Главная страница | Триллеры | Мгла

Мгла
Boggga
Мир замер, а время остановилось. Так мне казалось, когда ноги вросли по самую землю. Однако пустота, гулкая пустота была лишь в голове, а снаружи все продолжало жить, как и всегда. Мир не остановился, нет. Время все так же текло, вынуждая стрелки передвигаться по секундам. Это я. Одна, для которой весь мир перестает имееть смысл. Лишь я осталась в прошлом, будущие которое в моменте ускользнуло из пальцев. Я стояла на рубежах отчаянья и надежды. Их нет. Они больше не здесь.Я одна и они найдут меня. Он найдет.

Boggga
Мгла

Глава 1
Желание жить поубавилось. Судьба забирает тех, кто им истинно хороший, а аморальных оставляет, чтобы понятие выживания присутствовала всегда в нашей жизни.
В этом я была убеждена.
Две недели назад.
Тогда мгла опустилась на ночные улицы Бостона. Я проходила по выложенной каменной дорожке напевая одну из зацепивших песен на вечеринке. Холодный воздух морозил нос с пальцами рук, внутренности согревал недавний алкоголь. Дни пролетали беззаботно.
Я взглянула на уведомления. Не одного звонка от родителей за всю ночь. Не так странно, чтобы я переживала, но даже сообщения не было. Что мне оставалось это пожать самой себе на пустой улице плечами и двигаться дальше к высотке. Поднявшись на лифте, я открыла дверь и вошла в квартиру.
Было тихо. В темноте я расстегнула лямку каблуков и прошла по коридору в столовую объединенную с гостиной. Признаться, я не была особо тихой. Каблуки упали на плитку настолько громко, что звук ударился об стены.
Неаккуратность пьяных рук.
В таком случае ко мне бы уже вышла мама и одарила бы меня недовольным взглядом, но сегодня квартиру накрыло глубокое молчание.
Прошла сначала в свою спальню, скинула куртку и потом встала в проходе. Прислушалась. Совсем беззвучно от чего в ушах я начала слышать собственный писк.
Я остановилась около дверей спальни родителей и надавила на ручку, тихо приоткрывая ее.
– Спите? – шепчу я.
Замечаю, что окно приоткрыто и занавески мирно били его край.
Они всегда особенно крепко спали, когда ночной воздух гулял по комнате.
Я улыбнулась и прикрыла дверь, поплелась в свою спальню и упала на кровать. Сегодня подушка, казалось, особенно нежной, а запах куда приятнее. Я прикрыла глаза в расчете пролежать так не более пяти минут, однако, веки стали тяжелеть, а поднять собственное тело труднее, чем несколько минут назад. Так, я уснула окончательно.
Мне снился сон. В нем было что-то чудесное и по своему особенное, но как бы я не напрягалась мне не удалось вспомнить, что же это все таки. Но одна я помню точно. Чувство тяжелой тоски, чувство рвущие груди и слово «Прощай».
Я поднялась с кровати и ужаснулась от своего вида. Вчерашние платье в пятне на груди неприятно облегало тело, а волосы превратились в черную мочалку.
–Мне мать голову открутит, – проговариваю я скривившись своему отражению и смотрю в окно.
По ту сторону уже кипела жизнь города. Я взяла смартфон и посмотрела на время. Было десять утра. Выхожу из спальни и снова останавливаюсь в проходе.
Со стороны кухни не слышалось, что кто-то суетится с посудой, как это было обычно. Я прошла в столовую и там на удивление все было чисто, а самое главное – никого.
–Мам? Пап? – громко позвала я тех, стоя посередине помещения.
Ничего.
Неприятное чувство кольнуло грудь. Не сказала бы, что я пугливая, но сейчас ситуация была странной как никогда. Я быстрыми шагами дошла до двери родителей. Под дверями ступни ног почувствовали неприятный холод. Я открываю дверь и
вступаю невидящим взглядом в спальню.
– Мам?!
Я останавливаюсь и влетаю в дверь. Закрываю рот руками. К горлу подступает муть, а сердце бьется так будто пробьет ребра. Не может быть.
Нет.
Нет и не как иначе.
– Это…это.
Я закрываю дрожащими руками глаза. Я настолько к ним сильно прижалась будто бы защитилась от того, что увидела сейчас.
– Нет, пожалуйста, – дрожащим голосом проговариваю я. Только, кого я молю?
На кровати лежали две фигуры. Настолько знакомые мне, настолько родные, что образ стоящий перед взором вызывают град слез и истерику.
– Мама! Папа! – кричу я останавливаясь перед ними и садясь на корточки. – Пожалуйста…
Лицо отца было бледнее, чем стены комнаты. Его веки не вздрагивали, как это было обычно, а губы были сухие как никогда прежде. Я взглянула на его запястье, которое было перерезано и мирно свисало над полом. Лужа кровь образовавшиеся на мраморе пугала куда сильнее, чем белые лица. Реальность была настолько неправдоподобной, что я хотела засмеяться если бы не собственные слезы и тремор рук.
Это правда.
Я быстро встала, поднесла пальцы к носу папы и все было ясно. Его не стало.
– Нет! – мой голос сорвался, я опускаясь рядом. – Папа, это розыгрыш?
В ответ я получила ничего, лишь звук стрелки передвигающиеся по циферблату. Я резко встала и обогнула кровать к стороне мамы так быстро, будто мы надеялась на то, что она жива. Она точно жива, невозможно чтобы все так? Верно?
Я приложила пальцы под нос и в конечном свалились на пол громко рыдая. Они лежали на кровати с перерезанными запястьями настолько умиротворено словно это естественно. Не в силах видеть больше я отвернулась к стене.
Я потеряла все в один день. Возможно, если бы зашла той ночью, то они бы были живы? Сердце терзали мысли, собственная вина ощущалась, как яд от чего мой желудок скрутило и я побежала в туалет чтобы выблевать наружу все содержимое. Я села около унитаза, вытерла рот. Слезы снова подступили. Боль была настолько мучительна, что соленая жидкость омывала лицо.
Нынешнее время
До этого момента мыслей было, как море, но звуки лопат выбили все напрочь, оставляя гулкую пустоту в голове. Чувство боли были сильны, остры как ножи и притупить возможно только если я сама себя не похороню в этой сырой земле. Ветер играл с волосами, срывал листву с высоких деревьев. За все время, сегодня, он был особенно резким. Небо крыла серая туча, которой казалось нет конца. Рядом никого, все остались в земле. Родных мне, знакомых до каждой родинке на теле, до каждого взгляда и смеха были расправлены судьбой. Всему было кончено еще когда я увидела их мертвыми, но сейчас я более болезненно ощущала эту перевернутую страницу моей жизни. Теперь они прошлое, а я настоящие и возможно будущие. Я оставила их позади, но пойду ли я сама дальше? Или.
Два гроба были погружены в землю и каждый подходил к ямам кидая туда горсть земли. Кажется и мне стоит сделать шаг, чтобы сделать то, что и все, но…
зачем? Это вернет их?
Подступала очередная истерика и я отошла в сторону от основной массы.
– Почему? – проговорила я склонившись к земле и зажимая ткань на груди. – Зачем вы так со мной!?
Почему я должна ощущать себя виноватой?
Возле себя я увидела черные туфли и закрыла лицо руками. Я слышу как та опускается рядом и обнимает меня.
–Несс …– прошептала я в ладони.
–Плач, Скай. Просто плач.
И я заревела так, словно бы хотела чтобы услышал все люди находившиеся здесь о моей боли, а может и весь мир.
Эта часть моей жизни как рана на теле, что кровоточит. Конечно, она затянется, но рубец что после нее останется всегда будет напоминать об этом. Я научусь с этим жить и проживать это, но это не сойдет с меня. Никогда.
Если только я умру.
Я пришла в квартиру, сняла с себя туфли и прошла в столовую. Непривычно было тихо и это раздражало. Запах. Я не чувствовала запах маминых духов. Я побежала в спальню, где когда-то еще мирно спали они. Взяла в руки розовый флакон и брызнула во круг себя. Выдохнула и присела на кровать закрыв лицо.
Очередной всхлип. Вновь теснящая грудь грусть и наматывающиеся комок в глотке. Я пальцами прощупала постель и легла на подушку смотря в панорамное окно напротив.
Оставить меня одну слишком жестоко даже для вас, родители.
Ненавижу. Ненавижу и все еще люблю.
Я прошлась пальцами по изголовью кровати, потом по матрасу будто в лихорадке. Кажется, я задыхалась от того, что лезло в голову. Сколько хорошего и столько же плохого. С моей стороны.
– Я так много не сказала вам.
Пальцами я замечаю какой-то разрез, сначала бездумно нащупала его и потом поднимаюсь. Там действительно был разрез, но зашит белыми нитками. Я бы не обращала и дальше, если бы не выпуклость на верхушке матраца.
Я беру из кухни нож и возвращаюсь обратно, размазываю слезы по горячей щеке. Признаться, даже такая не существенная находка хотя бы немного все же отвлекала. Прошло две недели, но это все еще по ощущение было этой ночью.
Я разрезала нити и просунула руку, нащупав нужный объект достаю и вижу в руках маленький записной, кожаный блокнот.
Я сажусь на кровать и открываю его.
– Это, – я перелистываю страницу, – почерк отца…
Там были зарисовки каких-то украшений, но позже, перелистывая дальше я остолбенела. Мурашки прошлись табуном по позвоночнику.
«Они знают, где оно»
«Я разгадал загадку»
Щупальцы стискивают сердце. Всё молчит. Весь мир в тишине, а в голове громом голос отца.
«Они преследуют нас день за днем»
Я перелистываю дальше. Следующая дата.
«Я не могу спать ночью. Мне страшно, но Розе куда сложнее. Я должен быть сильным. Ради них...»
– Это что за хрень, – судорожно шепчу я не понимая от чего почерк отца такой не ровный. Такой не красивый и кривой, который не свойственен ему.
«Нужно что-то делать…Что? Они знают о том, что я нашел ожерелье, значит ничего не остановит. Я не отдам его»
Следующая страница.
Мое сердце начало отдавать бешеные ритмы. Пальцы начали дрожать, по спине бежит страх от чего я оторвала глаза от страниц и осмотрелась. Никого. Очевидно.
А дверь входная закрыта?
Я мотнула головой и отбросила не нужную тревожность снова взглянув на почерк.
«Скай, будь осторожна»
Сердце больно ударило ребра.
«Если это случилось, то прости. Прости.»
Картинка стала размываться и я позволила слезам упасть на белую бумагу.
«Найди ожерелье. Наш старый дом, туда тебе нужно, я спрятал его в надежном месте – Г.О.О.»
Я отбросила блокнот и уперлась в руки. И это все? Знали, что так будет и все равно бросили меня?
Я рассмеялась со слезами на глазах, но воистину это была раздирающая, жгучая боль в теле от которой казалось не останеться ничего внутри.
За что меня так наказали?
За то, что ослушалась родителей и сбегала из дома на вечеринки? Или за то, что перечила им когда мне не нравилось их мнение? Что!?
– Почему, черт возьми!? – ударила я кулаками по пастели, но потом по груди чтобы унять слезы и в конце концов прийти в себя. Прошло две недели и мне нужно было что-либо делать. Учитывая новые обстоятельства, то все меняется. Слишком меняется и это весомая причина, чтобы сейчас встать и действовать.
Я взглянула на окно по которому скатывались капли, наверняка, холодного дождя. Небо затянула в темно-серую завесу и где-то слышалась надвигающая гроза давая понять о том, что непогода закончится точно не скоро. Будто природа чувствовала надвигающиеся события и трудности, которые уже дышали мне в спину
Я подобрала блокнот и посмотрела на последних страницу. Исполнить волю отца? Да, точно.

Глава 2
Я вышла из-за аэропорта имени Джона Кеннеди, Нью-Йорк. До Гринпоинт-авеню ехать надо было около тридцати минут, что удручало, так как усталость брала часть своего.
Люди с чемоданами слонялись из одной стороны в другую. Рядом остановился большой автобус и оттуда стали выходить незнакомцы с рюкзаками. Скорее туристы. Кто-то громко разговаривал с компанией проходя мимо, другие по смартфону особенно эмоционально, что-то повествовали на иностранном. Кажется, что к вечеру Нью-Йорк только оживал.
– Скай! – окликнул меня мужской голос и я обернулась.
Около машины мне махал рукой мужчина в черной рубашке и брюках. Я собралась подходить, как тот подбежал ко мне.
– Рад видеть тебя. Хорошо добралась? – спросил он обнимая меня.
– Да, дядя. Бизнес-класс утомлять не может, – улыбнулась я отдавая ему свой багаж.
Нет, может. Люди могут изрядно высасывать энергию.
– Спасибо вам за билет.
– Пустяки, – отмахнулся тот когда стал открывать багажник своего внедорожника.
Он изменился. Жизнь мотает людей, а время подначивает и на мужчине это заметно отразилось. Глубокие, небольшие морщинке под глазами и на лбу. Видная щетина и шрам на уголке губ. Возле ушей присутствовала седина.
От старости никто не уйдет. Как и я, только не знаю рано ли задумывать об этом. 21 год не скажешь что много, но и не юность.
– Я ожидал, что у тебя будет больше вещей, – говорит дядя заводя машину, я пристегиваю тем временем ремень безопасности.
– Только необходимое.
Сама удивляюсь. Мне пришлось многое, что отставить и передать подругам.
– Готова к Нью-Йорку?
– Тут куда оживление. Пока все кажется необъяснимым. Думаю, нужно время.
– Конечно, не каждый может справится с потерей семьи.
Я сжала челюсть, закрыла губы рукой, надеясь с этим движением прикрыть свои эмоции. Мне не нужно напоминать. Я не готово пока говорить и вспоминать, просто потому, что все еще картина той ночи живая перед глазами. Прокручивается с каждым разом, как кинопленка. Потому что воспоминания вызывают сожаления о том, чего я не успела сделать по отношению к ним или успела сделать, но не попросив за это должного прощения.
Вот черт.
Я быстрым движением вытерла уголок глаза. Боль явно притупляется, но жестоко медленно.
– Прости, я не должен был говорить об этом, – его глаза с какой-то жалостью посмотрели на меня и мне это не было по нраву.
Меньше всего мне нужна жалость.
– Говорите. Не я одна в мире, кто является сиротой.
От сказанного хотелось же себя в грудь вонзить нож. Это звучало еще хуже, чем проронить слёзы на щеки.
– Давай перейдем на «ты», – перевел он тему, чему я несказанно рада. – Согласна?
Я кивнула ему и уставила взор на проходящие мимо панорамные этажи с различными рекламами. Место, где я жила прежде не отличалось особой постройкой. Там также были высотки, бесконечные пробки и шум. Однако, здесь было тесно, будто и сам кислород ели проходил через высокие стены здания.
Я прикрыла глаза, слушала тихую музыку в салоне и пробивающиеся через опустившиеся окна авто гул улицы, позже падая в забвение.
* * *
– Скай.
Я поежилась, чувствуя что меня что-то или кто-то трогает.
– Скай, просыпайся.
Я резко поднимаюсь, протираю глаза и замечаю рядом стоящего дядю с двумя чемоданами.
– Мы приехали, – бодро одарил меня тот беззубой улыбкой и я выскальзываю из салона, попутна забирая небольшую сумку.
Я оказалась около небольшого двухэтажного белого дома. Вход обрамлен двумя колоннами и расположенными по бокам высокими кустарниками. Мы прошли к входной двери над которой висел фонарь, а рядом стояла лавочка. Над дверью весел номер 676.
Он позвонил в дверь, но потом недовольно рыкнул и достал ключи.
Точно, у него есть сын. Проблема это или нет я не знаю, но судя по всему в данном случае да, если его отец раздражен.
– Засранец, – прошипел дядя и открыл дверь дома. Он пропустил меня внутрь и я прошла первая в темный холл.
Включился свет и я увидела плиточные, серые полы и белые в полоску стены с небольшой хрустальной люстрой вверху. Я знала, что дядя не из бедных, поэтому скорее меня увиденное не удивило.
– Давай раздевайся и я покажу тебе твою спальню.
Я послушно сняла меховую, короткую шубку и прошла вперед, выходя в небольшой коридор, поднялась следом по лестнице с дядей и оказалась в своей новой спальне.
Она была обычная, немного пустая по сравнению с прошлой, но главное чужой. Холодной.
– Располагайся и спускайся на кухню. Ты наверняка хочешь кушать.
Он ушел, а я села на кровать. Та была мягкая и на вид приятной, но заменит ли она так же хорошо прошлую?
Я осмотрелась. Тут ничего нет моего и скорее не будет. Я не знаю насколько останусь здесь, наверное, пока не встану на ноги. Хотя смогу ли самостоятельно, без родителей?
Что у меня есть, так это образование колледжа и все. Наследие отца и матери было, однако от перспективы делать на заказ украшениям частным лицам не привлекала вовсе. Я была не так хороша, как хотелось бы для таких заказчиков. Что передалось, так это знания создавать данное искусство. Но навряд ли у меня будут заказы, потому что мастерство родителей я никогда не обрету, да и стиль работы их не повторю. Нужна в этом деле найти себя, но на данный момент я себя по кусочкам совсем собрать не могу, так могу ли заикаться про такой труд?
Закончив со всем, я держу в руках блокнот и поступаю как родители. Прячу маленькую книжечку под наволочку подушки. Это место не столь надежно, но не думаю, что нужно осторожничать. Навряд ли дядя будет копаться в моих вещах. Или же я наивна.
Я спускаюсь в коридор и иду прямо, нахожу кухню соединенную со столовой и вижу дядю, который разогревал что-то на сковороде.
– Как тебе спальня? – не глядя на меня интересуется Гарри.
– Хорошая. Спасибо тебе, что приютил меня на время.
– Считай, это моя обязанность перед тобой, как дяди и ответственность перед моим братом.
Он поставил передо мной тарелку белого риса и небольшой рыбы. Я усмехнулась.
Что мне не приносит аппетита, так эта любого вида рыба. И все же я натянула улыбку, взяв в руки вилку и нож. Наверное, будь я дома устроила бы истерику от одного запаха рыбы, но сейчас перед кем мне себя так вести?
Я провела ладонью по лицу, будто бы скинула неприятные мысли, однако после этого вина и стыд все равно чувствовалась, как зерно риса на языке.
Гарри не будет передо мной выслуживаться, да и я этому случится не позволю ибо после смерти родителей наглости во мне стало куда меньше. С родителями под землю ушла и часть меня, скорее я стала сейчас более спокойной, чем месяц назад. И если бы такие перемены были бы вызваны иной причиной, я была бы рада, но точно не в этот раз.
Вместе с Гарри мы улавливаем звук в коридоре и позже на пороге оказывается парень. Волосы растрепаны, глаза блестят как натертый до блеска столовый прибор в моей руке. Парень выглядил довольно мило, но его дерзкий стиль в одежда не как не шел его внешности.
– Ты где был? – спросил ровным тоном дядя.
– На вечеринке.
– Со вчерашнего вечера?
Я скрыла удивления склонившись к тарелке.
– Да. Не вижу в этом ничего особенного, – потом его глаза падают на меня и он хмурится, подходит ко мне. – Ты даже приготовил ей? Чудо, а не дядя Гарри.
И это предложение было явно пропитано чрезмерной издевкой.
– Закрой рот и иди в комнату. Поговорим завтра.
– Давай сейчас, чтобы заранее мозг разжижил.
– Айзек, – упрощающее произносит тот.
– К чему все это, если ничего не поменяется завтра и после? – кинул парень и прошел нервно мимо отца скрывшись в коридоре.
Гарри вздохнул приложив руку ко лбу, я тем временем старалась побыстрее доесть.
– Извини за это, – проговорил он отворачиваюсь.
Я так же вела себя.
– Все нормально, – произнесла я вонзая овощ на вилку.
– Я пойду спать, сегодня был тяжелый день. Доброй ночи тебе.
Я пожелала того же и Гарри ушел. Не теряя времени, я так же быстро покинула кухню удовлетворив свой желудок на немного и поднялась в спальню. Выполнив все водные процедуры я легла на мягкую подушку и гипнотизировала белый потолок.
В последние ночи, вместо сна пришли кошмары, ночные ужасы и все чаще сонные параличи. Говоря по-поводу первого, то это было за редкостью, но последним я никогда не страдала. Мне страшно закрывать глаза. Как бы не было это абсурдно, но я боюсь засыпать. Однако, усталость всегда побеждала от чего я падала в черную бездну наполненную очередным диким кошмаром. В последний раз я задыхалась от фантомных пальцев на моей шеи, что сегодня?
Я сглотнула. Тишина окружила, как омут.
Я думала, что покой найду только ночью, когда мысли будут отпускать и я погружусь в забвение, но не думала, что даже сон в теплой постели окажется отдаленной пыткой, не включая внешнего мира и моей жизни, как ад.

Глава 3
Темнота. Бесконечная темнота у которой нет стен и обрыва. Я шагаю сама не знаю куда. Сколько еще осталось? Метр? Километры?
Этому нет конца. Кажется, проходит вечность, а я до сих пор иду. Шаг.
Кровать. Я вижу их.
– Обернись!
Я поднимаюсь тяжело дыша, глаза ловят лучи которые опустились на мои ноги. Убрав холодный пот с шеи я с облегчением выдыхаю, что очередная ночь позади, а впереди длинный день.
Через час, я привела себя в надлежащий вид и вышла со спальне, спустилась по лестнице. На кухни было два знакомых мне человека.
Один ковырялся в тарелке, другой стоял у кофемашины.
– Доброе утро, Скай, – встретил меня с улыбкой дядя. – Как первая ночь?
– Пойдет, – ответила я на улыбку и посмотрев на его сына, аккуратно села за стол напротив.
Он лишь смотрел в свой смартфон, поэтому я не пыталась его внимание перетащить на себя, но видимо дядя хотел иного.
– Айзек, что с лицом?
Тот оторвал глаза от экрана и кинул на отца безразличный взгляд.
– Так пойдет, – он состроил такую идиотскую гримасу от чего я усмехнулась в кулах и это не ускользнуло от двоих.
– Пожалуй, кофе сделаю, – проговорила я и встала, подошла к кофемашине.
– Разберешься сама?
– Конечно, была похожая до, – я оборвала предложения невольно, но потом продолжила, – дома.
Тот похлопал меня по спине и повернулся к своему сыну.
– У тебя сегодня задания. Чтобы до вечера сделал.
– Я помню.
– Рад, что алкоголь не убил твою память, – проговорил холодно Гарри и ушел. Я же незаметно взглянула на Айзека по которому было видно, что тот сжимает челюсть. Ругнулся. Потом вновь расслабился.
– Нравится подслушивать? – пробежал вопрос по кухне, который явно был адресован мне.
– С чего бы?
– Видел, как ты глазела.
Я повернулась с готовой чашкой латте в его сторону. Парень листал что-то в смартфоне. Делает вид, что я ему не интересна ?
– Может быть. Я вела себя не лучше тебя.
Тут он поднял голову и посмотрел на меня. Поправил свои каштановые волосы и встал со стула, потом прошел мимо меня в тишине и так, я осталась одна. Хотя, наверное, я всегда одна. Неважно есть дядя или его сын рядом, я остаюсь все так же сама. И так будет по сей день. В звенящей тишине мысли становились только громче, по этой причине я не могла долго находится в такой обстановке и включила плазму. Бесполезный треп телеведущих утренней программы раздражал, но это было куда легче сносить, чем беззвучие кухни.
* * *
– Как ты? – спрашивает обеспокоенно Несс по видеозвонку с которой я не созвониволась несколько дней.
– Нормально.
– Можешь хотя бы мне не врать? – возмутилась она поглощая фрукты.
– Ужасно.
По ее лицу, скоре она ожидала продолжение и я позволила себе слабость немного выговориться ей. Я редко ей рассказывала то, что беспокоило, просто потому что думала, что это обременительно. А если и говорила о теме саднящих грудь, то быстро зарывала ее под грудой рассказов из новостных лент. Однако сейчас все иное и я не могу быть прежней, потому что обстоятельства вынуждают меняться, пускай я не хочу вовсе.
– То есть, – я взъерошила волосы, – я во всем вижу один негатив. Я думала, что мне станет легче. Полмесяца прошло.
– Скай?
Я нервно втянула воздух наполненный моими духами.
– Кажется, мне только хуже.
– Милая, нужно время. И месяц это короткий срок. У кого-то уходят и годы.
–Я знаю. Просто, я хочу… Хочу чувствовать легкость кислорода, а не тяжесть, понимаешь? Ничего не радуют, я..
– Подруга, – остановила она меня, – Значит слушай, я приеду к тебе через неделю. У меня отпуск и тогда я точно тебя поднатаскаю.
– Что? – я подорвалась с места. – Сюда приедешь? Но куда? Где жить будешь? Как же тренировки?
– Стой, – она показал знак рукой в экране. – Во-первых, это все не проблема. Ты куда важнее для меня, чем тренировки этого шизанутого Парка! Во-вторых, я сниму жилье или к тебе, ты же пустишь меня?
– Это зависит не от меня. Это не мой дом.
– Скай, я не поняла, ты кидаешь меня?
– Ладно, я поговорю с дядей.
– Отлично, – улыбнулась широко она. – Буду возвращать тебя в жизнь. Помнишь, какие стычки ты устраивала между старшеклассницами?
– Я предпочту сейчас былое не помнить.
Воспоминания с примесью стыда ударили в голову от чего я прикрыла лицо. Полный срам. Срам который был мне в радость.
– Или как на тусовках организовывала непристойные игры?
– Фак, Несс, не трави душу, – простонала упав в подушку в надежде задохнуться, только бы не помнить это. – Я отошла от этих дел, – пробубнила я.
– Как тогда был тебе член Люка? – слащаво пропела она и это был край за которой та уверенно упала.
Я отключила звонок и отбросила смартфон.
Все, что было произнесено Несс, было делом давно минувших дней. Где-то два года назад, год? Не помню. Сейчас замечая в экране свое лицо, навряд ли, бы меня назвали красавицей, которая привлекала парней или ходила на дорогие вечеринки. Тогда, я не вела затворнический образ жизни, но сейчас я в стадии регресса, а то есть полный отшельники в длинной, непроглядной накидке. Хотя отдам должное, Несс меня немного повеселила и смягчила ношу на плечах.
Поразмыслив я решаюсь одеться и пройтись по вечерним улицам Нью-Йорка. Мой порыв был лишь обоснован тем, что подруга хорошо проколотила мне мозги. Это было тонко.
Я вышла в кожаной короткой куртки и двигалась по улице вдоль частных домов. Позже, вышла на реку Гудзон и стала у склона, куда можно было спуститься ниже, к самым водам холодной реки.
Ветер был свеж. Бело-красные огни автомобилей окрасили Бруклинский мост. Люди скорее спешили домой, или наоборот на работу и в мире ничего не менялось. Наверное, только для меня одной, казалось, что земля глобально крутанулась на 360, но нет. Все как прежде, как и всегда. Жизнь протекает в своем темпе и она точно равнодушна к разбитым душам.
Внезапный белый свет падает на зеленую траву впереди меня и я оборачиваюсь. Остановились три машины, скорее тоже люди, что хотели посмотреть на Гудзон.
Я развернулась, уставилась на мост.
Но что если…
Слышу шаги за спиной.
Что если это злобный преследователь родителей?
Я разворачиваюсь и срываюсь в сторону, однако к выводам я пришла запоздало. Поздно для того, чтобы увернуться и боль в области головы выбивает все, что было. Я болезненно сваливаясь на землю. Тогда, тьма поглотила меня целиком.
* * *
– Придурки, это по вашему она?
Голову пробивает шум.
– Она похожа.
Я попыталась открыть глаза, но это давалось с особой сложностью, будто мои веки залили свинцом.
– Да, похожа, – проговорил голос и чья-то рука хватает меня грубо за подбородок и я простонала от боли пульсирующие на макушке. – Но лицо другое, дегенераты слепые.
Меня отпускают и тогда я прошипела от негодования образовавшегося у меня на голове. Картинка была не четкой, но через пару секунд моргания ситуация восстанавливалась, собиралась в пугающую действительность и я резко кручу головой от чего потом глубоко сожалею.
– Я вас прикрывать не буду. Ты. Просто жди.
– Н-но я
– Кто вы? – прохрипела я и облизнула губы, а внутри дикая жажда. Словно несколько суток капля воды не попадала мне на язык. Будто бы Сахара была моим домом ближайшие прошедшие дни.
Однако, мой вопрос остался без ответа, скорее потому что за спиной громко распахнулась дверь. Парень в черной кепке сидевший возле меня на корточках поднялся. Мужчины вздрогнули все, как один.
Тогда и у меня сердце забилось так, слово сам кучер его запрягал. В этот момент я уже приходила в себя и понимала, что я в полной заднице. Как всегда. Видимо судьба недостаточно искалечила меня и хочет добить.
Раздались шаги за моей спиной. Я почувствовал приятный древесный аромат и в нос проник табак с мятой от чего я невольно скривилась. Специфично.
– И кто тут у нас? – раздался приятный, мелодичный голос уже рядом и я вижу как напротив моих ног остановились мужские, грубые ботинки.
– Поручение провалено, – оповестил тот, что был в кепке.
Я медленно подняла голову. И тогда обомлела не от его вида. От страха сковавшего меня замечая его взгляд. Изумрудные глаза, сверкали как необработанный «дикий» бриллиант. В них не было ничего того, где бы я надеялась на какаю-то милость. В не тонких губах тлела сигарета.
– Вижу, – ровным тоном произносит он. Его черные, казалось на вид, густые волосы небрежно ложились на лоб. Он их зачесал обратно и отвернулся от меня. – Ты был ответственным?
Я взглянула на мужчину, который кивнул и опустил голову.
– Посмотри на меня.
Он поднял голову. Сжал свои руки.
– Что будешь делать дальше?
– Отвечу.
– Правильно. Цена за столь глупую ошибка велика, – тот свистнул и парни рядом подхватил его.
– Подождите. Подождите, пожалуйста…Пожалуйста! Нет!
– Не повезло…– прохрипел один из мужчин нижняя часть лица которого было скрыта черной накидкой.
Несколько мужчин ушли и парень, что возвышался надо мной одетый в черный костюм развернулся вновь. Взглядом полоснул не хуже пощечины от чего я улыбнулась и опустила голову. Видимо, голова действительно повреждена.
– Давайте сразу, вы убьете меня? – проговорила я смотря в сторону.
– Нет.
Я подняла на него быстро голову и сжала челюсть от боли. И это тот заметил.
Он погасил сигарету. На его уголке губ, где была родинка заиграла что-то наподобие улыбки. И только чёрт знает, добрая она или он просто смеется надо мной.
– Чего? – возразил парень в кепке. Тогда я лишь смогла рассмотреть его каштановые, немного длинные волосы.
– Я ее не знаю, а значит угрозы не несет. То есть, если это была бы влиятельная фигура, я бы призадумался.
– Вывод абсурдный.
– Не думаю, что ее донос в органы сможет что-то изменить, – зеленоглазый в последний раз кинул на меня короткий взгляд, прежде чем уйти.
Да, точно. Для этой жизни я буду в роли пиньяты. Хотела бы, то судьба злодейка убила бы уже, но меня отпускают. Везет.
Парень в кепке вытягивает из кармана штанов черную ткань и завязывает ей мне глаза.
– Верните туда, где взяли, – распорядился он.
Чудно. Как зверушку уличную.
С моих рук сполз ремень, как и с ног. Меня грубо подняли и начали быстро выводить из помещения.
Спустя долгое время я почувствовала знакомый резкий ветер и шум воды. Стянула повязку и разворачиваюсь. Мужчины сели в машину и быстро уехали, а я все так же продолжала смотреть на пустую дорогу. Я дотронулась до виска и убрала пальцы. На них была кровь. Нанесли увечья, похитили и вернули обратно. Хотя в последнем действии я должна встать на колени перед небесами и пасть в благодарности за то, что живая.
Я вышла из такси и зашла в дом. В холл вышел Гарри.
– Скай, что произошло? – спрашивает он подходя ко мне. Его глаза анализировали мою кровь на виске.
– Упала.
– Проходи в гостиную, я обработаю рану.
– Я могу сама.
– Скай, – предупредительным строгим тоном кинул дядя. – Иди в гостиную.
Я послушно прошла в другую комнату и села на бежевый, кожаный диван. Через пять минут возле меня опустился дядя с аптечкой.
Я села ровно и позволила ему манипуляции над моей головой. Он ваткой начал обрабатывать мне рану возле виска.
– Еще на макушке, – добавила тихо я
Тот кивнул.
– Так все же, кто это сделал?
– Я же говорила, что упала.
– Ложь очевидная, – он какой-то жидкостью обмакнул вату и дотронулся до макушки, я сжала джинсы от пекущей боли.
– Меня похитили. По ошибке.
– Чего? – отвлекся тот от своего дела и посмотрел на меня, как на идиотку. Может, он тоже думает, что это вранье?
– Это правда.
– Как похитили по ошибке? Кто это был?
– Меня ударили по голове, очнулась уже в неизвестном подвале.
Я посмотрела на Гарри, тот внимательно слушал меня в руках с пузырьком и грязной ватой. Продолжила.
– Я плохо поняла, но я была похожа на одну девушку, которая им была нужна. Меня отпустили. Как-то так.
– Ты видела лица?
– Да. Там было много людей. Я заполнила только более менее одного. Скорее он был главным.
– Странно. Очень странно.
Я согласна кивнула и после этого весомее почувствовала усталость.
– Я хотела бы выпить обезболивающие и пойти спать, – проговорила я убирая волосы назад.
– Да, конечно. Вот, – он протянул мне из аптечке анальгин и я с благодарностью приняла его.
– Семейно воркуете? – прослышав насмешливый голос за спиной и я повернула голову. К нам подошел Айзек в черной кожанке и зачесанными волосами назад. В клубе был?
– Ого, кто это тебя? – удивлённо с поднятыми к самому верху бровями спросил он.
– Приятные жители Нью-Йорка, – проговорила я вставая
– Никогда не сомневался в их дружелюбие, – усмехнулся двоюродный братец цепляя мой взгляд, когда я прошла мимо него. – Люблю Нью-Йорк!
– Айзек, прекращай.
– Как скажешь, дядя Гарри
Я кинула взгляд на Гарри, тот начинает тихо закипать.
– Терпения тебе, дядя, – произнесла я и многозначительно посмотрела на его сына. Тот лишь закатил глаза и я ушла из гостиной, оставляя их одних.
– Ты сделал то, что я просил?
Дальше я не слышала потому, что уже поднималась по лестнице в свою спальню. Вечер был абсурднее некуда и только сегодня я мечтала закрыть быстрее глаза, чтобы перейти из реального ада в кошмары моей головы. Но перед сном я просунула руку в наволочку и вынудила оттуда блокнот. Вновь прошлась глазами по знакомому почерку «Прости, будь осторожна» и закрыла его.
Действительно ли их преследовали? Что если нет и это все больные фантазии отца? Помниться, их поведения последнюю неделю было странным, казалось, они были в постоянном напряжении, но я не тревожила их по этому поводу. Думала, работы много…
Я виновата? Возможно, есть моя вина?
Сердцебиение участилось.
Если бы, я зашла той ночью в комнату? Eсли бы, я поинтересовалась все таки что случилось?
Я грубо закрыла руками уши. Будто бы таким способом изолировалась бы от громких мыслей в голове. Однако они росли, а фантомная вина стала обретать смысл.
Я должна была быть чуткой к ним. Я ужасная дочь.
– Черт.