14 дней
14 дней
Эйлин Росс
Жизнь позлорадствовала надо мной сполна. Когда мысли заволакивает лишь смерть и выживание, начинаешь творить безрассудную чушь, желая заполучить справедливость и удовольствие от всего ранее проделанного. Казалось бы, вот она – сладкая, хорошо продуманная месть.
Я ненавидела его всем сердцем и почти завершила начатое, перед тем, как умереть самой…
Умереть не от лап своего мучителя и тирана, кто уничтожил жизнь моей семьи… А от страшной болезни, которую не вылечишь. Я впервые задумалась о смерти так серьезно, ведь теперь точно знаю, что погибну.
Вот как, значит? Бороться за справедливость, при этом умирая изнутри. А что, если не все потеряно?…
Эйлин Росс
14 дней
Глава 1
Никогда не отказываюсь от своих слов. Будь то обещание сохранить жизнь больному в моей клинике, будь даже расправа с одним из моих подчиненных. Бывают разрывы на одной дороге, по которой идёшь, и приходится выбирать, что важнее.
Утром и днем я лечу людей в клинике, которую сам же и основал еще в том десятилетии. Здесь вот уже семь лет царит порядок, и беспрекословное выполнение всех указаний. Я хирург, который обязан ставить вперед жизни тех, кто доверяет ее моей организации.
Мои вечные атрибуты – запах спирта и крови, скальпель, врачебный халат.
Высококвалифицированный хирург с золотыми руками – так меня называют пациенты. Именно так я зафиксировался в памяти у всех, кто меня здесь видел. Мои интерны – самые любознательные и целеустремленные врачи, способныеперенять все мои навыки и стать лучшими из лучших.
Однако, с наступлением ночи все меняется…
***
Звонок на смартфон пронизывает своей трелью до костей. Открываю свои слипшиеся веки, фокусируясь на приглушенном красном свете настольной лампы. Невольно вырывается стон охрипшим, сонным голосом, а затем чувствую на себе худое тельце девчонки, мирно и беспардонно посапывающей на моем животе.
Откидываю ее ногу и выхожу из спальни, прихватив гаджет.
– Босс. У нас проблемы… – Стоило только ему это произнести, меня тут же окутывает злость. Мигом собираюсь на место. На часах 2 ночи. Ступор. В джинсах и голым торсом стою посреди комнаты, собираясь надеть рубаху и прыгнуть наконец в туфли. Что делать с девчонкой?
Оставлю одну – поимеет пол охраны. Тут и думать нечего. Какой бы я мразью не был, так поступать точно не в моих принципах. Касаюсь ее руки:
– Вставай, дорогуша! Отвезу тебя домой, здесь тебе оставаться не стоит. – Пока дойдет, что происходит, еще полчаса пройдет. Собираю ее шмотки, взваливаю к себе на плечо, пока пытается верещать. – Тише… – Отрезал грубо. Не терплю истерик.
Так и спускаюсь вниз с голой, еле прикрытой стрингами, задницей на плече.
– Константин Александрович… – Появляетсяпередо мной начальник моей охраны. Взгляд тут же падает на попку девахи – неловкое молчание. Кажется, он забыл, о чем хотел сказать.
– Отъеду на пару часов… – Коротко отчеканил я и направился к выходу. Все мои знакомые, подчиненные, друзья знают, как я немногословен, но ясен во всех вопросах. Мне не перечат, так как знают, чем это может закончиться.
На улице теплая ночь, летняя, по-настоящему. Поэтому насчет брюнетки не переживал, что замерзнет. Короткий сигнал черного «Мерса» распахнул нам свои объятия.
– Оденься на заднем и сиди тихо. Закину домой. – В ответ она что-то промямлила, но затем притихла. Я, не тормозя, завел двигатель и выехал. Только звук мотора теперь заполнял все пространство.
– Слушаю, командир.
– Дэн. Подробнее объясни, в чем дело! – Начинал уже закипать.
– Та мадам снова за старое.
Черт!
Как же я за*балсяна нее время тратить!Стоило только посадить ее юркого папашу за решетку, так вылезла из норы, как змея, защищая свое достоинствои семью. Я был переполнен решимости. Сегодня раз и навсегда покончу с этой наглой сукой и на этом мои проблемы закончатся.
Я даже не видел ее ни разу в живую. Скользкая тварь, может только гадить и портить мое состояние. Вроде не дура. Расчетливая. Симпатичная, обычная девчонка, но творит хрень, за что может получить.
Через пару секунд, пока я гнал на всех парах к дому моей «знакомой» на заднем, пришло сообщение:
«Взяли ее. Ждем.» – молодцы, парни! Сегодня точно все закончится.
Наш подпольный лагерь находился чуть ли не на окраине города. Глушь, пустыня. Одним словом – идеальное место для создания своей личной империи.
Я пригнал к месту, рывком вылези захлопнул дверь своеймашины, гневный прошел к обшарпанной, серой бетонной стене. Ворота огромного дома, почти не имевшего окна, раздвинулись, впуская меня внутрь. Там уже поджидали бывшие вояки, готовые спустить шкуру любому, кто посмеет меня тронуть.
Коридоры ничем не отличались друг от друга –залитые серым дымом. Дэн уже шел с другого конца мне навстречу:
– Где она? – Процедил я. Мы быстрошли по крылу, минуя арматуру, отдельные ходы и залы, где в каждом была своя атмосфера.
Дэн – мой единственный друг и компаньон ответил:
– В подвале, связана. Сообщников не выдает. Молчит и смеется.
– Достаточно. – Два, три шага, забег по лестнице вниз, и я уже входил в темный, холодный подвал. Здесь три парня стояли вокруг железного стула, на котором восседала эта курица. Мокрыерусые волосы, слипшиеся от влаги, свисали на поникшее лицо. Тонкие руки изогнуты так, что казалось вот-вот сломаются. Ноги связаны между собой. Сама девчонка одета удобно в черный топ, обтягивающие штаны и ботинки. Не скажу, что с отъездом ее папочки дела у нее пошли резко вниз. Шмотки явно дорогие – видно невооруженным глазом.
Она тяжело дышала, резко выдыхая так, что плечи и грудь падали, затем медленно поднимались. Приблизившись, увидел, как на колени с лица капает кровь.
– Я же сказал, не бить, пока не приеду. – Спокойно сказал я, хотя внутри все бурлило от ненависти к этой суке. Да, буду честен, мне доставляет удовольствие немного поиздеваться над теми, кто пытается мешать моему делу.
– Мы слегка. – усмехнулся Дэн. Другие же не смели подать голос. Но не она…
– Ты сгниешь в тюрьме, Мистер Дьявол. – цедила каждое слово, словно яд. Змея, не иначе. Такой голос прорезался, что похоже еще не в курсе, с кем разговаривает. Охрипший. Скрипучий, но слишком уж наглый, самоуверенный.
Резким движением откинул ее голову назад, отчего не слишком длинные волосы растряслись по плечам.
Сучий взгляд. Усмешка на поллица. Ни грамма страха, только ненависть в серых глазах, которые ядовито прожигают во мне дыру. Она совсем не похожа на своего отца, словно вовсе не его дочь. Светлые серые глазки, широко распахнутые, смотрели прямо мне в душу, с ненавистью, с опаской, с гневом, перерастая во все тело. Вот-вот накинется, царапая лицо когтями. Она вовсе не казалась затравленной овечкой, а напротив беспрерывно цедила ядом, пока могла.
– Попалась, тварь. Ну и что делать с тобой будем? – Я чуть присел на уровень ее лица.
Скалит зубы. Молчит. Рвано дышит. А по губе вниз стекает капля крови, которую не прочь бы сейчас слизать языком. Сам не знаю, почему позволяю себе такие мысли, ведь всего пять минут назад хотел прикончить ее. Недотраханныйзверь во мне все время дает знать о себе.
– Пошел ты… – Выплюнула слова вместе с брызгами крови. Ее тельце чуть обмякло на стуле, голова откинулась назад. Тут я и заметил на ее белой шее следы удушения.
Сцепил зубы, проглатывая маты на ходу. Удушение не наш метод, не мой. Парни это прекрасно знают и не посмеют даже подумать о том, чтобы взять в руки веревку и нацепить на шею девчонки. Тут же, не сводя глаз с ее шеи, я подозвал Дэна на пару слов.
– Что за фокусы? Кто-то хотел раньше меня покончить с ней? – Язвительно произнес я тихо, чтобы услышал только Дэн.
– Возможно. Девчонка та еще дрянь. Нарывается на неприятности чуть ли не каждый день. Приводов в полиции больше, чем у опасного серийного маньяка. Только если раньше ей папаша мог помочь, то сейчас сама разруливает. А ведь ей всего девятнадцать…
Я помолчал секунду.
– Ладно, хватит церемониться. – сказал громко. Парни обернулись на меня с усмешкой. Девушка же смотрела на меня неотрывно, словно гипнотизировала или изучала с какой стороны вцепиться в меня когтями. Я потер свою трехдневную щетину и выдал: – Все вон отсюда…
Друг недоумевающе на меня глянул. И хоть ему хватило всего секунды, чтобы ретироваться, взгляд все же удивленно продолжал прожигать насквозь. В его голове отчетливо читалось, что я петух и что-то явно задумал.
И правда после того, как все вышли, я задумал… Задумал сделать не то, что хотел.
Приблизившись к мелкой, резко схватил ее мягкие, чуть влажные щеки тремя пальцами, сильно сжав, отчего из ее горла вырвался протяжный, скрипучий стон. Она зажмурилась, больше не от страха, а от неожиданности. Хотя по мне лучше, чтоб сучка боялась меня также, как свой ночной кошмар. Ее губы приоткрылись от давления, такие пухлые, нежные, как раз для меня.
– У тебя только два пути из этого подвала. –хрипло выдал я ей на ухо. – Либо на кладбище, либо ко мне в кровать.
От этих слов я и сам пребывал в некотором ступоре, что уж говорить об… Лизе, кажется. Ее глаза широко распахнулись в ужасе проглядывая в мои черные зрачки. Затем резко вырвалась из моей ладони, которая, вероятно, могла оставить на коже следы. Разглядеть этого мне не удается – Лиза тут же откидывается на спинку, опустив голову так, что волосы вновь свисают на лицо. Ее дыхание перебивает все остальные звуки, в том числе и мое совершенно спокойное сердцебиение. Я смотрел на нее сверху вниз, прикидывая свои дальнейшие действия.
Просто так убить ее было бы довольно скучно. Пытать девчонку ради информации – бессмысленно. Все равно не скажет ни черта – как именно ее папочка сливает деньги и крысит за спиной. Поэтому в моей изощренной голове черезсекунду промелькнула интересная идея. Заодно, может поднаберется ума и все же согласится на сотрудничество…
Я снова наклонился над ней, касаясь ладонью волос, грубо сжал их.
– Не трогай… меня. – Тяжело дышала Лиза. –Сукин сын! Дьявол! – Я резко поднял ее лицо к себе, близко, едва касаясь носами. Она выдохнула мне чуть ли не в губы, обдав горячим дыханием. Черт! Сука, не иначе. А пахнет то как… При других обстоятельствах я бы незамедлительно отымел ее на своем столе в ординаторской. Но сейчас думаю лишь о том, сколько дерьма она вылила на мою голову, прежде чем, наконец, оказаться у меня на поводке.
– Тогда вот тебе третий вариант… Я сохраняю тебе жизнь до тех пор, пока не наиграюсь с тобой, малышка. Мои правила весьма просты. Хотя тебе они врятли понравятся.
И пока я думал над первым правилом, зверушка не придумала ничего лучше, чем грубо укусить меня за подбородок.
– Тварь! – Громко вырвалось у меня, хотя я всегда предпочел бы оставаться хладнокровным.
Я невольно отпрянул от девчонки, толкнув ее стул так, что тот покачнулся, едва не упав. А сучка засмеялась, звонко, ехидно, будто находилась сейчас на моем месте, и это я связанный сижу перед ней на стуле. Она каждый раз переигрывает меня в эмоциях, в доминировании, не показывая ни малейшего намека на страх и ему подобное. Меня это начинало жутко раздражать.
Грубо схватил ее за волосы одной рукой, второй же слегка надавил ей на шею.
– Доигралась, принцесса! – цедил ей в губы. –слушай первое задание, чтобы не сдохнуть здесь же, на этом гребаном стуле.
– Да пошел ты нахрен, козлина!
Я злостно усмехнулся, все также сжимая в кулаке ее хвост, и задумчиво произнес:
– Поиграем в догонялки, пожалуй. Сможешь убежать отсюда за час, отсрочишь свою смерть на день.
Девчонка снова рассмеялась мне в лицо, сохраняя злость на своем милом личике.
– Ты безумен до костей. В этом твоя фишка, но в этом и твоя слабость. Я легко обведу тебя вокруг пальца. Ты проиграешь. Даже если я сдохну, мразь!
– Пытаешься укусить без зубов. Я не проигрываю… – секунд пять смотрел в ее серый омут, прежде чем произнести на ухо шепотом: – Время пошло, Киса!
Глава 2
3:17
Почти без сил и сознания сижу на этом чертовом стуле вот уже пять минут с тех пор, как осталась одна. Ноги ужасно затекли, я не чувствую кончиков пальцев. Невольно издаю короткий стон, когда пытаюсь двинуть руками. Начиная с плеча мои мышцы,словно деревянные и переломанные, жутко саднят. Единственное, что могу сделать, это активно пошевелить кистями и понять, что веревка достаточно ослабла от давления.
Спасибо папе, что хоть немного рассказывал мне о том, как делать попытки в сохранении жизни себе и тем, кто оказался в такой же ситуации. В момент захвата я то и дело успевала сосредоточиться на своих кистях, которые в эту же секунду крепко связывали.Второй же амбал не кичился в своей силе и отвешивал легкие оплеухи, хватал за ноги, сжимал кожу и мерзко усмехался. Однако, я не из тех, кто станет скулить и просить о пощаде, я делала дело ради спасения своей жизни и жизни отца, пребывающего сейчас в тюрьме. Стоило незаметно напрячь мышцы, развести в стороны, оставляя при этом руки сомкнутыми. Это хоть немного дало свободу так, что я сейчас аккуратно могу освободиться. Грубая верёвка больно царапала кожу рук, чуть ли не до крови. Но спустя несколько минут мне удалось высвободить их.
– О, черт! – Выдохнула я с облегчением. Какой же это кайф – снова полноценно двигать конечностями.
После заминки освобождаю ноги, которые были связаны изолентой. Вставать не тороплюсь, хоть у меня всего минут сорок на побег. Ноги возвращают себе способность ходить, и только тогда сосредотачиваюсь на помещении.
Тут же делаю небрежный хвостик на влажных, в чем-то измазанных волосах, дотрагиваюсь до избитой губы, чувствуя, как капает кровь. Такой грубости я давно не ощущала. А последствия и того хуже – губа явно посинела. Как после анестезии у стоматолога, онемела. Надеюсь, до завтра придет в норму.
Ничего. Всего лишь временные трудности. Эта гнида получит свое вдвойне. Я постараюсь устроить ему сладкую жизнь за решеткой. А может и сразу в ад отправлю…
Ненавижу всем сердцем! Сколько нервов он еще вытянет из моей семьи, прежде чем отстанет? Мать пьет с горя и отчаяния, старшая сестра вот уже несколько лет после престижного института вынуждена зарабатывать деньги своим телом из-за Кёллера. За глаза все называют его киллер.
Константин Кёллер. При его упоминании у матери кровь стынет в жилах, отец яростно продумывает, как вернуть себе честное имя, а я… Жду подходящего момента, чтобы воплотить свою месть в реальность, итог которой – расплата по полной…
Сама не замечаю, как сжимаю кулаки до боли на коже из-за ногтей. Зубы сжимаю, осматриваясь по сторонам. Так хотелось найти канистру бензина и поджечь это место ко всем чертям. Слышала от наемников, что здесь Киллер «заметает следы» …Что же будет, если здание исчезнет.
Понимая, что у меня остается минут тридцать, я прикидываю возможные варианты уничтожения и побега отсюда. Не собираюсь играть по правилам. Не убьет. В этом я почему-то уверена. Сам не понимает еще до конца, но я далеко не пешка в этой игре. Потому и жива до сих пор.
В темноте разглядываю фрамугу наружу. Единственная проблема – ее высота. Под потолком почти находится.
Подхожу тихо к стене. Ничего, что могло бы мне помочь взобраться наверх, кроме хлипкой трубы, которая меня не выдержит. Я хоть и мелкая, худощавая, но все же сорвусь, еще и шума наведу. Только зря на битое стекло случайно наступила – треск мгновенно разнесся по подвалу. Что, если сюда явятся и в итоге не дадут мне спокойно сбежать? Хотя… У меня есть время, определенное. Единственное, на что можно рассчитывать – так это на сдерживаемое слово Киллера.Вот теперь и проверим, насколько это правда, как говорят его жертвы.
Сказал час? Значит охота на меня начнется примерно через полчаса.
Тогда план Б, которого не было еще секунду назад. Попробую напролом. Через выход… Примерное расположение здания я хоть немного знаю. Могу предположить, что выйдя из помещения окажусь перед главным коридором наверх, а значит могу обмануть систему и свернуть в направлении технического помещения, которое выведет меня на пожарную лестницу вверх. Стоит попробовать.
На войне все средства хороши.
Сооружаю из мусора отмычку. Дверь нужно проверить и бесшумно отворить, иначе могу сломать замок и точно выбраться не получится. Подхожу осторожно, прислушиваюсь.По ту сторону слышны тихие шорохи, будто бы где-то на том конце коридора. Мое умение различать расстояние сыграло мне на руку, так что с уверенностью могу сказать, что за дверью нет никого, и у меня будет время убежать, даже если меня заметят.
Засовываю проволоку в замочную скважину. Проворачиваю медленно, очень медленно, пока не слышу характерный треск. Неужели так просто?
На двери нет ручек, она железная, с одним лишь замком, поэтому, подцепив пальцем край, натягиваю на себя и действительно, еле сдерживаю возглас победителя, когда дверь поддается, издав легкий скрип.
«Пол дела сделано!» – пронеслась в голове мысль.
Выглядываю в темный коридор, такой же, как и этот подвал. Ничего не видать. Тихо. Даже шороха не слышно, что меня напрягло. Но времени остается все меньшеи меньше, а мое желание жить и быть свободной возрастает с каждой секундой. Ужасно, как ни кстати, разболелась нога, которая получила ряд ударов в бедро и лодыжку. Надо всего лишь вытерпеть, ведь это одна травма из десятка таких же на моем теле. Про ссадины, порезы и царапины я вообще молчу.
Выскальзываю наружу, ощущая запах гари и резких химикатов. Что они там жгут, я, пожалуй, пропущу мимо себя и продолжу свой путь на выход. Как я и предполагала, за дверью в подвал есть коридор с аварийным выходом на улицу. Я мысленно ликовала, пока,аккуратно наступая на пол, шла туда. А через пару метров, наконец, приблизилась к двери, такой же, как и предыдущая.
Повозиться пришлось долго. Никак не поддавалась. Сзади еле расслышала характерные голоса и звуки приближающихся шагов в двадцати метрах от меня. Даже если они обнаружили мое отсутствие, то у меня есть немного времени, пока они додумаются, куда я побежала. Руки ужасно тряслись. Я буквально не могла сосредоточиться на замке и постоянно прислушивалась к звукам.
Главное не оборачиваться. Не отвлекаться. Каждая секунда равняется риску. И вот… почти…
Звуки подозрительно стихли, но я уже вот-вот открою. И…
– Эй!
На нервах просто выламываю чертову дверь, выбегая в темноту ночи. Мне плевать на то, что позади, бегу вперед, не оглядываясь, зная, что за тем лесом проезжая часть, где я смогу остановить тачку, или хотя бы пешком дойти до города. Из-за ноги хромаю. Больно, но я бегу.
Звуков больше не слышу. Вероятно, время не вышло, раз Киллер еще не дал указаний прикончить меня. Я обнаружена, но не убита. Считать ли это поводом для радости?
Скрываюсь в лесу. Продолжаю бежать, не обращая внимания на ногу, которая по всей видимости сломана. Голова не соображала, кружилась сильно, болели виски.Я потеряла счет времени, когда пробежала уже порядка километра. И выдохнула, когда впереди показалась дорога. Небо уже светлеет, освещая ее слабым светом. Я шагаю уже медленнее, но не сдаюсь, пока не ступаю на асфальт и падаю на одно колено. Дышу рвано, часто, слышу сердцебиение. И спустя несколько секунд через силу встаю на ноги, улавливая пронизывающий до плоти сигнал автомобиля, а затем резкий толчок в бок и яркий свет в глаза. Сознание тут же мутнеет, и я отключаюсь, как только затылок встречается с твердой поверхностью.
Глава 3
Утро. Я просидел сидя за компом полночи, высматривая по камерам, как мелкая сука пытается выбраться из подвала. Отключился на моменте, как открывала входную дверь.
– Константин Александрович…
– Она сбежала? – Не отрываясь от монитора, спросил я. Будто пустота в помещении могла подсказать мне что-то важное.
– Все было под контролем, пока…
Я резко обернулся к Дэну. Тот стоял прямо, не смея шелохнуться. Как вышколенный солдат, твердил уверенно и без опаски, что я его прикончу.
– …Пока она не исчезла на трассе. Вероятно, ее увезли на тачке.
– Ты так думаешь, или есть факты, подтверждающие эту гипотезу? – спокойно спросил я, хотя внутри начинал кипеть. В глубине души осознавал, что потерял из виду, сам же затеяв эту игру со змеей.
– Есть парочка машин, проезжавших в тот момент, проверяем.
– Хорошо…
Глянул на время.
– Сегодня я весь день в больнице. Будет что-то известно, пиши.
Встав со стула, накинул на себя свой пиджак и полетел на смену. Наступило утро, и теперь я хороший хирург и главврач в своей клинике, спасающий жизни пациентов. Наступило утро, и я больше не Константин Келлер, числившийся как без вести пропавший, а его брат близнец, которого никогда не существовало. Я – легенда для соседних стран, которые получают от меня запретное сырье и оружие, я – легенда для тех, кто работал на мою компанию. И правосудие для тех, кто знает о моем существовании. Так я избегаю электрического стула и продолжаю свое опасное, но прибыльное дело.
В больнице я Андрей Кёллер. Здесь меня, конечно же все знают и уважают, а я в свою очередь даю надежду даже самым сложным больным пациентам.
Стараясь больше не думать об этой девчонке, я приехал на место. С утра день начался напряженно. Двое – парень и девушка, попавшие в аварию. У одного сотряс и вывихнуто плечо. Девушка же в тяжелом состоянии –стекло разбитого окна попало в шею, есть множественные царапины и порезы по всему телу, также из-за стекла. Повозиться пришлось долго, но с успехом. Теперь лежит после процедуры, восстанавливается под присмотром аппарата и медсестер.
Моя команда сегодня тоже в работе. Помимо приезжих на скорой, здесь числятся вип-клиенты, проходящие реабилитацию после операций. К середине дня я и забыл про ночное приключение напрочь. Но потом внезапно моим планам и ожиданиям на оставшийся день пришел конец. Все резко поменялось, когда очередная «скорая» привезла нам в хирургию девушку в тяжелом состоянии с ранением под левым ребром и небольшим над глазом. Из-за крови и грязи, что на ней было, я не сразу понял, что это она…
Лизок, доводившая меня всю ночь сегодня до бешенства. На моем лице проскочила мимолетная улыбка, но,чтобы не казаться бараном для своих же подчиненных, я тут же взял себя в руки.
– В третью операционную, живо! – отдал я приказ, когда на первичных снимках увидел разрыв наружных стенок кишечника. Моя миссия – спасти от смерти ее заносчивую, лживую тушку, как бы я не хотел сейчас добить эту дрянь. В очередной раз судьба подкидывает мне козырь, дав преимущество в игре. И вновь я на коне, вновь доминирую над ситуацией.
В голове уже прорисовывается план, как бы заполучить выгоду и интересно провести время, зная, что Лиза теперь у меня на крючке. Ладно… Пусть пока живет. Я спасу, конечно же, ей жизнь, иначе какой я к черту хирург? А затем эта бестия так просто от меня не отделается.
– Константин Александрович! –Ко мне вдруг подбежал мой интерн. Один из лучших, которые проходили у меня учебу, и единственный, кто, пожалуй, останется здесь работать. –Позвольте мне ассистировать Вас? Хочу оперировать ее.
На мой взгляд, произнес Дмитрий это довольно странно, воодушевленно и чересчур нервно, будто это его сестра или девушка. Я прищурился, коротко произнес:
– Знаешь ее?
Парень стушевался, не ожидая вопроса в лоб.
– Не совсем. Точнее… Мой друг – ее парень бывший. Она ему дачу подожгла, но это не имеет никакого отношения.
Я усмехнулся. Девочка – не сахар. Это мы уже поняли. Однако, я прямо сказал, что видел в его глазах:
– У тебя в любом случае есть косвенная ненависть к этой девочке, и каким бы хорошим специалистом ты ни был, личные счеты -всегда преграда для успешной операции. К тому же такой серьезной. – Я коснулся ладонью его плеча. – Не волнуйся, будет еще возможность, а сегодня меня будет ассистировать Аня, она уже побежала туда.
Он кивнул и не стал меня больше задерживать, а я ринулся в операционную, где мне уже подготовили девушку. Я подготовленный вошел в помещение, пропахшим спиртом и хлором, под ярким, местным освещением. Три пары глаз уставились на меня.
– Босс. Ввела нужную дозу. – Тут же схватилась Аня. Я подошел к столу, на котором лежала Лиза. – Пациент готов к операции.
Именно после этой фразы я всегда беру скальпель…
Глава 4
Небольшая, отрезвляющая капля пота стекает в тот момент, когда я затягиваю последний узелок на коже пациентки. Чувствую, как медсестра проходит ватой по лбу. Я немного расслабляюсь и в то же мгновение понимаю, что заканчиваю операцию в состоянии аффекта, с затуманенными мозгами. Мои действия всегда точны и доведены до автомата, начиная с того момента, как прихожу сюда, и до момента:
– Операция окончена. Везите в свободную палату. – Девушку тут же начали готовить к транспортировке, пока я задумчиво наблюдал за ее телом. Еще не мертвым…
Когда операционная частично опустела, я жестом подозвал Аню к себе, которая уже снимала окровавленные перчатки с рук. Она с вопросом глянула на меня.
– Назначаю тебя ее врачом. Присматривать, никого к ней не пускать…
– Андрей Дмитриевич. Почему не пускать? А если родные объявятся?
Я раздраженно бросил:
– Не спорь, пожалуйста. Делай, как я сказал. Чтобы никого у нее в палате, кроме тебя и медсестры не было. Данные не спрашивай. По душам не разговаривай… Будет просить телефон – не давай.
Я еще пару минут говорил с ассистенткой, прежде чем мы вышли. Она знала, как нужно поступать. Поэтому за конфиденциальность не переживал, а сам уже доложил своим о девчонке.
Дэн как всегда кинул язвительную шутку, напомнив мне о том, как я люблю играться с людскими чувствами. После обеда мне оставалось только ждать накала в ее голове с нарастающей паникой. Я прекрасно знал и мог наблюдать за таким фактом, что ожидание смерти хуже самой смерти.
Поставив в ее палате камеру, я видел все, что она делает и говорит. И потихоньку строил план, как я мог разделаться с Лизой, при этом вдоволь насытившись ее страхом…
Да, я безумен, как сказала девчонка, до костей. И мне нравилось это чувство. Ощущение льва на охоте, когда жертва уже у тебя в когтистых лапах, боится, отчаянно пытается цепляться за жизнь…
В момент операции рассматривал ссадины и порезы на ее открытых участках. Их так много, что я даже удивился, подумав про себя, что такого девчонка творила в своей жизни? Может подрабатывает тайны агентом? Или разгружает вагоны?
Конечно, все это шутки и пустая болтовня, однако для успешной игры мне определённо нужно узнать ее изъяны изнутри…
Спустя два дня терпение мое почти достигло нуля, особенно когда врачи разрешили Лизе ходить. Я все еще видел на ее лице множественные ссадины. Она хромала и прибегала к помощи костылей, но все также рьяно пыталась найти телефон и позвонить кому-то. Явно не в полицию – ситуация не предполагает виновников, да и сама девушка состояла на учете. Позвонить в полицию означало броситься в кипящий котел добровольно. Меня жутко выводило ожидание, но сейчас открыться не время, иначе истерики не избежать. Напротив, в попытке убить время решил ради смеха проверить ее здоровье на все возможные заразы. Это в какой-то момент может сыграть свою роль.
Вечером я убедился, что медсестра дала Лизе снотворное, а затем ринулся за город – проверить поставки крупного груза своим партнерам.
Сегодня лил дождь целый день, поэтому дорогу слегка размыло, и я против своей воли задержался. Он не кончался и сейчас, значительно мешая мне что-либо разглядеть на темной улице, вдали от города.
«Ждут еще 15 минут и уезжают.» – написал Дэн. Я гневно ударил по рулю, выворачивая его направо. Оставалось порядком пять минут ехать, а по такой дороге все десять.
Я поддал газу и включил голосовое:
– Я скоро. – быстро произнес я. Нервничать никогда не входило в мои планы, тем более из-за обычных дел. Неужели меня выбила и колеи эта сучка? Даже сейчас о ней думаю, не сбежала ли? Не порезала ли кривой вилкой всех дежурных? Не устроила ли погром в моей клинике? Она раздражала, даже когда спала, и я уже всерьез задумывался просто вывезти ее в лес. Что-то изменилось, но что? Ведь девчонка не была важной персоной, которую искали. О ней никто не упоминал за эти дни.
Из раздумий меня вывел резкий сигнал соседнего автомобиля. Я чуть не поехал по встречке, но опомнился. А до объекта осталось пару километров.
– Все, Кость, забудь. – Неожиданно пробормотал себе под нос.
А затем мне пришло еще одно сообщение от того, кого я меньше всего хотел сейчас лицезреть. Я пришел в бешенство.
На повороте к одинокому зданию резко затормозил, увидев впереди своих людей. Дэн взглянул на меня искоса, когда я прошел мимо. Увидел мое взвинченное состояние и не на шутку струхнул. Такой я бываю, когда сильно зол, но сейчас по большому счету просто устал, не желая тратить время на пустую болтовню.
– Поставки проверили, все чисто.
– Однако, есть одно но? – язвительно бросил другу. Опасения подтвердились.
Внутри меня ждали:
– Константин Александрович. Приветствую! – Вальяжно разместившись на кожаном диване, глава частной группировки – Лев Залесский нагло пил мой вискарь. Я прекрасно знал, что этому хмырю понадобилось от меня, но нихрена он не получит.
– Проваливай, пока не поплатился.
Толстяк рассмеялся.
– Так ты с гостями обходишься? Думаю, учитывая то, что я имею против тебя, ты мне ноги целовать должен!
Я процедил сквозь зубы, теряя контроль:
– Проваливай. Пока. Цел… Я тебе ничего не должен, а ты, прежде чем угрожать, подумай, с кем разговариваешь!
За мной мгновенно оказались мои люди, отчего бизнесмен стушевался, но не перестал смотреть на нас так, как на свою собаку.
– Советую тебе все же меня выслушать… – Спокойно ответил он.
Тогда я сел на кресло напротив, прихватив сигару. Через секунду в моей руке появился бокал. Я отпил и следом закурил, пристально глянув на мужчину.
– Как-то давно ты подписал соглашение на разработку и транспортировку оружия нуждающимся странам… – Я зыркнул на него, прекрасно понимая, к чему клонит. – Мне поступила заявка… Точнее приказ о том, что последние полтора года условия не выполнялись должным образом.
– Были некоторые трудности…
– Слушай, Киллер. Я не получаю бабки. А значит я зол… У меня есть все преимущества сдать тебя властям.
Я рассмеялся.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Чтобы доказать мою виновность, тебе потребуется тщательная экспертиза моего «мертвого» тела, проверка всех бумаг, в которых нет ни грамма преступления, опрос свидетелей, которых нет в живых. У тебя ничего нет, я чист. К тому же, ты потеряешь свой главный козырь.
Я резко встал, нависая над Залесским.
– А вот у меня имеется очень ценный компромат на тебя и твои левые схемы. Советую тебе прикусить язык, пока тебе его не отрезали.
Я медленно отошел от дивана. Вонь его резкого парфюма вперемешку с потом толстого тела вызывали у меня рвотный рефлекс. А гад продолжил.
– А что насчет Третьякова?
Я вопросительно поднял бровь.
– Гниет в тюрьме, как и все преступники, имеющие наглость беспрепятственно проводить черные схемы вне компании. И он поплатился за свой длинный язык.
– Занятно… Но его дочь… Пронырливая и скользкая… – Лев задумчиво провел пальцем по подбородку. – Когда ты ее поймаешь, не забудь спросить, как папаша скрыл ото всех схему с последней операции уже в тюряге.
Я недоуменно посмотрел на собеседника. Парни так и стояли вокруг нас, лишь Дэн сидел и внимательно слушал.
– О, так ты не знаешь? – Продолжил Залесский. – Жаль… Тебя провели, Костик…
– О чем ты, черт возьми?! – Я начинал закипать от всего этого. Неужели за моей спиной провернули сделку и скрыли все последствия? Я был в бешенстве.
– Третьяков сыграл спрятанным козырем, а ты и не заметил.
От его загадок становилось уже тошно. Еле сдержавшись, я не достал свой ствол и не выстрелил этому придурку в голову, напротив, до меня дошло, что они оба вытворяли за моей спиной.
– Хоть у меня нет на тебя доказательств, но я с двухсот процентной вероятностью могу сказать – ты не по той дорожке пошел, Залесский, когда сплотился с этим бандитом. Каково тебе? Совесть не грызет? – с усмешкой произнес я, осознав, какой гнилой человек сидит передо мной. Я буквально вперил взгляд в его наглую физиономию, которая едва дрогнула от моего обвинения. – Теперь нет никакого смысла копать дальше под Третьякову младшую…
– Ты спятил, друг мой. Она – главная мразь, которую стоит остановить прямо сейчас.
– Пытаешься перевести стрелки на нее? Или сравниваешь ее слепые отцовские наводки со своими умышленными преступлениями? Я готов закрыть глаза на твои действия по отношению к другим, но когда ты идешь против меня за моей же спиной… – Я сжал кулаки с силой, едва произнес последнее слово.
Как я был слеп на его счет! Развели меня с Третьяковым, как мелкого пацана. Повели по ложному следу, удобно расположив передо мной невинного человека. Знала бы она, какой ее отец подонок. А она всего лишь попала под горячую руку, возненавидев меня, за то, что я ее папашу ни за что посадил. А я дурак принимал ее за ферзя, дочь отца, который посвящает ее в свои махинаций. А что же на самом деле? За что она борется? Что он ей наплел?
– Она знает многое, о чем ты даже не догадываешься.
Я вновь глянул на Льва. Встал и медленно подошел к нему.
– …Ты недооцениваешь эту семью…
Я рассмеялся.
– Семью, где мать алкашка, а две ее дочери скитаются по городу, словно нищие попрошайки? Одна из которых продает свое тело, а вторая безрезультатно пытается восстановить справедливость по отношению к ее «честному» отцу… Я больше поверю, что она сама уже обо всем догадывается, продолжая бороться за правду, в которую уже почти не верит.
– Тогда какие твои действия? – иронично спросил Залесский.
Я с ухмылкой на лице, от которой мужчина тут же перестал плевать пафосом, склонился, чтобы произнести лишь свои намерения, прежде чем этого засранца выволокут наружу:
– После того, как все ваши с Третьяковым схемы будут доказаны, будь уверен – я достану тебя из-под земли, где бы ты не находился. Вы оба сгниете в тюрьме в лучшем случае…
На лице Залесского застыл вопрос – что будет в худшем. Однако, задавать его он предусмотрительно не стал, догадавшись обо всем сам. Ему еще не известно, как мои обидчики могут страдать, думая о том, какую ошибку совершили, пойдя против меня.
Одним движением пальца приказал убрать дорогого гостя с моих глаз, а после того, как Лев едва вышел из зала, я устало осел на кресло, сжав пальцами переносицу. Дэн остался со мной, сев напротив.
– Как я вымотался за этот день…
Друг усмехнулся:
– Девчонка не давала спокойно работать? Все хочу спросить, зачем возишься с ней?
– Теперь я знаю, что она не причастна к разгрому моих сделок, она не могла…
– Это нужно еще доказать… Неужели так просто отпустишь?
– Нет. Хочу доказать и себе, и ей, как она заблуждается по отношению к своему «честному» папочке.
– А что, если это все тупая уловка Залесского?
Вопрос мог бы стать важным, если бы мотивы Льва были известны. Зачем ему это делать? Он ведь прекрасно понимает, что я найду его при любом раскладе…
– Мать может что-то знать… – пробормотал я. – Найди мне эту алкоголичку и приведи сюда завтра…
– Будет сделано. Но мне непонятно…
Я нахмурился, посмотрев на Дэна исподлобья.
– …Ты шесть лет ведешь успешный и секретный бизнес, четыре года из которых под чужим именем. И три года возглавляешь самую престижную клинику в городе. Напомнить, сколько тебе?
Я рассмеялся, предупредив взглядом друга не делать этого. Глубоко затянулся сигарой.
– …Ты прекрасно знаешь, когда тебя пытаются обмануть. Это и делал твой отец при жизни – готовил тебя к жестоким мерам и предупреждал заранее о гнилье вокруг. А сейчас ты наивно полагаешь, что кто-то из них невиновен? Залесский гнида, ты это знаешь.
– То есть ты считаешь, надо подозревать абсолютно всех? – тихо, вымученно выдал я.
Тогда Дэн кинул свой самый большой козырь, аргумент, которым всегда пользовался отец:
– Никому не доверяй – всегда все проверяй…
Мы с минуту смотрели друг на друга. Я в последний раз выдохнул серое облако дыма из легких. В зале уже довольно сильно воняло дорогим табаком, отчего друг слегка поморщился – он не терпел резкого табачного запаха, однако всегда сдерживал порыв убить меня на месте и выкинуть чертов сигарный набор в окно. Я повел губами, изобразив подобие улыбки, держа взгляд. Дымка заволокла пространство вокруг нас.
Наконец, Дэн фыркнул:
– Да к черту! Делай, как хочешь! – махнув рукой, он встал с дивана и пошел прочь из зала, напоследок крикнув: – Бесишь так делать!
Ну как ребенок, Господи…
Мгновение я сидел расслабленно, даже улыбаясь, пока мысли снова не заволокли Лизой. Чего я не знаю? Что мог упустить? Что ты можешь скрывать от меня и чего боишься? В пустую комнату, перед тем, как провалиться в сон, я произнес совсем тихо:
– Тихая овечка ты, или все же хитрая лиса?
Глава 5
…Едва пытаюсь раскрыть глаза, голову простреливает резкая, невыносимая боль. Еле продираю глаза. Передо мной дымка, от которой я не сразу различаю очертания легкого рисунка на белом потолке. Все сливается, ускользает, темнеет. Стараюсь дышать спокойно, хотя до сих пор не понимаю, что происходит, и где я. Не сразу различаю треск рядом стоящего аппарата и ритмичный писк.
Черт! В больнице.
Срочно нужно бежать, пока по щучьему велению сюда не нагрянул Киллер со своими шавками.
Я ощущаю на лице сухие порезы, пластыри, висок раздирает болью, словно там огромная вмятина. Последнее, что помню, как от сильного толчка меня откидывает на несколько метров назад, и я падаю лицом вниз на асфальт. Дальше лишь темнота и ощущение, что меня избивали.
Через минуту ко мне входит хмурая медсестра, слегка поникшая и задумчивая. Она что-то листает в своем медицинском планшете, пока я непрерывно наблюдаю за ней. Наконец, она переводит взгляд на меня, и я невольно замечаю у нее мешки под глазами. Про сон здесь вообще не слышали? Или это макияж такой популярен сейчас. Наверное, сама выгляжу не лучше.
– Вы очнулись… Как себя чувствуете?
– Будто меня машина переехала… – Иронизирую я.
Она слегка улыбается и начинает записывать показатели с приборов. Проходит еще пара минут в полном молчании, а затем девушка вновь поворачивается ко мне с улыбкой и говорит:
– У вас были серьезные травмы. Наш самый лучший доктор взялся за Ваш случай и мгновенно оперировал. Внутренние повреждения удалось без проблем устранить, но сейчас важен покой.
– Когда меня выпишут? – в лоб спросила я. На что медсестра промолчала, поджав губы. Она вышла из палаты, так и не дав ответа. Мне оставалось только удрученно вздохнуть. В голове роились мысли о побеге и прочей фигне, к примеру – что я за пациент такой важный, что меня оперировал самый лучший врач всей больницы. Почему у меня не спросили, кто я такая. Все казалось странным, туманным сном. Будто вот-вот что-то случится. А учитывая, что меня с большой вероятностью ищет самый гнилой и скользкий тип во всей вселенной, мне надо срочно выбираться и планировать свои дальнейшие действия.
Горло саднило от сухости. Ужасно хотелось пить, но пошарив вокруг глазами, замечаю лишь изящную вазу с мутной водой, в которой стоят три жалких цветочка, кажется, пионы, не разбираюсь. Они будто издевались, говорили: «Вот ты еле держишься, сохнешь, так засохни наконец, перестань искать приключения на свою задницу. Может тогда поймешь, что ошибки уже не исправить!»
Я смеялась над собой, уже не разбирая дороги, куда бегу, что впереди, и что должна найти. А вдруг уже все? Не спасти? Не восстановить… А я пытаюсь, когда другие смирились. Одна я карабкаюсь…
Невольно слезы покатились по виску. Сейчас я бессильна. Истощена, голодна и беспомощна. Что может быть хуже, чем это?
Аппарат сильно раздражает своим писком, треск аккумулятора сводит с ума. За дверью палаты снуют туда сюда люди, а внутри красивые рисунки на стенах и дорогая, новая мебель выбивают почву из-под ног. Ощущение золотой клетки. Будто я уже поймана, но не знаю об этом.
Руки обмотаны бинтами и пластырями, на левой руке капельница, по всему телу датчики. Так просто не сбежать, аппарат начнет пищать и сигналить об опасности. Схожесть с тюрьмой…
Я выдохнула, пытаясь присесть повыше. Оценив обстановку, могу точно сказать, что я в клинике, в центре Зеленоградска. Наш город хоть и не такой большой, как Москва или Питер, однако имеет таких клиник несколько, а также выход на огромный пляж Балтийского моря. Я знала свой город, как свои пять пальцев, и знала, куда и какими путями побегу, чтобы скрыться от всех. Мой план весьма прост – оправиться от ран в заброшенном домике моего покойного дедушки. Мало кто знает о нем, а уж тем более никто не в курсе, где он… Я там иногда зависаю одна…
Одна за другой мысли цеплялись, пока не остановились на брате… Ему всего пять, и живет он сейчас у дальнего родственника. Сердце болит, когда я вспоминаю его слезы от того, как пьет мать. Саша – сестра, никогда не была добра к нему, поэтому надеяться он мог только на меня. А я в свою очередь сделаю все, чтобы забрать его с собой и уехать отсюда раз и навсегда, пусть даже отец выйдет на свободу. Ему нет дела до нас, но я избавлюсь от главного врага нашей семьи и вздохну спокойно… Только когда Киллер окажется за решеткой…
Я вздрогнула от открывающейся двери.
– Добрый вечер, Елизавета. Я Ваш врач, Анна Николаевна. Проведем пару анализов и сделаем решающие снимки, тогда я скажу точно, когда Вас выпишут.
Судя по всему медсестра выдала все, что говорила я. Занятно, однако…
Я стиснула зубы, проглотив едкое замечание. Кроме того, даже поблагодарила за спасение жизни.
– О, не стоит. Во время операции я была ассистенткой. Всю благодарность отставьте глав. врачу этой больницы и ее основателю. – Она сдержанно кивнула, поправив свои пепельные волосы.
И теперь я еще больше в недоумении смотрю на докторшу, а она словно читает по глазам:
– Андрей Дмитриевич, хоть и слишком занятой человек, но когда Вас привезли в клинику, он был одни из первых, кто встретил. Можно сказать, Вам повезло попасться ему на глаза. – С улыбкой проговорила Анна. – Разрыв стенки кишечника – сложная ситуация, от которой Вы могли умереть…
Девушка тут же поджала губы, поняв, что сказала лишнее. Тогда я перевела тему, пока она вводила мне лекарство в капельницу.
– Вы сказали мое имя… Знаете кто я? Связались с моими родителями? – Спросила тут же, рассматривая каждый сантиметр ее лица. Сейчас мне важно понять – водят ли меня за нос…
– Да… – стушевалась. А как глаза забегали. Чушь… – Ваши родители приедут на днях…
– А где мой телефон?
Девушка вновь начала правдоподобно врать.
– Разбился. Мы нашли его в кармане Вашей куртки. Не включается…
Пауза. Анна попыталась спрятать растерянность за автоматическими действиям. Записывала что-то на планшет три минуты, затем, присев, потрогала мой живот, место, где теперь виднелся десяти сантиметровый шов, возле пупка. Я только сейчас его увидела… Выглядело это жутковато. Надеюсь, когда заживет, будет получше. Ну что ж, еще один шрам в копилку на моем теле.
Осмотр длился недолго, после чего мне пожелали отдохнуть и закрыли дверь. Через несколько минут я вырубилась.
***
Часы пребывания здесь сошлись будто к вечности, хотя прошло чуть больше двух дней. Сегодня мне разрешили самостоятельно передвигаться по палате. Однако в коридор я почти не выходила – за дверью тут же оказывалась то медсестра, то доктора. Единственное, что удалось рассмотреть – это голубые стены с зеркальной, коричневой отделкой, снующие пациенты, а на том конце коридора пост с охраной. Все выглядело, как в хорошем медицинском сериале. Никуда не уйдешь, не упадешь и без присмотра не останешься.
В палате я рьяно пыталась без подозрений оценить все шансы на побег, и каждый раз убеждалась в том, что без помощи веревки или подручных средств, которых здесь почти не было, убежать так просто не получится.
К вечеру третьего дня мне снова вкололи какое-то лекарство, перед тем как в последний раз уйти до утра. Доктора ко мне не приходили, лишь медсестры меняли капельницу и приносили еду. Все выглядело очень странно, словно я заключенная под особым наблюдением. Не хватало только наручников…
На следующий день я решилась все же поговорить с Анной, попробовать расположить ее к себе, может она что-то знает и поможет.
На настенных круглых часах, висевших в углу стрелки показывали почти пять вечера, когда девушка, наконец, ко мне зашла.
– Добрый вечер… – Тихо произнесла она и приступила к осмотру.
– Скажите, когда меня отпустят?
Но она едва только повела бровью, промолчав.
– Да что происходит? Объясните, почему я не могу воспользоваться сотовым? Почему меня не выпускают в коридор, и что вы мне постоянно вкалываете перед сном? Снотворное? Чтобы я ночью не сбежала?
Анна посмотрела на меня со смесью горести и растерянности, будто решала – сказать или не сказать. Простояв так минуту, она подошла к капельнице, выдернула легким движением иглу из моей руки и освободила меня от лишнего, что контролировало состояние моего организма.
– Здесь никто не собирается Вам вредить. Но есть моменты, из-за которых мы вынуждены поступать так, как поступаем…
– Что это должно значить?
Но поток моих мыслей прервал протяжный треск аппарата, а затем Анна вколола мне шприц в плечо, отчего я слегка взвизгнула и привстала.
– Что вы делаете?!
Я тут же осела на кровати, когда почувствовала головокружение и боль в шее. Это точно не снотворное, и теперь я с уверенностью могу сказать, что происходит полная задница, особенно когда последним, что удалось разглядеть – входящая в палату знакомая фигура в халате, от которой побежал легкий холодок по спине, и громкий низкий голос, заставляющий мгновенно сжаться в клубок.
Я пыталась держать сознание, как могла. Почувствовала едкий запах спирта.
Несколько пар рук прикоснулись ко мне, после чего я окончательно отключилась…
Гл
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71131963?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Эйлин Росс
Жизнь позлорадствовала надо мной сполна. Когда мысли заволакивает лишь смерть и выживание, начинаешь творить безрассудную чушь, желая заполучить справедливость и удовольствие от всего ранее проделанного. Казалось бы, вот она – сладкая, хорошо продуманная месть.
Я ненавидела его всем сердцем и почти завершила начатое, перед тем, как умереть самой…
Умереть не от лап своего мучителя и тирана, кто уничтожил жизнь моей семьи… А от страшной болезни, которую не вылечишь. Я впервые задумалась о смерти так серьезно, ведь теперь точно знаю, что погибну.
Вот как, значит? Бороться за справедливость, при этом умирая изнутри. А что, если не все потеряно?…
Эйлин Росс
14 дней
Глава 1
Никогда не отказываюсь от своих слов. Будь то обещание сохранить жизнь больному в моей клинике, будь даже расправа с одним из моих подчиненных. Бывают разрывы на одной дороге, по которой идёшь, и приходится выбирать, что важнее.
Утром и днем я лечу людей в клинике, которую сам же и основал еще в том десятилетии. Здесь вот уже семь лет царит порядок, и беспрекословное выполнение всех указаний. Я хирург, который обязан ставить вперед жизни тех, кто доверяет ее моей организации.
Мои вечные атрибуты – запах спирта и крови, скальпель, врачебный халат.
Высококвалифицированный хирург с золотыми руками – так меня называют пациенты. Именно так я зафиксировался в памяти у всех, кто меня здесь видел. Мои интерны – самые любознательные и целеустремленные врачи, способныеперенять все мои навыки и стать лучшими из лучших.
Однако, с наступлением ночи все меняется…
***
Звонок на смартфон пронизывает своей трелью до костей. Открываю свои слипшиеся веки, фокусируясь на приглушенном красном свете настольной лампы. Невольно вырывается стон охрипшим, сонным голосом, а затем чувствую на себе худое тельце девчонки, мирно и беспардонно посапывающей на моем животе.
Откидываю ее ногу и выхожу из спальни, прихватив гаджет.
– Босс. У нас проблемы… – Стоило только ему это произнести, меня тут же окутывает злость. Мигом собираюсь на место. На часах 2 ночи. Ступор. В джинсах и голым торсом стою посреди комнаты, собираясь надеть рубаху и прыгнуть наконец в туфли. Что делать с девчонкой?
Оставлю одну – поимеет пол охраны. Тут и думать нечего. Какой бы я мразью не был, так поступать точно не в моих принципах. Касаюсь ее руки:
– Вставай, дорогуша! Отвезу тебя домой, здесь тебе оставаться не стоит. – Пока дойдет, что происходит, еще полчаса пройдет. Собираю ее шмотки, взваливаю к себе на плечо, пока пытается верещать. – Тише… – Отрезал грубо. Не терплю истерик.
Так и спускаюсь вниз с голой, еле прикрытой стрингами, задницей на плече.
– Константин Александрович… – Появляетсяпередо мной начальник моей охраны. Взгляд тут же падает на попку девахи – неловкое молчание. Кажется, он забыл, о чем хотел сказать.
– Отъеду на пару часов… – Коротко отчеканил я и направился к выходу. Все мои знакомые, подчиненные, друзья знают, как я немногословен, но ясен во всех вопросах. Мне не перечат, так как знают, чем это может закончиться.
На улице теплая ночь, летняя, по-настоящему. Поэтому насчет брюнетки не переживал, что замерзнет. Короткий сигнал черного «Мерса» распахнул нам свои объятия.
– Оденься на заднем и сиди тихо. Закину домой. – В ответ она что-то промямлила, но затем притихла. Я, не тормозя, завел двигатель и выехал. Только звук мотора теперь заполнял все пространство.
– Слушаю, командир.
– Дэн. Подробнее объясни, в чем дело! – Начинал уже закипать.
– Та мадам снова за старое.
Черт!
Как же я за*балсяна нее время тратить!Стоило только посадить ее юркого папашу за решетку, так вылезла из норы, как змея, защищая свое достоинствои семью. Я был переполнен решимости. Сегодня раз и навсегда покончу с этой наглой сукой и на этом мои проблемы закончатся.
Я даже не видел ее ни разу в живую. Скользкая тварь, может только гадить и портить мое состояние. Вроде не дура. Расчетливая. Симпатичная, обычная девчонка, но творит хрень, за что может получить.
Через пару секунд, пока я гнал на всех парах к дому моей «знакомой» на заднем, пришло сообщение:
«Взяли ее. Ждем.» – молодцы, парни! Сегодня точно все закончится.
Наш подпольный лагерь находился чуть ли не на окраине города. Глушь, пустыня. Одним словом – идеальное место для создания своей личной империи.
Я пригнал к месту, рывком вылези захлопнул дверь своеймашины, гневный прошел к обшарпанной, серой бетонной стене. Ворота огромного дома, почти не имевшего окна, раздвинулись, впуская меня внутрь. Там уже поджидали бывшие вояки, готовые спустить шкуру любому, кто посмеет меня тронуть.
Коридоры ничем не отличались друг от друга –залитые серым дымом. Дэн уже шел с другого конца мне навстречу:
– Где она? – Процедил я. Мы быстрошли по крылу, минуя арматуру, отдельные ходы и залы, где в каждом была своя атмосфера.
Дэн – мой единственный друг и компаньон ответил:
– В подвале, связана. Сообщников не выдает. Молчит и смеется.
– Достаточно. – Два, три шага, забег по лестнице вниз, и я уже входил в темный, холодный подвал. Здесь три парня стояли вокруг железного стула, на котором восседала эта курица. Мокрыерусые волосы, слипшиеся от влаги, свисали на поникшее лицо. Тонкие руки изогнуты так, что казалось вот-вот сломаются. Ноги связаны между собой. Сама девчонка одета удобно в черный топ, обтягивающие штаны и ботинки. Не скажу, что с отъездом ее папочки дела у нее пошли резко вниз. Шмотки явно дорогие – видно невооруженным глазом.
Она тяжело дышала, резко выдыхая так, что плечи и грудь падали, затем медленно поднимались. Приблизившись, увидел, как на колени с лица капает кровь.
– Я же сказал, не бить, пока не приеду. – Спокойно сказал я, хотя внутри все бурлило от ненависти к этой суке. Да, буду честен, мне доставляет удовольствие немного поиздеваться над теми, кто пытается мешать моему делу.
– Мы слегка. – усмехнулся Дэн. Другие же не смели подать голос. Но не она…
– Ты сгниешь в тюрьме, Мистер Дьявол. – цедила каждое слово, словно яд. Змея, не иначе. Такой голос прорезался, что похоже еще не в курсе, с кем разговаривает. Охрипший. Скрипучий, но слишком уж наглый, самоуверенный.
Резким движением откинул ее голову назад, отчего не слишком длинные волосы растряслись по плечам.
Сучий взгляд. Усмешка на поллица. Ни грамма страха, только ненависть в серых глазах, которые ядовито прожигают во мне дыру. Она совсем не похожа на своего отца, словно вовсе не его дочь. Светлые серые глазки, широко распахнутые, смотрели прямо мне в душу, с ненавистью, с опаской, с гневом, перерастая во все тело. Вот-вот накинется, царапая лицо когтями. Она вовсе не казалась затравленной овечкой, а напротив беспрерывно цедила ядом, пока могла.
– Попалась, тварь. Ну и что делать с тобой будем? – Я чуть присел на уровень ее лица.
Скалит зубы. Молчит. Рвано дышит. А по губе вниз стекает капля крови, которую не прочь бы сейчас слизать языком. Сам не знаю, почему позволяю себе такие мысли, ведь всего пять минут назад хотел прикончить ее. Недотраханныйзверь во мне все время дает знать о себе.
– Пошел ты… – Выплюнула слова вместе с брызгами крови. Ее тельце чуть обмякло на стуле, голова откинулась назад. Тут я и заметил на ее белой шее следы удушения.
Сцепил зубы, проглатывая маты на ходу. Удушение не наш метод, не мой. Парни это прекрасно знают и не посмеют даже подумать о том, чтобы взять в руки веревку и нацепить на шею девчонки. Тут же, не сводя глаз с ее шеи, я подозвал Дэна на пару слов.
– Что за фокусы? Кто-то хотел раньше меня покончить с ней? – Язвительно произнес я тихо, чтобы услышал только Дэн.
– Возможно. Девчонка та еще дрянь. Нарывается на неприятности чуть ли не каждый день. Приводов в полиции больше, чем у опасного серийного маньяка. Только если раньше ей папаша мог помочь, то сейчас сама разруливает. А ведь ей всего девятнадцать…
Я помолчал секунду.
– Ладно, хватит церемониться. – сказал громко. Парни обернулись на меня с усмешкой. Девушка же смотрела на меня неотрывно, словно гипнотизировала или изучала с какой стороны вцепиться в меня когтями. Я потер свою трехдневную щетину и выдал: – Все вон отсюда…
Друг недоумевающе на меня глянул. И хоть ему хватило всего секунды, чтобы ретироваться, взгляд все же удивленно продолжал прожигать насквозь. В его голове отчетливо читалось, что я петух и что-то явно задумал.
И правда после того, как все вышли, я задумал… Задумал сделать не то, что хотел.
Приблизившись к мелкой, резко схватил ее мягкие, чуть влажные щеки тремя пальцами, сильно сжав, отчего из ее горла вырвался протяжный, скрипучий стон. Она зажмурилась, больше не от страха, а от неожиданности. Хотя по мне лучше, чтоб сучка боялась меня также, как свой ночной кошмар. Ее губы приоткрылись от давления, такие пухлые, нежные, как раз для меня.
– У тебя только два пути из этого подвала. –хрипло выдал я ей на ухо. – Либо на кладбище, либо ко мне в кровать.
От этих слов я и сам пребывал в некотором ступоре, что уж говорить об… Лизе, кажется. Ее глаза широко распахнулись в ужасе проглядывая в мои черные зрачки. Затем резко вырвалась из моей ладони, которая, вероятно, могла оставить на коже следы. Разглядеть этого мне не удается – Лиза тут же откидывается на спинку, опустив голову так, что волосы вновь свисают на лицо. Ее дыхание перебивает все остальные звуки, в том числе и мое совершенно спокойное сердцебиение. Я смотрел на нее сверху вниз, прикидывая свои дальнейшие действия.
Просто так убить ее было бы довольно скучно. Пытать девчонку ради информации – бессмысленно. Все равно не скажет ни черта – как именно ее папочка сливает деньги и крысит за спиной. Поэтому в моей изощренной голове черезсекунду промелькнула интересная идея. Заодно, может поднаберется ума и все же согласится на сотрудничество…
Я снова наклонился над ней, касаясь ладонью волос, грубо сжал их.
– Не трогай… меня. – Тяжело дышала Лиза. –Сукин сын! Дьявол! – Я резко поднял ее лицо к себе, близко, едва касаясь носами. Она выдохнула мне чуть ли не в губы, обдав горячим дыханием. Черт! Сука, не иначе. А пахнет то как… При других обстоятельствах я бы незамедлительно отымел ее на своем столе в ординаторской. Но сейчас думаю лишь о том, сколько дерьма она вылила на мою голову, прежде чем, наконец, оказаться у меня на поводке.
– Тогда вот тебе третий вариант… Я сохраняю тебе жизнь до тех пор, пока не наиграюсь с тобой, малышка. Мои правила весьма просты. Хотя тебе они врятли понравятся.
И пока я думал над первым правилом, зверушка не придумала ничего лучше, чем грубо укусить меня за подбородок.
– Тварь! – Громко вырвалось у меня, хотя я всегда предпочел бы оставаться хладнокровным.
Я невольно отпрянул от девчонки, толкнув ее стул так, что тот покачнулся, едва не упав. А сучка засмеялась, звонко, ехидно, будто находилась сейчас на моем месте, и это я связанный сижу перед ней на стуле. Она каждый раз переигрывает меня в эмоциях, в доминировании, не показывая ни малейшего намека на страх и ему подобное. Меня это начинало жутко раздражать.
Грубо схватил ее за волосы одной рукой, второй же слегка надавил ей на шею.
– Доигралась, принцесса! – цедил ей в губы. –слушай первое задание, чтобы не сдохнуть здесь же, на этом гребаном стуле.
– Да пошел ты нахрен, козлина!
Я злостно усмехнулся, все также сжимая в кулаке ее хвост, и задумчиво произнес:
– Поиграем в догонялки, пожалуй. Сможешь убежать отсюда за час, отсрочишь свою смерть на день.
Девчонка снова рассмеялась мне в лицо, сохраняя злость на своем милом личике.
– Ты безумен до костей. В этом твоя фишка, но в этом и твоя слабость. Я легко обведу тебя вокруг пальца. Ты проиграешь. Даже если я сдохну, мразь!
– Пытаешься укусить без зубов. Я не проигрываю… – секунд пять смотрел в ее серый омут, прежде чем произнести на ухо шепотом: – Время пошло, Киса!
Глава 2
3:17
Почти без сил и сознания сижу на этом чертовом стуле вот уже пять минут с тех пор, как осталась одна. Ноги ужасно затекли, я не чувствую кончиков пальцев. Невольно издаю короткий стон, когда пытаюсь двинуть руками. Начиная с плеча мои мышцы,словно деревянные и переломанные, жутко саднят. Единственное, что могу сделать, это активно пошевелить кистями и понять, что веревка достаточно ослабла от давления.
Спасибо папе, что хоть немного рассказывал мне о том, как делать попытки в сохранении жизни себе и тем, кто оказался в такой же ситуации. В момент захвата я то и дело успевала сосредоточиться на своих кистях, которые в эту же секунду крепко связывали.Второй же амбал не кичился в своей силе и отвешивал легкие оплеухи, хватал за ноги, сжимал кожу и мерзко усмехался. Однако, я не из тех, кто станет скулить и просить о пощаде, я делала дело ради спасения своей жизни и жизни отца, пребывающего сейчас в тюрьме. Стоило незаметно напрячь мышцы, развести в стороны, оставляя при этом руки сомкнутыми. Это хоть немного дало свободу так, что я сейчас аккуратно могу освободиться. Грубая верёвка больно царапала кожу рук, чуть ли не до крови. Но спустя несколько минут мне удалось высвободить их.
– О, черт! – Выдохнула я с облегчением. Какой же это кайф – снова полноценно двигать конечностями.
После заминки освобождаю ноги, которые были связаны изолентой. Вставать не тороплюсь, хоть у меня всего минут сорок на побег. Ноги возвращают себе способность ходить, и только тогда сосредотачиваюсь на помещении.
Тут же делаю небрежный хвостик на влажных, в чем-то измазанных волосах, дотрагиваюсь до избитой губы, чувствуя, как капает кровь. Такой грубости я давно не ощущала. А последствия и того хуже – губа явно посинела. Как после анестезии у стоматолога, онемела. Надеюсь, до завтра придет в норму.
Ничего. Всего лишь временные трудности. Эта гнида получит свое вдвойне. Я постараюсь устроить ему сладкую жизнь за решеткой. А может и сразу в ад отправлю…
Ненавижу всем сердцем! Сколько нервов он еще вытянет из моей семьи, прежде чем отстанет? Мать пьет с горя и отчаяния, старшая сестра вот уже несколько лет после престижного института вынуждена зарабатывать деньги своим телом из-за Кёллера. За глаза все называют его киллер.
Константин Кёллер. При его упоминании у матери кровь стынет в жилах, отец яростно продумывает, как вернуть себе честное имя, а я… Жду подходящего момента, чтобы воплотить свою месть в реальность, итог которой – расплата по полной…
Сама не замечаю, как сжимаю кулаки до боли на коже из-за ногтей. Зубы сжимаю, осматриваясь по сторонам. Так хотелось найти канистру бензина и поджечь это место ко всем чертям. Слышала от наемников, что здесь Киллер «заметает следы» …Что же будет, если здание исчезнет.
Понимая, что у меня остается минут тридцать, я прикидываю возможные варианты уничтожения и побега отсюда. Не собираюсь играть по правилам. Не убьет. В этом я почему-то уверена. Сам не понимает еще до конца, но я далеко не пешка в этой игре. Потому и жива до сих пор.
В темноте разглядываю фрамугу наружу. Единственная проблема – ее высота. Под потолком почти находится.
Подхожу тихо к стене. Ничего, что могло бы мне помочь взобраться наверх, кроме хлипкой трубы, которая меня не выдержит. Я хоть и мелкая, худощавая, но все же сорвусь, еще и шума наведу. Только зря на битое стекло случайно наступила – треск мгновенно разнесся по подвалу. Что, если сюда явятся и в итоге не дадут мне спокойно сбежать? Хотя… У меня есть время, определенное. Единственное, на что можно рассчитывать – так это на сдерживаемое слово Киллера.Вот теперь и проверим, насколько это правда, как говорят его жертвы.
Сказал час? Значит охота на меня начнется примерно через полчаса.
Тогда план Б, которого не было еще секунду назад. Попробую напролом. Через выход… Примерное расположение здания я хоть немного знаю. Могу предположить, что выйдя из помещения окажусь перед главным коридором наверх, а значит могу обмануть систему и свернуть в направлении технического помещения, которое выведет меня на пожарную лестницу вверх. Стоит попробовать.
На войне все средства хороши.
Сооружаю из мусора отмычку. Дверь нужно проверить и бесшумно отворить, иначе могу сломать замок и точно выбраться не получится. Подхожу осторожно, прислушиваюсь.По ту сторону слышны тихие шорохи, будто бы где-то на том конце коридора. Мое умение различать расстояние сыграло мне на руку, так что с уверенностью могу сказать, что за дверью нет никого, и у меня будет время убежать, даже если меня заметят.
Засовываю проволоку в замочную скважину. Проворачиваю медленно, очень медленно, пока не слышу характерный треск. Неужели так просто?
На двери нет ручек, она железная, с одним лишь замком, поэтому, подцепив пальцем край, натягиваю на себя и действительно, еле сдерживаю возглас победителя, когда дверь поддается, издав легкий скрип.
«Пол дела сделано!» – пронеслась в голове мысль.
Выглядываю в темный коридор, такой же, как и этот подвал. Ничего не видать. Тихо. Даже шороха не слышно, что меня напрягло. Но времени остается все меньшеи меньше, а мое желание жить и быть свободной возрастает с каждой секундой. Ужасно, как ни кстати, разболелась нога, которая получила ряд ударов в бедро и лодыжку. Надо всего лишь вытерпеть, ведь это одна травма из десятка таких же на моем теле. Про ссадины, порезы и царапины я вообще молчу.
Выскальзываю наружу, ощущая запах гари и резких химикатов. Что они там жгут, я, пожалуй, пропущу мимо себя и продолжу свой путь на выход. Как я и предполагала, за дверью в подвал есть коридор с аварийным выходом на улицу. Я мысленно ликовала, пока,аккуратно наступая на пол, шла туда. А через пару метров, наконец, приблизилась к двери, такой же, как и предыдущая.
Повозиться пришлось долго. Никак не поддавалась. Сзади еле расслышала характерные голоса и звуки приближающихся шагов в двадцати метрах от меня. Даже если они обнаружили мое отсутствие, то у меня есть немного времени, пока они додумаются, куда я побежала. Руки ужасно тряслись. Я буквально не могла сосредоточиться на замке и постоянно прислушивалась к звукам.
Главное не оборачиваться. Не отвлекаться. Каждая секунда равняется риску. И вот… почти…
Звуки подозрительно стихли, но я уже вот-вот открою. И…
– Эй!
На нервах просто выламываю чертову дверь, выбегая в темноту ночи. Мне плевать на то, что позади, бегу вперед, не оглядываясь, зная, что за тем лесом проезжая часть, где я смогу остановить тачку, или хотя бы пешком дойти до города. Из-за ноги хромаю. Больно, но я бегу.
Звуков больше не слышу. Вероятно, время не вышло, раз Киллер еще не дал указаний прикончить меня. Я обнаружена, но не убита. Считать ли это поводом для радости?
Скрываюсь в лесу. Продолжаю бежать, не обращая внимания на ногу, которая по всей видимости сломана. Голова не соображала, кружилась сильно, болели виски.Я потеряла счет времени, когда пробежала уже порядка километра. И выдохнула, когда впереди показалась дорога. Небо уже светлеет, освещая ее слабым светом. Я шагаю уже медленнее, но не сдаюсь, пока не ступаю на асфальт и падаю на одно колено. Дышу рвано, часто, слышу сердцебиение. И спустя несколько секунд через силу встаю на ноги, улавливая пронизывающий до плоти сигнал автомобиля, а затем резкий толчок в бок и яркий свет в глаза. Сознание тут же мутнеет, и я отключаюсь, как только затылок встречается с твердой поверхностью.
Глава 3
Утро. Я просидел сидя за компом полночи, высматривая по камерам, как мелкая сука пытается выбраться из подвала. Отключился на моменте, как открывала входную дверь.
– Константин Александрович…
– Она сбежала? – Не отрываясь от монитора, спросил я. Будто пустота в помещении могла подсказать мне что-то важное.
– Все было под контролем, пока…
Я резко обернулся к Дэну. Тот стоял прямо, не смея шелохнуться. Как вышколенный солдат, твердил уверенно и без опаски, что я его прикончу.
– …Пока она не исчезла на трассе. Вероятно, ее увезли на тачке.
– Ты так думаешь, или есть факты, подтверждающие эту гипотезу? – спокойно спросил я, хотя внутри начинал кипеть. В глубине души осознавал, что потерял из виду, сам же затеяв эту игру со змеей.
– Есть парочка машин, проезжавших в тот момент, проверяем.
– Хорошо…
Глянул на время.
– Сегодня я весь день в больнице. Будет что-то известно, пиши.
Встав со стула, накинул на себя свой пиджак и полетел на смену. Наступило утро, и теперь я хороший хирург и главврач в своей клинике, спасающий жизни пациентов. Наступило утро, и я больше не Константин Келлер, числившийся как без вести пропавший, а его брат близнец, которого никогда не существовало. Я – легенда для соседних стран, которые получают от меня запретное сырье и оружие, я – легенда для тех, кто работал на мою компанию. И правосудие для тех, кто знает о моем существовании. Так я избегаю электрического стула и продолжаю свое опасное, но прибыльное дело.
В больнице я Андрей Кёллер. Здесь меня, конечно же все знают и уважают, а я в свою очередь даю надежду даже самым сложным больным пациентам.
Стараясь больше не думать об этой девчонке, я приехал на место. С утра день начался напряженно. Двое – парень и девушка, попавшие в аварию. У одного сотряс и вывихнуто плечо. Девушка же в тяжелом состоянии –стекло разбитого окна попало в шею, есть множественные царапины и порезы по всему телу, также из-за стекла. Повозиться пришлось долго, но с успехом. Теперь лежит после процедуры, восстанавливается под присмотром аппарата и медсестер.
Моя команда сегодня тоже в работе. Помимо приезжих на скорой, здесь числятся вип-клиенты, проходящие реабилитацию после операций. К середине дня я и забыл про ночное приключение напрочь. Но потом внезапно моим планам и ожиданиям на оставшийся день пришел конец. Все резко поменялось, когда очередная «скорая» привезла нам в хирургию девушку в тяжелом состоянии с ранением под левым ребром и небольшим над глазом. Из-за крови и грязи, что на ней было, я не сразу понял, что это она…
Лизок, доводившая меня всю ночь сегодня до бешенства. На моем лице проскочила мимолетная улыбка, но,чтобы не казаться бараном для своих же подчиненных, я тут же взял себя в руки.
– В третью операционную, живо! – отдал я приказ, когда на первичных снимках увидел разрыв наружных стенок кишечника. Моя миссия – спасти от смерти ее заносчивую, лживую тушку, как бы я не хотел сейчас добить эту дрянь. В очередной раз судьба подкидывает мне козырь, дав преимущество в игре. И вновь я на коне, вновь доминирую над ситуацией.
В голове уже прорисовывается план, как бы заполучить выгоду и интересно провести время, зная, что Лиза теперь у меня на крючке. Ладно… Пусть пока живет. Я спасу, конечно же, ей жизнь, иначе какой я к черту хирург? А затем эта бестия так просто от меня не отделается.
– Константин Александрович! –Ко мне вдруг подбежал мой интерн. Один из лучших, которые проходили у меня учебу, и единственный, кто, пожалуй, останется здесь работать. –Позвольте мне ассистировать Вас? Хочу оперировать ее.
На мой взгляд, произнес Дмитрий это довольно странно, воодушевленно и чересчур нервно, будто это его сестра или девушка. Я прищурился, коротко произнес:
– Знаешь ее?
Парень стушевался, не ожидая вопроса в лоб.
– Не совсем. Точнее… Мой друг – ее парень бывший. Она ему дачу подожгла, но это не имеет никакого отношения.
Я усмехнулся. Девочка – не сахар. Это мы уже поняли. Однако, я прямо сказал, что видел в его глазах:
– У тебя в любом случае есть косвенная ненависть к этой девочке, и каким бы хорошим специалистом ты ни был, личные счеты -всегда преграда для успешной операции. К тому же такой серьезной. – Я коснулся ладонью его плеча. – Не волнуйся, будет еще возможность, а сегодня меня будет ассистировать Аня, она уже побежала туда.
Он кивнул и не стал меня больше задерживать, а я ринулся в операционную, где мне уже подготовили девушку. Я подготовленный вошел в помещение, пропахшим спиртом и хлором, под ярким, местным освещением. Три пары глаз уставились на меня.
– Босс. Ввела нужную дозу. – Тут же схватилась Аня. Я подошел к столу, на котором лежала Лиза. – Пациент готов к операции.
Именно после этой фразы я всегда беру скальпель…
Глава 4
Небольшая, отрезвляющая капля пота стекает в тот момент, когда я затягиваю последний узелок на коже пациентки. Чувствую, как медсестра проходит ватой по лбу. Я немного расслабляюсь и в то же мгновение понимаю, что заканчиваю операцию в состоянии аффекта, с затуманенными мозгами. Мои действия всегда точны и доведены до автомата, начиная с того момента, как прихожу сюда, и до момента:
– Операция окончена. Везите в свободную палату. – Девушку тут же начали готовить к транспортировке, пока я задумчиво наблюдал за ее телом. Еще не мертвым…
Когда операционная частично опустела, я жестом подозвал Аню к себе, которая уже снимала окровавленные перчатки с рук. Она с вопросом глянула на меня.
– Назначаю тебя ее врачом. Присматривать, никого к ней не пускать…
– Андрей Дмитриевич. Почему не пускать? А если родные объявятся?
Я раздраженно бросил:
– Не спорь, пожалуйста. Делай, как я сказал. Чтобы никого у нее в палате, кроме тебя и медсестры не было. Данные не спрашивай. По душам не разговаривай… Будет просить телефон – не давай.
Я еще пару минут говорил с ассистенткой, прежде чем мы вышли. Она знала, как нужно поступать. Поэтому за конфиденциальность не переживал, а сам уже доложил своим о девчонке.
Дэн как всегда кинул язвительную шутку, напомнив мне о том, как я люблю играться с людскими чувствами. После обеда мне оставалось только ждать накала в ее голове с нарастающей паникой. Я прекрасно знал и мог наблюдать за таким фактом, что ожидание смерти хуже самой смерти.
Поставив в ее палате камеру, я видел все, что она делает и говорит. И потихоньку строил план, как я мог разделаться с Лизой, при этом вдоволь насытившись ее страхом…
Да, я безумен, как сказала девчонка, до костей. И мне нравилось это чувство. Ощущение льва на охоте, когда жертва уже у тебя в когтистых лапах, боится, отчаянно пытается цепляться за жизнь…
В момент операции рассматривал ссадины и порезы на ее открытых участках. Их так много, что я даже удивился, подумав про себя, что такого девчонка творила в своей жизни? Может подрабатывает тайны агентом? Или разгружает вагоны?
Конечно, все это шутки и пустая болтовня, однако для успешной игры мне определённо нужно узнать ее изъяны изнутри…
Спустя два дня терпение мое почти достигло нуля, особенно когда врачи разрешили Лизе ходить. Я все еще видел на ее лице множественные ссадины. Она хромала и прибегала к помощи костылей, но все также рьяно пыталась найти телефон и позвонить кому-то. Явно не в полицию – ситуация не предполагает виновников, да и сама девушка состояла на учете. Позвонить в полицию означало броситься в кипящий котел добровольно. Меня жутко выводило ожидание, но сейчас открыться не время, иначе истерики не избежать. Напротив, в попытке убить время решил ради смеха проверить ее здоровье на все возможные заразы. Это в какой-то момент может сыграть свою роль.
Вечером я убедился, что медсестра дала Лизе снотворное, а затем ринулся за город – проверить поставки крупного груза своим партнерам.
Сегодня лил дождь целый день, поэтому дорогу слегка размыло, и я против своей воли задержался. Он не кончался и сейчас, значительно мешая мне что-либо разглядеть на темной улице, вдали от города.
«Ждут еще 15 минут и уезжают.» – написал Дэн. Я гневно ударил по рулю, выворачивая его направо. Оставалось порядком пять минут ехать, а по такой дороге все десять.
Я поддал газу и включил голосовое:
– Я скоро. – быстро произнес я. Нервничать никогда не входило в мои планы, тем более из-за обычных дел. Неужели меня выбила и колеи эта сучка? Даже сейчас о ней думаю, не сбежала ли? Не порезала ли кривой вилкой всех дежурных? Не устроила ли погром в моей клинике? Она раздражала, даже когда спала, и я уже всерьез задумывался просто вывезти ее в лес. Что-то изменилось, но что? Ведь девчонка не была важной персоной, которую искали. О ней никто не упоминал за эти дни.
Из раздумий меня вывел резкий сигнал соседнего автомобиля. Я чуть не поехал по встречке, но опомнился. А до объекта осталось пару километров.
– Все, Кость, забудь. – Неожиданно пробормотал себе под нос.
А затем мне пришло еще одно сообщение от того, кого я меньше всего хотел сейчас лицезреть. Я пришел в бешенство.
На повороте к одинокому зданию резко затормозил, увидев впереди своих людей. Дэн взглянул на меня искоса, когда я прошел мимо. Увидел мое взвинченное состояние и не на шутку струхнул. Такой я бываю, когда сильно зол, но сейчас по большому счету просто устал, не желая тратить время на пустую болтовню.
– Поставки проверили, все чисто.
– Однако, есть одно но? – язвительно бросил другу. Опасения подтвердились.
Внутри меня ждали:
– Константин Александрович. Приветствую! – Вальяжно разместившись на кожаном диване, глава частной группировки – Лев Залесский нагло пил мой вискарь. Я прекрасно знал, что этому хмырю понадобилось от меня, но нихрена он не получит.
– Проваливай, пока не поплатился.
Толстяк рассмеялся.
– Так ты с гостями обходишься? Думаю, учитывая то, что я имею против тебя, ты мне ноги целовать должен!
Я процедил сквозь зубы, теряя контроль:
– Проваливай. Пока. Цел… Я тебе ничего не должен, а ты, прежде чем угрожать, подумай, с кем разговариваешь!
За мной мгновенно оказались мои люди, отчего бизнесмен стушевался, но не перестал смотреть на нас так, как на свою собаку.
– Советую тебе все же меня выслушать… – Спокойно ответил он.
Тогда я сел на кресло напротив, прихватив сигару. Через секунду в моей руке появился бокал. Я отпил и следом закурил, пристально глянув на мужчину.
– Как-то давно ты подписал соглашение на разработку и транспортировку оружия нуждающимся странам… – Я зыркнул на него, прекрасно понимая, к чему клонит. – Мне поступила заявка… Точнее приказ о том, что последние полтора года условия не выполнялись должным образом.
– Были некоторые трудности…
– Слушай, Киллер. Я не получаю бабки. А значит я зол… У меня есть все преимущества сдать тебя властям.
Я рассмеялся.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Чтобы доказать мою виновность, тебе потребуется тщательная экспертиза моего «мертвого» тела, проверка всех бумаг, в которых нет ни грамма преступления, опрос свидетелей, которых нет в живых. У тебя ничего нет, я чист. К тому же, ты потеряешь свой главный козырь.
Я резко встал, нависая над Залесским.
– А вот у меня имеется очень ценный компромат на тебя и твои левые схемы. Советую тебе прикусить язык, пока тебе его не отрезали.
Я медленно отошел от дивана. Вонь его резкого парфюма вперемешку с потом толстого тела вызывали у меня рвотный рефлекс. А гад продолжил.
– А что насчет Третьякова?
Я вопросительно поднял бровь.
– Гниет в тюрьме, как и все преступники, имеющие наглость беспрепятственно проводить черные схемы вне компании. И он поплатился за свой длинный язык.
– Занятно… Но его дочь… Пронырливая и скользкая… – Лев задумчиво провел пальцем по подбородку. – Когда ты ее поймаешь, не забудь спросить, как папаша скрыл ото всех схему с последней операции уже в тюряге.
Я недоуменно посмотрел на собеседника. Парни так и стояли вокруг нас, лишь Дэн сидел и внимательно слушал.
– О, так ты не знаешь? – Продолжил Залесский. – Жаль… Тебя провели, Костик…
– О чем ты, черт возьми?! – Я начинал закипать от всего этого. Неужели за моей спиной провернули сделку и скрыли все последствия? Я был в бешенстве.
– Третьяков сыграл спрятанным козырем, а ты и не заметил.
От его загадок становилось уже тошно. Еле сдержавшись, я не достал свой ствол и не выстрелил этому придурку в голову, напротив, до меня дошло, что они оба вытворяли за моей спиной.
– Хоть у меня нет на тебя доказательств, но я с двухсот процентной вероятностью могу сказать – ты не по той дорожке пошел, Залесский, когда сплотился с этим бандитом. Каково тебе? Совесть не грызет? – с усмешкой произнес я, осознав, какой гнилой человек сидит передо мной. Я буквально вперил взгляд в его наглую физиономию, которая едва дрогнула от моего обвинения. – Теперь нет никакого смысла копать дальше под Третьякову младшую…
– Ты спятил, друг мой. Она – главная мразь, которую стоит остановить прямо сейчас.
– Пытаешься перевести стрелки на нее? Или сравниваешь ее слепые отцовские наводки со своими умышленными преступлениями? Я готов закрыть глаза на твои действия по отношению к другим, но когда ты идешь против меня за моей же спиной… – Я сжал кулаки с силой, едва произнес последнее слово.
Как я был слеп на его счет! Развели меня с Третьяковым, как мелкого пацана. Повели по ложному следу, удобно расположив передо мной невинного человека. Знала бы она, какой ее отец подонок. А она всего лишь попала под горячую руку, возненавидев меня, за то, что я ее папашу ни за что посадил. А я дурак принимал ее за ферзя, дочь отца, который посвящает ее в свои махинаций. А что же на самом деле? За что она борется? Что он ей наплел?
– Она знает многое, о чем ты даже не догадываешься.
Я вновь глянул на Льва. Встал и медленно подошел к нему.
– …Ты недооцениваешь эту семью…
Я рассмеялся.
– Семью, где мать алкашка, а две ее дочери скитаются по городу, словно нищие попрошайки? Одна из которых продает свое тело, а вторая безрезультатно пытается восстановить справедливость по отношению к ее «честному» отцу… Я больше поверю, что она сама уже обо всем догадывается, продолжая бороться за правду, в которую уже почти не верит.
– Тогда какие твои действия? – иронично спросил Залесский.
Я с ухмылкой на лице, от которой мужчина тут же перестал плевать пафосом, склонился, чтобы произнести лишь свои намерения, прежде чем этого засранца выволокут наружу:
– После того, как все ваши с Третьяковым схемы будут доказаны, будь уверен – я достану тебя из-под земли, где бы ты не находился. Вы оба сгниете в тюрьме в лучшем случае…
На лице Залесского застыл вопрос – что будет в худшем. Однако, задавать его он предусмотрительно не стал, догадавшись обо всем сам. Ему еще не известно, как мои обидчики могут страдать, думая о том, какую ошибку совершили, пойдя против меня.
Одним движением пальца приказал убрать дорогого гостя с моих глаз, а после того, как Лев едва вышел из зала, я устало осел на кресло, сжав пальцами переносицу. Дэн остался со мной, сев напротив.
– Как я вымотался за этот день…
Друг усмехнулся:
– Девчонка не давала спокойно работать? Все хочу спросить, зачем возишься с ней?
– Теперь я знаю, что она не причастна к разгрому моих сделок, она не могла…
– Это нужно еще доказать… Неужели так просто отпустишь?
– Нет. Хочу доказать и себе, и ей, как она заблуждается по отношению к своему «честному» папочке.
– А что, если это все тупая уловка Залесского?
Вопрос мог бы стать важным, если бы мотивы Льва были известны. Зачем ему это делать? Он ведь прекрасно понимает, что я найду его при любом раскладе…
– Мать может что-то знать… – пробормотал я. – Найди мне эту алкоголичку и приведи сюда завтра…
– Будет сделано. Но мне непонятно…
Я нахмурился, посмотрев на Дэна исподлобья.
– …Ты шесть лет ведешь успешный и секретный бизнес, четыре года из которых под чужим именем. И три года возглавляешь самую престижную клинику в городе. Напомнить, сколько тебе?
Я рассмеялся, предупредив взглядом друга не делать этого. Глубоко затянулся сигарой.
– …Ты прекрасно знаешь, когда тебя пытаются обмануть. Это и делал твой отец при жизни – готовил тебя к жестоким мерам и предупреждал заранее о гнилье вокруг. А сейчас ты наивно полагаешь, что кто-то из них невиновен? Залесский гнида, ты это знаешь.
– То есть ты считаешь, надо подозревать абсолютно всех? – тихо, вымученно выдал я.
Тогда Дэн кинул свой самый большой козырь, аргумент, которым всегда пользовался отец:
– Никому не доверяй – всегда все проверяй…
Мы с минуту смотрели друг на друга. Я в последний раз выдохнул серое облако дыма из легких. В зале уже довольно сильно воняло дорогим табаком, отчего друг слегка поморщился – он не терпел резкого табачного запаха, однако всегда сдерживал порыв убить меня на месте и выкинуть чертов сигарный набор в окно. Я повел губами, изобразив подобие улыбки, держа взгляд. Дымка заволокла пространство вокруг нас.
Наконец, Дэн фыркнул:
– Да к черту! Делай, как хочешь! – махнув рукой, он встал с дивана и пошел прочь из зала, напоследок крикнув: – Бесишь так делать!
Ну как ребенок, Господи…
Мгновение я сидел расслабленно, даже улыбаясь, пока мысли снова не заволокли Лизой. Чего я не знаю? Что мог упустить? Что ты можешь скрывать от меня и чего боишься? В пустую комнату, перед тем, как провалиться в сон, я произнес совсем тихо:
– Тихая овечка ты, или все же хитрая лиса?
Глава 5
…Едва пытаюсь раскрыть глаза, голову простреливает резкая, невыносимая боль. Еле продираю глаза. Передо мной дымка, от которой я не сразу различаю очертания легкого рисунка на белом потолке. Все сливается, ускользает, темнеет. Стараюсь дышать спокойно, хотя до сих пор не понимаю, что происходит, и где я. Не сразу различаю треск рядом стоящего аппарата и ритмичный писк.
Черт! В больнице.
Срочно нужно бежать, пока по щучьему велению сюда не нагрянул Киллер со своими шавками.
Я ощущаю на лице сухие порезы, пластыри, висок раздирает болью, словно там огромная вмятина. Последнее, что помню, как от сильного толчка меня откидывает на несколько метров назад, и я падаю лицом вниз на асфальт. Дальше лишь темнота и ощущение, что меня избивали.
Через минуту ко мне входит хмурая медсестра, слегка поникшая и задумчивая. Она что-то листает в своем медицинском планшете, пока я непрерывно наблюдаю за ней. Наконец, она переводит взгляд на меня, и я невольно замечаю у нее мешки под глазами. Про сон здесь вообще не слышали? Или это макияж такой популярен сейчас. Наверное, сама выгляжу не лучше.
– Вы очнулись… Как себя чувствуете?
– Будто меня машина переехала… – Иронизирую я.
Она слегка улыбается и начинает записывать показатели с приборов. Проходит еще пара минут в полном молчании, а затем девушка вновь поворачивается ко мне с улыбкой и говорит:
– У вас были серьезные травмы. Наш самый лучший доктор взялся за Ваш случай и мгновенно оперировал. Внутренние повреждения удалось без проблем устранить, но сейчас важен покой.
– Когда меня выпишут? – в лоб спросила я. На что медсестра промолчала, поджав губы. Она вышла из палаты, так и не дав ответа. Мне оставалось только удрученно вздохнуть. В голове роились мысли о побеге и прочей фигне, к примеру – что я за пациент такой важный, что меня оперировал самый лучший врач всей больницы. Почему у меня не спросили, кто я такая. Все казалось странным, туманным сном. Будто вот-вот что-то случится. А учитывая, что меня с большой вероятностью ищет самый гнилой и скользкий тип во всей вселенной, мне надо срочно выбираться и планировать свои дальнейшие действия.
Горло саднило от сухости. Ужасно хотелось пить, но пошарив вокруг глазами, замечаю лишь изящную вазу с мутной водой, в которой стоят три жалких цветочка, кажется, пионы, не разбираюсь. Они будто издевались, говорили: «Вот ты еле держишься, сохнешь, так засохни наконец, перестань искать приключения на свою задницу. Может тогда поймешь, что ошибки уже не исправить!»
Я смеялась над собой, уже не разбирая дороги, куда бегу, что впереди, и что должна найти. А вдруг уже все? Не спасти? Не восстановить… А я пытаюсь, когда другие смирились. Одна я карабкаюсь…
Невольно слезы покатились по виску. Сейчас я бессильна. Истощена, голодна и беспомощна. Что может быть хуже, чем это?
Аппарат сильно раздражает своим писком, треск аккумулятора сводит с ума. За дверью палаты снуют туда сюда люди, а внутри красивые рисунки на стенах и дорогая, новая мебель выбивают почву из-под ног. Ощущение золотой клетки. Будто я уже поймана, но не знаю об этом.
Руки обмотаны бинтами и пластырями, на левой руке капельница, по всему телу датчики. Так просто не сбежать, аппарат начнет пищать и сигналить об опасности. Схожесть с тюрьмой…
Я выдохнула, пытаясь присесть повыше. Оценив обстановку, могу точно сказать, что я в клинике, в центре Зеленоградска. Наш город хоть и не такой большой, как Москва или Питер, однако имеет таких клиник несколько, а также выход на огромный пляж Балтийского моря. Я знала свой город, как свои пять пальцев, и знала, куда и какими путями побегу, чтобы скрыться от всех. Мой план весьма прост – оправиться от ран в заброшенном домике моего покойного дедушки. Мало кто знает о нем, а уж тем более никто не в курсе, где он… Я там иногда зависаю одна…
Одна за другой мысли цеплялись, пока не остановились на брате… Ему всего пять, и живет он сейчас у дальнего родственника. Сердце болит, когда я вспоминаю его слезы от того, как пьет мать. Саша – сестра, никогда не была добра к нему, поэтому надеяться он мог только на меня. А я в свою очередь сделаю все, чтобы забрать его с собой и уехать отсюда раз и навсегда, пусть даже отец выйдет на свободу. Ему нет дела до нас, но я избавлюсь от главного врага нашей семьи и вздохну спокойно… Только когда Киллер окажется за решеткой…
Я вздрогнула от открывающейся двери.
– Добрый вечер, Елизавета. Я Ваш врач, Анна Николаевна. Проведем пару анализов и сделаем решающие снимки, тогда я скажу точно, когда Вас выпишут.
Судя по всему медсестра выдала все, что говорила я. Занятно, однако…
Я стиснула зубы, проглотив едкое замечание. Кроме того, даже поблагодарила за спасение жизни.
– О, не стоит. Во время операции я была ассистенткой. Всю благодарность отставьте глав. врачу этой больницы и ее основателю. – Она сдержанно кивнула, поправив свои пепельные волосы.
И теперь я еще больше в недоумении смотрю на докторшу, а она словно читает по глазам:
– Андрей Дмитриевич, хоть и слишком занятой человек, но когда Вас привезли в клинику, он был одни из первых, кто встретил. Можно сказать, Вам повезло попасться ему на глаза. – С улыбкой проговорила Анна. – Разрыв стенки кишечника – сложная ситуация, от которой Вы могли умереть…
Девушка тут же поджала губы, поняв, что сказала лишнее. Тогда я перевела тему, пока она вводила мне лекарство в капельницу.
– Вы сказали мое имя… Знаете кто я? Связались с моими родителями? – Спросила тут же, рассматривая каждый сантиметр ее лица. Сейчас мне важно понять – водят ли меня за нос…
– Да… – стушевалась. А как глаза забегали. Чушь… – Ваши родители приедут на днях…
– А где мой телефон?
Девушка вновь начала правдоподобно врать.
– Разбился. Мы нашли его в кармане Вашей куртки. Не включается…
Пауза. Анна попыталась спрятать растерянность за автоматическими действиям. Записывала что-то на планшет три минуты, затем, присев, потрогала мой живот, место, где теперь виднелся десяти сантиметровый шов, возле пупка. Я только сейчас его увидела… Выглядело это жутковато. Надеюсь, когда заживет, будет получше. Ну что ж, еще один шрам в копилку на моем теле.
Осмотр длился недолго, после чего мне пожелали отдохнуть и закрыли дверь. Через несколько минут я вырубилась.
***
Часы пребывания здесь сошлись будто к вечности, хотя прошло чуть больше двух дней. Сегодня мне разрешили самостоятельно передвигаться по палате. Однако в коридор я почти не выходила – за дверью тут же оказывалась то медсестра, то доктора. Единственное, что удалось рассмотреть – это голубые стены с зеркальной, коричневой отделкой, снующие пациенты, а на том конце коридора пост с охраной. Все выглядело, как в хорошем медицинском сериале. Никуда не уйдешь, не упадешь и без присмотра не останешься.
В палате я рьяно пыталась без подозрений оценить все шансы на побег, и каждый раз убеждалась в том, что без помощи веревки или подручных средств, которых здесь почти не было, убежать так просто не получится.
К вечеру третьего дня мне снова вкололи какое-то лекарство, перед тем как в последний раз уйти до утра. Доктора ко мне не приходили, лишь медсестры меняли капельницу и приносили еду. Все выглядело очень странно, словно я заключенная под особым наблюдением. Не хватало только наручников…
На следующий день я решилась все же поговорить с Анной, попробовать расположить ее к себе, может она что-то знает и поможет.
На настенных круглых часах, висевших в углу стрелки показывали почти пять вечера, когда девушка, наконец, ко мне зашла.
– Добрый вечер… – Тихо произнесла она и приступила к осмотру.
– Скажите, когда меня отпустят?
Но она едва только повела бровью, промолчав.
– Да что происходит? Объясните, почему я не могу воспользоваться сотовым? Почему меня не выпускают в коридор, и что вы мне постоянно вкалываете перед сном? Снотворное? Чтобы я ночью не сбежала?
Анна посмотрела на меня со смесью горести и растерянности, будто решала – сказать или не сказать. Простояв так минуту, она подошла к капельнице, выдернула легким движением иглу из моей руки и освободила меня от лишнего, что контролировало состояние моего организма.
– Здесь никто не собирается Вам вредить. Но есть моменты, из-за которых мы вынуждены поступать так, как поступаем…
– Что это должно значить?
Но поток моих мыслей прервал протяжный треск аппарата, а затем Анна вколола мне шприц в плечо, отчего я слегка взвизгнула и привстала.
– Что вы делаете?!
Я тут же осела на кровати, когда почувствовала головокружение и боль в шее. Это точно не снотворное, и теперь я с уверенностью могу сказать, что происходит полная задница, особенно когда последним, что удалось разглядеть – входящая в палату знакомая фигура в халате, от которой побежал легкий холодок по спине, и громкий низкий голос, заставляющий мгновенно сжаться в клубок.
Я пыталась держать сознание, как могла. Почувствовала едкий запах спирта.
Несколько пар рук прикоснулись ко мне, после чего я окончательно отключилась…
Гл
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71131963?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Эйлин Росс
Тип: электронная книга
Жанр: Остросюжетные любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 25.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Жизнь позлорадствовала надо мной сполна. Когда мысли заволакивает лишь смерть и выживание, начинаешь творить безрассудную чушь, желая заполучить справедливость и удовольствие от всего ранее проделанного. Казалось бы, вот она – сладкая, хорошо продуманная месть.