Главная страница | Современные любовные романы | Касаясь неба

Касаясь неба
Сара Фейрвуд
Энни, 27-летняя замужняя женщина, спокойно живет с мужем и маленьким сыном, наслаждаясь повседневными радостями материнства. Однако её жизнь начинает трещать по швам, когда она случайно встречает того, кого оставила в прошлом 13 лет назад. Йорис стал символом несбывшихся мечт и потерь, и вот теперь он вновь входит в жизнь Энни, перевернув её разум и сердце с ног на голову. И после их внезапной встречи тяжелые воспоминания о прошлом с новой силой бьют по Энни.В борьбе с чувством вины и страха перед разрушением своей семьи, Энни погружается в мысли о прошлом, и невольно задается вопросом: была ли она на самом деле счастлива. Чтобы выбраться из этой эмоциональной ловушки, ей нужно не только разобраться в своих чувствах, но и научиться вновь принимать себя.«Касаясь неба»– это глубокая и трогательная история о любви, выборах и том, как важно быть честным с самим собой. Смогут ли Энни и Йорис преодолеть свои страхи и найти новый путь, или они останутся пленниками своих прошлых решений?

Сара Фейрвуд
Касаясь неба

Пролог

Летнее солнце ярко заливало улицы нашего города, и всё вокруг словно искрилось, наполняясь жизнью и радостью. Я шла по уютной аллее парка, нежный ветерок играл с моими волосами, принося с собой свежесть и запах цветов. Рядом, держась за мою руку, весело шел мой трехлетний сын Майкл. Его смех наполнял воздух, и я не могла не улыбнуться, глядя на него.
Каждый шаг был наполнен легкостью и беззаботностью, но вдруг, несмотря на обилие счастливых моментов, меня охватило неожиданное желание.
Я посмотрела вокруг и заметила маленькое кафе через дорогу, уютно расположившееся под тенью больших деревьев. Его вывеска трепетно колыхалась на ветру, а из открытых дверей доносился аромат свежеприготовленного кофе и выпечки.

? Майкл, как ты смотришь на то, чтобы зайти в кафе? – спросила я сына, и его глаза мгновенно заблестели от радости.

Этот светловолосый кучерявый малыш с полными радости и мудрости не для своего возраста голубыми глазами всегда любил такие маленькие приключения, особенно когда речь шла о вкусных лакомствах.

– Да! – ответил он своим детским лепетом, и его глаза засветились радостью.

Я взяла его за маленькую ручку, которая была такой теплой и мягкой, и мы направились к оживленной улице. Шум и суета города ничуть меня не смущали; напротив, я наслаждалась атмосферой. В конце концов, это был отпуск – долгожданное время, чтобы насладиться каждой минутой, проведенной с Майклом.
Мы пересекли дорогу и оказались перед уютным кафе с яркими цветами у входа. Я открыла дверь, и нас встретил аромат свежей выпечки и кофе. Настроение оказалось еще лучше, когда я посадила Майкла на «взрослый» стул. Он с любопытством оглядывался вокруг, раскрыв рот от восхищения. Это был его первый опыт такой «взрослой» жизни, и я чувствовала, как он гордится тем, что может участвовать в нашем маленьком приключении.
Я раскрыла меню, полное ярких картинок, и через мгновение с улыбкой выбрала свой любимый цезарь и освежающий апельсиновый сок.

– Что ты будешь кушать? – спросила я, глядя на своего сынишку, который с увлечением катал машинку по столу.

– Мороженое! – воскликнул он, практически не поднимая на меня глаз.

Мне стало смешно и тепло от его непосредственности.

– Какое ты хочешь? У них есть клубника, шоколад, фисташка… – начала я, перечисляя, когда вдруг он резко крикнул:

– Фисташка!

Его радость была такой искренней и заразительной, что он замахал руками от восторга. В этот момент я испугалась, что он чуть не опрокинет поднос, на котором шли два блюда с другим официантом.

– Аккуратнее, малыш, – вежливо сказал он, ловко уворачиваясь.
– Извините, – быстро произнесла я, покраснев от смущения за моего неугомонного сына.
– Ничего страшного, это же дети, – ответил официант с доброй улыбкой и скрылся за дверью, оставляя за собой радостные ощущения.

Я посмотрела на Майкла, и улыбка разлилась на моем лице. Этот день был наполнен простыми, но такими важными моментами – радость от неожиданного визита в кафе, чистое счастье моего сына и ощущение, что маленькие приключения делают нашу жизнь ярче.
Я сидела рядом с Майклом, наблюдая за тем, как его глаза искрятся от восторга. Он уже с нетерпением ждал свое мороженое и колотил руками по столу в ожидании. Смешные гримасы, которые он строил, заставляли меня улыбаться. Наконец, когда официантка подошла с нашим заказом и поставила перед Майклом большую тарелку с зелеными шариками, его радость выплеснулась наружу в смех.
Мы быстро доели наши блюда, и я ощутила сладкое счастье, разливающееся по телу, когда вышли на шумную улочку.
Солнце сверкало, отражаясь в витринах магазинов, а вокруг кружили звуки смеха, музыки и разговоров.
Сын дергал меня от витрины к витрине, его маленькие ручки сжимали холодное стекло, а глядя на его восхищенные глаза, я не могла не улыбнуться. Ожидание подарка от мамы, радость новой игрушки – все это было отражено в его взгляде, будто я видела свое детство через призму его эмоций. Каждый раз, когда он останавливался у витрины, я ловила себя на мысли, как же давно я не испытывала такой беззаботной радости.
Я скользнула взглядом по своему отражению в стекле. Рост метр шестьдесят, а вес пятьдесят – всего, но для меня это больше, чем просто цифра. Это упорство и усилия, которые я вложила, чтобы вернуть себя после родов. В ту минуту, когда я взглянула на себя, я увидела женщину, которая прошла через настоящие испытания, но вышла из них сильнее.
Каждый раз, глядя в зеркало, я вспоминала те долгие вечера в спортзале, когда каждая капля пота казалась борьбой с самосожалением. В начале я чувствовала себя некомфортно – тело изменилось, отражение в зеркале казалось чужим. Но чем больше я занималась, тем яснее понимала: возвращение к себе – это не только о внешности. Это о внутреннем мире, о том, как я воспринимаю себя и свою жизнь.
Первые тренировки начинались с вдоха и выдоха, с решимости, которую нужно было найти в каждом движении. Я помню, как в одно из таких вечеров в зале я смотрела на себя в зеркале и чувствовала, как ухожу далеко за пределы своего страха. С каждой тренировкой я не только устанавливала новые рекорды, но и начала ловить себя на мысли, что все возможно. Здесь, среди гудения тренажеров и звуков дыхания, я снова училась быть собой.
Сегодня, глядя на себя, я испытывала гордость. Длинные русые волосы с золотистыми переливами касались плеч; легкий белый сарафан на бретельках, воздушный и нежный, заставлял меня чувствовать себя красивой. Он обрамлял мою фигуру, подчеркивая достижения, которые я заработала своим трудом. Я стояла перед витриной, ловя отражение своих глаз – светлых и искренних, полных надежды и уверенности.
Мне двадцать семь, но я уже была мамой, настоящей мамой, которая придаёт значение не только привычным радостям, но и личным достижениям. Я понимала, что быть матерью – это не жертвовать собой, а находить новые грани своей личности, балансируя между обязанностями и мечтами.
Сын снова потянул меня за собой, и я выпорхнула из своих мыслей, следуя за ним с легкостью, будто волшебная сила этого дня направляла нас. Ветер играл с развевающейся юбкой сарафана, и я задала себе вопрос: когда я в последний раз просто наслаждалась моментом? Возможно, именно сейчас, когда вместе с ребенком исследуя витрины, я вдруг вспомнила, как легко можно быть счастливой. Белые кеды подстегивали меня бежать быстрее, ловить его улыбку, чувствовать его радость.

– Маам, – дергал меня за руку сын, вырывая из мыслей.

– Что? – улыбнулась я.

– Пошли в магазин игрушек, – застонал Майкл, дергая меня за руку с удвоенной силой.

– Пошли, – с немного грустной улыбкой сказала я, взяв его маленькую ладошку в свою.

Майкл, получив желаемое, тут же оживился и, вырвав руку, побежал вперед, не разбирая дороги. Я окликнула его, но он, видимо, не слышал меня сквозь шум машин и гомон толпы, заполонившей пятничный бульвар. Мое сердце забилось быстрее, когда я поняла, что он бежит прямо к проезжей части. Все вокруг меня перемешалось: звуки города стали далекими, мир словно замер. Казалось, что время остановилось, пока я наблюдала, как он мчится к опасности.

? Майкл, стой!! – кричала я изо всех сил, но он, словно завороженный витриной магазина игрушек на противоположной стороне, не реагировал.

Майкл почти достигнул края проезжей части, как вдруг, как из ниоткуда, высокий мужчина в джинсах и белой футболке подбежал к нему. Я не могла разглядеть его лицо, но все случилось мгновенно: он подхватил Майкла на руки, и всего на секунду у меня перехватило дыхание – я думала, что мне показалось, что он его уводит.

? Отпустите, выпустите меня! – кричал мой сын, брыкаясь в сильных руках незнакомца.

Я, перепугавшись еще сильнее, рванула вперед, словно тигрица, защищающая своего детеныша.

? Отпустите его, – строго сказала я, поравнявшись с мужчиной. Голос мой дрожал от страха и напряжения.

Мужчина бережно поставил Майкла на ноги и обернулся ко мне. Наши взгляды встретились. На меня смотрели удивительно знакомые голубые глаза, обрамленные сетью тонких морщинок, и я, затаив дыхание, узнала в нем…


Глава 1

На фоне школьного весеннего фестиваля, наполняющего школу радостью и весельем, я чувствовала себя совершенно не на своем месте. Класс был полон энергии: мои одноклассницы веселились, обсуждая свои наряды и готовые выступления. Я же сидела у окна, укутанная в пелену своего одиночества, и перебирала в руках свои вещи. Мои пальцы скользили по обычной, казалось бы, пустой тетради, в которой с трудом находились записи. За окном активно таял снег, напоминая о том, как весна стала символом обновления, а я чувствовала себя как-то застывшей.
Звуки хороводов и весёлого смеха доносились до меня, словно удалялись в далёкий мир, где мне не было места.
Я лишь усмехнулась про себя, когда вспомнила, как меня никто не звал участвовать в танцах или конкурсах. Мечтала о том, как стою на сцене, но такие мысли были призрачными. Каждый раз, как кто-то направлялся в мою сторону, я невольно напрягалась, ожидая, что вот-вот меня пригласят, но эти надежды лишь тонули в обыденности.
Уныло вздохнув, я решила, что пора уходить. Я аккуратно складывала вещи в сумку, не обращая внимания на загруженную атмосферу весеннего праздника. Всё вокруг меня ярко светилось, но внутри было серо и пусто. Я как раз собиралась встать, когда позади раздался знакомый голос.

? Привет, Энни.

Я обернулась и увидела Кириана – друга Йориса. Он стоял всего в двух шагах от меня, а сердце неожиданно забилось быстрее. Кареглазый брюнет с нелепыми веснушками на лице. Кириан всегда был кому-то другом, и я никогда не осмеливалась о нем думать более чем как о знакомом. Но сегодня что-то было иначе, и его свечение в этом свете весеннего дня заставляло мою душу трепетать.
Его металлические брекеты искрились на солнце, как будто они излучали свою собственную энергетику. Я заметила, как он немного смущённо потянулся к затылку, смущаясь моей пристальной оценки. У него было доброжелательное, но в то же время взволнованное выражение лица, как будто он собирался сказать что-то важное, но не знал, как начать.
Я перевела свой взгляд с Кириана, вглядываясь в другую фигуру, и пульс замер на мгновение: это был Йорис, он стоял неподалеку и смотрел на нас. Словно невидимая преграда отделила меня от этого яркого фейерверка, хотя сердце моё трепетало от волнения и тревоги. Что-то не давало мне покоя, ведь это не было привычным общением. Вдруг охватило смутное сомнение – почему Кириан стоит передо мной один, без Йориса?

– Привет, – произнесла я, стараясь отвлечься и поймать взгляд Йориса.

Он смотрел на нас с той напряженной настороженностью, которой обычно не было ему свойственно.

Кириан, не раздумывая, продолжил:

– Я хотел спросить… Йорис хочет, чтобы ты была его девушкой.

Что? Ощущение падения закружило меня. Мои глаза, казалось, вылезли на лоб. Все мои мысли завертелись, как ураган, находясь между радостью и недоумением. Как я и подозревала, здесь был подвох, но какой?

– В смысле? – грубо выдала я, не понимая, что должна была бы чувствовать.

Кириан, задыхаясь от неуверенности, продолжил:

– Ты ему нравишься.

Слова Кириана звучали как раскат грома среди ясного неба. Я мотала головой, пытаясь осознать, что же происходит. Йорис нравился мне давно, и я старалась не думать о том, что он мог бы оценить меня в романтическом ключе. Все эти мысли о нем, о том, каким он был, как аккуратно трепал пальцами свою светлую шевелюру, как его смех всегда вызывал у меня улыбку – они оказались слишком сложными, чтобы их принимать.
Я украдкой взглянула на Йориса, и мне показалось, что его глаза искрились от ожидания. Мой взгляд застыл на лице его друга. Что он там думал? Что он чувствовал? Может быть, ему просто нужно было выяснить, что я чувствую?
Сердце стучало в унисон с ритмом музыки, а я оставалась в запутанных эмоциях. Крики праздника вокруг меня смешивались с хрупкой тишиной на том конце коридора. Я замерла, как статуя, а мысли жалили меня, призывая к действию. Надо было решаться.
Но почему он не смог сказать это сам?
Странное чувство охватило меня, как густой туман, заползший на плечи. Я не могла понять, почему же он послал Кириана. Мой разум блуждал в догадках. Почему же он выбрал именно его, а не пришёл сам? Моё сердце забилось вибрирующей тревогой.

– А почему он сам не мог это сказать? Почему послал тебя? – спросила я, сужая глаза и пытаясь заглянуть в его душу, как будто это даст ответ на все мои вопросы.

Кириан немного растерялся. Его глаза забегали, словно мыши в колесе, и мгновение казалось вечностью. Он колебался, стараясь подобрать слова.

– Он… он стесняется, – произнёс он, и в тот момент эта фраза как-то сфокусировала мой разум.

Стесняется. Эти слова тронули меня глубже, чем я ожидала.

Внутри меня смешивались смущение и радость, словно две знакомых мелодии, переплетавшихся в танце. Я не знала, что и думать. Для меня, скромной девушки с кучей комплексов, этот факт стал неожиданной отдушиной. Йориса не просто не интересовала идея открыться мне; он хотел, чтобы кто-то другой сделал это за него. И все это время, возможно, он испытывал что-то ко мне.

– Хорошо, – наконец-то ответила я, чуть стыдливо, и в голосе моем послышался легкий трепет. – Но для начала нужно узнать человека. А потом уже делать какие-то выводы.

Глаза Кириана заблестели, на его лице появилась улыбка, и он кивнул с азартом, как будто выполнил свой долг. Он вышел вместе с Йорисом из класса, и за их спинами я осталась одна, задумавшись о том, что будет дальше.
В этот момент Алурис, моя верная подруга, вбежала в класс, словно вихрь, и я не могла не усмехнуться, глядя на её сияющее лицо. Она всегда была наполнена энергией, словно солнечный луч, который освещает даже самые темные уголки.

? Эй, Энни! – крикнула она, не скрывая своего восторга.

Я подняла взгляд и попыталась улыбнуться, но она заметила моё нежелание.

? Что, Алурис? – устало спросила я, как будто уткнувшись в тёмные облака собственных мыслей.

? Ты пойдешь смотреть фестиваль? – её глаза горели желанием, и я вдруг поняла, как сильно она ждала этого события.

Фестиваль – это всегда радость, свет и веселье, но в сердце у меня не было места для праздника. Я взяла свою сумку, стараясь не думать о том, как Кириан с Йорисом сейчас устроят небольшую авантюру на празднике. Я направилась к выходу, но не могла оторваться от своих мыслей.

? Нет, у меня куча домашки, и вечером я сижу с сестрой, – произнесла я, стараясь звучать уверенно.

Я сама понимала, что это всего лишь уловка, чтобы скрыть свои истинные чувства – скуку и неудовлетворенность. Следом за мной Алурис шла с обеспокоенным лицом, её голос сквозил в шуме коридора.

? Ты чего такая грустная? – снова спросила она.

В такие моменты я знала, что она всматривается в меня, как будто пытается прочитать между строчек.

? Не знаю, просто устала, – вздохнула я и попыталась скрыть растерянность в своей душе. – Я лучше пойду домой, а потом мы спишемся.

Я сглотнула комок эмоций и двинулась к выходу, но ощущение пустоты не покидало меня.

? Хорошо, – произнесла Алурис с легкой недовольной интонацией, но не настаивала.

Я знала, что она понимает, когда мне нужно побыть одной.

Я вышла в общий коридор школы, надела куртку и направилась к выходу. Мягкие лучи мартовского солнца обнимали меня, и я почувствовала, как весна уже охватила все вокруг. Заскользившие на землю лучи пробуждали природу: снег, который еще недавно покрывал землю, будто смылся, а воздух наполнился сладковатым запахом свежести. Я не могла удержаться от того, чтобы снять куртку, ощущая, как тепло проникает в каждую клеточку моего тела.
Март сменял усталость зимы: серые дни, короткие вечера, промозглый ветер. Теперь, когда все это наконец отступило, мир стал неузнаваемо живым. Я улыбнулась и, погруженная в свои мысли о том, как прекрасно проводить время на улице, продолжила свой путь.
Шумный коридор постепенно утихал, и мне стало слышно лишь еле слышное эхо собственного шага. Вдруг я почувствовала, что меня кто-то догоняет. Обернувшись, я увидела его – Йориса, моего одноклассника, с его привычной прической и невольным смущением в глазах.

– Можно тебя проводить? – спросил он, краснея.

Я вздохнула, сбросила с себя волнение и кивнула. Дорога до моего дома резко оказалась долгой, и все это время между нами царило молчание. Я чувствовала, что между нами витает нечто, что нельзя было назвать ни дружбой, ни чем-то еще. Странное напряжение, которое заставляло мое сердце биться чаще.
Солнце уже начинало садиться, окрашивая небосвод в мягкие оттенки розового и оранжевого, когда мы подошли к моему дому – старой пятиэтажке, в которой я жила с родителями. У этого здания было свое лицо: потрескавшаяся штукатурка и выцветшие окна, как будто дом хранил какие-то свои тайны.
Йорис, вдыхая свежий вечерний воздух, искал правильные слова. И, наконец, все же собравшись с духом, он нарушил тишину:

– Погуляем как-нибудь вместе? – его голос звучал надеждой.

На мгновение я задумалась. Мои мысли метались между возможностями, между сомнениями и тем легким волнением, которое я чувствовала всего лишь от его присутствия. Ответ был на кончике языка, и я произнесла:

– Думаю, да.

Это простое слово повисло в воздухе, и, казалось, все мироздание замерло. Йорис кивнул, и вдруг он, как будто теряя всю свою решимость, быстро убежал, оставив меня одну у подъезда моей старой пятиэтажки. Я смотрела ему вслед, осознавая, что в голове у меня застряли вопросы, требующие ответов. Одна часть меня радовалась, но вторая – смущалась. Каждое мгновение, пока я стояла на месте, лишь заставляло меня задуматься, что же будет дальше.


Глава 2

Время словно остановилось. Невольно я вспомнила нашу первую встречу и мягко вырвалась в реальность. Шум улицы, крики птиц, гудки машин – все это исчезло, оставив нас один на один с призраками прошлого. Его глаза, когда-то искрившиеся смехом и беззаботностью, теперь казались уставшими, но в их глубине я все еще видела отблески того огня, что когда-то так манил меня.

– Энни? – прошептал он, и его голос, низкий и хрипловатый, отозвался дрожью в самой глубине моей души.

Эти два коротких слога напомнили мне о том времени, когда он был частью моей жизни, чем-то близким и родным. Я пыталась собраться с мыслями, но чувства, вспыхнувшие во мне, затрудняли мою речь.
В это время Майкл, воспользовавшись нашей заминкой, вывернулся из рук Йориса и спрятался за моими ногами. Его маленькая фигурка была похожа на щит, защищающий меня от всего, что происходило вокруг. Я улыбнулась, глядя на своего сына, и тут же почувствовала, как моя улыбка стала чуть более натянутой.

– Ты меня напугал! – надув губы, пробормотал он, выглядывая из-за меня.

В такие моменты я замечала, как он унаследовал от меня дерзкий характер и стремление к избеганию конфликта, что всегда вызывало одновременно гордость и легкую печаль.

– Простите, – Йорис присел на корточки, чтобы оказаться с Майклом на одном уровне. – Я не хотел тебя пугать. Просто ты чуть не попал под машину.

Его слова прозвучали так убедительно, что Майкл, наконец, ослабил свою настороженность и просто посмотрел на него.

– Спасибо вам, – проговорила я, наконец справившись с охватившим меня волнением. Смешанные чувства к Йорису, о которых я не хотела думать, вновь нахлынули на меня. – Вы спасли его.

Слова звучали с ноткой искренности, но мне было сложно сразу сменить тональность на всеобъемлющую благодарность.
Почему-то я не могла обращаться к нему на ты. Все мысли о нашем совместном прошлом кружили в моей голове, сбивая с ног. Воспоминания о ярких моментах, о ссорах и примирениях, о том, как нам было хорошо и как мы вместе провели бесконечные дни. Йорис медленно поднялся и снова посмотрел на меня. В его взгляде читались эмоции, которые я не могла расшифровать. Он словно пытался понять, что изменилось с тех пор, как мы разошлись.

? Энни, ты… ты так изменилась, – прошептал он, и его слова прозвучали так, словно он сам не мог поверить в реальность происходящего.

Я ощутила, как что-то щелкнуло в моем сердце, как будто далекая извечная правота на миг ожила. Да, я изменилась. Мы оба изменились.

– А ты… – начала было я, но запнулась, не зная, что сказать.

Слишком много времени прошло, слишком многое изменилось.

– Мама, мне жарко, – пожаловался Майкл, дергая меня за руку. – Пойдем домой.

Его слова вернули меня к реальности. Я огляделась по сторонам, будто ища поддержки, и неожиданно почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом Йориса.

– Нам пора, – пробормотала я, беря Майкла за руку.

Сердце колотилось в груди, будто бешеная птица, запертая в клетке. Я смотрела на Йориса, а он, словно не замечая моего волнения, улыбнулся, и в его глазах, как и прежде, читалась та самая искра, что когда-то зажгла во мне огонь любви.

– Энни, подожди, – Йорис сделал шаг вперед, но остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. – Я… я могу тебя как-нибудь найти?

Я замялась, не зная, что ответить. С одной стороны, мне не хотелось возобновлять общение. Слишком много воды утекло, слишком много боли осталось в прошлом. Но с другой… Может быть, это судьба дала нам второй шанс?

– Я… не знаю, – прошептала я, чувствуя, как мое решение тает под его взглядом.

– Пожалуйста, Энни, – Йорис достал из кармана визитку и протянул мне. – Я все пойму. Просто… дай мне знать, если ты захочешь увидеться.

Я механически взяла визитку, не в силах оторвать взгляда от его лица. В этот момент мне казалось, что жизнь только начинается, и впереди у нас с Йорисом целая вечность, чтобы забыть прошлое…

? Мам, пошли домой, – неумолимо дергал меня за руку Майкл.
? Идем, идем, – ответила я, стараясь вернуть себе контроль над собой.
? Пока, малыш, – сказал Йорис, погладив Майкла по голове, и посмотрел на меня.

Майкл не стал отвечать и показал язык Йорису. Я шлепнула его по руке, давая понять, что так себя вести некрасиво.

? Пока, Йорис, – грустно улыбнувшись, сказала я.

Когда мы отошли на некоторое расстояние, Майкл дернул меня за руку и спросил:

? Мама, что это за дядя?
? Мой бывший… одноклассник, – сказала с дрожью я.
? Что такое одноклассник? – спросил любопытный сын.
? Это когда вы учитесь вместе в одном классе, – пояснила я.

Майкл задумался, переваривая полученную информацию. А затем выпалил:

? Мам, а ты его любила? – спросил он воодушевленно.

Я замялась от такого вопроса. Да, я его любила, но это все в прошлом. А вспоминать было больно.

?Да, – искренне ответила я, вспоминая о том времени, о тех чувствах, которые когда-то переполняли мою душу.

Слово «да» вырвалось из меня, словно невидимый поток, и я притянула к себе Майкла, чтобы скрыть своё замешательство. Я не хотела, чтобы он видел, как меня трясёт от воспоминаний о Йорисе. Как раз перед тем, как я решила оставить всё позади, внутри меня снова вспыхнула вспышка надежды.

? Мам, а он тебя любил? – настойчиво продолжал расспрашивать сын.

Я остановилась на мгновение, взглянув вдаль, туда, где начал разгораться закат. На фоне ярко-жёлтых и оранжевых облаков сгущалась темнота. В душе моей смешались чувства, и я снова вспомнила ту безмятежную юность, когда всё казалось возможным, и сердце моё билось в унисон с мечтами о будущем.

? Возможно, когда-то и он меня любил, – наконец произнесла я, чувствуя, как слова дрожат на губах. – Но у нас было слишком много проблем…
? А почему вы не вместе? – спросил Майкл.

Я не знала, как объяснить ему, что бывает так, что любовь угасает, что люди меняются, что жизнь иногда ставит перед нами выбор, который мы вынуждены сделать, даже если он не приносит нам счастья.

? Просто так бывает, – сказала я, надеясь, что он меня понял.
? Мам, а можно я тоже буду любить? – неожиданно спросил Майкл.

Я улыбнулась и погладила его по голове.

? Конечно, ты можешь любить, – ответила я. – Ты уже любишь своих друзей, меня, папу.
? А ты любишь папу? – спросил Майкл.

Я задумалась. С ним было все сложно, бытовуха и работа разрушили нашу страсть, но я продолжала его любить, как друга, как отца своего ребенка.

? Да, – ответила я, чувствуя всем своим сознанием, что я говорю ложь.

Майкл кивнул.

? Я понял,– сказал он и, задумавшись, добавил: – А может, тебе снова стоит быть с дядей? Он ведь любит тебя больше, чем папа.

Я посмотрела на него в недоумении. В конце концов, он всего лишь маленький ребенок, но в его словах была мудрость, которой не хватало мне.

? Может быть, – прошептала я.

И, взяв его за руку, пошла домой, размышляя о словах своего сына и о том, что, возможно, у меня действительно мог бы быть ещё один шанс на любовь, на счастье.
Майклу было всего три, и я не надеялась, что он оценит масштаб моих переживаний, но на его лице наигранная невинность отражалась больше, чем осознание глубины.

– А почему ты не можешь с ним дружить сейчас? – спросил он.

И я ощутила, как внутри меня ситуация превращается в ловушку, словно сквозь обожженные воспоминания, что-то внутри меня зашевелилось. Когда-то я думала о том, чтобы вновь встретиться с Йорисом. Но сейчас, когда его лицо всплыло в памяти, как будто из пыли старых дней, я поняла, как сильно я его боялась. Боялась открыть раны, которые, казалось, уже зажили, но продолжали кровоточить при малейшем дуновении ветра.

– Майкл, – сказала я, подаваясь чуть вперед и смотря ему в глаза, – не всегда всё просто. У людей бывают свои истории, которые иногда мешают им быть счастливыми.

Я на мгновение остановилась, осознавая, что мой ответ сам по себе был противоречивым. Фраза «счастливыми» казалось, нарисовала перед моими глазами гораздо более яркие образы, чем прекрасные воспоминания о Йорисе. Я не знала, действительно ли я готова к его внезапному проявлению в моей жизни, или это просто возвращение к старым ранам.

– Но ты же можешь попробовать с ним подружиться? – он повернул голову, желая увидеть в моих глазах хоть каплю надежды.

Я улыбнулась, вспомнив, как сложно было бы объяснить малышу, что иногда второй шанс не всегда несет в себе радость. Я покачала головой.

– Точно не знаю, сынок. Возможно, мы встретимся еще раз, и тогда я пойму, что делать.

Мы снова немного прошли, и я перевела дыхание, решив больше не углубляться в эту тему. Пусть пока будет так, как есть. Стоит лишь надеяться, что каждый из нас выберет правильный путь, будь то старый знакомый или новое движение к будущему.
Тёплый воздух, насыщенный ароматами цветущей сирени и вечерней свежестью, ласкал моё лицо. Я вышла на балкон, оставив позади тихий сон сына. В руках у меня был бокал красного вина, его тёплый аромат словно обволакивал меня, успокаивая и убаюкивая.
Внизу шумел город, но с высоты двадцатого этажа он казался далеким и незначительным. Я устроилась в плетеном кресле, откинувшись назад и погрузившись в свои мысли. Сегодняшний разговор с Йорисом вновь возбудил волну воспоминаний, перевернув всё с ног на голову…


Глава 3

Я, Энни Ширак, четырнадцатилетняя девочка, живущая в тисках консервативной семьи, где слово «свобода» – не более чем пустой звук. Мама, врач по профессии, вечно растворяется в работе, а мой настоящий отец… его я никогда не знала. Взрослеть пришлось рядом с отчимом, человеком, с которым нас связывала лишь формальная связь.
Лиана, моя младшая сестра, жила в мире розовых пони и радужных облаков. Ее баловали, как маленького котенка, в то время как я, старшая дочь, была обязана быть образцом «порядочности» и «строгости».
Моя душа томилась в клетке, в то время как моя мечта – оказаться за ее пределами – горела все ярче. Я мечтала о дне, когда мне исполнится восемнадцать, о дне, когда я смогу покинуть этот дом, этот безрадостный мир.
Я медленно открыла входную дверь, с ужасом ожидая гневных слов, которые должны были сейчас последовать.

– Ты опять опоздала! – пронзительно закричала мама, как только я переступила порог.

Я пожала плечами и рассеянно произнесла:

– В гардеробе была большая очередь.

Я направилась в свою комнату, пытаясь не обращать внимания на ее недовольство. В моей голове звенело лишь одно: очередная ругань, которая не давала покоя моим мыслям.
Гневные слова матери все еще звучали в моей голове. Я пыталась заглушить их музыкой в наушниках, но она лишь усиливала мои негативные мысли. Я чувствовала себя одинокой и несчастной.
Переодевшись в домашнюю одежду, я подошла к зеркалу. Для меня это всегда было настоящим испытанием.
Я пристально всматривалась в свое отражение, замечая каждый недостаток.
В общем, я невысокого роста с русыми волосами, похожими на мышиный мех, которые ниспадают ниже талии. Они заплетены в две косички, что чуть придаёт мне собранности, но стоит лишь взглянуть на мои глаза, и всё воспринимается иначе. Только никто их не замечает за толстой оправой очков. Я ненавижу свои кривые зубы; они словно тёмное пятно на фоне навязчивой моей улыбки. Из-за них я не смеюсь широко, как другие девушки. Мои щеки были слишком пухлыми, нос слишком большим, а брови слишком густыми. Я проводила пальцами по волосам, чувствуя их тяжесть. Я всегда завидовала тем девушкам, у которых были красивые светлые волосы, как у принцесс из сказок.
Но глаза – это то, что придаёт мне силы. Они сине-зеленые с карими вкраплениями, как маленькие бисеринки света. Я хочу, чтобы мир смотрел на меня через их призму и замечал во мне нечто большее.
Сердце гулко стучит в моей груди, когда я вспоминаю тот невероятный момент. Голубоглазый красавчик блондин, и по совместительству популярный парень из школы, которого всегда окружала шумная толпа, неожиданно обратил на меня внимание. Неужели он хочет встречаться со мной? Это выше моего понимания! Ведь я совсем не такая, как они.
Сделав глубокий вдох, я снова надеваю свои очки. Для меня они как щит, защищающий от чужого взгляда. Медленно отправляюсь на кухню, стараясь не замечать происходящего вокруг.
Аромат свежеприготовленной еды сразу окутывает меня, но я старательно отгоняю мысли о суматохе, которая царит в моем доме. Мама возится с ужином, отчим, как всегда, на работе, а Лиана, моя младшая сестренка, заливисто хохочет, залипая в мультики на планшете. Ей всего два года, а у нее уже есть планшет! Забавно, не правда ли?
Сквозь детский смех и запах домашних блюд я вновь ощущаю себя чужой. Я не такая, как остальные. Эта мысль проносится в моей голове, пока я наливаю себе стакан воды.

? Только бы она не задала опять каких-нибудь вопросов, – бормочу я себе под нос.

Руки слегка дрожат от волнения. Я пытаюсь взять себя в руки, но безысходность давит на меня тяжелым грузом.
Каждый вечер, когда заканчивается день, я сажусь на кровать с тетрадкой стихов и погружаюсь в мечты о будущем. Я представляю, как однажды покину этот дом, найду свое место в мире, где меня наконец примут такой, какая я есть. Но пока мне остается только ждать.
На телефоне замигало новое сообщение, и внутри меня что-то заколебалось, как будто облачко тревоги пронеслось по воздухе. Я отложила тетрадь с неразборчивыми заметками, и потянулась к телефону. На экране высветился знакомый профиль – Йорис. Сердце забилось быстрее, и я замерла, не решаясь открыть сообщение. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох, а потом выдохнула, стараясь обуздать волнение.
Открыв глаза, я наконец зашла на Facebook и прочитала его сообщение:

«Привет, Энни. Чем занимаешься? Пошли гулять.»

«Уже поздно», – мелькнула мысль.

Я проверила часы: 9 вечера. Тяжёлый вздох вырвался из груди. Я снова начала набирать текст:

«Привет, уже поздно. Я не смогу пойти, я еще делаю домашку, а потом рано ложусь спать. Извини.»

Нажав кнопку «отправить», ощутила, как в груди стало легче, хотя совесть меня мучила – никакой домашки я не делала. Я всегда готовила всё заранее, чтобы избежать лишних конфликтов с родителями. Опять скандал? Нет-нет, лучше так не рисковать. Я отложила телефон в сторону, но вскоре он снова зазвонил. Сообщение от Алурис.

«Что делаешь? Давай поболтаем!»

Я не выдержала и набрала её номер. После короткого гудка раздался её весёлый голос:

– Привет, Энни!

– Привет, ты чего такая веселая? – грустно спросила я.

– Просто настроение хорошее. А ты чего такая грустная была сегодня в школе? – с беспокойством в голосе спросила она.

Я вздохнула и на одном дыхании выдала:

– Мне Йорис предложил встречаться.
– Да ладно?! – ахнула Алурис. – И… и что ты ему сказала?
– Ну, со мной заговорил не он, а Кириан. Он сказал, что я нравлюсь Йорису, и он хотел бы со мной встречаться…

Алурис замерла.

– Ничего себе, – тихо выдохнула она.
– Да, – ответила я, ощутив, как сердце снова забилось быстрее. – Но, Алурис, я же страшная, как я могла ему понравиться?
– Ты красивая, не преуменьшай себя, – гневно сказала подруга.

Вдруг послышались шаги у двери.

– Ладно, пока, кто-то идет, – быстро произнесла я и бросила трубку.

Я стремительно отбросила телефон, села за стол и приняла вид, будто увлечена домашним заданием. В ту же минуту вошел отчим и, едва переступив порог, начал кричать на меня:

– Почему ты так поздно вернулась из школы?

Мое сердце сжалось, но я не осмелилась ответить. Его злобные коричнево-желтые глаза прожигали меня насквозь, требуя объяснений.

– Иди мой посуду! – резко бросил он и вышел, оставив дверь в мою комнату распахнутой.

Я чувствовала, как его гневный взгляд продолжает следить за мной.
В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь моим прерывистым дыханием. Я сидела за столом, не в силах пошевелиться. Страх парализовал меня.
«За что он меня так ненавидит?» – промелькнули мысли, и холодные мурашки побежали по коже. Молча поднявшись со стула, я направилась на кухню. Как будто в этот момент мир вокруг потускнел. Мысль о Йорисе, о его предложении снова и снова всплывала в голове: «Как я могла ему понравиться?»
Каждый шаг к кухне давался с трудом, а голос отчима словно незримая тень следовал за мной, не давая покоя. Я шла к кухне, и каждый шаг давался мне с трудом. Мысли рвались в разные стороны, как омут в бурлящей реке. В голове всё ещё звучал голос Алурис, её восторг и недоумение – как будто мир мог бы стать чуть светлее, если бы Йорис действительно был со мной, если бы я не была такой неуверенной в себе.

В плите щёлкали газовые конфорки, и я старалась не думать о том, что же скажет отчим, когда увидит, что я не успела убраться. Но его крики заполняли воздух вокруг меня так же плотно, как испарения от горячей воды. Я наливала воду в кастрюлю, и моя рука слегка подрагивала – мысли о Йорисе и о том, как он мог бы улыбнуться мне, становились всё более призрачными.
«Как я могла ему понравиться?» – снова вернулась к этому вопросу.
Я бы хотела выглядеть иначе: с красивыми волосами, как у моделей, и идеальной кожей, которая никогда не отражала бы мои мелкие недостатки. Думая об этом, я случайно уронила ложку. Она с глухим звоном покатилась по полу и всколыхнула тишину. Снаружи в это время кто-то проезжал на велосипеде, и я невольно выглянула в окно.
Небо уже потемнело, и я увидела, как ребята из района собираются на улице, смеются и отпускают шутки, которые доносились до меня, как сладкий дымок. Вдруг в голове промелькнула мысль:
«А может, мне просто выйти прогуляться? Может, Йорис там, и он меня увидит?»

Но в ту же секунду раздался голос отчима, прерывающий мои мечты:

– Ты что, бесишь меня, а? Убирай посуду!

Я тяжело вздохнула и, пройдя к раковине, начала собирать грязные тарелки. Вспоминала, как Кириан, тот самый, кто говорил о Йорисе, кокетливо подмигивал мне на перемене. Но звуки посуды и ядовитый взгляд отчима разбивали мои мечты о весёлых встречах.

– Почему ты такая вечная неудачница? – бросил он, и его слова холодили разум, как ледяной душ в жаркий день.

Я не могла смотреть ему в глаза, просто уставилась в раковину.
Но в это мгновение в голове вновь возник образ Йориса, его тёплая улыбка и доброжелательность. Словно маяк, который освещал мой серый мир.
Я закончила уборку и, закатив рукава, вернулась в свою комнату. Сердце всё ещё стучало от трепета и страха. Переписки с Йорисом и звонки с Алурис так и оставили меня в смятении. Я отложила телефон в сторону и метнулась к своей тетради, пытаясь сконцентрироваться, но никак не могла.

Снова засветился телефон. Сообщение от Йориса, словно щелчок судьбы:

«Давай на выходных пойдем погуляем.
Мне кажется, нам будет классно.»

Я испуганно замерла, не зная, что ответить. С какой-то решимостью начала печатать:

«Да, я смогу.»

Но этой решимости мне всё равно не хватило. Так и осталась я сидеть в своей комнате, с надеждой и страхом, потерянной между двумя мирами, в каждом из которых меня ждали свои испытания. Так и не отправив сообщение Йорису, я закрыла приложение, и легла спать в свою постель.


Пробудившись ото сна, я почувствовала себя разбитой. Горло саднило так, будто в него вцепились острые когти, а голова грозила расколоться на миллион осколков. Воспоминания о вчерашнем дне, когда по пути домой я небрежно сняла куртку, вызывали смутное беспокойство.
Я побрела в спальню родителей, когда они уже ушли из дома, и я уже прекрасно понимала, что там меня поджидает предательство в виде злополучного градусника. Он безжалостно высветил цифру 38,3, подтверждая очевидное.
Комната родителей была наполнена тишиной, которую нарушало лишь мерное тиканье часов. Свет, пробивающийся сквозь узкие щели штор, слабым лучом освещал обстановку.
С каждым глотком воздуха боль в горле обжигала меня, словно тысяча иголок, терзающих мою плоть. Но ещё сильнее опаляла мысль о неизбежной реакции матери, если я признаюсь в своей слабости. Я знала, что это спровоцирует очередной приступ её истерии, упрёки и бесконечный поток обвинений. «Ты во всём виновата», – эхом отдавалось в моей голове.
С тяжёлым сердцем я снова приложила градусник к воспалённому горлу, пытаясь обмануть саму себя. На миг затаив дыхание, я с надеждой смотрела на замерзшую ртуть, но она безжалостно подсказывала мне правду. Так и быть, сегодня я буду сидеть на уроках, словно ничего и не произошло.
Собираясь в школу, я вышла на улицу и увидела свою верную подругу Алурис, терпеливо ждущую меня у подъезда. Её улыбка способна была прогнать даже самые затяжные сумерки, поселившиеся в душе.

– Привет, Энни! – весело сказала она, но взгляд её настороженно пробежался по моему лицу.
– Привет, – с трудом ответила я с хриплым голосом.
– Что случилось? – сразу же спросила Алурис, её глаза наполнились волнением.

– У меня температура, Лур, – тяжело вздохнула я, стараясь сделать это как можно менее трагично.
– Ты сказала маме? – удивилась она, как будто не могла поверить, что я оставила это в секрете.
– Нет и не собираюсь, – покачала я головой. – Она опять начнёт орать.

Алурис слегка прикусила губу, понимая весь ужас ситуации.

– Мда уж, ну и семейка у тебя, – протянула она.

Я кивнула, согласившись с её словами. На душе стало ещё тяжелее. Это было как глоток холодной воды, возвращающий к реальности, от которой я так хотела убежать.
В голове гудело. Каждый стук собственного сердца отдавался болью в висках, а тело ломило так, что хотелось просто лечь и умереть. Я чувствовала себя так, будто меня пропустили через мясорубку.

– Пошли в аптеку, я куплю тебе таблетки, – уверенно и безапелляционно сказала Алурис, схватив меня за руку.

– Не надо, зачем на меня деньги тратить? – начала отпираться я, чувствуя, как внутри меня поднимается чувство вины.

Я не могла позволить себе даже купить себе чай с лимоном в школьной столовой, а тут – таблетки!

– В смысле зачем? Ты что, помереть хочешь? – засмеялась она, словно это была самая нелепая мысль. – Я знаю, что у тебя денег нет, и триста рублей для подруги не жалко.

Я смотрела на её уверенное лицо и чувствовала тепло от её доброты. Всё же, порой, дружба была тем светом, который помогал пережить тьму. Алурис потащила меня в аптеку, и вскоре я уже держала в руках бутылку воды, жаропонижающее и таблетки от горла. Я была благодарна ей до глубины души.
В школе мы переоделись, и я выглядела, как мертвая, но на лице старалась сохранить хоть какую-то маску бодрости. Первым уроком была математика, и ощущение тревоги снова накрывало меня с головой.
«Как же я буду решать задачи? Моя голова сейчас взорвется!» – мелькнуло в моей голове. Я чувствовала себя беспомощной, будто очутилась в пучине безысходности.
В класс зашел учитель, и я приготовилась к уроку.
Мы писали контрольную – строгая учительница никогда не упускала возможности наказывать за ошибки. Я знала математику, но сейчас из-за жара в голове всё расплывалось.
Когда нам раздали карточки, мир вокруг словно исчез. Я смотрела на лист бумаги, и, несмотря на уверенность в своих силах, меня охватила пустота. В голове вертелись скомканные формулы и непонятные примеры, которые я искала, как потерянную нить. Я понимала, что должна сосредоточиться, но не успела записать даже половину, и с каждым минутным отчётом на листке росло отчаяние.
С каждым заполненным квадратом я все глубже погружалась в пучину своего смятения.
Время вышло, и, сдав работу, я почувствовала, как отчаяние затопило меня как волна. Я знала, что не получу хорошую оценку. Шептала про себя молитвы, но с каждым ударом сердца понимала, что тщетно.
На перемене, как обычно, обсуждали ответы. Я присоединялась к разговору, пытаясь уловить чьи-то подсказки, но в груди лишь нарастало чувство безысходности. Все оказалось иначе: ни одно из моих решений не совпадало с тем, что говорили другие. Я вздохнула, и в груди резко ёкнуло: «Теперь я точно получу двойку.» Моя голова закружилась от страха: родители, их упрёки и неприятные разговоры снова со всей силой навалились на меня.
На втором уроке воздух в классе стал ещё более гнетущим. Когда мы зашли в класс, учитель приняла своё место за партой и начала вручать нам работы. Я сжала пальцы в крест и прислушивалась к стуку сердца, надеясь на хоть какой-то шанс, пусть даже на тройку, чтобы спасти свое лицо перед родителями.
Когда учительница возвращала нам работы, я молитвенно сжала пальцы в крест. Но её взгляд, полон разочарования, когда она подошла ко мне, говорил сам за себя. Она покачала головой и положила передо мной листок с моей работой.
Я увидела свою карточку с этой ужасной, жирной, ярко-красной цифрой 2, словно она светилась в тусклом свете класса. Мир вокруг меня рухнул. Получить двойку было просто немыслимо. Я никогда не могла допустить, чтобы такая оценка стала реальностью моей школьной жизни. Внутри меня раздался тихий крик. Я не могла поверить, что это происходит.
Как же так? Я всегда старалась, всегда заставляла себя учиться на 4 и 5, чтобы не злить родителей, и теперь… Это было немыслимо. Мне придется оставаться в школе в один из четвергов на пересдачу. А это значит, что я поздно приду домой.
Я почувствовала, как на глаза подступают слёзы. Все мечты о том, чтобы выбраться из этой рутины и хотя бы на миг насладиться удовольствием от учёбы, рухнули.
Я опустила голову и, стараясь сдержать эмоции, вышла с листком в руке. В этот момент казалось, что я одна на этом свете, погруженная в бездонную тьму растерянности.


Глава 4

Я стояла в школьном коридоре, пытаясь осознать, что происходит. Шум вокруг нарастал: ребята обсуждали оценки, смеялись и переговаривались, а я словно вываливалась из этого вихря. Моя лучшая подруга Алурис, брюнетка с черными кудрявыми волосами и смуглой кожей, искрилась от счастья. В руках она держала заветный листок с пятеркой, и радость в её карих глазах была настолько искренней, что мне стало стыдно.
Я посмотрела на нее, как будто в замедленной съемке. Она, словно любое другое явление, освещенное ярким солнечным светом, выделялась из общей тусклой картинки, которую я рисовала в своей голове.

? Ну что? Какая у тебя оценка? – спросила она с таким задором, что мне стало неудобно.

Я должна была радоваться вместе с ней, но что-то внутри меня сжималось от разочарования, и вместо радости я только смогла стиснуть зубы.
«Интересно, что она чувствует», – мелькнула мысль. Я знала, что у меня плохая оценка, и это не просто плохая оценка, это была череда неудач, которая давила на меня словно тяжелый камень. Я сделала шаг назад, в попытке спрятаться от её любопытных взглядов и от всего окружающего мира.
Внутри меня метались смешанные чувства. Я не хотела, чтобы Алурис заметила, насколько я расстроена.
В это время мимо проходили остальные школьники, весело переговариваясь. Их голоса звучали, как пронзительные ноты в моем ухе, напоминая о том, как я не могла найти себя среди этого очередного праздника. Я взглянула на свою подругу, которая все еще светилась счастьем. Её волосы развевались, как черные облака, а глаза казались глубокими и полными света. Я почувствовала ужасное сравнение: как рядом с ней я выглядела блекло и неприметно, как серый фон в ярко раскрашенной картине.
Я медленно протянула ей контрольную, чувствуя, как горячие слезы подступают к глазам. На листке ярко выделялась цифра 2. Я отвернулась, не выдерживая взгляда подруги, но все равно видела, как ее лицо искажает недоумение.

– Как так? – спросила она с искренним беспокойством в больших карих глазах.
– Я не знаю, Лур. Я просто не могу мыслить, – раздраженно бросила я, чувствуя, как температура вновь накрывает меня волной.

Вырвав контрольную из рук подруги, я швырнула её в сумку. Как будто это может помочь.

Остальные уроки пролетели как в тумане. Я сидела на уроках, как будто находилась в другой реальности, где школьники не смеются, не шепчутся, а просто молчат. Температура не спадала, и я снова выпила таблетку – помощь, которая, казалось, не приходила.
Наша учительница, увлеченная рассказами о работе сердца, объясняла, как кровь циркулирует в организме. Непритязательный звук учительницы по биологии перебивал мою измученную голову, на каждой её фразе о сердце меня передергивало. Слова «кровь» и «пульс» эхом отдавались в голове, вызывали спазмы тошноты.
Голова кружилась, я пыталась сосредоточиться, но окружающий мир стёрся в серую пелену. Сидя за партой, я уставилась в окно, пытаясь поймать каплю солнечного света, но даже он не мог вытащить меня из пучины боли. Я слышала, как кто-то зовёт меня, но это было очень далеко. Кириан, наверное, заметил, как я теряю связь с реальностью, но мне было всё равно.

? Энни, тебе плохо? – вдруг послышался голос Кириана, но я не смогла его расслышать.

Он позвал меня еще раз. Но я не ответила.

? Учитель, кажется, Энни плохо, – обеспокоено сказал Кириан, сидя на соседнем от меня ряду.

Слова его были как шепот в пустыне. Я не могла ни на что реагировать, ни слышать, ни чувствовать. Вдруг всё вокруг окутала темнота. В этот момент я поняла, что теряю сознание.
Класс замер. Я чувствовала, как Алурис трясла меня за плечо, но не могла отделить головокружение от реальности.
Когда я пришла в себя, чувствовала, как ветер дует мне в лицо, и какой-то резкий запах ударил в нос. Передо мной стояли понурые лица: бледный Йорис, переживающая Алурис с ваткой в руках и строгая учительница, смотрящая на меня с укором. Алурис привела в чувство, держала у моего носа ватку с нашатырем.

? Выйди в туалет, – произнесла учитель с сильным голосом, как будто это было единственным решением.

Я с трудом поднялась, чувствуя, как Алурис поддерживает меня под руку. Даже её теплота не могла вернуть меня к реальности. Мы покинули класс, и вышли в коридор.
Я была словно во сне, не замечая, как все вокруг меня обсуждают произошедшее. Разговоры смолкли, и место наполнилось лишь тихим шёпотом и стуком шагов. Я чувствовала, как подруга крепко держит меня за руку, её теплота была как бальзам для моей уставшей души. Голова всё ещё кружилась, но сейчас, когда я покинула этот класс, стало немного легче.
Солнечные окна остались за спиной, давая возможность отдышаться от давления, которое толпа создавала на мою психику. Мы остановились у зеркала в туалете, и я увидела в отражении себя: бледное лицо, заплаканные глаза и водопад спутанных волос. Алурис посмотрела на меня с беспокойством, её карие глаза искали ответы на вопросы, которые, возможно, и не имели смысла.

– Ты в порядке? – снова спросила она, слегка придерживая меня за руку.

Я вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

– Я… просто не знаю, – наконец выдавила я из себя. – Ужасно себя чувствую.

– Мы можем уйти домой, – предложила она, и в её голосе звучала готовность поддержать меня, несмотря на все свои заботы и радости.

Сначала я хотела отмахнуться от этой идеи. На ум пришла мысль, что нужно быть сильной, что все должны справляться, что я не могу подвести Алурис. Но в этот момент, когда я встретилась с её взглядом, мне стало понятно.

– Да, наверное, ты права, – сказала я, склонив голову.

Она улыбнулась, и её лицо снова засияло. В этом маленьком жесте я ощутила всю ту поддержку, которую мне не хватало. Вместе мы вышли из туалета и направились к выходу из школы. По пути я слышала, как сзади обсуждают новости, но они казались такими далекими, как будто мы с Алурис были в другой реальности, где боль и заботы остались позади.
На улице нас встретил прохладный воздух, и я глубоко вдохнула, наполнив легкие свежестью. Я уже не думала о контрольной, о том, что ждёт меня впереди, или о том, кто что скажет. Я просто шла рядом с Алурис, наслаждаясь моментом тишины и спокойствия.

– Все будет хорошо, – тихо шепнула она. – Я рядом.

Эти слова были как луч света в темном коридоре моих переживаний. Да, всё будет хорошо. Главное – знать, что я не одна.

Вернувшись домой со школы, я бросилась на кровать, как будто она могла унести меня вдаль от этого мира.
Моя голова все еще гудела от напряжения, но жар, наконец, спал. Я закрыла глаза и представила себя на пляже, под тенью пальм, в нежных объятиях теплого ветерка. Казалось, что вот-вот на горизонте появится мой идеальный день – без домашних заданий и вечных нравоучений.

– Чего разлеглась? Иди делай уроки! – резко произнесла мама, неожиданно появившись в дверях.

Я не открывала глаза, надеялась, что смогу затеряться в своих грезах.

– У меня температура, – еле слышно буркнула я.

Она фыркнула и вышла, не закрыв за собой дверь. Только шум ее шагов заставил меня вновь осознать, что я все еще здесь. Через пару минут мама вернулась и бросила мне на кровать пачку таблеток. Я слезливо открыла один глаз и взглянула на небольшую горку белых штук на одеяле.

– Я уже выпила три жаропонижающих таблетки, – снова закрыла глаза, стараясь избежать конфликтов.

– И где же ты их взяла? – ее голос звучал с горечью и недоверием.
– Мне Алурис купила, – сказала я, чувствуя, как напряжение нарастает в голосе.
– Опять эта твоя подружайка! – воскликнула мама.

Ее недовольство, казалось, разрасталось и выходило за пределы комнаты.

Я не знала, что сказать, и только вздохнула. Мама разозлилась и вышла, оставив дверь открытой. Боже, почему она не может просто закрыть её? Это так раздражает! Я встала с кровати и захлопнула дверь, но вдруг осознала, что слишком сильно. После этого с кухни послышался недовольный голос матери:

– Ты мне постучи еще тут!

Моя голова снова закружилась от усталости, и я забралась под одеяло, провалившись в сон. Часы пролетели незаметно, и, проснувшись через три часа от звонка телефона, я не могла поверить, что так долго спала. На экране высветилось имя Йориса. Сердце заколотилось, и я быстро подняла трубку.

– Алло, – произнесла я настороженно.

– Привет, Энни. Как ты? – его голос звучал взволнованно.

– Хорошо, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Уже лучше. А откуда у тебя мой номер?
– Алурис дала, – сказал он, как будто это было самым естественным делом на свете.
– Понятно, – ответила я, сжимая телефон в руках.

Затишье снова заполнило пространство. Я почувствовала неловкость.

– Чем ты занимаешься? – спросил он.
– Я спала, только проснулась. У меня был жар, – ответила я, надеясь, что он не заметит моей усталости.
– Оу, поправляйся. Ладно, тогда не буду отвлекать. До встречи.
– До встречи, – произнесла я и отключилась, чувствуя, как щеки горят от волнения.

В тот момент, когда я положила телефон, в комнату вновь вошла мама, сурово посмотрев на меня.

– Кто тебе звонил? – спросила она.

Меня бросило в дрожь. Она все слышала!?

– Алурис, – соврала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Мама цокнула языком и мотнула головой, покидая пределы моей комнаты. Я обессиленно упала на подушку, ощущая, как усталость заползает ко мне обратно. Мысли о Йорисе и его заботливом голосе были единственным утешением в этот момент. Эта сладкая эйфория, несмотря на все тревоги, заставила меня улыбнуться под одеялом, даже если мама была недовольна.
Собравшись с силами, я встала с кровати и потянулась к столу, где меня уже ждал учебник по математике. Но мой взгляд снова и снова невольно падал на телефон, лежащий на столе. Сердце чуть дернулось, когда я мысленно представила, что Йорис мог бы написать мне. Рука то и дело тянулась к нему, но я быстро отдергивала её, словно телефон был раскалённым железом.

? Хватит, пора делать уроки, – ворчала я себе под нос, но в глубине души знала, что мысли о нём не покинут меня так быстро.

Я заставила себя открыть тетрадь по математике, но ни одна цифра не укладывалась в голове. Вместо этого в голове вертелось лишь одно:
«Почему тогда он не мог подойти ко мне сам и сказать прямо? Почему доверил это своему другу?»
Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на уроках, услышать шуршание страниц, будто в этом звуке таилось успокоение.
Но потом, не выдержав, я снова потянулась к телефону.

«Ну ладно», – подумала я и написала Алурис.

«Привет, ты давала мой номер телефона Йорису?»

Ответ пришёл быстро. Подруга была всегда на связи и уже готова обсуждать последние сплетни.

«Да, он мне написал и попросил.»

Мой сердечный ритм немного учащался при мысли о том, что Йорис, возможно, заинтересован. Но тут же накатывало недоумение: «Почему он не мог мне написать и лично спросить?»
Клацая пальцами по экрану, я ощущала, как нарастающее раздражение заставляло меня быть ещё более неистовой. Действительно, что ему стоило просто написать мне, а не обращаться к кому-то другому? Прямо сейчас, если бы он попросил, я бы ответила мгновенно – это было бы легче, чем делегировать свой интерес другим.

«Не знаю, может, стесняется?» – пришло сообщение от Алурис.

Проблеск надежды и разочарования в одно и то же время сжались в моем животе. Может, действительно, он просто стеснялся? Я представила его – Йориса, с его привычным усталым, но с интересом в глазах и смущенным выражением лица.

«Тем не менее, это не оправдание», – заключила я про себя.

Я ничего не ответила, положила телефон экраном вниз и принялась за уроки. На этот раз мне удалось зацепиться за числа и формулы. Я чувствовала, как мысли о Йорисе начинают немного отдаляться, как будто они рассеиваются вместе с системой уравнений, которую я решала. Но стоило мне отвлечься хотя бы на секунду, как мысли вновь возвращались ко мне, как губка, поглощая всё вокруг.
В тот момент я поняла, что не смогу сосредоточиться, пока не пойму его намерений. Усевшись поудобнее, я решила: ладно, буду ждать. Пусть он сделает первый шаг. Если он действительно заинтересован, то найдёт способ это проявить. Я снова открыла тетрадь, но в голове по-прежнему вертелся один и тот же вопрос: почему именно я ему понравилась?


Глава 5

Погрузившись в поток своих мыслей, я не заметила, как уснула на балконе. Прохладный утренний воздух, пронизанный ароматом свежести, щекотал мою кожу. Открыв глаза, я увидела, что сижу на балконе, укутанная в плед. Сквозь занавески проникал слабый свет восходящего солнца, освещая комнату золотистым сиянием. В голове, отяжелевшей от тревожных мыслей, крутились образы прошлого, как кадры замедленного кино. Я снова закрыла глаза, вспоминая о том времени…

– Эй, Энни, ты чего тут спишь? – раздался хриплый голос мужа.

Я вздрогнула, резко открывая глаза. В голове еще царил недосып, и только постепенно начала осознавать, что он с недовольством смотрит на меня. Сложно было понять, сколько времени прошло, но яркий свет, пробивающийся сквозь оконные занавески, говорил о том, что утро уже в самом разгаре.
Я посмотрела на него, голубоглазого брюнета с небритыми щеками, который стоял на пороге балкона. Его черные волосы были взъерошены, а на губах, слегка прижатых друг к другу, читалось недовольство.

– Просто устала за день, вот и уснула, – ответила я, устало поправляя волосы, которые растрепались во сне.
– Понятно, сделай мне поесть, – буркнул он, недовольно глядя на меня.
– Сам не можешь себе сделать? – возмутилась я, проталкивая его, чтобы пройти к сыну.

Внутри меня поднимался поток эмоций. Я давно уже делала все, что он просил, а в ответ его внимание оставляло желать лучшего.

– Нет, – ответил он с таким безразличием, что у меня опять закипела кровь.

Я вздохнула, устало поправляя волосы. Йорис, конечно, был совсем другой. Заботливый, внимательный, всегда интересовался моей жизнью, моими проблемами. А этот… этот просто существовал рядом, как картина на стене. Я подхватила в себе осадок грусти.
Я вошла в комнату сына и поцеловала его в лоб. Он сладко спал, улыбаясь во сне. В его улыбке я увидела отражение своего собственного прошлого, ту беззаботную и чистую любовь, которую испытала тогда с Йорисом.
Вдруг, я поняла, что не хочу провести свою жизнь, застряв в этой рутине, в этих серых буднях. Я хочу снова почувствовать вкус настоящей жизни, вкус любви, вкус счастья. Я хочу снова летать.

? Ладно, – сказала я, выходя из комнаты. – Позже сделаю тебе завтрак. А сейчас оставь меня в покое.
? Но я хочу сейчас! – возразил он как маленький ребенок.
? Знаешь что, меня это уже достало! Ты нихрена не делаешь, будто сам себе предоставлен, а я пашу как лошадь на работе, к тому же еще занимаюсь ребенком. Возьми и сделай сам! Хоть что-то сделай сам, – разозлилась я и ушла в ванную.

Меня раздражал мой муж. Год. Целый год он не работал, ссылаясь на то, что работа губит его молодость. Молодость… ему всего 29, а поведение его похоже на капризы избалованного ребенка. Каждый день я наблюдала, как он лежит на диване, уткнувшись в экран телевизора или играя в видеоигры, не замечая, что время уходит, а вместе с ним и моя надежда на нормальную жизнь.
Я часто думала о том, как все могло бы быть по-другому. Временами представляла его, когда он получит свою первую зарплату, и эти фантазии омывали меня чувствами надежды. А потом я понимала, что это всего лишь мечты. В реальности вместо смеха и радости между нами царила тишина, полная недоумения и раздражения. Я работала на износ, чтобы хоть как-то свести концы с концами, а он, как будто еле существуя, произносил фразы о свободе и самовыражении, агитируя, что зарабатывать деньги ему не нужно, ведь глупые рутины работают лишь на «систему».
С утра до вечера я чувствовала себя как будто в заточении. Я бы давным-давно уже ушла от него, бросила бы его к черту. Но не имея собственной квартиры, прикована к нему, словно якорь к побережью. Как будто я сама стала частью этой рутины, частью его недовольства жизнью и его бесконечного нежелания что-либо менять.

? Мам, а папа почему не играет с нами? – раздался хриплый голосок Майкла у двери ванной, только что проснувшегося от наших разговоров.

Я обернулась. Мой маленький сынок, с грустными глазами, смотрел на меня, будто прося объяснения. Что ему сказать? «Папа устал»? «У него важная работа»?

? Папа, наверное, занят, любимый. Давай я с тобой поиграю? – выдавила я, пытаясь сохранить оптимизм, которого в душе уже не было.

Майкл кивнул и побежал к своим игрушкам, а меня снова накрыла волна безысходности. Когда же это все закончится?
Я снова посмотрела на мужа, сидящего за компьютером, на его застывшее, сосредоточенное лицо, на его загорелые руки, которые были созданы не для того, чтобы держать джойстик, а для того, чтобы строить, творить, создавать.
Я почувствовала, как меня душит гнев, обида, и тоска. Я хотела, чтобы он изменился, чтобы он стал опорой, защитой, настоящим мужчиной. Но где гарантия, что он вообще способен на это?
Я устала. Очень устала.

Я села на пол, обняв своего маленького сына, и закрыла глаза. Мгновение тишины, когда вокруг нас не было ничего, кроме тепла и безопасной атмосферы. Ощутила его теплое, детское тельце, его крошечные ручки, крепко обнимающие мою шею. Я улыбнулась, несмотря на усталость, охватившую меня за всю мою жизнь. Он был моим маленьким солнышком, моей единственной радостью, моим стимулом.
Около нас не было никаких забот, только мы вдвоем, в нашем маленьком мирке. Я чувствовала, как его сердце бьется в унисон с моим, как его дыхание обволакивает меня нежностью, и на мгновение все трудности, с которыми я сталкивалась, отступили на задний план.
Майкл всегда умел находить во мне самые светлые чувства. Он был сосредоточением надежды и счастья. В его смехе я слышала мелодию, которая поднимала меня выше всех невзгод. Я представила, как он растет, как в будущем будет искать свое место в этом огромном мире. Это наполняло меня гордостью и тихой радостью. Я знала, что каждое его достижение будет для меня важной вехой, которую я буду отмечать с радостью.
Я открыла глаза и посмотрела на его невинное лицо. Возраст – это всего лишь цифры, в то время как его маленький взгляд полон любопытства и любящей доброты.

? Я не дам тебе упасть, сынок, – едва слышно сказала я, крепко обняв его.

Он захихикал в ответ, его смех словно брызги солнечного света пронизывали мою душу.
В такие моменты я осознавала, что любовь – это самая мощная сила, которая может поднять нас, даже когда кажется, что весь мир обрушился. Каждый день я искала в его глазах отражение той надежды, которую он вдохновляет во мне. С мыслью о будущем я начинала мечтать о том, каким он станет в жизни, каких высот достигнет и как сможет сделать этот мир лучше. И во мне всплыла решимость, что, несмотря ни на что, я буду бороться. За себя, за Майкла, за наше будущее.

Но как? Я не знала.

? Слушай, – начала я спокойным голосом, – а как насчёт того, чтобы поехать к бабушке погостить на несколько дней?

– Хочу! – радостно воскликнул сын, вскочив с пола и хлопнув в ладоши.

– Отлично, – произнесла я с деланной бодростью. – Собирай свои любимые игрушки.

Пока Майкл был занят сборами, я позвонила маме.

– Алло, привет, ма. Как дела? – поинтересовалась я, пытаясь завести разговор издалека.

– Привет, всё хорошо. А у тебя как? Как Майкл?

– И у нас всё хорошо. Слушай, а ты не занята на этих выходных? Я хотела бы привезти Майкла к тебе.

На секунду воцарилась тишина.

– Конечно, привози. Я его так давно не видела.
– Прекрасно, тогда мы приедем через пару часов, – сказала я и повесила трубку.
– Бабушка нас ждёт? – спросил Майкл, грустно округлив большие глаза и сжимая в руках рюкзачок.
– Да, – ответила я и грустно улыбнулась.

Сердце сжалось от боли. Я знала, что эта поездка – не просто «в гости». Это была отсрочка, передышка, которую я могла себе позволить. Моя жизнь, как и жизнь многих женщин, стала похожа на бесконечную гонку. Гонку за деньгами, за стабильностью, за банальным выживанием.
Я работала на нелюбимой, но финансово стабильной работе, одновременно ухаживая за сыном, пока мой тупица муж просиживает штаны дома. Усталость была постоянным спутником, а надежды таяли с каждым днем.
Но сейчас, глядя на сияющие глаза Майкла, я снова загорелась желанием бороться. Я не могла позволить, чтобы он стал заложником моей усталости, моей неустроенности. Он был моим единственным смыслом.

? Может быть мы купим тебе новую машинку для твоей коллекции? – спросила я, стараясь скрыть тревогу в голосе.
? Да! – радостно воскликнул Майкл, его глаза засветились ещё ярче.

Мы вышли из дома, и я глубоко вдохнула свежий воздух. Было прохладно, но в моей душе теплилась надежда. Я знала, что на пару дней смогу оставить свои проблемы позади. У меня будет время подумать, переосмыслить свою жизнь.
Я не могла позволить себе сдаться. Я не могла позволить себе потерять Майкла. Я должна была стать сильнее, для него, для нас.

Когда мы приехали к маме, Майкл бросился к ней в объятия, а я, оставшись на пороге, почувствовала, как на меня накатывает волна усталости. Я просто стояла там, в дверях, и смотрела на них. Мою маму, которая так нежно обнимала Майкла, и моего сына, который так искренне радовался ее вниманию.
Я знала, что сейчас мне просто нужно отдохнуть. Отдохнуть от всего. От всех проблем, от всех забот. Просто побыть одной, наедине с собой.

? Мам, если что-то понадобится, или вдруг что случится, немедленно звони, – с тревогой в голосе сказала я.
? Не переживай, все хорошо будет, – спокойным голосом заверила меня мама.
? А ты не останешься?– с грустью чуть не плача спросил Майкл.
? С тобой будет бабушка, а я съезжу по делам, а потом вернусь с новой машинкой. Договорились? – сказала я, присев на корточки рядом с сыном.
? Хорошо, – кивнул Майкл и обнял меня за шею.

Я поцеловала его в лоб и пошла к машине. Уезжая, я смотрела в зеркало заднего вида и видела, как они машут мне рукой.

В машине я дала волю слезам. Слезы усталости, отчаяния и вины. Сейчас я с мамой была в хороших отношениях, но, когда я была подростком, отношения с ней оставляли желать лучшего. В её проницательных глазах я постоянно чувствовала некий осуждающий взгляд, который подчеркивал, что я не соответствую её ожиданиям. Я мечтала вырваться из этого дома хоть на секунду, но сейчас, когда у меня появилась возможность иметь свою семью, я не могла не оценить те бесконечные жертвы, которые мама приносила ради меня и Майкла.


Глава 6

Прошла неделя после моей простуды, и уже я чувствовала себя как будто на крыльях. Каждое утро, когда я просыпалась, в голове крутились мысли о Йорисе. Мы переписывались каждый день, обсуждая простые, ни о чем не говорящие вещи, а иногда и что-то более интересное. Я больше не чувствовала смущения, как раньше. Но вот в школе, когда наступал момент встретиться лицом к лицу, это смущение возвращалось, словно нежеланный гость.
Снег уже полностью растаял, и на улицах начали пробиваться первые подснежники, символизируя начало весны. Я радовалась этому и мечтала о том, как в один из таких дней смогу провести время с Йорисом. После школы, когда он робко провожал меня до дома, мне казалось, что это лучшее время в моей жизни. Мы обменивались взглядами, которые могли бы многое сказать, если бы только мир вокруг нас не замер. Когда я зашла в подъезд, меня переполняли эмоции. Я шла, улыбаясь до ушей, сладко размышляя о том, как могла бы вместе с ним гулять по парку, смеяться и делиться своими мечтами. Мы с ним встречались лишь месяц, но каждая минута, проведенная рядом, казалась мне особенной.
Я почти вошла в квартиру, когда вдруг ощутила на себе шквал эмоций. Буря налетела на меня, когда мама, как всегда, ворвалась в мой мир с неумолимыми вопросами.

– Что это такое? – закричала она, поднося ко мне листок, словно это была предательская записка.

Я была в шоке, не понимая, что произошло. Мой взгляд упал на лист. В уголке красовалась жирная двойка; сердце сжалось от ужаса. Боже, я ведь не выбросила его! В ту секунду меня охватил холодный пот. Этот лист был результатом той самой контрольной, на которой я не надеялась на лучшее.

– Я исправила, – произнесла я, сглотнув ком в горле.
– Да ты что! На что ты исправила? – снова крикнула мама, словно это могло что-то изменить. Её голос звучал так, будто она потеряла все надежды на меня.
– На три, – тихо и робко произнесла я.
– Чтоооо? – её возмущение росло с каждой секундой. Я чувствовала, как мир вокруг начинает рушиться. – Почему ты такая тупая!?

Я снова почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Я не могла понять, почему она не могла понять, что я стараюсь. Я просто хотела, чтобы она гордилась мной!

– Мам, послушай, – начала я, но она прервала меня.

– Послушать?! Ты не имеешь права ничего говорить! Ты мне каждый раз обещаешь, что будешь учиться, а в итоге показываешь мне вот это! – Она уставилась на листок, как будто он мог что-то объяснить.
– Я старалась… Просто не получилось, – произнесла я, стараясь сделать голос уверенным, но он дрожал.
– Старалась? Это твое «старание»? Так думаешь, что это нормально? – Она продолжала, не замечая моих усилий.
– Я просто… – я замялась, не зная, как объяснить, что в жизни есть не только оценки, но и моменты счастья. – Я просто не могла сосредоточиться.

И в этот момент я почувствовала, как её рука резко опустилась на моё лицо; удар был не просто физическим, но и эмоциональным. Обжигающая боль пронзила мою щеку, и слезы хлынули из глаз, словно река, не зная преград. В ту долю секунды я испытала ненависть ко всему – к жизни, к маме, к отчиму, который всегда вмешивался, когда это было не нужным. Я так хотела, чтобы меня не было здесь, чтобы исчезнуть в пустоте и больше не чувствовать ничего.
С трудом придя в себя, я убежала в ванную и заперла дверь. Мама осталась там, за порогом, в шоке осознавая, что натворила. Я прижалась спиной к двери и медленно сползла вниз на пол, как будто пыталась укрыться от всего, что происходило. Внутри меня разрывалось всё – слёзы льются, оставляя следы на лице. Я рыдала, не стесняясь, не пытаясь сдерживаться. Это были не просто слезы, а крик души, который никто не мог услышать.
Мама стучала в дверь, её голос дрожал, извинения сыпались, как камни с небес. Но мне было все равно. Я не хотела выходить. Я хотела, чтобы этот момент исчез, как будто его никогда и не было. Сегодня я почувствовала, что порой между людьми возникают невидимые стены, которые сложно преодолеть, и каждая рана, оставленная этими стенами, только углубляет пропасть.
Сидя на холодном полу ванной, я пыталась собрать мысли в кучу. Слезы струились из моих глаз, словно река, не желающая смириться с преградой. Каждый звук за дверью напоминал мне о том, что я не одна – мама все еще там, ее голос дрожал от переживаний и раскаяния. Но несмотря на это, во мне пылал гнев. Это была не первая ссора, и, смею говорить, не последняя.
Каждая слеза, расползаясь по щекам, казалась клеймом на моем сердце. Я не понимала, почему все должно быть так сложно. Почему, встретив Йориса и начав налаживать свою жизнь, я снова сталкивалась с разрушением? Существовало множество моментов, когда мне хотелось просто взять и исчезнуть, капля по капле раствориться в воздухе, оставив лишь тень, которая когда-то была мной.
«Почему ты такая тупая!?» – ее слова звучали в моей голове, создавая внутренний хаос. Я всегда старалась быть хорошей, удобной, но это ни к чему не приводило. Я закатила глаза, собираясь с силами, и в этот момент нащупала прохладный керамический умывальник. Его холод пробирал до костей, но я не могла сдвинуться, ни выйти, ни скрыться от этого давления.
Мама продолжала стучать в дверь, ее стук теперь казался другим – не злобным, а полным смятения и страха. Я чувствовала, как вся ее решимость исчезла, оставив только пламя сожаления. Словно в попытке исправить что-то, чего я даже не называла в себе, – ее голос стал тише.

– Пожалуйста, открой, я тебя люблю, – произнесла она, и когда я услышала это, мое сердце сжалось еще больше.

Мои эмоции расползлись, как мазок краски на холсте – все смешалось, и я уже не могла понять, что чувствую.
В тот момент я сделала то, что обычно не делала. Я подошла к двери, прислонилась к ней. Я не знала, какие слова произнесет мой голос, но в нем уже не было ярости и боли. Я лишь тихо прошептала:

– Мам, мне больно…

С другой стороны послышался вздох. Я услышала, как она облокотилась на дверь, и в этом жесте мне показалось, что она склонилась не только своим телом, но и своей душой на поиски понимания.

– Я не хотела, – тихо сказала мама. – Я не знаю, как исправить это.

Я закрыла глаза, чувствуя, как во мне начинает расти прощение, как побеги подснежников, пробивающиеся сквозь снег. Возможно, это был первый шаг к тому, чтобы понять друг друга. Я собрала свое сердце из осколков, упаковала гнев и боль в маленькие коробочки и готова была открыть их вновь, когда настанет время.
Я ответила ей, и мой голос едва слышался сквозь слезы:

– Я тоже тебя люблю… просто мне сложно.

На несколько мгновений воцарилось молчание, и я знала, что наше понимание начиналось с этого. Я открыла дверь, и в этот момент между нами произошло что-то важное. Мы не знали, как дальше, но обе поняли: каждая из нас по-своему страдает, и вместе нам нужно стремиться к лучшему. Но будет ли это так?


Глава 7

Я стояла и смотрела в зеркало в своей комнате. На левой щеке красовался большой фиолетовый синяк, напоминание о том, что недавно я получила пощечину от мамы. Сердце подсказывало, что такое отношение не должно быть нормой, но изменить ничего не могла. Я неловко замазала его тоналкой, стараясь отвлечься от мыслей о том, что меня ждет сегодня. Тяжелое дыхание и боль на душе заставили распустить волосы, чтобы скрыть следы.

«Забудь об этом», – подумала я, делая последний штрих на лице. Наконец, я тяжело вздохнула и направилась в школу.

Не успела я выйти из подъезда, как возле него стоял Йорис. Его светлые волосы выделялись на фоне серого дня, а голубые глаза смотрели на меня с искренней улыбкой. Этому взгляду можно было доверять.

– Привет, – смущенно сказал он и поцеловал меня в щечку.

В тот момент моё сердце замерло, а щека слегка покраснела. Я не знала, как реагировать на его нежный жест, особенно в таком состоянии.

– Привет, – выдавила я, смутившись от его действия.

Он протянул мне руку, и я, хоть и напряженная, обхватила её своей ладонью. Мы направились вместе в школу, и в голове всплыли слова моей подруги Алурис: «Я не смогу сегодня пойти с тобой в школу, иди одна». Создавалось впечатление, что она знала об этом плане и решила оставить меня наедине с Йорисом. Вот ведь коза! Но одновременно я ощутила благодарность: это был шанс провести время с ним.

? Как ты? – спросил Йорис, разрывая тишину. Его голос был теплым, как весенний день.

– Нормально, – ответила я, стараясь не выдать своего волнения. – А ты?
– Тоже нормально, – он улыбнулся еще шире. – Ждал тебя у подъезда пару минут.
– Зачем так долго ждал? – спросила я, пытаясь скрыть свою смущенность.
– Просто думал, что ты можешь опоздать. У тебя ведь всегда есть куча дел.

Я усмехнулась. Это было правдой. Каждое утро у меня возникали какие-то мелкие препятствия: то опаздывала, то забывала что-то дома. Но сегодня было иначе – волнение в животе, ожидание чего-то особенного.

– Ты очень красиво сегодня выглядишь, – вдруг сказал Йорис, и я почувствовала, как вновь заливаюсь краской.
– Правда? – Я не могла скрыть удивления в своем голосе. Никак не могла понять, почему он говорит это именно мне.
– Да, – подтвердил он. – Я заметил, как ты умеешь подбирать одежду. У тебя отличный вкус.

Это был тот момент, когда я поняла, что кто-то действительно ценит меня не только как девушку, но и как личность. Надо было как-то ответить на его комплимент.

– Спасибо! Ты тоже неплохо выглядишь, как всегда, – сказала я, стараясь выглядеть уверенно.

Мы шли рядом, и греющий солнцем воздух смешивался с легким весенним ветерком. Все кажется, становится более ярким, когда он рядом.
Дойдя до школы, его рука, которая недавно крепко держала мою, вдруг отпустилась, и он, как ни в чем не бывало, направился внутрь.
«Так просто?» – мелькнула мысль в голове. Я, стараясь не выдать своего недоумения, пошла следом, будто ничего не произошло. Мы слились с потоком учеников в общем коридоре, и вскоре потеряли друг друга из виду.
Я огляделась в поисках Алурис.
Стараясь не выдать волнения, я искала ее среди знакомых лиц. И вот, наконец, среди гудящей толпы, я заметила её – она стояла у лавочки с той самой яркой улыбкой на лице, которая всегда снимала с меня тяжесть. Подойдя ближе, я не смогла сдержать улыбку.

– Алурис! Как же я рада тебя видеть! – воскликнула я, обнимая её.
– Привет! – ответила она, прижимаясь ко мне. – Как у тебя дела?
– Ну ты даешь, – сказала я, вспоминая её недавнюю выходку, не обращая внимания на её вопрос.
– Я не знаю о чем ты говоришь, – весело пожала плечами подруга, делая вид, что действительно ничего не знает.

Я решила не таить свои волнения, и все же ответила.

– Да… в общем, как обычно. Но вот Йорис…
– О, Йорис? – перебила меня Алурис, её глаза заискрились любопытством. – Он что, что-то сделал?

Я вздохнула, пытаясь найти правильные слова.

– Мы чуть не… ну, в общем, он взял за руку, а потом просто отпустил, как будто ничего и не было.

Алурис рассмеялась, но в её голосе звучало притворное удивление.

– Да ты что! А как же романтика?
– Романтика? – чудилось мне, что это слово здесь неуместно. – Мне кажется, он не знает, как себя вести.
– Разве? – Алурис прищурила глаза, будто бы строила умозаключения. – Может, он просто стесняется? Ты об этом думала?
– Не знаю, – вздохнула я. – С одной стороны, это мило. Но с другой – как-то странно.

Она наклонилась ко мне ближе и шёпотом произнесла:
– Знаешь, может, он просто ждет, когда ты сделаешь первый шаг.

Я уверенно покачала головой.

– Нет-нет, я не готова!
– Почему? – Алурис подскочила, будто её это поразило. – Давай, ты же смелая!
– Смелая? – я закатила глаза. – Смелая в своих мечтах. В реальности я просто боюсь.

Наш разговор плавно возник и развивался, отводя мой разум от сложных мыслей о Йорисе. В такие моменты я понимала, насколько важно иметь такую подругу, как Алурис. Она всегда была рядом, делая каждый школьный день немного легче. Да, возможно, мне нужно было разобраться в своих чувствах, но сейчас всё, что я хотела – это просто наслаждаться моментом дружбы и поддержки.

Четыре урока пролетели незаметно, и все будто бы ждали с нетерпением большой перемены. Я сидела за партой, слушая краем уха, как одноклассники обсуждают свои планы на перемену: кто-то собирался в столовую за пирожками, кто-то, наоборот, мечтал о сладком кофейном перерыве. Но вдруг мне напомнил о себе предательский звук – урчание в животе. Неужели мне опять придётся отложить свои гастрономические желания?!
Я видела, как все ученики, смеясь и болтая, ринулись в столовую. Я же вышла в коридор сидеть на лавочке, стараясь не выдавать своего волнительного состояния. Сегодня я решила, что мне не нужно в эту толпу. Как бы мне ни хотелось беляша с мясом, я чувствовала себя не на месте среди них. В кошельке звенела монета – не больше того. Родители денег не давали, и все время, что я проводила в школе, я была голодной.
Уткнувшись в свой телефон, я делала вид, что занята чем-то важным. Прокручивая соцсети, невольно поднимала глаза на прохожих. Их смех звучал как музыка, а я сидела здесь, словно заперта в клетке.
Пока все наслаждались горячими блюдами, я ощущала, как внутри меня нарастает голод. Как мне говорил отчим: «Ты должна быть благодарна и ценить то, что имеешь». Но ностальгия по еде, которой не было, лишь сильнее накаляла внутренний конфликт. Я вспомнила мамины слова: «Ничего страшного с тобой не случится за восемь уроков, домой придешь, и дома поешь». Да, конечно, дома будет еда, но сейчас, в эту минуту, когда все вокруг были счастливы и сыты, это было для меня словно пытка.
Я тяжело вздохнула, чувствуя, как тяжесть на сердце затихает. Листая ленту в Instagram, я пыталась уйти от реальности и не вспоминать о том, что происходит у меня дома. Вспоминать не хотелось, но синяк на щеке всё равно напоминал о том, как жестоко может обойтись со мной моя мама. Почему она не понимает, как больно все это?
На экране мелькали лица веселых людей, их крепкие улыбки и счастливые глаза. А в моем мире все было так далеко от этого идеального изображения – и синяк на щеке, и голод, и одиночество, смешанное с надеждой на лучшее.
Я переминалась с ноги на ногу, пытаясь сделать так, чтобы живот не напоминал о себе. Вдруг, рядом со мной раздался легкий шорох, и кто-то присел рядом. Я подняла голову и увидела Йориса. Его улыбка всегда была обворожительной, но на этот раз в его глазах было что-то такое… настораживающее. Ни с того ни с сего, сердце забилось чаще.

– Ты чего здесь одна? – спросил он, наклонившись ко мне ближе.

Я задержала дыхание, чувствуя, как его запах одеколона наполняет воздух вокруг.

– Да так, жду урока, – соврала я, выключив экран телефона.

Чёрт, зачем я соврала? Возможно, он этого не заметит. Я снова посмотрела на него и, чтобы скрыть своё волнение, попыталась сделать вид, что все в порядке.

– Ты не хочешь пойти поесть? – его голос звучал мягко, но взгляд был настойчивым, как будто он пытался прочитать мои мысли.

Я не могла позволить ему видеть мою уязвимость.
Я улыбнулась и покачала головой, подавая ему сигнал, что всё нормально. Ему не понять, да и вообще, я была слишком горда, чтобы признаваться в своих проблемах.

– В столовой, кстати, приготовили блинчики, – продолжал он, будто не обращая внимания на моё нежелание. – Говорят, вкусные. Давай, пойдем, я угощаю.

Сердце забилось быстрее. Мне было стыдно за то, что я даже саму себя не могу накормить, но желание поесть было слишком сильным. Я на мгновение задумалась, а потом всё же нахмурилась.

– Неправильно будет, если ты будешь тратить ради меня свои деньги.

Йорис наклонил голову, и я почувствовала, как он внимательно меня изучает.

– Слушай, мне не трудно. Ты же моя девушка, – сказал он с мягкой улыбкой. – Давай просто поедим вместе, а?

Я слегка опустила взгляд и, вздохнув, согласилась.

– Ну ладно, – ответила я, стараясь сделать это без особого энтузиазма.

В этот момент я не осознавала, что на самом деле несмотря на все свои сомнения, мне действительно хотелось провести время с ним. Мы поднялись по лестнице в столовую, и я старалась не смотреть на людей, которые мимо проходили. Всё это время я чувствовала себя как на показе – синяк приковывал взгляды, и каждый раз, когда кто-то посматривал на меня, внутри поднималось ощущение стыда и бессилия.
Когда мы вошли в столовую, Йорис аккуратно взял за руку и потянул к линии раздачи. Я чувствовала себя как-то странно, а на душе появилась легкая радость. Мы встали в очередь, и когда дошла наша очередь до нас, ко мне подошла Айлин из нашего класса.

– О, у тебя что, новый макияж? – съязвила она, подмигнув.

Я недоумевала и не знала, что ответить. Что я вообще могла сказать, когда синяк продолжал наливаться фиолетовой краской? Я просто пожала плечами и попыталась абстрагироваться.
Наконец, мы с Йорисом подошли к кассе, и он, ни о чем не подозревая, заплатил за два блинчика с начинкой. Мы нашли свободный столик в углу, и я ощутила, как ком в горле стал отступать, пока он рассказывал смешные истории о своих домашних животных, живущие у него в частном доме.
Несмотря на тревогу и боль внутри, я не могла сдержать улыбку.
В этот момент мне стало ясно, что даже если всё в жизни идет не так, как хотелось бы, есть моменты, когда свет пробивается сквозь тьму. Йорис был этим светом для меня, и пока мы смеялись и делились настоящими переживаниями, я поняла, что не одна.


Глава 8

Смахнув непрошеные слезы, отпуская мысли о непростых отношениях с матерью в подростковом возрасте, я взглянула в зеркало заднего вида, проверяя макияж. Дневной свет безжалостно обнажал следы недавних эмоциональных бурь. Решив освободиться от них, я направила машину в сторону городского центра, надеясь развеяться в одиночестве во время прогулки и шопинга. Сын сейчас был с бабушкой, и у меня выдалось драгоценное время для себя.

? Сейчас все будет хорошо, – произнесла я себе в унисон с лёгким ветерком, который трепал мои волосы.

Компьютерная наклейка на заднем стекле машины с изображением кота, обнимающего сердечко, придавала мне уверенности. Я включила музыку погромче и направила машину в центр города. Мужчина на светофоре не удержался и улыбнулся, когда я проехала мимо. Это немного подняло мне настроение.
Прогулка по многолюдным улицам, наполненным цветами и ароматами уличной еды, была словно глоток свежего воздуха после долгого подводного плавания по воспоминаниям.
По мере того, как я бродила вдоль витрин, замечая, как другие девушки выбирают наряды и смешно позируют друг перед другом, во мне проснулось легкое раздражение. Каждый раз, когда я складывала что-то в корзину, ощущение легкой победы смешивалось с памятью о том, как в подростковом возрасте я пыталась отвоевать свою независимость против своей матери.
«О, вот это мне нужно!» – однажды сказала я, останавливаясь перед манекеном в стильном платье. Но ответ мамы убил тогда все мои мечты о красивом платье, «У нас нет денег, мы не можем позволить себе это сейчас. К тому же, даже если бы и были, такое барахло я бы не купила никогда».
Скользя взглядом по витринам, я заметила небольшой арт-центр, который, казалось, притягивал меня, как магнит.
«Почему бы не зайти?» – подумала я и шагнула внутрь, оставив бурю улиц позади.
Внутри было тихо и комфортно. Аромат свежей краски и дерева напоминал мне о школьных занятиях по рисованию. Небольшая группа посетителей рассматривала картины, а я, погруженная в свои мысли, задержалась у одного наброска. Он изображал молодую мать с малышом на коленях. Их глаза были полны любви и нежности.

– Это великолепно, не правда ли? – произнесла женщина рядом со мной, отвлекая меня от созерцания.

Я кивнула, теряя себя в этом изображении. «Как же я поняла свою маму только сейчас», – мелькнула мысль. Лицо на картине переполняло ощущения, которые были мне знакомы – забота, нежность, страх и безмерная любовь.

– Вы тоже мама? – спросила женщина, заметив мой взгляд.
– Да, у меня есть сын, – ответила я, продолжая глядеть на картину. – Но иногда я чувствую, что совсем не понимаю, как быть мамой.

Глаза женщины засветились сочувствием.

– Это нормально. Каждое поколение учится заново. Наша задача – понимать и прощать, – сказала она с теплотой.

Я кивнула, и в этих увлеченных словах я вдруг почувствовала, как груз моих непростых отношений с мамой немного ослабел. Мы все боремся, и это, кажется, часть материнства.

Проведя в арт-центре около часа, я вышла на улицу. Груз непростых семейных отношений по-прежнему лежал на моих плечах, но теперь я чувствовала себя немного свободнее и мудрее. Я осознала, что благодарна за все уроки жизни, даже самые трудные, ведь в каждом из них есть свет, который освещает путь вперед. И улыбка, появившаяся на моем лице, сама собой расцвела, когда я шагала обратно к жизни в городском ритме.

Я зашла в ближайшую кофейню и взяла кофе навынос. Солнце светило так ярко, что я чуть прищурила глаза, когда вышла в солнечный летний мир. Мягкий, незавидный аромат свежесваренного кофе все еще кружил вокруг, придавая мне уверенности. Я прикрыла от солнца глаза, и немного задержалась на месте, чтобы просто постоять и насладиться моментом – в руках горячий стакан, а под ногами мягкий, прогретый солнцем асфальт. Я глубоко вдохнула, ощущая запах жаркого дня и цветущих деревьев, которые потихоньку наполняли пространство вокруг меня.
Шагая по улочке, усмехнулась, увидев, как на скамейке пара пьянела от нежности друг к другу. Молодой человек с легкостью обнял девушку, а она, смеясь, теребила его волосы. В их глазах я прочитала ту самую искорку, которую, как мне казалось, я потеряла.
При каждом их смехе сердце мое сжималось от воспоминаний – в то время для меня не существовало ничего важнее, чем лишь мгновение с Йорисом. Он был моим первым и единственным в мои школьные годы, идеальным в своей юношеской неукротимости. Каждый его звонок или сообщение было для меня как маленькое чудо, а букеты цветов предназначались не только для праздников.
Сплетенные воспоминания о прошлом пытались слишком настойчиво вырваться наружу.


Глава 9

Прошло уже два месяца, как я встречалась с Йорисом, а на улице царил сладкий май. В воздухе витал легкий запах цветущей акации, и я всё чаще ловила себя на мысли, что каждое мгновение ожидания нашей встречи становится для меня целым праздником. Каждый раз, когда он мне писал: «Привет, как дела?», сердце радостно сжималось, как будто маленькая птица с восторгом в этот момент пыталась вырваться на волю.
Наши прогулки после уроков стали для меня чем-то особенным. Помню, как в прошлый вторник мы решили прогуляться длинной дорогой до моего дома, чтобы подольше побыть вместе. Я шла рядом с ним, и радость от его присутствия наполняла меня до краёв. Йорис всегда выглядел немного смущенным, когда я обводила его взглядом – его волосы развевались в разные стороны, когда ветер играл с ними, а его глаза светились от счастья. Это был тот самый момент, когда мир вокруг нас замирал, и, казалось, только мы вдвоем существуем в этом бескрайнем пространстве.
Однажды, когда мы в очередной раз шли со школы, он вдруг остановился, обернулся ко мне и нежно коснулся моего лица, а затем робко поцеловал меня в щечку. Это был самый трогательный момент, который я когда-либо испытывала. Я чувствовала, как внутри меня разгорается что-то тёплое – словно маленький огонёк надежды и счастья зажегся в моем сердце. Я старалась не улыбаться слишком широко, когда он смотрел на меня, чтобы не смутить его. Вместо этого я опускала глаза и притягивала к себе невидимую тень смущения.
Мы говорили о многом – о любимых книгах, о фильмах, которые собирались посмотреть, о том, как учителя иногда бывают странными. Иногда наши разговоры становились серьёзными, и мы делились тайнами, которые никому больше не рассказывали. Я чувствовала, что с ним можно быть открытой, не боясь осуждения.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/sara-feyrvud/kasayas-neba-70942864/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.