Главная страница | Литература 19 века | В тени Российской истории (часть первая)

В тени Российской истории (часть первая)
Борис Александрович Алмазов
Очерки о Русской истории о династии Романовых, загадочных, малоизвестных и мифических событиях. Об знаменательниых событиях и незаслуженно забытых людях, умноживших славу России. О скрытых смыслах классических произведений русской литературы и др.

Борис Алмазов
В тени Российской истории (часть первая)

Предисловие
Почему книга называется "В тени Российской истории"? Да потому, что о много о чем в ней рассказывается стало известно только в самое последнее время, а главное стало возможно об этом говорить. Кстати, все о чем повествуется в книге – не является истиной в последней инстанции. Приводимые факты1) можно оспорить, (вернее не факты – они, как известно, упрямая вещь.2), а мнения по поводу фактов, которые могут быть спорны), с мнением же автора, безусловно, можно не соглашаться. Правда, автору, то есть мне, хочется, чтобы возражения были обоснованы и подтверждены ссылками на источники. А для этого нужно читать другие книги, узнавать иные различные мнения, к чему, собственно, я и пытаюсь читателей побудить. Речь в книге не только о царях, министрах, генералах и прочих исторических лицах, обладавших государственной властью, но и писателях, и даже о литературных героях, то есть о персонажах вымышленных. Они, говоря высоким слогом, – «властители дум». Например, имена многих политиков, даже совсем недавних дней, к сожалению, а иных – к счастью, уже не помнят, а человека, говорящего по-русски, который бы не знал деткой песенки «В лесу родилась елочка», в природе не существует. Стало быть, эта песенка – властительница дум, а не какой-нибудь благополучно забытый политик или актер, много сил положивший на создание своего, как теперь говорят, "имиджа" – то есть, нашего мнения о нем, которое нынче никому не интересно, честно говоря, вообще. И это еще хорошо. Чаще бывает, что создавался имидж один, кучу денег на него угрохали, а в памяти народной остаётся совсем другой – противоположный по знаку. Мнения, безусловно, меняются, часто под влиянием вновь открывшихся фактов. Вот только до фактов, которые "упрямая вещь", как правило, человек, не имеющий специального оборазования, не добирается… Не то, чтобы они хранились за семью печатями (хотя и это тоже), просто на любой факт громоздиться целая конструкция, которую увенчивает, сформировавшийся на основе факта, миф. Именно этот миф, зачастую, искажающий или полностью затмевающий, факт вот он то и формирует общественное мнение,. Безусловно, такое может совершаться по злому умыслу, преследующему политические цели, но чаще сказанное, так сказать, для "красного словца", для броского заголовка или даже без всякого умысла, мимоходом, становится ярлыком, газетным штампом, вот его то и становится общепринятым мнением. И приходиться долго проламываться, через общепринятые мнения, чтобы добраться до факта, и затем удивиться – насколько факт не соотвествует, возникшему "на его основании", мнению. Вот простой пример: газетный, плакатный общепринятый штамп "залп Авроры". Для того , чтобы понять насколько он не соотвествует историческому факту даже и особых усилий не требуется, достаточно, например, заглянуть в словарь и прочитать точную формулировку, что такое залп. "ЗАЛП, залпа, м. (нем. Salve, от латин. приветствия salve). Одновременный выстрел по команде из нескольких ружей, орудий…" (Толковый словарь Ушакова). Даже современные школьники "проходящие" историю, по определению ещё А.П. Чехова, "неотчётливо" иногда, все таки, запоминают, что сигналом к, так называемому, "штурму Зимнего" послужил один холостой выстрел из шестидюймового (калибр 47 мм) бакового (носового) орудия крйсера Авроры, стоявшего у Благовещенского моста, рядом с д.42 по Английской набережной. 2 ноября 1939 г. здесь установлен памятный знак. Если бы на самом деле, это был не холостой выстрел, а как, ничтоже сумняшися, еще пишут "знатоки" – выстрел по Зимнему дворцу, легко представить, что наделал бы шестидюймовый снаряд в шедевре архитектуры, памятнике истории и сокровищнице искусства, промахнуться в который на расстоянии 1042 м.из корабельного орудия просто невозможно! Если бы это был залп, то есть одновременный выстрел из всех орудий крейсера, он бы снес половину Дворцовой набережной!
– Ах , какая ерунда, ну, мало ли что напишут бумагомараки-газетчики!
Да не ерунда! "Залп "Авроры" вызвал огромный резонанс в тогдашнем "цивилизованном" мире и породил многочисленные протесты тогдашнего "прогрессивного человечества". Долго потом пришлось приводить доказательства того, как все было на самом деле. Однако, как говорться, "неприятный осадок" остался и добавился в копилку, существовавшего с петровских времен убеждения западного обывателя, что Россия – дикая, варварская страна.. и т.п.
Есть общепринятый газетный штамп, увековеченный на памятных знаках "900 дней блокады" – это образ, скажем так , поэтический. Исторический факт: беспримерная блокада Ленинграда началась 8 сентября 1941 г., была прорвана 18 января 1943 г. и полностью снята 27 января 1944 г. продлившись 872 для. Это исторический факт. Нынче можно уточнять, что полная блокада была прорвана на год и девять дней раньше. ( кстати, в пору моей молодости и менно эта дата отмечалась ленинградцами), но это , так сказать, исторические подробности, которые сути не меняют. Нужно ли отделять общепринытй поэтический образ или газетный штамп от исторического факта? Историкам, безусловно, любителям истории рекомендуется, но честно говоря, на мой взгляд должно, как теперь принято говорить в информационном пространстве существовать и то и другое… А уж там кто что выберет. Кстати, интеллигентный ( в точном переводе с латыни думающий человек) это знать.
Например, второй общепринятый газетный штамп "Кольцо блокады". Спору нет – была страшная, чудовищная по своей бесчеловечности блокада. Однано, как же вписывается в "кольцо" – "Дорога жизни" и бесприцедентный героизм не только моряков, шоферов, зенитчиков, водолазов, регулировщиц, санитаров и ещё тысяч безымянных героев, не давших задушить город голодом? Например, подвиг строителей проложивших железнодорожный путь местами в 3-5 километрах от передовой по болотистому берегу Ладоги и на сваях по льду и по воде (1300 метров свайно-ледовой трассы и железнодорожный деревянный мост) сразу после того как ценою огромных потерь был пробит коридор из блокированного города с Большой Землей и по проложенной трассе в лютые морозы по обстрелами и бомбёжками пошли в Ленинград составы с продовольствием и боеприпасами. Строительствол началось ещё во время боёв 24 января, а 7 февраля первый состав прише в Ленинград. В музее "Дороги Победы" по аналогии с Дорогой Жизни" по льду Ладоги приводится ци приблизительное число погибших от артобстрелов и замерзших на этой дороге только железнодорожников работавших на трассе – 600 человек. А сколько строителей выжили , но потеряли здоровье,…А сколько ленинградцев спасли!
Вероятно существует правда народной памяти и сухой исторический факт. Всему миру известны " сто двадцать пять блокадных грамм с огнём и кровью пополам" – страшный символ лекнинградской блокады. И никогда забыты не будуть! Пусть так и сохраняются вечно в памяти человечества!
Но сухой исторический факт свидетельствует: 125 граммов хлеба (в котором было целлюлозы пищевой, струсков с мешков в которых хранили муку, опилки т.е это , строго говоря был и не хлеб) выдавался только т.н. иждевенцам (тем, кто не работал – старикам и детям), солдаты на передовой получали 400 граммов хлеба с 20 ноября по 24 декабря. Далее за счет подвоза продуктов по Дороге жизни нормы хлеба стали увеличиваться. С 11 февраля рабочие получали от 500 до 700 гр. иждевенцы 300 гр. и далее этот рост продолжался. Безусловно, этого было очень мало! Но если бы легендарные 125 гр. распрастранялись на всех защитников города и продлились дольше, в блокаде не выжил бы никто. Что и являлось целью фашисткого командования. Но планам этим не дано было исполниться. История сухим языком фактов об этом свидетельствует, не опровергая поэтические образы и газетные штампы ставшие народными мифами, но многое уточняет, погскольку в написанных широкими мазками газетных заголовков и лозунгов, не все соотвествует исторической действительности.
Безусловно, и это не может быть оспорено – блокада была! ББыл и беспримерный героиз, и самопожертвование и невероятный трагизм того времени…Но вот броский газетный штамп "Кольцо блокады" единожды возникший и благополучно существуюшего в наши дни, историческому факту соотвествует не вполне. "Кольца" не было! Существовали две страшные дуги, прижимавшие защитников города к Финскому заливу и Ладоге с юга немецкими и испанскими войсками, а с севера – финскими (с союзниками венграми и шведскими добровольцами). Были ещё две малые дуги, прижимавшие защитников Невского пятачка к Неве, а бойцов Ораниенбаумского пятачка, не сломленного до конца блокады, к Финскому заливу и была героическая оборона и победа геров крепости Орешек у истока Невы из Ладоги.
Ни в коей мере факты не умаляют ни героизма защитников, ни горечи потерь. Это наша общая история, в том числе и моей семьи: всю блокаду в городе пережила моя бабушка, под Хииттола на финской границе погиб её сын – мой дядя, на фронте сражались моя мама, ставшая там инвалидом со сломленным позвоночником и отец, который там и остался. Я родился, в прямом, буквальном, смысле – на первом километре "Дороге жизни" в больнице им. Красина, бывшем лазарете Охтинского порохового завода на ул Каммуны 6"А" ! Боль блокады, наверное, не пройдет даже с уходом моего – первого послевоенного поколения. Но, может быть, именно потому, говоря словами поэта, "мне хочется дойти до самой сути", сквозь привычные слоганы, сквозь поэтические образы и газетные штампы до сухого документально подтвержденного факта. Поскольку, как совершенно точно сказал писатель Ежи Лец: "Если выжать сухой факт, то из него может капнуть слеза или кровь"
Не желание "нисповергнуть и развенчать" двигало мною, когда я собирал эту книгу, а, наоборот, стремление очистить от шелухи пустых словес, которые затирают, забалтывают фактстирают как монет частого обращения, и обесценивают подвиг, чтобы показать событие в всей исторической реальности, что не исключает трагизма и величия, а ещё рассказать о том, что не очень заметно в тени истории. Ведь в тени да в тумане всё выглядит не совсем так, как на самом деле, а порой и совсем скрывается за суетой ежедневных событий и за давностью лет. Про это тоже будет сказано. Горячий и по большей части слепой энтузиазм, конечно, производит впечатление и даже вызывает некоторое уважение, но, как мне кажется, сознательная, мотивированная убежденность – важнее. Но главные задачи, какие я ставил перед собой, две: достоверность (по силе моих возможностей) и занимательность. То есть, чтобы книгу эту читать было интересно. Я очень старался, а уж что получилось – судить читателям.
АВТОР.
«Русские никогда не будут счастливы, зная, что где-то твориться несправедливость».
Генерал Шарль да Голль президент Франции
Романовский узел
30 августа (10 сентября) 1721 года [16] между Россией и Швецией был заключён Ништадтский мир, завершивший 21-летнюю войну. Россия получила выход в Балтийское море, присоединила территорию Ингрии, часть Карелии, Эстляндию и Лифляндию. Россия стала великой европейской державой, в ознаменование чего 22 октября (2 ноября) 1721 года Пётр, по прошению сенаторов, принял титул Отца Отечества, Императора Всероссийского, Петра Великого: "… помыслили мы, с прикладу древних, особливо ж римского и греческого народов, дерзновение восприять, в день торжества и объявления заключённого оными Вашего Величества трудами всей России толь славного и благополучного мира, по прочитании трактата оного в церкви, по нашем всеподданнейшем благодарении за исходатайствование оного мира, принесть своё прошение к Вам публично, дабы изволил принять от нас, яко от верных своих подданных, во благодарение, титул Отца Отечествия, Императора Всероссийского, Петра Великого, как обыкновенно от Римского Сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены и на статуах для памяти в вечные роды подписаны". Замечу: поименование "Великий" коим был провозглашен Государь Пётр I Алексеевич, равно как и "Отец Отечества", в первоначальном смысле было частью титулатуры римских императоров, что наводит на размышления о том, что нынче мы понимаем исторически устоявшееся имя Пётр Великий не совсем так, как это понимали его современники.
«Царь – реформатор», почти что «революционер на троне» – насколько эти привычные для нас штампы соответствуют исторической тогдашней действительности? Сквозь триумфальные фанфары, которые ныне, буквально, грохочут при одном упоминании имени этого российского властителя, иногда робко, словно утаенное в мешке шило, высовываются, мягко говоря, «неудобные» факты.
Например, Петр I официально считается основателем Русского флота, его образ запечатлен на памятной медали "300 лет Российскому флоту" Однако, уточним: " (20) 30 октября (https://www.calend.ru/day/10-30/) 1696 года Боярская Дума по настоянию царя Петра I (https://www.calend.ru/persons/3149/) приняла решение о создании регулярного военно-морского флота России: «Морским судам быть». 1690-х годах в России развернулось военное кораблестроение. Вскоре суда начали строить в Воронеже и Петербурге, на Ладоге и в Архангельске. Были созданы Азовский и Балтийский (https://www.calend.ru/holidays/0/0/46/) флоты, позже – Тихоокеанский (https://www.calend.ru/holidays/0/0/47/), Северный (https://www.calend.ru/holidays/0/0/2454/), Черноморский (https://www.calend.ru/holidays/0/0/42/) флоты и Каспийская флотилия". То есть, не только волею самодержца, но государственным установлением боярской думы (иной читатель с удивлением прочтет о ней как о средневековом пережитке) началось военое караблестроение. Совершенно справедливо, что именно этот государственный законодательный акт считается началом флота, поскольку военные корабли европейского образца строили в России за полвека и даже раньше этого решения и это исторический факт, но тогдашнее строительство можно считать частным случаем, а не началом флота.
Попытки строительства военных кораблей предпринимались задолго до Петра I. В 1634 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1634_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) ко двору царя Михаила Фёдоровича (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B8%D0%BB_%D0%A4%D1%91%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87) прибыло посольство от голштинского (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD) герцога Фридриха III (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B8%D0%B4%D1%80%D0%B8%D1%85_III_%D0%93%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD-%D0%93%D0%BE%D1%82%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%BF%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9) с просьбой о разрешении для его подданных проезжать через территорию России в Персию (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B8%D1%8F) по торговым делам по Волжскому пути. Предложение было принято и решено построить 10 военных судов по европейскому образцу. Для того в россию приехали голландские караблестроители. Однако, строили судно русские плотники. Первый военный корабль "Фредерик", построенный голландцами специалистами в России, названный в честь герцога Фридриха III, к июню 1636 года (https://ru.wikipedia.org/wiki/1636_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) был спущен на воду. Остальные девять кораблей было решено строить по результатам торговой миссии в Персию. На корабль принята голландско – русская команда в 126 человек. 9 августа 1936 года "Фредерик" вышел в плавание из Нижнего Новгорода вниз по Волге. Но в Каспийском море он попал в жесточайший шторм. Для спасения команды и товара решено посадить его на мель в районе Дербента, где он впоследствии и был растащен местными жителями. Корабль "Фредерик" достаточно сложно считать первым русским кораблем, поскольку хоть он и построен в России, но ходил под Голландским флагом.
По настоящему, бесспорно, русским кораблём стал "Орёл", построенный в царствование Алексея Михайловича, в 1668 году в селе Дединове на р. Ока. Водоизмещение около 250 т., длина – 24,5м., ширина – 6,5м., осадка – 1,5м., вооружение 22 пищали, экипаж 58 человек (капитан, 22 матроса, 35 стрельцов ). Организация службы и действия членов экипажа в бою определялись 34 "статьями артикульными", явившимися прообразом первого морского устава русского флота. Но и этому кораблю не повезло! Летом 1669 года "Орел", яхта, вооруженный струг, и две сопровождавших их шлюпки, направлявшиеся на Каспий для охраны русских купеческих судов, пришли в Астрахань. Здесь их захватило войско Степана Разина. Восставшие, опасаясь, что царь Алексей Михайлович использует в дальнейшем военный корабль против них, весной 1670 года загнали судно в протоку Кутум, где он простоял в течение многих лет и пришел в ветхость.
Стало быть, рождение русского флота, ведется не со дня спуска на воду первого, по европейской модели построенного, военного корабля, а государственного законодательного акта, принятого в интересах страны и народа его населяющего. Время пришло – потому все и состоялось, потому и влияние Петра I на принятие этого решения было благотворно и результативно. Может ли король, царь, султан не расслышить "гул времен" и желание подданных затормозить? Может попытаться! Может отстать в своём понимании совремнности такое бывает в истории. Но тогда рано или поздно происходят дворцовые перевороты, бунты, революции… Хотя с этим тоже всё очень не просто. И легко спутать спровоцированное народное движение, направленное как раз на то чтобы затормозить развитие страны, с "прогрессивной поступью эпохи".
А можно ли ускорить это движение? Опять таки – попытаться то можно, однако, как правило, это ни к чему хорошему не приводит. Результаты такого искусственного ускорения оказываются совсем не теми, на которие расчитывали. Кстати, примеры легко отыскать, в деяниях Петра Великого. Со школьных лет и даже с имперских времен мы повторяем заученную фразу " Петр Великий – создатель флота", и можно даже добавить: двух флотов – Балтийского и Азовского. Но редко кто из любителей истории задаётся вопросом, а какова судьба этих страшными усилиями все державы и огромными жертвами, в том числе и людскими, флотов? Обнаруженные факты, которые, кстати, ни от кого не скрывались, повергают, мало сказать, в изумление, в шок!
"Вековые дубовые и сосновые леса сводились на юге России сотнями тысяч гектаров. Всего был заложен 51 крупный корабль (в том числе 11 с вооружением от 52 до 70 пушек), из которых всего только 17 были спущены на воду и дошли до Азовского моря (крупнейшие из них – 62-пушечные «Дельфин» и «Вингельгак»). Остальные не были достроены и сгнили на верфях. Вышедшие в море, впрочем, постигла не лучшая участь. В 1711 году Пётр проиграл Турции новую войну и отдал все завоёванные в 1696 году азовские берега и порты. Те корабли, которые не успели сгнить, пришлось сжечь или разобрать на дрова."
Примерно так же складывалась судьба и Балтийского флота. Из 46 кораблей, построенных в 1702-1707 гг., в сражениях не принял участия ни один – все они оказались непригодными не только к бою, но и к плаванию. Из 20 крупных кораблей, спущенных на балтийскую воду в 1708-1713 гг., до конца войны дожил только один, причём лишь три корабля выбыли по боевым причинам; 16 штук просто сгнили. Наконец, с 1714 по 1721 год было построено ещё 30 больших судов русского Балтийского флота (крупнейшие из них – 90-пушечные «Лесное», «Гангут» и «Фридрихштадт»). Однако уже после смерти преобразователя в 1725 году в море из них выходили только три корабля; прочие были к плаванию непригодны. А как же славная победа при Гангуте, увенченная не только петровскими триумфами, строительством Пантелеймоновской церкви в Питере, мемориальной доской, но даже памятной первой полоской на матросском воротнике. Была победа! Славная! Громоподобная и совершенно неожиданная, для европейских государств, перед которой вдруг из просторов Дикого поля и темных лесов откуда то из за Польши возникло оиргомное мощное новое государство. Но эта славная первая одержанная Россией на море победабыла одержана русскими моряками на галерах и скампвях, числом до ста вымпелов, что повисли на многопушечных шведских кораблях как собаки на медведе! Не о таком флоте мечтал и какой строил Пётр и какой,при всей невероятной затратности, не оправдал его надежд.
"После смерти Петра в феврале 1725-го из всех огромных 70 – 90-пушечных линкоров, во множестве построенных "царем-шхипером", в море из базы несколько раз выходил только один. Остальные сгнили, простояв у причалов без всякой пользы".

Как пишет историк Вячеслав Красиков, «если бы шведскому королю в конце 17 века удалось внедрить в русское правительство на самый высокий пост шпиона-диверсанта, то и сей злодей вряд ли сумел бы сделать больше».3)
Безудержное восхваление и славословие Петра I, которое не затухает, в зависимости от того как лидер государства оправдывает историческими аналогами собственные великие свершения. Но при ближайшем рассмотрении, это оказывается ссылкой на распрастраненный миф, а не исторические факты.
Однако, история не пишется только двумя красками – черной и белой. И столь же яростным "ниспровергателям культа Петра", которые тоже редко пользуются ссылками на исторические факты, можно именно фактами возразить. Например, "за время царстования Петра, население России сократилось на одну пятую…" Указание именно "на одну пятую" придает утверждению некое весомое подобие статистики. Однако, действительное, обращение к статистическим данным, это утверждение опровергает, население – то не уменшилось, а возросло! По подсчётам историка Ярослава Водарского, численность мужчин и детей мужского пола выросла с 1678 по 1719 год с 5,6 до 7,8 миллионов. Таким образом, общая численность населения России за этот период выросла с 11,2 до 15,6 миллионов. По данным I ревизии (1719 год), население России составляло 15,7 миллионов человек.
Как же такое может быть при тех неисчислимых жертвах, которые понесла Россия врезультате войн, гибели на строительстве и т.п? Ответ простой: жертвы, безусловно, были и весьма значительные, но рождаемость их перекрывала. Кроме того, многие живучие мифы о петровской поре критики не выдерживают. Например, стойкий миф "Петербург стоит на костях" – понимай: смертность среди строителей была неимоверной! Но возникает вопрос: а где, не то что массовые, а самые обыкновенные захоронения той поры? Пока что, на территории центральной части города обнаружены старые финские погребения в районе Казанского собора и три солдатские могилы в Петропавловской крепости.
– Они скрыты построенными зданиями!
– Не думаю. На кладбищах, по обыкновению нового времени, тогда не строили. Да и "гигантскую стройку" новой столицы не следует сравнивать, с современными строй площадками или гиганстскими стройками социализма. В начале 18 века весь город помещался в Петропавловской крепости, в незначительной части Петроградской стороны и Васильевского острова. Не нужно, следуя строкам А.С. Пушкина "на берегу пустынных волн", именно так представлять берега Невы на протяжении 72 километров от Ладоги до Финского залива, По свидетельству историков, здесь располагалось до 1000 поселений различного размера от отдельных изб "убогого чухонца", до больших финских и русских деревень, рыбацких слобод, пристаней, шведских усадеб, двух крепостей и даже небольшого города Ниена, имевшего достаточное по тем временам население, которое, кстати, находясь в пограничном русско шведском состоянии, умело использовало своё выгодное географическое положение и ни в русское, ни в шведское подчинение не стремилось. Чему свидетельство: только в Рыбацком – большом русском селе царь получил поддержку, где по этому поводу даже установлен памятник.
Санкт- Питерсбурх (на голандский манер) 1710 -х годов это всего несколько десятков тысяч населения. В основном, солдат, матросов и строителей. На момент смерти императора в 1725 г. здесь в разросшимся городе проживало 17 тыс. горожан. Поэтому, на некоторое время столица России легко вернулась в Москву, а о Питере, как об одном из неудачных проектов царя – реформатора попробовали забыть. Правда, получилось не надолго. И дело здесь не только в "державной воле Петра", а в том, что молодой, стремительно растущей нации и государству, был необходим выход к морю.
Откуда же взялось это число "одна пятая населения"? При профессиональном рас смотрении, оно имеет основание. Действительно, потери во взрослом мужском населении были значительные. При «царе – просветителе темного и дикого русского народа» число грамотных в державе сильно уменьшилось. «У нас есть достоверные и достаточные статистические данные о грамотности мужского населения Москвы в середине XVII в. Когда составлялись переписные книги, хозяин каждого двора в них расписывался, за неграмотного «прилагал руку» сосед. Оказывается, белое духовенство было почти поголовно грамотным, черное духовенство (монахи прим. Б.А.) – на три четверти. Среди купечества насчитывалось от 75 до 96 грамотных на сто душ мужеского пола. В дворянском сословии картина примерно та же, что и в монашеском. Что касается посадских мужиков, то здесь грамотных было от 23 до 52 процентов. То, что мы знаем о просветительской деятельности Московского печатного двора, поясняет и подтверждает эту картину. Так, во второй половине XVII веке эта единственная на Руси типография издала 300 тысяч букварей и 150 тысяч учительных Псалтырей и Часословов, причем буквари продавались по копейке за штуку. В петровскую эпоху, когда европеизация достигла апогея, грамотность массы русского населения, напротив, понизилась: силы нации были отвлечены на флот, регулярную армию, постройку новой столицы и т. д.» (Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ). Потому, так сказать, "качественно" население изменилось, причем не в лучшую сторону. Что представляется бесспорным «рабство дикое» – жесточайшее крепостное право, с которым России пришлось мучительно расставаться в ХIХ столетии – установлено окончательно именно Петром, И возникает пугающее предположение, что «раба» в душу русских людей поселило не татаро-монгольское иго, а два государя Иоанн IV Васильевич, он же – Грозный, и Петр I Алексеевич, с 1721 г. в титуле поименованый "Великим". Не случайно именно эти два властителя были так признаны и любимы в жесточайшие годы тоталитаризма. В них отыскивались, и совершенно оправданно, аналоги и апологетика творимого в стране. Правда, ни Грозному, ни Петру даже и не снились масштабы жертв, принесенных в угоду бредовым планам в ХХ веке.
"Воспевание Петра I началось с благословения и под руководством Екатерины II. Именно «при Екатерине II родилась «петровская легенда» о мудром царе-преобразователе, прорубившем окно в Европу и открывшем Россию влиянию единственно ценной западной культуры и цивилизации. К сожалению, ставшая официальной в конце XVIII века легендарная версия не опровергнута ни в XIX, ни в XX столетиях. Пропагандистский вымысел русской царицы немецкого происхождения, узурпировавшей трон, подавляющее большинство людей и, по сию пору, принимает за историческую действительность. На самом же деле все обстояло не совсем так, а вернее, совсем не так» – считал Л.Н. Гумилёв.
При Екатерине II (тоже Великой) идеально проведенная многолетняя ПР.– компания, с гениальным "Медным всадником" Фальконе, и прочими атрибутами, потребовалась для внедрения в сознание россиян мысли об "отсталости" России. О необходимости привлечения достижений Запада, и о праве мудрого и великого Правителя проводить реформы, которые глупым подданным, по их темноте и необразованности, непонятны, но, при всей жестокости и кровавости, для них благотворны! Идея абсолютной самодержавной власти, которая, по мнению Екатерины II, воплощалась в Петре I – была целью и задачей посмертной «петровской славы». Петра I славили за то, что он приблизил нас к Европе, облагодетельствовавшей Россию всею «премудростию заморской».
Не случайно сегодня, когда, переживаемый миром, кризис, возникший как финансовый, переросший в экономический, заставляет людей с ужасом признать, что он – системный, что это кризис всей европейско-американской модели бытия, которой Россия так рвалась и пытается подражать, как утверждалось, со времен Петра I и до самого последнего времени. Вполне резонно, возникают две противоположные, присущие нашей стране уже третье столетие, мысли: должны ли мы стать частью Европы, , в том числе и в духовном смысле, (как опять таки- согласно мифу, хотел Петр I) или же мы, ни под каким видом, не должны становиться частью этого, по мнению китайцев, «полуострова на азиатском материке»? И, наконец, третье: даже, если мы – Русский мир, или, конкретно, русские, захотим, то не сможем этого сделать – поскольку и петровский – то эксперимент в российской действительности, при внимательном рассмотрении, оказывается, далеко не таким успешным, как ким он представлетчя через толщу трех столетий и многочисленных исторических мифов внедряемых или неволько возникавших в "исторической" памяти россиян.
Давний спор западников и славянофилов, причудливо меняя формы, актуален и сегодня. Участие в нем не входит в задачу этой книги. Для нас важнее вопрос простой и конкретный – а был ли петровский эксперимент? Был ли «революционер на троне», «когда Россия молодая мужала гением Петра»? Был ли самодержец всероссийский Петр Алексеевич явлением уникальным или всё, что он сделал, только продолжало, далеко не всегда и не во всем успешно, традиционную российскую политику? Что факт, а что многолетняя пропагандистская шелуха?
«Он нас приблизил к Европе!» А каково было расстояние, на какое нас «приблизили», да и было ли оно? Этот большой разговор нужно начать надо с того, что между Россией и Европой никогда не существовало ни после Петра, ни в допетровские времена, пресловутого «железного занавеса». Иностранцы ездили в Россию и спокойно возвращались к себе в Европу или оставались в России навсегда, по крайней мере, со времен Ивана II. Это касательно европейцев. А сыны Великой степи и всевозможные инородцы и прочие «азияты», вообще, столетиями органично вливались в состав России и сильно влияли на русскую культуру и быт, меняя, в том числе, даже внешний облик русского человека. До сих пор повторяют как заклинание «Поскреби каждого русского там татарин сидит» – имеется в виду наследие так называемого татаро-монгольского ига, а под «татарином» подразумевается монгол – это присловье общепринято, как неколебимая истина. Однако, исследования генетиков, показали, что у коренных русских – великороссов генов "подаренных" монголами, практически, нет совсем. Тюркская составляющая, (а это совсем другая история). в великорусском этносе составляет четверть, в украинском почти половину, а в белорусском совсем нет. То есть монголы, пребывавшие в европейской России в ничтожно малом количестве, практически, ничего в великорусский этнос не внесли, контакты же с тюркскими этносами были очень давними и традиционными. Но тюрки – не монголы! Тюрки – половцы, печенеги, черные клобуки, и др., Это другая языковая семья и даже раса. А если и есть монгольские микро вкрапления в генотип южан, например, донских и астраханских казаков – так от калмыков, пришедших в Донские степи в 16 веке и сроднившихся с автохтонным коренным населением – казаками.
Запущенный Екатериной II постулат, что в России все начинается с Петра I, а сам Петр I начинается с Европы, принят, развит и развивается, и так влияет на российский менталитет и общественное мнение до сегодняшнего дня, что, из массового сознания, например, вывалилось целое царствование. Не верите? Проверьте! Девять, из десяти опрошенных вами наугад, респондентов, имеющих хоть какое – то, в пределах школьной программы, представление о династии Романовых, либо вовсе не упомянут государя Федора Алексеевича – сына царя Алексея Михайловича, либо перепутают его с царем Федором Иоанновичем – сыном Ивана Грозного. А, если вспомнят – то с добавлением, «да он царствовал то всего – ничего»… Между тем, сводный брат Петра I, правил с 30 января 1676 года до своей смерти 27 апреля 1682 года – шесть лет и три месяца – срок немалый! Для сравнения: почти столько же находился у власти М. С. Горбачев с 11 марта 1985 года, по 27 декабря 1991 года. И за время своего царствования, государь Федор Алексеевич, начал реформы, в дальнейшем развитые или приписываемые Петру I, и создал благотворную почву для их проведения.
Так что, вполне уместно, прежде, чем попытаться расплести романовский узел династийных взаимоотношений, рассмотреть, когда же он заплетался и как завязывался в тугую конструкцию, коя влияла на российскую действительность почти полтора века.

Государь Тишайший

Россия, пережившая чудовищную смуту, в конце семнадцатого столетия являла собою, если можно так выразиться, «демократически избранную монархию». Правление первого государя из династии Романовых – Михаила Федоровича, весьма отдаленно напоминало абсолютную монархию, созданную впоследствии, «велением Петра». Царь являлся фигурой во многом «представительской». В нем видели воплощение национально-религиозной идеи монархизма: «Государь Богоизбранный Предстатель в едином лице перед Господом за всю державу Православную». Отсюда, сам процесс не избрания, а призвания царя, по религиозно-философской своей сути, разительно отличался, например, от выборов, скажем, президента, когда выбирают из достойных самого достойного, способного сохранить державу и продвигать ее к процветанию.
Призвание Государя на Царство, скорее, не выбор, а процесс опознания будущего Предстоятеля за народ в Царствии Божием и на Страшном суде, дарованного Господом православным людям по молитвам их или же, равным образом, по грехам. То есть, царь таков, какого достойны на данный исторический момент его подданные. Государь – своеобразное воплощение державы в едином персонифицированном качестве. Отсюда, например, неприкосновенность царственной особы, о которой вспомнили, прочти через столетие, после того, как Помазанника Божия и всю его царственную семью расстреляли и заехали в политический, экономический и духовный тупик. Тогда-то и припомнили клятву, взятую с народа дальновидной матерью Михаила Федоровича. Вспомнили и о том, что Божье Помазание, избрание монарха – «Господня воля», может не совпадать с желаниями и чаяниями, тех, кто участвует в его призвании на царство, и с даже желанием самого избранника.
Теоретически, Божий избранник – Помазанник Божий может быть и не особенно связан с правящей династией. Скажем, Михаил Романов был самый слабый претендент на российский престол. Он и по юности, и по слабохарактерности своей, роли монарха боялся – плакал, умоляя пронести эту чашу скорбей мимо него. Однако, личная воля и устремления, избираемого Богом к царственному служению, историей во внимание не принимаются!
Размышляя о событиях допетровского времени, необходимо учитывать, что сознание русских людей тогда оставалось исключительно религиозным, и очень многое они понимали и переживали совсем не так как мы – нынешние. Моделью подобного понимания призвания на царство служил библейский аналог – помазание на царство пророком Самуилом пастуха Давида, который был тогда еще подростком и не помышлял ни о славе, ни о подвигах, ни тем более о царствовании. (Библия. Ветхий Завет. Первая книга Царств, гл. 16)
Призвание Михаила Романова было утверждением «правды и порядка» в державе, ибо «глава семьи – отец, глава державы – царь». Не лишне припомнить, что Патриархом стал Филарет 4) – отец царя Михаила и модель гармонии власти государственной – светской и власти религиозной – духовной, по предположению современников, в этом царствовании воплотилась полно. При всех «смущениях», бунтах и, даже, народных войнах, в справедливости такой модели, установленной самим Господом, равно как и в законности – легитимности – монарха никто в народе не сомневался!
Следующий за Михаилом Федоровичем, законный государь Алексей Михайлович внешне полностью соответствовал всем народным представлениям о царе. "Наружность царя располагала в его пользу: это был человек достаточно высокого роста, здоровый и полный, с привлекательным лицом. Цвет глаз – голубой. Его румяное лицо, окаймленное русой бородой… было серьезно, чинно и важно. Он усвоил себе важную осанку и поступь… И не самомнение выработало в нем такую манеру держать себя, а сознание важности и святости сана… Он любил писать и прозой, и виршами; писал письма, соколиные уставы, даже мемуары о польской войне. Из писем следует, что Алексей Михайлович – человек, бесспорно, умный. Он всем интересуется, ко всему относится одинаково живо… Он легко может вспылить, но гнев скоро проходит. Любовь к чтению и размышлению… сделала его одним из образованнейших людей московского общества… Религиозен… В охоте находил удовольствие и чувство красоты. В своих общественных симпатиях Алексей Михайлович был передовым человеком своего времени. Он охотно принимал и жаловал ученых киевлян и греков, которых тогдашние поклонники русской старины склонны были считать еретиками… Был очень милостив к иностранцам, но в то же время… не подвергался влиянию иноземцев, не проводя новых идей в общество…". (Платонов. С.Ф. Курс русской истории. М., 1973)
В царствование государя, получившего престол по праву рождения, Алексея Михайловича жизнеспособность идеи единовластителя – монарха – отца подданным, не только декларировалась, но и зримо подтверждалась военными и политическими успехами. Наиболее значимым – было воссоединение Украины с Россией (1654) и возвращение части исконно русских земель – Смоленска, Северской земли с Черниговом и Стародубом (1667). Продолжалось продвижение в Сибирь, где были основаны новые города: Нерчинск (1658), Иркутск (1659), Селенгинск (1666).Роль России в международных делах возросла, и про этот период с изумлением писали европейцы, что, мол, вдруг из смутного марева, из снежных заносов, простиравшихся где-то, за окраиной Европы – Польшей, поднялось огромное, незнакомое славяно-татарское государство Россия, и сразу заставило с собою считаться.
Получив неплохое образование, Алексей Михайлович сам читал челобитные и другие документы, писал или редактировал важные указы и первым из русских царей стал собственноручно подписывать их, непосредственно участвовал во многих военных походах (под Смоленск, Вильно, Ригу), руководил внешнеполитическими переговорами со шведами, поляками, усилил контроль за деятельностью русских послов и т. д. 5)
В экономической области правительство Алексея Михайловича поощряло промышленную деятельность, поддерживало отечественное купечество, защищая его от конкуренции иностранных купцов. Были приняты Таможенный (1653) и Новоторговый (1667) уставы, способствовавшие развитию внутренней и внешней торговли.
В XVII века в России складывается (феодально-абсолютистское) самодержавное государство. В "Соборное уложение" 1649 г. вводится особая глава "О государственной чести и как его государское здоровье оберегать", угрожавшая смертной казнью за выступление против царя, воевод и приказных людей "скопом и заговором". Теперь и ближайшие царские родственники стали рассматриваться как государевы "холопы" – подданные. В прошениях к царю даже знатные бояре именовали себя уменьшительными именами (Ивашко, Петрушко и т. д.). В обращении к царю строго должны были соблюдаться сословные различия: служилые люди называли себя "холопами", крестьяне и посадские люди – "сиротами", а духовные – "богомольцами". Появление царя на площадях и улицах Москвы обставлялось пышной торжественностью и строгим церемониалом, подчеркивавшими могущество и недосягаемость царской власти 6).
Приснопоминаемая «соборность» русской власти, о которой с умилением декламируют в наши дни, фактически, если когда то и была, то официально закончила существование не при «западнике» Петре I, а гораздо раньше – при Алексее Михайловиче. С начала 1650-х гг. молодой царь стал сам принимать значительное участие в государственном управлении. Созданный им приказ Тайных дел (1654-1676) подчинялся непосредственно царю и осуществлял контроль над государством 7).
Абсолютизм укреплялся и выкристаллизовывался стремительно, готовясь, стать Империей. От этого курса, неизбежно возникшего со времен призвания на царство первого Государя из династии Романовых, несмотря ни на какие смуты, бунты и смену монархов, Россия не отклонялась! Постепенно прекращаются созывы Земских соборов. Последний из них при Алексее Михайловиче собирался в 1653 г. для решения вопроса о воссоединении Украины с Россией. После этого созывались только совещания отдельных сословных групп (служилых людей, торговых людей и т. д.) 8).
Всякий новый закон усиливал финансовый гнет и увеличивал эксплуатацию податных сословий. С первых дней царствования Алексея Михайловича приводило к череде городских восстаний: в 1648 г.– в Москве, Томске, Соли Вычегодской, Устюге Великом, в 1650 г. – в Пскове и Новгороде, но законодательство развивалось, совершенствовалось и самодержавное государство укреплялось. Созванный Земский собор принял в 1649 г. новое Уложение, удовлетворившее основные требования дворян о бессрочном сыске беглых крестьян и др. В ответ полыхнуло Московское восстание 1662 г., забушевала Крестьянская война под предводительством С. Т. Разина 1670-1671 гг. Но народные выступления жестоко подавлялись, а бунтовавший Стенька Разин, был казнен и анафемствован – отлучен от церкви. Бунты же, мало – помалу, утишились, потому и сам благочестивый Государь, получил наименование Тишайший. Однако, фактически, ни тишины, ни гармонии в государстве не получилось.
Церковный Раскол, потрясший всю державу, гул от которого докатывается до наших дней, можно сравнивать со временами Смуты, однако, уставший от внутренних войн и сражений с внешними врагами, народ, как сказал поэт: «посмущался, но смуты не произошло». Потрясение от, прошедшей во времена Алексея Михайловича, Никоновской церковной реформы было гораздо сильнее любой реформы «царя реформатора» Петра I. Да и сама реформа оказалась по негативным результатам покруче любого петровского деяния, хотя, казалось бы, была вызвана внешне малозначительными причинами.
Царь сближается с Никоном, бывшим в то время митрополитом в Новгороде, когда тот со свойственной ему энергией, в марте 1650 г. усмирил восставших горожан, в 1651 году. Никон вошел в доверие к царю, вскоре (25 июля 1652 г.) был посвящен в патриархи и с этого времени стал оказывать прямое влияние на государственные дела, претендуя даже на титул "великий государь", который некогда носил патриарх Филарет. Царь называл Никона своим "собинным другом". Никон энергично приступил к исправлению богослужебных книг и обрядов, стремясь привести русскую церковную практику в соответствие с греческой. Правительство поддержало эти начинания Никона. Введение единообразия церковной службы и усиление централизации церковного управления соответствовало интересам самодержавия. Но крепнущему абсолютизму царя противоречили теократические идеи Никона, сравнивавшего власть патриарха с солнцем, а власть царя с луной, лишь отражающей солнечный свет, и считавшего, что в Москве – "третьем Риме" – патриарх играет роль папы: светского и духовного главы государства. В течение ряда лет, Никон властно вмешивался в светские дела / Валишевский Смутное время. М.,1911/. Подробные устремления и деяния, именуемые «папизмом» русской Православной церковью осуждены, как несовместные с канонами Православной веры, и расцениваются как крайнее проявление греха – гордыни. Во время военных действий 1654-1658 гг. царь часто выезжал из Москвы, встречи с патриархом стали более редкими, и влияние его постепенно стало слабеть. 6 июля 1658 г. на большой пир в честь грузинского царевича царь не пригласил патриарха – второго "великого государя". Когда Никон выразил по этому поводу удивление, то князю Георгию Ромодановскому было поручено указать ему, что государь считает для себя оскорбительным "узурпирование" Никоном титула "Великий Государь".
Думая оказать давление на царя, Никон 10 июля 1658 г. покинул патриарший престол и уехал в Воскресенский монастырь. Этим обстоятельством воспользовался царь и недовольные Никоном церковные деятели. Они созвали Собор 1666 г., пригласив Александрийского и Антиохийского патриархов, и лишили Никона патриаршего сана, затем сослали его в Ферапонтов монастырь на Белом озере. Однако же, избавившись от церковного лидера, рьяно вмешивавшегося в светские дела, утвердили его нововведения и предали анафеме тех, кто отказывался их принимать. С этого Собора начинается деление русской православной церкви на господствующую (никонианскую) и старообрядческую. Чудовищные последствия раскола мы расхлебываем до наших дней. Таким образом, главное противоречие, между властью светской и церковной Алексей Михайлович, не без труда, разрешил в пользу монаршей власти. Петр I, гонения на старообрядческую церковь усилил, но, подчеркиваю, он только продолжил «дело отца». Когда всматриваешься в события XVII столетия попристальней, то обнаруживаешь – большинство петровских реформ начиналось до него, а он только продолжал и развивал политику российских самодержцев, и именно посему Петр I – царь реформатор, в глазах то современников выглядел достаточно традиционно. С первых дней царствования династии Романовых Россия стала ареной реформ. Ничего нового царствование Петра в этом смысле российским подданным не явило! Говорят, «не дай Бог жить в эпоху перемен». Однако, Россия всю свою историю живет в эпоху радикальных перемен. Это ее обычное состояние. Как это ни прискорбно и как ни мучительно, но привыкли!
В это же царствование Тишайшего Государя завязывается тугой узелок притязаний на царский престол двух родов – двух кланов: Милославских и Нарышкиных, наложивших тяжелый отпечаток уже на следующее – восемнадцатое столетие.
16 января 1648 г. Алексей Михайлович, так сказать, " с подачи" боярина Бориса Ивановича Морозова женился на Марии Ильиничне Милославской; вскоре затем сам Морозов взял в жены сестру ее Анну. Таким образом, Б. И. Морозов и его тесть И. Д. Милославский (одновременно тесть царя) приобрели первенствующее значение при дворе. От брака с М. И. Милославской у Алексея Михайловича было 13 детей 9), в том числе будущие цари Федор Алексеевич, Иоанн V Алексеевич и правительница Софья.
В последние годы правления царя Алексея Михайловича особенно возвысился боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Через два года после смерти первой жены марта 1669 г.) Марии Ильиничны (урожденной М. И. Милославской) царь женился на родственнице Матвеева, Наталье Кирилловне Нарышкиной. В этом браке родилось трое детей, в том числе будущий царь, а затем император Петр I Алексеевич. 10)
Государь Алексей Михайлович Тишайший, несмотря на внешнюю «дородность» богатырским здоровьем не обладал. Да и вообще, в те времена редко можно было встретить человека «ветхого деньми». Прекрасно понимая, что он не вечен, Алексей Михайлович, безусловно, был озабочен поисками преемника на царском престоле. 11)
В школьном курсе истории все выглядит предельно просто: «Алексей Михайлович умер. Петр Великий был еще очень невеликий, и власть захватила царевна Софья». На самом деле, все было много сложнее и гораздо продолжительнее.Первоначально, будущим царем прочили второго сына от первого брака Алексея Михайловича – Алексея Алексеевича – мальчика, во всех отношениях, замечательного.

Благоцветущая ветвь – Царевич Алексей Алексеевич
Сын Алексея Михайловича и Марии Ильиничны Милославской, дочери стольника. Ильи Даниловича Милославского – царицы благочестивой, добросердечной и добродетельной. За то Господь ее и помиловал – при ее жизни умерло, надрывая материнское сердце, только трое детей. 12) При тогдашней детской смертности – немного. Обычно, во младенчестве, умирало более половины рожденных. Алексей Алексеевич был ребенком, на редкость, талантливым и умным. «Рано развившись, слишком серьезный для своих лет, он в десятилетнем возрасте совершенно не интересовался игрушками, привезенными из Германии, предпочитая им чтение. В его библиотеке грамматики, словари, книги по математике и географии, карты и земные глобусы чередовались с русскими летописями. Он читал классиков и изучал философию».
Как то все сказанное не вяжется, с нашими привычными представлениями о косности русского самодержавия и темноте допетровской Руси, еще не узнавшего благодетельных реформ и света западной культуры.
Царевич Алексей Алексеевич, по родству, был кандидатом на польский трон, и в тринадцать лет произнес перед польскими посланниками пространную речь: половину по-латыни, половину по-польски. Этими языками он владел свободно. Вероятно, знал он и немецкий… Это к вопросу о том, что в мракобесной бородатой России никого ничему не учили, и Петр Великий дивился всяким «аглицким хитростным вымышлениям», как «дикий ефиоп». По воспоминаниям очевидцев, бывавших в покоях царевича Алексея Алексеевича «Комнаты царевича отражали смесь консервативного духа с прогрессивными стремлениями. Его спальня была загромождена иконами и физическими приборами наряду с европейской меблировкой и целой массой светских безделушек». Царевич был талантливым молодым человеком, но как сетуют те же авторы «К несчастью, его учителя совершенно упустили физические упражнения в его воспитании и исключили из него всякое занятие искусством, однако, они сумели внушить наследнику уважение к национальным обычаям…» Россию, по смерти Алексея Михайловича, должен был возглавить выдающийся по многим талантам, образованный человек, тщательно приготовляемый к роли русского монарха. 1 сентября 1667 г. Алексей Алексеевич, при всеобщем народном ликовании, был объявлен наследником престола. Но человек предполагает, а Бог располагает. 17 января 1670 г. Царевич (точнее, цесаревич – наследник) Алексей Алексеевич умер. Стон пошел по Руси. Как водится, в смерть царевича поверили не все. Этим воспользовался Степан Разин, распустив слух, что царевич не умер, а бежал от жестокости и происков бояр и находится в его войске, пытаясь таким образом усилить шатания в «державе российстей». Примерно, в августе 1670 года появился первый лже-Алексей (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B6%D0%B5_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B9_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87), о настоящем происхождении которого ничего не известно. Сторонники Разина называли этого самозванца (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B7%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%86) «Нечай» («нежданный») и использовали это слово в качестве боевого клича. На закате восстания Разина, в августе 1671 года появился второй лже-Алексей, который на самом деле был дворянским сыном Иваном Клеопиным (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD_%D0%9A%D0%BB%D0%B5%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D0%BD), страдающий безумием. Однако, испытанный фокус с очередными самозванцами, катастрофического резонанса, как во времена Смуты, не имел. От «воскресающих царевичей» на Руси уже устали!

«Неизвестный» Государь
Тяжело пережив смерть своего старшего сына Алексея, гоосударь Алексей Михайлович объявил приемником следующего, по возрасту, своего сына Феодора.
Царевич Федор Алексеевич таких удивительных способностей, как его старший, почивший в Бозе старший брат Алексей, не выказывал, но оказался человеком далеко не ординарным. Воспитанник Симеона Полоцкого царевич Федор, для своего времени, был широко образован. Как и старший брат, свободно владел латынью и польским, ценил образование, потому стал одним из создателей первого русского высшего учебного заведения Славяно-греко-латинской академии; увлекался музыкой профессионально, особенно певческим искусством и сам писал песнопения. Именно в музыке, состоялась и получила дальнейшее развитие одна из его реформ. На Руси нотные записи велись так называемым крюковым письмом. Государь Федор Алексеевич ввел на Руси европейскую нотную грамоту, которой пользуются музыканты всего мира до наших дней. Только одна это он уже достоин великой славы в нашем Отечестве. Но он, фактически, безвестен. Как и полагалось, образование его было, по преимуществу церковным, что подразумевало воспитание человека благочестивого, то есть, высокой личной нравственности.
Беда в том, что почти от рождения царевич Федор оказался тяжко болен. Можно предположить тяжелейший ревматизм, приобретенный в раннем детстве. Можно предположить и последствия странного происшествия, случившегося с ним, когда царевич был еще подростком. Обожавшего коней царевич, не то по недосмотру, не то по изуверскому расчету, изувечили взбесившиеся лошади, его переехала тяжелая карета. Вряд ли мы узнаем, по какой причине слабый и болезненный царевич мог ходить, лишь опираясь на палку, был вынужден просить помощи у придворного даже, чтобы надеть и снять шапку. Однако, телесная немощность компенсировалась твердостью и независимостью характера. Незлобивый и внешне покладистый и спокойный царь Федор Алексеевич, но все решения, посоветовавшись с ближними людьми, всегда принимал совершенно самостоятельно. И даже если ему противоречили самые доверенные, самые ближние люди никогда от своих решений не отступал!
Свое царственное служение он воспринимал как тяжкий крест, но нес его с достоинством. А царем ему пришлось стать 30 января 1676 года (короновался 18 июня), имея от роду 15 с половиною лет.
Есть старинное высказывание «чем выше чин, тем меньше власть», которое следует понимать, как утверждение зависимости высокого чина от людей близь него стоящих. И, разумеется, родственники его покойной матери – Милославские, немилостиво отодвинутые от власти, с воцарением второй жены Алексея Михайловича ее родственниками Нарышкиными, воспряли духом и попробовали расквитаться с обидчиками.
И хотя часть историков утверждает, факты свидетельствуют, что царь Федор Алексеевич не поддавался влияниям, советчиков выбирал сам и с большой осторожностью. Молчаливый и тяжко больной, он обладал достаточно сильным характером. По настоянию Милославских, боярина Матвеева – дядю вдовствующей государыни Натальи Кирилловны сослали в Пустозерск, но ее, свою мачеху, Федор Алексеевич забижать не дал! На всякий случай, он переселил ее с детишками в село Преображенское. Это было правильное решение, в первую очередь, страха ради, перед своими родственниками – Милославскими, вполне способными эту романовскую ветвь любым способом, извести. Содержание отселенным царь выделил достойное, а сводными братом и сестрами не гнушался.
Злобствующих и нашептывающих ему всякие советы, Милославских отдалил, а приблизил постельничего 13). Ивана Максимовича Языкова и стольника 14) Алексея Тимофеевича Лихачева. По их выбору Федор Алексеевич 18 июля 1680 г. женился на Агафье Семеновне Грушецкой15) . Так как Милославские всячески старались препятствовать этому браку, то после свадьбы царя их влияние при дворе совсем упало.
Правительством Федора Алексеевича был осуществлен ряд очень серьезных реформ: в 1678 г. проведена общая перепись населения; в 1679 г. введено подворное обложение, (увеличившее податный гнет); Но самое важно, можно сказать революционное, деяние государь Федор Алексеевич совершил в 1682 г. когда было уничтожено по его указу местничество и сожжены разрядные книги. Этим положил конец обычаю бояр и дворян считаться заслугами предков при занятии должности. Отныне должности при дворе и в государстве занимались не по праву происхождения и родовитости , а по способностям и служебном рвении. Федор Алексеевич не декларировал свои задачи и чаяния, но основы для государственного строительства заложил новые: главным принципам сделавши личные способности, заслуги и безупречную службу. Для сохранения памяти предков были введены родословные книги. В целях централизации государственного управления некоторые смежные приказы объединены под руководством одного лица.
Это очень серьезное деяние, снявшее, в очень значительной мере, препятствие для притока во власть новых людей, лично зависящих только от царя. Не было бы этого решения царя Федора Алексеевича, не было бы и знаменитой табели о рангах Петра.
Во внешней политике первое место занимали проблемы Украины, а именно тамошняя борьба между Дорошенко и Самойловичем, вызвавшая так называемые Чигиринские походы. В 1681 г. между Москвой, Турцией и Крымом было заключено перемирие на 20 лет, по которому Турции было уступлено, начисто опустошенное в то время, Заднепровье.
Царь Алексей Федорович шел на беспрецедентно широкие контакты с Западом. Москва кишела иностранцами, военными, инженерами и прочими СП специалистами. Европейская культура органично и постепенно вливалась в культуру Российскую. Горожане охотно перенимали европейскую моду, брили бороды и облекались в иноземное платье. То, что спустя краткое время «царь реформатор» Петр I будет заставлять делать под страхом кнутобития и лишения чинов. Как выясняется, в иноземном платье москвичи щеголять начали до Петра, знакомиться с европейскими науками до Петра, привечать иностранцев до Петра. Может быть, Петр I так свирепо преследовал бороды и долгополые кафтаны, потому, что доставали их из чуланов, облекались в них и бороды отпускали в знак протеста его реформам?!
14 июля 1681 г. умерла царица Агафья вместе с новорожденным царевичем Ильей. 14 февраля 1682 г. царь женился вторично на родственнице Языкова, Марии Матвеевне Апраксиной. 16) Эта женитьба отразилась на судьбе Матвеева: он был объявлен невиновным и его возвратили из ссылки. Еще раньше, в 1681 г., царь велел вернуть из ссылки патриарха Никона, но престарелый патриарх умер в пути 17 августа 1681 г.
Вот тут кроется еще одна тайна смерти и забвения памяти этого выдающегося политика и самодержца. Государь задумал провести церковную реформу, умножив число епархий в ведя среди них иерархическое соподчинение и регламент. Возможно, для этого ему необходим стал такой решительный человек как патриарх Никон. Разумеется, этим намерением царь восстановил против себя всю правящую церковную братию и прежде всех правящего Патриарха.
А самовольная женитьба на Марии Матвеевне Апраксиной восстановила против него и ближний круг придворных. Историки не отрицают предположения, что немощный государь мог быть отравлен, а при его постоянных недомоганиях, это выглядело смертью естественной.
Было ли это возвращение опальных актом покаяния царя или он пытался приблизить к себе людей сильных и опытных – трудно сказать. Наверное, и то и другое. Однако, дни его были сочтены. Со второй женой царь не прожил и года. Он преставился 27 апреля 1682 г., не оставив детей.

Двоецарствие
После смерти царя Федора Алексеевича вражда Милославских и Нарышкиных полыхнула с невиданной силой! Поначалу верх взяли Нарышкины! Партия Нарышкиных, родственников второй жены царя Алексея Михайловича, добилась провозглашения царем младшего брата Иоанна – Петра, что явилось нарушением права престолонаследия по старшинству, принятого в Московском государстве. Cтрельцы, под влиянием слухов о том, что «Нарышкины задушили Иоанна Алексеевича», подняли восстание 23 мая 1682 года и ворвались в Кремль.
Несмотря на то, что царица Наталья Кирилловна вывела на Красное крыльцо для показа народу царевича Петра I и живехонького царевича Иоанна V 17), стрельцы, подстрекаемые Милославскими, бросились к ней, оттолкнув царицу с детьми, схватили и убили Матвеева и Долгорукова. Затем ворвались во внутренние покои дворца и, по заранее заготовленному (Милославскими?) списку, стали уничтожать родственников царицы – Нарышкиных.
Погром и убийство происходил на глазах у больного и как говорили «слабоумного» пятнадцатилетнего Иоанна и десятилетнего, весьма умом и памятью крепкого Петра, который всю жизнь кроваво припоминал стрельцам это их бунтарство.
Разгромив партию Нарышкиных, стрельцы потребовали провозглашения на престоле Иоанна Алексеевича. Но поскольку было совершенно очевидно, что царствовать он не в состоянии, произошла вещь немыслимая: собор из духовенства и высших чинов людей московских под давлением стрельцов решил допустить двоевластие, признав это даже полезным на случай войны.
26 мая Дума объявила Иоанна V Алексеевича – первым, а Петра I – вторым царем, причем, в связи болезнью первого и с малолетством второго царя, провозглашена правительницей их старшая сестра Софья. (дочь Марии Ивановны урожденной Милославской) 25 июня 1682 г. состоялось венчание на царство царей Иоанна V (сына М. И урожденной Милославской) и Петра I (сына Натальи Кирилловны урожденной Нарышкиной) Алексеевичей. Иоанн был Софье родным братом, а Петр – сводным. Для проведения обряда венчания была изготовлена вторая "Шапка Мономаха", называемая также "Шапка Мономаха второго разряда".В соответствии с дворцовым протоколом Иоанн V Алексеевич вместе с Петром I вел прием послов (в Оружейной палате Кремля хранится их двойной трон со скамейкой за ним, на которой в период своего регентства сидела царевна Софья, подсказывавшая ответы малолетним братьям-царям), хотя Иоанн же ни во что и не вмешивался.
До самой своей смерти Иоанн V Алексеевич считался равноправным царем, и все документы подписывались обоими царями вместе. Однако, Иоанн V в делах управления вообще не участвовал и пребывал "в непрестанной молитве и твердом посте".
В 1684 г. Иоанн Алексеевич женился на дочери стольника и воеводы Федора Петровича Салтыкова Прасковье. 18). В 27 лет Иоанн V был разбит параличом и плохо видел. 29 января 1696 г. Иоанн Алексеевич скоропостижно скончался. Погребен в Московском Архангельском соборе. После его смерти Петр Алексеевич остался единоличным царем. Больше в России не было случая одновременного правления двух царей.
Изучая историю, по определению А.П.Чехова, «неотчетливо», мы легко забываем о том, что Петр I, формально, был царем с 1682 года, но царей-то в России, целых четырнадцать лет, до 1696 года было двое!
Однако, же до 1689 года, фактически, государством единовластно и безраздельно правила царевна Софья, и формально именовавшаяся ПРАВИТЕЛЬНИЦЕЙ. Как же это так?! Как такое могло быть в отсталой стране с обычаями мракобесов, где женщины, как утверждается, только дискриминировались и эксплуатировались? При рассмотрении фактов, оказывается, что это утверждение исторической реальности не соответствует – женщины играли в судьбе России колоссальную роль всегда, в том числе и до того, как они стали занимать царский престол и их объявляли императрицами. Таким образом, к воцарению первой императрицы Всероссийской безродной литовки Марты Скавронской – Екатерины I, после смерти царя-реформатора Петра I, российское общество к женскому правлению было подготовлено задолго до 1725 года, потому и приняло царствование Марты Скавронской, по русскому политическому обыкновению, «безмолвствуя». Тем более, что царевну Софью вспоминали с благодарностью и сочувствием.

Царицы
Важнейшим событием для всей русской истории была женитьба в 1472 году великого князя Московского Иоанна III на Зое (Софье Фоминичне) Палеолог -племяннице последнего византийского императора Константина XII, погибшего в 1453 г. в бою при взятии турками Константинополя. После этой свадьбы изменились обычаи московского двора: были введены сложные придворные церемонии, отдалившие великого князя от других князей и бояр, увеличилась пышность, был принят новый Государственный герб – двуглавый византийский орел.
С этого времени найти достойную равнородную, (что было принято во многих странах с монархическим правлением), невесту или жениха стало очень непростым делом: во-первых, вокруг Московского государства были страны либо католические, либо мусульманские. А во-вторых, были еще причины, на которые указывал подьячий Григорий Котошихин в книге, написанной в конце 60-х гг. XVII в.: первая – "А за государства своего князей и за бояр замуж выдавати их не повелось, потому что князья и бояре есть холопи… и то поставлено в вечный позор, ежели за раба выдать госпожа"; вторая – "А иных государств за королевичей и за князей давати не повелось, для того, что иных государств языка и политики не знают, и от того б им было в стыд".
Для царевичей подобрать невесту требовала забота о продолжении рода и традиция: государь должен был быть женат. Это свидетельствовало о его «совершенных летах». Софья Фоминична предложила Иоанну III применить византийский способ выбора невесты не по знатности, а по красоте.
Недостатком византийского обычая было то, что род царицы немедленно становился самым влиятельным при дворе, такими были Сабуровы и Глинские при Василии III, Романовы, Черкасские и Годуновы при Иоанне IV и т. д.
Стать родственником царя было очень заманчиво, но очень непросто. А поскольку в этой придворной игре ставки чрезвычайно высоки, пошли такие интриги и прямые преступления, что любой исторический авантюрный роман выглядит скучным справочником, телефонной книгой, в сравнении с теми драмами и конфликтами, что происходили в российской действительности.
Царь Михаил Федорович Романов в 1616 г. выбрал себе в жены Марию Хлопову, семья которой принадлежала к старинным сторонникам дома Романовых еще во времена опалы их при Борисе Годунове. Уже было отпраздновано обручение и невеста изменила свое имя на Анастасия (как у первой царицы из дома Романовых – жены Иоанна IV Грозного), когда перед самой свадьбой выяснилось, что она больна. Отца с дочерью обвинили в "измене" и сослали в Тобольск. В 1623 г. дело было пересмотрено патриархом Филаретом и тогда выяснилось, что у Михаила Солтыкова (Салтыкова) – фаворита царя Михаила Федоровича и родственника его матери инокини Марфы произошла размолвка с отцом Марии, он и сообщил царю, что "дохторы… говорили, что в ней болезнь великая, излечить ее неможно". Салтыковы поплатились опалой и ссылкой, а Мария (Анастасия) вновь стала царской невестой, но инокиня Марфа, обиженная за расправу со своими родственниками, разрешения на брак не дала.
Аналогичная история случилась и с первой невестой Алексея Михайловича. Из 200 девиц он выбрал дочь касимовского помещика Афимью Федоровну Всеволожскую. При одевании нареченной невесты (по приказу царского фаворита Бориса Ивановича Морозова, который имел другие планы – будучи вдовцом и желая породниться с царем, он хотел жениться на царициной сестре), ей так сильно затянули волосы, что, выйдя к жениху, она упала в обморок. "Дохтура" признали падучую болезнь, и невесту с отцом сослали.
После этого с практикой смотрин покончили. Морозов лично выбрал Алексею Михайловичу невесту, дочь мелкого дворянина Ильи Милославского Марию, на сестре которой, Анне, женился сам. Милославский, став тестем царя и боярином, не забыл, что он всем обязан своему второму зятю Морозову. После смерти (естественной) Марии Ильиничны Милославской, царь, решив жениться, только для видимости выбирал невесту из нескольких сотен молодых девушек, собранных на скорую руку со всех сторон государства. На деле же он уже остановил свой выбор на воспитаннице своего нового фаворита Артамона Матвеева – Наталье Кирилловне Нарышкиной.
Сын Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны – Петр I реформировал и эту часть жизни русских государей! Мало того, что сам он, бросив венчанную законную супругу, женился на безродной иностранке, с него начинается новая глава в истории России и в судьбе русских цариц и царевен. Царских дочерей стали выдавать замуж. В основном, за владетельных немецких герцогов и королей, благо их в раздробленной Священной Римской империи хватало с избытком. Из этих же царствующих или ранее царствовавших домов стали брать невест для царских сыновей, включая наследников престола, что способствовало постепенному фактическому перерождению русского дома Романовых – в немецкий, хотя и с русской фамилией.
Характерная особенность жизни русских цариц допетровского времени – главенство свекровей над снохами. От жен царей во время супружества требовалась покорность, но как только их сыновья становились государями, положение кардинально менялось. Они сильно влияли на сыновей, прежде всего, выбирая им жен.
Так властная и всесильная мать первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича к тому времени инокиня Марфа выбрала ему невестой Марию Владимировну – дочь князя Владимира Тимофеевича Долгорукова. Царь вступил в этот брак "аще и не хотя, но матери не преслушав". Во время брачных торжеств молодая царица заболела и умерла через четыре месяца после свадьбы. От этого брака детей не было, а ведь, собственно, рождение наследников – главная и основная задача царицы.
Царица Евдокия Лукьяновна, вторая жена царя Михаила Федоровича, дочь можайского дворянина Лукьяна Степановича Стрешнева, повенчана с царем 5 февраля 1626 г. Родила 10 детей, из которых 6 умерло при ее жизни. Вероятно, молодая царица попала в полную зависимость от свекрови – инокини Марфы. При свекрови и невестке состоял один и тот же духовник, а дела их вел один дьяк. В поездках по монастырям и на всех выходах мать царя сопровождала невестку. Воспитателей для внуков выбирала бабушка. Но и после смерти свекрови, не чувствуется никакого влияния царицы в делах Михаила Федоровича. Пережила мужа она на пять недель и умерла 18 августа 1645 г.
Мария Ильинична (1626? – 1669 гг.) первая жена царя Алексея Михайловича, дочь стольника Ильи Даниловича Милославского. Повенчана с царем 16 января 1648 г. За двадцать один год совместной жизни родила 13 детей, из которых трое скончались при ее жизни. Такое многоплодие, когда дети рождаются, в среднем, через полтора года – классическая норма для России. Так происходило не только при дворе, но и во всех сословиях. Разумеется, при такой жизни, фактически, постоянно беременная женщина, то рождавшая, то хоронившая младенцев, вмешиваться в политическую жизнь или как-то влиять на события была не в состоянии.
Иная судьба у второй жены царя, матери Петра I, Натальи Кирилловны (1651-1694). Она воспитывалась в доме у боярина Артамона Сергеевича Матвеева, которому приходилась родственницей по жене, где ее увидел царь. В 1671 г., девятнадцати лет от роду, она вышла замуж. Пять лет супружеской жизни прошли удачно. Любовь царя к красавице жене все усиливалась, особенно после рождения Петра и двоих других детей.После смерти Алексея Михайловича наступило тревожное время. Молодая вдовствующая царица встала во главе партии Нарышкиных, безуспешно боровшейся с партией Милославских. При Федоре Алексеевиче она с сыном переехала в село Преображенское. При царевне Софье, захватившей власть после Стрелецкого бунта 1682 г. и объявленной правительницей при царях Иоанне и Петре, ее положение стало еще тяжелей: ее грозили даже "выгнать из дворца". Опальное положение кончилось с падением правительства Софьи в 1689 г.
А вот о царевне Софье Алексеевне надлежит рассказать особо. Силой характера она не уступала своему сводному младшему брату Петру I.

"Правительница и самодержца"
Софья Алексеевна (05.09.1657-03.07.1704) – царевна, правительница России с 29 мая 1682 г. по 12 сентября 1689 г., (всего на два года более Федора Алексеевича, который, как бы, незаметен в истории) дочь царя Алексея Михайловича от брака с Марией Ильиничной Милославской, отличалась умом, энергией, честолюбием, и была женщиной образованной. Немощного своего родного брата – царя Федора Алексеевича искренне и горячо любила! Потому более своих сестер приблизилась к Федору Алексеевичу и почти не отходила от него, особенно во время болезни; таким образом, вольно или невольно, приучая бояр, являвшихся к царю, к своему присутствию, да и сама привыкла прислушиваться к разговорам о государственных делах и, вероятно, до известной степени участвовала в них. Она не была красивой и отличалась тучностью; но, как писал Н. И. Костомаров: "последняя на Руси считалась красотой в женщине".
Как уже сказано, перспективы ее как женщины и как царевны, по допетровской традиции были плачевны. Однако, обстоятельства сложились так, что крутой зигзаг судьбы вынес царевну Софью на самую вершину российской власти. После смерти Федора Алексеевича не оставившего наследников, сразу возникли трудности при выборе преемника на престол, так как из следующих сыновей царя Алексея Михайловича. По старшинству царем должен был стать Иоанн V, но он править был не способен. Шестнадцатилетний царевич Иоанн был слабоумен, болезненен, плохо видел и управлять самостоятельно государством не мог. Младший – десятилетний царевич Петр тоже еще требовал опеки, хотя и на непродолжительное время – до совершеннолетия.
27 апреля 1682 г. на царский престол был возведен Петр I Алексеевич, а с ним возвышалась партия Нарышкиных, родственников матери молодого царя – Натальи Кирилловны, второй жены Алексея Михайловича. Автоматически «регентшей» при малолетнем сыне становилась Наталья Кирилловна – весьма к сему расположенная.
Но вот тут то и проявился характер Софьи! Она стала во главе партии Милославских, родственников первой жены царя Алексея Михайловича. «Воспользовалась происходящими тогда волнениями стрельцов, чтобы истребить главнейших представителей партии Нарышкиных и парализовать влияние Натальи Кирилловны» .
29 мая по настоянию стрельцов за малолетством обоих братьев-царей правительницей государства была провозглашена царевна Софья. Была сделана попытка провозгласить ее царицей, но это не нашло поддержки стрельцов.
Однако, Софья не смирилась с неудачной попыткой взойти на престол: царевна присвоила себе титул "Всея великия и иных России Самодержца"; на монетах и медалях ее изображали в царском венце и со скипетром, а поясные портреты братьев-царей Иоанна V и Петра I хотя и помещались на лицевой стороне, но без скипетра. Кроме того, на портретах Софья изображена на фоне русского орла, что по тогдашним понятиям было прерогативой царя, а не правительницы.
Править державой Софья Алексеевна начала энергично. Первым делом Софья усмирила волнение, поднятое раскольниками, которые под предводительством Никиты Пустосвята добивались восстановления "старого благочестия". По распоряжению Софьи главных предводителей раскольников схватили. Никита Пустосвят казнен. Против раскольников были приняты суровые меры: их преследовали, били кнутом, а наиболее упорных предавали сожжению. Вслед за раскольниками были усмирены стрельцы. Начальник стрелецкого приказа князь Иван Андреевич Хованский, приобретший большую популярность среди стрельцов, был казнен. Стрельцы смирились. Начальником стрелецкого приказа был назначен думный дьяк Федор Леонтьевич Шакловитый.В годы правления Софьи Алексеевны, опиравшейся в своей деятельности на князя Василия Васильевича Голицына, были сделаны небольшие уступки посадам и ослаблен поиск беглых крестьян, что вызвало недовольство дворян. Однако, «справедливости ради надо сказать, что, по отзывам даже противника Софьи, князя Куракина, ее семилетнее правление было великим благом для России: «никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было»; «все государство пришло в цвет великого богатства»; «умножилась коммерция, всякие ремесла и науки почали быть восставлять латинского и греческого языку», «и торжествовала тогда довольность народная».
Во внешней политике наиболее значительными акциями правительства Софьи Алексеевны были заключение "Вечного мира" 1686 г. с Польшей, Нерчинского договора 1689 г. с Китаем, вступление в войну с Турцией и Крымским ханством.
Крымские походы (1687 и 1689) окончились неудачно. Во время первого похода была зажжена степь. В этом обвинили гетмана Самойловича, не сочувствовавшего походу. Он был снят, а на его место избран Мазепа. Войско принуждено было вернуться. Во втором походе русские дошли до Перекопа, начали переговоры о мире. Но переговоры затянулись, войску не хватало воды. Опять возвратились назад, не заключив мира
Этот поход совершенно уронил престиж фаворита Софьи – Василия Голицына. И, несмотря на то, что Софья Алексеевна старалась представить поход геройским делом и щедро наградила его участников, на В.В.Голицына все стали смотреть как на неспособного труса, что было большой ошибкой. На Крым то безуспешно ходили еще и не раз, и то, что не был Крым взят Голицыным уж никак не его вина. Он был выдающимся человеком своего времени. Замечательный дипломат, при Софье, Голицын добился того, что Киев от поляков отошел к России. Говорили, что польский король Ян Собеский по этому поводу даже плакал.
Правление Софьи продолжалось до 1689 г., когда Петру I исполнилось 17 лет, и он заявил о намерении править самостоятельно. Враждебно настроенная против Софьи Наталья Кирилловна говорила о незаконности правления Софьи. 9 января1684 г. женился Иоанн 19), а 27 января 1689 г. – Петр 20), а так как по русским понятиям женатый человек считается совершеннолетним, то братья-цари в глазах народа имели полное право избавить себя от опеки сестры.
Неудача Крымских походов, тяжелое положение внутри страны способствовали тому, что в 1689 г. произошел разрыв между Софьей Алексеевной и боярско-дворянской группировкой, поддерживавшей Петра I. Шакловитый хотел поднять стрельцов в защиту интересов Софьи, но стрельцы отказались выступить. Тогда он решил убрать Петра и его мать. Замысел этот не удался, Петру донесли о намерениях, и царь уехал из села Преображенского, где прежде жил, в Троице-Сергиеву лавру.
Софья уговаривала Петра возвратиться в Москву, безуспешно посылая с этой целью бояр и даже патриарха Иоакима. Петр отказался ехать и вступать в любые переговоры с сестрой. Не возвратился и патриарх Иоаким 21). Софья отправилась сама, но Петр не принял ее. В Лавру правительницу не пустили, Софья решилась поднять стрельцов и обратилась за помощью к ним и народу, но ее не поддержали. Более того, стрельцы принудили Софью согласиться с требованиями Петра и выдать сообщников. В.В.Голицын был сослан, а Шакловитый и состоявшие в заговоре с ним стрельцы казнены.
Трудно даже предположить, как много потеряла Россия от устранения от дел фаворита Софьи, Василия Голицына. Один из образованнейших вельмож того времени, он еще при царе Федоре начал заниматься переустройством России. Он внушал боярам необходимость обучения их детей за границей, он – реформировал войска, он – облегчал налоговую систему. Как отмечает В.О. Ключевский: «несомненно, широкие преобразовательные планы роились в его голове». С начала правления, Софья и Голицын стояли за мир со всеми соседями. Это дало стране долгожданную необходимую передышку. Именно в семилетие главенства Софьи и ее фаворита В.В.Голицына в России был создан запас экономической прочности, который позволил державе пережить петровские времена.
Софья была заточена в Новодевичий монастырь. Однако, царевна не сдалась и, пользуясь не особенно строгой охраной, поддерживала связь со стрельцами, недовольными службой. Воспользовавшись пребыванием Петра за границей, стрельцы вновь подняли восстание (1698 г.). Сторонники Софьи хотели, воспользовавшись этим, "выкликнуть" ее на царство, но восставшие потерпели поражение. Верные Петру воинские подразделения (в том числе – стрельцы) разбили стрельцов Софьи под Москвой. Следствие, произведенное Шейным с пытками кнутом и огнем, показало, что у стрельцов было намерение захватить Москву и бить бояр, но имя царевны Софьи не было названо. Шеин самых виновных приказал повесить, а других разослал по тюрьмам и монастырям под стражу. По показаниям генерала П. Гордона было казнено до 130 человек и сослано 1845 человек.
Срочно вернувшись из-за границы, Петр I вновь возобновил расследование. Допросили еще 1714 стрельцов. Устроили четырнадцать застенков, где стрельцов пытали. Несмотря на нечеловеческие мучения, стрельцы не давали показаний, что царевна виновна в их действиях. Петр велел ужесточить пытки. Наконец, вырвали показания о том, что от нее было письмо, переданное через какую-то нищую. Нашли нищую, но она ни в чем не призналась и умерла под пытками. Подвергли пыткам кормилицу Софьи – Вяземскую и четырех ее постельниц, но из их показаний прямых обвинений царевне нельзя было предъявить. Сама Софья, допрошенная Петром, объявила, что никогда не посылала никаких писем в стрелецкие полки.
Под следствием была и царевна Марфа Алексеевна (1652-1707) – вторая дочь царя Алексея Михайловича от брака с царицей М.И.Милославской. В 1698 г. во время следствия по поводу восстания стрельцов установили, что она получила от стрельцов челобитную и послала письмо в Тулу. Сама она призналась только в том, что говорила Софье о приходе стрельцов в Москву и об их желании видеть Софью на царстве. В октябре 1698 г. была сослана в Успенский девичий монастырь, находящийся в Александровской слободе, где была пострижена в монахини с именем Маргарита.
Софья же была пострижена в монахини Новодевичьего монастыря с именем Сусанны. 21 октября 1698 г. Петр дал указание ежедневно отпускать своей сестре полное содержание от двора. Сто человек под начальством подполковника составили ее стражу.
Всего было казнено 1182 стрельца, из них 195 человек повешено перед кельями Софьи, а троим из них, висевшим под самыми окнами, дали в руки бумагу в виде челобитной . Стрелецкое войско – расформировано. Умерла Софья 3 июля 1704 г. схимонахиней с именем Софьи и похоронена в том же монастыре. Так закончилась первая часть противостояния Милославских и Нарышкиных. На этом этапе победили Нарышкины, но клан Милославских рано еще списывать со счетов. «Много много непокою» принесет эта вражда России. Попечительствуя над семьею своего сводного старшего брата и «соправителя» Иоанна V Алексеевича, Петр I Алексеевич, выдает одну, из пяти его дочерей, царевну Анну за герцога Курляндского. Пройдет не так много времени, и она взойдет на российский престол с именем императрицы Анны Иоанновны – таким образом, правительницей вновь, вослед за Софьей, станет женщина из рода Милославских.Правда, совершенно не имевшая и тени достоинств "правительницы и самодержцы".

Петровская легенда (Продолжение)
«Все петровские реформы были, по существу, логическим продолжением реформаторский деятельности его предшественников: Алексея Михайловича и Ордин-Нащокина, Софьи и Василия Голицына, – да и проблемы он решал те же самые 22)
«Придя к власти в 1689 г., боярская клика Нарышкиных во главе с Петром могла управлять страной только так, как она умела это делать. А способ управления в России существовал только один, известный еще со времен Шуйских и Глинских: царь проводил свою политику, опираясь на верные войска и правительственных чиновников, и потому все Русское государство представляло собой совокупность сословий, так или иначе связанных с "государевой службой».«После стрелецких восстаний привилегированные войска стрельцов были уничтожены, поскольку падение пассионарности и деградация стрельцов сделали их оппозиционерами существующей власти. Значит, Петру для сохранения трона и жизни требовалась своя армия. А кого он мог привлечь на свою сторону? Мобилизовать башкир после разгрома восстания нечего было и думать. На Украине лишних сил тоже не имелось. Дон после восстания Булавина перестал быть опорой трона. В итоге у начавшего войну со Швецией Петра боеспособных войск оказалось мало. Поэтому молодой король Карл XII смог легко нанести русским под Нарвой сокрушительное поражение и решил, что о России можно и не думать, ведь вся ее армия уничтожена.
У Петра оставался единственный выход: увеличить количество войск иноземного строя, а именно пеших солдатских и конных драгунских полков. Следовательно, основная реформа Петра – военная – носила вынужденный характер. Численность регулярных войск была увеличена с 60 до 200 тысяч человек, но для этого пришлось начать "рекрутские наборы". У дворян забирали крестьян и холопов в солдаты. Служба при Пtтре I была пожизненной. Обучали рекрутов жестко, скорее даже жестоко, руководствуясь принципом "семерых забей, одного выучи". Конечно, профессиональные солдаты были весьма боеспособны, крепки в бою, но, снижавшаяся пассионарность этноса не позволяла перевести это войско на самообеспечение, как было в случае с дворянской конницей или стрельцами. Как только солдатам разрешали добывать себе пищу – начиналось мародерство и грабеж, так как солдат, домом которому была казарма, не склонен был жалеть чужих ему людей – обывателей. Полки иноземного строя, в отличие от стрельцов, уже никак не были связаны с кормящим ландшафтом и потому нуждались в полном обеспечении. Понятно, что обходились эти полки казне очень дорого: им требовались военные городки, провиантские склады, громоздкие обозы. Военные расходы легли тяжелым грузом на население, и русские люди бросились в бега.
Когда для армии потребовались пушки, технологию их изготовления русские освоили быстро, тем более что залежи необходимой для литья пушек железной руды имелись и около Тулы, и на Урале, где строительство заводов вел купец Демидов. Демидовские заводы производили пушки не хуже шведских, а шведское железо и оружие считались тогда лучшими в мире. Но сказалась нехватка рабочих рук. Поэтому к демидовским заводам были приписаны целые деревни. Их обитателям надлежало отдавать трудом свой взнос на общее дело – войну. Решение вышло неудачным: крестьяне не столько работали, сколько шли к месту работы и обратно, ибо деревни располагались далеко от заводов, а время пути учитывалось в общем сроке повинности.
Сказалось снижение общего уровня пассионарности и на "птенцах гнезда Петрова". Новые люди, пришедшие с Петром к управлению страной, были карьеристами и казнокрадами. Взятки, коррупция достигли при "преобразователе" такого распространения, какого в XVII в. бояре и представить себе не могли. Достаточно упомянуть о любимце Петра, талантливом полководце Александре Меншикове. При строительстве новой столицы – Санкт-Петербурга – роскошное здание Двенадцати коллегий, которое должно было украшать набережную Невы, оказалось повернутым к реке торцом только потому, что петербургский генерал-губернатор Меншиков решил на месте правительственного здания выстроить себе дворец. Деньги на строительство, конечно, изымались из казны. Вполне естественно, что расходы на армию и флот и коррупция вызывали постоянный дефицит государственного бюджета. (Впрочем, наследникам своим Петр оставил финансовые дела в очень приличном состоянии – без копейки государственного долга.)
И в 1714 г. реформаторы ввели страшный закон о подушной подати: обложили всех людей, живших в России, налогом за то, что они существуют. Но собрать этот налог не представлялось никакой возможности. Люди отказывались платить под самыми различными предлогами. Тогда Петр не остановился и перед введением круговой поруки. Все население городов и волостей было переписано, определены суммы подати каждого города и каждой волости, и за их своевременное поступление в казну объявлялись ответственными отцы города или губные старосты – наиболее богатые люди. Их обязывали самих изыскивать средства, получать с бедного населения нужное количество денег, а при недоимках они отвечали собственным имуществом. Деваться было некуда: в городах стояли гарнизоны царских войск.
Казалось бы, уж с кого-кого, а с помещичьих крестьян брать подушную подать не стоило. Ведь крестьяне обслуживали помещиков-дворян, а дворяне в эпоху Петра служили в армии ни много ни мало – 40 лет, фактически, пожизненно. (Правда, при преемниках Петра этот срок был уменьшен.) Помещиков же объявили ответственными за поступление налога с крестьян. В ответ на многочисленные жалобы помещиков о невозможности собирать налоги одновременно с несением службы "передовое" петровское правительство посоветовало им привлечь к делу родственников и не особенно стесняться в выборе средств при выколачивании денег из несчастных мужиков. Из указа о подушной подати и родилась та гнусная, омерзительная форма крепостного права, которая была упразднена только в 1861 г. Как видим, "окно в Европу" имело две стороны».
«Несмотря на все декоративные новшества, которые ввел Петр, вернувшись из Голландии: бритье, курение табака, ношение немецкого платья, – никто из современников не воспринимал его как нарушителя традиций. Как мы уже убедились, традиции у нас на Руси любили нарушать и нарушали все время – и Иван III, и Иван Грозный, и Алексей Михайлович с Никоном привносили значительные новшества. Контакты с Западной Европой у России никогда не прерывались, начиная, по крайней мере, с Ивана II. Привлечение Петром на службу иностранных специалистов русскими людьми вообще воспринималось как нечто вполне привычное. Знающих иностранцев заманивали на русскую службу еще в XIV в. – тогда ими были татары. А в XV столетии нанимали уже и немцев, и притом немало. Но как в XV—XVII вв., так и при Петре все ключевые должности в государстве занимали русские люди. Немцы получали хорошее жалованье, успешно работали, пользовались покровительством царя, но к власти их никто не думал допускать. Русские люди XVIII в., даже одетые в кафтаны и парики, оставались самими собой. Да и отношение царя Петра к Европе, при всей его восторженности, в известной мере оставалось, если можно так выразиться, потребительским. Известна фраза царя: "Европа нам нужна лет на сто, а потом мы повернемся к ней задом". Однако Петр здесь ошибся. Европа оказалась нужна России лет на 25—30, так как все европейские достижения русские переняли с потрясающей легкостью. Уже к середине XVIII в. стало возможным "повернуться задом", что и проделала родная дочь Петра Елизавета в 1741 г.» 23) Но до этого времени, со дня смерти Петра I – четверть века, и эти четверть века дорого России обошлись!
(окончание следует)

"Мы лежим похоронены где-то под Нарвой…"
Первая строчка известной (во всяком случае моему поколению) песни А.Галича. И хотя она о совсем другой войне, что грохотала под стенами Ивангорода и Нарвской крепости без малого два с половиной столетия спустя после того страшного поражения русской армии от шведов Карла XII, но боль и ощущение исторической несправедливости живет в сердце каждого русского, который хоть сколько -нибудь интересуется отечественной историей. Со школьных лет из учебника мы помним главу о том, как под Нарвой на плохо организованную, спешно собранную, русскую армию обрушились опытные и закаленные шведские солдаты и, путаясь в полах допотопных кафтанов, побежали в панике бородатые стрельцы московского войска, коих рубили палашами и кололи штыками шведы, и только два полка Преображенский и Семеновский, уже собранные и обученные по европейским уставам, явив образцы мужества, стоя по колено в крови, не дрогнули и спасли часть армии от полной истребления.... В "несмертельную память" о сем, полкам были пожалованы, взамен зелёных, красные чулки. А Преображенский и Семёновский стали первыми полками Русской Гвардии.
Экскурсанты, приехавшие из Питера, ходят плотными кучками по пустынной ивангородской крепости. Разлядывают Навский замок с башней на противоположном берегу Наровы, а при некотором усилии могут рассмотреть за несколько сот метров правее на высоком берегу даже крест – памятник семёновцам и преображенцам, павшим в том сражении. Вздыхают, сетуя, что государь – реформатор, "почти что революционер на троне", не успел переделать всю армию на европейский манер и костные, архаичные стрельцы его подвели....
Для них (экскурсантов), оказывается "новостью", которая не вписывается в общую картину прогрессивной модернизации России, тот факт, что "архаичные, устаревшие" стрельцы в армии Петра I, после всяких стрелецких бунтов и "Утра стрелецкой казни" воевали в петровской армии весьма успешно и умело еще более десятка лет. Стало быть, не стрельцы и не "архаичное войско" явилось причиной страшного поражения. Да и вообще, всё происходило несколько иначе, чем в привычном мифе о сражении под Нарвой.Разговор о том, как оно было на самом деле следует начать с вопроса: где располагалось русское войско 30 ноября 1700 года?
В 90% экскурсантов ответят: так вот же по берегу, прижатые к реке. А потом побежали в панике вот по этому мосту… И когда уточняешь, что мост был наплавной – понтонный, уверенно возразят:
– Ну и что ? Тогда был понтонный, теперь железобетонный…
На коварный вопрос:
– Почему же русские не спрятались в Ивангородской крепости? – возникает некоторое замешательство. Вот с этого и следует начинать разбираться в истории сражения при Нарве в 1700 году.
Дорога через Ивангород и Нарву была главным сухопутным путём из России в Европу. Миновать их, а, стало быть таможню и пограничный переход, который легко перекрывался, строго говоря, невозможно. Русских купцов здесь, традиционно, чуть ли не в открытую обирали и грабили, а временами и вообще переход через границу закрывали. Потому за Нарву дрались и она переходила из рук в руки: побывала русской, датской, шведской (только не эстонской – местное население, как бы, присутствовало, но, фактически, не учитывалось. Не случайно, например, Таллинн – переводится как "датский". Эстонцу в "Датский город", даже в базарный день, вход был запрещен). Местное население называлось "эстляндцы", а это поименовоние скорее политически-географическое т.е люди жившие на этой территории, в том числе шведы, немцы, и, конечно, эстонцы, но неизвестно в каких пропорциях.
В 1700 году крепости Ивангородская и Нарвская составляли единое целое. Их соединял внутренний мост, которым пользовались даже во время осады. Две цитадели, на обеих берегах Наровы, могли обороняться и вместе, и порознь.
Поэтому, приступая к осаде, русские выставили пушки и окопались, блокируя Ивангород, оставив здесь большую часть артиллерии. Из 196 артиллерийских орудий, (по другим данным 143, бывших в русской армии, на правый берег, собственно, для стрельбы по Нарве перетащили 22 пушки небольших калибров и 17 мортир. Сколько орудий, действительно, стояло противу Ивангорода говорить можно гадательно: пушки еще тянули от Новгорода, увязая в грязи осенней распутицы и растоптанных армией дорог. Ниже по течению Наровы навели понтонный мост и перейдя его "в силе тяжкой", обошли город с запада, и в двух верстах от города. опасаясь крепостной артиллерии, (только в Нарве на стенах 400 орудий) обложили его осадными укреплениями, отрезая город от материковой части. То есть, не на крутом берегу Наровы стояли русские полки, как легкая добыча крепостной артиллерии обеих крепостей, а с запада, за городом, на расстоянии двух верст от стен. Выстроившись огромной подковой, концы которой, огибая город Нарву, упирались в бурную Нарову, войско, в полном соответствии с тогдашними правилами фортификации, стало копать рвы и насыпать валы длиною в семь (!) верст, готовясь к долгой осаде.
Поздняя осень, постоянные дожди и уже выпадавший снег требовали строительства укрытий от непогоды, лагеря. Объем работы был чудовищный, однако, достаточно быстро всё было обустроено по тогдашним европейским правилам фортификации. Двойной вал, опоясывающий город, (фактически два вала) – один для осады крепости, а второй – внешний на случай обороны, ежели "с поля" с запада, городу придет подмога. Расстояние между линиями вала составляло на правом фланге 600 сажен (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D1%8C), в центре 120 сажен, а на левом фланге 41—50 сажен 24). Узость пространства между валами на левом фланге, да ещё застроенное бараками для солдат, хозяйственными постройками и пр. лишало армию манёвренности. Здесь разместился огромный обоз, коновязи, землянки, палатки…
Пушки малых калибров установили на валах, как выяснилось не причинявших крепости никакого вреда. Осаждавшие Нарву, вероятно, надеялись, что застрявшая в пути артиллерия подойдёт, а явись с поля шведы – эти малые пушки успеют перетащить на внешний вал.
Вот только – беда: держать осаду так, чтобы из города и в город, мышь не проскочила, всё войско должно встать на валу т.е растянуться на семь верст, а при имеющимся числе бойцов получалось только одна шеренга. Подобное построение при осаде ещё как то возможно, но при любом ином бое – погибельно. Понимали это соратники Петра? Конечно! Понимали, что для обороны укреплений на семи верстах войск у Нарвы недостаточно, тем более, что 10 тыс. русского войска ещё даже не вышли к Нарве из Новгорода, а 11 тыс. донских казаков "глаза и уши армии", как скажет впоследствии о казаках А.В. Суворов, ещё стояли во Пскове. При планируемых 60 тыс. русского войска, под Нарвой стояло чуть не вполовину меньше. А скудное питание, непрерывные дожди перемежавшиеся со снегопадом и повальные болезни ежедневно число бойцов в войске уменьшало.
Европейские историки да и отечественные любят повторять, что Петр испугался шведов и "сбежал" из под Нарвы, потому во время несчастного сражения здесь его не было в войске. И никто не задаётся вопросом, а что это с царём случилось именно в это время? Что ж это он ни под Азовом, до Нарвы, ни после – при взятии Шлиссербурга (Нотебурга), ни при Полтаве, ни в иных кровопролитнейших сражения не "пугался"? Чтобы понять почему Петра не случилось 30 ноября под Нарвой (хотя, скорее всего, это мало бы что изменило) начинать следует с рассказа о противнике – о шведах и об их военачальнике короле Карле XII.
Он стал королём в 1697 г. 15-ти лет. Собственно, его молодость и породила во властителях Дании, Польши и России, иллюзию, что с Карлом будет легко справиться. Потому они и заключили в 1699 г. т.н. Северный союз, (Россия, Дания, Саксония – Речь Посполитая) потому и началась Северная война, которая длилась 21 год. Предполагалось, что после победы датский король получит земли на южном берегу Балики, польский король Август II – Лифляндию, а царь Пётр – Ингрию (Ингерманландию, примерно, в границах нынешней Ленинградской области, без которой нельзя было выдти по Неве к Финскому заливу и Балтийскому морю). Одним из иллюзорных доводов было ещё и то, что Швеция стала Конституционной монархией т.е власть короля ограничил Парламент, который, как предполагалось, будет сковывать решения шведского монарха, что отчасти и произошло – король постоянно конфликтовал с парламентом, но именно такое устройство шведского государства освободило короля от экономических и управленческих забот, полностью освободив для роли главнокомандующего, а к ней он подходил как нельзя лучше.
Карл обожал войну, не мыслил себя вне войны и армии. Его бесспорный воинский талант ещё и усиливался авантюрностью командования. Этому много способствовала и реформа шведской армии. Кавалерия (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F) шведов формировалась на добровольной контрактной основе – поместье, направляющее в армию конного солдата, получало денежную компенсацию. В шведскую пехоту (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D1%85%D0%BE%D1%82%D0%B0) шел обязательный набор (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BE%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%BE%D0%B1%D1%8F%D0%B7%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C) – каждое территориальное образование выставляло определённое число рекрутов, но кроме этого любой мужчина, не имеющий средств к существованию и не запятнавший себя нарушением закона, мог поступить на военную службу. Всем солдатам и их семьям предоставлялось государственное жильё и жалование (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%96%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5). Несколько пехотных и кавалерийских полков состояли из профессиональных военных наемников, преимущественно немцев, но были и швейцарцы, и французы.Таким образом, восемнадцатилетний король командовал компактной профессиональной, хорошо вооруженной армией, потому и пошел с ней по Европе, как нож сквозь масло. 25)
Многолетнюю Северную войну начали датчане и саксонцы. В марте 1700 года (https://ru.wikipedia.org/wiki/1700_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) 16-тысячная датская армия во главе с Фредериком IV Датским вторглась в Гольштейн. Датчане взяли крепость Гузум (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%83%D0%B7%D1%83%D0%BC) и осадили Тоннинген. Планировался захват всей Померании. Но шведский король получил поддержку Великобритании и Голландии. 24 июля (4 августа (https://ru.wikipedia.org/wiki/4_%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0)) 1700 года (https://ru.wikipedia.org/wiki/1700_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) его армия, поддерживаемая англо-голландской эскадрой под командованием адмирала Джорджа Рука (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D0%BA,_%D0%94%D0%B6%D0%BE%D1%80%D0%B4%D0%B6), высадилась на остров (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D1%8B%D1%81%D0%B0%D0%B4%D0%BA%D0%B0_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B0_XII_%D0%BD%D0%B0_%D0%97%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D0%B8) Зеландию (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D1%8F_(%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2)) и осадила столицу Дании Копенгаген (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D0%BD). совершенно не готовую к обороне. Против 15 тысячной армии шведов датчане могли выставить только 4 тыс.солдат, а датский флот шведские корабли заблокировали в гавани. Карл XII пригрозил полностью разрушить город, если датчане откажутся подписать мир на его условиях. 7 (18) августа (https://ru.wikipedia.org/wiki/18_%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0) 1700 года (https://ru.wikipedia.org/wiki/1700_%D0%B3%D0%BE%D0%B4)  Дания подписала мирный договор (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%B4%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%80), (фактически – капитуляцию), по которому отказалась от союза с Саксонией, признала независимость Гольштейна и обязалась уплатить Швеции издержки военной кампании.Над Саксонией нависло шведскае вторжение – Август II снял осаду Риги.
Только русская армия, следуя принятому союзниками плану, продолжала двигаться к Нарве. Вместе с пехотой шел обоз (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%B1%D0%BE%D0%B7) из 10 000 телег (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B0), который перевозил порох (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%85), свинец (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D0%B5%D1%86), пушечные ядра (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%83%D1%88%D0%B5%D1%87%D0%BD%D0%BE%D0%B5_%D1%8F%D0%B4%D1%80%D0%BE), бомбы (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BC%D0%B1%D0%B0), ручные гранаты (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0) и другие военные припасы. Снабжение армии было плохо организовано: к концу похода от бескормицы начался падёж лошадей, обмундирование солдат обносилось. В течении месяца Петру I удалось сосредоточить у Нарвы, по разным оценкам, от 34 до 40 тысяч человек и 195 артиллерийских орудий. Приводятся и другие цифры: 28,5 тыс. человек пехоты и драгун, 6,5 тыс. кавалеристов поместной конницы, 145 орудий.
Шведов в Эстляндии к началу войны было немного. Гарнизон, под командой полковника Р. Горна, оборонявший Нарву (1900 чел.) и шведский отряд (до 8000 солдат) под командованием О. Веллинга (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B3,_%D0%9E%D1%82%D1%82%D0%BE), к юго-востоку от Пернова (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%8F%D1%80%D0%BD%D1%83) в Рюиеле (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D0%B9%D0%B8%D0%B5%D0%BD%D0%B0), часть отряда была разбросана небольшими подразделениями: находились в Ревеле (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B0%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%BD) и других городах, включая Везенберг (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B0%D0%BA%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B5).
Карлу XII удалось направить в Эстляндию и Ингерманландию из Швеции 10 000 солдат. 5 (16) октября (https://ru.wikipedia.org/wiki/16_%D0%BE%D0%BA%D1%82%D1%8F%D0%B1%D1%80%D1%8F), за месяц до основного сражения, Карл XII (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB_XII) вместе со своими войсками сам прибыл в Пернов (Пярну). Многие солдаты и прибывшего подкрепления страдали морской болезнью. Король вынужден был дать им отдых, "для восстановления исправности". 25 октября (5 ноября (https://ru.wikipedia.org/wiki/5_%D0%BD%D0%BE%D1%8F%D0%B1%D1%80%D1%8F)) Карл XII приехал в Ревель (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D1%8C), где пообещал эстляндцам дополнительные привилегии в составе Шведской империи (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F), и Ревель выделил для шведской армии 5000 ополченцев. Подошло ли это подкрепление к Нарве или нет не знаю. По разным источникам у Карла II начитывалось от 8 до 10,5 тыс солдат и казалось бы численное превосходство русской армии, (при самом минимальном подсчёте в 28,5 тыс и максимальном в 36 тыс. на левом берегу), должно бы давать неоспоримое преимущество. Однако, оно не могло быть реализовано. Роковую роль сыграла дезинформация, полученная драгунами Бориса Шереметева от двух шведских офицеров, захваченных в плен 26 октября (6 ноября) в бою у деревни Вариеле. На допросе о размерах шведской армии сообщили (заранее оговоренные Карлом) многократно завышенные цифры в 30, а то и в 50 тысяч шведов.Петр в эти цифры поверил! Его опытные "смысленные советники", которые могли бы распознать обман – Ф. Лефорт, П. Гордон и А. Шеин к этому времени уже умерли. Петру – не с кем посоветоваться. Царь заметался в поисках выхода из сложившийся ситуации. Расчитывая, по принятым тогда темпах движения армии и расстоянии от Пернова, Ревеля до Нарвы, да в осеннюю распутицу, царь преполагал, что у него в запасе есть, минимум две недели, что позволит ему подтянуть застрявшую в дороге артиллерию, резервы из Новгорда и Пскова 26), а главное – договориться с польским королём, чтобы он возобновил военные действия и оттянул на себя часть шведских войск, таким образом, ослабив угрозу нападения на русское войско под Нарвой.
Был ли вариант: снять осаду и вернуться в Россию? То-есть, в самое тяжелое темное время предзимья, бросить уже обустроенный лагерь, выйти на разоренные войною места в леса и болота, потащить огромную, теряющую людей и лошадей от болезней и бескормицы армию, по дорогам которые до наступления больших морозов стали совсем непроходны, потому бросить обоз и пушки? А возможно и притащить "на своих плечах" шведов, которые бы рубили аръергард и оставших по всему пути? Потери от такого отступления были бы еще больше, чем от сражения.
Оставалась надежда во первых, что шведы в такое неудачное для военных действий время, не нападут, а во вторых, надеялись всё таки победить или хотя бы устоять на страшным трудом построенных позициях! Если подтянуть к Нарве резервы, да усилить артиллерию, да… если бы по шведам ударил Август II…
Но случилось всё так как случилось! К шведам в Нарву перебежал капитан бомбардирской роты (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BC%D0%B1%D0%B0%D1%80%D0%B4%D0%B8%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B0)Преображенского полка (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BA) эстляндец Яков Гуммерт. Он пользовался особым доверием царя Петра, и рассказал в подробностях о состоянии и расположении русской армии. Теперь шведы о русских знали всё, а русские о шведах имели сведения ложные. После предательства Гуммерта, Пётр приказал выслать из-под Нарвы всех офицеров шведского происхождения, что усилило в войске недоверие к иностранцам и сыграло свою роковую роль.
Шведские опытные генералы Карла XII, взвесив все "за " и "против" (всё таки русских в два – в четёре раза больше шведов) не советовали королю наступать, но Карл, поступил как игрок и авантюрист, по своему… И выиграл! Вопреки, всем правилам тогдашней военной науки, он бросил не только обоз, но и артиллерию (которую, в отличие от Петра, не любил и норовил без неё, по возможности, обходиться.) и налегке форсированным маршем пошел к Нарве, имея в строю ок. 8,5 -10 тыс. солдат, что казалось безумием и самоубийством.
Однако, два обстоятельства обеспечили Карлу XII победу: внезапность (18 (29) ноября (https://ru.wikipedia.org/wiki/29_%D0%BD%D0%BE%D1%8F%D0%B1%D1%80%D1%8F) в сопровождении генерал-фельдмаршала Ф. А. Головина (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D0%BD,_%D0%A4%D1%91%D0%B4%D0%BE%D1%80_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87) и своего фаворита (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%82)А. Д. Меншикова (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B5%D0%BD%D1%88%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%94%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87) Петр уезжает в Новгород (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4), оставив командование саксонскому фельдмаршалу герцогу де Круа (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D1%83%D0%B0,_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BB-%D0%95%D0%B2%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9). а на рассвете 19 (30 ноября) шведы уже атаковали. Причём, русские только после поражения да и то не сразу, узнали о количестве победивших их шведов), и погибельные, но неизбежные тактические просчеты в обороне.       Герцег де Круа, всячески сопротивлялся своему назначению, но Петр настоял, построил русские войска на внешнем валу укреплений на семи верстах в одну шеренгу, (а и на такое то построение бойцов нехватало) без резервов.
Шведы подошли к русским укреплениям ночью, скрытно, в полной тишине, которую обеспечил ещё и густой снегопад. Шведские гренадеры забросали фашинами ров и неожиданно возникли из снежной метели перед жидкой цепью оборонявшихся. Оставляя в стороне подробности, шведы ударили как кулаком по узкой ленточке оборонявшихся штурмовыми колоннами. Против каждого русского, одномоментно, сразу оказывалось несколько десятков шведов. Оборону с первого приступа прорвали в трёх местах. Общее командование стало невозможно, связь между полками потеряна. На левом фланге сутки не знали, что происходит на правом фланге и в центре обороны. Паника усилилась еще и криком среди войск "Немцы предают!", с которым солдаты кинулись убивать офицеров. Главнокомандующий герцог де Круа, генерал Л. Н. Алларт (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%BB%D0%B0%D1%80%D1%82,_%D0%9B%D1%8E%D0%B4%D0%B2%D0%B8%D0%B3_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9), саксонский посланник Ланген, полковник Преображенского полка (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BA) Блумберг, опасаясь расправы, сдались шведам.
Оборонявшиеся же русские толпой кинулись к переправе и в панике её снесли, многие утонули. Однако, на правом фланге встали насмерть не только Преображенцы и Семёновцы (стоявшие "по колено в крови"), но и полк Лефорта с примкнувшими к ним солдатами из дивизии А. М. Головина, о которых вспоминать почему то не принято. Огородившись возами и рогатками (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%B3%D0%B0%D1%82%D0%BA%D0%B0_(%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5)), они оказали ожесточённое сопротивление шведским войскам. Колонна генерала К. Г. Реншильда была расстроена огнём русских гвардейцев. Прорванная в нескольких местах русская оборона сопротивлялась и шведы несли значительные потери. На левом фланге дивизия Вейде отбивала все атаки шведов, Король Карл лично прибыл на поле боя, но даже его присутствие, укрепившее боевой дух солдат, не смогло помочь шведам. В битве погиб шведский генерал-майор Юхан Риббинг, ранены генералы К. Г. Реншильд и Г. Ю. Майдель, под королём Карлом XII была убита лошадь. Бой прекратился с наступлением темноты.
Не следует преувеличивать боевые достоинства шведов. Вопреки утверждению школьных учебников, что "необстрелянная и недореформированная русская армия столкнулась с опытными и закаленными шведами". Где им было набраться опыта и закалиться в боях, если они недавно отмобилизованные, всего то чуть больше месяца назад, еле живые от морской качки, прибыли из Швеции? Большая часть из шведов, как и значительная часть русских, состояла из "небывальцев". И в шведкой армии начались такие же "нестроения" как и в русской. Преодалевшие вал, шведские гренадеры взяли русский обоз с запасами спиртного и тут же все поголовно перепились! В наступивших сумерках, ночью в темноте "своя своих не познаша" – два шведских батальона принялись палить друг в друга и сражаться между собой…
Наутро принявшее на себя отвественность стихийно сформированное, после бегства и предательства главнокомандующего и значительной части высших офицеров, русское командование приняло решение почётно капитулировать с оружием и знаменами, отойти от Нарвы, оставив противнику позицию, обоз и пушки. Однако, на левом, оторванном от основных сил, фланге ничего об этом решении не знали и продолжали обороняться. Когда же значительная часть русского войска уже перешла на правый берег Наровы, и здесь тоже было принято решение капитулировать, но шведы выдвинулаи новое условие сдачи: без знамен и без оружия. Стоявшая на левом фланге 6 тысячная конница, избегнув пленения, ушла на 50 верст вверх по Нарове, там переправилась и вернулась во Псков. По весьма приблизительным подсчетам, русские потеряли под Нарвой около 7 тыс. (с умершими от болезней, без вести пропавшими и дезертирами), а шведы 3 тыс. Есть более точные цифры, но процентное соотношение, примерно, такое же 28).
Финал сражения удивителен. Шведские саперы восстановили переправу и по ней русские войска перешли на правый берег Нарвы. Сначала те, кто шел с оружием и знаменами, а за ними те, кто разоружился. 29)
Откуда такое шведское великодушие? Да скорее – трезвый, поистине протестантский, расчет. Капитулировавшие русские не знали раельного числа победивших шведов, а победители, вероятно, понимали, что с многотысяным числом побежденных им не справиться. Потому и постарались поскорее от них избавиться. Однако, совершенно в стиле европейцев, в нарушение условий капитуляции в плену всё таки удержали 700 человек 30)
Учитывая все обстоятельства, можно утверждать, что поражение русской армии в 1700 году было неизбежно. А могло ли случиться по другому? Могло! И случилось.
***
В июне 1704 года русские армия, уже закаленная в боях, получившая опыт взятия крепостей, научившаяся побеждать, опять подступила к стенам Нарвы, где находился шведский гарнизон в 2 тыс. человек под начальством коменданта Рудольфа Горна. Русскими войсками командовал шотландец на российской службе фельдмаршал Георг Бенедикт Огильви.
Поначалу, показалось – началось повторение того, что происходило без малого четыре года назад. Огильви приказал окапываться, возводить, по старым следам, двойные валы, (опасяясь, что как в 1700 году, шведский король деблокирует город), подтягивать обозы, строить бараки для солдат…
Русская армия подошла к Нарве город с запада, с материковой части.
Осада началась в начале июня, но продвигалась медленно, так как, помимо осадных мер, Огильви строил и другие укрепления против возможного появления под Нарвой шведского короля.
В первых числах августа к Нарве прибыл Петр I, который прекрасно помнил и понимал все просчёты неудачной осады 1700 г. Он видел защиту от королевской армии не в укреплениях, а в скорейшем взятии крепости.
Петр предложил коменданту Р. Горну сдачу на самых почетных и выгодных условиях, но тот ответил глумливо, напомнив русским поражение под этими стенами четыре года назад. Вот только он не разглядел, что перед ним другая армия и воюет она иначе, чем учат старые европейские учебники по военному делу. Русские уже присоединили Ингерманландию, взяли "неприступный" Нотебург и другие крепости, Петр прибыл к Нарве с подкреплением от только что взятого Дерпта. Теперь оргомная роль принадлежала артиллерии! В начале августа русские стенобитных орудия большого калибра пробили огромные бреши в двух бастионах: Гоноре, считавшемся неприступным, и Виктории. Проломили для штурма стены бастиона Глориа.
9 августа в 2 часа дня начался приступ. На штурм в передовую линию было назначено 1,6 тыс. человек, разделенных на 3 штурмовые колонны под командованием генерал-поручика Семеновского полка Чамберса, англичанина по происхождению, генерала князя Репнина и бомбардир-поручика Преображенского полка А. Меньшикова. К 3 часам русские овладели главным валом. Отошедший шведский гарнизон укрылся в стенах старого города, комендант приказал бить сдачу, но грохот непрерывной артиллерийской кононады заглушил сигналы.
Были разбиты крепостные ворота и штурмующие ворвались внутрь крепости. Среди наступрающих были и те, кто капитулировал четыре года назад и те кто побывал в шведском плену. Началось преследование и истребление гарнизона. Меньшиков, назначенным губернатором Нарвы, остановил кровопролитие только через 4 часа после взятия крепости. 11 сентября жители Нарвы присягнули на верность Петру.
Во время штурма русские потеряли 350 человек убитыми и 1340 ранеными. Шведы только убитыми около 1300 человек.
Через неделю после взятия Нарвы капитулировал и шведский гарнизон Иван-города. Его даже и штурмовать не пришлось.

Петровская легенда (окончание)
28 января 1725 года в 6 часов утра император Петр I перестал дышать. Стала ли его смерть следствием давней не леченой болезни, был ли он отравлен, большого значения не имеет. Последний русский государь, какой имел бесспорное традиционное право на престол, скончался. Чувствуя приближение последнего часа, он пытался высказать свою волю, но смог только начать на грифельной доске фразу: «Отдайте все…» Может быть, он успел написать и еще что-то, но чья – то недрогнувшая рука это стерла? Духовник Петра и его доверенное лицо Федос, никогда об этом ни сказал, ни слова, что, естественно, породило всевозможные слухи. Однако, как бы ни была дописана эта фраза, а «отдавать» то, фактически, было некому. Разумеется, мастер парадоксов и непредсказуемых решений, Петр мог написать что угодно… Но упомянутое им «всё», при ближайшем рассмотрении, оказывается клубком проблем и противоречий.
Собственную страну государь реформатор разорил дочиста, и она еще долго не могла придти в себя после его реформ. Введение жесточайшего крепостного права, в конце концов, стало таким экономическим тормозом, что Россия, действительно, стала отставать от развитых стран. Его внешняя политика привела к тому, что Россия оказалась намертво привязанной к европейским конфликтам, во многих из которых ей бы совсем и участвовать – то не надлежало.
Уничтожив институт патриаршества и подчинив Православную церковь монарху, то есть, себе, на манер англиканской протестантской, Петр I, вместо того, чтобы усилить царскую власть, защитив ее от амбиций церковников, на самом деле царскую власть обезоружил. Вместе с властью церкви из царской власти ушли принципы морали, которые церковь отстаивала, что привело к дичайшим правительственным решениям. (Например, для укрепления престола, предлагалось Петра II Алексеевича, внука Петра Первого и Евдокии Лопухиной, женить на царевне Елизавете – дочери Петра и Екатерины – его тетке!).
Уничтожив стрельцов, Петр не уничтожил опасность навязывания политических решений силой, только теперь на место стрельцов заступили гвардейцы. И более чем на столетие именно гвардия станет той силой и той гирей, которую каждый из властителей будет стараться (сможет или не сможет) положить на свою чашу весов, в династийных спорах. Собственно с грохота барабанов гвардейских полков под окнами дворца начинается "бабий век" российского престолонаследия. Именно гвардия, своим «присутствием», дописала оборванную царем фразу. Все отдали Екатерине I. Скипетр и держава покатились от державности Помазанника Божия до литовской крестьянки из самых низов, "из под солдатской телеги" 31)… Воистину – по грехам!
У Петра I и Екатерины было много детей, умерших в раннем детстве. В живых остались только две дочери – Анна, родившаяся в 1708 г. и Елизавета (1709). Церковный брак Петра I с Екатериной оформлен был только 19 февраля 1712 г., стало быть, обе дочери считались незаконнорожденными.
Понимая это, Петр, отыскивая приемника в обход родного внука – от царевича Алексея, подумывал о потомках дочерей, в частности о детях, «егда родится сын», Анны Петровны, что, кстати, и произошло! Пришел на русский трон родной внук Петра I – Петр III, но не обладая дедовскими качествами, царствовал всего186 дней, корону вместе с головою потерял, а власть во второй раз досталась женщине никакого отношения к династии Романовых по происхождению не имевшей, и звали то ее как ту первую иностранку из под солдатской телеги – Екатерина,…. Правда, была она Марте Скавронской не чета! Потому и прозвание получила как у Петра I – Великая. Собственно, она и поименовала Петра I Алексеевича Великим, думая о себе! Ну, да пока несчастный Петр Федорович и София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская – будущая царица матушка Екатерина II еще не родились!
Наследником престола был объявлен внук Петра по первому браку, сын царевича Алексея, великий князь Петр Алексеевич. Стали искать пути к тесному сближению будущего императора с семейством Екатерины I. Один из планов – женить Петра Алексеевича (род. 1715) на его тетке Елизавете Петровне (род. 1709), не обращая внимания ни на церковный канон, ни на разницу лет. Австрийский двор, чтобы привлечь на свою сторону Меншикова, предложил другой выход из затруднительного положения – помолвить с великим князем дочь Меншикова. Елизавета Петровна согласилась, чтобы не поставить Меншикова в ряды своих врагов. Против такого возвышения Меншикова восстал его прежний единомышленник, граф П. А. Толстой, и дорого поплатился за свою смелость – был сослан в Соловецкий монастырь.
Екатерина I управлять не умела, и вся тяжесть бремени правления и ответственности легла теперь на "птенцов гнезда Петрова", составивших в 1726 г. при императрице Верховный тайный совет из шести персон. И хотя А. Д. Меншиков с первых дней был признанным лидером, он не обладал ни широтой мышления Петра I, ни его возможностями. Кроме того, длительные войны, которые вела Россия, тяжело сказались на финансах страны. Общая сумма недоимок с 1720 по 1726 г. достигла, по подсчетам Военной коллегии, 3,5 миллиона рублей при ежегодном подушном окладе в 4 миллиона. Из-за неурожаев в начале 1720-х гг. нарастал голод, поднялись цены на хлеб, возросла смертность населения. В целях предотвращения восстаний генерал-прокурор Сената Павел Иванович Ягужинский 2 февраля 1725 г. предложил снизить подушный налог с 74 копеек до 70, что вынуждены были принять.
За годы правления Екатериной I, согласно предначертаниям Петра I Великого, сделано следующее:
– отправлена морская экспедиция капитан – командора В.Беринга для решения вопроса, соединяется ли Азия с Северной Америкой перешейком;
– открыта Академия наук, план которой обнародован был Петром I еще в 1724 г.;
– в силу прямых указаний, найденных в бумагах Петра I, решено продолжать составление Уложения;
– издано подробное объяснение закона о наследстве недвижимого имущества;
– запрещено постригать в монахи без синодского указа;
– установлен орден св. Александра Невского.
За несколько дней до смерти Екатерина I подписала завещание о передаче престола внуку Петра I – Петру II Петровичу. Любопытно, что за императрицу подписалась ее дочь цесаревна Елизавета, поскольку Екатерина I была безграмотна.

Последняя царица
Евдокия Федоровна (1669-1731) – царица, первая жена царя Петра I. Повенчана с царем 27 января 1689 г. Дочь окольничего Иллариона Абрамовича Лопухина, переименованного в качестве отца царской невесты в Федора. Его дочь также была вынуждена в связи с обручением с царем сменить свое имя Прасковья на Евдокия.
Была выбрана в качестве невесты царицей Натальей Кирилловной без всякого согласования с женихом – да в то время согласия молодых и не требовалось – все решали родители новобрачных. Наталью Кирилловну в этом браке прельщало то, что род Лопухиных был хоть захудалый, но многочисленный и сродники жены будут стоять на страже интересов ее сына.
«Воспитанная по старине, ограниченная, мелочная и злобная, но честолюбивая и властная, Евдокия не могла привлечь к себе молодого и энергичного мужа и понять причину его увлечений "марсовыми делами" и "нептуновыми потехами".» – традиционная и, как бы, общепринятая точка зрения. А была ли она такой?
Действительно, скорее всего она не разделяла взглядов Петра, потому просто не очень понимала, как и все ее соотечественницы, чего он добивается, поэтому не могла примириться постоянными отлучеками мужа из дома. Желая размеренной, старозаветной московской жизни, она не хотела да и не могда изменять привычного уклада, а это вело ко все возрастающей неприязни между супругами. Даже рождение сыновей не могло уже сблизить их. 32) Кроме того, на ее отношение к мужу повлияло и то, что Петр вскоре сблизился с красавицей из немецкой слободы Анной Монс.
Отправившись за границу в 1696 г., Петр из Лондона просил своего дядю Льва Кирилловича Нарышкина уговорить его жену постричься в монахини.
Тотчас же по возвращении в Москву отправил ее в Суздальский Покровский монастырь, где она и была пострижена под именем Елены в 1698 г. Только полгода носила она иноческое платье, затем стала жить в монастыре мирянкой и, по собственному признанию, вступила в связь со Степаном Глебовым, приехавшим в Суздаль для проведения рекрутского набора.
Вместе с сыном она была центром партии, враждебной Петру. Во время следствия по делу Кикина и царевича Алексея было открыто и ее участие в заговоре. В письме к Петру она призналась во всем и просила прощения, чтобы ей "безгодною смертью не умереть". Жестоко казнив всех замешанных в деле, в том числе и Глебова, Петр ограничился переводом бывшей жены в Ладожско – Успенский монастырь. Затем она была заточена в Шлиссельбурге, где при Екатерине I содержалась в строго секретном заключении как государственная преступница под именем "известной особы".
С воцарением ее внука Петра II Евдокию немедленно перевели в Новодевичий, затем в Воскресенский монастырь в Москве; ей было дано большое содержание и особый двор. Однако при она не могла оказать на внука никакого "влияния", хотя Петр II, а затем государыня-императрица Анна Иоанновна относились к ней, как к царице.
Такова общепринятая версия судьбы Последней Русской Царицы, именно так ее именовали, поскольку все последующие женщины на троне именовались Императрицами, и с фактами, спорить бессмысленно. Да вот беда, факты подобраны и прокомментированы тенденциозно – в угоду имперско-петровской традиции. И ежели присмотреться к ним, как положено в России – по совести, то и мораль повествования о злодействе и мытарствах ни в чем неповинной женщины, чьей бедой было, что ее муж разлюбил, будет иной, и напраслина, триста лет на нее возводимая, явится тем чем, она есть на самом деле – умышленной и злостной клеветой! Зачем же терзал государь бывшую жену? Зачем обвинял ее в грехах, коих она не совершала? Зачем пытал и казнил невиновных?
Дело в том, что при всей грозности Петр был не всесилен. По канонам Православия, а стало быть, и в общественном тогдашнем мнении он был «блудодей», творящий смертный грех – измену венчанной богоданной супруге. Петру необходимо было «развенчаться», чтобы вступить в брак с Екатериной – только в этом случае, становилось возможным, «привенчать» незаконнорожденных детей, прижитых до венчанного брака. А развенчать супругов, даже если жена стала монахиней, можно, ежели она совершила преступление против брака, коим считалась измена. Еще хорошо, что царицу не убили! Вероятно, все-таки Божьего гнева Петр побаивался.
Евдокия Федоровна не была она ни костной, ни злобной, по молодости считалась красавицей и мужа любила. О чем свидетельствуют ее письма к Петру. Женой она была, по меркам и традициям того времени, идеальной. Петр же вел себя с нею не только не по-царски, но и не по-христиански, да и не по человечески. Отправленную в монастырь Евдокию, едва не морили голодом. Содержания она, в отличие от царевны Софьи, не получала никакого и просила родню прислать ей припасов, дабы не умереть голодной смертью. Мучили разлукой с сыном. И, разумеется, ни в каком заговоре она участвовать не могла, явись такой, да и заговоров то не было.
История с полковником Глебовым придумана Петром в традициях европейских романов. Разумеется, зарекаться трудно, но для русского православного богобоязненного человека, коим, безусловно, был Глебов, вступить в связь с монахиней – немыслимо! Что и доказал своею страшной смертью благородный полковник, вся вина коего была в том, что в детстве и юности он соседствовал с Лопухиными, и оказавшись в Суздале при рекрутском наборе, привез ей гостинцы, поклоны и вести от родни. Никакие страшные пытки не заставили его признать смертный грех, равный потери Царства Божьего и оклеветать невинную женщину.
А что же царица то? Она-то, почему повинилась в том, чего не совершала? Так ведь пытали Глебова при ней! При ней жгли его и растягивали на дыбе, чем и ей грозили. Пугали и тем, что тако же могут расправятся и с ее сыном. Что и совершил государь впоследствии. Среди, многочисленных грехов и преступлений Петра есть и этот смертный грех сыноубийства. Не ведаю, каков будет Божий суд, но Петр и на земле получил воздаяние.
В отличие, от оклеветанной царицы Евдокии, императрица Екатерина I высокой нравственностью не отличалась. Даже оставляя в покое ее прошлое, коим она в воспоминаниях не обременялась, была она по психологии и нравственности дама европейская, и греха не боялась. По версии некоторых исследователей, счастливым соперником Петра стал брат Анны Монс, коего Петр, разумеется, казнил. Предположительно, в очереди на плаху стояла и Екатерина, да вот Государь Великий скоропостижно приболел и преставился. Никаких матросов в Лахте он не спасал. Возможно, простудился. Из-за того обострилась, полученная еще в Немецкой слободе, и плохо леченая болезнь. Умер царь Петр от инсульта и уремии. В Русском музее висит посмертный портрет кисти Никитина, можно сказать, портрет – диагноз. Может так сложилось, и государю срок земной вышел, но не исключено, что и помогли… Кто? Да мастера и охотники всегда найдутся, скажем, среди «птенцов гнезда петрова»… Уж больно все складно получилось – одно к одному.
И опять встал вопрос – кому царствовать? По всему выходило внуку Петра I и царицы Евдокии – сыну умученного царевича Алексея, Петру II Алексеевичу. А Петр II Алексеевич бабушку свою не забыл и первым делом переселил ее в Московский Новодевичий монастырь, где доживала она лета свои в покое и почете, с достоинством русской царицы. Последней. Далее – императрицы пошли. (Правили они Россией с 1725 года по 1796 –й – семьдесят лет! 33)

Призрак Летнего сада. Городская быличка 34)
Всемирно известная решетка Летнего сада архитектора Фельтена стоит на том месте, где в 1732 году был одноэтажный деревянный дворец императрицы Анны Иоанновны. В роскошных дворцовых комнатах и залах она проживала ежегодно с мая по декабрь, ежедневно прогуливалась в Летнем саду. Из двадцати восьми помещений дворца её фаворит, недоброй памяти Бирон, занимал десять… Да и сама то императрица благодарных воспоминаний о себе не оставила.
Напомню: у Петра I был сводный (от разных матерей) брат Иоанн V. Он тоже вместе с Петром был коронован и считался царем. Так что некоторое время у нас в России одновременно было два коронованных царя. Но к царствованию Иоанн V оказался неспособен по нездоровью, а Петр по малолетству, потому за них правила их старшая сестра царевна Софья. Когда возросший Петр I взял в свои руки бразды правления, Иоанн V всё ещё числился царем, стало быть, дочь его Анна, племянница и крестница Петра – царевной.
По смерти Иоанна V, Петр I стал распоряжаться судьбой своей племянницы семнадцатилетнеей царевны Анны, и вопреки её воле, по дипломатическим соображениям, выдал её замуж за герцога Курляндии и Семигалии. Замужем Анна Иоанновна пробыла всего два с половиной месяца – помер герцог. Сказывали, пропытался в застолье Петра I перепить да слаб явился – не выдержал. Так стала Анна вдовой и отправили её от царского двора в Курляндию – мужниным герцогством владеть.
Ну, жила бы она там и жила курляндской герцогиней-помещицей, да в России после смерти Петра I пошли нестроения! Кратко царствовала жена Петра – Екатерина I, на Российском престоле её сменил сын казненного царевича Алексея Петровича, внук Петра I – Петр II Алексеевич. Одиннадцатилетнего мальчонку, который и по русски то не все разумел (отец царевич Алексей в тюрьме сгинул, мать – немка померла рано – сиротой рос, только что по татарски ругаться научился.) "Птенцы гнезда Петрова" возвели его на Российский престол, но грызлись меж собою за власть, как собаки у хозяйского стола. Непонятно, что из этого царствования бы вышло потому – заболел Петр II черной оспой и преставился.
Тут меж царедворцами такая распря пошла, что явилась мечта и далее самим Россией управлять, а царскую власть ограничить, чтобы как в Англии: где король правит, но не управляет. Вот бы и в России бывшие соратники Петровы дербанили бы державу и грабили невозбранно. Потому и пал выбор на Анну Иоанновну, что казалось – ею вертеть можно будет как угодно. Выбирать то, вроде бы и не из с кого. Призвали Анну и предъявили ей "кондиции" – по котором ей предлагалось большую часть власти передать аристократам. Поначалу будущая царицы вроде бы кондиции приняла, но взойдя на престол порвала Анна "кондиции" , допрежь ею подписанные, в коих обещалась требования царедворцев исполнять, и стала полноправной императрицей! Да как же она не побоялась?! Решилась она, потому Гвардия от грызни ближних к престолу людей устала, а в ней ещё с петровских времен закалённые гвардейцы оставались, кои сбережению и славе Отечества Российского служили. Да и молодые гвардейцы о честном и справедливом Государе помышляли и видеть таковой правительницей желали Анну. Ан вот не вышло как мечталось!
Возня то у престола, по виду поутихла, да на смену Меншикову, Долгоруким и прочим "птенцам гнезда Петрова" пришел Бирон – фаворит императрицы, коего она из Курляндии привезла и так всех придавил да поборами обложил, что у всех сословий Российских шеи затрещали. Открытый грабеж Державы пошел! Беды ещё и в том прибавилось, что прежь того, хоть и крали немыслимою мерою, а всё краденое в России оставалось, но Бирон награбленное заграницу отправлял… И все его боялись – всех он за горло держал, хотя державу Российскую и весь народ русский ненавидел…
Новая императрица на престоле Империи зажила вольготно, как в поместьи курляндском. Пошли при ней забавы да машкерады, фейерверки да гуляния. Вон в Русском музее бронзовая статуя Анны Иоанновны сохраняется – совершенный её портрет скульптор Расстрелли не дрогнувшей рукою изваял. Грузная да тяжкая. Не случайно, кто её при жизни видел, воспоминали, что она лицом более на мужчину походила, чем на женщину. Пуще всех забав императрица любила охоту! Стреляла хорошо, метко. Правда, охотой то это её развлечение назвать – язык не поворачивается.
Со всей страны под Петергоф в специальные загоны свозилась разнообразная живность. И прогуливаясь по парку, императрица по ней непрерывно стреляла. За одно только лето 1739 года застрелила она девять оленей, шестнадцать диких коз, четырех кабанов, одного волка, 374 зайца и 608 уток! Во дворце, во всех простенках стояли заряженные ружья. Она хватала их и палила из окон по каждой пролетавшей мимо чайке, вороне или галке.
А бывало – устраивали охоты из «ягт-вагена» – особого экипажа. Его ставили посредине поляны, куда загонщики гнали дичь. Там звери попадали в парусиновый коридор до самого «ягт-вагена», где в безопасности сидели охотники и в упор расстреливали оленей, волков, поднятых из берлог медведей и прочих… Убийство вот и такая "доблесть!"
Мнительная царица за свою жизнь сильно опасалась, боялась заговоров, потому в 1730 году учредила Канцелярию розыскных дел. Сия Канцелярия вскорости набрала силу чрезвычайную, пошли доносы да неветы и клевета, корысти ради. Достаточно стало превратно понятого слова или жеста, чтобы угодить в застенок на пытки и казни, а то и вовсе бесследно исчезнуть. Сосланных Сибирь (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B8%D0%B1%D0%B8%D1%80%D1%8C) и, впервые, на Камчатку более 20 тысяч человек, из них более 5 тысяч таких, о ком ни следа, ни известия нельзя сыскать. Ссылали не то что без суда , а и без всякой записи, с переменой имён. Казнённых прилюдно до 1000 человек, это без умерших на следствии под пытками и казнённых тайно.
Ни знатное происхождение, ни высокий чин, попавшего в немилость, не спасали: трём князьям Долгоруким отрубили головы, фаворита Петра II Ивана Долгорукого колесовали, кабинет-министру Волынскому, допреж как отрубить голову, язык отрезали. Не зря это время вспоминается в Росиии как страшная пора бироновщины. Уж этот то временщик открыто лютовал и наживался, пользуясь любовью императрицы. А она исхитрилась сочетать в единое казни и увеселения.
Внук, одного из знатнейших и умнейших людей, фаворита царевны Софьи, Василия Голицына – Михаил Галицын при ней в страшную немелость попал. Дед дал ему прекрасное домашнее образование, а по возвращении Голицыных из ссылки, по указу Петра I Михаила отправили учиться заграницу, где он закончил Сорбонну. Воротясь, в военной службе получил немалый по тем временам чин майора. Был женат, но овдовел и оставив двоих детей в России от тоски уехал в Европу. Там влюбился, не то в итальянку, не то в немку, но это бы не беда, да вот обвенчался с ней, приняв католичество, вероятно, по европейскому образованию и мягкости своего характера, рассудив, что православный или католик – всё едино. Какая разница – обои христиане, не предполагая, чем эта перемена веры для него обернётся.
Сказано: в чужом глазу соломину видят, а в своём бревна не замечают! Императрица, жившая открыто с Бироном, при его живой жене, то есть, во грехе и блуде с иностранцем чужой веры, за измену Православию, подданным же своим полагала смертную казнь.
По возвращении в Москву попал Голицын в такой переплет, о коем допрежь того и помыслить не мог! Жену его не то выслали, не то ещё куда то дели. А самого князя из рода преславного, заслуженного, императрица лишила титула и определила в свои шуты, коих вокруг неё постоянно толпы роились. Мало что свои "дураки" в числе изрядном, а даже из Европы приезжали шуты и разные проходимцы – фокусники.
Получил Голицын – кличку "Квасник" и восемь лет на царских трапезах немолодой уже, образованный, имевший прежде немалый чин – майора, чувствительный сердцем Михаил Алексеевич подавал пирующим квас, а в остальное время сидел, насмешки ради, на лукошке с яйцами, изображая наседку.
Досужие советчики, спустя два с половиной столетия, укоряют князя, дескать он, ради сохранения жизни, пренебрёг княжеской честью, мол, лучше было бы ему руки на себя наложить, чем такое поношение принять. Легко судить! Голицын был христианин – потому самоубийство считал смертным грехом, а греха боялся пуще смерти. Скорее всего, он в душе совершенному им прежде, значения не придавал, то теперь же ужасался содеянному и муку свою считал заслуженной, потому и переносил её со смирением. Вот смирение то его более всего императрицу и раздражало!
Потому измыслила она издевательство над, определенным в шуты, бывшим князем, (коему уже было за пятьдесят – по тем временам лета жизни преклонные) изощрённое: женить его на "карлице калмычке" нрава злого, драчунье, острой на язык и язвительной сверх меры. При дворе считали её горбатой уродиной, акромя того, она в бане по русскому обычаю вениками не хвощалась, а натиралась маслом и жиром, как у жителей безводных степей и пустынь принято. За то и дали ей прозвание Буженинова – запах от неё был иной, чем от прочих при дворе.
Зимой 1740 г в 30 градусные морозы построили на Неве дом Ледяной Дворец. Лед разрезали на большие плиты, клали их одну на другую, поливали водой, которая тотчас же замерзала, накрепко спаивая плиты. Фасад собранного здания был 16 м в длину, 5 – в ширину и столько же в высоту. Кругом крыши тянулась галерея, украшенная столбами и статуями. Крыльцо с резным фронтоном разделяло дом на две половины – в каждой по две комнаты (свет попадал туда через окна со стеклами из тончайшего льда). В покоях же Ледяного дома находились два зеркала, туалетный стол, несколько подсвечников, двуспальная кровать, табурет, камин с ледяными дровами, резной поставец, в котором стояла ледяная посуда – стаканы, рюмки, блюда. Здесь и округ дворца учинили грандиозную свадебную феерию!
Жениха с невестой посадили на слона в железную клетку. За слоном на оленях, свиньях и собаках следовал свадебный поезд. Эдакий фестиваль: 150 пар многоразличных народов бескрайней России, в их одеждах и с тамошними музыкальными инструментами, в кои они дудели, свистели и бренчали в струны, били в бубны, барабаны и пели на своих наречиях! Да при факелах шутихах и фейерверках – ад кромешный! Горожанам столицы в удивление и страх! Какое тут может быть веселье – живых людей немощных на казнь лютую немыслимую везут! После венчания и хмельного пирования, а Квасника-Голицына и шутиху Авдотью, глумясь, отправили в дворец на ледяное брачное ложе, да приставили к ледяному дворцу крепкий караул, чтобы не сбежали.
Горожане перешептывались, мол, князь бы пропал, кабы не калмычка, которая как то исхитрилась либо подкупить стражу, либо упросить, и оные караульщики либо из корысти, а больше, по милосердию – тоже ведь люди, доставили в Ледяной дворец шубы. В них новобрачные согревались, с тем и выжили. Мороз февральский стоял лютый. По злой императрской прихоти, новобрачные должны бы за ночь замёрзнуть, однако, утром их нашли живыми, а шубы, должно, успели спрятать, не то унести. В апреле Ледяной дворец как страшный сон растаял и с ледоходом по Неве в море уплыл. А без малого через полгода стало и не до него!
В октября иное чудо явилось. Темнело то уже по осеннему рано. Бирон, по всегдашнему обыкновению, пошел с императрицею на ее половину. Тут в Летнем саду явилась некая женщина и прошла во дворец. Караульные её не остановили, потому видом она – вылитая государыня Анна Иоаннова. Дежурный офицер – старший по караулу поначалу даже растерялся – он же видел как императрица с Бироном в свои комнаты ушла и оттуда не выходила, а здесь вот она из сада явилась. В тусклом мерцании свечей странная фигура, схожая с императрицей как отражение в зеркале, беззвучно двигалась по тронному залу. Караульный офицер, зная крутой и взгальный нрав Анны Иоанновы, не посмел к этой загадочной фигуре подступиться – побежал будить Бирона – уж тому ли не знать где императрица?! Всполошились караульные солдаты и все кто был во дворце! Призрачная фигура не исчезала, продолжая ходить по залу. Наконец, вышла Анна Иоанновна, направилась прямо к той, что ходила по залу и глянула ей в лицо, словно в своё отражение… По слухам, прежде известно было – что какая то гадалка предрекла императрице смерть, когда она увидит своё отражение. Потому императрица и произнесла:
– Это моя смерть!
Женщина – двойник императрицы стала отходить к трону, что стоял в этом зале в дальнем конце в полумраке… Анна же Иоанновна, не то в обморок упала, не то просто повернулась и ушла обратно к себе в спальню… Тут поднялась суматоха, а явившийся призрак в полумраке очном растаял. В скором времени, 17 октября 1740 года на сорок восьмом году земного бытия, процарствовав десять лет, императрица отошла на суд Божий.
Смерть её и похороны перекрыли гул слухов о призраке. Петербуржцы же меж собою по вечерам толковали разно. Одни считали, что призрак, предвестивший смерть императрице, точно был! Что он явился из ада и забрал её душу Анны Иоанновны, от которой народу православному было много зла. Вон одних немцев разных в столицу Империи понаехало – проходу от них нет! Иные же в призрака не верили и считали сие происшествие делом рук человеческих. Императрица де сильно как театральные представления обожала, со всякими чудесами и фокусами – вот ей театр и устроили, дабы напугать, может даже и до смерти! И присовокупляли , что за неделю до того как призрак в царском дворце явился, Анна Иоанновна за обедом сознания лишилась… А сие неспроста – женщина то она хоть и тучная, но цветущая и признаков болезни в ней наблюдалось. К тому, добавляли , что у Зеленого мосту на Невской першпективе в реке выловили утопленницу – сильно как с покойной императрицей на внешность схожую. Вот тут как хочешь – так и понимай!
Но в ближайшие дни такое в столице Российской Империи началось, что стало не до призраков. Бирон перед смертью императрицы вытребовал с неё указ, что вся полнота власти переходит к нему, как к регенту при малолетнем Иоанне Антоновиче. То есть, этот временщик на русский престол сядет! Народ наш уж на что терпелив, а такое неподобство и ему невтерпежь! Взбунтовалась Гвардия и бравый военачальник Бухгарт Миних – покоритель Крыма, с Преображенцами и Семёновцами ночью к Бирону ворвался! Штыками, прикладами ружей и сапогами его с дворцовой лестницы спустили. Жену с постели чуть не за волосы волокли! И тем же часом возвели на престол племянницу Анны Иоанновны, дочь её сестры – Анну Леопольдовну, коя пребывала замужем за принцем Антоном Ульрихом – командиром Бравернейского кирасирского полка. Антон Ульрих, вроде как сам себе, сразу дал чин генералиссимуса. При Ульрихе состоял же и ныне известный здоровяк кирасир барон Мюнхгаузен – и наверно в те дни ему попритчилось, что он в счастливый случай попал – теперь одостигнет на русской службе высот небывалых. Однако, не прошло и полгода как Преображенцы вознесли на престол дочь Петра I – Елизавету Петровну…
Но уж это другое царствование и другие легенды. А чтобы эту про Анну Иоанновну, Ледяной дом и призрака закончить – вернёмся к рассказу о князе Михаиле Алексеевиче Голицыне и калмычке Авдотье Ивановне Буженининой. Завершение этого рассказа будет благополучным, елико возможно.
Княжеский титул Голицыну вернули, шутовской балаган в Летнем дворце разогнали. Однако, произошла вещь неожиданная. Князь шутейный брак, совершенный с калмычкой в насмешку, признал за действительный, венчанный! Вот стала Авдотья Ивановна женой законной, а стало быть, княгиней. Она ещё при жизнь императрицы Анны Иоанновны за супруга своего Михаила Алексеевича любому была голова глотку перегрызть, когда он еще в шутах состоял! Уж и тогда, при калмычке над ним никто шутить не смел. А за себя то Авдотья Ивановна и прежде постоять могла, кто её домогаться пытался в Летнем дворце ошиваясь, тот радехонек бывал, что жив остался, хоть бы и в синяках и ссадинах. Полюбила она Михаила Алексеевича всей своей чистой душою, и готова была за н ним хоть в ледяную прорубь, хоть в огонь, хоть на плаху, даром что был он её на 23 года старше.
А уж как стала калмычка – княгиней, тут уж враз всеми забылось, что она "карлица" – мало ли людей малого роста сказано: "Мал золотник да дорог", и что считалась она "уродиной" – просто у неё лицо для европейцев того времени непривычное, а ведь приглядеться – оно не без красоты! А горба то, про которой толковали и насмешки строили, прежде у неё, оказывается и не было, вот и бужениной от неё не пахло. Родила Авдотья Ивановна в сем нечяянном, но счавстливом браке князю двух сыновей – одного в том же 1740 году, когда их свадьбу в Ледяном дворце праздновали, а через скорое время и второго, но вот этими родами в тридцать два года и умерла, оставив князя Михаила безутешным… Этот второй мальчик тоже ещё в детстсве умер. В восемнадцатом столетьи и в родах и по малолетству много умирало. А старший возрос, как и отец до майорского чина в военной службе дослужился. Полноправный старинного славного боярского рода – князь Анлрей Михайлович Долгорукий – наполовину калмык.

Audiatur et altera pars
это латинское выражение, которое используется как юридическая формула пререводится как "Следует выслушать и другую сторону", и принципиально важно особенно в разговоре о сложных эпохах и таких противоречивых исторических персонажах как Анна Иоанновна и её царствование. И доказательства или вернее аргументы – обяснения как сформировалась её личность существуют и не являются секретом. Вглядимся в эту "страшную императрицу" пристальней и обнаружим факты, которые свидетельствуют, что отчасти, говоря языком того времени " судьба ея не была безоблачна и неплачевна."
Анна была нелюбимой дочерью строгой и властной царицы (поскольку была женой коронованного царя Иоанна V) Прасковьи Федоровны и, как свидетельствуют современники сильно её побаивалась и даже "трепетала" до самой смерти матери в . Любимой дочерью царицы была старшая сестра Анны Иоанновны – Екатерина. Обеих сестер, естественно, без их согласия выдали замуж, что было веянием нового времени. Как уже упоминалось до Петра I царевны оставались незамужними и оканчивали дли свои в монастырях. Следуя политическим интересам Петр I выдал своих племяниц (дочерей сводного брата – царя Иоанна V) Екатерину за князя Леопольда Мекленбург-Шверинского ( в этом браке родится Анна Леопольдовна о её судьбе речь впереди). Анну же за герцога Курляндии и Семигалии Фридриха III. Брак продлился два с половиной месяца и семнадцатилетняя герцогиня Анна Иоанновна овдовела. Она вернулась в Петербург, но не надолго. Не затем её выдавал император замуж, чтобы потерять Курляндию. Потому пришлось Анне Иоанновне в 1712 г. ехать в Митаву, где герцогский замок был разорен настолько, что поначалу ей пришлось жить в заброшенном мещанском доме т.с. на квартире, пока её резиденцию приводили в порядок. Для присмотра не столько за герцогиней, сколько за герцогством с Анной отправился П.М. Бестужев – Рюмин и фактически вдовствующая герцогиня оказалась в полной его власти. Анна была воспитана строгой матерью в старых традициях Московского царства Современники отмечали , что двор немощного разумом царя Иоанна V , во всем следовал московским обычаям царя Алексея Михайловича, многочисленные столькини, и прочие дворяне, старозаветное духовенство, терема и сады, пруды с осетрами, соколиные охоты и др. царские забавы и вдруг круговерть Петровского царствования, немыслимый Санкт-Питербурх являвший в ту пору соединение казармы, верфи, стройки… Грозный император, суровая матушка, которые к мягкосердечию расположены не были и московская царевна, которой пришлось стремительно перестраиваться на новый лад во всём… Вероятно растерявшаяся от всех перемен в окружавшей е      ё действительности и совственной судьбе Анна, оставшись а чужой стране, в чуждом ей быте совершенно одинока, нуждалась в защите и поддержке. Наверняка, ей хотелось, говоря народным языком к кому то "притулиться". Народ то это понимал, сочиняя и распевая жалостные песни о злосчастной девице, имея в виду, конечно, Анну. Воспитанная в строгости внезыблимом триединстве "Владыка мира Бог, владыка державы – царь, владыка семьи – муж", не представляла своей будущей роли, скажем, "правительницы и самодержцы" потомуи возникла "срамная связь с Бестужевым, который, как говориться, был "изрядный ходок и ни одной фрейлины не п ропускал" . Слухи о непотребстве в Митаве дошли до царицы Правсковьи, в Митаву поехал брат царицы Василий Салтыков, который сразу вступив распрю с Бестужевым и дололжил всё о Бестужеве и племяннице царице Прасковье.Та потребовала от Петра отозвать Бестужева, а ещё вернее самой съездить в Митаву и строго с дочерью разобраться.Напрасно Анна умоляля её прости и Бестужева не забирать… Никто не собирался к её стенаниям прислушиваться и её страдания понимать. Кроме, Екатерины I – жены Императора. Она сама, как говориться, "хватившая горячего до слез" и знавшая "почем фунт лиха" Анну понимала и жалела, потому между императрицей и герцогиней сложились близкие отношения. Екатерина защищала Анну перед матерью, слала ей утешительные подарки. Письма Анны искренни в них звучать ноты совсем не подабающие придворному этикету. " Благодарствую, матушка моя, за милость Вашу, что пожаловала изволила вспомнить меня. Не знаю, матушка моя, как мне благодарить за высокую Вашу милость, как я обрадовалась, Бог Вас, свет мой, самое так не порадует… ей-ей, у меня, краме Тебя, свет мой, нет никакой надежды. И вручаю я себя в миласть Тваю материнскую…».
Однако, Бестужева забрали… Потому и появился Бирон, который конечно, никогда не был конюхом Анны Иоанновны.Вероятно, она любила этого семейного женатого курляндского дворянина,именем которого впоследствии назовут один из самых мрачных периодов русской имперской истории. Всем воспитанием, все русской традицией Анна была настроена на семейную жизнь, чтобы как опять таки говрится в русском присловье "Я за мужа завалюсь – ничего я не боюсь"…
Как непохожа это одинокая, загнанная волей императора и судьбой в Курлянскую провинцию женщина на чугунную самодуршу государыню. Есть и ещё одна очень многозначительная деталь её биографии. Ходили слухи , что один из сыновей Бирона на самом деле сын его от Анны Иоанновны. Не случайно, когда она уехала из Курляндии в Петербур, то забрала этого мальчика с собой и до десятилетнего возраста он спал в своей кроватке, стоявшей в спальне государыни… Вот и ещё одна тайна, таящаяся в тени Российской истории, тайна последней чистокровной русской императрицы…
Кстати, не был "зрак её страшен"… Даже если, отбросить привычную для официоза, чуть ли не ритуальную лесть царствующим, описания современников не соотвествуют описаниям историков. А с чего бы собственно, современникам врать?
Леди Джейн Рондо, супруга английского посланника при российском дворе, так описала Анну Иоанновну в 1733 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1733_%D0%B3%D0%BE%D0%B4)
"Она почти моего росту, но несколько толще, со стройным станом, смуглым, весёлым и приятным лицом, чёрными волосами и голубыми глазами. В телодвижениях показывает какую-то торжественность, которая вас поразит при первом взгляде, но когда она говорит, на устах играет улыбка, которая чрезвычайно приятна. Она говорит много со всеми и с такою ласковостью, что кажется, будто вы говорите с кем-то равным. Впрочем, она ни на одну минуту не теряет достоинства монархини; кажется, что она очень милостива, и думаю, что её бы назвали приятною и тонкою женщиною, если б она была частным лицом"
После резко отрицательных оценок царствования Анны Иоанновны, особенно после пресловутой "бироновщины", когда казалось бы в России полностью господствовал всесильный временщик, как то оказываются в тени заслуги и достоинства её царствования. А они были.
Анна Иоанновна, фактически, возродила русский флоти подняла его боеспособность, который сгнивал и вообще находился в полном запустении. Она восстановила Архангельскую судоверфь, закрытую при её предшественниках. Она восстановила Правительсвующий Сенат. В её царствование одержан ряд военных побед в войнах с Турцией. Возвращен Азов. Наконец, было разгромлено Крымскуое ханство и присоединен Крым. Это убеждает, что история не состоит всего из двух красок – черной и белой. Мир много сложнее особенно, если высветить те события, те личности и те факты, что таятся в тени Российской истории.

Тот самый Мюнхаузен
Он нам знаком с детства, благодаря замечательно пересказанной Корнеем Чуковским книги Распе «Приключения барона Мюнхаузена».35)
Впервые 16 коротких рассказов барона появились в 1781 году (http://ru.wikipedia.org/wiki/1781_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) на страницах журнала «Путеводитель для весёлых людей», издаваемого в Берлине. Фамилия рассказчика скрывалась под аббревиатурой «М-Х-Г-Н».. В 1785 (http://ru.wikipedia.org/wiki/1785) Рудольф Распе (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%B5,_%D0%A0%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84_%D0%AD%D1%80%D0%B8%D1%85) анонимно издал в Лондоне (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%BE%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BD) на английском языке «Рассказы барона Мюнхгаузена о его изумительных путешествиях и кампаниях в России».
Книга имела громадный успех в Европе. А после того как Гюстав Доре нарисовал к ней иллюстрации, Мюнхаузен вымышленный совершенно затмил барона Мюнхгаузена подлинного, который действительно существовал, причем страшно возмущался, тем что в книге выведен под собственным своим именем. Худенький шустрый старичок в треуголке, с косичкой и бородкой пошел гулять по книгам, мультфильмам и даже памятникам. В Бендерах, где как доказывают его поклонники, Мюнхаузен летал на ядре. Кованый сапог барона Мюнхгаузена и его шпага украсили набережную этнографического комплекса «Рыбная деревня» в Калининграде. Памятник установлен в августе 2011 года, неподалёку от этого места «Внучата Мюнхгаузена» (калининградский клуб почитателей барона) вытащили со дна реки Преголи старинный сапог и утверждали, что он принадлежал барону. Отныне этот ботфорт увековечен в металле, и с его помощью вступить в клуб почитателей Мюнхгаузена может каждый желающий – для этого достаточно обуть легендарную обувь и, взявшись за эфес баронской шпаги, поклясться никогда не врать, как и поступал её славный хозяин.
28 августа (http://ru.wikipedia.org/wiki/28_%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0) 2004 года (http://ru.wikipedia.org/wiki/2004_%D0%B3%D0%BE%D0%B4), в Москве, возле станции метро «Молодёжная (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D1%91%D0%B6%D0%BD%D0%B0%D1%8F_(%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B8%D1%8F_%D0%BC%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE,_%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0))», была установлена скульптура, посвящённая эпизоду, в котором барон вытягивает себя за волосы из болота вместе с лошадью. В открытии монумента принимал участие Олег Янковский, сыгравший роль барона в фильме «Тот самый Мюнхгаузен».
Автор сценария Григорий Горин (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%93%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%BD) возможно впервые за двести с лишним лет, задал сам себе и зрителям вопрос: а что если барон не был вруном? А что если мы просто не умеем его понять и не пытаемся расшифровать, что он спрятал за ширмой вранья? А каков он был подлинный исторический Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхга?узен (нем. (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA) Karl Friedrich Hieronymus Freiherr von M?nchhausen) – немецкий фрайхерр (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B0%D0%B9%D1%85%D0%B5%D1%80%D1%80) (барон (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BD)), потомок древнего нижнесаксонского рода Мюнхгаузенов (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%8E%D0%BD%D1%85%D0%B3%D0%B0%D1%83%D0%B7%D0%B5%D0%BD%D1%8B), ротмистр тяжелой кавалерии, кирасир на русской службе в полку, который с 1813 года станет лейб- гвардейским, 36), а сам барон побывает в таком болоте заговоров и дворцовых переворотов, что выскочить из всех фантастических передряг удалось не иначе, как вытянув себя за волосы!
Карл Фридрих Иероним был пятым из восьми детей в семье полковника (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%BA) Отто фон Мюнхгаузена. Отец умер, когда мальчику было 4 года, и воспитывала его мать. 1735 году (http://ru.wikipedia.org/wiki/1735_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) (по другим данным – в 1733 году) 15-летний Мюнхгаузен поступил пажом (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%B6) на службу к владетельному герцогу (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B5%D1%80%D1%86%D0%BE%D0%B3) Брауншвейг-Вольфенбюттельскому Фердинанду Альбрехту II (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B4_%D0%90%D0%BB%D1%8C%D0%B1%D1%80%D0%B5%D1%85%D1%82_II_%D0%91%D1%80%D0%B0%D1%83%D0%BD%D1%88%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D0%B3-%D0%92%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84%D0%B5%D0%BD%D0%B1%D1%8E%D1%82%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9).
И вот с этого места начнем поподробнее. Когда императрица Анна Иоанновна искала жениха для племянницы своей, принцессы Анны Леопольдовны Мекленбург-Шверинской, то под влиянием Австрийского двора она остановила свой выбор на принце Антоне-Ульрихе Брауншвейгском – Бевернский го (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD_%D0%A3%D0%BB%D1%8C%D1%80%D0%B8%D1%85_%D0%91%D1%80%D0%B0%D1%83%D0%BD%D1%88%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D0%B3%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9) Он прибыл в Россию в начале июня 1733 г. Бездетной императрице Анне Иоанновне мечталось, что между молодыми людьми установится прочная привязанность. Надежды эти не оправдались. Анна Леопольдовна с первого же взгляда невзлюбила своего суженого – юношу невысокого роста, женоподобного, заику, очень ограниченного, но скромного, с характером мягким и податливым.
В 1737 году (http://ru.wikipedia.org/wiki/1737_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) уехал в Россию в качестве пажа к молодому герцогу (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B5%D1%80%D1%86%D0%BE%D0%B3) Антону Ульриху (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD_%D0%A3%D0%BB%D1%8C%D1%80%D0%B8%D1%85_%D0%91%D1%80%D0%B0%D1%83%D0%BD%D1%88%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D0%B3%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9) Мюнхгаузен. Он поступает корнетом в Бевернский кирасирский полк. Шеф полка – принц Антон-Ульрих Брауншвейг – Бевернский го (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD_%D0%A3%D0%BB%D1%8C%D1%80%D0%B8%D1%85_%D0%91%D1%80%D0%B0%D1%83%D0%BD%D1%88%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D0%B3%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9). Вместе они участвуют в турецкой компании, где Мюнхгаузен воюет достойно.
Рослый молодой барон Карл Фридрих Иероним Мюнхгаузен и отдаленно не имел сходства со своим литературным образом. Единственный портрет работы Г. Брукнера (1752 (http://ru.wikipedia.org/wiki/1752)), изображающий его в форме кирасира дают представление о подлинном Карле Мюнхгаузене. Все Мюнхгаузены славились физическая силой: племянник Мюнхгаузена Филипп мог засунуть три пальца в дула трёх ружей и поднять их. Мать Екатерины II Герцогиня Ангальт-Цербстской – Иоганна – Елисавета, особо отмечает в своём дневнике «красоту» командира почётного караула на свадьбе Антона Ульриха и Анны Леопольдовны.
Мать Екатерины II добросовестно служила интересам прусского короля Фридриха. Во времена тогдашних дворцовых переворотов, заговоров и временщиков – фаворитов, иметь надежного офицера в привилегированном полку было весьма кстати. Неизвестно на какую роль прочили Мюнхгаузена, но ясно, что в Россию он приехал не случайно.
Брак принца Антона Ульриха и Анны Леопольдовны состоялся 14 июля 1739 года; 23 августа 1740 года родился у них первенец Иоанн.
Вскоре царствующая императрица Анна Иоанновна смертельно заболела и в завещании объявила младенца Ивана Антоновича наследником престола, а Бирона – регентом. Принц Антон Ульрих по этому завещанию остался не у дел. Императрица умерла 7 октября 1740 года, и ее фаворит Бирон, фактически, стал властителем России.
В это время, без всякого участия принца, шло брожение в гвардии, направленное против Бирона. Этот заговор был раскрыт, главари движения наказаны кнутобитием, а принцу Антону Ульриху строго внушено, что при малейшей попытке его к ниспровержению установленного строя с ним будет поступлено, как со всяким другим подданным императора (то есть его годовалого сына).
В 1741 году Анна Леопольдовна отважилась на отчаянный шаг. Она обратилась за помощью к фельдмаршалу Миниху, и 8 ноября гвардия штыками сбросила временщика Бирона. Все это, по-видимому, происходило помимо всякого участия и даже без ведома принца. Регентство перешло к Анне Леопольдовне.
11 ноября Антон Ульрих провозглашен генералиссимусом российских войск, а Мюнхгаузен получил чин поручика (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D1%80%D1%83%D1%87%D0%B8%D0%BA) и командование лейб-кампанией (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B5%D0%B9%D0%B1-%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F) (первой, элитной ротой полка). Казалось, будущее прекрасно!
Но правление Анны Леопольдовны продолжалось меньше месяца. Дворцовый переворот, в ночь с 5 на 6 декабря 1741 г., возвел на престол Елисавету Петровну. Вся семья принца Антона арестована, выслана из столицы и, наконец, 9 ноября 1744 г. заточена в Холмогорах Архангельской губ. Кроме первенца несчастного узника Ивана Антоновича, убитого в 1764 г. в Шлиссельбургской крепости, у Анны было еще четверо детей: две дочери – Екатерина и Елизавета и два сына – Петр и Алексей, кои родились уже в Холмогорах. Рождение последнего из них стоило Анне жизни в 1746 г.
Ну, а что же Мюнхгаузен? Какую роль играл он во всех дворцовых перипетиях? Наверняка, не мог оказаться в стороне от происходившего. Как на турецком ядре пронесло барона над дворцовыми переворотами. Его открыто не притесняли, но чины придерживали, стало быть, не особенно доверяли, памятуя близость опальному Антону Ульриху. Несмотря на репутацию образцового офицера (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%84%D0%B8%D1%86%D0%B5%D1%80), Мюнхгаузен получил очередной чин (ротмистра (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D1%82%D0%BC%D0%B8%D1%81%D1%82%D1%80)) только в 1750 году (http://ru.wikipedia.org/wiki/1750_%D0%B3%D0%BE%D0%B4), после многочисленных прошений.
Получив чин ротмистра, Мюнхгаузен взял годовой отпуск «для исправления крайних и необходимых нужд» (конкретно – для раздела с братьями семейных владений) и уехал в Боденвердер (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%B5%D1%80), который достался ему при разделе (1752 (http://ru.wikipedia.org/wiki/1752)). Он дважды продлевал отпуск и, наконец, подал в Военную Коллегию прошение об отставке, с присвоением за беспорочную службу чина подполковника (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D0%B4%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%BA); но получил ответ, что прошение следует подать на месте, но в Россию так и не поехал, в результате чего в 1754 году (http://ru.wikipedia.org/wiki/1754_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) был отчислен как самовольно оставивший службу.
Я думаю, в Россию Мюнхгаузен ехать опасался! Он знал о печальной судьбе Антона Ульриха. Жизнь герцога и всей семьи в Холмогорах была полна лишений; нередко они нуждались в самом необходимом. Всякое сообщение с посторонними им строго запрещалось; один лишь архангельский губернатор имел повеление навещать их по временам, чтобы осведомляться об их состоянии. Дети принца не знали другого языка, кроме русского.
Взойдя на престол Екатерина II предложила Антону Ульриху удалиться из России, оставив детей в Холмогорах; но он неволю с детьми предпочел одинокой свободе. Потеряв зрение, он умер 4 мая 1774 г. Место погребения его неизвестно.
Наконец, в 1780 г. по ходатайству датской королевы, Екатерина II решилась облегчить участь детей Антона Ульриха, выслав их в датские владения в городок Горсенз в Ютландии. Екатерина II назначила каждому из них пожизненную пенсию. Эта сумма выдавалась от русского двора полностью по 1807 г., т. е. до кончины принцессы Екатерины – последней из этого злосчастного семейства. Она дожила до 55 лет и даже тосковала о Холмогорах.
Мюнхгаузен некоторое время не оставлял надежды добиться выгодной отставки (дававшей, кроме престижного чина, право на пенсию), чему свидетельством ходатайство в Военную Коллегию его двоюродного брата – канцлера Ганноверского княжества барона Герлаха Адольфа Мюнхгаузена; однако результатов это не имело, и до конца жизни он подписывался как ротмистр русской службы. Это звание оказалось ему полезным во время Семилетней войны (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%B5%D1%82%D0%BD%D1%8F%D1%8F_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0), когда Боденвердер был занят французами: положение офицера союзной Франции армии избавило Мюнхгаузена от постоя и прочих тягот, сопряженных с оккупацией.
С 1752 года до самой смерти Мюнхгаузен жил в Боденвердере, общаясь по преимуществу с соседями, которым рассказывал поразительные истории о своих охотничьих похождениях и приключениях в России. Один из слушателей Мюнхгаузена так описывал его рассказы: "Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша… Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его всё более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии".
Что их породило, они таили и таят? Олень с деревом во лбу – не герб ли города? Кто скрывается в образе взбесившейся шубы, которую бьют палками слуги? Кто этот волк на коем Мюнхгаузен приехал в Россию? Можно предположить, что его рассказы – сатира, понятная современникам барона. 37) Не зря он взъярился, из-за того, что герой книги Распе (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%B5,_%D0%A0%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84_%D0%AD%D1%80%D0%B8%D1%85) носил его имя. Барон подал в суд, но получил отказ, мол, книга – перевод английского анонимного издания. Вдобавок она сразу приобрела такую популярность, что в Боденвердер стали стекаться зеваки – поглядеть на «барона-лжеца», и Мюнхгаузену пришлось ставить вокруг дома слуг, чтобы отгонять любопытных.
Последние годы Мюнхгаузена были омрачены семейными неурядицами. В 1790 году умерла его жена Якобина, на которой он женился в 1744 году. Спустя 4 года Мюнхгаузен женился вторично на 17-летней Бернардине фон Брун. Она вела расточительный и легкомысленный образ жизни и вскоре родила дочь, которую 75-летний Мюнхгаузен не признал. Мюнхгаузен затеял скандальный и дорогостоящий бракоразводный процесс, в результате которого он разорился, а жена сбежала за границу. Это подорвало силы Мюнхгаузена, и вскоре после этого он умер. Перед смертью, на вопрос ухаживавшей за ним единственной служанки, как он лишился двух пальцев на ноге (отмороженных в России), Мюнхгаузен ответил: «Их откусил на охоте белый медведь».А по векам и странам путешествует литературный Мюнхгаузен. Художник Г. Доре понял сатирический характер своего героя, потому и подарил ему бородку Наполеона III, какую во времена Карла Иеронима не носили, и трех пчел в гербе – аналог французских королевских лилий, которых, разумеется у настоящего Мюнхгаузена не было.
Сиятельное потомство казака Розума.
«Ночной император»
Сын реестрового днепровского казака Якова Розума, Григорий Розум, живший в хуторе Лемешки, Черниговской губернии, ничем особенным от других малороссийских казаков не отличался, и даже завидовал своему брату Ивану. Тот выслужил шляхетство, то-есть, в отличие от него, Григория, личное шляхетство службой не подтвердившего, стал дворянином. Поговаривали, правда, что и отец Григория Розума – Яков, тоже – дворянского рода, но казаки дворянство не ценили, и старый Яков Розум на свое шляхетство наплевал и про него забыл, и простым своим званием оставался вполне доволен.
Огорчался же Григорий Яковлевич более тем, что сын его, Алешка, решительно, ни на что не годен, як козаки кажуть -, «ни украсть, ни посторожить». И даже такое пустяшное дело – общественное стадо свиней пасти – не желает. К службе в полку готовиться не хочет, а повадился бегать к дьячку соседнего села Чемер учиться грамоте. Оный же дьячок служил в церкви регентом, и Алешка, за обучение грамоте, в хоре пел. Отец, видя «таке неподобство», ленивого сына поколачивал и, даже, дабы пресечь его непочтительность, гонялся за ним с топором, но тот оказался увертлив, батька метнув топор, в Алешку – промахнулся, только ворота топором попортил. А сладить с ним стало сложно, хлопец вырос вполне крепкий, а в 1731 году шел ему уже 22 год.
В те поры через село проезжал весьма высокопоставленный господин Вишневский. Он, услышав Алешкино пение, пришел в полный восторг и забрал его в Петербург. Что родителя даже и не рассердило, даже и вздохнул он с облегчением – поскольку, по всему стало видно, что из Алешки – боевой казак, как из дерьма – пуля.
Обер-гофмейстер двора императрицы Анны Иоанновны Левенвольд принял Алешку в придворный хор, где его и увидела цесаревна Елизавета Петровна, и в Алешку влюбилась.Смею утверждать, что в отличие от, распространенного при всех императорских дворах, где на престолах восседали женщины, обычая, Алексей не стал «бой-френдом», «мужчиной для утешения», и рядовым фаворитом. Любовь возникла настоящая и не шуточная! Во всяком случае, со стороны Елизаветы Петровны. Казаку же не пристало «нюхать бабские подолы, и чеплять язык об зубы разговорами про любовь, и про все, к тому принадлежащее, как это есть, по всему, равномерно, полный стыд. Ибо брак – таинство. А кто же про таинство рассуждает? Любовь же, без брака церковного – блуд». Потому Алексей Григорьевич вел себя, как то казаку прилично, но царицу – жалел.
После дворцового переворота и восшествия на престол 25 ноября 1741 года императрицы Елизаветы, в 1742 году, она вступает в тайный, однако, церковный, венчанный, то есть совершенно законный, брак с Алексеем Григорьевичем Разумовским. (Такую дворянскую фамилию он получил, взамен «козацкого призвища»). А с фамилией получил должность придворного бандуриста, затем, потеряв голос, стал управляющим двором цесаревны, в чине, полученным еще в правление Анны Иоанновны, камер-юнкера. Ну, а затем уж стал графом Разумовским и камергером, и генерал-поручиком, а в 1756 году, не воевавши ни одного часа, фельдмаршалом.
Как утверждают исследователи, Алексей Григорьевич в дела государственные не лез. Но я вот сильно сомневаюсь, что от важных дел он самоустранился. Царствование Елизаветы Петровны прошло довольно счастливо для России, и, опять-таки по слухам, она во всем советовалась с мужем Алексеем Григорьевичем. Решения, какие, безусловно, провел Разумовский, касались, конечно, малороссийского казачества. Прежде всего, восстановление гетманства и многие послабления казачьих тягот.
Алексей Григорьевич торопился, потому что знал, его падение, если не смерть, – неизбежны, как только государыня оставит престол. Но был он человеком неглупым, простым и мечтами высоко не заносился, точно зная свое место при дворе. Ему и в голову не приходило, претендовать на русский престол, после смерти жены царицы Елизаветы., а ведь мог! Стала же государыней Екатерина II, будучи женой законного императора Петра III, и Разумовский был венчанным мужем Императрицы!…Чем хуже? Она, умирая, взяла с наследника слово: «не делать вреда Алексею Григорьевичу». Умная узурпаторша Екатерина II отправила к нему своего верного человека – графа Воронцова, с требованием показать документы, подтверждающие брак с царицей. Разумовский понимал, что в этих бумагах его смерть. Потому дал их Воронцову прочитать и бросил их, при Воронцове, в камин, со словами: «Я был только верным рабом государыни. Теперь вы видите, что у меня нет никаких документов»
Екатерина II сказала, после доклада Воронцова: «Мы друг друга понимаем. Тайного брака не существовало. Шепот о нем был для меня всегда неприятен. Почтенный старик предупредил меня», и даровала Разумовскому титул Высочества, (как мужу Императрицы, хотя об этом никто и не говорил более.)
Казаки, хотя и посмеиваясь, над тем , как это человек достиг такой власти, непотребным для казака способом, и что «был, дескать, у нас казачий император, только все у нас, у казаков, не путем»,… Но, уважали Алексея Григорьевича за достойное поведение в его весьма щекотливом положении. И поминали в молитвах, за те милости, что, по возможности, выпрашивал для них казак Алешка Розум. Однако, не смог он предотвратить истребление Запорожской Сечи и малороссийского казачества, Екатериной II. Казаки были обречены на военное рабство. Никакие их воинские подвиги тут в заслугу не шли. Царствование Елизаветы стало для них только краткой отсрочкой.
Молва утверждает, что рождались в тайном царственном браке дети, в частности, княжна Тараканова, скончавшаяся в Московском монастыре, под именем монахини Досифеи. Иные же историки утверждают, что легенда получила хождение, потому что Алексей Григорьевич сильно помогал своим родственникам, своим племянникам – Дараганам, а еще Закревским и Стрешенным, кого содержал и обучал в Швейцарии. Но более всех помогал, своему младшему брату Кириллу Григорьевичу, коего был старше на девятнадцать лет. Кирилла же, перво-наперво, отправили учиться за границу, в 1744 году дали титул графа, в 1745 г.– чин камергера, а с 1746 по 1765 год стал он Президентом Академии наук и сильно помогал Ломоносову. Был крупнейшим в России землевладельцем, с 1750 года – последним Гетманом Украины. Это уже времена Екатерины II.
( Продолжение следует)

«Кузнечик дорогой…»
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому. 1761 М.И. Ломоносов.
Про шведского короля Карла XII 38) знают все. В смысле: уж что-нибудь да слышали! Одни поражаются тому, как маршировал он со своей армией по Европе, проходя через противника, будто раскалённый нож сквозь масло, снабжение и содержание своих солдат, целиком полагая на побежденных. Другие знают, что восемнадцатилетний шведский король, разбил русские войска под Нарвой в 1700 году, а в 1709 году сам был разбит под Полтавой, побывал в плену у турок, всю свою короткую жизнь воевал и был убит в Норвегии в 1718 году под стенами крепости Фредрикстен.
У Карла XII, ставшего королем Швеции в 15 лет, были сестры: Гедвига София, (ее муж Фридрих Гольштейн-Готторпский, имел на короля огромное влияние) и вторая сестра – Годвина София, чей сын Карл Фридрих был женат на цесаревне Анне Петровне – дочери Петра I – то есть на родной сестре русской царицы Елизаветы Петровны. В этом браке 10.02.1728 года родился Карл Петр Ульрих, соответственно, родной внук Петра I и внучатый племянник Карла XII. Так у смертельных врагов оказался общий потомок, который мог претендовать и на русский, и на шведский престол. Русская государыня Елизавета Петровна приходилась ему родной тетей, и русское родство, по родословной, приходилось ему, вроде бы, ближе, чем шведское.
Однако, живя вдали от России, он о ней и не помышлял. Более того, после смерти своей шведской тетки Гедвиги Софии он автоматически стал претендентом на шведский престол. Собственно, к роли шведского короля его и готовили. Хотя, судя по всему, в герцогстве Гольштейн Готторпском учили его долго, нудно и плохо. И вообще детство его было несчастливо. Мать – дочь Петра Великого – умерла от чахотки, когда ему было три месяца, отец – когда ему едва исполнилось десять лет.
Воспитатель его гофмаршал Блюммер – классический прусский солдафон. Он установил для принца казарменный распорядок со строгими и унизительными наказаниями. Над ним глумились, запугивали и жестоко наказывали. Заступиться за сироту было некому! А мальчонка то и так родился слабеньким, многое из того, что от него требовали, было ему просто не по силам. Наукам обучали так неумело и бестолково, что он их совершенно искренне возненавидел. Более всего латынь! Впоследствии он вышвыривал из своей библиотеки латинские книги. Он довольно сносно усвоил все, что касалось Швеции, поскольку его откровенно и целенаправленно готовили в шведские короли.
Все, кто занимается историей и культурой Швеции, подчеркивают, что в национальном сознании шведов даже сегодня присутствует синдром, называемый «русским страхом». На подкорковом, подсознательном уровне, на уровне фобии, не испытывая ни к кому, конкретно из русских, ненависти, шведы русских боятся, что естественно не располагает к любви или даже дружбе. До сих пор, в шведском национальном сознании существует убеждение, что нет более страшного и непонятного народа, чем русские, что если «русские придут», то они непременно либо что-то отнимут, либо убьют. Этот страх, увы, имеет историческое объяснение – Россия 106 лет воевала со Швецией. Возник «русский страх» не вчера, и вероятно не скоро пройдет, и ежели он сохранился до наших дней, то каков же он был триста лет назад, когда все еще было живо и «русский медведь» вселенским ужасом нависал над шведскими границами!
Каково же было подростку, с весьма нездоровой психикой, слабому физически и душевно, однажды узнать, что его везут в эту страшную Россию к тетке Елизавете!
Здесь, в России, среди абсолютно чужих и малопонятных ему людей, его опять принялись обучать, все также скучно и бестолково, пытаясь «перелицевать» его миропонимание. Богобоязненный лютеранин и шведский патриот по воспитанию, он вдруг должен стать православным патриотом страны, которой его с младенчества пугали и учили ее ненавидеть!
В 1742 г., его провозгласили наследником русского престола Цесаревичем Петром III Федоровичем, и принялись обтесывать на русский лад. Но академику Штейну, назначенному воспитателем будущего государя, не удалось внушить ему любовь к новому Отечеству. Кроме того, Петр III часто болел, потому учился плохо и неохотно. Совершенно одинокий подросток, безусловно, очень тосковал, по дому, по своему кукольному княжеству, и единственным его утешением стала скрипка, на которой, вопреки утверждению Екатерины II, жаловавшейся, что он «изводит ее своим пиликанием», играл он хорошо, и вполне мог считаться профессиональным музыкантом. В музыке цесаревич разбирался, любил играть с оркестром, благодаря ему, в России появилась коллекция скрипок гениальных мастеров Гварнери, Страдивари и др.
Интересовался он и военным делом, но не как военачальник, а, скорее, как художник – постановщик, то есть, являя полную противоположность своему деду Петру I.
Если император Петр I, занимаясь "потешными войсками", учился воевать, то Петра Федоровича увлекала только внешняя сторона военной службы: красота мундиров, выправка солдат, построения, разводы караулов и т. д. Для него были привезены в Россию несколько полков солдат из Голштинии, которые и выступали в роли его "потешных войск". Это и в самом деле были войска для потехи, совершенно беспомощные в бранном деле. И сам Петр Федорович выглядел потешно: носил узкую прусскую военную форму; где рукава мундира вшивались, чуть ли ни сразу от воротника. Модным мужским силуэтом того времени считалась узкоплечая широкобедрая и длинноногая фигура, близкая к женской. Пудра, мушки и румяна, кружева…. Женский век! Обувь Петр Федорович носил такую тесную и зашнуровывал ее так сильно, что не мог сгибать колени, и принужден был ходить и садиться с вытянутыми ногами; большая шляпа (как у Фридриха Великого!) зрительно уменьшала размеры его и так маленькой головы. Не дать ни взять вылитый кузнечик, да еще на скрипке пиликал!
Едва, этому мальчишке и по возрасту, и по жизненному опыту, и по физическим данным, минуло семнадцать лет – тетка Елизавета Петровна его женила на дочери обедневшего немецкого князя Ангальт-Цербстского принцессе Софии-Фредерике-Августе, ( Кто тогда мог предполагать – будущей государыне Екатерине II), по всем статьям полной противоположности Петру III. Состоялся брак не только совершенно нелепый, но и святотатственный!
Мать ее Иоганна-Елизавета доводилась двоюродной сестрой герцогу Карлу-Фридриху – отцу Петра III. Жених и невеста – троюродные брат и сестра! С точки зрения Православия этот брак совершенно недопустим! Но с уничтожением Патриаршества Петром I церковь замолчала, и уже не могла открыто противостоять явному греху, в который ввергается Государь – Помазанник Божий, а вместе с ним, стало быть, и государство.
Что же заставило Елизавету и ее советчиков так торопиться с этой женитьбой? За что изуродовали жизнь этому несчастному подростку, который по всем кондициям к женитьбе был не готов и супругу свою боялся? Главных причин две: первая – Петр III мог претендовать и на шведский престол! Он, предположительно, мог стать русским царем и шведским королем одновременно, присоединив к России, без войны, по праву наследования, практически, всю Скандинавию, ибо Финляндия и часть Норвегии принадлежали Швеции, и это не считая территорий в континентальной Европе.Это учитывал и Петр III, но когда наивно запросился обратно в Швецию, поскольку откровенно признавался, что Россию не любит, не понимает, и шведы просили Елизавету отдать им Петра III, Государыня направила в 1743 году, акт об отречении Петра III от шведского престола. Таким образом эта тема была закрыта. Зачем же Петр тогда был нужен своей тетке?
Елизавета торопилась закрепить права на престол потомков линии Нарышкиных, потомков Петра Первого, поскольку еще существовала и претендовала на престол линия Милославских, та самая, откуда происходила императрица Анна Иоанновна и ее племянница Анна Леопольдовна! В Холмогорах, а затем в Шлиссербурге сидел Иоанн VI Антонович – племянник Анны Иоанновны, и претендент на русский престол. Так сказать, наша русская «железная маска». Но, в отличие, от вымышленного и популярного персонажа французской авантюрной литературы, реальный, живой человек. Кроме него, в Европе жили еще два принца, потомки Иоанна Алексеевича, имевшие права на русский престол не меньшие, чем Иван Антонович.
Шлиссербургский же узник же был претендентом настолько серьезным, что Петр III, став императором, ездил, инкогнито, посмотреть на «секретного арестанта». Что по этому поводу подумал и чему ужаснулся – не сказал никому, но явно прикинул судьбу несчастного сына Анны Леопольдовны на себя. Так что женили Петра III Федоровича, хотя и по серьезному выбору, но весьма скоропостижно. Что же за семья получилась?
Екатерина Алексеевна (урожденная София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская), была моложе супруга на год и месяц. Но мальчик в семнадцать лет и девушка в шестнадцать – не всегда ровесники! Умная, расчетливая, совершенно сформировавшаяся женщина и инфантильный, отчасти романтический, совершенно не готовый властвовать, еще совсем подросток, являли собою странную пару.
Один из современников писал: "Этот брак был несчастлив: природа, скупая на дары молодому князю, осыпала ими Екатерину. Казалось, судьба по странному капризу хотела дать супругу малодушие, непоследовательность, бесталанность человека подначального, а его супруге – ум, мужество и твердость мужчины, рожденного для трона". 39.)
Судьба была немилосердна к Петру Федоровичу. Незадолго перед свадьбой он переболел черной оспой, которая его сильно обезобразила. Понимал ли сам Федорович в какой переплет попал? И вот тут, являются мысли, рисующие картину далекую от общепринятой. По моему, понимал!
«Екатерина Романовна Дашкова, ставшая впоследствии президентом Российской Академии наук, в своих "Записках" пишет о весьма знаменательном разговоре со своим крестным отцом великим князем Петром Федоровичем, заметившим ее дружбу с его женой Екатериной Алексеевной: "…однажды он отвел меня в сторону и сказал фразу, которая обнаруживает простоту его ума и сердца:
– Дочь моя, помните, что благоразумнее и безопаснее иметь дело с таким простаком, как мы, (о себе государь говорит во множественном числе, как это принято по придворному этикету Б.А.), чем с великими умами, которые, выжав весь сок из лимона, выбрасывают его вон." И далее она пишет: "Я часто вспоминала эти слова впоследствии…». 40)
Не был этот странный государь «дурачком», каким представляли его историки, желавшие угодить Екатерине и ее приверженцам. Разумеется, он был чужаком в России, особенно раздражала патриотично настроенное окружение Елизаветы Петровны его открытое «западничество». Они предлагали Елизавете передать престол, через голову Петра III его сыну Павлу Петровичу, а регентшей при нем назначить Екатерину. Но Елизавета Петровна умерла, не успев никак распорядиться на счет престолонаследия, и 25 декабря 1761 г. Петр Федорович вступил на престол под именем Петра III.
Он пытается найти опору, как бы мы сказали сегодня, в «опытных управленцах», которые были бы ему лично сильно обязаны. Потому возвращает из ссылки Миниха, Бирона и других бывших государственных деятелей – шаг, вполне понятный. Но стране, еще слишком памятна «бироновщина»! Елизавета взошла на престол на волне ненависти к этому фавориту и временщику и русские люди его не забыли и не простили! Потому и его «освободитель» симпатий народа не обрел. Петр III уничтожил страшную Тайную канцелярию. И за это не получил благодарности. Акция не эффектная, ни коим образом в народное ликование не вылилась, а страх перед монаршим всесилием не исчез!
Он попытался завоевать любовь и верность дворянства, издав Указ от 18 февраля 1762 г., о вольности дворянской, упразднявший обязательную службу дворян, введенную Петром I, но поскольку 6 июля, того же года, то есть, всего через пять месяцев, Петра III убили, всё расположение дворянства, принявшее этот указ с ликованием, досталось Екатерине II.
Эти распоряжения могли бы сделать его популярным, чуть ли не любимым государем, но, к сожалению, они даже не уравновешивали тех видимых и обсуждаемых с негодованием всей страной деяний, которые, в конце концов, и привели Петра III к гибели.
Он, безусловно верующий и богобоязненный человек, оставаясь в душе лютеранином, думал и чувствовал как иностранец, и с пренебрежением относился к православному богослужению и духовенству, закрывал домашние церкви, обращался с оскорбительными указами к Синоду. Народ, смущенный расколом, издерганный реформами Петра I относился к таким вещам даже не болезненно, а непримиримо! Клеймо «отступник Веры Православной» равнялось смертному приговору, а Петр III его, в народной молве, получил!
В последние годы царствования императрицы Елизаветы Петровны Россия вместе с союзниками. 42) участвовала в Семилетней войне и побеждала! Русская армия взяла Берлин, и прусская армия Фридриха II была уже накануне полного разгрома и капитуляции, когда умерла Елизавета Петровна. Побуждаемый своими прусскими симпатиями, Петр III тотчас после вступления на престол, отказался от участия в Семилетней войне, а также от всех русских завоеваний в Пруссии и тем спас короля.
Он стал переделывать на прусский лад (с точки зрения тогдашних европейцев самый передовой) русскую армию. Этим он возбудил против себя всю армию и особенно гвардию! Последней каплей в чашу народной неприязни стало принятия чина генерала от Фридриха II. Его «доброжелатели» истолковали это как прямую измену России.
Петр III прислал в Сенат новый свод законов, известных под именем Кодекса Фридриха, которые Фридрих II создал для Пруссии, и дал приказ руководствоваться ими на всей территории России. Кроме того, Петр III решил воспользоваться своей властью над армией, чтобы направить ее в Голштинию для сведения старых счетов своих предков с Данией. С ликованием восприняв весть о смерти Елизаветы, которая не отпустила его в Швецию, он тут же объявил себя государем и принялся не править, а распоряжаться, не понимая, что роет себе могилу, которую ему готовили давно и очень умело.
Оппозицию в России всегда составляла Гвардия. Кого любила Гвардия – тот получал трон. Это прекрасно понимала Екатерина II, перед ней – пример Елизаветы, кою, в прямом смысле вознесли на русский престол на скрещенных ружьях Преображенцы.
Екатерина планомерно завоевывала любовь гвардейцев. Она постоянно делала достоянием гласности все обиды и оскорбления, которые наносил ей Петр Федорович, как бы в отместку, за пренебрежение или за мужское бессилие мужа, (которое у громил – гвардейцев вызвало смех и презрение), она завела себе любовников, одного из которых гвардейца Сергея Салтыкова молва объявила отцом Павла Петровича.
Петр Федорович подлил масла в огонь этих слухов тем, что не признал Павла наследником. Как обстояло дело с отцовством на самом деле – может показать только генетическая экспертиза. Для этого не обязательно вскрывать могилы и проводить эксгумацию – сохранились волосы Петра III, сохранились мундиры, где отыщутся следы его пота и т. п. Провести экспертизу возможно, вот только зачем? Что доказать? Чтобы кого-то обвинить или реабилитировать? Никто, из лежащих более двухсот лет в земле, в этом не нуждается и на современное положение России любой ответ никак не повлияет.
Поэтому с легким сердцем, представляю свою версию. На мой взгляд, полное отсутствие супружеских отношений между Екатериной и Петром III слишком экзотично. Возможно, их не было в начале брака, возможно, это томило шестнадцатилетнюю Екатерину. Семнадцатилетний, отстающий в физическом развитии, подросток мог избегать исполнения супружеского долга. Происходило же такое в течение семи лет со шведским королем, который был Петру III родственником.Но Павел родился через девять лет после свадьбы, когда Петру III минуло 26 лет, и он стал мужчиной. Ему не нравилась Екатерина, она не привлекала его как женщина и он, вероятно, не удовлетворял ее по всем парамет
рам, однако, это не доказательство того, что он не отец будущего государя Павла I.
Ну, не любили они друг друга! Бывает! Екатерина презирала мужа, он ее боялся и скорее всего – ненавидел, но в венчанном браке они пребывали семнадцать лет – срок достаточной для того, чтобы родить двоих детей: Павла и девочку, умершую во младенчестве. Ах, Павел – от Салтыкова, девочка – от Понятовского… Может быть. Но достоверно можно утверждать только, например, что сын Екатерины князь Бобринский не сын Петра, потому, что того уже не было на свете, все остальное – «сумнительно», и как гласит китайская пословица: «нет зазора между бьющим молотом и наковальней – никто не знает, что происходит между мужем и женой».
А что касается любовников и любовниц, так ведь в этом деле Екатерина II и Петр III оставались детьми своей эпохи, так сказать, европейского менталитета и типичного для такого менталитета поведения. Не зря же Петр III хотел развестись с Екатериной и жениться на своей фаворитке и любовнице Воронцовой. Сей акт не выглядел пустой угрозой! Екатерина II прекрасно помнила судьбу своей тезки Екатерины I и судьбу законной жены Петра Первого Евдокии Лопухиной. Женщина очень умная, дальновидная до прозорливости, она легко просчитывала любой поворот событий, и в отличие от мужа, который событиям повиновался, событиями управляла.
Замысел взойти на русский престол и править единовластно, не возникает внезапно! Стать полновластной правительницей державы, про которую сама Екатерина II говорила: «Россия не страна, Россия – вселенная!», не имея на это никакого права – мечта на грани безумия! Удел либо сумасшедшего, либо, в случае воплощения замысла, в случае удачи – гения! Должны совпасть тысячи причин и обстоятельств, чтобы такая безумная авантюра завершилась успехом! Но как видно Россия такая страна, где именно безумные-то планы и воплощаются. А причины и обстоятельства Екатерина начала готовить задолго до того, как возглавила дворцовый переворот.
Ах, она такая сякая! Да у нее не было выбора! Получив власть в руки, Петр III церемониться бы не стал, поскольку и у него не оставалось выхода. Два медведя, как известно, в одной берлоге не живут, даже если это медведь и медведица. Екатерина II и ее окружение давно и умело создавали, как говориться, отрицательный имидж Петру III. Она выглядела жертвой, он – истязателем, дураком и алкоголиком. Последнее неоднократно подтверждалось – в отличии, например, от братьев Орловых, и прочих «гвардионов», внук изобретателя пресловутого «Кубка орла» в винопитии оказался слаб и, как говориться, «стакан не держал». Напоить его «в стельку» было довольно просто, чем постоянно и не пренебрегали, подкрепляя это сплетней о том, что впервые «алкоголик Петр» уличен в «пиянстве» еще, аж в десять лет!
За 186 дней своего правления Петр III сумел восстановить против себя всех, а возвращением из ссылки Бирона еще и основательно напугать. При гениальном руководстве Екатерины, которая оставалась, как бы, в стороне, возник заговор. Но заговорщики предполагали провозгласить государем Павла, а Екатерину сделать при нем регентшей – идея, вынашиваемая еще Елизаветой. Екатерину такой минимум не устраивал. «Все или ничего!» Заручившись поддержкой 40 офицеров, командовавших 10 тысячами солдат, она произвела дворцовый переворот в Петербурге, воспользовавшись тем, что в это время Петр III находился в Ораниенбауме.
Узнав о перевороте, Петр III кинулся в свой любимый Петергоф и приказал своим голштинским войскам занять оборону. Командовать назначил возвращенного из ссылки Миниха. Профессиональный боевой военный генерал-фельдмаршал Миних, (покоритель Крыма) понимая всю бессмысленность защиты Петергофа несколькими полками с весьма ограниченными боеприпасами, предложил переехать в Кронштадт, где находился многочисленный гарнизон и снаряженный флот. Таким образом, восставшему Петербургу можно было бы противопоставить почти равные силы
Однако и здесь Екатерина успела первой! Ее гонцы успели прибыть в Кронштадт до Петра III и уже привели гарнизон к присяге на верность Екатерине II. Когда императорская яхта и сопровождавшая ее галера показались у фортов, с берега их предупредили, что, если они не повернут назад, в них будут стрелять. Пришлось поворачивать обратно. Но и Петергоф к тому времени уже без боя был занят войсками императрицы, так как после отъезда Петра III голштинские войска отвели в Ораниенбаум.
Петр III высадился в Ораниенбауме. Он решил бежать в Польшу, но Елизавета Воронцова стала убеждать его обратиться с просьбой к Екатерине о разрешении им ехать вдвоем в герцогство Голштинское. Еще можно было ускользнуть, убежать, вырваться… Но Петр III всегда занимал пассивную позицию, он приказал снять пушки с позиций и распустить войска. Видя это, Миних с негодованием спросил его, ужели он не умеет умереть как император перед своим войском?
– Если вы боитесь, – продолжал он, – сабельного удара, то возьмите в руки распятие, они не осмелятся вам вредить, а я буду командовать в сражении!
Но император был внутренне сломлен, ему надоела эта Россия, ему не хотелось ни за что в ней бороться, он держался принятого решения и написал своей супруге, что оставляет ей Российское государство и просит только позволения удалиться в свое герцогство Голштинское с фрейлиной Воронцовой и адъютантом Гудовичем. Бедный, бедный кузнечик! Он не понимал, что корону, однажды «воздев на главу», снять можно только с головой!
В ответ Екатерина II послала ему для подписания отречение, текст которого гласил: "В краткое время правительства моего самодержавного Российским государством самым делом узнал я тягость и бремя, силам моим несогласное, чтоб мне не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительство владеть Российским государством, почему и восчувствовал я внутреннюю оного перемену, наклоняющуюся к падению его целости и к приобретению себе вечного чрез то бесславия; того ради помыслив, я сам себе беспристрастно и непринужденно чрез сие объявляю не только всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что я от правительства Российским государством на весь век мой отрицаюся, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом правительства на всю жизнь мою в Российском государстве владеть, ниже оного когда-либо или через какую-либо помощь себе искать, в чем клятву мою чистосердечную перед богом и всецелым светом приношу нелицемерно. Все сие отрицание написал и подписал своею собственною рукой".
Петр Федорович покорно переписал и подписал отречение. После чего 28 июня 1762 г. вместе с Воронцовой и Гудовичем был отвезен в Рошпу, где его содержали под арестом. Один из историков того периода считает, что "поведение Петра III на престоле обнаруживало его душевную болезнь; поведение же во время переворота рисует его и трусом и идиотом". "Он дал прогнать себя с престола, как мальчишка, которого отсылают спать", – сказал про Петра III король прусский Фридрих II.
Человек – всегда человек, может стать героем, может жертвой, может и дураком! Дурак не медицинское явление, не идиот от рождения, дурак в социальном смысле – человек не на своем месте. Ну, жил бы принц Карл Ульрих Петр у себя в Голштинии, был бы наверное добрым герцогом, попивал бы винцо, играл на скрипке, таскался за фрейлинами, тискал крестьянских девок… Все как у людей! Нет! Вознесло его на такую высоту, куда он совсем не хотел и где находиться при всех своих законных правах, не имел способностей.Лишившись трона, он не обрел вожделенный покой. И очень скоро понял, что смерть его при дверях. Что явствует из нескольких записок к царственной супруге, интересных тем, что из них становится ясным его положение узника. В Ропше, он попросил оставить ему скрипку, собаку и слугу – негра, что было исполнено – все лучше, чем у бедного Ивана Антоновича, которого он видел в Шлиссербурге.
Но Екатерине II не нужен был свергнутый император, которого даже без его воли, можно попытаться вернуть на царство. Разумеется, никакой санкции на убийство она не давала! Охотники и так ее поняли, а поняв – исполнили!
6 июля перед обедом подали водку, разлитую в рюмки, та, что предназначалась Петру Федоровичу – с ядом. Он, заподозрив неладное, пить отказался. Тогда Алексей Орлов попытался влить ему водку в рот насильно. Петр стал вырываться. На помощь к Орлову подбежали князь Федор Сергеевич Барятинский и Григорий Потемкин. Они стянули салфеткой шею императора, а Орлов обеими ногами давил ему на грудь. Соединенными усилиями они его задушили. 43.)
Немедленно после убийства, Алексей Орлов направил императрице письмо, которое она сохранила до конца своих дней, как индульгенцию, как отпущение собственного греха.
"Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князь Федором (Барятинским); не успели мы разнять, а его уже не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорей окончить. Свет не мил: прогневили тебя и погубили души навек"
Толково написано. Недаром, громила с проломленным пивной кружкой лицом, от того оно всегда казалось криво улыбающимся, по уму стоял вровень с матушкой Екатериной II, много чело в жизни преуспел, начиная от морской победы при Чесме, депортации в Россию княжны Таракановой, до выведения орловского рысака и создания цыганских хоров. Хорошую бумагу сочинил. Молодец!
Формально был наказан. От двора отослан… в Италию – поправлять здоровье! Премию получил изрядную. Пять братьев Орловых только деньгами получили семнадцать миллионов золотых рублей – четыре государственных бюджета. Больше них получил только Потемкин – 50 миллионов. А записка, возможно, плод совместного творчества нескольких умнейших и бессовестнейших людей целой эпохи, сработала и позже.
После смерти Екатерины II, Павел I, прочитав письмо, сказал князю А. А. Безбородко: "Слава Богу! Это письмо рассеяло и тень сомнения, которая могла бы еще сохраниться у меня"
Бедного удушенного «кузнечика», нарядили в мундир голштинца, привезли в Петербург и выставили для прощания. Через три дня его похоронили в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры рядом с бывшей правительницей Анной Леопольдовной.
Тридцать четыре года спустя, в 1796 г., император Павел I приказал достать гроб с телом Петра III. Вместе с женой и детьми Павел присутствовал на торжественной церемонии коронования останков бывшего императора и перезахоронении их в Петропавловском соборе рядом с гробом Екатерины II.

Железная маска, каменный мешок
Иоанн VI Антонович (12.08.1740-04.07.1764) – император с 17 октября 1740 по 25 ноября 1741 г., сын племянницы императрицы Анны Иоанновны, принцессы Анны Леопольдовны Мекленбургской и принца Антона-Ульриха Брауншвейг – Люнебургского. Возведен на престол после смерти своей двоюродной бабки императрицы Анны Иоанновны. Манифестом Анны Иоанновны от 5 октября 1740 г. он был объявлен наследником престола. Незадолго до своей смерти Анна Иоанновна подписала манифест, которым до совершеннолетия Иоанна (то есть до исполнения ему 17 лет) регентом при нем назначался ее фаворит герцог Бирон.После смерти Анны Иоанновны, ее племянница Анна Леопольдовна, в ночь с 8 на 9 ноября 1740 г., произвела дворцовый переворот и провозгласила себя правительницей государства. Бирон, арестованный генерал – фельдмаршалом графом Б. X. Минихом, был отправлен в ссылку.
Через год, опять таки в ночь с 24 на 25 ноября 1741 г., цесаревна Елизавета Петровна (дочь Петра I) вместе с частью преданных ей офицеров и солдат Преображенского полка арестовала правительницу Анну Леопольдовну с мужем и детьми, в том числе и годовалого императора Иоанна VI Антоновича.
12 декабря низложенный император вместе со всей семьей под присмотром генерал-лейтенанта В. О. Салтыкова был отправлен в Ригу в обмен на обязательство родителей отречься за него от всяких прав на российский престол. Елизавета Петровна обещала отпустить их на этом условии за границу. Но через семь месяцев была предпринята попытка организовать заговор против Елизаветы Петровны и снова возвести на престол Иоанна VI. Тогда Елизавета Петровна изменила свое намерение и в целях безопасности решила не выпускать Иоанна и его родителей, как опасных претендентов, из пределов России.
13 декабря 1742 г. арестованных перевезли в крепость Динамюнде. 13 января 1744 г. последовал новый указ о переводе семьи в город Раненбург Рязанской губернии.
27 июня 1744 г. новым указом императрицы было предписано барону Н. А. Корфу отвезти царственных узников в Соловецкий монастырь, причем Иоанн в течение всего путешествия и во время пребывания на Соловках должен был быть совершенно изолирован от своей семьи. Никому из посторонних не разрешалось видеться с ним, кроме специально приставленного надсмотрщика. Корф довез арестованного Иоанна и его семью только до Холмогор и, объяснив Елизавете всю трудность перевоза их на Соловки и содержания там в секрете, убедил оставить в этом городе. Здесь Иоанн пробыл около 12 лет в полном одиночестве. Единственным человеком, с которым он мог видеться, был наблюдавший за ним майор Миллер. Тем не менее, слухи пребывании Иоанна в Холмогорах распространились, и правительство решило принять новые меры предосторожности.
В начале 1756 г. сержанту лейб-кампании Савину предписано было тайно вывезти Иоанна из Холмогор и доставить Шлиссельбург. Прочих членов Брауншвейгского семейства оставили в Холмогорах и содержали по-прежнему под стражей в секрете. В Шлиссельбурге Иоанна содержали в одиночном заключении. О том, кто он такой, знали только три офицера из его охраны. Им было запрещено говорить Иоанну, где он находился. Даже комендант крепости не знал, кто содержится в ней под именем "известного арестанта". Однако, Иоанн откуда то знал о своем происхождении и называл себя государем. Вопреки строгому запрещению обучать его, он у кого-то научился грамоте, и тогда ему разрешили читать Библию. Не сохранилась и тайна пребывания его в Шлиссельбурге
С воцарением Петра III положение Иоанна не улучшилось а, скорее, изменилось к худшему, хотя и шли разговоры о намерении Петра III освободить узника. 1 января 1762 г. Петр III подписал указ на имя капитана Преображенского полка князя Чюрмантеева, в котором сказано: "Командированы вы для караула некоторого важного арестанта в Шлиссельбургской крепости, которого содержать повелеваем так, как именной указ и инструкция от нашего генерал-фельдмаршала графа Шувалова повелевают, да впредь в посылаемых от него, графа Шувалова, ордерах буде писано во всем неотменно. Буде ж сверх нашего чаяния кто отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться сколько можно и арестанта живого в руки не отдавать" В ордере своем от того же числа на имя Чюрмантеева граф Шувалов писал: "Если ж арестованный станет чинить какие непорядки, то сажать тогда на цепь, доколе он усмирится, буде и того не послушает, то бить по вашему рассмотрению палкой и плетью".
Петр III решил инкогнито лично осмотреть бывшего императора. В марте 1762 г. император, одевшись офицером и захватив с собой повеление от самого себя на имя шлиссельбургского коменданта в сопровождении генерал-аншефа генерал-полицмейстера барона Корфа, Александра Нарышкина, фон Унгерна и статского советника Волкова, прибыл в крепость и посетил узника. Подробности этого посещена содержатся у собирателя русских исторических материалов Бюшинга: "Он пошел со своими спутниками в казематы, где содержался принц, и нашел, что жилище довольно сносно и скудно снабжено самой бедной мебелью. Одежда принца бы ла самая бедная. Он был совершенно без всяких понятий и говорил бессвязно. То он утверждал, что он император Иоанн, то уверял, что этого императора нет больше на свете, а его дух перешел в него. После первого вопроса, кто он такой? – он отвечал: "Император Иван"; его потом продолжали спрашивать, как это ему пришло в голову, что он принц или император? Откуда он про то узнал? Он отвечал, что знает это от своих родителей и от солдат. Продолжали спрашивать: что он знает про своих родителей? Он уверял, что он еще их помнит".
Но вот произошел новый переворот, и на русском престоле Петра III заменила Екатерина П, формально не имевшая никаких прав на русский престол. Опять таки, формально таким правом обладал Иоанн VI. Легко догадаться , что жить ему оставалось недолго. Вместо Чюрмантеева для охраны Иоанна VI назначены капитан Власьев и поручик Чекин. К указу об их назначении прилагалась инструкция, подписанная Н. И. Паниным, в которой было сказано: "Разговоры вам употреблять с арестантом такие, чтоб в нем возбуждать склонность к духовному чину, т. е. к монашеству, и что ему тогда имя надобно будет переменить, а называть его будут вместо Григория – Геврагий, толкуя ему, что житие его Богом уже определено к иночеству… В покое с ним в ночное время ночевать вам обоим. Ежели паче чаяния, случится, чтоб кто пришел с командой или один, хотя бы то был и комендант, или иной какой офицер, без именного за собственноручным его императорского величества подписанием повеления или без письменного от меня приказа, и хотел арестанта у вас взять, то оного никому не отдавать, и почитать все за подлог или неприятельскую руку. Буде же так оная сильна будет рука, что спастись не можно: то арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать".
Власьев и Чекин аккуратно исполняли предписанное им "ежедневное втолковывание" и вскоре сообщили, что арестант согласен, в монашеский чин он желает, только отвергает имя Геврагий, а хочет быть Феодосием.
Стоявший в гарнизоне крепости подпоручик Смоленского пехотного полка Василий Яковлевич Мирович, узнавший тайну секретного узника и видевший, с какой легкостью был свергнут с престола Петр III, задумал освободить его и провозгласить императором; в ночь с 4 на 5 июля 1764 г. он приступил к исполнению своего замысла, с помощью поддельных манифестов склонил на свою сторону гарнизонных солдат, арестовал коменданта крепости Бередникова и потребовал выдачи Иоанна. Сперва приставленная к узнику охрана сопротивлялась, но затем сдалась, предварительно, по точному указанию инструкции, убив Иоанна.
А. С. Пушкин писал: "Когда родился Иоанн Антонович, то императрица Анна Иоанновна послала к Эйлеру приказание составить гороскоп новорожденному. Он занялся гороскопом вместе с другим академиком. Они составили его по всем правилам астрологии, хотя и не верили ей. Заключение, выведенное ими, испугало обоих математиков – и они послали императрице другой гороскоп, в котором предсказали новорожденному всякие благополучия. Эйлер сохранил, однако ж, первый и показывал его графу К. Г. Разумовскому, когда судьба несчастного Иоанна Антоновича совершилась".
В рукописной записке на английском языке неизвестного автора прошлого столетия, которая хранится в Британском музее в Лондоне, а копия с нее в Публичной библиотеке города Ленинграда, имеются следующие подробности об этом событии: "Власьев и Чекин напали с обнаженными шпагами на несчастного принца, который проснулся от шума и вскочил с постели. Он защитился от их ударов, и, хотя был ранен в руку, он сломал одному из них шпагу, тогда, не имея никакого оружия, и почти совершенно нагой, но воодушевленный отчаянием, он продолжал сильно сопротивляться, пока наконец они его не одолели и ранили во многих местах; тут наконец он был окончательно умерщвлен одним из офицеров, который проколол его насквозь сзади"
После тщательного расследования, определившего, что сообщников у Мировича не было, его приговорили к смертной казни. 15 сентября в Петербурге ему отрубили голову, а вечером того же дня тело Мировича было сожжено вместе с эшафотом. В этот же день в Петербурге три капрала и три рядовых, помогавших Мировичу, были прогнаны через строй солдат из тысячи человек десять раз (один из них, Писклов, 12 раз) и сосланы потом на каторгу. Остальные виновные из рядовых в количестве 41 человека тоже 15 сентября в Шлиссельбурге были прогнаны сквозь строй и направлены на службу в Сибирский корпус. Многие современники событий считали, что Мирович исполнял волю Екатерины II – об этом пишет и Е. Р. Дашкова. Екатерина знала об этих разговорах и намеренно придала процессу над Мировичем "полную гласность" (его допрос и весь процесс происходил при участии не только всех сенаторов, но и всех президентов и вице-президентов коллегий и генералов Петербургской дивизии) и даже издала манифест с изложением дела. Поясняя одной из своих корреспонденток в Европе смысл этого документа, императрица писала: "Он (то есть манифест) был сочинен вовсе не для иностранных держав, а для того, чтобы уведомить Российскую империю о смерти Ивана; надобно было сказать, как он умер, более ста человек были свидетелями его смерти и покушения изменника, не было поэтому возможности не написать обстоятельного известия; не сделать этого – значит подтвердить злонамеренные слухи; шаг был деликатный; я думала, что всего лучше сказать правду".
Никаких документальных источников, которые подтверждали бы участие Екатерины II, в этом деле нет, однако рядом авторитетных исследователей, в том числе и почетным членом Академии наук В. В. Стасовым, высказывается мнение о том, что попытка освобождения Иоанна была тщательно отработана Екатериной II и только выполнена Мировичем. Как сподвижник гетмана Мазепы, дед Мировича был лишен поместий. За грехи деда расплачивался и внук, все это сказывалось на его продвижении по службе, что било по самолюбию молодого человека. Екатерине II, искавшей исполнителей своего плана избавления от претендента на престол, стало известно о Мировиче. Ему было предложено инсценировать попытку освобождения императора, которую он и сделал. За то, что Мирович был уверен в собственной безнаказанности за содеянное, говорит и тот факт, что, стоя на эшафоте, он до последней минуты ждал гонца от императрицы с уведомлением о помиловании.

Екатерина Великая – русская?
Одно из самых блистательных царствований, и в русской и в мировой истории, чьи итоги общеизвестны, ибо не в петровскую, а в екатерининскую эпоху Россия стала ведущей мировой державой. Поистине Екатерина II – Великая Государыня! Недаром ее именем назывались города, и ей воздвигались на народные пожертвования памятники. Вот с памятника и начнем. С того самого знаменитого, что воздвигнут в Петербурге 44.)
Как и всем произведением Микешина ему свойственна почти книжная повествовательность. Фактически, это несколько портретов- памятников сподвижникам и фаворитам Екатерины II., каждый из которых, достоин собственного пьедестала: Полководцы П.А. Румянцев, А.В. Суворов, флотоводец В.Я. Чичагов, дипломат А.А. Безбородко, государственные деятели А.Г. Орлов, Г.А. Потемкин, великие Г.Р. Державин и Е. Р. Дашкова,… Девятый в этом сонме выдающихся личностей И.И. Бецкой, коего принято считать основоположником Русской педагогической системы, воплощением которой стало “Воспитательное общество благородных девиц” (Смольный монастырь). О нем большинству «петербуржцев и гостей нашего города» – как зазывно кричат руководители автобусных экскурсий, отъезжающих от Гостиного двора во все концы северной столицы, мало что известно. Разглядывая памятник они опознают Суворова, Дашкову, Державина, даже Потемкина… а вот читая бронзовые литеры «И.И. Бецкий» вопрошают: – Кто это?
Между тем, Иван Иванович был личностью удивительной, во многом сформировавший духовный и нравственный облик русских людей целой эпохи, последовавшей за царствованием Екатерины и давшей тысячи великих людей. Его педагогические взгляды сегодня удивительно современны. «Бецкой был одушевлен идеей (подсказанной ему энциклопедистами и Руссо) о создании новой породы людей силой воспитания. Причем, предпочтение отдавалось общему образованию, в противоположность увлечению образованием – специальным, делая главный упор на нравственное развитие юношества. Признавая могущество воспитания, которым “даруется новое бытие и производится новый род подданных”, Бецкой возлагал на государство обязанность воспитывать народ и от новой педагогической системы ожидал искоренения двух главнейших недостатков прежней: односторонности специального образования и пренебрежения нравственным началом при развитии человеческих способностей. Одно учение бессильно производить истинно полезных граждан: кроме просвещения ума наукой, необходимо облагораживание сердца. Этот нравственный элемент должен занимать в воспитании первое место: благонравие учеников должно быть предпочитаемо их успехам. Но воспитание не достигает своей цели, если не будут разъединены между собой два смежных поколения, из которых одно, старшее, погрязло в невежестве и рутине, а другому, младшему, грозила бы подобная же участь, если не поставить между ними искусственной преграды, если не закрыть всех путей, которыми старые рутинеры, “зверообразные и неистовые в словах и поступках”, распространяли свое влияние на юные и незрелые умы подрастающего поколения. Такой искусственной преградой должны были явиться закрытые школы (интернаты), где предполагалось выдерживать детей до тех пор, пока не созреет их ум и не окрепнут привычки к иной, просвещенной среде. К мысли педагогической присоединялась не менее важная мысль политическая: создать в России образованное некое третье сословие, отсутствие которого сильно чувствовалось в нашем государственном строе.
Бецкой видел, как росло на Западе нравственное и экономическое значение этого сословия, и вспоминал о своем отечестве, где “два чина только установлены: дворяне и крестьяне”, а купцы, мещане, ремесленники никакого значения не имели. В видах образования “третьего чина людей” учреждены были при шляхетном корпусе и при Академии художеств воспитательные мещанские училища. Воспитанники их, а равно и питомцы воспитательного дома и коммерческого училища, отличившиеся благонравием и успехами, получали потомственную свободу и разные гражданские права. Все эти педагогические планы вместе с различными постановлениями об училищах собраны в отдельном издании: “Собрание учреждений и предписаний касательно воспитания в России обоего пола благородного и мещанского юношества” (3 части, СПб., 1789—91).
Идея воспитания “новой породы людей” не могла осуществиться, потому что нет возможности отделить воспитанников от общества, из которого они берутся и в которое опять должны возвратиться; но все-таки за Бецким осталась та важная заслуга, что он первый явился поборником общего образования, энергической деятельностью по учреждению городских училищ много помог распространению грамотности и, кроме того, положил начало женскому образованию в России».
Как же так? Даже если учитывать все так сказать служебные заслуги Ивана Ивановича 45)для того, чтобы стать рядом с Потемкиным и Суворовым, представляется, что этих заслуг маловато… Возникает ощущение, что было еще нечто, за что Государыня Екатерина II «по вступлении на престол поставила Бецкого в исключительное положение: он находился в непосредственной зависимости только от ее особы. Вообще, Екатерина относилась к Бецкому с большим уважением и окружала его почетом; но в дела государственные он не вмешивался и влияния на них не имел». Однако, Екатерина произвела его в действительные тайные советники и наградила огромными богатствами, значительную долю которых он употреблял на дела благотворительности и особенно – на развитие воспитательных учреждений. В 1778 г. за свою широкую благотворительность он был торжественно награжден от сената большой золотой медалью “за любовь к отечеству”. Прожив некоторое время в Москве, он возвратился в Петербург и здесь открыл, по образцу московского, воспитательный дом, а при нем – вдовью, сохранную и ссудную казны, в пользу которых сделал огромные пожертвования». Но широчайшей благотворительности тоже недостаточно, чтобы занять то место при Государыне, которое занимал Иван Иванович.
А кто он собственно такой? Вглядимся пристальнее в его биографию. Иван Иванович родился в Стокгольме 3 февраля 1704 года. Предположительно, его матерью была баронесса Вреде, отцом «последний боярин» – будущий генерал фельдмаршал князь Иван Юрьевич Трубецкой. Род Трубецких – один из знатнейших русских княжеских родов восходит основателю рода литовскому князю Ольгерду сыну великого князя литовского Гедимина. Любимец Петра I, Иван Юрьевич Трубецкой начал службу в Преображенском полку; в 1698 г. был новгородским наместником; в самом начале великой Северной войны был взят шведами в плен и содержался там до 1718 г. Россия много обязана Ивану Юрьевичу Трубецкому ставшему в плену, фактически, резидентом русской разведки, потому и встречен он был на родине как герой. Он был человеком влиятельным, хотя бывал и в опале. Однако, при вступлении на престол Анны Иоанновны (1730), князь Трубецкой явился ярым сторонником восстановления самодержавия, за что императрица пожаловала его званием сенатора, а в 1739 г. назначила московским генерал – губернатором. Умер в преклонных летах, в 1750 г. Трубецкой любил сына, удостоверив свое отцовство его фамилией, отбросив, как это было принято, первый слог из княжеской.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71066419?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.