Бессмертие. Далекие земли
Бессмертие. Далекие земли
Ха Ян
Ты можешь остановить бурю, но не конец света. Ты можешь спасти людей, но не дать им желания жить. Ты хороший человек, но достаточно ли этого для спасения мира?Ты не сможешь спасти всех. Одного человека недостаточно. Поэтому Хэ Янг, Ян Си и остальные отправляются на поиски хранителей – странного сообщества, готового предотвратить разрушение мира. Но правда ли они такие благородные, какими кажутся? И при чем тут исчезновение мужчин в западной части города?..Обложка нарисована автором.
Ха Ян
Бессмертие. Далекие земли
Великий Путь не называем.
Великое доказательство бессловесно.
Великая человечность нечеловечна.
Великая честность не блюдет приличий.
Великая храбрость не горит отвагой.
Глава 15. Храм поющих орхидей
Несколько дней спустя.
Ян Си бессмысленно мешал палочками рис – есть совершенно не хотелось. Вот уже как несколько часов его живот болел, но он просто не мог заставить себя проглотить хоть кусок. Мужчина недовольно выдохнул сквозь зубы. Его взгляд вернулся к двери.
«Надеюсь, он жив…»
Несколько дней назад им удалось предотвратить катастрофу и спасти людей. Выжили далеко не все. Множество домов было разрушено, еще больше людей погибло от магического смерча – но, самое главное, некоторым удалось сохранить жизни.
И то, что эти люди выжили – заслуга далеко не его.
На самом деле, им помог Ан Е.
Ян Си не мог спокойно охранять людей, поэтому поручил это задание Юн Гунь, а сам отправился назад на случай, если потребуется помощь. Возвращаясь обратно сквозь ревущие ветра, он увидел жуткую картину: ветряное око разверзлось в смерче, утягивая за собой двоих людей. Только увидев это, его живот скрутило, и он поспешил к ним, когда перед его глазами возникла золотая вспышка. Ан Е, появившийся из ниоткуда, среагировал мгновенно – направив энергию ци на вихрь, им удалось захватить двоих людей и вытащить из ока обратно. Мягкое приземление не получилось – свалившись на землю, они потеряли сознание.
Ан Е сказал, это потому, что, вероятно, их сознание могло утянуть внутрь на пару секунд, и теперь им потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
«…ну, либо мы слишком сильно приложили их о землю», – заключил он.
Так или иначе, если бы Ан Е не оказался здесь вовремя, тех двоих утянуло бы неизвестно куда.
Так что это была большая удача.
Когда все стихло, они вернули людей назад и разместили их в уцелевших домах.
Что еще более интересно, так это взаимодействие Ан Е и Юн Гунь.
Ан Е взял на себя ответственность исцелить каждого, но, только протянув руку к Юн Гунь, остановился, нахмурив тонкие светлые брови:
– …как странно. Ты не кажешься мне человеком.
Юн Гунь добродушно рассмеялся:
– Тогда кто же я?
– Откуда мне знать, – закинув ноги на стол, Ан Е принялся жевать палочку. – Может, небожитель или вроде того.
– Разве я могу быть небожителем? Посмотри на меня.
– О, я смотрю.
Вытянув руку и раскрыв все свои пять пальцев, Ан Е принялся водить рукой в воздухе:
– Предрекаю, что.. ты им станешь.
– Предлагаешь мне взять твою судьбу на себя?
– Что? Нет, забудь.
– Какой из него небожитель? Посмотри на него – да он просто сумасшедший монах.
Ян Си резко обернулся на голос; стоявший в дверях потрепанный Хэ Янг протер лицо и сел рядом с ними. С таким заспанным видом он выглядел даже… как адекватный и нормальный человек, наконец-то. Ян Си не смог сдержать радости, которая, впрочем, проявилась только в одной фразе:
– Как ты себя чувствуешь?
– Ох, – проведя рукой по волосам, Хэ Янг откинул голову назад. – Чувствую, что.. жив. Повезло. Где Фанлинь?
– Очнулась еще вчера и недавно пошла прогуляться.
– Вчера?
Хэ Янг выглядел удивленно.
– А позавчера что было?
Ан Е потянул руки, словно готовился к этому вопросу всю свою жизнь:
– А позавчера этот сумасшедший монах вытащил вас двоих из смерча. Если захочешь поблагодарить, мои руки для тебя открыты, – и похлопал пальцами.
– О, Небеса. Я тебе еще и должен? Ян Си, забери меня назад.
– Ты посмотри на него. Как на смерть лезть – так это мы можем, а как дать монетку – так это слишком. Хэ Янг, откуда в тебе столько жадности?
– Пфф.
О чем-то вспомнив, Юн Гунь сказал:
– Ан Е, ты сказал, что осмотришь Хэ Янга, как он очнется.
– Точно. Давай сюда руку.
– Еще чего.
Хэ Янг оттянул руку подальше, но резкая хватка прижала ее к столу, не давая отвернуться. Возмущенный до предела, он взглянул на Ян Си, который, не обращая внимания, второй рукой орудовал палочкой, разгребая рис.
Коснувшись двумя пальцами запястья, Ан Е некоторое время что-то считывал, пока слегка не нахмурился. Как только пальцы отодвинулись, Хэ Янг отдернул руку, скрывая ее за рукавом.
– Все в порядке, – произнес Ан Е. Его внимательные глаза посмотрели прямо на него, будто недоумевая.
– А ты хотел иначе?
Слегка качнув головой, Ан Е сделался задумчивым:
– Вы попали под магический шторм и израсходовали почти всю ци. Даже Динь Фанлинь до конца не восстановилась, а ты как мог?
Хэ Янг фыркнул:
– Ты же сам сказал, что Фанлинь – ангел-хранитель. Вот она и защитила меня.
Ян Си покачал головой:
– Бесстыдник. И почему женщины тебя защищают?
– Ну, я красив, я подтянут, и я.. устал лгать.
Он был жесток к другим, когда дело не касалось самого себя.
Здесь стоит вспомнить еще одну вещь. Рожденный от быка и петуха, он, очевидно, имел гены не только первого животного, но и второго.
Неудивительно, что петушиная натура давала о себе знать. В конце концов, дракон с быком – это страшная сила упорства, а с петухом – вверх тщеславия и бахвальства.
Смех разрядил обстановку. Вскоре Юн Гунь отошел, чтобы принести остальным еды, и уселся вместе с ними. Внезапно Хэ Янг сказал:
– Юн Гунь, ты не смог бы сберечь их всех. Рано или поздно нашелся бы хоть один недовольный. Твой рай – это просто утопия. В мире не существует таких вещей. Но не думай, что в этом вина пороков; некоторые вещи просто должны случаться, хорошо все или нет.
Юн Гунь думал, что может сберечь этот город. Но некоторым вещам суждено случаться – люди будут продолжать быть людьми.
– Этот смерч был странный. Не знаю, наслал ли его кто-то или нет, но я не могу оставлять здесь людей. Вдруг он повторится.
– Верно, – кивнул Хэ Янг. – Не думаю, что смогу провернуть подобное снова.
– Если что-то его спровоцировало – это можно рассчитать, где появится он снова, – сказал Ян Си. – Если это была случайность – везде ли будет безопасно?
– Так или не так, все равно нужно уходить. Господа, могу ли я попросить вас об одолжении? Боюсь, один я всех людей..
– Да, – сразу сказал Ян Си.
– Спасибо. На востоке отсюда есть город Буцинь. Один раз я бывал там и хочу попросить наместника расположить людей там. Путь неблизкий.
– Господа!
Подбежавший к ним человек, один из выживших, низко поклонился.
– Девушка, что была с вами.. Динь Фанлинь попросила передать, что уходит и приносит свои извинения, что не прощается лично.
– Все хорошо, – ответил Юн Гунь. – Спасибо тебе. Ступай отдыхать.
Ян Си перевел взгляд на беспечно едящего Хэ Янга; закидывая еду себе в рот, его, казалось, ничего не волновало прямо сейчас. Даже если это подруга… разве он не должен был быть обеспокоен этим или что-то еще?
С другой стороны, глядя на его беспечное лицо, Ян Си отчего-то стало спокойнее.
Его диковатое лицо странным образом контрастировало с холодом. Живое с одной стороны, оно казалось совершенно мертвым с другой.
Его лицо странным образом совмещало в себе холодность и дикость. Даже спустя столько времени Ян Си всё еще не мог смотреть в его глаза. Чарующие, но глубоко пугающее. Беспокойство вызывала даже не его прошивающая внимательность – Ян Си уже сталкивался с внимательным взглядом, это не было проблемой. Что по-настоящему вызывало в нём смутную настороженность, так это то, что было за его взглядом.
Невольный вопрос проскальзывал сам собой: кто смотрит на меня на самом деле?
Что смотрит?
Сколько бы он ни смотрел тайком – он не мог распознать это. Это чувство было сложно описать. Как будто в глубине его глаз была дыра, отгороженная стеной. За эту стену никто не мог пробраться – но он чувствовал внимательный взгляд нечто за её толщиной.
Им предстояла довольно долгая дорога, поэтому, как только все отдохнули, они отправились в путь. В пути они рассказали Ан Е и Юн Гунь, с чем им пришлось столкнуться ранее: о том, кто были эти люди, которых они привели в «рай» Юн Гунь, что существует другой альтернативный мир и что миры смешиваются. Юн Гунь не мог скрыть выражение искреннего удивления на своем лице. Он попытался замаскировать это шуткой: «Значит ли это, что есть и второй я?», но это не было шуткой. Слушая это, Ан Е сказал:
– Писания ошибались. Конец света начинается не с рождения Будды, а с его смерти.
Это заставило Хэ Янга снова вспомнить слова Духа Ветров. То, что он убил потомка Малункьяпутта, не является ли это дурным предзнаменованием? С другой стороны, разве он не был плохим человеком?
Ан Е спросил:
– Между тем, как тебе удалось убрать смерч?
«Ох. Ну, почему ты такой?»
– Я истратил всю свою ци, чтобы сделать это, и от давления даже сломался мой меч.
В какой-то степени, это было правдой. Он действительно направил на это все свои силы и теперь остался без оружия.
Бросив на него взгляд, Ан Е издал короткое «мгм», прежде чем добавить:
– Магический смерч был похож на небесную кару. Если это оно – то ты пошел против воли небес. Останавливать не стану. Но не пожалей об этом.
Спустя несколько дней они прибыли в город Буцинь. Окруженный лесом, этот город был достаточно большим, чтобы иметь собственного наместника и большие ворота. Осмотрев их и каждого, охранники пропустили их вперед. Здесь было так людно. Вот, что такое крупный город.
Подойдя к одному из домов, Юн Гунь попросил о личной встрече с наместником. Через некоторое время к ним вышел упитанный мужчина, ниже их на целую голову; его добротное лицо перекликалось с длинными усами, прикрывающие уголки рта. Завидев Юн Гуня, его рот широко раскрылся, добродушно приветствуя гостей.
– Уезжаю через несколько дней – приветствовать вас будет Сяо Нянсы. А пока – добро пожаловать!
Им удалось разместить людей в одном из домов с одним условием – они расследуют важное дело, справиться с которым не могут уже месяцы: исчезновение большей части мужчин в западном направлении. Несколько месяцев назад люди стали бесследно пропадать в тех лесах, и бедные женщины просто не находили себе места.
Наместник продолжал радушно приветствовать гостей, но Ян Си уже это наскучило.
Пропустив слова мимо, Ян Си перевел тему:
– Либо мне показалось, либо в этом городе что-то не так.
– Это возможно, – качнул головой Хэ Янг. – Стоит задержаться и проверить всё вечером.
– Тогда договорились.
– Хорошо, – легко согласился Хэ Янг. – Увидимся позже.
– А ты куда?
Разве они не делали это вместе?
– В бордель. Проветрить голову.
Ян Си: «…»
Это что, какая-то глупая шутка?
Храм Орхидеи встречает мягкой стелящейся тканью и щедро увешанными цветами. Похоже, в этот дом вложили действительно много денег. Лепестки разбросаны даже по полу – чем дальше он шел, тем больше его окутывало сладким цветочным ароматом, от которого слегка кружилась голова. Посередине большого зала располагалась сцена, на которой танцевали девы с прикрепленными к одежде лентами; около сцены и по радиусу всего зала выставлены диванчики, а перед ними – наполовину скрывающие ширмы. Таким образом, каждый мог ее либо отодвинуть, либо укрыться от нещадных глаз.
Свисающие алые ткани с перил второго этажа простирались до пола. Цветы летали даже в воздухе. Слегка приподняв голову, солнечный отблеск света скользнул по его глазам, заставляя сощуриться. Освещаемый отблесками солнца, с виражами за спиной, кто-то стоял на третьем этаже и бросал из корзины лепестки цветов.
Как будто это место было раем, цветочной поляной, пристанищем для уставший путников.
Хэ Янг отыскал один из диванов, придвинул ширму ближе и сел, закинув ногу на ногу. Под мягкую мелодию флейты и гуциня, девушка красиво извивалась на сцене. Помимо нее, в зале проходило еще несколько дам – подобно цветочным обольстительницам, они вились вокруг посетителей, поднося им вино и сладости, либо оставаясь в знак компании – если кто-то был готов продолжать. Через время один из посетителей приземлился на диван рядом с ним:
– Эй, чего ты такой грустный? – мужичок хлопнул его по плечу. – Тебе просто нужно пару милых дамочек, чтобы развеяться.
Хэ Янг посмотрел на него.
– Милые девушки не спасут меня от депрессии и суицидальных наклонностей, – серьезно сказал он. Откинув голову, он взглянул в потолок и жалобно добавил: – Их просто не хватит.
Мужичок, вероятно, посчитал его странным типом и поспешно ушел, ничего не сказав. Одна из тех, кто проходила с подносом, привлекла его внимание; необычайно раскосые глаза, длинные темные волосы – весь ее облик излучал холодную уверенность и стойкость, внешность сильно контрастировала по сравнению с мягкой женственностью остальных. Невольно задержав взгляд, внезапно он обнаружил, что она также уставилась на него в ответ. Сквозь падающие лепестки и ароматный запах, двое смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд.
Хэ Янг: «…»
Девушка: «…»
До этого она собиралась идти к другому посетителю. Но теперь ее направление сменилось – и она двинулась в его сторону. Слабое напряжение прошлось по его телу, и пальцы невольно зацепили диван. Чем ближе она подходила, тем больше распространялся сладко-холодный аромат; остановившись рядом, ее пальцы провели по виску и скуле, устремляясь вниз. Хэ Янг не отводил от нее взгляда. На ее холодном, твердом лице должна была прочерчиваться мягкость, но, стоило этому попытаться, как всякий след тут же соскальзывал.
– Молодой господин хочет вина? – достаточно жестким тоном поинтересовалась она.
– Молодой господин не откажется.
Второй рукой поставив вино на стол, она поднесла пиалу к его рту.
– Пейте же, господин.
Забрав пиалу из ее рук, он одним глотком осушил вино и поставил его на стол. Задержав взгляд на вине, с легкой улыбкой он посмотрел на нее и также мягко поинтересовался:
– Чувствуешь себя спокойно только отравив кого-то?
Девушка: «…»
На холодном лице проступило удивление и сразу же – желание нападать.
– И все же ты выпил.
Ее глаза.
Что-то было в них.
Глубоко чарующее, мягкое, затапливающее, как вода. И сквозь эту воду невозможно увидеть дно. Что там было на самом деле?
Он не знал.
Но ясно видел одно.
Он видел жесткость и холод, твердость и несклоняемость.
Именно это привлекло в ее глазах.
Девушка не спешила отходить. Вместо этого она наклонилась ближе, словно завлекая в свой чарующий шлейф, из которого не было выхода, никакого сопротивления.
Есть только желание.
Жжение проскользнуло в его глазах.
И он заговорил.
Его глубокий голос казался мягким и смиренным, как будто он пытался подчинить агрессивного зверя; на мгновение это даже тронуло ее водное выражение лица, и она слегка удивилась – ведь она не была ни зверем, ни чудовищем, почему он заговорил так мягко?
И он сказал:
– Теперь, когда я отравлен, ты можешь говорить спокойно.
– …
Слова застряли меж ее губ, и она странно взглянула на него.
– Ты знал.
Она сказала это не потому, что сдалась. Его выражение лица выглядело так, будто он пришел сюда отравиться. Пришел умереть.
Он знал, что это случится, даже пока она не приняла решение.
На мгновение его взгляд скользнул к другим девам; музыка стала громче, и ее мягкое давление невесомо усиливалось на слух. Аромат стал тяжелее. Как будто эти вещи звучали интенсивнее, сильнее, мощнее. Он снова посмотрел на нее:
– Что тебя беспокоит?
Как будто это действительно имело значение.
Слушая эти слова от кого угодно, они воспринимались как само собой разумеющееся. Спрашивали об этом ее сестры, спрашивала об этом мадам Юй. Их тон был беспокойный и свободный, они действительно переживали о состоянии друг друга.
Но его тон был другим.
Глубокий и тихий, мягкий и продавливающий. Спрашивали не ее – спрашивали ее душу. И это заставляло повиноваться.
– Какая разница?
Но она не собиралась так легко сдаваться. Пережив множество невзгод, девушка не склоняла голову даже перед мадам – как незнакомый мужчина мог?
Вместе с тем, она добавила:
– Чужих это не касается.
Слегка отстранившись, он едва заметно повел головой.
– Я помогу тебе.
– Тебя не касается.
– Ты хочешь сбежать.
Иначе стала бы она отравлять посетителей? Кто рискнул бы остаться после этого? Но девушка не спешила выходить. Вместо этого она оставалась на месте.
Значит, что-то мешало ей.
– Это не твое дело, – легко отказала она.
Однако…
– С мертвецами не заключают сделки.
Хэ Янг глухо хмыкнул.
– Я не собираюсь умирать.
– Хочешь помочь, – сказала она. – Но ты пришел сюда.
– Мне нравится.. – его взгляд скользнул по пространству, словно ища подходящий для оправданий объект. – Помогать другим.
Теперь хмыкнула девушка. Ее водные и мутные глаза, пробивающиеся несокрушимой ясностью, смотрели прямо на него.
– Я в состоянии это сделать сама. Еще не время. Но кое-что ты сделаешь.
Говоря это, она выглядела как сильный воин, а не нежная танцовщица.
– Найди одного человека. Его зовут Мин Фо. Скажи ему..
Тонкие губы поджались, и на мгновение ее лицо обтекло глубокой печалью. Однако в следующий момент оно снова сделалось холодным.
– Перевал Мо Ха. Я буду ждать его там.
– Хорошо.
Ее образ размывался перед глазами, и языком стала труднее шевелить.
Отстранившись от него, она тихо сказала:
– Ты странный. Это не плохо.
Хэ Янг легко рассмеялся. Вместо этого он ответил:
– Кажется, скоро тебе пора. Я обещаю.
Коротко кивнув, девушка отошла.
Смотря на ее удаляющийся силуэт, он вдруг подумал: почему я делаю это? Зачем я пришел сюда?
Динь Фанлинь как-то сказала ему, что никто из танцовщиц не выбирает это добровольно. Она хотела бы открыть свой дом, но сделать это с мужчинами. Тогда Хэ Янг молча согласился.
Но, смотря на это теперь..
Ему вдруг отчаянно захотелось помочь.
Хэ Янг намеревался подняться, однако, только стоило сделать это, как руку охватила слабость, и он рухнул назад.
Ах, черт. Совсем забыл, что успокоительные еще в крови, и теперь это слегка затруднительно.
Слабое раздражение из-за собственной слабости смыло водой; глаза прикрылись сами собой.
Этот юный экспериментатор бросался в бой, но совершенно забывал про физическую оболочку. Вместо этого она давала о себе знать в критически неподходящие моменты.
Ладно. Во всяком случае, было нечего делать до вечера. Он может это немного переждать.
Заметив «пьяного» гостя, несколько танцовщиц подсели к нему, намереваясь обаянием вызволить еще немного платы.
Бедные женщины, они не знали, что Хэ Янг параноик и денег с собой не брал в некоторые места.
Мягкость их рук стелила настолько, что заставляла слегка расслабиться. Безучастным взглядом Хэ Янг смотрел вперед, где танцовщица, плавно рассекая воздух руками, изгибалась под мелодию флейты. Чья-то рука потянулась к нему и положила виноград в рот; чужое тело приливало к нему.
Все это было так далеко от него.
Он не знал, какое у него выражение лица; яд и вино плавили его мозг, помогая избежать неприятных ощущений. Возможно, прямо сейчас, он был рад компании прекрасных дам. Он так давно не ощущал спокойствия и некоторой..
Некой…
Фигура танцовщицы плавно расфокусировалась. Две или три руки, четыре или пять. Хэ Янг настолько глубоко погрузился в себя, что едва различал ее движения. Во всяком случае, это все еще было лучше, чем острая боль.
Что-то шелохнулось справа; подскочившее напряжение от темного силуэта проскользнуло болезненным напряжением по костям, и он, игнорируя разум, быстро схватил стакан с вином, словно он был безудержно пьян, и сымитировал нормальную речь:
– Не желаете выпить?
Ян Си: «…»
Окинув его взглядом, Ян Си махнул рукой, и девушки встали, освобождая место; вместо них вальяжно уселся он и, схватив из рук Хэ Янга чарку, выпил ее до дна.
От такой наглости у Хэ Янга дернулась бровь.
– Когда я предлагал тебе свою? Господин Ян, я требую возмещения.
– Обойдешься, – беспечно заявил Ян Си и закинул ногу на ногу. – Разве ты недостаточно выпил?
– Достаточно не бывает никогда.
Выступление окончилось, и сморившая тишина сменилась громкими аплодисментами; на некоторое время комната зашуршала шумом, выбирали новых исполнителей.
Хэ Янг потянулся рукой к столу, чтобы налить еще, но его запястье было перехвачено. Бросив недовольный взгляд, он заметил острый взгляд Ян Си и дернул рукой. Хватка не ослабла.
– Я думал, ты занят делом и пришел сюда расследовать, – с нажимом заговорил Ян Си. – Вместо этого ты пришел сюда пить.
– У меня перерыв, – беспечно ответил Хэ Янг и дернул рукой вновь; это оказалось бесполезным. С заметным раздражением он продолжил: – Разве не видишь, что я занят?
– Хэ Янг, – опасно проговорил Ян Си. – В чем дело?
Человек, так редко смотрящий долго в глаза, практически не сводил с него взгляда; это здорово настораживало. На мгновение Хэ Янгу стало не по себе, но панику смыла волна раздражения. Ему просто хотелось сидеть здесь и пить до тех пор, пока не станет легче. Он остановил целый смерч. Разве он не имеет права на отдых?
– Отвали.
Резко дернув, ему удалось вырваться, но в следующий момент хватка вернулась сильнее прежней; боясь, что ему сломают руку, Хэ Янг бросил на Ян Си злой взгляд, но был сбит с толку не менее угрожающим. Ян Си слегка наклонился к нему, и Хэ Янгу пришлось отклониться назад.
– Что-то не так, – медленно проговорил Ян Си.
– Да, ты мешаешь мне пить, – злобно бросил Хэ Янг, но отклоняться не перестал.
В какой-то момент у него промелькнула мысль, что опасность надо встречать лицом к лицу. Почему он отходит? Это его дело – нападать первым.
Хэ Янг остановился и даже слегка приблизился к нему, так, что они были невероятно близко:
– Почему бы тебе не свалить и не оставить меня в покое? Я же сказал–
Рука, положенная ему на грудную клетку, заставила его резко рухнуть на диван, издав слабый болезненный стон, потерявшийся в музыке; боль прошила тело.
Взгляд Ян Си перестал быть угрожающим; вместо этого в нем мелькнула обеспокоенность и, немного нависнув сверху, он потянулся к вороту Хэ Янга. Тот сразу же потянулся его остановить, брыкаясь, но его руки были быстро прижаты к грудной клетке, а сам Ян Си наклонился и прошептал ему на ухо:
– Они следят за тобой, так что веди себя смирно. Пусть думают, что мы развлекаемся. Не подавай виду, что ты ранен.
Шепот заставил кожу покрыться мурашками и потеплеть, от чего его передернуло; слабый испуг отразился в его глазах, пока он не подумал о том, как он мог пропустить слежку.
Чужая рука снова схватила за ворот и, слегка отодвинув, Ян Си заглянул и закрыл снова, отодвинувшись от Хэ Янга. Мрачная удовлетворенность от полученных ответов, смешанная со злостью и беспокойством, мелькнула в его глазах.
– Поднимайся и пошли.
Униженный и оскорбленный, Хэ Янг приподнялся на руках и мрачно взглянул на него:
– Разве я не ясно выразился до этого?
– Если ты не уйдешь сейчас, я тебя вынесу.
Это звучало угрожающе.
Помолчав некоторое время, Хэ Янг отвел взгляд и тихо, со всей возможной сдержанностью произнес:
– …я не могу.
– Почему?
– Даже если бы и хотел. Мне немного… затруднительно ходить. Так что иди. Я догоню позже.
Он не видел лица Ян Си, но вполне мог представить его недоумение. В конце концов, до этого Хэ Янг с легкостью выдерживал любые невзгоды – как он мог так легко пасть?
Он уже зацепился за край дивана, чтобы встать, когда чьи-то руки подхватили его. От такого наглого вмешательства лицо его сделалось совсем бессмысленным и злым.
– Позже выскажешь все, – снова прошептал ему Ян Си. – Я бы с радостью оставил, но нужно выбираться отсюда.
Оказавшись в комнате, Ян Си положил его на кровать. Униженный и оскорбленный во второй раз, Хэ Янг привстал с кровати и шевельнул ногой, чтобы встать, но острая боль прострелила настолько, что ему пришлось поджать губы. Вскоре рядом с ним сел Ян Си и потянулся к его ноге, чтобы закатать подолы одежд.
– Что ты делаешь? – сдержанно и холодно, насколько он мог себе это позволить, сказал он. Все его существование содрогнулось, когда ноги коснулись чужие пальцы, и только из-за боли он не смог дернуть ее, чтобы отодвинуться.
Проигнорировав его вопрос, Ян Си сказал:
– Я увидел только двоих, но, думаю, их было больше. Глаз не сводили. Думаю, кто-то из них следил за тобой, ее лицо показалось мне знакомым.
Хэ Янг задумался. Он почувствовал себя абсолютно тупым, что не смог распознать слежку. Кто бы там ни был, он должен был это увидеть.
Словно прочитав его мысли, Ян Си сказал:
– Не вини себя слишком сильно. Я бы тоже не сразу их заметил. Хотя нет, немного можешь – разве мы не договорились встретиться у ворот?
– Я был занят, – глухо отозвался он.
Ему было неожиданно приятно услышать, что он, оказывается, не такой тупой, но Хэ Янг не мог прямо сказать, что он не мог остаться. Вероятно, ему следовало приложить больше сил, сдерживая свои эмоции, чтобы не пришлось обозначать причины резкого ухода.
В следующий раз он будет шифроваться лучше.
Глава 16. Хрупкие, страшные женщины
Бег лошадей постепенно замедлялся; несколько слуг, стоящих во дворе, ожидали их приезда и низко поклонились при встрече, увели их лошадей. Этот дом был действительно большим.
Одна из служанок показала им дорогу; следуя за ней, уже одно показалось им странным – здесь практически не было мужчин. Служанка вывела их в просторную комнату; на стуле восседала молодая девушка необычайной красоты. Несмотря на то, что все здесь обладали диковатыми чертами, она имела светлую кожу. Миндальные глаза взирали на них с особой мягкостью, и весь ее облик источал женственность и нежность. Рядом с ней легко почувствовать себя неотесанным мужланом.
Поклонившись ей в знак приветствия, Хэ Янг, как самый разговорчивый среди них, начал первым:
– Госпожа Лин, мы пришли сопроводить вас на пир от имени наместника.
– Пожалуйста, зовите меня Лин Ланфэн, – улыбнулась она. Мягкие, подобно персику губы, раздвинулись в тонкой улыбке.
– Конечно, госпожа Лин.
Хэ Янг окинул взглядом двух стражников рядом с девушкой; на мгновение что-то смутило в их женственных лицах, и он подумал: «Разве они не говорили, что у них проблемы с мужчинами? Кто это тогда?», но эта мысль исчезла также быстро, как и появилась.
Заметив его взгляд, женщина легко рассмеялась, словно рассыпь лепестков:
– Ах, вас смущают их лица? Не берите в голову. Мы переодели нескольких служанок, чтобы создать видимость мужчин, и надеемся, что этого хватит, чтобы отпугнуть посторонних.
Хэ Янг бросил лукавый взгляд на рядом идущего Ян Си и улыбнулся:
– Значит ли это, что нам стоит замаскироваться под служанок?
Ян Си: «…»
Хэ Янг:
– Забудь, это просто шутка.
Окинув его странным взглядом, Ян Си коротко сказал:
– Ну, твои волосы такие длинные. Тебе и маскироваться не надо.
Хэ Янг: «…»
Лин Ланфэн пригласила их в общий зал, чтобы показать расположение комнат.
Проходя мимо, Хэ Янг остановился. Его внимание привлекли двое котов, сидящих на пуфе. Коты были среднего размера, но в этот момент они показались ему крохотными и маленькими. Несмотря на видимую беззащитность, у них имелись острые когти и зубы, которыми они могли ударить, но максимальный вред, который они могли причинить – это выколоть глаз. В то же время у человека остался бы второй глаз, которым он проследил бы за этими мелкими ублюдками и сжал бы их тонкую шею.
На мгновение Хэ Янгу захотелось поцеловать их в мягкие мокрые носы. Но, видя их беззащитность, он этого не сделал и просто прошел мимо, позволяя им сидеть гордыми и неприступными, словно уважая их личные границы и ограниченную силу.
Беззащитность вызывала у него трепет сердца. И хотя он не знал, что именно значит этот трепет, он старался игнорировать его всеми силами.
Показав им расположение комнат, Лин Ланфэн удалилась к подготовке к пиру. Так как их помощь пока что не требовалась, двое молодых людей вышли, чтобы осмотреть двор. До пира оставалось несколько часов, поэтому Ян Си присмотрел хорошее место, чтобы потренироваться. Заметив его намерения, Хэ Янг облокотился о стену дома и усмехнулся:
– Ни часа без передышки. Совсем не заботишься о своих костях?
Ян Си проигнорировал насмешку и сказал:
– Предпочитаю быть всегда готовым, а не прохлаждаться, – затем его взгляд скользнул назад. – …в отличие от тебя.
– О? – Хэ Янг приподнял брови. – По-твоему, я расслабляюсь?
Ян Си усмехнулся:
– Техника твоего боя слегка страдает.
Ощутив, как жесткая усмешка прошлась по его лицу, Хэ Янг искривил губы:
– Мастер, научите меня.
Бросив взгляд на палящее солнце, Ян Си рассчитал, сколько времени у них есть, и повернулся к Хэ Янгу с легкой самодовольной улыбкой:
– Этот мастер преподаст тебе урок. Начнем же спарринг.
***
Ян Си коротко взглянул на Хэ Янга:
– Почему не пользуешься защитой?
Вытерев кровь со лба, Хэ Янг коротко хмыкнул:
– Это бесполезно. Время, затраченное на блокировку, я мог бы потратить более успешно на удар.
– А если этим ударом проломят череп?
Хэ Янг взглянул на него в ответ:
– А если я сделаю это первым?
– Не факт. Тебе следовало бы научиться.
Немного подумав, Хэ Янг сказал:
– Ты хороший тактик. Заучиваешь движения врага, продумываешь каждый шаг, пути отступления; даже перо не сможет пролететь мимо тебя. Я так не могу. Только импровизирую. Возможно, я просто хороший боец, хотя..
Лицо Ян Си осталось неподвижным, но скептичность проскользнула в его глазах:
– Твои навыки боевых искусств оставляют желать лучшего. Слишком хаотично.
– Ну, – его кончики губ слегка раздвинулись, – для меня это скорее увлечение.
– Увлечение?
Смешок прорвался сквозь горло.
– Ну, знаешь. Находить зазнавшихся парней и лупить до потери пульса. Чем тебе не развлечение?
Ян Си хмыкнул, ничего не ответив.
Стилистка их боёв заметно отличалась.
Ян Си продумает каждую мелочь, составит поэтапный план действий и будет следовать ему, находя пути отступления на крайний случай. Даже его техника называется «..» Ему важен результат – вот, что стоит на первом месте. Пока не достигнет своей цели, он будет пробовать снова и снова, до тех пор, пока не одолеет даже самого грозного противника.
Хэ Янг отличался от него. Он наслаждается процессом, снося головы и перерезая шеи; поле битвы для него – как выплеск эмоций, танец, игра. Но нельзя назвать это полноценной игрой – в ней должна быть равная расстановка сил. Для него же это скорее загон для скота, где он реализует всё своё садистское удовольствие, насмехаясь над оппонентами. Это садистское удовольствие воплощается в смертельном и остром танце, где он позволяет хаотичным эмоциям взять над ним вверх. Он не трогает слабых соперников – его интересуют лидеры, именно их поражение приносит ему ни с чем несравнимое удовлетворение. Неудивительно, что при подобном раскладе он часто получает в лицо. Но Хэ Янг не может от этого отказаться. Желание выплеснуть превалирует над инстинктом самосохранения – он лучше падет с горы и утащит противника за собой, чем сделает шаг назад и пропустит возможность удара.
Неудивительно, что задача «взять врагов живыми» казалась Хэ Янгу непосильной – он просто не знал, как приложить достаточно силы, чтобы не убить или не ранить.
Резко поднятое в воздух, лезвие стремительно приблизилось к шее Хэ Янга, уткнувшись в кожу. Не успевший вовремя среагировать, Хэ Янг взглянул на него поверх. Потянувшись рукой к глефе, он едва успел увернуться от нового замаха и резко рубанул по лезвию, откидывая его в сторону; небольшой нож звякнул, оказываясь на земле.
– Слишком много грубой силы, – прокомментировал Ян Си. – Забавно. Ты осторожен в словах, но так неосторожен в бое. Что, если переусердствуешь и убьешь не того?
– Если кто-то направил на меня оружие – разве он не подписал себе разрешение на ответ?
– Ситуации бывают разные. Знаешь о языке клинков? Я научу тебя. Если однажды не сможешь сказать словами, покажешь мечом. Но сначала научись. Иначе тебя могут понять неправильно.
Конечно же, Хэ Янг знал об этом. Говорят, великие мастера не нуждаются в словах – им достаточно изменить положение меча, чтобы сообщить о своих намерениях.
Но Хэ Янг транслировал только одно желание – убивать.
Несмотря на то, что Ян Си обладал грубой и прямой манерой речи, его стиль боевых искусств был интеллектуальным – осторожным, парящим и правильным. За толстокожестью скрывалась тонко чувствующая манера битвы. Он мог перегнуть палку с силой, защищая себя словесно или тактильно, но язык его оружия был прямолинеен и аккуратен. Все его намерения были открыты и просты, понятны каждому.
В то же время Хэ Янг, изящно и мягко складывающий слог, обладал грубой и неотесанной стилистикой боя – он сохранил скрытые намерения во владении меча, но звериная натура просыпалась, стоило ему взять в руки меч.
Иронично, что в этом можно было проследить их истинную натуру.
Мягкий словесно, скрывающий намерения – но звериный и скользящий стиль боя.
Грубый и интеллектуальный словесно – но осторожный и продуманный стиль боя.
Как будто Ян Си был тем, кто думает постоянно.
Как будто Хэ Янг был тем, кто предпочел бы совсем не думать.
Вытащив меч из ножен, Ян Си крепче перехватил его рукой.
– Урок первый. Поднятый клинок – не исполняющаяся угроза.
Пребывая в медитации, эти хаотичные духи завлекали его в бесконечные разговоры. В результате, вместо впитывания энергии, он проводил дни за разговорами с ними. Естественно, он не был самым сильным бессмертным.
Среди прочего, когда дело доходило до драки, этот придурок предпочитал пользоваться не энергией, а своими голыми руками.
Он не был силен и у него не было развито ци. Он даже не прибегал к помощи духам. Вместо этого, он использовал свою агрессию, чтобы выиграть.
Мастер однажды ему сказал:
– Это один из ядов саньди[1 - Пять ядов Саньди – ? (tan) –Скупиться, привязываться к чему-либо. Жадный, алчный, ненасытный, хищный, скупой, продажный, ? (chen) –сердиться, возмущаться, гневаться, злиться, негодовать, осуждать, винить, упрекать, укорять, порицать, обижаться.? (chi) –беспокойный, неразумный, помешанный, страдающий манией, глупый, тупой, тугой на соображение.? (m?n) –медленный, медлить, отставать, подождать, отложить. Здесь соответствует лени-оцепенению.? (y?) –сомневаться, проявлять недоверие; не доверять, подозревать, догадываться, иметь подозрение, колебаться, не решаться.]. Гнев – не то, с помощью чего ты сможешь продвинуться.
Этот беспечный мужчина почесал подбородок и вскинул брови, когда сказал:
– Гнев? Я думал, мой яд – гордыня.
Мастер не нашел, что ответить на это глупое и беспечное заявление.
Ян Си был другим. Он предпочитал взращивать физическую силу и практиковать медитации, но на поле боя его сила была смешана с энергией ци. Он был воином, но по какой-то причине в битвах первым высвобождалась энергия. Как будто карта судьбы брала над ним вверх, и он не мог противиться этой судьбе.
Неудивительно, что, столкнувшись в бое, эти двое подняли головы и разделили одну мысль н двоих: почему ты пользуешься тем, что предназначено мне?
Казалось, сама судьба смеялась, сведя из вместе.
Он был молодым и сильным, но внутри него тлела старость и слабость. Он не мог похвастаться ни крепким телом, ни крепким здоровьем, однако, стоило кому-то появиться в поле его зрения, как он тут же набрасывал на себя накидку силы и выпрямлял спину. Он выглядел несокрушимой горой, однако внутри него все еще жил этот маленький старичок, который говорил ему: «Я устал. Господи, я не вынесу протий еще цунь. Почему бы тебе просто не помереть?»
Хэ Янг не был честным человеком. Он был змеей, и укутывал сладкими речами каждого, кто смел подойти хоть на шаг. Слова были его крепкой защитой, и он пользовался ими как мог.
В то же время Ян Си требовалось огромное количество времени, чтобы сказать что-то вроде: «Ты не такой идиот, как я думал». Язык не был его силой.
Но в те моменты, когда он говорил, Хэ Янг был зачарован этой глубокой искренностью, и это терзало его, как если бы он окунулся в чан с огнем.
«Пожалуйста, не говори так», хотелось сказать ему. «Твои слова так открыты, что я чувствую себя самым уродливым человеком на земле».
Вымученный осторожными движениями, Хэ Янг, наконец, убрал оружие:
– Это совсем не весело.
– А мы здесь и не веселимся.
– Очень хорошо, – недовольно сказал он. – Тогда, пока ты учишь меня языку клинков, я научу тебя «язык как клинок». Помнишь, я рекомендовал сходить тебе на уроки дружелюбия? Урок первый. Если что-то требуешь – говори «пожалуйста». У некоторых людей приказной тон вызывает желание повиноваться, но у других – сопротивление. Ты не получишь желаемое, если будешь командовать.
– Я не требую. И без того пересиливаю себя, если о чем-то прошу.
– Ян Си, – Хэ Янг сдавленно улыбнулся. – Я дам тебе даже два урока по цене одного. Если ты рекомендуешь что-то другим, будь готов к тому, что что-то будут рекомендовать тебе. Необязательно сразу уходить в отрицание – иногда ты можешь просто прислушаться. Если это вызывает у тебя сопротивление потому, что ты сразу считаешь себя плохим человеком и пытаешься таким образом защититься, ты не думаешь, что у других это также может вызывать сопротивление? Ты – не плохой человек. Просто мы живем в мире людей, иногда здесь приходится быть мягким.
– Я не отрицаю, а говорю правду.
Уловив взгляд Хэ Янга, Ян Си недовольно сверкнул глазами.
– Ладно.
Хэ Янг мог только беспомощно улыбнуться.
Громкий возглас будит его среди ночи, и Хэ Янг едва успевает накинуть верхнее ханьфу, прежде чем выбежать, и сталкивается с Ян Си. Громогласный шум и звон разбитого проносится по комнатам, прежде чем они слышат рычание.
Вытянутая огромная собака разъяренно кусает женщин, разнося уличный двор. Проходит несколько минут, прежде чем шуаньгоу разрезает пасть монстра, и он валится наземь. Но и это еще не все! Несколько точно таких же собак шумят во дворе, и вскоре они находят свое прибежище под острием ножа.
– Их заколдовали.
– Я знаю, – Ян Си выдергивает шуаньгоу из тела. – Проверь Лин Ланфэн.
Не успел он и шагу сделать, как Лин Ланфэн вылетела из своих покоев; едва поспевая, служанка бежала за ней.
– Они похитили Лин Луцао. Уверена, сейчас он у них. Собирайтесь, мы выдвигаемся прямо сейчас.
Хэ Янг: «…»
Ян Си: «…»
Девушка мгновенно ушла в свои покои.
– Мы и правда сейчас пойдем? – с тоской спросил Хэ Янг.
– Ну да. А ты что хотел?
– Эй, что за обращение?
Ян Си шумно вздохнул, как и каждый раз, когда ему нужно было объяснять очевидные вещи. Хэ Янг пошел на опережение и сказал со злостью:
– Я же просто спросил, я и сам знаю это.
Разница состояла в их манере речи. Хэ Янг говорил так, будто объясняет что-то, в то время как Ян Си считает, что человеку уже все известно.
Пожалуй, одно из их главных различий состояло в том, что Хэ Янг думал: «Как ты можешь об этом знать? Ты же тупой».
В то время как у Ян Си: «Как ты можешь об этом не знать? Ты что, тупой?»
Прошло не так много времени, прежде чем Лин Ланфэн вышла из своих покоев – и вышла совершенно другим человеком. Тяжелые доспехи всели на ней вместо легкого и воздушного платья, и Хэ Янг неосознанно округлил глаза, смотря на это.
В одно мгновение из нежной и хрупкой красавицы эта женщина превратилась в хладнокровного воина, движимого только одной целью – убивать. Это было сложно себе представить. Ее образ никак не вязался с тем, что он видел.
Возможно, это была великая женская сила, а возможно, это была великая женская сила, когда у нее отбирают любимого.
Это было страшно.
Пришпоривая лошадь, они бежали к восточной границе, набирая обороты. Ржание лошади перекрылось ответным шумом – на них надвигались воины. Выставив клинок в сторону, Лин Ланфэн набирала обороты и, оказавшись рядом с воином, беспощадно резанула его по груди; раненный воин, не успевший понять происходящее, свалился с лошади, пока она продолжала бежать дальше. Орудуя клинком, Лин Ланфэн ловко проскальзывала оружием между их мечами, сваливая воинов одного за другим.
Ее длинные светлые локоны развевались на ветру, а нежные розовые ткани, выглядывающие из-под доспехов, обагрялись кровью. Нежные миндальные глаза, еще недавно горевшие любовью, теперь воспламенялись слепой яростью и гневом. Крича, она стремилась вперед, прорезая себе путь клинком.
Позади нее двое скакали по обе от нее стороны, расходясь в разные стороны и вырезая людей. Хэ Янг не был так ловок с конями – выставив руки вперед, он позволил энергии соскользнуть с пальцем, ударной волной сбивая людей рядом с ним с коней. Спрыгнув с лошади, он вынул глефу из-за спины и принялся рубить людей на земле.
В то же время Ян Си, достав два оружия, по обе стороны резал противников.
Вскоре с конницей было покончено; те, кто остались живы – спрыгнули с лошадей до того, как были повержены. Последовав за ними, Лин Ланфэн крутанула клинок в руке и принялась драться самостоятельно.
Впереди стояли три хижины. Вероятно, шаманы-предводители прятались именно в них. Оставалось только надеяться, что Лин Луцао еще жив. Одна только мысль о его возможной кончине заставляла ее драться еще усерднее, прорывая себе путь вперед.
В то же время по правую сторону от нее Хэ Янг также направлялся туда. Разбежавшись, он прыгнул к ним на крышу и, полоснув глефой, вместе с потолком рухнул вниз, задыхаясь от пыли. Еще не успевший сообразить, в один момент он был окружен шаманами, которые сразу схватили его.
«А, черт. Какие быстрые ребята».
Кончик копья уперся ему прямо в горло. Переведя взгляд, он нашел то, что искал – Лин Луцао лежал в углу, а подле него стоял один из шаманов, карауля.
Шаман с барабаном наперевес, стоящий подле копья, усмехнулся:
– Пришел спасти его? Ты – один из племени Лин?
– Нет. Но да.
Копейщик и Главный шаман переглянулись, недоумевая, в каком порядке это стоит понимать.
– Я просто прогуливался мимо, когда увидел такую большую толпу и решил проверить, что тут вас за собрание.
– А ты все шутишь.
Кончик копья сильнее уперся ему в шею, царапая кожу.
Что с Лин Луцао? Они его вырубили? Он умер?
Заметив его взгляд, Великий Шаман усмехнулся; недобрая улыбка разошлась по швам.
– Жив он, жив. В каком-то роде.
Хэ Янг сощурил глаза, пристально глядя на шамана.
– Что вы с ним сделали?
– Ох.
Его чернозубая улыбка разошлась шире.
– Известно ли тебе о клане Мяо?
– Понятия не имею.
Извини, Великий Шаман, я прогуливал уроки истории, потому что не мог вынести бесчисленное количество дат.
Густые брови сошлись на переносице, выражая недовольство, но улыбка не покинула его губ:
– Не важно. Сейчас ты сам узнаешь, что значит техника разума клана Мяо.
Его маниакально широкие зрачки смотрели прямо в его душу; это не сулило ничего хорошего. Техника разума.. Хэ Янг слышал о чем-то подобном. Кажется, это используют для создания ложной памяти. Хэ Янг дернулся, пытаясь вырваться, но все было без толку; лезвие надавливало сильнее, грозясь прошить ему шею. Убиться здесь – было не страшно, просто это злило его. Он никак не мог понять, почему не может выбраться: вероятно, руки, держащие его, были пропитаны шаманской магией. В этой хижине разносился аромат трав и каких-то пряностей, и его слух уловил стук барабана. Мягко постукивая по нему, шаман сел напротив него на колени, продолжая смотреть в глаза. Чем больше было стуков, тем сильнее расслаблялось его тело, теряя силы к сопротивлению.
Вот оно что.
Это был транс.
Вхождение в разум было похоже на трансовое состояние; все это время кто-то из них бил в барабан, создавая предпосылки к гипнозу, но теперь это становилось только громче. Его голова постепенно стала склоняться, и все, что он мог видеть – это широкие зрачки напротив.
Чье-то сознание проникало в его.
Понятно…
Рука дернулась еще раз, но ослабла сама по себе.
Значит, вот так.
Прямо перед тем, как его сознание помутнилось, он ощутил, как против воли раздвигаются уголки его губ в улыбке; и его собственный низкий голос сказал:
– Хорошо.
«Проходите»…
…Внезапно у него перехватило дух. Словно его резко подняли в воздух и швырнули со всей дури на пол. Сильный удар, ломающий несколько ребер, выбил из него весь дух. Зловещее присутствие, подобное острому ужасу игл со всех сторон, пронзило его легкие и пришло кошмаром глаза.
«Ничтожество».
Что-то острое вонзилось в него глубоким чувством ужаса.
«Посмел..»
«Ты – никто».
[Присутствие] окружило его со всех сторон.
Как будто он был в людной комнате.
Шаман не успел проронить ни звука; его тело, словно безвольную куклу, швыряло во всем сторонам, словно он находился в крутящемся кубе. И куда бы он ни упал, куда бы ни приземлился – возле него всегда оказывалась нога, готовая его ударить.
«Я..»
Он даже не успел ничего сказать. Его голову резко дернули вверх и, боясь, что ее сейчас оторвут от шеи, он потянулся вверх – но вместо ожидаемого поднятия его со всей дури приложили о пол снова.
Ни на секунду не смолкающее избиение смешивалось с ощущением бесконтрольно наступающего ужаса; как будто он попал в кошмар, и его животный ужас, совладаемый с близостью смерти, горел в нем огнем.
Он ничего не понимал.
Даже не успевал.
Удары были настолько хаотичны, что он никак не мог их предугадать.
Зажмурив глаза, шаман попробовал выстроить вокруг себя ментальную защиту; но, еще не успев сформироваться, она лопнула и разлетелась в щепки; нещадное давление обрушилось на его тело и голову, прижимая к земле, и ему захотелось закричать.
«Ничтожество, сволочь, как только посмел».
«Вторгаться???»
Раздался смех со всех сторон.
Жажда крови и насилия сдавила его со всех сторон, и он почти задохнулся от этого; это было настолько ужасно и настолько пугающе, что он всерьез опасался остаться здесь всмятку.
Отброшенный к стене, он ощутил давление чужого присутствия к своей душе. Надрывное и тяжелое дыхание, полное усмешек, выдохнуло прямо в его легкие:
«Рискни еще раз».
В следующее мгновение его глаза широко распахнулись, и шаман, вскричав, упал на задницу, отползая назад. Его сердце бешено колотилось, и он ожидал очередного удара – но ничего не происходило; приоткрыв глаза, он обнаружил себя в хижине, и его помощники окружили его, помогая подняться.
Хэ Янг рухнул вниз, но стянутые руки за его спиной не позволили ему это сделать; несколько прядей упали ему на лицо, частично закрывая глаза, и среди волос темные глаза взглянули на шамана. С уголка его губ стекала кровь – пробудившись, шаман случайно заехал ему по лицу. Приподняв уголок губ в усмешке, он спросил низким голосом:
– В чем дело?
Круглые глаза шамана – не от маниакальности, на этот раз, это было непонимание и глубокий страх – блуждали по хижине, остановившись на нем. Несколько раз он взмахнул рукой, его губы дрожали, силясь что-то сказать, но в итоге он просто махнул рукой:
– Бросьте его здесь и заберите заложника. Уходим.
Недоумевающие помощники переглянулись, но послушно исполнили указание. Когда его руки опустили, что-то тяжелое прилетело ему по голове, и на некоторое время Хэ Янг потерял сознание.
Выйдя из хижины, шаман с помощниками двинулись в противоположную сторону к лесу, но внезапно один из его помощников коротко вскрикнул и упал замертво; резко остановившись, он повернулся вперед.
Перед ним стояла девушка с мечом.
Недолго думая, он схватил Лин Луцао и положил руку ему на голову, сжимая череп.
– Только двинься – и я вспорю ему мозг.
Лин Ланфэн посмотрела прямо на шамана. Ее нежное и светлое лицо прорезалось слепой яростью.
Каждый раз что-то идет не так.
Обагренная кровью, эта нежная орхидея встала с колен.
Сколько можно?
Я просто пытаюсь быть милой девушкой, сколько можно трепать мое терпение?
Ее «поступь легких облаков» обрушилась тяжестью под ее ногами, когда она ступала вперед. Кончик меча угрожающе засверкал.
– Милая дева, хочешь рискнуть?
«Милая дева» беспощадно ступала вперед.
Посреди крови и лепестков, грязи и украшений, они шла вперед; кончили миндальных глаз покраснели, а слезы смешались с пылью на лице. Мягкие губы исказились оскалом, когда она сказала:
– Оставь моего мужа в покое.
Я хочу быть счастлива в браке, а ты мне хочешь помешать?!
Шаман угрожающе сжал пальцы на голове Лин Луцао; до него наконец стало медленно доходить, что это были не пустые угрозы.
Но это ее уже не волновало.
Нежная орхидея неумолимо двигалась вперед, пока не остановилась. Единственное, что заставляло ее сдерживаться – это чужие руки на голове мужа. Даже не чувствуя свою усталость, не чувствуя измученность и ломоту костей, все это было не так важно для нее, как жизнь мужа.
Помощник шамана рассмеялся, глядя на ее лицо:
– Торг неуместен. Предложи сокровища или дом – этого не хватит, чтобы отплатить.
Нежная орхидея взмахнула крепким мечом.
– Размечтался. Ты тронул моего мужа – не жди теперь даже одной монетки. Я уничтожу тебя прямо здесь.
– Еще шаг, и я поврежу его разум.
Стрела в одной из хижин шевельнулась; Ян Си зачистил хижину слева и теперь прицеливался, чтобы убить шамана, но у него чесались руки вдарить и его помощнику. Где был этот паршивец Хэ Янг? Ян Си не уверен, что успеет спасти и Лин Луцао. А этого, боюсь, Лин Лифэн им не простит..
От одного ее вида у его мурашки по коже.
Лин Лифэн сощурила глаза.
– Вы напали один раз – я отпустила вас. Вы напали второй – и я снова пощадила вас. Теперь вы напали в третий и даже забрали моего мужа. Не надоело?
– Ничему уроки не учат, – просвистел помощник шамана. – Твой муженек натворил немало бед, как мы можем отпустить его? Никогда тебе не жить в покое.
Ее тонкие брови сошлись на переносице.
«Ах значит так».
Нежные глаза, еще несколько часов назад переполненные любовью, теперь горели ненавистью.
– Самое драгоценное в жизни любой женщины – быть любимой. Не позволяешь мне этого? Хочешь отнять мое? Да пошел ты нахуй, гребанный шаман, я убью всех твоих предков до седьмого колена и заберу свой счастливый брак!
Ян Си: «…»
Небеса, да тут спасать шаманов надо.
Внезапно его внимание привлек шорох дерева, под которым стояли шаманы; восприняв это как сигнал, Ян Си отпустил тетиву, и стрела помчалась вперед, пронзая лицо помощника насквозь. Не успел шаман и двинуть пальцем – как в тот же момент ему прилетело что-то с дерева по затылку, откидывая назад, и Лин Луцао выскользнул из его рук. Спрыгнув с дерева вниз, Хэ Янг перехватил заложника и оттащил в сторону.
И Лин Лифэн рванула вперед.
Но не к мужу.
Ее острое лезвие вонзилось в грудь шамана, пронзая насквозь. А потом еще. Еще и еще. Она била и ударяла, ругаясь и пиная. Не по себе даже стало Хэ Янгу. Пнув его еще несколько раз, она выдохнула и поправила выбившуюся прядь за ухом; а затем подбежала к своему любимому, мягко гладя его на землю.
Внезапно ее голос снова стал мягким и плавным, подобно текучей воде.
– Дорогой, проснись. Все в порядке, любимый..
Ян Си: «…»
Хэ Янг: «…»
– Эти женщины..
– Я знаю, я тоже в ужасе.
Ох уж эти хрупкие, страшные женщины.
Пока она трепетала с ним, Ян Си повернулся к товарищу:
– Ты в порядке? У тебя кровь.
– Хм?
Уголок губ немного саднило, но вместо того, чтобы вытереть его, он ткнул на Ян Си:
– Посмотри на себя, ты сам потрепан.
Мужчина в руках женщины стал постепенно приходить в себя. Приоткрыв глаза, он бессмысленным взглядом смотрел в пространство, пока, наконец, осознанность не вернулась к нему; перехватив руку своей женщины, он поднес ее к своей щеке: «Милая..»
Что же, по крайне мере, Лин Луцао был спасен.
Пока двое были заняты друг другом, запыхавшиеся и уставшие, они прислонились к толстому валуну, соскользнув спинами вниз и сев на землю; Ян Си пытался отдышаться после боя склонив голову, Хэ Янг – прислонив ее к валуну. Их грудь вздымалась так тяжело, что, казалось, они сражались день и ночь без усталости, и вот теперь эта тяжесть их догнала.
Хэ Янг вытащил из рукава трубку и сделал пару затяжек, прежде чем она была наглым образом отобрана; Ян Си продолжил также.
Бой не выволок из него всю злость и, прослушав некоторое время речи собеседника, Хэ Янг спросил:
– Я много ною?
Ян Си ответил незамедлительно:
– Нет. Знаешь, эти ублюдки и меня раздражают, немудрено, что ты так злишься.
Измотанность заставляла Хэ Янга говорить открыто. Казалось, только сильная агрессия и глубокая усталость могли заставить его содрать с лица все маски и убрать сладость из уст; оставшись без защиты, он сам обрастал непробивной стеной, и только тогда сквозь ее щели могли вылетать острые стрелы, поражая собеседников своей прямотой и честностью. Поэтому он сказал:
– Я про вчера. Знаешь, ты немного меня разозлил. Нет, я был в бешенстве.
Поток речей Ян Си был прерван, и он ненадолго замолчал; не было понятно – говорил ли он про "тех ублюдков" специально или действительно думал, что дело в этом.
– Это было навеяно состоянием. Возможно, я разозлился, потому что сам не могу слышать внутреннего себя; злость это или зависть – хотя я и не испытываю этого чувства, возможно, дело в том, что я просто не могу сказать этого сам. Если я позволю себе, если признаю это – я просто не смогу жить.
Усталость опустошала разум, и в этот короткий момент Хэ Янг не раздумывал над словами:
– Это сильно меня задело, вот, почему я спросил. Я рад, что ты сказал это.
– Я не хотел. И сегодня не хотел, я собирался сгладить ситуацию, но что-то пошло не так. Юн Гунь сказал, что меня.. как это.. триггернуло. Я не ощущаю злости и усталости. То есть, да: конечности ослабли, мысли где-то не здесь, но я не ощущаю этих эмоций.
– Понимаю, – Хэ Янг расфокусировано посмотрел вперед. – Вот такое у меня случается, когда переклинивает. Юн Гунь сказал мне то же самое.
Хэ Янг не видел его лица, но слышал улыбку в голосе:
– Вот как. Юн Гунь помог разобраться нам.
Будучи отрешенным, Хэ Янг слабо понял причину его улыбки, но не мог не согласиться. Сделав еще затяжку, он сказал:
– Иногда.. Хм. Как бы это выразить. Погоди, речевой аппарат настраивается.
Ян Си сказал ему просто говорить, и Хэ Янг решил упростить слова:
– Проще говоря, возьмем два слово: «добрый» и «злой». Иногда я думаю: я злой снаружи и добрый внутри, или я злой внутри, но добрый снаружи? Я понял, что это зависит от обстоятельств. Иногда я сглаживаю ситуацию как могу, но внутри перебираю весь поток ругательств; а иногда даже мой внутренний голос говорит «стой, погоди, все нормально», и я с ним соглашаюсь, но изо рта вылетает совершенно другое, – Ян Си хотел продолжить, но Хэ Янг его оборвал. – Вчера тоже самое. Под вечер, поговорив с Юн Гунем, я был более спокойным и решил, что все это – ерунда. Но сегодня, проснувшись и наткнувшись на этих ублюдков.. В конце концов, я продолжал злиться и не стал говорить с тобой, чтобы не усугублять.
– Я понимаю, – кивнул Ян Си. – Люди не могут быть черно-белыми. Нельзя про одного сказать, что он только добрый снаружи и только злой внутри. Это так не работает…
Ян Си говорил что-то еще, но Хэ Янгу трудно было уловить его суть; отстраненно он думал: «Я знаю. Я думал об этом уже. Причем тут это?»
– …то, что ты злишься, это просто эмоция. Меня озарило, что мы были просто уставшими и злыми, поэтому так случилось. Но эмоция не определяет тебя. Когда ты ее отвергаешь, тебе сложно смириться с тем, что это твое. Я тоже подавлял злость долгое время. Скорее, это злобность, – здесь Хэ Янг согласился с ним. – И твоя злость обоснована, тебя бросили… – здесь Хэ Янг его прервал. – …но это просто часть наших эмоций, ее надо пережить. Она не делает тебя сволочью. И она отнимает столько сил.
Хэ Янг думал: «У нас разные понятия на этот счет. Для меня агрессия – это хорошо. Она придает мне силы. Я не отвергаю ее, она моя. И почему ты говоришь об этом?»
Но сказал он короче:
– Я не отвергаю злость. Всю свою жизнь я ни разу не проявлял ее, и начал только несколько лет назад. Я не стану сволочью, если проявлю ее; конечно, это плохо, если это мешает взаимоотношениям близким. Я стану сволочью, если буду вести себя как сука; конечно, некоторые ублюдки вполне заслуженно нарываются, чтобы их приложили об стену.
Ян Си посмеялся, согласившись.
– Иногда даже меня пугают твои слова. Когда ты что-то говоришь агрессивное, меня пробирает.
Хэ Янг не помнил, какие слова следовали дальше, и очнулся он на следующем:
– …мои желания. Я думаю об этом больше, чем говорю, – Хэ Янг не сдержал удивленного возгласа. – У меня так много желаний, самых разных. Но я будто боюсь их выпускать, сблизиться с человеком. Будто если я позволю им выйти и сближусь – это убьет меня в конце. Поэтому, когда что-то проявляется, крышка «не позволю себе этого» захлопывается. Но иногда, если оно долго копится, то прорывается наружу.
Послушав это, Хэ Янг не сдержал, вероятно, самых искренних своих слов:
– Знаешь, со всеми своими знаниями, иногда я без понятия, что с тобой делать. Как к тебе подойти. В какой момент. Я ничего не понимаю. Ты прав: твоя изоляция обширна. Она настолько глубока, что иногда мне кажется, что твое внимание или желание можно завоевать, только если я буду на смертном одре, истекающий кровью. А еще лучше – без сознания, чтобы было не страшно подойти.
Ян Си неловко посмеялся.
– Ну, не совсем..
– А, да, здесь важно: ты не должен выглядеть слишком слабым, иначе пойдет отторжение; думаю, где-то средне подойдет.
Со всей искренностью Ян Си ответил:
– Я тоже совсем не понимаю себя. В какой момент ко мне можно подойти? Есть ли вообще этот момент? При этом, если я тянусь, такое случается, и в первые минуты мне не дают отклика – я ухожу обратно, думая: «Ну и никто мне не нужен, я сам справлюсь».
– Я устал за тобой бегать. Такая изоляция приводит к двум видам поведения: первый – я изучаю каждое движение и, стоит тебе поднять палец, я сразу же бегу, боясь пропустить момент. Второй…
– «Ну и пошел вон, я справлю сам».
– Да. Почти. «Мне это не нужно». Как и тебе, мне тяжело переживать отвергание. Это как.. – Хэ Янг задумался, с чем бы это можно было сравнить, чтобы оно не звучало слишком «ноюще». Не найдя подходящего слова, он выбрал средний вариант. – Ошпариться. Когда ты много раз ошпариваешься, то перестаешь подходить; ты уже знаешь, что тебя там ждет. Поэтому в какой-то момент, если я что-то хочу, я просто закрыл рот – я не получу этого. Мне это так..
«Я это ненавижу».
– …не нравится. Это разрушающе. Если для тебя должно сложиться много факторов, чтобы хорошо провести время, то у меня другая крайность. Например, у тебя все сложилось – а мне что-то сильно мешает, я прям не могу. Но в итоге соглашаюсь, потому что…
– …боишься упустить момент, – закончил Ян Си.
Они оба замолчали. Это было так забавно. Все это время Хэ Янг думал, что это за ним будут гоняться. Он никогда не знал, что в итоге будет выслеживать и потакать одному человеку, у которого проблемы с подпусканием больше, чем у него самого.
– Я стараюсь работать над собой. То, как оно выглядит – это не то, что у меня внутри.
Обреченно или же просто устало Хэ Янг сказал:
– А я не могу перестать пытаться, – немного помолчав, он добавил. – И не хочу.
И почему эти двое могли так откровенно говорить, только будучи обессиленными в ноль?
Прогуливаясь по саду, Лин Лафэн обратилась к ним:
– Спасибо вам. Без вас было бы трудно справиться с этими шаманами.
…трудно, но не невозможно, спасибо, мы уже в курсе, насколько ты бываешь беспощадна. Хэ Янг поклонился ей:
– Не стоит благодарить. Теперь они вас не побеспокоят.
– Их предводитель умер, – сказал Ян Си. – Нескольким удалось уйти. Если будут проблемы..
Слегка сощурив глаза, Хэ Янг произнес:
– О, я думаю, они убежали далеко-далеко.
Ян Си повернулся к женщине.
– Насчет дела.
– Ах, да.
Погладив нежные лепестки розы, Лин Лафэн стала серьезной:
– Если вы заметили, то у клана Мяо было полным-полно мужчин, что подтверждает мою догадку. Все, кто уходил в восточном направлении, исчезали там. Но я не знаю, что там происходит. Мне не известно, что там за местность.
– Благодарю вас.
Низко поклонившись ей, они откланялись и пошли к лошадям.
– Насколько мне известно, там ничего нет, кроме леса. Если только какой-нибудь городок. Работорговля?
– Возможно, – согласился Хэ Янг. – Но гораздо удобнее было бы использовать женщин и детей, взрослых мужчин тяжело поймать.
– Тебя изловили как рыбу, – подметил Ян Си. – Или я не прав, и ты просто был занят?
«…»
Ну, знаешь ли! Не все такие крепкие стены, как ты.
– Пока ты разбирался с мошками, я навалял главе шаманов, и кто из нас круче после этого?
– Пфф. Кинуть камень в голову – это не навалять, Хэ Янг. Это называется позор на твою репутацию.
Ну ты и сволочь, Ян Си!
Молча забравшись на лошадь, Хэ Янг пришпорил коня, не дожидаясь Ян Си. Просто видя это, в уголках Ян Си затлела улыбка.
Глава 17. Путники далеких краев
Долгое время они блуждали по бескрайнему лесу, однако ничего не было. Никаких следов, никаких тел, совершенно ничего. Как будто эти мужчины разом испугались глумливых жен и решили коллективно сбежать. Но даже так, они хотя бы могли оставить записки.
Спустя несколько часов бесплотных блужданий, они, наконец, выехали в какую-то закинутую деревеньку. Она была столь мала, что обойти ее полностью не составит труда. Обшарпанные дома, свисающие крыши – если бы не убийственный вид, можно было бы сказать, что люди здесь «в полной гармонии с природой». Стояли уже глубокие сумерки, поэтому они решили остановиться здесь.
Оставив коней, мужчины принялись обхаживать дома, стучась в двери – но никто им не открывал, а один раз даже задернули занавески. Значит, в этой таинственной деревни люди все же жили, но каждый из них отказывался принимать путников. Наконец они увидели одинокого старика у колодца.
– Дедушка, здравствуйте. Мы – путники, пришедшие из далеких краев и ищем, где переночевать.
– Охохох, – его старое, исполосованное морщинами лицо, стянулось. – Раньше здесь было так людно, а теперь открыть никто не открывает. Пойдемте, пойдемте.
Захватив его ведра с водой, они направились к его дому.
– Что-то случилось здесь?
С трудом передвигая ногами, старик не отнимал руку от бороды.
– Мы продавали травы раньше. Наша деревушка специализировалась на лекарственных травах, города закупали их у нас. Но с тех пор, как мужчины стали пропадать, больше никто не занимается этим. Посмотри сюда – бедные женщины боятся даже ступить за порог, а их мужья так и не вернулись.
Значит, они были на правильном пути. Отворив тяжелую дверь, старик громко позвал:
– Лю Сяо, подойди сюда!
Из комнатушки выглянул юноша; его молодое лицо вытянулось от удивления и одновременно озарилось радостью.
– Дедушка Лянь! А кто это?
– Охохо. Просто путники.
– Мое имя – Ян Си, а это – Хэ Янг. Мы здесь, чтобы разобраться с этой напастью.
Из-под тяжелых нависших век старик удивленно посмотрел на них:
– Вы пришли помочь?
Ян Си кивнул:
– Да. Не беспокойтесь об этом. Расскажите все, что знаете.
Случаи пропажи людей не было редкостью, в конце концов, в этих бескрайних лесах постоянно кто-нибудь да заблуждался. Однако время шло, а пропажи только увеличивались. В конце концов, это перестало быть обыденным. Неоднократно люди уходили, чтобы найти пропавших людей, однако никто из них не возвращался за исключением девушек – они говорили, что разбредались в разные стороны, но потом никак не могли найти мужчин. И даже женатая пара культиваторов, вызвавшаяся им помочь, не смогла этого сделать: в какой-то момент ее возлюбленный просто пропал, хоть и находился в поле ее зрения.
Как будто там было что-то, что просто не отдавало их.
– Вы как раз вовремя, – встрял Лю Сяо. – Я найду этих злодеев сам, но вы можете мне помочь!
– Дерзкий мальчишка, – пробормотал старик. – Кабы сам не потерялся.
– Я защищу этот мир, будьте уверены.
– Конечно, бравый воин.
– Знаете, это так странно. Я всегда мечтал оказаться в мире, где я выбрал другой путь. И вот теперь я здесь.
Ян Си переглянулся с Хэ Янгом. Почему он говорит как чужеземец? Разве он не был здесь рожден?
Старик тяжело вздохнул.
– Делать нечего. Я бы оставил этого несносного здесь, но он не усядется. Возьмите его с собой, он мне всю голову промоет.
Сияющими глазами Лю Сяо уставился на них в ожидании. Делать нечего. Этот малец сам сбежит, если не позволить ему идти с ними. Хотя на самом деле была только одна причина, почему они это позволили – если он из другого мира, возможно, с ним было бы неплохо поговорить.
– Хорошо, – Хэ Янг пригрозил пальцем. – Но ты никуда не отходишь. Дедушка расстроится, если ты пропадешь.
– Да! Конечно!
Дом старика был совсем маленьким; для четверых людей – это уже был перебор. Он отдал им одну из комнат с кроватью, единственная проблема была в том, что она одна. Совершенно невозмутимый Ян Си сразу же забрался на нее, помечая свое место. Хэ Янг коротко вздохнул: едва ли этот сволочь уступит ему хоть когда-нибудь. Уже собираясь ложиться на пол, он услышал похлопывание. Поднятый взгляд заметил похлопывающую руку по кровати, и Хэ Янг выгнул бровь.
– Спину простудишь, – коротко выдал Ян Си.
– А ты свою нет?
– Почему должен? Я не собираюсь спать на полу.
Хэ Янг: «…»
– Вдвоем лечь предлагаешь?
Уголок губ Хэ Янга слегка дернулся; глядя на лицо Ян Си он все никак не мог понять, шутит тот или нет.
– Да. Что смотришь? Я не буду тебя лечить.
Из горла Хэ Янга вырвался смешок. Даже армия шаманов пугало его не так сильно, как это. Хотя он предпочитал называть это «осторожность». Потеряв терпение, Ян Си встал, и, не успев Хэ Янг среагировать, схватил его за руку и дернул, усаживая, на кровать.
– Ну, все место-то не занимай.
Обойдя кровать с другой стороны, Ян Си лег на спину, глянув на все еще сидящего Хэ Янга.
– Долго еще сидеть собираешься?
Что.
На мгновение его разум слегка отключился, и все его тело замерло. Вообще-то, спать на полу было не так плохо. И когда Ян Си не уступал – тоже. С этим все было в порядке, это выравнивало спину и..
Ян Си снова обвалил свою руку ему на плечо, но на этот раз с силой потянув, чтобы опустить его. Как только Хэ Янг коснулся кровати, он сразу же отвернулся спиной и закрыл глаза.
– Долго ныкался. Спать пора.
Затянув руки на кровать, Хэ Янг отвернулся тоже; все его тело напряглось, и кости слегка проломило. В восцарившейся тишине он просто надеялся, что звук его сердцебиения будет не так слышен – он так боялся шевельнуться, что не поменял положения тела. Хэ Янг прикрыл глаза.
Может быть, это просто интересный способ убийства.
Запах другого человека, который был очевиден в тесной комнате, заставил все внутри немного клокотать. Странно, это так странно. Запах так мягко стелился, что ему становилось труднее дышать. Он не мог и не хотел понимать этого – лучше бы ему просто было закрыть глаза.
В то же время на другой стороне кровати Ян Си думал:
«Черт. Что за идиотизм. Зачем я вообще сказал это».
На следующий день они двинулись вглубь леса. С самого утра Хэ Янга терзало странное ощущение, напоминающее тяжесть и давление, из-за чего его виски всколыхнула легкая боль. «Чертов Ян Си..» Он не знал, на что это списать, поэтому мог относить только к ночи. Несмотря на то, что он лег в неудобной позе, ему не пришлось ворочаться долго, как это обычно бывает – непривычная мягкость обвалилась на него, утягивая в глубокий сон. Но чем дольше длилось утро, тем ему становилось тяжелее дышать.
Хэ Янг поднял тяжелый взгляд.
Здесь все было так цветуще. После весны многие деревья расцвели и распустились листьями и лепестками; благоухающий запах распространялся по всему лесу, как будто они пришли в сад цветов. Здесь было так красиво, но Хэ Янг не мог избавиться от удушающего давления. Ему было некомфортно здесь. Стараясь отвлечься от этого чувства, он спросил:
– Лю Сяо, это ведь не твой мир, не так ли?
Ничуть не смущенный вопросом, Лю Сяо ответил:
– Да, так вы знали. Никто не верил, но я понял сразу. В моем мире все так хиленько да мрачно, одна радость, что я здесь оказался.
– Хм. Ты сказал, что выбрал другой путь. Что ты имел в виду?
– А, это. В своем мире я был культиватором, но мечтал никогда этого не делать. Представьте мое удивление, когда я не нашел в себе ядра! Я был так счастлив.
Хэ Янг: «…»
В мире действительно существует человек, отказавшийся от культивирования и такой счастливый из-за этого? Лю Сяо, да ты странен сам по себе!
В этом лесу слишком темно. Он поднимает голову, смотря на высокие стволы дубов, но даже в этой роще должно быть больше света. Аромат дубовых листьев, смешанный с травой, забивает нос; он ступает твердо, ломая один сук или несколько, когда взгляд падает на красный лист. «Отблеск света», – думает он.
«Отблесков света» становится достаточно много, чтобы заставить его тревожиться; Хэ Янг бросает взгляд на своих спутников и замечает пальцы Ян Си на ножнах. Они переглядываются.
Есть нечто в этой роще, заставляющее напрягаться. Заросли скумпии встречает их тишиной. Тихий шелест деревьев замолкает и разрастается снова, словно приветствуя незваных путников.
– Разве мы не свернули с дороги?
Хэ Янг не хочет признавать, насколько ему становится тревожно. Это смешение ароматом порождает в нем одно чувство – бежать. Но оно не связано с инстинктами, не связано с ощущением опасности – просто здесь слишком много… жизни.
– Эти цветочки пугают тебя?
Ян Си срывает один из цветков с земли и, смеясь, вкладывает в руки Хэ Янга.
– Они не кусаются. Только не называй их страшными, иначе они обидятся и покусают тебя.
Хэ Янг вертит цветок в руках и тут же кидает его наземь, придавливая сапогом. Тревога прошивает позвоночник острым током, и он спешит потереть руку о ханьфу. Он не был ненавистником природы или ?? – просто невероятное жжение от жизни заставляет его хотеть умереть.
– Мастер Ян, разве цветы кусаются? – Лю Сяо цокает. – Откуда я знаю, как это устроено в вашем мире?
Его путники не ощущают того же – они зачарованы окружающим лесом. Но это не покидающее ощущение. Как будто с каждым шагом, с каждым моментом продвижения – он везде ощущает неуловимое движение жизни, как оно дыханием, туманом простирается низ цветами, как дымом обвивает каждый стебель, вытягивая его вверх.
И эта жизнь, в каждом ее мгновении, несоизмеримо растет, ужасая разум своей непреодолимой мощью. Это пугает его. Нет. Ужасает. Хэ Янг собирает все свои внутренние силы, и даже в этот момент он боится думать о смерти – как будто одну эту мысль может перехватить искра жизни и обвить его, сжать, раздавить напрочь.
Внезапно для себя, он понимает, что не боится умереть в этом лесу – он боится выжить.
И Хэ Янг не знает, как ему с этим бороться.
– Там кто-то есть!
Краем глаза он видит это – неуловимые движения, едва заметный шелест.
Что-то мелькает среди листвы.
– Я что-то видел.
Хэ Янг поворачивает голову, силясь разглядеть, но вместо этого слышит звон бокалов. Герои останавливаются, оглядываясь.
– Что это было?
Значит, это не иллюзия.
Если это слышит не только он – ему не кажется.
Что-то красное мелькает среди деревьев, сливаясь с цветами; внезапно он слышит речь. Женский голос, далекий и звонкий, что-то говорит, но он не может разобрать ни слова.
– Все, стойте на месте.
Герои останавливаются спиной к спине.
– Я слышал девушку?
Подобно нарастающим видениям, красные силуэты мелькают то здесь, то там – словно кто-то бегает здесь, но эти движения столь плавны и мягки, будто сами нимфы блуждают среди деревьев. Звон, один, два, три – словно кто-то чокается, и они слышат смех, кто-то говорит, и они слышат голоса. Неясно, откуда это доносится – это доносится отовсюду.
Ведомый сладким голосом, Лю Сяо отходит от них и идет куда-то.
– Лю Сяо, стоять!
Но он не слышит. Завороженный, он приближается к деревьям, когда встревоженные культиваторы подходят к нему и замирают.
Красные силуэты, бегающие от них по всему лесу, сплетаются в нежном танце, извиваясь на поляне. Подобно прекрасным нимфам, девы танцуют на поляне – их чувственные движения мягки подобно лепесткам цветов, а звонкий смех рассыпается звоном легких колокольчиков. Завороженный этой картиной, даже Хэ Янг не может сразу двинуться. Лю Сяо делает шаг вперед, намереваясь подойти к ним, но двое мечников, пробуждаясь ото сна, резко дергают его назад.
– Тихо.
– Даже не вздумай.
Смотря на их движения, Хэ Янгу кажется, что он чувствует сладкий цветочный аромат. Красные одеяния, подобные осеннему клены, развеваются тканями в ветре движений; они откидывают руки и возводят к нему, прижимают к телу – точно качая дитя. Они двигаются, в этом чувственном танце, словно сотни падающих лепестков.
– Это.. какой-то ритуальный танец?
– Пойдем, – Ян Си хватает парня за руку и отводит дальше. – Кто тебя учил манерам? Нельзя подглядывать за девами.
Но его взгляд приковывается к ним. Даже Хэ Янг не может отвести взгляд.
Движения, словно копирующие богов, плавным туманом развеваются среди этого постоянства, отдаваясь полностью этому властному чувству. Они так похожи на цветы, растущие всюду – он может поклясться, что никогда не видел более красивого места, чем это. Наполненное красками, цветами и… жизнью.
Но именно эта «жизнь» заставляет его идти вперед.
Как будто то, что он ненавидел, также являлось его стимулом прогресса; как будто то, что он не мог принять – являлось его природой.
– Они прекрасны как вино.
– Идиот, кто сравнивает дев с вином?
– Хорошую девушку как раз можно сравнить с вином. Иначе это оскорбление вкуса.
– Ты просто не умеешь пить.
Они отдергивают Лю Сяо назад; даже чувствуя непомерное желание подойти и прикоснуться к прекрасному, они не могут себе этого позволить; во-первых, это некультурно. Во-вторых.. Что-то было во-вторых..
Шелест отступающих шагов привлекает внимание дев; Хэ Янг вскидывает голову, намереваясь кинуть несколько оправданий, когда одна за другой начинают останавливаться, прямо смотря на них; позади девушек двое еще сплетаются в танце, но все остальные смотрят на них, не шелохнувшись.
Это становится жутко.
– Ян Си, – тихо бросает он. – Я думаю, что..
– Берегись!
Вынырнувший из сладости сна, Ян Си едва успевает достать меч, чтобы отбить движение ленты. Лица, кажущиеся нежными издалека, вдруг становятся озлобленными и яростными; подобно злым демонам, эти прекрасные нимфы бросаются к ним как звери, нападая и натравляя ленты и ткани. Отпустив руку Лю Сяо, Хэ Янг достает глефу, отбивая удар. Еще недавно плавно танцующие – сейчас их движения становятся стремительными и яростными, так, что даже им приходится отходить. Они не могут ударять девушек, так что все, что им остается, это пятится назад, не позволяя себя задеть. Один, второй, третий. Их оттесняют к полю, скрытому за цветочным деревом, и, когда Хэ Янг оборачивается, отбивая удар, его глаза слегка расширяются.
Оттесненный к краю поля, он видит цветущую поляну, усыпанную телами мужчин. Непонятно, живы они или мертвы – они раскиданы здесь повсюду, усыпанные лепестками цветов, розовых и сиреневых, крупных и маленьких.
«Вот вы где..»
Что-то внутри него напряженно нарастает, просто видя эту картину, и тяжесть внутри раздувается еще больше. Увлеченный отбиванием ударов и тяжелым дыханием, краем глаза он видит, как Ян Си сбивают с ног, Лю Сяо нигде не видно – вероятно, его уже побили. Оборвав протянутую к нему ленту, Хэ Янг бежит к Ян Си, чтобы отбить удар за него, но что-то прилетает ему по затылку, и он падает, теряя сознание.
Глава 18. Жизнь повсюду
Серое небо.
Раскрывая глаза, он щурится, закрывая лицо рукой. Опустевшее сознание не сразу понимает происходящее; опершись рукой о землю, он приподнимается, когда чувствует под собой что-то мягкое и скользкое.
Цветы.
Он лежит посреди цветов.
Его рукав странный – и Хэ Янг оглядывает себя. Красный наряд, похожий на свадебный, облегает его тело.
«Какого черта…»
Он встает. По обе стороны от него возвышаются красные клены; могучие деревья облегают тропу, ведущую вдаль. Посреди посеревшего пейзажа стелется, плавно опадая, красные лепестки. Как будто время покинуло это место – здесь нет ничего, кроме эстетического удовольствия.
Он идет по дороге.
Вскоре по обе стороны показываются силуэты людей.
«Наконец. Здесь кто-то есть».
Он набирает скорость и подходит к ним. Люди, выряженные в роскошные одежды, улыбаются ему, приветствуя.
– Такой знаменательный день, мои поздравления!
– Послушайте.
Другой человек потирает аккуратную бороду:
– А я всегда говорил, что каждый найдет свое счастье!
– Да я не женюсь!
Люди отворачиваются от него, беседуя между собой, и на их лицах прочерчивается счастливая улыбка. Его никто не слышит.
Складывается впечатление, что он находится среди иллюзии – эти люди принимают его за кого-то другого. Они говорят с ним и видят его, – но они не слышат его, они не видят, кем он является.
Людей становится больше, и каждый из них поздравляет его. Кажется, это приглашенные гости свадьбы.
Вокруг плавно опадают красные листья, когда он идет дальше.
Наконец дорога заканчивается, и Хэ Янг поднимает взгляд. У лестницы, идущей дальше, стоит мужчина, облаченный в свадебные одежды, и протягивает руку.
«Какого черта, я что – невеста?!»
Хэ Янг подходит ближе, становясь рядом с ним. Мужчина тянет руку, чтобы взять его в свою, но Хэ Янг резко убирает ее, и выражение отвращения проскальзывает по его лицу; однако мужчина, словно заметивший это, с силой хватает его руку и сжимает в своей.
«Он что.. видит меня?»
Слегка наклонившись к нему, его губы произносят:
– Пожалуйста, будь паинькой сегодня.
Хэ Янг смотрит на него лицо и дергает рукой, но безрезультатно; как будто его сильное тело стало слабее, он не может даже выдернуть ее. Проглатывая это унижение, ему ничего не остается, кроме как следовать за мужчиной в свадебный зал.
Если бы не нарастающее отвращение, он мог бы оценить по достоинству это место. Красная дорога, ведущая их к алтарю, усыпана лепестками красной розы; всюду развешаны скатерти и ленты, повсюду – усажены цветы, словно это свадьба цветочных нимф. Наряженные гости по обеим сторонам смотрят на них довлеющими глазами, хлопают в ладоши. Жених проводит ему прямо к алтарю.
«В чем вообще смысл этой иллюзии?»
По левую сторону от него стоит пожилой мужчина; его бегающие глаза то искрятся радостью, то сменяются виной – он отходит подальше, говорит, что теперь все будет хорошо. Хэ Янг ощущает нарастающее напряжение, просто слушая одни эти слова. Красные колонны позади алтаря увешаны вуалью, скрывающие пространство позади. Его нос улавливает аромат, похожий на травяной – он смотрит себе под ноги, но ничего не находит, кроме цветов.
– Первый поклон – небу.
Жених садится на колени. Глаза Хэ Янга слегка расширяются, просто смотря на это.
«Вы думаете я правда буду делать это?»
Гости слегка замолкают, смотря на него, даже этот пожилой мужчина выжидающе смотрит.
«Издеваетесь?»
Хэ Янг собирается отступить назад, но неясная тяжесть обрушивается на его плечи, заставляя опуститься; сначала подгибается одно колено, затем, дрожа, и второе – он падает на колени, и его руки вытягиваются вперед, а голова низко опускается. Внутри его взгляда просыпается ненависть, вызванная глубоким чувством униженности – он чувствует себя половой тряпкой, которую заставляют что-то делать.
«Какого.. хрена..»
Внезапно он замечает, что на его руках лежат другие – эти мощные руки и придавливали его к полу, заставляя поклониться.
Что здесь происходит? Насильственная свадьба? Какого хрена?!
Голос разносится ему над ухом:
– Вот так.. Сделай вот так. И все будет хорошо.
Напряжение, скапливаемое по его костям, теснится глухой болью; Хэ Янг скрежет зубами, когда голос раздается снова:
– Второй поклон – родителям!
Он хочет подняться, он так сильно хочет отсюда уйти. Отвратительно. Это просто отвратительно. Хэ Янг поднимает голову и хочет встать, но сила обрушивается на него снова – на этот раз это не чужие руки, а, вероятно, сила иллюзии, заставляющая его это делать.
Обычно в иллюзиях ты просто сторонний наблюдатель, но здесь – тебе приходится переживать это в главной роли.
Под гнетом давления его лоб упирается в поверхность пола, кланяясь еще раз. Уголки его глаз краснеют от злости и гнева, ему так хочется стереть каждого из них. Красные цветы под ногами обращаются в ненавистный красный, он начинает ненавидеть все вокруг.
– Третий поклон – мужу и жене!
Его тело поворачивается в сторону жениха. Это упрямое лицо напротив кажется совершенно несимпатичным; короткие усы, достающие до губ, блестящие потемневшие глаза. Весь его облик заставляет Хэ Янга задохнуться от омерзения, когда он вынужден поклониться еще раз; цепляясь пальцами в пол, он царапает его, чувствуя сгущающуюся невыносимость нахождения здесь.
Наконец, он может подняться.
Его тело клокочет от не выплеснутой ярости и гнева, злости и возмущения – он готов разрушить все это в один момент и замахивается рукой, но его руку тут же перехватывают, крепко стискивая за запястье. Вторая рука берет его за подбородок, слегка приподнимая.
«…нет.»
Небеса, только не говорите мне, что…
Мужчина медленно наклоняется к нему. Его темные глаза с затаенной в уголках насмешкой вглядываются в его лицо; этот оттенок переползает на уголок приближающихся губ, и Хэ Янга стискивает глубокое отвращение и к самому себе, и к этому мужчине – это слабое тело даже не может сопротивляться, оно ничего не может, кроме как впитывать его бушующую ненависть и гнев.
Его лицо становится ближе и над своим ухом он слышит шепот, проходящийся мурашками по коже:
– Тебе ведь это так нравится.
Нравится???
Сволочь, я изничтожу всю твою семью до седьмого, нет, восьмого колена!!!
А потом его губы приближаются ближе, и Хэ Янг едва не задыхается от глубоко чувства отвращения, пропитывающего его кожу и его глаза, его душу и его внутренности. Ему хочется зарычать, но он не издает ни звука – вместо этого его нутро настолько переполняется гневом и ужасом, что его воля продавливает иллюзию: в последний момент, когда чужие губы почти касаются его, Хэ Янг рычит, рывком поднимаясь. Бушующая ненависть и отвращение помогают ему сопротивляться этой иллюзии и, долго не думая, он пинает со всего размаху мужчину в лицо, отбрасывая прочь. Его раздирает изнутри, все его нутро ревет и мечет. Взяв кувшин вина, он кидает его в стену гостей, и хрупкая посуда разлетается на части, гости разбегаются. Кто-то крепкий перехватывает его руки, сжимая за спиной, но он пытается вырваться, отпинываясь.
– Сумасшедшие смертные, какого черта, вы все с ума сошли?!
Потирая рассеченную бровь, мужчина приподнимается, ухмыляясь, и подходит ближе.
– Думаешь, это сработает?
Он подходит ближе, намереваясь поцеловать снова, и краем глаза Хэ Янг замечает, как несколько гостей падают наземь, лишенные чувств; его брови сходятся на переносице и, когда губы приближаются снова, всплеск жесткой Воли заставляет все внутри него взорваться выплеском, растекаясь отвращением и злостью.
Все смеркается в один момент, и только в нем он слышит холодный женский голос:
«…забавно. Я бы сделала также».
Болезненный стон прочерчивает легкие, и Хэ Янг приходит в себя. С трудом узнавая свой собственный голос, он раскрывает тяжелые веки; удушающая тяжесть стискивает, едко усиживаясь плотным облаком, и от внутреннего давления он кашляет; несколько капель крови стекают с губ, высвобожденные тяжелым дыханием.
«.. это закончилось».
Хэ Янг чувствует, как горит его лицо, и как вязкий хвост отвращения царапает его горло. Глубоко вдыхая и выдыхая, он, наконец, раскрывает глаза. То, что он видит, приводит в замешательство. Хэ Янг дергает рукой – но ощущает только толчок, пытается извиваться, но так и остается на месте – обвязанный цветочными лозами, он полулежит на толстом плюще, который является для него «опорой». Хэ Янг не боится цвет, даже заросли не вызывают у него так много тревоги – но, находясь связанным здесь, ощущая, как плотно прилегают к нему лозы, он чувствует необъяснимый глубокий страх. На одной из лоз, протягиваясь вверх, вырастает стебель.
Бутон вытягивается дальше. Словно пробивая себе жизнь в этом мире, его подвижный стебель, потрясываясь, вытягивается вперед; из сердцевины, словно выбираясь лапами, выплескиваются листья. Следом за ним, подобно тому, как прорывают землю, пробиваются нежные белые лепестки. Возвышаясь над стеблем, они, извиваясь, гибко вытягивают остальные лепестки, распушаясь пухлым цветком.
Просто глядя на это, Хэ Янг ощущает подступающую к горлу тошноту и животный ужас, формирующийся зародышем в утробе. Смотря на растущий бутон из лозы, как он едва колышется на ветру, он с вязким ужасом осознает, почему все это время ему было так тяжело дышать.
Жизнь.
Здесь все кишит жизнью.
Задеревенелый от ужаса взгляд от переводит в другую сторону и снова натыкается на растущие цветы.
Они изгибаются и прорываются, колышутся и движутся. Смотреть на то, как растет что-то без сознания, без единого разума, без капли души – как это объекты, лишенные глаз и ног, вытягиваются, пробивая себе путь к существованию, как эти безликие создания, выглядящие неживыми, причудливо двигаются, извиваясь..
Все это наполняет его глубоким чувством ужаса и отвращения.
Должно быть, он просто не принимает «жизнь».
Среди моря цветов его взгляд нащупывает Ян Си, опутанного лозами в такой же крепкий кокон; поодаль от него, больше заросший травой, лежит Лю Сяо.
Все здесь порождено травой. Хэ Янг пытается усмирить свое бушующее сердце, прикрывая глаза. На ум приходят давно выученные строки: «В тот день, когда трава прорастет сквозь твои руки, ты вспомнишь, что смерти нет».
Понемногу его сердце успокаивается.
До его ушей, помимо шелеста травы, доносится низкий стон. Раскрыв глаза, Ян Си сразу порывался встать, но точно также сцепившие лозы не позволили ему сделать это. Он предпринял несколько резких попыток, прежде чем до него не донесся голос Хэ Янга:
– Ты очнулся.
– Что за чертовщина?
Его еще не проснувшийся взгляд злобно блуждает по лозам и цветам. Несколько попыток не увенчиваются успехом – и он слегка опускает голову, несколько прядей падает ему на лицо, закрывая глаза.
– Мне снилась такая херня. Лучше бы мне и дальше сны не снились.
Хэ Янг сдавленно усмехается:
– Дай угадаю. Свадьба?
Ян Си вскидывает голову и смотрит на него с недоверием; кончики его ушей краснеют.
– Да. Как узнал?
– Я экстрасенс. Это была иллюзия.
– Грх. Проклятье. Что за больные вкусы у человека? Надо выбираться.
Да, тебе стоило попробовать выбраться. Хэ Янг ерзает снова – но лозы даже не шевелятся; как будто это их совершенно не трогает. Он пробует призвать свою глефу, но она не откликается. Как будто эта «жизнь» просто блокирует его способности. Чем дальше он здесь находится, тем больше окружающая его тяжесть усиливается, заставляя желать потерять сознание. Ему становится трудно дышать.
Внезапно он слышит режущий звук и видит, как Ян Си, удавшемуся дотянуться до ножа за поясом, потихоньку разрезает стебли. Из обрезанных стеблей снова тянутся новые, затягивая порез, но Ян Си только чертыхается и рубит усерднее. Ему требуется переждать еще три или четыре затягиваний, прежде чем ему удается высвободится, рухнув вниз. Одна из лоз поспешно тянется за ним, и он едва успевает убрать ногу, не позволяя себя затянуть обратно. Хэ Янг смотрит на это сквозь полуприкрытые веки.
Удушающие сладкие ароматы сводят его с ума; сердцебиение все больше учащается, и тяжесть, порожденная ужасом, распространяется дальше; в какой-то момент он даже опускает лицо и приоткрывает губы, хватая воздух ртом. Его голова идет кругом, давление «жизни» сжимает его в тиски.
– Хэ Янг. Хэ Янг.
Зовущий голос звучит так близко, что Хэ Янг с трудом приподнимает голову. Должно быть, в его расфокусированных глазах Ян Си что-то считывает; нож проходится по сдерживающим его путам и рубит сильнее. Ян Си приходится орудовать сильнее, чтобы избавиться и от лезущих к нему лоз – в конце концов, схватив Хэ Янга за плечо, он тянет его на себя, и Хэ Янг неосознанно цепляется следом. Затуманенное сознание слабо поддается описанию; как только Ян Си вытягивает его оттуда, он валится на землю, тяжело дыша, и только Ян Си не позволяет ему упасть, плавно опуская на землю. Сдавленное дыхание прорывается сквозь его легкие, позволяя наконец вдохнуть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71025610?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Пять ядов Саньди – ? (tan) –Скупиться, привязываться к чему-либо. Жадный, алчный, ненасытный, хищный, скупой, продажный, ? (chen) –сердиться, возмущаться, гневаться, злиться, негодовать, осуждать, винить, упрекать, укорять, порицать, обижаться.
? (chi) –беспокойный, неразумный, помешанный, страдающий манией, глупый, тупой, тугой на соображение.
? (m?n) –медленный, медлить, отставать, подождать, отложить. Здесь соответствует лени-оцепенению.
? (y?) –сомневаться, проявлять недоверие; не доверять, подозревать, догадываться, иметь подозрение, колебаться, не решаться.
Ха Ян
Ты можешь остановить бурю, но не конец света. Ты можешь спасти людей, но не дать им желания жить. Ты хороший человек, но достаточно ли этого для спасения мира?Ты не сможешь спасти всех. Одного человека недостаточно. Поэтому Хэ Янг, Ян Си и остальные отправляются на поиски хранителей – странного сообщества, готового предотвратить разрушение мира. Но правда ли они такие благородные, какими кажутся? И при чем тут исчезновение мужчин в западной части города?..Обложка нарисована автором.
Ха Ян
Бессмертие. Далекие земли
Великий Путь не называем.
Великое доказательство бессловесно.
Великая человечность нечеловечна.
Великая честность не блюдет приличий.
Великая храбрость не горит отвагой.
Глава 15. Храм поющих орхидей
Несколько дней спустя.
Ян Си бессмысленно мешал палочками рис – есть совершенно не хотелось. Вот уже как несколько часов его живот болел, но он просто не мог заставить себя проглотить хоть кусок. Мужчина недовольно выдохнул сквозь зубы. Его взгляд вернулся к двери.
«Надеюсь, он жив…»
Несколько дней назад им удалось предотвратить катастрофу и спасти людей. Выжили далеко не все. Множество домов было разрушено, еще больше людей погибло от магического смерча – но, самое главное, некоторым удалось сохранить жизни.
И то, что эти люди выжили – заслуга далеко не его.
На самом деле, им помог Ан Е.
Ян Си не мог спокойно охранять людей, поэтому поручил это задание Юн Гунь, а сам отправился назад на случай, если потребуется помощь. Возвращаясь обратно сквозь ревущие ветра, он увидел жуткую картину: ветряное око разверзлось в смерче, утягивая за собой двоих людей. Только увидев это, его живот скрутило, и он поспешил к ним, когда перед его глазами возникла золотая вспышка. Ан Е, появившийся из ниоткуда, среагировал мгновенно – направив энергию ци на вихрь, им удалось захватить двоих людей и вытащить из ока обратно. Мягкое приземление не получилось – свалившись на землю, они потеряли сознание.
Ан Е сказал, это потому, что, вероятно, их сознание могло утянуть внутрь на пару секунд, и теперь им потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
«…ну, либо мы слишком сильно приложили их о землю», – заключил он.
Так или иначе, если бы Ан Е не оказался здесь вовремя, тех двоих утянуло бы неизвестно куда.
Так что это была большая удача.
Когда все стихло, они вернули людей назад и разместили их в уцелевших домах.
Что еще более интересно, так это взаимодействие Ан Е и Юн Гунь.
Ан Е взял на себя ответственность исцелить каждого, но, только протянув руку к Юн Гунь, остановился, нахмурив тонкие светлые брови:
– …как странно. Ты не кажешься мне человеком.
Юн Гунь добродушно рассмеялся:
– Тогда кто же я?
– Откуда мне знать, – закинув ноги на стол, Ан Е принялся жевать палочку. – Может, небожитель или вроде того.
– Разве я могу быть небожителем? Посмотри на меня.
– О, я смотрю.
Вытянув руку и раскрыв все свои пять пальцев, Ан Е принялся водить рукой в воздухе:
– Предрекаю, что.. ты им станешь.
– Предлагаешь мне взять твою судьбу на себя?
– Что? Нет, забудь.
– Какой из него небожитель? Посмотри на него – да он просто сумасшедший монах.
Ян Си резко обернулся на голос; стоявший в дверях потрепанный Хэ Янг протер лицо и сел рядом с ними. С таким заспанным видом он выглядел даже… как адекватный и нормальный человек, наконец-то. Ян Си не смог сдержать радости, которая, впрочем, проявилась только в одной фразе:
– Как ты себя чувствуешь?
– Ох, – проведя рукой по волосам, Хэ Янг откинул голову назад. – Чувствую, что.. жив. Повезло. Где Фанлинь?
– Очнулась еще вчера и недавно пошла прогуляться.
– Вчера?
Хэ Янг выглядел удивленно.
– А позавчера что было?
Ан Е потянул руки, словно готовился к этому вопросу всю свою жизнь:
– А позавчера этот сумасшедший монах вытащил вас двоих из смерча. Если захочешь поблагодарить, мои руки для тебя открыты, – и похлопал пальцами.
– О, Небеса. Я тебе еще и должен? Ян Си, забери меня назад.
– Ты посмотри на него. Как на смерть лезть – так это мы можем, а как дать монетку – так это слишком. Хэ Янг, откуда в тебе столько жадности?
– Пфф.
О чем-то вспомнив, Юн Гунь сказал:
– Ан Е, ты сказал, что осмотришь Хэ Янга, как он очнется.
– Точно. Давай сюда руку.
– Еще чего.
Хэ Янг оттянул руку подальше, но резкая хватка прижала ее к столу, не давая отвернуться. Возмущенный до предела, он взглянул на Ян Си, который, не обращая внимания, второй рукой орудовал палочкой, разгребая рис.
Коснувшись двумя пальцами запястья, Ан Е некоторое время что-то считывал, пока слегка не нахмурился. Как только пальцы отодвинулись, Хэ Янг отдернул руку, скрывая ее за рукавом.
– Все в порядке, – произнес Ан Е. Его внимательные глаза посмотрели прямо на него, будто недоумевая.
– А ты хотел иначе?
Слегка качнув головой, Ан Е сделался задумчивым:
– Вы попали под магический шторм и израсходовали почти всю ци. Даже Динь Фанлинь до конца не восстановилась, а ты как мог?
Хэ Янг фыркнул:
– Ты же сам сказал, что Фанлинь – ангел-хранитель. Вот она и защитила меня.
Ян Си покачал головой:
– Бесстыдник. И почему женщины тебя защищают?
– Ну, я красив, я подтянут, и я.. устал лгать.
Он был жесток к другим, когда дело не касалось самого себя.
Здесь стоит вспомнить еще одну вещь. Рожденный от быка и петуха, он, очевидно, имел гены не только первого животного, но и второго.
Неудивительно, что петушиная натура давала о себе знать. В конце концов, дракон с быком – это страшная сила упорства, а с петухом – вверх тщеславия и бахвальства.
Смех разрядил обстановку. Вскоре Юн Гунь отошел, чтобы принести остальным еды, и уселся вместе с ними. Внезапно Хэ Янг сказал:
– Юн Гунь, ты не смог бы сберечь их всех. Рано или поздно нашелся бы хоть один недовольный. Твой рай – это просто утопия. В мире не существует таких вещей. Но не думай, что в этом вина пороков; некоторые вещи просто должны случаться, хорошо все или нет.
Юн Гунь думал, что может сберечь этот город. Но некоторым вещам суждено случаться – люди будут продолжать быть людьми.
– Этот смерч был странный. Не знаю, наслал ли его кто-то или нет, но я не могу оставлять здесь людей. Вдруг он повторится.
– Верно, – кивнул Хэ Янг. – Не думаю, что смогу провернуть подобное снова.
– Если что-то его спровоцировало – это можно рассчитать, где появится он снова, – сказал Ян Си. – Если это была случайность – везде ли будет безопасно?
– Так или не так, все равно нужно уходить. Господа, могу ли я попросить вас об одолжении? Боюсь, один я всех людей..
– Да, – сразу сказал Ян Си.
– Спасибо. На востоке отсюда есть город Буцинь. Один раз я бывал там и хочу попросить наместника расположить людей там. Путь неблизкий.
– Господа!
Подбежавший к ним человек, один из выживших, низко поклонился.
– Девушка, что была с вами.. Динь Фанлинь попросила передать, что уходит и приносит свои извинения, что не прощается лично.
– Все хорошо, – ответил Юн Гунь. – Спасибо тебе. Ступай отдыхать.
Ян Си перевел взгляд на беспечно едящего Хэ Янга; закидывая еду себе в рот, его, казалось, ничего не волновало прямо сейчас. Даже если это подруга… разве он не должен был быть обеспокоен этим или что-то еще?
С другой стороны, глядя на его беспечное лицо, Ян Си отчего-то стало спокойнее.
Его диковатое лицо странным образом контрастировало с холодом. Живое с одной стороны, оно казалось совершенно мертвым с другой.
Его лицо странным образом совмещало в себе холодность и дикость. Даже спустя столько времени Ян Си всё еще не мог смотреть в его глаза. Чарующие, но глубоко пугающее. Беспокойство вызывала даже не его прошивающая внимательность – Ян Си уже сталкивался с внимательным взглядом, это не было проблемой. Что по-настоящему вызывало в нём смутную настороженность, так это то, что было за его взглядом.
Невольный вопрос проскальзывал сам собой: кто смотрит на меня на самом деле?
Что смотрит?
Сколько бы он ни смотрел тайком – он не мог распознать это. Это чувство было сложно описать. Как будто в глубине его глаз была дыра, отгороженная стеной. За эту стену никто не мог пробраться – но он чувствовал внимательный взгляд нечто за её толщиной.
Им предстояла довольно долгая дорога, поэтому, как только все отдохнули, они отправились в путь. В пути они рассказали Ан Е и Юн Гунь, с чем им пришлось столкнуться ранее: о том, кто были эти люди, которых они привели в «рай» Юн Гунь, что существует другой альтернативный мир и что миры смешиваются. Юн Гунь не мог скрыть выражение искреннего удивления на своем лице. Он попытался замаскировать это шуткой: «Значит ли это, что есть и второй я?», но это не было шуткой. Слушая это, Ан Е сказал:
– Писания ошибались. Конец света начинается не с рождения Будды, а с его смерти.
Это заставило Хэ Янга снова вспомнить слова Духа Ветров. То, что он убил потомка Малункьяпутта, не является ли это дурным предзнаменованием? С другой стороны, разве он не был плохим человеком?
Ан Е спросил:
– Между тем, как тебе удалось убрать смерч?
«Ох. Ну, почему ты такой?»
– Я истратил всю свою ци, чтобы сделать это, и от давления даже сломался мой меч.
В какой-то степени, это было правдой. Он действительно направил на это все свои силы и теперь остался без оружия.
Бросив на него взгляд, Ан Е издал короткое «мгм», прежде чем добавить:
– Магический смерч был похож на небесную кару. Если это оно – то ты пошел против воли небес. Останавливать не стану. Но не пожалей об этом.
Спустя несколько дней они прибыли в город Буцинь. Окруженный лесом, этот город был достаточно большим, чтобы иметь собственного наместника и большие ворота. Осмотрев их и каждого, охранники пропустили их вперед. Здесь было так людно. Вот, что такое крупный город.
Подойдя к одному из домов, Юн Гунь попросил о личной встрече с наместником. Через некоторое время к ним вышел упитанный мужчина, ниже их на целую голову; его добротное лицо перекликалось с длинными усами, прикрывающие уголки рта. Завидев Юн Гуня, его рот широко раскрылся, добродушно приветствуя гостей.
– Уезжаю через несколько дней – приветствовать вас будет Сяо Нянсы. А пока – добро пожаловать!
Им удалось разместить людей в одном из домов с одним условием – они расследуют важное дело, справиться с которым не могут уже месяцы: исчезновение большей части мужчин в западном направлении. Несколько месяцев назад люди стали бесследно пропадать в тех лесах, и бедные женщины просто не находили себе места.
Наместник продолжал радушно приветствовать гостей, но Ян Си уже это наскучило.
Пропустив слова мимо, Ян Си перевел тему:
– Либо мне показалось, либо в этом городе что-то не так.
– Это возможно, – качнул головой Хэ Янг. – Стоит задержаться и проверить всё вечером.
– Тогда договорились.
– Хорошо, – легко согласился Хэ Янг. – Увидимся позже.
– А ты куда?
Разве они не делали это вместе?
– В бордель. Проветрить голову.
Ян Си: «…»
Это что, какая-то глупая шутка?
Храм Орхидеи встречает мягкой стелящейся тканью и щедро увешанными цветами. Похоже, в этот дом вложили действительно много денег. Лепестки разбросаны даже по полу – чем дальше он шел, тем больше его окутывало сладким цветочным ароматом, от которого слегка кружилась голова. Посередине большого зала располагалась сцена, на которой танцевали девы с прикрепленными к одежде лентами; около сцены и по радиусу всего зала выставлены диванчики, а перед ними – наполовину скрывающие ширмы. Таким образом, каждый мог ее либо отодвинуть, либо укрыться от нещадных глаз.
Свисающие алые ткани с перил второго этажа простирались до пола. Цветы летали даже в воздухе. Слегка приподняв голову, солнечный отблеск света скользнул по его глазам, заставляя сощуриться. Освещаемый отблесками солнца, с виражами за спиной, кто-то стоял на третьем этаже и бросал из корзины лепестки цветов.
Как будто это место было раем, цветочной поляной, пристанищем для уставший путников.
Хэ Янг отыскал один из диванов, придвинул ширму ближе и сел, закинув ногу на ногу. Под мягкую мелодию флейты и гуциня, девушка красиво извивалась на сцене. Помимо нее, в зале проходило еще несколько дам – подобно цветочным обольстительницам, они вились вокруг посетителей, поднося им вино и сладости, либо оставаясь в знак компании – если кто-то был готов продолжать. Через время один из посетителей приземлился на диван рядом с ним:
– Эй, чего ты такой грустный? – мужичок хлопнул его по плечу. – Тебе просто нужно пару милых дамочек, чтобы развеяться.
Хэ Янг посмотрел на него.
– Милые девушки не спасут меня от депрессии и суицидальных наклонностей, – серьезно сказал он. Откинув голову, он взглянул в потолок и жалобно добавил: – Их просто не хватит.
Мужичок, вероятно, посчитал его странным типом и поспешно ушел, ничего не сказав. Одна из тех, кто проходила с подносом, привлекла его внимание; необычайно раскосые глаза, длинные темные волосы – весь ее облик излучал холодную уверенность и стойкость, внешность сильно контрастировала по сравнению с мягкой женственностью остальных. Невольно задержав взгляд, внезапно он обнаружил, что она также уставилась на него в ответ. Сквозь падающие лепестки и ароматный запах, двое смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд.
Хэ Янг: «…»
Девушка: «…»
До этого она собиралась идти к другому посетителю. Но теперь ее направление сменилось – и она двинулась в его сторону. Слабое напряжение прошлось по его телу, и пальцы невольно зацепили диван. Чем ближе она подходила, тем больше распространялся сладко-холодный аромат; остановившись рядом, ее пальцы провели по виску и скуле, устремляясь вниз. Хэ Янг не отводил от нее взгляда. На ее холодном, твердом лице должна была прочерчиваться мягкость, но, стоило этому попытаться, как всякий след тут же соскальзывал.
– Молодой господин хочет вина? – достаточно жестким тоном поинтересовалась она.
– Молодой господин не откажется.
Второй рукой поставив вино на стол, она поднесла пиалу к его рту.
– Пейте же, господин.
Забрав пиалу из ее рук, он одним глотком осушил вино и поставил его на стол. Задержав взгляд на вине, с легкой улыбкой он посмотрел на нее и также мягко поинтересовался:
– Чувствуешь себя спокойно только отравив кого-то?
Девушка: «…»
На холодном лице проступило удивление и сразу же – желание нападать.
– И все же ты выпил.
Ее глаза.
Что-то было в них.
Глубоко чарующее, мягкое, затапливающее, как вода. И сквозь эту воду невозможно увидеть дно. Что там было на самом деле?
Он не знал.
Но ясно видел одно.
Он видел жесткость и холод, твердость и несклоняемость.
Именно это привлекло в ее глазах.
Девушка не спешила отходить. Вместо этого она наклонилась ближе, словно завлекая в свой чарующий шлейф, из которого не было выхода, никакого сопротивления.
Есть только желание.
Жжение проскользнуло в его глазах.
И он заговорил.
Его глубокий голос казался мягким и смиренным, как будто он пытался подчинить агрессивного зверя; на мгновение это даже тронуло ее водное выражение лица, и она слегка удивилась – ведь она не была ни зверем, ни чудовищем, почему он заговорил так мягко?
И он сказал:
– Теперь, когда я отравлен, ты можешь говорить спокойно.
– …
Слова застряли меж ее губ, и она странно взглянула на него.
– Ты знал.
Она сказала это не потому, что сдалась. Его выражение лица выглядело так, будто он пришел сюда отравиться. Пришел умереть.
Он знал, что это случится, даже пока она не приняла решение.
На мгновение его взгляд скользнул к другим девам; музыка стала громче, и ее мягкое давление невесомо усиливалось на слух. Аромат стал тяжелее. Как будто эти вещи звучали интенсивнее, сильнее, мощнее. Он снова посмотрел на нее:
– Что тебя беспокоит?
Как будто это действительно имело значение.
Слушая эти слова от кого угодно, они воспринимались как само собой разумеющееся. Спрашивали об этом ее сестры, спрашивала об этом мадам Юй. Их тон был беспокойный и свободный, они действительно переживали о состоянии друг друга.
Но его тон был другим.
Глубокий и тихий, мягкий и продавливающий. Спрашивали не ее – спрашивали ее душу. И это заставляло повиноваться.
– Какая разница?
Но она не собиралась так легко сдаваться. Пережив множество невзгод, девушка не склоняла голову даже перед мадам – как незнакомый мужчина мог?
Вместе с тем, она добавила:
– Чужих это не касается.
Слегка отстранившись, он едва заметно повел головой.
– Я помогу тебе.
– Тебя не касается.
– Ты хочешь сбежать.
Иначе стала бы она отравлять посетителей? Кто рискнул бы остаться после этого? Но девушка не спешила выходить. Вместо этого она оставалась на месте.
Значит, что-то мешало ей.
– Это не твое дело, – легко отказала она.
Однако…
– С мертвецами не заключают сделки.
Хэ Янг глухо хмыкнул.
– Я не собираюсь умирать.
– Хочешь помочь, – сказала она. – Но ты пришел сюда.
– Мне нравится.. – его взгляд скользнул по пространству, словно ища подходящий для оправданий объект. – Помогать другим.
Теперь хмыкнула девушка. Ее водные и мутные глаза, пробивающиеся несокрушимой ясностью, смотрели прямо на него.
– Я в состоянии это сделать сама. Еще не время. Но кое-что ты сделаешь.
Говоря это, она выглядела как сильный воин, а не нежная танцовщица.
– Найди одного человека. Его зовут Мин Фо. Скажи ему..
Тонкие губы поджались, и на мгновение ее лицо обтекло глубокой печалью. Однако в следующий момент оно снова сделалось холодным.
– Перевал Мо Ха. Я буду ждать его там.
– Хорошо.
Ее образ размывался перед глазами, и языком стала труднее шевелить.
Отстранившись от него, она тихо сказала:
– Ты странный. Это не плохо.
Хэ Янг легко рассмеялся. Вместо этого он ответил:
– Кажется, скоро тебе пора. Я обещаю.
Коротко кивнув, девушка отошла.
Смотря на ее удаляющийся силуэт, он вдруг подумал: почему я делаю это? Зачем я пришел сюда?
Динь Фанлинь как-то сказала ему, что никто из танцовщиц не выбирает это добровольно. Она хотела бы открыть свой дом, но сделать это с мужчинами. Тогда Хэ Янг молча согласился.
Но, смотря на это теперь..
Ему вдруг отчаянно захотелось помочь.
Хэ Янг намеревался подняться, однако, только стоило сделать это, как руку охватила слабость, и он рухнул назад.
Ах, черт. Совсем забыл, что успокоительные еще в крови, и теперь это слегка затруднительно.
Слабое раздражение из-за собственной слабости смыло водой; глаза прикрылись сами собой.
Этот юный экспериментатор бросался в бой, но совершенно забывал про физическую оболочку. Вместо этого она давала о себе знать в критически неподходящие моменты.
Ладно. Во всяком случае, было нечего делать до вечера. Он может это немного переждать.
Заметив «пьяного» гостя, несколько танцовщиц подсели к нему, намереваясь обаянием вызволить еще немного платы.
Бедные женщины, они не знали, что Хэ Янг параноик и денег с собой не брал в некоторые места.
Мягкость их рук стелила настолько, что заставляла слегка расслабиться. Безучастным взглядом Хэ Янг смотрел вперед, где танцовщица, плавно рассекая воздух руками, изгибалась под мелодию флейты. Чья-то рука потянулась к нему и положила виноград в рот; чужое тело приливало к нему.
Все это было так далеко от него.
Он не знал, какое у него выражение лица; яд и вино плавили его мозг, помогая избежать неприятных ощущений. Возможно, прямо сейчас, он был рад компании прекрасных дам. Он так давно не ощущал спокойствия и некоторой..
Некой…
Фигура танцовщицы плавно расфокусировалась. Две или три руки, четыре или пять. Хэ Янг настолько глубоко погрузился в себя, что едва различал ее движения. Во всяком случае, это все еще было лучше, чем острая боль.
Что-то шелохнулось справа; подскочившее напряжение от темного силуэта проскользнуло болезненным напряжением по костям, и он, игнорируя разум, быстро схватил стакан с вином, словно он был безудержно пьян, и сымитировал нормальную речь:
– Не желаете выпить?
Ян Си: «…»
Окинув его взглядом, Ян Си махнул рукой, и девушки встали, освобождая место; вместо них вальяжно уселся он и, схватив из рук Хэ Янга чарку, выпил ее до дна.
От такой наглости у Хэ Янга дернулась бровь.
– Когда я предлагал тебе свою? Господин Ян, я требую возмещения.
– Обойдешься, – беспечно заявил Ян Си и закинул ногу на ногу. – Разве ты недостаточно выпил?
– Достаточно не бывает никогда.
Выступление окончилось, и сморившая тишина сменилась громкими аплодисментами; на некоторое время комната зашуршала шумом, выбирали новых исполнителей.
Хэ Янг потянулся рукой к столу, чтобы налить еще, но его запястье было перехвачено. Бросив недовольный взгляд, он заметил острый взгляд Ян Си и дернул рукой. Хватка не ослабла.
– Я думал, ты занят делом и пришел сюда расследовать, – с нажимом заговорил Ян Си. – Вместо этого ты пришел сюда пить.
– У меня перерыв, – беспечно ответил Хэ Янг и дернул рукой вновь; это оказалось бесполезным. С заметным раздражением он продолжил: – Разве не видишь, что я занят?
– Хэ Янг, – опасно проговорил Ян Си. – В чем дело?
Человек, так редко смотрящий долго в глаза, практически не сводил с него взгляда; это здорово настораживало. На мгновение Хэ Янгу стало не по себе, но панику смыла волна раздражения. Ему просто хотелось сидеть здесь и пить до тех пор, пока не станет легче. Он остановил целый смерч. Разве он не имеет права на отдых?
– Отвали.
Резко дернув, ему удалось вырваться, но в следующий момент хватка вернулась сильнее прежней; боясь, что ему сломают руку, Хэ Янг бросил на Ян Си злой взгляд, но был сбит с толку не менее угрожающим. Ян Си слегка наклонился к нему, и Хэ Янгу пришлось отклониться назад.
– Что-то не так, – медленно проговорил Ян Си.
– Да, ты мешаешь мне пить, – злобно бросил Хэ Янг, но отклоняться не перестал.
В какой-то момент у него промелькнула мысль, что опасность надо встречать лицом к лицу. Почему он отходит? Это его дело – нападать первым.
Хэ Янг остановился и даже слегка приблизился к нему, так, что они были невероятно близко:
– Почему бы тебе не свалить и не оставить меня в покое? Я же сказал–
Рука, положенная ему на грудную клетку, заставила его резко рухнуть на диван, издав слабый болезненный стон, потерявшийся в музыке; боль прошила тело.
Взгляд Ян Си перестал быть угрожающим; вместо этого в нем мелькнула обеспокоенность и, немного нависнув сверху, он потянулся к вороту Хэ Янга. Тот сразу же потянулся его остановить, брыкаясь, но его руки были быстро прижаты к грудной клетке, а сам Ян Си наклонился и прошептал ему на ухо:
– Они следят за тобой, так что веди себя смирно. Пусть думают, что мы развлекаемся. Не подавай виду, что ты ранен.
Шепот заставил кожу покрыться мурашками и потеплеть, от чего его передернуло; слабый испуг отразился в его глазах, пока он не подумал о том, как он мог пропустить слежку.
Чужая рука снова схватила за ворот и, слегка отодвинув, Ян Си заглянул и закрыл снова, отодвинувшись от Хэ Янга. Мрачная удовлетворенность от полученных ответов, смешанная со злостью и беспокойством, мелькнула в его глазах.
– Поднимайся и пошли.
Униженный и оскорбленный, Хэ Янг приподнялся на руках и мрачно взглянул на него:
– Разве я не ясно выразился до этого?
– Если ты не уйдешь сейчас, я тебя вынесу.
Это звучало угрожающе.
Помолчав некоторое время, Хэ Янг отвел взгляд и тихо, со всей возможной сдержанностью произнес:
– …я не могу.
– Почему?
– Даже если бы и хотел. Мне немного… затруднительно ходить. Так что иди. Я догоню позже.
Он не видел лица Ян Си, но вполне мог представить его недоумение. В конце концов, до этого Хэ Янг с легкостью выдерживал любые невзгоды – как он мог так легко пасть?
Он уже зацепился за край дивана, чтобы встать, когда чьи-то руки подхватили его. От такого наглого вмешательства лицо его сделалось совсем бессмысленным и злым.
– Позже выскажешь все, – снова прошептал ему Ян Си. – Я бы с радостью оставил, но нужно выбираться отсюда.
Оказавшись в комнате, Ян Си положил его на кровать. Униженный и оскорбленный во второй раз, Хэ Янг привстал с кровати и шевельнул ногой, чтобы встать, но острая боль прострелила настолько, что ему пришлось поджать губы. Вскоре рядом с ним сел Ян Си и потянулся к его ноге, чтобы закатать подолы одежд.
– Что ты делаешь? – сдержанно и холодно, насколько он мог себе это позволить, сказал он. Все его существование содрогнулось, когда ноги коснулись чужие пальцы, и только из-за боли он не смог дернуть ее, чтобы отодвинуться.
Проигнорировав его вопрос, Ян Си сказал:
– Я увидел только двоих, но, думаю, их было больше. Глаз не сводили. Думаю, кто-то из них следил за тобой, ее лицо показалось мне знакомым.
Хэ Янг задумался. Он почувствовал себя абсолютно тупым, что не смог распознать слежку. Кто бы там ни был, он должен был это увидеть.
Словно прочитав его мысли, Ян Си сказал:
– Не вини себя слишком сильно. Я бы тоже не сразу их заметил. Хотя нет, немного можешь – разве мы не договорились встретиться у ворот?
– Я был занят, – глухо отозвался он.
Ему было неожиданно приятно услышать, что он, оказывается, не такой тупой, но Хэ Янг не мог прямо сказать, что он не мог остаться. Вероятно, ему следовало приложить больше сил, сдерживая свои эмоции, чтобы не пришлось обозначать причины резкого ухода.
В следующий раз он будет шифроваться лучше.
Глава 16. Хрупкие, страшные женщины
Бег лошадей постепенно замедлялся; несколько слуг, стоящих во дворе, ожидали их приезда и низко поклонились при встрече, увели их лошадей. Этот дом был действительно большим.
Одна из служанок показала им дорогу; следуя за ней, уже одно показалось им странным – здесь практически не было мужчин. Служанка вывела их в просторную комнату; на стуле восседала молодая девушка необычайной красоты. Несмотря на то, что все здесь обладали диковатыми чертами, она имела светлую кожу. Миндальные глаза взирали на них с особой мягкостью, и весь ее облик источал женственность и нежность. Рядом с ней легко почувствовать себя неотесанным мужланом.
Поклонившись ей в знак приветствия, Хэ Янг, как самый разговорчивый среди них, начал первым:
– Госпожа Лин, мы пришли сопроводить вас на пир от имени наместника.
– Пожалуйста, зовите меня Лин Ланфэн, – улыбнулась она. Мягкие, подобно персику губы, раздвинулись в тонкой улыбке.
– Конечно, госпожа Лин.
Хэ Янг окинул взглядом двух стражников рядом с девушкой; на мгновение что-то смутило в их женственных лицах, и он подумал: «Разве они не говорили, что у них проблемы с мужчинами? Кто это тогда?», но эта мысль исчезла также быстро, как и появилась.
Заметив его взгляд, женщина легко рассмеялась, словно рассыпь лепестков:
– Ах, вас смущают их лица? Не берите в голову. Мы переодели нескольких служанок, чтобы создать видимость мужчин, и надеемся, что этого хватит, чтобы отпугнуть посторонних.
Хэ Янг бросил лукавый взгляд на рядом идущего Ян Си и улыбнулся:
– Значит ли это, что нам стоит замаскироваться под служанок?
Ян Си: «…»
Хэ Янг:
– Забудь, это просто шутка.
Окинув его странным взглядом, Ян Си коротко сказал:
– Ну, твои волосы такие длинные. Тебе и маскироваться не надо.
Хэ Янг: «…»
Лин Ланфэн пригласила их в общий зал, чтобы показать расположение комнат.
Проходя мимо, Хэ Янг остановился. Его внимание привлекли двое котов, сидящих на пуфе. Коты были среднего размера, но в этот момент они показались ему крохотными и маленькими. Несмотря на видимую беззащитность, у них имелись острые когти и зубы, которыми они могли ударить, но максимальный вред, который они могли причинить – это выколоть глаз. В то же время у человека остался бы второй глаз, которым он проследил бы за этими мелкими ублюдками и сжал бы их тонкую шею.
На мгновение Хэ Янгу захотелось поцеловать их в мягкие мокрые носы. Но, видя их беззащитность, он этого не сделал и просто прошел мимо, позволяя им сидеть гордыми и неприступными, словно уважая их личные границы и ограниченную силу.
Беззащитность вызывала у него трепет сердца. И хотя он не знал, что именно значит этот трепет, он старался игнорировать его всеми силами.
Показав им расположение комнат, Лин Ланфэн удалилась к подготовке к пиру. Так как их помощь пока что не требовалась, двое молодых людей вышли, чтобы осмотреть двор. До пира оставалось несколько часов, поэтому Ян Си присмотрел хорошее место, чтобы потренироваться. Заметив его намерения, Хэ Янг облокотился о стену дома и усмехнулся:
– Ни часа без передышки. Совсем не заботишься о своих костях?
Ян Си проигнорировал насмешку и сказал:
– Предпочитаю быть всегда готовым, а не прохлаждаться, – затем его взгляд скользнул назад. – …в отличие от тебя.
– О? – Хэ Янг приподнял брови. – По-твоему, я расслабляюсь?
Ян Си усмехнулся:
– Техника твоего боя слегка страдает.
Ощутив, как жесткая усмешка прошлась по его лицу, Хэ Янг искривил губы:
– Мастер, научите меня.
Бросив взгляд на палящее солнце, Ян Си рассчитал, сколько времени у них есть, и повернулся к Хэ Янгу с легкой самодовольной улыбкой:
– Этот мастер преподаст тебе урок. Начнем же спарринг.
***
Ян Си коротко взглянул на Хэ Янга:
– Почему не пользуешься защитой?
Вытерев кровь со лба, Хэ Янг коротко хмыкнул:
– Это бесполезно. Время, затраченное на блокировку, я мог бы потратить более успешно на удар.
– А если этим ударом проломят череп?
Хэ Янг взглянул на него в ответ:
– А если я сделаю это первым?
– Не факт. Тебе следовало бы научиться.
Немного подумав, Хэ Янг сказал:
– Ты хороший тактик. Заучиваешь движения врага, продумываешь каждый шаг, пути отступления; даже перо не сможет пролететь мимо тебя. Я так не могу. Только импровизирую. Возможно, я просто хороший боец, хотя..
Лицо Ян Си осталось неподвижным, но скептичность проскользнула в его глазах:
– Твои навыки боевых искусств оставляют желать лучшего. Слишком хаотично.
– Ну, – его кончики губ слегка раздвинулись, – для меня это скорее увлечение.
– Увлечение?
Смешок прорвался сквозь горло.
– Ну, знаешь. Находить зазнавшихся парней и лупить до потери пульса. Чем тебе не развлечение?
Ян Си хмыкнул, ничего не ответив.
Стилистка их боёв заметно отличалась.
Ян Си продумает каждую мелочь, составит поэтапный план действий и будет следовать ему, находя пути отступления на крайний случай. Даже его техника называется «..» Ему важен результат – вот, что стоит на первом месте. Пока не достигнет своей цели, он будет пробовать снова и снова, до тех пор, пока не одолеет даже самого грозного противника.
Хэ Янг отличался от него. Он наслаждается процессом, снося головы и перерезая шеи; поле битвы для него – как выплеск эмоций, танец, игра. Но нельзя назвать это полноценной игрой – в ней должна быть равная расстановка сил. Для него же это скорее загон для скота, где он реализует всё своё садистское удовольствие, насмехаясь над оппонентами. Это садистское удовольствие воплощается в смертельном и остром танце, где он позволяет хаотичным эмоциям взять над ним вверх. Он не трогает слабых соперников – его интересуют лидеры, именно их поражение приносит ему ни с чем несравнимое удовлетворение. Неудивительно, что при подобном раскладе он часто получает в лицо. Но Хэ Янг не может от этого отказаться. Желание выплеснуть превалирует над инстинктом самосохранения – он лучше падет с горы и утащит противника за собой, чем сделает шаг назад и пропустит возможность удара.
Неудивительно, что задача «взять врагов живыми» казалась Хэ Янгу непосильной – он просто не знал, как приложить достаточно силы, чтобы не убить или не ранить.
Резко поднятое в воздух, лезвие стремительно приблизилось к шее Хэ Янга, уткнувшись в кожу. Не успевший вовремя среагировать, Хэ Янг взглянул на него поверх. Потянувшись рукой к глефе, он едва успел увернуться от нового замаха и резко рубанул по лезвию, откидывая его в сторону; небольшой нож звякнул, оказываясь на земле.
– Слишком много грубой силы, – прокомментировал Ян Си. – Забавно. Ты осторожен в словах, но так неосторожен в бое. Что, если переусердствуешь и убьешь не того?
– Если кто-то направил на меня оружие – разве он не подписал себе разрешение на ответ?
– Ситуации бывают разные. Знаешь о языке клинков? Я научу тебя. Если однажды не сможешь сказать словами, покажешь мечом. Но сначала научись. Иначе тебя могут понять неправильно.
Конечно же, Хэ Янг знал об этом. Говорят, великие мастера не нуждаются в словах – им достаточно изменить положение меча, чтобы сообщить о своих намерениях.
Но Хэ Янг транслировал только одно желание – убивать.
Несмотря на то, что Ян Си обладал грубой и прямой манерой речи, его стиль боевых искусств был интеллектуальным – осторожным, парящим и правильным. За толстокожестью скрывалась тонко чувствующая манера битвы. Он мог перегнуть палку с силой, защищая себя словесно или тактильно, но язык его оружия был прямолинеен и аккуратен. Все его намерения были открыты и просты, понятны каждому.
В то же время Хэ Янг, изящно и мягко складывающий слог, обладал грубой и неотесанной стилистикой боя – он сохранил скрытые намерения во владении меча, но звериная натура просыпалась, стоило ему взять в руки меч.
Иронично, что в этом можно было проследить их истинную натуру.
Мягкий словесно, скрывающий намерения – но звериный и скользящий стиль боя.
Грубый и интеллектуальный словесно – но осторожный и продуманный стиль боя.
Как будто Ян Си был тем, кто думает постоянно.
Как будто Хэ Янг был тем, кто предпочел бы совсем не думать.
Вытащив меч из ножен, Ян Си крепче перехватил его рукой.
– Урок первый. Поднятый клинок – не исполняющаяся угроза.
Пребывая в медитации, эти хаотичные духи завлекали его в бесконечные разговоры. В результате, вместо впитывания энергии, он проводил дни за разговорами с ними. Естественно, он не был самым сильным бессмертным.
Среди прочего, когда дело доходило до драки, этот придурок предпочитал пользоваться не энергией, а своими голыми руками.
Он не был силен и у него не было развито ци. Он даже не прибегал к помощи духам. Вместо этого, он использовал свою агрессию, чтобы выиграть.
Мастер однажды ему сказал:
– Это один из ядов саньди[1 - Пять ядов Саньди – ? (tan) –Скупиться, привязываться к чему-либо. Жадный, алчный, ненасытный, хищный, скупой, продажный, ? (chen) –сердиться, возмущаться, гневаться, злиться, негодовать, осуждать, винить, упрекать, укорять, порицать, обижаться.? (chi) –беспокойный, неразумный, помешанный, страдающий манией, глупый, тупой, тугой на соображение.? (m?n) –медленный, медлить, отставать, подождать, отложить. Здесь соответствует лени-оцепенению.? (y?) –сомневаться, проявлять недоверие; не доверять, подозревать, догадываться, иметь подозрение, колебаться, не решаться.]. Гнев – не то, с помощью чего ты сможешь продвинуться.
Этот беспечный мужчина почесал подбородок и вскинул брови, когда сказал:
– Гнев? Я думал, мой яд – гордыня.
Мастер не нашел, что ответить на это глупое и беспечное заявление.
Ян Си был другим. Он предпочитал взращивать физическую силу и практиковать медитации, но на поле боя его сила была смешана с энергией ци. Он был воином, но по какой-то причине в битвах первым высвобождалась энергия. Как будто карта судьбы брала над ним вверх, и он не мог противиться этой судьбе.
Неудивительно, что, столкнувшись в бое, эти двое подняли головы и разделили одну мысль н двоих: почему ты пользуешься тем, что предназначено мне?
Казалось, сама судьба смеялась, сведя из вместе.
Он был молодым и сильным, но внутри него тлела старость и слабость. Он не мог похвастаться ни крепким телом, ни крепким здоровьем, однако, стоило кому-то появиться в поле его зрения, как он тут же набрасывал на себя накидку силы и выпрямлял спину. Он выглядел несокрушимой горой, однако внутри него все еще жил этот маленький старичок, который говорил ему: «Я устал. Господи, я не вынесу протий еще цунь. Почему бы тебе просто не помереть?»
Хэ Янг не был честным человеком. Он был змеей, и укутывал сладкими речами каждого, кто смел подойти хоть на шаг. Слова были его крепкой защитой, и он пользовался ими как мог.
В то же время Ян Си требовалось огромное количество времени, чтобы сказать что-то вроде: «Ты не такой идиот, как я думал». Язык не был его силой.
Но в те моменты, когда он говорил, Хэ Янг был зачарован этой глубокой искренностью, и это терзало его, как если бы он окунулся в чан с огнем.
«Пожалуйста, не говори так», хотелось сказать ему. «Твои слова так открыты, что я чувствую себя самым уродливым человеком на земле».
Вымученный осторожными движениями, Хэ Янг, наконец, убрал оружие:
– Это совсем не весело.
– А мы здесь и не веселимся.
– Очень хорошо, – недовольно сказал он. – Тогда, пока ты учишь меня языку клинков, я научу тебя «язык как клинок». Помнишь, я рекомендовал сходить тебе на уроки дружелюбия? Урок первый. Если что-то требуешь – говори «пожалуйста». У некоторых людей приказной тон вызывает желание повиноваться, но у других – сопротивление. Ты не получишь желаемое, если будешь командовать.
– Я не требую. И без того пересиливаю себя, если о чем-то прошу.
– Ян Си, – Хэ Янг сдавленно улыбнулся. – Я дам тебе даже два урока по цене одного. Если ты рекомендуешь что-то другим, будь готов к тому, что что-то будут рекомендовать тебе. Необязательно сразу уходить в отрицание – иногда ты можешь просто прислушаться. Если это вызывает у тебя сопротивление потому, что ты сразу считаешь себя плохим человеком и пытаешься таким образом защититься, ты не думаешь, что у других это также может вызывать сопротивление? Ты – не плохой человек. Просто мы живем в мире людей, иногда здесь приходится быть мягким.
– Я не отрицаю, а говорю правду.
Уловив взгляд Хэ Янга, Ян Си недовольно сверкнул глазами.
– Ладно.
Хэ Янг мог только беспомощно улыбнуться.
Громкий возглас будит его среди ночи, и Хэ Янг едва успевает накинуть верхнее ханьфу, прежде чем выбежать, и сталкивается с Ян Си. Громогласный шум и звон разбитого проносится по комнатам, прежде чем они слышат рычание.
Вытянутая огромная собака разъяренно кусает женщин, разнося уличный двор. Проходит несколько минут, прежде чем шуаньгоу разрезает пасть монстра, и он валится наземь. Но и это еще не все! Несколько точно таких же собак шумят во дворе, и вскоре они находят свое прибежище под острием ножа.
– Их заколдовали.
– Я знаю, – Ян Си выдергивает шуаньгоу из тела. – Проверь Лин Ланфэн.
Не успел он и шагу сделать, как Лин Ланфэн вылетела из своих покоев; едва поспевая, служанка бежала за ней.
– Они похитили Лин Луцао. Уверена, сейчас он у них. Собирайтесь, мы выдвигаемся прямо сейчас.
Хэ Янг: «…»
Ян Си: «…»
Девушка мгновенно ушла в свои покои.
– Мы и правда сейчас пойдем? – с тоской спросил Хэ Янг.
– Ну да. А ты что хотел?
– Эй, что за обращение?
Ян Си шумно вздохнул, как и каждый раз, когда ему нужно было объяснять очевидные вещи. Хэ Янг пошел на опережение и сказал со злостью:
– Я же просто спросил, я и сам знаю это.
Разница состояла в их манере речи. Хэ Янг говорил так, будто объясняет что-то, в то время как Ян Си считает, что человеку уже все известно.
Пожалуй, одно из их главных различий состояло в том, что Хэ Янг думал: «Как ты можешь об этом знать? Ты же тупой».
В то время как у Ян Си: «Как ты можешь об этом не знать? Ты что, тупой?»
Прошло не так много времени, прежде чем Лин Ланфэн вышла из своих покоев – и вышла совершенно другим человеком. Тяжелые доспехи всели на ней вместо легкого и воздушного платья, и Хэ Янг неосознанно округлил глаза, смотря на это.
В одно мгновение из нежной и хрупкой красавицы эта женщина превратилась в хладнокровного воина, движимого только одной целью – убивать. Это было сложно себе представить. Ее образ никак не вязался с тем, что он видел.
Возможно, это была великая женская сила, а возможно, это была великая женская сила, когда у нее отбирают любимого.
Это было страшно.
Пришпоривая лошадь, они бежали к восточной границе, набирая обороты. Ржание лошади перекрылось ответным шумом – на них надвигались воины. Выставив клинок в сторону, Лин Ланфэн набирала обороты и, оказавшись рядом с воином, беспощадно резанула его по груди; раненный воин, не успевший понять происходящее, свалился с лошади, пока она продолжала бежать дальше. Орудуя клинком, Лин Ланфэн ловко проскальзывала оружием между их мечами, сваливая воинов одного за другим.
Ее длинные светлые локоны развевались на ветру, а нежные розовые ткани, выглядывающие из-под доспехов, обагрялись кровью. Нежные миндальные глаза, еще недавно горевшие любовью, теперь воспламенялись слепой яростью и гневом. Крича, она стремилась вперед, прорезая себе путь клинком.
Позади нее двое скакали по обе от нее стороны, расходясь в разные стороны и вырезая людей. Хэ Янг не был так ловок с конями – выставив руки вперед, он позволил энергии соскользнуть с пальцем, ударной волной сбивая людей рядом с ним с коней. Спрыгнув с лошади, он вынул глефу из-за спины и принялся рубить людей на земле.
В то же время Ян Си, достав два оружия, по обе стороны резал противников.
Вскоре с конницей было покончено; те, кто остались живы – спрыгнули с лошадей до того, как были повержены. Последовав за ними, Лин Ланфэн крутанула клинок в руке и принялась драться самостоятельно.
Впереди стояли три хижины. Вероятно, шаманы-предводители прятались именно в них. Оставалось только надеяться, что Лин Луцао еще жив. Одна только мысль о его возможной кончине заставляла ее драться еще усерднее, прорывая себе путь вперед.
В то же время по правую сторону от нее Хэ Янг также направлялся туда. Разбежавшись, он прыгнул к ним на крышу и, полоснув глефой, вместе с потолком рухнул вниз, задыхаясь от пыли. Еще не успевший сообразить, в один момент он был окружен шаманами, которые сразу схватили его.
«А, черт. Какие быстрые ребята».
Кончик копья уперся ему прямо в горло. Переведя взгляд, он нашел то, что искал – Лин Луцао лежал в углу, а подле него стоял один из шаманов, карауля.
Шаман с барабаном наперевес, стоящий подле копья, усмехнулся:
– Пришел спасти его? Ты – один из племени Лин?
– Нет. Но да.
Копейщик и Главный шаман переглянулись, недоумевая, в каком порядке это стоит понимать.
– Я просто прогуливался мимо, когда увидел такую большую толпу и решил проверить, что тут вас за собрание.
– А ты все шутишь.
Кончик копья сильнее уперся ему в шею, царапая кожу.
Что с Лин Луцао? Они его вырубили? Он умер?
Заметив его взгляд, Великий Шаман усмехнулся; недобрая улыбка разошлась по швам.
– Жив он, жив. В каком-то роде.
Хэ Янг сощурил глаза, пристально глядя на шамана.
– Что вы с ним сделали?
– Ох.
Его чернозубая улыбка разошлась шире.
– Известно ли тебе о клане Мяо?
– Понятия не имею.
Извини, Великий Шаман, я прогуливал уроки истории, потому что не мог вынести бесчисленное количество дат.
Густые брови сошлись на переносице, выражая недовольство, но улыбка не покинула его губ:
– Не важно. Сейчас ты сам узнаешь, что значит техника разума клана Мяо.
Его маниакально широкие зрачки смотрели прямо в его душу; это не сулило ничего хорошего. Техника разума.. Хэ Янг слышал о чем-то подобном. Кажется, это используют для создания ложной памяти. Хэ Янг дернулся, пытаясь вырваться, но все было без толку; лезвие надавливало сильнее, грозясь прошить ему шею. Убиться здесь – было не страшно, просто это злило его. Он никак не мог понять, почему не может выбраться: вероятно, руки, держащие его, были пропитаны шаманской магией. В этой хижине разносился аромат трав и каких-то пряностей, и его слух уловил стук барабана. Мягко постукивая по нему, шаман сел напротив него на колени, продолжая смотреть в глаза. Чем больше было стуков, тем сильнее расслаблялось его тело, теряя силы к сопротивлению.
Вот оно что.
Это был транс.
Вхождение в разум было похоже на трансовое состояние; все это время кто-то из них бил в барабан, создавая предпосылки к гипнозу, но теперь это становилось только громче. Его голова постепенно стала склоняться, и все, что он мог видеть – это широкие зрачки напротив.
Чье-то сознание проникало в его.
Понятно…
Рука дернулась еще раз, но ослабла сама по себе.
Значит, вот так.
Прямо перед тем, как его сознание помутнилось, он ощутил, как против воли раздвигаются уголки его губ в улыбке; и его собственный низкий голос сказал:
– Хорошо.
«Проходите»…
…Внезапно у него перехватило дух. Словно его резко подняли в воздух и швырнули со всей дури на пол. Сильный удар, ломающий несколько ребер, выбил из него весь дух. Зловещее присутствие, подобное острому ужасу игл со всех сторон, пронзило его легкие и пришло кошмаром глаза.
«Ничтожество».
Что-то острое вонзилось в него глубоким чувством ужаса.
«Посмел..»
«Ты – никто».
[Присутствие] окружило его со всех сторон.
Как будто он был в людной комнате.
Шаман не успел проронить ни звука; его тело, словно безвольную куклу, швыряло во всем сторонам, словно он находился в крутящемся кубе. И куда бы он ни упал, куда бы ни приземлился – возле него всегда оказывалась нога, готовая его ударить.
«Я..»
Он даже не успел ничего сказать. Его голову резко дернули вверх и, боясь, что ее сейчас оторвут от шеи, он потянулся вверх – но вместо ожидаемого поднятия его со всей дури приложили о пол снова.
Ни на секунду не смолкающее избиение смешивалось с ощущением бесконтрольно наступающего ужаса; как будто он попал в кошмар, и его животный ужас, совладаемый с близостью смерти, горел в нем огнем.
Он ничего не понимал.
Даже не успевал.
Удары были настолько хаотичны, что он никак не мог их предугадать.
Зажмурив глаза, шаман попробовал выстроить вокруг себя ментальную защиту; но, еще не успев сформироваться, она лопнула и разлетелась в щепки; нещадное давление обрушилось на его тело и голову, прижимая к земле, и ему захотелось закричать.
«Ничтожество, сволочь, как только посмел».
«Вторгаться???»
Раздался смех со всех сторон.
Жажда крови и насилия сдавила его со всех сторон, и он почти задохнулся от этого; это было настолько ужасно и настолько пугающе, что он всерьез опасался остаться здесь всмятку.
Отброшенный к стене, он ощутил давление чужого присутствия к своей душе. Надрывное и тяжелое дыхание, полное усмешек, выдохнуло прямо в его легкие:
«Рискни еще раз».
В следующее мгновение его глаза широко распахнулись, и шаман, вскричав, упал на задницу, отползая назад. Его сердце бешено колотилось, и он ожидал очередного удара – но ничего не происходило; приоткрыв глаза, он обнаружил себя в хижине, и его помощники окружили его, помогая подняться.
Хэ Янг рухнул вниз, но стянутые руки за его спиной не позволили ему это сделать; несколько прядей упали ему на лицо, частично закрывая глаза, и среди волос темные глаза взглянули на шамана. С уголка его губ стекала кровь – пробудившись, шаман случайно заехал ему по лицу. Приподняв уголок губ в усмешке, он спросил низким голосом:
– В чем дело?
Круглые глаза шамана – не от маниакальности, на этот раз, это было непонимание и глубокий страх – блуждали по хижине, остановившись на нем. Несколько раз он взмахнул рукой, его губы дрожали, силясь что-то сказать, но в итоге он просто махнул рукой:
– Бросьте его здесь и заберите заложника. Уходим.
Недоумевающие помощники переглянулись, но послушно исполнили указание. Когда его руки опустили, что-то тяжелое прилетело ему по голове, и на некоторое время Хэ Янг потерял сознание.
Выйдя из хижины, шаман с помощниками двинулись в противоположную сторону к лесу, но внезапно один из его помощников коротко вскрикнул и упал замертво; резко остановившись, он повернулся вперед.
Перед ним стояла девушка с мечом.
Недолго думая, он схватил Лин Луцао и положил руку ему на голову, сжимая череп.
– Только двинься – и я вспорю ему мозг.
Лин Ланфэн посмотрела прямо на шамана. Ее нежное и светлое лицо прорезалось слепой яростью.
Каждый раз что-то идет не так.
Обагренная кровью, эта нежная орхидея встала с колен.
Сколько можно?
Я просто пытаюсь быть милой девушкой, сколько можно трепать мое терпение?
Ее «поступь легких облаков» обрушилась тяжестью под ее ногами, когда она ступала вперед. Кончик меча угрожающе засверкал.
– Милая дева, хочешь рискнуть?
«Милая дева» беспощадно ступала вперед.
Посреди крови и лепестков, грязи и украшений, они шла вперед; кончили миндальных глаз покраснели, а слезы смешались с пылью на лице. Мягкие губы исказились оскалом, когда она сказала:
– Оставь моего мужа в покое.
Я хочу быть счастлива в браке, а ты мне хочешь помешать?!
Шаман угрожающе сжал пальцы на голове Лин Луцао; до него наконец стало медленно доходить, что это были не пустые угрозы.
Но это ее уже не волновало.
Нежная орхидея неумолимо двигалась вперед, пока не остановилась. Единственное, что заставляло ее сдерживаться – это чужие руки на голове мужа. Даже не чувствуя свою усталость, не чувствуя измученность и ломоту костей, все это было не так важно для нее, как жизнь мужа.
Помощник шамана рассмеялся, глядя на ее лицо:
– Торг неуместен. Предложи сокровища или дом – этого не хватит, чтобы отплатить.
Нежная орхидея взмахнула крепким мечом.
– Размечтался. Ты тронул моего мужа – не жди теперь даже одной монетки. Я уничтожу тебя прямо здесь.
– Еще шаг, и я поврежу его разум.
Стрела в одной из хижин шевельнулась; Ян Си зачистил хижину слева и теперь прицеливался, чтобы убить шамана, но у него чесались руки вдарить и его помощнику. Где был этот паршивец Хэ Янг? Ян Си не уверен, что успеет спасти и Лин Луцао. А этого, боюсь, Лин Лифэн им не простит..
От одного ее вида у его мурашки по коже.
Лин Лифэн сощурила глаза.
– Вы напали один раз – я отпустила вас. Вы напали второй – и я снова пощадила вас. Теперь вы напали в третий и даже забрали моего мужа. Не надоело?
– Ничему уроки не учат, – просвистел помощник шамана. – Твой муженек натворил немало бед, как мы можем отпустить его? Никогда тебе не жить в покое.
Ее тонкие брови сошлись на переносице.
«Ах значит так».
Нежные глаза, еще несколько часов назад переполненные любовью, теперь горели ненавистью.
– Самое драгоценное в жизни любой женщины – быть любимой. Не позволяешь мне этого? Хочешь отнять мое? Да пошел ты нахуй, гребанный шаман, я убью всех твоих предков до седьмого колена и заберу свой счастливый брак!
Ян Си: «…»
Небеса, да тут спасать шаманов надо.
Внезапно его внимание привлек шорох дерева, под которым стояли шаманы; восприняв это как сигнал, Ян Си отпустил тетиву, и стрела помчалась вперед, пронзая лицо помощника насквозь. Не успел шаман и двинуть пальцем – как в тот же момент ему прилетело что-то с дерева по затылку, откидывая назад, и Лин Луцао выскользнул из его рук. Спрыгнув с дерева вниз, Хэ Янг перехватил заложника и оттащил в сторону.
И Лин Лифэн рванула вперед.
Но не к мужу.
Ее острое лезвие вонзилось в грудь шамана, пронзая насквозь. А потом еще. Еще и еще. Она била и ударяла, ругаясь и пиная. Не по себе даже стало Хэ Янгу. Пнув его еще несколько раз, она выдохнула и поправила выбившуюся прядь за ухом; а затем подбежала к своему любимому, мягко гладя его на землю.
Внезапно ее голос снова стал мягким и плавным, подобно текучей воде.
– Дорогой, проснись. Все в порядке, любимый..
Ян Си: «…»
Хэ Янг: «…»
– Эти женщины..
– Я знаю, я тоже в ужасе.
Ох уж эти хрупкие, страшные женщины.
Пока она трепетала с ним, Ян Си повернулся к товарищу:
– Ты в порядке? У тебя кровь.
– Хм?
Уголок губ немного саднило, но вместо того, чтобы вытереть его, он ткнул на Ян Си:
– Посмотри на себя, ты сам потрепан.
Мужчина в руках женщины стал постепенно приходить в себя. Приоткрыв глаза, он бессмысленным взглядом смотрел в пространство, пока, наконец, осознанность не вернулась к нему; перехватив руку своей женщины, он поднес ее к своей щеке: «Милая..»
Что же, по крайне мере, Лин Луцао был спасен.
Пока двое были заняты друг другом, запыхавшиеся и уставшие, они прислонились к толстому валуну, соскользнув спинами вниз и сев на землю; Ян Си пытался отдышаться после боя склонив голову, Хэ Янг – прислонив ее к валуну. Их грудь вздымалась так тяжело, что, казалось, они сражались день и ночь без усталости, и вот теперь эта тяжесть их догнала.
Хэ Янг вытащил из рукава трубку и сделал пару затяжек, прежде чем она была наглым образом отобрана; Ян Си продолжил также.
Бой не выволок из него всю злость и, прослушав некоторое время речи собеседника, Хэ Янг спросил:
– Я много ною?
Ян Си ответил незамедлительно:
– Нет. Знаешь, эти ублюдки и меня раздражают, немудрено, что ты так злишься.
Измотанность заставляла Хэ Янга говорить открыто. Казалось, только сильная агрессия и глубокая усталость могли заставить его содрать с лица все маски и убрать сладость из уст; оставшись без защиты, он сам обрастал непробивной стеной, и только тогда сквозь ее щели могли вылетать острые стрелы, поражая собеседников своей прямотой и честностью. Поэтому он сказал:
– Я про вчера. Знаешь, ты немного меня разозлил. Нет, я был в бешенстве.
Поток речей Ян Си был прерван, и он ненадолго замолчал; не было понятно – говорил ли он про "тех ублюдков" специально или действительно думал, что дело в этом.
– Это было навеяно состоянием. Возможно, я разозлился, потому что сам не могу слышать внутреннего себя; злость это или зависть – хотя я и не испытываю этого чувства, возможно, дело в том, что я просто не могу сказать этого сам. Если я позволю себе, если признаю это – я просто не смогу жить.
Усталость опустошала разум, и в этот короткий момент Хэ Янг не раздумывал над словами:
– Это сильно меня задело, вот, почему я спросил. Я рад, что ты сказал это.
– Я не хотел. И сегодня не хотел, я собирался сгладить ситуацию, но что-то пошло не так. Юн Гунь сказал, что меня.. как это.. триггернуло. Я не ощущаю злости и усталости. То есть, да: конечности ослабли, мысли где-то не здесь, но я не ощущаю этих эмоций.
– Понимаю, – Хэ Янг расфокусировано посмотрел вперед. – Вот такое у меня случается, когда переклинивает. Юн Гунь сказал мне то же самое.
Хэ Янг не видел его лица, но слышал улыбку в голосе:
– Вот как. Юн Гунь помог разобраться нам.
Будучи отрешенным, Хэ Янг слабо понял причину его улыбки, но не мог не согласиться. Сделав еще затяжку, он сказал:
– Иногда.. Хм. Как бы это выразить. Погоди, речевой аппарат настраивается.
Ян Си сказал ему просто говорить, и Хэ Янг решил упростить слова:
– Проще говоря, возьмем два слово: «добрый» и «злой». Иногда я думаю: я злой снаружи и добрый внутри, или я злой внутри, но добрый снаружи? Я понял, что это зависит от обстоятельств. Иногда я сглаживаю ситуацию как могу, но внутри перебираю весь поток ругательств; а иногда даже мой внутренний голос говорит «стой, погоди, все нормально», и я с ним соглашаюсь, но изо рта вылетает совершенно другое, – Ян Си хотел продолжить, но Хэ Янг его оборвал. – Вчера тоже самое. Под вечер, поговорив с Юн Гунем, я был более спокойным и решил, что все это – ерунда. Но сегодня, проснувшись и наткнувшись на этих ублюдков.. В конце концов, я продолжал злиться и не стал говорить с тобой, чтобы не усугублять.
– Я понимаю, – кивнул Ян Си. – Люди не могут быть черно-белыми. Нельзя про одного сказать, что он только добрый снаружи и только злой внутри. Это так не работает…
Ян Си говорил что-то еще, но Хэ Янгу трудно было уловить его суть; отстраненно он думал: «Я знаю. Я думал об этом уже. Причем тут это?»
– …то, что ты злишься, это просто эмоция. Меня озарило, что мы были просто уставшими и злыми, поэтому так случилось. Но эмоция не определяет тебя. Когда ты ее отвергаешь, тебе сложно смириться с тем, что это твое. Я тоже подавлял злость долгое время. Скорее, это злобность, – здесь Хэ Янг согласился с ним. – И твоя злость обоснована, тебя бросили… – здесь Хэ Янг его прервал. – …но это просто часть наших эмоций, ее надо пережить. Она не делает тебя сволочью. И она отнимает столько сил.
Хэ Янг думал: «У нас разные понятия на этот счет. Для меня агрессия – это хорошо. Она придает мне силы. Я не отвергаю ее, она моя. И почему ты говоришь об этом?»
Но сказал он короче:
– Я не отвергаю злость. Всю свою жизнь я ни разу не проявлял ее, и начал только несколько лет назад. Я не стану сволочью, если проявлю ее; конечно, это плохо, если это мешает взаимоотношениям близким. Я стану сволочью, если буду вести себя как сука; конечно, некоторые ублюдки вполне заслуженно нарываются, чтобы их приложили об стену.
Ян Си посмеялся, согласившись.
– Иногда даже меня пугают твои слова. Когда ты что-то говоришь агрессивное, меня пробирает.
Хэ Янг не помнил, какие слова следовали дальше, и очнулся он на следующем:
– …мои желания. Я думаю об этом больше, чем говорю, – Хэ Янг не сдержал удивленного возгласа. – У меня так много желаний, самых разных. Но я будто боюсь их выпускать, сблизиться с человеком. Будто если я позволю им выйти и сближусь – это убьет меня в конце. Поэтому, когда что-то проявляется, крышка «не позволю себе этого» захлопывается. Но иногда, если оно долго копится, то прорывается наружу.
Послушав это, Хэ Янг не сдержал, вероятно, самых искренних своих слов:
– Знаешь, со всеми своими знаниями, иногда я без понятия, что с тобой делать. Как к тебе подойти. В какой момент. Я ничего не понимаю. Ты прав: твоя изоляция обширна. Она настолько глубока, что иногда мне кажется, что твое внимание или желание можно завоевать, только если я буду на смертном одре, истекающий кровью. А еще лучше – без сознания, чтобы было не страшно подойти.
Ян Си неловко посмеялся.
– Ну, не совсем..
– А, да, здесь важно: ты не должен выглядеть слишком слабым, иначе пойдет отторжение; думаю, где-то средне подойдет.
Со всей искренностью Ян Си ответил:
– Я тоже совсем не понимаю себя. В какой момент ко мне можно подойти? Есть ли вообще этот момент? При этом, если я тянусь, такое случается, и в первые минуты мне не дают отклика – я ухожу обратно, думая: «Ну и никто мне не нужен, я сам справлюсь».
– Я устал за тобой бегать. Такая изоляция приводит к двум видам поведения: первый – я изучаю каждое движение и, стоит тебе поднять палец, я сразу же бегу, боясь пропустить момент. Второй…
– «Ну и пошел вон, я справлю сам».
– Да. Почти. «Мне это не нужно». Как и тебе, мне тяжело переживать отвергание. Это как.. – Хэ Янг задумался, с чем бы это можно было сравнить, чтобы оно не звучало слишком «ноюще». Не найдя подходящего слова, он выбрал средний вариант. – Ошпариться. Когда ты много раз ошпариваешься, то перестаешь подходить; ты уже знаешь, что тебя там ждет. Поэтому в какой-то момент, если я что-то хочу, я просто закрыл рот – я не получу этого. Мне это так..
«Я это ненавижу».
– …не нравится. Это разрушающе. Если для тебя должно сложиться много факторов, чтобы хорошо провести время, то у меня другая крайность. Например, у тебя все сложилось – а мне что-то сильно мешает, я прям не могу. Но в итоге соглашаюсь, потому что…
– …боишься упустить момент, – закончил Ян Си.
Они оба замолчали. Это было так забавно. Все это время Хэ Янг думал, что это за ним будут гоняться. Он никогда не знал, что в итоге будет выслеживать и потакать одному человеку, у которого проблемы с подпусканием больше, чем у него самого.
– Я стараюсь работать над собой. То, как оно выглядит – это не то, что у меня внутри.
Обреченно или же просто устало Хэ Янг сказал:
– А я не могу перестать пытаться, – немного помолчав, он добавил. – И не хочу.
И почему эти двое могли так откровенно говорить, только будучи обессиленными в ноль?
Прогуливаясь по саду, Лин Лафэн обратилась к ним:
– Спасибо вам. Без вас было бы трудно справиться с этими шаманами.
…трудно, но не невозможно, спасибо, мы уже в курсе, насколько ты бываешь беспощадна. Хэ Янг поклонился ей:
– Не стоит благодарить. Теперь они вас не побеспокоят.
– Их предводитель умер, – сказал Ян Си. – Нескольким удалось уйти. Если будут проблемы..
Слегка сощурив глаза, Хэ Янг произнес:
– О, я думаю, они убежали далеко-далеко.
Ян Си повернулся к женщине.
– Насчет дела.
– Ах, да.
Погладив нежные лепестки розы, Лин Лафэн стала серьезной:
– Если вы заметили, то у клана Мяо было полным-полно мужчин, что подтверждает мою догадку. Все, кто уходил в восточном направлении, исчезали там. Но я не знаю, что там происходит. Мне не известно, что там за местность.
– Благодарю вас.
Низко поклонившись ей, они откланялись и пошли к лошадям.
– Насколько мне известно, там ничего нет, кроме леса. Если только какой-нибудь городок. Работорговля?
– Возможно, – согласился Хэ Янг. – Но гораздо удобнее было бы использовать женщин и детей, взрослых мужчин тяжело поймать.
– Тебя изловили как рыбу, – подметил Ян Си. – Или я не прав, и ты просто был занят?
«…»
Ну, знаешь ли! Не все такие крепкие стены, как ты.
– Пока ты разбирался с мошками, я навалял главе шаманов, и кто из нас круче после этого?
– Пфф. Кинуть камень в голову – это не навалять, Хэ Янг. Это называется позор на твою репутацию.
Ну ты и сволочь, Ян Си!
Молча забравшись на лошадь, Хэ Янг пришпорил коня, не дожидаясь Ян Си. Просто видя это, в уголках Ян Си затлела улыбка.
Глава 17. Путники далеких краев
Долгое время они блуждали по бескрайнему лесу, однако ничего не было. Никаких следов, никаких тел, совершенно ничего. Как будто эти мужчины разом испугались глумливых жен и решили коллективно сбежать. Но даже так, они хотя бы могли оставить записки.
Спустя несколько часов бесплотных блужданий, они, наконец, выехали в какую-то закинутую деревеньку. Она была столь мала, что обойти ее полностью не составит труда. Обшарпанные дома, свисающие крыши – если бы не убийственный вид, можно было бы сказать, что люди здесь «в полной гармонии с природой». Стояли уже глубокие сумерки, поэтому они решили остановиться здесь.
Оставив коней, мужчины принялись обхаживать дома, стучась в двери – но никто им не открывал, а один раз даже задернули занавески. Значит, в этой таинственной деревни люди все же жили, но каждый из них отказывался принимать путников. Наконец они увидели одинокого старика у колодца.
– Дедушка, здравствуйте. Мы – путники, пришедшие из далеких краев и ищем, где переночевать.
– Охохох, – его старое, исполосованное морщинами лицо, стянулось. – Раньше здесь было так людно, а теперь открыть никто не открывает. Пойдемте, пойдемте.
Захватив его ведра с водой, они направились к его дому.
– Что-то случилось здесь?
С трудом передвигая ногами, старик не отнимал руку от бороды.
– Мы продавали травы раньше. Наша деревушка специализировалась на лекарственных травах, города закупали их у нас. Но с тех пор, как мужчины стали пропадать, больше никто не занимается этим. Посмотри сюда – бедные женщины боятся даже ступить за порог, а их мужья так и не вернулись.
Значит, они были на правильном пути. Отворив тяжелую дверь, старик громко позвал:
– Лю Сяо, подойди сюда!
Из комнатушки выглянул юноша; его молодое лицо вытянулось от удивления и одновременно озарилось радостью.
– Дедушка Лянь! А кто это?
– Охохо. Просто путники.
– Мое имя – Ян Си, а это – Хэ Янг. Мы здесь, чтобы разобраться с этой напастью.
Из-под тяжелых нависших век старик удивленно посмотрел на них:
– Вы пришли помочь?
Ян Си кивнул:
– Да. Не беспокойтесь об этом. Расскажите все, что знаете.
Случаи пропажи людей не было редкостью, в конце концов, в этих бескрайних лесах постоянно кто-нибудь да заблуждался. Однако время шло, а пропажи только увеличивались. В конце концов, это перестало быть обыденным. Неоднократно люди уходили, чтобы найти пропавших людей, однако никто из них не возвращался за исключением девушек – они говорили, что разбредались в разные стороны, но потом никак не могли найти мужчин. И даже женатая пара культиваторов, вызвавшаяся им помочь, не смогла этого сделать: в какой-то момент ее возлюбленный просто пропал, хоть и находился в поле ее зрения.
Как будто там было что-то, что просто не отдавало их.
– Вы как раз вовремя, – встрял Лю Сяо. – Я найду этих злодеев сам, но вы можете мне помочь!
– Дерзкий мальчишка, – пробормотал старик. – Кабы сам не потерялся.
– Я защищу этот мир, будьте уверены.
– Конечно, бравый воин.
– Знаете, это так странно. Я всегда мечтал оказаться в мире, где я выбрал другой путь. И вот теперь я здесь.
Ян Си переглянулся с Хэ Янгом. Почему он говорит как чужеземец? Разве он не был здесь рожден?
Старик тяжело вздохнул.
– Делать нечего. Я бы оставил этого несносного здесь, но он не усядется. Возьмите его с собой, он мне всю голову промоет.
Сияющими глазами Лю Сяо уставился на них в ожидании. Делать нечего. Этот малец сам сбежит, если не позволить ему идти с ними. Хотя на самом деле была только одна причина, почему они это позволили – если он из другого мира, возможно, с ним было бы неплохо поговорить.
– Хорошо, – Хэ Янг пригрозил пальцем. – Но ты никуда не отходишь. Дедушка расстроится, если ты пропадешь.
– Да! Конечно!
Дом старика был совсем маленьким; для четверых людей – это уже был перебор. Он отдал им одну из комнат с кроватью, единственная проблема была в том, что она одна. Совершенно невозмутимый Ян Си сразу же забрался на нее, помечая свое место. Хэ Янг коротко вздохнул: едва ли этот сволочь уступит ему хоть когда-нибудь. Уже собираясь ложиться на пол, он услышал похлопывание. Поднятый взгляд заметил похлопывающую руку по кровати, и Хэ Янг выгнул бровь.
– Спину простудишь, – коротко выдал Ян Си.
– А ты свою нет?
– Почему должен? Я не собираюсь спать на полу.
Хэ Янг: «…»
– Вдвоем лечь предлагаешь?
Уголок губ Хэ Янга слегка дернулся; глядя на лицо Ян Си он все никак не мог понять, шутит тот или нет.
– Да. Что смотришь? Я не буду тебя лечить.
Из горла Хэ Янга вырвался смешок. Даже армия шаманов пугало его не так сильно, как это. Хотя он предпочитал называть это «осторожность». Потеряв терпение, Ян Си встал, и, не успев Хэ Янг среагировать, схватил его за руку и дернул, усаживая, на кровать.
– Ну, все место-то не занимай.
Обойдя кровать с другой стороны, Ян Си лег на спину, глянув на все еще сидящего Хэ Янга.
– Долго еще сидеть собираешься?
Что.
На мгновение его разум слегка отключился, и все его тело замерло. Вообще-то, спать на полу было не так плохо. И когда Ян Си не уступал – тоже. С этим все было в порядке, это выравнивало спину и..
Ян Си снова обвалил свою руку ему на плечо, но на этот раз с силой потянув, чтобы опустить его. Как только Хэ Янг коснулся кровати, он сразу же отвернулся спиной и закрыл глаза.
– Долго ныкался. Спать пора.
Затянув руки на кровать, Хэ Янг отвернулся тоже; все его тело напряглось, и кости слегка проломило. В восцарившейся тишине он просто надеялся, что звук его сердцебиения будет не так слышен – он так боялся шевельнуться, что не поменял положения тела. Хэ Янг прикрыл глаза.
Может быть, это просто интересный способ убийства.
Запах другого человека, который был очевиден в тесной комнате, заставил все внутри немного клокотать. Странно, это так странно. Запах так мягко стелился, что ему становилось труднее дышать. Он не мог и не хотел понимать этого – лучше бы ему просто было закрыть глаза.
В то же время на другой стороне кровати Ян Си думал:
«Черт. Что за идиотизм. Зачем я вообще сказал это».
На следующий день они двинулись вглубь леса. С самого утра Хэ Янга терзало странное ощущение, напоминающее тяжесть и давление, из-за чего его виски всколыхнула легкая боль. «Чертов Ян Си..» Он не знал, на что это списать, поэтому мог относить только к ночи. Несмотря на то, что он лег в неудобной позе, ему не пришлось ворочаться долго, как это обычно бывает – непривычная мягкость обвалилась на него, утягивая в глубокий сон. Но чем дольше длилось утро, тем ему становилось тяжелее дышать.
Хэ Янг поднял тяжелый взгляд.
Здесь все было так цветуще. После весны многие деревья расцвели и распустились листьями и лепестками; благоухающий запах распространялся по всему лесу, как будто они пришли в сад цветов. Здесь было так красиво, но Хэ Янг не мог избавиться от удушающего давления. Ему было некомфортно здесь. Стараясь отвлечься от этого чувства, он спросил:
– Лю Сяо, это ведь не твой мир, не так ли?
Ничуть не смущенный вопросом, Лю Сяо ответил:
– Да, так вы знали. Никто не верил, но я понял сразу. В моем мире все так хиленько да мрачно, одна радость, что я здесь оказался.
– Хм. Ты сказал, что выбрал другой путь. Что ты имел в виду?
– А, это. В своем мире я был культиватором, но мечтал никогда этого не делать. Представьте мое удивление, когда я не нашел в себе ядра! Я был так счастлив.
Хэ Янг: «…»
В мире действительно существует человек, отказавшийся от культивирования и такой счастливый из-за этого? Лю Сяо, да ты странен сам по себе!
В этом лесу слишком темно. Он поднимает голову, смотря на высокие стволы дубов, но даже в этой роще должно быть больше света. Аромат дубовых листьев, смешанный с травой, забивает нос; он ступает твердо, ломая один сук или несколько, когда взгляд падает на красный лист. «Отблеск света», – думает он.
«Отблесков света» становится достаточно много, чтобы заставить его тревожиться; Хэ Янг бросает взгляд на своих спутников и замечает пальцы Ян Си на ножнах. Они переглядываются.
Есть нечто в этой роще, заставляющее напрягаться. Заросли скумпии встречает их тишиной. Тихий шелест деревьев замолкает и разрастается снова, словно приветствуя незваных путников.
– Разве мы не свернули с дороги?
Хэ Янг не хочет признавать, насколько ему становится тревожно. Это смешение ароматом порождает в нем одно чувство – бежать. Но оно не связано с инстинктами, не связано с ощущением опасности – просто здесь слишком много… жизни.
– Эти цветочки пугают тебя?
Ян Си срывает один из цветков с земли и, смеясь, вкладывает в руки Хэ Янга.
– Они не кусаются. Только не называй их страшными, иначе они обидятся и покусают тебя.
Хэ Янг вертит цветок в руках и тут же кидает его наземь, придавливая сапогом. Тревога прошивает позвоночник острым током, и он спешит потереть руку о ханьфу. Он не был ненавистником природы или ?? – просто невероятное жжение от жизни заставляет его хотеть умереть.
– Мастер Ян, разве цветы кусаются? – Лю Сяо цокает. – Откуда я знаю, как это устроено в вашем мире?
Его путники не ощущают того же – они зачарованы окружающим лесом. Но это не покидающее ощущение. Как будто с каждым шагом, с каждым моментом продвижения – он везде ощущает неуловимое движение жизни, как оно дыханием, туманом простирается низ цветами, как дымом обвивает каждый стебель, вытягивая его вверх.
И эта жизнь, в каждом ее мгновении, несоизмеримо растет, ужасая разум своей непреодолимой мощью. Это пугает его. Нет. Ужасает. Хэ Янг собирает все свои внутренние силы, и даже в этот момент он боится думать о смерти – как будто одну эту мысль может перехватить искра жизни и обвить его, сжать, раздавить напрочь.
Внезапно для себя, он понимает, что не боится умереть в этом лесу – он боится выжить.
И Хэ Янг не знает, как ему с этим бороться.
– Там кто-то есть!
Краем глаза он видит это – неуловимые движения, едва заметный шелест.
Что-то мелькает среди листвы.
– Я что-то видел.
Хэ Янг поворачивает голову, силясь разглядеть, но вместо этого слышит звон бокалов. Герои останавливаются, оглядываясь.
– Что это было?
Значит, это не иллюзия.
Если это слышит не только он – ему не кажется.
Что-то красное мелькает среди деревьев, сливаясь с цветами; внезапно он слышит речь. Женский голос, далекий и звонкий, что-то говорит, но он не может разобрать ни слова.
– Все, стойте на месте.
Герои останавливаются спиной к спине.
– Я слышал девушку?
Подобно нарастающим видениям, красные силуэты мелькают то здесь, то там – словно кто-то бегает здесь, но эти движения столь плавны и мягки, будто сами нимфы блуждают среди деревьев. Звон, один, два, три – словно кто-то чокается, и они слышат смех, кто-то говорит, и они слышат голоса. Неясно, откуда это доносится – это доносится отовсюду.
Ведомый сладким голосом, Лю Сяо отходит от них и идет куда-то.
– Лю Сяо, стоять!
Но он не слышит. Завороженный, он приближается к деревьям, когда встревоженные культиваторы подходят к нему и замирают.
Красные силуэты, бегающие от них по всему лесу, сплетаются в нежном танце, извиваясь на поляне. Подобно прекрасным нимфам, девы танцуют на поляне – их чувственные движения мягки подобно лепесткам цветов, а звонкий смех рассыпается звоном легких колокольчиков. Завороженный этой картиной, даже Хэ Янг не может сразу двинуться. Лю Сяо делает шаг вперед, намереваясь подойти к ним, но двое мечников, пробуждаясь ото сна, резко дергают его назад.
– Тихо.
– Даже не вздумай.
Смотря на их движения, Хэ Янгу кажется, что он чувствует сладкий цветочный аромат. Красные одеяния, подобные осеннему клены, развеваются тканями в ветре движений; они откидывают руки и возводят к нему, прижимают к телу – точно качая дитя. Они двигаются, в этом чувственном танце, словно сотни падающих лепестков.
– Это.. какой-то ритуальный танец?
– Пойдем, – Ян Си хватает парня за руку и отводит дальше. – Кто тебя учил манерам? Нельзя подглядывать за девами.
Но его взгляд приковывается к ним. Даже Хэ Янг не может отвести взгляд.
Движения, словно копирующие богов, плавным туманом развеваются среди этого постоянства, отдаваясь полностью этому властному чувству. Они так похожи на цветы, растущие всюду – он может поклясться, что никогда не видел более красивого места, чем это. Наполненное красками, цветами и… жизнью.
Но именно эта «жизнь» заставляет его идти вперед.
Как будто то, что он ненавидел, также являлось его стимулом прогресса; как будто то, что он не мог принять – являлось его природой.
– Они прекрасны как вино.
– Идиот, кто сравнивает дев с вином?
– Хорошую девушку как раз можно сравнить с вином. Иначе это оскорбление вкуса.
– Ты просто не умеешь пить.
Они отдергивают Лю Сяо назад; даже чувствуя непомерное желание подойти и прикоснуться к прекрасному, они не могут себе этого позволить; во-первых, это некультурно. Во-вторых.. Что-то было во-вторых..
Шелест отступающих шагов привлекает внимание дев; Хэ Янг вскидывает голову, намереваясь кинуть несколько оправданий, когда одна за другой начинают останавливаться, прямо смотря на них; позади девушек двое еще сплетаются в танце, но все остальные смотрят на них, не шелохнувшись.
Это становится жутко.
– Ян Си, – тихо бросает он. – Я думаю, что..
– Берегись!
Вынырнувший из сладости сна, Ян Си едва успевает достать меч, чтобы отбить движение ленты. Лица, кажущиеся нежными издалека, вдруг становятся озлобленными и яростными; подобно злым демонам, эти прекрасные нимфы бросаются к ним как звери, нападая и натравляя ленты и ткани. Отпустив руку Лю Сяо, Хэ Янг достает глефу, отбивая удар. Еще недавно плавно танцующие – сейчас их движения становятся стремительными и яростными, так, что даже им приходится отходить. Они не могут ударять девушек, так что все, что им остается, это пятится назад, не позволяя себя задеть. Один, второй, третий. Их оттесняют к полю, скрытому за цветочным деревом, и, когда Хэ Янг оборачивается, отбивая удар, его глаза слегка расширяются.
Оттесненный к краю поля, он видит цветущую поляну, усыпанную телами мужчин. Непонятно, живы они или мертвы – они раскиданы здесь повсюду, усыпанные лепестками цветов, розовых и сиреневых, крупных и маленьких.
«Вот вы где..»
Что-то внутри него напряженно нарастает, просто видя эту картину, и тяжесть внутри раздувается еще больше. Увлеченный отбиванием ударов и тяжелым дыханием, краем глаза он видит, как Ян Си сбивают с ног, Лю Сяо нигде не видно – вероятно, его уже побили. Оборвав протянутую к нему ленту, Хэ Янг бежит к Ян Си, чтобы отбить удар за него, но что-то прилетает ему по затылку, и он падает, теряя сознание.
Глава 18. Жизнь повсюду
Серое небо.
Раскрывая глаза, он щурится, закрывая лицо рукой. Опустевшее сознание не сразу понимает происходящее; опершись рукой о землю, он приподнимается, когда чувствует под собой что-то мягкое и скользкое.
Цветы.
Он лежит посреди цветов.
Его рукав странный – и Хэ Янг оглядывает себя. Красный наряд, похожий на свадебный, облегает его тело.
«Какого черта…»
Он встает. По обе стороны от него возвышаются красные клены; могучие деревья облегают тропу, ведущую вдаль. Посреди посеревшего пейзажа стелется, плавно опадая, красные лепестки. Как будто время покинуло это место – здесь нет ничего, кроме эстетического удовольствия.
Он идет по дороге.
Вскоре по обе стороны показываются силуэты людей.
«Наконец. Здесь кто-то есть».
Он набирает скорость и подходит к ним. Люди, выряженные в роскошные одежды, улыбаются ему, приветствуя.
– Такой знаменательный день, мои поздравления!
– Послушайте.
Другой человек потирает аккуратную бороду:
– А я всегда говорил, что каждый найдет свое счастье!
– Да я не женюсь!
Люди отворачиваются от него, беседуя между собой, и на их лицах прочерчивается счастливая улыбка. Его никто не слышит.
Складывается впечатление, что он находится среди иллюзии – эти люди принимают его за кого-то другого. Они говорят с ним и видят его, – но они не слышат его, они не видят, кем он является.
Людей становится больше, и каждый из них поздравляет его. Кажется, это приглашенные гости свадьбы.
Вокруг плавно опадают красные листья, когда он идет дальше.
Наконец дорога заканчивается, и Хэ Янг поднимает взгляд. У лестницы, идущей дальше, стоит мужчина, облаченный в свадебные одежды, и протягивает руку.
«Какого черта, я что – невеста?!»
Хэ Янг подходит ближе, становясь рядом с ним. Мужчина тянет руку, чтобы взять его в свою, но Хэ Янг резко убирает ее, и выражение отвращения проскальзывает по его лицу; однако мужчина, словно заметивший это, с силой хватает его руку и сжимает в своей.
«Он что.. видит меня?»
Слегка наклонившись к нему, его губы произносят:
– Пожалуйста, будь паинькой сегодня.
Хэ Янг смотрит на него лицо и дергает рукой, но безрезультатно; как будто его сильное тело стало слабее, он не может даже выдернуть ее. Проглатывая это унижение, ему ничего не остается, кроме как следовать за мужчиной в свадебный зал.
Если бы не нарастающее отвращение, он мог бы оценить по достоинству это место. Красная дорога, ведущая их к алтарю, усыпана лепестками красной розы; всюду развешаны скатерти и ленты, повсюду – усажены цветы, словно это свадьба цветочных нимф. Наряженные гости по обеим сторонам смотрят на них довлеющими глазами, хлопают в ладоши. Жених проводит ему прямо к алтарю.
«В чем вообще смысл этой иллюзии?»
По левую сторону от него стоит пожилой мужчина; его бегающие глаза то искрятся радостью, то сменяются виной – он отходит подальше, говорит, что теперь все будет хорошо. Хэ Янг ощущает нарастающее напряжение, просто слушая одни эти слова. Красные колонны позади алтаря увешаны вуалью, скрывающие пространство позади. Его нос улавливает аромат, похожий на травяной – он смотрит себе под ноги, но ничего не находит, кроме цветов.
– Первый поклон – небу.
Жених садится на колени. Глаза Хэ Янга слегка расширяются, просто смотря на это.
«Вы думаете я правда буду делать это?»
Гости слегка замолкают, смотря на него, даже этот пожилой мужчина выжидающе смотрит.
«Издеваетесь?»
Хэ Янг собирается отступить назад, но неясная тяжесть обрушивается на его плечи, заставляя опуститься; сначала подгибается одно колено, затем, дрожа, и второе – он падает на колени, и его руки вытягиваются вперед, а голова низко опускается. Внутри его взгляда просыпается ненависть, вызванная глубоким чувством униженности – он чувствует себя половой тряпкой, которую заставляют что-то делать.
«Какого.. хрена..»
Внезапно он замечает, что на его руках лежат другие – эти мощные руки и придавливали его к полу, заставляя поклониться.
Что здесь происходит? Насильственная свадьба? Какого хрена?!
Голос разносится ему над ухом:
– Вот так.. Сделай вот так. И все будет хорошо.
Напряжение, скапливаемое по его костям, теснится глухой болью; Хэ Янг скрежет зубами, когда голос раздается снова:
– Второй поклон – родителям!
Он хочет подняться, он так сильно хочет отсюда уйти. Отвратительно. Это просто отвратительно. Хэ Янг поднимает голову и хочет встать, но сила обрушивается на него снова – на этот раз это не чужие руки, а, вероятно, сила иллюзии, заставляющая его это делать.
Обычно в иллюзиях ты просто сторонний наблюдатель, но здесь – тебе приходится переживать это в главной роли.
Под гнетом давления его лоб упирается в поверхность пола, кланяясь еще раз. Уголки его глаз краснеют от злости и гнева, ему так хочется стереть каждого из них. Красные цветы под ногами обращаются в ненавистный красный, он начинает ненавидеть все вокруг.
– Третий поклон – мужу и жене!
Его тело поворачивается в сторону жениха. Это упрямое лицо напротив кажется совершенно несимпатичным; короткие усы, достающие до губ, блестящие потемневшие глаза. Весь его облик заставляет Хэ Янга задохнуться от омерзения, когда он вынужден поклониться еще раз; цепляясь пальцами в пол, он царапает его, чувствуя сгущающуюся невыносимость нахождения здесь.
Наконец, он может подняться.
Его тело клокочет от не выплеснутой ярости и гнева, злости и возмущения – он готов разрушить все это в один момент и замахивается рукой, но его руку тут же перехватывают, крепко стискивая за запястье. Вторая рука берет его за подбородок, слегка приподнимая.
«…нет.»
Небеса, только не говорите мне, что…
Мужчина медленно наклоняется к нему. Его темные глаза с затаенной в уголках насмешкой вглядываются в его лицо; этот оттенок переползает на уголок приближающихся губ, и Хэ Янга стискивает глубокое отвращение и к самому себе, и к этому мужчине – это слабое тело даже не может сопротивляться, оно ничего не может, кроме как впитывать его бушующую ненависть и гнев.
Его лицо становится ближе и над своим ухом он слышит шепот, проходящийся мурашками по коже:
– Тебе ведь это так нравится.
Нравится???
Сволочь, я изничтожу всю твою семью до седьмого, нет, восьмого колена!!!
А потом его губы приближаются ближе, и Хэ Янг едва не задыхается от глубоко чувства отвращения, пропитывающего его кожу и его глаза, его душу и его внутренности. Ему хочется зарычать, но он не издает ни звука – вместо этого его нутро настолько переполняется гневом и ужасом, что его воля продавливает иллюзию: в последний момент, когда чужие губы почти касаются его, Хэ Янг рычит, рывком поднимаясь. Бушующая ненависть и отвращение помогают ему сопротивляться этой иллюзии и, долго не думая, он пинает со всего размаху мужчину в лицо, отбрасывая прочь. Его раздирает изнутри, все его нутро ревет и мечет. Взяв кувшин вина, он кидает его в стену гостей, и хрупкая посуда разлетается на части, гости разбегаются. Кто-то крепкий перехватывает его руки, сжимая за спиной, но он пытается вырваться, отпинываясь.
– Сумасшедшие смертные, какого черта, вы все с ума сошли?!
Потирая рассеченную бровь, мужчина приподнимается, ухмыляясь, и подходит ближе.
– Думаешь, это сработает?
Он подходит ближе, намереваясь поцеловать снова, и краем глаза Хэ Янг замечает, как несколько гостей падают наземь, лишенные чувств; его брови сходятся на переносице и, когда губы приближаются снова, всплеск жесткой Воли заставляет все внутри него взорваться выплеском, растекаясь отвращением и злостью.
Все смеркается в один момент, и только в нем он слышит холодный женский голос:
«…забавно. Я бы сделала также».
Болезненный стон прочерчивает легкие, и Хэ Янг приходит в себя. С трудом узнавая свой собственный голос, он раскрывает тяжелые веки; удушающая тяжесть стискивает, едко усиживаясь плотным облаком, и от внутреннего давления он кашляет; несколько капель крови стекают с губ, высвобожденные тяжелым дыханием.
«.. это закончилось».
Хэ Янг чувствует, как горит его лицо, и как вязкий хвост отвращения царапает его горло. Глубоко вдыхая и выдыхая, он, наконец, раскрывает глаза. То, что он видит, приводит в замешательство. Хэ Янг дергает рукой – но ощущает только толчок, пытается извиваться, но так и остается на месте – обвязанный цветочными лозами, он полулежит на толстом плюще, который является для него «опорой». Хэ Янг не боится цвет, даже заросли не вызывают у него так много тревоги – но, находясь связанным здесь, ощущая, как плотно прилегают к нему лозы, он чувствует необъяснимый глубокий страх. На одной из лоз, протягиваясь вверх, вырастает стебель.
Бутон вытягивается дальше. Словно пробивая себе жизнь в этом мире, его подвижный стебель, потрясываясь, вытягивается вперед; из сердцевины, словно выбираясь лапами, выплескиваются листья. Следом за ним, подобно тому, как прорывают землю, пробиваются нежные белые лепестки. Возвышаясь над стеблем, они, извиваясь, гибко вытягивают остальные лепестки, распушаясь пухлым цветком.
Просто глядя на это, Хэ Янг ощущает подступающую к горлу тошноту и животный ужас, формирующийся зародышем в утробе. Смотря на растущий бутон из лозы, как он едва колышется на ветру, он с вязким ужасом осознает, почему все это время ему было так тяжело дышать.
Жизнь.
Здесь все кишит жизнью.
Задеревенелый от ужаса взгляд от переводит в другую сторону и снова натыкается на растущие цветы.
Они изгибаются и прорываются, колышутся и движутся. Смотреть на то, как растет что-то без сознания, без единого разума, без капли души – как это объекты, лишенные глаз и ног, вытягиваются, пробивая себе путь к существованию, как эти безликие создания, выглядящие неживыми, причудливо двигаются, извиваясь..
Все это наполняет его глубоким чувством ужаса и отвращения.
Должно быть, он просто не принимает «жизнь».
Среди моря цветов его взгляд нащупывает Ян Си, опутанного лозами в такой же крепкий кокон; поодаль от него, больше заросший травой, лежит Лю Сяо.
Все здесь порождено травой. Хэ Янг пытается усмирить свое бушующее сердце, прикрывая глаза. На ум приходят давно выученные строки: «В тот день, когда трава прорастет сквозь твои руки, ты вспомнишь, что смерти нет».
Понемногу его сердце успокаивается.
До его ушей, помимо шелеста травы, доносится низкий стон. Раскрыв глаза, Ян Си сразу порывался встать, но точно также сцепившие лозы не позволили ему сделать это. Он предпринял несколько резких попыток, прежде чем до него не донесся голос Хэ Янга:
– Ты очнулся.
– Что за чертовщина?
Его еще не проснувшийся взгляд злобно блуждает по лозам и цветам. Несколько попыток не увенчиваются успехом – и он слегка опускает голову, несколько прядей падает ему на лицо, закрывая глаза.
– Мне снилась такая херня. Лучше бы мне и дальше сны не снились.
Хэ Янг сдавленно усмехается:
– Дай угадаю. Свадьба?
Ян Си вскидывает голову и смотрит на него с недоверием; кончики его ушей краснеют.
– Да. Как узнал?
– Я экстрасенс. Это была иллюзия.
– Грх. Проклятье. Что за больные вкусы у человека? Надо выбираться.
Да, тебе стоило попробовать выбраться. Хэ Янг ерзает снова – но лозы даже не шевелятся; как будто это их совершенно не трогает. Он пробует призвать свою глефу, но она не откликается. Как будто эта «жизнь» просто блокирует его способности. Чем дальше он здесь находится, тем больше окружающая его тяжесть усиливается, заставляя желать потерять сознание. Ему становится трудно дышать.
Внезапно он слышит режущий звук и видит, как Ян Си, удавшемуся дотянуться до ножа за поясом, потихоньку разрезает стебли. Из обрезанных стеблей снова тянутся новые, затягивая порез, но Ян Си только чертыхается и рубит усерднее. Ему требуется переждать еще три или четыре затягиваний, прежде чем ему удается высвободится, рухнув вниз. Одна из лоз поспешно тянется за ним, и он едва успевает убрать ногу, не позволяя себя затянуть обратно. Хэ Янг смотрит на это сквозь полуприкрытые веки.
Удушающие сладкие ароматы сводят его с ума; сердцебиение все больше учащается, и тяжесть, порожденная ужасом, распространяется дальше; в какой-то момент он даже опускает лицо и приоткрывает губы, хватая воздух ртом. Его голова идет кругом, давление «жизни» сжимает его в тиски.
– Хэ Янг. Хэ Янг.
Зовущий голос звучит так близко, что Хэ Янг с трудом приподнимает голову. Должно быть, в его расфокусированных глазах Ян Си что-то считывает; нож проходится по сдерживающим его путам и рубит сильнее. Ян Си приходится орудовать сильнее, чтобы избавиться и от лезущих к нему лоз – в конце концов, схватив Хэ Янга за плечо, он тянет его на себя, и Хэ Янг неосознанно цепляется следом. Затуманенное сознание слабо поддается описанию; как только Ян Си вытягивает его оттуда, он валится на землю, тяжело дыша, и только Ян Си не позволяет ему упасть, плавно опуская на землю. Сдавленное дыхание прорывается сквозь его легкие, позволяя наконец вдохнуть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71025610?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Пять ядов Саньди – ? (tan) –Скупиться, привязываться к чему-либо. Жадный, алчный, ненасытный, хищный, скупой, продажный, ? (chen) –сердиться, возмущаться, гневаться, злиться, негодовать, осуждать, винить, упрекать, укорять, порицать, обижаться.
? (chi) –беспокойный, неразумный, помешанный, страдающий манией, глупый, тупой, тугой на соображение.
? (m?n) –медленный, медлить, отставать, подождать, отложить. Здесь соответствует лени-оцепенению.
? (y?) –сомневаться, проявлять недоверие; не доверять, подозревать, догадываться, иметь подозрение, колебаться, не решаться.
Ха Ян
Тип: электронная книга
Жанр: Книги о приключениях
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 30.08.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Ты можешь остановить бурю, но не конец света. Ты можешь спасти людей, но не дать им желания жить. Ты хороший человек, но достаточно ли этого для спасения мира?Ты не сможешь спасти всех. Одного человека недостаточно. Поэтому Хэ Янг, Ян Си и остальные отправляются на поиски хранителей – странного сообщества, готового предотвратить разрушение мира. Но правда ли они такие благородные, какими кажутся? И при чем тут исчезновение мужчин в западной части города?..Обложка нарисована автором.