10 дней из жизни Энн
10 дней из жизни Энн
Анастасия Еремина
Энн парит во сне, а, проснувшись, задается вопросом, может ли это быть правдой? Она чувствительна и эмоциональна. Энн рисует, но никто не знает об этом. Рисование необходимо ей, как воздух, иначе эмоции захлестнут Энн… Она спорит с собой: это – дар или слабость? Энн старается понять, как перестать нервничать на физкультуре? Она ищет баланс между комфортным одиночеством и общением, пытаясь обнаружить и принять таланты, которые в ней уже есть.Из неуверенного подростка Энн превращается в творческую прекрасную личность. Подростковый возраст – трудное время, особенно, для интровертов. Одиночество, неуверенность… Полюбить других возможно только, полюбив себя? И вообще, как жить, если ты подросток?
Анастасия Еремина
10 дней из жизни Энн
Глава 1. Полет
Маленькая Энн живет с родителями в обычном тихом спальном районе, в котором ничего не происходит. Энн растет творческим смышленым ребенком. Она любит читать книги, особенно о путешествиях и дальних странах, любит энциклопедии о космосе. Хорошо учит и рассказывает стихи. Постоянно что-нибудь рисует. И в какой-то момент она превращается в подростка. Вот Энн уже тринадцать. В той же школе, на год старше, учится Дэнни, который живет с ней по соседству. Он часто был с ней очень милым и приятным, а еще у него аккуратная прическа, что Энн очень нравится. Но заговорить с ним? Боже, упаси! Это же мальчишка!
Однажды в ночь на пятницу Энн приснился сон, будто она отделяется от своего тела, начинает парить над собой спящей и летать под потолком. Она вылетает из своего окна на улицу, где вдоль дороги уже зажглись фонари. Она летит вдоль аллеи, делая круги меж домов. Все люди уже спят, вот, и последние огни в окнах погасли, Энн летит в высоту, наполненную влажной темнотой. Она уже так высоко, что ничего не видно: ни огней, ни города, ни дорог. Несмотря на страх темноты, Энн не страшно. Она вновь опускается вниз, затем так легко она взмывает ввысь, всего пара секунд, и она уже на стометровой высоте, дороги города стали такими маленькими, нарисованными. Вдруг что-то мелькнуло внизу, это привлекло внимание Энн, и с такой большой высоты она увидела свет в единственном окошке своего дома, она легко и быстро скользнула по прохладному потоку воздуха вниз, приблизилась к окну и увидела за мутным стеклом лицо Дэнни, он сидит за своим столом. А что же он делает? Интересно… Энн решает приглядеться, приблизившись вплотную к стеклу балкона. Она уже может различить лицо, плечи, руки, какую-то деревяшку в руке у Дэнни… Вот-вот завеса тайны спадет… И вдруг Энн слышит звон, и картинка пропадает…
«Нееет!»
Будильник… Проснувшись утром, она решила, что это интересно, забавно было бы вот так летать, ходить сквозь стены, парить над лесами и реками, горами и пустынями, побывать в неизвестных местах… Только по-настоящему…
Ровно через неделю ей снится тот же сон, но в этот раз она уже решает воспользоваться происходящим, вылетая за пределы своей комнаты, Энн останавливается, зависнув в воздухе, оказавшись с той стороны двери.
«Хм… Я могу полететь куда угодно. Куда же мне полететь? – рассуждает она. – К Дэнни!»
И Энн летит из своей комнаты, затем из своей квартиры, проходит сквозь стену, оказывается на улице, парит в воздухе. Она делает несколько виражей, лавируя меж фонарей, ощущая влажную ночную прохладу. Энн чувствует абсолютную свободу. Она ощущает дуновения сентябрьского ветра своим полупрозрачным телом: иногда теплые, иногда холодные. «Странно…»
Энн вдруг чувствует тепло внутри себя, в области сердца. Она вспоминает о том, что хотела сделать. Она замечает точку внизу – такое знакомое окно с серой рамой.
Энн приближается к нему и влетает в квартиру соседей. В квартире тихо, видимо, родители Дэнни уже спят, Энн парит вдоль коридора, а вот и дверь в спальню Дэнни. Когда-то она уже была в его квартире, в детстве, ей тогда было лет пять или шесть. Они с Дэнни бегали по его квартире и играли с длинными воздушными шариками.
«Помню, как мы бежали вдвоем, у каждого из нас было по шарику, мы держали их за нитку, шарики летели за нами, мы смотрели на них, потом отпускали нитку, и они летели по инерции за нами, так медленно, почти как в невесомости. Было весело… Кажется, мой был красным, а его желтым… Наверное, это был его день рождения…»
«Стой, Энн, – говорит она себе уже перед дверью Дэнни, – а стоит ли входить в его комнату? Как-то неприлично получается. Хотя… Это ведь всего лишь сон».
Энн проходит сквозь деревянную дверь прямо в спальню.
Кровать пуста. Вот, она видит Дэнни, только почему же он не спит? Снова… Снова? За окном ночь, а он сидит в уголке своей комнаты, за столом, в потёмках и мастерит что-то… Кажется, это деревянный корабль из маленьких деревяшек. На столе куча баночек с красками, кисти, лак, инструменты для выжигания и еще куча разных творческих приспособлений, которые занимают площадь всего стола. У Энн создалось ощущение, что стола вообще нет под этой грудой банок, разных деревянных деталей, клея и каких-то режущих металлических инструментов.
Дэнни же сидит среди груды всего этого и сосредоточенно склеивает мелкие деревянные детали, видимо, завершающие штрихи работы и вот-вот корабль будет готов! Кажется, бардак его совершенно не волнует, Энн вспомнила свои творческие порывы рисования, когда она тоже могла часами сидеть над листом бумаги среди горы учебников, тетрадей, кружек. Невзирая ни на что…
Такой он серьезный и нахмуренный, сидит посреди темной комнаты в теплых лучах своей слабой ночной лампы с дурацкой взъерошенной прической в пижаме, при этом очень бодрый и сосредоточенный на своем деле. В этот момент Дэнни показался Энн таким нелепым и милым… От всей этой картины Энн растрогалась и ее сердце приятно сжалось.
Вдруг что-то дернуло ее, и она, будто в долю секунды, оказалась вновь в своей спальне. Резко проснувшись, она глотнула воздуха, глубоко и быстро, как будто после всплытия на поверхность с большой глубины, в груди стало больно, как после резкого падения на грудь с пары метров.
– Хаааа, – Энн глубоко выдохнула воздух из своей груди и потом вновь глубоко вдохнула, чтоб убедиться, что она все еще может дышать.
Она начала судорожно озираться по сторонам.
«Что это было?» – пронеслось у нее в голове. Энн стало не по себе. Ноги онемели. Она включила ночной светильник и выпила всю воду из стакана, что стоял возле кровати, на тумбочке.
От таких странных ощущений Энн долго лежала взбудораженная и не могла заснуть больше часа. Была еще ночь или раннее утро и, наконец, Энн снова задремала, на этот раз спокойным сном без сновидений. Проснувшись утром за 5 минут до будильника, она лениво потянулась и свесила ноги с кровати: «Вау! Вот это да! Ну и сны…»
Окончательно проснувшись, Энн обдумывала свой сон по дороге в ванную.
Несмотря на странные ощущения, она решила во что бы то ни стало попробовать снова парить во сне, полететь куда-нибудь, а, может, постараться снова увидеть Дэнни и его законченный корабль.
«Какие интересные сны… А в самом деле Дэнни делает корабли?.. Или это просто мое воображение?» – рассуждала Энн, собираясь в школу.
– Сегодня п-я-т-н-и-ц-а, последний день учебы, а завтра вы-ход-ной, – с упоением, по слогам, протянула она самой себе.
Выйдя утром из дома, она встретилась глазами с Дэнни на лестничной площадке. «Давай же, скажи что-нибудь», – мелькнуло у Энн в голове. Вместо того, чтобы сказать «привет» или хотя бы улыбнуться, она пробежала мимо, вниз по лестнице, с идиотским ошарашенным лицом.
«Как будто меня током ударило! Вот дура!» – думала Энн всю дорогу до школы.
Идя в школу, она горбилась под тяжестью рюкзака.
– Родители говорят, с рюкзаком полезнее ходить, чем с сумкой. Но не когда он набит кирпичами, – Энн обреченно вздохнула, глядя в лужу на асфальте, ее грудь сжалась, потом она поправила рюкзак, вдохнула и постаралась выпрямиться, – хорошо хоть, что пятница, можно будет, наконец, отдохнуть и как следует порисовать.
«А Дэнни действительно занимается творчеством? – задумалась Энн, сидя на алгебре. – Он всегда такой задумчивый, даже когда улыбается, и учится, вроде, неплохо. И по его чуть грустным глазам можно сказать, что да, наверное, он творческий человек. Но я ни разу не видела его, выступающим на школьных концертах. Чтобы он что-то пел, участвовал в праздничных постановках или выставлялся на новогодней выставке рисунков. Хм… Может, он мастер-интроверт? Мастер своих кораблей. Хотя, почему же, кораблей? Ведь корабли – это только во сне. Да?.. А на самом деле как? Кто он такой? Этот Дэнни. И надо ли мне это узнавать? Но спрашивать у подруг я не буду, а то решат еще, что я в него влюблена. Ой!.. Нет! Буду просто наблюдать за ним. Может, попробовать просто заговорить с ним? Спросить: Дэнни, что ты любишь делать по вечерам после школы? Корабли конструировать?.. Тьфу! Нет, надо придумать другой план. А нужен ли мне план? Может, просто перестать об этом так много думать?»
Энн задумчиво посмотрела в окно.
«Во всяком случае, сны интересные, и я хочу еще разок так полет…»
Вдруг мечтательный полет Энн прервали лица одноклассников, вопросительно повернувшиеся к ней с передних парт. Тишину разрывал почти истерический голос математички:
– Энн! – кажется, это уже не первое ее обращение. – Отвечай на вопрос! Косинус шестидесяти градусов!
– Эээ… Одна вторая!
– Итак, записываем, ответ к задаче: одна вторая.
«Фууууф… – внутри себя Энн сжалась и тяжело вздохнула. – Надо прекращать витать в облаках, хотя бы на уроках алгебры».
– Пссс, Энн… – прошептала на ухо Мэдисон. – Пора тебе вернуться в реальный мир.
«Пора вернуться в реальный мир», – пронеслось у Энн в голове.
Идя со школы домой, Энн смотрела на свою одежду сверху вниз: «А, может, надеть в понедельник в школу белую кофту? Или купить тот красный свитер, который я видела в торговом центре… И зеленую юбку?.. Я в последнее время хожу только в черном или сером. И все время в джинсах… Может, надо что-то поменять?.. Ой, не знаю, я так привыкла ходить в таком. Если даже надеть юбку, то как быть с рюкзаком? Он ведь тогда совсем не будет вписываться в образ…»
Вернувшись домой, Энн обнаружила, что родителей нет дома. Иногда в пятницу мама возвращалась пораньше. Но, видимо, не в этот раз. Она села на край кровати в своей комнате, взяла блокнот и набросала нехитрый эскиз девочки, сидящей за партой, от которой идет облачко мыслей, а в этом облачке – деревянные корабли и силуэт мальчика, сидящего в профиль… Потом нарисовала школьную доску и несколько нечетких теней-одноклассников. В общем, все то, что было сегодня. Энн любила так делать. Образы из головы, ситуации, которые произошли, эмоции и мысли, которые не давали ей покоя, это вошло в привычку – переносить их на бумагу и смотреть, как бы со стороны. После такой терапии эмоции уже не так сильно тревожили Энн. Потому что она верила, что, раз они на листке, значит это уже не в ее голове и можно посмотреть на ситуацию со стороны, а потом дальше жить спокойно, не грузить себя этими тяжелыми эмоциями и не болтаться вокруг да около одной и той же навязчивой мысли.
Обычно вечером перед сном или днем после школы она садилась за блокнот и зарисовывала что-то, не зная, что получится в итоге. Но это ей помогало. И со временем это превратилось в некий ритуал, который Энн соблюдала ежедневно.
Она рисовала какое-то время, иногда даже до тех пор, пока не начнет смеркаться, потом шла на кухню, делала на плите какао, наливала его в большую красную чашку, несла ее в свою комнату и не спеша пила теплый напиток.
Иногда, рисуя, она испытывала усиленную эмоцию той ситуации, что пыталась зарисовать, горечь эмоции того момента накатывала волной внутри нее, в эти мгновения на глаза Энн наворачивались слезы, она плакала. Но после рисования наступало спокойствие, она чувствовала эмоциональное опустошение, но это было даже приятно, эта спокойная Энн ей нравилась больше, чем встревоженная Энн.
Рисование было для нее своеобразной терапией или уже даже стало необходимостью. Кто-то ведет дневник, а Энн вела арт-дневник. После какао она еще раз глядела на свой рисунок, спокойно улыбалась, и свои эмоции и переживания оставляла в нем.
«Расскажу ли я когда-то кому-нибудь о том, что рисую и о том, как это важно для меня? Или это останется со мной? Хочу ли я кому-то об этом рассказать?.. Появится ли когда-нибудь такой человек?.. Как-то страшно, что то, что только мое станет чьим-то еще. А что, если кто-то узнает о моей этой слабости? Или родители найдут мои блокноты?..»
– Стоп, Энн! А кто сказал, что это слабость? – крикнула сама себе Энн, уставившись в пространство перед собой. – Ведь это то, что мне помогает и делает меня сильнее и счастливее. Может, это моя сила? Суперсила!
«Рисование… А с каких пор я рисую? Мама говорила, что я начала рисовать еще до того, как начала ходить…» – с этой мыслью Энн провалилась в сон.
Глава 2. Загадочное кафе
Стоял сентябрь, но тепло было по-прежнему летним, воздух днем был жарким, сухим и плотным. В один из таких дней Энн после уроков сидит в парке недалеко от школы. Рассуждая о своих снах, в частности, о том, почему ей снится Дэнни, она сидит под раскидистым деревом и чертит что-то в своем блокноте. Все ученики уже разошлись по домам, и в школьном парке стоит полная тишина, только птицы тихо поют вдалеке.
«А что, если то, что я вижу во сне – правда? – усмехнулась самой себе Энн. – Да нет, так бывает только в сказках. Или все-таки это вещие сны?.. Неужели я летаю наяву? Или у меня просто дар предвидения – я вижу настоящее и будущее?»
Пока Энн пыталась включить логику, подул приятный прохладный ветерок.
«В таком случае… Мне можно работать гадалкой?» – Энн смотрит в свой блокнот: получился большой глаз с лучами, по бокам крылья, а внизу силуэт, похожий то ли на Энн, то ли на Дэнни… и корабль над головой.
«И что это за посудина? Корабль? Какой-то горшок для фруктов получился. Даа… Не умею я рисовать корабли, – Энн скорчила гримасу, а потом пожала плечами, – ай! Ммм… Ну и ладно. Надо купить новых карандашей, ну и огрызок!»
Внезапно она смотрит на часы.
– Ой! Уже почти шесть вечера?! О, Господи, я просидела так долго?! Я уже должна давно быть дома и готовить ужин. Желательно сделав уроки!
Энн сорвалась с места и максимально быстрым шагом понеслась в сторону дома. «Как может время так быстро идти? Все потому, что сейчас светло допоздна, и я не заметила, сколько уже времени прошло», – мысли проносились вспышками у нее в голове, Энн шла вприпрыжку большими шагами, почти бежала, торопясь изо всех сил.
Она минула большой парк между школой и домом и теперь шла по тротуару вдоль дороги. Внезапный порыв ветра прервал мысли Энн. Ветер поднял пыль, и она залетела ей прямо в глаза вместе с кусочками осенних листьев.
– Ааа!
Смотреть стало невыносимо больно. Потерев глаза, Энн подняла голову: тучи сгущались над ее головой. Она побежала в сторону дома, но стоило ей сделать три шага, как полил ливень, а через минуту добавился град. Льдинки начали бить по ногам и рукам. А на Энн была лишь только юбка, кеды и футболка с коротким рукавом.
«Надо же было именно сегодня надеть юбку!» – ее мысли прервал усилившийся град.
Энн решила бежать, но через пару секунд поскользнулась, еле удержавшись на ногах. Стало нестерпимо больно, льдинки начали бить в лицо, ветер нещадно увеличивал скорость и силу, сносил ее с ног. Тучи сгущались, и из светлого вечера резко стало темно, почти, как ночью. Энн подумала где-нибудь спрятаться. Но не тут-то было: как назло, нигде не было ни крыши, ни магазина, ни подъезда. Рядом были несколько коттеджей. Но в дом к кому-то стучаться как-то совсем неудобно. Неожиданно она увидела свет среди почти непроглядной тьмы – на первом этаже темно-красного кирпичного здания, кажется, только что зажегся свет. Она быстрым шагом перебежала дорогу, на которой не было никого, даже машин, и подошла к единственной двери, источающей свет.
«Кафе у Матильды» – гласила вывеска над дверью.
– Кафе? Не видела раньше… Хм… я ведь еще не совсем взрослая… Могу ли я одна ходить в кафе? – засомневалась Энн, но резкий порыв ветра с градом заставил ее стать смелее, и она толкнула тяжелую деревянную дверь. Помещение было пустым.
«Никого нет», – подумала Энн и встала в уголке. Капли ледяной воды текли с ее волос. Свет был только над барной стойкой, и на входе гирлянда была приклеена к стеклу двери. В полутьме Энн огляделась. Напротив входа, вдоль стены величественно красовалась барная стойка, справа, в глубине зала, стоял деревянный стол с красным диваном, на котором уместились две таких же красных подушки, на столе стоял горшок с желтыми фиалками. Слева и справа от барной стойки еще два маленьких столика. Хлипкая лестница слева у стены вела на уютный самодельный второй этаж. Потолок пересекали тяжелые деревянные балки. Все это напоминало какое-то старинное помещение, которое вдруг ни с того ни с сего решили переделать под кафе. Повсюду стояли горшки с цветами, на стенах висели фото цветов в рамках с одинаковым деревянным паспарту. Справа в барную стойку встроен холодильник со сладостями. Полка за барной стойкой была пристанищем для бежевых кружек, надетых одна на другую, и маленьких горшочков для жаркого. Справа от дивана красовался камин, а в нем догорали пахучие угольки.
«Камин! Вау!.. Настоящий. А здесь очень уютно… и много антикварных вещей, – подумала Энн, – не помню, чтобы здесь было кафе. По-моему, его раньше не было…»
Старый граммофон стоял на барной стойке, а в дальнем углу, у лестницы, стояло старое темное пианино, на котором возвышался небольшой кувшин с вазой живых ландышей.
Все помещение было коричнево-желто-красным, одним словом, теплым и прекрасным. Вдруг Энн подумала: «А что, если кафе закрыто и мне нельзя здесь быть?.. С другой стороны – свет горит и на двери висит вывеска «OPEN», значит, кто-то должен здесь быть».
Энн подошла к стойке и увидела золотой колокольчик, который стоял на плоской прямоугольной деревянной подставке с надписью «Позвони, если понадоблюсь».
«Прям, как в Алисе», – улыбнулась Энн.
Она несмело взяла колокольчик и позвонила три раза. Через пару секунд услышала шум и шаги. «Бегу, бегу», – послышалось где-то за стеной. Дверь в углу заскрипела и вошел старичок. На вид, лет семидесяти-семидесяти пяти, не меньше.
– А вот и мой первый посетитель. Здравствуй!
– Здравствуйте! Я просто…
– Извини, не слышал, как ты вошла – разбирал коробки наверху. Ой, да ты же вся промокла. Ууу… Ну и льет же там! Да еще и град молотит. Надо же! Как барабанит! Ну и погодка! Прям стихия бушует. Да ты не робей, проходи к камину, я сейчас дров подкину и чай принесу. Не волнуйся, это от заведения. Мы ведь только завтра собирались открываться, но ничего, значит, сегодня откроемся! Уже все на месте! Ты присаживайся, давай, давай! А я – за чаем, сейчас вернусь.
Энн прошла к дальнему столику и села на диван. В камине тлело несколько угольков. «Так уютно здесь, – мечтательно подумала Энн, – все как в сказке».
Через несколько минут появился старичок.
– Ну… А вот и чай.
Он поставил на стол белый заварной чайник, от которого пахло очень вкусно – свежими приятными травами и медом, и красивую белую чашку с нежным орнаментом в виде маленьких голубых цветов.
– А в том углу плед лежит, бери, грейся. Меня Эрни зовут. Вообще, моя дочь – хозяйка, но я у нее первый помощник. А что? Я рад. Чем мне еще заниматься-то на старости лет? А так: и польза делу, и общение.
– Очень приятно. Я Энн, спасибо вам большое. Я немного побуду, пережду дождь и пойду домой, если можно.
– Конечно, конечно. Будь, сколько нужно. Но если дома ждут, то конечно, идти нужно. А! Огонь! Я за дровами, – сказал он и мгновенно исчез за дверью.
«Ну вот! Просидела весь день в парке, ничего не сделав дома, – корила себя Энн и строила самой себе противные гримасы, – с другой стороны, мне нравится это место и, не засидись я в парке, не попала бы под дождь и не увидела бы это уютное кафе».
Чай был малиново-медовый с кучей разных трав. Эрни вошел и подкинул дров в камин, оставив еще порцию дров рядом. Затем скрылся за барной стойкой.
Энн посмотрела в окно. Дождь зарядил во всю силу, и, казалось, только усиливался. По дороге проехала пара машин. И больше никого: ни кошек, ни людей, ни птиц. Уже стало совсем темно, то ли закат уже наступил, то ли тучи совсем затянули небо. Вдруг какая-то машина со скрежетом затормозила у кафе. Через несколько секунд из машины вышел Дэнни, резко захлопнув дверь. Машина уехала, и Энн не сразу, но все же поняла, что это была машина его родителей.
Дэнни остался стоять посреди дороги.
«Такой высокий, а его и без того темные волосы кажутся темнее обычного, а длинные пряди свисают спереди, как будто намазанные углем», – Энн показалось, что дождь его совершенно не волнует, даже немного веселит, как-то по-злому веселит.
Он стоял так несколько минут, глядя в пустоту. Затем Энн показалось, что он посмотрел прямо на нее, и она махнула ему рукой. Через несколько секунд Дэнни зашагал в сторону кафе.
Энн опешила от самой себя: «А?! Энн?! Что это было?.. Зачем я ему помахала?»
Вошел Дэнни, и Энн сползла почти под стол и словно обмякла, оперевшись локтями на стол. Дэнни был весь насквозь мокрый, капли дождя падали с его волос на лицо, но, кажется, он от этого не страдал и лицо его выглядело решительным и, как будто, намного более взрослым, чем обычно. Взгляд из-под густых бровей, как всегда, был очень глубоким и проницательным.
– О, а вот и еще один посетитель! – радостно объявил Эрни из-за барной стойки.
– …
– Проходите, пожалуйста. Сегодня ливень просто «мама, не горюй»! – неунывающе продолжал Эрни.
– Здравствуйте, можно я просто немного побуду здесь? – мрачно проговорил он, но через долю секунды чуть повеселел во взгляде, заметив Энн.
– Конечно, конечно. Но чай я обязан вам принести.
Эрни скрылся за дверью. И ни звука… Как будто исчез!
Все это время Энн таращилась то на Дэнни, то на дождь, то снова на Дэнни и не могла себя в этом остановить. Он подошел ближе к ее столику.
– Энн, – проговорил он тихо, почти шепотом, но голос его становился уверенней, – привет. Ты здесь?
– П… п… привет.
– Я сяду к тебе? Если ты не…
– М-мм, – закивала Энн.
Дэнни кинул сумку на соседний стул и сел с другой стороны от Энн, по диагонали от нее, напротив камина.
– Это ты мне махала?
– Н… Ну да. Хотя я не знаю, почему…
– Спасибо. А то я не знал, куда мне идти. Я вначале не мог разглядеть, кто мне машет, видел только руку, но почему-то почувствовал как будто какое-то тепло и пошел…
– Ты стоял там. А дождь сильный идет…
Он вздохнул и улыбнулся.
И она вдруг поняла, что с Дэнни можно быть собой. Она расслабилась и искренне ему улыбнулась.
– А я с родителями поругался.
– Что случилось?
– Хочешь знать… Ладно. Мне на прошлый день рождения подарили деньги. Я хочу купить разных… Вещей для моего хобби.
– Вещей для хобби?..
– А отец хочет, чтобы я скорее начал брать уроки по обществознанию и истории у репетитора, чтоб познавать дебри юриспруденции. Чтоб тратил свои деньги и время на это. И чтобы стал юристом, как и он.
– А-а-а, – протянула Энн и сочувственно закатила глаза, – м-ммм.
– Я сказал, что сам решаю, куда потратить деньги. Ну, не будем о плохом, я о проблемах не люблю подолгу разговаривать.
– Ладно.
– А это потрясающее место! Я его не видел раньше…
– Потому что оно открывается только завтра.
Появился Эрни, снова с чайником и кружкой.
– Вооот тааак, а вот и ваш чай. Ой, а вы знакомы, да?
– Да, мы знакомы и живем в одном доме, – промямлила Энн.
– Вот и славно. Ну вы, ребята, грейтесь. Это вам от заведения. И обязательно приходите завтра, у нас официальное открытие будет и торт от заведения для всех. Дочка моя готовится во всю.
– Хорошо. Спасибо большое. Мы постараемся, – улыбнулась Энн.
– Слушайте, давайте я завтра зайду и рассчитаюсь за чай. И за себя, и за Энн, – сказал Дэнни, – а то как-то некрасиво получается.
– Все красиво. Все хорошо. У нас даже кассы нет еще. Только завтра прибудет. И я сам угощаю вас чаем, по своей воле. Так что все в порядке, юноша. Приходите еще в следующий раз, рассчитаетесь, если хотите… А сегодня будьте моими гостями. Ну… Я пойду наверх, а то у меня там еще много коробок. Нужно разобрать. Оставляю вас. И не забудьте – завтра открытие! В пять часов! Приходите, пожалуйста! Будем рады вас видеть, – сказал он и скрылся за дверью.
– Ромашка, – через пару минут проговорил Дэнни, – у меня. Давай я налью тебе свой чай, а ты мне свой?
– Давай. А у меня травяной… с малиной.
Энн налила из своего чайника чай Дэнни, а он ей свой, с ромашкой. Потом оба посмотрели в окно и просидели так какое-то время в полной тишине, лишь дождь за окном шумел, а в камине приятно потрескивал огонь. Они сидели и пили чай, смотря то на огонь, то на дождь и время от времени друг на друга.
– Знаешь… Я люблю, когда вот так. Когда есть огонь и вода… И еще желательно земля и много простора – воздуха, – мечтательно проговорил Дэнни, – хотел бы я когда-нибудь жить в своем доме.
На что Энн молча улыбнулась, посмотрев на Дэнни, и перевела взгляд на переливающиеся огоньки фонарей в луже за окном.
– А я сегодня сидела и… – Энн осеклась.
«Думала про тебя и свои сны о тебе… Стоп! Энн, ты совсем спятила? Ты не можешь этого сказать!» – пронеслось у нее в голове.
– Эм… Сидела в парке после школы и не заметила, как наступил вечер.
– Значит, хорошо время проводила. Вот оно и пролетело быстро. Одна сидела?
– Да… Ну… Со своими мыслями.
– Значит, ты умеешь проводить время сама с собой. Это очень ценный навык. Наслаждаться своим одиночеством, а не страдать от него. Потому что так или иначе на протяжении всей жизни мы часто бываем одни. Ну, кто-то реже, кто-то чаще. Но бываем. И важно научиться проводить время с самим собой. Наслаждаться этим. Найти занятие, которое ты сможешь делать один и тебе никто тебе не будет нужен, – он мечтательно возвел глаза вверх, – и тебе будет хорошо. Почему-то нас никто не учит такому навыку – «как дружить с собой». А это, может, даже важнее, чем уметь общаться с другими и заводить друзей. И, наверное, даже важнее школы и каких-то успехов наших в глазах окружающих. Уметь общаться с собой. Вот, что, я считаю, важно.
– Вау… Наверное, я об этом тоже думала. Важно приятно уставать от того, что ты любишь. Вот делал ты, делал… И так долго, что устал. Но тебе приятно, ведь это усталость от любимого занятия, когда ты его закончил, приходит внутреннее удовлетворение, и на душе так становится тепло…
– Да, я тебя понимаю, Энн… Энн, знаешь, я хочу тебя проводить. Я знаю, мы и так живем рядом, но… Мне бы хотелось тебя провожать по-настоящему. Не просто идти рядом, а знать, что ты хочешь. По-настоящему. Ты хочешь?
– А… я… ну, хочу, да, – Энн скованно улыбнулась, – только хочу допить чай.
– Ну что, идем?
Из теплого кафе они вышли на улицу, где было очень прохладно, дождь, к счастью, закончился, но дул сильный влажный ветер.
«Как будто немного грустно от того, что закончился этот град с ливнем и вечер в кафе, – подумала Энн, – и холодно здесь, а там было так уютно, тепло. Но все-таки это прекрасный вечер. Волшебный…» – это последняя мысль, пронесшаяся в голове Энн в тот вечер.
У Энн внутри были лишь чувства, которые она изредка обрекала в мысли; а в плане мыслей об уроках, школе и готовке в голове ее было пусто, словно ветер все вымел оттуда и от этого стало так спокойно. Никакого контроля… Энн шла расслабленно, несмотря на холод.
Пока они шли, Энн заметила, что несмотря на то, что она была выше большинства одноклассников, что ей не очень нравилось, все же она была ниже Дэнни, который, помимо роста, был еще как-то мощнее и явно сильнее по сравнению с ней. От осознания этого Энн стало немного странно, а потом приятно, но она не понимала причины, почему она так явно чувствует эту силу и энергию в Дэнни, ведь он не настолько уж крупной комплекции…
«Может, дело в другом? – подумала Энн, – Это неявная, какая-то спокойная сила, внутренняя энергия, исходящая от Дэнни…»
– Значит, завтра в пять? Ты будешь там? – поинтересовалась Энн у Дэнни по дороге домой.
– Да… Я могу. Так что буду. А ты?
– Думаю, да… – Энн на мгновение растерялась.
– Тогда увидимся там.
Незаметно Энн и Дэнни оказались у порога дома Энн. Дэнни тихо промолвил: «Ну, пока», – и исчез.
Энн поздоровалась с мамой, вкратце рассказала ей, что попала под этот сильнейший ураган с градом, мама отнеслась понимающе.
– Мам, представляешь, у нас завтра открывается просто нереальное кафе! Тебе там точно понравится.
– Кафе, значит? Да, давно у нас не было ничего интересного.
– Ага, в нашем районе, напротив «канцелярского рая». Ты представляешь, там настоящий камин, граммофон, огни, все деревянное, балки… И все такое… прям волшебное!
– Это в том кирпичном здании, где раньше склады были, а еще раньше – спичфабрика?
– Ага.
– Интересно… Что из этого могло получиться.
– Тебе нужно самой посмотреть! Там деревянная лестница, пианино, все такое уютное и красивое, как в сказке!
– Да, похоже, так и есть, раз ты так взволнована, – рассмеялась мама.
Энн тихо прошла в свою комнату и села на край своей кровати: «Какой необычный день и необычное кафе… Может ли все это что-то значить?»
Как обычно, Энн постаралась второпях зарисовать то, что с ней было, она нарисовала себя в кафе и неясную фигуру Дэнни напротив: «Ну… получилось не очень похоже, но все равно неплохо… Так, Энн, хватит ругать себя! Себя нужно хвалить!»
«Уроки! Надо же еще сделать уроки. Так, спокойно, Энн, откроем дневник. Что там?.. Фуууф… Хорошо, что здесь немного. Одно письменное упражнение по русскому и по математике три упражнения. Остальное устно. Успею», – Энн управилась с основной домашней работой за час. И у нее даже осталось время для какао.
Ночью ей снится, как она большой кистью разукрашивает облака, они из серых становятся розовыми, оранжевыми, бордовыми. Потом она берет кисть и раскрашивает свой город, он, будучи черно-белым и каким-то безжизненным, приобретает цвета, медленно разные краски разливаются и занимают свое место: зеленый, коричневый, желтый, красный.
Из монохромного картонного пространства все становится таким ярким, живым, на небе закат… Или восход? Неважно! Небо прекрасно.
Энн улыбается, она взмывает все выше и выше в высоту, вдруг она неожиданно понимает, что висит в пространстве, что она все это время летала и сейчас резко запаниковала, потому что забоялась, ведь на самом деле не умеет летать. Она начинает падать, пролетая сотни метров вниз сквозь облака, она видит звезды, несмотря на то что на улице день, видит птиц, радугу, свет Солнца, она понимает, что приближается к земле, ей становится очень страшно, что вот-вот случится столкновение. Но в последний момент у нее появляется идея: она хватает из пространства здоровенную кисть, которой недавно рисовала и садится на нее, как на метлу, она резко взлетает вверх и парит над городом, летя через улицы и площади к реке.
Энн улыбается, начинает про себя смеяться, ей становится так спокойно и тепло, что она закрывает глаза и чувствует теплый ветер на своем лице, волосы развиваются по ветру. А вот и река! Энн опускается вниз, к самой водной глади и видит свое отражение: она гордо сидит на своей кисти-метле, спина прямая, ее волосы распущены, на ней светлое легкое платье и никакой обуви, это как будто та же Энн, только более совершенная, светящаяся. Идеальная.
«Нет, – пробегает в голове Энн, – неидеальная, это я и есть. Я настоящая!»
Энн протягивает ногу и касается воды, она такая приятная, прохладная. Солнечный свет падает на воду, и она видит рыб, они плескаются у самой поверхности воды, Энн начинает смеяться, рыбы замечают ее, начинают выпрыгивать из воды, радостно машут ей разноцветными хвостиками и начинают петь какую-то до боли знакомую песню, которую Энн часто пела в детстве… И Энн подпевает им. Почему-то потом, проснувшись, Энн никак не могла вспомнить ее мотив и слова…
Глава 3. На следующий день
На следующий день утром Энн напомнила маме об открытии волшебного кафе и предложила ей прийти на открытие.
– Мам, открытие кафе сегодня вечером.
– Энн, но я же работаю, ты знаешь…
– А ты приходи вечером, сразу после работы. Хоть увидишь, какое там интересное место.
– Ну, хорошо. Наверное, зайду ненадолго, посмотрю на камин, может, увижусь там с кем-то из знакомых.
В школе в этот день у Энн была контрольная работа по алгебре, которую она написала за 10 минут до окончания урока, и поэтому ей было дано право выйти из класса сразу после сдачи работы. Энн направилась в туалет. Вымыв руки, она посмотрела на себя в запачканное зеркало: «Значит, родители Дэнни чего-то ждут от него, ждут, что он пойдет тем путем, который они для него придумали, а он твердо решил, что не откажется от того, чему предан. А Дэнни молодец, четко понимает, что есть его мечты и стремления, а есть родительские мечты. И он не обязан оправдывать желания родителей… Не обязан соответствовать их ожиданиям… Чьим-то представлениям, каким он должен быть в этом мире: для окружающих, для близких и, самое главное, для себя. Он хочет быть верным себе. Он может существовать только будучи верным себе. Никак иначе. Только так он сможет жить. Только так сможет жить по-настоящему. Только так сможет быть счастливым. Быть собой настоящим».
Идя по школьному коридору, Энн наслаждалась тишиной школьных стен и отсутствием шума и людей: «А здесь неплохо… когда тихо и никого нет».
Вот-вот прозвенит звонок на перемену, и этот волшебный момент спокойствия разрушится. «Наверное, все сейчас ждут звонка на перемену, – усмехнулась Энн, – а я единственная, кто его не ждет». Энн направлялась назад, к кабинету алгебры, чтобы, дождавшись звонка, забрать свои вещи и пойти на следующий урок. Но пока еще есть несколько мгновений для размышления в одиночестве и тишине…
В этот день небо за окном было пасмурным, но дождя не было, казалось, что он вот-вот пойдет. Такая, как сейчас, – пасмурная дождливая погода всегда нравилась Энн.
«Это же так важно!.. То, к чему лежит наша душа. Только проявляя свое истинное «я», мы можем реализоваться в этом мире. Реализоваться в своем мире. В каких бы ни было мирах. Только делая то, отчего у нас горят глаза и сердце, мы может стать самими собой. И неважно, когда это произойдет. Может, не сразу. Может, придется рискнуть всем… Может, не сразу то, что нравится, начнет приносить деньги. Признание. Удовлетворение. Может, будет нелегко. Но это того стоит. Потому что только через делание того, для чего нас создал Бог, мы можем прийти к гармонии и счастью. К себе…» – мысль Энн прервал звенящий высокий звук.
– Вот и звонок.
«Сегодня кафе открывается!.. Нужно рассказать девочкам», – Энн решила рассказать одноклассницам о новом кафе, потому что, наверное, это было первое по-настоящему хорошее кафе, открывающееся в этом районе.
После школы Энн направилась домой. Пока она шла, внутри у нее воцарилось то истинное спокойствие, которое бывало у нее обычно после того, как она порисует. Сейчас тоже все внутри приходило в порядок. Только ей не пришлось эмоциональные образы переносить на бумагу.
«Кто я? – продолжала свои размышления Энн, идя со школы домой. – И в чем мое предназначение? В чем мой талант? В математике и физике? Или в литературе и обществознании? Может, в рисовании?.. Ведь я рисую и это мне помогает. Может ли это что-то значить? Может ли это мне помочь? Может ли это помочь другим? Стоит ли мне выбрать профессию, связанную с рисованием и помощью людям? Может быть, психологию? Не знаю… В чем же заключается это предназначение? А предназначение равно профессия? Хм… Сложный вопрос. Я не понимаю.
Возможно, здесь есть взаимосвязь. Но все-таки, можно ли ставить равно между ними? Предназначение. Профессия. И еще талант. Слово «талант» вообще звучит как-то нереально, почти как «гениальность». Так, хорошо. Отбросим пока слово «талант». Оставим предназначение и профессию. Допустим, у человека есть профессия, работа, то, что приносит ему деньги и то, чему он посвящает треть своего времени. Это и есть его предназначение? Хм… А что, если у него есть хобби, которому он предан и которое может начать приносить деньги, помимо внутреннего удовлетворения. Или, может, к примеру, у него есть семья, дети, и это когда-нибудь сподвигнет человека создать что-то, что поможет его семье, упростит его собственную жизнь, потом, спроецировав это на мир, он может создать нечто большее для большего количества людей, чем какая-то вещь для организации быта только его собственной семьи. И когда-нибудь это принесет ему еще больше удовольствия, и, впоследствии, денег. Признания и благодарности.
Все-таки я поняла! Предназначение – это нечто гораздо большее, чем просто профессия, хобби. Это способ взаимодействия с миром и с собой. Тот способ взаимодействия, который наиболее естественный именно для тебя, который был изначально в тебе заложен. Тебе станет легко и хорошо, если ты найдешь этот способ, а точнее, если вспомнишь его. Ведь ты его всегда знал».
Энн пришла домой около 14:20. Пока она делала уроки, пошел дождь, но через час закончился, сделав уроки, она немного порисовала и в районе четырех часов пополудни уже заканчивала свои дела и вскоре начала собираться к открытию кафе. Собираясь, она напевала какую-то красивую песенку, которая как будто была ей знакома, но при этом она никогда раньше ее не слышала: «Какой-то знакомый мотив… Может, из детства? Кажется, эта песня и была в моем сне… Только вот слов я не помню. Но мотив – да. Может быть, мама знает, что это за песня? Спрошу…»
Энн надела бежевое платье до колена, расплела волосы, учитывая вчерашний ураган и сегодняшний дождь, она прихватила с собой зонт и светлую вязаную кофту и вышла на улицу. Время уже подкрадывалось к пяти. На улице все еще стояла свежесть и приятная прохлада после дождя.
«Кафе у Матильды» уже вовсю пестрило яркими ленточками, шарами, и дверь была нараспашку открыта. Уже издалека до Энн доносился приятный воодушевляющий шум людского общения.
Подойдя ближе, она распознала тихий джаз – соло саксофона и гул от разговоров в кафе. Энн зашла внутрь, ожидая вскоре увидеть Дэнни.
– Здравствуйте!
– Э-Энн! Заходи. А это Энн, дамы и господа. Она стала моей самой первой посетительницей вчера, когда шел град, – обрадовался Эрни и принялся наливать чай для Энн.
В кафе было несколько сверстников Энн – одноклассников и соседей, их родители, она кивнула всем и прошла вглубь помещения.
– Да уж, вчера ни с того, ни с сего налетел этот шторм, даже в прогнозе никакого предупреждения не было, – донесся женский голос кого-то из толпы.
– У многих машины пострадали от града. Кошмар!..
– В коттеджном поселке дома залило. Так даже весной не было. А на дворе —сентябрь. Видно, какой-то катаклизм.
– Да, да, настоящий гром средь бела дня.
Приятная женщина среднего роста и крепкого телосложения, одетая в красное платье китайского стиля, с темно-каштановым каре резала торт, на лице ее красовалась уверенная улыбка. Она общалась с гостями, а Эрни с улыбкой разливал травяной чай прямо у барной стойки.
– Энн, привет, – сказала она, – я слышала о тебе, здорово, что ты стала нашей первой посетительницей вчера. Я Матильда.
– Рада с вами познакомиться. Это по-настоящему сказочное место.
– Спасибо. Как тебе мой отец? Правда, он душка?
– Ммм, – Энн кивнула.
– Дааа… А вот и твой торт. Клубнично-шоколадный!
– Вау! Спасибо. Выглядит аппетитно.
– Приятного аппетита! И не забудь запить все это травяным чаем!
Энн встретила там пару одноклассниц, и они немного пообщались, жалуясь на школу, отсутствие там симпатичных парней и месячные.
– Вот, учебный год только начался, а уже куча контрольных прошло, – жаловалась одна из девочек.
– Ага, подожди, дальше будет только хуже, – поддакивала другая.
– Да уж. Жесть!
– Вот, мы уже учимся в восьмом классе, а парней нормальных у нас как не было, так и нет.
– Ни говори. Вот где нам их искать? В школе? Нет уж, спасибо.
– А почему парня обязательно надо искать? – осведомилась Энн.
– Что? Ну, а как еще?
– Ну… Эээ… Может, в интернете? – задумчиво произнесла она.
– Не знаю… Еще эти фотки фейковые.
– А вдруг, он окажется полным кретином? Пишет сообщения красиво, а на деле двух слов связать не может. У меня так было.
– Ага. У меня тоже. Это еще что, у меня вот сегодня начались месячные прямо во время второго урока. Еле как все уроки досидела. Живот болел сильно. И почему нельзя брать больничный в этот день и не ходить в школу? Это ведь всего лишь один день в месяц.
– А ты возьми и не ходи, – дерзко выпалила Энн.
– Это еще как?
– Ну, не знаю… Просто…
В какой-то момент Энн надоела эта бесполезная дискуссия и она отлучилась в туалет, но, скорее, не потому, что ей было нужно, а больше для того, чтобы был предлог уйти. Идя вдоль кирпичной стены в потемках широкого коридора, она заметила какой-то черный клубок в углу, потом он резко двинулся и издал продолжительное «Мяяяаааау!». Энн пошатнувшись пришла в себя.
– К-о-т! – испугано проговорила Энн. – Фуф, ты меня напугал. Привет, кот.
«Я и не знала, что у них тут кот живет…» – Энн какое-то время глазела на уголек, потом пригляделась в полутьме и все-таки разглядела очертания черного пушистого кота с зелеными, как две перламутровых пуговицы, глазами. Он смотрел на нее одновременно с неявным любопытством, немного обнюхивая воздух вокруг, и безразличием, свойственным всем котам. Энн присела и протянула руку, которую кот, сначала недоверчиво, потом более спокойно начал нюхать. Она решила, что кот будет не против и погладила его, но через пару минут он снова издал свое неоднозначное «Мяу-мааау!» и скрылся в темноте.
Колокольчик над дверью кафе периодически звенел, входили люди, кто-то проходил вглубь помещения, общался со знакомыми, кто-то хвалил интерьер и музыку, кто-то просто шел к барной стойке и покупал чай или сладости и уходил. В надежде увидеть Дэнни, Энн поглядывала на дверь каждый раз, когда слышала «Дзынь!» колокольчика.
Вскоре колокольчик сделал очередное «дзынь», и в кафе зашла мама Энн и, оглядев пространство, устало протянула: «Ммм… Да… Надо же, у меня такое ощущение, что я когда-то бывала здесь. Или в каком-то невероятно похожем месте. Как будто это было очень давно… Наверное, еще в студенчестве или в школе. А здесь очень уютно. Вау!.. И даже камин есть! Настоящий!»
Мама встретила там своих знакомых и мам одноклассниц Энн, даже пару пап пришли. Некоторые из пришедших сидели за столиками, ели торт, другие стояли у барной стойки, дегустировали чай. Все о чем-то общались… В основном, о быте, о детях, об их успеваемости в школе, о работе, предстоящих выходных или о том, как удачно случилось, что рядом с их домами открылось такое замечательное кафе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70926022?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Анастасия Еремина
Энн парит во сне, а, проснувшись, задается вопросом, может ли это быть правдой? Она чувствительна и эмоциональна. Энн рисует, но никто не знает об этом. Рисование необходимо ей, как воздух, иначе эмоции захлестнут Энн… Она спорит с собой: это – дар или слабость? Энн старается понять, как перестать нервничать на физкультуре? Она ищет баланс между комфортным одиночеством и общением, пытаясь обнаружить и принять таланты, которые в ней уже есть.Из неуверенного подростка Энн превращается в творческую прекрасную личность. Подростковый возраст – трудное время, особенно, для интровертов. Одиночество, неуверенность… Полюбить других возможно только, полюбив себя? И вообще, как жить, если ты подросток?
Анастасия Еремина
10 дней из жизни Энн
Глава 1. Полет
Маленькая Энн живет с родителями в обычном тихом спальном районе, в котором ничего не происходит. Энн растет творческим смышленым ребенком. Она любит читать книги, особенно о путешествиях и дальних странах, любит энциклопедии о космосе. Хорошо учит и рассказывает стихи. Постоянно что-нибудь рисует. И в какой-то момент она превращается в подростка. Вот Энн уже тринадцать. В той же школе, на год старше, учится Дэнни, который живет с ней по соседству. Он часто был с ней очень милым и приятным, а еще у него аккуратная прическа, что Энн очень нравится. Но заговорить с ним? Боже, упаси! Это же мальчишка!
Однажды в ночь на пятницу Энн приснился сон, будто она отделяется от своего тела, начинает парить над собой спящей и летать под потолком. Она вылетает из своего окна на улицу, где вдоль дороги уже зажглись фонари. Она летит вдоль аллеи, делая круги меж домов. Все люди уже спят, вот, и последние огни в окнах погасли, Энн летит в высоту, наполненную влажной темнотой. Она уже так высоко, что ничего не видно: ни огней, ни города, ни дорог. Несмотря на страх темноты, Энн не страшно. Она вновь опускается вниз, затем так легко она взмывает ввысь, всего пара секунд, и она уже на стометровой высоте, дороги города стали такими маленькими, нарисованными. Вдруг что-то мелькнуло внизу, это привлекло внимание Энн, и с такой большой высоты она увидела свет в единственном окошке своего дома, она легко и быстро скользнула по прохладному потоку воздуха вниз, приблизилась к окну и увидела за мутным стеклом лицо Дэнни, он сидит за своим столом. А что же он делает? Интересно… Энн решает приглядеться, приблизившись вплотную к стеклу балкона. Она уже может различить лицо, плечи, руки, какую-то деревяшку в руке у Дэнни… Вот-вот завеса тайны спадет… И вдруг Энн слышит звон, и картинка пропадает…
«Нееет!»
Будильник… Проснувшись утром, она решила, что это интересно, забавно было бы вот так летать, ходить сквозь стены, парить над лесами и реками, горами и пустынями, побывать в неизвестных местах… Только по-настоящему…
Ровно через неделю ей снится тот же сон, но в этот раз она уже решает воспользоваться происходящим, вылетая за пределы своей комнаты, Энн останавливается, зависнув в воздухе, оказавшись с той стороны двери.
«Хм… Я могу полететь куда угодно. Куда же мне полететь? – рассуждает она. – К Дэнни!»
И Энн летит из своей комнаты, затем из своей квартиры, проходит сквозь стену, оказывается на улице, парит в воздухе. Она делает несколько виражей, лавируя меж фонарей, ощущая влажную ночную прохладу. Энн чувствует абсолютную свободу. Она ощущает дуновения сентябрьского ветра своим полупрозрачным телом: иногда теплые, иногда холодные. «Странно…»
Энн вдруг чувствует тепло внутри себя, в области сердца. Она вспоминает о том, что хотела сделать. Она замечает точку внизу – такое знакомое окно с серой рамой.
Энн приближается к нему и влетает в квартиру соседей. В квартире тихо, видимо, родители Дэнни уже спят, Энн парит вдоль коридора, а вот и дверь в спальню Дэнни. Когда-то она уже была в его квартире, в детстве, ей тогда было лет пять или шесть. Они с Дэнни бегали по его квартире и играли с длинными воздушными шариками.
«Помню, как мы бежали вдвоем, у каждого из нас было по шарику, мы держали их за нитку, шарики летели за нами, мы смотрели на них, потом отпускали нитку, и они летели по инерции за нами, так медленно, почти как в невесомости. Было весело… Кажется, мой был красным, а его желтым… Наверное, это был его день рождения…»
«Стой, Энн, – говорит она себе уже перед дверью Дэнни, – а стоит ли входить в его комнату? Как-то неприлично получается. Хотя… Это ведь всего лишь сон».
Энн проходит сквозь деревянную дверь прямо в спальню.
Кровать пуста. Вот, она видит Дэнни, только почему же он не спит? Снова… Снова? За окном ночь, а он сидит в уголке своей комнаты, за столом, в потёмках и мастерит что-то… Кажется, это деревянный корабль из маленьких деревяшек. На столе куча баночек с красками, кисти, лак, инструменты для выжигания и еще куча разных творческих приспособлений, которые занимают площадь всего стола. У Энн создалось ощущение, что стола вообще нет под этой грудой банок, разных деревянных деталей, клея и каких-то режущих металлических инструментов.
Дэнни же сидит среди груды всего этого и сосредоточенно склеивает мелкие деревянные детали, видимо, завершающие штрихи работы и вот-вот корабль будет готов! Кажется, бардак его совершенно не волнует, Энн вспомнила свои творческие порывы рисования, когда она тоже могла часами сидеть над листом бумаги среди горы учебников, тетрадей, кружек. Невзирая ни на что…
Такой он серьезный и нахмуренный, сидит посреди темной комнаты в теплых лучах своей слабой ночной лампы с дурацкой взъерошенной прической в пижаме, при этом очень бодрый и сосредоточенный на своем деле. В этот момент Дэнни показался Энн таким нелепым и милым… От всей этой картины Энн растрогалась и ее сердце приятно сжалось.
Вдруг что-то дернуло ее, и она, будто в долю секунды, оказалась вновь в своей спальне. Резко проснувшись, она глотнула воздуха, глубоко и быстро, как будто после всплытия на поверхность с большой глубины, в груди стало больно, как после резкого падения на грудь с пары метров.
– Хаааа, – Энн глубоко выдохнула воздух из своей груди и потом вновь глубоко вдохнула, чтоб убедиться, что она все еще может дышать.
Она начала судорожно озираться по сторонам.
«Что это было?» – пронеслось у нее в голове. Энн стало не по себе. Ноги онемели. Она включила ночной светильник и выпила всю воду из стакана, что стоял возле кровати, на тумбочке.
От таких странных ощущений Энн долго лежала взбудораженная и не могла заснуть больше часа. Была еще ночь или раннее утро и, наконец, Энн снова задремала, на этот раз спокойным сном без сновидений. Проснувшись утром за 5 минут до будильника, она лениво потянулась и свесила ноги с кровати: «Вау! Вот это да! Ну и сны…»
Окончательно проснувшись, Энн обдумывала свой сон по дороге в ванную.
Несмотря на странные ощущения, она решила во что бы то ни стало попробовать снова парить во сне, полететь куда-нибудь, а, может, постараться снова увидеть Дэнни и его законченный корабль.
«Какие интересные сны… А в самом деле Дэнни делает корабли?.. Или это просто мое воображение?» – рассуждала Энн, собираясь в школу.
– Сегодня п-я-т-н-и-ц-а, последний день учебы, а завтра вы-ход-ной, – с упоением, по слогам, протянула она самой себе.
Выйдя утром из дома, она встретилась глазами с Дэнни на лестничной площадке. «Давай же, скажи что-нибудь», – мелькнуло у Энн в голове. Вместо того, чтобы сказать «привет» или хотя бы улыбнуться, она пробежала мимо, вниз по лестнице, с идиотским ошарашенным лицом.
«Как будто меня током ударило! Вот дура!» – думала Энн всю дорогу до школы.
Идя в школу, она горбилась под тяжестью рюкзака.
– Родители говорят, с рюкзаком полезнее ходить, чем с сумкой. Но не когда он набит кирпичами, – Энн обреченно вздохнула, глядя в лужу на асфальте, ее грудь сжалась, потом она поправила рюкзак, вдохнула и постаралась выпрямиться, – хорошо хоть, что пятница, можно будет, наконец, отдохнуть и как следует порисовать.
«А Дэнни действительно занимается творчеством? – задумалась Энн, сидя на алгебре. – Он всегда такой задумчивый, даже когда улыбается, и учится, вроде, неплохо. И по его чуть грустным глазам можно сказать, что да, наверное, он творческий человек. Но я ни разу не видела его, выступающим на школьных концертах. Чтобы он что-то пел, участвовал в праздничных постановках или выставлялся на новогодней выставке рисунков. Хм… Может, он мастер-интроверт? Мастер своих кораблей. Хотя, почему же, кораблей? Ведь корабли – это только во сне. Да?.. А на самом деле как? Кто он такой? Этот Дэнни. И надо ли мне это узнавать? Но спрашивать у подруг я не буду, а то решат еще, что я в него влюблена. Ой!.. Нет! Буду просто наблюдать за ним. Может, попробовать просто заговорить с ним? Спросить: Дэнни, что ты любишь делать по вечерам после школы? Корабли конструировать?.. Тьфу! Нет, надо придумать другой план. А нужен ли мне план? Может, просто перестать об этом так много думать?»
Энн задумчиво посмотрела в окно.
«Во всяком случае, сны интересные, и я хочу еще разок так полет…»
Вдруг мечтательный полет Энн прервали лица одноклассников, вопросительно повернувшиеся к ней с передних парт. Тишину разрывал почти истерический голос математички:
– Энн! – кажется, это уже не первое ее обращение. – Отвечай на вопрос! Косинус шестидесяти градусов!
– Эээ… Одна вторая!
– Итак, записываем, ответ к задаче: одна вторая.
«Фууууф… – внутри себя Энн сжалась и тяжело вздохнула. – Надо прекращать витать в облаках, хотя бы на уроках алгебры».
– Пссс, Энн… – прошептала на ухо Мэдисон. – Пора тебе вернуться в реальный мир.
«Пора вернуться в реальный мир», – пронеслось у Энн в голове.
Идя со школы домой, Энн смотрела на свою одежду сверху вниз: «А, может, надеть в понедельник в школу белую кофту? Или купить тот красный свитер, который я видела в торговом центре… И зеленую юбку?.. Я в последнее время хожу только в черном или сером. И все время в джинсах… Может, надо что-то поменять?.. Ой, не знаю, я так привыкла ходить в таком. Если даже надеть юбку, то как быть с рюкзаком? Он ведь тогда совсем не будет вписываться в образ…»
Вернувшись домой, Энн обнаружила, что родителей нет дома. Иногда в пятницу мама возвращалась пораньше. Но, видимо, не в этот раз. Она села на край кровати в своей комнате, взяла блокнот и набросала нехитрый эскиз девочки, сидящей за партой, от которой идет облачко мыслей, а в этом облачке – деревянные корабли и силуэт мальчика, сидящего в профиль… Потом нарисовала школьную доску и несколько нечетких теней-одноклассников. В общем, все то, что было сегодня. Энн любила так делать. Образы из головы, ситуации, которые произошли, эмоции и мысли, которые не давали ей покоя, это вошло в привычку – переносить их на бумагу и смотреть, как бы со стороны. После такой терапии эмоции уже не так сильно тревожили Энн. Потому что она верила, что, раз они на листке, значит это уже не в ее голове и можно посмотреть на ситуацию со стороны, а потом дальше жить спокойно, не грузить себя этими тяжелыми эмоциями и не болтаться вокруг да около одной и той же навязчивой мысли.
Обычно вечером перед сном или днем после школы она садилась за блокнот и зарисовывала что-то, не зная, что получится в итоге. Но это ей помогало. И со временем это превратилось в некий ритуал, который Энн соблюдала ежедневно.
Она рисовала какое-то время, иногда даже до тех пор, пока не начнет смеркаться, потом шла на кухню, делала на плите какао, наливала его в большую красную чашку, несла ее в свою комнату и не спеша пила теплый напиток.
Иногда, рисуя, она испытывала усиленную эмоцию той ситуации, что пыталась зарисовать, горечь эмоции того момента накатывала волной внутри нее, в эти мгновения на глаза Энн наворачивались слезы, она плакала. Но после рисования наступало спокойствие, она чувствовала эмоциональное опустошение, но это было даже приятно, эта спокойная Энн ей нравилась больше, чем встревоженная Энн.
Рисование было для нее своеобразной терапией или уже даже стало необходимостью. Кто-то ведет дневник, а Энн вела арт-дневник. После какао она еще раз глядела на свой рисунок, спокойно улыбалась, и свои эмоции и переживания оставляла в нем.
«Расскажу ли я когда-то кому-нибудь о том, что рисую и о том, как это важно для меня? Или это останется со мной? Хочу ли я кому-то об этом рассказать?.. Появится ли когда-нибудь такой человек?.. Как-то страшно, что то, что только мое станет чьим-то еще. А что, если кто-то узнает о моей этой слабости? Или родители найдут мои блокноты?..»
– Стоп, Энн! А кто сказал, что это слабость? – крикнула сама себе Энн, уставившись в пространство перед собой. – Ведь это то, что мне помогает и делает меня сильнее и счастливее. Может, это моя сила? Суперсила!
«Рисование… А с каких пор я рисую? Мама говорила, что я начала рисовать еще до того, как начала ходить…» – с этой мыслью Энн провалилась в сон.
Глава 2. Загадочное кафе
Стоял сентябрь, но тепло было по-прежнему летним, воздух днем был жарким, сухим и плотным. В один из таких дней Энн после уроков сидит в парке недалеко от школы. Рассуждая о своих снах, в частности, о том, почему ей снится Дэнни, она сидит под раскидистым деревом и чертит что-то в своем блокноте. Все ученики уже разошлись по домам, и в школьном парке стоит полная тишина, только птицы тихо поют вдалеке.
«А что, если то, что я вижу во сне – правда? – усмехнулась самой себе Энн. – Да нет, так бывает только в сказках. Или все-таки это вещие сны?.. Неужели я летаю наяву? Или у меня просто дар предвидения – я вижу настоящее и будущее?»
Пока Энн пыталась включить логику, подул приятный прохладный ветерок.
«В таком случае… Мне можно работать гадалкой?» – Энн смотрит в свой блокнот: получился большой глаз с лучами, по бокам крылья, а внизу силуэт, похожий то ли на Энн, то ли на Дэнни… и корабль над головой.
«И что это за посудина? Корабль? Какой-то горшок для фруктов получился. Даа… Не умею я рисовать корабли, – Энн скорчила гримасу, а потом пожала плечами, – ай! Ммм… Ну и ладно. Надо купить новых карандашей, ну и огрызок!»
Внезапно она смотрит на часы.
– Ой! Уже почти шесть вечера?! О, Господи, я просидела так долго?! Я уже должна давно быть дома и готовить ужин. Желательно сделав уроки!
Энн сорвалась с места и максимально быстрым шагом понеслась в сторону дома. «Как может время так быстро идти? Все потому, что сейчас светло допоздна, и я не заметила, сколько уже времени прошло», – мысли проносились вспышками у нее в голове, Энн шла вприпрыжку большими шагами, почти бежала, торопясь изо всех сил.
Она минула большой парк между школой и домом и теперь шла по тротуару вдоль дороги. Внезапный порыв ветра прервал мысли Энн. Ветер поднял пыль, и она залетела ей прямо в глаза вместе с кусочками осенних листьев.
– Ааа!
Смотреть стало невыносимо больно. Потерев глаза, Энн подняла голову: тучи сгущались над ее головой. Она побежала в сторону дома, но стоило ей сделать три шага, как полил ливень, а через минуту добавился град. Льдинки начали бить по ногам и рукам. А на Энн была лишь только юбка, кеды и футболка с коротким рукавом.
«Надо же было именно сегодня надеть юбку!» – ее мысли прервал усилившийся град.
Энн решила бежать, но через пару секунд поскользнулась, еле удержавшись на ногах. Стало нестерпимо больно, льдинки начали бить в лицо, ветер нещадно увеличивал скорость и силу, сносил ее с ног. Тучи сгущались, и из светлого вечера резко стало темно, почти, как ночью. Энн подумала где-нибудь спрятаться. Но не тут-то было: как назло, нигде не было ни крыши, ни магазина, ни подъезда. Рядом были несколько коттеджей. Но в дом к кому-то стучаться как-то совсем неудобно. Неожиданно она увидела свет среди почти непроглядной тьмы – на первом этаже темно-красного кирпичного здания, кажется, только что зажегся свет. Она быстрым шагом перебежала дорогу, на которой не было никого, даже машин, и подошла к единственной двери, источающей свет.
«Кафе у Матильды» – гласила вывеска над дверью.
– Кафе? Не видела раньше… Хм… я ведь еще не совсем взрослая… Могу ли я одна ходить в кафе? – засомневалась Энн, но резкий порыв ветра с градом заставил ее стать смелее, и она толкнула тяжелую деревянную дверь. Помещение было пустым.
«Никого нет», – подумала Энн и встала в уголке. Капли ледяной воды текли с ее волос. Свет был только над барной стойкой, и на входе гирлянда была приклеена к стеклу двери. В полутьме Энн огляделась. Напротив входа, вдоль стены величественно красовалась барная стойка, справа, в глубине зала, стоял деревянный стол с красным диваном, на котором уместились две таких же красных подушки, на столе стоял горшок с желтыми фиалками. Слева и справа от барной стойки еще два маленьких столика. Хлипкая лестница слева у стены вела на уютный самодельный второй этаж. Потолок пересекали тяжелые деревянные балки. Все это напоминало какое-то старинное помещение, которое вдруг ни с того ни с сего решили переделать под кафе. Повсюду стояли горшки с цветами, на стенах висели фото цветов в рамках с одинаковым деревянным паспарту. Справа в барную стойку встроен холодильник со сладостями. Полка за барной стойкой была пристанищем для бежевых кружек, надетых одна на другую, и маленьких горшочков для жаркого. Справа от дивана красовался камин, а в нем догорали пахучие угольки.
«Камин! Вау!.. Настоящий. А здесь очень уютно… и много антикварных вещей, – подумала Энн, – не помню, чтобы здесь было кафе. По-моему, его раньше не было…»
Старый граммофон стоял на барной стойке, а в дальнем углу, у лестницы, стояло старое темное пианино, на котором возвышался небольшой кувшин с вазой живых ландышей.
Все помещение было коричнево-желто-красным, одним словом, теплым и прекрасным. Вдруг Энн подумала: «А что, если кафе закрыто и мне нельзя здесь быть?.. С другой стороны – свет горит и на двери висит вывеска «OPEN», значит, кто-то должен здесь быть».
Энн подошла к стойке и увидела золотой колокольчик, который стоял на плоской прямоугольной деревянной подставке с надписью «Позвони, если понадоблюсь».
«Прям, как в Алисе», – улыбнулась Энн.
Она несмело взяла колокольчик и позвонила три раза. Через пару секунд услышала шум и шаги. «Бегу, бегу», – послышалось где-то за стеной. Дверь в углу заскрипела и вошел старичок. На вид, лет семидесяти-семидесяти пяти, не меньше.
– А вот и мой первый посетитель. Здравствуй!
– Здравствуйте! Я просто…
– Извини, не слышал, как ты вошла – разбирал коробки наверху. Ой, да ты же вся промокла. Ууу… Ну и льет же там! Да еще и град молотит. Надо же! Как барабанит! Ну и погодка! Прям стихия бушует. Да ты не робей, проходи к камину, я сейчас дров подкину и чай принесу. Не волнуйся, это от заведения. Мы ведь только завтра собирались открываться, но ничего, значит, сегодня откроемся! Уже все на месте! Ты присаживайся, давай, давай! А я – за чаем, сейчас вернусь.
Энн прошла к дальнему столику и села на диван. В камине тлело несколько угольков. «Так уютно здесь, – мечтательно подумала Энн, – все как в сказке».
Через несколько минут появился старичок.
– Ну… А вот и чай.
Он поставил на стол белый заварной чайник, от которого пахло очень вкусно – свежими приятными травами и медом, и красивую белую чашку с нежным орнаментом в виде маленьких голубых цветов.
– А в том углу плед лежит, бери, грейся. Меня Эрни зовут. Вообще, моя дочь – хозяйка, но я у нее первый помощник. А что? Я рад. Чем мне еще заниматься-то на старости лет? А так: и польза делу, и общение.
– Очень приятно. Я Энн, спасибо вам большое. Я немного побуду, пережду дождь и пойду домой, если можно.
– Конечно, конечно. Будь, сколько нужно. Но если дома ждут, то конечно, идти нужно. А! Огонь! Я за дровами, – сказал он и мгновенно исчез за дверью.
«Ну вот! Просидела весь день в парке, ничего не сделав дома, – корила себя Энн и строила самой себе противные гримасы, – с другой стороны, мне нравится это место и, не засидись я в парке, не попала бы под дождь и не увидела бы это уютное кафе».
Чай был малиново-медовый с кучей разных трав. Эрни вошел и подкинул дров в камин, оставив еще порцию дров рядом. Затем скрылся за барной стойкой.
Энн посмотрела в окно. Дождь зарядил во всю силу, и, казалось, только усиливался. По дороге проехала пара машин. И больше никого: ни кошек, ни людей, ни птиц. Уже стало совсем темно, то ли закат уже наступил, то ли тучи совсем затянули небо. Вдруг какая-то машина со скрежетом затормозила у кафе. Через несколько секунд из машины вышел Дэнни, резко захлопнув дверь. Машина уехала, и Энн не сразу, но все же поняла, что это была машина его родителей.
Дэнни остался стоять посреди дороги.
«Такой высокий, а его и без того темные волосы кажутся темнее обычного, а длинные пряди свисают спереди, как будто намазанные углем», – Энн показалось, что дождь его совершенно не волнует, даже немного веселит, как-то по-злому веселит.
Он стоял так несколько минут, глядя в пустоту. Затем Энн показалось, что он посмотрел прямо на нее, и она махнула ему рукой. Через несколько секунд Дэнни зашагал в сторону кафе.
Энн опешила от самой себя: «А?! Энн?! Что это было?.. Зачем я ему помахала?»
Вошел Дэнни, и Энн сползла почти под стол и словно обмякла, оперевшись локтями на стол. Дэнни был весь насквозь мокрый, капли дождя падали с его волос на лицо, но, кажется, он от этого не страдал и лицо его выглядело решительным и, как будто, намного более взрослым, чем обычно. Взгляд из-под густых бровей, как всегда, был очень глубоким и проницательным.
– О, а вот и еще один посетитель! – радостно объявил Эрни из-за барной стойки.
– …
– Проходите, пожалуйста. Сегодня ливень просто «мама, не горюй»! – неунывающе продолжал Эрни.
– Здравствуйте, можно я просто немного побуду здесь? – мрачно проговорил он, но через долю секунды чуть повеселел во взгляде, заметив Энн.
– Конечно, конечно. Но чай я обязан вам принести.
Эрни скрылся за дверью. И ни звука… Как будто исчез!
Все это время Энн таращилась то на Дэнни, то на дождь, то снова на Дэнни и не могла себя в этом остановить. Он подошел ближе к ее столику.
– Энн, – проговорил он тихо, почти шепотом, но голос его становился уверенней, – привет. Ты здесь?
– П… п… привет.
– Я сяду к тебе? Если ты не…
– М-мм, – закивала Энн.
Дэнни кинул сумку на соседний стул и сел с другой стороны от Энн, по диагонали от нее, напротив камина.
– Это ты мне махала?
– Н… Ну да. Хотя я не знаю, почему…
– Спасибо. А то я не знал, куда мне идти. Я вначале не мог разглядеть, кто мне машет, видел только руку, но почему-то почувствовал как будто какое-то тепло и пошел…
– Ты стоял там. А дождь сильный идет…
Он вздохнул и улыбнулся.
И она вдруг поняла, что с Дэнни можно быть собой. Она расслабилась и искренне ему улыбнулась.
– А я с родителями поругался.
– Что случилось?
– Хочешь знать… Ладно. Мне на прошлый день рождения подарили деньги. Я хочу купить разных… Вещей для моего хобби.
– Вещей для хобби?..
– А отец хочет, чтобы я скорее начал брать уроки по обществознанию и истории у репетитора, чтоб познавать дебри юриспруденции. Чтоб тратил свои деньги и время на это. И чтобы стал юристом, как и он.
– А-а-а, – протянула Энн и сочувственно закатила глаза, – м-ммм.
– Я сказал, что сам решаю, куда потратить деньги. Ну, не будем о плохом, я о проблемах не люблю подолгу разговаривать.
– Ладно.
– А это потрясающее место! Я его не видел раньше…
– Потому что оно открывается только завтра.
Появился Эрни, снова с чайником и кружкой.
– Вооот тааак, а вот и ваш чай. Ой, а вы знакомы, да?
– Да, мы знакомы и живем в одном доме, – промямлила Энн.
– Вот и славно. Ну вы, ребята, грейтесь. Это вам от заведения. И обязательно приходите завтра, у нас официальное открытие будет и торт от заведения для всех. Дочка моя готовится во всю.
– Хорошо. Спасибо большое. Мы постараемся, – улыбнулась Энн.
– Слушайте, давайте я завтра зайду и рассчитаюсь за чай. И за себя, и за Энн, – сказал Дэнни, – а то как-то некрасиво получается.
– Все красиво. Все хорошо. У нас даже кассы нет еще. Только завтра прибудет. И я сам угощаю вас чаем, по своей воле. Так что все в порядке, юноша. Приходите еще в следующий раз, рассчитаетесь, если хотите… А сегодня будьте моими гостями. Ну… Я пойду наверх, а то у меня там еще много коробок. Нужно разобрать. Оставляю вас. И не забудьте – завтра открытие! В пять часов! Приходите, пожалуйста! Будем рады вас видеть, – сказал он и скрылся за дверью.
– Ромашка, – через пару минут проговорил Дэнни, – у меня. Давай я налью тебе свой чай, а ты мне свой?
– Давай. А у меня травяной… с малиной.
Энн налила из своего чайника чай Дэнни, а он ей свой, с ромашкой. Потом оба посмотрели в окно и просидели так какое-то время в полной тишине, лишь дождь за окном шумел, а в камине приятно потрескивал огонь. Они сидели и пили чай, смотря то на огонь, то на дождь и время от времени друг на друга.
– Знаешь… Я люблю, когда вот так. Когда есть огонь и вода… И еще желательно земля и много простора – воздуха, – мечтательно проговорил Дэнни, – хотел бы я когда-нибудь жить в своем доме.
На что Энн молча улыбнулась, посмотрев на Дэнни, и перевела взгляд на переливающиеся огоньки фонарей в луже за окном.
– А я сегодня сидела и… – Энн осеклась.
«Думала про тебя и свои сны о тебе… Стоп! Энн, ты совсем спятила? Ты не можешь этого сказать!» – пронеслось у нее в голове.
– Эм… Сидела в парке после школы и не заметила, как наступил вечер.
– Значит, хорошо время проводила. Вот оно и пролетело быстро. Одна сидела?
– Да… Ну… Со своими мыслями.
– Значит, ты умеешь проводить время сама с собой. Это очень ценный навык. Наслаждаться своим одиночеством, а не страдать от него. Потому что так или иначе на протяжении всей жизни мы часто бываем одни. Ну, кто-то реже, кто-то чаще. Но бываем. И важно научиться проводить время с самим собой. Наслаждаться этим. Найти занятие, которое ты сможешь делать один и тебе никто тебе не будет нужен, – он мечтательно возвел глаза вверх, – и тебе будет хорошо. Почему-то нас никто не учит такому навыку – «как дружить с собой». А это, может, даже важнее, чем уметь общаться с другими и заводить друзей. И, наверное, даже важнее школы и каких-то успехов наших в глазах окружающих. Уметь общаться с собой. Вот, что, я считаю, важно.
– Вау… Наверное, я об этом тоже думала. Важно приятно уставать от того, что ты любишь. Вот делал ты, делал… И так долго, что устал. Но тебе приятно, ведь это усталость от любимого занятия, когда ты его закончил, приходит внутреннее удовлетворение, и на душе так становится тепло…
– Да, я тебя понимаю, Энн… Энн, знаешь, я хочу тебя проводить. Я знаю, мы и так живем рядом, но… Мне бы хотелось тебя провожать по-настоящему. Не просто идти рядом, а знать, что ты хочешь. По-настоящему. Ты хочешь?
– А… я… ну, хочу, да, – Энн скованно улыбнулась, – только хочу допить чай.
– Ну что, идем?
Из теплого кафе они вышли на улицу, где было очень прохладно, дождь, к счастью, закончился, но дул сильный влажный ветер.
«Как будто немного грустно от того, что закончился этот град с ливнем и вечер в кафе, – подумала Энн, – и холодно здесь, а там было так уютно, тепло. Но все-таки это прекрасный вечер. Волшебный…» – это последняя мысль, пронесшаяся в голове Энн в тот вечер.
У Энн внутри были лишь чувства, которые она изредка обрекала в мысли; а в плане мыслей об уроках, школе и готовке в голове ее было пусто, словно ветер все вымел оттуда и от этого стало так спокойно. Никакого контроля… Энн шла расслабленно, несмотря на холод.
Пока они шли, Энн заметила, что несмотря на то, что она была выше большинства одноклассников, что ей не очень нравилось, все же она была ниже Дэнни, который, помимо роста, был еще как-то мощнее и явно сильнее по сравнению с ней. От осознания этого Энн стало немного странно, а потом приятно, но она не понимала причины, почему она так явно чувствует эту силу и энергию в Дэнни, ведь он не настолько уж крупной комплекции…
«Может, дело в другом? – подумала Энн, – Это неявная, какая-то спокойная сила, внутренняя энергия, исходящая от Дэнни…»
– Значит, завтра в пять? Ты будешь там? – поинтересовалась Энн у Дэнни по дороге домой.
– Да… Я могу. Так что буду. А ты?
– Думаю, да… – Энн на мгновение растерялась.
– Тогда увидимся там.
Незаметно Энн и Дэнни оказались у порога дома Энн. Дэнни тихо промолвил: «Ну, пока», – и исчез.
Энн поздоровалась с мамой, вкратце рассказала ей, что попала под этот сильнейший ураган с градом, мама отнеслась понимающе.
– Мам, представляешь, у нас завтра открывается просто нереальное кафе! Тебе там точно понравится.
– Кафе, значит? Да, давно у нас не было ничего интересного.
– Ага, в нашем районе, напротив «канцелярского рая». Ты представляешь, там настоящий камин, граммофон, огни, все деревянное, балки… И все такое… прям волшебное!
– Это в том кирпичном здании, где раньше склады были, а еще раньше – спичфабрика?
– Ага.
– Интересно… Что из этого могло получиться.
– Тебе нужно самой посмотреть! Там деревянная лестница, пианино, все такое уютное и красивое, как в сказке!
– Да, похоже, так и есть, раз ты так взволнована, – рассмеялась мама.
Энн тихо прошла в свою комнату и села на край своей кровати: «Какой необычный день и необычное кафе… Может ли все это что-то значить?»
Как обычно, Энн постаралась второпях зарисовать то, что с ней было, она нарисовала себя в кафе и неясную фигуру Дэнни напротив: «Ну… получилось не очень похоже, но все равно неплохо… Так, Энн, хватит ругать себя! Себя нужно хвалить!»
«Уроки! Надо же еще сделать уроки. Так, спокойно, Энн, откроем дневник. Что там?.. Фуууф… Хорошо, что здесь немного. Одно письменное упражнение по русскому и по математике три упражнения. Остальное устно. Успею», – Энн управилась с основной домашней работой за час. И у нее даже осталось время для какао.
Ночью ей снится, как она большой кистью разукрашивает облака, они из серых становятся розовыми, оранжевыми, бордовыми. Потом она берет кисть и раскрашивает свой город, он, будучи черно-белым и каким-то безжизненным, приобретает цвета, медленно разные краски разливаются и занимают свое место: зеленый, коричневый, желтый, красный.
Из монохромного картонного пространства все становится таким ярким, живым, на небе закат… Или восход? Неважно! Небо прекрасно.
Энн улыбается, она взмывает все выше и выше в высоту, вдруг она неожиданно понимает, что висит в пространстве, что она все это время летала и сейчас резко запаниковала, потому что забоялась, ведь на самом деле не умеет летать. Она начинает падать, пролетая сотни метров вниз сквозь облака, она видит звезды, несмотря на то что на улице день, видит птиц, радугу, свет Солнца, она понимает, что приближается к земле, ей становится очень страшно, что вот-вот случится столкновение. Но в последний момент у нее появляется идея: она хватает из пространства здоровенную кисть, которой недавно рисовала и садится на нее, как на метлу, она резко взлетает вверх и парит над городом, летя через улицы и площади к реке.
Энн улыбается, начинает про себя смеяться, ей становится так спокойно и тепло, что она закрывает глаза и чувствует теплый ветер на своем лице, волосы развиваются по ветру. А вот и река! Энн опускается вниз, к самой водной глади и видит свое отражение: она гордо сидит на своей кисти-метле, спина прямая, ее волосы распущены, на ней светлое легкое платье и никакой обуви, это как будто та же Энн, только более совершенная, светящаяся. Идеальная.
«Нет, – пробегает в голове Энн, – неидеальная, это я и есть. Я настоящая!»
Энн протягивает ногу и касается воды, она такая приятная, прохладная. Солнечный свет падает на воду, и она видит рыб, они плескаются у самой поверхности воды, Энн начинает смеяться, рыбы замечают ее, начинают выпрыгивать из воды, радостно машут ей разноцветными хвостиками и начинают петь какую-то до боли знакомую песню, которую Энн часто пела в детстве… И Энн подпевает им. Почему-то потом, проснувшись, Энн никак не могла вспомнить ее мотив и слова…
Глава 3. На следующий день
На следующий день утром Энн напомнила маме об открытии волшебного кафе и предложила ей прийти на открытие.
– Мам, открытие кафе сегодня вечером.
– Энн, но я же работаю, ты знаешь…
– А ты приходи вечером, сразу после работы. Хоть увидишь, какое там интересное место.
– Ну, хорошо. Наверное, зайду ненадолго, посмотрю на камин, может, увижусь там с кем-то из знакомых.
В школе в этот день у Энн была контрольная работа по алгебре, которую она написала за 10 минут до окончания урока, и поэтому ей было дано право выйти из класса сразу после сдачи работы. Энн направилась в туалет. Вымыв руки, она посмотрела на себя в запачканное зеркало: «Значит, родители Дэнни чего-то ждут от него, ждут, что он пойдет тем путем, который они для него придумали, а он твердо решил, что не откажется от того, чему предан. А Дэнни молодец, четко понимает, что есть его мечты и стремления, а есть родительские мечты. И он не обязан оправдывать желания родителей… Не обязан соответствовать их ожиданиям… Чьим-то представлениям, каким он должен быть в этом мире: для окружающих, для близких и, самое главное, для себя. Он хочет быть верным себе. Он может существовать только будучи верным себе. Никак иначе. Только так он сможет жить. Только так сможет жить по-настоящему. Только так сможет быть счастливым. Быть собой настоящим».
Идя по школьному коридору, Энн наслаждалась тишиной школьных стен и отсутствием шума и людей: «А здесь неплохо… когда тихо и никого нет».
Вот-вот прозвенит звонок на перемену, и этот волшебный момент спокойствия разрушится. «Наверное, все сейчас ждут звонка на перемену, – усмехнулась Энн, – а я единственная, кто его не ждет». Энн направлялась назад, к кабинету алгебры, чтобы, дождавшись звонка, забрать свои вещи и пойти на следующий урок. Но пока еще есть несколько мгновений для размышления в одиночестве и тишине…
В этот день небо за окном было пасмурным, но дождя не было, казалось, что он вот-вот пойдет. Такая, как сейчас, – пасмурная дождливая погода всегда нравилась Энн.
«Это же так важно!.. То, к чему лежит наша душа. Только проявляя свое истинное «я», мы можем реализоваться в этом мире. Реализоваться в своем мире. В каких бы ни было мирах. Только делая то, отчего у нас горят глаза и сердце, мы может стать самими собой. И неважно, когда это произойдет. Может, не сразу. Может, придется рискнуть всем… Может, не сразу то, что нравится, начнет приносить деньги. Признание. Удовлетворение. Может, будет нелегко. Но это того стоит. Потому что только через делание того, для чего нас создал Бог, мы можем прийти к гармонии и счастью. К себе…» – мысль Энн прервал звенящий высокий звук.
– Вот и звонок.
«Сегодня кафе открывается!.. Нужно рассказать девочкам», – Энн решила рассказать одноклассницам о новом кафе, потому что, наверное, это было первое по-настоящему хорошее кафе, открывающееся в этом районе.
После школы Энн направилась домой. Пока она шла, внутри у нее воцарилось то истинное спокойствие, которое бывало у нее обычно после того, как она порисует. Сейчас тоже все внутри приходило в порядок. Только ей не пришлось эмоциональные образы переносить на бумагу.
«Кто я? – продолжала свои размышления Энн, идя со школы домой. – И в чем мое предназначение? В чем мой талант? В математике и физике? Или в литературе и обществознании? Может, в рисовании?.. Ведь я рисую и это мне помогает. Может ли это что-то значить? Может ли это мне помочь? Может ли это помочь другим? Стоит ли мне выбрать профессию, связанную с рисованием и помощью людям? Может быть, психологию? Не знаю… В чем же заключается это предназначение? А предназначение равно профессия? Хм… Сложный вопрос. Я не понимаю.
Возможно, здесь есть взаимосвязь. Но все-таки, можно ли ставить равно между ними? Предназначение. Профессия. И еще талант. Слово «талант» вообще звучит как-то нереально, почти как «гениальность». Так, хорошо. Отбросим пока слово «талант». Оставим предназначение и профессию. Допустим, у человека есть профессия, работа, то, что приносит ему деньги и то, чему он посвящает треть своего времени. Это и есть его предназначение? Хм… А что, если у него есть хобби, которому он предан и которое может начать приносить деньги, помимо внутреннего удовлетворения. Или, может, к примеру, у него есть семья, дети, и это когда-нибудь сподвигнет человека создать что-то, что поможет его семье, упростит его собственную жизнь, потом, спроецировав это на мир, он может создать нечто большее для большего количества людей, чем какая-то вещь для организации быта только его собственной семьи. И когда-нибудь это принесет ему еще больше удовольствия, и, впоследствии, денег. Признания и благодарности.
Все-таки я поняла! Предназначение – это нечто гораздо большее, чем просто профессия, хобби. Это способ взаимодействия с миром и с собой. Тот способ взаимодействия, который наиболее естественный именно для тебя, который был изначально в тебе заложен. Тебе станет легко и хорошо, если ты найдешь этот способ, а точнее, если вспомнишь его. Ведь ты его всегда знал».
Энн пришла домой около 14:20. Пока она делала уроки, пошел дождь, но через час закончился, сделав уроки, она немного порисовала и в районе четырех часов пополудни уже заканчивала свои дела и вскоре начала собираться к открытию кафе. Собираясь, она напевала какую-то красивую песенку, которая как будто была ей знакома, но при этом она никогда раньше ее не слышала: «Какой-то знакомый мотив… Может, из детства? Кажется, эта песня и была в моем сне… Только вот слов я не помню. Но мотив – да. Может быть, мама знает, что это за песня? Спрошу…»
Энн надела бежевое платье до колена, расплела волосы, учитывая вчерашний ураган и сегодняшний дождь, она прихватила с собой зонт и светлую вязаную кофту и вышла на улицу. Время уже подкрадывалось к пяти. На улице все еще стояла свежесть и приятная прохлада после дождя.
«Кафе у Матильды» уже вовсю пестрило яркими ленточками, шарами, и дверь была нараспашку открыта. Уже издалека до Энн доносился приятный воодушевляющий шум людского общения.
Подойдя ближе, она распознала тихий джаз – соло саксофона и гул от разговоров в кафе. Энн зашла внутрь, ожидая вскоре увидеть Дэнни.
– Здравствуйте!
– Э-Энн! Заходи. А это Энн, дамы и господа. Она стала моей самой первой посетительницей вчера, когда шел град, – обрадовался Эрни и принялся наливать чай для Энн.
В кафе было несколько сверстников Энн – одноклассников и соседей, их родители, она кивнула всем и прошла вглубь помещения.
– Да уж, вчера ни с того, ни с сего налетел этот шторм, даже в прогнозе никакого предупреждения не было, – донесся женский голос кого-то из толпы.
– У многих машины пострадали от града. Кошмар!..
– В коттеджном поселке дома залило. Так даже весной не было. А на дворе —сентябрь. Видно, какой-то катаклизм.
– Да, да, настоящий гром средь бела дня.
Приятная женщина среднего роста и крепкого телосложения, одетая в красное платье китайского стиля, с темно-каштановым каре резала торт, на лице ее красовалась уверенная улыбка. Она общалась с гостями, а Эрни с улыбкой разливал травяной чай прямо у барной стойки.
– Энн, привет, – сказала она, – я слышала о тебе, здорово, что ты стала нашей первой посетительницей вчера. Я Матильда.
– Рада с вами познакомиться. Это по-настоящему сказочное место.
– Спасибо. Как тебе мой отец? Правда, он душка?
– Ммм, – Энн кивнула.
– Дааа… А вот и твой торт. Клубнично-шоколадный!
– Вау! Спасибо. Выглядит аппетитно.
– Приятного аппетита! И не забудь запить все это травяным чаем!
Энн встретила там пару одноклассниц, и они немного пообщались, жалуясь на школу, отсутствие там симпатичных парней и месячные.
– Вот, учебный год только начался, а уже куча контрольных прошло, – жаловалась одна из девочек.
– Ага, подожди, дальше будет только хуже, – поддакивала другая.
– Да уж. Жесть!
– Вот, мы уже учимся в восьмом классе, а парней нормальных у нас как не было, так и нет.
– Ни говори. Вот где нам их искать? В школе? Нет уж, спасибо.
– А почему парня обязательно надо искать? – осведомилась Энн.
– Что? Ну, а как еще?
– Ну… Эээ… Может, в интернете? – задумчиво произнесла она.
– Не знаю… Еще эти фотки фейковые.
– А вдруг, он окажется полным кретином? Пишет сообщения красиво, а на деле двух слов связать не может. У меня так было.
– Ага. У меня тоже. Это еще что, у меня вот сегодня начались месячные прямо во время второго урока. Еле как все уроки досидела. Живот болел сильно. И почему нельзя брать больничный в этот день и не ходить в школу? Это ведь всего лишь один день в месяц.
– А ты возьми и не ходи, – дерзко выпалила Энн.
– Это еще как?
– Ну, не знаю… Просто…
В какой-то момент Энн надоела эта бесполезная дискуссия и она отлучилась в туалет, но, скорее, не потому, что ей было нужно, а больше для того, чтобы был предлог уйти. Идя вдоль кирпичной стены в потемках широкого коридора, она заметила какой-то черный клубок в углу, потом он резко двинулся и издал продолжительное «Мяяяаааау!». Энн пошатнувшись пришла в себя.
– К-о-т! – испугано проговорила Энн. – Фуф, ты меня напугал. Привет, кот.
«Я и не знала, что у них тут кот живет…» – Энн какое-то время глазела на уголек, потом пригляделась в полутьме и все-таки разглядела очертания черного пушистого кота с зелеными, как две перламутровых пуговицы, глазами. Он смотрел на нее одновременно с неявным любопытством, немного обнюхивая воздух вокруг, и безразличием, свойственным всем котам. Энн присела и протянула руку, которую кот, сначала недоверчиво, потом более спокойно начал нюхать. Она решила, что кот будет не против и погладила его, но через пару минут он снова издал свое неоднозначное «Мяу-мааау!» и скрылся в темноте.
Колокольчик над дверью кафе периодически звенел, входили люди, кто-то проходил вглубь помещения, общался со знакомыми, кто-то хвалил интерьер и музыку, кто-то просто шел к барной стойке и покупал чай или сладости и уходил. В надежде увидеть Дэнни, Энн поглядывала на дверь каждый раз, когда слышала «Дзынь!» колокольчика.
Вскоре колокольчик сделал очередное «дзынь», и в кафе зашла мама Энн и, оглядев пространство, устало протянула: «Ммм… Да… Надо же, у меня такое ощущение, что я когда-то бывала здесь. Или в каком-то невероятно похожем месте. Как будто это было очень давно… Наверное, еще в студенчестве или в школе. А здесь очень уютно. Вау!.. И даже камин есть! Настоящий!»
Мама встретила там своих знакомых и мам одноклассниц Энн, даже пару пап пришли. Некоторые из пришедших сидели за столиками, ели торт, другие стояли у барной стойки, дегустировали чай. Все о чем-то общались… В основном, о быте, о детях, об их успеваемости в школе, о работе, предстоящих выходных или о том, как удачно случилось, что рядом с их домами открылось такое замечательное кафе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70926022?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Анастасия Еремина
Тип: электронная книга
Жанр: Легкая проза
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 28.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Энн парит во сне, а, проснувшись, задается вопросом, может ли это быть правдой? Она чувствительна и эмоциональна. Энн рисует, но никто не знает об этом. Рисование необходимо ей, как воздух, иначе эмоции захлестнут Энн… Она спорит с собой: это – дар или слабость? Энн старается понять, как перестать нервничать на физкультуре? Она ищет баланс между комфортным одиночеством и общением, пытаясь обнаружить и принять таланты, которые в ней уже есть.Из неуверенного подростка Энн превращается в творческую прекрасную личность. Подростковый возраст – трудное время, особенно, для интровертов. Одиночество, неуверенность… Полюбить других возможно только, полюбив себя? И вообще, как жить, если ты подросток?