Ревизор: возвращение в СССР 23

Ревизор: возвращение в СССР 23
Серж Винтеркей
Артем Шумилин
Ревизор #23
Приключения московского аудитора, попавшего из нашего времени в 1971 год, продолжаются. Павел Ивлев вынужден погрузиться в интриги в Верховном Совете и в МГУ, которые ему не нужны, но раз уж ввязался в дело, надо стараться выигрывать. Но и серьезной работы все больше, и авторитет молодого парня постоянно растет.

Серж Винтеркей, Артем Шумилин
Ревизор: возвращение в СССР 23

Глава 1
***
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
Самедову не хватило сил оставить в подвешенном состоянии вопрос о «Комсомольском прожекторе» на все выходные, до понедельника, и он, выждав всего сутки, отправился по второму кругу по руководителям своих бывших подопечных.
– Василий Николаевич, приветствую, – вошёл он в приёмную Пархоменко и заглянул в открытую дверь кабинета. – Что по Ивлеву, уже принято решение?
– Нет.
– А когда оно будет?
– «Нет» – это и есть решение, – привстал Пархоменко и показал Самедову на стул, тот поспешно сел, пытаясь понять, что происходит? – Вынужден отказать, Ивлев слишком загружен работой. Назначьте руководителем своей группы кого-то другого.
– То есть, как? – не мог смириться с этим ответом Самедов.
– Ну, вот так, – начиная уставать от посетителя, развёл руками Пархоменко.
Самедов хлопал глазами и соображал, что же ему теперь делать? Без Ивлева вся оставшаяся команда и гроша ломанного не стоит. Но заметив вопросительно-удивлённый взгляд начальника Секретариата, он спохватился, натянуто улыбнулся и распрощался.
В Комитет по миру он пришёл хоть и расстроенный, но рассчитывая на положительный ответ. Если глава Секретариата Президиума ещё может отказать представителю парторга, то глава какого-то Комитета по миру позволить себе этого не сможет, – уверен был Самедов.
Но, к его изумлению, Валиев тоже занял жёсткую позицию и отказал ему. Сказал, что ему люди самому нужны и он не может позволить отрывать их от работы.
Во время прошлого разговора он был гораздо меньше уверен в себе, – отметил про себя Самедов. – Что, собственное мнение прорезалось? – почувствовал он нарастающую ярость. – Ну, мы ещё посмотрим, кто кого! Мне нужна эта команда! Мне нужен Ивлев! Мне нужны новые предприятия, чтобы вернуть себе свой процент! Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!
Он вышел из Комитета, даже не попрощавшись ни с кем.
Валиев удивлённо посмотрел на Марка, а тот лишь покачал головой, закатив глаза кверху.
***
Москва. Лубянка. Кабинет зампреда КГБ СССР.
– Вызывали, Николай Алексеевич? – вошёл в кабинет к Вавилову полковник Воронин.
– Проходи, Павел Евгеньевич. По поводу Ивлева… Появился сигнал, что занимается товарищ бандитизмом…
– Что? – не поверил собственным ушам полковник. – Что ещё за сигнал?
– От тёщи его.
– Тьфу! Прости господи. Николай Алексеевич, напугали вы меня! Это не сигнал!
– Но проверить надо, – серьёзно взглянул на него Вавилов. – Там городишко небольшой, слухи быстро распространяются, уже до Москвы дошли. Надо разобраться, что она там рассказывает и какие для этого есть основания.
– Это же тёща! Какие там могут быть дополнительные основания? Это диагноз!
– Так и надо установить, что это. Если это банальный оговор, как и я тоже предполагаю, то, заметь, оговор сотрудника аппарата Президиума Верховного Совета СССР. При этом и ценного нашего сотрудника. Кстати говоря, делегация из Штази очень высоко оценила как лекцию, так и дискуссию. Сказали, что некоторые моменты по демографии, озвученные экспертом, и сами не осознавали, а ведь так оно и есть. И что будут перенимать опыт, и тоже привлекать гражданских экспертов для такого вот неформального общения с аналитиками.
– Я понял, Николай Алексеевич. Всё сделаю. Поручу местному сотруднику.
– Нет, это рискованно. Вряд ли мы туда послали лучшие кадры. Я вообще впервые узнал о существовании этого городка из личного дела Ивлева. Отправь туда своего капитана, который ко мне вместо тебя приходил. Толковый, вроде. А то местные переполошатся, начнут ко всем с корочками бегать, и новая волна слухов пойдет в Москву, что мы Ивлева посадить хотим. Он за прошлый раз вряд ли нас простил, когда проверку устроили спустя месяц после первой проверки, а за третий раунд вообще может смертельно обидеться. Пусть твой сотрудник даже местного не уведомляет, просто идет сразу к теще и с ней обстоятельно беседует. Выложит если она конкретные факты, вот к их проверке местных пусть уже и привлекает, но опять же, с внушением, чтобы по уму все было. А не выложит – запугать ее надо так, чтобы при виде Ивлева в другую сторону сразу убегала!
– Будет сделано, Николай Алексеевич! – изобразил готовность Воронин и покинул кабинет зампреда.
Вот, сразу видно, что человек не работал никогда нигде, кроме кабинета, – раздражённо подумал он. – И образования профильного нет. Кто посылает с такими заданиями куратора? Он уже привык хорошо относиться к своему подопечному, тесно привязан к своему агенту, ему хочется защищать его, а не искать на него компромат. Разве он способен объективно проверить обвинения в его адрес и провести тщательное расследование? Он же предвзят! Хорошо, хоть, тут всё ясно, и никакого бандитизма там и в помине быть не может. Обычные проблемы с тёщей…
Сколько таких тёщ на зятей своих всего пишут постоянно, уму непостижимо! Каждый год одно и то же и в МВД, и в КГБ. Только от работы отвлекают. Если бы эти «сигналы» хотя бы наполовину подтверждались, у нас полсоюза бы сейчас сидело.
***
После выборов комсорга поехал в спецхран, к следующей среде надо сдать записки для Межуева, а у меня в запасе совсем мало новинок осталось. Конечно, сразу все не расписываю, всегда оставляю НЗ на тот случай, если некогда будет в библиотеку ехать. Но он сам по себе не пополнится…
Просидел там до семи и поехал домой. Нашёл новинки для Межуева и, что приятно, материал для статьи про школьное образование. Даже название придумал «Честь и слава советскому учителю!».
А натолкнула меня на эту идею статья об удручающем состоянии бесплатного образования в американских муниципальных школах. Автор статьи довольно резко ставил вопрос о проблемах образования, о колоссальной разнице обучения в частных и муниципальных школах.
В числе проблем были указаны: всё больше и больше распространяющаяся наркомания со школьной скамьи, хулиганство, преследование учениками других учеников по расовому признаку. В школах нормой стали избиения, грабежи, преследования. Все сражаются со всеми, негры, белые, латиносы. Подростки сбиваются в банды, чтобы выжить.
Качество обучение очень сильно упало, в программе мало математики, физики, химии. Автор статьи призывал общественность обратить внимание на то, что слишком мало женщин среди инженеров, докторов, учёных. Что стране необходимо лучше использовать потенциал целой половины своего населения.
Кого может вырастить и воспитать малограмотная домохозяйка? – спрашивал автор. – Что она может дать своим детям, в то время, как глава семейства вынужден сутками работать, чтобы прокормить свою семью, а в школе идёт борьба за выживание детей, а не за образование?
Отлично! То, что надо. А на контрасте с этой картиной приведу примеры нашей советской школы, нашего образования. Глядишь, кто-то и задумается, оценит.
Вернувшись домой, застал у нас Ждановича с двумя людьми и Володю Сахарова, он уже приехал с вещами, в коридоре стоял его рюкзак.
Загит и Володя внимательно наблюдали за сборкой шкафа. Уже был собран каркас и монтировались направляющие. Не стал никого отвлекать, пусть Загит смотрит и на ус мотает, чтобы потом при самостоятельной работе велосипед не изобретать.
***
Святославль.
Шанцев нет-нет, да возвращался мыслями к словам жены про Ивлева, что у того холодная голова и он сгоряча решений не принимает, а люди этим пользуются. Взять ту же его тёщу, вся её наглость от уверенности в своей безнаказанности, – убеждён был Шанцев. – Просто, она уверена в своём зяте, что не станет он жену свою расстраивать, пока она беременна или кормит, а может, и потом не станет… А знала бы эта змея, что с неё спросят за ту же помаду по-взрослому, десять раз подумала бы, стоит ли, вообще, начинать.
Иногда, люди понимают только по-плохому. По-хорошему до них не доходит. Не может Павел сам, по разным причинам, поставить тёщу на место, значит, надо ему помочь, – решил Шанцев. Не зная, где живёт тёща Ивлева, но зная, где она работает, Шанцев отправился к ней в детский сад.
Но его ждало разочарование, методист сказала, что заведующая будет, теперь, только в понедельник.
Вот те раз, дотянул до пятницы… Ну, спрошу у жены, может, она знает, где тёща Пашина живёт, – решил Шанцев и велел водителю ехать домой.
***
Москва. Квартира Костенко.
Светлана еле дождалась, пока отец вернётся домой. Её аж распирало от возмущения и обиды на их нового комсомольского секретаря.
– Пап, ты не представляешь! Этот Гусев, что вместо Самедова, сегодня пришёл к нам на комсомольское собрание и сказал, чтобы все голосовали за Брагина! Представляешь, пап? Разве так можно?! Разве так честно? Как он посмел? Пап, давай ему тоже устроим проблемы!
– Тихо, тихо, дочь! – остановил её отец. – Гусев, конечно, козёл, но я не смогу ничего с ним сделать.
– Почему? – удивлённо уставилась на отца Светлана.
– Ты сама разве не понимаешь? – устало посмотрел он на неё. – Мы только что заставили Самедова уйти, а это целый секретарь комитета комсомола МГУ! Представь, как отреагируют в ректорате, если я сейчас потребую уволить Гусева? На меня как на буйнопомешанного посмотрят.
– И что, это сойдёт ему с рук? – потрясённо уставилась на отца Светлана.
– Нет. Зачем же? Мы ему это запомним, но действовать будем аккуратно, не спеша, чтобы ни малейшего намёка не было ни на меня, ни на тебя. Понимаешь? Месть, девочка моя, блюдо холодное. Знаешь, кто это сказал?
***
Закончили они со шкафом поздно, я уже успел и с псом погулять, и статью частично про образование написать, когда они, наконец, собрали инструменты, мусор и ушли. Заплатил Ждановичу триста рублей. Он назвал сумму в двести пятьдесят, но я подумал, лучше я сейчас переплачу, пока возможность есть, чем потом он от меня и моих просьб бегать будет. А толковые строители всегда нужны по жизни…
Загит с Володей перебрались, наконец, на кухню и отметили встречу. Сел с ними чисто символически новый шкаф обмыть.
– Ничего в этом сложного нет, – вынес свой вердикт Володя. – Конструкция просто не совсем обычная. Так что, дружище, привози сюда свои инструменты и работай.
– Опять в Святославль ехать? – с сомнением взглянул на него тесть.
– Ну, а что, ты ей все свои инструменты оставишь? Что она с ними делать будет? Продаст за бесценок или, вообще, подарит кому, – ответил Сахаров.
– Руслан себе заберёт, – ответил Загит, заметно помрачнев и я, почувствовал, что третий лишний, сослался на работу и оставил мужиков поговорить.
***
Москва. Квартира Ивлевых.
– Ты развод когда планируешь оформлять? – спросил Загита Сахаров. Тот пожал плечами в ответ. – Не затягивай. Ты уже выписался там из квартиры. Тебя там ничего не держит. Начинай новую жизнь…
– Не могу пока… как представлю, что она с Кутеповым…
– Ты всё знаешь? – удивился Володя. – Да это она назло тебе!
– Да понимаю я всё. Но, один чёрт, так муторно на душе.
– Ну, от этого одно лекарство – время, – глубокомысленно заметил Сахаров, берясь за бутылку и разливая ещё по стопочке.
***
Украина. Село Смелое.
Оказия с машиной получилась неожиданно. Оксана моментом собралась и всю дорогу до родительского дома думала о встрече с матерью. Она много раз представляла себе этот момент, но как оно там сложится, не знала. Всю свою жизнь Оксана жила, доказывая маме, что она хорошая дочь. Хорошая жена, хорошая мать, хорошая хозяйка… Всю жизнь… Ей и в голову не приходило, что время-то шло и сейчас мама старенькая и немощная, а она, Оксана, сильная и умная.
Приехали в Смелое уже после десяти. Водитель велел Оксане быть готовой завтра часам к шести вечера, он будет ехать обратно и подберёт её.
Оксана открыла калитку родного дома. Свет не горел, но участок ухоженный, кошка на крыльце требовательно замяукала, мол, впусти меня в хату. Оксана постучала. Сначала в дверь, потом в окно. Загорелся свет, и в окне Оксана увидела, как ей показалось, незнакомый силуэт. Неужто мать померла, а ей не сообщили? И тут кто-то уже другой живет? Но женщина за окном вздрогнула, разглядев её и отпрянула от окна. Вскоре дверь открылась.
– Ты? – только и произнесла мать. Все же это была она. Но округлилась, стала меньше ростом, поседела. Оксана разглядывала её, а она дочь. – Ну, проходи.
– Машина мимо шла с нашей автобазы, – начала объяснять Оксана. – Решила, вот, съездить. Завтра вечером обратно…
– Есть хочешь? – спросила мать и, не дожидаясь ответа, начала накрывать на стол. Оксана отметила про себя, что мама не бедствует и, вообще, ещё вполне себе свежа и бодра. – Постелю тебе на твоей кровати.
– Ну, как ты живёшь? – спросила Оксана, когда мать вернулась за стол.
– Как видишь. А ты как? Случилось что? По глазам вижу.
– Случилось, мам.
Оксана рассказала ей и про старших сыновей, и про зятя, и про Загита, и про Дилару, которая примчалась летом в Палангу и не дала ей с собственной дочерью спокойно пообщаться.
Мать выслушала её молча.
– Теперь понятно, чего ты про мать вспомнила. Ладно, пошли спать.
***
Святославль.
Капитан Румянцев ещё вчера прибыл в родной город Ивлева и сразу отправился по месту жительства Оксаны Евгеньевны Якубовой. Но той дома не оказалось, пришлось заселиться в местную гостиницу и заночевать. В субботу с самого утра Румянцев опять появился у дома Ивлевской тёщи, но дома её снова не оказалось. Капитан проверил спичку, которую подсунул вчера между косяком и дверью, она была на месте.
Твою ж дивизию! – выругался капитан. – А если она только утром в понедельник вернётся? Мне что, теперь, все выходные тут торчать? Естественно, придётся и торчать, и проверять квартиру, и ждать, – сам себе ответил Румянцев. – Не выполнив задания, в Москву не вернёшься. И если она и в понедельник не появится, придётся идти к ней на работу и светить корочками, выяснять, куда подевалась.
***
Украина. Село Смелое.
Проснувшись утром, Оксана не сразу вспомнила, где она находится. Поднявшись с постели, она увидела мать хлопочущей на кухне. Сердце защемило, показалось, что ей снова лет пятнадцать, и после выходных нужно идти в школу…
– Доброе утро, – поздоровалась она с ней. – Сколько время?
– Восемь уже, – ответила мать, не поворачиваясь. – Есть садись.
– Я не хочу ещё. Попила бы чего-нибудь.
– Есть, сказала, садись. Я для кого готовила?
Оксана промолчала, взглянув на мать удивлённо и села за стол. Пришлось съесть оладушек целую тарелку, запивая молоком. При этом ужасно хотелось кофе.
– Насчёт развода, – села напротив неё мать. – Он уже выписался из квартиры?
– Да.
– Ну и разводись быстрее, и чёрт с ним! А насчёт зятя… Никак я что-то в толк не возьму. Как так получилось, что малолетний пацан от тебя и дочь, и мужа, и младшего сына отлучил? Ты как это допустила? Ты куда смотрела? Ты что, не могла от него избавиться?!
Под тяжёлым взглядом матери Оксана опять почувствовала себя неуверенной в себе девчонкой, забитой и подавленной.
– Да как от него избавиться, мам? – разрыдалась Оксана. – Думаешь, я не пробовала?
– Плохо старалась! – сказала, как отрезала, мать.
***
Москва.
Марат заехал за Аишей пораньше, проверил, что она тепло оделась и повёз её искать Царицыно на юге Москвы. Шипиловский проезд он нашёл довольно быстро, а там пришлось спрашивать.
Он взял с собой термос с горячим чаем, бутерброды с сыром и варёной колбасой и старую куртку, чтобы подстелить Аише, если она устанет и захочет посидеть. Сложил всё заранее в рюкзак и когда они приехали к парковому комплексу, точнее к тому, что от него осталось, он вышел из машины, быстро надел рюкзак и они пошли с Аишей искать древние развалины.
Начало зимы выдалось малоснежным, от этого пейзаж при пасмурном небе выглядел серым и унылым. Чтобы развлечь девушку, Марат начал сочинять на ходу небылицы про царские клады. Аиша не на шутку заинтересовалась и, когда они пришли к старинному мосту, она внимательнейшим образом осмотрела руины и облазила их.
Ничего не найдя там, она с загоревшимися глазами решила идти дальше к остову большого дворца, который смотрел на мир пустыми оконными проёмами и безлюдными проходами. Идти пришлось прилично. Руины поражали своими размерами. Аише приспичило зайти внутрь, несмотря на таблички, предупреждавшие, что это опасно.
Заглянув вовнутрь через пустой оконный проём, они пытались представить себе, что здесь было раньше. Аиша смело перекинула ноги и спрыгнула внутрь, Марату пришлось последовать за ней. Он опасался, как бы на них сверху что-нибудь не свалилось и предложил девушке выпить чаю, пока она не пошла вглубь развалин. Найдя место почище, он снял рюкзак, достал старую куртку и расстелил её на ближайших кирпичах, усадил её, вручил ей крышку от термоса с чаем и бутерброд с колбасой.
– Остатки былой роскоши, – сказал он, широким жестом обводя кирпичные стены. – А представь здесь крышу над головой и люстры. Паркетный пол. Бал. Музыканты, придворные дамы, кавалеры.
– Угу, – с набитым ртом восхищённо оглядывалась вокруг Аиша.
Марат продолжал пересказывать своими словами «Войну и мир» Толстого, впервые ругая себя за то, что пропускал всегда описания балов, да и «Мир» вообще. Ему всегда больше нравилась «Война».
Но Аиша слушала с нескрываемым интересом, оглядываясь по сторонам.
– А там что? – поднялась она, сунула стакан от термоса Марату в руки и направилась-таки куда-то вглубь. Пока Марат собрал свой рюкзак, она успела пройти с десяток метров.
– Я бы не ходил туда, – встревоженно произнёс он. – Давай пойдем уже отсюда.
– Ну, подожди, – упрямо шла куда-то девушка.
Вдруг она дёрнулась и вскрикнула. Марат подскочил к ней, но было поздно, она подвернула ногу и не могла на неё наступить.
– Ах ты ж блин! – эмоционально сказал он, подхватывая её на руки. Отсюда до машины пилить и пилить!
Он хотел отнести её к тому месту, где она только что сидела, и осмотреть ногу. Девушка засмущалась так, что ему и самому стало ужасно неловко, но он собрал всю свою волю в кулак, перехватил её поудобнее, слегка подбросив и напугав при этом. Она взвизгнула и вцепилась в него, обняв за шею.
Так-то лучше, – улыбнулся про себя Марат, пронёс её несколько метров и посадил на кирпичи.
– Разувайся, посмотрим, что с тобой, – велел он ей.
К счастью, всё оказалось не так и плохо. Марат осмотрел ей ногу, убедился, что ни перелома, ни разрыва связок нет, и помог обуться.
– Небольшое растяжение. Всё. Вылазим отсюда. И больше от меня не отходи, – строго велел он ей.
***
В субботу Загит и Володя с самого утра укатили на завод. Мне пришлось одному гулять с детьми, пока Галия наводила марафет к ресторану. Зашёл в соседний подъезд к Мартину и Альфредо, напомнил, что в семь часов мы должны быть уже в гостинице «Россия».
Когда вернулся, Галия сообщила, что Иван на выходные приехал, меня спрашивал. Сразу к нему и постучался.
– Привет, как дела? Всё нормально? – спросил я, увидев его физиономию, заросшую рыжей недельной щетиной.
– Нормально. Фотографии с раскопок хочешь посмотреть?
– Опять колышки и линейки? – спросил я.
– Нет. Там кое-что… другое.
Он не комментировал, я сам всё понял.
– Неожиданно, – закончил я просматривать фотографии. – Это открытие?
– Ну, не так, чтобы прямо ах! – ответил он. – Но захоронение богатое. Непростые это люди были. Сохранились, опять же, хорошо. Передал их уже антропологам… Хочу добиться захоронения потом по-человечески. Поможешь? Ты же там можешь как-то повлиять, договориться.
– Похороним по-человечески, – пообещал я ему. – Не переживай.
Он кивнул в ответ. Что-то его развезло из-за этой находки. Даже неудобно спрашивать, что дальше? Раскопки закончены или нет? Можно нам начинать дальнейшие работы? Ну, ладно. В понедельник его начальнику позвоню.
До вечера успел ещё немного поработать над записками для Межуева, а часов в шесть пришла Ирина Леонидовна и мы с женой, встретившись с Мартиным и Альфредо, поехали в ресторан.

Глава 2
Москва.
Мартин договорился встретиться с Илмой в метро, и мы подхватили её на станции «Площадь Ногина» в центре зала. Всех приезжих в Москву всегда учил назначать встречи в метро в центре станции, а то выходы запросто перепутать можно, так и будешь стоять и ждать, пока рак на горе не свистнет.
Альфредо свою девушку сам ходил встречать, она опоздала, но приехала не с пустыми руками, привезла подарок, который они все вместе вручили нам. Что же в этой коробке, интересно? Ни в метро, ни в ресторане вскрывать ее было неудобно… Тяжелая и на совесть упакована…
Нас посадили за столик, как мы и попросили, подальше от танцевального подиума, чтобы можно было поболтать. Мы оказались одним из ближайших столиков к барной стойке, что оказалось очень удобно, перепробовали массу коктейлей. «Волгу», «Бурого медведя», «Белого медведя», и «Северное сияние», «Вишневый» – это из того, что я запомнил. Бармен даже несколько безалкогольных Галие замутил. «Старый Томас», только без ликера «Ванна Таллин».
Кто же идет в ресторан сытым? Все мы неплохо проголодались, и, когда нам вынесли на горячее цыплёнка табака, все пришли в восторг от одного только вида и запаха. Давненько мне не попадался такой вкусный цыпленок табака! Все мы, кроме Илмы и Мартина, сразу схватили курицу руками и принялись поглощать, не отвлекаясь на столовые приборы. Немцы стеснялись, пытались ковыряться ножами и вилками, но в конце концов сдались, видя наши счастливые лица. Первой решилась последовать нашему примеру Илма, подбадривали её, хохотали, она расслабилась и, счастливо улыбаясь с полным ртом, показывала Мартину, как это, оказывается, здорово – есть курицу руками.
Хорошо, что мы сидели отдельно ото всех, народ предпочитал столики поближе к музыкантам и мы могли себе позволить погрызть хрящики и обсасывать косточки, не задумываясь, как это выглядит со стороны. Хотя я и знал, что курицу в ресторане можно есть руками, но есть же люди, что стесняются!
Как оказалось, за нами кое-кто всё же наблюдал.
В какой-то момент к нам вышел повар, крупный мужчина, кавказской наружности.
– Как же я люблю, когда люди едят с аппетитом, – встал он над нами, расплывшись в блаженной улыбке.
– Особенно, когда эти люди – вечно голодные студенты, – рассмеялся я. – Спасибо вам огромное! Ваш цыпленок табака – это что-то бесподобное!
– Да, спасибо! – тут же подхватила Галия, а за ней и все остальные.
– Вот за такие моменты я и обожаю свою работу! – возвестил он. – Гора почему никогда не ходила к Магомеду? Да потому, что у него выпить было нечего! Так выпьем же за то, чтобы наши друзья всегда приходили к нам! – важно произнёс он, и, довольный, ушёл.
– Комплимент от шеф-повара, – тут же подошёл к нам наш официант и поставил на стол бутылку без опознавательных знаков, откупорил и разлил всем, кто пожелал. Солидная такая бутыль, по форме было видно, что в ней явно домашнее вино.
Вот теперь стало понятно, к чему был произнесённый поваром тост…
Пожелали попробовать все. Так и оказалось – внутри было молодое домашнее вино. Галия тоже сделала глоточек.
Ещё через несколько мгновений нам вынесли блюдо с варёной картошкой, обжаренной на шкварках и посыпанной зелёным луком. Похоже, наш шеф-повар всерьёз отнёсся к моим словам, что мы вечно голодные студенты.
– Ну, надо же, – всё удивлялся Мартин. – Повар сам к нам вышел. Обалдеть…
– А что такого? – спрашивал его Альфредо. – В Италии точно также выходят. Прямо, как на родине побывал. И что получается, что русские к итальянцам по темпераменту ближе, чем к немцам?
– Наш повар не русский, – возразил ему я. – Думаю, он грузин, но, вообще-то ты прав, такое поведение и у русских принято.
Наелись мы так, что с трудом потом выходили из-за стола. Оставил щедрые чаевые официанту, расплачиваясь. Чуть подарок свой не забыли.
Мартин поехал Илму провожать до общежития, а Альфредо предложил взять такси.
– Всё равно, нам по одному адресу ехать, – сказал он и я согласился. Тем более, коробка оказалась не из лёгких.
***
Святославль.
Поделившись в пятницу с женой своей проблемой, Шанцев не ожидал, что она в субботу с самого утра помчится к Алироевым, и выяснит, где живут родители их невестки, Пашиной жены. Но Наталья раздобыла адрес, и он, решив закончить начатое, сделал утром в субботу ещё одну попытку поговорить с тёщей Павла. Но опять не застал её. Поздно вечером он специально прогулялся с собаками мимо её дома и, увидев свет в окнах её квартиры, быстро отвёл собак домой и вернулся.
Оксана знала в лицо всех городских начальников и, когда Шанцев возник на пороге её квартиры, сразу поняла, что он не насчёт ребёнка в садик устроить пришёл поговорить. Сейчас весь подъезд всё будет знать, – подумала она и распахнула перед ним дверь, приглашая войти.
Шанцев заметно волновался, но вид имел решительный.
– Значит, так, – начал он. – Если ты не прекратишь наговаривать на зятя всякие глупости и гадости, я добьюсь в РОНО, что ты вылетишь с должности заведующей, как пробка из бутылки. И в этом городе ты уже никуда не устроишься. Ты поняла? – Оксана молчала, осмысливая услышанное. – Ты поняла меня? – повторил он.
– Да всё я поняла! А ещё взрослый мужик! Как не стыдно? Пацана сопливого испугался!
– Если кого и надо бояться, то это тебя, змея подколодная. Ещё хоть что-то плохое про зятя скажешь, сильно пожалеешь. Павел стольким людям помог, а ты на него напраслину возводишь!
Видя, как он разгорячен, Оксана, хоть и имела, по ее мнению, что сказать, предпочла уступить. Промолчала с послушным видом, лишь бы спровадить мужика подальше. По слухам, он недавно в тюрьме посидел, может, психика из-за этого пошатнулась. Так орет с красным лицом, что кто его знает, еще шибанет ее об стенку, если возразить, да и прибьет ненароком… Загита теперь рядом нет, чтобы защитить… Как и сыночков…
***
Святославль.
В воскресенье с утра капитан Румянцев без особой надежды поднялся на третий этаж и рутинно проверил спичку в двери. А её не было! Он тут же встряхнулся, мобилизовался, прислушался к звукам за дверью, но не услышал ничего, кроме репортажа с полей, транслируемого радиоточкой. Затем он с замиранием сердца позвонил в дверь. Неужели эта нелепая командировка подходит к концу?
Дверь открыла цветущая женщина с округлыми формами, её яркая естественная красота поразила капитана. Если у Ивлева тёща такая, то какая же жена? – подумал он и представил себе Оксану лет на двадцать пять моложе.
– Гражданка Якубова? – спросил он и одновременно достал своё удостоверение.
– Да, – удивлённо уставилась она в корочки капитана.
– Разрешите войти?
– Да, конечно, – спохватилась Оксана.
Ну, Шанцев! – подумала она. – Ну, надо же, какой гад!.. КГБ на неё натравил. А она же промолчала, мол, согласная, что молчать надо про Пашку. Ну что за мужик?
– Мне поручено проверить информацию, – начал капитан. – О вашем зяте, Павле Ивлеве. Вы утверждаете, что он занимается бандитизмом. Это так?
Оксана растерялась и захлопала глазами, не зная, что ответить. Если рассказать всё, как есть, то муж сестры создаст ей проблем с работой ещё больше, чем Шанцев. Что же делать? – лихорадочно соображала она.
– Может, у вас есть какие-то конкретные факты? – подсказал ей Румянцев, заметив её сомнения. – Рассказывайте, не бойтесь. Мы во всём разберёмся.
Чувствуя себя загнанной в угол, Оксана решила не рисковать, тем более мама обещала сама решить с Пашкой вопрос раз и навсегда.
– Что же это? – натянуто улыбнулась Оксана. – Такие серьёзные люди женской болтовнёй теперь занимаются? Ну, подумаешь, обозвала зятя в сердцах бандитом. Я его ещё негодяем и мерзавцем называла за то, что моя дочь сначала перевелась на учёбу в Москву с потерей двух курсов, а потом, вообще, родила и учёбу забросила. Она сейчас уже на четвёртом курсе была бы! А теперь что?
– А что теперь?
– Первый курс только окончила и академический отпуск взяла, вот что. И что же, – ехидно посмотрела она на капитана, заметив интерес и любопытство в его глазах. – КГБ теперь будет всеми семейными ссорами заниматься?
– Если это семейные ссоры сотрудника Верховного Совета СССР, то да, занимались, занимаемся и будем заниматься, – сделал строгое лицо капитан, заметив, что она слишком расслабилась. – Настоятельно рекомендую вам тщательно следить за тем, что вы говорите о своём зяте посторонним людям. И помните, что, оскорбляя и оговаривая его, вы оскорбляете и оговариваете, в его лице, всю советскую власть. Знаете, чем это для вас грозит? Назвать конкретную статью Уголовного Кодекса?
Она напряглась и в глазах её мелькнул страх. Так-то лучше, – усмехнулся про себя капитан и распрощался. Не зная Оксану, он решил, что поручение выполнено и он ее запугал.
– Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты! Советская власть, – передразнила его Оксана, закрыв за ним дверь. – От горшка два вершка, а туда же, власть! Как Пашка умудряется это делать, что все под его дудку пляшут?
Ну, теперь можно и домой возвращаться, – обрадованно подумал Румянцев, выйдя из подъезда на улицу. – И до понедельника в этой дыре торчать не надо. И Ивлев не бандит, а, всего лишь, тёще не нравится. Что и требовалось доказать, – удовлетворённо потёр он руки.
***
Загит пришёл с дежурства позднее, чем обычно. Провожал Сахарова домой. Когда он отоспался, жена заставила меня перевесить люстру из большой комнаты в детскую, а новую, подарок Мартина и Альфредо, в зал, как они в семье выражались.
Подарок парни, конечно, преподнесли нам на новоселье шикарный, так называемый «водопад» из чешского стекла. Подвески новёхонькие, блескучие, Галия ходила до конца дня под впечатлением, восторженная и счастливая.
Вечером успел дописать статью про образование в США и у нас и занялся записками для Межуева.
***
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
Успокоившись за выходные, Самедов принял решение дальше изображать лицо незаинтересованное. Но так как его инициативой уже заинтересовался парторг Семеров, то Самедов и отправился к нему прямо с утра в понедельник, изображая полное равнодушие.
– Сергей Валерьевич, разрешите? – заглянул Самедов в кабинет парторга и, увидев приглашающий взмах рукой, кивнул и поздоровался. – Не получилось ничего с «Партийным прожектором», – проговорил он как можно нейтральнее.
– Не понял. Это ещё почему? – возмущённо посмотрел на него Семеров.
– Руководители комсомольцев отказались их делегировать в новую структуру.
– Это как?
– Да я и сам, если честно, потрясён, – сделал удивлённое лицо Самедов. – Так запросто отказаться от участия в мероприятиях, организуемых парткомом…
– Да что они там о себе возомнили!? – начал закипать Семеров. – Я это так не оставлю! Кто отказался людей выделять?
– Пархоменко, Секретариат и Валиев, Комитет по миру.
– Разберёмся, – поджав губы, заявил парторг.
Самедов кивнул и с чувством глубокого удовлетворения вышел из его кабинета, оставив того кипеть от негодования.
***
В понедельник из университета позвонил Литвинову в Институт археологии.
– Николай Анатольевич, доброе утро, Ивлев. Хотел поговорить по нашим делам.
– О! Да-да. Я ездил в пятницу на объект. Скажу вам так, это не сенсация, с точки зрения науки. Но богатый набор предметов, найденных в кургане, позволит довольно точно оценить период, к которому относится это захоронение. И Иван говорил, вы собирались сделать пластическую реконструкцию для музея?
– Да, есть такая мысль, – подтвердил я. – И хотелось бы находки из кургана в нашем музее оставить. Это возможно?
– Думаю, да.
– И по поводу останков. Мы считаем, что их нужно будет захоронить впоследствии.
– Хорошо. Они сейчас уже у антропологов. Если хотите, сразу закажем реконструкцию?
– Да, конечно, – тут же согласился я. – Скажете, тогда, кому, чего и сколько. Хорошо?
– Договорились. Узнаю и перезвоню, – ответил Литвинов.
– А что по срокам окончания работ? – спросил я.
– Теоретически, в декабре мы завершим…
– Теоретически?
– Ну, если там ничего больше не окажется.
– Ну, я понял… Хорошо, – согласился я. – Давайте всё сделаем, как надо. Чтобы никто не прикопался потом, даже при желании.
После Литвинова позвонил Сатчану, хотел договориться о встрече, чтобы доложить ему о наших находках, о дополнительных тратах и обосновать их, но он пригласил меня на совещание в сауну. Наверняка меня начнут расспрашивать насчёт автобазы и типографии… Ну что же, по автобазе дело, похоже, что сдвинулось с мертвой точки, а по типографии расскажу все, как есть. Но все же надо уточнить последние шаги и по автобазе, и по типографии....
Во время следующего перерыва дозвонился в Главмосавтотранс Шахову, уточнил, что там с нашим экспериментом.
– Наша экспериментальная методика дошла до самого верха, – восторженно рассказывал он мне. – Завтра должно состояться совместное совещание различных министерств уровня РСФСР, представляете? Ваш Савельев, начальник автобазы, под это дело пробивает строительство нового выезда с автобазы ближе к шоссе Энтузиастов и новой ремзоны.
Насчёт ремзоны, это мы говорили, помнится. А новый выезд – это уже его собственная инициатива, – подумал я. – Надо будет съездить туда, посмотреть, что он там мутит? Хотя в любом случае молодец, что инициативный. Надоели мне хуже горькой редьки руководители, что вообще ничего не делают…
Потом позвонил Ганину. Приятно был удивлен по итогу. Оказалось, что образец он нашёл, и, с горем пополам, в типографии приступили к набору текста.
Ну, вроде, всё идёт своим путём, не стыдно и на глаза начальству попасть.
***
Москва. Лубянка. Кабинет зампреда КГБ СССР.
Полковник Воронин положил отчёт капитана Румянцева о поездке в Святославль зампреду на стол, Вавилов сразу принялся изучать его.
– Ну, я так и знал, – швырнул он отчёт на стол недовольно. – Не согласна она с тем, что дочь не учится, а взяла академ из-за рождения детей… Бред сивой кобылы! Павел Евгеньевич, вот откуда они берутся такие безмозглые? Румянцев ей объяснил, что незачем всему городу знать, с чем она там не согласна в отношении зятя?
– Так точно. Но он отметил в отчёте, обратите внимание, что первоначально вела она себя свободно, страха или растерянности не демонстрировала. Но потом, когда он изложил возможные меры воздействия в отношении нее, вроде бы испугалась.
– Вроде бы… Значит, сам в этом не уверен… А скажи ему предложить Ивлеву наказать тёщу за клевету в соответствии с Уголовным Кодексом. Мы тем самым продемонстрируем ему готовность защитить его и повысим доверие к Комитету, посильнее привяжем его к себе.
Вернувшись к себе в кабинет, Воронин тут же вызвал к себе Румянцева. Хотя очень сильно сомневался, что в городе найдется много мужиков, которые любят свою жену, но готовы отправить в тюрьму тещу. Лично он, если бы в порыве безумства на такое решился, то серьезно подумал бы о разводе. И уж точно вряд ли продолжил бы дома питаться. Маму большинство женщин любят побольше своего мужа. Муж может быть и первый, и второй, и третий, а мама – она одна. Но начальник сказал сделать – не возражать же ему? Этак никогда не станешь генералом. А генералом стать шансы он имел. Тяжелее всего проскочить ступеньку от подполковника до полковника, но этот шаг уже позади… И возраст вполне позволяет на генеральские погоны претендовать, главное – глупостей не делать.
***
Святославль. Квартира Якубовых.
Услышав междугородний звонок, Оксана побежала к телефону. Это звонила её мать.
– Как ты доехала на грузовике?
– Всё хорошо, мам, – ответила Оксана.
– На развод подала?
– Нет ещё, некогда сегодня было.
– Не тяни. С зятем что?
– Ой, мам, надо притихнуть пока, хотя бы на время. Ко мне в выходные приходили два человека, очень серьёзных, объяснили, что мне теперь зятя даже дураком назвать нельзя. Последствия будут, понимаешь? Могут и без работы оставить. Если не чего похуже…
– Что за такие серьезные мужчины, что ты так прижухла?
– Не могу я, мама, по телефону об этом…
– Вот так, значит. Уволить угрожают… Зато у меня работы уже нет, – задумчиво ответила мать, – и ко мне никто не приходил… Давай, диктуй мне все его адреса и телефоны. Да, и внучку ко мне пришли, как договаривались.
***
После пар поехал сразу в издательство, вручил Вере слойки, а потом статью про образование.
– Хорошая статья, – прошамкала она набитым ртом, ознакомившись с ней, – только я бы название изменила. Не про нас, а про них. Не «Честь и слава советскому учителю», а что-нибудь про звериный оскал капитализма и будущее. Дети же – это будущее? – пояснила она свою мысль.
– Империализм, пожирающий свое будущее? – предложил я.
– Отлично!
Так и дописали второй вариант заголовка рядом с первым. Что выберут, то выберут. Для меня не принципиально. Довольные собой, мы распрощались, и я поехал домой.
Галия сообщила, что Румянцев ждёт звонка. Предупредил её, что сегодня вечером буду занят и набрал капитану на службу.
– Всё хорошо, но есть вопрос, – начал он с условной фразы. – Разговор есть. Сможешь завтра подъехать?
– Подъеду, куда ж я денусь с подводной лодки, – рассмеялся я.
***
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
Поручив своему помощнику связать его с Камоловым, Семеров с возмущённым видом ходил по кабинету. Такая красивая инициатива, такая нужная, своевременная. Сразу кучу зайцев убивает. А какие-то чересчур самоуверенные руководители среднего звена берут на себя смелость решать за всех!..
Прошло не меньше часа, прежде чем его соединили с зампредом ВС.
– Игнатий Фёдорович, Семеров, – тут же собрался и спокойным деловым голосом начал он. – Есть предложение по поводу контроля рассмотрения на местах жалоб, что нам поступают, а мы потом по подведомственности пересылаем. Помните, поступали жалобы на отписки от организаций, на которые, собственно, люди и жаловались? Ещё решали, что с этим делать? Так я нашёл простое, но, уверен, рабочее решение.
Семеров изложил свою мысль кратко, доходчиво, с предложением обкатать на Москве, а в перспективе и с возможностью на другие города распространить.
– Это ж сколько тебе людей понадобится, чтобы судьбу каждой жалобы проконтролировать? – усмехнулся Камолов.
– А не надо всё подряд проверять. Выборочно. Достаточно того, что вся Москва будет знать, что есть такой орган и он в любой момент нагрянет и проверит. И не дай бог у них там будет отписка!
– Ну, что-то в этом есть, – задумчиво проговорил зампред. – Может и сработать.
– А главное, у нас комсомольцы есть, которые могут этим заниматься. Только вот беда, я уже методы работы группы начал прорабатывать, так руководители комсомольцев не хотят, чтобы их от работы отвлекали. Саботаж какой-то!
– Это кто ещё такой умный? – возмутился Камолов.
– Пархоменко из Секретариата и Валиев из Комитета по миру.
– Всё те же, – заметил Камолов. – Ладно. Разберёмся.
***

Глава 3
Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе часового завода «Полёт».
Собирались в этот раз вразнобой. Нечаев и Осипов задержались минут на пятнадцать, все их ждали, набивая желудки и потягивая пивко, а кто-то и коньячок. После рабочего дня все были голодны.
– Как поживает твоя методичка по поисковым отрядам? – поинтересовался Захаров у Сатчана.
– Хорошо поживает, почти готова, – ответил тот. – С Минобороны хочу ещё заранее пару моментов согласовать, чтобы потом меньше правок было.
– Всё равно будут править, – уверенно заявил Бортко. – Так что, чем быстрее отдашь проект на рассмотрение, тем быстрее согласуют.
– Согласен, – кивнул Захаров.
– Понял! – сказал Сатчан.
Подтянулись опоздавшие. Пошутили немного насчёт штрафной, дали им хоть что-то перекусить и совещание началось. Первым слово попросил Пахомов и доложил о проблемах с поставкой импортной технологической линии для камвольной фабрики.
– Стройотрядовцы МГУ, – при этом он взглянул на меня и кивнул, как будто благодарил, – цех сдали ещё в ноябре, а оборудования нет.
– И в чём там проблемы? – спросил Захаров. – Где оно?
– Наши валят на японцев, темнят что-то. Опасаюсь я, как бы кому-то другому линия не ушла… А потом просто поставят перед фактом.
– Японскую линию закупили? – удивлённо спросил Ригалёв.
– Нет, – ответил Пахомов, – линия американская, закупаем через японцев.
– Вечно у нас всё через одно место, – проворчал Майоров.
– Ладно, разберёмся, где наша линия, – ответил Захаров. – Напомните мне завтра с Внешторгом связаться. Что у нас по автобазе? – посмотрел он на меня.
– Завтра должно состояться совещание представителей различных министерств, – начал докладывать я, – где наш эксперимент будет обсуждаться. Надеюсь, утвердят и начнём работать по-новому.
– Ничего не понял. Какой эксперимент? И причём тут министерства? – спросил Бортко.
– Ну, помните, проверка была? Там ещё Главмосавтотранс нашей новой схемой работы заинтересовался, – напомнил я. – Вот они и пробивают сейчас нашей идее дорогу, написали методику проведения эксперимента с экономическим обоснованием, занялись согласованием, уже до самого верха дошли.
– А без этого никак нельзя было? – удивлённо спросил Осипов. – Зачем к нашему предприятию такое внимание привлекать?
– Там совершенно новая система расчёта оплаты труда должна применяться, – объяснил я. – Если без согласования на неё перейти, кто-нибудь из водителей-бездельников, которых работать заставят, а не баклуши бить, как сейчас, на самоуправство руководства автобазы мог начать жаловаться. Лишние проверки на нашу голову начались бы. А так всё официально, по инициативе министерства, кому не нравится – идите туда жаловаться. Сказать так недовольным – и никому не захочется сутяжничать.
– Ну, тоже верно, – поддержал меня Захаров, внимательно слушавший наш разговор. – Ещё какие новости?
– Есть новости, – задумчиво проговорил я. – На раскопках в Городне, в выбранном нами кургане, обнаружили двойное захоронение. Женщина с ребёнком совсем маленьким. С точки зрения науки, там ничего нового, но захоронение богатое, археологи говорят, непростые это были люди. Я попросил оставить находки нашему будущему музею. И хочу согласовать с вами пластическую реконструкцию по черепу, чтобы знать, как они выглядели. Будут со временем тогда необычные экспонаты в нашем музее. Закажем художникам их портрет, оживим, так сказать, экспозицию. Землеотвод надо делать там по максимуму, чтобы можно было парк разбить. Выберем где-то место, перезахороним по-человечески мать с ребёнком, памятник поставим и сделаем это особенностью нашего музейного комплекса.
– И что, могила будет в парке? – с сомнением спросил Войнов.
– Почему нет? Там церковь рядом, при ней, наверняка, погост есть, нас же это не смущает, – возразил я. – Опять же, могилу их мы разрыли, значит, должны куда-то перезахоронить.
– Представляю себе, сколько легенд родится вокруг этой истории, – заметил Сатчан.
– Так нам это на руку, – заметил я, – реклама музею. Городецкая мадонна… Закажем памятник настоящему скульптору на новую могилу, к нам паломничество будет со всех концов Союза. Опять же, рядом трасса Москва-Ленинград, проходимость бешеная… Землеотвод, только, по максимуму надо сделать. Мы там и гостиницу со временем построим, и ресторан.
– Ну ты размечтался, – скептически посмотрел на меня Войнов, – Городецкая мадонна… Там ещё нет ничего.
– А кстати, когда археологи закончат? – спросил Захаров. – Архитекторы говорят, что им надо на местности как следует осмотреться, прежде чем проектировать начинать.
– До Нового года обещали закончить, если больше ничего не найдут, – ответил я.
– Подождём. Что тут осталось? – проговорил Бортко. – А с типографией что?
– Дело не сразу, но все же пошло. Пришлось несколько раз съездить, серьезно переговорить, и первый том одной из серий, наконец, Ганин запустил в работу, – доложил я и он удовлетворённо кивнул.
– Ну, пусть Ганин учится теперь работать на отдельном участке. Раз ему не нравилось с нами тут сидеть, – сказал Захаров.
– Далее, по шинному заводу, – продолжил я. – Там вся проблема в плане, он предполагает полную загрузку мощностей завода. Они государственный план с трудом выполняют, дополнительный выпуск обеспечить не могут. Мне подготовили уже справку по заводским мощностям. Надо вносить коррективы в план, если мы не хотим ждать ещё три года без прибыли до конца пятилетки. И ещё, передавал с Павлом Сатчаном информацию по новой разработке. Была возможность ознакомиться? Про зимние шины?
– Да, я просмотрел, – кивнул Бортко. – Ты считаешь, есть смысл в это впрягаться?
– На Западе это направление уже много лет развивается, оно перспективно, это бесспорно. Тут и снижение аварийности, и увеличение проходимости, и, просто, зимняя езда станет почти такой же комфортной, как и летом. Не освоим мы, освоит кто-то другой. И фонды государственные на развитие этого направления освоит, и прибыль тоже. Так а почему бы нам не стать первыми? Тем более, под это дело легче будет внести изменения в текущий план и по другим позициям. А увеличив выпуск летних и зимних шин для легковых автомашин в плане, получим больше дефицитной продукции для экономики страны… ну и для наших целей, само-собой.
– Ну, давайте, ещё все над этим подумаем, – решил Захаров.
Дальше обсуждали вопросы по другим предприятиям. Новых поручений мне в этот раз не дали. Видимо, решили, что с меня пока хватит типографии, автобазы и шинного завода.
***
Москва. Дом Ивлевых. Квартира на шестом этаже.
Бабка, снявшая с Лины порчу, дала ей с собой пол-литровую баночку святой воды и наказала проверить соседа.
– Плесни, деточка, ему на дверь, – учила её бабка, – если выйдет сразу, значит, точно, дьявол в нём сидит и опять он тебя может сглазить. Но предупреждён, значит вооружён. Будем тогда тебе защиту от него делать. Только мне еще его фотография тогда нужна будет…
Лина очень волновалась и, едва дождавшись позднего вечера, отправилась с банкой вниз по лестнице. Ей было очень страшно, что кто-то её застанет за этим занятием, но надо было довести дело до конца. Мать клялась, что это самая лучшая бабка, к ней весь район ходит. Значит, ерунды не скажет.
Подойдя к двери Ивлевых, она щедро льнула водой на дверь и поспешно поднялась на один лестничный пролёт. Затаив дыхание, она подождала минуты три. Но ничего не происходило, и она стала медленно подниматься к себе на шестой этаж, прижимая к животу банку с остатками святой воды. Поднявшись на свою площадку, она ещё постояла, прислушиваясь к тишине и ушла в квартиру.
Как же так? – думала она, встав у окна на кухне и скрестив руки на груди. – Получается, это не Пашка? А кто же тогда?
Перебирая в памяти всех соседей, она примеряла и так, и этак на них роль своего недоброжелателя. И только с натяжкой на эту роль подошли мама Ивана и отец Гриши. С остальными у неё были, более-менее, ровные отношения. Бабка объяснила, что порча или сглаз долго не держатся, полгода максимум и надо искать недоброжелателей в этом временном промежутке. А с Иваном и Гришей все уже закончено, какой смысл им всем её проклинать? Что-то тут не то…
Тут её внимание привлёк одинокий прохожий за окном. Он быстрым шагом вошёл в её подъезд. Только тут Лина узнала Павла.
– Так вот оно что! Его дома, оказывается, не было! – воспрянула она духом. – Надо ещё раз проверить!
***
Вернулся домой поздно и сразу хотел, не раздеваясь, пойти с Тузиком гулять. Но на пороге кто-то что-то разлил, принюхался, вроде, не гадость какая… Что же это такое?
Взял тряпку в ванной и подтёр и дверь и на полу, а то сейчас растащим мокрой обувью грязь по всей прихожей. Прополоскал тряпку, вроде, вода обычная. Ерунда какая-то…
Тузик радостно махал хвостом у дверей и ждал, когда я, наконец, соберусь на прогулку. Только я открыл входную дверь, как увидел перед собой Лину с пустой банкой, а на полу под дверью опять лужа.
– Ты что, блин? – воскликнул я от неожиданности. – С ума сошла, что ли? Ты что творишь?
На шум выскочил Загит.
– Что здесь? – озабоченно спросил он.
– Да раз вытер, она второй раз налила, – возбуждённо начал объяснять я. – Что у тебя там было?
– Святая вода, – прошептала Лина и начала пятиться от меня задом. Да еще и шустро креститься при этом.
Дойдя до лестницы, она рванула по ней наверх, чудом не упав. Поначалу пыталась спиной вверх бежать, словно боялась спиной ко мне повернуться, но, естественно, не вышло.
– Всё чудесатей и чудесатей, – развёл я руками и попросил Загита подать мне тряпку, чтоб уже не разуваться.
– Иди, я сам подотру, – махнул он рукой и покачав удручённо головой. – Совсем девка разум потеряла. Мне Галия про нее рассказала, что у нее непростая история с местными мужиками, но я и предположить не мог, что это так плохо на ней сказалось… А так-то ходила, улыбалась, как нормальная, под руку брала…
– Ну да, неожиданно, – согласился с ним я.
– Правильно говорят, что религия – опиум для народа. Видать, с помутнения рассудка в нее ударилась. Святая вода, ишь ты…
***
Швейцария.
Просмотрев вчера три варианта домов и четыре сегодня, Эль Хажжи, наконец, остановились на небольшом уютном домике в Давосе. Определившись с жильем в Швейцарии, поехали в Больцано. Тареку было интересно, за сколько они доберутся. На дорогу ушло три с половиной часа. Расстояние засекли по одометру, получилось около ста шестидесяти пяти километров. Так-то расстояние небольшое, по прямой за полтора часа проехать можно, но в горах такую скорость не развить…
Все устали, но были очень довольны. Нуралайн и в Италии очень понравилось, и в Швейцарии. По дороге в Больцано обсуждали дальнейшие планы.
– Мы с мамой займёмся покупкой и обустройством намеченного дома, – говорил Тарек, – а вам можно возвращаться пока что в Москву. Займитесь текущими делами, образованием. Может, у Павла новые идеи появились…
– И когда нам лететь? – уточнил Фирдаус.
– Да можете хоть завтра.
***
Во вторник с утра поехал на Лубянку. Капитан Румянцев проводил меня в кабинет.
– У начальства большой успех имела твоя лекция по демографии, – начал он. – Хотят ещё послушать про ситуацию в исламе.
– Когда?
– Ну, до пятницы успеешь подготовиться?
– Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. В пятницу уже лекция?
– Нет. Текст принеси на согласование. Дату позднее смогу назвать.
– Хорошо, – кивнул я и поднялся, думая, что на этом всё.
Но Румянцев помолчав некоторое время, вдруг, сказал:
– По Святославлю слухи ходят, что ты бандитизмом занимаешься.
И посмотрел на меня этак, со значением.
– Ну, денег много не бывает, приходится вертеться, конечно, – сказал я и улыбнулся.
Румянцев согнулся от хохота.
Отсмеявшись, посерьезнел и сказал:
– Что шутишь, это хорошо. Но оставлять это так не стоит…
– Я весь во внимании, – сказал ему.
– Нам сообщили, что слух этот твоя тёща распускает. Мы можем помочь, – внимательно смотрел он на меня. – Можно посадить её за клевету, можно на лечение отправить в психиатрическую лечебницу.
Угу, помочь они хотят. Знаю я, как это работает. Сейчас повяжут меня этой медвежьей услугой. А потом, если что не так с моей стороны, пригрозят, что Галие расскажут, что это со мной было согласовано.
– Не стоит, – ответил я. – У неё сейчас весь мир во врагах, они с тестем разводятся, вот у неё нервишки и шалят. Это скоро пройдёт.
Наверное. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
Румянцев кивнул в ответ с таким видом, мол, ничего другого я от тебя и не ожидал, и проводил на выход.
По дороге в университет всё думал, как они об этих слухах могли узнать? Можно подумать, кто-то стал бы им из Святославля докладывать. Нет, это скорее, прослушка… Обсуждал ли я это в квартире? И я тут же вспомнил, как Миша Кузнецов рассказывал мне об этом по телефону. Всё, прослушку телефона можно считать доказанной.
***
Святославль.
Высказав тёще Ивлева всё, что он о ней думает, Шанцев думал, что его отпустит ситуация и с его несправедливым арестом, и с последующим чудесным освобождением, но мысли, всё равно, возвращались и возвращались к камере. Ему даже снилась она иногда… Подскакивал в кровати с криком, жена его успокаивала, а ему было очень стыдно. И противно было вспоминать, каким беспомощным он тогда себя чувствовал…
Нет, – решил он. – Надо что-то с этим делать. Филимонов, конечно, под следствием, но где гарантия, что он каким-нибудь условным сроком не отделается, а Ваганович ему тёплое местечко где-нибудь не организует. Эти двое точно вместе работают. Да и сам Ваганович слишком легко отделался. Что ему там, выговор объявили? И все? Сажай снова людей в тюрьму ради сведения счетов?
Шанцев позвонил своему бывшему однокурснику, Валентину Ткачёву, в Брянск. Тот служил в КГБ, до больших чинов не дорос, но, может, чем-то поможет, что-то подскажет.
Они договорились встретиться в Брянске, в кафе, во время обеденного перерыва.
– Валёк, здорово! – обрадовался Шанцев, впервые увидев старого друга за много лет. – Какой ты стал!
– Какой? – спросил тот, улыбаясь и охотно обнимая его.
– Старый!
– А сам-то! – рассмеялся Ткачёв. – Весь седой. Ну, рассказывай, как ты живёшь?
– Уже нормально, – перестал улыбаться Шанцев.
– Уже? – удивлённо повторил за ним друг.
– Чуть не посадили, представляешь? – подозвал Шанцев официанта и заказал два комплексных обеда и два по сто пятьдесят.
– Рассказывай, – тоже перестал улыбаться Валентин.
Они просидели в кафе часа полтора. Шанцев рассказал всё как было, что никому до него дела не было. Считал себя важным, большим человеком, с кучей коллег, а как в камеру попал, так все это как отрезало. И, если б не пасынок коллеги, сидели бы они с ним вдвоём.
– Начальник городского управления под следствием, боюсь, выждут сейчас, пока всё забудется, и отпустят на все четыре стороны. Первый секретарь, так вообще лёгким испугом отделался, хотя сам лично, сука, одобрения на мою разработку в области добился.
– Слушай, начальство сор из избы никогда не выносит, – ответил ему Ткачёв. – Тут надо сделать так, чтобы оно его своим перестало считать, чтобы покрывать его себе дороже стало.
– Как это сделать?
– Не надо ничего делать, надо узнать, что он уже сделал такого, этакого, понимаешь? Против закона. Доказательства нужны, весомые, документы, свидетельства… Показать есть кому, – многозначительно посмотрел он на друга. – Не смотри, что я простой водила. Важно, кого именно я вожу.
– Это я прекрасно понимаю! – заверил его Шанцев. – Поэтому-то я и здесь.
– Трудись, дерзай, ищи! А найдёшь, сразу звони, – протянул Валентин ему руку, намекая, что пора бежать.
Он ушёл. А Шанцев посидел ещё какое-то время, размышляя над его словами. Никогда ещё он не занимался такой ерундой, как поиск чужих грехов. Всегда считал это ниже своего достоинства. Но, видимо, надо менять свои принципы, – с горечью подумал он. – С волками жить, по волчьи выть.
***
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
– Меня Камолов что-то вызывает, – сказал Марку Валиев, выйдя из своего кабинета. – Чувствует моё сердце, что это по поводу нашего молодняка.
– Ну, удачи, – напутствовал начальника Марк и Валиев отправился к зампреду.
– Проходите, проходите, Ильдар Ринатович, – произнёс Камолов и кинул на Валиева такой суровый взгляд, что тот сразу понял, что ничего хорошего ждать не стоит.
В кабинете уже сидел Пархоменко из Секретариата и Валиев сел рядом с ним напротив зампреда.
– И что вы устроили? – окинул их тяжёлым взглядом Камолов. – Почему молодёжь не отпускаете на помощь парткому? Это же не какая-то блажь Семерова, он нужное для всех дело делает! С чего вы решили, что можете решать кому и где дополнительно работать, партии помогая?
– Игнатий Фёдорович, но студенты сами не хотят, – попытался оправдаться Валиев.
Пархоменко при этом промолчал и лишь сменил позу.
– Что значит, они не хотят? – воскликнул Камолов. – Они комсомольцы или кто? Надо заставить.
– Вы, только, тогда сами Ивлева заставляйте, ладно? – с ехидной улыбочкой проговорил Пархоменко. – Мне зачем проблемы потом от Межуева получать? Ивлев сразу к нему жаловаться побежит, только попробуйте на него надавить.
– На Ивлеве свет клином не сошёлся, – тут же согласился Камолов, вспомнив, что Ивлев, и в самом деле, протеже Межуева. – Других комсомольцев полно. Верно, Ильдар Ринатович?
Валиев вынужден был кивнуть под тяжёлым взглядом зампреда. Выглядеть перед ним руководителем, не способным справиться с небольшим коллективом малолеток ему совсем не хотелось.
Вернувшись от Камолова в Комитет по миру он с расстроенным видом сел рядом с Марком и тот сразу понял, что начальник не смог отбиться от дурацкой инициативы парторга.
– Ну что, не вышло? – с сочувствием спросил он.
– Нет. Прожектору быть, дело нужное. А студенты не хотят работать, значит, надо заставить, – расстроенно рассказал Валиев. – Сейчас парни придут, что я им скажу?.. Пархоменко, гад, отвертелся… Оказывается, за нашим Ивлевым Межуев стоит!
– О как, – удивился Марк. – Это серьёзно.
– Ещё как серьёзно, – заметил Ильдар. – Камолов сразу на попятный пошёл насчёт Паши. Только наехал с угрозой на Пархоменко, а как про Межуева услышал, так и взгляд в сторону. Никаких к нему больше вопросов, а Ивлев не хочет в Прожекторе работать, ну так и не надо.
– Послушайте, Ильдар Ринатович, может, оно и к лучшему. Хочет Камолов, чтобы наши ребята работали на партком, ну, пусть поработают. А вам надо их возглавить, оттеснить этого Самедова,в конце концов, это ваши люди. Пусть тот же Камолов увидит, что вы пользуетесь уважением у молодёжи. Ну, и вообще, лишний раз наверху засветитесь. Может, это как раз тот шанс, что не каждый год выпадает, обратить на себя внимание высокого начальства, а мы и не поняли.
– Что ты предлагаешь, Марк Анатольевич? Опять идти ждать Семерова под дверями кабинета два часа?
– Не знаю, стоит ли самому за себя хлопотать… Пусть бы ребята наши с такой инициативой вышли, – подсказал Марк. – Надо с ними поближе подружиться, а на этой почве и с Ивлевым ближе сойтись. Он хоть от Прожектора и отбился, но друзьям своим всегда помогает, это легко заметить. Можно им посложнее задачки подкидывать, чтобы к нему бежали за помощью. А там, глядишь, удастся и перед Межуевым засветиться. А с такой поддержкой за спиной… сами же сегодня видели…
– Эх, Марк Анатольевич! Что ты в Комитете по миру делаешь с такой светлой головой? – воскликнул, заметно повеселев, Валиев.
***

Глава 4
***
Москва. Лубянка.
Старший лейтенант Портнов Сергей Дмитриевич получил информацию о пересечении агентом «Скворец», переданным недавно в его ведение из-за перевода предыдущего куратора в другой город, государственной границы. Рейс из Италии. Запросил личное дело агента, увидел, что с ним давно не было встреч и решил исправить ситуацию. Да и нужно оценить пользу агента на глазок, а то бумаги полного представления не дают. Но особых ожиданий у него не было – отзывы, имевшиеся в деле об агенте, в том числе из резидентуры в Ливане, были, как бы сказать, не то что не блестящими, а откровенно негативными. «Тупая», «завистливая», «чрезмерно прямолинейная и простодушная», действует при конспиративной встрече «как слон в посудной лавке» – так себе характеристика для агента… История про колбасу вообще его потрясла. Из плюсов были только сногсшибательная внешность, верность мужу и привязанность к брату. Последнее и помогло провести вербовку. Не густо…
Он тут же позвонил на домашний номер агента, но, услышав мужской голос, тут же положил трубку. Муж, да еще и араб – плохая идея приглашать жену к телефону мужским голосом. Было бы срочно, сходил бы попросил одну из девушек в соседних кабинетах. Но особой срочности не было, да и лишний раз нарушать конфиденциальность агента офицерам не рекомендовалось… Попробуй, потом, если это всплывет, обосновать, почему никак без этого нельзя было обойтись. Пришлось выждать пару часов и сделать ещё одну попытку. Наконец, ему улыбнулась удача, он попал на агента, представился и договорился о встрече в кафе недалеко от её дома.
***
Москва. Квартира Эль Хажжей.
Собираясь на встречу, Диана раздражённо думала, что от сотрудничества с госбезопасностью нет никакого проку. Агентом сделали, а ничему не научили. До всего самой приходится додумываться и искать пути. Даже пострелять в тире не дали с инструктором ни разу. Да и в целом настроение было не очень – спала плохо после возвращения, и голова побаливала… Похоже, женские дни вот-вот начнутся, а для нее это был опасный период… эмоции иногда буквально сносили крышу.
Эх, высказать бы ему все, что я думаю по этому сотрудничеству! Им все – а мне ничего! – подумала злобно Диана. – Эх, нельзя, Пашка запретил… А он дурного не посоветует…
***
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
– Все пришли? – вышел из своего кабинета Валиев, когда услышал голоса за дверью.
– Нет, Ильдар Ринатович, Миши ещё нет, – ответил Брагин.
– Да вот он, – заметил Марк, глядя на открывающуюся дверь.
– Всем привет, – вопросительно обвёл Кузнецов глазами собравшихся, подошёл к ним, не раздеваясь, и протянул всем по очереди руку, здороваясь. – Что-то случилось?
– В общем так, ребят, – начал Валиев. – Не смог я отбиться от предложения вашего бывшего комсорга из МГУ, там и парторг наш упёрся, землю роет, и зампред Камолов кулаком по столу стучит, что мы тут такую нужную инициативу саботируем. Короче, есть у меня идея, как ситуацию все же улучшить, раз уж отстоять не смог. Может, и сумеем с вами какие-то сливки с этого снять, сам ещё не знаю, какие… Как говорится, не можешь победить, возглавь. Давайте попробуем взять всё в свои руки.
– А как? – тут же спросил Витя Макаров.
– Как, Марк Анатольевич, вы считаете? – повернулся Ильдар к Марку, внимательно слушавшему своего начальника всё это время.
– Я вижу только один способ, – задумчиво ответил тот. – Парням надо идти к Камолову и говорить, что работать в новой структуре они, в принципе, не против, но не под руководством Самедова. Можно даже рассказать зампреду, почему тот вылетел из МГУ. Будет неплохо для того, чтобы Самедов потом не мог еще какую-нибудь идею выдвинуть, из-за которой снова бегать придется, как ошпаренным. Кто же ему даст, если зампред Верховного Совета о нем правду узнает…
– Точно, – обрадовался Брагин.
– Так и сделаем, – поддержал его Макаров. – Миш, завтра приезжай, сначала сюда, потом на стройку поедем. Все вместе завтра к зампреду пойдём.
Парой минут позже Брагину пришла в голову одна здравая идея… А почему они так сразу повелись на это предложение Ильдара? Кто он им, отец родной? Вон, Ираклия хотел слить, вообще не задумываясь… Надо бы все же посоветоваться вначале с умным человеком…
Он вышел якобы в туалет, а сам пошел набирать домашний Пашке. Увы, дома была только его жена, и скоро она мужа домой не ждала.
Вернувшись, он улучил момент, когда Марк был занят, и показал глазами Макарову на выход. Тот удивился, но, не подав виду, спросил Марка:
– Марк Анатольевич, можно мы с Костей в буфет сбегаем за булочками?
– Идите, идите, ребята, – рассеянно ответил тот.
Вышли в коридор, и Витя тут же спросил Брагина:
– И в чем вопрос?
Тот изложил ему свои соображения. Включая нехорошую ситуацию с Ираклием…
– И правда, что это я так повелся… Ильдар же обычный карьерист… Ему на нас фиолетово…
– С Мишкой будем советоваться?
– Смысл? Его сюда Пашка вытащил из глухой провинции. И на учёбу, и сюда, в Кремль. Он сделает все, как тот скажет. Надо будет через часик еще раз Пашку набрать…
***
После пар съездил в Верховный Совет, оставил записки для Межуева помощнице Пархоменко, сразу спросил у неё талоны в стол заказов и Детский мир. Самого Пархоменко не видел, да и не особо хотел. Надо было бы что-то мне передать, Валерия Николаевна уже сказала бы. А раз все молчат, значит с Самедовской инициативой от меня отстали.
Поднялся к Воронцову, оставил ему копии и отправился в Комитет по миру, узнать, какие там новости?
Редко когда мне так радовались, что в прошлой жизни, что в этой… Сразу понял, что ребята что-то хотят со мной приватно обсудить. Трудно было не понять, когда Витька и Костян усиленно подмигивали мне, отворачиваясь от Марка. И только Мишка смотрел на эти подмигивания с простодушным удивлением…
– Марк Анатольевич, парни справляются со своей работой сегодня? Могу я их забрать в буфет по булочке перекусить?
Тот почему-то удивился, но перечить мне не стал.
– Ты как джин из бутылки появился! – обрадованно сказал Витька. – Мы уже два раза тебе звонили, так нам нужно срочно посоветоваться.
В буфет мы, конечно, не пошли. Место это популярное, кто именно услышит наши разговоры, проверять неохота. Нашли закуток этажом выше рядом с декоративной пальмой. Там и начали совещаться, замолкая, когда кто-то мимо проходил.
Оказалось, парни собрались завтра к Камолову идти и просить зампреда избавить их от Самедова. А вместо него Ильдара поставить. И спрашивают у меня, правильно ли сделали, что все это с Ильдаром уже согласовали, не посоветовавшись со мной? И даже сказали простодушно, что эта идея не их, а высказана Марком и Ильдаром, а они на нее согласились…
– Парни, в будущем, когда вам что-то важное предлагают, сначала как следует подумайте, и только потом давайте свое согласие. Серьезные люди знают, что уважающий себя специалист не флюгер на ветру, и не девушка по вызову, имеет право попросить денек на раздумья. Тем более вы карьеру делать в государственных структурах собираетесь, насколько я понимаю. А в них цена поспешно принятых решений намного выше… А то вам денег в руки сунут, вы схватите инстинктивно, потому как их хочется взять, а в следующую секунду в кабинет ворвутся люди в форме с понятыми, и начнут вас оформлять на десять лет. Потому как на деньгах отпечатки, а это железное доказательство для суда, что вы приняли взятку.
– Ну, уже облажались, – вздохнул Витька, – Ильдар как-то это так все подал, нас жалеючи, что мы и купились… Опыта совсем нет… Так все плохо?
– Не плохо, но пришли бы ко мне сначала, и я посоветовал бы торговаться. Раз Ильдару это так нужно, нужно было из него что-то выбить взамен. Не четверть ставки, а полставки, к примеру. Или обязательство помогать вам с экзаменами или зачетами из-за переработок с этой общественной структурой… Ну что ему стоит позвонить декану, организация у нас серьезная, и попросить за вас? Мол, ребята две ночи не спали, готовились к визиту финской делегации, никак не могут быть готовы к экзамену. А декан бы уже указание профессору дал бы соответствующее, пойти вам навстречу. И Ильдар, начни вы торговаться, кстати, только уважать бы вас начал больше, а не меньше.
– А сейчас нельзя переторговаться с ним? – с горящими глазами спросил Брагин.
– Можно, в теории, но есть же еще понятие мужского слова, отличающего серьезного мужчину от зеленого пацана. Взял на себя обязательства в трезвом уме и памяти, надо выполнять… Начни вы сейчас крутить, мол, я не такая, я жду трамвая, после того, как телефончик уже дали и свидание назначили, как к вам Ильдар начнет относиться? Как к капризным девчонкам?
– Эх, как все непросто! – вздохнул Витька.
А я посмотрел на сына замминистра иностранных дел, и вообще не понял, чем его отец занимался. Все время на работе, что ли, был, если таким элементарным вещам сына не обучил? Или пытался, но слишком рано, когда парню совсем не до этого было, и все без толку оказалось – наука в одно ухо влетела, в другое вылетела…
– Ладно, есть еще вариант, но он рискованнее, – сказал я, – пойдете к зампреду по поводу Самедова и Ильдара. Сольете, если удастся, Самедова, предложите Ильдара. Сразу же вздохните после этого, и расскажите, как тяжело с непривычки тянуть и учебу в таком университете, как МГУ, а также и работать, и общественной деятельностью заниматься в Верховном Совете…
– Ага, и он сам должен понять, что нам нужно что-то дополнительно предложить? – азартно перебил меня Мишка, старательно мотавший мою науку на ус.
– Вы если что-то критикуете, сразу предлагайте устраивающее вас решение, – подсказал я. – Ну придёте вы к зампреду ВС, начнете после конкретных предложений по Самедову и Ильдару только юлить и вздыхать. Зампред – человек занятой, информацией перегруженный. Что он должен делать с вашим недовольством и усталостью? Только разозлится, что вы на ровном месте ему проблемы создаёте. Вы идите к нему сразу же с готовым решением всего и вся. Не только по Самедову и Ильдару, но и по помощи с экзаменами или увеличением официальной нагрузки в Верховном Совете. Только и то, и другое не просите, перебор получится. Сами решите, что вам важнее, и одно выберете…
– Ага, так и сделаем… – кивнул с серьёзным видом Брагин.
– И если там не выйдет, то не надо отчаиваться. Еще же не все из вас добро Ильдару дали… Булатов, Сандалов и Тания ему тоже наверняка понадобятся. Постарайтесь на них раньше его выйти, и договоритесь, чтобы они начали торг. Все, что он им будет вынужден дать, он и вам даст тоже, потому что вы будете знать о том, что он им вынужден оказался дать… Психология, он же не рабовладелец, чтобы спокойно двойные стандарты в жизнь проводить и не париться по этому поводу…
Затем вернул ребят на рабочее место. А то слишком уж затянулись наши переговоры. Тем более парни сказали, что не так давно уже отпрашивались «за булочками».
– И как буфет? Вернее сказать, посоветовались по поводу Прожектора? – усмехнулся Марк по нашему возвращению.
Ну ясное дело – он только кажется простодушным, а на самом деле совсем не прост.
– Посоветовал ребятам вот соглашаться, – «признался» я.
– Это правильно! – оценил «мой совет» Марк. – Такой опыт им в жизни пригодится…
Тут и Ильдар выскочил из своего кабинета. Я насторожился, потому что поздоровался он со мной не так, как раньше – а с каким-то пиететом, словно меня послом в США назначили, и он уже об этом знает, а я еще нет. С чего это вдруг? Раньше я ему по барабану был…
Поговорили ещё немного о будущей работе ребят, в чём она будет заключаться. Ильдар сразу сказал, что будет настаивать на нечастых выездах куда-то и только в рабочее время. А если руководство хочет регулярных выездов, то пусть дают ему ещё людей для основной работы. Хотя он рассчитывает, что трое остальных ребят тоже согласятся помочь, что снизят нагрузку до приемлемой…
– Так и надо, – одобрил я. – А то и поездки по всему городу в рабочие часы, и чтоб работа в Комитете делалась…
– Да, там уже видно будет, на что давить, – поддержал меня Марк.
Полицемерили, короче, и я оставил их работать, а сам отправился через стол заказов домой.
***
Москва.
Сотрудника госбезопасности в кафе Диана вычислила сразу по взгляду. Слишком внимательный и напряженный по виду, не соответствовавший его расслабленной позе. Как коршун на нее уставился, едва вошла. И весь из себя такой тихий и рафинированный. Прямо пай-мальчик… Небось, потомственный москвич в пятом поколении, – подумала она, – и иногородних за людей вообще не считает…
– Здравствуйте, – улыбнулся он одними губами, опознав её по фото.
– Привет, – села она напротив него.
– Что, муж у вас ревнивый?
– Не знаю, не проверяла.
– Да? А то я на всякий случай трубку бросил, когда на него первый раз попал.
– Это правильно, – кивнула она. – Надо было, еще лучше, женщину попросить позвонить и позвать меня, – посоветовала она на будущее. – Вряд ли мужу понравится, если мне мужчины звонить начнут. В крайнем случае, если уж иначе никак, то можно сказать, что вы из деканата… Но, всё-таки, лучше, если будет звонить женщина.
Он кивнул согласно.
– Расскажите, где были, что делали, что видели? – попросил он.
– Были в Италии, в Швейцарии. Родители мужа дом в Давосе купили, поближе к своей итальянской фабрике, а то в Париж всё время летать неудобно… Вот вы меня, Сергей Дмитриевич, агентом сделали, а ничему не научили, – с упрёком уставилась она на него. – Ни стрелять, ни машину нормально водить…
– Зачем вам? – спросил старлей, вспомнив справку о встрече с резидентом из её дела и растянув губы в покровительственной улыбке. – Кем вы себя возомнили? Мы вам не собираемся поручать ничего опаснее чем слухи собрать, да чужие разговоры подслушать…
– Зачем? – недовольно откинулась она на стуле, дико возмущенная его надменным самоуверенным лицом. – За тем! Пришлось недавно стрелять из калаша, с третьего раза только попала. Если бы в тире до этого не потренировалась, не знаю вообще, что было бы…
– И в кого вы стреляли? – округлив глаза, спросил Портнов, впервые потерявшись за все время встречи и став похож на удивлённого пацана.
Диана получила такое удовольствие от того, что смогла его поддеть, и стереть эту самодовольную ухмылку с этого холеного лица, что ее понесло. Какая-то ее часть начала жалобно пищать, что же ты делаешь-то, дура, заткнись, пока не поздно, придумай что-нибудь про охоту на фазанов, но слова уже полились из нее потоком.
– Да было дело… Сицилийская мафия на нашу фабрику в Больцано глаз положила, пришлось там маленько повоевать с ними. А умений почти нет. Повезло мне, что из засады стреляла, а то иначе, может, не я бы его, а он меня уложил бы… У меня должны быть соответствующие умения, если я агент КГБ, чёрт возьми! Хотя бы самые простые, – перегнувшись к нему через стол, настойчиво проговорила Диана, глядя офицеру прямо в глаза. – Я должна уметь защитить свою семью. Вы не представляете, что за границей творится! Там если в семье есть хоть немного денег, они с детства учат детей секретным фразам, чтобы те могли сообщить, если будут говорить под давлением. А похищения людей с целью выкупа? – небрежно махнула Диана на него рукой, видя с огромным удовольствием, как рафинированный москвич шокирован её откровениями. – Детские пальчики по почте…
– Это всё? – спросил старлей, спохватившись после затянувшейся паузы. – Ещё есть какая-то информация?
– Советский калаш, десять магазинов и триста патронов к нему в Италии можно купить за триста долларов, – ответила Диана, решив, что терять уже собственно, нечего. Сгорел сарай, гори и хата… – Может, кому-нибудь из наших пригодится.
– Может быть, – ответил старлей, потрясённо глядя на неё.
Потом, словно опомнившись, спросил:
– Можете все, что рассказали, изложить на бумаге?
– Вот еще… – категорически отказалась Диана, – я вам доверяю, уверена, что вы и сами справитесь. Разве что если согласитесь начать меня как следует учить…
– Я не уполномочен давать такие обещания… – растерянно проговорил старший лейтенант.
– Ну, вы там со своими поговорите по этому поводу… С тем, кто может помочь мне с этим. Ну, я пошла? – спросила она, и Портнов как-то тупо кивнул в ответ.
Она мило улыбнулась, грациозно поднялась и ушла.
***
Портнов ушел из кафе не сразу. И не потому, что так требовалось по правилам безопасности, чтобы не выходить и не заходить вместе с агентом… Просто был потрясен не на шутку этой встречей.
Что-то я, вообще, ничего не понимаю, – подумал он. – Предыдущие отчёты, как будто, совершенно о другом человеке. Только что-то отдаленно похожее…
***
Квартира Эль Хажжей
Диана вернулась домой.
– Дорогая, я дозвонился Пашиной жене, – вышел навстречу ей Фирдаус. – Они нас ждут через два часа. А ты что, в магазин пошла, и без покупок вернулась? Не похоже на тебя…
– Да вот, не научил никто, – странно ответила жена, а потом поспешно улыбнулась, – извини, что-то я себя не очень хорошо сегодня чувствую. Несу какую-то ерунду…
– Может, отложим тогда поездку на завтра? – озабоченно спросил муж.
– Нет, что ты, давно не виделись, надо ехать обязательно! – сказала она таким тоном, что Фирдаус понял – они точно едут.
***
Приехав домой, вручил жене продукты из стола заказов. А она вывалила на меня кучу новостей. Во-первых, звонил Фирдаус. Они вернулись в Москву, он спрашивал, можно ли вечером подъехать? Конечно, Галия пригласила их. Во-вторых, звонила мама, завтра они с Ахмадом будут вечером в Москве по работе, спрашивала, можно ли остаться у нас на ночь.
– Глупый вопрос, – улыбнулся я. – Для чего мы столько кроватей в квартиру купили?
– Давайте, я тогда сразу в детскую перееду, – предложил Загит, – а они пусть в большой комнате на диване спят.
Меня посадили ужинать. Тут я вспомнил про талон в Детский мир и передал его жене.
– Дорогая, а ты ноябрьский-то талон сумела отоварить? – вспомнил я, что не сопровождал её.
– Да, мы с папой ездили, – ответила она. – Постельного белья набрали, полотенец и ночнушек индийских. Я одну Ирине Леонидовне подарила.
– А, ну тогда отлично! – с облегчением принялся я за ужин.
Вскоре приехали Эль Хажжи. Обрадовались все. И они, что давно не виделись, и я, что они, вообще, живы.
– Вы бы хоть телеграмму давали раз в неделю, живы-здоровы, – после первых объятий высказал им я. – А то батя звонит, Диана пропала, в институте не появляется. Кое-как его успокоил. Ты ему звонила хоть раз? – укоризненно взглянул я на сестру.
– Там не до этого было. Сегодня сразу позвонила, как прилетели, – ответила Диана и потащила Галию смотреть подарки, что она привезла.
– Ты, что курить собрался? – спросил я, хотя Фирдаус ни сном, ни духом. – Тут же дети маленькие. Пошли на лестницу…
Взял куртку и показал глазами Фирдаусу, чтобы он взял свою, мы вышли из квартиры и пошли на улицу
– Что у вас там было? – требовательно посмотрел я на Фирдауса.
– Да ужас что, – ответил он. – Привезли, как ты советовал, бойцов из Ливана, перестреляли сицилийцев. Двенадцать трупов с их стороны, один с нашей. Договорились с местной бандой, что они приструнят депутата, который сицилийцев в Больцано принимал.
– Больше никто не приходил? – поинтересовался я. – Защиту не предлагал?
Фирдаус закашлялся.
– Пока что всё тихо… – ответил он.
– Я бы не расслаблялся, – заметил я. – Службу безопасности на фабрике надо развивать. Дежурная смена охраны чтобы всегда была. И с жилым домом надо что-то думать…
– Жилой дом в Швейцарии купили, – ответил Фирдаус. – В Давосе. Три с половиной часа на машине до фабрики.
– Отличное решение, – одобрил я.
Мы вернулись в квартиру. Нас уже потеряли.
– Где вы были? – встретила нас у порога Диана.
– Курить ходили, – ответил я.
– Вас не было на лестнице, – заявила она. – Я проверяла.
– Мы на улицу вышли, поговорить надо было – шепнул я ей и громко добавил. – Плохо искала.
– Мне тоже надо поговорить, – шепнула она.
– Ну пошли, – показал я глазами на ванную.
Мы закрылись, включили воду.
– Я в Италии человека застрелила, – с ходу заявила она.

Глава 5
– Как?! – выпучил я от неожиданности глаза. Увидел в зеркальной плитке свое отражение – ни дать, ни взять, на глубоководную рыбу стал похож… Только собирался, выслушав то, что уже знал от Фирдауса, отругать ее за то, что начала нашу с ним легенду про курение рушить, и сообщить про прослушку КГБ, чтобы была на будущее осторожнее, а тут такое…
– Сначала думала, что Фирдаус вдвоём с отцом собирается сицилийцев убрать. А там этих бандитов двенадцать человек целых… Потом приехали из Ливана двое и телохранители Тарека присоединились. Я была уверена, что они вшестером против двенадцати сицилийцев собрались идти. Они ж не рассказывали мне ничего, что услышала случайно, то услышала. Ну, я и решила Тарека с Фирдаусом подстраховать, боялась, что их убьют. Так что купила у местного бандита автомат, взяла машину напрокат и поехала за ними той ночью. Кто же знал, что они, оказывается, целую команду убийц привезли, а сами воевать не собирались…
– Господи… Диана… И где сейчас этот автомат?
– Тарек от него избавился, – ответила сестра.
– Молодец… И кого ты застрелила?
– Какого-то сицилийского мафиози, с крыши стрелял по нашей команде, что их базу атаковала. Ливанцы снизу зашли, а мне как раз с горы его хорошо видно было.
– У меня слов нет, Диан. Как ты попала, вообще, в кого-то? Там большое расстояние было?
– Ну, нормальное. Так я в тире перед этим потренировалась. Как раз на похожей дистанции, повезло. Сам же помнишь, на НВП особого толку с калашниковыми не было – разбирая и собирая их стрелять не научишься…
– Ну так-то верно, но… Диана, – покачал я головой. – Тебя же грохнуть могли… Похоже, повезло, что они из автоматов еще меньше тебя тренировались стрелять. Они же из этих, как их, лупар, больше специализируются людей убивать. А короткоствольный дробовик на большом расстоянии неэффективен…
– А на кой фиг было мужу и свекру тайны от меня городить… Зато есть и плюс. Тарек меня зауважал, и много что рассказал после этого. В дела вводить начал, а не то, что раньше, давал открытки подписывать. Я, к примеру, теперь знаю, что ты с ним в доле по чемоданной фабрике…
Я замер на месте. Диана, ладно, меня смогла шокировать. Но Тарек шокировал не меньше… Доверить Диане такую взрывоопасную для меня информацию… Нам с Галией и детьми что, прямо сейчас бежать из СССР, не дожидаясь, пока она ее разболтает? Потому как если она ее разболтает, сидеть мне придется долго… Капиталистов в СССР в целом власть не любит… А уж своих, советских капиталистов – вообще на дух не переносит… Ну, блин, вечер новостей!
Хотя Тарека можно понять. Для него семья, в силу арабского происхождения, на первом месте. Для него сама мысль, что член семьи предаст – немыслима… Ну так Диана, я уверен, специально и не должна меня предавать – не в ее стиле. Но ее язык, воистину, без костей…
Я косился на льющуюся воду и думал, что сюрпризов многовато что-то… Очень надеюсь, что льющаяся вода помешает прослушке записать наш разговор, если, конечно, прослушка вообще есть в ванной комнате… Вечер, однозначно, перестал быть томным. И тут Диана сделала контрольный выстрел, видимо, решив меня добить:
– Меня сегодня куратор новый из госбезопасности в кафе вытащил, мол, где была, что видела.
Она замолчала, убедилась, что я весь во внимании, потом вздохнула и продолжила:
– Паш, я знаю, что ты сейчас будешь ругаться… Я ему рассказала про стрельбу и что человека убила.
– Что?!! Зачем?!! – схватился я за голову. – С ума сошла?! Что ж ты наделала?!
– Ну, я не специально. Он сидел весь такой москвич возвышенный, щеки надувал, косился на меня снисходительно, как на дуру провинциальную… Я не выдержала, да и ляпнула, чтобы ухмылочку эту согнать с его холеной морды. Ты бы знал, как мне полегчало, когда его аж перекосило от сказанного!
– Диан-ка!!! – только и сказал я, держась за голову…
– А ты что, думаешь, это последние бандиты были? – вздёрнула она голову, явно обидевшись на мою реакцию. – Меня Тарек с Фирдаусом каждый день инструктируют, где ходить и с кем, и что меня похитить могут… Раз наши сделали меня агентом КГБ, так пусть научат хоть чему-нибудь! Стрелять, машину нормально водить, защищаться, семью защищать, хоть какая-то от них польза будет…
– Диан, что ты несёшь? – устало сел я на край ванны. – За границей полно таких вот обучающих курсов, денег в семье полно, можно было бы и опытного профессионала, какого-нибудь бывшего спецназовца нанять, обучил бы он тебя всему… И стрелять, как снайпер, и морду бить, и машину водить как каскадер какой-нибудь… И главное, никаких обязательств…
– Откуда же мне было это знать? – удивлённо уставилась на меня сестра. – А почему ты мне ничего не сказал?
– А ты спрашивала? Я же не могу все подряд рассказывать, что знаю об окружающем мире… Господи… Диана, Диана…
– Так и что мне теперь делать? – расстроилась сестра.
– Письменные показания давала об убийстве?
– Что я, дура, что ли? – оскорбилась сестра. – Просто приструнить хотела этого зеленого лейтенантика, невесть что о себе вообразившего… А подписываться под такое я не дура…
– Вот и не давай…
В дверь ванной постучали.
– У вас там всё нормально? – услышали мы голос Фирдауса за дверью.
Блин! В квартире прослушка, а он нас так палит.
– Выходим, – сказал я сестре, – пока он дверь не вынес.
Галия, оказывается, стол накрыла и все ждали только нас.
Все смотрели на меня с тревогой. Еле заставил себя улыбнуться. Ну, Диана! Ну… Слов нет!
– Пойдём, теперь, тебе покажу, какая плитка у нас в ванной, – позвал я Фирдауса в ванную, чтобы дать прослушке объяснение, что мы там с Дианой так долго делали. – На эту плитку ажиотажный спрос. Будут брать по любой цене. Не хочешь найти производителя в Европе и открыть в Москве торгпредство? Советские граждане, я уверен, будут с удовольствием ее покупать, как и учреждения.
– Господи, да как же я его найду? – схватился за голову Фирдаус.
Действительно, как? Интернета-то нет…
– Может, какие-то каталоги строительные есть? – безо всякой надежды подсказал я.
– Наверняка есть, но надо знать, какой компании каталог искать, – ответил зять.
– Да я понял, – расстроенно кивнул я. – Ладно, пошли за стол.
Посидели немного. Вид у всех был озадаченный. Диана, видимо, думала, о том, что, не посоветовавшись, приняла решение и дров наломала. Я думал о том, что теперь из-за этого будет. А Фирдаус думал о том, где производителя стеклянной плитки найти. Похоже, ему самому она очень понравилась. Он нет-нет, да посматривал на наш красно-белый фартук.
– Слушай, есть надежда, – тронул я его за плечо, когда мне в голову пришла идея по плитке, – что там, где мы эту плитку взяли, остались какие-то документы на неё. В этом случае, может, нам повезёт и искать ничего не надо будет.
– О! Это был бы идеальный вариант, – оживился Фирдаус.
Вскоре они уехали. Проводил их на улицу.
Там и рассказал про прослушку в квартире, и про то, что ничего там важного лучше вообще не обсуждать. Самое интересное, что я же Фирдаусу уже рассказывал о том, что опасаюсь такого варианта, а он, похоже, и сам забыл, и Дианке об этом не сказал. Не удосужился он мне рассказать и о том, что Дианка теперь знает про меня слишком много. Она бы не рассказала сама, и я бы так и жил в блаженном неведении, что этот вулкан однажды может рвануть… Конспиратор из араба, конечно, феерический…
Договорились с ними, что в будущем, когда они будут звонить, что в гости едут, буду их на улице встречать, и все деликатные вопросы будем прямо у машины обсуждать. А потом уже в квартире только всякие семейные вопросы…
Вернулся домой. Ни работа, ни учёба в голову не лезли. Думал о последствиях Дианкиной выходки. Это же надо такое отчебучить!..
Думал долго. Но все же определенные мысли по поводу того, насколько все плохо из-за рассказанной Дианой КГБ информации, у меня появились. Возникнет ли соблазн у КГБ сделать из нее профессиональную убийцу? Думаю, что нет. Не так и часто нужны серьезные ликвидаторы любой спецслужбе, и нет смысла делать их из любителя, что грохнул случайно мафиози. Не так и круты эти мафиози – ножом должника порезать, битами торговцу колени перебить, из дробовика вплотную завалить человека из конкурирующей банды – это что, крутой профессионал, что ли, чтобы сделанное Дианой было подвигом? А ликвидаторы – штучный товар, их годами готовят, если не десятилетиями. Тем более, что психологический профиль Дианы ни одному инструктору не понравится…
Значит, серьезная учеба ей не грозит. Тем более, что Фирдаус не в курсе, что жена на КГБ работает, и КГБ точно захочет, чтобы и не был в курсе… А он обязательно заинтересуется, если ее каждый день будут на учебу дергать куда-нибудь в закрытое учреждение…
Шантажировать Диану этим убийством? А зачем? Она и так на КГБ работает. Добровольно подписалась. Стоит только психологам из Комитета с ней пообщаться, и они в один голос скажут, что злить ее ни к чему. С Дианы станется, если ее шантажировать, ощетиниться злобно и как дать в ответ… Может выступить на Западе в прессе, рассказать, что плохое КГБ пытается ее завербовать, и получить всеобщее сочувствие и поддержку. И хрен до нее там доберешься после этого. И главное – зачем? Она никто!
Так что да, она серьезно накосячила, но, в принципе, вряд ли это ей чем-то грозит. Плевать КГБ хотело, что поголовье сицилийских мафиози слегка уменьшилось из-за поездки Дианы в Северной Италии. Не так все и страшно…
Для меня главное – чтобы она нигде не сболтнула, что ее брат успешный капиталист… И на эту тему надо с ней в следующий раз очень серьезно поговорить…
В среду утром в университете, только подошёл к аудитории, меня сразу обступили наши парни. Они с самого утра уже обсуждали свой запланированный совместный поход к Камолову и свои взаимоотношения с Валиевым.
– Я с отцом посоветовался, – с ходу начал Витя Макаров. – Он думает, что не стоит переводить нас на полставки. По факту же мы как работаем по десять часов в неделю, так и будем работать, больше физически не сможем. А если нас перевести на полставки, а работать больше мы не начнём, у Ильдара могут проблемы начаться, тот же Самедов об этом обязательно на весь Верховный Совет раструбит.
– Так и будет, – подтвердил я. – Если только вам не отказаться от работы на стройке и работать только в Комитете по миру.
– Я против, – заявил Сандалов. – У меня семья! Скоро будет.
– Я тоже против, – поддержал его Булатов. – Там деньги совершенно несоизмеримые.
– Ну, тогда просите помощи с учёбой, – развёл я руками, – и свободное посещение, если надо будет в рейды ездить в первой половине дня.
– Поняли, парни? – посмотрел Витя на Булатова и Сандалова. – Это вам надо сегодня Ильдару сказать до того, как мы к Камолову пойдём. А то мы вчера с Костяном дурканули, обрадовались, что есть шанс, хотя бы, от Самедова избавиться и ничего у Валиева не потребовали.
– Только не требовать надо, – подсказал я, – а оговорить это как обязательное условие вашей работы в новой структуре, мол, по-другому физически у вас у всех не получится. И с зампредом также. Понятно?
– Понятно, – сильно нервничая, проговорил Булатов. – Вот только… Это же зампредседатель Верховного Совета СССР! Его по телевизору регулярно показывают! Как я ему условия буду диктовать? Кто я такой, вообще???
– Ладно, давайте, я с вами схожу, – решил я.
Эх, хотел сегодня на автобазу рвануть, но надо помочь парням. И если им откажут на каком-то этапе, хотя бы, послушаю, какая будет мотивация.
***
Москва. Лубянка.
На следующее утро старший лейтенант Портнов сел за оформление справки о встрече с агентом. Перечислил информацию о том, что родители мужа агента приобрели фабрику в Больцано, Италия и дом в Давосе, Швейцария. Также указал информацию, полученную от агента, о том, что автомат Калашникова советского производства, десять магазинов и триста патронов в итальянском городе Больцано можно приобрести за триста долларов.
И подумав, указал, что агент требует повышения квалификации на том основании, что криминальная обстановка в стране проживания очень сложная. Со слов агента, ей уже приходилось в Больцано вступать в вооружённый конфликт с представителями сицилийской мафии, и одного из них, со слов агента, она убила.
Ещё подумав, приписал, что считает повышение квалификации данного агента нецелесообразным, так как, рассказывая о своём первом убийстве, агент вела себя слишком спокойно и хладнокровно, а, учитывая отсутствие у неё специальной подготовки, это может говорить о наличии каких-либо психических отклонений. Контролировать ее в силу этого не представляется возможным, и она может принести вреда КГБ больше, чем пользы.
С этой справкой и личным делом агента он отправился к своему начальнику майору Клёнкину.
– Разрешите, Вадим Николаевич? – заглянул он к майору в кабинет.
– Заходи. Что у тебя? – взял он у него документы и бегло просмотрел представленную справку о встрече с агентом «Скворец».
– Ну, хладнокровна, – заметил Клёнкин, – что ж сразу-то психические отклонения?
– Вадим Николаевич, да она на всю голову огретая, – ответил старлей. – О первом своём убийстве человека рассказывала, как о походе в магазин за хлебом.
– А с чего ты взял, что она по этому поводу не переживала? – снисходительно посмотрел на старлея майор. – Некоторые после такого храбрятся и делают вид, что все в полном порядке. А сами в шаге от помешательства из-за душевных переживаний. Поговорил бы хоть с нашими ветеранами, из фронтовиков… Думаешь, она поэтому тебе и рассказала вот так спокойно об убийстве, что не переживает? Как раз наоборот, возможно, ей хотелось какое-то сочувствие получить, чтобы полегче стало. Да перечитай хоть на досуге «Преступление и наказание». Деньги, что Раскольников заработал на убийстве старухи-процентщицы, он так и не израсходовал. С повинной пришел, не выдержав мук совести… Была бы девчонка с психическими отклонениями, она бы уже забыла к моменту вашей встречи, что человека убила… Рассказывала бы тебе про шмотки импортные, что привезла из Италии…
Портнов замер, осмысливая услышанное. Могла быть девушка, в самом деле, в отчаянии, а он этого просто не заметил, шокированный услышанным? Как же он тогда непрофессионально, получается, себя в этой ситуации повел? Стыд и срам!
– Молодец, больше думай, пригодится, – усмехнулся майор.
***
Во время большого перерыва к нам в столовке подошла Маша Шадрина. По её взгляду сразу понял, что ей надо поговорить, взял свой поднос и пересел за соседний столик. Она тут же уселась напротив.
– Гусев связался с секретарём ВЛКСМ обувной фабрики и они вдвоём планируют сейчас наш рейд туда, – заговорщицки, перегнувшись ко мне через стол, проговорила Маша. – Для всех мы идём проверять, как отреагировали на замечания по нашему предыдущему рейду. А на самом деле, должны осторожно присмотреться к той дыре в заборе. Посмотреть, сколько коробок выносят через неё, пройти на соседнюю территорию, проследить, куда коробки несут.
– Серьёзно Гусев к делу подошёл, – поднял брови я.
– Да! Нас уборщиками территории нарядят, мётлы дадут, лопаты, будем прям как настоящие сыщики, – улыбнулась Маша.
– Ну, всё правильно, лучший способ затеряться – это слиться с толпой, – задумчиво проговорил я. – В такой униформе никто не будет обращать на вас внимания… Ну, всё равно, осторожнее там.
– А я Гусеву рассказала, что ты мне в прошлый раз говорил про меры безопасности, вот он после этого и начал с фабричным комсоргом договариваться, чтобы он нам помог и подстраховал.
– Ну хоть что-то предпринял, – одобрительно кивнул я, – а не как мы в том году ходили, помнишь? Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю, что… Держи меня в курсе, ладно? Когда вы идёте?
– В пятницу, – ответила она, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.
Вот, блин, ещё одна с шилом в заднице. Уж про кого не подумал бы никогда, что она увлечётся шпионскими играми, так это про Машу. Думал, девчонка флегматик и интроверт. А ей просто скучно было учебой и болтовней заниматься. Ей настоящее дело было нужно, чтобы ожить. Интересно, Витька об этом тоже знает? И понравится ли подруга ему в такой ипостаси?
– Маш, вопросы будут, звони в любое время. Не стесняйся. Договорились?
– Договорились! – улыбнулась она.
***
Москва. Лубянка.
Майор Клёнкин, оставшись один в кабинете, ещё раз перечитал все справки о встрече с агентом из дела «Скворца». Ему показалось любопытным, что дважды агенту давали совершенно нелицеприятную характеристику, а она без подготовки вступила в перестрелку с итальянской мафией… А вывод оперативника, при этом, опять – «возможны психические отклонения».
Может, и в предыдущие разы сотрудники, просто, не смогли оценить серьёзный потенциал этого агента?
Клёнкин решил обратить внимание своего начальства на агента «Скворец». Мало ли, возникнет к ней интерес… Тогда и психологов можно попросить к девушке приглядеться…
***
После пар мы все вместе поехали в Кремль. На столе у Марка стояло большое блюдо с разнообразной выпечкой.
– Угощайтесь, ребята, – предложил он.
Голодных студентов уговаривать не надо было. Только успели раздеться и похватали по пирожку, как вышел из своего кабинета Валиев.
– Приветствую всех, – произнёс он. – Как вас сегодня много. Павел тоже здесь, – удовлетворённо кивнул он, увидев меня. – Ну что вы решили? – обратился он к Булатову и Сандалову.
– Мы как все, – ответил Женя.
– А как все? – стараясь скрыть своё беспокойство, спросил Ильдар, и парни, все как один, посмотрели на меня.
– Ильдар Ринатович, тут всё упирается в то, что в сутках всего двадцать четыре часа, – начал я. – У ребят учёба, МГУ далеко не самый простой университет, и так свободного времени нет, по ночам и по выходным домашние задания все делаем. И если говорить о дополнительной нагрузке на работе, то тут надо сразу определиться, за счёт чего на неё будет выделяться время. Если за счёт работы, это одно, просто, основная работа будет медленнее делаться. А если за счёт учёбы, то надо это сейчас сразу обговорить, потому что, в этом случае, парням нужна будет помощь и с зачётами-экзаменами и со свободным посещением, если рейды надо будет делать в первой половине дня.
Ильдар переглянулся с Марком.
– За счёт работы не хотелось бы, – сразу высказал своё мнение Марк Анатольевич. – Проще с их деканатом договориться. Тем более, не в ущерб пойдет высшему образованию. Они в этом Прожекторе такого опыта наберутся, какой никакая учеба им не даст.
– Не вижу здесь никаких проблем, – согласно кивнул Ильдар. – И не думаю, что кто-то против будет. В конце концов, я сам в деканат позвоню, если у кого-то из вас какие-то проблемы с учёбой начнутся. А если от нашей работы будет ощутимый эффект, то, думаю, мы и письмо официальное в университет вам сделаем с благодарностью за какой-нибудь большой подписью.
– Камолова, – подсказал я, улыбаясь.
– Ну, не будем загадывать, – скромно улыбнулся в ответ Ильдар. – Нам, главное, начать, а там посмотрим.
– Ну, что, парни, пошли к Камолову, – понял я его последние слова как намёк на то, что нам пора идти.

Глава 6
Москва. Президиум Верховного Совета СССР.
Целыми делегациями на приём к зампреду сотрудники, похоже, приходят не часто, потому что, когда мы всей толпой пришли к нему в приёмную, его помощник с удивлённым лицом выяснил, кто мы и чего хотим, и тут же скрылся у зампреда в кабинете и плотно прикрыл за собой дверь.
Зато Камолов нас тут же и принял.
– Добрый день, Игнатий Фёдорович, – сразу взял я ведение переговоров в свои руки. – Мы студенты МГУ, работающие в Верховном Совете. Сейчас создаётся новая структура, где большинству из нас предстоит работать. Можно назначить её руководителем председателя Комитета по миру Валиева Ильдара Ринатовича? А то мы слышали, что на это место метит Самедов Рашид Фархадович. Нам очень бы не хотелось с ним работать. Это наш бывший секретарь комсомольской организации, он только недавно из МГУ был вынужден уволился из-за скандала, из-за связи с первокурсницей. Ну, и вообще, мы его слишком хорошо знаем и очень вас просим не назначать его нашим начальником в этой новой структуре.
– Да. Очень просим, – начали поддакивать мне парни.
Камолов слушал молча, по его лицу невозможно было понять, какие эмоции он испытывает.
– У вас всё? – спросил он.
– Да, Игнатий Фёдорович, всё, – ответил я.
– Идите работайте, – велел он. – Ваша просьба будет рассмотрена.
– Спасибо! – поблагодарил я и парни присоединились ко мне.
Организованной толпой мы покинули его кабинет.
– Ваша просьба будет рассмотрена, – передразнил Камолова Булатов, когда мы оказались в коридоре. – Я-то думал, зампред! А тут какой-то старый дед…
Ребята рассмеялись в голос. Понятное дело, большой стресс пережили, теперь вот юмор как разрядка напряжения…
– А ты кого думал увидеть? – спросил я. – Илью Муромца в латах и на коне?
Он в ответ лишь смущенно улыбнулся.
– Ну, что? – встретил нас нетерпеливым вопросом Валиев, как только мы вернулись в Комитет по миру.
– Сказал, что просьба будет рассмотрена. Только и всего. – описал ситуацию я.
– Не отказал сразу, уже очень хорошо… – задумчиво произнес Ильдар.
– Доедайте пирожки, ребята, – заботливо сказал Марк, пододвигая к нам большое блюдо с остатками выпечки.
Попросил разрешения воспользоваться телефоном и позвонил профоргу в НИИ Силикатов рядом с домом, попросил о встрече. Надо же выяснить, где такую расчудесную плитку закупили. Вроде, там речь именно о производстве шла, если мне память не изменяет. Договорились о встрече у него в кабинете.
Булатов и Сандалов остались работать, а мы с Мишей, Костяном и Витей вместе пошли к метро. Они двинулись на стройку, а я сначала за зарплатой забежал в НИИ.
Пока деньги получил за несколько месяцев, минут тридцать потерял, там же на депонированные суммы кассовые ордера оформляются вместо ведомости, заявления пишутся, целая история.
Наконец, подошел к кабинету профорга, а его не оказалось на месте. Видимо, ждал меня, ждал и куда-то отошёл. Пока я его ждал, слонялся по коридору взад-вперёд, читал объявления на стендах и плакаты. Возле отдела кадров висели объявления о вакансиях. Им много кто требовался, но что меня поразило, нигде не стояла зарплата, только должность и всё. Ещё внимание моё привлёк интересный плакат с текстом: «Если ты не загружен работой, скажи начальнику!». Потрясающая рекомендация, на кого рассчитана? Подумал, кто из моих знакомых действительно бы воспользовался этой рекомендацией… Иван? Василий? Ахмад? Сатчан? Что-то очень сильно сомневаюсь…
Наконец, появился Борис Львович. Похоже, по телефону он не особо сориентировался, с кем говорит, я представился как новый сотрудник НИИ, живущий неподалеку. Конечно, если б я ему сказал, что я – это тот парень, что вывез все остатки бракованной плитки из их сарая, он бы, конечно, быстрее меня вспомнил. Но такие вещи по телефону точно не стоит обсуждать.
Увидев меня, он заулыбался мне как старому знакомому.
– Приветствую. Как дела? – распахнул он передо мной дверь своего кабинета.
– Добрый день, Борис Львович. Сделал ремонт, – с многозначительной улыбкой похвастался я. – Теперь меня замучили вопросами, где взял?
– Там, где взял, там больше нет, – улыбнулся профорг.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/serzh-vinterkey/revizor-vozvraschenie-v-sssr-23-70920769/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ревизор: возвращение в СССР 23 Серж Винтеркей и Артем Шумилин
Ревизор: возвращение в СССР 23

Серж Винтеркей и Артем Шумилин

Тип: электронная книга

Жанр: Попаданцы

Язык: на русском языке

Издательство: Автор

Дата публикации: 26.07.2024

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: Приключения московского аудитора, попавшего из нашего времени в 1971 год, продолжаются. Павел Ивлев вынужден погрузиться в интриги в Верховном Совете и в МГУ, которые ему не нужны, но раз уж ввязался в дело, надо стараться выигрывать. Но и серьезной работы все больше, и авторитет молодого парня постоянно растет.

  • Добавить отзыв