Зефирка для гурмана
Зефирка для гурмана
Лиза Гамаус
Телохранитель получает огромное наследство после смерти хозяина, включая картину «Звезда немого кино». За этой картиной много лет охотится один миллиардер. Телохранитель сразу исчезает, но люди миллиардера находят его на Карибах. Наша прелестная героиня, молодая актриса, едет на Карибы по заданию миллиардера. Ей надо заставить телохранителя любой ценой продать картину своему «дяде». Но что-то идёт не так на живописном острове Санта-Тереза. Устоять невозможно. Кажется, картина отходит на второй план.
+++
На сцене опасный номер с огнём в исполнении местных трюкачей в национальных костюмах.
– Софи, – говорю своё имя.
– Открою вам тайну – это ненастоящий огонь, – кивает он в сторону сцены.
– А вы настоящий?
– Я – первый.
– По шкале качества или количества?
– Я первый в непрерывной шкале.
Мне сразу с ним смешно и легко.
– Хотите шампанского, Софи? Разрешите вас угостить? Они подадут брют с манго, скорее всего, вы не против?
Лиза Гамаус
Зефирка для гурмана
Зефирка для гурмана
ПРОЛОГ 1.
Вода казалась излишне тёплой, даже липкой. Возможно, от волнения. Матецкий сделал два полновесных гребка и причалил к бортику бассейна. Прямо перед ним красовалась мозаика, на которой была изображена картина Кронина «Звезда немого кино».
Задумчивая дива в белом смотрит на море с яхты. Он уже отчаялся её найти на рынке и решил запечатлеть вот в таком виде – в технике древнеримской мозаики.
– Осталось ещё ковёр соткать с этим грустным ликом, – скривила лицо Магда, его давнишняя подруга, перешедшая из разряда любовниц в разряд непонятно, как назвать какого члена семьи без официального оформления.
Она жила у него в доме, ездила с ним в разные красивые поездки и спокойно терпела его появляющихся и исчезающих любовниц. Близкая подруга без пола и возраста. Ещё консультант по всем вопросам кроме бизнеса, и то последнее время стала совать туда свой маленький круглый монголоидный нос.
Магда и нашла след. Картина хранилась последнее время у коллекционера Александра Горохова в Москве.
Матецкий услышал новость, заметно напрягся, так как не ожидал, что она всё-таки у Горохова, собрался с мыслями и решил её купить за любую цену.
Старик Горохов ни в какую. Гнал от себя всех его представителей, на письма не отвечал.
– Я бы его прибил, этого маразматика, но где картина-то? – вздыхал Матецкий.
И вдруг, как гром с ясного неба – Горохов приказал долго жить. И непонятно кому оставил свои несчётные денежки, особняки – один в Подмосковье, второй на берегу Чёрного моря, крутые тачки, а главное, коллекции. У него всё было тут, загранице Горохов не доверял, так как закончил советский политический ВУЗ, где ему прочно зацементировали идеологические устои и взгляды на мир в целом. Это не помешало ему стать богачом. Просто так жизнь сложилась. Удачно.
Удачно, но не совсем. Детей ему Бог не дал, ни законных, ни внебрачных, ни даже племянников.
В итоге, всё досталось Ване Морозову, его последнему телохранителю. Картина, соответственно, тоже.
– Это ещё что за чел? Соберите-ка мне инфу быстро, – приказал своим людям Матецкий.
– Математик, спортсмен, ай-тишник, самбист, играет на пяти инструментах, в армии служил в космических войсках, недолго сидел, но оправдан, холост, – получил ответ миллиардер Лев Матецкий и опять задумался.
– Свяжитесь с ним!
– Исчез в неизвестном направлении. В контакты не вступает.
– Это ещё почему? – недоумевал Матецкий.
Магда сразу решила взять быка за рога и заняться этим Ваней. Она связалась со своим старым другом-ментом, и тот ей посоветовал одно интересное агентство под названием «Сирин».
– Они кого угодно найдут и привезут, – сказал друг-мент, – если вы сойдётесь по условиям и цене.
– Нашёл чем угрожать Матецкому! – упрекнула его Магда.
Она позвонила ему на следующий день, и они обговорили встречу в офисе «Сирина».
Лев Михайлович любил посещать город на старенькой невзрачной машине, нацепив на себя чуть ли не тренировочный костюм. Он это называл «королевский выезд».
В небольшом, но дорого обставленном по последней офисной моде офисе «Сирина» его приняли радушно и трепетно. Обо всём договорились, по цене сошлись. Директриса, женщина непонятного возраста, но явно уделявшая своей внешности максимум внимания, оставила хорошее впечатление.
Начались поиски Вани.
– Они нашли его, – заявила Магда за вечерним чаем с малиновым вареньем. Матецкий любил два вида варенья: малиновое и из чёрной смородины. Как с детства полюбил, так и оставил в списке своих предпочтений.
– Да ты что! И где же? – он чуть не поперхнулся от радости.
– На Карибах в одном отеле. Отдыхает от пережитого и свалившегося.
– Как считаешь, сколько этой бабе лет из «Сирина»?
– Это ещё зачем?
– Ну, сколько?
– Лет шестьдесят, а что?
– Вот и я так решил. Далеко после климакса, – глотнул из чашки, – Молодец однако. Оперативно сработала. Что теперь? Пошлют к нему агента на Карибы?
– Да, как ты с ней и договаривался. Нам остаётся только ждать.
– Я ей позвоню завтра. Спрошу, как там с агентом. Хочу посмотреть на это чудо, которому плачу такие бешеные бабки.
– Не сомневаюсь, что это будет опытный сотрудник. Хотя Ваня, судя по его данным, выглядит крепким орешком. Войти в доверие к Горохову ни у кого раньше не получалось, насколько я помню.
– Ну, под старость, а если она ещё и одинокая, люди становятся сентиментальными, включают философские потуги, готовятся встретиться с Господом Богом. Ване повезло, я так считаю. Посмотрим. Но почему он прячется?
– Так я договариваюсь о встрече с агентом? Ты так хочешь?
– Именно. Думаю, «Сирин» мне не откажет. Как зовут директрису, я подзабыл.
– Елена Ивановна.
– Не Рерих, я надеюсь?
– Причём тут это? Вечно у тебя в голове какая-то перестрелка.
Через два часа отзвонилась сама Елена Ивановна.
– Агента прислать к вам или Лев Михайлович подъедет в «Сирин», как в прошлый раз?
– Я перезвоню, – ответила Магда.
Матецкий не захотел раскрываться и показывать агенту кто он и где живёт. Согласился на встречу в «Сирине».
Приехали на следующий день.
В кабинет вошла девушка на первый взгляд лет двадцати с маленьким хвостиком, но сколько ей было на самом деле, Матецкий засомневался, уж больно хваткие были её тёмно-карие глазки. Красотка. Ноги, фигура, точёные ручки и обворожительная улыбка. Омут.
У Матецкого даже мелькнула мысль, не пригласить ли её к себе перед командировкой, но решил свидание отложить. Картину хотелось больше, вдруг собьёт волну и настрой. Да и возраст уже давал о себе знать.
– Как вас зовут? – спросил Матецкий любимый вопрос. Он много ставил на имя при знакомстве.
– Софи, – улыбнулась девушка.
Лев Михайлович почувствовал приятное шевеление в паху.
– Агент Софи, если хотите.
Матецкий ухватился за бортик бассейна и вытянулся в воде.
– Я найду тебя! – сказал он мозаичной стене.
ПРОЛОГ 2.
Соня Леонова, не так давно закончившая актёрский факультет ГИТИСа, ещё не успела поработать на театральных площадках, оставив на время храм Мельпомены из-за тяжёлой болезни младшего брата и ухудшающего здоровья мамы, всё на этой же почве. Только она могла помочь материально своим близким и искала крупный заработок, который начинающей актрисе, даже очень красивой, сразу не грозил. В любом случае требовалось время, а времени у Сони не оставалось.
Серёжке нужны были заграничные инъекции срочно, очередь в благотворительных фондах помощи не двигалась, да и он уже был не ребёнком, а подростком. А сначала помогали маленьким.
И она решилась.
– За одно задание, если ты, конечно, успешно его выполнишь, гонорар превысит все твои потребности в разы, – помешивая ложечкой кофе, сказала Ольга Викторовна. Она высмотрела Соню на студенческих спектаклях и открыто восхищалась её актёрской игрой.
– Надеюсь, ты мне не предлагаешь службу эскорта? – спросила в лоб Соня.
– Причём тут эта гнусь? Любая эскортница – это всего лишь завуалированная проститутка, которая всегда рискует остаться ни с чем, а то и просто ноги унести. Или ты веришь в разные бредни, как какая-то Маша вышла замуж за миллиардера, сразив его наповал искусным минетом?
– Не верю. Спортлото тоже существует. Из этой оперы, – Соня говорила правду, она не верила в случайности.
– Да, для дураков, – Ольга Викторовна, сорокалетняя холёная шатенка в брэндовых шмотках и ювелирке, выглядела убедительно, но Соня всё равно ещё немного сомневалась. Говорить-то они все мастера.
– А чем защищены их контракты? Порвут бумажки и скажут, что я всё выдумываю.
– Ну, я не могу тебя познакомить с твоими будущими коллегами, дело секретно-дискретное, никто друг друга не знает в лицо, кроме директрисы и её двух доверенных лиц, одно из которых перед тобой. Не волнуйся, оплата услуг продумана до мелочей.
– А сумму прописывают?
– Конечно. Плюс ещё много чего тебе налипнет по ходу дела.
– Я попробую.
– Я в тебе не сомневаюсь. Инструкции получишь в офисе, а практика сразу.
Этот разговор случился примерно год назад. Сейчас за плечами Софи было уже несколько успешно выполненных контрактов. Серёжка поправлялся, как и мама. А вот до театра она так и не дошла. Пока.
Сейчас девушка снимала модную двухкомнатную квартиру в тихом центре на втором этаже. Балкон выходил в парк, где цвела огромная круглая клумба прямо перед окнами.
Ольга Викторовна позвала её в офис к десяти утра.
– Дело не очень простое, поэтому мы решили отдать его тебе. Ты умеешь наводить туману чуть ли не лучше всех. Талант.
– Польщена до последней молекулы, – хмыкнула Соня.
– Летишь на Карибы, остров Санта-Тереза, отель Эдем.
– Красота! Что делаю на острове?
– Помимо главного корпуса в отеле восемь вилл для ВИПов, селишься в одной из них. Уже оплачено с сегодняшнего дня, еле согласились, но пришлось добавить двадцать процентов. Заказчик не против. Вилла номер четыре.
– А я кто? – зачем-то спросила Соня, зная, что это не по правилам.
– Легенда в инструкции, прочитаешь и запомнишь, никаких подобных текстов чтобы при тебе не было. Как новенькая прям, – с укором воскликнула Ольга Викторовна, – твоя цель – узнать у своего соседа, Ивана Морозова, проживающего как раз на соседней вилле номер пять, где находится картина Кронина «Звезда немого кино», а также склонить его к продаже этой картины своему дядюшке, то есть нашему клиенту. И чтобы Морозову не пришло в голову продать картину кому-нибудь ещё. А если всё-таки придёт, то узнать кому. И вообще, твоя цель – эта картина. Из-за неё ты туда летишь.
– Известный художник? – спросила Соня, – я что-то ни разу не слышала о таком.
– Это никого не волнует, слышала ты о нём или нет.
– Разберусь с художником. И с Морозовым.
– Его интересная биография тебе будет дана в печатном виде через полчаса. Прочитаешь и запомнишь. Вылет после завтра в шесть утра. День даём на то, чтобы собралась как следует, купила недостающее и так далее. Чеки присылать не забывай, что в твоих же интересах.
– Обязательно.
– И да, Софи! У тебя две недели. Елена решила, что ты справишься за это время.
– Прочитав биографию Ивана Морозова, Соне стало даже интересно выйти на поединок с таким типом и помериться силами. Личность вырисовывалась незаурядная: и спортсмен, и музыкант, и математик, и в армии побывал, и в местах не столь отдалённых, ещё и искусством интересуется. А главное, богат, как арабский шейх. Коллекция картин Горохова, которую он унаследовал, считалась одной из самых серьёзных и дорогостоящих на рынке, что касалось периода рубежа прошлых веков.
Она долго всматривалась в его фотографию, подбирая собственный образ, то есть тот, который бы ему понравился в женщине.
Потом нашла в поисковике на офисном лэптопе ту самую картину Кронина. Рассмотрела изображение сантиметр за сантиметром. Если честно, особо не впечатлилась, но это и правда никого не волновало, как уже сказала Ольга Викторовна.
Прямо из офиса отправилась на шоппинг. Остановилась на немного романтичной внешности, но в магазины пошла, конечно, самые крутые. Благо в столице купить можно всё, и ценится не столько стоимость, сколько выбор.
ГЛАВА 1. Ваня и силуэт
Я прикрываю лицо бейсболкой, солнце жарит, не стесняясь. Ветерок только в плюс, чтобы обгореть, как задница макаки.
Отличный пляж, белоснежный песок, пологий берег, чистая тёплая водица, дурманящие запахи тропических цветов и моря.
Терпеть не могу шезлонги. Лучше на тряпочке на песочке, как в детстве в Пицунде с родителями.
Слева Адель, справа Мабель. Симпатичные девчонки, готовые на всё с улыбкой.
Моя «ненормальность» только в том, что я не люблю проституток, как бы искусно и завуалированно они себя не называли, начиная от жриц любви, эскорта, баунти и заканчивая шоколадницами и разными плечевыми. Фу, дно.
Любовь за деньги – это скучно, это вообще меня не волнует и очень быстро надоедает. Хотя я, конечно, готов платить за любовь, которую нельзя купить. Как говорил шеф: противоречивые посылы делают аргумент обоснованным.
Девицы проплачены до завтрашнего завтрака, потом попрошу удалиться. Могу и прямо сейчас.
– В России самые красивые и добрые мужчины. Мы все это знаем, – говорит Мабель.
Наглости и попрошайничеству нет предела. Ещё одно слово, и я их выгоню обеих. Лежу и не реагирую на их слова.
– Всегда мечтала съездить в Москву, – подхватывает Адель.
Мне пофиг.
По-английски говорят грамотно и без акцента. Наверное, американки. Адель цветная, а Мабель белая.
– Я знала одного русского в Нью-Йорке, Майкла, он называл себя Миша, он купал меня в шампанском, – вздыхает Адель.
Точно американки, здесь на заработках, шалавы. Ждёт, что я поддержу её тупой разговор. Хамить вот неохота, хочу покоя и отдыха. Зачем только я с ними связался.
– Ты не хочешь взять яхту и покататься? Можем кого-нибудь ещё пригласить, – предлагает Адель, она поразговорчивее, вторая из себя строит порядочную.
– У меня вечером встреча, девочки, ещё час и, думаю, всё в этот раз. Я позвоню, если надумаю про яхту, – подмигиваю Адель.
Им это не нравится, надежды на большую халяву и подарки тают.
А что там у нас справа за активность на соседней вилле? Вижу какой-то красивый силуэт у кромки воды. Какое милое тельце и длинные ножки! Что за подарок от высших сил?! Сними шляпку, девица, очень большие поля, не вижу личико! И так трудно разглядеть сквозь живую изгородь. Кто же это заселился? Вчера вилла была пустой. Встаю и иду к воде. Но силуэт куда-то делся. Вхожу в воду и плыву. Мои «американки» остаются на берегу. Поняли, что я попросил их свалить. Хоть это хорошо, что понятливые.
Какое блаженство плавать в тёплом море. Про яхту неплохая идея. Мы плавали с шефом два года назад по Средиземному морю. Застряли на Сардинии в прошлый раз на целый месяц почти. Шеф встретил там каких-то друзей, которые снимали виллу с античными статуями в саду. Новодел, конечно, но античность тоже новодел, если по большому счёту. Просто мы потеряли технологии, а после потопа землю заселили другие люди, неумехи и коротышки. Я принимаю эту теорию, называйте её хоть сто раз альтернативной, да какой угодно.
Помню тогда виноград созрел, когда мы там были.
Кто-то там мелькает на четвёртой вилле. Надо проверить.
Адель и Мабель исчезли. Я навожу лёгкий марафет и иду в главный корпус на ресепшен к своему дружку управляющему Этьену. Он не может мне отказать ни в чём, а то я сильно нахмурю брови.
А вот и Этьен. Идёт по дорожке прямо навстречу. Уставший, бедняжка, гулял вчера на немецкой вечеринке в честь победы немецкого теннисиста в Большом шлеме, хотя я могу ошибаться. Надо посмотреть в инете, кто там выиграл.
– Привет, Господин Морозов, как настроение? – улыбается Этьен.
Он не очень рад со мной повстречаться, так как я могу что-нибудь попросить и добавить ему хлопот, а отказать он не может. Слишком дорогой курорт, чтобы отказывать гостям, особенно с вилл.
– Удивительно хорошая погода, – шучу я.
– Удивляйтесь на здоровье.
– Как вчера погуляли? Я слышал всю посуду расколотили на радостях, – это мне горничная сказала, и ещё сказала, что все напились до неприличия и разделись до гола. Эка невидаль. На курорте этим и занимаются. У неё трудно было понять детали, немного туповатая и плохо говорит по-английски. Может и насочинять за лишние чаевые.
– О, нет! Не всю, – смеётся Этьен.
– Слушай, а кого засели на четвёртой вилле?
– Есть проблемы? – переводит он разговор.
– Так кого? Ты же не будешь говорить, что это секрет. Лучше я у тебя узнаю, – он в курсе, что я его отблагодарю, только не открыто и сразу, как с Адель и Мабель, а потом.
– Ну, Иван… – тянет управляющий.
Я разрешил ему называть меня по имени.
– Русская.
– Да что ты! Как зовут?
– Если бы ты видел её багаж!
– Чемоданы, что ли?
– Настоящая леди. Я обожаю таких женщин. Загляденье. Редкая птичка. Даже не знаю, может быть, она балерина из Большого? Она так красиво двигается, прямая спина…
– Я спросил.
– По секрету, если… Софи. Фамилию не помню, да и не могу, господин Морозов, пожалуйста.
– На какой срок?
– Пятнадцать ночей, но кто ж знает. Такие птицы летают, куда им вздумается, и когда им вздумается.
– Она одна приехала?
– Да. Но опять же. Кто знает, что будет завтра. Вилла большая, такая же, как ваша.
– Рад был повидаться, – я машу ему рукой и продолжаю свой путь в главный корпус. Делать мне там нечего, разве что поболтаться в баре и послушать разговоры. Коктейли они миксуют классно. Софи… Интересно. Надо бы увидеть её вблизи на всякий случай, прежде чем предаваться мечтам.
– Сделай-ка мне лёгкий коктейльчик, Хектор, – обращаюсь я к бармену, бородатому красавцу непонятно каких кровей, но ближе к местным, и с примесью белой бабушки.
– На мой выбор, шеф? – спрашивает бармен.
– Нет-нет, – беру в руки меню, – давай… – читаю состав: «белый ром, вишнёвый бренди, сок маракуйи, болгарский перец» – вот этот Калипсо Кулер.
Бармен кивнул
– Подожду за стойкой, пока сделаешь.
– Вечером праздник, шеф, резервируйте места в ресторане.
– Что за праздник?
– Начало сбора урожая – Кроп Оувер, будет концерт. Объявления же везде висят.
– Да?– это я удачно зашёл, проносится в голове.
ГЛАВА 2. Софи
в Эдеме
Вилла – прелесть. Всё новое, удобное, море сразу в нескольких метрах. А какой пляжик! Только мечтать о таком. Расставила баночки в ванной, развесила вещи, переодеваюсь на море. Выбираю бирюзовый купальник и такое же парео. Сначала посижу под зонтиком, а потом пойду поплаваю. Первым делом всю любовь и заботу своей любимой тушке, а потом дела.
Сижу и наслаждаюсь. Даже телефон не хочется в руки брать. Справа его вилла. Встаю, иду к воде. Тёплая, прозрачная, тихая такая, тут, наверное, заливчик какой-нибудь, даже волн нет. Есть, но маленькие.
Возвращаюсь и подхожу к зелёной изгороди, которая разделяет участки вилл. Какая удача! Мне кажется, это сам господин Морозов лежит на песочке в обрамлении двух прелестниц. Местные жрицы, наверное. Но что-то он не особо активный. Накувыркался уже, скорее всего. Отдыхает. Еле двигает конечностями.
Ой, встаёт. Красавчик. Идёт купаться. Один. Подружки что-то его не трогают совсем. Спина, как у античной статуи. Поплыл. Я пока спрячусь. Есть ощущение, что он меня уже заметил.
«Приступила?» – сообщение от Ольги Викторовны. В телефоне она под именем Массажист. Всю переписку я потом стираю.
«Начинаю. Всё норм.»
Переодевшись в лёгкий белоснежный сарафан с разрезом на подоле и нацепив соломенную шляпку, одну из тех, что купила в Московском пассаже, из эквадорской соломки, иду в главный корпус понять, что как. Солнцезащитные очки вот не люблю, хотя, конечно, взяла с собой парочку. Ослепительное солнце, но всё равно не хочу никакие очки.
– Добрый день, мадемуазель! Мы мельком вчера с вами познакомились, боюсь, вы не запомнили моё имя, – распинается управляющий, симпатичный француз с белыми зубами. Невзрачную мышь на такую должность и не возьмут.
– Месьё Этьен Преваль, как же! Добрый день!
Он явно удивлён, что я запомнила его полное имя. Пусть знает, что у меня есть мозги. Не помешает.
– Что за объявления везде развешаны, Месьё Преваль?
– Этьен. Просто Этьен. Концерт по случаю местного праздника. Вам зарезервировать место в ресторане на концерт? Почти не осталось мест, знаете ли.
– Даже в ВИП зоне?
– Даже там. Но поскольку… то есть вы одна будете?
– Да, одна.
– Одно место я может быть найду. Просто приходите вечером к девяти часам и всё.
– Благодарю, – отвечаю ему по-французски.
– Честь и удовольствие делать ваш отдых незабываемым, – распинается Этьен.
– Будем надеяться, в хорошем смысле незабываемым.
Иду дальше. Осматриваю окрестности: добротный и очень современный отель, наверное, после реновации. Денег вгрохано прилично. Лобби без стен, как здесь принято, везде стоит удобная мягкая мебель, где можно посидеть и поглазеть на публику. Мне надо обязательно все и всех рассмотреть.
Сажусь за столик в кресло, откуда хороший обзор. Ресепшен немного вдали, но всё видно, кто подходит, кто приезжает и так далее.
– Мне, пожалуйста, безалкогольный коктейль, самый освежающий и вкусный, – улыбаюсь я официанту.
– Мисс, рад вас приветствовать в Эдеме, – отвечает на приличном английском.
Почти нет детей, совсем не вижу, кроме одного белого мальчишки лет пяти, который идёт за руку с темнокожей няней. Молчит и слушается.
Все, кто проходят мимо, улыбаются, здороваются, чуть ли не прочь остановиться и поболтать. На отдыхе отношения всегда проще, если только человек совсем уже не свихнулся на своей значимости.
– Мисс, ваш коктейль и комплимент от заведения, получайте удовольствие! – любезничает официант.
На квадратной тарелке нарезано несколько ломтиков нежного манго с какими-то листиками.
– К вам можно, Мисс?
Мужик, лет тридцати пяти, в белых льняных брюках на веревочке, как треники, белой футболке и красивых кожаных сандалиях. Лицо не то, чтобы знакомо, но похоже, что из наших краёв.
– Только, если у вас интересная история послушать.
– Вы же русская, не так ли?
– Как и вы. Или когда-то им были, – наш акцент, увы, неистребим.
– Игорь, буду рад познакомиться, – переходит он на русский.
– Софи.
– Я здесь работаю. Доктором. Счёл нужным вам сообщить на всякий случай, – улыбается, – да и поговорить с симпатичной соотечественницей.
– Вы откуда из России?
– Из Новосибирска. Родом. Закрутился в Штатах, прошёл сертификацию и как-то пока тут. Не уверен, что навсегда.
– Ну, вы же знаете, кто всегда во всём уверен, – отвечаю и держу под прицелом пространство.
А вот и Морозов выходит из бара. Поворачивает голову и мы встречаемся глазами. Ух, ты-ы-ы! Какой взгляд! Может быть, полсекунды, но успевает стрельнуть, как надо. Какой ястреб!
– И вы давно на Карибах? – продолжаю я разговор с доктором.
Он меня заметил. Сразу. Теперь надо спрятаться до концерта. Не сомневаюсь, что увижу его там.
– Второй сезон. Не так всё сказочно, как может показаться. Обслуживать такой отель, как Эдем, очень хлопотно. Особенно постояльцев с вилл. Вы не на вилле случайно остановились? – он так спрашивает, как будто это для меня невозможно.
– Да, как раз на вилле номер четыре, – получай!
Я не вижу, что за выражение лица у моего собеседника, потому что слежу за Морозовым, который подошёл к ресепшену и что-то там спрашивает. Сдаётся мне, он хочет, чтобы я его рассмотрела. Ему и в голову не может прийти, математику и самбисту, что я всё про него знаю. Правда, я не ожидала, что живьём, не на фото, он намного интереснее. Даже издалека.
– Это так? – спрашивает доктор.
– Что простите? – я совсем перестала его слушать.
– Не важно. Оставлю вам свою карточку. Звоните, если понадоблюсь. Приятного вечера! – Игорь встаёт, а я ещё немного посижу. Минут десять.
ГЛАВА 3. Ваня и парус
Кажется, я её увидел. Не сказать, чтоб всю прям рассмотрел, но образ интересный. Докторишка сразу к ней подлетел, а как же. Вдруг обломится? Про свой Нью-Йорк, наверное, ей конопатил мозги, если она ему вовремя рот не заткнула. Посмотрим. Меня только смущает, почему такая красивая девчонка приехала одна? Да ещё сняла такую огромную дорогущую виллу. Не простая. Кого-то ждёт? Скорее всего. Надо подсуетиться.
Иду к себе. Есть неохота. Пить тоже. В три должен позвонить Стефан из Сотбис. Торги завтра, вроде. Попробую с ним поработать на мелочах сначала.
Да, скорее всего, она кого-то ждёт, или ей дали отдохнуть на чьей-то уже проплаченной вилле. Может быть, отец отправил. Хорошо бы не муж, тогда песенка спета. Рушить семейные узы и встревать не собираюсь. Придётся отползти.
– Мистер Морозов!
– Привет, Сальма!
Вот ведь суётся во все щели баба. С какой стороны только не пытается ко мне влезть в штаны. Так и хочется ей сказать: отстань уже от меня, ты мне не нравишься, а то давно бы уже оприходовал.
– Ты будешь сегодня на концерте? – в голубом платье с брошкой на плече в виде черепахи. Сделанные сиськи почти все наружи.
– Пока не решил. Только что говорил с Этьеном, – отвечаю с улыбкой и пока вежливо.
– Давай пойдём вместе, по-соседски.
– А твой муж?
– Моему мужу семьдесят пять лет, Мистер Морозов!
Тебе самой за сорок. Ну, на хрена ты мне сдалась, милая? Она думает, что я позарюсь на её богатство, наверное, и связи. За каким я попёрся на экскурсию эту подводную? Просто прилипла с того дня, блин. Так и говорит: возьми меня, Морозов! Шутит она. Как же. Наглая, как цыганка вокзальная. Вообще, бабы тут просто напасть какая-то. А ещё про русских девок что-то говорят. У них всё надо воспринимать наоборот, как в политике. Не, мы не подпишем – значит, уже подписали. Сепаратно только.
– Ну, и что, что семьдесят пять лет. Там же надо просто сидеть за столиком и смотреть на сцену, – включаю я дурака.
– Он ложится спать в десять.
И ведь не отстаёт. Её мужу правда всё пофиг. Не помню, как его зовут. Еле шевелится, как потерянный краб на песке. Маленький сухенький старикашка. Ноги -хворостинки. Вегетарианец, что ли. Носяра зато зачётный.
– Сальма, ничего не могу обещать, дорогая, ищи альтернативу.
Отделался. Пошла дальше с улыбкой и быстрым шагом, как будто не получила отказ. Завтра ещё куда-нибудь позовёт, в гольф играть пока не звала. Это, кстати, можно попробовать. Вся в золоте, и не боится, что их грабанут какие-нибудь водолазы с неизвестного острова. Застраховано, наверное, всё.
Поваляюсь-ка немного на пляже, что ли опять. Классное море. Надо бы посмотреть через щёлочку в изгороди, что там делает Софи. Тихо крадусь к огораживающим деревцам и всматриваюсь в её территорию. Не пришла ещё.
Машка вспомнилась. Девочка с родинкой на щёчке. Замужем сейчас. Двое детей. Не дождалась. Не поверила. Сказал же ей:
– Меня вытащат. Я не виноват. Я защищал женщину от грабителей.
Так и было.
– Ты убийца. Таких не выпускают. Я знаю законы.
Холодная и рассудительная дурочка. Слушала свою маму, не сердце.
Да, отсидел восемь месяцев, пока шло следствие. Сделаю ли так второй раз, если будут угрожать ножом беременной женщине? Женщине, которая ко мне не имела никакого отношения. Да, наверное, сделаю. Точно сделаю. Просто буду осторожнее бить придурка, так, чтобы и жил и помнил.
Сейчас Маша кусает локотки. Она знала, кто такой Горохов, и знала, что я у него работал. И про наследство знает, как и её умная разведённая мама. Вся Москва об этом говорила, может, и сейчас ещё говорят в «салонах».
Шеф не любил женщин, и мне не давал любить. Дело было вообще не в его сексуальной ориентации. У него её не было. Он сделал себя асексуалом с больным воображением. Он требовал от меня чистоты. Два с половиной года я не прикасался к женщинам, мог и больше. Я учился у него и получал информацию, которой нигде нельзя научиться.
– Запомни, все беды от баб, – так и говорил, бедолага. И сидел на старости лет в гордом одиночестве.
Если бы не я, свихнулся бы вообще со своими картинами. Разговаривал с ними, спорил, только им улыбался, а не живым людям.
– Никогда меня не перебивай, когда я разговариваю.
– Александр Феоктистович, я жду двадцать минут уже, дело срочное, люди на телефоне, с картиной можно в любое время поговорить.
– Болван!
– Вы теряете деньги сейчас, а я жду всего-то одного слова от вас – мы продлеваем выставку или закрываем?
– А ты как думаешь?
– Я бы ещё месяц проплатил. Три картины купили, вы в плюсе.
– Да, делай! – и опять пялится на картину, – Ты его презираешь? – спрашивает картину.
На холсте изображена обнажённая женщина, которая держит одной рукой свои длинные мокрые волосы. Вода стекает по руке и по маленькой груди.
– Нет? Он же мерзавец! Прогони его! – шеф почти уже кричит.
Наверное, он слышал ответ красавицы с картины. Или даже сразу много ответов. Под конец шеф стал явно сдавать.
Вспомнил вот старика Горохова.
Воспоминания всегда с нами. Представляю, что будет у меня в голове лет в семьдесят. Сяду вот так перед морем и начну прокручивать счастливые моменты своего прожитого кинофильма.
А когда нечего особенно вспомнить, то может получиться как у шефа – придётся придумывать миры с картин, и себя в них.
Вдали виднеется парус.
Красота.
Ну, что ж, Софи, вечером придётся познакомиться. Я так решил.
ГЛАВА 4.
Софи и Бесаме мучо
Девять часов. Выхожу. Электро-кар, открытая машинка с крышей, такая же как у гольфистов, уже ждёт. Отлично. У меня на ногах босоножки на каблуках, идти по мощёным дорожкам и собирать песок совсем не хочется. Но тут всё продумано.
Я выбрала открытое розовое платьице мини и собрала волосы в хвост, чтобы были видны серёжки из розовых кораллов: два больших цветка. Я же девочка романтИк.
Мы ещё не успели остановиться, только подъехали ко входу, как ко мне подскакивает Этьен.
– Как я счастлив вас видеть, прекрасная Софи! Пойдёмте скорее, стандапер уже начал.
– Ничего страшного, я запросто могу его не понять. Знаете, чужой юмор не всегда доходит.
– Да?
– Да.
Смеётся.
– Вы необыкновенная красавица, Софи!
Заходим в полу освещённый зал, украшенный гирляндами цветов и лампочек. На столиках горят тусклые фонарики. Народу и правда полно.
– Идите за мной, Софи.
Можно подумать, что я сама по себе куда-то пойду, но ему приятно лишний раз назвать меня по имени. Хорошо, что не дотрагивается. Приученный.
– Вот ваше место, прекрасная! – показывает мне Этьен на столик и свободное кресло.
Вот это удача! Господин Морозов в белой рубашке с расстёгнутыми пуговками, улыбается, как будто наконец меня дождался. Может, он это всё подстроил с Этьеном? Умница! Сам помогает. Такими темпами я управлюсь за неделю.
– Вы говорите по-английски или… – набрасывается на меня Морозов.
– А зачем он нам? – улыбаюсь ему в ответ и спрашиваю по-русски.
– Рад познакомиться, Иван.
На сцене опасный номер с огнём в исполнении местных трюкачей в национальных костюмах.
– Софи, – говорю своё имя.
– Открою вам тайну – это ненастоящий огонь, – кивает он в сторону сцены.
– А вы настоящий?
– Я – первый.
– По шкале качества или количества?
– Я первый в непрерывной шкале.
Мне сразу с ним смешно и легко.
– Хотите шампанского, Софи? Разрешите вас угостить? Они подадут брют с манго, скорее всего, вы не против?
– Конечно, нет. То есть да. То есть с манго то, что надо, не с оладушками же с икрой пить шампанское на тропическом острове.
– М-м-м, оладушки… настоящий афродизиак, если поразмыслить.
На сцене уже другие артисты. Вокал. Чернокожая дива нашептывает хриплым голосом слова безумной страсти, зал слушает с трепетом.
– Это Фелисия, местная знаменитость. Её случайно открыли на каком-то телевизионном конкурсе, – со знанием дела поясняет Морозов.
– Она немного скована на сцене.
– Да? Не обращал внимания. Я второй раз уже её слушаю.
Потом начинает выступать молодой парень. Он поёт кавер версии мировых хитов и расхаживает с микрофоном по залу между столиков, кто-то ему подпевает. Потом вдруг начинает «Бесаме Мучо», и, надо сказать, совсем не плохо поёт. Что он делает? Подходит к нашему столику и приглашает меня на танец. Ну, это мы умеем не хуже заграничных красоток.
Я же на работе, как никак. Действуй, Софи! Встаю и подтанцовываю ему, кружусь, как надо, и он думает, что меня покорил прям, даёт мне в шутку микрофон, чтобы я промычала что-нибудь, а я эту песенку на экзамене в институте сдавала вместе с танцем. Пожалуйста, гости дорогие! Ка-а-а-а-к запела! Гитарист чуть гитару не выронил. Все притихли. Целый куплет пропела и припев начала. Что тут началось: все хлопают, свистят, на сцену просят, ещё что-нибудь спойте.
Благодарю публику, певец не знает, что делать, всё внимание от него оттащила, всё равно, что его и нет совсем. Хлопают, как будто к ним звезда какая приехала из Америки. Смотрю на Морозова – мол спаси ситуацию, не хочу я петь, да и не знаю, что ещё петь, мне только русские песни в голову лезут.
Идёт ко мне на сцену, на прекрасном английском благодарит публику и просит отпустить его подругу наслаждаться продолжением концерта. Берёт у меня микрофон и отдаёт его певцу. Тот с радостью его хватает. Народ успокаивается. Морозов хорошо так справляется с толпой, условной, конечно, но это не важно.
Короче, я засветилась по полной, в смысле, все меня увидели, заценили, кто как захотел, а самое главное, Морозов меня назвал своей подругой. Обозначился на всякий случай.
Садимся за столик. Шампанское и тарелка тропических фруктов уже на месте.
– Ты чем в жизни занимаешься? – сразу на ты перескочил после своего подвига и с вопросами. Как пить дать, следующий спросит про мужа.
Официант разливает по бокалам брют, я не спешу с ответом.
– Смотри, что мне Этьен прислал! – показывает на экране телефона видос, как я пою, потом он на сцену поднимается. Ну, прям мне для отчёта всё подготовил этот шустрый Этьен. Наверное, за нами наблюдает в подзорную трубу из-за какой-нибудь занавески.
– Ой, прикол! – думаю, потом ему скажу, что я на такие вопросы, типа, «что делаешь по жизни» не отвечаю, просто видосик очень бы не помешал, – перешли мне его, пожалуйста!
– Конечно, давай телефон!
Знакомство состоялось, что и говорить.
На сцене появляются какие-то акробаты, потом опять певица, а под конец молодой энергичный до нельзя кореец со своим кей-попом. Молодёжь радуется, начинаются танцы клубные, некоторые, кто постарше, из-за столов уходят по домам или ещё куда, а их столы быстро убирают, чтобы место освободить.
– Пошли погуляем? – предлагает Морозов.
– Только мне надо переодеться и переобуться.
Он берёт меня за руку и мы выходим из ресторана.
ГЛАВА 5.
Софи
. В ванной
Электро-кар быстро довозит нас до моей виллы.
– Я буду здесь через пятнадцать минут, тебе хватит времени переодеться? – спрашивает Морозов.
– Ещё останется!
Я быстро бегу домой, снимая на ходу босоножки . Залетаю в спальню, снимаю платье, накидываю на кровать брючки с футболкой, кроссы вытаскиваю и захожу в ванную. А там… змея! Рыже-зелёная, жирная, жуткая змея! Я как заору! Но это ещё не всё. Кидаюсь в спальню, а там около кровати – вторая! Я опять ору. Не могу сказать, что именно ору, но громко. Всё, что в голову приходит! Даже слово «снейк», что по-английски змея. Если кому-то в данной ситуации страшно не будет, он большой молодец, но я покрываюсь потом и не могу пошевелиться. А стою я в одних розовых стрингах, в розовых, потому что под цвет платья. Даже без лифчика, потому что в платье свои прибамбасы, и там он не нужен.
Обе живые и обе шевелятся. А я -нет. Я не могу пошевелиться. Единственное, что я могу, это залезть на стол, а оттуда, может быть, дотянуться до окна и вылезти наружу, но опять же, под окном растёт колючий куст какой-то, в который я голая падать боюсь. Кидаться в змей бессмысленно, проявлять агрессию по отношению к ним, скорее всего, может плохо кончиться. Обе коричнево-серо-зелёного цвета, а одна, что у кровати, всё-время вытаскивает свой раздвоенный чёрный язык – туда-сюда. Страсть! До больницы не успеют довести. Телефон на кровати, как раз в том углу, куда эта тварь выползла. То ли она смотрит на меня, то ли ей вообще не надо ни на кого смотреть, она всё как-то по-другому чувствует.
Я не знаю, есть ли у змей уши, или они брюхом как-то слышат. Они не особо на меня реагируют, но это пока. А если они голодные? Или как там они питаются? Не могу сказать, что это удавы огромные, скорее ядовитые средней величины. Может, мамбы? Но мамбы, вроде, чёрные и в Африке. Страшно.
И тут одна начинает ко мне подползать, я не выдерживаю и каким-то чудом всё-таки запрыгиваю на стол. Отбиваться я могу только стулом. А он тяжёлый, зараза, как я сама. Опять ору, то есть оно само, независимо от команд в мозгу, орётся во всю глотку, с переходом в неизвестный мне визг.
Я только чувствую, как две крепкие руки меня подхватывают и несут наружу. Куда несут, я не соображаю. Открываю глаза и понимаю, что это Морозов несёт меня на руках к себе на виллу. Картина ещё та. Если кто увидит, подумает, что это страстная и пылкая сцена любви, когда сильный стройный мужчина несёт на руках обнажённую диву. Хорошо, что ещё в трусах, правда, от них толку мало, но хотя бы психологически.
Дрожу. Вот как, оказывается, мы любим жизнь. Кто бы знал, что я так за неё испугаюсь.
– Успокойся, всё позади, Софи, – хохмит Морозов.
Я лежу на его кровати, прикрытая шелковым халатом. От халата пахнет дорогим мужским парфюмом, не сильно, но я его слышу. Приятно.
– Там точно было две змеи. Точно. Не смейся! – он, что, мне не верит? Похоже, что не очень.
– Не две, а три. Я видел-видел.
– А разве тут есть змеи? Как на таком курорте змеи могут свободно ползать по дому? Целых три? А-а-а! Они никаких мер не предпринимают на этот счёт?
– Здесь не должно быть змей, тот-то и оно. Да ещё целых три и в одном доме.
– Вот говоришь «успокойся», а сам пугаешь. Ты что хочешь сказать, что меня кто-то решил убить с помощью змей? У меня и врагов-то нет. Может, это тебя хотели убить и дома перепутали? И да, спасибо тебе большое за спасение от смерти. Вроде, шутка, а совсем нет.
– Пожалуйста. Обращайтесь.
– Я сильно орала?
– Ну, я услышал.
– И что подумал?
– Подумал, что, может паук какой по кровати ползает, но потом решил, что, наверное два паука, и пошёл проверить.
– Ты ещё не отъехал, что ли далеко?
– Я вообще не отъезжал. И правильно сделал.
– Не хочешь это рассказать Этьену? Поставь его в курс дела, что отдыхающие подвергаются смертельному риску. Если бы не ты, я может бы уже лежала с чёрной ногой и с пеной у рта.
– Хорошо представила, прямо жалко стало, – набирает кого-то по телефону, – Этьен, добрый вечер! Откуда в помещении целых три ядовитых змеи? – ждёт, что тот отвечает, – в латинской Америке их называют кайсака, в википедии вот написано «ботропс атрокс». Они очень ядовитые, – опять слушает, как тот выкручивается, – нет не у меня, у Софи. Я видел трёх собственными глазами, она видела только двух. Если бы я не услышал, как она звала на помощь, и успел вовремя, у вас бы был смертельный случай, я не шучу.
Он говорит, а я только начинаю отходить от шока и понимать, что была на волоске от смерти. Открываю инет – эти кайсаки здесь не водятся. Они живут на Тринидаде, не здесь. Но почему так много, сразу три?
Иван заканчивает говорить.
– Знаешь, что я думаю? – спокойно так ему говорю.
– Скажи скорей, – он всё время улыбается, даже в такой вот ситуации, когда и сам мог с жизнью распрощаться.
– Меня хотели убить, и пока я была в ресторане, запустили этих змей намеренно. Я слышала про такое.
– Софи, ты что мужа увела какого богатого? Такое мероприятие денег стоит, эти змеи не местные.
– Надо понять, в чём дело, и вызвать детектива. А может так быть, что они нам не поверят?
– Оставайся на ночь здесь, – он опять улыбается.
ГЛАВА 6. Иван – герой
Мне совершенно не нравится это происшествие со змеями. Софи права – они не могут сами появиться на острове, где их отродясь не было. Это не их регион. И ещё в количестве трёх штук. С одной стороны три штуки хорошо могло сработать для отвода глаз, что это неслучайное явление, и змеи откуда-то «приплыли», и во-вторых, это похоже на покушение. Три твари сразу – чтобы наверняка. Сам не знаю, как меня-то пронесло. Было очень опасно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71114800?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Лиза Гамаус
Телохранитель получает огромное наследство после смерти хозяина, включая картину «Звезда немого кино». За этой картиной много лет охотится один миллиардер. Телохранитель сразу исчезает, но люди миллиардера находят его на Карибах. Наша прелестная героиня, молодая актриса, едет на Карибы по заданию миллиардера. Ей надо заставить телохранителя любой ценой продать картину своему «дяде». Но что-то идёт не так на живописном острове Санта-Тереза. Устоять невозможно. Кажется, картина отходит на второй план.
+++
На сцене опасный номер с огнём в исполнении местных трюкачей в национальных костюмах.
– Софи, – говорю своё имя.
– Открою вам тайну – это ненастоящий огонь, – кивает он в сторону сцены.
– А вы настоящий?
– Я – первый.
– По шкале качества или количества?
– Я первый в непрерывной шкале.
Мне сразу с ним смешно и легко.
– Хотите шампанского, Софи? Разрешите вас угостить? Они подадут брют с манго, скорее всего, вы не против?
Лиза Гамаус
Зефирка для гурмана
Зефирка для гурмана
ПРОЛОГ 1.
Вода казалась излишне тёплой, даже липкой. Возможно, от волнения. Матецкий сделал два полновесных гребка и причалил к бортику бассейна. Прямо перед ним красовалась мозаика, на которой была изображена картина Кронина «Звезда немого кино».
Задумчивая дива в белом смотрит на море с яхты. Он уже отчаялся её найти на рынке и решил запечатлеть вот в таком виде – в технике древнеримской мозаики.
– Осталось ещё ковёр соткать с этим грустным ликом, – скривила лицо Магда, его давнишняя подруга, перешедшая из разряда любовниц в разряд непонятно, как назвать какого члена семьи без официального оформления.
Она жила у него в доме, ездила с ним в разные красивые поездки и спокойно терпела его появляющихся и исчезающих любовниц. Близкая подруга без пола и возраста. Ещё консультант по всем вопросам кроме бизнеса, и то последнее время стала совать туда свой маленький круглый монголоидный нос.
Магда и нашла след. Картина хранилась последнее время у коллекционера Александра Горохова в Москве.
Матецкий услышал новость, заметно напрягся, так как не ожидал, что она всё-таки у Горохова, собрался с мыслями и решил её купить за любую цену.
Старик Горохов ни в какую. Гнал от себя всех его представителей, на письма не отвечал.
– Я бы его прибил, этого маразматика, но где картина-то? – вздыхал Матецкий.
И вдруг, как гром с ясного неба – Горохов приказал долго жить. И непонятно кому оставил свои несчётные денежки, особняки – один в Подмосковье, второй на берегу Чёрного моря, крутые тачки, а главное, коллекции. У него всё было тут, загранице Горохов не доверял, так как закончил советский политический ВУЗ, где ему прочно зацементировали идеологические устои и взгляды на мир в целом. Это не помешало ему стать богачом. Просто так жизнь сложилась. Удачно.
Удачно, но не совсем. Детей ему Бог не дал, ни законных, ни внебрачных, ни даже племянников.
В итоге, всё досталось Ване Морозову, его последнему телохранителю. Картина, соответственно, тоже.
– Это ещё что за чел? Соберите-ка мне инфу быстро, – приказал своим людям Матецкий.
– Математик, спортсмен, ай-тишник, самбист, играет на пяти инструментах, в армии служил в космических войсках, недолго сидел, но оправдан, холост, – получил ответ миллиардер Лев Матецкий и опять задумался.
– Свяжитесь с ним!
– Исчез в неизвестном направлении. В контакты не вступает.
– Это ещё почему? – недоумевал Матецкий.
Магда сразу решила взять быка за рога и заняться этим Ваней. Она связалась со своим старым другом-ментом, и тот ей посоветовал одно интересное агентство под названием «Сирин».
– Они кого угодно найдут и привезут, – сказал друг-мент, – если вы сойдётесь по условиям и цене.
– Нашёл чем угрожать Матецкому! – упрекнула его Магда.
Она позвонила ему на следующий день, и они обговорили встречу в офисе «Сирина».
Лев Михайлович любил посещать город на старенькой невзрачной машине, нацепив на себя чуть ли не тренировочный костюм. Он это называл «королевский выезд».
В небольшом, но дорого обставленном по последней офисной моде офисе «Сирина» его приняли радушно и трепетно. Обо всём договорились, по цене сошлись. Директриса, женщина непонятного возраста, но явно уделявшая своей внешности максимум внимания, оставила хорошее впечатление.
Начались поиски Вани.
– Они нашли его, – заявила Магда за вечерним чаем с малиновым вареньем. Матецкий любил два вида варенья: малиновое и из чёрной смородины. Как с детства полюбил, так и оставил в списке своих предпочтений.
– Да ты что! И где же? – он чуть не поперхнулся от радости.
– На Карибах в одном отеле. Отдыхает от пережитого и свалившегося.
– Как считаешь, сколько этой бабе лет из «Сирина»?
– Это ещё зачем?
– Ну, сколько?
– Лет шестьдесят, а что?
– Вот и я так решил. Далеко после климакса, – глотнул из чашки, – Молодец однако. Оперативно сработала. Что теперь? Пошлют к нему агента на Карибы?
– Да, как ты с ней и договаривался. Нам остаётся только ждать.
– Я ей позвоню завтра. Спрошу, как там с агентом. Хочу посмотреть на это чудо, которому плачу такие бешеные бабки.
– Не сомневаюсь, что это будет опытный сотрудник. Хотя Ваня, судя по его данным, выглядит крепким орешком. Войти в доверие к Горохову ни у кого раньше не получалось, насколько я помню.
– Ну, под старость, а если она ещё и одинокая, люди становятся сентиментальными, включают философские потуги, готовятся встретиться с Господом Богом. Ване повезло, я так считаю. Посмотрим. Но почему он прячется?
– Так я договариваюсь о встрече с агентом? Ты так хочешь?
– Именно. Думаю, «Сирин» мне не откажет. Как зовут директрису, я подзабыл.
– Елена Ивановна.
– Не Рерих, я надеюсь?
– Причём тут это? Вечно у тебя в голове какая-то перестрелка.
Через два часа отзвонилась сама Елена Ивановна.
– Агента прислать к вам или Лев Михайлович подъедет в «Сирин», как в прошлый раз?
– Я перезвоню, – ответила Магда.
Матецкий не захотел раскрываться и показывать агенту кто он и где живёт. Согласился на встречу в «Сирине».
Приехали на следующий день.
В кабинет вошла девушка на первый взгляд лет двадцати с маленьким хвостиком, но сколько ей было на самом деле, Матецкий засомневался, уж больно хваткие были её тёмно-карие глазки. Красотка. Ноги, фигура, точёные ручки и обворожительная улыбка. Омут.
У Матецкого даже мелькнула мысль, не пригласить ли её к себе перед командировкой, но решил свидание отложить. Картину хотелось больше, вдруг собьёт волну и настрой. Да и возраст уже давал о себе знать.
– Как вас зовут? – спросил Матецкий любимый вопрос. Он много ставил на имя при знакомстве.
– Софи, – улыбнулась девушка.
Лев Михайлович почувствовал приятное шевеление в паху.
– Агент Софи, если хотите.
Матецкий ухватился за бортик бассейна и вытянулся в воде.
– Я найду тебя! – сказал он мозаичной стене.
ПРОЛОГ 2.
Соня Леонова, не так давно закончившая актёрский факультет ГИТИСа, ещё не успела поработать на театральных площадках, оставив на время храм Мельпомены из-за тяжёлой болезни младшего брата и ухудшающего здоровья мамы, всё на этой же почве. Только она могла помочь материально своим близким и искала крупный заработок, который начинающей актрисе, даже очень красивой, сразу не грозил. В любом случае требовалось время, а времени у Сони не оставалось.
Серёжке нужны были заграничные инъекции срочно, очередь в благотворительных фондах помощи не двигалась, да и он уже был не ребёнком, а подростком. А сначала помогали маленьким.
И она решилась.
– За одно задание, если ты, конечно, успешно его выполнишь, гонорар превысит все твои потребности в разы, – помешивая ложечкой кофе, сказала Ольга Викторовна. Она высмотрела Соню на студенческих спектаклях и открыто восхищалась её актёрской игрой.
– Надеюсь, ты мне не предлагаешь службу эскорта? – спросила в лоб Соня.
– Причём тут эта гнусь? Любая эскортница – это всего лишь завуалированная проститутка, которая всегда рискует остаться ни с чем, а то и просто ноги унести. Или ты веришь в разные бредни, как какая-то Маша вышла замуж за миллиардера, сразив его наповал искусным минетом?
– Не верю. Спортлото тоже существует. Из этой оперы, – Соня говорила правду, она не верила в случайности.
– Да, для дураков, – Ольга Викторовна, сорокалетняя холёная шатенка в брэндовых шмотках и ювелирке, выглядела убедительно, но Соня всё равно ещё немного сомневалась. Говорить-то они все мастера.
– А чем защищены их контракты? Порвут бумажки и скажут, что я всё выдумываю.
– Ну, я не могу тебя познакомить с твоими будущими коллегами, дело секретно-дискретное, никто друг друга не знает в лицо, кроме директрисы и её двух доверенных лиц, одно из которых перед тобой. Не волнуйся, оплата услуг продумана до мелочей.
– А сумму прописывают?
– Конечно. Плюс ещё много чего тебе налипнет по ходу дела.
– Я попробую.
– Я в тебе не сомневаюсь. Инструкции получишь в офисе, а практика сразу.
Этот разговор случился примерно год назад. Сейчас за плечами Софи было уже несколько успешно выполненных контрактов. Серёжка поправлялся, как и мама. А вот до театра она так и не дошла. Пока.
Сейчас девушка снимала модную двухкомнатную квартиру в тихом центре на втором этаже. Балкон выходил в парк, где цвела огромная круглая клумба прямо перед окнами.
Ольга Викторовна позвала её в офис к десяти утра.
– Дело не очень простое, поэтому мы решили отдать его тебе. Ты умеешь наводить туману чуть ли не лучше всех. Талант.
– Польщена до последней молекулы, – хмыкнула Соня.
– Летишь на Карибы, остров Санта-Тереза, отель Эдем.
– Красота! Что делаю на острове?
– Помимо главного корпуса в отеле восемь вилл для ВИПов, селишься в одной из них. Уже оплачено с сегодняшнего дня, еле согласились, но пришлось добавить двадцать процентов. Заказчик не против. Вилла номер четыре.
– А я кто? – зачем-то спросила Соня, зная, что это не по правилам.
– Легенда в инструкции, прочитаешь и запомнишь, никаких подобных текстов чтобы при тебе не было. Как новенькая прям, – с укором воскликнула Ольга Викторовна, – твоя цель – узнать у своего соседа, Ивана Морозова, проживающего как раз на соседней вилле номер пять, где находится картина Кронина «Звезда немого кино», а также склонить его к продаже этой картины своему дядюшке, то есть нашему клиенту. И чтобы Морозову не пришло в голову продать картину кому-нибудь ещё. А если всё-таки придёт, то узнать кому. И вообще, твоя цель – эта картина. Из-за неё ты туда летишь.
– Известный художник? – спросила Соня, – я что-то ни разу не слышала о таком.
– Это никого не волнует, слышала ты о нём или нет.
– Разберусь с художником. И с Морозовым.
– Его интересная биография тебе будет дана в печатном виде через полчаса. Прочитаешь и запомнишь. Вылет после завтра в шесть утра. День даём на то, чтобы собралась как следует, купила недостающее и так далее. Чеки присылать не забывай, что в твоих же интересах.
– Обязательно.
– И да, Софи! У тебя две недели. Елена решила, что ты справишься за это время.
– Прочитав биографию Ивана Морозова, Соне стало даже интересно выйти на поединок с таким типом и помериться силами. Личность вырисовывалась незаурядная: и спортсмен, и музыкант, и математик, и в армии побывал, и в местах не столь отдалённых, ещё и искусством интересуется. А главное, богат, как арабский шейх. Коллекция картин Горохова, которую он унаследовал, считалась одной из самых серьёзных и дорогостоящих на рынке, что касалось периода рубежа прошлых веков.
Она долго всматривалась в его фотографию, подбирая собственный образ, то есть тот, который бы ему понравился в женщине.
Потом нашла в поисковике на офисном лэптопе ту самую картину Кронина. Рассмотрела изображение сантиметр за сантиметром. Если честно, особо не впечатлилась, но это и правда никого не волновало, как уже сказала Ольга Викторовна.
Прямо из офиса отправилась на шоппинг. Остановилась на немного романтичной внешности, но в магазины пошла, конечно, самые крутые. Благо в столице купить можно всё, и ценится не столько стоимость, сколько выбор.
ГЛАВА 1. Ваня и силуэт
Я прикрываю лицо бейсболкой, солнце жарит, не стесняясь. Ветерок только в плюс, чтобы обгореть, как задница макаки.
Отличный пляж, белоснежный песок, пологий берег, чистая тёплая водица, дурманящие запахи тропических цветов и моря.
Терпеть не могу шезлонги. Лучше на тряпочке на песочке, как в детстве в Пицунде с родителями.
Слева Адель, справа Мабель. Симпатичные девчонки, готовые на всё с улыбкой.
Моя «ненормальность» только в том, что я не люблю проституток, как бы искусно и завуалированно они себя не называли, начиная от жриц любви, эскорта, баунти и заканчивая шоколадницами и разными плечевыми. Фу, дно.
Любовь за деньги – это скучно, это вообще меня не волнует и очень быстро надоедает. Хотя я, конечно, готов платить за любовь, которую нельзя купить. Как говорил шеф: противоречивые посылы делают аргумент обоснованным.
Девицы проплачены до завтрашнего завтрака, потом попрошу удалиться. Могу и прямо сейчас.
– В России самые красивые и добрые мужчины. Мы все это знаем, – говорит Мабель.
Наглости и попрошайничеству нет предела. Ещё одно слово, и я их выгоню обеих. Лежу и не реагирую на их слова.
– Всегда мечтала съездить в Москву, – подхватывает Адель.
Мне пофиг.
По-английски говорят грамотно и без акцента. Наверное, американки. Адель цветная, а Мабель белая.
– Я знала одного русского в Нью-Йорке, Майкла, он называл себя Миша, он купал меня в шампанском, – вздыхает Адель.
Точно американки, здесь на заработках, шалавы. Ждёт, что я поддержу её тупой разговор. Хамить вот неохота, хочу покоя и отдыха. Зачем только я с ними связался.
– Ты не хочешь взять яхту и покататься? Можем кого-нибудь ещё пригласить, – предлагает Адель, она поразговорчивее, вторая из себя строит порядочную.
– У меня вечером встреча, девочки, ещё час и, думаю, всё в этот раз. Я позвоню, если надумаю про яхту, – подмигиваю Адель.
Им это не нравится, надежды на большую халяву и подарки тают.
А что там у нас справа за активность на соседней вилле? Вижу какой-то красивый силуэт у кромки воды. Какое милое тельце и длинные ножки! Что за подарок от высших сил?! Сними шляпку, девица, очень большие поля, не вижу личико! И так трудно разглядеть сквозь живую изгородь. Кто же это заселился? Вчера вилла была пустой. Встаю и иду к воде. Но силуэт куда-то делся. Вхожу в воду и плыву. Мои «американки» остаются на берегу. Поняли, что я попросил их свалить. Хоть это хорошо, что понятливые.
Какое блаженство плавать в тёплом море. Про яхту неплохая идея. Мы плавали с шефом два года назад по Средиземному морю. Застряли на Сардинии в прошлый раз на целый месяц почти. Шеф встретил там каких-то друзей, которые снимали виллу с античными статуями в саду. Новодел, конечно, но античность тоже новодел, если по большому счёту. Просто мы потеряли технологии, а после потопа землю заселили другие люди, неумехи и коротышки. Я принимаю эту теорию, называйте её хоть сто раз альтернативной, да какой угодно.
Помню тогда виноград созрел, когда мы там были.
Кто-то там мелькает на четвёртой вилле. Надо проверить.
Адель и Мабель исчезли. Я навожу лёгкий марафет и иду в главный корпус на ресепшен к своему дружку управляющему Этьену. Он не может мне отказать ни в чём, а то я сильно нахмурю брови.
А вот и Этьен. Идёт по дорожке прямо навстречу. Уставший, бедняжка, гулял вчера на немецкой вечеринке в честь победы немецкого теннисиста в Большом шлеме, хотя я могу ошибаться. Надо посмотреть в инете, кто там выиграл.
– Привет, Господин Морозов, как настроение? – улыбается Этьен.
Он не очень рад со мной повстречаться, так как я могу что-нибудь попросить и добавить ему хлопот, а отказать он не может. Слишком дорогой курорт, чтобы отказывать гостям, особенно с вилл.
– Удивительно хорошая погода, – шучу я.
– Удивляйтесь на здоровье.
– Как вчера погуляли? Я слышал всю посуду расколотили на радостях, – это мне горничная сказала, и ещё сказала, что все напились до неприличия и разделись до гола. Эка невидаль. На курорте этим и занимаются. У неё трудно было понять детали, немного туповатая и плохо говорит по-английски. Может и насочинять за лишние чаевые.
– О, нет! Не всю, – смеётся Этьен.
– Слушай, а кого засели на четвёртой вилле?
– Есть проблемы? – переводит он разговор.
– Так кого? Ты же не будешь говорить, что это секрет. Лучше я у тебя узнаю, – он в курсе, что я его отблагодарю, только не открыто и сразу, как с Адель и Мабель, а потом.
– Ну, Иван… – тянет управляющий.
Я разрешил ему называть меня по имени.
– Русская.
– Да что ты! Как зовут?
– Если бы ты видел её багаж!
– Чемоданы, что ли?
– Настоящая леди. Я обожаю таких женщин. Загляденье. Редкая птичка. Даже не знаю, может быть, она балерина из Большого? Она так красиво двигается, прямая спина…
– Я спросил.
– По секрету, если… Софи. Фамилию не помню, да и не могу, господин Морозов, пожалуйста.
– На какой срок?
– Пятнадцать ночей, но кто ж знает. Такие птицы летают, куда им вздумается, и когда им вздумается.
– Она одна приехала?
– Да. Но опять же. Кто знает, что будет завтра. Вилла большая, такая же, как ваша.
– Рад был повидаться, – я машу ему рукой и продолжаю свой путь в главный корпус. Делать мне там нечего, разве что поболтаться в баре и послушать разговоры. Коктейли они миксуют классно. Софи… Интересно. Надо бы увидеть её вблизи на всякий случай, прежде чем предаваться мечтам.
– Сделай-ка мне лёгкий коктейльчик, Хектор, – обращаюсь я к бармену, бородатому красавцу непонятно каких кровей, но ближе к местным, и с примесью белой бабушки.
– На мой выбор, шеф? – спрашивает бармен.
– Нет-нет, – беру в руки меню, – давай… – читаю состав: «белый ром, вишнёвый бренди, сок маракуйи, болгарский перец» – вот этот Калипсо Кулер.
Бармен кивнул
– Подожду за стойкой, пока сделаешь.
– Вечером праздник, шеф, резервируйте места в ресторане.
– Что за праздник?
– Начало сбора урожая – Кроп Оувер, будет концерт. Объявления же везде висят.
– Да?– это я удачно зашёл, проносится в голове.
ГЛАВА 2. Софи
в Эдеме
Вилла – прелесть. Всё новое, удобное, море сразу в нескольких метрах. А какой пляжик! Только мечтать о таком. Расставила баночки в ванной, развесила вещи, переодеваюсь на море. Выбираю бирюзовый купальник и такое же парео. Сначала посижу под зонтиком, а потом пойду поплаваю. Первым делом всю любовь и заботу своей любимой тушке, а потом дела.
Сижу и наслаждаюсь. Даже телефон не хочется в руки брать. Справа его вилла. Встаю, иду к воде. Тёплая, прозрачная, тихая такая, тут, наверное, заливчик какой-нибудь, даже волн нет. Есть, но маленькие.
Возвращаюсь и подхожу к зелёной изгороди, которая разделяет участки вилл. Какая удача! Мне кажется, это сам господин Морозов лежит на песочке в обрамлении двух прелестниц. Местные жрицы, наверное. Но что-то он не особо активный. Накувыркался уже, скорее всего. Отдыхает. Еле двигает конечностями.
Ой, встаёт. Красавчик. Идёт купаться. Один. Подружки что-то его не трогают совсем. Спина, как у античной статуи. Поплыл. Я пока спрячусь. Есть ощущение, что он меня уже заметил.
«Приступила?» – сообщение от Ольги Викторовны. В телефоне она под именем Массажист. Всю переписку я потом стираю.
«Начинаю. Всё норм.»
Переодевшись в лёгкий белоснежный сарафан с разрезом на подоле и нацепив соломенную шляпку, одну из тех, что купила в Московском пассаже, из эквадорской соломки, иду в главный корпус понять, что как. Солнцезащитные очки вот не люблю, хотя, конечно, взяла с собой парочку. Ослепительное солнце, но всё равно не хочу никакие очки.
– Добрый день, мадемуазель! Мы мельком вчера с вами познакомились, боюсь, вы не запомнили моё имя, – распинается управляющий, симпатичный француз с белыми зубами. Невзрачную мышь на такую должность и не возьмут.
– Месьё Этьен Преваль, как же! Добрый день!
Он явно удивлён, что я запомнила его полное имя. Пусть знает, что у меня есть мозги. Не помешает.
– Что за объявления везде развешаны, Месьё Преваль?
– Этьен. Просто Этьен. Концерт по случаю местного праздника. Вам зарезервировать место в ресторане на концерт? Почти не осталось мест, знаете ли.
– Даже в ВИП зоне?
– Даже там. Но поскольку… то есть вы одна будете?
– Да, одна.
– Одно место я может быть найду. Просто приходите вечером к девяти часам и всё.
– Благодарю, – отвечаю ему по-французски.
– Честь и удовольствие делать ваш отдых незабываемым, – распинается Этьен.
– Будем надеяться, в хорошем смысле незабываемым.
Иду дальше. Осматриваю окрестности: добротный и очень современный отель, наверное, после реновации. Денег вгрохано прилично. Лобби без стен, как здесь принято, везде стоит удобная мягкая мебель, где можно посидеть и поглазеть на публику. Мне надо обязательно все и всех рассмотреть.
Сажусь за столик в кресло, откуда хороший обзор. Ресепшен немного вдали, но всё видно, кто подходит, кто приезжает и так далее.
– Мне, пожалуйста, безалкогольный коктейль, самый освежающий и вкусный, – улыбаюсь я официанту.
– Мисс, рад вас приветствовать в Эдеме, – отвечает на приличном английском.
Почти нет детей, совсем не вижу, кроме одного белого мальчишки лет пяти, который идёт за руку с темнокожей няней. Молчит и слушается.
Все, кто проходят мимо, улыбаются, здороваются, чуть ли не прочь остановиться и поболтать. На отдыхе отношения всегда проще, если только человек совсем уже не свихнулся на своей значимости.
– Мисс, ваш коктейль и комплимент от заведения, получайте удовольствие! – любезничает официант.
На квадратной тарелке нарезано несколько ломтиков нежного манго с какими-то листиками.
– К вам можно, Мисс?
Мужик, лет тридцати пяти, в белых льняных брюках на веревочке, как треники, белой футболке и красивых кожаных сандалиях. Лицо не то, чтобы знакомо, но похоже, что из наших краёв.
– Только, если у вас интересная история послушать.
– Вы же русская, не так ли?
– Как и вы. Или когда-то им были, – наш акцент, увы, неистребим.
– Игорь, буду рад познакомиться, – переходит он на русский.
– Софи.
– Я здесь работаю. Доктором. Счёл нужным вам сообщить на всякий случай, – улыбается, – да и поговорить с симпатичной соотечественницей.
– Вы откуда из России?
– Из Новосибирска. Родом. Закрутился в Штатах, прошёл сертификацию и как-то пока тут. Не уверен, что навсегда.
– Ну, вы же знаете, кто всегда во всём уверен, – отвечаю и держу под прицелом пространство.
А вот и Морозов выходит из бара. Поворачивает голову и мы встречаемся глазами. Ух, ты-ы-ы! Какой взгляд! Может быть, полсекунды, но успевает стрельнуть, как надо. Какой ястреб!
– И вы давно на Карибах? – продолжаю я разговор с доктором.
Он меня заметил. Сразу. Теперь надо спрятаться до концерта. Не сомневаюсь, что увижу его там.
– Второй сезон. Не так всё сказочно, как может показаться. Обслуживать такой отель, как Эдем, очень хлопотно. Особенно постояльцев с вилл. Вы не на вилле случайно остановились? – он так спрашивает, как будто это для меня невозможно.
– Да, как раз на вилле номер четыре, – получай!
Я не вижу, что за выражение лица у моего собеседника, потому что слежу за Морозовым, который подошёл к ресепшену и что-то там спрашивает. Сдаётся мне, он хочет, чтобы я его рассмотрела. Ему и в голову не может прийти, математику и самбисту, что я всё про него знаю. Правда, я не ожидала, что живьём, не на фото, он намного интереснее. Даже издалека.
– Это так? – спрашивает доктор.
– Что простите? – я совсем перестала его слушать.
– Не важно. Оставлю вам свою карточку. Звоните, если понадоблюсь. Приятного вечера! – Игорь встаёт, а я ещё немного посижу. Минут десять.
ГЛАВА 3. Ваня и парус
Кажется, я её увидел. Не сказать, чтоб всю прям рассмотрел, но образ интересный. Докторишка сразу к ней подлетел, а как же. Вдруг обломится? Про свой Нью-Йорк, наверное, ей конопатил мозги, если она ему вовремя рот не заткнула. Посмотрим. Меня только смущает, почему такая красивая девчонка приехала одна? Да ещё сняла такую огромную дорогущую виллу. Не простая. Кого-то ждёт? Скорее всего. Надо подсуетиться.
Иду к себе. Есть неохота. Пить тоже. В три должен позвонить Стефан из Сотбис. Торги завтра, вроде. Попробую с ним поработать на мелочах сначала.
Да, скорее всего, она кого-то ждёт, или ей дали отдохнуть на чьей-то уже проплаченной вилле. Может быть, отец отправил. Хорошо бы не муж, тогда песенка спета. Рушить семейные узы и встревать не собираюсь. Придётся отползти.
– Мистер Морозов!
– Привет, Сальма!
Вот ведь суётся во все щели баба. С какой стороны только не пытается ко мне влезть в штаны. Так и хочется ей сказать: отстань уже от меня, ты мне не нравишься, а то давно бы уже оприходовал.
– Ты будешь сегодня на концерте? – в голубом платье с брошкой на плече в виде черепахи. Сделанные сиськи почти все наружи.
– Пока не решил. Только что говорил с Этьеном, – отвечаю с улыбкой и пока вежливо.
– Давай пойдём вместе, по-соседски.
– А твой муж?
– Моему мужу семьдесят пять лет, Мистер Морозов!
Тебе самой за сорок. Ну, на хрена ты мне сдалась, милая? Она думает, что я позарюсь на её богатство, наверное, и связи. За каким я попёрся на экскурсию эту подводную? Просто прилипла с того дня, блин. Так и говорит: возьми меня, Морозов! Шутит она. Как же. Наглая, как цыганка вокзальная. Вообще, бабы тут просто напасть какая-то. А ещё про русских девок что-то говорят. У них всё надо воспринимать наоборот, как в политике. Не, мы не подпишем – значит, уже подписали. Сепаратно только.
– Ну, и что, что семьдесят пять лет. Там же надо просто сидеть за столиком и смотреть на сцену, – включаю я дурака.
– Он ложится спать в десять.
И ведь не отстаёт. Её мужу правда всё пофиг. Не помню, как его зовут. Еле шевелится, как потерянный краб на песке. Маленький сухенький старикашка. Ноги -хворостинки. Вегетарианец, что ли. Носяра зато зачётный.
– Сальма, ничего не могу обещать, дорогая, ищи альтернативу.
Отделался. Пошла дальше с улыбкой и быстрым шагом, как будто не получила отказ. Завтра ещё куда-нибудь позовёт, в гольф играть пока не звала. Это, кстати, можно попробовать. Вся в золоте, и не боится, что их грабанут какие-нибудь водолазы с неизвестного острова. Застраховано, наверное, всё.
Поваляюсь-ка немного на пляже, что ли опять. Классное море. Надо бы посмотреть через щёлочку в изгороди, что там делает Софи. Тихо крадусь к огораживающим деревцам и всматриваюсь в её территорию. Не пришла ещё.
Машка вспомнилась. Девочка с родинкой на щёчке. Замужем сейчас. Двое детей. Не дождалась. Не поверила. Сказал же ей:
– Меня вытащат. Я не виноват. Я защищал женщину от грабителей.
Так и было.
– Ты убийца. Таких не выпускают. Я знаю законы.
Холодная и рассудительная дурочка. Слушала свою маму, не сердце.
Да, отсидел восемь месяцев, пока шло следствие. Сделаю ли так второй раз, если будут угрожать ножом беременной женщине? Женщине, которая ко мне не имела никакого отношения. Да, наверное, сделаю. Точно сделаю. Просто буду осторожнее бить придурка, так, чтобы и жил и помнил.
Сейчас Маша кусает локотки. Она знала, кто такой Горохов, и знала, что я у него работал. И про наследство знает, как и её умная разведённая мама. Вся Москва об этом говорила, может, и сейчас ещё говорят в «салонах».
Шеф не любил женщин, и мне не давал любить. Дело было вообще не в его сексуальной ориентации. У него её не было. Он сделал себя асексуалом с больным воображением. Он требовал от меня чистоты. Два с половиной года я не прикасался к женщинам, мог и больше. Я учился у него и получал информацию, которой нигде нельзя научиться.
– Запомни, все беды от баб, – так и говорил, бедолага. И сидел на старости лет в гордом одиночестве.
Если бы не я, свихнулся бы вообще со своими картинами. Разговаривал с ними, спорил, только им улыбался, а не живым людям.
– Никогда меня не перебивай, когда я разговариваю.
– Александр Феоктистович, я жду двадцать минут уже, дело срочное, люди на телефоне, с картиной можно в любое время поговорить.
– Болван!
– Вы теряете деньги сейчас, а я жду всего-то одного слова от вас – мы продлеваем выставку или закрываем?
– А ты как думаешь?
– Я бы ещё месяц проплатил. Три картины купили, вы в плюсе.
– Да, делай! – и опять пялится на картину, – Ты его презираешь? – спрашивает картину.
На холсте изображена обнажённая женщина, которая держит одной рукой свои длинные мокрые волосы. Вода стекает по руке и по маленькой груди.
– Нет? Он же мерзавец! Прогони его! – шеф почти уже кричит.
Наверное, он слышал ответ красавицы с картины. Или даже сразу много ответов. Под конец шеф стал явно сдавать.
Вспомнил вот старика Горохова.
Воспоминания всегда с нами. Представляю, что будет у меня в голове лет в семьдесят. Сяду вот так перед морем и начну прокручивать счастливые моменты своего прожитого кинофильма.
А когда нечего особенно вспомнить, то может получиться как у шефа – придётся придумывать миры с картин, и себя в них.
Вдали виднеется парус.
Красота.
Ну, что ж, Софи, вечером придётся познакомиться. Я так решил.
ГЛАВА 4.
Софи и Бесаме мучо
Девять часов. Выхожу. Электро-кар, открытая машинка с крышей, такая же как у гольфистов, уже ждёт. Отлично. У меня на ногах босоножки на каблуках, идти по мощёным дорожкам и собирать песок совсем не хочется. Но тут всё продумано.
Я выбрала открытое розовое платьице мини и собрала волосы в хвост, чтобы были видны серёжки из розовых кораллов: два больших цветка. Я же девочка романтИк.
Мы ещё не успели остановиться, только подъехали ко входу, как ко мне подскакивает Этьен.
– Как я счастлив вас видеть, прекрасная Софи! Пойдёмте скорее, стандапер уже начал.
– Ничего страшного, я запросто могу его не понять. Знаете, чужой юмор не всегда доходит.
– Да?
– Да.
Смеётся.
– Вы необыкновенная красавица, Софи!
Заходим в полу освещённый зал, украшенный гирляндами цветов и лампочек. На столиках горят тусклые фонарики. Народу и правда полно.
– Идите за мной, Софи.
Можно подумать, что я сама по себе куда-то пойду, но ему приятно лишний раз назвать меня по имени. Хорошо, что не дотрагивается. Приученный.
– Вот ваше место, прекрасная! – показывает мне Этьен на столик и свободное кресло.
Вот это удача! Господин Морозов в белой рубашке с расстёгнутыми пуговками, улыбается, как будто наконец меня дождался. Может, он это всё подстроил с Этьеном? Умница! Сам помогает. Такими темпами я управлюсь за неделю.
– Вы говорите по-английски или… – набрасывается на меня Морозов.
– А зачем он нам? – улыбаюсь ему в ответ и спрашиваю по-русски.
– Рад познакомиться, Иван.
На сцене опасный номер с огнём в исполнении местных трюкачей в национальных костюмах.
– Софи, – говорю своё имя.
– Открою вам тайну – это ненастоящий огонь, – кивает он в сторону сцены.
– А вы настоящий?
– Я – первый.
– По шкале качества или количества?
– Я первый в непрерывной шкале.
Мне сразу с ним смешно и легко.
– Хотите шампанского, Софи? Разрешите вас угостить? Они подадут брют с манго, скорее всего, вы не против?
– Конечно, нет. То есть да. То есть с манго то, что надо, не с оладушками же с икрой пить шампанское на тропическом острове.
– М-м-м, оладушки… настоящий афродизиак, если поразмыслить.
На сцене уже другие артисты. Вокал. Чернокожая дива нашептывает хриплым голосом слова безумной страсти, зал слушает с трепетом.
– Это Фелисия, местная знаменитость. Её случайно открыли на каком-то телевизионном конкурсе, – со знанием дела поясняет Морозов.
– Она немного скована на сцене.
– Да? Не обращал внимания. Я второй раз уже её слушаю.
Потом начинает выступать молодой парень. Он поёт кавер версии мировых хитов и расхаживает с микрофоном по залу между столиков, кто-то ему подпевает. Потом вдруг начинает «Бесаме Мучо», и, надо сказать, совсем не плохо поёт. Что он делает? Подходит к нашему столику и приглашает меня на танец. Ну, это мы умеем не хуже заграничных красоток.
Я же на работе, как никак. Действуй, Софи! Встаю и подтанцовываю ему, кружусь, как надо, и он думает, что меня покорил прям, даёт мне в шутку микрофон, чтобы я промычала что-нибудь, а я эту песенку на экзамене в институте сдавала вместе с танцем. Пожалуйста, гости дорогие! Ка-а-а-а-к запела! Гитарист чуть гитару не выронил. Все притихли. Целый куплет пропела и припев начала. Что тут началось: все хлопают, свистят, на сцену просят, ещё что-нибудь спойте.
Благодарю публику, певец не знает, что делать, всё внимание от него оттащила, всё равно, что его и нет совсем. Хлопают, как будто к ним звезда какая приехала из Америки. Смотрю на Морозова – мол спаси ситуацию, не хочу я петь, да и не знаю, что ещё петь, мне только русские песни в голову лезут.
Идёт ко мне на сцену, на прекрасном английском благодарит публику и просит отпустить его подругу наслаждаться продолжением концерта. Берёт у меня микрофон и отдаёт его певцу. Тот с радостью его хватает. Народ успокаивается. Морозов хорошо так справляется с толпой, условной, конечно, но это не важно.
Короче, я засветилась по полной, в смысле, все меня увидели, заценили, кто как захотел, а самое главное, Морозов меня назвал своей подругой. Обозначился на всякий случай.
Садимся за столик. Шампанское и тарелка тропических фруктов уже на месте.
– Ты чем в жизни занимаешься? – сразу на ты перескочил после своего подвига и с вопросами. Как пить дать, следующий спросит про мужа.
Официант разливает по бокалам брют, я не спешу с ответом.
– Смотри, что мне Этьен прислал! – показывает на экране телефона видос, как я пою, потом он на сцену поднимается. Ну, прям мне для отчёта всё подготовил этот шустрый Этьен. Наверное, за нами наблюдает в подзорную трубу из-за какой-нибудь занавески.
– Ой, прикол! – думаю, потом ему скажу, что я на такие вопросы, типа, «что делаешь по жизни» не отвечаю, просто видосик очень бы не помешал, – перешли мне его, пожалуйста!
– Конечно, давай телефон!
Знакомство состоялось, что и говорить.
На сцене появляются какие-то акробаты, потом опять певица, а под конец молодой энергичный до нельзя кореец со своим кей-попом. Молодёжь радуется, начинаются танцы клубные, некоторые, кто постарше, из-за столов уходят по домам или ещё куда, а их столы быстро убирают, чтобы место освободить.
– Пошли погуляем? – предлагает Морозов.
– Только мне надо переодеться и переобуться.
Он берёт меня за руку и мы выходим из ресторана.
ГЛАВА 5.
Софи
. В ванной
Электро-кар быстро довозит нас до моей виллы.
– Я буду здесь через пятнадцать минут, тебе хватит времени переодеться? – спрашивает Морозов.
– Ещё останется!
Я быстро бегу домой, снимая на ходу босоножки . Залетаю в спальню, снимаю платье, накидываю на кровать брючки с футболкой, кроссы вытаскиваю и захожу в ванную. А там… змея! Рыже-зелёная, жирная, жуткая змея! Я как заору! Но это ещё не всё. Кидаюсь в спальню, а там около кровати – вторая! Я опять ору. Не могу сказать, что именно ору, но громко. Всё, что в голову приходит! Даже слово «снейк», что по-английски змея. Если кому-то в данной ситуации страшно не будет, он большой молодец, но я покрываюсь потом и не могу пошевелиться. А стою я в одних розовых стрингах, в розовых, потому что под цвет платья. Даже без лифчика, потому что в платье свои прибамбасы, и там он не нужен.
Обе живые и обе шевелятся. А я -нет. Я не могу пошевелиться. Единственное, что я могу, это залезть на стол, а оттуда, может быть, дотянуться до окна и вылезти наружу, но опять же, под окном растёт колючий куст какой-то, в который я голая падать боюсь. Кидаться в змей бессмысленно, проявлять агрессию по отношению к ним, скорее всего, может плохо кончиться. Обе коричнево-серо-зелёного цвета, а одна, что у кровати, всё-время вытаскивает свой раздвоенный чёрный язык – туда-сюда. Страсть! До больницы не успеют довести. Телефон на кровати, как раз в том углу, куда эта тварь выползла. То ли она смотрит на меня, то ли ей вообще не надо ни на кого смотреть, она всё как-то по-другому чувствует.
Я не знаю, есть ли у змей уши, или они брюхом как-то слышат. Они не особо на меня реагируют, но это пока. А если они голодные? Или как там они питаются? Не могу сказать, что это удавы огромные, скорее ядовитые средней величины. Может, мамбы? Но мамбы, вроде, чёрные и в Африке. Страшно.
И тут одна начинает ко мне подползать, я не выдерживаю и каким-то чудом всё-таки запрыгиваю на стол. Отбиваться я могу только стулом. А он тяжёлый, зараза, как я сама. Опять ору, то есть оно само, независимо от команд в мозгу, орётся во всю глотку, с переходом в неизвестный мне визг.
Я только чувствую, как две крепкие руки меня подхватывают и несут наружу. Куда несут, я не соображаю. Открываю глаза и понимаю, что это Морозов несёт меня на руках к себе на виллу. Картина ещё та. Если кто увидит, подумает, что это страстная и пылкая сцена любви, когда сильный стройный мужчина несёт на руках обнажённую диву. Хорошо, что ещё в трусах, правда, от них толку мало, но хотя бы психологически.
Дрожу. Вот как, оказывается, мы любим жизнь. Кто бы знал, что я так за неё испугаюсь.
– Успокойся, всё позади, Софи, – хохмит Морозов.
Я лежу на его кровати, прикрытая шелковым халатом. От халата пахнет дорогим мужским парфюмом, не сильно, но я его слышу. Приятно.
– Там точно было две змеи. Точно. Не смейся! – он, что, мне не верит? Похоже, что не очень.
– Не две, а три. Я видел-видел.
– А разве тут есть змеи? Как на таком курорте змеи могут свободно ползать по дому? Целых три? А-а-а! Они никаких мер не предпринимают на этот счёт?
– Здесь не должно быть змей, тот-то и оно. Да ещё целых три и в одном доме.
– Вот говоришь «успокойся», а сам пугаешь. Ты что хочешь сказать, что меня кто-то решил убить с помощью змей? У меня и врагов-то нет. Может, это тебя хотели убить и дома перепутали? И да, спасибо тебе большое за спасение от смерти. Вроде, шутка, а совсем нет.
– Пожалуйста. Обращайтесь.
– Я сильно орала?
– Ну, я услышал.
– И что подумал?
– Подумал, что, может паук какой по кровати ползает, но потом решил, что, наверное два паука, и пошёл проверить.
– Ты ещё не отъехал, что ли далеко?
– Я вообще не отъезжал. И правильно сделал.
– Не хочешь это рассказать Этьену? Поставь его в курс дела, что отдыхающие подвергаются смертельному риску. Если бы не ты, я может бы уже лежала с чёрной ногой и с пеной у рта.
– Хорошо представила, прямо жалко стало, – набирает кого-то по телефону, – Этьен, добрый вечер! Откуда в помещении целых три ядовитых змеи? – ждёт, что тот отвечает, – в латинской Америке их называют кайсака, в википедии вот написано «ботропс атрокс». Они очень ядовитые, – опять слушает, как тот выкручивается, – нет не у меня, у Софи. Я видел трёх собственными глазами, она видела только двух. Если бы я не услышал, как она звала на помощь, и успел вовремя, у вас бы был смертельный случай, я не шучу.
Он говорит, а я только начинаю отходить от шока и понимать, что была на волоске от смерти. Открываю инет – эти кайсаки здесь не водятся. Они живут на Тринидаде, не здесь. Но почему так много, сразу три?
Иван заканчивает говорить.
– Знаешь, что я думаю? – спокойно так ему говорю.
– Скажи скорей, – он всё время улыбается, даже в такой вот ситуации, когда и сам мог с жизнью распрощаться.
– Меня хотели убить, и пока я была в ресторане, запустили этих змей намеренно. Я слышала про такое.
– Софи, ты что мужа увела какого богатого? Такое мероприятие денег стоит, эти змеи не местные.
– Надо понять, в чём дело, и вызвать детектива. А может так быть, что они нам не поверят?
– Оставайся на ночь здесь, – он опять улыбается.
ГЛАВА 6. Иван – герой
Мне совершенно не нравится это происшествие со змеями. Софи права – они не могут сами появиться на острове, где их отродясь не было. Это не их регион. И ещё в количестве трёх штук. С одной стороны три штуки хорошо могло сработать для отвода глаз, что это неслучайное явление, и змеи откуда-то «приплыли», и во-вторых, это похоже на покушение. Три твари сразу – чтобы наверняка. Сам не знаю, как меня-то пронесло. Было очень опасно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71114800?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Лиза Гамаус
Тип: электронная книга
Жанр: Современные любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 19.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Телохранитель получает огромное наследство после смерти хозяина, включая картину «Звезда немого кино». За этой картиной много лет охотится один миллиардер. Телохранитель сразу исчезает, но люди миллиардера находят его на Карибах. Наша прелестная героиня, молодая актриса, едет на Карибы по заданию миллиардера. Ей надо заставить телохранителя любой ценой продать картину своему «дяде». Но что-то идёт не так на живописном острове Санта-Тереза. Устоять невозможно. Кажется, картина отходит на второй план.