Поцелуй железа
Поцелуй железа
Клэр Сейджер
В жестокой игре под названием «придворная жизнь» игроки беспощадно передвигают фигуры, а пешки – повинуются. Но какая роль в этом спектакле отведена вам?
Аристократка без гроша в кармане чуть было не потеряла все, пока ей не предложили работу, которая сулит спасение… или гибель. Кэтрин получает единственное задание: девушке необходимо следить за могущественным повелителем фейри Бастианом, известным как Тень Ночной королевы. Бастиан безжалостен и хитер, но Кэтрин должна раскрыть его тайны во что бы то ни стало. Кто он – угроза для всего королевства или только для ее сердца? Чтобы узнать правду, Кэт вступает в опасную игру между желанием и обманом, где на кону – свобода. Но заставляя повелителя фейри раскрыть секреты, нужно тщательно охранять и собственные. Втянутая в смертельно опасные интриги двора, девушка понимает, что все далеко не так, как кажется на первый взгляд, и любой план может разрушиться в одно мгновение. Кэтрин не может позволить себе стать жертвой, подобно жалкой пешке в руках опытного игрока. Она будет бороться за выживание, ведь на шахматной доске нет места для любви.
Клэр Сейджер
Поцелуй железа
Clare Sager
A Kiss of Iron
© Clare Sager 2023
© Причина В., перевод на русский язык, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Посвящается женщинам, которые за своими улыбками скрывают невыносимую ярость.
Жемчужница от эльфов спасет,
И сердце твое она сбережет.
Альбионское поверье
Глава 1
На небе серебрилась нить луны: через несколько дней она исчезнет совсем – через несколько ночей начнется Дикая охота.
Было достаточно светло, чтобы видеть, как Веспера, моя саблезубая кошка, тихо пробирается через заросли. Мои бедра двигались в такт ее походке, а ноги расслаблено свисали. Пока что мне не нужно торопить ее. Она повела ушами, блеснув черной шерстью, – резкий контраст с моими рыжими волосами, поблекшими за последний год.
За деревьями и их тенями в лунном свете виднелась серая дорога. Пустая. Нахмурившись, я дотронулась до рукоятки пистолета, словно это должно привлечь мою добычу.
Если мы хотим, чтобы на наших тарелках на следующей неделе было что-то, кроме капусты и кабачков, нужно охотиться. Мы доедали остатки муки, а мясо крайний раз я ела много недель назад. Если бы я была хорошим охотником, я бы выходила днем с луком и стрелами.
Если бы…
Я была хорошим стрелком, но ужасным охотником. Дворецкий Хорвич был еще ничего и регулярно приносил к столу кроликов, но после неудачного падения на лед прошлой зимой он больше не мог охотиться. Так что мне приходилось выезжать по ночам на поиски добычи. А когда-то мне часто приходилось бывать на балах… таких же, как и сегодня вечером.
Когда-то виконтессу леди Кэтрин Феррерс приглашали всюду, но не теперь. Она перестала принимать приглашения много лет назад, и в гостиных больше не слышно догадок на этот счет. Уже давно никто не называл меня леди. Теперь просто Кэт.
Однако мне все равно приходилось интересоваться балами. Пусть я и не могла посещать вечеринки, – появляясь в одном и том же старомодном платье, я бы не получила ничего, кроме насмешек, – я могла использовать их в своих целях. Более практичных.
Я резко подняла голову. Что это был за звук? Рукой в перчатке я прикоснулась к плечу Весперы, остановив ее, и прислушалась, затаив дыхание. Сначала я была уверена, что мне послышалось. Просто приняла желаемое за действительное. Но в воздухе раздался отдаленный стук, который можно было скорее ощутить, чем услышать, и Веспера сжалась подо мной, как пружина.
Несмотря на все эти годы, адреналин до сих пор бил мне в голову, по коже пробегала дрожь, а сердце громко колотилось. Это был тот самый случай, когда я нарушала правила. Свои же собственные. Они были просты. Есть безопасные места и действия. Дом. Выращивать наши овощи. Ухаживать за Весперой. А есть небезопасные места и действия: почти везде и почти все. Я не хожу в такие места и не делаю ничего небезопасного. Исключение – ночные вылазки.
Потому что они были не так опасны, как то, что меня ждало, не делай я этого, – потеря дома.
Кроме того, все было продумано. Я выходила по ночам и знала все пути отступления. Капюшон и маска скрывали меня. И держу пари, что моя саблезубая кошка – самая быстрая во всем Туманном Альбионе. Было много причин, почему меня так и не поймали. И слава богам. Как никак за разбой на дороге – смерть, и особенно это касается наводящей ужас Опасной Леди, как прозвали ее газеты – то есть меня.
Через полминуты после первого стука копыт на дороге послышался скрип и грохот движущейся кареты. Гуляки возвращались домой. Пьяные и уставшие. Если повезет, их возница тоже развлек себя флягой, что облегчало мне работу. Поджав ноги, я потихоньку направила Весперу к самой опушке леса. Нам нужно было выждать до самого последнего момента, когда бы я смогла перекрыть дорогу с поднятым пистолетом в руках…
Внезапный крик пронзил ночь. Мое дыхание замерло. Даже Веспера, хорошо подготовленная ко всякого рода неожиданностям, подняла голову. Крик был похож на человеческий. Но только похож. Мне был хорошо знаком этот звук. Лиса.
Я выглянула на дорогу. Моей добычей была карета, запряженная четырьмя саблезубыми кошками, что означало деньги. Много денег. У них есть все, чтобы заплатить мне за дальнейший проезд. И вновь этот визг вырвался из лесной чащи.
Проклятье.
Если возница решит, что это кричит женщина, он повернет обратно. А вместе с ним и мои деньги. И сегодняшняя вылазка пройдет впустую. Да, будут другие ночи, но сегодня? Все складывалось как нельзя лучше – лорды и леди возвращались с балов, позвякивая драгоценностями. И хотя я все равно не получила бы за них полную стоимость от моей скупщицы, мне бы этого хватило. С почти пустой кладовой я была согласна и на это.
Снова визг. Карета затормозила.
– Проклятье, – пробормотала я, заставив Весперу сдвинуться с места.
Я должна прогнать эту лису.
* * *
Мы пробирались сквозь лес достаточно далеко от кареты, так что они вряд ли слышали шорох, издаваемый Весперой. Даже если они и слышали, то наверняка свалили это на чертову лису, визжащую, как женщина, которую расчленяют.
Листва и ветки проносились мимо, и мне пришлось пригнуться ближе к спине Весперы, чтобы лучше видеть перед собой. Она огибала толстые дубы и перескакивала через поваленные стволы, выдыхая пар в прохладу ночи.
Когда мы очутились на поляне, залитой лунным светом, сквозь кроны деревьев можно было различить серебро призрачно-белой полосы, прорезающей ночное небо. А передо мной – красная молния, такая же яркая, как осенняя листва.
Эта лиса решила испоганить мне весь вечер. Хотя быстро стало ясно, что у бедняги ночь выдалась еще хуже, чем у меня: тускло переливалась тонкая проволока от ловушки. Один конец был прикреплен к дереву, а другой скрывался в густом мехе на шее животного. Лиса не рычала и не отпрянула от меня. Большими, но спокойными темными глазами она наблюдала за мной, словно гадая, что я сделаю дальше. Такое было глупо предполагать, потому что животные так не думают, однако… Она смотрела. И ждала.
Даже в таком серебристом свете ее густой мех был такого благородного рыжего оттенка, какого я не видела прежде, – насыщеннее, чем мои каштановые волосы. Ее хвост грациозно извивался и был таким же рыжим, но с белым кончиком. Я крепко сжала поводья: мои пальцы так и чесались потрогать этот мягкий и густой мех.
Пока лисицы не начали таскать птиц из – теперь пустующих – курятников, мне они всегда нравились. Умные и спокойные, они не несли такую явную угрозу, как волки или саблезубые кошки. Они проникали к тебе, забирали, что им нужно, и исчезали в ночи. А эта лиса была еще и самым красивым существом, которое я когда-либо видела. В красоте пользы мало, но…
Пятна крови проступили на ее белоснежной шее. Она страдала. Несмотря на свои принципы и добычу, которая вновь начала движение по дороге, мне стало жаль лису. К тому же если я оставлю ее в ловушке, она вновь испугает возницу. Это был вопрос практичности.
– Это нужно, чтобы я просто смогла делать свое дело, – я покачала головой и спешилась.
Кожаные перчатки должны защитить, если лиса укусит меня, но мне нужно постараться схватить ее за загривок, как детеныша саблезубой кошки. Широко раскинув руки и наклонив голову, я подошла.
– Все хорошо, – ласково и тихо произнесла я. – Я помогу тебе.
И быстро, так как я еще могу вернуться к карете и толстым кошелькам в ней.
Даже когда я подошла на расстояние вытянутой руки, лиса, пойманная в ловушку, не отпрянула. Она вообще никак не отреагировала, просто сидела и ждала.
Все знают, что дикие животные, даже наполовину прирученные, могут наброситься, будучи раненными и загнанными в угол. Но не эта лиса. Ее спокойствие становилось пугающим, и я почувствовала, как по моей коже пробежали мурашки. Мои ноги не двигались, подсказывая мне развернуться и бежать. Всего лишь беспочвенный страх. Поддаться ему значит пожертвовать ночной охотой.
Я заставила себя сделать еще один шаг.
– Вот так, – я не знала, к кому обращалась: к лисе или к испуганной себе. Я устраиваю ночной разбой на дороге столько лет, что не могу и сосчитать. Я не могу позволить себе бояться. Я не могу позволить себе поддаться страху.
– Тихо, спокойно. – Мое сердце колотилось громче, чем шагали саблезубые кошки на дороге, когда я ринулась вперед и схватила лису за шкирку. Но и в моих руках она не стала вырываться или рычать. Конечности заломило от плохого предчувствия.
«Опасность, опасность», – шептало внутри меня.
Но было поздно, потому что в моей руке уже был зажат мех. Она взглянула на меня глазами, полными боли, слишком понимающими для лисы. У меня перехватило дыхание, когда я просунула палец под проволоку на ее шее и поднесла кинжал.
Ты можешь убить ее. Это заставит ее замолчать.
Заставит. А также покончит с плохим предчувствием, скользящим под моей кожей. Однако… Мне было не по себе, но эта лиса ни в чем не виновата. Возможно, это чувство – всего лишь игра моего воображения. Напряжение от сегодняшней охоты заставило меня поверить, что лиса угодила в ловушку не случайно.
– Соберись, Кэт, – и я разрезала лезвием проволоку.
Вопреки всему сказанному самой себе, я отпрянула назад.
Как только ловушка упала на землю, животное повертело головой по сторонам, пугая движениями, схожими с человеческими. Она встала. Она оказалась гораздо крупнее, чем лисы, которых я встречала прежде.
Я проглотила ком в горле и, не убирая кинжал в ножны, сказала:
– Вот, – мой голос звучал тверже, чем я чувствовала себя. – Ты свободна.
Она продолжительно посмотрела на меня огромными темными глазами перед тем, как развернуться. Ее хвост был последним, что я видела, когда она бесшумно скрылась в лесу. По всему моему телу бегали мурашки, и я поспешила к Веспере и оседлала ее. Когда мы вернулись на дорогу, карета уже скрылась из виду. Остались лишь следы, уходящие вдаль.
Я опала в седле:
– Проклятье.
Глава 2
На следующий день я проснулась с гадким чувством. Возможно, это из-за домашнего вина из бузины, которым я привыкла запивать свою грусть от ночных неудач. Тошнота подступала горлу, и я закопалась в грядках, сажая семена и окуная руки в грязь, что совсем не полагается делать «леди». На другой стороне тропинки наблюдали старые розы: даже на расстоянии их шипы словно ополчились на меня за мои промахи.
Прошлой ночью я затаилась на краю леса в надежде на еще одну карету, везущую гуляк домой. Когда предрассветная бледность тронула небо, мне пришлось признать, что я упустила свой шанс. Проклятая лиса. Я вонзила лопатку в землю, отчего вверх поднялось облако сухой пыли.
При солнечном свете казалось совершенно нелепым, что я могла допустить мысль, будто бы это существо было чем-то иным, а не просто животным, угодившим в ловушку. Эльфы не так глупы, чтобы дать себя поймать. За исключением посольства, которое недавно представили королеве, эльфы перестали показываться в Альбионе еще задолго до моего рождения.
Это была всего лишь лиса. И я позволила убывающей луне и грядущей Дикой охоте захлестнуть мой разум в дурацкой мании видеть странности и опасность там, где их нет.
– Идиотка, – пробормотала я, бросив семена в истощенную землю.
Проклиная лису и саму себя, я работала после полудня, сея, пропаливая, прореживая ростки и охотясь на слизняков и улиток. После того, как мы были вынуждены убить уток прошлой зимой, моей работой стало выискивать под камнями и за цветочными горшками этих скользких тварей и давить их. Если выбор встанет между слизняком и моими овощами, то я всегда выберу овощи.
Так же, как и прошлой ночью я должна была сделать выбор в пользу добычи, а не лисы.
Со вздохом я наконец зашла внутрь, когда Мораг, наша повариха, в третий раз позвала меня из кухонной двери.
Моя голова чуть ли не разрывалась, и жар, валящий из печки, делал еще хуже. Со стоном я опустилась на обветшалый стул, выпустив редис и листья салата, которые я насобирала в перерывах между истреблением слизняков.
– Похоже, ты ничего не ела.
Мне не нужно было даже смотреть на Мораг, чтобы почувствовать То Самое Выражение на ее лице. Когда ее губы поджаты, а брови нахмурены – само воплощение неодобрения и суровой любви. Я уже давно научилась читать людей. Полезный навык, а в такой семье, как моя, еще и жизненно необходимый.
– Плохо себя чувствовала, – пробормотала я, убрав с лица выбившиеся во время работы пряди волос.
– Интересно, с чего вдруг, – даже по ее тону было слышно, как она подняла брови. – Выпей, – Мораг со стуком поставила на стол кружку со сколами, из которой поднимался пар с бодрящим ароматом мяты.
Меня не стошнило от одного запаха, и я с осторожностью сделала глоток. Питье перебило привкус тошноты во рту, и я продолжала пить, пока Мораг махала на меня скалкой, сверкая глазами.
– Посмотри, что у тебя с волосами! Когда ты в последний раз их расчесывала?
У меня не было сил, даже чтобы поморщиться. Впрочем я не смотрелась в зеркало уже… О боги, как давно это было?
– Мои волосы не имеют значения.
– Но ты должна следить за собой! – Мораг неодобрительно покачала головой. – Пропадаешь по ночам, – она многозначительно посмотрела на меня, и я понимала, что она знала, чем я занимаюсь, когда исчезаю верхом на Веспере, хотя я никогда и не говорила ей об этом напрямую. – Затем засветло пьешь эту дрянь.
– Я буду следить за собой, – я пожала плечами и чуть не опрокинула кружку. – Как только вся капуста будет собрана, клумбы прополоты, кабачки высажены на грядки, курятник починен, ворота перевешаны, а та дыра в заборе на заднем дворе залатана… Уверена, что я еще что-то забыла. И вот тогда наступит время, чтобы заняться собой.
То Самое Выражение вновь вернулось, но на этот раз складки между бровями были глубже, а тени под глазами темнее.
– А что если тогда станет уже слишком поздно?
Слишком поздно? Я фыркнула:
– Переживу.
Раздраженная, Мораг отвернулась и с топотом пошла к печке. Пар разнес сладкий аромат, который тут же наполнил мой рот слюной. О тошноте было забыто.
Я нахмурилась, хотя и облизнулась.
– Только не говори, что ты…
– Да, – формочки для кексов стукнулись о поднос, когда тот ударился о пробковый коврик на столе.
В воздухе витали цветочные нотки меда, и из моей гортани невольно вырвался едва слышный стон. Я сжала руки:
– Мы должны были продавать мед, а не есть его.
В животе заурчало, и, поддавшись роковой слабости к сладостям, я наклонилась над столом и вдыхала так глубоко, как только возможно. Ей-богу, как же они восхитительно пахнут! Я уже столько месяцев не ела ничего вкусненького, что была готова выть от нетерпения их попробовать.
– Да я только столовую ложечку взяла. Остальное в банках для продажи. – Взглянув на меня, Мораг смягчилась и подбоченилась. – Ты же знаешь, что баловать себя вкусненьким – это не грех.
Возможно, из-за ее мягкости или из-за моей слабости перед ароматом свежих медовых кексов, но, когда я взглянула на нее, что-то во мне сломалось. Мне пришлось задержать дыхание и подождать пока жжение в глазах пройдет.
Все потому что я устала.
Просто. Черт возьми. Устала.
Может, поэтому я такая невыносимая, не говоря уже о моей неблагодарности. Так что я выпрямилась и кивнула Мораг, когда она достала один кекс из формочки на противень.
– Спасибо тебе.
Наконец она улыбнулась, суровый блеск исчез из ее взгляда.
– Ты ж моя девочка!
Когда я потянулась за кексом, Мораг хлопнула меня по руке.
– Дай им остыть!
Я ухмыльнулась, вскочила и набросилась на противень быстрее, чем она успела меня прибить. Бисквит был горячий и влажный, возможно, даже слишком горячий, но…
– Нет времени на все это. Работа не ждет.
Когда я уходила, она сложила руки и качала головой. То Самое Выражение прочно застыло на своем месте.
Стоя в дверях, я откусила медовый кекс и вздохнула. Мораг жила и работала здесь еще ребенком. Это единственный дом, который она знала. К счастью для меня, потому что она была невероятно хороша и могла работать в любом богатом доме, в котором бы только пожелала. Тем не менее она оставалась здесь, в этом полуразрушенном поместье, где я едва могла платить ей жалованье. Возможно, это было эгоизмом, но я чувствовала невероятную благодарность, когда сладость кекса расцвела у меня на языке.
Цветочный мед и насыщенный карамельный вкус коричневого сахара поглотили меня.
Я утонула в этом вкусе. Растворилась в нем. Только на один миг. Одна-единственная искра удовольствия, которая позволила мне ненадолго расслабить плечи. Прекрасная, мимолетная и, что важнее всего, принадлежащая только мне.
Я уже открыла рот, чтобы откусить второй раз, как вдруг во входную дверь постучали.
Мораг напряглась и нахмурила брови, вопросительно наклонив голову. На ее лице возникло то ли растерянное, то ли тревожное выражение.
– Похоже, что все-таки будет по-твоему, и я оставлю кекс остывать, – я усмехнулась и, выходя из комнаты, положила остатки драгоценного кекса на противень.
Кого черт занес в Маркайт-Келл? Когда-то, еще до того, как я поселилась здесь, в просторном поместье устраивались балы и вечеринки. Но уже долгое время мы не можем позволить себе накормить еще кого-то, кроме обитателей поместья. Еще не так давно мы втроем не могли прокормить даже самих себя.
Я уже развязывала фартук, когда резкий стук повторился, эхом разлетаясь по пустым залам. Это не просто нежданный гость, а нетерпеливый нежданный гость.
О нет. По мне пробежал холодок. Только не опять секретарь этого ублюдка.
Некоторые называли моего мужа лордом Робином Фэншоу, но я предпочитаю другие, более нестандартные имена. Я не видела этого человека уже много лет, что меня вполне устраивало. Я слышала о нем только, когда ему нужны были деньги, о чем свидетельствовал чек от помещика или портного, направленный прямо в поместье. Если мне особенно не везло, то от него приходил секретарь, чтобы от имени господина взять себе содержимое сейфа.
Такая преданная собака.
Сжимая зубы все сильнее и сильнее, я открыла тяжелую входную дверь.
– Мистер Смайт, вам придется сказать…
Слова застряли у меня в горле.
За дверьми стоял не долговязый секретарь.
Глава 3
На верхней ступени стоял мужчина, его костюм выглядел солидно, но не вычурно. Кто-то из интеллигенции – явно один из тех, кто работает в бюро. Возможно, адвокат. В то же время в его наружности было что-то грубоватое. За ним – полдюжины крепких мужчин, сложа руки, ждали на дороге. Глядя на их телосложение, простые рубашки и коричневые штаны, я поняла, что они рабочие.
В горле встал ком. Адвокат на пороге – к неприятностям. А крепкие мужчины – к еще большим неприятностям. Здесь либо неприятности с властями, либо те самые неприятности, которые случаются, когда удается застать женщину одну дома. Хорвича я отправила по делам. Мораг была еще очень активной для своих лет, но прятаться за ее спиной было не лучшей идеей.
Обычно дом – это безопасное место: сюда не проникает общество и мне не нужно играть по его правилам. Но сейчас? Очевидно, здесь небезопасно.
Я вцепилась в подол юбки, жалея, что пальцы не сжимают рукоятку пистолета, который остался наверху в моей спальне. Было нереально так просто уйти этих людей, чтобы добраться до него. Моей единственной защитой была вежливость. Осанка выпрямилась, и с впечатляющей простотой я вернулась к прежнему образу – женственному и невозмутимому.
– Чем могу вам помочь?
– Доброе утро, мисс, – мужчина в костюме кивнул. – Мы пришли исполнить постановление. Леди Фэншоу…? Простите, здесь сказано «Феррерс», – он посмотрел в бумаги в своей руке. – Леди Феррерс оставила нам ключи?
– Леди Феррерс – это я. – Вопросы роились в голове. Постановление? Ключи?
Его глаза расширились, а лицо побледнело.
– Я думал… – он сжал бумаги обеими руками. – Я думал, что вы уже покинули поместье, миледи.
– Покинула поместье? Но с какой стати?
Мужчина замялся и прочистил горло.
– Ну-у, было такое постановление, – он молчал и, когда я не ответила, удивленно поднял брови. – То, которое было передано лорду Фэншоу три месяца назад.
– Какое постановление?
Но я знала. Неприятный холод глубоко внутри подсказывал мне.
– Изъять поместье.
Я ничего не слышала, кроме своего дыхания. Изъять поместье. Изъять поместье. Изъять поместье.
Эти слова повторялись опять и опять в такт ударов моего сердца – череда бессвязных слогов, смысл которых я все никак не могла понять. Рот мужчины продолжал двигаться, но я не слышала ни слова.
Изъятие. Постановление. Больше нет поместья. Нет безопасности. Нигде.
Я моргнула и заметила, что вцепилась в дверной косяк. Весь мир медленно и тошнотворно кружился.
– Миледи, вы…?
– Что он натворил?
Пристав стал объяснять. Я услышала лишь половину из того, что он сказал. Этого было достаточно.
Этот вонючий ублюдок, за которого меня выдали замуж, расплатился с долгом в пять тысяч фунтов поместьем Маркайт-Келл – местом, где я работала, не щадя себя, чтобы выжить. Поместье не приносило столько денег ни в один из годов, что я жила здесь.
Будучи бесполезным мешком с костями, он не смог расплатиться с долгом или сразу дал такой ответ на постановление, которое ему вручили три месяца назад.
– Три месяца. – Слова царапали мне горло. Все это время он знал и даже не послал письмо, чтобы предупредить меня.
Пристав помялся с ноги на ногу и поджал губы, проведя подушечками пальцев по краю постановления.
– Вы ничего не знали об этом, пока я не появился у вас на пороге, верно?
Я с трудом покачала головой. Такое простое действие потребовало больше усилий, чем должно, словно мои кости вдруг стали тяжелее, а мышцы забыли, что делать.
Он сглотнул и посмотрел на мужчин, ожидающих внизу. Словно что-то обдумывая, пристав наклонился ближе, заслонив плечами мужчин.
– Послушайте, мадам… они не любят, когда мы кому-то это говорим, и обычно я так не делаю, но в этом случае это было бы нечестно. На последней странице постановления есть один пункт. – Он перелистал листы бумаги и задержался на одном из них, хотя я не могла разглядеть ничего, кроме каракуль. – Если вы заплатите одну десятую в течение недели, мы воспримем это как часть погашения долга. Через месяц – еще десятую часть, и так далее, пока долг не будет погашен. Пока вы продолжаете нам платить, поместье не будет изъято.
Пятьсот фунтов. Все еще это была большая сумма. В десять раз больше, чем я плачу Хорвичу за целый год.
– Согласна, – я слышала свой голос будто на расстоянии. Будто бы говорил кто-то другой.
Пристав едва уловимо опустил плечи, словно это с него был снят тяжкий груз. Убирая бумаги обратно в портфель, он пообещал вернуться через семь дней. Мужчина вручил мне визитку с адресом своей конторы и уходя кивнул мне.
Лицо свела судорога. Я захлопнула дверь и рухнула перед ней.
Как, черт возьми, я соберу столько денег за неделю?
– Неделя! – мой истеричный крик разнесся по всему холлу.
Но это был мой единственный шанс. Несмотря на опасность выезжать на дорогу так часто, мне придется делать вылазки каждую ночь. И даже этого может быть недостаточно.
Целый комплект золотых украшений, – цепочка, серьги, брошь, браслеты – возможно, принесет двести пятьдесят фунтов. Он не был краденым. Повезет, если я получу хотя бы две третьи от его стоимости у моей скупщицы, и то если она будет в хорошем настроении… в очень хорошем настроении.
Я шла по холлу без какой-то цели, живот крутило. Я не могла ни о чем больше думать, кроме как о том, что только что произошло.
Пять тысяч фунтов. Пять тысяч! Это годовой доход состоятельного джентльмена.
В конце концов, я выбежала наружу и заблевала все, что только можно. Выходивший обратно медовый кекс уже не был таким сладким. Меня выворачивало, и я чувствовала только горько-кислый вкус желчи. От напряжения в уголках глаз выступили слезы. Когда я подняла взгляд, розы продолжали наблюдать. Мне нравилось ухаживать за ними.
Когда-то я прочитала все книги о них, которые смогла найти. Я скупала различные сорта и удобрения, которые только могла достать, чтобы протестировать их на разных клумбах и посмотреть, где окажется наилучший эффект. Я записывала результаты. Я даже начала скрещивать разные сорта, надеясь получить что-то новое. Но все закончилось до того, как они успели зацвести. Потому что я узнала правду о долгах моего муженька и плачевном денежном состоянии поместья.
Глупая девчонка! Какие легкомысленные занятия. Это был крайне бесполезный способ тратить свое время. Розы прекрасны и пахнут божественно, но от них никакого толка. Другое дело овощи – они абсолютно практичны. Благодаря им мы держались последние несколько лет.
Пристав дышит мне в спину, а значит, в обозримом будущем нам придется самим охотиться и выращивать себе всю еду.
Не до конца понимая, что делаю, я подошла к ближайшей клумбе с розами. Почва, все еще довольно глинистая, крошилась у меня под ногами. Теплое чувство окутало меня, и мне захотелось опуститься на колени и обстричь запутавшиеся стебли, чтобы потом появились более пышные цветы. На мгновение я замерла, сидя на носочках, вот-вот готовая поддаться этому чувству.
Но только на мгновение.
Я даже не стала копать: просто схватила у основания. Я потянула, и сухая кора хрустнула в моих руках. Чахлый куст выходил легко – слишком легко. Его корни уже долгое время были наполовину мертвы. Я откинула куст в сторону и принялась за другой.
Шипы кололи ладони. Уколы красоты, бесполезная боль. Я не останавливалась. Скрученные ветки запутывались в волосах. Царапали лицо. Стиснув зубы, я выдергивала один куст за другим. Еда мне нужна была больше, чем напоминание о былой красоте. Возможно, горячая жидкость, стекающая по моим щекам, – это кровь из царапин. Возможно, слезы.
Я убью ради того, чтобы выжить. Я предам своего мужа, которого ненавижу, ради того, чтобы выжить. Слезы были бессмысленными так же, как и розы, которые я вырывала, но кровь? Да, я пролью кровь ради того, чтобы выжить.
Чего бы мне это не стоило.
Глава 4
Боги были против меня, выказывая свое неодобрение с помощью непрекращающейся мороси. Да и пошли они к черту, раз считают, что непогода меня остановит.
Я не любила Маркайт-Келл так, как некоторые аристократы любят свои поместья. Оно принадлежало не мне; оно было его.
Часть меня была бы абсолютно счастлива увидеть, как оно горит, – злая и неприкаянная часть меня, которая была вся в шипах и без цветов. Но без поместья у меня не было бы дома. Мораг и Хорвич тоже нуждались в нем. Она отказывалась переезжать, а он после того случая ходил с тростью, и для него было бы проблемой найти другую работу.
Так что в отличие от моего тупого муженька, который спускал все на свои путешествия и так называемые «инвестиции», я потратила десять лет, чтобы хоть как-то навести порядок в его финансовом хаосе. И все равно я все потеряю.
Да и пошел он к черту тоже.
Продавая участки земли на краю поместья, мы бы могли уменьшить долги. Каждый раз, когда я просила его об этом, он отказывал – если вообще утруждал себя ответом на мои письма. Будучи женщиной, по законам Альбиона, я не могла владеть землей. Мне необходимо было разрешение.
К черту законы. Особенно законы. Потому что теперь мне приходится ехать и всматриваться сквозь моросящий дождь. И безрезультатно. Ни карет. Ни ездоков. Даже лиса не кричит на ветру. Только капли дождя колотили по лужам и всклочивали черный мех Весперы. Поникшие уши и опущенная голова говорили о том, что она так же устала от непогоды, как и я.
Но приближалась зима, а тогда погода будет намного хуже, и если пристав отберет дом, мы останемся без крыши над головой, не говоря уже о еде и тепле. Так что я щелкнула языком и поторопила ее.
– Прости, – я погладила ее по мощному плечу. Каждый мускул в моем теле ныл от дневного труда. – Обещаю, я впущу тебя в дом и разрешу полежать у огня.
Она фыркнула, выдохнув на холодный воздух туманное облачко, которое растворилось в монотонной серости моросящего дождя.
Из-за туч, затянувших небо, было невозможно сказать, нависало ли еще над горизонтом солнце. Похоже, что уже слишком поздно, чтобы это было так. Я опустила уставшие плечи и развернула Весперу домой, устремив взгляд между ее ушей.
Еще один вечер. Еще одна неудача.
Мне осталась всего неделя. Если будет нужно, я буду выезжать каждую ночь. Да, я могу продать последнюю мебель, но и это не приблизит нас к пятистам фунтам. Грабеж остается моим единственным шансом.
Погода сегодня разогнала всех людей с дороги, но прошлая ночь была ясной: могло бы быть и больше, чем одна карета. Возможно, слухи об Опасной Леди отпугивают людей от поездок после наступления темноты. Если они остаются после вечеринок у хозяев или в ближайших гостиницах, то будут в безопасности, и у меня не останется возможности до них добраться.
Если они продолжат в том же духе…
Да будь они все прокляты!
Несмотря на дождь, Веспера навострила уши. Она подняла голову и задергала носом, выпуская пар.
Мое сердце заколотилось.
– Что ты почувствовала? – Я направила Весперу на обочину дороги, а сама стала всматриваться вперед. Время тянулось медленно, пока из дождливой дымки не появилась фигура.
Одинокий всадник.
У меня перехватило дыхание, и я устремилась в сторону дорогу. Добыча будет не такой роскошной, как от кареты, но один всадник более уязвим. Я заберу все, что только смогу.
Хотя что могло заставить выйти из дома в такую погоду? Отчаяние, как и у меня? Или что-то другое?
Мы затаились, и я кусала губы. У него была саблезубая кошка, значит он не из бедных. Но что если кошку одолжили или украли? Опасная Леди обрела дурную славу, грабя богачей: как никак, у них есть, что забирать, и когда это происходит, они громче всех кричат об этом в газетах. Но самое главное – они могут позволить себе потери.
Последнее я не забирала.
Я достала пистолет и взвела курок. Фигура становилась все ближе и ближе. Как и я, он был в капюшоне. Широкие плечи и уверенная осанка, несмотря на то что его кошка бежала галопом. Всадник умел ездить, и он был достаточно крупным, чтобы я могла вступить с ним в рукопашный бой.
Но именно для таких случаев у меня при себе пистолеты.
Я вытащила второй и с горящими глазами стала наблюдать, ожидая подсказок, что у него можно взять, а что – нет.
Он был на расстоянии пяти саблезубых кошек от того места, в котором я должна остановить его, но я по-прежнему сомневалась.
Я подалась вперед, придерживая Весперу рукояткой пистолета за плечо. Мое сердце колотилось, и я не могла ничего слышать, кроме него и непрекращающегося дождя.
Пожалуйста. Боги, пожалуйста.
Саблезубая кошка всадника стала ближе на шаг. Серые мощные бока с голубым отливом, длинные сверкающие клыки. Седло без украшений, но такое изящное; видно, что было изготовлено под его кошку, значит, не перекуплено. Плащ тоже простой, но выкрашен в дорогой чистый черный. Чернее, чем обычный фермер может себе позволить… или он просто так промок, что кажется таким темным?
Я подавила ком в горле, нужно было решаться: или поднять руку с пистолетом с плеча Весперы, или позволить всаднику проехать.
Что мне делать?
Вдруг в полумраке что-то сверкнуло, и это было не отражение от лужи и не перелив от влажного меха его кошки.
На его поясе был небольшой металлический шар. Не просто металлический. Золотой.
У меня не было времени разглядывать, золотой или медный. Еще пару шагов, и он пройдет мимо меня.
Я подняла руку, и Веспера рванула вперед.
Глава 5
– Кошелек или жизнь! – Иногда старинные изречения были лучше всего, и это сработало, как заклинание, тут же остановив всадника. Или, возможно, помогли пистолеты. Один из них отсвечивал на меня, все винтики выполнены эльфами, а полированную рукоятку украшал олень.
Всадник тяжело дышал. Я была готова поклясться, что видела под его капюшоном оскал, но он обернулся назад, и я не успела разглядеть.
Такое замешательство позволило мне разглядеть всадника получше. Мощные бедра обхватывали кошку, и я прикинула, что он выше меня на голову, если не больше. Хотя в этом нет ничего удивительного, поскольку у меня маленький рост. Отчасти благодаря этому никто и не подозревает, что я Опасная Леди. В том, что тебя недооценивают, есть свои преимущества.
Убедившись, что сзади никого нет, всадник повернулся ко мне, не поднимая головы. Мгновение тишины, и он засмеялся. Он, черт возьми, засмеялся.
– Ты… – он говорил тихо, словно не мне. – Все-таки у богов есть чувство юмора.
Всадник покачал головой, и я сжала пистолет так крепко, что кожаные перчатки заскрипели.
– Деньги! – процедила я сквозь зубы. – Хотя я захвачу и другие ценные вещи, вроде этой, – пистолетом эльфийской работы я показала на золотой шар. – Или если тебе больше нравится лишиться жизни, только скажи мне, и я оберу твой труп, не успеет он и остыть.
Я усмехнулась, и, хотя я не видела себя со стороны, я знала, что выгляжу жестоко, острые углы гнева прорезали мне лицо за то, что он смеялся надо мной.
Я, Кэт, не могу позволить себе поддаться гневу, даже имея негодника-мужа, бросившего меня в таком отчаянном положении, но Опасную Леди легко разозлить. Злость пугала жертву, что делало работу значительно легче. Как-никак, она когда-то убила человека.
Всадник замер, зажав поводья. Возможно, он не воспринял мою угрозу всерьез, пока не увидел поднятый на него пистолет.
– Что выбираешь? – я направила второй пистолет на его живот, чтобы он увидел, что и этот пистолет готов выстрелить. – Не советую делать всякие глупости – тогда я просто выстрелю в тебя и оставлю тебя медленно умирать, истекая кровью. – Я наклонила голову и одарила его сияющей улыбкой, зная, что он увидит ее из-под сдвинувшегося капюшона.
Он протянул мне мешочек с деньгами. Конечно, я взяла, но я смотрела на шар. Если я была права и он был из золота, то это шар ощутимо приблизит меня к погашению долга.
– И остальное.
– Уверяю тебя, ты пожалеешь об этом, – в его голосе не осталось и намека на смех, а расположение его широких плеч подсказывало, что все его внимание обращено на меня.
– А я уверяю тебя, что если не сделаю этого, то все равно пожалею. – Я вновь показала пистолетом. – Сейчас же отдай мне эту безделушку.
Мгновение он обдумывал варианты. Драться, убежать или повиноваться. Я молилась, чтобы он выбрал последнее. И хотя Веспера была быстрее ветра, меня совсем не впечатляла идея бежать под дождем, особенно так поздно.
Драться? Ну, мне приходилось убивать прежде – тогда должен был выжить только один: или он, или я, а я всегда выбираю себя, – но мне до сих пор снятся кошмары. Я не собиралась повторять это без необходимости.
Если он выберет оружие, то, учитывая его мощное телосложение, мне ничего не останется кроме как стрелять.
Я положила палец на курок и прицелилась ему в голову.
Всадник вздохнул, опустив плечи, и я поняла, что победила. Если бы он собрался действовать, то набрал бы воздух, а не выпустил его. Он сдавался.
Длинными пальцами всадник довольно уверенно потянулся к поясу, отстегнул цепочку, на которой висел шар, и протянул его.
Спрятав деньги в сумку на седле, я проглотила ком в горле, чтобы скрыть переполнявшее чувство облегчения.
– С тобой приятно иметь дело, – я одарила его очаровательной улыбкой, положив руку на рельефную поверхность шара.
Но всадник не спешил выпускать вещь из рук: чем сильнее я тянула, тем крепче он сжимал ее.
– Я обещаю тебе, – он отчеканил каждое слово, наконец позволив мне вырвать вещь из его рук. – Я вернусь за этой вещью.
Только я убрала шар во внутренний карман, как по всему телу побежали мурашки, и я не понимала, почему. Странно. Что-то не так. Когда всадник произнес обещание, воздух вокруг изменился, словно…
Словно по волшебству.
Должно быть, Веспера тоже это почувствовала: она попятилась назад, встряхивая ушами. Будто в ответ, поднялся ветер и задул мне в спину, словно хотел подтолкнуть меня к всаднику. Порыв ветра сорвал с него капюшон.
Первое, что я увидела, была пара прямых темных бровей, сведенных вместе от ярости. Это был тот взгляд, который предвещал смерть, и по моему промокшему телу пробежал озноб. Непостижимо, но в тени под бровями его глаза сияли, как серебряная луна. Я застыла, не в силах пошевелиться.
Просто игра света. Ничего больше.
Но и без этого его лицо поразило и обездвижило меня, потому что, милостивые боги, он был чертовски хорош. Слабый свет нежно покрывал его острые черты лица – явные скулы, гордый подбородок, изогнутые края губ, которые складывались в жестокую линию. Всадник был словно вырезан из камня.
Бледный тонкий шрам прорезал его рот и подбородок. Без этой рваной линии его можно было бы назвать красивым, но и с ней он был привлекательным. Настолько, что его привлекательность могла остановить тебя на полушаге, на полувдохе, на полуслове.
Хотя нет, он не был каменным изваянием: я поняла это, увидев на его лице медленно расплывающуюся улыбку.
И эта улыбка была резкой, без какого-либо намека на безопасное убежище, которое мог дать камень. Это была улыбка металла и углов. Это был мужчина, чья красота режет. Он был выкован из стали, а не сваян из камня.
Я не могла дышать, хотя мое сердце бешено билось в грудной клетке. Оно хотело того же, о чем мне кричали и мои кости: бежать.
Возможно, оно знало еще за мгновение до того, как мой взгляд скользнул по его черным, как уголь, волосам и остановился на… Острых ушах. Острых, как кинжал на моем поясе. Он был еще опаснее, чем сталь.
Потому что он эльф.
Чертов эльф.
И я только что его ограбила.
Глава 6
Эльфы не были известны своей добротой. За хорошие дела, сделанные им, они вознаграждали магией, но это было всего лишь платой с их стороны – сделкой. И им нравилось поощрять умелых ремесленников – опять же с помощью магии. Но это делалось для того, чтобы эльфы могли пользоваться их творениями или чтобы склонить их работать при эльфийских дворах.
Они не были добрыми.
И они не прощали.
Прежде чем мой мозг успел просчитать следующее движение, мои ноги уже крепко обхватили Весперу. Одну ногу вперед, другую – назад, подстрекнуть Весперу и бежать как можно дальше от него.
О боги. Неудивительно, что он в бешенстве.
Что же я наделала? Что я, черт возьми, наделала?
Мы ворвались в лес, мое сердце билось в такт лап Весперы. Все, что мне оставалось делать, – это прижаться ближе к ее спине и жадно делать вдох за вдохом.
Мой эльфийский пистолет больше не был у меня в руке. Я понятия не имела, выронила ли его или движением, ставшим привычным за многие годы, засунула в кобуру. Я знала лишь, что Веспера бежит так быстро, как только может, и поэтому я спустила поводья настолько, насколько ей это было необходимо.
Эльф. Я ограбила эльфа. И он убьет меня.
Это было не просто небезопасно. Это было невероятно, нелепо и смертельно опасно.
Все внутри меня захватывало, когда Веспера проносилась между деревьев. Дышать. Мне просто нужно дышать и держаться… и ехать быстрее, чем он.
Он точно меня убьет.
Прошло несколько секунд или минут, и я успокоилась настолько, что я могла слышать что-то, кроме своего сердцебиения и Весперы. За мной раздавалось движение – шорох крупных лап саблезубой кошки, треск кустов.
В историях говорилось, что эльфы могут перемещаться бесшумно, но, видимо, это не относится к их кошкам. К счастью для меня. Хотя в историях говорилось, что эльфы ездят на лесных оленях, так что не все в них оказалось правдой.
После нескольких глубоких вдохов судороги на моем лице прошли. Сосредоточься, Кэт.
Мне нужно оторваться.
Я взяла поводья и нежно провела ими по правой стороне шеи кошки и усам, а левую ногу оттянула назад, направляя кошку в крутой поворот налево. Повинуясь моим сигналам, Веспера свернула глубоко в лес.
Ветки и кусты ежевики хлестали и царапали мне ноги, но это было ничто по сравнению с розовыми кустами, которые разрезали мне руки.
Веспера неслась быстро, но я не была уверена, что мы сможем бежать от эльфа всю ночь. Спрятаться было единственным выходом. Возможно, где-то у него над головой.
Через пару мгновений Веспера занесла нас вверх на дерево, и впервые за всю ночь я была благодарна дождю, который именно сейчас решил хлынуть ливнем. Капли с грохотом падали на листву и заглушали наше тяжелое дыхание.
Тем не менее я поджала губы, пытаясь не выдать себя ни единым звуком.
Внизу из леса возникла темная фигура эльфа, вокруг которой сгустились тени. Его серая кошка сливалась с темнотой.
Я закрыла рот рукой. Веспера же подо мной напряглась, словно хотела спрыгнуть вниз и вцепиться ему в горло.
Это могло бы погубить нас обеих.
Только две вещи могут убить эльфа: железо и аконит. Первое в Альбионе было запрещено, а что касается второго – у меня не было при себе яда.
Так что я вцепилась за поводья и ждала. Мои разодранные руки ныли от боли. Я клялась выжить, но теперь это казалось просто смехотворным.
Особенно когда эльф остановился.
Дикая охота, я попалась. Он знал. Он знал, что я прямо над ним. В любую секунду он может поднять на меня свои серебристые глаза – те самые серебристые глаза, которые действительно светятся, ведь он чертов эльф.
Я стала кусать костяшки на руках.
Пожалуйста, боги. Пожалуйста. Я знаю, что послала вас недавно, но пожалуйста. Пусть он поедет дальше.
Он приподнял голову, прислушиваясь.
Веспера присела, словно пытаясь уменьшиться, и я крепко обхватила ее, крепко зажмурив глаза. Ее мех щекотал мои щеки, такой мягкий и знакомый.
В конце концов, я хотя бы умру с таким небольшим комфортом.
Пожалуйста.
Шаги больших лап раздались прямо подо мной на земле; треснул кустарник. Он готовится разбежаться, чтобы запрыгнуть за нами на дерево. Я крепко сжала Весперу и прошептала извинения за то, что ее убьют из-за меня так же, как много лет назад я позволила убить Фантому, моего маленького котенка.
Я ждала. И снова ждала, но дерево так и не покачнулось оттого, что другая кошка запрыгнула на него. Более того, поступь убегающих лап становилась тише. Когда я осмелилась открыть глаза, на лесной подстилке под нами никого не было. Он проехал дальше, думая, что я побежала вглубь леса.
Я не была настроена торчать здесь и дальше, чтобы узнать, вернется ли он. Через секунду Веспера уже спустила нас на твердую землю, и мы побежали в противоположную сторону. Обычно я возвращалась домой окольными путями на случай, если вдруг один из констеблей на ночном дозоре заметит меня и захочет выследить. Но не сегодня. Сегодня я хочу как можно скорее оказаться под крышей и подальше от этого леса с этим эльфом. Он был куда опаснее любого служителя закона.
Наконец, а это был долгожданный и благословенный конец, я въехала в амбар. Никаких признаков погони. Я была в окружении стен. Внутри ангара и поместья. Это означает безопасность. С прерывистым выдохом я прислонилась к Веспере.
Сдержав обещание, я закинула седельные сумки на плечо и впустила Весперу внутрь. Мы зашли через потайной вход в тени между главным домом и аркадой, соединяющей его с амбарами. Веспера еле проходила в потайной коридор. Ее лапы беззвучно ступали: теперь она просто шла, а не бежала.
Мы зашли в главный холл с его непокрытыми полами и выцветшими дубовыми панелями. Кто-то – скорее всего, Хорвич – оставил для меня фонарь, хотя этот холл мне настолько знаком, что я могу пройти здесь с закрытыми глазами. Фонарь отбрасывал свет на темные деревянные прямоугольники, которые остались на месте картин, много веков висевших здесь, пока остальная часть панелей выцветала. Картины, которые мне удалось продать.
Я не чувствовала холод, хотя знала, что он просочился сквозь промокшую одежду, которая оставляла за собой в коридоре влажный след. Мои руки тряслись, когда я разжигала для Весперы камин в гостиной. Каким-то чудом, мне удалось это сделать. Спасибо богам за мышечную память… и за дождь.
Веспера уткнулась мне в плечо, а затем вытянулась на старом коврике у огня.
– Это я должна благодарить тебя, – мой голос звучал отдаленно и глухо, словно принадлежал не мне. Я почесала Весперу за ухом, она заурчала и прижалась к моей руке.
Подобно локомотиву на рельсах, я направилась в кабинет. Когда-то эта комната принадлежала моему мужу, но она не нужна ему с тех пор, как последний раз он был в этом доме много лет назад. Но и сегодня я не ощущала эту комнату своей. Как и никакую другую в этом доме. Все это было просто безопасным пространством.
Еще до того, как остались только Мораг и Хорвич, я не сомневалась, что прислуга думает, будто бы я оставила хозяйскую спальню пустой в знак уважения к нему, готовой на случай, если он вернется.
Уважать? Его?
Если бы мои мышцы не были словно налиты свинцом, отчего я еле волокла ноги, я бы рассмеялась от этой мысли. Нет. Спальня принадлежала ему. И я ненавидела эту кровать. На ней он взял меня в первую брачную ночь и еще несколько раз после. Я скорее буду смотреть, как она горит, чем лягу на нее спать.
К счастью, кабинет был лишен подобных ассоциаций, но в первую очередь – это было практичное место. Я едва видела перед собой, когда прошла мимо обшарпанного старого стола, потянула дверцу шкафа и раскрыла сейф. В него я закинула мешочек с монетами. Я была слишком уставшей, чтобы их пересчитывать, но, судя по весу, было понятно, что внутри приличная сумма. Может быть, даже хватит, чтобы отдать приставу первую часть долга.
Когда сейф был закрыт, шаткой походкой я поднялась вверх по лестнице: от бешенной езды болели ноги, теперь, когда опасность миновала, мышцы перестали слушаться. Последние несколько ступенек мне пришлось проползти на четвереньках.
Не помню, как я добралась до своей комнаты – помню только, как, не раздеваясь, рухнула в кровать и проваливалась все глубже, глубже и глубже, пока не оказалась во сне, где по полу ползли тени и поднимались ко мне на кровать.
Глава 7
Меня разбудил скрип снаружи и хруст гравия на дороге. Эльф. Он пришел за шаром – и за мной. Задыхаясь, я тут же вскочила на ноги.
– Проклятье.
Солнечный свет пробивался из-за штор, часы на каминной полке показывали девять. Глупое и сомнительное утешение, что в этот раз встреча не ночью.
Умру при свете дня. Чудненько.
Проглотив ком в горле, я заставила себя пересечь комнату. Возможно, если я верну шар обратно, этого хватит, чтобы он убрался восвояси. Хотя судя ярости на его лице, он вряд ли успокоится, если ему просто отдать эту штуку и принести извинения. При такой степени ярости жаждут одного – мести. Желательно кровавой.
От этой мысли моя собственная кровь застыла в жилах.
Я набралась смелости и раскрыла шторы, щурясь от резкого утреннего света. Проморгавшись от яркого солнечного света, мне вновь пришлось протереть глаза. Потому что снаружи была не дымчатая кошка и не разъяренный эльф.
Вместо них по заросшей дорожке, ведущей к моему дому, сопровождаемая побрякиванием сбруи и скрежетом колес, катилась огромная карета, запряженная четырьмя белоснежными саблезубыми кошками.
Это не было средством передвижения купца или коллектора. Оно принадлежало аристократу – очень, очень богатому. Такие не появлялись в поместье уже долгие годы.
Несмотря на то что мое тело словно наполнилось свинцом, а глаза были красными от беспокойных снов, я накинула платье и побежала вниз по лестнице к входной двери. Если они развернутся, то просто ошиблись поворотом. А если остановятся, то действительно ко мне.
Был ли это тот, кому задолжал мой бесполезный муженек? Я также не помнила, чтобы грабила такую карету, значит, это не была и жертва Опасной Леди. Но что-то внутри меня подсказывало, что этот гость не несет ничего хорошего.
Карета развернулась и остановилась, показалась белая глянцевая дверь, на которой в лучах утреннего солнца сверкал позолоченный герб. Лев и дракон, оба на задних лапах, и между ними щит с белой и красной розами и тремя львами.
Я резко остановилась на дорожке, колени подкосились. Потому что этот герб принадлежал королеве.
Что за черт?
Я оцепенела, – под моим платьем все еще была одежда, в которой я грабила ночью на дороге, – когда дверь кареты распахнулась.
Слава богам, вышел мужчина, возможно, лет на десять меня старше, а не сама королева. Однако бархат с меховой опушкой и изысканное золотое ожерелье с изумрудным кулоном говорили о том, что он был не менее богат, чем Ее Величество. А поскольку он приехал в ее карете, он является ее представителем.
Так что когда он встал напротив и ожидающе посмотрел на меня, я сделала то, чему меня учили с самого детства. Я поклонилась.
– Сэр, добро пожаловать в мое поместье. Прошу простить меня за то, что встречаю вас в таком… – У меня даже не нашлось слов, чтобы описать свою одежду, особенно если учесть, что после борьбы с розами на моем платье было как минимум две дыры. – В общем, в этом, – я показала на себя с извинительной улыбкой. – Чем обязана удовольствию принимать гостя из дворца?
Как и полагается придворному, его выражение лица не выражало никаких эмоций, но даже он слегка приподнял бровь, когда я сказала: «Мое поместье».
Он вежливо кивнул:
– Леди Кэтрин Феррерс, вы нужны своей стране.
Я непонимающе смотрела на него, на протянутое письмо, на золотую печать с королевским гербом. Не менее удивительным для меня было и то, что он назвал мое настоящее имя. Уже много лет назад я официально вернула свою девичью фамилию, но по раздражающей привычке все до сих пор называли меня Леди Фэншоу.
Послужить королеве было честью – и долгом. Это помогло бы возвысить мою семью, которая очень нуждалась с тех пор, как мои родители перестали покидать свое поместье, а мой муж тратил все свое время (и деньги), шатаясь по Европе. А еще был дядя Руфус. Сама мысль о нем сдавливала мне грудь. Он плел интриги и втирался в доверие к влиятельным людям. По моим последним сведениям, это не принесло моей семье ни новых титулов, ни земель.
Но даже так, я не солдат или генерал, который бы мог сражаться за свою страну. У меня не было никаких выдающихся способностей, которые бы были полезны королеве. Я не обладала магическим даром, который мог бы ей пригодиться.
Представитель королевы протянул мне письмо, нетерпеливо поджав губы.
– Вас вызывают во дворец.
Сердце зашлось в груди. Вызов. От королевы. Значит ли это, что она все знает? Возможно. Это единственная причина, по которой она может хотеть меня видеть – чтобы я предстала перед ее судом.
Ее представитель вздохнул и сам взломал печать на письме, после чего начал читать: «Ее Величество, Элизабет V, королева Альбиона, требует присутствия Леди Кэтрин Феррерс на своем дворе в качестве придворной дамы». Его губы еще шевелились, но я слышала лишь звон.
Это чудо, но меня не наказывают за преступления. Королева вызывает меня во дворец.
* * *
Я попыталась отказаться – естественно, вежливо. Но это было не приглашение. У меня всего две недели на подготовку, чтобы предстать перед Ее Величеством. Он дал понять это, как умеют придворные: сдержанные улыбки и жесты, говорящие громче слов, не оставили мне выбора. Отказ появиться будет воспринят как оскорбление Ее Величества.
Но я не могу позволить себе предстать перед двором. Я едва ли могу прокормить обитателей поместья, не говоря уже о покупке подходящих для дворца нарядов. Мне нужно быть здесь, чтобы найти способ расплатиться с этим чертовым долгом. Возможно, прошлой ночью я нашла деньги для первого платежа, но мне все еще нужно каждый месяц где-то брать по пятьсот фунтов.
Может быть, я смогу не понравиться королеве настолько, что она захочет меня прогнать. Хотя нет. Рискованно. Раздражая монарха, можно переступить тонкую грань, и вместо дома отправиться к палачу.
И ведь это было бы так скучно – просто отправить меня домой.
Размышляя, я смотрела карете вслед. И хотя посыльный Ее Величества уехал, меня не покидало чувство, будто бы здесь есть кто-то еще. Я огляделась вокруг, но в окнах не было ни Хорвича, ни Мораг, а в разросшейся чаще, в которую я превратила палисадник, никто не прятался.
– Никто не прячется. – Я усмехнулась про себя, развернулась и пошла домой. Но я по-прежнему чувствовала на себе чей-то взгляд.
Оказавшись между приставом и вызовом во дворец, я чувствовала себя выбитой из колеи. А если еще добавить вчерашнего эльфа, то неудивительно, что у меня разыгралось воображение.
Зайдя в дом, я вытащила из внутреннего кармана его безделушку. Это был первый раз, когда я смогла хорошо ее разглядеть при дневном свете. Прошлой ночью я только заметила, что она золотая, около дюйма в разрезе, а на поверхности выгравирован какой-то узор. Теперь я видела, что это была не просто гравировка. Глубокие линии прорезали его поверхность. Между ними были рассыпаны звезды и целые созвездия, а когда я повернула шар другой стороной, то увидела луну и даже падающую комету.
Шар был слишком тяжелым, чтобы оказаться полым, но судя по тому, с какой легкостью линии прорезают поверхность, возможно, он не был твердым целиком. Было похоже, что шар выполнен из разных частей. Я попыталась отсоединить одну часть ногтем, но она не сдвинулась с места.
Что это, черт возьми? Просто симпатичная безделушка или она для чего-то нужна? Единственное, что я знала наверняка, это то, что, во-первых, оно однозначно из настоящего золота, а во-вторых, это эльфийская работа.
А это в свою очередь означало две вещи. Первая: шар стоил очень дорого. Вторая: я не могла продать эту проклятую штуку.
Изделия эльфийской работы были очень редки, так что попади шар на рынок – даже такими подпольными путями, как через мою скупщицу, – наделал бы много шума. Что могло бы привести эльфа прямо ко мне. И в тот момент, когда моя скупщица почувствует даже легкий намек на наживу или опасность, тут же выдаст меня. Без колебаний. Так что мне ничего не оставалось, как готовиться предстать перед двором.
После встречи с эльфом я не рискнула вновь выходить на дорогу ночью. К счастью, мое предположение оказалось верным, и его мешочек с деньгами покрывал первый платеж приставу, который я погасила на следующий день. Мне даже осталось, чем заплатить Хорвичу и Мораг.
Следующие недели я работала в саду, сажая столько семян, сколько возможно, чтобы в мое отсутствие у Хорвича и Мораг была еда.
Пока мои руки были заняты, у меня на уме был только один вопрос. Почему из всех людей именно меня позвали ко двору?
Обычно придворными дамами становятся женщины, которые заслужили милость королевы или чьи мужья как-то ей угодили. Я была уверена, что королева не знала ничего о моем существовании, кроме имени из переписи дворянок. И было невозможно, чтобы этот тупица, за которого я вышла замуж, сделал что-то, чтобы ей угодить. Он угождал только себе.
И хотя казалось, что этот вызов не имеет никакого отношения к моим ночным похождениям, мне было неспокойно. Что если это была ловушка, чтобы публично судить Опасную Леди и сделать предупреждение другим на ее примере?
На моем примере.
Глава 8
Несмотря на мои страхи, дни шли своим чередом, и, хотя я и оттягивала поездку, насколько это возможно, пришло время ехать в Лунден. Мы с Весперой добрались уже в сумерках, когда стены замка были всего-навсего более глубокой тьмой, уходящей влево и вправо и кое-где пронизанной факелами. Когда я показала приглашение, страж кивнул головой и пропустил меня через огромные ворота. Я подавила вздох разочарования: если бы меня не пустили, это было бы хорошим оправданием, чтобы вернуться домой.
Фонари выстроились вдоль дороги, вьющейся через сад, но за пределами луж их золотистого света я могла видеть только расплывчатые очертания и скопления теней. Вместе с фонарным дымом чувствовался легкий аромат зелени.
Впереди был замок – череда башен и зубчатых стен, казавшихся совсем черными на фоне сине-фиолетового неба. Я затаила дыхание и прошла через арочную галерею, пытаясь не представлять, что это зияющая пасть чудовища из сказок.
Газовые лампы хорошо освещали двор, так что можно было легко заметить дорожную грязь на моем одеянии и выбившиеся из косы пряди. Может быть, увидь меня в таком виде королева, меня бы тут же отправили домой.
Слуги странно косились на меня – женщина в одиночку приехала затемно, – а когда я показала свое приглашение, их удивление стало еще сильнее.
Я вежливо улыбнулась камергеру, который встретил меня и повел по извилистым коридорам дворца. Но в ответ я получила лишь равнодушный взгляд и кивок в сторону библиотеки и коридора, ведущего в тронный зал.
Я поморщилась, когда вдруг поняла: он не был бессердечным. Он просто делал свою работу. Он камергер, а я – леди. И хотя в Маркайт-Келл эта грань была стерта, в остальном мире это деление никуда не исчезло. Слуги. Аристократы. Никогда эти двое не должны быть на равных.
Мое сердце сжалось, уже скучая о Мораг и Хорвиче. Не помню, когда в последний раз мы так надолго разлучались. Здесь, при дворе, я никого не знала. У меня не было ни единого покровителя ни среди высших, ни среди низших чинов. От этой мысли у меня засосало под ложечкой.
Долгое время живя в поместье, я изолировалась от мира, и это отчуждение дало мне чувство безопасности. Там было неважно, была ли я в грязной одежде или (о, ужас) в брюках. Я могла облокачиваться на кухонный стол и есть медовые кексы, не боясь, что меня будут бить по пальцам и напоминать об осанке. Мне не нужно было следовать всем этим правилам этикета, которые в меня вбивали в детстве.
Но в мире снаружи нужно повиноваться. Безопасность требовала, чтобы я сливалась с остальными, надевала маску, подчинялась правилам и была тем, кем меня хотели видеть власть имущие.
Эту часть моей сущности сформировали мой отец, мой дядя и, пока был рядом, мой муж. Мне просто нужно было напоминать себе, что делать.
Я расправила плечи и сложила руки – прекрасная и совершенная леди Кэтрин Феррерс.
Мы зашли в мои покои, и я обнаружила, что они отделаны светло-серым цветом и роскошно обставлены, хотя и слегка великоваты. Думаю, придворные дамы приезжали с каретами, забитыми вещами, и обустраивали свои комнаты. Я же послала вперед с дилижансом только небольшой сундук. Сейчас он стоял в гостиной, будто бы слуги не знали, что делать с единственным предметом багажа. Возможно, они подумали, что это ошибка и я привезу с собой еще дюжину таких.
В моем распоряжении были небольшая гостиная, просторная спальня, а также отдельная комната с туалетом и раковиной. Пристально глядя на мой грязный подол, камергер сказал, что я могу в любое время позвать, чтобы наполнили ванну. Смущение, которое могло бы возникнуть, затмила мысль о ванной, которую наполнили бы служанки, а не я сама, таская ведра с кухонной плиты.
Возможно, после этого меня бы точно отправили домой.
– Поскольку у вас нет свиты, мы можем нанять служанку на ваше имя. Или они приедут отдельно от вас? – Камергер вопросительно поднял брови.
Это было глупо, но мои щеки вспыхнули. Я обходилась без служанки много лет с тех пор, как последняя забеременела и вышла замуж. Мне не составляло труда самой одеваться и, когда у меня оставались силы, мыть голову. Однако стоя здесь, во дворце, перед камергером, чьи бархатная куртка и сияющие туфли были новее, моднее и богаче, чем любой мой наряд, я неловко замялась:
– Нет. Без свиты.
Он наклонил голову, издав тихий звук. И вновь, это не было грубо… просто било прямо в цель.
Камергер сказал, что завтра меня представят королеве и что, хотя я и опоздала на ужин, он распорядился подать еду в мои комнаты. Естественно, никто и не предполагал, что мне придется самой добывать себе ужин на кухне, я это знала. Но нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что тебя снова обслуживают.
Через пару секунд камергер вышел и зашел слуга с моими седельными сумками. Едва я убрала с глаз долой свою скромную коллекцию одежды, как появился другой слуга с холодным мясом, сыром, хлебом и соленьями на подносе, извиняясь за скромную пищу. Столько еды я не видела уже несколько недель, а мяса – несколько месяцев.
Я съела все, что было на подносе, и упала на кровать. Но мне не спалось. Потому что завтра меня представят королеве, а таких ролей мне еще не приходилось разыгрывать.
Я вертелась с боку на бок, живот крутило, пока наконец мне не пришлось побежать в туалет и выблевать все, что съела. В холодном поту я сидела на холодном каменном полу и смотрела в темноту.
Леди Кэтрин Феррерс. Аристократка. Замужем (как бы я сильно ни ненавидела этот факт). А теперь еще и придворная дама королевы.
Сквозь десятилетия вспомнились слова моего отца как напоминание о том, что значит быть леди.
Покорная. Исполнительная. Тихая.
Вот такой я должна быть.
Глава 9
Я почувствовала приступ тошноты, взглянув на двери тронного зала. Я спала всего час или два. Да и не то чтобы можно было найти какое-то облегчение во снах, где я стояла перед королевой в лохмотьях и в наказание она травила на меня Дикую охоту. Во главе ее на огромном почти разложившемся олене был тот самый эльф, которого я повстречала на дороге; его глаза сверкали в темноте, устремившись на меня с намерением убить.
Мне нужно было достать немного вина или джина – чего-то, что помогло бы мне провалиться в сон и избежать кошмаров.
По правде говоря, нефритовое платье на мне, хоть и сделано из шелка, было немногим лучше лохмотьев. Кружево и тесьму я позаимствовала у другого изъеденного молью платья, чтобы скрыть пятна и дыры. Но даже волан, которым я прикрыла истрепавшийся край подола, не мог скрыть тот факт, что такой стиль устарел еще лет десять назад.
Как бы я ни хотела домой, войти в этом в комнату, полную придворных, разодетых по самой последней моде, было не так уж и просто.
По сигналу, который я не заметила, стражи распахнули огромные двустворчатые двери. Я выпрямилась, пытаясь сосредоточиться на дыхании, и вошла.
Все было как в тумане. Голубое небо и розовая заря. Темно-синий, черный и пурпурный. Серебро и золото.
В дальнем конце зала на золотом троне виднелась королева: траурно-черный и ярко-красные волосы. Должно быть, такой невероятный цвет – признак в роду эльфа. Черное платье было в честь матери, которая умерла в конце прошлого года.
Мои глаза, похоже, отказывались верить, что королева была в действительности и я стою перед ней в такой убогом платье. В конце концов, я проморгалась, пелена исчезла, и я тут же пожалела об этом. Слишком много людей смотрело на меня.
Они смотрели – брови подняты, уголки губ поддергивались. Прикрывшись веером, какая-то женщина что-то пробормотала своей соседке, и та захихикала.
Я ничего не ела, поэтому могла только предположить, что толчки в моем теле были вызваны желудком. Я не могла его винить за то, что ему хотелось выпрыгнуть из меня и убежать.
Однако мой шаг оставался ровным, и, когда камергер объявил меня, я низко поклонилась, ожидая, когда королева прикажет мне выпрямиться.
Крупица гордости забрезжила в моей груди оттого, насколько правильно я поклонилась. Точно как меня учили. Раз уж я не могла предстать в самом красивом платье, то хотя бы это сделаю, как нужно.
Это успокоило бешенный пульс и урчащий желудок, и я обратила внимание на людей вокруг себя. Краем глаза я видела женщину, которая перешептывалась со своей соседкой: на ней было струящееся сиреневое платье с разрезом, поднимавшимся от пола до…
Слава богам, моя голова была опущена, потому что я была не в силах сдержать изумление на моем лице. Платье обнажало ее голые бедра.
Не думаю, что я вообще видела женские бедра, не считая бедер моей сестры и то потому, что мы часто плавали в озере в нашем родовом поместье. Но чтобы леди демонстрировала свои ноги в обществе? Неслыханно.
Я моргнула и посмотрела на ее спутницу. Ее ноги были закрыты, но она была в таком же струящемся платье, без многочисленных подъюбников, как у меня. Плиссированный лиф был с таким глубоким V-образным вырезом, что был виден пупок.
Должно быть, они были из зарубежного двора. Первая, – та, что шептала, – тянула края разреза, пытаясь прикрыть себя юбкой. Возможно, она поняла, что мода ее страны не соответствует погоде Альбиона.
– Встань, – наконец произнес звонкий женский голос, прекратив перешептывания, которые наполнили зал с моим появлением.
Я подчинилась, хотя часть меня была удивлена тому, что это было сделано скорее по собственной воле, чем по принуждению. Происходившая от Элизабет I и ее мужа эльфа, королева должна была унаследовать магию и эльфийский шарм, которые бы могли заставить меня делать то, что хотела она.
И все же… Я нахмурилась, встретившись с ее карими глазами. Ничего такого не почувствовала. Возможно, слухи о том, что она не обладает магической силой, – правда.
Я не осмелилась подслушать дальше разговор, из которого и узнала об этом. На рынке в тихом углу, когда говорящий думал, что кроме его товарища их никто не слышит, он произнес: «Нет магии. Нет права на власть».
Я отогнала эту мысль. Даже если у королевы и нет такого дара, то, кто знает, сколько при ее дворе тех, в чьих жилах течет эльфийская кровь или кого они одарили? Кто-то из них может прочесть мысли. Я слышала о таком.
По тому, как ее темно-карие глаза изучали и оценивали меня, стало понятно, что даже без магии королева все видела. Наконец, она приподняла уголок рта, холодно и насмешливо:
– Что ж, ну вот наконец она здесь – неуловимая леди Кэтрин Фэншоу.
Мне пришлось закусить язык, чтобы не поправить ее.
Рядом с ней мужчина с темными волосами и в обтягивающей черной одежде наклонился и что-то зашептал ей на ухо. Золотистый свет от канделябров подчеркивал его острые скулы. Он даже не смотрел на меня, что мне определенно нравилось. Где мало интереса, там и безопасность. Может быть, у него есть важные новости для королевы, которые быстро и гладко закончат аудиенцию.
Вся комната затаила дыхание. Женщина, которая смеялась надо мной, что-то пробормотала своей соседке, и единственное, что я услышала, было – «Глава шпионов».
Я сжала руки крепче, чтобы унять дрожь, которая теперь стремилась вырваться наружу: теперь я поняла, что находилась в присутствии лорда Томаса Кавендиша. Его слава опережала его, открывая перед ним любые двери в стране. Хотя, наверное, благодаря своим ушам, которые были повсюду, он знал это. Даже будучи затворницей в своем поместье, я читала о нем в новостях. Много казней было совершенно по единому его слову.
Он говорит ей обо мне? Он знает? Меня тоже казнят по единому его слову?
Бешенный стук сердца отдавался в груди. Холодный пот выступил на спине. Королева удивленно смотрела на меня. Проклятье. Заманить меня сюда под придуманным предлогом и захлопнуть ловушку во время моего представления королеве – такие вещи были в его стиле.
Но если он не знает, то любая реакций, несвойственная леди в такой ситуации, лишь вызовет подозрения. Я словно приросла ногами к полу, но, милостивые боги, как мне хотелось бежать.
Наконец, королева кивнула, и Кавендиш выпрямился. Она улыбнулась. Но это было самое холодное, что я видела, – холоднее застывшего озера в морозной середине января.
– На самом деле перед нами леди Кэтрин Феррерс, – она подняла одну бровь и посмотрела на меня так резко, будто бы это я вслух поправила ее в присутствии целого двора.
– Ваше Величество, – я поклонилась чуть ниже, чем до этого, и замерла. – Прошу прощения, я не знала, что…
Она подняла руку.
– Довольно, леди… Феррерс, – она произнесла это, подняв брови и с легкой усмешкой, словно это была шутка. – Думаю, мы должны просто называть вас леди Кэтрин, чтобы избежать недоразумений. Ради всех богов, встаньте.
Когда я с трудом выпрямилась, удивление вновь отразилось на ее лице, словно натянутый лук, который вот-вот выстрелит.
– Полагаю, нам очень повезло, что мы можем насладиться не только вашим старым именем, но и вашим старым платьем. – Королева глухо засмеялась, и весь зал последовал ее примеру, разразившись смехом.
Все горело. Милостивые боги, все горело холодным огнем. Не только мои щеки, но и грудь, руки, спина, ноги. Липкий пот покрыл мои ладони, а сердце колотилось так сильно, что я едва успевала за ним дышать.
Я должна была слиться с толпой. Быть покорной и безобидной – лучше всего. Но я стояла здесь, заклейменная как старомодная и – что было почти как проклятье – разведенная. И хотя я еще не пробыла во дворце и суток, уже было понятно, что это опасное место.
Один хлопок погрузил зал в тишину, и королева, потирая руки, сказала:
– Знаю, что у моих предков были шуты, которые их развлекали, но я никогда не думала, что и передо мной будет стоять мой собственный в таком же пестреньком костюме.
Зал вновь засмеялся, и я улыбнулась, хотя зубы сжались за моими губами, а язык так и чесался, чтобы огрызнуться. Но мне нужно было не дать себя казнить, так что я развела руки и наклонила голову, словно оценив шутку, в которой объектом насмешек был кто-то другой.
– Я пришла служить Ее Величеству, хотя, признаюсь, такого назначения я не ожидала.
На это королева вновь усмехнулась, сверкнув глазами, словно это действительно развлекало ее.
– Да, я думаю, вы самая любопытная находка для моего двора. Добро пожаловать в Ривертон Палас, леди Кэтрин.
Она махнула рукой, и моя аудиенция с королевой закончилась.
По крайней мере, я так думала. Когда я уже сделала шаг назад и готова была развернуться, королева подняла палец и многозначительно оглядела меня с ног до головы.
– Я верю, что в будущем мой маленький шут предстанет передо мной в более подобающем виде.
– Разумеется, Ваше Величество. – Во рту все пересохло, и только богам известно, как я смогла что-то сказать.
Она кивнула, и теперь я действительно могла идти.
Каким-то образом я выбралась из зала. Я не помнила ничего, кроме сильного напряжения в глазах и не менее сильного отчаяния, которое не позволяло первому выйти наружу. Было и так понятно: это была полная и безоговорочная катастрофа. Даже если бы я попыталась, хуже все равно не получилось бы.
И меня все равно не отправили домой.
Глава 10
Как только двери тронного зала захлопнулись и исчезли из виду, я перевела размеренную плавную походку в самые быстрые шаги, на какие только была способна; дыхание стало резким и прерывистым.
Было бы глупо сейчас заплакать. Слезами ничего не добьешься. От них только глаза опухнут и будут болеть. Тем более мне этого не хотелось делать, находясь во дворце. Единственное, что я хотела, так это чтобы меня отправили домой и чтобы я там могла добывать деньги. Но унижениям удалось порезать мою кожу, и из открытой раны теперь сочился ужас оттого, что все пошло наперекосяк.
Я практичная женщина. Я все делаю правильно. Всегда.
В противном случае, кто-то погибнет: я, пойманная во время ночных вылазок, одна из моих жертв, Мораг или Хорвич от голода.
Мне было плевать на наряды, прихорашивания и все в этом роде. Я была слишком занята удобрениями и семенами – куда более полезными вещами.
И все же, дойдя до своих покоев, я хлопнула дверью и прислонилась к ней. Ладонями и лбом я прижалась к твердому дубу, как будто он мог удержать мир, тогда как мне не удалось сдержать слезы.
– Кхм-кхм.
Я обернулась и поняла, что мир уже поздно удерживать. Хорошенькая девушка с белокурыми кудрями лет пятнадцати-шестнадцати развалилась на кушетке, запрокинув ноги на подлокотник. Она улыбнулась и слегка помахала:
– У меня для вас послание.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить, что она одета в мрачное серо-белое льняное одеяние прислуги. Но кроме Хорвича и Мораг, я никогда не видела, чтобы прислуга вела себя так небрежно.
Я смахнула слезы, выпрямилась и пошла ванную. Мне хотелось избавиться от нее и умыться холодной водой.
– Ты можешь его куда-нибудь положить.
Она вскочила на ноги, будто ее учили делать трюки в цирке, а не передавать послания во дворце.
– Прошу прощения, мадам, но послание не написано.
И хотя формально ее поведение было вежливым, ее голос звучал насмешливо, словно факт существования письменных записок был чем-то нелепым.
– Вам необходимо встретиться с моим господином в седьмой комнате слева по северному коридору. Как можно скорее. – Девушка поклонилась, будто бы пытаясь смягчить повелительный тон последней фразы.
Я глубоко вздохнула и поправила юбку, давая себе время сформулировать ответ. Как, черт возьми, я должна реагировать на такое странное требование?
– И кто твой господин?
– Меня просили передать только то, что я сказала, – с озорной ухмылкой на лице она пожала плечами, в один момент став более взрослой и еще менее покорной служанкой. Возможно, она была больше женщина, чем девушка. – Вам предстоит это узнать, – и она развернулась, встряхнув кудрями. Остановившись у двери, она бросила мне через плечо:
– Я бы не стала медлить. Он не любит, когда его заставляют ждать.
Не успела я ничего спросить, как она исчезла.
Господин. Моя единственная зацепка. И довольно влиятельный, раз может сразу прислать ко мне с посланием. Возможно, кто-то из высокопоставленных особ захотел отчитать меня за мое представление королеве: сказать, что я сделала не так и как вести себя в следующий раз. Как будто я сама не знаю.
Я остановилась у туалетного столика, чтобы запрятать выбившиеся пряди волос. И я увидела – в действительности увидела, – то, что предстало перед взором королевы и всего тронного зала.
Каштановые волны выбивались из шиньона, в который я пыталась их заколоть. Неудивительно, что мои волосы такие буйные: они больше походили на солому, чем на «пряди шелка», воспеваемые поэтами.
Несмотря на то, что у меня были папины рыжие волосы и зеленые глаза, от мамы я унаследовала смуглую кожу, которую та получила от своей матери-иностранки. От возни на огороде и поездки во дворец щеки и нос обгорели, покрывшись темными веснушками. Под глазами синели круги.
С таким видом я должна работать в поле, а не быть во дворце.
Выругавшись, я выдернула шпильки из волос, заплела их через плечо и свернула в пучок. Мои пряди за что-то цеплялись, и когда я посмотрела на свои руки, то поняла, что это была грубая кожа. Покрасневшие костяшки пальцев, мозоли от различных инструментов, сухая кожа – это были руки рабочего, а не леди.
Какого черта я здесь делаю?
На бумаге я была леди Кэтрин Феррерс, но такое определение меня было столь же непрочным, как и лист, на котором было написано мое измененное имя.
Однако тот, кто меня вызвал, не любит ждать, а сегодня я уже стала причиной недовольства самой могущественной женщины в королевстве. Так что я сделала глубокий вдох и отправилась на таинственную встречу.
Глава 11
Я подошла к двери, к которой меня отправила служанка, и постучала.
Низкий голос ответил:
– Войдите.
Я повиновалась, но, войдя, тут же остановилась: за столом, сложа пальцы над какими-то записями и вопросительно глядя на меня, сидел темноволосый мужчина. Глава шпионов королевы. Должно быть, он сразу же направился сюда из тронного зала.
На таком близком расстоянии я заметила, что он всего на несколько лет старше меня и ему было не больше сорока. У него были острые скулы и стройное тело, и его все еще можно было назвать привлекательным. Но что ему было от меня нужно, все равно непонятно.
– Сэр, – я сделала быстрый поклон и не такой низкий, как предыдущие два королеве. – Полагаю, вы хотели меня видеть?
Если, конечно, это не было чьей-то злой шуткой. Белокурая служанка вполне могла оказаться их тех, кто способен на такое.
Он кивнул, продолжая медленно скользить своими светло-карими глазами по моему телу. Так пристально меня уже давно не осматривали, и я еле сдерживалась, чтобы не заерзать.
– Уверен, вам интересно, почему вас так внезапно вызвали во дворец.
– Этот вопрос посещал мои мысли.
– Насколько я понимаю, вам кое-что нужно. И, к счастью для вас, у меня есть возможности, чтобы дать вам это, – на его лице медленно расплылась самодовольная улыбка.
Я провела в тронном зале всего несколько минут, но уже вдоволь насытилась этими придворными манерами, и его расплывчатые фразы выводили меня из себя. Он умрет оттого, что просто скажет мне все, как есть?
Но он был влиятельным человеком, так что мне пришлось продолжить играть свою роль. Любая выходка может привести к еще большим неприятностям, как это было с Фантомой и моей сестрой Эвис.
Одна мысль о них отрезвила меня, и как можно более вежливо я спросила:
– И что, по-вашему, мне нужно?
Наши глаза встретились, и он улыбнулся еще шире, очевидно, удовлетворенный каждым дюймом меня, который он осмотрел.
– Прямо к делу. Вы ведь новенькая во дворце, не так ли? – усмехнувшись, он встал и вновь заглянул в книгу с записями.
Теперь я увидела, что это была не просто записная книга, а дневник – встречи и события были отмечены датами. Прежде чем я смогла увидеть больше, он закрыл его. Глава шпионов медленно обошел стол.
– Деньги, Кэтрин. Это то, что вам нужно. С этого все начинают. Сначала деньги, потом власть. – Он прислонился к столу и пожал плечами. – А что же еще?
Деньги. Только деньги. Столько времени я думала только о том, как достать их и остаться наплаву, мне некогда было думать о чем-то еще. Как я могла мечтать о власти, когда утопала в долгах?
Я удивленно посмотрела на него:
– У вас есть возможности?
Он вздохнул, покачав головой.
– Вам многому предстоит научиться.
Постучав указательным пальцев по подбородку, он обошел меня по кругу. Я буквально почувствовала на себе тяжесть его взгляда – или, возможно, я чувствовала, как он меня поместил на чашу весов. Но против кого?
Я сложила руки в замок, чтобы полностью не перекрестить их. Мне нельзя реагировать. Я должна тщательно обдумывать свои действия, осторожно делая каждый следующий шаг, и хотя бы претвориться покорной леди.
Мое дыхание замерло. Что, если мои догадки в тронном зале были верны, и он знает мой секрет.
Это объясняет, почему он решил, что мне нужны деньги. Хотя должно быть это было видно по моей одежде и по поместью, которое то здесь то там нуждалось в ремонте. Человеку с такой системой шпионов повсюду не нужно глубоко копать, чтобы добыть даже самые пикантные подробности.
Но возможно, эта система обнаружила, что Опасная Леди и ускользнувшая леди Кэтрин Феррерс были одним и тем же человеком.
Комната медленно закружилась. Я молчала и заставляла себя делать вдох за выдохом точно так же, как делала каждый раз, когда папа выходил из себя из-за Эвис. Точно так же, когда его брат бросился через весь двор к нам в загоне.
От этих воспоминаний пробежала дрожь.
Просто дыши. Спокойно. Есть шанс, что он ничего не знает. Я не должна показывать, что он напугал меня.
Он сделал один круг, затем следующий, приближаясь все ближе и ближе, пока его брюки не зашуршали о мои пышные юбки и я не увидела, как золотая цепочка исчезает под его воротником. Слишком близко. Я словно приросла к земле и не отклонялась назад, хотя хотела. Боги, я хотела.
Наконец глава шпионов остановился передо мной: носки его ботинок исчезали под подолом моего платья. Он без стеснения скользил по моему лицу взглядом из-под полуприкрытых век.
И вновь на его лице медленно появилась улыбка.
– Хотя, быть может, отсутствие в вас лукавства означает, что вы отлично справитесь, – и он медленно протянул руку.
Я стояла, пойманная в ловушку: инстинкт подсказывал мне отойти, а покорность леди – не двигаться, сложить руки и терпеть. Но глубоко внутри меня скрывалась еще одна сущность, которая хотела быть загнанной в угол. Она жаждала этого.
Предательская сущность.
Лишь слегка, но я подалась навстречу этим пальцам. Потому что слишком долго ко мне никто не прикасался. Слишком долго. Это было жалко, но глубинной части меня было все равно: она просто хотела.
Пальцы Кавендиша сомкнулись на пряди волос, вившейся над плечом. Он поднял ее и стал рассматривать на свету своими светло-карими глазами, словно проверял драгоценный камень на наличие дефектов. У этого камня их было много.
– Уверен, вы слышали, что двор эльфов послал женихов, чтобы просить руки королевы, – его голос басом прозвучал в воздухе между нами, так сокровенно. Он вопросительно наклонил голову, при этом его взгляд оставался прикован к моим волосам, которые он теперь растирал между пальцев.
Я удивилась, услышав тему разговора. Судя по его поведению и упоминанию денег, я была почти уверена, что глава шпионов предложит мне стать его любовницей.
– Что-то такое слышала. Полагаю, все слышали.
– Они отправили двух кандидатов. Так много эльфов после такого долгого перерыва – я бы удивился, если слухов бы не было. Они называют это дипломатией. Я – шпионажем. – Глава шпионов нахмурился и наконец выпустил прядь моих волос. Одним пальцем он подцепил мой подбородок – прикосновение уверенное и такое мягкое – и откинул голову назад, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
Я попыталась подавить дрожь, но за многие годы это был первый раз, когда я почувствовала прикосновение чьей-то кожи. До этого были неуклюжие попытки в темноте этого идиота Фэншоу. В последний раз он так напился, что я одурачила его, заставив думать, что он имеет меня, хотя на самом деле он просто осеменил мой живот.
Тошнота от этой мысли соперничала с абсолютным физическим шоком от ощущения кожи Кавендиша. Я молчала, а он смотрел на меня так строго, что я вновь задумалась, не попала ли я в неприятности.
– Я не люблю, когда за мной шпионят, и не доверяю Сумеречному Двору.
Несмотря на то, что с эльфами из Альбы целые века было сложно наладить контакт, я имела смутное представление о том, как функционируют оба двора. Сумеречный и Рассветный Дворы управлялись Королевой Ночи и Королем Дня соответственно. Как это работало, я не понимала. Должно быть, очень непрактично.
Я не могла винить главу шпионов в излишней подозрительности. Казалось странным, что спустя столько времени они вдруг решили наладить контакт.
Став жестким, Кавендиш запрокинул голову назад:
– Вы будете собирать информацию о лорде Бастиане Марвуде, Тени Королевы Ночи.
– Что? – Мои глаза чуть не полезли на лоб. – Вы хотите, чтобы я шпионила? – Должно быть, это была еще одна шутка в мой адрес.
Но он не засмеялся, напротив, его строгий взгляд стал еще более хмурым, а между бровями появились темные складки, оттеняющий зеленые крапинки в его глазах. Никаких шуток. У меня ком встал в горле.
Наконец, он вздохнул, развернулся и зашагал по комнате, кончиками пальцев скользя по книжным стеллажам, выстроившимся вдоль стен.
– Вы знаете, что эльфы считают рыжие волосы самыми красивыми?
Вновь меняет тему. Он специально так делает, чтобы вывести меня из равновесия? Мои волосы никак не могут мне помочь в шпионаже за эльфийским лордом.
– Не понимаю, как это связано. «Красивые» – не значит полезные.
Кавендиш фыркнул и покачал головой, постукивая по корешку одной из книг.
– Наоборот. Красота может быть очень полезной. Вы привлекательная женщина, Кэтрин, но с вашими волосами для эльфов вы просто неотразимы, – он развернулся ко мне, лицо стало еще суровее.
– Используйте это, привлеките внимание Марвуда, затем сблизьтесь с ним. Предоставьте мне информацию о нем и его окружении. Я хочу знать, где он бывает, с кем говорит, что думает об Альбионе и Ее Величестве. В конце концов, какие у него планы.
С каждым поручением мои глаза становились все больше. Он выбрал не того человека. Он думал я та, кем я не являюсь. Он стал совсем суровым.
– Никаких сомнений: он замышляет заговор против нашего двора так же, как и его народ замышляет заговор против Рассветного Двора.
Эльфы против Альбиона. Это может быть опасно для всех во дворце – черт, да для всех в стране, если это перейдет в открытую войну. Безопасных мест не будет нигде.
Тем не менее я покачала головой, не имея возможности высмеять тот бред, который он мне предложил. Я не смогла предстать перед королевой, не сделав из себя посмешище. Я никакой не шпион.
– Не знаю, заметили ли вы, но даже сегодня первое впечатление обо мне вряд ли можно назвать хорошим. У меня нет нужной одежды. Я не знаю нужных людей. – Теперь я рассмеялась, и это было так же тоскливо, как морозная зимняя ночь. – У меня точно нет никаких союзников. Я не тот человек, который вам нужен.
– Вы сомневаетесь в себе. И все же есть много причин, почему именно вы лучше всего подходите на эту маленькую миссию. – Он медленно подошел, как саблезубая кошка на охоте. – Ваши волосы приманят его, как пламя мотылька. Вы замужняя женщина, а не дебютантка, которой нужно заботиться о своей репутации. И вы живете отдельно от мужа, так что он не станет помехой.
– Моя репутация? Мой муж? – Было чудом, что я не назвала его одним из более подобающих ему названий. – Какое отношение они имеют к всему этому?
– Бросьте, Кэтрин, – его голос снова стал низким и мягким, а носки его ботинок вернулись под подол платья. – Вы не невинная девица. Я уверен, вы понимаете, о чем я.
Он слабо ухмыльнулся, взглядом проскользив по моему рту и ниже – к корсажу. Его плечи чуть заметно опустились, словно он был разочарован.
– Я ожидаю, что вы сделаете все необходимое, чтобы стать ближе к цели и завоевать его доверие.
Мда. Он предлагал быть не его любовницей, а любовницей Бастиана Марвуда. Это нарушало правила – измены не были подходящим времяпровождением для леди. Если кто-то об этом узнает…
– Но вы не должны говорить ему, что замужем, – на секунду в его ухмылке промелькнула жестокость. – Вы уже ведете себя как вдова – пусть он и думает, что вы вдова на самом деле. Что касается остального, – Кавендиш пренебрежительно махнул рукой, – я дам вам все, что нужно. У вас будут средства на наряды и украшения. Я найму для вас прислугу. И вы знаете меня. Я единственный союзник, который вам нужен. Став частью моей шпионской системы, вы получите доступ к любой информации, в том числе и той, которую люди не хотят раскрывать, – он улыбнулся холодно и расчетливо. – Каждый захочет быть вашим другом, когда у него не останется выхода.
Я молчала, запоминая: это был человек, который был очень опасен для тех, кто не встал на его сторону. Но если я выберу его сторону, он станет бесценным покровителем при дворе. Судя по всему, я здесь застряла надолго, так что мне все равно кто-то нужен, а с ним мне не придется барахтаться в этом водовороте.
– Давайте обговорим, – он говорил медленно, со злобой подчеркивая каждое слово, что исключало еще невысказанные возражения. – Я заплачу вам много денег.
Из внутреннего кармана он вытащил листок бумаги и протянул его мне.
?1,000.
Я заморгала, пытаясь что-то сказать, но тщетно. Столько поместье в жалком состоянии обычно приносило за целый год. В прошлом году было еще меньше.
Мне пришлось прочистить горло, прежде чем дать логичный ответ.
– Вы заплатите мне тысячу фунтов за шпионаж за ним?
– В месяц.
Мир пошатнулся. Почему-то я не упала.
Всего пять месяцев и смогу полностью расплатиться с приставом. Пять месяцев. Это ничто по сравнению со всеми прошлыми годами.
Черт, да с Кавендишем я, быть может, смогу убедить королеву дать мне развод. Ее мать отказала мне, но она мертва, а новая королева, возможно, проявит больше сочувствия, особенно после пары перешептываний с своим главой шпионов.
– Плюс к этому, – Кавендиш сложил записку и бросил в огонь, – еще более неприличное вознаграждение, если вы узнаете то, что мне нужно.
Бумага сморщилась и свернулась, затем опалилась по краям и сдалась в объятия оранжевого пламени. Деньги, чтобы сохранить поместье. Союз, который может избавить меня от придурка-мужа. Выбора не было. Если говорить о цене… Что ж, я уже спала со своими мужем. Я могла делать то же самое и с другим мужчиной, с которым меня ничего не связывало.
Если это сохранит поместье, то я готова на все.
Расправив плечи, я посмотрела на главу шпионов:
– Что мне нужно делать?
Эта улыбка расползлась на его лице еще медленнее, чем предыдущие, словно показывая, что он победил.
Но с такой суммой денег – даже больше, чем я когда-либо мечтала подержать в руках, – определенно победила здесь я.
Глава 12
Я должна была встретиться с Тенью Королевы Ночи на балу через два дня. Тем временем Кавендиш дал мне ожерелье, которое защитит меня от воздействия опьяняющего очарования эльфов, а также сообщил, что человек из его «системы» скоро зайдет, чтобы подготовить меня.
Нашу встречу он закончил строжайшим предупреждением ни при каких обстоятельствах не подходить к нему при всех.
– Никто не должен догадаться, что вы работаете на меня. Тем более ваша цель. Ваш образ отшельницы – ваше прикрытие. Если будете появляться со мной, то все разрушится.
Единственный способ связаться с Кавендишем – оставить записку за незакрепленной плиткой с изображением дракона в западном коридоре. Чтобы он знал, что для него есть сообщение, мне нужно поставить плитку с драконом другой стороной. В иных случаях он сам скажет мне, когда и где с ним можно встретиться.
Изящное серебряное ожерелье заняло свое место. Кавендиш сказал, чтобы я прижала ожерелье к своей коже, пока он закрепляет его на затылке. От такой близости мое сердце вновь забилось сильнее. Этот мужчина не знал границ. И эта жалкая, глубинная часть меня жаждала прикосновений, поэтому границы я также не устанавливала. Хотя я и не смогла бы их установить с человеком его статуса.
Я прикоснулась к ожерелью, пробежав ногтями по крошечным жемчужинам. По народным приданиям, цветы жемчужницы защищают от эльфийских чар. Кто бы это ни сделал, но он воспринял это буквально, создав из настоящих жемчужин цветы с пятью лепестками, соцветия из которых теперь украшали мои ключицы.
Что касается визита человека для подготовки к балу, то Кавендиш ничуть не преувеличивал, говоря «скоро». Вернувшись в свои комнаты, я обнаружила, что она уже сидит на кушетке и ждет меня. Видимо, люди из шпионской сети не знают о таких вещах, как ключи и личное пространство.
Когда я зашла, женщина очаровательно улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. От головы с опрятными кудрями и до изящных маленьких ножек в туфлях с драгоценными камнями она была прекрасна. Пленительно, трогательно и недостижимо прекрасна.
– А это, должно быть, леди собственной персоной. – Она взглянула на меня, и впервые, как я оказалась во дворце, я почувствовала одобрение. – О да, я понимаю, почему он выбрал тебя. Большой потенциал.
Она обошла вокруг меня и кивнула, тряхнув кудрями карамельного цвета.
– А вы…?
– О боги, – женщина коснулась своей груди и захихикала, элегантно вскинув голову. – Прошу прощения, дорогая, я и забыла. Леди Элоиза-Элизабетта-Белладонна Фортнум-Найтли-Чейз, – и она развела руки, словно представлялась целому залу. – Просто мои родители не смогли определиться с именем, а когда я вышла замуж, то взяла еще одно.
На ее лице появилась и тут же исчезла мимолетная тень. Женщина продолжила:
– Но ты можешь звать меня Элла, ведь жизнь слишком коротка для всего этого, а? – подмигнув, она игриво толкнула меня плечом и положила руку на мою поясницу. Элла направила меня к зеркалу в полный рост, которое принесли сюда, пока я встречалась с главой шпионов.
Было сложно не улыбнуться. В ее манере было что-то заразительное. Должно быть, Кавендиш ее поэтому и нанял.
Я почувствовала себя еще более неуместно.
В отражении я видела, как она, задрав на меня голову, сказала:
– В этот момент ты должна мне сказать, что я могу называть тебя Кэти, Китти, Кейт или что-то в этом роде.
– Кэт.
– О, отлично, – ее глаза и улыбка стали шире. – Им это понравится. Напоминание о маленькой киске никого не оставляет равнодушным.
Мое лицо в отражении перекосилось в замешательстве.
Снова заразительный смех, и Элла прижала к себе, придерживая меня за талию.
– Моя дорогая, ты невинна? О боже! Такого поворота я не ожидала! Мне казалось, ты была замужем?
Женщина говорила загадками, будто половина разговора происходила у нее в голове, и было неважно, что я в этом диалоге не участвовала. Тем не менее я посмеялась вместе с ней и, подняв руку, объяснила:
– Я замужем. И не невинна, – в гораздо больших смыслах, чем она могла себе представить.
– Тогда тебе известно, что мужчины предпочитают определенную породу кошек, – и Элла многозначительно подняла брови.
– Пожалуйста, – наконец простонала я, схватившись за голову, – хватит придворных недомолвок. Просто скажи, как есть.
– Ну, так ведь неинтересно, – она притворно вздохнула. – Что ж, я имею в виду, что твое имя, Кэт, сразу напомнит мужчине, которому ты интересна, о твоей киске.
Хорошо, что я не пила в этот момент. Я бы поперхнулась.
– Я… о моей… – Я удивленно смотрела на нее, пытаясь закрыть безвольно отвисшую челюсть. – Так вот о чем думают мужчины, когда слышат мое имя?
– Ну, – она пожала плечом, – думаю, что некоторые да. – Она улыбнулась мне в зеркале. Вдруг раздался стук в дверь.
– О, прекрасно! Войдите! – она позвала. – Я надеюсь, ты ничего не имеешь против того, что я взяла на себя смелость пригласить к нам на помощь дизайнера.
Элла отпихнула меня с пути, когда в комнату зашла высокая женщина с короткой рваной стрижкой до подбородка. За ней последовала целая свита с различными коробками, альбомами и рулонами ткани.
Мне оставалось только стоять, разинув рот, и смотреть, как комната набивается людьми и вещами.
Элла сжала мое плечо, когда дизайнер распорядилась поставить перед ней табуретку, чтобы я встала на нее.
– Надеюсь, ты не сочтешь это за грубость с моей стороны, – пробормотала Элла, – но после твоей аудиенции я решила, что тебе могла бы пригодиться помощь. – Она извинительно улыбнулась.
И хотя она казалась искренней, я поморщилась. Мое платье, бывшее когда-то на пике моды, сейчас ощущалось как грязный мешок, который сразу выделял изгоя без гроша в кармане. Носить его во дворце означает стать живой мишенью. Смена наряда поможет мне не только шпионить для Кавендиша, но и слиться с толпой. А это значит безопасность.
– Ты права. Никаких обид.
Но когда дизайнер, известная как Блейз (одно имя, без фамилии, очевидно, выдуманное), приказала своим ассистентам развернуть полупрозрачные шелка и открыть альбомы с изображениями лифов с глубоким вырезом и платьев с открытой спиной, я запротестовала.
Я не была такой же маленькой и хрупкой, как Элла, и такой же высокой и стройной, как женщина, которая перешептывалась со своей подругой в тронном зале.
Низкого роста и округлая, с широкими ляжками, полной грудью и бедрами, созданными для верховой езды. Это была я.
Но на мои возражения Блейз лишь махнула рукой и заставила меня раздеться до сорочки, чтобы лучше разглядеть меня.
– Не сомневайся в моих творениях. Конечно, если ты наденешь наряд Эллы, то будешь выглядеть, как мешок с картошкой, просто потому, что он создан не для тебя.
Мне понравились мягкие нотки ее франкского говора, который напомнил мне о проведенном в тех местах лете.
Блейз вновь обвела меня пристальным взглядом.
– Так же, как и эти старомодные вещи не созданы для тебя – пышные, плотные юбки. – Она неодобрительно покачала головой. – Нет, для тебя нам нужны деликатные фасоны без излишнего объема. Пусть полупрозрачная ткань струится по тебе, намекая на то, что под ней скрыто.
Она щелкнула пальцами, и кто-то из ее свиты подбежал к ней с огромным альбомом; Блейз начала перелистывать страницы. Внутри было множество образцов различных тканей. Я не увидела, в какой она в итоге ткнула пальцем: ассистентка тут же поспешила к груде вещей.
Словно не было ни ассистентки, ни альбома, она продолжила как ни в чем не бывало:
– Вертикальные линии и… хм…
Прищурив глаза, она дернула в сторону вырез моей сорочки.
– О да. Как я и думала – смотрите! У нее красивые плечи! Да еще с таким декольте… – Блейз закивала и бросила взгляд на Эллу. – Как тебе?
– Довольно красиво, конечно, и… – Элла подошла к сундуку, на который я не обращала внимание прежде: на его крышке позолоченными буквами было выведено «Э. Э. Б. Ф. Н. Ч». – Хм, да. Думаю, у меня есть пара вещей, которые могут пригодиться. – Элла начал копаться в сундуке, но мне так и не удалось увидеть, что внутри, поскольку передо мной встала Блейз.
– Как твои бедра?
– Мои… – я посмотрела на нее, – с моими бедрами все в порядке, благодарю.
Помахав пальцами в воздухе, она с вызовом наклонила голову:
– Тогда покажи.
– Что ж такое! Меня даже врач так тщательно не осматривает.
Но по ее взгляду я поняла, что эта реплика не произвела никакого эффекта, поэтому задрала сорочку, позволив ей осмотреть меня.
Блейз закивала, качая прямыми черными прядями.
– Ты ездишь… и я бы сказала, ходишь?
– О боже, – обернувшись с полными руками баночек из дымчатого стекла, Элла удивленно смотрела на меня. – Кэт, ты такая… да-да, тебе непременно нужен взгляд Блейз. Они…
Элла закачала головой, глядя на мои бедра. Я уже собиралась отпустить подол, но Блейз опередила меня, схватив мою руку.
– Их нельзя скрывать, – закончила Элла.
Под пристальным взглядом кожа под лопатками покрылась мурашками. Быть под взглядами, быть замеченной… все это небезопасно. Я не хотела этого. Я прочистила горло, когда Блейз выдернула подол из моих рук и засуетилась с моей сорочкой, собирая ее на талии и оттягивая вниз.
– В тронном зале я заметила, что платья не те, что раньше. – Я покосилась на пудровое платье Эллы с глубоким вырезом спереди и сзади. За целые столетия мода не менялась настолько кардинально, судя по портретам предков, которые я видела в Маркайт-Келл и в поместье родителей. – Что случилось?
Элла пожала плечами, зачерпнув крем из одной баночки.
– Эльфы случились, дорогая, – она взяла мою руку и стала втирать крем.
Ее действия были просты и естественны, но для меня это было так непривычно, что я затаила дыхание. Она уверенно массировала мои кисти и предплечья, и каждое прикосновение отдавалось во мне теплом.
Либо она не заметила моей реакции, либо решила не обращать внимания, потому что, еще раз пожав плечами, она продолжила:
– Они приезжают сюда в своих вызывающих нарядах, и все тут же начинают подражать им.
Шикнув, Блейз кинула на нее взгляд. Довольно красноречивый.
– Подражать! Да ладно! Это не подражание. Это то, что открыло глаза нашим правителям, и позволило нам творить. Больше никакой многослойности и закутанных тел! Теперь мы все свободны! – И словно в подтверждение своих слов, она стянула мою сорочку через плечи и бросила на пол. – Видишь? Так ведь лучше, разве нет?
Я вскрикнула и схватилась за грудь, пытаясь прикрыться, но… никто из ассистентов даже не взглянул. Мне показалось, что щеки и нос Эллы покраснели. Но она только смотрела мне в лицо, замерев с протянутой рукой и ожидая, когда можно будет дальше втирать крем в мою кожу.
– Знаешь, мой маленький неограненный алмаз… – Блейз прищурилась, глядя на меня. – С такими волосами мы сделаем из тебя рубин. – Она удовлетворенно улыбнулась, поморщив нос. – Тебя просто нужно слегка отполировать.
Ассистентка подошла к ней с рулоном шелка насыщенного сине-зеленого цвета. Не отрывая глаз, Блейз схватила край ткани.
– А затем…
Она накинула конец рулона мне на плечо и перебросила его на другое, образовав между моими грудями глубокий V-образный вырез. Свободной рукой она собрала ткань на талии и скомандовала:
– Закрепите здесь, здесь и здесь.
Еще раз рванув за конец рулона, она обернула его вокруг моей талии и сказала ассистентке, где нужно закрепить. Еще один перехват за спиной, еще больше булавок, и она отступила, закивав.
– Да. Да. Зеркало! – Она сделала жест рукой, и зеркало тут же возникло за ней. Лишь удирающая ассистентка говорила о том, что это была не магия.
Расправив плечи, она удовлетворенно вздохнула и отступила.
– Вуаля.
Я смотрела в зеркало, поворачиваясь то одним боком, то другим. Разрезы, спрятанные в складках еще-не-совсем-платья, раскрывались при движении. Без рукавов, с разрезами и с низким V-образным вырезом, заканчивающимся где-то между грудью и пупком… Я никогда не показывала столько плоти, но… фасон мне шел. Юбка обтекала бедра. Небольшие сборки подчеркивали талию, визуально делая ее уже даже без корсета. Цвет одновременно подчеркивал и рыжие волосы, и зеленые глаза.
– О да, – прошептала Элла, – это непременно привлечет его внимание.
– Конечно, мы сюда еще кое-что добавим, – Блейз пошевелила пальцами в воздухе и опустила их к откровенному вырезу. – И сюда, – она указала на юбку. – Отлично, – Блейз кивнула, и, возможно, это тоже был какой-то знак ее ассистентам, потому что они тут же стали собирать рулоны и коробки.
– А что для бала? – Элла подняла голову.
– Это не подходит, – Блейз нахмурила брови, поджав губы. – Мне нужно больше времени. Я сняла с нее мерку. Кое-что уже частично сделано – например, платье с открытыми плечами. – Она косилась в мою сторону, пока кто-то из ее ассистентов снимал с меня ткань, чудом не выронив из нее булавки. – Да, отлично, к балу будет готово. Ей ведь нужно белье под низ?
Вновь оказавшись без одежды, я усмехнулась и натянула сорочку обратно через голову.
– Белье? Разве еще что-то нужно надевать под такое платье?
Элла и Блейз расхохотались. Даже ассистентке, расправлявшей в воздухе бирюзовый шелк, пришлось закрыть рот рукой, чтобы не захихикать.
– О, моя дорогая, – Элла обняла меня рукой за плечи и сжала. – Ты просто прелесть. – Она кивнула Блейз. – Да, нужно. Думаю, что-нибудь темное и вызывающее.
– У меня кое-что есть, – Блейз подмигнула и кивнула нам перед тем, как вместе с оставшимися ассистентами выйти из комнаты, не говоря больше ни слова.
– Ах, Кэт, – Элла мягко усмехнулась, похлопав меня по плечу, – белье нужно, чтобы его носить не под одеждой, а вместо нее.
Я посмотрела на нее и, должно быть, выглядела очень растерянной, потому что она вновь засмеялась и зачерпнула из баночки еще горсть крема.
– Не на публике, – она втирала крем в мою руку, – а когда ты останешься наедине с лордом Марвудом. Если ты решила соблазнить его и выудить нужную информацию, тебе нужно использовать все средства, что есть в твоем распоряжении. Немного алкоголя, нижнее белье, от которого у него глаза на лоб полезут, и множество моих снадобий, – одна подмигнула, показав банку.
– Это ты делаешь? – На баночке было написано «Маска для волос».
– Не волнуйся. Среди моей коллекции ты можешь встретить баночку с названием «Белладонна», но в них не будет и капли яда. Обещаю.
От этой мысли я рассмеялась и попыталась запомнить, для чего нужна каждая баночка и как ее применять. Средство с таволгой и розой – то, что она втирала мне в руки, – по ее словам, моментально увлажняло сухую кожу. Бутылек легкого масла с ореховым ароматом, – возможно, это был миндаль, – был предназначен для ухода за лицом утром и вечером. А маску для волос нужно было нанести на ночь под полотенце, а утром смыть.
– И твои локоны вновь будут сиять, – глядя с теплотой, Элла улыбнулась мне и передала коллекцию баночек и бутыльков, среди которых были пена для ванны и шампунь. – Говорят, что женское оружие – это яд, но я думаю, что на самом деле все женское оружие в этих баночках. Убедись, что используешь их по максимуму.
Сказав это и пообещав помочь мне с подготовкой к балу, она поправила локон моих волос и ушла.
И внезапно комната опустела и затихла. Никто не оценивал меня и не трогал, никто не болтал, не улыбался и не смеялся. Я фыркнула и плюхнулась на кушетку, не до конца уверенная, что уже не скучаю по всему этому.
Глава 13
Как и обещал, Кавендиш послал мне служанку – к моей досаде ею оказалась белокурая посыльная Серен – и средства на все необходимое, чтобы выглядеть при дворе соответствующе. Элла сморщила нос, когда я решила купишь бижутерию, а не настоящие драгоценности, но ничего не сказала. Зато я могла отправить приличную сумму Мораг и Хорвичу, чтобы они продержались до моего жалованья за первый месяц. Этого было недостаточно, чтобы решить все наши проблемы, но писать им, что я буду регулярно отправлять деньги, было приятно. Впервые за десять лет я могла вздохнуть спокойно, когда речь заходила о деньгах.
В свою очередь, во вторую встречу с королевой я произвела гораздо более приятное впечатление. Когда я вошла, она сидела с другими придворными дамами в гостиной и пила чай с печеньем. Осмотрев мой наряд, она наконец склонила голову с едва уловимой улыбкой и посмотрела на пустой стул. Это был прогресс.
Когда я не развлекала королеву, Элла вводила меня в курс дела, рассказывая о ключевых фигурах во дворе и о претендентах на руку королевы. Она показала мне, как флиртовать, – я даже и не думала, что существует столько способов. Длительный зрительный контакт поверх края стакана. Якобы случайное прикосновение. Закусить губу, смотря на рот своей цели. Я все разложила по полочкам и практиковалась.
Кроме того, я следовала ее указаниям и увлажняла волосы дважды в день: перед балом я также нанесла на волосы маску. Когда она пришла помочь мне собраться, мои волосы еще не были такими же блестящими, как у нее, но их состояние определенно улучшилось. Элла подстригла секущиеся кончики, и я увидела…
Я смотрела на себя в зеркало: длинные пряди обрамляли мое лицо.
– А ты уверена, что носить распущенные волосы больше не осуждается? Это… позволяется?
– Дорогая, это исключительно поощряется. – Откинув свою карамельно-каштановую шевелюру назад, она улыбнулась. – Все равно, когда ты наденешь творение Блейз, на твои волосы никто и не посмотрит.
Мое сердце начинало биться чаще от одной мысли о платье, которое ее ассистентка принесла мне ранее. Темно-синий бархат с фиолетовыми переливами на свету обтекал мою фигуру и сходил с плеч на грудь V-образным вырезом. Но не из-за этого мое сердце отбивало такой быстрый ритм. Даже не примеряя его, я видела сбоку разрез, который начинался очень-очень высоко.
– Полагаю, ты хочешь, чтобы мои бедра увидели все.
– Ну, – сказала она со вздохом, – одно из них точно. А, кстати говоря, я кое-что увидела и просто не могла не взять это для тебя, – Элла вынула небольшую шкатулку. – Думаю, ты должна надеть это сегодня вечером – всего лишь одно украшение, чтобы оно привлекало к себе все внимание.
– Подарок? Ты не должна была…
– Конечно, я не должна была – в этом-то и суть подарков, Кэтрин! Открывай же.
Внутри было несколько тонких золотых цепочек и кулон в виде извивающейся змеи. Казалось, что на свету выгравированные чешуйки шевелились, словно у настоящей змеи.
– Это… прекрасно. Тебе не стоило. – Но достав цепочки, я не могла разобраться, как это должно было выглядеть на моей шее: было непонятно, почему цепочки соединялись друг с другом таким причудливым образом.
– Это не ожерелье, – подмигнула мне Элла. – Давай, одевайся, и я покажу тебе.
* * *
Я зашла в бальный зал с одним бедром напоказ, вокруг которого, словно подвязка, обвивалась золотистая цепочка со змеей. Никогда не думала, что в жизни мне придется не то, что сказать, но даже подумать о таком.
Хотя опять же, я никогда не думала, что стану придворной дамой королевы, но я здесь.
Подхватив меня под руку, Элла повела меня через бальный зал: он был таким большим, что я едва могла видеть противоположную стену сквозь толпу людей. Были не только аристократы, но и слуги, которые выполняли любую их прихоть, подавая напитки и канапе, приготовленные так искусно, что они могли составить конкуренцию даже украшениям, которые у меня когда-то были.
Над головой, сверкая, тихо звенели люстры. Их создали эльфы, и Элизабет I получила их в качестве свадебного подарка от своего мужа-эльфа. Было очень символично, что они станут свидетелями сегодняшнего бала, на котором ее правнучка будет развлекать женихов, среди которых эльфы из Сумеречного и Рассветного Двора.
Элла объяснила мне политическую подоплеку всего этого. Слухи были правдой – наша новая королева Элизабет V, несмотря на свою кровь, не проявляла никаких признаков эльфийского дара. Магия и деньги означали все, по крайней мере для наших правителей, так что ей нужно было выйти замуж, чтобы укрепить свою власть. По призыву во двор приехали десятки женихов, каждый из которых стремился составить идеальную партию.
– Ты прибыла во дворец в интересное время, – Элла наклонилась ближе, но взглядом она скользила по толпе, кивком приветствуя то одного, то другого. – Столько всего происходит в честь приезда женихов. Баллы и пикники. Прогулки по реке. Ежегодный забег саблезубых кошек обещает быть самым масштабным и захватывающим событием, чем когда-либо. Не говоря уже о… – она понизила голос до еле слышного шепота, хотя вокруг было так шумно от разговора людей и оркестра, что я бы удивилась, если нас вообще кто-то слышал. – Я слышала, что вечеринки эльфов куда более… интереснее, чем просто чай с печеньем, – она многозначительно вскинула брови.
В этот раз я поняла, о чем она говорит – я была наслышана о разврате, царившим на их вечеринках, – но посмотрела на Эллу большими глазами:
– Они играют в карты? Я просто обожаю карты. Так захватывает.
Элла вытаращила глаза, но, взглянув на меня, прищурилась:
– Дорогая, это шутка? – она усмехнулась и прижалась ко мне. – Какой ты дремучий котенок. Но мы сделаем из тебя прекрасную придворную даму. Что касается эльфийских вечеринок… Скажем так, их платья не просто так такие… открытые, – она снова вскинула брови и подмигнула.
Я не сдержалась и захихикала, заразившись веселостью Эллы, хотя у меня голова шла кругом от шумной и пестрой толпы, окружавшей нас. Я не была среди такого количества людей уже много лет, и я была благодарна, что могла опереться на руку Эллы.
– По правде говоря, я рада, что эльфы послали женихов. С ними у нас определенно стало поживее.
Элла немного рассказала об их странной системе двух королевских дворов. От рассвета до заката правит Король Дня: когда солнце заходит, он засыпает зачарованным сном. Тогда наступает время Королевы Ночи, которая просыпается и правит от заката до рассвета. Два правителя, одна страна, но они никогда не говорят друг с другом, потому что никогда не бодрствуют одновременно.
Это было больше похоже на историю из сказок, но Элла уверила меня, что это правда.
Она сжала мою руку.
– А сейчас посмотри туда, – она наклонила голову в сторону, – джентльмен со светлыми волосами и длинным носом.
Мы изменили направление движения, и я увидела мужчину, на которого показывала Элла. На вид ему было около сорока лет, а на шее под ухом у него была отметина в форме полумесяца. Она была настолько четкой, какими могут быть только эльфийские отметины – один из самых странных и неестественных для человека признаков того, что он владеет эльфийской магией. Либо в его роду были эльфы и в его жилах течет эльфийская кровь, либо эльфы даровали ему магию.
Иногда так получают магию талантливые мастера – в знак одобрения эльфами. В других случаях никто в действительности не знал, сделали ли они что-то такое, чтобы заслужить такую милость, или это было просто результатом прихоти эльфов. Еще одна причина, почему эльфы считались непредсказуемыми.
Я посмотрела на Эллу:
– Дай-ка угадаю. Один из женихов.
Уголок ее рта приподнялся.
– Да, но это очевидно, учитывая, о чем мы говорим. – Она взяла с подноса по бокалу и протянула один мне. – Еще идеи?
– Его отметили эльфы, так что, должно быть, он с Альбиона. – Единственным местом на земле, где остались эльфы, была Альба, северная часть нашего острова. В других местах также возникали слухи, но это были или старинные предания, или суеверия. Так что почти все люди, одаренные магией, жили в Альбионе.
– Это понятно, – пропела мне на ухо Элла.
Я подняла бокал и, пользуясь случаем, еще раз взглянула на мужчину. Вокруг его рта образовались складки, а хмурый взгляд косился в дальнюю сторону зала, где я наконец увидела Ее Величество на троне, наблюдающую за танцующими парами.
– Он не пользуется успехом. И он не в восторге от этого. Думаю, он из женихов низшего сословия – возможно, граф.
Я мысленно прокрутила список женихов. Я была удивлена, сколько иностранных принцев и герцогов претендовали на руку королевы. Гости на нашем острове были редкостью, поскольку наши моря охраняли морские ведьмы. Однако я не учитывала их. Большинство местных женихов были герцогами, и я чувствовала, что он не один из них – в его манере держаться не было герцогского высокомерия. Оставался только…
Я победно улыбнулась Элле:
– Граф Лэнгдон.
Она вскинула брови и сжала мою руку:
– Ну наконец-то до нее дошло! – Элла засмеялась и торжественно подняла бокал, прежде чем сделать глоток. – Должна признаться, когда я узнала, что у меня будет коллега, которую нужно обучать, я боялась, что это будет ужасно скучно, но ты… ты необычная, Кэт… и забавная, – она приложила свой бокал к моему и вновь выпила.
Только я здесь не для того, чтобы быть забавной.
И не для того, чтобы забавляться самой.
Я опустила бокал и отвела взгляд. Я здесь, чтобы выполнять свою работу и зарабатывать деньги.
– Что это? – Элла слегка толкнула меня. – Чувство вины? – Мы столкнулись с ней взглядами, и она приподняла бровь. – Не только ты умеешь читать людей, дорогая. Позволь мне угадать. Тебя тревожит, что ты получаешь удовольствие, когда находишься на работе?
Я стиснула челюсть и крепко сжала бокал с вином. Одно дело, читать других, и совсем другое, когда читают тебя.
– У меня есть обязанности.
Перед моим поместьем, перед моей семьей, перед Мораг и Хорвичем.
Элла насмешливо фыркнула, но она сделала это со всем изяществом леди, которое было присуще каждому ее движению; не то, что мой грубый хлюпающий смех, который раскатывался по поместью.
– Перед королевой и страной? Моя дорогая девочка, Ее Величеству наплевать на тебя, а страна – это просто кусок земли и камня. Она неспособна заботиться, как и большинство мужчин. – Она пожала одним плечом и подозвала лакея. – Пока ты не причиняешь никому вреда, почему бы не делать то, что тебе хочется? И… – она взяла золотистое лимонное пирожное с поднесенной тарелки, – что плохого в том, чтобы немного развлечься?
Склонив голову, она поднесла пирожное прямо к моему носу. Пряный и свежий аромат наполнил мой нос, а во рту потекли слюнки. Лимонные пироги Мораг самые лучшие, но мы уже давно не можем позволить себе цитрусовые фрукты. Я проглотила слюну, и Элла поднесла вкуснятину еще ближе.
Я все равно уже на работе и должна сегодня встретиться с целью, не все ли равно, если я получу свой кусочек удовольствия?
Я взяла пирожное.
Элла победно улыбнулась.
Я жалко улыбнулась в ответ.
– Я никогда не могла устоять перед сладостями, – по крайней мере, за эту мне не нужно платить.
Откусив пирожное, я долго смаковала его в то время, как Элла съела все за раз. Тесто таяло на языке, а лимон идеально сочетал в себе кислоту и сладость, заставляя слюнки выделяться еще сильнее. Боги милостивые, это было почти как у Мораг.
Пока мы ходили по залу (набрав еще парочку пирожных), Элла показала мне важных персон: женихов, а также объединения при дворе. Она также поделилась со мной пикантными подробностями о каждом из них. Эта герцогиня, по слухам, родила полгода назад, хотя ее муж был в разъездах весь прошлый год. А леди такая-то продала часть своего имения, чтобы расплатиться с долгами своего старшего сына, заядлого игрока.
Старшая мисс Уорд была поймана на интрижке и отослана со двора. Хотя, если верить некоторым слухам, ее подставила соперница. Ее сестра осталась при дворе, но сейчас она стояла в стороне одна, опозоренная таким родством и тем, что уже в третий раз надевала на бал одно и то же платье. Говорили, что ее семье приходиться собирать огромное приданное, чтобы выдать ее старшую сестру замуж, оставив ее собственное финансовое положение весьма шатким. Никто не подходил к ней ближе, чем на три шага, опасаясь заразиться ее невезением.
В этом и заключался риск. Отвергнутая всеми, она была одна при дворе, без покровителей. Если кто-то захочет избавиться от нее, она станет легкой добычей. Как раненная лань в проклятом богами лесу.
Если бы вскрылась вся правда о моих финансовых трудностях, то на ее месте могла бы стоять я. И если мне удастся уложить Марвуда в постель и об этом станет известно, то, возможно, меня не отошлют со двора, как сестру мисс Уорд, но каждая уважающая себя леди, которая дорожит своей репутацией, будет избегать меня, как прокаженную.
Вздрогнув, я забыла про несчастную мисс Уорд. Помимо комментариев Эллы, до меня донеслись обрывки фраз из толпы. Двое светловолосых эльфов из Рассветного Двора назвали Марвуда Бастардом из Тенебриса и что-то пробормотали про его жестокость.
Другие люди гадали, кто получит руку королевы. Один мужчина делал ставку на жениха из Рассветного Двора, другой – на жениха из Цестилла Карадока. Удивительно, что они прислали своего кандидата – королевство на западе было почти таким же закрытым, как и королевство эльфов. Но мужчина со светлыми волосами, считавший, что победит Цестилл Карадок, сказал, что дело в эльфийской крови жениха. К тому же, он был принцем, а не простым герцогом.
Я отметила этот факт.
Когда мы взяли третью порцию напитков от проходящего мимо лакея, я покосилась на Эллу:
– Бастард из Тенебриса?
Она пожала плечом.
– У каждого есть прозвище или целых два. – Ее голубые глаза скользнули по моему плечу. – О, вспомнишь черта, вот и он. Лорд Марвуд, рады вас видеть.
Момент, которого я ждала.
– Позвольте мне представить леди Кэтрин Феррерс.
Сделав быстрый вдох, смиренно сложив руки и опустив глаза, я обернулась.
Прошла целая вечность, пока мой взгляд скользил вверх по его ногам, облаченным в черное, – боги милостивые, какой он высокий. И мускулистый, с широкими плечами.
Когда я дошла взглядом до его лица, я замерла.
Не потому что он был красив. На этот раз не из-за этого.
А потому что я узнала эти жестокие линии губ, бледный шрам, проходящий от рта к подбородку, выступающие скулы.
Лорд Бастиан Марвуд был эльфом, которого я ограбила.
Глава 14
Не только мое сердце, но и весь мир замер, когда я встретилась взглядом с этими серебристыми глазами, которые смотрели на меня с… постойте-ка, с безразличием?
Я смотрела на него, не в силах оторвать взгляд, даже когда я обрела контроль над своим телом и изящно поклонилась.
Но нет, я была права – это был он, и он безразлично смотрел на меня. Не узнал.
– Очень приятно, – это был тот же глубокий голос. Мужчина кивнул головой. Затем Элла представила блондинку рядом с ним – леди Лару Гранвиль, человека-посредника, которую приставили к Марвуду, чтобы помочь ему адаптироваться в мире людей.
Когда его отвлекли от меня, я наконец смогла дышать. Но мое лицо покалывало, а его присутствие всего в нескольких шагах обжигало, словно я находилась рядом с костром.
Теперь мы оба не были промокшими под дождем, и я видела, что его волосы не просто черные, как уголь. Они также были ровными и не отражали ни малейшего блика от люстр сверху. Создавалось впечатление, словно его волосы были созданы из самой тьмы. Одежда усиливала эффект: вся черная, на воротнике куртки вышита серебристая змея, а плечи расшиты черными чешуйками. Змей – его сигил, как сказала мне Элла на одной из наших обучающих встреч несколько дней назад. Похоже на правду.
А на мне как раз цепочка-подвязка в виде змеи. Отличный план, Элла.
Я успела поклониться в нужный момент, когда меня представили Ларе, стройной, статной, высокой. Я слышала в свой адрес достаточно комплиментов, чтобы знать, что я хорошенькая, но она… Она, должно быть, сама была эльфийкой: такой же красивой и такой же неземной. Там, где Элла была теплой и безупречной, эта женщина воплощала холодную отстраненную элегантность.
Элла и Лара непринужденно болтали, я пыталась вспомнить, как дышать, а Марвуд скучал.
Я потягивала напиток, хотя мне хотелось выпить бокал залпом. А потом еще как минимум пять.
Наконец я заставила себя взглянуть на него и получше рассмотреть. Рот расслаблен, взгляд переходил с Эллы на Лару, а затем просто устремился в сторону. Он вставил один праздный комментарий. Ему явно было скучно. Ни малейшего признака интереса ко мне. И никакого следа убийственного взгляда, которым он сверлил меня, когда я забирала его золотой шар.
Он был заперт в сундуке под моей кроватью, и эта мысль внезапно поразила меня, как молния. Я утешала себя тем, что закопаю его или поддержу у себя какое-то время, а потом, когда эльф про него забудет, продам. Но вот он здесь.
Когда разговор зашел о сегодняшнем бале и о том, как много прибыло гостей, Элла бросила на меня тот самый взгляд. Мне нужно было произвести впечатление на мою цель, а не прокручивать в голове, с каким размахом я уже перед ним облажалась.
Вот только он не узнал меня и мы были далеко от дороги, где я остановила его. Вполне вероятно, у него нет причин подозревать, что перед ним – та самая женщина с дороги, которую ограбила его неделю назад. Это знала только я.
Я должна отбросить страхи и приниматься за дело. В конце концов, мне нужно спасти поместье.
Когда Лара говорила об элегантности танцующих пар поблизости, я подала голос.
– Но хотелось бы, чтобы танцующих было больше. Думаю, женихи не хотят, чтобы видели, как они танцуют с кем-то, кроме Ее Величества, что и привело к недостатку партнеров. – Я подмигнула Марвуду, сама невинность. – И даже учитывая это, лорд Марвуд, вы не танцуете.
Пока я говорила, Лара смотрела мне в рот – привычка, которую я заметила за ней еще во время разговора и которая вызывала ощущение, что она внимательно слушает. Когда я закончила, она снисходительно улыбнулась:
– О, он никогда не танцует.
Это означает, что его не так-то легко будет соблазнить. И давить на жалость не получится. Только не с эльфами. Может, удастся уязвить его гордость?
– Что ж, здесь нечего стыдиться.
Марвуд обратил свое внимание на меня.
– Стыдиться? Чего?
Под его пристальным взглядом мой пульс участился. Он не знает. Чтобы показаться безучастной, хотя я была еще как участна (если так можно выразиться), я сделала глоток вина. Богатое и насыщенное, как бархат моего платья. Вкус и алкоголь привели меня в чувства, и я пожала плечами, взмахнув бокалом вина и посмотрев на Марвуда большими глазами:
– Неумения танцевать.
Всего пару мгновений назад он казался совершенно незаинтересованным; теперь же все его внимание острой иглой было направлено на меня. Его челюсть слегка дернулась, но через мгновение он тихо вздохнул и протянул мне руку:
– Леди Кэтрин, вы окажите мне огромную честь, если согласитесь потанцевать со мной.
Вот он и клюнул.
Если честно, я даже не ожидала, что он так быстро попадется на мою уловку, и я взглянула на него, словно удивилась его предложению, а не тому, что он сделал это так скоро.
– Я не напрашиваюсь, лорд Марвуд.
Но он лишь пошевелил пальцами, выразительно взглянув на протянутую руку, словно спрашивая, почему она до сих пор пустая.
На такую самонадеянность мне сразу же захотелось ответить отказом. Но это было бы слишком дерзко и ни к чему бы не привело. Мне было поручено сблизиться с ним, а в последствии – соблазнить, а так как многие соблазнения начинаются с танца, я подала руку.
Я старалась не реагировать на его прикосновение, но…
Он легко провел пальцем по моей ладони, щекоча, заигрывая, и что-то промелькнуло в его лице, что я не могла прочитать. Не удивление, но… возможно, удовлетворение? Я старалась не коситься на него, в отчаянной попытке прочитать так же легко, как читала других людей. Я не была уверена, что мне это удалось.
– Вам это не понадобится, – Марвуд выдернул из моей руки бокал и отдал Элле; на его лице появилась ухмылка. Я наконец прочитала: он забавлялся.
Отлично, он считает меня дурочкой. Или что я очарована его внешностью. Сомневаюсь, что он обделен женским вниманием.
Он повел меня в зал, и я проглотила ком в горле, внезапно осознав всю силу ожерелья на своей шее и почувствовав благодарность за мою защиту. Без него я бы все разболтала и бросилась бы на Марвуда, как ненормальная?
На троне из золота, чуть меньше того, что я видела до этого, Ее Величество безучастно наблюдала за окончанием танца. Рядом с ней был Кавендиш и шептал что-то ей на ухо, окидывая взглядом зал. Он даже не взглянул в мою сторону, когда я вышла танцевать с целью, которую он мне назначил. Ни единым движением Кавендиш не выдал себя. Неудивительно, что он глава шпионов: он знал, как хранить свои тайны.
Марвуд вновь коснулся моей ладони, сощурился и выпустил мою руку, поклонившись.
Проклятье. Я поняла, в чем дело. Последние несколько дней я активно пользовалась увлажняющим кремом, который дала мне Элла, отчего моя кожа стала намного мягче. Но я не смогла полностью избавиться от следов тяжелой работы на руках. И он заметил.
Сглотнув ком в горле, я поклонилась в ответ.
Когда он сделал шаг вперед, единственное, о чем я могла думать, – как он себе представляет леди, которая знает, что такая тяжелая работа. Я загнала его в ловушку и заставила танцевать, так что он без сомнения спросит. Похоже, он из тех, кто не упустит возможность нанести словесный удар. Мне нужно что-то выдумать про то, что я не люблю носить перчатки во время езды верхом. Твердые мозоли можно объяснить трением от поводьев.
Взяв протянутую руку, я выдавила из себя приятную улыбку. Другую руку я положила ему на плечо, рядом с серебряной змейкой, вышитой на воротнике. Без тени улыбки на лице он обнял меня за талию и притянул ближе.
Прежде я никогда не отдавала должное тому, как старомодные пышные юбки создавали своего рода дистанцию. Предполагалось, что никто не должен переступать границу личного пространства женщины (до Кавендиша, очевидно, этот посыл не дошел). Но мода эльфов сделала женщин беззащитными, и Марвуд привлек меня к себе так близко, что наши бедра оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
Но я не успела никак среагировать: зазвучала музыка, и он закружил меня по залу. При каждом шаге разрез платья раскрывался, обнажая цепочку-подвязку, подарок Эллы… не говоря уже о голой коже.
Внутри все сжалось от мысли, как я сейчас выгляжу со стороны. Открытая плоть, чувственный танец – все это не соответствовало тому, какой должна быть леди. За такое меня бы могли хлестнуть розгами по ладоням. Покорная, исполнительная, тихая.
Но по-прежнему покорность была частью моей работы. Работы, которая должна была оплатить долги сифилитической мошонки моего мужа. Несмотря на уроки папы, мне нужно было помнить об этом.
Я подняла подбородок, но Марвуд даже не смотрел на меня – он вновь скучал, глядя куда-то через мое плечо. Я не знала, или отдать ему должное за то, что он не пялился на мою обнаженную плоть, или же посчитать это оскорблением.
Вообще-то этот момент должен был стать началом грандиозного обольщения. До этого я никогда никого не соблазняла, но даже без нескольких последних дней наставлений Эллы, я знала, что для начала нужно обратить на себя внимание.
– Милорд, почему вы никогда не танцуете? – наклонив голову, я широко раскрыла глаза и непонимающе посмотрела на него. – Вы определенно хороши в этом.
Я сказала это, скорее, чтобы расположить Марвуда к себе, но в этих словах не было ни капли лукавства. Он прекрасно нас вел, огибая другие пары; шаги плавные и выверенные, а движения – точные, как у саблезубой кошки на охоте.
Но он раздраженно повел бровями:
– Не называй меня так.
Я посмотрела на него:
– Тогда лорд Марвуд. Я…
– Так тоже не надо.
Это невозможно. Как я могу соблазнить мужчину, который раздражается по любому поводу?
– Почему нет? Это ведь ваше имя, разве не так? – я пыталась скрыть отчаяние в своем голосе.
Наконец он взглянул на меня, и мне стоило больших усилий не вздрогнуть от блеска серебристых глаз. Вблизи я смогла разглядеть темно-серый край радужки – пронзительный стальной цвет, который запомнился мне с первой встречи. Но помимо этого возле его зрачков светлые пятнышки – и не просто светлые: это были песчинки самого света, сияющие подобно лунной пыли.
– За исключением обращения к королеве или королю, мы не обращаемся по титулам в повседневном разговоре. Просто Бастиан.
У меня перехватило дыхание, отчасти от удивления, отчасти от чего-то еще. Какие бы правила ни были у него на родине, в Альбионе леди не называют джентльменов по имени.
Да, мне нужно было соблазнить этого мужчину, но под этим подразумевались лишь переплетенные тела, его руки там, где он захочет, и я, лежащая на спине со стиснутыми зубами. В этом не было никакой близости.
Но называть по имени – это казалось чем-то более интимным, чем любой физический контакт, который у меня был.
И все же, это просто работа. Ради денег.
Поэтому я похлопала ресницами и отвела взгляд в сторону:
– Не уверена, что это правильно. – Называть просто Бастианом – идеальное начало, чтобы привлечь его, но мне нужно хотя бы создать видимость сопротивления.
Он резко взглянул на меня: еще резче, чем на дороге. Но, возможно, в изгибах его губ читалась скорее насмешка, чем жестокость.
И черт возьми, его губы прекрасны, даже несмотря на прорезающий их шрам. Полные. Созданные для поцелуев. Они вам скажут многое, если вы умеете читать людей так же, как я. Сейчас уголок его рта изогнулся в ухмылке.
Потому что я разглядывала его рот, представляя, как он целует меня, мою шею… и прямо говоря, любую другую часть моего тела.
Кавендиш сделал правильный выбор. От длительной изоляции я сама уже практически бросилась к ногам Марвуда, точнее, Бастиана. Облизнув губы, я взглянула в его глаза. Да, в них определенно мелькала насмешка. Мой неловкий смех не был притворным.
– Хорошо, Бастиан. Но ты так не ответил на мой вопрос.
– Да, не ответил.
И все. Никакого развития разговора. Никакого флирта. Он просто поддерживал зрительный контакт, пока мы в молчании танцевали.
Наверное, все же не самое удачное начало, раз он даже не поддерживает обыденный разговор. Как я смогу соблазнить его, не говоря уже о получении какой-то важной информации?
Его взгляд скользнул по моему плечу, и выражение скуки вернулось на его лицо.
– Мне еще есть смысл спрашивать, у тебя ли моя сфера или ты уже успела ее продать?
Глава 15
Сердце подскочило к горлу. Легкие не знали, как сделать вдох. Ноги остановились.
Но Марвуд был готов к этому: он обхватил меня за талию и закружил в воздухе, словно так было и задумано. Послышались вздохи восхищения.
Когда он поставил меня на ноги, то держал за талию еще сильнее, прижимая ближе. Теперь с каждым шагом наши бедра соприкасались, его ноги скользили между моими, ткань его брюк терлась о мою обнаженную кожу, отчего цепочка тихонько звенела.
Все мое существо буквально гудело, шокированное тем, что он только что произнес, и переполненное чувственными ощущениями. Голова шла кругом. Что он делает? Что он только что сказал? Что должна сказать я?
Я попыталась поставить шаг так, чтобы создать между нами хоть какую-то дистанцию, но он держал меня железной хваткой. Мне оставалось лишь смотреть на него, напрягая свой пошатнувшийся ум.
Отрицай. Он просто ищет информацию. Не говори ему ничего. Свое поведение объясни замешательством от его странного вопроса.
Наконец Марвуд взглянул на меня. Медленная и ленивая улыбка появилась на его лице. Блеснули острые клыки, обнажив, что эта кажущаяся непринужденность – самая большая ложь.
А ведь говорили, что эльфы не умеют лгать.
Это была не просто догадка. Он знал. Он чертовски хорошо знал, и я готова поспорить, что он понял все, как только нас представили друг другу. Ни малейшего сомнения не было в его взгляде.
Черти драные.
Отрицать не было ни малейшего смысла. Ладно.
– Как ты узнал меня? Я была в маске.
Марвуд зловеще засмеялся. В воздухе раздался низкий гул.
– Люди никогда не перестают забавлять меня своей глупостью и ограниченностью чувств. Думаешь, человека можно узнать только по его внешнему виду?
Я оскалила зубы. Почему этот мужчина ни на один вопрос не может ответить прямо?
– Что же меня выдало?
Он наклонился ближе, и на какое-то безумное мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать меня в лоб. Вместо этого он прошептал:
– Первые нарциссы. Стремительный и чистый ручей талой воды. Первый солнечный день в году. Предчувствие весны.
Что, черт возьми, он несет? Это не ответ. Это какое-то перечисление вещей.
Уголок его глупых прекрасных губ пополз вверх.
– Твой запах – вот что тебя выдало.
– Мой… – я глупо смотрела на него, раскрыв рот, словно разучившись произносить слова. Каким-то чудом мои ноги успевали за ним, хотя я не сомневаюсь, что иначе он бы просто вновь взмыл меня в воздух.
Меня выдал мой запах. Эти эльфы… Они не просто красивые люди с заостренными ушками, магическими способностями и сложными отношениями с правдой – они были чем-то совершенно иным.
– Еще, – он задрал голову, как саблезубая кошка на охоте, играющая со своей добычей, – я слышал, что Опасная Леди уже не один год наводит страх в тех краях. Это не первый твой проступок.
Меня словно окатили холодной водой. Удивительно, что мои зубы не стучали от холода, который окутал мое тело. Он не просто знал, кто я, – ему была известна общая картина, на которой вырисовывались годы разбоя на дороге.
Черт, черт, черт.
Он нахмурил брови.
– Я не понимаю, как женщина с ухоженной саблезубой кошкой и пистолетом эльфийской работы может оказаться разбойницей с дороги. Это ожерелье и это платье ты тоже украла или только деньги, чтобы купить их?
Я содрогнулась, челюсть крепко сжалась:
– Это не ради меня. Это ради…
Мне удалось взять себя в руки и прикусить язык, чтобы не ляпнуть еще чего-нибудь. Глубоко вздохнув, я продолжила в более спокойном тоне:
– Я это делаю не ради красивых нарядов.
Будучи в нескольких шагах от меня, он пристально взглянул на меня:
– Это ради твоего дома, да? Он не в лучшем состоянии.
– В моем доме… – Я вдруг осознала. – Ты был там. Когда меня вызвали во двор.
Бастиан поднял подбородок, и это можно было считать утвердительным ответом.
Ощущение, словно за мной следили, оказалось не беспочвенным. Я сделала несколько коротких вдохов, когда мы пронеслись мимо королевы. Она была просто размытым пятном из золотистого, черного и красного цветов.
Мне осталось задать последний вопрос:
– Что ты будешь делать дальше?
Марвуд улыбнулся. Это могла бы быть очаровательная улыбка, если бы она не была такой широкой и не обнажала бы острые длинные клыки.
– Напомни мне, как люди наказывают того, кто украл столько, сколько Опасная Леди? – он сощурил глаза и поджал губы, словно пытаясь вспомнить. – Виселица или топор?
Все слова, которые бы я могла сказать, застряли у меня в горле. Угроза. Моей жизни. Он собирался убить меня.
Я взглянула на королеву, которая разговорилась с одной из придворных дам. Если Бастиан раскроет мой секрет, сможет ли Кавендиш спасти меня? Да и захочет ли, ведь я для него больше не буду представлять никакой ценности.
Эльф слегка усмехнулся.
– Не нужно так огорчаться, Кэтрин. Какое бы наказание ни ждало Опасную Леди, было бы жаль ломать такую нежную шейку, – его взгляд ласкал мою шею, отчего поднялись волоски на моих руках. Напряженность в его глазах не оставила сомнений в том, что он заметил, как подскочил мой пульс в предчувствии нависшей угрозы. – Но за мое молчание придется заплатить.
Конечно, придется. Мое лицо свело судорогой, а конечности словно налились свинцом. Боги, молю, не дайте мне упасть прямо здесь без сознания.
– Нужно, чтобы ты пришла, когда мне будет нужно.
Сделка с эльфом. Как глупо. И не просто глупо – чистой воды безрассудство. Но разве у меня есть другой выход?
Может быть, один есть.
– Я… я могу вернуть сферу обратно.
Марвуд покачал головой.
– Слишком поздно. Оскорбление уже нанесено. Ты согласна пойти со мной на сделку или я должен поинтересоваться у твоей королевы, что предназначено для Опасной Леди – петля или топор?
Пойти на сделку означает, что эльфу, за которым я шпионю, я должна буду оказать услугу по его выбору.
Не пойти на сделку означает казнь.
Должен быть еще вариант.
Но… мы кружились и кружились, скользя по полу, и я поняла.
Другого варианта нет.
Поэтому, поникнув, я кивнула в знак согласия пойти на сделку – слишком горько было бы произнести это.
– И мои финансовые трудности – о них ты тоже никому не скажешь.
– Очень хорошо. Да будет так, – Марвуд произнес слова, которые я читала в сотне историй. Слова силы, которые скрепят нашу сделку. Опустив подборок, он дал понять, что теперь моя очередь.
– Да будет так, – пробормотала я.
– Не нужно так угрюмо смотреть. Считай, тебе повезло, что я не напоминаю о еще одном долге.
– Каком долге?
Марвуд пожал плечами.
– Ты заставила меня танцевать, разве нет?
– Ты знал, – я сжала его руку, слегка вонзив в нее ногти. Он лишь ухмыльнулся и притянул меня ближе. Наши бедра столкнулись, а мой бюст касался его груди. Жар от раздражения и физического контакта захлестнул меня, смывая прежний леденящий страх. – Зачем тогда соглашаться?
– Лучше осознанно поддаться на твои уловки, чем позволить тебе думать, что где-то есть вселенная, в которой я не умею танцевать.
Надменный чертов бастард. Я еле сжала зубы, чтобы не выплюнуть что-нибудь в его адрес.
Он покачал головой, щелкая языком, словно я была непослушным ребенком.
– Ты заставляешь эльфа выполнять свои прихоти и даже не готова платить за это. Неразумно, Кэтрин, очень неразумно.
– Неразумно было ограбить тебя.
Его ухмылка превратилась в дьявольскую улыбку.
– Ты связана со мной только одной сделкой. Просто будь благодарна, что их не две.
Бастиан наклонился к моему уху и тихо произнес:
– В расплату долга такого размера я мог бы потребовать… – его слова щекотали мне ухо и шею, отчего по телу прошла дрожь.
Бастард из Тенебриса. Какое меткое прозвище. Я не могла произнести это в слух, поэтому просто горько улыбнулась.
– А я думала слухи о тебе преувеличены.
Что-то промелькнуло в его взгляде и тут же исчезло, я даже не успела понять что.
– Если бы мы были в Эльфхайме, я бы напомнил тебе, что все не так, как кажется. Хотя, возможно, вашего двора это тоже касается.
Музыка достигла своей кульминации, каждая нота растягивалась все дольше, пока последняя наконец не исчезла в тишине.
Слава богам, танец закончился.
Я сделала шаг назад, но он задержал мою руку в своей и поклонился, не отрывая от меня взгляд.
– Ты вернешь мне долг, Кэтрин. Можешь не сомневаться.
Глава 16
На следующий день, когда я пила чай с печеньем в гостиной с королевой и другими придворными дамами, пришла записка. Я вспомнила, где она – седьмая дверь налево, северный коридор, – поэтому извинилась и направилась в кабинет Кавендиша.
После танца с Бастианом Бастардом, Элла поздравила меня:
– Вы двое смотрелись очень тепло вместе. Я не могла поверить, что он держал тебя так близко.
Я смогла лишь слабо улыбнуться ей в ответ и тут же почувствовала тошноту от мысли, почему он меня так близко притянул к себе. Всего лишь желание поиздеваться за то, что я украла его сферу.
Тошнота стала еще сильнее. Шпионить за мужчиной, который знает мой секрет. Вот так выглядит опасность. Если бы у него было хоть малейшее подозрение о том, чем я здесь занимаюсь… Что ж, он не сможет никому рассказать, поскольку он поклялся молчать, но теперь я в долгу перед ним. И что помешает Марвуду по-тихому избавиться от меня, как только он узнает, что я дважды перешла ему дорогу?
Мне нужно действовать осторожно в попытках выведать у него информацию. Марвуд уже знает, что я не аристократка: он наверняка что-то заподозрит, если я начну слишком сильно интересоваться его делами.
Я также не могу сказать Кавендишу, что хочу отказаться от работы. Это вызовет лишь множество вопросов, на которые я не смогу ответить. Уверена, сам он не против, чтобы шпионы нарушали закон в рамках работы, но за ее пределами? Не думаю, что Кавендиш из тех, кто прощает такое.
Кроме того, мне нужны его деньги. А это значит, мне нужно стать полезной, чтобы он не заменил меня. Ночью после бала я записывала при свечах, с кем Бастиан говорил, что о нем говорили другие и прочее, что мне показалось интересным. По пути на встречу я зашла в свои покои, чтобы взять записи из запертого сундука под кроватью.
Я не могла смотреть на сферу Бастиана и задвинула ее в угол коробки.
Когда я зашла в кабинет Кавендиша, он вновь сидел за столом. Он не предложил мне стул. Вместо этого он просто посмотрел на меня, сложив пальцы, и кивнул.
– Вы танцевали с Марвудом. Хорошо, очень хорошо. Отличное начало, учитывая, что он вообще отказывается танцевать.
Похвала окутала меня, словно теплое, тяжелое одеяло, успокоившее все страхи, которые терзали меня по пути сюда. Похвала – это хорошо. Похвала означает безопасность.
– Еще я записала это, – я протянула ему свои записи, которые он бегло пробежал глазами без особого энтузиазма. На него это не произвело впечатления.
Я закусила щеку.
– Но это только начало, – сказала я, сложив руки. – Я попыталась расположить его. – Отчасти это была правда – после вчерашнего вечера Марвуд, вероятно, считает меня слишком уязвимой и слишком с ним связанной, чтобы представлять угрозу для него.
Кавендиш кивнул, собрал бумаги в стопку и положил на стол.
– Разумный ход. Но у меня есть кое-что, что поможет вам сблизиться с ним.
Он встал и обошел стол, устремив на меня пристальный взгляд.
– Вы должны встретиться с его посредником.
– С Ларой. Да, она…
Взмахом руки он призвал меня замолчать.
– Красивая, да, – Кавендиш подошел ближе и пальцами разгладил локон моих волос, словно оценивая их новый блеск.
Я замерла, хотя вновь оказалась между желанием отступить и желанием наклониться к нему. Мою кожу обдало теплом: мне не хватало этой близости и, казалось, было неважно, от кого она исходит.
Кавендиш глубоко и устало вздохнул.
– Она не замужем. Плохой выбор, но это решение принимал не я. Порой в шахматах нужно пожертвовать фигурой, чтобы другая могла занять ее место. Уберите ее с этой позиции, а я позабочусь о том, чтобы вы смогли полностью заменить ее.
– Убрать? Разве вы не можете просто попросить королеву заменить ее? – В конце концов, он был возле уха Ее Величества.
Он слабо хмыкнул, продолжая играть с прядями моих волос. Его прикосновения передались по волосам прямо к коже головы, отчего по шее пробежал холодок.
– Она относится к числу любимиц Ее Величества. Даже я не могу прямо говорить королеве, что делать, – то, как он сморщил нос, выдало, что он не очень был рад такому раскладу дел.
– И как я должна ее убрать?
Кавендиш фыркнул, уронив мои волосы.
– Мне нужно все разжевывать? Я начинаю думать, что ошибся, выбрав вас.
Он пронзил меня взглядом, и вся теплота от похвалы испарилась. Он ведь не может так быстро меня отстранить? И всего лишь за один вопрос. Он ведь до этого сказал, что я хорошо начала.
Но разве я в том положении, чтобы спорить? Во всяком случае не сейчас, когда у него все карты на руках, а мне даже не предложили стул.
Так что я сжала зубы и стала ждать.
Наконец, Кавендиш кивнул, словно одобряя мой выбор молчать.
– Ослабьте ее, она потеряет свое место, и дорога будет вам открыта.
Ослабить ее. Он имеет в виду уничтожить ее. Так как Лара не замужем, у нее есть репутация, которую можно подорвать, в результате чего ее отстранят.
Живот скрутило, свернув и печенье, вкусом которого я наслаждалась совсем недавно.
Должен быть какой-то другой способ, чтобы сблизиться с Бастианом и не навредить ни в чем не повинной женщине.
– Почему тогда просто не нанять ее, раз она уже рядом с ним?
В его глазах сверкнула молния, а его губы сжались.
– А, – я округлила глаза, сдержав смешок, – вы уже пытались, да? Но она отказала.
На этот раз молния промелькнула не только в его глазах: брови сошлись вместе, на шее проступили жилки, плечи ссутулились.
Мне был знаком этот взгляд. Я видела его у папы за секунду до того, как бились тарелки, но это было так давно.
Может, именно поэтому я успела только вздохнуть и сделать пол шага назад, прежде чем Кавендиш схватил меня. Сердце врезалось в грудную клетку, а спина – в стену. Я подавила свое недоумение и, чуть дыша, уставилась на него.
Он схватил меня за подбородок, а другой рукой провел по груди чуть ниже ключицы.
– Не смей, черт возьми, лезть мне в голову, Кэтрин. Ты здесь, потому что я выбрал тебя для этой работы, но не обольщайся, думая, что некем тебя заменить. В мире полно рыжих женщин, которых я могу отправить в постель к Марвуду. Ты не особенная.
Мне хотелось плакать.
Мне хотелось смеяться.
Потому что он думал, что открыл для меня что-то новое. Я и не особенная. Никто не особенный. Я просто пытаюсь справиться с этой жизнью. Я просто пытаюсь выжить. Это все, что мы все делаем.
И что он сделал? Надавил мне на спину? Папа не бил меня, нет, но он держал весь дом в страхе. Крики, от которых закладывало в ушах. Осколки посуды, разбросанные по полу. Он запирал Эвис в чулане, когда она не слушалась, а такое случалось часто. Я жила в этом.
Но что более важно, я пережила это. Я могу пройти через все, что он мне подкинет.
Я напоминала себе об этом, слабо и поверхностно дыша, пока воспоминания толпились на краю моего сознания, готовые вот-вот вырваться наружу.
– Хм, – Кавендиш приподнял бровь, наблюдая за мной. – В тебе есть какой-никакой стержень. Интересно.
Грудь сдавило еще сильнее, когда он вдавил меня в стену.
– Даже если и так, то я плачу тебе за работу. Ты понимаешь, что это значит? Кто, по-твоему, должен собирать информацию?
Покорность. Единственный способ выжить в такие моменты, как этот, и с такими мужчинами, как он. Я кивнула.
– Хорошо, – Кавендиш улыбнулся как ни в чем не бывало, поправил мои волосы и вырез платья. – О том, чтобы поручить эту работу Гранвиль и речи быть не может. Убрать ее – единственный способ. Опозорьте ее. Раскройте незаконную связь, мятежные идеи – вы понимаете, о чем я.
Пытаясь проглотить ком в горле, я спросила:
– А если она ни в чем таком не замешана?
– Боги милостивые, Кэтрин, неужели вы думаете, что правда имеет значение? – он закатил глаза и повернулся к шахматной доске у камина.
Это была начатая партия, и по количеству оставшихся фигур казалось, что белые побеждали.
– Вы теперь при дворе – вы должны вступить в игру, – Кавендиш взял черную пешку и показал на меня. – Подтасуйте реальность под свои цели. Манипулируйте женщиной в трудном положении. Подделайте письма, доказывающие ее предательские намерения. Подставьте ее. Мне все равно, как, но вы должны сделать все, чтобы она потеряла это место.
На место пешки встала другая фигура, и Кавендиш выпрямился, властно глядя на меня.
– Считайте, что это ваше первое испытание в качестве нового шпиона в моей сети.
Одним движением головы он дал мне понять, что я могу идти.
В животе крутило. Выйдя, я принялась бродить по лабиринту коридоров, не совсем уверенная, что иду правильным путем, чтобы вернуться к королеве. Да и не совсем меня это заботило.
Я должна была догадаться, что Кавендиш может быть таким. Это как чума среди влиятельных людей – я не удивлюсь, если такими были все.
Власть держится на страхе. Подчинение – на угрозах. Достижение цели – за счет работы других.
Эти мысли жужжали в моей голове снова и снова. Мне нужна его работа. Мне нужно, чтобы он был мной доволен. Если у меня не получится, то…
Дойдя до безлюдного коридора, я позволила себе обнять себя руками. Сейчас, когда меня никто не видит, я в безопасности. Хотя часть сознания мне шептала: разве есть в замке хоть одно место, где не было бы ушей и глаз?
И все же мне это было необходимо – ничто не способно унять дрожь в руках и успокоить дыхание, кроме силы собственных объятий. Остановившись у окна, я прижалась головой к холодному стеклу и закрыла глаза.
– Ты в безопасности, – словно молитву, я вновь и вновь повторяла эти слова. – Ты пройдешь через это. Теперь ты знаешь, на что он способен. Ты знаешь, как с ним справиться.
Соглашайся с ним. Подчиняйся ему. Делай так, чтобы он был доволен.
Через несколько минут мой пульс успокоился, став похожим на нормальный, и я смогла открыть глаза на ясный летний день за окном.
У богов явно есть чувство юмора, потому что в саду была Лара вместе с Бастианом и еще одним темноволосым эльфом. Она смеялась, само самообладание и элегантность.
Она ничего не знала о заговоре Кавендиша против нее. Она была незамужней женщиной, и один скандал мог положить конец ее дальнейшему замужеству да и будущему в целом.
За измену ее казнят самым ужасным образом. Я видела изображения бывшего фаворита Элизабет I, которого повесили, распотрошили и четвертовали[1 - Повешение, потрошение и четвертование (англ. hanged, drawn and quartered) – вид смертной казни в Средневековой Англии за государственную измену, при которой осужденного вешали, не давая задохнуться, а затем потрошили, четвертовали и обезглавливали. (Прим. пер.)]. И все потому, что он выдал пару секретов иностранной шпионке, которую впустил в свою постель.
Живот вновь скрутило.
Тем времен снаружи Лара направилась куда-то в противоположную сторону от дворца. Я прищурилась и увидела в той стороне темно-зеленые изгороди дворцового лабиринта.
Мне казалось, что я застряла внутри него, и какой бы путь я ни выбрала, он приведет меня не в тупик, а к единственному факту, от которого я не могла сбежать.
Мне нужны деньги. Чтобы получить их, мне нужно сблизиться с Бастианом.
Это то, о чем изначально меня просил Кавендиш. Это то, что его удовлетворит и принесет мне деньги. Мне не нужно становиться посредником Бастиана, чтобы стать его любовницей. Лару можно было не вмешивать. Мне просто нужно приложить больше усилий, чтобы завлечь его.
Я взглянула на его отдаленную фигуру. Даже на солнце его волосы не отражали ни единого блика, а его движения были такими легкими, что выводили меня из себя, хотя я и не могу сказать, почему. Мои руки сжались в кулаки.
Я не буду уничтожать Лару. Я сделаю все по-своему.
Глава 17
Всю следующую неделю я провела, пытаясь понять, как реализовать это «по-своему», и обдумывая короткое письмо от Мораг. Она прекрасно вела наши дела, но не слишком распространялась. И все же даже в ее вопросе, как я зарабатываю деньги, я уловила слабую надежду. Не зная, что ответить, я запрятала письмо. Сфера Бастиана смотрела на меня из угла коробки. Я попыталась открыть ее, но безуспешно.
Но у меня было много других дел, помимо писем и механизмов эльфов. Когда я с другими придворными дамами не развлекала королеву, то расспрашивала Эллу о различных премудростях обольщения и практиковалась во всем, что она мне показывала. Мне нужно было оказаться в постели Бастиана. Чем скорее, тем лучше.
Благодаря снадобьям Эллы мои волосы и кожа становились все лучше. Должна признаться, я даже стала немного гордиться благородным рыжим оттенком своих волос: теперь я экспериментировала с новыми прическами и постоянно спрашивала Эллу, как мне лучше – с собранными волосами или распущенными.
На следующем балу мы решили собрать волосы, обнажив мою шею. Мероприятие было устроено франкским послом в честь ее поклонника, принца Валуа.
На этот раз я пришла одна – Элла сказала, что это может побудить Бастиана подойти ко мне. Я не могла ей сказать, почему считаю такой сценарий маловероятным: «Вряд ли он захочет подходить ко мне, ведь я ограбила его, как только увидела. Ха. Ха. Ха».
Войдя в бальный зал, – уже другой, расположенный в гостевом крыле дворца, – я мысленно поморщилась. Я не знала, сколько во дворце бальных залов и почему нельзя обойтись только одним.
Рассчитывая каждый шаг, я статно и женственно прошествовала к столу, который скрипел под тяжестью башни с напитками. Мои нервы не смогли выдержать того, как бокалы были поставлены друг на друга, и, не в силах смотреть на это, я отвернулась.
Королева беседовала с женихом из Сумеречного Двора, лордом Ашером Мэллори, – темноволосым эльфом, которого я видела с Бастианом в саду. Позади полдюжины женихов стояли и наблюдали за ними: кто-то молча, кто-то переговариваясь со своими спутниками.
Однако в их глазах светилась не ревность. Это была алчность.
Они не хотели жениться на королеве. Им нужен был только трон, а королева – всего лишь способ его получить.
Когда я взглянула на нее, то заметила заученную улыбку и неестественный смех. Да, она королева Альбиона, но даже ей приходится ходить по натянутому канату. Один неверный шаг, и множество волков разорвут ее на части.
А может быть, она была, как бокалы на самом верху этой огромной башни, к которой я только что подошла и теперь окидывала непонимающим взглядом. Как, черт возьми, мне нужно было брать напиток? Эта глупость ради представления или…?
– Ты же слышала, что он убил своего отца, – раздался женский голос с другой стороны башни.
– Конечно. А кто не слышал? – я прямо почувствовала, как ее собеседница закатывает глаза.
– Тогда что на этой земле тебя должно было заставить строить глазки этому Змею?
Все мое существо напряглось при упоминании сигила Бастиана.
– Но я же не его отец, – презрительно фыркнув, ответила женщина, закатывающая глаза. – Но я бы определенно была не против, если бы он и его змей причинили мне немного боли.
Она захихикала, и мне также пришлось прикрыть рот, чтобы подавить собственный смех, – возможно, я слишком много времени провожу в компании Эллы. Женский голос продолжил:
– Кроме того, я слышала, что из неблагих эльфов получаются лучшие любовники.
Неблагих? От смеха не осталось и следа. Эльфы из Альбы были достаточно плохими, – и тем не менее они благие. Самовлюбленные. Безжалостные. Люди для них – всего лишь краткая вспышка в их многовековом существовании.
Неблагие эльфы были гораздо хуже: они были изгнаны, так скажем, из этого мира и отправлены на другие планы бытия.
– Он наполовину неблагой. Но и этого ему хватит, чтобы разделаться с тобой голыми руками, – первая женщина понизила голос.
– Да, – почти простонала вторая, – но ты только представь, как он меня будет этими голыми руками разделывать.
И мое глупое воображение тут же представило это. Но только на секунду, затем я сжала кулак так, что ногти впились в ладонь. Ради работы я позволю его рукам делать со мной все, что он захочет. И точка.
Тем не менее мне было любопытно, кому пришло в голову обсуждать его способности в сексе… и кто считает, что он наполовину неблагой. Знает ли Кавендиш об этих слухах?
Я выглянула из-за башни.
Две эльфийки стояли вплотную друг к другу: одна кусала губу, другая угрюмо смотрела на нее. У обоих бледно-розовые волосы с золотистым отливом, волнами ниспадающие на плечи. Это и одинаковые острые носики говорили о том, что они сестры, а подвески в виде сердца между их грудями – о том, что они из Рассветного Двора. Теперь понятно, почему первая не одобряет этого.
Ее глаза цвета фиалки обратились ко мне, и она нахмурилась еще сильнее, сморщив нос. Первая подтолкнула младшую сестру, которая тоже взглянула на меня своими розовыми глазами и зашипела – в прямом смысле слова.
Я смогла удержаться на ногах, только благодаря столу, разделявшему нас.
– Подслушиваешь, да? – оскалила зубы младшая. Она гибко скрестила руки и сделала шаг, намереваясь обойти стол, но сестра схватила ее и что-то прошептала. Розовоглазая выдохнула и усмехнулась:
– Конечно, ты подслушивала. Ваше отродье везде успевает.
Они развернулись на каблуках и пошли прочь, но до меня долетел обрывок фразы: «… все испортила».
Я смотрела им вслед:
– Восхитительно.
И тут, к счастью, действительно случилось нечто восхитительное – ко мне подошел лакей с бокалом вина. Все-таки башня нужна просто для вида.
Сделав большой глоток вина, чтобы успокоить нервы, я направилась в противоположную сторону от двух эльфиек из Двора Рассвета.
Она шипела на меня, как разъяренная кошка. Приложившись к бокалу, я отпила еще. Должно быть, ее двор совсем не похож на наш. Альба, королевство эльфов, была по соседству с Альбионом, но в этот момент оно казалось другим миром.
Несмотря на беспокойство, я надела маску холодного спокойствия. Это единственная защита для таких женщин, как я. В Альбионе такие сильные эмоции, как у нее, да и как у моей сестры Эвис, могут привести к неприятностям.
Немного остроумия не возбранялось, немного флирта – тоже, но, в конечном счете, власть имущие не хотели, чтобы остальные занимали слишком много места. Под «власть имущими» я подразумеваю мужчин. А под «остальными» – женщин.
Не занимать много места означает не говорить много и быть вежливой, подавляя все неудобные чувства. Это означает подчиняться.
– Боги милостивые, – пробормотала я, обдумывая эти безрадостные мысли, и залпом осушила бокал. Затем направилась в другой конец зала, чтобы найти ему замену.
– Вот ты где, – Элла возникла из толпы, и ее проводило несколько восхищенных взглядов: – Тебе уже удалось установить контакт? – Она разочарованно огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть нас с Бастианом под ручку.
– Сегодня я не видела его, однако… – Я наклонилась к Элле и, не раскрывая рта, произнесла, – Ты мне не сказала, что он убил своего отца.
Другое замечание по поводу того, что он неблагой эльф, показалось мне слишком нелепым, чтобы думать о нем всерьез хотя бы секунду. Но убийство отца? Взгляд, жаждущий смерти, которым он смотрел на меня, когда я забирала его сферу – что ж, я верю, что этот мужчина мог совершить отцеубийство.
– Пф-ф, – Элла отмахнулась от моих слов. – Это всего лишь слухи. И не самые лицеприятные.
– Так значит, ты знала? – Какая-то часть моего существа цеплялась за мысль, что об этом известно только среди эльфов.
Элла фыркнула:
– Я здесь так же, как и ты, чтобы собирать информацию. Конечно, я слышала об этом, но только от придворных Рассвета. Ты правда думаешь, что при дворе Короля Дня есть те, кто может сказать что-то хорошее о том, кого они называют Тенью Королевы Ночи? Если честно, я бы не верила ни единому их слову о любом представителе двора Сумрака.
Я закусила щеку. Она права. Возможно, я слишком охотно поверила в самое худшее о нем и не обратила внимание на источник.
– Судя по твоему взгляду, держу пари, что ты тоже услышала это от эльфов Рассвета. – Элла положила мне руку на плечо. – Извини меня, Кэт. Возможно, мне стоило предупредить тебя, но мне показалось, что нет смысла пугать тебя непроверенной информацией до потери сознания. Но, – она слегка встряхнула меня и, поймав мой взгляд, улыбнулась, – если я услышу что-то об этом из авторитетного источника, я дам тебе знать.
Я вздохнула.
– Это я должна извиняться. Ведь действительно. Сумрак и Рассвет – противоположности не только суток, но и королевства.
Хихикнув, Элла быстро обняла меня, и я не смогла не ответить ей тем же. Я могла привыкнуть к тому, что ко мне постоянно прикасаются. Жаль, что это закончится, когда Бастиан уедет или Кавендиш получит достаточно сведений о нем, смотря что насупит раньше. У меня не было иллюзий, что меня оставят при дворе на дольше, чем нужно. Кавендиш отправит меня домой, как только поручение будет выполнено.
Что лучше – избегать прикосновений и не привыкать к ним или, пока есть возможность, с жадностью поглощать их, как животное, которое набирает жир перед голодной зимой?
Я не успела ничего решить – знакомый голос прервал мои мысли:
– Кэтрин.
Подняв глаза, я увидела Бастиана, стоявшего прямо над нами с Эллой. Вновь в черном наряде, но уже в другом: змеи на нем были более черного оттенка, словно вышитые из ночного неба, а их глазки из серебра – словно звезды.
Элла издала тихий звук и поклонилась, но я чувствовала, как она искоса сверлит меня взглядом. Я не сразу поняла, в чем дело. Кэтрин. Неподобающее обращение – даже королева, а за ней и весь двор, называли меня леди Кэтрин, что было не так фамильярно.
Но, казалось, Бастиана не пугала фамильярность.
– Сэр, – я улыбнулась ему так же мило и безмятежно, как улыбалась отцу и дяде.
Он нахмурился, но протянул руку.
– Потанцуем?
Элла прочистила горло, забрала пустой бокал из моих рук, а затем сделала глоток из своего – и все это глядя куда-то в сторону. Сама деликатность.
– Сочту за честь, – взяв его руку, я не могла скрыть в своем голосе насмешливые нотки. Наш последний танец этот бастард использовал, чтобы остаться со мной один на один и склонить к сделке. Я имела право хотя бы на толику сарказма. Это безопасно.
Возможно, это даже лучше, чем безопасно, потому что я получила в ответ ухмылку, которая была теплее всех предыдущих.
Глава 18
– Тебе не следует меня так называть, – сказала я, как только мы вышли из толпы и он повел меня на свободное пространство.
Бастиан приподнял бровь:
– Но это твое имя.
– Называть по одному имени неприлично. Ты можешь так обращаться в Альбе, но здесь нет… – я закачала головой. – Так могут говорить только близкие.
Я не смотрела на него, но краем глаза видела, как на его лице возникла ухмылка.
– А может быть, я хочу стать ближе, Кэтрин. И то, как ты смотришь на меня, говорит, что ты тоже этого хочешь.
Я должна была догадаться, что пялиться на его рот на последнем балу может выйти мне боком. Но я не собиралась раздувать его эго, распевая дифирамбы его внешности, так что я откашлялась и сказала:
– Называй меня как хочешь, когда нас никто не слышит, но в окружении других я прошу соблюдать хотя бы видимость приличия.
– Называть, как хочу? – Казалось, его очень радовала такая перспектива.
Когда мы оказались друг напротив друга, я широко посмотрела на него в надежде, что он поймет, что я говорю серьезно.
– Такие порядки при дворе.
– При вашем дворе, возможно, – прошептал он, а затем поклонился.
И вновь он обнял меня за талию и взял мою руку: и вновь я возненавидела себя за то, что чуть-чуть, но мне стало приятно.
– Я заметила, что ты еще ни с кем не танцевал, – сказала я, когда мы начали движение по паркету.
Бастиан наклонил голову, приподняв одну бровь:
– Ты следишь за мной? Кэт, я и не думал, что тебе не все равно.
Поджав губы, я безразлично посмотрела на него, чуть не закатывая глаза. Полагаю, я сама разрешила ему так меня называть, ведь никто не слышал нас, пока мы мчимся по залу.
– Мы танцевали с тобой – лед растоплен. Кроме того, кто еще будет дразнить тебя твоей тайной личностью? – его зубы блеснули в дьявольском оскале. – Скажи, как ты придумала прозвище «Опасная Леди»? Оно очаровательно и драматично и наводит на мысль, что тебя интересует много других вещей, помимо разбоя на дорогах.
– Это придумали газеты. Я тут ни при чем.
– Жаль. Мне кажется, тебе идет.
– Я не опасная. – Прослыть такой было бы не менее рискованно, чем ассоциироваться с печально известной женщиной с большой дороги. – Не считая этого, я веду себя порядочно.
Бастиан засмеялся, мягко и негромко, затем наклонился ближе:
– Не считая этого? Ты о том небольшом проступке, за который тебя убьют, если кто-нибудь узнает? Да у тебя почти нимб над головой, Кэт, ты практически святая.
Мое горло сжалось, словно его схватили. Проступки не были безопасны, особенно те, о которых кто-то знал. Я выжила только потому, что держала свои преступления в тайне.
– Я повинуюсь.
– Уже? Рад это слышать. – Когда он разговаривал, то показывался один из клыков, словно пытаясь уравновесить кривизну улыбки.
Я проглотила ком в горле, и невидимая хватка слегка ослабла. В тоне голоса и выражении лица Бастиана был скрыт какой-то подтекст, но я не могла понять, о чем идет речь. Как подчинение может быть связано с сексом?
– То есть любому приказу без вопросов? – он сощурил глаза. – Любому правилу? Даже самым дурацким, которые придуманы только для того, чтобы тебя контролировать?
Я взглянула на него, нахмурившись:
– Контролировать или оберегать?
– То есть принижать себя, чтобы оставаться в безопасности? Смеяться тихо, смиренно складывать руки, не мешать мужчинам говорить. Правила нужны для твоей безопасности или для того, чтобы тобой было легко управлять?
Несколько следующих шагов я сделала молча. Возможно, Бастиан понял, что мне нужно переварить все, что он только что сказал, и закружил меня, крепко сжав мою руку.
Неужели он так пристально наблюдал за мной, пока я прогуливалась с Эллой, раз видел, как я веду себя с другими мужчинами? Он действительно так считал или просто пытался задеть меня?
Рывком Бастиан потянул меня к себе и обхватил руками так, что я оказалось прижата спиной к его груди. Слишком близко, я чувствовала его всей длиной позвоночника, плечами. Даже ягодицами. Мое сердце выбилось из ритма музыки. Мне нужно сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но воздух был наполнен свежим цитрусовым ароматом бергамота и насыщенными древесными нотками кедра. Прямо как в старой коробке из-под сигар. Воздух был наполнен им.
– Так что? – пробормотал он куда-то в мои волосы.
Мне пришлось вновь проглотить ком в горле, чтобы ответить:
– Леди, которые не подчиняются этим правилам… жестоко наказываются – обществом и судьбой.
Так было с Эвис. Она нарушила больше правил, чем я могу сосчитать, и теперь она мертва из-за этого. Если бы я могла ее остановить…
– Общественное порицание. Именно поэтому скрыть плачевное состояние твоего дома – условие сделки?
– Если кто-то узнает о моих финансовых трудностях, меня начнут избегать. Посмотри на мисс Уорд. Без приданого, без покровителей и без денег – за весь вечер она ни разу не танцевала.
– Хм-м.
Тишину между нами заполнила музыка. Его тепло распространялось по моим жилам. Свободной рукой он провел по обнаженной руке до плеча.
Это не было элементом танца. Другие пары этого не делали. Но мне было непонятно: Бастиан действительно хотел ко мне прикоснуться или он пытался вывести меня из равновесия, что, вероятно, забавляло его.
Его рука на моей талии сжалась, притягивая меня все ближе. Бастиан весь состоял из твердых поверхностей и углов, как я заметила еще на дороге, – выкованный предмет, а не мужчина. Но он отлично подходил под меня, и от этой мысли мой пульс стал более сильным и быстрым.
– Отбрось правила и последствия, – его пальцы пробежали по моей шее, и мое дыхание замерло от прикосновения и от мысли, что он может сдернуть защитное ожерелье, – ты гораздо интереснее, когда пытаешься заставить меня танцевать, чем когда напускаешь вид настоящей леди.
И опять он закружил меня, крепко держа за руку. Я подняла руку и проверила – ожерелье было на месте. Когда он вернул меня обратно – на этот раз мы встретились лицом к лицу, – у меня продолжала кружиться голова.
Каким-то образом я даже усмехнулась:
– Пытаюсь? – Подняв подбородок, я увидела его серебристые глаза, в которых было больше опоры, чем в моих ногах. – Уверена, я в этом преуспела.
– Но я знал, что ты это делаешь.
– И все же поступил по-моему. И сейчас ты вновь танцуешь, так что, можно сказать, я выиграла дважды.
– О, ты думаешь, что выиграла, да? – Бастиан хмыкнул и сжал меня крепче, притянув к себе. Между нашими шагами почти не было пространства: они слились воедино. Его ноги давили на мои, заставляя меня скользить назад. Мой бюст вжался в его грудь. Мой живот прижался к его тазу, и я старалась не думать о том, к какой именно части.
Это был скандал. Мне кажется, или среди зрителей воцарилась тишина? Я не могла оторвать взгляд от него, чтобы оглядеться.
Он провел рукой по моей пояснице, притягивая к себе.
И я не была уверена, что хочу отстраниться.
А стоило бы.
Да, это была моя работа, но она должна выполняться в тайне. Я не должна находиться здесь, на паркете, перед всем двором в такой опасной близости от него. И уж точно не должна наслаждаться этим.
И все же его тепло, твердость его мышц, его запах – все это заполняло мои чувства, пуская волну наслаждения по моим нервам. Весь мир сжался только до этих ощущений. Я с жадностью упивалась ими, накапливая их на случай неизбежной засухи, которая рано или поздно наступит.
Затем большим пальцем он нежно погладил меня по спине, и я улетела.
Мое дыхание становилось громче, и я подозревала, что только благодаря его сильной хватке продолжала двигаться по паркету.
– Кэтрин, – понизив голос, он медленно произнес мое имя, обволакивая меня, как мурлыканье саблезубой кошки, – что ты сделала с моей сферой?
Я даже не могла выразить удивление такой резкой сменой темы. Мое тело было поглощено наплывом ощущений – особенно в тот момент, когда он повернулся и пуговица его пиджака задела мой сосок. Что-то заискрилось во мне, яркое и горячее, заставив затаить дыхание.
Прикрыв глаза, он наблюдал, улыбаясь одним уголком губ. Он делал это намеренно, используя свое тело и мое влечение к нему, чтобы выудить из меня необходимые сведения.
Не уверена, что это то, что меня сейчас волнует.
Хотя где-то в глубине души я смеялась над такой иронией, ведь это было именно то, что мне нужно было сделать с ним.
Я не сбрасывала со счетов мысль, что через несколько месяцев продам его сферу. То, что он зашел так далеко, чтобы вернуть ее… Должно быть, это была не просто красивая безделушка. Если бы я смогла открыть ее, возможно, там обнаружилось бы что-то интересное. Что-то, что я смогу использовать. Что-то, за что Кавендиш заплатит мне.
Удары сердца глухо отдавались в животе, и я с трудом подняла голову.
– Я продала ее.
Его челюсть отвисла. Плечи опустились. Возможно, раздражение в сочетании с разочарованием? Но он не ослабил хватку.
– Если она была тебе так нужна, то почему ты просто не забрал ее, когда выследил, где я живу? – произнесла я на одном дыхании.
– А зачем, – надменный Бастиан пренебрежительно пожал плечами. – Я слышал, как тебя вызвали ко двору, так что понял, что могу просто сидеть и ждать, когда ты сама придешь ко мне. И вот ты здесь.
Только секунду спустя я поняла, что мы перестали танцевать и музыка стихла.
– Так что, пожалуйста, скажи еще раз, Кэтрин, почему это тебе удалось победить.
У меня твоя сфера, ты уверен, что я схожу с ума от твоей внешности, и это я ограбила тебя, высокомерный придурок. И ты даже не подозреваешь, что я здесь, чтобы шпионить за тобой.
Слава богам, я прикусила язык, чтобы не проболтаться. Но, черт возьми, как же хотелось.
Это было так глупо, но так соблазнительно.
Тепло и ощущение его тела испарились, когда он наконец выпустил меня и отступил. Я вовремя опомнилась, поклонилась и взяла предложенную им руку. Бастиан молча проводил меня на место.
Голова шла кругом, а тело трепетало, как разъяренная оса в банке. Первая задавалась вопросом, что же особенного в этой сфере. Второе жаждало большего, разочарованное невозможностью облегчить тяжесть в бедрах и животе.
Бастиан остановился, наклонив голову, и на мгновение я с ужасом подумала, что вслух озвучила одну из своих многочисленных мыслей, но потом поняла, что он прислушивался.
– …так близко с этой Феррерс.
– Она единственная, с кем он танцевал, представляете? Полагаю, они занимаются этим.
– Естественно… а если нет, то скоро будут. Не ожидала, что эльфа так легко заманить в сети.
Я вспыхнула и еле осмелилась взглянуть на Бастиана. Он был совершенно неподвижен.
Прочистив горло, он высвободил свою руку из моей хватки и кивнул головой.
– Кэтрин. Хорошего вечера.
И ушел.
А я так и не поняла, добилась ли я успеха в обольщении или это меня только что обольстили.
Глава 19
В течение следующих двух недель мое смятение ничуть не уменьшилось. Я видела Бастиана на вечеринке и на спектакле, который ставила свита жениха из Карадока. На обоих мероприятиях я подходила к нему, но мы лишь перекидывались парой слов и всегда в чьем-то присутствии. Он был холоден и вежлив, хотя и слегка язвителен. Похоже, что сарказм – его вторая натура.
Единственное, что напоминало о том мужчине, с которым я танцевала, были слова «договор», «сделка» или «услуга», которые он умудрялся вставлять в каждый разговор. Но вскоре после начала разговора он откланивался и исчезал.
Я не просто не сближалась с ним – я становилась все дальше от него.
Раздраженная, я возвращалась с Весперой после прогулки по Квинсвуду. Этот эльф выводил меня из себя. Сначала он прижимает меня к себе на глазах у всего бального зала, а затем я даже не могу поймать его для короткого разговора и праздного флирта. Должно быть, он избегает меня.
Я насупилась и крепче сжала поводья.
Вокруг нас полным ходом шли приготовления к вечеринке в саду. Я замедлила шаг, прислушиваясь к разговорам, которые могли бы заинтересовать Кавендиша. С Бастианом у меня дело не шло, но, возможно, сведения из других источников помогут мне не потерять работу.
Слева крепкие плотники натягивали канаты, возводя над садом большой шатер. Как-никак, в Альбионе никогда нельзя точно угадать с погодой. Независимо от времени года, в любую минуту мог начаться дождь, а аристократы не любят мокнуть. Даже сейчас над головой собирались тучи, намекая, что нас ждет дождливый день.
К моему разочарованию, рабочие затихли, когда я приблизилась к ним. Аристократку с большой черной саблезубой кошкой трудно было не заметить.
Справа садовники пропалывали клумбы и стригли лужайки, чтобы на мероприятии все было идеально. Они проделали прекрасную работу – розы и душистый горошек украшали пасмурный день насыщенным бархатным красным, бледно-желтым и обжигающим оранжевым, цветом заката.
Я спустилась с Весперы и вместе с ней пошла по тропинке, чтобы быть ближе к влажному, свежему аромату скошенной травы и смешанных цветов. Эта сладость заставила меня разжать челюсть и ослабила узел раздражения, в котором я запуталась.
Даже если Бастиан избегает меня, это еще не конец моей работы. Еще не поздно все исправить.
Что если все мои разговоры о соблюдении правил создали у него впечатление, будто я слишком правильная, чтобы заводить любовника? Может, если я буду более кокетливой при нашей следующей встрече и дам понять, что я открыта для таких вещей…
Я закивала сама себе и почесала Весперу за ухом.
– Вот видишь! Всегда есть выход.
Она потерлась о мою руку и, казалось, была больше рада почесываниям за ушком, чем моему гениальному решению Проблемы Соблазнения Бастиана.
Когда мы свернули на тропинку, ведущую к красивой беседке, увитой зарослями жимолости, я остановилась.
Впереди возвышался розовый куст с самыми яркими кораллово-розовыми цветами, которые я когда-либо видела. Цвет был таким насыщенным, что казалось, он переливается даже в такой пасмурный день. Зеленая листва блестела без малейшего намека на черные пятна, а прямые ветви равномерно раскинулись, а не перекрутились, как было бы при ненадлежащем уходе.
Такими могли бы быть и розы в моем поместье.
Я оставила Весперу на тропинке и подкралась ближе, словно боясь вспугнуть такую красоту. Какая нелепая мысль. Я прекрасно понимала это, и все же не было других причин, объясняющих мою осторожность. Наверное, это просто глупое благоговение.
Неподалеку садовник, молодой человек с каштановыми волосами, оторвался от работы и подошел ко мне.
– Чем могу помочь, миледи?
Я спрятала руки, которые вот-вот и коснулись бы лепестков первого же цветка. Мое лицо пылало. Как глупо, должно быть, я выглядела: таращусь на проклятый цветок и хочу потрогать его. Но мой взгляд предательски вновь обратился к розам.
– Что это за сорт? Восхитительный цвет. По форме я решила, что это «леди Грейс», но я никогда не видела их в таком цвете. Этот розовый больше характерен для «девоншира».
Садовник удивленно поднял брови, а его лицо озарила блаженная улыбка.
– Что ж, миледи знает толк в розах. Перед вами гибрид двух этих сортов. Большинство людей предпочитают «девонширов» из-за цвета, но цветы «леди Грейс» более стойкие.
– Ах, да! Поэтому они до сих пор цветут. – Я наклонилась ближе к кусту, не в силах больше терпеть ни секунды, чтобы не дотронуться до этих бархатистых лепестков. Даже мягче, чем у обычных роз. В горле запершило от горечи, и мне пришлось слегка откашляться, прежде чем я смогла продолжить.
– Пышная листва тоже из-за этого? Ведь листья «девонширов» обычно бронзовые, не так ли?
– Да, именно так. Когда они взошли, листья стали приятным сюрпризом.
– Вы сами их вырастили?
Его загорелые щеки покраснели, и он склонил голову.
– Они из моей оранжереи, миледи.
– А как вы решили проблему с опаданием?
– Ну…
Так мы перешли к тонкостям скрещивания роз. Трудности, успехи, удачные и заведомо обреченные сочетания. Первоначальная скованность уступила место непринужденности, и Вебстер, как представился садовник, с горящими глазами рассказывал о том, чем явно был увлечен.
Солнце скрылось за бледной дымкой, и я потеряла счет времени, когда наш разговор зашел об обрезке и типе почвы, а затем об удобрениях.
– Лучше всего гуано, – сказал садовник, присев на корточки и разминая горсть плодородной земли. В его взгляде читалось что-то, похожее на гордость, когда он наблюдал, как она рассыпается. – Я никогда не видел, чтобы розы росли так быстро и хорошо, как в гуано.
Я вздохнула, глядя на идеальную глинистую почву и розы, которые были, пожалуй, самыми совершенными из всего, что я видела в жизни.
– Лучше, но дорого. А даже если бы я и смогла его достать, я бы все равно использовала его для овощей.
Вебстер взглянул на меня, нахмурив брови.
Придворной даме не полагалось выращивать овощи и отказываться ради них от роз. И уж точно стоимость гуано не должна ее волновать. Мое сердце забилось сильнее.
Беглый взгляд убедил, что на тропинке никого нет: только мы и беседка поодаль. Кроме него, никто не слышал, как я поскользнулась. Но это было немногим лучше, чем если бы один из придворных пронюхал о моих денежных нуждах.
– Или… скорее… – Я хихикнула, хотя сама быстро поняла, насколько это прозвучало нервно и неестественно. – Так мне всегда говорит наш главный садовник, – от напряженной улыбки свело скулы.
На дворцовой часовой башне большой колокол пробил двенадцать.
– О боги, как быстро летит время, – сказала я, сделав шаг назад. – Весь день могу говорить о розах и удобрениях, но я отрываю вас от работы. Прошу прощения.
Садовник наклонил голову, а на его лице возникла озадаченная улыбка.
Потому что я обращалась с ним не так, как леди обращается со слугой. Леди бы не стала просить прощения, а просто бы сказала ему вернуться к работе или даже не заметила бы, что отвлекает его от работы. Черт, я так растворилась во всех этих разговорах о розах и совсем забыла, что нахожусь не в своем поместье вдали от общества с его правилами.
Переволновавшись, я попыталась себя успокоить. Он просто кивнул мне головой и пожелал хорошего дня. Я подозвала к себе Весперу и поспешила обратно по тропинке. Она последовала за мной.
Если у меня останутся деньги после того, как я расплачусь с приставом, возможно, мне удастся раздобыть немного гуано или хотя бы костной муки. Для овощей, а не для роз – с ними было покончено. Стягивая перчатки, я размышляла об этом, когда подошла к беседке.
Всего в паре шагов из тени беседки на меня смотрела пара светящихся глаз. Я ахнула и застыла, выронив перчатки.
Но я знала, кому принадлежали эти светящиеся глаза – серебристые, как луна, – и глупое красивое лицо.
Я ждала, когда мое сердце успокоится от такой неожиданности, а также его фирменной ухмылки. Он постоянно выводил меня из равновесия – должно быть, ему понравилось, что меня так ошарашило его появление.
Но ухмылки не последовало. Даже уголки губ не дрогнули от удовлетворения.
Вскинув голову, он смотрел на меня так, что я почувствовала себя голой. В этом взгляде было что-то оценочное, но не так, как у Кавендиша, когда он взвешивал, насколько я полезна ему, а скорее… как будто он впервые увидел меня.
Черт, неужели он слышал, как я болтала с Вебстером о садоводстве? Неужели я вновь выставила себя полной дурой? Я сцепила руки, обдирая заусеницы у ногтей и судорожно прокручивая в голове весь разговор. О проблемах с деньгами он уже знал, – хватило одного взгляда на мое поместье, – но было ли что-то, о чем я могла проговориться?
Наконец он прервал эту немую сцену и, нагнувшись, поднял перчатки с земли.
Бастиан выпрямился и протянул их в пространство между нами, ставшее слишком узким. Его серебристые глаза пробежались по моему лицу, задержавшись на щеках, и, похоже, в них мелькнула тень улыбки, которая была совсем не похожа на его обычную ухмылку.
Будь я проклята, если смогу прочитать, что это значит.
Нужно воспользоваться моментом. Нужно больше кокетничать с ним.
Но его молчание и этот взгляд выбили из моей головы все, чему учила меня Элла. Что он такого мог подслушать, что вызвало такую реакцию? Должно быть, я что-то сказала, пока была так беспечна.
А может, это был еще один способ вывести меня из себя, на этот раз с помощью игры в искренность.
Я потянулась к перчаткам, ожидая, что он усилит хватку, и я не смогу их взять, как он уже делал со сферой, но… он этого не сделал. Прищурившись, я посмотрела на него, а затем медленно произнесла:
– Спасибо.
Он кивнул, отступил назад и свернул на другую тропинку.
Сжимая перчатки, я глубоко вздохнула. Что за странная встреча.
Это стало хорошим предостережением: не только у меня есть цель, но и у него тоже. И я понятия не имела, какая.
Мне нужно это выяснить, и не только ради денег, но и ради безопасности людей, которые мне дороги.
А судя по его взгляду, очень может быть, что и ради меня самой.
Глава 20
На следующий день после встречи в саду мне принесли большой горшок с розовым кустом – почти таким же, каким я любовалась. Сначала я подумала, что это от Бастиана, но затем прочитала деревянную табличку, воткнутую в землю. Она гласила:
Для леди Кэтрин. Надеюсь, эта красота порадует Вас.
Вебстер.
Я не расстроилась: не когда такой яркий всплеск цвета разнообразил размеренную обстановку моих покоев. Я поставила куст у окна в гостиной и проверила почву.
Вскоре после этого пришла Элла: но она не улыбнулась, как всегда делала – легко и беззаботно, – а просто напряженно вошла в двери. Я даже не успела спросить, в чем дело, как она уже неслась к розам, словно пчела. Типичная шпионка.
– От поклонника? – она посмотрела на меня, подняв брови; в тоне ее голоса чувствовалось напряжение. – От Бастиана?
– Просто небольшой подарок от знакомого. Почему ты такая взвинченная?
Она горько покачала головой голову.
– Нижнее белье еще не привезли, а оно мне нужно для сегодняшнего вечера.
– Да? – я придвинулась к ней поближе и округлила глаза.
Она не сказала мне, за кем именно Кавендиш поставил ее следить, но у меня было несколько предположений. Поскольку у Эллы не было защитного ожерелья от эльфийских чар, я была уверена, что ее цель – человек. Кто бы это ни был, Элла еще не спала с ним, но, похоже, ей соблазнение давалось куда лучше, чем мне.
– Да, – она воодушевленно закивала, и к ней почти вернулось ее обычное хорошее настроение. – Надеюсь, сегодня мы с моей целью хорошенько пошумим.
Элла не говорила об этом, как о рутине или о мероприятии, которое нужно быстрее перетерпеть. Ее воодушевление заставило меня улыбнуться.
– Ну, я могу сходить и забрать белье. Мне не сложно.
– Нет, я не могу просить тебя…
– Ты и не просишь. Я сама вызывалась помочь. На Веспере я доберусь быстрее, чем в карете, да и к тому же я не была в городе с тех пор, как сюда приехала.
И я буду чувствовать себя полезной. Сидеть с королевой и шататься по светским мероприятиям сложно было назвать работой. Мне не удалось добиться успехов в отношениях с Бастианом, так что я чувствовала себя такой же полезной, как пожарные из бумаги.
С наигранным вздохом Элла согласилась и дала мне координаты ателье Блейз.
Во время прогулки выглянуло солнце, и, должна признаться, я почувствовала себя лучше. Улицы просто кишели прохожими, спешащими по делам, лоточниками, продающими всевозможные товары, и экстравагантными каретами, которые я была бы счастлива увидеть ночью на дороге. Город… жил.
Я добралась до ателье Блейз: витрины из стекла и позолоты привлекали прохожих своим невероятным шиком. Потребовалось всего десять минут, чтобы сложить все коробки с бельем на спину Весперы. Я старалась не задумываться о том, что в некоторых из них лежат вещи, которые я должна буду надеть. Перед Бастианом.
Но я не думала об этом. Нет.
Я отогнала эту мысль и повела груженную саблезубую кошку по длинному пути обратно во дворец, осматривая между тем город. Театры и огромные жилые дома в стороне от дороги. Рестораны и пышные парки. Рыночные площади с торговцами и полноводные фонтаны. Здесь было столько всего – много движения, много людей. Никто не обращал внимания на виселицу, темнеющуюся на другом конце большой площади, через которую я проходила. Я не могла оторвать от нее взгляд, в горле встал комок.
Виселица или топор?
С тяжелой головой я все еще думала о наказании за мои преступления, когда мы въехали на кошачий двор. В своей одежде для верховой езды я ничем не отличалась от остальных рабочих на дворе, ухаживающих за кошками, поэтому без лишнего внимания отвела Весперу в стойло, отстегнула коробки и сняла с нее попону.
Но мне недолго удалось побыть с ней наедине – едва я начала расчесывать ей мех, как откуда-то появилась девочка-служанка и сменила меня. Другая унесла седло и уздечку, а какой-то паренек нагрузил себя коробками и отнес их в мои комнаты.
Для меня работы не осталось.
Я подавила вздох и направилась во дворец. Когда я вошла во внутренний дворик, в котором обычно царила тишина, от гравия отражался низкий гул знакомого голоса. Бастиан.
Слов нельзя было разобрать, и, остановившись за живой изгородью, я стала наблюдать.
Рядом с эльфом, касаясь его руки, стояла женщина с темными волосами; зеленое платье на ней было слишком пестрым, чтобы считаться модным, и тем не менее сшито оно было хорошо. Но взглянув на ее лицо, усеянное веснушками, я чуть не упала прямо в живую изгородь.
Я узнала ее.
Темные волосы, голубые глаза и озорная ухмылка. Черт возьми, да это моя скупщица Уинифред, также известная как Уин. Это ей я продавала награбленное на протяжении десяти лет. Правда, я никогда не видела ее в таком изысканном наряде, но никаких сомнений – это точно она.
Разговаривает с Бастианом.
Она должна быть в Веруламиуме, где расположена ее лавка. А не здесь. Не во дворце. И не разговаривать с мужчиной, за которым я шпионю.
Мое сердце громыхало, словно эти две части моего мира столкнулись не посреди Ривертон Палас, а прямо в моей груди.
С застывшим лицом я смотрела эту парочку.
Уин здесь, во дворце в Лундене, а это значит, есть риск, что наше с ней знакомство может быть обнаружено, а мой секрет раскрыт. А то, зачем Бастиан говорит с ней… Тут все очевидно. Я сказала ему, что продала его сферу. И каким-то образом – каким-то чертовски невероятным образом – он нашел Уин и пытается узнать, где сейчас сфера.
Он не просто дразнит меня. Он сует свой нос в мои дела. Бесцеремонно.
Когда я натолкнулась на него в саду, разве он не шпионил за мной? Или у меня уже паранойя?
Милостивые боги, это я должна шпионить за Бастианом, а не наоборот.
Черт знает что происходит. Я приехала всего пять минут назад и уже во что-то вляпалась.
Грудь сдавила тяжесть, и, втянув воздух, я попыталась найти лучшее положение, чтобы услышать, что скажет Уин. Но безуспешно.
Она кивнула, глаза загорелись так, как они загорались всякий раз, когда я приносила ей что-то особенно ценное. Азарт, жажда наживы, трепет от предвкушения большого куша. На этот раз она продавала меня. Должна, по крайней мере.
Я закрыла глаза и перестала дышать, чтобы уловить хоть слово.
– …я в таком восторге от платья, которое вы прислали, – она улыбнулась и снова коснулась его руки.
Что-то неприятное проскользнуло во мне: что-то, что я не должна была и не хотела чувствовать.
Но я подавила это чувство, потому что оно не было важным или полезным.
Значит, он прислал ей платье, что вполне разумно – сомневаюсь, что у нее есть что-то подходящее для дворца. Но зачем вообще было звать ее сюда? Почему нельзя было пойти к ней?
Они шли по гравию в далеке от посторонних глаз, Уин – с поднятой головой. Подбородок вздернут, плечи отведены назад – она наслаждалась каждой секундой, играя роль леди, хотя у нее это и не очень получалось.
Я ждала: они поговорили еще около минуты. Я не могла разглядеть лицо Бастиана, хотя видела, как он несколько раз помотал головой, а затем наконец кивнул, указав на вход, через который я только что вошла. Напрягшись, я пригнулась за изгородью, но он не появился с вопросом, что я здесь забыла.
Когда я осмелилась снова выглянуть, Бастиан уже уходил через другую арку, а Уин не спеша направлялась в мою сторону, насвистывая. Вот тебе и леди.
Бастиан уже исчез из виду, когда она подошла к изгороди, так что я остановила ее, схватив за руку.
– Кэт! – Она секунду смотрела на меня, а потом рассмеялась. – А я только что о тебе говорила.
– Я видела. Что, черт возьми, ты сказала?
– О нет, у тебя нет права злиться, – прошипела она, насупившись. – Не когда у тебя самой от меня тайны. Кому ты это продала?
Бастиан узнал о сфере. Вот черт.
Хотя это его выдало. Столько хлопот, чтобы найти Уин и привезти ее сюда – даже прислать ей платье, чтобы она не выделялась из толпы… Он отчаянно пытался вернуть сферу. А что бы он сделал, если бы узнал, что она все еще у меня? Если я отдам сферу Кавендишу, сочтет ли он ее достаточно ценной, чтобы спасти меня от возмездия Бастиана?
Слишком много вопросов. Мне нужно узнать больше об этой штуке… а прямо сейчас мне нужно заняться Уин.
– Со всеми этими приготовлениями к поездке сюда у меня совсем не было возможности заглянуть к тебе.
Она фыркнула, все еще дуясь.
– И я даже не знала, что ты в Лундене. Обидно, что ты сама мне ничего не сказала. Да еще при дворе! – Она окинула взглядом дворец, а затем меня. – Ты только посмотри на себя!
Я видела, как в ее голове заработал механизм, когда она рассматривала мое простое, но элегантное платье для верховой езды, жемчужное ожерелье, гребни, подбирающие волосы.
Она унюхала запах денег.
Уверенная в этом, она наклонилась ближе.
– Богатая добыча, Кэт. Действительно богатая. Возможно, я даже смогу простить тебе это недоразумение с эльфом, – она махнула рукой в сторону, где исчез Бастиан. – В конце концов, это принесет нам еще больше денег.
Я вздрогнула и посмотрела на арку. Никто не слышал ее безрассудную болтовню.
– Я не могу грабить этих людей. Меня поймают.
Она фыркнула, совсем не по-женски.
– Раньше тебя это никогда не смущало. Разве что… – она наклонила голову набок, сощурив глаза, и я насторожилась. – Теперь у тебя есть другой способ зарабатывать деньги, не так ли? Точно, ты же можешь позволить себе такой прикид.
Кивая, она оценила мой наряд.
– Ну так чем ты занимаешься? Давай, поделись с Уинифред. Сколько лет мы уже дружим? Можешь мне рассказать.
Я сложила руки.
– Мы не друзья, а просто деловые партнеры – бывшие деловые партнеры.
Ее глаза расширились.
– Бывшие? Ты бросаешь меня? Ах, Кэт, ты меня убила, – она схватилась за грудь, и, возможно, я почувствовала бы больше сочувствия, если бы ее реакция не была бы столь наигранной. – Я думала, мы приятельницы – товарищи по оружию, команда! Один за всех и все за одного.
– Товарищи по оружию? – спросила я, приподняв бровь. – Что-то я не видела тебя вместо со мной, когда все эти ночи выходила на дорогу, рискуя своей шеей.
– Эй, я рискую своей шеей при работе с твоим товаром. Я многим рискую. Но ладно, я поняла. – Уин развела руками. – У тебя теперь есть другая работа. Я тебе не нужна. Но мы ведь можем остаться друзьями, правда?
С чего вдруг такое желание дружить? Я наблюдала за Уин, ища подсказку, но ее драматизм и хаотичная смена эмоций сбивали с толку.
– В смысле, – она устремила на меня большие голубые глаза, – мы ведь не враги, да? – Вот это было легко понять. Завуалированная угроза.
Она знала слишком много и могла навредить. Я не доверяла ей настолько, что могла и правда бросить ее, но найти скупщика было непросто, тем более такого, у которого среди клиентов были аристократы. Я утешительно улыбнулась ей, как делала уже множество раз.
– Что ты, нет, конечно. Никогда.
Она широко улыбнулась, глаза снова загорелись.
– Это отлично. Отлично. Просто дай мне знать, если в твоей новой жизни появятся какие-нибудь новые возможности. – Она вновь посмотрела на дворец. – И не забудь пригласить меня на какое-нибудь интересное мероприятие, слышишь? Если ты не хочешь воспользоваться такой возможностью, это не значит, что я не хочу, – с этими словами она похлопала меня по плечу и ушла.
Я последовала за ней, держась на приличном расстоянии, чтобы убедиться, что она действительно ушла. Как только она вышла из боковых ворот, я прислонилась к дереву и протерла лицо. Первая подлость, на которой я поймала Бастиана, и я даже не могу рассказать об этом Кавендишу, потому что это была встреча с моей скупщицей краденного.
Чертовщина какая-то.
Глава 21
Тем же вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, от Кавендиша пришла записка. Мне нужно было «надеть что-то неприметное» и прийти в центр лабиринта.
Я не совсем понимала, что имелось в виду под «чем-то неприметным», и надела бриджи, мягкие кожаные сапоги и простую черную рубашку. В такой одежде я совершала свои ночные вылазки на дорогу. В ней я легко могла скрыться в темноте, а если заправить косу в рубашку, то в тени и вовсе сойти за мужчину.
Стража патрулировала стены и ворота вокруг придворцовой территории, но сама территория обычно оставалась без охраны, так что было легко прокрасться через неохраняемую дверь. В садах тут и там стояли факелы и фонари. Между ними пролегали тени, по которым я проскользнула в темноту.
Я научилась бесшумно передвигаться по лесам и садам еще в детстве. Моя сестра Эвис почему-то была неестественно хороша в этом, поэтому она слишком часто выигрывала в прятки. В том, что она умела с рождения, мне приходилось упражняться, упражняться и упражняться. И в какой-то момент это принесло свои плоды: я научилась выигрывать столько же игр, сколько и она, и теперь каждый мой шаг был бесшумен.
Зайдя в лабиринт из тисовой живой изгороди, я нахмурилась. Это был первый раз, когда Кавендиш назначил встречу где-то, кроме своего кабинета. Хотя сейчас и была глубокая ночь, но в лабиринт мог попасть любой обитатель дворца. Это было не совсем уединенное место.
Но он мне ясно дал понять, что вопросы здесь задаю не я. Поэтому я просто следовала по запомненному маршруту, ориентируясь в лунном свете, разливающемуся между темных стен изгороди.
Уже подходя к центру лабиринта, я остановилась, услышав шум. Тихий. Настолько тихий, что я не была уверена в том, что вообще что-то слышу. Я замерла, напрягая слух.
Вздох. Женский вздох. И… вскоре после этого – вскрик.
Я затаила дыхание и скрылась за углом. В месте, где живая изгородь прерывалась, до пояса возвышалась стена, а над ней располагалась решетка – шпалера. На решетке росли бархатно-красные розы самого темного и насыщенного цвета, который я когда-либо видела. Их аромат витал в воздухе, напоминая о летнем тепле и радости тяжелого труда ради удовлетворения страсти.
Глупой страсти.
– Ох! – Вслед за этим раздался более низкий голос – мужчина?
Сердце забилось быстрее, и я подкралась ближе. Листва роз была густой и пышной, но она не могла скрыть все, что находилось по ту сторону.
В центре лабиринта на каменном столе лежала Лара, ее светлые волосы каскадом спадали с его края. Брови вскинуты вверх, губы полуоткрыты – здесь не нужно было читать людей, чтобы понять, что это выражение абсолютного наслаждения. Я проглотила слюну и заставила себя отвести взгляд от ее лица.
Лунный свет освещал ее обнаженную кожу, груди подпрыгивали, когда она выгибалась от ритмичных ударов мужчины, стоящего у нее между ног.
Я должна была отвернуться.
Но не могла.
Во рту пересохло, по коже прошел жар. Щеки горели, несмотря на прохладу ночного воздуха.
Я обнаружила, что схватилась за решетку, прильнув к ней, желая увидеть больше.
Рубашка ее любовника распахнулась, обнажив мускулистую грудь, которая вздымалась, когда он втягивал живот и снова и снова входил в нее. Его штаны спущены до колен, словно он слишком торопился, чтобы раздеться полностью.
Она вцепилась в край стола, прикусив нижнюю губу, – я, в свою очередь, прикусила свою: мое тело пульсировало.
Мой засранец муж никогда не заставлял меня чувствовать нечто подобное. И уж точно он никогда не заставлял меня кусать губы и хныкать, как сейчас это делала Лара.
Неужели именно это озаряло глаза Эллы, когда она рассказывала о своих сексуальных похождениях?
Девочкой я уже была в курсе того, что ожидается от «хорошей жены». И как только я узнала, что меня выдают замуж за отвратительного мужчину, на десять лет меня старше, я смирилась со своей участью. Борьба с ней ни к чему бы не привела.
Но один бунт в своем замужестве я все же позволила себе.
Я поклялась, что не выйду замуж девственницей.
В нашем родовом поместье было не так уж много вариантов, и я посвятила Эвис в свой план. Она только начала узнавать о сексе, но уже понимала незавидность моего положения. Эвис указала на парня, ухаживающего за саблезубыми кошками, с орлиным носом и простодушной улыбкой. Мне потребовались недели, чтобы набраться смелости. Недели примерки платьев, сбора приданого и прочей ерунды, которая должна была привести меня к браку с этим человеком.
И только накануне того дня, когда я поняла, что по-прежнему невыносимо девственна, наконец заставила себя сделать это. Я была уверена, что молодой человек не до конца понимал, что происходит… а может, и понимал. Он знал, что я готовилась к свадьбе. Он должен был знать, что это значит для такой девушки, как я.
Я приехала с прогулки и убедилась, что мы одни. Все случилось быстро. Улыбка и просьба помочь в одном из ангаров, затем прикосновение к его руке, поднятый подбородок, манящий поцеловать меня. Наконец процесс пошел: я почувствовала твердость в его штанах и начала тереться о нее, позволив своему телу сказать то, что не могла произнести словами. Трахни меня. Это все, чего я хотела от него. На его месте мог быть кто угодно, лишь бы не лорд Робин Фэншоу.
Я получила, чего хотела. Было больно. В какой-то момент было почти хорошо, но потом все закончилось.
После мы лежали в соломе, тяжело дыша, и он спросил меня:
– Что это значит?
Я рассмеялась. Даже тогда, должно быть, во мне уже было что-то циничное, потому что я села, собрала одежду и произнесла, качая головой.
– Это? Это ничего не значит. Просто я не собираюсь идти на свадьбу девицей.
Не думаю, что он решил, что у нас начался какой-то великий роман. После того как я оделась и вышла из ангара, я больше никогда его не видела.
Когда я была с ним, мне было почти приятно, – но это была всего лишь капля в море по сравнению с потоком удовольствия, в котором утопала Лара.
Мой муж мог бы делать со мной то же самое, мог бы заставить меня чувствовать себя так же. Или он понял, что я не девственница, и решил не заморачиваться? Это из-за того, что я не оправдала его ожидания как жена?
Лара ничуть не выглядела обеспокоенной. Обычно она казалась такой рассудительной, такой сдержанной. Образец для любой леди. Но вот она здесь, извивается на каменной плите в центре дворцового лабиринта, пока какой-то мужчина трахает ее до потери пульса.
И Кавендиш послал меня сюда. Не для того, чтобы встретиться с ним, а чтобы увидеть это. Чтобы узнать, кто ее любовник, и найти оружие против Лары: либо пустить слухи о ее тайном романе и добиться ее увольнения, либо шантажировать ее, чтобы она ушла сама.
Я должна уйти. Меня не интересует такого рода информация.
Я должна вернуться в постель. И забыть обо всем, что здесь видела.
И все же…
Как он гладил ее по бедру. Как она слегка вздохнула, когда его рука скользнула выше и скрылась у нее между ног. Как он наклонился над ней, приподняв брови от наслаждения, когда самозабвенно целовал ее так, как меня никто никогда не целовал.
Я упивалась каждым вздохом, каждым стоном, каждым прикосновением, которое с жадностью ловили мои глаза.
Прошло немало времени, прежде чем я узнала его длинный нос, тонкие губы и темные глаза, которые пожирали Лару с еще большей жадностью, чем я. Граф Лэнгдон – один из женихов королевы. От этого происходящее становилось еще более странным.
И тем не менее я не могла отвести взгляд. Он схватил бедра Лары и приподнял их, яростная улыбка озарила его лицо. Когда он открыл рот, я напрягла слух.
– Вот так, дорогая. Ты еще раз кончаешь на мой член. – Он наклонился над ней и бешено оскалился. – Еще раз.
Она закатила глаза и вскрикнула.
И тут низкий голос произнес мне на ухо.
– Ай-яй-яй.
Глава 22
Чья-то рука зажала мне рот, что было кстати, потому что иначе я бы вскрикнула от перенапряжения. Вместо этого я глухо простонала в чью-то ладонь, почувствовав, как теплое тело прижалось к моей спине и придавило меня к невысокой ограде. Сильный мужчина одной рукой обхватил меня за талию и руки, вплотную привлекая к своей твердой груди, а бедрами зажал мои ноги так, чтобы я не смогла ими пошевелить. Я сопротивлялась, но ничего не могла сделать, кроме как тщетно извиваться в его руках.
Вдохнув аромат бергамота и кедра, я поняла, что знаю этот голос. Мои глаза чуть не вылезли из орбит между тем, как крики Лары стихли.
– Моя дорогая леди Кэтрин, – прошептал Бастиан мне на ухо. От его интонации стало жарко. – Не знаю, в какую игру ты играешь, но я и подумать не мог, что шпионить за людьми, занимающимися любовью в лабиринте, входит в число твоих интересов.
Черт, черт, черт. Неужели он догадался, что я шпионю? Или он просто решил, что я извращенка? Неясно, что хуже…
Он расслабил руку, и я глубоко вздохнула, ощутив солоноватый вкус его кожи.
В центре лабиринта Лара тоже глубоко дышала: ее груди вздымались, когда Лэнгдон выходил из нее. Его член блестел от ее влажности и все еще был твердым. Взяв Лару за бедра, он перевернул ее на живот, нагнув над мраморной столешницей, и слегка отступил, наслаждаясь видом.
У меня перехватило дыхание, когда он снова вошел в нее. Я старалась не шевелиться, чтобы не прижиматься к Бастиану, ведь наша с ним поза не сильно отличалась от той, в которой эти двое сейчас наслаждались друг другом.
– Интересно. – Бастиан притянул меня чуть ближе: я боролась с желанием обмякнуть в его руках. – Не знал, что ты вуайеристка. Эксгибиционистка, – если тобой хорошенько заняться, – еще возможно, но точно не вуайеристка. Ты стоишь здесь посреди ночи в одежде, которую представители твоего вида считают слишком вызывающей для женщин…
Лицо Бастиана возникло на краю моего зрения.
– В этой предательской рубашке, которая выдает, какое удовольствие ты получаешь от этого зрелища.
Он натянул рубашку на моей груди, и я увидела, как соски выпирают из-под ткани. Если до появления Бастиана я практически дрожала от желания, то сейчас пульсация между бедер стала еще сильнее и влажнее.
И он знал это. Он знал, что я не случайно туда посмотрела и не наблюдаю, чтобы собрать сплетни. Он знал, почему я не могла отвернуться.
И теперь он мучает меня моим же смущением. Ему не нужно быть эльфом и видеть в темноте, чтобы понять, как я покраснела, – он, должно быть, почувствовал, как горит моя кожа.
Я не знала, что делать и что говорить. Я могла только смотреть на Лэнгдона, вонзающего свой член в Лару, и изо всех сил стараться не шевелиться.
Бастиан обнял меня за талию и провел пальцами по изгибу живота. Мышцы сжались от этих легких прикосновений. Щекотно и одновременно дразняще: он, должно быть, услышал, как у меня перехватило дыхание, потому что я почувствовала, как он улыбнулся мне в ухо.
– Не очень-то правильно называть вас леди Кэтрин. Уж точно не тогда, когда вы представляете себя там, на ее месте, согласны?
Со вздохом я пошатнулась и прошептала в его руку:
– Пожалуйста.
Я не знала, почему вырвалось именно это слово: оно было единственным, что пришло мне на ум. Быть может, мне хотелось, чтобы он избавил меня от мук совести и сообщил Ларе и Лэнгдону, что поймал меня за подглядыванием.
– «Пожалуйста, выпусти меня» или «пожалуйста, помоги мне выпустить на волю мои желания»? – Наконец он отнял руку от моего рта.
Я стала глотать ртом свежий воздух, сосредоточившись на этом простом действии, а не на вопросе Бастиана. Прохладный, освежающий, и в то же время пропитанный его запахом и солоноватостью, которую я все еще ощущала на своих губах.
Чего же я хочу?
Мой язык знал это с того самого момента, как произнес свою мольбу. Пульсация в моем теле также знала ответ, подталкивая меня ближе к Бастиану. Розы не были такими уж колючими: я могла упереться и в решетку, если не хотела сильно прижиматься к нему.
Но я хотела.
Я выпускала на волю свои желания в постели. Одна. Много раз. И сейчас я хотела этого и хотела, чтобы Бастиан помог мне в этом.
Должно быть, это жалко, но я сгорала от вожделения.
Но не то чтобы он действительно что-то предлагал. Я не чувствовала, что его твердость упирается в мой зад, даже когда он водил рукой по моему животу. Иногда его рука поднималась выше и замирала чуть ниже моих грудей. Иногда спускалась ниже и замирала на поясе моих брюк. Он просто хотел потешить себя, выбив из меня признание, что я хочу его.
Бастиан задумчиво хмыкнул, когда растопырил пальцы на моем животе.
– Я чувствую, как ты прислоняешься ко мне, Кэт. Я вижу, как пульс на твоей шее бьется чаще. Я слышу, как учащается твое дыхание. Почему бы не получить желаемое удовольствие?
Действительно, почему бы и нет?
Как будто это так просто. Как будто я могу просто попросить, и он исполнит мое желание. Без всяких последствий.
Тем временем в лабиринте Лэнгдон взял Лару за волосы и притянул к себе. Выгнув шею, она вскрикнула, но не от боли, а от нового прилива удовольствия.
– Разве что… ах… – Бастиан вытащил мою косу из горловины рубашки и намотал на руку. – Ни один любовник никогда не заставлял тебя так кричать, я прав?
Мое лицо пылало, и я не могла сказать почему именно: от стыда, унижения или желания.
От стыда, что он был прав? От унижения, что он видит меня насквозь? Или все дело в том, что я, черт возьми, так сильно хочу его?
Возле моего зада что-то зашевелилось, и эльф прижался ко мне сильнее. Я откинулась назад, тело перестало подчиняться моим приказам.
– На тебе появляется такой красивый розовый оттенок. Он хорошо сочетается с твоими волосами.
Я зажмурила глаза и опустила голову. Листья роз защекотали мне лоб.
Перестав играть с моим животом и вжиматься в меня, он взял меня за подбородок, поднял мою голову и повернул ее так, чтобы я наконец смогла посмотреть ему в глаза.
Лунный свет, окаймленный тьмой, – мы встретились глазами, и его взгляд показался мне не таким неприступным, как раньше.
– Знаешь, Опасная Леди, в сексе нет ничего постыдного. Не нужно стыдиться тел. Не нужно стыдиться удовольствия. Люди сами вбили себе в голову все эти странные убеждения.
Этот прекрасный рот находился всего в дюйме от меня. Его слова касались моих губ.
Он погладил нежную кожу за моим ухом, усилив переполнявшие меня ощущения. Я вздрогнула.
– И все же… ты отрицаешь себя, не так ли? – Он нахмурился, но более мягко, чем когда его взгляд обещал убить меня за то, что я ограбила его. – Какая жалость. Какая потеря.
Каждый нерв во мне был напряжен: каждый нерв во мне желал, требовал, сожалел и – как он и сказал – отрицал.
– Если бы у меня была вода, а ты умирала бы от жажды, я бы дал ее тебе. Здесь то же самое. Поэтому я спрашиваю еще раз, – его голос стал тише, а взгляд с силой вперился в меня, – твое «пожалуйста» было просьбой выпустить тебя или твои желания? Как скажешь, так и будет.
Я только смотрела в ответ, во рту пересохло. Он действительно предлагал…?
Я пыталась сблизиться с ним. Соблазнение было частью плана. Мое глупое, жадное до прикосновений тело заставило меня забыть об этом. Я была шокирована, мной овладела похоть.
Неужели он предлагал мне на блюдечке все, что я от него хотела?
И все же если я соглашусь, то не только ради шпионажа – он был прав, я хотела, нуждалась в освобождении.
– Кэтрин, я жду ответа. Я не буду больше спрашивать.
– Да, – выпалила я на одном дыхании, словно боясь упустить возможность. – Помоги мне выпустить на волю мои желания.
Готова поклясться, что на его лице мелькнула улыбка, но я не успела разглядеть, потому что рукой с намотанной косой он быстро развернул мою голову к розам.
– Хорошо, – прошептал он мне на ухо. – Руки на решетку. Держи их там.
Шипы или не шипы – неважно, я повиновалась. Это стоит поцарапанных рук. От его властного голоса по моему телу прошли новые волны пульсации.
Пространство, которое разделяло нас, – когда я могла прислониться к стене, а не к нему, – теперь занимал Бастиан, прижимая меня вплотную к камню.
– Смотри на них и представляй, что это я делаю с тобой.
Это было уже не просто мимолетное шевеление. Теперь его твердость уверенно утыкалась в мой зад. Нетрудно было представить, как его член скользит между моими бедрами, между моими складочками и наконец вонзается в меня так же, как и Лэнгдон вошел в Лару.
Я сдалась. Моя спина легко выгнулась, ожидая этого момента. Я крутила бедрами и уводила их все дальше назад, приближаясь к нему, пока наконец своей мягкостью не наткнулась на его твердость.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70908910?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Повешение, потрошение и четвертование (англ. hanged, drawn and quartered) – вид смертной казни в Средневековой Англии за государственную измену, при которой осужденного вешали, не давая задохнуться, а затем потрошили, четвертовали и обезглавливали. (Прим. пер.)
Клэр Сейджер
В жестокой игре под названием «придворная жизнь» игроки беспощадно передвигают фигуры, а пешки – повинуются. Но какая роль в этом спектакле отведена вам?
Аристократка без гроша в кармане чуть было не потеряла все, пока ей не предложили работу, которая сулит спасение… или гибель. Кэтрин получает единственное задание: девушке необходимо следить за могущественным повелителем фейри Бастианом, известным как Тень Ночной королевы. Бастиан безжалостен и хитер, но Кэтрин должна раскрыть его тайны во что бы то ни стало. Кто он – угроза для всего королевства или только для ее сердца? Чтобы узнать правду, Кэт вступает в опасную игру между желанием и обманом, где на кону – свобода. Но заставляя повелителя фейри раскрыть секреты, нужно тщательно охранять и собственные. Втянутая в смертельно опасные интриги двора, девушка понимает, что все далеко не так, как кажется на первый взгляд, и любой план может разрушиться в одно мгновение. Кэтрин не может позволить себе стать жертвой, подобно жалкой пешке в руках опытного игрока. Она будет бороться за выживание, ведь на шахматной доске нет места для любви.
Клэр Сейджер
Поцелуй железа
Clare Sager
A Kiss of Iron
© Clare Sager 2023
© Причина В., перевод на русский язык, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Посвящается женщинам, которые за своими улыбками скрывают невыносимую ярость.
Жемчужница от эльфов спасет,
И сердце твое она сбережет.
Альбионское поверье
Глава 1
На небе серебрилась нить луны: через несколько дней она исчезнет совсем – через несколько ночей начнется Дикая охота.
Было достаточно светло, чтобы видеть, как Веспера, моя саблезубая кошка, тихо пробирается через заросли. Мои бедра двигались в такт ее походке, а ноги расслаблено свисали. Пока что мне не нужно торопить ее. Она повела ушами, блеснув черной шерстью, – резкий контраст с моими рыжими волосами, поблекшими за последний год.
За деревьями и их тенями в лунном свете виднелась серая дорога. Пустая. Нахмурившись, я дотронулась до рукоятки пистолета, словно это должно привлечь мою добычу.
Если мы хотим, чтобы на наших тарелках на следующей неделе было что-то, кроме капусты и кабачков, нужно охотиться. Мы доедали остатки муки, а мясо крайний раз я ела много недель назад. Если бы я была хорошим охотником, я бы выходила днем с луком и стрелами.
Если бы…
Я была хорошим стрелком, но ужасным охотником. Дворецкий Хорвич был еще ничего и регулярно приносил к столу кроликов, но после неудачного падения на лед прошлой зимой он больше не мог охотиться. Так что мне приходилось выезжать по ночам на поиски добычи. А когда-то мне часто приходилось бывать на балах… таких же, как и сегодня вечером.
Когда-то виконтессу леди Кэтрин Феррерс приглашали всюду, но не теперь. Она перестала принимать приглашения много лет назад, и в гостиных больше не слышно догадок на этот счет. Уже давно никто не называл меня леди. Теперь просто Кэт.
Однако мне все равно приходилось интересоваться балами. Пусть я и не могла посещать вечеринки, – появляясь в одном и том же старомодном платье, я бы не получила ничего, кроме насмешек, – я могла использовать их в своих целях. Более практичных.
Я резко подняла голову. Что это был за звук? Рукой в перчатке я прикоснулась к плечу Весперы, остановив ее, и прислушалась, затаив дыхание. Сначала я была уверена, что мне послышалось. Просто приняла желаемое за действительное. Но в воздухе раздался отдаленный стук, который можно было скорее ощутить, чем услышать, и Веспера сжалась подо мной, как пружина.
Несмотря на все эти годы, адреналин до сих пор бил мне в голову, по коже пробегала дрожь, а сердце громко колотилось. Это был тот самый случай, когда я нарушала правила. Свои же собственные. Они были просты. Есть безопасные места и действия. Дом. Выращивать наши овощи. Ухаживать за Весперой. А есть небезопасные места и действия: почти везде и почти все. Я не хожу в такие места и не делаю ничего небезопасного. Исключение – ночные вылазки.
Потому что они были не так опасны, как то, что меня ждало, не делай я этого, – потеря дома.
Кроме того, все было продумано. Я выходила по ночам и знала все пути отступления. Капюшон и маска скрывали меня. И держу пари, что моя саблезубая кошка – самая быстрая во всем Туманном Альбионе. Было много причин, почему меня так и не поймали. И слава богам. Как никак за разбой на дороге – смерть, и особенно это касается наводящей ужас Опасной Леди, как прозвали ее газеты – то есть меня.
Через полминуты после первого стука копыт на дороге послышался скрип и грохот движущейся кареты. Гуляки возвращались домой. Пьяные и уставшие. Если повезет, их возница тоже развлек себя флягой, что облегчало мне работу. Поджав ноги, я потихоньку направила Весперу к самой опушке леса. Нам нужно было выждать до самого последнего момента, когда бы я смогла перекрыть дорогу с поднятым пистолетом в руках…
Внезапный крик пронзил ночь. Мое дыхание замерло. Даже Веспера, хорошо подготовленная ко всякого рода неожиданностям, подняла голову. Крик был похож на человеческий. Но только похож. Мне был хорошо знаком этот звук. Лиса.
Я выглянула на дорогу. Моей добычей была карета, запряженная четырьмя саблезубыми кошками, что означало деньги. Много денег. У них есть все, чтобы заплатить мне за дальнейший проезд. И вновь этот визг вырвался из лесной чащи.
Проклятье.
Если возница решит, что это кричит женщина, он повернет обратно. А вместе с ним и мои деньги. И сегодняшняя вылазка пройдет впустую. Да, будут другие ночи, но сегодня? Все складывалось как нельзя лучше – лорды и леди возвращались с балов, позвякивая драгоценностями. И хотя я все равно не получила бы за них полную стоимость от моей скупщицы, мне бы этого хватило. С почти пустой кладовой я была согласна и на это.
Снова визг. Карета затормозила.
– Проклятье, – пробормотала я, заставив Весперу сдвинуться с места.
Я должна прогнать эту лису.
* * *
Мы пробирались сквозь лес достаточно далеко от кареты, так что они вряд ли слышали шорох, издаваемый Весперой. Даже если они и слышали, то наверняка свалили это на чертову лису, визжащую, как женщина, которую расчленяют.
Листва и ветки проносились мимо, и мне пришлось пригнуться ближе к спине Весперы, чтобы лучше видеть перед собой. Она огибала толстые дубы и перескакивала через поваленные стволы, выдыхая пар в прохладу ночи.
Когда мы очутились на поляне, залитой лунным светом, сквозь кроны деревьев можно было различить серебро призрачно-белой полосы, прорезающей ночное небо. А передо мной – красная молния, такая же яркая, как осенняя листва.
Эта лиса решила испоганить мне весь вечер. Хотя быстро стало ясно, что у бедняги ночь выдалась еще хуже, чем у меня: тускло переливалась тонкая проволока от ловушки. Один конец был прикреплен к дереву, а другой скрывался в густом мехе на шее животного. Лиса не рычала и не отпрянула от меня. Большими, но спокойными темными глазами она наблюдала за мной, словно гадая, что я сделаю дальше. Такое было глупо предполагать, потому что животные так не думают, однако… Она смотрела. И ждала.
Даже в таком серебристом свете ее густой мех был такого благородного рыжего оттенка, какого я не видела прежде, – насыщеннее, чем мои каштановые волосы. Ее хвост грациозно извивался и был таким же рыжим, но с белым кончиком. Я крепко сжала поводья: мои пальцы так и чесались потрогать этот мягкий и густой мех.
Пока лисицы не начали таскать птиц из – теперь пустующих – курятников, мне они всегда нравились. Умные и спокойные, они не несли такую явную угрозу, как волки или саблезубые кошки. Они проникали к тебе, забирали, что им нужно, и исчезали в ночи. А эта лиса была еще и самым красивым существом, которое я когда-либо видела. В красоте пользы мало, но…
Пятна крови проступили на ее белоснежной шее. Она страдала. Несмотря на свои принципы и добычу, которая вновь начала движение по дороге, мне стало жаль лису. К тому же если я оставлю ее в ловушке, она вновь испугает возницу. Это был вопрос практичности.
– Это нужно, чтобы я просто смогла делать свое дело, – я покачала головой и спешилась.
Кожаные перчатки должны защитить, если лиса укусит меня, но мне нужно постараться схватить ее за загривок, как детеныша саблезубой кошки. Широко раскинув руки и наклонив голову, я подошла.
– Все хорошо, – ласково и тихо произнесла я. – Я помогу тебе.
И быстро, так как я еще могу вернуться к карете и толстым кошелькам в ней.
Даже когда я подошла на расстояние вытянутой руки, лиса, пойманная в ловушку, не отпрянула. Она вообще никак не отреагировала, просто сидела и ждала.
Все знают, что дикие животные, даже наполовину прирученные, могут наброситься, будучи раненными и загнанными в угол. Но не эта лиса. Ее спокойствие становилось пугающим, и я почувствовала, как по моей коже пробежали мурашки. Мои ноги не двигались, подсказывая мне развернуться и бежать. Всего лишь беспочвенный страх. Поддаться ему значит пожертвовать ночной охотой.
Я заставила себя сделать еще один шаг.
– Вот так, – я не знала, к кому обращалась: к лисе или к испуганной себе. Я устраиваю ночной разбой на дороге столько лет, что не могу и сосчитать. Я не могу позволить себе бояться. Я не могу позволить себе поддаться страху.
– Тихо, спокойно. – Мое сердце колотилось громче, чем шагали саблезубые кошки на дороге, когда я ринулась вперед и схватила лису за шкирку. Но и в моих руках она не стала вырываться или рычать. Конечности заломило от плохого предчувствия.
«Опасность, опасность», – шептало внутри меня.
Но было поздно, потому что в моей руке уже был зажат мех. Она взглянула на меня глазами, полными боли, слишком понимающими для лисы. У меня перехватило дыхание, когда я просунула палец под проволоку на ее шее и поднесла кинжал.
Ты можешь убить ее. Это заставит ее замолчать.
Заставит. А также покончит с плохим предчувствием, скользящим под моей кожей. Однако… Мне было не по себе, но эта лиса ни в чем не виновата. Возможно, это чувство – всего лишь игра моего воображения. Напряжение от сегодняшней охоты заставило меня поверить, что лиса угодила в ловушку не случайно.
– Соберись, Кэт, – и я разрезала лезвием проволоку.
Вопреки всему сказанному самой себе, я отпрянула назад.
Как только ловушка упала на землю, животное повертело головой по сторонам, пугая движениями, схожими с человеческими. Она встала. Она оказалась гораздо крупнее, чем лисы, которых я встречала прежде.
Я проглотила ком в горле и, не убирая кинжал в ножны, сказала:
– Вот, – мой голос звучал тверже, чем я чувствовала себя. – Ты свободна.
Она продолжительно посмотрела на меня огромными темными глазами перед тем, как развернуться. Ее хвост был последним, что я видела, когда она бесшумно скрылась в лесу. По всему моему телу бегали мурашки, и я поспешила к Веспере и оседлала ее. Когда мы вернулись на дорогу, карета уже скрылась из виду. Остались лишь следы, уходящие вдаль.
Я опала в седле:
– Проклятье.
Глава 2
На следующий день я проснулась с гадким чувством. Возможно, это из-за домашнего вина из бузины, которым я привыкла запивать свою грусть от ночных неудач. Тошнота подступала горлу, и я закопалась в грядках, сажая семена и окуная руки в грязь, что совсем не полагается делать «леди». На другой стороне тропинки наблюдали старые розы: даже на расстоянии их шипы словно ополчились на меня за мои промахи.
Прошлой ночью я затаилась на краю леса в надежде на еще одну карету, везущую гуляк домой. Когда предрассветная бледность тронула небо, мне пришлось признать, что я упустила свой шанс. Проклятая лиса. Я вонзила лопатку в землю, отчего вверх поднялось облако сухой пыли.
При солнечном свете казалось совершенно нелепым, что я могла допустить мысль, будто бы это существо было чем-то иным, а не просто животным, угодившим в ловушку. Эльфы не так глупы, чтобы дать себя поймать. За исключением посольства, которое недавно представили королеве, эльфы перестали показываться в Альбионе еще задолго до моего рождения.
Это была всего лишь лиса. И я позволила убывающей луне и грядущей Дикой охоте захлестнуть мой разум в дурацкой мании видеть странности и опасность там, где их нет.
– Идиотка, – пробормотала я, бросив семена в истощенную землю.
Проклиная лису и саму себя, я работала после полудня, сея, пропаливая, прореживая ростки и охотясь на слизняков и улиток. После того, как мы были вынуждены убить уток прошлой зимой, моей работой стало выискивать под камнями и за цветочными горшками этих скользких тварей и давить их. Если выбор встанет между слизняком и моими овощами, то я всегда выберу овощи.
Так же, как и прошлой ночью я должна была сделать выбор в пользу добычи, а не лисы.
Со вздохом я наконец зашла внутрь, когда Мораг, наша повариха, в третий раз позвала меня из кухонной двери.
Моя голова чуть ли не разрывалась, и жар, валящий из печки, делал еще хуже. Со стоном я опустилась на обветшалый стул, выпустив редис и листья салата, которые я насобирала в перерывах между истреблением слизняков.
– Похоже, ты ничего не ела.
Мне не нужно было даже смотреть на Мораг, чтобы почувствовать То Самое Выражение на ее лице. Когда ее губы поджаты, а брови нахмурены – само воплощение неодобрения и суровой любви. Я уже давно научилась читать людей. Полезный навык, а в такой семье, как моя, еще и жизненно необходимый.
– Плохо себя чувствовала, – пробормотала я, убрав с лица выбившиеся во время работы пряди волос.
– Интересно, с чего вдруг, – даже по ее тону было слышно, как она подняла брови. – Выпей, – Мораг со стуком поставила на стол кружку со сколами, из которой поднимался пар с бодрящим ароматом мяты.
Меня не стошнило от одного запаха, и я с осторожностью сделала глоток. Питье перебило привкус тошноты во рту, и я продолжала пить, пока Мораг махала на меня скалкой, сверкая глазами.
– Посмотри, что у тебя с волосами! Когда ты в последний раз их расчесывала?
У меня не было сил, даже чтобы поморщиться. Впрочем я не смотрелась в зеркало уже… О боги, как давно это было?
– Мои волосы не имеют значения.
– Но ты должна следить за собой! – Мораг неодобрительно покачала головой. – Пропадаешь по ночам, – она многозначительно посмотрела на меня, и я понимала, что она знала, чем я занимаюсь, когда исчезаю верхом на Веспере, хотя я никогда и не говорила ей об этом напрямую. – Затем засветло пьешь эту дрянь.
– Я буду следить за собой, – я пожала плечами и чуть не опрокинула кружку. – Как только вся капуста будет собрана, клумбы прополоты, кабачки высажены на грядки, курятник починен, ворота перевешаны, а та дыра в заборе на заднем дворе залатана… Уверена, что я еще что-то забыла. И вот тогда наступит время, чтобы заняться собой.
То Самое Выражение вновь вернулось, но на этот раз складки между бровями были глубже, а тени под глазами темнее.
– А что если тогда станет уже слишком поздно?
Слишком поздно? Я фыркнула:
– Переживу.
Раздраженная, Мораг отвернулась и с топотом пошла к печке. Пар разнес сладкий аромат, который тут же наполнил мой рот слюной. О тошноте было забыто.
Я нахмурилась, хотя и облизнулась.
– Только не говори, что ты…
– Да, – формочки для кексов стукнулись о поднос, когда тот ударился о пробковый коврик на столе.
В воздухе витали цветочные нотки меда, и из моей гортани невольно вырвался едва слышный стон. Я сжала руки:
– Мы должны были продавать мед, а не есть его.
В животе заурчало, и, поддавшись роковой слабости к сладостям, я наклонилась над столом и вдыхала так глубоко, как только возможно. Ей-богу, как же они восхитительно пахнут! Я уже столько месяцев не ела ничего вкусненького, что была готова выть от нетерпения их попробовать.
– Да я только столовую ложечку взяла. Остальное в банках для продажи. – Взглянув на меня, Мораг смягчилась и подбоченилась. – Ты же знаешь, что баловать себя вкусненьким – это не грех.
Возможно, из-за ее мягкости или из-за моей слабости перед ароматом свежих медовых кексов, но, когда я взглянула на нее, что-то во мне сломалось. Мне пришлось задержать дыхание и подождать пока жжение в глазах пройдет.
Все потому что я устала.
Просто. Черт возьми. Устала.
Может, поэтому я такая невыносимая, не говоря уже о моей неблагодарности. Так что я выпрямилась и кивнула Мораг, когда она достала один кекс из формочки на противень.
– Спасибо тебе.
Наконец она улыбнулась, суровый блеск исчез из ее взгляда.
– Ты ж моя девочка!
Когда я потянулась за кексом, Мораг хлопнула меня по руке.
– Дай им остыть!
Я ухмыльнулась, вскочила и набросилась на противень быстрее, чем она успела меня прибить. Бисквит был горячий и влажный, возможно, даже слишком горячий, но…
– Нет времени на все это. Работа не ждет.
Когда я уходила, она сложила руки и качала головой. То Самое Выражение прочно застыло на своем месте.
Стоя в дверях, я откусила медовый кекс и вздохнула. Мораг жила и работала здесь еще ребенком. Это единственный дом, который она знала. К счастью для меня, потому что она была невероятно хороша и могла работать в любом богатом доме, в котором бы только пожелала. Тем не менее она оставалась здесь, в этом полуразрушенном поместье, где я едва могла платить ей жалованье. Возможно, это было эгоизмом, но я чувствовала невероятную благодарность, когда сладость кекса расцвела у меня на языке.
Цветочный мед и насыщенный карамельный вкус коричневого сахара поглотили меня.
Я утонула в этом вкусе. Растворилась в нем. Только на один миг. Одна-единственная искра удовольствия, которая позволила мне ненадолго расслабить плечи. Прекрасная, мимолетная и, что важнее всего, принадлежащая только мне.
Я уже открыла рот, чтобы откусить второй раз, как вдруг во входную дверь постучали.
Мораг напряглась и нахмурила брови, вопросительно наклонив голову. На ее лице возникло то ли растерянное, то ли тревожное выражение.
– Похоже, что все-таки будет по-твоему, и я оставлю кекс остывать, – я усмехнулась и, выходя из комнаты, положила остатки драгоценного кекса на противень.
Кого черт занес в Маркайт-Келл? Когда-то, еще до того, как я поселилась здесь, в просторном поместье устраивались балы и вечеринки. Но уже долгое время мы не можем позволить себе накормить еще кого-то, кроме обитателей поместья. Еще не так давно мы втроем не могли прокормить даже самих себя.
Я уже развязывала фартук, когда резкий стук повторился, эхом разлетаясь по пустым залам. Это не просто нежданный гость, а нетерпеливый нежданный гость.
О нет. По мне пробежал холодок. Только не опять секретарь этого ублюдка.
Некоторые называли моего мужа лордом Робином Фэншоу, но я предпочитаю другие, более нестандартные имена. Я не видела этого человека уже много лет, что меня вполне устраивало. Я слышала о нем только, когда ему нужны были деньги, о чем свидетельствовал чек от помещика или портного, направленный прямо в поместье. Если мне особенно не везло, то от него приходил секретарь, чтобы от имени господина взять себе содержимое сейфа.
Такая преданная собака.
Сжимая зубы все сильнее и сильнее, я открыла тяжелую входную дверь.
– Мистер Смайт, вам придется сказать…
Слова застряли у меня в горле.
За дверьми стоял не долговязый секретарь.
Глава 3
На верхней ступени стоял мужчина, его костюм выглядел солидно, но не вычурно. Кто-то из интеллигенции – явно один из тех, кто работает в бюро. Возможно, адвокат. В то же время в его наружности было что-то грубоватое. За ним – полдюжины крепких мужчин, сложа руки, ждали на дороге. Глядя на их телосложение, простые рубашки и коричневые штаны, я поняла, что они рабочие.
В горле встал ком. Адвокат на пороге – к неприятностям. А крепкие мужчины – к еще большим неприятностям. Здесь либо неприятности с властями, либо те самые неприятности, которые случаются, когда удается застать женщину одну дома. Хорвича я отправила по делам. Мораг была еще очень активной для своих лет, но прятаться за ее спиной было не лучшей идеей.
Обычно дом – это безопасное место: сюда не проникает общество и мне не нужно играть по его правилам. Но сейчас? Очевидно, здесь небезопасно.
Я вцепилась в подол юбки, жалея, что пальцы не сжимают рукоятку пистолета, который остался наверху в моей спальне. Было нереально так просто уйти этих людей, чтобы добраться до него. Моей единственной защитой была вежливость. Осанка выпрямилась, и с впечатляющей простотой я вернулась к прежнему образу – женственному и невозмутимому.
– Чем могу вам помочь?
– Доброе утро, мисс, – мужчина в костюме кивнул. – Мы пришли исполнить постановление. Леди Фэншоу…? Простите, здесь сказано «Феррерс», – он посмотрел в бумаги в своей руке. – Леди Феррерс оставила нам ключи?
– Леди Феррерс – это я. – Вопросы роились в голове. Постановление? Ключи?
Его глаза расширились, а лицо побледнело.
– Я думал… – он сжал бумаги обеими руками. – Я думал, что вы уже покинули поместье, миледи.
– Покинула поместье? Но с какой стати?
Мужчина замялся и прочистил горло.
– Ну-у, было такое постановление, – он молчал и, когда я не ответила, удивленно поднял брови. – То, которое было передано лорду Фэншоу три месяца назад.
– Какое постановление?
Но я знала. Неприятный холод глубоко внутри подсказывал мне.
– Изъять поместье.
Я ничего не слышала, кроме своего дыхания. Изъять поместье. Изъять поместье. Изъять поместье.
Эти слова повторялись опять и опять в такт ударов моего сердца – череда бессвязных слогов, смысл которых я все никак не могла понять. Рот мужчины продолжал двигаться, но я не слышала ни слова.
Изъятие. Постановление. Больше нет поместья. Нет безопасности. Нигде.
Я моргнула и заметила, что вцепилась в дверной косяк. Весь мир медленно и тошнотворно кружился.
– Миледи, вы…?
– Что он натворил?
Пристав стал объяснять. Я услышала лишь половину из того, что он сказал. Этого было достаточно.
Этот вонючий ублюдок, за которого меня выдали замуж, расплатился с долгом в пять тысяч фунтов поместьем Маркайт-Келл – местом, где я работала, не щадя себя, чтобы выжить. Поместье не приносило столько денег ни в один из годов, что я жила здесь.
Будучи бесполезным мешком с костями, он не смог расплатиться с долгом или сразу дал такой ответ на постановление, которое ему вручили три месяца назад.
– Три месяца. – Слова царапали мне горло. Все это время он знал и даже не послал письмо, чтобы предупредить меня.
Пристав помялся с ноги на ногу и поджал губы, проведя подушечками пальцев по краю постановления.
– Вы ничего не знали об этом, пока я не появился у вас на пороге, верно?
Я с трудом покачала головой. Такое простое действие потребовало больше усилий, чем должно, словно мои кости вдруг стали тяжелее, а мышцы забыли, что делать.
Он сглотнул и посмотрел на мужчин, ожидающих внизу. Словно что-то обдумывая, пристав наклонился ближе, заслонив плечами мужчин.
– Послушайте, мадам… они не любят, когда мы кому-то это говорим, и обычно я так не делаю, но в этом случае это было бы нечестно. На последней странице постановления есть один пункт. – Он перелистал листы бумаги и задержался на одном из них, хотя я не могла разглядеть ничего, кроме каракуль. – Если вы заплатите одну десятую в течение недели, мы воспримем это как часть погашения долга. Через месяц – еще десятую часть, и так далее, пока долг не будет погашен. Пока вы продолжаете нам платить, поместье не будет изъято.
Пятьсот фунтов. Все еще это была большая сумма. В десять раз больше, чем я плачу Хорвичу за целый год.
– Согласна, – я слышала свой голос будто на расстоянии. Будто бы говорил кто-то другой.
Пристав едва уловимо опустил плечи, словно это с него был снят тяжкий груз. Убирая бумаги обратно в портфель, он пообещал вернуться через семь дней. Мужчина вручил мне визитку с адресом своей конторы и уходя кивнул мне.
Лицо свела судорога. Я захлопнула дверь и рухнула перед ней.
Как, черт возьми, я соберу столько денег за неделю?
– Неделя! – мой истеричный крик разнесся по всему холлу.
Но это был мой единственный шанс. Несмотря на опасность выезжать на дорогу так часто, мне придется делать вылазки каждую ночь. И даже этого может быть недостаточно.
Целый комплект золотых украшений, – цепочка, серьги, брошь, браслеты – возможно, принесет двести пятьдесят фунтов. Он не был краденым. Повезет, если я получу хотя бы две третьи от его стоимости у моей скупщицы, и то если она будет в хорошем настроении… в очень хорошем настроении.
Я шла по холлу без какой-то цели, живот крутило. Я не могла ни о чем больше думать, кроме как о том, что только что произошло.
Пять тысяч фунтов. Пять тысяч! Это годовой доход состоятельного джентльмена.
В конце концов, я выбежала наружу и заблевала все, что только можно. Выходивший обратно медовый кекс уже не был таким сладким. Меня выворачивало, и я чувствовала только горько-кислый вкус желчи. От напряжения в уголках глаз выступили слезы. Когда я подняла взгляд, розы продолжали наблюдать. Мне нравилось ухаживать за ними.
Когда-то я прочитала все книги о них, которые смогла найти. Я скупала различные сорта и удобрения, которые только могла достать, чтобы протестировать их на разных клумбах и посмотреть, где окажется наилучший эффект. Я записывала результаты. Я даже начала скрещивать разные сорта, надеясь получить что-то новое. Но все закончилось до того, как они успели зацвести. Потому что я узнала правду о долгах моего муженька и плачевном денежном состоянии поместья.
Глупая девчонка! Какие легкомысленные занятия. Это был крайне бесполезный способ тратить свое время. Розы прекрасны и пахнут божественно, но от них никакого толка. Другое дело овощи – они абсолютно практичны. Благодаря им мы держались последние несколько лет.
Пристав дышит мне в спину, а значит, в обозримом будущем нам придется самим охотиться и выращивать себе всю еду.
Не до конца понимая, что делаю, я подошла к ближайшей клумбе с розами. Почва, все еще довольно глинистая, крошилась у меня под ногами. Теплое чувство окутало меня, и мне захотелось опуститься на колени и обстричь запутавшиеся стебли, чтобы потом появились более пышные цветы. На мгновение я замерла, сидя на носочках, вот-вот готовая поддаться этому чувству.
Но только на мгновение.
Я даже не стала копать: просто схватила у основания. Я потянула, и сухая кора хрустнула в моих руках. Чахлый куст выходил легко – слишком легко. Его корни уже долгое время были наполовину мертвы. Я откинула куст в сторону и принялась за другой.
Шипы кололи ладони. Уколы красоты, бесполезная боль. Я не останавливалась. Скрученные ветки запутывались в волосах. Царапали лицо. Стиснув зубы, я выдергивала один куст за другим. Еда мне нужна была больше, чем напоминание о былой красоте. Возможно, горячая жидкость, стекающая по моим щекам, – это кровь из царапин. Возможно, слезы.
Я убью ради того, чтобы выжить. Я предам своего мужа, которого ненавижу, ради того, чтобы выжить. Слезы были бессмысленными так же, как и розы, которые я вырывала, но кровь? Да, я пролью кровь ради того, чтобы выжить.
Чего бы мне это не стоило.
Глава 4
Боги были против меня, выказывая свое неодобрение с помощью непрекращающейся мороси. Да и пошли они к черту, раз считают, что непогода меня остановит.
Я не любила Маркайт-Келл так, как некоторые аристократы любят свои поместья. Оно принадлежало не мне; оно было его.
Часть меня была бы абсолютно счастлива увидеть, как оно горит, – злая и неприкаянная часть меня, которая была вся в шипах и без цветов. Но без поместья у меня не было бы дома. Мораг и Хорвич тоже нуждались в нем. Она отказывалась переезжать, а он после того случая ходил с тростью, и для него было бы проблемой найти другую работу.
Так что в отличие от моего тупого муженька, который спускал все на свои путешествия и так называемые «инвестиции», я потратила десять лет, чтобы хоть как-то навести порядок в его финансовом хаосе. И все равно я все потеряю.
Да и пошел он к черту тоже.
Продавая участки земли на краю поместья, мы бы могли уменьшить долги. Каждый раз, когда я просила его об этом, он отказывал – если вообще утруждал себя ответом на мои письма. Будучи женщиной, по законам Альбиона, я не могла владеть землей. Мне необходимо было разрешение.
К черту законы. Особенно законы. Потому что теперь мне приходится ехать и всматриваться сквозь моросящий дождь. И безрезультатно. Ни карет. Ни ездоков. Даже лиса не кричит на ветру. Только капли дождя колотили по лужам и всклочивали черный мех Весперы. Поникшие уши и опущенная голова говорили о том, что она так же устала от непогоды, как и я.
Но приближалась зима, а тогда погода будет намного хуже, и если пристав отберет дом, мы останемся без крыши над головой, не говоря уже о еде и тепле. Так что я щелкнула языком и поторопила ее.
– Прости, – я погладила ее по мощному плечу. Каждый мускул в моем теле ныл от дневного труда. – Обещаю, я впущу тебя в дом и разрешу полежать у огня.
Она фыркнула, выдохнув на холодный воздух туманное облачко, которое растворилось в монотонной серости моросящего дождя.
Из-за туч, затянувших небо, было невозможно сказать, нависало ли еще над горизонтом солнце. Похоже, что уже слишком поздно, чтобы это было так. Я опустила уставшие плечи и развернула Весперу домой, устремив взгляд между ее ушей.
Еще один вечер. Еще одна неудача.
Мне осталась всего неделя. Если будет нужно, я буду выезжать каждую ночь. Да, я могу продать последнюю мебель, но и это не приблизит нас к пятистам фунтам. Грабеж остается моим единственным шансом.
Погода сегодня разогнала всех людей с дороги, но прошлая ночь была ясной: могло бы быть и больше, чем одна карета. Возможно, слухи об Опасной Леди отпугивают людей от поездок после наступления темноты. Если они остаются после вечеринок у хозяев или в ближайших гостиницах, то будут в безопасности, и у меня не останется возможности до них добраться.
Если они продолжат в том же духе…
Да будь они все прокляты!
Несмотря на дождь, Веспера навострила уши. Она подняла голову и задергала носом, выпуская пар.
Мое сердце заколотилось.
– Что ты почувствовала? – Я направила Весперу на обочину дороги, а сама стала всматриваться вперед. Время тянулось медленно, пока из дождливой дымки не появилась фигура.
Одинокий всадник.
У меня перехватило дыхание, и я устремилась в сторону дорогу. Добыча будет не такой роскошной, как от кареты, но один всадник более уязвим. Я заберу все, что только смогу.
Хотя что могло заставить выйти из дома в такую погоду? Отчаяние, как и у меня? Или что-то другое?
Мы затаились, и я кусала губы. У него была саблезубая кошка, значит он не из бедных. Но что если кошку одолжили или украли? Опасная Леди обрела дурную славу, грабя богачей: как никак, у них есть, что забирать, и когда это происходит, они громче всех кричат об этом в газетах. Но самое главное – они могут позволить себе потери.
Последнее я не забирала.
Я достала пистолет и взвела курок. Фигура становилась все ближе и ближе. Как и я, он был в капюшоне. Широкие плечи и уверенная осанка, несмотря на то что его кошка бежала галопом. Всадник умел ездить, и он был достаточно крупным, чтобы я могла вступить с ним в рукопашный бой.
Но именно для таких случаев у меня при себе пистолеты.
Я вытащила второй и с горящими глазами стала наблюдать, ожидая подсказок, что у него можно взять, а что – нет.
Он был на расстоянии пяти саблезубых кошек от того места, в котором я должна остановить его, но я по-прежнему сомневалась.
Я подалась вперед, придерживая Весперу рукояткой пистолета за плечо. Мое сердце колотилось, и я не могла ничего слышать, кроме него и непрекращающегося дождя.
Пожалуйста. Боги, пожалуйста.
Саблезубая кошка всадника стала ближе на шаг. Серые мощные бока с голубым отливом, длинные сверкающие клыки. Седло без украшений, но такое изящное; видно, что было изготовлено под его кошку, значит, не перекуплено. Плащ тоже простой, но выкрашен в дорогой чистый черный. Чернее, чем обычный фермер может себе позволить… или он просто так промок, что кажется таким темным?
Я подавила ком в горле, нужно было решаться: или поднять руку с пистолетом с плеча Весперы, или позволить всаднику проехать.
Что мне делать?
Вдруг в полумраке что-то сверкнуло, и это было не отражение от лужи и не перелив от влажного меха его кошки.
На его поясе был небольшой металлический шар. Не просто металлический. Золотой.
У меня не было времени разглядывать, золотой или медный. Еще пару шагов, и он пройдет мимо меня.
Я подняла руку, и Веспера рванула вперед.
Глава 5
– Кошелек или жизнь! – Иногда старинные изречения были лучше всего, и это сработало, как заклинание, тут же остановив всадника. Или, возможно, помогли пистолеты. Один из них отсвечивал на меня, все винтики выполнены эльфами, а полированную рукоятку украшал олень.
Всадник тяжело дышал. Я была готова поклясться, что видела под его капюшоном оскал, но он обернулся назад, и я не успела разглядеть.
Такое замешательство позволило мне разглядеть всадника получше. Мощные бедра обхватывали кошку, и я прикинула, что он выше меня на голову, если не больше. Хотя в этом нет ничего удивительного, поскольку у меня маленький рост. Отчасти благодаря этому никто и не подозревает, что я Опасная Леди. В том, что тебя недооценивают, есть свои преимущества.
Убедившись, что сзади никого нет, всадник повернулся ко мне, не поднимая головы. Мгновение тишины, и он засмеялся. Он, черт возьми, засмеялся.
– Ты… – он говорил тихо, словно не мне. – Все-таки у богов есть чувство юмора.
Всадник покачал головой, и я сжала пистолет так крепко, что кожаные перчатки заскрипели.
– Деньги! – процедила я сквозь зубы. – Хотя я захвачу и другие ценные вещи, вроде этой, – пистолетом эльфийской работы я показала на золотой шар. – Или если тебе больше нравится лишиться жизни, только скажи мне, и я оберу твой труп, не успеет он и остыть.
Я усмехнулась, и, хотя я не видела себя со стороны, я знала, что выгляжу жестоко, острые углы гнева прорезали мне лицо за то, что он смеялся надо мной.
Я, Кэт, не могу позволить себе поддаться гневу, даже имея негодника-мужа, бросившего меня в таком отчаянном положении, но Опасную Леди легко разозлить. Злость пугала жертву, что делало работу значительно легче. Как-никак, она когда-то убила человека.
Всадник замер, зажав поводья. Возможно, он не воспринял мою угрозу всерьез, пока не увидел поднятый на него пистолет.
– Что выбираешь? – я направила второй пистолет на его живот, чтобы он увидел, что и этот пистолет готов выстрелить. – Не советую делать всякие глупости – тогда я просто выстрелю в тебя и оставлю тебя медленно умирать, истекая кровью. – Я наклонила голову и одарила его сияющей улыбкой, зная, что он увидит ее из-под сдвинувшегося капюшона.
Он протянул мне мешочек с деньгами. Конечно, я взяла, но я смотрела на шар. Если я была права и он был из золота, то это шар ощутимо приблизит меня к погашению долга.
– И остальное.
– Уверяю тебя, ты пожалеешь об этом, – в его голосе не осталось и намека на смех, а расположение его широких плеч подсказывало, что все его внимание обращено на меня.
– А я уверяю тебя, что если не сделаю этого, то все равно пожалею. – Я вновь показала пистолетом. – Сейчас же отдай мне эту безделушку.
Мгновение он обдумывал варианты. Драться, убежать или повиноваться. Я молилась, чтобы он выбрал последнее. И хотя Веспера была быстрее ветра, меня совсем не впечатляла идея бежать под дождем, особенно так поздно.
Драться? Ну, мне приходилось убивать прежде – тогда должен был выжить только один: или он, или я, а я всегда выбираю себя, – но мне до сих пор снятся кошмары. Я не собиралась повторять это без необходимости.
Если он выберет оружие, то, учитывая его мощное телосложение, мне ничего не останется кроме как стрелять.
Я положила палец на курок и прицелилась ему в голову.
Всадник вздохнул, опустив плечи, и я поняла, что победила. Если бы он собрался действовать, то набрал бы воздух, а не выпустил его. Он сдавался.
Длинными пальцами всадник довольно уверенно потянулся к поясу, отстегнул цепочку, на которой висел шар, и протянул его.
Спрятав деньги в сумку на седле, я проглотила ком в горле, чтобы скрыть переполнявшее чувство облегчения.
– С тобой приятно иметь дело, – я одарила его очаровательной улыбкой, положив руку на рельефную поверхность шара.
Но всадник не спешил выпускать вещь из рук: чем сильнее я тянула, тем крепче он сжимал ее.
– Я обещаю тебе, – он отчеканил каждое слово, наконец позволив мне вырвать вещь из его рук. – Я вернусь за этой вещью.
Только я убрала шар во внутренний карман, как по всему телу побежали мурашки, и я не понимала, почему. Странно. Что-то не так. Когда всадник произнес обещание, воздух вокруг изменился, словно…
Словно по волшебству.
Должно быть, Веспера тоже это почувствовала: она попятилась назад, встряхивая ушами. Будто в ответ, поднялся ветер и задул мне в спину, словно хотел подтолкнуть меня к всаднику. Порыв ветра сорвал с него капюшон.
Первое, что я увидела, была пара прямых темных бровей, сведенных вместе от ярости. Это был тот взгляд, который предвещал смерть, и по моему промокшему телу пробежал озноб. Непостижимо, но в тени под бровями его глаза сияли, как серебряная луна. Я застыла, не в силах пошевелиться.
Просто игра света. Ничего больше.
Но и без этого его лицо поразило и обездвижило меня, потому что, милостивые боги, он был чертовски хорош. Слабый свет нежно покрывал его острые черты лица – явные скулы, гордый подбородок, изогнутые края губ, которые складывались в жестокую линию. Всадник был словно вырезан из камня.
Бледный тонкий шрам прорезал его рот и подбородок. Без этой рваной линии его можно было бы назвать красивым, но и с ней он был привлекательным. Настолько, что его привлекательность могла остановить тебя на полушаге, на полувдохе, на полуслове.
Хотя нет, он не был каменным изваянием: я поняла это, увидев на его лице медленно расплывающуюся улыбку.
И эта улыбка была резкой, без какого-либо намека на безопасное убежище, которое мог дать камень. Это была улыбка металла и углов. Это был мужчина, чья красота режет. Он был выкован из стали, а не сваян из камня.
Я не могла дышать, хотя мое сердце бешено билось в грудной клетке. Оно хотело того же, о чем мне кричали и мои кости: бежать.
Возможно, оно знало еще за мгновение до того, как мой взгляд скользнул по его черным, как уголь, волосам и остановился на… Острых ушах. Острых, как кинжал на моем поясе. Он был еще опаснее, чем сталь.
Потому что он эльф.
Чертов эльф.
И я только что его ограбила.
Глава 6
Эльфы не были известны своей добротой. За хорошие дела, сделанные им, они вознаграждали магией, но это было всего лишь платой с их стороны – сделкой. И им нравилось поощрять умелых ремесленников – опять же с помощью магии. Но это делалось для того, чтобы эльфы могли пользоваться их творениями или чтобы склонить их работать при эльфийских дворах.
Они не были добрыми.
И они не прощали.
Прежде чем мой мозг успел просчитать следующее движение, мои ноги уже крепко обхватили Весперу. Одну ногу вперед, другую – назад, подстрекнуть Весперу и бежать как можно дальше от него.
О боги. Неудивительно, что он в бешенстве.
Что же я наделала? Что я, черт возьми, наделала?
Мы ворвались в лес, мое сердце билось в такт лап Весперы. Все, что мне оставалось делать, – это прижаться ближе к ее спине и жадно делать вдох за вдохом.
Мой эльфийский пистолет больше не был у меня в руке. Я понятия не имела, выронила ли его или движением, ставшим привычным за многие годы, засунула в кобуру. Я знала лишь, что Веспера бежит так быстро, как только может, и поэтому я спустила поводья настолько, насколько ей это было необходимо.
Эльф. Я ограбила эльфа. И он убьет меня.
Это было не просто небезопасно. Это было невероятно, нелепо и смертельно опасно.
Все внутри меня захватывало, когда Веспера проносилась между деревьев. Дышать. Мне просто нужно дышать и держаться… и ехать быстрее, чем он.
Он точно меня убьет.
Прошло несколько секунд или минут, и я успокоилась настолько, что я могла слышать что-то, кроме своего сердцебиения и Весперы. За мной раздавалось движение – шорох крупных лап саблезубой кошки, треск кустов.
В историях говорилось, что эльфы могут перемещаться бесшумно, но, видимо, это не относится к их кошкам. К счастью для меня. Хотя в историях говорилось, что эльфы ездят на лесных оленях, так что не все в них оказалось правдой.
После нескольких глубоких вдохов судороги на моем лице прошли. Сосредоточься, Кэт.
Мне нужно оторваться.
Я взяла поводья и нежно провела ими по правой стороне шеи кошки и усам, а левую ногу оттянула назад, направляя кошку в крутой поворот налево. Повинуясь моим сигналам, Веспера свернула глубоко в лес.
Ветки и кусты ежевики хлестали и царапали мне ноги, но это было ничто по сравнению с розовыми кустами, которые разрезали мне руки.
Веспера неслась быстро, но я не была уверена, что мы сможем бежать от эльфа всю ночь. Спрятаться было единственным выходом. Возможно, где-то у него над головой.
Через пару мгновений Веспера занесла нас вверх на дерево, и впервые за всю ночь я была благодарна дождю, который именно сейчас решил хлынуть ливнем. Капли с грохотом падали на листву и заглушали наше тяжелое дыхание.
Тем не менее я поджала губы, пытаясь не выдать себя ни единым звуком.
Внизу из леса возникла темная фигура эльфа, вокруг которой сгустились тени. Его серая кошка сливалась с темнотой.
Я закрыла рот рукой. Веспера же подо мной напряглась, словно хотела спрыгнуть вниз и вцепиться ему в горло.
Это могло бы погубить нас обеих.
Только две вещи могут убить эльфа: железо и аконит. Первое в Альбионе было запрещено, а что касается второго – у меня не было при себе яда.
Так что я вцепилась за поводья и ждала. Мои разодранные руки ныли от боли. Я клялась выжить, но теперь это казалось просто смехотворным.
Особенно когда эльф остановился.
Дикая охота, я попалась. Он знал. Он знал, что я прямо над ним. В любую секунду он может поднять на меня свои серебристые глаза – те самые серебристые глаза, которые действительно светятся, ведь он чертов эльф.
Я стала кусать костяшки на руках.
Пожалуйста, боги. Пожалуйста. Я знаю, что послала вас недавно, но пожалуйста. Пусть он поедет дальше.
Он приподнял голову, прислушиваясь.
Веспера присела, словно пытаясь уменьшиться, и я крепко обхватила ее, крепко зажмурив глаза. Ее мех щекотал мои щеки, такой мягкий и знакомый.
В конце концов, я хотя бы умру с таким небольшим комфортом.
Пожалуйста.
Шаги больших лап раздались прямо подо мной на земле; треснул кустарник. Он готовится разбежаться, чтобы запрыгнуть за нами на дерево. Я крепко сжала Весперу и прошептала извинения за то, что ее убьют из-за меня так же, как много лет назад я позволила убить Фантому, моего маленького котенка.
Я ждала. И снова ждала, но дерево так и не покачнулось оттого, что другая кошка запрыгнула на него. Более того, поступь убегающих лап становилась тише. Когда я осмелилась открыть глаза, на лесной подстилке под нами никого не было. Он проехал дальше, думая, что я побежала вглубь леса.
Я не была настроена торчать здесь и дальше, чтобы узнать, вернется ли он. Через секунду Веспера уже спустила нас на твердую землю, и мы побежали в противоположную сторону. Обычно я возвращалась домой окольными путями на случай, если вдруг один из констеблей на ночном дозоре заметит меня и захочет выследить. Но не сегодня. Сегодня я хочу как можно скорее оказаться под крышей и подальше от этого леса с этим эльфом. Он был куда опаснее любого служителя закона.
Наконец, а это был долгожданный и благословенный конец, я въехала в амбар. Никаких признаков погони. Я была в окружении стен. Внутри ангара и поместья. Это означает безопасность. С прерывистым выдохом я прислонилась к Веспере.
Сдержав обещание, я закинула седельные сумки на плечо и впустила Весперу внутрь. Мы зашли через потайной вход в тени между главным домом и аркадой, соединяющей его с амбарами. Веспера еле проходила в потайной коридор. Ее лапы беззвучно ступали: теперь она просто шла, а не бежала.
Мы зашли в главный холл с его непокрытыми полами и выцветшими дубовыми панелями. Кто-то – скорее всего, Хорвич – оставил для меня фонарь, хотя этот холл мне настолько знаком, что я могу пройти здесь с закрытыми глазами. Фонарь отбрасывал свет на темные деревянные прямоугольники, которые остались на месте картин, много веков висевших здесь, пока остальная часть панелей выцветала. Картины, которые мне удалось продать.
Я не чувствовала холод, хотя знала, что он просочился сквозь промокшую одежду, которая оставляла за собой в коридоре влажный след. Мои руки тряслись, когда я разжигала для Весперы камин в гостиной. Каким-то чудом, мне удалось это сделать. Спасибо богам за мышечную память… и за дождь.
Веспера уткнулась мне в плечо, а затем вытянулась на старом коврике у огня.
– Это я должна благодарить тебя, – мой голос звучал отдаленно и глухо, словно принадлежал не мне. Я почесала Весперу за ухом, она заурчала и прижалась к моей руке.
Подобно локомотиву на рельсах, я направилась в кабинет. Когда-то эта комната принадлежала моему мужу, но она не нужна ему с тех пор, как последний раз он был в этом доме много лет назад. Но и сегодня я не ощущала эту комнату своей. Как и никакую другую в этом доме. Все это было просто безопасным пространством.
Еще до того, как остались только Мораг и Хорвич, я не сомневалась, что прислуга думает, будто бы я оставила хозяйскую спальню пустой в знак уважения к нему, готовой на случай, если он вернется.
Уважать? Его?
Если бы мои мышцы не были словно налиты свинцом, отчего я еле волокла ноги, я бы рассмеялась от этой мысли. Нет. Спальня принадлежала ему. И я ненавидела эту кровать. На ней он взял меня в первую брачную ночь и еще несколько раз после. Я скорее буду смотреть, как она горит, чем лягу на нее спать.
К счастью, кабинет был лишен подобных ассоциаций, но в первую очередь – это было практичное место. Я едва видела перед собой, когда прошла мимо обшарпанного старого стола, потянула дверцу шкафа и раскрыла сейф. В него я закинула мешочек с монетами. Я была слишком уставшей, чтобы их пересчитывать, но, судя по весу, было понятно, что внутри приличная сумма. Может быть, даже хватит, чтобы отдать приставу первую часть долга.
Когда сейф был закрыт, шаткой походкой я поднялась вверх по лестнице: от бешенной езды болели ноги, теперь, когда опасность миновала, мышцы перестали слушаться. Последние несколько ступенек мне пришлось проползти на четвереньках.
Не помню, как я добралась до своей комнаты – помню только, как, не раздеваясь, рухнула в кровать и проваливалась все глубже, глубже и глубже, пока не оказалась во сне, где по полу ползли тени и поднимались ко мне на кровать.
Глава 7
Меня разбудил скрип снаружи и хруст гравия на дороге. Эльф. Он пришел за шаром – и за мной. Задыхаясь, я тут же вскочила на ноги.
– Проклятье.
Солнечный свет пробивался из-за штор, часы на каминной полке показывали девять. Глупое и сомнительное утешение, что в этот раз встреча не ночью.
Умру при свете дня. Чудненько.
Проглотив ком в горле, я заставила себя пересечь комнату. Возможно, если я верну шар обратно, этого хватит, чтобы он убрался восвояси. Хотя судя ярости на его лице, он вряд ли успокоится, если ему просто отдать эту штуку и принести извинения. При такой степени ярости жаждут одного – мести. Желательно кровавой.
От этой мысли моя собственная кровь застыла в жилах.
Я набралась смелости и раскрыла шторы, щурясь от резкого утреннего света. Проморгавшись от яркого солнечного света, мне вновь пришлось протереть глаза. Потому что снаружи была не дымчатая кошка и не разъяренный эльф.
Вместо них по заросшей дорожке, ведущей к моему дому, сопровождаемая побрякиванием сбруи и скрежетом колес, катилась огромная карета, запряженная четырьмя белоснежными саблезубыми кошками.
Это не было средством передвижения купца или коллектора. Оно принадлежало аристократу – очень, очень богатому. Такие не появлялись в поместье уже долгие годы.
Несмотря на то что мое тело словно наполнилось свинцом, а глаза были красными от беспокойных снов, я накинула платье и побежала вниз по лестнице к входной двери. Если они развернутся, то просто ошиблись поворотом. А если остановятся, то действительно ко мне.
Был ли это тот, кому задолжал мой бесполезный муженек? Я также не помнила, чтобы грабила такую карету, значит, это не была и жертва Опасной Леди. Но что-то внутри меня подсказывало, что этот гость не несет ничего хорошего.
Карета развернулась и остановилась, показалась белая глянцевая дверь, на которой в лучах утреннего солнца сверкал позолоченный герб. Лев и дракон, оба на задних лапах, и между ними щит с белой и красной розами и тремя львами.
Я резко остановилась на дорожке, колени подкосились. Потому что этот герб принадлежал королеве.
Что за черт?
Я оцепенела, – под моим платьем все еще была одежда, в которой я грабила ночью на дороге, – когда дверь кареты распахнулась.
Слава богам, вышел мужчина, возможно, лет на десять меня старше, а не сама королева. Однако бархат с меховой опушкой и изысканное золотое ожерелье с изумрудным кулоном говорили о том, что он был не менее богат, чем Ее Величество. А поскольку он приехал в ее карете, он является ее представителем.
Так что когда он встал напротив и ожидающе посмотрел на меня, я сделала то, чему меня учили с самого детства. Я поклонилась.
– Сэр, добро пожаловать в мое поместье. Прошу простить меня за то, что встречаю вас в таком… – У меня даже не нашлось слов, чтобы описать свою одежду, особенно если учесть, что после борьбы с розами на моем платье было как минимум две дыры. – В общем, в этом, – я показала на себя с извинительной улыбкой. – Чем обязана удовольствию принимать гостя из дворца?
Как и полагается придворному, его выражение лица не выражало никаких эмоций, но даже он слегка приподнял бровь, когда я сказала: «Мое поместье».
Он вежливо кивнул:
– Леди Кэтрин Феррерс, вы нужны своей стране.
Я непонимающе смотрела на него, на протянутое письмо, на золотую печать с королевским гербом. Не менее удивительным для меня было и то, что он назвал мое настоящее имя. Уже много лет назад я официально вернула свою девичью фамилию, но по раздражающей привычке все до сих пор называли меня Леди Фэншоу.
Послужить королеве было честью – и долгом. Это помогло бы возвысить мою семью, которая очень нуждалась с тех пор, как мои родители перестали покидать свое поместье, а мой муж тратил все свое время (и деньги), шатаясь по Европе. А еще был дядя Руфус. Сама мысль о нем сдавливала мне грудь. Он плел интриги и втирался в доверие к влиятельным людям. По моим последним сведениям, это не принесло моей семье ни новых титулов, ни земель.
Но даже так, я не солдат или генерал, который бы мог сражаться за свою страну. У меня не было никаких выдающихся способностей, которые бы были полезны королеве. Я не обладала магическим даром, который мог бы ей пригодиться.
Представитель королевы протянул мне письмо, нетерпеливо поджав губы.
– Вас вызывают во дворец.
Сердце зашлось в груди. Вызов. От королевы. Значит ли это, что она все знает? Возможно. Это единственная причина, по которой она может хотеть меня видеть – чтобы я предстала перед ее судом.
Ее представитель вздохнул и сам взломал печать на письме, после чего начал читать: «Ее Величество, Элизабет V, королева Альбиона, требует присутствия Леди Кэтрин Феррерс на своем дворе в качестве придворной дамы». Его губы еще шевелились, но я слышала лишь звон.
Это чудо, но меня не наказывают за преступления. Королева вызывает меня во дворец.
* * *
Я попыталась отказаться – естественно, вежливо. Но это было не приглашение. У меня всего две недели на подготовку, чтобы предстать перед Ее Величеством. Он дал понять это, как умеют придворные: сдержанные улыбки и жесты, говорящие громче слов, не оставили мне выбора. Отказ появиться будет воспринят как оскорбление Ее Величества.
Но я не могу позволить себе предстать перед двором. Я едва ли могу прокормить обитателей поместья, не говоря уже о покупке подходящих для дворца нарядов. Мне нужно быть здесь, чтобы найти способ расплатиться с этим чертовым долгом. Возможно, прошлой ночью я нашла деньги для первого платежа, но мне все еще нужно каждый месяц где-то брать по пятьсот фунтов.
Может быть, я смогу не понравиться королеве настолько, что она захочет меня прогнать. Хотя нет. Рискованно. Раздражая монарха, можно переступить тонкую грань, и вместо дома отправиться к палачу.
И ведь это было бы так скучно – просто отправить меня домой.
Размышляя, я смотрела карете вслед. И хотя посыльный Ее Величества уехал, меня не покидало чувство, будто бы здесь есть кто-то еще. Я огляделась вокруг, но в окнах не было ни Хорвича, ни Мораг, а в разросшейся чаще, в которую я превратила палисадник, никто не прятался.
– Никто не прячется. – Я усмехнулась про себя, развернулась и пошла домой. Но я по-прежнему чувствовала на себе чей-то взгляд.
Оказавшись между приставом и вызовом во дворец, я чувствовала себя выбитой из колеи. А если еще добавить вчерашнего эльфа, то неудивительно, что у меня разыгралось воображение.
Зайдя в дом, я вытащила из внутреннего кармана его безделушку. Это был первый раз, когда я смогла хорошо ее разглядеть при дневном свете. Прошлой ночью я только заметила, что она золотая, около дюйма в разрезе, а на поверхности выгравирован какой-то узор. Теперь я видела, что это была не просто гравировка. Глубокие линии прорезали его поверхность. Между ними были рассыпаны звезды и целые созвездия, а когда я повернула шар другой стороной, то увидела луну и даже падающую комету.
Шар был слишком тяжелым, чтобы оказаться полым, но судя по тому, с какой легкостью линии прорезают поверхность, возможно, он не был твердым целиком. Было похоже, что шар выполнен из разных частей. Я попыталась отсоединить одну часть ногтем, но она не сдвинулась с места.
Что это, черт возьми? Просто симпатичная безделушка или она для чего-то нужна? Единственное, что я знала наверняка, это то, что, во-первых, оно однозначно из настоящего золота, а во-вторых, это эльфийская работа.
А это в свою очередь означало две вещи. Первая: шар стоил очень дорого. Вторая: я не могла продать эту проклятую штуку.
Изделия эльфийской работы были очень редки, так что попади шар на рынок – даже такими подпольными путями, как через мою скупщицу, – наделал бы много шума. Что могло бы привести эльфа прямо ко мне. И в тот момент, когда моя скупщица почувствует даже легкий намек на наживу или опасность, тут же выдаст меня. Без колебаний. Так что мне ничего не оставалось, как готовиться предстать перед двором.
После встречи с эльфом я не рискнула вновь выходить на дорогу ночью. К счастью, мое предположение оказалось верным, и его мешочек с деньгами покрывал первый платеж приставу, который я погасила на следующий день. Мне даже осталось, чем заплатить Хорвичу и Мораг.
Следующие недели я работала в саду, сажая столько семян, сколько возможно, чтобы в мое отсутствие у Хорвича и Мораг была еда.
Пока мои руки были заняты, у меня на уме был только один вопрос. Почему из всех людей именно меня позвали ко двору?
Обычно придворными дамами становятся женщины, которые заслужили милость королевы или чьи мужья как-то ей угодили. Я была уверена, что королева не знала ничего о моем существовании, кроме имени из переписи дворянок. И было невозможно, чтобы этот тупица, за которого я вышла замуж, сделал что-то, чтобы ей угодить. Он угождал только себе.
И хотя казалось, что этот вызов не имеет никакого отношения к моим ночным похождениям, мне было неспокойно. Что если это была ловушка, чтобы публично судить Опасную Леди и сделать предупреждение другим на ее примере?
На моем примере.
Глава 8
Несмотря на мои страхи, дни шли своим чередом, и, хотя я и оттягивала поездку, насколько это возможно, пришло время ехать в Лунден. Мы с Весперой добрались уже в сумерках, когда стены замка были всего-навсего более глубокой тьмой, уходящей влево и вправо и кое-где пронизанной факелами. Когда я показала приглашение, страж кивнул головой и пропустил меня через огромные ворота. Я подавила вздох разочарования: если бы меня не пустили, это было бы хорошим оправданием, чтобы вернуться домой.
Фонари выстроились вдоль дороги, вьющейся через сад, но за пределами луж их золотистого света я могла видеть только расплывчатые очертания и скопления теней. Вместе с фонарным дымом чувствовался легкий аромат зелени.
Впереди был замок – череда башен и зубчатых стен, казавшихся совсем черными на фоне сине-фиолетового неба. Я затаила дыхание и прошла через арочную галерею, пытаясь не представлять, что это зияющая пасть чудовища из сказок.
Газовые лампы хорошо освещали двор, так что можно было легко заметить дорожную грязь на моем одеянии и выбившиеся из косы пряди. Может быть, увидь меня в таком виде королева, меня бы тут же отправили домой.
Слуги странно косились на меня – женщина в одиночку приехала затемно, – а когда я показала свое приглашение, их удивление стало еще сильнее.
Я вежливо улыбнулась камергеру, который встретил меня и повел по извилистым коридорам дворца. Но в ответ я получила лишь равнодушный взгляд и кивок в сторону библиотеки и коридора, ведущего в тронный зал.
Я поморщилась, когда вдруг поняла: он не был бессердечным. Он просто делал свою работу. Он камергер, а я – леди. И хотя в Маркайт-Келл эта грань была стерта, в остальном мире это деление никуда не исчезло. Слуги. Аристократы. Никогда эти двое не должны быть на равных.
Мое сердце сжалось, уже скучая о Мораг и Хорвиче. Не помню, когда в последний раз мы так надолго разлучались. Здесь, при дворе, я никого не знала. У меня не было ни единого покровителя ни среди высших, ни среди низших чинов. От этой мысли у меня засосало под ложечкой.
Долгое время живя в поместье, я изолировалась от мира, и это отчуждение дало мне чувство безопасности. Там было неважно, была ли я в грязной одежде или (о, ужас) в брюках. Я могла облокачиваться на кухонный стол и есть медовые кексы, не боясь, что меня будут бить по пальцам и напоминать об осанке. Мне не нужно было следовать всем этим правилам этикета, которые в меня вбивали в детстве.
Но в мире снаружи нужно повиноваться. Безопасность требовала, чтобы я сливалась с остальными, надевала маску, подчинялась правилам и была тем, кем меня хотели видеть власть имущие.
Эту часть моей сущности сформировали мой отец, мой дядя и, пока был рядом, мой муж. Мне просто нужно было напоминать себе, что делать.
Я расправила плечи и сложила руки – прекрасная и совершенная леди Кэтрин Феррерс.
Мы зашли в мои покои, и я обнаружила, что они отделаны светло-серым цветом и роскошно обставлены, хотя и слегка великоваты. Думаю, придворные дамы приезжали с каретами, забитыми вещами, и обустраивали свои комнаты. Я же послала вперед с дилижансом только небольшой сундук. Сейчас он стоял в гостиной, будто бы слуги не знали, что делать с единственным предметом багажа. Возможно, они подумали, что это ошибка и я привезу с собой еще дюжину таких.
В моем распоряжении были небольшая гостиная, просторная спальня, а также отдельная комната с туалетом и раковиной. Пристально глядя на мой грязный подол, камергер сказал, что я могу в любое время позвать, чтобы наполнили ванну. Смущение, которое могло бы возникнуть, затмила мысль о ванной, которую наполнили бы служанки, а не я сама, таская ведра с кухонной плиты.
Возможно, после этого меня бы точно отправили домой.
– Поскольку у вас нет свиты, мы можем нанять служанку на ваше имя. Или они приедут отдельно от вас? – Камергер вопросительно поднял брови.
Это было глупо, но мои щеки вспыхнули. Я обходилась без служанки много лет с тех пор, как последняя забеременела и вышла замуж. Мне не составляло труда самой одеваться и, когда у меня оставались силы, мыть голову. Однако стоя здесь, во дворце, перед камергером, чьи бархатная куртка и сияющие туфли были новее, моднее и богаче, чем любой мой наряд, я неловко замялась:
– Нет. Без свиты.
Он наклонил голову, издав тихий звук. И вновь, это не было грубо… просто било прямо в цель.
Камергер сказал, что завтра меня представят королеве и что, хотя я и опоздала на ужин, он распорядился подать еду в мои комнаты. Естественно, никто и не предполагал, что мне придется самой добывать себе ужин на кухне, я это знала. Но нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что тебя снова обслуживают.
Через пару секунд камергер вышел и зашел слуга с моими седельными сумками. Едва я убрала с глаз долой свою скромную коллекцию одежды, как появился другой слуга с холодным мясом, сыром, хлебом и соленьями на подносе, извиняясь за скромную пищу. Столько еды я не видела уже несколько недель, а мяса – несколько месяцев.
Я съела все, что было на подносе, и упала на кровать. Но мне не спалось. Потому что завтра меня представят королеве, а таких ролей мне еще не приходилось разыгрывать.
Я вертелась с боку на бок, живот крутило, пока наконец мне не пришлось побежать в туалет и выблевать все, что съела. В холодном поту я сидела на холодном каменном полу и смотрела в темноту.
Леди Кэтрин Феррерс. Аристократка. Замужем (как бы я сильно ни ненавидела этот факт). А теперь еще и придворная дама королевы.
Сквозь десятилетия вспомнились слова моего отца как напоминание о том, что значит быть леди.
Покорная. Исполнительная. Тихая.
Вот такой я должна быть.
Глава 9
Я почувствовала приступ тошноты, взглянув на двери тронного зала. Я спала всего час или два. Да и не то чтобы можно было найти какое-то облегчение во снах, где я стояла перед королевой в лохмотьях и в наказание она травила на меня Дикую охоту. Во главе ее на огромном почти разложившемся олене был тот самый эльф, которого я повстречала на дороге; его глаза сверкали в темноте, устремившись на меня с намерением убить.
Мне нужно было достать немного вина или джина – чего-то, что помогло бы мне провалиться в сон и избежать кошмаров.
По правде говоря, нефритовое платье на мне, хоть и сделано из шелка, было немногим лучше лохмотьев. Кружево и тесьму я позаимствовала у другого изъеденного молью платья, чтобы скрыть пятна и дыры. Но даже волан, которым я прикрыла истрепавшийся край подола, не мог скрыть тот факт, что такой стиль устарел еще лет десять назад.
Как бы я ни хотела домой, войти в этом в комнату, полную придворных, разодетых по самой последней моде, было не так уж и просто.
По сигналу, который я не заметила, стражи распахнули огромные двустворчатые двери. Я выпрямилась, пытаясь сосредоточиться на дыхании, и вошла.
Все было как в тумане. Голубое небо и розовая заря. Темно-синий, черный и пурпурный. Серебро и золото.
В дальнем конце зала на золотом троне виднелась королева: траурно-черный и ярко-красные волосы. Должно быть, такой невероятный цвет – признак в роду эльфа. Черное платье было в честь матери, которая умерла в конце прошлого года.
Мои глаза, похоже, отказывались верить, что королева была в действительности и я стою перед ней в такой убогом платье. В конце концов, я проморгалась, пелена исчезла, и я тут же пожалела об этом. Слишком много людей смотрело на меня.
Они смотрели – брови подняты, уголки губ поддергивались. Прикрывшись веером, какая-то женщина что-то пробормотала своей соседке, и та захихикала.
Я ничего не ела, поэтому могла только предположить, что толчки в моем теле были вызваны желудком. Я не могла его винить за то, что ему хотелось выпрыгнуть из меня и убежать.
Однако мой шаг оставался ровным, и, когда камергер объявил меня, я низко поклонилась, ожидая, когда королева прикажет мне выпрямиться.
Крупица гордости забрезжила в моей груди оттого, насколько правильно я поклонилась. Точно как меня учили. Раз уж я не могла предстать в самом красивом платье, то хотя бы это сделаю, как нужно.
Это успокоило бешенный пульс и урчащий желудок, и я обратила внимание на людей вокруг себя. Краем глаза я видела женщину, которая перешептывалась со своей соседкой: на ней было струящееся сиреневое платье с разрезом, поднимавшимся от пола до…
Слава богам, моя голова была опущена, потому что я была не в силах сдержать изумление на моем лице. Платье обнажало ее голые бедра.
Не думаю, что я вообще видела женские бедра, не считая бедер моей сестры и то потому, что мы часто плавали в озере в нашем родовом поместье. Но чтобы леди демонстрировала свои ноги в обществе? Неслыханно.
Я моргнула и посмотрела на ее спутницу. Ее ноги были закрыты, но она была в таком же струящемся платье, без многочисленных подъюбников, как у меня. Плиссированный лиф был с таким глубоким V-образным вырезом, что был виден пупок.
Должно быть, они были из зарубежного двора. Первая, – та, что шептала, – тянула края разреза, пытаясь прикрыть себя юбкой. Возможно, она поняла, что мода ее страны не соответствует погоде Альбиона.
– Встань, – наконец произнес звонкий женский голос, прекратив перешептывания, которые наполнили зал с моим появлением.
Я подчинилась, хотя часть меня была удивлена тому, что это было сделано скорее по собственной воле, чем по принуждению. Происходившая от Элизабет I и ее мужа эльфа, королева должна была унаследовать магию и эльфийский шарм, которые бы могли заставить меня делать то, что хотела она.
И все же… Я нахмурилась, встретившись с ее карими глазами. Ничего такого не почувствовала. Возможно, слухи о том, что она не обладает магической силой, – правда.
Я не осмелилась подслушать дальше разговор, из которого и узнала об этом. На рынке в тихом углу, когда говорящий думал, что кроме его товарища их никто не слышит, он произнес: «Нет магии. Нет права на власть».
Я отогнала эту мысль. Даже если у королевы и нет такого дара, то, кто знает, сколько при ее дворе тех, в чьих жилах течет эльфийская кровь или кого они одарили? Кто-то из них может прочесть мысли. Я слышала о таком.
По тому, как ее темно-карие глаза изучали и оценивали меня, стало понятно, что даже без магии королева все видела. Наконец, она приподняла уголок рта, холодно и насмешливо:
– Что ж, ну вот наконец она здесь – неуловимая леди Кэтрин Фэншоу.
Мне пришлось закусить язык, чтобы не поправить ее.
Рядом с ней мужчина с темными волосами и в обтягивающей черной одежде наклонился и что-то зашептал ей на ухо. Золотистый свет от канделябров подчеркивал его острые скулы. Он даже не смотрел на меня, что мне определенно нравилось. Где мало интереса, там и безопасность. Может быть, у него есть важные новости для королевы, которые быстро и гладко закончат аудиенцию.
Вся комната затаила дыхание. Женщина, которая смеялась надо мной, что-то пробормотала своей соседке, и единственное, что я услышала, было – «Глава шпионов».
Я сжала руки крепче, чтобы унять дрожь, которая теперь стремилась вырваться наружу: теперь я поняла, что находилась в присутствии лорда Томаса Кавендиша. Его слава опережала его, открывая перед ним любые двери в стране. Хотя, наверное, благодаря своим ушам, которые были повсюду, он знал это. Даже будучи затворницей в своем поместье, я читала о нем в новостях. Много казней было совершенно по единому его слову.
Он говорит ей обо мне? Он знает? Меня тоже казнят по единому его слову?
Бешенный стук сердца отдавался в груди. Холодный пот выступил на спине. Королева удивленно смотрела на меня. Проклятье. Заманить меня сюда под придуманным предлогом и захлопнуть ловушку во время моего представления королеве – такие вещи были в его стиле.
Но если он не знает, то любая реакций, несвойственная леди в такой ситуации, лишь вызовет подозрения. Я словно приросла ногами к полу, но, милостивые боги, как мне хотелось бежать.
Наконец, королева кивнула, и Кавендиш выпрямился. Она улыбнулась. Но это было самое холодное, что я видела, – холоднее застывшего озера в морозной середине января.
– На самом деле перед нами леди Кэтрин Феррерс, – она подняла одну бровь и посмотрела на меня так резко, будто бы это я вслух поправила ее в присутствии целого двора.
– Ваше Величество, – я поклонилась чуть ниже, чем до этого, и замерла. – Прошу прощения, я не знала, что…
Она подняла руку.
– Довольно, леди… Феррерс, – она произнесла это, подняв брови и с легкой усмешкой, словно это была шутка. – Думаю, мы должны просто называть вас леди Кэтрин, чтобы избежать недоразумений. Ради всех богов, встаньте.
Когда я с трудом выпрямилась, удивление вновь отразилось на ее лице, словно натянутый лук, который вот-вот выстрелит.
– Полагаю, нам очень повезло, что мы можем насладиться не только вашим старым именем, но и вашим старым платьем. – Королева глухо засмеялась, и весь зал последовал ее примеру, разразившись смехом.
Все горело. Милостивые боги, все горело холодным огнем. Не только мои щеки, но и грудь, руки, спина, ноги. Липкий пот покрыл мои ладони, а сердце колотилось так сильно, что я едва успевала за ним дышать.
Я должна была слиться с толпой. Быть покорной и безобидной – лучше всего. Но я стояла здесь, заклейменная как старомодная и – что было почти как проклятье – разведенная. И хотя я еще не пробыла во дворце и суток, уже было понятно, что это опасное место.
Один хлопок погрузил зал в тишину, и королева, потирая руки, сказала:
– Знаю, что у моих предков были шуты, которые их развлекали, но я никогда не думала, что и передо мной будет стоять мой собственный в таком же пестреньком костюме.
Зал вновь засмеялся, и я улыбнулась, хотя зубы сжались за моими губами, а язык так и чесался, чтобы огрызнуться. Но мне нужно было не дать себя казнить, так что я развела руки и наклонила голову, словно оценив шутку, в которой объектом насмешек был кто-то другой.
– Я пришла служить Ее Величеству, хотя, признаюсь, такого назначения я не ожидала.
На это королева вновь усмехнулась, сверкнув глазами, словно это действительно развлекало ее.
– Да, я думаю, вы самая любопытная находка для моего двора. Добро пожаловать в Ривертон Палас, леди Кэтрин.
Она махнула рукой, и моя аудиенция с королевой закончилась.
По крайней мере, я так думала. Когда я уже сделала шаг назад и готова была развернуться, королева подняла палец и многозначительно оглядела меня с ног до головы.
– Я верю, что в будущем мой маленький шут предстанет передо мной в более подобающем виде.
– Разумеется, Ваше Величество. – Во рту все пересохло, и только богам известно, как я смогла что-то сказать.
Она кивнула, и теперь я действительно могла идти.
Каким-то образом я выбралась из зала. Я не помнила ничего, кроме сильного напряжения в глазах и не менее сильного отчаяния, которое не позволяло первому выйти наружу. Было и так понятно: это была полная и безоговорочная катастрофа. Даже если бы я попыталась, хуже все равно не получилось бы.
И меня все равно не отправили домой.
Глава 10
Как только двери тронного зала захлопнулись и исчезли из виду, я перевела размеренную плавную походку в самые быстрые шаги, на какие только была способна; дыхание стало резким и прерывистым.
Было бы глупо сейчас заплакать. Слезами ничего не добьешься. От них только глаза опухнут и будут болеть. Тем более мне этого не хотелось делать, находясь во дворце. Единственное, что я хотела, так это чтобы меня отправили домой и чтобы я там могла добывать деньги. Но унижениям удалось порезать мою кожу, и из открытой раны теперь сочился ужас оттого, что все пошло наперекосяк.
Я практичная женщина. Я все делаю правильно. Всегда.
В противном случае, кто-то погибнет: я, пойманная во время ночных вылазок, одна из моих жертв, Мораг или Хорвич от голода.
Мне было плевать на наряды, прихорашивания и все в этом роде. Я была слишком занята удобрениями и семенами – куда более полезными вещами.
И все же, дойдя до своих покоев, я хлопнула дверью и прислонилась к ней. Ладонями и лбом я прижалась к твердому дубу, как будто он мог удержать мир, тогда как мне не удалось сдержать слезы.
– Кхм-кхм.
Я обернулась и поняла, что мир уже поздно удерживать. Хорошенькая девушка с белокурыми кудрями лет пятнадцати-шестнадцати развалилась на кушетке, запрокинув ноги на подлокотник. Она улыбнулась и слегка помахала:
– У меня для вас послание.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить, что она одета в мрачное серо-белое льняное одеяние прислуги. Но кроме Хорвича и Мораг, я никогда не видела, чтобы прислуга вела себя так небрежно.
Я смахнула слезы, выпрямилась и пошла ванную. Мне хотелось избавиться от нее и умыться холодной водой.
– Ты можешь его куда-нибудь положить.
Она вскочила на ноги, будто ее учили делать трюки в цирке, а не передавать послания во дворце.
– Прошу прощения, мадам, но послание не написано.
И хотя формально ее поведение было вежливым, ее голос звучал насмешливо, словно факт существования письменных записок был чем-то нелепым.
– Вам необходимо встретиться с моим господином в седьмой комнате слева по северному коридору. Как можно скорее. – Девушка поклонилась, будто бы пытаясь смягчить повелительный тон последней фразы.
Я глубоко вздохнула и поправила юбку, давая себе время сформулировать ответ. Как, черт возьми, я должна реагировать на такое странное требование?
– И кто твой господин?
– Меня просили передать только то, что я сказала, – с озорной ухмылкой на лице она пожала плечами, в один момент став более взрослой и еще менее покорной служанкой. Возможно, она была больше женщина, чем девушка. – Вам предстоит это узнать, – и она развернулась, встряхнув кудрями. Остановившись у двери, она бросила мне через плечо:
– Я бы не стала медлить. Он не любит, когда его заставляют ждать.
Не успела я ничего спросить, как она исчезла.
Господин. Моя единственная зацепка. И довольно влиятельный, раз может сразу прислать ко мне с посланием. Возможно, кто-то из высокопоставленных особ захотел отчитать меня за мое представление королеве: сказать, что я сделала не так и как вести себя в следующий раз. Как будто я сама не знаю.
Я остановилась у туалетного столика, чтобы запрятать выбившиеся пряди волос. И я увидела – в действительности увидела, – то, что предстало перед взором королевы и всего тронного зала.
Каштановые волны выбивались из шиньона, в который я пыталась их заколоть. Неудивительно, что мои волосы такие буйные: они больше походили на солому, чем на «пряди шелка», воспеваемые поэтами.
Несмотря на то, что у меня были папины рыжие волосы и зеленые глаза, от мамы я унаследовала смуглую кожу, которую та получила от своей матери-иностранки. От возни на огороде и поездки во дворец щеки и нос обгорели, покрывшись темными веснушками. Под глазами синели круги.
С таким видом я должна работать в поле, а не быть во дворце.
Выругавшись, я выдернула шпильки из волос, заплела их через плечо и свернула в пучок. Мои пряди за что-то цеплялись, и когда я посмотрела на свои руки, то поняла, что это была грубая кожа. Покрасневшие костяшки пальцев, мозоли от различных инструментов, сухая кожа – это были руки рабочего, а не леди.
Какого черта я здесь делаю?
На бумаге я была леди Кэтрин Феррерс, но такое определение меня было столь же непрочным, как и лист, на котором было написано мое измененное имя.
Однако тот, кто меня вызвал, не любит ждать, а сегодня я уже стала причиной недовольства самой могущественной женщины в королевстве. Так что я сделала глубокий вдох и отправилась на таинственную встречу.
Глава 11
Я подошла к двери, к которой меня отправила служанка, и постучала.
Низкий голос ответил:
– Войдите.
Я повиновалась, но, войдя, тут же остановилась: за столом, сложа пальцы над какими-то записями и вопросительно глядя на меня, сидел темноволосый мужчина. Глава шпионов королевы. Должно быть, он сразу же направился сюда из тронного зала.
На таком близком расстоянии я заметила, что он всего на несколько лет старше меня и ему было не больше сорока. У него были острые скулы и стройное тело, и его все еще можно было назвать привлекательным. Но что ему было от меня нужно, все равно непонятно.
– Сэр, – я сделала быстрый поклон и не такой низкий, как предыдущие два королеве. – Полагаю, вы хотели меня видеть?
Если, конечно, это не было чьей-то злой шуткой. Белокурая служанка вполне могла оказаться их тех, кто способен на такое.
Он кивнул, продолжая медленно скользить своими светло-карими глазами по моему телу. Так пристально меня уже давно не осматривали, и я еле сдерживалась, чтобы не заерзать.
– Уверен, вам интересно, почему вас так внезапно вызвали во дворец.
– Этот вопрос посещал мои мысли.
– Насколько я понимаю, вам кое-что нужно. И, к счастью для вас, у меня есть возможности, чтобы дать вам это, – на его лице медленно расплылась самодовольная улыбка.
Я провела в тронном зале всего несколько минут, но уже вдоволь насытилась этими придворными манерами, и его расплывчатые фразы выводили меня из себя. Он умрет оттого, что просто скажет мне все, как есть?
Но он был влиятельным человеком, так что мне пришлось продолжить играть свою роль. Любая выходка может привести к еще большим неприятностям, как это было с Фантомой и моей сестрой Эвис.
Одна мысль о них отрезвила меня, и как можно более вежливо я спросила:
– И что, по-вашему, мне нужно?
Наши глаза встретились, и он улыбнулся еще шире, очевидно, удовлетворенный каждым дюймом меня, который он осмотрел.
– Прямо к делу. Вы ведь новенькая во дворце, не так ли? – усмехнувшись, он встал и вновь заглянул в книгу с записями.
Теперь я увидела, что это была не просто записная книга, а дневник – встречи и события были отмечены датами. Прежде чем я смогла увидеть больше, он закрыл его. Глава шпионов медленно обошел стол.
– Деньги, Кэтрин. Это то, что вам нужно. С этого все начинают. Сначала деньги, потом власть. – Он прислонился к столу и пожал плечами. – А что же еще?
Деньги. Только деньги. Столько времени я думала только о том, как достать их и остаться наплаву, мне некогда было думать о чем-то еще. Как я могла мечтать о власти, когда утопала в долгах?
Я удивленно посмотрела на него:
– У вас есть возможности?
Он вздохнул, покачав головой.
– Вам многому предстоит научиться.
Постучав указательным пальцев по подбородку, он обошел меня по кругу. Я буквально почувствовала на себе тяжесть его взгляда – или, возможно, я чувствовала, как он меня поместил на чашу весов. Но против кого?
Я сложила руки в замок, чтобы полностью не перекрестить их. Мне нельзя реагировать. Я должна тщательно обдумывать свои действия, осторожно делая каждый следующий шаг, и хотя бы претвориться покорной леди.
Мое дыхание замерло. Что, если мои догадки в тронном зале были верны, и он знает мой секрет.
Это объясняет, почему он решил, что мне нужны деньги. Хотя должно быть это было видно по моей одежде и по поместью, которое то здесь то там нуждалось в ремонте. Человеку с такой системой шпионов повсюду не нужно глубоко копать, чтобы добыть даже самые пикантные подробности.
Но возможно, эта система обнаружила, что Опасная Леди и ускользнувшая леди Кэтрин Феррерс были одним и тем же человеком.
Комната медленно закружилась. Я молчала и заставляла себя делать вдох за выдохом точно так же, как делала каждый раз, когда папа выходил из себя из-за Эвис. Точно так же, когда его брат бросился через весь двор к нам в загоне.
От этих воспоминаний пробежала дрожь.
Просто дыши. Спокойно. Есть шанс, что он ничего не знает. Я не должна показывать, что он напугал меня.
Он сделал один круг, затем следующий, приближаясь все ближе и ближе, пока его брюки не зашуршали о мои пышные юбки и я не увидела, как золотая цепочка исчезает под его воротником. Слишком близко. Я словно приросла к земле и не отклонялась назад, хотя хотела. Боги, я хотела.
Наконец глава шпионов остановился передо мной: носки его ботинок исчезали под подолом моего платья. Он без стеснения скользил по моему лицу взглядом из-под полуприкрытых век.
И вновь на его лице медленно появилась улыбка.
– Хотя, быть может, отсутствие в вас лукавства означает, что вы отлично справитесь, – и он медленно протянул руку.
Я стояла, пойманная в ловушку: инстинкт подсказывал мне отойти, а покорность леди – не двигаться, сложить руки и терпеть. Но глубоко внутри меня скрывалась еще одна сущность, которая хотела быть загнанной в угол. Она жаждала этого.
Предательская сущность.
Лишь слегка, но я подалась навстречу этим пальцам. Потому что слишком долго ко мне никто не прикасался. Слишком долго. Это было жалко, но глубинной части меня было все равно: она просто хотела.
Пальцы Кавендиша сомкнулись на пряди волос, вившейся над плечом. Он поднял ее и стал рассматривать на свету своими светло-карими глазами, словно проверял драгоценный камень на наличие дефектов. У этого камня их было много.
– Уверен, вы слышали, что двор эльфов послал женихов, чтобы просить руки королевы, – его голос басом прозвучал в воздухе между нами, так сокровенно. Он вопросительно наклонил голову, при этом его взгляд оставался прикован к моим волосам, которые он теперь растирал между пальцев.
Я удивилась, услышав тему разговора. Судя по его поведению и упоминанию денег, я была почти уверена, что глава шпионов предложит мне стать его любовницей.
– Что-то такое слышала. Полагаю, все слышали.
– Они отправили двух кандидатов. Так много эльфов после такого долгого перерыва – я бы удивился, если слухов бы не было. Они называют это дипломатией. Я – шпионажем. – Глава шпионов нахмурился и наконец выпустил прядь моих волос. Одним пальцем он подцепил мой подбородок – прикосновение уверенное и такое мягкое – и откинул голову назад, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
Я попыталась подавить дрожь, но за многие годы это был первый раз, когда я почувствовала прикосновение чьей-то кожи. До этого были неуклюжие попытки в темноте этого идиота Фэншоу. В последний раз он так напился, что я одурачила его, заставив думать, что он имеет меня, хотя на самом деле он просто осеменил мой живот.
Тошнота от этой мысли соперничала с абсолютным физическим шоком от ощущения кожи Кавендиша. Я молчала, а он смотрел на меня так строго, что я вновь задумалась, не попала ли я в неприятности.
– Я не люблю, когда за мной шпионят, и не доверяю Сумеречному Двору.
Несмотря на то, что с эльфами из Альбы целые века было сложно наладить контакт, я имела смутное представление о том, как функционируют оба двора. Сумеречный и Рассветный Дворы управлялись Королевой Ночи и Королем Дня соответственно. Как это работало, я не понимала. Должно быть, очень непрактично.
Я не могла винить главу шпионов в излишней подозрительности. Казалось странным, что спустя столько времени они вдруг решили наладить контакт.
Став жестким, Кавендиш запрокинул голову назад:
– Вы будете собирать информацию о лорде Бастиане Марвуде, Тени Королевы Ночи.
– Что? – Мои глаза чуть не полезли на лоб. – Вы хотите, чтобы я шпионила? – Должно быть, это была еще одна шутка в мой адрес.
Но он не засмеялся, напротив, его строгий взгляд стал еще более хмурым, а между бровями появились темные складки, оттеняющий зеленые крапинки в его глазах. Никаких шуток. У меня ком встал в горле.
Наконец, он вздохнул, развернулся и зашагал по комнате, кончиками пальцев скользя по книжным стеллажам, выстроившимся вдоль стен.
– Вы знаете, что эльфы считают рыжие волосы самыми красивыми?
Вновь меняет тему. Он специально так делает, чтобы вывести меня из равновесия? Мои волосы никак не могут мне помочь в шпионаже за эльфийским лордом.
– Не понимаю, как это связано. «Красивые» – не значит полезные.
Кавендиш фыркнул и покачал головой, постукивая по корешку одной из книг.
– Наоборот. Красота может быть очень полезной. Вы привлекательная женщина, Кэтрин, но с вашими волосами для эльфов вы просто неотразимы, – он развернулся ко мне, лицо стало еще суровее.
– Используйте это, привлеките внимание Марвуда, затем сблизьтесь с ним. Предоставьте мне информацию о нем и его окружении. Я хочу знать, где он бывает, с кем говорит, что думает об Альбионе и Ее Величестве. В конце концов, какие у него планы.
С каждым поручением мои глаза становились все больше. Он выбрал не того человека. Он думал я та, кем я не являюсь. Он стал совсем суровым.
– Никаких сомнений: он замышляет заговор против нашего двора так же, как и его народ замышляет заговор против Рассветного Двора.
Эльфы против Альбиона. Это может быть опасно для всех во дворце – черт, да для всех в стране, если это перейдет в открытую войну. Безопасных мест не будет нигде.
Тем не менее я покачала головой, не имея возможности высмеять тот бред, который он мне предложил. Я не смогла предстать перед королевой, не сделав из себя посмешище. Я никакой не шпион.
– Не знаю, заметили ли вы, но даже сегодня первое впечатление обо мне вряд ли можно назвать хорошим. У меня нет нужной одежды. Я не знаю нужных людей. – Теперь я рассмеялась, и это было так же тоскливо, как морозная зимняя ночь. – У меня точно нет никаких союзников. Я не тот человек, который вам нужен.
– Вы сомневаетесь в себе. И все же есть много причин, почему именно вы лучше всего подходите на эту маленькую миссию. – Он медленно подошел, как саблезубая кошка на охоте. – Ваши волосы приманят его, как пламя мотылька. Вы замужняя женщина, а не дебютантка, которой нужно заботиться о своей репутации. И вы живете отдельно от мужа, так что он не станет помехой.
– Моя репутация? Мой муж? – Было чудом, что я не назвала его одним из более подобающих ему названий. – Какое отношение они имеют к всему этому?
– Бросьте, Кэтрин, – его голос снова стал низким и мягким, а носки его ботинок вернулись под подол платья. – Вы не невинная девица. Я уверен, вы понимаете, о чем я.
Он слабо ухмыльнулся, взглядом проскользив по моему рту и ниже – к корсажу. Его плечи чуть заметно опустились, словно он был разочарован.
– Я ожидаю, что вы сделаете все необходимое, чтобы стать ближе к цели и завоевать его доверие.
Мда. Он предлагал быть не его любовницей, а любовницей Бастиана Марвуда. Это нарушало правила – измены не были подходящим времяпровождением для леди. Если кто-то об этом узнает…
– Но вы не должны говорить ему, что замужем, – на секунду в его ухмылке промелькнула жестокость. – Вы уже ведете себя как вдова – пусть он и думает, что вы вдова на самом деле. Что касается остального, – Кавендиш пренебрежительно махнул рукой, – я дам вам все, что нужно. У вас будут средства на наряды и украшения. Я найму для вас прислугу. И вы знаете меня. Я единственный союзник, который вам нужен. Став частью моей шпионской системы, вы получите доступ к любой информации, в том числе и той, которую люди не хотят раскрывать, – он улыбнулся холодно и расчетливо. – Каждый захочет быть вашим другом, когда у него не останется выхода.
Я молчала, запоминая: это был человек, который был очень опасен для тех, кто не встал на его сторону. Но если я выберу его сторону, он станет бесценным покровителем при дворе. Судя по всему, я здесь застряла надолго, так что мне все равно кто-то нужен, а с ним мне не придется барахтаться в этом водовороте.
– Давайте обговорим, – он говорил медленно, со злобой подчеркивая каждое слово, что исключало еще невысказанные возражения. – Я заплачу вам много денег.
Из внутреннего кармана он вытащил листок бумаги и протянул его мне.
?1,000.
Я заморгала, пытаясь что-то сказать, но тщетно. Столько поместье в жалком состоянии обычно приносило за целый год. В прошлом году было еще меньше.
Мне пришлось прочистить горло, прежде чем дать логичный ответ.
– Вы заплатите мне тысячу фунтов за шпионаж за ним?
– В месяц.
Мир пошатнулся. Почему-то я не упала.
Всего пять месяцев и смогу полностью расплатиться с приставом. Пять месяцев. Это ничто по сравнению со всеми прошлыми годами.
Черт, да с Кавендишем я, быть может, смогу убедить королеву дать мне развод. Ее мать отказала мне, но она мертва, а новая королева, возможно, проявит больше сочувствия, особенно после пары перешептываний с своим главой шпионов.
– Плюс к этому, – Кавендиш сложил записку и бросил в огонь, – еще более неприличное вознаграждение, если вы узнаете то, что мне нужно.
Бумага сморщилась и свернулась, затем опалилась по краям и сдалась в объятия оранжевого пламени. Деньги, чтобы сохранить поместье. Союз, который может избавить меня от придурка-мужа. Выбора не было. Если говорить о цене… Что ж, я уже спала со своими мужем. Я могла делать то же самое и с другим мужчиной, с которым меня ничего не связывало.
Если это сохранит поместье, то я готова на все.
Расправив плечи, я посмотрела на главу шпионов:
– Что мне нужно делать?
Эта улыбка расползлась на его лице еще медленнее, чем предыдущие, словно показывая, что он победил.
Но с такой суммой денег – даже больше, чем я когда-либо мечтала подержать в руках, – определенно победила здесь я.
Глава 12
Я должна была встретиться с Тенью Королевы Ночи на балу через два дня. Тем временем Кавендиш дал мне ожерелье, которое защитит меня от воздействия опьяняющего очарования эльфов, а также сообщил, что человек из его «системы» скоро зайдет, чтобы подготовить меня.
Нашу встречу он закончил строжайшим предупреждением ни при каких обстоятельствах не подходить к нему при всех.
– Никто не должен догадаться, что вы работаете на меня. Тем более ваша цель. Ваш образ отшельницы – ваше прикрытие. Если будете появляться со мной, то все разрушится.
Единственный способ связаться с Кавендишем – оставить записку за незакрепленной плиткой с изображением дракона в западном коридоре. Чтобы он знал, что для него есть сообщение, мне нужно поставить плитку с драконом другой стороной. В иных случаях он сам скажет мне, когда и где с ним можно встретиться.
Изящное серебряное ожерелье заняло свое место. Кавендиш сказал, чтобы я прижала ожерелье к своей коже, пока он закрепляет его на затылке. От такой близости мое сердце вновь забилось сильнее. Этот мужчина не знал границ. И эта жалкая, глубинная часть меня жаждала прикосновений, поэтому границы я также не устанавливала. Хотя я и не смогла бы их установить с человеком его статуса.
Я прикоснулась к ожерелью, пробежав ногтями по крошечным жемчужинам. По народным приданиям, цветы жемчужницы защищают от эльфийских чар. Кто бы это ни сделал, но он воспринял это буквально, создав из настоящих жемчужин цветы с пятью лепестками, соцветия из которых теперь украшали мои ключицы.
Что касается визита человека для подготовки к балу, то Кавендиш ничуть не преувеличивал, говоря «скоро». Вернувшись в свои комнаты, я обнаружила, что она уже сидит на кушетке и ждет меня. Видимо, люди из шпионской сети не знают о таких вещах, как ключи и личное пространство.
Когда я зашла, женщина очаровательно улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. От головы с опрятными кудрями и до изящных маленьких ножек в туфлях с драгоценными камнями она была прекрасна. Пленительно, трогательно и недостижимо прекрасна.
– А это, должно быть, леди собственной персоной. – Она взглянула на меня, и впервые, как я оказалась во дворце, я почувствовала одобрение. – О да, я понимаю, почему он выбрал тебя. Большой потенциал.
Она обошла вокруг меня и кивнула, тряхнув кудрями карамельного цвета.
– А вы…?
– О боги, – женщина коснулась своей груди и захихикала, элегантно вскинув голову. – Прошу прощения, дорогая, я и забыла. Леди Элоиза-Элизабетта-Белладонна Фортнум-Найтли-Чейз, – и она развела руки, словно представлялась целому залу. – Просто мои родители не смогли определиться с именем, а когда я вышла замуж, то взяла еще одно.
На ее лице появилась и тут же исчезла мимолетная тень. Женщина продолжила:
– Но ты можешь звать меня Элла, ведь жизнь слишком коротка для всего этого, а? – подмигнув, она игриво толкнула меня плечом и положила руку на мою поясницу. Элла направила меня к зеркалу в полный рост, которое принесли сюда, пока я встречалась с главой шпионов.
Было сложно не улыбнуться. В ее манере было что-то заразительное. Должно быть, Кавендиш ее поэтому и нанял.
Я почувствовала себя еще более неуместно.
В отражении я видела, как она, задрав на меня голову, сказала:
– В этот момент ты должна мне сказать, что я могу называть тебя Кэти, Китти, Кейт или что-то в этом роде.
– Кэт.
– О, отлично, – ее глаза и улыбка стали шире. – Им это понравится. Напоминание о маленькой киске никого не оставляет равнодушным.
Мое лицо в отражении перекосилось в замешательстве.
Снова заразительный смех, и Элла прижала к себе, придерживая меня за талию.
– Моя дорогая, ты невинна? О боже! Такого поворота я не ожидала! Мне казалось, ты была замужем?
Женщина говорила загадками, будто половина разговора происходила у нее в голове, и было неважно, что я в этом диалоге не участвовала. Тем не менее я посмеялась вместе с ней и, подняв руку, объяснила:
– Я замужем. И не невинна, – в гораздо больших смыслах, чем она могла себе представить.
– Тогда тебе известно, что мужчины предпочитают определенную породу кошек, – и Элла многозначительно подняла брови.
– Пожалуйста, – наконец простонала я, схватившись за голову, – хватит придворных недомолвок. Просто скажи, как есть.
– Ну, так ведь неинтересно, – она притворно вздохнула. – Что ж, я имею в виду, что твое имя, Кэт, сразу напомнит мужчине, которому ты интересна, о твоей киске.
Хорошо, что я не пила в этот момент. Я бы поперхнулась.
– Я… о моей… – Я удивленно смотрела на нее, пытаясь закрыть безвольно отвисшую челюсть. – Так вот о чем думают мужчины, когда слышат мое имя?
– Ну, – она пожала плечом, – думаю, что некоторые да. – Она улыбнулась мне в зеркале. Вдруг раздался стук в дверь.
– О, прекрасно! Войдите! – она позвала. – Я надеюсь, ты ничего не имеешь против того, что я взяла на себя смелость пригласить к нам на помощь дизайнера.
Элла отпихнула меня с пути, когда в комнату зашла высокая женщина с короткой рваной стрижкой до подбородка. За ней последовала целая свита с различными коробками, альбомами и рулонами ткани.
Мне оставалось только стоять, разинув рот, и смотреть, как комната набивается людьми и вещами.
Элла сжала мое плечо, когда дизайнер распорядилась поставить перед ней табуретку, чтобы я встала на нее.
– Надеюсь, ты не сочтешь это за грубость с моей стороны, – пробормотала Элла, – но после твоей аудиенции я решила, что тебе могла бы пригодиться помощь. – Она извинительно улыбнулась.
И хотя она казалась искренней, я поморщилась. Мое платье, бывшее когда-то на пике моды, сейчас ощущалось как грязный мешок, который сразу выделял изгоя без гроша в кармане. Носить его во дворце означает стать живой мишенью. Смена наряда поможет мне не только шпионить для Кавендиша, но и слиться с толпой. А это значит безопасность.
– Ты права. Никаких обид.
Но когда дизайнер, известная как Блейз (одно имя, без фамилии, очевидно, выдуманное), приказала своим ассистентам развернуть полупрозрачные шелка и открыть альбомы с изображениями лифов с глубоким вырезом и платьев с открытой спиной, я запротестовала.
Я не была такой же маленькой и хрупкой, как Элла, и такой же высокой и стройной, как женщина, которая перешептывалась со своей подругой в тронном зале.
Низкого роста и округлая, с широкими ляжками, полной грудью и бедрами, созданными для верховой езды. Это была я.
Но на мои возражения Блейз лишь махнула рукой и заставила меня раздеться до сорочки, чтобы лучше разглядеть меня.
– Не сомневайся в моих творениях. Конечно, если ты наденешь наряд Эллы, то будешь выглядеть, как мешок с картошкой, просто потому, что он создан не для тебя.
Мне понравились мягкие нотки ее франкского говора, который напомнил мне о проведенном в тех местах лете.
Блейз вновь обвела меня пристальным взглядом.
– Так же, как и эти старомодные вещи не созданы для тебя – пышные, плотные юбки. – Она неодобрительно покачала головой. – Нет, для тебя нам нужны деликатные фасоны без излишнего объема. Пусть полупрозрачная ткань струится по тебе, намекая на то, что под ней скрыто.
Она щелкнула пальцами, и кто-то из ее свиты подбежал к ней с огромным альбомом; Блейз начала перелистывать страницы. Внутри было множество образцов различных тканей. Я не увидела, в какой она в итоге ткнула пальцем: ассистентка тут же поспешила к груде вещей.
Словно не было ни ассистентки, ни альбома, она продолжила как ни в чем не бывало:
– Вертикальные линии и… хм…
Прищурив глаза, она дернула в сторону вырез моей сорочки.
– О да. Как я и думала – смотрите! У нее красивые плечи! Да еще с таким декольте… – Блейз закивала и бросила взгляд на Эллу. – Как тебе?
– Довольно красиво, конечно, и… – Элла подошла к сундуку, на который я не обращала внимание прежде: на его крышке позолоченными буквами было выведено «Э. Э. Б. Ф. Н. Ч». – Хм, да. Думаю, у меня есть пара вещей, которые могут пригодиться. – Элла начал копаться в сундуке, но мне так и не удалось увидеть, что внутри, поскольку передо мной встала Блейз.
– Как твои бедра?
– Мои… – я посмотрела на нее, – с моими бедрами все в порядке, благодарю.
Помахав пальцами в воздухе, она с вызовом наклонила голову:
– Тогда покажи.
– Что ж такое! Меня даже врач так тщательно не осматривает.
Но по ее взгляду я поняла, что эта реплика не произвела никакого эффекта, поэтому задрала сорочку, позволив ей осмотреть меня.
Блейз закивала, качая прямыми черными прядями.
– Ты ездишь… и я бы сказала, ходишь?
– О боже, – обернувшись с полными руками баночек из дымчатого стекла, Элла удивленно смотрела на меня. – Кэт, ты такая… да-да, тебе непременно нужен взгляд Блейз. Они…
Элла закачала головой, глядя на мои бедра. Я уже собиралась отпустить подол, но Блейз опередила меня, схватив мою руку.
– Их нельзя скрывать, – закончила Элла.
Под пристальным взглядом кожа под лопатками покрылась мурашками. Быть под взглядами, быть замеченной… все это небезопасно. Я не хотела этого. Я прочистила горло, когда Блейз выдернула подол из моих рук и засуетилась с моей сорочкой, собирая ее на талии и оттягивая вниз.
– В тронном зале я заметила, что платья не те, что раньше. – Я покосилась на пудровое платье Эллы с глубоким вырезом спереди и сзади. За целые столетия мода не менялась настолько кардинально, судя по портретам предков, которые я видела в Маркайт-Келл и в поместье родителей. – Что случилось?
Элла пожала плечами, зачерпнув крем из одной баночки.
– Эльфы случились, дорогая, – она взяла мою руку и стала втирать крем.
Ее действия были просты и естественны, но для меня это было так непривычно, что я затаила дыхание. Она уверенно массировала мои кисти и предплечья, и каждое прикосновение отдавалось во мне теплом.
Либо она не заметила моей реакции, либо решила не обращать внимания, потому что, еще раз пожав плечами, она продолжила:
– Они приезжают сюда в своих вызывающих нарядах, и все тут же начинают подражать им.
Шикнув, Блейз кинула на нее взгляд. Довольно красноречивый.
– Подражать! Да ладно! Это не подражание. Это то, что открыло глаза нашим правителям, и позволило нам творить. Больше никакой многослойности и закутанных тел! Теперь мы все свободны! – И словно в подтверждение своих слов, она стянула мою сорочку через плечи и бросила на пол. – Видишь? Так ведь лучше, разве нет?
Я вскрикнула и схватилась за грудь, пытаясь прикрыться, но… никто из ассистентов даже не взглянул. Мне показалось, что щеки и нос Эллы покраснели. Но она только смотрела мне в лицо, замерев с протянутой рукой и ожидая, когда можно будет дальше втирать крем в мою кожу.
– Знаешь, мой маленький неограненный алмаз… – Блейз прищурилась, глядя на меня. – С такими волосами мы сделаем из тебя рубин. – Она удовлетворенно улыбнулась, поморщив нос. – Тебя просто нужно слегка отполировать.
Ассистентка подошла к ней с рулоном шелка насыщенного сине-зеленого цвета. Не отрывая глаз, Блейз схватила край ткани.
– А затем…
Она накинула конец рулона мне на плечо и перебросила его на другое, образовав между моими грудями глубокий V-образный вырез. Свободной рукой она собрала ткань на талии и скомандовала:
– Закрепите здесь, здесь и здесь.
Еще раз рванув за конец рулона, она обернула его вокруг моей талии и сказала ассистентке, где нужно закрепить. Еще один перехват за спиной, еще больше булавок, и она отступила, закивав.
– Да. Да. Зеркало! – Она сделала жест рукой, и зеркало тут же возникло за ней. Лишь удирающая ассистентка говорила о том, что это была не магия.
Расправив плечи, она удовлетворенно вздохнула и отступила.
– Вуаля.
Я смотрела в зеркало, поворачиваясь то одним боком, то другим. Разрезы, спрятанные в складках еще-не-совсем-платья, раскрывались при движении. Без рукавов, с разрезами и с низким V-образным вырезом, заканчивающимся где-то между грудью и пупком… Я никогда не показывала столько плоти, но… фасон мне шел. Юбка обтекала бедра. Небольшие сборки подчеркивали талию, визуально делая ее уже даже без корсета. Цвет одновременно подчеркивал и рыжие волосы, и зеленые глаза.
– О да, – прошептала Элла, – это непременно привлечет его внимание.
– Конечно, мы сюда еще кое-что добавим, – Блейз пошевелила пальцами в воздухе и опустила их к откровенному вырезу. – И сюда, – она указала на юбку. – Отлично, – Блейз кивнула, и, возможно, это тоже был какой-то знак ее ассистентам, потому что они тут же стали собирать рулоны и коробки.
– А что для бала? – Элла подняла голову.
– Это не подходит, – Блейз нахмурила брови, поджав губы. – Мне нужно больше времени. Я сняла с нее мерку. Кое-что уже частично сделано – например, платье с открытыми плечами. – Она косилась в мою сторону, пока кто-то из ее ассистентов снимал с меня ткань, чудом не выронив из нее булавки. – Да, отлично, к балу будет готово. Ей ведь нужно белье под низ?
Вновь оказавшись без одежды, я усмехнулась и натянула сорочку обратно через голову.
– Белье? Разве еще что-то нужно надевать под такое платье?
Элла и Блейз расхохотались. Даже ассистентке, расправлявшей в воздухе бирюзовый шелк, пришлось закрыть рот рукой, чтобы не захихикать.
– О, моя дорогая, – Элла обняла меня рукой за плечи и сжала. – Ты просто прелесть. – Она кивнула Блейз. – Да, нужно. Думаю, что-нибудь темное и вызывающее.
– У меня кое-что есть, – Блейз подмигнула и кивнула нам перед тем, как вместе с оставшимися ассистентами выйти из комнаты, не говоря больше ни слова.
– Ах, Кэт, – Элла мягко усмехнулась, похлопав меня по плечу, – белье нужно, чтобы его носить не под одеждой, а вместо нее.
Я посмотрела на нее и, должно быть, выглядела очень растерянной, потому что она вновь засмеялась и зачерпнула из баночки еще горсть крема.
– Не на публике, – она втирала крем в мою руку, – а когда ты останешься наедине с лордом Марвудом. Если ты решила соблазнить его и выудить нужную информацию, тебе нужно использовать все средства, что есть в твоем распоряжении. Немного алкоголя, нижнее белье, от которого у него глаза на лоб полезут, и множество моих снадобий, – одна подмигнула, показав банку.
– Это ты делаешь? – На баночке было написано «Маска для волос».
– Не волнуйся. Среди моей коллекции ты можешь встретить баночку с названием «Белладонна», но в них не будет и капли яда. Обещаю.
От этой мысли я рассмеялась и попыталась запомнить, для чего нужна каждая баночка и как ее применять. Средство с таволгой и розой – то, что она втирала мне в руки, – по ее словам, моментально увлажняло сухую кожу. Бутылек легкого масла с ореховым ароматом, – возможно, это был миндаль, – был предназначен для ухода за лицом утром и вечером. А маску для волос нужно было нанести на ночь под полотенце, а утром смыть.
– И твои локоны вновь будут сиять, – глядя с теплотой, Элла улыбнулась мне и передала коллекцию баночек и бутыльков, среди которых были пена для ванны и шампунь. – Говорят, что женское оружие – это яд, но я думаю, что на самом деле все женское оружие в этих баночках. Убедись, что используешь их по максимуму.
Сказав это и пообещав помочь мне с подготовкой к балу, она поправила локон моих волос и ушла.
И внезапно комната опустела и затихла. Никто не оценивал меня и не трогал, никто не болтал, не улыбался и не смеялся. Я фыркнула и плюхнулась на кушетку, не до конца уверенная, что уже не скучаю по всему этому.
Глава 13
Как и обещал, Кавендиш послал мне служанку – к моей досаде ею оказалась белокурая посыльная Серен – и средства на все необходимое, чтобы выглядеть при дворе соответствующе. Элла сморщила нос, когда я решила купишь бижутерию, а не настоящие драгоценности, но ничего не сказала. Зато я могла отправить приличную сумму Мораг и Хорвичу, чтобы они продержались до моего жалованья за первый месяц. Этого было недостаточно, чтобы решить все наши проблемы, но писать им, что я буду регулярно отправлять деньги, было приятно. Впервые за десять лет я могла вздохнуть спокойно, когда речь заходила о деньгах.
В свою очередь, во вторую встречу с королевой я произвела гораздо более приятное впечатление. Когда я вошла, она сидела с другими придворными дамами в гостиной и пила чай с печеньем. Осмотрев мой наряд, она наконец склонила голову с едва уловимой улыбкой и посмотрела на пустой стул. Это был прогресс.
Когда я не развлекала королеву, Элла вводила меня в курс дела, рассказывая о ключевых фигурах во дворе и о претендентах на руку королевы. Она показала мне, как флиртовать, – я даже и не думала, что существует столько способов. Длительный зрительный контакт поверх края стакана. Якобы случайное прикосновение. Закусить губу, смотря на рот своей цели. Я все разложила по полочкам и практиковалась.
Кроме того, я следовала ее указаниям и увлажняла волосы дважды в день: перед балом я также нанесла на волосы маску. Когда она пришла помочь мне собраться, мои волосы еще не были такими же блестящими, как у нее, но их состояние определенно улучшилось. Элла подстригла секущиеся кончики, и я увидела…
Я смотрела на себя в зеркало: длинные пряди обрамляли мое лицо.
– А ты уверена, что носить распущенные волосы больше не осуждается? Это… позволяется?
– Дорогая, это исключительно поощряется. – Откинув свою карамельно-каштановую шевелюру назад, она улыбнулась. – Все равно, когда ты наденешь творение Блейз, на твои волосы никто и не посмотрит.
Мое сердце начинало биться чаще от одной мысли о платье, которое ее ассистентка принесла мне ранее. Темно-синий бархат с фиолетовыми переливами на свету обтекал мою фигуру и сходил с плеч на грудь V-образным вырезом. Но не из-за этого мое сердце отбивало такой быстрый ритм. Даже не примеряя его, я видела сбоку разрез, который начинался очень-очень высоко.
– Полагаю, ты хочешь, чтобы мои бедра увидели все.
– Ну, – сказала она со вздохом, – одно из них точно. А, кстати говоря, я кое-что увидела и просто не могла не взять это для тебя, – Элла вынула небольшую шкатулку. – Думаю, ты должна надеть это сегодня вечером – всего лишь одно украшение, чтобы оно привлекало к себе все внимание.
– Подарок? Ты не должна была…
– Конечно, я не должна была – в этом-то и суть подарков, Кэтрин! Открывай же.
Внутри было несколько тонких золотых цепочек и кулон в виде извивающейся змеи. Казалось, что на свету выгравированные чешуйки шевелились, словно у настоящей змеи.
– Это… прекрасно. Тебе не стоило. – Но достав цепочки, я не могла разобраться, как это должно было выглядеть на моей шее: было непонятно, почему цепочки соединялись друг с другом таким причудливым образом.
– Это не ожерелье, – подмигнула мне Элла. – Давай, одевайся, и я покажу тебе.
* * *
Я зашла в бальный зал с одним бедром напоказ, вокруг которого, словно подвязка, обвивалась золотистая цепочка со змеей. Никогда не думала, что в жизни мне придется не то, что сказать, но даже подумать о таком.
Хотя опять же, я никогда не думала, что стану придворной дамой королевы, но я здесь.
Подхватив меня под руку, Элла повела меня через бальный зал: он был таким большим, что я едва могла видеть противоположную стену сквозь толпу людей. Были не только аристократы, но и слуги, которые выполняли любую их прихоть, подавая напитки и канапе, приготовленные так искусно, что они могли составить конкуренцию даже украшениям, которые у меня когда-то были.
Над головой, сверкая, тихо звенели люстры. Их создали эльфы, и Элизабет I получила их в качестве свадебного подарка от своего мужа-эльфа. Было очень символично, что они станут свидетелями сегодняшнего бала, на котором ее правнучка будет развлекать женихов, среди которых эльфы из Сумеречного и Рассветного Двора.
Элла объяснила мне политическую подоплеку всего этого. Слухи были правдой – наша новая королева Элизабет V, несмотря на свою кровь, не проявляла никаких признаков эльфийского дара. Магия и деньги означали все, по крайней мере для наших правителей, так что ей нужно было выйти замуж, чтобы укрепить свою власть. По призыву во двор приехали десятки женихов, каждый из которых стремился составить идеальную партию.
– Ты прибыла во дворец в интересное время, – Элла наклонилась ближе, но взглядом она скользила по толпе, кивком приветствуя то одного, то другого. – Столько всего происходит в честь приезда женихов. Баллы и пикники. Прогулки по реке. Ежегодный забег саблезубых кошек обещает быть самым масштабным и захватывающим событием, чем когда-либо. Не говоря уже о… – она понизила голос до еле слышного шепота, хотя вокруг было так шумно от разговора людей и оркестра, что я бы удивилась, если нас вообще кто-то слышал. – Я слышала, что вечеринки эльфов куда более… интереснее, чем просто чай с печеньем, – она многозначительно вскинула брови.
В этот раз я поняла, о чем она говорит – я была наслышана о разврате, царившим на их вечеринках, – но посмотрела на Эллу большими глазами:
– Они играют в карты? Я просто обожаю карты. Так захватывает.
Элла вытаращила глаза, но, взглянув на меня, прищурилась:
– Дорогая, это шутка? – она усмехнулась и прижалась ко мне. – Какой ты дремучий котенок. Но мы сделаем из тебя прекрасную придворную даму. Что касается эльфийских вечеринок… Скажем так, их платья не просто так такие… открытые, – она снова вскинула брови и подмигнула.
Я не сдержалась и захихикала, заразившись веселостью Эллы, хотя у меня голова шла кругом от шумной и пестрой толпы, окружавшей нас. Я не была среди такого количества людей уже много лет, и я была благодарна, что могла опереться на руку Эллы.
– По правде говоря, я рада, что эльфы послали женихов. С ними у нас определенно стало поживее.
Элла немного рассказала об их странной системе двух королевских дворов. От рассвета до заката правит Король Дня: когда солнце заходит, он засыпает зачарованным сном. Тогда наступает время Королевы Ночи, которая просыпается и правит от заката до рассвета. Два правителя, одна страна, но они никогда не говорят друг с другом, потому что никогда не бодрствуют одновременно.
Это было больше похоже на историю из сказок, но Элла уверила меня, что это правда.
Она сжала мою руку.
– А сейчас посмотри туда, – она наклонила голову в сторону, – джентльмен со светлыми волосами и длинным носом.
Мы изменили направление движения, и я увидела мужчину, на которого показывала Элла. На вид ему было около сорока лет, а на шее под ухом у него была отметина в форме полумесяца. Она была настолько четкой, какими могут быть только эльфийские отметины – один из самых странных и неестественных для человека признаков того, что он владеет эльфийской магией. Либо в его роду были эльфы и в его жилах течет эльфийская кровь, либо эльфы даровали ему магию.
Иногда так получают магию талантливые мастера – в знак одобрения эльфами. В других случаях никто в действительности не знал, сделали ли они что-то такое, чтобы заслужить такую милость, или это было просто результатом прихоти эльфов. Еще одна причина, почему эльфы считались непредсказуемыми.
Я посмотрела на Эллу:
– Дай-ка угадаю. Один из женихов.
Уголок ее рта приподнялся.
– Да, но это очевидно, учитывая, о чем мы говорим. – Она взяла с подноса по бокалу и протянула один мне. – Еще идеи?
– Его отметили эльфы, так что, должно быть, он с Альбиона. – Единственным местом на земле, где остались эльфы, была Альба, северная часть нашего острова. В других местах также возникали слухи, но это были или старинные предания, или суеверия. Так что почти все люди, одаренные магией, жили в Альбионе.
– Это понятно, – пропела мне на ухо Элла.
Я подняла бокал и, пользуясь случаем, еще раз взглянула на мужчину. Вокруг его рта образовались складки, а хмурый взгляд косился в дальнюю сторону зала, где я наконец увидела Ее Величество на троне, наблюдающую за танцующими парами.
– Он не пользуется успехом. И он не в восторге от этого. Думаю, он из женихов низшего сословия – возможно, граф.
Я мысленно прокрутила список женихов. Я была удивлена, сколько иностранных принцев и герцогов претендовали на руку королевы. Гости на нашем острове были редкостью, поскольку наши моря охраняли морские ведьмы. Однако я не учитывала их. Большинство местных женихов были герцогами, и я чувствовала, что он не один из них – в его манере держаться не было герцогского высокомерия. Оставался только…
Я победно улыбнулась Элле:
– Граф Лэнгдон.
Она вскинула брови и сжала мою руку:
– Ну наконец-то до нее дошло! – Элла засмеялась и торжественно подняла бокал, прежде чем сделать глоток. – Должна признаться, когда я узнала, что у меня будет коллега, которую нужно обучать, я боялась, что это будет ужасно скучно, но ты… ты необычная, Кэт… и забавная, – она приложила свой бокал к моему и вновь выпила.
Только я здесь не для того, чтобы быть забавной.
И не для того, чтобы забавляться самой.
Я опустила бокал и отвела взгляд. Я здесь, чтобы выполнять свою работу и зарабатывать деньги.
– Что это? – Элла слегка толкнула меня. – Чувство вины? – Мы столкнулись с ней взглядами, и она приподняла бровь. – Не только ты умеешь читать людей, дорогая. Позволь мне угадать. Тебя тревожит, что ты получаешь удовольствие, когда находишься на работе?
Я стиснула челюсть и крепко сжала бокал с вином. Одно дело, читать других, и совсем другое, когда читают тебя.
– У меня есть обязанности.
Перед моим поместьем, перед моей семьей, перед Мораг и Хорвичем.
Элла насмешливо фыркнула, но она сделала это со всем изяществом леди, которое было присуще каждому ее движению; не то, что мой грубый хлюпающий смех, который раскатывался по поместью.
– Перед королевой и страной? Моя дорогая девочка, Ее Величеству наплевать на тебя, а страна – это просто кусок земли и камня. Она неспособна заботиться, как и большинство мужчин. – Она пожала одним плечом и подозвала лакея. – Пока ты не причиняешь никому вреда, почему бы не делать то, что тебе хочется? И… – она взяла золотистое лимонное пирожное с поднесенной тарелки, – что плохого в том, чтобы немного развлечься?
Склонив голову, она поднесла пирожное прямо к моему носу. Пряный и свежий аромат наполнил мой нос, а во рту потекли слюнки. Лимонные пироги Мораг самые лучшие, но мы уже давно не можем позволить себе цитрусовые фрукты. Я проглотила слюну, и Элла поднесла вкуснятину еще ближе.
Я все равно уже на работе и должна сегодня встретиться с целью, не все ли равно, если я получу свой кусочек удовольствия?
Я взяла пирожное.
Элла победно улыбнулась.
Я жалко улыбнулась в ответ.
– Я никогда не могла устоять перед сладостями, – по крайней мере, за эту мне не нужно платить.
Откусив пирожное, я долго смаковала его в то время, как Элла съела все за раз. Тесто таяло на языке, а лимон идеально сочетал в себе кислоту и сладость, заставляя слюнки выделяться еще сильнее. Боги милостивые, это было почти как у Мораг.
Пока мы ходили по залу (набрав еще парочку пирожных), Элла показала мне важных персон: женихов, а также объединения при дворе. Она также поделилась со мной пикантными подробностями о каждом из них. Эта герцогиня, по слухам, родила полгода назад, хотя ее муж был в разъездах весь прошлый год. А леди такая-то продала часть своего имения, чтобы расплатиться с долгами своего старшего сына, заядлого игрока.
Старшая мисс Уорд была поймана на интрижке и отослана со двора. Хотя, если верить некоторым слухам, ее подставила соперница. Ее сестра осталась при дворе, но сейчас она стояла в стороне одна, опозоренная таким родством и тем, что уже в третий раз надевала на бал одно и то же платье. Говорили, что ее семье приходиться собирать огромное приданное, чтобы выдать ее старшую сестру замуж, оставив ее собственное финансовое положение весьма шатким. Никто не подходил к ней ближе, чем на три шага, опасаясь заразиться ее невезением.
В этом и заключался риск. Отвергнутая всеми, она была одна при дворе, без покровителей. Если кто-то захочет избавиться от нее, она станет легкой добычей. Как раненная лань в проклятом богами лесу.
Если бы вскрылась вся правда о моих финансовых трудностях, то на ее месте могла бы стоять я. И если мне удастся уложить Марвуда в постель и об этом станет известно, то, возможно, меня не отошлют со двора, как сестру мисс Уорд, но каждая уважающая себя леди, которая дорожит своей репутацией, будет избегать меня, как прокаженную.
Вздрогнув, я забыла про несчастную мисс Уорд. Помимо комментариев Эллы, до меня донеслись обрывки фраз из толпы. Двое светловолосых эльфов из Рассветного Двора назвали Марвуда Бастардом из Тенебриса и что-то пробормотали про его жестокость.
Другие люди гадали, кто получит руку королевы. Один мужчина делал ставку на жениха из Рассветного Двора, другой – на жениха из Цестилла Карадока. Удивительно, что они прислали своего кандидата – королевство на западе было почти таким же закрытым, как и королевство эльфов. Но мужчина со светлыми волосами, считавший, что победит Цестилл Карадок, сказал, что дело в эльфийской крови жениха. К тому же, он был принцем, а не простым герцогом.
Я отметила этот факт.
Когда мы взяли третью порцию напитков от проходящего мимо лакея, я покосилась на Эллу:
– Бастард из Тенебриса?
Она пожала плечом.
– У каждого есть прозвище или целых два. – Ее голубые глаза скользнули по моему плечу. – О, вспомнишь черта, вот и он. Лорд Марвуд, рады вас видеть.
Момент, которого я ждала.
– Позвольте мне представить леди Кэтрин Феррерс.
Сделав быстрый вдох, смиренно сложив руки и опустив глаза, я обернулась.
Прошла целая вечность, пока мой взгляд скользил вверх по его ногам, облаченным в черное, – боги милостивые, какой он высокий. И мускулистый, с широкими плечами.
Когда я дошла взглядом до его лица, я замерла.
Не потому что он был красив. На этот раз не из-за этого.
А потому что я узнала эти жестокие линии губ, бледный шрам, проходящий от рта к подбородку, выступающие скулы.
Лорд Бастиан Марвуд был эльфом, которого я ограбила.
Глава 14
Не только мое сердце, но и весь мир замер, когда я встретилась взглядом с этими серебристыми глазами, которые смотрели на меня с… постойте-ка, с безразличием?
Я смотрела на него, не в силах оторвать взгляд, даже когда я обрела контроль над своим телом и изящно поклонилась.
Но нет, я была права – это был он, и он безразлично смотрел на меня. Не узнал.
– Очень приятно, – это был тот же глубокий голос. Мужчина кивнул головой. Затем Элла представила блондинку рядом с ним – леди Лару Гранвиль, человека-посредника, которую приставили к Марвуду, чтобы помочь ему адаптироваться в мире людей.
Когда его отвлекли от меня, я наконец смогла дышать. Но мое лицо покалывало, а его присутствие всего в нескольких шагах обжигало, словно я находилась рядом с костром.
Теперь мы оба не были промокшими под дождем, и я видела, что его волосы не просто черные, как уголь. Они также были ровными и не отражали ни малейшего блика от люстр сверху. Создавалось впечатление, словно его волосы были созданы из самой тьмы. Одежда усиливала эффект: вся черная, на воротнике куртки вышита серебристая змея, а плечи расшиты черными чешуйками. Змей – его сигил, как сказала мне Элла на одной из наших обучающих встреч несколько дней назад. Похоже на правду.
А на мне как раз цепочка-подвязка в виде змеи. Отличный план, Элла.
Я успела поклониться в нужный момент, когда меня представили Ларе, стройной, статной, высокой. Я слышала в свой адрес достаточно комплиментов, чтобы знать, что я хорошенькая, но она… Она, должно быть, сама была эльфийкой: такой же красивой и такой же неземной. Там, где Элла была теплой и безупречной, эта женщина воплощала холодную отстраненную элегантность.
Элла и Лара непринужденно болтали, я пыталась вспомнить, как дышать, а Марвуд скучал.
Я потягивала напиток, хотя мне хотелось выпить бокал залпом. А потом еще как минимум пять.
Наконец я заставила себя взглянуть на него и получше рассмотреть. Рот расслаблен, взгляд переходил с Эллы на Лару, а затем просто устремился в сторону. Он вставил один праздный комментарий. Ему явно было скучно. Ни малейшего признака интереса ко мне. И никакого следа убийственного взгляда, которым он сверлил меня, когда я забирала его золотой шар.
Он был заперт в сундуке под моей кроватью, и эта мысль внезапно поразила меня, как молния. Я утешала себя тем, что закопаю его или поддержу у себя какое-то время, а потом, когда эльф про него забудет, продам. Но вот он здесь.
Когда разговор зашел о сегодняшнем бале и о том, как много прибыло гостей, Элла бросила на меня тот самый взгляд. Мне нужно было произвести впечатление на мою цель, а не прокручивать в голове, с каким размахом я уже перед ним облажалась.
Вот только он не узнал меня и мы были далеко от дороги, где я остановила его. Вполне вероятно, у него нет причин подозревать, что перед ним – та самая женщина с дороги, которую ограбила его неделю назад. Это знала только я.
Я должна отбросить страхи и приниматься за дело. В конце концов, мне нужно спасти поместье.
Когда Лара говорила об элегантности танцующих пар поблизости, я подала голос.
– Но хотелось бы, чтобы танцующих было больше. Думаю, женихи не хотят, чтобы видели, как они танцуют с кем-то, кроме Ее Величества, что и привело к недостатку партнеров. – Я подмигнула Марвуду, сама невинность. – И даже учитывая это, лорд Марвуд, вы не танцуете.
Пока я говорила, Лара смотрела мне в рот – привычка, которую я заметила за ней еще во время разговора и которая вызывала ощущение, что она внимательно слушает. Когда я закончила, она снисходительно улыбнулась:
– О, он никогда не танцует.
Это означает, что его не так-то легко будет соблазнить. И давить на жалость не получится. Только не с эльфами. Может, удастся уязвить его гордость?
– Что ж, здесь нечего стыдиться.
Марвуд обратил свое внимание на меня.
– Стыдиться? Чего?
Под его пристальным взглядом мой пульс участился. Он не знает. Чтобы показаться безучастной, хотя я была еще как участна (если так можно выразиться), я сделала глоток вина. Богатое и насыщенное, как бархат моего платья. Вкус и алкоголь привели меня в чувства, и я пожала плечами, взмахнув бокалом вина и посмотрев на Марвуда большими глазами:
– Неумения танцевать.
Всего пару мгновений назад он казался совершенно незаинтересованным; теперь же все его внимание острой иглой было направлено на меня. Его челюсть слегка дернулась, но через мгновение он тихо вздохнул и протянул мне руку:
– Леди Кэтрин, вы окажите мне огромную честь, если согласитесь потанцевать со мной.
Вот он и клюнул.
Если честно, я даже не ожидала, что он так быстро попадется на мою уловку, и я взглянула на него, словно удивилась его предложению, а не тому, что он сделал это так скоро.
– Я не напрашиваюсь, лорд Марвуд.
Но он лишь пошевелил пальцами, выразительно взглянув на протянутую руку, словно спрашивая, почему она до сих пор пустая.
На такую самонадеянность мне сразу же захотелось ответить отказом. Но это было бы слишком дерзко и ни к чему бы не привело. Мне было поручено сблизиться с ним, а в последствии – соблазнить, а так как многие соблазнения начинаются с танца, я подала руку.
Я старалась не реагировать на его прикосновение, но…
Он легко провел пальцем по моей ладони, щекоча, заигрывая, и что-то промелькнуло в его лице, что я не могла прочитать. Не удивление, но… возможно, удовлетворение? Я старалась не коситься на него, в отчаянной попытке прочитать так же легко, как читала других людей. Я не была уверена, что мне это удалось.
– Вам это не понадобится, – Марвуд выдернул из моей руки бокал и отдал Элле; на его лице появилась ухмылка. Я наконец прочитала: он забавлялся.
Отлично, он считает меня дурочкой. Или что я очарована его внешностью. Сомневаюсь, что он обделен женским вниманием.
Он повел меня в зал, и я проглотила ком в горле, внезапно осознав всю силу ожерелья на своей шее и почувствовав благодарность за мою защиту. Без него я бы все разболтала и бросилась бы на Марвуда, как ненормальная?
На троне из золота, чуть меньше того, что я видела до этого, Ее Величество безучастно наблюдала за окончанием танца. Рядом с ней был Кавендиш и шептал что-то ей на ухо, окидывая взглядом зал. Он даже не взглянул в мою сторону, когда я вышла танцевать с целью, которую он мне назначил. Ни единым движением Кавендиш не выдал себя. Неудивительно, что он глава шпионов: он знал, как хранить свои тайны.
Марвуд вновь коснулся моей ладони, сощурился и выпустил мою руку, поклонившись.
Проклятье. Я поняла, в чем дело. Последние несколько дней я активно пользовалась увлажняющим кремом, который дала мне Элла, отчего моя кожа стала намного мягче. Но я не смогла полностью избавиться от следов тяжелой работы на руках. И он заметил.
Сглотнув ком в горле, я поклонилась в ответ.
Когда он сделал шаг вперед, единственное, о чем я могла думать, – как он себе представляет леди, которая знает, что такая тяжелая работа. Я загнала его в ловушку и заставила танцевать, так что он без сомнения спросит. Похоже, он из тех, кто не упустит возможность нанести словесный удар. Мне нужно что-то выдумать про то, что я не люблю носить перчатки во время езды верхом. Твердые мозоли можно объяснить трением от поводьев.
Взяв протянутую руку, я выдавила из себя приятную улыбку. Другую руку я положила ему на плечо, рядом с серебряной змейкой, вышитой на воротнике. Без тени улыбки на лице он обнял меня за талию и притянул ближе.
Прежде я никогда не отдавала должное тому, как старомодные пышные юбки создавали своего рода дистанцию. Предполагалось, что никто не должен переступать границу личного пространства женщины (до Кавендиша, очевидно, этот посыл не дошел). Но мода эльфов сделала женщин беззащитными, и Марвуд привлек меня к себе так близко, что наши бедра оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
Но я не успела никак среагировать: зазвучала музыка, и он закружил меня по залу. При каждом шаге разрез платья раскрывался, обнажая цепочку-подвязку, подарок Эллы… не говоря уже о голой коже.
Внутри все сжалось от мысли, как я сейчас выгляжу со стороны. Открытая плоть, чувственный танец – все это не соответствовало тому, какой должна быть леди. За такое меня бы могли хлестнуть розгами по ладоням. Покорная, исполнительная, тихая.
Но по-прежнему покорность была частью моей работы. Работы, которая должна была оплатить долги сифилитической мошонки моего мужа. Несмотря на уроки папы, мне нужно было помнить об этом.
Я подняла подбородок, но Марвуд даже не смотрел на меня – он вновь скучал, глядя куда-то через мое плечо. Я не знала, или отдать ему должное за то, что он не пялился на мою обнаженную плоть, или же посчитать это оскорблением.
Вообще-то этот момент должен был стать началом грандиозного обольщения. До этого я никогда никого не соблазняла, но даже без нескольких последних дней наставлений Эллы, я знала, что для начала нужно обратить на себя внимание.
– Милорд, почему вы никогда не танцуете? – наклонив голову, я широко раскрыла глаза и непонимающе посмотрела на него. – Вы определенно хороши в этом.
Я сказала это, скорее, чтобы расположить Марвуда к себе, но в этих словах не было ни капли лукавства. Он прекрасно нас вел, огибая другие пары; шаги плавные и выверенные, а движения – точные, как у саблезубой кошки на охоте.
Но он раздраженно повел бровями:
– Не называй меня так.
Я посмотрела на него:
– Тогда лорд Марвуд. Я…
– Так тоже не надо.
Это невозможно. Как я могу соблазнить мужчину, который раздражается по любому поводу?
– Почему нет? Это ведь ваше имя, разве не так? – я пыталась скрыть отчаяние в своем голосе.
Наконец он взглянул на меня, и мне стоило больших усилий не вздрогнуть от блеска серебристых глаз. Вблизи я смогла разглядеть темно-серый край радужки – пронзительный стальной цвет, который запомнился мне с первой встречи. Но помимо этого возле его зрачков светлые пятнышки – и не просто светлые: это были песчинки самого света, сияющие подобно лунной пыли.
– За исключением обращения к королеве или королю, мы не обращаемся по титулам в повседневном разговоре. Просто Бастиан.
У меня перехватило дыхание, отчасти от удивления, отчасти от чего-то еще. Какие бы правила ни были у него на родине, в Альбионе леди не называют джентльменов по имени.
Да, мне нужно было соблазнить этого мужчину, но под этим подразумевались лишь переплетенные тела, его руки там, где он захочет, и я, лежащая на спине со стиснутыми зубами. В этом не было никакой близости.
Но называть по имени – это казалось чем-то более интимным, чем любой физический контакт, который у меня был.
И все же, это просто работа. Ради денег.
Поэтому я похлопала ресницами и отвела взгляд в сторону:
– Не уверена, что это правильно. – Называть просто Бастианом – идеальное начало, чтобы привлечь его, но мне нужно хотя бы создать видимость сопротивления.
Он резко взглянул на меня: еще резче, чем на дороге. Но, возможно, в изгибах его губ читалась скорее насмешка, чем жестокость.
И черт возьми, его губы прекрасны, даже несмотря на прорезающий их шрам. Полные. Созданные для поцелуев. Они вам скажут многое, если вы умеете читать людей так же, как я. Сейчас уголок его рта изогнулся в ухмылке.
Потому что я разглядывала его рот, представляя, как он целует меня, мою шею… и прямо говоря, любую другую часть моего тела.
Кавендиш сделал правильный выбор. От длительной изоляции я сама уже практически бросилась к ногам Марвуда, точнее, Бастиана. Облизнув губы, я взглянула в его глаза. Да, в них определенно мелькала насмешка. Мой неловкий смех не был притворным.
– Хорошо, Бастиан. Но ты так не ответил на мой вопрос.
– Да, не ответил.
И все. Никакого развития разговора. Никакого флирта. Он просто поддерживал зрительный контакт, пока мы в молчании танцевали.
Наверное, все же не самое удачное начало, раз он даже не поддерживает обыденный разговор. Как я смогу соблазнить его, не говоря уже о получении какой-то важной информации?
Его взгляд скользнул по моему плечу, и выражение скуки вернулось на его лицо.
– Мне еще есть смысл спрашивать, у тебя ли моя сфера или ты уже успела ее продать?
Глава 15
Сердце подскочило к горлу. Легкие не знали, как сделать вдох. Ноги остановились.
Но Марвуд был готов к этому: он обхватил меня за талию и закружил в воздухе, словно так было и задумано. Послышались вздохи восхищения.
Когда он поставил меня на ноги, то держал за талию еще сильнее, прижимая ближе. Теперь с каждым шагом наши бедра соприкасались, его ноги скользили между моими, ткань его брюк терлась о мою обнаженную кожу, отчего цепочка тихонько звенела.
Все мое существо буквально гудело, шокированное тем, что он только что произнес, и переполненное чувственными ощущениями. Голова шла кругом. Что он делает? Что он только что сказал? Что должна сказать я?
Я попыталась поставить шаг так, чтобы создать между нами хоть какую-то дистанцию, но он держал меня железной хваткой. Мне оставалось лишь смотреть на него, напрягая свой пошатнувшийся ум.
Отрицай. Он просто ищет информацию. Не говори ему ничего. Свое поведение объясни замешательством от его странного вопроса.
Наконец Марвуд взглянул на меня. Медленная и ленивая улыбка появилась на его лице. Блеснули острые клыки, обнажив, что эта кажущаяся непринужденность – самая большая ложь.
А ведь говорили, что эльфы не умеют лгать.
Это была не просто догадка. Он знал. Он чертовски хорошо знал, и я готова поспорить, что он понял все, как только нас представили друг другу. Ни малейшего сомнения не было в его взгляде.
Черти драные.
Отрицать не было ни малейшего смысла. Ладно.
– Как ты узнал меня? Я была в маске.
Марвуд зловеще засмеялся. В воздухе раздался низкий гул.
– Люди никогда не перестают забавлять меня своей глупостью и ограниченностью чувств. Думаешь, человека можно узнать только по его внешнему виду?
Я оскалила зубы. Почему этот мужчина ни на один вопрос не может ответить прямо?
– Что же меня выдало?
Он наклонился ближе, и на какое-то безумное мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать меня в лоб. Вместо этого он прошептал:
– Первые нарциссы. Стремительный и чистый ручей талой воды. Первый солнечный день в году. Предчувствие весны.
Что, черт возьми, он несет? Это не ответ. Это какое-то перечисление вещей.
Уголок его глупых прекрасных губ пополз вверх.
– Твой запах – вот что тебя выдало.
– Мой… – я глупо смотрела на него, раскрыв рот, словно разучившись произносить слова. Каким-то чудом мои ноги успевали за ним, хотя я не сомневаюсь, что иначе он бы просто вновь взмыл меня в воздух.
Меня выдал мой запах. Эти эльфы… Они не просто красивые люди с заостренными ушками, магическими способностями и сложными отношениями с правдой – они были чем-то совершенно иным.
– Еще, – он задрал голову, как саблезубая кошка на охоте, играющая со своей добычей, – я слышал, что Опасная Леди уже не один год наводит страх в тех краях. Это не первый твой проступок.
Меня словно окатили холодной водой. Удивительно, что мои зубы не стучали от холода, который окутал мое тело. Он не просто знал, кто я, – ему была известна общая картина, на которой вырисовывались годы разбоя на дороге.
Черт, черт, черт.
Он нахмурил брови.
– Я не понимаю, как женщина с ухоженной саблезубой кошкой и пистолетом эльфийской работы может оказаться разбойницей с дороги. Это ожерелье и это платье ты тоже украла или только деньги, чтобы купить их?
Я содрогнулась, челюсть крепко сжалась:
– Это не ради меня. Это ради…
Мне удалось взять себя в руки и прикусить язык, чтобы не ляпнуть еще чего-нибудь. Глубоко вздохнув, я продолжила в более спокойном тоне:
– Я это делаю не ради красивых нарядов.
Будучи в нескольких шагах от меня, он пристально взглянул на меня:
– Это ради твоего дома, да? Он не в лучшем состоянии.
– В моем доме… – Я вдруг осознала. – Ты был там. Когда меня вызвали во двор.
Бастиан поднял подбородок, и это можно было считать утвердительным ответом.
Ощущение, словно за мной следили, оказалось не беспочвенным. Я сделала несколько коротких вдохов, когда мы пронеслись мимо королевы. Она была просто размытым пятном из золотистого, черного и красного цветов.
Мне осталось задать последний вопрос:
– Что ты будешь делать дальше?
Марвуд улыбнулся. Это могла бы быть очаровательная улыбка, если бы она не была такой широкой и не обнажала бы острые длинные клыки.
– Напомни мне, как люди наказывают того, кто украл столько, сколько Опасная Леди? – он сощурил глаза и поджал губы, словно пытаясь вспомнить. – Виселица или топор?
Все слова, которые бы я могла сказать, застряли у меня в горле. Угроза. Моей жизни. Он собирался убить меня.
Я взглянула на королеву, которая разговорилась с одной из придворных дам. Если Бастиан раскроет мой секрет, сможет ли Кавендиш спасти меня? Да и захочет ли, ведь я для него больше не буду представлять никакой ценности.
Эльф слегка усмехнулся.
– Не нужно так огорчаться, Кэтрин. Какое бы наказание ни ждало Опасную Леди, было бы жаль ломать такую нежную шейку, – его взгляд ласкал мою шею, отчего поднялись волоски на моих руках. Напряженность в его глазах не оставила сомнений в том, что он заметил, как подскочил мой пульс в предчувствии нависшей угрозы. – Но за мое молчание придется заплатить.
Конечно, придется. Мое лицо свело судорогой, а конечности словно налились свинцом. Боги, молю, не дайте мне упасть прямо здесь без сознания.
– Нужно, чтобы ты пришла, когда мне будет нужно.
Сделка с эльфом. Как глупо. И не просто глупо – чистой воды безрассудство. Но разве у меня есть другой выход?
Может быть, один есть.
– Я… я могу вернуть сферу обратно.
Марвуд покачал головой.
– Слишком поздно. Оскорбление уже нанесено. Ты согласна пойти со мной на сделку или я должен поинтересоваться у твоей королевы, что предназначено для Опасной Леди – петля или топор?
Пойти на сделку означает, что эльфу, за которым я шпионю, я должна буду оказать услугу по его выбору.
Не пойти на сделку означает казнь.
Должен быть еще вариант.
Но… мы кружились и кружились, скользя по полу, и я поняла.
Другого варианта нет.
Поэтому, поникнув, я кивнула в знак согласия пойти на сделку – слишком горько было бы произнести это.
– И мои финансовые трудности – о них ты тоже никому не скажешь.
– Очень хорошо. Да будет так, – Марвуд произнес слова, которые я читала в сотне историй. Слова силы, которые скрепят нашу сделку. Опустив подборок, он дал понять, что теперь моя очередь.
– Да будет так, – пробормотала я.
– Не нужно так угрюмо смотреть. Считай, тебе повезло, что я не напоминаю о еще одном долге.
– Каком долге?
Марвуд пожал плечами.
– Ты заставила меня танцевать, разве нет?
– Ты знал, – я сжала его руку, слегка вонзив в нее ногти. Он лишь ухмыльнулся и притянул меня ближе. Наши бедра столкнулись, а мой бюст касался его груди. Жар от раздражения и физического контакта захлестнул меня, смывая прежний леденящий страх. – Зачем тогда соглашаться?
– Лучше осознанно поддаться на твои уловки, чем позволить тебе думать, что где-то есть вселенная, в которой я не умею танцевать.
Надменный чертов бастард. Я еле сжала зубы, чтобы не выплюнуть что-нибудь в его адрес.
Он покачал головой, щелкая языком, словно я была непослушным ребенком.
– Ты заставляешь эльфа выполнять свои прихоти и даже не готова платить за это. Неразумно, Кэтрин, очень неразумно.
– Неразумно было ограбить тебя.
Его ухмылка превратилась в дьявольскую улыбку.
– Ты связана со мной только одной сделкой. Просто будь благодарна, что их не две.
Бастиан наклонился к моему уху и тихо произнес:
– В расплату долга такого размера я мог бы потребовать… – его слова щекотали мне ухо и шею, отчего по телу прошла дрожь.
Бастард из Тенебриса. Какое меткое прозвище. Я не могла произнести это в слух, поэтому просто горько улыбнулась.
– А я думала слухи о тебе преувеличены.
Что-то промелькнуло в его взгляде и тут же исчезло, я даже не успела понять что.
– Если бы мы были в Эльфхайме, я бы напомнил тебе, что все не так, как кажется. Хотя, возможно, вашего двора это тоже касается.
Музыка достигла своей кульминации, каждая нота растягивалась все дольше, пока последняя наконец не исчезла в тишине.
Слава богам, танец закончился.
Я сделала шаг назад, но он задержал мою руку в своей и поклонился, не отрывая от меня взгляд.
– Ты вернешь мне долг, Кэтрин. Можешь не сомневаться.
Глава 16
На следующий день, когда я пила чай с печеньем в гостиной с королевой и другими придворными дамами, пришла записка. Я вспомнила, где она – седьмая дверь налево, северный коридор, – поэтому извинилась и направилась в кабинет Кавендиша.
После танца с Бастианом Бастардом, Элла поздравила меня:
– Вы двое смотрелись очень тепло вместе. Я не могла поверить, что он держал тебя так близко.
Я смогла лишь слабо улыбнуться ей в ответ и тут же почувствовала тошноту от мысли, почему он меня так близко притянул к себе. Всего лишь желание поиздеваться за то, что я украла его сферу.
Тошнота стала еще сильнее. Шпионить за мужчиной, который знает мой секрет. Вот так выглядит опасность. Если бы у него было хоть малейшее подозрение о том, чем я здесь занимаюсь… Что ж, он не сможет никому рассказать, поскольку он поклялся молчать, но теперь я в долгу перед ним. И что помешает Марвуду по-тихому избавиться от меня, как только он узнает, что я дважды перешла ему дорогу?
Мне нужно действовать осторожно в попытках выведать у него информацию. Марвуд уже знает, что я не аристократка: он наверняка что-то заподозрит, если я начну слишком сильно интересоваться его делами.
Я также не могу сказать Кавендишу, что хочу отказаться от работы. Это вызовет лишь множество вопросов, на которые я не смогу ответить. Уверена, сам он не против, чтобы шпионы нарушали закон в рамках работы, но за ее пределами? Не думаю, что Кавендиш из тех, кто прощает такое.
Кроме того, мне нужны его деньги. А это значит, мне нужно стать полезной, чтобы он не заменил меня. Ночью после бала я записывала при свечах, с кем Бастиан говорил, что о нем говорили другие и прочее, что мне показалось интересным. По пути на встречу я зашла в свои покои, чтобы взять записи из запертого сундука под кроватью.
Я не могла смотреть на сферу Бастиана и задвинула ее в угол коробки.
Когда я зашла в кабинет Кавендиша, он вновь сидел за столом. Он не предложил мне стул. Вместо этого он просто посмотрел на меня, сложив пальцы, и кивнул.
– Вы танцевали с Марвудом. Хорошо, очень хорошо. Отличное начало, учитывая, что он вообще отказывается танцевать.
Похвала окутала меня, словно теплое, тяжелое одеяло, успокоившее все страхи, которые терзали меня по пути сюда. Похвала – это хорошо. Похвала означает безопасность.
– Еще я записала это, – я протянула ему свои записи, которые он бегло пробежал глазами без особого энтузиазма. На него это не произвело впечатления.
Я закусила щеку.
– Но это только начало, – сказала я, сложив руки. – Я попыталась расположить его. – Отчасти это была правда – после вчерашнего вечера Марвуд, вероятно, считает меня слишком уязвимой и слишком с ним связанной, чтобы представлять угрозу для него.
Кавендиш кивнул, собрал бумаги в стопку и положил на стол.
– Разумный ход. Но у меня есть кое-что, что поможет вам сблизиться с ним.
Он встал и обошел стол, устремив на меня пристальный взгляд.
– Вы должны встретиться с его посредником.
– С Ларой. Да, она…
Взмахом руки он призвал меня замолчать.
– Красивая, да, – Кавендиш подошел ближе и пальцами разгладил локон моих волос, словно оценивая их новый блеск.
Я замерла, хотя вновь оказалась между желанием отступить и желанием наклониться к нему. Мою кожу обдало теплом: мне не хватало этой близости и, казалось, было неважно, от кого она исходит.
Кавендиш глубоко и устало вздохнул.
– Она не замужем. Плохой выбор, но это решение принимал не я. Порой в шахматах нужно пожертвовать фигурой, чтобы другая могла занять ее место. Уберите ее с этой позиции, а я позабочусь о том, чтобы вы смогли полностью заменить ее.
– Убрать? Разве вы не можете просто попросить королеву заменить ее? – В конце концов, он был возле уха Ее Величества.
Он слабо хмыкнул, продолжая играть с прядями моих волос. Его прикосновения передались по волосам прямо к коже головы, отчего по шее пробежал холодок.
– Она относится к числу любимиц Ее Величества. Даже я не могу прямо говорить королеве, что делать, – то, как он сморщил нос, выдало, что он не очень был рад такому раскладу дел.
– И как я должна ее убрать?
Кавендиш фыркнул, уронив мои волосы.
– Мне нужно все разжевывать? Я начинаю думать, что ошибся, выбрав вас.
Он пронзил меня взглядом, и вся теплота от похвалы испарилась. Он ведь не может так быстро меня отстранить? И всего лишь за один вопрос. Он ведь до этого сказал, что я хорошо начала.
Но разве я в том положении, чтобы спорить? Во всяком случае не сейчас, когда у него все карты на руках, а мне даже не предложили стул.
Так что я сжала зубы и стала ждать.
Наконец, Кавендиш кивнул, словно одобряя мой выбор молчать.
– Ослабьте ее, она потеряет свое место, и дорога будет вам открыта.
Ослабить ее. Он имеет в виду уничтожить ее. Так как Лара не замужем, у нее есть репутация, которую можно подорвать, в результате чего ее отстранят.
Живот скрутило, свернув и печенье, вкусом которого я наслаждалась совсем недавно.
Должен быть какой-то другой способ, чтобы сблизиться с Бастианом и не навредить ни в чем не повинной женщине.
– Почему тогда просто не нанять ее, раз она уже рядом с ним?
В его глазах сверкнула молния, а его губы сжались.
– А, – я округлила глаза, сдержав смешок, – вы уже пытались, да? Но она отказала.
На этот раз молния промелькнула не только в его глазах: брови сошлись вместе, на шее проступили жилки, плечи ссутулились.
Мне был знаком этот взгляд. Я видела его у папы за секунду до того, как бились тарелки, но это было так давно.
Может, именно поэтому я успела только вздохнуть и сделать пол шага назад, прежде чем Кавендиш схватил меня. Сердце врезалось в грудную клетку, а спина – в стену. Я подавила свое недоумение и, чуть дыша, уставилась на него.
Он схватил меня за подбородок, а другой рукой провел по груди чуть ниже ключицы.
– Не смей, черт возьми, лезть мне в голову, Кэтрин. Ты здесь, потому что я выбрал тебя для этой работы, но не обольщайся, думая, что некем тебя заменить. В мире полно рыжих женщин, которых я могу отправить в постель к Марвуду. Ты не особенная.
Мне хотелось плакать.
Мне хотелось смеяться.
Потому что он думал, что открыл для меня что-то новое. Я и не особенная. Никто не особенный. Я просто пытаюсь справиться с этой жизнью. Я просто пытаюсь выжить. Это все, что мы все делаем.
И что он сделал? Надавил мне на спину? Папа не бил меня, нет, но он держал весь дом в страхе. Крики, от которых закладывало в ушах. Осколки посуды, разбросанные по полу. Он запирал Эвис в чулане, когда она не слушалась, а такое случалось часто. Я жила в этом.
Но что более важно, я пережила это. Я могу пройти через все, что он мне подкинет.
Я напоминала себе об этом, слабо и поверхностно дыша, пока воспоминания толпились на краю моего сознания, готовые вот-вот вырваться наружу.
– Хм, – Кавендиш приподнял бровь, наблюдая за мной. – В тебе есть какой-никакой стержень. Интересно.
Грудь сдавило еще сильнее, когда он вдавил меня в стену.
– Даже если и так, то я плачу тебе за работу. Ты понимаешь, что это значит? Кто, по-твоему, должен собирать информацию?
Покорность. Единственный способ выжить в такие моменты, как этот, и с такими мужчинами, как он. Я кивнула.
– Хорошо, – Кавендиш улыбнулся как ни в чем не бывало, поправил мои волосы и вырез платья. – О том, чтобы поручить эту работу Гранвиль и речи быть не может. Убрать ее – единственный способ. Опозорьте ее. Раскройте незаконную связь, мятежные идеи – вы понимаете, о чем я.
Пытаясь проглотить ком в горле, я спросила:
– А если она ни в чем таком не замешана?
– Боги милостивые, Кэтрин, неужели вы думаете, что правда имеет значение? – он закатил глаза и повернулся к шахматной доске у камина.
Это была начатая партия, и по количеству оставшихся фигур казалось, что белые побеждали.
– Вы теперь при дворе – вы должны вступить в игру, – Кавендиш взял черную пешку и показал на меня. – Подтасуйте реальность под свои цели. Манипулируйте женщиной в трудном положении. Подделайте письма, доказывающие ее предательские намерения. Подставьте ее. Мне все равно, как, но вы должны сделать все, чтобы она потеряла это место.
На место пешки встала другая фигура, и Кавендиш выпрямился, властно глядя на меня.
– Считайте, что это ваше первое испытание в качестве нового шпиона в моей сети.
Одним движением головы он дал мне понять, что я могу идти.
В животе крутило. Выйдя, я принялась бродить по лабиринту коридоров, не совсем уверенная, что иду правильным путем, чтобы вернуться к королеве. Да и не совсем меня это заботило.
Я должна была догадаться, что Кавендиш может быть таким. Это как чума среди влиятельных людей – я не удивлюсь, если такими были все.
Власть держится на страхе. Подчинение – на угрозах. Достижение цели – за счет работы других.
Эти мысли жужжали в моей голове снова и снова. Мне нужна его работа. Мне нужно, чтобы он был мной доволен. Если у меня не получится, то…
Дойдя до безлюдного коридора, я позволила себе обнять себя руками. Сейчас, когда меня никто не видит, я в безопасности. Хотя часть сознания мне шептала: разве есть в замке хоть одно место, где не было бы ушей и глаз?
И все же мне это было необходимо – ничто не способно унять дрожь в руках и успокоить дыхание, кроме силы собственных объятий. Остановившись у окна, я прижалась головой к холодному стеклу и закрыла глаза.
– Ты в безопасности, – словно молитву, я вновь и вновь повторяла эти слова. – Ты пройдешь через это. Теперь ты знаешь, на что он способен. Ты знаешь, как с ним справиться.
Соглашайся с ним. Подчиняйся ему. Делай так, чтобы он был доволен.
Через несколько минут мой пульс успокоился, став похожим на нормальный, и я смогла открыть глаза на ясный летний день за окном.
У богов явно есть чувство юмора, потому что в саду была Лара вместе с Бастианом и еще одним темноволосым эльфом. Она смеялась, само самообладание и элегантность.
Она ничего не знала о заговоре Кавендиша против нее. Она была незамужней женщиной, и один скандал мог положить конец ее дальнейшему замужеству да и будущему в целом.
За измену ее казнят самым ужасным образом. Я видела изображения бывшего фаворита Элизабет I, которого повесили, распотрошили и четвертовали[1 - Повешение, потрошение и четвертование (англ. hanged, drawn and quartered) – вид смертной казни в Средневековой Англии за государственную измену, при которой осужденного вешали, не давая задохнуться, а затем потрошили, четвертовали и обезглавливали. (Прим. пер.)]. И все потому, что он выдал пару секретов иностранной шпионке, которую впустил в свою постель.
Живот вновь скрутило.
Тем времен снаружи Лара направилась куда-то в противоположную сторону от дворца. Я прищурилась и увидела в той стороне темно-зеленые изгороди дворцового лабиринта.
Мне казалось, что я застряла внутри него, и какой бы путь я ни выбрала, он приведет меня не в тупик, а к единственному факту, от которого я не могла сбежать.
Мне нужны деньги. Чтобы получить их, мне нужно сблизиться с Бастианом.
Это то, о чем изначально меня просил Кавендиш. Это то, что его удовлетворит и принесет мне деньги. Мне не нужно становиться посредником Бастиана, чтобы стать его любовницей. Лару можно было не вмешивать. Мне просто нужно приложить больше усилий, чтобы завлечь его.
Я взглянула на его отдаленную фигуру. Даже на солнце его волосы не отражали ни единого блика, а его движения были такими легкими, что выводили меня из себя, хотя я и не могу сказать, почему. Мои руки сжались в кулаки.
Я не буду уничтожать Лару. Я сделаю все по-своему.
Глава 17
Всю следующую неделю я провела, пытаясь понять, как реализовать это «по-своему», и обдумывая короткое письмо от Мораг. Она прекрасно вела наши дела, но не слишком распространялась. И все же даже в ее вопросе, как я зарабатываю деньги, я уловила слабую надежду. Не зная, что ответить, я запрятала письмо. Сфера Бастиана смотрела на меня из угла коробки. Я попыталась открыть ее, но безуспешно.
Но у меня было много других дел, помимо писем и механизмов эльфов. Когда я с другими придворными дамами не развлекала королеву, то расспрашивала Эллу о различных премудростях обольщения и практиковалась во всем, что она мне показывала. Мне нужно было оказаться в постели Бастиана. Чем скорее, тем лучше.
Благодаря снадобьям Эллы мои волосы и кожа становились все лучше. Должна признаться, я даже стала немного гордиться благородным рыжим оттенком своих волос: теперь я экспериментировала с новыми прическами и постоянно спрашивала Эллу, как мне лучше – с собранными волосами или распущенными.
На следующем балу мы решили собрать волосы, обнажив мою шею. Мероприятие было устроено франкским послом в честь ее поклонника, принца Валуа.
На этот раз я пришла одна – Элла сказала, что это может побудить Бастиана подойти ко мне. Я не могла ей сказать, почему считаю такой сценарий маловероятным: «Вряд ли он захочет подходить ко мне, ведь я ограбила его, как только увидела. Ха. Ха. Ха».
Войдя в бальный зал, – уже другой, расположенный в гостевом крыле дворца, – я мысленно поморщилась. Я не знала, сколько во дворце бальных залов и почему нельзя обойтись только одним.
Рассчитывая каждый шаг, я статно и женственно прошествовала к столу, который скрипел под тяжестью башни с напитками. Мои нервы не смогли выдержать того, как бокалы были поставлены друг на друга, и, не в силах смотреть на это, я отвернулась.
Королева беседовала с женихом из Сумеречного Двора, лордом Ашером Мэллори, – темноволосым эльфом, которого я видела с Бастианом в саду. Позади полдюжины женихов стояли и наблюдали за ними: кто-то молча, кто-то переговариваясь со своими спутниками.
Однако в их глазах светилась не ревность. Это была алчность.
Они не хотели жениться на королеве. Им нужен был только трон, а королева – всего лишь способ его получить.
Когда я взглянула на нее, то заметила заученную улыбку и неестественный смех. Да, она королева Альбиона, но даже ей приходится ходить по натянутому канату. Один неверный шаг, и множество волков разорвут ее на части.
А может быть, она была, как бокалы на самом верху этой огромной башни, к которой я только что подошла и теперь окидывала непонимающим взглядом. Как, черт возьми, мне нужно было брать напиток? Эта глупость ради представления или…?
– Ты же слышала, что он убил своего отца, – раздался женский голос с другой стороны башни.
– Конечно. А кто не слышал? – я прямо почувствовала, как ее собеседница закатывает глаза.
– Тогда что на этой земле тебя должно было заставить строить глазки этому Змею?
Все мое существо напряглось при упоминании сигила Бастиана.
– Но я же не его отец, – презрительно фыркнув, ответила женщина, закатывающая глаза. – Но я бы определенно была не против, если бы он и его змей причинили мне немного боли.
Она захихикала, и мне также пришлось прикрыть рот, чтобы подавить собственный смех, – возможно, я слишком много времени провожу в компании Эллы. Женский голос продолжил:
– Кроме того, я слышала, что из неблагих эльфов получаются лучшие любовники.
Неблагих? От смеха не осталось и следа. Эльфы из Альбы были достаточно плохими, – и тем не менее они благие. Самовлюбленные. Безжалостные. Люди для них – всего лишь краткая вспышка в их многовековом существовании.
Неблагие эльфы были гораздо хуже: они были изгнаны, так скажем, из этого мира и отправлены на другие планы бытия.
– Он наполовину неблагой. Но и этого ему хватит, чтобы разделаться с тобой голыми руками, – первая женщина понизила голос.
– Да, – почти простонала вторая, – но ты только представь, как он меня будет этими голыми руками разделывать.
И мое глупое воображение тут же представило это. Но только на секунду, затем я сжала кулак так, что ногти впились в ладонь. Ради работы я позволю его рукам делать со мной все, что он захочет. И точка.
Тем не менее мне было любопытно, кому пришло в голову обсуждать его способности в сексе… и кто считает, что он наполовину неблагой. Знает ли Кавендиш об этих слухах?
Я выглянула из-за башни.
Две эльфийки стояли вплотную друг к другу: одна кусала губу, другая угрюмо смотрела на нее. У обоих бледно-розовые волосы с золотистым отливом, волнами ниспадающие на плечи. Это и одинаковые острые носики говорили о том, что они сестры, а подвески в виде сердца между их грудями – о том, что они из Рассветного Двора. Теперь понятно, почему первая не одобряет этого.
Ее глаза цвета фиалки обратились ко мне, и она нахмурилась еще сильнее, сморщив нос. Первая подтолкнула младшую сестру, которая тоже взглянула на меня своими розовыми глазами и зашипела – в прямом смысле слова.
Я смогла удержаться на ногах, только благодаря столу, разделявшему нас.
– Подслушиваешь, да? – оскалила зубы младшая. Она гибко скрестила руки и сделала шаг, намереваясь обойти стол, но сестра схватила ее и что-то прошептала. Розовоглазая выдохнула и усмехнулась:
– Конечно, ты подслушивала. Ваше отродье везде успевает.
Они развернулись на каблуках и пошли прочь, но до меня долетел обрывок фразы: «… все испортила».
Я смотрела им вслед:
– Восхитительно.
И тут, к счастью, действительно случилось нечто восхитительное – ко мне подошел лакей с бокалом вина. Все-таки башня нужна просто для вида.
Сделав большой глоток вина, чтобы успокоить нервы, я направилась в противоположную сторону от двух эльфиек из Двора Рассвета.
Она шипела на меня, как разъяренная кошка. Приложившись к бокалу, я отпила еще. Должно быть, ее двор совсем не похож на наш. Альба, королевство эльфов, была по соседству с Альбионом, но в этот момент оно казалось другим миром.
Несмотря на беспокойство, я надела маску холодного спокойствия. Это единственная защита для таких женщин, как я. В Альбионе такие сильные эмоции, как у нее, да и как у моей сестры Эвис, могут привести к неприятностям.
Немного остроумия не возбранялось, немного флирта – тоже, но, в конечном счете, власть имущие не хотели, чтобы остальные занимали слишком много места. Под «власть имущими» я подразумеваю мужчин. А под «остальными» – женщин.
Не занимать много места означает не говорить много и быть вежливой, подавляя все неудобные чувства. Это означает подчиняться.
– Боги милостивые, – пробормотала я, обдумывая эти безрадостные мысли, и залпом осушила бокал. Затем направилась в другой конец зала, чтобы найти ему замену.
– Вот ты где, – Элла возникла из толпы, и ее проводило несколько восхищенных взглядов: – Тебе уже удалось установить контакт? – Она разочарованно огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть нас с Бастианом под ручку.
– Сегодня я не видела его, однако… – Я наклонилась к Элле и, не раскрывая рта, произнесла, – Ты мне не сказала, что он убил своего отца.
Другое замечание по поводу того, что он неблагой эльф, показалось мне слишком нелепым, чтобы думать о нем всерьез хотя бы секунду. Но убийство отца? Взгляд, жаждущий смерти, которым он смотрел на меня, когда я забирала его сферу – что ж, я верю, что этот мужчина мог совершить отцеубийство.
– Пф-ф, – Элла отмахнулась от моих слов. – Это всего лишь слухи. И не самые лицеприятные.
– Так значит, ты знала? – Какая-то часть моего существа цеплялась за мысль, что об этом известно только среди эльфов.
Элла фыркнула:
– Я здесь так же, как и ты, чтобы собирать информацию. Конечно, я слышала об этом, но только от придворных Рассвета. Ты правда думаешь, что при дворе Короля Дня есть те, кто может сказать что-то хорошее о том, кого они называют Тенью Королевы Ночи? Если честно, я бы не верила ни единому их слову о любом представителе двора Сумрака.
Я закусила щеку. Она права. Возможно, я слишком охотно поверила в самое худшее о нем и не обратила внимание на источник.
– Судя по твоему взгляду, держу пари, что ты тоже услышала это от эльфов Рассвета. – Элла положила мне руку на плечо. – Извини меня, Кэт. Возможно, мне стоило предупредить тебя, но мне показалось, что нет смысла пугать тебя непроверенной информацией до потери сознания. Но, – она слегка встряхнула меня и, поймав мой взгляд, улыбнулась, – если я услышу что-то об этом из авторитетного источника, я дам тебе знать.
Я вздохнула.
– Это я должна извиняться. Ведь действительно. Сумрак и Рассвет – противоположности не только суток, но и королевства.
Хихикнув, Элла быстро обняла меня, и я не смогла не ответить ей тем же. Я могла привыкнуть к тому, что ко мне постоянно прикасаются. Жаль, что это закончится, когда Бастиан уедет или Кавендиш получит достаточно сведений о нем, смотря что насупит раньше. У меня не было иллюзий, что меня оставят при дворе на дольше, чем нужно. Кавендиш отправит меня домой, как только поручение будет выполнено.
Что лучше – избегать прикосновений и не привыкать к ним или, пока есть возможность, с жадностью поглощать их, как животное, которое набирает жир перед голодной зимой?
Я не успела ничего решить – знакомый голос прервал мои мысли:
– Кэтрин.
Подняв глаза, я увидела Бастиана, стоявшего прямо над нами с Эллой. Вновь в черном наряде, но уже в другом: змеи на нем были более черного оттенка, словно вышитые из ночного неба, а их глазки из серебра – словно звезды.
Элла издала тихий звук и поклонилась, но я чувствовала, как она искоса сверлит меня взглядом. Я не сразу поняла, в чем дело. Кэтрин. Неподобающее обращение – даже королева, а за ней и весь двор, называли меня леди Кэтрин, что было не так фамильярно.
Но, казалось, Бастиана не пугала фамильярность.
– Сэр, – я улыбнулась ему так же мило и безмятежно, как улыбалась отцу и дяде.
Он нахмурился, но протянул руку.
– Потанцуем?
Элла прочистила горло, забрала пустой бокал из моих рук, а затем сделала глоток из своего – и все это глядя куда-то в сторону. Сама деликатность.
– Сочту за честь, – взяв его руку, я не могла скрыть в своем голосе насмешливые нотки. Наш последний танец этот бастард использовал, чтобы остаться со мной один на один и склонить к сделке. Я имела право хотя бы на толику сарказма. Это безопасно.
Возможно, это даже лучше, чем безопасно, потому что я получила в ответ ухмылку, которая была теплее всех предыдущих.
Глава 18
– Тебе не следует меня так называть, – сказала я, как только мы вышли из толпы и он повел меня на свободное пространство.
Бастиан приподнял бровь:
– Но это твое имя.
– Называть по одному имени неприлично. Ты можешь так обращаться в Альбе, но здесь нет… – я закачала головой. – Так могут говорить только близкие.
Я не смотрела на него, но краем глаза видела, как на его лице возникла ухмылка.
– А может быть, я хочу стать ближе, Кэтрин. И то, как ты смотришь на меня, говорит, что ты тоже этого хочешь.
Я должна была догадаться, что пялиться на его рот на последнем балу может выйти мне боком. Но я не собиралась раздувать его эго, распевая дифирамбы его внешности, так что я откашлялась и сказала:
– Называй меня как хочешь, когда нас никто не слышит, но в окружении других я прошу соблюдать хотя бы видимость приличия.
– Называть, как хочу? – Казалось, его очень радовала такая перспектива.
Когда мы оказались друг напротив друга, я широко посмотрела на него в надежде, что он поймет, что я говорю серьезно.
– Такие порядки при дворе.
– При вашем дворе, возможно, – прошептал он, а затем поклонился.
И вновь он обнял меня за талию и взял мою руку: и вновь я возненавидела себя за то, что чуть-чуть, но мне стало приятно.
– Я заметила, что ты еще ни с кем не танцевал, – сказала я, когда мы начали движение по паркету.
Бастиан наклонил голову, приподняв одну бровь:
– Ты следишь за мной? Кэт, я и не думал, что тебе не все равно.
Поджав губы, я безразлично посмотрела на него, чуть не закатывая глаза. Полагаю, я сама разрешила ему так меня называть, ведь никто не слышал нас, пока мы мчимся по залу.
– Мы танцевали с тобой – лед растоплен. Кроме того, кто еще будет дразнить тебя твоей тайной личностью? – его зубы блеснули в дьявольском оскале. – Скажи, как ты придумала прозвище «Опасная Леди»? Оно очаровательно и драматично и наводит на мысль, что тебя интересует много других вещей, помимо разбоя на дорогах.
– Это придумали газеты. Я тут ни при чем.
– Жаль. Мне кажется, тебе идет.
– Я не опасная. – Прослыть такой было бы не менее рискованно, чем ассоциироваться с печально известной женщиной с большой дороги. – Не считая этого, я веду себя порядочно.
Бастиан засмеялся, мягко и негромко, затем наклонился ближе:
– Не считая этого? Ты о том небольшом проступке, за который тебя убьют, если кто-нибудь узнает? Да у тебя почти нимб над головой, Кэт, ты практически святая.
Мое горло сжалось, словно его схватили. Проступки не были безопасны, особенно те, о которых кто-то знал. Я выжила только потому, что держала свои преступления в тайне.
– Я повинуюсь.
– Уже? Рад это слышать. – Когда он разговаривал, то показывался один из клыков, словно пытаясь уравновесить кривизну улыбки.
Я проглотила ком в горле, и невидимая хватка слегка ослабла. В тоне голоса и выражении лица Бастиана был скрыт какой-то подтекст, но я не могла понять, о чем идет речь. Как подчинение может быть связано с сексом?
– То есть любому приказу без вопросов? – он сощурил глаза. – Любому правилу? Даже самым дурацким, которые придуманы только для того, чтобы тебя контролировать?
Я взглянула на него, нахмурившись:
– Контролировать или оберегать?
– То есть принижать себя, чтобы оставаться в безопасности? Смеяться тихо, смиренно складывать руки, не мешать мужчинам говорить. Правила нужны для твоей безопасности или для того, чтобы тобой было легко управлять?
Несколько следующих шагов я сделала молча. Возможно, Бастиан понял, что мне нужно переварить все, что он только что сказал, и закружил меня, крепко сжав мою руку.
Неужели он так пристально наблюдал за мной, пока я прогуливалась с Эллой, раз видел, как я веду себя с другими мужчинами? Он действительно так считал или просто пытался задеть меня?
Рывком Бастиан потянул меня к себе и обхватил руками так, что я оказалось прижата спиной к его груди. Слишком близко, я чувствовала его всей длиной позвоночника, плечами. Даже ягодицами. Мое сердце выбилось из ритма музыки. Мне нужно сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но воздух был наполнен свежим цитрусовым ароматом бергамота и насыщенными древесными нотками кедра. Прямо как в старой коробке из-под сигар. Воздух был наполнен им.
– Так что? – пробормотал он куда-то в мои волосы.
Мне пришлось вновь проглотить ком в горле, чтобы ответить:
– Леди, которые не подчиняются этим правилам… жестоко наказываются – обществом и судьбой.
Так было с Эвис. Она нарушила больше правил, чем я могу сосчитать, и теперь она мертва из-за этого. Если бы я могла ее остановить…
– Общественное порицание. Именно поэтому скрыть плачевное состояние твоего дома – условие сделки?
– Если кто-то узнает о моих финансовых трудностях, меня начнут избегать. Посмотри на мисс Уорд. Без приданого, без покровителей и без денег – за весь вечер она ни разу не танцевала.
– Хм-м.
Тишину между нами заполнила музыка. Его тепло распространялось по моим жилам. Свободной рукой он провел по обнаженной руке до плеча.
Это не было элементом танца. Другие пары этого не делали. Но мне было непонятно: Бастиан действительно хотел ко мне прикоснуться или он пытался вывести меня из равновесия, что, вероятно, забавляло его.
Его рука на моей талии сжалась, притягивая меня все ближе. Бастиан весь состоял из твердых поверхностей и углов, как я заметила еще на дороге, – выкованный предмет, а не мужчина. Но он отлично подходил под меня, и от этой мысли мой пульс стал более сильным и быстрым.
– Отбрось правила и последствия, – его пальцы пробежали по моей шее, и мое дыхание замерло от прикосновения и от мысли, что он может сдернуть защитное ожерелье, – ты гораздо интереснее, когда пытаешься заставить меня танцевать, чем когда напускаешь вид настоящей леди.
И опять он закружил меня, крепко держа за руку. Я подняла руку и проверила – ожерелье было на месте. Когда он вернул меня обратно – на этот раз мы встретились лицом к лицу, – у меня продолжала кружиться голова.
Каким-то образом я даже усмехнулась:
– Пытаюсь? – Подняв подбородок, я увидела его серебристые глаза, в которых было больше опоры, чем в моих ногах. – Уверена, я в этом преуспела.
– Но я знал, что ты это делаешь.
– И все же поступил по-моему. И сейчас ты вновь танцуешь, так что, можно сказать, я выиграла дважды.
– О, ты думаешь, что выиграла, да? – Бастиан хмыкнул и сжал меня крепче, притянув к себе. Между нашими шагами почти не было пространства: они слились воедино. Его ноги давили на мои, заставляя меня скользить назад. Мой бюст вжался в его грудь. Мой живот прижался к его тазу, и я старалась не думать о том, к какой именно части.
Это был скандал. Мне кажется, или среди зрителей воцарилась тишина? Я не могла оторвать взгляд от него, чтобы оглядеться.
Он провел рукой по моей пояснице, притягивая к себе.
И я не была уверена, что хочу отстраниться.
А стоило бы.
Да, это была моя работа, но она должна выполняться в тайне. Я не должна находиться здесь, на паркете, перед всем двором в такой опасной близости от него. И уж точно не должна наслаждаться этим.
И все же его тепло, твердость его мышц, его запах – все это заполняло мои чувства, пуская волну наслаждения по моим нервам. Весь мир сжался только до этих ощущений. Я с жадностью упивалась ими, накапливая их на случай неизбежной засухи, которая рано или поздно наступит.
Затем большим пальцем он нежно погладил меня по спине, и я улетела.
Мое дыхание становилось громче, и я подозревала, что только благодаря его сильной хватке продолжала двигаться по паркету.
– Кэтрин, – понизив голос, он медленно произнес мое имя, обволакивая меня, как мурлыканье саблезубой кошки, – что ты сделала с моей сферой?
Я даже не могла выразить удивление такой резкой сменой темы. Мое тело было поглощено наплывом ощущений – особенно в тот момент, когда он повернулся и пуговица его пиджака задела мой сосок. Что-то заискрилось во мне, яркое и горячее, заставив затаить дыхание.
Прикрыв глаза, он наблюдал, улыбаясь одним уголком губ. Он делал это намеренно, используя свое тело и мое влечение к нему, чтобы выудить из меня необходимые сведения.
Не уверена, что это то, что меня сейчас волнует.
Хотя где-то в глубине души я смеялась над такой иронией, ведь это было именно то, что мне нужно было сделать с ним.
Я не сбрасывала со счетов мысль, что через несколько месяцев продам его сферу. То, что он зашел так далеко, чтобы вернуть ее… Должно быть, это была не просто красивая безделушка. Если бы я смогла открыть ее, возможно, там обнаружилось бы что-то интересное. Что-то, что я смогу использовать. Что-то, за что Кавендиш заплатит мне.
Удары сердца глухо отдавались в животе, и я с трудом подняла голову.
– Я продала ее.
Его челюсть отвисла. Плечи опустились. Возможно, раздражение в сочетании с разочарованием? Но он не ослабил хватку.
– Если она была тебе так нужна, то почему ты просто не забрал ее, когда выследил, где я живу? – произнесла я на одном дыхании.
– А зачем, – надменный Бастиан пренебрежительно пожал плечами. – Я слышал, как тебя вызвали ко двору, так что понял, что могу просто сидеть и ждать, когда ты сама придешь ко мне. И вот ты здесь.
Только секунду спустя я поняла, что мы перестали танцевать и музыка стихла.
– Так что, пожалуйста, скажи еще раз, Кэтрин, почему это тебе удалось победить.
У меня твоя сфера, ты уверен, что я схожу с ума от твоей внешности, и это я ограбила тебя, высокомерный придурок. И ты даже не подозреваешь, что я здесь, чтобы шпионить за тобой.
Слава богам, я прикусила язык, чтобы не проболтаться. Но, черт возьми, как же хотелось.
Это было так глупо, но так соблазнительно.
Тепло и ощущение его тела испарились, когда он наконец выпустил меня и отступил. Я вовремя опомнилась, поклонилась и взяла предложенную им руку. Бастиан молча проводил меня на место.
Голова шла кругом, а тело трепетало, как разъяренная оса в банке. Первая задавалась вопросом, что же особенного в этой сфере. Второе жаждало большего, разочарованное невозможностью облегчить тяжесть в бедрах и животе.
Бастиан остановился, наклонив голову, и на мгновение я с ужасом подумала, что вслух озвучила одну из своих многочисленных мыслей, но потом поняла, что он прислушивался.
– …так близко с этой Феррерс.
– Она единственная, с кем он танцевал, представляете? Полагаю, они занимаются этим.
– Естественно… а если нет, то скоро будут. Не ожидала, что эльфа так легко заманить в сети.
Я вспыхнула и еле осмелилась взглянуть на Бастиана. Он был совершенно неподвижен.
Прочистив горло, он высвободил свою руку из моей хватки и кивнул головой.
– Кэтрин. Хорошего вечера.
И ушел.
А я так и не поняла, добилась ли я успеха в обольщении или это меня только что обольстили.
Глава 19
В течение следующих двух недель мое смятение ничуть не уменьшилось. Я видела Бастиана на вечеринке и на спектакле, который ставила свита жениха из Карадока. На обоих мероприятиях я подходила к нему, но мы лишь перекидывались парой слов и всегда в чьем-то присутствии. Он был холоден и вежлив, хотя и слегка язвителен. Похоже, что сарказм – его вторая натура.
Единственное, что напоминало о том мужчине, с которым я танцевала, были слова «договор», «сделка» или «услуга», которые он умудрялся вставлять в каждый разговор. Но вскоре после начала разговора он откланивался и исчезал.
Я не просто не сближалась с ним – я становилась все дальше от него.
Раздраженная, я возвращалась с Весперой после прогулки по Квинсвуду. Этот эльф выводил меня из себя. Сначала он прижимает меня к себе на глазах у всего бального зала, а затем я даже не могу поймать его для короткого разговора и праздного флирта. Должно быть, он избегает меня.
Я насупилась и крепче сжала поводья.
Вокруг нас полным ходом шли приготовления к вечеринке в саду. Я замедлила шаг, прислушиваясь к разговорам, которые могли бы заинтересовать Кавендиша. С Бастианом у меня дело не шло, но, возможно, сведения из других источников помогут мне не потерять работу.
Слева крепкие плотники натягивали канаты, возводя над садом большой шатер. Как-никак, в Альбионе никогда нельзя точно угадать с погодой. Независимо от времени года, в любую минуту мог начаться дождь, а аристократы не любят мокнуть. Даже сейчас над головой собирались тучи, намекая, что нас ждет дождливый день.
К моему разочарованию, рабочие затихли, когда я приблизилась к ним. Аристократку с большой черной саблезубой кошкой трудно было не заметить.
Справа садовники пропалывали клумбы и стригли лужайки, чтобы на мероприятии все было идеально. Они проделали прекрасную работу – розы и душистый горошек украшали пасмурный день насыщенным бархатным красным, бледно-желтым и обжигающим оранжевым, цветом заката.
Я спустилась с Весперы и вместе с ней пошла по тропинке, чтобы быть ближе к влажному, свежему аромату скошенной травы и смешанных цветов. Эта сладость заставила меня разжать челюсть и ослабила узел раздражения, в котором я запуталась.
Даже если Бастиан избегает меня, это еще не конец моей работы. Еще не поздно все исправить.
Что если все мои разговоры о соблюдении правил создали у него впечатление, будто я слишком правильная, чтобы заводить любовника? Может, если я буду более кокетливой при нашей следующей встрече и дам понять, что я открыта для таких вещей…
Я закивала сама себе и почесала Весперу за ухом.
– Вот видишь! Всегда есть выход.
Она потерлась о мою руку и, казалось, была больше рада почесываниям за ушком, чем моему гениальному решению Проблемы Соблазнения Бастиана.
Когда мы свернули на тропинку, ведущую к красивой беседке, увитой зарослями жимолости, я остановилась.
Впереди возвышался розовый куст с самыми яркими кораллово-розовыми цветами, которые я когда-либо видела. Цвет был таким насыщенным, что казалось, он переливается даже в такой пасмурный день. Зеленая листва блестела без малейшего намека на черные пятна, а прямые ветви равномерно раскинулись, а не перекрутились, как было бы при ненадлежащем уходе.
Такими могли бы быть и розы в моем поместье.
Я оставила Весперу на тропинке и подкралась ближе, словно боясь вспугнуть такую красоту. Какая нелепая мысль. Я прекрасно понимала это, и все же не было других причин, объясняющих мою осторожность. Наверное, это просто глупое благоговение.
Неподалеку садовник, молодой человек с каштановыми волосами, оторвался от работы и подошел ко мне.
– Чем могу помочь, миледи?
Я спрятала руки, которые вот-вот и коснулись бы лепестков первого же цветка. Мое лицо пылало. Как глупо, должно быть, я выглядела: таращусь на проклятый цветок и хочу потрогать его. Но мой взгляд предательски вновь обратился к розам.
– Что это за сорт? Восхитительный цвет. По форме я решила, что это «леди Грейс», но я никогда не видела их в таком цвете. Этот розовый больше характерен для «девоншира».
Садовник удивленно поднял брови, а его лицо озарила блаженная улыбка.
– Что ж, миледи знает толк в розах. Перед вами гибрид двух этих сортов. Большинство людей предпочитают «девонширов» из-за цвета, но цветы «леди Грейс» более стойкие.
– Ах, да! Поэтому они до сих пор цветут. – Я наклонилась ближе к кусту, не в силах больше терпеть ни секунды, чтобы не дотронуться до этих бархатистых лепестков. Даже мягче, чем у обычных роз. В горле запершило от горечи, и мне пришлось слегка откашляться, прежде чем я смогла продолжить.
– Пышная листва тоже из-за этого? Ведь листья «девонширов» обычно бронзовые, не так ли?
– Да, именно так. Когда они взошли, листья стали приятным сюрпризом.
– Вы сами их вырастили?
Его загорелые щеки покраснели, и он склонил голову.
– Они из моей оранжереи, миледи.
– А как вы решили проблему с опаданием?
– Ну…
Так мы перешли к тонкостям скрещивания роз. Трудности, успехи, удачные и заведомо обреченные сочетания. Первоначальная скованность уступила место непринужденности, и Вебстер, как представился садовник, с горящими глазами рассказывал о том, чем явно был увлечен.
Солнце скрылось за бледной дымкой, и я потеряла счет времени, когда наш разговор зашел об обрезке и типе почвы, а затем об удобрениях.
– Лучше всего гуано, – сказал садовник, присев на корточки и разминая горсть плодородной земли. В его взгляде читалось что-то, похожее на гордость, когда он наблюдал, как она рассыпается. – Я никогда не видел, чтобы розы росли так быстро и хорошо, как в гуано.
Я вздохнула, глядя на идеальную глинистую почву и розы, которые были, пожалуй, самыми совершенными из всего, что я видела в жизни.
– Лучше, но дорого. А даже если бы я и смогла его достать, я бы все равно использовала его для овощей.
Вебстер взглянул на меня, нахмурив брови.
Придворной даме не полагалось выращивать овощи и отказываться ради них от роз. И уж точно стоимость гуано не должна ее волновать. Мое сердце забилось сильнее.
Беглый взгляд убедил, что на тропинке никого нет: только мы и беседка поодаль. Кроме него, никто не слышал, как я поскользнулась. Но это было немногим лучше, чем если бы один из придворных пронюхал о моих денежных нуждах.
– Или… скорее… – Я хихикнула, хотя сама быстро поняла, насколько это прозвучало нервно и неестественно. – Так мне всегда говорит наш главный садовник, – от напряженной улыбки свело скулы.
На дворцовой часовой башне большой колокол пробил двенадцать.
– О боги, как быстро летит время, – сказала я, сделав шаг назад. – Весь день могу говорить о розах и удобрениях, но я отрываю вас от работы. Прошу прощения.
Садовник наклонил голову, а на его лице возникла озадаченная улыбка.
Потому что я обращалась с ним не так, как леди обращается со слугой. Леди бы не стала просить прощения, а просто бы сказала ему вернуться к работе или даже не заметила бы, что отвлекает его от работы. Черт, я так растворилась во всех этих разговорах о розах и совсем забыла, что нахожусь не в своем поместье вдали от общества с его правилами.
Переволновавшись, я попыталась себя успокоить. Он просто кивнул мне головой и пожелал хорошего дня. Я подозвала к себе Весперу и поспешила обратно по тропинке. Она последовала за мной.
Если у меня останутся деньги после того, как я расплачусь с приставом, возможно, мне удастся раздобыть немного гуано или хотя бы костной муки. Для овощей, а не для роз – с ними было покончено. Стягивая перчатки, я размышляла об этом, когда подошла к беседке.
Всего в паре шагов из тени беседки на меня смотрела пара светящихся глаз. Я ахнула и застыла, выронив перчатки.
Но я знала, кому принадлежали эти светящиеся глаза – серебристые, как луна, – и глупое красивое лицо.
Я ждала, когда мое сердце успокоится от такой неожиданности, а также его фирменной ухмылки. Он постоянно выводил меня из равновесия – должно быть, ему понравилось, что меня так ошарашило его появление.
Но ухмылки не последовало. Даже уголки губ не дрогнули от удовлетворения.
Вскинув голову, он смотрел на меня так, что я почувствовала себя голой. В этом взгляде было что-то оценочное, но не так, как у Кавендиша, когда он взвешивал, насколько я полезна ему, а скорее… как будто он впервые увидел меня.
Черт, неужели он слышал, как я болтала с Вебстером о садоводстве? Неужели я вновь выставила себя полной дурой? Я сцепила руки, обдирая заусеницы у ногтей и судорожно прокручивая в голове весь разговор. О проблемах с деньгами он уже знал, – хватило одного взгляда на мое поместье, – но было ли что-то, о чем я могла проговориться?
Наконец он прервал эту немую сцену и, нагнувшись, поднял перчатки с земли.
Бастиан выпрямился и протянул их в пространство между нами, ставшее слишком узким. Его серебристые глаза пробежались по моему лицу, задержавшись на щеках, и, похоже, в них мелькнула тень улыбки, которая была совсем не похожа на его обычную ухмылку.
Будь я проклята, если смогу прочитать, что это значит.
Нужно воспользоваться моментом. Нужно больше кокетничать с ним.
Но его молчание и этот взгляд выбили из моей головы все, чему учила меня Элла. Что он такого мог подслушать, что вызвало такую реакцию? Должно быть, я что-то сказала, пока была так беспечна.
А может, это был еще один способ вывести меня из себя, на этот раз с помощью игры в искренность.
Я потянулась к перчаткам, ожидая, что он усилит хватку, и я не смогу их взять, как он уже делал со сферой, но… он этого не сделал. Прищурившись, я посмотрела на него, а затем медленно произнесла:
– Спасибо.
Он кивнул, отступил назад и свернул на другую тропинку.
Сжимая перчатки, я глубоко вздохнула. Что за странная встреча.
Это стало хорошим предостережением: не только у меня есть цель, но и у него тоже. И я понятия не имела, какая.
Мне нужно это выяснить, и не только ради денег, но и ради безопасности людей, которые мне дороги.
А судя по его взгляду, очень может быть, что и ради меня самой.
Глава 20
На следующий день после встречи в саду мне принесли большой горшок с розовым кустом – почти таким же, каким я любовалась. Сначала я подумала, что это от Бастиана, но затем прочитала деревянную табличку, воткнутую в землю. Она гласила:
Для леди Кэтрин. Надеюсь, эта красота порадует Вас.
Вебстер.
Я не расстроилась: не когда такой яркий всплеск цвета разнообразил размеренную обстановку моих покоев. Я поставила куст у окна в гостиной и проверила почву.
Вскоре после этого пришла Элла: но она не улыбнулась, как всегда делала – легко и беззаботно, – а просто напряженно вошла в двери. Я даже не успела спросить, в чем дело, как она уже неслась к розам, словно пчела. Типичная шпионка.
– От поклонника? – она посмотрела на меня, подняв брови; в тоне ее голоса чувствовалось напряжение. – От Бастиана?
– Просто небольшой подарок от знакомого. Почему ты такая взвинченная?
Она горько покачала головой голову.
– Нижнее белье еще не привезли, а оно мне нужно для сегодняшнего вечера.
– Да? – я придвинулась к ней поближе и округлила глаза.
Она не сказала мне, за кем именно Кавендиш поставил ее следить, но у меня было несколько предположений. Поскольку у Эллы не было защитного ожерелья от эльфийских чар, я была уверена, что ее цель – человек. Кто бы это ни был, Элла еще не спала с ним, но, похоже, ей соблазнение давалось куда лучше, чем мне.
– Да, – она воодушевленно закивала, и к ней почти вернулось ее обычное хорошее настроение. – Надеюсь, сегодня мы с моей целью хорошенько пошумим.
Элла не говорила об этом, как о рутине или о мероприятии, которое нужно быстрее перетерпеть. Ее воодушевление заставило меня улыбнуться.
– Ну, я могу сходить и забрать белье. Мне не сложно.
– Нет, я не могу просить тебя…
– Ты и не просишь. Я сама вызывалась помочь. На Веспере я доберусь быстрее, чем в карете, да и к тому же я не была в городе с тех пор, как сюда приехала.
И я буду чувствовать себя полезной. Сидеть с королевой и шататься по светским мероприятиям сложно было назвать работой. Мне не удалось добиться успехов в отношениях с Бастианом, так что я чувствовала себя такой же полезной, как пожарные из бумаги.
С наигранным вздохом Элла согласилась и дала мне координаты ателье Блейз.
Во время прогулки выглянуло солнце, и, должна признаться, я почувствовала себя лучше. Улицы просто кишели прохожими, спешащими по делам, лоточниками, продающими всевозможные товары, и экстравагантными каретами, которые я была бы счастлива увидеть ночью на дороге. Город… жил.
Я добралась до ателье Блейз: витрины из стекла и позолоты привлекали прохожих своим невероятным шиком. Потребовалось всего десять минут, чтобы сложить все коробки с бельем на спину Весперы. Я старалась не задумываться о том, что в некоторых из них лежат вещи, которые я должна буду надеть. Перед Бастианом.
Но я не думала об этом. Нет.
Я отогнала эту мысль и повела груженную саблезубую кошку по длинному пути обратно во дворец, осматривая между тем город. Театры и огромные жилые дома в стороне от дороги. Рестораны и пышные парки. Рыночные площади с торговцами и полноводные фонтаны. Здесь было столько всего – много движения, много людей. Никто не обращал внимания на виселицу, темнеющуюся на другом конце большой площади, через которую я проходила. Я не могла оторвать от нее взгляд, в горле встал комок.
Виселица или топор?
С тяжелой головой я все еще думала о наказании за мои преступления, когда мы въехали на кошачий двор. В своей одежде для верховой езды я ничем не отличалась от остальных рабочих на дворе, ухаживающих за кошками, поэтому без лишнего внимания отвела Весперу в стойло, отстегнула коробки и сняла с нее попону.
Но мне недолго удалось побыть с ней наедине – едва я начала расчесывать ей мех, как откуда-то появилась девочка-служанка и сменила меня. Другая унесла седло и уздечку, а какой-то паренек нагрузил себя коробками и отнес их в мои комнаты.
Для меня работы не осталось.
Я подавила вздох и направилась во дворец. Когда я вошла во внутренний дворик, в котором обычно царила тишина, от гравия отражался низкий гул знакомого голоса. Бастиан.
Слов нельзя было разобрать, и, остановившись за живой изгородью, я стала наблюдать.
Рядом с эльфом, касаясь его руки, стояла женщина с темными волосами; зеленое платье на ней было слишком пестрым, чтобы считаться модным, и тем не менее сшито оно было хорошо. Но взглянув на ее лицо, усеянное веснушками, я чуть не упала прямо в живую изгородь.
Я узнала ее.
Темные волосы, голубые глаза и озорная ухмылка. Черт возьми, да это моя скупщица Уинифред, также известная как Уин. Это ей я продавала награбленное на протяжении десяти лет. Правда, я никогда не видела ее в таком изысканном наряде, но никаких сомнений – это точно она.
Разговаривает с Бастианом.
Она должна быть в Веруламиуме, где расположена ее лавка. А не здесь. Не во дворце. И не разговаривать с мужчиной, за которым я шпионю.
Мое сердце громыхало, словно эти две части моего мира столкнулись не посреди Ривертон Палас, а прямо в моей груди.
С застывшим лицом я смотрела эту парочку.
Уин здесь, во дворце в Лундене, а это значит, есть риск, что наше с ней знакомство может быть обнаружено, а мой секрет раскрыт. А то, зачем Бастиан говорит с ней… Тут все очевидно. Я сказала ему, что продала его сферу. И каким-то образом – каким-то чертовски невероятным образом – он нашел Уин и пытается узнать, где сейчас сфера.
Он не просто дразнит меня. Он сует свой нос в мои дела. Бесцеремонно.
Когда я натолкнулась на него в саду, разве он не шпионил за мной? Или у меня уже паранойя?
Милостивые боги, это я должна шпионить за Бастианом, а не наоборот.
Черт знает что происходит. Я приехала всего пять минут назад и уже во что-то вляпалась.
Грудь сдавила тяжесть, и, втянув воздух, я попыталась найти лучшее положение, чтобы услышать, что скажет Уин. Но безуспешно.
Она кивнула, глаза загорелись так, как они загорались всякий раз, когда я приносила ей что-то особенно ценное. Азарт, жажда наживы, трепет от предвкушения большого куша. На этот раз она продавала меня. Должна, по крайней мере.
Я закрыла глаза и перестала дышать, чтобы уловить хоть слово.
– …я в таком восторге от платья, которое вы прислали, – она улыбнулась и снова коснулась его руки.
Что-то неприятное проскользнуло во мне: что-то, что я не должна была и не хотела чувствовать.
Но я подавила это чувство, потому что оно не было важным или полезным.
Значит, он прислал ей платье, что вполне разумно – сомневаюсь, что у нее есть что-то подходящее для дворца. Но зачем вообще было звать ее сюда? Почему нельзя было пойти к ней?
Они шли по гравию в далеке от посторонних глаз, Уин – с поднятой головой. Подбородок вздернут, плечи отведены назад – она наслаждалась каждой секундой, играя роль леди, хотя у нее это и не очень получалось.
Я ждала: они поговорили еще около минуты. Я не могла разглядеть лицо Бастиана, хотя видела, как он несколько раз помотал головой, а затем наконец кивнул, указав на вход, через который я только что вошла. Напрягшись, я пригнулась за изгородью, но он не появился с вопросом, что я здесь забыла.
Когда я осмелилась снова выглянуть, Бастиан уже уходил через другую арку, а Уин не спеша направлялась в мою сторону, насвистывая. Вот тебе и леди.
Бастиан уже исчез из виду, когда она подошла к изгороди, так что я остановила ее, схватив за руку.
– Кэт! – Она секунду смотрела на меня, а потом рассмеялась. – А я только что о тебе говорила.
– Я видела. Что, черт возьми, ты сказала?
– О нет, у тебя нет права злиться, – прошипела она, насупившись. – Не когда у тебя самой от меня тайны. Кому ты это продала?
Бастиан узнал о сфере. Вот черт.
Хотя это его выдало. Столько хлопот, чтобы найти Уин и привезти ее сюда – даже прислать ей платье, чтобы она не выделялась из толпы… Он отчаянно пытался вернуть сферу. А что бы он сделал, если бы узнал, что она все еще у меня? Если я отдам сферу Кавендишу, сочтет ли он ее достаточно ценной, чтобы спасти меня от возмездия Бастиана?
Слишком много вопросов. Мне нужно узнать больше об этой штуке… а прямо сейчас мне нужно заняться Уин.
– Со всеми этими приготовлениями к поездке сюда у меня совсем не было возможности заглянуть к тебе.
Она фыркнула, все еще дуясь.
– И я даже не знала, что ты в Лундене. Обидно, что ты сама мне ничего не сказала. Да еще при дворе! – Она окинула взглядом дворец, а затем меня. – Ты только посмотри на себя!
Я видела, как в ее голове заработал механизм, когда она рассматривала мое простое, но элегантное платье для верховой езды, жемчужное ожерелье, гребни, подбирающие волосы.
Она унюхала запах денег.
Уверенная в этом, она наклонилась ближе.
– Богатая добыча, Кэт. Действительно богатая. Возможно, я даже смогу простить тебе это недоразумение с эльфом, – она махнула рукой в сторону, где исчез Бастиан. – В конце концов, это принесет нам еще больше денег.
Я вздрогнула и посмотрела на арку. Никто не слышал ее безрассудную болтовню.
– Я не могу грабить этих людей. Меня поймают.
Она фыркнула, совсем не по-женски.
– Раньше тебя это никогда не смущало. Разве что… – она наклонила голову набок, сощурив глаза, и я насторожилась. – Теперь у тебя есть другой способ зарабатывать деньги, не так ли? Точно, ты же можешь позволить себе такой прикид.
Кивая, она оценила мой наряд.
– Ну так чем ты занимаешься? Давай, поделись с Уинифред. Сколько лет мы уже дружим? Можешь мне рассказать.
Я сложила руки.
– Мы не друзья, а просто деловые партнеры – бывшие деловые партнеры.
Ее глаза расширились.
– Бывшие? Ты бросаешь меня? Ах, Кэт, ты меня убила, – она схватилась за грудь, и, возможно, я почувствовала бы больше сочувствия, если бы ее реакция не была бы столь наигранной. – Я думала, мы приятельницы – товарищи по оружию, команда! Один за всех и все за одного.
– Товарищи по оружию? – спросила я, приподняв бровь. – Что-то я не видела тебя вместо со мной, когда все эти ночи выходила на дорогу, рискуя своей шеей.
– Эй, я рискую своей шеей при работе с твоим товаром. Я многим рискую. Но ладно, я поняла. – Уин развела руками. – У тебя теперь есть другая работа. Я тебе не нужна. Но мы ведь можем остаться друзьями, правда?
С чего вдруг такое желание дружить? Я наблюдала за Уин, ища подсказку, но ее драматизм и хаотичная смена эмоций сбивали с толку.
– В смысле, – она устремила на меня большие голубые глаза, – мы ведь не враги, да? – Вот это было легко понять. Завуалированная угроза.
Она знала слишком много и могла навредить. Я не доверяла ей настолько, что могла и правда бросить ее, но найти скупщика было непросто, тем более такого, у которого среди клиентов были аристократы. Я утешительно улыбнулась ей, как делала уже множество раз.
– Что ты, нет, конечно. Никогда.
Она широко улыбнулась, глаза снова загорелись.
– Это отлично. Отлично. Просто дай мне знать, если в твоей новой жизни появятся какие-нибудь новые возможности. – Она вновь посмотрела на дворец. – И не забудь пригласить меня на какое-нибудь интересное мероприятие, слышишь? Если ты не хочешь воспользоваться такой возможностью, это не значит, что я не хочу, – с этими словами она похлопала меня по плечу и ушла.
Я последовала за ней, держась на приличном расстоянии, чтобы убедиться, что она действительно ушла. Как только она вышла из боковых ворот, я прислонилась к дереву и протерла лицо. Первая подлость, на которой я поймала Бастиана, и я даже не могу рассказать об этом Кавендишу, потому что это была встреча с моей скупщицей краденного.
Чертовщина какая-то.
Глава 21
Тем же вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, от Кавендиша пришла записка. Мне нужно было «надеть что-то неприметное» и прийти в центр лабиринта.
Я не совсем понимала, что имелось в виду под «чем-то неприметным», и надела бриджи, мягкие кожаные сапоги и простую черную рубашку. В такой одежде я совершала свои ночные вылазки на дорогу. В ней я легко могла скрыться в темноте, а если заправить косу в рубашку, то в тени и вовсе сойти за мужчину.
Стража патрулировала стены и ворота вокруг придворцовой территории, но сама территория обычно оставалась без охраны, так что было легко прокрасться через неохраняемую дверь. В садах тут и там стояли факелы и фонари. Между ними пролегали тени, по которым я проскользнула в темноту.
Я научилась бесшумно передвигаться по лесам и садам еще в детстве. Моя сестра Эвис почему-то была неестественно хороша в этом, поэтому она слишком часто выигрывала в прятки. В том, что она умела с рождения, мне приходилось упражняться, упражняться и упражняться. И в какой-то момент это принесло свои плоды: я научилась выигрывать столько же игр, сколько и она, и теперь каждый мой шаг был бесшумен.
Зайдя в лабиринт из тисовой живой изгороди, я нахмурилась. Это был первый раз, когда Кавендиш назначил встречу где-то, кроме своего кабинета. Хотя сейчас и была глубокая ночь, но в лабиринт мог попасть любой обитатель дворца. Это было не совсем уединенное место.
Но он мне ясно дал понять, что вопросы здесь задаю не я. Поэтому я просто следовала по запомненному маршруту, ориентируясь в лунном свете, разливающемуся между темных стен изгороди.
Уже подходя к центру лабиринта, я остановилась, услышав шум. Тихий. Настолько тихий, что я не была уверена в том, что вообще что-то слышу. Я замерла, напрягая слух.
Вздох. Женский вздох. И… вскоре после этого – вскрик.
Я затаила дыхание и скрылась за углом. В месте, где живая изгородь прерывалась, до пояса возвышалась стена, а над ней располагалась решетка – шпалера. На решетке росли бархатно-красные розы самого темного и насыщенного цвета, который я когда-либо видела. Их аромат витал в воздухе, напоминая о летнем тепле и радости тяжелого труда ради удовлетворения страсти.
Глупой страсти.
– Ох! – Вслед за этим раздался более низкий голос – мужчина?
Сердце забилось быстрее, и я подкралась ближе. Листва роз была густой и пышной, но она не могла скрыть все, что находилось по ту сторону.
В центре лабиринта на каменном столе лежала Лара, ее светлые волосы каскадом спадали с его края. Брови вскинуты вверх, губы полуоткрыты – здесь не нужно было читать людей, чтобы понять, что это выражение абсолютного наслаждения. Я проглотила слюну и заставила себя отвести взгляд от ее лица.
Лунный свет освещал ее обнаженную кожу, груди подпрыгивали, когда она выгибалась от ритмичных ударов мужчины, стоящего у нее между ног.
Я должна была отвернуться.
Но не могла.
Во рту пересохло, по коже прошел жар. Щеки горели, несмотря на прохладу ночного воздуха.
Я обнаружила, что схватилась за решетку, прильнув к ней, желая увидеть больше.
Рубашка ее любовника распахнулась, обнажив мускулистую грудь, которая вздымалась, когда он втягивал живот и снова и снова входил в нее. Его штаны спущены до колен, словно он слишком торопился, чтобы раздеться полностью.
Она вцепилась в край стола, прикусив нижнюю губу, – я, в свою очередь, прикусила свою: мое тело пульсировало.
Мой засранец муж никогда не заставлял меня чувствовать нечто подобное. И уж точно он никогда не заставлял меня кусать губы и хныкать, как сейчас это делала Лара.
Неужели именно это озаряло глаза Эллы, когда она рассказывала о своих сексуальных похождениях?
Девочкой я уже была в курсе того, что ожидается от «хорошей жены». И как только я узнала, что меня выдают замуж за отвратительного мужчину, на десять лет меня старше, я смирилась со своей участью. Борьба с ней ни к чему бы не привела.
Но один бунт в своем замужестве я все же позволила себе.
Я поклялась, что не выйду замуж девственницей.
В нашем родовом поместье было не так уж много вариантов, и я посвятила Эвис в свой план. Она только начала узнавать о сексе, но уже понимала незавидность моего положения. Эвис указала на парня, ухаживающего за саблезубыми кошками, с орлиным носом и простодушной улыбкой. Мне потребовались недели, чтобы набраться смелости. Недели примерки платьев, сбора приданого и прочей ерунды, которая должна была привести меня к браку с этим человеком.
И только накануне того дня, когда я поняла, что по-прежнему невыносимо девственна, наконец заставила себя сделать это. Я была уверена, что молодой человек не до конца понимал, что происходит… а может, и понимал. Он знал, что я готовилась к свадьбе. Он должен был знать, что это значит для такой девушки, как я.
Я приехала с прогулки и убедилась, что мы одни. Все случилось быстро. Улыбка и просьба помочь в одном из ангаров, затем прикосновение к его руке, поднятый подбородок, манящий поцеловать меня. Наконец процесс пошел: я почувствовала твердость в его штанах и начала тереться о нее, позволив своему телу сказать то, что не могла произнести словами. Трахни меня. Это все, чего я хотела от него. На его месте мог быть кто угодно, лишь бы не лорд Робин Фэншоу.
Я получила, чего хотела. Было больно. В какой-то момент было почти хорошо, но потом все закончилось.
После мы лежали в соломе, тяжело дыша, и он спросил меня:
– Что это значит?
Я рассмеялась. Даже тогда, должно быть, во мне уже было что-то циничное, потому что я села, собрала одежду и произнесла, качая головой.
– Это? Это ничего не значит. Просто я не собираюсь идти на свадьбу девицей.
Не думаю, что он решил, что у нас начался какой-то великий роман. После того как я оделась и вышла из ангара, я больше никогда его не видела.
Когда я была с ним, мне было почти приятно, – но это была всего лишь капля в море по сравнению с потоком удовольствия, в котором утопала Лара.
Мой муж мог бы делать со мной то же самое, мог бы заставить меня чувствовать себя так же. Или он понял, что я не девственница, и решил не заморачиваться? Это из-за того, что я не оправдала его ожидания как жена?
Лара ничуть не выглядела обеспокоенной. Обычно она казалась такой рассудительной, такой сдержанной. Образец для любой леди. Но вот она здесь, извивается на каменной плите в центре дворцового лабиринта, пока какой-то мужчина трахает ее до потери пульса.
И Кавендиш послал меня сюда. Не для того, чтобы встретиться с ним, а чтобы увидеть это. Чтобы узнать, кто ее любовник, и найти оружие против Лары: либо пустить слухи о ее тайном романе и добиться ее увольнения, либо шантажировать ее, чтобы она ушла сама.
Я должна уйти. Меня не интересует такого рода информация.
Я должна вернуться в постель. И забыть обо всем, что здесь видела.
И все же…
Как он гладил ее по бедру. Как она слегка вздохнула, когда его рука скользнула выше и скрылась у нее между ног. Как он наклонился над ней, приподняв брови от наслаждения, когда самозабвенно целовал ее так, как меня никто никогда не целовал.
Я упивалась каждым вздохом, каждым стоном, каждым прикосновением, которое с жадностью ловили мои глаза.
Прошло немало времени, прежде чем я узнала его длинный нос, тонкие губы и темные глаза, которые пожирали Лару с еще большей жадностью, чем я. Граф Лэнгдон – один из женихов королевы. От этого происходящее становилось еще более странным.
И тем не менее я не могла отвести взгляд. Он схватил бедра Лары и приподнял их, яростная улыбка озарила его лицо. Когда он открыл рот, я напрягла слух.
– Вот так, дорогая. Ты еще раз кончаешь на мой член. – Он наклонился над ней и бешено оскалился. – Еще раз.
Она закатила глаза и вскрикнула.
И тут низкий голос произнес мне на ухо.
– Ай-яй-яй.
Глава 22
Чья-то рука зажала мне рот, что было кстати, потому что иначе я бы вскрикнула от перенапряжения. Вместо этого я глухо простонала в чью-то ладонь, почувствовав, как теплое тело прижалось к моей спине и придавило меня к невысокой ограде. Сильный мужчина одной рукой обхватил меня за талию и руки, вплотную привлекая к своей твердой груди, а бедрами зажал мои ноги так, чтобы я не смогла ими пошевелить. Я сопротивлялась, но ничего не могла сделать, кроме как тщетно извиваться в его руках.
Вдохнув аромат бергамота и кедра, я поняла, что знаю этот голос. Мои глаза чуть не вылезли из орбит между тем, как крики Лары стихли.
– Моя дорогая леди Кэтрин, – прошептал Бастиан мне на ухо. От его интонации стало жарко. – Не знаю, в какую игру ты играешь, но я и подумать не мог, что шпионить за людьми, занимающимися любовью в лабиринте, входит в число твоих интересов.
Черт, черт, черт. Неужели он догадался, что я шпионю? Или он просто решил, что я извращенка? Неясно, что хуже…
Он расслабил руку, и я глубоко вздохнула, ощутив солоноватый вкус его кожи.
В центре лабиринта Лара тоже глубоко дышала: ее груди вздымались, когда Лэнгдон выходил из нее. Его член блестел от ее влажности и все еще был твердым. Взяв Лару за бедра, он перевернул ее на живот, нагнув над мраморной столешницей, и слегка отступил, наслаждаясь видом.
У меня перехватило дыхание, когда он снова вошел в нее. Я старалась не шевелиться, чтобы не прижиматься к Бастиану, ведь наша с ним поза не сильно отличалась от той, в которой эти двое сейчас наслаждались друг другом.
– Интересно. – Бастиан притянул меня чуть ближе: я боролась с желанием обмякнуть в его руках. – Не знал, что ты вуайеристка. Эксгибиционистка, – если тобой хорошенько заняться, – еще возможно, но точно не вуайеристка. Ты стоишь здесь посреди ночи в одежде, которую представители твоего вида считают слишком вызывающей для женщин…
Лицо Бастиана возникло на краю моего зрения.
– В этой предательской рубашке, которая выдает, какое удовольствие ты получаешь от этого зрелища.
Он натянул рубашку на моей груди, и я увидела, как соски выпирают из-под ткани. Если до появления Бастиана я практически дрожала от желания, то сейчас пульсация между бедер стала еще сильнее и влажнее.
И он знал это. Он знал, что я не случайно туда посмотрела и не наблюдаю, чтобы собрать сплетни. Он знал, почему я не могла отвернуться.
И теперь он мучает меня моим же смущением. Ему не нужно быть эльфом и видеть в темноте, чтобы понять, как я покраснела, – он, должно быть, почувствовал, как горит моя кожа.
Я не знала, что делать и что говорить. Я могла только смотреть на Лэнгдона, вонзающего свой член в Лару, и изо всех сил стараться не шевелиться.
Бастиан обнял меня за талию и провел пальцами по изгибу живота. Мышцы сжались от этих легких прикосновений. Щекотно и одновременно дразняще: он, должно быть, услышал, как у меня перехватило дыхание, потому что я почувствовала, как он улыбнулся мне в ухо.
– Не очень-то правильно называть вас леди Кэтрин. Уж точно не тогда, когда вы представляете себя там, на ее месте, согласны?
Со вздохом я пошатнулась и прошептала в его руку:
– Пожалуйста.
Я не знала, почему вырвалось именно это слово: оно было единственным, что пришло мне на ум. Быть может, мне хотелось, чтобы он избавил меня от мук совести и сообщил Ларе и Лэнгдону, что поймал меня за подглядыванием.
– «Пожалуйста, выпусти меня» или «пожалуйста, помоги мне выпустить на волю мои желания»? – Наконец он отнял руку от моего рта.
Я стала глотать ртом свежий воздух, сосредоточившись на этом простом действии, а не на вопросе Бастиана. Прохладный, освежающий, и в то же время пропитанный его запахом и солоноватостью, которую я все еще ощущала на своих губах.
Чего же я хочу?
Мой язык знал это с того самого момента, как произнес свою мольбу. Пульсация в моем теле также знала ответ, подталкивая меня ближе к Бастиану. Розы не были такими уж колючими: я могла упереться и в решетку, если не хотела сильно прижиматься к нему.
Но я хотела.
Я выпускала на волю свои желания в постели. Одна. Много раз. И сейчас я хотела этого и хотела, чтобы Бастиан помог мне в этом.
Должно быть, это жалко, но я сгорала от вожделения.
Но не то чтобы он действительно что-то предлагал. Я не чувствовала, что его твердость упирается в мой зад, даже когда он водил рукой по моему животу. Иногда его рука поднималась выше и замирала чуть ниже моих грудей. Иногда спускалась ниже и замирала на поясе моих брюк. Он просто хотел потешить себя, выбив из меня признание, что я хочу его.
Бастиан задумчиво хмыкнул, когда растопырил пальцы на моем животе.
– Я чувствую, как ты прислоняешься ко мне, Кэт. Я вижу, как пульс на твоей шее бьется чаще. Я слышу, как учащается твое дыхание. Почему бы не получить желаемое удовольствие?
Действительно, почему бы и нет?
Как будто это так просто. Как будто я могу просто попросить, и он исполнит мое желание. Без всяких последствий.
Тем временем в лабиринте Лэнгдон взял Лару за волосы и притянул к себе. Выгнув шею, она вскрикнула, но не от боли, а от нового прилива удовольствия.
– Разве что… ах… – Бастиан вытащил мою косу из горловины рубашки и намотал на руку. – Ни один любовник никогда не заставлял тебя так кричать, я прав?
Мое лицо пылало, и я не могла сказать почему именно: от стыда, унижения или желания.
От стыда, что он был прав? От унижения, что он видит меня насквозь? Или все дело в том, что я, черт возьми, так сильно хочу его?
Возле моего зада что-то зашевелилось, и эльф прижался ко мне сильнее. Я откинулась назад, тело перестало подчиняться моим приказам.
– На тебе появляется такой красивый розовый оттенок. Он хорошо сочетается с твоими волосами.
Я зажмурила глаза и опустила голову. Листья роз защекотали мне лоб.
Перестав играть с моим животом и вжиматься в меня, он взял меня за подбородок, поднял мою голову и повернул ее так, чтобы я наконец смогла посмотреть ему в глаза.
Лунный свет, окаймленный тьмой, – мы встретились глазами, и его взгляд показался мне не таким неприступным, как раньше.
– Знаешь, Опасная Леди, в сексе нет ничего постыдного. Не нужно стыдиться тел. Не нужно стыдиться удовольствия. Люди сами вбили себе в голову все эти странные убеждения.
Этот прекрасный рот находился всего в дюйме от меня. Его слова касались моих губ.
Он погладил нежную кожу за моим ухом, усилив переполнявшие меня ощущения. Я вздрогнула.
– И все же… ты отрицаешь себя, не так ли? – Он нахмурился, но более мягко, чем когда его взгляд обещал убить меня за то, что я ограбила его. – Какая жалость. Какая потеря.
Каждый нерв во мне был напряжен: каждый нерв во мне желал, требовал, сожалел и – как он и сказал – отрицал.
– Если бы у меня была вода, а ты умирала бы от жажды, я бы дал ее тебе. Здесь то же самое. Поэтому я спрашиваю еще раз, – его голос стал тише, а взгляд с силой вперился в меня, – твое «пожалуйста» было просьбой выпустить тебя или твои желания? Как скажешь, так и будет.
Я только смотрела в ответ, во рту пересохло. Он действительно предлагал…?
Я пыталась сблизиться с ним. Соблазнение было частью плана. Мое глупое, жадное до прикосновений тело заставило меня забыть об этом. Я была шокирована, мной овладела похоть.
Неужели он предлагал мне на блюдечке все, что я от него хотела?
И все же если я соглашусь, то не только ради шпионажа – он был прав, я хотела, нуждалась в освобождении.
– Кэтрин, я жду ответа. Я не буду больше спрашивать.
– Да, – выпалила я на одном дыхании, словно боясь упустить возможность. – Помоги мне выпустить на волю мои желания.
Готова поклясться, что на его лице мелькнула улыбка, но я не успела разглядеть, потому что рукой с намотанной косой он быстро развернул мою голову к розам.
– Хорошо, – прошептал он мне на ухо. – Руки на решетку. Держи их там.
Шипы или не шипы – неважно, я повиновалась. Это стоит поцарапанных рук. От его властного голоса по моему телу прошли новые волны пульсации.
Пространство, которое разделяло нас, – когда я могла прислониться к стене, а не к нему, – теперь занимал Бастиан, прижимая меня вплотную к камню.
– Смотри на них и представляй, что это я делаю с тобой.
Это было уже не просто мимолетное шевеление. Теперь его твердость уверенно утыкалась в мой зад. Нетрудно было представить, как его член скользит между моими бедрами, между моими складочками и наконец вонзается в меня так же, как и Лэнгдон вошел в Лару.
Я сдалась. Моя спина легко выгнулась, ожидая этого момента. Я крутила бедрами и уводила их все дальше назад, приближаясь к нему, пока наконец своей мягкостью не наткнулась на его твердость.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70908910?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Повешение, потрошение и четвертование (англ. hanged, drawn and quartered) – вид смертной казни в Средневековой Англии за государственную измену, при которой осужденного вешали, не давая задохнуться, а затем потрошили, четвертовали и обезглавливали. (Прим. пер.)
Клэр Сейджер
Тип: электронная книга
Жанр: Эротическое фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Эксмо
Дата публикации: 22.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В жестокой игре под названием «придворная жизнь» игроки беспощадно передвигают фигуры, а пешки – повинуются. Но какая роль в этом спектакле отведена вам?