Главная страница | Триллеры | Даже если вдвоем

Даже если вдвоем
Дмитрий А
В тени футуристического городского пейзажа, где сверкающие небоскребы отбрасывают длинные гнетущие тени на улицы, разворачивается история Оскара – человека, на котором запечатлено зловещее клеймо, которое отмечает его на всю жизнь. Будучи шоуменом, Оскар когда-то очаровывал публику своими смелыми и зачастую противоречивыми поступками. Однако его последняя выходка – кража очень ценного виртуального помощника во время прямой трансляции – приводит к ужасным последствиям. Заклейменный преступником, Оскар становится добычей чистильщиков – безжалостной группировки, наживающейся на страданиях отмеченных.Жизнь Оскара переплетается с Домиником, только что проснувшимся после тридцати лет криогенного сна, чья дезориентация в этом новом веке ощутима. Вместе с Германом, другом, чья преданность вскоре будет проверена, они путешествуют по миру, где технологические чудеса сталкиваются с человеческой уязвимостью.

Дмитрий А
Даже если вдвоем

Глава 1
– Мальборо. – сказал я, что бы это ни значило.
– Вижу, – ответила девушка за стойкой, сверяясь с планшетом. – пожалуйста, подождите.
Она ушла за товаром в подсобное помещение, оставив меня в полупустой торговой секции. Оглянувшись, во всем этом пространстве я увидел всего пару человек, но это лишь следствие раннего времени, с которого я решил начать сегодняшний день.
Опять-таки обратил внимание на планировку. Без понятия, как они это делают, но при таком минимализме все смотрится органично и взгляду буквально не за что зацепиться. Если бы в нашем городе не было так много подобных мест, не знаю, сколько бы я протянул, не помутившись рассудком. Хотя для остальных жителей все стало уже таким привычным, что подобные помещения светлых тонов, как и весь город до полудня, они сравнивают с больничными секциями.
Работница вернулась обратно с небольшой прямоугольной коробкой, и посмотрела на меня в тот момент, когда я подумал, что ей, должно быть, очень приятно работать в таком светлом и просторном месте, что и было написано у меня на лице. Она, позволив ответить моим мыслям тенью улыбки, взглянув в монитор, уточнила:
– Заказ на имя Дачса номер тридцать восемь? – и, после моего кивка добавила. – подтвердите платеж.
Я прикоснулся к серебряной пластине на столе, а после утвердительного сигнала мне протянули коробку, и я стал счастливым обладателем не пойми чего. Продавщица пожелала мне приятного дня и я, не торопясь пошел к выходу мимо стеллажей с интересными бутылями, вазами и ароматическими установками. Даже когда я заказывал здесь товар, представления не имел, на чем же он все-таки специализируется, но сейчас уж точно запутался. А подобных магазинов поблизости сотни, хотя это далеко не центр города.
Выйдя через автоматические двери, подумал, что есть и для меня в этом городе какой-то шарм. Сейчас все поверхности на зданиях были белых и серых тонов и еле заметно подсвечивались, что делало улицы по-особому, можно даже сказать волшебно красивыми. Эти панели подсвечивали так же и деревья, растущие практически рядом с каждым зданием, которые благодаря этому выглядели, будто и сами излучали свет. Может из-за обилия разных пород и назвали этот город Листьев.
На улицах половину прохожих составляли представители служб по уборке улиц, которые уже собирали свои последние спрессованные контейнеры. К полудню они уже закончат и начнется заново бесконечный зацикленный фестиваль беспорядка. Думаю, что наш сектор единственный, который так сильно нуждается в клининговых службах, но, к счастью, они справляются на все сто процентов. Ну, иначе и не могло быть.
Абсурдно, но я чувствую себя комфортно только в то время, когда весь город спит. Я и сам, конечно, люблю поспать, но пропускать золотые моменты, когда можно спокойно пройтись по улицам города в тишине – это непозволительная роскошь. Поэтому одно из условий того, что я сегодня встречусь со своим другом – это дообеденное время.
Странно, что город засыпает уже в три часа ночи и вплоть до полудня. Думаю, здесь все могли перейти и на ночной образ жизни, скорее, даже сама эволюция не против этого и, возможно, сама к этому ведет. Сейчас же половина прохожих состоит из приезжих туристов, которые не хотят упускать возможности увидеть, что находится на улицах под пестрой оболочкой.
Проходя мимо одного из таких заезжих, который стоял рядом с белоснежной сферической инсталляцией, я сбавил шаг. Стало интересно, что привлекло внимание задумчивого туриста. На ходу я достал свой смартфон, дал голосовую команду на распознание дополненной реальности и посмотрел сквозь него на сферу. Оказалось, что там показаны гигантские старинные часы, над которыми висела надпись: «Это то, чего ты хотел в свои двадцать один?». Думаю, еще одна инсталляция в подобном духе, и я уберу разрешение на обработку личных данных.
На проезжей части чаще начал ездить пассажирский транспорт, но сегодня я распланировал все так, чтобы он мне не понадобился, все дела практически в одном квартале, так что я уже и подхожу к зоне отдыха, в которой у нас назначена встреча. Это было двухэтажное здание с террасой на крыше, на которой меня и должен ждать Герман. Мне нравилось, что в этой части города были такие невысокие дома, это было гарантом того, что, зайдя с прохладной улицы внутрь, меня сразу будет ждать уютная обстановка.
Так и оказалось, когда я очутился внутри, меня встретил теплый свет множества ламп и улыбчивый администратор, который с ходу начал диалог:
– Здравствуйте, вас ждут? – улыбка его была в тон всей атмосфере заведения, такая же согревающая и мягкая.
– Да, он уже должен быть наверху. – ответил я и торопливо добавил. – Здравствуйте.
– Проходите, я скоро подойду.
– Принесите сразу чашку капучино, пожалуйста. – попросил я и направился к лестнице.
Шел я мимо барной стойки и множества столиков, которые были почти не заняты, играла спокойная музыка, у одной из стен была небольшая сцена, которая сейчас пустовала, дополняя атмосферу самым необычным оттенком. Я поймал себя на мысли, что, будь у меня больше времени, здесь я провел бы не один час. Но сейчас я берусь за лестничный поручень и поднимаюсь навстречу очередному делу, которое нужно закончить.
Открыв дверь на террасу, меня встретил весенний ветерок, который и донес до меня знакомый голос:
– Хотел, чтобы я замерз тут насмерть, Дачс?
– Если бы кое-кто не принимал все буквально, то мог бы подождать и внутри. – ответил я с усталой улыбкой.
– Это ты про кого? – серьезным, отрешенным тоном спросил Герман.
Сейчас снаружи было свежо и, не смотря на весеннее утро, падал редкий снег, что растворялся медленно на плитке и моментально на подогреваемых столах, стульях и периллах, за которыми открывался обширный вид на город, благодаря небольшому уходу того под склон. Разнообразные коробки жилых зданий, комплексы для развлечения и объекты организаций, инсталляции, памятники, станции связи, косящие под инсталляции и памятники, все это тянулось вниз вплоть до берега, и после, за рекой город простирался, но уже по равнине. Там уже начиналась промышленная территория, но она не цеплялась за взор благодаря своему скромному размеру.
В середине этой картины сейчас высокий юноша с зелеными глазами, в которых всегда прослеживался усталый прищур, который очень вписывался в его узкий, но довольно приятный овал лица. У него были каштановые, ухоженные волосы. Не знаю, натуральный ли цвет волос, но глаза его были такого зеленого цвета, что даже отпечатывались на мгновение на роговице, что ставило под сомнение то, насколько честно он играл в генетическую лотерею.
– Слушай, а что это у тебя в подсумке?
Я говорил о черном шаре, что находился в его прозрачной сумке на поясе. Мне и правда было интересно, он выглядел, как что-то из технологий, которые я раньше не видел.
Он улыбнулся и достал его с гордостью на лице, подкинул, после чего шар начал мигать, как будто это взрывное устройство из фантастической картины.
– Это, друг мой, – сказал он, подкинув еще раз, после чего тот перестал мигать. – автономная видеокамера с фиксацией окружения, которая запускается от контакта с поверхностью, можешь такое представить?
– Записывающий мячик? Кому вообще такое могло в голову прийти?
– Киностудии, разумеется. – сказал Герман, засовывая шар обратно в сумку. – Очередной заказ ограниченной партии, а экземпляр, что я урвал, в будущем станет артефактом, вот тогда и повторишь этот недоумевающий взгляд.
Говорил он всегда спокойно, размеренно, но глаза его, бывало, носились, как светлячок в банке, что я сейчас и ощутил. Должно быть, он закончил ритуал пустой болтовни и его интересует то, для чего мы непосредственно встретились. Я встретил его взгляд своим вопросительным, который, как я и ожидал, он принял за сигнал.
– Дачс, – начал он, становясь заметно собранным и сосредоточенным. – ты прекрасно знаешь, чего я от тебя жду. Перед тем, как мы начнем, хочу тебя еще раз поблагодарить за то, что ты идешь на подобный шаг.
– Самое главное, чтобы никто не узнал, остальное меня не слишком волнует. – сказал я и неловко улыбнулся. – Хотя немного жалею, что проболтался.
– Не стоит, не стоит. – ответил Герман и выставил руки перед собой. – У каждого человека есть свои секреты, а совместные очень сближают. Ощущается именно так, скажу.
После этих слов он улыбнулся. Редко вижу его улыбку, должно быть из-за этого она так хорошо работает. Сейчас его лицо располагало и даже немного успокаивало. А ведь я мог передумать, ведь были подводные камни, и есть один вопрос, который все еще висел в воздухе.
– Зачем тебе этот препарат? – я спросил твердо и сухо, чтобы он убедился, что дело серьезнее, чем ему кажется.
Он сделал глубокий вдох, плечи его опустились. Через мгновение он оперся о периллу и заговорил, положив взгляд на еще не проснувшийся, утренний город.
– Я боюсь совершить ошибку. – после этой фразы его голова повисла. – Смотрю на других людей и завидую им, у всех такие четкие цели, все понимают, чего хотят от жизни, могут к этой цели двигаться и единственное, что им нужно – всего лишь что-нибудь делать, но не в моем случае. Мою цель зовут Лиза – он посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. – и с ней мне нельзя рассчитывать на волю случая. Думаю, при провале что-то во мне умрет. Если она от меня отвернется, разрубит пополам своими скулами мое сердце.
После этих слов он закрыл глаза и отвернулся. У меня перехватило дыхание, сейчас я ощутил тепло к Герману, подобного ничего я еще ни от кого не слышал, и, уверен, он единственный из всего этого гнилого города понимает, что это за тонкие материи чувств. Я тронул его за плечо, спросив:
– Расскажи о ней. – когда он повернулся, я увидел, что глаза у него мокрые. – Хочу знать, какие девушки так умеют.
– Она волшебная. – сказал он на выдохе. – Как если бы ангел тебя поднимал к небесам одним своим видом. Волосы, будто из золота, улыбка, что даже из мертвеца сделает героя. Она одна такая, понимаешь? Если все получится, то и у меня появятся крылья, а пока…
Герман опять отвернулся. Теперь я все твердо для себя решил. Когда я сюда шел, во мне было настроение дружеской сделки, теперь же будучи уверенным, что я делаю потрясающее дело, сомнений быть уже не может. Я достал из кармана аккуратный пакетик, на шуршание которого он сразу повернул голову.
– Только ты писал про две. – сказал я с намеком на вопрос.
– Я хочу, чтобы ты показал, как они действуют. – сказал он, поглядывая то на меня, то на препарат, показывая, что он его как никак, все равно опасается.
– Так почему ты сразу мне не сказал? – я начал было злиться, но потом понял. – Ладно, Герман, как ты себе это представляешь, твою мать?
– А вот это самое интересное. – сказал он и указал рукой на пару человек позади себя.
Двое стояли далеко позади, один что-то рассказывал, активно жестикулируя, второй внимательно слушал, иногда удовлетворительно кивая головой. Слушающий был одет в рубашку и плащ, а черты лица были настолько идеальны, что нельзя было оторвать взгляд, движения непринужденны, в этом человеке чувствовалось столько силы и харизмы, что казалось, что, если он посмотрит в ответ, молния тотчас ударит в место, где я стою.
– Это совершенный? – спросил я, сглотнув слюну. – Что он здесь делает?
Человек, стоящий там, как несложно было догадаться, был из числа совершенных, последнего поколения людей с тщательным генетическим отбором и индивидуальной системой воспитания, по которой у них не должно было оказаться при взрослении ни одного комплекса и, как физического, так и психологического заболевания. Естественно, для нашей системы – это огромный прорыв, который в будущем гарантирует огромный рывок в прогрессе, но как же некомфортно находиться рядом с подобным идеальным человеком.
– Видимо, у тебя идеальный вкус на забегаловки, друг. – сказал Герман.
– И что ты хочешь, чтобы я сделал? – я повернулся к нему, в ожидании разъяснения.
– Возьми его контакт. Это будет хороший опыт. – сказал он и сложил руки в замок.
– Просто взять номер? – удивился я.
– Если у тебя это получится, то у меня с Лизой точно все выйдет. – твердо установил он. – Шансы, я уверен, на одном уровне.
Я прикинул, насколько вероятен успех и чем это все чревато. Хорошо, что система не реагирует на подобные мои выходки, давно уже ходил бы с симпатичной татуировкой на шее, которой клеймят провинившихся. Если соглашусь, времени для того, чтобы придумать, как подружиться с совершенным, будет полно. Пораскинув мозгами и особо не найдя для себя отговорок, все-таки решился.
– Хорошо, – сказал я Герману и достал таблетку. – но теперь ты мне точно должен ужин.
– Элитный?
– Элитнейший. – отрезал я.
– Заметано. – сказал он, на что мы друг другу кивнули, и я пошел к цели.
То, что официант поднимается по лестнице, я заметил сразу, взглянул последний раз на таблетку, размером с бусинку и положил ее на язык поближе к гортани. Проходя мимо обслуживающего персонала, сам взял с подноса кофе, отблагодарив его кивком и запил им препарат. Меня охватил мимолетный озноб от того, что я делаю, это была небольшая порция адреналина, которая придала мне дополнительных сил. Я пошел увереннее. Синхронно с уверенностью на лицо мне упали первые лучи солнца, которое до этого скрывало здание через дорогу, отчего я почувствовал себя в лучах софитов и будто целый мир наблюдал за моей игрой в жизнь.
Когда до безупречного осталось около десяти шагов, я приостановился и закрыл глаза, начиная прислушиваться к ощущениям. Мое тело начало наполняться чем-то приятным, как будто вытесняя всю серость, но с веществом это никак не связано, хотя чувствую подобное каждый раз, что его принимаю. Затем мою голову вскружило, и, будь я с открытыми глазами, уверен, порядочно от этого бы пошатнулся. Последнее, скулы как будто попали в глухую мясорубку, отчего заложило уши, сердце пропустило одно биение, а дыхание резко перехватило, отчего я открыл глаза.
Резкий, глубокий вдох.
Безупречный кинул на меня короткий взгляд.
Глубокий вдох.
Безупречный кинул на меня короткий взгляд. Я делаю шаг.
Глубокий вдох.
Безупречный кинул короткий взгляд. В этот раз начал привыкать, пошел увереннее. Со стола неподалеку ветром сдуло буклет.
Вдох.
Безупречный кинул на меня взгляд, на что я успел синхронно ответить заинтересованным своим, хоть и не знаю зачем, пока что подойти к нему все равно не успеваю. Но хоть порепетирую. Со стола неподалеку сорвало буклет и вот я уже вполне уверенно подхожу к нужным мне людям.
Вдох.
Ладно, на взгляд я пока не реагирую, а вот как я буду начинать диалог, уже пора придумывать. Заметил, что каждый раз буклет отлетает в разную сторону, удивился бы, если бы не имел представления о работе препарата. Как я понимаю, отчасти, конечно, из заметок моего дяди, это вещество стимулирует работу головного мозга и обрабатывает на ходу определенный промежуток времени в сознании, но насколько же изящно. Подходил я нарочито уверенно, чтобы заранее привлечь внимание.
– Можно угостить вас чашечкой кофе? – решил я прощупать первый же пришедший в голову вариант, не тратя времени.
– После вас? Нет, спасибо. – вежливо, но холодно ответил нужный мне парень, посмотрев на чашку в моих руках, по всей видимости, заметивший, как я запивал таблетку.
Вдох.
Оглянулся на Германа. Он смотрел с большим интересом, не отрывая взгляд. В итоге ничего интересного не будет, ведь он увидит только конечный результат, а какой он будет, зависит от моего творческого мышления. Опять я подошел к парням, на ходу придумывая всякий бред.
– Здравствуйте, – быстро начал я. – позвольте предложить вам игру. Если я угадываю ваши имена, перевожу на счет дюжину коинов.
Безупречный посмотрел на меня, как будто я взвалил на него мешок с усталостью, его друг, в свою очередь, даже немного удивился, отчего я решил начать с него.
– Кристоф? – резко спросил я.
– Н-нет, Ян. – ответил он.
– Джон? – спросил я эталона.
– Не угадали. – снова без энтузиазма ответил он.
Я видел, что он не собирается идти мне навстречу. Оставшееся время мы стояли, пристально пожирая друг друга взглядом.
Вдох.
В этот раз понял, что действительно начал не с того. Через смартфон с помощью их биометрии нашел контакт Яна, который оказался художником декораций, а вот безупречный закрыл общий доступ к своей информации. Так как они сразу увидели, что я искал про них информацию, диалог снова не сложился.
Вдох.
Попытался снова спровоцировать совершенного на диалог. Очередной раз ничего не вышло. Барьер. Начинаю злиться, ведь действие препарата скоро закончится. Не так просто подобраться к самодостаточному, идеальному человеку со всеми удовлетворенными потребностями без каких-либо точек соприкосновения. Его знакомый оказался тоже крепкий орешек, что совсем не сыграло мне на руку.
Вдох.
Совсем уже кончились варианты. С пустой головой опять я подошел к злосчастной парочке. Мой целевой человечек окинул меня раздражающим взглядом, в котором не было ни капли участия и интереса, от чего у меня в груди прорычал мотор, что спровоцировал дать совершенному крепкий подзатыльник. В обычной ситуации я никогда бы подобного не сделал, но у меня кончились варианты. К тому же я еще не дошел до реальности. Сразу после этого совершенный резко встрепенулся, прижал к ребрам локти, вставая в стойку и угрожающе спросил:
– Ты уверен, что можешь так делать? – голос прозвучал гулко и настолько объемно, что, казалось, за эту фразу можно ухватиться рукой.
– А что я еще должен делать? – устало, но в возражающей манере развел я руками. – Вы, идеальные, думаете, что вы лучше остальных? Может быть, вот только вы, чуть ли не созданные из пробирки копии, малым отличающиеся друг от друга! Почему, чтобы с подобным человеком поговорить, я должен находить к нему какой-то фантастически немыслимый подход? Может, я хочу жить в мире, где все всем рады, и никто ни к кому не может относиться посредственно?
Он опустил руки и успокоился, понимая, что я не представляю опасности, а просто единица человека, немного вышедшая из равновесия. По глазам я видел, что он понимает, что я ему говорю, но не понимает, что мне конкретно от него нужно.
– Почему я должен с тобой разговаривать? – спросил он, дождавшись, пока я сделаю паузу.
– Потому что все должны быть открыты всем. – криво ответил я. На самом деле и сам не знаю, почему. – Может только ты можешь мне помочь. Кстати, да! Если ты не поможешь мне, у моего друга случится настоящая трагедия. Как в старых фильмах, где парень догоняет девушку в аэропорту. Только представь, что из-за тебя он может ее не догнать! Да и девушки там не будет. Если честно, не будет и аэропорта, если ты мне не поможешь. Всего-то нужно дать свой контакт.
Не уверен, конечно, что успех Германа зависит от него, но раз мой язык так разогнался, не нужно упускать шанс. Хотя бы пошел диалог, что уже хорошо, ведь я чувствую, что прощупывать почву мне осталось недолго. А в данный момент успех опять начинает просачиваться сквозь мои пальцы.
– Глупости, подобной этой, я еще не слышал. – сказал совершенный. – Если вам нужна помощь, обратитесь к структурам поддержки, я вам ничем не обязан. Если вы меня не знаете в достаточной степени – значит к моей жизни отношения не имеете. Для утоления жажды благородства я вношу вклад в общество, так что надавить на мою жалость тебе не получится. Будь добр, найди себе развлечение на специализированной на этом платформе и не доставай обычных людей.
– Мне нужен именно ты! – настойчиво отрезал я.
– У нас с вами нет ничего общего. – сказал он тоном, показывающим, что он ставит точку в диалоге. – Прошу меня простить, сейчас мне не до игр.
Он повернулся к своему спутнику, который все это время смотрел на меня косо и с раздражением. Начали было разговаривать про помещение с затхлым воздухом в объединении по созданию реквизита, но перестали из-за того, что я стоял рядом, как вкопанный. Теперь на меня смотрели две пары раздраженных глаз.
Вдох.
По мозгам будто прошлись мелкой щеткой для полировки древесины, отчего я невольно поморщился. Благодаря тому, что препаратом я пользовался уже неоднократно, знаю, что больше циклов не будет. В голове что-то щелкнуло, и я знал, что мне нужно делать. Оглянулся, Герман смотрит не отрываясь, кивнул ему. Отхлебнул кофе, уже не торопясь подходя к моей цели, теперь, из-за неотвратимости происходящего не было даже мандража. Это новый уровень осознания происходящего, на этом уровне я могу переплюнуть даже совершенных.
– Привет, Ян. – с улыбкой подошел я к спутнику. – Как новый проект?
– Привет. – растерянно ответил он, нахмурив брови, по всей видимости, пытаясь вспомнить мое лицо. – Неплохо, а ты…
– Да, у меня тоже идет все, как идет, знаешь, дел невпроворот. – я не давал ему времени сориентироваться. – Но, конечно, тогда с твоими декорациями мне пришлось попотеть, в свое время, тоже немало. Одна только система забора воздуха чего стоила, ужас. Вот никто в этих схемах, составленных искусственным интеллектом, кроме меня, не разбирается, надо же было засунуть в отсек для предохранителя разъем типа «Уай». В итоге весь блок можно было бы увезти на утилизацию, если бы я вовремя не заметил.
На последней фразе я засмеялся, будто сказал что-то действительно смешное, отчего Ян рефлекторно тоже заулыбался, а идеальный парень начал оживать и вслушиваться.
– А напомни, при каких обстоятельствах мы тогда познакомились? – спросил спутник.
– Ну ты иногда скажешь, – сказал я, рассмеявшись снова. Нужно было быстрее подводить к итогу, пока меня не поймали на лжи. – хоть стой, хоть падай. Ну так что там с, хм, складами с реквизитом?
– Цех по производству. – влез в диалог совершенный. – Меня зовут Маттео, скорее всего Ян говорил про нашу проблему с вентиляцией.
– Дачс, очень приятно. – сказал я и пожал его руку. – Я занимаюсь автоматическими системами, а именно их обслуживанием, так что и с вашей вентиляцией могу что-нибудь придумать.
– Да, будьте добры, наше объединение не останется в долгу. Видите ли, мы занимаемся, в том числе покраской материала, так что подобных проблем желательно избежать для, в первую очередь, сохранения здоровья сотрудников. Если же существует какая-либо неполадка или брак, следует как можно быстрее их ликвидировать.
– Ну брака точно быть не может, машины при изготовлении систем не допускают ошибок. – я почесал подбородок для солидности. – А вот при установке могли напортачить, или же туда залез какой-нибудь человек, банально не знающий, что это и зачем, просто, из любопытства. Я как раз занимаюсь обслуживанием систем, так что будьте уверены, все сделаю в лучшем виде.
– Вот и минус одна проблема. – улыбнулся Ян.
– Да, именно. – улыбнулся я в ответ и повернулся к Маттео. – Будьте добры ваш контакт, свяжусь при первом удобном случае.
Он удовлетворительно кивнул и нажал на смарт-часы, где в меню выбрал нужный пункт. Тут же на маленьком дисплее появился графический код из квадратов различного размера, который я считал своим смартфоном и, нажав на зеленый значок на экране, принял контакт.
– Буду рад сотрудничать. – хотя он и успел мне уже надоесть. – А теперь прошу прощения, мне пора идти.
Отхлебывая горячий кофе, который при обычных обстоятельствах уже давно остыл бы, направился обратно к Герману. Тот все видел и уже стоял с лицом, которое очень походило на лицо льва перед трапезой, не хватало только слюнок, свисающих со рта.
– Видал? – спросил я самодовольно. – Это я даже не старался.
Соврал конечно, моральных сил это у меня отняло прилично, да и обычно после подобного я отлеживался пол дня, но сейчас чувствую себя достаточно неплохо. Даже нашел себе работу в интересном месте, все сложилось очень даже гладко.
– Ты взял контакт, Дачс?
С ухмылкой я открыл нужную страницу в смартфоне и повернул экраном к Герману. Вдруг что-то резко оттолкнуло меня назад, параллельно с дикой режущей болью. От неожиданности я уронил смартфон и чашку на пол, отчего последняя разбилась вдребезги. Этот всплеск прошел быстро, но это было так внезапно, что мне пришлось опереться, чтобы перевести дух. Герман видел, что мне становится лучше и молчал, выжидая. В это время пришел официант и убрал крупные осколки, оставив небольшого робота-пылесоса разбираться с остальным. Произошедшее, видимо, было небольшим фантомным цикличным скачком, который спровоцировал, быть может, кофеин. Или же мой рассудок уже не справляется с подобными нагрузками. Начались побочные действия, которых не было с самого начала. Болела голова, как будто мозги на медленном огне жарили в масле, а по коже носились мурашки с иглами на лапках.
Герман опасливо оглянулся, после чего немного наклонился, спросив:
– Так каждый раз после него?
– Нет, такого еще не было. – ответил я, искоса взглянув на него. – Скорее всего это из-за кофе…
«…или же из-за огромного накопительного эффекта от подобных веществ.» – продолжил я уже про себя. Ему не стоит знать, что балуюсь ими уже продолжительное время. Да и побочные действия никому неизвестны, упоминаний о похожих препаратах я нигде не нашел, да и в заметках дяди ничего конкретного. Как я понял, результаты исследований он вел отдельно и теперь только он знает, что плохого может вызвать этот препарат. Вот только его самого уже давно нет. Я не буду браться ни за раскрытие побочных действий всех этих таблеток, ни за исследование потенциала, ведь они уже изрядно потрепали мою психику и состояние, хотелось бы быстрее с них спрыгнуть. Я обещал себе их больше не использовать, но Герман меня опять затянул. Я стоял, смотрел в его глубокие зеленые глаза и думал о том, что не затянул бы он меня вместе с этим в какие-нибудь проблемы.
– Ага, кофе не пить, понял. – сказал он нетерпеливо.
Я вытащил зиплок с таблеткой и протянул ему. Не мешкаясь, он положил его в карман. С этим у меня пропало чувство ответственности.
– С меня – препарат, с тебя – молчание. – сказал я контрольную фразу.
– Так и есть, мой друг. – сказал он уже без спокойно. – Как поживает Лидия?
Он всегда во время разговора спрашивал о родственниках или близких. Банальная вежливость, но казалось, будто он вгрызается в мою личную жизнь. Если бы я не знал Германа, это меня даже насторожило бы.
– Как и раньше, знаешь. – эта тема не доставляла мне удовольствия. – Сегодня хотел заскочить к ней, проведать после работы. Кстати, о работе, – спохватился я и посмотрел на часы. – Через полчаса нужно быть на месте.
Я слукавил, сегодняшнее задание не было ограничено временными рамками, но оставаться у меня не было желания, Герман начал затрагивать тему, которая вызывала у меня дискомфорт. Не люблю, когда ковыряются в моей жизни, даже если хотят помочь. Распрощавшись с ним, мы пошли в разные стороны. На ходу я проговорил:
– Открыть заметки. Встретиться с Германом – выполнено.
В часах прозвучал утвердительный сигнал. Сложно себя настраивать, когда цели не упорядочены. Сейчас особенно это чувствую, появляется какой-то мед в голове такой тягучести, что пришлось даже для поиска задания достать смартфон, хотя путь до этого помнил отчетливо. В этот раз заказ я заранее выбрал неподалеку, если это, конечно, можно назвать заказами. Задания по обслуживанию появляются в системе благодаря сбоям, которые искусственный интеллект мог бы прекрасно и сам устранить, но использует людей то ли ради приличия, то ли потому, что это более практично.
Вместе с солнечным светом на улицах появились люди на самокатах. Некоторые здания начали проецировать на поверхностях цветные образы природы. Для меня это все значило, что скоро начнется ежедневная головная боль. Я поторопился к назначенному адресу, пока все не стало слишком. Поднимали настроение лишь лучи, которые отражались на влажных поверхностях. Свежесть наполняла все вокруг, я впервые за долгое время вдохнул полной грудью, но тут же устало выдохнул. Туман в голове не давал мне насладиться происходящим и дальше я пошел опять обычный, как грустно бы это не звучало.
Здание было с огромными панорамными окнами, на которых переливался белоснежный узор. Должно быть, после обеда он тоже окрасится во все цвета радуги, если так, то представляю, какая из этого выйдет психоделика. Войдя внутрь, оказалось, что потолки в здании на высоте пяти метров, похоже, здесь проходят какие-то занятия, но сейчас лишь группа человек в спортивной одежде стояли у окна и что-то обсуждали. Завидев меня, одна из них подошла и учтиво спросила:
– Здравствуйте, могу вам чем-нибудь помочь?
– Здравствуйте. – ответил я. – Да, пришел сигнал о неисправности в системе, можете показать?
– Да, – улыбнулась она. – будьте добры, пройдемте за мной.
В помещении ненавязчиво пахло смесью дезодоранта и мела, те запахи, которые вместе придают интересный оттенок атмосфере. Девушка провела меня вдоль хореографических станков и матов в небольшую комнату, наполненную тканями разных цветов, обручами и гантелями, также какими-то резиновыми полушариями размером с морскую черепаху. Затем она подошла к двери уборной и приглашающим кивком впустила внутрь. Туалет был светлый, просторный, но одна деталь портила всю картину. Это огромная куча бумажных полотенец под автоматическим диспенсером.
– Вот. – показала она на белоснежную гору на полу. – Смотрите.
Девушка взяла из шкафчика картридж с новыми полотенцами и вставила в явно нерабочий короб для их раздачи. Не сводя с меня взгляда, показывающего, что я сейчас должен сойти с ума от увиденного, она провела рукой под диспенсером и снизу с механическим стрёкотом начали вылетать полотенца, словно автоматная очередь.
– И так каждый раз! – сказала она с жалобными нотками. – Починка займет много времени?
– Не должна. – ответил я, в это время думая, что разбрасывать последнюю кассету бумаги не стоило, ведь анализ неполадок проходит еще на уровне машинного механизма.
Сняв с пояса складную оправу, развернул ее из сложенного состояния и нацепил на глаза. Достал смартфон и, включив голосовой режим вставил в оправу. Виртуальный помощник у меня безмолвный, но по звуковым сигналам я хорошо ощущал отклик.
– Рабочая среда. Заказ один-четыре-ноль-четыре. Диагностика.
В этот момент подключилась дополненная реальность, которая помогала мне сориентироваться в починке. На самом деле для подобной работы нужно знать хотя-бы элементарные основы строения механизированных систем, остальное же делает искусственный интеллект, я же являюсь чем-то вроде небольшой шестеренки, которая помогает крутиться огромной машине нашего любимого общества. Хотя мне это больше напоминает птиц, которые чистят крокодилью пасть, только здесь эта пасть птицей же и засоряется. Ни разу за все время я не наблюдал поломку, которая не была бы связана с безалаберностью человека.
В дополненной реальности появились указатели, которые показали мне, как отщелкнуть нижние крепления короба, что я без затруднения сделал. После чего я, приподняв его снизу, смог увидеть заднюю панель. Контакты были расположены по непонятному мне алгоритму и сейчас меня не интересовали. Перед глазами появилась красная мигающая надпись: «Уберите посторонние объекты». Без труда я определил, что объектом является жевательная резинка, приклеенная к датчику.
Удивительно, но даже в наш век высокого уровня воспитания и морали все равно случаются такие неприятные вещи. Понятное дело, что к устройству прикрепили снизу жвачку, из-за которой датчик не мог корректно работать. Даже понятно, что это произошло от того, что в помещении нет урны для пищевых отходов и человек, совершивший это, не хотел получить штраф за некорректное использование системы переработки отходов. Только вот благодаря тому, что ему было лень дойти до ближайшего контейнера определенного типа, он получит больший штраф за создание неполадок, что, не ударит по его благополучию, но и чем-то радостным тоже не является.
Я взял салфетку с пола и с помощью ее легким движением руки убрал посторонний предмет. Показав его девушке, я сказал:
– Вы знаете, что делать.
– Ну уж придется. – со вздохом ответила она.
Да, теперь ей придется по записям определить, кто здесь нахулиганил и создать отчет о поломке. Штраф будет небольшой, но процедура обязательна, ведь люди – дети и им бывает необходимо воспитание, обратно пропорциональное его отсутствию. Мне же, в свою очередь, за проделанную работу упадет должное количество коинов.
Машину я решил подождать на улице, тем более, что внутри совсем не где было присесть, наблюдать за танцами мне не приносило должного удовольствия. Как раз солнце поднялось уже достаточно высоко и своим теплом питало энергией все вокруг, в том числе солнечные батареи, встроенные в большинство поверхностей, не говоря уже про настроение людей.
Самое страшное, что город начал с этого момента оживать. Поверхности знаний и информационных стендов начали наливаться цветом, что, несомненно, радовало туристов и местных творческих личностей, но меня повергало зачастую во внутреннюю панику и желание взорваться на месте.
Я пожалел о том, что не остался внутри, когда мимо меня слишком часто начали проходить люди. Большинство из них были интересно одеты или же в образах своих любимых героев, один даже подбежал ко мне со своим смартфоном для того, чтобы сделать со мной какое-то взаимодействие вроде псевдо-розыгрыша или недо-интервью, на что я сделал максимально недовольное лицо и отмахнулся. Мое внимание привлек только один персонаж, которого я увидел среди всего этого цветастого месива. Это был парень, переодетый в пирата с механическими протезами, выполненными под дерево и голограммой попугая на плече, хотя мне и не особо нравятся голограммы. По-моему, это пустая трата ресурса. Подобная вакханалия будет теперь тянуться вплоть до самой ночи, поэтому в это время я предпочитаю оставаться где-нибудь в помещении, чтобы избежать эпицентр хаоса на планете.
Вскоре за мной приехала машина, что вызвало у меня улыбку. Дверь открылась вверх, и я увидел, что в этот раз водителя за рулем нет, что значило лишь то, что за свое путешествие я заплачу чуть меньше. С одной стороны, неприятно, что человек отправил бездушную машину вместо себя для выполнения заказа по транспортировке, но с другой стороны это значит, что он ее выкупил, накопив средства и я бы думал о несправедливости, если бы у меня не была несложная работа. Ну, что ж, дальше, значит, я еду на автопилоте.
В салоне, как мне показалось, были чересчур мягкие сиденья, но через некоторое время я устроился в них, как влитой, словно всю жизнь находился в этом состоянии. На спинке переднего сиденья был экран, на котором можно было выбрать из множества развлечений, но в этот раз, пройдя авторизацию через биометрию, я зашел в меню управления системой, где опять-таки потратил свои накопившиеся голоса на развитие шумопоглощающих станций в моем районе. Надеюсь, что мой голос не пропадет среди прочих, ведь в этом городе так мало похожих на меня людей.

Глава 2
Выходить из машины не хотелось, может из-за удобства, а может из-за того, что меня пугало то, что мне нужно сделать дальше.
Когда я вышел, передо мной открылся район переселенцев. Он мало чем отличался от остального города, разве что небольшими архитектурными тонкостями и инфраструктурой, которая была рассчитана, чтобы людей, приехавших из других секторов не ввести в замешательство ввиду того, что местные порядки слишком отличаются от их. Большая часть представляла собой здания для туристов, некоторые из них выглядели, как пчелиные соты с небольшими ячейками для людей, которые просто хотят где-нибудь переночевать одну ночь. Здания же, наподобие того, к которому я иду, были выполнены в стиле, напоминающем что-то среднее между спецификой родного сектора и того, что был присущ городу Листьев. Я подходил к коттеджу, фасад которого был выполнен в светло-серые тона с коричневыми элементами вроде карнизов и дверных косяков. Вокруг дома были рассажены с полдюжины сосен, как обязательный атрибут данного города.
На тротуаре я заметил проходившего мимо мужчину с интересной внешностью. Я назвал бы её вызывающей, если бы не знал местный колорит. Так это считалось нормой и удивительно это было только для меня. Плечи его были слишком выпячены назад, взгляд птичий, а движения были настолько плавными, как будто он находился в тягучем эфире. Одежда подогнана была идеально, даже мятая рубашка не выбивалась из общей эстетики, а растительность на лице, в виде аккуратной эспаньолки дополняло впечатление, как вишенка на торте. Я частенько вижу подобных людей и зачастую они так выглядят, те, кто абсолютно поддался чувствам и теперь, как яркие вспышки среди людей, существуют, навсегда обреченные быть непонятыми. Никак не могу выкинуть из головы слова одного из моих друзей о том, что подобные творческие личности могут, только взглянув на человека, понять и его, и его душевную боль.
Заметив, что я смотрю на него бесцеремонно уже минут пять, он начал точно также рассматривать меня и, после небольшой прогулки его глаз по моему лицу они округлились и наполнились заинтересованностью, а уголок его рта поднялся в непонятной усмешке. Такое повторялось уже не в первый раз со мной, когда я видел подобных людей, так что в этот раз я просто пошел дальше, не забивая голову лишними рассуждениями. Мне, конечно, было интересно, что они во мне видят, но эту мысль я запираю в себе на самый тяжелый замок.
Металлическая ограда отворилась с помощью индивидуального чипа, после чего я прошёл к входной двери. В небольшом дворике был аккуратный, ровный газон, кроме участков, в которые не добирался робот-садовник.
Когда я подошёл к двери, в моем теле начало нарастать напряжение, а голова словно покрылась колкой пеленой. Стоило мне потянуться к ручке, все мое тело сделало щелчок в пространстве, словно хлыст и дверь резко рванула мне навстречу. Меня огрело обжигающей болью по всей поверхности моего лица и грудной клетки. Это было настолько неожиданно, что пришлось судорожно схватиться за ручку, чтобы не упасть. Индикатор на ручке загорелся, что значит, что запрос для разрешения на вход отправлен и Лидия должна вскоре отреагировать, если, конечно, в состоянии.
Пока я тер ушибленные поверхности, индикатор стал зеленым, и я зашел в прихожую. Дальше пока я идти был не готов. Мне нужно немного подождать, пока голова перестанет гудеть, то ли от очередного припадка, то ли от последующего удара. Подобные случаи у меня случались крайне редко, я уже начал впадать в настоящую панику, но состояние обволакивающей сковывающей тяжести начало отпускать меня из своих цепких лап. Зарекаться не доводить себя до такого состояния снова я не стал, отчего внутри появилось неприятное чувство, на грани злости и отчуждения, с которым сталкиваюсь постоянно, но которое я с большой охотой прячу поглубже.
Придя в относительную норму, я направился в гостиную. Исполнение внутреннего интерьера в доме было серым и минималистичным, это показалось бы мрачным обычному человеку, но лично меня это всегда успокаивало, поэтому я здесь всегда нахожусь с большой радостью. Конечно, не только это, ведь здесь живет единственный оставшийся родственник в этом городе. Серые стены разбавляли сверкающие от малейшего движения встроенные датчики, один из которых только что считал мою биометрию и автоматически открыл передо мной дверь в гостиную.
Там, в кресле, напротив стены, проецирующей фильм, сидела женщина, вдвое старше меня. Фильм был о девушке, которой вживили геном паука и, посчитав, что эксперимент не удался, отправили жить обратно к своей семье, в то время как её сознание начало перерастать в паучье. Скорее она смотрит его, чтобы скоротать одиночество, или же просто как поочередно меняющиеся картинки.
– Лидия. – аккуратно сказал я, на что она медленно обернулась, будто пробуждаясь от сна. – Я пришёл.
– Мой мальчик. – тепло улыбнулась она, поспешно вставая. – Я так долго тебя ждала.
Она подошла ко мне поближе и крепко обняла, что было на нее не похоже. Потом она взяла меня за плечи и взглянула, с мокрыми глазами приговаривая:
– Я тебе не говорила, но ты не так прост, как ты о себе думаешь. – говорила она с таким серьезным видом, что я начал проникаться её речью. – Среди всех людей ты единственный, кому уготована такая судьба. Ты избранный.
За все годы, что я знал свою тетю, я еще ни разу не видел её такой счастливой, из-за чего не хотелось это прерывать. Шесть лет назад её муж куда-то пропал, её состояние только ухудшалось и в итоге теперь мы имеем вот это.
– Так, а почему я избранный, Лидия? – решил поддержать я спектакль.
– Понятное дело, что благодаря твоему отцу. – тут её голос начал дрожать, а на глазах налились большие жемчужины слез.
Стало ясно, что она путает сейчас меня со своим сыном, который живёт в другом секторе, да и тоска о муже никуда не делась. Я ощутил небольшой укол стыда, который помог мне решиться закончить это нежелательное представление. Лидия в этот момент смотрела мимо меня отсутствующим взглядом. Я достал из сумки на поясе пачку, которую она попросила у меня и подставил на линию её взгляда. Она сначала посмотрела непонимающе, потом протянула руку и взяла её, рассматривая, после чего взглянула на меня. В глазах на мгновение я увидел глубокую боль, она переросла в то выражение, по которому я понял, что сейчас я разговариваю именно с ней.
– Привет, Дачс. – сказала Лидия уже далеко не тем голосом, что прежде. – Я скучала по этим малюткам.
От меня она отошла и медленными, прерывистыми движениями пошла к тумбочке рядом с креслом, из которого достала миниатюрную зажигалку. Откинувшись в кресле, она распаковала коробочку с надписью "Мальборо" и достала оттуда какую-то продолговатую палочку. Подобное я видел в старых фильмах, но так и не удосужился узнать, как она называется. Как я понял, моя тетя ценитель подобных старинных вещей, особенно если они не делают ничего хорошего.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил я.
Через столько лет я был уверен, что она мне не скажет ничего, что могло бы быть ключом к её состоянию. Давно перестав пытаться выяснить проблему, я мог только догадываться, что происходит в голове у этого, одновременно родного, но и столь же отчужденного от меня человека.
– Главное себя побереги. – сказала она в никуда. – Сможешь?
– Угу-м. – ответил я.
Пройдя на кухню, мимо бесшумного робота-пылесоса, для которого в дверях открывалась отдельная выемка, я заметил миску с кормом для кошки, ради которой я сегодня сюда и пришёл.
Я достал свой смартфон и голосовой командой набрал нужный мне контакт. Пока шли гудки, чувствовал робость.
Появилось изображение по ту сторону.
Девушка на экране была похожа на тех, что изображены на билбордах, которые внешностью разжигают интерес. Её не проявлявший интерес взгляд, русые волосы и аккуратные черты лица говорили о том, что она должна быть на первых полосах, но при этом считает это данностью, а не чем-то сверхъестественным, что меня и подкупает.
– Рад тебя видеть, Юлиана.
В ответ она мило прищурила глазки и улыбнулась. Я почувствовал тепло, как будто специально для меня включили небольшое солнце. Спустя мгновение это солнце выключили, и я понял, что мне нужно восполнять этот дефицит. Смотря на Юлиану, иногда кажется, что ей совсем не нужно человеческое тепло, что она питается чем-то другим, что хорошо, ведь себя назвать источником могу с большим трудом. Не из-за этого она со мной. Иногда даже не знаю, из-за чего.
– Привет. И я. Вижу, что ты у Лидии. – сказала она наконец. – Не думала, что ты и правда на это согласишься.
– До сих пор не уверен, что это правильно со стороны морали и здравого смысла, – сказал я с усмешкой. – но ради своей девочки пусть так.
Последняя часть моей фразы вызвала у неё выражение лица, будто я сказал какую-то бессмыслицу и ей очень интересно разобраться теперь, что я имел ввиду.
– Что у тебя за цвет глаз сегодня?
Когда речь пошла непосредственно о ней, взгляд её стал прозрачным, а выражение лица мечтательным.
– У меня сейчас цвет-хамелеон, он даёт затенение при солнце, а радужной оболочке даёт перелив. Я хотела сначала взять себе с черным цветом под ноль, но братик мне сказал, что с ними мой взгляд будет "совсем" глупый. Знаешь, если он день кому-нибудь не нагрубит, у него голова лопнет от перенапряжения, но называет это "чувство юмора".
– Очки теперь тебе не нравятся?
Я развернул подставку из чехла смартфона и поставил его на барную стойку, усевшись перед ним поудобнее.
– Мне и линзы не нравятся. – устало сказала она. – Но коррекция для меня очень далеко.
– Её делают бесплатно для представителей большинства профессий. – ответил я задумчиво. – Тебе нужно просто выбрать путь.
– Не могу я выбрать.
Система образования уже давно обозначила Юлиане профессию няни, нужно начать обучение и сможет стать специалистом. Но от этого она категорически отказалась, утверждая, что не любит, когда нет выбора, в поиске своего "истинного" призвания. В наше время это проблема, когда, представив, что система может на тебе, особенном мальчике, совершить ошибку, большинство людей начинают бесполезные поиски "настоящего" себя. В итоге, через время, уже с чистой уверенностью все всё равно возвращаются к тому, что для него было предопределено. Я знаю, что она будет в будущем няней. Так же, как я стал инженером по обслуживанию, хотя у меня и был выбор, в отличие от некоторых. Она будет и дальше увлекаться новым, сгорать, как мотылек и так, пока не утратит желание повторять цикл. Всего-то этап жизни. Главное, чтобы она не зацепилась за крючок самообмана, который будет вытягивать из неё жизненные силы.
– Как выберешь, скажи, мне интересно, что это будет. – сказал я, заговорчески ухмыляясь.
– Обязательно. – ответила Юлиана. – Ты уже выполнил просьбу?
– Я в процессе.
– Перезвони мне, как все сделаешь.
– Хорошо. – сказал я и экран перестал показывать изображение.
Я походил по кухне, открыл холодильник, взял банан, закрыл холодильник, походил ещё, опять открыл холодильник, положил банан. Так, что Я должен был сделать? Не помню, ей богу, нужно придумать в голове какую-то структуру или сделать напоминания на смартфоне. Из холодильника прозвучал холодный мужской голос: "Закройте дверь. ".
Закрыв дверь, Я опять достал смартфон и сказал:
– Голосовой помощник.
– Чем могу помочь? – прозвучало в ответ женским приятным голосом.
– Визуализация. – сказал Я, после чего на экране появилось изображение девушки. – Режим беседы.
– Как ты, Дачс? – сразу же отзывчиво спросила нейросеть.
– Мне нужно совершить плохое дело, Я не знаю, как быть.
– О каком плохом деле идет речь? – спросила голосовой помощник. – Напоминаю, человек несет ответственность за каждое зло.
– Убери логическое мышление. Просто поддержи.
– Что бы ты не сделал, думаю на это есть причины. – сказала она с доброй улыбкой. – Главное в любом деле – то, куда оно тебя ведет.
– Похвали меня.
– И ты большой молодец, хотела бы я быть похожей на тебя.
Я выключил образ голосового помощника и начал вспоминать, что Я должен сейчас делать. В голове как будто барьер, который не дает ход мыслям. Я определенно сейчас стою посреди кухни моей тети с овсяной лепешкой вместо мозгов. Выбора у меня не остаётся, нужно что-то с этим делать. Единственное доступное мне решение кроется в комнате, которая у Лидии пустует уже шесть лет.
Я подошёл к шкафу, выполненному из светлого дерева. Этот цвет был бы темнее, если бы не покрывающий поверхности слой пыли. Единственное место, которое не было ей покрыто, это нижний ящик комода. Трясущимися пальцами я нажал на него, он щелкнул и приоткрылся. Внутри лежала, аккуратно сложенная, мужская одежда, которую никто кроме меня не трогает. Лидия надеется, что она ещё пригодится, но точно не мне.
Убрав одежду из ящика, я протянул поглубже руку и вытащил деревянную шкатулку с незамысловатым узором. Открыв его, я увидел, что тот заполнен до краев разными рубашками и контейнерами таблеток, половины свойств которых я еще даже не знаю. Мне хватает того, что я знаю, что делают красные капсулы, разбитые в рубашки по четыре штуки. Их попробовать мне довелось уже давно и от них я получил немыслимое удовольствие. Помню, как в первый раз даже испугался, когда испытал на себе действие. Даже не так испугался, как от чёрных таблеток, которые лежат рядом и при употреблении парализовали меня чуть ли не до остановки сердца. Нет, красные дают эффект, когда ни в чем не сомневаешься.
Взяв их, я на время оставил рубашку у себя на ладони, рассматривая их, вспоминая, чем это грозит. Они дают все, что ты захочешь, но, к сожалению, в кредит, как и все препараты, направленные на мозговую или физическую активность. Мне потом будет зеркально плохо и в голове вместо мозгов будет вареная макаронина, но это потом.
Это принесет мне вред, но каждый раз соглашаюсь сделать нечто подобное. В этом моя мотивация. Какой бы я ни был, я никогда не даю себе опуститься на самое дно. Каждый раз, когда мне плохо, я сам себя вытаскиваю со дна, из западни, капкана. И в этот раз я чувствую, что мне нужна помощь. Может я и ошибаюсь, но мне нужно это погружение на дно, где страх о том, что я не остановлюсь, заставит дельфином выпрыгнуть меня наружу. У меня трясутся руки, мне этого не хватает. Не уверен, действительно так, или во мне говорит зависимость от вещества, но таблетка уже лишается оболочки. Я сделал свой выбор.
Я положил таблетку поглубже к гортани, чтобы было легче глотать и пошел на кухню, достал из холодильника бутылку с водой, запил таблетку. Руки затряслись ещё сильнее, но это не начало действия, а, скорее, нервы. Начала, как снежный ком, нарастать мысль о том, что зря Я это снова сделал, зря ускорил своё расшатанное сознание, понимая, что организм заберет то, что потрачено. От этих мыслей пришлось абстрагироваться, пока не пришло полное осознание происходящего.
Действие таблетки началось. Вообще теперь придется делать так, чтобы ближайшие двое суток не было никаких действий, которые были бы связаны с мозговой активностью. С этого момента начал себя чувствовать так, как будто я обычный человек, у совершенного я бы сейчас мог взять контакт и без зацикленного сознания. Обидно, что все это время у меня пелена, хотелось бы в этом состоянии находиться всегда, но почему-то без препаратов не получается. Такое чувство, что все это делают, не напрягаясь, но скорее всего у каждого свой способ приходить в состояние равновесия и нормы, иначе все будет свидетельствовать о том, что я просто на просто сломан, некорректен, но нет. Я не верю в это.
Препарат дал мне полную ясность, которую я могу использовать, как хочу. Сейчас подумал о том, для чего я на деле его использовал, немного расстроился от того, насколько это глупо, но с этим уже ничего не сделать, отогнал мысль прочь.
Заглянув в гостиную, увидел Лидию, все еще сидящую за просмотром фильма. Подошел к ней, громко прочистив горло, чтобы она повернула на меня голову. Когда она это сделала, сказал:
– Мы так редко проводим время вместе.
– Да, но вижу я тебя слишком часто. – ответила она шутливо. Взгляд был, хоть и уставший, но было видно, что в нём еще есть любовь, которая спит.
– Ну, я даже бы мог поставить в углу голограмму со своим изображением.
– И зачем она мне? – взгляд от экрана она не отводила.
– С ней можно пообщаться, по крайней мере.
– Ну да, нейросеть в плане общения, конечно, поинтереснее. – улыбнулась она.
На подобную фразу я мог бы обидеться, но сейчас я под таблетками, которые мгновенно всему дают объяснения и не позволяют делать некорректные поступки. Да и нейросеть действительно в плане общения интереснее. Если смоделировать мою мимику, голос, подставить модель поведения и настроить голограмму на составление максимально интересных диалогов, можно вообще забыть про меня настоящего. Хорошо, что машины обслуживают нас, а не мы машины.
– А сможет нейросеть тебе пропылесосить кухню так, как сделает это любимый племянник?
– Робот-пылесос с чем-то не справляется?
– Да, Зара как-то засунула в щель между гарнитуром корм, не может вытащить, я тоже не могу руками, про робота я вообще молчу. – сказал я.
– Потом вытащу, мелочи. – сказала, Лидия, кинув свой уставший взгляд.
– Да давай я вытащу, сделаю приятно близкому человеку. Только скажи, где переходник к пылесосу.
Интересно, но под таблетками даже общение мне дается намного легче. Спадает блок с множества вещей, что я не могу в обычном состоянии. Я бы даже злоупотреблял этим препаратом, если бы его не было ограниченное количество и если бы не приходилось при частом употреблении увеличивать дозу.
– Переходник в ванной, под раковиной.
– Я найду. – ответил я. – Кстати, у Зары разве есть на что-то аллергия?
– Аллергия? – спросила Лидия – На что же?
– Без понятия, сейчас весна, может быть на что угодно, от цветов до распускающихся почек деревьев. – если так, ей не повезло жить в нашем городе.
– Ужас какой. – сказала тетя безучастно.
– Ты только не переживай. – я выставил руки перед собой. – Я ее осмотрю и, если потребуется, дам лекарство.
И снова наступила тишина. Она все еще смотрела этот фантастический триллер, где действие уже подходит к концу. У главной героини уже выгнулись суставы, подобно паучьим лапам, она издает странные звуки и в очередной сцене пугает мужа, который не понимает, что происходит.
– Тебе и правда интересно? – спросил я Лидию.
– Почему нет? Здесь раскрыта проблема бытовой агрессии в этой, как её… – её речь замедлилась, а сама она, словно начала выпускать, как спущенное колесо, энергию.
– Семье? – подсказал я.
– Да, в ней. – сказала Лидия.
После последней фразы её внешний вид стал говорить уже без намеков, что человека нужно оставить в покое. Про фильм она права, я и не задумывался о том, что они могут быть направлены на такую широкую аудиторию. Я здесь видел просто идею о замещении разума человека паучьим, но моя тетя копнула глубже. Хотя есть вариант, что и Лидия что-то просто у себя в голове надумала.
С этими мыслями я ушёл на кухню, открыл дверцу под раковиной и без труда нашел длинный шланг с широкой насадкой на конце, которую легким движением открепил. Подняв голову, я увидел в отражении парня, в котором не сразу узнал себя, глаза и веки у меня тряслись, благо Лидия не особо поддерживала со мной зрительный контакт. Проведя рукой под краном, набрал в ладонь прохладной воды и плеснул себе на глаза в надежде, что это может хоть как-то помочь.
Пройдя на кухню, начал замечать, что изнутри мозги начали неприятно покалывать. Это случалось при приеме этих веществ крайне редко, но нужно было брать в расчет, что они были сегодня не первыми, что вызвало у меня неприятные мысли. Отогнав их, осмотрелся на наличие камер в помещении. Лидия, конечно, старой закалки, да и помещения снаружи достаточно фиксируются, но я не мог не перестраховаться. То, что в бывшей комнате дяди не было видеокамер, не значит, что здесь их тоже не будет. Но мне повезло, в углах помещения было чисто.
Порывшись в гарнитурах, нашел кошачий корм, который мне нужен был. Поставил миску Зары на стол и насыпал туда дневную кошачью порцию. Немного промедлив, рукой столкнул миску с края стола на пол. Корм разлетелся во все стороны.
Услышал приглушенный топот, а за ним и кошку породы "канадский сфинкс", пролезающую в отверстие для робота-пылесоса, который тоже, выполняя свои прямые обязанности, приехал на кухню. Пока кошка увлеченно поглощала корм прямо с пола, прицепил насадку, в виде небольшого шланга на робота, отчего он стал выглядеть нелепо, но модификация позволяла чистить все, от мебели до труднодоступных мест в квартире, но в этот раз случай, который вряд ли предусмотрен производителями.
Закончив с пылесосом, взял Зару на руки. Это была взрослая кошка, лет восьми, которая приехала в этот сектор с хозяевами.
Взяв робота за переходник, ногой нажал на кнопку включения ручного режима, попробовал сначала на своей руке, присосалось качественно, из-за чего я еле отцепил шланг, даже остался небольшой засос.
– Извини, Зара, я пообещал. – сказал я кошке, испытывая сожаление. – Вообще я читал, что это полезно для кровообращения, так что скажи спасибо. Прости.
Зара начала нервничать, а после того, как я присосал к ней шланг пылесоса, занервничала ещё больше и начала вырываться. Я старался сделать так, чтобы ей не было больно, но, в то же время, чтобы у неё не было варианта убежать. Через полминуты кошка начала жалобно мяукать, и я подумал, что уже достаточно её продержал. Нажав на выключатель, начал смотреть место предполагаемого засоса, но следа не было. Взяв Зару на руки и коснувшись её моськи носом, проговорил:
– Аллергии нет. Быстро мы тебя вылечили.
В этот момент мою голову пронзила неожиданная боль, похожая на пульсирующего ежа у меня в черепе. Кошка выпрыгнула у меня из рук, а Я оперся о стол, чуть не уронив подставку для салфеток с солонками. Действие препарата начало сбоить и вместо стимуляции мозговых процессов пришла внезапная боль, что ушла быстро, но оставила после себя фантомный осадок и опасение, что она может вернуться.
Чувствую, что в этот раз желание достичь мотивирующего дна принесло мне лишь боль. Прокрутил в голове варианты развития событий и способы избежать агонии. Сейчас мне стало легче, но нужно предотвратить подобные приступы, я даже не могу обратиться к доктору из-за того, что природа препарата, от которого мне плохо, неизвестна даже мне.
Сняв насадку с пылесоса, пошел в ванную. Затолкал её на место, положил руки на умывальник, поднял взгляд. Стараюсь не крутить мысли в голове, есть опасения, что они могут вызвать. Увидев глаза, в которые, как плесень на залежалой булочке, проникает отчаянье, почувствовал странное одиночество. С чего бы оно появилось, мне неизвестно, но я отчетливо почувствовал знакомый укол боли.
Снова пульсирующий укол боли. Он, словно появившийся из ниоткуда, перерастал в большой щелчок плетью по моим нервам, а затем медленно уходил в туман, оставляя за собой кровавый след. Из-за этого щелчка одна рука у меня соскользнула, и я упал на пятую точку, некоторое время не в состоянии встать. Страх окатил меня ледяной волной, потому что этот болевой удар был сильнее предыдущего и в нем не было ничего хорошего. Нужно было избежать боль, предотвратить её, прийти к спокойствию. Я сидел на полу и подбирал варианты. Пришло в голову попросить у Лидии обезболивающее, чтобы накидаться им до беспамятства, а дальше мне станет лучше. Всегда со временем все проходит.
Сначала нужно позвонить Юлиане. Почему-то мысль об этом оказалась сильнее, чем мое состояние.
Сидя на полу, набрал нужный контакт и включил голосовой вызов. Для видео звонка сейчас у меня было слишком плохое самочувствие.
– Слушаю. – у нее был мягкий, но, как всегда, уверенный голосок.
– Я все сделал. – голос у меня был измученный, я его старался сделать максимально собранным. Ничего не получается. – Я провёл этот твой эксперимент.
– Ничего себе. – голос стал заинтересованным. – И что же? У них остаются засосы, как у людей?
– Нет, не остаются.
– Дачс, ты просто… Не думала, что кто-то ради меня способен поцеловать кошку. Ты лучший. – пришлось ей соврать, но такое я не считаю за ложь.
Из всех людей, с которыми я знаком, ни у кого не видел что-нибудь, похожее на отношения. Общество стало сохранять демографическое положение, отчего институт семьи стал бессмысленным. Бывает, мысль о том, что целые сектора направлены на решение проблем рождаемости, а каждый человек на счету у системы и будет заменен, если вдруг доведет себя до исчезновения, подвергает в шок, но в этой машине все гайки смазаны, а главное, она едет, что позволяет не переживать о будущем.
Отсюда выходит, что быть привязанным к какому-то человеку становится незачем и, если подумать поглубже, опасно, даже, можно сказать, безрассудно. Мне же, как человеку, что вырос на старых фильмах и не страшна альтернатива быть расстроенным неудавшимся романом.
И снова она пришла. Боль опять появилась, как нарастающий ком, что скручивал меня до мозга костей, а затем разминал обратно. Потом снова скручивал, отпускал и в этот раз давал понять, что просто так он меня не отпустит. Из меня непроизвольно вырвался жалкий вскрик. В этот раз я валялся на полу, с каждым наплывом боли скручиваясь в позу эмбриона и сжимая голову руками, как будто это сможет меня спасти. Появилась мысль о том, чтобы поддаться боли и провалиться в беспамятство, чтобы очнуться уже в спокойной обстановке, в крайнем же случае, не проснуться вообще. Даже второй вариант меня вполне бы сейчас устроил, но чувствую, что неспособен сейчас уйти в небытие, нужно искать выход из этой агонии и обращаться сейчас к Лидии не вариант, ведь она увидит, что со мной.
Где у Лидии нормальная аптечка, я не знаю, так что ноги меня от безысходности потащили к месту, где находятся мои таблетки.
Ноги у меня подкашивались, но я старался идти как можно быстрее и сдерживать звуки, исходившие из меня. От боли на глазах была размывающаяся пелена, или она была от моих слез, сложно разобрать.
Доковыляв до комнаты дяди, я первым же делом открыл ящик, и, выкинув одежду оттуда, достал коробку с таблетками. Перевернув её, вывалил таблетки на поверхности, подцепил и выдрал второе дно, что заметил там еще давно. Всегда поражало, что в потайном отсеке находятся обычные препараты, а на поверхности экспериментальные. Нашел обезболивающее.
Таблетки рассчитаны на двадцать килограмм веса, но сейчас, чтобы наверняка, выпотрошил всё себе в руку. Тень сомнения прошла мимо меня, даже не успев остановиться, я не видел вариантов, боль осталась со мной наедине, и я не знал, куда её проводить. Положил поглубже на язык первые две таблетки, проглотил со второго раза, положил ещё три, отправить по пищеводу их было ещё труднее. Последние застряли у меня в горле, проглотить их я уже не мог. Качаясь и опираясь на стены, проковылял до кухни и налил себе в стакан прохладной воды, которой и пропихнул пробку из обезболивающего у себя в глотке.
Зайдя обратно в комнату, закрыл за собой дверную заглушку и заметил, что боль начала отступать. Лёг на кровать, чтобы спокойно пережить все это.
Дурак. Если бы я в восемнадцать лет не нашёл у тети дома эти препараты, мне сейчас не было бы так плохо. Хотя, может быть, если бы я тогда не смешал пару несовместимых веществ, меня бы не стали мучить рывки в сознании и мой мозг бы не оплавился, перестав в дальнейшем выдерживать такие нагрузки. Чувствую себя полнейшим неудачником, посадившим своё здоровье на сомнительном развлечении в виде таблеток, о которых не известно ни на каких информационных платформах.
Постепенно во мне не осталось ничего, кроме этих мыслей. Я не чувствовал ни рук, ни ног, да и сознание постепенно проваливалось. Единственное, что мне оставалось, это надеяться, что, когда я проснусь, боль уйдет и у меня будет еще хотя бы один шанс чувствовать себя нормально или хотя бы жить. Эта надежда была последним, что у меня оставалось, когда я провалился в мягкий сон.

Глава 3
Пробуждение было похоже на отрыв от сна с плотью, с рвущимися нервными окончаниями, как будто распутывали клубок из сросшихся кожаных нитей, что никак не хотели поддаваться. Первое чувство было светлым облегчением от того, что больше не нужно терпеть муки, я достиг катарсиса и это дало мне освобождение, которым не стоит пренебрегать. Вторым пришёл страх повторения этого цикла и боязнь не пережить в следующий раз подобное. Нет уверенности, что не появится соблазн начать его сначала. В конце пришло осознание, что после этого мне в любом случае нужно восстановление.
Теперь стоит взять себя в железную хватку, потратить на подъем на ноги скрытый ресурс. Постарался агрессивно и с напором открыть глаза, рывком встать с кровати, но не получилось из этого ровным счётом ничего. Думаю, со стороны это, скорее, было похоже на первое открытие глаз у котят, но и это считаю успехом.
Первое, что вижу, это своё отражение. Странно, но я не выгляжу уставшим. Да, помятое лицо, растрёпанные волосы, но взгляд как никогда бодрый и цепкий. Никогда такого в себе не замечал. Облизнул пересохшие губы, не понимая, что не так. В спинном мозге начала резонировать паника, причины которой не видел. Как только я понял, в чем дело, мое тело перестало меня слушаться. Это было не отражение, со стороны двери не было зеркал. На кровати, рядом со мной лежала моя точная копия, в этот момент начинающая осматривать уже меня. Паника сковала меня параличом, я хотел вскрикнуть, но из груди выходил лишь заглушенный хрип. Когда еле-еле получилось оторвать свое тело с мертвого места, я, отстранившись, свалился с кровати. Встав на вялых, непослушных ногах, завывая от ужаса я попятился, упершись задом в подоконник.
Другой я спокойно приподнялся на кровати, начиная осматривать все подряд. У меня появился порыв понять, что происходит, но даже на стадии зародыша этой мысли ко мне стала подходить паника, а за ней и рвотный рефлекс. Мне казалось, что сейчас мое сознание просто схлопнется от абсурда.
Развернувшись, я начал судорожно пытаться открыть окно, когда меня настигла очередная волна ужаса. Я оглянулся, там еще стоял он. Разворачиваюсь обратно и меня начинает тошнить.
Эта яркая картина еще нескоро выйдет у меня из головы. Подоконник, трясущиеся руки и рвота, какого-то по-особому яркого, кислотного цвета. На контрасте с этим цветом я и увидел серую защелку, как лазейку из этого кошмара. Было чувство, что это будет, как во сне, что защелка не будет открываться, что я буду вылезать слишком долго и этот другой я успеет меня поймать, но нет, вот я уже падаю на газон, весь в своей рвоте и слезах и заставляю ватные ноги начать перебирать плоскость, унося меня дальше и дальше. Я был бы рад, чтобы это оказалось кошмаром, в обычном сне я бы даже ему поддался, чтобы он меня обволок, использовал и выпустил, но здесь мой инстинкт самосохранения мне истошно кричал, что это не просто сновидение.
Пару кварталов я просто бежал. У меня больше не было других мыслей, кроме как уйти отсюда, найти выход. Скорее я искал выход из этой реальности, которая стала для меня сломана, законы которой оказались лживы.
Когда начали покидать силы, я начал заметать следы, пробегать дворами, врываться в двери, нарушая право собственности, пока не понял, что если он захочет, он отследит меня в любом случае. Выходя из очередного здания, я огляделся и вжался в стену. Прощупав карманы, стало понятно, что забыл дома смартфон. На меня, покрытого содержимым моего желудка, если я не сливаюсь с толпой, начинают косо смотреть окружающие. Думают, что мне нужна помощь, или же качусь прямиком на дно, не знаю, не знаю, даже, что из этого является правдой.
Понял, что происходящее похоже на сонный паралич, попробовал ущипнуть себя за запястье. Не помогает, но все чувствую. Попробовал посильнее, ни куда мое создание возвращаться не собирается. Только задумался о том, что делать дальше, точно такое болевое ощущение появилось на другой руке. Странная реакция.
Решил, что нужно себя сначала привести в порядок. Впервые после пробуждения сконцентрировался на окружении. Забрел я на границу квартала приезжих, где нагромождение информации и элементов самовыражения ещё не переступает черту того, что мне неприятно терпеть.
Передо мной стоял торговый комплекс, с которым я знаком лучше, чем с каким-либо в этом городе. Выполнен он был в виде гигантского лежащего восьмигранника, изнутри прорезанного по спирали лестницами с прилегающими к ней зонами. Долгое время я не понимал такого странного строения, пока не догадался, что оно располагает к равномерному течению по нему людей.
Мне нужно было первым делом вытереть одежду и обуздать мандраж перед тем, как начать хоть что-то соображать.
Посмотрел вниз, видок тот ещё. Руки трясутся, все заляпано в субстанциях непонятного происхождения. Не очень приятное зрелище, чем раньше прохожие перестанут видеть то же самое, тем раньше я успокоюсь.
Передо мной на земле прямоугольник, переливающийся зеленым и красным цветом, перегораживающим мне путь к комплексу. Красные пятна на земле означают места, опасные для жизни. Будь я на нём, была бы высока вероятность того, что меня собьет какой-нибудь транспорт. Не знаю, в чем тут смысл, если, перейдя я по переходу до наступления полного зеленого цвета, все равно схвачу штраф.
Сверху на достаточно небольшой высоте пролетел авиатранспорт, от которого я содрогнулся. На мгновение почувствовал себя маленьким искусственно выведенным пёсиком, неприспособленным к окружающей среде. Словно любое дуновение ветра может принести мне вред. И действительно, от движения ветра я ощущаю неприятное покалывание, словно меня вывернули наружу нервными окончаниями. Тут же решил разобраться в этой проблеме, ведь даже красные пятна на земле причиняли мне чувство тревожности, но через пару мгновений все стало зеленым, и я пошел. В тот момент в движение пришли и мои мысли. Перебирая взглядом брусчатку под моими ногами, я перебирал факты, которые, подобно тому, как она привела меня к комплексу, привели меня к пониманию того, что я упускаю самое важное. А самое важное сейчас – это невозможность происходящего. Можно прийти к тому, что, отсеяв все лишнее, есть лишь два возможных объяснения случившегося: либо это все самый реалистичный кошмар в моей жизни, либо я окончательно сошел с ума.
Зайдя в торговый центр, я настроился на то, чтобы игнорировать взгляды проходящих навстречу людей. Пришлось это делать долго, так как уборных на первом этаже не было, и я пошел к лестнице. Где-то на пятом идущем навстречу человеке я подумал, что, будь я сумасшедший, или же находясь в состоянии сна, все равно смысла чего-либо опасаться нет и нужно встретить ситуацию смело. После этой мысли я стал спокойнее.
Проходя уровни с продуктами, одеждой и заведениями общепита, стараюсь даже не смотреть в их сторону, чтобы не привлекать внимания. Это было для меня напряжённым занятием, но наконец-то я проскользнул в уборную.
Она была просторной и стерильной, когда я зашёл, робот усиленной очистки работал над ближайшей стеной, затем перешёл на пол и начал преследовать мой след.
Подойдя к зеркалу, я увидел парня с напряженным и уставшим лицом. В затылок кольнул страх неизвестного происхождения, и я поднял руку, чтобы отражение сделало точно также.
Вот он. Тот, кто поможет мне во всем разобраться. Нужно просто пораскинуть мозгами.
Раскидывая мозгами, я усердно оттирал одежду от подсыхающих пятен. Тщательно умыл лицо, хоть это и не помогло мне полностью смыть остатки отпечатавшегося инцидента. Снова осмотрев себя, понял, что мокрые пятна выглядят неопрятно и привлекают внимание, которого стоит избегать.
Стоило мне снять футболку, в уборную зашел парень, остановился, на мгновение задумавшись о чем-то, а затем пошел удовлетворять свои потребности. Смущенный, я все же положил футболку в раковину и равномерно замочил в теплой воде. Затем, тщательно выжимая её, начал оглядывать кабинки.
Может, стоило, пока я полураздетый, зайти туда? Среди них увидел кабинку для маломобильных людей и задумался о том, что таковых я видел критически мало. Разве что в фильмах. Это создано для дополнительного драматизма, безусловно, в наше время, когда медицина настолько развита, а протезирование доступно практически каждому первому, прикованным к коляске может быть лишь человек, которому просто больше нравиться кататься в кресле.
Я чуть не вскрикнул от озарения. Полный кретин, совсем забыл про Лидию. Оцепенев на мгновение, я суматошно начал придумывать, что делать, машинально потянулся в карман, но смартфона там не оказалось. Натягивая влажную футболку, выбежал наружу и побежал, едва не ломая ноги, мимо магазинов и салонов, пока мой взгляд не зацепился за сидящего в фут-корте человека с смартфоном в руке.
Это был мужчина в маске, похожей на какое-то насекомое, в которой было снизу отверстие для приёма пищи. Выглядела она, как голова муравьиного льва, отбивающая аппетит и отталкивающая ровно настолько, насколько это задумано, хотя среди всех этот человек привлёк мое внимание первым, и я не придумал ничего умнее, чем подбежать в первую очередь к нему.
– П-прошу прощения, – сказал я дрожащим голосом. – вы можете мне дать совершить звонок?
Человек в маске взглянул на меня прорезями для глаз, полными злости и неприязни, после чего ответил через зубы:
– Хорошая попытка, стар-хантер, ничего умнее не придумал? – я ожидал чего-то подобного в ответ. – Я сейчас вызову охрану, и ты пожалеешь, что придумал себе такое отвратное развлечение.
О чем я только думал. Сейчас я выгляжу, как турист, который приехал увидеть одну из легенд. За каждым из них кто-нибудь, да охотится, много кому хочется увидеть тех, кто определяется, как эталон того или иного типа людей или же самым интересным представителем определенного вида характера. Им можно посочувствовать из-за такого внимания, благодаря которому многим из них и приходится носить маски. Но иногда и они не спасают от стар-хантеров, которые зачастую наглым образом разоблачают их и бессовестно сливают эту информацию.
– Просто здесь вопрос жизни и смерти, я не хотел доставить вам неудобств. – начал было оправдываться я.
– Молодой человек, давайте я вам помогу. – отозвалась женщина за столиком неподалёку. – От этих зазнавшихся мало толку.
Мужчина в маске муравьиного льва повернул в её сторону голову и пару секунд прожигал её взглядом. Я уже, было, пошел по направлению взгляда, когда он вскрикнул:
– Стой! Только в режиме инкогнито.
– Это не проблема. – ответил я и подошел обратно, так как он уже подставил запястье для набора, после чего нелепо улыбнулся и кивнул женщине, на что получил то же самое в ответ.
На запястье у него был браслет, выполненный в стиле винтажного золотого украшения, который проецировал на поверхность руки строку для ввода цифр. Номер я не помню, поэтому перешёл на голосовой поиск и сказал имя и фамилию. Когда появилась строка с нужным мне контактом, я поднес палец к кнопке видеозвонка и посмотрел на мужчину с немым вопросом, на который тот мне с неохотой кивнул, нажав на кнопку отключения камеры.
Раздались гудки. Самые длинные гудки в моей жизни. Каждый из них проникал через уши в затылок и щекотал мне нервы, делая голову тяжелее. С третьего такого звука я готов был заскулить, но вызов был принят, и я увидел знакомое лицо.
– Алло, слушаю. – Лидия была, как всегда, уставшая, но вполне вменяема и довольно спокойна. – Говорите, я не буду ждать целый день.
Камень с души упал, и я нажал на кнопку завершения вызова. От расслабления я даже обтек на располагавшийся рядом стул.
– И это всё? – спросил человек в маске. – Я думал, дело будет серьёзнее.
– Серьёзнее некуда. – стало спокойнее, но все равно нужно вернуться, с этой мыслью я снова взял себя в руки.
– У тебя интересная манера общения, мальчик. – сказал муравьиный лев и придвинулся ближе. – Кем ты работаешь?
– Обслуживание систем. – сказал я отрешенно.
– Да ты везунчик по жизни, да? – незнакомец в маске явно завелся. – Жить среди балагана и не иметь к нему отношения. С удовольствием поменялся бы с тобой.
– Не думаю, что ваша жизнь плоха. Просто свои нюансы.
– Ну нет же. Свои нюансы у тех, кто выступает в массовке, у нас же, людей, которые вкладывают в ремесло душу, постоянная нервотрепка! – с этого момента он начал переигрывать.
– Зато, как компенсация, постоянные подарки от фанатов. – похоже, я расплачиваюсь за звонок своим вниманием.
– Да, мне очень не хватало в жизни двух сотен картин со своим изображением. – всплеснул он руками.
– Вот все и встало на свои места. – сказал я с улыбкой, вставая. – Вам нужно пойти в массовку.
Я двинулся к выходу. Этот центр мне знаком с пятнадцати лет, он ближе всего к моему дому, как и к дому моей тети, благодаря чему я знаю каждый его уголок. На этом этаже в внутренней части вокруг центральной зоны располагаются заведения быстрого питания с едой на разные вкусы, дальше всего среди них есть место с бесплатной пищей, за которую не нужно платить кредиты, но, как правило, чаще людям хочется разнообразия и даже сейчас, окинув взглядом все забегаловки с различной острой, жирной и сладкой пищей, у меня потекли слюнки, уж больно они красиво расставлены и вывески показывают едва ли не вкус, что может оказаться на языке.
Спустившись вниз, по белоснежным ступеням, вышел на улицу, где был ослеплен солнечным светом и оглушен окружающим меня шумом. Естественно, уровень не превышал уличной нормы, но и то, что творилось, не давало расслабиться. В такие моменты я ненавидел все, что меня окружает. Каждый шорох, каждый стук, каждый звук дразнил что-то, что находилось у меня внутри.
Навстречу шёл парень, который, едва увидев мое лицо, стал улыбаться. Сначала мне показалось, что он меня дразнит, но потом я почувствовал, как заряжаюсь позитивом и отголоски плохих мыслей меня покидают, после чего я услышал какой-то сигнал. Он повторился, стал громче и снова, после чего что-то врезалось мне сзади в ногу, отчего меня резко опрокинуло в горизонтальное положение.
В итоге я увидел девушку, что поднимала свой электро-самокат с тротуара и растирала себе колени в месте ушиба.
– Смотреть по сторонам нужно, козлина! – крикнула она со злой гримасой и немедленно поехала дальше.
Она ехала не по специально отведенной части, поэтому была виновата, но то, что она была девушкой и то, что её за подобное никак нельзя было наказать, развязывало ей руки. Вот если бы кто-то умер, тогда только это стало проблемой, уж точно. Поднявшись, я почувствовал несправедливость.
Я смотрел на прохожих, большинство из которых были яркими личностями, прокрутил в голове то, что всё может быть не реальным в очередной раз. Может это из-за таблеток, что я выпил, не знаю, это самая настойчивая мысль, но её приходится отгонять из-за того, что опыта подобных кошмаров наяву у меня ещё не было. Как правило меня замыкало внутри своего сознания, расшатывало его, но никогда наружу не выходили подобные галлюцинации. Может, мне показалось, возможно это было что-то другое, что-то, что я просто не так понял. В лицах окружающих меня людей я нашел лишь наводку на мысль о том, что каждый человек сам по себе и никому нет дела до моих проблем, что меня притянуло ближе к реальности.
Пока в моей голове этот нерешенный момент, я не смогу успокоиться, так что я пошел в сторону дома Лидии. Необычные подсветки зданий и местами вычурные наряды прохожих пытались зацепить меня, сбить с мысли, но мой вектор на этот момент был непреклонен, только когда я вдалеке увидел дом моей тети, ноги стали идти все медленней, а запал начал тлеть и затухал.
Меня окатило тем ощущением, которое я испытал с утра. Представив, что мои кости сделаны из стали, а вместо мышц у меня поршни, я начал просто давать им сигналы, чтобы те двигали меня ближе к цели.
Подходя к дому, я перебирал варианты развития событий, от тех, где ничего не происходит, до самых бредовых, где мне открывает дверь мой двойник и говорит, что он теперь живёт здесь вместо меня. Самое страшное, что я могу, зайдя, увидеть что-то такое, что затянет меня в круговорот ужаса и безумия, из которого я не смогу вырваться и останусь безмозглым психом, так как не знаю, лечат ли в наше время подобное.
Подойдя к двери, пришли сомнения, вдруг я уже сошел с ума. Тряхнув головой, постарался отогнать подобные мысли и взялся за дверную ручку. Как только я к ней прикоснулся, раздался щелчок и у основания взвилась струйка дыма. Это было неожиданно, но, самое главное, во всем доме пропал свет.
Я испугался и во мне чуть не сработал какой-то дурацкий рефлекс, который заставлял меня тут же покинуть это место, но я взял себя в руки и, увидев в окне силуэт Лидии, начал барабанить в дверь кулаком.
Она сразу услышала настойчивый стук и открыла мне дверь, с небольшим удивлением спросив:
– Что ты делаешь на улице, Дачс? – она, как всегда, старалась не встречаться взглядами. – Я думала, что ты в душе.
– Что со светом, Лидия? – спросил я, сбивая с мысли.
Информация о том, что я в душе, направляла меня на очень тревожный лад.
– Я не знаю, только что все пропало. – затем её лицо приобрело мое любимое осмысленное выражение. – Но старый светильник в гостиной работает, что странно.
– Значит, барахлит система умного дома. – ответил я, настороженно осматриваясь. – Я посмотрю, не волнуйся, Лидия. Иди, лучше, приляг.
Положив ей руку на спину, я аккуратно проводил ее до гостиной. Она не была стара, но я чувствовал, что о ней нужно заботиться. И сейчас был один из подобных случаев. Я не понимал, что с ней происходит, поэтому делал то, на что способен, то есть просто отгородил её от неизвестного.
Без своего смартфона я чувствую, что у меня связаны руки. Хорошо хоть так, ведь многие вообще не могут представить без него свою жизнь, что отдаляет их от реальности, мне же кажется, что для меня он может быть магнитом, что притянет меня к действительности. Помню, что последний раз пользовался им в ванной, пошел туда.
Из-за двери был слышен шум душа. В голове что-то пронзило болью, словно звук расстроенной скрипки и меня поволокло обратно в кошмар. Растерянный, я пошел в комнату дяди, чтобы найти какую-нибудь зацепку, ступень, что поможет мне вылезти из этого, ведь сам в я чувствовал себя слепым котенком.
Зайдя в комнату, я увидел, что кровать была заправлена, окно закрыто, а подоконник был убран от моих следов. А были ли какие-то следы? Я удержался от того, чтобы начать запутывать себя ещё сильнее и увидел на тумбочке свой смартфон.
Подбежав к нему, я торопливо начал проверять сообщения, которых было немного. Самое главное, что они были не прочитаны и мое внимание мгновенно зацепилось за уведомление от моего друга, Оскара. Какое-то незатейливое послание, что он отправил, напомнило о нём, о том, что это буквально единственный человек, которому я могу довериться. Он писал о том, что нашел что-то, что "снесет мне крышу", на что я нездорово ухмыльнулся. Я знал его не так уж давно, но, честно сказать, я скорее всего доверил свою шкуру охотнее такому человеку, как он, чем такому человеку, как я.
– Оскар, мне нужна твоя помощь. – я решил отправить ему голосовое сообщение. – Я сейчас у тёти и у меня серьезная проблема. Напиши, как сможешь.
Без понятия, как я и сам буду разбираться в том, что это такое и каким образом мне себя вести, но, почему-то есть уверенность, что он мне способен помочь. Не могу даже придумать, из какой ситуации он не вышел бы с улыбкой на лице, даже если бы его доедала радиоактивная горящая акула, он бы с восторгом перечислял, какие потрясающие протезы он теперь сможет прикрутить к своему телу. От мыслей о нём мне стало легче, и я решил пойти посмотреть, что случилось с системой умного дома.
Выходя, я подержал в руке дверную ручку, слегка колеблясь, но через усилие всё же вышел в коридор. Шум из ванной уже не раздавался и я, с крохотной надеждой на то, что мой невроз сошел на нет, поймал себя на мысли, что не могу себя заставить проверить, что там шумело. Развернувшись, пошел к входной двери, чтобы проверить главный системный щиток.
Подошёл, открыл скрытый блок и включил специализированное приложение. Там мне простым языком было преподнесена информация о том, как включить питание и перезагрузить систему. Я увидел, что некоторые сканеры вышли из строя и начал искать проблему. Оказалось, что произошел критический сбой в системе идентификации. Дом не смог корректно идентифицировать меня, из-за чего произошел коллапс.
Когда я это понял, по моей руке пробежали мурашки. Вместе с этим я услышал звук закрывающейся двери в ванной, и я испуганно обернулся. Там, в конце коридора, стоял я, вытирающий голову полотенцем. Наши взгляды встретились. Он медленно поднял руку и сделал успокаивающий жест, после чего спокойно подошел к двери и, кивнув в её сторону, медленно туда вошёл.
Он меня приглашает. Приглашает к себе. Может это какой-то демон, что затянет мою душу в агонию. Может, я умер ночью?
Это бы все объяснило. Это отражение меня, откуда оно? Вдруг это какой-то андроид и, Лидия заказала его, совсем забыв сказать мне? Такие существуют? Это шутка, это чья-то злая шутка, не знаю, зачем это кому-то, но это несправедливо по отношению ко мне.
Нужно воспользоваться этой вспышкой злости и совершить уже какое-то усилие.
В эту секунду прозвучал звук оповещения на смартфоне, и я встрепенулся. Это был Оскар, он написал: "Хорошо, я пуля.". Такое сообщение меня успокоило, от него во мне появился дух сделать первые шаги по направлению к спальне.
Это представлялось мне, как будто я иду играть в русскую рулетку. Я понимаю, что скорее всего ничего плохого это мне не принесет, но может ли подобное выдержать мой рассудок, не знаю. Я могу подождать Оскара, но в варианте, где я сошел с ума, мне не нужны свидетели. С каждым доводом, что был за то, чтобы я вскрыл эту завесу неизведанного, мной совершался шаг вперед, с доводом, при котором это было не логично, я стоял на месте. Не очень логично, я все равно продвигался, но, видимо, сильнее всего я боялся показаться самому себе трусом.
На половине пути, когда доводы против закончились, я пошел уже не останавливаясь. Подошёл к двери, взялся за ручку и резко открыл дверь, словно прыгнул в бассейн с холодной водой.
Открыв, я увидел, что он стоит рядом с дверью и ждет меня. Я оцепенел, к горлу начало что-то подниматься, то ли желчь, то ли крик, но он медленно поднес палец к моим губам, затем взял за ворот и потянул внутрь с такой силой, что от неожиданности я даже не смог сопротивляться. Меня окутало чувство обреченности и бессилия, с которым я уже не могу ничего сделать. Я прошёл мимо него и по инерции уперся в кровать и послушно сел.
Другой я закрыл дверь, повернулся и, прочитав мой взгляд, сказал:
– Это логично. – сам я понимаю, что это логично, но чувства никуда не убрать. – Лидия, в каком-нибудь из своих состояний, может, и не поймет ничего, но давай пока ничего не понимать буду только я.
Затем он посмотрел на меня взглядом, в котором четко читалось: "И ты.", но ничего не сказал.
– Ты, кх-м, – голос мой сорвался. – откуда взялся?
– Точно оттуда же, откуда и ты. – ответил он очень уверенно. – Только почему-то меня не тошнит на все подряд.
Он двигался медленно, видимо, чтобы не спугнуть меня. Я осторожно осмотрелся вокруг на предмет чего-то, чем при удобном случае можно будет его огреть и заметил около рабочего стола деревянный стул.
– То, что ты вернулся, это хорошо. – продолжил он спокойно. – Вместе нам будет удобнее разобраться в происходящем.
Я продвинулся по кровати ближе к столу, пытаясь сделать это непринужденно.
– Как понять, что мы можем друг другу доверять? – спросил я, стараясь сделать более уверенный голос.
Он прошёл по комнате, словно проплыл. Не думал, что со стороны так выгляжу, дико такое наблюдать. С трудом, но через некоторое время привык к тому, что он не зеркало и уже движения, что оказывались синхронными с моими, не вызывали диссонанс.
– То, как ты среагировал, доказало, кто здесь типичный я. – подойдя к стулу, он уселся на него. – И также типичный я в случае самообороны взялся бы за этот стул. Если нет, то за ножницы в тумбочке, если не получится взять и их, то попробовал бы оторвать дверцу, а на таблетки я уже не стал бы рассчитывать, как на помощь, так что и ты к ним не притрагиваться не захочешь.
Он озвучивал это параллельно моим идентичным мыслям, отчего я непроизвольно вздрогнул. Этот голос был похож на мои мысли, если бы они были яркими и четкими.
– Я могу оставить стул? – спросил он. – Не будешь меня лупить по спине?
Он встал, понимая, что дожидаться ответа не нужно, теперь я к стулу даже не притронусь. Совсем раздетый, он подошел к нижнему ящику комода, и я напрягся. Если он примет сейчас таблетку для зацикливания сознания, сможет сделать всё, что угодно, а я буду, как слепой котенок, тем более, как я понял, мое поведение он просчитывает на раз два. Увидев, что я сжал в руках покрывало, он замедлился и повернувшись ко мне, сказал:
– Ты очень нервный.
Хоть он и был худоват, его движения показались мне очень четкими и размеренными, почему-то я думал, что, если он захочет, сможет скрутить меня одной рукой и заставить выть от боли. Слова, что он говорил, звучали резонно, что я всеми силами пытался выкинуть из головы, я не хотел позволять себе ему верить.
Из комода он достал одежду и начал одеваться, конечно же, это логичней того, что он решил под таблетками связать меня, как посылку и отправить курьером в ближайший крематорий. Через минуту он был одет в старый дядин костюм. Он был строгий, для особых случаев, но на моей копии смотрелся в данный момент просто шикарно. Я даже ощутил странное чувство его превосходства и не верил, что я могу так выглядеть со стороны. Что-то было в его взгляде новое. А может, осталось то, что я потерял после этого случая? Что-то досталось мне, а что-то ему?
– Выглядишь, как болван из комедийного шоу. – соврал я, говоря едва ли не шепотом.
Меня подъедало странное чувство соперничества и зависти. Очень глупо, но я хотел сейчас поменяться с ним местами.
– Ты так думаешь? – спросил он, ещё раз взглянув в зеркало, но, как я понял, быстро меня раскусил. – Можешь тогда сейчас найти мне что-то поприличней, чтобы я не позорил наш образ.
– Нет, я соврал. – ответил я, снова загнанный в угол. – Но кокетничать с тобой я все равно не собираюсь.
Моя копия посмотрела на меня, о чем-то задумавшись, затем он подошёл и сел рядом со мной на кровать.
– Ты мне не доверяешь. – он положил руку мне на плечо, он чего я почувствовал что-то странное. – У меня есть мысли, как это исправить.
– Это можно исправить? – с подозрением спросил я.
– Было бы странно, если нет.
Он встал и прошёл к подоконнику, что еще недавно был нещадно испачкан, но теперь был чист, сел на него, высматривая что-то в окне.
– Есть кое-что, что тянется в нас одной линией. – продолжил он. – Это эмоции, которые мы можем вспомнить.
– Те, что мы ощущаем, по всей видимости, тянутся не одной. – скептически ухмыльнулся я.
– В этом моменте мы просто разделились. – веско ответил он. – Но детство же мы помним оба. Когда все было спокойно и вдумчиво, вместе с тем и так просто. Ты помнишь этот роботизированный эдем, где чувствовал себя частью чего-то большего и вместе с тем чувствовал себя кем-то.
Его слова оказывали на меня какое-то влияние. Как будто он проник в самую глубину и начал раскладывать передо мной то, на чем раньше все крепилось, строительные леса моего сознания, того, кем я мог стать и кем хотел быть. Большую роль играл голос. Он был мой, сейчас я мог услышать его по-новому, даже какие-то новые нотки, что я не замечал. Я понял, почему он отсел и отвернулся к окну. Я в свою очередь отвернулся от него тоже, ведь мое лицо изъедала гримаса того, что я не мог переварить. На лице был отпечаток боли от призрачного настоящего, того, которого нет.
– И вот ты оказываешься здесь, вопреки своей воли. – продолжала моя копия. – С полным пониманием того, что многие хотели бы оказаться в этом секторе, многие и оказываются, но я не был к нему готов. Прошу прощения, ты не был. Здесь все по каким-то другим правилам, не так, как ты привык, да и окружение не видит, что здесь ты заперт изнутри. Этот шум от окружающих съедает тебя, съедает твою твёрдую оболочку, и остаётся лишь нежная мякоть, до которой не притронуться ни рукой, ни дуновением ветра.
Я почувствовал, что он начинает сдирать с меня какую-то коросту, которая очень не хочет заживать. Вытерев что-то влажное с щеки, я повернулся к нему и сказал:
– Хватит. Я понял.
Его лицо было спокойнее, чем мое. Это лицо начало добавлять и мне безмятежности. Здесь большая проблема, неизвестно, поступаю я, как дурак, доверившись своей копии, или же совершил ошибку, когда стал его представлять своим врагом. Сейчас он смотрел на меня, и я не видел в нём угрозы. Я не наблюдал за ним, что он хочет навредить мне или же попытаться обмануть, хотя этого невозможно знать наверняка.
– А ты не захочешь в какой-то момент отобрать у меня мою жизнь? – внезапно пришло ко мне в голову.
– Это было бы глупо. – сказал он уверенно. – Есть намного больше интересных вариантов развития событий, где нас двое.
Благодаря новым мыслям, что он закинул, как удочку, в мою голову, атмосфера поменялась. Действительно, можно много чего придумать, смотря со стороны того, что мы друг с другом можем идти рука об руку.
– Мы же заодно, да? – спросил я наконец-то прямо.
– Разве есть еще варианты?
Теперь в комнате стало совсем спокойно. Тусклый свет, моя копия, в строгом костюме сидящая на подоконнике, винтажная мебель, все это походило больше на сон, что каким-то образом отпечатался, словно на каменной плите, до того четкий, что уже не можешь сомневаться в его реальности, слишком уж это тяжело. Посмотрев на свои ладони, почувствовав, что я это я, а тот, что сидит на подоконнике, материален, ощутил странное чувство. Оно было чем-то с привкусом одиночества, но намного слаще. Вроде чувства превосходства над остальными, когда меня больше, меня двое. Правда, так можно совершить много чего интересного, но, задумавшись об этом, все идеи съедает один весомый факт, который перечеркивает мысль о том, что может быть хороший исход.
– А насколько все это реально? – спросил я. Почему-то тот же самый я, ничем не отличавшийся от меня, имел очень большой авторитет. Видимо, просто я был тем, кто принял на себя все эмоции от случившегося.
– Пока что достаточно реально. – ответил он уверенно. – Для начала этого хватит.
– До такой степени, что я могу оказаться привязанным к больничной койке или до такой, где я в бесконечной эмоциональной мясорубке, созданной моим сознанием?
– Мне не хочется гадать попусту. – просто промолвил он и уселся поудобнее. – Я знаю лишь то, что каждая вещь, если разобраться в ней в достаточной степени, становится понятной.
– Даже нет предположений, почему всё так?
– Боюсь, что ничего нового. Для анализа нужна голова поумнее, чем эта. – ответил он и коснулся рукой лба.
Выглядело оскорбительно, но мне хватило ума ничего насчет этого не ляпнуть, ведь он был прав. Хотя я ума не приложу, где в этом городе можно найти кого-то, кто будет способен разобраться в том, как молодого человека раздвоило за одну ночь. Тут каждый первый, кто узнаёт, покрутит у виска и заставит пропить курс таблеток.
– Никто не поверит нам. – сказал я обреченно на выдохе. – Такого не бывает. Не бывает же?
– Дай смартфон. – сказал двойник и протянул руку. – Если есть хоть зацепка, сейчас и узнаем.
– Все, теперь я официально безумец! – сказал я с нервным смешком. – Хотя, стой.
Он оторвался от смартфона, посмотрел на меня, потом опять погрузился в поиски.
– Я залез в щиток домового обслуживания и обнаружил там ошибку. – продолжил я. – Там было сообщение о критическом сбое в биометрических алгоритмах.
– Да, вряд ли они рассчитаны считывать сразу двоих пользователей. – сказал он и показал на экран смартфона. – Пусто. Ничего подобного ни с кем ещё не происходило. Максимум записи про иллюзионистов или же художественные произведения. И мы даже не знаем, какого рода наша проблема.
– Ты не дослушал, мы можем доказать, что мы не иллюзионисты и не избежавшие систему близнецы. Этот сбой в идентификации доказывает, что мы – один человек.
– А разве у нас проблема в том, чтобы что-то доказать? – спросил он, задумчиво. – Тут речь о том, какие, исходя из нашего положения, будут сопутствующие проблемы. Одна из них, как раз – избыточное внимание.
Разговор выглядел, как рассуждение вслух одного человека. Скорее всего, так многие и делают, чтобы продвигаться в своих мыслях. Постоянное сомнение и поиск противоположного мнения быстро продвигают идею по коридору из возможных вариантов и отбрасывают лишнее, то, что может завести всю цепочку в тупик. Мой двойник сидел и шарился в смартфоне, я же пытался придумать, что нам делать дальше с новыми условиями. Необходимо хоть что-то придумать, когда неверные действия могут привести к необратимым и неприятным изменениям в моей жизни.
– Это всегда здесь было? – спросила моя копия.
Я с интересом подошел к подоконнику, он показывал на экран смартфона. На экране была какая-то вкладка приложения для обслуживания системы.
– Ну да, скорее всего. – ответил я, затем спохватился. – Ты же знаешь ровно столько же, сколько и я.
– Это риторический вопрос. – сказал он. – Но это меняет многое.
– Что меняет? – не понял я.
– Новые возможности, понимаешь? – догадываюсь, что новых мыслей у него сейчас прибавилось. – Не понимаешь? Смотри.
Он направил смартфон в окно, на улицу и запустил диагностический режим. Вдали, по дороге, ехал спортивный электрокар, на который двойник направил экран и зашел во вкладку аварийного положения. Затем нажал на одну из кнопок, и машина заглохла. Оттуда вышел молодой парень в оверсайз одежде и раздражённо стал кому-то названивать. Затем моя копия нажала ещё куда-то, и машина поехала, но уже без водителя. Парень испуганно побежал за ней, но в этот момент таким же образом было вызвано перенапряжение в фонаре перед молодым человеком, лампочка заискрилась.
– Ты его с ума сведешь. – сказал я. – И меня подставляешь.
– Ты здесь не один. – сказал он и остановил транспортное средство. – Мне нужно было сразу проверить всё. Теперь, главное, написать в комментарии к каждому действию в приложении что-нибудь более-менее логичное и больше этим не злоупотреблять. Оказывается, есть что-то хорошее в том, что в этом секторе мало технически одаренных людей.
– И как это нам поможет? – меня все еще раздражал факт того, что он под моим именем делал что-то общественно неприемлемое.
– Подумай и сам ответишь. – просто сказал он. – Я больше удивляюсь, что за время, что я обслуживал системы, ещё ни разу не прикасался к этой функции.
– Вот только не нужно никого из себя строить. Если хочешь, можешь забрать себе смартфон с заказами, раз на то пошло.
– Ты меня сейчас не хочешь слышать. – ответил он. – Просто слишком много в жизни мы упускаем моментов, о чем я делюсь мыслями.
Он следует тактике – кто первый надел халат, тот и врач. Может и я стал бы себя так вести первый, но из-за утреннего эмоционального потрясения у меня просто нет на это сил. В любом случае, пусть забирает на свои плечи работу, она, хоть и не мешала мне, но, если подворачивается возможность, нужно её использовать.
– Оскар у дома. – сказал двойник, прочитав сообщение. – Сам с ним и разбирайся.

Глава 4
Я понимал, что нужно теперь придумывать что-то самому. Моя копия кинула мне взгляд, означающий, что я бессовестно бездействую и мне пришлось выйти из комнаты. Снаружи меня окатило странным ощущением, и я снова открыл дверь, увидев себя со стороны, сидящего на подоконнике. Это не галлюцинация, нужно привыкнуть.
Направляясь к выходу, увидел Лидию, которая, по всей видимости, уже встала открыть дверь, на что я ей сделал успокаивающий жест, показывающий, что всё под контролем.
Открыв дверь, я увидел на пороге Оскара и всё вокруг словно обрело более яркие краски. За этим человеком всегда шёл шлейф впечатления, словно он одним своим присутствием открывает в твоей жизни плотные шторы и впускает яркий свет. Его лицо, хоть оно и принадлежало восемнадцатилетнему юноше, всегда сопровождалось жизнерадостной энергией.
– Решим проблемку? – начал он без прелюдий.
В своём любимом шарфе он был похож на героя из фильма для подростков, что, как раз, было не далеко от истины. Скрестив брови, несмотря не его возраст, он представлял сейчас из себя машину, что перемелет любую задачу, что попадётся на пути и в этот момент я понял, почему попросил о помощи именно его. Появилось желание поделиться с ним произошедшим, отвести за руку в комнату и показать на проблему, пожаловаться, ведь ему веришь, знаешь, что он справится. Как будто нет чего-то, что он не способен преодолеть.
Но сейчас я уже не могу ему ничего сказать. Мне стало стыдно от того, что я просто так заставил Оскара к себе приехать. Нужно было выкручиваться, а я даже не знаю, что такого придумать чтобы выйти из положения.
– Оскар, знаешь.. – начал я.
– Помощь уже не нужна? – спросил он, прогулявшись взглядом по моему лицу.
– Не нужна, но… – я начал перебирать в голове варианты.
– И ты не хочешь об этом говорить, потому что это личное, я понял. – утвердительно закончил он.
– Да. – на выдохе подтвердил я.
– С Лидией всё в порядке? – спросил он, заглядывая мне через плечо.
– Да, она в норме. – ответил я и у нас возникла неловкая пауза из-за тупика в диалоге. – Оскар, извини, что отнял у тебя время, была неоднозначная ситуация.
– Если она решена, то всё уже хорошо. – улыбнулся Оскар. – А время я трачу так, как хочу, ты его не сможешь отнять.
Он по-дружески опустил руку мне на плечо. Опять проскользнула мысль о том, что мы с ним кардинально разные, но все-таки умудрились познакомиться и даже подружиться. Я всего-то обслуживал в его доме аппаратуру для съёмок, а он всего-то завёл со мной диалог, отчего полилось общение, полное взаимного удивления. Я не понимал, как можно быть настолько открытым, а что он увидел, я даже не подозреваю.
– Кстати о времени. – сказал он, и его глаза игриво заискрились. – Как у тебя с этим?
– Достаточно. – ответил я, считая, что после первого слова что-нибудь придумаю, но вышло коротко.
– Отлично. – воскликнул Оскар и схватил меня за плечи, радостно тряся. – Сегодня у тебя появился шанс, который нельзя упускать. Срочно поехали со мной, я покажу тебе кое-что, от чего у тебя снесёт крышу. Хотя не знаю, правильно ли, что я так говорю.
Его не интересовало, правильно это или нет, но этот энтузиазм просто не давал шанса отказать или хотя бы сказать что-то против. Правда сказать, этого и не хотелось.
– Я переоденусь. – сказал я и захлопнул дверь.
Войдя в комнату, я не увидел никого. По вискам прошли мурашки, я вздохнул и начал себя успокаивать, когда из-за кровати появилась голова, напугав меня неожиданностью.
– Оскар предложил прокатиться. – сказал я.
– И ты, естественно, не смог отказать. – ответил он, по большей части подтверждая свои мысли. – Я разберусь, можешь ехать.
Так и не понимая, в чем он собирается разобраться я кивнул и пошёл к выходу.
Покинув дом, я увидел своего друга, поправляющего свою причёску в отражении серебристого электромобиля. Профессиональная деформация в секторе выглядит очень забавно. Также мой взгляд зацепился за то, что у Оскара я никогда не видел неряшливых движений и нерабочих сторон. В любой момент можно было заморозить его движения, сделать слепок и создать скульптуру, что будет не стыдно поставить в парке. Он так же безупречно повернулся в мою сторону и сверкнул улыбкой:
– Классный прикид! – он открыл дверь в машину. – Ты когда-нибудь терял сознание от удивления, Дачс? Сегодня будет твой дебют!
Я понял, что не переоделся и понял, что он это увидел. В машину я залез полный заинтересованности, Оскар умеет даже из мелочей сделать шоу.
Оскар сел на водительское сиденье, запустил на панели интерфейс и тронулся с места. В салоне пахло чем-то кисло фруктовым, что напомнило мне про будни моего дорогого друга.
– Мне интересно, ты даже сейчас снимаешь? – спросил я, попытавшись изобразить улыбку.
– Дачс, ты не представляешь, на записи каждое мгновение моего каждого дня. – сказал он и, выбрав маршрут на сенсорной панели для автопилота, повернулся ко мне лицом с светящимся выражением. – Если захочу, могу выпустить видео со всеми отрыжками за прошедшие пять лет.
– Так и всё, что я говорю, записывается? – мне стало не по себе.
– Да, нейросеть давно собирает о тебе целую папку с названием "компромат". – он построил физиономию, похожую на ту, что можно увидеть в фильмах о военных действиях, где герои обязательно попадают в неприятности, но эта маска быстро слетела. – Шучу, там всё личности, что не поставили согласие, скрыты. Неудобная политика, часто приходится собирать разрешения с кучи народа.
Частенько вижу в новостях и на различных передачах смазанные лица с изменёнными голосами, которые не позволяют вычислить человека и каждый раз думаю, насколько же это удобно.
– Зато сложнее кого-то оскорбить. – заключил я.
– Жалко людей, которых легко оскорбить. – сказал Оскар. – Обиженные люди похожи на пиявок, которые никогда не насытятся.
На этой фразе я увидел в глубине его глаз что-то похожее на тоску. Я бы даже и не заметил, если бы она не так контрастировала с его образом. Быть может, его оптимизм идёт от его юного возраста и дальше он будет всё ближе к негативу, чем в свои восемнадцать лет, но мне хочется верить, что его позитив монолитен.
За окном нашего транспорта начали появляться краски броских билбордов и огни фонарей. Яркие оттенки оказывали на меня влияние, которому было трудно не поддаться, к счастью, головной боли за ним не последовало, лишь небольшое раздражение.
– Оскар, сделай что-нибудь с видом из окна. – сказал я.
Он, улыбнувшись, залез в настройки электромобиля и выбрал заполнение пейзажем. Вид за окном плавно преобразился в солнечный пляж, омываемый голубыми волнами. Благодаря аудиосистеме в салоне глубоко передавалась атмосфера спокойствия и даже, прислушавшись, можно было разобрать пение птиц. Я, почувствовав себя комфортно, расслабился в кресле, в такой тихой обстановке мне становится легко. Довольный и размякший, я посмотрел на Оскара, который ждал моего взгляда, чтобы вниманием утянуть меня в свой диалог.
– Дачс, можно личный вопрос?
– Если считаешь, что оно того стоит. – ответил я.
– В моём окружении нет никого, кто бы находился в отношениях. Я хочу, чтобы ты объяснил, что ты чувствуешь.
Его слова прозвучали в лоб. По глазам я видел, что этот вопрос вызывал в нём интерес, который ему хочется утолить.
– Я знаю, что все остальные почему-то не могут чувствовать подобное, но то, что во мне, ощущается как второй стержень. Я думаю о ней, и эти мысли проникают в меня и врастают. Хотел бы заключить её внутрь себя и оберегать там от всего извне.
– Так описываешь, что начинаю сомневаться в том, откуда что ты родом. – сказал Оскар. – А такое чувство, оно разве не делает больно?
– Это, скорее, другой вид боли. Такая, которой ты не можешь напиться.
– Выглядит как форма мазохизма. – задумался он.
– Можешь ещё спросить об этом Германа, тоже, как он говорит, влюбился.
– Кто? – удивился Оскар. – Герман? Очень интересно. Он сейчас в студии, спрошу, что это за счастливица.
В салоне прозвучало "вы прибыли в место назначения" и вид из окна сменился с морского берега на район, окружённый затейливыми знаниями, как неряшливо разбросанные коробки, на которых тут и там мерцали логотипы, персонажи и медийные лица.
Когда мы вышли из машины, у подъемников я увидел Германа, который тут же вскинул руку.
– Рад, что меня так легко вычислить, – сказал Оскар. – ведь так хорошие знакомые всегда смогут меня найти.
Он нарочно сказал "знакомый", ведь другом Герман приходился больше мне, чем ему и без меня их вряд ли что-нибудь бы связывало. В любом случае Оскар его дружелюбно обнял, и мы все вместе прошли в прозрачную коробку подъемника, который, после закрытия дверей, тут же тронулся с места и повёз нас на второй этаж в одну из коробок, в которую без него никак не попасть.
– А если он сломается? – не удержал я мыслей за зубами. – Как попасть внутрь?
– Ждать кого-нибудь вроде тебя, полагаю. – улыбнулся он в ответ.
– Или своими ручками принести лестницу. – сказал задумчиво Герман.
Паз дверного проёма пристыковался, обнажая перед нами студию Оскара. Интерьер был блеклый и выглядел спокойно, а за стойкой сидел молодой парень в светлой неприметной одежде, как будто он здесь проходит лечение. Мы пошли к нему, под нашими шагами пол светился сиренево-розовыми диодами, из-за чего, хоть и не люблю яркие краски, я начал волочить ноги, оставляя длинные полосы. На наши шаги молодой человек обернулся, и я увидел его лицо, которое выглядело осунутым и нездоровым, хоть и было видно, что он даже чуть младше меня.
– Ты бы ещё дольше ходил. – сказал парень. – Твои светящиеся поверхности забавны, но они мне не заменяют общения.
– Модест, почему ты не развлек нашего гостя? – сказал в пустоту Оскар.
На полу появились яркие следы от шагов, словно кто-то подошёл к нам, но никого на этом месте не было видно. Из ближайшей колонки прозвучал голос:
– Человек не идентифицирован, взаимодействие может привести к неприятным последствиям.
Герман с ухмылкой посмотрел на Оскара, тот улыбнулся.
– Ты же вроде не умер от тоски. – Оскар подошёл к нему, обнял за плечо и повернулся к нам. – Знакомьтесь, эту занозу в заднице зовут Доминик, и вы не поверите, откуда он.
– Какой-то твой новый фанат? – спросил Герман.
– Фанат? Заноза? – возмутился Доминик. – Я бы попросил побольше уважения, моя семья вообще-то имеет большое влияние и вряд ли вы хотите ощутить его вес на своих шкурах.
Мы с Германом засмеялись, это представление было очень забавным. В глазах Доминика была растерянность, а у Оскара отвисла челюсть.
– У тебя ещё живы родители? – спросил он. – Знаешь, это просто фантастика!
– Не считаешь, что было бы странным, если бы они не были живы, учитывая, что даже мою болезнь смогли вылечить?
Я вопросительно посмотрел на Оскара. Тот нагнулся и еле слышно произнёс:
– Гемофилию.
– Ну кто знает, за тридцать лет многое могло произойти. – вмешался Герман. – Твою семью могли съесть собаки или убрать из-за приверженности к определённому полит вектору. Знаешь, пока ты отлеживался в крио-сне, были довольно тяжёлые времена.
Я опять вопросительно посмотрел на Оскара.
– Да, просто Герман не любит сюрпризы. – сдался он. – Доминик пробыл тридцать лет в крио-камере и я, как добропорядочный представитель нашего общества, решил помочь ему социализироваться и привыкнуть к новому миру, ведь его старый мир рухнул, как можно этому симпотяжке не помочь?
– Не наблюдаю особой помощи, Оскар. – огрызнулся Доминик. – За время моего пробуждения я не увидел ничего нового, кроме центра пробуждения и этой коробки с клоунскими вспышками.
Пока Оскар ему доказывал, что вспышки совсем не клоунские, а вполне себе даже серьёзные, я заметил, как цветные следы на полу проследовали до Германа. Тот надел устройство для дополненной реальности и начал говорить с Модестом.
– Где Доминик родился? – спросил он в пустоту.
– Страна, в дореволюционное время славящаяся своей архитектурой и изысканным вкусом к еде…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70997932?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.