Мальчик, который вышел в космос
Мальчик, который вышел в космос
Владимир Шпырков
Таррел Борк – ребенок, потерявший мать и почти потерявший отца, занятого службой и личной жизнью. Ребенка отправляют в колонию для воспитания будущих астронавтов. Там он находит друзей, переживает массу приключений, и обретает мечту и цель жизни.
Владимир Шпырков
Мальчик, который вышел в космос
Глава 1. Берег Мечты
Я помню: день был прохладный, море после вчерашнего шторма еще не успокоилось, и волны с шумом и пеной накатывались на песок. Берег у мола был усыпан костями доисторических животных, среди них попадались очень длинные, с костяными когтями на концах, обточенными прибоем. Из одной такой кости было мое копье. Они были настолько твердыми, что даже крабы, выползавшие ночью на берег, и покрывавшие его подобно шевелящемуся темному покрывалу, не пытались кусать эти окаменевшие когти. А ведь крабы этого вида, мутанты, могли перекусить армированный провод и обгрызть его. Мальчишками мы забавлялись, принося им это угощение, сворованное из ангара со старыми разобранными звездолетами. Но потом нам это приелось, а после того, как один мутант цапнул Ивара за ногу в качестве благодарности за угощение, оставив долго незаживающую рану, а нас всех посадили в карцер на целый день, мы перестали бегать к морю ночами. Вечерами, после занятий, прогулки разрешались, и можно было бродить где угодно, ведь с Песталоцци убежать было невозможно. Это была планета для перевоспитания трудных подростков. Каждый из нас в чем-то провинился перед обществом или семьей. Лично я несколько раз сбегал из дома. А так как матери у меня не было, отец, занятый службой, таким образом решил меня исправить, а заодно наладить свою личную жизнь, которой я, надо полагать, препятствовал. Вначале я бесился, строил планы побегов, нарушал дисциплину, отказывался учиться, даже объявлял голодовку.
Но однажды случилось нечто невероятное, что навсегда изменило меня. Я сидел на Скале Закатов и смотрел на море. Был вечер, оранжевый диск солнца уже коснулся моря, а небо покрылось испариной легких облаков. Я бросал в воду куски хлеба, припасенные с завтрака, надеясь, что какая-нибудь рыбина покажет острый плавник и покрытую серебром спину, и тогда я смогу загадать желание, но тщетно. Море молчало, словно набираясь сил перед бурей. И вдруг я увидел, как вдалеке из его спокойной глади поднимается что-то похожее на перископ, оно становится все длиннее, все мощнее, и я понимаю, что вижу голову какого-то чудовища. Так вот они какие, те, чьи кости усеяли берег! Я вскочил, не в силах справиться с торжеством, и крикнул, простирая руки к нему:
– Я вижу тебя! Я хочу стать твоим другом, дракон!
Почему я понял, что это дракон, еще до того, как он вынырнул целиком из воды, я не знаю. Потом, вспоминая этот момент, я решил, что мое воображение создало его. Он взлетел, как подводная ракета, которую я когда-то видел на учениях с отцом, но бесшумно, и только вода образовал воронку, быстро исчезнувшую. Он сделал круг над скалой и пропал.
Я хранил воспоминание об этой встрече долгие годы, я молился моему дракону перед сном, как молятся земляне своим богам, я просил его прилететь за мной и унести меня с этой планеты туда, где нет надзирателей и можно говорить все, что думаешь. Я наивно полагал, что последний пункт – самое важное достижение Межпланетной демократии. Он не прилетал и не уносил, но как будто давал мне ответы на вопросы, которые стали возникать в моей бесшабашной голове по мере того как я из щуплого мальчишки становился похожим на остальных ребят колонии: крепким, здоровым подростком. Я вдруг понял одну вещь: если хочешь стать свободным, нужно учиться. И налег на учебу. У меня появились друзья. Особенно я сблизился с Иваром. Он был с Земли, как и я, и попал сюда после ряда правонарушений, о которых не распространялся. С нами часто гуляли Мартин и Криспи, и в классе нам дали прозвище: цветной квадрат, так как мы все были представителями разных рас. Темная кожа Мартина, золотистый цвет лица и узкий разрез глаз Криспи являли собой контраст дня и ночи. Ивар имел темно-рыжие волосы, яркие, как пламя. По контрасту с ними мои светлые патлы проигрывали, но до поры до времени меня это не заботило. До тех пор, пока не появились девчонки. Кто надумал создать группу девчонок на Песталоцци? В наш относительно спокойный мирок это внесло сумятицу. Их поселили в соседнем строении, до тех пор пустовавшем. Наши воспитатели, в первую очередь Проныра Джонсон, бывший надзиратель в тюрьме, следили за тем, чтобы мы их не обижали. Нас, мальчишек, было двадцать человек, а девчонок прибыло семь. И самой заметной среди них была Карилла, девочка с темными волосами и глазами, которые могли метать молнии.
Она сразу стала пятой в нашей компании. У каждого из нас было свое оружие. Мартин, самый сильный из нас, где-то раздобыл старинное оружие землян – пистолет, но патронов к нему не было, зато этой штукой он разбивал крабов-малюток, как орехи. Я имел длинное копье из кости морского обитателя, выброшенной на берег. Криспи гордился летательной табличкой, и это была опасная игрушка, похожая на бумеранг. Ивар Рост любил потрясать молотом, найденным в ангаре. Наше увлечение самообороной началось во время курса по истории оружия. Но у Кариллы главным оружием были ее глаза. Когда она обращала на меня влажный взор, сердце сжималось, и хотелось стать кем-то пушистым и издавать урчание. Но если она сердилась, то лучше было на нее не смотреть. Еще она умела говорить такие слова, которые вас стирали в порошок и развеивали по ветру, вы становились пылью. Так было всего два раза, но после второго я решил, что напрасно тогда поцеловал ее в лесу, где проходила отработка навыков выживания. Ну да ладно об этом.
Последняя весна была полна ожиданием скорого отбытия. Мы знали, кого куда распределила Комиссия, и каждый из нашей компании, я думаю, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, мы тут выросли, нам дали неплохую подготовку для дальнейшего обучения. Но мы понимали, что теперь у каждого своя дорога, и если и придется встретиться когда-нибудь, то вряд ли надолго. И тогда дали клятву не просто помнить друг о друге, но поддерживать связь. Позже разработали целую систему сообщений, чтобы в случае чего прийти на помощь.
В тот вечер за ужином наша четверка привлекала всеобщее внимание. Младшие колонисты поглядывали в столовой на нас с уважением и завистью, все помнили слова прилетевшего за нами коммандора Полта, которые он произнес перед спуском флага Конфедерации, когда мы стояли на площадке. Есть такие моменты, которые врезаются вам в память и навсегда остаются с вами. Так вот, то утреннее торжество всегда будет со мной, и слова коммандора о героях Космоса я целиком отнес на свой счет. За ужином я старался не выдавать своей гордости, хотя она лезла из меня, как тесто из квашни. Рост подмигнул мне.
– Что, Ивар, не терпится на службу к папочке? Космошлем надеть и вперед на аборигенов?
– Отстань, придурок, ты мне просто завидуешь!
– Эй, пацаны, не вздумайте тут подраться!
Мартин, как всегда, заглушил наш конфликт. Он вообще был мирный парень, и это учли, когда решили послать его на службу в Зоологический Департамент. Там ему будет хорошо, он будет выводить новые породы кур для питания чиновников. Криспи готовился стать всемирным хакером, и я иногда подумывал о том, что этот кореец слишком много знает о нас, и лучше бы мне поставить защиту на своем мини-компьютере. Правда, у меня его не было пока, но я-то знал, что посвящение в астронавты начинается с вручения этих чудо-часов.
– Мы и не думаем, Марти.
Это мы с Иваром сказали в один голос. Такая у нас была привычка.
– Так мы будем общаться? – спросил Криспи.
– Обязательно, малыш, – прогудел Мартин, – только не вздумай мне присылать вирусы сибирской язвы в конверте. Или вирусы на мою почту в Секторе.
– Договорились.
Они хлопнули руками над столом, привычный жест этих непохожих ребят.
– А ты мне что пообещаешь, Таррел Борк, будущий астронавт? – спросил Ивар. – Обещаешь не задирать нос перед мирными межпланетными торговцами?
– Конечно, если только мирные торговцы не займутся контрабандой.
Тут Криспи наклонился к нам с видом заговорщика.
– Ребята, я знаете что накопал в Сити-нет?
Он оглянулся по сторонам. Столовая уже опустела, только дежурные, двое кадетов запускали роботов-уборщиков.
– Что? – спросил Рост.
– Что продается шкура дракона!
Мартин громко хмыкнул, его губы растянула ироническая улыбка. Зато Ивар заинтересовался. Он придвинулся к юному хакеру.
– Крисп, ты же оставишь мне свои каналы для связи?
– О, да, мой будущий источник благосостояния.
– Хватит трепаться, давайте лучше думать, кого пригласить на вечеринку по случаю нашего обрывания связей с этим миром дисциплины и самодовольных надзирателей, – предложил я.
– А чего тут думать? Девчонки уже все приготовили, мой невежественный друг.
Криспи забавлялся, копируя мой стиль речи. Признаться, я был единственным в компании, кто не играл на деньги в Нете, не экономил жалкие гроши на книгах, а тратил на них почти все, что присылал мне отец.
– И где же они приготовят шашлык из мистического дракона? – говоря это, Мартин улыбнулся мне. Я пожалел, что когда-то намекнул, только намекнул друзьям о своем видении в море на закате.
Криспи ответил:
– Конечно, на берегу. Шашлык нельзя, да и дракона нет, но напитки из местных растений обещали. Идемте, мои юные друзья, иначе нас застукают как заговорщиков, решивших остаться на этой колонии навечно, дабы избежать трудностей взрослой жизни.
Когда мы спустя три часа один за другим выскальзывали из корпуса, облаченные в плащи, не отражающие свет, нас видела только сидящая на дереве ночная птица по прозвищу Стукач, не издавшая на сей раз ни единого звука, хотя у нее была такая привычка: стучать по подвешенной к ветке медной тарелке. Было темно, ночной спутник еще не взошел на небе, и мы благополучно проскочили мимо домика сторожа, потом нас скрыла Тенистая аллея, по ней мы добрались до поля, за которым начинался берег моря. А на берегу уже были наши подружки: Карилла, Эва – подружка Мартина, такая же темнокожая, как и он, но сущий бесенок. У Ивара подружки не было, но сюда явились две кандидатки на эту роль: Ханна и Олга. Они тут же приклеились к парню, вопя:
– О, наша мечта явилась! О, красавчик, подари мне поцелуй!
Бедный мой друг в этот момент наверняка пожалел, что недавно водил всех девчонок в ангар на просмотр старинного индийского фильма, в котором героя пытались женить на дочери махараджи. Девчонки к тому же вырядились в какие-то экзотические наряды, украсили себя цветами и вообще казалось, что они чего-то нюхнули.
Но тут мы скинули с себя плащи и девчонки ахнули. Да и кто бы не ахнул? Мартин нарядился в обтягивающий костюм, разрисованный под скелет, Ивар испускал свечение, словно ночной жук, Криспи вырядился самураем, на боку у него висел меч. Мой, к слову сказать. Я же должен был являть собой дракона, но такого костюма в театральной студии колонии не оказалось, зато был костюм крокодила. Мартин предложил разрисовать его красками, что мы и сделали. Однако, судя по реакции девочек, первое место они отдали вовсе не мне, а Мартину.
Я почувствовал присутствие Кариллы спиной. Она сказала:
– А поворотись-ка, сынку, дай взглянуть на тебя.
– Слезь с моего хвоста сначала, – предложил я. После этого повернулся и увидел ее лицо, сначала глаза, такие влажные глаза, в которых горел отсвет костра. Наши губы встретились, и я почувствовал запах ее духов, тропический аромат манго. Звуки стихли, наш поцелуй стер их.
– Эй, хватит уже лизаться!
Это был голос Ивара.
Та ночь оказалась самой памятной на Песталоцци. Не потому, что мы пили напиток сторожа, проданный им мне за его месячную ставку, и надрались до такой степени, что те две девчонки все с себя скинули и голые танцевали, прыгали через костер и ели цветы из венков. И не потому, что мой костюм крокодила оказался дряхлым и расползся на тряпки, которые пришлось бросить в пасть огня, а мне пришлось показать свой торс во всей красе, после чего Карилла увела меня подальше от всех.
– Какой дурак надоумил тебя вырядиться в земноводное? – спросила она, когда мы укрылись в тени утеса от яркого света ночного спутника.
– Я хотел быть драконом, – вздохнул я. – А оказался дураком. Теперь все будут вспоминать, как мой хвост отвалился.
– Забудь. Никто не вспомнит, обещаю. Я дам им напиток забвения, и они будут помнить только то, что я им внушу.
– Карилла, так это правда?
– Что?
– Что ты практикуешь это?
– Магию? Конечно.
В голове у меня немного шумело, но ветер с моря выдувал остатки дури. Наверное, я выпил меньше других, так как знал, что Карилла захочет увести меня для того, чтобы провести ритуал прощания. И взять с меня слово, которое я не хотел давать, и обещание, которое мог не выполнить.
– Таррел, ты понимаешь, что мы расстаемся?
Ее голос звучал напряжённо. Я же говорил несколько заторможенно. Признаюсь, я праздновал труса, не решаясь сказать главное.
– Ты же проводишь меня? Хотя нет, мы взлетаем очень рано, и тебя не так поймут, если явишься.
– А мне плевать, пусть понимают как хотят.
– Но они могут подумать что мы обручились?
– А мы нет?
– Послушай, зачем нам связывать друг друга обещаниями, которые могут нам повредить?
– Глупый ты парень, если не понимаешь ни черта. Я тут ради тебя, пойми.
– Ты что говоришь? Такого не может быть! Просто не может быть. Мы раньше никогда не виделись, даже по Интерсети.
Она хмыкнула.
– Я тебя не видела, но Программа поиска партнера выбрала тебя из Базы Внешней разведки. Твой отец не возражал, а мой тем более.
– Карилла, ты что, ты хочешь сказать, что Программа нашла меня тебе как донора? ДНК, все дела, сопливые детки, ты это хочешь сказать?
– А хоть бы и так, – прошипела она.
Я сорвал с себя последний кусок крокодила, отшвырнул его в сторону.
– Не дури, Таррел, Программа и для тебя поработала. Я лучшая партия для тебя.
– Да катись ты к твоей программе, черти Вселенной бы вас подрали!
Я зашагал к костру, не слушая ее.
Светало, и ребята уже собирались назад в лагерь. У корпуса девчонок парни расцеловались со всеми, кроме хмурой Кариллы. Она открыла тяжелую дверь и стояла, ожидая их. Девчонки послали мне воздушные поцелуи, не решаясь на большее, и тяжелая дверь мягко закрылась за ними. Ночная птица встрепенулась, ударила тяжелым клювом по медной тарелке и что-то сказала.
– Nevermore! Oh nevermore! – сказал Криспи.
– Это про нас всех, – сказал я. – Что никогда, о никогда! Слушайте, вам Карилла давала пить напиток забвения?
Они фыркнули.
– А мы не помним. Может, и давала. А тебе давала?
– Может, и дала, я тоже забыл.
Наш громкий смех спугнул ночную птицу с ветки.
Спустя полтора часа нас провожали: Директор колонии капитан Жарвенью, похожий на грача в своем штатском костюме, главный воспитатель и мучитель господин Трикс, и почему-то помощница повара мадемуазель Бондюр, снабдившая нас на дорожку кульком пирогов собственной выпечки. Добрая женщина улыбалась, но вытирала мокрые глаза. Они проводили нас до посадочной площадки, где передали на руки командору со всеми полагающимися церемониями. Поднимаясь по трапу, я в последний раз оглянулся. Сердце сжала грусть, я только сейчас осознал, что детство кончилось, и что здесь было совсем неплохо. И еще я надеялся увидеть Кариллу, сам не знаю, почему. Но она не пришла. Итак, все кончено, девочка с глазами, в которых живет молния, и языком, стирающим вас в порошок. Ну и пусть, думал я, нам не по пути. Я не дам собой управлять кому бы то ни было. Поймав себя на этой мысли, я понял, что все планы моих перевоспитателей пошли в то место, которое называется коту под хвост. Надо будет поговорить с отцом, как мужчина. Это была последняя мысль перед погружением в искусственный сон.
Во сне я вновь пережил все, с самого начала, с первых воспоминаний.
Гла
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70972054?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Владимир Шпырков
Таррел Борк – ребенок, потерявший мать и почти потерявший отца, занятого службой и личной жизнью. Ребенка отправляют в колонию для воспитания будущих астронавтов. Там он находит друзей, переживает массу приключений, и обретает мечту и цель жизни.
Владимир Шпырков
Мальчик, который вышел в космос
Глава 1. Берег Мечты
Я помню: день был прохладный, море после вчерашнего шторма еще не успокоилось, и волны с шумом и пеной накатывались на песок. Берег у мола был усыпан костями доисторических животных, среди них попадались очень длинные, с костяными когтями на концах, обточенными прибоем. Из одной такой кости было мое копье. Они были настолько твердыми, что даже крабы, выползавшие ночью на берег, и покрывавшие его подобно шевелящемуся темному покрывалу, не пытались кусать эти окаменевшие когти. А ведь крабы этого вида, мутанты, могли перекусить армированный провод и обгрызть его. Мальчишками мы забавлялись, принося им это угощение, сворованное из ангара со старыми разобранными звездолетами. Но потом нам это приелось, а после того, как один мутант цапнул Ивара за ногу в качестве благодарности за угощение, оставив долго незаживающую рану, а нас всех посадили в карцер на целый день, мы перестали бегать к морю ночами. Вечерами, после занятий, прогулки разрешались, и можно было бродить где угодно, ведь с Песталоцци убежать было невозможно. Это была планета для перевоспитания трудных подростков. Каждый из нас в чем-то провинился перед обществом или семьей. Лично я несколько раз сбегал из дома. А так как матери у меня не было, отец, занятый службой, таким образом решил меня исправить, а заодно наладить свою личную жизнь, которой я, надо полагать, препятствовал. Вначале я бесился, строил планы побегов, нарушал дисциплину, отказывался учиться, даже объявлял голодовку.
Но однажды случилось нечто невероятное, что навсегда изменило меня. Я сидел на Скале Закатов и смотрел на море. Был вечер, оранжевый диск солнца уже коснулся моря, а небо покрылось испариной легких облаков. Я бросал в воду куски хлеба, припасенные с завтрака, надеясь, что какая-нибудь рыбина покажет острый плавник и покрытую серебром спину, и тогда я смогу загадать желание, но тщетно. Море молчало, словно набираясь сил перед бурей. И вдруг я увидел, как вдалеке из его спокойной глади поднимается что-то похожее на перископ, оно становится все длиннее, все мощнее, и я понимаю, что вижу голову какого-то чудовища. Так вот они какие, те, чьи кости усеяли берег! Я вскочил, не в силах справиться с торжеством, и крикнул, простирая руки к нему:
– Я вижу тебя! Я хочу стать твоим другом, дракон!
Почему я понял, что это дракон, еще до того, как он вынырнул целиком из воды, я не знаю. Потом, вспоминая этот момент, я решил, что мое воображение создало его. Он взлетел, как подводная ракета, которую я когда-то видел на учениях с отцом, но бесшумно, и только вода образовал воронку, быстро исчезнувшую. Он сделал круг над скалой и пропал.
Я хранил воспоминание об этой встрече долгие годы, я молился моему дракону перед сном, как молятся земляне своим богам, я просил его прилететь за мной и унести меня с этой планеты туда, где нет надзирателей и можно говорить все, что думаешь. Я наивно полагал, что последний пункт – самое важное достижение Межпланетной демократии. Он не прилетал и не уносил, но как будто давал мне ответы на вопросы, которые стали возникать в моей бесшабашной голове по мере того как я из щуплого мальчишки становился похожим на остальных ребят колонии: крепким, здоровым подростком. Я вдруг понял одну вещь: если хочешь стать свободным, нужно учиться. И налег на учебу. У меня появились друзья. Особенно я сблизился с Иваром. Он был с Земли, как и я, и попал сюда после ряда правонарушений, о которых не распространялся. С нами часто гуляли Мартин и Криспи, и в классе нам дали прозвище: цветной квадрат, так как мы все были представителями разных рас. Темная кожа Мартина, золотистый цвет лица и узкий разрез глаз Криспи являли собой контраст дня и ночи. Ивар имел темно-рыжие волосы, яркие, как пламя. По контрасту с ними мои светлые патлы проигрывали, но до поры до времени меня это не заботило. До тех пор, пока не появились девчонки. Кто надумал создать группу девчонок на Песталоцци? В наш относительно спокойный мирок это внесло сумятицу. Их поселили в соседнем строении, до тех пор пустовавшем. Наши воспитатели, в первую очередь Проныра Джонсон, бывший надзиратель в тюрьме, следили за тем, чтобы мы их не обижали. Нас, мальчишек, было двадцать человек, а девчонок прибыло семь. И самой заметной среди них была Карилла, девочка с темными волосами и глазами, которые могли метать молнии.
Она сразу стала пятой в нашей компании. У каждого из нас было свое оружие. Мартин, самый сильный из нас, где-то раздобыл старинное оружие землян – пистолет, но патронов к нему не было, зато этой штукой он разбивал крабов-малюток, как орехи. Я имел длинное копье из кости морского обитателя, выброшенной на берег. Криспи гордился летательной табличкой, и это была опасная игрушка, похожая на бумеранг. Ивар Рост любил потрясать молотом, найденным в ангаре. Наше увлечение самообороной началось во время курса по истории оружия. Но у Кариллы главным оружием были ее глаза. Когда она обращала на меня влажный взор, сердце сжималось, и хотелось стать кем-то пушистым и издавать урчание. Но если она сердилась, то лучше было на нее не смотреть. Еще она умела говорить такие слова, которые вас стирали в порошок и развеивали по ветру, вы становились пылью. Так было всего два раза, но после второго я решил, что напрасно тогда поцеловал ее в лесу, где проходила отработка навыков выживания. Ну да ладно об этом.
Последняя весна была полна ожиданием скорого отбытия. Мы знали, кого куда распределила Комиссия, и каждый из нашей компании, я думаю, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, мы тут выросли, нам дали неплохую подготовку для дальнейшего обучения. Но мы понимали, что теперь у каждого своя дорога, и если и придется встретиться когда-нибудь, то вряд ли надолго. И тогда дали клятву не просто помнить друг о друге, но поддерживать связь. Позже разработали целую систему сообщений, чтобы в случае чего прийти на помощь.
В тот вечер за ужином наша четверка привлекала всеобщее внимание. Младшие колонисты поглядывали в столовой на нас с уважением и завистью, все помнили слова прилетевшего за нами коммандора Полта, которые он произнес перед спуском флага Конфедерации, когда мы стояли на площадке. Есть такие моменты, которые врезаются вам в память и навсегда остаются с вами. Так вот, то утреннее торжество всегда будет со мной, и слова коммандора о героях Космоса я целиком отнес на свой счет. За ужином я старался не выдавать своей гордости, хотя она лезла из меня, как тесто из квашни. Рост подмигнул мне.
– Что, Ивар, не терпится на службу к папочке? Космошлем надеть и вперед на аборигенов?
– Отстань, придурок, ты мне просто завидуешь!
– Эй, пацаны, не вздумайте тут подраться!
Мартин, как всегда, заглушил наш конфликт. Он вообще был мирный парень, и это учли, когда решили послать его на службу в Зоологический Департамент. Там ему будет хорошо, он будет выводить новые породы кур для питания чиновников. Криспи готовился стать всемирным хакером, и я иногда подумывал о том, что этот кореец слишком много знает о нас, и лучше бы мне поставить защиту на своем мини-компьютере. Правда, у меня его не было пока, но я-то знал, что посвящение в астронавты начинается с вручения этих чудо-часов.
– Мы и не думаем, Марти.
Это мы с Иваром сказали в один голос. Такая у нас была привычка.
– Так мы будем общаться? – спросил Криспи.
– Обязательно, малыш, – прогудел Мартин, – только не вздумай мне присылать вирусы сибирской язвы в конверте. Или вирусы на мою почту в Секторе.
– Договорились.
Они хлопнули руками над столом, привычный жест этих непохожих ребят.
– А ты мне что пообещаешь, Таррел Борк, будущий астронавт? – спросил Ивар. – Обещаешь не задирать нос перед мирными межпланетными торговцами?
– Конечно, если только мирные торговцы не займутся контрабандой.
Тут Криспи наклонился к нам с видом заговорщика.
– Ребята, я знаете что накопал в Сити-нет?
Он оглянулся по сторонам. Столовая уже опустела, только дежурные, двое кадетов запускали роботов-уборщиков.
– Что? – спросил Рост.
– Что продается шкура дракона!
Мартин громко хмыкнул, его губы растянула ироническая улыбка. Зато Ивар заинтересовался. Он придвинулся к юному хакеру.
– Крисп, ты же оставишь мне свои каналы для связи?
– О, да, мой будущий источник благосостояния.
– Хватит трепаться, давайте лучше думать, кого пригласить на вечеринку по случаю нашего обрывания связей с этим миром дисциплины и самодовольных надзирателей, – предложил я.
– А чего тут думать? Девчонки уже все приготовили, мой невежественный друг.
Криспи забавлялся, копируя мой стиль речи. Признаться, я был единственным в компании, кто не играл на деньги в Нете, не экономил жалкие гроши на книгах, а тратил на них почти все, что присылал мне отец.
– И где же они приготовят шашлык из мистического дракона? – говоря это, Мартин улыбнулся мне. Я пожалел, что когда-то намекнул, только намекнул друзьям о своем видении в море на закате.
Криспи ответил:
– Конечно, на берегу. Шашлык нельзя, да и дракона нет, но напитки из местных растений обещали. Идемте, мои юные друзья, иначе нас застукают как заговорщиков, решивших остаться на этой колонии навечно, дабы избежать трудностей взрослой жизни.
Когда мы спустя три часа один за другим выскальзывали из корпуса, облаченные в плащи, не отражающие свет, нас видела только сидящая на дереве ночная птица по прозвищу Стукач, не издавшая на сей раз ни единого звука, хотя у нее была такая привычка: стучать по подвешенной к ветке медной тарелке. Было темно, ночной спутник еще не взошел на небе, и мы благополучно проскочили мимо домика сторожа, потом нас скрыла Тенистая аллея, по ней мы добрались до поля, за которым начинался берег моря. А на берегу уже были наши подружки: Карилла, Эва – подружка Мартина, такая же темнокожая, как и он, но сущий бесенок. У Ивара подружки не было, но сюда явились две кандидатки на эту роль: Ханна и Олга. Они тут же приклеились к парню, вопя:
– О, наша мечта явилась! О, красавчик, подари мне поцелуй!
Бедный мой друг в этот момент наверняка пожалел, что недавно водил всех девчонок в ангар на просмотр старинного индийского фильма, в котором героя пытались женить на дочери махараджи. Девчонки к тому же вырядились в какие-то экзотические наряды, украсили себя цветами и вообще казалось, что они чего-то нюхнули.
Но тут мы скинули с себя плащи и девчонки ахнули. Да и кто бы не ахнул? Мартин нарядился в обтягивающий костюм, разрисованный под скелет, Ивар испускал свечение, словно ночной жук, Криспи вырядился самураем, на боку у него висел меч. Мой, к слову сказать. Я же должен был являть собой дракона, но такого костюма в театральной студии колонии не оказалось, зато был костюм крокодила. Мартин предложил разрисовать его красками, что мы и сделали. Однако, судя по реакции девочек, первое место они отдали вовсе не мне, а Мартину.
Я почувствовал присутствие Кариллы спиной. Она сказала:
– А поворотись-ка, сынку, дай взглянуть на тебя.
– Слезь с моего хвоста сначала, – предложил я. После этого повернулся и увидел ее лицо, сначала глаза, такие влажные глаза, в которых горел отсвет костра. Наши губы встретились, и я почувствовал запах ее духов, тропический аромат манго. Звуки стихли, наш поцелуй стер их.
– Эй, хватит уже лизаться!
Это был голос Ивара.
Та ночь оказалась самой памятной на Песталоцци. Не потому, что мы пили напиток сторожа, проданный им мне за его месячную ставку, и надрались до такой степени, что те две девчонки все с себя скинули и голые танцевали, прыгали через костер и ели цветы из венков. И не потому, что мой костюм крокодила оказался дряхлым и расползся на тряпки, которые пришлось бросить в пасть огня, а мне пришлось показать свой торс во всей красе, после чего Карилла увела меня подальше от всех.
– Какой дурак надоумил тебя вырядиться в земноводное? – спросила она, когда мы укрылись в тени утеса от яркого света ночного спутника.
– Я хотел быть драконом, – вздохнул я. – А оказался дураком. Теперь все будут вспоминать, как мой хвост отвалился.
– Забудь. Никто не вспомнит, обещаю. Я дам им напиток забвения, и они будут помнить только то, что я им внушу.
– Карилла, так это правда?
– Что?
– Что ты практикуешь это?
– Магию? Конечно.
В голове у меня немного шумело, но ветер с моря выдувал остатки дури. Наверное, я выпил меньше других, так как знал, что Карилла захочет увести меня для того, чтобы провести ритуал прощания. И взять с меня слово, которое я не хотел давать, и обещание, которое мог не выполнить.
– Таррел, ты понимаешь, что мы расстаемся?
Ее голос звучал напряжённо. Я же говорил несколько заторможенно. Признаюсь, я праздновал труса, не решаясь сказать главное.
– Ты же проводишь меня? Хотя нет, мы взлетаем очень рано, и тебя не так поймут, если явишься.
– А мне плевать, пусть понимают как хотят.
– Но они могут подумать что мы обручились?
– А мы нет?
– Послушай, зачем нам связывать друг друга обещаниями, которые могут нам повредить?
– Глупый ты парень, если не понимаешь ни черта. Я тут ради тебя, пойми.
– Ты что говоришь? Такого не может быть! Просто не может быть. Мы раньше никогда не виделись, даже по Интерсети.
Она хмыкнула.
– Я тебя не видела, но Программа поиска партнера выбрала тебя из Базы Внешней разведки. Твой отец не возражал, а мой тем более.
– Карилла, ты что, ты хочешь сказать, что Программа нашла меня тебе как донора? ДНК, все дела, сопливые детки, ты это хочешь сказать?
– А хоть бы и так, – прошипела она.
Я сорвал с себя последний кусок крокодила, отшвырнул его в сторону.
– Не дури, Таррел, Программа и для тебя поработала. Я лучшая партия для тебя.
– Да катись ты к твоей программе, черти Вселенной бы вас подрали!
Я зашагал к костру, не слушая ее.
Светало, и ребята уже собирались назад в лагерь. У корпуса девчонок парни расцеловались со всеми, кроме хмурой Кариллы. Она открыла тяжелую дверь и стояла, ожидая их. Девчонки послали мне воздушные поцелуи, не решаясь на большее, и тяжелая дверь мягко закрылась за ними. Ночная птица встрепенулась, ударила тяжелым клювом по медной тарелке и что-то сказала.
– Nevermore! Oh nevermore! – сказал Криспи.
– Это про нас всех, – сказал я. – Что никогда, о никогда! Слушайте, вам Карилла давала пить напиток забвения?
Они фыркнули.
– А мы не помним. Может, и давала. А тебе давала?
– Может, и дала, я тоже забыл.
Наш громкий смех спугнул ночную птицу с ветки.
Спустя полтора часа нас провожали: Директор колонии капитан Жарвенью, похожий на грача в своем штатском костюме, главный воспитатель и мучитель господин Трикс, и почему-то помощница повара мадемуазель Бондюр, снабдившая нас на дорожку кульком пирогов собственной выпечки. Добрая женщина улыбалась, но вытирала мокрые глаза. Они проводили нас до посадочной площадки, где передали на руки командору со всеми полагающимися церемониями. Поднимаясь по трапу, я в последний раз оглянулся. Сердце сжала грусть, я только сейчас осознал, что детство кончилось, и что здесь было совсем неплохо. И еще я надеялся увидеть Кариллу, сам не знаю, почему. Но она не пришла. Итак, все кончено, девочка с глазами, в которых живет молния, и языком, стирающим вас в порошок. Ну и пусть, думал я, нам не по пути. Я не дам собой управлять кому бы то ни было. Поймав себя на этой мысли, я понял, что все планы моих перевоспитателей пошли в то место, которое называется коту под хвост. Надо будет поговорить с отцом, как мужчина. Это была последняя мысль перед погружением в искусственный сон.
Во сне я вновь пережил все, с самого начала, с первых воспоминаний.
Гла
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70972054?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Владимир Шпырков
Тип: электронная книга
Жанр: Любовно-фантастические романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 13.08.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Таррел Борк – ребенок, потерявший мать и почти потерявший отца, занятого службой и личной жизнью. Ребенка отправляют в колонию для воспитания будущих астронавтов. Там он находит друзей, переживает массу приключений, и обретает мечту и цель жизни.