Главная страница | Книги о приключениях | Жентиль и Плюшевый Мишка. Самое начало

Жентиль и Плюшевый Мишка. Самое начало
Анъе Фо
В далеком, далеком, предалеком прошлом совсем в другом месте произошло нечто страшное, приведшее огромную часть мира в упадок и запустение. И, несмотря на то, что добро все же победило, злобное существо, ответственное за все бесчинства, затаилось, чтобы, когда наступит подходящее время, снова вылезти из своего сумрачного убежища. А не совсем давно, хотя еще до рождения главного героя, тоже приключился неприятный случай – пропали пятеро.Причем тут вообще мальчик Жентиль, проживающий в наши дни в тихом уютном поселке на краю города с мамой и папой. Да и к тому же, у него отродясь не было никаких плюшевых медведей. А еще во всей этой истории оказалось замешано волшебство.Не совсем детская, хотя подойдет и для детей, история о приключениях, дружбе и отгадывании тайн.

Анъе Фо
Жентиль и Плюшевый Мишка. Самое начало

Пролог
Все окутала тьма, черная и непроглядная, хоть глаз выколи. Такое чувство, будто кто-то навсегда похитил и луну, и звезды, хотя темное осеннее небо всего лишь зашторено плотной пеленой угрюмых косматых туч, вот уже в течение нескольких часов беспрестанно рыдающих почем зря над городом. Ледяные крупные капли молотят что есть силы, стараясь попасть по редким, не опавшим листьям, шлепают по вдрызг вымокшему осеннему ковру, укрывающему землю, булькая, тонут в созданных их предшественницами лужах. А как же фонари, призванные стоять на страже городских улиц, пока солнце дарит свой ласковый свет в другой части земного шара? Просто вот уже больше года дела в городе, как, в прочем, и во всей стране, идут совсем наперекосяк, и про замену ламп в уличных светильниках периодически забывают. Кроме того, направленному исключительно на проезжую часть сиянию от редких работающих мачт не под силу пробиться через десятки метров густых зарослей. В общем, не самое лучшее время, да, пожалуй, и место, чтобы пойти и подышать свежим воздухом, на ночь глядя.
Внезапно, сверкнувший вдалеке, за стеной из массивных стволов деревьев и голых ветвей кустарника, свет фар одинокого автомобиля, высветил из темноты пять сутулых укутанных в просторные балахоны фигур. От неожиданной вспышки мрачные силуэты замерли, опасливо огляделись и, презрев проказы погоды и непомерно распоясавшуюся растительность, поплыли дальше. Будто какая-то незримая сила влекла их прочь от уюта и теплого электрического света человеческих жилищ прямо во мрак неизведанной чащи.
Если долго находиться в темноте, глаза постепенно привыкнут, и через некоторое время непроглядная чернота начнет делиться на оттенки, создавая пусть и плохо различимую, но все же картину окружающего пространства. А иногда случается и так, что, то ли воображение, то ли какая-то неведомая сила дорисовывает на сумрачном полотнище, тех, кого здесь и вовсе-то быть не должно. Вот и сейчас между исполинских деревьев и непролазных кустов повылазили тени замерших в темноте уродливых истуканов и очертания непонятных сооружений.
Тропа, ведущая в лоно таинственного леса, понемногу накренилась в гору. Степенно нарастающие порывы ветра принялись разгонять капли дождя навстречу бредущим во тьме. Еще немного, и пульсирующие потоки воздуха уже срывают листья и выламывают щуплые ветки из раскидистых крон деревьев, заставляя визитеров кланяться, неведомому господину. Можно подумать, что некто, таящийся в чаще, внезапно разозлился и решил отказать ночным посетителям в аудиенции.
Пятеро в капюшонах, тем не менее, оказались настойчивы и продолжили идти к своей цели, превозмогая трудности. Однако так продолжалось не долго. Уже через пару минут сражения со встречным ветром, скользкой тропой и непомерно крутым подъемом, один из визитеров, тот, что был в центре маленькой колонны, оступился и, потеряв равновесие, оказался на четвереньках. Остальные принялись помогать бедолаге подняться. Хотя и тут не все пошло гладко: поскольку один из помощников, четвертый спереди или второй сзади, также шмякнулся, распластавшись спиной на скользком склоне, и даже начал потихоньку скользить вниз. Те, что смогли устоять, успели ухватить его за рукав, подтащили повыше и в шесть заботливых рук поставили на ноги. Та же процедура была проделана с первым упавшим, который был третьим с любой стороны. Когда статус-кво всей группы все же был восстановлен, компания сгрудилась и принялась что-то оживленно обсуждать. После этого, тот, кто раньше шел первым, достал откуда-то из закромов просторной накидки огромный мешковатый ридикюль. Тряпичная сумка блеснула во тьме расшитыми серебром узорами, будто сияющая россыпями звезд, затесавшаяся на задворках бескрайнего космоса, галактика.
Пошарив внутри безразмерной сумы, главный достал оттуда нечто, небольшое и светящееся, может быть маленький фонарик или что-то вроде этого. Поднял руку над укрытой капюшоном головой и произнес несколько фраз на забавном тарабарском языке. Ослепительная вспышка озарила заросли. Нестерпимо белый свет ненадолго задержался, а потом схлопнулся обратно в зажатый в руке предмет, который в свою очередь снова вернулся в сумку. Еще какое-то время в глазах на фоне непроглядного черного пространства плясали цветастые зайчики. Постепенно мельтешащие в хаотичном танце световые пятна послеобразов поблекли и исчезли, снова уступив место едва различимому ночному пейзажу. И вот теперь-то стало понятно, что, произошло. Нет, конечно, все пятеро по-прежнему были среди деревьев, и дождь так же продолжал лить без устали. Однако дорожка, будто кто-то поправил криво-косо висевшую картину, вновь стала горизонтальной. А неистовый ветер, подобно свирепому сторожевому псу, отвлекшемуся на брошенную хозяйской рукой кость, угомонился.
Расправившись с препятствиями, фигуры ночных визитеров опять поплыли через дождь по таинственным тропкам, этого, крайне странного места. Хотя, то ли из-за кромешного мрака, либо еще по какой причине, иногда складывалось впечатление, что двигаются, отнюдь не действующие лица, а сами декорации лиственного леса перемещаются относительно них, теряясь в закулисье устроенного непогодой представления.
Утомительно долго пилигримы бродили в поисках загадочной цели, а лес в по-прежнему упирался и не спешил открывать свои тайны. Вот уже где-то, неизвестно насколько далеко, за гущами, в городе, последние отчаянные полуночники погасили осветительные приборы и экраны телевизоров. А тропа как нарочно продолжала свою игру, прокладывая все новые лабиринты среди зарослей. И тут, в один миг, фигура, возглавлявшая паломничество, видимо окончательно потеряв терпение, остановилась. Шедшие позади, не успев отреагировать на внезапное торможение, по очереди налетели друг на друга. Тем не менее, всем удалось удержать равновесие. Лидер снова потянулся рукой под полог балахона, наверное опять за сумкой. Можно подумать, будто лес заметил это движение: дремучие заросли расступились, открыв вид, то ли на руины какого-то древнего храма, то ли терем с отсутствующими верхними этажами. Поди, разбери в размазанной каплями дождя темноте.
Посетители поспешили к темному силуэту строения.
От влажных дощатых стен пахло мухоморами, подвалом и гнилым тряпьем. Люди в балахонах осторожно, придерживая длинные полы, поднялись по ветхим ступеням к проему, по-видимому, служившему единственным входом в сооружение. Изнутри повеяло холодом. Посетители замерли в нерешительности и принялись перешептываться:
– Сомневаюсь я чего-то. Сможем ли без него управиться? – прошелестел кто-то.
– А что еще остается делать? – вопрошал другой.
– Ждать, – отвечал ему тот, что засомневался.
– Говорю же, он еще не скоро вернется. Тогда уже будет поздно, – резко напомнил кто-то властный, выдыхая слова с похожим на шипение змеи звуком.
– Да ты не переживай. Сдюжим как-нибудь. Как-никак тварь еще не созрела, – подключился еще один.
– Дело говоришь. Да и числом нас больше, – вторил ему следующий.
– Ну, не знаю, – все никак не унимался сомневающийся.
– Справимся. Не забывай про эффект неожиданности, – старался урезонить того, один из собеседников.
– Молитесь, чтобы изверг не успел опомниться, – как будто нарочно пытался оставить последнее слово за собой паникер.
– Все, отставить подрывать боевой дух! Вперед, за мной! – в конце концов, скомандовал кто-то властным шепотом, уже похожим на свист спускающей покрышки, – За мной!
Главарь нырнул в темный, чернее черного, провал в стене, остальные последовали за ним. В ответ строение содрогнулось и затрещало, а потом, как будто этого было не достаточно, какофонию дополнил вой тысяч голосов…
О том, что случилось дальше нам остается только догадываться. Доподлинно известно лишь одно: никто из пятерых домой уже не вернулся.

Глава 1. Компас. Ключи. Медведь.
«Веточка! Эй, веточка!» Известный во дворе под этим именем Жентиль, «стройный» для мамы, мальчик девяти лет, только что закончил завтракать и пришел в большую комнату. В это время папа укладывал в сумку свой портативный компьютер.
– Пап, давай что-нибудь поделаем вместе?
– Не сейчас, малыш. Я срочно уезжаю по делам.
– Может, когда вернешься, тогда?
– Посмотрим. Не буду пока обещать. Но если останется время, тогда обязательно, – пообещал мужчина и направился в прихожую. Спустя минуту он громко попрощался с семьей, – Всем привет, я полетел! – и закрыл за собой входную дверь.
«Вечно он куда-то летит. Прямо летчик. А говорит, что специалист по рекламе. Ох, уж эти взрослые: совсем врать не умеют», – подумал «веточка», ой, то есть Жентиль. Однако мальчик знал, что как бы не был занят папа, вечером они, наверняка, пособирают конструктор, а может быть устроят сражение роботов, ну, или хотя бы сыграют пару партий в шахматы.
Не успел отец выйти за дверь, как активизировалась мама, бывший проектировщик ракетных двигателей, а нынче эксперт по экономической безопасности:
– Жентилечка, давай пару страничек по математике решим, – предложила она, таким нежным и подкупающим голосом, что грех было не принять предложение. Вот только была одна проблема – решать задачки мальчику не очень хотелось. Вот если бы речь шла про мультики или комиксы, тогда другое дело. Тем более, что на дворе в самом разгаре были летние каникулы.
Надо сказать что, мама весьма серьезно относилась к образованию сына и вкладывала много сил и свободного времени в развитие его интеллектуальных способностей. Со стороны даже могло показаться, что она растит ни больше, ни меньше, чем академика. «Захочет, станет программистом, или журналистикой займется, а может, действительно в науку пойдет, – рассуждала она, – Умный человек найдет для себя применение в любой области». Папа был солидарен с ней в этом вопросе, однако считал, что также важно развивать творческие наклонности.
– Ну, так как насчет того, чтобы поупражнять серые клетки, дружок? – продолжила агитировать сына женщина.
«Никак, потому что каникулы», – подумал Жентиль, но ответил:
– Может попозже, а лучше завтра, – и, потихонечку задним ходом принялся покидать комнату.
– Полчасика всего лишь позанимаемся, а потом весь день будешь свободен, – сделала еще одну попытку уговорить ребенка мама, – Ну что скажешь?
Жентиль застыл в дверном проеме, а в квартире повисла такая тишина, которая обычно бывает перед крупным сражением или, когда, например, в фильме должно произойти что-то ужасное и спасения уже ждать неоткуда. Но тут, хотя это и было весьма странно, во входную дверь постучали. «Кому такое могло прийти в голову? – подумал мальчик. – Ведь снаружи есть звонок». Потом стук раздался снова, и уже более настойчиво.
– Ты чего балуешься? Перестань стучать, и давай позанимаемся, – продолжала настаивать женщина.
– Мам, это не я, это в дверь стучат, – ответил Жентиль и побежал в прихожую.
В тот момент, когда мальчик, оказался ровно напротив входной двери, она приоткрылась, запнувшись о дверную цепочку. Через щель, в квартиру пролезла огромных размеров мохнатая лапа розового цвета и, ощупывая замки, стала искать способ полностью открыть дверь. Жентиль, достаточно сильно испугавшись, схватил первое, что попалось под руку, а именно, мамин сиреневый зонт-трость, и со всей силы жваркнул по лапище крючковатой ручкой.
?– Ай, чего бьете-то? – обиженно захныкал басовитый голос из-за двери.
– Я сейчас еще раз стукну, если не перестанете лезть в нашу квартиру! – закричал своим высоким голоском мальчик.
– А как я тогда войду, если дверь закрыта? – негодовало существо за дверью.
– Зачем вам входить, если вы здесь не живете?
– А в гости, нельзя что ли? – не унимался голос.
– В гости приходят, когда приглашают, а вы без спроса! – возмущенно закричал Жентиль и с размаху очередной раз ударил лапу, принадлежавшую голосу за дверью.
– Ай-ай! Прекратите издеваться над бедным… – в этот момент мохнатая конечность нащупала крючок цепочки, отщелкнула ее и распахнула дверь настежь, – …животным!
Жентиль замер, разинув рот от изумления. В дверном проеме, упираясь головой в верхний косяк, стоял медведь. Нет, точнее нечто похожее на медведя, ведь медведи не бывают розовыми. Так называемое «животное» растирало левую лапу и виновато исподлобья смотрело на мальчика.
– Ты ведь меня приглашал поиграть, разве нет? – спросил медведь.
«Спросил. Медведь спросил. Цветной медведь разговаривает», – мальчик все еще не мог собраться с мыслями, хотя из вежливости рот уже успел прикрыть. Пальцы постепенно разжались, и зонт шлепнулся, звонко стукнув о деревянный пол прихожей. Жентиль, конечно же, хотел сказать: «Нет». Ведь он точно никого не приглашал к себе в гости, и уж тем более розовых медведей. Но рот, на пару с языком, как-то совсем не хотел реагировать на команды мозга. Ребенок просто стоял неподвижно и изумленно смотрел снизу вверх на фантастическое создание. Момент замешательства, случившийся в коридоре квартиры на третьем этаже в пятиэтажке, в маленьком тихом поселке, окруженном лесом, в областном городе центральной части огромной по площади страны, грозил перерасти в бесконечность.
– Плюшевый Мишка, – прервав неприлично долгую паузу, представился условно игрушечный зверь и протянул мохнатую лапу.
– Что? – с изумленным лицом, взвизгнул мальчик. Конечно же, говорящий розовый медведь все еще ни как не мог ужиться в его реальности.
– Говорю же, меня зовут Плюшевый Мишка.
– Как то слишком уж обычно, – ответил, будто сам себе, Жентиль. Он все еще не мог поверить в происходящее. – Тебе так не кажется?
– Нет. Ведь это мое… – в голосе розового животного прозвучали нотки сомнения, – …имя?
– Ну, просто всех плюшевых мишек так зовут, и потом слишком очевидно. Да и не круто совсем. Ты ведь вон, какой громадный, – с последовательностью ученого, аргументировал свои мысли мальчик.
– Так поэтому каждое слово с большой буквы, разве нет? – с неуверенной надеждой в голосе буркнул медведь.
– Вообще-то все имена, пишутся с большой буквы.
– Ну и чего нам тогда делать, господин профессор Академии Имен? Я же не виноват, что меня мама так назвала, – пробубнил Мишка. Видимо он слегка обиделся, ведь на последних словах его голос даже немного задрожал.
– Мама? У плюшевого мишки? Сомне… – Жентиль осекся на полуслове, ведь ему не хотелось ввязываться в новый спор. А поскольку он был мальчик умный, немного подумав, предложил, – ПиЭм, может?
Медведь уже успел забыть о предмете их разговора и, задрав голову, рассматривал, висевший в коридоре светильник.
– Что прости? – спросил он, бросив взгляд на мальчика.
– ПиЭм, типа заглавные буквы от твоего имени – Плюшевый Мишка.
– По-моему коротко, как будто я коротышка какой-то.
– Зато в тренде. По-современному.
– Чего-то мне эта тема поднадоела. Может, давай это позже обсудим? – как бы невзначай бросил медведь, пытаясь высмотреть что-то через приоткрытую дверь в комнату Жентиля. – Ты мне уже свою комнату покажешь? Или вообще передумал играть?
Мальчик, хоть убей, не мог припомнить, чтобы он, когда-либо, водил знакомство с волшебными медведями, а уж тем более звал их к себе в гости поиграть. Однако не надо было быть супергением, чтобы сделать правильный выбор из двух вариантов: заниматься математикой или играть. К тому же ему было очень любопытно.
– Сначала спросим у мамы. Если она разрешит, тогда да, – сказал Жентиль и, обхватив огромную плюшевую лапу обеими руками, потащил медведя в сторону большой комнаты, которая по совместительству была маминым и папиным рабочим кабинетом.
Женщина сидела за столом и что-то внимательно разглядывала в мониторе, при этом довольно часто нащелкивая кнопкой мышки.
– Мам, мы поиграем с Плюшевым Мишкой? – спросил Жентиль.
Мама подняла глаза, удивленно посмотрела на мальчика, потом за его спину в коридор – Хорошо. Только через час сядешь делать задачки. И чтобы без всяких отговорок, – ее голос звучал твердо, а это значило, что через час Жентилю уже не отвертеться. С мамой надо было играть по правилам, ну хотя бы иногда.
Жентиль виновато посмотрел через левое плечо и вздохнул.
– Час, так час! – одобрительно кивнул розовый медведь. Потом посмотрел на женщину и сказал – Нам хватит. Спасибо, госпожа Мама!
Новоиспеченные знакомые развернулись и пошли в детскую.
– И все-таки, я не понимаю, как ты открыл дверь, ведь папа всегда ее закрывает, когда уходит.
– Не бери в голову. Ты и так слишком много думаешь, для такого маленького мальчика, – сказал медведь, потом свысока улыбнулся ребенку и добавил, – Особенно если сравнивать со мной.
Но тут он задел головой еще один светильник, висевший в центре коридора. Схватившись за ушибленное место, медведь что-то злобно пробубнил на тарабарском языке. В то же мгновение, как будто одумавшись, прикрыл рот лапами. Мальчик удивленно посмотрел на Мишку.
– Извини, что сказал плохое слово, – попросил прощения ПиЭм.
– Да, все в порядке. Я ведь все равно ничего не понял.
– Это от того, что, скорее всего, я ругался на медвежьем языке.
Они, продолжая разговаривать, зашли в детскую.
– Ого! Вот это класс! Научишь? – спросил Жентиль.
– Плохим словам или разговаривать? – поинтересовался медведь, а потом продолжил нравоучительным тоном, при этом размахивая лапами, – Ругаться научить проще простого, а вот разговаривать – это целая наука. Только лет десять надо потратить чтобы «спасибо», «пожалуйста» и «до свидания» научиться говорить.
– Ого! А как ты научился?
– Во-первых, я очень способный, а во-вторых – мы, медведи, прямо с рождения начинаем разговаривать. И еще много других знаний и умений получаем с молоком матери.
– И писать, и считать тоже?
– Да, конечно, – закивал Мишка, – Вот прям с молоком.
– Везет! – завистливо сказал Жентиль, – А нам приходится в школу ходить и еще задачки с мамой делать на каникулах и по выходным.
– Да уж, тоска вам людям, – посочувствовал медведь, а потом добавил, – Но зато за шерстью не надо следить и штуковины всякие классные у вас есть, типа телевизоров и этих, ну по которым разговаривают в ухо…
– Телефонов, – подсказал мальчик.
– Да, точно, их самых.
Потом Мишка оглядел комнату. Он отметил, что она светлая и достаточно просторная, и что хотя немного узковатая, но для игр точно подойдет. Конечно, можно было бы поменяться с родителями гостиной: там больше пространства, чтобы развернуться, и, к тому же, можно бегать, не опасаясь, врезаться в мебель. Однако ПиЭм решил оставить подобные глобальные перемены на потом, ведь сейчас перед ним стояли более важные задачи.
Он еще раз изучил детскую, как будто что-то искал. Из окна напротив двери, через листья, деревьев, высаженных у дома, светило жаркое летнее солнце. Лучи падали на мебель и на длинные ворсинки, серого с абстрактным рисунком, ковра, покрывавшего пол. По левой стене стояли подряд кровать, следом, в углу, салатовый диванчик. Над ним были развешены постеры с персонажами из любимых мультсериалов Жентиля. Напротив окна стоял стол, а справа от него стенка с полками полными книг, комиксов, фигурками героев и коробками с конструкторами, а так же шкафом для одежды, на нем, кстати, тоже висели плакаты.
Высоченное животное проследовало через всю комнату к стеллажу, по пути уклонившись от люстры, висевшей на потолке, ровно посередине детской. Остановившись у полок, медведь стал увлеченно рассматривать их содержимое. Мальчик же, в свою очередь, с интересом наблюдал за Мишкой. Он все еще с трудом верил в реальность происходящего. Не сон ли это? Жентиль даже на мгновение вообразил, что он герой в каком-то фантастическом фильме и смотрит по телевизору передачу об инопланетных животных. Тем временем, ПиЭм, заметил что-то на одной из нижних полок. Он аккуратно просунул лапу между коробками и когтями выудил оттуда черный предмет.
– О, наконец-то! – явно обрадовавшись находке, сказал медведь. Однако, как будто осекшись, заявил, – Вот нашел, компас у тебя тут. Совершенно случайно, надо отметить.
– Компас? – удивленно спросил мальчик, и подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть навигационный прибор, – Никогда его раньше не видел.
– Это меня совершенно не удивляет, ведь у тебя столько всего здесь. Не мудрено, что такая малюсенькая вещица затерялась среди всех этих ярких коробок и игрушек.
– Да нет же! Я точно уверен, что у меня не было ни какого компаса! Зачем он мне вообще нужен? – Жентиль, даже немного разозлился.
– Ну, да ладно, – снисходительно заявил Мишка. Он протянул навигационный прибор Жентилю и добавил, – На, держи. И больше его не теряй.
Мальчик взял предмет и повертел его в руках, разглядывая со всех сторон, видавший виды, черный поцарапанный корпус. Компас был очень старым. Под немного помутневшим по краям стеклом укрылась стрелка с позолоченным наконечником, которую фиксировал медный арретир. На полированном лимбе, изготовленном, из какого-то светлого метала, по кругу были насечены деления, а также буквы, обозначавшие стороны света. Снаружи на корпусе были предусмотрены ушки, на которых, по всей видимости, когда-то крепился ремешок для ношения на руке.
Тем временем, меховой увалень, подошел к светло-зеленому диванчику и со всей мочи плюхнулся на него. Тот, в свою очередь, как будто был живой, пронзительно пискнул, потом издал скулящий звук, и в следующее мгновение замолк. Мальчик сочувственно посмотрел на примятый мохнатой тушей несчастный предмет интерьера, ведь бедняге еще никогда не доводилось подвергаться столь экстремальным нагрузкам. Мишка же, как и следовало ожидать, и в ус не дул, он преспокойно, уставившись вверх, рассматривал потолочный светильник. Спустя несколько минут, закончив изучение причудливой стеклянной, формой больше похожей на квадрат, конструкции, медведь с нетерпением в голосе скомандовал:
– Ну, доставай уже свои игрушки! – и оторвав спину от задней подушки дивана, сказал, – Посмотрим, что там у тебя есть.
Мальчик положил компас на стол, а потом, пыхтя, вытащил из-под кровати огромный белый полупрозрачный пластиковый ящик, открыл его и начал доставать оттуда: фигурки героев, роботов и кубики методично, друг за другом, расставляя их на ковре.
Однако Мишка некоторое время, понаблюдав со скучающим видом за происходящей «церемонией», пробасил:
– Э, брат, так не пойдет! Мы же таким образом, целый час только одни игрушки доставать будем. Дай-ка, по-моему, попробуем.
Плюшевый гигант поднялся. В этот момент диван с облегчением скрипнул. Потом Мишка обеими лапами ухватился за верхние края ящика, поднял его и ловким движением перевернул. Как только все игрушки оказались на полу, ПиЭм отложил пустую емкость в сторону и, усевшись на коленки словно малыш, начал в них рыться. В процессе он без конца выкрикивал: «Ух ты! Ничего себе! А здесь у нас что? Ого!» Перелопатив добрую половину игрушек и раскидав их по всей комнате, медведь выудил из оставшейся кучи, связку потемневших от времени ключей, скрепленных блестящим колечком.
– Ага, вот вы где! – радостно воскликнул он. Потом сделал вид, что находка не имеет никакого значения, и, как бы промежду прочим, добавил, – То есть. О, смотри какие интересные ключики. Откуда они у тебя?
Удивленный Жентиль, который и сам видел их впервые, ответил:
– Откуда я знаю!
– Как это не знаешь? Они же в твоей коробке с игрушками лежали, – не унимался ПиЭм.
– Ну и что, что в моей! Не видел я никогда этих ключей! – возмутился мальчик.
– Ну, ты, брат, даешь! – изумился Мишка, – Если бы у меня были такие ключи, я бы наверняка знал, откуда они взялись. И вообще хранил как зеницу ока.
– Да чего ты вообще прицепился к этим ключам? Ключи как ключи, только старинные! Что в них особенного такого? Да наверное уже и замков, которые они открывают, и в жизни, не найти! – вспылил Жентиль. Ему не очень нравилось, что медведь, начал знакомство с упреков.
ПиЭМ, почувствовав резкую смену настроения мальчика, поспешил успокоить его:
– Ты абсолютно прав – ключи как ключи, ничего особенного, – произнес спокойным размеренным голосом медведь, а потом, уже с энтузиазмом, добавил, – Но ты, все же, отложи их и в будущем всегда носи с собой, вдруг понадобятся.
Жентиль взял ключи у Мишки. Однако теперь у него начали возникать вопросы. Сначала компас, потом эти ключи. Не подбросил ли их сам новый знакомый? Что вообще привело розовое животное к нему в гости?
Как будто догадавшись, в каком направлении пошли мысли мальчика, медведь сменил тему разговора:
– Забудь про ключики, давай лучше играть. А то время-то тик-так, – Мишка взял в руки две фигурки и спросил, – Во что будем в роботов или в этих, как его, улиток-самураев?
Играть или спорить? Для Жентиля выбор был очевиден. Поэтому он решил не углубляться в расспросы:
– Хорошо, – для игры мальчик выбрал брюхоногих в доспехах.
Мишка оказался большим выдумщиком и знатоком по части веселого времяпрепровождения. Сначала улитки-мутанты освобождали город от преступников, но потом произошло нападение инопланетных роботов и когда сражение уже было почти проиграно, на помощь моллюскам пришли супергерои из параллельной вселенной.
Хотя новоиспеченные друзья играли достаточно долго, Жентилю показалось, что время пролетело совершенно незаметно. И ровно в тот момент, когда был повержен коварный предводитель злобных инопланетян, раздался мамин голос, призывавший заняться математикой, и, во избежание неприятностей, «немедленно».
– Ну, наверное, убраться сможешь и сам, – оглядев поле боя, заключил медведь, – В другой раз поиграем подольше. До встречи!
Жентиль хотел было спросить, когда новый друг в следующий раз зайдет в гости, но, попрощавшись, Мишка незамедлительно покинул комнату. Мальчик последовал за ним в коридор, чтобы закрыть входную дверь, но там уже никого не оказалось.
«Куда же он так быстро исчез?» – подумал мальчик, – «Сначала компас, потом ключи, а теперь пропавший медведь. Очередная, третья, загадка на сегодня, оставшаяся без ответа. И это, если не считать вопросов в задачках, которые предстояло решить». Жентиль вздохнул, собрался с силами и смиренно пошел в гостиную к маме.

Глава 2. Пойдем гулять
Было утро, достаточно уже не раннее, но и не совсем обед. Солнечные зайчики, уклоняясь от, непрерывно шевелящихся на теплом летнем ветерке, листьев, запрыгивали в гостиную и плясали по стенам, круглому столу с кривыми ножками, дивану и деревянному полу. Папа был в очередном «полете», Мама щелкала мышкой по таблице на экране компьютера, спасая шелопаистого клиента от выездной проверки налоговой инспекции. Жентиль сидел на цветастом коврике грубого плетения и гладил тощего лысого кота Кису, который расположился посередине единственного неподвижного солнечного пятна в комнате.
Вдруг что-то влетело через открытую балконную дверь, стукнуло по полу и отскочило под диван. Мальчик нагнулся, чтобы заглянуть туда, но в этот момент на ковер между ним и котом упало розовое стеклышко с отполированными скругленными краями, следом еще одно, оттенком ярче, а потом еще и еще. Киса, не вставая, задним ходом отодвинулся от падающих рядом предметов и недовольно посмотрел на балконную дверь. Потом опять лениво перевел взгляд на цветные осколки, нехотя поднялся и пошел по направлению к своей кормушке.
Жентиль начал было собирать кусочки цветного стекла, но они с завидным постоянством продолжали залетать в комнату. Мама, казалось, не замечала творившегося «безобразия» и, не отрываясь от экрана, продолжала работать. Поэтому мальчик бросил это бесполезное занятие и выбежал на балкон. Увернувшись от очередного летевшего предмета, он посмотрел вниз. В траве за домом, замахнувшись, в позе метателя стоял медведь в зеленой кепке. На этот раз его окраска была фиолетовой. Увидев Жентиля, Мишка выпрямился, при этом как бы незаметно выронил цветастую стекляшку из лапы, улыбнулся и замахал мальчику.
– Привет, ПиЭм! – радостно закричал Жентиль и тоже замахал в ответ.
– Выходи гулять! Гулять! Гулять! Гулять! Выходи гулять! Гулять! Гулять… – начал скандировать Мишка, с энтузиазмом и энергией болельщика на футбольном матче, одновременно топая задними лапами.
– Сейчас спрошу у мамы! – крикнул со всей мочи мальчик, чтобы медведь наверняка услышал его слова. Ведь тот никак не хотел униматься и продолжал выкрикивать свою речевку.
Жентиль быстро припустил в комнату и, подбежав к столу, спросил – «Мамочка, можно я пойду погулять!»
Сказать по правде, «спросил» – это не то слово, которое подходит в данном случае, потому что свою просьбу Жентиль прокричал так же громко, чеканя каждое слово, как делал это, обращаясь к медведю, мгновением раньше. Тем не менее Мама спокойно, разве что чуточку удивленно, подняла глаза на сына и спросила: «Гулять? Ты? Добровольно?»
– Да, Мамочка! Мы с другом пойдем гулять во дворе.
– С другом? Гулять? – Мама полностью вынырнула из рабочего процесса и с непониманием смотрела на своего ребенка, удивленная его нетипичным поведением.
Жентиль редко употреблял слова «друг» и «гулять», особенно вместе, в одном предложении. Дело в том, что Жентиль предпочитал прогулкам более «интересные», по его мнению занятия, например рисование комиксов, чтение книг, просмотр мультиков, еще ему нравилось ездить с папой купаться или ходить в городские походы. Все эти занятия никак не способствовали появлению друзей. Все его общение со сверстниками ограничивалось школой и перепиской в Сети по поводу уроков.
– И что за друг? – продолжила мама череду вопросов. Правда теперь уже несколько более собранным и уверенным тоном.
– Ну, с Плюшевым Мишкой. Я вам с папой про него вчера рассказывал.
– А, ну да! Конечно, можешь, – уверенность в том, что это ее сын и с ним все в порядке полностью вернулась к маме.
Едва успев дослушать мамины слова, Жентиль вернулся на балкон и дал знак своему, все еще кричащему, другу подниматься. А сам побежал к себе, чтобы переодеться.
Едва мальчик открыл шкаф, как дверь в комнату распахнулась, стукнув постер с супергероем, и оставив на неуязвимом персонаже вмятину от дверной ручки.
«При-ве-т! – прокричал Плюшевый Мишка, стоя подбоченившись в дверном проеме, – Дай пя-ать! – и выставил вперед правую лапу».
Обычно, для того, чтобы собраться для выхода на улицу, Жентилю требовалось, по меньшей мере, минут двадцать-тридцать. Однако сегодня не прошло и двух минут, как он, надев свою любимую коричневую футболку с медвежонком-простаком и голубые шорты с динозаврами, был уже готов к прогулке. Быстро, покидав в рюкзачок, все необходимое для игры с другом, мальчик подбежал к медведю и выпрямился по стойке смирно.
– Мо-ло-дец! – подыграл Мишка мальчику. А потом, как бы невзначай, добавил, – Вот только забыл кое-что, – сказав это, он многозначительно задрал нос и закатил глаза. Потом выдержал паузу, предлагая мальчику самостоятельно исправить свою ошибку.
– А, точно, меч! – воскликнул Жентиль, но по тому, как Мишка закрутил головой, понял, что ответ был неверным.
Медведь скривил такую мину, что, казалось, скушал целый лимон.
– Ну же? – высокомерно вопрошал ПиЭм.
– Э..? Компас? – повторил попытку мальчик.
– Да, и компас тоже, – все та же, скорченная, гримаса животного говорила об очередной неудаче.
– Ну, тогда, может… зонт? – надеждой в голосе, неуверенно спросил Жентиль.
Медведь, казалось, еще сильней окислился, но не преминул спрятать свои лапы за спину – видимо вспомнил про мамин фиолетовый зонт.
– Ну, хорошо. Так уж и быть. На этот раз скажу, – со снисходительностью многоопытного педагога, начал вещать Мишка, – Но впредь будь бдителен и не повторяй этой грубой ошибки.
Мишка наклонился к мальчику, поднес лапу сбоку ко рту и заговорщицким шепотом пробубнил:
– Ключи, – а потом, добавил – Всегда носи их с собой, те ключи, которые мы нашли в твоих игрушках.
Жентиль хотел поспорить, ведь связка была тяжелой, и, к тому же, наверняка, звенела при ходьбе. Но перспектива еще несколько минут спорить на эту тему с медведем его не прельщала, и он повиновался.
Когда мальчик рылся в большом ящике с игрушками в поисках ключей, медведь, как бы невзначай, бросил:
– Ну, и меч возьми тоже, на всяк слу. А еще, может вкусного чего? – добавил Мишка, поглядывая в сторону кухни.
Мальчик сложил в рюкзак в виде головы мартышки все, что велел взять друг. И перед тем как застегнуть молнию с застежкой в виде банана, сбегал на кухню и захватил там шоколадного печенья с розовой начинкой.
Когда друзья уже вышли из квартиры и спускались по выкрашенной бирюзового цвета краской лестничной площадке, Жентиль сказал:
– Знаешь, ПиЭм, какая-то прямо темная история с этими ключами и компасом? Ни мама, ни папа понятия не имеют, откуда они взялись, – преодолевая очередной пролет, мальчик добавил, – Я вчера их спрашивал. А мама вообще предложила их выкинуть. Но я ей не разрешил, сказал, что они мне пригодятся для одной игры.
– Выкинуть! – чуть не споткнувшись на одной из ступенек, прокричал Мишка, – Да как вообще о таком даже подумать можно было? Это бесц… – но огромный фиолетовый медведь тут же успокоился и совершенно непринужденно произнес, – Молодец, что не дал отправить их в помойку.
Дальше они двигались молча, пытаясь обогнать друг друга, перепрыгивая через две, а иногда через три ступеньки.
Еще немного и компания уже была на улице. Солнце разгулялось еще больше, посылая своих ушастых гонцов на листья деревьев, часть двора, находившуюся вне тени дома, кузова и стекла машин, отдыхавших на парковке, а также детей, наслаждавшихся каникулами.
– Куда пойдем? – спросил Жентиль.
– Вон туда вон, по-моему! – медведь, щурясь, смотрел в самый центр двора, где располагалась «паутинка», а еще там сидела, то есть наполовину сидела, а наполовину висела компания мальчишек примерно возраста Жентиля.
Мальчик поморщился и замотал головой:
– Это же Казимир и его компашка – школьные хулиганы. Давай лучше туда, – предложил мальчик и показал в дальний угол площадки на то, что лет тридцать назад, возможно, и было качелями, но и тогда уже сломанными.
– Я чего-то не понимаю. Ты их испугался что ли? Ну, приглядись получше – это ж мелочь какая-то! – Мишка, пренебрежительно прищурившись, посмотрел на ребят на паутинке.
– Для тебя мелочь, может, а они всю начальную школу в страхе держат. – жалобно пропищал Жентиль, уже направившись в сторону ржавой конструкции.
– Ну, уж нет! – медведь подбоченился и громким повелевающим тоном пробасил – Давай-ка, дружочек, разворачивайся и иди сюда!
Жентиль никак не ожидал от своего товарища такой твердости. Ведь плюшевый Мишка казался эдаким добродушным милым увальнем, с чудаковатыми замашками. И, то ли от неожиданности, то ли чтобы не расстраивать друга, повиновался. В мгновенье ока он уже стоял рядом с животным, вопрошая покорным взглядом: «Что дальше делать?»
– Доставай компас, – велел медведь, – Посмотрим, верное ли направление я выбрал? Стрелка точно знает, куда нам идти.
– Да, сэр! – начал подыгрывать ему Жентиль, расстегивая молнию на рюкзачке. Ведь он точно знал, куда навигационный прибор точно не укажет, ведь север был направо от злополучного игрового комплекса.
Он отпустил блокирующий стрелку компаса механизм. На долю секунды показав настоящий север, указатель начал бешено вращаться, то в одном направлении, то в другом, и, в конечном счете, уставился на ненавистную паутинку. Мальчик не поверил своим глазам. Он покрутил в руках черный, с местами облупившейся краской, прибор. Потом постучал им по своей ладони. Еще раз покрутил и потряс, для верности. Увы, стрелка с золоченым наконечником продолжала предательски указывать на захватившую центр площадки компанию. Жентиль жалобно посмотрел на Мишку, тот лишь с фальшивой широкой улыбкой кивнул в сторону игрового комплекса.
– Ну, хорошо, твоя взяла! – сказал мальчик, и добавил, – Только знай, если я попаду в больницу, тогда нашей дружбе конец.
– Да не бойся ты, ведь я с тобой! – медведь легонько подтолкнул ребенка, – Если, что, я их одним когтем мизинца заборю. Смелее.
– Да уж, розо…, точнее фиолетовый медведь-телохранитель, лучше не придумаешь, – с этими словами мальчик начал неуверенными шагами двигаться в сторону опасной компании.
Казимир сидел, зажмурив глаза, на одной из перекладин, выкрашенного в желтый цвет игрового комплекса. Солнечные лучи грели лицо, а легкий ветерок трепал курчавые волосы этого коренастого и крепкого мальчишки. Из мини-колонок, перекрикивая бит и однообразный мотив, выдаваемый синтезаторами, бубнил что-то бессвязное популярный нынче у молодежи исполнитель. Вокруг мальчика сидели его подельники, а кто-то висел, или даже висел вверх тормашками. Ребята о чем-то спорили. Казимира это не интересовало, поскольку все, в конечном итоге, решит он, самолично.
День задался с самого утра и обещал быть еще лучше. Сначала они отобрали у девчонок куклу и играли ей в футбол. После, гоняли кошек камнями, потом переключились на воробьев и голубей. Столько успели натворить, а ведь еще не было и полудня! Сейчас, пока эти балбесы спорили о какой-то ерунде, мозг предводителя компашки с «паутинки», продолжал придумывать разнообразные пакости и проказы. Но внезапно прекратившийся спор, совпавший по времени с окончанием очередного трека, вырвал Казимира из мира подлых планов и гадких заговоров в реальность. Он вопросительно посмотрел на подчиненных.
– Смотрите! – висевший вверх ногами, белобрысый мальчуган с красным лицом показывал в сторону приближающегося Жентиля.
– О! Кто выполз на улицу? – с широкой вызывающей улыбкой сказал Казимир.
В этот самый момент в голове мелкого хулигана начал складываться последовательный план действий по унижению тощего и высокомерного задаваки-ботаника.
– Чего это он, к нам, что ли направляется? – с возмущением проскрипел, мальчишка с взъерошенными черными волосами и неестественно большими зубами, сидевший рядом с Казимиром.
– Получить, наверное, захотел! – с усмешкой подключился к разговору толстенный, с чубом из густых рыжих волос, паренек, который казался старше остальных года на два: – Прямо в свою светлую башню! – добавил чубатый и со смачным звуком ударил кулаком левой руки о ладонь правой, при этом, чуть не упав с перекладины.
И вся компания брызнула противным хохотом, перекрывая звук начавшего было играть нового трека.
Однако Жентиль продолжал неуклонно приближаться, следуя заданному маршруту. Казимир напрягся, ведь из этого следовало, что, либо он их не боится, либо совсем спятил от своей математики. Оба были не ахти. Ведь, если он осмелел, то простыми обзываниями не обойтись, и тогда его родичи, уж наверняка, вызовут защитников правопорядка, а те в свою очередь будут проводить нудную воспитательную беседу, да еще и предкам наябедничают. Второй – был и того хуже. Если Жентиль поехал головой, он, ведь, и покусать, и поцарапать, или еще чего ужасного, сделать может. Пока предводитель хулиганов рассматривал разные варианты развития событий, наш герой уже был на подходе. Шансов на благополучный исход оставалось все меньше. С юным математиком что-то явно было не так: взъерошенные волосы, натянутая абы как кепка, футболка с рисунком для пятилетних, наизнанку одетые шорты. Плюс к этому, палка, торчащая из-за плеча. А еще, раньше Казимир этого не заметил, рядом с ботаником шло, что-то непонятное, цветное размером с крупного дядьку.
Главарь украдкой посмотрел на своих подчиненных, вид у них был тоже слегка озадаченный. Вся шайка растерянно уставилась на тощего психа, решительно надвигавшегося на них через весь двор. Остальные хулиганы наверняка тоже представляли, что даже если мальчишка не победит в драке, то точно кого-то покалечит. «Наверное, они, все же, не совсем тупые, – подумал Казимир, но вслух сказал: – Может, пойдем во двор к Рыжему, там опять котов погоняем».
И хотя идея не была супероригинальной, убеждать никого не пришлось. И компашка начали потихоньку, чтобы не выдать своего маневра с отступлением, спрыгивать с «паутинки» и двигаться в направлении соседнего дома. Чтобы не ударить в грязь лицом перед своими дружками, а уж тем более перед Жентилем, Казимир, уходя, крикнул: «Чао, глиста! Еще свидимся!»
«Глиста? Раньше это гадкий хулиган никогда так резко не выражался. Видимо, я сильно его разозлил», – подумал мальчик-веточка, глядя вслед удаляющейся компании хулиганов.
Он посмотрел на Мишку, тот одобрительно кивал и улыбался, размеренно вышагивая рядом.
– Откуда ты знал, что это сработает? – спросил Жентиль у друга.
– Мы, медведи, частенько пользуемся такими психологическими уловками, когда силы не равны. Иногда, даже помогает.
– Иногда? То есть ты на сто процентов не был уверен, сработает это или нет? – закричал мальчик, истерично подвизгивая в конце каждой фразы. Лицо его стало белым, а глаза выкатились из орбит, почти в буквальном смысле, так сильно он разозлился.
– Не надо на мне применять свою логику и математический анализ. Меня не проведешь: четыре раза против двух – это конечно не «всегда», но все же… – потом что-то смутило медведя и он, потерев правый бок у ребер, добавил – Нет, все же, три против трех. Но это не важно. Сейчас же сработало. А это самое главное.
– Вечно ты на удачу полагаешься, – с упреком пробубнил Жентиль. И хотя слово «вечно», не совсем отражало реальное положение вещей, ведь они были знакомы всего лишь два дня, он решил употребить именно его, чтобы фраза выглядела более эмоциональной.
– И на удачу тоже. Но ты лучше этот фокус в одиночку с ними не повторяй. Хорошо? – назидательным тоном сказал медведь.
– Естественно! А еще, я советов твоих не буду больше слушать.
– Ну, это ты зря, вот так совсем категорично решил.
Вдруг Мишка остановился, начал, подпрыгивая, тыкать когтем в компас и закричал:
– Смотри, смотри!
Жентиль замер ровно посередине паутинки. Он смотрел на навигационный прибор, лежавший в его маленькой ладошке с тонюсенькими пальчиками – стрелка просто сошла с ума, она крутилась так, что ее не было видно, будто лопасти у вертолета. ПиЭм подскочил к мальчику, приподнял его и поставил немного в стороне, а сам начертил на песке отметку в виде крестика, в том месте, где раньше стоял ребенок. В следующее мгновение медведь расставил задние лапы как можно шире, сделал вид, что подтягивает штаны и закатывает рукава, а потом, засунув лапу в то место, где у человеческих брюк должен был быть карман, достал откуда-то металлический совочек зеленого цвета. Потом он поплевал на руки, плюхнулся на колени и начал копать песок, создавая маленькую песчаную бурю. Выглядела эта сценка довольно занятно, даже какой-то полосатый кот пришел посмотреть на происходящее. Он уселся немного в стороне, чтобы до него не долетали песчинки.
По правде сказать, медведя, несмотря на его массивный размер и решительный характер, хватило ненадолго. Уже через пару минут он дышал, как будто пробежал несколько кругов по школьному стадиону, а ямка в песке, при этом была не глубже десяти сантиметров в глубину.
– Не поможешь? – задыхаясь, выпалил зверь и протянул совочек Жентилю.
Мальчик взял копательный инструмент в правую руку. Совок был старый, окрашенный местами облупившейся салатовой краской и довольно тяжелый, но, все же, детский. Наверняка, сейчас таких уже не делают.
– Ты его в музее одолжил, что ли? – пошутил Жентиль.
– Так ты будешь копать, или в детектива играть собираешься? – все еще тяжело дыша, недовольно пробурчал медведь.
– Да это я так, для поднятия духа, пошутил. А кстати, зачем мы копаем?
– Кое-что ищем, зарытое.
– И что же это?
– Армия, но это секрет. И вообще нам торопиться надо, а то мы тут торчим на самом видном месте. Некогда, сам понимаешь. Потом все сам узнаешь, – договорив, медведь изобразил передними лапами жест, предлагающий продолжать. Между тем, к «паутинке» подтянулись еще несколько котов и с интересом наблюдали за происходящим.
Спорить мальчику не хотелось. Жентиль поменялся местами с медведем и начал копать. Рыть яму в песке оказалось намного тяжелее, чем могло показаться. Острие совка постоянно натыкалось на что-то твердое и невидимое, а пригоршня песка, казалось, весила целый килограмм. Но мальчик хоть и выглядел щуплым, был очень вынослив и через двадцать минут борьбы с песком совочек лязгнул по чему-то металлическому и серому, выбив искру. «Ух ты! Смотри, ПиЭм, я что-то нашел!» – закричал Жентиль.
Мишка в мгновение ока подлетел к мальчику. И плюхнувшись на колени рядом, принялся доставать из спрятанного в меху кармана всяческие археологические инструменты, раскладывая на белый в красную клетку взятый там же носовой платок. На лоскутке ткани по очереди появлялись, всяческого рода кисти, шпательки, пять разновидностей увеличительных стекол, а также молоточки, несколько совков и кирки, разного размера. Закончив ритуал приготовления к «раскопкам», занявший примерно минут пять, плюшевый зверь наклонился над ямкой, наморщил лоб, и пробасил со знанием дела: «Так-так, что тут у нас?»
Не отрывая внимания от предмета исследования, медведь протянул правую переднюю лапу к платку, нащупал самый маленький совок и принялся им ковыряться в яме, при этом постоянно бубня что-то невразумительное себе под нос. Потом он отбросил совок в сторону и взял, средних размеров, кисть с бежевым ворсом. Еще через какое-то время ему опять понадобилась лопатка, но уже размером побольше. ПиЭм повторил процедуру еще пару раз, с каждым новым подходом, выбирая предмет еще крупнее предыдущего. Мишка сопел все сильнее, а тон его разговора с самим собой становился все более агрессивным. В конце концов, он вскочил, зарычал, и, взяв самую большую кирку, начал молотить по дну ямы со всей своей медвежьей силы. На этот раз песок, разбрасываемый животным в процессе «раскопок» разлетался настолько далеко, что Жентилю пришлось зажмурить глаза и даже отвернуться.
«Ура-а!» – закричал запыхавшийся медведь некоторое время спустя.
Мальчик открыл глаза и увидел, что друг, уже вскочил на задние лапы и держит над головой малюсенького металлического солдатика, зажав его кончиками двух когтей. Поскольку Мишка был спиной к Жентилю, его довольного лица мальчик не видел, но мог представить оскал из белоснежных зубов и блеск в черных глазах.
«На, смотри!» – ПиЭм подошел к другу и протянул фиолетовую лапу. На розовой подушечке-ладони лежал потемневший от времени игрушечный воин. Приглядевшись внимательнее, мальчик смог рассмотреть мелкие детали искусно сделанной фигурки. Во-первых – это был не просто солдат, а командир небольшого подразделения в армии тех времен, когда из пушек стреляли ядрами, а ружья называли мушкетами. На голове офицера красовалась высокая, цилиндрической формы шапка, с отломанным пером. Длинный камзол, почти до колен, был перетянут множеством ремешков, а на плечах были погоны размером почти с голову фигурки. На единственной ноге у солдатика был высокий сапог. Вторая же была подчистую отрублена – срез блестел полированным металлом. Немного подумав, Жентиль бросился к ямке и начал копаться в песке в поисках отсутствующей конечности. Прошло пару минут, и мальчик торжественно закричал, вскинув вверх руку со второй ногой командира. Мишка, до этого внимательно, следивший за поисками, сделал отстраненный вид и как бы промежду прочим бросил: «Наверное, когда закапывали, тогда и повредили».
Для начала, чтобы никто не споткнулся, мальчик и медведь быстро заровняли ямку. А потом, расположившись на паутинке, перекусили печеньем.
– Как ты думаешь, кто его закопал и почему компас на него указал? Интересно, а где остальные фигурки? – выпалил Жентиль на одном дыхании, когда с трапезой было закончено.
– Ну, наверное, кто-то, а может еще кто-нибудь. Не знаю, – ответил Мишка тоном великого мыслителя, – Давай посмотрим, куда теперь показывает стрелка?
Мальчик достал прибор из кармана своего рюкзака и отпустил волшебный указатель. На этот раз «север» оказался на краю детской площадки там, где торчали не в меру разросшиеся кусты пузыреплодника.
Растения были посажены достаточно плотно, поэтому пробираться через их ветки было тяжело. При этом стрелка отказывалась менять направление, приказывая двигаться строго внутри зарослей. Жентиль с компасом шел впереди и отогнутые ветки, выскальзывая, то и дело хлестали Мишку. От этого медведь злился и ругался на медвежьем языке, разбавляя ругань, человеческими словами. В перерывах между бурчанием, он подгонял мальчика. А за ними, чуть поодаль, не испытывая ни малейшего неудобства, следовала группа котов.
Друзья прошли почти всю живую изгородь, когда стрелка велела им выбираться из дебрей и двигаться со двора, в сторону длинного оврага, отделявшего жилую зону от дороги. Мама с папой строго-настрого запрещали Жентилю приближаться к нему, все от того, что расположенный там ручеек, иногда превращался в бурный полноводный поток, способный конкурировать с горной рекой. Мальчик остановился в нескольких метрах от крутого склона.
– Что опять боишься? – спросил Мишка.
– Немножечко.
– Смотри, ведь ничего страшного не происходит.
Медведь приподнял переднюю правую лапу с оттопыренным указательным когтем и прислушался. Через радостные шелестящие и чирикающие звуки летнего дня, изредка прерываемые автомобилями, еле слышно пробивалось журчание ручейка.
– Ну тогда пошли. – сказал Жентиль и, шурша ногами по траве, зашагал к оврагу.
– Так держать, юный искатель сокровищ, – медведь двигался следом.
Спустившись по солнечному склону, мальчик перешагнул через ручей и взобрался до середины противоположного откоса. За ним с изяществом бабочки, легкими прыжками на цыпочках, сбежал медведь. Остановившись у ручейка, Мишка присел и, опершись на все четыре лапы, прям как настоящий дикий зверь, начал своим широким розовым языком лакать прозрачную воду, при этом смачно причмокивая. Напившись вдоволь, ПиЭм поднялся к Жентилю.
Мальчик поднес компас к корням уродливого торчащего из склона дерева. Они вылезли из земли, словно большие черные змеи, и, извиваясь и путаясь, расползлись по склону. Стрелка бешено завращалась, указывая место для очередных раскопок.
– Придется рубить корни, – сказал Мишка, – Жалко.
– Я думаю надо копать вот здесь, только очень аккуратно. – мальчик показал на небольшое пространство диаметром 50 на 60 сантиметров, между щупальцами корней.
ПиЭм, как и в прошлый раз, начал, неспешно вытаскивать свои инструменты из карманов шкуры и укладывать на покатом берегу ручья. Однако часть принадлежностей, особенно мелкие, медленно съезжали или скатывались прямо в бегущую воду, издавая смачный плюхающий звук. Однако медведь с достоинством, как будто ничего не случилось, продолжал приготовления.
На этот раз сам процесс раскопок происходил более складно. И спустя считанные минуты в лапах у Мишки оказался пластмассовый индеец.
– Смотри какой – настоящий вождь вольного племени! – проговорил медведь, держа раскрытую лапу перед лицом Жентиля.
– Вау!
Фигурка состояла из нескольких частей: белого головного убора, состоявшего из множества перьев, приделанного к лысой голове черного томагавка, красных брюк с бахромой, смуглого туловища и зеленой подставки.
– Клади его поскорее в свой рюкзак и пошли дальше, – быстро бросил медведь, передавая индейца мальчику.
Собрав инструменты со склона, медведь принялся вылавливать из ручья остальные, рассовывая мокрые щеточки, совочки и молоточки по карманам. Мальчик, как мог, старался помочь другу.
Занятые своими делами Жентиль и ПиЭм не заметили, как все это время, значительно разросшаяся группа котов, внимательно следила с высоких берегов за всем происходящим внизу у ручья. Что так могло привлечь их внимание? Да и вообще, откуда они взялись в таком количестве? Ведь обычно в здешних местах не могло набраться и пяти бродячих котов, а тут собралось аж с дюжину.
Разобравшись с инструментами, наши герои выбрались из оврага и, следуя за стрелкой компаса, направились в сторону высоченной насыпи, находившейся в нескольких десятках метров от жилого квартала, через дорогу. Машины здесь почти, никогда не ездили, ведь старое шоссе никуда не вело. Да и светло-серый асфальт с вкраплениями из мелких камушков, настолько сильно растрескался, что поездка бы получилась не очень комфортной.
На всякий случай Жентиль остановился у края проезжей части, посмотрел сначала налево, потом направо, и только после этого начал ее переходить. Ему пришлось ускорить шаг, чтобы догнать Мишку, который пренебрег правилами безопасности и уже неспешно, вразвалочку двигался по противоположной стороне в направлении высокого холма. Хвостатые «преследователи» выждали несколько мгновений и направились следом, держась на почтительном расстоянии от компании.
У подножия горы Жентиль опять сверился с компасом, тот показывал, что надо взбираться вверх. К вершине вела узкая извилистая тропинка, проходящая по заросшему высокой травой, крутому склону. Медведь посмотрел на вершину, приложив лапу ко лбу наподобие козырька, и тоном заправского эксперта заявил: «Метров десять, по меньшей мере, – а потом, уже без энтузиазма добавил: – Бли-ин, высоко та как!» Он сделал пару шагов в гору, но тут же сбежал вниз. «Знаешь что, – сказал ПиЭм, – иди первым. Вдруг я так сильно устану, что упаду и прокачусь по тебе – и мокрого места не останется. Ты ведь нам еще понадобишься». Мальчик решил не искушать судьбу и послушался Мишку.
Восхождение было хоть и коротким, но не легким. Солнце сильно пекло, а на склоне не было ни одного деревца или даже кустика, чтобы спрятаться в тени. Кроме того песчаная тропинка при каждом шаге норовила осыпаться, поэтому приходилось избегать резких движений и ступать осторожно, ближе к ее краю. Жентиль, непривыкший к такого рода нагрузкам, старался не показывать как ему тяжело, и упорно двигал ногами. Сзади, будто старый паровоз, пыхтел и фыркал фиолетовый медведь, перемежая мотивирующие высказывания звуками: – «Я…фух … справлюсь… чух… я… фух… – борец… чух…». И так до самой верхушки.
Последние метры подъема были особенно тяжелыми. Тропинка стала совсем отвесной и превратилась в песчаную кашу. Силы покидали наших героев. Песок и камушки набились в кроссовки Жентиля. Ноги проскальзывали, делая усилия напрасными. Мальчику приходилось помогать себе руками, хватаясь за траву. Он сделал над собой последнее усилие и таки выполз на ровную поверхность на вершине горы. Тяжело дыша и закрыв глаза, раскрасневшийся мальчик распластался на спине.
Дела у ПиЭм шли значительно хуже. Будто огромный полноприводный грузовик, завязший всеми колесами в бархане, огромный фиолетовый медведь барахтался в песке в полуметре от вершины. Держаться за траву, тоже не помогало – вырванные с корнем растения летели в разные стороны. Казалось, что сила тяжести вот-вот одержит над ним верх. Однако, внезапно собравшись, Мишка жалобно пропищал: «На помощь..!»
«О, нет. Мишка!» – вспомнил, мальчик, услышав «мишиный» призыв. Мысли мгновенно выстроились в четкую последовательность действий. Он вскочил на ноги, выхватил из рюкзака меч и, наклонившись, протянул другу деревянное лезвие. Слишком далеко. Новый план. Жентиль лег на живот, немного свесившись с горы. Таким образом, закругленно острие оказалось прямо у медвежьего носа. Животное схватилось за деревяшку, а мальчик, что было мочи, потянул к себе. Оказалось, Мишка весил не так тяжело, насколько грузным выглядел. Жентилю даже показалось, что он не легче его кота Кисы. Не успел мальчик подумать об этом, а Мишка уже схватил его за левую руку, потом за футболку на спине, и словно ловкая мартышка, выбрался наверх. Жентиль вздохнул с облегчением – друг был спасен.
Обессиленный Мишка лежал на брюхе, мордой вниз, и дышал так, что травинки вокруг его головы, при каждом выдохе, гнулись в стороны. Мальчик аккуратно откатился от склона и опять сел, ища глазами, куда он кинул свой рюкзак – надо было убрать меч. Справа его не оказалось, но зато в двух метрах от ребенка сидели коты и, не моргая, смотрели на мальчика. Никогда еще Жентиль не видел такого количества в одном месте. Серые, рыжие, полосатые, даже был один белый.
– ПиЭм, смотри, сколько котов! – с восторгом в голосе прокричал мальчик.
– Не обращай на них внимания, они вечно суют свой нос, куда ни попадя, – пробубнил медведь в траву, не поднимая головы.
– Но их же вон сколько много! – не унимался тот.
Тут Мишка поднял голову и отчеканил очень серьезным тоном:
– Если мы будем отвлекаться на всяких кошачьих, то точно не найдем армию до вечера.
Сказал, как отрезал. Жентиль встал и помахал животным. Потом еще раз огляделся. Оказалось, что рюкзак лежит под Мишкой: лямка беспомощно выглядывала из-под фиолетовой шкуры. «Не буду его пока беспокоить. Пусть отдохнет, глядишь, и настроение улучшится» – решил мальчик. А пока можно осмотреться, ведь здесь он еще точно не бывал, даже с папой – любителем всяческих путешествий.
Гора, на которую они забрались, оказалась сильно вытянутой по горизонтали. А ее макушка была плоской, как будто вершину кто-то срезал огромным ножом. Внизу с трех сторон возвышение огибали, частично заброшенные огороды. Дальше со стороны северного и восточного склонов по берегу реки расположилась роща. А потом, на другом берегу стояла неизвестная деревенька, домов пять, а за ней темно-зеленая полоска леса встречалась с ультрамарином неба. Казалось бы, незатейливый пейзаж, но мальчику хотелось побывать везде, куда, ни падал его взгляд. Вдруг кто-то тронул его за плечо. От неожиданности Жентиль даже испугался, но визжать не стал, а просто обернулся. Мишка с улыбкой протянул мальчику мятый рюкзачок-мартышку, отряхивая травинки с синтетической ткани.
Похоже, все готовы к продолжению приключений. Что же будет дальше? Компас наизготовку. Вперед. Но такого поворота никто не ожидал – противная стрелка показала в сторону огородов.
– Так, я не очень понял, почему она показывает в пустоту? Мы, что же должны по воздуху идти? – возмутился ПиЭм.
– Да нет же, это значит, что нам надо идти к огородам, – пояснил Жентиль, тоже не очень обрадовавшись выходке магнитного указателя.
– Мы чем его обидели-то? Это нам, что опять спускаться, что ли? А нельзя было сразу пройти понизу, там ведь куча тропинок в обход? – истерично закричал медведь, топая задними лапами.
Друзья посмотрели друг на друга. У Мишки дергалась нижняя губа, а из левого глаза сбежала слезинка и потерялась в фиолетовом меху на щеке. Мальчик сочувственно пожал плечами – ни чего не поделаешь, надо было спускаться. Он еще раз бросил беглый взгляд на вид, открывавшийся с вершины горы. Посмотрел на компанию котов. Те по-прежнему, как ни в чем не бывало, сидели на прежнем месте, и с интересом разглядывали путешественников, некоторые смотрели в том направлении, куда показывала стрелка.
В конечном итоге ПиЭм успокоился, примирившись с тем, что неведомая воля сыграла с ними столь злую шутку. Друзья подошли к краю и стали думать, как бы спуститься с наименьшими усилиями, ну и повреждениями, конечно.
– Если скатиться кубарем? – предложил Мишка.
– Думаю, тогда это будет наше последнее приключение. Хорошо, если в только в больнице окажемся, а не еще где-нибудь, в другом месте.
– В другом месте, это где? – с любопытством спросил ПиЭм, – А-а, понял! Ну, тогда давай, как забирались, только в обратной последовательности. Но это будет медленно и скучно.
– Главное, что домой целехонькими вернемся. – уговаривал его мальчик.
– У меня предложение – давай каждый будет спускаться, как захочет, но без лишнего риска, чтобы не оказаться в другом месте, ну в гостях у прабабушки, – сказал медведь, хихикая над своей шуткой.
– Договорились!
Жентиль начал на четвереньках пятиться к склону, то и дело, поглядывая, что твориться сзади. Мишка же сел мордой к краю и, подпрыгивая на своем седалище, стал потихоньку продвигаться вперед, пока не начался уклон, и он не покатился вниз по траве как зимой с горки. Однако так он спускался недолго. Спустя мгновение уклон стал менее покатым. Голова медведя от резкого замедления подалась вперед, потом верхняя часть тела и вот он уже перевернулся через себя. А потом еще раз, и еще, и еще. В общем ПиЭм добрался до подножия горы первым. При этом он врезался в ветхий забор заброшенного огорода и вкатился сначала в заросли иван-чая, а после в лопухи. Пока фиолетовый увалень, ругаясь, выбирался из кущей, Жентиль благополучно спустился вниз и даже уже отряхнул коленки.
– Ты цел? – озабоченно спросил мальчик.
– Почти, но не совсем, – ответил медведь задумчиво, разбирая остатки забора, чтобы выйти.
– Посмотри-ка у меня, похоже, тут что-то чуть-чуть прилипло, мешает очень. Не могу дотянуться, – сказал Мишка, закидывая лапу через голову.
– Давай посмотрю, что у тебя там. Ну-ка развернись.
Медведь покорно повернулся. Вся его спина от шеи до… …хвоста была в репейнике. Круглые колючки намертво запутались в фиолетовой шерсти животного.
– Придется выстригать, похоже, – неуверенно предположил Жентиль, аккуратно снимая часть репьев, не столь сильно присобачившихся к животному.
– Хорошо, – неожиданно спокойно ответил ПиЭМ.
– Только у меня ножниц нет.
– Не переживай, попрошу брата, когда к нему в гости пойду. У него машинка есть специальная для стрижки причесок. – успокоил Мишка мальчика, а потом добавил, – Надеюсь они не успеют прорасти так быстро, эти подлые колючки, – и тут же сменил тему разговора, – Ну, все, доставай свой компас, пошли дальше искать остальных солдатиков.
Жентиль вынул навигационный прибор из кармана рюкзачка и отпустил стрелку. Прошло пару мгновений и мальчик, указав направление пальцем, сказал:
– Надо идти вглубь по огородам.
– Давай в этот раз будем двигаться между заборами, а не напрямик. Ну, сам понимаешь, – Мишка попытался посмотреть на свою спину.
Тропинки между садовыми участками хотя и были узкими, но хорошо натоптанными и не заросшими. Правда, у Мишки иногда возникали проблемы с тем, чтобы протиснуться между двумя соседними изгородями. Тогда ему приходилось поворачиваться боком, на вдохе втягивать живот и приставным шагом протискиваться через узкие места. Еще было трудно держать правильное направление, так как огороды были прямоугольные, и дорожки, огибавшие их, всегда поворачивали резко, под девяносто градусов. Заборы, мимо которых проходили наши герои были в основном старыми и ветхими, позеленевшими снизу ото мха. Все изгороди выглядели одинаково, и даже иногда могло показаться, что Жентиль и ПиЭм здесь уже проходили.
Так плутая, в лабиринте между участками, путешественники потратили кучу времени. Однако нужное место так и не обнаружили. Жентиль плелся на полусогнутых, повесив нос и потеряв всякую надежду. Мишке же было некогда отчаиваться, он в основном был занят преодолением узких мест. Еще поворот налево, потом направо и опять направо, потом опять налево. Внезапно Мальчик уперся в изгородь. Сзади на него навалился Мишка, не заметивший, за очередным маневром, что друг уже остановился.
– Ой!
– Прости, дружище! Не заметил, – попросил прощения медведь и добавил, – похоже, мы пришли.
– Похоже. Но вот только, где же вход?
– Это вопрос. И это факт, что входа нет. Может ошибка?
– Стрелка показывает вперед.
Герои стояли перед ограждением из редких узеньких цилиндрических палочек, заостренных сверху на манер карандашей. Доски опутывал какой-то вьюн с узкими гладкими листьями.
«Надо пошарить в листьях, может там есть какая-то ручка», – предложил Мишка.
Мальчик стал последовательно отодвигать листву слева от себя, пока не нашел деревянную вертушку, закрывавшую дверь.
– Я же говорил, что дверь будет. – обрадовался медведь.
– Но если это дверь и она закрыта, значит туда заходить нельзя. Огород-то чужой, – рассудил Жентиль.
– Огород может быть и чужой, но там наша вещица имеется. А это уже значит, что кто-то чужой, на свой огород чужую штуку забрал.
Жентиль подумал, что такие рассуждения обычно заканчиваются неразберихой и сказал:
– Мы сейчас уже запутаемся, что чужое, а что не чужое. Давай быстренько возьмем свое и уйдем.
– Вот ведь не зря, кое-кто в тебя верит! – радостно воскликнул ПиЭм, и добавил, – не ошибся этот кое-кто.
– Кое-кто – это кто?
– Неважно пока. Давай не будем терять времени. Придет оно, это самое время, сам узнаешь, – сказал Мишка, пытаясь разглядеть, что твориться за закрытой калиткой.
– Ну, пошли тогда. Проверь, сзади никого нет? – распорядился мальчик.
Медведь развернулся и пристально посмотрел перед собой. Он присел, приподнялся на цыпочках, потом приложил лапу к правому уху и прислушался:
– Никого. Открывай!
Жентиль повернул вертушку и тихонечко приоткрыл калитку. Петли протяжно скрипнули. Мальчик прильнул к щелке, чтобы разведать обстановку. На участке был идеальный порядок. Напротив входа лежали три грядки, оформленные дощечками и выкрашенными в бирюзовый цвет. На них из рыхлой земли торчали всходы различных огородных культур. Дальше шли три низеньких полукруглых парника, которые также располагались вдоль огорода параллельно друг другу. На второй половине участка росли кусты смородины и крыжовника. А перед ними стояли два белых пластиковых садовых стула и круглый стол. На территории никого не было. «Входим», – скомандовал мальчик шепотом, распахнул дверь и шагнул внутрь
Компас показывал в сторону левого парника. Стрелка взбесилась где-то ближе к его середине над побегом, то ли огурца, то ли кабачка. «Будем копать здесь. Только надо аккуратно, чтобы не повредить», – тихо сказал Жентиль, обернувшись к другу. Медведь уже приготовился повторить свой ритуал с множеством инструментов, достав платочек, как мальчик остановил его: «Давай только один совок на этот раз. Я понимаю, что для тебя это дело очень серьезное, но времени в обрез, сам же говорил». Мишка кивнул и, порывшись в карманах своей шкуры, достал старинный совочек, тот самый что в первый раз. Жентиль начал аккуратно подкапывать землю под растением так, чтобы не повредить корни. Хоть работать приходилось медленно, но не прошло и пяти минут, как побег был выкопан. «ПиЭм, просунь руки, то есть лапы, под корни и тихонечко поднимай его», – все еще шепотом сказал мальчик. Медведь повиновался, подобрался поближе к парнику, наклонился и, запустив когти в землю с обеих сторон, как карьерный экскаватор начал поднимать растение. Мальчик же стал оперативно вынимать землю из ямки, пока не наткнулся на еще одну фигурку. Не успел он схватить солдатика, как откуда-то со стороны ягодных кустов донесся скрипучий голос: «Что это вы тут делаете, на моем огороде, с моими кабачками?»
Сердце ушло в пятки. Наверное, где-то с другой стороны был еще один вход. Жентиль осторожно посмотрел вправо. Поодаль, около пластикового стула стояла низкая старушка в синем спортивном костюме с белыми лампасами. На шее у нее висел блестящий свисток.
– М-мы просто хотели выкопать одну нашу вещь и потом бы все посадили обратно, – жалобно пропищал мальчик, а потом добавил: – Правда, ведь, Мишка?
Медведь часто закивал, не выпуская из рук растение.
– Вашу вещь? На моем огороде? – похоже, старушка разозлилась еще сильнее.
– Да все верно. Ну, вот мы ее нашли, а теперь закопаем ваш кабачок назад. ПиЭм, давай его сюда, – последнюю фразу мальчик проговорил очень медленно, почти по слогам, при этом не сводя глаз с разгневанной пожилой дамы.
Мишка так же испуганно смотрел на бабулю и не следил за тем, что делает. Растение он опустил не в ямку, а прямиком на другой побег, и тихонечко вернулся туда, где стоял. А Жентиль, притворно улыбаясь старушке, закопал пустую ямку. И тут на ее лице, как будто бы добавилось морщин, и она побагровела. Казалось, даже растения вокруг замерли и не смели пошевелиться. Старушка ловким движением вскинула два мизинца ко рту и засвистела. Противный протяжный звук разлетелся по округе. «Нарушителям» даже почудилось, что их обдало потоком ледяного воздуха. Растерянный Мишка начал нервно смотреть по сторонам в поисках пути для побега и переминаться с лапы на лапу. К мальчику же самообладание вернулось быстрее. Тот потихонечку пятясь, схватил друга за лапу и рванул к калитке.
Жентиль бежал первым. Из всех мыслей, проносившихся в его голове, мальчик четко отметил лишь одну, что так быстро не бегал еще ни разу в жизни. Мишка двигался следом, не отставая. Он думал, что, наверное, станет самым быстрым медведем в мире. По бокам мелькали заборы, или бегущие мелькали мимо них – в суматохе разобрать было трудно.
А старушка потихоньку доковыляла до калитки и с улыбкой закрыла ее: «Смешные они, эти мальчишки. За тридцать лет ни капельки не изменились: один – закопал, а другой – выкапывает».
Добежав до заброшенной дороги, друзья уже порядком выдохлись, но остановиться не решались.
– Похоже, мы сегодня видели самого надежного охранника, – задыхаясь, прокричал Мишка.
– Ага! Хотя, вероятнее всего, тренера.
– Я бы от нее сбежал, тогда.
На противоположной стороне их встречала стая котов, которые, видимо, предпочли вообще не участвовать в последнем приключении. А может быть, про них просто все забыли и не заметили, как они перебежками двигались по огородам, проскальзывали между рейками заборов, сновали в зарослях. Кто их знает, этих кошачьих? Ведь они здесь не главные герои, или все же главные, но предпочитают не светиться.
Сил бежать уже не было, но остановиться значило проиграть. Поэтому друзья уже почти шли, но изображали, что бегут.
– Вон уже мой дом, – сказал мальчик, а потом спросил – Зайдешь в гости?
– Спасибо, но откажусь. Нам ведь сейчас надо поменьше светиться вместе.
– Это почему же?
– Нам нужно, как его,.. …алиби. Ну, и если спросят, мы вообще не знакомы, – заговорщицким тоном проговорил Мишка.
– Понял, фиолетовый незнакомец.
– Тогда до встречи, неизвестный мне человеческий детеныш.
Смеясь, они разделились и направились каждый в направлении своего дома. Хотя, где дом Мишки, мы так пока еще не выяснили. Но со временем и эта загадка, непременно, удостоится решения.
Веселое окончание прогулки придало сил и Жентиль, точно супергерой, взлетел по ступенькам на третий этаж. И только добежав до двери своей квартиры, он понял, что все это время сжимал в руке фигурку. Мальчик раскрыл ладонь, там, весь испачканный в земле, лежал пластмассовый рыцарь в средневековых доспехах. На голове у воина был шлем с забралом, а сверху, на самой макушке большое пышное перо. Воин стоял на прямоугольной пластине, держа в одной руке щит, а второй замахиваясь шестопером. Жентиль отправил фигурку в рюкзак к остальным. «Какая странная выходит армия – старинный солдат, индеец и рыцарь» – на мгновение задумался Жентиль. Потом он достал ключ и открыл дверь.
Папа уже был дома. Они вместе с мамой готовили ужин. Мальчику было радостно, ведь сегодняшний день был полон приключений и интересных находок. В кармашке рюкзака лежали солдатики его будущей армии. Жентиля не смущало, что фигурки были сломанными, несовременными и грязными, он обязательно их отмоет, починит вместе с папой и заведет для них коробку. А пока, не разуваясь, мальчик направился через большую комнату прямиком на балкон, чтобы посмотреть, вдруг его новый товарищ еще не совсем скрылся из виду.
Из-за зарослей слева показался Мишка, он двигался будто бегун в замедленной съемке, высоко поднимая колени и мощно размахивая передними лапами. За ним, перебежками следовали с дюжину котов и кошек всевозможных мастей и раскрасок. Оказавшись напротив балкона, медведь остановился, изображая бег на месте, и заговорщицки кивнул мальчику. Мелкие животные тоже перестали двигаться и уставились на мальчика. Он кивнул им в ответ и еле слышно проговорил: «До скорой встречи, незнакомый медведь! До свиданья, котики!»
Процессия опять начала движение. Мальчик смотрел им вслед, пока они, перемещаясь по извилистой дорожке между деревьями, окончательно не скрылись из виду.

Глава 3. Проволока
Перейдя в соседний двор, компания Казимира принялась искать котов, чтобы покидаться в них камнями или просто попугать. Но как по волшебству все животные, куда-то исчезли. Не было их, ни под машинами, припаркованными на малюсенькой парковке и вдоль детской площадки, ни под ступеньками при входе в подъезды, ни даже у мусорных контейнеров, где их обычно прикармливают добросердечные бабули. В следующем дворе коты отсутствовали тоже.
Пошатавшись без дела еще около получаса, компания потихоньку начала редеть. Кто-то вспомнил, что его мама «попросила» убраться в комнате и сходить в магазин. Кто-то честно заявлял, что ему скучно, и он пойдет проходить компьютерную игру про убийство зомби, ну или что-то вроде этого. Кто-то просто проголодался, конечно, это был жиробас Виталя, вечно таскавший с собой энергетические батончики или булки с повидлом. «Наверное запасы иссякли» – язвительно заметил про себя Казимир.
Постепенно главарь хулиганов остался сидеть в одиночестве на спинке синей обшарпанной лавочки. Домой Казимиру идти не хотелось, там была, вечно ревущая, младшая сестра и мама, которая бы обязательно нашла повод отругать мальчика. Поэтому он решил просто покататься на автобусе по городу, вдруг произойдет что-то интересное.
Спустя некоторое время Казимир уже стоял на прячущейся в тени остановке. Куда ехать, ему было неважно. «Что приедет первым, то и подойдет» – решил мальчик. Автобуса все не было. Мимо проезжали машины, однако из-за шелестевших за остановкой деревьев, их не было слышно. От скуки мальчик лениво пинал камушки по бетонным плиткам. Спустя несколько бесконечных минут, из-за поворота, расплываясь в мареве, появился желтый корпус транспортного средства с круглыми фарами, и стал, покачиваясь, лениво приближаться к остановке. Двигаясь через зеленый коридор, образованный, стоящими вдоль дороги липами, автобус менял цвет, то он был светящийся ярко-желтым, то становился зелено-синим. Казимиру казалось, что время замедлилось. Вот уже, какой-то щупленький дедуля на велосипеде «пошел» на обгон, еле плетущегося чуда техники. От нетерпения и невозможности повлиять на скорость движения автобуса, Казимир начал злиться.
Наконец неуклюжая желтая коробка добралась до остановки. Обдав ожидавших его приезда жаром двигателя и запахом сгоревшей солярки. Мальчик резко рванул к входной двери, чтобы войти первым и занять самое высокое место у окна над аркой заднего колеса. Спустя несколько мгновений дверь старого автобуса с лязгом сложилась гармошкой, и Казимир влетел внутрь, устроившись на продавленном сиденье, обтянутом затертым коричневым дерматином с окантовкой из пластика цвета слоновой кости.
Автобус все не трогался. Мальчик перевел взгляд от окна на дверь и увидел как молодой человек, с весьма бледной для лета кожей, помогал забраться на крутые ступеньки нескольким пожилым дамам. «Прекрасно! – подумал Казимир и демонстративно закинул глаза в потолок – Такое чувство, что мы теперь до вечера не уедем».
Восхождение старушек продолжалось еще несколько минут. Мальчик уже был готов закричать от нетерпения и злости, как, наконец, автобус тронулся, выпустив за собой облако черного густого дыма.
Автобус медленно плелся по поселку. Через открытые форточки и люки в крыше ветерок порывами залетал в салон, одаривая пассажиров прохладой с запахом отработанного дизельного топлива.
На выезде Казимир увидел как Жентиль и его мутный друг, копаются в земле на склоне берега вонючего ручья. «Та еще компашка – съязвил Казимир про себя, ехидно улыбаясь – тощий и непонятно кто». Ухмылка пропала с лица мальчика, когда он заметил с десяток котов, участливо наблюдающих за работой странной парочки. Но автобус проехал мостик через ручей, и нелепая сценка постепенно скрылась из виду. Как ни старался Казимир, подбежав к заднему окну, разглядеть, что там происходило дальше, ничего увидеть не смог, только арку из крон раскидистых деревьев, постепенно уходившую зеленым тоннелем вдаль.
Вторая неприятность ждала его, когда он вернулся на свое место – бледный молодой человек занял заветное сидение. Он огляделся, но других свободных сидячих мест не осталось, кроме того, что было рядом с бледным типом. Пришлось сесть. Не ехать же стоя.
– Хочешь, поменяемся? – спросил юноша, заметив, как Казимир смотрит в окно, слегка приподнимаясь на сидении.
– Нет! Да на что там смотреть-то! Город как город, чего я не видел тута? – надменно отказался мальчик.
– Ну как хочешь, – спокойно ответил молодой человек и слегка улыбнулся губами.
«Какой-то он странный, – думал Казимир: – Странно одет для лета – во все черное. Волосы тоже черные кудряшками непослушно торчат в разные стороны. Да и вообще, от него тянуло холодом, и пахло сыростью, как погреб у бабушки в деревне. Уродец прям, какой-то!»
Так и ехали.
Через пару остановок голос в динамике прохрипел: «Городская больница четыре с половиной». Дождавшись, когда автобус остановится, и откроются двери, «холодный» юноша спокойно поднялся, вежливо попросил пропустить его, поблагодарил и вышел. «Странный», – мальчик быстро занял «законное» место.
Автобус все плелся. Дорога стала шире, а деревьев стало меньше. Мимо по раскаленному солнцем асфальту проносились автомобили. Несмотря на то, что в рабочий день город представлял непрерывно движущуюся систему, Казимиру он казался невообразимо скучным. Но он все равно зорко вглядывался в окно в поисках чего-нибудь интересного. Вот древний дедуля на велосипеде с рулем похожим на бараньи рога в очередной раз обогнал автобус. Скукотища.
Чтобы хоть как-то развлечься мальчик достал колонку и включил музыку. Сначала пассажиры просто косились на него. Потом какая-то пожилая женщина стала угрожать, что вызовет стражей порядка. Остальные не преминули присоединиться, высказывая злобные угрозы и сомневаясь в наличии воспитания у Казимира: «Типичный хулиган и двоечник еще, небось!» Музыку пришлось выключить. «А то действительно, притворят свои угрозы в жизнь. А ведь он даже за проезд не заплатил». Хулиган опять погрузился в угрюмые мысли, уставившись пустым взглядом в окно. Он сидел, скрючившись на сидении, и думал: «От чего все так? Почему ничего не радует его? По какой причине, когда он находит что-нибудь интересное, взрослые начинают ругаться и кричать, не разобравшись? Почему мама больше любит сестренку, а папа говорит, что ничего из него хорошего не выйдет…»
Не заезжая в центр города, автобус свернул в район, построенный много лет назад, в середине прошлого века. Малоквартирные двухэтажные дома с растрескавшейся штукатуркой чередовались с деревянными одноэтажными хибарами на нескольких хозяев. Невзрачный блеклый пейзаж иногда разбавляли магазины-стекляшки с яркими вывесками и немытыми окнами, да расположенные вдоль дороги жидкие кусты и скрючившиеся узловатые деревья. На обратной стороне дороги, по широкой грунтовой обочине бежала серая стая собак, лая на автобус. «Им, наверное, тоже скучно – они так развлекают себя…» – подумал Казимир, оторвавшись от безрадостных размышлений. Не успел мальчик закончить свою мысль, как внезапно автобус дернулся, громко хлопнул, выпустил неприлично большое облако дыма и замер без признаков жизни. Испуганный водитель в оранжевом светоотражающем жилете и с огнетушителем, выбежал из кабины в салон. Пару раз туда-обратно пробежал по проходу. Бросил огнетушитель. Стал с испуганным лицом дергать за дверь-гармошку. Освободив проход, мужчина во все горло заорал: «Все на выход! Спасайся, кто может!» Выбежал на улицу и спрятался за ближайшим деревом.
Переглянувшись, пассажиры начали нехотя покидать транспортное средство, ведь оставшийся маршрут придется преодолевать пешком, либо ждать следующего автобуса. Проскользнув между столпившихся у выхода, в основном, пожилых людей, Казимир выпорхнул на улицу. В лицо ударило летнее солнце, мальчик зажмурился. Когда глаза привыкли к яркому свету, он попытался сориентироваться на местности, но понял, что никогда не бывал в этом районе, даже не проезжал мимо. Подумав, мальчик решил пойти по ходу движения автобуса до ближайшей остановки.
Он шел по обочине дороги, поднимая облачка пыли там, где ступал. Несмотря на то, что время уже двигалось к вечеру, солнце продолжало жарить, и лишь проезжавшие мимо машины обдавали легким ветерком.
Пройдя пару десятков метров, Казимир услышал, что сзади часто перебирая множеством лапок, кто-то приближается. Он резко остановился, и, обернувшись, увидел свору серых собак. Животные тоже остановились и стали внимательно рассматривать человеческого детеныша своими черными глазами. В стае были собаки всевозможных размеров и внешнего вида. Одна была тощая и высокая с длинной нечесаной шерстью. Другая – длинная мохнатая и на коротких лапках, ее длинные уши были в пыли, так как их кончики фактически лежали на земле. Еще одна, со свалявшейся кудрявой шерстью была похожа на овцу. Рассматривать остальных Казимир не стал, просто развернулся и пошел дальше: «Похоже им просто любопытно».
Мальчик и собаки шли еще минут десять, пока вдалеке не показалась голубая металлическая остановка. Несмотря на усталость от жары Казимир оживился, ускорил шаг, а потом перешел на бег. Импульсивно повинуясь порыву, он не подумал, что может спровоцировать собак. Но собакам было все равно, они уже давно потеряли интерес к мальчику, переключив свое внимание на возвращавшегося откуда-то щуплого дедушку на скрипящем спортивном велосипеде.
Остановка была старая, настолько, что из-за бесчисленного количества окрашиваний, растрескавшиеся слои краски напоминали трещины на старых картинах, тех, что он видел на экскурсии с классом. Две стенки сооружения были сплошные, а та, что со стороны подъезжавшего автобуса состояла из крупных колец, согнутых из металлического прутка и состыкованных друг с другом с помощью грубой сварки. Изжелто-выцветшая табличка спереди наверху остановки гласила «Парк…», остальная часть надписи была стерта. «Что за парк такой?» – запыхавшийся Казимир заглянул за остановку. Высокая трава, а следом живой монолит из деревьев и кустарников, покрытых каким-то непонятным вьюном. Обойдя павильон, мальчик увидел узенький проход в густых зарослях, к которому от остановки вела еле заметная тропинка.
Он с осторожностью подошел к проему в стене из зелени. Изнутри потянуло прохладой и сыростью. «Это не парк, а какой-то лес посреди города. И тропинка, наверное, для всяких забулдыг или бродяг», – проворчал про себя Казимир. Отойдя на пару шагов назад, и оглядев зелень вокруг прохода, он увидел, что справа между листвы проглядывает что-то не совсем похожее на растительность. Аккуратно пройдя через высокую траву, мальчик раздвинул листья кустарника в том месте, где была брешь в зарослях. Вверх поднималась прямоугольная колонна из красного кирпича. С левой стороны в кладку были вмонтированы ржавые кованые петли, не державшие ничего. А вправо уходила затейливая ограда, обвитая сухими стеблями вьюна. «Значит это точно парк, только старый и забытый. Ненужный почти никому, кроме всякого сброда, да и то только, наверное, для всяких непотребных дел», – рассуждал Казимир: – «Прям как я сегодня, ведь, наверное, никто даже не заметил, что я укатил черт знает куда, из поселка». Мальчик не горел желанием идти в непонятное место, скрытое от глаз посторонних, да и вообще, кто там может обитать? Но любопытство взяло свое, и, вернувшись на тропинку, он прошел через спрятанные ворота в парк.
Вся территория лежала в тени огромных деревьев, мощными стволами, уходивших ввысь и смыкавшимися в купол раскидистыми кронами. Лучи солнца почти не проникали в парк. Кустарники и молодые деревья заполняли своими листьями пространство на среднем ярусе. На нижнем уровне господствовали любители дневного сумрака – огромные папоротники. Странно, но при таком количестве деревьев, не пела, ни одна птица, только иногда откуда-то из глубины парка доносились одинокие выкрики ворон, разбавлявшие шепот шуршащей листвы. И еще казалось, что кто-то очень маленький и легкий быстро пробегает, шурша ногами, по пологу из прошлогодней листвы и мелких трав. Если бы не такое странное звуковое сопровождение, прохладу парка, в которую окунулся Казимир после уличной жары, можно было бы назвать расслабляющей. Мальчик шел по узкой дорожке, аккуратно ступая по неровным, иногда скользким ото мха, булыжникам, периодически жалясь голыми лодыжками о вылезшие непонятно откуда кустики крапивы. Конечно, это его немного раздражало, но так интересно было узнать, что там дальше. Постепенно заросли по обоим краям дорожки начали расступаться, и она превратилась в полноценную аллею. Теперь можно было не следить за подло кусавшейся травой, а сосредоточиться на изучении парка.
Из зарослей папоротника беспорядочно торчали статуи детей в странных головных уборах и завязанных вокруг шеи платках. Волосы и одежда у ребят развивались как будто на ветру. Еще были сценки, где дети кормили или гладили оленей. Из-за того, что серебряная краска, которой были покрыты фигуры, потрескалась или облезла, они казались грязными. Иногда попадались круглой формы беседки с черепичными крышами. Дерево, из которого они были сделаны, от времени и влаги потемнело. Но кое-где еще остались чешуйки зеленой краски, когда-то покрывавшей постройки. За кущами иногда можно было разглядеть столбы фонарей очень странной формы, с плафонами похожими на перевернутую тарелку и цилиндрической штукой сверху.
Казимиру хотелось подойти к каждой статуе, разглядеть повнимательнее все детали: «Что это за дети, и почему им поставили памятники? Может там есть табличка?» Однако любопытство в этот раз не могло победить страх быть ужаленным крапивой не только в ноги, но и в лицо, и в руки: «Еще, небось, и через футболку «укусит». Наверняка там ее целая куча растет». Мальчик шел уже достаточно долго, а парк все не заканчивался. Он должен был бы уже устать, хоть немного, но почему-то идти становилось легче. Также Казимир отметил, что вместо статуй детей и животных, теперь над волнистой темно-зеленой гладью возвышались изваяния воинов и мужчин в длинных платьях с венками на головах. Точнее это был один и тот же человек, но в разных костюмах и позах. Еще мальчик отметил, что его шаг значительно ускорился, будто что-то затягивало его вглубь парка. Несколько шагов и он почти бежал. Теперь-то стало понятно, в чем дело. За изучением ландшафта он не заметил, что дорожка постепенно начала спускаться под гору. Не успел он подумать об этом, как угол стал еще круче, как будто кто-то наклонял весь парк, и мальчику пришлось перейти на бег. Дорожка кренилась все сильнее и сильнее, и Казимир уже еле успевал переставлять ноги, чтобы не упасть. Окружающий идиллический зеленый пейзаж превратился в смазанную кашу, а размеренный шелест листвы в бешеный стук сердца. И вдруг все замерло и повисло – правая нога мальчика споткнулась обо что-то, торчащее между булыжниками мощеной дорожки. Чтобы хоть как-то уберечься от падения, Казимир рефлекторно выставил руки вперед. Но он не полетел дальше, а просто шмякнулся вниз, стукнувшись коленками, локтями и лбом.
Было так больно и обидно, что Казимир заплакал. Непонятно за что было хвататься: ушибленный лоб или суставы. Он хотел сжаться в клубок, обняв колени, и спрятать лицо за ними, но что-то крепко держало правую ногу и мешало ей двигать. С трудом перевернувшись на спину, мальчик приподнял голову и посмотрел на лодыжку – толстая ржавая проволока, как змея, обвила голень почти до самого колена. «Откуда она вообще здесь взялась, эта чертова проволока?» – возмущенно крикнул он, и, забыв о разбитых коленях, начал яростно дергать правой ногой, помогая левой освободиться от ловушки. Но это не очень помогало. Пришлось сесть и начать выпутываться руками. Дело пошло лучше, однако проволока продолжала сопротивляться, и каждый раз норовила опять закрутиться вокруг щиколотки. Кое-как разобравшись с железкой, мальчик встал и начал отряхиваться. Наклоняться было тяжело, болела голова и ушибленные части рук и ног.
Справившись с нелегкой, в его физическом состоянии, задачей Казимир выпрямился и огляделся. Все вокруг как будто изменилось. Конечно, это был все тот же тенистый парк, но, во-первых, местность снова стала ровной. Во-вторых, вместо невпопад расставленных статуй, вдоль аллеи располагались невысокие колонны с абсолютно одинаковыми бюстами, одного и того же мужчины. Дорожка заканчивалась у ветхого деревянного двухэтажного строения цилиндрической формы.
Прихрамывая, мальчик подошел к сооружению. Облицованное короткими дощечками, прибитыми елочкой, оно, видимо, много лет назад было зеленым, как, впрочем, и все постройки в парке. Первый уровень был оформлен декоративными арками с деревянными колоннами, а в центральном своде был вход. На втором – располагались лишь маленькие квадратные оконца без стекол. Наверху по периметру крепились копья с горизонтальными жердочками, с которых свисали сильно потрепанные выцветшие тряпки непонятного цвета. Еще поверху проросли маленькие деревца.
Изнутри эхом доносился звук мужского голоса, казалось, что работает телевизор или радио. Откуда, в заброшенном парке? Казимир осторожно преодолел три ступеньки трухлявого крыльца, перед центральной аркой, и вошел в темный проход. Узкий прямой коридор проходил насквозь. Воздух здесь был очень влажным, и пахло гнилым деревом. Мальчик шел к свету, аккуратно ступая, по скрипучему истлевшему полу. Голос становился все громче, но слов разобрать было нельзя, а еще на заднем плане добавились ритмичные потрескивания и шуршание, как будто кто-то завел старую пластинку на таком же старинном патефоне. Как оказалось, звук доносился с другой стороны строения.
Выбравшись наружу, Казимир понял, что попал на какое-то собрание. И здание было вовсе не зданием, а трибунами, расположенными полукругом и уходившими вниз, к сцене. На подмостках, находившихся как будто в яме, стояла кафедра, с которой вещал оратор в длинных белых одеждах, малиновом плаще и бронзовым венком на голове, а еще он светился, периодически мерцая. Еще, мужчина был полупрозрачным, через него было видно складки на расположенном сзади малиновом занавесе. Сидевшие на трибунах также нестабильно светились, прямо как перегорающая лампочка. У них не было лиц, будто у манекенов в магазине. Казимир, также, заметил, что тряпки, которые висели на копьях, наверху трибун, превратились в длинные малиновые штандарты. Да и вообще, вся обстановка, как показалось мальчику, была торжественной, хотя и очень странной. Вдруг оратор замолчал и жестом подозвал ребенка к себе. Мальчик изобразил удивление и показал пальцем на себя. Мужчина кивнул и продолжил речь, громко выкрикивая бессвязные и бессмысленные звуки. «Откуда он меня знает, этот светящийся? Что, вообще, ему надо?» – помешкав с минуту, Казимир начал неуверенно спускаться по ступеням лестницы, проходившей между секциями сидений. С каждым шагом он становился ближе к оратору. Теперь мальчик заметил портретное сходство мужчины с античными бюстами и статуями в парке. Курчавые коротко остриженные волосы, высокий лоб и массивные надбровные дуги, прямой и острый нос. Когда он открывал рот, четко отчеканивая тарабарские слова, обнажались, слишком многочисленные и тонкие для нормального человека, белые зубы. Подбородок у мужчины сильно выпирал вперед, и был квадратным и массивным, что говорило о несгибаемой воле. Он непрерывно жестикулировал своими мощными руками с необычайно маленькими кистями с изящными тонкими пальчиками. Движения человека в тунике казались отрывистыми, а так же в совершенно неожиданных местах на нем появлялись и исчезали белые точки, пятна или ворсинки. «Прям как в том фильме, где в Луну стреляют из пушки, только здесь все цветное», – заключил мальчик.
Когда мальчик спустился и с опаской подошел к сцене, человек у кафедры, не переставая выступать, указал куда-то влево за спиной Казимира. Повернувшись, он долго искал глазами, куда же мог указать мужчина? Наконец он увидел, что в левой части трибун, в третьем ряду, между мужчиной в зеленом френче и женщиной в длинном черном кружевном платье и шляпке, сидит ребенок-манекен в такой же одежде, как и он. «Как так вышло? Что за странное совпадение? Или может быть это спланировано, но зачем? – пытался понять Казимир, преодолевая ступеньки: Прямо заговор какой-то. С чего это он, обычный хулиган, стал таким важным?» Не успел мальчик добраться до третьего ряда сидений, как его двойник поблек, и совсем исчез.
Как только ребенок занял предназначавшееся для него место, речь оратора стала понятной и обрела смысл: «Я знаю, каково быть неугодным, всеми порицаемым и неуместным! Я понимаю, как это, когда, якобы праведное общество, запрещает делать то, что делает тебя счастливым, когда единственное лекарство от скуки – идти наперекор мнению обывателей!» – уверенно выкрикивал трибун, таращась на Казимира. Чем он заслужил такой чести? Мужчина продолжал: «Я знаю, как свернуть эту гору непонимания, избавиться от …» Но мальчик уже отвлекся и не слушал – сработала привычка пропускать все, что говорили учителя в школе, Он смотрел, то по сторонам, то на развивавшиеся без ветра штандарты, на толстенные стволы настоящих деревьев. «Вместе мы заставим весь мир содрогнуться и преклонить колени! Целая вселенная будет у наших ног, и каждая тварь задрожит, когда прогремят наши имена!» – оратор перешел на визг, заканчивая каждую фразу фальцетом, такой силы, что уши закладывало. Казимир аж подскочил от неожиданности и, чтобы его не отругали за то, что все прослушал, со всей мочи стал кивать головой. Выступавший одобрительно улыбнулся, показав свои необычно узкие и длинные зубы. Он стукнул ладонями обеих рук по трибуне и погас вместе со всеми зрителями, а также помпезным убранством амфитеатра. Едва мальчик встал со своего места, как оказался в самом начале парка лицом к лазу в зарослях: «Что это было? Как вообще такое могло случиться? И произошло ли это все по-настоящему?»
Покинув внутренний мир странного парка, Казимир увидел, что на улице уже начало смеркаться. Первая мысль, которая пришла в голову: «Надо как-то выбираться из этого захолустного райончика». Мальчик перебежал через дорогу, выскочив на проезжую часть прямо перед, ехавшим слева автомобилем. Водитель испугался, и истерично сигналя, вывернул на обочину. Прокричав что-то в адрес мальчика, автолюбитель резко нажал на педаль газа, машина тронулась с места с пробуксовкой и унеслась прочь, оставив вместо себя лишь облако пыли.
Жара начала спадать, уступая место расслабляющему теплу летнего вечера. Один за другим загорались фонари и окна окрестных домов. Спустя пару минут, освещая путь мерцающими фарами, вдалеке показался желтый автобус, может быть даже тот, на котором мальчик ехал днем. Этот так же, еле плелся по асфальту, ритмично покачиваясь. Когда «чудо техники» неспешно подъехало к остановке и открыло дверь-гармошку, мальчик вошел в полупустой, тускло освещенный, салон и устало плюхнулся на первое попавшееся сиденье у окна. Автобус тронулся. Посмотрев в окно, Казимир увидел свое полупрозрачное отражение на фоне движущегося снаружи вечернего города – на лбу выпирала огромная шишка. «Это что, мяч для пинг-понга, какой-то, или яблоко? Сегодня мне точно попадет от родителей», – подумал про себя мальчик. От этого настроение совсем испортилось. Он начал представлять как будет ругаться мать, и что скажет отец в своей очередной уничижительной речи. Но его горестные мысли прервал голос, человека из парка: «А тебе ли не все равно что они скажут? Теперь ты гораздо большее, чем им может показаться. Скоро, совсем скоро, они станут молить о по…» Казимир потряс головой из стороны в сторону, голос пропал. Он осмотрел автобус – никого похожего на оратора из амфитеатра в салоне не было, только обычные скучные люди, едущие домой вечером.
Казимир пребывал в своих, одному ему ведомых, мыслях. Он не заметил как в автобус сел худощавый бледный юноша в солнечных очках. Не обратил внимания, как бодрый дедуля-велосипедист, наматывая очередной круг по дорогам города, промчался мимо плетущегося по направлению к поселку автобуса. Пропустил, как свет от фонарей растекался по зеленому тоннелю, образованному растущими вдоль дороги деревьями, и мотыльки, слетевшиеся со всей округи, хаотично кружились на фоне слепящих белых нимбов венчавших мачты городского освещения. Мальчик проехал мимо своей остановки и вышел на конечной, а потом побрел домой. Сегодня вечером реальный мир его не интересовал.

Глава 4. Сказка про ночных кузнечиков
Для солдатиков мама выделила металлическую коробочку из-под чая. Сначала она показалась Жентилю не совсем подходящей, так как ее внешний вид не соответствовал назначению. Жестянка была покрыта пестрым розово-оранжевым этническим узором, явно неподходящим для хранения храбрых воинов. Мальчик даже хотел ее перекрасить. Однако, подумав, решил, что в целях конспирации внешний вид менять не станет, ведь никто не додумается искать армию в чайной коробке.
Два дня назад вечером Жентиль с папой отмыли фигурки. Потом отец достал старый черный паяльник с желтой деревянной ручкой и приделал ногу старинного солдата на место. А чтобы вернуть воинам былой лоск, они заново разрисовали их акриловыми красками. Мундир старинного солдата сделали красным, для шапки и сапог использовали черный, а для штанов – серый цвет. Индейцу освежили оперенье и боевую раскраску на лице. Пластмасса, из которой был сделан рыцарь, имела металлический отблеск, поэтому, чтобы подправить его внешность, оказалось достаточным нарисовать герб на щите и расписать перья. Хотя старые фигурки и не могли конкурировать с современными игрушками по внешнему виду и мобильности суставов, было в них что-то привлекательное. Постоянно хотелось вынуть их из коробочки, поддержать в руках и рассмотреть каждую деталь. А еще нужно было все это обсудить с Мишкой, но он куда-то запропастился. Поначалу Жентиль даже выходил на улицу, в надежде встретиться с другом там, но безрезультатно. Даже котов не было, ни одного. Со вчерашнего дня мальчик вернулся к своим обычным занятиям – рисованию, чтению комиксов и книг.
– Жентиля, может быть, пойдешь, погуляешь, целый день дома сидишь? Смотри, какая погода хорошая, – сказала мама, заглянув в комнату.
Мальчик сидел на подоконнике, что-то чирикал в блокноте, и, не отрываясь, ответил на ее слова:
– Некогда, мам, у меня тут важное дело.
Женщина хотела что-то сказать, чтобы приободрить малыша, но не нашла подходящих слов. Поэтому приняла простое, и, по ее мнению, верное решение – приготовить пиццу.
Лепешка с сыром и колбасками немного скрасила меланхолию мальчика, но он все равно не пошел на улицу, а достал с полки собрание графических романов о малыше-дьяволе. Остаток дня прошел за чтением увлекательных историй о приключениях героя из ада. Теперь осталось дождаться, когда приедет с работы папа – верный друг, который всегда возвращается. За играми и разговорами с ним пройдет остаток вечера и даже немного ночи, ведь завтра выходные. Можно будет спать долго, а когда проснешься, папа будет дома. И целых два дня можно провести вместе.
Жентиль побежал на балкон и стал ждать, вдруг удастся разглядеть через деревья как подъезжает папина машина. Он стоял, положив ладони на ограждение и упершись в них подбородком. Перед мальчиком был все тот же неугомонный шелестящий и чирикающий летний пейзаж. Хоть солнце уже начало прятаться на западе и посылало на землю уже не светло-желтые, а оранжевые лучи, было очень тепло. Через листья была видна часть дороги на въезде в поселок. Там, то и дело мелькали машины, проползали желтые автобусы, промчался дедушка велосипедист, но не было папиного автомобиля. Внезапно две мохнатые лапы схватились за металлическое ограждение и перед лицом мальчика вылезла бордовая медвежья морда с большим черным носом и двумя смеющимися глазами.
– Привет, дружище!
Мишка вернулся! От радости Жентиль даже не успел подумать о том, как сильно злится, ведь друг забыл о нем на целых два дня:
– Привет, ПиЭм! Где ты пропадал? А мы отмыли и покрасили солдатиков! Хочешь посмотреть? Они такие кл… – мальчик хотел сказать еще много чего и спросить много о чем, но от внезапного появления животного не успел набрать достаточно воздуха и остановился на полуслове, чтобы сделать вдох.
– О, классно! Ты, э…, извини, что исчез слегка. Дела были кое-какие. Я и сейчас ненадолго, хотел просто сказать, чтобы ты не грустил и знал, что помню о тебе. Мы же ведь друзья теперь, – сказал медведь, одновременно выбравшись на балкон.
Он пристроился на металлическом ограждении, закинув ногу на ногу, и, опершись локтями в колени, положил голову подбородком на лапы.
– Ну, я почти не грустил, а потом мама пиццу приготовила еще. Кстати, хочешь, принесу, там несколько кусочков осталось.
– Неа! То есть очень хочу, но мне надо торопиться, – выпалил медведь, с надеждой вглядываясь через тюль в комнату, в поисках еды.
– Я все же принесу. Поешь пока разговариваем или по дороге назад.
Мальчик убежал в квартиру. Через полминуты он вернулся с блюдом, на котором лежали несколько сегментов некогда круглой лепешки.
– Она, конечно, немного остыла уже, но все равно вку… – мальчик не успел договорить.
– Угу, – Мишка уже тянулся за вторым куском, первый он схватил и целиком запихал в рот, едва Жентиль вышел на балкон.
Третий кусок тоже долго не протянул. Когда с едой было покончено, Жентиль спросил:
– Ну, так чем ты занимался?
– Я же сказал кое-чем, очень важным, касающимся тебя. Но пока это секрет, поэтому не могу рассказать. А вот когда придет время, все узнаешь.
– Ведь мы же друзья, а друзья делятся секретами, – умоляюще проговорил мальчик.
– Да, конечно, но в данном случае я не говорю, как раз из-за того, что ты друг, – пояснил медведь.
– Это что сюрприз что ли? – обрадовался Жентиль.
– Ну, можно сказать, что сюрприз даже – не очень уверенно промямлил Мишка и задумался, а потом сказал твердым голосом: – Да, сюрприз, точно.
– Я тогда буду ждать с нетерпением, когда придет это самое время.
– Да, ты пока жди, а я побегу дальше готовить все, – сказал Мишка и, развернувшись, свесил ноги с балкона. Потом посмотрел на Жентиля и добавил: – Только ты жди не прямо здесь все время, можешь еще в комнату ходить, на кухню, в туалет и ванную, даже на улицу можешь. Это самое время ведь не прям вот сейчас наступит.
– Я понял.
– А. Ну тогда я побежал. Привет тебе, дружочек!
– Тебе тоже счастливо, пирожочек! – с улыбкой ответил мальчик.
Мишка опять развернулся, взявшись передними лапами за ограждение, а задними упершись в плиту, служившую полом балкона, подмигнул и отпустил лапы. Жентиль проследил за ним взглядом вниз. Теперь медведь подобным образом висел на ограждении балкона на втором этаже. Послышался лай соседских пекинесов, вышедших прогуляться на балкон. Им вторил истошный крик соседки, призывавшей своих «лапуль» перестать лаять. Мишка опять спрыгнул, теперь на балкон первого этажа. Потом на землю и побежал, не оборачиваясь, в известном направлении. А мальчик в приподнятом настроении продолжил высматривать папу через прорехи в зеленой листве.
В другой день он обязательно бы отвлекся, побежал в свою комнату взять игрушки, или стал наблюдать за собаководами, выгуливающими своих любимцев, или простыми прохожими, но сегодня же пятница, и Мишка объявился, к тому же. И вот по дороге проехала зеленая малолитражка. Наконец-то папа приехал. Надо бежать к входной двери его встречать.
– Всем привет! Я придумал, мы сегодня едем на ночной пикник! – заявил папа, едва успев войти в квартиру.
– Я сделаю сандвичи и еще осталась пицца. Привет, вечным выдумщикам и авантюристам, – откликнулась мама, вынырнув из комнаты.
– Кхе-кхе! Вообще-то пиццы уже нет, – вставил ремарку Жентиль, вспомнив, что оставил пустое блюдо на балконе.
– Ну, тогда что-нибудь еще придумаем сейчас. Еще надо сделать чай и купить, что-то прохладительное, – бросила мама, направляясь на кухню.
– Только чай, я уже купил сок и всяких химических шипучих напитков.
– Ура, ночной пикник! – прокричал Жентиль и маршем проследовал в свою комнату собирать вещи и переодеваться, скандируя: – Ночной пикник! Ночной пикник…!
К слову сказать, он еще никогда не был на ночном пикнике, но идея ему понравилась от того, что название звучало классно и противоречиво.
Папа вытащил из кладовки в прихожей несколько плотных шерстяных одеял и теплые куртки, а так же мощный фонарь. Через пару десятков минут все было готово для поездки. Еда лежала в овальной плетеной корзине. В большой спортивной сумке расположились теплые вещи. Картину у входной двери завершали двое взрослых и один ребенок, одетых подобающим образом для вылазки на природу.
Когда путешественники погрузились в машину и выехали, солнце уже скрылось за соседним пятиэтажным домом, но еще было светло. Зеленый автомобильчик выбрался из поселка и неспешно ехал по городу к выезду на загородную трассу. По тротуарам по направлению к Главному Парку двигались компании молодых людей, а также парочки различных возрастов. Горожане шли, а длинные тени плыли рядом с ними по залитому оранжевым светом асфальту. По велосипедным дорожкам катились тинэйджеры на скейтбордах и роликах. Машин в городе было совсем мало, в пятницу все стремились разъехаться по домам пораньше. А папа с мамой разговаривали на свои темы, в которые Жентиль не вникал, он смотрел в окно с заднего сидения и рассматривал прохожих, залитые вечерним солнцем дома и деревья. Иногда всю эту идиллию спокойствия и безмятежности нарушал какой-нибудь мотоциклист с резким раздражающим, треском проносящийся по пустынной проезжей части.
Вскоре папа повернул налево, и через несколько кварталов машина въехала в промышленный район, а потом оказалась на широком загородном шоссе. Здесь, в отличие от ушедшего на выходные города, было оживленно. Автомобили всех размеров и расцветок спешили наперегонки в неведомые пункты назначения. Теперь, проносящийся за окном пейзаж составляли в основном сосны и изредка попадавшиеся посадки лиственных деревьев. Иногда лесополоса становилась редкой, и через тоненькие щелочки пробивался свет закатного солнца, исходящий, от огромного оранжевого шара. Потом проезжали мимо поселка, стоящего по обе стороны шумной трассы. На выезде была ферма, а потом опять лес. Теперь Жентилю смотреть в окно стало не интересно, и он обратился к папе:
– Пап, а куда мы едем?
– Как куда? На ночной пикник, – отец прикинулся, как будто не понял вопроса.
– Ну, в какое место? Как оно называется?
– Да нет названия никакого. Просто место на берегу реки, – ответил папа.
– А что там есть кроме реки? – продолжал любопытствовать Жентиль.
– Лес и еще деревня на подъезде.
– А почему именно туда? – не унимался любопытный ребенок.
– Там очень красиво. Как приедем, сам увидишь, – сказал папа и поспешил сменить тему разговора: – Ну, что Мишка не объявился?
– Ах, да, забыл сказать. Прямо, на балкон залез пред твоим приездом, представляешь?
– Серьезно? А как он так смог? Крылья что ли у него выросли или пружины к ногам приделал? – папа старался подыграть мальчику.
– Ты, наверное, надо мной издеваешься, ну какие крылья, он же обычный, то есть почти обычный, медведь. Как сначала у него не было крыльев, а потом они выросли? – возмутился Жентиль.
– Ну, вот у меня, например, в детстве тоже был друг животное, только он был котом. Все что угодно вытворял. Однажды, чтобы взлететь ко мне в гости на третий этаж, надулся как воздушный шарик.
– Ты, наверное, шутишь? – со смехом спросил Жентиль.
Мама тоже смеялась:
– Ты мне такого не рассказывал. Всегда же говорил, что не помнишь про детство почти ничего.
– Да, в основном не помню, только некоторые детали всплывают иногда, – и задумчиво добавил: – Непонятно почему вообще об этом вспомнил.
После не долгого молчания, папа засмеялся:
– Ты не поверишь, как потом этот кот выпустил воздух.
– Прекрати, чего ты ребенка всякой ерунде учишь, – возмутилась мама, еле сдерживая смех.
– Жентиль, заметь, а ведь я даже ничего не сказал. И кто у нас тут испорченный?
Уровень настроения в салоне автомобиля повысился на несколько делений, и поездка стала не такой однообразной.
Только Жентиль хотел спросить, долго ли им осталось ехать, папа торжественно заявил: «А вот и наш поворот». Он указал взглядом через разделительное ограждение и встречную полосу, туда, где был съезд с шоссе. Машина еще немного проехала вперед, а потом, взяв влево, развернулась, и через сотню метров повернула направо на второстепенную дорогу, проложенную через хвойный лес. Папе пришлось сильно сбросить скорость от того, что асфальтовое покрытие было все в трещинах, которых становилось все больше и больше. Вскоре покрытие и вовсе пропало, дорога начала вилять, то вправо, то влево, то поднимаясь в гору, то ныряя в огромные овраги. А могучие сосны сменились густым высоким кустарником. Ехать Жентилю было очень весело, прямо как на аттракционах. На подъемах они с папой делали глубокий шумный вдох, съезжая вниз – кричали: «А-а!» Мама смеялась.
Последний подъем, и дорога пошла по ровной местности, лишь изредка петляя между массивных сосен. Машина прибавила ходу. Прохладный лесной воздух вместе с комарами залетал в открытые окна. Жентиль смотрел по сторонам, пытаясь, разобраться, куда они все же едут. Справа лес внезапно заканчивался обрывом, а в раскинувшейся дальше холмистой низине, извиваясь, словно черная блестящая лента, текла мелкая речушка. С другой стороны, из лежащего, куда хватало глаз, черничника торчали рыжие стволы деревьев. Еще немного, и слева появилось ржавое ограждение из вертикальных железных прутьев. Потом за забором возникли заросшая кустами выцветшая игровая площадка и обветшалые деревянные корпуса синего цвета.
– Мама, папа, смотрите, что это? – привлек внимание родителей Жентиль.
– Что-то заброшенное, наверное? – предположила мама.
– Детский летний лагерь, да заброшенный, – папа расставил все по своим местам.
– А почему он заброшен? Мы сюда едем? – поинтересовался мальчик.
– Сюда? – мама вопросительно посмотрела на папу.
– Конечно, нет, – рассмеялся мужчина и добавил: – Не думаю, что там что-то интересное есть. И еще, наверное, не безопасно: куча битого стекла и все такое.
– А почему, все же, он заброшен? – повторил вопрос любознательный ребенок.
– Может там произошло, что-нибудь ужасное. А теперь там обитает призрак жертвы. Или…
– Наверное, просто он слишком далеко от города, – вмешалась мама, не дав отцу закончить фразу.
– Да, пап, с призраками ты явно перегнул. Разве они существуют по-настоящему? – заявил Жентиль и продолжил: – А вот про ужасные события – это интересно и правдоподобно.
– Да не придумывайте вы ерунды, – со смешком сказала мама.
Вскоре детский лагерь закончился, и сосны снова стали полноправными обитателями леса. Солнце уже почти село. И чтобы лучше видеть путь, папа даже зажег фары. Проехав еще немного, машина свернула на дорогу, ведущую в низину, и остановилась через несколько десятков метров на лужайке с вытоптанной травой.
Путешественники выбрались из салона и выгрузили из багажника вещи и дрова. Пока мама раскладывала одеяла, а папа разжигал костер, Жентиль взял большой фонарь и светил им, то на лес, то в сторону реки. Луч был настолько мощным, что когда мальчик направил его вверх, казалось, будто столб света уходил прямо в космос, и наверняка касался какой-нибудь планеты. Из закатного неба, вниз застенчиво глазели бледные звезды. Над лесом повисла необычно большая Луна.
– Смотрите, какая она огромная! – папа радовался как ребенок.
– Ты же знаешь, что этому есть научное объяснение. Существует две теории… – начал рассуждать Жентиль.
– Не будь занудой. Разве, в данной ситуации, важно «почему»? Главное, что мистически красиво и крайне загадочно. Мы здесь, чтобы приобщаться к природе, а не наукой заниматься, – прервал рассуждения мальчика папа, но добавил: – Завтра, конечно же, мы обязательно обсудим и научный аспект данного явления.
– Да, Луна действительно сегодня великолепна, – восхищенно сказал мама, которая уже расположилась на одном из одеял и наливала себе чай.
– А тем временем, мама открыла наш ночной пикник, – торжественно объявил отец.
Низина полностью погрузилась во тьму. И только пламя мягким светом освещало небольшой участок вокруг костра. Дым серыми струйками уходил вверх и терялся в ночном небе. Расположившаяся в полутора метрах от огня компания с удовольствием уплетала привезенные из дома угощения и весело общалась на различные темы. Ночь была теплой, поэтому куртки не понадобились. А ночных кровососов комаров отпугивал запах горевшей древесины. Если отдыхавшим вдруг стало бы не о чем разговаривать, и они замолчали, то наверняка услышали, как у реки изредка запевает хор лягушек и ночные птицы переговариваются в лесных деревьях и среди высокой травы, а еще ненавязчиво стрекочут…
– Вы слышите это? – спросила мама, внезапно прервав беседу.
Все замолчали и внимательно прислушались.
– Звуки природы? – спросил папа.
– Лягушки и неизвестные птицы. А еще что-то трещит, – сказал Жентиль.
– Вот именно. Вам не кажется странным, что кузнечики стрекочут, и днем, и ночью? – рассуждала мама.
– Наверняка этому есть какое-нибудь научное объяснение. Надо посмотреть в глобальной сети, – предложил решение вопроса мальчик.
– А еще есть сильно ненаучная история, от чего все так. Очень давно, когда я был маленьким, кто-то рассказал мне «Сказку про ночных кузнечиков», там все объясняется, – сказал папа, и отпил газировки из пластмассового стаканчика,
– Ого, ты сегодня вспомнил еще одну историю из своего детства, Похоже, это место действует на тебя особым образом, – пошутила мама.
– И не говори, возможно, все из-за Луны, – усмехнулся папа.
– Давай уже рассказывай, пап, не тяни. А там будут призраки или монстры? – Жентилю не терпелось услышать историю.
– Духи точно будут, ну, и в некотором роде монстры.
Папа отставил стаканчик и сел спиной к костру напротив мамы с Жентилем, скрестив ноги. «Сейчас, минутку. Как там все начиналось?» – отец демонстративно задумался, выдержал паузу, и начал: «Итак, “Сказка про ночных кузнечиков”» – при этом он хлопнул в ладоши и развел руки в стороны.
Однажды давным-давно была страна. В те давние времена она была, наверное, самой красивой и богатой в мире. Все там было прекрасно и люди, и дворцы, и города, в которых стояли эти дворцы, и городишки, и деревни. А какие там были свинарники, просто глаз не отвести. Все от того, что граждане в этом государстве трудились не покладая рук и не забывали думать головой. Люди из соседних стран мечтали побывать там, а если и не побывать, то хотя бы приобрести какую-нибудь вещицу, изготовленную местными мастерами.
Завистливые правители соседних империй и королевств жаждали обрести власть над всей этой необычайной красотой. Но все их коварные замыслы и нападения были безрезультатны, от того, что государство и граждане были едины. Конечно, стоит отметить, что оборону значительно облегчало и расположение на полуострове, окруженном глубокими морями. Хотя, также, следует сказать и о доблести армии той страны.
Правил той страной не один человек, а совет, в который входили самые умные и достойные люди, выбранные из граждан. И наша история как раз об одном из них – военачальнике Люкрециусе.
Будущий полководец родился в крестьянской семье и уже с раннего возраста отличался недюжинный умом и удивительным стремлением к справедливости. Шли годы. Маленький Люцик демонстрировал блестящие результаты в школе и в спортивных состязаниях. Всем казалось, что он станет выдающимся философом или ученым. Однако когда пришло время, юноша выбрал военное дело и поступил служить простым пехотинцем. Проявляя незаурядные лидерские способности, храбрость, а также великолепные навыки в стратегии, молодой человек быстро продвигался по службе. Прошло еще совсем немного времени, и не достигший еще зрелого возраста Люкрециус был выбран для служения в совете.
Нельзя было найти более уважаемого и почитаемого человека во всей прекрасной стране. А для командиров и солдат возглавляемой им армии, он был кумиром и образцом для подражания. В свою очередь и сам Люкрециус всецело отдавал себя служению родине и ее гражданам, не требуя ничего взамен.
Однажды солнечным утром полководец стоял на балконе своего дворца, расположенного на самом высоком холме в столице, и наслаждался видом. Внизу бурлил залитый светом город. Жизнерадостные люди деловито сновали по зеленым улочкам. Их будущее было хоть и не совсем определенным, но на сто процентов безопасным и безоблачным. Люкрециус думал о том, сколько он сделал, как много от него зависит, что еще предстоит совершить. И тут его размышления прервала непонятно откуда взявшаяся соринка, залетевшая прямо в глаз. Возможно, это была, и мушка, или другое мелкое насекомое. Полководец вскрикнул, сгорбился и попытался пальцем избавиться от инородного предмета. Потом он взял кувшин с водой и промыл зудящий, аж до боли, глаз. Когда неприятное ощущение исчезло, он снова подошел к парапету балкона. Внизу был все тот же великолепный город, те же трудолюбивые люди сновали по улицам, наполняя их жизнью. Однако внутри у военачальника что-то недломилось, пропала былая уверенность. Он посмотрел дальше, на бирюзовое море с кораблями, омывавшее набережные, на бескрайнее небо. Но это тоже не помогло. Как можно продолжать жить по-прежнему, когда какая-то малюсенькая соринка способна победить его в считанные мгновенья? Что будет с этим городом и людьми, когда его не станет?
И с тех пор не было Люкрециусу, ни покоя днем, ни сна ночью. Мрачные мысли о том, что он подведет свой народ и страну пожирали его изнутри, ведь ни одна наука не позволит остаться навечно в мире живых, чтобы продолжать служить людям. От истощения и душевных страданий полководец осунулся и обессилел. Так в унынии бродил он много недель по комнатам и залам своего дома, отвернувшись от всего мира, словно тень. И ни родные, ни соратники не могли вернуть его к свету. Но однажды случилось событие, изменившее все.
В один из дней он сидел на кушетке в тенистой галерее дворца. За окном недавно прошел дождь, и между туч начало проглядывать солнце. «Как бы я хотел, чтобы солнце так же легко разогнало и мои мрачные мысли» – подумал Люкрециус. Прошло еще немного времени и измученный бессонницей он, все же, задремал. Ему приснилось, что все стало как раньше, и он жизнерадостный и полный сил принимает парад на балконе своего дворца. Всюду малиновые штандарты и флаги. Радостные люди машут ему, а он в ответ им. Внезапно на горизонте, над морем, наворачиваются тучи и сверкают молнии. Встречный ветер гонит их на столицу, сдувая корабли как листики на лужах. А народ продолжает радоваться и не замечает надвигающейся бури. Люкрециус кричит и показывает им на опасность, что надо искать укрытие и спасаться. Но люди по-прежнему ликуют. Он видит, как в море зарождается исполинская волна и словно огромная акула, разинув пасть, готовится поглотить город целиком. От бессилия он падает на колени, и слезы текут из глаз полководца. Все закончится через мгновения, а он просто невольный наблюдатель. Люкрециус закрывает глаза и готовится разделить участь своего народа. Но, ничего не происходит. Он продолжает смиренно сидеть на коленях. Опять ничего. Открыв глаза, военачальник поднимает голову и через фигурное ограждение балкона видит, что нет никакой бури, только мир и спокойствие. Встает, опирается на парапет, смотрит по сторонам. Все тот же город, мечта для путешественников и райское место для обычных людей. Он смахивает холодный пот со лба, не понимая, что случилось. «Я знаю, ты хочешь, чтобы эта идиллия длилась вечно. Я вижу твои мечты, разбитые на черепки тяжкими мыслями и опасениями, – теплый вкрадчивый голос, эхом отовсюду обращается к нему: – Я помогу тебе вернуть душевный покой и вновь поверить в свою судьбу. Слушайся меня и лично сможешь увидеть, как твое имя будет греметь в веках, Люкрециус Непобедимый».
Изможденный военачальник приоткрыл глаза, сон закончился так же неожиданно, как пришел. «Что за странное сновидение. Несет ли он в себе какой-нибудь смысл или это просто отражение моих невеселых дум?» – рассуждал про себя Люкрециус. Но было ясно одно, что его разум теперь больше занимает увиденное в грезах, нежели переживания о невозможности целую вечность стоять на страже своей родины. Весь оставшийся день полководец провел, разгадывая значение приснившихся событий. Незаметно пришел вечер. И глубокий сон опять утянул страдальца в бурю, надвигающуюся на город со стороны моря. Опять он на коленях и слышит тот же голос: «Чтобы сделать вечность своей спутницей ты должен немедленно начать действовать – уничтожь всех, кто угрожает твоей родине. Я буду вести тебя дорогой победы, указывая путь к бесконечной жизни».
Первое, что сказал себе Люкреций после пробуждения утром: «Как я не додумался до этого раньше». Теперь его жизнь снова обрела смысл, он как будто переродился. В тот же день он созвал совет и поведал им свой план, как обезопасить страну на годы вперед. Конечно же, большинство отказалось поддерживать идею войны, назвав ее абсурдной и губительной. Тем не менее, это не укротило энтузиазм военачальника. Войскам во все концы прекрасной страны с гонцами были отправлены тайные приказы о подготовке к походу. Ведь армия безоговорочно доверяла своему полководцу.
– Пап, а как так получилось, что ни кто не знал о подготовке к войне? У солдат и командиров были же родственники. А окружающие люди, они, что не видели? – вопрос Жентиля вернул всех из прекрасной страны в реальность, к костру под ночным небом.
– Это же сказка, и допускаются неточности. К тому же это устное народное творчество, может быть, детали с годами были утеряны.
– Пока ни чего сказочного не произошло, больше похоже на что-то историческое. – упорствовал мальчик.
– Подожди немного. Терпение, сын мой. – улыбнулся папа и продолжил рассказ.
В один из летних дней, рано утром войска выдвинулись к границе. В считанные дни, хорошо обученная, армия прекрасной страны захватывала соседние государства и устанавливала там свой порядок, оставляя горы мертвецов на своем пути.
Конечно же, члены совета были возмущены и пытались даже арестовать Люкрециуса, но тщетно. Ведь как истинный военачальник он был на передовой. Население великолепной страны тоже было несогласно с нападением на соседей. Люди понимали, что война – это смерть и разрушения.
До Люкреция доходили вести, что его популярность в стране сильно упала, но ведомый снами и слепым желанием защитить свою родину, он не хотел прислушиваться к донесениям и продолжал сокрушать «врагов».
Месяцы ведения войны нанесли урон не только по репутации полководца, но и по экономике прекрасной страны. Но самое главное в сражениях гибли и солдаты, ее граждане. На одном из собраний совет единогласно принял решение прекратить снабжать армию Люкреция провизией и оружием, если тот не прекратит войну и не вернется, чтобы предстать перед судом.
Получив дурную весть, военачальник впал в ярость: «Что понимают эти политиканы? Ведь это он всю жизнь защищал свою родину от врагов, оберегал мирный сон ее граждан!» Взяв часть своей армии, Люкреций решает вернуться в столицу, чтобы подчинить совет своей воле. Возвратившись, он не узнал своей страны. Ни кто не встречал войска радостно, махая флагами. Люди продолжали заниматься своими делами, даже не замечая, что солдаты победоносного войска идут через город. И только изредка случайный прохожий бросал на него косой взгляд и спешно удалялся. Где прежние, жизнерадостные и благодарные, граждане его прекрасного государства. Все как будто стало чужим и неприветливым. Даже белые дома, на ярком солнце, казались обшарпанными и серыми, а зеленые листья на деревьях безжизненными и блеклыми.
Войско Люкрециуса окружило столицу, а он с небольшим отрядом ворвался в здание совета, арестовал всех заседавших и отправил их в тюрьму. На следующий день он собрал горожан, чтобы объяснить, насколько важно уничтожить всех врагов страны.
Полководец стоял один на широком балконе здания совета, там, откуда, обычно приветствовали граждан выбранные представители. Всюду развивались малиновые полотнища. Солнце радостно освещало полупустую площадь. Только вот у Люкрециуса на душе скребли кошки. Эти гнусные предатели подвели его. Мало того, что они предпочли его речам свои мелкие никчемные делишки, так еще и те, кто соизволил прийти даже не смотрят в сторону балкона, потупив взгляд. Военачальник развернулся на пятках, взмахнув малиновым плащом и быстрым шагом, скрылся в обрамленном колоннами проходе.
Недолго печалился Люкрециус по поводу столь прохладного приема у соотечественников: «Со временем они все поймут и примут небольшие неудобства, неизбежные для достижения высшей цели». Сейчас нужно было восстановить снабжение армии, чтобы продолжать победоносную войну. Всю следующую ночь солдаты врывались в дома ответственных за продовольствие чиновников и силой свозили их в подвальные помещения здания совета, отведенные для документации. В архивах самые жестокие из приспешников Люкрециуса, запугивая, а иногда и пытая, получали нужные для фронта контракты.
Только когда измученные и сломленные служащие, словно тени, в рассветных лучах покидали импровизированные казематы, военачальник позволил себе отдых. Тяжелой походкой он вошел в зал заседаний, плюхнулся в широкое обтянутое зеленой кожей кресло председателя и провалился в сон.
Во сне он был на коне посреди битвы. Его армия в очередной раз триумфально побеждала. Внезапно все звуки сражения затихли. Пропал, и звон мечей, и шелест проносящихся стрел, и крики ярости, и вопли отчаяния тоже исчезли. Не было слышно, ни стука копыт, ни хлопанья знамен. Только шепот откуда-то со спины. Полководец повернулся вполоборота и посмотрел назад. Насколько хватало глаз, стояла бесчисленная толпа его соотечественников. Живые перемешались с мертвыми и искалеченными, ремесленники с солдатами, матери с детьми. Они стояли лицом к нему, но смотрели куда-то мимо. Десятки тысяч ртов шептали, стараясь попадать в унисон: «Ошибаешься… Неправ… Предал…» Над полем боя сгустились тучи, такие темные и тяжелые, будто впитали в себя все горе и боль из пропитанной кровью земли. Бесшумно сверкнула молния, такая яркая, казалось, всепоглощающая ярость битвы нашла выход в этой вспышке. «Ошибаешься… Неправ… Предал…» – как будто эхом, шептали голоса от туда, где шло сражение. Люкрециус посмотрел вперед. Солдаты обеих армий стояли, бросив мечи, копья, луки и щиты. После каждой фразы толпа с обеих сторон делала шаг. Тысячи пяток и подошв одновременно хлюпали по кровавой грязи: «Хлюп… Ошибаешься… Неправ… Предал… Хлюп…» Панический страх, таившийся глубоко внутри, протянул свои омерзительные щупальца, сковав полководца. «… Ошибаешься… Неправ… Предал… Хлюп…» И вот, когда уже он, парализованный, был готов рухнуть с коня, пелену туч пронзил яркий луч. Потом еще один. И вот их уже тысячи, пробивают беспросветно сизые сгустки, словно золотые стрелы. Точно дождь, смывая с земли кровь и трупы. Оставляя лишь счастливые лица его соотечественников, застывшие в благодарной улыбке. И голос, тот же, что и прежде, такой понимающий и вкрадчивый: «Оставь позади мертвых и несогласных. У погибших одна дорога, а несогласные прозреют. Стой на своем пути твердо, лелей тех, кто рядом, откинь тех, кто мешает!»
Стук в дверь, раскатистым эхом разбудил Люкрециуса. «Мешает! Мешает! Мешает!» Еще стук, опять гулким эхом по залу. «Ошибаешься! Неправ! Предал!» – скандировала толпа на площади за окнами.
– Входи! – прогремел полководец и подлетел к окну.
– Ваше… – начал, было, адъютант.
– Чего церемонишься, говори что стряслось? Кто эти..? – басил Люкрециус не отрывая глаз от толпы.
– Студенты и молодежь. Требуют вернуть совет.
– Разогнать. Будут сопротивляться, зачинщиков схватить и выпороть прилюдно, – без тени сомнения скомандовал военачальник, а после отдал еще приказ: – Приготовь моего коня и доспехи, сегодня же едем на фронт. Сами тут разберутся, не маленькие.
Что было в городе после его отъезда, стало очередной мрачной страницей в истории некогда прекрасной страны. Полководец думал, что все пройдет спокойно, но вот только это было фантазией. Ведь когда разгоняли молодых людей, добровольно расходиться никто не захотел. И сдаваться в плен, тоже, желающих не нашлось. Поэтому пороть было некого. Но и смывать кровь с улиц города тоже, ни кто не пришел. Точно можно сказать только то, что в ближайшие дни все люди кто мог, предпочли покинуть столицу.
Прошло несколько месяцев и войско Люкрециуса, выиграв очередную битву, завоевало последнюю страну, которая могла представлять опасность для его государства. Довольный полководец, объехав поле битвы и раздав последние указания, вернулся в свою походную палатку. Дело его жизни было завершено. Теперь не важно, что с ним будет. Он примет любое наказание, ведь теперь никто не покусится на прекрасную страну, его родина повсюду.
В этот раз он падал в лапы сна, надеясь просто забыться и отдохнуть. В грезах конь мчал его через засеянные пшеницей золотые поля, мимо ожидающих сборщиков садов и виноградников. Заезжал полководец, и в деревеньки, и в деревни, и в городишки, и в города. На пути ему не встретилось ни одного человека. Столица тоже была пуста. Он въехал на главную площадь, ту, что напротив здания совета, и спешился. Вечно бурлившие жизнью торговые ряды, расположенные по периметру тоже пустовали. Военачальник забегал в каждую лавку, заглядывал под каждый навес, но поиски результатов не принесли. Где все те, ради кого он проливал кровь и нес страдания? Люкрециус вышел на середину площади и закричал: «Где вы, граждане прекрасной страны?» В ответ только эхо и тишина.
«А чего ты ждал? Что решишь проблему сегодня, а на завтра она не вернется», – со стороны здания совета послышался вкрадчивый голос.
Полководец развернулся, на широком балконе стоял человек в плаще.
«Поколения умирают, приходят новые, такие же пустые и никчемные. Все будет повторяться вновь и вновь, если за ними не будет надзора». – продолжал свою речь тайный советчик.
Люкрециус побежал к зданию, чтобы лучше разглядеть мужчину. Но фасад даже не думал приближаться. Казалось, с каждым движением ноги военачальника здание отодвигается ровно настолько же.
«Ты до самой смерти будешь биться, защищая их, но после тебя все вернется на круги своя», – вещал голос.
Бежать не хватало сил. Люкрециус споткнулся и упал. Когда он поднялся, здание уже стояло прямо перед ним, буквально в десятке метров. Он поднял голову и обомлел. На него, перегнувшись через парапет, смотрел он сам.
Второй Люкрециус заговорил вкрадчивым голосом:
– Неожиданно, не так ли?
Военачальник все еще не мог поверить своим глазам и молчал. Двойник был так далеко, а голос звучал совсем близко.
Второй продолжил:
– Ты прошел огромный путь, и осталось совсем немного. Последний шаг к вечной жизни.
– Разве такое, может быть? – осмелился заговорить Люкрециус.
– А разве нет? Припомни-ка, друг мой, не было ли на твоем победоносном пути каких-либо необычных событий или обстоятельств?
Люкреций задумался. А ведь голос прав. В какой бы передряге на передовой он ни оказывался, всегда выходил невредимым. Каждый раз когда, казалось бы, смерть дышала ему в затылок, какая-нибудь счастливая случайность, спасала его от неминуемой гибели. Полководец выходил из боя лишь с легкими царапинами, да и те затягивались еще до захода солнца.
– Чудесно, ведь, правда? – ехидничал голос.
– Так что же должен сделать я, чтобы заполучить бессмертие?
– Проиграть последнюю битву и принести в жертву свое войско.
Полководец закрутил головой из стороны в сторону:
– Нет, такого я не смогу. Это немыслимо.
– Ну, тогда все было зря. И ты станешь свидетелем падения своей империи. Будучи немощным старцем, будешь смотреть, как колонны, служащие опорой благополучию и процветанию твоей страны, рухнут. И дым тысяч варварских костров развеет надежды и чаяния твоего народа, – как бы невзначай рассуждал двойник.
– И кому же я должен проиграть? Я победил всех, – с надеждой на спасение своих людей, вопрошал Люкрециус.
– Совсем скоро с севера придет войско. Ни кто не будет знать кто они и где их дом. От тебя потребуется лишь малость, просто отправь своих воинов в указанное место. Дикари свое дело знают.
– Что я буду делать без своей верной армии?
– Дикая армия перейдет в твое подчинение. Поверь более искусных и жестоких воинов ты не встречал. Они без тени сомнения будут выполнять любой твой приказ.
– Должно быть дру… – хотел возразить полководец, но в то же момент сон растаял.
Люкрециус вышел из палатки. Было еще темно. Лагерь освещали дозорные костры, Луна и звезды. Его верные солдаты безмятежно спали, даже не подозревая какой мучительный выбор предстоит сделать их лидеру.
Несколько дней полководец был сам не свой, Как и в начале сказки, он совсем запутался в своих мыслях, потерял покой и бродил по лагерю мрачнее тучи. Требовалось принять трудное решение, сделать чудовищный выбор. Но, казалось сама судьба, давала ему подсказки. На нескольких захваченных территориях произошли восстания. И вот, отдав приказы командирам жестоко расправиться с мятежами, Люкрециус в нетерпении стал ожидать, когда снова уснет и услышит голос.
Той же ночью, он получил нужные указания о месте и времени сражения. Сон был коротким, по крайней мере, так показалось военачальнику. Он просто смотрел в огромное овальное зеркало в золотой резной раме, а отражение разговаривало с ним, давая дислокацию и время. «Будь спокоен, я обо всем позабочусь и выполню свою часть сделки», – закончил их беседу вкрадчивый голос, и двойник отступил в темное зазеркалье. По гладкой поверхности, в которой отражалась только тьма, пошли кракелюры, разрастаясь и множась. По мере того, как серебряное напыление отслаивалось, разрушался и сон полководца, пока тот не проснулся в своей палатке, посреди гарнизона.
Рано утром накануне трагического сражения, еще до восхода, Люкрециус разъяснил своим командирам стратегию, в надежде, что те не почуют подвоха. Ведь двойник указал на низину, окруженную с двух сторон холмами. Однако несколько подчиненных, посмели усомниться в выбранной диспозиции, предлагая увести врага, в «удобную» для контратаки местность, чуть южнее. Чтобы не выдать своего коварства, полководец согласился, что план не идеален, и отправил тринадцать сомневающихся капитанов с их отрядами в засаду на юге, приказав ожидать его команды к атаке. Злодей надеялся расправиться с ними после, при помощи своих «новых» солдат.
И вот армия Люкреция, слепо верившая в своего полководца, выдвинулась к месту своей последней битвы. Едва они достигли низины, перед ними возникло вражеское войско. Точнее, это была огромная толпа грязных, одетых в шкуры аборигенов. Вид противника сильно позабавил, стоявших ровными рядами выпестованных воинов прекрасной страны. Им показалось, что они просто растопчут, дикарей и отправятся в лагерь праздновать победу. Некоторое время противники стояли друг напротив друга в тишине, ожидая приказов командования. Прошло еще немного времени, а после послышался звук армейского горна, возвещавший о начале наступления. Со стороны варваров ответили низким гудением, от которого, казалось, задрожала земля под ногами. И войска двинулись навстречу друг другу. Армия Люкрециуса маршировала стройными рядами, ощетинившись пиками, дикари же атаковали толпой, на бегу, размахивая дубинками и потрясая копьями, при этом издавая нечеловеческие крики.
На одном из холмов на дереве сидел ворон и с интересом смотрел на происходящее внизу, предвкушая предстоявшее пиршество. Отсюда сверху ему казалось будто, грязевой поток несется навстречу массивной стальной крепости, и вот-вот от столкновения разлетится на тысячи маленьких брызг. Позади пешего войска ожидала кавалерия, готовая втоптать обратно в грязь, маленькие разрозненные кучки дикарей, осмелившихся бросить вызов самой сильной армии в мире.
Спокойные и уверенные солдаты маршировали навстречу бегущей толпе, укрывшись щитами, как они делали не раз. Ничто, казалось, не могло смутить их, за время сражений они видели и более грозного противника. Однако по мере приближения дикарей можно было подробнее рассмотреть их облик, и как оказалось, это были точно не люди. Конечно, у них было туловище по две руки и по две ноги, но они были, по крайней мере, в полтора раза крупнее, солдат армии Люкрециуса, и имели неестественно сильно развитую мускулатуру. Но больше всего ужасали их лица. Вернее оно было одинаковым на всех. Морщинистая покрытая грязью кожа, безумные глаза, вместо носа были просто две прорези, губы полностью отсутствовали, так что зубы у тварей были постоянно оскалены. Голову венчала копна спутанных длиннющих волос. В руках противника были не простые деревянные дубины, а кованые из железа, по форме напоминавшие вырванные с корнями из земли деревья.
Первые ряды армии Люкрециуса, успевшие разглядеть противника, опешили и замедлили ход. В строе возникла суматоха, отлаженный многочисленными тренировками и в походах механизм дал сбой. Однако опытные командиры смогли, перегруппировать войско и занять оборонительную позицию. За дело взялись лучники, выпустив по врагу тысячи стрел. Казалось, лавина дикарей даже не замедлилась, вместо убитых из-под земли вылезло столько же живых. Еще залп – без проку.
Со стороны грязной толпы начали долетать камни средней величины, громко стукая по обитым железными пластинами щитам. Передовые подразделения приготовились к удару варварских воинов, уперев копья древками в землю. Но, не дожидаясь столкновения, поток из немытых существ разделился на две части, и разбежался в стороны, огибая обороняющееся войско по склонам холмов.
Черная птица перелетела на другое дерево, ближе к склону холма. Однако ей не удалось насладиться зрелищем кровавой битвы. Внезапно земля затряслась мелкой дрожью. Ворон пару раз нервно каркнул и улетел от греха подальше. Лучше он вернется потом, ближе к концу сражения. Ужин уже никуда не убежит.
Растерянные пехотинцы пытались удержаться на ногах и одновременно держать оборону. Землетрясение усилилось. С передовых позиций послышались крики. Там, где армия варваров разделилась на две части, земля обрушилась, и оттуда галопом начали выезжать всадники на странных существах, больше похожих на огромных волков или гиен, чем на лошадей. Через мгновения склоны обоих холмов осыпались, и из оползней тоже выскочили всадники и, размахивая кривыми мечами, поскакали вниз прямиком на растерянную армию Люкрециуса. Деморализованные неожиданной атакой страшных существ, некогда дисциплинированные и отважные солдаты, бросились бежать. Сражаться остались единицы, но их безрассудство продолжалось недолго, орда сметала смельчаков, втаптывая в грязь их безжизненные тела.
Отступавшие солдаты, пробирались между стройными рядами пехотинцев, еще не ведавшими, о том что их ждет впереди. Все многочисленное войско прекрасной страны стояло на пороге неразберихи и хаоса. Командование, отправляло гонцов в лагерь с донесениями для Люкрециуса, но ни один до сих пор не вернулся.
Кавалерия также была несколько обескуражена путаницей, возникшей в войсках. Всадники привставали в стременах и высматривали, что творится на передовой. Внезапно, со всех сторон полетели булыжники, поражая, не ожидавших атаки наездников. Подбитые большими камнями люди и животные падали замертво. Кони крутились на месте и вставали на дыбы, сбрасывая всадников. Теперь хаос добрался и до последнего эшелона. Еще немного и к каменному дождю, размахивая дубинами и топорами, прибавились наездники на огромных волкоподобных существах.
Ворон, вернувшийся к полю боя уже со своими собратьями, кружился над злополучной низиной. Отсюда, сверху, казалось, что тысячи легионеров оказались посреди селевого потока, и волны дикарей вот-вот погребут остатки когда-то могучей армии.
Ожидавшие в засаде отряды, укрылись за рощей из фруктовых деревьев. Обстановка там царила нервная. Слишком долго не было вестей от основного войска. Как там у них дела? Все ли идет по плану? В тот момент неведение казалось, хуже проигрыша в сражении. Поэтому на совете командиров было принято решение отправить разведывательную группу, которая должна выяснить расстановку сил.
Лазутчики вернулись, рассказав о катастрофическом положении дел. И что Люкрециус и не думает отступать из заведомо проигрышной битвы, а закидывает на растерзание варварам все новые силы, давая распоряжения из лагеря. Странное дело, ведь обычно полководец, сам храбро сражался со своим войском. Сомнений не осталось, он их предал. Медлить было нельзя. Неважно, что побудило военачальника на столь низкий поступок. Бунт – единственное, что могло спасти остатки армии.
И вот тринадцать командиров с несколькими сотнями людей выдвинулись в лагерь, к штабу войск. На подъезде они увидели, что лагерь надежно охраняется сотней солдат. Это были не просто воины. Поначалу они даже показались мятежникам великанами, хотя были всего на пару голов выше взрослого мужчины. И, несмотря на то, что их форма была такой же, охрана была настроена агрессивно и не пропускала прибывших к полководцу. Слово за слово, завязался бой. Гигантские солдаты, казалось, были неуязвимы, в то время как легионеры несли потери.
Люкрециус сидел в своей палатке, ожидая окончания битвы. Остатки человеческого в его душе, все еще давали о себе знать, он чувствовал легкое сожаление от своего поступка. За суконным полотном палатки звенели мечи, слышались крики поверженных, призывы сдаться и отдать предателя для суда. Он порывался выйти и посмотреть, что там снаружи происходит, но вкрадчивый голос, теперь уже наяву, отговорил его.
А снаружи небольшая группка оставшихся в живых солдат, прорывалась к палатке. Окруженные исполинскими воинами они понимали, что жить им оставалось недолго, но всем сердцем желали спасти товарищей, там, на поле боя. Еще мгновенье и последний выживший командир, ровно, перед тем как его проткнет лезвие вражеского меча, бросил наугад копье в палатку.
«Ну, вот почти и все», – произнес убаюкивающий голос в голове, после того как прекратился шум снаружи. Он хотел было сказать что-то еще, но резкая боль пронзила грудь полководца, а потом разлилась теплом. Военачальник опустил голову. Через тунику из левой части груди торчал наконечник копья, а вокруг раны растекалась кровь. Но что это? Черное пятно разрасталось, перекрашивая окровавленную ткань, наподобие кляксы, будто кто-то разлил чернильницу. «Это, что моя кровь?» – пронеслось в голове. Лукрециус хотел позвать на помощь, но изо рта вырвался хрипящий звук. Попытка встать тоже не увенчалась успехом. Он уперся руками в подлокотники, но копье прошло через кожаную спинку походного кресла, приковав его и причиняя дикую боль при малейшем движении. Туника, копье, палатка со всем содержимым закружились в водовороте. Потом сознание начало покидать военачальника и пришла темнота. Не просто стало темно как ночью, когда знаешь, что вокруг тебя есть материальный мир, и, опустив ноги на пол, непременно на него наступишь, а из комнаты точно найдется выход. Бесплотная тьма небытия всасывала его в себя. Дальше ничего.
«Возродись!» – призвал голос. Неожиданно интерьер палатки обрисовался оттенками черного. Он лежал около того самого кресла, где в него попало копье. Постепенно полутона стали контрастнее и добавился цвет. Жизнь возвращалась к полководцу. Жизнь. Он снова чувствовал свое тело. Мог шевелиться и не испытывал боль. От сквозной раны и след простыл. Люкрециус встал, выпрямившись в полный рост, он ощущал себя исполинским существом, полным сил и могущества. Колоссом. Но только не собой, пустым внутри, состоящим из бесплотной тьмы, из которой вернулся.
А что во?роны? Они терпеливо парили кругами в небе, пока не пал последний легионер. Но дикари и не думали уходить восвояси, а просто потерянно шатались по полю боя. Совершенно неожиданно они приняли организованное построение и, маршируя колоннами, отправились в сторону лагеря Люкрециуса. Черные птицы восприняли это как приглашение к ужину и стали по спирали медленно снижаться. Однако их планам не суждено было сбыться. Казалось бы, плотная, до этого, поверхность земли начала поглощать тела погибших воинов, словно зыбучий песок. Так что когда во?роны опустились, им уже ничего не досталось.
Возрожденный Люкрециус вышел к своему новому войску. Перед ним стояли легионеры один к одному как на подбор. Золотые доспехи блестели на закатном солнце. Таких солдат у него еще не было, казалось, что один воин его преображенной армии сойдет за двоих обычных. Им предстоял еще один поход.
Люкрециус со своей армией возвратился в столицу. Хотя полководец и уничтожил все возможные внешние угрозы для своей родины на корню. Ни кто не был рад его возвращению. Война разорила, некогда прекрасную страну. Принесла горе в семьи ее граждан. Когда-то трудолюбивые, люди теперь не хотели работать, чтобы прокормить прожорливую армию гигантов, разросшуюся до невероятных размеров. Полководец не доверял никому и чтобы удержать в повиновении огромные территории, правил железной рукой, жестоко расправляясь с несогласными.
Что случилось с тем справедливым и благородным Люкрециусом, которого так любил весь народ, никто сказать не мог? От прежней блистательной личности осталось лишь имя. По словам многих десятков поколений его современников, он обрюзг, оплыл жиром, приобрел безобразный оскал.
Правил Люкрециус несколько столетий, постоянно запугивая и подавляя своих сограждан. Люди множество раз пытались его свергнуть, но страх перед исполинской армией всегда побеждал. Казалось, что деспотичная власть будет вечной, как и сам диктатор. Но когда много лет целые поколения живут и боятся, тогда страх становится нормой, рутиной, которую перестаешь замечать.
Говорят, что с деспотом справились, низвергнув его в небытие, с помощью оружия сделанного из того самого копья, которым, он был ранен многие века назад. С Люкрециусом исчезло и его войско. Тот день стал самым радостным в истории прекрасной страны. Конечно, потребовались годы, чтобы восстановить былую красоту и наладить жизнь людей. В их памяти навсегда остались имена смельчаков, погибших в многочисленных попытках добыть свободу. Их жертва – это напоминание будущим поколениям, к каким ужасным последствиям может привести одержимость безумной идеей, всего лишь одного человека.
Ах, да. А как же кузнечики, спросите вы? Ими стали души тех солдат, которые шли на, развязанную Люкрециусом, войну. Их слепая вера его приказам не только поставила под удар всю прекрасную страну, но и привела в мир первобытное зло. И теперь кузнечики будут вечно стрекотать по ночам, охраняя землю от злых духов. Ведь темный полководец будет искать путь вернуться назад.
«Вот пожалуй и все», – папа закончил рассказ, и выдержав драматическую паузу, посмотрел за спину и крикнул: «Гвардия, к бою!» И тут же, каким-то неведомым образом, все кузнечики в низине замолчали. Казалось, что они действительно услышали клич своего командующего. Но спустя мгновения, как будто поняв в чем дело, продолжили свое стрекотание.
Папа сидел напротив, довольно улыбаясь. Его слушатели молчали и кутались в теплую одежду, взятую из дома. Ночь становилась холодной, подстраиваясь под мрачный лад сказки.
Первой тишину нарушила мама:
– Ух ты, какая странная сказка. А сколько деталей и подробностей, как будто сама там побывала.
– Ни какая это не сказка, а какой-то фильм, наверное, – возразил Жентиль, но признал: – Хотя получилось классно, особенно когда ты скомандовал кузнечикам.
– Интересно кому придет в голову снимать фильм про ночных кузнечиков. Да и как я могу приказывать насекомым? Хотя, конечно, я изменил несколько деталей, чтобы звучало более зловеще.
– Я о таком фильме точно не слышала, – добавила мама.
– Все же в сказках должно быть больше волшебных событий, а этот Люцик похоже просто сошел с ума, – не унимался мальчик.
– Да, ты прав. Возможно, это не просто сказка, а поучительная история, из которой каждый должен вынести урок, насколько может быть разрушительна власть одного человека. Вот если бы я вспомнил, откуда ее знаю, наверняка все бы стало ясно.
Луна теперь стала привычных размеров и висела прямо по центру ночного неба в окружении звезд. Композицию в черно-белых тонах нарушал лишь одинокий красный мигающий огонек, пересекавший космический пейзаж по диагонали. «Наверное самолет или спутник, – подумал Жентиль: – Если авиалайнер, то, наверное, все на борту уже спят. А если кто-то не спит?» Мальчик представил, как, наверное, грустно смотреть на темную Землю. Он взял мощный фонарь, повернул рычажок, переключающий красный фильтр на защитном стекле, и помахал им в небо. Пусть пассажиру с бессонницей будет не одиноко там, наверху. Ведь прямо сейчас здесь, на земле, на опушке леса, кто-то думает о нем. Внезапно Жентилю очень сильно захотелось домой.
– Ребята, давайте уже собираться, а то мы прямо тут уснем, – сказала мама и зевнула, прикрыв рот рукой.
– Действительно, вот уже и костер догорает. Я тоже думаю, пора, – поддержал ее папа.
– Я не против, – согласился Жентиль.
Затушив угли от догоревшего костра, и быстро закидав вещи в машину, семья отправилась домой. И вот небольшой автомобильчик, разрезая фарами кромешную тьму ночного леса, уже проезжает мимо заброшенного лагеря.
– Ух ты, вы видели это? – папа замедлили ход машины, что-то высматривая в справа в темноте за забором.
– Что там такое? – дружно крикнули мама с Жентилем и с любопытством прильнули к боковым окнам.
– Там был свет в одном из окон.
– Тебе, наверное, привиделось. Откуда тут свет? – удивилась мама, – Тут же все заброшено.
– Мама, тогда мне страшно, – тихо прошептал мальчик.
– Точно говорю. Хотя, может, это было отражение от фар в разбитом стекле, – уже не так уверенно сказал папа и надавил на газ.
– Или деревенские подростки балуются, – добавила мама спокойным тоном.
Остальную часть пути все молчали. Каждый был в своих мыслях. Либо все утомились на свежем воздухе, либо было поздно, либо сказка, рассказанная папой у костра, наводил на размышления, а может быть все сразу.
Обратная дорога казалась бесконечно долгой, как будто этой ночью время замедлилось, или растянулось. Лес все не заканчивался, а смотреть было совсем не на что. В убегающем вперед, свете фар была видна лишь полоска дороги со стволами сосен или кустарником вдоль обочины. Потом выехали на автостраду.
Резкий пронзительный рев двигателя мотоцикла, пролетевшего мимо по встречной полосе, разбудил Жентиля. Наверное, он уснул, уступив усталости и монотонности проносящихся огней на шоссе. Теперь их автомобиль ехал по городу. Мальчик прислонился лицом холодному стеклу и смотрел вверх. За окном проплывали кроны деревьев. В листве прятались фонари уличного освещения. Где-то оранжевый, где-то белый холодный, приглушенный свет струился сквозь ветки. Жентилю, нравился оранжевый, ведь при нем город становился совсем другим, волшебным, совершенно непохожим на себя. Еще он думал про кузнечиков, про маленького Люцика, что такое совершенно невозможно в наши дни. Ведь каждый знает, что нельзя заставлять никого что-либо делать, против его воли. Разве что учить уроки, пожалуй. Ну, или в комнате убирать и мыть посуду, наверное.
Глава 5.
Пропадал где-то
Мальчик со стройной пожилой женщиной шли по мосткам, проложенным через множество мелких прудиков, и о чем-то разговаривали. Было видно, что ребенок с опаской ступает по неновым почерневшим от сырости доскам, но изо всех сил старается скрыть свой страх. Ведь он хочет вырасти настоящим мужчиной. Водоемы окружены рощицей из высоченных берез, и закатное солнце, поблескивая в просветах между могучими стволами, окрашивает все в желтоватый цвет. На темной глади, испытывая силу поверхностного натяжения воды, водомерки соревнуются в скольжении. С листьев кувшинок, оставляя концентрические круги, ныряют лягушки. У мостков ближе к поверхности группками дрейфуют мальки карасей. Кое-где плавают утки.
Выйдя на берег, покрытый ощипанной травой, бабушка наклоняется к малышу и что-то шепчет на ухо. Он смеется и обнимает ее.
За прудами начинается яблоневый сад. Они идут мимо ветвистых деревьев, увешанных красными и желтыми плодами. Ступать приходится осторожно, на земле валяются яблоки, не дождавшиеся своей очереди на уборку урожая. Слева вперевалочку проследовали гуси и утки, спешащие к кормушке у птичника. На краю сада стоят выкрашенные в желтые и голубые цвета ульи. Даже отсюда, с тропинки, слышно как внутри них жужжат пчелы. А вот и сарай для птиц. У большой деревянной колоды уже полным ходом идет вечерняя трапеза. Рядом расположен хлев. Внутри мычит корова. Из дверного проема выглядывает теленок, мальчик улыбается и машет детенышу. Из-за следующей двери доносится дружное хрюканье. За хозяйственными постройками начинается дом с четырехскатной крышей. Деревянные стены выкрашены в голубой, а наличники, на небольших окошках, желтые.
Во дворе под сливовыми деревьями стоит машина цвета апельсиновой кожуры. Бабушку и внука встречает большая ласковая собака с бежевой шерстью. Ее щенки играют с пушистыми полосатыми котятами. Опасливая мама-кошка наблюдает за милой картиной с уличного умывальника.
На ступенях большого желтого крыльца расположились молодой человек в соломенной шляпе и красных шортах, а рядом с ним такая же молодая женщина в цветастом сарафане и с мелкими кудряшками на голове. На поручнях, нога за ногу, восседает низкорослый пожилой мужчина в белой майке и зеленых брюках с лампасами. Его серые волосы всклокочены и еще он улыбается, сверкая невероятно белыми зубами. Также у крыльца стоят бабушка в платке и дедушка в кепке. Все очень тепло общаются, иногда смеются.
Увидев, что подошли мальчик и бабушка без платка, компания радостно их приветствует. Дедушка без кепки интересуется, куда они ходили и что видели. Пожилой мужчина, обращаясь к мальчику, называет его имя, но в этот момент звук, как будто пропадает. Малыш начинает рассказ с того, что они смотрели, как в поле работает трактор. А на лугу видели много коров, что животные были, и черно-белые, и черно-коричневые, и просто коричневые. На третьем поле было много цветов, и они с бабушкой их нюхали, почти все. А потом пролетал медленный самолет с пропеллером. Мальчик еще плохо говорит, но понять его рассказ можно. Дедушка говорит в шутку, что наверное любознательный малыш утомил бабушку Алекса?ндрию. Женщина с кудряшками встает, зовет ребенка по имени, объясняет, что надо помыть руки и покушать. Тот начинает плакать. Мама берет малыша за руку, он хватается за подол синей юбки пожилой женщины, не желая расставаться даже на мгновенье. Алекса?ндрия уговаривает мальчика послушаться и пойти поужинать, ведь настоящему мужчине нужно много сил.
Бабушка в платке и дедушка в кепке уходят доить корову и кормить хрюшек. Оставшиеся: дедушка, мужчина и пожилая женщина продолжают беседу. Ребенок с мамой идут к умывальнику, а потом скрываются в доме.
Уже почти стемнело. В небе старый месяц начинает свой восход с горизонта. На темно-синем фоне блеклыми огоньками мерцают звезды. В спальню, через открытое окно, обтянутое сеткой, вместе с ночной прохладой, залетают колыбельные ночных птиц и стрекот кузнечиков. Мальчик с неизвестным именем лежит на большой панцирной кровати. Рядом на одеяле сидит бабушка Алекса?ндрия. Малыш говорит, что не хочет спать. Почему кузнечики еще и ночью могут не спать, а он должен лежать в кровати. Женщина объясняет, что на это есть свои причины, и что это не те кузнечики, которые днем прыгают выше самой высокой травы в поле. Ребенок хочет знать, что это за другие насекомые. Бабушка говорит, что расскажет, если мальчик пообещает уснуть.
Рассказ Алекса?ндрии начинается с описания прекрасной страны, в которой жили мишки. Среди них был один – самый справедливый и уважаемый медведь. Внезапно, из окна, начинает доноситься тихая мелодия, будто кто-то очень далеко играет на трубе. Постепенно музыка становится громче и вступает оркестр. Бабушку уже не слышно. Потом картинка стала размытой, и медленно растворилась в ярком свете.
Через щелочку в шторах пробился яркий луч солнца и светил прямо в лицо. «Вставай соня! Труба зовет!» – громко сказал папа, заглядывая в приоткрытую дверь. В большой комнате, как и обычно, по утрам на выходные, звучала старинная музыка. Папа тщательно выискивал композиции, звучавшие в его собственном детстве по утрам, и завел подобную традицию и в своей семье. Сейчас играла песенка с незатейливым мотивом, но в аранжировке для духового оркестра. Жентиль живо представил, как свет играет по начищенной меди инструментов, а курчавый вокалист, немного покачиваясь из стороны в сторону, и елейно улыбаясь, виртуозно выводит рулады.
Из кухни веяло ароматом кофе и выпечки. «Малыш, вставай, мой сладкий! Завтрак готов!» – крикнула мама, звякая тарелками и столовыми приборами. Как тут опять уснуть? Так, типичное утро выходного дня, прервало абсолютно странное сновидение нашего героя.
В то время как Жентиль смотрел престранный сон, а потом завтракал, да и вообще совершенно непринужденно и расслабленно проводил субботнее утро, Казимир уже давно шатался по улицам поселка. Вот уже несколько дней, после посещения странного парка, он пребывал в смятенных чувствах. Наверное, впервые в жизни хулиган не искал неприятностей на свою голову. Мальчик мог бы безвылазно сидеть дома, как он это делал всю оставшуюся неделю, но к назойливым маме и сестренке, добавился еще и отец.
Вечером того злополучного дня, когда он весь испачканный и с шишкой на лбу, вошел в квартиру, родители закатили скандал. Мама возмущалась по поводу грязной одежды, и что он наследил в прихожей. Отец завел старую пластинку, про его неопределенное будущее, как он устал от постоянных выходок мальчика. Хорошо, что они еще не знают про потерянную колонку. Наверное, она лежит где-то в зарослях крапивы и папоротника. Тем временем конфликт и не думал заканчиваться.
– Ты где опять пропадал? – спросили в один голос, возмущенные родители.
– Пропадал где-то! – ответил Казимир и убежал в свою комнату, хлопнув дверью.
Чтобы отгородиться от лишних расспросов, мальчик заблокировал вход, уперев стул в ручку открывающего механизма. Повозмущавшись за непреодолимой преградой еще несколько минут, взрослые оставили ребенка в покое и занялись своими делами. Теперь можно было опять вернуться к своим мыслям и попытаться осознать, что все же произошло с ним, там, в заброшенном амфитеатре, на другом конце города.
«Пока еще они чувствуют свою власть над тобой, однако, это ненадолго. Пусть наслаждаются недолгими моментами своего триумфа. Держись, мой юный герой, накапливай свой гнев, ведь он станет неизменным попутчиком на пути к величию», – сказал уверенный голос в голове.
Эти слова показались Казимиру полным бредом, но это было единственной на данный момент поддержкой. «Сойдут и такие», – подумал Казимир.
Сегодня, субботним утром, обойдя все окрестности, хулиган пришел к уже известной «паутинке» и сидел на перекладине, наблюдая за происходящим вокруг. Как низкая тетка с невообразимо-невозможного цвета короткими волосами вывалилась из подъезда, выгуливая на поводках двух пекинесов. Рыбак с длиннющими удочками и в резиновых сапожищах, прошлепал в сторону песчаной горы. По дороге справа прополз желтый автобус. В салоне было три с половиной человека. Разве можно считать за человека этого, тощего и бледного. Интересно откуда он возвращается, ни свет ни заря в выходной? Может с ночной дискотеки? Время текло размеренно и неторопливо. Еще немного погодя проехал дед-велосипедист, скрипом возвещая окружающим о своем приближении. Потом Казимир посмотрел вверх, задрав голову. В небе не было ни одного облачка. И только самолет нарушал безупречную лазурную заливку, оставляя идеально прямой конденсационный след. Казалось, что эта бесконечная синева поглотила летательный аппарат, а дальше готовилась затянуть в себя, и взор, и мысли мальчика.
– Где пропадал? Чего телефон выключил? А это что на лбу за фонарь, шахтером, что ли заделался? – выпалил Виталя.
– Пропадал где-то, – ответил Казимир, особо не задумываясь.
Вообще, он поначалу даже не придал особого значения появлению упитанного мальчишки. Однако, спустя мгновение, Казимир почувствовал внезапный приступ гнева, как будто кто-то его толкнул в бассейн, переполненный злобой. «Молча-ать!» – что было мочи, заорал мальчик. Крик был такой силы, что он почувствовал как задребезжали его голосовые связки. Тетушка с пекинесами остановилась и стала с опаской смотреть по сторонам, ее собаки залаяли. От неожиданности Виталя замер и открыл рот. Ему показалось будто бы, Казимир поменялся голосом с кем-то другим более взрослым. «Смир-рно!» – продолжал выкрикивать мальчик. Увалень вытянулся, задрал подбородок, попытался втянуть живот и стоял, испуганно глядя перед собой, не смея даже дышать. «Теперь упал своим брюхом на землю! – приказал Казимир. Обычно, болтливый и охотливый до злобных шуточек Виталя не смел даже пикнуть, а покорно повиновался приказу. «Отжимайся!» – отдал еще одно распоряжение новоиспеченный «тиран», и вернулся к молчаливому созерцанию окружающего мира. Извиваясь и пыхтя, как старинный паровоз, увалень пытался выполнять упражнение. Было очевидно, что Виталя не был поклонником физической культуры, а его увлечение спортом вообще ограничивалось созерцанием соревнований на экране телевизора.
Дама с ненатурального цвета волосами, закончив выгуливать собачек, возвращалась к подъезду. И глядя на мальчиков у «паутинки» думала: «Какой грубый, но заботливый должно быть друг у этого милого толстячка. Помогает избавиться от лишнего веса. Вот бы мой Басиль помогал мне также». Она зашла в парадный и стала медленно подниматься по ступеням. Прошло достаточно много времени, прежде чем женщина добралась до своего этажа. Когда дама доставала ключи от квартиры из кармана своей розовой кофты, один из поводков выскользнул из ее пухлых пальцев и рыжий пекинес помчался по лестнице наверх. На третьем этаже собачонке не понравилась входная дверь в одну из квартир, и она стала на нее отчаянно лаять.
Позавтракав, Жентиль возвращался с кухни. Снаружи доносился писклявый лай. Он пробежал через коридор в прихожую и заглянул в глазок. Все пространство подъезда выглядело искаженным. И зеленые стены, и покрытый коричневой и бежевой плиткой, в шахматном порядке, пол, и лестничные пролеты были выгнуты в форме сферы. Внизу прыгало рыжее косматое существо с мелким тельцем и огромной головой со вдавленной черной мордочкой и лаяло. «Соседская собачка опять сбежала» – прокричал мальчик так, чтобы все в квартире услышали, и пошел в свою комнату. Когда он проходил мимо кладовой, что-то изнутри стукнуло в дверь. Жентиль остановился и прислушался. «Стук, стук», – еще раз послышалось из подсобного помещения. Потом еще постучали, но гораздо интенсивнее. Мальчик обернулся. В щелке между полом и дверным полотном, то включалась, то гасла, полоска света. Выглядело все это очень странно и загадочно, ведь все оставшиеся члены семьи сидели на кухне и вели беседу. Мальчик решил все же проверить, что стряслось в кладовке. Тихонько приоткрыв дверь, он заглянул вовнутрь. В тесном помещении в совершенно странной позе, весь запутавшийся в проводах новогодней гирлянды, на одной ноге стоял медведь и задом нажимал на выключатель: – «Клик, клик, клик, клик…»
– О, привет, Жентиль! – сказал Мишка.
Сосредоточенное выражение лица медведя сменилось на радостную улыбку.
– Привет, друг! Ты чего так молотишь по двери? Мог бы просто постучаться.
– Да я бы вообще без стука вошел, мы же друзья. Это я на помощь звал. Видишь, какая оказия случилась.
– Зачем ты вообще гирлянды посреди лета взял? – спросил мальчик.
– Из любопытства, коробка была красивой. Хотел посмотреть, что в ней.
– Ну, понятно. Тогда добро пожаловать в гости. Давай я помогу тебе выбраться.
Когда провода были благополучно распутаны, а точнее сказать Мишка был спасен от сковывавших его пут. Жентиль пригласил друга в комнату и предложил чая с плюшками и клубничным джемом. Медведь не отказался. Когда мальчик вернулся с кухни, неся в руках поднос с угощением, он застал совершенно странную картину. Огромный насыщенного розового цвета медведь сидел в углу дивана, поджав задние лапы, и с опаской смотрел в центр комнаты. На вопрос ребенка о том, что случилось, ПиЭм информировал, что в помещении находится инопланетное существо и злобно шипит, когда с ним хотят наладить межгалактическую дружбу. Несмотря на это, мальчик преспокойно прошел в комнату и поставил поднос с угощением на письменный стол.
– Видимо Киса к тебе еще не очень привык, – заключил Жентиль, и добавил – Но ты его не бойся, он на самом деле очень добрый кот.
– Кот? Коты пушистые и ласковые и еще мяукают. А этот лысый и лютый, он точно инопланетянин. Ты бы поаккуратнее с ним был, – в ужасе вещал медведь.
– Не бойся он тоже ласковый. И еще очень тепло любит. Вы с ним точно найдете общий язык.
Мишка задумался и с недоверием пригляделся к странному домашнему животному, находившемуся ровно посередине комнаты. Киса передней половиной туловища возлежал на открытой книге, а задняя покоилась на ковре. Начисто лишенный шерсти кот, являл собой уникальный пример гибкости и способности пристроиться, в, казалось бы, совершенно некомфортных условиях. Одна часть кота могла лежать в позе, которая совершенно не соответствовала положению другой. Если было рассматривать их по отдельности, могло показаться, что два совершенно разных существа находятся в данной точке пространства одновременно.
Вообще, Мишка считал себя существом не только смелым и благородным, но очень коммуникабельным, поэтому решил дать дружбе с Кисой еще один шанс. Он тихонечко слез с дивана и по краю комнаты проследовал к столу, взял с подноса румяную плюшку, щедро намазал джемом и, опасливо приблизившись, протянул лакомство коту. Киса приоткрыл глаза и, как бы невзначай, посмотрел на угощение, предложенное медведем. Потом тщательно обнюхал еду, облизнулся, но есть не стал. Далее лысое животное привстало, обнюхало мохнатую, красно-розового цвета, лапу. И когда казалось, что контакт уже был налажен, кот внезапно выгнулся, зашипел, меча из огромных глазищ молнии. Мишка от неожиданности подпрыгнул, но плюшку не выронил, а запихал ее в рот, и отскочил, спасаясь на диванчике. «Очередная попытка провалилась», – констатировал медведь.
– Малыш, еще осталась газировка, может быть твой друг хочет? – предложила мама.
– Наверняка он не откажется. Уже бегу.
И мальчик удалился на кухню, опять оставив друга наедине с несговорчивым котом.
Когда Жентиль вернулся с двумя стаканами газированного напитка в руках, его удивлению не было предела. Медведь вальяжно расположился на диване, а Киса сидел у него на плече и, урча как маленький электродвигатель, терся о мохнатую голову ПиЭм,
– Похоже, вы подружились? – обрадовался мальчик.
– Да, но не без осложнений, конечно, – скептически заметил Мишка, потер оцарапанный нос и добавил – Но, похоже, теперь мы лучшие друзья, ведь нет ничего теплее медвежьей шерсти, хотя немножечко подстриженной.
Мишка поводил лапой по голове, будто поправляя прическу.
– Ну что, пойдем гулять или ты опять на чуть-чуть? – предложил Жентиль, ему не терпелось, побывать в очередном приключении.
– Я на чуть-чуть, но погулять время найдется. Еле выпросил перерыв у некоторых, пока неизвестных тебе, личностей, – пожаловался медведь.
ПиЭм аккуратно встал с дивана и хотел, было, пересадить Кису на ковер, но кот запротестовал, цепляясь когтями за шею и плечо «Мишки. Ай, ай, ай! Ну, пусти уже!» – заскулил тот. Однако лысое животное не желало расставаться со своим комфортным другом. Пришлось брать его с собой на улицу.
Когда друзья не спеша спускались вниз по лестнице, мальчик рассказал, как вчера с родителями ездил на ночной пикник. И что папа рассказал им с мамой про полководца Лукрециуса и ночных кузнечиков.
– А я знаю эту сказку. Вот только в той стране жили не люди, а медведи. – экспертно заявил Мишка.
– Может быть это разные сказки? – предположил мальчик.
– Да нет, сказка одна, просто твой папа, от чего-то, поменял всех медведей на людей.
– Наверное, чтобы страшнее было.
– Скорее всего, – задумчиво ответил ПиЭм, видимо представляя сюжет по-новому. Потом ответил – Да, ты прав, чтобы страшнее.
Когда друзья открыли дверь и вышли на улицу, на смену спертому воздуху замкнутого помещения в лицо ударил аромат свежего летнего утра. Несмотря на то, что подъезды в доме Жентиля смотрели на запад, яркий солнечный свет, отразившись от облицованного белой плиткой фасада соседнего дома, на мгновение ослепил всю компанию. Бедный киса даже спрятал голову за массивной медвежьей шеей.
«О, посмотрите, Глистофор Колумб вышел на поиски потерянных килограммов!» – демонстративно громко съязвил Казимир, когда увидел, как честная компания появилась во дворе. «Ну, прям из цирка шапито. Смотрите и лысую мартышку захватили!» – неуместно пошутил Виталя, пытаясь реабилитироваться перед главарем за неудачную фразу про фонарь. Еще толстячек надеялся, что тот смягчится и больше не заставит его отжиматься. Но это, казалось, еще больше разозлило Казимира, и он приказал бедному мальчишке выполнить полсотни приседаний.
– У них, что сегодня День физкультурника? – пошутил Мишка.
– Обычно они не такие злые, – отметил Жентиль, и предложил – Давай их опять напугаем, чтобы отучить издеваться.
– Нет, друг. Что-то в этом мальчишке изменилось, он совсем не такой, каким был раньше. Давай-ка лучше еще поищем солдатиков. Доставай компас, –сказал Мишка и, положив руку на плечо ребенка, стал уводить того в сторону, подальше от игровой площадки.
Жентиль решил не спорить и, достав навигационный прибор, повиновался желанию друга. Упрямая стрелка опять показывала на песчаную гору.
– Что, опять? Уж не знаю, за что этот компас на нас злится. У меня еще после прошлого раза шерсть не отросла, – возмутился Мишка, продемонстрировав коротко остриженный мех на спине.
– Давай, попробуем обойти через огороды? Быть может, опять лезть на гору не придется? – предположил мальчик.
И друзья отправились к заброшенной дороге, за которой располагалась злосчастная песчаная гора. Едва добравшись до кромки потрескавшегося асфальта, они увидели, как старое шоссе бодрым шагом пересекает низенькая старушка в спортивном костюме. Компания резко остановилась и трусцой проследовала за ближайшие кусты. Кису медведь взял на руки, чтобы при резких и быстрых перемещениях, тот не впивался в шкуру своими когтями, причиняя боль. Герои затаились в «засаде» и сквозь листву, немного раздвинув ветки, наблюдали за передвижением престарелой физкультурницы. Они дождались, пока та скроется среди заборов и зарослей, и почувствовав себя в безопасности, выбрались из укрытия. Обходной путь через огороды им был заказан, требовалось найти другой маршрут.
Перейдя старую дорогу, они пошли направо, вдоль участков, опоясывавших гору. Утреннее солнце светило в глаза и приходилось щуриться, чтобы разглядеть, куда надо идти. Через дюжину метров стали попадаться заброшенные огороды, потом окультуренная территория полностью сменилась густым кустарником. Хотя видимо и тут тоже раньше были участки, так как среди веток можно было разглядеть остовы деревянных заборов. Друзья шли и шли, однако ни одной тропинки, проложенной через заросли, им на пути не попадалось. Казалось, что план с обходным маршрутом начал терпеть полный крах, ведь еще каких-то пять десятков метров и заброшенная дорога примкнет к основному шоссе. Да и компас продолжал упрямо показывать в направлении песчаной возвышенности. Внезапно из зарослей, немного спереди от того места где двигались герои, появился рыбак. Причем не просто выбрался, переступая препятствия или уклоняясь от веток, а вальяжно вышел, будто прогуливался по мостовой. Рыболов двигался навстречу героям и, довольно улыбаясь, что-то насвистывал себе под нос. «Наверное, много рыбы наловил» – подумал Жентиль. «С хорошим уловом!» – мысленно поздравил дяденьку Мишка. Когда тот проходил мимо компании, Киса принюхался и представил огромную рыбину, такую, что отродясь не водилась в местный речках и озерах. Как только рыбак миновал, чтобы поскорее добраться до спасительной тропинки, мальчик и медведь с котом в лапах припустили, что было мочи. В считанные мгновения компания оказалась у мощеной булыжниками прямой дорожки, старательно проложенной кем-то среди кустарника, и расположенной строго перпендикулярно к покрытому трещинами асфальтовому полотну заброшенного шоссе. Импровизированная мостовая шла под уклон и вела к речке, той, которую Жентиль видел с горы на прошлой неделе. Идти по большим выпуклым камням было нелегко, но весело. Приходилось ступать точно с камня на камень. Можно было выбрать идти только по серым или исключительно по коричневым, или же прыгать по белым булыжникам. Мишка, например, вообще скакал последовательно, сначала на белый, потом на серый, а после на коричневый.
Так играючи они добрались до песчаного, с мелкими камушками берега. Сейчас здесь царили лишь рыбаки, их можно было насчитать человек пятнадцать, но пройдет еще пару часов, и когда солнце начнет палить в полную силу, им на смену придут загорающие. Тихий живописная набережная превратится в шумный переполненный пляж: будет играть музыка, звучать многочисленные разговоры и смех. Свежесть, незримо парящая в воздухе, сменится тяжелыми ароматами кремов для загара, запахом сигаретного дыма и еды..
Жентиль и Плюшевый Мишка с котом на плече стояли на границе пляжа там, где трава уступает место песку и гальке. Мелкие волны бежали по темно-синей воде, радостно сверкая на утреннем солнце. Магнитная стрелка показывала на огромную каменную глыбу, валяющуюся по кромке реки и суши, прямо посередине пляжа. Вода, разгоняемая легким ветерком, плюхала по основанию невероятно большого валуна.
– Вероятнее всего он под камнем, – выдвинул гипотезу медведь.
– С большой долей вероятности, – согласился мальчик.
– Пошли копать, тогда?
– Да, пошли.
ПиЭм начал было раскладывать у камня свой археологический инвентарь, но осекся, заявив: «Ах, да. Что это я? У меня же не особо много времени». Он быстрыми движениями сгреб и отправил в карман шкуры то, что успел выложить.
– Кто начнет копать? – спросил Жентиль.
– Могу и я, тут же один песок, – самоуверенно ответил медведь.
Чтобы Киса не мешал, а, еще чего доброго в пылу работы, не свалился в воду, Мишка решил передать его Жентилю на время. Но тот категорически отказывался покидать свое меховое прибежище и всячески противился этому, изворачиваясь, царапаясь и шипя как проколотое колесо. Через десять минут уговоров и ухищрений, не приведших ни к чему, героям стало понятно, что нужно действовать решительно. Сначала Мишка задобрил кота, почесав его шею и погладив по голове. Когда, потерявший бдительность Киса расслабился, медведь резким движение схватил его за шкирку и пересадил на нагретый солнцем камень. Пока лысый питомец понял, в чем дело, тепловое излучение, исходящее от валуна уже начало на него действовать. Спустя мгновение кот уже растянулся на нагретой поверхности камня, принимая солнечные ванны.
Пришло время заняться раскопками. ПмЭм встал напротив камня, широко расставив ноги c железным совочком наизготовку. Он демонстративно зажмурил глаза, как бы морально настраиваясь для предстоящего дела. «Слишком уж он долго собирается, прежде чем начать. Видимо, поэтому и с сюрпризом все затянулось так», – пришло в голову Жентилю. Спустя пару минут, сконцентрировавшись, медведь наконец-то принялся за работу. Со всей силы он вонзил лопатку в мокрый песок. Но когда он попытался ее поднять, та не поддалась. Довольное выражение исчезло с Мишкиного лица. Схватив рукоятку второй лапой и со всей силы поднатужившись, ему, все же, удалось поднять совочек. Мокрый песок неохотно поддался, оторвавшись от общей массы со смачным звуком: «Чмок!» Из-за внезапно прекратившегося сопротивления, медведь потерял равновесие и плюхнулся мягким местом на песок. Жентиль зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться и не обидеть друга. В любом случае, Мишка этого не заметил, ведь в этот момент он, поднимаясь и, отряхивая шерсть, ругался на «дурацкий» песок, проклинал камень, обзывался на совочек, а также ненавидел воду. Надо отметить, что в этот момент он, от чего-то, забыл все медвежьи ругательства и поносил обидчиков на чистом человеческом.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71012197?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.