Главная страница | Попаданцы | Теория войны. Выбор стратегии

Теория войны. Выбор стратегии
О.Шеллина (shellina)
Amaranthe
Принц Бертран достиг своей цели, сейчас он находится в относительной безопасности в ещё не занятом врагом королевстве – последнем оплоте людей. Осталось только убедить короля Генриха, что самое время объединить усилия и нанести превентивный удар по захватчикам, выбрать подходящую стратегию будущей кампании и… остаться при этом в живых.

О.Шеллина (shellina)
Теория войны. Выбор стратегии

Глава 1

Когда открываешь глаза после продолжительного сна, всегда ожидаешь увидеть или подушку, или стену в весёлый цветочек, или лежащего рядом человека, с которым засыпал. Всё зависит от того, в каких именно условиях уснул накануне, какие обстоятельства привели тебя ко сну, и ещё сотни кажущихся на первый взгляд несущественных причин, которые на самом деле при просыпании играют весьма существенную роль.
Ну а что, если ты ничего этого не помнишь? Если вообще не помнишь, что предшествовало твоему засыпанию, да и то, что заснул, напрочь выветрилось из памяти? Что тогда можно ожидать увидеть при пробуждении?
На самом деле при таком раскладе существует два варианта: или перед тем как засунуть, ты здорово перебрал, вплоть до отключения всех органов чувств, кроме автопилота, что опять приводит тебя к пробуждению в знакомой обстановке; или же у тебя закончился заряд батарейки, который тебе одолжила одна знакомая ведьма. Правда, ведьма, относящаяся к тебе не слишком благожелательно, ведь ты её убил, а её сущность заточил в удивительные камни, которыми инкрустирована рукоять твоего фамильного меча. Но, что в жизни не случается, не будет же она на тебя дуться всю оставшуюся ей часть вечности, не правда ли?
Вот только это может означать, что при втором виде пробуждения, возможны самые различные варианты, включая и фантастические, и особо неприятные, если она всё-таки оказалась злопамятной стервой.
Почувствовав, что окончательно проснулся, я тем не менее не спешил открывать глаза, чтобы не ощутить всю горечь разочарования на собственной шкуре, которая мне почему-то очень дорога. Хотя, может, я зря себя накручиваю, и моё бесчувственное тело перевезли в посольство, после того как чудовищная гроза, разразившаяся во время моего визита в королевский дворец, благополучно разрешилась? В таком случае я сейчас увижу выполненную в тёмно-зелёных тонах комнату, являющуюся моей спальней.
Но лежи не лежи, а вставать всё равно придётся. К тому же переполненный мочевой пузырь не предрасполагал к дальнейшему лежанию на животе, а именно в этой позе я и проснулся.
Приоткрыв один глаз, я некоторое время разглядывал тяжёлый балдахин, опущенный с той стороны, в которую было повёрнуто моё лицо. Балдахин был тёмно-синий, с золотыми вензелями, изображающими каких-то геральдических птиц.
Никогда не понимал этой страсти к птицам и лилиям, но со своим уставом в чужие монастыри обычно не лезут, дабы не быть битыми воинственными монахами. Поэтому мне остаётся только потихоньку выяснить, чьи именно геральдические птицы изображены на балдахине. На то, что это не моя спальня указывало два момента: первый – в моей спальне не было тёмно-синих балдахинов, второй – в моей спальне вообще не было никаких балдахинов, ни синих, ни зелёных, ни серо-буро-малиновых. Моя спальня вообще отличалась большей изысканностью, ну или она была более аскетичной и нищебродской – это смотря, с какой стороны посмотреть.
Тем не менее разглядывать синее полотно мне быстро надоело, да и естественные потребности рвались наружу со страшной силой, и я попытался повернуться и лечь хотя бы набок. Не тут-то было. Не знаю, сколько я летаргировал, но моё тело затекло настолько, что абсолютно мне не подчинялось.
Сразу же накатила паника и ощущение того, что со мной произошло нечто, из-за чего я не смогу больше ходить. Память майора Вяземского принялась подсовывать картины инвалидных кресел, и от этого становилось только хуже. Я затрепыхался, как выброшенная на лёд рыба, и мне удалось резко развернуться и одновременно с этим сесть на огромной кровати.
Сердце бешено колотилось, во рту стоял горький привкус желчи, и я, чтобы успокоиться, принялся осматривать сексодром, на котором очнулся. Да, тут можно долго играть в догонялки, или полночи искать друг друга, а можно вполне замутить груповушку, места хватит и мне, и примерно четырём-пяти девицам не слишком тяжёлого поведения. Я нервно хмыкнул, представив себе вполне реалистичную и весьма будоражащую картину.
Кстати, меня даже не раздели, когда зашвырнули на кровать. Хорошо ещё, что перевязь и сапоги сняли.
– Ваше высочество, вы проснулись, – знакомый голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил меня развернуться ещё градусов на двадцать, чтобы разглядеть говорившего. – Мы испугались, когда вы вот так вот неожиданно уснули. Но, срочно вызванные лекарь и придворный маг в голос утверждали, что ничего страшного с вами не происходит, и что это просто магическое истощение. Нам было странно слышать, что ваше высочество оказался магом, ведь нигде никогда подобная информация не просачивалась, но мы решили довериться профессионалам и перенесли вас в вашу комнату. Вашим людям в посольстве было сообщено, про случившееся, и капитан Гастингс приезжал, чтобы убедиться, что с вашим высочеством всё в порядке, – пока он говорил, я внимательно разглядывал Тристана Аньежа, виконта Дерна и лейтенанта службы, созданной канцлером Эдгаром Лафау, по совместительству, сидевшего в глубоком кресле возле моей кровати. Его лицо было бледным, тёмные глаза запали и лихорадочно блестели, а под ними залегли глубокие тени. Он выглядел уставшим. Интересно, сколько времени Дерн меня здесь караулит?
– И вас, лейтенант, поставили дежурить подле меня, чтобы не пропустить моего пробуждения? – я приподнял бровь, когда задавал этот вопрос.
– Можно и так сказать, – он криво ухмыльнулся.
– И сколько же продолжалась ваша бессменная вахта?
– Вы спали больше суток, ваше высочество. Всё бы ничего, но сейчас стоит глубокая ночь, а вы, судя по всему, выспались на ближайшее время, – только сейчас я заметил, что комната освещена приятным, тёплым светом приглушённых магических светильников, расставленных в хаотичном порядке.
– Вот как, – я почувствовал, что ещё немного и может наступить небольшой конфуз, который совершенно не улучшит мою репутацию, поэтому соскочил с кровати, с трудом сдерживая стон из-за пронзившей затёкшие ноги боли. Но позволить себе такую слабость, как демонстрация боли я не мог, да и не хотел, поэтому только выдохнул сквозь стиснутые зубы и пробормотал: – Извините, Дерн, но мне просто необходимо… ну, вы понимаете, – высказавшись, я пошёл в направлении сортира, который, насколько я помню, являлся ещё и ванной.
– О, я понимаю, носик попудрить, – донёсся до меня его ответ, когда я уже закрывал за собой дверь. Надо же, никогда бы не подумал, что фраза приживётся, а вообще, сколько уже можно приказывать себе следить за языком?
И всё-таки не зря подобные места называют местами для раздумий, промелькнуло у меня в голове, когда я расположился на вполне удобном сиденье, словно созданном именно что для раздумий. Итак, что мы имеем? А имеем мы следующее: скорую женитьбу, и последующую за ней «освободительную кампанию», которая состоится только в том случае, если новобрачная меня не прирежет прямо на брачном ложе, не исключено, что на том самом с балдахином и золотыми птицами. Но этого я постараюсь не допустить, и что-нибудь обязательно придумаю для укрощения строптивых принцесс.
Женитьба всего лишь путь к поставленной цели. Главное – это моя страна и возможность остановить длинноухих. Соваться на территорию Гроумена вот так, без разведданных, без какого-либо понимания происходящего – это даже не идиотизм – это гораздо худшая патология.
Так что пока идут приготовления к свадьбе, и другие немаловажные приготовления, необходимо озаботиться разведкой. Тот ещё гемор, и каким образом это сделать? Я встал, открыл воду в умывальнике и тупо смотрел на тугую прохладную струю, бьющую в фарфоровую чашу. Почему я всегда удивляюсь, когда вижу вполне даже неплохую сантехнику и намёки на то, что с канализацией здесь всё в порядке и содержимое ночных ваз через окно не выплёскивают на головы зазевавшихся прохожих? Как-то это связано с памятью майора, с его ассоциациями, но с какими…
А что, если воспользоваться туннелями? Мастер Уго должен быть уже доставлен и препровождён в тюрьму. Перед тем как поехать во дворец, я уточнил у Виля, что такое незаменимое помещение на территории посольства присутствует, так что какие-то преимущества я всё же получаю.
Значит, задачи на первое время: узнать всё об этих туннелях, если придётся, то в жёсткой форме, да и особо цацкаться с человеком, который так много сделал для эльфов, я не собираюсь; озаботиться разведкой; решить, что делать с уголовниками; изучить этикет и, желательно, геральдику; разобраться с теми предателями, чьи имена я нашёл в бумагах магистра; ну и свадьба, естественно, чтобы черти Генриха побрали с его матримониальными планами. С другой стороны, я его понимаю, наверное, где он ещё принца возьмёт в женихи для дочери? Правильно, нигде, и если в другой ситуации ему пришлось бы существенно напрячься, чтобы красоту свою удачно сбагрить, то сейчас у меня выбора нет, если, конечно, не хочу свой недолгий век в посольстве просидеть, дожидаясь, когда эльфы нагрянут. Ну а там, как получится: или длинноухие на тот свет отправят, или эти из Содружества сотрут нас всех в порошок, что тоже не слишком удачная для меня концовка. Так что со свадьбой нужно будет поторопиться. Ведь Генрих, если решит нанести превентивный удар, и без меня сумеет обойтись, я же без него ну никак.
Определившись в тем, чем займусь в ближайшее время, сунул голову под кран, ощущая, как прохладная вода остужает разгорячённую кожу. Когда несколько струек затекло за воротник и потекло по спине, я передёрнулся и закрыл воду. Помотал головой, пытаясь отряхнуться, и посмотрел на себя в зеркале. Худощавое, чуть вытянутое лицо, тёмные глаза, лихорадочно блестевшие и делавшиеся почти чёрными из-за бледной кожи. Прямой нос, довольно крупный рот, волосы, долгое время лишённые должного ухода, висели мокрыми сосульками непонятного тёмного цвета. Неписанный красавец, но вроде ничего так, во всяком случае порода считывалась с физиономии на раз.
Странно, мне всегда было всё равно, как я выгляжу, а теперь подробное изучение собственного лица начало отдавать некоей манией, что ли. Скорее всего, это связано с тем, что я полностью сроднился со своим телом, и теперь хочу знать, как же всё-таки выгляжу, чтобы почувствовать, что я – это я, окончательно и бесповоротно.
– Ваше высочество, с вами всё в порядке? – раздался из-за закрытой двери слегка обеспокоенный голос Дерна. Ну да, я уже давно здесь торчу, он, наверное, подумал, что я уже или на… гм, в общем, изошёл, или меня в канализацию смыло.
– Да, всё хорошо, я сейчас выйду, – бросив ещё один взгляд в зеркало, я вышел из ванной. – Вы всё ещё здесь, виконт? – бросил я своему невольному охраннику, намекая, что меня можно уже и одного оставить, я уже большой мальчик.
– А где же мне быть, ваше высочество? – он развёл руками. – Его величество приказал быть при вас неотлучно.
– Ну да, ну да, – я покивал головой, надевая перевязь со своим оружием, всё ещё запертым в ножнах печатями. – Его величеству меньше всего нужно, чтобы такой перспективный зять сбежал практически из-под венца.
– Его величество всегда выражал беспокойство о своих гостях, – чопорно поправил меня Дерн.
– Отлично. Он просто душка, мой будущий тесть, – я широко улыбнулся. – В таком случае, если вы назначены быть моей тенью, прошу проводить меня до посольства.
– Но, ваше высочество, вы же не можете… – в голосе Дерна прозвучала неподдельная растерянность.
– О, поверьте мне, Дерн, могу, ещё как могу, – я усмехнулся. – Но вы же этого не допустите, верно? И пока вы будете рядом, я обещаю вести себя прилично и даже не пытаться своим поведением опорочить свою будущую жену, то есть в бордель я отправлюсь исключительно ночью, а не при свете дня, и так уж и быть не сегодня ночью, а, скажем следующей. А теперь, идёмте, мне нужно попасть в мой временный дом, чтобы иметь возможность как минимум переодеться. Не переживайте, к завтраку мы постараемся вернуться.
Высказавшись, я направился к двери, на ходу поглаживая рукоять меча. Палец постоянно натыкался на магическую печать, которая не дала бы мне извлечь меч из ножен. Оказавшись в коридоре, я осмотрелся и решительно повернул направо. Сзади меня шёл Дерн, и, судя по всему, гадал, выберусь я из дворца самостоятельно, или всё же позову его на помощь. Мне тоже было это интересно, и я с маниакальным упорством пытался сориентироваться в довольно запутанных коридорах и переходах. Вроде бы раньше географического кретинизма я за собой не наблюдал, но всё бывает, как известно, в первый раз.
Я свернул не туда всего лишь один раз, но практически сразу сориентировался и развернулся в противоположную сторону. Виконт был вынужден совершить довольно приличный разворот, чтобы снова пойти за мной. Однако он ничего не сказал мне насчёт этого небольшого промаха.
К дверям центрального выхода мы вышли примерно минут через двадцать, и это, по-моему, был совсем неплохой результат. С той стороны дверей стояли гвардейцы, а к нам уже спешил дежурный офицер. Я без разговоров указал ему на перевязь, с висевшими на ней ножнами. Офицер не представился, так же как и встретивший меня здесь во время бури Дерн. Оглядев меня с ног до головы, словно просвечивая насквозь, он кивнул каким-то своим мыслям, и только после этого очень осторожно снял печати. Покрутив печати в руках, внимательно их осматривая, он сунул их в специальную шкатулку и отступил на шаг, давая нам пройти. За всё это время офицер не сказал ни слова.
– Немногословный парень, – я задумчиво посмотрел вслед ушедшему в сторону караулки офицеру. – Так, и куда теперь?
– Сюда, ваше высочество, – Дерн, вздохнув, указал на живописную тропинку, петляющую между разбросанных то тут, то там беседок. – Можно, конечно, пройти по подъездной аллее, но так будет быстрее. Да и прогулка по саду пойдёт нам обоим на пользу.
Я кивнул, соглашаясь с его доводами. Даже если прошедшая буря и причинила какой-либо ущерб саду, то садовники его уже убрали, оставив лишь запах свежести и едва различимый запах озона, напоминающий о прошедшем недавно дожде. Парк казался неухоженным на первый взгляд, но это было обманчивое впечатление. Представляю, сколько сил пришлось приложить, чтобы добиться этого ощущения нетронутости природы, которую нарушали лишь разбросанные всюду фонтанчики из дикого камня, прекрасно вписывающиеся в общую картину, а также беседки, практически скрытые за переплетёнными ветвями диких роз.
Под ногами едва слышно шуршал мелкий гравий, а яркая полная луна освещала нам дорогу. Я задрал голову и долго смотрел на луну. Она была не похожа на ту, что хранила моя память, из этого я сделал вывод, что этот образ принадлежит памяти майора. Эта луна была красивее: нежно-розового цвета, она испускала сияние, которое окутывало её словно газовый шарф голову и плечи прекрасной девушки. Почему я раньше не обращал на неё внимания? Ответ на этот вопрос пришёл сразу: потому что раньше мне было вообще не до луны и её красоты, башку бы на плечах сохранить. А вот когда стало относительно безопасно, все мои мысли были заняты лишь тем, как бы половчее потискать Эмили, пока ещё позволяло время и относительная свобода от различных обязательств – женитьбы, например.
Внезапно немного спереди и сбоку от тропинки, по которой мы шли, раздались приглушённые голоса, один из которых показался мне знакомым. Я остановился, подняв руку вверх, призывая остановиться Дерна, и прислушался.
– Айвас, если прямо сейчас ты скажешь, что мы бросим всё и уедем, куда угодно в глухую деревню, и по дороге в маленьком храме жрец пресветлых богов наденет на наши руки брачные браслеты, я клянусь, что не буду раздумывать ни секунды, – голос девушки звучал глухо, и в нём явно слышались слёзы.
– Глухая деревня? Ну, это она погорячилась, – я невольно вздрогнул, настолько внезапно для меня прозвучал голос Эвы. – Я вот представляю себе принцессу крови с ребёнком, цепляющимся за её домотканую юбку, и вторым на шее, которая стирает в корыте бельё господина этой земли, – и Эва издевательски захохотала. – Да она в той дыре, откуда этот лейтенантик приехал покорять столицу, загнулась бы через месяц супружеского счастья. Но, я бы на твоём месте дала ей попробовать, деревню, я имею в виду.
– Замолчи, дай послушать, – я даже мысленно процедил эту фразу. Как бы я ни относился к этой женитьбе, эта девушка была мне обещана, и делить её с каким-то… да к тому же связанным с теми ублюдками, которые захватили мою страну!
– Спокойно, ваше высочество, – я почувствовал, как на мою руку, слепо ищущую рукоять меча легла тёплая ладонь. Крепкая, с твёрдыми подушечками мозолей. Я попытался скинуть эту руку, но Дерн сильно сжал мои пальцы, и от этой причинённой намерено боли я почувствовал, как проходит жажда убийства. – Это всё очень странно. Я никогда не замечал за её высочеством подобных проявлений эмоций. Да что там, ещё пару месяцев назад принцессу Олию можно было назвать расчётливой стервой, сейчас же мы её просто не узнаем.
– Говорят, любовь делает женщин глухими и слепыми идиотками, – во мне кипело раздражение. Мало того что меня буквально принуждают жениться, так ещё и хотят подсунуть подпорченный товар? – Но я не позволю делать из себя рогоносца, даже если от этого будет зависеть очень и очень многое. – Тем временем разговор в беседе возобновился. А мы вели себя достаточно тихо, чтобы остаться неуслышанными.
– Олия, поверь, это было бы самое заветное моё желание, чтобы навсегда быть с тобой, – тьфу, я не заметил, как сплюнул, услышав этот слащавый бред. И кто-то будет мне потом говорить, что моя будущая жена – умная женщина, если ведётся на такое? Предатель тем временем продолжил. – Но мы не можем вот так просто всё бросить и сбежать. Нас поймают уже через пару часов, и если тебя максимум запрут в твоих апартаментах, то моя судьба может быть гораздо печальней.
– Фу-у-у, этому слизняку девушка только что всю себя предложила, а он даже вежливо отшить не может, – голос Эвы был насквозь пропитан отвращением. А мне ещё раз надо себе напомнить, чтобы не забывался и не вставлял в свою речь неизвестные здесь слова и обороты, которые на удивление быстро становятся модными. – Вместо этого он думает о такой ничтожной вещи, как его никчёмная жизнь и не слишком дорогая шкура. Вот что, мы должны его убить!
– Ого, какая же ты всё-таки кровожадная, – восхитился я этой хищницей, в очередной раз подумав о том, что всё-таки жаль, что у нас с ней не сложилось. – И я бы с превеликим удовольствием, но, понимаешь, нельзя. Про этого я хотя бы знаю, что он гад и сливает информацию длинноухим. А кто придёт ему на смену? Да я лучше её… Хм… Дорогуша, ну-ка быстренько просвети меня, как здесь относятся к похищениям?
– А почему ты спрашиваешь? Сам не знаешь, что ли? – в голосе Эвы мне послышалось подозрение.
– Я с лошади упал и чуть шею себе не свернул, а потом ты мне охренительный аттракцион устроила, так что у меня частичная потеря памяти произошла: тут помню, а тут нет. И это ты виновата, между прочим! – я уже давно понял, что лучшая защита в разговоре с Эвой – это нападение, короче, не можешь выкрутиться, начинай обвинять её во всех смертных грехах, она при этом слегка теряется и отбрасывает в сторону ненужные мысли. Как я и предполагал, заключённая в камень сущность колдуньи тут же пошла на попятную.
– Ну, это безусловно, скандал, но если похититель действует с честными намерениями, то есть дело абсолютно точно закончится жрецом и брачными браслетами, то… почему бы и нет? – задумчиво произнесла Эва. – Что ты задумал?
– Пока ничего конкретного, просто я хочу изолировать её от этого подонка и посмотреть, что он будет делать.
– Через неделю я стану женой Бертрана Клифанга, – голос Олии внезапно обрёл не слышанную мною прежде твёрдость. – И тогда нам придётся попрощаться навсегда, Айвас. Но, если таково твоё решение…
Через недел… Что? Они уже и с датой свадьбы определились, пока я спал? Оперативно работает Генрих, похоже, что тесть его напрягал и не давал в своё время развернуться.
– Далеко до выхода? – я быстро повернулся к Дерну.
– Нет, – он растерянно посмотрел на меня. – Всего пара поворотов.
– Твоя задача – убедить его величество, что я не причиню Олии никакого вреда, просто хочу убедиться, что свадьба состоится, как и последующая мне военная помощь, – я рыбкой нырнул в близлежащие кусты и притаился, ожидая появления своей невесты. Она шла по тропинке быстрым шагом, почти бежала. Наткнувшись на ничего не понимающего виконта, принцесса остановилась.
– Виконт Дерн, что вы здесь делаете? – она нервно теребила носовой платок, а Дерн только развёл руками и виновато улыбнулся. – Что вы…
Я не дал ей договорить. Появившись неслышно за спиной у девушки, я закрыл ей рот ладонью.
– Эва, сделай что-нибудь, усыпи её, что ли, – надо сказать, что я с трудом удерживал брыкающееся тело. Но тут от меча отделилось почти невидимое взгляду облачко, и девушка внезапно прекратила сопротивление и обмякла. Я перехватил лёгкое, стройное тело поудобнее и поспешил к воротам. Дерн едва поспевал за мной.
– Но, зачем, ваше высочество?
– А почему я один должен страдать? – я повернулся к нему, и кивком указал на ворота. – Нет уж если мне суждено принести себя в жертву, то пускай я буду не единственным жертвенным бараном. – Я ухмыльнулся и вышел из ворот дворцового парка, про себя удивившись, насколько, оказывается, просто умыкнуть из дворца принцессу крови.

Глава 2

В посольстве никто не спал. Когда я вошёл со своей ношей на территорию, то меня встретил Карл Мейшес, которому не повезло быть сегодня дежурным.
– Эм, ваше высочество, вы, я посмотрю, времени зря не теряете, вот только это как-то уже слишком, – он смотрел на Олию, голова которой откинулась назад, и несколько прядей из её длинных волос выбились из причёски и теперь почти касались земли. – Тем более что я слышал про вашу скорую женитьбу… Нет, мы как-то привыкли, что вы всегда найдёте где переночевать, но обычно девушек в дом вы не таскали, а это уже вторая будет. Что подумает ваш будущий тесть, если узнает о ваших шалостях?
– Это не то, о чём ты подумал, – я поморщился. Какие интересные мысли обо мне бродят в головах моих рыцарей. Очень интересные, но, мне хотелось бы услышать некоторое пикантные подробности, что ли. Вот только руки словно свинцом налились и так и норовили разжаться, выронив мою ношу. В принцессе весу-то было почти как в не особо крупном баране, но попробуйте того барана нести на руках почти километр. Именно столько мне пришлось пройти, обходя посты охраны по наводке Дерна, который, немного подумав и что-то для себя решив, принял активное участие в моей авантюрной выходке. А кроме как авантюрой – похищение принцессы я назвать не могу. – Где Уго? Надеюсь, Гайд всё понял верно, и этот мастер сейчас находится под нашей надёжной охраной?
– Ваши пленники расположены на первом подземном уровне в тюремном отсеке.
– Какие пленники? – я снова едва не уронил принцессу, когда услышал, что у меня, оказывается, ни один, а несколько особых гостей сейчас занимают место в тюрьме посольства.
– Когда вы не вернулись с обеда, капитан Гастингс отдал распоряжение поместить туда и доставленного Гайдом Уго, и парнишку, которого он таскал с собой, когда за Уго направлялся. – Ну, это, по крайней мере, не слишком страшно, и мальчишке, кроме морального потрясения, ничего не грозит. Посидит в камере, не развалится, пока я его не выпущу.
– Отлично, тогда поступим следующим образом: эта девушка – принцесса Олия. Да-да, моя невеста, которая совсем скоро станет моей женой, буквально на следующей неделе. И она немного побудет гостьей в моём доме. Надо же нам узнать друг друга перед свадьбой, а то она так обрадовалась, так обрадовалась, чуть вилкой меня не заколола. Да и есть у меня кое-какие подозрения… – я замолчал. Сейчас не время и не место, чтобы начинать откровенничать. Я ещё не настолько доверяю Дерну, да и Мейшесу, если уж на то пошло. И если Дерну я хочу слегка приоткрыться, потому что мне позарез нужны свои люди в Вигарасе, то после Бакфорда своим я опасаюсь слишком сильно доверять. Никто не знает, сколько шпионов у эльфов может быть на самом деле.
– Хм, а это не повредит репутации её высочества? – задал вполне логичный вопрос Мейшес.
– Это уже неважно. Даже если разразится скандал, свадьбу это всё равно не остановит, но вот прямо сейчас я не могу уделить время нашей гостье, поэтому принимай ценный груз, – и я сгрузил Олию на руки баронета. – Неси её в мою комнату, я после решу, что с ней делать. – Мейшес хмыкнул, но возражать не стал и направился к входу в здание посольства, бережно неся на руках всё ещё пребывающую без сознания Олию.
Я же проверил, насколько тщательно заперты ворота, которые хоть и на очень непродолжительное время, но остались без охраны, и пошёл следом за Мейшесом. Вот только если он от входа направился по лестнице вверх, то я, завернув в небольшой коридорчик, начинающийся сразу в холле неприметным проходом, принялся спускаться на подземный уровень.
Подвал был весьма обширный. Он полностью повторял фундамент по занимаемой площади. Разделён был на три части, в каждую из которых вела своя дверь. Я точно знаю, что за одной дверью находится продуктовый склад, который нужно срочно наполнить, потому что там, судя по докладам, не одна мышь повесилась. Если всё оставить как есть, то скоро нам элементарно нечего будет жрать.
За второй же дверью располагался винный погреб, вот он был полон и, опять-таки по докладам и слухам, весьма и весьма неплох. Третья же дверь была слегка приоткрыта, и оттуда пробивался приглушённый свет, в виде яркой полосы на полу. Особо не раздумывая, я толкнул эту дверь, делая проход шире, и очутился именно там, куда и стремился попасть – в тюремном отсеке. Дерн следовал за мной, с любопытством оглядываясь по сторонам, и, я просто уверен в этом, тщательно фиксируя в памяти каждую, даже самую незначительную деталь.
Сам тюремный отсек представлял собой небольшое помещение, с камерами, расположенными вдоль стен. Камеры были открытыми, то есть не запертые комнаты, а клетки из металлических прутьев, с висячими замками, запирающими двери снаружи. При этом дотянуться до замка из камер не представлялось возможным, поперечные металлические пластины, окружающие сам замок, не позволяли сделать это через решётки.
Всего камер было четыре, плюс ещё одна комната, представляющая собой самую современную, учитывая стоящую на дворе эпоху, пыточную. Инструменты поражали воображение, и как я подозреваю, дверь, ведущая в эту комнату, не запиралась, да и не закрывалась плотно специально, чтобы пленники всецело прониклись, так сказать.
Посреди тюремного отсека стоял стол, за которым сидел Вольф Кауст, ещё один рыцарь моей личной охраны, баронет, посвящённый в рыцари совсем недавно, всего-то пару лет назад. Парень был молод, моложе меня, и очень красив. Блондин с яркими голубыми глазами. Такими изображали ангелов из воспоминаний майора. Перед глазами всплыла картина, изображённая прямо на стене – «фреска», на которой очень похожий на Вольфа юноша пронзает огромного змея копьём.
Прогоняя лишний здесь образ, я подошёл к уже вскочившему на ноги рыцарю и огляделся.
– Простенько и со вкусом. А почему входная дверь открыта? – я посмотрел на него так ласково, что заметил, как у Вольфа дёрнулась щека.
– Ваше высочество, я не… – он запнулся, затем решительно добавил. – Я не подумал об этом, но я никогда не охранял тюрьмы и не знаю, как это делается наилучшим образом. Прошу простить меня, ваше высочество, но нас не готовили к этому, – добавил он тихо.
– Ладно, я понимаю, – я протёр лицо ладонями. – Вообще-то, закрытие двери имело бы под собой рациональную основу только в одном случае, если бы дверь закрыли снаружи. Ведь выберись пленники из клеток, кто помешал бы им взять ключ от входной двери с тела охранника? Но о таких нюансах мы позже поговорим, где наши гости?
Вольф махнул рукой в сторону клеток. Мол, у тебя со зрением не всё в порядке? Не видишь, что две камеры заняты? Я видел. Видел и мальчишку, который сидел на полу – лежанки для заключённых в моей тюрьме предусмотрены не были, и пожилого господина, который мерил своё узилище шагами, заложив руки за спину.
– Полагаю, сэр Кауст, вы можете освободить нашего юного Хейна и препроводить его на кухню, где он обязался отработать свой долг лично передо мной. – По тому, как вспыхнуло лицо Вольфа, я понял, что не ошибся в его характеристике. У этого парня не осталось ничего, как и у всех нас, чем он мог бы гордиться, кроме рыцарских шпор, поэтому обозначение именно его рыцарского достоинства было ему более по душе, чем любое другое.
– Но, ваше высочество, если я поведу этого оборванца на кухню, то вы останетесь наедине со вторым заключённым… – начал было пытаться возражать Вольф, но я его быстро оборвал.
– Сэр Кауст, как вы, наверняка видите, иначе я начну волноваться за ваше зрение, что я здесь не один. И поверьте, виконт Дерн прекрасно сможет мне помочь в случае непредвиденных обстоятельств, ведь он-то как раз имеет прямое отношение к структуре различных форм содержаний заключённых, не так ли, виконт? – я повернул голову в сторону Дерна, который только усмехнулся и отвесил мне лёгкий полупоклон.
– Мой долг подчиняться воле вашего высочества, но я не одобряю это решение, – Вольф поджал губы и направился к камере Хейна. Замок звякнул, дверь распахнулась, сэр Кауст схватил крепкой рукой мальчишку за шиворот и поволок в сторону выхода, предварительно кинув связку ключей Дерну.
Когда мы остались одни, я взял стул, подтащил его к клетке и пристально посмотрел на находящегося там мужика. Он заметил мой интерес и остановился, глядя прямо на меня через решётку.
Я не собирался отпирать клетку. Личный контакт с заключённым не был предусмотрен мною в первый день нашего тесного общения. О методиках допроса майор знал много, как бы не больше, чем о ведении военных действий. Так что, я решил воспользоваться этими знаниями. Заодно и потренируюсь в столь деликатном деле, потому что в то, что предлагала мне память майора, пыточная комната вообще не входила, и физические пытки фигурировали в странном, значительно урезанном виде.
Дерн занял позицию чуть сбоку, чтобы видеть и допрашиваемого, и следователя. Ну что же, в нём я, похоже, тоже не ошибся, методиками допросов виконт владел, и дурацких вопросов на тему: «А почему мы не открываем клетку?», – от него не поступало.
Я сидел, чтобы создать у заключённого иллюзию того, что он может меня подавить, глядя сверху вниз. Без жёстких методов это могло дать небольшое преимущество в плане того, что он откроется и ляпнет что-нибудь важное. Уго не был профессиональным шпионом или диверсантом и вряд ли мог рассчитывать на какие-то хитрости, которые помогут ему не выдать своих господ, потому что его не учили противостоять даже простой физической силе.
– Доброй ночи, мастер Уго, – наконец я прервал затянувшееся молчание. – Уже ведь ночь, знаете ли. Почему вы не спите? Не устали за день? Или, может быть, всё гораздо более банально, и у вас обычная бессонница?
– Судя по тому, как к тебе обращался тот напыщенный гроуменец, ты – ушедший от моих господ принц Бертран, – голос Уго был грубым и резким, похожим на карканье ворона. Высказавшись, он запрокинул голову и расхохотался. – Вот ведь как получилось, а. Ты единственный из кронпринцев, кого не коснулась отрава, честно спаиваемая остальным принцам нашими верными людьми. А всё почему? Потому что ты из постели в постель к своим шлюхам нырял постоянно и так часто их менял, что Бакфорд просто не знал, где тебя можно отловить в следующий раз. Вместо того чтобы постигать науку править, как любой уважающий себя наследник, ты предавался разврату. Кто бы мог подумать, что именно это тебя в конечном итоге и спасло, – добавил он задумчиво.
Всё верно, Уго думал, что это не секрет, ведь я не попался в ловушку и уже потерял страну. И хоть у захватчиков именно в Гроумене всё пошло не по плану, на конечный итог это не повлияло. Сейчас же в Уго говорило тщеславие. Он внутренне готовил себя к пыткам и, таким образом, пытался себя подбодрить. И всё бы ничего, вот только в живых оставался ещё один кронпринц, и как раз в стране, где господа Уго ещё не резвились. Я нахмурился, вспоминая несостоявшийся обед и неестественную бледность на лице принца Лазаля. Резко повернувшись к Дерну, который нахмурившись, должно быть, тоже просчитывал варианты для своего принца, я задал один единственный вопрос.
– Кто пробует пищу королевской семьи перед подачей на стол?
– Фаворит их высочеств лейтенант Айвас Грит, – медленно произнёс Дерн, я же уже вскочил со стула и бросился к выходу из подвала. За мной, гремя ключами, нёсся сам Дерн.
На лестнице мы столкнулись с Каустом. Оттолкнув его плечом, я побежал наверх через две ступени. Наверное, во мне проснулось некое предчувствие, но неспроста именно сегодня ночью Олия решилась на безумный шаг, скорее всего, завершившийся успехом, как только Грит выполнил бы свою основную миссию – лишить Вигарас наследника и деморализовать тем самым короля.
Всё это было связано между собой, и я сейчас сожалел только об одном: какого грёбанного хрена я не убил этого недоноска там, в парке? Но все мы крепки задним умом.
– Головой отвечаешь! – это было единственное, что я прокричал опешившему Каусту. Дальше нужно было молчать, чтобы не сбилась дыхалка, ведь бегун из меня так себе.
Но я бежал, потому что посылать кого-то другого во дворец – тратить время на объяснения, а оно и так утекало с каждой секундой. Этот урод ведь не знает, что я умыкнул Олию, и его усилия хотя бы в этом плане не увенчаются успехом.
Когда я забежал на территорию дворцового парка, то понял, что всё – это мой предел, я сдох, но, несмотря на это, упрямо продолжал идти вперёд, хотя дыхание стало хриплым, и я с трудом проталкивал воздух в лёгкие. В боку кололо так, словно мне туда засадили кинжал, а в висках так сильно стучала кровь, что казалось, будто сосуды сейчас не выдержат, и я схвачу самый что ни на есть удар.
От проходящих мимо патрульных я предоставил отбрёхиваться Дерну. Подскочив к дверям дворца, я согнулся пополам, пытаясь отдышаться. Когда мне это удалось, и я, наконец, разогнулся, то увидел спешащего ко мне весьма обеспокоенного офицера.
– Ваше высочество, что с вами?
– Всё нормально, – я отмахнулся от него, дрожащими руками срывая с себя перевязь, чтобы не заморачиваться с печатями. – Где спальня принца Лазаля?
– Я не понимаю, зачем вам спальня его королевского высочества…
– Нет времени объяснять, – я протянул ему перевязь с оружием. – Принцу грозит опасность, поэтому, ради всех пресветлых богов, давайте просто проверим, что всё в порядке, и позаботимся об охране, а потом уже будем объясняться.
– Вайнот, выполняйте, – раздался позади голос Дерна, который к моему неудовольствию, был гораздо более свеж, чем мой. – Берём одного бойца, оружие оставьте, ваше высочество, оно может вам понадобиться. Вперёд за мной.
Оказывается, Дерн был выше по положению, чем дежурный офицер. И хотя Вайнот продолжал бурчать себе под нос что-то маловразумительное, не подчиниться виконту он не мог. Нельзя сказать, что он был доволен, но мы хотя бы начали двигаться в нужном нам направление.
Апартаменты членов королевской семьи располагались на втором этаже в отдельном крыле, вход в которое охраняла очередная пара гвардейцев. На вопрос Дерна о том, входил ли кто-нибудь посторонний, они ответили, что никого постороннего мимо них не проходило.
Услышав этот ответ, я решил, что зря переполошился, и взбаламутил Дерна, но, с другой стороны, уж лучше перебдеть, чем прийти к пушечному разбору. Возле дверей в комнаты Лазаля наш отряд остановился. Дерн приоткрыл дверь и позвал личного слугу принца.
На его зов откликнулся невысокий и, к моему удивлению, совсем молодой парень, с которым лейтенант тайной службы принялся о чём-то тихо переговариваться. В конце их диалога парень пожал плечами и пошире приоткрыл дверь, предлагая Дерну войти.
Я остался в коридоре. Нечего мне делать в спальне практически незнакомого человека, даже если через неделю мы станем родственниками. Осмотревшись по сторонам, заметил у стены оттоманку и рухнул на неё, вытянув гудящие ноги. Из-за недостатка кислорода снова захотелось спать, хотя вроде бы выспаться должен был на сутки вперёд.
– Ваше высочество, – громкий возглас Дерна заставил меня встрепенуться. – Быстрее, сюда.
Я бросился в комнату, мельком отметив рвавшего на себе волосы парнишку, упавшего на колени и что-то завывающего. Не останавливаясь, прошёл к спальне. Дерн стоял возле кровати, на которой лежал Лазаль, и с мрачным выражением, застывшем на лице, крутил в руке стакан. Я перевёл взгляд с заострившегося лица принца на физиономию Дерна. На лице виконта застыла мрачная решительность. Мы опоздали. Вот что я прочёл на обоих этих лицах.
– Как давно? – спросил я тихо.
– Уже довольно давно. Тело успело остыть и окоченеть, – Дерн размахнулся и швырнул стакан в стену. – Вот почему ваш пленник говорил, что вы единственный, кому удалось выжить. Он знал, что принц Лазаль уже мёртв.
– Да, но откуда? – я потёр лоб, стараясь прогнать пронзившую череп боль, которая мешала мне думать.
– Ну ты и дурак, – резкий голос Эвы усилил болевые ощущения. Но ведьму было не так-то просто заткнуть, особенно если она этого не хотела. – Такие вещи планируются и обсуждаются заранее. И вообще, это логично, что именно тот хорёк, что сидит у тебя в клетке, был промежуточным звеном между длинноухими и предателями во дворцах. Кто их может заподозрить, если предатель иногда выпивает в каком-нибудь кабачке с давним приятелем? Вот если бы они со старшими общались, вот тогда да, было бы подозрительно, а так – вполне логично.
– Да знаю я, что логично, и меня это непередаваемо бесит. То, что я раньше об этом не подумал, – я посмотрел на грязно матерившегося в бессильной ярости Дерна, который пытался или разбить стоящее возле кровати массивное кресло, или сломать себе ногу, пиная его. — А ещё, всё это означает только одно, у нас остаётся очень мало времени.
Наконец, виконт прекратил свои попытки остаться без правой ноги, и, тяжело дыша, обратился ко мне.
– Я сообщу его величеству. Надеюсь, что горе не затмит его разум и он не опустит руки перед грядущей опасностью.
– А уж как я на это надеюсь, – я мог только покачать головой.
– Ваше высочество, в свете сложившихся обстоятельств ваш сегодняшний очень импульсивный поступок стал едва ли не самым мудрым. Думаю, я не расскажу его величеству, где в данный момент находится её высочество принцесса Олия. Чем меньше придворных будет в курсе, тем у нас появляется больший шанс по то, чтобы сохранить ей жизнь. На ваши же плечи падает непростая задача не только не допустить, чтобы ваша жизнь подверглась опасности, но и попытаться сохранить жизнь её высочеству.
– Вы же знаете, я сделаю всё, что в моих силах… – он не дал мне закончить.
– Да, знаю. А ещё я знаю, что вы больше не должны передвигаться по городу пешком, ваше высочество. Более того, я на этом настаиваю.
– Боюсь, что я не обладаю… – я хотел сказать, что у меня нет кареты, и в ближайшее время нет возможности её приобрести, но виконт снова меня перебил.
– Я прикажу немедленно выделить вам карету, и надёжного кучера, – Дерн после своей небольшой истерики стал собран как никогда. – Также я прошу разрешение посетить вас сегодня вечером, если мне позволят обстоятельства.
– И что вы будете делать, если я скажу «нет»?
– Я попытаюсь вас переубедить, ваше высочество, – он твёрдо посмотрел на меня.
– Мне нужно сегодня встретиться с вашим шефом, виконт, – ответил я достаточно жёстко, чтобы он понял, шутки закончились.
– Но я же говорил, это невоз…
– Вы меня не поняли, мне не нужны его советы, раз уж так получилось с его здоровьем. Мне нужно, чтобы он делегировал всю полноту власти одному человеку, мною выбранному. У нас очень мало времени, виконт, и если мы не начнём форсировать события, то очень скоро станем сражаться с длинноухими ублюдками уже на территории Вигараса, а этого категорически нельзя допустить. К тому же у меня есть опыт общения с парализованным человеком, – я мрачно улыбнулся. Не говорить же ему, что этот опыт пришёл мне с памятью майора, в которой именно он и был тем самым парализованным человеком. – А теперь, приготовьте мне карету, у меня очень много дел, а уже светает.
Он долго, почти минуту смотрел на меня, затем медленно склонил голову.
– Будет исполнено, ваше королевское высочество.

Глава 3

Карета небольшая, но вполне удобная была выделена мне не из королевской конюшни, потому что закладывали её и подгоняли гораздо дольше, чем это понадобилось, будь она под рукой. Может быть, виконт собственный экипаж мне отдал. Правда, мне было безразлично, где его взяли, лишь бы он у меня вообще появился.
Пока мне подгоняли карету, я немного поучаствовал в начавшемся авральном расследовании, хотя расследовать там было особо нечего. Личность убийцы была известна, и эта личность благополучно свинтила из дворца ещё до того момента, как мы обнаружили тело.
Часовые не солгали, они не считали лейтенанта посторонним. Поэтому и ответили, что никого на своём посту не видели, и что никто на территорию, занимаемую королевской семьей, не входил. Скорее всего, не умыкни я Олию, этот выродок при побеге прихватил бы её с собой, и у него появилась бы высокопоставленная заложница, а раз у него, то и у эльфов, но не получилось, бывает. И я был рад, что, просыпающаяся во мне время от времени импульсивность, на этот раз сыграла нам на руку.
Призванные в срочном порядке маг и лекарь сообщили, что смерть наступила около двух часов назад, получается, что в то время, когда я из последних сил тащил принцессу в посольство и думал о том, как бы её не уронить, убивали её брата. Как обмолвился Уго, это был яд. Причём, яд, откровенно указывающий на эльфов, что делало картину ещё более мерзкой, а я впервые почувствовал к длинноухим самую настоящую ненависть. До этого момента я относился к ним несколько отстранённо, просто как к очередным врагам, которых нужно остановить, и вот впервые я подумывал о том, что их необходимо уничтожить.
Карета довезла меня до посольства всего за пару минут, ну так и расстояние было небольшим. Гастингс ждал меня возле ворот и выглядел не слишком довольным. Ну ещё бы, я на его месте тоже не был слишком весел, если бы не был в курсе творящихся дел. А капитан был не просто не в курсе, он вообще не понимал, что происходит, и куда я постоянно сбегаю, лишь изредка беря с собой охрану.
Если бы я бегал по бабам, они, возможно, и не удивились бы, так ведь нет, многие мои отлучки сопровождаются риском для жизни. А мои люди: все одиннадцать рыцарей и шестеро человек прислуги посольства, совсем не горели желанием лишиться хоть вот такого, но принца. Так что Гастингс был очень недоволен. Он собственноручно открыл ворота, через которые карета въехала на территорию посольства, предварительно разглядев в оконце мою хмурую физиономию. Как только мы оказались на подъездной дорожке, я пару раз стукнул кулаком в стенку, заставляя тем самым кучера остановиться.
Карета замерла, и я выскочил из неё, стараясь не встречаться с капитаном взглядом, потом объяснимся, но не при посторонних. К тому же у меня есть к нему вопросы, всё-таки именно он командовал нашим отрядом в походе.
– Пошёл вон, – я указал кучеру на ворота. После этого вытащил из кармана монету и бросил её опешившему мужику. – В твоих услугах мы не нуждаемся.
Кучер почесал бровь. Он, кстати сказать, на кучера-то не был похож, слишком ухоженный. Скорее всего, Дерн попытался мне одного из своих людей подсунуть. Но я не впущу в посольство посторонних, пока не буду хоть немного в них уверен. Это тоже слабая защита, но хотя бы такая.
Хоть в бумагах магистра не было ничего, что указывало бы на наличие большего количества шпионов, это не о чём не говорило. Вполне могло оказаться и так, что он был не в курсе всей разведывательной сети Вигараса, ну а что, меньше знаешь, крепче нервы. Мне же догадки не нужны.
А принц Бертран молодец, зря я на него наговаривал. Не веди он настолько разгульную жизнь, что его даже почти верные, правда, не ему, слуги найти не могли, я сейчас не размышлял над тем, как можно хотя бы попытаться ситуацию исправить, потому что он уже давно откинул бы копыта.
Хотя надо бы провериться, не оставил ли он мне в качестве подарочка какой-нибудь малосимптомный триппер, ха-ха, три раза. Хотя весёлого на самом деле мало. Это не сказка, несмотря на магию, и войны здесь ведутся по всем правилам, включая психологическое давление на генералитет и подрывную деятельность в стране, на которую в ближайшем времени будут нападать. Всё это вихрем проносилось в моей голове, пока кучер, или кто он там на самом деле, лихорадочно придумывал, каким образом ему остаться подле строптивого принца. Так ничего и не придумав, он решил задать вопрос прямо в лоб.
– Но, ваше высочество, мне совершенно ясно дали понять, что я приписан к вам на неограниченный срок, и что вы можете располагать мною, как вам будет угодно.
– А мне плевать, – я даже сдержался и не пошутил глупо по поводу «располагать как угодно», а, наконец, поднял взгляд на капитана. – Гастингс, проводите постороннего на выход и присоединяйтесь ко мне и моему гостю, – капитан смотрел на меня несколько секунд, затем кивнул.
– Как прикажете, ваше высочество, – дольше задерживаться здесь, чтобы насладиться зрелищем выпроваживания кучера, желания никакого не было, поэтому я поспешил в дом. Мне очень сильно хотелось поговорить с мастером Уго. Так сильно, что даже кулаки зачесались. Краем уха я услышал, как Гастингс обращается к кучеру, неважно кем тот является на самом деле. – Прошу вас, – и тут же более миролюбивым и насмешливым тоном продолжил. – Парень, не усугубляй, а то мне придётся применить силу, а так как я не единственный воин в этом доме, то тебе может наше гостеприимство не слишком понравиться.
Дальше я не слушал, сосредоточившись на предстоящем разговоре, который грозил быть непростым, очень непростым, потому что у меня не было цели запытать эту отрыжку катакомб до смерти. Нет, моей целью была информация, которой мне не хватает уже просто как воздуха, а вот с получением последней могли возникнуть проблемы.
В подвале ничего не изменилось: всё те же три двери, две из которых были заперты, как была заперта, и та, что вела в тюремный отсек. Куаст внял моим наставлениям, вот только сделал он это довольно странно – ключи остались висеть вставленными в замок с этой стороны. Странная логика и весьма спорная. Нужно будет провести ликбез на тему: «Почему вы не учитываете, что у заключённых могут быть сообщники, для которых этот торчащий из двери ключ, просто подарок судьбы?»
Открыв дверь, я вошёл в помещение, в котором практически ничего не изменилось. Все те же клетки, тот же стол посредине, и всё тот же Вольф Кауст. Его что за какую-то провинность сюда Гастингс определил и забыл сменить? Всё-таки уже утро и парню явно нужно поспать, вон глаза какие красные, в темноте с вампиром перепутать можно. Интересно, а вампиры-то всё-таки здесь водятся?
– Ваше высочество, – Вольф вскочил со стула, как только услышал звук открываемой двери, и уставился на меня преданными глазами.
– Вон, – коротко приказал я, не глядя при этом на юного рыцаря. Мой взгляд был прикован к Уго, который тоже увидел меня, и его лицо исказила неподдельная и оттого особо гнусная радость. Он даже рассмеялся, а в его глазах сияло торжество, словно он знал, что произошло. Хотя, почему словно? Он точно знал, что случилось несколько часов назад в королевском дворце.
– Ваше…
– Я сказал, вон! – не поворачиваясь к Вольфу, я схватил стул и сел напротив камеры Уго, прищурившись, рассматривая пленника. При этом мне было всё равно, уйдёт рыцарь или останется. Если останется, то сам будет виноват, потому что я сейчас буду использовать методы допроса, далёкие от его идеалов. Единственное, что меня пока останавливало – я никак не мог выбрать метод.
Внезапно на меня накатили воспоминания майора о виденном им допросе. Его проводила симпатичная ведьма, и, надо сказать, делала она это вполне эффективно. Вот только я не чувствовал участия самого майора, словно он просто смотрел на развёртывающееся перед ним действие со стороны. Может быть, он просто наблюдал за тем допросом, может быть, присоединился позже, это было не принципиально, и я не стал напрягать память, вспоминая подробности. Мне важен был сам метод. Он полностью удовлетворял мои представления о не телесной пытке, и сочетал сразу несколько её разновидностей. К тому же практически гарантировал правдивые ответы.
– Эва, ты знаешь, как можно, эм, на время полностью лишить человека таких важных органов, как уши, рот, глаза? – я спрашивал у колдуньи, не надеясь на положительный ответ, всё же та ведьма была из другого мира.
– А зачем тебе это? О! О-о-о! Милый, я скоро в тебя влюблюсь, – промурлыкала она.
– Не приведи пресветлые боги, – совершенно искренне ответил я. – Так ты знаешь или нет?
– Знаю, это заклинание сращивания. Им можно при определённой сноровке зарастить, ну скажем, рану, а можно и то, что ты перечислил. Естественные отверстия даже проще, мы же вроде временной заплатки будем на них накладывать? – спросила он деловито.
– Да, вроде того.
– Тогда тебе нужны будут подручные материалы, например, непрозрачная ткань.
– Зачем? Разве это не должен быть лоскут его собственной кожи?
– Ты слишком неопытен, – в голосе Эвы прозвучала досада. – Лучше найди небольшие кусочки кожи, так оно надёжнее будет. А эффект почти такой же. И, да, ты его не убьёшь? Как он будет дышать?
– Через нос, – я встал и направился прямиком к пыточной. Никогда не поверю, что в ней не найдётся сыромятной кожи. Мои ожидания оправдались, кожа нашлась возле глубокой чаши в виде аккуратных лоскутов. Мне пришлось разрезать один лоскут на несколько небольших кусочков, которые я сунул в карман. Всё это время я выслушивал подробную инструкцию от Эвы, которая просто наслаждалась предстоящим действом.
После этого я направился прямиком к клетке. Открыв её, зашёл внутрь. При этом я тащил с собой стул, но он был не для меня.
– Садись, – я указал рукой на стул, а мастер Уго расхохотался.
– Я так понимаю, несчастный отец безутешен? А ты созрел до пыток? Интересно будет понаблюдать, на что ты способен, потому что по докладам Бакфорда, единственное, на что ты был способен раньше – это девок портить, да ещё лошадей объезжать. – Вот как? Интересно. Объезжание лошадей – это серьёзная заявка, может быть, принц Бертран был и не безнадёжен, просто ему не давали развернуться?
– Я сказал, сесть, – я поднял руку, крутанул кистью, как делал много раз при тренировках, проводившихся до того момента, пока движения не становились автоматическими. Когда руку описала положенный полукруг и заняла правильную позицию, я выпустил немного силы, которая, подхватив Уго, швырнула его на стул, и тут же его ноги накрепко прилипли к ножкам, а руки зафиксировались на небольших подлокотниках.
В глазах мастера, знать бы ещё – мастера чего, впервые радостное торжество сменилось удивлением и в них даже промелькнуло беспокойство. Я же встал напротив него и сложил руки на груди.
– Больше всего мне хочется тебя сейчас покалечить: ну там железная дева, тиски для пальцев, дыба, в общем, применить к тебе, выбивая то, что мне нужно, все известные методы пыток. Вот только физическая телесная боль, как правило, даёт плохой результат в плане получения правдивой информации. Нет, информацию получить – не проблема, вот только физические страдания частенько заставляют допрашиваемого признавать даже то, чего он никогда не знал и даже не догадывался о подобном положении дел. То есть, для того чтобы прекратить испытывать боль, допрашиваемые часто лгут и говорят неправду, а то, что следователь хочет услышать. И отделить правду от вымысла может быть очень сложно. Ты со мной согласен? – я говорил ровно, совершенно без каких-либо эмоций, просто обрисовывал нашу проблему.
– И что же ты сделаешь? Я никогда не предам своих господ! Даже если ты меня на кусочки будешь резать!
– Это всего лишь слова, – я пожал плечами. – На самом деле расколоть можно кого угодно. Но на это нужно время, иногда сутки, иногда дольше. А у меня этого времени нет. Но, поверь, я получу информацию, даже если при этом потеряю несколько часов, заметь, часов – не дней. Так что, предлагаю один раз по-хорошему, лучше ответь на мои вопросы, и я, так уж и быть, кину тебе тюфяк, чтобы ты смог прилечь.
– Единственное, что я тебе расскажу, это какие муки испытаешь ты, когда мои хозяева всё-таки до тебя доберутся.
– М-да, очень запущенный случай, – я опустил руки и вытащил из кармана кусочек кожи. – Придётся дать тебе время, чтобы немного подумать, вот только… – Я шагнул ему за спину и впечатал кожу ему в губы, плотно прижав своей ладонью, одновременно шепча заклинание и выпуская свою силу. – Если ты не хочешь говорить, то рот тебе больше не нужен.
То зрелище, которое наблюдал майор, было более интересным, но и у меня получилось весьма неплохо – кожа набухла, увеличилась в размере, плотно обхватила рот и под воздействием заклинания начала словно прорастать в кожу вокруг рта забившегося в своих путах Уго. Подозреваю, что это была крайне болезненная процедура, но комфорт этого ублюдка беспокоил меня меньше всего.
Когда заплатка встала на место, я обошёл Уго и посмотрел на получившийся результат. Теперь в его глазах читался откровенный ужас. Он затряс головой, но, даже если и хотел что-то сказать, мне пока было всё равно, нужно было дожать эту гниду, поэтому я достал на этот раз два кусочка кожи и с размаху впечатал ему в глаза.
– А раз ты не хочешь со мной разговаривать, значит, и смотреть тебе на меня противно, – на этот раз всё прошло гораздо быстрее. Никакого отрицания я не испытывал, хотя прекрасно понимал, что эта пытка будет пострашнее, чем банальная дыба. Под конец я наклонился к его уху и прошептал. – Не говоришь, не видишь, и слышать наши секреты тебе совершенно не к чему. – Последние кусочки кожи накрепко закупорили уши Уго. Он бился на стуле так, словно через него пропускали молнии.
Я отошёл на пару шагов и равнодушно смотрел за его метаниями. Внезапно он затих и обмяк, а голова его упала на грудь. Нахмурившись, я быстро подошёл и приложил два пальца к тому месту на шее, где, как я знал, частенько бьётся жилка. А ещё я знал, что это пульсация артерии, и если она нащупывается, то опасаться за жизнь человека не стоит. Артерия Уго билась, только не ровно и ритмично, а очень часто, иногда замирая, а затем начиная колотиться ещё быстрее, словно восполняя тот едва уловимый перерыв. Я удовлетворённо кивнул, он жив, и его состояние очень далеко от комфортного.
– Посиди наедине со своими мыслями, тварь, может быть, поймёшь, что ты натворил. Да даже если и не поймёшь, плевать, главное, чтобы ответил на вопросы.
Развернувшись, я вышел из клетки и закрыл за собой дверь. Возле стола стоял Гастингс, и бледный Вольф. Рыцари пристально наблюдали за каждым моим движением, но, несмотря на некоторое потрясение, испытываемое Каустом, отрицания в их взглядах я не заметил, а Гастингс вообще излучал полное одобрение.
– Я, кажется, приказал тебе уйти, – наклонив голову, я, прищурившись, посмотрел на молодого рыцаря.
– Я не мог оставить ваше высочество наедине с пленником, даже вопреки вашему приказу, – прошептал Кауст.
– Зря. Ты слишком рыцарь, чтобы присутствовать при подобном. Но раз ты здесь, то оставайся и следи за ним. Самое главное, следи, чтобы он не освободился и ничего с собой не сделал.
– Почему вы думаете, что вот это подействует? – Гастингс продолжал внимательно смотреть на меня. – Ведь, по сути, вы не сделали ничего особенного, что могло причинить ему нестерпимую боль.
– Поверьте мне, капитан, лишение человека сразу всех средств связи с внешним миром и замыкание в самом себе – это самая большая пытка. Самая бесчеловечная и безжалостная. А теперь дадим ему время, чтобы созреть и ответить на все интересующие нас вопросы. А знает он много, если не всё. Так что нужно для начала составить хронологию того, что мы хотим узнать.
Говоря, я направлялся к выходу из тюремного блока. Гастингс шёл за мной, а Вольф как заворожённый смотрел на Уго. Выйдя из подвала, я остановился и задумался над тем, чем занять те несколько часов, которые мастер Уго будет готовиться ответить на мои вопросы.
И тут мой желудок весьма непрозрачно намекнул, что уже давно ничего не ел, заурчав так громко, что его рулады услышал даже идущий рядом Гастингс, а в голове послышался серебристый смех абсолютно довольной Эвы.
– Я в кабинет, набросаю вопросы, чтобы ничего не забыть. Капитан, распорядитесь насчёт завтрака, я слишком давно не ел, чтобы нормально соображать.
– Да, ваше высочество, – он отделился от меня и направился, судя по всему, в сторону кухни, я же пошёл в кабинет, который уже считал своим. Надо бы пару часов выделить, чтобы изучить посольство вдоль и поперёк, а то странно как-то получается, вроде хозяин, а знаю, только где находится кабинет, спальня и тюрьма.
В кабинете я расположился за столом. Все следы оставленного покойным послом свинства были уже убраны, и ничего меня не отвлекало от работы. Быстро набросав на чистом листе основные вопросы, я смотрел как слуга, имени которого я пока не знал, расставлял на столе блюда, которые, учитывая раннее утро, смогли собрать на кухне. В основном тут были холодные закуски, но мне было всё равно, что есть, лишь бы набить уже урчавший практически без перерыва живот.
События развивались слишком стремительно, я просто не успевал за ними и не знал, за что ухватиться в первую очередь. Я не мог всё делать один, просто не мог. А ведь мне ещё по-хорошему нужно тренироваться и изучать магию, да много всего нужно было сделать. Мне просто жизненно необходимы помощники, но кому я могу доверять?
– Ваше высочество, ваша гостья проснулась и требует объяснений в весьма категоричной форме, – объявил приоткрывший дверь Мозес, который просто моей тенью в последнее время становился. Твою мать, я совсем забыл про Олию. И что мне делать? Ведь я хотел прежде всего наказать девчонку, а сейчас мне предстоит сообщить ей о смерти брата. И не просто брата, а близнеца. И, насколько я помню, близнецы всегда ближе друг к другу, чем любые другие родственники. Так что воспитание придётся отложить на потом. Ведь я даже не пущу её попрощаться. Олия и так не испытывала ко мне добрых чувств, а сейчас я вообще во врага номер один превращусь.
– Да, я сейчас приду, – ответил я голове Мозеса, потому что он по какой-то причине не спешил предстать передо мной целиком. Голова кивнула и исчезла за дверью. Я же быстро доел то, что мне принесли, и поднялся из-за стола, чтобы идти и выполнить весьма неприятную миссию. Но тут в дверь постучали, и, дождавшись моего разрешения, в комнату бочком протиснулся Конор. – Чего тебе? – я невольно нахмурился, глядя на смущённо смотрящего в пол мальчишку, который по какой-то непонятной мне причине постоянно пытался что-то для меня сделать несмотря на моё не слишком благожелательное к нему расположение.
– Я, ваша милость, по рынку прошвырнулся, – начал он. Подняв на меня глаза, Конор покраснел и зачастил: – Я сейчас почти всё время там провожу. У меня много новостей, но, я понимаю, что вам сейчас не до меня. Вот только я сегодня увидел на рынке того самого колдуна, который подрядил меня ваш меч в приграничной гостинице выкрасть. Вы же говорили, что хотите его найти, когда мы в столице окажемся. Ну, я и проследил за ним, узнал, где этот сморчок замшелый живёт. Если вам это ещё интересно.
– А ты знаешь, да, – я задумчиво посмотрел в окно. День только-только начал вступать в свои права, а мне уже хотелось свалить куда-нибудь на необитаемый остров. Сейчас же появился шанс немного отвлечься на дело, которое моё личное и никак не связано ни с войной, ни с эльфами. Так что я ухватился за эту идею обеими руками. Всё равно до того момента, когда нужно будет возвращаться к Уго, я не успею ничего значительного сделать, а начинать что-либо, прерываясь по десять раз, категорически не хотелось. – Жди меня возле выхода. Я сейчас сделаю одно дело, и мы с тобой немного прокатимся.
Я стремительно вышел из кабинета. У дверей дежурил всё-таки Мозес, потому что других охранников не наблюдалось. Понятно, Гастингс решил, что меня необходимо охранять круглосуточно. Но с ним в этом деле я спорить не собираюсь.
– Распорядись, чтобы мне подготовили карету, – приказал я вскочившему из кресла, в котором он сидел, развалившись, Мозесу.
– Карету?
– Да, мне тут по случаю неплохую карету подарили, только определитесь с кучером. И, Мозес, пусть тут приберутся, – я кивнул на кабинет и пошёл к своей спальне, где, как я понимаю, бесится принцесса Олия.
Чтобы не тянуть кота за яйца, я решил долго не настраиваться и решительно распахнул дверь.
– Как понимать моё похищение? – девчонка стояла, скрестив руки на груди, чем невольно привлекала к ней внимание, и злобно сверкала глазами.
– Это было не похищение, а вынужденная мера, чтобы обезопасить ваше высочество, – бросил я ей, стараясь говорить, как можно более мягко.
– От кого вы хотели меня обезопасить таким образом в моём собственном замке, и кто в таком случае обезопасит меня от вас?
– От того, кто уже убил вашего брата, – ответил я резко и поморщился. Я не хотел действовать словно обухом по голове, но Олия меня не просто раздражает, она меня невероятно бесит, и держать принятый в самом начале нашего разговора тон, совершенно не получается. Не представляю свою супружескую жизнь, если честно.
– Что?! Что вы говорите?! Как кто-то убил Лазаля?! – её глаза раскрылись ещё шире, и она опустилась на кровать.
– Вы же понимаете, что я не лгу, – я посмотрел сочувственно. – Вы же чувствуете, что с ним что-то произошло, что-то нехорошее.
– Я не верю, слышите?! Я вам не верю! – Олия закрыла лицо руками и зарыдала. Я только покачал головой. Она действительно чувствовала, что с братом что-то не так. Может, и вела себя так по-идиотски именно из-за этого предчувствия? Не знаю, поживём увидим. Я ничем не могу ей сейчас помочь, она должна сама пережить своё горе, и я только помешаю.
Тихонько прикрыв за собой дверь, я оставил девушку рыдать на кровати, краем глаза заметив, что к ней робко подошла Хеллена, и присела рядом, гладя по волосам. Сам же я направился к выходу, чтобы перед весьма познавательным допросом успеть прокатиться по столице и побеседовать с тем хреном, который хотел меня обокрасть.

Глава 4

Когда я садился в карету, то едва не шагнул мимо подножки, потому что на козлы вскочил капитан Гастингс. Вот что значат муки выбора: он так и не смог найти никого, кто катал бы меня, а потом подробно доложил ему про то, где мы были и чем занимались. Точнее, он не нашёл никого, кто после поездки докладывал бы ему, поэтому решил повозить меня сам.
– Конор, поедешь рядом с капитаном, будешь дорогу показывать, – приказал я и забрался наконец в карету, когда насмотрелся на усмехающуюся рожу Гастингса.
Конор кивнул и белкой взлетел на сиденье рядом с капитаном, что-то азартно говоря, жестикулируя при этом. Вот же, чёрт бы их всех побрал. Я-то, наивный, думал, что смогу поговорить с мальчишкой, пока мы будем ехать, он же заикнулся про то, что принёс с рынка кучу новостей.
Карета тронулась, и меня легонько откинуло на сиденье. Честно говоря, я слегка нервничал, плохо представляя, что мне вообще нужно от этого уже немолодого, судя по репликам Конора, мага. Немного подумав, решил действовать по обстановке.
Гастингс весьма неплохо управлял каретой. Гораздо лучше, чем погибший кучер Эмили. Эмили, интересно, как она устроилась? Может, навестить её как-нибудь вечерком? Уж её горячая тётушка точно не будет против меня видеть.
Нет, нельзя, пока нельзя, во всяком случае, мне же через неделю предстоит жениться. Нужно же хоть какую-то видимость приличий изобразить. А потом можно и навестить скучающих женщин, и позволить им залечить те раны, которые, я просто уверен, к тому времени мне нанесёт эта дикая кошка Олия, когда отойдёт от горя.
Вот за то, что не позволю принцессе присутствовать на похоронах брата – она мне точно весёлую жизнь устроит. С Олии и Эмили мысли плавно перетекли на Генриха. Хорошо бы после визита к магу навестить его, да оценить обстановку, посмотреть на настроение короля. Но нельзя.
Нельзя Уго надолго оставлять в его интересном положении, а то он сойдёт с ума, и что я тогда буду делать? Так что во дворец я поеду после… нет, не после допроса, после допроса я поеду навещать канцлера, потому что от результата этого визита будет зависеть очень многое, в том числе и моё общение с Генрихом.
Ну а вечером я иду в самый модный и дорогой бордель столицы под названием «Звёздная ночь». Мне, правда, нужен его хозяин, но на что только не пойдёшь ради своей родины…
Я посмотрел в маленькое окно кареты и принялся бездумно следить за пробуждающимся городом. Люди начали выходить из своих домов, чтобы начать привычный ритуал, под названием «жизнь в большом городе».
Вот быстрым шагом прошла по тротуару хорошенькая девушка с корзинкой, надетой на согнутую в локте руку. Вот к ней присоединился долговязый парень в форменной ливрее, чей это герб на его камзоле?
Вопрос геральдики снова замаячил в конце первого десятка совершенно неотложных дел. Как же мне всё успеть? Меня никак не покидает ощущение, что я опаздываю. Что эльфы обгоняют меня на два шага, и я пока не вижу, каким образом можно изменить эту ситуацию и повернуть её в мою сторону.
А девушка тем временем улыбалась идущему рядом парню, и становилось ясно, что они не случайно встретились здесь, что они договорились в одно время отправиться за покупками. Слуги всегда между собой могут договориться. Их почему-то редко воспринимают как людей, просто одушевлённые предметы интерьера. На этом многие погорели, кстати.
Парочка давно уже осталась где-то позади, а меня всё никак не покидали мысли о том, что слуг часто не воспринимают всерьёз. На них, как правило, не обращают внимания и даже выбалтывают пред ними секреты. А что такого, подумаешь, слуга в сторонке что-то делает. Это ведь, как ожившая тумбочка, не правда ли? И ведь эту информацию можно как-то применить. Понять бы только как.
А город продолжал жить своей жизнью, ещё не зная, какая трагедия на него свалилась, и даже не подозревая, что уже очень скоро жителям объявят о гибели кронпринца. Что повсюду затрепыхаются вороньими крыльями чёрные траурные полотнища, и тем циничнее и чудовищней станет известие о замужестве принцессы Олии. Уж сестра-то точно по идее хотя бы полгода должна подождать, пока не снимется глубокий траур. Мне не нужно было знать этикет, чтобы помнить о подобных вещах. Точнее, о них помнил майор, который сам недоумевал, зачем когда-то на полном серьёзе всё это изучал в университете, если в жизни эти знания ему ни разу не пригодились.
Ну, ему не пригодились, пригодятся мне, уж я-то найду, как их применить. Так что, по-хорошему, надо ждать хотя бы полгода, но этих шести месяцев у нас просто нет. Так что нужно как-то провернуть это дело по-тихому, хотя, как именно это сделать, я пока не понимаю.
Карета начала замедлять ход, свернула в какой-то неприметный переулок, проехала ещё немного и остановилась перед входом в обычный городской дом. Не слишком большой, двухэтажный, с тремя крошечными балконами на фасаде и совершенно без какого-либо намёка на подъездную зону. Просто выбеленный фасад, дверь из морёного дуба, через которую сразу же можно попасть на дорогу, даже без тротуара.
Выходя из того дома, обитатели постоянно рискуют выйти прямо под колёса проезжающей кареты или под копыта всадника. Хорошо ещё, что улочка хоть и узкая – мы, остановившись, перегородили её наглухо, – но дом с входной дверью в пределах видимости всего один, тот, в который нам нужно попасть.
Дом, стоящий напротив, демонстрировал нам свой зад, и на эту сторону выходили только несколько окон, в одном из которых я заметил дёрнувшуюся занавеску. Ну куда уж тут без любопытных соседей деваться?
Выскочив из кареты, покосился на окно, в котором продолжали подозрительно двигаться занавески. С большим трудом я удержался от того, чтобы не показать любителю подглядывать какую-нибудь неприличную фигуру, сложенную из пальцев, ну на крайний случай, просто показать язык. Вместо этого я натянул на лицо самое непробиваемое выражение и подошёл к двери, положив руку на рукоять меча.
На двери висела табличка:
Магистр общей магии Арн Нильс. По вопросам изготовления и подзарядки артефактов обращаться с 9.00 до 12.00.
– Да, нам, похоже, точно сюда, – пробормотал я себе под нос и несколько раз стукнул по двери кулаком. Вообще-то мне хотелось пнуть дверь, но я решил проявить несвойственную мне вежливость.
Почти минуту ничего не происходило, и я уже занёс руку, чтобы ещё раз постучать, но тут загремели засовы, и дверь распахнулась. Передо мной предстала высокая, худая женщина около пятидесяти лет на вид, с пучком волос на затылке, таким плотным и затянутым так сильно, что, казалось, слегка натягивалась кожа на висках. Выражение лица у неё было такое, что я невольно сделал шаг назад, потому что она выглядела как самая строгая училка, необоснованный страх перед которой сохранился с детских времён. Она осмотрела меня с ног до головы, словно мерку для гроба сняла. Видимо, мой облик её чем-то устроил, потому что она спросила резким, грубоватым голосом.
– К магистру? – я неопределённо кивнул. – Проходите, вторая дверь справа по коридору, – и она посторонилась, пропуская меня вперёд, тут же перегораживая дорогу успевшим соскочить с козел Конору и Гастингсу. – Магистр принимает по одному, – и с этими словами она захлопнула перед носом Гастингса дверь.
Даже через толщу двери до меня долетели отборные матюки капитана. Женщина же, уже не обращала на меня никакого внимания, она просто прошла мимо, даже не взглянув второй раз в мою сторону.
– Очень интересно, – я сам не ожидал от себя, что начну говорить вслух, но проговорил, глядя женщине вслед. Затем перевёл взгляд на двери, начинающиеся практически сразу от малюсенького холла и расположенных с двух сторон длинного и узкого коридора. – Прямо как в общаге. Не удивлюсь, если узнаю, что это была домовладелица, а двери – это входные двери в комнаты, которые она сдаёт разным неудачникам. Так, мне нужна вторая справа. Полагаю, что справа от меня, а не от неё. А то может весьма неудобно получиться, если я открою дверь, а там прекрасная белошвейка натягивает чулки на стройные ножки.
За второй дверью справа никого не оказалось, но это однозначно был кабинет. Только очень безликий, лишённый малейшей индивидуальности. Белые стены, массивный стол, стоящий посредине небольшой комнаты, над столом завис магический светильник, сейчас выключенный, и два стула – для хозяина, и для посетителя. Вот и вся обстановка. Или магистры общей магии Вигарасе столь стеснены в средствах, что не могут организовать всё по высшему разряду, или хозяин знает людей, и их вороватую натуру, а что далеко ходить, сам же недавно хотел меня обворовать. Поэтому всё, что можно незаметно вынести, просто из комнаты убрали, чтобы не вводить посетителя в искушение уйти, прихватив парочку сувениров.
Я подошёл к окну, встал сбоку и чуть отодвинул занавеску. Окно выходило на улицу. Вот стоит мой экипаж, перегораживающий движение. Нам самим не развернуться. Если захотим уехать, то придётся ехать до конца улицы, а потом сворачивать на соседнюю. Лошади почему-то не любят двигаться задом, особенно если они запряжены в карету, что существенно сократило бы для нас путь.
Возле кареты стоял злой Гастингс и что-то выговаривал смущённо пожимающему плечами Конору. Звуки с улицы в эту комнату не проникали, может быть, благодаря какой-то магической штуковине или заклинанию, наложенному на окна.
Дверь открылась с лёгким скрипом совершенно неожиданно для меня. Я опустил занавеску и шагнул к столу, а в комнату тем временем заскочил плотный невысокий человек со всклоченными наполовину седыми волосами, и заорал в коридор, потрясая кулаком.
– Я уже не дитя, контесса Вирам! И я плачу вам за то, чтобы вы подавали на стол то, что я желаю, а не эту вашу кашу!
– А я вам говорю, что с вашей изжогой и болями в желудке вам нельзя употреблять острые рёбрышки в тех количествах, в которых вы их употребляете, – раздался в ответ голос той самой тётки, которая открыла мне дверь.
– У меня посетитель, не приставайте ко мне со своей кашей, – и он развернулся ко мне лицом, захлопнув дверь. Внешним видом страшный колдун напоминал смесь доброго дядюшки и сумасшедшего алхимика. Он посмотрел на меня и смущённо развёл руками. – Простите, ради всех пресветлых богов. Века Вирам отличная экономка, но иногда ведёт себя как наседка. Считает, что я неправильно питаюсь, представляете? – я кивнул, закусив губу, чтобы не заржать.
Все мои приготовления, вся моя обличительная речь, которую я всё-таки решил произнести, пошли псу под хвост. Потому что я просто не могу убедить себя в том, что этот индивид представляет для меня серьёзную опасность. При этом мой разум пытался наставить меня на путь истинный, намекая, что этот господин – всё-таки маг, но я ничего не мог с собой поделать.
– Так, вы же ко мне не просто так пришли, не так ли? – Продолжил говорить хозяин кабинета. Я снова кивнул, а он жестом фокусника извлёк из нагрудного кармана своего камзола пенсе, и водрузил его себе на нос. Этот камзол ему абсолютно не шёл, делая похожим на колобка на ножках. Я прищурился, потому что мне показалось, что по серебристой дужке очков пробежали золотистые искры.
– Ну-с, молодой человек. Вы имеете что-то мне показать и подзарядить, или имеете ко мне заказ на индивидуальный артефакт? Предупреждаю сразу, вещами, увеличивающими мужскую силу, да и просто силу, приворотами и играми с удачей – не занимаюсь.
– А почему? – я слегка наклонил голову набок, с любопытством глядя на мага. – Почему увеличением разных видов, эм, сил, вы не занимаетесь? На это есть какая-то обоснованная причина?
– Конечно, есть и не одна, – Арн вздохнул. – Только молодые идиоты не понимают, что ничего не берётся из ниоткуда. За всё в этой жизни положено платить. И раз увеличив свою силу, вы должны будете отдать за это существенную часть ресурсов собственного организма, а оно вам надо? Если есть деньги на артефакт, то и на наставника найдутся. А он уже позанимается с вами и поможет нарастить физическую силу естественным, так сказать, путём.
– Вы понимаете, что теряете большие деньги, отказываясь предоставлять людям то, что они всегда будут желать? – спросил я его тихо. – Ведь они всё равно найдут способ заполучить желаемое. Вы не станете делать, значит, ваш конкурент пойдёт на сделку со своей совестью. Чтобы заниматься с наставником, нужны не только деньги. Нужны время, желание, усердие, и часто приходится даже чисто физическую боль терпеть в ходе тренировок. Не каждый на это пойдёт, если можно достичь желаемое, всего лишь, применив артефакт.
– Да, вы правы, молодой человек, – Арн вздохнул и, сняв пенсне, принялся крутить его в руке. – Вот только я редко иду на сделку, как вы там сказали, с собственной совестью.
– И тем не менее иногда идёте, – жёстко прервал я его. – Скажите, зачем вы хотели украсть мой меч, даже не подойдя ко мне с предложением о его продаже?
Арн уставился на меня, затем быстро напялил свои нелепые окуляры и перевёл взгляд на меч, рукоять которого прекрасно было видно.
– О боги, это они! Это действительно они! Камни Тавидия. Ловушки для отлетающих душ, одни из последних поделок древних предтече, дошедшие до наших дней. Вы думаете, эльфы называют себя первородными и являются первородными на самом деле? Всё это чушь! И я мог бы это доказать, будь у меня хотя бы один из этих великолепных камней.
– Но это не повод их красть, – я попытался его прервать, чтобы вернуть к интересующей меня теме, но, он, пожалуй, и правда был сумасшедшим учёным, который просто глаз не мог оторвать от моих камней.
– Это огромная сила, недоступная нашим скудным умишкам, – Арн сложил руки в молитвенном жесте. – Вы носите их на мече, даже не подозревая об их свойствах. Какое кощунство.
– С чего вы взяли, что я понятия не имею, что могут сотворить эти камушки? – я нервно хмыкнул, представив полуобнажённое тело прекрасной колдуньи, стоящее так близко от меня. Её глаза, уже подёрнутые смертной пеленой, её губы, её…
– Так это вот этот извращенец тянул свои грязные похотливые руки в моём направлении?! – а также её голос. Вот его я точно никогда не забуду, мне просто не дадут забыть. – Что ты стоишь столбом, кретин?! Убей его! Прирежь как свинью! Перережь его толстую шею, чтобы его кровь стекала по центральному камню!
– И это он извращенец, ну-ну. Дорогая, у тебя такие странные понятия о нормальности. – Я не договорил, потому что меня прервал удивлённый вскрик мага, который, в свою очередь, считал извращенцем меня, раз я носил камни Тавидия на каком-то вульгарном мече.
– Эти камни обитаемы?! – я перевёл на него взгляд и тут же кинулся к нему, чтобы помочь сесть на стул, потому что магу явно было очень плохо. Его лоб был покрыт испариной, глаза выпучены, а руки дрожали такой крупной дрожью, что просто ходуном ходили.
– Центральный, – уточнил я, оглядываясь по сторонам, но не находя водичку, которая была сейчас Арну явно необходима. – Остальные что-то вроде моста, если я всё правильно понял, и такое их расположение далеко не случайно. И да, теперь вы понимаете, что я прекрасно осведомлен в том, какую именно функцию несут на себе эти камни… – и тут я замер, кладя руку на рукоять. Уставившись на вроде бы приходящего в себя мага, я попятился. – Так, стоп. А вы откуда знаете, что центральный камень обитаем?
– Потому что я её слышу, – в голосе Арна прозвучало благоговение. – Согласно легендам, только душа очень сильного мага может найти убежище в камне Тавидия. Кто вы контесса? Я могу узнать ваше несравненное имя?
– О, ты слышал, этот милый толстячок назвал меня несравненной, – голос Эвы заметно подобрел и существенно сбавил децибелы, а ещё мне показалось, что он приобрёл некоторые кокетливые нотки. – Моё имя Эва Керрай.
– Я слышал о Великих магинях Керрай, – Арн слабо улыбнулся. – Закон взаимоисключаемости масс, он же принадлежит вам?
– Моей бабушке, если быть точной, но я его существенно доработала, – буквально промурлыкала Эва.
– Всё это безумно интересно, но я шёл сюда с одной только целью, узнать, почему меня хотели ограбить. Я это узнал: чтобы защитить несравненные камни с невыразимой магиней Керрай в одном из них от грубого варвара, то бишь меня, – я закатил глаза. – Более того, я шёл сюда, чтобы получить компенсацию за моральный ущерб – бегать голым на глазах у всех – это то ещё удовольствие. И знаете, я его получил. Потому что я сейчас уйду, а вот вы, конт, останетесь мечтать о несбыточном. – И я сделал шаг к двери. Арн Нельс попытался вскочить и хоть как-то меня задержать, при этом вид у него был очень несчастный. Я же гадко ухмыльнулся и провёл пальцем по центральному камню. – Да, эта блондиночка вынуждена меня защищать, так что даже не пытайтесь что-то сделать, раз уж вы в курсе, на что способны дамы рода Керрай.
– Но… но… я могу иногда навещать вас, чтобы перекинуться парой слов с прекрасной контессой Керрай? – и вот это грозный маг? Я даже глаза закатил. Да я маг более грозный, чем… Маг. Арн магистр общей магии, к тому же он явно понравился Эве, и она не вынесет мне мозг, если я попрошу его об услуге.
– Скажите, конт Нильс, а вы, случайно, учеников не берёте? – я спросил это, сделав независимый вид.
– Я плохо переношу откровенную глупость современной молодёжи, ну и иногда меня немного заносит, – признался Нильс, протирая пенсне. – Но если это плата за редкие минуты общения с одной из величайших магинь, то я постараюсь держать себя в руках. Не обещаю, что у меня получится, но я буду очень стараться. – Вот это мужик поплыл. Надо же, а я кремень, наверное, вообще единственный, кто сумел чары этой змеи с себя скинуть.
– А кроме общей магии, на чём вы ещё специализируетесь?
– На военных инженерных сооружениях, – Арн вытер лоб и посмотрел на меня взглядом ретривера. – Я в той гостинице-то очутился случайно, конт канцлер пригласил меня оценить обороноспособность приграничной крепости. Я уже ехал с докладом, когда увидел меч. Это было выше моих сил, и, знаете, молодой человек, я не жалею. А если бы я знал, что камень обитаем, да ещё и кем… я бы сам попробовал, а не нанимал этого мальчишку. – Я окинул его взглядом и сильно прикусил щёку изнутри, представив его круглую фигуру, карабкающуюся по дереву и пытающуюся влезть ко мне в комнату. – А с канцлером такое несчастье случилось. Я же так и не успел ему доклад сделать, и гонорар тоже не получил, – он вздохнул. Я же в это время вспоминал имена богов, которым стоит проставиться. Ведь это именно они сегодня утречком потащили Арна на базар, где его заметил Конор. Ничего, не переживай. Из цепких лапок Эвы ты никуда не денешься, а там я тебя работой обеспечу, сам уходить не захочешь. – Так кого мне нужно будет обучать?
– Меня, – я полюбовался на его удивлённую физиономию. – У Эвы при всех её достоинствах получается очень плохо, поэтому мне нужен учитель. Вы согласны попробовать? – маг медленно кивнул. – Отлично. Тогда приходите завтра прямо с утра в посольство Гроумена, там обговорим все условия.
И я направился к двери, даже не попрощавшись, оставив мага переваривать новости. Так сейчас к милахе Уго, а затем к канцлеру. Мне, точнее, Дерну, нужны полномочия. Пока же непонятно, кто кому здесь подчиняется. Это просто рай для длинноухих, даже странно, что они ещё не предприняли попытку захватить эту страну.
На улице я сообщил Гастингсу, что только что нашёл учителя для себя и мага-военного инженера по совместительству, который ещё и известный артефактор. И что он завтра придёт в посольство, так что охрану предупредить и препятствий не чинить. Гастингс заметно расслабился и даже начал, наконец, улыбаться. Зато Конор выглядел задумчивым.
– Конор, когда мы к канцлеру поедем, сядешь со мной в карету, он где-то за городом обитает, капитан, ты знаешь, где он живёт? – Гастингс кивнул и вскочил на козлы, подбирая поводья. – Отлично. Значит, сейчас в посольство, вы перекусываете, в сортир сбегаете, что там вам ещё нужно будет сделать, я же спущусь к моему гостю. Мы с ним немного побеседуем. А после рванём уже за город, и по пути все новости рынка обсудим. Мало ли, вдруг соль начала дорожать, а мы и не в курсе.
Пока мы усаживались, пока выбирались из этого узкого проулка, я не удержался и задал Эве интересующий меня вопрос.
– Почему он не попытался напасть и отобрать тебя силой? Как я понял, он очень сильный маг, и у него вполне могло получиться.
– Могло бы, – на этот раз голос Эвы звучал задумчиво. – Я слышала про него, просто сразу не связала два и два. Он действительно очень сильный маг, но принципиальный и упёртый. Тебе повезло, что он станет твоим наставником. А что касается того, почему не напал… Хм… как бы сказать попроще, чтобы даже ты понял? Он не попытался напасть, потому что прекрасно знает, на что способна я, и не захотел рисковать жизнями своей, своих домочадцев, да и домом, если уж на то пошло. Это ты, кретин, не знал, что меня практически невозможно было победить, и поэтому у тебя всё получилось. – Она замолчала, а я минут пять пялился в окно, хлопая глазами и обдумывая услышанное.
Вроде она говорила, что не может сделать в таком состояние слишком многое. А с другой стороны, я ведь её просил об очень деликатных вещах, про ковровое бомбометание не спрашивал. Вот ведь только я начинаю думать, что хоть с одной стороны вопросов стало меньше, их, как назло, наваливает вагон. Мне срочно нужен секретарь. Где, вашу мать, мне взять грамотного секретаря?

Глава 5

В тюремном блоке Вольф Кауст сидел за столом и смотрел на мастера Уго через решётки его клетки. Ни тот ни другой не шевелились, что выглядело немного жутковато, особенно когда взгляд падал на пленника, у которого на лице вместо рта и глаз красовались плоские заплатки из тёмно-коричневой кожи.
Дверь была не просто не закрыта, она была распахнута настежь. Когда я вошёл и демонстративно кашлянул, Вольф бросил на меня быстрый взгляд и поднялся со стула.
– Я посчитал, что, даже если толпа эльфов попытается его освободить, увидев вот это, они как минимум… – он замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово.
– Охренеют. Они как минимум охренеют от восторга и досады на то, что сами не додумались до подобного. И зачем нам подкидывать длинноухим такие замечательные идеи?
– Ну-у-у, – от усталости он слегка притормаживал, и я его, если честно, не виню.
– Идите, сэр Кауст, выпейте крепкого вина и попытайтесь уснуть, – я махнул рукой на дверь.
– Но, как же вы, ваше высочество… – начал было парень, но тут к нам присоединился капитан Гастингс, ни за что на свете не пропустивший бы такое зрелище, как допрос пленного по новой методике.
– Думаю, капитан справится с моей охраной, сэр Кауст, а вы идите уже, это приказ, – и я отвернулся от капитана, которому снова выпала честь проследить, чтобы его подчинённый выполнил приказ своего принца.
Я же не спеша вошёл в камеру. Уго встрепенулся и поднял голову. Он не мог меня ни видеть, ни слышать, но, похоже, его тактильная чувствительность увеличилась в отсутствие других органов чувств до такой степени, что он почувствовал лёгкое движение воздуха, последовавшее за мной, в то время как я подошёл к нему и установил стул напротив его стула.
Эва меня проинструктировала очень подробно по поводу снятия заплаток. Она пребывала в благостном расположении духа, вероятно, считала, что магистр Нильс – это мой подарок лично ей. Но пускай считает мне не жалко, и девушке приятно, такой вот подарок от всего сердца, который не стоил мне ничего. Просто отлично с магом всё получилось, ещё бы с Уго не лохануться и можно считать, что день удался.
Приложив руки к ушам дёрнувшегося мастера, я прошептал заклинание отмены предыдущего, и послал крошечный магический импульс, который формировался у меня с каждым разом всё лучше и лучше.
Звуки должны были ворваться в голову этого ублюдка резко и довольно болезненно, потому что он пару раз даже содрогнулся, словно в припадке. Когда же содрогания прекратились, то Уго обмяк так, что буквально растёкся на стуле, а под ним начала растекаться зловонная лужа.
Я брезгливо поморщился и сделал шаг назад, стараясь не наступить в неё. Лужа оказалась не слишком внушительной, так что я сумел встать перед Уго, и даже слегка наклонился, чтобы не повышать голос.
– Ну что, ты рад меня слышать? Кивни, если ты рад и больше не хочешь сидеть, наслаждаясь только звуками в твоей голове, – Уго попытался выпрямиться, но у него получалось плохо, тем не менее, он несколько раз довольно неуверенно кивнул. – Тогда ты, возможно, уже дозрел до того, что и видеть меня тебе будет в радость? – На этот раз он закивал более интенсивно.
Руки прижались к тому месту, где у него находились глаза, и через полминуты я уже укладывал кусочки сыромятной кожи в карман камзола. Уго же быстро-быстро моргал, пытаясь дать привыкнуть слезящимся глазам к тусклому свету, царившему в подвале. А ведь освещение здесь шло только из магических светильников, развешенных под потолком. Наконец, он проморгался и посмотрел на меня полным страха, густо замешенном на ненависти, взглядом.
– Я вижу, что ты готов ответить на все мои вопросы? При этом ответить честно? – он медленно кивнул, не сводя при этом с меня взгляда. – Вот только если ты мне солжёшь, то у меня не займёт много времени и сил вернуть тебя в себя, – и я демонстративно похлопал по карману, в котором лежали кусочки кожи. – Ты ведь будешь со мной честен? – Уго закивал. – Отлично.
После того как последний кусочек кожи исчез в кармане, я отошёл от пленника и сел на свой стул, вытянув ноги и сложив руки на груди. С минуту молчал, а затем немного подался вперёд и, поймав его взгляд, задал первый вопрос:
– Имя.
– Как же я тебя ненавижу, – хрипло выплюнул Уго.
– Это не твоё имя, – я нахмурился, а затем вытащил кожу.
– Уго, – быстро поправился мастер, надо не забыть спросить, мастер чего?
– Уго, а дальше?
– Просто Уго. Никаких дальше.
– Вполне ожидаемо, – я снова откинулся на спинку стула, вертя в пальцах кожу, от которой он не отводил взгляда, полного ужаса. – Место рождения?
– Вторая ветвь от древа жизни Моррара. Я принадлежу лорду Вэлейю, волею Совета мудро правящего второй ветвью, – понятно, почему он такой упёртый – Моррара когда-то давно пала первой.
Уго уже родился при эльфах, и выдрессировали его знатно. Но это мы его удачно поймали – этот раб лорда Вэлейю, кем бы этот длинноухий ни был, сможет многое нам рассказать про устройство эльфийской жизни. Но в одном я не ошибся: на территории этих государств, которые уже давно под властью эльфов, труднее всего пришлось бы с людьми, которые родились в рабстве у длинноухих. И им ведь не докажешь, что кормить собой те ублюдочные деревья, которым эльфы поклоняются – это не совсем правильно, а правильнее было бы выжечь все рощи мелорнов к такой-то матери. Но, продолжим, а то пленник ещё решит, что я заскучал.
– Мастером чего ты являешься?
– Я мастер подземелий. Я знаю, по каким дорогам можно обойти города древних. – Говоря про эти загадочные города, о которых я время от времени слышу, Уго вздрогнул, а его взгляд потерял остроту ненависти ко мне, в нём застыл первобытный, идущий из самых далёких глубин разума страх.
– Насколько опасны эти города?
– Однажды листок с ветви древа лорда Вэлейю не послушал своего ничтожного слугу и приблизился к тому городу, над которым раскинулось древо жизни Моррара, на расстояние двух полётов стрелы, – Уго замолчал и вдруг принялся раскачиваться. – Его подхватили тени, возникшие прямо из тропы, и разорвали на части. Лорд Вэлейю не смог погасить своё горе, даже отдав своему родовому мелорну семью ничтожного раба, – я почувствовал тошноту. Его семью скормили отвратительной деревяхе, а он всё ещё преклоняется перед ними.
Но, надо отдать длинноухим должное, вот это обработка, так обработка. И что-то мне подсказывает, что эльфячий Совет, увидев, как беснуется лордик в попытке унять горе от гибели сына, подумал и решил опробовать этот метод на королях. Ну а что, даже свой лорд с катушек слетел, из-за дебила, который был такой же идиот, как и все остальные подростки, которым обязательно нужно сунуть гвоздь в розетку, чтобы убедиться в том, что это опасно. Он попёрся туда, куда было запрещено ходить, и погиб, очень нехорошо погиб, но он был виноват был сам, вот только крайним сделали Уго.
Не так уж эльфы от людей в этом плане отличаются, надо сказать. А Уго раскачивался всё больше. Похоже, я его передержал наедине с собой, и его крыша, и так слегка дырявая, начала конкретно так подтекать.
– Это я виноват, это из-за меня погиб молодой господин…
Я поднялся, подошёл к нему, и без замаха закатил пощёчину. Голова Уго мотнулась, из разбитого носа брызнула кровь, но он перестал причитать и раскачиваться. Убедившись, что истерика прекратилась, я снова сел на своё место.
– Как ты общался со своими господами, – я говорил ровным голосом, короткими предложениями. Когда отвечаешь на конкретный вопрос, меньше возможностей юлить.
– Когда господам был нужен ничтожный Уго, они присылали вестника с указаниями: где забрать яд, кому его передать и когда.
– В остальное время, что ты делал?
– Исследовал проходы, составлял карты туннелей, чтобы миновать города. Люди по туннелям не ходят, никогда. Боятся. Правильно боятся. Придут мои господа, и все вы пойдёте на корм родовым деревьям! – и тут Уго сделал то, чего я не ожидал от него. Он сильно качнулся и упал вместе со стулом прямо в лужу собственной мочи. Я вскочил и бросился к нему, но этот несчастный ублюдок взвыл. – Очень скоро! Не больше кольца древа пройдёт, как вы все пойдёте на компост! – и он с силой сжал челюсти.
Я прекрасно понимал, что он делает, и даже успел подскочить к нему, пока он был ещё жив. Изо рта Уго хлестала кровь, которая смешивалась на полу с мочой, лицо посинело. Он хрипел и бился в агонии, а я просто стоял и даже не думал ему помогать. Это всё равно бесполезно, тем более что основную информацию я всё же получил. Остаётся надеяться, что простые предатели будут более разговорчивые и менее мотивированные на самоубийство при намёке на предательство.
Когда Уго затих, я вышел из камеры. Проходя мимо Гастингса, стоящего возле стола, вцепившись в крышку так, что пальцы побелели, бросил ему.
– Прикажи прибраться здесь, только так, чтобы это не вышло за пределы посольства.
– Ваше высочество, что произошло? – сквозь зубы спросил капитан.
– Ты видел, что произошло, – мне не хотелось здесь задерживаться. Хотелось пройти в свою спальню и умыться холодной водой. Но Гастингс, меня задержал.
– С этого места было не слишком понятно. Почему он умер? Ведь вроде всё шло хорошо?
– Всё с самого начала было плохо, только я идиот, не сразу это понял. – Я протёр лицо руками и поморщился, потому что размазал пот, который неприятно защипал кожу. – Он упал на пол и сумел откусить себе язык, пока я тормозил, как обдолбыш из притона. Кусок языка перекрыл его дыхательное горло, и он задохнулся. Хотя, может, всё-таки кровью изошёл, я не лекарь, в таких нюансах плохо разбираюсь.
– Что вы делали? – мозг Гастингса зацепился за незнакомые слова, и капитан теперь пытался отвлечься от только что увиденной сцены. Нет, она не потрясла его в плане кровавости, всё-таки он профессионал. Она потрясла его нелепостью самоубийства этого человека. Он не мог этого понять. А я понимаю. Но понимаю, потому что понимал майор. Хотя лучше от этого понимания всё равно не становится.
– Не забивай голову, капитан, я с ворами, похоже, переобщался. У них свой собственный язык, ты же знаешь, – Гастингс медленно кивнул. – Распорядись прибраться здесь и подгоняй карету, я скоро выйду, и мы поедем к канцлеру.
– К чему такая спешка, ваше высочество? Вам же явно нужно отдохнуть, – я уже не в первый раз услышал в голосе капитана нотки уважения.
– У нас очень мало времени, Гастингс. – Я покачал головой. – У нас меньше года до того момента, когда длинноухие вторгнутся в Вигарас. А у нас ничего не готово не то что к превентивному удару, а даже к обороне.
– У Вигараса есть свой король, чтобы организовать оборону, – немного ворчливо ответил Гастингс, – и как вы поняли, что у нас меньше года?
– Уго сказал: прямо перед смертью, – я снова протёр лицо, и резко развернувшись пошёл к выходу. – А насчёт короля я не уверен, капитан. Его величеству сейчас не до войн, войск и обороны, у него сын и наследник погиб.
– Что?! – но я уже вышел из помещения и не слышал того, что хотел мне сказать капитан.
Выбравшись из подвала, я направился прямиком в свою комнату. Если честно, я совсем забыл про то, что в ней сейчас находится принцесса Олия. Опомнился только тогда, когда увидел стоящего возле комнаты Мейна Эриара.
Охранник стоял, привалившись спиной к стене, и тщательно изучал пространство под ногтями. Когда я подошёл поближе, он, не отвлекаясь от своего безусловно важного дела, произнёс:
– Всё тихо, ваше высочество. Её высочество несколько раз порывалась выйти, но была возвращена в комнату. Ей и девчонке Хеллене еда была подана прямо сюда.
– А ты не думал, Эриар, что они могли сбежать через окно? – ядовито поинтересовался я.
– Думал, поэтому тщательно проверил решётки на окнах, прежде чем оставить её высочество в комнатах.
– Да? А вдруг наш новый повар, чью стряпню я ещё не пробовал, но который является родным братом Хеллены, засунул им пилу по металлу в булку? – спросил я с невинным видом. Гастингс молодец, оставил караулить принцессу человека, подверженного профессиональной паранойе. Это же надо – решётки на окнах он проверял. Но я тоже молодец, кто бы ещё так подогрел эту самую паранойю? Зато теперь им точно ничего никто не принесёт ни в булке, ни в бутылке, ни в торте.
Полюбовавшись изменившимся выражением на лице Эриара, мгновенно переставшего разглядывать ногти. Теперь он, наморщив лоб, пытался вспомнить размеры той злополучной булки, и может ли в ней поместиться пилка по металлу.
В комнате практически ничего не изменилось. Олия сидела на кровати, уставившись в одну точку, а вот Хеллены нигде не было видно. Я не стал приставать к принцессе с дурацкими вопросами, а просто прошёл в ванную, где долго держал голову под холодной водой, затем намочил полотенце и прошёл к гардеробной.
– Я бы попросила вас сделать так, чтобы я смогла побыть одна со своим горем, – ровный голос принцессы застал меня врасплох.
– Что-то я не припомню, чтобы слишком сильно вам надоедал.
– Я говорю не про вас. Я говорю про то, что вы настолько испорченный тип, что даже не потрудились убрать свою девку из комнаты невесты, коль уж отдали невесте свои апартаменты.
– Девку? – я остановился и посмотрел на Олию. Да, меня ждёт очень весёлая семейная жизнь. – Хорошо, ваше высочество, вы больше здесь не увидите Хеллену.
Я рывком открыл дверь гардеробной, зашёл в неё и захлопнул дверь за собой. Там я снял перевязь, швырнул камзол и снятую через голову рубаху на пол. Протерев влажную от пота кожу мокрым и приятно холодящим полотенцем, я прошёл мимо сидящей на своём тюфяке, поджав ноги девушки.
Ну что же. Общего языка они не нашли, даже на почве неприязни ко мне. Бывает. Надев свежую рубаху, я набросил на плечи длинную холщовую куртку, которая была хоть и гораздо более мещанской, зато не такой жаркой, как камзол, и более удобной. Нацепив перевязь, я протянул руку и рывком поднял хрупкую девушку на ноги. Она так старательно отворачивалась от меня, что я сначала подумал о том, что засмущал её, когда ходил полуголым, но, присмотревшись, обхватил её ладонью за подбородок и заставил повернуть голову ко мне.
– Впечатляет, – я провёл пальцем по синяку на щеке. Хеллена дёрнулась и попыталась отстраниться, но я не позволил ей сделать этого. – Чем это она тебя?
– Рукой, – ровно произнесла девушка. Из неё словно вынули стержень, и это мне очень не понравилось. – У неё на руке перстни.
– Понятно, – я выпустил её лицо из ладони и отступил на шаг, разглядывая юную воровку. Хеллена не изменила себе и стояла передо мной одетая в мужской костюм. Её коротко и неровно обрезанные волосы торчали в разные стороны, и принять её за мальчишку можно было легко. – Ты читать и писать умеешь? – спросил я равнодушно.
– Умею, – кивнула она.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/o-shellina-shellina/teoriya-voyny-vybor-strategii-71165785/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.