Главная страница | Социальная фантастика | Пыль и Порох: Тильт

Пыль и Порох: Тильт
Полина Кафтанюк
Тильт – покерный термин, обозначающий состояние умственного или эмоционального замешательства, или разочарования, при котором игрок принимает неоптимальную стратегию, что обычно приводит к чрезмерной агрессии игрока.
Первая часть цикла «Пыль и Порох». История о революции и ee последствиях, о громких словах, необдуманных поступках, трудных решениях, о содействии двух сословий и о том, что же получилось в итоге.

Полина Кафтанюк
Пыль и Порох: Тильт

Глава 1
– Эй! Эй! – извозчик неохотно остановил повозку и повернулся к пареньку, бежавшему вслед. Лошадь приглушенно заржала, топнув копытом о сухую землю. – До столицы довезете? – выдохнул парень, кое-как пригладив волосы, и попытался отдышаться.
– Шуруй своей дорогой… – буркнул извозчик, – Или плати пятнадцать хейров.
– Пятнадцать?! – парнишка выпучил глаза, – Как пятнадцать?!
– Пятнадцать.
– Было же десять!
– Я тебе что, на торгаша похож? Либо плати, либо пешком…
– А… можно я пять хейров вам потом отдам? – извозчик поджал губы, – Я же не отстану! – предупредил парнишка, засунув руки в карманы потрепанных брюк и выудив оттуда смятую купюру, – Вот, нате! Только подвезите, меня там ждут… – и, не дожидаясь ответа, он запрыгнул в телегу, чудом не помяв мешки с фруктами, семенами и ящики, набитые всякой дребеденью…

Эрик никогда не жаловался на провинциальную жизнь. В чем-то она была даже лучше столичной жары, шума и ветра. Свобода мысли, еще зеленеющие равнины, невысокие домики и живописные клубы дыма, исходившие от немногочисленных заводов пусть и не могли заменить всполохи разноцветных фейерверков и красно-желтых флажков, развешанных на каждой улице в преддверии праздников, которые устраивала королевская семья, ничто не мешало семье Эрика каждые выходные приезжать в Дахан и веселиться. А так… городская суета не очень подходила бунтарскому духу парня – в его характере было скорее качаться на самодельных качелях возле дома, лазить по деревьям и свешиваться вниз головой, петь песни с соседями у костра и прочие радости жизни того, кому пошел шестнадцатый год. Вскоре, правда, веселья в жизни немного поубавилось – отец Эрика пообещал, что если сын не займётся каким-нибудь приносящим доход трудом, он его отправит на завод, как и старшего брата. Эрик не нашёл дела – но нашёл друзей, даром, что ради них ему приходилось мотаться в столицу, потратив больше двух часов на дорогу. А потом, побегав по улице и обсудив какие-то грандиозные мечты, возвращаться домой – а потом на завод, потому что со средним ребёнком редко кто что-то обсуждает…

– Так почему пятнадцать хейров-то? – спросил Эрик, почесав затылок и думая о том, что оставшиеся пять хейров ему все равно вряд ли отдать. Извозчик отвлёкся от насвистывания какой-то грустной мелодии про влюблённую из далеких краев и неодобрительно фыркнул, подстегнув лошадь поводьями.
– Налоги, парень, налоги… – буркнул он, – Неужто не слышал? Цены, вон, поднимаются… опять…
– Ну как поднимутся, так и спустятся? – усмехнулся Эрик, высунувшись из телеги и подставив растрепанную шевелюру прохладному ветру.
– Дай святые… – извозчик покачал головой.
– Дадут, не сомневайтесь! – Эрик махнул рукой. Его мало волновало повышение цен – пусть именно по жителям провинции это обычно било сильнее многих. Заработать-то всегда можно! Вон брат на заводе, отец на заводе, мать подшивает одежки, скоро сестрички вырастут – и, кто знает, может, землю обрабатывать будут… Сажать там яблоки, хурму, картошку, если приживется… А Эрик… Если бы можно было зарабатывать на веселье, он бы был Гальфретским миллионером. Но пока оставалось веселиться без денег… и быть должным пять хейров за быстрый путь до столицы.

Впереди показались круглые башенки сторожек с острыми шпилями и развевающимися флагами с изображением красно-желтого солнца с каким-то научным символом в центре, который ночью светился то ли из-за особой краски, то ли просто так. Невысокие дома песчаного цвета с покатым крышам и узорчатыми балкончиками отражали свет, исходящий и разноцветных витражных окон. Был слышен редкий и негромкий смех, гомон и веселое бряцание смешных блестяшек, которые висели на прилавках и частенько привлекали детское внимание. Эрик нередко восхищался ночной Астарией. Было в ней что-то магическое – как малиновое солнце медленно опускалось на горизонт, как светлые точечки звезд складывались в странные и необъяснимые фигуры – почему-то в деревне чистое ночное небо не вызывало предчувствия чего-то сказочного – просто смотрели на небо и говорили: завтра дождя не будет. Дождя действительно не предвещало – погода была на удивление хорошая, с лёгким ветерком, которые ерошил и без того непослушную русую шевелюру парня. Эрик выскочил из повозки, как только она выехала на улицу, мощеную ровными плитками, которые в их цветах создавали яркие волнистые узоры, бросил вслед извозчику бойкое «спасибо» и помчался вперед.

Пробежав мимо вордовского патруля, мимо пары высоких фигур в чёрных кожаных куртках, которые весело переговаривались о чем-то и, казалось, совершенно не вписывались в яркий и необычный вид столицы, Эрик свернул за угол и влетел в открытую дверь уже знакомого двухэтажного дома, который стал пунктом его встреч с приятелями, поздоровался с поседевшей женщиной в расписном платке, которая вечно либо вязала, либо рассказывала небылицы, либо продавала солдатам привезённый из, как она заверяла, торговых городков, где стоил немалых денег, алкоголь, либо кормила ребят пирожками с апельсином, проигнорировал ее ворчание о том, что, дескать, негоже детям бегать по городу в такое позднее время и, пробежав пару узких лестничных пролётов, остановился перед дверью, за который слышались высокопарные речи, произносимые деланно-гнусавым голосом, и постучался.

– А, явился! – дверь открыл Женсен, парень года на два старше Эрика, все в том же завязанном странным узлом цветастом галстуке, – Поздновато ты сегодня, друг мой… – он состроил осуждающую физиономии. Эрик рассмеялся и обнял приятеля за плечи. – Пароль?
– Смеёшься? «Умер король!» – дурацкий пароль придуманный клубом «Деятельная молодёжь», в которой все речи произносились нарочито серьезным голосом, а газеты читались «по-богатому» – сидя в поеденным молью коричневом кресле, накинув ногу на ногу и выкуривая длиннющую трубку, привезённой чьим-то дедом из далеких краев, как-то успел прижиться. И было плевать на то, что за такое могли всучить штраф или нажаловаться родителям – никто не слышал, о чем говорили члены клуба. Никто не разглашал их тайны. Эрик влился в эту компанию как-то спонтанно, почти не задумываясь. Но обсуждать происходящее в мире, подкрепляя все это смешными байками, от которых надрывались животы, ему понравилось куда больше, чем просто бесцельно бегать по улицам, скупая разноцветные леденцы и пряники для себя и своей семьи.
– Где тебя носило? – Женсен сдвинулся вбок, пропускная парня в просторную комнату, где стояло пара диванов, табуреток и кресел, в воздухе витал аромат цветов и табака, а оранжевые шторы были плотно задернуты.
– Долго повозку подобрать не мог… – Эрик виновато пожал плечами, – Так еще и когда подобрал, представь себе, до столицы за пятнадцать хейров подвезли! – он всплеснул руками,– Пятнадцать! Сказали, налоги… Но было же десять, ничего не понимаю…
– И это, друзья… – Женсен окинул взглядом комнату, – Будет темой сегодняшнего собрания и наших с вами бесед.

Все они были здесь – и Потрман, и Остин, и Барри и Каролл. И какой-то незнакомый мальчуган, робко сидящий на стуле рядом с окном, который, как выразился Женсен, «возымел честь вступить в сей клуб», который «еще не осчастливился познакомиться со всеми его участниками поближе», но «уже поклялся блюсти честь и законы сего клуба». Эрик в ответ на это представление только расхохотался – Женсен был прирождённым оратором, как утверждали и другие члены клуба, место ему было за городской трибуной, а не в этой комнате…
– Все ждали тебя… – Барри хлопнул севшего рядом Эрика, – Ладно, представься… – все внимание снова оказалось направлено на того мальчугана, ровесника Эрика, подметил тот, если не младше.
– И назови цель вступления в клуб! – поддакнул Женсен, скрестив руки на груди.
– Ну… эм… – мальчика замялся, – Я Мартин… и я… У меня родители… они в сфере управления работают, а мне не рассказывают… говорят, я еще маленький. – Эрик еле удержался от того, чтобы согласно кивнуть. Ему о всяких серьезных вещах тоже мало что говорили, но только не потому, что считали Эрика еще маленьким, а потому что сами не имели о том, что обычно обсуждалось в клубе «Деятельной молодёжи», ни малейшего представления.
– Значит, хочешь знать правду? – слово «правда» Каролл особенно выделил, возвысив тон.
– Да, хочу… – Мартин бодро кивнул.
– Слушай меня, отрок… – Остин и Барри захохотали, стоило Женсену комично расправить плечи и указать на мальчишку повелевающим, почти царским жестом, – Здесь обсуждаются проблемы и принимаются решения…
– А еще курится трубка дедушки Портмана, – вставил Эрик, вызвав волну смешков.
– И курится трубка дедушки Портмана, – Женсен кивнул, – Здесь, в этом необычайно дружественном коллективе мы… – он снова обвёл рукой всех присутствующих, – Чтим каждого и уважаем. Все то, что мы здесь обсуждаем, останется в пределах этих стен.
– Чего? – неуверенно переспросил Мартин.
– Еще не оценил твоего ораторского таланта, Жен, – усмехнулся Остин, – Это значит, что мы тут не лук чистим, а…
– …дискутируем!
– Вот-вот. Поэтому обо всем, о чем мы тут треплемся – рот на замок, а ключик в речку! – пригрозил Каролл.
– Даже взрослым?
– Особенно взрослым! – Женсен всплеснул руками, – Это строго секретная организация! – Эрик хмыкнул, вспоминая, как в этот клуб принимали его самого – с такой же серьезностью и высокопарностью речей, его это даже испугало. Но вскоре выяснилось, что несмотря на серьёзность обсуждаемого, все эти речи были просто смешной и комичной особенностью, которая зацепила каждого. Эрик сразу понял, что останется здесь и не только потому, что новые приятели оказались действительно веселыми ребятами, но и потому что… ему просто нравилось воображать себя героем на белом коне, спасающим город от грядущих бедствий, нравился разгорающийся азарт при одной лишь мысли о том, что он, его поступки и слова будут что-то значить. А Эрик не сомневался – будут. По крайней мере, Женсен так говорил, а ему верить можно.

– И уважать других членов сообщества! – вставил Барри, – Не оскорблять, а высказываться! Не ссориться, а ди-ску-ти-ро-вать! Понял? – Мартин бодро закивал. Женсен выудил из небольшой шкатулки под креслом старинную трубку, вытянутую и покрытую вырезанными на ней узорами, затолкал в напоминающее крохотную чашу окончание сухой табак и поднёс к горящей свече. Трубка спустя несколько секунд задымилась, разнося по комнате приятный аромат, который уже успел стать привычным для все присутствующих.
– И напоследок… – Женсен поднёс Мартину трубку на вытянутых руках, и тот сморщил нос, – Отведай, отрок, сего… нектара для лёгких! В знак членства в нашем клубе.
– Это безопасно вообще? – Мартин сморщил нос.
– Безопасно, безопасно, – заверил его Эрик, – Все у нас курят, и вроде никто не отравился. Так что не бойся.
– Да я… не боюсь… – буркнул мальчуган, принимая трубку из рук Женсена. Остальные парни с интересом уставились на Мартина, и тот, осторожно поднеся трубку к губам и зажмурившись, легонько затянулся, почти тут же закашлялся, чем вызвал добродушный смех и подбадривающий хлопок по плечу. Мартин робко улыбнулся. – Терпимо…
– Он принят! – обьявил Женсен, и это заявление было встречено негромкими аплодисментами и восторженными свистами, – Итак, революционеры, приходим в себя! Тема сегодняшнего обсуждения – налоги!

Глава 2
Забрезжил рассвет. Солнце, багряный, слепящий жаром огненный шар, медленно поднималось надо городом. Эрик уже с полчаса бегал по площади, пытаясь найти кого-то, кто мог бы отвезти его домой, но раз за разом его постигала неудача. В конце концов, каждый стремился попасть в столицу, а не уехать из нее, тем более, в провинцию в часе езды… Пришлось идти пешком… Эрик грустно и тяжело вздохнул, представляя себе, какой нагоняй он получит от отца, если он уже проснулся… в конце концов, после утром парню нужно было тащиться на завод, а работать, учитывая то, что поспать ему почти не удалось, будет вдвойне тяжелее… то есть, еще и от начальника нагоняй… Впрочем, подумал Эрик, выше нос! Выпьет пару чашек крепкого чая, который мама заваривала по утрам отцу и брату, и все будет в порядке! Родной дом показался вдалеке знакомым светло-коричневым пятном. Здесь, вдали от города, было куда прохладнее, рассветные луч солнца были светлыми-светлыми, почти нежно-розовыми, бодрящими. Чувствовался запах утренней росы на траве, негромко щебетали птицы, и внезапно Эрику стало так хорошо, что он остановился на пару секунд и сделал глубокий вдох, ощущая в горле свежесть нового дня.

Долгой и кропотливой работой, стараниями и не без помощи умелых рук полуразвалившийся крохотный домик, который был единственным приданым матери Эрика, превратился в уютное жилище с тремя этажами. Пусть дом и не был большим и просторным, семья Эрика, да и он сам, никогда не жаловались. В конце концов, могло ведь быть и хуже… А пока хозяйство и крохотный огород прекрасно помещались на первом этаже, а спальни для детей и скромная кухня – на втором. Ко входу в дом через второй этаж по деревянной лесенке тоже можно было привыкнуть – Эрик даже находил это забавным и веселым, пусть даже его мать, обожавшая длинные расписные юбки, которые вечно цеплялись за ступеньки и которые потом приходилось зашивать, так не считала. Да и ему сейчас было скорее беспокойно, чем смешно – по этой несчастной лесенке Эрику нужно было как можно незаметнее попасть к себе в комнату. Не то, чтобы он прямо боялся, просто отец… отец все еще считал его ветреным и беззаботным мальчишкой, так что отъезды в столицу без повода он встречал привычным ворчанием, которое тут же пресекалось веселой болтовней сестричек-близняшек, Розы и Элис, требующих рассказать что-нибудь новое о столице, о приближающемся празднике, о том, по какой моде одеваются знатные астарийские дамы, какого цвета платки они носят и где их можно достать…

Половицы под ногами Эрика громко скрипнули. Маленькая комнатка, обставленная расписанными узорами кроватями, встретила его безмятежной тишиной и негромким сопением, но буквально через пару минут на самой близкой к окну кровати кто-то завозился, что-то пробурчав себе под нос сонным голоском.

– Эрик… это ты? – раздался совсем тихий шёпот сестрички. Эрик не смог сдержать улыбки и, подойдя ближе, опустился перед разноцветной кроватью, укрытой стеганым одеялом, из-под которого появилась сперва взъерошенная макушка, а потом и милое девичье личико с россыпью веснушек на щеках.
– Привет, Лилз… – прошептал он в ответ. Девочка улыбнулась, слабо но лучезарно, – Я в столице был… – на эти слова огромные зеленые глаза расширились в восторженном изумлении, – Смотри, что тебе принес, – Эрик выудил из кармана небольшой гладкий стеклянный камушек, который переливался разными цветами, наполняя комнату яркими отблесками. На рынке такого было полно, так что Эрик порой… нет, не воровал, но брал без спроса самые красивые по его мнению стекляшки и отвозил их домой – это ведь даже за преступление не считается, ну кто заметит? А Лили, в жизни которой и так радостей мало, хотя бы восхитится ярко-красными, синими, зелёными или желтыми всполохами, отбрасывающие на стены причудливые, волшебные тени. Сестренка восхищённой ахнула, не сводя взгляда с подарка, который перекатывался по ладони Эрика.
– Спасибо… – проговорила она еле слышно. В глазах девочки отражался неописуемый восторг, который, смешиваясь с рыжеватым светом солнца, который отбрасывал шарик, действительно придавал ее личику что-то по-настоящему сказочное. Какое-то время Лили не сводила взгляда с подарка, наблюдая, как он, перекатываясь по ладони брата, создаёт на стене маленькой комнаты фантастический пейзаж.
Эрик старался быть ответственным. Честно старался, особенно в отношении Лили. В его семье своих никто не бросал, а уж больного ребенка – тем более. Все – и мать, и отец, и Тайлер, и сам Эрик всеми силами старались заработать маленькой девочке как можно больше времени и жизни – лекарства стоили совсем не дёшево, про осмотр врача и говорить не приходилось, не каждый провинциал мог позволить себе такую роскошь. В последний раз, когда доктор навешал семью Эрика, прогнозы были неутешительными – Лили не могла ходить, не могла полноценно двигаться – аномалия позвоночника, с сожалением отметил врач, недолго осталось. И все же, никто не стал подолгу плакать, вытирая слезы сшитыми платками. Все прекрасно понимали – надо не реветь, а делать. Это Эрик выучил лучше всего, и пока отец, мама и брат пропадали на работе, он старался дать сестрёнке как можно больше радости и смеха в ее несчастливой жизни. Это ему удавалось лучше многих, а на улыбку Лили он мог засматриваться часами. Эрику было плевать на то, что шарики закатывались под кровать или разбивались, что запасы сладостей ос временем сходили на «нет». Не это было главным, совсем не это.

– В столице сейчас очень красиво, – начал он, – Флажки развесили… Королевская семья готовится к празднику, я обязательно принесу тебе что-нибудь. Обещаю попросить их сделать тебе во-о-от такую… – Эрик широко развёл руками, – Статую из разноцветных стекляшек. Чтобы там были все-все-все цвета и у нас в комнате был как будто настоящий фейерверк. И попрошу друга нарисовать тебе картину, такую красивую, чтобы ты… смогла все это увидеть. Тебе понравится в столице, Лилз, ты обязательно попадёшь туда, слышишь? – девочка снова улыбнулась, так лучезарно, что Эрик едва не прослезился.
– Мы вместе поедем… – прошептала Лили, – Я хочу на свой День Рождения… попрошу родителей, и мы все вместе… – она мечтательно подняла глаза.
– Верно, Лилз… – Эрик заботливо погладил ее по плечу, – Кстати, к слову о родителях, еще спят?
– Ага… – девочка кивнула и широко зевнула, – Спасибо еще раз…
– Тебе нужно отдохнуть, Лилз… – улыбнулся Эрик, заботливо потрепал девочку макушке. Та прикрыла глаза, мечтательно поглядывая на шарик, и вскоре задремала, мирно посапывая. Эрик вздохнул с улыбкой на губах и, стянув грубые и грязные ботинки, плюхнулся на кровать, надеясь поспать хоть пару часиков.

– Недопустимо! – тщательно пережевывающий горячий омлет отец, пытаясь и говорить, и возмущаться, выглядел до ужаса смешно. Эрик буквально сверлил взглядом свою тарелку с завтраком, пытаясь не расхохотаться во весь голос. Да и девочки негромко хихикали, толкая друг дружку локтями, но им-то можно – девочки, так еще и маленькие. Но говорил отец о вещах вовсе не смешных: – Налоги… Будь прокляты эти налоги! – и тут же пригнул голову, едва избежав кары в виде шлепка маминым полотенцем.
– Не при детях! – шикнула мама, которая увлеченно вертелась у плиты, – И не ворчи. – заметила она с добродушной улыбкой, в которой не было ни капли укоризны, – Ешь давай, остынет. – отец улыбнулся в бороду, насаживая на вилку еще один кусок.
– Так вот, о чем это я! – вскоре продолжил он, искренне стараясь «не ворчать», – Налоги, вот! Повысили… на треть аж, как теперь-то будем… Тайлер рассказал. – Эрик скосил взгляд на старшего брата, уже одетого и собранного. Идеального сына, не иначе. В какой-то степени Эрик искренне завидовал Тайлеру, считая, что в семье его… немного недооценивают, называя порой пустоголовым лодырем, но потом Жен объяснил ему, что в любой семье должен быть как отличник, так и балбес – для равновесия, которое ценнее всего сущего, ибо лишь на нем держится наш бренный мир. Так что Эрику пришлось кое-как свыкнуться с тем, что роль всеобщего любимца была отдана его брату – скромный парень, отличный работяга, честный и трудолюбивый. Неудивительно, что про повышение налогов отец узнал именно от него. На деле Эрик знал гораздо больше – то есть, думал, что знал. На собрании они с ребятами успели обсудить самые возможные теории того, почему вдруг королевская семья решила так подогнать налогоплательщиков. К разным приходили выводом и разные имели мнения на этот счет абсолютно все. Свелось дело к тому, что королевская семья либо решила нанять побольше вордов-патрульных, либо готовилась к войне, либо решила снова заняться каким-нибудь научным проектом, который может или принести ценные плоды, или просто опустошить кошельки всего населения. Но семья Эрика от политики была далека, поэтому свои предположения приходилось держать в себе – а то еще и нагоняй получит за то, что перед работой в столицу мотался.
– Будем работать… – мать тяжело вздохнула, развязывая клетчатый передник.
– Еще ведь лекарства для Лили… – вклинился Тайлер, – Я могу попросить и взять еще одну смену… так хоть денег больше…
– Ты и так работаешь в две, – отец покачал головой, потрепав его по затылку, – Куда еще больше? Вон, лучше брата напряги… – Эрик поднял голову, сосредоточенно дожевывая омлет. Ради сестрички он, конечно, может взять вторую смену, ночную, но работать ночью для него означало то, что с поездками в столицу придется завязывать, как и со встречами с членами клуба «Деятельной Молодёжи», а вот это для Эрика значило практически потерять еще один смысл жизни. Приходилось выбирать между семьей и друзьями…
– Ну хватит болтать. – мать встряхнула полотенцем, – Ешьте… пока еще есть что… – это она добавила еле слышно, но и Эрику, и его брату, и отцу удалось отчетливо уловить нотки предвкушающей горечи. Родители, насколько Эрик знал, ещё в юности столкнулись с последствиями повышения цен и сопутствующего голода… они-то испытали все это на своей шкуре, но старшие дети понимали – ни к чему беззаботно болтающим и хихикающим сестричкам слушать болезненные ноты отчаяния в мамином голосе.

Тайлер, ожидаемо, возмутился, когда за проезд до завода извозчик заломил двадцать хейров. Да и Эрик не остался равнодушным – в два раза больше обычного. Даже в три – до завода ехать было куда дешевле, чем до столицы. Но теперь… на десять с лишним хейров дороже. Может, для богачей эта сумма равнялась ничтожной, но для семьи Эрика эти деньги были тем, что ни в коем случае нельзя бросать на ветер и уж тем более тратить на какую-то поездку. Тайлер скуксился, шёпотом предложив брату дойти пешком, но тот, познавший на себе всю радость долгих пеших прогулок, отказался и предложил извозчику вернуть деньги позже.

– Ты же не отдашь… – возмущённо буркнул Тайлер, поудобнее устраиваясь в повозке, набитой тюками с сеном.
– Может, и отдам… – пробормотал Эрик в ответ, тут же получив от брата осуждающий взгляд исподлобья, – Да ну тебя… Ты бы отдал?
– Отдал бы. – Тайлер вздёрнул подбородок, – Или пошёл бы пешком. Некрасиво так поступать. Может, ему тоже нужны деньги. Извозчики – пыльная работа, братец… – Эрик опустил глаза, чувствуя, как щеки заливаются краской стыда. Тайлер действительно был «образцом человека» в сравнении с его младшим братом – сама добропорядочность. «Его бы ждали в государственном управлении, – подумал Эрик не то с завистью, не то с восхищением.»

Завод, громоздкое каменное сооружение с тремя здоровенными и двумя маленькими трубами, из которых шёл тёмный дым, клубами взвивавшийся к светлому небу, встретил их рёвом и лязгом машин, командами и окриками изнутри. Миновав двоих легионеров в кожаных куртках, безмятежно прислонившихся к серым стенам и охраняющим порядок снаружи, Эрик и Тайлер вместе с другими прибывшими работягами, вошли в негромко скрежещущие ворота с незатейливой квадратной решёткой. Тайлер тут же разговорился с Кирой – симпатичной девушкой с веснушками на щеках, которая подрабатывала на упаковке. Эрик работал на заводе уже несколько месяцев, но тем не менее, понимал далеко не все. Например, зачем огроменным навороченным махинам нужна упаковка. Даже после долгих и нудных объяснений Тайлера он не особенно вник в этот маленький мир трудяг, в котором каждый занят своим делом и работает исправнее всех тех механизмов, которые так часто заедали, что каждый день приходилось вызывать либо кого-то из государственных техников, либо обращаться за помощью к вордам, которые помогали так же неохотно, как и стояли за воротами, жарясь под ярким полуденным солнцем и переругиваясь сквозь зубы. Эрик вполне мог стать вордом, как говорил ему брат. Но на отбор ни его, ни Тайлера никто не пустил, – семье нужны были кормильцы – так что даже если у парня была мечта стать солдатом и носить кожаные куртки с двумя стрелами на плечах, жить среди новейших разработок, хорошего питания и службы мире, ее пришлось оставить. Пока оставалось только переодеться в грубый и затертый комбинезон, сложив свою одежду смятой и небрежной стопкой.

Эрик занимался не самой приятной для себя работой и чувствовал себя не хуже престарелого уборщика на этом самом заводе, чьего имени никто уже и не помнил, но и на пенсию не звал – уж больно забавный был старикашка. Это Тайлер занимался какой-то важной штукой, то ли шлифовкой, то ли еще чем-то – Эрик не вдавался, ему не было особенно важно то, чем занимался брат, главное – законно и деньги есть. Сам же он работал на очистке – обрабатывал солидного размера железные штуковины, которые предназначались то ли для каких-то домов, то ли для строительства мостов, то ли для вордов. Проще говоря, хватал первую попавшуюся с медленно движущегося поскрипывающего и раздражающе шумного конвейера железяку и опускал ее в чан с каким-то раствором, что, как утверждали начальники, должно было увеличить прочность материала. Жидкость воняла препротивно, мерзко пенилась, и даже толстенные перчатки по локоть не спасали от ощущения какой-то… гадости. К неприятным ощущениям добавлялась и ноющая боль в мышцах – от постоянных наклонов и перетаскивания железок на соседний конвейер покалывало в спине и пояснице, плечи уставали от таких нагрузок, но Эрик предпочитал не жаловаться. Еще и духота вкупе с витавшим повсюду запахом химии и металлической стружки добавляли чувства усталости и желания поскорее бросить все это и сбежать в Дахан, к клубу «Деятельной молодёжи». Или к сестрёнке и поболтать с ней о чем-то… Эрик тяжело вздохнул, утер пот со лба и продолжил работать, с каждой минутой напоминая себе, ради чего все это.

Глава 3
– …и мама заявляет ему, мол, вы за протухшие помидоры втридорога берете! – Остин всплеснул руками, – Этот чертов торгаш возмутился, сказал, мол, да за кого вы меня принимаете.
– Надо было ему этим самым помидором… – буркнул Эрик, затягиваясь из дымящейся трубки. Женсен и Мартин согласно закивали. На самом деле Эрик приехал на ночные посиделки раздражённым и уставшим после работы на заводе – их с Тайлером начальник, похоже, был не в духе, потом и орал на всех подряд, покрывая каждого попавшегося под руку бранью. Тайлеру заплатили меньше, чем обычно, и Эрик вступился за брата, но получил лишь нагоняй и от Тайлера, и от начальника. Но здесь, в этой уютной комнатке, пропитавшейся горьким запахом табака и ароматных трав, он чувствовал себя как дома. Даже лучше. Парень блаженно вытянулся в кресле и выпрямил уставшие от долгой ходьбы ноги.
– Так я и сделал! – продолжил Остин, – Я схватил помидор, уже был готов бросить в его нахальную рожу, но тут он начал орать, прибежали ворды и… – он развёл руками, разочарованно вздохнув, – Нам с мамой пришлось уйти…
– А я думаю, – Портман деловито почесал затылок, – Что все скоро успокоится. Не в первый же раз, ребята! Вот сейчас все цены поднялись, ну и ладно. Опустятся. Каждый это знает, чьих угодно родителей спроси, все такое переживали. Чего нам паниковать? Королевская семья все решит, разве нет?
– Да мы-то спокойны… – проворчал Барри, – Но с ценами и рынками ничего же не сделаешь… налоги, налоги, налоги… а платить из своего кармана.
– И в этих словах кроется правда! – Женсен поправил галстук, – Придется нам, достопочтенным, убеждать население великой и богатой страны в том, что у нас не кризис, пусть и краткосрочный, а так, требование небольшой жертвенности ради благого дела, которое, мы надеемся, окупит все страдания каждого проживающего, платящего и проливающего кровь и слезы. – остальные согласно закивали, перешептываясь. Но, тем не менее, Эрик чувствовал, что его оптимизм сходит на нет. В Астарии подобное действительно происходило нередко, но привыкнуть к тому, что в какой-то момент цены и налоги возрастают почти вдвое, пусть и ненадолго, пусть и в скором времени все возвращается на привычный лад, удавалось единицам. Да и были те единицы богачами, для которых деньги не значили практически ничего. Астария привыкла жить вот так, во взлётах и падениях, и ничего не оставалось, кроме как просто с этим смириться. Но Эрик… Эрик уж точно не был тем, кто был готов просто тяжело вздохнуть и работать дальше. Как и его друзья.
– Хорошо, что кровь пока не проливается… – заметил Мартин, неумело затягиваясь и закаливаясь, – Папа говорил, что повсюду люди возмущаются… боятся, как бы все это не растянулось надолго, переживают, что это может быть предвестие кризиса… И тогда вот начнётся… – он обречённо вздохнул, – Произвол…
– Пессимистов не жалуют здесь, отрок! – Женсен снова заговорил в уморительно-высокопарной манере, каким-то образом совмести это с голосом придирчивого старикашки-профессора, и парни рассмеялись. Портман аж закашлялся, выпуская дым изо рта неровными колечками, да и Эрик не сдержал улыбки, согнувшись в кресле. – Кстати, к слову о произволе… – он чуть подался вперед, и остальные вмиг притихли. Женсен выдержал паузу и заговорил негромким, почти заговорщическим голосом: – Я слышал, что в город прибыл кое-кто из Гальфрета. Из Сен-Ладжолса… – парни переглянусь. Эрик нахмурил брови. О Сен-Ладжолсе он слышал, будучи в этом клубе, и слышал всякое. Сен-Ладжолс называли городом богачей, поэтому где-то в глубине души Эрику хотелось однажды отправиться в это место и посмотреть на то, как живут те, кому не приходится голодать и грызться за каждый хейр. Но Остин, чей отец когда-то уезжал в Сен-Ладжолс, чтобы что-то там продать, заверял, что в этом городе уж слишком много воришек и выстрелов. Эрик тогда возразил – воришки и выстрелы в каждом городе и в каждой стране бывают. Но сейчас он навострил уши. – Банда…
– «Козыри», – буркнул до этого помалкивающий Каролл, – Снова.
– А ты откуда знаешь? – Женсен скосил на него недоверчивый взгляд, в котором читались смех и фраза «ты почему это знаешь больше, чем знаю я?».
– Да рассказал мне один знакомый. А тот узнал от своей девушки… – Каролл пожал плечами, – А та – от своей подруги. А та – от дяди, а тот… – он махнул рукой, – Черт его знает. Говорил, что даже их видел… – Эрик восхищенно присвистнул. О банде «Козыри» он и сам слышал, слышал многое, но хорошего в этих словах не было ни капли. Жестокие убийцы, подлецы и воры, как говорили соседи еще два или три года назад, когда эти «дети анархии» приезжали в столицу и город чуть было не взлетел на воздух – такого шуму навели. В итоге дозор патрульных был усилен, а горожане едва не удалились в панику, да и сам Эрик поначалу не на шутку перепугался – ходили слухи, что эти люди грабили всех простолюдинов, а защитить свои скоромные пожитки его семья уж точно не смогла бы. Вскоре все утихло и банда «Козыри» стала лишь страшной сказкой. Для некоторых. Но для кого-то они стали поводом не только для страха, но и для жгучего любопытства, для желания какой-то стычки с ними, выпивки или хотя бы знакомства. Для Эрика, к примеру. Поделиться этим ему было не с кем – засмеют и обзовут глупцом, поэтому все то восхищение, которое Эрик испытывал к этим, как ему казалось, свободным во всех отношениях ребятам, которые делали что хотели и когда хотели, пришлось запрятать подальше и втихомолку завидовать тем, кому явно не приходилось держать себя в оковах семьи, работы и грядущих проблем с деньгами.
– Они ведь чем-то на нас похожи… – задумчиво проговорил Портман.
– Дело говоришь! – согласился Женсен, закивав, – Они – тоже революционеры, только… другого рода. Мы продвигаем идеи и развиваем страну здесь, а они – там. Жаль, что мы о них почти ничего не знаем, плохиши все-таки…
– Тем интереснее… – Эрик пожал плечами.
– Но… они же грабят дома и взрывают здания… воруют деньги… – начал Мартин, – Разве нет? Что в этом хорошего?
– Ай, да ничего ты не понимаешь… – Женсен махнул рукой, – Это же не делает их революционерами в меньшей степени, правильно? А что они там делают – это не предмет нашего обсуждения. Мы обсуждаем изменения в нашей жизни и в жизни государства. Вот мне интересно, над чем в этот раз работает Королевская Семья?
– Мы вроде не учёные… – проговорил Каролл, – Ну, я уж точно…
– Учёные – в трубах моченые… – Эрик не упустил возможности поделиться избитой шуткой, которая, впрочем, продолжала вызывать смех у всех членов клуба.
– А мне вот всегда было интересно, что они там делают, – задумчиво произнес Женсен и оперся подбородком на ладонь, – Ну правда… что-то для нас, простого люда, или что?
– А что они могут делать? – Мартин осторожно подался вперед, – Мне мама рассказывала, что все эти… проекты они хотят использовать для того, чтобы улучшить… э-э-э… – он смешно нахмурил брови, – Жизнь провинциалов и небогатых семей. Создают какие-то орошающие системы, исследуют свойства… растительных культур…
– Короче, не на чепуху деньги наши и родителей наших тратят, – заключил Барри, – Но вот нам откуда знать? Говорить-то могут одно…
– Вот-вот! – Женсен погрозил пальцем.
– Да и если они такие уж прямо учёные… – вклинился Эрик, – То чего ради они полезли на завод?… – парни заинтересованность придвинулись ближе, навострив уши и ожидая подробностей, – Я слышал от брата, что завод стал производить что-то новое… какие-то здоровенные штуковины, которые… я даже не знаю, зачем нужны… – пояснил он, – О том, что и для чего, мне, понятное дело, никто не сказал, но…
– …но мы определённо можем сделать вывод, что это не для орошения зерновых культур, – Каролл развёл руками и затянулся из резной трубки. В ответ раздалось согласное бормотание, – Хотя черт их знает, парни, наше дело…
– …уж точно не узнавать, мы ж не какие-то там шпионы, – подсказал Женсен, – Мы даём людям пищу для ума, а не все вот это… Кстати, многоуважаемые! – он наклонился, потирая спину, и, достав из-под хлипкой кровати с небогато украшенным изголовьем резную деревянную коробочку, которая помещалась в его руках, и обвёл всех присутствующих многозначительным взглядом. Парни придвинулись ближе к Женсену, Эрик подался вперед, пытаясь разглядеть шкатулку. – Смотрите…

Все – и Мартин, и Каролл, и Портман, и Барри, и даже похрапывающий Остин, – ахнули от восторга и удивления. Кто-то похлопал Женсена по плечу в подбадривающем жесте. В коробочке лежал револьвер – настоящий, сияющий, как начищенная монетка, а рядом с ним бархатный мешочек – с патронами, догадался Эрик. Святые силы… оружие… пистолет… он аж глаза выпучил от изумления. Эрик сам хотел себе оружие, но эта мечта казалась ребяческой и несбыточной – никто бы ему пистолет не купил, даже тот, который стреляет деревянными шариками. Стало даже как-то не по себе.

– Где ты достал его? – пискнул Мартин, прижав руки ко рту, —У нас же не продают… все оружие можно купить только…
– Не занудствуй, – отмахнулся Женсен, – Это, парни, вам не какая-то безделушка… Я… стыдно признаться, стащил ее у причала, там же – все слышали? – вроде… рынок, где продают контрабанду. – все эти слова: «стащил», «контрабанда», «оружие» заставляли мальчишек завороженно слушать все, даже если это было обыкновенной небылицей. Астария считалась порядочной страной, но молодёжь все равно встретилась к познанию чего-то нового и в какой-то степени запретного, даже если это был револьвер, привезённый черт весть откуда. Опасное оружие передавалось из рук в руки словно драгоценная хрустальная ваза. Парни осматривали пистолет, восхищённо переговариваясь, пока ценный сувенир не вернулся в руки Женсену.
– Отличный… – присвистнул Каролл.
– Да откуда тебе знать, дубина? – Портман толкнул его в плечо, – Ты ж сам пушку в первый раз видишь!
– И вовсе не в первый! – тот обиженно скрестил руки на груди, —Я у вордов видел! Ну, там, правда, не такие были…
– Ну вот, этот-то другой… – откликнулся Остин, – Но уж точно ничем не хуже… Эх, а если бы это было вордовским пистолетом…
– Они все навороченные, ты бы даже не разобрался как ими пользоваться, соломенная голова… – махнул рукой Портман.
– Ой, а ты-то тут все знаешь! – простонал Барри.
– Так, так, многоуважаемые! – воскликнул Женсен, – Граждане деятели! Забудем же старые обиды и бессмысленные споры! Как вам идея выйти и пострелять из этого подарка судьбы?
– Вернее, подарка старых торговцев с залива… – усмехнулся Эрик. Женсен, идея которого была встречена всеми едва ли не громогласными аплодисментами, выбросил вверх кулак, но от радостных воплей предвкушения парни решили воздержался – в конце концов, столица уже давным давно погрузилась в сон, не хватало еще и чтобы ворды услышали их разговоры… Даже застенчивый Мартин пожал плечами, показывая, что ничего против не имеет.

Компания прошмыгнула на тихую погружённую в сон улочку через окно, стараясь быть как можно более тихими и менее заметными. Из окна вылезали по одному – Мартина, шёпотом кричавшего, что боится высоты, Портман самолично посадил на плечи Женсену. Покинув облюбованное место собраний, парни побежали по направлению к пустоши за городом, где никто не сможет услышать грохот выстрелов, а если кто и услышит, так подумает, что эти ребята охотники на дичь или что-то в этом духе. Даром, что сезон охоты уже закончился. Пустошью Клуб Деятельной Молодежи называли вырубленный лес неподалёку от столицы, от которого остались одни только редкие пеньки и дыры в земле от вырванных с корнем деревьев. Здесь уже давненько ничего не росло, разве что редкая колючая трава, которая щекотала ноги в лёгких штанах и хрустела под подошвой ботинок. Воздух здесь немного свежее, чем в песчаном Дахане, поэтому парни на несколько секунд остановились, задышав полной грудью, что было необходимо после дыма от трубки дедушки Портмана, который заполнил всю комнату для совещания. Тот запах, пряный и немного навязчивый, расслаблял и погружал в сон. Свежая астарийская ночь напротив, бодрила. Эрику очень хотелось раскинуть руки и закричать во все горло, он и сам не знал, почему…

– Так, граждане деятели… – начал Женсен, – Давайте-ка соорудим из сих даров природы что-то, во что можно будет стрелять. Вон! – он указал на пень, который был выше остальных, – На него можно что-нибудь водрузить, и будет… ну… что надо.
– Можно еще один пень поставить сверху, – предложил Каролл, – Только где мы его возьмём…
– Или просто каких-то деревяшек накинуть… – добавил Барри.
– Пучки травы поставить… – поддакнул Портман. Эта идея была дельной, поэтому вся компания так и поступила. На широкий пень водрузили три вырванных пучка травы, парни деловито оглядели самодельные мишени. Вид у этого «сооружения», был, конечно, не ахти, но для пустоши, в которой они находились – вполне себе и неплохо. Женсен выудил из кармана куртки коробочку, в которой лежали револьвер и патроны.
– Ну что же, – начал он, – Допустим, пуль нам не жалко. Предлагаю вам сыграть в игру. Каждый по очереди будет палить в эти колючки. Кто попадёт, будет стрелять снова, идет?
– Идет! – ответили остальные.
– А что получит победитель? – робко спросил Мартин.
– А здесь нет победителей или проигравших, – ответил Женсен, – Здесь есть лишь… Желающие обучиться новому ремеслу. Ну что же, парни, давайте-ка я первым попробую… Заодно объясню, как этим пользоваться… Это если мне не наврали ничего… – усмехнулся он, – Так… – Женсен повертел оружие в руках, – Сначала патроны… Парни, вы уж извините, я из такого еще не стрелял…
– Ты вообще не стрелял, – хохотнул Портман, – Да и мы тоже…
– Ай, пес с вами… – рассмеялся тот, – Так, сначала заложить патроны… – с негромким щелчком из оружия появился цилиндр с несколькими отверстиями, в каждое из которых Женсен вставил по пуле, – Потом снимаем с предохранителя, возводим курок… – Эрик постарался придвинуться ближе, чтобы рассмотреть все, что делает Женсен. Он делал все максимально осторожно, едва ли зажмурил глаза с привычной комичностью, будто бы оружие в его руках могло вот-вот взорваться. Но после возведения курка не произошло ничего ужасного, и вся компания облегченно выдохнула. – Так, теперь прицелиться и… – Женсен сделал несколько шагов назад, закрыв глаза и направив дуло пистолета на пучок травы, нажал куда-то вниз. С громким хлопкам, заставивших всю компанию вздрогнуть, пуля вылетела из револьвера, впившись в пень где-то в паре дюймов от пучка травы, раскидав маленькие щепки и плотно засев в дереве. – Да, граждане… – он шутливо развёл руками, – Не быть мне стрелком! Кто следующий? – промах Женсена заставил лишь сочувственно похлопать друга по спине. Из его руки пистолет взял Каролл, правда, с некоторым опасением, и отошёл на то же расстояние, с которого стрелял Женсен. Выстрелил, зажмурившись. Пуля попала прямо траву, пробив желтоватые стебли со звонким шелестом и вонзившись в дерево. Выстрел получил одобряющие аплодисменты – Каролл не промахнулся. Он победно выбросил вверх кулак и заулыбался. Осмелев, парни передавали пистолет из рук в руки, стреляя и стреляя. Они уже не заботились ни о грохоте, эхом разлетавшимся над пустошью, ни над их громким и радостным смехом, ни над восторженными криками… Мартин занервничал, так что пуля ушла совсем мимо пня, но тот ничуть не расстроился, только отшутился над кривой линией, отмеченной патроном. Барри стрелял с азартом, но в последний момент Эрик и Остин, не удержавшись, слегка подтолкнули его, так что Барри тоже остался без победного попадания. Однако тот даже и мне думал обижаться, только передал пистолет Остину, толкнул его в ответ и принялся щекотать по бедолагу по чему не попадя. Женсен и Портман схватились за животы от хохота, а Эрик и сам не мог понять, от чего смеялся сам – от щекотки или от смеха других. Барри в отместку толкнул Остина, когда пришла его очередь стрелять, так что Остин едва ли не надулся, но всех рассудил Женсен, примирив этих двоих «отроков в порыве беспричинной схватки». Портман был, пожалуй, тем, кто стрелял со знанием дела – его рука не дрожала, револьвер он держал увереннее остальных. Эрик не сразу вспомнил, что отец Портмана был охотником, хранившим дома винтовку и уж точно показывавшим сыну то, как с ней обращаться. Тем не менее, успех Портмана был встречен рукоплесканиями и пожатием ему руки.
– Хоть кто-то мне в компанию! – воскликнул Каролл.
– Вы, граждане стреляющие, и будете нашим оплотом и нашей защитой… – пробасил Женсен не без театральности. Револьвер вскоре оказался в руках Эрика, и тогда тот понял, что, кажется… нервничает.

Эрику никогда прежде не доводилось стрелять. Не из чего. Разве что бить камнями листву деревьев в саду, что выходило удачно. Он знал, что его компания не станет насмехаться из-за промаха, не станет злорадствовать и стыдить, но произвести хорошее впечатление все же хотелось. Ствол револьвера показался гладким и приятным, его удобно было держать в руке – Женсен приобрел хорошее оружие, тут уж ничего не скажешь. Почему-то в голове всплыла его инструкция: «заложить патроны, возвести курок, прицелиться и… стрелять». Правда, как именно стрелять так, чтобы попасть по мишени наверняка – об этом не мог знать даже Портман. Кроме того, по спине Эрика внезапно пополз недобрый холодок… Он чувствовал на себе несколько взглядов – членов клуба революционером и… кого-то еще… Его не оставляло предчувствие того, что за всей компанией смотрит кто-то еще. Эрик торопливо огляделся по сторонами, окинув взглядом пустошь, вырубленных деревья, желтые стены города, но не увидел ничего подозрительного. Столица молчала в крепком сне. И все же Эрик взял пистолет правой рукой, направив дуло на один из трёх пучков травы и стараясь унять дрожь в пальцах… Он нажал на нижний рычажок, и пуля с громким хлопком, еле видимым огоньком и дымом вылетела из пистолета. Раздался резкий звук, и Эрик пару раз моргнул, попытавшись увидеть, куда попал.

– Молодец! – Каролл, показав ему поднятый большой палец. Эрик попал прямо по мишени из травы. С первого выстрела! Вот это повезло! Так и хотелось выбросить вверх кулак и воскликнуть «Ура!». – Вот они, мы, троица стреляющих! – он приобнял Эрик и Портмана за плечи, – Видишь, Жен, по крайней мере, есть хоть кто-то, кто будет прикрывать ваши задницы, пока вы будете толкать ваши рассуждения в массы! – Женсен удовлетворенно кивнул и улыбнулся.
– Молодцы вы, парни! – произнес он, а потом обратился ко всем: – Ну что, кто не промазал, давайте еще по разочку! Чтобы закрепить успех! И остальным показать, как это делается! Не может же из нас всех стрелять только трое, так? – парни закивали, – Портман, Каролл, Эрик, давайте еще разок! – это предложение было встречено восторженными возгласами. Портман принял вторую попытку первым. На этот раз он выглядел куда более расслабленным, словно его рука привыкла к стволу револьвера. Выстрел поразил пучок травы, который до этого оставался невредимым, и Портман довольно вскинул подбородок.
– Отличный выстрел! – проговорил Мартин с немалой долей восхищения в голосе.
– Ага! Как ты это делаешь, Портман? – Каролл легонько толкнул его в плечо, забирая пистолет.
– Да перестань ты, всего-то два удачных… – Портман пожал плечами, – Просто… ну… Видишь цель, не видишь препятствий, жмёшь на спусковой крючок – и все…
– Ну-ка… – Каролл зажмурил один глаз, направляя дуло револьвера напучить травы, – Сейчас я… – но эта попытка успехом не увенчалась. Пуля влетела в дерево и разбросала мелкие щепочки в каком-то дюйме от пучка травы… – Черт возьми! – воскликнул он, махнув рукой.
– У всех бывают поражения, – подбодрил его Женсен, хлопнув по плечу, – Все в порядке, не расстраивайся! – в ответ Каролл грустно кивнул и передал пистолет Эрику. Тот не стал медлить – глубоко вздохнул и, даже не целясь, выстрелил.
– Очуметь! – Каролл выпучил глаза, подошел к Эрику и взъерошил его и без того растрёпанные волосы, – Вот это ты даёшь, Эрик!
– Вот уж точно! – поддакнул Портман, указывая на пучок травы, в край которого Эрику удалось попасть, – Ты или везунчик, или прирождённый стрелок! – тот смутился, не ожидая наплыва комплиментов от друзей. Даже Женсен пожал ему руку, сказав, что попробует достать еще патронов для Эрика, чтобы они с Портманом смогли тренироваться и рассказывать остальным, как это работает… Эрик закивал, бормоча благодарности, и огляделся по сторонам. Почему-то ощущение, что за ними кто-то наблюдает, никак не желало оставлять его.

Глава 4
Столица буквально светилась в лучах полуденного солнца. Разноцветные флажки развешанные на каждом окне красочными гирляндами, колыхались от легкого и теплого ветерка. Герб Астарии гордо развевался на флагштоке огромного стеклянного купола где-то вдалеке – королевской лаборатории. С рассветом на площадь выбежала целая толпа торговцев, которые принялись раскладывать блестящие украшения, ткани и пряности, орехи, фрукты и ягоды, привезенные из Латсвена, и воздух наполнился ароматом трав и специй, приправленных свежими цитрусовыми нотками. Яркие костюмы теплых цветов, расшитые блестящими нитями одежды астарийской знати, веселая музыка, играющая из переполненных полупьяными прихожанами таверн… Словом, карнавал, устраиваемый королевской семьей обещал быть роскошным мероприятием.

Эрик не особенно хотел идти. После ночной встречи к клубе «Деятельной молодежи» ему очень хотелось хорошенько выспаться. Но обещание, данное им Лили, заставило Эрика неторопливо потянуться на кровати и растрепать волосы, а потому недовольно подняться с спуститься вниз, где родители, брат и сестры уже обсуждали подробности грядущего мероприятия. Не то, чтобы у Эрика в конечном итоге оказался выбор – его просто схватили за руку, чуть ли не силой обрядили в выходной костюм и выпихнули на улицу вместе с сестричками и Тайлером, пока отец приглаживал бороду, а мать поправляла прическу, сетуя на то, что ее платье, в котором она собиралась пойти на карнавал, надо было ушить или хотя бы украсить. В конце концов, вся семья отправилась в столицу, из которой уже доносился оживленный смех и веселая музыка. Эрик зевал всю дорогу, попутно отвечая на десятки вопросов сестер: «А как там?», «Там красиво?», «А там можно потанцевать?», «А мама разрешит мне купить то ожерелье?», «А какого цвета сейчас флажки? Я надела красное платье, а вдруг они будут фиолетовыми?». Эрик не успел ответить на эти вопросы. Девочки вдруг громко ахнули, даже Тайлер изумлено раскрыл рот. Водоворот оранжево-желтого, позолоченного, громкого, веселого и звенящего буквально затянул Эрика и всю его семью в столицу. Девочки тут же ринулись по вымощенной светло-желтыми камнями дороге по направлению к ярмарке, проигнорировав вскрик мамы «Не убегайте далеко! Скоро речь короля!». Тайлер озирался по сторонам, словно не зная, куда пойти и чем заняться. Чего греха таить, Эрик и сам немого растерялся, чувствуя, как в его сознании разгорается безудержная жажда повеселиться, сходить в какой-нибудь бар, наплевав на то, что ему еще рановато, поучаствовать во всяких смешных конкурсах, вроде прыжков через веревочку, купить сладкие леденцы и фрукты, купить что-нибудь красивое и блестящее для Лили… Мама ободряюще похлопала Эрика по плечу и взъерошила волосы Тайлера.
– Бегите, парни! – пробасил отец, – Веселитесь, для вас же тут сделали…
– Один из самых лучших карнавалов на нашей памяти… – мечтательно проговорила мать – Развлекайтесь! Встретимся на площади, послушаем хоть, в честь чего этот праздник… И приглядите за девочками! – эти слова для Эрика и Тайлера стали будто бы сигналом к действию. Эрик ринулся впереди в красочную толпу, танцующую и веселящуюся на каждой улице. Он огибал яркие фигуры, проскакивал мимо вордов, которые выделялись из общей массы черной униформой, которая все-таки была украшена гербом Астарии на плечах. Кажется, на одного из патрульных озорные дети повесили украшенную разноцветными флажками гирлянду, и теперь он недовольно ворчал на смеющихся над ним сослуживцев. Даже Эрик не удержался от хохота и чуть не сбил дыхание. Воздух был пропитан всеобщим восторгом и добродушием, казалось, все и забыли о том, что недавно королевская семья снова подняла налоги. Даже торговцы предлагали свой товар с улыбкой и громкими криками, а их товар быстро раскупали. У Эрика было с собой немного денег, и он купил огромное сладкое яблоко в карамели. Уминая лакомство за обе щеки, он отправился на площадь, где уже играла громкая музыка вперемешку с нестройными голосами подпевающих, которые, вдобавок ко всему, предлагали имбирное пиво по рецепту, с их слов, из Сен-Ладжолса. На площади Эрик заметил Розу и Элис, которые в паре прыгали через веревочку, хохоча во весь голос. Кто-то впихнул ему в руку маленький белый цветочек, который Эрик воткнул в растрепавшиеся от бега волосы. Вдруг кто-то со всей силы хлопнул его по обеим плечам. Эрик аж вздрогнул от неожиданности, его ноги едва не подкосились.

– Черт возьми! – выругался он, роняя наполовину съеденное яблоко.
– Сюрприз! – из-за его спины показались Портман и Женсен, оба держали в руках два лукошка, набитых фруктами и прикрытых тряпицей с гербом Астарии, – Здорово, Эрик!
– Вы меня до смерти напугали! – воскликнул тот, пихая парней в грудь.
– Прости нас, дружище, ты же знаешь, что мы не со зла, – Женсен добродушно улыбнулся.
– Хотели и остальных ребят захватить, но они с семьей, так что… – Портман пожал плечами и заговорщически прошептал: – Тут, понимаешь ли, на ярмарке, есть мишень и что-то вроде состязания в стрельбе… Мы с тобой могли бы… – Женсен закивал в подтверждение и хитро сощурился. В сознании Эрика тут же загорелось живое любопытство. Увлекаемый Женсеном и Портманом, он пробежал сквозь толпу заливисто смеющихся девчушек, которые кружились в хороводе, промчался через ряды корзин и деревянных самодельных витрин, украшенных флажками, на которых развевались ткани красного цвета. Наконец парни остановились перед небольшим рядом людей, которые стояли напротив трех круглых мишеней, разукрашенных в темно-рыжий цвет и, кажется, стреляли по ним из стареньких револьверов, сопровождая каждый хлопок выстрела восторженным шумом и громким рукоплесканием. Мужичок, который, по всей видимости, организовал этого рода веселье, громким голосом приглашать каждого смельчака испытать удачу. Эрик подошел ближе. Не то, чтобы он был прямо смельчаком, но испытать удачу ему хотелось. Портман легонько толкнул его в плечо, и кроме как неуверенно протиснуться вперед, ничего не оставалось.

Зеваки встретили его ободряющими хлопками. Всем хотелось посмотреть на то, как стреляет мелкий пацан, который, скорее всего, до этого и игрушечного пистолета в руках не держал. Поначалу Эрик немного пожалел, что пойти вызвался не Портман – уж он-то смог бы обеспечить хорошее представление меткой стрельбой, а вот Эрик в своих силах уверен не был. До того, как тяжесть оружия оттянула правую руку, а холод металла вызвал в пальцах дрожь. Адреналин захлестнул с головой. Захотелось показать, что он может. Эрик встал перед мишенью, ярко-рыжий цвет отпечатался в глазах. Он вытянул руку вперед, вспоминая, как Женсен учил их с ребятами стрелять… Взвести курок и нажать, мелькнуло в голове, взвести курок и нажать, ничего сложного же! Внезапно что-то словно поскребло затылок Эрика изнутри. Снова это ощущение, мелькнуло в голове… Будто кто-то следит за ним, пристально, не отводя взгляда… Рука дрогнула, и первый выстрел вышел неточным, смазанным, пуля угодила куда-то в середину между самым большим и средним кругами. Эрик разочаровано вздохнул. Тем не менее, зрители подбадривающе заголосили в ожидании продолжения. В сознании зашумел адреналин, который будто бы поднял руку и заставил в очередной раз прицелиться и пальнуть по мишени. Кажется, получилось чуть лучше, чем в прошлый раз, в толпе были слышны аплодисменты… В третий раз выстрел получился самым удачным. Эрик даже немного расстроился, потому что пуля впилась в соломенную мишень буквально в половине дюйма от самого центра! Однако глазевшим, похоже, понравилось и это! Когда Эрик вернул револьвер и отошел назад к Женсену и Портману, каждый норовил, хлопнуть его по плечу или сказать что-то грубовато-ободряющее, пробасив прямо на ухо. Эрик несколько смутится. В конце концов, он же просто выстрелил! Да и то не совсем удачно… И все же одобрение толпы было очень приятным.

– Когда я был еще молод… – Женсен, судя по его тону, снова включил оратора, – Такие увеселения популярностью не славились! Тогда мы жили мирно, и не всякий юноша брал оружие в руки в твои годы, отрок! – пафосный голос дополнился сдавленным хихиканьем Портмана. Подобное заявление от Женсена звучало действительно смешно – он был всего на года три старше Эрика, но старческое скрипение и сгорбленная спина окончательно вызвали уже не сдерживаемый хохот.
– А если серьёзно, не хватает в нашей стране талантов, – проговорил Портман, – У нас на каждый выстрел, сделанный умелыми руками, будут как чудо света оценивать. Так что ты молодец!
– Вот вышел бы ты, тебя бы на руках унесли… – не остался в долгу Эрик, ткнув Портмана локтем. Щеки раскраснелись, в ушах шумела кровь. Эрик гарантировал, что его семья бы это не одобрила, но… он бы повторил это испытание удачи еще раз. Только с одним условием: пусть попыток будет больше, чем три…
– …ну и потом пистолеты вышли из моды, – а Женсен тем временем демонстрировал свои познания в истории, – Мы же позиционируемся как мирная страна, в которой даже ворды только патрулируют… А наша власть славится демократией. Ну, и кризисами, конечно… К слову, о нашей власти! – он почесал затылок, – Вы пойдете на королевскую речь? – королевская речь? Черт, Эрик как-то и не вспоминал про нее… Охваченный всеобщим весельем, он забыл, почему Королевская Семья устраивала карнавалы. После нескольких часов развлечений всегда шла речь короля, который или подбадривал горожан, или вещал о новых законах… Эрик никогда его не слушал – вся эта политика годилась для взрослых, он же ходил на карнавалы ради игр, сладостей и блестяшек для Лили. Но со вступлением в клуб «Деятельной Молодежи» он просто вынужден был погрузиться в дела страны. Поначалу это казалось скучным, но Женсен, плавающий в этом всем как рыба в воде, смог быстро и кратко донести до Эрика всю информацию про реформы без заумных слов, поэтому со временем Эрик смог вовлечься во всеобщее обсуждение и иногда даже вставлять свое пусть и не очень веское, но важное для всех членов клуба слово. Вот и сейчас. На речь короля сходить стоило. Словно в подтверждение его мыслей издалека раздался звучный колокольный звон, созывающий всех на площадь.
– Как вы думаете, что будет на этот раз? – Портман нервно закусил губу, – Что-то не по себе мне…
– Да стопудово нас будут подбадривать и стимулировать к труду… – Женсен махнул рукой, – Ничего нового мы уж точно не услышим. – Эрик искренне надеялся, что так и будет. Его семья все твердила, что пора было повзрослеть и начать думать о более серьезных вещах. Теперь, когда Эрик все же начал думать, мыслей в голове были слишком много, и не каждая из них приносила облегчение. Женсен и Портман уже прошли на пару шагов вперед, а Эрик вдруг остановился. Что-то топорщилось в кармане брюк, начищенных и выглаженных. В кармане он обнаружил свернутую вчетверо бумажонку, разгладив которую, прочитал: «Пушку держи крепче, она же не кусается»… Что за черт? – мелькнуло в голове. Кто-то передал Эрику наставление, вероятнее всего, дельное… Но почему? Почему нужно было совать записку в его карманы? Почему кого-то вообще интересовала техника стрельбы Эрика, которой в принципе пока еще не было? Он вспомнил, как колотилось сердце, пока члены клуба «Деятельная Молодежь» пристреливали оружие за пределами столицы… Тогда Эрику казалось, что на него направлен чей-то пристальный взгляд, но он списал это на волнение… Кажется, Эрик все же не был параноиком… Оставалось понятным лишь одно: кажется, кто-то им заинтересовался… Ребятам об этом Эрик решил не говорить, он спешно смял кусок бумаги и выбросил его подальше. Если это в ближайшем будущем принесет проблемы, тогда уж придется рассказать о том, что за Эриком, да и за «Деятельной Молодежью» вообще кто-то следил. Пока же Эрик решил воспринимать это как глупый розыгрыш – а почему нет? Он бы и сам так сделал шутки ради, да и версия с розыгрышем казалась более вероятной, нежели идея о какой-то таинственной личности, которую почему-то привлекла такая скромная персона, как Эрик. А вышеупомянутую персону между тем уже ждала очередная королевская речь.

К тому времени, как Эрик, Женсен и Портман добрались до площади, петляя по опустевшим украшенным флажками улицам, в «точке сбора» всех желающих послушать речь уже было не протолкнуться. Эрику с трудом удалось пробраться вперед и встать к своей семье: к отцу и матери, к Тайлеру и сестричкам. Его встретили негромкими упреками – кажется, Эрик был единственным, кто немного припозднился. Впрочем, ничего важного он точно не пропустил – толпа все еще гудела, ворды, стоявшие на помосте с водруженным на нем подобием трибуны, не спешили вытягиваться в струнку, а только лениво поправляли начищенное оружие.

– Король идет! – внезапно взвизгнул кто-то из зевак. Люди несколько притихли, от гомона и шума остался лишь благоговейный шепот. Солдаты вмиг выпрямили спины, превратившись в статуи. Эрик вытянул шею, стараясь разглядеть за чужими головами приближение величественных фигур королевской семьи. Наконец, ему удалось краем глаза увидеть позолоченный экипаж, запряженный двумя белыми лошадьми, сбруя которых сияла и сверкала в теплом свете солнца, рыжие волосы с каштановым отливом – знак чистокровных астарийцев, красно-золотые одежды, сверкающее солнце на алом флаге. Карета неторопливо остановилась, лошадь негромко фыркнула… Наконец, на помост взошла семья правителей Астарии в полном составе. Король, облачённый в лёгкий темно-красный камзол с богатой росписью, приветственно склонил голову и неторопливо махнул рукой всем присутствующим. Королева, стоявшая по правую руку от него, приподняла подбородок, и ее рыжеватые волосы с проблеском седины, как и у ее мужа, растрепал тёплый ветерок, всколыхнувший заодно и пышные юбки ее украшенного золотом платья. Принцесса, которая стояла слева от отца, была, кажется, ровесницей Эрика. На свой народ она смотрела не с величием и грозным почтением, как ее родители, а с каким-то живым любопытством подростка, вышедшего в свет и очаровавшегося его красотой. Она была красивой, подметил Эрик, очень красивой. Быть может, это и была та самая совершенная астарийская красота, о которой говорилось во многих легендах, которая воспевалась в песнях и поэзии – шелковистые рыжевато-каштановые волосы, светлая и гладкая кожа, которую только-только коснулись следы лёгкого загара, мягкие черты лица, аккуратный нос с крохотными бледными веснушками, пухлые губы тёплого оттенка персика, которые тронула лёгкая улыбка, добрые обрамленные длинными ресницами глаза, цветом чем-то похожие на тёмный миндаль, который продавали на ярмарках, стройная фигура, подчёркнутая восхитительным лёгким платьем алого цвета, которое была расписано золотыми птицами, узкие и трогательно приподнятые плечи, на которых мягко лежала почти невесомая шаль, изящные ключицы, которые подчёркивал вырез платья и золотые украшения. Эрику не была присуща любовь к литературе, но он не мог не отметить свет солнца, который отражался в заплетенных в простую прическу длинных волосах, невинный, доверчивый и в то же время умный взгляд, который словно сиял в окружении всеобщего веселья. О принцессе он слышал, все о ней слышали… О ней пели песни и баллады, ее добрая душа и внешнее великолепие была предметом обожания многих парней и зависти многих девушке… Эрик исключением не был, и теперь ему с трудом верилось, что он видит принцессу вживую. Весь народ принялся аплодировать, прославляя королевскую семью, кто-то даже бросил на помост букет из мелких полевых цветов… Король благодарно улыбнулся и поднял руку, призывая толпу к тишине. Восторженный гомон тут же смолк, а люди затаили дыхание, приготовившись к речи короля.

– Народ великой страны! Прошу вашего внимания! – начал он, – Приветствую каждого из вас на этом чудном празднике! Пусть яркое солнце озарит вас и наполнит благодатью! – после этих слов толпа снова разразилась восторженным гулом. Эрик тоже хлопнул в ладоши пару раз, исключительно ради приличия. Его не очень-то прельщали все эти речи, бесконечные поздравления и пожелания счастья и света солнца над головой. Это его «Деятельная Молодежь» научила, раньше Эрик мог с упоением глотать все эти чинные слова, аплодисменты и гомон собравшихся людей, но Женсен дал ему понять: не просто так все эти важные шишки здесь распинаются. Тем не менее, Эрик не мог относиться к празднествам с таким скепсисом, как его друг. Для него, бедного провинциала, карнавалы в столице были чем-то сказочным, волшебным… отдушиной. Ему не хотелось думать о политике, о государственном строе… Ему хотелось стать частью ликующей толпы, есть яблоки в карамели, размахивать флажками и радоваться появлению королевской семьи, как дети радуются угощениям. И все же Эрика подстегивало любопытство. То самое, которое заставило его познакомиться с Женсеном и парнями, вступить в клуб, а потом в полумраке ночи стрелять по пучкам травы, не боясь разбудить всех столичных жителей грохотом пальбы. – Я бы хотел сделать важное объявление, – после этих слов толпа как будто замерла, ожидая новой пламенной речи от своего правителя, – Но сперва… – король сделал шаг назад, – Прошу приветствовать, моя дочь Ванесса, наследница астарийской Королевской Семьи, почетный член Астарийской Академии Естественных Наук! – жестом руки он указал на вышедшую вперед принцессу, которая робко склонила голову, скрывая порозовевшие от волнения щеки, и почтительно поклонилась народу, встретившему ее рукоплесканиями и восторженными возгласами.
– Какая она красивая… – с восхищением прошептала Элис, – Хочу когда-нибудь стать такой же… – «Для этого, – мысленно усмехнулся Эрик, – Тебе нужно было родиться в семье короля и жить во дворце с хрустальными люстрами, парчовыми шторами и прочими богатыми штуками». Но промолчал, мысленно отмечая, что принцесса действительно была невероятно красивой…
– …под руководством моей дочери, – продолжил король, – В производство будет запущен новый научный проект! – снова раздались аплодисменты, а Эрик заинтересованно привстал на носочки. Научный проект? Нет, Астария славилась любовью к науке во всех ее проявлениях, на встречах «Деятельная Молодежь» даже обсуждала несколько таких… Но что-то Эрик не помнил, чтобы Королевская Семья хоть когда-то рассказывала о том, что планирует провести что-то такое – все это было государственной тайной, о которой не сообщали простым смертным и уж тем более провинциалам, вроде Эрика и его семьи. – Мне известно о вспышке инфекционных заболеваний, которая вызвала у каждого из нас немалую тревогу… Я приношу соболезнования всем тем, кто потерял своих родных и близких… – Эрик был готов поклясться, что в этот момент Женсен тяжело вздохнул и закатил глаза. Да, в истории Дахана был период, когда из-за привезенных неизвестно откуда заболеваний много людей слегло и не могло работать, мучаясь от температуры и кашля. Вскоре эта «эпидемия» прошла, пострадали разве что пожилые и дети, да и тех было не так много. Семья Эрика обошлась без потерь, обязательные прививки, которые должны были сделать маленькие сестры Эрика, возмутили куда больше, ведь они не были бесплатными, так что отцу, маме и Тайлеру пришлось раскошелиться, а расходы на медицину оказались немаленькими. Если придется тратить и без того нужные семье деньги и сейчас, Эрик был готов публично выразить свое недовольство. – Этот проект поможет положить конец всем болезням, вылечить даже тех, кто, казалось бы, страдает от неизлечимого недуга! – после этих слов Эрик сразу же вспомнил о Лили… Быть не может! Неужели это возможно? Неужто Королевская Семья и Академия Наук достигли такого прогресса?! Он даже восхищенно присвистнул вместе с разразившейся радостными криками и рукоплесканиями толпой. Эрик был готов отдать руку на отсечение, чтобы вылечить больную сестренку, подарив ей полную жизнь, радостную и безоблачную… Если теперь это будет возможно… – Но ни один проект не может быть запущен без тестирования, без эксперимента… – король сделал недолгую паузу и продолжил: – Поэтому я приглашаю вас принять участие в организации светлого будущего для нашей страны! Нам требуется триста добровольцев, которые будут доставлены в нашу лабораторию для проведения испытаний. Уверяю вас, эта процедура максимально безопасная! – заверил он, когда серди людей пополз едва слышный гул недовольства и тревоги, – Все наблюдения будут осуществляться под руководством опытных и талантливых химиков! Вам ничто не будет угрожать, ваша жизнь будет находиться в надежных руках! Кроме того, каждый участник экспериментальных испытаний получит вознаграждение в размере пяти тысяч хейров! – эти слова были встречены рукоплесканиями. Эрик и сам был в восторге. Пять тысяч! Да он таких денег в жизни в руках не держал! Его семья были бедной, такая сумма казалась весьма внушительной! Черт, да Эрик бы сам вызвался добровольцем и пошел в эту лабораторию, чтобы получить такие необходимые деньги! Всего-то за то, чтобы прийти в Королевскую Лабораторию и… что-то там поделать. Эрик понятия не имел, что это будут за тесты, как именно они будут проходить… Но он проходил медицинский осмотр для работы на заводе, и там все было достаточно просто и даже нелепо: назовите цифры, повернитесь, покажите горло, дотроньтесь до кончика носа… Если именно такими будут «эксперименты», которые описал король, да за это еще и заплатят, Эрик будет в первых рядах. И черта с два он не увидел горящие глаза своих родителей и старшего брата…

Дальше речь короля он уже не слушал. Не слушал то, как прощалась королевская семья с мирными гражданами, не видел, как в робком реверансе откланялась принцесса, как ворды скомандовали толпе расходиться, не слышал гомона людей, которые принялись обсуждать только что услышанную новость, или тихое ржание лошадей и стук колес королевского экипажа… Эрик думал о Лили, которая мучилась от страшных болей, думал о Тайлере, который пахал на заводе две смены, проклиная все и вся… Думал о своих родителях, которые не могли себе позволить ровным счетом ничего, кроме скромной еды, редких обновок… О клубе «Деятельная молодежь», которым полученная сумма, которую Эрик заработает, будет очень кстати для развития своих идей и привнесения их в массы…

Он пойдет в эту лабораторию и примет участие в экспериментах. Его жизни ничего не угрожает, но вот кошельку… грозит солидное пополнение! Эрик расправил плечи и бросил взгляд на свою семью, которая о чем-то шушукалась… Надо бы купить подарок для Лили, он же обещал…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71038738?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.