Главная страница | Современные любовные романы | Екатерина. Западное рабство горше восточного

Екатерина. Западное рабство горше восточного
Татьяна Геннадиевна Суворова
Девушку Екатерину, которую похитили татары, продали в рабство в Руссильоне – на одном из крупнейших рабовладельческих рынков Юга Франции. Что же ждало таких красавиц-славянок, купленных за баснословные деньги, так стоял в Средние века особняк? Девушек покупали в во «временные жены». Они не станут королевами, их удел в юности – любовница. А если затем ребенок родится, его отдадут в приют. А саму женщину заставят стать кормилицей барского сына.

Екатерина. Западное рабство горше восточного

Татьяна Геннадиевна Суворова

© Татьяна Геннадиевна Суворова, 2024

ISBN 978-5-0064-6189-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог
В XIII веке большое, и до этого сильного государство, Древняя Русь, подверглось нашествию войск Батыя. Русские князья еще разругались на Калке, когда впервые увидели татар: невысокого роста, косоглазый, и кривоногий народец степной. Кочевники все свою жизнь почти не слезают с коня, он им верный друг и одновременно пища. Степняк, находясь в седле, становиться кривоногим, но это не уменьшает его ловкости. Татарские стрелы, с горящей смолой, кривые мечи, тараны китайских изобретателей, которые, попали под власть монголов, скоро увидит и услышит Русь и даже Европа.

Земли Русичей, потомков Мономаха, ввергнуться в княжеские раздоры, и таким образом князья станут друг другу врагами. Рязань падет, потому-что Владимирский князь не захочет помогать рязанскому, обвинив его что он не был на Калке. И тем самым, предал Русь, еще хуже чем князья, что не сумевшие договориться. Падет и Владимир, и Суздаль и Киев – вся Южная Русь будет «зияющей незаживающей раной на теле народном». Разрушены города, уничтожены люди, сколько их ушло по дороге рабства в Золотую орду? Князья дерутся за пайзу – знак власти выдаваемый монгольским ханом. Баскаки – сборщики дани разоряют смердов, снимая последнюю рубаху.

Везде плохо, но особо страшно жить в пограничье. «Дикое поле»: ногаи и татары и Крымский хан не дает житья славянам. Набеги постоянные, казаки еще сами – разбойники, и некому постоять за Землю Русскую.

А в Крыму живут генуэзцы, они знатные работорговцы, скупают невольников и продают, девушек, красивые— уходят на Восток. Но самая страшная судьба у тех, кого увозят в Европу, красота славянская цениться. Сколько их бедных славянок, называемых, «белыми татарами» по замках Европы стонет? Что и ждет? Участь «временной -жены любовницы:" натешиться феодал, может и ребенка приживет. Дитё—в приют, и мать— пой песни чужому чаду? Пока кормилица – хоть как-то нужна, а потом что?

Глава 1. На пограничье неспокойно
Семья Катерины была большая, отец и хотел лучшей доли своим детям, и увез всё семейство на пограничье. Приехал его брат Богдан, что на Днепр с ватагами уходников ранней весной подался, и начал песни про богатство края распевать:
– Степи там вольные, рыба в Днепре, руками лови, зверья и птицы пруд пруди, а ты Семен, тут все нищету влачишь.

– Да, братуха, совсем литовцы заели, как были мы смерды, так и есть, надо нам собираться и уезжать – на воле лучше живется, – ответил его младший брат Семен.
Собрались они со Степанидой и поехали Приднепровье покорять. Степанида сидит в арбе, и все зудит и зудит:
– Послушал дурак Богдана, вечный был «сорви голова», куда едим, зачем? Татары с ногаями все время набеги делают, в Литовской земле несладко, а там бандит на бандите сидит и бандитом погоняет.
Семья Сабуровых поселилась на пограничье, и земли богатые, да земляков нашли— хутор целый обосновался.

– Девки вон уже подрастают, казаки заезжие глаза ломают. Катерина, та какая красавица, ей впору за пана идти, – как не придет брат Богдан, все никак не налюбоваться на племянницу не может. Замуж ее нужно отдавать, а жениха то ей подыщу.

Весна 1429 года выдалась славная, девки на речках кувшинки собирают, целые охапки цветов, ах в хате дышать нечем от лугового аромата. Любовь,

Глава 2. Ценный товар— да порченный, купец из Генуи, тут как тут
Все помнит Катерина, как налетели татары «черной стаей, "зарубили батьку, убили мамку. Один из них догнал их младшей сестрой Машуткой. Катерину поперек коня кинул, а Машутку зарубил.
Помнит русская поленница – красавица Катя, как волокли их по степи, Руки связаны, на шее аркан, гонять как скотину рабов.
Через неделю пригнали в кочевье. накормили бараниной, напоили кумысом, и связали как овцу, сиди жду своей участи в шатре.

Ногайский бей был доволен набегом, столько народа приволокли: и девки —красавицы, и мужики сильные, бабы молодые, мальчики – хочешь в евнухи, хочешь— в янычары. Но продавать в кочевье надо, конкуренции меньше – золото так и потечет рекой.
Филиппо давно занимался работорговлей, работа не пыльная, только строптивые пленники иногда попадались, а нанятая охрана на что? Побить, скрутить…
Шпионы у генуэзца хорошо обученные, вчера доложили:
– Ногайский бей вернулся из набега, тьма тьмущая пленников привел, только торги в кочевье будут, зачем конкурентов плодить? Утром и начнет.
Генуэзский купец утру был тут как— тут, первый на торги явился, и даже арбу приготовил. куда пленниц сажать будет. Не в восточные земли продадим в Европу, побольше девушек нужно взять, Руссильон – эта не Кафа, далеко ехать, надо, чтобы расходы окупились, – думал Филиппо.

Утро для Катерины началось рано, почему-то после кормежки, стали их ногайки осматривать, и так вертят и этак, до Катерины дошли и как увидели следы от веревки на шеи и запястьях, так и закачали головой.

Девушек вывели перед шатром хана, покупатели расположились полукругом напротив. Катерина смотрела на этих шакалов презрительно, от нее не укрылся алчный взгляд толстого евнуха, в драгоценной чалме и расшитом халате, он первый начал торговаться, указав на Катерину, цена росла, покупатели цокали языком. Но когда сорвали с девушки последние одежды все замолкли. На шее прекрасной невольницы и запястьях в видны были еле заметные следы от веревки. Евнух махнул рукой первый и отказался от торгов, подумывали торговаться ли другие покупатели? Порченный товар, Восток не отправишь…
Тут и настало время Филиппо, он подошел к хану и положил перед ним несколько кошелей, полных золотом, цена красивой невольницы в Кафе.

Хан раздраженно согласился:
– Такую красавицу испортили, на Востоке ценят молодое нежное тело, пусть отправляется в Европу, феодалом и такая сгодиться. Красивая, но порченная.
Катерина поняла – продана, ее накрыли покрывалом и отвезли в арбу, купив еще несколько не очень дорогих, но крепких невольниц Филиппо отбыл из кочевья. Нужно было добраться до Кафы и нанять корабль до Руссильона, девушек уже ждали феодалы Юга Франции, они не поскупятся, не такие нежные, и разборчивые, как восточные владыки, золото отвалят… нужны девки крепки и здоровые, а одна из них просто

Глава 3. Мой сын граф жениться, но ему нужна «временная жена»

В XV веке в южных провинциях Франции модно было покупать феодалам «временную жену» – любовницу, потом из нее можно отдать в наем, как кормилицу, причем несколько раз и окупить те большие суммы, что платили за некоторых рабынь. Славянки, отличающиеся статью красотой и долгой молодостью, они были самым ходовым товаром на Восточных и Европейских невольничьих рынках. Южная провинция Франции долгое время была центром такой торговли. Руссильон – это несколько крупных рабовладельческих рынков, которые по популярности и выбору рабов не уступали крупнейшим невольничьим рынкам Кафы и Синопа.

1429 год Южная провинция Франции, замок графов де Грамон
Графиня Франсуаза де Грамон было очень занята самого утра, она позвала к себе младшего брата Жака, и давала ему последние наставления:

– Братец такое дело я могу доверить только тебе, ты знаешь у моего сына вскоре свадьба, но мальчик очень избалован женским вниманием. Он стал уже грозой для наших смердов, только вчера разорительный был набег на соседнюю деревню, нагрянули, как бандиты, и это воспитанные дворяне? Грабить не грабили, у моего сына Арно другие интересы, девушки ему не дают покоя, надо сбавить его пыл перед свадьбой, – сокрушалась графиня.

– Моя подруга баронесса Гортензия посоветовала купить моему шалопаю» временную жену». Поедешь в Руссильон, купишь красивую и здоровую славянку, пусть развлечется, а потом перепродадим её или в наём отдадим.

Жак усиленно слушал свою сестру, он отправился на самый большой в Южной Франции невольничий рынок. А Франсуаза, успокоенная его увереньями, что он купить отличную рабыню решила поговорить с сыном.
Вызвала управляющего и приказала сыну Арно прийти к ней для беседы.
Вскоре двери открылись и в комнату графини вошел невысокий, темноволосый юноша, не сказать, что он был красавец, но что-то бедовое скользило в его взгляде.
– Доброе утро, матушка, – произнес Арно, – как вам спалось?
– И тебе доброе утро дорогой сын, что вы вчера с друзьями в соседней деревни устроили? Не хочешь ли доложить, сколько девок таскать в замок будешь, обесчестишь, и куда мне их девать потом?. Уже крестьяне скоро восстание из-за твоих проделок устроют, да из соседних деревень подтянуться недовольные люди. Нет бы как молодой феодал с прислугой развлекался, так ты все владения наши к бунту подбиваешь. Пора тебя женить. Пора..

Арно склонился в почтительном поклоне перед матушкой.
– Не извольте казнить, дайте хоть слово молвить. Кровь молодая во мне играет, а разве батюшка, мой не озорничал в молодости? Да вы сами, матушка обручили меня с этой грымзой Гортензией еще в колыбели, вы посмотрите, какую красавицу вы мне приготовили. Нос длинный, худая, как палка, да еще заносчивая. На недавнем приеме у герцога опять ее встретил, так и зыркает глазами своими злыми.

– Сын мой, твой отец в дед в 15 летнем возрасте уже в Крестовых походах участвовал. А отец, пажом у герцогини служил, затем тоже ратную славу добыл. А ты просто лентяй, даже из коллегиума выгнали, что с тебя взять, и в кого ты такой? Я вроде, в юности скромной и строго была. Невеста не нравиться, ну так твой отец с ее отцом давние друзья, бароны де Бражелон богаты, и их дочь очень прекрасная партия для тебя.
– Ну а чтобы ты не скучал, я приготовила тебе сюрприз, дядя твой привезет тебе «временную жену», русскую рабыню, они сейчас в моде. И твой пыл немного умерим и статус повысим, такая рабыня целого состояния стоит. Цени мои подарки, – произнесла графиня, вставая с кресла.
– Я ценю вашу милость, —матушка, произнес Арно, хитро улыбаясь и предвкушая появление у себя. новой забавной и

Глава 4.Путешествие в неволю Катерина покидает земли ногайцев
Филиппо получил столько наложниц сколько хотел. Девки были высокие, крепкие, деревенские именно такие были в Руссильоне на расхват. Но главная ставка была у него на Екатерину:
– Ну это надо -же так повезло, такую красавицу испортили, если бы не излишнее усердие ногайцев, и были бы они по осторожнее, разве бы такая девушка была у генуэзского купца в руках – это же настоящая звезда? радовался Филиппо.
– Даже как -то жалко отдавать ее на поругание, какого – нибудь французскому феодалу, но разве что принцу, герцогу или самому королю Альфонсо Великодушному. Он то оценит такой товар. Король любит женщин, роскошь, искусство, научить бы эту славянку на арфе или лютне играть, вот было бы дело. Да нет, – думал купец, деньги тратить, и опять же время уйдет, таких дев по полям на приграничье много бегает, а ногайцы набегами живут. Вдруг целый базар этих красавиц натащат, что тогда? Нет, надо корабль нанимать и отплывать, дорого неблизкая.

Вспомнил Филиппо наставление своего отца, который сколотил состояние на работорговле.
– Если сильный шторм и корабль тонет, бросай в море золото, сундуки с драгоценностями и рабов. Закаченные на морских волнах больные, они совсем понизится в цене.
Но Филиппо хитрый, он в гильдии купцов состоит, платит за корабли, что перевозят рабов чистым золотом. Да и невольницы у него незаморенные, накормленные здоровые, как таких за борт бросать?
1429 год Караван— сарай, где-то близ Кафы.
Екатерина и ее товарки по неволи сидели в комнате караван сарая, они только поужинали, и пытались скоротать время. Самая говорливая из всех Маруся, мечтала :
– Ну, что все носы повесили, думаете жизнь уже закончилась? А вдруг богатей— восточный владыка купит, будем в золоте купаться, халву и рахат -лукум вкушать, шербетом упиваться. А может и султану или хану приглянусь. Сына ему рожу, женой стану. А дома, что работа до седьмого пота, да таркан на ниточке вместо сладости, – тьфу пропасть какая— горько подсмеивалась, сама над собой Маруся.

– Катерина, повернулась к Маруси и спросила, —А ты думаешь нас восточным владыкам везут? Как бы не так…
– Я на порганичье жила немного разбираю, что они лопочат:
– Руссильон, это где такой край загадочный? Куда нас везут? У меня брат в походы ходил, так встречал слепых кобзарей, это невольники, постаревшие и ослепшие. Хозяева их выгоняют за не надобностью, так они пением кто на бандуре зарабатывают. А один даже на балалайке наигрывал песни, так он на хлеб и воду зарабатывают. Так вот Василий говорил, что этот Руссильон, почище мусульманской неволи будет, нет там не шелков, не бархата и лукума- там нет. Нас в служанки везут, никогда не быть нам женами…

Маруся встрепенулась, – А чем я не красавица? Вот как обниму этого тщедушного французика, или кого бог пошлет, так он не только свой титул, он папу Римского забудет…
– Эх Маруся, тебе бы все шутки шутить, а отвезут нас в чужой край, и под чужим небом будем греть постель, хорошо молодому рьяному, а то и старику придется, – произнесла тихо Настя, самая худенька и маленькая девушка.

– Да ты маленькая, как мышка, в норку спрячешься, и не найдет тебя там твой дед. А вдруг «мышиный король» появиться? – подмигнула ей Маруся, – Как моя мамка ныне покойная говорила: —Чтоб тому татарину Аллаха раньше времени увидать, а гурии там его защипали бы— руганулась разбитная девица, – пока живы то живы. Давайте спать девчата, а то торговец придет, еще не понятно что ждет…
Пока невольницы отдыхали, Филиппо нанял корабль, утром заставил всех девушек подняться, закутаться в покрывала до самых глаз, и сойти в приготовленные для них экипажи.
– Наче, пани на свиданку нас везут— не удержалась Маруся.

Кареты подъехали к порту Кафы, на морской глади качались корабли, один из них увезет девушек навсегда в Далекий чужой и жестокий край, где за их жизнь никто и ломаного гороша не даст.
Из остановившихся экипажей вывели невольниц, Филиппо приказал всех завести на корабль.

Он обратился к капитану корабля:
– Господин капитан, я плачу гильдии достаточную сумму, чтобы обеспечить нормальную доставку моего товара, девушек всех в трюм, но кормить и поить отменно. Мне не надо худых и изможденных— не любит таких Юг Франции. Выводить невольниц на палубу, но с охраной, а то чего доброго решат в море кинуться.
Девушки были размещены на корабле, согласно требованием работорговца.

На третий день плавания разразился сильнейший шторм, корабль раскачивало на огромных волнах, то поднимало вверх, то бросало в морскую бездну, как ореховую скорлупку. Волны сбивали с ног капитана и команду, что пыталась спасти судно от гибели. Все были напуганы, а особенно Филиппо:
– Святая, Мадонна, клянусь, это самое последнее мое дело, я заброшу работорговлю, только спаси мою грешную душу. Вот говорила мне мама, торгуй Филиппо пряностями, а не человеческими душами, святой Боже!!!.
Девушки тоже были перепуганные, но каждая по своему:
Маруся сетовала, что не должется ее любви и заботы французский феодал, Настя плакала, забившись в угол. А Екатерина хотела гибели этому кораблю.

Она про себя молила Богородицу и всех святых, чтобы утонули они на этом корабле вместе со всей командой и алчным Филиппо, и не было позора на чужой земле. Все скрыло бы пучина морская. Но, Везевул в этот раз, словно, решил покуражиться, шторм затих и месяц команда и Филиппо радовались хорошей погоде.
Невольниц выпускали на палубу и они завидовали легкокрылым ласточкам, что свободно парили над кораблем. Оглашая морские просторы своими печальными криками, как бы сочувствуя девушкам и оплакивая их тяжелую жизненную участьэээээ

Глава 5. Руссильон – там где разбиваются жизни людские
Корабль невольницами причалил в порту южной Франции, и девушки вступили на землю, где ждали их одни слёзы и унижения. Но генуэзский купец знал толк в продаже товара. Он отвез невольниц в ближайшую корчму, там накормил на поил их, а затем определил их к своей давней знакомой, которая была с ним в доле. Рабынь выкупали, одели в легкие платья, чтобы легче было показать товар лицом. И через неделю, Филиппо вывел своих невольниц на продажу.

Каждая невольница была одета, согласно своей внешности и характеру. Огненную Марусю одели в красный наряд, очень идущий к ее черным бархатным глазам и роскошным волосам, цвета вороньего крыла.

Насти достался нежно голубой: тихая девушка, блондинка была, как василек степной занесенный на эту землю жестоким ветром судьбы.

Для Екатерины сообщница Филиппо выбрала настоящий наряд отражающий славянский колорит, и одновременно, приучающий ее к будущей жизни во Франции. Платье было из лионского шелка, зеленого, как молодая трава цвета, оно плотно облегала стройную фигуру девушки, сзади застёгивалось на многочисленные пуговицы На груди наряд отрывался большим декольте в виде квадрата, причем углы этого квадрата было расположены почти около сосков пышных грудей девушки. Платье было не длинное, оно как бы расходилось в виде лепестков у стройных ног девушки.

Хитрая француженка предложила Филиппо интересный ход, у Катерины были длинные золотые волосы до колен. Она пошепталась с генуэзским купцом хлопнула в ладоши и появилась девушка с ножницами. Ведьма, сожительница Филиппо приказала ей отрезать волосы Екатерины строго по лопатки, пусть будут уравновешенны вместе с грудью. Так, покупатели и на пышную грудь обратят внимание, и будущая кормилица готова, про косы спросят. Скажем девушка ждет чтобы ее роскошный волос порадовал нового хозяина.

Катерину держали вдвоем, она плакала, но кого интересовали ее слезы? Густой красивый плащ из волос упал на пол, как бы закрепив разлуку с прошлой жизнью. Но на этом руссильонка на остановилась, она захотела добавить изюминки к своей выдумке. Из волос девушки она создала своеобразный плащ. Мы накинем его рабыне на плечи, а потом заберем продадим богатой француженке. В моду, как раз входят искусственные локоны.
– Подожди Филиппо, чуть не забыла, девица из Южной Руси я, как раз ей красивый венок на голову приготовила. Цвет его будет хорошо сочетаться с ее синими глазами, – ну вот теперь веди своих первых красавиц на продажу, а я займусь следующими, – проговорила сообщница купца.
Лукреция, чтобы я без тебя выдумщица моя делал, вспленув руками, проговорил Филиппо.
– На том у зарабатываем, милок – хитро улыбнулась его сожительница.

Глава 6. Жак приобретает ценный подарок для своего племянника
Невольничий рынок в Руссильоне шумел, как море во время шторма. Жак, младший брат графини прибыл вовремя. Чего тут только не было: здоровые, светловолосые, крепкие парни выставлены были на продажу работорговец сообщал покупателям:
– Парни сильные и смелые, хоть в охранники нежной даме, хоть в тяжелых работах спорные.
Юные девушки с лугов и полей Руси Далекой, нежные, чистые, молоком матери вскормленные, – перекрикивал его другой.

Но Жак знал, что ему интересно, приобрести удивительную девушку, как раз Филиппо не вдалеке полукругом расположил свой товар. Помимо трех славянских девушек, он вывел собой на продажу несколько крепких норманок, мускулистые крупные, представители севера создавали удивительный контраст со славянским невольницами.
Когда французский граф подошел торговцу его товару, то он как раз торговался за Марусю с покупателем. Огромным средних лет французом:
– Ну, что вы, девушка с Руси, они занимательные, никогда не будете скучать, долго не стареют, так что кормилица будет знатная и можете ее в найом сдавать:
Француз ворчал:

– Девка хорошая, да глазами туда сюда стреляет, буд-то не рабыня, а госпожа. Ну куплю я ее, а мои дворовые к ней в очередь будут вставать, а она вроде и сама и не против. Куда я ее вечный приплод буду девать? Приютов не напасешься, ладно рабов малолетних продам. Давай, может больше сильных мальчиков нарожает, хоть в полях будет кому работать, а то что -то крестьяне дохлые совсем стали.
Маруся поняла, не будет хорошего, да и не должно быть.
Предыдущий покупатель так кричал, что куча народу собралось у Филиппе. Он не расхваливал свой товар а хитро присматривал себе покупателей.
Один грек заинтересовался Настей:
– Покажи мне девку, Настя не успела испугаться, как легкое платье слетело с нее. Девушка инстинктивно хотела прикрыться. Но итальянец схватил ее тонкие запястья и поднял руки в вверх.
– Худенькая, маленькая, но стройная, но выдержит ли она работу у меня, надо попять мужиков здоровых принимать Ведь загнется, сколько за нее хочешь? Спросил итальянец.
Филиппо улыбнулся :
– Не дорого прошу, – ладно возьму ее, да сильно скромная, не пойдет, дочки отдам ей такие тихие служанки нравиться, – Настя заплакала:
– Только без слез, – разлился грек, моя дочь унылых не любит она обожает искусство, на лютне выучишься играть, а там посмотрим, может хоть какой-нибудь артизм в тебе есть, – выдал грек.

Покупатели стали осматривать сильных мускулистых норманок, и Филиппе из повозки вывел Екатерину с головы до ног закутанную в покрывало:.
А теперь сюрприз, юная, чистая русалка из Далекой Руси, – он скинул покрывало и толпа ахнула. Красивая стройная девица в необычном нарде, плаще из собственных волос.
– А почему и нее волос короткий, спросил один покупатель, она что чем-то переболела?
– Нет девушка очень здорова, так же, как и красива, волос укоротили специальной, вон какой плащ на плечах, такой попадет в руки того, кто купит эту красавицу, у этой кобылки грива была ниже пояса, на ваших вольных хлебах она и обретет снова свою красоту, не скупитесь и получите чудо.

Жак первый сорвал три кошеля с золотом и бросил под ноги торговца, покажи товар лицом— выкрикнул он.
Филиппе подошел к Екатерине и заставил повернуться ее спиной, скинул с ее плеч диковинный «плащ» и расстегнул пуговицы платья до самого пояса. Блеснула чистая без родинок и шрамов и следов насилия, стройная спина девушки.
Грек, что стоял напротив Жака, кинул кошелек с золотом. Цена пол особняка, сума сойти, а товар еще в обертке, генуэсец понял не прогадал, кошельки уже летели. Но Филиппе внезапно прекратил торг:

Ну, затравку вы получили, остальное на аукционе, через три дня, он накрыл Екатерину покрывалом и спрятал в экипаже.
Какой хитрец, негодовали покупатели, показал наживку и спрятал, аукцион, это очень дорого…
Жак тоже разозлился, но решил прейти на это преставление, говорят интересно будет, потягаемся еще за товар.
Филиппо вернулся домой с Катериной, сообщница была поражена.
– Не продать такую красавицу, я что зря старалась? – Нет не зря за нее уже пол особняка предлагали, через три дня аукцион и особняк, а то и два получим. Екатерина решила испортить им праздник, она слегка черканула себя тонким лезвием ножа на груди, и быстро залила это место крепким вином, которым спаивал Филиппе своих невольниц, чтобы по сговорчи

Глава 7. Аукцион, который никто не забудет. За баснословные деньги куплен «порченый товар»

С утра Филиппе договорился с устроителем аукциона и пришел показать ему свою невольницу. Девушка очень понравилась, но когда на ее груди обнаружили небольшой порез, устроитель аукциона долго негодовал:
– Кка можно было испортить такую красавицу, кто ее порезал?
Генуэсец сам был удивлен…
– Вчера еще у нее ничего не было, ах, это она решила, сбавить цену, я тебя уничтожу негодница! – Кричал Филиппе. Но хитрый аукционист, который не хотел брать товар, теперь понял, что девица с характером, и представление будет интересное.
– А мы скажем, что она сражалась с пиратами, и очень благородного происхождения. Никак они не могли ее захватить, вот и поранилась… будет интересно…

1429 год. Руссильон небывалая цена за рабыню, с изъяном
Утро было очень чистым, и солнечным, весь Русси

льон собирался на представление, теперь невольниц одевал сам утроитель аукциона: Для Екатерины он выбрал необычный наряд. от плечей на самой груди тело девушки покрывала полупрозрачная сетка. Нижняя часть тела была скрыта под черным покрывалом.

– Ай, яй, кто же придумал, такие волосы испортить, теперь не заколешь их и не распустишь плащом. Дайка мне турецкую феску спрячем волосы ей под феску, пусть подумают что это мальчик сверху халат на денем, – приказ он служке…

Вечером, когда спала жара, состоял аукцион Жак прибыл на это действо, и решил, девушка хороша, нельзя ее упускать, в нем проснулся настоящий азарт игрока.
Акцион шумер и гудел, невольницы уходили с торгов, одна за одной, пришло время Екатерины, и ее вывели на помост.
– Перед вами, удивительный лот, с очень грустной историей— трагически начал устроитель аукциона.

Вы, думаете -это мальчик, нет это прекрасная девушка, которая попала в руки варваром, при этих словах распорядитель торгов сорвал феску с головы Екатерины, прекрасные но недлинные волосы рассыпались по плечам девушки. Чтобы сделать заманчивой девушки отрезали волосы.
– И сказали, что они порадуют своей длинной толь богатого покупателя, спустя время. Посмотрите на эти прекрасные тонкие запястья, взгляните на эту лебединую шей, их испортили веревки ногайцев. Но есть и другой хороший момент, эта гурия, достойная султана никогда бы не оказалась в Руссельоне, она бы была куплена восточным владыкой, – голос распорядителя аукциона стал вкрадчивым, он сорвал халат с невольницы. И она осталась с плотной сетке скрывавшей ее верхнюю часть тела.

Аукционист взял тонкий кинжал и разрезал аккуратно сетку, она упала к ногам девушки. И она оказалась совершено обнаженной до пояса, под алчными взглядами покупателей. Екатерина охнула и хотела прикрыться, но не тут -то было, распорядитель хлопнул в ладоши и подбежали два дюжих раба, они заломили руки Екатерины назад.
– Перед вами гурия, которая жаждет принадлежать вам. Только представте себе:
Вас с доме встретит прекрасная девушка, она не будет вашей женой, и вы ей ничего не будете должны…
Первый кошелек полный золотых монет полетел на помост, – его кинул содержатель самого знаменитого в Руссельона дома свидания для дворян.

Жак выкрикнул ту суму, что предлагал в первый день продажи девушки на базаре.
За ним посыпались еще предложения, цена уже зашкаливала за стоимость особняка.
Эта девушка может стать кормилицей ваших детей, вы можете ее сдавать в аренду— выкрикнул аукционист и снял второе покрывало. Екатерина стояла как застывшая статуя из мрамора: стройная, полногрудая, с грозно пылающими очами.

Младший брат графини рванул обшивку дорогого камзола, там были у него припрятаны деньги на отделку особняка и построение здания для удивительного заведения для эпохи Средневековья: его жена Лукреция решила построить школу для юных знатных особ, где их воспитывали и обучали наукам. Она назвала это храм благодетели. И пригласила известного архитектора для создания проекта знания.
– Извини, Лукреция, подождет твоя школа, я лучше за баснословную сумму куплю племяннику прекрасную рабыню. А если не понравиться «порченная», то возьму себе, потом том кормилицу сделаем, будем ее сдавать очень богатым господам нашего круга, а надоест еврею продам, пусть пристроит эту красавицу, уже не первой свежести. Ей то что терять будет, рабыня ни человек— она вещь.
Граф важно встал с кресла и вышел к аукционисту, положил горой несколько кошельков к ногам а распорядителя :
– Здесь денег, на два особняка, кто больше? Но зал молчал, зачем тратить баснословные суммы на рабынь ник

Глава 8. Екатерина – замок де Грамон —«мышеловка» захлопнулась
Жак де Грамон был очень горд своим приобретение, он спустился с аукциона, вместе с приобретенной им невольницей, посадив девушку в карету, сам двинулся за экипажем. Екатерина, после унижения, испытанного на аукционе, впала в безразличие. Продали не только ее тело, но и душу, испоганив, при этом ее юность, и разрушив последнюю надежду на спасение. Девушка безразлично принимала пищу, ее не интересовал тот наряд, в который ее облачили. В ней умерло. Она задремала в каком -то болезненном забытье, а когда очнулась, то выглянула за окно кареты, и увидела, что они приближаются к средневековому замку, расположенному на высокой горе.

Жак выслал вперед герольда, и тот сообщил стаже, расположенной на крепостной стене, что прибыл брат графини Франсуазы. Карета с пленницей подъехала к крепостному валу, окруженному глубоким рвом, заполненным водой. Подвесной мост опустили, и ворота открыли и путники оказались во дворе замка.
Жак спрыгнул в лошади и послал управляющего замка сообщить графине, о том, что он выполнил ее приказание и прибыл домой. Франсуаза спустилась во двор замка и раскрыв объять двинулась к брату:

– Дорогой, Жак, наконец— то ты прибыл, а ну давай показывай, скорее, кого ты привез.
Графиня нетерпеливо открыла дверцу кареты, и ее брат буквально вытащил оцепеневшую от горя и унижения Екатерину из экипажа.
Графиня взяла девушку за подбородок, но тут же отступила от пленницы на шаг:
Её испугало пламя ненависти, затаенное в глазах девушки.
– Что за змею ты привез братец в наш, замок, она еще и смотреть так нагло может на свою госпожу? Позвать старую служанку Дарину, а, вроде бы из ее мест. Сейчас я ей укажу место, рабыня, «вещь». У нас есть и подвалы и палачи, строптивых рабынь клеймят. Она собственность моего сына, что захочет он с ней то и сделает.
Пришедшая до гневной террады графини славянка, была еще моложава, но уже измождена, наверное еще отец графини покупал ее, когда-то и тешился ее красотой.
Дарина перевела слова графини по своему:
– Крепись девонька, ты в большой беде оказалась, это безжалостные люди, не покоришься жизни тебе здесь не будет, я знаю, что говорю.
Франсуаза приказала поместить пленницу в подвал замка ни кормить и ни поить, вплоть до приезда ее сына.
Екатерина оказалась в сыром, темном помещении, стены которого буквально давили на душу девушки, высасывая из нее последнюю надежу…
Катерина, голодная и замершая просидела в подвале до утра, она задремала, от холода и голода, потеряв счет времени. Но сквозь полудрему услышала цокот копыт коня по брусчатке замка, и властный голос молодого господина, с нотками избалованности и развязности в тоне.
Эта приехал сын графини Арно: он оправил слугу сообщить матери о своем возвращении.
– Дорогой, сын, приездом, —произнесла французская мадам, спускаясь во двор замка.
– Что-то рановато ты вернулся, обычно загулы длятся дольше. Я решила преподнести тебе «подарок», ее я спрятала в подвале, – А что она такая агрессивная, эта новая рабыня? – усмехнулся Арно, сам увидишь— графиня велела привести Екатерину из подвала, девушка замерзшая, уставшая, голодная появилась перед графами де Грамон.

Арно решил подойти прикоснуться к своей новой «игрушке», но девушка отступила от него на шаг.
– Да она еще недотрога, и Лиона такая же славянка, только она податливая «как воск», ну что мне с ней делать? Она же даже не общается на нашем языке. Пусть на кухне помогает, комнаты замка убирает, учиться языку, а потом посмотрим, – проговорил молодой граф и направился за своей матерью замок. И, да накормите ее, а то она прямо с ного валится, какая из нее работница…
Продолжение следует…

Глава 9. Может монастырские стены спасут меня? Екатерина – забрезжил лучик надежды
Прошло две недели, с той поры как Екатерина оказалась в замке графов де Грамон. Целыми днями девушка была занята: то на кухне помогала, то комнаты замка убирала. Хитрая славянка пока избегала домогательств графа Арно, она ловко имитировала болезнь живота, специально обжигалась при приготовлении пищи.
Граф был рассержен:
– Чем она в своих землях занималась, не пойму? Такая неловкая, а еще и с таким капризным желудком, они что там птичьим молоком питаются в тех Русских землях? Но Арно находил другие развлечения, то на охоту подолгу уезжал с друзьями, то к герцогу ездил, засвидетельствовать вассальную верность.

Однажды Екатерина, помогая на кухне и услышала, как разговаривают служанки между собой. Девушка на удивление, быстро стала понимать французскую речь, еще будучи на родной земле, когда брат Иван приезжал с литовского княжества, маленькая девочка удивляла его, тем, что очень быстро повторяла и запоминала литовские слова:
– Иван, где ты теперь, приехал на пепелище, не сестер ни родителей, наверное опять к литовскому князю на службу подался? – думала про себя Катерина, чистя рыбу к обеду, чистить, резать, печь, варит нужно было много, такое ощущение, что не три человека вкушало пищу, а целый гарнизон солдат.

Служанки тихо переговаривались между собой.
– Марианна, знаешь недалеко от нашего замка святая обитель Магдалины, там настоятельница очень добрая и милостивая. Она всех сирых и убогих принимает, не спрашивает, кто и откуда будет, только требует, чтобы господу Богу служили.
Екатерина задумалась:
– Сама Богородица мне весточку посылает, но как выйти из замка?
Графиня Франсуаза готовилась к посещению очередного была во дворе герцога Руссильонского.
– Надо пересмотреть гардероб, ведь появиться пред светлые очи герцога и герцогини нужно в том наряде, что давно видели. Так послать эту, новую девку просмотреть платья, правда бал через месяц, ну надо же подготовиться.

Графиня позвонила в колокольчик, эта новая мода пришла из Парижа, удобно позвонил, вот и слуга рядом.
– Вивьен, кликни эту новую рабыню, хочу, чтобы она мои платья перебрала, – приказала Франсуаза.
Слуга привел Катенину в большую комнату замка. Там было, чего там только не было, платья из лионского шелка, бархата, даже тонкие ткани восток, графиня была известная модница.

Екатерине повезло, рядом с гардеробной графини Франсуазы была кладовая, и почти весь день заносили туда сундуки. Слуги шептались:
– Графиня к свадьбе своего сына готовиться замок молодым в окрестностях готовит, видишь сколько добра перевозят. А к ней племянница с мужем приехала вся в хлопотах, до нас ли, слуги хоть в отдохнули.

Когда весь замок готовился ко сну Екатерина решила, пробраться в кладовую и спрятаться в одном из сундуков. Пришла камеристка графини и сказала, что хватит перебирать платья. Катерина, тихо выскользнула из гардеробной и спряталась в самом темном углу замка. Когда слуги принесли последний сундук, она незаметно прошмыгнула в кладовку, как раз слуга замешкался и решил поправить факел на замковой стене. Екатерина открыла крышку сундука и залезла в него и тихо притаилась у сундуке до самого рассвета. Утром слуги вынесли сундуки, погрузили на повозку и отправились в соседний замок.

Через час колеса повозки застучали по подъемному мосту, и слуги отнесли сундук в кладовку и оставили там его, заперев при этом двери.
Екатерина, сидя в сундуке, задумалась, как дождаться, того кто прейдет в кладовку, и уговорить его или ее, чтобы вывела из замка через «черный» ход.
Часа через три ключи в замке загремели и девушка увидела маленькую девочку – подростка, что пришла кое-что взять из кладовой, по приказу повара.

Катерина незаметно вылезла из сундука, и пока девочка возилась с коробами и сундуками, набирая нужные продукты, русская выскользнула из комнаты. Девочка закрыла кладовую и ушла. Екатерина осталась одна в темной галереи замка.
– Как же теперь найти черный ход и выйти из этого замка? – раздумала девушка.

Замок просыпался на нижним этаже замка послышались голоса слуг. Русская рабыня пошла на звук этих голосов и ей очень повезло, как раз из черного хода шныряли туда и сюда слуги, девушки и парни, женщины и мужчины. Катенина смешалась с потоком.

Выйдя из замка, девушка обрадовалась пению птиц, шуму ветра, голубому небу, она шла по цветущим, зеленым лугам, поля и луга были далеко от селений за два часа пути. Катерину никто не встретил. Она шла целый день, избегая дорог, прячась в лесах, если услышит людской разговор или увидит повозку. Наконец путнице повезло она увидела купала святой обители, и набралась смелости постучала в ворота монастыря. Монахиня, дежурившая у ворот, подошла к ним и спросила кто стучится в святую обитель.

Катерина, ответила что она Луиза сиротка, ищите помощи за стенами храми. Ворота открылись и девушка вошла. Монахиня взглянула в голубые, как озера, чистые и наивные глаза путницы и решила отвести ее к настоятельнице.

Настоятельница Монастыря святой Магдалины была очень строгая, но справедливая женщина. Она не спрашивала, у путников, кто и откуда, сама Жюли, будучи богатой наследницей бежала от жесткого дяди, который хотел жениться на ней и прибрать к рукам все богатства Жюли. Когда-то ей помогла прежняя настоятельница, она даже обратилась к королю, защитить от произвола родственника бедную сироту. Так Жюли стала послушницей, монахиней, а потом и настоятельницей монастыря, стены которого спасли ее от о трагедии жизни, подарили мир и покой в душе. С тех пор настоятельница принимала под свое крыло всех сирых и убогих, которых жестокая судьба лишила крова и света надежды.

Глава 10. Спокойствие душевное и встреча Екатерины и милостивой герцогини Боны де Артуа

Катерина стала послушницей в святой обители Марии Магдалины, она тяжело работала, таскала воду из реки, помогала готовить монастырские трапезы. Носила вместе с девушками дорова, чтобы растопить монастырский камин. Но больше всего ее успокаивали и умиротворяли церковные молитвы, которые возносили монахини к Богу, святым и Деве Марии.

Екатерина смотрела на скорбный лик на иконах, Богородица казалась ей реальной молодой женщиной, которая впитала в свой образ всю боль мира скорбь матери, знающей, что ее дитя погибнет на распятии. Екатерина, хорошо вышивала, и матушка настоятельница хвалила ее за Ангельский голос, «золотые» руки и неустанный труд. Поэтому когда герцогиня Алансонская, Лионская и Руссильонская Бонна де Артуа, вторая супруга Герцога Филиппа Доброго, стала искать вышивальщиц для создания покрова святой Богородицы Девы Марии. Настоятельница храма привлекла к работе Екатерину.

Девушка вложила в работу всю свою душу. Герцогиня, завороженная красотой и умелостью вышивки покрывала, захотела взглянуть на вышивальщиц, которые помогли ей в таком богоугодном деле.
Бонна де Артуа была несчастливой женщиной, ее первый муж, Филипп II, ушел из этого мира рано. Она вышла замуж за Филиппа Доброго, любителя женщин и роскоши, первая жена его скончалась, и он несильно переживал. Гораздо больнее по сердцу Великого герцога Бургундии ударила то, что его возлюбленная, девушка из народа, золотоволосая Катрин. Она покинула его ради феодала низшего по дворянскому титулу.

Филипп решил создать «Орден золотого руна» в честь своей своей любви к недостойной, покинувший его беглянке. Когда-то любовницу герцога Бургундии изображали на портретах самые знаменитые придворные художники. После смерти первой жены, Филипп приказал увековечить образ Катрин на одном из витражей церкви. И с тех пор образ девушки, выбравшей любовь, а не деньги и роскошь смотрит с этих витражей на посетителей церкви.

Филипп женился второй раз на Бонне де Артуа, красивой, но очень скромной и благочестивой женщине, родив сына Карла, герцогиня ушла вся в благотворительность и помощь монастырям.
Муж – сластолюбец, завел себе других любовниц, герцогиня любила жить то в Лионе, то Руссильоне, подальше от отвергшего и погрязшего в разврате и роскоши мужа. Она хотела своей благостью вымолить счастливую судьбу своему первенцу Карлу.

Замок де Грамон май 1429 г.
Графиня Франсуаза рвала и метала,
– Эта девка сбежала, обвела нас вокруг пальца, я думала мой сын Арно жениться на Гортензии. А когда она будет беременна, он обрюхатит, наконец, эту русскую рабыню. Мы избавимся от байстрюка, благо герцогиня Алансонская, своей благодетельностью столько приютов создала. Гортензия родит, а девка эта будет кормилицей, ей не все равно кого качать своего щенка, или сына феодала?
Жак, посмеялся,
– Но этот щенок и девочка, был бы вашим незаконным внуком, графиня? Мне нужны законные продолжатели рода, я не приблудные щенки от рабынь, – гордо вскинула голову Франсуаза де Грамон.

– Вот куда сбежала, эта дрянь, особенно, как она выбралась из замка, где скрылась? А мой сынок всё гуляет, найдется, куда она денется?. А Гортензия меня не интересует, я просто женюсь.
– Что за глупый сын, наследник графа де Грамон, все шуточки шутить – негодовала графиня…

Она решила разослать шпионов в все ближние земли:
– Но не могла она далеко уйти, – думала графиня, один из шпионов заметил процессию из девушек – монахинь, которые бережно несли покрывала святой богородице. Графиня де Грамон обещала приличную суму слугам – шпионам, прибывший в город – резиденцию Бонны де Артуа. Слуга Франсуазы, по имени Карл, узнал в одной из послушниц Катерину, желая получить обещанное вознаграждение, он загнал коня, и прибыл в замок своей госпожи.

В это время Екатерина, ничего не подозревая, шла на встречу с покровительницей монастырей герцогиней Алансонской. Бонна де Артуа приняла дар монастыря и девушек, сопровождающих его в тронном зале замка. Герцогиня была молода и красива, высокая черноволосая облаченная синее, как море, такое модное в этом сезоне платье. Только наладилось производство подобных тканей. После Крестовых походов наладилась связь с Востоком и стали закупаться ткани, обработанные поразительным красителем индиго. Он не линял при стирке, как ранее, окашиваемые васильками ткани. Черные волосы герцогини были спрятаны под легким генином из тончайшего лионского полона. На красивых тонких пальцах Бонны де Артуа были массивные кольца из золота, в цвет платью был подобран огромный сверкающий сапфир.
Девушки монахини поклонились герцогине, и старшая из монахинь произнесла:

– Всемилостивая, герцогиня Алансонкая, Лионская и Руссильонская мы принесли вам в дар покров Богородицы вышитый лучшими нашими мастерицами. Мы приветствуем так же и вашего сына, Карла, будущего герцога, пусть Всевышний продлит ваши дни и сын ваш порадует вас внуками.
Бонна Артуа милостиво улыбнулась и позволила каждой из девушек подойти поцеловать ее руку. Когда Катерина подошла к герцогине, та был поражена ее красотой, скоромностью и невинностью, а так же не обычной для юга Франции внешностью.

Герцогиня спросила ее:
– Дитя, твои родители мать и отец, наверное очень любили тебя? Ведь только от взаимной любви родятся такие красивые дети. У тебя очень необычная, Ангельская внешность, откуда ты прекрасная девушка попала на наш юг, где столько черноволосых, вырастающих смуглыми под щедрым южным солнца девушек?

Екатерина робко взглянула в глаза герцогини и сказала:
– Меня зовут, Луиза, я сирота, моя матушка из литовских земель, батюшка служил служил графа де Анжу и отбил ее у крестоносца, что хотел сделать ее своей любовницей.
Бон Артуа, покачала головой:
– Сколько сейчас безнравственных людей вернулось с этих Крестовых походов. А сколько благородных рыцарей и нежных дам сложили свои головы в столкновении с сарацинами. Наши земляки, захватывают плен восточных рабынь и думают, что даже европейских женщин можно принудить к сожительству.
– Я всегда буду защищать высокую нравственность женщин и покровительствовать юным девушкам.
Катерина отступила на шаг и произнесла в низком поклоне:
– Мы будем молиться за вас, пресветлая герцогиня.
Катерина со спокойной душой вернулась в числе монахинь и послушниц в монастырь.
Но не знала девушка, что над ее бедной головой уже сгущаются тучи.

Слуга Карл спрыгнул с лошади во дворе замка де Грамон, и запыхавшись поднялся на верхний этаж, постучался в комнату, ту где графиня Франсуаза сидела за столом и писала письмо своего дяде.
Услышав стук в дверь— она произнесла, – кто там так тропиться?
– Заходите уже. —Карл вбежал в комнату, и поклонившись сообщил ей, что пропажа нашлась:
– Так значит, она в монастыре спряталась, хитрая девка.
Через месяц будем на балу и герцогини, нужно поставить ее в известность, что в монастырях, находящихся под ее покровительством прячутся беглые рабыни. Герцогиня† святоша, вряди сразу отдаст девку. Тогда пошлю Арно к герцогу Филиппу Бургундскому, надо будет как -то найти подход к его сестре Изабелле. Он очень прислушивается к ее советам, а она еще та любительница придворных красавцев. Хоть на что- мой сынок сгодиться, да и говорят, Изабелла очень строга к своим вассалам и крестьянам, така точно поможет вернуть беглянку, – решила графиня.

Глава 11. Изабелла «ключик» к возвращению Екатерины…

В герцогство Руссильонское приехал Филипп Добрый, супруг Бонны де Артуа, неутомимый выдумщик и показник. Даже моду готики перекроил он на свой манер. Кавалеры и дамы при Бургундском дворе были одеты всегда весьма живописные наряды. Один рукав синего цвета, другой красного, к колету, только что вошедшему в моду пришивались много золотых побрякушек. Да сама эта мужская одежда назвалась весьма комично: «гусиное брюхо». Смысл этого названия состоял в том, что колет набивался гусиным пухом, а, одевающий его кавалер, казался внушительным, но слишком упитанным. Головы придворных герцога покрывали береты, тоже с пришитыми к ним многочисленными украшениями.

Графиня де Грамон размышляла над нарядом сына:
– Придется ему примкнуть на время к этим попугаям. И так, пришиваем сыну разные рукава, снабжаем наряд побрякушками и вперед, покорять Изабеллу одну из сестер герцога Филиппа Доброго. Вот уж знатная сплетница. С мужем никак не ужилась, да и как уживешься с ним? Профукал врагам Французской короны и Бургундии целое состояние и свое и преданное жены. Вот Изабелла и крутиться постоянно вокруг своего братца, и во всех его шутках потакает. Слава Богу бал устраивает Бонна де Арта. Уж она не позволит гостей обсыпать мукой или обливать водой, ох уж эти вечные «забавы— ловушки» на балах Бургундских.
– Спасибо, что хоть женщинам чуть грации в моде оставили. Тонкое лионское полотно, бархат, щелк, весь вышитый серебренными и золотыми нитями, мне как раз сегодня должна белошвейка доставить платья из этой диковинной ткани.

Цвет платья будет выдержан с серо -золотистой гамме, хорошо, что я уже немолода, и мне надо рядиться в безвкусицу. А то моя покойная матушка, мир ее праху, Небесах с ума бы сошла увидев меня в таком пестром наряде.
– Гортензия, бедняжка. вынуждена будет подставиться под придворных дам Бургундии. А у нее такой тонкий вкус, как прекрасна была на ней диадема, а как она отлично может выбрать самое тонкое полотно. Нет просто клад, а не жена достанется моему сыну.
Решив, что к новому платью украсит свои волосы золотой сеткой, не надоевшим генином, графиня оправилась на кухню, где готовилась сегодня жирная гусыня, которою, недавно зарубила ее кухарка.

Находясь на кухне и беседуя с кухаркой, Франсуаза не заметила, как к ней мягко ступая подошел слуга и сообщил, что белошвейка с платьем ее уже ждет. Отдав последние распоряжение кухарке, графиня де Грамон поспешила в комнату, где ее ждало чуда модного искусства.
Франсуаза жестом подозвала белошвейку и позвонила в колокольчик, вызывая девушек, чтобы помогли облачиться ей в новый наряд.
Госпожа де Грамон стояла, облаченная в платье, и придирчиво осматривала себя в венецианском зеркале:
– Платье сидело, как влитое, серебристая ткань платья вся расшитая замысловатыми узорами из золотых ниток ей очень шла. Декольте глубокое, V образное, конечно, могло бы быть и по меньше, но кто тогда бы увидел тонкую нижнюю рубашку. Нет, графиня себе нравилась и она была собой довольна:
– Вот только бы ее сын не сильно переусердствовал с костюмом к завтрашнему балу, и был по вежливее с Гортензией…

Бал в прием и бал в замке де Артуа предвосхищался рыцарским турниром. Герцог Бургундский любил покрасоваться перед рыцарями и дамами, он был один из самых сильных рыцарей Франции. Филипп приехал к своей жене с известной помпой. Придворные и сам герцог передвигались на нескольких каретах, путешествие в XV между герцогствами было не из приятных. Кареты были неудобные, подушек мягких не было, рессоры не пружинили. Дамы то и дело вскрикивали на любом ухабе и повороте, мужчины предпочитали путешествовать на лошадях, сопровождая кареты. Впереди всей вереницы карет и отряда всадников неслись на быстрых лошадях герольды бежали скороходы, сообщая о прибытии Великого герцога запада в Артуа.
Филип привез со собой музыкантов и шутов, так что развлечение гостям было обеспечено.

Замок де Бражелон 1429 год. Графиня Гортензия в предвкушении празднества
Юная госпожа собиралась на турнир и бал. Она одела удобное платье, зачем одевать, сидя на трибунах платья со шлейфом и его нужно приберечь для бала. Будущая жена Арно не блистала ни красотой, ни умом, девушка была очень маленького роста, она решила на бал одеть венецианские туфли на высоких каблуках, благодаря новой любовнице Филиппа Доброго, эта новая мода пришла во Бургундию.

Гортензия села в карету, стояла прекрасная погода, как приятно прогуляться в карете в течении нескольких часов, но не больше, а то синяки и ссадины напомнят о себе. Раньше хоть в паланкинах передвигались, удобно несут тебя рабы, а ты покрикиваешь, чтобы осторожнее были. Но куда доберешься таким способом? Приходиться мучиться в каретах, хоть вовремя прибудешь в нужное место.

Чрез два часа графиня Гортензия была в городе, где проживала жена Филиппа Доброго, сиятельная синьора де Бражелон остановилась у подруги, баронессы де Конде. Юные дворянски вовремя прибыли на турнир. Рыцари были готовы к бою, его открыл сам Филип Добрый. Герцог— на черном откормленном, мощном скакуне был в доспехах нового образца: забрало шлема не было уже такое мощное, оно – скорее украшение рыцаря. Кисара и латы— из прочной дамасской стали спасали от ударов во время боя. Герцог бился, как лев, чем вызвал овации трибун. Затем был бой рыцарей на тупых копьях, решили не проливать кровь перед шикарным балом. Культура рыцарства включала не только смелость в бою, но изящность в танце, глубокое исполнение баллад.

Гости герцога проследовали в замок, там им был предложен не большой завтрак и начался бал.
Гортензия все искала глазами своего жениха Арно де Грамона, но когда нашла сморщила носик. Арно расшаркивался и приглашал на танец Изабеллу, сестру Филиппа Доброго. Герцогиня невысокая стройная кареглазая, была хохотушкой и затейницей.
– Ну вот мой женишок опять под все юбки заглядывает, еще и принцесс крови не обходит.. злилась Гортензия.
Арно подошел к Изабелле, и церемонно ей поклонился, он произнес:
– Вы прекрасны, как цветок, герцогиня Изабелла, дай Бог, чтобы нашего Великого герцога Запада, Филиппа Доброго до самой старости окружали такие прекрасные женщины.
– Вы большой льстец, сеньор, Арно, рассмеялась Изабелла.
– Разрешите вас пригласить на первый танец, Изабелла, —не унимался Арно, – попробуйте, галантный кавалер, ответила сестра герцога Филиппа.

Зазвучала медленная музыка, и пары начали выполнять замысловатые па. Здесь главное было показать свою грацию и умение. Ведь герцог Филипп очень ценил искусство, а его сестра училась у лучших хореографов Венеции. Как не старался Арно, но он не смог составить гармоничную пару с грациозной, как кошкой Изабеллой, он от усердия даже наступил один раз на изящную ножку герцогини:
– Ну вы настоящий медведь, месье граф, – ойкнула Изабелла. Танцевавшая в соседней паре Гортензия усмехнулась.

Кавалеры и дамы после танца откланялись, и зазвучала веселая, заводная музыка гавота, танца, похожего на народный. С притопывания, перебежками. Гортензия де Бражелон пресеклась в танце с Арно:
– Ну что, женишок, не очаровала герцогиню, твоя «удивительная пластика» И чего ты так кинулся покорять Изабеллу во все тяжки?
– Не ёрничайте, лишний раз, мадмуазель, это нужно для дела. Герцогиня, Бонна де Артуа, покровительствует монахиням и послушницам монастыря Святой Магдалины, среди них есть моя сбежавшая рабыня. Моя матушка уже походила к жене герцогиня Филиппа и просила вернуть беглянку. Но ее светлость сказала, что все девушки под ее защитой. А Изабелла, очень не любит простых из черни, она обязательно убедит герцога Филиппа повлиять на жену. Ведь верные вассалы очень нужны, герцог богаче самого короля— это, весьма, опасно.
– Так мы убьем двух зайцев, получим поддержку при дворе, и вернем рабыню я надеюсь она будет хорошей кормилицей нашим детям, – закончил свою речь Арно.
– Вот еще буду я мужа делить с рабыней— капризно возразила Гортензия.
– Вы будет хозяйкой в замке, а Катерину мне нужно проучить чтобы не бегала со двора следующий раз. Да и бесплатная кормилица, которая два раза поспала с феодалом, нам не помешает. Потом выдам замуж ее за какого -нибудь кривого и косого слугу. А за каждого нового ребенка буду его вознаграждать. Если дети в мать пойду – выгодно продадим, нет – приют оправим. А ее сдавать будем в наем, если, вы конечно. дорогая, Гортензия не пожелаете стать многодетной матерью, и Бог спесет наших детей.
– Дерзайте, мой рыцарь, – Проговорила будущая жена Арно.

После нескольких танцев, гости устали, бальный зал наполнился чадом от сгоревших факелов, и герцег пригласил всех на трапезу.
Подавали 7 смен блюд, чего только не было: запеченные фазаны, рябчики, кабаньи туши на вертелах, супы различные из французской кухни. Пироги с различными начинками, зать уже употребляла в пищу белую муку. Десерты из Венеции, вина, даже медовуха з Руси.
Филипп Добрый хлопнул в ладоши и появились шуты и музыканты. Менестрели услаждали слух гостей балладами. У бальной бале слуги меняли факелы, и курильницы с благовониями, чтобы освежить воздух. По давнему обычаю Средневековой Европы еще не было постоянного омовленья дворян, господствовал еще дух Крестоносцев, что гласил: «Мыться – смывать славу».
Но уже проникало и веяние востока, хотя пищу еще если руками, а после принятия пищи приносили пиалы с благовонной розовой водой или мятной настойкой…
После трапезы танцы продолжились И Филипп Добрый огласил на завтра одно из главных развлечени

Глава 12. Гортензия де Бражелон и Изабелла сестра герцога Бургундского. Хитрость против изящества. Охота в Руссильонских лесах
Гортензии де Бражелон думала,
– Мне, как -то нужно было привлечь внимание будущего мужа Анро де Грамона.
– Опять эта охота, скакать на лошади, в женском боковом седле, как это неудобно. Говорила батюшке, что хочу научиться ездить верхом, так и мой брат. Но, разве его уговоришь, дама должна придерживаться правил, тихая езда грациозная осанка. Вот сейчас бы села в мужское седло, и не догнала бы меня размеренная сестра герцога Изабелла, а теперь чем взять? – думала Гортензия, – я мала ростом – она высока. Я худа, она такие формы имеет.

Вот что решила Гортензия,
– Я не туфли каблукам не надену, и тяжелого платья—не нужно, А наряд мой будет по венецианской моде: тонкое платье в греческом стиле, да это будет именно то что я хочу. —Возрождение уже добралось и до Бургундии— распущу волосы, они красивого соломенного цвета. Наши дамы часами высиживают в широкополых шляпах без дна, и высветляют волосы на солнце. А мне сам Бог дал такой цвет, грех не воспользоваться— так и решила невеста Арно.
Утром молодая графиня приказала выгнать из конюшни белого, как снег аргамака. Взяв с собой пажа, она в сопровождении заинтересованной и заинтригованное подруги отправилась к месту сбора охотников.

Когда Гортензия въезжала в необычном наряде на двор герцогского замка, молодые люди оглянулись, один толкнул Арно под бок— ты гляди на Гортензию прямо с Венеции приплыла.
Откуда бы она не приплыла, не куда она не денется мы обручены, ответил Арно.
Вдруг затрубили трубы и заиграла охотничьи рожки. На поляну верхом на кауром жеребце выехал герцог Филипп. Он был одет в простую длинную рубаху, которая была подпоясана поясом из толстой бычьей кожи. В такой простой одежде был виден мощный торс герцога Бургундского. Не в колетте же выезжать, коль по лесу за зверем лесным во весь опор несешься.

Филипп Бургундский поднял руку вверх и дал отмашку началу охоты. Загонщики спустили нетерпеливых собак, гончие и борзые бросились в лесную чащу и подняли крупного зверя. Он, ломая ветки, бросился от них прочь. За ним ринулся быстрее ветра герцог Филипп, и за сюзереном помчалась вся охота. Рядом с братом скакала его сестра Изабелла, синий, как небо плащ развивался, подобно флагу у нее за плечами. Черные волосы были собраны в золотую тонкую сетку, и маленькая корона сверкала на голове прелестной всадницы.

Сестру короля почти догонял Арно, а за ним не отставая скакала Гортензия: Мысли вихрем проносились в голове молодой графини:
– Арно, должен поговорить с сестрой короля, но сначала ему нужно покорить ее ловкостью и быстротой скачки. Как бы хотелось быть рядом с ними, и узнать с чего он начнет «приступ» крепости по имени Изабелла?
Четверо всадников неслись, как вихрь, вдруг они услышали победный крик герцога:
– Все сюда, лось сильный, господа окружайте его, не дайте уйти. —Подоспели и другие всадники. Люди кольцом окружили бедного зверя, герцог Филипп выхватил кинжал и ударил в сердце вставшего на дыбы несчастного зверя.
Главное не убить, а покорить, вырвать сердце животного, где находиться его душа, – такое занятие было популярным на царских, королевских охотах, герцоги был принцами крови, они так же хотели славы и победы.
После того, как лось был убит за дело взялись загонщики, они привязали тушу животного за ноги к большому вертелу и принесли его на лесную поляну, где был разведен костре и устроен стихийный пир.
Арно подвинулся ближе к Изабелле:

– Вы царица охоты, настоящая Диана, восхищался он., но не все прекрасно и спокойно в герцогстве вашего брата— произнес граф де Грамон.
Сестра герцога удивленно взглянула на него:
– О чем вы говорите, месье?
Изабелла вы представляете, ваша невестка Бона Артуа скрывает в своих монастырях беглых иноверцев? – заговорчески зашептал граф. Вот видите она даже не приняла участие в охоте, святая невинность.
О чем вы говорите, сир Арно, —встрепенулась Изабелла.

Госпожа моя, в моего замка сбежала русская рабыня, она такая непредсказуемая ограбила наш замок, чуть его не сожгла. А деньги использовала для того, чтобы ей помогли добраться до монастыря. Иноверка— послушница католического монастыря – неслыханно.
Только вы, справедливая и мудрая сестра герцога можете повлиять на свою невестку. Моя матушка тщетно пыталась ее наставить на путь истинный. Отдать нам беглую рабыню. Но Бона Артуа не приклонна, любой странник и девествиница под защитою святой Обители.
Изабелла рассмеялась, – позвольте вам не поверить, защитник веры и морали, вы видно потеряли красавицу рабыню, и вам очень обидно. Но, я вам помогу, терпеть не могу когда чернь, да еще и рабы заявляют о своих правах. Я поговорю с братом, мы верн

Глава 13. Изабелла склоняет Филиппа Бургундского на свою сторону. Православной девушке не место в католическом монастыре

После охоты Изабелла встала поздно, она решила после завтрака поговорить с братом.
– Надо же, что -то решать. Бона Артуа совсем решила не подчинятся общим правилом, не просто принимать отверженных девиц, наставлять их на путь истинный, а еще и иноверцев принимать под свое крыло. Мало протестантов, так еще православная девица под сенью католического храма.

Изабелла спустилась в комнаты брата, Филиппа и начала она свою речь:
– Ты являешься поборником веры, а жена твоя чужих рабов прячет, да еще и православной веры. Если не решим проблему вассалы не будут видеть в нас сильной власти.
– — Сестра, откуда такие крамольные сведения? —спросил герцог Бургундский, один из твоих вассалов пожаловался— ответила Изабелла. Да не только чернь распустилась, наши феодалы, римлянам уподобились— рабов им подавай, будто крестьян им не хватает, – попробовала пошутить, Изабелла.

Но шутка не удалась, Филипп пришел в страшный гнев:
– Эти Руссильонские купцы, их давно пара прогнать из наших земель. Невольничью рынки развели в христианской стране, хуже сарацинов. Но, не прогонишь их, они столько денег в казну дают, ведь мы постоянно ведем войны, и деньги требуется, а где их взять?
– Но жене я скажу, пусть эта ее подопечная или веру меняет, или пусть к хозяину возвращается.

Замок Артуа— резиденция герцогини Лиона и Руссильона
Бонна Артуа сидела за письменным столом, она разбирала письма и отчеты, в дверь постучали:
– Госпожа герцогиня, письмо от вашего мужа герцога Филиппа:– проговорил слуга и подал письмо с поклоном герцогине.
Она вскрыла конверт, и побежала глазами содержимое письма. Чем больше герцогиня читала, тем сильнее ее лицо выражало крайнее удивление:
– Девушка, что назвалась Лузой, вовсе не Луиза, она не католичка, а православная? Как так получилось? Но не могу же я выгнать из под сени Святой обители бедное бедное дитя, оно и так сирота, видно, что девушка не врала? Но придется поменять веру, Святая инквизиция шутить не любит…
Катерина была приглашена к настоятельнице монастыря, монахиня строго глянула на послушницу:
– Я не люблю, у когда с обманом приходят в святые стены, кто ты девушка, ты должна мне сказать, вопрошала она?
Катерина бросилась в ноги настоятельнице:
– Матушка простите меня окаянную, не по своей воле горе мыкаю. Жила мы в святой Руси, налетели татары, сожгли все, меня как пленницу продали жестокому феодалу. Он жениться должен, а меня на блуд склоняет… – плакала горькими слезами Екатерина.

– Невластна я над тобою и судьбой твоей, выбирай сама, либо веру католическую примешь и православную забудешь, или заберут тебя твои хозяева – такой приказ герцогини Боны Артуа.
– Вера, единственная, что мне осталось от моей родной земли и памяти и предков, может Бог помилует… – произнесла Екатерина.
Настоятельница перекрестила девушку,
– Божья матерь помогла тебе, но истинную веру сердцем мы выбираем – что собирайся девушка, пойдешь ты по горькой дороге, только не забудь Бога и укажет он тебе путь… произнесла со вздохом настоятельница.

Глава 14. Екатерина вынуждена вернуться в рабство Унижение и потеря веры

Настоятельница монастыря Святой Марии Магдалины написала письмо герцогине де Артуа, где уведомила ее в том, что русская девушка выбрала веру предков, а не католическое покровительство.
Екатерина проснулась утром, она почувствовала, что сама загнала себя в «ловушку», из которой нет выхода. Есть только надежда на Всевышнего и Богородицу.

Замок де Грамон, Арно выиграл игру
Посыльный принес письмо и Арно де Грамон был несказанно рад, теперь уж он накажет рабыню, так что она запомнит надолго свое своеволие. В обед граф взял с собою двух стражников, и сев на коней, они отправились в монастырь забрать непокорную Екатерину. Прибыв к воротам монастыря, стражник постучал в эти защитную преграду, между светским миром и монастырском отношением.
Привратница— монахиня открыла ворота, и стражники вступили на монастырский двор.
– Передайте настоятельнице, чтобы собственность графа де Грамон, русская рабыня Екатерина вышла на двор, да по быстрее у нашего сюзерена еще много дел, помимо водворения беглянки в крепость замка, где ее и место.
Дежурная монахиня пришла к настоятельнице и сказала :
– Пришли за нашей голубкой— аспиды, да укрепит ее в вере Господь.
Юная послушница, направленная настоятельницей нашла Катерину, молящийся у иконы Богородицы.
Девушка вернулась в келью, и взяла свои вещи вышла во двор. Стражник связал ее руки и посадил впереди себя на коня Через полчаса Арно де я Грамон, как кот на сметану смотрел на свою рабыню.

– Теперь ты вся в моей власти, думала перехитришь меня и спрячешься за монастырскими стенами. Но подвело тебя твоё глупое упрямство. Вера предков? Что это так свято и главнее для тебя, чем свобода. Ты выбрала свой путь.
Хозяйски обойдя Екатерину несколько раз феодал продолжал.
– А ты посвежела, похорошела, а говорят монастырь все соки высасывает?
– Моя мать графиня Франсуаза предлагала тебя клеймить, чтобы больше не бегала. Ты, наверное не знала что на ноге рабыни можно выжить герб хозяина?
– Но я помилую тебя, до моей свадьбы с Гортензией, пока поедешь на черную работу. И, потом, пора тебя использовать, для того для чего покупали. Мою постель погреешь, если понесешь, то байстрюк или байстрючка отправится в приют. Гортензия родит законное дитя, а те будешь его выкармливать.
– Кстати, есть у меня хромой слуга. У него уже две жены померло, а ты будешь— третей. А детей твоих, если они будут красивыми мы продадим. Мужу за каждого ребенка буду золотом платить. А ты в найом, как кормилица пойдешь, много детей феодалов вскормишь. А мне деньги, дядей на тебя потраченные, вернуться, – закончил свою речь граф де Грамон.
Екатерина посмотрела на него и сказала
– Бог воздаст вам сполна вам за ваши деяния и мои слезы и муки.-
Арно позвонил в колокольчик, и вызвал слугу:
– Приказываю закрыть эту рабыню в темнице замка, так, чтобы света Божьего не видела, на хлеб ее и воду, два дня не выпускать. Потом на чёрный труд отправить. Пусть привыкает к новой жизни.
Когда увели рабыню, феодал потянулся сладко, и решил, что пора Гортензию обрадовать. Да и мама будет счастлива -свадьба хлопотное де

Глава 15. Еще два лика судьбы рабыни в Западной Европе…

Грек привез Настю к себе дом, и решил завтра попробовать ее оправить в «Дом для свиданий для дворян». Он закрыл девушку в чулане, предварительно принес ей кусок хлеба и крынку молока.
– Сиди и молчи— приказал, он Насте, завтра посмотрим на что-ты годишься?
Опустилась ночь, но Настя не сомкнула глаз до утра, она была в отчаянии.
– Купили меня для утех, еще и не одного феодала, о нескольких распалённых пахотью мужчин. Она не стала ни есть и ни пить.
– Может в голодный обморок упаду, – думала она. Не зная, что делать девушка даже задумала повеситься на собственной косе. Но потом, ее обуял страх:
– Грех то какой, жизни себя лишать…

Утро наступило с первыми лучами солнца грек пришел и вывел Настю на свет Божий,
– Ты, чего удумала? Ни ела, ни пила, помереть, что ли решила? А деньги, что я заплатил, кто будет отрабатывать? Нежная, какая…
Посадив Настю а повозку, грек понукнул коней, за час они добрались до «Дома свиданий». Вытащив, с трудом упирающуюся Настю, он завел ее в дом. Для устройства своего дела грек купил пару черных евнухов. Им он и предал упирающуюся Настю..
Евнухи схватили девушку с двух сторон и поволокли ее в баню, ни слезы ни стенания рабыни они не слышали, лишь выполняли свою работу. Настя не знала куда от стыда деваться:
– Мамочка, моя родная, видишь ли ты меня с Небес, как дочь твою позорят. А она же такая трусливая, что греха самоубийства больше чем осквернения боится.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71140633?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.