Кажется, мне пора…
Кажется, мне пора…
Таша Гербер
Это что, получается, надо было обнаружить у себя смертельный диагноз, чтобы жизнь вдруг началась?! Теперь у меня есть всё, о чем можно только мечтать, когда тебе за тридцать: любимая работа, близкие и друзья рядом, идеальная фигура и лучший вид из окна. Вечеринки, прогулки, путешествия и даже популярный блог. А ещё я сильно влюбилась! Ровно так, как пишут в книгах и показывают в фильмах. Но, кажется, мне пора…
Таша Гербер
Кажется, мне пора…
Пролог
То, что нас убивает – делает нас другими!
Ну ладно, я знаю, что Ницше сказал по-другому, но можно я тоже немного пофилософствую тут, ладно?
Мне кажется, я теперь имею на это полное право.
Я выбрала этот ресторан из-за заднего двора на поляне в парке, посреди почти лесных зарослей небольшого участка прямо в столице. Здесь пахнет хвоей и свежестью, от небольшого пруда веет прохладой и ароматом скошенной травы. Маленькие тропы усыпаны с двух сторон полевыми цветами и нежными травинками. Все столы накрыты светлыми голубыми скатертями и сервированы красивым тонким белым фарфором и граненым прозрачным хрусталём.
Ощущение, будто попадаешь в довоенное время, на какую-то писательскую дачу творческой семьи с богатой историей.
Солнечный свет так занятно играет на столе от хрусталя, что я невольно засмотрелась на танцы солнечных зайчиков на столовых приборах и тарелках.
Гости в этот раз не высказывали свое недовольство и не жаловались, что добираться сюда совершенно неудобно и пришлось идти по жаре через целый парк. Даже Сеня пришёл, хотя его вообще не звали.
А всё потому, что на моей фотографии сегодня красовалась маленькая черная ленточка в нижнем правом углу.
Моя любимая фотка. Я там скорчила такую рожицу, смотря на которую, невозможно не улыбнуться.
И погода не подкачала.
Отличный день!
Глава 1
– Сень, выходи. Это уже даже не смешно! – я поскребла по двери нашей ванны, но шум воды в ней был настолько громкий, что я даже засомневалась слышит ли он меня вообще.
– А до этого было смешно? – громко спросил он за дверью.
Кажется, мы сидим спина к спине на полу, просто я со стороны прихожей. Сеня закрылся часа два назад, когда я встретила его дома, после длительной командировки, с пачкой справок и увесистой распечаткой найденных чужих историй протекания болезни, подкрепленной исследованиями врачей и каких-то учёных.
– Нет. И не надо. – хихикнула я. – Иначе, не дотерплю до торжественного открытия комнаты.
Щеколда на двери клацнула и он приоткрыл дверь, сдвинув меня по скользкому ламинату. Наружу сразу же вырвался пар и стал разлетаться по потолку коридора.
– Тебе надо в туалет? – спросила появившаяся в проёме рука, я моментально развернулась и схватилась за неё.
– Если это выудит тебя из ванны, то я обязательно что-нибудь из себя выдавлю.
– Так не честно! – мой мужчина, кажется, всхлипывал.
Он хотел было вырваться, но только затащил мою руку в ванную.
– Попытаться закрыть дверь сейчас будет негуманно. – хмыкнула с улыбкой я.
– А зачем тебе рука? Ты же собираешься умереть.
– Но не прямо же сейчас. – улыбнулась я.
– А какая разница? – невесело отозвался мой жених.
– Давай, ты выйдешь, и мы продолжим философствовать на тему посмертно рабочих конечностей, например, за вином.
– Тут даже водка не спасёт. – недовольно хмыкнул он.
– Ну, тебе всё равно придётся выйти. – я сложила брови домиком.
Сеня встал, не выпуская мою руку, и выключил, наконец-то, воду. А потом вышел из распаренной комнаты и крепко зажал меня в объятьях во влажном коридоре.
– Милая, прости, что меня не было рядом почти три месяца. – шепнул он.
– Да, вроде, справилась. – отозвалась я.
– Ты не справилась! Я больше не поеду никуда. – неожиданно захрипел он и по спине от этих звуков побежали почему-то холодные мурашки. – Давай всё обсудим и решим, как действовать дальше. Составим план лечения.
– Я, вроде, объяснила, что не буду лечиться. – запротестовала тут же я, вырываясь из его крепких объятий.
– Это потому, что меня не было рядом!
– Это потому, что процент смертности всё равно высокий! – от моего утверждения, он сжал меня ещё крепче.
– Значит, есть и процент выживаемости!
– Очень низкий, Сень. – я закряхтела от силы его объятий – Там, считай, ноль перед запятой. Зачем мучить себя и тебя?! Я хочу пожить.
– Умереть собралась и пожить. Ты нелогичная!
– Я всегда такая была. – отозвалась я и он, наконец-то, перестал меня сдавливать.
Уселась за стол на нашей тесной кухне и стала наблюдать, как мой жених наливает вино и нарезает закуску.
Он сделал мне предложение полгода назад, на вторую годовщину знакомства. Но мы всё откладывали само действо. Никак не хотелось классической свадьбы, которую подозрительно охотно предложили оплатить его родители, а свой вариант стремительно менялся каждый месяц. Искренне считая, что тесный костюм, тяжёлое платье и тонна унизительных конкурсов на глазах уймы родственников, – точно не наш вариант, мы придумывали всякие выездные тематики: затащить всех в лес на пейнтбол или устроить вечеринку стиляг на роллердроме. Моя последняя задумка была взять только самых важных людей и расписаться на море. Сеня остановился в своих задумках на спокойном мероприятии где-то в хорошем ресторане, без тамады и прочей суеты, но обязательно летом.
А когда лето, наконец-то, наступило, его отправили в командировку в Мурманск. Все три, практически ледяных, не свойственных даже Мурманску, летних месяца он промерзал там до костей и звонил раз или два в неделю, чтобы пожаловаться на местную погоду и количество задач, и уверял, что если вырвется на остаток лета, то непременно согласится с моим вариантом, чтобы погреться перед осенью хоть немного.
А я…
Я неожиданно и резко похудела этим летом и сбила цикл. Думала, от стресса на работе или в волнении перед свадьбой, дату которой мы даже не назначили. Или от того, что закончилась всякая интимная жизнь на три месяца, потому что мой будущий муж не умел подогревать отношения на расстоянии, и всячески отнекивался от моих голых селфи в переписке или от предложений секса по телефону.
Когда весь гардероб уже перестал на мне держаться, решила, не оставлять это без внимания и стала ходить по врачам.
А месяц назад, я узнала, что… умру.
И не так, как мне это представлялось до этого лета: в постели, в окружении взрослых своих детей и множества внуков, а совсем скоро, буквально, через полгода или год. Потому что у меня, прямо внутри мягких моих тканей, сразу несколько опухолей.
Ещё два врача подтвердили диагноз, и все, как один, с грустными лицами говорили о статистике с практически нулевым исходом в моем положении.
Я встала перед выбором: прожить, отведенный мне остаток, в болезненном лечении, потратив свою подушку безопасности на статистику с вероятностью в ноль перед запятой или прожить время, которое у меня осталось так, как я захочу, пока позволяют остатки здоровья.
Так что сомнений у меня даже не возникло.
Осталось только выяснить, что же я хочу?!
– А тебе вино можно? – вдруг задумался вслух мой мужчина, передавая бокал.
– Я же не беременная, Сень. – хихикнула я. Но тут же стёрла с лица улыбку, смотря на его хмурое выражение лица.
– Мира, это не смешно. – он похмурел ещё сильнее.
– Ну и? Плакать теперь что ли? Что это поменяет?
– Твоё отношение к этому! Если подойти со всей серьёзностью…
– То что, Сень?
– То можно выстроить план лечения… – снова заикнулся он.
– И повиснуть на лишние пару месяцев на твоей шее и на шеях родителей? – начала пояснять я по кругу.
– Меня это не пугает. – парень расширился в груди, как супермен в комиксе.
– А меня не пугает уйти на пару месяцев раньше. Всё равно этого не избежать. – пожала плечами я.
У Сени по каменному лицу потекли слёзы, и грудь моментально сдулась. Но лицо всё ещё было злое, как у ребенка, который разбивается о категоричное родительское “нет” после продолжительной истерики.
– Прости меня. – не выдержала я. – Я не хочу тебя расстраивать, но и решение это менять тоже не хочу.
– Но почему? – капризно всхлипнул он.
– Если бы врачи давали шансы выше, точно ещё поборолась бы. – я тяжело вздохнула, потому что говорила это два часа назад и не один раз. – Но в моей ситуации не стоит выбор жить или умереть. А надо выбрать между жить так, как захочешь ты или как решу я.
– Вот так, по-твоему, всё просто?
– Да! Поэтому, и выбор я сделала просто. – я протянула к нему бокал, чтобы чокнуться, потому что мои слова показались мне практически тостом, но он отвернулся и выпил свою порцию вина залпом, резко выдохнув перед этим, будто пьет водку.
Мы легли спать пораньше. Остатки закатных осенних лучей пробивались из окон сквозь глухие шторы, подсвечивая парящие микроскопические пылинки столичной экологии.
Когда они оседали, я поднимала ногу под одеялом и резко опускала, чтобы снова между балконной дверью и кроватью образовалась целая вселенная из парящих частиц.
Уже месяц я рассматриваю их, представляя, как ничтожна одна человеческая жизнь на фоне глобальной вселенной с миллиардами таких вот пылинок, как галактик в бесконечном звёздном небе и что, собственно, ничего не поменяется с моим уходом из этого мира.
Сеня тоже не спал. Я слышала, как он тяжело вздыхает и ворочается за моей спиной. Поправляет или откидывает лёгкое одеяло и снова им укрывается.
Я повернулась к нему и, скинув его руку на подушку, уютно устроилась на груди, укрывая своё тонкое теперь тельце его большой ладонью в районе плечей.
Парень поцеловал меня в макушку и ещё раз тяжело вздохнул.
– Это нечестно! – прошептал он.
– Я знаю… – ответила я.
Тепло его груди, аромат мыла от кожи и стук сердца успокоили мои тревоги и веки стали тяжелеть, забирая сознание в мир снов.
Проснулась от шорохов, несвойственных нашей квартире по утрам.
Мы с Сеней сильно радовались, когда съехались, что оба не переносим лишние звуки или шуршания в утренние часы и даже, практически, не разговариваем, пока не позавтракаем. Ходим на цыпочках и говорим шёпотом, до тех пор, пока не проснёмся окончательно.
Сейчас в комнате шуршали молнии, звонко брякали вешалки о металлическую штангу шкафа, периодически прерываясь на всхлипывания и тяжёлые вздохи.
Меня это даже не столько разозлило, сколько удивило, но за ночь предательски склеились глаза и я никак не могла окончательно проснуться и открыть их.
На секунду, даже решила, что мне это снится, но почувствовала, как смялся матрац рядом под тяжёлым весом моего парня и всё-таки разлепила ресницы.
Сеня наклонился надо мной, уже одетый в строгий костюм, и поцеловал осторожно в лоб.
– Мира, проснись, пожалуйста. – шепнул он.
– Что? Что случилось? – я открыла глаза, но зрачки забегали, будто весь организм укачивал меня обратно в царство Морфея и комната поплыла.
– Я так не смогу… Прости… – тяжело и чересчур громко вздохнул Сеня.
– Что? – непонимающе уточнила я.
– Я не смогу быть рядом и ничего не предпринимать. Это неправильно.
Распахнула глаза и села на кровати, оглядывая комнату, которая ещё кружилась, и он накрыл мои плечи тёплыми ладонями.
На одеяле валялись мои доказательные распечатки про статистику и пачка справок от врачей, а на полу стоял его большой чемодан и две дорожные сумки с рабочим портфелем.
– Ты… – я не поверила своим глазам. – Ты от меня уходишь?
Повернулась к нему и стала вглядываться в мокрые опухшие глаза жениха. Можно было предположить, что у него очередная командировка, но взгляд у парня считался моментально. Он уже всё решил. И никакая доказательная база его сейчас не остановит.
– Прости меня. Я тебя очень люблю, но не смогу смотреть, как ты умираешь, даже не попытавшись бороться за жизнь. – вздохнул он.
И я тоже вздохнула.
– Это убьёт меня. – прошептал он.
– Я провожу тебя к лифту. – просипела я.
Глава 2
В моей комнате, ещё в родительской квартире, всегда стояло старое пианино. Такое раритетное, большое, лакированное и чёрное. С огромными, ржавыми или окислившимися струнами внутри и парой сколотых белых клавиш на рабочей панели. Оно безбожно фальшивило и издавало брякающие звуки на некоторых нотах.
Но для родителей, этот инструмент был невероятно крутым. Он достался маме от какого-то прадеда по её отцовской линии, великого и гениального пианиста, собиравшего залы слушателей в царские времена. Мама заботливо стирала с него пыль, закрашивала трещинки черным лаком, затирала полиролем и рассказывала нам истории своей семьи.
Снаружи, благодаря маме и её стараниям, пианино выглядело идеально. А вот внутри безнадежно портилось с каждым годом, потому что ни родители, ни мы со старшим братом не ходили в музыкалку и не интересовались сильно музыкой.
Инструмент так потихоньку и умирает, до сих пор, в квартире родителей, оставшись снаружи всё таким же красивым и статным, но практически умер внутри.
Проводила бывшего теперь жениха к лифту, закрыла за ним дверь и сняла с себя всю одежду, которая пахла сейчас его прощальными объятиями, бросив её прямо на полу в прихожей.
Встала перед зеркалом совершенно обнаженная и стала разглядывать себя с ног до головы.
Никогда не была такой стройной, как сейчас. Всегда была в теле, с лишним весом, пухлыми щеками и руками. А с появлением фаст-фуда в столице, в школьные ещё годы, талия на моей фигуре затерялась на много лет.
Сейчас, я выглядела как с обложки: стройные ноги и худые руки, узкие плечи и практически плоский живот. Даже грудь в самом лучшем своем виде сейчас – подтянутая, ровная и округлая. Тёмные, длинные и густые кофейные мелкие кудри обрамляли острый овал лица и делали мою немного смуглую кожу чуть светлее, а серым глазам с широкими зрачками добавляли яркости на контрасте.
Чувствую себя этим пианино сейчас.
Снаружи я лакированная и гладкая, а внутри очень медленно меня поедает болезнь и бесповоротно ржавеет каждая струна, покрывается коррозией каждый её винтик.
Надела спортивный костюм и достала с полки старые спортивные кроссовки, решив выйти на улицу, выгулять свою неожиданно идеальную фигуру и, может, даже попытаться побегать.
Тем более, погода уже третий день прекрасная. Кажется, к нам пришло бабье лето.
Совершенно очарована районом, где сейчас живу. Девять лет назад, когда закончила универ и устроилась по специальности в небольшую контору здесь, ездила на работу из спального района дома родителей. Потом мы снимали жилье с подругой почти на такой же удаленности от центра, но я мечтала жить неподалёку от работы и могла часами тут бродить и разглядывать дома и людей, представляя себя их соседкой. А через несколько лет мы, вместе с этой конторой, разрослись до солидной дизайн-студии. Я стала у начальника на хорошем счету, как самый надёжный работник и доход позволил исполнить мечту – жить в нескольких минутах от офиса, почти в центре столицы.
Если бы офис открывался в это время, я бы пошла прямиком на работу, но утро настолько раннее, что ещё даже городские птицы толком не проснулись и поют будто вразнобой.
Перешла дорогу к набережной, заткнула уши наушниками, включив какую-то подборку для прогулок и стала мерить шаги, постепенно осознавая, что сейчас произошло.
Я даже не злюсь на Сеню. Он вот такой. Ему важно ставить цели и достигать их. Вся его жизнь – это четкая таблица с открытыми и закрытыми задачами, где нет места таким недоразумениям, как моя неожиданная болезнь и нелогичное решение её игнорировать.
В его таблицах когда-то не было места и для меня. Я просто ворвалась к нему в жизнь, пролив кофе на красивый бежевый костюм, и решила, что там останусь. У него не было шансов.
Поэтому, я должна была сегодня его отпустить, не спорить и не упрекать.
Ноги сами ускорили шаг. Я даже не заметила, что уже потихоньку бегу. С новым своим весом, тело подпрыгивает в воздух с каждым шагом, будто старается оторваться от земли и полететь.
Так вот, почему худые люди любят бегать?!
Разогналась посильнее, разогревшись от слепящего прямо в лицо солнца и красивые, зелёные ещё, деревья стали смазываться в яркие теплые полосы. Редкие автомобили пролетали словно мухи мимо моего взгляда, поддавая ветра в заколотые волосы и выбивая непослушные мелкие завитки на лоб.
Всё к лучшему. С женихом или без него, врачи дали мне полгода, максимум год. Мне нечего терять. Четких целей и таблиц в моей жизни никогда не было, и теперь уже и не будет.
Я больше не буду паниковать из-за дедлайнов на работе.
Больше не буду париться, какое произвожу впечатление на клиентов.
Какую фотку выложить в соцсетях.
Убрано ли дома, в чём выходить гулять, помыта ли посуда…
– Могу вообще голой тут бегать! – воскликнула я вслух, ровно в момент неожиданного столкновения с очень крепким и большим телом.
Я вошла лбом чётко в камеру его смартфона в руках, как бык, будто он нарисовался на набережной, где секундой раньше его не было.
– Я бы на это посмотрел! – засмеялся парень, который против солнечного света показался мне огромной тенью. Он подхватил меня свободной рукой, когда понял, что я заваливаюсь и прижал к себе, чтобы я не рухнула на спину. – Лоб не разбила? Жить будешь?
– Какое-то время ещё буду. – я потёрла место удара и засмеялась.
– Может, к врачу? – спросил приятный хриплый голос. Я всё ещё видела только тёмное очертание парня и щурилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
– Нет, достаточно с меня врачей! – я махнула рукой и как только он меня отпустил, сделала шаг к парапету и плюхнулась на асфальт, упирая спину в кованые прутики ограды набережной.
Голова кружилась так сильно, что взгляд никак не мог поймать фокус. Деревья через дорогу всё ещё смазывались, как при беге, только статичный его силуэт давал мне понять, что я уже не бегу.
Парень, не раздумывая, уселся рядом и протянул руку:
– Мир. – почему-то сказал он.
– Мы ругались или знакомы? – удивилась я.
– Что ты имеешь в виду? – смутился парень.
– Почему мир? – уточнила я.
– Потому что Мирон. – хмыкнул весело он. – Но все меня зовут просто Мир.
Я заливисто расхохоталась.
– А тебя как зовут, спринтер? – он всё ещё держал руку для знакомства.
– Мира. – отозвалась я и пожала теплую и крепкую ладонь.
Теперь парень громко хохотнул.
– Правда что ли?
– Нет, по паспорту я – Клавдия. Но люблю представляться незнакомцам их именами. – саркастичным тоном ответила я.
– Ты как? – заботливо уточнил Мир.
– Голова немного кружится. – задумчиво отозвалась я и зажмурилась, чтобы улица перестала скакать.
– Приятно, что произвожу на девушек такое впечатление. – не без удовольствия заметил он.
– Не обольщайся. Это, скорее, сделал твой телефон. – тут же стрельнула я.
– Чёрт! – парень, вдруг, схватился за телефон и посмотрел в экран. – Друзья, простите. Как вы, наверное, заметили, у меня тут форс-мажор. – он развернул экран в мою сторону, но из-за солнца я ничего не разглядела, даже приложив ладонь ко лбу, как козырёк.
Парень стал внимательно вглядываться в экран своего телефона, будто что-то читал, а я стала ощупывать лоб на предмет большой алой шишки на нём, но я, вроде, цела. Даже болит не сильно.
– Ребят, спасибо большое, я, наверное, закончу эфир на сегодня. И помогу Мире добраться до дома. – сказал парень своему телефону.
– За что спасибо? – спросила я, потирая место столкновения.
– Мне тут подсказывают, как к тебе подкатить. – хохотнул он.
Парень, похоже, вёл трансляцию в сети.
– И какие варианты? – с любопытством задала я вопрос.
– Нууу… – он стал пролистывать комментарии внизу экрана. – Пригласить на кофе, только время около шести утра и едва ли что-то открыто. Вызвать такси и отвезти в травмпункт, но это не похоже на подкат. О! Вот это прикольно… – парень замолчал и, кажется, заулыбался.
– Что там? – невольно улыбнулась я.
– Положить на плечо и унести добычу домой. – с улыбкой в голосе прочитал Мир.
– Это я добыча? – возмутилась я.
– Скорее, я – твоя. Ты меня чуть не убила. Но я просто читаю. – не стал спорить парень. – О! Такого наплыва у меня в такое время ещё не было!
– Чего?
– У меня свой блог. По утрам я, иногда, хожу гулять в прямом эфире. В такое раннее время не очень много людей, зато, сильно много хороших мыслей и небольшая постоянная аудитория, которая уже стала родной.
– И сколько там людей сейчас?
– Почти две тысячи уже. А обычно, человек двести, максимум четыреста.
– Ого! Так много человек видели, как я в тебя врезалась? – обалдела я.
– Да. – извиняющимся тоном отозвался он. – Я могу не сохранять эфир, если тебе неловко.
– Шутишь? Обязательно сохрани! Я тоже хочу на это посмотреть! – засмеялась я.
– Сильно головой ударилась? – с иронией в интонации спросил он.
– Вроде, нет. – улыбнулась довольно я.
– Тогда, откуда ты свалилась такая Единорожка? – улыбнулся Мир.
– В смысле?
– Даже бровью не дёрнула. Или ещё не поняла, что зрелище, скорее, комичное.
– А разве не в этом суть? Разойдусь на мемы, стану популярной.
– Ты тоже ведёшь блог?
– Ха! Этого ещё мне не хватало. – отмахнулась я.
– Тогда она точно Единорожка, ребят! – подытожил он, смотря в камеру телефона. – Друзья, на сегодня у меня больше нет интересных мыслей для вас, потому что очаровательная Мира, кажется, из меня их вытряхнула при столкновении. Думаю, надо заканчивать этот эфир…
– Подожди! – неожиданно для себя, запротестовала я, поднимая в памяти рассказы моей лучшей подруги про нелегкий труд блогеров.
– Чего? – удивился он.
– Ну если у тебя такая активность, зачем подводить людей? – выдала я логичное утверждение.
– Да это и не в моем стиле. – задумчиво ответил парень.
– Какие там ещё варианты, кроме добычи? – сфокусировалась я.
– Пересесть в тень, чтобы можно было тебя разглядеть. Взять интервью в эфире, отвезти в травмпункт, поцеловать, проводить до дома…
– Целуй! – моментом согласилась я. Не ехать же в травму.
– Кажется, тебе точно надо в больницу! – хохотнул парень.
Я нагло взяла телефон из его руки и вгляделась в своё отражение на бликующем от солнца экране, под которым один за другим всплывали лестные комментарии в мой адрес и занятные возгласы.
Миру Мир
Целуй её, чего тупишь?!
Давайте свидание!
Хочу продолжение этого сериала
А она симпатичная
МируМир! Какая милота!
Мир, не тупи!
Мира и Мир!
Боже, как романтично!
Парень, не пасуй!
Какие кудри роскошные у неё!
Миру Мир. Целуйтесь, мы ждём!
МируМир!
– Нам уже и прозвище придумали! – его приятный голос оказался прямо над моим ухом и я повернулась к парню лицом.
От хрипотцы его интонаций, по телу побежали мурашки. Или это сентябрьское тепло так обманчиво и я стала промерзать, сидя на асфальте в тонком костюме из футера.
Целиком парня я так и не разглядела, но вот ровный, чуть вздёрнутый, нос, красивую линию чувственных губ, и небольшую родинку на щеке уже смогла заметить.
Парень, вроде бы, изучающе разглядывал меня и улыбнулся, едва заметно облизнувшись.
Мне такой жест польстил. Он явно заинтересован в этом недоразумении не меньше меня. Я подмигнула в камеру его активной аудитории и сама поцеловала парня. Думала, прикоснусь к губам и задержусь на несколько секунд, но он нагло придвинулся и ворвался в мой рот со страстным поцелуем. Таким, от которого ноги подкосились бы, если б я стояла.
На пару секунд оторвалась от реальности, в макушку словно стали отстреливать нервные окончания и глаза так сильно закатились, что я могла бы сейчас разглядеть свою голову изнутри. Я тоже не растерялась и ответила на его поцелуй. По губам проскользнул мягкий язык, с ароматом мятной зубной пасты и чуть кислого лимона, и я неожиданно резко отстранилась.
– Не понравилось? – всё ещё улыбаясь спросили губы.
– Ты такой вкусный, с лимоном и мятой. А я вчера вино пила и, кажется, забыла почистить зубы с утра.
– Я не заметил… – хрипло отозвался голос.
Попыталась поднять взгляд, чтобы посмотреть на его глаза и определить, говорит он правду или просто вежливо соврал, как вдруг, картинка перед лицом поплыла в ярких солнечных лучах, смазываясь в зеленой листве и бежевых фасадах домов с другой стороны дороги.
– Мира? Ты в порядке? – заволновался хриплый голос.
– Да… Или нет… Не знаю… Проводишь меня до дома? – нагло спросила я.
Он забрал свой телефон из моих рук, улыбнувшись в экран. И встал, что-то быстро в нем нажимая.
– Вызываю такси. Пока не вставай. – его голос резко изменился на строгий.
– Эфир сохранил? – заволновалась я.
– Да, Единорожка. – рассмеялся он. – Но вышел по-английски.
– Да почему Единорожка? – капризно спросила я.
– Потому что таких красивых сказочных девушек не существует. Врезалась, эфир попросила не удалять, поцеловала, аудиторию мне разогрела. Впору запускать продажу курса. – хмыкнул парень.
– Какого курса? – не поняла я.
– Да любого! После такого эфира, у меня, наверное, купят что угодно! – развеселился он. – Такси подъезжает. – Мир протянул мне руку и помог встать.
– Мой дом недалеко. Можно было и дойти. – засмущалась я.
– Можно было и донести тебя на плече ко мне. – он указал рукой на дом через дорогу. – Но, боюсь, ты неправильно бы поняла, после того, что произошло.
Я хмыкнула, будто для меня это была ерунда и заметила краем глаза, как мой новый знакомый немного нахмурился.
Он усадил меня в машину на заднее сидение и сел рядом с водителем.
– Ты-то зачем со мной едешь?
– Хочу узнать, где ты живёшь, чтобы почаще там гулять, а ты бы в меня иногда вреза?лась во время своих пробежек. – хохотнул он. – Может, охваты начнут расти.
– Какой ты, оказывается меркантильный! – хихикнула я.
– Хочу убедиться, что ты доберешься до дома и не потеряешь сознание. – его голос снова стал серьёзным.
– Я и не теряла! Даже шишки не будет! – похвасталась я.
– У тебя зрачки буквально скакали только что. Никогда не видел такого.
– Это от сладости твоего поцелуя! – нагло заявила я и таксист откашлялся, давая понять, что не нарочно слушает наш разговор.
– Ну точно – Единорожка! – подытожил мой новый знакомый как раз, когда такси подъехало к арке с закрытыми воротами.
– Во двор вы не заедете. А я без пульта. Дойду пешком, спасибо. Сколько я должна? – спросила у водителя и тот многозначительно посмотрел на Мирона.
– У меня с карты уже списали за поездку. – пояснил он.
– И сколько стоит мой поцелуй? – я дотронулась до плеча таксиста, который вовсю уже веселился от нашего диалога, когда мой новый знакомый со смехом вышел из машины.
Мир открыл мне дверь, подавая руку и я наконец-то его разглядела в тени дерева возле моей арки.
Крепкий парень, немного выше меня, с ровной осанкой. Каштановые густые волосы со стильной стрижкой. Наверное, если отпустить, тоже будут виться, потому что лежали неровно и прикрывали слегка лоб непослушными волнами. Взволнованный светлый взгляд, слишком ярких, почти прозрачных голубых глаз с небольшими темными вкраплениями. Несколько родинок на другой щеке и очень мужественные скулы.
Я бы однозначно ещё раз его поцеловала.
Кто я такая? И что случилось с той Мирой, которая была вчера?
Вместо того, чтобы расстраиваться, что от меня ушел жених, я тут целуюсь в прямом эфире, а теперь стою и откровенно пялюсь на парня в уютном свитере, который внимательно разглядывает меня.
– Я провожу тебя до подъезда, если ты не против. – Мир выставил локоть, предлагая за него взяться, и я не отказалась от его помощи, решив действовать по обстоятельствам.
Пока мне всё нравится.
Глава 3
У подъезда, я вспомнила про то, что врезалась в парня в прямом эфире и потребовала обменяться никами в соцсети.
– А то стану мемом, а сама ни сном, ни духом. Умру, так и не узнав, что завирусилась! – хихикнула я.
– Ты точно в порядке? Может, всё-таки ко врачу? – заботливо спросил он.
– Если будет мутить или тошнить – схожу, обещаю! – соврала я.
– Только мне напиши, чтобы я тебя сопроводил. – он сложил умоляюще брови.
– Не чувствуй себя виноватым. – я махнула рукой. – Это я на тебя налетела.
– А я и не чувствую. Ты мне просто понравилась. – улыбнулся Мир.
– Ты тоже что ли Единорог? – хихикнула я, пытаясь скрыть неожиданное смущение от его слов.
– Получается, так. – он подарил мне улыбку ещё шире. – Гулять вечером пойдем?
– Зовёшь на свидание? – я вскинула хитро бровь.
– Вообще-то, планировал просто выйти в эфир и собрать ещё немного лайков. Но если ты предлагаешь свидание…
– Я предлагаю?
– Да я шучу. Расслабься. На месте решим, что это будет.
– Спишемся. – отозвалась я и, прислонив ключ к домофону, собиралась отпереть дверь, но новый знакомый меня опередил и галантно откланялся, когда я посмотрела на него на прощанье.
Поднялась к лифту и тяжело вздохнула. Для утра, слишком много всего произошло. Мне нужно выпить кофе и полежать в ванной.
– Мира? – крикнул парень, похоже, всё ещё державший дверь открытой.
– А? – отозвалась я.
Судя по громкости шагов, он очень стремительно поднимался на мой голос.
При яркой иллюминации подъезда, его теперь можно совсем внимательно разглядеть. Очень симпатичный парень.
И руки тёплые. Прямо на моем лице сейчас. Что такое?
Парень обнял ладонями моё лицо и ещё раз нагло поцеловал. На языке снова появились вкусы мяты и лимона. Я невольно закрыла глаза от удовольствия.
– На случай, если ты очухаешься от удара головой под конец дня и передумаешь со мной куда-то идти. – улыбнулся он, когда я открыла глаза.
– И как это поможет? – еле произнесла я, выравнивая дыхание.
– Никак. Но в моей памяти останутся целых два поцелуя, а не один и при свидетелях. – хрипло ответил он.
Я расплылась в глупой улыбке. Как это романтично. У парня все шансы на третий поцелуй, но приехал лифт и он выпустил моё лицо из ладоней, сделав небольшой шаг назад.
– Спишемся. – с трудом проговорила я.
– Спишемся. – отозвался Мир и помахал мне на прощанье рукой, когда дверь лифта захлопнулась.
Упёрлась ладонями в зеркальную стену кабины и заглянула в отражение своих глаз с неожиданно расширенными зрачками.
Да что со мной? Что за мистика такая? Будто попала в какой-то ромком. И герой симпатичный и ситуация нетипичная.
Зашла домой и скинула костюм в стирку, нырнув, сначала, под душ.
Пока сильный напор смывал с меня пену, улыбалась, как идиотка, своему отражению в узких волнистых зеркалах на стене напротив ванной.
А потом, улыбка, вдруг, стёрлась.
Я же умру!
Через полгода-год, если верить врачам.
Зачем портить жизнь хорошему, кажется, парню?
Улеглась, чтобы закрыть себе отражение бортиком ванны, но наглое моё лицо всё ещё смотрело на меня с упрёком и я отвернулась от него, пытаясь вернуть в воспоминании приятный поцелуй у лифта.
Пока расслаблялась, лёжа в теплой воде, телефон подозрительно часто оживал оповещениями в коридоре и я прихватила его с тумбочки, потопав на кухню готовить себе спасительное топливо.
Стала протирать гейзерную кофеварку, и мобильный ещё несколько раз ожил какими-то сообщениями, а потом стал напевать мою любимую мелодию – звонила Сежка.
– Мира! Ты с ума сошла? – закричала она на всю кухню, потому что я включила разговор на громкую связь, чтобы не отрываться от привычной кофейной рутины. – Блииин! Я на громкой? Надень гарнитуру.
– Ой! – вырвалось из меня и я прислонила к ушам руки. – Наушники!
– А, я в наушниках! Ты с ума сошла, подруга? Сосёшься с блогером в прямом эфире! А как же твоя свадьба?
– Ты на громкой. – хохотнула я. – Наушники я, похоже, потеряла.
– Блин! Мира! Сеня не дома? – было слышно, как подруга горит от стыда.
– Дома он. – сделала театральную паузу, чтобы она ещё немного поплатилась за свои непрошеные наставления. – У родителей, скорее всего. – добавила, наконец, я, насыпая молотый кофе в клапан.
– Чего? Что там у вас произошло? – непонимающе мяукнула подруга. – Мне приехать?
– Не надо, Сежка. Люблю тебя. – тепло отозвалась я.
– И я тебя люблю. Что случилось? – с тревогой переспросила она.
– Сеня больше не мой жених. С сегодняшнего утра. Вот, что случилось.
– Это произошло до того, как ты стала популярной? Или уже после? – уточнила она.
– Чего? – настала моя очередь удивляться.
– Ты в сеть заходила после своего неожиданного эфира?
– Ещё нет. А ты что ли смотрела эфир? – хихикнула я.
– Дааа! – с придыханием и громко сказала подруга на всю мою кухню. – Что у вас там с Сеней случилось?
– Можно, я потом тебе всё расскажу. Сил нет это сейчас обсуждать.
– Можно. – ослабила она, наконец, хватку. – Но в сеть тебе надо зайти.
Я поставила гейзер на плиту и отрегулировала температуру на варочной панели. Как же хочется уже глотнуть заветного крепкого напитка.
– Ну? – хмыкнула из телефона подруга.
– Что ну? Я кофе готовлю. – отозвалась я.
– Отложи всё и посмотри. Я жду.
– Но я хочу кофе… – заскулила я.
– Уже капризничаешь, звезда моя? – саркастично спросила подруга.
Оставила гейзер на плите и взяла в руки телефон.
– Что за?!.. – вырвалось из меня.
– Я обалдела, когда увидела тебя в эфире! – подруга на том конце хихикнула. – А вообще, было очень забавно! Особенно, когда ты подмигнула в камеру.
Ко мне уже добавилось несколько сотен подписчиков и появилось уйма оповещений в личных сообщениях.
– Обалдеть… – я потёрла лоб в месте удара.
– Это я указала твой профиль в комментах! – похвалилась Сежка.
Казалось, мобильный сейчас взорвётся. Какие-то отметки и комментарии бесконечным потоком в моём вечно молчаливом телефоне. Я немного пролистнула директ и нашла аватарку со своим новым знакомым:
*мир-мирон:
Надеюсь, ты простишь меня за наглость под конец нашего знакомства и захочешь его продолжить.
Жду с нетерпением вечера.
Боже! И как теперь его послать, когда он такой вежливый в современную эпоху дикпиков?!
– Мира? – разорвала мои раздумья подруга.
– Ау? – отозвалась я.
– Ты тут вообще? – заволновался телефон.
– Блин! Мой кофе! – я сняла с плиты то, что уже нельзя назвать напитком. Основная его часть сползла на плиту и активно бурлила, наполняя тесную кухню жженым ароматом.
– Всё нормально? – заволновалась Снежана.
– Вот бы нахлынувшая популярность ещё и кофе подавала… – задумчиво произнесла я. – Потому что мой сбежал.
– Сфоткай и выложи в истории. – подсказал голос из трубки.
– Да ну тебя! – отмахнулась я.
– Ну пожалуйста, подруга! Это так классно! И любая популярность всё равно ненадолго. Надо пользоваться! Когда ещё такой шанс выпадет?!
Подруга сама пыталась что-то вести. Занимается бровями и ресницами на дому ещё с декрета, и старалась развивать активность в сети. Но как-то не очень у неё это получалось. Меняла названия и стили ведения, но ничего не стрельнуло.
А почему бы и не попробовать?! Я ж собираюсь помирать скоро. Любой опыт внесёт мне ярких красок напоследок и добавит спецэффектов в мою короткую оставшуюся жизнь. Я прицелилась камерой на плиту и сделала кадр на смартфон.
– И чего дальше? – спросила я.
– Кидай в истории. И напиши “Так офигела, сколько вас прибавилось, что упустила кофе!”
Я копошилась в программе с минуту, и решила подсобить подруге. С надписью “Подруга помешала выпить кофе перед работой”, выложила фотку, отметив Сежку.
– Уииии! – запищала через несколько секунд она в трубку. – Спасибо, красотка! Пойду выбирать, что залить в ленту. Позже позвоню!
Подруга отключила разговор, а я стала оттирать плиту и отключила звук на телефоне, который продолжал разрываться.
Кофе я, действительно, уже не попью. Придется идти на работу без топлива.
Выпустила заколотые кудри и обзор закрыли темные завитки в цвет подгоревшего недавно напитка.
Прошелестела гардеробом и, натянув светлые джинсы и лёгкую белую тунику, решила достать из кладовки нюдовый плащ, который не надевала целый год. Пыльный розовый оттенок плаща оттенял ещё сильнее мою смуглую кожу и делал взгляд чуть фиолетового оттенка. Сеня не любил этот плащ поросячьего, по его мнению, цвета и всегда просил его прятать подальше и надевать только, когда собираюсь куда-то с подругами, в его отсутствие.
Пришло твоё время, невольный затворник! Сеня нам больше указывать не будет.
Плащ тоже оказался мне велик и придётся прикрывать горло и декольте лёгким шарфом, чтобы его не застёгивать. В нежных тонах нашелся только лимонно-мятный большой шёлковый палантин.
Я широко заулыбалась, вспомнив утренние поцелуи с Миром и вкус лимона и мяты на его губах.
Да блин! Что со мной такое происходит?!
Натянула белые кроссовки, перекинула через плечо свой светлый льняной безразмерный шопер с ноутом и выскочила из квартиры.
В подъезде вкусно пахло чужим добрым утром: поджаренными тостами и яичницей. А из моей квартиры выскочил аромат жженого кофе и сбил всё наслаждение.
Вышла из подъезда и решила ещё раз заглянуть в сеть. Новые подписки и отметки о комментариях засветились маленькими иконками, появилось ещё пара писем в личке. Надо будет до работы посмотреть моё эпичное нападение, которое вызвало такой ажиотаж.
– Ну точно – Единорожка! Цветовая гамма идеальная! – прозвучал знакомый уже голос и я подняла голову.
Мир стоял у калитки в арке с двумя стаканчиками кофе на вынос, он так же радушно улыбался, но приоткрыл немного в удивлении рот, когда я подошла ближе.
– А я думаю, откуда тяга к пастельным оттенкам с утра! – отозвалась я и забавно игогокнула.
Парень засмеялся и снова сфокусировался на моих глазах, внимательно их изучая.
– Зрачки будто фиолетовые! А на набережной были светло-серые. – высказал он свои мысли вслух.
– Это свойство только у единорогов встречается! Не завидуй! – подмигнула я.
– Я взял один чёрный кофе и один капучино. И своровал весь сахар с одного из столиков. Не знал, как ты предпочитаешь, потому что ты не ответила.
– Прости. Я в сети профан и вообще выключила звук, потому что оповещения не заканчиваются. Мой телефон к такому не был готов.
– Ты наделала шуму. Все активно комментируют наше утро. – буднично улыбнулся парень, не отрывая взгляда от моих глаз.
Создалось ощущение, что его это будто и не заботит. От Сежки я узнала, что блог – это серьезная работа, отнимающая уйму времени и сил, но этому парню словно всё равно, закончилось бы это утро как обычно или, как сейчас, прибавилось активности.
– И всё-таки, какой ты кофе любишь? – уточнил он, кивая на обе руки со стаканами.
– Просто чёрный. Без сахара и без молока.
– Тогда, держи. – он протянул мне один из стаканчиков. – Надеюсь, он не остыл. Но совершенно точно не убежал, как твой.
Я с благодарной улыбкой забрала заветный напиток из его руки, чуть коснувшись с ним пальцами, и вздрогнула, вспомнив их мягкость на своём лице возле лифта.
– Может, подвезти тебя до работы? – предложил Мир.
– Ха! Опять отдашь таксисту пятьсот рублей за три дома? Задолжал оплату за второй поцелуй? – я двинулась в сторону офиса и парень, без смущения, пошел со мной рядом.
– Если всё так просто, то поехали кататься по городу в кредит! – предложил он.
Вот молодец! Я тоже решила за словом в карман не лезть.
– А хорошая идея! Давно не каталась по ночному городу! – хитро ответила я, уверенная, почему-то, что он опешит.
– Опять уговариваешь меня на свидание? – нагло хмыкнул парень.
– Не знаю. Не видела ещё твою страницу. Может, ты так каждое утро развлекаешься со встречными девушками.
Мир нахмурился. Кажется, я испортила нашу дружественную перепалку. Неужели расстроился, что я не познакомилась за эти два часа с его медийной частью жизни?
– Такое со мной впервые. – признался парень и показался мне в этот момент абсолютно искренним.
Да что ж с тобой делать-то, диснеевский принц?!
И как теперь ему сказать, что я не его вариант? Или его, но ненадолго. Буквально…
Мы дошли до большой железной двери в мой офис, с уймой кнопок на домофоне.
– Мне сюда. – отчиталась я.
– Красивый дом. Там, наверное, потолки высокие. – он поднял лицо, разглядывая окна, а я засмотрелась на его красивые скулы и голубые глаза в густых ресницах.
Пожалею ведь, если не пойду с ним гулять вечером. Буду потом локти кусать, что зря его отшила, я себя знаю.
– У меня сегодня короткий день. До четырёх. – несмело сказала я и Мир озарился в широкой улыбке.
– Заеду за тобой тогда в четыре? Сюда? – оживлённо переспросил парень.
– Да, хорошо. – ответила я, тая от его счастливой реакции.
– До вечера, Единорожка.
– До вечера. – отозвалась я с улыбкой и отошла к двери.
Блин! Помирать, так с музыкой! Кто я такая, чтобы отказывать себе в удовольствии?! Хотя бы на сегодня!
– Мир? – позвала я парня, который сделал уже пару шагов в обратном направлении.
Он развернулся на пятках, когда я подошла к нему и, запустив пальцы свободной руки ему в волосы, притянула для поцелуя.
Ммм! Лимон и мята! Как вкусно!
– Спасибо за кофе! – облизнулась я. И скользнула за большую железную дверь, поймав момент, когда её кто-то открыл.
Глава 4
Оперлась на стенку у турникетов и глубоко задышала пыльным архивным воздухом старого довоенного коридора.
Обожаю этот аромат. Запах истории старого уцелевшего здания, которое хранит в себе так много всего неизученного. Напротив турникетов висит зеркало в раме девятнадцатого века. Когда-то это был чей-то дом и люди смотрели на себя, выходя в свет или прокрадываясь ночью домой.
Сейчас на меня из зеркала смотрела единорожка в пастельных оттенках и очень хитро улыбалась.
Кто эта девушка и что она сделала с той, что вчера с грустным лицом размышляла о смерти?!
И как теперь работу работать, когда в голове сплошные единороги, лимон и мята?
Скинув плащ и оставив на плечах палантин цвета сегодняшних поцелуев, я прокралась на офисную кухню и выудила все шоколадные печенья из корзины. Позавтракать хоть чем-то надо.
Села за свой стол и открыла снова страничку соцсети.
Боже, этот поток вообще когда-нибудь остановится? Никогда не видела такое количество лайков на своей странице.
Смею признать, неожиданный ажиотаж меня раззадорил. Стало даже любопытно, смогу ли я увлечь аудиторию так же, как блогеры на которых я подписана. Правда, я, в основном, читаю и смотрю тех, что нравятся по специальности. Благо, дизайнеров в сети пруд пруди. Но есть пара страниц для души, с хорошими рассуждениями в постах или свежими шутками в историях.
Про Мирона, до сегодняшнего дня, я и не знала, так что, не без любопытства, зашла к нему на страницу.
Ого! Парень и правда блогер. Больше полумиллиона подписчиков, огромное количество постов. Я нажала на одно из недавних видео и зависла.
Мир стоял в соседнем сквере, где мы пару раз гуляли с Сеней. В спортивных серых брюках и белой футболке, которая очень эффектно обтягивала его плечи. Босиком на газоне. Показывал какие-то крайне простые движения, очень понятно их объясняя.
Хэштег “цигун”. Какая-то китайская оздоровительная гимнастика.
Парень невероятно пластичный и отлично смотрится в кадре. При повороте ладоней и сгибе локтей красиво изгибаются и двигаются мышцы. Пару движений задрали его футболку и я невольно загляделась на выглядывающий его торс.
Даже, кажется, пустила слюну.
Три месяца воздержания не только от половой жизни, но и от всякой романтики, похоже, плохо на меня повлияли.
Почти под каждым постом уйма комментариев и под многими он отвечает аудитории, а не сидит свысока, как некоторые блогеры, на которых и подписываться-то не сильно хочется.
Никаких понтов, дорогих игрушек и тупых пранков. Утренние посты с гимнастикой и редкие эфиры с прогулок, полезные посты о здоровье, и никаких пп-рецептов, диет и призывов к репостам, как у Сежки в ленте. Всё очень лаконично и эстетично. Так что, я, похоже, действительно внесла суматохи в его повседневную рутину утром.
Включила запись сегодняшнего эфира и стала вслушиваться в приятный чуть хриплый голос.
В кадре не было его лица, просто наши дворы и набережная, по которой он гулял, рассуждая о мире и устройстве вселенной, поворачивая камеру туда, куда смотрит. Подбирал пару раз мусор и опускал в урны, поясняя, что если хочешь жить в чистом городе, надо начинать с себя. Поздоровался с какой-то собакой на поводке, и мило поболтал с соседом, не показывая его лицо.
Не удивлюсь, если этот сказочный персонаж каждый день ещё и десяток бабушек через дорогу переводит!
Блин, а минусы у этого парня вообще есть? Не может быть человек таким идеальным!
А вон и я бегу, ещё вдалеке!
– …Так что, я просто загадаю во вселенную, чтобы на меня свалилось какое-нибудь счастье, пускай даже совсем небольшое… – сказал хриплый приятный голос, показывая белые редкие облака на небе, а потом опустил камеру.
– Могу вообще голой тут бегать! – вскрикнула я куда-то в небо.
Бам!!!
Я громко хохотнула и чуть не подавилась печеньем.
Парень, кажется, даже пошатнулся, с какой силой я в него врезалась. Но, видимо, китайская гимнастика не чушь собачья и Мир очень быстро сгруппировался.
Камера ушла в сторону, но диалог очень хорошо слышно. Потому что на свитере у него небольшая петличка, её я ещё на набережной заметила.
Вовсю развеселившись, досмотрела видео и достала свой рабочий ноутбук из шопера, чтобы вернуться к проекту, над которым работала уже пару недель даже из дома.
Дерзкое утреннее настроение добавило храбрости к деталировке эскизов и к обеду сдала начальнику два дополнительных варианта к основному.
– Мир, – обратился ко мне шеф, когда я уже собиралась делать ноги из его кабинета. От его обращения я немного вздрогнула, вспомнив утро.
– А?
– А ты не хочешь возглавлять проекты? Я бы следующий отдал всецело тебе.
Ой, как хочу! Очень хочу! Я, считай, почти десять лет к этому шла, развивая навыки и насмотренность, вела переговоры с клиентами и прошарила уйму подходов к процессу.
Но я скоро умру…
– Да ну. – сморщила я нос. – Из меня хороший исполнитель или креативщик, а на руководящей должности нужно быть ответственнее. Где я и где ответственность? – я подмигнула начальнику.
– Эх, ты, лентяйка! – вздохнул с улыбкой он.
– Ещё какая! – согласилась я. – Лучше, премию мне выпиши! Да побольше!
Тут же прикусила язык. Да я сегодня буквально оборзела, не иначе. Откуда эта наглость?!
– Хорошо. – как-то быстро согласился шеф и у меня отпала челюсть как раз на выходе из его кабинета.
Классный день! Будто в заднем кармане у меня появилась счастливая монетка, которая исполняет все желания.
До конца рабочего дня осталось пара часов и я решила провести их с пользой и немного узнать о своем вечернем кавалере. Но зашла на страницу и утонула в отметках и комментариях.
У Мира и впрямь очень классная аудитория.
Прикольно, кстати, звучит: “Классная аудитория мира”!
Все пишут комплименты моим кудрям и шутливые комментарии про эпичное появление, кто-то заговорил про судьбу, а кто-то отметил мою стройную фигуру.
Знали бы вы, ребята, откуда у меня такая фигура, не радовались бы так. И про судьбу для этого парня очень нехорошее пожелание, смею заметить.
Но эти люди ничего не знают.
Даже мои родители, брат и друзья ещё ничего не знают, кстати. Я держала эту новость в себе до приезда Сени из командировки. Но теперь…
Может, вообще никому ничего не рассказывать?! Но эта мысль, с недавних пор, кажется мне эгоистичной.
А можно, я подумаю обо всём этом не сегодня? Сегодня какой-то очень длинный и очень насыщенный на события день. И у меня свидание с красавчиком вечером. Так что, к черту мирские проблемы!
Ха! Вот ещё один каламбур.
Вышла из офиса после четырёх, а Мир уже стоял у входной двери, с букетом моих любимых пионов.
Я раскрыла рот в удивлении.
– У тебя сильно развита интуиция? – предположила я.
– Думаю, такой красивой девушке цветы дарят часто, но выложила в ленту ты всего одну фотографию цветов. И на фото были такие пионы. – улыбнулся парень.
– Ааа! Это дедукция! – догадалась я и расслабилась.
– Просто начитался детективов и решил, что имею право на такую импровизацию. – он протянул мне букет.
– Спасибо. Я и правда их очень люблю! – растаяла я. – Что ещё интересного ты узнал из моей соцсети?
– Что ты мало фотографируешься, хорошо подмечаешь детали и чувствуешь композицию, когда ловишь кадры. И совсем не читаешь сообщения в директе. – очень серьезно заявил он, открывая мне дверь в машину и помогая сесть.
Автомобиль у парня тоже без понтов. Надёжный старенький Вольво, без лишней нагрузки на экстерьер или внутренние убранства.
Я, вдруг, замерла в салоне. Сажусь в машину к малознакомому парню так смело, будто бессмертная. Зачем я вписалась в это приключение? И почему так легко?
– Мне положено по профессии подмечать детали и композицию. – ответила я, когда он сел за руль и закрыл дверь.
– И кто же ты по профессии? – с любопытством задал вопрос Мир.
– Дизайнер-визуализатор. – буднично ответила я. А могла бы сегодня сказать “руководитель дизайн-проектов”!
– Ух ты! – восхитился он. – И что ты визуализируешь?
– Сегодня, например, я каким-то волшебным образом навизуализировала себе хороший день! – ушла я от длинного ответа о своем роде занятий и сунула нос в букет.
– Это потому что ты – Единорожка! – хохотнул Мир.
– А ты зарабатываешь блогом? – решила задать вопрос я.
– Сегодня впервые задумался об этом, не без твоей помощи, кстати. – улыбнулся парень и крепче обхватил руль. – Я веду занятия в спортивном клубе, а страничка у меня, вроде хобби.
– Куда мы едем?
Ну конечно, блин, я решила уточнить, когда уже сижу в машине! Что с моими инстинктами сегодня?
– Я подумал, раз у тебя короткий день, то для катания по ночной Москве ещё будет светло и можно поужинать как раз на закате. – пояснил Мир.
У меня в желудке заурчало. Я, кроме кофе и шоколадных печений, сегодня больше ничего не ела.
– И что ты выбрал? – боязно проблеяла я.
Боже, только не окажись веганом, пожалуйста! Я бы сейчас слопала огромный бургер или сочный стейк!
И что, интересно, там по дресс-коду? Мой единорожий прикид будет уместен?
– Одно хорошее место. – загадочно произнес парень. – Могу поспорить, ты там ещё не была.
– И чем оно хорошее? – с подозрением спросила я.
– Проверим мою дедукцию ещё раз, когда туда доберёмся. – подмигнул мне Мир.
Он припарковался у парковой зоны, но показал на вход, больше похожий на тайный лаз и мне, вдруг, стало не по себе.
– Попросим поставить в воду, чтобы не зачах в салоне. – Мир, с доброжелательным видом, предложил не оставлять букет в машине. А я и так уже практически с ним срослась.
Он даже с цветами галантен. Чего я затряслась-то? Подумаешь, тайный лаз в парк. В него же кто-то ещё лазает?
Интересно, с какой вероятностью блогер полумиллионник окажется маньяком?
– Вход не центральный, потому что через главный долго идти, почти через всю длинную аллею, а ты после работы, наверняка, не настроена на такие прогулки. – пояснил он.
– А я было подумала, что ты маньяк! – нервно хихикнула я.
– Ха! Мне уже известно, что ты быстро бегаешь. Я бы тогда не повел тебя в парк, а завел в место, откуда не убежать. – сверкнул хитрыми глазами парень, помогая мне пройти сквозь проём в заборе.
Мы прошли какое-то мрачное ограждение, типа стройки, и мимо изогнутой аллеи со стройным рядом уличных фонарей и разноцветных гирлянд между ними, потом немного по протоптанной тропинке в зарослях и оказались возле какого-то кафе в старом советском модернистском здании на два этажа.
Я застыла, разглядывая странный, почти неподсвеченный, фасад.
– Осталось только завернуть за здание и ты перестанешь считать меня маньяком, обещаю! – улыбнулся Мир, пропуская меня вперёд.
Я сделала пару смелых шагов, а потом начала притормаживать, почувствовав себя зверьком, которого загоняет в ловушку хищник.
– Смелее, Единорожка. – шепнул тёплый голос со спины.
– Если там не ловушка для дурочек, я тебя расцелую. – вслух сказала я и сделала ещё несколько несмелых шагов до второго поворота.
С другой стороны мрачного здания оказалось невероятно уютное открытое пространство прямо на поляне, с видом на деревья и пруд с подсветкой за ними. Вокруг столиков стояли кованые винтажные фонари, соединённые теплой жёлтой гирляндой. Столы накрыты красивыми голубыми скатертями и засерверованы белым фарфором и старинным хрусталём.
Весь этот колорит под вечереющим небом показался каким-то сказочным и нереальным, будто мы попали в довоенные времена.
Я развернулась к своему спутнику с абсолютно довольным лицом. Он уже стоял достаточно близко ко мне и перескакивал яркими голубыми глазами по моему счастливому взгляду.
– Ты пообещала! – растёкся в улыбке Мир и потянулся для поцелуя, нежно прижимая меня за талию одной рукой.
– Спасибо, что ты не маньяк! – отозвалась я после поцелуя. – И с дедукцией у тебя полный порядок!
Глава 5
Мы сидели за столиком уже час и активно узнавали друг друга.
Мир оказался очень интересным собеседником, начитанный, вежливый и эрудированный. Хорошо шутил и с интересом узнавал меня.
А я разузнала очень коротко про его семью, которая живёт на другом конце страны, о его редких друзьях из школьных ещё времен в том же городе, про работу и про то, как он начал вести блог. На вопросе, как парень попал из Владивостока в Москву, Мир ловко ушел от ответа, задобрив меня комплиментами.
Стремительно вечерело, но я даже не чувствовала, что воздух становится прохладнее. Парень всё учел и уговорил меня на горячий суп перед основным блюдом. Моментом сняла плащ, потому что начала полыхать изнутри или, может, горела уже от заинтересованного и тёплого взгляда своего спутника.
– У меня для тебя есть подарок. – несмело сказал Мир, когда мы перешли к десерту.
– Не рановато? Мы ещё даже не определили, свидание это или нет. – хихикнула я.
– Он не от меня. – многозначительно поднял бровь мой спутник. – А от другого парня.
– Не поняла… – кажется, у меня начали вылезать глаза, как у мопса.
Один мой подписчик заметил, что ты бежала в наушниках. А у парапета сидела уже без них. У него магазин аксессуаров.
Мир достал маленькую коробочку из кармана пальто и поставил её на стол, рядом с вазой.
Я резко встала из-за стола, вызвав недоумение на его лице.
– Это просто взаимовыгодные отношения в сети. – быстро стал пояснять он, внимательно меня разглядывая. – Будет здорово, если ты отметишь его подарок в ленте. Но я могу это сделать и сам.
– Где-то она должна быть… – я стала шарить по карманам джинс с озадаченным видом.
– Кто? – непонимающе спросил Мир.
– Счастливая какая-то монетка! – хохотнула я, отбрасывая копну волос с лица. – Целый день, как праздник! Сплошные подарки! Она, наверное, прилипла куда-то, в карманах нет.
Я развела руками в довольной улыбке, а мой кавалер звонко расхохотался.
Улыбка у него прямо сногсшибательная.
Сделала красивый кадр, держа в руке наушники и под чутким руководством Мира, выложила пост благодарности за внимательность его подписчика, не забыв его отметить.
Количество людей в моем блоге уже перевалило за несколько тысяч. Как же странно об этом даже думать, ведь вчера их было меньше ста.
– А для твоей аудитории будем снимать “продолжение сериала”? – спросила я, показывая в воздухе пальцами кавычки, имея в виду цитату, которую неоднократно встречала сегодня в комментариях.
– Ты так охотно вписалась. Для тебя это всё не слишком странно? – спросил парень. – Я так понял, ты не сильно в этом во всем варилась. По крайней мере, до встречи со мной.
Я, кажется, вообще стояла на паузе до встречи с ним. Парень будто взболтнул меня в коктейле ранее неизвестного для меня веселья, а ведь мы знакомы всего один день.
Ещё собиралась тихо помереть, никому не сказав и думала, что буду довольна остатком прожитой жизни.
– У меня стойкое ощущение, что когда я врезалась в тебя, мир мне, вдруг, улыбнулся. Решила, что буду дурой, если откажусь дальше идти по его плану. – честно ответила я и Мир накрыл мою ладонь на столе.
– Я и правда тебе улыбнулся, когда ты в меня врезалась! – скаламбурил парень, но в моменте это показалось мне даже милым. – Поехали кататься по ночной Москве?
– Только сначала порадуй свою аудиторию. – я уселась на соседний стул, прижавшись к нему вплотную.
Ох, какой от него аромат! Ноты дерева, замши и цитруса от парфюма, такой едва уловимый и очень приятный.
– Чем? – спросил он.
Кажется, я его смутила.
– Ну, целоваться в прямом эфире без четкого удара в голову я не готова, уж прости. – изобразила я скромность. – А вот для селфи у меня вполне довольный вид.
Мир с громким смехом достал телефон, который молчал с тех пор, как мы встретились у моего офиса, и ловко вытянул руку с включенной фронтальной камерой. Сделал пару кадров, один из которых улетел в его истории с моей отметкой и подписью “Она подумала, что я маньяк!”
Я тоже не заставила себя ждать и репостнула снимок, подписав “Он не маньяк! Я проверила!”
Ночная Москва такая красивая! Не помню, когда последний раз так развлекалась. Наверное, когда Сежка получила права и отец отдал ей старенький свой Ситроен. Мы все выходные того лета провели в ночных разъездах, а потом знатно отсыпались в нашей первой съемной квартире.
У нас не было никаких забот, кроме работы. Никаких мужей или женихов, проблем со взрослением детей или неожиданных смертельных диагнозов. Думали, что весь мир у наших ног и мы только в начале нашего большого путешествия под названием “жизнь”.
Мир снимал меня на камеру, сначала, с разрешения, а потом перестал спрашивать и начал доставать телефон чаще. Но не заходил в сеть, как я предположила изначально. Он просто делал какие-то кадры или видео.
По-началу, я неумело позировала, а потом совершенно расслабилась в его компании и просто вела себя, как с подругой в то лето – шумела и танцевала, кричала с мостов, возле которых мы останавливались и затихала у красивых довоенных домов.
Рядом с одним из таких зданий, Мир обнял меня со спины за талию, тоже подняв голову вверх.
– У тебя в ленте много фото этих домов или отметки в кафе поблизости, в рабочие часы. Я решил, что ты неравнодушна к той эпохе. – шепнул он мне на ухо приятным хриплым тихим голосом. – Поэтому и выбрал то старое кафе.
– Говорила же, что должен быть подвох! – вслух озвучила я. – Не бывает таких идеальных парней! Признавайся, ты сталкер? – хихикнула я, сплетаясь с его пальцами рук в районе моего живота.
Могу поспорить, что в животе у меня сейчас миллион бабочек. И даже порция горячего супа и мясное блюдо ни капельки их не примяли за ужином.
– Я писал тебе и задавал вопросы в комментариях, но ты зазвездилась раньше времени и игнорировала мои попытки узнать тебя получше. – пояснил он, утыкаясь носом в мои кудри где-то рядом с ухом.
Я развернулась к парню и утонула в его восхищённом изучающем взгляде. Он, не раздумывая, приблизился для поцелуя, мягко касаясь моих губ, а потом прижал меня покрепче и поцелуй стал глубже.
Где-то из во?рота его рубашки тянулся приятный аромат цитруса и смешался с запахом молочного улуна, который мы пили после ужина. Мягкий, но настойчивый язык проскользил по моим губам и парень будто завибрировал где-то глубоко внутри, с трудом от меня отрываясь, чтобы сделать вдох.
Всю ночь бы так стояла и целовалась, честное слово. Но мой день начался где-то двадцать часов назад. Не сдержала организм и широко зевнула, когда он стал целовать мою щеку, осторожно спускаясь к шее.
– Популярность меня утомила. – нарочито игривым голосом отозвалась я и к моей шее пробрался горячий смешок.
– Давай, отвезу тебя домой? – тепло предложил Мир.
Вспомнила, вдруг, что день мой сегодня начался не только рано. В памяти начали всплывать картинки утра и сумок у лифта.
– Да, кажется, пора… – грустно подметила я.
– Какие планы на завтра? – поинтересовался парень, выезжая с парковки.
– Планировала вре?заться ещё в какого-нибудь блогера, чтобы повысить охваты. – хохотнула я.
Парень улыбнулся, но, как мне показалось, с грустью. Он крепко сжимал руль обеими руками и будто волновался или нервничал.
Может, всё же, маньяк? Поменяется сейчас в лице и увезет меня в лес?
После таких поцелуев, я даже не против!
– Завтра суббота, – заговорил он через пару минут. – Я работаю в первой половине дня, а потом хотел бы позвать тебя на второе свидание.
– Так всё-таки это было свидание? – театрально удивилась я.
Мир смотрел только на дорогу, но не скрыл улыбки и немного расслабился.
– Ты так настаивала. Не мог тебе отказать. – отозвался он, приподняв бровь.
Да чтоб тебя! Этот парень и правда классный! Боги, помогите мне не влипнуть.
– Встречаюсь завтра с ещё одним очаровательным парнем. – стрельнула колкостью я, мысленно придумывая, как он может на это ответить.
– Со своим женихом? – вдруг поинтересовался Мир через несколько секунд с абсолютно каменным взглядом, устремленным на дорогу.
– Что? – я мельком посмотрела на руку, где с утра ещё было помолвочное кольцо, которое я вложила в карман Сене у лифта, давая согласие на его уход. А потом, с выразительным удивлением посмотрела на парня.
– Подруга, которую ты отметила в истории с кофе. У неё в ленте видео, где вы поднимаете тост за твою помолвку.
– Мир, ты реально сталкер! – нервно хохотнула я.
– Я просто очень хотел тебя узнать. И не смог остановиться, когда понял, что ты мне не ответишь до вечера. – он сложил брови и стал выглядеть очень виновато. – Это для меня несвойственное поведение. Извини.
Я реально расстроила его своим игнором днём. Надо будет посмотреть, что он мне там писал весь день, пока я притворялась офисным работником без амбиций, чтобы под конец жизни не подвести, случайно, целую команду.
Поразительно, что за весь вечер огромного количества вопросов друг другу, Мир не спросил о помолвке и вел себя совершенно непринужденно. Но сейчас явно абсолютно теряется в мыслях и догадках, свободная я или та ещё стерва и хожу налево, пока мой жених ждёт меня дома.
И что за жених такой, не имеющий доступа к интернету, чтобы уличить меня в измене?
– Если не секрет, что творилось в твоей голове весь день? – решилась я спросить.
– Что ты имеешь в виду? – переспросил он.
– Я нагло целуюсь с тобой в эфире и отвечаю на поцелуй у лифта. Потом, ты узнал, что я планирую выйти замуж. А вечером, смело иду с тобой на свидание, выкладываю совместную фотку в сеть, недвусмысленно намекаю на свидание, и целую тебя на каждой красивой набережной.
– Это увлекательный был… аттракцион! – пропел известную строчку парень.
Громко хохотнула и сразу же растаяла, как красиво он вытянул ноты своим хриплым голосом.
– Я понимал, что от мифической Единорожки можно ожидать, чего угодно. – парень слегка улыбнулся. – И больше всё-таки переживал, что ты исчезнешь под конец дня, как любой эффектный вымышленный персонаж. Но ты мне очень понравилась утром, так что решил: будь, что будет, и просто шёл по неизвестному плану Вселенной, не сворачивая, и наслаждаясь компанией прекрасной девушки, которая подарила мне с утра такие приключения.
– Ты тоже подарил мне приключения сегодня. – поддержала я.
Машина подъехала к моему дому и он заглушил двигатель, повернувшись, наконец, ко мне лицом.
– Ты выходишь замуж, да?
Ух ты, сколько скорби во взгляде. Будто я скоро умру.
– Нет. Уже нет. – ответила я, не отрывая взгляда от его глаз. И пока он не успел обрадоваться, решила перенять серьезность его интонаций. – Но это не значит, что я тебя не разочарую.
– Меня это не пугает. – отозвался Мир.
– Мой бывший жених тоже так говорил. – грустно вздохнула я и отвела взгляд, давая понять, что сегодня об этом мы говорить не будем.
Парень проводил меня до подъезда и, отложив мой букет на лавочку возле него, очень крепко обнял. Не для поцелуя, а будто прощался. Сжал меня даже сильнее, чем сегодня утром Сеня, о котором я совсем забыла.
– Мне до сих пор кажется, что как только этот день закончится, ты бесследно исчезнешь, Мира. – тихо произнес парень над моим ухом.
– Обещаю ответить на все твои вопросы в директе завтра. – улыбнулась я.
– Нагло с моей стороны спрашивать, с кем ты завтра встречаешься? – спросил Мир и очень трогательно зажмурился.
– С братом. Мы договорились ещё неделю назад. – не без улыбки ответила я.
– Фуф! – выдохнул он с облегчением и улыбнулся. – Гора с плеч!
Кажется, я всё-таки влипла…
Закинула на крючок верхнюю одежду в прихожей и прошагала прямиком на кухню. Поставила букет в вазу и, не раздумывая, достала из холодильника вино, налив себе целый бокал.
Этот парень прямо мечта всех диснеевских принцесс. Складный такой и ладный. Деликатный, искренний, галантный! И как мне теперь быть?
Едва ли в его догадках обо мне была версия, что я умру в скором времени.
Если мы продолжим встречаться, то в какой момент надо о таком рассказывать?
По-хорошему, мне вообще не стоит с ним видеться, чтобы не давать ложных надежд.
– Что мне делать? – задала я вопрос в тишину пустой квартиры и обхватила голову руками.
Вино плавно расслабило всё тело, я начала клевать носом прямо за столом и поторопилась в спальню.
Утро вечера мудренее… Наверное.
Зато, день получился великолепный! Однозначно прожит не зря, как я и планировала проживать все отведённые мне дни.
Проснулась позже обычного и запорхнула в ванную, взглянув на себя в зеркало.
Я вообще болею?
Губы распухшие от вчерашних страстных поцелуев, глаза блестят и щеки раскраснелись, потому что я об этом только что подумала.
Первым делом полезла в телефон, читать сообщения от Мира и ужаснулась количеству оповещений о комментариях.
Да я за всю жизнь это не разгребу!
Теперь понятно, почему многие блогеры вообще не отвечают!
Набрала в поисковике ник Мира и пролистала вчерашние сообщения от него.
С высоты собственного опыта, могу точно сказать, что он очень сдерживался, чтобы мне не надоедать. Сообщения приходили где-то раз в час и очень тщательно сформулированные. Длинные и вдумчивые. И слог приятный, я будто читала книгу.
Сделала селфи с чашкой кофе, подмигнув в камеру, отправила ему сообщение с подписью “Доброе утро, Мир!” и стала отвечать на вопросы, которые я вчера пропустила, выбирая только те, которые он не задал уже лично за ужином.
Совесть моя, кажется, ещё не проснулась. Потому что отвечала я, явно флиртуя и заигрывая, приправляя некоторые ответы недвусмысленными намёками на следующие встречи.
Ох, я буду гореть в аду за это, стопудов!
Мои слова повисли длинной непрочитанной простынёй в нашей переписке и я отправилась отвечать на комментарии.
От активной онлайн-жизни меня отвлёк звонок брата.
– В чем твоя проблема, Сью? – раздался басистый голос из трубки.
– Ты – моя проблема, Билл! – отозвалась я и мы рассмеялись.
В начале девяностых, родители принесли домой видеокассету с фильмом “Кудряшка Сью”. Затёрли этот фильм до дыр всей семьёй и традиция пересматривать его, по поводу и без, сохранилась и по сей день. Брат много лет зовет меня Сью за такие же густые темные кудри, как у героини.
Когда Май собирался в армию, они с другом прикольнулись и сбрили ему сначала залысину на лбу, сделав пару эффектных снимков на старенький полароид. Тогда, дома к нему привязалось прозвище Билл из-за главного героя в нашем любимом фильме.
– Какого чёрта твой жених меня игнорирует? – неожиданно, но тепло ругнулся брат. – Гудки проходят, но он не берёт трубу.
– Расскажу при встрече. – отозвалась я.
– Он, разве, ещё не вернулся? – с тревогой спросил он.
– Зачем ты ему вообще звонишь? – возмутилась я.
– Он мне больше нравится, чем ты! – хохотнул бас на том конце разговора. – Я внизу уже полчаса, а ты была недоступна.
– Блиииин! Май, прости! Я засиделась в сети!
– Чего? – хохотнул он. – С каких пор…
– Долго объяснять, ты поднимешься? – извиняющимся тоном пропела я.
– Я с удовольствием, но тут у врат ни одного ангела, кто бы меня пустил в ваше небесное царство. – иронично подметил брат.
Пока Май без спроса допивал мой остывший кофе, носилась как электровеник по квартире, пытаясь собраться для нашей вылазки в свет.
Я бы могла собираться и спокойно, но сильно нервничала от того, как начать разговор, к которому готовилась целый месяц. В голове, к тому же, путалось уйма комментариев, на которые я отвечала почти три часа, потеряв счёт времени, вспоминая о вчерашнем прекрасном дне.
Май мне совершенно не помогал, задавая типичные вопросы о Сене, командировке и где его черти носят в выходной, если он уже вернулся в Москву.
Чтобы не отвечать на поток его раздражающе бодрых вопросов, я закрылась в ванной и укуталась мягким паром в душе подольше, собирая мысли в кучу.
– Мира, какого чёрта? – послышался голос из спальни, когда я вышла из ванны, громко звякнув старой щеколдой.
В комнате стоял запах табака, значит, брат курил на балконе, пока я пряталась от него в душе. Он держал на коленях увесистые распечатки моей доказательной базы и пачку справок от трёх разных врачей. Я подошла к балконной двери и замерла.
– Май…
– Скажи, что это какой-то идиотский прикол! – выразительное лицо брата сжало моё сердце так сильно, что я опустилась на край кровати и безвольно свесила вниз руки.
– Это не в моём духе, ты же знаешь. – отозвалась я.
– Где Сеня? – требовательно спросил он.
– Мы расстались. – вздохнула я.
– Ты ему не сказала? – он нахмурил брови.
– Как раз, наоборот. – хныкнула я.
Брат, на удивление, не оспаривал каждый мой довод, как Сеня позавчера. Задавал уточняющие вопросы, явно пытаясь понять мою точку зрения и, иногда, чтобы убедиться, в своем ли я уме. Разговор, как и позавчера, продлился долго, но мой брат не закрылся с истерикой в ванной, а обнимал меня на диалогах и даже поухаживал, приготовив мне завтрак, считай, уже на поздний обед.
– Может, врачи – идиоты? Вид у тебя не только здоровый, но какой-то ещё дурной, как в студенческие годы.
Я хихикнула, чуть не выплюнув яичницу, кусок которой только что положила в рот.
– А я теперь Единорожка. – пояснила я, задрав курносый нос. – Мне по статусу положен дурной вид!
– Это ещё какая-то болезнь, о которой я доселе нихрена не слышал? – спросил брат.
Рассказала ему вкратце о вчерашних своих приключениях и показала видео эпичного столкновения с Миром, но когда попыталась выключить остаток записи, чтобы не показать подробностей, которые за ним последовали, Май отнял у меня телефон и стал его досматривать.
– Я уж было подумал, у нас рокировка и увеселительный поход по барам превратится в утешительный бар-трип из-за Сени, но ты, вижу, сама справляешься неплохо. – заливисто заржал Май.
– Я даже могу тебя угощать весь вечер! – хихикнула я. – Шеф вчера обещал мне премию.
– Ловлю на слове, Сью! – стрельнул выразительными серыми глазами брат.
– Люблю тебя, Билл! – ласково отозвалась я.
Глава 6
Май старше меня на четыре года.
В детстве, это казалось непреодолимой пропастью. Мы буквально устраивали войны за любовь родителей и затевали апокалипсис из драк и истерик каждые выходные. До сих пор удивляюсь, как мама это всё пережила, не заработав ни одного седого волоса в своей кудрявой копне.
Папа полысел от обильного стресса, когда мы стали подростками. Май слишком поздно начал бунтовать, а я подтянулась пораньше, чтобы не отставать и тусоваться с его крутыми друзьями.
Сейчас, когда мне тридцать два, а ему тридцать шесть, мы вообще не ссоримся и смотримся вполне адекватными дружными взрослыми людьми, с серьезными профессиями и интересной историей за плечами, пока не зайдём в какой-нибудь бар.
Обожала это настроение ещё со студенческих времён. Ходить в бары вдвоём для нас настоящая отдушина. Брат в моей компании перестаёт клеиться ко всем симпатичным девчонкам и не накидывается за пару часов, как с друзьями, поддерживая адекватное состояние, потому что, наверное, чувствует за меня ответственность. Я стараюсь его не подводить и тоже не перебираю с алкоголем.
Поэтому, мы включаем всё своё обаяние и харизму, веселимся как подростки, вписываясь в игры с барменами, идиотские челленджи, танцуем или шумим в караоке, поддавая жару и выбираем совершенно идиотские песни, разбавляя общее веселье.
Сегодня, брат выбрал квиз в каком-то новом заведении, но он начнется только через три часа и погода снова хорошая, поэтому, мы просто пошли пешком по городу, заглядывая во все заведения, на которые упадёт взгляд.
– Кажется, тебе пора выпить кофе, сестра. – отозвался он, придерживая меня за талию, когда мы вышли из третьего бара, выпив по шоту текилы с сангритой.
– Это всё моя новая летящая стройная фигура. Вчера я улетела с бокала вина. – пояснила я. – Стала стройной, но потеряла, кажется, хватку.
– Этот Мир тебя пытался споить? – брат вскинул свои густые брови. – Ха! Да с его именем так же, как с твоим – сплошные метафоры! – хохотнул он. – Может, поэтому он показался тебе привлекательным?
– Мы не пили вчера. – я еле сдержала смех. – Достала вино вечером, когда вернулась.
– А это, сестрёнка, уже алкоголизм. – щёлкнул меня по носу Май.
– Это была запланированная тренировка перед сегодняшним приключением. – сделала импровизированное умозаключение я.
– Не сильно она тебе помогла, раз так. – иронично подметил он.
– Да, мне надо выпить кофе. – не стала я спорить.
– Может, позовём твоего нового знакомого с нами на квиз?
Брат, кажется, чересчур оживился. Похоже, соскучился по давним временам и хочет подростковых приколов.
– Хочешь устроить ему допрос с пристрастием, как остальным моим ухажёрам? – хихикнула я.
– Нет, мне просто нужен интеллектуальный напарник на игру. – ироничным тоном выдал он.
– А родная сестра чем плоха? – кажется меня это даже задело.
– Я сегодня немного усомнился в твоём интеллекте. – он приподнял бровь.
– Блин, Май! Ну пожалуйста, не начинай.
– Да, я услышал тебя. Просто не осознал, кажется, новость до конца. – брат крепко меня обнял.
– И мой новый знакомый не в курсе ситуации. Я пока не знаю, как поступить. – сказала я в широкую грудь.
– А много вариантов? – пробасил Май, отдавая вибрацией, сквозь свитер прямо мне в ухо
– Вообще, мало. Повеселиться перед смертью, так и не рассказав ничего, если получится, и оставить его разгребать это в одиночку будет эгоистично. – грустно подметила я. – А если расскажу, то он, может и исчезнуть, а мне понравился этот парень. Или, что страшнее всего, окажется упертым, как Сеня…
– Вмазать бы этому Сене. Не думал, что он сбежит… – начал брат, но я его перебила.
– Май, не заводись. Даже я не злюсь и тебе ни к чему. – я погладила брату плечо.
– Вообще, ещё не осознал до конца, но, кажется, я на стороне этого придурка. Только планирую клевать тебя каждый день, пока ты не сдашься. – улыбнулся брат.
– И мы никогда больше не пойдем с тобой в бар! – подытожила я.
– С чего это? – возмутился Май.
– Потому что лечение исключает алкоголь. Чёрт, да я даже любимый кофе могу больше и не выпить тогда. – я сделала жадный глоток заветного горячего напитка, обжигающего горло. – И умру чуть попозже, но грустная и разочарованная, что перед смертью не насладилась ничем.
У брата, вдруг, потекли слезы. Не видела этого зрелища, наверное, со школы. Он крепко меня обнял, зажимая хрупкое тельце до хруста, как вчера Мир.
– Черт с тобой, Билл! Давай позовём Мирона на квиз! – решила я отвлечь его от грустных мыслей.
Брат отодвинулся от меня, всё ещё держа за плечи, но теперь с широченной улыбкой, будто только что не плакал.
– Ещё не факт, что он согласится, – заметила я.
– Уговорим! – хмыкнул брат.
Открыла соцсеть и мы вместе с Маем ужаснулись количеству цифр с лайками и комментариями, всплывшему в нижней части экрана.
– Офигеть, сестра! – воскликнул брат. – Как это разгребать?
– Я ещё не придумала. Но разберусь. Мне понравилось утром, только счёт времени потеряла.
– Чего там за отметки? Покажи!
Открыла вчерашнюю историю и брат зажал её пальцем, чтобы задержать внимательный взгляд на нашем с Миром селфи.
– Доверия не внушает. – шутливо подметил он.
– У тебя никто доверия не внушает. – хохотнула я.
– Звони давай ему! – нетерпеливо подогнал меня Май.
Открыла страницу Мира через историю, чтобы быстрее добраться до нашей переписки. Экран посыпался сообщениями и закончился каким-то видео с моей отметкой.
Я открыла видео, на котором уже стояло около миллиона лайков.
Какая-то девушка сделала эпичную склейку моего столкновения с парнем в нарисованный мультик, где у меня от удара вырастает рог единорога и кудри становятся радужной гривой, а Мир растекается в лужицу в форме земного шара со счастливой улыбкой.
Мы с братом громко заржали.
– Видал, какая я популярная? С меня уже мультипликационных персонажей рисуют! – похвалилась я.
– Не отвлекайся! Звони своему парню.
Я показала брату язык и нажала на вызов прямо из диалога, но скользнула пальцем по значку видео, а когда сообразила, что сделала, отступать уже было некуда, потому что парень подключился к видеозвонку практически сразу.
Отошла подальше от любопытного взгляда Мая и рассмотрела кадр с набережной, где мы вчера столкнулись, а потом экран мобильного окрасился голубым красивым взглядом Мира.
Брат прав, сплошные метафоры!
Я расплылась в глупой, наверное, улыбке, разглядывая лицо парня, когда из динамика появился хриплый приятный голос:
– Привет, Единорожка! – улыбнулся он, вглядываясь в экран.
– Привет, Мир! – зачем-то улыбнулась его изображению я, не подумав, что забыла повернуть камеру на себя. – Вон тот скучающий тип, – я указала пальцем на брата у входа в бар, до которого мы как раз дошли, – Усомнился в моих интеллектуальных способностях и попросил позвать тебя с нами, чтобы не опозориться на квизе.
Мир заулыбался на экране моего мобильного, вглядываясь в фигуру брата.
– Это мой брат. – пояснила я. – Как ты относишься к квизам? Составишь нам компанию? Начало через час, но мы уже на месте.
– С удовольствием! – отозвался он. – Напиши адрес, я подъеду.
– Отлично! – обрадовалась я, собираясь нажать на кнопку отбоя вызова. – Ждём тебя!
– Мира? – позвал, вдруг, парень.
– Ау? – откликнулась я.
– Телефон я у тебя так и не спросил. – он растерянно почесал затылок.
– И дикпик ни разу не прислал. – хихикнула я.
– А надо? – хохотнул парень.
– Я подумаю над твоим нескромным предложением. – рассмеялась я и сбросила вызов.
– Он вписался в наше приключение! – радостно крикнула я брату, отправляя адрес бара и свой номер телефона Миру в личных сообщениях.
Брат, кажется, о чем-то крепко задумался и меня даже не услышал. Подошла ближе и разглядела в его мобильном какую-то статью про свой диагноз.
– Май! Пожалуйста, давай сегодня отдохнём и расслабимся! Я так соскучилась по нашему веселью!
– Прости. – брат обнял меня своей большой ладонью, а другой стёр незаметно со щеки слезу. – Твой парень в деле?
– Пока рано называть его моим парнем. – напомнила я. – Он скоро подъедет. Давай устроимся пока на веранде?
Бар открыли на одной из узких центральных улочек столицы с очаровательным французским флёром, как мне показалось из-за светлых фасадов старых невысоких зданий с двух сторон и обилия цветочных клумб между столиков. Тишину улочки нарушали редкие автомобили на одностороннем движении. Летняя веранда маняще уговаривала занять свободные места среди посетителей с бокалами и яркими тарелками с аппетитной закуской. Мы сели почти у самого входа. Я заказала белого вина и Май решил составить мне компанию, что для этого любителя крепких напитков совсем не свойственно.
Тоже, что ли, теряет хватку?!
Мы совсем немного поболтали про работу и заботы, когда возле нас остановилось такси и из него вышел Мир.
Вчера он был в пальто, свободной рубашке и брюках, отчего смотрелся взрослее, чем при знакомстве. А сегодня на нём черная джинсовка, белоснежный худи с капюшоном под ней, и чертовски соблазнительно обтягивают бёдра тёмные джинсы с карманами “хулиганами” и потёртыми дырками под ними. Непослушная чёлка более лохматая и задорная, а вот силуэт немного уставший, не такой ровный, как вчера. Наверное, был тяжёлый рабочий день.
Он одарил нас приветственной, очень доброжелательной улыбкой. И, раз мы с ним уже поздоровались при видеозвонке, первым делом подошёл к моему брату.
– Мир. – представился парень и протянул руку.
– Труд! – быстро вставила я, едва сдерживая смех.
– Май! – отозвался парню брат и заржал над моим выпадом, пожимая его руку.
Громким смехом мы привлекли внимание всей веранды. Брат расхохотался до слез, выпуская напряжение неожиданных сегодняшних новостей, а я повернулась к Миру и крепко обняла в приветствии.
– Родители у нас приколисты. – пояснила я. – Брату они дали имя Май, в честь прадеда, а когда родилась я, у них не было других вариантов, кроме Миры, и да, цитирую: “Они очень потрудились, делая такую красивую девочку”.
– Согласен с ними. Ты очень красивая! – моментально отозвался Мир и обнял меня за талию, подарив поцелуй в щеку.
Парня совершенно не смутило наше идиотское поведение, он очень быстро освоился в компании Мая. И не сводил с меня глаз как вышел из такси, внимательно разглядывая при любой возможности.
Ещё бы! Я же подготовилась для вылазки в свет в компании своего красавца брата, грозы всех девчонок. И чтобы отбивать им всякое желание подкатить к нему и отнять внимание, я сегодня в роскошном черном платье с летящей юбкой и запа?хом, открывающим глубокое декольте, подчёркивающее грудь. Волосы собрала в хвост и надела любимые серьги огромными кольцами, которые идеально сочетались с рядом браслетов на руке и серебряными замочками на черных кедах. Всю эту роскошь я прикрыла новой косухой, увешанной булавками, цепями и свисающим ремешком. Даже брат оценил мой вид, отсыпав при выходе из дома комплиментов, хотя обычно от него не дождешься.
В самом баре интерьер оказался под гранж-лофт с изящными деталями ностальгии по советским временам. Светлые бетонные неровные стены были разбавлены красным потертым разрушенным кирпичом с крупными сколами, как после бомбежки. Большое помещение было усыпано высокими столиками из лакированного дерева, с массивными барными стульями, обтянутыми зелёным бархатом. На стенах висели старые советские плакаты.
Кислотная подсветка от неоновых надписей добавляла современного духа, но днём тут, скорее всего, намного симпатичнее и уютнее.
Май широко улыбнулся, выбрав столик под плакатом “Мир, труд, май” и мы с снова громко засмеялись.
Вписались в участие, единогласно выбрав название команды. Я уселась у стенки и Мир подвинул барный стул ко мне поближе, довольно улыбаясь, как ребенок, которому подарили заветный подарок. Май уселся напротив, чуть спиной к сцене, где уже поставили доску и готовили аппаратуру. Стал изучать меню бара и многозначительно поглядывать на моего кавалера из-за раскрытой карты.
Брат сильно за меня волнуется. Никому, не хочется слушать про отношения родной сестры и уж тем более, пить с ней после каждого их крушения. А Маю приходится переживать это уже в третий раз, потому что моя лучшая подруга живёт в другом теперь городе, с мужем и ребёнком. Это сейчас её сыну уже почти десять, а когда я рассталась с первым своим парнем, ей было точно не до меня с младенцем на руках, и брат, конечно необдуманно, подставил мне плечо. А потом ещё раз. Я тяжело и долго отходила от разбитых отношений, много рефлексировала и разбиралась в себе, искала суть проблемы, докапывалась до психологии поведения своих бывших бойфрендов. Брат невесело вздыхал от каждого моего звонка или сообщения, но терпел это всё, потому что любит.
Когда мы съехались с Сеней, Май предупредил, что его ранимая и хрупкая душа не выдержит ещё одного моего расставания, поэтому если мы не распишемся и не заживём счастливо до конца своих дней, то он убьет нас обоих, чтобы не мучиться.
Моё настроение и поведение сегодня, с учётом того, что я рассталась с женихом только вчера, в новинку не только брату, но и мне.
Мир будто прикрыл меня щитом от наплыва всех внутренних переживаний, и рефлексией в моей голове даже не пахнет.
В моей голове пахнет только лимоном и мятой, с тех пор, как случился наш первый поцелуй. Не могу перестать думать об этом парне даже на минуту и влипла по самые уши в ощущениях, о которых читала только в книгах или видела в фильмах, считая, что их сильно преувеличивают.
Все мои отношения были с ребятами, которых я давно и долго знала. С первым парнем мы вообще учились в параллельных классах в школе все одиннадцать лет и имели общий круг знакомых. Но он позвал меня на свидание уже когда мы поступили в один университет на разные специальности и признался, что я ему нравилась ещё со школы. А я никогда на это и не обращала внимания, пока он не сказал. Подумала тогда, что парень хороший, без говна, и согласилась встречаться. Почти так же, собственно, было и с Сеней, потому что мы почти год просто дружили после того, как я испортила его офисный костюм.
С ними не было искры с самого начала. Не было того притяжения, которое я сейчас ощущаю в компании Мира.
И на второй день, это притяжение, оказывается, только усилилось.
Глава 7
Мы не победили в квизе, потому что много дурачились и все втроём отвлекались, развлекая себя и других участников. Зато, получили утешительный приз за отличное настроение в виде огромного бенто-торта с логотипом нового бара и уйму фотографий и отметок в соцсети. Мир подхватил наши подростковые приколы, активно развлекался, не забывая уделять мне внимание, и, кажется, они с Маем подружатся, потому что общих тем у них оказалось не меньше, чем у нас.
Мой новый знакомый с удовольствием узнавал меня через рассказы брата, а Май, без смущения рассказывал про все мои эпичные детские огрехи, на фоне которых моё столкновение с этим парнем кажется даже скучным.
Подъехали на такси к дому глубокой ночью и Мир дошел вместе с нами до моего подъезда.
– Дай ключи от квартиры, не буду вам мешать прощаться. – скомандовал мне брат, подмигивая новому своему другу и притянул его для дружественного похлопывания спины. – Был рад познакомиться, Мир!
– Взаимно, Май! – отозвался парень и широко ему улыбнулся.
Брат забрал коробку с тортом и исчез за дверью подъезда.
Мир тут же заключил меня в крепкие объятья, поцеловав так страстно, будто мы не виделись месяц, и не провели только что целый вечер вместе, незаметно касаясь друг друга и сплетаясь пальцами под столом в баре.
– Я отлично провел время! – выдохнул он мне в щеку.
А я уже тяжело дышала, расслабленная алкоголем и прекрасным вечером и, если бы не брат, позвала бы, наверное, парня к себе.
– Спасибо за вечер. – отозвалась я, когда сердце перестало бешено стучать от нахлынувших ощущений. И несмело спросила: – Ты завтра работаешь?
– Да. Вечером. – ответил он и широко улыбнулся. – С удовольствием проведу с тобой время перед этим, если у тебя больше нет планов.
– Сверю со своим графиком популярности! – хихикнула я.
– Договорились. – заулыбался парень и снова притянул меня к себе.
Сегодня его поцелуи смелее, невероятно чувственные и страстные. У меня подкосились ноги через пару минут, но это была не усталость от дня и не алкоголь, потому что я сократила его после кофе, считай, вдвое, а чувства, которые накрыли меня буквально с головой.
Никогда такого не ощущала. Будто если сейчас подпрыгну, то воспарю над землёй. Совершенно не хотелось прощаться, но дома ждёт брат и задерживаться будет как-то неловко.
– Я позвоню тебе завтра. – словно почувствовав мои сомнения, стал прощаться Мир.
– Буду ждать. – отозвалась я и с трудом отпустила его руку.
Май уже растянулся на диване в гостиной, подпёр под голову декоративную подушку и крепко обнял пару других, что помягче. Принесла ему воды на утро, нормальную подушку и заботливо укрыла пледом, погладив жёсткую непослушную шевелюру, когда брат, неожиданно, схватил меня за руку.
– Парень, кажется, неплохой. Не дури его. Он должен знать. – пробасил Май.
– Не торопи меня, пожалуйста. Я к тебе собиралась целый месяц. – погрустнела я.
– Мне больно, но я всё равно хотел бы знать. Спасибо, что собиралась мне рассказать. – он отпустил мою руку. – Люблю тебя, Сью.
– И я тебя, Билл. – нежно ответила я.
Брат прав. Мне надо рассказать Миру, что со мной происходит и дать ему право выбора: оставаться рядом со мной или прекратить общение.
Но почему-то мысль о том, что мы не будем вместе, сжимала мне сердце, и оно неизбежно крошилось, как последняя чипсина в пачке, когда я об этом думала.
Распахнула глаза, когда за окном уже вовсю было светло и из-за какого-то загадочного звука, будто в моей гостиной шумит лес и течёт ручей. Эти звуки вызывали дикое желание немедленно пробежать до туалета, но мы вчера пили до полуночи, так что, я осторожно присела на кровати и стала ощупывать своё тело на предмет похмельных болей, голова слегка была ватной, но в целом, вроде, порядок.
Скользнула в ванную комнату и, закрепив своё удовлетворительное состояние контрастным душем, пошла смотреть, что там за сказки у брата в гостиной.
– Что за…
Широко заулыбалась картине, которая мне открылась, а потом стала тереть глаза, решив, что ещё, наверное, сплю.
Кофейный столик, который стоял по центру гостиной, отодвинут к шкафу, мой брат стоит вместо него, ровно напротив Мира, повторяя за парнем плавные движения рук, ног и головы. В плазме на стене, действительно, транслировались картинки и звуки леса, отлично гармонируя со всем этим, на удивление, эстетичным недоразумением.
Я упёрлась в распахнутую дверь спиной, наслаждаясь видом, и сложила руки на груди.
– Доброе утро, Сью! – отозвался брат.
– Вот уж точно, Билл! – согласилась я.
Мир широко улыбнулся мне и одними губами беззвучно произнёс “привет”.
– Такими темпами, вы не скоро выйдете из леса, вы к курсе? – хихикнула я.
Парни молчали. В их движениях было нечто завораживающее. Пластичные повороты кистей и локтей будто аккуратно растягивали каждую мышцу на руках ребят и я невольно стала за ними повторять, ощущая в теле приятное чувство растекающегося тепла.
– Пошла готовить кофе. – отмахнулась от них я и сделала пару шагов от гостиной, но потом вернулась и взглянула ещё раз одним глазком на Мира, который стоял в моей гостиной босой, в светлых джинсах и футболке, которая соблазнительно задиралась при некоторых движениях.
Очень приятная, скажу я вам, картинка с утра.
– Вы уже нашли дорогу домой? Так быстро? – театрально удивилась я, когда парни ввалились на мою тесную кухню, спустя несколько минут.
Снова засмотрелась на, буквально пылающие, мышцы Мира на руках после утренней зарядки, и отвернулась, поставив на плиту повторно гейзерную кофеварку, потому что первую порцию кофе я уже залила в свою чашку, не рассчитывая, что они так скоро закончат.
– А со стороны казалось, что это скучно и просто. – Май хмыкнул, уперев руки в бока и счастливо улыбался раскрасневшимся лицом возле окна.
– Многие так говорят. – послышался близко к спине приятный хриплый голос и я повернулась к нему лицом.
– Доброе утро, Мира! – улыбнулся мой новый друг и, положив руки мне на талию, коротко поцеловал в губы.
– Доброе… – я расстаяла от мятно-лимонного аромата его дыхания и покрылась с головы до пят мурашками, ощущая сжатый шёлк моей пижамы под его горячими ладонями.
– Кофе только не упусти, – подмигнул он, возвращая меня в реальность.
Парни тяжело дышали, заполняя кухню тестостероном и активно обсуждали, что Май может ходить на тренировки со взрослыми в субботу в первую половину дня или воскресным вечером, потому что в будни группы переполнены.
Я разлила по чашкам для них кофе и стала суетиться на счёт завтрака, когда комната, вдруг, немного поплыла в глазах.
Увидела, как у брата округлились глаза от испуга и он резко дёрнулся в мою сторону, но Мир его опередил и подхватил меня первым, усадив на стул.
– Ты в порядке? – заволновался парень.
– Да. Не привыкла к таким насыщенным эмоциям, не отойдя ото сна. Вы тут надышали своим добрым утром, а я ещё не проснулась. – отмахнулась я.
Брат налил мне воды и закинул в неё льда, подавая стакан. А Мир открыл окно, впуская осеннюю приятную утреннюю прохладу.
Когда прислонила холодный бокал к горящему лицу, стало полегче.
– Давай, я приготовлю завтрак? – предложил Мир и расстаял даже, кажется, мой брат, многозначительно на меня зыркнув.
Я провела всё лето в столице, практически, одна. Родители сняли дом до конца сезона где-то в южной деревне. Друзья разъехались по отпускам вразнобой. Редкие звонки Сени из командировки и Сежки из Питера – совсем не спасали от одиночества, стрессов от дедлайнов и от усталости дней.
Пару раз встречалась с друзьями со студенческих времён и один раз пили кофе с коллегой. Май куда-то дважды срывался и оттого был сейчас завидно загорелым.
Ждала возвращения жениха, чтобы предложить скататься куда-нибудь, погреть косточки и пропустила теплые дни лета, лишь забирая работу на дом или в кафе, потому что в офисе запрещены кондиционеры из-за специфики исторического здания.
А ещё, врачи диагностировали мне рак. Такая новость совершенно не упрощает жизнь, и не только мне. В моей доказательной пачке, из практики больных, много слов о головокружениях и потери сознания, и я могу только представить, что сейчас чувствует Май.
Брат сидел на моем бежевом диване и, не отрываясь, смотрел на меня с тревогой.
– У меня просто переутомление. Перестань меня буравить взглядом, пожалуйста, Май. – взмолвила я.
– Уверена? – брат шепнул, потому что Мир мог услышать.
– Да, пожалуйста, отстань. – проскулила я.
Мир пришел из кухни с тортом и тремя столовыми ложками. Он поставил бенто на кофейный стол и ловко приподнял увесистый предмет мебели, поставив перед нами.
Боже! Я закрыла лицо руками!
Вот, откуда потеря ориентации в пространстве. У меня не переутомление, а полное отсутствие личной жизни.
– Ты реально никогда не видел этот фильм? – в сотый раз возмутился Май, усевшись поудобнее, и с удовольствием воткнул ложку в торт.
– Правда, – улыбнулся ему Мир, присев рядом со мной и положив руку на моё плечо.
Кожу под его горячей ладонью приятно закусало. И я поуютнее устроилась, поджимая под себя ноги.
К такому можно и привыкнуть, между прочим!
Впервые смотрела любимый фильм, не поддерживая громогласные цитаты с братом, хотя смеялись дружно на любимых моментах и даже гимн, который исполняла девчонка, мы с братом подпели.
Весь просмотр картины, я утопала в аромате теплых обьятий Мира, который поглаживал нежно моё плечо и иногда щекотал пальцем ладонь. Ощущения эти были в моменте очень возбуждающими и приятными, я даже пару раз забывала, что мы в комнате не одни.
Миру понравился наш любимый фильм. И вообще, кажется, всё понравилось, потому что он очень искренне расстроился, когда Май, решивший дать нам время наедине, резко засобирался домой.
Парни попрощались, а я вышла к лифту проводить брата.
– Сестра, если будут ещё головокружения, обещай сходить ко врачу и узнать, как с ними бороться. Пожалуйста! – с тревогой и заботой в голосе произнес он и сложил умоляюще ладони. – Иначе, перееду к тебе и закончится всякая твоя личная жизнь! Поняла?
– Так точно, сэр! – отрапортовала я и стукнула пятками.
– Скажешь родителям? Они скоро вернутся. – спросил брат и моё сердце сжалось так сильно, что я перестала дышать.
– Я тебя позову на подмогу. Можно? – сложила я брови домиком.
– Смотря, сколько заплатишь. – улыбнулся Май и крепко меня обнял. – Я буду звонить.
– Звони! – отозвалась я и отпустила его в лифт.
Вернулась в квартиру, а Мир, почему-то, обувается в прихожей.
– Ты куда? – я даже не скрыла разочарования в голосе.
– Мне ещё надо подготовиться к занятию. Прости. – парень приблизился и провел пальцами по моему лицу, прикоснувшись губами к щеке.
– Ммм! – капризно промычала я и повернула голову, чтобы наши губы соприкоснулись.
Поцелуй сначала был безобидный, но притяжение, которое нарастало весь день в тесных домашних условиях, увеличивалось сейчас ещё сильнее, с каждой секундой, и я чувствовала, что это взаимно.
– Мира, пожалуйста, я не железный. – прошептал он.
Ох! Как красиво это прозвучало хриплым голосом с придыханием.
Я запустила руку под его футболку, и притянула парня к себе, углубляя поцелуй. Мир тяжело задышал, окутывая выдохами моё лицо, и повел ладонью по шёлковой майке от талии вверх, не касаясь груди.
Как приятно!
Парень сладко отвечал на поцелуй, буквально дрожа в моих объятьях, но резко оторвался от губ и прислонился лбом к моему лбу.
– Мира, – моё имя горячим дыханием опустилось на подбородок и пробралось к ключице, подняв в теле миллиарды мурашек. – Я не хочу…
– Твоё тело сейчас говорит об обратном. – так же шёпотом перебила я, чувствуя вибрацию по всем его мышцам и на кончиках пальцев.
– Я не хочу в спешке. – пояснил он, заглядывая в мои глаза.
– Поэтому убегаешь? – нахмурила я брови, не отводя взгляд.
– Не только. – признался он и у меня вытянулось лицо от удивления.
– Так! Друг мой, Единорог, – серьезно начала я, обхватив ладонями его плечи.
Да его буквально всего трясёт. Парня словно проворачивало в миксере.
– Тебя спугнула не только спешка? – уточнила я и Мир заулыбался.
– Ты такая красивая, когда хмуришься. – хрипло сказал он, всё ещё поглаживая рёбра сквозь тонкую ткань и это дико отвлекало.
– Знаю! И сейчас активно пользуюсь этим инструментом. – я приподняла подбородок и многозначительно на него посмотрела. – Не только спешка?
– Не только. – не отрывая взгляда от моих глаз, ответил Мир.
– Я опять пропустила какой-то важный вопрос в директе? – серьезно уточнила я.
– Нет, не переживай. – улыбнулся парень.
– Тогда, поясни! – потребовала я.
Он отвёл глаза от моего пристального взгляда и аккуратно, едва касаясь пальцами, повел рукой по плечу, убирая с него копну темных кудрей.
– Ты меня не приглашала. – парень нахмурился и сощурил глаза, словно ему тревожно. – Май ответил на мой телефонный звонок тебе и уговорил зайти. Я тут как бы непрошеный гость. – он тяжело вздохнул. – Я словно… словно оставляю тебя без права выбора сейчас.
– Ты же понял уже, что я за словом в карман не лезу? И если бы меня хоть на секунду смутило твоё неожиданное появление тут, я бы бессовестно тебя выставила!
– Да, – он мягко щёлкнул пальцем по моему носу. – Но всё же…
– Сколько времени до твоей тренировки? – уверенно спросила я.
– Не много. – отозвался он. – И это второй пункт из моего списка причин, почему надо сейчас уйти.
– Почему надо сейчас уйти? – повторила его слова я, но с вопросительной интонацией.
– Потому что такую прекрасную девушку надо любить всю ночь, а не бегом перед работой. – Мир снова начал водить пальцами по моим рёбрам, сквозь ткань.
Коридор такой тесный, а он так вкусно пахнет и очень соблазнительно смотрит своими до одури красивыми голубыми глазами, что я на секунду даже потеряла нить разговора, утонув в ощущениях, но нахмурила брови и быстро сфокусировалась.
– А пунктов ещё много? – нетерпеливо задала я вопрос.
– Что? – смутился в непонимании парень потому что, кажется, тоже отвлёкся.
– Ну, в твоём этом списке. – пояснила я, задорно сверкнув глазами, когда скользнула рукой под футболкой, над линией его ремня, по гладкой горячей коже живота. – Потому что пока ты сильно проигрываешь.
– Мира, пожалуйста, не пытай. – захрипел шёпотом он и сделал шаг назад, уперевшись спиной в зеркальный шкаф.
– Я пытаю? Не ты? – возмутилась с улыбкой я.
Медленно потянула за шнурок под животом и серый шёлк домашних брюк за секунду превратился в изящную лужицу в моих ногах.
У парня отпала челюсть. Он застыл взглядом на брюках на полу и выпустил очень тяжёлый выдох, подняв медленно взгляд к белому кружеву моего нижнего белья, оттеняющему немного смуглую кожу бёдер. Тут же сделал обратный шаг и, вернув руку на рёбра, стал покрывать поцелуями шею.
– Я словно… – решила я его передразнить. – Словно оставила тебя без права выбора сейчас, да?
Мир зарычал мне в шею и стал покрывать поцелуями ключицу, прокрадываясь руками под шёлк майки с такой жадностью, будто ждал этого вечность.
Глава 8
Большие голубые глаза с крапинками песочного и землистого оттенков смотрели на меня с таким восхищением, что я засмущалась и даже раскраснелась.
Никак не могла избавиться от мысли, что на меня смотрит целый мир! Ведь его глаза так похожи на снимок нашей голубой планеты из космоса.
На какой-то неопределенный отрезок времени, между тем как я зашла домой, проводив брата, и временем, когда Миру надо уходить сейчас и вести занятия в зале, большая бесконечная вселенная, вдруг, сузилась до размеров моей уютной спальни, которая спутала мне минуты в ароматах замши и цитруса его одеколона и нотах экзотических фруктов моего шампуня, в запахе свежести белья на кровати и сладкого послевкусия поцелуев, с привкусом сливочного дыхания от бенто. Сузилась до двух маленьких голубых планет, обрамлённых тёмными ресницами и чуть прикрытых непослушной волнистой чёлкой.
Всего на несколько минут, я потеряла нить событий, как оказалась в этом “здесь и сейчас”, утонув в наслаждении моментов, которые точно никогда не забуду.
А потом, в спальню пробрался луч осеннего солнца и подсветил мою вселенную из миллиарда пылинок, напоминая о скоротечности времени. Напоминая о том, как ничтожна одна маленькая жизнь на её фоне. Жизнь, которая должна оборваться через полгода-год, хотя она, кажется, только началась. Буквально три дня назад.
– У тебя такие красивые глаза, Мир. – вслух озвучила я, положив ладонь на его лицо.
– Это моя реплика! – возмутился парень и привстал на локоть, не отрывая от меня взгляд. – Не отнимай!
– Ты молчишь. – ответила я. – А я люблю заполнять тишину всякой болтовнёй. Особенно, если задумаюсь.
– Я это уже заметил. Ты очень красивая, когда такая задумчивая или когда взволнованная. – парень мило улыбнулся, положив голову мне на живот.
– А разве не тогда, когда хмурюсь? – возмутилась я, вспомнив диалог в прихожей.
Запустила пальцы в его чёлку и подметила, как по его плечу пробежали мурашки.
– Пока при мне ты чаще волновалась. – отозвался Мир, и вспомнил, видимо, о том же. – А хмурилась всего один раз, совсем недавно.
– Конечно, хмурилась! Ты собирался уйти в самый интересный момент дня! – я мягко провела пальцем по его переносице.
– И ушел бы, кстати. Но упустил очень важную деталь. – хитро прищурился он.
– Какую? – решила уточнить я.
– Что ты коварный сказочный персонаж! Сначала поцеловала в эфире, потом уговорила на свидание… – Мир сверкнул своими голубыми глазами, в ожидании моей реакции. – А теперь, ещё и соблазнила!
– Ты сам обманываться рад! – перефразировала я классика из школьной программы.
– Меня трясло, как школьника! – подхватил моментально Мир и зажмурился. – Помимо очевидных вещей, ещё очень не хотелось тебя разочаровать.
– Ты меня не разочаровал. – мурлыкнула я.
– Я это почувствовал. – он снова устремил на меня взгляд двух планет из космоса и протянул пальцы к лицу, убирая с него кудри мне за ухо. – Кстати, всё хотел спросить, про твою фразу в машине. Почему ты сказала, что разочаруешь меня?
– Для этого разговора точно не нужна спешка. – невесело улыбнулась я.
– Всё так серьёзно? – кажется, его игривое настроение сейчас ничего не сломит.
– Очень! – подыграла я, скорчив серьезное лицо, в такт его веселого настроения.
– Может выясниться, что ты, на самом деле, мифическая Единорожка и тебе в скором времени надо возвращаться в сказочный мир? – пародируя моё серьезное лицо, спросил он.
– Блин, Мииир! – заскулила я и зажмурилась. – Нельзя таким быть!
– Каким? – он игриво пролез под ткань одеяла и снова стал водить пальцами по моим рёбрам.
– Умным, красивым, сексуальным… – я замолчала на секунду, наблюдая, как расширяются его зрачки от моих слов. – И таким до одури проницательным.
– Ты мне льстишь, коварный сказочный персонаж! – он пощекотал меня под одеялом и широко заулыбался. – Но с меня больше нечего брать! Всё уже твоё!
– Ты на работу не опоздаешь? – заволновалась я.
– Кажется, я впервые в жизни, готов её прогулять. – веселился парень.
– А так можно? – уточнила я.
– Нельзя! Но я бы очень хотел! Ты такая соблазнительная!
Сколько вдохновения сейчас в его глазах и интонациях.
– А собирался уходить! – капризно напомнила я.
– Будешь припоминать мне это до конца жизни? – он улыбнулся, а я притихла.
Да, мой прекрасный Мир, только жизнь эта закончится намного раньше, чем мне представлялось…
Проводив парня, я снова задержалась у зеркала в прихожей.
Лакированное красивое пианино с ржавыми струнами.
Его уже не спасти, но можно попытаться доиграть эту жизнь неровными нотами. В той мелодии, в которой я захочу!
И, кажется, я наконец-то начинаю понимать, что хочу.
Хочу быть с этим парнем, хочу в отпуск, хочу обнимать брата как можно чаще и посмотреть с ним ещё сто раз любимый фильм. Хочу прожить оставшееся время так ярко, как смогу, ни в чем себе не отказывая.
А сегодня, я хочу сюда свою лучшую подругу, вино и разговоры с ней по душам! Я, кажется, нуждаюсь в ней сейчас больше, чем думала.
– Сеж, не отвлекаю? – осторожно спросила я, когда подруга подняла трубку, спустя несколько долгих гудков.
– Привет, Единорожка! – отозвалась она и заливисто засмеялась.
Я хихикнула. Кажется, пора менять никнейм.
– Если оплачу тебе билеты на самолёт, прилетишь ко мне? – я зажмурилась и глубоко вдохнула, ожидая тревожные возгласы в трубку, но подруга, кажется, даже не моргнула.
– Хоть прямо сейчас! – незамедлительно отозвалась она.
– Люблю тебя! – улыбнулась я.
– И я тебя, подруга! – ответила Сежка.
Зашла в сеть сменить никнейм и решила выложить пост о том, как в моей спальне живёт целая галактика звёздной пыли, которую я за выходные так и не протёрла, разбирая комментарии и личные сообщения от нахлынувших подписчиков после эпичного столкновения с Миром, не забыв рассказать о метафорических своих мысленных образах от этой двусмысленной фразы. Выбрала фотку солнечного луча в спальне, которую сделала, пока мой кавалер принимал душ, и улыбнулась про себя, подумав о том, как Мир увидит эту фотографию и вспомнит о нашей сегодняшней близости.
Написала шефу и отпросилась работать, по-возможности, из дома, в честь приезда подруги.
Он всегда меня ценил за отличное общение с клиентами, выполнение работы в срок и высокую производительность, так что даже секунды не раздумывал, дав добро на любые мои приключения, не вычитая эти дни из зарплаты. И пообещал, что в ближайшее время на карту прилетит обещанная увесистая премия, так что на улицу я выскочила совершенно окрылённая и довольная.
Весь остаток дня меня кидало в воспоминания о страстных движениях и чувственного хриплого шёпота Мира во время нашей близости. Будто прислушиваясь к каждому вздоху и каждому стону, он играл на клавишах моего тела, короткую, но бурную и громкую симфонию, вызвав головокружительные оргазмы и поднимая во мне ощущения, которые, вроде, и были когда-то раньше, но будто звучали тише, или их почти всегда не было слышно.
В памяти всплывали кадры, словно отснятые для ленты постов в соцсети: его пальцы на моих рёбрах, моя спущенная лямка лифа на предплечье, ноготки в разгорячённых плечах парня, белое кружево, стянутое с бёдер, играющие жилы на кистях мужских рук, сжимающих мою грудь. Тёмные кудри, разбросанные по подушкам и невероятные глаза, как две голубые планеты, в которых невозможно не тонуть.
Задрожала у арки, не то от прохлады вечера, не то от воспоминаний прекрасных минут, ожидая такси у ворот, чтобы их открыть. И улыбнулась, вспомнив о размере чемодана подруги, который через калитку, как всегда, не пролезет.
Сежка с самого нашего знакомства основательно готовится к любым вылазкам и поездкам. Берет с собой всё, что может пригодиться на месте, в пути или в отпуске. Даже когда мы брали горящие путевки на три-четыре ночи в доступные направления к морю на “всё включено”, она забивала свой чемодан так, будто собирается в турпоход в лес на месяц.
Надо полагать, раз сейчас она приехала по билету в одну сторону, потому что не решила ещё, когда вернётся к мужу и сыну, её чемодан вместит, скорее всего, практически всю жизнь.
– Меня ждёшь, Единорожка? – хриплый голос Мира за спиной вывел меня из раздумий и я обернулась с радостным лицом.
Парень, увидев мою реакцию, расплылся в теплой улыбке и незамедлительно заключил в крепкие объятья, согревая теплом горячего после тренировки тела.
– Ты чего тут дрожишь? – он стал потирать мои плечи через мягкий футер спортивного костюма.
– Жду подругу. – пояснила я. – Попросила её приехать на несколько дней.
– Не терпится похвастаться насыщенной популярной жизнью? – хохотнул Мир. – Я уже видел твой новый пост.
– Она настоящий свидетель зарождения моей популярности! – рассмеялась я. – Сежка на тебя была подписана ещё до моего эпичного налёта. И смотрела тот эфир.
– Ух ты! А можно я тоже её встречу? – у парня сверкнул взгляд. – Посмотрю, так сказать, аудитории в глаза.
– Я как раз подумала спросить, не поможешь ли ты с её чемоданом. – я зажмурилась, снова представляя его размер.
– Конечно помогу! – моментально отозвался он.
– Сильно вымотался на занятиях? – уточнила я, обнимая Мира покрепче.
– Не сильнее, чем днём. – хмыкнул он и хитро мне улыбнулся.
Ох! Этот парень буквально в секунду стирает с меня всякое уныние. Один только светлый взгляд и всякие раздумья как рукой сняло.
– Так, перестань! – я выскользнула из его объятий. – А то пожалею, что её пригласила!
– Перестал! – он отдал честь, а потом изящно повел рукой за мою талию и придвинул обратно к себе. – Нет, не перестал!
Я звонко рассмеялась и не заметила, как подъехало такси, водитель нетерпеливо нам посигналил и поднял в ожидании брови, которые буквально исчезли за краями лобового стекла.
– Миру Мир! – закричала подруга, выскакивая из машины возле подъезда. – Обалдеть!
Пока Мир помогал таксисту выудить с заднего сидения огромное чудовище в виде компактной кладовки, мы с подругой тепло пообнимались и попрыгали от счастья долгожданной встречи.
– Ого, подруга! Да ты теперь фотомодель, не меньше! – восхитилась Сежка. – Такая стройная!
– Согласен с тобой. В кадре она идеально смотрится. – ворвался в диалог Мир и подруга, без стеснения, полезла его обнимать.
– Совместное селфи, немедленно. – закричала она, нетерпеливо выждав момент официального знакомства. – Вам пофиг на вашу популярность, а я намерена пользоваться ей, пока руки не отсохнут! Потому что после даже одного упоминания, у меня прибавилось клиентов.
Подруга ловко достала мобильник из кармана и включила камеру для селфи, потеснее зажимая себя между нами.
– Скажите, Миииир! – улыбнулась она и сделала ряд снимков с щелкающим затвором. – Подпишу под фоткой, что мир тесен! – хохотнула она.
Миру, кажется, понравился бодрый настрой моей подруги и он с улыбкой стал затаскивать её огромный чемодан, даже не подав виду, что ему трудно после тяжёлого рабочего дня.
Снежана невероятная! Самая лучшая подруга в мире! Мы с ней рядом, как инь-ян. Она с меня ростом, изящная как тростинка, блондинка со светлой, почти белой кожей и ухоженным милым лицом, обрамлённым эффектным каре, которое идеально лежит даже в питерский беспощадный ветер. Поэтому, наверное, без раздумий переехала в северную столицу.
Мы познакомились с ней в уборной московского клуба. Я тяжело вздохнула, увидев огромную стрелку на колготках ровно в месте разреза юбки, а она, не раздумывая, вынула и вручила мне запасные из сумки.
Я восхитилась и миллион раз её поблагодарила, пока натягивала неожиданный дар, подметив, как здорово, что запасные колготки у неё нужного мне чёрного цвета, а не такого же, как на ней. На что девчонка заливисто засмеялась и выудила из большой своей сумки ещё одни запасные колготки, уже телесного оттенка.
Не мудрено догадаться, что к её чемоданам и сумкам у меня не было претензий с самого начала нашего знакомства. Но сейчас, я очень рада, что встретила у арки Мира и эта непосильная ноша легла на его широкие плечи.
Парень закатил в гостиную сежкину кладовую на колёсиках и вернулся в коридор, вдохновенно взглянув в направлении моей спальни и хитро мне улыбнулся.
– Не переживай, красавчик! – подмигнула ему Сежка и погладила парню плечо. – Я обязательно буду давать вам время побыть наедине. У меня много планов в столице!
Я хихикнула от её проницательного заявления.
– Был рад познакомиться, Снежан. – улыбнулся Мир.
– И я! – отозвалась она. – Репостнешь отметку?
– Непременно! – ответил парень и аккуратно потянул меня на выход за руку.
Я прикрыла за собой дверь и сразу очутилась невольно у стены рядом с ней.
– Как я рад, что встретил тебя у дома, Мира! – он прижал меня к стене бёдрами и, откинув мои волосы с плеча, повел пальцем от подбородка к шее и ключице, медленно сползая взглядом вместе с ним на зону декольте. – Шёл с работы, читая твой пост под фото из спальни, где мысленно был весь остаток дня, и даже не мечтал заполучить ещё один поцелуй перед сном. – хрипло прошептал парень.
Прозрачный внимательный взгляд добавил фразе чувственности. Я в секунду раскраснелась и тяжело задышала, кутаясь в его крепких объятьях и совершенно растаяв от поцелуев.
Зря я думала, что у этого парня должны быть недостатки. Он и правда замечательный.
Недостаток тут только один – я сама.
Моё лакированное пианино снаружи.
И мои ржавые струны, окислившиеся винтики, сколотые и потрескавшиеся детали внутри.
Зашла домой, стекла по стенке и разревелась вдрызг.
Глава 9
– Мирка… – Сежка подлетела из гостиной в прихожую и наклонилась надо мной. – Мне догнать и прихлопнуть этого парня своим чемоданом?
Я помотала головой. Пыталась улыбнуться её предложению, но только ещё сильнее расплакалась.
– Тогда что такое? Что случилось, детка?
Вот как вообще начать такой разговор с близким человеком?
Сказать сразу “я умру”? Или, может, сначала долго нагнетать обстановку предысторией, как я ходила по врачам, чтобы под конец всё равно разбить ей сердце?
Поток слёз от этих мыслей увеличился, на спортивном костюме стали появляться мокрые пятна, а тревога на лице подруги была уже нескрываемая.
Надо срочно что-то сказать, и как угодно, потому что я уже её напугала.
Попросила помочь мне встать и, взяв подругу за руку, увела в спальню. Усадила на кровать и достала из комода увесистую папку с распечатками.
– Что это? – Сежка взяла папку в руки, но всё ещё с тревогой смотрела на меня, даже не пытаясь вглядеться в первые строчки верхнего листа.
– Я половину лета ходила по врачам. – начала я, и подруга всё-таки опустила голову на папку на коленях. – У меня нашли опухоли.
– Нет! – возмутилась она.
– Да. – возразила я.
– Нет, подруга! Нет! – она мотала головой, будто отмахиваясь от моих слов.
– Твоё отрицание не помогает! – я всхлипнула и снова пустила слёзы. – Это рак и статистика не в мою пользу.
Снежана подняла на меня глаза, полные воды и плавно втекающего в голову осознания, что я ей только что сказала. Она молча смотрела на меня, разглядывая лицо, а потом очень крепко обняла.
Кажется, мы проревели в тишине, разбавленной нашими всхлипами, бесконечное количество минут. Но неозвученные ещё эмоции и тёплые объятья подруги прибавили мне невероятной энергии, я чувствовала, как заполняюсь её глубокими чувствами ко мне: заботой, любовью и искренним, неподдельным, сочувствием.
Она и без доказательной базы приняла моё решение. Сежка очень хорошо меня знает, чтобы понимать, что я бы ни за что не сдалась, будь у меня реальный шанс.
А я, наконец-то, с приездом подруги, выпустила эмоции, которые сидели во мне гораздо глубже, чем казалось.
Кутаясь в ароматах сладких её духов, мне постепенно стало легче дышать, будто с груди сполз какой-то тяжёлый увесистый камень и запланированный разговор, в итоге, дался мне в разы легче, чем с Сеней и даже с Маем.
– Не ожидала, что рациональный и ответственный Сеня так поступит. – рассуждала Сежка, наливая нам по второму уже бокалу. – На него это совершенно не похоже.
Пока мы сидели на кухне, она не дала ни разу мне встать, укутав заботой и взяв на себя всю хозяйственную суету для ночных посиделок, хотя сама явно устала за день, который закончился неожиданно резким сбором огромного чемодана и перелётом в другой город.
Я тепло улыбнулась, вспомнив, что в моей гостиной стоит кладовая на колёсиках.
– Я его не виню. – отозвалась я.
– Я тоже! – оживилась подруга. – Иначе, ты бы никогда не познакомилась с Мироном. Он такой лапочка!
– Дааа… – вздохнула я.
– Ты влипла, подруга. Невооружённым глазом заметно, что влипла. – она с довольным лицом чокнулась со мной звонким бокалом и мы отпили ароматного белого вина из чуть запотевших бокалов.
– Очень сильно, Сеж. – я опустила взгляд на свою шёлковую пижаму, вспомнив на секунду, как развязала шнурок в прихожей, и мои щеки загорелись, наверное, алыми фонарями.
– Ты же скажешь ему? Он влюблён в тебя по уши и должен знать. – серьезно заявила она, поправляя красивые бутоны пионов в вазе.
– Ты определила это по одной встрече? – хмыкнула я.
– Ты просто зазвездилась, подруга! И совсем не следишь за активностью своего парня!
– Что? Что я опять пропустила? Мы же практически не расставались с ним с пятницы.
– Вообще-то, в субботу, до ваших отметок из бара с Маем, он выложил очень недвусмысленный пост с размышлениями о счастье. А вчера утром в эфире, когда посыпались вопросы про тебя, он пытался сосредоточиться на мыслях, с которыми вышел, но затихал при каждом упоминании Единорожки в комментариях. – она тепло и очень иронично улыбнулась. – Ты заворожила парня! – хихикнула подруга. – Он отвлекается от работы. И тает рядом с тобой, как школьник – вот это я уже определила при встрече.
– Он сказал, что блог для него – типа, хобби. – возразила я.
– Теперь ещё будет и работа! – хмыкнула она. – Потому что студию, где он преподаёт, скорее всего, закроют.
– Как это? – кажется, я действительно много пропустила.
– Ну что нам нужно больше, чем оздоровительная китайская гимнастика? Конечно же супермаркет! Их же так мало в столице! – разочарованно подняла бокал подруга, будто сказала тост.
Я полезла в телефон, читать его пост и Сежка очень тепло мне улыбнулась.
– И ты рядом с ним совсем другая. Я тебя ещё не видела такой, подруга. – она закатила глаза. – Столько магнетизма вокруг вас, хоть ложкой ешь!
– Кстати!.. – загорелась я, вспомнив про остатки бенто в холодильнике.
– Согласна! – поддержала подруга, и, не сомневаясь в своей догадке, полезла в холодильник за тортом и в ящик за ложками.
Могу поспорить, что есть торт ложкой, в ночи, под бокал вина, с лучшей подругой – намного вкуснее, чем в разрешённые дневные для фигуры часы.
Мы разошлись среди ночи, а где-то около пяти, я услышала негромкие всхлипывающие звуки из гостиной и постучалась к подруге.
– Да, заходи. – хныкнула она.
Подруга сидела с совершенно растерянным видом, над раскрытым огромным чемоданом, половину вещей из которого она уже развесила на мобильную штангу, которую я держу в шкафу специально для неё, и пускала огромные градины, вытирая их рукавом безразмерной кофты для сна. На кровати лежала моя папка с несколькими разложенными листами.
– Сеж… Прости меня! – я подлетела, чтобы её обнять.
– Ты прости. Я планировала быть сильной и поддерживать тебя. Но потом стала разбирать вещи и подумала, что собиралась и в старости приезжать к тебе вот так, вызывая теплую улыбку при виде этого монстра среди чемоданов, который все, кроме тебя, ненавидят, и… И… – подруга начала сильнее всхлипывать, вызвав новый поток слёз и у меня.
– Ты хоть немного поспала? – спросила я, когда мы перестали плакать.
– Нет. У меня же там платья, которые не любят жить в сложенном виде. И моя подушка была под ними, всё равно надо было разобрать.
– То есть, даже твои платья выспались, а ты – нет! – сделала я умозаключение и подруга хихикнула. – Ложись в моей комнате и расслабься.
– А ты? – всхлипнула Сежка.
– Может, побегаю. – улыбнулась я.
– Только не целуйся с другими блогерами в прямом эфире. – заулыбалась подруга. – Мир мне нравится.
– Даю слово! – хихикнула я.
На улице оказалось немного прохладнее, чем ожидалось и я решила стартовать прямо от подъезда.
Перед глазами всё ещё было лицо подруги, которая старалась полночи держаться ради меня, но мы с ней совершенно забыли, что она тоже имеет полное право на грусть и тревоги, на слёзы, переживания и эгоистичные мысли, как будет жить дальше, но уже без меня.
Надо будет поговорить об этом с Маем. Возможно, в выходные он тоже держался только ради меня, а ведь в центре событий не только мой остаток жизни, который я хочу ярко прожить, но и их долгая жизнь после того, как меня не станет.
На улице так невероятно красиво, пушистые ещё деревья с каждым днём теряют зелёный оттенок и всё больше появляются яркие краски осени. Сегодня, я не свернула на набережную, чтобы не бежать против солнца, а решила проскочить дворами, и добраться до дома потом, подогревая спину греющими ещё лучами.
Плейлист в ушах прервался оповещением. Сбавила скорость, чтобы взглянуть на телефон, безумно радуясь, что нет усталости в теле, хотя бегу я уже где-то полчаса.
Мир вышел в прямой эфир. Я нажала на всплывшее окошко и увидела его в сквере, босиком на траве. На экране уже пошел поток приветственных комментариев, а количество присоединившихся начало переваливать за несколько сотен. Он пожелал всем доброго утра и стал говорить о чем-то, но я уже ничего не понимала, только таяла от его интонаций, красивого силуэта на экране и ноги сами понесли меня в сквер.
Пока парень не заметил моего появления, сделала несколько удачных кадров на телефон, а потом вышла к нему на поляну, прислонив палец к губам, когда он меня увидел. Разулась и тоже ступила на газон босиком.
Мир, с серьезным лицом, продолжил делать движения, комментируя пояснения на камеру, а я встала за его спиной в нескольких шагах левее и пыталась повторять за ним.
Блин, а брат был прав! Это очень не просто. Движения парня кажутся такими лёгкими со стороны, но мышцы будто каменеют с каждой новой позой, а потом тянутся, как пластилин при следующем движении.
Получила невероятное эстетическое удовольствие. Красивый сквер с опавшей редкой разноцветной листвой на зелёном ещё газоне, теплый хриплый голос Мира, повествующий про дыхание, баланс и поток энергии. Приятная тяжесть в мышцах, которые изнутри сейчас немного жгло, я словно чувствовала каждую часть тела отдельно. И соблазнительная ровная спина в белой футболке перед глазами, раскрывающая плавно руки, будто обнимает целый мир.
Никогда не чувствовала в себе столько сил и столько жизни, как сейчас.
Будто мир вокруг остановился и я точно в своем лучшем когда-либо “здесь и сейчас”.
Из глаз выскочило несколько слезинок и я устремила взгляд в небо.
Даже если Мир не захочет быть со мной, когда я признаюсь ему в своём диагнозе, я безумно благодарна Вселенной, что подарила мне эти несколько дней с ним. Я будто очнулась от сна и только начала жить. И испытываю необъятную благодарность к парню, который окунулся без остатка в этот увлекательный аттракцион с незнакомкой, что чуть не снесла его на набережной.
Мир поблагодарил свою аудиторию и направился к штативу, прощаясь с подписчиками, а я подбежала, обняла его со спины и сунула любопытный нос в камеру, не забыв им подмигнуть, прежде чем он отключил эфир.
– Доброе утро, Мир! – поприветствовала я, когда он развернулся ко мне.
– Привет! – растерянно улыбнулся Мир.
Парень явно не рассчитывал, что я так рано могу появиться, потому что Май ещё в субботу ему поведал, что по утрам я, обычно, недовольный злой гном и ему несказанно повезло, что утром в пятницу мне приспичило побегать. И тем более, был ошеломлён моим участием в его зарядке, ведь я ещё на первом свидании призналась, что со спортом у меня очень сложные отношения, как с дальними нелюбимыми родственниками, а моё появление на набережной в пятницу утром было как раз редким и даже единственным исключением.
Он внимательно разглядывал моё лицо и почему-то всё ещё молчал и не обнял меня в ответ, опустив вниз руки.
– Мне понравилась зарядка! Тело горит, будто целый час в зале занималась. – восхищённо отчиталась я, решив заполнить затянувшуюся тишину.
– Угу. – кивнул парень, изучая мои глаза.
– Ты в порядке? – заволновалась я.
– Угу. – повторился он.
– Мир? Точно всё хорошо? – я даже перестала улыбаться.
– Прости. Я, кажется, ещё не проснулся. – проморгался он.
После такой зарядки даже я проснулась, хотя пила вчера вино почти до трёх ночи и не спала даже двух часов. Тут явно что-то не то.
– Хочешь кофе? – не сразу спросил он.
– Очень! – не раздумывая согласилась я.
– Тогда, приглашаю тебя в гости. – несмело отозвался Мир.
– Ого! Приглашение в гости к известному блогеру?! Да моя популярность шагает впереди меня! – хихикнула я.
Он не стал отвечать. Сложил штатив в сумку, повесив его за плечо, и взял меня за руку, показав направление куда мы пойдём.
Странное поведение какое-то у него. Молчит, не поддерживает мои дурацкие шутки и смотрит сегодня, словно, по-другому.
В голове стали суетиться тараканчики, созвав, кажется, целое совещание. Вариантов причин странного поведения парня в моей мыслительной деятельности оказалось огромное множество и росли они в геометрической прогрессии. От простых до самых неадекватных или непопулярных. Они проносились со скоростью света, бушующим потоком каких-то мутных сомнений, ускоряясь всё сильнее с приближением к его квартире, в которую мы уже как раз зашли.
Поток моего волнения прервался на поцелуй в тёмной прихожей и я перестала пытать себя догадками. Мир сжал меня в крепких объятьях и очень рвано выдохнул, когда оторвался от моих губ. Кажется, настрой к нему возвращается и я тут же растаяла в его светлом, изучающем мои глаза, взгляде.
Может, и правда, просто не выспался.
– Ты плакала? Что случилось? – нахмурившись, он положил свои мягкие ладони на моё лицо и коснулся большими пальцами внешних уголков глаз.
– Почувствовала радость момента, пока занималась с тобой гимнастикой. – довольно ответила я. – А с тобой всё в порядке?
– Не волнуйся. И проходи. – он стянул кроссовки и повесил толстовку на крючок. – Добро пожаловать!
Ого!
Не квартира, а многокомнатные хоромы! Я шла за Миром к кухне, открыв рот и внимательно разглядывая интерьер.
Не сказала бы, что он ему подходит. Такой интерьер подошёл бы писателю-затворнику, который целыми днями ходит из комнаты в комнату, ища вдохновения в книгах или окнах с видом на набережную.
Сквозь огромную гостиную, заполненную миллионом, кажется, книг, через большую арку мы попали на кухню: статную и большую, с тёмными решетчатыми фасадами из натурального дерева. Очень много антиквариата на полках и на некоторых стенах висят раритетные, наверное, картины и какие-то карандашные зарисовки под стеклом.
Не скрывая удивления, я уставилась на парня и хотела вставить какой-нибудь глупый комментарий, но он снова посмотрел на меня таким же взглядом, как в сквере.
Стало не по себе…
Явно что-то не так.
Развернувшись и достав с полки гейзерную кофеварку, такую же, как у меня дома, парень принялся делать мне кофе. А я уселась за массивную тёмную столешницу бара с видом на его спину, снова мысленно созывая тараканий совет, и стала буравить взглядом пустой пузатый графин, на дне которого лежали дольки лимона с листьями мяты.
Так вот, откуда взялся вкус нашего первого поцелуя!
Без стеснения, обхватила графин двумя руками и залезла носом в ароматы в нём. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться и плавно окунуться в приятные воспоминания, когда услышала негромкий звенящий удар о столешницу.
– Чёрт! – неожиданно резко и грубо выругался Мир…
Соприкасаясь под барной стойкой с коленями парня, ловко орудовала не понаслышке знакомыми мне инструментами из аптечки. С детства помогала брату со всеми ссадинами и порезами, а их у Мая было нескончаемое множество.
– Не шевелись! – приказала я, уже пару минут обрабатывая порез на руке парня.
– Прости… – невесело шепнул он. – обещал кофе, а заставил за мной ухаживать.
– Мне не сложно. – я наклонилась, чтобы тщательно ещё раз оглядеть место пореза. – Как ты додумался поддеть ножом клапан кофеварки, если он откручивается?
– Я ещё в ней не разобрался. Вчера так устал, что сил хватило, только распаковать и помыть. – Мир опустил виновато взгляд.
– Блин! И мы ещё вчера с этой кладовой на минималках! – я поджала губы. – Прости!
– Мне было не сложно! – с теми же интонациями отозвался Мир и я улыбнулась.
– Подожди! – до меня, кажется, только стало доходить и я уставилась на парня. – Ты купил гейзер, чтобы пригласить меня на кофе?
– Я не пью кофе. – он пожал плечами, стараясь не шевелить рукой, которую я обрабатывала.
– А у меня перед завтраком? – я стала тихо дуть на место пореза, прежде чем его заклеить.
– Я его так и не выпил. – извиняющимся тоном тихо признался он. – Вылил и помыл чашку, когда ушёл за тортом.
– А почему не сказал? – поинтересовалась я.
– Не хотел напрягать. И так попал к тебе домой без приглашения. – хмыкнул Мир. – У меня здесь всегда только чай. Вдруг, у тебя только кофе?!
– Это очень мило. – отозвалась я и заклеила аккуратно пластырем место пореза. – Но больше так не делай! Будь лучше Единорогом и говори или спрашивай прямо.
– Ты не хочешь со мной быть? – вдруг спросил парень.
– Что? – я даже проморгалась от удивления. – С чего ты взял?
– Я так понял, что подруга приехала спонтанно и это была твоя инициатива. За два дня общения ты ни словом об этом не обмолвилась, пока… пока я не ушел от тебя вчера днём. – он нахмурился, двигая и разглядывая руку с пластырем, но мне показалось, что больно ему делала мысль, которую он сейчас озвучивает. – Она приехала, чтобы тебя поддержать, но я не понял по какому поводу: из-за отмененной помолвки или, может, из-за меня.
– Как это из-за тебя? – в моей голове никак не складывался пазл его мыслительного процесса.
– Например, как лишний повод перестать со мной видеться. – невесело вздохнул он.
– Поэтому я пришла сюда на кофе? – улыбнулась я и оставила его за стойкой.
Стала откручивать клапан, чтобы налить воды в резервуар. И открыла новую, видимо, купленную вместе с гейзером, пачку ароматного молотого кофе, как у меня дома.
– Это меня удивило, если честно. Но я подумал, может, ты из вежливости решила лично мне это сейчас сказать. – задумчиво отозвался парень и встал рядом, чтобы посмотреть, как я заправляю кофеварку.
Вот откуда этот взгляд!
Такого варианта у моих тараканов конечно же не было. А вчера у лифта я совсем расклеилась от своих переживаний и спровадила его побыстрее, чтобы при нём не разреветься.
Прибавила парню сомнений, потому что он ещё не в курсе, что у меня в кармане лежит идеальный козырь для того, чтобы отшить от себя любого – просто признаться в том, что скоро умру.
– Ты сейчас молчишь, подбирая слова, чтобы сказать мне то, до чего я и сам уже догадался? – стараясь спрятать разочарование в голосе, задал вопрос Мир.
Он отвернулся, чтобы включить конфорку, но я вернула его лицо к себе и поцеловала. Нежно и аккуратно запустила руку ему в волосы и придвинула к себе, прижимаясь всем телом. А потом поцелуй стал невероятно чувственным и глубоким. Я вложила в него все свои эмоции, которые копила несколько дней нашего короткого и такого удивительно насыщенного знакомства.
Крепко обняла парня, чувствуя, тепло его рук на спине и мне стоило огромных усилий, чтобы не заплакать и выправить дыхание.
– Ты совершенно не прав, Мир! Но мне надо с тобой поговорить. – вздохнула я.
Глава 10
В детстве я часто убегала гулять после школы и иногда теряла счёт времени, загулявшись допоздна. Самым страшным было – вернуться во двор, где обязательно встречаешь кого-то из соседских ребят, а тебе бросают вдогонку фразу, леденящую душу и заставляющую замереть все внутренние органы разом: “Тебя искал папа!”.
Нарочно поднималась на этаж пешком, понимая, что я всё равно уже получу и минуты, сэкономленные на подъёме в лифте, никак не сыграют мне на руку.
В эти десять этажей, я представляла, как выстраиваются на ступенях все известные мне сказочные персонажи. Длинноволосые русалки и розовые единороги, красивые принцессы и говорящие медведи, добрые пришельцы и сильные супергерои. Они встречали меня с тёплыми улыбками и успокаивали словами поддержки. Говорили, что я обязательно справлюсь, что папа меня не убьёт, а если попытается, то они непременно меня защитят и спасут, ведь они только это и умеют.
Дома, в итоге, я получала гнетущую порцию упрёков от отца, но он меня так ни разу и не убил.
Какая ирония, что я сама себя сейчас убиваю, отказавшись от лечения.
Мир, на удивление, всё ещё крепко держал мою руку, когда мы опять зашли в его подъезд, и я попросилась пойти пешком.
– На десятый этаж? – от удивления, его брови сильно приподнялись, почти дотянувшись до челки, которую недавно растрепал ветер на набережной.
– Мне очень надо, пожалуйста! – проскулила умоляюще я.
– Хорошо. Как скажешь. – он покрепче сжал мою руку и покорно пошёл рядом.
Я опять встретилась со всеми этими персонажами. Они улыбались и говорили мне слова поддержки, успокаивали и придавали уверенности, что мне сейчас это всё не снится и что Мир позвал меня в гости.
Снова.
Не стала пить кофе после того поцелуя у него на кухне, а попросила выйти подышать на улицу.
Такой был план. Не хотела огорошить его новостями у него же дома, потому что он, из вежливости, не смог бы меня сразу выставить. А я бы не смогла уйти сама.
Парень предложил пойти его любимым маршрутом, но и тут я отказала, на случай, чтобы потом не пришлось менять его из-за неприятных ассоциаций с девушкой, которая разбила ему сердце.
Увела его в карман на набережной с бетонными ступенями, сползающими прямиком в реку, на которых мы просидели больше часа.
Мир очень внимательно меня слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Я рассказала про диагноз, про статистику и про то, по каким соображениям от меня ушел жених в то утро, когда мы столкнулись.
А ещё поделилась, как я моментально забыла про все свои проблемы и переживания, врезавшись в парня на набережной, и влюбилась в него без памяти, даже толком ещё не узнав.
– Прости, пожалуйста, что сразу не сказала о диагнозе. – я опустила глаза и стала рассматривать его руки.
– Мира, ты и не обязана была сразу же делиться таким. – он положил ладонь на моё колено. – Это не тоже самое, как признаться, например, в том, что ты помолвлена.
– Да, ты прав. – я еле сдерживала слёзы, понимая, что это, скорее всего, наш последний разговор. – Но я не должна была соглашаться даже на свидание.
Ветер совершенно не помогал, а только швырял кудри в лицо, заставляя глаза слезиться и распушая чёлку очаровательному парню напротив, который изучающе разглядывал меня двумя яркими голубыми планетами своих красивых глаз, в которые я, возможно, смотрю в последний раз.
– Я пойму, если ты сейчас пойдешь домой… И мы больше не увидимся. – просипела я.
Как же больно это говорить вслух.
– Ты не хочешь со мной быть? – снова спросил он.
– Очень хочу! – искренне призналась я. – Тогда пойдем домой. – взяв меня за руку, сказал он. – Я обещал тебе кофе.
Медленно шла по ступеням вверх, но Мир даже не пытался меня подгонять, терпеливо поднимаясь рядом.
– Расскажешь, почему мы идём по лестнице? – вывел меня из размышлений парень, внимательно следя за тем, как я разглядываю стены.
– Это мой аутотренинг из детства. Я так оттягивала момент неминуемой смерти, когда задерживалась на улице допоздна.
– И какой неминуемый момент ты сейчас оттягиваешь? – улыбнулся он.
На третьем этаже, я призналась ему в том, что очень боюсь, что сплю, а потом очнусь и узнаю, что это он не захочет быть со мной. Мир прижал меня к стене лестничного пролёта, нежно и чувственно поцеловав. На пятом, я поделилась историей про опоздания и своими сказочными героями, которые меня поддерживали на пути. Парень очень громко смеялся и явно развеселился от этой истории, а на шестом стал добавлять к моим персонажам своих. На восьмом, долго стояли, крепко держась за руки и разговаривая одними глазами.
Мы превратили подъем на десятый этаж в увлекательное приключение, считая перекладины на перилах, разглядывая трещинки на стенах, и прыгая на спор через ступени. Смеялись и веселились, позабыв, кажется, обо всем, что было сказано мной только что в кармане на набережной.
А на десятом этаже, Мир сказал, что любит меня и будет рядом. До конца.
– О чём задумалась, Единорожка? – мягко щёлкнул меня по носу парень.
Он сидел за барной стойкой напротив и широко улыбался, держа в руке большую чашку горячего чая. От его хмурого утреннего настроения не осталось даже намёка, хотя около двух часов назад, я рассказала ему о диагнозе и времени, которое мне отведено.
– Эта квартира на тебя совсем не похожа. – поделилась я мыслью.
– Ты заметила? – умилился он.
– Мне по специальности положено такое замечать. – напомнила я.
– Визуализатор хороших дней, я помню! – развеселился Мир. – Это квартира моего деда.
– Он писатель? – озвучила я своё предположение.
– Ты удивительно проницательная! – озарился он. – Был писателем. Издавал книги по астрологии и нумерологии.
– Ого! Теперь понятно, откуда в тебе такая вера в сказочных единорогов! – хихикнула я. – Она досталась тебе по наследству!
Мир громко хохотнул, слегка запрокинув голову и я в очередной раз загляделась на его мужественные очерченные скулы.
– Ты просто не разбираешься в теме, отсюда и скептическое отношение к этому. – он нежно на меня посмотрел.
– Почему же? Я, бывает, читаю гороскоп на неделю. – кокетливо ответила я и глотнула кофе из чашки. – Иногда они даже сбываются!
– Гороскопы и астрология – это очень разные вещи, смею тебе доложить. – деловито пояснил парень.
– Хочешь сказать, ты веришь в астрологию? – удивилась я.
– В неё не надо верить. Достаточно просто разобраться, как в математике. – он развел руки. – Там всё логично.
– Тоже был ботаником в школе и любил математику? – спросила я.
– Я очень любил деда. – с нежной интонацией произнес Мир. – Приезжал к нему каждое лето сюда.
– Научился у него чему-то? Тоже умеешь составлять гороскопы?
– Чему-то научился. – иронично улыбнулся он. – Но гороскопы, чаще, составляют журналисты, а не астрологи.
– Чего? – я чуть не поперхнулась своим напитком.
– У меня есть знакомый журналист. Он рассказывал однажды, как они составляют эти гороскопы для последней страницы глянцевого журнала. – парень растянул улыбку шире. – Сидят с коллегой, за чашками чая или кофе, как мы сейчас, и, перебрасываясь красивыми фразами, придумывают, как пройдет неделя у всех двенадцати знаков. – он уже еле сдерживал смех. – Весам неделя сулит успех и творческий подъем, а Близнецам непременно нужно обратить внимание на своё здоровье.
– Спасибо, буду теперь знать, как всё просто. – заливисто засмеялась я.
– Ну не совсем просто. Даже для такого гороскопа нужно иметь гибкий ум и хотя бы немного разбираться в теме, чтобы стрелять терминами.
– Надо как-нибудь попробовать! Я тоже умная! – хихикнула я.
– А ты в школе любила математику? – поинтересовался парень.
– Обожала! – воскликнула я. – Искренне не понимаю, почему школьная программа не состоит вообще из одной математики! – я театрально возмутилась и Мир громко хохотнул. – В математике, на самом деле, заложено гораздо больше знаний, чем кажется изначально. Это и история, и география, и анатомия, и даже литература…
– И нумерология, и астрология. – поддержал мои размышления парень.
– Вся целостность мира и его существования построена на ней. Математика учит не только цифрам, она помогает выстраивать логические ходы и решать повседневные задачи. – восхищённо пояснила я. – Когда в школьную программу ввели геометрию и черчение, я сильно увлеклась визуализацией, построенной как раз на математике. Отсюда и большая любовь к своей работе сейчас.
– Мне любовь к математике привил дед. Но не сразу. До восьмого класса я больше хотел стать спортсменом, ходил сразу в четыре секции и сильно скатился в оценках. Но потом, с его подачи, стал разбираться в формулах, решать геометрические задачи и незаметно влился. – заулыбался Мир, окунувшись в теплые воспоминания.
– Ты очень любил его, да?
– Дед был на хорошем счету у высоких чиновников и медийных личностей. Все они активно пользовались его знаниями и часто приходили в эту квартиру, часами сидели в его кабинете, о чем-то разговаривая. А я смотрел в гостиной китайские боевики и повторял движения из спортивных трансляций турниров по восточным единоборствам. – улыбнулся парень. – Вечером практически каждого дня, несмотря на усталость, дед водил меня на набережную, где ты в меня врезалась. Он рассказывал мне про физику, астрономию и про волшебство математики, как ты сейчас. А я показывал ему приемы, которые выучил и новые движения. Чем старше я становился, тем больше становилось общих тем, которые свелись в итоге к масштабам звёздного неба и вселенной, астрономии, нумерологии и астрологии. Я очень многому у него научился. И очень его любил.
– Давно его не стало? – спросила я.
– У меня не получалось приехать, когда он заболел. И я бросил институт на последнем курсе, почти перед выпуском, чтобы переехать сюда и быть с ним рядом. Каждый вечер выкатывал его в кресле, чтобы отправиться на набережную, которую дед так любил, и разговаривать о звёздах, вселенной и математике до самого последнего его дня.
Я расплакалась.
– Он прожил замечательную и полную жизнь, Единорожка. Не грусти. – нежно произнёс Мир.
– Прости. – я смахнула капли с лица рукавом
– Не извиняйся за слезы. Это звёзды твоей большой души и они очень красивые.
– Как поэтично… – растаяла я.
– Дед оставил эту квартиру мне, я так и не придумал, как сохранить память о нем и сделать её своей. А ты абсолютно права, она не похожа на меня, но это совершенно не мешает мне чувствовать себя тут, как дома.
– Это самое главное! – согласилась я.
– А ты выбрала именно ту квартиру неспроста, да? Она очень тебя отражает. Я даже удивился, когда ты сказала, что она съёмная.
– Мечтала жить в этом районе, когда устроилась в свой офис много лет назад. Много гуляла по местности и представляла, как буду ходить на работу пешком.
– Визуализировала. – подмигнул мне парень.
– Когда смогла себе позволить аренду квартиры тут, я так радовалась! Попалась пустая, где хозяин разрешил командовать ремонтом на своё усмотрение, лишь бы в бюджет уложилась, а сам переехал в другую страну. Он не поднимает мне аренду с тех пор, а я сделала из неё уютное гнёздышко, заботясь об этой квартире, как о собственной.
– У тебя очень уютно. – отозвался он.
– Могу и тебе помочь. – подмигнула я.
– Здесь, кстати, есть моя комната. Вот она похожа на меня. – он очень хитро прищурился, но перевёл взгляд на настенные часы. – Покажу тебе как-нибудь в другой раз, когда тебе не надо будет бежать на работу.
– Мне не надо на работу! – моментом отчиталась я. – Отпросилась у шефа на удалёнку, пока Сежка у меня в гостях.
Мир резко подскочил и, обойдя барную стойку, жадно впился в мою шею, заключив в объятья.
– А тебе не надо на работу? – еле проговорила я, почти задыхаясь от резко нахлынувшего возбуждения, вызванного его страстным поцелуем.
– Сегодня я весь твой! – выдохнул Мир в мою ключицу и плавно потянул за шнурок на моих спортивных брюках.
– Как заманчиво звучит! – я закрыла глаза. – Но у меня будет ещё предложение.
– Какое? – он замер и задержался любопытным взглядом на моем лице.
– Предлагаю сейчас сделать всё, что уже крутится в твоей голове, – я упёрлась указательным пальцем ему в грудь и зрачки парня моментально расширились от моих слов. – А потом разделить этот прекрасный день с лучшим человеком на Земле! – выдала я.
– Я и так сейчас провожу его с тобой! – возмутился Мир.
– Ты просто мало знаком с Сежкой! – хохотнула я и хитро улыбнулась. – Может, ещё пожалеешь о своём выборе!
– Ни капли не пожалею, уверяю тебя! – искренне признался парень. – Но согласен на любой твой план, лишь бы быть рядом.
Глава 11
Когда-то очень популярной была фраза “Мир. Дружба. Жвачка.”
Как пыталась объяснить мне мама, фраза вышла из народа незадолго до того, как я родилась.
Май застал немного дефицит этого лакомства, но когда я пошла в школу, оно было доступно практически в каждом магазине, а фразу, в итоге, я стала ощущать как проклятье. Потому что любая дружба со мной – маленькой Мирой – заканчивалась так же стремительно, как вкус у дешёвой жвачки.
Я росла очень контактной и доброжелательной, в любви родителей и заботе старшего брата, обожала общаться и делиться всем, что у меня есть, но никак не могла найти настоящих друзей. Все попытки подружиться с ровесниками заканчивались кошмарными провалами и моими горькими слезами.
Так продолжилось и в институте. Знакомилась с ребятами или со мной заводили знакомство, потом оно перетекало в дружбу, я начинала открываться людям, делиться своим счастьем или сопереживать, когда они в этом нуждались, но друзья исчезали или сливались.
Мира. Дружба. Жвачка… Конец.
Много рефлексировала и думала, что проблема во мне, что я, похоже, не умею дружить, пока, однажды, не встретила в уборной одного московского клуба Снежану.
Эта девчонка ворвалась в мою жизнь так стремительно, что я даже не сразу поняла, что у меня появилась настоящая подруга.
Мы просто обменялись номерами тогда, чтобы я смогла вернуть ей новую упаковку колготок, раз она не приняла деньги за них. Но Сежка чуть позже призналась, что уже в туалете почувствовала между нами настоящую связь и, не раздумывая, нырнула в дружбу, практически насильно навязывая мне своё общество, потому что я тогда уже мысленно похоронила всякие попытки с кем-то подружиться и решила, что мой удел – это общение с братом и стремительно меняющимися его компаниями по увлечениям.
Оказалось, что в настоящей дружбе нет зависти, выгоды или манипуляций. Что можно быть собой и не подстраиваться под настроение подруги. Можно быть открытой и не бояться, что человек потом использует твои слабости против тебя. Можно расслабиться, напиться в хлам из-за будничных проблем и знать, что о тебе позаботятся, доведут до дома и нальют стакан воды на утро. Можно кричать поддерживающие лозунги на защите диплома, когда все вокруг шикают и просят вести себя потише. И можно бесконечно делиться друг с другом всем.
К моему удивлению, своим внезапным появлением в моей жизни, Сежка открыла какой-то тайный портал связи со вселенной и мы, уже вместе, стали обрастать общими друзьями, которые до сих пор спасали меня от одиночества, потому что подруга переехала.
Сменив адреса много лет назад, мы редко созваниваемся, ещё реже видимся, но остаёмся самыми настоящими подругами, радуемся успехам и всегда готовы поддерживать друг друга столько, сколько потребуется.
Она уехала в Питер по любви. Но не к городу. Она всегда любила столицу, её ночные огни, суматоху в метро, московские пробки, прогулки и тусовки в популярных парках, открытые фестивали и уличные мероприятия. Просто её любовь к Олегу оказалась сильнее любой её любви к родителям, столице и даже ко мне.
И я невероятно рада за свою лучшую подругу.
– Только не говори, что звонишь из постели своего обаятельного парня только ради того, чтобы убедиться, что я выспалась!
Я громко рассмеялась её догадке.
– Промотала эфир Мира и видела твою наглую кудрявую голову в кадре, так что не волнуюсь и вполне себе хозяйничаю на твоей кухне, пока ты налаживаешь неожиданно бурную и популярную личную жизнь. Можете не прерывать свои сексуальные игрища, а я пока смотаюсь к родителям. – выдала Сежка длинную тираду, как только подняла трубку.
– Передашь им привет от меня? – тепло улыбнулась я.
– Несомненно! – тут же отозвалась она. – А в шесть вечера встречаемся на нашем месте! И только попробуй появиться без своего парня, чувствуя неловкость за представление, которое мы устроим или от того, что провела полдня без подруги в пользу этого красавчика. Я хочу тоже урвать кусок торта его популярности. – заявила подруга.
Судя по причмокивающим звукам, она доедала остатки бенто из холодильника.
– А моя популярность не подойдёт? – с нарочитой обидой в интонации спросила я.
– Ты ещё салага в мире соцсетей, подруга! А у нас ответственный вечер выхода из зоны комфорта! Мне кажется, Мир непременно должен узнать, какая ты на самом деле длинноухая Единорожка, прежде чем бесповоротно и окончательно в тебя влюбится. – хохотнула Сежка. – С меня колготки, с тебя – мороженое!
– Договорились! – хихикнула я.
– Понедельник! – дружно закричали мы в трубку и она нажала на отбой вызова.
– Никогда не видел, чтобы люди так радовались понедельнику. – улыбнулся Мир, на входе в спальню.
В руках у него был темный деревянный поднос, на котором расположились чашки и тарелка с сэндвичами. Я громко выдохнула, разглядывая, как он соблазнительно выглядит в одних обтягивающих бо?ксерах, держа в широких руках деревянную подставку с низкими бортиками. Мышцы на его ногах и руках красиво заходили, когда он аккуратно и очень грациозно опустился на кровать, подогнув одну ногу под бедро.
– Я решил, что нам не помешает подкрепиться. – доложил он, пока устраивался поудобнее.
– Ммм! Кофе идеальный! – промычала я, не дожевав кусок сэндвича и глотнула ещё немного обжигающего любимого напитка.
– У меня отличный учитель. – подмигнул парень.
– Твоя комната и правда похожа на тебя больше, чем вся квартира.
Я вовсю разглядывала детали и предметы мебели, которые совершенно не заметила, когда попала сюда два часа назад, распаренная жаркими поцелуями и нежными ласками ещё в кухне.
– Расскажи, как ты это видишь, визуализатор. – поинтересовался Мир. – В чем сходство?
– Она похожа на твою страницу в соцсети. Такая же лаконичная. Много воздуха и пространство распределено с умом. – стала пояснять я своё видение и задержалась взглядом на фотообоях.
Эту деталь я заметила прямо, как зашла, даже несмотря на обстоятельства, потому что её невозможно было не заметить. Вся стена в изголовье кровати была с изображением густого серо-зелёного тропического леса на вершинах гор, в тумане, плавно перетекающем в белесое небо под потолком.
– Даже гамма похожая! – я погладила лес на стене, и довольно зажмурилась, получив тактильное удовольствие от бархатистой фактуры обоев. – И комната, также, отражает твою творческую сторону личности: вещи на стуле, беспорядок на столе.
Мир моментально и очень умилительно сложил брови, будто извинился.
– Это классно! Не извиняйся! Такие вещи придают пространству жизни. – улыбнулась я. – Кресло большое и могло бы стоять в том углу, чтобы занимать меньше места. – я показала на угол у шкафа, – Но ты поставил его у окна не случайно, так ведь?
– Да… – на выдохе отозвался он.
– Тоже любишь вид из окна, как твой дед, но, наверное, свой, во двор? Я угадала? – спросила я.
– Он всегда мне нравился больше, чем в гостиной и на кухне. – мечтательно улыбнулся парень. – Вид тут красивый в любое время года.
– А ещё, ты – романтик! – уверенно заявила я.
– Как догадалась? – с хитрым видом спросил Мир и отпил чая из кружки.
– По этой штуке! – я указала пальцем на ловец снов из большого круга с паутинкой из белых и зелёных ниток и запутанных в ней неровных камней с похожей или гармонирующей палитрой, подвешенных снизу таких же маленьких паутинок на кругах поменьше и перьев, кажется каких-то экзотических птиц. Вся конструкция была длиной чуть больше метра и держалась за карниз прозрачной белой тюли. – Я бы решила, что это подарок, но он подозрительно идеально подходит к цветовой гамме фотообоев и всей комнаты, значит, выбирал его ты сам.
– На самом деле, это, и правда, подарок. Он мне очень нравится. – улыбнулся, но как-то невесело, Мир. – и цветовая гамма всей комнаты как раз была выбрана под него.
Я промолчала и, закинув в рот больше половины сэндвича, стала медленно его разжёвывать, чтобы не спрашивать от кого такой красивый подарок, раз парень сам не сказал. Вдруг, это окажется какая-нибудь бывшая девушка и я подниму в нём воспоминания, которые абсолютно сейчас не нужны.
Мне не нужны! Потому что я всего на секунду подумала об этом и уже занервничала. Но Мир забрал из моих рук пустую чашку и отставил поднос на тумбу, сняв неожиданно накрывшую меня тревогу нежными и ласкающими поцелуями по плечам и шее.
Откинула голову на подушки и тихо застонала от удовольствия.
Боже, надеюсь, я никогда к этому не привыкну, потому что его прикосновения вызывают во мне бурю ощущений, миллионы мурашек и заставляют забыть абсолютно обо всём.
Совершенно обо всём…
– Нам надо перестать, Мир! – заскулила я час спустя, тяжело дыша в серых складках постельного однотонного белья, которому идеально бы подошла моя шёлковая пижама, я уверена. – Иначе не смогу на дрожащих ногах выйти из зоны комфорта вечером, если вообще смогу выйти! – хихикнула я.
– Ничего не понятно, но очень интересно! – выдохнул парень, тоже с трудом переводя дыхание.
Его грудь красиво переливалась капельками пота и часто вздымалась, постепенно выравнивая дыхание. Очень гипнотическое зрелище. Смотрела бы и смотрела.
– Откуда вы выходите по понедельникам? И куда, боюсь спросить, заходите? – спросил он.
– Это наш старый прикол со студенческих времён. – хихикнула я, подняв в воспоминании пару хороших моментов. – Мы читаем друг другу стихи и надо не засмеяться.
– Смешные стихи? – задал он, с любопытством, вопрос.
– Нет, стихи серьёзные. – нахмурив брови, пояснила я.
– Стало ещё больше непонятно и захотелось на это посмотреть. – развеселился Мир.
Он перевернулся на бок в мою сторону, вытянул руку, уперев голову в плечо и подарил мне свой светлый взгляд.
– Вообще-то, ты не только посмотришь, но и будешь участвовать. – я стала водить пальцем по его скуле.
– Я? – удивился он, подставляя под мои пальцы щеки и нос.
– Да, так что можешь уже выбирать, что будешь читать или, если есть любимые стихи, то пришло время для них!
– Ты, разве, не хочешь провести время с подругой? – спросил он, поправляя мои кудри у виска.
– Я и проведу его с подругой. И с тобой! Планирую использовать отведенное мне время по-максимуму и удвоить кайф от компании! И двойных объятий! И двойного смеха! – восторженно произнесла я.
Мир широко улыбнулся этому заявлению. Его даже не смутила вылетевшая из меня фраза.
Первой реакцией тех, кому я рассказала о своем диагнозе – было отрицание. А потом скорбь и слезы. А этот парень больше отреагировал как я, когда ещё говорила с врачами. Может, позже к Миру придет понимание, как ко мне вчера в прихожей после того, как я выпроводила его вечером, и я хотела бы быть рядом, чтобы поддержать и сказать ему правильные слова.
– Может, сходим пообедать куда-нибудь? – предложил он.
– Неужели я дождалась, наконец-то, второго свидания? – вытянула я с возмущенной интонацией.
– Ну ты же так настаивала. А я, кажется, не умею отказывать милым Единорожкам. – он театрально развёл руки.
– Мы очень коварные сказочные персонажи, как ты уже заметил. – хихикнула я.
Москва в сентябре невероятно красивая, с непередаваемой палитрой уходящего лета и подступающей осени. Деревья, будто градиентом, залиты несколькими оттенками сразу и под ногами уже начинает шуршать листва. Витрины магазинов меняют антураж, летние веранды заполняются людьми в уютных пледах. А ещё, это моё любимое время в столице, потому что можно натянуть на себя множество разноплановых вещей, как капуста, и выглядеть стильно. Я надела пыльную розовую юбку из пышного фатина и майку белого цвета, поверх которой натянула тёплый черный свитшот со спущенным плечом и принтом дурного вида совы, держащей в крыльях розовую чашку с кофе. Достала старые высокие черные конверсы с белыми носами и любимую маленькую белую сумочку, которую когда-то расписала в стихах перманентным маркером, как раз в один из таких понедельников.
Сене никогда не нравилось, когда я так одеваюсь. Мы даже несколько раз ругались из-за этого, потому что он искренне верит, что живя в столице нужно выглядеть солиднее и строже. Никогда не понимала его взглядов, но и видеть кислое лицо жениха, выходя гулять, мне тоже не нравилось, и я практически запрятала все свои любимые несуразные вещи на дальние полки шкафов, изредка вынимая их для редких встреч с подругами или коллегами.
Мир шёл рядом, широко улыбаясь и держа меня за руку. Периодами поддерживал, когда я запрыгивала на бордюры и с удовольствием снимал меня с них для того, чтобы лишний раз обнять и поцеловать. Его явно не смущал и даже восхитил мой чудоковатый вид, поэтому всю дорогу мой весёлый наряд подкрашивало довольное и счастливое моё лицо, обрамленное тёмными распущенными длинными кудрями.
После кафе, мы прошли с ним неспеша пару бульваров пешком и, перехватив у метро Сежку, дошли до нашего любимого места в городе – на площадь Петровских Ворот.
Парень подошёл к Высоцкому и раскинул в стороны руки, устремив взгляд в небо, куда смотрел памятник.
Сежка тут же включила камеру на телефоне и сделала несколько кадров парня с хрустящими звуками серийного затвора.
– Вы родственники что ли? – хохотнула она.
– Почему? – поинтересовался Мир и тоже полез за телефоном.
А я встала на то же место, где только что стоял он и повторила своё любимое приветствие, ровно как сделал парень до меня.
– Теперь понял почему. – улыбнулся он.
Сквозь круглый небольшой амфитеатр уже повалила знатная толпа людей, спешащих домой с работы и появлялись редкие туристы, которые просили их сфотографировать и снять на видео рядом с музыкантом. Мы присели на закруглённую ступень и наслаждались видом, людьми, звуками, памятником, который словно открыт для целого мира, и вкусным фисташковым мороженым.
– Ну что, готовы, зайцы? – громогласно задала вопрос Сежка и стала копаться в своей огромной сумке.
Она выгрузила три пачки детских белых колготок и штатив для телефона, чтобы впервые, наконец-то, заснять то, что мы собрались вытворять. До сегодняшнего дня, много лет, я просила её этого не делать, а просто развлекаться, как в старые добрые времена. Но теперь я сказочная единорожка, и надо подтверждать свой ник в сети, чтобы не разочаровать аудиторию.
Мир смотрел с удивлением на детские колготки и кажется, не сообразил, зачем они нам.
– Суть вот в чем, – начала объяснять я. – Один читает стих и тот, кто слушает не должен улыбаться или смеяться. Если засмеешься – тебе балл. Если засмеялся тот, кто читает – тому два балла. Кто больше всех набрал баллов, тот проиграл.
– Разве под серьезные стихи можно засмеяться? – поинтересовался Мир. – И колготки зачем?
– Я – первая! – сказала Сежка, хитро подмигнула ему, надела на голову колготки, расправив концы, как уши у зайца и парень громко расхохотался.
– Один бал тебе, спортсмен! – серьезно заявила она, встав возле Высоцкого, и парень ещё раз хихикнул.
– Ещё балл! – подтвердила я и поправила уши.
Мир смотрел на меня блестящими глазами, не моргая, и честно пытался не заржать, но у него ничего не вышло.
– Салага! – махнула рукой подруга и начала красиво и громогласно читать первый стих, привлекая внимание прохожих.
Сежка, в брюках с отглаженными стрелками и в изящных ботильонах, в белой рубашке, открывающей декольте с нежным ожерельем из серебряных геометрических форм на прозрачных лесках и в ярко-бирюзовом расстегнутом джемпере, смотрелась в колготках на голове нелепее всего, поэтому мы продули во время всех её выходов, хохотали до коликов и стекали со ступеней, задыхаясь от смеха, пока она с интонацией читала наизусть прекрасные стихи Бродского. Я читала современных авторов и даже одним вызвала у подруги слёзы.
Проходящие мимо люди шугались, крутили у виска, останавливались, чтобы посмотреть, послушать или записать и даже, может быть, выложить в сеть наше творческое безобразие, но мне впервые было абсолютно безразлично на их реакцию. Я больше не умирала со стыда, потому что собираюсь умереть по-настоящему и мне, вдруг, стало совершенно не стыдно привлекать излишнее внимание.
Нам с Миром даже пошли задорные уши, потому что мой вид вполне их дополнял, а парню, к белому худи, они добавили только шарма. Он отлично влился в нашу игру, активно снимал на камеру, делал отметки и отправлял в истории наши эпичные выступления и фотографии.
Когда он вышел первый раз читать стих, мы с подругой не засмеялись и сидели с каменными лицами, как настоящие профессионалы. Он в моменте, кажется, даже смутился, но выкрутился и спел песню Высоцкого про белого кролика, искажая голос на две роли.
Кстати, очень неплохо спел.
Не помню, как давно последний раз так много и громко смеялась. А ещё, кажется, соскучилась по большой компании друзей и с удовольствием бы собрала всех где-нибудь.
Глава 12
Когда первый врач сообщил мне диагноз, я ушла в отрицание. Ходила две недели на работу, как ни в чём не бывало, усердно работала, забирала проекты на дом, чтобы сдать их побыстрее.
Было легко не обсуждать это с Сеней. Я же заботилась о чувствах жениха, а такие новости сразу же пагубно повлияют на его производительность в командировке. Не рассказала Маю, который присылал фотографии из отпуска, и не признавалась родителям на редких созвонах, с наслаждением слушая их рассказы о деревне, поездках к морю и походам на местный рынок по воскресеньям.
В один из обеденных перерывов на работе, я схватила ноут и сбежала из любимого офиса в кафе – не вынесла устойчивой духоты наступившего лета в кабинете без кондиционера.
За соседним столиком очень шумно общались мама со взрослой дочерью, которая едва ли была старше меня. Она приподнесла за десертом новость о скором появлении в её семье ребёнка. Девушка только-только рассказала матери о беременности и рядом со мной случились все стадии счастья: слезы радости, шумные объятья, громкие восклицания, поздравления и пожелания здоровья.
Не сразу сообразила, почему экран на моем ноуте потемнел, но потом в голову стало приходить осознание, что во мне растёт смертельная болезнь и придется когда-то преподнести своей маме новость, обратную той, которую я сейчас наблюдала.
Мой первый врач внушал доверие. Он был деликатен, вовлечён и очень доходчиво переводил с профессионального на понятный мне язык, но я записалась к другому только ради мамы, чтобы быть уверенной, что разобью ей сердце не по ошибке врача, а убедившись в диагнозе.
К третьему я пошла уже со всеми справками, зная, что Сеня всё равно потащит меня туда для урегулирования статистики, которая уже и со вторым врачом была не обнадеживающая.
Сейчас, мне кажется, что я делала это всё не для них, а для себя, чтобы разобраться в своём отрицании и понять его причины. Но когда на руках у меня оказались целых три одинаковых заключения, я попала в какой-то параллельный мрачный мир. Жизнь вокруг кипела, мои коллеги улетали в отпуск, знакомые возвращались из поездок загорелые и счастливые. Офис гудел проектами, Сежка звонила с побережья с сыном, Май – с извинениями, что не заедет после отпуска, потому что запланировал ещё один.
На набережной рядом с домом гудела столица, люди катались на самокатах и велосипедах, ходили гулять под летними тёплыми лучами, наслаждались жизнью, общались и улыбались.
А я уже вычеркнула себя из этой жизни.
Гуглила ночами истории болезней, статистику своего диагноза и всё больше убеждалась в том, что проходить всё это лучше в одиночку, не подвергая близких тому, о чем пишут в блогах.
И я постепенно стирала в мыслях факт своего существования из своей же жизни.
А потом, потеряла сознание прямо на работе и снова попала к первому врачу.
Не знаю, сколько мы просидели в его кабинете, но этот прекрасный молодой специалист разговаривал со мной столько, сколько мне было необходимо в тот вечер для того, чтобы выйти, наконец, из стадии отрицания и составить план своей жизни, раз я решила отказаться от лечения. И именно он донес до меня мысль, что близкие рядом имеют право знать, что со мной происходит, подкрепив свои слова простыми примерами.
И я поняла тогда, что вычеркнула себя не из своей жизни или бурлящей столицы, а из жизни людей, которые меня окружают и любят. Из жизни родителей и брата.
И из жизни друзей, которых у меня не так уж и много.
Мы сдвинули два столика на веранде кафе в парке, которое для меня открыл Мир неделю назад и два улыбчивых официанта активно шуршали, сервируя стол на семь персон.
Май с Сежкой, как обычно, шутливо кокетничали и делали вид, что малознакомы, флиртуя и заигрывая друг с другом.
Всегда любила наблюдать за ними в этой игре. Он по-привычке, как со всеми девушками, раздевает её глазами, говорит комплименты и непристойности. Она возвращает его на землю холодными ответами, а потом показательно хлопает ресницами, будто ей трудно далась эта реакция.
Я уже вовсю веселилась их игривому настрою, когда услышала за спиной тяжёлое дыхание.
– Если ты хотела, чтобы я не пришёл, надо было в калужской области кафе выбирать. Всего-то час с лишним пешком от метро! – улыбаясь, иронично выдал Вадик еле дыша, и все дружно засмеялись.
Я радостно вскочила, чтобы обнять тучного парня и его миниатюрную жену.
– Алиса, привет! Прекрасно выглядишь! – растекся в улыбке Май, моментом переключившись от пререканий со Снежаной и получил в спину очень театральный ревностный взгляд.
– Сеня опять заработался и опаздывает? – тут же спросил Вадим, усаживаясь за стол, и стал смотреть по сторонам, решив, наверное, что просто его не заметил. – Где твой будущий муж?
– Объелся груш! – почти синхронно, очень тихо прошипели Сежка с Маем и я хихикнула.
– Дождёмся опоздавших и всё расскажу, хорошо? – ответила я, обнимая хрупкую Алису. От её волос вкусно пахло кокосовым маслом и я на секунду выпала из реальности, вспомнив про отпуск на море в прошлом году, когда две недели проходила с таким запахом на коже.
– А где двое из ларца, одинаковы с лица? – спросила она.
– Уже тут! – дружно заявили Жора и Тим.
– Ого, Мирка! Ты теперь тоже в спорте? Или увлеклась диетами? – Тим распахнул глаза, внимательно меня разглядывая.
– Наверное, и то и другое! – возмущенным голосом отозвался его брат и полез меня обнимать. – Решила и нас тоже утащить в свои увлечения? Вон, какой пеший марафон заставила идти по жаре! – немного пожурил он.
– Я кидала в чат метку на лаз, но вы так долго выбирали день и время встречи, что она ушла в архив. – я закатила глаза. – Ей богу, после тридцати проще прийти в кафе и завести новых друзей, чем собрать всех старых вместе! – хохотнула я.
– Мы не старые! – рассмеялись братья.
У Сежки отпала челюсть. Она не видела близнецов почти пять лет, а ребята за это время возмужали и сильно похорошели.
Май, заметив её восторг, немного расстроился, но кивнул мне, чтобы я села рядом с ним, когда все стали усаживаться за стол.
– Расскажешь, по какому поводу ты нас тут решила собрать? – поинтересовался Тим, сидящий рядом с обалдевшей моей подругой, которая потеряла дар речи, приветственно обнимая двух одинаковых богатырей.
– И где Сеня? – поддержал его Жора.
– Да, где он? – повторился Вадик. – Я, кажется, уже догадался, что мы тут сейчас будем отмечать вашу спонтанную роспись!
А я, кажется, поняла, почему Мир решил, что ему лучше не приходить сегодня сюда. Сейчас ему было бы очень некомфортно такое услышать. Да и друзья потом чувствовали бы неловкость. Хотя, вопросы вполне обычные. Они же ничего не знают.
Но я сильно вымоталась, чтобы встретиться с друзьями по отдельности, совмещая всю неделю работу из дома с активным графиком развлечений Сежки, и мне, оказывается, очень тяжело каждый раз подводить к этому разговору близких людей. Поэтому я решила сорвать огромный больной пластырь разом и, по возможности, не повторять больше эту процедуру.
– У меня диагностировали рак и я решила не лечиться. – выдохнула я. – А Сеня больше не мой жених.
В шаге от меня раздался резкий громкий хлопок и мы все дружно вздрогнули.
– Шампанское, в подарок к празднику, всем гостям! – широко улыбнулся официант и повернулся с бутылкой к столу, за которым все замолчали и тревожно уставились на меня.
Пауза затянулась. Жора, кажется, пустил слёзу и Алиса уже вовсю собралась зареветь.
– А вот это было эпично! – прыснул Май.
– Жалко, не засняли. – тепло улыбнулась ему и поддержала Сежка.
– У вас не праздник? – замешкался официант, разглядывая ужас в глазах моих друзей.
– Ну вообще-то, праздник! Мы тут собираемся отмечать счастливое избавление от мук супружеской жизни! – быстро сообразил мой брат и Сежка нервно хихикнула.
– Спасибо. – несмело улыбнулась я официанту, чтобы он не чувствовал неловкости.
– Мирка… – Алиса тихо захныкала и Вадим с нежностью подал ей пару салфеток.
– Сеня сбежал? – почти одновременно удивились близнецы.
А я достала свою большую папку с документами и стала рассказывать обо всем, что со мной произошло летом.
Люблю своих друзей, потому что с ними можно быть собой. Потому что они знают, что я не стала бы шутить с такими новостями и отнеслись к моему рассказу со всей серьезностью. Потому что, без пояснений, поняли, почему я собрала сразу всех.
На меня, конечно же, высыпалась гора вопросов. Лучшая подруга с братом взяли на себя часть объяснений и сильно упростили мне задачу. День вышел тяжёлый и сложный, но под вечер стало невероятно уютно и тёпло.
Все расслабились от вкусной кухни и пьяных напитков, мы уже сидели просто хорошей компанией, обсуждения о моем диагнозе свелись на ноль и ребята переключились на какие-то популярные фильмы или бытовые вопросы. Тим вытащил Сежку танцевать и Май решил отбить её внимание у него, присоединившись к веселой музыке. Все дружно общались и даже уже смеялись, а у меня на душе, вдруг, стало невероятно легко и хорошо.
И впервые я отключилась на несколько часов от гнетущего страха всех обстоятельств, с которыми я ещё столкнусь.
Вадик подсел ко мне и крепко обнял, практически задушив в больших сильных руках.
– Ты уже составила план, как жить свою лучшую жизнь, о которой говорила днём? – спросил он.
– Планы ушли из квартиры вместе с ответственным Сеней. – хихикнула я.
– Ты так просто говоришь о расставании… – сложила брови Алиса.
– А чего расстраиваться?! – я пожала плечами. – Никто ж не умирает после такого… хотя… подождите! – я засмеялась, а Вадик рядом со мной окаменел.
– Я вот расстроена! – перехватила внимание его жена, заметив ступор своего супруга. – Я уже выбрала платье на вашу свадьбу! Но теперь его не куплю! – капризно ответила Алиса.
– Друг, надо исправлять ситуацию! – пнула я Вадима и он ожил. – Погуляй жену в красивом платье. Смотри, как расстроилась!
– Хочешь ещё раз замуж сходить, Алис? – улыбнулся друг.
– Смотря, за кого! – хихикнула она.
Вадим чуть не выплюнул коктейль, который только что отпил.
– А как же я? – его вопрос повис в театральном молчании.
– За тебя я уже сходила. – хихикнула через несколько секунд девушка, махнула рукой и мы залились с Вадимом хохотом.
– Может на нашей погуляешь? – крикнул Тим с поляны, где они танцевали с Сежкой. – Выйдешь за меня, прекрасная женщина? – обратился он к ней.
Подруга моментом сменила кавалера, продолжив танец с Маем, который тут же расцвел как подсолнух на солнце.
– Как так? – нарочито расстроено заскулил Тим рядом с ними.
– Потому что никаких женщин тут нет! Только прекрасные девушки! – отозвался мой брат и покрутил одобрительно улыбнувшуюся Сежку.
Очень захотелось в объятья Мира в этот момент, и я достала телефон, чтобы ему написать.
*сказочная_единорожка:
Как обстановка на набережной?
*мир_мирон:
Увернулся уже от десятка бегущих девушек, потому что понял, что не справлюсь с наплывом популярности, если схема рабочая. :)
Как твой вечер?
*сказочная-единорожка:
Удался!
Но я соскучилась и очень хочу к тебе!
*мир-мирон:
Приходи с ночёвкой!
Мы с гейзерной кофеваркой совсем сдружились и ждём тебя каждый день.
*сказочная-единорожка:
Ммм… Какое заманчивое предложение!
Только не открывай её больше ножом!
*мир-мирон:
Нунезнааааааю…
Мне понравилось, как ты нежно дула на мой порез.
Велика вероятность, что я втянулся и подсел на дыхание единорогов.
*сказочная-единорожка:
Тогда принесу нож побольше! :)
(издаёт кровожадный единорожий
смех)
– Сью, заканчивай там флирт с подписчиками и потанцуй со мной! – забасил над ухом Май.
– С удовольствием, Билл! – отозвалась я и взяла его за руку.
– Ты как? – он не стал кружить меня, как Сежку, а просто стал раскачиваться почти на месте, оставаясь как бы тет-а-тет для разговора. – Головокружений не было?
– Не было. – отчиталась я и сосредоточенно задумалась. – Кстати, они совсем не появлялись!
– Это же хорошо? – заволновался он. – Чего ты нахмурилась?
– Кажется, я была права! – заулыбалась я. – И они были от переутомления и отсутствия личной жизни!
– Избавь меня от подробностей, сестра! – закатил глаза Май. – Ты, кстати, рассказала своему парню? Я весь вечер боюсь спрашивать, почему его сегодня нет.
– Рассказала. – я широко заулыбалась, сильно удивив этим брата. – Он просто занят сегодня.
– Судя по твоему довольному лицу, я завтра могу сходить к нему на тренировку? – хитро заулыбался брат.
– Ты бы в любом случае мог сходить к нему на занятия. Тебе никто не запрещает. – я пожала плечами.
– Просто в другом случае, парень бы вёл их с разбитым носом. – хмыкнул он.
– Или ты мог бы тренироваться с разбитым носом! – хихикнула я.
– Ну спасибо, Сью! Я тоже тебя люблю! – брат недовольно поджал губы, но не сдержал улыбки.
– И я тебя люблю! – обняла я его.
Глава 13
– Мир, у тебя есть сейчас настроение на единорожьи разговоры? – напрямую задала я вопрос.
– Не уверен. – отозвался он и хитро улыбнулся, разглядывая моё обнаженное тело.
Мы сидели в его ванной, расплескав уже основательно по комнате мыльную воду. Я закинула ногу ему на колено, а он очень плавно и соблазнительно водил по ней мочалкой.
– Тогда, спрошу в другой раз. – хмыкнула я и откинулась на бортик просторной ванной, которая оказалась гораздо больше, чем моя.
– О чем? – заинтересовался он.
– Этого мы сегодня уже не узнаем! – я хитро ему подмигнула.
Мир капризно сморщил нос и, ухватив мою ногу покрепче, стал тянуть её на себя.
– Ай-яй! Волосы! Волосы! – расхохоталась я, соскальзывая вглубь ванны. – Не хочу их намочить!
– У тебя?.. – испуганно произнёс парень. – Волосы? Где? – он вопросительно оглядел и погладил мою ногу в своей руке и очень театрально выдохнул. – Фуф! На секунду подумал, что перепутал и сижу в ванной с Йети, а не с Единорожкой.
Я заливисто рассмеялась и брызнула в парня водой.
– Это я, скорее, в ванной с Йети! – хихикнула я, указав на его волосатую ногу рядом с моим бедром.
Парень улыбнулся и пощекотал меня под водой.
– О чем ты хотела поговорить? – с нежностью переспросил он.
– Хотела спросить. – я прикусила губу, складывая в уме сложность вопроса в понятную цепочку мысли.
Мир, будто понял, что я собираю важные слова и перестал отвлекать и гладить меня.
– Сегодня днём, когда я призналась друзьям, было столько вопросов, о моём диагнозе и точности решения, которое я приняла. – тяжело вздохнула я. – А когда я рассказала обо всём тебе, ты не задал ни одного вопроса. Почему?
Парень запустил влажную руку в волосы, убирая назад непослушную чёлку и поднял взгляд к потолку, раздумывая, как мне ответить.
Ох, даже этот жест кажется мне сексуальным и отвлекающим. Но любопытство выше любых желаний и я просто молча наслаждалась видом, ведь теперь собирал мысли он.
– Мы не контролируем такие вещи. – не сразу начал Мир и прищурился, как делает, когда думает о чем-то сложном. – Зато, можем управлять своими решениями, когда такое случается. И по твоему рассказу я понял, что ты изо всех сил пытаешься делать именно это. – он коротко улыбнулся. – Ты очень сообразительная и интуитивная Единорожка. Я это заметил ещё в день столкновения.
Мир снова начал водить мочалкой по моей коже, вызывая мурашки по всему телу и я закрыла глаза от удовольствия.
– Я почти не спал той ночью, разрываясь от мыслей и ощущений. Сначала невероятный жар близости днём, а потом, вдруг, холод быстрого прощания у лифта вечером. – он свёл брови, поднимая в голове эти воспоминания. – К утру уже почти убедился в собственных догадках но никак не мог понять, для чего мне такие испытания. А когда слушал твое дыхание за спиной на эфире, принял решение насладиться этим “здесь и сейчас”. И даже если наша встреча оказалась случайной, а ты исчезнешь из моей жизни так же стремительно, как появилась, я теперь узнал, что бывает вот так: спонтанно, красиво, соблазнительно и легко. И решил быть благодарным уже за то, что испытал все эти ощущения, которые ты подарила мне хотя бы на эти несколько дней.
– Я думала о том же, пока повторяла твои движения! – ахнула я.
– Значит, мы поймали одну волну энергии. – загадочно улыбнулся он. – Когда ты всё рассказала, пазл сложился. Подруга действительно приехала тебя поддержать. Стало понятно, почему ты так спонтанно её вызвала и зачем быстро меня сплавила в тот вечер. Из головы моментом вылетели все второстепенные догадки и всё встало на свои места. – Мир взял меня за руку под водой. – И я в тот момент принял решение, что оказался в твоей жизни не случайно, потому что очень хочу в ней оставаться и никакие вопросы тут и не нужны.
– Мне так повезло! – озарилась улыбкой я.
– Это мне невероятно повезло, Мира! – он широко улыбнулся. – Когда принимаешь за дар всего три дня, полгода-год кажутся бесконечностью!
У меня по щекам неожиданно сильно потекли слёзы.
Как же это всё романтично и невыносимо болезненно одновременно. Надо было заболеть, чтобы встретить такого парня? Что за приколы у Вселенной?
Мир придвинулся ко мне, чтобы обнять ладонями лицо и выплеснул ещё часть мыльной воды на пол.
– Поехали к океану, Единорожка? – хриплым голосом спросил он, пока я таяла от тепла его пальцев на моих солёных щеках.
– Чего? – я заморгала от удивления.
– Ты же хочешь жить на всю катушку. И я не хочу терять время! Хочу гулять, веселиться, заниматься с тобой любовью, путешествовать, перевезти тебя сюда, жениться! Хочу быть с тобой рядом, как обещал!
Я широко заулыбалась светлым голубым глазам, двум маленьким ярким планетам из космоса, снова смотрящим мне в душу, и одним кивком согласилась на всё.
Вода в ванной стремительно уносила в слив всю грусть, которая меня охватила до этого и на смену тревожным мыслям приходили новые незнакомые ощущения.
Ощущения надёжности, поддержки и невероятной любви, которой окружил меня Мир всего за неделю знакомства. Он будто почувствовал моё настроение и сейчас, вместо страстной близости, окутал в нежности, не торопился и делал все движения осторожно. Ласкал, целовал и тихо шептал мне нежные слова.
Жизнь, из которой я вычеркнула себя летом, окончательно вернулась, заявив, что это ещё не конец. Я будто снова видела её в ярких красках и четких линиях, опускаясь на простыни в спальне с тропическим зелёным пейзажем на стене, и кутаясь под одеялом в теплых объятьях прекрасного парня.
Сладость поцелуев прибавляла пастозность картине моей судьбы, а его прикосновения смягчали грубую штриховку острых углов, которые так легко сглаживаются с Миром.
Я утонула в чувственных движениях, хриплых соблазнительных интонациях и отпустила, наконец, накопленную печаль сегодняшнего дня, растворившись как краска в воде, и оставила только теплые воспоминания на кончике кисти, которой решила рисовать свою новую картину жизни.
И начну я, пожалуй, с пейзажа!
– Мы правда поедем к океану? – первым делом спросила я, как только открыла глаза утром и застукала своего парня за подглядыванием.
Мир сидел с телефоном в руке, в кресле у окна, разглядывая меня с неприкрытым восхищением.
– Доброе утро, Единорожка. – улыбнулся он.
– Доброе утро, Мир! – тепло отозвалась я.
– Я не шутил. – ответил он на мой вопрос.
– Всегда хотела побывать на Кубе или Шри-Ланке. – я сладко потянулась.
– Туда сейчас лететь не стоит. – отозвался парень.
– Почему? – расстроилась я, надув губы.
– Потому что на дворе сентябрь. – он закатил глаза. – Ты и правда любила одну только математику, да? География у тебя хромает? – тепло улыбнулся Мир.
– А что не так с этими местами в сентябре? – я нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то из того, что читала про них.
– Там сейчас сезон дождей и ливней! Туда лучше лететь весной. – пояснил он.
– Оу… – разочарованно выдала я.
– В Танзании хорошая погода в это время и дожди можно не застать, если поторопимся. – подмигнул мой парень. – К тому же, место идеально подходящее, чтобы не страдать акклиматизацией. С твоим диагнозом, это нам только на руку.
– Ого! Африка? – восхитилась я.
– Всё-таки проблески географии имеются! – парень приподнял бровь и поправил невидимые очки.
– Всегда мечтала посмотреть на животных в саванне! – я восторженно игогокнула в конце озвученного согласия.
Мир рассмеялся, поднимаясь с кресла и пересел ко мне на кровать.
– Ты в курсе, что там не водятся твои сородичи, Единорожка?
– Зебры тоже сойдут! Всегда казались мне такими же странными, как и лошади с рогом во лбу. – улыбнулась я. – Ты писал новый пост?
– Да. – он показал на своем телефоне красивое фото части изголовья своей кровати из светлого дерева, за которой возвышались пики зелёных гор в тумане и тумба, с окрашенным фасадом ящика серой краской
– Очень красиво. Мне нравится! – я буквально утонула в эстетике кадра. – Как ты всё успеваешь в блоге?
– Не знаю, увлекся и влился. Так же было, когда открыл для себя цигун. – он пожал плечами. – Кстати, твои посты тоже отлично залетают. Пост про мир, дружбу и жвачку собрал уже много реакций.
– Это всё наша с Сежкой фотка в колготках! – засмеялась я.
– Текст получился очень трогательный. Ты хорошо пишешь. – похвалил Мир и я расплылась в улыбке. – Так что, думаю, ты тоже уже, считай, влилась.
– Кстати, ты занимался с утра? – оживлённо спросила я и даже приподнялась на кровати, почувствовав невероятную лёгкость в голове, будто не мешала вчера коктейли.
– Нет ещё. – ответил он. – А что?
– Я хотела предложить выйти в эфир вдвоём. – выдала я, и он прищурился, посмотрев на меня с подозрением.
– Твой брат мне соврал? – хитро улыбнулся парень. – Он же говорил, что ты по утрам недовольный гном, пока не выпьешь кофе и не проснёшься.
– Кажется, я меняю привычки, что для меня очень несвойственно. Но, наверное, свойственно для Единорожек. – отмахнулась я, радостно захлопав в ладони. – И пока мне всё очень нравится.
– Тогда, пойдем в сквер, почему бы и нет?! – нежно поцеловал меня в нос Мир.
Мы заглянули ко мне домой, чтобы я переоделась. Тихо прошуршала мимо гостиной, чтобы не будить брата. Сежка уже куда-то умотала с утра и я обрадовалась, что можно погреметь в платяном шкафу спальни, достать свой бирюзовый костюм с дальней полки и найти какую-нибудь смешную футболку.
Нашла одну, с радужной свиньёй. Не единорог, но тоже сгодится. Подумалось, что это больше подойдёт моему новому социальному статусу, чем серый футер.
Вышла к Миру в коридор и он засмеялся, прикрыв ладонью рот, чтобы не шуметь.
– Не замёрзнешь в футболке? – шепнул заботливо парень.
– Толстовка, наверное, в шкафу в гостиной. Сейчас… – так же шёпотом ответила я, тихо открыла дверь в гостиную и замерла.
– Боже… – прошептала я.
– Мира? – сонно произнесла Сежка. Она лежала на разложенном диване, уютно устроившись в объятьях моего брата.
Май вздрогнул и стал тереть глаза, пытаясь проснуться.
Я резко закрыла дверь обратно и развернулась с абсолютно ошарашенным лицом.
Они провели ночь вместе?
Тут как бы без вариантов, потому что на них из одежды только одно тонкое одеяло, которое ничего толком и не прикрыло.
– Боже! – повторила я и накрыла ладонями лицо.
– Что такое? – озабоченно спросил Мир.
Помотала головой, пытаясь прийти в чувства и дать мозгу команду быстро думать, разгоняя туман шока.
И она ещё орала на всю кухню про мою свадьбу после нашего поцелуя с парнем в эфире?!
Первым порывом было накричать на обоих. Но мы взрослые люди и толку от такой реакции будет ноль, зато можно рассориться с любимыми, если я не сдержу эмоции.
Сделала пару глубоких вдохов и выпустила воздух.
Мы не контролируем такие вещи, но можем управлять своими решениями, как сказал мне вчера Мир, и я широко ему заулыбалась.
Он непонимающе улыбнулся в ответ и взял меня за руку.
– Ты в порядке? – заботливо уточнил он.
– Не знаю. – честно ответила я и пожала плечами в недоумении.
– Мира! – выглянула из комнаты Сежка и округлила глаза, заметив в прихожей парня. – Ой! Привет, Мир!
– Привет! – отозвался он всё ещё не понимая, что за странная суматоха.
– И Мир тут? – раздался тёплый басистый хохот из гостиной. – Чёртовы жаворонки!
– Пойдем, пожалуйста, в твою комнату. – потянула меня подруга и мой парень кивнул, чтобы я согласилась, отпустив мою руку.
Он уже, наверняка, тоже всё понял.
Сежка закрыла дверь в мою спальню и с ужасом уставилась на меня.
– Я сейчас объясню, – начала она, но я её перебила и крепко обняла.
Даже если подруга осознанно пошла на измену, это её личное решение. А если это пьяная интрижка, то оставим всё в рамках квартиры и не станем поднимать сей вопрос больше никогда, если она сама не захочет. Я не имею права судить. Тем более, подругу я очень люблю при любых обстоятельствах, даже таких безнравственных, на которые, как выяснилось, она способна.
– Ты, разве, не злишься? – удивлённо спросила она.
– Хотела разозлиться! Но потом не придумала зачем. – хихикнула я, но подруга, вдруг, сильно расплакалась прямо в моих объятьях.
– Май тебя обидел? Пойти с ним и разобраться? – строго спросила я.
– Нет, он классный! – утирая слёзы выдала подруга. – Не убивай его, пожалуйста.
– Хорошо, не буду. – отозвалась с улыбкой я. – Ты чего расклеилась?
– Мы с Олегом подали на развод за день до того, как ты купила мне билет.
– Какого… чёрта? – громко раскричалась я и в комнату заглянул Май.
– Сью, давай сразу все поговорим. Чего ты её одну пытаешь тут? – неожиданно заступился за Сежку мой брат.
У меня отпала челюсть.
Сказать, что я обалдела, считай, ничего не сказать.
Май впервые подумал не о себе, не проигнорировал вообще тот факт, что я раскричалась в закрытой спальне с подругой, и смотрит сейчас взволнованно на моё ошалевшее от новости лицо и мокрые глаза подруги.
– Не злись, сестра. – мягко пробасил он.
– Да я не злюсь! – пожала в недоумении я плечами. – И не пытаю никого, честное слово!
– Всё нормально, Май. Дай нам поговорить. – заступилась подруга.
– Точно? – спросил он.
– Точно! – ответили мы хором и подруга перестала всхлипывать.
– Вы разводитесь с Олегом? Какого чёрта, Сеж? – переспросила я, когда дверь в комнату закрылась. – Почему ты не рассказала?
– Потому что ты планировала свадьбу. А потом Сеня ушёл. И теперь твоя болезнь… – она снова пустила водопады из глаз.
– Снежан, твоя жизнь так же важна, как моя! – я покрепче её обняла. – Будь, пожалуйста, единорогом! Расскажи мне всё! И немедленно!
Подруга уложилась в десять минут. Тараторила так отчётливо, словно заранее собирала все мысли и объяснения в голове, как вещи в свой большой чемодан. Рассказала, что всё это тянется, оказывается, уже несколько месяцев. Что Олег ушёл к другой, потому что влюбился, и что сын захотел жить с отцом какое-то время.
– Я даже злиться не могу, потому что понимаю всё. – устало вздохнула она. – И Олега когда-нибудь прощу, с его неожиданными чувствами к той девушке. И Пашку я понимаю, потому что у них тёплые отношения с отцом и он только нашёл друзей в новой школе. Да и менять так скоро друзей на бабушку с дедушкой в другом городе мало кто захочет в его возрасте.
– Но ты имеешь право злиться! – возмутилась я.
– Я знаю. – с улыбкой отозвалась она. – И я злюсь! На тебя! – капризно заявила она.
– На меня? – я удивлённо подняла брови.
– Не могла врезаться в Мирона на недельку попозже, чтобы покутить со мной, как в старые добрые?! – хихикнула она.
– То есть, вчера ты кутила? Просто не со мной, а с моим братом? – хитро заулыбалась я.
– Я сама не поняла, как всё произошло. Мне очень хотелось тепла, а наш с Маем игривый флирт резко вышел из берегов. И он вчера был так… так заботлив и внимателен… – задумчиво произнесла она, будто не поверила в то, что озвучила. – Не злись на нас. Это было обоюдно и спонтанно.
– Взрослые люди. Сами разберётесь. – я снова потянулась к подруге с объятиями.
– Вы куда-то собирались с Миром? – поинтересовалась Сежка, уткнувшись носом в ворот моей смешной футболки.
– Да, хотели совместный эфир. Но теперь я хочу только кофе.
Глава 14
Май – красивый парень, умный, увлеченный и эрудированный, и сильно самовлюблённый. Он с самого детства пользовался популярностью у девчонок, но они всегда были у него для развлечения, флирта или отношений без обязательств. Он умеет привлекать внимание, эффектно и красиво ухаживать, очень харизматичный, но совершенно эгоистичный в поведении с девушками.
Даже как-то звала его Каем за ледяное сердце, пытаясь вразумить ещё в школе. Но потом пару раз получила по шапке за свои приколы и просто смирилась с его характером, попросив не кадриться к девчонкам при мне, чтобы не переживать потом за их разбитые сердца.
Я бы наверняка ему запретила флиртовать и с Сежкой, но когда их познакомила, она уже окунулась по самые пяточки в головокружительный роман с Олегом и планировала переезд в Питер, так что ей и дела не было до моего брата. Тогда как раз и родились их игры в непринуждённый флирт, который всегда был только ради забавы.
А сейчас, Сежка, кажется, сломала мне брата! Вчера он был с ней заботливый и внимательный? Это точно мой брат? Или Мая похитили пришельцы и заменили на клон со сломанными настройками эгоистичности?
Хотя, чему удивляться?! Я сама сейчас повела себя нетипично. Если бы застала их вот так, чуть больше недели назад, до того, как познакомилась с Миром, я бы учинила скандал. С упреками и нравоучениями. И была бы той ещё нравственной занудой, испортив настроение и подруге, и брату.
Мир делает меня лучше, однозначно.
И мне это очень нравится.
Когда мы вышли на кухню, Май первым делом обнял мою подругу, шутливо спросив, не била ли я её в спальне и меня сотрясло от смеха.
Парни уже выставили на стол всё, что нужно для завтрака, Мир хозяйничал с кофеваркой у плиты, а я стала заваривать ему чай.
– Всё хорошо? – заботливо спросил он.
Кивнула, широко улыбнулась своему парню и крепко обняла, вложив в объятья свои внутренние благодарности от мыслительного процесса, который только что переварила.
– У вас, ребята, такой вайб, что невольно тоже хочется романтики. – заявил Май и усадил Сежку на колени. Она смущённо улыбнулась, но не стала сопротивляться, а схватила кусок сыра со стола и зажевала его с очень задумчивым видом.
Со своими проблемами и любовными приключениями, я чуть не пропустила момент, что подруга тоже нуждается во мне. Даже не думала, что у них с Олегом когда-то может случиться разлад.
Их история началась прямо при мне, я практически присутствовала при зарождении настоящей любви, вспыхнувшей из соревновательного духа за внимание преподавателя и куратора по дипломным работам.
Сежка была первая на своем курсе, пока к ним, на предпоследнем году обучения, не перевёлся “Этот пижон из Питера”.
Почти два года, каждый вечер, на съемной квартире, я часами слушала все её жалобы на этого парня.
Подруга до последнего отказывалась видеть то, что вижу я – они абсолютно точно друг другу подходили и недолюбливали друг друга только потому, что казались сильно схожи в темпераментах и характерах.
И чем больше она злилась на него, тем сильнее влюблялась в этого ненавистного, по её мнению, со всех сторон парня.
По рассказам подруги, взрыв случился на очередной консультации перед защитой диплома. Они яростно спорили в холле университета, а потом вдруг начали целоваться, не обращая внимания ни на кого и ни на что вокруг.
Вот это страсть! Вот это я жалко, что не видела.
А теперь, придурок влюбился в девушку, которая случайно вылила на него кофе по дороге в офис! Где это видано такое вообще?!
Хотя, подождите… Я же так заграбастала Сеню!
Мне жутко стыдно, что я пропустила все сежкины переживания и очень хочу её поддержать.
– Для эфира теперь поздновато. В сквере полно людей. – задумчиво произнёс Мир. – И мне скоро на работу.
– Я записался к тебе, кстати. – отозвался Май. – Но на второе занятие. Не думал, что так рано встану. – он посмотрел на меня обвиняющим взглядом за свой ранний подъем.
Я хихикнула и вернула такой же взгляд ему, чем, кажется, немного смутила.
Моего брата, разве, можно смутить?
– Можем дойти к первому вместе. Если будет свободное место – перенесёшь. А если нет, то посмотришь со стороны, как это происходит в рамках полного занятия, перед началом своего. – предложил ему Мир.
– Идея! – Май обнял покрепче Сежку со спины и уткнул подбородок ей в плечо.
Подруга вздрогнула, но потом растеклась в улыбке от ощущений, на лице появилось расслабление и спокойствие. И мне показалось, что и у брата вид стал будто вдохновлённый, какой-то совсем для меня незнакомый.
Ну точно без пришельцев не обошлось!
Он мельком разглядывал мою подругу, явно стараясь не привлекать к этому моё внимание.
– Нам тоже надо какую-то программу придумать. – я уселась с чашкой кофе за стол и многозначительно посмотрела на подругу, которая совсем расслабилась от объятий Мая.
– А пойдем на набережную просто гулять? – воодушевилась Сежка и широко мне улыбнулась. – На следующей неделе похолодает, когда ещё такая возможность будет?!
– Нам же на тренировку! – возмутился Май.
– А вас никто и не приглашал! – стрельнула я и улыбнулась. – Мы и сами прекрасно прогуляемся.
– Тут, кстати, есть набережная прикольная. Можно вреза?ться в блоггеров и повышать охваты в сети! – засмеялась подруга.
– Кстати, да! Я, вроде, тоже что-то об этом слышала… – подхватила я и мой парень мягко ущипнул меня за бедро, хитро подмигнув.
– Вы могли бы тоже присоединиться к занятию. – предложил Мир.
Я краем глаза заметила, что Сежка сложила недовольно губы.
– Ну нет, я уже настроилась на набережную и блогеров! – отозвалась я, и подруга благодарно мне просияла.
Чуть позже, выпроводив парней, мы выбрали наряды для солнечного осеннего выходного и выскочили на набережную, которая уже вовсю была усыпана народом, наслаждающимся последними днями хорошей погоды.
Одно из самых больших преимуществ настоящей дружбы, что ты можешь быть глупым или нелепым. Можешь быть собой.
Я снова оделась, как капуста и смотрелась крайне радужно и несерьезно рядом с идеально одетой подругой. Та нарядилась так, словно собиралась на работу в крутой офис, а не на прогулку со мной.
После пары часов блуждания по набережной, сопровождающегося длительным и тяжёлым рассказом Сежки про её личную жизнь, мы плюхнулись на газон и пели песни, вальяжно развалившись в обнимку, наплевав на мнения прохожих. Делали совместные снимки для историй с отметками в соцсетях и бесились на камеру.
Моя счастливая невидимая монетка так и работает, отвечаю!
Я живу жизнью из которой зачем-то летом решила себя вычеркнуть. Люди на самокатах, уличные музыканты, шумные компании, выходящие из баров, проезжающие мимо машины с громкой музыкой. Все они теперь стали составляющими моей картины мира и я наслаждалась каждым моментом.
Как ничтожно мало это в масштабах вселенной и как много в размере одной жизни, которая скоро закончится.
Уселась поудобнее в объятьях совсем расслабившейся подруги и с удовольствием зажмурилась под лучами тёплого согревающего осеннего солнца.
А открыла глаза уже в больничной палате.
Бежево-серые стены становились то ярче, то бледнее от мигающей лампочки в светильнике под потолком. Пахло влажным пыльным бельём и какими-то режущими ноздри лекарствами. Рядом гудел аппарат и что-то стучало, как часы, которые замедлили ход секундной стрелки.
Думаю, интерьер в больнице максимально продуман до мелочей так, чтобы у тебя ни в коем случае не возникало желания возвращаться в него.
Единственными частями моего организма, поддающимися движению, оказались только глаза, и я закрыла их, пытаясь мысленно представить, что я сейчас в спальне Мира: кровать с изголовьем из светлого дерева, дизайнерские прикроватные тумбы с выкрашенными светло-серыми ящичками, тропические деревья в тумане и красивый ловец снов, парящий вместе с тюлью, поднимаемой лёгким сквозняком из окна.
– Мира? – в палату зашёл Владимир Николаевич – врач, который первым огорошил меня диагнозом летом.
Я разлепила веки и капризно замычала, снова расстроившись видом больничной палаты, потому что в своей медитации даже стала чувствовать запахи комнаты Мирона.
– Здравствуй. – продолжил врач. – Как себя чувствуешь?
– Пыталась телепортироваться отсюда в спальню, но не вышло. – грустно подметила я неожиданно хрустящим голосом.
– Ты помнишь, как здесь оказалась? – участливо спросил он.
Я помотала головой и лицо врача немного смазалось со стенами и окном.
– Тебя привезла подруга. Ты потеряла сознание на улице.
– Где она? – я попыталась встать, но почувствовала давление на сгибе руки и тело оказалось таким тяжёлым, что вообще, кажется, не собиралось двигаться под командованием мозга.
– Не шевелись, пожалуйста. – с улыбкой отозвался врач.
– Давно я тут?
– Несколько часов.
– А когда можно пойти домой? – тут же поинтересовалась я.
– Давай сначала пообщаемся. – снова улыбнулся он.
– О пользе телепортов в безликих палатах больницы?
– Диалоги о телепортах, к сожалению или к счастью, – не мой конёк, но вот о твоём здоровье поговорить я очень хочу.
– Может, лучше о телепортах? – жалобно проскулила я. – О здоровье я уже поговорила. И не с одним врачом.
– Ты мне изменяла? – театрально возмутился молодой врач, поднимая с каждым словом брови всё выше, и снова широко заулыбался. – Я подозревал, что я у тебя не один, но не рассчитывал, что ты так легко в этом признаешься!
Я звонко хихикнула.
– Показатели, с нашей первой встречи, не изменились. – задумчиво прокомментировал врач. – Но отсутствие динамики – тоже показатель. Я бы хотел оставить тебя на пару дней и сделать ещё несколько анализов. – он снова подарил мне радушную улыбку. – Подруга сказала, ты за прошедшую неделю впервые потеряла сознание. Ещё что-то тебя беспокоило?
– Нет. – тут же отозвалась я. – Раз всё стабильно, то и говорить не о чем. Можно, я пойду?
– Может, останешься? – с надеждой в голосе спросил он.
– Никакого самоуважения у вас, Владимир Николаевич! – с улыбкой отозвалась я. – Я уже призналась, что изменяла вам! Зачем уговаривать меня остаться?
Многозначительно закатила глаза, махнув свободной рукой, и врач громко засмеялся.
– Капельницу надо докапать. И тебя проводят ко мне в кабинет. – подытожил он нашу шутливую перепалку и встал.
– А подруге можно сюда?
– Уже нет. Но она в холле. Я позвоню вниз и доложу, что ты спустишься где-то через час. – немного расстроено отозвался он.
– Спасибо большое. – тепло поблагодарила я.
За окном, которое еле виднелось сквозь горизонтальные жалюзи, стремительно бежала моя новая жизнь, а я смотрела на нее сквозь тонкие прутья бездушного серого пластика, как птица, пойманная в клетку. Словно, меня захватили и отняли эту жизнь, которая только-только начала мне нравиться.
Через час с лишним, медсестра выкатила меня на инвалидном кресле в холл к Снежане и встревоженному Маю. Смотреть им в глаза было невыносимо больно и ужасно стыдно.
Я так сильно их напугала. Но врач мне только что пытался объяснить, что отсутствие динамики – положительный результат и мои обмороки, оказывается, к этому времени могли стать чаще, чего почему-то не случилось.
Брат подбежал ко мне и крепко обнял, наклонившись над креслом в неестественную для его роста позу. Сежка присела рядом на корточки и взяла меня за руку.
– А Мир не тут? – спросила несмело я.
Пока мы спускались вниз на лифте, я почему-то рассчитывала увидеть его в первую очередь, даже в зеркало посмотрела и попыталась пригладить пух на голове.
– Сестра, признавайся, я – приемный? – пробасил Май над моим ухом. – Иначе, чего ты так меня не ценишь? Я тут её обнимаю, а она спрашивает про своего нового парня!
Сежка хихикнула, а я сложила брови извиняющимся домиком.
– Прости, Май! Я тебе рада, правда. Ты не приёмный. – я покрепче его сжала и сморщилась от боли в руке, где только что торчала иголка.
– Доверия ты больше не вызываешь! – хохотнул он и собрался катить меня по коридору. – Пойдем сдавать тест на ДНК.
– Ты меня так напугала, Мира! – подруга гладила мою ладонь и испуганно заглядывала в глаза.
– Простите. – скулила я и активно вертела головой в поисках знакомого силуэта.
Да где же он?!
Наконец, увидела Мира. Он стоял за дверями со стеклянными окошками и беседовал с моим врачом в коридоре. Владимир Николаевич что-то ему рассказывал, а парень держал перед лицом смартфон и активно печатал двумя большими пальцами, периодически переводя на него взгляд, кивая и что-то переспрашивая.
Меня, вдруг, замутило и холл с людьми оказался в расфокусе, совершенно стерев два силуэта за дверями коридора.
Это что, предательство? Моё мнение не имеет значение? Я сказала врачу, что не хочу новых исследований и он действует за моей спиной? Разве он не нарушает сейчас медицинскую этику или как там это называется?
– Мир ушел искать твоего врача. – немного растерянным тоном заявила подруга.
– У этого парня, кажется, везде связи. Потому что нас к тебе не пустили, а он проскользнул даже в твою палату и писал мне оттуда, как обстановка. – хмыкнул Май.
Так это не врач меня сейчас предаёт, а парень? Я расстроилась ещё сильнее и из глаз тонкими струйками потекли слёзы.
Мир сейчас ищет варианты как меня уговорить на лечение, от которого я отказалась? Он что, будет как Сеня, строить графики и идти к поставленной цели, ценой моих последних в этой жизни удовольствий?
Ну точно же! Вон, как яростно записывает всё, что говорит врач!
“Мы не контролируем такие вещи, но можем контролировать решения”? Ага, он про мои решения, а не про свои что ли говорил?
Я выбралась из клетки больничной палаты, но, кажется, меня ведут в ловушку ещё бо?льшую, чем та, что только что была.
Обиженно разглядела глаза ничего не понимающего брата и встала с кресла, крепко за него держась.
– Пойдем на выход, пожалуйста. – сквозь слёзы попросила я. – Мне нужно на воздух.
Вечерний ветер знатно похолодал, я стала глубоко дышать прохладным воздухом с пылью и тонким ароматом лекарств, будто всё здание им пропитано, особенно стена, на которую я облокотилась. На улице совсем стемнело и от ярких фонарей, с холодным белым оттенком, сильно разболелись глаза. Блики от света разлетались пятнами при каждом повороте головы или смещении фокуса на подъездную дорогу и людей.
– Вызови такси, пожалуйста. – я положила руку на плечо подруге. – Хочу домой.
– Давай дождемся Мира и поедем все вместе? – отозвалась она.
– Чёрт, Сеж. Вызови мне такси, пожалуйста! Я одна поеду!
– Что случилось, Сью? Ты чего не в духе? – встрял брат.
– Ничего. – отозвалась я и смахнула слезы с глаз, увидев, что Мир вышел на улицу и идёт к нам.
Лицо парня казалось встревоженным, но я теперь точно знала, что это притворство. Он уже успокоил свои нервы лишней надеждой, которая продлит мне жизнь, но сделает её безликой. Без баров, кофе, любимой кровати. Без еды, которая от лечения и усталости потеряет вкус. Без секса, до которого мне не будет дела под действием лекарств. Без моей картины мира с прогулками, путешествиями и яркими красками.
Мир обнял меня крепко и прижал ослабленную голову к своей шее, от которой шел аромат замши и цитрусов.
– Я скучал. – тихо прошептал он.
Предатель! Боже, как больно! Из глаз снова потекла неконтролируемая вода.
– Такси приехало. – тихо сказала Сежка, коснувшись моего плеча.
Слабо попыталась выскользнуть из объятий Мира и пойти к дороге сама, но парень очень легко поднял меня на руки и направился к машине.
Глава 15
– Мира, что-то не так? – Мир уложил меня в кровать, встряхнул каждую подушку на ней. Раза три поправлял одеяло и плед. Уточнял, не дует ли мне из открытой двери балкона, пока двигал шторы, и нужно ли мне ещё чего.
Я мотала головой, размазывая чёткость своей комнаты и молчала. Потому что если начну говорить, то раскричусь, но у меня сил сейчас нет даже взгляд сфокусировать.
А мне очень хочется взорваться. Ой, как хочется! Кидать в него подушки и орать, что он не имеет права, что это моя жизнь и я собиралась рисовать её своими красками, в своей технике.
– Ты сегодня не единорог? – он попытался улыбнуться, но мой взгляд, кажется, был очень выразительным и улыбка с его лица моментом стёрлась.
Мир глубоко вздохнул, улёгся рядом со мной, накрыл ладонью мою руку, которая лежала на одеяле, и открыл в телефоне какую-то книгу.
– А ты домой не пойдешь? – наконец заговорила я.
– А ты хочешь, чтобы я ушёл? – он перевел взгляд с экрана смартфона на меня и приподнял одну бровь.
– Хочу! – ответила я, будто плюнула.
– Почему? – с любопытством, но спокойно, спросил он.
Я опять зыркнула на него с ненавистью и нахмурила брови. Хочу кричать и кидаться вещами. Хочу закатить истерику. Ругаться плохими словами и некрасиво долго плакать.
– Вот и я не вижу причин уходить. – спокойно отозвался он на моё красноречивое молчание и покрепче сжал мне руку.
Очень хотелось его пнуть. Но сил хватило только зажмуриться. Из глаз снова потекли слёзы обиды и я вырубилась.
– Мирка? Ты встанешь сегодня? – теплым голоском пропела Сежка уже в десятый раз.
Я накрыла голову одеялом и уткнула нос в подушку.
– Ну пока Май здесь. Он же после обеда поедет домой. Ему на работу завтра. – проскулила она, присаживаясь ко мне на кровать. – Ты же хотела больше времени с ним проводить.
– Я не хочу вставать. – прожевала я слова в наволочку.
– Ты со вчера не ела ничего. А уже обед. Мир готовит что-то вкусное.
– Мммм! – капризно замычала я. Что в переводе с бессильного злого означает “отстаньте все от меня”.
– Ладно. Сама решай. Взрослая девочка. – обижено ответила подруга и вышла из комнаты, оставив мою дверь открытой.
Я и решила, что я взрослая. Приняла решение, шла к нему очень тяжело, через рефлексию, какая мне до этого и не снилась. Выбрала путь война, зная, через что собираюсь пройти и протащить всех своих близких. А Мир уже спланировал мне другую мою жизнь.
Вперёд. За меня.
С такими днями, как вчерашний.
С серо-бежевыми стенами, с запахами лекарств, которые я не выношу, и звуками аппаратов над койкой. Сежка с Маем очарованы этим парнем и тоже встанут на его сторону, на сто процентов.
А мне как с этим бороться? Я одна против всех не справлюсь. Где мне взять единомышленника? Где взять сейчас силы для борьбы с близкими людьми?
Зазвонил мой мобильный. Шагающим имперским маршем из фильма “Звездные войны”. Это папа звонит. И со своей московской симки, значит родители вернулись из южной деревни в столицу.
Я снова заплакала, подумав о том, как легко и они встанут на сторону Мира, когда он расскажет им, что рекомендовал врач.
В комнату влетел Май и схватил мой телефон.
– Привет, отец! Мира спит после вчерашнего загула. У нас всё хорошо. Она тебе перезвонит, наверное, вечером. Если не проспит до вторника после танцев, которые мы вчера устроили. – не заикаясь соврал мой брат. – Вы как? Уже дома?
Май слушал что рассказывает отец в трубку и заинтересованно угукал.
– Ну мы появимся обязательно! За нами не заржавеет, не переживай! Маму там поцелуй от нас двоих! Пока.
Май нажал на отбой вызова и вернул на место мой мобильник. Но себя на кухню не вернул, а аккуратно присел на край моего одеяла.
– Сью… – заботливо произнес брат.
– Блл… – отозвалась я в подушку и подняла на него взгляд.
– Ну что с настроением? – он очень трагично сложил брови и стал поглаживать моё плечо через одеяло.
– Я в печали. – всхлипнула я с нарочито угрюмой интонацией. – У меня нет союзников.
– А я? – его брови потянулись удивлённо вверх.
– И ты, Брут! – шепнула я под нос.
– С какого, простите?! – резко отозвался он.
– Ты пока об этом просто не знаешь. – капризно заметила я.
– Поведаешь мне? – заинтересовано спросил брат.
И ведь даже не собирается уходить.
Ну уйди на кухню или откуда ты взялся?! Уйдииии! Дай мне пострадать тут, пока ничего не изменилось.
– Нет! – отрезала я.
– Я тогда не поеду никуда. – Май улёгся ко мне на кровать, как вчера Мир. – Буду тут жить.
– Сежка будет рада. – буркнула я.
– Правда? – оживился он и заговорил шёпотом, – Она тебе что-нибудь сказала про меня?
Я вылезла из одеяла и, положив руки поверх него, посмотрев внимательно на брата. Даже проморгалась.
– Ну ты про себя не говоришь ничего. Давай про меня поговорим тогда. – улыбнулся брат.
– Давай… – удивлённо протянула я.
– Что она тебе сказала? – нетерпеливо спросил он.
– Ничего…
– Да ну тебя, Сью! – сказал он, будто чихнул.
Я впервые со вчера улыбнулась. Искренне. Даже слёзы неожиданно высохли.
Сежка и правда сломала мне брата.
– Она тебе нравится? Прям нравится? – прошептала я, сложив брови в умилении.
– Я теряюсь с ней рядом. И туплю, как подросток. – так же шёпотом признался брат. – Со мной такого не было ещё.
– Тогда иди и позови её на свидание! Мы – девочки – любим ходить на свидания, даже не сомневайся.
– Дашь совет какой-нибудь? – наклонился брат.
– Будь единорогом! – не раздумывая, заявила я. И почувствовала невероятный кайф от момента.
Потому что брат впервые за мои тридцать два года, обратился ко мне за советом в отношениях с девушкой. Надо пометить этот день в календаре и отмечать каждый год, как праздничный.
– Чего? – хохотнул он.
– Расскажи ей, что чувствуешь и будь искренним. – посоветовала я. – Неужели твоё ледяное сердце наконец-то оттаяло, Кай?!
– Может и себе совет этот посоветуешь, Герда? – Май улыбнулся и щёлкнул меня по красному, сопливому от слёз, носу.
Я тоже улыбнулась, а потом снова заплакала от чувства неизбежности и бессилия.
Да блин, эти слезы когда-нибудь перестанут? Сколько вообще воды в моей голове?!
– Да. Позови, пожалуйста, Мирона сюда. – всхлипнула я.
Всё-таки, быть единорогом очень и очень сложно. За те пару минут, между тем, как Май вышел из моей комнаты и в дверях показался Мир, кажется, прошла вечность. Я успела надумать, что сейчас, поговорив обо всем с парнем, я попрошу его не быть больше моим парнем, пока он не запустил щупальца в моих родных с теорией, что меня ещё можно спасти агрессивным лечением больше, чем на пару месяцев, потому что врач ему рассказал обо всём, что поведал мне наедине в своем кабинете.
Мой будущий бывший парень закрыл за собой дверь в спальню и уселся на пол, возле моей кровати, сложив на матрац руки и положив на них голову так, чтобы быть на уровне моих глаз, выглядывающих из-под одеяла.
– Привет, Единорожка. – улыбнулся он и убрал пару прядей с моего лица, чтобы видеть глаза.
– Привет. – хрипло отозвалась я.
– Ты готова к единорожьим разговорам? – заботливо спросил он.
Боже, не будь сейчас таким милым, чёртов диснеевский принц, и так на душе кошки скребутся, будто закапывают все поняли что.
– Нет, но, видимо, надо. – тяжело вздохнула я.
– Если не хочешь, то я могу ещё подождать. У нас есть время до вторника, чтобы помолчать. – кажется, настроение своим поведением я ему не испортила ни капли. Наверное, он уже весь в предвкушении длинных списков задач и планов лечения, с целью продлить мне недолгую жизнь.
– Почему до вторника? – задать вопрос надо было, из вежливости, но догадываюсь, что он потащит меня к врачу. Иуда!
– В среду начнем сборы и оформления. – заявил он.
– Для чего? – недоверчивым тоном продолжила я, но уже и так было ясно и понятно всё.
– Надо оформить визы, забронировать билеты, выбрать отель, маршрут, и дальше по списку. – буднично пояснил парень.
– Чего? – я не поняла ничего и заморгала.
– Отпуск! Ты забыла? – напомнил Мир.
– Но я ещё даже не написала заявление на работе! – возмутилась я.
– Вчера шеф твой звонил, пока ты была в палате и мы поведали ему, что у тебя настолько сильное переутомление, что ты загремела в больницу. А он сказал, что ты ещё с лета хотела отпуск брать, так что, оформит документы задним числом и с завтрашнего дня ты в отпуске на целых три недогулянных недели.
Офигеть! За меня уже и тут всё решили. Не удивлюсь, если поход в визовый центр липовый, а положат в больничку.
– Лучше б в дурку! – вслух подумала я.
– У тебя и псевдоним для неё уже есть. – поддержал меня будущий бывший парень, даже бровью не повёл, и насмешливо улыбнулся. – Положат рядом с Русалкой или Сказочной феей. Там, наверняка, вся твоя группировка с родительских ступенек будет. – в конце парень даже не сдержал глупый смешок.
– Тебе смешно? – хмуро спросила я.
– А тебе нет? – он посмотрел мне в глаза очень серьезно, но точно сдерживал широкую улыбку.
– Нет! – буркнула я.
– Тогда давай серьёзно. – парень резко похмурел. – Что в твоей голове сейчас происходит?
– Думаю теперь, что не уживусь с Русалкой. Они очень громкие и постоянно поют.
Мир громко хохотнул, но потом сложил хмуро брови обратно.
– Ты улыбалась в палате, пока спала. Звала меня, позабавив, кстати, сестёр. Они-то думали, ты призываешь всех к миру. – чуть улыбнувшись прошептал Мир. – А потом такое холодное приветствие на улице. Что поменялось?
– Ты знаком с Владимиром Николаевичем? – наконец-то набралась храбрости спросить я.
– Мы познакомились вчера, да.
Я нахмурилась и тяжело вздохнула. Не знаю с чего начать. Может, выставить колено ему в нос сейчас и будем квиты? Ему будет так же больно, как мне. Ну, почти…
– О чем ты думаешь, Мира? – тёплым хриплым голосом спросил ещё раз он, заботливо погладив мою щеку и убрав пару слезинок.
– Я не хочу лечиться. – наконец хмыкнула я.
– Я помню. – заботливым тоном ответил он.
– Но..? – вопросительно продолжила я, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Что “но”? – парень, кажется, искренне удивился.
– Но ты уже всё разузнал у моего врача! – обиженно пробубнив, оттопырила нижнюю губу я.
– Только то, что нужно было знать. – спокойно пояснил он.
– И что тебе нужно было знать? – несмело уточнила я.
– Как обезопасить тебя при перелётах, как действовать, если будут обмороки в отпуске и чего можно ещё ожидать. Я просил рекомендации перед отпуском. – пояснил Мир. – Хороший врач, кстати, участливый. Такие сейчас на вес золота.
– И ты не будешь строить план моего лечения? – я чуть ли не вскрикнула от облегчения.
– А ты хочешь? – улыбнулся он.
– Нет! – вскрикнула я.
– А в Африку? – спросил Мир.
– Хочу! – всхлипнула я. – Очень хочу!
– Ну вот! – парень провел по моей оттопыреной губе большим пальцем.
– И он тебе не рассказал о моем отсутствии динамики? – сквозь слёзы прошептала я.
– Он же твой врач, Мира. А я ещё пока даже не твой муж.
– Но у тебя же там связи! Мне Сежка сказала! – не унималась я.
– Да. Мой дед был хорошо знаком с родителями главврача. Я сразу к нему и обратился, чтобы не ждать новостей о твоём здоровье в порядке живой очереди и плохого настроения девушек на ресепшн. Да и Сежка с Маем сильно волновались. Вот я и пробился. – ему будто было неудобно или стыдно в этом признаться, потому что парень опустил взгляд.
– Люблю тебя, Мир! – разревелась окончательно я и потянула к парню руки.
– И я тебя! – тут же отозвался он. – Ты из-за этого была хмурая?
– Да. Ты.. с моим врачом… вы так активно общались. Я думала всё…
– В дурку? К Русалке? – расхохотался мой парень.
– Не поднимай эту тему, а то кошмары будут сниться! – фыркнула я.
– А с феей бы ужилась? Которая переливами колокольчиков…
– Ааааа! Перестань! – взмолилась я.
– О! Я знаю, с кем бы ты ужилась точно! – вдохновился он.
– С кем? – настороженно уточнила я.
– Гном Ворчун! – расхохотался Мир, залезая ко мне в кровать. – Кажется, твой брат всё-таки меня не обманул, описывая твои настроения.
– Ой, всё! – я закатила глаза, а потом широко их распахнула. – Мы едем в Африку?
– Мы едем в Африку! – широко улыбнулся мой парень.
На кухне вкусно пахло рыбой. Я открыла дверцу духовки, оттуда выскочил аромат лайма, зелени, какие-то сливочные ноты и запах хрустящей кожицы. Вдохнула с кайфом и потянулась вынимать посуду на стол.
А потом, несмело дошла к закрытым дверям гостиной и постучалась.
– Обедать будем? – громко спросила я.
– Да, сейчас подойду! – отозвалась как-то задумчиво Сежка.
Май ничего не ответил и я решила, что надо делать ноги обратно на кухню, чтобы случайно больше ничего не услышать. Развернулась на пятках и заметила краем глаза, что кроссовок брата нет на коврике. Подняла голову. Куртки тоже нет.
– Снежан, что я пропустила? – сунув нос в дверь, вырвалось из меня.
Подруга сидела с задумчивым видом и листала что-то в мобильном.
– Что? – переспросила она и перевела невидящий взгляд на меня, будто посмотрела насквозь.
– Где Май? – спросила я.
– Был тут… – огляделась подруга.
– У тебя всё нормально?
– Да, я сейчас. – тихо ответила она и снова уткнулась в телефон.
Я метнулась на кухню к своему парню.
– Май свинтил. И я, вроде, догадываюсь почему. – шикнула я ему. – И у Сежки, кажется, какие-то проблемы. Я без тебя не справлюсь. Можешь с ней поговорить? – деловито уточнила я.
Мир кивнул и даже не стал ничего спрашивать. Я натянула спортивный костюм, выскочила за дверь и уже у лифта стала набирать брату.
Конечно Билл не взял трубку! Кто бы сомневался?!
Быстро полезла в мессенджер и открыла диалог с ним, яростно стуча по экрану.
Сью:
Замри, где стоишь!
А то замерзну в тонком
футере из-за тебя!
Билл:
Что такое футер?
Сью:
На месте покажу.
Я почти внизу.
Май сидел в заведенной машине и гипнотизировал закрытые ворота через лобовое стекло. Я пробежалась под накрапывающим дождём и очень быстро плюхнулась к нему на переднее сидение.
– Что такое футер? Что за словечки опять модные? От парня своего набралась? – сразу пошел в наступление брат.
– Боюсь, мой парень тоже не в курсе. Футер – это ткань из которой сшит твой худи. – пояснила я.
– Это слово я уже выучил! – Май сделал дурное лицо, оттопырил нижнюю губу и оттянул свои уши в разные стороны, смотря на меня. – Хууу-диии!
– Май… – я хотела сделать серьезное лицо, но улыбки всё-таки не сдержала.
– Фууу-тееер! – продолжил баловаться брат.
– Она не согласилась на свидание? – я сложила брови домиком.
– Ты такого плохого обо мне мнения? Я не спрашивал. Подошёл поговорить, но Сежка расстроенно листала фотографии своего мужа в сети с какой-то барышней, в обнимку с её сыном на прогулке. – ответил он, не скрывая разочарования.
– Кажется, я поспешила с советом про свидание, Билл. – пояснила грустно я. – У Сежки тяжёлый период и ей сейчас, скорее, нужен друг.
– Вот и я так подумал. – он вернул взгляд к воротам. – Это твоя роль. Я ни к чему.
– А я тут, со своим диагнозом и диснеевским принцем, – продолжила я и брат хмыкнул. – Если честно, не очень-то сильно на эту роль сейчас подхожу.
– Слушай, кроме нас тут вообще кто-нибудь живёт? Или воротами только мы пользуемся? – брат пытается закрыться в своем стиле, но мне надо договорить.
Я придвинулась и положила ладонь ему на грудь в районе сердца.
– Но у меня есть брат, который готовит мне яичницу на обед, когда мне плохо, устраивает бар-трипы, чтобы поддержать, прикрывает от имперских маршей, когда я не в духе. А у неё – нет.
Май повернулся ко мне и рассмотрел моё лицо своим внимательным серым взглядом.
– И поднимает настроение за секунду, – улыбнулась я. – Сежке ты тоже сейчас очень нужен.
– Очень сомневаюсь, Сью. – хмуро отозвался он.
– Чем вы занимались, пока я изображала гнома Ворчуна? – решила уточнить я.
– Ерундой всякой. – отмахнулся он.
– Она хоть раз при этом загрустила?
– Нет.
– Потому что с тобой рядом тепло, Май. И ты, каким-то волшебным образом, открыл своё большое сердце не только мне, но и этой замечательной девушке, которая однажды решила, что будет моей подругой и не дала мне от неё отмахнуться. – воодушевленно произнесла я. – Я ей точно задолжала, и теперь в моих силах не дать отмахнуться от неё тебе.
Брат тяжело вздохнул и опустил взгляд.
– Не диснеевская сказка, конечно. Но у этой истории хорошие шансы. Ты, по её мнению, классный, а ещё был внимательный и заботливый. – улыбнулась широко я, заметив, как Май тут же расцвёл. – И, несомненно, в ответе за тех, кого рассмешил.
Глава 16
Зуб даю, если бы не мой парень, я бы посмотрела Танзанию только через стекло иллюминатора и даже не смогла бы выйти из самолёта, молчу уже про таможенный пункт, где осталась бы без документов, потому что в суматохе очередей мой паспорт чуть не отдали девушке, которая на меня даже не похожа.
Или затерялась бы где-то ещё раньше, например, на пересадке, ибо с детства страдаю топографическим кретинизмом на вокзалах и теряюсь в потоках людей в аэропортах.
Мир всю дорогу ненавязчиво следил за моим самочувствием, крепко держал и не отпускал руку, не отходя ни на шаг. А я, как ребёнок, искренне радовалась всему, что подмечала. Улыбалась туристам и радушным местным аборигенам на улицах. Охала, когда видела красивые дома и отели, разглядывала аутентичные хижины, искренне кайфовала с ломаного английского таможенных работников и водителя трансфера, и каждой клеточкой своего ржавого организма испытывала счастье от того, что мы едем в отпуск.
Я целиком и полностью доверилась плану Мира и не пожалела об этом ни секунды.
– Ого! Я бы даже присвистнула, если б умела! – воскликнула я, когда мы бросили чемоданы по центру гостиной. – Тут ещё круче, чем на фотках!
Огромные апартаменты с отдельным выходом в сторону океана, большая кровать с балдахином из москитной сетки, уютные диван и кресло с разноцветными подушками и кофейным столиком, небольшой кухонный уголок, много света от панорамных окон и огромное ощущение воздуха в пространстве.
Среди вариантов, которые я смотрела вместе с ним, были уютные и симпатичные отели в более скромных масштабах, но Мир выбрал единственный на восточном побережье Занзибара отель, который мог похвастаться наличием хорошего медицинского кабинета с персоналом, говорящим на английском.
Во время подготовки к поездке, я поразилась его ответственному вниманию к деталям и нюансам. Он и правда расспросил у Владимира Николаевича всё необходимое для поездки, потаскал меня – недовольного гнома – по врачам и завёл в моем чемодане специальный кармашек с аптечкой, моими медицинскими документами и диагнозом на двух языках.
Казалось бы, при таком серьезном подходе, он должен был бы устать за почти сутки дорожной суеты с длинной пересадкой и суматохой в пути, но мой парень очень шустро раздел меня прямо в середине номера, как только высоченный портье скрылся, и, не раздумывая, потащил в ванную комнату с широченной улыбкой.
– По сравнению с моей ванной, тут прям хоромы! – мечтательно озвучил он.
– По сравнению с моей ванной, даже твоя – царская. – поддержала я. – А тут же целый бассейн был на фотках.
Мы распахнули дверь и замерли.
Ванная комната вживую оказалась размером, наверное, с мою гостиную. Две раковины, большая душевая кабина за бамбуковой перегородкой, какие-то шкафчики с дверками из плетеного ротанга и огромная ванна перед панорамным окном с видом на океан. За окном протянулся небольшой, по меркам этого отеля, наш личный бассейн, вода в котором сливалась с полосой горизонта.
– Спорим, ты, со своим топографическим туманом, сразу меня тут потеряешь? – хохотнул Мир.
Как он изящно ушел сейчас от слова “кретинизм”! Вот молодец!
– Подключу единорожье волшебство! – отозвалась я.
– А в аэропорту чего не включила? – хохотнул он.
– Копила для этого момента. – хитро отозвалась я и развязала шнурок на его шортах. – Ты такой красивый!
– Эй, это моя реплика! – увернулся Мир, стягивая шорты. – Не отнимай!
Он задорно перескакивал взглядом по моим глазам, будто ненасытно наслаждаясь их цветом и, даже не моргнув, потянулся для поцелуя.
Не знаю, смотрел он дальше на меня или нет, потому что мои глаза закрылись автоматически от его мягких губ и аромата имбирных леденцов его дыхания. От теплых ладоней на пояснице и ниже, от слов любви шёпотом и соблазнительного хрипа его возбужденного дыхания. Я растаяла, как мороженое и даже не сразу поняла, как оказалась уже в душе под мягкими тропическими каплями, упираясь ладонями в перегородку из бамбуковых стеблей, выкрашенных в белый цвет, с теплыми гирляндами по периметру. Мир мягко водил по моему телу горячими ладонями, покрывая поцелуями каждый участок кожи перед тем, как пройтись мыльной рукой с нежным ароматом каких-то незнакомых фруктов.
Это даже ещё не секс, но из меня уже вырывались стоны и участилось дыхание. Кожа покрывалась волнами мурашек и в голове взрывались фейерверки от любых его прикосновений и ласк, плавной и медленной лавой скапливаясь внизу живота. Моё тело подсказывало ему направление, гнулось, как пластилин, дрожало и задыхалось от страсти, я хваталась руками за его спину или запускала пальцы в чёлку, и бесконечно тонула в глубине невероятных ярких голубых глаз с песочными вкраплениями.
– Что сейчас у тебя в голове? – мурлыкающим тоном спросила я, уже сидя на пляже и любуясь, как закат дал мягкий розоватый оттенок его коже на скулах и маленькие родинки стали словно тёмные точки, поставленные тушью на щеках.
– Задумался, за какие такие заслуги я получил самую прекрасную девушку на Земле? – улыбнулся Мир и притянул меня к себе.
– Много бабушек перевёл через дорогу, наверное. – хихикнула я, запуская пальцы ног во влажный чуть прохладный песок.
– О, да! Это было моим любимым занятием, пока ты в меня не врезалась. – с улыбкой произнес он. – Я почти побил мировой рекорд. Думаешь оно?
Одобрительно кивнула и погладила его горячее предплечье.
Интересно, а за какие такие заслуги мне достался этот идеальный диснеевский принц? Хотя, и так понятно, что Мир – мой утешительный приз от Вселенной, за проигрыш в генетическую рулетку.
Но я всё равно несказанно рада, что проведу остаток своих дней рядом с этим парнем, пусть даже их осталось не так много. Это самый крутой подарок и он однозначно того стоит, я даже не сомневаюсь.
Мягкая и теплая вода океана уже совсем ушла от наших ног и мы сидели на светлом песке, где недавно плескались, стоя в воде чуть выше пояса. Солнце потихоньку скрывалось за другой частью острова, небо окрасилось розово-золотистым градиентом и Мир снова завис на моих глазах.
– Когда первый раз подметил фиолетовый оттенок в твоих радужках, я решил, что спятил и попал в какую-то параллельную реальность. – шепнул парень. – Мне казалось это очень логичным. Ты и сама вся какая-то нереальная: красивая, ироничная, не раздула конфликт из-за столкновения, эпичный эфир заставила сохранить, ещё и аудиторию мне разогрела поцелуем.
– Мне Сежка рассказывала о тяжёлом труде блогеров. И я как-то очень быстро решила, что это лучше, чем бегать по набережной голой, как необдуманно до этого заявила на камеру. – хихикнула я.
– Он становится лёгким, если в тебя врежется Единорожка на набережной. – улыбнулся парень.
– У меня вообще всё стало лёгким после столкновения с Миром.
– Очень метафорично. – шепнул мой парень. Он ловко поднялся на песке и протянул ко мне руки. – Идём, наконец-то, поспим. День был очень длинный.
Один рок-музыкант в интервью как-то сказал, что бодун легче, если за окном пальмы. Думаю, он не кофеинозависимый человек, потому что мой организм уже час не мог проснуться без дозы чёрного топлива. Я лежала в кровати, периодами разлепляя глаза, разглядывая тонкую москитную сетку над кроватью и размытые пальмы у береговой линии сквозь неё. Проваливалась в сон ненадолго и снова всё повторялось. Голова была ватная, к горлу подваливала тошнота и желудок издавал крайне ворчащие и недовольные утробные звуки. Тело бросало в жар стабильно раз в пять минут и в перерывах наступала невероятная, но очень короткая, растекающаяся нега, когда волна температуры отступала из-под кожи. На несколько долгожданных и таких приятных секунд, ровно перед тем, как меня начинало знобить от холода.
Я бы сказала, что никогда не буду больше пить, но я вчера не пила и ела последний раз ещё в самолёте. Вместо ужина, мы были поглощены друг другом. Пила я исключительно воду из запечатанных бутылочек, которые были в нашем распоряжении в холодильнике в бескрайнем количестве.
Мир нашел меня в ванной комнате, в мокрой пижаме. Я пыталась смыть с себя жар прохладными каплями тропического душа, но не рассчитала время и холодная вода пошла ровно в момент, когда всё тело снова задрожало от озноба и зубы стали барабанить друг по другу с таким хрустом, что, казалось, вот-вот рассыпятся в труху.
Он что-то шептал, заглядывал мне в глаза, убирая с лица мокрые, то ли от пота, то ли от душа, кудри. Потом, я чувствовала, как бешено бьётся его сердце под моей ладонью, когда он нёс меня на руках по коридору, слышала тягучую и мягкую английскую речь его хриплым тоном и обрывки ответов мужского голоса на ломанном языке. В очередной отлив жара, в самый пик приятной неги, болезненные волны, наконец-то, отступили и я даже смогла разлепить глаза.
В комнате с сочными персиковыми стенами и светлой мебелью у большого панорамного окна, с видом на зелёный двор и густые деревья, было свежо и прохладно от работающего кондиционера и стоящего рядом очистителя воздуха, который мерно шумел, издавая тихий водянистый свист. От постельного белья пахло кокосовым молоком и из динамика над дверью негромко играла какая-то очень нежная мелодия, типа таких, как включают в спа-салонах на сеансах массажа.
– Надо видео тут поснимать и показать потом Владимиру Николаевичу, как задерживать пациентов в палатах. – хрипло произнесла я.
В горле было сухо и будто что-то царапалось, пробираясь глубже. Но зато, меня перестало колбасить и даже не тряслись руки, как когда я крутила вентили в душевой, задумав охладить свой жаркий пыл.
– Привет, Единорожка. – со вздохом произнёс хриплый усталый голос рядом со мной.
Мир сидел в большом плетёном белом кресле рядом с моей кроватью. Койкой это произведение искусства, с резным сложным узором в деревянном изголовье, язык не поворачивался назвать. Я уже крутила головой и чувствовала себя прекрасно. Но вот мой парень, кажется, был сейчас не в лучшем состоянии. Тяжёлый взгляд, взлохмаченная чёлка, мятая расстёгнутая белая рубашка поверх джинсовых рваных шорт и так сильно нахмуренные брови, что между ними образовалась складка. Усталый его вид вызвал у меня слезы и я потянулась к его руке рядом с моей подушкой.
– Прости, что ушёл. Я добывал тебе кофеин. – устало произнес он. – Ходил в главный корпус, но мне посоветовали дойти до пляжа, соседнего с нашим, – там в баре варят свежий, а не заваривают сублимат.
– Ты самый лучший! – моментом отозвалась я. – Сильно тебя напугала?
– Ты и правда сказочный персонаж, Мира. – еле улыбнулся он. – Я специально выбрал место без смены часовых поясов и минимальных случаев акклиматизации по рассказам туристов. Но ты упрямая и не поддаешься статистике.
– Ну точно Единорожка! – стараясь передразнить его хриплую интонацию, поддержала, хихикнув, я.
Дверь в комнату тихо распахнулась и к нам стеснительно зашла сухая загорелая невысокая старушка с повязанным голубым платком на голове и в синем халате, который был ей на пару размеров велик и запа?х заканчивался практически за спиной. Она что-то тихо залепетала на незнакомом нам языке и указала на пластиковое ведро с тряпкой, которое прикатила с собой.
Мы охотно ей закивали, видимо, давая согласие на уборку.
– Значит, акклиматизация? – переспросила я, сладко потягиваясь на неожиданно удобном матрасе узкой кровати.
Я бы предложила Миру присоединиться, чтобы освободить женщине рабочую поверхность для манипуляций со шваброй, но боюсь вдвоем мы на этой кровати не уместимся.
– Да. По всем признакам. – отчитался мой парень, встал и стал помогать женщине, двигая и поднимая стулья, там где она шла. – Но сказали, что такое видят впервые. Ты словно была под воздействием каких-то веществ. Они даже взяли кровь на анализ для страхового отчёта.
– У меня точно была кофеиновая ломка. – засмеялась я и развела руками. – Так что, без наркотиков не обошлось, получается.
– Тогда, придется продавать почку, чтобы покрыть страховку. – подхватил мою шутку парень и поднял кресло для пожилой женщины, даже не подав виду, что оно тяжёлое.
Я залюбовалась Миром. Какой он всё-таки прекрасный. Никто его не просил о помощи и это даже, мне кажется, не навязанное воспитание. Он просто вот такой. Ему явно не сложно помогать этой женщине сейчас, и будто отвлекает от собственных мыслей. Взгляд при этом ещё такой задумчивый и успокаивающий.
Женщина дошла до моей койки и я привстала с мыслью, что и мне надо ей помочь.
Готова была даже сама взять её швабру и помыть свой угол у стены. Но женщина, вдруг, замерла и заглянула мне прямо в душу своими тёмно-карими глазами с яркими бликами рыжей охры от солнечных бликов.
Я застыла вместе с ней, боясь пошевелиться или моргнуть, потому что взгляд у неё стал будто рентгеновский, очень сложный и глубокий, словно считывал с меня какую-то информацию.
– Маути кинаондока! – произнесла она.
– Что, простите? – пропищала я, не понимая, естественно, ни слова.
Мир перезадал мой вопрос на английском, женщина закивала и улыбнулась ему, а потом перевела взгляд опять на меня и положила сухую морщинистую руку на моё плечо, всё ещё разглядывая глаза, почти как Мир вчера. Ладонь оказалась прохладной и будто царапала слегка подгоревшую кожу, но всё равно её прикосновение почему-то вызвало приятное тепло по всему телу, как объятия родной бабушки.
– Маути кинаондока! – повторила она и заулыбалась ещё шире. – Хоросо!
– Я ничего не поняла. Но подозреваю, что она похвалила меня за выбор парня! Потому что ты хороший! – улыбнулась я Миру и он беззвучно рассмеялся за спиной старушки.
– Хоросо! – повторилась улыбчивая пожилая женщина, активно кивая. Потрепала немного Мира за руку и стала уходить.
– Хорошо… – улыбнулась я ей вслед и дверь за её спиной захлопнулась.
– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался мой заботливый и несомненно хороший со всех сторон парень.
– Хоросо! – отозвалась я и широко улыбнулась. – Я бы что-нибудь поела!
– Хоросо! – отозвался Мир и мы громко расхохотались.
Глава 17
Хитростью заставила своего парня сдвинуть культурную программу на день и никуда не ездить. Сказала, что опасаюсь уезжать далеко, потому ещё не до конца отошла.
На самом деле, я уже чувствовала себя прекрасно, но вот ему точно надо было отдохнуть. Хоть он храбрился и говорил, что полон сил, я видела усталость в его глазах весь остаток того дня, когда меня расколбасило от неожиданной акклиматизации, которая для меня вообще не свойственна. И я предложила не уходить далеко от отеля весь следующий день, изучить местную полосу пляжа и территорию вокруг, заставляла лежать со мной на красивых лежаках и попивать коктейли из баров, которые я подумываю теперь весь отпуск заказывать себе без добавления алкоголя, потому что мало ли что и страховка не покроет. А почки здоровые нам и самим нужны, так-то.
Мир даже и не сопротивлялся. Кажется, он был бы доволен даже если бы мы остались в номере, или вообще в Москве, лишь бы рядом. Но всё равно с удовольствием наслаждался солнцем, океаном, местной кухней и вайбом, на который я его уговорила: минимум движений и максимум удовольствий.
На ужин мы заняли красивый топчан в одном из ресторанов на соседнем пляже, с балдахином из белой плотной ткани и уймой ярких подушек с бахромой и вышивкой. Нам подали большую тарелку ассорти из морепродуктов и какой-то очень маслянистый чай, вкус которого я даже не смогу описать. Пухлый стеклянный заварочный чайник поставили на специальную подставку с плоской свечой и чай в нём весь вечер был горячий, щекоча ноздри незнакомым ароматом, создавая в топчане романтическую и интимную обстановку.
Доела, резко поднялась, задрав подол длинного платья почти до самого купальника, и прошагала на коленях поближе к Миру.
– Мира, ты чего? Я ещё даже не доел! – хохотнул он, хватаясь за салфетку, чтобы вытереть пальцы, потому что только что чистил креветки.
– Я просто поближе подсаживаюсь! А ты о чем подумал?! – хихикнула я. – Хотя… можешь даже не отвечать.
– У меня на лице всё написано? – не переставая улыбаться спросил он.
– Ага. Только сомневаюсь, что мои движения сейчас были соблазнительными, – отозвалась я, а он громко засмеялся и активно закивал. – Сам бы попробовал в такой длинной юбке с грацией переместиться по топчану.
– У тебя получилось очень грациозно! Честно! – подмигнул мой парень и закинул ещё одну очищенную креветку в рот.
Подсела к нему под бок и стала уютно устраиваться, подтянув ноги и обхватив их руками. Мир замурлыкал с набитым ртом. То ли от удовольствия вкусной еды, то ли от тесных притираний.
А потом обхватил меня за открытое плечо и прижал к себе.
– Мёрзнешь? – заботливо спросил он хриплым голосом мне в макушку.
– Не-а. Просто захотелось к тебе поближе. – мурлыкнула я, укладывая голову ему на плечо, и устремила взгляд в небо.
– Ну как, ты успокоилась на счёт моего самочувствия? – вдруг спросил парень.
Повернула голову и вопросительно вскинула брови так сильно, что за ними потянулись даже уши.
– Ты сказала, что не хочешь сегодня никуда, потому что тебя волнует твоё состояние, но весь день только тревожно смотришь на меня. Мне такое твоё участие льстит, но я не врал, когда говорил, что хорошо себя чувствую.
– Мне кажется, я приношу тебе столько хлопот и головной боли. Тогда в больнице, и вчера утром ты был такой… уставший. – я опустила глаза.
– Я знал, на что подписываюсь. Мы обсуждали это с тобой, планируя поездку. – ровным тоном произнёс он над моей головой.
– Но всё же…
– Мира, я люблю тебя!
– Но это не отменяет того факта, что со мной тяжело. – вздохнула я.
– Мне с тобой легко. – он крепче меня прижал.
– И ты ни разу не пожалел, что вписался в этот “увлекательный аттракцион”? – я зажмурилась. Знаю, что он сейчас скажет нет, но, вдруг наши единорожьи разговоры его подтолкнут сказать, что он на самом деле чувствует. Хотя бы частично.
– Нет. – не раздумывая отозвался он.
– Я не понимаю! Как так? – вырвалось из меня. – Иногда мне кажется, что это не нормально, вот так зайти в темноту, зная, что обрыв где-то рядом, но всё равно отчаянно шагать вперёд.
– Как поэтично. – он вдохновлённо поднял лицо вверх.
– И глупо! – тут же отозвалась я. – Тебе тридцать пять. Люди в этом возрасте заводят семьи и планируют будущее. А со мной нет будущего. Ты теряешь со мной время.
– Как думаешь, зачем мы живём на этой планете? – спросил Мир, не отрывая взгляда от звёздного неба.
– Ты меняешь тему? Вот так внаглую? – возмутилась я.
– Нет. Сейчас поясню. – хохотнул он и вернул мне взгляд. – Так для чего мы пришли в этот мир?
Я снова подтянула длинное платье, чтобы сесть поудобнее в позу “лотоса” напротив него. Мир прошёлся жарким взглядом по моим открывшимся ногам и положил одну руку на бедро, задрав складки ткани ещё немного выше.
– Полгода назад, я бы ответила что-то про продолжение рода и ячейку общества. Месяц назад, не раздумывая ответила бы, что для страданий от несправедливости жизни. А сейчас… – я наклонилась к нему поближе. – Сейчас я целиком и полностью уверена, что пришла в этот мир только для того, чтобы со мной случилось всё, что случилось, и я врезалась в тебя на набережной.
Мир тепло улыбнулся и поцеловал меня в нос, оставив на нем маслянистый след с ароматом незнакомого чая, который он только что допил из пиалки.
– Вот ты сама и ответила за меня на свой вопрос, – он убрал с моего плеча рассыпанные локоны за спину и стал водить пальцем по нему, поднимая на коже мурашки. – Я не теряю с тобой время, Мира. Оно считается потерянным, если проводить его без удовольствия.
– Как поэтично. – повторила я его реплику.
– И не глупо! – он широко улыбнулся. – Глупо было бы заикнуться, что я об этом думал. Твой внутренний ворчливый гном съел бы меня тогда на завтрак прямо с костями, и элегантно запил обжигающим чёрным кофе, даже не моргнув.
Я слегка пнула парня в каменное плечо и надула губу, будто обиделась, а Мир наклонился к столу и задул свечу под пухлым заварочным чайничком. Стало резко темно, потому что наш топчан был ближе всего к берегу, и закрыт от центрального освещения складками плотной ткани.
– Видишь вон ту яркую красно-оранжевую точку? – он указал на небо, усыпанное миллиардами звёзд и я совершенно не поняла, про какую именно он говорит. – Это альфа-звезда созвездия Тельца – Альдебаран. В семидесятых, в сторону Юпитера, был запущен зонд “Пионер-10” для изучения межпланетного пространства. С помощью него было открыто много новой информации, о которой мы, уже в девяностых, читали в учебниках в школе, а он, разогнавшись от гравитационного манёвра, и оторвавшись от притяжения солнца, полетел дальше, за пределы солнечной системы.
Пока Мир говорил, я смотрела не на небо, а на его профиль и воодушевлённый взгляд, обращённый к звёздам. Казалось, даже в темноте его глаза невероятно ярко светились, как наша планета из космоса, неподдельным счастьем и миллионами знаний.
– Последний раз учёные смогли поймать сигнал с зонда в начале двухтысячных годов. Он перестал выходить на связь, но продолжает свой путь в сторону Альдебарана и, возможно, сможет достигнуть этой звезды через пару миллионов лет, если ему не помешает что-либо в пути, как и все эти годы.
Мир повернулся ко мне и увлёк теплотой взгляда, будто под гипнозом двух прозрачных голубых глаз в полумраке. Сложилось ощущение, что мы смотрели друг на друга бесконечно долго.
– Дальше всех заходит тот, кто понятия не имеет, куда двигается. – подытожил он свою мысль и нежно поцеловал меня в губы.
Теперь я чётко вижу пальмы сквозь москитную сетку, даже не смотря на то, что рассветное солнце ещё толком не поднялось и едва освещает линию набережной. Даже не смотря на то, что во мне ещё нет заветной дозы кофеина. И даже не смотря на то, что кондиционер в номере мы отключили, открыли на ночь окна для теплого сквозняка и помещение уже вовсю заполнилось влагой и жарой под утро.
– Мир, проснись… – шепнула нежно на ухо парню, придвинувшись максимально тесно.
Он очень сладко потянулся и прижал меня к себе покрепче, задрожав, кажется, всеми мышцами сразу в сладком пробуждении.
От ощущения на себе его каменного тела, теплых рук на спине и явно уже проснувшейся чуть раньше него мужской силы, я тут же превратилась в плавленный сырок и растеклась в довольной улыбке.
– Доброе утро, Единорожка! – сладко прохрипел он и разлепил веки, подарив мне ясный взгляд двух голубых планет из космоса, в которых я моментом утонула.
Он, ни секунды не раздумывая, скользнул по моим рёбрам горячей ладонью, но я накрыла его руку своей.
– Давай запустим эфир с набережной? – предложила я.
Мир проморгался и внимательно сфокусировался на мне, широкие зрачки стали плавно сужаться, будто он очнулся резко от сновидения.
– Сколько времени? – удивлённо спросил он.
– Очень рано! – хихикнула я и парень уставился на меня с немым вопросом.
– У тебя на странице так много комментариев и вопросов про гимнастику под твоей фоткой с пляжа. Народ требует эфир под шум океанских волн.
Я помнила, что его студию закрывают и он может остаться без работы. Хоть мы к этой теме ещё не подкрадывались, мне кажется, что блог бросать никак нельзя, тем более, перед нашей поездкой он рассказывал Сежке, что у него есть несколько приличных предложений по рекламе на странице.
Чёрт возьми, да даже мне предложили рекламу, хотя я там вообще профан. Но я проснулась рано и пока любовалась своим безмятежно спящим парнем, придумала, что надо выйти в эфир.
Для меня это выход из зоны комфорта. Для меня это новая техника в росписи своего пейзажа жизни перед тем, как я исчезну точкой в бесконечной вселенной. Для меня это повод оставить после себя обрывки воспоминаний, что я существовала здесь и сейчас, и, однозначно, была счастлива.
– Ты плачешь? – Мир снял слезинку с уголка моего глаза.
– Это от яркого экрана смартфона. – отмахнулась я.
– Пойдем на пляж? – улыбнулся он, всё ещё, кажется, пребывая в шоке.
– Да, пожалуйста! – я умоляюще сложила брови.
– Ну точно Единорожка! – в очередной раз восхитился Мир и накрыл мои губы поцелуем.
Поражаюсь, как легко он включается в любое моё предложение. Пойти на свидание с чужой невестой? Запросто! Дурачиться на квизе с моим братом или в детских колготках на голове с подругой? Легко! Выйти в эфир с утра, на пляже, с неумелой ученицей? Отличная идея!
Остаться со мной до конца моих недолгих дней, любить меня, заботиться и волноваться, чтобы потом потерять навсегда? Идеально!
Мы поставили штатив под пальмой, подальше от закрытого ещё пляжного кафе. Вода с приливом подступила почти к полосе деревьев и нам остался небольшой участок песчаного берега в тени.
Мир повернул камеру смартфона в горизонтальное положение, чтобы мы вместе уместились в кадр и, широко улыбаясь в камеру, запустил эфир.
Я обхватила его за талию и положила голову на плечо, наклонив её, чтобы смотреть, как потоком полились присоединившиеся участники и вчитываться в приветствия. Многие писали “МируМир” и здоровались не только с моим парнем, но и с улыбчивой Единорожкой.
Я молчала, приветствовал аудиторию только Мир. Мне было страшно что-то говорить и казалось глупым улыбаться в камеру и отвечать людям в одностороннем порядке, не слыша их голоса.
– …Помним, что потерян тот, кто никуда не идёт, а не тот, кто просто движется не в ту сторону. Так что, повторяем за мной и не боимся сделать что-нибудь неправильно. Всё приходит с опытом. – подмигнул в камеру мой парень и сделал несколько шагов от неё, чтобы мы попали в кадр вдвоём
Сегодня, он делал упор на поясницу и позвоночник, поясняя, как обычно, каждое движение. Снова очень красиво говорил про баланс и энергии, а один раз с хохотом ущипнул меня за ногу, чтобы я расслабилась и перестала напряжённо сопеть.
Мир будто создан для того, чтобы заниматься тем, чем занимается. Он прекрасно готовит, разбирается в уйме тем, у него очень поэтично получается говорить про звёзды и сейчас парень отлично комментирует движения, заполняя паузы интересными цитатами и их пояснениями, чтобы кто-то – сопящий ворчливый гном – не чувствовал себя не таким эрудированным и оказался с ним в одном потоке мыслей.
Я снова гнулась как пластилин, повторяя за ним движения и чувствовала, как позвонки извиваются, словно змеиные. Спина от движений горела, постепенно приобретая лёгкость, и под конец, когда Мир подошёл к камере и перевернул её обратно в вертикальное положение, я, за его спиной, сделала на песке колесо, знатно повеселив аудиторию и, несомненно, удивив своего парня.
Он поотвечал ещё на комментарии, льющиеся буквально бесконечным потоком, а я счастливо повизжала, когда увидела мельком в этом потоке несколько коротких сообщений от Сежки с приветом нам от Мая.
– Мира, тут к тебе вопрос. – обратился Мир. – Где ты берёшь мотивацию, раз не дружишь со спортом? – прочитал он один из комментариев.
Вернулась взглядом в камеру и попыталась передразнить широкую улыбку своего парня.
– Всё очень просто: жизнь одна и она короче, чем нам кажется! Попробовать надо всё! – ответила я.
Я перестала водить ногой по белоснежному песку, а мой парень перестал улыбаться, как только выключил телефон, попрощавшись со зрителями. На какую-то долю секунды я уловила в его взгляде невероятную печаль, какой до этого ещё не видела. Словно всё это время он не давал плохим мыслям залезть к нему в голову, а сейчас, сказав о скоротечности жизни, даже не думая намекать на свою, я вложила ему прямо в ухо мысль, которая проскользнула моментом в мозг и стёрла его обворожительную улыбку, разгладив едва заметные ямочки рядом с маленькими родинками на щеках.
– Мир… – обратилась я к нему, раздумывая, как его отвлечь от грустных мыслей.
– Да, Единорожка? – отозвался он, снова широко улыбаясь.
– Спасибо! – свернула я с темы, чтобы не спугнуть его настрой, который он и сам пытается вернуть. – Мне очень понравилось! – заявила я.
– Даже согласишься повторить? – хитро спросил он, явно подзарядившись от нашего совместного удачного эфира.
– Хоть каждое утро! – искренне согласилась я и широко улыбнулась.
– Так! Признавайся, ты его убила? – Мир сложил руки на груди и выпрямился, скривив лицо в немом упрёке.
– Кого? – не поняла юмора я.
– Гнома Ворчуна! – расхохотался он.
– Ха! Я коварный сказочный персонаж и спровадила его обманом! – тут же развеселившись, выдала я. – Торжественно клянусь, что при выполнении этого трюка, ни один гном не пострадал.
– Тогда, я спокоен. – нарочито театрально выдохнул он. – Посещение местной тюрьмы в мои планы не входило.
– А что входило? – с любопытством задала я вопрос.
– Хочу сделать тебе сюрприз! – с воодушевлением посмотрел мне в глаза Мир.
Глава 18
Когда выбираешь лечение в онкологии, в интернете можно найти миллион поддерживающих и мотивационных статей для вдохновения и стимула не сдаваться. Страшных историй о том, как человек до последнего боролся, но всё равно умер, тоже полно. Но практически нет ничего про путь воина, который осознанно решил не поддаваться страху потерять жизнь на пару месяцев раньше, и не лечиться во вред последним утехам и на облегчение всем близким.
Буквально ни одной. И, особенно, медицинской.
Перед поездкой я плакала в кабинете незнакомого врача, потому что по пути к нему вдохновлённо читала статьи о том, что прививки для онкобольных даже имеют рекомендательный характер, просто необходимо перед ними обсудить все нюансы с врачом и составить грамотный план. А на месте оказалось, что рекомендации все написаны для людей, проходящих курс химии или лекарственной терапии, но не с отсутствием динамики в показателях тем, кто решил не лечиться. Ещё и в России прививки от малярии оказались вообще практически вне закона. Так что, двухдневная поездка в саванну, с ночёвкой под звездным небом, накрылась медным тазом, потому что в приоритетах у Мира была моя безопасность.
Тем более, выяснилось, что животные на материке осенью тихо сваливают в сторону Кении и мы бы мало что застали и разглядели в это время года в Танзании. Я немного погрустила по этому поводу, но всё равно не унывала, ведь мы собирались почти две недели провести у самого настоящего океана, который я за тридцать два года не видела ни разу.
А мой парень решил не сдаваться, нашел альтернативу и устроил мне сюрприз.
– Боже, какая она красивая! – не сдержала я восторга, но старалась говорить тихо, чтобы не спугнуть рядом с собой молодую зебру.
Зебра сама ко мне подошла, хотя сотрудники частного центра спасения животных нам сказали, что сегодня её желательно не беспокоить, потому что она не в духе с самого утра.
– Прямо, как ты, Мира. – тихо хихикнул рядом мой парень.
– Тебе просто никто не принес кофе с утра, да? – обратилась я к животному, осторожно протянув руку, чтобы поздороваться. – Тебе надо просто врезаться в такого классного парня, как мой!
Она сначала боднула меня носом в руку, после стала изучать мои кудри, которые я собрала в хвост и прикрыла банданой. А потом заглянула мне прямо в глаза своим очень грустным взглядом.
Зебру спасли от убоя. Многие зоопарки, с целью привлечения туристов, стараются на благо пополнения популяций своих питомцев, чтобы туристы побольше умилялись животной детворе весной, а потом не могут прокормить всех и в конце сезона такие животные идут на корм хищникам. Я плакала, когда гид рассказывал историю этой зебры с невероятно выразительными и очень пронзительными чёрными глазами в длинных ресницах.
– Она, кажется, догадалась, что ты её сородич! – хохотнул Мир, фотографируя нас вместе.
– Ты тоже сказочная лошадка! – улыбнулась я и уже даже погладила её жёсткую короткую гриву, потому что она дала добро.
Мир фотографировал меня и снимал видео для историй всю экскурсию, не скрывая восторга от моего довольного вида. Конечно, не саванна, но было приятно видеть, как небезразличные люди заботятся о животных, выхаживают их и тренируют, чтобы они не боялись гостей и чувствовали себя комфортно рядом с нами. Это не контактный зоопарк, в приоритете здесь благополучие питомцев, а не развлекательная программа для скучающих туристов, но мне удалось поиграться немного с лемуром, который сам ко мне подошёл, и покормить его фруктами. Ещё восторженно погладить панцирь черепахи размером с мою плазму в гостиной и поиграть в гляделки со львом. Все пять часов долгой экскурсии, я практически порхала в этом месте, знакомясь с каждым животным и с каждой его историей.
А после длинной экскурсии в мире спасённых животных, мы отправились гулять по узким улочкам столицы Занзибара и наслаждаться неповторимой её архитектурой.
Дико радовалась, что утром размяла все косточки на гимнастике с Миром, потому что она помогла не умереть моей спине от такого изобилия пеших прогулок. Мы блуждали среди улиц Стоун-Тауна, усыпанных каменными арабскими домами, которые сплошь украшены деревянными балконами с африканскими резными узорами и любовались индийскими, невероятно красивыми дорогими дверями с шипами.
Смесь трёх культур в архитектуре поглотила меня полностью и я начала делиться с Миром знаниями, которые усвоила ещё в институте, радостно листая журналы и учебники на истории искусств, мечтая, что однажды увижу это великолепие воочию.
Мир, кажется, смотрел на меня сейчас так же, как я вчера любовалась его лицом, когда он говорил про звёзды.
– Ты знаешь, зачем они украшали двери большими шипами? – спросила я.
– Чтобы ни один враг не прошёл! – бодро заявил мой парень и отдал честь.
– Это защита от слонов. В Индии такие двери практически везде, но когда эта культура добралась сюда, это уже было, скорее, отличительным знаком богатства семьи за дверью, чем защитой от упрямых слонов. – пояснила я с крайне умным видом, а потом выкатила глаза и подняла брови, – О! Смотри, это ж прямо единорожий рог!
Ухватилась покрепче за витиеватый большой шип по центру двери и, скрестив ноги, повисла на нем в эффектной позе, сложив губы бантиком и помахав в объектив, раз Мир уже направил камеру смартфона на меня.
– А я, получается, упертый слон, который прорвался в твою единорожью дверь? – спросил он и в кадре я получилась хохочущей, а не эффектной.
Когда стало вечереть, Мир потащил меня узкими улочками куда-то в сторону набережной. Думала, мы идём ужинать в кафе, которое приметили ещё днём, но он завёл меня по карте куда-то вглубь прибрежной улицы и мы зашли в старинное каменное здание, за одной из дверей с шипами, где нас гостеприимно встретила стройная и радушная женщина в ярких одеяниях и очень красивым платком, сложно повязанным на голове.
– Васифа, – представилась она и поведала нам, что это гостевой дом её родителей. Она провела небольшой экскурс по внутренней большой территории с фонтаном и каменными клумбами, возле которых плясали звонкие дети, а потом, отвела нас по кованной винтовой лестнице на второй этаж, к одной из комнат, вручила ключи и предупредила, что ужин подадут через полтора часа.
– Мы не вернёмся сегодня в отель? – удивлённо спросила я, пока оглядывала уютный небольшой номер.
– Не-а, – покачал слегка головой Мир, разглядывая меня так внимательно, словно раздевая взглядом. – Мы прошли только половину культурной программы, которую я наметил.
Он повернул ключ в двери, закрывая её изнутри, а потом прижал моё тело к стене, разгорячённо разрывая воздух поцелуями, с такой страстью, что ноги тут же стали ватными и сердце забилось с неровным бешеным ритмом, будто сейчас выскочит из грудной клетки, как воробей.
Мир расстегнул мои джинсовые шорты и они упали к щиколоткам, а потом усадил на край кровати, резво запрыгнув на неё и оказавшись у меня за спиной. Медленно потянул майку вверх и провёл пальцами по поперечным резинкам купальника, словно поиграл ими, как гитарными струнами, напевая очень тихо над ухом какую-то едва уловимую мелодию.
Кажется, это была песня моей души, которая играет в голове от любых его прикосновений, запуская маленькие нотки-мурашки прямо мне под кожу.
Перед тем, как расстегнуть купальник, он очень аккуратно распутал резинку из волос и снял бандану, расправив мне кудри, а потом тихий щелчок замочка между лопаток высвободил грудь.
Каждое его движение я видела в отражении глянцевой дверки тёмного невысокого шкафа на красивых изогнутых ножках. Его мягкие пальцы на моих рёбрах, губы на мочке уха, горячая ладонь на плече, как закрываются его глаза от удовольствия прикосновений к моей коже.
А потом, я запустила одну руку в его волосы, а другой сильно впилась в колено. Услышала тихий хрип возбуждения на шее возле линии волос и закрыла глаза от кайфа, когда он опустил меня на кровать.
Словно под гипнозом, чувствовала мягкость его губ на своих запястьях, как медленно ползет ткань купальника по горячей коже ниже колен. Как сильные руки раскрывают мои бёдра и крепкое, почти каменное, разгорячённое тело вытягивается между ними.
Совершенно не хотелось открывать глаза, пока играли пылающие мышцы под кончиками моих пальцев, когда слышала, как его лёгкие со свистом выталкивают возбужденный воздух из себя и чувствовала, как он горит даже внутри меня, будто полностью растворяясь в ощущениях вместе со мной.
– Никогда так остро не чувствовал ничего, как с тобой. – тихо шепнул он. – Будто всё вокруг встаёт на паузу, когда я в тебе, и мир замирает.
Тихо застонала от его слов и подняла ресницы, чтобы увидеть до одури красивые голубые глаза, почувствовав момент приближения пика его удовольствия, но взгляд Мира снова был точь в точь, как сегодня утром на пляже, после моей фразы про скоротечность жизни.
Я обхватила ладонями его лицо и он зажмурился, завибрировав всем своим каменным телом от наступившего оргазма, выпуская из внешних уголков глаз едва заметные солёные капли горечи своих глубоких, недоступных ещё для меня, переживаний.
Никогда не думала, что удовольствие и скорбь могут накрывать с головой одновременно, но, кажется, именно это с нами и произошло, потому что я тоже уловила его настроение и вместо громких стонов, которые рвались из меня наружу, выскочили струи горьких и тяжелых слёз.
Парень прижался ко мне всем телом, отдавая по рёбрам вибрацию и горячее дыхание в кудри на подушке, сплёлся с моими руками, тяжело дыша, и перекатился на бок, чтобы меня не раздавить.
Я была уверена, что найду подходящие слова, когда этот момент настанет, но мы молчали, обнявшись и тяжело дыша после страстной близости, с мокрыми от слёз глазами, совершенно точно понимая, что никакие слова сейчас не помогут.
– Люблю тебя, Мир. – почти неслышно прошептала я.
– И я тебя очень люблю. – тихо отозвался он.
Мы вышли из номера полтора часа спустя и я облокотилась на деревянный парапет с видом на внутренний двор и фонтан за винтовой широкой лестницей.
Вокруг фонтана уже выставили столики с плетеными стульями и во дворе стояли ароматы еды и специй.
Из номеров, на запах, стали выходить другие гости и мы поздоровались с парой из соседнего номера.
– Я пойду разузнаю, какие правила, а ты займи пока столик, который тебе понравится. – заботливо сказал Мир и поцеловал меня нежно в висок.
– Хорошо. – отозвалась я и отпустила его руку.
Пока мой парень общался с гостеприимной Васифой, я познакомилась с нашими соседями и села за столик рядом с ними, чтобы продолжить разговор.
Ребята оказались из Швеции и старше нас на десять лет. Недавно поженились, выбрав Занзибар островом своего медового месяца. Буквально месяца, потому что они тут уже три недели и собираются задержаться ещё на одну.
Я с восхищением слушала про места, которые они посетили, когда за мой стол уселся Мир с подносом, от которого разлетались невероятные ароматы специй. В глубоких пиалах с восточным узором оказался суп цвета куриного яркого желтка.
– Это тыквенный суп? Или сырный? – полюбопытствовала я.
– Это Уроджо! – довольно сообщил мой парень.
Я вытаращила глаза на незнакомые звуки и стала ложкой размешивать содержимое. Увидела внутри креветки и кусочки курицы, какие-то красные овощи, наверное помидоры, зелень и, кажется, обнаружила мякоть манго.
– Манго? – удивилась я.
– Знаешь, как итальянцы изначально придумали пиццу? Они взяли всё, что есть в холодильнике, и запекли на лепешке теста, обильно посыпав сыром, которого у них всегда было в достатке. Русские мелко рубят всё, что найдут в холодильнике и делают окрошку, заливая её кефиром.
– Квасом! – поправила я.
– Или квасом. – сморщив нос, согласился Мир. – А на Занзибаре это Уроджо. Суп из всего, что есть в холодильнике, его обильно приправляют специями, которые выращивают на плантациях на этом острове.
Очень странные ощущения, но мне понравилось. В моей пиале с ароматом подогретого кокосового молока оказались бобы, жареные бананы, пару кусочков манго, а красный овощ, который я опрометчиво назвала помидором, оказался очень острым перцем.
Специи дополняли и раскрывали вкус общей картины и я с удовольствием умяла всю порцию.
Второе блюдо выбирать пошла я. Вместе со мной решилась на эксперименты и соседка. Она выбрала жареную рыбу с луковыми кольцами на подушке какого-то снега. Очень надеюсь, что это соль, а не кокосовая стружка.
А я нашла кое-что забавное.
– Пицца по-занзибарски! – отчиталась я, ставя на стол странные немного квадратные рулетики из дрожжевого жареного теста с начинкой из мяса, сыра и овощей.
– Если бы итальянцы знали, как тут издеваются над их историческим блюдом, то, наверное, разорвали бы с Танзанией всякие дипломатические отношения. – хохотнул Мир.
– Ну мы же в России как-то уживаемся и можем даже за одним столом заливать окрошку кефиром или квасом. – улыбнулась я.
Мы с аппетитом поглощали второе блюдо, когда к нам подсел мужчина, лет пятидесяти, с глянцевой шоколадной кожей и белоснежной улыбкой, которая не сползала с его лица. Он сел прямо напротив нас, поставил на стол локти, громыхая какими-то увесистыми украшениями на них, и стал говорить на незнакомом нам языке.
– Простите моему мужу бестактность, – обратилась на чистом русском к нам женщина за спиной и тут же перевела сказанное ею на ломаный английский.
Обернулась, чтобы посмотреть на обладательницу бархатного, невероятно низкого утробного, голоса. Высокая, сильно загорелая, плотная женщина смотрела на нас с такой же улыбкой, как её муж. Большая грудь с декольте была увешана украшениями так сильно, что должна была от тяжести провиснуть до пояса, но она отважно держала всю эту красоту и стойко держалась, едва прикрытая ярким синим палантином, разлинованным черными полосками в клетку. Волосы зализаны в тугой пучок и повязаны коралловым платком. Глаза подведены широкими стрелками, увеличивающими их раза в три, не меньше, и губы подкрашены помадой в цвет платка.
Я засмотрелась.
– А что он сказал? – спросил Мир.
– О! Да вы ещё и русские! – восхитилась женщина и так же беспардонно подсела к нам. – Мой муж очень рад, потому что впервые, за пятьдесят четыре года, встретил людей с одной душой на двоих.
Глава 19
Нина очень умело переводила нам всё, что говорил её муж, которого она представила Коном.
– Если скажу его полное имя, вы не то, что повторить, даже расслышать с первого раза не сможете. – буднично отмахнулась она.
Кон рассказал нам, что является потомком древнего окойсанского племени. Его дед обучал его отца таинству, а тот обучал сына, но отцу не посчастливилось встретить таких людей, как мы, и муж Нины уже давно решил, что тоже постиг этой участи и никогда не сможет исполнить своего предназначения и выполнить обряд закрепления души.
– Закрепления души? – переспросила я, вскинув брови.
Кон опять что-то заговорил, но уже шёпотом. Нина заслушалась его, затянув с паузой, а мы с Миром, не сговариваясь, взялись за руки под столом и переглянулись многозначительными взглядами.
– В общем так, – женщина как-то тяжело вздохнула. – Простите, ребят, если вас это напугает, но он уверен, что у людей с одной душой на двоих нет шансов не встретиться. А ещё, душу всегда сначала несёт один, как воздушный шар над головой. Он, или она, живёт в поиске своей второй половины и оба в это время словно без души, пустые. И чем дольше они так ходят, тем сильнее заполняются тьмой. Задача шамана находить таких людей и зажигать в них свет. – Нина зажмурилась, видимо, в ожидании того, что мы сейчас встанем, покрутим у висков пальцами и уйдем. Но ни я, ни Мир не шевельнулись.
– Не спугнул он вас? – улыбнулась она.
Мы помотали головами, широко улыбаясь.
– А что за обряд? – с любопытством спросил мой парень.
Нина быстро перевела, Кон широко улыбнулся Миру и что-то ответил, а его жена громко рассмеялась.
– Что он сказал? – уточнила я.
– Ну как вам объяснить. – она прикусила губу и на зубах остался след от коралловой помады. – В европейских странах есть официальная регистрация брака, а есть венчание в церкви. Вот венчание – это тоже как бы обряд. – Нина громко хохотнула и указала на мою правую руку на столе. – Мой муж склоняет твоего парня тебя окольцевать. Его обряд не похож на венчание в церкви. Это, скорее, шаманская молитва на языке, который нам – русским – кажется цоканием или клацанием.
– Я подумал, мне показалось, что некоторые слова на суахили он произносит будто со щелчками. – отозвался Мир.
– Когда мы познакомились в восьмидесятых, я думала, что у него нет пары зубов, а это, оказалось, просто деревенский акцент! – задорно рассмеялась Нина.
Мир повернулся, посмотреть на мою реакцию. У меня уже горели глаза в представлении шаманского обряда закрепления душ. В них светили факелы вокруг ночной поляны, танцевали аборигены и из темноты виднелась белая улыбка Кона, издающая цокающие и клацающие звуки.
Вот, почему я никак не могла уложить в голове традиционную свадьбу, когда ранее поднимался этот вопрос. Вот почему, я не могла представить праздник с криками “Горько!”, тяжёлым платьем с корсетом, тесным костюмом на женихе, большим застольем, пьяным свидетелем, дурацкой музыкой. Вот почему даже версии с роллердромом или пейнтболом мне всё равно не заходили.
Потому что, кажется, я хотела шаманский обряд!
Кон снова что-то стал говорить своей жене, а Мир наклонился к моему уху.
– Я действительно был пустой, пока не встретил тебя, Мира. – тихо и хрипло произнес он. – И мне о многом хотелось бы тебе рассказать, просто мне кажется, что времени для этого у нас нет.
– Мир… – начала я, но он меня перебил.
– Понимаю, что ты и астрологию считаешь глупостью и не представляю даже, что думаешь сейчас о том, что рассказали Нина и Кон, но я в этом с самого детства, и мне кажется, что это всё реальные вещи, не выдумки. – искренне признался парень с самыми красивыми глазами на свете.
– Мир! – снова вступила я. – Я вроде как не против. – пожав плечами, наконец-то вставила свой ответ я. – Даже “за”!
У моего парня округлились на секунду в ярком удивлении глаза, а потом просияли, незнакомым мне до этого, буквально горящим восхищением. Могу поспорить, внутри маленьких ярких планет тоже танцевали огоньки шаманского обряда.
Он крепко обнял меня, практически до хруста, так сильно, что я на несколько секунд перестала дышать.
– Я сейчас вернусь. – сказал он и взлетел вверх по лестнице к нашему номеру.
– Парню не понравился план? – обречённо вздохнула Нина.
– Нет, мы согласны! – обрадовала я её. – Тем более, как я поняла, это надо не только нам, но и вашему мужу.
– Ты будто слушала наш разговор сейчас. – явно поразилась она и широко мне улыбнулась. – Он просит вам объяснить, что это предназначение, дающееся при рождении. Его отец умер в страдании, потому что не использовал свой дар.
Я улыбнулась Нине, но она распознала мою улыбку по-другому.
– Тебе, наверное, думается, что мы со всеми туристами такое проворачиваем. Тем более, муж со своей очаровательной улыбкой смотрится натуральным мошенником. Но мы не будем просить оплату за обряд и он действительно ни разу не пристал ни к одной паре с таким предложением все годы, что мы знакомы, я удивлена не меньше вас. – призналась она. – Я вообще давно предлагаю переехать в дом его родителей в деревню, но он хотел жить в городе, и до сегодняшнего дня даже не объяснял мне зачем.
Мой парень так же легко спустился по ступеням, как недавно по ним взлетел и вернулся к нашему столику, но не сел на стул, а встал на одно колено рядом, открыв маленькую сиреневую коробочку перед моим лицом.
– Я хотел отвезти тебя завтра на исчезающий остров Накупенда и сделать это в более торжественной обстановке, но с тех пор, как ты врезалась в меня на набережной, у меня не получается строить планы и я просто иду по неизвестному плану Вселенной, целиком ей доверяя.
У меня загорелись щёки и резко подскочила температура, так сильно, что всё тело, будто в секунду наполнилось кипятком. Нина очень громко и задорно охнула, а Кон радостно захлопал в ладоши, точно без слов понимая, что сейчас произошло.
– Станешь моей женой? – спросил Мир и широко мне улыбнулся.
– Да! – не раздумывая отозвалась я.
Вокруг зашумела толпа отдыхающих гостей, все начали аплодировать, а я не видела ничего, кроме двух голубых глаз, так похожих на нашу планету из космоса и мне снова казалось, будто на меня сейчас смотрит целый мир.
Когда Сеня сделал мне предложение, я просто молча уставилась на него и не могла сказать и слова. Его родители за столом широко и неестественно заулыбались, моя мама схватилась за сердце, а отец молчал и только тихо хмыкнул, когда я, после продолжительной паузы, наконец-то сказала “да”.
Даже не помню, что было в моей голове в тот момент. Наверное, что-то типа “о, чёрт!” или моё любимое “чегооо?”.
Я не сильно люблю торжественные предложения руки и сердца. Никогда не видела в них ничего романтичного или красивого. Олег делал Сежке предложение со сцены в клубе, заставив её выйти и встать перед толпой незнакомых зевак. Кажется, я тогда единственная не визжала, хотя была пьянее их однокурсников. Просто внимательно вглядывалась в лицо подруги, на крайний случай, ибо если она сейчас сложит недовольно свои красивые губы, то я метнусь к ноуту у диджея, вырублю им аппаратуру и угрозами заставлю выключить освещение. А вот Вадик с Алисой просто прислали мне в позапрошлом году приглашение в мессенджер, красивую картинку о том, что у них состоится свадьба. Алиса сказала, что он сделал ей предложение на кухне и мне показалось это невероятно трогательным и очень романтичным.
Я снова попала в ловушку прилюдного проявления чувств, но ощущения внутри сейчас совершенно иные. Я не оглядываюсь по сторонам с целью разглядеть лица зевак, рядом нет друзей и близких, к звукам реакции которых я могла бы прислушаться, или ярких софитов, как в ситуации Сежки.
В моей голове было только “Да! Да! Да!”. Со мной рядом самый родной человек с теплой улыбкой, которому я готова отдать руку, сердце и даже почку, если того потребует страховая.
Наклонилась и поцеловала Мира в губы, выпустив невероятные водопады слёз счастья, которое меня переполнило в секунду. Не помню, чтобы вообще когда-то так сильно плакала от счастья. Всегда захлёбывалась только горькими слезами от рефлексии, во время ПМС по дурацким поводам или, например, на фильме “Хатико”.
Я никак не могла остановить поток слёз, Мир крепко меня обнял, снова прижимая к себе как можно теснее и стал шептать на ухо признания в любви, надевая кольцо, которое идеально подошло на мой палец.
– Сильно расстроюсь, если обряд не проведут прямо сейчас. – всхлипнула я, разглядывая небольшое колечко без раздутого камня, а украшенное мелкой переливающейся яркой россыпью, словно пыль. – У меня такой настрой, что я даже готова отдать руку на отрез.
– Надо провести с тобой разъяснительную беседу на тему посмертно рабочих конечностей. – отозвался он.
Я прыснула от неожиданного дежавю и громко расхохоталась.
– За бокалом вина? – вдохновилась я.
– Несомненно! – ответил Мир.
Васифа принесла нам за стол бокалы и пухлый глиняный графин с домашним вином. А потом очень тепло нас обняла, будто мы – самые любимые и долгожданные её гости.
– Вы, ребята, и правда какие-то особенные. У меня нет таланта, как у мужа, но с высоты опыта лет, я бы тоже обязательно вас благословила. – улыбнулась Нина и у меня опять поползла слеза из уголка глаза.
Кон что-то сказал жене с цокающими звуками, среди переплетённых мягких, и она громко расхохоталась.
– Мы забыли спросить как вас зовут! – пояснила она.
– Мира. – отозвалась я.
– Мир. – улыбнулся мой теперь жених.
– Прелестно! – широко заулыбалась Нина и налила себе вина. – За вас, ребят! – подняла она бокал. – Миру Мир!
Кон, и впрямь, решил не терять и минуты. Шаман не выпил и глотка и даже не дал Миру оплатить трансфер, когда мы договорились переместиться с ним к ним домой.
Город замелькал улочками и тенями туристов вечереющего города через открытое стекло старенького автомобиля, сидения в котором были покрыты пледом с витиеватыми узорами. А ближе к окраине города, где почти не горели фонари освещения улиц, я разглядела полосу океана и яркую луну, подсвечивающую редкие полупрозрачные облака.
Мы, наконец, вышли из машины и стали вглядываться в темноту.
Нина и Кон завели нас в частный небольшой дом с уютной кухней и усадили на диван за столом, напротив каменного кухонного острова с настоящей печью и разношёрстной глиняной посудой на ней. Все выглядело очень аутентично, если бы не старая китайская люстра по центру потолка из гнутого радужного пластика, в форме летящего платка с ручкой под ним для того, чтобы регулировать свет по высоте.
Нина выставила на стол пиалы, две металлические коробки с чаем в пакетиках, большую тарелку с фруктами из холодильника и поменьше с цукатами и сушеными финиками.
Кон что-то говорил ей, пока грелся чайник на открытом огне, и она очень много ему кивала, почти не вставляя ответов.
– Всё это так захватывающе! – прошептал Мир. Его глаза буквально светились, пока он оглядывал помещение, в котором мы сидим, будто старается запомнить каждый момент, каждую деталь, которую подметил.
Покрепче сжала его руку, чтобы подкрепить эмоции. Мне почему-то совсем не было неловко или неуютно, потому что от гостеприимных хозяев веяло каким-то теплом, будто мы сидим на кухне у мамы. А в голове словно засело стойкое ощущение, что я тут уже была.
– Нина? А можно немного пофотографировать? – спросила я.
– Конечно! Чувствуй себя как дома. – тут же отозвалась она.
Я встала и сделала несколько кадров на смартфон. Ловила пухлые графины в свете тусклой лампы, край деревянной оконной рамы с видом на океан, подсвеченный лунной дорожкой вдалеке. Сделала несколько кадров морщинистых рук Кона, который размешивал какие-то специи в медной красивой миске.
Мир пофотографировал Нину и показал на смартфоне один из удачных кадров.
– О! Да я прямо красотка твоими глазами! Отправишь мне кадр? Поделюсь с сестрой! – вдохновилась она.
– А сестра живёт в России? – с любопытством спросил Мир.
– Да, во Владивостоке. Мы там родились.
– И я! – тут же отозвался он.
– А ты в каком районе там живёшь?
– Я жил в Городе. – отозвался мой жених, когда я подсела к нему.
– А мы на Чуркина. – ответила она и вдохновлённо заулыбалась. – Надо же!
Они обменялись воспоминаниями о городе, который я никогда не видела, а потом Кон выставил на стол миску с плавающими в ней нитями, окрашенными в землистые цвета и Нина поспешно стала сдвигать всё со стола, освобождая пространство напротив нас.
– Тут всё очень просто. – пояснила она нам. – Он будет читать мантру, а вы можете расслабиться и просто слушать, главное не разговаривать и его не перебивать.
– И никаких факелов и танцев с бубнами? – спросила я и мой парень сотрясся, зажав смешок в кулаке.
– Нет, это для туристов! – засмеялась Нина и отсела от нас на стул у стенки в другом конце комнаты, сложив руки на коленях.
Кон зажёг небольшую свечу по центру медной миски с резными бортиками и стал потихоньку мычать, выдавая поочередно то громкие, то тихие ноты, которые сопровождались щёлканьем, дающим слегка вибрацию на барабанные перепонки. Через прорези миски по массивному деревянному столу поползли блики от яркого огня свечи. С дыханием шамана, они будто плясали хоровод, танцуя и веселясь под его руководством.
А я повернулась к Миру и стала любоваться его восхищённым лицом от происходящего на тесной кухне.
Мужественные скулы подсвечивались низким светом свечи со стола, густые ресницы отбрасывали тени на веки и брови, глаза стали серого, чуть песочного оттенка и практически не моргали, внимательно разглядывая свечу и руки шамана.
Парень словно почувствовал, что я его разглядываю и повернул взгляд ко мне.
Как ничтожно всё это в масштабах огромной вселенной и как важна каждая деталь и каждый штрих моей картины жизни сейчас. Я не отрывала взгляд от него, рисуя в голове паутину путей своей жизни, мои первые шаги в раскрытые объятия родителей, школьные слезы на переменке, улыбка Мая, первые чертежи и уравнения, гордость за высокие оценки в универе, колготки в уборной московского клуба, заметки в архитектурных журналах, первая большая премия на работе, танцы до упаду с близнецами на квартирнике, ремонт в съёмной квартире, походы по врачам и смертельный диагноз на справках в моих руках, миллионы прочитанных статей по онкологии, чемодан Сени у лифта, кольцо с пухлым камнем, которое я закладываю в нагрудный карман его рубашки и, вдруг, неожиданная лёгкость на набережной в то утро… Всё это привело меня на незнакомую тесную кухню, к этому проницательному, заботливому, самому родному взгляду человека, с которым у нас, кажется, и правда одна душа на двоих.
Свеча на столе догорела и нити, лежащие в миске резко вспыхнули, когда Кон громко хлопнул в ладоши над столом и кухня погрузилась в темноту.
Он что-то сказал, Нина щёлкнула выключателем на стене и кухня снова окрасилась в тёплые уютные оттенки китайского радужного плафона.
– Мира! – встревоженно произнес Мир.
– Что?
– У тебя кровь! – он взял моё лицо в ладони и наклонил слегка мне голову, проведя большим пальцем под носом.
Нина тут же засуетилась, намочила холодной водой кухонное полотенце и подала моему парню.
– Только не запрокидывай голову, хорошо? – он прислонил прохладное полотенце с ароматом специй к моему лицу и снова смотрел на меня тем скорбным взглядом, как перед ужином. Мы забыли на пару часов о реальности, погрузившись в крайне необычные обстоятельства, но боль от действительности, кажется, накрыла его сейчас ещё сильнее.
– Это от большой твоей любви… – пробубнила я, решив разбавить горестные мысли.
Он непонимающе посмотрел на меня.
– Ну зрачки скакали от сладости поцелуя. А кровь пошла от большой любви.
Мир улыбнулся одним уголком губ, но всё равно выглядел печальным. Нина смотрела на меня с тревогой. И только Кон устало мне улыбнулся, оголив белые зубы.
– Маути кинаондока! – произнес он, щёлкнув последний звук, словно копытом по брусчатке.
– Что? Что это значит? – заволновалась я, услышав снова эту фразу.
– Смерть ходит. – с ужасом во взгляде перевела Нина.
Глава 20
– История, достойная романа или фильма. – отозвалась Нина, утирая большие градины слёз, когда мы рассказали ей, почему не ужаснулись фразе её мужа, который почти сразу ушел в комнату восстанавливать силы, тепло с нами попрощавшись и поблагодарив так, будто мы спасли ему жизнь.
Нина теперь тоже крепко обнимала нас обоих, когда приехало такси, словно мы её давние и близкие друзья или родственники.
– Спасибо, что согласились приехать! Это было очень важно для моего мужа. – пустила очередную слезу женщина с низким голосом.
– Обязательно передай от нас миллион объятий Кону. – попросила я.
– Это было так… – впервые вижу, что Мир не может подобрать слово.
– Мистически, невероятно, захватывающе, атмосферно! – подхватила я.
– В общем, странно! – отмахнулась Нина. – Но я искренне верю в способности мужа. Его двоюродный брат был лекарем и вылечил мне ногу обрядом, похожим на ваш. Мы так и познакомились с Коном. Я танцевала и подавала надежды, пока не случилась болезнь. Мы перепробовали множество вариантов, но ногу надо было ампутировать. Тогда-то мой художественный руководитель и привез меня сюда. Ногу спасли, но назад я уже не вернулась.
– Тоже история достойная фильма. – отозвалась я и обняла Нину ещё раз.
– Спасибо большое за гостеприимство! – отозвался мой жених. – И спокойной ночи.
– Вам спасибо, ребят. – улыбнулась она. – Спокойной ночи.
Такси въехало в город через двадцать минут, улицы снова осветились яркими фонарями и мы вдвоем словно очнулись от ступора.
– Я будто побывала в кино. – восхитилась я.
– А я будто спал. Мне показалось, обряд шел так долго. – тут же приятным хриплым голосом ответил Мир. – У меня перед глазами словно целая жизнь пронеслась. Я видел Владивосток, деда ещё молодым и крепким на набережной, старый телевизор с китайскими боевиками, лицо мамы, когда я сказал, что бросаю институт, отца в наш последний разговор, зал, где веду занятия, твои сиреневые глаза, когда я принес кофе к арке…
Такси высадило нас на набережной, возле гостевого дома и машина тут же отправилась куда-то дальше. А мы остались на улице совершенно одни. За спиной возвышалась каменная стена с надстроенными резными деревянными балконами дома Васифы, а впереди, через зелёный пролесок виднелась полоса океана с белоснежным песком.
В воздухе пахло влагой, какими-то цветами и специями. Очень не хотелось шевелиться. Хотелось стоять вот так вечность и глубоко дышать. Словно в кредит насытиться этим потрясающим вечером и всеми событиями невероятного дня.
– Спасибо, что согласилась, Мира. – разорвал тишину пустой улицы Мир.
– Стать твоей женой? – уточнила улыбнувшись я.
– Ты моя родственная душа! – отозвался он и обнял меня. – Жена – это формальность.
– Формальность? – кажется, мои брови сейчас взлетят на балкон.
– Ну да. Это только на случай, если надо будет положить тебя в дурку. – хохотнул хрипло парень.
Я хихикнула.
– Только попроси мне в соседи Ворчуна, пожалуйста. – я умоляюще сложила ладони.
– Точно не Русалку? – хитро спросил он.
– Сто процентов! – хохотнула я.
– Спасибо, что удивительно легко вписываешься со мной в любые развлечения. Поцеловаться в эфире, участвовать в блоге, заниматься гимнастикой на прямой трансляции… Я каждый раз ловлю себя на мысли, что ну вот это уже точно тебе окажется не по нраву, но ты снова меня удивила и добровольно поехала венчаться к незнакомому шаману на кухню. – он попытался хитро улыбнуться, но я видела его взгляд сейчас.
Как у мальчишки, которому вручили самый заветный подарок. Глаза ребёнка, который верит в чудеса, в баланс энергий и в астрологию. Сегодня вечером он словно получил даже больше того, о чём мечтал, и внутри этого парня случился какой-то невероятный взрыв, заставивший его даже потерять слова, а радость выскочила за пределы показательной шкалы.
И я приложила к этому руку.
Приятно просто даже думать об этом.
Утром, за завтраком, к нам подошли несколько гостей и очень тепло поздравили с помолвкой и неожиданным окойсанским венчанием, о котором Васифа, кажется, рассказала всем. Мы оба смущались, но принимали комплименты с теплотой. Наши соседи поделились видео, потому что догадались включить камеры смартфонов, когда заметили у Мира коробочку в руке.
Я пересматривала видео и снова заплакала. Сколько в его словах наивной романтики и искренности во взгляде.
Ну точно диснеевский принц!
– Какая у нас программа? – спросила я Мира.
– Мы можем съездить на исчезающий остров. – он покрутил кольцо на моём пальце. – Я могу и всю задуманную культурную программу выполнить. Сделать тебе ещё раз предложение и исправиться за свой спонтанный порыв.
– Мне всё понравилось. – искренне призналась я. – Не надо ничего исправлять.
Мир широко улыбнулся и придвинулся со стулом ко мне поближе, чтобы обнять.
– А много пунктов в твоей программе? – решила уточнить я.
– У тебя интонация сейчас, как однажды в прихожей. – Мир стрельнул мечтательным взглядом в направлении нашего номера.
– Потому что в моей единорожьей голове созрела хорошая мысль! – восторженно произнесла я.
– И какая же? – прищурился он.
– Рынок! – незамедлительно выдала я.
– Рынок? – расстроенно отозвался мой ненасытный жених.
– Да! Если хочешь познакомиться поближе с чужой культурой, нужно непременно зайти на рынок, а не в топовое место для туристов, типа исчезающего острова.
Он театрально выпятил губу, но я придвинулась к нему, нежно обхватила её губами и слегка потянула, вызвав у него улыбку и довольное мычание.
– Но в номер можно заглянуть напоследок… – соблазнительно шепнула я.
Мир крепко держал меня за руку, пока мы шли по каменным улочкам Стоун Тауна, решив пройти до рынка Дараджани знатную часть города пешком от гостевого дома Васифы – теперь важной детали моей картины жизни – который я непременно буду вспоминать с улыбкой и теплотой.
Гостевой дом, где прохладный камень стен встречается с водой фонтана во внутреннем дворе и кованными винтовыми лестницами, ведущими на второй этаж, где в уютном номере так заботливо подобраны шторы к текстилю на кровати и темным лакированным дверцам шкафа. Дом, где так замечательно было стоять обнявшись перед отъездом на деревянном балконе с красивой резьбой, ловя солнечные блики на кожу и слушать шум океана. Любоваться, как переливается пыль мелких камней на искусно подобранном для меня кольце и наслаждаться тёплыми объятиями Мира. Дом, где я, вроде как обрела душу, потому что, по одной невероятно романтичной версии, ходила до этого везде без неё.
– У меня в голове сложилась неплохая теория! – заговорила я, пока мы не спеша поднимались вверх по одной из узких улочек с развешенным бельём между балконами домов, стоящих друг напротив друга.
– Поделишься? – с любопытством поинтересовался мой жених.
– Она ещё немного сырая. Но, мне кажется, ты поймёшь. – улыбнулась я.
– Я весь во внимании. – отозвался Мир.
– Если верить Кону, и мы ходили без души, пока не встретились, а у одного из нас на верёвочке, как шарик, болталась наша общая душа, то, получается, другой конец этой верёвочки наладил, вроде как, нам связь. – я указала пальцем на бельевые веревки между балконами. – Цепь замкнулась, как в физике.
– Так…
– Тогда становится понятно, почему я меняю привычки. Почему стала так легко просыпаться рано. Почему реагирую на ситуации не так, как обычно. Почему запросто во всё вписываюсь. Почему иду сейчас уже час и даже не жалуюсь, что в организм не попала ещё доза кофеина.
– Может, и окрошку на кефире полюбишь?
– Фу! Нет! Не настолько! – отмахнулась я.
Мир громко хохотнул и его звонкий смех полетел вверх по узкой улочке с неровной каменной дорожкой.
– Только моя теория не подкреплена ещё обратной стороной этой верёвочки. У тебя, вроде, не сильно что-то поменялось в поведении. Не вижу, чтобы ты ворчал по утрам без кофе или делал поспешные выводы, как я. – хихикнула я и заметила, как Мир поменялся во взгляде.
Улыбка с лица парня на секунду стёрлась и взгляд стал мрачным, хмурым и каким-то неродным. Стало не по себе, но он снова блеснул своим ясным голубым взглядом и обнял меня для поцелуя.
– Могу поворчать, чтобы твоя теория оставалась рабочей. – улыбнулся мне парень.
– Миру Мир! – закричали две темные фигуры в конце улицы, стоящие против солнечного света и мы с Миром даже вздрогнули, потому что голоса эхом пронеслись по стенам мимо нас.
Решила, что возглас был в контексте разговора между людьми, но они стали активно махать нам руками и зазывать поскорее преодолеть узкую улицу.
Мы с парнем обменялись ничего не понимающими взглядами и смело зашагали вверх, к свету и радостному шуму.
Лица парней озарились восторженными улыбками, когда мы подошли, будто они встретили рок-звезд, а не нас.
– Привет, ребят! – радостно поприветствовал тот, что покрупнее, и протянул руку моему парню. – Я – Макс.
– Вот это совпадение! – взял меня за руку другой и накрыл ладонью мягкое свое рукопожатие.
Проверила на всякий случай, на месте ли кольцо, когда парень убрал руку, как-то чересчур мягко и медленно он скользнул по ней.
– Я Вова. – тут же отозвался второй и снова широко улыбнулся.
– Мирон. – представился Мир и посмотрел на меня, собираясь представить.
– Да мы знаем! – махнул рукой тот, что представился первым. – Привет, красотка Мира!
– Пока мы тут отдыхаем, наша популярность дошла до Занзибара? – хихикнула я и у Мира пополз вверх один уголок рта.
– Почти так! – хохотнул Макс. – Мне сестра скинула ваши истории на днях, сказала, что тут отдыхают её любимые блогеры. Мы с Вовой ещё подумали, что классно было бы с вами пересечься. И вселенная нас услышала!
Мир, кажется, был не так воодушевлён, как ребята. Он смотрел на них с подозрением и немного нахмурился, оценивая, видимо, ситуацию.
– Включай камеру! Давай передадим сестре привет! – решила я предложить. – Вот она обалдеет!
Макс незамедлительно залез в огромный рюкзак и достал внушительного вида штатив с мягкой рукояткой и стабилизатором, к которому тут же прикрепил телефон. Он ловко понажимал в мобильном какие-то настройки и выставил руку вперёд, чтобы мы зашли в кадр все вчетвером.
Камера смешно удлинила всем ноги и увеличила лица, словно выгнутая линза.
Я громко хихикнула со своего мультяшного вида и заметила, что Мир с улыбкой посмотрел на меня, кажется, немного расслабившись.
Сжала его руку покрепче и мы весело вчетвером пошумели на камеру, передавая привет сестре Макса.
– Вы, ребят, простите нам это нападение. Не часто так случайно совпадают мысли с реальностью. – отозвался Вова, пока Макс с теплой улыбкой отправлял видео сестре, совершенно про нас забыв.
– Было даже прикольно. – ответила я, чтобы он не чувствовал неловкости.
Вова стеснительно улыбнулся и повернулся к Миру.
– В Москве такое, наверное, не редкость. Но мы из небольшого городка, где такая случайность только в его рамках может произойти, и там не гуляют блогеры.
– Ко мне и в Москве так не подходили, если честно. – Мир почесал затылок, улыбнулся ему, но продолжал хмуриться.
– Надо будет и там до центрального рынка дойти! – хихикнула я.
– О! Вы тоже на рынок? – озарился улыбкой Макс, нарисовавшись прямо за моим плечом и я от неожиданности вздрогнула. – Пойдем вместе? Мы там уже, считай, местные!
Ребята двинулись вдоль улицы, на которую нас вывели и смело зашагали вперёд, что-то громко обсуждая, а я потеснее прижалась к своему жениху.
– Тебе от этого не очень комфортно, да? – поинтересовалась я.
– Немного. Я не ожидал никогда такого и в Москве, что уж думать про остров в тысячах километров от дома. – ответил Мир и широко мне улыбнулся. – И я же обещал тебе поворчать.
– А мне понравилось! – шепнула я.
– Как я хмурюсь? – хитро подметил он.
– Нет же! – хохотнула я. – Ребята показались мне радушными.
Макс был точно на голову выше нас троих и шёл впереди, практически вприпрыжку, отчего скакал его густой светлый хвост собранных волос, с вплетёнными красными дредами на голове, открывая вид на татуированные крылья на широкой спине, переходящие на загорелые плечи под белой майкой с единой лямкой. Вова старался не отставать от друга, но то и дело поворачивался к нам. Я ловила его заинтересованный и немного смущённый взгляд темных карих глаз, которые на солнце словно светлели и становились чайного оттенка.
Улица постепенно стала окутывать нас ароматами специй, крепкого чая и фруктов, запахами готовящейся еды и с каждым шагом шум самого крупного рынка столицы становился всё громче.
Мы, кажется, зашли не с центрального входа, потому что ряды постепенно увеличивались и плотность столов начинала поражать не сразу.
– С этой стороны самые выгодные цены на сувениры. – пояснил Макс.
– А чуть дальше, направо, – самый вкусный стрит-фуд. – подхватил его слова Вова, доставая из рюкзака свой телефон, который тоже оказался со сложной стойкой стабилизации и закреплённым к нему микрофоном.
– Вы будто репортаж собираетесь снимать. – засмотрелась я на их технику.
– Почти. – улыбнулся мне Макс. – Мы увлекаемся клипами. Снимаем, всё что видим под разными углами и потом пилим ролики под музыку.
– Ух-ты! – восторженно вылетело из меня. – А где вас можно посмотреть?
Вова очень шустро открыл на телефоне qr-код и Мир перескочил в соцсеть через него.
На экране его страницы посыпались оповещения об уйме реакций и сообщений в директ, прежде, чем он попал на страницу ребят и открыл сразу же первый клип.
Я застыла, рассматривая картинки своей несбывшейся мечты – побывать в саванне. Ребята профессионалы, кадры ловко сменялись ракурсами и красивыми углами обзора. Видно, что снимали не только на смартфоны, в видео мелькнули профессиональные камеры на штативах и даже кадры с дрона.
– Вау! – выдохнул Мир, окунувшись вместе со мной в атмосферу заката в саванне и крупными кадрами диких животных. – Это очень круто!
– Давайте и вас поснимаем? – озарился Макс. – Я бы не отказался от пары упоминаний в твоём блоге.
– Вы нас и не заметите. Просто продолжайте гулять. Это не постановочная съёмка. Мы любим именно живые кадры. – подключился Вова и показал уже сделанные пару кадров нас с Миром, где мы завороженно смотрели в телефоне их клип.
Кадр и правда получился настолько живой, что я даже пискнула от восторга, какие мы на нём воодушевленные. Глаза распахнуты и профили даже немного схожи. Занятно видеть себя со стороны глазами людей, которые видят мир особенно внимательным взглядом.
Мир, кажется, перестал хмуриться и пожал руку ребятам в знак согласия. А я, наконец-то, смогу сейчас окунуться в чужую культуру в головой.
Глава 21
Когда Москвой заправлял предыдущий мэр, вся столица буквально утопала в рынках. Встречать челночников на улицах, в метро и общественных местах было самым обычным делом.
Люди с огромными клетчатыми сумками неслись из ближних стран на наши рынки. С больших площадок, другие люди разъезжались на рынки в города поменьше, мечтая подзаработать.
Ну, а простым смертным, типа нашей семьи, эти рынки давали возможность не отставать от столичной моды, при этом не разоряясь и не влезая в кредиты. Не всем же жителям столицы шиковать и одеваться в модных бутиках.
Для меня походы на такие рынки были каторгой. Духота узких проходов, резкие запахи вещей или уставших продуктов, приставучие продавцы, хамоватые продавщицы, которые говорили на другом языке в таких интонациях, будто сейчас достанут мечи и начнут сражаться. Какая-то жуткая концентрация серости, одинаковости, пыли. И ты буквально чувствуешь себя голой и абсолютно одинокой в этой толпе, стоя на картонке, в ожидании, пока подойдет мама.
Боже, почему в моём детстве не было таких рынков, как на Занзибаре?!
Ощущение, что попадаешь в какую-то совершенно другую реальность, где смешиваются яркие оттенки с красочными ароматами.
Всё, будто специально, подобрано с контрастом, от чего буквально кружится голова.
Продавец в яркой ультрамариновой накидке с глиняной пиалой супа цвета яркого желтка в руках. Женщины в оранжевых палантинах, продающие фиолетовые фрукты. Дети в зелёных футболках с ярким красным мячом.
Невероятные запахи, разговорная речь на красивом языке, который кажется пением, улыбчивые люди вокруг.
Сумки и браслеты ручной работы, картины местных художников и даже распродажа dvd-дисков с музыкой и фильмами.
Мир взял в руки коробочку с обложкой моего любимого фильма.
– Возьмём Маю в подарок? Спорим, твой брат не смотрел этот фильм на суахили? – широко улыбнулся он.
Громко хохотнула и согласно закивала его идее.
Я фотографировала красивые ракурсы, лезла носом в каждую специю, изучала все незнакомые фрукты, потрогала каждую яркую вещь на проходах, кайфуя от тактильных ощущений, а пару часов спустя, зашла в просторную палатку на запах.
Аромат кофе, с нотками корицы и шоколада буквально заманил нас в неожиданно прохладный закуток за закрытой дверью, и мы одновременно с облегчением вздохнули прямо на входе.
– А твоя теория, и правда, рабочая. – тихо шепнул Мир.
– Мм? – повернулась я к нему.
– Кажется, я впервые рад твоему чёрному топливу! И, кажется, даже больше тебя! – заулыбался он красным счастливым лицом.
– Может, и окрошку на квасе оценишь по достоинству? – хмыкнула я и подняла хитро брови.
– Фу! Нет! Не настолько! – громко засмеялся мой жених и поморщился.
За небольшой стойкой среди огромного количества маленьких открытых шкафов с разноцветными полками и не менее цветастыми упаковками, нас встретили две улыбчивые женщины, которые предложили расположиться у окна на подвесных плетёных качелях, отведать настоящего ароматного танзанийского кофе и немного передохнуть от шума и жары улицы.
Для меня это было не странно, но Мир сидел напротив и громко удивлялся, что заказал кофе и себе, потому что пробовал его единственный раз, двадцать лет назад, когда был ещё школьного возраста и напиток пришёлся ему совершенно не по вкусу.
– Дед постоянно пил кофе, как ты – черный, крепкий и без добавок. – видя мой внимательный взгляд, ответил мой жених.
– Представляешь, сколько полезных в нем веществ, раз он дожил почти до девяноста лет?! – поддержала я его.
– Это заслуга не кофе. Он знал, сколько ему отпущено. Выяснил это по звёздам.
– И угадал? – я удивлённо вскинула брови.
– Там не надо угадывать. Там надо считать. – улыбнулся мне Мир, будто я ребенок и сейчас сказала, что ветер появляется от того, что деревья качаются.
– Для меня это всё ещё что-то на тарабарском. – заулыбалась я. – Но я бы хотела поменять мнение.
– Я помню. – отозвался он. – Как-нибудь посвящу тебя в некоторые детали, когда будет настроение.
– И тебе он тоже… эм… – я в секунду догадалась проглотить слово “нагадал”, – Посчитал?
– Может быть. Но я не спрашивал и предпочел бы о таком не знать. – нахмурился мой парень.
– Не удивлена. Я бы тоже хотела не знать. – задумчиво отозвалась я. – Хотя, несомненно, плюсы в этом тоже есть. Сейчас я живу свою лучшую жизнь именно благодаря этому знанию.
Мир накрыл мою ладонь рукой и сложил брови домиком, пряча в глазах резкую боль от произнесенных мною слов.
Опять меня занесло. И кто за язык тянет?! Я же не хотела портить его позитивный настрой. Надо срочно выруливать.
Как раз, девушка в ярко-розовом сари подала нам небольшие красивые чашечки и аромат кисловато-горького кофе защекотал нос, запутывая мысли и события дня в сложный африканский орнамент в голове.
Я глотнула кофе и Мир поморщился. Сам он пока просто пытался насладиться ароматом из чашки, но пить горький черный кипяток не рискнул.
– Дай свой телефон. – протянула я руку, отставив маленькую красивую чашку на столик.
– Зачем?
– Будем тебе повышать активность! Или просто запечатлим видео для истории.
Парень заулыбался и протянул мне мобильный, предварительно его разблокировав.
Я включила камеру и, поймав удачный ракурс, нажала на запись.
– Сейчас на ваших глазах произойдет историческое событие. Мир будет пить кофе, который не пробовал сколько, простите, лет?
– Двадцать, наверное.
– Почему ты не давал шанс этому напитку так долго? – задала я вопрос деловым тоном журналиста, который берет интервью.
– Он мне не понравился. – чуть сморщив нос, ответил Мир.
– Но ты в курсе, что за двадцать лет многое поменялось? И вкус кофе в том числе. Тем более, есть разные сорта…
– Спасибо, Капитан Очевидность. – он закатил глаза и заулыбался. – Я и не догадывался. Теперь буду знать.
– Почему сейчас, спустя столько лет, ты решился его попробовать? – я хитро приподняла одну бровь и Мир на секунду замер на моем весёлом взгляде. Он смотрел мимо камеры, ровно на меня, с невероятной нежностью, будто обнимал. Могу поспорить, если бы я не следила сейчас за картинкой на записи, я бы закрыла глаза и почувствовала эти объятия.
– Ищу в себе новое, по версии одной немного сырой теории. – ответил он и изогнул хитро бровь. – Но ворчать мне не понравилось. Буду пробовать кофе. – парень тут же улыбнулся максимально широко. – Ну а если и кофе не зайдет, возьмусь за гардероб. Как думаешь, мне пойдет единорожий стиль в одежде? Твоя пышная розовая юбка мне будет к лицу?
Громко хохотнула и картинка в смартфоне затряслась.
Улыбаясь мне в ответ, Мир отпил немного кофе из красивой чашечки, настолько маленькой, что в ручку от неё у него не влез даже один палец. Кажется, он собирался нахмуриться, но резко передумал это делать.
– О! А не плохо. – приподнял он брови и вернул взгляд в камеру. – Чуть кислее, чем я думал. Зато, не такой горький, как запомнил. Приятный вкус ягод и, кажется, киви. – он сделал ещё один небольшой глоток кофе и довольно зажмурился. – Ещё послевкусие, вроде бы, черного чая и шоколада. А в аромате я заметил нотки кедра и лимона.
– Да вы, батенька, эстет! – с восторгом воскликнула я и зафиксировала в кадре его вполне удовлетворённое лицо. – На этом наш репортаж окончен. Ждите следующую серию про окрошку на квасе или юбку из фатина. – я громко хихикнула за камерой смартфона и выключила запись, протянув телефон своему парню и заметила на экране двузначное число пропущенных от абонента Метель.
Любопытно…
– Спасибо. – отозвался он, не переставая улыбаться. – Если решишь сменить профессию, то, думаю, журналистика тебе подошла бы.
Я улыбнулась и не стала поддерживать этот диалог, потому что времени на смену профессии у меня не осталось. Я даже отказалась от повышения, вдруг предложенного шефом, хотя, могла бы, кажется, справиться. Просто времени на это у меня нет.
Мир явно старается уходить от тем про скоротечность жизни и активно поддержать мою теорию про верёвочки, но сейчас, я уверена, с бо?льшим кайфом выпил бы горячего чая, а не смотрел с тоской в маленькую чашку с кофе.
Очень хочется отвлечь его от размышлений. Жаль, что на этом рынке не продается смена настроений или что-то, что этому бы поспособствовало.
Что было бы, кстати, полезно и мне.
За большим панорамным окном появились два довольных, красных от жары, лица с широкими улыбками и ребята нам радостно помахали, направляя на нас камеры смартфонов.
Мы помахали в ответ и я немного подурачилась, раскачиваясь на плетёной качели в разные стороны, показала язык Вове и стала зазывать ладонями Макса, чтобы они зашли к нам в кондиционированное помещение охладиться.
– Вы идеально смотритесь в кадре! – сказал Вова, вроде как нам, но смотрел прямо мне в глаза, когда поставил напиток, какой-то десерт и подвинул стул к нашему столику, чтобы уместиться с моей стороны. – Макс так вдохновился, что даже придумал новый трек.
– Трек? – вскинул удивлённо мой парень брови.
– Я пишу музыку. – подключился Макс, не заказав себе ничего, и уместился поближе к Миру. – Мы, вообще, сюда приехали не отдыхать, а работать. Выступаем с небольшим сетом на местном фестивале.
Макс стал рассказывать историю их приглашения сюда, и Мир, не без интереса, начал расспрашивать у него подробности.
– Как тебе местный кофе? – негромко обратился ко мне Вова. – Чувствуешь яркую ноту табачных листьев?
– Да, и табак и кислые фрукты. Чем-то похож на кенийский. – ответила я. – Но более…
– Но более грубый, да. – перебил он, нагло смотря на меня в упор. – Приятно встретить единомышленника. Макс смотрит на кофе прямо, как твой парень.
– Тоже любит чай? – любезно поинтересовалась я.
– Только если его можно покурить! – хохотнул в ответ Вова. – А с кофе, насколько мне известно, даже в теории, этого сделать нельзя.
Я вежливо улыбнулась, но продолжать тему было бы странно. Никогда не курила даже простые сигареты, так что шутки на тему запрещенных веществ сильно обошли меня стороной.
– О, так вы буквально в нескольких пляжах от нашего отеля! – воскликнул Макс. – Это огромный отель, где скалы. Видели?
Мир охотно закивал и просиял воодушевленным взглядом в мою сторону.
– Сходим вечером послушать ребят? – спросил он.
– Конечно! – тут же поддержала я, даже не особо понимая о чем речь, потому что не слушала, о чем они говорят.
– Классно! – оживился рядом Вова и снова многозначительно взглянул на меня.
Не знаю почему, но его темный чайный взгляд словно вызвал у меня тревогу или предупреждал об неприятностях, но я потрясла кудрями и постаралась немедленно стряхнуть эти ощущения.
Уже вечером мы с Миром шли по пляжной линии в сторону отеля за скалами, о котором нам рассказали ребята. Каждую ночь, пока сезон не закончится, там происходят ночные вечеринки прямо на огромной территории пляжа.
Я решила эффектно нарядиться, как в студенческие годы, открыв всё, что можно открыть, и с восторгом рассматривала своего мужчину.
Мирон был в тёмно-серых джинсовых шортах чуть выше колена, очень соблазнительно обтягивающих его ягодицы и бёдра. Поверх загорелого уже тела на нем была незаправленная чёрная лёгкая рубашка по фигуре, с закатанными рукавами и парой открытых пуговиц, открывающих ключицу, которую я не удержалась и расцеловала, пока мы собирались, но увлеклась немного сильнее, да так, что нам пришлось одеваться второй раз.
Я тоже не отстала от его вечернего стиля и надела чёрное летящее короткое платье с открытой спиной из блестящего переливающегося серебром материала, которое прикупила перед отпуском специально для какого-то крутого вечера. И даже не надо париться о колготках, которые имеют свойство пускать не вовремя стрелки на глубоких разрезах, потому что мои ножки теперь и без них отлично в нем смотрятся.
Кстати, колечко, которое выбрал для меня Мир, идеально подходит к новому платью.
– Тебе оно понравилось? – спросил с любопытством мой жених, заметив, что я кручу перед собой правую руку и любуюсь, как россыпь мелких камней играет под веселенькой подсветкой пляжа одного из отелей, который мы проходили.
– Очень! Оно идеальное! Как тебе пришло в голову не выбирать среди пухлых камней, а выбрать такое нежное? – спросила я.
– Когда вы с Маем позвали меня на квиз, у тебя на руке были браслеты и один был с тремя большими камнями, которые периодически цепляли тебе волосы из хвоста. Я решил, что выберу кольцо, которое не будет путаться в твоих очаровательных кудрях.
– Уже тогда решил? – я остановилась и уставилась на Мира, а он обнял меня за открытое плечо и притянул к себе, чтобы поцеловать в висок.
– Приметил я это неосознанно, но потом это замечание мне пригодилось в выборе. Хочу, чтобы ты носила его не снимая, поэтому выбор пал на кольцо, которое не будет причинять тебе дискомфорт.
Кольцо от Сени, кстати, именно по этой причине я старалась не надевать, особенно если ходила с распущенной копной кудрей. Но я даже Сежке об этом не успела рассказать. Похоже, у нас с Миром, и правда, одна душа на двоих, раз мне даже объяснять ничего не пришлось.
– Оно идеальное! – повторилась я, поправляя правой рукой волосы и поворачиваясь к нему лицом. Мир тут же притянул меня сильнее и ворвался в мои губы со страстным поцелуем.
Почувствовала, как короткий подол платья немного пополз вверх вместе с горячей ладонью и буквально в секунду стала тяжело дышать и теряться в пространстве.
Кто я? Где я? Всё неожиданно меркнет со сладостью его поцелуев. Словно мир и впрямь останавливается, Земля перестаёт вертеться, время замирает. Есть только его горячие губы на моих губах, его теплое дыхание и самые чувственные прикосновения. Мне кажется, я даже не болею и вообще никогда не умру, когда я рядом с ним.
Боже, ну почему каждый раз, когда чувствую невероятное счастье, мне сразу лезут в голову мысли о моей скорой смерти?!
Как от этого, блин, избавиться?
– Всё хорошо? – участливо поинтересовался мой диснеевский принц, будто почувствовал смену настроения в моей голове.
– Да. – соврала я, но решила подкрепить слова ложечкой правды, – Мне невероятно повезло, что ты самый внимательный парень в мире!
Мы подошли к скалам, о которых говорили ребята. Несмотря на то, что горная порода выглядела достаточно величественно, за ней уже виднелись высокие столбы света от ярких стробоскопов и была слышна громкая танцевальная музыка.
– О! – неестественно восхитилась я.
– Идём танцевать до упаду? – почему-то несмело спросил Мир.
– Если честно, я давно уже не особая любительница такого отдыха. – призналась с улыбкой я.
– Я тоже. – поддержал Мир и развёл руки. – Но сегодня понедельник. По понедельникам вы с Сежкой выходите из зоны комфорта. А я, вроде как, теперь тоже к этому немного причастен, так что с удовольствием составлю тебе компанию, пока она далеко.
Сложила руки как лапки, зафыркала, изображая зайца и мой идеальный жених повторил эти действия за мной, пропев хриплым голосом короткую строчку из песни Высоцкого про белого кролика. Мы громко рассмеялись, взялись за руки и смело зашагали по песку в сторону огней.
С этим парнем, я готова не только выйти из зоны комфорта, но и вообще в космос. Тем более, это так просто, когда ориентиром на любое путешествие мне станут две ярко-голубые светящиеся планеты.
Глава 22
Как только мы обогнули скалистый берег, громкая музыка чуть не снесла нас в сторону океана, как сильный шквалистый ветер. Басы били по ушам и, кажется, проходили вибрацией прямо сквозь все внутренние органы, которые плясали внутри меня в такт веселой музыки.
Огромная полоса пляжа была усыпана зонтиками из сухих пальмовых веток, под которыми стояли низкие столики и диваны, сколоченные из старых торговых паллетов с разноцветными матрасами и яркими подушками с бахромой. У каждого столика не только сидели, но и стояли, пританцовывая, люди. Повсюду в загорелых руках пестрели коктейли с трубочками, которые ярко светились от кислотных неоновых огней и ультрафиолетовых ламп.
Ближе к сцене, плясала и прыгала огромная толпа, словно живой организм, колыхалась как высокая трава на ветру. Над ними возвышались светлые фигуры аниматоров на ходулях с темными лицами, испачканными в неоновой краске, которые очень опасно наклонялись к людям, словно сейчас выберут рандомно одного и поднимут над толпой за шкирку или раздавят ногами кого-то из танцующих.
Периодами, с нескольких ракурсов по моему лицу били яркие лучи стробоскопов и я теряла фокус от ослепляющего света, хватаясь крепче за руку Мира. А ещё, с разных сторон были слышны звуки вувузел – футбольных дудок, которые издавали тревожный гул приближающегося пчелиного роя.
– Ты в порядке? – придвинулся максимально близко Мир и практически прокричал вопрос прямо мне в ухо.
– Мне кажется, я слишком трезвая для тусовки такого масштаба. – прокричала я в ответ.
– Это можно исправить! – хохотнул он и повел меня в сторону баров.
Мы прошли несколько круглых стоек в центре пляжа и отправились к длинному бару у подножья скалы, которая закрывала частично оглушающие звуки.
Я шумно выдохнула, когда поняла, что моя грудная клетка внутри перестала плясать от громкого баса.
– Если захочешь отсюда сбежать, я не буду сопротивляться. – улыбнулся мой жених.
Он всё ещё кричал, но громкость уже сбавил, потому что тут мы хотя бы могли слышать друг друга, не дыша в уши.
– Ты же хотел послушать Макса. – улыбнулась в ответ я и обернулась, почувствовав на своем плече чужую, чуть влажную, горячую ладонь.
– Так и знал, что найду вас здесь! – прокричал Вова мне прямо в щеку, но так, чтобы и Мир его тоже услышал. – Берите коктейли и присоединяйтесь к нам. – он не убрал руку с меня и обернулся, чтобы указать другой рукой на один из зонтиков, под которым сидел Макс с двумя девчонками и широко нам улыбался.
Когда Вова ушёл к другу, Мир провёл по моему плечу, где только что была чужая рука и словно снял от неё след, мягко погладив кожу. А я, почти беззвучно, замычала и зажмурилась от приятных ощущений.
Мы выпили залпом по шоту текилы, забрали высокие бокалы с многоуровневыми коктейлями и отправились к ребятам.
Под их зонтиком музыка тоже не сильно долбила по ушам и мне даже удалось познакомиться с девчонками. Какие-то австрийки или австралийки, я не расслышала. С похожими, возможно придуманными, именами. Макс подсел к Миру и передавая наушник, стал что-то показывать в телефоне. Они так яростно друг друга перекрикивали, что лица у них забавно раскраснелись и даже немного вспотели.
Мой жених был явно в восторге от того, что показывал Макс. Они говорили про музыку так забвенно, будто Мир с ними в команде диджеев, а я нагло любовалась своим женихом и думала, как здорово, что всё это безобразие сейчас отвлекает его от грустных и тяжёлых мыслей, которые снимали эти дни с его очаровательного лица обаятельную улыбку.
Надо бы и мне тоже избавиться от груза мыслей и немного потанцевать, как в старые добрые времена.
На сцене как раз объявили следующий сет и на площадку вышел здоровенный двухметровый африканец в белой майке и кепке козырьком назад. Он поприветствовал пляж и толпа у сцены буквально взорвалась с оглушающим гулом.
Я без стеснения встала недалеко от Мира и стала качаться под музыку с коктейльной трубочкой из напитка в губах. Новый сет оказался плавнее, чем предыдущий, но всё ещё держал ритм и я почувствовала себя частью толпы, которая волнами танцевала у сцены.
Мир, несмотря на то, что был крайне увлечен разговором, протянул руку до моего бедра и стал щекотать его пальцами, давая мне понять, что он рядом и приглядывает за мной.
Какой он невероятно прекрасный. Даже в этой странной для нас обоих обстановке, он смотрится очень гармонично, будто только и занимается обсуждением музыки с диджеем и посещает такие мероприятия. Я урывками ловила незнакомые слова и названия направлений музыки в его речи и поражалась, как в его голове, помимо стольких знаний о звёздном небе, астрологии, спорте и книгах, ещё столько всего интересного.
Вова встал рядом со мной и что-то хотел сказать, но его увела танцевать одна из девчонок, завизжавшая от новой мелодии, видимо, своей любимой песни. Они встали недалеко от нас, парень очень быстро и достаточно грациозно влился в музыку, а вот девчонка, наоборот, больше дёргалась и кривлялась, чем танцевала, периодами висла на нём или скакала как козочка.
Мне почему-то стало дико обидно за Вову, он так хорошо двигается, а она его сбивает и вообще портит картину.
– Не хочешь тоже потанцевать? – спросила я Мира, но он так сильно был увлечен разговором с Максом, что практически от меня отмахнулся. – Я тогда присоединюсь к ним, если ты не против.
– Конечно! – улыбнулся мой жених. – Только не пропадай из виду, пожалуйста, чтобы я не волновался.
– Хорошо. Люблю тебя! – я чмокнула его в щеку и отдала свой коктейль.
– И я тебя. – отозвался Мир и широко мне заулыбался.
Двухметровый диджей миксовал африканские мотивы с латиноамериканскими ритмами и я с удовольствием влилась в танец, встав рядом с девчонками, которые уже вдвоём скакали, как козы. Их странные танцы никак не совпадали с музыкой, но вызывали у меня улыбку, потому что им явно было очень хорошо и весело. Я, в основном, просто покачивалась в такт, но когда ловила взгляд Мира, начинала соблазнительно двигать бёдрами и на пару сантиметров задирать свою юбку, приглашая его в танец.
В какой-то момент Макс, отвлекся от разговора с моим парнем и показал на часы за мою спину, где, видимо, был Вова. Я обернулась и заметила, что парень совсем близко. Он танцевал со мной в такт, а его лицо было невероятно расслабленным, будто он в медитации, но чайные тёмные глаза тут же приобрели серьезность.
– Следующее выступление – наше! – радостно отчитался он и подвинул меня за талию на пару шагов, чтобы не быть сбитым козочками. – Ты классно двигаешься!
Вова подмигнул мне и направился к Максу, который, видимо, сказал то же самое Миру, потому что они стукнулись кулачками и обменялись парой фраз напоследок.
Я вернулась к столу и уселась рядом со своим женихом.
– Ты очень красиво танцевала, Мира. – он положил руку мне на колено. – Следующий сет ребят.
– Вова мне сказал. – кивнула я.
– А больше ничего не сказал? Мне думается, ты ему сильно понравилась.
– Мне тоже так показалось. – согласилась я.
– Мне переживать?
– Не стоит. Ты, однозначно, самый лучший! Даже несмотря на то, что не хочешь со мной танцевать. – улыбнулась я.
Сцена погасла и объявили диджеев из России. Толпа поприветствовала ребят не так громко, как предыдущего диджея, поэтому мы вчетвером со столика громко заорали в поддержку ребят и нас поддержали ещё несколько столиков с нашей стороны.
Софиты направили ровно на пульт и мы увидели два обнаженных по пояс тела с одинаковыми татуировками на спинах, ребята плавно подняли руки вверх и создалось ощущение, что они взмывают крыльями в воздухе. Люди под сценой громко охнули, донося эхо прямо до нас, а парни развернулись и запустили первый сет, который начался с музыки ветра – переливов звенящих металлических трубочек и ракушек под звуки шуршащих волн. Вступил дудук и Вова, поднеся к лицу микрофон, стал гортанно подпевать под его переливы, пока Макс раскручивал ритм на пульте.
Всего за минуту, толпа, которая не сильно тепло приняла незнакомых диджеев, раскачалась и снова, как осока на ветру, шевелилась единым организмом.
Макс сделал паузу в ритме и вдоль всего пляжа погасли вразнобой тысячи теплых фонарей гирлянды, под звук рассыпающихся на землю ракушек. Люди замерли на пару секунд, ровно перед тем, как на всех обрушились громкие и звучные биты. Вернулся свет и я почувствовала, как в моем организме скачет буквально каждый внутренний орган.
Их музыка так качала, что я не сразу поняла, что мы с Миром и двумя девчонками скачем в полнейшем экстазе и кричим, что есть мочи, подпевая популярной песне.
Гортанный голос Вовы сменился на более высокие ноты и я заметила, что Мир стал ему подпевать, закрыв глаза и обнимая меня за талию.
Весь пляж раскачивался под музыку ребят и казалось, что крылья за их спинами сейчас по-настоящему расправятся и они взлетят. Умопомрачительное зрелище и очень здорово, что мы это не пропустили.
Не помню, чтобы вообще когда-то так оттягивалась на танцах. Даже с Сежкой, которая таскала меня на самые крутые мероприятия с тех пор, как мы познакомились в одном из ночных клубов. Я плясала и допивала свой коктейль, когда ребята закончили своё выступление и шумная толпа стала громко требовать ещё немного их музыки.
– Потрясающе! – выдохнул Мир. На его ключице за воротом проступали капельки пота, в которых отражались тёплые огни гирлянд. – Тебе тоже понравилось, да?
– Я даже не ожидала, что они такие крутые! Ты видел, как толпа дышала с их ритмами? Они будто управляли этими людьми! Зрелище потрясающее! – отозвалась я, не отрывая взгляд от его ключицы.
– Дааа! – согласился он. – Парни очень крутые!
Через полчаса после их сета, ребята подошли к столику. Странно, но не с козочками. Я-то думала, те ускакали к ним.
– Если я сейчас не плюхнусь в воду, я расплавлюсь, как пластилин! – заявил Макс, упираясь ладонями в диван, и широко улыбнулся. Он закричал, как абориген, издавая дикие звуки, и, влетев в линию воды, громко плюхнулся накачанным большим телом, уйдя с головой под воду.
Я и не заметила, что океан уже подкрался практически к нашему зонтику и оказался буквально в нескольких метрах от него. Зато, заметила восторженный взгляд своего парня.
– Ныряй. Я посижу тут. – улыбнулась я и стала расстёгивать на нём рубашку.
Мир вбежал в воду, развернулся на пятках и, послав мне воздушный поцелуй, упал спиной на набежавшую волну, проваливаясь в неё всем телом.
– Ты потрясающе пел! – похвалила я Вову, который улыбался, наблюдая за водными игрищами парней, они как раз стали в шутку друг с другом боксировать.
– Тебе правда понравилось? – улыбнулся он, сверкнув в полумраке блестящими глазами цвета чёрного чая.
– Очень здорово! Вы классно выступили! – искренне призналась я. – Ваш сет невероятно раскачал всех.
– Спасибо. Мне не нужно про всех. Главное, что понравилось тебе! – отозвался Вова и стал внимательно смотреть в мои глаза, словно пробираясь глубже.
Я решила не отвечать на его взгляд, показала, что услышала его, но отвернулась любоваться своим женихом. Он уже основательно заплыл вдаль и возвращался красивым брассом к берегу. Увидев, что я подняла руки, помахал в ответ и пару раз грациозно занырнул в воду, прежде чем пойти к берегу, преодолевая небольшие волны.
– Мой кит! – закричала я Миру и краем глаза заметила, как сбоку Вова закатил глаза.
Пусть и не надеется. У меня есть жених, и такой флирт мне не в удовольствие.
И ты ещё не знаешь, парень, куда пытаешься вклиниться. У нас одна душа на двоих, а я вообще скоро умру.
Парни подлетели, тяжело дыша, к нашему столику и плюхнулись на подушки прямо в мокрых шортах. Макс выжал хвост с вплетёнными дредами на песок и натянул на мокрый торс свою майку. Мир широко мне улыбался и кажется, совершенно выветрил голову.
Так, а мне как справляться с тревожностью и горечью мыслей, когда ещё и весь вечер сопровождается неуместными словесными выпадами и тяжёлыми взглядами неожиданно нарисовавшегося поклонника?
Может, тоже поскакать бешеной козочкой, чтобы отпугивать от себя лишние ненужные взгляды? И музыка, вроде бы, как раз подходящая.
– Ну теперь можно отдыхать основательно! – прокричал сквозь музыку Макс. – Ребят, вы за?
Я активно закивала, а Мир положил мне прохладную мокрую руку на колено и покачал головой.
– Что? Я только об этом подумала! – возмутилась я.
– О наркотиках? – он повел бровями с явным упрёком во взгляде.
– Чтооо? – вылетело из меня громче, чем я планировала.
Макс сел с другой стороны от меня и широко заулыбался моему жениху.
– Я же говорил, что не надо отвечать за свою невесту. Она вот согласно кивает. – прокричал он, окаменевшему в миг, Миру и обвел ладонью моё обалдевшее, от неожиданной темы разговора, лицо. – Ничего сверхъестественного, детка. Это просто экстази. – пояснил он мне. – Одна такая ешка немного расслабит, уберет тревоги и ты почувствуешь счастье.
Я выпятила глаза по пять рублей на маленький пакетик, который Макс достал из поясной сумки и перевела обалдевшее своё лицо на его довольную физиономию. Взгляд у него казался очень вдохновлённым и радостным, будто он застал с долгожданными подарками настоящего Деда Мороза у ёлки в полночь.
Мир крепко сжал моё колено и я повернулась к нему.
– Это того не стоит, Мира. – очень сухо и холодно сказал мой жених и напрягся практически всеми мышцами, которые были сейчас открыты моему взору. Он стиснул челюсти и я заметила, как на шее загуляли жилы.
– Я и не думала… – честно призналась я, теребя его рубашку на своих коленях. – До этого разговора.
– Мира, пожалуйста… – он сложил брови домиком так трогательно, что я не раздумывая покачала головой, повернувшись к Максу, тот моментально поднял руки вверх, типа сдаётся, и отсел от нас обратно на своё место.
– Действие этого наркотика достаточно предсказуемо. Но ты даже не представляешь, какие от него отходняки. – шепнул мне на ухо парень.
– А ты представляешь? Я чего-то не знаю? – возмутилась я.
– Тут мы это не сможем обсудить. – признался мой единорог.
– Поняла. – отозвалась я холодным тоном.
Или вообще не сможем обсудить, как темы, от которых он легко увиливает всё наше недолгое знакомство.
Мне, вдруг, стало от чего-то сильно печально. Будто сидела год на диете, мне предложили кусок торта, но ложку выдернули прямо изо рта, когда я уже пустила слюну в ожидании заветного лакомства. Что за ерунда?! Я же никогда даже не задумывалась о таком виде развлечения. Почему мне сейчас захотелось?
– Мира? – мой жених озабоченно обхватил ладонями моё лицо и придвинулся очень близко.
– Эта штука правда расслабляет и снимает тревогу? – спросила я.
– А тебе тревожно, Единорожка? – заботливо спросил он.
– Очень! – кивнула я. – Я постоянно тревожусь о чувствах других, с тех пор, как мне поставили диагноз. Надо думать, как рассказывать об этом и не забывать поддерживать близких. Я то и дело думаю, как не ляпнуть лишнего, чтобы не портить тебе настроение. Две недели утираю слёзы подруге, у которой, и без моего диагноза, проблем выше крыши. Отказалась от повышения, хотя могла бы вести целые проекты! – у меня неожиданно потекли по щекам слезы и Мир нахмурился, заметив их. – А ещё надо как-то рассказать родителям и совершенно точно разбить им сердце, убить надежды на будущее, а потом тоже поддерживать и тревожиться о их состояниях, потому что они не молодые.
– Почему ты не делишься со мной этими переживаниями? – он стал утирать большими пальцами мои соленые градины со скул.
– Я очень устала, Мир. – всхлипнула я. – Мне грустно, тревожно, страшно… А предложение Макса сейчас на секунду отключило во мне инстинкты и дало надежду, что я могу отпустить это всё хотя бы на вечер.
Мир расцеловал мои солёные щеки, щекоча лицо влажной чёлкой с ароматом океана.
– Завтра ты пожалеешь об этом решении. – он заботливо заглянул в мои глаза и улыбнулся. – Я буду следить и заставлять тебя пить воду всю ночь. Даже через “не хочу” или через силу. И алкоголь больше не пить. Договорились?
Я закивала, не веря смене его настроения, а внутри всё вдруг похолодело от страха и предвкушения чего-то неизвестного.
Мир повернулся к Максу и одним многозначительным взглядом дал ему согласие. Макс дёрнул своего друга за руку, в которой он держал пакетик, и тот с улыбкой подсел ко мне.
– Я так и знал, что за веселье в вашей паре отвечаешь ты! – шепнул на ухо Вова и положил мне на язык маленькую таблетку, осторожно прикоснувшись к моим губам горячими пальцами.
Глава 23
Поразительно, как одна маленькая капля пота на мужской ключице может доставлять столько эстетического удовольствия, если её разглядывать дольше обычного, внимательно и так близко.
Стала расстёгивать пуговицы на рубашке Мира, всё ещё следя за этой каплей, заметив боковым взглядом лёгкую улыбку на его лице. И капля, кажется, тоже мне улыбалась. Мы точно вместе с ней были абсолютно счастливы в этот момент.
Не знаю, откуда у моего парня столько опыта и знаний. Первые минут тридцать я ужасно нервничала. Жалела о содеянном, хотела пойти в туалет и вывернуть из своего организма ту маленькую таблетку вместе с шотами текилы и коктейлем, который я успела выпить до неё. И вместе с непроходящим ощущением чужих пальцев на моей нижней губе.
Я даже не стала делиться этими мыслями с Миром, но он будто понял меня без слов. Вывел на песок, держа за обе руки, и стал плавно танцевать со мной, перекрывая неприятные чувства сладкими поцелуями по всему лицу. Он шептал мне признания в любви на ухо и аккуратно вертел кольцо на безымянном пальце, нежно улыбаясь и называя меня сказочной Единорожкой.
От произнесенного вслух прозвища мягким и хриплым шепотом, всё вокруг казалось сказочным и нереальным. Яркие неоновые огни, высокие африканцы на ходулях, звуки пчелиного роя из каждого угла. Всё смазывалось в разноцветную кашу удовольствия и эйфории.
Совершенно расслабилась в объятьях своего парня и стала плавно двигаться в такт музыки, которая в новом сете, как на заказ, становилась всё плавнее. В голове появилась невероятная лёгкость и все тревоги, в которых я недавно призналась ему, будто в замедленной съёмке стали уходить на задний план, теряясь в расфокусе.
– Такой улыбки я у тебя ещё не видел, Единорожка. – подметил Мир. – Тебе хорошо?
– Ты, наконец-то, танцуешь со мной! Конечно, мне хорошо! – искренне призналась я и прикрыла в кайфе глаза от звуков собственного голоса. Он, вдруг, показался мне красивым и очень мелодичным. Кажется, если я сейчас открою глаза, то увижу эти звуки в цветах, которыми можно рисовать.
Надо ещё что-нибудь сказать и получить ещё больше удовольствия!
– Люблю твою ключицу, Мир! – сказала я первое, что пришло в голову и постаралась сфокусироваться. – Она не даёт мне покоя ещё с тех пор, как мы собирались сюда.
Я расстегнула последнюю пуговицу на его влажной рубашке и зависла на новой капле, которая тоже мне улыбалась, а потом прижалась к парню всем телом, проскользнула ноготками по его рёбрам, обняла за прохладную кожу спины и слизнула эту каплю.
Мир тихо захрипел от удовольствия и откинул слегка голову, словно тоже кайфуя, как и я.
Подняла взгляд и зависла на двух ярких полупрозрачных голубых планетах, обрамлённых темными ресницами, которые изучающе меня разглядывали.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Я, вроде, не пьяная. Но ощущения очень похожи. – ответила я. – Только тело, наоборот, мне поддается лучше. Я контролирую движения и кажется держу ритм. Я же держу ритм?
– Держишь. – улыбнулся он. – И очень соблазнительно танцуешь.
– Клаааасс… – пропела я ему в грудь, снова балдея от звука собственного голоса, который представила фиолетовыми и салатовыми мазками, полоснувшими его кожу.
За продолжительный плавный сет мелодичных переливов, эйфория сменилась восторгом, а на её место пришло невероятное спокойствие, будто кто-то отключил все мои мысли разом. Была только музыка, лёгкий ветер, моя рука на прохладной пояснице и его теплые ладони на моих бёдрах, которые соблазнительно покачивали их в такт музыки.
– Тебе надо выпить воды! – замер прямо посреди танца мой диснеевский принц.
– Ммм… – капризно промычала я.
– Ты обещала не сопротивляться. – подмигнул он. – Хорошо?
– Харасоооо… – пропела я голосом старушки из медкабинета и мой парень громко хохотнул.
Мир направился к бару, где уже чересчур толпились, скучающие от плавных ритмов, люди. А ко мне тут же прокрался Вова и стал тоже медленно качаться в такт музыки.
Да что ж ему неймётся?! Мне показалось, я чётко определила рамки нашего общения. Или закладывание таблетки экстази на язык отменяет все допустимые нормы?!
Я двинулась к столику, где сидел Макс, но Вова аккуратно взял меня за руку.
– Я понял, что мне ничего не светит, Мира. – мелодичным бархатным голосом сказал он, слегка улыбнувшись. – Но ты очень красиво танцуешь. Можно, я просто потанцую рядом? Не лишай меня этого скромного удовольствия, пожалуйста.
Его голос теперь тоже кажется мне цветным. И очень приятным, таким глубоким и томным, будто горячий чай, снимая тревоги с каждым словом и освобождает от тесных мыслей, расслабляет и согревает.
Я вернулась к танцу, а он, как и пообещал, стал держать дистанцию, но руку мою не отпустил, периодами, разворачивая моё хрупкое тело в лёгком платье, вокруг оси.
– Почему ты сказал, что за веселье отвечаю я? – отважилась я спросить.
– Думаю, Мир не такой лёгкий, каким хочет казаться. – серьезно ответил Вова. Он взглядом проскользнул по моей ключице к плечу, словно мысленно погладил, а потом добрался глазами до губ и едва облизнулся.
– Тебе кажется! – сухо ответила я и отвернулась, отпустив его руку, но отходить побоялась, чтобы меня не съела толпа.
Горячая ладонь Вовы в секунду скользнула по моей спине к локтю, он задержал пару пальцев на его сгибе и тесно ко мне прижался. Я услышала, как парень глубоко вдохнул воздух у моих волос возле шеи и задержал ненадолго дыхание.
– Я хорошо чувствую людей. И никогда не ошибаюсь в них. – шепнул на выдохе он. – В твоём парне достаточно тьмы, чтобы её не заметить.
По спине пробежали мурашки от его слов и слишком тесного присутствия. Мне показалось, мы стояли, замерев очень долго. Он больше ничего не сказал, но остатки его произнесённых слов я представила в своём воображении, в форме темной энергии, которая сплелась с моей алой, в ярком красочном танце над нашими головами и таяла, как сигаретный дым в ночном звёздном небе. Эта картинка всё равно, почему-то, вызвала наслаждение и доставила мне физическое удовольствие.
Но я не думала о Вове. Я представила, что мой идеальный диснеевский принц может отбрасывать тень. И эта мысль зародила во мне совершенно другую эмоцию – возбуждение. Возбуждение такой силы, что я готова была застонать, если бы на моей руке сейчас была ладонь Мира, а не Вовы.
Ведущий со сцены объявил следующего диджея и толпа у барной стойки, где затерялся Мир, громко и неистово разоралась. Вступили сильные ударные, будто сразу с десяток бас-бочек и я обернулась к сцене, чтобы посмотреть, что там происходит.
На ней действительно сидели у огромных бочек крупные африканские полуголые мужчины и били в большие барабаны, разбрызгивая капли от натянутых мембран в разные стороны. Вступили духовые и на сцену вышла маленькая тонкая девушка с яркими дредами и наушниками, которые были больше её головы, наверное, раза в два. Она пела в микрофон очень красивым сильным голосом, от которого по телу моментально наэлектризовались все волоски.
Люди повсюду превратились в волны и слились с полосой океана за моей спиной.
Музыка, вдруг, остановилась, вместе с ней погасли все огни и пляж на пару секунд окутала мгла. Вова взял меня за руку покрепче и я ощутила, как он большим пальцем гладит тыльную сторону моей ладони, вызывая на теле мурашки, которые я никак не могла контролировать.
Я бездумно уставилась на его руку, когда мелодия стала резко раскачиваться в более оживленный темп и за сценой начали взрываться фейерверки. Танцевать без своего жениха не хотелось и я просто застыла открыв рот.
– Восхитительно, да? – спросил Вова.
– Невероятно! – отозвалась я.
– В какой-то другой, параллельной, реальности мне могло повезти, не правда ли? – улыбнулся он.
Я подняла на этого неугомонного парня бровь с немым упрёком.
– Очень жаль, что я не встретил тебя раньше, Мира. – шепнул мне Вова.
– Я скоро умру. Не сожалей. – с лёгкостью призналась я и отвернулась к сцене, давая понять, что не хочу это обсуждать, а через пару секунд повернулась к Миру, который как раз подошёл с другой стороны и тоже взял меня за руку, с восторгом рассматривая действо у сцены.
Мы танцевали до конца фееричного сета без передышки. Всё вокруг казалось каким-то нереальным и даже волшебным. Вспышки стробоскопов теперь виделись мне сигналами из Вселенной, толпа людей – океанскими волнами, а вода, которую вливал в меня Мир – бархатной, живой и лечебной. Она проходила в мой организм охлаждающей приятной струйкой, словно исцеляя каждый миллиметр внутри, заживляя старые сколы и снимая ржавчину со всех моих струн и винтиков.
Мир наклонился и снял свои сандалии, а потом, оперев мои руки на свою спину помог мне выбраться из босоножек. А потом нежно сплёлся рукой с моими пальцами и повел меня к воде.
Океан мягко обнял меня за расплавленные танцами щиколотки и я с кайфом выдохнула протяжное “Оооо!”, будто сняла тяжёлые и неудобные сапоги на каблуках, а мой голос эхом унесло в скалы с другой стороны пляжа. Вода уже закрывала их с лихвой и место, где вечером мы шли по песку, ушло в тёмную непроглядную глубину из-за прилива.
Я прижалась к Миру, пытаясь разглядеть его тень, о которой говорил Вова, и стала нежно целовать его ключицу, вызывая в нём томные хриплые звуки, которые сводили меня сейчас с ума.
– Я тебя так люблю, Мир! Так обидно, что нет слова сильнее, чем “любовь”, чтобы передать тебе мои чувства. – призналась я, заглядывая в его глаза, в которых сейчас отражалась.
– И я тебя люблю. – незамедлительно отозвался он, не отрывая от меня взгляда.
Сделала шаг в сторону воды, потянув за собой и парня. Почувствовала, как охлаждаются икры на ногах, глубоко вздохнула и сделала ещё пару шагов до колена. А потом ещё, и ещё, с наслаждением почувствовав, как намок подол моего короткого платья и охлаждает теперь мне бёдра.
– Ты хочешь искупаться? – спросил Мир заботливым тоном, но я лишь покачала отрицательно головой и сделала ещё пару шагов в воду, утягивая его за собой.
Когда мы оказались в волнах уже по плечи, я опустила руки, не переставая смотреть в его глаза, и вынула из-под воды чёрное кружево своего нижнего белья, намотав его на волосы, словно забрала кудри резинкой, и подарила своему жениху очень страстный поцелуй.
– Мира… – глубоко выдохнул парень, когда я от него оторвалась.
– Мир… – игриво отозвалась я.
– На пляже толпа людей. – улыбнулся он.
– И им нет никакого дела до нас. – сказала я. – И до них тоже. – я указала на парочку у скал. И даже до тех людей. – я кивнула в сторону полосы пустой части пляжа, где, кажется, было больше, чем две обнажённые фигуры.
Расстегнула его шорты, приспустила их вместе с боксерами и совершенно точно почувствовала, что толпа на пляже его не смущает, как и меня. Я улыбалась, разглядывая его красивые глаза, гладила плечи и щекотала линию волос у шеи, вызывая хриплые стоны. Он стал целовать мне скулы, покрывая мурашками в такт набегающих на плечи волн и резко нырнул под воду. Ощутила на декольте несколько страстных поцелуев, а потом Мир вынырнул из воды, как морской бог, резко закинул мои ноги на свои бёдра и очень аккуратно и плавно придвинул меня к себе.
Мои собственные стоны показались мне ещё красивее, чем мой голос пару часов назад. Они густо опускались в моем воображении яркими неоновыми извилистыми полосами на пробегающие мимо моих плеч небольшие волны и растворялись далеко у линии пляжа, откуда доносились громкие ритмы музыки в такт наших движений.
Мир не тёмный. Вова сказал это, чтобы запустить в меня сомнения, думая, что это сыграет ему на руку. И людей он не чувствует, иначе бы даже не стал лезть в то прекрасное, что происходит со мной и этим потрясающим парнем.
С довольной улыбкой вылезла из воды, наслаждаясь мыслью о том, что только что произошло. Мой жених тоже широко улыбался, поглядывая в сторону зонтика, под которым мы провели вечер и, разглядев на них две фигуры, увел меня в сторону пустой части пляжа.
– Не хочу смотреть сейчас на них. Хочу смотреть только на тебя! – заявил он и поднял меня на руки, чтобы пронести по линии песка.
– Я точно не против! – мурлыкнула я, обхватывая посильнее его шею и наслаждаясь запахом океана от его непослушных волос.
Не знаю, сколько мы просидели вот так молча, просто наслаждаясь видом друг друга, но спустя время, я почувствовала, что начинаю подмерзать. Платье на мне было всё ещё влажное и только добавляло мурашек под тёплым, казалось бы, ветерком.
– Пойдем к бару. Я попрошу для тебя плед или полотенце. – заволновался Мир.
– Может, просто отдашь свою рубашку? – промяукала я.
– Она тоже влажная, Единорожка. – хохотнул он. – И едва ли тебя спасёт.
– Может, пойдем тогда до номера? – заскулила я. Мне совсем не хотелось возвращаться к Вове и его дурацким домыслам.
– И тут ты опять прогадала. – улыбнулся он.
– Ты не хочешь уходить? – удивилась я.
– Я бы с радостью, но полоса пляжа, по которой мы пришли, появится только утром. – он указал пальцем на скалы, которые ушли под воду. – Там, наверное, несколько метров и уже опасно даже проплывать. А сверху незнакомая и темная дорога без освещения.
Я закатила глаза. Пора перестать даже думать, что я могу быть сообразительнее этого парня.
Мы вышли к нашему столику под шум ребят, которые были рады нашему возвращению. Мир усадил меня на диван и попросил никуда не уходить, а я оказалась под очень выразительным и счастливым взглядом Макса и, скользящими по моей мокрой одежде глазами Вовы.
– Как тебе отдыхается с обострением счастья, красотка? – задал вопрос с широкой улыбкой Макс и я подняла большие пальцы вверх, чтобы не зависнуть опять от своего голоса.
Вова резко встал и отправился в сторону бара.
– Он, кажется, влюбился в тебя по уши ещё до знакомства. – буднично пояснил Макс. – Но Вова безобидный и не будет сильно приставать, если ты этого не захочешь.
– Не захочу! – отрезала я, провожая его спину к бару.
– Мир – классный парень! – согласился Макс и подмигнул мне.
– Полностью согласна! – выпалила я на плавном выдохе и снова кайфанула от звука собственного голоса, который всё ещё казался мне мелодичным. – Вечеринка закончилась?
– Какой там?! Она будет до рассвета! – ухмыльнулся парень. – Нам предложили ещё один сет под утро! – похвастался он.
– А вы сможете? Ну под.. – я, вдруг, замялась говорить вслух слово “экстази”.
– Под ешками? – хохотнул Макс. – Детка, под ними мы звучим ещё круче!
Ребята вернулись вдвоём и по пути о чем-то говорили. Лица у обоих были хмурые. У Мира в руке была чашка с кофе и бутылка воды. Вова обогнул диван и укрыл мои плечи полотенцем, а сверху пледом.
– О! Топливо! – воскликнула я и услышала негромкий тёплый смешок за спиной.
Мир не дал мне дотянуться до чашки, а взял одной рукой моё лицо и поднес к губам бутылочку с водой.
– Ты обещала, Единорожка! – хитро улыбнулся он.
– Да, капитан! – отрапортовала я и, забрав из его рук, выпила небольшой пузырёк залпом, пока Мир подавал мне чашку с заветным горячим чёрным напитком.
Вкус у кофе показался невероятно ярким. Будто мне подали какой-то божественный напиток, доступный не всем. Я почувствовала нотки кислых ягод, фруктов, шоколада и корицы, маслянистые ароматы кедра и густое послевкусие табачных листьев. Сладко и громко замычала от удовольствия и поймала обожающий взгляд моего жениха.
Нет в моем парне тьмы, о которой сказал Вова! Глаза Мира сейчас отражали все эмоции, которые мы испытали в воде и о которых молчали на пляже, и мне ни капельки не жаль, что моё тело теперь никак не может согреться. Я физически чувствовала внутри тепло от двух ярко-голубых планет, смотрящих на меня в упор.
Поставила чашку и подобрала ноги под себя, кутаясь сильнее в полотенце и плед. Мир покрепче обнял мои плечи и стал болтать с ребятами, а я закрыла глаза и просто наслаждалась окутавшим меня всепоглощающим счастьем. И, немного, бархатным тоном Вовы где-то рядом, потому что его томный голос всё ещё пускал мурашки по моей коже и казался густым, как кофе в моей чашке.
Глава 24
Под утро, когда наши новые знакомые снова вышли на сцену, несмотря на то, что людей стало в разы меньше, толпа встретила их во много раз теплее, чем ночью. У сцены визжали девчонки и ребята снова порхали крыльями, стоя обнаженными спинами к зрителям в начале выступления.
На этот раз их выступление началось со звуков настоящей морозной вьюги с переливом звонких колокольчиков, которая унесла меня на север в бескрайние зимние поля и стало, вдруг, ещё прохладнее. На большом экране транслировался таймлапс красочного северного сияния, примерно так я видела голоса всю ночь. А Макс начал выступление с колыбельной медведицы из старого мультфильма.
По крикам и свисту сразу стало понятно, кто в толпе из России и я широко заулыбалась своим мыслям, а потом по-привычке зазевалась от мелодии из детства.
– Ещё где-то час и сможем пойти в отель, моя хорошая. – отчитался Мир, посмотрев на скалы, от которых уже потихоньку уходила вода.
Он всмотрелся в мои глаза, видимо, определяя под кайфом я ещё или уже нет и мягко щёлкнул меня по носу.
– У тебя ещё есть силы танцевать? – загорелась я, когда к музыке прибавились зажигательные ритмы.
– Нет, уже не осталось. – тяжело вздохнул мой ответственный мужчина.
– А я хочу танцевать! – вскочила с дивана я. – Там буду, хорошо? – указала я рукой.
– Хорошо. – устало улыбнулся Мир.
Кажется, я его утомила, но у меня подступила новая волна активности и музыка ребят так сильно заводила, что ноги сами унесли меня в пляс. Я пристроилась на пустом участке замусоренного пляжа, встала на картонку, которая прикрывала это безобразие и стала прыгать под весёлый микс морозной русской метели с зажигательным темпом, и скакать как козочка, тряся длинными кудрями.
Меня дико веселили мои собственные движения и я, кажется, поняла, почему те девчонки, с почти одинаковыми именами, так дико прыгали и кричали. Возможно они тоже были под действием каких-то веществ.
Следующая мелодия была спокойнее и с первых нот в микрофон очень низко и красиво запел Вова. Его голос стал заполнять меня полностью, заливая теплом с пяток по самую макушку, и я почувствовала дикую тяжесть во всем теле. Тело будто само плавно двигалось в такт и мой взгляд не отрывался от сцены, где звуки его голоса из колонок разлетались осязаемыми густыми чайными горячими волнами, накрывающими меня снова и снова.
А когда закончился их сет, я неожиданно почувствовала себя как в детстве: босиком, на ледяной картонке, между мрачных павильонов, среди безликих серых людей и серых вещей. Весь пляж был в мусоре, пустых пластиковых бутылках, каких-то скомканных серебристых бумажках и фосфорных палках, торчащих из песка. Обернулась посмотреть на Мира, но он закрыл глаза и, кажется, дремал. Вернула взгляд на сцену, но ребята уже ушли.
Я оказалась совершенно одна в незнакомом месте, среди незнакомых людей, которые смотрели на меня с таким сочувствием, будто каждый из них знал, что я скоро умру.
Понятия не имею, сколько так простояла, но мне показалось, что прошла вечность.
Опустилась на колени и пустила два огромных водопада из глаз, из-за которых вся картинка резко потемнела и помутнела.
Рядом со мной на колени опустился Мир и стал аккуратно гладить мне плечи.
– Всё хорошо, Мира? – заговорил он, почему-то, медовым голосом Вовы и обнял моё лицо двумя ладонями.
– Я не хочу умирать! – завыла я неестественным, совсем не мелодичным и точно некрасивым, голосом, потерявшим цвет, и поток слёз из меня усилился. – Не хочу так скоро! Я столько всего ещё не попробовала и не увидела!..
– Что, например? – спросил Вова теперь, кажется, голосом Мира.
– Я хочу вживую увидеть белых медведей или китов, увидеть северное сияние! Хочу побывать на другом конце страны, хочу согласиться на повышение по работе и посмотреть, что из этого выйдет. – я чуть не задохнулась, потому что произнесла всё на одном коротком дыхании. Набрала побольше воздуха и, теперь зажмурившись, снова начала плакать. – Хочу погулять на свадьбе брата, хочу увидеть, какая я буду в старости, хочу стать тётей и мамой… И не хочу расстраивать родителей, они это не переживут! Я не хочу умирать так рано! Это несправедливо!
Мир поцеловал меня в губы, держа ладони на моем зарёванном лице, и я почувствовала как кто-то укрывает мои плечи толстовкой и аккуратно вдевает мне руки в рукава.
– Это пройдет, красотка. – услышала я голос Макса где-то сбоку. – Просто ешка перестала действовать.
– Спасибо. Мы вернём толстовку на днях. – тихо поблагодарил Мир кого-то из ребят и поднял меня на руки.
– С ней всё будет хорошо, не переживай. – отозвался Вова. Кажется, он держал меня за руку, потому что я чувствовала его голос в ладони.
– Знаю! – очень грубо отозвался мой парень.
Кажется, он попрощался только с Максом и пошёл в сторону скал, где ещё была вода, но уже, наверное, по колено.
Слезы из меня так и текли, но я чувствовала, как бьётся сердце моего прекрасного мужчины и медленно успокаивалась от его ритма, словно под плавную музыку.
– Люблю тебя, Мир! – сквозь слёзы прошептала я.
– И я тебя люблю, Мира. – услышала в его голосе улыбку.
– И Макс, кажется, тоже тебя любит! – хохотнула я. – Он прямо твой фанат!
– А Вова – твой фанат. – подметил мой жених.
– Я знаю, что ты тоже это заметил.
– Это было очень трудно не заметить. – хмыкнул он.
– Прости ему эти неожиданные чувства. – всхлипнула я.
– Может и прощу. Сам не понаслышке знаю, как тяжело удержаться рядом с такой сказочной Единорожкой.
– Надо срочно поправить корону! – я заелозила на руках у Мира.
– Не шевелись, мы ещё не дошли. – шепнул он.
– Могу дойти сама. Ты и так уже переутомился за сегодня.
– Я не устал. – возмутился он и покрепче меня сжал.
– Ты задремал на диване! – хихикнула я.
– Это всё колыбельная мамы Умки. – хохотнул Мир.
– О, дааа! Она была классная!
– Музыка у них и правда потрясающая! – согласился мой парень.
– Расскажешь, откуда столько знаний? – нерешительно спросила я.
– О музыке? – уточнил он.
– О наркотиках! – кажется, я превысила громкость, потому что Мир остановился и поставил меня на песок, взглянув мне в глаза.
– Это длинная история. – он сразу же отвёл взгляд, вдруг ставший печальным.
– И не радужная? – вернула я зрительный контакт и заметила, как лицо парня исказила гримаса сожаления.
– Нет, не радужная. – подтвердил он.
– Ты не хочешь об этом говорить? – спросила я.
– Сейчас не очень.
– А пообещай, что расскажешь, пожалуйста! – я сложила умоляюще руки.
– Зачем?
– Оказывается, когда выплёскиваешь наружу все переживания и чувства – они становятся не такими тяжёлыми. Я только что это проверила! – с гордостью заявила я, указав рукой на скалы. – Обещаю, что унесу твои тайны в могилу! И, между прочим, очень скоро!
– Ты точно уже не под кайфом? – нахмурился Мир. – Для черного юмора не поздновато?
– Для черного юмора никогда не поздно!
– Тогда уверяю тебя, что эта тайна уже в могиле. – заявил мой жених.
Я открыла рот в удивлении. Не поняла, пошутил он или сказал правду. И лицо разглядеть не смогла, потому что парень потащил меня в сторону нашего отеля, закинув на спину.
– Торжественно заявляю, что теперь в меня можно запускать рыбок! Потому что я, кажется, сгожусь за аквариум. – заявила я, разглядывая свой оттопыренный от воды живот, который обхватила двумя руками и поддерживала, чтобы он не отвалился.
Мир заботливо помог мне принять душ, переодел и влил в меня чёрт знает сколько ещё жидкости.
– Может, я готовлю тебя к дурке? – хохотнул он, когда мы укладывались в кровать. – Теперь ты на сто процентов состоишь из воды и Русалка, возможно, примет тебя за свою.
– Для этого тебе придётся пережить одну небольшую формальность. – вздохнула я и улеглась поудобнее, чтобы видеть его красивые глаза. – Если ты, конечно, не передумал.
– Конечно, я не передумал! Что за мысли?
– Ну я ночью повела себя не совсем разумно. Вдруг, ты сильно разочаровался.
– Я, скорее, сильно очаровался! – улыбнулся одними уголками Мир. – И, кстати, не я один. – многозначительно хмыкнул он.
Он застегнул москитную сетку над кроватью и улёгся рядом, изучающе разглядывая моё лицо, будто раздумывал, целовать меня или нет.
Я недолго отвечала на его взгляд, по-прежнему любуясь светлыми глазами, чёрными маленькими родинками на лице и совершенно непослушной чёлкой, а потом провалилась, наконец-то, в сон.
Мне снилось, что я застряла в большом ловце снов в комнате Мира. Была такой крошечной, как песчинка, и сложный орнамент переплетений этого арт-объекта поглотил меня, как паутина, скрутив руки и ноги, не давая шевельнуться.
Тело сковало и кожа словно горела под тугими верёвками, пока я тщетно пыталась выпутаться из них. Ветер болтал меня по кругу, разбивая голову и колени о камни, которые казались глыбами, а потом похолодело от ужаса, когда я поняла, что в такой огромной паутине должно быть живёт огромный паук.
И он появился, когда я уже практически расплавилась, слилась с тугими, стягивающими меня, верёвками, ноги и руки не слушались и я начала плакать, как вчера на пляже, с криками, что не хочу умирать.
– Мира? Мира, проснись! – родной хриплый взволнованный голос над ухом схлопнул мой сон, как мыльный пузырь.
Глаза так сильно опухли, что я едва их расклеила. Лежала на кровати в неестественной позе, будто пыталась свернуть себе шею, всё постельное бельё словно провернули в стиралке: влажное, мятое и скомканное.
Да меня саму, кажется, провернули на тысячу оборотов, ещё и несколько раз, потому что я была помятая, мокрая и, кажется плакала.
Голова гудела, раскалывалась на части и пульсировала. Глаза от давления и слёз словно сейчас вытекут. Или это мочевой пузырь так сильно на них давит, потому что во мне целый аквариум воды.
Я захотела собрать слезы с лица, но руки не шевельнулись даже на миллиметр.
– Господи… – выдохнула я. – Я умираю, да?
– Нет, Единорожка. Твое время ещё не пришло. Это просто похмелье. – улыбнулся идеальной улыбкой мой свежий диснеевский принц, будто не тусил всю ночь.
– От похмелья так паршиво не бывает! – еле запротестовала я.
– Ну, у тебя оно и не самое обычное. – хмыкнул слишком бодро он.
– Тооочнооо! – протянула я хриплым и уставшим голосом.
– Что тебе снилось? Ты кричала и плакала, звала меня.
– Или отбивалась от тебя. – прохрипела я, пока он протирал мое лицо влажным холодным полотенцем.
Я сразу же попыталась отвернуться или, хотя бы, спрятать лицо в волосах, чтобы Мир не смотрел на меня в таком состоянии, но мои кудри оказались заботливо собраны в хвост.
Боже, я теперь ни за что не верну его обожающий взгляд, если выгляжу сейчас так же, как себя чувствую!
Картинка за москитной сеткой снова смазалась в мутное пятно. Но я разглядела, что за окном всё ещё встаёт неспешно солнце.
– Я вообще спала? – пробубнила я.
– Целые сутки! – слишком звонко сообщил Мир и голова от этих звуков завибрировала, как назойливый мобильник.
– Чего? – теперь я прибавила громкость.
– Мы вернулись с фестиваля вчера утром. – с улыбкой в голосе ответил мой жених.
Мне всё ещё не хотелось поворачиваться к нему и я неумело стала пытаться завернуться в одеяло, когда почувствовала, как рядом проминается матрац, а сильные руки на спине и под коленями двигают меня в положение сидя.
– Мир, пожалуйста, не смотри на меня. Дай просто умереть от стыда лёжа, желательно вниз лицом. – заскулила я.
– Ты такая милая, когда капризничаешь.
– Я сейчас нифига не милая. – мои руки зашевелились и я смогла закрыть ими лицо. – Не хочу, чтобы ты меня видел такой.
– Ну, тут ты уже опоздала. – развел руки мой жених. – Вчера днём твой вид был ещё хуже.
Я многозначительно замолчала, понимая, что сейчас будет продолжение.
– Тебя опять штормило, как при акклиматизации в начале отпуска. Температура подскочила так сильно, что я даже охлаждал тебя в ванной. Ещё, ты много разговаривала и бредила.
– И, конечно, набредила лишнего. – вздохнула я.
– Несомненно! – хохотнул он.
– Шоу было интересное? – хмуро поинтересовалась я.
– Я даже пожалел, что не взял попкорн, когда ходил за продуктами. – прокомментировал мой мужчина с ухмылкой.
– А можно, мы это как-то забудем?
– Прости, но я уже не смогу.
– Боже… Может, умереть поскорее не такая уж и плохая мысль?! – я отвернулась в сторону океана, который всё ещё не могла разглядеть.
– Мира. – он, вдруг, изменился в голосе и похмурел. – Меня не расстраивает твоё похмелье, я тебя о нём предупреждал. Меня расстраивает, что ты не делишься тревогами. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда готов на любые единорожьи разговоры. Вчера ты сильно меня расстроила, когда я понял, что внутри тебя гораздо больше переживаний, чем мне казалось.
– Прости…
– Ты меня прости. Это моя вина.
– Здесь нет твоей вины. Это внутренний мой мир, он так работает. Я накапливаю всё, как снежный ком, додумываю, обрастаю мыслями и тревогами, а потом лечу с горы.
– Теперь я это уже понял.
Мир встал и направился к небольшой кухне в наших апартаментах, открыл холодильник, стал шуршать пакетами, а потом зазвучал знакомый шум микроволновки, за которым последовал характерный множественный писк окончания её работы.
Если бы я вчера увидела этот звук, как собственный голос, который представлялся мне радужными полосками, я бы, наверное, представила удары чёрных молний, потому что звуки СВЧ сейчас бешено пробили прямо мне по вискам так сильно, что я зажмурилась.
Парень вернулся в кровать с подносом, на котором стояла тарелка ярко-жёлтого супа. К горлу сразу подошла тошнота, когда я представила, что сейчас, на одной ложке, мне может попасться жареный банан и кусок бекона.
– Я попросил без фруктов, чтобы тебя не замутило. – словно считав с моего лица мысль, отозвался Мир. Он поставил передо мной поднос, но не дал мне ложку в непослушные руки, а стал помешивать суп, проверяя содержимое, и кормить меня с ложки.
– О чем я бредила вчера? – вздохнув, спросила я.
– Ты очень вдохновенно поясняла мне какого цвета твой голос и голоса других, много признавалась в любви и рассказала, что в мыслях называешь меня диснеевским принцем, – он хохотнул, но тут же вернул серьезность взгляда. – А потом, выдала философскую теорию о чёрном лакированном пианино. Достаточно тонко и метафорично, на мой взгляд.
Я снова закрыла лицо ладонями и из глаз поползли непрошенные слезинки.
– Пианино так и стоит у твоих родителей? – зачем-то спросил он.
– Да. – всхлипнула я. – Папа перетащил его в гостиную, потому что в моей комнате слишком сухой воздух. – я проглотила очередную ложку горячего супа, который, на удивление, организм не предлагал вернуть назад. – Так злилась на них! Оказывается, для него было место там, но нашлось оно только когда я съехала. Они запечатали мне в мозг детскую травму на всю жизнь этим огромным черным монстром!
– А сейчас ты злишься на себя, потому что собираешься принести им плохие новости, которые тоже можно считать огромным монстром и он займет ещё больше места в их квартире? – сделал вывод мой проницательный диснеевский принц.
От одной только мысли о том, что надо рассказать о диагнозе родителям, суп всё-таки отчаянно попросился наружу, но я мужественно подавила позыв.
– Я понимаю, что ты не знаешь, как всё пройдёт и тебя пугает неизвестность. Но родители должны знать о таком. Поставь себя на их место. – он грустно улыбнулся. – Ты, наверняка, хотела бы знать, если бы с кем-то из них такое происходило.
– Ты говоришь прямо, как мой врач.
– Сказать придётся. А с последствиями мы справимся. – он взял меня за руку. – И вместе. Да? – как-то неуверенно добавил Мир.
– А были сомнения, что не вместе? – глупо хихикнула я. Ясно-понятно же давно, что я без этого парня теперь никуда.
– Вчера утром были… – невесело ответил мой Единорог.
– Я что-то ещё набредила? – выпучила я глаза.
– Нет, Единорожка. – тепло сказал Мир и провёл аккуратно салфеткой по моей нижней губе. – Но второй раз такого я точно не хочу видеть!
Мне стало не по себе от его взгляда. Он был таким печальным и каким-то очень выразительно гневным одновременно. Я ещё не видела у Мира такой эмоции.
– Что я вчера натворила? – прошептала я.
– Ты целовалась с Вовой. – каменным тоном ответил он и забрал с моих колен поднос с пустой пиалой.
Глава 25
– Я? Целовалась? С Вовой? – у меня в секунду отпала челюсть и поднялась температура от растерянности, гнева, осознания, что это могло и правда произойти, потому что Миру незачем мне врать, да и такие подколы, вроде, не в его стиле. – Я… я держалась весь день от него подальше, как только поняла, что он кадрится! Я что, отключалась? Не помню вчерашний день, но как мы провели всю ночь и утро перед этим – я помню! И как ты успокаивал меня, пока кто-то из ребят надевал мне толстовку, я тоже помню, хотя не видела ничего.
– Я надевал на тебя толстовку. – грустно доложил Мир из кухни.
– Нееет! – зло возмутилась я. Захотелось почистить зубы сто раз и помыть рот с мылом. Суп, как назло, снова задрожал в желудке и, кажется, закипел. – Не может быть!
– Я тоже обалдел. Поэтому, наверное, не среагировал сразу. – с виноватым лицом признался мой жених, повернувшись ко мне. – Вот ты танцуешь так красиво под колыбельную и шум вьюги, я как под гипнозом закрываю глаза, а открываю и вижу вас на коленях друг перед другом. Его ладони на твоём лице. – Мира словно передёрнуло от воспоминаний, он поёжился и на лице снова отразился гнев. – Этот чёртов парень видел, что я открыл глаза, прежде чем сделать это.
Боже… И этот идеальный парень с каменным лицом даже не предъявляет мне сейчас, а мучается в догадках, сделала я это сознательно или нет. И в тоне мелькают извинения за то, что ничего не сделал.
Я неожиданно расхохоталась и мой жених вопросительно на меня посмотрел.
– Может, он подраться хотел, а ты не среагировал? – сквозь смех предположила я.
– Не думаю. Он весь вечер не сводил с тебя глаз. И точно наблюдал за нами, пока мы уединялись в океане.
– Ох! – я опять закрыла лицо руками.
– Ночью тебе не было стыдно. – хмыкнул он.
– Мне и сейчас не стыдно! Я просто ярко вспомнила этот момент! Он был такой… такой восхитительный!
Мир вернулся в кровать с чашкой моего черного топлива и показался мне уже немного расслабленным.
– Я тебя обожаю! – отчиталась я, забирая чашку. – И очень люблю! Мой идеальный диснеевский принц!
– Принцы достают меч в такой ситуации и рубят голову. А я просто смотрел, пока подходил с толстовской, которой, кажется, укрыл меня Макс до этого.
– Не теряй с Максом контакт из-за Вовы. Он делает тебя счастливым. Вы так прекрасно общаетесь.
– И не думал. У меня не так много приятелей, чтобы из-за ревности их лишаться.
– А ты приревновал?
– Естественно, Мира! Что за вопрос? Первым порывом было сломать парню челюсть, как только я отошёл от шока.
– Прости. Я думала, это ты ко мне подлетел. Это же всегда ты.
– Хорошо, что не было сил что-либо предпринимать. – сделал вывод Мир и я подметила, что он напрягся всеми мышцами сразу.
– Пойдем окунемся и охладим твой пыл, Отелло?
– Ты встать даже не сможешь! – улыбнулся он. – Тело ещё слабое.
– А ты отнеси моё слабое тело в бассейн, словно ревнивец убивший жену в состоянии аффекта! – хохотнула я, приложив театрально руку ко лбу.
Вода в бассейне оказалась приятной и слегка прохладной. Если по пути меня сильно притягивало гравитацией, которую я ощущала даже на кончиках ногтей, то в воде образовалась невероятная лёгкость, которая, оказывается очень сильно помогает при жёстком похмелье. Я походила немного по дну и уселась на выступ у края, решив понаблюдать, как резвится в бассейне мой кит.
Поцеловаться с парнем на глазах у своего жениха? Такого пункта в моем списке предсмертных желаний даже не было, но теперь надо, похоже, вписать и поставить галочку “выполнено”.
Нет! Лучше “исполнено”! Потому что вчера я знатно исполняла и без того, затащив его в океан заниматься со мной любовью, танцевать без передышки и заставила всю ночь следить за моим состоянием, потому что решила попробовать…
Даже непроизнесенное слово “экстази” отозвалось звоном тяжёлых бронзовых колоколов в моей голове и я сложила руки на бортике, опустив голову на них, потому что гравитация всё ещё побеждала.
– Ты как, Единорожка? – Мир подплыл ко мне и тоже сложил руки на бортике, чтобы оказаться со мной глазами на одном уровне.
– Мне дико стыдно, что я тебя заставила всё это пережить. – призналась я.
– Это увлекательный был… аттракцион! – с ироничной улыбкой снова, как на первом свидании, пропел знаменитую строчку мой диснеевский принц.
– Какой-то сплошной аттракцион со мной. Боюсь, когда-нибудь тебе это надоест. – грустно вздохнула я, проглотив продолжение о том, что пункта “умирать с разбитым сердцем” нет в моем списке предсмертных желаний.
– Зато, не скучно, – улыбнулся он. – Каждый день сюрпризы!
– Только надо придумать другие виды развлечения. Наркотики пробовать я больше не хочу. У меня болит, кажется, каждый сантиметр тела. Это была плохая идея.
– А я предупреждал. – невесело напомнил мне Мир.
– Я помню, Капитан Очевидность. – в шутку огрызнулась я.
– Диснеевский принц мне больше подходит. – хохотнул он. – И если что, лягу с тобой в дурку с таким псевдонимом.
– Такое соседство мне нравится больше, чем с Русалкой! – хихикнула я.
На тумбочке у выхода один из телефонов стал вибрировать и издавать стандартную предустановленную мелодию, мы оба вздрогнули и повернулись в ту сторону.
– Это мой. – сказал Мир, вылез из воды, прошагал к двери, и скрылся за зеркальными панорамным остеклением ванной, в которой отражался океан и пальмы.
Я слышала, как он с кем-то говорит, но звуки обрывались с ветром и шумом волн, так что я просто расслабилась и отвернулась в сторону океана.
Когда солнце уже поднялось и стало сильно слепить мне глаза, которые, кажется, ещё не отошли от похмелья, а звуки телефонного разговора из ванной притихли совсем, решила вылезти из воды, ополоснуться и попросить у своего идеального парня ещё кофе.
Мир раскинулся на диване в полотенце на бедрах и яростно строчил кому-то сообщение, сильно нахмурившись.
– Кто звонил? – несмело спросила я.
– Мама. Небольшие проблемы дома. – деловито отозвался он, очень гневно стуча по экрану. Гул от вибрации отклика под его пальцами вызывал у меня неприятные ощущения, словно крутит желудок.
– Что за проблемы? – уточнила я.
– Потом расскажу. – небрежно кинул он, зависнув на несколько секунд в пол и вернул взгляд в телефон.
Снова это дурацкое “потом”. Этот парень узнаёт меня со всех сторон, даже с самых нелицеприятных. Боюсь спрашивать, как прошедшие сутки я ходила в туалет, ведь я выпила примерно миллиард литров воды за ночь и вчерашнее утро.
А я о нём почти ничего не знаю. Он ловко уходит от ответов и не торопится передо мной открываться. Все наши разговоры о чувствах ограничиваются временными рамками от утра на набережной, когда мы столкнулись, по настоящее время. Я ничего не знаю о его жизни до меня, смутно представляю родителей и жизнь, которая была у него до блога. Будто его не существовало до этого момента и он действительно тогда нарисовался на набережной из воздуха.
Может, полистать его ленту сильно в прошлое и там найдутся какие-то факты, доказывающие существование его личной жизни до встречи со мной?!
– По кому ты там так яростно стучишь? – попыталась улыбнуться я.
– По Вове. – признался Мир. – Ребята хотят зайти, но прежде он решил извиниться.
– Ты же им не отказал? – затаив дыхание спросила я.
Мир перевёл хмурый взгляд с экрана на меня и тут же ослабил хватку двух ледяных глаз, обратив внимание, что я вышла из душа абсолютно голая.
– Не отказал. Только так их не встречай, пожалуйста. – он обвел меня взглядом и улыбнулся.
– Так я одеваюсь только для тебя! – подмигнув, развеселилась я.
Даже покрутилась бы, но организм, боюсь не позволит, так что послала ему воздушный поцелуй.
Парень тут же отложил телефон и подошёл ко мне, покрыл поцелуями плечи и шею, прокрался к скулам и задержался внимательным взглядом на моих губах, проведя по ним большим пальцем.
– Я почистила зубы два раза. Но если тебе это поможет, разрешаю помыть мне рот с мылом! Я и сама об этом задумывалась, если честно. – отчиталась я и Мир громко хохотнул, притянув меня для поцелуя.
Ребята словно дали нам время снять напряжение и расслабиться в объятьях друг друга, пришли только через два часа, как раз, к тому моменту, когда мой жених лежал на кровати расслабленной звёздочкой и театрально скулил, что я неправильная и никогда не поддаюсь статистике, потому что действия запрещенных веществ должны были превратить меня в кабачок на пару дней, а не в соблазнительную обнаженную Единорожку с часовым запасом на сексуальные игры.
Я громко смеялась, когда открыла дверь, увидев ребят ещё с пляжа, и парни улыбнулись мне в ответ. Первым, без стеснения, зашёл Макс и тут же подлетел к Миру, для крепких дружественных объятий.
Вова остановился за порогом и опустил взгляд, попросив выйти и поговорить.
Я вытянула лицо в удивлении и повернулась к своему жениху, но Мир мне лишь согласно кивнул.
– Тут стены зеркальные только снаружи и, если что, нас видно изнутри. – предупредила я и встала от него на безопасное расстояние.
– Мира, извини пожалуйста, что я нарушил вчера границы. – виновато произнес он. – Мне просто снесло голову от выступления и под ешками. Я реально не мог оторваться только от тебя, словно слышал твой запах каждый раз, когда ты была близко. Наваждение какое-то.
– А я представляла цвета голосов! – улыбнулась я.
– Прости меня. – продолжил он, но не показался мне сильно искренним. – Я извинился перед твоим парнем, но он сказал, что я должен, в первую очередь, извиниться перед тобой. И я с ним согласен. Это было не просто глупо, а неприемлемо, вести себя так без твоего согласия.
– Давай поскорее забудем об этом инциденте, ладно? – я протянула руку для рукопожатия и он снова пожал её, как в день знакомства, накрыв второй рукой. – Пойдем в дом?
– Подожди. – он отпустил мою руку и вернул дистанцию, но в дом не торопился. – Ты вчера сказала, что скоро умрёшь… Мне показалось, ты не шутишь.
– Я и не шутила. – честно ответила я.
– Я надеялся, что не прав, но почувствовал, что ты была искренней. Поэтому, наверное, пошел на риск. Надеюсь, Мир понимает, что ты стоишь любых рисков.
– Вова! Я сейчас оставлю тебя с твоими рисками за этой дверью! – пригрозила я. А вообще, его такое внимание мне очень льстит.
– Умолкаю. И унесу эту мысль в могилу. – ответил он.
– Я быстрее её унесу. – отозвалась буднично я и, подметив неприкрытую скорбь на лице парня, поспешила открыть дверь.
Макс развалился на диване и расплылся в довольной улыбке, видимо, от облегчения, что обошлось без драк. Мир подключал какой-то шнур к плазме, которая покрылась пылью за время нашего пребывания тут. Вова как-то неестественно сел на край кресла, которое было ближе всего к двери, с серьезным лицом стал наблюдать, как ребята активничают и разглядывать наш номер. Парень явно старался на меня не смотреть и поза у него была крайне скованной.
Интересно, что ещё написал ему Мир?! От его наглости почти не осталось и следа или он и правда раскаялся в содеянном?
Телевизор на стене ожил и показал какую-то заставку. Макс стал водить мышкой в своем ноутбуке и она активно забегала по экрану плазмы, открывая какие-то папки и программы.
– Готовы? – спросил он.
Мир кивнул и я села к нему в ноги на ковёр, потому что Макс нагло занял больше половины дивана.
Экран погас и из-за тёмного фона стало выплывать мычание, похожее на молитву, которую читал нам Кон. Появились первые кадры с рынка. В звуки добавились шумы разговоров на суахили и резко вступили биты, а яркие сочные картинки стали сменяться красивыми переходами. Я словно смотрела короткометражку о нашем походе на рынок, яркую красочную и очень профессиональную. Мне этот ролик показался даже круче, чем клип из саванны с дикими животными.
– Вааау! – выдохнула я первая, когда экран погас. – А можно ещё раз посмотреть, я там такая красивая! – вырвалось из меня и я заметила, как Вова согласно кивнул и улыбнулся.
– Это широкоформатный. Мы ещё сделали в формате для соцсетей и Вова поймал неплохих кадров для контента. – похвалился Макс и похлопал по подлокотнику дивана со стороны друга.
– Здорово! Спасибо большое! – тут же отозвалась я.
Мир Вове просто кивнул, но тот в ответ никак не отреагировал.
Ещё раз посмотрели короткий фильм про нашу прогулку и полистали фотографии, пока компьютер подключен к телевизору. Я искренне охала над каждым кадром, благодарила и хвалила ребят за их талант.
Мы провели полдня на берегу у пляжного бара, болтали и купались, периодами хвастаясь, сколько лайков собрали истории и крутое видео, которое сделали ребята.
Но совершенно никуда не пропадало осязаемое чувство напряжения. Особенно сильно волновался Макс, потому что из-за меня он попал в непростую ситуацию. Они с Миром явно поймали ту невероятно тонкую нить, которая когда-то свернётся в большой клубок дружбы и тесного общения. Парни словно на одной волне или вайбе и будто читают мысли друг друга, когда жарко спорят или говорят на какие-то темы.
Если напряжение не пройдет, Макс окажется в затруднительном положении и ему, скорее всего, придётся отказаться от общения с Миром, которое ему сильно нравится, в пользу своего друга.
Вова, кажется, это тоже понимает, потому что от его наглости не осталось и следа. Может, его извинения только показались мне неискренними?! Даже не рассчитываю, что Мир и Вова подружатся, но хотелось бы меньше ледяных взглядов между ними.
Под вечер Макс, разглядывая и снимая на мобильник танцующих вдалеке бич-боев, озарился гениальной идеей.
– Мир, а давай устроим твою гимнастику с ними?
– Что? – удивился и умилился одновременно мой парень.
– Они же за любой кипишь на пляже, лишь бы привлечь внимание туристов, чтобы заработать на чай.
– Звучит интересно.
– Спорим, я их быстро уговорю?! – выпалил Макс и тут же рванул по песку к аборигенам. Пятки утопали от веса большого накаченного тела так сильно, что песок от них стал взмывать до самых его крыльев. Зрелище, конечно, потрясающее. Я заметила, что не я одна так подумала и Вова снимает на мобильник спину друга.
– Куда он? – спросил несмело мой непрошеный поклонник.
– Пошёл уговаривать бич-боев на флешмоб. – хохотнула я.
Мир снова проигнорировал Вову и мне даже стало его немного жаль. Попасть в немилость, в потенциальной дружбе, из-за дурацкого действия наркотиков такое себе ощущение. А я бы так вообще, наверное, умерла, если бы Мир сейчас смотрел также и на меня.
Глава 26
Мы с Сежкой подрабатывали в студенческие времена в одной конторе по организации праздников. Надували шарики и украшали ими залы для мероприятий. Однажды целую ночь дежурили. Автоматические насосы вышли из строя и мы перешли на ручные, а когда и те устали, надували оставшиеся шары своими лёгкими. Мне потом неделями снились кошмары, как они взрываются возле моего лица и я до сих пор недолюбливаю скрипучий звук их резины.
Но ничего, на мой взгляд, не было так страшно, как сама организация любого, даже небольшого, мероприятия. Нам просто давали задания и их надо было выполнять, а Милана Андреевна – наш начальник и, собственно, организатор – с каждым новым заказом находила у себя всё больше седых волос и пила всё больше успокоительных. Почти постоянно что-то шло не так. А ведь договаривалась она только на русском языке.
Макс очень быстро собрал семь аборигенов по пляжу и ловко болтал с ними на английском, вставляя в объяснения слова на суахили, вызывая у них восторг и взгляды полного обожания. Он выстроил мужчин рядами в треугольник, если смотреть сверху, вершиной которого был мой Мир, показывающий движения, медленно и громко комментируя их на мягком тягучем английском.
Я сидела под тенью пальмы, абсолютно завороженно рассматривая флешмоб, который так легко организовал Макс. У человека явный талант к этому. Его бы в помощники Милане Андреевне десять лет назад. Может, она бы так быстро не свернула ту контору.
Ко мне в тень подсел тощий подросток. Видимо, один из детей этих аборигенов и с неплохим произношением начал разговор на русском.
– Ты очень красивая! Как кукла моей младшей сестры!
– Спасибо! – искренне приняла я комплимент. – А откуда ты знаешь русский?
– Здесь стало много туристов из России и я беру уроки у соседки, чтобы не отставать. Она – русская.
– Ты большой молодец! – восхитилась я. – И тоже очень красивый.
Парень и правда был прекрасен. Худоват, но это, наверное, природный ген, потому что все аборигены тут высокие и тощие. Но он явно следит за собой или ещё сильно молод, чтобы терять зубы или лысеть, как бич-бои, которые сейчас занимались цигуном с Миром и присоединяющимися к ним туристами с соседних пляжей.
На голове высветленные, чуть желтоватые, жёсткие мелкие кудри, словно коркой, на шее отросшая косичка в которую были вплетены нити и кольца и похожие кольца занимали оба уха. Руки в уйме гремящих браслетов, а на шее всего один кулон на кожаном ремешке. Маленький, круглый и плоский, размером не больше рубля, с двумя неровными бусинами с двух сторон. Я засмотрелась на красивую гравировку кулона с изображением змеи.
– Это символ здоровья. – похвалился пацан, вертя пальцами кулон на шее. – Чтобы отгонять смерть. Маути кинаондока!
– Что, прости? – у меня по телу, уже со знакомым чувством, побежали мелкие холодные мурашки и волосы на затылке, кажется, приподнялись. Мальчик тоже болеет? Не может быть!
– Это означает “смерть уходит”. – перевел мне пацан и я вытаращила на него глаза.
– Уходит? – возмущённо прибавила я громкость.
– Мы верим в такое. Уходит! – сказал он и посмотрел на меня, как на ребенка, который спросил, жарко ли в Африке.
– Мне переводили эту фразу, как “смерть ходит”. – пояснила я свое недопонимание.
– Ну если дословно переводить, то да. Но это слово из народов другого побережья. У вас есть ругательство “идёт лесом”. Маути кинаондока – это у нас, вроде как, “смерть идёт лесом”.
Я хохотнула и мальчик заливисто засмеялся вместе со мной.
– Этот кулон для меня сделал мужчина из России, он рассказал про это выражение. – парень покрутил медальон у ключицы. – Он часто сюда приезжает и останавливается в нашей деревне за вдохновением. Я захотел изучать ваш язык из-за него.
– Это очень классная история. – отозвалась я, как раз когда над нами зажужжал дрон и мы весело помахали в камеру на нём.
– Если бы ты была помладше, я бы выбрал тебя в жёны! – выдал он и даже не покраснел. Хотя, на темной коже, наверное, этого просто не заметно.
Он громко чмокнул меня в щеку, когда дрон скрылся, и побежал к аборигенам, которые столпились вокруг Мира с Максом.
– Надеюсь, Мир этого не видел, а то пацан бы попал, прямо как я. – подходя, улыбнулся мне Вова и его заботливый взгляд тут же сменился тревожным в сторону пляжа.
– Ну не всё так ужасно, правда ведь? Миру просто надо остыть.
– Думаю, твой парень не скоро остынет. – задумчиво и с улыбкой произнес он, присев на песок, в паре метров от меня.
Такая дистанция мне очень нравится, однозначно.
– Что он тебе написал, если не секрет?
– Не важно что, главное – очень доходчиво. – хитро улыбнулся Вова, стараясь не столкнуться со мной взглядами, но осекся и завис на моем лице, поэтому я поспешно отвернулась.
– Ты очень красивая! – шепнул он. – Не мои слова, а того парня! – указал он на мальчишку и поднял руки вверх, словно сдаваясь, а потом встал, видимо решив, не продолжать беседу и, заодно, поучаствовать в общении с ребятами и местным населением.
А я осталась наедине с мыслями о фразе, которую услышала за отпуск уже третий раз.
“Смерть идёт лесом.”
Мне нравится такой расклад. И теперь кажется, что та старушка и Кон озвучивали эту фразу в позитивном ключе. Может, моё отсутствие динамики, о котором говорил Владимир Николаевич, неспроста?! Кстати, с момента нашего незапланированного обряда, я прекрасно себя чувствую, не падаю в обморок и у меня не течет кровь из носа.
Может, слова и правда волшебные?!
Главное, не брать в расчёт дичайшее похмелье от ешки, из-за которого я сейчас не поучаствовала в шикарном флешмобе.
Решила набрать Сежке, пока ничем не занята и достала из кармана телефон.
– Привет, моя загорелая Единорожка! – отозвалась в камеру подруга и просияла на весь экран своей шикарной улыбкой на миллион. – Как отдыхается?
– Невероятно! – отозвалась я. – Я будто в раю!
– Так, давай не загадывать, но хотелось бы, чтобы рай ты увидела не скоро, Сью! – вклинился мой брат и положил подбородок на плечо моей подруге.
– Я только хотела спросить, не скучаешь ли ты там, Сеж. – хихикнула я. – Но вижу, что не скучаешь.
– Мы сто раз посмотрели видео от клипмейкеров. Оно невероятно красивое! – запищала она.
– Когда ты собиралась нам рассказать, что твой парень теперь твой жених? – пробасил Май. – Сежка заметила кольцо на видео.
Я широко заулыбалась. Ничего от неё не скроешь.
– Мы ещё и обвенчались тут, у местного шамана! – я покрутила рукой с кольцом перед камерой.
– Шамана? – восторженно закричала подруга. – Обалдеть! С кострищем и бубнами? Почему я ещё об этом не знаю? Хочу все подробности!
– Я предпочту выпить тут и за штамп в паспорте. – пробубнил недовольный Май. – Нормальная свадьба когда будет?
– Мы ещё это не обсуждали. – с улыбкой отозвалась я.
– Обязательно будет! – появился в кадре Мир, присаживаясь ко мне. – Выйдешь за меня, Единорожка? – обратился он ко мне с широкой белоснежной улыбкой на загорелом лице.
– Да! – снова быстро и без сомнения согласилась я.
Сежка запищала, обняв в порыве радости Мая, который тут же растёкся в широченной улыбке на экране.
– Приезжайте скорее, загорелые и счастливые! – звонко сообщила моя подруга. – Мы ждём!
– Нет, мы вас не ждём! – засмеялся Май и ещё раз обнял Сежку. – Нам тут и вдвоем неплохо.
Шумно попрощавшись с ребятами, я заблокировала экран, зависнув на потемневшем экране и отражении облаков в нём.
– Я точно спала всего сутки? Сегодня среда? Не суббота?
– Да. – отозвался Мир. – Всё хорошо?
– Надеюсь, очень и очень хорошо! Раз Билл среди недели у меня дома. – хитро улыбнулась я. – Как ваши съёмки? Всё удалось?
– Я посмотрел несколько кадров и они невероятные! Особенно с дрона!
– Я тоже хочу посмотреть! – резко вскочила я и рухнула, вдруг, прямо в объятья своего парня, а пляж неожиданно смазался и почернел.
Наверное, не стоит рассказывать Миру то, что сказал мне пацан, раз я опять грохнулась в обморок, чтобы не давать лишних надежд.
Очнулась, но веки всё ещё были тяжёлыми и неподъёмными, будто на них что-то давило. Поэтому я просто лежала и прислушивалась к тому, о чем говорили парни рядом. Если ощущения не врут, я была на кровати. Вблизи меня, громче всех, был голос Мира. Он держал мою руку, периодически мерил пульс и гладил щеку.
– С ней точно всё в порядке? Может, медика? – волновался Макс.
– Лихорадки уже нет. Пульс в норме. Это похмелье и переутомление. Не волнуйся. – ответил мой жених.
– Давай полотенце. Я сделаю похолоднее. – появился медовый голос Вовы.
Со лба убрали теплую ткань и в голове стало неожиданно легко, будто она сбросила пару килограмм.
– Спасибо большое. – ответил ему Мир с неожиданно теплой интонацией.
О! В обморок всё-таки стоило упасть, хотя бы ради этого. Я с трудом сдержала улыбку.
Мир поправил мне волосы на подушке, которые у корней на висках были совсем мокрые и положил на лоб новое прохладное тяжёлое полотенце.
– Может, это всё-таки тепловой удар? – выдал очередную догадку Макс.
– Нет, это другое. – практически синхронно ответили мой жених с Вовой. И стало как-то страшно тихо. Мир отпустил мою руку и медленно поднялся с матраса.
Пауза затянулась. Там явно что-то происходило, но прохлада на лице была такая приятная, что мне совсем не хотелось шевелиться.
– Какого чёрта, парень? – холодным тоном спросил Мир.
– Ребят… – вступил Макс, но его прервали и, видимо, очень ледяным взглядом двух голубых планет, раз нет больше никаких звуков.
– Она же кричала вчера утром, что не хочет умирать. У неё в глазах был настоящий страх. Это не действие ешки. Я просто сделал пару выводов. – ровно ответил Вова. – Не кипятись, Мир. Я всё осознал, но никуда не дену же теперь это воспоминание и свои догадки. Извини.
Напряжённая тишина в комнате буквально разрывала воздух, насколько сильно стала наэлектризованной. Если бы я сейчас глубоко вдохнула, то почувствовала, наверное, её вкус.
– Да, ты прав. – ослабил строгость в голосе Мир, спустя тяжёлую, невыносимо долгую паузу. – И ты извини. Слишком много всего произошло за эти два дня.
– Без обид. – тут же отозвался Вова.
– Я надеялась подслушать больше. – отозвалась я, приподняв полотенце, и увидела, как парни пожимают руки. – Но ради такого зрелища точно стоило грохнуться в обморок.
– Привет, Единорожка! – тут же переключился на меня Мир, широко заулыбался и Вова за его спиной расплылся в очень трогательной улыбке.
Макс отодвинул своего друга, чтобы появиться лицом в разрезе москитной сетки.
– Эй, красотка! – слишком громко сказал он. – Ты нас напугала!
– Уууу! – зловещим голосом отозвалась я и Макс громко заржал.
– Ну всё, пациент скорее жив! – сделал он замечание строгим голосом. – Можно выдохнуть.
Мир подсел ко мне и поправил полотенце, чтобы оно не давило на брови.
– Как себя чувствуешь? – заботливо спросил он.
– Будто меня сбил грузовик! – честно призналась я. – Макс, больше не предлагай мне так оттягиваться.
– Не буду, честное слово! – улыбнулся он и поднял руки вверх, типа сдаётся.
Я присела на кровати и потрогала голову, которая, кажется, собиралась сейчас из тысячи кусочков обратно в нормальное состояние, но как-то очень медленно.
– Вы так и будете с тревогой на меня пялиться все трое? Или поведаете мне какой сейчас год? – потребовала объяснений я и Макс снова заразительно хохотнул.
Ужин прошел в апартаментах. Из-за моего самочувствия ребята договорились не выходить и принесли стрит-фуд из бара на соседнем пляже. Мы уплетали картошку фри и креветки во фритюре, пока Макс с Вовой по очереди заседали в ноутбуке, а я с Миром наблюдала все их действия на большом экране на стене.
Даже не лезла, потому что вообще слабо представляла, что такое монтаж. А вот Мир вступил в жаркий спор с Максом на счёт музыки и переходов. Новый друг очень долго с ним спорил на тему каких-то темпов, но потом сдался и согласился попробовать сделать так, как предлагает Мир.
И стало получаться действительно круче, чем было изначально. Зря, короче, Макс спорил. Я уже точно знаю, что все эти споры с Миром бесполезны.
Надо написать Маю новую метафору, ему понравится, подумала я и громко хмыкнула.
– Тебе, разве, не понравилось? – вступился, вдруг, Вова за версию Мира.
– Понравилось. – улыбнулась я, но скорее тому, что Вова, вдруг, встал на сторону моего парня.
Правда что ли подружатся?! Вот будет раздолье для вариантов тоста на свадьбу!
Я ещё раз громко хмыкнула и теперь на меня уставились все трое.
– Вы не обращайте на меня внимание. Я в этих вопросах вообще не секу. А хмыкаю от внутренних диалогов с самой собой. Меня даже когда-нибудь в дурку положат! С Русалкой! – похвасталась иронично я и Мир прижал кулак ко рту, чтобы сдавить смешок. – Так что спорьте на троих, чтобы кто-нибудь всё-таки победил, а я пойду посижу немного на воздухе.
Взяла плед с кресла у двери, вышла на террасу и уселась на лежак. За пальмами виднелся алый закат и я сделала красивый снимок, чтобы написать пост и немного пообщаться с аудиторией, которая разрослась уже до внушительного пятизначного числа.
Маути кинаондока. Очень жаль, что фраза не волшебная и не даёт мне надежду на излечение или хотя бы отсрочку. Мой организм снова дал понять, что управляет мной, напоминая о том, как скоротечно моё время и как мало его у меня осталось.
– Я пришел нарушить твоё уединение! – плюхнулся на соседний лежак Макс и закурил сигарету.
– Кто, в итоге, победил в споре?
– Конечно же я… – с ухмылкой произнёс он, – …Проиграл.
– Сочувствую. – я сложила брови домиком, но не сдержала улыбки.
– Да он прав. Я просто люблю поспорить с умными людьми. Это не даёт мозгу засохнуть при моём образе жизни.
Он глубоко затянулся и стряхнул пепел в горшок большого фикуса.
Спина у парня такая широкая, что плечи буквально свисали с лежака и ему пришлось скрещивать пальцы на животе, чтобы накаченные руки не падали под собственным весом с двух сторон.
– Сколько тебе лет? – решила спросить я.
– Тридцать три. – широко улыбнулся Макс. – Я выгляжу моложе и у тебя появились сомнения?
– Я вообще сомневаюсь всегда и во всём. Так что, проще быть единорогом и спросить.
– Что за прикол с единорогами, кстати? – оживился он, игриво пошевелив бровями, и уставился на меня.
– А Мир ещё не рассказывал? – удивилась я.
Макс покачал головой и я поведала ему историю о своем эпическом нападении на набережной, новом прозвище и кратко описала нашу фишку про единорожьи разговоры.
– Ты болеешь? – вдруг, в лоб спросил он абсолютно ровным тоном, тут же поменявшись в лице. Кажется, единорожьи разговоры выйдут в мир.
– Да. – честно ответила я.
– И лечение не помогло? – он сделал ещё одну затяжку и затушил сигарету в песке рядом с фикусом.
– Я отказалась от лечения. – поделилась я.
– Почему? – нахмурился Макс.
– Потому что статистика не в мою пользу. Мне дали полгода, максимум год.
– Мне очень жаль это слышать, Мира. – тут же отозвался он.
Я подняла взгляд и проморгалась, чтобы не заплакать, а мой нарушитель уединения притих, видимо, переваривая информацию.
– Тебе страшно? – спросил, вдруг, Макс.
– Я вчера кричала об этом на весь пляж, вообще-то. – иронично подметила я.
Он кивнул, но замолчал. Наверное, собирал мысли.
– Моя мама умерла молодой. – после паузы заговорил парень. – И ей было совершенно не страшно, потому что она верила в реинкарнацию и была уверена, что обязательно вернётся ко мне.
– И кем она к тебе вернулась? – с любопытством спросила я.
– Вовой! – хохотнул он. – Парень перевелся в наш класс на следующий день после её похорон. Зуб даю, это рабочая схема, друг иногда ворчит прямо как она! Следит, чтобы я поел или надел шапку, когда на улице холодно. И поёт так же красиво.
– Сочувствую по поводу твоей мамы. – отозвалась я.
– Да, и Вова сойдёт! Я уже привык. – махнул он рукой.
– Сколько вам было лет, когда вы познакомились с Вовой?
– Десять. – Макс почесал затылок и хвост в красных дредах на его голове забавно потанцевал.
– Ого, как вы долго дружите. – среагировала я.
– Прошли огонь и воду. – тепло улыбнулся Макс. – Он очень надёжный друг.
– Это классно! – сделала вывод я.
– Да, мне здорово повезло. – ответил парень, закинул руки за шею и притих, устремив взгляд в небо.
– Максим, можно тебя попрошу? – несмело спросила я.
– О чём?
– Вы с Миром так хорошо общаетесь и кажется это тоже начало крепкой дружбы. Обещай ему хотя бы писать или звонить, когда меня не станет. Ему будут нужны друзья.
– Шутишь? Да, я уже обожаю этого парня и готов к нему переехать! – хохотнул Макс, а потом взял меня за руку. – Я за ним пригляжу, обещаю.
– Спасибо. – отозвалась я и отвернулась, чтобы спрятать слёзы.
Мир и Вова в этот момент вывалились на террасу, очень громко смеясь, и я невольно улыбнулась их неожиданному весёлому настроению.
– Вооот! Мы вдвоем приглядим, видишь?! – заулыбался ещё шире мне Макс и стёр слезу с моей щеки большим шершавым пальцем, от которого шёл резкий запах табачного дыма.
Ребята уселись между нами прямо на дощатый пол.
– Мир показал мне, как вы выходите из зоны комфорта с подругой по понедельникам. – широко улыбаясь, пояснил Вова, смотря в экран смартфона в руках моего жениха. – Я бы поучаствовал!
– Видишь, Макс, как мы мало знаем об этих парнях. Единорожьи разговоры не помогли прийти к примирению. А вот обморок и детские колготки на голове справились! – заявила я с гордостью, и Макс чуть не выпал с лежака от хохота.
Остаток отпуска почти стёр воспоминания о недоразумении, которое лишило бы Мира хороших друзей. Пускай ребята и предаются иногда похотям, о которых лучше бы и не знать, но они тонко чувствовали меру и оказались отличными компаньонами для туризма, составляя нам иногда компанию в отдыхе.
Их неожиданная коллаборация стала залогом начала крепкой и основательной дружбы, а для меня – новой деталью моей большой картины жизни, яркой, как цвета голосов, которые я представляла в тот понедельник, когда вышла из зоны комфорта на новый уровень.
И даже без колготок.
Глава 27
Май с Сежкой очень громко встретили нас в аэропорту с табличкой “МируМир!”.
Кажется, минут за пять я перевыполнила годичный план на обнимашки и слёзы радости. Сложилось ощущение, что в Танзании мы пробыли несколько месяцев и ребят я не видела минимум год.
– Какие планы на хмурую осень? – спросил Май, внимательно разглядывая, сквозь мокрое лобовое стекло тусклые стоп-сигналы впереди стоящей машины в пробке и они очень красиво освещали его лицо рассеянным красным светом.
Мы стояли уже третий час на подъезде к центру и успели рассказать практически весь наш отпуск, деликатно опустив некоторые детали.
Я было открыла рот, чтобы сказать, что надо съездить к родителям, но Мир откликнулся первый:
– Сыграть свадьбу и съехаться! – радостно объявил он.
Сежка громко завизжала на всю машину и запрыгала от радости. А я поймала взгляд брата в её сторону. Он смотрел на подругу ласково, но с какой-то невероятной тоской. Почти так же на меня смотрел весь остаток отпуска Вова, когда думал, что я этого не вижу.
Кажется, у них не всё сложилось, как я предполагала.
Но мне нельзя влезать и спрашивать. Это не моё дело.
– Сначала, мне надо к родителям съездить. – грустно напомнила я и Мир покрепче сжал мою руку.
– Нам… – тихо поправил он. – Вместе, да?
– Да… – так же тихо отозвалась я.
– А когда свадьба? Какие планы? Как отметим? – поинтересовалась Сежка.
– Мы ещё это не обсуждали. – ответил Мир.
– Могу помочь, меня совершенно никаких дел. – ответила она с какой-то грустью в голосе.
– Будешь нашей Миланой Андреевной? – спросила торжественно я, словно сделала предложение руки и сердца, и заметила на лице у подруги неожиданно вдохновлённую улыбку, как у Макса, когда он придумал флешмоб.
– Миланой Андреевной? – повторил Мир и вопросительно посмотрел на меня.
– Это организатор, у которого мы подрабатывали в студенчестве. – пояснила я, всё ещё исследуя счастливое и задумчивое выражение лица Сежки.
Я, вдруг, подумала, что это здорово отвлечёт подругу от переживаний по поводу Олега и Паши, и потери работы, раз она решила остаться в Москве, а ещё неплохо разгрузит меня, потому что, в отличии от подруги, я всю эту суету не особо люблю.
Мир, кажется, подметил смену моего настроения и обнял меня за плечо с облегченной улыбкой.
– Завтра же подадим документы! – утвердительно заявил он тоном, не подразумевающим отказа.
А я и не подумала бы отказаться. Даже не смотря на то, что так и не узнала этого парня больше, чем он мне позволяет. Его прошлое всё ещё остаётся для меня загадкой, но у меня нет будущего, так что буду просто плыть по течению и постараюсь в нём не утонуть.
Надо ли говорить, что, по следам активной социальной жизни деда, у Мира нашлись знакомства и в ЗАГСе? Нас впихнули в плотный график, небольшого отдела на соседней улице, ровно через три недели, в последнюю субботу октября.
Мир проводил меня под зонтом к машине, помог сесть, обогнул свой старенький Вольво и, когда уместился на водительское сиденье, не поторопился заводить машину, а повернулся ко мне и внимательно заглянул в глаза.
Дождь так сильно барабанил по крыше, что в ушах стоял гул. В салоне пахло влажной кожей и цитрусом с пряными нотками сладких специй от маленького кругленького пузырька с маслом, прикрепленного к решётке радиатора.
– Если погода не поменяется, будем расписываться в плащ-палатках! Заведём новую моду! – нервно хихикнула я.
– Ты не об этом сейчас думала, да? – очень проницательно подметил он. – Я заметил ещё в кабинете, что ты погрустнела.
– Не люблю осень. – ответила я, – Дождь, ветер, мрак и слякоть. Никогда не мечтала о свадьбе в лужах.
– Я вообще не планировал жениться так скоро. – улыбнулся Мир. – Но с недавних пор, как в меня врезалась очаровательная Единорожка, со мной происходят волшебные вещи. Например, такие, как только что и даже несмотря на такую погоду. – он улыбнулся и поморщил слегка нос.
– А ещё, мне кажется, что ты делаешь многие вещи из жалости ко мне или чтобы не расстраивать. Ведь меня скоро не станет. – призналась я, переведя на мгновение взгляд на пузырёк с маслом, чтобы не смотреть сейчас на него.
– С чего ты это взяла?
– Может, потому что, мало тебя знаю? – я хотела звучать утвердительно, но получилось, что задала вопрос, тоскливо посмотрев на своего жениха.
Мир, кажется, перестал дышать. Он продолжил смотреть на меня, но взгляд двух планет стал в миллион раз пронзительнее, чем был минуту назад. Словно в самое моё нутро, туда, где во мне растут множественные опухоли в мягких тканях, которые буквально кричат, что у меня осталось не так уж много времени.
– Я тоже не очень люблю осень и для меня это всё тоже, отчасти, странно. – он взял меня за руку, глубоко вздохнув, – Мы с тобой не обычная пара, Мира. Некоторые шаги нам придётся делать быстрее, чем другим… Но я точно знаю, что хочу всего того, что сейчас с нами происходит, потому что невероятно сильно люблю тебя! И надеюсь, что рядом со мной ты чувствуешь это.
Я не заплакала. Сегодня мне нельзя плакать и я с утра ещё настроилась быть сильной и мужественной, потому что после ЗАГСа мы должны поехать к моим родителям и рассказать им о моем диагнозе. Но я очень крепко обняла своего будущего мужа и он дал мне время, просто несколько минут, вот так посидеть. А потом, мы всё-таки отправились в сторону спального района, где я выросла.
Дорога по пробкам заняла почти час, но я так и не придумала, с чего начать разговор с родителями и как подвести их к новостям, не спровоцировав инфаркт у обоих. Мир грациозно выскочил из машины, как только мы припарковались, и, прихватив рюкзак, пакет с подарками, корзину цветов для мамы и какой-то увесистый и пухлый черный кожаный чехол с молнией по периметру, который я раньше у него не видела. Открыл мне дверь и помог выбраться под зонт, чтобы я не намокла.
– Готова? – спросил он, когда мы подошли к лифтам и я нажала на кнопку. Старая кабина с треском стала спускаться с верхних этажей, приближая меня к времени, которого я, кажется, боюсь больше смерти и захотелось крепче сжать руку своего жениха.
– Я не готова! Совсем не готова! Я сейчас взорву им мозг, Мир! И не только своим диагнозом, но и твоим появлением, новостями, африканским загаром и сувенирами из Занзибара. Папа будет злиться, очень сильно! Я его знаю! Я же им ничего не рассказывала, потому что за любым объяснением потянулась бы цепочка событий до первого врача… – из меня всё-таки потекли слёзы. – Надо было брать с собой Мая – он умеет выкручиваться с отцом… Я сейчас словно брошу тебя под поезд! Причем, получается, что намеренно! – всхлипнула я.
– Пойдем пешком? – отозвался Мир и потянул меня к открытой двери лестничного пролёта. – Оттянем неминуемый момент!
Мы шли до десятого этажа не спеша и молча, но я не видела сегодня всех своих сказочных персонажей на ступенях. Мой главный герой шел рядом со мной и крепко держал меня за руку, словно старался таким образом забрать мои тревоги и поддержать. С каждым этажом я будто успокаивалась и вытряхивала на ступени все свои переживания, как пыль с коврика на пороге.
На последней ступени, перед десятым этажом, Мир остановил меня и прервал ход моих мыслей, которые всё равно не собирались в логическую цепь.
– Отпусти всё. Будем разбираться по ходу и накручивать себя – точно не лучший вариант. Не парься, что будут вопросы куда делся Сеня и откуда я такой взялся. Меня это не смутит и тебя не должно волновать. Самое главное, что мы вместе, мы есть друг у друга, и… у нас одна душа на двоих, помнишь?
– Помню. – кивнула с улыбкой я.
– Люблю тебя. – подытожил Мир и нежно поцеловал меня в висок.
На секунду время остановилось и на душе стало невероятно легко и просто, как и всё с этим диснеевским принцем.
Может, рассказать всё родителям тут, на ступенях? Это бы сильно облегчило задачу. В случае провала, можно сбежать по лестнице и скрыться от гневных возгласов отца обратно вниз на десять этажей, но, когда мама широко распахнула дверь в квартиру, меня тут же накрыло всеми запахами детства и юности: жареное мясо и выпечка из кухни, сухое дерево и лак на открытых полках прихожей, запах папиных газет и маминых комнатных растений из гостиной. Запах моего времени, которое когда-то, казалось, тянулось так долго, а пролетело словно в секунду.
– Мама! – я пустила слёзы, крепко обнимая её, но вовремя сообразила, что надо продержаться ещё немного. – Я тебя будто тысячу лет не видела!
– Да примерно столько мы тебя и не лицезрели! – хохотнул отец и тоже крепко меня обнял.
А потом родители замерли и уставились на моего спутника, который очень аккуратно закрыл за нами дверь изнутри и повернулся к ним.
– Знакомьтесь, это Мир. – указала я на него.
– Добрый день. – вежливо ответил он и улыбнулся моим родителям.
– Мой отец – Никита Леонидович, – представила я папу, Мир пожал ему руку и бросил короткий, но очень игривый взгляд в мою сторону. – И мама – Ирина Владимировна.
– Мир? – удивлённо переспросила она, внимательно разглядывая моего жениха.
– Полное имя – Мирон. – улыбнулся он и вручил ей красивую корзину с цветами.
Мама тут же расправила хмурое лицо и стала разглядывать цветы внутри неё, явно уже перечисляя в голове все названия, в которых разбиралась получше многих учёных и ботаников.
– Мира! – строго заговорил папа и сложил руки на груди. – Что тут происходит?
Я собралась ответить, но мама взяла меня за руку.
– Пойдем на кухню и всё нам расскажете. – тепло проговорила она. – Проходи, Мир. Чувствуй себя как дома!
Мы протиснулись через длинный коридор на нашу большую просторную кухню, мама стала суетливо накрывать на стол, а отец встал у окна и буравил взглядом поочередно то меня, то моего жениха.
– А ты кто? Её новый парень? – хмуро поинтересовался папа, как только Мир оказался рядом с ним и стал вынимать из большого пакета с подарками, приобретенную для него, бутылку дорогого коньяка в красивой коробке.
– Он мой жених, пап. – ответила я и заметила, как мама замерла над выдвинутым ящичком кухонного гарнитура.
Повисла продолжительная пауза. Я стала вынимать столовые приборы, над которыми застыла мама. А Мир повернулся к моему отцу.
– Всё в порядке. Я готов к следующему вопросу, он меня не расстроит. – с улыбкой в голосе произнёс он и протянул ему коньяк.
– Какому вопросу? – ожила мама.
– Где, чёрт побери, Сеня? – громко хохотнул папа и оттаял, то ли от красивой коробки с содержимым, то ли тоже поддался магнетизму моего диснеевского принца.
– Сеня больше не мой жених, мы расстались. – пояснила я.
– Надо полагать! – хмыкнул отец. – Двоих-то держать – жирно будет.
– Никита! – возмутилась мама, но мы с Миром дружно хихикнули.
– Я не рассказывала, потому что вы были в отпуске. Не хотела вас волновать.
– Да ты и сама, вижу, не сильно волнуешься. – вставил тут же папа.
– И давно вы вместе? – перебила его мама.
– Месяц. – спокойно ответил он ей и стал тоже помогать, расставлять блюда и приборы на столе, прекрасно ориентируясь, словно уже тут бывал.
– И уже жених, а не парень? – спросил отец, вскинув брови.
– Да. – ответил Мир и повернулся к нему всем телом. – Мы сегодня утром подали заявление в ЗАГС.
Я не видела их лиц в этот момент, потому что голова Мира закрывала мне лицо отца. И было дико неловко оборачиваться к маме, которая застыла за моей спиной, как я, лицом к окну, где стояли мужчины и, кажется, буравили друг друга взглядами.
– Сеня спрашивал нашего разрешения. – грозно заявил отец.
– Спрашивают, обычно, если не уверены в ответе. – с теплой интонацией прокомментировал Мир.
Повисла небольшая пауза, но папа, вдруг, расхохотался.
– Этот жених мне нравится больше, дочь! – выглядывая из-за его плеча, заявил он с широкой улыбкой.
– Мне тоже! – хихикнула я.
Папа достал штопор и бокалы для вина, а потом показал две маленькие рюмки моему жениху и тот согласно кивнул.
– О! Этот тоже пьющий! – хмыкнул маме отец.
– Я могу и не пить, но тогда будет соблазн увести Миру домой вечером и не оставаться с ночёвкой, как мы планировали. – улыбнулся мой диснеевский принц и папа тут же, не без улыбки, громко поставил две рюмки на стол.
Я немного расслабилась от папиного смеха, но сердце в грудной клетке всё ещё трепетало, как пойманная синичка и желудок предательски скручивало от того, что до вечера мне всё-таки придется заговорить о диагнозе.
За обедом родители увлеклись стандартными вопросами, они совсем расслабились в компании Мира и приняли его, на удивление, быстро, хотя мой жених опять отвечал достаточно абстрактно и ловко уходил от некоторых вопросов, не касающихся наших с ним отношений.
Теперь я яснее видела это со стороны и от осознания мне стало немного тревожно.
Я пролистала его ленту соцсети ещё в отпуске, как и хотела, до самого конца, но он завел страницу только когда начал увлекаться цигуном. Среди фотографий я не нашла никаких доказательств его личной жизни до меня и это, почему-то, вызывало у моих тараканов в голове море сомнений.
– А когда свадьба? – вырвала меня из раздумий мама.
– Через три недели. – несмело улыбнулась я.
– Три недели? – мама громко охнула. – Вы же сегодня только подали заявление! Или я неправильно расслышала?
– Ты правильно расслышала, мам.
– А куда вы так спешите? Ты же не любишь осень, Мира. – мама взяла меня за руку и нежно погладила. От её прикосновения внутри всё потеплело и у меня начала подниматься температура, то ли от волнения, то ли от вина.
– У нас будет внук? – отец даже вскочил из-за стола и широко заулыбался.
– Нет, папа, нет! Пожалуйста, сядь! – тревожно затараторила я, – Я не беременна!
– Тогда, куда вы спешите? – уже взволнованно спросила мама, кинув тревожный взгляд на моего жениха.
“У меня рак” – громко произнесла я в своей голове и поняла, что меня мутит, а обед, к которому я почти и не притронулась, сильно просится наружу.
У меня опухоли… Я скоро умру…
А они могут умереть ещё быстрее от этой новости, боже! Надо что-то сказать, надо начать говорить, но я только хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Уловила тревогу в глазах родителей, а кухня, вдруг, стала расплываться и темнеть.
– Мира за лето сильно похудела и стала ходить по врачам, чтобы найти причину… – начал Мир своим успокаивающим тоном и я благодарно схватилась за его руку.
Глава 28
– Я правильно понял, ты потратила деньги, которые могла потратить на лечение, на незабываемый отдых в Африке со своим новым женихом? – отец налил коньяка только себе и даже не предложил Миру. – Он вообще твой жених? Или специально нанятый клоун, который приносит паршивые новости? – он нахмурился, выпил половину рюмки и громко хмыкнул.
– Я не буду лечиться, это не обсуждается. И я ничего… – стала отвечать я, но очень громко и как-то совершенно неестественно расплакалась мама. Она молчала весь рассказ Мира и, вроде, даже кивала, пытаясь переварить информацию, которую я сбивчиво пыталась объяснить, а сейчас она резко завыла, выпуская из глаз два огромных водопада воды. Я покрепче её обняла и стала успокаивать, поглаживая по спине.
– Мира… – маму неестественно сильно затрясло, видимо, от поступающего осознания, и я прижалась к ней посильнее, вслушиваясь в её сбивчивое дыхание.
– Папа, не груби Миру! – пропищала я. – Я его люблю!
– Это какой-то дурацкий розыгрыш? – закричал с новой громкостью он. – Ты болеешь и лечиться не собираешься? Собираешься жить на полную катушку, а потом планируешь всем помахать ручкой? И всё? Это весь твой план?
Отец горел, я видела до боли знакомый гнев в его глазах. Тот от которого холодело тело всё моё детство, за любой даже самый невинный проступок.
Он громко выдохнул, опрокинул в себя вторую половину стопки и громко стукнул ею по столу.
– Завтра же идём ко врачу! Пусть специалист мне рассказывает какие есть варианты, а не глупая девчонка, которая решила, что всё знает!
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но почувствовала себя как раз такой вот глупой девчонкой и чуть не завыла от обиды.
– Папа прав. – всхлипнула мама. – Надо обратиться к другому специалисту. Может, это какая-то врачебная ошибка…
Мир вышел и вернулся из прихожей с моей папкой с распечатками, уже открытой на странице с тремя диагнозами и пояснениями.
– Можешь ещё раз так же выйти и не возвращаться совсем! – гавкнул отец на Мира и встал у окна, сложив руки на груди, чтобы перевести дух перед новой порцией гнева, как всегда делал.
– Отец! – возмутилась я и снова набрала в лёгкие побольше воздуха.
В груди вспыхнуло и горячей ртутью разлилось незнакомое чувство, оно в секунду раздуло и обожгло лёгкие так сильно, что кажется даже лицо окрасилось в алый слепящий глаза оттенок. Не знаю, откуда во мне появилось столько злости так быстро.
Может от него? Досталось по наследству?
Я собралась спустить на него всех собак! Разораться так, чтобы стены задрожали и этот упёртый чёрствый камень вместе с ними.
Мне было обидно за Мира, но внутри я чувствовала накопленную обиду за все такие сцены частых вспышек его громогласного гнева в моём детстве. За любые мои проступки, даже самые безобидные. За опоздания домой, оценки ниже пятёрок, разбитые коленки, сломанные игрушки…
Но Мир не дал мне взорваться, он взял мою руку и нежно погладил ладонь.
– Всё хорошо, я выйду. Вам надо обсудить это всё наедине. – ровным тоном произнес он, глядя на меня тёплым взглядом прозрачной глубокой воды целого земного шара, способным потушить всякий яростный огонь, и я только согласно кивнула.
– Прости. – шепнула ему одними губами и мой диснеевский принц тепло мне улыбнулся.
– Не переживай. Я посижу в гостиной, сколько понадобится. Ты справишься, Мира.
Мир отпустил мою руку и ушел, плотно закрыв за собой дверь в кухню.
“Ты справишься, Мира.” – его слова тоненькой ниточкой остались со мной на стуле и стали тянуться через дверь, ведущую от кухни, по узкому длинному коридору, мимо комнат, в гостиную, где он присел сейчас, наверное, на бежевый большой диван, среди маминых монстер.
Тоненькая ниточка огибала мои детские воспоминания, поднимая из прошлого картинки, где я скакала по этому коридору, представляя, как в новой юбочке буду прыгать в классики. Как мы с Маем в шутку дрались и я прищемила случайно ему пальцы дверью. Как я выбегаю из гостиной, чтобы встретить маму с работы. Как брат бросает дорожную сумку, вернувшись из армии и раскидывает руки в стороны для объятий со мной. Как отец стоит в дверях моей комнаты и желает приятных снов, выключая свет и оставляя меня наедине со страшным чёрным лакированным монстром. Как танцуют родители посреди гостиной, обнявшись в новогоднюю ночь, под музыку из старого проигрывателя. Как я вышла из комнаты в выпускном платье под родительские слёзы или вернулась домой с красным дипломом из института. Как собираю вещи, чтобы переехать в квартиру мечты или мы с братом заезжаем на обыкновенный воскресный обед поболтать, а родители устраивают застолье, словно случился праздник.
Все эти образы всплывали под мамин нескончаемый плач и оглушающие возгласы отца. Мама умоляла меня пройти ещё несколько врачей и обследований, обещала поднять знакомства каких-то приятельниц и соседок. Отец – угрожал насильно упечь в больницу, предлагал маме немедленно продать их квартиру, чтобы оплатить лечение в другой стране.
Энергия в воздухе молниями простреливала напряжённый воздух родительской кухни и гремела громом отцовского волнения, негодования и гнева, пока мама чёрной тучей выплескивала все эмоции водой из глаз и попытками спрятаться в сомнениях о моем диагнозе или решении.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мама перестала плакать. За окном уже окончательно стемнело и даже дождь перестал так громко барабанить по козырьку за окном. А я впервые дошла до нового уровня разговора с отцом, где у меня не вбивается голова в плечи от каждого его следующего громогласного предложения. Я, вдруг, стала давать ему отпор, словно та самая незримая нить подпитывала мои силы на каждом новом упрёке или возражении. Неожиданно чётко я расставила границы разговора со мной и не дала отцу больше оскорблять мои решения и моего замечательного жениха, который сидит уже несколько часов в незнакомой комнате и поддерживает меня, даже когда его нет в поле зрения.
Я в очередной раз глубоко вобрала воздух в лёгкие, но лишь для того, чтобы выдохнуть весь накопленный стресс, который тяготил меня ещё с лета. Знаю, что это не конец, они ни за что не смирятся с моим решением до самой моей смерти, но тяжёлый камень сдвинут, скорую вызывать не потребовалось и отец больше не кричит, а мама перестала всхлипывать и даже освежила немного лицо над раковиной, вспомнив, что мы дома не одни.
– Он, вроде, хороший мальчик. – отозвалась она, когда я встала подышать у форточки.
– Мальчик с пальчик. – пробубнил рядом отец.
– Пап! – я с упрёком посмотрела на него.
– Извини… – вдруг сказал он и опустил взгляд.
Отец никогда не извинялся. Ни за свои вспышки гнева, ни, тем более, за глупые шуточки. Уставилась на него, кажется, с очень выразительным удивлением.
– Я только сейчас понял, что ты выросла, Мира. Стала совсем взрослая. – пустил слезу отец и обнял меня наконец-то.
– И вы меня простите, пожалуйста. – я обняла его в ответ. – Я не могла огорошить вас раньше. У меня не было на это… ресурса. Я очень устала и нужен был отпуск.
– И ты всё там спустила! – опять нахмурился отец.
– Нет, пап. Я только потратила часть премии на новый гардероб, потому что старый на мне висел, как на вешалке. Путевку оплатил Мир.
– Теперь он мне нравится немного больше. – попытался пошутить папа, но снова наткнулся на мой серьёзный взгляд.
– Ты и правда сильно похудела, детка. – подметила мама. – Но вид у тебя цветущий, а не болезненный.
– Это потому что я по-настоящему влюбилась! – отозвалась я и хмуро посмотрела на отца. – В парня, которого ты выгнал!
– А он ушёл? – театрально охнул отец.
– Конечно, нет! Он не такой упрямый, как ты. И, скорее всего, даже не затаил на тебя обиду. Но извиниться тебе, всё-таки, стоит.
Отец громко хмыкнул и сложил руки на груди, нахмурив брови.
– Никита! – пристыдила его мама.
– Да понял я. – отозвался тихо он.
Мама приоткрыла дверь и в кухню ворвались незнакомые для нашей квартиры звуки. Невольно округлила от удивления глаза и тут же направилась в гостиную, а родители, незамедлительно, последовали моему примеру.
Из большой комнаты раздавался нелжиданный звук живого перелива клавиш. Они не брякали, как в моем детстве и не тянули за собой скрежещущие звуки, а красиво заполняли всю квартиру чёткой мелодией и плавно вытекали в коридор, по которому я шла к гостиной.
В большой комнате стоял тонкий незнакомый запах какой-то химии, на полу лежали две большие крышки раритетного инструмента и раскрытый на них черный кожаный чехол с инструментами, больше похожими на рабочий инвентарь стоматолога, только крупнее. А за разобранным на половину пианино сидел мой прекрасный мужчина, с ровной осанкой, и перебирал пальцами на клавишах старую мелодичную поп-рок песню начала девяностых, под которую я любила кружиться в детстве, когда была совсем маленькой.
Мама присела на диван и снова пустила слезы, но теперь, кажется, от неожиданной радости. Папа встал в дверях и словно сдулся как воздушный шар, опустив плечи и отпуская остатки накопленного за вечер стресса.
Мелодия была такая тёплая и невероятно родная, идеально подходящая к светлой комнате, заставленной высокими монстерами и фикусами разных форм, к мягкому дивану и моим детским неумелым картинам на стене, к папиным любимым книгам и маминым журналам по ботанике. Она словно укутывала каждую деталь в ней, каждую вещь и вызывала ощущения ностальгии, как и запахи, которые встретили нас на входе в квартиру несколько часов назад.
– Мииир! – с восхищением запищала я и парень повернулся к нам, прервав прекрасную мелодию. – Как красиво!
– Простите. Я собирался спросить разрешения, но не рискнул прерывать ваш разговор. – пояснил он моей маме, которая смотрела на него, прикрыв род ладонью, посчитав, наверное, что она переволновалась и плачет из-за этого. – У вас прекрасный инструмент, он ещё послужит.
Подлетела к своему жениху и обняла его так крепко, что он закряхтел.
– Как ты..? Что… – я никак не могла подобрать слов. – Кааак?
– Я всё расскажу. Только можно, всё-таки тут закончу, ладно? – серьезным тоном, но с улыбкой, ответил он.
Пока мой супергерой доводил до ума все струны и винтики нашего старого пианино, мама разведала, что парень учился в Институте Искусств во Владивостоке, по классу фортепиано. Он совершенно без стеснения признался, что попал туда по блату, потому что его мама там преподает.
Моя мама сразу же рассказала ему про своего деда, в честь которого назвали Мая, но Мир удивил её тем, что читал его биографию и даже слушал на пластинке одно из его его выступлений в институте.
Папа извинился перед Миром. Он даже не дождался, когда мы с мамой сообразим оставить их наедине, а сделал это публично, чем очень сильно удивил нас обеих.
Мои родители, за вечер, выпытали из моего жениха больше информации, чем я за месяц. Я узнала немного о его родителях, что у него, оказывается, есть две старшие сестры, про его нелюбовь к классической музыке, и большое увлечение поп-роком девяностых.
– Я вообще не собирался поступать в музыкальное. Хотел заниматься спортом, но потом с дедом увлекся точными науками. – раздался немного напряженный голос Мира из-под пианино. – В итоге, так долго метался, что не заметил, как пролетел выпускной класс, не подготовился серьёзно и не добрал баллов в тех заведениях, которые выбрал.
– И мама предложила консерваторию? – уточнила моя мама, чтобы заглушить недовольное хмыканье Никиты Леонидовича, который ещё с пятого класса внушал нам, что учёба чуть ли не самый важный пункт в нашей жизни и трепал нам с Маем нервы за каждую четвёрку.
– Да. – с небольшим эхом из инструмента вышел голос Мира. – Мама всю жизнь преподаёт и это, конечно же, не обошло стороной нас с сёстрами. Но способности к музыке обнаружились только у меня. Я ещё в школьные годы закончил музыкальную школу, а в студенческие – подрабатывал в оркестре по её протекции.
– И тебе это совсем не нравилось? – спросила я, завороженно наблюдая, как он протирает струны мягкой тряпочкой, что-то подтягивает и проверяет очередную клавишу на звук.
Казалось, мой жених сейчас усмиряет инструментами, похожими на стоматологические, оскал большого черного монстра, который приходил ко мне в кошмарах, когда жил в моей детской и я широко улыбалась мысли, что Мир и правда мой главный супергерой, и никак не могла от неё отделаться.
– Я люблю музыку. Но мне тяжело ограничиваться только одной классикой, когда в мире столько красивых композиций. – ответил мой спаситель.
– Мир, а можешь ещё раз сыграть ту мелодию, на которой мы зашли? – спросила несмело мама, когда он вернул и закрепил обратно крышки на пианино. – Это же Ten Sharp “You”, да? Мира очень любила маленькая танцевать под неё. – она незаметно смахнула слезу со щеки и мой жених тепло улыбнулся.
– Если ты станцуешь, как в детстве, я даже подпою. – обратился он ко мне и я радостно закивала.
– И давайте поскорее, а то через двадцать минут уже нельзя будет шуметь. – подхватил отец, глядя на часы, и встал с дивана, словно собрался тоже танцевать.
Мир снова сел на табурет и выпрямил спину перед инструментом.
Как он поразительно лаконично за ним смотрится! Словно они дружат с нашим чёрным монстром всю жизнь и никогда не расставались.
Комнату снова заполнила мелодия из моего детства, я попыталась покружиться на месте немного, но меня тут же повело и, чтобы не прерывать праздник своим головокружением, я просто стала покачиваться у окна, внимательно разглядывая профиль своего мужчины, который, и правда, запел.
Его хриплый голос с мягким произношением английского, которым я восхищалась ещё в отпуске, словно сливался с мелодией, что выдавали его пластичные пальцы и пускали мне мурашки под кожей от кончиков пальцев до самой макушки.
Обалдеть! Мой диснеевский принц починил старое лакированное пианино. Подтянул и очистил каждую струну, протер каждый винтик и теперь мелодия моей жизни звучит так красиво, как я даже не рассчитывала, когда решила, что доиграю последние её ноты на этом старом инструменте, которого боялась всё детство и с которым мы стали так похожи в моей рефлексии, когда я узнала свой диагноз.
Достала телефон из кармана джинс и нажала на запись, подмечая в кадре то, что видела сама: его красивый профиль и клавиши, которые словно сами проминались под его пальцами, поддаваясь, как пластилин. Непослушная вьющаяся чёлка, россыпь родинок на лице и глаза, так похожие на две яркие голубые планеты из космоса.
Перевела фокус на комнату, где по центру стояли, обнявшись, мои родители и плавно качались под песню, которую исполнял Мир. Они явно мысленно улетели в воспоминания молодости, потому что папа даже улыбался, аккуратно придерживая маму за талию.
Ни за что бы не подумала, что день, которого я так боялась, закончится на таких красивых нотах!
Мы разошлись по комнатам спустя полчаса. Я с шумом плюхнулась на свою кровать, а Мир стал разглядывать полки с моими книгами и игрушками, пробковую доску со старыми фотографиями у рабочего стола и эскизы, которые я россыпью приклеивала над изголовьем кровати.
– Спасибо, Мир! Ты даже не представляешь, какой большой подарок сделал моим родителям, приведя в порядок это пианино. – улыбнулась я.
– Они сделали мне подарок лучше! – хитро улыбнулся он, держа в руках небольшого плюшевого единорога из коллекции моих старых игрушек, и подсел ко мне.
– Почему ты хитро заулыбался, когда я представила тебе отца?
– Мелькнула мысль, что тебе предначертано судьбой дожить до ста лет, Мирослава Нитишна.
Мы громко хохотнули, прикрыв рты, чтобы не шуметь.
– С детства была уверена, что у нас с Маем идеальные имена для старости. – согласилась я. – Просто не ожидала, что старость придет так скоро. – тяжело вздохнула я.
– Неважно себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался мой жених.
– Я очень устала. Но ты скрасил тяжёлый разговор с родителями своим неожиданным талантом, – я легонько толкнула парня в плечо, – О котором, почему-то, мне не рассказал!
– Не было повода. – Мир отвёл смущённый взгляд, хотя мне он показался больше печальным.
– Ты мог бы рассказать ещё на первом свидании! – возмутилась я.
– Я тогда не исключал мысли, что ты, возможно, выходишь замуж. – строго ответил он, но тут же расслабился и улыбнулся, – И я был поглощен сказочной Единорожкой, которая вызывала у меня улыбку всеми своими рассказами и заворожила фиолетовыми глазами. – он пощекотал меня игрушкой и я спряталась от него под одеялом.
– А на втором? – задала я вопрос, пока он укладывался рядом.
– На втором у меня вообще не работал мозг. – Мир придвинулся и, вытянув в подушки руку, улёгся так, чтобы оказаться с моим лицом на одном уровне. – Мы полдня провели в постели и я был в полнейшей эйфории.
Я хихикнула.
– Когда жарко спорил с Максом о переходах?
– Там я думал только о том, чтобы не сломать Вове челюсть.
– Когда подпевал ему ещё до всего этого?
Мир закатил глаза и улыбнулся мне.
– Мы и правда необычная пара, – вспомнила я его слова. – Второе свидание, после близости, свадебное путешествие перед росписью…
– Я как раз хотел поговорить об этом. – вдруг, отозвался мой жених.
– Я всё понимаю. Путешествие было дорогое и я не жду, что мы пойдем после свадьбы в разгул…
– Нет, Единорожка! – перебил меня Мир и тепло улыбнулся. – Я хочу предложить тебе исполнить после свадьбы ещё одно желание, о котором ты мечтаешь, но почему-то не сказала мне лично.
– О чём ты? – я удивлённо уставилась на него.
– Поедем после свадьбы на другой конец страны? – почему-то несмело спросил он.
– Правда? – я, кажется, передумала спать, усталость как рукой сняло и я выкатила счастливые глаза на своего жениха. – Мы поедем к твоей семье?
Мир сильно нахмурился. Убрал непослушную чёлку со лба свободной рукой и тяжело вздохнул.
– У меня есть во Владивостоке пара дел, которые не закроются без моего личного присутствия, но я думал свозить тебя на Сахалин. Там очень красиво, а осенью – особенно живописно, тебе понравится.
Я тоже нахмурилась и сосредоточенно посмотрела в тревожные глаза своего жениха. Было в его взгляде что-то не просто печальное, а буквально мрачное и тёмное сейчас. Мира явно занимали крайне серьёзные мысли. Что-то, о чем я, наверняка, даже догадаться не смогу, если сейчас не спрошу.
Глава 29
– Ты готов к единорожьему разговору? – серьезно спросила я, но, кажется, не смогла скрыть радости от того, что узнаю наконец-то что-то новое о своем диснеевском принце.
– Если честно, совсем не готов. – он закрыл глаза и стал пальцем водить по моим рёбрам сквозь футболку. – Не знаю, как об этом говорить.
– Но придется, Мир.
– Знаю. – он вздохнул. – Ты задаешь всё больше вопросов, от которых я ухожу. И со стороны это выглядит, наверное, крайне подозрительно.
– Если честно, я уже почти пришла к мысли, что это ты сказочный персонаж и тебя не существовало до момента нашего знакомства.
– Я не против такой версии. Так ты во мне точно не разочаруешься. – он попытался улыбнуться, но выглядел всё равно мрачным.
– Ты всё-таки маньяк? – улыбнулась я. – Я зря уверила своих подписчиков в обратном?
Мир невесело улыбнулся.
– Я не разочаруюсь в тебе, Мир. – пообещала я, но он молчал, перемещая взгляд по комнате и нахмурив брови.
– У нас свадьба через три недели. – напомнила я ему, – Я рассчитывала хотя бы там познакомиться с твоими родными.
– Они не приедут. – уверенно отозвался он.
– Вообще никто? – я замерла. – А сёстры?
– Особенно, сёстры. – вздохнул Мир. – Моя семья не такая тёплая и дружная, как твоя.
– Дружная? Май собирался тебя пытать на квизе, а отец вообще только что выгнал! – возмутилась я.
– Он так себя повёл, потому что любит тебя и волнуется. – ответил Мир и заботливо убрал мне кудри с лица. Я открыла рот, чтобы возразить, но не успела вставить и слова. – Моему отцу на меня давно плевать.
– Как так? – вырвалось из меня.
– Потому что, я – чёрное пятно на лице интеллигентной семьи. За меня всегда было неловко, стыдно, а теперь ещё и позорно. Они бы с удовольствием вычеркнули меня из всех документов и вообще из своей истории, если бы была такая возможность. Собственно, за этим мне и надо съездить во Владивосток, чтобы отказаться от прав на имущество, потому что у родителей и сестёр там масштабный квартирный вопрос, в который они меня даже не посвятили, а просто поставили в известность, когда всё спланировали.
– А почему так сложилось? – спросила я. Мир приподнялся и облокотился спиной на изголовье кровати. Парень замолчал, но я поняла, что он, скорее всего, просто собирает мысли.
– Отец часто был в разъездах, мама вечно на работе и подработках, а я рос со старшими сёстрами. Пока был совсем мелким и увлекался только китайскими боевиками, я просто их раздражал. А когда дорос до бунтарского возраста, у нас с ними начались очень серьезные конфликты. И это был конец девяностых. Всё то, что в Москве уже шло на спад, во Владивостоке активно развивалось: бандитизм, алкоголь, наркотики. Я бунтовал и попадал в детскую комнату милиции чаще, чем этого бы хотелось моим родителям. – Мир тяжело вздохнул. – В их идеальном мире, они вообще не должны были узнать, что такая комната существует.
Присела в подушках рядом и взяла своего жениха за руку. Откровения явно даются ему с огромным трудом.
– Каждый год, я с нетерпением ждал лета, потому что у меня были две абсолютно разные жизни: там, в родном городе с очень нехорошей компанией из-за которой я стабильно влипал в неприятности, и здесь – с дедом, звёздами и точными науками.
– Но это же не повод тебя вычёркивать из жизни! – возмутилась я. – Произошло что-то плохое?
– Произошло очень много плохого, Мира. – он протянул руку за мою талию, легко сдвинул к себе на колени и крепко обнял. – Я тебя так люблю! – шепнул он мне на ухо, убрав за него прядь волос, и поцеловал в висок. – Пожалуйста, не отталкивай меня сразу, когда я всё расскажу. Это всё, о чем я прошу. – попросил он и в этот момент у Мира по щеке потекла слеза.
Она напугала меня даже больше, чем его слова.
– Мир? – я смахнула каплю с его лица.
– Мы разгромили цветочную лавку за долги, для одного бандита. Просто наёмные хулиганы, которым обещали денег за это. Девушка, которая там работала, сильно сопротивлялась и двое ребят из моей компании утащили её в подсобку, сильно избили и изнасиловали. – он замолчал и зажмурился, а у меня похолодела грудная клетка и, кажется, я перестала дышать. – Никогда себе этого не прощу! Слышал её крики и мольбу о помощи, но не сдвинулся даже с места, чтобы ей помочь. Я впал в какой-то ступор и не среагировал, когда окна лавки залились сигнальными огнями патрульной машины.
Мир замолчал. Он больше не смотрел мне в глаза, а буравил мрачным взглядом плюшевого единорога, лежащего на одеяле.
Очарование правильного парня словно стало испаряться вокруг моего жениха. Он больше не казался мне сказочным. Мир – живой человек, с прошлым и с переживаниями, которые терзают его много лет.
– Я был единственный несовершеннолетний в этой компании и моим родителям как-то удалось меня отмазать от всех статей, по которым пошли мои друзья. Но меня взяли на карандаш и любая осечка была способна сломать мне жизнь настоящей угрозой тюремного заключения. – продолжил повествование он.
Ого! Я, оказывается, выбрала в спутники не диснеевского принца, а настоящего пирата!
– Мама сразу заговорила про свою кафедру и я потратил последние три месяца в школе на то, чтобы доказать ей, что смогу сам поступить, куда захочу. Но, как я уже рассказал твоей маме, у меня ничего не вышло и меня всё-таки отправили в тюрьму, только музыкальную. – невесело хмыкнул Мир, – Но я это заслужил… И, конечно, грех жаловаться. Институт искусств точно лучше тюремного заключения… Ты плачешь, Единорожка?
Я только сейчас заметила, что из-за переживаний от его рассказа, пустила две тихие струи из глаз, окунувшись, кажется, во все его тревоги и переживая их словно от первого лица.
Дико хотелось успокоить своего мужчину и сказать ему множество поддерживающих слов, но я словно всё их растеряла. Они вытекали из моих глаз и встали непроходимым комом в горле.
– Что было дальше? – прохрипела я и попыталась взглянуть Миру в глаза, но он отвернулся.
– Стал учиться в институте, но конфликты с сёстрами только разрастались и каждый вечер дома были жалобы на любое моё слово или поведение, которые заканчивались скандалами. Приходилось надолго уходить из дома, а доверия у родителей ко мне теперь совершенно не было и каждое возвращение поздно вечером домой сопровождалось допросами и новыми конфликтами с матерью. – он свёл хмуро брови. – Отец никогда не участвовал в этих скандалах, только смотрел на меня с немым упрёком из угла кухни на каждом таком семейном собрании. Я видел разочарование в его глазах и оно терзало меня больше всего: единственный и долгожданный сын, такой неправильный и неудобный. Я подвёл его. И подводил снова и снова. – поделился Мир.
Крепко обхватила его двумя руками за лицо и поймала всё-таки взгляд. В темноте, его голубые глаза казались серыми и стеклянными и оттого ещё более печальными.
– Люблю тебя!
– Я тоже тебя очень люблю, моя хорошая. – он глубоко вздохнул. – Но придержи порыв до конца истории, пожалуйста.
– Всё равно тебя люблю! – запротестовала я и положила голову ему на плечо и покрепче обняла за талию.
– На четвертом курсе, по наставлению матери, я устроился в оркестр. И познакомился там с одним парнем, который так же, как я, скорее, терпел всю эту классику, и оттягивался по ночам за диджейским пультом. – продолжил Мир. – Днём я учился, вечером репетировал или работал, а по ночам зависал с ним в ночном клубе. Что такое отдых и сон, почти совсем забыл и стал заменять их наркотиками, которые в таких заведениях были в абсолютно лёгком доступе.
– Вот откуда столько знаний?! – воскликнула шепотом я.
– Да, – невесело отозвался мой пират. – Однажды утром, выползая из клуба, я увидел отца на параллельной улице. Он очень радостно встречал Яну – администратора этого клуба – с ночной смены, с букетом цветов и крайне влюбленным видом. – Мир крепко сжал одеяло под ладонью, да так сильно, что в темноте я разглядела, как побелели костяшки на его руке. – Притворство и ложь! Ему никогда не было дела до всей нашей семьи и он просто существовал в рамках квартиры, делая вид, что разочарован, а сам – жил совершенно другую жизнь, с другой женщиной и с её детьми много лет, как я потом узнал, и это разбило мне сердце окончательно.
– Обалдеть! – выдохнула я и подняла лицо к жениху. – Ты рассказал маме?
Мир помотал головой.
– Эта женщина с удовольствием болтала о своей личной жизни на рабочих перекурах. Легко выдала мне подробности, что знает о семье своего любовника, и что её это мало волнует. Хвалилась, что он больше любит её детей, чем своих, и проводит с ними больше времени. Меня поглотил гнев от всей этой ситуации, от ненависти к отцу, к ней и к её детям. А однажды, мне повезло познакомиться с её дочерью и я представился ей другим именем… – он сглотнул и из уголков его невероятно скорбных глаз потекли настоящие слёзы.
Мой пират! Мой живой настоящий человек! Я обязательно скажу, что люблю теперь ещё сильнее после такого откровенного рассказа, но знаю, что сейчас перебивать его не стоит, потому что любые откровения даются нелегко.
Тихо ждала продолжения и молчала, готовая заплакать сейчас вместе с ним от потока эмоций, которыми он делился.
– Кон был прав. До встречи с тобой, я ходил пустой, у меня не было души. У меня и сердца не было, потому что то, что я тогда натворил было бессердечно. – с надрывом выдал он. – Помнишь, как ты впихнула в себя целый сендвич, чтобы не спрашивать, кто подарил мне ловец снов?
Я широко улыбнулась и кивнула.
– Её звали Арина. – хрипло и тихо сказал Мир. – Это подарок от неё. И я сломал ей жизнь.
Улыбка с моего лица стёрлась. Мой жених молчал несколько минут просто пытаясь разглядывать комнату, которая казалась серой из-за тусклой иллюминации за окном. Оглядел меня, кровать, на которой мы сидели сейчас, старый шкаф и шторы, полку с книгами и соседнюю с игрушками. Он словно старательно запоминал каждую деталь комнаты, а потом перевёл взгляд на моё лицо, убрал с плеча кудри, погладил ключицу и, проведя пальцами от неё к скуле, положил ладонь на моё лицо. Взгляд у парня стал совсем скорбным, словно прощальным, глаза сильно помутнели и он зажмурился.
– Я никогда не был лишён внимания девушек, смазливая внешность и крепкое телосложение всегда делали всю работу за меня, и привлечь внимание девочки, которая только поступила в институт и совершенно ещё зелёная, не составило и труда. Она строила со мной отношения, а я строил в голове планы мести, каждый следующий из которых был ещё страшнее, чем предыдущий. Терзал её надуманной ревностью и скандалами, а потом задабривал вниманием и подарками – разматывал на эмоциональных качелях совершенно осознанно и хладнокровно. Я часто был не в духе, не высыпался, продолжал потреблять наркотики, жаловался на кошмары. И девочка, которая заботливо плела мне, между занятиями и подработкой, огромный ловец снов ко дню рождения, забросила через полгода учёбу, разругалась с матерью, стала нервной и истощенной, и со временем, перестала улыбаться и заниматься творчеством. А в какой-то момент, устала бороться с моими зависимостями и присоединилась к такому же образу жизни.
Мир опустил взгляд и завис на какой-то точке на одеяле, замолчав, кажется, на целую минуту.
– Так пролетело несколько месяцев. Мы признавались друг другу в любви под кайфом и дрались на отходняках. Я даже уже забыл, с чего всё началось. Обманывал себя, что теперь мне не страшно разочаровывать отца, потому что ему было действительно плевать. Арина постоянно рассказывала, как он собирается с её братом в поход или ездил в путешествие, ходил на рыбалку или помогал подготовиться к экзаменам. Всё это меня дико злило и разрасталось, в итоге, в разрушительные скандалы с ней.
Я с ужасом слушала его рассказ и словно перепрыгивала по полкам от возмущения к сочувствию, от злости на Мира к желанию разреветься и обнять его покрепче. Даже не представляю, что творится сейчас у него в голове, когда он поднимает все эти чувства на поверхность.
– На какой-то очередной отвратительной вписке, мы так сильно повздорили, что я признался ей, кто я такой, и что все наши отношения не настоящие, как и мои чувства к ней. Девчонка пропала, не отвечала на звонки и не появлялась в местах, где её можно было бы найти. Но меня волновало только, что всё это дойдет до моего отца и на меня посыпется очередная порция скандалов и упрёков от семьи, мне просто надо было перед ней извиниться и попытаться уговорить её забыть эти месяцы, как страшный сон. Найти и извиниться! И я нашёл, но извиниться не успел. Я нашёл её надгробие, недалеко от могилы школьного друга, которого решил навестить в день его рождения. – Мир тяжело вздохнул и прерывисто выдохнул. – Она умерла на следующий день после нашей ссоры. И раз могила была за пределами границ кладбища – это означало только одно, что она покончила с собой.
Я закрыла свои ошарашенные глаза ладонями. Вспомнила, как меня разматывало во сне, в веревках этого ловца снов, со связанными руками и ногами. Как я билась головой и коленями о грубые камни, вплетённые в эту огромную паутину, как звала на помощь и кричала, что не хочу умирать, но на мои крики пришёл только большой и страшный паук.
И этот большой и страшный паук – мой жених.
Из меня сильными водопадами полились слезы и я крепко обняла Мира, уткнув лицо в его шею, а он, почему-то, задержал руки на весу и замер камнем. Я чувствовала, как сильно и быстро бьётся его сердце, словно выпрыгнет сейчас из грудной клетки и моё тут же затрепетало с ним в унисон. Он стал прерывисто дышать, но продолжал сидеть, замерев в этой неестественной позе с моей головой на плече, и всё ещё держал ладони в воздухе, словно боялся обнять меня в ответ.
– Люблю тебя, Мира! – тихо сказал он. – По-настоящему люблю, каждой клеточкой своего естества! Хочу верить, что за эти годы я стал другим человеком и эта история не оттолкнёт тебя. Но приму любое твоё решение и пойму, если ты попросишь меня уйти.
– Положи руки мне на спину, пожалуйста. – всхлипнула я и он тут же послушался.
Горячие ладони Мира дрожали. Я чувствовала как вибрация от них идёт по моей, и без того дрожащей, спине, но его трясло намного сильнее от всех этих переживаний.
– Она оставила записку? – спросила я, когда поток слёз из меня стал заканчиваться.
– Да. В ней она извинялась перед всей моей семьёй за то, что её семья сделала нам так больно. Она была очень хорошей, умеющей сострадать девочкой, и правда, которую я на неё вывалил, разбила ей сердце. В записке фигурировало только имя моего отца и моё, потому что других она не знала, но о записке я узнал намного позже. Отец вышел на разговор со мной только тогда, когда я уже забрал документы из института и собирался улетать в Москву к деду.
– И как это было?
– Тяжело. И очень больно, нам обоим. Он не просил меня не говорить обо всём матери, но и не обвинил меня в смерти Арины. Он действительно был раздавлен этой трагедией, что ещё раз подтверждало, что ту семью он любит, действительно, больше. А когда я попросил прощения за все годы своего бунтарства, он мне ничего не ответил.
– Он не простил тебя? – я, наконец, отлипла от плеча, которое насквозь промокло моими слезами.
– Я и сам себя никогда не прощу. – прошептал он.
– Но ты не виноват, Мир! – я взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза, которые всё ещё тревожно бегали по мне с виноватым и прощальным видом.
– Только я и виноват! Если бы не я, у Арины сейчас была бы жизнь. – грустно отозвался он.
– Это её решение так поступить. Может, ещё действие наркотиков, которые она тоже сама решила принимать. Самоубийство – это личный выбор человека.
– Ты, и правда, Единорожка, Мира. – подытожил он всё ещё мрачным хриплым голосом, но попытался улыбнуться. – И не поддаешься никакой статистике, да?
– Я просто очень сильно тебя люблю! – ответила я.
Глава 30
Близость – это не про секс.
Открыться другому человеку, рассказать о своих переживаниях и страхах, поделиться тем, что у тебя на душе и не наткнуться на стену непонимания или осуждения – вот, где настоящая близость.
Странно, но теперь и мне намного спокойнее. Пока я волновалась, что мой диснеевский принц чересчур идеальный и обрастала комплексом, что не дотягиваю до такого же уровня, мне было сильно тревожно. И незнание его прошлого только подогревало мою неуверенность в себе. Я-то уже решила, что у него среди бывших там, ну минимум, Рианна, раз он такой идеальный. Или я давно в дурке лежу с крикливой Русалкой и вообще выдумала этого сказочного парня.
Вчера ночью я узнала тёмную сторону Мира и у меня не возникло желания его оттолкнуть, как он предположил. Мой мужчина просто стал более объёмным в моей картине жизни. Яркие цвета, которыми я его рисовала, приобрели глубину и показали за собой длинную и очень тёмную тень, которая наконец-то подтвердила, что он – живой и настоящий человек. А некоторые мои сомнения получили реальные объяснения и перестали меня тревожить.
Я проснулась не сильно рано и, по-привычке, рассчитывала увидеть парня сидящим рядом или вообще застать его отсутствие, но он сладко спал, вытянув в мою подушку руку и сжав в широкой ладони другой руки маленького плюшевого единорога. Замерла в умилении над этой картиной и тихо стала гладить его открытое плечо.
По опыту точно могу сказать: больше всего люди устают от самих себя. От тревог и переживаний в своей голове, от чувства вины, домыслов или опасений, что их поймут неправильно или не примут вовсе.
Мой диснеевский принц сбросил вчера огромный груз. Даже представить боюсь, как тяжело ему было нести своё сложное и запутанное прошлое. И как сложно было об этом рассказать кому-то.
Как же я тебя люблю, Мир! Жалко, что нет слова сильнее, чем “любовь”, я бы непременно использовала только его.
В голове метался рой мыслей, переплетаясь в тонкую сложную паутину ловца снов из светлой спальни. Я понимаю чувства той девочки и понимаю, почему Мир повел себя так и никак иначе. После тридцати мы думаем, что все мы проработанные взрослые личности, которые понимают суть вещей, но даже в стычке с моим отцом вчера такой аргумент оказался бы абсолютно слабым без поддержки этого замечательного парня. А когда тебе едва за двадцать и ты недолюбленный, считай, ещё подросток, который просто хочет немного тепла родителей, – сделать правильный выбор и принять верное решение, которое ничего не испортит, очень сложно.
Очень жаль, что я в жизни Мира ненадолго, потому что ему, как никому другому, жизненно необходима чистая безусловная любовь, которая вытащит его из паутины недоверия к себе и людям.
Выскользнула тихо из кровати и поплелась на кухню, добывать себе черного топлива, аромат которого уже в прихожей заманивал на кухню.
Мама сидела с моей доказательной папкой и внимательно вчитывалась в одну из страниц, снимая слезы с ресниц.
– Доброе утро, мам. – шепнула я и тихо обняла её за плечи.
– Привет, детка. – отозвалась она. – Ты не против? – она указала на папку. – Со вторым прочтением словно по полочкам всё расставляется и, кажется, я понимаю, что ты вчера объясняла нам с папой.
– Я могу вообще тебе её оставить, если хочешь. – ответила я и мама согласно кивнула.
– Мир ещё спит? – спросила она и вскочила налить мне кофе.
– На удивление, да. – хихикнула я.
– Для него это не свойственно?
– Совершенно! – отозвалась я и мама почему-то очень загадочно улыбнулась.
– Он мне понравился. Видно, что любит тебя сильно. Вы с ним даже похожи.
Такое сравнение мне, несомненно, льстит.
– А у нас одна душа на двоих! – гордо похвасталась я.
– Как поэтично! – улыбнулась мама.
– Это нам шаман рассказал. – растеклась в широкой улыбке я и в красках рассказала маме невероятную историю о Коне, Нине и спонтанному предложению Мира.
Мама улыбалась, плакала, и пересмотрела раз десять видео, которым поделились с нами ребята из соседнего номера, где Мир делает мне предложение. Мы разглядывали фото из отпуска, она с любопытством полистала блог моего жениха и посмотрела крутые клипы, которые сняли для нас Макс и Вова.
– У тебя и правда насыщенная жизнь, дочка! – мама смахнула очередную непрошеную слезу. – А как Мир относится к твоему решению не лечиться?
– Он, скорее всего, не согласен. Никто в здравом уме не будет согласен с таким решением близкого человека. Но Мир не сказал мне об этом ни разу, целиком встал на мою сторону и принял моё решение за окончательное, потому что, наверное, понимает, что выбор стоит не между жить или умереть, а в том, прожить ли остаток, как я хочу или, как того потребуют другие. И он понимает, каких титанических усилий мне стоило прийти к этому решению.
Мама снова расплакалась. Я накрыла её руку своей ладонью и тоже пустила слезу.
– Моя бабушка мне говорила, что зрелость – это осознание того, что не во всех битвах надо сражаться. – тихо сказала она. – Кажется, только сейчас мне стал понятен смысл этих слов. Я очень горжусь тобой, Мира. И хорошо, что Сеня сбежал от ответственности, а в твоём сердце вовремя появилось место для Мирона.
– Сеня сбежал не от новости о моём диагнозе, а от моего решения. Сказал, что ничего не предпринимать ему не под силу. И я в тот же день врезалась в парня, который сложился со мной как пазл, принимает мои решения и поддерживает во всём.
– Врезалась? – кажется, она даже плакать перестала.
– Я бегала. – хихикнула я.
– Ты бегаешь? – ещё сильнее удивилась мама.
– Хочешь посмотреть?
– У вас и это записано, блогеры? – хохотнула мама.
Я описала ей предысторию и включила запись эфира, где Мир загадывает, чтобы на него свалилось счастье, а я даю клятву в небеса, что буду бегать голой по набережной.
Мама звонко расхохоталась и прикрыла рот ладонью, чтобы приглушить звук.
– И правда, словно сама судьба привела этого мальчика к тебе. Он очень хороший. – тепло отозвалась она и я согласно кивнула.
Хорошо, что ты не знаешь, мам, какое темное и пугающее у него прошлое. Но меня оно не испугало. Хотя… даже если утверждение, что люди не меняются верно, я всё равно не успею в этом убедиться, потому что у меня осталось не так много времени с этим прекрасным парнем.
– А где папа? – спросила я. – Он же, обычно, встаёт раньше всех.
– Так он и встал раньше всех. И ушел в гараж. – тепло ответила мама. – Не обижайся на него, ему надо побыть одному и переварить вчерашний день. Он обещал быть к обеду. Вы же останетесь до обеда?
– Конечно! – не раздумывая ответила я.
В этот момент в кухню зашёл Мир, несмело поздоровался, но мама тут же вскочила и его обняла. Парень застыл на секунду, устремив на меня немой вопросительный взгляд, а когда я улыбнулась ему, обнял мою маму в ответ, крепко её прижав.
Если у него такое же выражение лица, когда его обнимаю я, то мне очень и очень повезло.
– Спасибо, Мир! – несмело сказала она, – Что заботишься о нашей девочке.
– А вам спасибо за такую замечательную девочку. – совсем растаял он.
После долгих бесед и совместного приготовления обеда, Миру пришлось давать целый фортепианный концерт для мамы, и оказалось, что у них очень схожи вкусы в музыке. Я много снимала на камеру и отправила Маю пару видео, чтобы он офигел, где бы он сейчас ни был.
Мама очень много нас обнимала, и после обеда, и когда провожала. Отец, ещё раз извинившись перед моим женихом за грубость, решил последовать её примеру, и неумело, но очень тепло, притянул его для крепкого объятия на прощание.
Встали в маленькую кабину лифта, которая с треском стала спускать нас вниз, и Мир нажал на кнопку “стоп” внизу панели.
– Что такое? Ты что-то забыл? – заволновалась я, но он только покачал головой, крепко меня обнял и, кажется, снова пустил слёзу.
Получается, я тоже не просто так ворвалась в судьбу этого парня и он отпускает теперь все свои переживания, которыми поделился со мной ночью. Переживаниями, что я могла не принять его историю, что могла оттолкнуть или, испугавшись, выставить. Но я понимаю его эмоции. Я чувствовала то же самое в том кармане на набережной, когда рассказала ему о диагнозе.
Мы постояли так немного и снова запустили движение кабины, чтобы отправиться, наконец, домой.
– Я заразила тебя своим неумением сдерживать эмоции? – умилилась я, когда он завел машину и с грустью посмотрел на подъезд из которого мы только что вышли.
После его рассказа о своей семье, не мудрено догадаться, какие чувства в нем пробудили эти выходные.
– Мира, у тебя такие прекрасные родители. Дома, за всю жизнь, мне никогда не было так тепло и уютно, как эти два дня.
– Хочешь, вернёмся сюда через неделю? – улыбнулась я. – Думаю, мне надо больше времени проводить с ними и они точно первым делом спросят, возьму ли я тебя с собой.
Мир согласно кивнул.
– В цигуне есть какие-то упражнения для пальцев? Моя мама от тебя теперь не отстанет с нашим чёрным лакированным монстром. – хохотнула я.
– Моя мама – холодный и строгий преподаватель. В институте у неё прозвище “Метель”. Я даже обрадовался, когда она попросила говорить всем, что я просто её однофамилец. – поделился Мир
Вот от кого была куча пропущенных!
– И дома она всегда была такой же. Я не чувствовал такого тепла никогда. Она никогда меня не обнимала и не говорила добрых слов, просто от того, что почувствовала их в моменте, как твоя. Единственное её проявление эмоций – это строгий взгляд и постоянные отчитывания или нравоучения. А отец…
– Ну мой тоже не без сюрпризов! – вставила я, чтобы он не поднимал тяжёлые воспоминания ещё раз. – Я потеряла дар речи, когда он попытался тебя выгнать.
– Он имел на это право и мог даже не извиняться. Я на него и не обиделся. – улыбнулся Мир.
– Теперь и я по-другому на это смотрю. Но мы с Маем очень часто на него обижались в детстве. И страшно боялись его приступов гнева.
– И выросли в замечательных и умных людей.
– Этого не отнять! – подытожила я и отбросила волосы назад с игривой улыбкой. – Мне кажется, после таких насыщенных на сложные эмоции выходных, нам надо развеяться и хорошо отдохнуть. Как думаешь?
– Хочешь в кино или в ресторан?
– Ого! Третье свидание? Вот это у нас прогресс! – хохотнула я и Мир, наконец-то, широко мне улыбнулся, отложив тревоги.
Мы в, итоге, не нашли подходящих сеансов в кинотеатрах, и рестораны не вызвали желания их посетить. Накупили продуктов в супермаркете и договорились просто уютно засесть у Мира дома. Надо было только взять пару вещей из квартиры, чтобы завтра не будить Сежку своими сборами на работу.
Оставив своего жениха в машине, взмыла на этаж и, в последний момент, не рискнула вставлять ключ. Вдруг, Май не уехал и они там… Ну неудобно же может выйти.
Несмело позвонила в дверь своей квартиры. Услышала шорохи за ней, но открывать мне не торопились.
Да я прям, как чувствовала!
Интересно, ещё не поздно сбежать по лестнице и сойти за непойманного подъездного хулигана?! Но вещи на завтра мне всё-таки нужны. Сделала пару шагов к перилам, чтобы облокотиться и убрать ключ в сумку, когда услышала, что Сежка плачет.
– Эй, откройте дверь! – тут же забарабанила я. – Снежана?
Дверь распахнул Май с очень растерянным видом, а в паре шагов от него по стенке уже стекла моя подруга и её плач превратился в настоящую неприкрытую всхлипывающую истерику. Он подскочил к ней даже раньше меня и стал успокаивать.
– Сеж, – прошептал он. – Постарайся дышать глубже.
– Что у вас произошло? – почему-то тоже шёпотом спросила я. – Что случилось?
– А прибить Мая не предложишь? – всхлипнув, попыталась пошутить подруга после пары глубоких вдохов.
– А есть за что? – хихикнула я, вспомнив, как она обещала прибить своей кладовой на колёсах Мира, когда думала, что он меня довел до слёз.
– Вы чего наехали? Я вообще спал в гостиной.
– Что тут произошло? – повторила я.
– Я и не понял. Вскочил от звонка, выглянул в коридор, а Сежка начала плакать.
– Я… я.. – всхлипнула снова подруга. – Я подумала…
– Что? – мы с Маем уставились на неё, но подруга снова пустила поток слёз из своих красивых глаз.
Май очень легко поднял её на руки и отнёс в мою спальню, помог уложить и нехотя оставил нас наедине.
Подругу трясло, она тяжело вздыхала и с дрожью выдыхала воздух, будто он ледяной. Я села рядом, давая ей время успокоиться. Сейчас бесполезно спрашивать, что так растревожило её мысли и я просто сделала, как Мир – улеглась на свободную сторону кровати и взяла Сежку за руку.
Написала Миру, что мне придется задержаться тут ненадолго и попросила не ждать у подъезда, пообещав позвонить, как будет возможность.
– Сеж… – я погладила её волосы и заправила прядь за ухо, когда подруга начала ровно дышать. – Что бы это ни было, расскажи.
– Прости, подруга. Я перенервничала. Май захрапел посреди фильма, ушла на кухню и осталась наедине со своими мыслями. – подруга развернулась на спину и уткнулась взглядом в потолок. – Только подумала, что стала бояться звонков, потому по телефону могут сообщить, что ты снова попала в больницу… И тут звонок в дверь. – из её глаз опять потекли слёзы.
– И ты сразу подумала о самом плохом?
– Да, прости…
– Вот так вот воспитывать в себе тактичность! – заявила я. – Буду теперь заходить без предупреждения и заставать вас с Маем голыми! – хихикнула я. – Это лучше, чем видеть как ты плачешь.
– Это было всего один раз! Не преувеличивай!
– Всего один? – я не смогла сдержать разочарование в голосе и Сежка вопросительно уставилась на меня.
Блин.
Ну ведь уговаривала себя не влезать. Кто меня за язык потянул опять?! Надо немедленно выпутываться.
– Хочешь, заведу отдельный мобильник с сим-картой для экстренных звонков?
– Чтобы у меня душа отлетела на первом же звонке? – тут же отозвалась подруга. – Ну уж нет. Надо как-то прорабатывать этот страх.
– Тогда, буду чаще звонить тебе. И в дверь! – хихикнула я.
– Это твоя квартира, Мира. Ты здесь не гость. – ответила она. – Это мы с Маем здесь навязанные друзья, потому что не хотим уезжать далеко от тебя и быть, по-возможности, рядом.
Навязанные друзья. Эта фраза больно и остро вонзилась мне в сердце, в обиде за неожиданные чувства брата. Сежка не испытывает к нему никаких чувств, тогда как мой брат сейчас снова смотрел на неё с неприкрытой нежностью, пока относил в спальню и помогал укладывать на кровать.
В груди, вдруг, очень сильно заныло и я тяжело вздохнула, прежде чем начать собирать вещи, которые мне понадобятся, чтобы остаться у Мира на пару ночей.
Брат вызвался меня проводить.
На темной улице было слякотно и промозгло, но дождь, наконец-то, перестал барабанить и просто сопровождал нас всю дорогу мелкой еле ощутимой моросью.
– Что её так расстроило, Сью? – спросил тревожно он.
Микроскопические капли так забавно скопились на шевелюре Мая, что я протянула руку и, запустив пальцы в его жёсткую шевелюру, потрепала брата за волосы.
Вот бы и его тревоги так легко стряхнуть.
– Она переволновалась. Думала, случилось что-то плохое и пришли вас оповестить.
– Ну, дела… – сочувственно вздохнул он. – Слушай, я кое-что хотел предложить.
– Что?
– Не говори пока арендатору, что ты планируешь съезжать из этой квартиры. Сежке комфортнее тут, чем у родителей, она сама мне так сказала. Но пока не встанет на ноги, она не сможет себе позволить жилье в этом районе. И я тоже хочу иметь возможность быть к тебе поближе почаще. Твоя подруга, вроде, не против моей компании.
– К чему ты клонишь?
– Я могу платить аренду, когда ты съедешь, чтобы ничего не менялось. Только подруге не говори, чтобы она не чувствовала себя обязанной.
– А что я ей скажу?
– Ну скажи, что оплатила по договору аренды год, ещё до знакомства со своим сказочным парнем. Ты врать что ли не умеешь?
Я хохотнула, вспомнив, какие мы сказки сочиняли, чтобы отец не ругался и тепло ему улыбнулась.
Какой классный у меня брат!
Ну как так?! Вот он – Май, который, вдруг перестал быть отчаянным эгоистом по отношению к девушке. К очень прекрасной девушке. Что за несправедливость такая?! Куда смотрит купидон?
“Навязанные друзья”…
Я снова тяжело вздохнула, но, погладила брата по плечу, давая своё согласие на эту авантюру. Мне и самой хотелось бы видеться чаще, и действительно удобно, если ребята будут так же близко, потому что дорога по пробкам от родителей сегодня страшно меня утомила.
А мне почему-то очень хотелось, чтобы у них с Сежкой сложилось что-то большее, чем просто одна случайная ночь. Чем больше времени мы проводим все вместе, тем больше я убеждаюсь в том, что они бы могли подойти друг другу. Но надо запихнуть свои мысли куда-нибудь подальше и не влезать, потому что любые подталкивания будут эгоистичными и нетактичными по отношению к ним обоим.
Мир встретил меня в прихожей и тут же подхватил на руки.
– Я так соскучился, будто неделю тебя не видел! – он покрутил меня немного и поставил обалдевшую на ноги. – Что там у вас случилось?
– Подруга немного перенервничала. – ответила с тяжелым вздохом я.
– Тебя это… расстроило? – заботливо спросил он, продолжая держать меня в крепких объятьях.
– Нет. То есть, расстроило, но не так сильно, как…
– Что тебя расстроило? – он заглянул мне в глаза своими проницательными светлыми голубыми планетами, словно пытался прочесть мои мысли.
– Собственные ожидания. – честно призналась я и ещё раз тяжело вздохнула, не в силах оторвать взгляда от его прекрасных глаз.
Мир, вдруг, резко погрустнел и отпустил меня из объятий, тут же сделав шаг назад, а меня будто током ударило!
– Мир! Я не про тебя! Не про нас! – быстро отчиталась я, стягивая пальто и обувь. – Я надеялась, что у Мая с Сежкой случится роман. Ну, после того, как я их тогда застала. И мои мысли подкрепились, когда они ответили вместе на мой видео-звонок из отпуска, среди недели. Но между ними ничего нет и я немного расстроилась.
Мир тут же сочувственно свёл брови, а потом улыбнулся, закинул меня на плечо и потащил на кухню.
На барной стойке горели свечи, и стол был уже накрыт для романтического ужина с двумя бокалами под вино. Нос защекотали приятные ароматы мясной нарезки, салатов и подогретых орехов.
– Третье свидание? – широко улыбнулась я.
– Ты же настаивала! – не сдержал улыбки мой жених.
– Вообще-то, моя идея была взять снеков и просто поваляться дома! – запротестовала я.
– Хорошо, тогда сейчас всё уберу. – тут же отступил с улыбкой он, но я повисла на своем диснеевском пирате и после поцелуя снова заглянула в его глаза.
– Я не разочарована твоим признанием, Мир. – отчётливо произнесла я, разглядывая, как он тут же слегка сощурился, обдумывая мои слова. – Помнишь, я говорила, что не понимаю, как ты так легко шагнул в темноту со мной?
Он согласно кивнул.
– Вот теперь я понимаю как. И совершенно точно, не раздумывая, готова шагать и в твоей темноте! – подытожила я.
Таша Гербер
Это что, получается, надо было обнаружить у себя смертельный диагноз, чтобы жизнь вдруг началась?! Теперь у меня есть всё, о чем можно только мечтать, когда тебе за тридцать: любимая работа, близкие и друзья рядом, идеальная фигура и лучший вид из окна. Вечеринки, прогулки, путешествия и даже популярный блог. А ещё я сильно влюбилась! Ровно так, как пишут в книгах и показывают в фильмах. Но, кажется, мне пора…
Таша Гербер
Кажется, мне пора…
Пролог
То, что нас убивает – делает нас другими!
Ну ладно, я знаю, что Ницше сказал по-другому, но можно я тоже немного пофилософствую тут, ладно?
Мне кажется, я теперь имею на это полное право.
Я выбрала этот ресторан из-за заднего двора на поляне в парке, посреди почти лесных зарослей небольшого участка прямо в столице. Здесь пахнет хвоей и свежестью, от небольшого пруда веет прохладой и ароматом скошенной травы. Маленькие тропы усыпаны с двух сторон полевыми цветами и нежными травинками. Все столы накрыты светлыми голубыми скатертями и сервированы красивым тонким белым фарфором и граненым прозрачным хрусталём.
Ощущение, будто попадаешь в довоенное время, на какую-то писательскую дачу творческой семьи с богатой историей.
Солнечный свет так занятно играет на столе от хрусталя, что я невольно засмотрелась на танцы солнечных зайчиков на столовых приборах и тарелках.
Гости в этот раз не высказывали свое недовольство и не жаловались, что добираться сюда совершенно неудобно и пришлось идти по жаре через целый парк. Даже Сеня пришёл, хотя его вообще не звали.
А всё потому, что на моей фотографии сегодня красовалась маленькая черная ленточка в нижнем правом углу.
Моя любимая фотка. Я там скорчила такую рожицу, смотря на которую, невозможно не улыбнуться.
И погода не подкачала.
Отличный день!
Глава 1
– Сень, выходи. Это уже даже не смешно! – я поскребла по двери нашей ванны, но шум воды в ней был настолько громкий, что я даже засомневалась слышит ли он меня вообще.
– А до этого было смешно? – громко спросил он за дверью.
Кажется, мы сидим спина к спине на полу, просто я со стороны прихожей. Сеня закрылся часа два назад, когда я встретила его дома, после длительной командировки, с пачкой справок и увесистой распечаткой найденных чужих историй протекания болезни, подкрепленной исследованиями врачей и каких-то учёных.
– Нет. И не надо. – хихикнула я. – Иначе, не дотерплю до торжественного открытия комнаты.
Щеколда на двери клацнула и он приоткрыл дверь, сдвинув меня по скользкому ламинату. Наружу сразу же вырвался пар и стал разлетаться по потолку коридора.
– Тебе надо в туалет? – спросила появившаяся в проёме рука, я моментально развернулась и схватилась за неё.
– Если это выудит тебя из ванны, то я обязательно что-нибудь из себя выдавлю.
– Так не честно! – мой мужчина, кажется, всхлипывал.
Он хотел было вырваться, но только затащил мою руку в ванную.
– Попытаться закрыть дверь сейчас будет негуманно. – хмыкнула с улыбкой я.
– А зачем тебе рука? Ты же собираешься умереть.
– Но не прямо же сейчас. – улыбнулась я.
– А какая разница? – невесело отозвался мой жених.
– Давай, ты выйдешь, и мы продолжим философствовать на тему посмертно рабочих конечностей, например, за вином.
– Тут даже водка не спасёт. – недовольно хмыкнул он.
– Ну, тебе всё равно придётся выйти. – я сложила брови домиком.
Сеня встал, не выпуская мою руку, и выключил, наконец-то, воду. А потом вышел из распаренной комнаты и крепко зажал меня в объятьях во влажном коридоре.
– Милая, прости, что меня не было рядом почти три месяца. – шепнул он.
– Да, вроде, справилась. – отозвалась я.
– Ты не справилась! Я больше не поеду никуда. – неожиданно захрипел он и по спине от этих звуков побежали почему-то холодные мурашки. – Давай всё обсудим и решим, как действовать дальше. Составим план лечения.
– Я, вроде, объяснила, что не буду лечиться. – запротестовала тут же я, вырываясь из его крепких объятий.
– Это потому, что меня не было рядом!
– Это потому, что процент смертности всё равно высокий! – от моего утверждения, он сжал меня ещё крепче.
– Значит, есть и процент выживаемости!
– Очень низкий, Сень. – я закряхтела от силы его объятий – Там, считай, ноль перед запятой. Зачем мучить себя и тебя?! Я хочу пожить.
– Умереть собралась и пожить. Ты нелогичная!
– Я всегда такая была. – отозвалась я и он, наконец-то, перестал меня сдавливать.
Уселась за стол на нашей тесной кухне и стала наблюдать, как мой жених наливает вино и нарезает закуску.
Он сделал мне предложение полгода назад, на вторую годовщину знакомства. Но мы всё откладывали само действо. Никак не хотелось классической свадьбы, которую подозрительно охотно предложили оплатить его родители, а свой вариант стремительно менялся каждый месяц. Искренне считая, что тесный костюм, тяжёлое платье и тонна унизительных конкурсов на глазах уймы родственников, – точно не наш вариант, мы придумывали всякие выездные тематики: затащить всех в лес на пейнтбол или устроить вечеринку стиляг на роллердроме. Моя последняя задумка была взять только самых важных людей и расписаться на море. Сеня остановился в своих задумках на спокойном мероприятии где-то в хорошем ресторане, без тамады и прочей суеты, но обязательно летом.
А когда лето, наконец-то, наступило, его отправили в командировку в Мурманск. Все три, практически ледяных, не свойственных даже Мурманску, летних месяца он промерзал там до костей и звонил раз или два в неделю, чтобы пожаловаться на местную погоду и количество задач, и уверял, что если вырвется на остаток лета, то непременно согласится с моим вариантом, чтобы погреться перед осенью хоть немного.
А я…
Я неожиданно и резко похудела этим летом и сбила цикл. Думала, от стресса на работе или в волнении перед свадьбой, дату которой мы даже не назначили. Или от того, что закончилась всякая интимная жизнь на три месяца, потому что мой будущий муж не умел подогревать отношения на расстоянии, и всячески отнекивался от моих голых селфи в переписке или от предложений секса по телефону.
Когда весь гардероб уже перестал на мне держаться, решила, не оставлять это без внимания и стала ходить по врачам.
А месяц назад, я узнала, что… умру.
И не так, как мне это представлялось до этого лета: в постели, в окружении взрослых своих детей и множества внуков, а совсем скоро, буквально, через полгода или год. Потому что у меня, прямо внутри мягких моих тканей, сразу несколько опухолей.
Ещё два врача подтвердили диагноз, и все, как один, с грустными лицами говорили о статистике с практически нулевым исходом в моем положении.
Я встала перед выбором: прожить, отведенный мне остаток, в болезненном лечении, потратив свою подушку безопасности на статистику с вероятностью в ноль перед запятой или прожить время, которое у меня осталось так, как я захочу, пока позволяют остатки здоровья.
Так что сомнений у меня даже не возникло.
Осталось только выяснить, что же я хочу?!
– А тебе вино можно? – вдруг задумался вслух мой мужчина, передавая бокал.
– Я же не беременная, Сень. – хихикнула я. Но тут же стёрла с лица улыбку, смотря на его хмурое выражение лица.
– Мира, это не смешно. – он похмурел ещё сильнее.
– Ну и? Плакать теперь что ли? Что это поменяет?
– Твоё отношение к этому! Если подойти со всей серьёзностью…
– То что, Сень?
– То можно выстроить план лечения… – снова заикнулся он.
– И повиснуть на лишние пару месяцев на твоей шее и на шеях родителей? – начала пояснять я по кругу.
– Меня это не пугает. – парень расширился в груди, как супермен в комиксе.
– А меня не пугает уйти на пару месяцев раньше. Всё равно этого не избежать. – пожала плечами я.
У Сени по каменному лицу потекли слёзы, и грудь моментально сдулась. Но лицо всё ещё было злое, как у ребенка, который разбивается о категоричное родительское “нет” после продолжительной истерики.
– Прости меня. – не выдержала я. – Я не хочу тебя расстраивать, но и решение это менять тоже не хочу.
– Но почему? – капризно всхлипнул он.
– Если бы врачи давали шансы выше, точно ещё поборолась бы. – я тяжело вздохнула, потому что говорила это два часа назад и не один раз. – Но в моей ситуации не стоит выбор жить или умереть. А надо выбрать между жить так, как захочешь ты или как решу я.
– Вот так, по-твоему, всё просто?
– Да! Поэтому, и выбор я сделала просто. – я протянула к нему бокал, чтобы чокнуться, потому что мои слова показались мне практически тостом, но он отвернулся и выпил свою порцию вина залпом, резко выдохнув перед этим, будто пьет водку.
Мы легли спать пораньше. Остатки закатных осенних лучей пробивались из окон сквозь глухие шторы, подсвечивая парящие микроскопические пылинки столичной экологии.
Когда они оседали, я поднимала ногу под одеялом и резко опускала, чтобы снова между балконной дверью и кроватью образовалась целая вселенная из парящих частиц.
Уже месяц я рассматриваю их, представляя, как ничтожна одна человеческая жизнь на фоне глобальной вселенной с миллиардами таких вот пылинок, как галактик в бесконечном звёздном небе и что, собственно, ничего не поменяется с моим уходом из этого мира.
Сеня тоже не спал. Я слышала, как он тяжело вздыхает и ворочается за моей спиной. Поправляет или откидывает лёгкое одеяло и снова им укрывается.
Я повернулась к нему и, скинув его руку на подушку, уютно устроилась на груди, укрывая своё тонкое теперь тельце его большой ладонью в районе плечей.
Парень поцеловал меня в макушку и ещё раз тяжело вздохнул.
– Это нечестно! – прошептал он.
– Я знаю… – ответила я.
Тепло его груди, аромат мыла от кожи и стук сердца успокоили мои тревоги и веки стали тяжелеть, забирая сознание в мир снов.
Проснулась от шорохов, несвойственных нашей квартире по утрам.
Мы с Сеней сильно радовались, когда съехались, что оба не переносим лишние звуки или шуршания в утренние часы и даже, практически, не разговариваем, пока не позавтракаем. Ходим на цыпочках и говорим шёпотом, до тех пор, пока не проснёмся окончательно.
Сейчас в комнате шуршали молнии, звонко брякали вешалки о металлическую штангу шкафа, периодически прерываясь на всхлипывания и тяжёлые вздохи.
Меня это даже не столько разозлило, сколько удивило, но за ночь предательски склеились глаза и я никак не могла окончательно проснуться и открыть их.
На секунду, даже решила, что мне это снится, но почувствовала, как смялся матрац рядом под тяжёлым весом моего парня и всё-таки разлепила ресницы.
Сеня наклонился надо мной, уже одетый в строгий костюм, и поцеловал осторожно в лоб.
– Мира, проснись, пожалуйста. – шепнул он.
– Что? Что случилось? – я открыла глаза, но зрачки забегали, будто весь организм укачивал меня обратно в царство Морфея и комната поплыла.
– Я так не смогу… Прости… – тяжело и чересчур громко вздохнул Сеня.
– Что? – непонимающе уточнила я.
– Я не смогу быть рядом и ничего не предпринимать. Это неправильно.
Распахнула глаза и села на кровати, оглядывая комнату, которая ещё кружилась, и он накрыл мои плечи тёплыми ладонями.
На одеяле валялись мои доказательные распечатки про статистику и пачка справок от врачей, а на полу стоял его большой чемодан и две дорожные сумки с рабочим портфелем.
– Ты… – я не поверила своим глазам. – Ты от меня уходишь?
Повернулась к нему и стала вглядываться в мокрые опухшие глаза жениха. Можно было предположить, что у него очередная командировка, но взгляд у парня считался моментально. Он уже всё решил. И никакая доказательная база его сейчас не остановит.
– Прости меня. Я тебя очень люблю, но не смогу смотреть, как ты умираешь, даже не попытавшись бороться за жизнь. – вздохнул он.
И я тоже вздохнула.
– Это убьёт меня. – прошептал он.
– Я провожу тебя к лифту. – просипела я.
Глава 2
В моей комнате, ещё в родительской квартире, всегда стояло старое пианино. Такое раритетное, большое, лакированное и чёрное. С огромными, ржавыми или окислившимися струнами внутри и парой сколотых белых клавиш на рабочей панели. Оно безбожно фальшивило и издавало брякающие звуки на некоторых нотах.
Но для родителей, этот инструмент был невероятно крутым. Он достался маме от какого-то прадеда по её отцовской линии, великого и гениального пианиста, собиравшего залы слушателей в царские времена. Мама заботливо стирала с него пыль, закрашивала трещинки черным лаком, затирала полиролем и рассказывала нам истории своей семьи.
Снаружи, благодаря маме и её стараниям, пианино выглядело идеально. А вот внутри безнадежно портилось с каждым годом, потому что ни родители, ни мы со старшим братом не ходили в музыкалку и не интересовались сильно музыкой.
Инструмент так потихоньку и умирает, до сих пор, в квартире родителей, оставшись снаружи всё таким же красивым и статным, но практически умер внутри.
Проводила бывшего теперь жениха к лифту, закрыла за ним дверь и сняла с себя всю одежду, которая пахла сейчас его прощальными объятиями, бросив её прямо на полу в прихожей.
Встала перед зеркалом совершенно обнаженная и стала разглядывать себя с ног до головы.
Никогда не была такой стройной, как сейчас. Всегда была в теле, с лишним весом, пухлыми щеками и руками. А с появлением фаст-фуда в столице, в школьные ещё годы, талия на моей фигуре затерялась на много лет.
Сейчас, я выглядела как с обложки: стройные ноги и худые руки, узкие плечи и практически плоский живот. Даже грудь в самом лучшем своем виде сейчас – подтянутая, ровная и округлая. Тёмные, длинные и густые кофейные мелкие кудри обрамляли острый овал лица и делали мою немного смуглую кожу чуть светлее, а серым глазам с широкими зрачками добавляли яркости на контрасте.
Чувствую себя этим пианино сейчас.
Снаружи я лакированная и гладкая, а внутри очень медленно меня поедает болезнь и бесповоротно ржавеет каждая струна, покрывается коррозией каждый её винтик.
Надела спортивный костюм и достала с полки старые спортивные кроссовки, решив выйти на улицу, выгулять свою неожиданно идеальную фигуру и, может, даже попытаться побегать.
Тем более, погода уже третий день прекрасная. Кажется, к нам пришло бабье лето.
Совершенно очарована районом, где сейчас живу. Девять лет назад, когда закончила универ и устроилась по специальности в небольшую контору здесь, ездила на работу из спального района дома родителей. Потом мы снимали жилье с подругой почти на такой же удаленности от центра, но я мечтала жить неподалёку от работы и могла часами тут бродить и разглядывать дома и людей, представляя себя их соседкой. А через несколько лет мы, вместе с этой конторой, разрослись до солидной дизайн-студии. Я стала у начальника на хорошем счету, как самый надёжный работник и доход позволил исполнить мечту – жить в нескольких минутах от офиса, почти в центре столицы.
Если бы офис открывался в это время, я бы пошла прямиком на работу, но утро настолько раннее, что ещё даже городские птицы толком не проснулись и поют будто вразнобой.
Перешла дорогу к набережной, заткнула уши наушниками, включив какую-то подборку для прогулок и стала мерить шаги, постепенно осознавая, что сейчас произошло.
Я даже не злюсь на Сеню. Он вот такой. Ему важно ставить цели и достигать их. Вся его жизнь – это четкая таблица с открытыми и закрытыми задачами, где нет места таким недоразумениям, как моя неожиданная болезнь и нелогичное решение её игнорировать.
В его таблицах когда-то не было места и для меня. Я просто ворвалась к нему в жизнь, пролив кофе на красивый бежевый костюм, и решила, что там останусь. У него не было шансов.
Поэтому, я должна была сегодня его отпустить, не спорить и не упрекать.
Ноги сами ускорили шаг. Я даже не заметила, что уже потихоньку бегу. С новым своим весом, тело подпрыгивает в воздух с каждым шагом, будто старается оторваться от земли и полететь.
Так вот, почему худые люди любят бегать?!
Разогналась посильнее, разогревшись от слепящего прямо в лицо солнца и красивые, зелёные ещё, деревья стали смазываться в яркие теплые полосы. Редкие автомобили пролетали словно мухи мимо моего взгляда, поддавая ветра в заколотые волосы и выбивая непослушные мелкие завитки на лоб.
Всё к лучшему. С женихом или без него, врачи дали мне полгода, максимум год. Мне нечего терять. Четких целей и таблиц в моей жизни никогда не было, и теперь уже и не будет.
Я больше не буду паниковать из-за дедлайнов на работе.
Больше не буду париться, какое произвожу впечатление на клиентов.
Какую фотку выложить в соцсетях.
Убрано ли дома, в чём выходить гулять, помыта ли посуда…
– Могу вообще голой тут бегать! – воскликнула я вслух, ровно в момент неожиданного столкновения с очень крепким и большим телом.
Я вошла лбом чётко в камеру его смартфона в руках, как бык, будто он нарисовался на набережной, где секундой раньше его не было.
– Я бы на это посмотрел! – засмеялся парень, который против солнечного света показался мне огромной тенью. Он подхватил меня свободной рукой, когда понял, что я заваливаюсь и прижал к себе, чтобы я не рухнула на спину. – Лоб не разбила? Жить будешь?
– Какое-то время ещё буду. – я потёрла место удара и засмеялась.
– Может, к врачу? – спросил приятный хриплый голос. Я всё ещё видела только тёмное очертание парня и щурилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
– Нет, достаточно с меня врачей! – я махнула рукой и как только он меня отпустил, сделала шаг к парапету и плюхнулась на асфальт, упирая спину в кованые прутики ограды набережной.
Голова кружилась так сильно, что взгляд никак не мог поймать фокус. Деревья через дорогу всё ещё смазывались, как при беге, только статичный его силуэт давал мне понять, что я уже не бегу.
Парень, не раздумывая, уселся рядом и протянул руку:
– Мир. – почему-то сказал он.
– Мы ругались или знакомы? – удивилась я.
– Что ты имеешь в виду? – смутился парень.
– Почему мир? – уточнила я.
– Потому что Мирон. – хмыкнул весело он. – Но все меня зовут просто Мир.
Я заливисто расхохоталась.
– А тебя как зовут, спринтер? – он всё ещё держал руку для знакомства.
– Мира. – отозвалась я и пожала теплую и крепкую ладонь.
Теперь парень громко хохотнул.
– Правда что ли?
– Нет, по паспорту я – Клавдия. Но люблю представляться незнакомцам их именами. – саркастичным тоном ответила я.
– Ты как? – заботливо уточнил Мир.
– Голова немного кружится. – задумчиво отозвалась я и зажмурилась, чтобы улица перестала скакать.
– Приятно, что произвожу на девушек такое впечатление. – не без удовольствия заметил он.
– Не обольщайся. Это, скорее, сделал твой телефон. – тут же стрельнула я.
– Чёрт! – парень, вдруг, схватился за телефон и посмотрел в экран. – Друзья, простите. Как вы, наверное, заметили, у меня тут форс-мажор. – он развернул экран в мою сторону, но из-за солнца я ничего не разглядела, даже приложив ладонь ко лбу, как козырёк.
Парень стал внимательно вглядываться в экран своего телефона, будто что-то читал, а я стала ощупывать лоб на предмет большой алой шишки на нём, но я, вроде, цела. Даже болит не сильно.
– Ребят, спасибо большое, я, наверное, закончу эфир на сегодня. И помогу Мире добраться до дома. – сказал парень своему телефону.
– За что спасибо? – спросила я, потирая место столкновения.
– Мне тут подсказывают, как к тебе подкатить. – хохотнул он.
Парень, похоже, вёл трансляцию в сети.
– И какие варианты? – с любопытством задала я вопрос.
– Нууу… – он стал пролистывать комментарии внизу экрана. – Пригласить на кофе, только время около шести утра и едва ли что-то открыто. Вызвать такси и отвезти в травмпункт, но это не похоже на подкат. О! Вот это прикольно… – парень замолчал и, кажется, заулыбался.
– Что там? – невольно улыбнулась я.
– Положить на плечо и унести добычу домой. – с улыбкой в голосе прочитал Мир.
– Это я добыча? – возмутилась я.
– Скорее, я – твоя. Ты меня чуть не убила. Но я просто читаю. – не стал спорить парень. – О! Такого наплыва у меня в такое время ещё не было!
– Чего?
– У меня свой блог. По утрам я, иногда, хожу гулять в прямом эфире. В такое раннее время не очень много людей, зато, сильно много хороших мыслей и небольшая постоянная аудитория, которая уже стала родной.
– И сколько там людей сейчас?
– Почти две тысячи уже. А обычно, человек двести, максимум четыреста.
– Ого! Так много человек видели, как я в тебя врезалась? – обалдела я.
– Да. – извиняющимся тоном отозвался он. – Я могу не сохранять эфир, если тебе неловко.
– Шутишь? Обязательно сохрани! Я тоже хочу на это посмотреть! – засмеялась я.
– Сильно головой ударилась? – с иронией в интонации спросил он.
– Вроде, нет. – улыбнулась довольно я.
– Тогда, откуда ты свалилась такая Единорожка? – улыбнулся Мир.
– В смысле?
– Даже бровью не дёрнула. Или ещё не поняла, что зрелище, скорее, комичное.
– А разве не в этом суть? Разойдусь на мемы, стану популярной.
– Ты тоже ведёшь блог?
– Ха! Этого ещё мне не хватало. – отмахнулась я.
– Тогда она точно Единорожка, ребят! – подытожил он, смотря в камеру телефона. – Друзья, на сегодня у меня больше нет интересных мыслей для вас, потому что очаровательная Мира, кажется, из меня их вытряхнула при столкновении. Думаю, надо заканчивать этот эфир…
– Подожди! – неожиданно для себя, запротестовала я, поднимая в памяти рассказы моей лучшей подруги про нелегкий труд блогеров.
– Чего? – удивился он.
– Ну если у тебя такая активность, зачем подводить людей? – выдала я логичное утверждение.
– Да это и не в моем стиле. – задумчиво ответил парень.
– Какие там ещё варианты, кроме добычи? – сфокусировалась я.
– Пересесть в тень, чтобы можно было тебя разглядеть. Взять интервью в эфире, отвезти в травмпункт, поцеловать, проводить до дома…
– Целуй! – моментом согласилась я. Не ехать же в травму.
– Кажется, тебе точно надо в больницу! – хохотнул парень.
Я нагло взяла телефон из его руки и вгляделась в своё отражение на бликующем от солнца экране, под которым один за другим всплывали лестные комментарии в мой адрес и занятные возгласы.
Миру Мир
Целуй её, чего тупишь?!
Давайте свидание!
Хочу продолжение этого сериала
А она симпатичная
МируМир! Какая милота!
Мир, не тупи!
Мира и Мир!
Боже, как романтично!
Парень, не пасуй!
Какие кудри роскошные у неё!
Миру Мир. Целуйтесь, мы ждём!
МируМир!
– Нам уже и прозвище придумали! – его приятный голос оказался прямо над моим ухом и я повернулась к парню лицом.
От хрипотцы его интонаций, по телу побежали мурашки. Или это сентябрьское тепло так обманчиво и я стала промерзать, сидя на асфальте в тонком костюме из футера.
Целиком парня я так и не разглядела, но вот ровный, чуть вздёрнутый, нос, красивую линию чувственных губ, и небольшую родинку на щеке уже смогла заметить.
Парень, вроде бы, изучающе разглядывал меня и улыбнулся, едва заметно облизнувшись.
Мне такой жест польстил. Он явно заинтересован в этом недоразумении не меньше меня. Я подмигнула в камеру его активной аудитории и сама поцеловала парня. Думала, прикоснусь к губам и задержусь на несколько секунд, но он нагло придвинулся и ворвался в мой рот со страстным поцелуем. Таким, от которого ноги подкосились бы, если б я стояла.
На пару секунд оторвалась от реальности, в макушку словно стали отстреливать нервные окончания и глаза так сильно закатились, что я могла бы сейчас разглядеть свою голову изнутри. Я тоже не растерялась и ответила на его поцелуй. По губам проскользнул мягкий язык, с ароматом мятной зубной пасты и чуть кислого лимона, и я неожиданно резко отстранилась.
– Не понравилось? – всё ещё улыбаясь спросили губы.
– Ты такой вкусный, с лимоном и мятой. А я вчера вино пила и, кажется, забыла почистить зубы с утра.
– Я не заметил… – хрипло отозвался голос.
Попыталась поднять взгляд, чтобы посмотреть на его глаза и определить, говорит он правду или просто вежливо соврал, как вдруг, картинка перед лицом поплыла в ярких солнечных лучах, смазываясь в зеленой листве и бежевых фасадах домов с другой стороны дороги.
– Мира? Ты в порядке? – заволновался хриплый голос.
– Да… Или нет… Не знаю… Проводишь меня до дома? – нагло спросила я.
Он забрал свой телефон из моих рук, улыбнувшись в экран. И встал, что-то быстро в нем нажимая.
– Вызываю такси. Пока не вставай. – его голос резко изменился на строгий.
– Эфир сохранил? – заволновалась я.
– Да, Единорожка. – рассмеялся он. – Но вышел по-английски.
– Да почему Единорожка? – капризно спросила я.
– Потому что таких красивых сказочных девушек не существует. Врезалась, эфир попросила не удалять, поцеловала, аудиторию мне разогрела. Впору запускать продажу курса. – хмыкнул парень.
– Какого курса? – не поняла я.
– Да любого! После такого эфира, у меня, наверное, купят что угодно! – развеселился он. – Такси подъезжает. – Мир протянул мне руку и помог встать.
– Мой дом недалеко. Можно было и дойти. – засмущалась я.
– Можно было и донести тебя на плече ко мне. – он указал рукой на дом через дорогу. – Но, боюсь, ты неправильно бы поняла, после того, что произошло.
Я хмыкнула, будто для меня это была ерунда и заметила краем глаза, как мой новый знакомый немного нахмурился.
Он усадил меня в машину на заднее сидение и сел рядом с водителем.
– Ты-то зачем со мной едешь?
– Хочу узнать, где ты живёшь, чтобы почаще там гулять, а ты бы в меня иногда вреза?лась во время своих пробежек. – хохотнул он. – Может, охваты начнут расти.
– Какой ты, оказывается меркантильный! – хихикнула я.
– Хочу убедиться, что ты доберешься до дома и не потеряешь сознание. – его голос снова стал серьёзным.
– Я и не теряла! Даже шишки не будет! – похвасталась я.
– У тебя зрачки буквально скакали только что. Никогда не видел такого.
– Это от сладости твоего поцелуя! – нагло заявила я и таксист откашлялся, давая понять, что не нарочно слушает наш разговор.
– Ну точно – Единорожка! – подытожил мой новый знакомый как раз, когда такси подъехало к арке с закрытыми воротами.
– Во двор вы не заедете. А я без пульта. Дойду пешком, спасибо. Сколько я должна? – спросила у водителя и тот многозначительно посмотрел на Мирона.
– У меня с карты уже списали за поездку. – пояснил он.
– И сколько стоит мой поцелуй? – я дотронулась до плеча таксиста, который вовсю уже веселился от нашего диалога, когда мой новый знакомый со смехом вышел из машины.
Мир открыл мне дверь, подавая руку и я наконец-то его разглядела в тени дерева возле моей арки.
Крепкий парень, немного выше меня, с ровной осанкой. Каштановые густые волосы со стильной стрижкой. Наверное, если отпустить, тоже будут виться, потому что лежали неровно и прикрывали слегка лоб непослушными волнами. Взволнованный светлый взгляд, слишком ярких, почти прозрачных голубых глаз с небольшими темными вкраплениями. Несколько родинок на другой щеке и очень мужественные скулы.
Я бы однозначно ещё раз его поцеловала.
Кто я такая? И что случилось с той Мирой, которая была вчера?
Вместо того, чтобы расстраиваться, что от меня ушел жених, я тут целуюсь в прямом эфире, а теперь стою и откровенно пялюсь на парня в уютном свитере, который внимательно разглядывает меня.
– Я провожу тебя до подъезда, если ты не против. – Мир выставил локоть, предлагая за него взяться, и я не отказалась от его помощи, решив действовать по обстоятельствам.
Пока мне всё нравится.
Глава 3
У подъезда, я вспомнила про то, что врезалась в парня в прямом эфире и потребовала обменяться никами в соцсети.
– А то стану мемом, а сама ни сном, ни духом. Умру, так и не узнав, что завирусилась! – хихикнула я.
– Ты точно в порядке? Может, всё-таки ко врачу? – заботливо спросил он.
– Если будет мутить или тошнить – схожу, обещаю! – соврала я.
– Только мне напиши, чтобы я тебя сопроводил. – он сложил умоляюще брови.
– Не чувствуй себя виноватым. – я махнула рукой. – Это я на тебя налетела.
– А я и не чувствую. Ты мне просто понравилась. – улыбнулся Мир.
– Ты тоже что ли Единорог? – хихикнула я, пытаясь скрыть неожиданное смущение от его слов.
– Получается, так. – он подарил мне улыбку ещё шире. – Гулять вечером пойдем?
– Зовёшь на свидание? – я вскинула хитро бровь.
– Вообще-то, планировал просто выйти в эфир и собрать ещё немного лайков. Но если ты предлагаешь свидание…
– Я предлагаю?
– Да я шучу. Расслабься. На месте решим, что это будет.
– Спишемся. – отозвалась я и, прислонив ключ к домофону, собиралась отпереть дверь, но новый знакомый меня опередил и галантно откланялся, когда я посмотрела на него на прощанье.
Поднялась к лифту и тяжело вздохнула. Для утра, слишком много всего произошло. Мне нужно выпить кофе и полежать в ванной.
– Мира? – крикнул парень, похоже, всё ещё державший дверь открытой.
– А? – отозвалась я.
Судя по громкости шагов, он очень стремительно поднимался на мой голос.
При яркой иллюминации подъезда, его теперь можно совсем внимательно разглядеть. Очень симпатичный парень.
И руки тёплые. Прямо на моем лице сейчас. Что такое?
Парень обнял ладонями моё лицо и ещё раз нагло поцеловал. На языке снова появились вкусы мяты и лимона. Я невольно закрыла глаза от удовольствия.
– На случай, если ты очухаешься от удара головой под конец дня и передумаешь со мной куда-то идти. – улыбнулся он, когда я открыла глаза.
– И как это поможет? – еле произнесла я, выравнивая дыхание.
– Никак. Но в моей памяти останутся целых два поцелуя, а не один и при свидетелях. – хрипло ответил он.
Я расплылась в глупой улыбке. Как это романтично. У парня все шансы на третий поцелуй, но приехал лифт и он выпустил моё лицо из ладоней, сделав небольшой шаг назад.
– Спишемся. – с трудом проговорила я.
– Спишемся. – отозвался Мир и помахал мне на прощанье рукой, когда дверь лифта захлопнулась.
Упёрлась ладонями в зеркальную стену кабины и заглянула в отражение своих глаз с неожиданно расширенными зрачками.
Да что со мной? Что за мистика такая? Будто попала в какой-то ромком. И герой симпатичный и ситуация нетипичная.
Зашла домой и скинула костюм в стирку, нырнув, сначала, под душ.
Пока сильный напор смывал с меня пену, улыбалась, как идиотка, своему отражению в узких волнистых зеркалах на стене напротив ванной.
А потом, улыбка, вдруг, стёрлась.
Я же умру!
Через полгода-год, если верить врачам.
Зачем портить жизнь хорошему, кажется, парню?
Улеглась, чтобы закрыть себе отражение бортиком ванны, но наглое моё лицо всё ещё смотрело на меня с упрёком и я отвернулась от него, пытаясь вернуть в воспоминании приятный поцелуй у лифта.
Пока расслаблялась, лёжа в теплой воде, телефон подозрительно часто оживал оповещениями в коридоре и я прихватила его с тумбочки, потопав на кухню готовить себе спасительное топливо.
Стала протирать гейзерную кофеварку, и мобильный ещё несколько раз ожил какими-то сообщениями, а потом стал напевать мою любимую мелодию – звонила Сежка.
– Мира! Ты с ума сошла? – закричала она на всю кухню, потому что я включила разговор на громкую связь, чтобы не отрываться от привычной кофейной рутины. – Блииин! Я на громкой? Надень гарнитуру.
– Ой! – вырвалось из меня и я прислонила к ушам руки. – Наушники!
– А, я в наушниках! Ты с ума сошла, подруга? Сосёшься с блогером в прямом эфире! А как же твоя свадьба?
– Ты на громкой. – хохотнула я. – Наушники я, похоже, потеряла.
– Блин! Мира! Сеня не дома? – было слышно, как подруга горит от стыда.
– Дома он. – сделала театральную паузу, чтобы она ещё немного поплатилась за свои непрошеные наставления. – У родителей, скорее всего. – добавила, наконец, я, насыпая молотый кофе в клапан.
– Чего? Что там у вас произошло? – непонимающе мяукнула подруга. – Мне приехать?
– Не надо, Сежка. Люблю тебя. – тепло отозвалась я.
– И я тебя люблю. Что случилось? – с тревогой переспросила она.
– Сеня больше не мой жених. С сегодняшнего утра. Вот, что случилось.
– Это произошло до того, как ты стала популярной? Или уже после? – уточнила она.
– Чего? – настала моя очередь удивляться.
– Ты в сеть заходила после своего неожиданного эфира?
– Ещё нет. А ты что ли смотрела эфир? – хихикнула я.
– Дааа! – с придыханием и громко сказала подруга на всю мою кухню. – Что у вас там с Сеней случилось?
– Можно, я потом тебе всё расскажу. Сил нет это сейчас обсуждать.
– Можно. – ослабила она, наконец, хватку. – Но в сеть тебе надо зайти.
Я поставила гейзер на плиту и отрегулировала температуру на варочной панели. Как же хочется уже глотнуть заветного крепкого напитка.
– Ну? – хмыкнула из телефона подруга.
– Что ну? Я кофе готовлю. – отозвалась я.
– Отложи всё и посмотри. Я жду.
– Но я хочу кофе… – заскулила я.
– Уже капризничаешь, звезда моя? – саркастично спросила подруга.
Оставила гейзер на плите и взяла в руки телефон.
– Что за?!.. – вырвалось из меня.
– Я обалдела, когда увидела тебя в эфире! – подруга на том конце хихикнула. – А вообще, было очень забавно! Особенно, когда ты подмигнула в камеру.
Ко мне уже добавилось несколько сотен подписчиков и появилось уйма оповещений в личных сообщениях.
– Обалдеть… – я потёрла лоб в месте удара.
– Это я указала твой профиль в комментах! – похвалилась Сежка.
Казалось, мобильный сейчас взорвётся. Какие-то отметки и комментарии бесконечным потоком в моём вечно молчаливом телефоне. Я немного пролистнула директ и нашла аватарку со своим новым знакомым:
*мир-мирон:
Надеюсь, ты простишь меня за наглость под конец нашего знакомства и захочешь его продолжить.
Жду с нетерпением вечера.
Боже! И как теперь его послать, когда он такой вежливый в современную эпоху дикпиков?!
– Мира? – разорвала мои раздумья подруга.
– Ау? – отозвалась я.
– Ты тут вообще? – заволновался телефон.
– Блин! Мой кофе! – я сняла с плиты то, что уже нельзя назвать напитком. Основная его часть сползла на плиту и активно бурлила, наполняя тесную кухню жженым ароматом.
– Всё нормально? – заволновалась Снежана.
– Вот бы нахлынувшая популярность ещё и кофе подавала… – задумчиво произнесла я. – Потому что мой сбежал.
– Сфоткай и выложи в истории. – подсказал голос из трубки.
– Да ну тебя! – отмахнулась я.
– Ну пожалуйста, подруга! Это так классно! И любая популярность всё равно ненадолго. Надо пользоваться! Когда ещё такой шанс выпадет?!
Подруга сама пыталась что-то вести. Занимается бровями и ресницами на дому ещё с декрета, и старалась развивать активность в сети. Но как-то не очень у неё это получалось. Меняла названия и стили ведения, но ничего не стрельнуло.
А почему бы и не попробовать?! Я ж собираюсь помирать скоро. Любой опыт внесёт мне ярких красок напоследок и добавит спецэффектов в мою короткую оставшуюся жизнь. Я прицелилась камерой на плиту и сделала кадр на смартфон.
– И чего дальше? – спросила я.
– Кидай в истории. И напиши “Так офигела, сколько вас прибавилось, что упустила кофе!”
Я копошилась в программе с минуту, и решила подсобить подруге. С надписью “Подруга помешала выпить кофе перед работой”, выложила фотку, отметив Сежку.
– Уииии! – запищала через несколько секунд она в трубку. – Спасибо, красотка! Пойду выбирать, что залить в ленту. Позже позвоню!
Подруга отключила разговор, а я стала оттирать плиту и отключила звук на телефоне, который продолжал разрываться.
Кофе я, действительно, уже не попью. Придется идти на работу без топлива.
Выпустила заколотые кудри и обзор закрыли темные завитки в цвет подгоревшего недавно напитка.
Прошелестела гардеробом и, натянув светлые джинсы и лёгкую белую тунику, решила достать из кладовки нюдовый плащ, который не надевала целый год. Пыльный розовый оттенок плаща оттенял ещё сильнее мою смуглую кожу и делал взгляд чуть фиолетового оттенка. Сеня не любил этот плащ поросячьего, по его мнению, цвета и всегда просил его прятать подальше и надевать только, когда собираюсь куда-то с подругами, в его отсутствие.
Пришло твоё время, невольный затворник! Сеня нам больше указывать не будет.
Плащ тоже оказался мне велик и придётся прикрывать горло и декольте лёгким шарфом, чтобы его не застёгивать. В нежных тонах нашелся только лимонно-мятный большой шёлковый палантин.
Я широко заулыбалась, вспомнив утренние поцелуи с Миром и вкус лимона и мяты на его губах.
Да блин! Что со мной такое происходит?!
Натянула белые кроссовки, перекинула через плечо свой светлый льняной безразмерный шопер с ноутом и выскочила из квартиры.
В подъезде вкусно пахло чужим добрым утром: поджаренными тостами и яичницей. А из моей квартиры выскочил аромат жженого кофе и сбил всё наслаждение.
Вышла из подъезда и решила ещё раз заглянуть в сеть. Новые подписки и отметки о комментариях засветились маленькими иконками, появилось ещё пара писем в личке. Надо будет до работы посмотреть моё эпичное нападение, которое вызвало такой ажиотаж.
– Ну точно – Единорожка! Цветовая гамма идеальная! – прозвучал знакомый уже голос и я подняла голову.
Мир стоял у калитки в арке с двумя стаканчиками кофе на вынос, он так же радушно улыбался, но приоткрыл немного в удивлении рот, когда я подошла ближе.
– А я думаю, откуда тяга к пастельным оттенкам с утра! – отозвалась я и забавно игогокнула.
Парень засмеялся и снова сфокусировался на моих глазах, внимательно их изучая.
– Зрачки будто фиолетовые! А на набережной были светло-серые. – высказал он свои мысли вслух.
– Это свойство только у единорогов встречается! Не завидуй! – подмигнула я.
– Я взял один чёрный кофе и один капучино. И своровал весь сахар с одного из столиков. Не знал, как ты предпочитаешь, потому что ты не ответила.
– Прости. Я в сети профан и вообще выключила звук, потому что оповещения не заканчиваются. Мой телефон к такому не был готов.
– Ты наделала шуму. Все активно комментируют наше утро. – буднично улыбнулся парень, не отрывая взгляда от моих глаз.
Создалось ощущение, что его это будто и не заботит. От Сежки я узнала, что блог – это серьезная работа, отнимающая уйму времени и сил, но этому парню словно всё равно, закончилось бы это утро как обычно или, как сейчас, прибавилось активности.
– И всё-таки, какой ты кофе любишь? – уточнил он, кивая на обе руки со стаканами.
– Просто чёрный. Без сахара и без молока.
– Тогда, держи. – он протянул мне один из стаканчиков. – Надеюсь, он не остыл. Но совершенно точно не убежал, как твой.
Я с благодарной улыбкой забрала заветный напиток из его руки, чуть коснувшись с ним пальцами, и вздрогнула, вспомнив их мягкость на своём лице возле лифта.
– Может, подвезти тебя до работы? – предложил Мир.
– Ха! Опять отдашь таксисту пятьсот рублей за три дома? Задолжал оплату за второй поцелуй? – я двинулась в сторону офиса и парень, без смущения, пошел со мной рядом.
– Если всё так просто, то поехали кататься по городу в кредит! – предложил он.
Вот молодец! Я тоже решила за словом в карман не лезть.
– А хорошая идея! Давно не каталась по ночному городу! – хитро ответила я, уверенная, почему-то, что он опешит.
– Опять уговариваешь меня на свидание? – нагло хмыкнул парень.
– Не знаю. Не видела ещё твою страницу. Может, ты так каждое утро развлекаешься со встречными девушками.
Мир нахмурился. Кажется, я испортила нашу дружественную перепалку. Неужели расстроился, что я не познакомилась за эти два часа с его медийной частью жизни?
– Такое со мной впервые. – признался парень и показался мне в этот момент абсолютно искренним.
Да что ж с тобой делать-то, диснеевский принц?!
И как теперь ему сказать, что я не его вариант? Или его, но ненадолго. Буквально…
Мы дошли до большой железной двери в мой офис, с уймой кнопок на домофоне.
– Мне сюда. – отчиталась я.
– Красивый дом. Там, наверное, потолки высокие. – он поднял лицо, разглядывая окна, а я засмотрелась на его красивые скулы и голубые глаза в густых ресницах.
Пожалею ведь, если не пойду с ним гулять вечером. Буду потом локти кусать, что зря его отшила, я себя знаю.
– У меня сегодня короткий день. До четырёх. – несмело сказала я и Мир озарился в широкой улыбке.
– Заеду за тобой тогда в четыре? Сюда? – оживлённо переспросил парень.
– Да, хорошо. – ответила я, тая от его счастливой реакции.
– До вечера, Единорожка.
– До вечера. – отозвалась я с улыбкой и отошла к двери.
Блин! Помирать, так с музыкой! Кто я такая, чтобы отказывать себе в удовольствии?! Хотя бы на сегодня!
– Мир? – позвала я парня, который сделал уже пару шагов в обратном направлении.
Он развернулся на пятках, когда я подошла к нему и, запустив пальцы свободной руки ему в волосы, притянула для поцелуя.
Ммм! Лимон и мята! Как вкусно!
– Спасибо за кофе! – облизнулась я. И скользнула за большую железную дверь, поймав момент, когда её кто-то открыл.
Глава 4
Оперлась на стенку у турникетов и глубоко задышала пыльным архивным воздухом старого довоенного коридора.
Обожаю этот аромат. Запах истории старого уцелевшего здания, которое хранит в себе так много всего неизученного. Напротив турникетов висит зеркало в раме девятнадцатого века. Когда-то это был чей-то дом и люди смотрели на себя, выходя в свет или прокрадываясь ночью домой.
Сейчас на меня из зеркала смотрела единорожка в пастельных оттенках и очень хитро улыбалась.
Кто эта девушка и что она сделала с той, что вчера с грустным лицом размышляла о смерти?!
И как теперь работу работать, когда в голове сплошные единороги, лимон и мята?
Скинув плащ и оставив на плечах палантин цвета сегодняшних поцелуев, я прокралась на офисную кухню и выудила все шоколадные печенья из корзины. Позавтракать хоть чем-то надо.
Села за свой стол и открыла снова страничку соцсети.
Боже, этот поток вообще когда-нибудь остановится? Никогда не видела такое количество лайков на своей странице.
Смею признать, неожиданный ажиотаж меня раззадорил. Стало даже любопытно, смогу ли я увлечь аудиторию так же, как блогеры на которых я подписана. Правда, я, в основном, читаю и смотрю тех, что нравятся по специальности. Благо, дизайнеров в сети пруд пруди. Но есть пара страниц для души, с хорошими рассуждениями в постах или свежими шутками в историях.
Про Мирона, до сегодняшнего дня, я и не знала, так что, не без любопытства, зашла к нему на страницу.
Ого! Парень и правда блогер. Больше полумиллиона подписчиков, огромное количество постов. Я нажала на одно из недавних видео и зависла.
Мир стоял в соседнем сквере, где мы пару раз гуляли с Сеней. В спортивных серых брюках и белой футболке, которая очень эффектно обтягивала его плечи. Босиком на газоне. Показывал какие-то крайне простые движения, очень понятно их объясняя.
Хэштег “цигун”. Какая-то китайская оздоровительная гимнастика.
Парень невероятно пластичный и отлично смотрится в кадре. При повороте ладоней и сгибе локтей красиво изгибаются и двигаются мышцы. Пару движений задрали его футболку и я невольно загляделась на выглядывающий его торс.
Даже, кажется, пустила слюну.
Три месяца воздержания не только от половой жизни, но и от всякой романтики, похоже, плохо на меня повлияли.
Почти под каждым постом уйма комментариев и под многими он отвечает аудитории, а не сидит свысока, как некоторые блогеры, на которых и подписываться-то не сильно хочется.
Никаких понтов, дорогих игрушек и тупых пранков. Утренние посты с гимнастикой и редкие эфиры с прогулок, полезные посты о здоровье, и никаких пп-рецептов, диет и призывов к репостам, как у Сежки в ленте. Всё очень лаконично и эстетично. Так что, я, похоже, действительно внесла суматохи в его повседневную рутину утром.
Включила запись сегодняшнего эфира и стала вслушиваться в приятный чуть хриплый голос.
В кадре не было его лица, просто наши дворы и набережная, по которой он гулял, рассуждая о мире и устройстве вселенной, поворачивая камеру туда, куда смотрит. Подбирал пару раз мусор и опускал в урны, поясняя, что если хочешь жить в чистом городе, надо начинать с себя. Поздоровался с какой-то собакой на поводке, и мило поболтал с соседом, не показывая его лицо.
Не удивлюсь, если этот сказочный персонаж каждый день ещё и десяток бабушек через дорогу переводит!
Блин, а минусы у этого парня вообще есть? Не может быть человек таким идеальным!
А вон и я бегу, ещё вдалеке!
– …Так что, я просто загадаю во вселенную, чтобы на меня свалилось какое-нибудь счастье, пускай даже совсем небольшое… – сказал хриплый приятный голос, показывая белые редкие облака на небе, а потом опустил камеру.
– Могу вообще голой тут бегать! – вскрикнула я куда-то в небо.
Бам!!!
Я громко хохотнула и чуть не подавилась печеньем.
Парень, кажется, даже пошатнулся, с какой силой я в него врезалась. Но, видимо, китайская гимнастика не чушь собачья и Мир очень быстро сгруппировался.
Камера ушла в сторону, но диалог очень хорошо слышно. Потому что на свитере у него небольшая петличка, её я ещё на набережной заметила.
Вовсю развеселившись, досмотрела видео и достала свой рабочий ноутбук из шопера, чтобы вернуться к проекту, над которым работала уже пару недель даже из дома.
Дерзкое утреннее настроение добавило храбрости к деталировке эскизов и к обеду сдала начальнику два дополнительных варианта к основному.
– Мир, – обратился ко мне шеф, когда я уже собиралась делать ноги из его кабинета. От его обращения я немного вздрогнула, вспомнив утро.
– А?
– А ты не хочешь возглавлять проекты? Я бы следующий отдал всецело тебе.
Ой, как хочу! Очень хочу! Я, считай, почти десять лет к этому шла, развивая навыки и насмотренность, вела переговоры с клиентами и прошарила уйму подходов к процессу.
Но я скоро умру…
– Да ну. – сморщила я нос. – Из меня хороший исполнитель или креативщик, а на руководящей должности нужно быть ответственнее. Где я и где ответственность? – я подмигнула начальнику.
– Эх, ты, лентяйка! – вздохнул с улыбкой он.
– Ещё какая! – согласилась я. – Лучше, премию мне выпиши! Да побольше!
Тут же прикусила язык. Да я сегодня буквально оборзела, не иначе. Откуда эта наглость?!
– Хорошо. – как-то быстро согласился шеф и у меня отпала челюсть как раз на выходе из его кабинета.
Классный день! Будто в заднем кармане у меня появилась счастливая монетка, которая исполняет все желания.
До конца рабочего дня осталось пара часов и я решила провести их с пользой и немного узнать о своем вечернем кавалере. Но зашла на страницу и утонула в отметках и комментариях.
У Мира и впрямь очень классная аудитория.
Прикольно, кстати, звучит: “Классная аудитория мира”!
Все пишут комплименты моим кудрям и шутливые комментарии про эпичное появление, кто-то заговорил про судьбу, а кто-то отметил мою стройную фигуру.
Знали бы вы, ребята, откуда у меня такая фигура, не радовались бы так. И про судьбу для этого парня очень нехорошее пожелание, смею заметить.
Но эти люди ничего не знают.
Даже мои родители, брат и друзья ещё ничего не знают, кстати. Я держала эту новость в себе до приезда Сени из командировки. Но теперь…
Может, вообще никому ничего не рассказывать?! Но эта мысль, с недавних пор, кажется мне эгоистичной.
А можно, я подумаю обо всём этом не сегодня? Сегодня какой-то очень длинный и очень насыщенный на события день. И у меня свидание с красавчиком вечером. Так что, к черту мирские проблемы!
Ха! Вот ещё один каламбур.
Вышла из офиса после четырёх, а Мир уже стоял у входной двери, с букетом моих любимых пионов.
Я раскрыла рот в удивлении.
– У тебя сильно развита интуиция? – предположила я.
– Думаю, такой красивой девушке цветы дарят часто, но выложила в ленту ты всего одну фотографию цветов. И на фото были такие пионы. – улыбнулся парень.
– Ааа! Это дедукция! – догадалась я и расслабилась.
– Просто начитался детективов и решил, что имею право на такую импровизацию. – он протянул мне букет.
– Спасибо. Я и правда их очень люблю! – растаяла я. – Что ещё интересного ты узнал из моей соцсети?
– Что ты мало фотографируешься, хорошо подмечаешь детали и чувствуешь композицию, когда ловишь кадры. И совсем не читаешь сообщения в директе. – очень серьезно заявил он, открывая мне дверь в машину и помогая сесть.
Автомобиль у парня тоже без понтов. Надёжный старенький Вольво, без лишней нагрузки на экстерьер или внутренние убранства.
Я, вдруг, замерла в салоне. Сажусь в машину к малознакомому парню так смело, будто бессмертная. Зачем я вписалась в это приключение? И почему так легко?
– Мне положено по профессии подмечать детали и композицию. – ответила я, когда он сел за руль и закрыл дверь.
– И кто же ты по профессии? – с любопытством задал вопрос Мир.
– Дизайнер-визуализатор. – буднично ответила я. А могла бы сегодня сказать “руководитель дизайн-проектов”!
– Ух ты! – восхитился он. – И что ты визуализируешь?
– Сегодня, например, я каким-то волшебным образом навизуализировала себе хороший день! – ушла я от длинного ответа о своем роде занятий и сунула нос в букет.
– Это потому что ты – Единорожка! – хохотнул Мир.
– А ты зарабатываешь блогом? – решила задать вопрос я.
– Сегодня впервые задумался об этом, не без твоей помощи, кстати. – улыбнулся парень и крепче обхватил руль. – Я веду занятия в спортивном клубе, а страничка у меня, вроде хобби.
– Куда мы едем?
Ну конечно, блин, я решила уточнить, когда уже сижу в машине! Что с моими инстинктами сегодня?
– Я подумал, раз у тебя короткий день, то для катания по ночной Москве ещё будет светло и можно поужинать как раз на закате. – пояснил Мир.
У меня в желудке заурчало. Я, кроме кофе и шоколадных печений, сегодня больше ничего не ела.
– И что ты выбрал? – боязно проблеяла я.
Боже, только не окажись веганом, пожалуйста! Я бы сейчас слопала огромный бургер или сочный стейк!
И что, интересно, там по дресс-коду? Мой единорожий прикид будет уместен?
– Одно хорошее место. – загадочно произнес парень. – Могу поспорить, ты там ещё не была.
– И чем оно хорошее? – с подозрением спросила я.
– Проверим мою дедукцию ещё раз, когда туда доберёмся. – подмигнул мне Мир.
Он припарковался у парковой зоны, но показал на вход, больше похожий на тайный лаз и мне, вдруг, стало не по себе.
– Попросим поставить в воду, чтобы не зачах в салоне. – Мир, с доброжелательным видом, предложил не оставлять букет в машине. А я и так уже практически с ним срослась.
Он даже с цветами галантен. Чего я затряслась-то? Подумаешь, тайный лаз в парк. В него же кто-то ещё лазает?
Интересно, с какой вероятностью блогер полумиллионник окажется маньяком?
– Вход не центральный, потому что через главный долго идти, почти через всю длинную аллею, а ты после работы, наверняка, не настроена на такие прогулки. – пояснил он.
– А я было подумала, что ты маньяк! – нервно хихикнула я.
– Ха! Мне уже известно, что ты быстро бегаешь. Я бы тогда не повел тебя в парк, а завел в место, откуда не убежать. – сверкнул хитрыми глазами парень, помогая мне пройти сквозь проём в заборе.
Мы прошли какое-то мрачное ограждение, типа стройки, и мимо изогнутой аллеи со стройным рядом уличных фонарей и разноцветных гирлянд между ними, потом немного по протоптанной тропинке в зарослях и оказались возле какого-то кафе в старом советском модернистском здании на два этажа.
Я застыла, разглядывая странный, почти неподсвеченный, фасад.
– Осталось только завернуть за здание и ты перестанешь считать меня маньяком, обещаю! – улыбнулся Мир, пропуская меня вперёд.
Я сделала пару смелых шагов, а потом начала притормаживать, почувствовав себя зверьком, которого загоняет в ловушку хищник.
– Смелее, Единорожка. – шепнул тёплый голос со спины.
– Если там не ловушка для дурочек, я тебя расцелую. – вслух сказала я и сделала ещё несколько несмелых шагов до второго поворота.
С другой стороны мрачного здания оказалось невероятно уютное открытое пространство прямо на поляне, с видом на деревья и пруд с подсветкой за ними. Вокруг столиков стояли кованые винтажные фонари, соединённые теплой жёлтой гирляндой. Столы накрыты красивыми голубыми скатертями и засерверованы белым фарфором и старинным хрусталём.
Весь этот колорит под вечереющим небом показался каким-то сказочным и нереальным, будто мы попали в довоенные времена.
Я развернулась к своему спутнику с абсолютно довольным лицом. Он уже стоял достаточно близко ко мне и перескакивал яркими голубыми глазами по моему счастливому взгляду.
– Ты пообещала! – растёкся в улыбке Мир и потянулся для поцелуя, нежно прижимая меня за талию одной рукой.
– Спасибо, что ты не маньяк! – отозвалась я после поцелуя. – И с дедукцией у тебя полный порядок!
Глава 5
Мы сидели за столиком уже час и активно узнавали друг друга.
Мир оказался очень интересным собеседником, начитанный, вежливый и эрудированный. Хорошо шутил и с интересом узнавал меня.
А я разузнала очень коротко про его семью, которая живёт на другом конце страны, о его редких друзьях из школьных ещё времен в том же городе, про работу и про то, как он начал вести блог. На вопросе, как парень попал из Владивостока в Москву, Мир ловко ушел от ответа, задобрив меня комплиментами.
Стремительно вечерело, но я даже не чувствовала, что воздух становится прохладнее. Парень всё учел и уговорил меня на горячий суп перед основным блюдом. Моментом сняла плащ, потому что начала полыхать изнутри или, может, горела уже от заинтересованного и тёплого взгляда своего спутника.
– У меня для тебя есть подарок. – несмело сказал Мир, когда мы перешли к десерту.
– Не рановато? Мы ещё даже не определили, свидание это или нет. – хихикнула я.
– Он не от меня. – многозначительно поднял бровь мой спутник. – А от другого парня.
– Не поняла… – кажется, у меня начали вылезать глаза, как у мопса.
Один мой подписчик заметил, что ты бежала в наушниках. А у парапета сидела уже без них. У него магазин аксессуаров.
Мир достал маленькую коробочку из кармана пальто и поставил её на стол, рядом с вазой.
Я резко встала из-за стола, вызвав недоумение на его лице.
– Это просто взаимовыгодные отношения в сети. – быстро стал пояснять он, внимательно меня разглядывая. – Будет здорово, если ты отметишь его подарок в ленте. Но я могу это сделать и сам.
– Где-то она должна быть… – я стала шарить по карманам джинс с озадаченным видом.
– Кто? – непонимающе спросил Мир.
– Счастливая какая-то монетка! – хохотнула я, отбрасывая копну волос с лица. – Целый день, как праздник! Сплошные подарки! Она, наверное, прилипла куда-то, в карманах нет.
Я развела руками в довольной улыбке, а мой кавалер звонко расхохотался.
Улыбка у него прямо сногсшибательная.
Сделала красивый кадр, держа в руке наушники и под чутким руководством Мира, выложила пост благодарности за внимательность его подписчика, не забыв его отметить.
Количество людей в моем блоге уже перевалило за несколько тысяч. Как же странно об этом даже думать, ведь вчера их было меньше ста.
– А для твоей аудитории будем снимать “продолжение сериала”? – спросила я, показывая в воздухе пальцами кавычки, имея в виду цитату, которую неоднократно встречала сегодня в комментариях.
– Ты так охотно вписалась. Для тебя это всё не слишком странно? – спросил парень. – Я так понял, ты не сильно в этом во всем варилась. По крайней мере, до встречи со мной.
Я, кажется, вообще стояла на паузе до встречи с ним. Парень будто взболтнул меня в коктейле ранее неизвестного для меня веселья, а ведь мы знакомы всего один день.
Ещё собиралась тихо помереть, никому не сказав и думала, что буду довольна остатком прожитой жизни.
– У меня стойкое ощущение, что когда я врезалась в тебя, мир мне, вдруг, улыбнулся. Решила, что буду дурой, если откажусь дальше идти по его плану. – честно ответила я и Мир накрыл мою ладонь на столе.
– Я и правда тебе улыбнулся, когда ты в меня врезалась! – скаламбурил парень, но в моменте это показалось мне даже милым. – Поехали кататься по ночной Москве?
– Только сначала порадуй свою аудиторию. – я уселась на соседний стул, прижавшись к нему вплотную.
Ох, какой от него аромат! Ноты дерева, замши и цитруса от парфюма, такой едва уловимый и очень приятный.
– Чем? – спросил он.
Кажется, я его смутила.
– Ну, целоваться в прямом эфире без четкого удара в голову я не готова, уж прости. – изобразила я скромность. – А вот для селфи у меня вполне довольный вид.
Мир с громким смехом достал телефон, который молчал с тех пор, как мы встретились у моего офиса, и ловко вытянул руку с включенной фронтальной камерой. Сделал пару кадров, один из которых улетел в его истории с моей отметкой и подписью “Она подумала, что я маньяк!”
Я тоже не заставила себя ждать и репостнула снимок, подписав “Он не маньяк! Я проверила!”
Ночная Москва такая красивая! Не помню, когда последний раз так развлекалась. Наверное, когда Сежка получила права и отец отдал ей старенький свой Ситроен. Мы все выходные того лета провели в ночных разъездах, а потом знатно отсыпались в нашей первой съемной квартире.
У нас не было никаких забот, кроме работы. Никаких мужей или женихов, проблем со взрослением детей или неожиданных смертельных диагнозов. Думали, что весь мир у наших ног и мы только в начале нашего большого путешествия под названием “жизнь”.
Мир снимал меня на камеру, сначала, с разрешения, а потом перестал спрашивать и начал доставать телефон чаще. Но не заходил в сеть, как я предположила изначально. Он просто делал какие-то кадры или видео.
По-началу, я неумело позировала, а потом совершенно расслабилась в его компании и просто вела себя, как с подругой в то лето – шумела и танцевала, кричала с мостов, возле которых мы останавливались и затихала у красивых довоенных домов.
Рядом с одним из таких зданий, Мир обнял меня со спины за талию, тоже подняв голову вверх.
– У тебя в ленте много фото этих домов или отметки в кафе поблизости, в рабочие часы. Я решил, что ты неравнодушна к той эпохе. – шепнул он мне на ухо приятным хриплым тихим голосом. – Поэтому и выбрал то старое кафе.
– Говорила же, что должен быть подвох! – вслух озвучила я. – Не бывает таких идеальных парней! Признавайся, ты сталкер? – хихикнула я, сплетаясь с его пальцами рук в районе моего живота.
Могу поспорить, что в животе у меня сейчас миллион бабочек. И даже порция горячего супа и мясное блюдо ни капельки их не примяли за ужином.
– Я писал тебе и задавал вопросы в комментариях, но ты зазвездилась раньше времени и игнорировала мои попытки узнать тебя получше. – пояснил он, утыкаясь носом в мои кудри где-то рядом с ухом.
Я развернулась к парню и утонула в его восхищённом изучающем взгляде. Он, не раздумывая, приблизился для поцелуя, мягко касаясь моих губ, а потом прижал меня покрепче и поцелуй стал глубже.
Где-то из во?рота его рубашки тянулся приятный аромат цитруса и смешался с запахом молочного улуна, который мы пили после ужина. Мягкий, но настойчивый язык проскользил по моим губам и парень будто завибрировал где-то глубоко внутри, с трудом от меня отрываясь, чтобы сделать вдох.
Всю ночь бы так стояла и целовалась, честное слово. Но мой день начался где-то двадцать часов назад. Не сдержала организм и широко зевнула, когда он стал целовать мою щеку, осторожно спускаясь к шее.
– Популярность меня утомила. – нарочито игривым голосом отозвалась я и к моей шее пробрался горячий смешок.
– Давай, отвезу тебя домой? – тепло предложил Мир.
Вспомнила, вдруг, что день мой сегодня начался не только рано. В памяти начали всплывать картинки утра и сумок у лифта.
– Да, кажется, пора… – грустно подметила я.
– Какие планы на завтра? – поинтересовался парень, выезжая с парковки.
– Планировала вре?заться ещё в какого-нибудь блогера, чтобы повысить охваты. – хохотнула я.
Парень улыбнулся, но, как мне показалось, с грустью. Он крепко сжимал руль обеими руками и будто волновался или нервничал.
Может, всё же, маньяк? Поменяется сейчас в лице и увезет меня в лес?
После таких поцелуев, я даже не против!
– Завтра суббота, – заговорил он через пару минут. – Я работаю в первой половине дня, а потом хотел бы позвать тебя на второе свидание.
– Так всё-таки это было свидание? – театрально удивилась я.
Мир смотрел только на дорогу, но не скрыл улыбки и немного расслабился.
– Ты так настаивала. Не мог тебе отказать. – отозвался он, приподняв бровь.
Да чтоб тебя! Этот парень и правда классный! Боги, помогите мне не влипнуть.
– Встречаюсь завтра с ещё одним очаровательным парнем. – стрельнула колкостью я, мысленно придумывая, как он может на это ответить.
– Со своим женихом? – вдруг поинтересовался Мир через несколько секунд с абсолютно каменным взглядом, устремленным на дорогу.
– Что? – я мельком посмотрела на руку, где с утра ещё было помолвочное кольцо, которое я вложила в карман Сене у лифта, давая согласие на его уход. А потом, с выразительным удивлением посмотрела на парня.
– Подруга, которую ты отметила в истории с кофе. У неё в ленте видео, где вы поднимаете тост за твою помолвку.
– Мир, ты реально сталкер! – нервно хохотнула я.
– Я просто очень хотел тебя узнать. И не смог остановиться, когда понял, что ты мне не ответишь до вечера. – он сложил брови и стал выглядеть очень виновато. – Это для меня несвойственное поведение. Извини.
Я реально расстроила его своим игнором днём. Надо будет посмотреть, что он мне там писал весь день, пока я притворялась офисным работником без амбиций, чтобы под конец жизни не подвести, случайно, целую команду.
Поразительно, что за весь вечер огромного количества вопросов друг другу, Мир не спросил о помолвке и вел себя совершенно непринужденно. Но сейчас явно абсолютно теряется в мыслях и догадках, свободная я или та ещё стерва и хожу налево, пока мой жених ждёт меня дома.
И что за жених такой, не имеющий доступа к интернету, чтобы уличить меня в измене?
– Если не секрет, что творилось в твоей голове весь день? – решилась я спросить.
– Что ты имеешь в виду? – переспросил он.
– Я нагло целуюсь с тобой в эфире и отвечаю на поцелуй у лифта. Потом, ты узнал, что я планирую выйти замуж. А вечером, смело иду с тобой на свидание, выкладываю совместную фотку в сеть, недвусмысленно намекаю на свидание, и целую тебя на каждой красивой набережной.
– Это увлекательный был… аттракцион! – пропел известную строчку парень.
Громко хохотнула и сразу же растаяла, как красиво он вытянул ноты своим хриплым голосом.
– Я понимал, что от мифической Единорожки можно ожидать, чего угодно. – парень слегка улыбнулся. – И больше всё-таки переживал, что ты исчезнешь под конец дня, как любой эффектный вымышленный персонаж. Но ты мне очень понравилась утром, так что решил: будь, что будет, и просто шёл по неизвестному плану Вселенной, не сворачивая, и наслаждаясь компанией прекрасной девушки, которая подарила мне с утра такие приключения.
– Ты тоже подарил мне приключения сегодня. – поддержала я.
Машина подъехала к моему дому и он заглушил двигатель, повернувшись, наконец, ко мне лицом.
– Ты выходишь замуж, да?
Ух ты, сколько скорби во взгляде. Будто я скоро умру.
– Нет. Уже нет. – ответила я, не отрывая взгляда от его глаз. И пока он не успел обрадоваться, решила перенять серьезность его интонаций. – Но это не значит, что я тебя не разочарую.
– Меня это не пугает. – отозвался Мир.
– Мой бывший жених тоже так говорил. – грустно вздохнула я и отвела взгляд, давая понять, что сегодня об этом мы говорить не будем.
Парень проводил меня до подъезда и, отложив мой букет на лавочку возле него, очень крепко обнял. Не для поцелуя, а будто прощался. Сжал меня даже сильнее, чем сегодня утром Сеня, о котором я совсем забыла.
– Мне до сих пор кажется, что как только этот день закончится, ты бесследно исчезнешь, Мира. – тихо произнес парень над моим ухом.
– Обещаю ответить на все твои вопросы в директе завтра. – улыбнулась я.
– Нагло с моей стороны спрашивать, с кем ты завтра встречаешься? – спросил Мир и очень трогательно зажмурился.
– С братом. Мы договорились ещё неделю назад. – не без улыбки ответила я.
– Фуф! – выдохнул он с облегчением и улыбнулся. – Гора с плеч!
Кажется, я всё-таки влипла…
Закинула на крючок верхнюю одежду в прихожей и прошагала прямиком на кухню. Поставила букет в вазу и, не раздумывая, достала из холодильника вино, налив себе целый бокал.
Этот парень прямо мечта всех диснеевских принцесс. Складный такой и ладный. Деликатный, искренний, галантный! И как мне теперь быть?
Едва ли в его догадках обо мне была версия, что я умру в скором времени.
Если мы продолжим встречаться, то в какой момент надо о таком рассказывать?
По-хорошему, мне вообще не стоит с ним видеться, чтобы не давать ложных надежд.
– Что мне делать? – задала я вопрос в тишину пустой квартиры и обхватила голову руками.
Вино плавно расслабило всё тело, я начала клевать носом прямо за столом и поторопилась в спальню.
Утро вечера мудренее… Наверное.
Зато, день получился великолепный! Однозначно прожит не зря, как я и планировала проживать все отведённые мне дни.
Проснулась позже обычного и запорхнула в ванную, взглянув на себя в зеркало.
Я вообще болею?
Губы распухшие от вчерашних страстных поцелуев, глаза блестят и щеки раскраснелись, потому что я об этом только что подумала.
Первым делом полезла в телефон, читать сообщения от Мира и ужаснулась количеству оповещений о комментариях.
Да я за всю жизнь это не разгребу!
Теперь понятно, почему многие блогеры вообще не отвечают!
Набрала в поисковике ник Мира и пролистала вчерашние сообщения от него.
С высоты собственного опыта, могу точно сказать, что он очень сдерживался, чтобы мне не надоедать. Сообщения приходили где-то раз в час и очень тщательно сформулированные. Длинные и вдумчивые. И слог приятный, я будто читала книгу.
Сделала селфи с чашкой кофе, подмигнув в камеру, отправила ему сообщение с подписью “Доброе утро, Мир!” и стала отвечать на вопросы, которые я вчера пропустила, выбирая только те, которые он не задал уже лично за ужином.
Совесть моя, кажется, ещё не проснулась. Потому что отвечала я, явно флиртуя и заигрывая, приправляя некоторые ответы недвусмысленными намёками на следующие встречи.
Ох, я буду гореть в аду за это, стопудов!
Мои слова повисли длинной непрочитанной простынёй в нашей переписке и я отправилась отвечать на комментарии.
От активной онлайн-жизни меня отвлёк звонок брата.
– В чем твоя проблема, Сью? – раздался басистый голос из трубки.
– Ты – моя проблема, Билл! – отозвалась я и мы рассмеялись.
В начале девяностых, родители принесли домой видеокассету с фильмом “Кудряшка Сью”. Затёрли этот фильм до дыр всей семьёй и традиция пересматривать его, по поводу и без, сохранилась и по сей день. Брат много лет зовет меня Сью за такие же густые темные кудри, как у героини.
Когда Май собирался в армию, они с другом прикольнулись и сбрили ему сначала залысину на лбу, сделав пару эффектных снимков на старенький полароид. Тогда, дома к нему привязалось прозвище Билл из-за главного героя в нашем любимом фильме.
– Какого чёрта твой жених меня игнорирует? – неожиданно, но тепло ругнулся брат. – Гудки проходят, но он не берёт трубу.
– Расскажу при встрече. – отозвалась я.
– Он, разве, ещё не вернулся? – с тревогой спросил он.
– Зачем ты ему вообще звонишь? – возмутилась я.
– Он мне больше нравится, чем ты! – хохотнул бас на том конце разговора. – Я внизу уже полчаса, а ты была недоступна.
– Блиииин! Май, прости! Я засиделась в сети!
– Чего? – хохотнул он. – С каких пор…
– Долго объяснять, ты поднимешься? – извиняющимся тоном пропела я.
– Я с удовольствием, но тут у врат ни одного ангела, кто бы меня пустил в ваше небесное царство. – иронично подметил брат.
Пока Май без спроса допивал мой остывший кофе, носилась как электровеник по квартире, пытаясь собраться для нашей вылазки в свет.
Я бы могла собираться и спокойно, но сильно нервничала от того, как начать разговор, к которому готовилась целый месяц. В голове, к тому же, путалось уйма комментариев, на которые я отвечала почти три часа, потеряв счёт времени, вспоминая о вчерашнем прекрасном дне.
Май мне совершенно не помогал, задавая типичные вопросы о Сене, командировке и где его черти носят в выходной, если он уже вернулся в Москву.
Чтобы не отвечать на поток его раздражающе бодрых вопросов, я закрылась в ванной и укуталась мягким паром в душе подольше, собирая мысли в кучу.
– Мира, какого чёрта? – послышался голос из спальни, когда я вышла из ванны, громко звякнув старой щеколдой.
В комнате стоял запах табака, значит, брат курил на балконе, пока я пряталась от него в душе. Он держал на коленях увесистые распечатки моей доказательной базы и пачку справок от трёх разных врачей. Я подошла к балконной двери и замерла.
– Май…
– Скажи, что это какой-то идиотский прикол! – выразительное лицо брата сжало моё сердце так сильно, что я опустилась на край кровати и безвольно свесила вниз руки.
– Это не в моём духе, ты же знаешь. – отозвалась я.
– Где Сеня? – требовательно спросил он.
– Мы расстались. – вздохнула я.
– Ты ему не сказала? – он нахмурил брови.
– Как раз, наоборот. – хныкнула я.
Брат, на удивление, не оспаривал каждый мой довод, как Сеня позавчера. Задавал уточняющие вопросы, явно пытаясь понять мою точку зрения и, иногда, чтобы убедиться, в своем ли я уме. Разговор, как и позавчера, продлился долго, но мой брат не закрылся с истерикой в ванной, а обнимал меня на диалогах и даже поухаживал, приготовив мне завтрак, считай, уже на поздний обед.
– Может, врачи – идиоты? Вид у тебя не только здоровый, но какой-то ещё дурной, как в студенческие годы.
Я хихикнула, чуть не выплюнув яичницу, кусок которой только что положила в рот.
– А я теперь Единорожка. – пояснила я, задрав курносый нос. – Мне по статусу положен дурной вид!
– Это ещё какая-то болезнь, о которой я доселе нихрена не слышал? – спросил брат.
Рассказала ему вкратце о вчерашних своих приключениях и показала видео эпичного столкновения с Миром, но когда попыталась выключить остаток записи, чтобы не показать подробностей, которые за ним последовали, Май отнял у меня телефон и стал его досматривать.
– Я уж было подумал, у нас рокировка и увеселительный поход по барам превратится в утешительный бар-трип из-за Сени, но ты, вижу, сама справляешься неплохо. – заливисто заржал Май.
– Я даже могу тебя угощать весь вечер! – хихикнула я. – Шеф вчера обещал мне премию.
– Ловлю на слове, Сью! – стрельнул выразительными серыми глазами брат.
– Люблю тебя, Билл! – ласково отозвалась я.
Глава 6
Май старше меня на четыре года.
В детстве, это казалось непреодолимой пропастью. Мы буквально устраивали войны за любовь родителей и затевали апокалипсис из драк и истерик каждые выходные. До сих пор удивляюсь, как мама это всё пережила, не заработав ни одного седого волоса в своей кудрявой копне.
Папа полысел от обильного стресса, когда мы стали подростками. Май слишком поздно начал бунтовать, а я подтянулась пораньше, чтобы не отставать и тусоваться с его крутыми друзьями.
Сейчас, когда мне тридцать два, а ему тридцать шесть, мы вообще не ссоримся и смотримся вполне адекватными дружными взрослыми людьми, с серьезными профессиями и интересной историей за плечами, пока не зайдём в какой-нибудь бар.
Обожала это настроение ещё со студенческих времён. Ходить в бары вдвоём для нас настоящая отдушина. Брат в моей компании перестаёт клеиться ко всем симпатичным девчонкам и не накидывается за пару часов, как с друзьями, поддерживая адекватное состояние, потому что, наверное, чувствует за меня ответственность. Я стараюсь его не подводить и тоже не перебираю с алкоголем.
Поэтому, мы включаем всё своё обаяние и харизму, веселимся как подростки, вписываясь в игры с барменами, идиотские челленджи, танцуем или шумим в караоке, поддавая жару и выбираем совершенно идиотские песни, разбавляя общее веселье.
Сегодня, брат выбрал квиз в каком-то новом заведении, но он начнется только через три часа и погода снова хорошая, поэтому, мы просто пошли пешком по городу, заглядывая во все заведения, на которые упадёт взгляд.
– Кажется, тебе пора выпить кофе, сестра. – отозвался он, придерживая меня за талию, когда мы вышли из третьего бара, выпив по шоту текилы с сангритой.
– Это всё моя новая летящая стройная фигура. Вчера я улетела с бокала вина. – пояснила я. – Стала стройной, но потеряла, кажется, хватку.
– Этот Мир тебя пытался споить? – брат вскинул свои густые брови. – Ха! Да с его именем так же, как с твоим – сплошные метафоры! – хохотнул он. – Может, поэтому он показался тебе привлекательным?
– Мы не пили вчера. – я еле сдержала смех. – Достала вино вечером, когда вернулась.
– А это, сестрёнка, уже алкоголизм. – щёлкнул меня по носу Май.
– Это была запланированная тренировка перед сегодняшним приключением. – сделала импровизированное умозаключение я.
– Не сильно она тебе помогла, раз так. – иронично подметил он.
– Да, мне надо выпить кофе. – не стала я спорить.
– Может, позовём твоего нового знакомого с нами на квиз?
Брат, кажется, чересчур оживился. Похоже, соскучился по давним временам и хочет подростковых приколов.
– Хочешь устроить ему допрос с пристрастием, как остальным моим ухажёрам? – хихикнула я.
– Нет, мне просто нужен интеллектуальный напарник на игру. – ироничным тоном выдал он.
– А родная сестра чем плоха? – кажется меня это даже задело.
– Я сегодня немного усомнился в твоём интеллекте. – он приподнял бровь.
– Блин, Май! Ну пожалуйста, не начинай.
– Да, я услышал тебя. Просто не осознал, кажется, новость до конца. – брат крепко меня обнял.
– И мой новый знакомый не в курсе ситуации. Я пока не знаю, как поступить. – сказала я в широкую грудь.
– А много вариантов? – пробасил Май, отдавая вибрацией, сквозь свитер прямо мне в ухо
– Вообще, мало. Повеселиться перед смертью, так и не рассказав ничего, если получится, и оставить его разгребать это в одиночку будет эгоистично. – грустно подметила я. – А если расскажу, то он, может и исчезнуть, а мне понравился этот парень. Или, что страшнее всего, окажется упертым, как Сеня…
– Вмазать бы этому Сене. Не думал, что он сбежит… – начал брат, но я его перебила.
– Май, не заводись. Даже я не злюсь и тебе ни к чему. – я погладила брату плечо.
– Вообще, ещё не осознал до конца, но, кажется, я на стороне этого придурка. Только планирую клевать тебя каждый день, пока ты не сдашься. – улыбнулся брат.
– И мы никогда больше не пойдем с тобой в бар! – подытожила я.
– С чего это? – возмутился Май.
– Потому что лечение исключает алкоголь. Чёрт, да я даже любимый кофе могу больше и не выпить тогда. – я сделала жадный глоток заветного горячего напитка, обжигающего горло. – И умру чуть попозже, но грустная и разочарованная, что перед смертью не насладилась ничем.
У брата, вдруг, потекли слезы. Не видела этого зрелища, наверное, со школы. Он крепко меня обнял, зажимая хрупкое тельце до хруста, как вчера Мир.
– Черт с тобой, Билл! Давай позовём Мирона на квиз! – решила я отвлечь его от грустных мыслей.
Брат отодвинулся от меня, всё ещё держа за плечи, но теперь с широченной улыбкой, будто только что не плакал.
– Ещё не факт, что он согласится, – заметила я.
– Уговорим! – хмыкнул брат.
Открыла соцсеть и мы вместе с Маем ужаснулись количеству цифр с лайками и комментариями, всплывшему в нижней части экрана.
– Офигеть, сестра! – воскликнул брат. – Как это разгребать?
– Я ещё не придумала. Но разберусь. Мне понравилось утром, только счёт времени потеряла.
– Чего там за отметки? Покажи!
Открыла вчерашнюю историю и брат зажал её пальцем, чтобы задержать внимательный взгляд на нашем с Миром селфи.
– Доверия не внушает. – шутливо подметил он.
– У тебя никто доверия не внушает. – хохотнула я.
– Звони давай ему! – нетерпеливо подогнал меня Май.
Открыла страницу Мира через историю, чтобы быстрее добраться до нашей переписки. Экран посыпался сообщениями и закончился каким-то видео с моей отметкой.
Я открыла видео, на котором уже стояло около миллиона лайков.
Какая-то девушка сделала эпичную склейку моего столкновения с парнем в нарисованный мультик, где у меня от удара вырастает рог единорога и кудри становятся радужной гривой, а Мир растекается в лужицу в форме земного шара со счастливой улыбкой.
Мы с братом громко заржали.
– Видал, какая я популярная? С меня уже мультипликационных персонажей рисуют! – похвалилась я.
– Не отвлекайся! Звони своему парню.
Я показала брату язык и нажала на вызов прямо из диалога, но скользнула пальцем по значку видео, а когда сообразила, что сделала, отступать уже было некуда, потому что парень подключился к видеозвонку практически сразу.
Отошла подальше от любопытного взгляда Мая и рассмотрела кадр с набережной, где мы вчера столкнулись, а потом экран мобильного окрасился голубым красивым взглядом Мира.
Брат прав, сплошные метафоры!
Я расплылась в глупой, наверное, улыбке, разглядывая лицо парня, когда из динамика появился хриплый приятный голос:
– Привет, Единорожка! – улыбнулся он, вглядываясь в экран.
– Привет, Мир! – зачем-то улыбнулась его изображению я, не подумав, что забыла повернуть камеру на себя. – Вон тот скучающий тип, – я указала пальцем на брата у входа в бар, до которого мы как раз дошли, – Усомнился в моих интеллектуальных способностях и попросил позвать тебя с нами, чтобы не опозориться на квизе.
Мир заулыбался на экране моего мобильного, вглядываясь в фигуру брата.
– Это мой брат. – пояснила я. – Как ты относишься к квизам? Составишь нам компанию? Начало через час, но мы уже на месте.
– С удовольствием! – отозвался он. – Напиши адрес, я подъеду.
– Отлично! – обрадовалась я, собираясь нажать на кнопку отбоя вызова. – Ждём тебя!
– Мира? – позвал, вдруг, парень.
– Ау? – откликнулась я.
– Телефон я у тебя так и не спросил. – он растерянно почесал затылок.
– И дикпик ни разу не прислал. – хихикнула я.
– А надо? – хохотнул парень.
– Я подумаю над твоим нескромным предложением. – рассмеялась я и сбросила вызов.
– Он вписался в наше приключение! – радостно крикнула я брату, отправляя адрес бара и свой номер телефона Миру в личных сообщениях.
Брат, кажется, о чем-то крепко задумался и меня даже не услышал. Подошла ближе и разглядела в его мобильном какую-то статью про свой диагноз.
– Май! Пожалуйста, давай сегодня отдохнём и расслабимся! Я так соскучилась по нашему веселью!
– Прости. – брат обнял меня своей большой ладонью, а другой стёр незаметно со щеки слезу. – Твой парень в деле?
– Пока рано называть его моим парнем. – напомнила я. – Он скоро подъедет. Давай устроимся пока на веранде?
Бар открыли на одной из узких центральных улочек столицы с очаровательным французским флёром, как мне показалось из-за светлых фасадов старых невысоких зданий с двух сторон и обилия цветочных клумб между столиков. Тишину улочки нарушали редкие автомобили на одностороннем движении. Летняя веранда маняще уговаривала занять свободные места среди посетителей с бокалами и яркими тарелками с аппетитной закуской. Мы сели почти у самого входа. Я заказала белого вина и Май решил составить мне компанию, что для этого любителя крепких напитков совсем не свойственно.
Тоже, что ли, теряет хватку?!
Мы совсем немного поболтали про работу и заботы, когда возле нас остановилось такси и из него вышел Мир.
Вчера он был в пальто, свободной рубашке и брюках, отчего смотрелся взрослее, чем при знакомстве. А сегодня на нём черная джинсовка, белоснежный худи с капюшоном под ней, и чертовски соблазнительно обтягивают бёдра тёмные джинсы с карманами “хулиганами” и потёртыми дырками под ними. Непослушная чёлка более лохматая и задорная, а вот силуэт немного уставший, не такой ровный, как вчера. Наверное, был тяжёлый рабочий день.
Он одарил нас приветственной, очень доброжелательной улыбкой. И, раз мы с ним уже поздоровались при видеозвонке, первым делом подошёл к моему брату.
– Мир. – представился парень и протянул руку.
– Труд! – быстро вставила я, едва сдерживая смех.
– Май! – отозвался парню брат и заржал над моим выпадом, пожимая его руку.
Громким смехом мы привлекли внимание всей веранды. Брат расхохотался до слез, выпуская напряжение неожиданных сегодняшних новостей, а я повернулась к Миру и крепко обняла в приветствии.
– Родители у нас приколисты. – пояснила я. – Брату они дали имя Май, в честь прадеда, а когда родилась я, у них не было других вариантов, кроме Миры, и да, цитирую: “Они очень потрудились, делая такую красивую девочку”.
– Согласен с ними. Ты очень красивая! – моментально отозвался Мир и обнял меня за талию, подарив поцелуй в щеку.
Парня совершенно не смутило наше идиотское поведение, он очень быстро освоился в компании Мая. И не сводил с меня глаз как вышел из такси, внимательно разглядывая при любой возможности.
Ещё бы! Я же подготовилась для вылазки в свет в компании своего красавца брата, грозы всех девчонок. И чтобы отбивать им всякое желание подкатить к нему и отнять внимание, я сегодня в роскошном черном платье с летящей юбкой и запа?хом, открывающим глубокое декольте, подчёркивающее грудь. Волосы собрала в хвост и надела любимые серьги огромными кольцами, которые идеально сочетались с рядом браслетов на руке и серебряными замочками на черных кедах. Всю эту роскошь я прикрыла новой косухой, увешанной булавками, цепями и свисающим ремешком. Даже брат оценил мой вид, отсыпав при выходе из дома комплиментов, хотя обычно от него не дождешься.
В самом баре интерьер оказался под гранж-лофт с изящными деталями ностальгии по советским временам. Светлые бетонные неровные стены были разбавлены красным потертым разрушенным кирпичом с крупными сколами, как после бомбежки. Большое помещение было усыпано высокими столиками из лакированного дерева, с массивными барными стульями, обтянутыми зелёным бархатом. На стенах висели старые советские плакаты.
Кислотная подсветка от неоновых надписей добавляла современного духа, но днём тут, скорее всего, намного симпатичнее и уютнее.
Май широко улыбнулся, выбрав столик под плакатом “Мир, труд, май” и мы с снова громко засмеялись.
Вписались в участие, единогласно выбрав название команды. Я уселась у стенки и Мир подвинул барный стул ко мне поближе, довольно улыбаясь, как ребенок, которому подарили заветный подарок. Май уселся напротив, чуть спиной к сцене, где уже поставили доску и готовили аппаратуру. Стал изучать меню бара и многозначительно поглядывать на моего кавалера из-за раскрытой карты.
Брат сильно за меня волнуется. Никому, не хочется слушать про отношения родной сестры и уж тем более, пить с ней после каждого их крушения. А Маю приходится переживать это уже в третий раз, потому что моя лучшая подруга живёт в другом теперь городе, с мужем и ребёнком. Это сейчас её сыну уже почти десять, а когда я рассталась с первым своим парнем, ей было точно не до меня с младенцем на руках, и брат, конечно необдуманно, подставил мне плечо. А потом ещё раз. Я тяжело и долго отходила от разбитых отношений, много рефлексировала и разбиралась в себе, искала суть проблемы, докапывалась до психологии поведения своих бывших бойфрендов. Брат невесело вздыхал от каждого моего звонка или сообщения, но терпел это всё, потому что любит.
Когда мы съехались с Сеней, Май предупредил, что его ранимая и хрупкая душа не выдержит ещё одного моего расставания, поэтому если мы не распишемся и не заживём счастливо до конца своих дней, то он убьет нас обоих, чтобы не мучиться.
Моё настроение и поведение сегодня, с учётом того, что я рассталась с женихом только вчера, в новинку не только брату, но и мне.
Мир будто прикрыл меня щитом от наплыва всех внутренних переживаний, и рефлексией в моей голове даже не пахнет.
В моей голове пахнет только лимоном и мятой, с тех пор, как случился наш первый поцелуй. Не могу перестать думать об этом парне даже на минуту и влипла по самые уши в ощущениях, о которых читала только в книгах или видела в фильмах, считая, что их сильно преувеличивают.
Все мои отношения были с ребятами, которых я давно и долго знала. С первым парнем мы вообще учились в параллельных классах в школе все одиннадцать лет и имели общий круг знакомых. Но он позвал меня на свидание уже когда мы поступили в один университет на разные специальности и признался, что я ему нравилась ещё со школы. А я никогда на это и не обращала внимания, пока он не сказал. Подумала тогда, что парень хороший, без говна, и согласилась встречаться. Почти так же, собственно, было и с Сеней, потому что мы почти год просто дружили после того, как я испортила его офисный костюм.
С ними не было искры с самого начала. Не было того притяжения, которое я сейчас ощущаю в компании Мира.
И на второй день, это притяжение, оказывается, только усилилось.
Глава 7
Мы не победили в квизе, потому что много дурачились и все втроём отвлекались, развлекая себя и других участников. Зато, получили утешительный приз за отличное настроение в виде огромного бенто-торта с логотипом нового бара и уйму фотографий и отметок в соцсети. Мир подхватил наши подростковые приколы, активно развлекался, не забывая уделять мне внимание, и, кажется, они с Маем подружатся, потому что общих тем у них оказалось не меньше, чем у нас.
Мой новый знакомый с удовольствием узнавал меня через рассказы брата, а Май, без смущения рассказывал про все мои эпичные детские огрехи, на фоне которых моё столкновение с этим парнем кажется даже скучным.
Подъехали на такси к дому глубокой ночью и Мир дошел вместе с нами до моего подъезда.
– Дай ключи от квартиры, не буду вам мешать прощаться. – скомандовал мне брат, подмигивая новому своему другу и притянул его для дружественного похлопывания спины. – Был рад познакомиться, Мир!
– Взаимно, Май! – отозвался парень и широко ему улыбнулся.
Брат забрал коробку с тортом и исчез за дверью подъезда.
Мир тут же заключил меня в крепкие объятья, поцеловав так страстно, будто мы не виделись месяц, и не провели только что целый вечер вместе, незаметно касаясь друг друга и сплетаясь пальцами под столом в баре.
– Я отлично провел время! – выдохнул он мне в щеку.
А я уже тяжело дышала, расслабленная алкоголем и прекрасным вечером и, если бы не брат, позвала бы, наверное, парня к себе.
– Спасибо за вечер. – отозвалась я, когда сердце перестало бешено стучать от нахлынувших ощущений. И несмело спросила: – Ты завтра работаешь?
– Да. Вечером. – ответил он и широко улыбнулся. – С удовольствием проведу с тобой время перед этим, если у тебя больше нет планов.
– Сверю со своим графиком популярности! – хихикнула я.
– Договорились. – заулыбался парень и снова притянул меня к себе.
Сегодня его поцелуи смелее, невероятно чувственные и страстные. У меня подкосились ноги через пару минут, но это была не усталость от дня и не алкоголь, потому что я сократила его после кофе, считай, вдвое, а чувства, которые накрыли меня буквально с головой.
Никогда такого не ощущала. Будто если сейчас подпрыгну, то воспарю над землёй. Совершенно не хотелось прощаться, но дома ждёт брат и задерживаться будет как-то неловко.
– Я позвоню тебе завтра. – словно почувствовав мои сомнения, стал прощаться Мир.
– Буду ждать. – отозвалась я и с трудом отпустила его руку.
Май уже растянулся на диване в гостиной, подпёр под голову декоративную подушку и крепко обнял пару других, что помягче. Принесла ему воды на утро, нормальную подушку и заботливо укрыла пледом, погладив жёсткую непослушную шевелюру, когда брат, неожиданно, схватил меня за руку.
– Парень, кажется, неплохой. Не дури его. Он должен знать. – пробасил Май.
– Не торопи меня, пожалуйста. Я к тебе собиралась целый месяц. – погрустнела я.
– Мне больно, но я всё равно хотел бы знать. Спасибо, что собиралась мне рассказать. – он отпустил мою руку. – Люблю тебя, Сью.
– И я тебя, Билл. – нежно ответила я.
Брат прав. Мне надо рассказать Миру, что со мной происходит и дать ему право выбора: оставаться рядом со мной или прекратить общение.
Но почему-то мысль о том, что мы не будем вместе, сжимала мне сердце, и оно неизбежно крошилось, как последняя чипсина в пачке, когда я об этом думала.
Распахнула глаза, когда за окном уже вовсю было светло и из-за какого-то загадочного звука, будто в моей гостиной шумит лес и течёт ручей. Эти звуки вызывали дикое желание немедленно пробежать до туалета, но мы вчера пили до полуночи, так что, я осторожно присела на кровати и стала ощупывать своё тело на предмет похмельных болей, голова слегка была ватной, но в целом, вроде, порядок.
Скользнула в ванную комнату и, закрепив своё удовлетворительное состояние контрастным душем, пошла смотреть, что там за сказки у брата в гостиной.
– Что за…
Широко заулыбалась картине, которая мне открылась, а потом стала тереть глаза, решив, что ещё, наверное, сплю.
Кофейный столик, который стоял по центру гостиной, отодвинут к шкафу, мой брат стоит вместо него, ровно напротив Мира, повторяя за парнем плавные движения рук, ног и головы. В плазме на стене, действительно, транслировались картинки и звуки леса, отлично гармонируя со всем этим, на удивление, эстетичным недоразумением.
Я упёрлась в распахнутую дверь спиной, наслаждаясь видом, и сложила руки на груди.
– Доброе утро, Сью! – отозвался брат.
– Вот уж точно, Билл! – согласилась я.
Мир широко улыбнулся мне и одними губами беззвучно произнёс “привет”.
– Такими темпами, вы не скоро выйдете из леса, вы к курсе? – хихикнула я.
Парни молчали. В их движениях было нечто завораживающее. Пластичные повороты кистей и локтей будто аккуратно растягивали каждую мышцу на руках ребят и я невольно стала за ними повторять, ощущая в теле приятное чувство растекающегося тепла.
– Пошла готовить кофе. – отмахнулась от них я и сделала пару шагов от гостиной, но потом вернулась и взглянула ещё раз одним глазком на Мира, который стоял в моей гостиной босой, в светлых джинсах и футболке, которая соблазнительно задиралась при некоторых движениях.
Очень приятная, скажу я вам, картинка с утра.
– Вы уже нашли дорогу домой? Так быстро? – театрально удивилась я, когда парни ввалились на мою тесную кухню, спустя несколько минут.
Снова засмотрелась на, буквально пылающие, мышцы Мира на руках после утренней зарядки, и отвернулась, поставив на плиту повторно гейзерную кофеварку, потому что первую порцию кофе я уже залила в свою чашку, не рассчитывая, что они так скоро закончат.
– А со стороны казалось, что это скучно и просто. – Май хмыкнул, уперев руки в бока и счастливо улыбался раскрасневшимся лицом возле окна.
– Многие так говорят. – послышался близко к спине приятный хриплый голос и я повернулась к нему лицом.
– Доброе утро, Мира! – улыбнулся мой новый друг и, положив руки мне на талию, коротко поцеловал в губы.
– Доброе… – я расстаяла от мятно-лимонного аромата его дыхания и покрылась с головы до пят мурашками, ощущая сжатый шёлк моей пижамы под его горячими ладонями.
– Кофе только не упусти, – подмигнул он, возвращая меня в реальность.
Парни тяжело дышали, заполняя кухню тестостероном и активно обсуждали, что Май может ходить на тренировки со взрослыми в субботу в первую половину дня или воскресным вечером, потому что в будни группы переполнены.
Я разлила по чашкам для них кофе и стала суетиться на счёт завтрака, когда комната, вдруг, немного поплыла в глазах.
Увидела, как у брата округлились глаза от испуга и он резко дёрнулся в мою сторону, но Мир его опередил и подхватил меня первым, усадив на стул.
– Ты в порядке? – заволновался парень.
– Да. Не привыкла к таким насыщенным эмоциям, не отойдя ото сна. Вы тут надышали своим добрым утром, а я ещё не проснулась. – отмахнулась я.
Брат налил мне воды и закинул в неё льда, подавая стакан. А Мир открыл окно, впуская осеннюю приятную утреннюю прохладу.
Когда прислонила холодный бокал к горящему лицу, стало полегче.
– Давай, я приготовлю завтрак? – предложил Мир и расстаял даже, кажется, мой брат, многозначительно на меня зыркнув.
Я провела всё лето в столице, практически, одна. Родители сняли дом до конца сезона где-то в южной деревне. Друзья разъехались по отпускам вразнобой. Редкие звонки Сени из командировки и Сежки из Питера – совсем не спасали от одиночества, стрессов от дедлайнов и от усталости дней.
Пару раз встречалась с друзьями со студенческих времён и один раз пили кофе с коллегой. Май куда-то дважды срывался и оттого был сейчас завидно загорелым.
Ждала возвращения жениха, чтобы предложить скататься куда-нибудь, погреть косточки и пропустила теплые дни лета, лишь забирая работу на дом или в кафе, потому что в офисе запрещены кондиционеры из-за специфики исторического здания.
А ещё, врачи диагностировали мне рак. Такая новость совершенно не упрощает жизнь, и не только мне. В моей доказательной пачке, из практики больных, много слов о головокружениях и потери сознания, и я могу только представить, что сейчас чувствует Май.
Брат сидел на моем бежевом диване и, не отрываясь, смотрел на меня с тревогой.
– У меня просто переутомление. Перестань меня буравить взглядом, пожалуйста, Май. – взмолвила я.
– Уверена? – брат шепнул, потому что Мир мог услышать.
– Да, пожалуйста, отстань. – проскулила я.
Мир пришел из кухни с тортом и тремя столовыми ложками. Он поставил бенто на кофейный стол и ловко приподнял увесистый предмет мебели, поставив перед нами.
Боже! Я закрыла лицо руками!
Вот, откуда потеря ориентации в пространстве. У меня не переутомление, а полное отсутствие личной жизни.
– Ты реально никогда не видел этот фильм? – в сотый раз возмутился Май, усевшись поудобнее, и с удовольствием воткнул ложку в торт.
– Правда, – улыбнулся ему Мир, присев рядом со мной и положив руку на моё плечо.
Кожу под его горячей ладонью приятно закусало. И я поуютнее устроилась, поджимая под себя ноги.
К такому можно и привыкнуть, между прочим!
Впервые смотрела любимый фильм, не поддерживая громогласные цитаты с братом, хотя смеялись дружно на любимых моментах и даже гимн, который исполняла девчонка, мы с братом подпели.
Весь просмотр картины, я утопала в аромате теплых обьятий Мира, который поглаживал нежно моё плечо и иногда щекотал пальцем ладонь. Ощущения эти были в моменте очень возбуждающими и приятными, я даже пару раз забывала, что мы в комнате не одни.
Миру понравился наш любимый фильм. И вообще, кажется, всё понравилось, потому что он очень искренне расстроился, когда Май, решивший дать нам время наедине, резко засобирался домой.
Парни попрощались, а я вышла к лифту проводить брата.
– Сестра, если будут ещё головокружения, обещай сходить ко врачу и узнать, как с ними бороться. Пожалуйста! – с тревогой и заботой в голосе произнес он и сложил умоляюще ладони. – Иначе, перееду к тебе и закончится всякая твоя личная жизнь! Поняла?
– Так точно, сэр! – отрапортовала я и стукнула пятками.
– Скажешь родителям? Они скоро вернутся. – спросил брат и моё сердце сжалось так сильно, что я перестала дышать.
– Я тебя позову на подмогу. Можно? – сложила я брови домиком.
– Смотря, сколько заплатишь. – улыбнулся Май и крепко меня обнял. – Я буду звонить.
– Звони! – отозвалась я и отпустила его в лифт.
Вернулась в квартиру, а Мир, почему-то, обувается в прихожей.
– Ты куда? – я даже не скрыла разочарования в голосе.
– Мне ещё надо подготовиться к занятию. Прости. – парень приблизился и провел пальцами по моему лицу, прикоснувшись губами к щеке.
– Ммм! – капризно промычала я и повернула голову, чтобы наши губы соприкоснулись.
Поцелуй сначала был безобидный, но притяжение, которое нарастало весь день в тесных домашних условиях, увеличивалось сейчас ещё сильнее, с каждой секундой, и я чувствовала, что это взаимно.
– Мира, пожалуйста, я не железный. – прошептал он.
Ох! Как красиво это прозвучало хриплым голосом с придыханием.
Я запустила руку под его футболку, и притянула парня к себе, углубляя поцелуй. Мир тяжело задышал, окутывая выдохами моё лицо, и повел ладонью по шёлковой майке от талии вверх, не касаясь груди.
Как приятно!
Парень сладко отвечал на поцелуй, буквально дрожа в моих объятьях, но резко оторвался от губ и прислонился лбом к моему лбу.
– Мира, – моё имя горячим дыханием опустилось на подбородок и пробралось к ключице, подняв в теле миллиарды мурашек. – Я не хочу…
– Твоё тело сейчас говорит об обратном. – так же шёпотом перебила я, чувствуя вибрацию по всем его мышцам и на кончиках пальцев.
– Я не хочу в спешке. – пояснил он, заглядывая в мои глаза.
– Поэтому убегаешь? – нахмурила я брови, не отводя взгляд.
– Не только. – признался он и у меня вытянулось лицо от удивления.
– Так! Друг мой, Единорог, – серьезно начала я, обхватив ладонями его плечи.
Да его буквально всего трясёт. Парня словно проворачивало в миксере.
– Тебя спугнула не только спешка? – уточнила я и Мир заулыбался.
– Ты такая красивая, когда хмуришься. – хрипло сказал он, всё ещё поглаживая рёбра сквозь тонкую ткань и это дико отвлекало.
– Знаю! И сейчас активно пользуюсь этим инструментом. – я приподняла подбородок и многозначительно на него посмотрела. – Не только спешка?
– Не только. – не отрывая взгляда от моих глаз, ответил Мир.
– Я опять пропустила какой-то важный вопрос в директе? – серьезно уточнила я.
– Нет, не переживай. – улыбнулся парень.
– Тогда, поясни! – потребовала я.
Он отвёл глаза от моего пристального взгляда и аккуратно, едва касаясь пальцами, повел рукой по плечу, убирая с него копну темных кудрей.
– Ты меня не приглашала. – парень нахмурился и сощурил глаза, словно ему тревожно. – Май ответил на мой телефонный звонок тебе и уговорил зайти. Я тут как бы непрошеный гость. – он тяжело вздохнул. – Я словно… словно оставляю тебя без права выбора сейчас.
– Ты же понял уже, что я за словом в карман не лезу? И если бы меня хоть на секунду смутило твоё неожиданное появление тут, я бы бессовестно тебя выставила!
– Да, – он мягко щёлкнул пальцем по моему носу. – Но всё же…
– Сколько времени до твоей тренировки? – уверенно спросила я.
– Не много. – отозвался он. – И это второй пункт из моего списка причин, почему надо сейчас уйти.
– Почему надо сейчас уйти? – повторила его слова я, но с вопросительной интонацией.
– Потому что такую прекрасную девушку надо любить всю ночь, а не бегом перед работой. – Мир снова начал водить пальцами по моим рёбрам, сквозь ткань.
Коридор такой тесный, а он так вкусно пахнет и очень соблазнительно смотрит своими до одури красивыми голубыми глазами, что я на секунду даже потеряла нить разговора, утонув в ощущениях, но нахмурила брови и быстро сфокусировалась.
– А пунктов ещё много? – нетерпеливо задала я вопрос.
– Что? – смутился в непонимании парень потому что, кажется, тоже отвлёкся.
– Ну, в твоём этом списке. – пояснила я, задорно сверкнув глазами, когда скользнула рукой под футболкой, над линией его ремня, по гладкой горячей коже живота. – Потому что пока ты сильно проигрываешь.
– Мира, пожалуйста, не пытай. – захрипел шёпотом он и сделал шаг назад, уперевшись спиной в зеркальный шкаф.
– Я пытаю? Не ты? – возмутилась с улыбкой я.
Медленно потянула за шнурок под животом и серый шёлк домашних брюк за секунду превратился в изящную лужицу в моих ногах.
У парня отпала челюсть. Он застыл взглядом на брюках на полу и выпустил очень тяжёлый выдох, подняв медленно взгляд к белому кружеву моего нижнего белья, оттеняющему немного смуглую кожу бёдер. Тут же сделал обратный шаг и, вернув руку на рёбра, стал покрывать поцелуями шею.
– Я словно… – решила я его передразнить. – Словно оставила тебя без права выбора сейчас, да?
Мир зарычал мне в шею и стал покрывать поцелуями ключицу, прокрадываясь руками под шёлк майки с такой жадностью, будто ждал этого вечность.
Глава 8
Большие голубые глаза с крапинками песочного и землистого оттенков смотрели на меня с таким восхищением, что я засмущалась и даже раскраснелась.
Никак не могла избавиться от мысли, что на меня смотрит целый мир! Ведь его глаза так похожи на снимок нашей голубой планеты из космоса.
На какой-то неопределенный отрезок времени, между тем как я зашла домой, проводив брата, и временем, когда Миру надо уходить сейчас и вести занятия в зале, большая бесконечная вселенная, вдруг, сузилась до размеров моей уютной спальни, которая спутала мне минуты в ароматах замши и цитруса его одеколона и нотах экзотических фруктов моего шампуня, в запахе свежести белья на кровати и сладкого послевкусия поцелуев, с привкусом сливочного дыхания от бенто. Сузилась до двух маленьких голубых планет, обрамлённых тёмными ресницами и чуть прикрытых непослушной волнистой чёлкой.
Всего на несколько минут, я потеряла нить событий, как оказалась в этом “здесь и сейчас”, утонув в наслаждении моментов, которые точно никогда не забуду.
А потом, в спальню пробрался луч осеннего солнца и подсветил мою вселенную из миллиарда пылинок, напоминая о скоротечности времени. Напоминая о том, как ничтожна одна маленькая жизнь на её фоне. Жизнь, которая должна оборваться через полгода-год, хотя она, кажется, только началась. Буквально три дня назад.
– У тебя такие красивые глаза, Мир. – вслух озвучила я, положив ладонь на его лицо.
– Это моя реплика! – возмутился парень и привстал на локоть, не отрывая от меня взгляд. – Не отнимай!
– Ты молчишь. – ответила я. – А я люблю заполнять тишину всякой болтовнёй. Особенно, если задумаюсь.
– Я это уже заметил. Ты очень красивая, когда такая задумчивая или когда взволнованная. – парень мило улыбнулся, положив голову мне на живот.
– А разве не тогда, когда хмурюсь? – возмутилась я, вспомнив диалог в прихожей.
Запустила пальцы в его чёлку и подметила, как по его плечу пробежали мурашки.
– Пока при мне ты чаще волновалась. – отозвался Мир, и вспомнил, видимо, о том же. – А хмурилась всего один раз, совсем недавно.
– Конечно, хмурилась! Ты собирался уйти в самый интересный момент дня! – я мягко провела пальцем по его переносице.
– И ушел бы, кстати. Но упустил очень важную деталь. – хитро прищурился он.
– Какую? – решила уточнить я.
– Что ты коварный сказочный персонаж! Сначала поцеловала в эфире, потом уговорила на свидание… – Мир сверкнул своими голубыми глазами, в ожидании моей реакции. – А теперь, ещё и соблазнила!
– Ты сам обманываться рад! – перефразировала я классика из школьной программы.
– Меня трясло, как школьника! – подхватил моментально Мир и зажмурился. – Помимо очевидных вещей, ещё очень не хотелось тебя разочаровать.
– Ты меня не разочаровал. – мурлыкнула я.
– Я это почувствовал. – он снова устремил на меня взгляд двух планет из космоса и протянул пальцы к лицу, убирая с него кудри мне за ухо. – Кстати, всё хотел спросить, про твою фразу в машине. Почему ты сказала, что разочаруешь меня?
– Для этого разговора точно не нужна спешка. – невесело улыбнулась я.
– Всё так серьёзно? – кажется, его игривое настроение сейчас ничего не сломит.
– Очень! – подыграла я, скорчив серьезное лицо, в такт его веселого настроения.
– Может выясниться, что ты, на самом деле, мифическая Единорожка и тебе в скором времени надо возвращаться в сказочный мир? – пародируя моё серьезное лицо, спросил он.
– Блин, Мииир! – заскулила я и зажмурилась. – Нельзя таким быть!
– Каким? – он игриво пролез под ткань одеяла и снова стал водить пальцами по моим рёбрам.
– Умным, красивым, сексуальным… – я замолчала на секунду, наблюдая, как расширяются его зрачки от моих слов. – И таким до одури проницательным.
– Ты мне льстишь, коварный сказочный персонаж! – он пощекотал меня под одеялом и широко заулыбался. – Но с меня больше нечего брать! Всё уже твоё!
– Ты на работу не опоздаешь? – заволновалась я.
– Кажется, я впервые в жизни, готов её прогулять. – веселился парень.
– А так можно? – уточнила я.
– Нельзя! Но я бы очень хотел! Ты такая соблазнительная!
Сколько вдохновения сейчас в его глазах и интонациях.
– А собирался уходить! – капризно напомнила я.
– Будешь припоминать мне это до конца жизни? – он улыбнулся, а я притихла.
Да, мой прекрасный Мир, только жизнь эта закончится намного раньше, чем мне представлялось…
Проводив парня, я снова задержалась у зеркала в прихожей.
Лакированное красивое пианино с ржавыми струнами.
Его уже не спасти, но можно попытаться доиграть эту жизнь неровными нотами. В той мелодии, в которой я захочу!
И, кажется, я наконец-то начинаю понимать, что хочу.
Хочу быть с этим парнем, хочу в отпуск, хочу обнимать брата как можно чаще и посмотреть с ним ещё сто раз любимый фильм. Хочу прожить оставшееся время так ярко, как смогу, ни в чем себе не отказывая.
А сегодня, я хочу сюда свою лучшую подругу, вино и разговоры с ней по душам! Я, кажется, нуждаюсь в ней сейчас больше, чем думала.
– Сеж, не отвлекаю? – осторожно спросила я, когда подруга подняла трубку, спустя несколько долгих гудков.
– Привет, Единорожка! – отозвалась она и заливисто засмеялась.
Я хихикнула. Кажется, пора менять никнейм.
– Если оплачу тебе билеты на самолёт, прилетишь ко мне? – я зажмурилась и глубоко вдохнула, ожидая тревожные возгласы в трубку, но подруга, кажется, даже не моргнула.
– Хоть прямо сейчас! – незамедлительно отозвалась она.
– Люблю тебя! – улыбнулась я.
– И я тебя, подруга! – ответила Сежка.
Зашла в сеть сменить никнейм и решила выложить пост о том, как в моей спальне живёт целая галактика звёздной пыли, которую я за выходные так и не протёрла, разбирая комментарии и личные сообщения от нахлынувших подписчиков после эпичного столкновения с Миром, не забыв рассказать о метафорических своих мысленных образах от этой двусмысленной фразы. Выбрала фотку солнечного луча в спальне, которую сделала, пока мой кавалер принимал душ, и улыбнулась про себя, подумав о том, как Мир увидит эту фотографию и вспомнит о нашей сегодняшней близости.
Написала шефу и отпросилась работать, по-возможности, из дома, в честь приезда подруги.
Он всегда меня ценил за отличное общение с клиентами, выполнение работы в срок и высокую производительность, так что даже секунды не раздумывал, дав добро на любые мои приключения, не вычитая эти дни из зарплаты. И пообещал, что в ближайшее время на карту прилетит обещанная увесистая премия, так что на улицу я выскочила совершенно окрылённая и довольная.
Весь остаток дня меня кидало в воспоминания о страстных движениях и чувственного хриплого шёпота Мира во время нашей близости. Будто прислушиваясь к каждому вздоху и каждому стону, он играл на клавишах моего тела, короткую, но бурную и громкую симфонию, вызвав головокружительные оргазмы и поднимая во мне ощущения, которые, вроде, и были когда-то раньше, но будто звучали тише, или их почти всегда не было слышно.
В памяти всплывали кадры, словно отснятые для ленты постов в соцсети: его пальцы на моих рёбрах, моя спущенная лямка лифа на предплечье, ноготки в разгорячённых плечах парня, белое кружево, стянутое с бёдер, играющие жилы на кистях мужских рук, сжимающих мою грудь. Тёмные кудри, разбросанные по подушкам и невероятные глаза, как две голубые планеты, в которых невозможно не тонуть.
Задрожала у арки, не то от прохлады вечера, не то от воспоминаний прекрасных минут, ожидая такси у ворот, чтобы их открыть. И улыбнулась, вспомнив о размере чемодана подруги, который через калитку, как всегда, не пролезет.
Сежка с самого нашего знакомства основательно готовится к любым вылазкам и поездкам. Берет с собой всё, что может пригодиться на месте, в пути или в отпуске. Даже когда мы брали горящие путевки на три-четыре ночи в доступные направления к морю на “всё включено”, она забивала свой чемодан так, будто собирается в турпоход в лес на месяц.
Надо полагать, раз сейчас она приехала по билету в одну сторону, потому что не решила ещё, когда вернётся к мужу и сыну, её чемодан вместит, скорее всего, практически всю жизнь.
– Меня ждёшь, Единорожка? – хриплый голос Мира за спиной вывел меня из раздумий и я обернулась с радостным лицом.
Парень, увидев мою реакцию, расплылся в теплой улыбке и незамедлительно заключил в крепкие объятья, согревая теплом горячего после тренировки тела.
– Ты чего тут дрожишь? – он стал потирать мои плечи через мягкий футер спортивного костюма.
– Жду подругу. – пояснила я. – Попросила её приехать на несколько дней.
– Не терпится похвастаться насыщенной популярной жизнью? – хохотнул Мир. – Я уже видел твой новый пост.
– Она настоящий свидетель зарождения моей популярности! – рассмеялась я. – Сежка на тебя была подписана ещё до моего эпичного налёта. И смотрела тот эфир.
– Ух ты! А можно я тоже её встречу? – у парня сверкнул взгляд. – Посмотрю, так сказать, аудитории в глаза.
– Я как раз подумала спросить, не поможешь ли ты с её чемоданом. – я зажмурилась, снова представляя его размер.
– Конечно помогу! – моментально отозвался он.
– Сильно вымотался на занятиях? – уточнила я, обнимая Мира покрепче.
– Не сильнее, чем днём. – хмыкнул он и хитро мне улыбнулся.
Ох! Этот парень буквально в секунду стирает с меня всякое уныние. Один только светлый взгляд и всякие раздумья как рукой сняло.
– Так, перестань! – я выскользнула из его объятий. – А то пожалею, что её пригласила!
– Перестал! – он отдал честь, а потом изящно повел рукой за мою талию и придвинул обратно к себе. – Нет, не перестал!
Я звонко рассмеялась и не заметила, как подъехало такси, водитель нетерпеливо нам посигналил и поднял в ожидании брови, которые буквально исчезли за краями лобового стекла.
– Миру Мир! – закричала подруга, выскакивая из машины возле подъезда. – Обалдеть!
Пока Мир помогал таксисту выудить с заднего сидения огромное чудовище в виде компактной кладовки, мы с подругой тепло пообнимались и попрыгали от счастья долгожданной встречи.
– Ого, подруга! Да ты теперь фотомодель, не меньше! – восхитилась Сежка. – Такая стройная!
– Согласен с тобой. В кадре она идеально смотрится. – ворвался в диалог Мир и подруга, без стеснения, полезла его обнимать.
– Совместное селфи, немедленно. – закричала она, нетерпеливо выждав момент официального знакомства. – Вам пофиг на вашу популярность, а я намерена пользоваться ей, пока руки не отсохнут! Потому что после даже одного упоминания, у меня прибавилось клиентов.
Подруга ловко достала мобильник из кармана и включила камеру для селфи, потеснее зажимая себя между нами.
– Скажите, Миииир! – улыбнулась она и сделала ряд снимков с щелкающим затвором. – Подпишу под фоткой, что мир тесен! – хохотнула она.
Миру, кажется, понравился бодрый настрой моей подруги и он с улыбкой стал затаскивать её огромный чемодан, даже не подав виду, что ему трудно после тяжёлого рабочего дня.
Снежана невероятная! Самая лучшая подруга в мире! Мы с ней рядом, как инь-ян. Она с меня ростом, изящная как тростинка, блондинка со светлой, почти белой кожей и ухоженным милым лицом, обрамлённым эффектным каре, которое идеально лежит даже в питерский беспощадный ветер. Поэтому, наверное, без раздумий переехала в северную столицу.
Мы познакомились с ней в уборной московского клуба. Я тяжело вздохнула, увидев огромную стрелку на колготках ровно в месте разреза юбки, а она, не раздумывая, вынула и вручила мне запасные из сумки.
Я восхитилась и миллион раз её поблагодарила, пока натягивала неожиданный дар, подметив, как здорово, что запасные колготки у неё нужного мне чёрного цвета, а не такого же, как на ней. На что девчонка заливисто засмеялась и выудила из большой своей сумки ещё одни запасные колготки, уже телесного оттенка.
Не мудрено догадаться, что к её чемоданам и сумкам у меня не было претензий с самого начала нашего знакомства. Но сейчас, я очень рада, что встретила у арки Мира и эта непосильная ноша легла на его широкие плечи.
Парень закатил в гостиную сежкину кладовую на колёсиках и вернулся в коридор, вдохновенно взглянув в направлении моей спальни и хитро мне улыбнулся.
– Не переживай, красавчик! – подмигнула ему Сежка и погладила парню плечо. – Я обязательно буду давать вам время побыть наедине. У меня много планов в столице!
Я хихикнула от её проницательного заявления.
– Был рад познакомиться, Снежан. – улыбнулся Мир.
– И я! – отозвалась она. – Репостнешь отметку?
– Непременно! – ответил парень и аккуратно потянул меня на выход за руку.
Я прикрыла за собой дверь и сразу очутилась невольно у стены рядом с ней.
– Как я рад, что встретил тебя у дома, Мира! – он прижал меня к стене бёдрами и, откинув мои волосы с плеча, повел пальцем от подбородка к шее и ключице, медленно сползая взглядом вместе с ним на зону декольте. – Шёл с работы, читая твой пост под фото из спальни, где мысленно был весь остаток дня, и даже не мечтал заполучить ещё один поцелуй перед сном. – хрипло прошептал парень.
Прозрачный внимательный взгляд добавил фразе чувственности. Я в секунду раскраснелась и тяжело задышала, кутаясь в его крепких объятьях и совершенно растаяв от поцелуев.
Зря я думала, что у этого парня должны быть недостатки. Он и правда замечательный.
Недостаток тут только один – я сама.
Моё лакированное пианино снаружи.
И мои ржавые струны, окислившиеся винтики, сколотые и потрескавшиеся детали внутри.
Зашла домой, стекла по стенке и разревелась вдрызг.
Глава 9
– Мирка… – Сежка подлетела из гостиной в прихожую и наклонилась надо мной. – Мне догнать и прихлопнуть этого парня своим чемоданом?
Я помотала головой. Пыталась улыбнуться её предложению, но только ещё сильнее расплакалась.
– Тогда что такое? Что случилось, детка?
Вот как вообще начать такой разговор с близким человеком?
Сказать сразу “я умру”? Или, может, сначала долго нагнетать обстановку предысторией, как я ходила по врачам, чтобы под конец всё равно разбить ей сердце?
Поток слёз от этих мыслей увеличился, на спортивном костюме стали появляться мокрые пятна, а тревога на лице подруги была уже нескрываемая.
Надо срочно что-то сказать, и как угодно, потому что я уже её напугала.
Попросила помочь мне встать и, взяв подругу за руку, увела в спальню. Усадила на кровать и достала из комода увесистую папку с распечатками.
– Что это? – Сежка взяла папку в руки, но всё ещё с тревогой смотрела на меня, даже не пытаясь вглядеться в первые строчки верхнего листа.
– Я половину лета ходила по врачам. – начала я, и подруга всё-таки опустила голову на папку на коленях. – У меня нашли опухоли.
– Нет! – возмутилась она.
– Да. – возразила я.
– Нет, подруга! Нет! – она мотала головой, будто отмахиваясь от моих слов.
– Твоё отрицание не помогает! – я всхлипнула и снова пустила слёзы. – Это рак и статистика не в мою пользу.
Снежана подняла на меня глаза, полные воды и плавно втекающего в голову осознания, что я ей только что сказала. Она молча смотрела на меня, разглядывая лицо, а потом очень крепко обняла.
Кажется, мы проревели в тишине, разбавленной нашими всхлипами, бесконечное количество минут. Но неозвученные ещё эмоции и тёплые объятья подруги прибавили мне невероятной энергии, я чувствовала, как заполняюсь её глубокими чувствами ко мне: заботой, любовью и искренним, неподдельным, сочувствием.
Она и без доказательной базы приняла моё решение. Сежка очень хорошо меня знает, чтобы понимать, что я бы ни за что не сдалась, будь у меня реальный шанс.
А я, наконец-то, с приездом подруги, выпустила эмоции, которые сидели во мне гораздо глубже, чем казалось.
Кутаясь в ароматах сладких её духов, мне постепенно стало легче дышать, будто с груди сполз какой-то тяжёлый увесистый камень и запланированный разговор, в итоге, дался мне в разы легче, чем с Сеней и даже с Маем.
– Не ожидала, что рациональный и ответственный Сеня так поступит. – рассуждала Сежка, наливая нам по второму уже бокалу. – На него это совершенно не похоже.
Пока мы сидели на кухне, она не дала ни разу мне встать, укутав заботой и взяв на себя всю хозяйственную суету для ночных посиделок, хотя сама явно устала за день, который закончился неожиданно резким сбором огромного чемодана и перелётом в другой город.
Я тепло улыбнулась, вспомнив, что в моей гостиной стоит кладовая на колёсиках.
– Я его не виню. – отозвалась я.
– Я тоже! – оживилась подруга. – Иначе, ты бы никогда не познакомилась с Мироном. Он такой лапочка!
– Дааа… – вздохнула я.
– Ты влипла, подруга. Невооружённым глазом заметно, что влипла. – она с довольным лицом чокнулась со мной звонким бокалом и мы отпили ароматного белого вина из чуть запотевших бокалов.
– Очень сильно, Сеж. – я опустила взгляд на свою шёлковую пижаму, вспомнив на секунду, как развязала шнурок в прихожей, и мои щеки загорелись, наверное, алыми фонарями.
– Ты же скажешь ему? Он влюблён в тебя по уши и должен знать. – серьезно заявила она, поправляя красивые бутоны пионов в вазе.
– Ты определила это по одной встрече? – хмыкнула я.
– Ты просто зазвездилась, подруга! И совсем не следишь за активностью своего парня!
– Что? Что я опять пропустила? Мы же практически не расставались с ним с пятницы.
– Вообще-то, в субботу, до ваших отметок из бара с Маем, он выложил очень недвусмысленный пост с размышлениями о счастье. А вчера утром в эфире, когда посыпались вопросы про тебя, он пытался сосредоточиться на мыслях, с которыми вышел, но затихал при каждом упоминании Единорожки в комментариях. – она тепло и очень иронично улыбнулась. – Ты заворожила парня! – хихикнула подруга. – Он отвлекается от работы. И тает рядом с тобой, как школьник – вот это я уже определила при встрече.
– Он сказал, что блог для него – типа, хобби. – возразила я.
– Теперь ещё будет и работа! – хмыкнула она. – Потому что студию, где он преподаёт, скорее всего, закроют.
– Как это? – кажется, я действительно много пропустила.
– Ну что нам нужно больше, чем оздоровительная китайская гимнастика? Конечно же супермаркет! Их же так мало в столице! – разочарованно подняла бокал подруга, будто сказала тост.
Я полезла в телефон, читать его пост и Сежка очень тепло мне улыбнулась.
– И ты рядом с ним совсем другая. Я тебя ещё не видела такой, подруга. – она закатила глаза. – Столько магнетизма вокруг вас, хоть ложкой ешь!
– Кстати!.. – загорелась я, вспомнив про остатки бенто в холодильнике.
– Согласна! – поддержала подруга, и, не сомневаясь в своей догадке, полезла в холодильник за тортом и в ящик за ложками.
Могу поспорить, что есть торт ложкой, в ночи, под бокал вина, с лучшей подругой – намного вкуснее, чем в разрешённые дневные для фигуры часы.
Мы разошлись среди ночи, а где-то около пяти, я услышала негромкие всхлипывающие звуки из гостиной и постучалась к подруге.
– Да, заходи. – хныкнула она.
Подруга сидела с совершенно растерянным видом, над раскрытым огромным чемоданом, половину вещей из которого она уже развесила на мобильную штангу, которую я держу в шкафу специально для неё, и пускала огромные градины, вытирая их рукавом безразмерной кофты для сна. На кровати лежала моя папка с несколькими разложенными листами.
– Сеж… Прости меня! – я подлетела, чтобы её обнять.
– Ты прости. Я планировала быть сильной и поддерживать тебя. Но потом стала разбирать вещи и подумала, что собиралась и в старости приезжать к тебе вот так, вызывая теплую улыбку при виде этого монстра среди чемоданов, который все, кроме тебя, ненавидят, и… И… – подруга начала сильнее всхлипывать, вызвав новый поток слёз и у меня.
– Ты хоть немного поспала? – спросила я, когда мы перестали плакать.
– Нет. У меня же там платья, которые не любят жить в сложенном виде. И моя подушка была под ними, всё равно надо было разобрать.
– То есть, даже твои платья выспались, а ты – нет! – сделала я умозаключение и подруга хихикнула. – Ложись в моей комнате и расслабься.
– А ты? – всхлипнула Сежка.
– Может, побегаю. – улыбнулась я.
– Только не целуйся с другими блогерами в прямом эфире. – заулыбалась подруга. – Мир мне нравится.
– Даю слово! – хихикнула я.
На улице оказалось немного прохладнее, чем ожидалось и я решила стартовать прямо от подъезда.
Перед глазами всё ещё было лицо подруги, которая старалась полночи держаться ради меня, но мы с ней совершенно забыли, что она тоже имеет полное право на грусть и тревоги, на слёзы, переживания и эгоистичные мысли, как будет жить дальше, но уже без меня.
Надо будет поговорить об этом с Маем. Возможно, в выходные он тоже держался только ради меня, а ведь в центре событий не только мой остаток жизни, который я хочу ярко прожить, но и их долгая жизнь после того, как меня не станет.
На улице так невероятно красиво, пушистые ещё деревья с каждым днём теряют зелёный оттенок и всё больше появляются яркие краски осени. Сегодня, я не свернула на набережную, чтобы не бежать против солнца, а решила проскочить дворами, и добраться до дома потом, подогревая спину греющими ещё лучами.
Плейлист в ушах прервался оповещением. Сбавила скорость, чтобы взглянуть на телефон, безумно радуясь, что нет усталости в теле, хотя бегу я уже где-то полчаса.
Мир вышел в прямой эфир. Я нажала на всплывшее окошко и увидела его в сквере, босиком на траве. На экране уже пошел поток приветственных комментариев, а количество присоединившихся начало переваливать за несколько сотен. Он пожелал всем доброго утра и стал говорить о чем-то, но я уже ничего не понимала, только таяла от его интонаций, красивого силуэта на экране и ноги сами понесли меня в сквер.
Пока парень не заметил моего появления, сделала несколько удачных кадров на телефон, а потом вышла к нему на поляну, прислонив палец к губам, когда он меня увидел. Разулась и тоже ступила на газон босиком.
Мир, с серьезным лицом, продолжил делать движения, комментируя пояснения на камеру, а я встала за его спиной в нескольких шагах левее и пыталась повторять за ним.
Блин, а брат был прав! Это очень не просто. Движения парня кажутся такими лёгкими со стороны, но мышцы будто каменеют с каждой новой позой, а потом тянутся, как пластилин при следующем движении.
Получила невероятное эстетическое удовольствие. Красивый сквер с опавшей редкой разноцветной листвой на зелёном ещё газоне, теплый хриплый голос Мира, повествующий про дыхание, баланс и поток энергии. Приятная тяжесть в мышцах, которые изнутри сейчас немного жгло, я словно чувствовала каждую часть тела отдельно. И соблазнительная ровная спина в белой футболке перед глазами, раскрывающая плавно руки, будто обнимает целый мир.
Никогда не чувствовала в себе столько сил и столько жизни, как сейчас.
Будто мир вокруг остановился и я точно в своем лучшем когда-либо “здесь и сейчас”.
Из глаз выскочило несколько слезинок и я устремила взгляд в небо.
Даже если Мир не захочет быть со мной, когда я признаюсь ему в своём диагнозе, я безумно благодарна Вселенной, что подарила мне эти несколько дней с ним. Я будто очнулась от сна и только начала жить. И испытываю необъятную благодарность к парню, который окунулся без остатка в этот увлекательный аттракцион с незнакомкой, что чуть не снесла его на набережной.
Мир поблагодарил свою аудиторию и направился к штативу, прощаясь с подписчиками, а я подбежала, обняла его со спины и сунула любопытный нос в камеру, не забыв им подмигнуть, прежде чем он отключил эфир.
– Доброе утро, Мир! – поприветствовала я, когда он развернулся ко мне.
– Привет! – растерянно улыбнулся Мир.
Парень явно не рассчитывал, что я так рано могу появиться, потому что Май ещё в субботу ему поведал, что по утрам я, обычно, недовольный злой гном и ему несказанно повезло, что утром в пятницу мне приспичило побегать. И тем более, был ошеломлён моим участием в его зарядке, ведь я ещё на первом свидании призналась, что со спортом у меня очень сложные отношения, как с дальними нелюбимыми родственниками, а моё появление на набережной в пятницу утром было как раз редким и даже единственным исключением.
Он внимательно разглядывал моё лицо и почему-то всё ещё молчал и не обнял меня в ответ, опустив вниз руки.
– Мне понравилась зарядка! Тело горит, будто целый час в зале занималась. – восхищённо отчиталась я, решив заполнить затянувшуюся тишину.
– Угу. – кивнул парень, изучая мои глаза.
– Ты в порядке? – заволновалась я.
– Угу. – повторился он.
– Мир? Точно всё хорошо? – я даже перестала улыбаться.
– Прости. Я, кажется, ещё не проснулся. – проморгался он.
После такой зарядки даже я проснулась, хотя пила вчера вино почти до трёх ночи и не спала даже двух часов. Тут явно что-то не то.
– Хочешь кофе? – не сразу спросил он.
– Очень! – не раздумывая согласилась я.
– Тогда, приглашаю тебя в гости. – несмело отозвался Мир.
– Ого! Приглашение в гости к известному блогеру?! Да моя популярность шагает впереди меня! – хихикнула я.
Он не стал отвечать. Сложил штатив в сумку, повесив его за плечо, и взял меня за руку, показав направление куда мы пойдём.
Странное поведение какое-то у него. Молчит, не поддерживает мои дурацкие шутки и смотрит сегодня, словно, по-другому.
В голове стали суетиться тараканчики, созвав, кажется, целое совещание. Вариантов причин странного поведения парня в моей мыслительной деятельности оказалось огромное множество и росли они в геометрической прогрессии. От простых до самых неадекватных или непопулярных. Они проносились со скоростью света, бушующим потоком каких-то мутных сомнений, ускоряясь всё сильнее с приближением к его квартире, в которую мы уже как раз зашли.
Поток моего волнения прервался на поцелуй в тёмной прихожей и я перестала пытать себя догадками. Мир сжал меня в крепких объятьях и очень рвано выдохнул, когда оторвался от моих губ. Кажется, настрой к нему возвращается и я тут же растаяла в его светлом, изучающем мои глаза, взгляде.
Может, и правда, просто не выспался.
– Ты плакала? Что случилось? – нахмурившись, он положил свои мягкие ладони на моё лицо и коснулся большими пальцами внешних уголков глаз.
– Почувствовала радость момента, пока занималась с тобой гимнастикой. – довольно ответила я. – А с тобой всё в порядке?
– Не волнуйся. И проходи. – он стянул кроссовки и повесил толстовку на крючок. – Добро пожаловать!
Ого!
Не квартира, а многокомнатные хоромы! Я шла за Миром к кухне, открыв рот и внимательно разглядывая интерьер.
Не сказала бы, что он ему подходит. Такой интерьер подошёл бы писателю-затворнику, который целыми днями ходит из комнаты в комнату, ища вдохновения в книгах или окнах с видом на набережную.
Сквозь огромную гостиную, заполненную миллионом, кажется, книг, через большую арку мы попали на кухню: статную и большую, с тёмными решетчатыми фасадами из натурального дерева. Очень много антиквариата на полках и на некоторых стенах висят раритетные, наверное, картины и какие-то карандашные зарисовки под стеклом.
Не скрывая удивления, я уставилась на парня и хотела вставить какой-нибудь глупый комментарий, но он снова посмотрел на меня таким же взглядом, как в сквере.
Стало не по себе…
Явно что-то не так.
Развернувшись и достав с полки гейзерную кофеварку, такую же, как у меня дома, парень принялся делать мне кофе. А я уселась за массивную тёмную столешницу бара с видом на его спину, снова мысленно созывая тараканий совет, и стала буравить взглядом пустой пузатый графин, на дне которого лежали дольки лимона с листьями мяты.
Так вот, откуда взялся вкус нашего первого поцелуя!
Без стеснения, обхватила графин двумя руками и залезла носом в ароматы в нём. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться и плавно окунуться в приятные воспоминания, когда услышала негромкий звенящий удар о столешницу.
– Чёрт! – неожиданно резко и грубо выругался Мир…
Соприкасаясь под барной стойкой с коленями парня, ловко орудовала не понаслышке знакомыми мне инструментами из аптечки. С детства помогала брату со всеми ссадинами и порезами, а их у Мая было нескончаемое множество.
– Не шевелись! – приказала я, уже пару минут обрабатывая порез на руке парня.
– Прости… – невесело шепнул он. – обещал кофе, а заставил за мной ухаживать.
– Мне не сложно. – я наклонилась, чтобы тщательно ещё раз оглядеть место пореза. – Как ты додумался поддеть ножом клапан кофеварки, если он откручивается?
– Я ещё в ней не разобрался. Вчера так устал, что сил хватило, только распаковать и помыть. – Мир опустил виновато взгляд.
– Блин! И мы ещё вчера с этой кладовой на минималках! – я поджала губы. – Прости!
– Мне было не сложно! – с теми же интонациями отозвался Мир и я улыбнулась.
– Подожди! – до меня, кажется, только стало доходить и я уставилась на парня. – Ты купил гейзер, чтобы пригласить меня на кофе?
– Я не пью кофе. – он пожал плечами, стараясь не шевелить рукой, которую я обрабатывала.
– А у меня перед завтраком? – я стала тихо дуть на место пореза, прежде чем его заклеить.
– Я его так и не выпил. – извиняющимся тоном тихо признался он. – Вылил и помыл чашку, когда ушёл за тортом.
– А почему не сказал? – поинтересовалась я.
– Не хотел напрягать. И так попал к тебе домой без приглашения. – хмыкнул Мир. – У меня здесь всегда только чай. Вдруг, у тебя только кофе?!
– Это очень мило. – отозвалась я и заклеила аккуратно пластырем место пореза. – Но больше так не делай! Будь лучше Единорогом и говори или спрашивай прямо.
– Ты не хочешь со мной быть? – вдруг спросил парень.
– Что? – я даже проморгалась от удивления. – С чего ты взял?
– Я так понял, что подруга приехала спонтанно и это была твоя инициатива. За два дня общения ты ни словом об этом не обмолвилась, пока… пока я не ушел от тебя вчера днём. – он нахмурился, двигая и разглядывая руку с пластырем, но мне показалось, что больно ему делала мысль, которую он сейчас озвучивает. – Она приехала, чтобы тебя поддержать, но я не понял по какому поводу: из-за отмененной помолвки или, может, из-за меня.
– Как это из-за тебя? – в моей голове никак не складывался пазл его мыслительного процесса.
– Например, как лишний повод перестать со мной видеться. – невесело вздохнул он.
– Поэтому я пришла сюда на кофе? – улыбнулась я и оставила его за стойкой.
Стала откручивать клапан, чтобы налить воды в резервуар. И открыла новую, видимо, купленную вместе с гейзером, пачку ароматного молотого кофе, как у меня дома.
– Это меня удивило, если честно. Но я подумал, может, ты из вежливости решила лично мне это сейчас сказать. – задумчиво отозвался парень и встал рядом, чтобы посмотреть, как я заправляю кофеварку.
Вот откуда этот взгляд!
Такого варианта у моих тараканов конечно же не было. А вчера у лифта я совсем расклеилась от своих переживаний и спровадила его побыстрее, чтобы при нём не разреветься.
Прибавила парню сомнений, потому что он ещё не в курсе, что у меня в кармане лежит идеальный козырь для того, чтобы отшить от себя любого – просто признаться в том, что скоро умру.
– Ты сейчас молчишь, подбирая слова, чтобы сказать мне то, до чего я и сам уже догадался? – стараясь спрятать разочарование в голосе, задал вопрос Мир.
Он отвернулся, чтобы включить конфорку, но я вернула его лицо к себе и поцеловала. Нежно и аккуратно запустила руку ему в волосы и придвинула к себе, прижимаясь всем телом. А потом поцелуй стал невероятно чувственным и глубоким. Я вложила в него все свои эмоции, которые копила несколько дней нашего короткого и такого удивительно насыщенного знакомства.
Крепко обняла парня, чувствуя, тепло его рук на спине и мне стоило огромных усилий, чтобы не заплакать и выправить дыхание.
– Ты совершенно не прав, Мир! Но мне надо с тобой поговорить. – вздохнула я.
Глава 10
В детстве я часто убегала гулять после школы и иногда теряла счёт времени, загулявшись допоздна. Самым страшным было – вернуться во двор, где обязательно встречаешь кого-то из соседских ребят, а тебе бросают вдогонку фразу, леденящую душу и заставляющую замереть все внутренние органы разом: “Тебя искал папа!”.
Нарочно поднималась на этаж пешком, понимая, что я всё равно уже получу и минуты, сэкономленные на подъёме в лифте, никак не сыграют мне на руку.
В эти десять этажей, я представляла, как выстраиваются на ступенях все известные мне сказочные персонажи. Длинноволосые русалки и розовые единороги, красивые принцессы и говорящие медведи, добрые пришельцы и сильные супергерои. Они встречали меня с тёплыми улыбками и успокаивали словами поддержки. Говорили, что я обязательно справлюсь, что папа меня не убьёт, а если попытается, то они непременно меня защитят и спасут, ведь они только это и умеют.
Дома, в итоге, я получала гнетущую порцию упрёков от отца, но он меня так ни разу и не убил.
Какая ирония, что я сама себя сейчас убиваю, отказавшись от лечения.
Мир, на удивление, всё ещё крепко держал мою руку, когда мы опять зашли в его подъезд, и я попросилась пойти пешком.
– На десятый этаж? – от удивления, его брови сильно приподнялись, почти дотянувшись до челки, которую недавно растрепал ветер на набережной.
– Мне очень надо, пожалуйста! – проскулила умоляюще я.
– Хорошо. Как скажешь. – он покрепче сжал мою руку и покорно пошёл рядом.
Я опять встретилась со всеми этими персонажами. Они улыбались и говорили мне слова поддержки, успокаивали и придавали уверенности, что мне сейчас это всё не снится и что Мир позвал меня в гости.
Снова.
Не стала пить кофе после того поцелуя у него на кухне, а попросила выйти подышать на улицу.
Такой был план. Не хотела огорошить его новостями у него же дома, потому что он, из вежливости, не смог бы меня сразу выставить. А я бы не смогла уйти сама.
Парень предложил пойти его любимым маршрутом, но и тут я отказала, на случай, чтобы потом не пришлось менять его из-за неприятных ассоциаций с девушкой, которая разбила ему сердце.
Увела его в карман на набережной с бетонными ступенями, сползающими прямиком в реку, на которых мы просидели больше часа.
Мир очень внимательно меня слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Я рассказала про диагноз, про статистику и про то, по каким соображениям от меня ушел жених в то утро, когда мы столкнулись.
А ещё поделилась, как я моментально забыла про все свои проблемы и переживания, врезавшись в парня на набережной, и влюбилась в него без памяти, даже толком ещё не узнав.
– Прости, пожалуйста, что сразу не сказала о диагнозе. – я опустила глаза и стала рассматривать его руки.
– Мира, ты и не обязана была сразу же делиться таким. – он положил ладонь на моё колено. – Это не тоже самое, как признаться, например, в том, что ты помолвлена.
– Да, ты прав. – я еле сдерживала слёзы, понимая, что это, скорее всего, наш последний разговор. – Но я не должна была соглашаться даже на свидание.
Ветер совершенно не помогал, а только швырял кудри в лицо, заставляя глаза слезиться и распушая чёлку очаровательному парню напротив, который изучающе разглядывал меня двумя яркими голубыми планетами своих красивых глаз, в которые я, возможно, смотрю в последний раз.
– Я пойму, если ты сейчас пойдешь домой… И мы больше не увидимся. – просипела я.
Как же больно это говорить вслух.
– Ты не хочешь со мной быть? – снова спросил он.
– Очень хочу! – искренне призналась я. – Тогда пойдем домой. – взяв меня за руку, сказал он. – Я обещал тебе кофе.
Медленно шла по ступеням вверх, но Мир даже не пытался меня подгонять, терпеливо поднимаясь рядом.
– Расскажешь, почему мы идём по лестнице? – вывел меня из размышлений парень, внимательно следя за тем, как я разглядываю стены.
– Это мой аутотренинг из детства. Я так оттягивала момент неминуемой смерти, когда задерживалась на улице допоздна.
– И какой неминуемый момент ты сейчас оттягиваешь? – улыбнулся он.
На третьем этаже, я призналась ему в том, что очень боюсь, что сплю, а потом очнусь и узнаю, что это он не захочет быть со мной. Мир прижал меня к стене лестничного пролёта, нежно и чувственно поцеловав. На пятом, я поделилась историей про опоздания и своими сказочными героями, которые меня поддерживали на пути. Парень очень громко смеялся и явно развеселился от этой истории, а на шестом стал добавлять к моим персонажам своих. На восьмом, долго стояли, крепко держась за руки и разговаривая одними глазами.
Мы превратили подъем на десятый этаж в увлекательное приключение, считая перекладины на перилах, разглядывая трещинки на стенах, и прыгая на спор через ступени. Смеялись и веселились, позабыв, кажется, обо всем, что было сказано мной только что в кармане на набережной.
А на десятом этаже, Мир сказал, что любит меня и будет рядом. До конца.
– О чём задумалась, Единорожка? – мягко щёлкнул меня по носу парень.
Он сидел за барной стойкой напротив и широко улыбался, держа в руке большую чашку горячего чая. От его хмурого утреннего настроения не осталось даже намёка, хотя около двух часов назад, я рассказала ему о диагнозе и времени, которое мне отведено.
– Эта квартира на тебя совсем не похожа. – поделилась я мыслью.
– Ты заметила? – умилился он.
– Мне по специальности положено такое замечать. – напомнила я.
– Визуализатор хороших дней, я помню! – развеселился Мир. – Это квартира моего деда.
– Он писатель? – озвучила я своё предположение.
– Ты удивительно проницательная! – озарился он. – Был писателем. Издавал книги по астрологии и нумерологии.
– Ого! Теперь понятно, откуда в тебе такая вера в сказочных единорогов! – хихикнула я. – Она досталась тебе по наследству!
Мир громко хохотнул, слегка запрокинув голову и я в очередной раз загляделась на его мужественные очерченные скулы.
– Ты просто не разбираешься в теме, отсюда и скептическое отношение к этому. – он нежно на меня посмотрел.
– Почему же? Я, бывает, читаю гороскоп на неделю. – кокетливо ответила я и глотнула кофе из чашки. – Иногда они даже сбываются!
– Гороскопы и астрология – это очень разные вещи, смею тебе доложить. – деловито пояснил парень.
– Хочешь сказать, ты веришь в астрологию? – удивилась я.
– В неё не надо верить. Достаточно просто разобраться, как в математике. – он развел руки. – Там всё логично.
– Тоже был ботаником в школе и любил математику? – спросила я.
– Я очень любил деда. – с нежной интонацией произнес Мир. – Приезжал к нему каждое лето сюда.
– Научился у него чему-то? Тоже умеешь составлять гороскопы?
– Чему-то научился. – иронично улыбнулся он. – Но гороскопы, чаще, составляют журналисты, а не астрологи.
– Чего? – я чуть не поперхнулась своим напитком.
– У меня есть знакомый журналист. Он рассказывал однажды, как они составляют эти гороскопы для последней страницы глянцевого журнала. – парень растянул улыбку шире. – Сидят с коллегой, за чашками чая или кофе, как мы сейчас, и, перебрасываясь красивыми фразами, придумывают, как пройдет неделя у всех двенадцати знаков. – он уже еле сдерживал смех. – Весам неделя сулит успех и творческий подъем, а Близнецам непременно нужно обратить внимание на своё здоровье.
– Спасибо, буду теперь знать, как всё просто. – заливисто засмеялась я.
– Ну не совсем просто. Даже для такого гороскопа нужно иметь гибкий ум и хотя бы немного разбираться в теме, чтобы стрелять терминами.
– Надо как-нибудь попробовать! Я тоже умная! – хихикнула я.
– А ты в школе любила математику? – поинтересовался парень.
– Обожала! – воскликнула я. – Искренне не понимаю, почему школьная программа не состоит вообще из одной математики! – я театрально возмутилась и Мир громко хохотнул. – В математике, на самом деле, заложено гораздо больше знаний, чем кажется изначально. Это и история, и география, и анатомия, и даже литература…
– И нумерология, и астрология. – поддержал мои размышления парень.
– Вся целостность мира и его существования построена на ней. Математика учит не только цифрам, она помогает выстраивать логические ходы и решать повседневные задачи. – восхищённо пояснила я. – Когда в школьную программу ввели геометрию и черчение, я сильно увлеклась визуализацией, построенной как раз на математике. Отсюда и большая любовь к своей работе сейчас.
– Мне любовь к математике привил дед. Но не сразу. До восьмого класса я больше хотел стать спортсменом, ходил сразу в четыре секции и сильно скатился в оценках. Но потом, с его подачи, стал разбираться в формулах, решать геометрические задачи и незаметно влился. – заулыбался Мир, окунувшись в теплые воспоминания.
– Ты очень любил его, да?
– Дед был на хорошем счету у высоких чиновников и медийных личностей. Все они активно пользовались его знаниями и часто приходили в эту квартиру, часами сидели в его кабинете, о чем-то разговаривая. А я смотрел в гостиной китайские боевики и повторял движения из спортивных трансляций турниров по восточным единоборствам. – улыбнулся парень. – Вечером практически каждого дня, несмотря на усталость, дед водил меня на набережную, где ты в меня врезалась. Он рассказывал мне про физику, астрономию и про волшебство математики, как ты сейчас. А я показывал ему приемы, которые выучил и новые движения. Чем старше я становился, тем больше становилось общих тем, которые свелись в итоге к масштабам звёздного неба и вселенной, астрономии, нумерологии и астрологии. Я очень многому у него научился. И очень его любил.
– Давно его не стало? – спросила я.
– У меня не получалось приехать, когда он заболел. И я бросил институт на последнем курсе, почти перед выпуском, чтобы переехать сюда и быть с ним рядом. Каждый вечер выкатывал его в кресле, чтобы отправиться на набережную, которую дед так любил, и разговаривать о звёздах, вселенной и математике до самого последнего его дня.
Я расплакалась.
– Он прожил замечательную и полную жизнь, Единорожка. Не грусти. – нежно произнёс Мир.
– Прости. – я смахнула капли с лица рукавом
– Не извиняйся за слезы. Это звёзды твоей большой души и они очень красивые.
– Как поэтично… – растаяла я.
– Дед оставил эту квартиру мне, я так и не придумал, как сохранить память о нем и сделать её своей. А ты абсолютно права, она не похожа на меня, но это совершенно не мешает мне чувствовать себя тут, как дома.
– Это самое главное! – согласилась я.
– А ты выбрала именно ту квартиру неспроста, да? Она очень тебя отражает. Я даже удивился, когда ты сказала, что она съёмная.
– Мечтала жить в этом районе, когда устроилась в свой офис много лет назад. Много гуляла по местности и представляла, как буду ходить на работу пешком.
– Визуализировала. – подмигнул мне парень.
– Когда смогла себе позволить аренду квартиры тут, я так радовалась! Попалась пустая, где хозяин разрешил командовать ремонтом на своё усмотрение, лишь бы в бюджет уложилась, а сам переехал в другую страну. Он не поднимает мне аренду с тех пор, а я сделала из неё уютное гнёздышко, заботясь об этой квартире, как о собственной.
– У тебя очень уютно. – отозвался он.
– Могу и тебе помочь. – подмигнула я.
– Здесь, кстати, есть моя комната. Вот она похожа на меня. – он очень хитро прищурился, но перевёл взгляд на настенные часы. – Покажу тебе как-нибудь в другой раз, когда тебе не надо будет бежать на работу.
– Мне не надо на работу! – моментом отчиталась я. – Отпросилась у шефа на удалёнку, пока Сежка у меня в гостях.
Мир резко подскочил и, обойдя барную стойку, жадно впился в мою шею, заключив в объятья.
– А тебе не надо на работу? – еле проговорила я, почти задыхаясь от резко нахлынувшего возбуждения, вызванного его страстным поцелуем.
– Сегодня я весь твой! – выдохнул Мир в мою ключицу и плавно потянул за шнурок на моих спортивных брюках.
– Как заманчиво звучит! – я закрыла глаза. – Но у меня будет ещё предложение.
– Какое? – он замер и задержался любопытным взглядом на моем лице.
– Предлагаю сейчас сделать всё, что уже крутится в твоей голове, – я упёрлась указательным пальцем ему в грудь и зрачки парня моментально расширились от моих слов. – А потом разделить этот прекрасный день с лучшим человеком на Земле! – выдала я.
– Я и так сейчас провожу его с тобой! – возмутился Мир.
– Ты просто мало знаком с Сежкой! – хохотнула я и хитро улыбнулась. – Может, ещё пожалеешь о своём выборе!
– Ни капли не пожалею, уверяю тебя! – искренне признался парень. – Но согласен на любой твой план, лишь бы быть рядом.
Глава 11
Когда-то очень популярной была фраза “Мир. Дружба. Жвачка.”
Как пыталась объяснить мне мама, фраза вышла из народа незадолго до того, как я родилась.
Май застал немного дефицит этого лакомства, но когда я пошла в школу, оно было доступно практически в каждом магазине, а фразу, в итоге, я стала ощущать как проклятье. Потому что любая дружба со мной – маленькой Мирой – заканчивалась так же стремительно, как вкус у дешёвой жвачки.
Я росла очень контактной и доброжелательной, в любви родителей и заботе старшего брата, обожала общаться и делиться всем, что у меня есть, но никак не могла найти настоящих друзей. Все попытки подружиться с ровесниками заканчивались кошмарными провалами и моими горькими слезами.
Так продолжилось и в институте. Знакомилась с ребятами или со мной заводили знакомство, потом оно перетекало в дружбу, я начинала открываться людям, делиться своим счастьем или сопереживать, когда они в этом нуждались, но друзья исчезали или сливались.
Мира. Дружба. Жвачка… Конец.
Много рефлексировала и думала, что проблема во мне, что я, похоже, не умею дружить, пока, однажды, не встретила в уборной одного московского клуба Снежану.
Эта девчонка ворвалась в мою жизнь так стремительно, что я даже не сразу поняла, что у меня появилась настоящая подруга.
Мы просто обменялись номерами тогда, чтобы я смогла вернуть ей новую упаковку колготок, раз она не приняла деньги за них. Но Сежка чуть позже призналась, что уже в туалете почувствовала между нами настоящую связь и, не раздумывая, нырнула в дружбу, практически насильно навязывая мне своё общество, потому что я тогда уже мысленно похоронила всякие попытки с кем-то подружиться и решила, что мой удел – это общение с братом и стремительно меняющимися его компаниями по увлечениям.
Оказалось, что в настоящей дружбе нет зависти, выгоды или манипуляций. Что можно быть собой и не подстраиваться под настроение подруги. Можно быть открытой и не бояться, что человек потом использует твои слабости против тебя. Можно расслабиться, напиться в хлам из-за будничных проблем и знать, что о тебе позаботятся, доведут до дома и нальют стакан воды на утро. Можно кричать поддерживающие лозунги на защите диплома, когда все вокруг шикают и просят вести себя потише. И можно бесконечно делиться друг с другом всем.
К моему удивлению, своим внезапным появлением в моей жизни, Сежка открыла какой-то тайный портал связи со вселенной и мы, уже вместе, стали обрастать общими друзьями, которые до сих пор спасали меня от одиночества, потому что подруга переехала.
Сменив адреса много лет назад, мы редко созваниваемся, ещё реже видимся, но остаёмся самыми настоящими подругами, радуемся успехам и всегда готовы поддерживать друг друга столько, сколько потребуется.
Она уехала в Питер по любви. Но не к городу. Она всегда любила столицу, её ночные огни, суматоху в метро, московские пробки, прогулки и тусовки в популярных парках, открытые фестивали и уличные мероприятия. Просто её любовь к Олегу оказалась сильнее любой её любви к родителям, столице и даже ко мне.
И я невероятно рада за свою лучшую подругу.
– Только не говори, что звонишь из постели своего обаятельного парня только ради того, чтобы убедиться, что я выспалась!
Я громко рассмеялась её догадке.
– Промотала эфир Мира и видела твою наглую кудрявую голову в кадре, так что не волнуюсь и вполне себе хозяйничаю на твоей кухне, пока ты налаживаешь неожиданно бурную и популярную личную жизнь. Можете не прерывать свои сексуальные игрища, а я пока смотаюсь к родителям. – выдала Сежка длинную тираду, как только подняла трубку.
– Передашь им привет от меня? – тепло улыбнулась я.
– Несомненно! – тут же отозвалась она. – А в шесть вечера встречаемся на нашем месте! И только попробуй появиться без своего парня, чувствуя неловкость за представление, которое мы устроим или от того, что провела полдня без подруги в пользу этого красавчика. Я хочу тоже урвать кусок торта его популярности. – заявила подруга.
Судя по причмокивающим звукам, она доедала остатки бенто из холодильника.
– А моя популярность не подойдёт? – с нарочитой обидой в интонации спросила я.
– Ты ещё салага в мире соцсетей, подруга! А у нас ответственный вечер выхода из зоны комфорта! Мне кажется, Мир непременно должен узнать, какая ты на самом деле длинноухая Единорожка, прежде чем бесповоротно и окончательно в тебя влюбится. – хохотнула Сежка. – С меня колготки, с тебя – мороженое!
– Договорились! – хихикнула я.
– Понедельник! – дружно закричали мы в трубку и она нажала на отбой вызова.
– Никогда не видел, чтобы люди так радовались понедельнику. – улыбнулся Мир, на входе в спальню.
В руках у него был темный деревянный поднос, на котором расположились чашки и тарелка с сэндвичами. Я громко выдохнула, разглядывая, как он соблазнительно выглядит в одних обтягивающих бо?ксерах, держа в широких руках деревянную подставку с низкими бортиками. Мышцы на его ногах и руках красиво заходили, когда он аккуратно и очень грациозно опустился на кровать, подогнув одну ногу под бедро.
– Я решил, что нам не помешает подкрепиться. – доложил он, пока устраивался поудобнее.
– Ммм! Кофе идеальный! – промычала я, не дожевав кусок сэндвича и глотнула ещё немного обжигающего любимого напитка.
– У меня отличный учитель. – подмигнул парень.
– Твоя комната и правда похожа на тебя больше, чем вся квартира.
Я вовсю разглядывала детали и предметы мебели, которые совершенно не заметила, когда попала сюда два часа назад, распаренная жаркими поцелуями и нежными ласками ещё в кухне.
– Расскажи, как ты это видишь, визуализатор. – поинтересовался Мир. – В чем сходство?
– Она похожа на твою страницу в соцсети. Такая же лаконичная. Много воздуха и пространство распределено с умом. – стала пояснять я своё видение и задержалась взглядом на фотообоях.
Эту деталь я заметила прямо, как зашла, даже несмотря на обстоятельства, потому что её невозможно было не заметить. Вся стена в изголовье кровати была с изображением густого серо-зелёного тропического леса на вершинах гор, в тумане, плавно перетекающем в белесое небо под потолком.
– Даже гамма похожая! – я погладила лес на стене, и довольно зажмурилась, получив тактильное удовольствие от бархатистой фактуры обоев. – И комната, также, отражает твою творческую сторону личности: вещи на стуле, беспорядок на столе.
Мир моментально и очень умилительно сложил брови, будто извинился.
– Это классно! Не извиняйся! Такие вещи придают пространству жизни. – улыбнулась я. – Кресло большое и могло бы стоять в том углу, чтобы занимать меньше места. – я показала на угол у шкафа, – Но ты поставил его у окна не случайно, так ведь?
– Да… – на выдохе отозвался он.
– Тоже любишь вид из окна, как твой дед, но, наверное, свой, во двор? Я угадала? – спросила я.
– Он всегда мне нравился больше, чем в гостиной и на кухне. – мечтательно улыбнулся парень. – Вид тут красивый в любое время года.
– А ещё, ты – романтик! – уверенно заявила я.
– Как догадалась? – с хитрым видом спросил Мир и отпил чая из кружки.
– По этой штуке! – я указала пальцем на ловец снов из большого круга с паутинкой из белых и зелёных ниток и запутанных в ней неровных камней с похожей или гармонирующей палитрой, подвешенных снизу таких же маленьких паутинок на кругах поменьше и перьев, кажется каких-то экзотических птиц. Вся конструкция была длиной чуть больше метра и держалась за карниз прозрачной белой тюли. – Я бы решила, что это подарок, но он подозрительно идеально подходит к цветовой гамме фотообоев и всей комнаты, значит, выбирал его ты сам.
– На самом деле, это, и правда, подарок. Он мне очень нравится. – улыбнулся, но как-то невесело, Мир. – и цветовая гамма всей комнаты как раз была выбрана под него.
Я промолчала и, закинув в рот больше половины сэндвича, стала медленно его разжёвывать, чтобы не спрашивать от кого такой красивый подарок, раз парень сам не сказал. Вдруг, это окажется какая-нибудь бывшая девушка и я подниму в нём воспоминания, которые абсолютно сейчас не нужны.
Мне не нужны! Потому что я всего на секунду подумала об этом и уже занервничала. Но Мир забрал из моих рук пустую чашку и отставил поднос на тумбу, сняв неожиданно накрывшую меня тревогу нежными и ласкающими поцелуями по плечам и шее.
Откинула голову на подушки и тихо застонала от удовольствия.
Боже, надеюсь, я никогда к этому не привыкну, потому что его прикосновения вызывают во мне бурю ощущений, миллионы мурашек и заставляют забыть абсолютно обо всём.
Совершенно обо всём…
– Нам надо перестать, Мир! – заскулила я час спустя, тяжело дыша в серых складках постельного однотонного белья, которому идеально бы подошла моя шёлковая пижама, я уверена. – Иначе не смогу на дрожащих ногах выйти из зоны комфорта вечером, если вообще смогу выйти! – хихикнула я.
– Ничего не понятно, но очень интересно! – выдохнул парень, тоже с трудом переводя дыхание.
Его грудь красиво переливалась капельками пота и часто вздымалась, постепенно выравнивая дыхание. Очень гипнотическое зрелище. Смотрела бы и смотрела.
– Откуда вы выходите по понедельникам? И куда, боюсь спросить, заходите? – спросил он.
– Это наш старый прикол со студенческих времён. – хихикнула я, подняв в воспоминании пару хороших моментов. – Мы читаем друг другу стихи и надо не засмеяться.
– Смешные стихи? – задал он, с любопытством, вопрос.
– Нет, стихи серьёзные. – нахмурив брови, пояснила я.
– Стало ещё больше непонятно и захотелось на это посмотреть. – развеселился Мир.
Он перевернулся на бок в мою сторону, вытянул руку, уперев голову в плечо и подарил мне свой светлый взгляд.
– Вообще-то, ты не только посмотришь, но и будешь участвовать. – я стала водить пальцем по его скуле.
– Я? – удивился он, подставляя под мои пальцы щеки и нос.
– Да, так что можешь уже выбирать, что будешь читать или, если есть любимые стихи, то пришло время для них!
– Ты, разве, не хочешь провести время с подругой? – спросил он, поправляя мои кудри у виска.
– Я и проведу его с подругой. И с тобой! Планирую использовать отведенное мне время по-максимуму и удвоить кайф от компании! И двойных объятий! И двойного смеха! – восторженно произнесла я.
Мир широко улыбнулся этому заявлению. Его даже не смутила вылетевшая из меня фраза.
Первой реакцией тех, кому я рассказала о своем диагнозе – было отрицание. А потом скорбь и слезы. А этот парень больше отреагировал как я, когда ещё говорила с врачами. Может, позже к Миру придет понимание, как ко мне вчера в прихожей после того, как я выпроводила его вечером, и я хотела бы быть рядом, чтобы поддержать и сказать ему правильные слова.
– Может, сходим пообедать куда-нибудь? – предложил он.
– Неужели я дождалась, наконец-то, второго свидания? – вытянула я с возмущенной интонацией.
– Ну ты же так настаивала. А я, кажется, не умею отказывать милым Единорожкам. – он театрально развёл руки.
– Мы очень коварные сказочные персонажи, как ты уже заметил. – хихикнула я.
Москва в сентябре невероятно красивая, с непередаваемой палитрой уходящего лета и подступающей осени. Деревья, будто градиентом, залиты несколькими оттенками сразу и под ногами уже начинает шуршать листва. Витрины магазинов меняют антураж, летние веранды заполняются людьми в уютных пледах. А ещё, это моё любимое время в столице, потому что можно натянуть на себя множество разноплановых вещей, как капуста, и выглядеть стильно. Я надела пыльную розовую юбку из пышного фатина и майку белого цвета, поверх которой натянула тёплый черный свитшот со спущенным плечом и принтом дурного вида совы, держащей в крыльях розовую чашку с кофе. Достала старые высокие черные конверсы с белыми носами и любимую маленькую белую сумочку, которую когда-то расписала в стихах перманентным маркером, как раз в один из таких понедельников.
Сене никогда не нравилось, когда я так одеваюсь. Мы даже несколько раз ругались из-за этого, потому что он искренне верит, что живя в столице нужно выглядеть солиднее и строже. Никогда не понимала его взглядов, но и видеть кислое лицо жениха, выходя гулять, мне тоже не нравилось, и я практически запрятала все свои любимые несуразные вещи на дальние полки шкафов, изредка вынимая их для редких встреч с подругами или коллегами.
Мир шёл рядом, широко улыбаясь и держа меня за руку. Периодами поддерживал, когда я запрыгивала на бордюры и с удовольствием снимал меня с них для того, чтобы лишний раз обнять и поцеловать. Его явно не смущал и даже восхитил мой чудоковатый вид, поэтому всю дорогу мой весёлый наряд подкрашивало довольное и счастливое моё лицо, обрамленное тёмными распущенными длинными кудрями.
После кафе, мы прошли с ним неспеша пару бульваров пешком и, перехватив у метро Сежку, дошли до нашего любимого места в городе – на площадь Петровских Ворот.
Парень подошёл к Высоцкому и раскинул в стороны руки, устремив взгляд в небо, куда смотрел памятник.
Сежка тут же включила камеру на телефоне и сделала несколько кадров парня с хрустящими звуками серийного затвора.
– Вы родственники что ли? – хохотнула она.
– Почему? – поинтересовался Мир и тоже полез за телефоном.
А я встала на то же место, где только что стоял он и повторила своё любимое приветствие, ровно как сделал парень до меня.
– Теперь понял почему. – улыбнулся он.
Сквозь круглый небольшой амфитеатр уже повалила знатная толпа людей, спешащих домой с работы и появлялись редкие туристы, которые просили их сфотографировать и снять на видео рядом с музыкантом. Мы присели на закруглённую ступень и наслаждались видом, людьми, звуками, памятником, который словно открыт для целого мира, и вкусным фисташковым мороженым.
– Ну что, готовы, зайцы? – громогласно задала вопрос Сежка и стала копаться в своей огромной сумке.
Она выгрузила три пачки детских белых колготок и штатив для телефона, чтобы впервые, наконец-то, заснять то, что мы собрались вытворять. До сегодняшнего дня, много лет, я просила её этого не делать, а просто развлекаться, как в старые добрые времена. Но теперь я сказочная единорожка, и надо подтверждать свой ник в сети, чтобы не разочаровать аудиторию.
Мир смотрел с удивлением на детские колготки и кажется, не сообразил, зачем они нам.
– Суть вот в чем, – начала объяснять я. – Один читает стих и тот, кто слушает не должен улыбаться или смеяться. Если засмеешься – тебе балл. Если засмеялся тот, кто читает – тому два балла. Кто больше всех набрал баллов, тот проиграл.
– Разве под серьезные стихи можно засмеяться? – поинтересовался Мир. – И колготки зачем?
– Я – первая! – сказала Сежка, хитро подмигнула ему, надела на голову колготки, расправив концы, как уши у зайца и парень громко расхохотался.
– Один бал тебе, спортсмен! – серьезно заявила она, встав возле Высоцкого, и парень ещё раз хихикнул.
– Ещё балл! – подтвердила я и поправила уши.
Мир смотрел на меня блестящими глазами, не моргая, и честно пытался не заржать, но у него ничего не вышло.
– Салага! – махнула рукой подруга и начала красиво и громогласно читать первый стих, привлекая внимание прохожих.
Сежка, в брюках с отглаженными стрелками и в изящных ботильонах, в белой рубашке, открывающей декольте с нежным ожерельем из серебряных геометрических форм на прозрачных лесках и в ярко-бирюзовом расстегнутом джемпере, смотрелась в колготках на голове нелепее всего, поэтому мы продули во время всех её выходов, хохотали до коликов и стекали со ступеней, задыхаясь от смеха, пока она с интонацией читала наизусть прекрасные стихи Бродского. Я читала современных авторов и даже одним вызвала у подруги слёзы.
Проходящие мимо люди шугались, крутили у виска, останавливались, чтобы посмотреть, послушать или записать и даже, может быть, выложить в сеть наше творческое безобразие, но мне впервые было абсолютно безразлично на их реакцию. Я больше не умирала со стыда, потому что собираюсь умереть по-настоящему и мне, вдруг, стало совершенно не стыдно привлекать излишнее внимание.
Нам с Миром даже пошли задорные уши, потому что мой вид вполне их дополнял, а парню, к белому худи, они добавили только шарма. Он отлично влился в нашу игру, активно снимал на камеру, делал отметки и отправлял в истории наши эпичные выступления и фотографии.
Когда он вышел первый раз читать стих, мы с подругой не засмеялись и сидели с каменными лицами, как настоящие профессионалы. Он в моменте, кажется, даже смутился, но выкрутился и спел песню Высоцкого про белого кролика, искажая голос на две роли.
Кстати, очень неплохо спел.
Не помню, как давно последний раз так много и громко смеялась. А ещё, кажется, соскучилась по большой компании друзей и с удовольствием бы собрала всех где-нибудь.
Глава 12
Когда первый врач сообщил мне диагноз, я ушла в отрицание. Ходила две недели на работу, как ни в чём не бывало, усердно работала, забирала проекты на дом, чтобы сдать их побыстрее.
Было легко не обсуждать это с Сеней. Я же заботилась о чувствах жениха, а такие новости сразу же пагубно повлияют на его производительность в командировке. Не рассказала Маю, который присылал фотографии из отпуска, и не признавалась родителям на редких созвонах, с наслаждением слушая их рассказы о деревне, поездках к морю и походам на местный рынок по воскресеньям.
В один из обеденных перерывов на работе, я схватила ноут и сбежала из любимого офиса в кафе – не вынесла устойчивой духоты наступившего лета в кабинете без кондиционера.
За соседним столиком очень шумно общались мама со взрослой дочерью, которая едва ли была старше меня. Она приподнесла за десертом новость о скором появлении в её семье ребёнка. Девушка только-только рассказала матери о беременности и рядом со мной случились все стадии счастья: слезы радости, шумные объятья, громкие восклицания, поздравления и пожелания здоровья.
Не сразу сообразила, почему экран на моем ноуте потемнел, но потом в голову стало приходить осознание, что во мне растёт смертельная болезнь и придется когда-то преподнести своей маме новость, обратную той, которую я сейчас наблюдала.
Мой первый врач внушал доверие. Он был деликатен, вовлечён и очень доходчиво переводил с профессионального на понятный мне язык, но я записалась к другому только ради мамы, чтобы быть уверенной, что разобью ей сердце не по ошибке врача, а убедившись в диагнозе.
К третьему я пошла уже со всеми справками, зная, что Сеня всё равно потащит меня туда для урегулирования статистики, которая уже и со вторым врачом была не обнадеживающая.
Сейчас, мне кажется, что я делала это всё не для них, а для себя, чтобы разобраться в своём отрицании и понять его причины. Но когда на руках у меня оказались целых три одинаковых заключения, я попала в какой-то параллельный мрачный мир. Жизнь вокруг кипела, мои коллеги улетали в отпуск, знакомые возвращались из поездок загорелые и счастливые. Офис гудел проектами, Сежка звонила с побережья с сыном, Май – с извинениями, что не заедет после отпуска, потому что запланировал ещё один.
На набережной рядом с домом гудела столица, люди катались на самокатах и велосипедах, ходили гулять под летними тёплыми лучами, наслаждались жизнью, общались и улыбались.
А я уже вычеркнула себя из этой жизни.
Гуглила ночами истории болезней, статистику своего диагноза и всё больше убеждалась в том, что проходить всё это лучше в одиночку, не подвергая близких тому, о чем пишут в блогах.
И я постепенно стирала в мыслях факт своего существования из своей же жизни.
А потом, потеряла сознание прямо на работе и снова попала к первому врачу.
Не знаю, сколько мы просидели в его кабинете, но этот прекрасный молодой специалист разговаривал со мной столько, сколько мне было необходимо в тот вечер для того, чтобы выйти, наконец, из стадии отрицания и составить план своей жизни, раз я решила отказаться от лечения. И именно он донес до меня мысль, что близкие рядом имеют право знать, что со мной происходит, подкрепив свои слова простыми примерами.
И я поняла тогда, что вычеркнула себя не из своей жизни или бурлящей столицы, а из жизни людей, которые меня окружают и любят. Из жизни родителей и брата.
И из жизни друзей, которых у меня не так уж и много.
Мы сдвинули два столика на веранде кафе в парке, которое для меня открыл Мир неделю назад и два улыбчивых официанта активно шуршали, сервируя стол на семь персон.
Май с Сежкой, как обычно, шутливо кокетничали и делали вид, что малознакомы, флиртуя и заигрывая друг с другом.
Всегда любила наблюдать за ними в этой игре. Он по-привычке, как со всеми девушками, раздевает её глазами, говорит комплименты и непристойности. Она возвращает его на землю холодными ответами, а потом показательно хлопает ресницами, будто ей трудно далась эта реакция.
Я уже вовсю веселилась их игривому настрою, когда услышала за спиной тяжёлое дыхание.
– Если ты хотела, чтобы я не пришёл, надо было в калужской области кафе выбирать. Всего-то час с лишним пешком от метро! – улыбаясь, иронично выдал Вадик еле дыша, и все дружно засмеялись.
Я радостно вскочила, чтобы обнять тучного парня и его миниатюрную жену.
– Алиса, привет! Прекрасно выглядишь! – растекся в улыбке Май, моментом переключившись от пререканий со Снежаной и получил в спину очень театральный ревностный взгляд.
– Сеня опять заработался и опаздывает? – тут же спросил Вадим, усаживаясь за стол, и стал смотреть по сторонам, решив, наверное, что просто его не заметил. – Где твой будущий муж?
– Объелся груш! – почти синхронно, очень тихо прошипели Сежка с Маем и я хихикнула.
– Дождёмся опоздавших и всё расскажу, хорошо? – ответила я, обнимая хрупкую Алису. От её волос вкусно пахло кокосовым маслом и я на секунду выпала из реальности, вспомнив про отпуск на море в прошлом году, когда две недели проходила с таким запахом на коже.
– А где двое из ларца, одинаковы с лица? – спросила она.
– Уже тут! – дружно заявили Жора и Тим.
– Ого, Мирка! Ты теперь тоже в спорте? Или увлеклась диетами? – Тим распахнул глаза, внимательно меня разглядывая.
– Наверное, и то и другое! – возмущенным голосом отозвался его брат и полез меня обнимать. – Решила и нас тоже утащить в свои увлечения? Вон, какой пеший марафон заставила идти по жаре! – немного пожурил он.
– Я кидала в чат метку на лаз, но вы так долго выбирали день и время встречи, что она ушла в архив. – я закатила глаза. – Ей богу, после тридцати проще прийти в кафе и завести новых друзей, чем собрать всех старых вместе! – хохотнула я.
– Мы не старые! – рассмеялись братья.
У Сежки отпала челюсть. Она не видела близнецов почти пять лет, а ребята за это время возмужали и сильно похорошели.
Май, заметив её восторг, немного расстроился, но кивнул мне, чтобы я села рядом с ним, когда все стали усаживаться за стол.
– Расскажешь, по какому поводу ты нас тут решила собрать? – поинтересовался Тим, сидящий рядом с обалдевшей моей подругой, которая потеряла дар речи, приветственно обнимая двух одинаковых богатырей.
– И где Сеня? – поддержал его Жора.
– Да, где он? – повторился Вадик. – Я, кажется, уже догадался, что мы тут сейчас будем отмечать вашу спонтанную роспись!
А я, кажется, поняла, почему Мир решил, что ему лучше не приходить сегодня сюда. Сейчас ему было бы очень некомфортно такое услышать. Да и друзья потом чувствовали бы неловкость. Хотя, вопросы вполне обычные. Они же ничего не знают.
Но я сильно вымоталась, чтобы встретиться с друзьями по отдельности, совмещая всю неделю работу из дома с активным графиком развлечений Сежки, и мне, оказывается, очень тяжело каждый раз подводить к этому разговору близких людей. Поэтому я решила сорвать огромный больной пластырь разом и, по возможности, не повторять больше эту процедуру.
– У меня диагностировали рак и я решила не лечиться. – выдохнула я. – А Сеня больше не мой жених.
В шаге от меня раздался резкий громкий хлопок и мы все дружно вздрогнули.
– Шампанское, в подарок к празднику, всем гостям! – широко улыбнулся официант и повернулся с бутылкой к столу, за которым все замолчали и тревожно уставились на меня.
Пауза затянулась. Жора, кажется, пустил слёзу и Алиса уже вовсю собралась зареветь.
– А вот это было эпично! – прыснул Май.
– Жалко, не засняли. – тепло улыбнулась ему и поддержала Сежка.
– У вас не праздник? – замешкался официант, разглядывая ужас в глазах моих друзей.
– Ну вообще-то, праздник! Мы тут собираемся отмечать счастливое избавление от мук супружеской жизни! – быстро сообразил мой брат и Сежка нервно хихикнула.
– Спасибо. – несмело улыбнулась я официанту, чтобы он не чувствовал неловкости.
– Мирка… – Алиса тихо захныкала и Вадим с нежностью подал ей пару салфеток.
– Сеня сбежал? – почти одновременно удивились близнецы.
А я достала свою большую папку с документами и стала рассказывать обо всем, что со мной произошло летом.
Люблю своих друзей, потому что с ними можно быть собой. Потому что они знают, что я не стала бы шутить с такими новостями и отнеслись к моему рассказу со всей серьезностью. Потому что, без пояснений, поняли, почему я собрала сразу всех.
На меня, конечно же, высыпалась гора вопросов. Лучшая подруга с братом взяли на себя часть объяснений и сильно упростили мне задачу. День вышел тяжёлый и сложный, но под вечер стало невероятно уютно и тёпло.
Все расслабились от вкусной кухни и пьяных напитков, мы уже сидели просто хорошей компанией, обсуждения о моем диагнозе свелись на ноль и ребята переключились на какие-то популярные фильмы или бытовые вопросы. Тим вытащил Сежку танцевать и Май решил отбить её внимание у него, присоединившись к веселой музыке. Все дружно общались и даже уже смеялись, а у меня на душе, вдруг, стало невероятно легко и хорошо.
И впервые я отключилась на несколько часов от гнетущего страха всех обстоятельств, с которыми я ещё столкнусь.
Вадик подсел ко мне и крепко обнял, практически задушив в больших сильных руках.
– Ты уже составила план, как жить свою лучшую жизнь, о которой говорила днём? – спросил он.
– Планы ушли из квартиры вместе с ответственным Сеней. – хихикнула я.
– Ты так просто говоришь о расставании… – сложила брови Алиса.
– А чего расстраиваться?! – я пожала плечами. – Никто ж не умирает после такого… хотя… подождите! – я засмеялась, а Вадик рядом со мной окаменел.
– Я вот расстроена! – перехватила внимание его жена, заметив ступор своего супруга. – Я уже выбрала платье на вашу свадьбу! Но теперь его не куплю! – капризно ответила Алиса.
– Друг, надо исправлять ситуацию! – пнула я Вадима и он ожил. – Погуляй жену в красивом платье. Смотри, как расстроилась!
– Хочешь ещё раз замуж сходить, Алис? – улыбнулся друг.
– Смотря, за кого! – хихикнула она.
Вадим чуть не выплюнул коктейль, который только что отпил.
– А как же я? – его вопрос повис в театральном молчании.
– За тебя я уже сходила. – хихикнула через несколько секунд девушка, махнула рукой и мы залились с Вадимом хохотом.
– Может на нашей погуляешь? – крикнул Тим с поляны, где они танцевали с Сежкой. – Выйдешь за меня, прекрасная женщина? – обратился он к ней.
Подруга моментом сменила кавалера, продолжив танец с Маем, который тут же расцвел как подсолнух на солнце.
– Как так? – нарочито расстроено заскулил Тим рядом с ними.
– Потому что никаких женщин тут нет! Только прекрасные девушки! – отозвался мой брат и покрутил одобрительно улыбнувшуюся Сежку.
Очень захотелось в объятья Мира в этот момент, и я достала телефон, чтобы ему написать.
*сказочная_единорожка:
Как обстановка на набережной?
*мир_мирон:
Увернулся уже от десятка бегущих девушек, потому что понял, что не справлюсь с наплывом популярности, если схема рабочая. :)
Как твой вечер?
*сказочная-единорожка:
Удался!
Но я соскучилась и очень хочу к тебе!
*мир-мирон:
Приходи с ночёвкой!
Мы с гейзерной кофеваркой совсем сдружились и ждём тебя каждый день.
*сказочная-единорожка:
Ммм… Какое заманчивое предложение!
Только не открывай её больше ножом!
*мир-мирон:
Нунезнааааааю…
Мне понравилось, как ты нежно дула на мой порез.
Велика вероятность, что я втянулся и подсел на дыхание единорогов.
*сказочная-единорожка:
Тогда принесу нож побольше! :)
(издаёт кровожадный единорожий
смех)
– Сью, заканчивай там флирт с подписчиками и потанцуй со мной! – забасил над ухом Май.
– С удовольствием, Билл! – отозвалась я и взяла его за руку.
– Ты как? – он не стал кружить меня, как Сежку, а просто стал раскачиваться почти на месте, оставаясь как бы тет-а-тет для разговора. – Головокружений не было?
– Не было. – отчиталась я и сосредоточенно задумалась. – Кстати, они совсем не появлялись!
– Это же хорошо? – заволновался он. – Чего ты нахмурилась?
– Кажется, я была права! – заулыбалась я. – И они были от переутомления и отсутствия личной жизни!
– Избавь меня от подробностей, сестра! – закатил глаза Май. – Ты, кстати, рассказала своему парню? Я весь вечер боюсь спрашивать, почему его сегодня нет.
– Рассказала. – я широко заулыбалась, сильно удивив этим брата. – Он просто занят сегодня.
– Судя по твоему довольному лицу, я завтра могу сходить к нему на тренировку? – хитро заулыбался брат.
– Ты бы в любом случае мог сходить к нему на занятия. Тебе никто не запрещает. – я пожала плечами.
– Просто в другом случае, парень бы вёл их с разбитым носом. – хмыкнул он.
– Или ты мог бы тренироваться с разбитым носом! – хихикнула я.
– Ну спасибо, Сью! Я тоже тебя люблю! – брат недовольно поджал губы, но не сдержал улыбки.
– И я тебя люблю! – обняла я его.
Глава 13
– Мир, у тебя есть сейчас настроение на единорожьи разговоры? – напрямую задала я вопрос.
– Не уверен. – отозвался он и хитро улыбнулся, разглядывая моё обнаженное тело.
Мы сидели в его ванной, расплескав уже основательно по комнате мыльную воду. Я закинула ногу ему на колено, а он очень плавно и соблазнительно водил по ней мочалкой.
– Тогда, спрошу в другой раз. – хмыкнула я и откинулась на бортик просторной ванной, которая оказалась гораздо больше, чем моя.
– О чем? – заинтересовался он.
– Этого мы сегодня уже не узнаем! – я хитро ему подмигнула.
Мир капризно сморщил нос и, ухватив мою ногу покрепче, стал тянуть её на себя.
– Ай-яй! Волосы! Волосы! – расхохоталась я, соскальзывая вглубь ванны. – Не хочу их намочить!
– У тебя?.. – испуганно произнёс парень. – Волосы? Где? – он вопросительно оглядел и погладил мою ногу в своей руке и очень театрально выдохнул. – Фуф! На секунду подумал, что перепутал и сижу в ванной с Йети, а не с Единорожкой.
Я заливисто рассмеялась и брызнула в парня водой.
– Это я, скорее, в ванной с Йети! – хихикнула я, указав на его волосатую ногу рядом с моим бедром.
Парень улыбнулся и пощекотал меня под водой.
– О чем ты хотела поговорить? – с нежностью переспросил он.
– Хотела спросить. – я прикусила губу, складывая в уме сложность вопроса в понятную цепочку мысли.
Мир, будто понял, что я собираю важные слова и перестал отвлекать и гладить меня.
– Сегодня днём, когда я призналась друзьям, было столько вопросов, о моём диагнозе и точности решения, которое я приняла. – тяжело вздохнула я. – А когда я рассказала обо всём тебе, ты не задал ни одного вопроса. Почему?
Парень запустил влажную руку в волосы, убирая назад непослушную чёлку и поднял взгляд к потолку, раздумывая, как мне ответить.
Ох, даже этот жест кажется мне сексуальным и отвлекающим. Но любопытство выше любых желаний и я просто молча наслаждалась видом, ведь теперь собирал мысли он.
– Мы не контролируем такие вещи. – не сразу начал Мир и прищурился, как делает, когда думает о чем-то сложном. – Зато, можем управлять своими решениями, когда такое случается. И по твоему рассказу я понял, что ты изо всех сил пытаешься делать именно это. – он коротко улыбнулся. – Ты очень сообразительная и интуитивная Единорожка. Я это заметил ещё в день столкновения.
Мир снова начал водить мочалкой по моей коже, вызывая мурашки по всему телу и я закрыла глаза от удовольствия.
– Я почти не спал той ночью, разрываясь от мыслей и ощущений. Сначала невероятный жар близости днём, а потом, вдруг, холод быстрого прощания у лифта вечером. – он свёл брови, поднимая в голове эти воспоминания. – К утру уже почти убедился в собственных догадках но никак не мог понять, для чего мне такие испытания. А когда слушал твое дыхание за спиной на эфире, принял решение насладиться этим “здесь и сейчас”. И даже если наша встреча оказалась случайной, а ты исчезнешь из моей жизни так же стремительно, как появилась, я теперь узнал, что бывает вот так: спонтанно, красиво, соблазнительно и легко. И решил быть благодарным уже за то, что испытал все эти ощущения, которые ты подарила мне хотя бы на эти несколько дней.
– Я думала о том же, пока повторяла твои движения! – ахнула я.
– Значит, мы поймали одну волну энергии. – загадочно улыбнулся он. – Когда ты всё рассказала, пазл сложился. Подруга действительно приехала тебя поддержать. Стало понятно, почему ты так спонтанно её вызвала и зачем быстро меня сплавила в тот вечер. Из головы моментом вылетели все второстепенные догадки и всё встало на свои места. – Мир взял меня за руку под водой. – И я в тот момент принял решение, что оказался в твоей жизни не случайно, потому что очень хочу в ней оставаться и никакие вопросы тут и не нужны.
– Мне так повезло! – озарилась улыбкой я.
– Это мне невероятно повезло, Мира! – он широко улыбнулся. – Когда принимаешь за дар всего три дня, полгода-год кажутся бесконечностью!
У меня по щекам неожиданно сильно потекли слёзы.
Как же это всё романтично и невыносимо болезненно одновременно. Надо было заболеть, чтобы встретить такого парня? Что за приколы у Вселенной?
Мир придвинулся ко мне, чтобы обнять ладонями лицо и выплеснул ещё часть мыльной воды на пол.
– Поехали к океану, Единорожка? – хриплым голосом спросил он, пока я таяла от тепла его пальцев на моих солёных щеках.
– Чего? – я заморгала от удивления.
– Ты же хочешь жить на всю катушку. И я не хочу терять время! Хочу гулять, веселиться, заниматься с тобой любовью, путешествовать, перевезти тебя сюда, жениться! Хочу быть с тобой рядом, как обещал!
Я широко заулыбалась светлым голубым глазам, двум маленьким ярким планетам из космоса, снова смотрящим мне в душу, и одним кивком согласилась на всё.
Вода в ванной стремительно уносила в слив всю грусть, которая меня охватила до этого и на смену тревожным мыслям приходили новые незнакомые ощущения.
Ощущения надёжности, поддержки и невероятной любви, которой окружил меня Мир всего за неделю знакомства. Он будто почувствовал моё настроение и сейчас, вместо страстной близости, окутал в нежности, не торопился и делал все движения осторожно. Ласкал, целовал и тихо шептал мне нежные слова.
Жизнь, из которой я вычеркнула себя летом, окончательно вернулась, заявив, что это ещё не конец. Я будто снова видела её в ярких красках и четких линиях, опускаясь на простыни в спальне с тропическим зелёным пейзажем на стене, и кутаясь под одеялом в теплых объятьях прекрасного парня.
Сладость поцелуев прибавляла пастозность картине моей судьбы, а его прикосновения смягчали грубую штриховку острых углов, которые так легко сглаживаются с Миром.
Я утонула в чувственных движениях, хриплых соблазнительных интонациях и отпустила, наконец, накопленную печаль сегодняшнего дня, растворившись как краска в воде, и оставила только теплые воспоминания на кончике кисти, которой решила рисовать свою новую картину жизни.
И начну я, пожалуй, с пейзажа!
– Мы правда поедем к океану? – первым делом спросила я, как только открыла глаза утром и застукала своего парня за подглядыванием.
Мир сидел с телефоном в руке, в кресле у окна, разглядывая меня с неприкрытым восхищением.
– Доброе утро, Единорожка. – улыбнулся он.
– Доброе утро, Мир! – тепло отозвалась я.
– Я не шутил. – ответил он на мой вопрос.
– Всегда хотела побывать на Кубе или Шри-Ланке. – я сладко потянулась.
– Туда сейчас лететь не стоит. – отозвался парень.
– Почему? – расстроилась я, надув губы.
– Потому что на дворе сентябрь. – он закатил глаза. – Ты и правда любила одну только математику, да? География у тебя хромает? – тепло улыбнулся Мир.
– А что не так с этими местами в сентябре? – я нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то из того, что читала про них.
– Там сейчас сезон дождей и ливней! Туда лучше лететь весной. – пояснил он.
– Оу… – разочарованно выдала я.
– В Танзании хорошая погода в это время и дожди можно не застать, если поторопимся. – подмигнул мой парень. – К тому же, место идеально подходящее, чтобы не страдать акклиматизацией. С твоим диагнозом, это нам только на руку.
– Ого! Африка? – восхитилась я.
– Всё-таки проблески географии имеются! – парень приподнял бровь и поправил невидимые очки.
– Всегда мечтала посмотреть на животных в саванне! – я восторженно игогокнула в конце озвученного согласия.
Мир рассмеялся, поднимаясь с кресла и пересел ко мне на кровать.
– Ты в курсе, что там не водятся твои сородичи, Единорожка?
– Зебры тоже сойдут! Всегда казались мне такими же странными, как и лошади с рогом во лбу. – улыбнулась я. – Ты писал новый пост?
– Да. – он показал на своем телефоне красивое фото части изголовья своей кровати из светлого дерева, за которой возвышались пики зелёных гор в тумане и тумба, с окрашенным фасадом ящика серой краской
– Очень красиво. Мне нравится! – я буквально утонула в эстетике кадра. – Как ты всё успеваешь в блоге?
– Не знаю, увлекся и влился. Так же было, когда открыл для себя цигун. – он пожал плечами. – Кстати, твои посты тоже отлично залетают. Пост про мир, дружбу и жвачку собрал уже много реакций.
– Это всё наша с Сежкой фотка в колготках! – засмеялась я.
– Текст получился очень трогательный. Ты хорошо пишешь. – похвалил Мир и я расплылась в улыбке. – Так что, думаю, ты тоже уже, считай, влилась.
– Кстати, ты занимался с утра? – оживлённо спросила я и даже приподнялась на кровати, почувствовав невероятную лёгкость в голове, будто не мешала вчера коктейли.
– Нет ещё. – ответил он. – А что?
– Я хотела предложить выйти в эфир вдвоём. – выдала я, и он прищурился, посмотрев на меня с подозрением.
– Твой брат мне соврал? – хитро улыбнулся парень. – Он же говорил, что ты по утрам недовольный гном, пока не выпьешь кофе и не проснёшься.
– Кажется, я меняю привычки, что для меня очень несвойственно. Но, наверное, свойственно для Единорожек. – отмахнулась я, радостно захлопав в ладони. – И пока мне всё очень нравится.
– Тогда, пойдем в сквер, почему бы и нет?! – нежно поцеловал меня в нос Мир.
Мы заглянули ко мне домой, чтобы я переоделась. Тихо прошуршала мимо гостиной, чтобы не будить брата. Сежка уже куда-то умотала с утра и я обрадовалась, что можно погреметь в платяном шкафу спальни, достать свой бирюзовый костюм с дальней полки и найти какую-нибудь смешную футболку.
Нашла одну, с радужной свиньёй. Не единорог, но тоже сгодится. Подумалось, что это больше подойдёт моему новому социальному статусу, чем серый футер.
Вышла к Миру в коридор и он засмеялся, прикрыв ладонью рот, чтобы не шуметь.
– Не замёрзнешь в футболке? – шепнул заботливо парень.
– Толстовка, наверное, в шкафу в гостиной. Сейчас… – так же шёпотом ответила я, тихо открыла дверь в гостиную и замерла.
– Боже… – прошептала я.
– Мира? – сонно произнесла Сежка. Она лежала на разложенном диване, уютно устроившись в объятьях моего брата.
Май вздрогнул и стал тереть глаза, пытаясь проснуться.
Я резко закрыла дверь обратно и развернулась с абсолютно ошарашенным лицом.
Они провели ночь вместе?
Тут как бы без вариантов, потому что на них из одежды только одно тонкое одеяло, которое ничего толком и не прикрыло.
– Боже! – повторила я и накрыла ладонями лицо.
– Что такое? – озабоченно спросил Мир.
Помотала головой, пытаясь прийти в чувства и дать мозгу команду быстро думать, разгоняя туман шока.
И она ещё орала на всю кухню про мою свадьбу после нашего поцелуя с парнем в эфире?!
Первым порывом было накричать на обоих. Но мы взрослые люди и толку от такой реакции будет ноль, зато можно рассориться с любимыми, если я не сдержу эмоции.
Сделала пару глубоких вдохов и выпустила воздух.
Мы не контролируем такие вещи, но можем управлять своими решениями, как сказал мне вчера Мир, и я широко ему заулыбалась.
Он непонимающе улыбнулся в ответ и взял меня за руку.
– Ты в порядке? – заботливо уточнил он.
– Не знаю. – честно ответила я и пожала плечами в недоумении.
– Мира! – выглянула из комнаты Сежка и округлила глаза, заметив в прихожей парня. – Ой! Привет, Мир!
– Привет! – отозвался он всё ещё не понимая, что за странная суматоха.
– И Мир тут? – раздался тёплый басистый хохот из гостиной. – Чёртовы жаворонки!
– Пойдем, пожалуйста, в твою комнату. – потянула меня подруга и мой парень кивнул, чтобы я согласилась, отпустив мою руку.
Он уже, наверняка, тоже всё понял.
Сежка закрыла дверь в мою спальню и с ужасом уставилась на меня.
– Я сейчас объясню, – начала она, но я её перебила и крепко обняла.
Даже если подруга осознанно пошла на измену, это её личное решение. А если это пьяная интрижка, то оставим всё в рамках квартиры и не станем поднимать сей вопрос больше никогда, если она сама не захочет. Я не имею права судить. Тем более, подругу я очень люблю при любых обстоятельствах, даже таких безнравственных, на которые, как выяснилось, она способна.
– Ты, разве, не злишься? – удивлённо спросила она.
– Хотела разозлиться! Но потом не придумала зачем. – хихикнула я, но подруга, вдруг, сильно расплакалась прямо в моих объятьях.
– Май тебя обидел? Пойти с ним и разобраться? – строго спросила я.
– Нет, он классный! – утирая слёзы выдала подруга. – Не убивай его, пожалуйста.
– Хорошо, не буду. – отозвалась с улыбкой я. – Ты чего расклеилась?
– Мы с Олегом подали на развод за день до того, как ты купила мне билет.
– Какого… чёрта? – громко раскричалась я и в комнату заглянул Май.
– Сью, давай сразу все поговорим. Чего ты её одну пытаешь тут? – неожиданно заступился за Сежку мой брат.
У меня отпала челюсть.
Сказать, что я обалдела, считай, ничего не сказать.
Май впервые подумал не о себе, не проигнорировал вообще тот факт, что я раскричалась в закрытой спальне с подругой, и смотрит сейчас взволнованно на моё ошалевшее от новости лицо и мокрые глаза подруги.
– Не злись, сестра. – мягко пробасил он.
– Да я не злюсь! – пожала в недоумении я плечами. – И не пытаю никого, честное слово!
– Всё нормально, Май. Дай нам поговорить. – заступилась подруга.
– Точно? – спросил он.
– Точно! – ответили мы хором и подруга перестала всхлипывать.
– Вы разводитесь с Олегом? Какого чёрта, Сеж? – переспросила я, когда дверь в комнату закрылась. – Почему ты не рассказала?
– Потому что ты планировала свадьбу. А потом Сеня ушёл. И теперь твоя болезнь… – она снова пустила водопады из глаз.
– Снежан, твоя жизнь так же важна, как моя! – я покрепче её обняла. – Будь, пожалуйста, единорогом! Расскажи мне всё! И немедленно!
Подруга уложилась в десять минут. Тараторила так отчётливо, словно заранее собирала все мысли и объяснения в голове, как вещи в свой большой чемодан. Рассказала, что всё это тянется, оказывается, уже несколько месяцев. Что Олег ушёл к другой, потому что влюбился, и что сын захотел жить с отцом какое-то время.
– Я даже злиться не могу, потому что понимаю всё. – устало вздохнула она. – И Олега когда-нибудь прощу, с его неожиданными чувствами к той девушке. И Пашку я понимаю, потому что у них тёплые отношения с отцом и он только нашёл друзей в новой школе. Да и менять так скоро друзей на бабушку с дедушкой в другом городе мало кто захочет в его возрасте.
– Но ты имеешь право злиться! – возмутилась я.
– Я знаю. – с улыбкой отозвалась она. – И я злюсь! На тебя! – капризно заявила она.
– На меня? – я удивлённо подняла брови.
– Не могла врезаться в Мирона на недельку попозже, чтобы покутить со мной, как в старые добрые?! – хихикнула она.
– То есть, вчера ты кутила? Просто не со мной, а с моим братом? – хитро заулыбалась я.
– Я сама не поняла, как всё произошло. Мне очень хотелось тепла, а наш с Маем игривый флирт резко вышел из берегов. И он вчера был так… так заботлив и внимателен… – задумчиво произнесла она, будто не поверила в то, что озвучила. – Не злись на нас. Это было обоюдно и спонтанно.
– Взрослые люди. Сами разберётесь. – я снова потянулась к подруге с объятиями.
– Вы куда-то собирались с Миром? – поинтересовалась Сежка, уткнувшись носом в ворот моей смешной футболки.
– Да, хотели совместный эфир. Но теперь я хочу только кофе.
Глава 14
Май – красивый парень, умный, увлеченный и эрудированный, и сильно самовлюблённый. Он с самого детства пользовался популярностью у девчонок, но они всегда были у него для развлечения, флирта или отношений без обязательств. Он умеет привлекать внимание, эффектно и красиво ухаживать, очень харизматичный, но совершенно эгоистичный в поведении с девушками.
Даже как-то звала его Каем за ледяное сердце, пытаясь вразумить ещё в школе. Но потом пару раз получила по шапке за свои приколы и просто смирилась с его характером, попросив не кадриться к девчонкам при мне, чтобы не переживать потом за их разбитые сердца.
Я бы наверняка ему запретила флиртовать и с Сежкой, но когда их познакомила, она уже окунулась по самые пяточки в головокружительный роман с Олегом и планировала переезд в Питер, так что ей и дела не было до моего брата. Тогда как раз и родились их игры в непринуждённый флирт, который всегда был только ради забавы.
А сейчас, Сежка, кажется, сломала мне брата! Вчера он был с ней заботливый и внимательный? Это точно мой брат? Или Мая похитили пришельцы и заменили на клон со сломанными настройками эгоистичности?
Хотя, чему удивляться?! Я сама сейчас повела себя нетипично. Если бы застала их вот так, чуть больше недели назад, до того, как познакомилась с Миром, я бы учинила скандал. С упреками и нравоучениями. И была бы той ещё нравственной занудой, испортив настроение и подруге, и брату.
Мир делает меня лучше, однозначно.
И мне это очень нравится.
Когда мы вышли на кухню, Май первым делом обнял мою подругу, шутливо спросив, не била ли я её в спальне и меня сотрясло от смеха.
Парни уже выставили на стол всё, что нужно для завтрака, Мир хозяйничал с кофеваркой у плиты, а я стала заваривать ему чай.
– Всё хорошо? – заботливо спросил он.
Кивнула, широко улыбнулась своему парню и крепко обняла, вложив в объятья свои внутренние благодарности от мыслительного процесса, который только что переварила.
– У вас, ребята, такой вайб, что невольно тоже хочется романтики. – заявил Май и усадил Сежку на колени. Она смущённо улыбнулась, но не стала сопротивляться, а схватила кусок сыра со стола и зажевала его с очень задумчивым видом.
Со своими проблемами и любовными приключениями, я чуть не пропустила момент, что подруга тоже нуждается во мне. Даже не думала, что у них с Олегом когда-то может случиться разлад.
Их история началась прямо при мне, я практически присутствовала при зарождении настоящей любви, вспыхнувшей из соревновательного духа за внимание преподавателя и куратора по дипломным работам.
Сежка была первая на своем курсе, пока к ним, на предпоследнем году обучения, не перевёлся “Этот пижон из Питера”.
Почти два года, каждый вечер, на съемной квартире, я часами слушала все её жалобы на этого парня.
Подруга до последнего отказывалась видеть то, что вижу я – они абсолютно точно друг другу подходили и недолюбливали друг друга только потому, что казались сильно схожи в темпераментах и характерах.
И чем больше она злилась на него, тем сильнее влюблялась в этого ненавистного, по её мнению, со всех сторон парня.
По рассказам подруги, взрыв случился на очередной консультации перед защитой диплома. Они яростно спорили в холле университета, а потом вдруг начали целоваться, не обращая внимания ни на кого и ни на что вокруг.
Вот это страсть! Вот это я жалко, что не видела.
А теперь, придурок влюбился в девушку, которая случайно вылила на него кофе по дороге в офис! Где это видано такое вообще?!
Хотя, подождите… Я же так заграбастала Сеню!
Мне жутко стыдно, что я пропустила все сежкины переживания и очень хочу её поддержать.
– Для эфира теперь поздновато. В сквере полно людей. – задумчиво произнёс Мир. – И мне скоро на работу.
– Я записался к тебе, кстати. – отозвался Май. – Но на второе занятие. Не думал, что так рано встану. – он посмотрел на меня обвиняющим взглядом за свой ранний подъем.
Я хихикнула и вернула такой же взгляд ему, чем, кажется, немного смутила.
Моего брата, разве, можно смутить?
– Можем дойти к первому вместе. Если будет свободное место – перенесёшь. А если нет, то посмотришь со стороны, как это происходит в рамках полного занятия, перед началом своего. – предложил ему Мир.
– Идея! – Май обнял покрепче Сежку со спины и уткнул подбородок ей в плечо.
Подруга вздрогнула, но потом растеклась в улыбке от ощущений, на лице появилось расслабление и спокойствие. И мне показалось, что и у брата вид стал будто вдохновлённый, какой-то совсем для меня незнакомый.
Ну точно без пришельцев не обошлось!
Он мельком разглядывал мою подругу, явно стараясь не привлекать к этому моё внимание.
– Нам тоже надо какую-то программу придумать. – я уселась с чашкой кофе за стол и многозначительно посмотрела на подругу, которая совсем расслабилась от объятий Мая.
– А пойдем на набережную просто гулять? – воодушевилась Сежка и широко мне улыбнулась. – На следующей неделе похолодает, когда ещё такая возможность будет?!
– Нам же на тренировку! – возмутился Май.
– А вас никто и не приглашал! – стрельнула я и улыбнулась. – Мы и сами прекрасно прогуляемся.
– Тут, кстати, есть набережная прикольная. Можно вреза?ться в блоггеров и повышать охваты в сети! – засмеялась подруга.
– Кстати, да! Я, вроде, тоже что-то об этом слышала… – подхватила я и мой парень мягко ущипнул меня за бедро, хитро подмигнув.
– Вы могли бы тоже присоединиться к занятию. – предложил Мир.
Я краем глаза заметила, что Сежка сложила недовольно губы.
– Ну нет, я уже настроилась на набережную и блогеров! – отозвалась я, и подруга благодарно мне просияла.
Чуть позже, выпроводив парней, мы выбрали наряды для солнечного осеннего выходного и выскочили на набережную, которая уже вовсю была усыпана народом, наслаждающимся последними днями хорошей погоды.
Одно из самых больших преимуществ настоящей дружбы, что ты можешь быть глупым или нелепым. Можешь быть собой.
Я снова оделась, как капуста и смотрелась крайне радужно и несерьезно рядом с идеально одетой подругой. Та нарядилась так, словно собиралась на работу в крутой офис, а не на прогулку со мной.
После пары часов блуждания по набережной, сопровождающегося длительным и тяжёлым рассказом Сежки про её личную жизнь, мы плюхнулись на газон и пели песни, вальяжно развалившись в обнимку, наплевав на мнения прохожих. Делали совместные снимки для историй с отметками в соцсетях и бесились на камеру.
Моя счастливая невидимая монетка так и работает, отвечаю!
Я живу жизнью из которой зачем-то летом решила себя вычеркнуть. Люди на самокатах, уличные музыканты, шумные компании, выходящие из баров, проезжающие мимо машины с громкой музыкой. Все они теперь стали составляющими моей картины мира и я наслаждалась каждым моментом.
Как ничтожно мало это в масштабах вселенной и как много в размере одной жизни, которая скоро закончится.
Уселась поудобнее в объятьях совсем расслабившейся подруги и с удовольствием зажмурилась под лучами тёплого согревающего осеннего солнца.
А открыла глаза уже в больничной палате.
Бежево-серые стены становились то ярче, то бледнее от мигающей лампочки в светильнике под потолком. Пахло влажным пыльным бельём и какими-то режущими ноздри лекарствами. Рядом гудел аппарат и что-то стучало, как часы, которые замедлили ход секундной стрелки.
Думаю, интерьер в больнице максимально продуман до мелочей так, чтобы у тебя ни в коем случае не возникало желания возвращаться в него.
Единственными частями моего организма, поддающимися движению, оказались только глаза, и я закрыла их, пытаясь мысленно представить, что я сейчас в спальне Мира: кровать с изголовьем из светлого дерева, дизайнерские прикроватные тумбы с выкрашенными светло-серыми ящичками, тропические деревья в тумане и красивый ловец снов, парящий вместе с тюлью, поднимаемой лёгким сквозняком из окна.
– Мира? – в палату зашёл Владимир Николаевич – врач, который первым огорошил меня диагнозом летом.
Я разлепила веки и капризно замычала, снова расстроившись видом больничной палаты, потому что в своей медитации даже стала чувствовать запахи комнаты Мирона.
– Здравствуй. – продолжил врач. – Как себя чувствуешь?
– Пыталась телепортироваться отсюда в спальню, но не вышло. – грустно подметила я неожиданно хрустящим голосом.
– Ты помнишь, как здесь оказалась? – участливо спросил он.
Я помотала головой и лицо врача немного смазалось со стенами и окном.
– Тебя привезла подруга. Ты потеряла сознание на улице.
– Где она? – я попыталась встать, но почувствовала давление на сгибе руки и тело оказалось таким тяжёлым, что вообще, кажется, не собиралось двигаться под командованием мозга.
– Не шевелись, пожалуйста. – с улыбкой отозвался врач.
– Давно я тут?
– Несколько часов.
– А когда можно пойти домой? – тут же поинтересовалась я.
– Давай сначала пообщаемся. – снова улыбнулся он.
– О пользе телепортов в безликих палатах больницы?
– Диалоги о телепортах, к сожалению или к счастью, – не мой конёк, но вот о твоём здоровье поговорить я очень хочу.
– Может, лучше о телепортах? – жалобно проскулила я. – О здоровье я уже поговорила. И не с одним врачом.
– Ты мне изменяла? – театрально возмутился молодой врач, поднимая с каждым словом брови всё выше, и снова широко заулыбался. – Я подозревал, что я у тебя не один, но не рассчитывал, что ты так легко в этом признаешься!
Я звонко хихикнула.
– Показатели, с нашей первой встречи, не изменились. – задумчиво прокомментировал врач. – Но отсутствие динамики – тоже показатель. Я бы хотел оставить тебя на пару дней и сделать ещё несколько анализов. – он снова подарил мне радушную улыбку. – Подруга сказала, ты за прошедшую неделю впервые потеряла сознание. Ещё что-то тебя беспокоило?
– Нет. – тут же отозвалась я. – Раз всё стабильно, то и говорить не о чем. Можно, я пойду?
– Может, останешься? – с надеждой в голосе спросил он.
– Никакого самоуважения у вас, Владимир Николаевич! – с улыбкой отозвалась я. – Я уже призналась, что изменяла вам! Зачем уговаривать меня остаться?
Многозначительно закатила глаза, махнув свободной рукой, и врач громко засмеялся.
– Капельницу надо докапать. И тебя проводят ко мне в кабинет. – подытожил он нашу шутливую перепалку и встал.
– А подруге можно сюда?
– Уже нет. Но она в холле. Я позвоню вниз и доложу, что ты спустишься где-то через час. – немного расстроено отозвался он.
– Спасибо большое. – тепло поблагодарила я.
За окном, которое еле виднелось сквозь горизонтальные жалюзи, стремительно бежала моя новая жизнь, а я смотрела на нее сквозь тонкие прутья бездушного серого пластика, как птица, пойманная в клетку. Словно, меня захватили и отняли эту жизнь, которая только-только начала мне нравиться.
Через час с лишним, медсестра выкатила меня на инвалидном кресле в холл к Снежане и встревоженному Маю. Смотреть им в глаза было невыносимо больно и ужасно стыдно.
Я так сильно их напугала. Но врач мне только что пытался объяснить, что отсутствие динамики – положительный результат и мои обмороки, оказывается, к этому времени могли стать чаще, чего почему-то не случилось.
Брат подбежал ко мне и крепко обнял, наклонившись над креслом в неестественную для его роста позу. Сежка присела рядом на корточки и взяла меня за руку.
– А Мир не тут? – спросила несмело я.
Пока мы спускались вниз на лифте, я почему-то рассчитывала увидеть его в первую очередь, даже в зеркало посмотрела и попыталась пригладить пух на голове.
– Сестра, признавайся, я – приемный? – пробасил Май над моим ухом. – Иначе, чего ты так меня не ценишь? Я тут её обнимаю, а она спрашивает про своего нового парня!
Сежка хихикнула, а я сложила брови извиняющимся домиком.
– Прости, Май! Я тебе рада, правда. Ты не приёмный. – я покрепче его сжала и сморщилась от боли в руке, где только что торчала иголка.
– Доверия ты больше не вызываешь! – хохотнул он и собрался катить меня по коридору. – Пойдем сдавать тест на ДНК.
– Ты меня так напугала, Мира! – подруга гладила мою ладонь и испуганно заглядывала в глаза.
– Простите. – скулила я и активно вертела головой в поисках знакомого силуэта.
Да где же он?!
Наконец, увидела Мира. Он стоял за дверями со стеклянными окошками и беседовал с моим врачом в коридоре. Владимир Николаевич что-то ему рассказывал, а парень держал перед лицом смартфон и активно печатал двумя большими пальцами, периодически переводя на него взгляд, кивая и что-то переспрашивая.
Меня, вдруг, замутило и холл с людьми оказался в расфокусе, совершенно стерев два силуэта за дверями коридора.
Это что, предательство? Моё мнение не имеет значение? Я сказала врачу, что не хочу новых исследований и он действует за моей спиной? Разве он не нарушает сейчас медицинскую этику или как там это называется?
– Мир ушел искать твоего врача. – немного растерянным тоном заявила подруга.
– У этого парня, кажется, везде связи. Потому что нас к тебе не пустили, а он проскользнул даже в твою палату и писал мне оттуда, как обстановка. – хмыкнул Май.
Так это не врач меня сейчас предаёт, а парень? Я расстроилась ещё сильнее и из глаз тонкими струйками потекли слёзы.
Мир сейчас ищет варианты как меня уговорить на лечение, от которого я отказалась? Он что, будет как Сеня, строить графики и идти к поставленной цели, ценой моих последних в этой жизни удовольствий?
Ну точно же! Вон, как яростно записывает всё, что говорит врач!
“Мы не контролируем такие вещи, но можем контролировать решения”? Ага, он про мои решения, а не про свои что ли говорил?
Я выбралась из клетки больничной палаты, но, кажется, меня ведут в ловушку ещё бо?льшую, чем та, что только что была.
Обиженно разглядела глаза ничего не понимающего брата и встала с кресла, крепко за него держась.
– Пойдем на выход, пожалуйста. – сквозь слёзы попросила я. – Мне нужно на воздух.
Вечерний ветер знатно похолодал, я стала глубоко дышать прохладным воздухом с пылью и тонким ароматом лекарств, будто всё здание им пропитано, особенно стена, на которую я облокотилась. На улице совсем стемнело и от ярких фонарей, с холодным белым оттенком, сильно разболелись глаза. Блики от света разлетались пятнами при каждом повороте головы или смещении фокуса на подъездную дорогу и людей.
– Вызови такси, пожалуйста. – я положила руку на плечо подруге. – Хочу домой.
– Давай дождемся Мира и поедем все вместе? – отозвалась она.
– Чёрт, Сеж. Вызови мне такси, пожалуйста! Я одна поеду!
– Что случилось, Сью? Ты чего не в духе? – встрял брат.
– Ничего. – отозвалась я и смахнула слезы с глаз, увидев, что Мир вышел на улицу и идёт к нам.
Лицо парня казалось встревоженным, но я теперь точно знала, что это притворство. Он уже успокоил свои нервы лишней надеждой, которая продлит мне жизнь, но сделает её безликой. Без баров, кофе, любимой кровати. Без еды, которая от лечения и усталости потеряет вкус. Без секса, до которого мне не будет дела под действием лекарств. Без моей картины мира с прогулками, путешествиями и яркими красками.
Мир обнял меня крепко и прижал ослабленную голову к своей шее, от которой шел аромат замши и цитрусов.
– Я скучал. – тихо прошептал он.
Предатель! Боже, как больно! Из глаз снова потекла неконтролируемая вода.
– Такси приехало. – тихо сказала Сежка, коснувшись моего плеча.
Слабо попыталась выскользнуть из объятий Мира и пойти к дороге сама, но парень очень легко поднял меня на руки и направился к машине.
Глава 15
– Мира, что-то не так? – Мир уложил меня в кровать, встряхнул каждую подушку на ней. Раза три поправлял одеяло и плед. Уточнял, не дует ли мне из открытой двери балкона, пока двигал шторы, и нужно ли мне ещё чего.
Я мотала головой, размазывая чёткость своей комнаты и молчала. Потому что если начну говорить, то раскричусь, но у меня сил сейчас нет даже взгляд сфокусировать.
А мне очень хочется взорваться. Ой, как хочется! Кидать в него подушки и орать, что он не имеет права, что это моя жизнь и я собиралась рисовать её своими красками, в своей технике.
– Ты сегодня не единорог? – он попытался улыбнуться, но мой взгляд, кажется, был очень выразительным и улыбка с его лица моментом стёрлась.
Мир глубоко вздохнул, улёгся рядом со мной, накрыл ладонью мою руку, которая лежала на одеяле, и открыл в телефоне какую-то книгу.
– А ты домой не пойдешь? – наконец заговорила я.
– А ты хочешь, чтобы я ушёл? – он перевел взгляд с экрана смартфона на меня и приподнял одну бровь.
– Хочу! – ответила я, будто плюнула.
– Почему? – с любопытством, но спокойно, спросил он.
Я опять зыркнула на него с ненавистью и нахмурила брови. Хочу кричать и кидаться вещами. Хочу закатить истерику. Ругаться плохими словами и некрасиво долго плакать.
– Вот и я не вижу причин уходить. – спокойно отозвался он на моё красноречивое молчание и покрепче сжал мне руку.
Очень хотелось его пнуть. Но сил хватило только зажмуриться. Из глаз снова потекли слёзы обиды и я вырубилась.
– Мирка? Ты встанешь сегодня? – теплым голоском пропела Сежка уже в десятый раз.
Я накрыла голову одеялом и уткнула нос в подушку.
– Ну пока Май здесь. Он же после обеда поедет домой. Ему на работу завтра. – проскулила она, присаживаясь ко мне на кровать. – Ты же хотела больше времени с ним проводить.
– Я не хочу вставать. – прожевала я слова в наволочку.
– Ты со вчера не ела ничего. А уже обед. Мир готовит что-то вкусное.
– Мммм! – капризно замычала я. Что в переводе с бессильного злого означает “отстаньте все от меня”.
– Ладно. Сама решай. Взрослая девочка. – обижено ответила подруга и вышла из комнаты, оставив мою дверь открытой.
Я и решила, что я взрослая. Приняла решение, шла к нему очень тяжело, через рефлексию, какая мне до этого и не снилась. Выбрала путь война, зная, через что собираюсь пройти и протащить всех своих близких. А Мир уже спланировал мне другую мою жизнь.
Вперёд. За меня.
С такими днями, как вчерашний.
С серо-бежевыми стенами, с запахами лекарств, которые я не выношу, и звуками аппаратов над койкой. Сежка с Маем очарованы этим парнем и тоже встанут на его сторону, на сто процентов.
А мне как с этим бороться? Я одна против всех не справлюсь. Где мне взять единомышленника? Где взять сейчас силы для борьбы с близкими людьми?
Зазвонил мой мобильный. Шагающим имперским маршем из фильма “Звездные войны”. Это папа звонит. И со своей московской симки, значит родители вернулись из южной деревни в столицу.
Я снова заплакала, подумав о том, как легко и они встанут на сторону Мира, когда он расскажет им, что рекомендовал врач.
В комнату влетел Май и схватил мой телефон.
– Привет, отец! Мира спит после вчерашнего загула. У нас всё хорошо. Она тебе перезвонит, наверное, вечером. Если не проспит до вторника после танцев, которые мы вчера устроили. – не заикаясь соврал мой брат. – Вы как? Уже дома?
Май слушал что рассказывает отец в трубку и заинтересованно угукал.
– Ну мы появимся обязательно! За нами не заржавеет, не переживай! Маму там поцелуй от нас двоих! Пока.
Май нажал на отбой вызова и вернул на место мой мобильник. Но себя на кухню не вернул, а аккуратно присел на край моего одеяла.
– Сью… – заботливо произнес брат.
– Блл… – отозвалась я в подушку и подняла на него взгляд.
– Ну что с настроением? – он очень трагично сложил брови и стал поглаживать моё плечо через одеяло.
– Я в печали. – всхлипнула я с нарочито угрюмой интонацией. – У меня нет союзников.
– А я? – его брови потянулись удивлённо вверх.
– И ты, Брут! – шепнула я под нос.
– С какого, простите?! – резко отозвался он.
– Ты пока об этом просто не знаешь. – капризно заметила я.
– Поведаешь мне? – заинтересовано спросил брат.
И ведь даже не собирается уходить.
Ну уйди на кухню или откуда ты взялся?! Уйдииии! Дай мне пострадать тут, пока ничего не изменилось.
– Нет! – отрезала я.
– Я тогда не поеду никуда. – Май улёгся ко мне на кровать, как вчера Мир. – Буду тут жить.
– Сежка будет рада. – буркнула я.
– Правда? – оживился он и заговорил шёпотом, – Она тебе что-нибудь сказала про меня?
Я вылезла из одеяла и, положив руки поверх него, посмотрев внимательно на брата. Даже проморгалась.
– Ну ты про себя не говоришь ничего. Давай про меня поговорим тогда. – улыбнулся брат.
– Давай… – удивлённо протянула я.
– Что она тебе сказала? – нетерпеливо спросил он.
– Ничего…
– Да ну тебя, Сью! – сказал он, будто чихнул.
Я впервые со вчера улыбнулась. Искренне. Даже слёзы неожиданно высохли.
Сежка и правда сломала мне брата.
– Она тебе нравится? Прям нравится? – прошептала я, сложив брови в умилении.
– Я теряюсь с ней рядом. И туплю, как подросток. – так же шёпотом признался брат. – Со мной такого не было ещё.
– Тогда иди и позови её на свидание! Мы – девочки – любим ходить на свидания, даже не сомневайся.
– Дашь совет какой-нибудь? – наклонился брат.
– Будь единорогом! – не раздумывая, заявила я. И почувствовала невероятный кайф от момента.
Потому что брат впервые за мои тридцать два года, обратился ко мне за советом в отношениях с девушкой. Надо пометить этот день в календаре и отмечать каждый год, как праздничный.
– Чего? – хохотнул он.
– Расскажи ей, что чувствуешь и будь искренним. – посоветовала я. – Неужели твоё ледяное сердце наконец-то оттаяло, Кай?!
– Может и себе совет этот посоветуешь, Герда? – Май улыбнулся и щёлкнул меня по красному, сопливому от слёз, носу.
Я тоже улыбнулась, а потом снова заплакала от чувства неизбежности и бессилия.
Да блин, эти слезы когда-нибудь перестанут? Сколько вообще воды в моей голове?!
– Да. Позови, пожалуйста, Мирона сюда. – всхлипнула я.
Всё-таки, быть единорогом очень и очень сложно. За те пару минут, между тем, как Май вышел из моей комнаты и в дверях показался Мир, кажется, прошла вечность. Я успела надумать, что сейчас, поговорив обо всем с парнем, я попрошу его не быть больше моим парнем, пока он не запустил щупальца в моих родных с теорией, что меня ещё можно спасти агрессивным лечением больше, чем на пару месяцев, потому что врач ему рассказал обо всём, что поведал мне наедине в своем кабинете.
Мой будущий бывший парень закрыл за собой дверь в спальню и уселся на пол, возле моей кровати, сложив на матрац руки и положив на них голову так, чтобы быть на уровне моих глаз, выглядывающих из-под одеяла.
– Привет, Единорожка. – улыбнулся он и убрал пару прядей с моего лица, чтобы видеть глаза.
– Привет. – хрипло отозвалась я.
– Ты готова к единорожьим разговорам? – заботливо спросил он.
Боже, не будь сейчас таким милым, чёртов диснеевский принц, и так на душе кошки скребутся, будто закапывают все поняли что.
– Нет, но, видимо, надо. – тяжело вздохнула я.
– Если не хочешь, то я могу ещё подождать. У нас есть время до вторника, чтобы помолчать. – кажется, настроение своим поведением я ему не испортила ни капли. Наверное, он уже весь в предвкушении длинных списков задач и планов лечения, с целью продлить мне недолгую жизнь.
– Почему до вторника? – задать вопрос надо было, из вежливости, но догадываюсь, что он потащит меня к врачу. Иуда!
– В среду начнем сборы и оформления. – заявил он.
– Для чего? – недоверчивым тоном продолжила я, но уже и так было ясно и понятно всё.
– Надо оформить визы, забронировать билеты, выбрать отель, маршрут, и дальше по списку. – буднично пояснил парень.
– Чего? – я не поняла ничего и заморгала.
– Отпуск! Ты забыла? – напомнил Мир.
– Но я ещё даже не написала заявление на работе! – возмутилась я.
– Вчера шеф твой звонил, пока ты была в палате и мы поведали ему, что у тебя настолько сильное переутомление, что ты загремела в больницу. А он сказал, что ты ещё с лета хотела отпуск брать, так что, оформит документы задним числом и с завтрашнего дня ты в отпуске на целых три недогулянных недели.
Офигеть! За меня уже и тут всё решили. Не удивлюсь, если поход в визовый центр липовый, а положат в больничку.
– Лучше б в дурку! – вслух подумала я.
– У тебя и псевдоним для неё уже есть. – поддержал меня будущий бывший парень, даже бровью не повёл, и насмешливо улыбнулся. – Положат рядом с Русалкой или Сказочной феей. Там, наверняка, вся твоя группировка с родительских ступенек будет. – в конце парень даже не сдержал глупый смешок.
– Тебе смешно? – хмуро спросила я.
– А тебе нет? – он посмотрел мне в глаза очень серьезно, но точно сдерживал широкую улыбку.
– Нет! – буркнула я.
– Тогда давай серьёзно. – парень резко похмурел. – Что в твоей голове сейчас происходит?
– Думаю теперь, что не уживусь с Русалкой. Они очень громкие и постоянно поют.
Мир громко хохотнул, но потом сложил хмуро брови обратно.
– Ты улыбалась в палате, пока спала. Звала меня, позабавив, кстати, сестёр. Они-то думали, ты призываешь всех к миру. – чуть улыбнувшись прошептал Мир. – А потом такое холодное приветствие на улице. Что поменялось?
– Ты знаком с Владимиром Николаевичем? – наконец-то набралась храбрости спросить я.
– Мы познакомились вчера, да.
Я нахмурилась и тяжело вздохнула. Не знаю с чего начать. Может, выставить колено ему в нос сейчас и будем квиты? Ему будет так же больно, как мне. Ну, почти…
– О чем ты думаешь, Мира? – тёплым хриплым голосом спросил ещё раз он, заботливо погладив мою щеку и убрав пару слезинок.
– Я не хочу лечиться. – наконец хмыкнула я.
– Я помню. – заботливым тоном ответил он.
– Но..? – вопросительно продолжила я, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Что “но”? – парень, кажется, искренне удивился.
– Но ты уже всё разузнал у моего врача! – обиженно пробубнив, оттопырила нижнюю губу я.
– Только то, что нужно было знать. – спокойно пояснил он.
– И что тебе нужно было знать? – несмело уточнила я.
– Как обезопасить тебя при перелётах, как действовать, если будут обмороки в отпуске и чего можно ещё ожидать. Я просил рекомендации перед отпуском. – пояснил Мир. – Хороший врач, кстати, участливый. Такие сейчас на вес золота.
– И ты не будешь строить план моего лечения? – я чуть ли не вскрикнула от облегчения.
– А ты хочешь? – улыбнулся он.
– Нет! – вскрикнула я.
– А в Африку? – спросил Мир.
– Хочу! – всхлипнула я. – Очень хочу!
– Ну вот! – парень провел по моей оттопыреной губе большим пальцем.
– И он тебе не рассказал о моем отсутствии динамики? – сквозь слёзы прошептала я.
– Он же твой врач, Мира. А я ещё пока даже не твой муж.
– Но у тебя же там связи! Мне Сежка сказала! – не унималась я.
– Да. Мой дед был хорошо знаком с родителями главврача. Я сразу к нему и обратился, чтобы не ждать новостей о твоём здоровье в порядке живой очереди и плохого настроения девушек на ресепшн. Да и Сежка с Маем сильно волновались. Вот я и пробился. – ему будто было неудобно или стыдно в этом признаться, потому что парень опустил взгляд.
– Люблю тебя, Мир! – разревелась окончательно я и потянула к парню руки.
– И я тебя! – тут же отозвался он. – Ты из-за этого была хмурая?
– Да. Ты.. с моим врачом… вы так активно общались. Я думала всё…
– В дурку? К Русалке? – расхохотался мой парень.
– Не поднимай эту тему, а то кошмары будут сниться! – фыркнула я.
– А с феей бы ужилась? Которая переливами колокольчиков…
– Ааааа! Перестань! – взмолилась я.
– О! Я знаю, с кем бы ты ужилась точно! – вдохновился он.
– С кем? – настороженно уточнила я.
– Гном Ворчун! – расхохотался Мир, залезая ко мне в кровать. – Кажется, твой брат всё-таки меня не обманул, описывая твои настроения.
– Ой, всё! – я закатила глаза, а потом широко их распахнула. – Мы едем в Африку?
– Мы едем в Африку! – широко улыбнулся мой парень.
На кухне вкусно пахло рыбой. Я открыла дверцу духовки, оттуда выскочил аромат лайма, зелени, какие-то сливочные ноты и запах хрустящей кожицы. Вдохнула с кайфом и потянулась вынимать посуду на стол.
А потом, несмело дошла к закрытым дверям гостиной и постучалась.
– Обедать будем? – громко спросила я.
– Да, сейчас подойду! – отозвалась как-то задумчиво Сежка.
Май ничего не ответил и я решила, что надо делать ноги обратно на кухню, чтобы случайно больше ничего не услышать. Развернулась на пятках и заметила краем глаза, что кроссовок брата нет на коврике. Подняла голову. Куртки тоже нет.
– Снежан, что я пропустила? – сунув нос в дверь, вырвалось из меня.
Подруга сидела с задумчивым видом и листала что-то в мобильном.
– Что? – переспросила она и перевела невидящий взгляд на меня, будто посмотрела насквозь.
– Где Май? – спросила я.
– Был тут… – огляделась подруга.
– У тебя всё нормально?
– Да, я сейчас. – тихо ответила она и снова уткнулась в телефон.
Я метнулась на кухню к своему парню.
– Май свинтил. И я, вроде, догадываюсь почему. – шикнула я ему. – И у Сежки, кажется, какие-то проблемы. Я без тебя не справлюсь. Можешь с ней поговорить? – деловито уточнила я.
Мир кивнул и даже не стал ничего спрашивать. Я натянула спортивный костюм, выскочила за дверь и уже у лифта стала набирать брату.
Конечно Билл не взял трубку! Кто бы сомневался?!
Быстро полезла в мессенджер и открыла диалог с ним, яростно стуча по экрану.
Сью:
Замри, где стоишь!
А то замерзну в тонком
футере из-за тебя!
Билл:
Что такое футер?
Сью:
На месте покажу.
Я почти внизу.
Май сидел в заведенной машине и гипнотизировал закрытые ворота через лобовое стекло. Я пробежалась под накрапывающим дождём и очень быстро плюхнулась к нему на переднее сидение.
– Что такое футер? Что за словечки опять модные? От парня своего набралась? – сразу пошел в наступление брат.
– Боюсь, мой парень тоже не в курсе. Футер – это ткань из которой сшит твой худи. – пояснила я.
– Это слово я уже выучил! – Май сделал дурное лицо, оттопырил нижнюю губу и оттянул свои уши в разные стороны, смотря на меня. – Хууу-диии!
– Май… – я хотела сделать серьезное лицо, но улыбки всё-таки не сдержала.
– Фууу-тееер! – продолжил баловаться брат.
– Она не согласилась на свидание? – я сложила брови домиком.
– Ты такого плохого обо мне мнения? Я не спрашивал. Подошёл поговорить, но Сежка расстроенно листала фотографии своего мужа в сети с какой-то барышней, в обнимку с её сыном на прогулке. – ответил он, не скрывая разочарования.
– Кажется, я поспешила с советом про свидание, Билл. – пояснила грустно я. – У Сежки тяжёлый период и ей сейчас, скорее, нужен друг.
– Вот и я так подумал. – он вернул взгляд к воротам. – Это твоя роль. Я ни к чему.
– А я тут, со своим диагнозом и диснеевским принцем, – продолжила я и брат хмыкнул. – Если честно, не очень-то сильно на эту роль сейчас подхожу.
– Слушай, кроме нас тут вообще кто-нибудь живёт? Или воротами только мы пользуемся? – брат пытается закрыться в своем стиле, но мне надо договорить.
Я придвинулась и положила ладонь ему на грудь в районе сердца.
– Но у меня есть брат, который готовит мне яичницу на обед, когда мне плохо, устраивает бар-трипы, чтобы поддержать, прикрывает от имперских маршей, когда я не в духе. А у неё – нет.
Май повернулся ко мне и рассмотрел моё лицо своим внимательным серым взглядом.
– И поднимает настроение за секунду, – улыбнулась я. – Сежке ты тоже сейчас очень нужен.
– Очень сомневаюсь, Сью. – хмуро отозвался он.
– Чем вы занимались, пока я изображала гнома Ворчуна? – решила уточнить я.
– Ерундой всякой. – отмахнулся он.
– Она хоть раз при этом загрустила?
– Нет.
– Потому что с тобой рядом тепло, Май. И ты, каким-то волшебным образом, открыл своё большое сердце не только мне, но и этой замечательной девушке, которая однажды решила, что будет моей подругой и не дала мне от неё отмахнуться. – воодушевленно произнесла я. – Я ей точно задолжала, и теперь в моих силах не дать отмахнуться от неё тебе.
Брат тяжело вздохнул и опустил взгляд.
– Не диснеевская сказка, конечно. Но у этой истории хорошие шансы. Ты, по её мнению, классный, а ещё был внимательный и заботливый. – улыбнулась широко я, заметив, как Май тут же расцвёл. – И, несомненно, в ответе за тех, кого рассмешил.
Глава 16
Зуб даю, если бы не мой парень, я бы посмотрела Танзанию только через стекло иллюминатора и даже не смогла бы выйти из самолёта, молчу уже про таможенный пункт, где осталась бы без документов, потому что в суматохе очередей мой паспорт чуть не отдали девушке, которая на меня даже не похожа.
Или затерялась бы где-то ещё раньше, например, на пересадке, ибо с детства страдаю топографическим кретинизмом на вокзалах и теряюсь в потоках людей в аэропортах.
Мир всю дорогу ненавязчиво следил за моим самочувствием, крепко держал и не отпускал руку, не отходя ни на шаг. А я, как ребёнок, искренне радовалась всему, что подмечала. Улыбалась туристам и радушным местным аборигенам на улицах. Охала, когда видела красивые дома и отели, разглядывала аутентичные хижины, искренне кайфовала с ломаного английского таможенных работников и водителя трансфера, и каждой клеточкой своего ржавого организма испытывала счастье от того, что мы едем в отпуск.
Я целиком и полностью доверилась плану Мира и не пожалела об этом ни секунды.
– Ого! Я бы даже присвистнула, если б умела! – воскликнула я, когда мы бросили чемоданы по центру гостиной. – Тут ещё круче, чем на фотках!
Огромные апартаменты с отдельным выходом в сторону океана, большая кровать с балдахином из москитной сетки, уютные диван и кресло с разноцветными подушками и кофейным столиком, небольшой кухонный уголок, много света от панорамных окон и огромное ощущение воздуха в пространстве.
Среди вариантов, которые я смотрела вместе с ним, были уютные и симпатичные отели в более скромных масштабах, но Мир выбрал единственный на восточном побережье Занзибара отель, который мог похвастаться наличием хорошего медицинского кабинета с персоналом, говорящим на английском.
Во время подготовки к поездке, я поразилась его ответственному вниманию к деталям и нюансам. Он и правда расспросил у Владимира Николаевича всё необходимое для поездки, потаскал меня – недовольного гнома – по врачам и завёл в моем чемодане специальный кармашек с аптечкой, моими медицинскими документами и диагнозом на двух языках.
Казалось бы, при таком серьезном подходе, он должен был бы устать за почти сутки дорожной суеты с длинной пересадкой и суматохой в пути, но мой парень очень шустро раздел меня прямо в середине номера, как только высоченный портье скрылся, и, не раздумывая, потащил в ванную комнату с широченной улыбкой.
– По сравнению с моей ванной, тут прям хоромы! – мечтательно озвучил он.
– По сравнению с моей ванной, даже твоя – царская. – поддержала я. – А тут же целый бассейн был на фотках.
Мы распахнули дверь и замерли.
Ванная комната вживую оказалась размером, наверное, с мою гостиную. Две раковины, большая душевая кабина за бамбуковой перегородкой, какие-то шкафчики с дверками из плетеного ротанга и огромная ванна перед панорамным окном с видом на океан. За окном протянулся небольшой, по меркам этого отеля, наш личный бассейн, вода в котором сливалась с полосой горизонта.
– Спорим, ты, со своим топографическим туманом, сразу меня тут потеряешь? – хохотнул Мир.
Как он изящно ушел сейчас от слова “кретинизм”! Вот молодец!
– Подключу единорожье волшебство! – отозвалась я.
– А в аэропорту чего не включила? – хохотнул он.
– Копила для этого момента. – хитро отозвалась я и развязала шнурок на его шортах. – Ты такой красивый!
– Эй, это моя реплика! – увернулся Мир, стягивая шорты. – Не отнимай!
Он задорно перескакивал взглядом по моим глазам, будто ненасытно наслаждаясь их цветом и, даже не моргнув, потянулся для поцелуя.
Не знаю, смотрел он дальше на меня или нет, потому что мои глаза закрылись автоматически от его мягких губ и аромата имбирных леденцов его дыхания. От теплых ладоней на пояснице и ниже, от слов любви шёпотом и соблазнительного хрипа его возбужденного дыхания. Я растаяла, как мороженое и даже не сразу поняла, как оказалась уже в душе под мягкими тропическими каплями, упираясь ладонями в перегородку из бамбуковых стеблей, выкрашенных в белый цвет, с теплыми гирляндами по периметру. Мир мягко водил по моему телу горячими ладонями, покрывая поцелуями каждый участок кожи перед тем, как пройтись мыльной рукой с нежным ароматом каких-то незнакомых фруктов.
Это даже ещё не секс, но из меня уже вырывались стоны и участилось дыхание. Кожа покрывалась волнами мурашек и в голове взрывались фейерверки от любых его прикосновений и ласк, плавной и медленной лавой скапливаясь внизу живота. Моё тело подсказывало ему направление, гнулось, как пластилин, дрожало и задыхалось от страсти, я хваталась руками за его спину или запускала пальцы в чёлку, и бесконечно тонула в глубине невероятных ярких голубых глаз с песочными вкраплениями.
– Что сейчас у тебя в голове? – мурлыкающим тоном спросила я, уже сидя на пляже и любуясь, как закат дал мягкий розоватый оттенок его коже на скулах и маленькие родинки стали словно тёмные точки, поставленные тушью на щеках.
– Задумался, за какие такие заслуги я получил самую прекрасную девушку на Земле? – улыбнулся Мир и притянул меня к себе.
– Много бабушек перевёл через дорогу, наверное. – хихикнула я, запуская пальцы ног во влажный чуть прохладный песок.
– О, да! Это было моим любимым занятием, пока ты в меня не врезалась. – с улыбкой произнес он. – Я почти побил мировой рекорд. Думаешь оно?
Одобрительно кивнула и погладила его горячее предплечье.
Интересно, а за какие такие заслуги мне достался этот идеальный диснеевский принц? Хотя, и так понятно, что Мир – мой утешительный приз от Вселенной, за проигрыш в генетическую рулетку.
Но я всё равно несказанно рада, что проведу остаток своих дней рядом с этим парнем, пусть даже их осталось не так много. Это самый крутой подарок и он однозначно того стоит, я даже не сомневаюсь.
Мягкая и теплая вода океана уже совсем ушла от наших ног и мы сидели на светлом песке, где недавно плескались, стоя в воде чуть выше пояса. Солнце потихоньку скрывалось за другой частью острова, небо окрасилось розово-золотистым градиентом и Мир снова завис на моих глазах.
– Когда первый раз подметил фиолетовый оттенок в твоих радужках, я решил, что спятил и попал в какую-то параллельную реальность. – шепнул парень. – Мне казалось это очень логичным. Ты и сама вся какая-то нереальная: красивая, ироничная, не раздула конфликт из-за столкновения, эпичный эфир заставила сохранить, ещё и аудиторию мне разогрела поцелуем.
– Мне Сежка рассказывала о тяжёлом труде блогеров. И я как-то очень быстро решила, что это лучше, чем бегать по набережной голой, как необдуманно до этого заявила на камеру. – хихикнула я.
– Он становится лёгким, если в тебя врежется Единорожка на набережной. – улыбнулся парень.
– У меня вообще всё стало лёгким после столкновения с Миром.
– Очень метафорично. – шепнул мой парень. Он ловко поднялся на песке и протянул ко мне руки. – Идём, наконец-то, поспим. День был очень длинный.
Один рок-музыкант в интервью как-то сказал, что бодун легче, если за окном пальмы. Думаю, он не кофеинозависимый человек, потому что мой организм уже час не мог проснуться без дозы чёрного топлива. Я лежала в кровати, периодами разлепляя глаза, разглядывая тонкую москитную сетку над кроватью и размытые пальмы у береговой линии сквозь неё. Проваливалась в сон ненадолго и снова всё повторялось. Голова была ватная, к горлу подваливала тошнота и желудок издавал крайне ворчащие и недовольные утробные звуки. Тело бросало в жар стабильно раз в пять минут и в перерывах наступала невероятная, но очень короткая, растекающаяся нега, когда волна температуры отступала из-под кожи. На несколько долгожданных и таких приятных секунд, ровно перед тем, как меня начинало знобить от холода.
Я бы сказала, что никогда не буду больше пить, но я вчера не пила и ела последний раз ещё в самолёте. Вместо ужина, мы были поглощены друг другом. Пила я исключительно воду из запечатанных бутылочек, которые были в нашем распоряжении в холодильнике в бескрайнем количестве.
Мир нашел меня в ванной комнате, в мокрой пижаме. Я пыталась смыть с себя жар прохладными каплями тропического душа, но не рассчитала время и холодная вода пошла ровно в момент, когда всё тело снова задрожало от озноба и зубы стали барабанить друг по другу с таким хрустом, что, казалось, вот-вот рассыпятся в труху.
Он что-то шептал, заглядывал мне в глаза, убирая с лица мокрые, то ли от пота, то ли от душа, кудри. Потом, я чувствовала, как бешено бьётся его сердце под моей ладонью, когда он нёс меня на руках по коридору, слышала тягучую и мягкую английскую речь его хриплым тоном и обрывки ответов мужского голоса на ломанном языке. В очередной отлив жара, в самый пик приятной неги, болезненные волны, наконец-то, отступили и я даже смогла разлепить глаза.
В комнате с сочными персиковыми стенами и светлой мебелью у большого панорамного окна, с видом на зелёный двор и густые деревья, было свежо и прохладно от работающего кондиционера и стоящего рядом очистителя воздуха, который мерно шумел, издавая тихий водянистый свист. От постельного белья пахло кокосовым молоком и из динамика над дверью негромко играла какая-то очень нежная мелодия, типа таких, как включают в спа-салонах на сеансах массажа.
– Надо видео тут поснимать и показать потом Владимиру Николаевичу, как задерживать пациентов в палатах. – хрипло произнесла я.
В горле было сухо и будто что-то царапалось, пробираясь глубже. Но зато, меня перестало колбасить и даже не тряслись руки, как когда я крутила вентили в душевой, задумав охладить свой жаркий пыл.
– Привет, Единорожка. – со вздохом произнёс хриплый усталый голос рядом со мной.
Мир сидел в большом плетёном белом кресле рядом с моей кроватью. Койкой это произведение искусства, с резным сложным узором в деревянном изголовье, язык не поворачивался назвать. Я уже крутила головой и чувствовала себя прекрасно. Но вот мой парень, кажется, был сейчас не в лучшем состоянии. Тяжёлый взгляд, взлохмаченная чёлка, мятая расстёгнутая белая рубашка поверх джинсовых рваных шорт и так сильно нахмуренные брови, что между ними образовалась складка. Усталый его вид вызвал у меня слезы и я потянулась к его руке рядом с моей подушкой.
– Прости, что ушёл. Я добывал тебе кофеин. – устало произнес он. – Ходил в главный корпус, но мне посоветовали дойти до пляжа, соседнего с нашим, – там в баре варят свежий, а не заваривают сублимат.
– Ты самый лучший! – моментом отозвалась я. – Сильно тебя напугала?
– Ты и правда сказочный персонаж, Мира. – еле улыбнулся он. – Я специально выбрал место без смены часовых поясов и минимальных случаев акклиматизации по рассказам туристов. Но ты упрямая и не поддаешься статистике.
– Ну точно Единорожка! – стараясь передразнить его хриплую интонацию, поддержала, хихикнув, я.
Дверь в комнату тихо распахнулась и к нам стеснительно зашла сухая загорелая невысокая старушка с повязанным голубым платком на голове и в синем халате, который был ей на пару размеров велик и запа?х заканчивался практически за спиной. Она что-то тихо залепетала на незнакомом нам языке и указала на пластиковое ведро с тряпкой, которое прикатила с собой.
Мы охотно ей закивали, видимо, давая согласие на уборку.
– Значит, акклиматизация? – переспросила я, сладко потягиваясь на неожиданно удобном матрасе узкой кровати.
Я бы предложила Миру присоединиться, чтобы освободить женщине рабочую поверхность для манипуляций со шваброй, но боюсь вдвоем мы на этой кровати не уместимся.
– Да. По всем признакам. – отчитался мой парень, встал и стал помогать женщине, двигая и поднимая стулья, там где она шла. – Но сказали, что такое видят впервые. Ты словно была под воздействием каких-то веществ. Они даже взяли кровь на анализ для страхового отчёта.
– У меня точно была кофеиновая ломка. – засмеялась я и развела руками. – Так что, без наркотиков не обошлось, получается.
– Тогда, придется продавать почку, чтобы покрыть страховку. – подхватил мою шутку парень и поднял кресло для пожилой женщины, даже не подав виду, что оно тяжёлое.
Я залюбовалась Миром. Какой он всё-таки прекрасный. Никто его не просил о помощи и это даже, мне кажется, не навязанное воспитание. Он просто вот такой. Ему явно не сложно помогать этой женщине сейчас, и будто отвлекает от собственных мыслей. Взгляд при этом ещё такой задумчивый и успокаивающий.
Женщина дошла до моей койки и я привстала с мыслью, что и мне надо ей помочь.
Готова была даже сама взять её швабру и помыть свой угол у стены. Но женщина, вдруг, замерла и заглянула мне прямо в душу своими тёмно-карими глазами с яркими бликами рыжей охры от солнечных бликов.
Я застыла вместе с ней, боясь пошевелиться или моргнуть, потому что взгляд у неё стал будто рентгеновский, очень сложный и глубокий, словно считывал с меня какую-то информацию.
– Маути кинаондока! – произнесла она.
– Что, простите? – пропищала я, не понимая, естественно, ни слова.
Мир перезадал мой вопрос на английском, женщина закивала и улыбнулась ему, а потом перевела взгляд опять на меня и положила сухую морщинистую руку на моё плечо, всё ещё разглядывая глаза, почти как Мир вчера. Ладонь оказалась прохладной и будто царапала слегка подгоревшую кожу, но всё равно её прикосновение почему-то вызвало приятное тепло по всему телу, как объятия родной бабушки.
– Маути кинаондока! – повторила она и заулыбалась ещё шире. – Хоросо!
– Я ничего не поняла. Но подозреваю, что она похвалила меня за выбор парня! Потому что ты хороший! – улыбнулась я Миру и он беззвучно рассмеялся за спиной старушки.
– Хоросо! – повторилась улыбчивая пожилая женщина, активно кивая. Потрепала немного Мира за руку и стала уходить.
– Хорошо… – улыбнулась я ей вслед и дверь за её спиной захлопнулась.
– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался мой заботливый и несомненно хороший со всех сторон парень.
– Хоросо! – отозвалась я и широко улыбнулась. – Я бы что-нибудь поела!
– Хоросо! – отозвался Мир и мы громко расхохотались.
Глава 17
Хитростью заставила своего парня сдвинуть культурную программу на день и никуда не ездить. Сказала, что опасаюсь уезжать далеко, потому ещё не до конца отошла.
На самом деле, я уже чувствовала себя прекрасно, но вот ему точно надо было отдохнуть. Хоть он храбрился и говорил, что полон сил, я видела усталость в его глазах весь остаток того дня, когда меня расколбасило от неожиданной акклиматизации, которая для меня вообще не свойственна. И я предложила не уходить далеко от отеля весь следующий день, изучить местную полосу пляжа и территорию вокруг, заставляла лежать со мной на красивых лежаках и попивать коктейли из баров, которые я подумываю теперь весь отпуск заказывать себе без добавления алкоголя, потому что мало ли что и страховка не покроет. А почки здоровые нам и самим нужны, так-то.
Мир даже и не сопротивлялся. Кажется, он был бы доволен даже если бы мы остались в номере, или вообще в Москве, лишь бы рядом. Но всё равно с удовольствием наслаждался солнцем, океаном, местной кухней и вайбом, на который я его уговорила: минимум движений и максимум удовольствий.
На ужин мы заняли красивый топчан в одном из ресторанов на соседнем пляже, с балдахином из белой плотной ткани и уймой ярких подушек с бахромой и вышивкой. Нам подали большую тарелку ассорти из морепродуктов и какой-то очень маслянистый чай, вкус которого я даже не смогу описать. Пухлый стеклянный заварочный чайник поставили на специальную подставку с плоской свечой и чай в нём весь вечер был горячий, щекоча ноздри незнакомым ароматом, создавая в топчане романтическую и интимную обстановку.
Доела, резко поднялась, задрав подол длинного платья почти до самого купальника, и прошагала на коленях поближе к Миру.
– Мира, ты чего? Я ещё даже не доел! – хохотнул он, хватаясь за салфетку, чтобы вытереть пальцы, потому что только что чистил креветки.
– Я просто поближе подсаживаюсь! А ты о чем подумал?! – хихикнула я. – Хотя… можешь даже не отвечать.
– У меня на лице всё написано? – не переставая улыбаться спросил он.
– Ага. Только сомневаюсь, что мои движения сейчас были соблазнительными, – отозвалась я, а он громко засмеялся и активно закивал. – Сам бы попробовал в такой длинной юбке с грацией переместиться по топчану.
– У тебя получилось очень грациозно! Честно! – подмигнул мой парень и закинул ещё одну очищенную креветку в рот.
Подсела к нему под бок и стала уютно устраиваться, подтянув ноги и обхватив их руками. Мир замурлыкал с набитым ртом. То ли от удовольствия вкусной еды, то ли от тесных притираний.
А потом обхватил меня за открытое плечо и прижал к себе.
– Мёрзнешь? – заботливо спросил он хриплым голосом мне в макушку.
– Не-а. Просто захотелось к тебе поближе. – мурлыкнула я, укладывая голову ему на плечо, и устремила взгляд в небо.
– Ну как, ты успокоилась на счёт моего самочувствия? – вдруг спросил парень.
Повернула голову и вопросительно вскинула брови так сильно, что за ними потянулись даже уши.
– Ты сказала, что не хочешь сегодня никуда, потому что тебя волнует твоё состояние, но весь день только тревожно смотришь на меня. Мне такое твоё участие льстит, но я не врал, когда говорил, что хорошо себя чувствую.
– Мне кажется, я приношу тебе столько хлопот и головной боли. Тогда в больнице, и вчера утром ты был такой… уставший. – я опустила глаза.
– Я знал, на что подписываюсь. Мы обсуждали это с тобой, планируя поездку. – ровным тоном произнёс он над моей головой.
– Но всё же…
– Мира, я люблю тебя!
– Но это не отменяет того факта, что со мной тяжело. – вздохнула я.
– Мне с тобой легко. – он крепче меня прижал.
– И ты ни разу не пожалел, что вписался в этот “увлекательный аттракцион”? – я зажмурилась. Знаю, что он сейчас скажет нет, но, вдруг наши единорожьи разговоры его подтолкнут сказать, что он на самом деле чувствует. Хотя бы частично.
– Нет. – не раздумывая отозвался он.
– Я не понимаю! Как так? – вырвалось из меня. – Иногда мне кажется, что это не нормально, вот так зайти в темноту, зная, что обрыв где-то рядом, но всё равно отчаянно шагать вперёд.
– Как поэтично. – он вдохновлённо поднял лицо вверх.
– И глупо! – тут же отозвалась я. – Тебе тридцать пять. Люди в этом возрасте заводят семьи и планируют будущее. А со мной нет будущего. Ты теряешь со мной время.
– Как думаешь, зачем мы живём на этой планете? – спросил Мир, не отрывая взгляда от звёздного неба.
– Ты меняешь тему? Вот так внаглую? – возмутилась я.
– Нет. Сейчас поясню. – хохотнул он и вернул мне взгляд. – Так для чего мы пришли в этот мир?
Я снова подтянула длинное платье, чтобы сесть поудобнее в позу “лотоса” напротив него. Мир прошёлся жарким взглядом по моим открывшимся ногам и положил одну руку на бедро, задрав складки ткани ещё немного выше.
– Полгода назад, я бы ответила что-то про продолжение рода и ячейку общества. Месяц назад, не раздумывая ответила бы, что для страданий от несправедливости жизни. А сейчас… – я наклонилась к нему поближе. – Сейчас я целиком и полностью уверена, что пришла в этот мир только для того, чтобы со мной случилось всё, что случилось, и я врезалась в тебя на набережной.
Мир тепло улыбнулся и поцеловал меня в нос, оставив на нем маслянистый след с ароматом незнакомого чая, который он только что допил из пиалки.
– Вот ты сама и ответила за меня на свой вопрос, – он убрал с моего плеча рассыпанные локоны за спину и стал водить пальцем по нему, поднимая на коже мурашки. – Я не теряю с тобой время, Мира. Оно считается потерянным, если проводить его без удовольствия.
– Как поэтично. – повторила я его реплику.
– И не глупо! – он широко улыбнулся. – Глупо было бы заикнуться, что я об этом думал. Твой внутренний ворчливый гном съел бы меня тогда на завтрак прямо с костями, и элегантно запил обжигающим чёрным кофе, даже не моргнув.
Я слегка пнула парня в каменное плечо и надула губу, будто обиделась, а Мир наклонился к столу и задул свечу под пухлым заварочным чайничком. Стало резко темно, потому что наш топчан был ближе всего к берегу, и закрыт от центрального освещения складками плотной ткани.
– Видишь вон ту яркую красно-оранжевую точку? – он указал на небо, усыпанное миллиардами звёзд и я совершенно не поняла, про какую именно он говорит. – Это альфа-звезда созвездия Тельца – Альдебаран. В семидесятых, в сторону Юпитера, был запущен зонд “Пионер-10” для изучения межпланетного пространства. С помощью него было открыто много новой информации, о которой мы, уже в девяностых, читали в учебниках в школе, а он, разогнавшись от гравитационного манёвра, и оторвавшись от притяжения солнца, полетел дальше, за пределы солнечной системы.
Пока Мир говорил, я смотрела не на небо, а на его профиль и воодушевлённый взгляд, обращённый к звёздам. Казалось, даже в темноте его глаза невероятно ярко светились, как наша планета из космоса, неподдельным счастьем и миллионами знаний.
– Последний раз учёные смогли поймать сигнал с зонда в начале двухтысячных годов. Он перестал выходить на связь, но продолжает свой путь в сторону Альдебарана и, возможно, сможет достигнуть этой звезды через пару миллионов лет, если ему не помешает что-либо в пути, как и все эти годы.
Мир повернулся ко мне и увлёк теплотой взгляда, будто под гипнозом двух прозрачных голубых глаз в полумраке. Сложилось ощущение, что мы смотрели друг на друга бесконечно долго.
– Дальше всех заходит тот, кто понятия не имеет, куда двигается. – подытожил он свою мысль и нежно поцеловал меня в губы.
Теперь я чётко вижу пальмы сквозь москитную сетку, даже не смотря на то, что рассветное солнце ещё толком не поднялось и едва освещает линию набережной. Даже не смотря на то, что во мне ещё нет заветной дозы кофеина. И даже не смотря на то, что кондиционер в номере мы отключили, открыли на ночь окна для теплого сквозняка и помещение уже вовсю заполнилось влагой и жарой под утро.
– Мир, проснись… – шепнула нежно на ухо парню, придвинувшись максимально тесно.
Он очень сладко потянулся и прижал меня к себе покрепче, задрожав, кажется, всеми мышцами сразу в сладком пробуждении.
От ощущения на себе его каменного тела, теплых рук на спине и явно уже проснувшейся чуть раньше него мужской силы, я тут же превратилась в плавленный сырок и растеклась в довольной улыбке.
– Доброе утро, Единорожка! – сладко прохрипел он и разлепил веки, подарив мне ясный взгляд двух голубых планет из космоса, в которых я моментом утонула.
Он, ни секунды не раздумывая, скользнул по моим рёбрам горячей ладонью, но я накрыла его руку своей.
– Давай запустим эфир с набережной? – предложила я.
Мир проморгался и внимательно сфокусировался на мне, широкие зрачки стали плавно сужаться, будто он очнулся резко от сновидения.
– Сколько времени? – удивлённо спросил он.
– Очень рано! – хихикнула я и парень уставился на меня с немым вопросом.
– У тебя на странице так много комментариев и вопросов про гимнастику под твоей фоткой с пляжа. Народ требует эфир под шум океанских волн.
Я помнила, что его студию закрывают и он может остаться без работы. Хоть мы к этой теме ещё не подкрадывались, мне кажется, что блог бросать никак нельзя, тем более, перед нашей поездкой он рассказывал Сежке, что у него есть несколько приличных предложений по рекламе на странице.
Чёрт возьми, да даже мне предложили рекламу, хотя я там вообще профан. Но я проснулась рано и пока любовалась своим безмятежно спящим парнем, придумала, что надо выйти в эфир.
Для меня это выход из зоны комфорта. Для меня это новая техника в росписи своего пейзажа жизни перед тем, как я исчезну точкой в бесконечной вселенной. Для меня это повод оставить после себя обрывки воспоминаний, что я существовала здесь и сейчас, и, однозначно, была счастлива.
– Ты плачешь? – Мир снял слезинку с уголка моего глаза.
– Это от яркого экрана смартфона. – отмахнулась я.
– Пойдем на пляж? – улыбнулся он, всё ещё, кажется, пребывая в шоке.
– Да, пожалуйста! – я умоляюще сложила брови.
– Ну точно Единорожка! – в очередной раз восхитился Мир и накрыл мои губы поцелуем.
Поражаюсь, как легко он включается в любое моё предложение. Пойти на свидание с чужой невестой? Запросто! Дурачиться на квизе с моим братом или в детских колготках на голове с подругой? Легко! Выйти в эфир с утра, на пляже, с неумелой ученицей? Отличная идея!
Остаться со мной до конца моих недолгих дней, любить меня, заботиться и волноваться, чтобы потом потерять навсегда? Идеально!
Мы поставили штатив под пальмой, подальше от закрытого ещё пляжного кафе. Вода с приливом подступила почти к полосе деревьев и нам остался небольшой участок песчаного берега в тени.
Мир повернул камеру смартфона в горизонтальное положение, чтобы мы вместе уместились в кадр и, широко улыбаясь в камеру, запустил эфир.
Я обхватила его за талию и положила голову на плечо, наклонив её, чтобы смотреть, как потоком полились присоединившиеся участники и вчитываться в приветствия. Многие писали “МируМир” и здоровались не только с моим парнем, но и с улыбчивой Единорожкой.
Я молчала, приветствовал аудиторию только Мир. Мне было страшно что-то говорить и казалось глупым улыбаться в камеру и отвечать людям в одностороннем порядке, не слыша их голоса.
– …Помним, что потерян тот, кто никуда не идёт, а не тот, кто просто движется не в ту сторону. Так что, повторяем за мной и не боимся сделать что-нибудь неправильно. Всё приходит с опытом. – подмигнул в камеру мой парень и сделал несколько шагов от неё, чтобы мы попали в кадр вдвоём
Сегодня, он делал упор на поясницу и позвоночник, поясняя, как обычно, каждое движение. Снова очень красиво говорил про баланс и энергии, а один раз с хохотом ущипнул меня за ногу, чтобы я расслабилась и перестала напряжённо сопеть.
Мир будто создан для того, чтобы заниматься тем, чем занимается. Он прекрасно готовит, разбирается в уйме тем, у него очень поэтично получается говорить про звёзды и сейчас парень отлично комментирует движения, заполняя паузы интересными цитатами и их пояснениями, чтобы кто-то – сопящий ворчливый гном – не чувствовал себя не таким эрудированным и оказался с ним в одном потоке мыслей.
Я снова гнулась как пластилин, повторяя за ним движения и чувствовала, как позвонки извиваются, словно змеиные. Спина от движений горела, постепенно приобретая лёгкость, и под конец, когда Мир подошёл к камере и перевернул её обратно в вертикальное положение, я, за его спиной, сделала на песке колесо, знатно повеселив аудиторию и, несомненно, удивив своего парня.
Он поотвечал ещё на комментарии, льющиеся буквально бесконечным потоком, а я счастливо повизжала, когда увидела мельком в этом потоке несколько коротких сообщений от Сежки с приветом нам от Мая.
– Мира, тут к тебе вопрос. – обратился Мир. – Где ты берёшь мотивацию, раз не дружишь со спортом? – прочитал он один из комментариев.
Вернулась взглядом в камеру и попыталась передразнить широкую улыбку своего парня.
– Всё очень просто: жизнь одна и она короче, чем нам кажется! Попробовать надо всё! – ответила я.
Я перестала водить ногой по белоснежному песку, а мой парень перестал улыбаться, как только выключил телефон, попрощавшись со зрителями. На какую-то долю секунды я уловила в его взгляде невероятную печаль, какой до этого ещё не видела. Словно всё это время он не давал плохим мыслям залезть к нему в голову, а сейчас, сказав о скоротечности жизни, даже не думая намекать на свою, я вложила ему прямо в ухо мысль, которая проскользнула моментом в мозг и стёрла его обворожительную улыбку, разгладив едва заметные ямочки рядом с маленькими родинками на щеках.
– Мир… – обратилась я к нему, раздумывая, как его отвлечь от грустных мыслей.
– Да, Единорожка? – отозвался он, снова широко улыбаясь.
– Спасибо! – свернула я с темы, чтобы не спугнуть его настрой, который он и сам пытается вернуть. – Мне очень понравилось! – заявила я.
– Даже согласишься повторить? – хитро спросил он, явно подзарядившись от нашего совместного удачного эфира.
– Хоть каждое утро! – искренне согласилась я и широко улыбнулась.
– Так! Признавайся, ты его убила? – Мир сложил руки на груди и выпрямился, скривив лицо в немом упрёке.
– Кого? – не поняла юмора я.
– Гнома Ворчуна! – расхохотался он.
– Ха! Я коварный сказочный персонаж и спровадила его обманом! – тут же развеселившись, выдала я. – Торжественно клянусь, что при выполнении этого трюка, ни один гном не пострадал.
– Тогда, я спокоен. – нарочито театрально выдохнул он. – Посещение местной тюрьмы в мои планы не входило.
– А что входило? – с любопытством задала я вопрос.
– Хочу сделать тебе сюрприз! – с воодушевлением посмотрел мне в глаза Мир.
Глава 18
Когда выбираешь лечение в онкологии, в интернете можно найти миллион поддерживающих и мотивационных статей для вдохновения и стимула не сдаваться. Страшных историй о том, как человек до последнего боролся, но всё равно умер, тоже полно. Но практически нет ничего про путь воина, который осознанно решил не поддаваться страху потерять жизнь на пару месяцев раньше, и не лечиться во вред последним утехам и на облегчение всем близким.
Буквально ни одной. И, особенно, медицинской.
Перед поездкой я плакала в кабинете незнакомого врача, потому что по пути к нему вдохновлённо читала статьи о том, что прививки для онкобольных даже имеют рекомендательный характер, просто необходимо перед ними обсудить все нюансы с врачом и составить грамотный план. А на месте оказалось, что рекомендации все написаны для людей, проходящих курс химии или лекарственной терапии, но не с отсутствием динамики в показателях тем, кто решил не лечиться. Ещё и в России прививки от малярии оказались вообще практически вне закона. Так что, двухдневная поездка в саванну, с ночёвкой под звездным небом, накрылась медным тазом, потому что в приоритетах у Мира была моя безопасность.
Тем более, выяснилось, что животные на материке осенью тихо сваливают в сторону Кении и мы бы мало что застали и разглядели в это время года в Танзании. Я немного погрустила по этому поводу, но всё равно не унывала, ведь мы собирались почти две недели провести у самого настоящего океана, который я за тридцать два года не видела ни разу.
А мой парень решил не сдаваться, нашел альтернативу и устроил мне сюрприз.
– Боже, какая она красивая! – не сдержала я восторга, но старалась говорить тихо, чтобы не спугнуть рядом с собой молодую зебру.
Зебра сама ко мне подошла, хотя сотрудники частного центра спасения животных нам сказали, что сегодня её желательно не беспокоить, потому что она не в духе с самого утра.
– Прямо, как ты, Мира. – тихо хихикнул рядом мой парень.
– Тебе просто никто не принес кофе с утра, да? – обратилась я к животному, осторожно протянув руку, чтобы поздороваться. – Тебе надо просто врезаться в такого классного парня, как мой!
Она сначала боднула меня носом в руку, после стала изучать мои кудри, которые я собрала в хвост и прикрыла банданой. А потом заглянула мне прямо в глаза своим очень грустным взглядом.
Зебру спасли от убоя. Многие зоопарки, с целью привлечения туристов, стараются на благо пополнения популяций своих питомцев, чтобы туристы побольше умилялись животной детворе весной, а потом не могут прокормить всех и в конце сезона такие животные идут на корм хищникам. Я плакала, когда гид рассказывал историю этой зебры с невероятно выразительными и очень пронзительными чёрными глазами в длинных ресницах.
– Она, кажется, догадалась, что ты её сородич! – хохотнул Мир, фотографируя нас вместе.
– Ты тоже сказочная лошадка! – улыбнулась я и уже даже погладила её жёсткую короткую гриву, потому что она дала добро.
Мир фотографировал меня и снимал видео для историй всю экскурсию, не скрывая восторга от моего довольного вида. Конечно, не саванна, но было приятно видеть, как небезразличные люди заботятся о животных, выхаживают их и тренируют, чтобы они не боялись гостей и чувствовали себя комфортно рядом с нами. Это не контактный зоопарк, в приоритете здесь благополучие питомцев, а не развлекательная программа для скучающих туристов, но мне удалось поиграться немного с лемуром, который сам ко мне подошёл, и покормить его фруктами. Ещё восторженно погладить панцирь черепахи размером с мою плазму в гостиной и поиграть в гляделки со львом. Все пять часов долгой экскурсии, я практически порхала в этом месте, знакомясь с каждым животным и с каждой его историей.
А после длинной экскурсии в мире спасённых животных, мы отправились гулять по узким улочкам столицы Занзибара и наслаждаться неповторимой её архитектурой.
Дико радовалась, что утром размяла все косточки на гимнастике с Миром, потому что она помогла не умереть моей спине от такого изобилия пеших прогулок. Мы блуждали среди улиц Стоун-Тауна, усыпанных каменными арабскими домами, которые сплошь украшены деревянными балконами с африканскими резными узорами и любовались индийскими, невероятно красивыми дорогими дверями с шипами.
Смесь трёх культур в архитектуре поглотила меня полностью и я начала делиться с Миром знаниями, которые усвоила ещё в институте, радостно листая журналы и учебники на истории искусств, мечтая, что однажды увижу это великолепие воочию.
Мир, кажется, смотрел на меня сейчас так же, как я вчера любовалась его лицом, когда он говорил про звёзды.
– Ты знаешь, зачем они украшали двери большими шипами? – спросила я.
– Чтобы ни один враг не прошёл! – бодро заявил мой парень и отдал честь.
– Это защита от слонов. В Индии такие двери практически везде, но когда эта культура добралась сюда, это уже было, скорее, отличительным знаком богатства семьи за дверью, чем защитой от упрямых слонов. – пояснила я с крайне умным видом, а потом выкатила глаза и подняла брови, – О! Смотри, это ж прямо единорожий рог!
Ухватилась покрепче за витиеватый большой шип по центру двери и, скрестив ноги, повисла на нем в эффектной позе, сложив губы бантиком и помахав в объектив, раз Мир уже направил камеру смартфона на меня.
– А я, получается, упертый слон, который прорвался в твою единорожью дверь? – спросил он и в кадре я получилась хохочущей, а не эффектной.
Когда стало вечереть, Мир потащил меня узкими улочками куда-то в сторону набережной. Думала, мы идём ужинать в кафе, которое приметили ещё днём, но он завёл меня по карте куда-то вглубь прибрежной улицы и мы зашли в старинное каменное здание, за одной из дверей с шипами, где нас гостеприимно встретила стройная и радушная женщина в ярких одеяниях и очень красивым платком, сложно повязанным на голове.
– Васифа, – представилась она и поведала нам, что это гостевой дом её родителей. Она провела небольшой экскурс по внутренней большой территории с фонтаном и каменными клумбами, возле которых плясали звонкие дети, а потом, отвела нас по кованной винтовой лестнице на второй этаж, к одной из комнат, вручила ключи и предупредила, что ужин подадут через полтора часа.
– Мы не вернёмся сегодня в отель? – удивлённо спросила я, пока оглядывала уютный небольшой номер.
– Не-а, – покачал слегка головой Мир, разглядывая меня так внимательно, словно раздевая взглядом. – Мы прошли только половину культурной программы, которую я наметил.
Он повернул ключ в двери, закрывая её изнутри, а потом прижал моё тело к стене, разгорячённо разрывая воздух поцелуями, с такой страстью, что ноги тут же стали ватными и сердце забилось с неровным бешеным ритмом, будто сейчас выскочит из грудной клетки, как воробей.
Мир расстегнул мои джинсовые шорты и они упали к щиколоткам, а потом усадил на край кровати, резво запрыгнув на неё и оказавшись у меня за спиной. Медленно потянул майку вверх и провёл пальцами по поперечным резинкам купальника, словно поиграл ими, как гитарными струнами, напевая очень тихо над ухом какую-то едва уловимую мелодию.
Кажется, это была песня моей души, которая играет в голове от любых его прикосновений, запуская маленькие нотки-мурашки прямо мне под кожу.
Перед тем, как расстегнуть купальник, он очень аккуратно распутал резинку из волос и снял бандану, расправив мне кудри, а потом тихий щелчок замочка между лопаток высвободил грудь.
Каждое его движение я видела в отражении глянцевой дверки тёмного невысокого шкафа на красивых изогнутых ножках. Его мягкие пальцы на моих рёбрах, губы на мочке уха, горячая ладонь на плече, как закрываются его глаза от удовольствия прикосновений к моей коже.
А потом, я запустила одну руку в его волосы, а другой сильно впилась в колено. Услышала тихий хрип возбуждения на шее возле линии волос и закрыла глаза от кайфа, когда он опустил меня на кровать.
Словно под гипнозом, чувствовала мягкость его губ на своих запястьях, как медленно ползет ткань купальника по горячей коже ниже колен. Как сильные руки раскрывают мои бёдра и крепкое, почти каменное, разгорячённое тело вытягивается между ними.
Совершенно не хотелось открывать глаза, пока играли пылающие мышцы под кончиками моих пальцев, когда слышала, как его лёгкие со свистом выталкивают возбужденный воздух из себя и чувствовала, как он горит даже внутри меня, будто полностью растворяясь в ощущениях вместе со мной.
– Никогда так остро не чувствовал ничего, как с тобой. – тихо шепнул он. – Будто всё вокруг встаёт на паузу, когда я в тебе, и мир замирает.
Тихо застонала от его слов и подняла ресницы, чтобы увидеть до одури красивые голубые глаза, почувствовав момент приближения пика его удовольствия, но взгляд Мира снова был точь в точь, как сегодня утром на пляже, после моей фразы про скоротечность жизни.
Я обхватила ладонями его лицо и он зажмурился, завибрировав всем своим каменным телом от наступившего оргазма, выпуская из внешних уголков глаз едва заметные солёные капли горечи своих глубоких, недоступных ещё для меня, переживаний.
Никогда не думала, что удовольствие и скорбь могут накрывать с головой одновременно, но, кажется, именно это с нами и произошло, потому что я тоже уловила его настроение и вместо громких стонов, которые рвались из меня наружу, выскочили струи горьких и тяжелых слёз.
Парень прижался ко мне всем телом, отдавая по рёбрам вибрацию и горячее дыхание в кудри на подушке, сплёлся с моими руками, тяжело дыша, и перекатился на бок, чтобы меня не раздавить.
Я была уверена, что найду подходящие слова, когда этот момент настанет, но мы молчали, обнявшись и тяжело дыша после страстной близости, с мокрыми от слёз глазами, совершенно точно понимая, что никакие слова сейчас не помогут.
– Люблю тебя, Мир. – почти неслышно прошептала я.
– И я тебя очень люблю. – тихо отозвался он.
Мы вышли из номера полтора часа спустя и я облокотилась на деревянный парапет с видом на внутренний двор и фонтан за винтовой широкой лестницей.
Вокруг фонтана уже выставили столики с плетеными стульями и во дворе стояли ароматы еды и специй.
Из номеров, на запах, стали выходить другие гости и мы поздоровались с парой из соседнего номера.
– Я пойду разузнаю, какие правила, а ты займи пока столик, который тебе понравится. – заботливо сказал Мир и поцеловал меня нежно в висок.
– Хорошо. – отозвалась я и отпустила его руку.
Пока мой парень общался с гостеприимной Васифой, я познакомилась с нашими соседями и села за столик рядом с ними, чтобы продолжить разговор.
Ребята оказались из Швеции и старше нас на десять лет. Недавно поженились, выбрав Занзибар островом своего медового месяца. Буквально месяца, потому что они тут уже три недели и собираются задержаться ещё на одну.
Я с восхищением слушала про места, которые они посетили, когда за мой стол уселся Мир с подносом, от которого разлетались невероятные ароматы специй. В глубоких пиалах с восточным узором оказался суп цвета куриного яркого желтка.
– Это тыквенный суп? Или сырный? – полюбопытствовала я.
– Это Уроджо! – довольно сообщил мой парень.
Я вытаращила глаза на незнакомые звуки и стала ложкой размешивать содержимое. Увидела внутри креветки и кусочки курицы, какие-то красные овощи, наверное помидоры, зелень и, кажется, обнаружила мякоть манго.
– Манго? – удивилась я.
– Знаешь, как итальянцы изначально придумали пиццу? Они взяли всё, что есть в холодильнике, и запекли на лепешке теста, обильно посыпав сыром, которого у них всегда было в достатке. Русские мелко рубят всё, что найдут в холодильнике и делают окрошку, заливая её кефиром.
– Квасом! – поправила я.
– Или квасом. – сморщив нос, согласился Мир. – А на Занзибаре это Уроджо. Суп из всего, что есть в холодильнике, его обильно приправляют специями, которые выращивают на плантациях на этом острове.
Очень странные ощущения, но мне понравилось. В моей пиале с ароматом подогретого кокосового молока оказались бобы, жареные бананы, пару кусочков манго, а красный овощ, который я опрометчиво назвала помидором, оказался очень острым перцем.
Специи дополняли и раскрывали вкус общей картины и я с удовольствием умяла всю порцию.
Второе блюдо выбирать пошла я. Вместе со мной решилась на эксперименты и соседка. Она выбрала жареную рыбу с луковыми кольцами на подушке какого-то снега. Очень надеюсь, что это соль, а не кокосовая стружка.
А я нашла кое-что забавное.
– Пицца по-занзибарски! – отчиталась я, ставя на стол странные немного квадратные рулетики из дрожжевого жареного теста с начинкой из мяса, сыра и овощей.
– Если бы итальянцы знали, как тут издеваются над их историческим блюдом, то, наверное, разорвали бы с Танзанией всякие дипломатические отношения. – хохотнул Мир.
– Ну мы же в России как-то уживаемся и можем даже за одним столом заливать окрошку кефиром или квасом. – улыбнулась я.
Мы с аппетитом поглощали второе блюдо, когда к нам подсел мужчина, лет пятидесяти, с глянцевой шоколадной кожей и белоснежной улыбкой, которая не сползала с его лица. Он сел прямо напротив нас, поставил на стол локти, громыхая какими-то увесистыми украшениями на них, и стал говорить на незнакомом нам языке.
– Простите моему мужу бестактность, – обратилась на чистом русском к нам женщина за спиной и тут же перевела сказанное ею на ломаный английский.
Обернулась, чтобы посмотреть на обладательницу бархатного, невероятно низкого утробного, голоса. Высокая, сильно загорелая, плотная женщина смотрела на нас с такой же улыбкой, как её муж. Большая грудь с декольте была увешана украшениями так сильно, что должна была от тяжести провиснуть до пояса, но она отважно держала всю эту красоту и стойко держалась, едва прикрытая ярким синим палантином, разлинованным черными полосками в клетку. Волосы зализаны в тугой пучок и повязаны коралловым платком. Глаза подведены широкими стрелками, увеличивающими их раза в три, не меньше, и губы подкрашены помадой в цвет платка.
Я засмотрелась.
– А что он сказал? – спросил Мир.
– О! Да вы ещё и русские! – восхитилась женщина и так же беспардонно подсела к нам. – Мой муж очень рад, потому что впервые, за пятьдесят четыре года, встретил людей с одной душой на двоих.
Глава 19
Нина очень умело переводила нам всё, что говорил её муж, которого она представила Коном.
– Если скажу его полное имя, вы не то, что повторить, даже расслышать с первого раза не сможете. – буднично отмахнулась она.
Кон рассказал нам, что является потомком древнего окойсанского племени. Его дед обучал его отца таинству, а тот обучал сына, но отцу не посчастливилось встретить таких людей, как мы, и муж Нины уже давно решил, что тоже постиг этой участи и никогда не сможет исполнить своего предназначения и выполнить обряд закрепления души.
– Закрепления души? – переспросила я, вскинув брови.
Кон опять что-то заговорил, но уже шёпотом. Нина заслушалась его, затянув с паузой, а мы с Миром, не сговариваясь, взялись за руки под столом и переглянулись многозначительными взглядами.
– В общем так, – женщина как-то тяжело вздохнула. – Простите, ребят, если вас это напугает, но он уверен, что у людей с одной душой на двоих нет шансов не встретиться. А ещё, душу всегда сначала несёт один, как воздушный шар над головой. Он, или она, живёт в поиске своей второй половины и оба в это время словно без души, пустые. И чем дольше они так ходят, тем сильнее заполняются тьмой. Задача шамана находить таких людей и зажигать в них свет. – Нина зажмурилась, видимо, в ожидании того, что мы сейчас встанем, покрутим у висков пальцами и уйдем. Но ни я, ни Мир не шевельнулись.
– Не спугнул он вас? – улыбнулась она.
Мы помотали головами, широко улыбаясь.
– А что за обряд? – с любопытством спросил мой парень.
Нина быстро перевела, Кон широко улыбнулся Миру и что-то ответил, а его жена громко рассмеялась.
– Что он сказал? – уточнила я.
– Ну как вам объяснить. – она прикусила губу и на зубах остался след от коралловой помады. – В европейских странах есть официальная регистрация брака, а есть венчание в церкви. Вот венчание – это тоже как бы обряд. – Нина громко хохотнула и указала на мою правую руку на столе. – Мой муж склоняет твоего парня тебя окольцевать. Его обряд не похож на венчание в церкви. Это, скорее, шаманская молитва на языке, который нам – русским – кажется цоканием или клацанием.
– Я подумал, мне показалось, что некоторые слова на суахили он произносит будто со щелчками. – отозвался Мир.
– Когда мы познакомились в восьмидесятых, я думала, что у него нет пары зубов, а это, оказалось, просто деревенский акцент! – задорно рассмеялась Нина.
Мир повернулся, посмотреть на мою реакцию. У меня уже горели глаза в представлении шаманского обряда закрепления душ. В них светили факелы вокруг ночной поляны, танцевали аборигены и из темноты виднелась белая улыбка Кона, издающая цокающие и клацающие звуки.
Вот, почему я никак не могла уложить в голове традиционную свадьбу, когда ранее поднимался этот вопрос. Вот почему, я не могла представить праздник с криками “Горько!”, тяжёлым платьем с корсетом, тесным костюмом на женихе, большим застольем, пьяным свидетелем, дурацкой музыкой. Вот почему даже версии с роллердромом или пейнтболом мне всё равно не заходили.
Потому что, кажется, я хотела шаманский обряд!
Кон снова что-то стал говорить своей жене, а Мир наклонился к моему уху.
– Я действительно был пустой, пока не встретил тебя, Мира. – тихо и хрипло произнес он. – И мне о многом хотелось бы тебе рассказать, просто мне кажется, что времени для этого у нас нет.
– Мир… – начала я, но он меня перебил.
– Понимаю, что ты и астрологию считаешь глупостью и не представляю даже, что думаешь сейчас о том, что рассказали Нина и Кон, но я в этом с самого детства, и мне кажется, что это всё реальные вещи, не выдумки. – искренне признался парень с самыми красивыми глазами на свете.
– Мир! – снова вступила я. – Я вроде как не против. – пожав плечами, наконец-то вставила свой ответ я. – Даже “за”!
У моего парня округлились на секунду в ярком удивлении глаза, а потом просияли, незнакомым мне до этого, буквально горящим восхищением. Могу поспорить, внутри маленьких ярких планет тоже танцевали огоньки шаманского обряда.
Он крепко обнял меня, практически до хруста, так сильно, что я на несколько секунд перестала дышать.
– Я сейчас вернусь. – сказал он и взлетел вверх по лестнице к нашему номеру.
– Парню не понравился план? – обречённо вздохнула Нина.
– Нет, мы согласны! – обрадовала я её. – Тем более, как я поняла, это надо не только нам, но и вашему мужу.
– Ты будто слушала наш разговор сейчас. – явно поразилась она и широко мне улыбнулась. – Он просит вам объяснить, что это предназначение, дающееся при рождении. Его отец умер в страдании, потому что не использовал свой дар.
Я улыбнулась Нине, но она распознала мою улыбку по-другому.
– Тебе, наверное, думается, что мы со всеми туристами такое проворачиваем. Тем более, муж со своей очаровательной улыбкой смотрится натуральным мошенником. Но мы не будем просить оплату за обряд и он действительно ни разу не пристал ни к одной паре с таким предложением все годы, что мы знакомы, я удивлена не меньше вас. – призналась она. – Я вообще давно предлагаю переехать в дом его родителей в деревню, но он хотел жить в городе, и до сегодняшнего дня даже не объяснял мне зачем.
Мой парень так же легко спустился по ступеням, как недавно по ним взлетел и вернулся к нашему столику, но не сел на стул, а встал на одно колено рядом, открыв маленькую сиреневую коробочку перед моим лицом.
– Я хотел отвезти тебя завтра на исчезающий остров Накупенда и сделать это в более торжественной обстановке, но с тех пор, как ты врезалась в меня на набережной, у меня не получается строить планы и я просто иду по неизвестному плану Вселенной, целиком ей доверяя.
У меня загорелись щёки и резко подскочила температура, так сильно, что всё тело, будто в секунду наполнилось кипятком. Нина очень громко и задорно охнула, а Кон радостно захлопал в ладоши, точно без слов понимая, что сейчас произошло.
– Станешь моей женой? – спросил Мир и широко мне улыбнулся.
– Да! – не раздумывая отозвалась я.
Вокруг зашумела толпа отдыхающих гостей, все начали аплодировать, а я не видела ничего, кроме двух голубых глаз, так похожих на нашу планету из космоса и мне снова казалось, будто на меня сейчас смотрит целый мир.
Когда Сеня сделал мне предложение, я просто молча уставилась на него и не могла сказать и слова. Его родители за столом широко и неестественно заулыбались, моя мама схватилась за сердце, а отец молчал и только тихо хмыкнул, когда я, после продолжительной паузы, наконец-то сказала “да”.
Даже не помню, что было в моей голове в тот момент. Наверное, что-то типа “о, чёрт!” или моё любимое “чегооо?”.
Я не сильно люблю торжественные предложения руки и сердца. Никогда не видела в них ничего романтичного или красивого. Олег делал Сежке предложение со сцены в клубе, заставив её выйти и встать перед толпой незнакомых зевак. Кажется, я тогда единственная не визжала, хотя была пьянее их однокурсников. Просто внимательно вглядывалась в лицо подруги, на крайний случай, ибо если она сейчас сложит недовольно свои красивые губы, то я метнусь к ноуту у диджея, вырублю им аппаратуру и угрозами заставлю выключить освещение. А вот Вадик с Алисой просто прислали мне в позапрошлом году приглашение в мессенджер, красивую картинку о том, что у них состоится свадьба. Алиса сказала, что он сделал ей предложение на кухне и мне показалось это невероятно трогательным и очень романтичным.
Я снова попала в ловушку прилюдного проявления чувств, но ощущения внутри сейчас совершенно иные. Я не оглядываюсь по сторонам с целью разглядеть лица зевак, рядом нет друзей и близких, к звукам реакции которых я могла бы прислушаться, или ярких софитов, как в ситуации Сежки.
В моей голове было только “Да! Да! Да!”. Со мной рядом самый родной человек с теплой улыбкой, которому я готова отдать руку, сердце и даже почку, если того потребует страховая.
Наклонилась и поцеловала Мира в губы, выпустив невероятные водопады слёз счастья, которое меня переполнило в секунду. Не помню, чтобы вообще когда-то так сильно плакала от счастья. Всегда захлёбывалась только горькими слезами от рефлексии, во время ПМС по дурацким поводам или, например, на фильме “Хатико”.
Я никак не могла остановить поток слёз, Мир крепко меня обнял, снова прижимая к себе как можно теснее и стал шептать на ухо признания в любви, надевая кольцо, которое идеально подошло на мой палец.
– Сильно расстроюсь, если обряд не проведут прямо сейчас. – всхлипнула я, разглядывая небольшое колечко без раздутого камня, а украшенное мелкой переливающейся яркой россыпью, словно пыль. – У меня такой настрой, что я даже готова отдать руку на отрез.
– Надо провести с тобой разъяснительную беседу на тему посмертно рабочих конечностей. – отозвался он.
Я прыснула от неожиданного дежавю и громко расхохоталась.
– За бокалом вина? – вдохновилась я.
– Несомненно! – ответил Мир.
Васифа принесла нам за стол бокалы и пухлый глиняный графин с домашним вином. А потом очень тепло нас обняла, будто мы – самые любимые и долгожданные её гости.
– Вы, ребята, и правда какие-то особенные. У меня нет таланта, как у мужа, но с высоты опыта лет, я бы тоже обязательно вас благословила. – улыбнулась Нина и у меня опять поползла слеза из уголка глаза.
Кон что-то сказал жене с цокающими звуками, среди переплетённых мягких, и она громко расхохоталась.
– Мы забыли спросить как вас зовут! – пояснила она.
– Мира. – отозвалась я.
– Мир. – улыбнулся мой теперь жених.
– Прелестно! – широко заулыбалась Нина и налила себе вина. – За вас, ребят! – подняла она бокал. – Миру Мир!
Кон, и впрямь, решил не терять и минуты. Шаман не выпил и глотка и даже не дал Миру оплатить трансфер, когда мы договорились переместиться с ним к ним домой.
Город замелькал улочками и тенями туристов вечереющего города через открытое стекло старенького автомобиля, сидения в котором были покрыты пледом с витиеватыми узорами. А ближе к окраине города, где почти не горели фонари освещения улиц, я разглядела полосу океана и яркую луну, подсвечивающую редкие полупрозрачные облака.
Мы, наконец, вышли из машины и стали вглядываться в темноту.
Нина и Кон завели нас в частный небольшой дом с уютной кухней и усадили на диван за столом, напротив каменного кухонного острова с настоящей печью и разношёрстной глиняной посудой на ней. Все выглядело очень аутентично, если бы не старая китайская люстра по центру потолка из гнутого радужного пластика, в форме летящего платка с ручкой под ним для того, чтобы регулировать свет по высоте.
Нина выставила на стол пиалы, две металлические коробки с чаем в пакетиках, большую тарелку с фруктами из холодильника и поменьше с цукатами и сушеными финиками.
Кон что-то говорил ей, пока грелся чайник на открытом огне, и она очень много ему кивала, почти не вставляя ответов.
– Всё это так захватывающе! – прошептал Мир. Его глаза буквально светились, пока он оглядывал помещение, в котором мы сидим, будто старается запомнить каждый момент, каждую деталь, которую подметил.
Покрепче сжала его руку, чтобы подкрепить эмоции. Мне почему-то совсем не было неловко или неуютно, потому что от гостеприимных хозяев веяло каким-то теплом, будто мы сидим на кухне у мамы. А в голове словно засело стойкое ощущение, что я тут уже была.
– Нина? А можно немного пофотографировать? – спросила я.
– Конечно! Чувствуй себя как дома. – тут же отозвалась она.
Я встала и сделала несколько кадров на смартфон. Ловила пухлые графины в свете тусклой лампы, край деревянной оконной рамы с видом на океан, подсвеченный лунной дорожкой вдалеке. Сделала несколько кадров морщинистых рук Кона, который размешивал какие-то специи в медной красивой миске.
Мир пофотографировал Нину и показал на смартфоне один из удачных кадров.
– О! Да я прямо красотка твоими глазами! Отправишь мне кадр? Поделюсь с сестрой! – вдохновилась она.
– А сестра живёт в России? – с любопытством спросил Мир.
– Да, во Владивостоке. Мы там родились.
– И я! – тут же отозвался он.
– А ты в каком районе там живёшь?
– Я жил в Городе. – отозвался мой жених, когда я подсела к нему.
– А мы на Чуркина. – ответила она и вдохновлённо заулыбалась. – Надо же!
Они обменялись воспоминаниями о городе, который я никогда не видела, а потом Кон выставил на стол миску с плавающими в ней нитями, окрашенными в землистые цвета и Нина поспешно стала сдвигать всё со стола, освобождая пространство напротив нас.
– Тут всё очень просто. – пояснила она нам. – Он будет читать мантру, а вы можете расслабиться и просто слушать, главное не разговаривать и его не перебивать.
– И никаких факелов и танцев с бубнами? – спросила я и мой парень сотрясся, зажав смешок в кулаке.
– Нет, это для туристов! – засмеялась Нина и отсела от нас на стул у стенки в другом конце комнаты, сложив руки на коленях.
Кон зажёг небольшую свечу по центру медной миски с резными бортиками и стал потихоньку мычать, выдавая поочередно то громкие, то тихие ноты, которые сопровождались щёлканьем, дающим слегка вибрацию на барабанные перепонки. Через прорези миски по массивному деревянному столу поползли блики от яркого огня свечи. С дыханием шамана, они будто плясали хоровод, танцуя и веселясь под его руководством.
А я повернулась к Миру и стала любоваться его восхищённым лицом от происходящего на тесной кухне.
Мужественные скулы подсвечивались низким светом свечи со стола, густые ресницы отбрасывали тени на веки и брови, глаза стали серого, чуть песочного оттенка и практически не моргали, внимательно разглядывая свечу и руки шамана.
Парень словно почувствовал, что я его разглядываю и повернул взгляд ко мне.
Как ничтожно всё это в масштабах огромной вселенной и как важна каждая деталь и каждый штрих моей картины жизни сейчас. Я не отрывала взгляд от него, рисуя в голове паутину путей своей жизни, мои первые шаги в раскрытые объятия родителей, школьные слезы на переменке, улыбка Мая, первые чертежи и уравнения, гордость за высокие оценки в универе, колготки в уборной московского клуба, заметки в архитектурных журналах, первая большая премия на работе, танцы до упаду с близнецами на квартирнике, ремонт в съёмной квартире, походы по врачам и смертельный диагноз на справках в моих руках, миллионы прочитанных статей по онкологии, чемодан Сени у лифта, кольцо с пухлым камнем, которое я закладываю в нагрудный карман его рубашки и, вдруг, неожиданная лёгкость на набережной в то утро… Всё это привело меня на незнакомую тесную кухню, к этому проницательному, заботливому, самому родному взгляду человека, с которым у нас, кажется, и правда одна душа на двоих.
Свеча на столе догорела и нити, лежащие в миске резко вспыхнули, когда Кон громко хлопнул в ладоши над столом и кухня погрузилась в темноту.
Он что-то сказал, Нина щёлкнула выключателем на стене и кухня снова окрасилась в тёплые уютные оттенки китайского радужного плафона.
– Мира! – встревоженно произнес Мир.
– Что?
– У тебя кровь! – он взял моё лицо в ладони и наклонил слегка мне голову, проведя большим пальцем под носом.
Нина тут же засуетилась, намочила холодной водой кухонное полотенце и подала моему парню.
– Только не запрокидывай голову, хорошо? – он прислонил прохладное полотенце с ароматом специй к моему лицу и снова смотрел на меня тем скорбным взглядом, как перед ужином. Мы забыли на пару часов о реальности, погрузившись в крайне необычные обстоятельства, но боль от действительности, кажется, накрыла его сейчас ещё сильнее.
– Это от большой твоей любви… – пробубнила я, решив разбавить горестные мысли.
Он непонимающе посмотрел на меня.
– Ну зрачки скакали от сладости поцелуя. А кровь пошла от большой любви.
Мир улыбнулся одним уголком губ, но всё равно выглядел печальным. Нина смотрела на меня с тревогой. И только Кон устало мне улыбнулся, оголив белые зубы.
– Маути кинаондока! – произнес он, щёлкнув последний звук, словно копытом по брусчатке.
– Что? Что это значит? – заволновалась я, услышав снова эту фразу.
– Смерть ходит. – с ужасом во взгляде перевела Нина.
Глава 20
– История, достойная романа или фильма. – отозвалась Нина, утирая большие градины слёз, когда мы рассказали ей, почему не ужаснулись фразе её мужа, который почти сразу ушел в комнату восстанавливать силы, тепло с нами попрощавшись и поблагодарив так, будто мы спасли ему жизнь.
Нина теперь тоже крепко обнимала нас обоих, когда приехало такси, словно мы её давние и близкие друзья или родственники.
– Спасибо, что согласились приехать! Это было очень важно для моего мужа. – пустила очередную слезу женщина с низким голосом.
– Обязательно передай от нас миллион объятий Кону. – попросила я.
– Это было так… – впервые вижу, что Мир не может подобрать слово.
– Мистически, невероятно, захватывающе, атмосферно! – подхватила я.
– В общем, странно! – отмахнулась Нина. – Но я искренне верю в способности мужа. Его двоюродный брат был лекарем и вылечил мне ногу обрядом, похожим на ваш. Мы так и познакомились с Коном. Я танцевала и подавала надежды, пока не случилась болезнь. Мы перепробовали множество вариантов, но ногу надо было ампутировать. Тогда-то мой художественный руководитель и привез меня сюда. Ногу спасли, но назад я уже не вернулась.
– Тоже история достойная фильма. – отозвалась я и обняла Нину ещё раз.
– Спасибо большое за гостеприимство! – отозвался мой жених. – И спокойной ночи.
– Вам спасибо, ребят. – улыбнулась она. – Спокойной ночи.
Такси въехало в город через двадцать минут, улицы снова осветились яркими фонарями и мы вдвоем словно очнулись от ступора.
– Я будто побывала в кино. – восхитилась я.
– А я будто спал. Мне показалось, обряд шел так долго. – тут же приятным хриплым голосом ответил Мир. – У меня перед глазами словно целая жизнь пронеслась. Я видел Владивосток, деда ещё молодым и крепким на набережной, старый телевизор с китайскими боевиками, лицо мамы, когда я сказал, что бросаю институт, отца в наш последний разговор, зал, где веду занятия, твои сиреневые глаза, когда я принес кофе к арке…
Такси высадило нас на набережной, возле гостевого дома и машина тут же отправилась куда-то дальше. А мы остались на улице совершенно одни. За спиной возвышалась каменная стена с надстроенными резными деревянными балконами дома Васифы, а впереди, через зелёный пролесок виднелась полоса океана с белоснежным песком.
В воздухе пахло влагой, какими-то цветами и специями. Очень не хотелось шевелиться. Хотелось стоять вот так вечность и глубоко дышать. Словно в кредит насытиться этим потрясающим вечером и всеми событиями невероятного дня.
– Спасибо, что согласилась, Мира. – разорвал тишину пустой улицы Мир.
– Стать твоей женой? – уточнила улыбнувшись я.
– Ты моя родственная душа! – отозвался он и обнял меня. – Жена – это формальность.
– Формальность? – кажется, мои брови сейчас взлетят на балкон.
– Ну да. Это только на случай, если надо будет положить тебя в дурку. – хохотнул хрипло парень.
Я хихикнула.
– Только попроси мне в соседи Ворчуна, пожалуйста. – я умоляюще сложила ладони.
– Точно не Русалку? – хитро спросил он.
– Сто процентов! – хохотнула я.
– Спасибо, что удивительно легко вписываешься со мной в любые развлечения. Поцеловаться в эфире, участвовать в блоге, заниматься гимнастикой на прямой трансляции… Я каждый раз ловлю себя на мысли, что ну вот это уже точно тебе окажется не по нраву, но ты снова меня удивила и добровольно поехала венчаться к незнакомому шаману на кухню. – он попытался хитро улыбнуться, но я видела его взгляд сейчас.
Как у мальчишки, которому вручили самый заветный подарок. Глаза ребёнка, который верит в чудеса, в баланс энергий и в астрологию. Сегодня вечером он словно получил даже больше того, о чём мечтал, и внутри этого парня случился какой-то невероятный взрыв, заставивший его даже потерять слова, а радость выскочила за пределы показательной шкалы.
И я приложила к этому руку.
Приятно просто даже думать об этом.
Утром, за завтраком, к нам подошли несколько гостей и очень тепло поздравили с помолвкой и неожиданным окойсанским венчанием, о котором Васифа, кажется, рассказала всем. Мы оба смущались, но принимали комплименты с теплотой. Наши соседи поделились видео, потому что догадались включить камеры смартфонов, когда заметили у Мира коробочку в руке.
Я пересматривала видео и снова заплакала. Сколько в его словах наивной романтики и искренности во взгляде.
Ну точно диснеевский принц!
– Какая у нас программа? – спросила я Мира.
– Мы можем съездить на исчезающий остров. – он покрутил кольцо на моём пальце. – Я могу и всю задуманную культурную программу выполнить. Сделать тебе ещё раз предложение и исправиться за свой спонтанный порыв.
– Мне всё понравилось. – искренне призналась я. – Не надо ничего исправлять.
Мир широко улыбнулся и придвинулся со стулом ко мне поближе, чтобы обнять.
– А много пунктов в твоей программе? – решила уточнить я.
– У тебя интонация сейчас, как однажды в прихожей. – Мир стрельнул мечтательным взглядом в направлении нашего номера.
– Потому что в моей единорожьей голове созрела хорошая мысль! – восторженно произнесла я.
– И какая же? – прищурился он.
– Рынок! – незамедлительно выдала я.
– Рынок? – расстроенно отозвался мой ненасытный жених.
– Да! Если хочешь познакомиться поближе с чужой культурой, нужно непременно зайти на рынок, а не в топовое место для туристов, типа исчезающего острова.
Он театрально выпятил губу, но я придвинулась к нему, нежно обхватила её губами и слегка потянула, вызвав у него улыбку и довольное мычание.
– Но в номер можно заглянуть напоследок… – соблазнительно шепнула я.
Мир крепко держал меня за руку, пока мы шли по каменным улочкам Стоун Тауна, решив пройти до рынка Дараджани знатную часть города пешком от гостевого дома Васифы – теперь важной детали моей картины жизни – который я непременно буду вспоминать с улыбкой и теплотой.
Гостевой дом, где прохладный камень стен встречается с водой фонтана во внутреннем дворе и кованными винтовыми лестницами, ведущими на второй этаж, где в уютном номере так заботливо подобраны шторы к текстилю на кровати и темным лакированным дверцам шкафа. Дом, где так замечательно было стоять обнявшись перед отъездом на деревянном балконе с красивой резьбой, ловя солнечные блики на кожу и слушать шум океана. Любоваться, как переливается пыль мелких камней на искусно подобранном для меня кольце и наслаждаться тёплыми объятиями Мира. Дом, где я, вроде как обрела душу, потому что, по одной невероятно романтичной версии, ходила до этого везде без неё.
– У меня в голове сложилась неплохая теория! – заговорила я, пока мы не спеша поднимались вверх по одной из узких улочек с развешенным бельём между балконами домов, стоящих друг напротив друга.
– Поделишься? – с любопытством поинтересовался мой жених.
– Она ещё немного сырая. Но, мне кажется, ты поймёшь. – улыбнулась я.
– Я весь во внимании. – отозвался Мир.
– Если верить Кону, и мы ходили без души, пока не встретились, а у одного из нас на верёвочке, как шарик, болталась наша общая душа, то, получается, другой конец этой верёвочки наладил, вроде как, нам связь. – я указала пальцем на бельевые веревки между балконами. – Цепь замкнулась, как в физике.
– Так…
– Тогда становится понятно, почему я меняю привычки. Почему стала так легко просыпаться рано. Почему реагирую на ситуации не так, как обычно. Почему запросто во всё вписываюсь. Почему иду сейчас уже час и даже не жалуюсь, что в организм не попала ещё доза кофеина.
– Может, и окрошку на кефире полюбишь?
– Фу! Нет! Не настолько! – отмахнулась я.
Мир громко хохотнул и его звонкий смех полетел вверх по узкой улочке с неровной каменной дорожкой.
– Только моя теория не подкреплена ещё обратной стороной этой верёвочки. У тебя, вроде, не сильно что-то поменялось в поведении. Не вижу, чтобы ты ворчал по утрам без кофе или делал поспешные выводы, как я. – хихикнула я и заметила, как Мир поменялся во взгляде.
Улыбка с лица парня на секунду стёрлась и взгляд стал мрачным, хмурым и каким-то неродным. Стало не по себе, но он снова блеснул своим ясным голубым взглядом и обнял меня для поцелуя.
– Могу поворчать, чтобы твоя теория оставалась рабочей. – улыбнулся мне парень.
– Миру Мир! – закричали две темные фигуры в конце улицы, стоящие против солнечного света и мы с Миром даже вздрогнули, потому что голоса эхом пронеслись по стенам мимо нас.
Решила, что возглас был в контексте разговора между людьми, но они стали активно махать нам руками и зазывать поскорее преодолеть узкую улицу.
Мы с парнем обменялись ничего не понимающими взглядами и смело зашагали вверх, к свету и радостному шуму.
Лица парней озарились восторженными улыбками, когда мы подошли, будто они встретили рок-звезд, а не нас.
– Привет, ребят! – радостно поприветствовал тот, что покрупнее, и протянул руку моему парню. – Я – Макс.
– Вот это совпадение! – взял меня за руку другой и накрыл ладонью мягкое свое рукопожатие.
Проверила на всякий случай, на месте ли кольцо, когда парень убрал руку, как-то чересчур мягко и медленно он скользнул по ней.
– Я Вова. – тут же отозвался второй и снова широко улыбнулся.
– Мирон. – представился Мир и посмотрел на меня, собираясь представить.
– Да мы знаем! – махнул рукой тот, что представился первым. – Привет, красотка Мира!
– Пока мы тут отдыхаем, наша популярность дошла до Занзибара? – хихикнула я и у Мира пополз вверх один уголок рта.
– Почти так! – хохотнул Макс. – Мне сестра скинула ваши истории на днях, сказала, что тут отдыхают её любимые блогеры. Мы с Вовой ещё подумали, что классно было бы с вами пересечься. И вселенная нас услышала!
Мир, кажется, был не так воодушевлён, как ребята. Он смотрел на них с подозрением и немного нахмурился, оценивая, видимо, ситуацию.
– Включай камеру! Давай передадим сестре привет! – решила я предложить. – Вот она обалдеет!
Макс незамедлительно залез в огромный рюкзак и достал внушительного вида штатив с мягкой рукояткой и стабилизатором, к которому тут же прикрепил телефон. Он ловко понажимал в мобильном какие-то настройки и выставил руку вперёд, чтобы мы зашли в кадр все вчетвером.
Камера смешно удлинила всем ноги и увеличила лица, словно выгнутая линза.
Я громко хихикнула со своего мультяшного вида и заметила, что Мир с улыбкой посмотрел на меня, кажется, немного расслабившись.
Сжала его руку покрепче и мы весело вчетвером пошумели на камеру, передавая привет сестре Макса.
– Вы, ребят, простите нам это нападение. Не часто так случайно совпадают мысли с реальностью. – отозвался Вова, пока Макс с теплой улыбкой отправлял видео сестре, совершенно про нас забыв.
– Было даже прикольно. – ответила я, чтобы он не чувствовал неловкости.
Вова стеснительно улыбнулся и повернулся к Миру.
– В Москве такое, наверное, не редкость. Но мы из небольшого городка, где такая случайность только в его рамках может произойти, и там не гуляют блогеры.
– Ко мне и в Москве так не подходили, если честно. – Мир почесал затылок, улыбнулся ему, но продолжал хмуриться.
– Надо будет и там до центрального рынка дойти! – хихикнула я.
– О! Вы тоже на рынок? – озарился улыбкой Макс, нарисовавшись прямо за моим плечом и я от неожиданности вздрогнула. – Пойдем вместе? Мы там уже, считай, местные!
Ребята двинулись вдоль улицы, на которую нас вывели и смело зашагали вперёд, что-то громко обсуждая, а я потеснее прижалась к своему жениху.
– Тебе от этого не очень комфортно, да? – поинтересовалась я.
– Немного. Я не ожидал никогда такого и в Москве, что уж думать про остров в тысячах километров от дома. – ответил Мир и широко мне улыбнулся. – И я же обещал тебе поворчать.
– А мне понравилось! – шепнула я.
– Как я хмурюсь? – хитро подметил он.
– Нет же! – хохотнула я. – Ребята показались мне радушными.
Макс был точно на голову выше нас троих и шёл впереди, практически вприпрыжку, отчего скакал его густой светлый хвост собранных волос, с вплетёнными красными дредами на голове, открывая вид на татуированные крылья на широкой спине, переходящие на загорелые плечи под белой майкой с единой лямкой. Вова старался не отставать от друга, но то и дело поворачивался к нам. Я ловила его заинтересованный и немного смущённый взгляд темных карих глаз, которые на солнце словно светлели и становились чайного оттенка.
Улица постепенно стала окутывать нас ароматами специй, крепкого чая и фруктов, запахами готовящейся еды и с каждым шагом шум самого крупного рынка столицы становился всё громче.
Мы, кажется, зашли не с центрального входа, потому что ряды постепенно увеличивались и плотность столов начинала поражать не сразу.
– С этой стороны самые выгодные цены на сувениры. – пояснил Макс.
– А чуть дальше, направо, – самый вкусный стрит-фуд. – подхватил его слова Вова, доставая из рюкзака свой телефон, который тоже оказался со сложной стойкой стабилизации и закреплённым к нему микрофоном.
– Вы будто репортаж собираетесь снимать. – засмотрелась я на их технику.
– Почти. – улыбнулся мне Макс. – Мы увлекаемся клипами. Снимаем, всё что видим под разными углами и потом пилим ролики под музыку.
– Ух-ты! – восторженно вылетело из меня. – А где вас можно посмотреть?
Вова очень шустро открыл на телефоне qr-код и Мир перескочил в соцсеть через него.
На экране его страницы посыпались оповещения об уйме реакций и сообщений в директ, прежде, чем он попал на страницу ребят и открыл сразу же первый клип.
Я застыла, рассматривая картинки своей несбывшейся мечты – побывать в саванне. Ребята профессионалы, кадры ловко сменялись ракурсами и красивыми углами обзора. Видно, что снимали не только на смартфоны, в видео мелькнули профессиональные камеры на штативах и даже кадры с дрона.
– Вау! – выдохнул Мир, окунувшись вместе со мной в атмосферу заката в саванне и крупными кадрами диких животных. – Это очень круто!
– Давайте и вас поснимаем? – озарился Макс. – Я бы не отказался от пары упоминаний в твоём блоге.
– Вы нас и не заметите. Просто продолжайте гулять. Это не постановочная съёмка. Мы любим именно живые кадры. – подключился Вова и показал уже сделанные пару кадров нас с Миром, где мы завороженно смотрели в телефоне их клип.
Кадр и правда получился настолько живой, что я даже пискнула от восторга, какие мы на нём воодушевленные. Глаза распахнуты и профили даже немного схожи. Занятно видеть себя со стороны глазами людей, которые видят мир особенно внимательным взглядом.
Мир, кажется, перестал хмуриться и пожал руку ребятам в знак согласия. А я, наконец-то, смогу сейчас окунуться в чужую культуру в головой.
Глава 21
Когда Москвой заправлял предыдущий мэр, вся столица буквально утопала в рынках. Встречать челночников на улицах, в метро и общественных местах было самым обычным делом.
Люди с огромными клетчатыми сумками неслись из ближних стран на наши рынки. С больших площадок, другие люди разъезжались на рынки в города поменьше, мечтая подзаработать.
Ну, а простым смертным, типа нашей семьи, эти рынки давали возможность не отставать от столичной моды, при этом не разоряясь и не влезая в кредиты. Не всем же жителям столицы шиковать и одеваться в модных бутиках.
Для меня походы на такие рынки были каторгой. Духота узких проходов, резкие запахи вещей или уставших продуктов, приставучие продавцы, хамоватые продавщицы, которые говорили на другом языке в таких интонациях, будто сейчас достанут мечи и начнут сражаться. Какая-то жуткая концентрация серости, одинаковости, пыли. И ты буквально чувствуешь себя голой и абсолютно одинокой в этой толпе, стоя на картонке, в ожидании, пока подойдет мама.
Боже, почему в моём детстве не было таких рынков, как на Занзибаре?!
Ощущение, что попадаешь в какую-то совершенно другую реальность, где смешиваются яркие оттенки с красочными ароматами.
Всё, будто специально, подобрано с контрастом, от чего буквально кружится голова.
Продавец в яркой ультрамариновой накидке с глиняной пиалой супа цвета яркого желтка в руках. Женщины в оранжевых палантинах, продающие фиолетовые фрукты. Дети в зелёных футболках с ярким красным мячом.
Невероятные запахи, разговорная речь на красивом языке, который кажется пением, улыбчивые люди вокруг.
Сумки и браслеты ручной работы, картины местных художников и даже распродажа dvd-дисков с музыкой и фильмами.
Мир взял в руки коробочку с обложкой моего любимого фильма.
– Возьмём Маю в подарок? Спорим, твой брат не смотрел этот фильм на суахили? – широко улыбнулся он.
Громко хохотнула и согласно закивала его идее.
Я фотографировала красивые ракурсы, лезла носом в каждую специю, изучала все незнакомые фрукты, потрогала каждую яркую вещь на проходах, кайфуя от тактильных ощущений, а пару часов спустя, зашла в просторную палатку на запах.
Аромат кофе, с нотками корицы и шоколада буквально заманил нас в неожиданно прохладный закуток за закрытой дверью, и мы одновременно с облегчением вздохнули прямо на входе.
– А твоя теория, и правда, рабочая. – тихо шепнул Мир.
– Мм? – повернулась я к нему.
– Кажется, я впервые рад твоему чёрному топливу! И, кажется, даже больше тебя! – заулыбался он красным счастливым лицом.
– Может, и окрошку на квасе оценишь по достоинству? – хмыкнула я и подняла хитро брови.
– Фу! Нет! Не настолько! – громко засмеялся мой жених и поморщился.
За небольшой стойкой среди огромного количества маленьких открытых шкафов с разноцветными полками и не менее цветастыми упаковками, нас встретили две улыбчивые женщины, которые предложили расположиться у окна на подвесных плетёных качелях, отведать настоящего ароматного танзанийского кофе и немного передохнуть от шума и жары улицы.
Для меня это было не странно, но Мир сидел напротив и громко удивлялся, что заказал кофе и себе, потому что пробовал его единственный раз, двадцать лет назад, когда был ещё школьного возраста и напиток пришёлся ему совершенно не по вкусу.
– Дед постоянно пил кофе, как ты – черный, крепкий и без добавок. – видя мой внимательный взгляд, ответил мой жених.
– Представляешь, сколько полезных в нем веществ, раз он дожил почти до девяноста лет?! – поддержала я его.
– Это заслуга не кофе. Он знал, сколько ему отпущено. Выяснил это по звёздам.
– И угадал? – я удивлённо вскинула брови.
– Там не надо угадывать. Там надо считать. – улыбнулся мне Мир, будто я ребенок и сейчас сказала, что ветер появляется от того, что деревья качаются.
– Для меня это всё ещё что-то на тарабарском. – заулыбалась я. – Но я бы хотела поменять мнение.
– Я помню. – отозвался он. – Как-нибудь посвящу тебя в некоторые детали, когда будет настроение.
– И тебе он тоже… эм… – я в секунду догадалась проглотить слово “нагадал”, – Посчитал?
– Может быть. Но я не спрашивал и предпочел бы о таком не знать. – нахмурился мой парень.
– Не удивлена. Я бы тоже хотела не знать. – задумчиво отозвалась я. – Хотя, несомненно, плюсы в этом тоже есть. Сейчас я живу свою лучшую жизнь именно благодаря этому знанию.
Мир накрыл мою ладонь рукой и сложил брови домиком, пряча в глазах резкую боль от произнесенных мною слов.
Опять меня занесло. И кто за язык тянет?! Я же не хотела портить его позитивный настрой. Надо срочно выруливать.
Как раз, девушка в ярко-розовом сари подала нам небольшие красивые чашечки и аромат кисловато-горького кофе защекотал нос, запутывая мысли и события дня в сложный африканский орнамент в голове.
Я глотнула кофе и Мир поморщился. Сам он пока просто пытался насладиться ароматом из чашки, но пить горький черный кипяток не рискнул.
– Дай свой телефон. – протянула я руку, отставив маленькую красивую чашку на столик.
– Зачем?
– Будем тебе повышать активность! Или просто запечатлим видео для истории.
Парень заулыбался и протянул мне мобильный, предварительно его разблокировав.
Я включила камеру и, поймав удачный ракурс, нажала на запись.
– Сейчас на ваших глазах произойдет историческое событие. Мир будет пить кофе, который не пробовал сколько, простите, лет?
– Двадцать, наверное.
– Почему ты не давал шанс этому напитку так долго? – задала я вопрос деловым тоном журналиста, который берет интервью.
– Он мне не понравился. – чуть сморщив нос, ответил Мир.
– Но ты в курсе, что за двадцать лет многое поменялось? И вкус кофе в том числе. Тем более, есть разные сорта…
– Спасибо, Капитан Очевидность. – он закатил глаза и заулыбался. – Я и не догадывался. Теперь буду знать.
– Почему сейчас, спустя столько лет, ты решился его попробовать? – я хитро приподняла одну бровь и Мир на секунду замер на моем весёлом взгляде. Он смотрел мимо камеры, ровно на меня, с невероятной нежностью, будто обнимал. Могу поспорить, если бы я не следила сейчас за картинкой на записи, я бы закрыла глаза и почувствовала эти объятия.
– Ищу в себе новое, по версии одной немного сырой теории. – ответил он и изогнул хитро бровь. – Но ворчать мне не понравилось. Буду пробовать кофе. – парень тут же улыбнулся максимально широко. – Ну а если и кофе не зайдет, возьмусь за гардероб. Как думаешь, мне пойдет единорожий стиль в одежде? Твоя пышная розовая юбка мне будет к лицу?
Громко хохотнула и картинка в смартфоне затряслась.
Улыбаясь мне в ответ, Мир отпил немного кофе из красивой чашечки, настолько маленькой, что в ручку от неё у него не влез даже один палец. Кажется, он собирался нахмуриться, но резко передумал это делать.
– О! А не плохо. – приподнял он брови и вернул взгляд в камеру. – Чуть кислее, чем я думал. Зато, не такой горький, как запомнил. Приятный вкус ягод и, кажется, киви. – он сделал ещё один небольшой глоток кофе и довольно зажмурился. – Ещё послевкусие, вроде бы, черного чая и шоколада. А в аромате я заметил нотки кедра и лимона.
– Да вы, батенька, эстет! – с восторгом воскликнула я и зафиксировала в кадре его вполне удовлетворённое лицо. – На этом наш репортаж окончен. Ждите следующую серию про окрошку на квасе или юбку из фатина. – я громко хихикнула за камерой смартфона и выключила запись, протянув телефон своему парню и заметила на экране двузначное число пропущенных от абонента Метель.
Любопытно…
– Спасибо. – отозвался он, не переставая улыбаться. – Если решишь сменить профессию, то, думаю, журналистика тебе подошла бы.
Я улыбнулась и не стала поддерживать этот диалог, потому что времени на смену профессии у меня не осталось. Я даже отказалась от повышения, вдруг предложенного шефом, хотя, могла бы, кажется, справиться. Просто времени на это у меня нет.
Мир явно старается уходить от тем про скоротечность жизни и активно поддержать мою теорию про верёвочки, но сейчас, я уверена, с бо?льшим кайфом выпил бы горячего чая, а не смотрел с тоской в маленькую чашку с кофе.
Очень хочется отвлечь его от размышлений. Жаль, что на этом рынке не продается смена настроений или что-то, что этому бы поспособствовало.
Что было бы, кстати, полезно и мне.
За большим панорамным окном появились два довольных, красных от жары, лица с широкими улыбками и ребята нам радостно помахали, направляя на нас камеры смартфонов.
Мы помахали в ответ и я немного подурачилась, раскачиваясь на плетёной качели в разные стороны, показала язык Вове и стала зазывать ладонями Макса, чтобы они зашли к нам в кондиционированное помещение охладиться.
– Вы идеально смотритесь в кадре! – сказал Вова, вроде как нам, но смотрел прямо мне в глаза, когда поставил напиток, какой-то десерт и подвинул стул к нашему столику, чтобы уместиться с моей стороны. – Макс так вдохновился, что даже придумал новый трек.
– Трек? – вскинул удивлённо мой парень брови.
– Я пишу музыку. – подключился Макс, не заказав себе ничего, и уместился поближе к Миру. – Мы, вообще, сюда приехали не отдыхать, а работать. Выступаем с небольшим сетом на местном фестивале.
Макс стал рассказывать историю их приглашения сюда, и Мир, не без интереса, начал расспрашивать у него подробности.
– Как тебе местный кофе? – негромко обратился ко мне Вова. – Чувствуешь яркую ноту табачных листьев?
– Да, и табак и кислые фрукты. Чем-то похож на кенийский. – ответила я. – Но более…
– Но более грубый, да. – перебил он, нагло смотря на меня в упор. – Приятно встретить единомышленника. Макс смотрит на кофе прямо, как твой парень.
– Тоже любит чай? – любезно поинтересовалась я.
– Только если его можно покурить! – хохотнул в ответ Вова. – А с кофе, насколько мне известно, даже в теории, этого сделать нельзя.
Я вежливо улыбнулась, но продолжать тему было бы странно. Никогда не курила даже простые сигареты, так что шутки на тему запрещенных веществ сильно обошли меня стороной.
– О, так вы буквально в нескольких пляжах от нашего отеля! – воскликнул Макс. – Это огромный отель, где скалы. Видели?
Мир охотно закивал и просиял воодушевленным взглядом в мою сторону.
– Сходим вечером послушать ребят? – спросил он.
– Конечно! – тут же поддержала я, даже не особо понимая о чем речь, потому что не слушала, о чем они говорят.
– Классно! – оживился рядом Вова и снова многозначительно взглянул на меня.
Не знаю почему, но его темный чайный взгляд словно вызвал у меня тревогу или предупреждал об неприятностях, но я потрясла кудрями и постаралась немедленно стряхнуть эти ощущения.
Уже вечером мы с Миром шли по пляжной линии в сторону отеля за скалами, о котором нам рассказали ребята. Каждую ночь, пока сезон не закончится, там происходят ночные вечеринки прямо на огромной территории пляжа.
Я решила эффектно нарядиться, как в студенческие годы, открыв всё, что можно открыть, и с восторгом рассматривала своего мужчину.
Мирон был в тёмно-серых джинсовых шортах чуть выше колена, очень соблазнительно обтягивающих его ягодицы и бёдра. Поверх загорелого уже тела на нем была незаправленная чёрная лёгкая рубашка по фигуре, с закатанными рукавами и парой открытых пуговиц, открывающих ключицу, которую я не удержалась и расцеловала, пока мы собирались, но увлеклась немного сильнее, да так, что нам пришлось одеваться второй раз.
Я тоже не отстала от его вечернего стиля и надела чёрное летящее короткое платье с открытой спиной из блестящего переливающегося серебром материала, которое прикупила перед отпуском специально для какого-то крутого вечера. И даже не надо париться о колготках, которые имеют свойство пускать не вовремя стрелки на глубоких разрезах, потому что мои ножки теперь и без них отлично в нем смотрятся.
Кстати, колечко, которое выбрал для меня Мир, идеально подходит к новому платью.
– Тебе оно понравилось? – спросил с любопытством мой жених, заметив, что я кручу перед собой правую руку и любуюсь, как россыпь мелких камней играет под веселенькой подсветкой пляжа одного из отелей, который мы проходили.
– Очень! Оно идеальное! Как тебе пришло в голову не выбирать среди пухлых камней, а выбрать такое нежное? – спросила я.
– Когда вы с Маем позвали меня на квиз, у тебя на руке были браслеты и один был с тремя большими камнями, которые периодически цепляли тебе волосы из хвоста. Я решил, что выберу кольцо, которое не будет путаться в твоих очаровательных кудрях.
– Уже тогда решил? – я остановилась и уставилась на Мира, а он обнял меня за открытое плечо и притянул к себе, чтобы поцеловать в висок.
– Приметил я это неосознанно, но потом это замечание мне пригодилось в выборе. Хочу, чтобы ты носила его не снимая, поэтому выбор пал на кольцо, которое не будет причинять тебе дискомфорт.
Кольцо от Сени, кстати, именно по этой причине я старалась не надевать, особенно если ходила с распущенной копной кудрей. Но я даже Сежке об этом не успела рассказать. Похоже, у нас с Миром, и правда, одна душа на двоих, раз мне даже объяснять ничего не пришлось.
– Оно идеальное! – повторилась я, поправляя правой рукой волосы и поворачиваясь к нему лицом. Мир тут же притянул меня сильнее и ворвался в мои губы со страстным поцелуем.
Почувствовала, как короткий подол платья немного пополз вверх вместе с горячей ладонью и буквально в секунду стала тяжело дышать и теряться в пространстве.
Кто я? Где я? Всё неожиданно меркнет со сладостью его поцелуев. Словно мир и впрямь останавливается, Земля перестаёт вертеться, время замирает. Есть только его горячие губы на моих губах, его теплое дыхание и самые чувственные прикосновения. Мне кажется, я даже не болею и вообще никогда не умру, когда я рядом с ним.
Боже, ну почему каждый раз, когда чувствую невероятное счастье, мне сразу лезут в голову мысли о моей скорой смерти?!
Как от этого, блин, избавиться?
– Всё хорошо? – участливо поинтересовался мой диснеевский принц, будто почувствовал смену настроения в моей голове.
– Да. – соврала я, но решила подкрепить слова ложечкой правды, – Мне невероятно повезло, что ты самый внимательный парень в мире!
Мы подошли к скалам, о которых говорили ребята. Несмотря на то, что горная порода выглядела достаточно величественно, за ней уже виднелись высокие столбы света от ярких стробоскопов и была слышна громкая танцевальная музыка.
– О! – неестественно восхитилась я.
– Идём танцевать до упаду? – почему-то несмело спросил Мир.
– Если честно, я давно уже не особая любительница такого отдыха. – призналась с улыбкой я.
– Я тоже. – поддержал Мир и развёл руки. – Но сегодня понедельник. По понедельникам вы с Сежкой выходите из зоны комфорта. А я, вроде как, теперь тоже к этому немного причастен, так что с удовольствием составлю тебе компанию, пока она далеко.
Сложила руки как лапки, зафыркала, изображая зайца и мой идеальный жених повторил эти действия за мной, пропев хриплым голосом короткую строчку из песни Высоцкого про белого кролика. Мы громко рассмеялись, взялись за руки и смело зашагали по песку в сторону огней.
С этим парнем, я готова не только выйти из зоны комфорта, но и вообще в космос. Тем более, это так просто, когда ориентиром на любое путешествие мне станут две ярко-голубые светящиеся планеты.
Глава 22
Как только мы обогнули скалистый берег, громкая музыка чуть не снесла нас в сторону океана, как сильный шквалистый ветер. Басы били по ушам и, кажется, проходили вибрацией прямо сквозь все внутренние органы, которые плясали внутри меня в такт веселой музыки.
Огромная полоса пляжа была усыпана зонтиками из сухих пальмовых веток, под которыми стояли низкие столики и диваны, сколоченные из старых торговых паллетов с разноцветными матрасами и яркими подушками с бахромой. У каждого столика не только сидели, но и стояли, пританцовывая, люди. Повсюду в загорелых руках пестрели коктейли с трубочками, которые ярко светились от кислотных неоновых огней и ультрафиолетовых ламп.
Ближе к сцене, плясала и прыгала огромная толпа, словно живой организм, колыхалась как высокая трава на ветру. Над ними возвышались светлые фигуры аниматоров на ходулях с темными лицами, испачканными в неоновой краске, которые очень опасно наклонялись к людям, словно сейчас выберут рандомно одного и поднимут над толпой за шкирку или раздавят ногами кого-то из танцующих.
Периодами, с нескольких ракурсов по моему лицу били яркие лучи стробоскопов и я теряла фокус от ослепляющего света, хватаясь крепче за руку Мира. А ещё, с разных сторон были слышны звуки вувузел – футбольных дудок, которые издавали тревожный гул приближающегося пчелиного роя.
– Ты в порядке? – придвинулся максимально близко Мир и практически прокричал вопрос прямо мне в ухо.
– Мне кажется, я слишком трезвая для тусовки такого масштаба. – прокричала я в ответ.
– Это можно исправить! – хохотнул он и повел меня в сторону баров.
Мы прошли несколько круглых стоек в центре пляжа и отправились к длинному бару у подножья скалы, которая закрывала частично оглушающие звуки.
Я шумно выдохнула, когда поняла, что моя грудная клетка внутри перестала плясать от громкого баса.
– Если захочешь отсюда сбежать, я не буду сопротивляться. – улыбнулся мой жених.
Он всё ещё кричал, но громкость уже сбавил, потому что тут мы хотя бы могли слышать друг друга, не дыша в уши.
– Ты же хотел послушать Макса. – улыбнулась в ответ я и обернулась, почувствовав на своем плече чужую, чуть влажную, горячую ладонь.
– Так и знал, что найду вас здесь! – прокричал Вова мне прямо в щеку, но так, чтобы и Мир его тоже услышал. – Берите коктейли и присоединяйтесь к нам. – он не убрал руку с меня и обернулся, чтобы указать другой рукой на один из зонтиков, под которым сидел Макс с двумя девчонками и широко нам улыбался.
Когда Вова ушёл к другу, Мир провёл по моему плечу, где только что была чужая рука и словно снял от неё след, мягко погладив кожу. А я, почти беззвучно, замычала и зажмурилась от приятных ощущений.
Мы выпили залпом по шоту текилы, забрали высокие бокалы с многоуровневыми коктейлями и отправились к ребятам.
Под их зонтиком музыка тоже не сильно долбила по ушам и мне даже удалось познакомиться с девчонками. Какие-то австрийки или австралийки, я не расслышала. С похожими, возможно придуманными, именами. Макс подсел к Миру и передавая наушник, стал что-то показывать в телефоне. Они так яростно друг друга перекрикивали, что лица у них забавно раскраснелись и даже немного вспотели.
Мой жених был явно в восторге от того, что показывал Макс. Они говорили про музыку так забвенно, будто Мир с ними в команде диджеев, а я нагло любовалась своим женихом и думала, как здорово, что всё это безобразие сейчас отвлекает его от грустных и тяжёлых мыслей, которые снимали эти дни с его очаровательного лица обаятельную улыбку.
Надо бы и мне тоже избавиться от груза мыслей и немного потанцевать, как в старые добрые времена.
На сцене как раз объявили следующий сет и на площадку вышел здоровенный двухметровый африканец в белой майке и кепке козырьком назад. Он поприветствовал пляж и толпа у сцены буквально взорвалась с оглушающим гулом.
Я без стеснения встала недалеко от Мира и стала качаться под музыку с коктейльной трубочкой из напитка в губах. Новый сет оказался плавнее, чем предыдущий, но всё ещё держал ритм и я почувствовала себя частью толпы, которая волнами танцевала у сцены.
Мир, несмотря на то, что был крайне увлечен разговором, протянул руку до моего бедра и стал щекотать его пальцами, давая мне понять, что он рядом и приглядывает за мной.
Какой он невероятно прекрасный. Даже в этой странной для нас обоих обстановке, он смотрится очень гармонично, будто только и занимается обсуждением музыки с диджеем и посещает такие мероприятия. Я урывками ловила незнакомые слова и названия направлений музыки в его речи и поражалась, как в его голове, помимо стольких знаний о звёздном небе, астрологии, спорте и книгах, ещё столько всего интересного.
Вова встал рядом со мной и что-то хотел сказать, но его увела танцевать одна из девчонок, завизжавшая от новой мелодии, видимо, своей любимой песни. Они встали недалеко от нас, парень очень быстро и достаточно грациозно влился в музыку, а вот девчонка, наоборот, больше дёргалась и кривлялась, чем танцевала, периодами висла на нём или скакала как козочка.
Мне почему-то стало дико обидно за Вову, он так хорошо двигается, а она его сбивает и вообще портит картину.
– Не хочешь тоже потанцевать? – спросила я Мира, но он так сильно был увлечен разговором с Максом, что практически от меня отмахнулся. – Я тогда присоединюсь к ним, если ты не против.
– Конечно! – улыбнулся мой жених. – Только не пропадай из виду, пожалуйста, чтобы я не волновался.
– Хорошо. Люблю тебя! – я чмокнула его в щеку и отдала свой коктейль.
– И я тебя. – отозвался Мир и широко мне заулыбался.
Двухметровый диджей миксовал африканские мотивы с латиноамериканскими ритмами и я с удовольствием влилась в танец, встав рядом с девчонками, которые уже вдвоём скакали, как козы. Их странные танцы никак не совпадали с музыкой, но вызывали у меня улыбку, потому что им явно было очень хорошо и весело. Я, в основном, просто покачивалась в такт, но когда ловила взгляд Мира, начинала соблазнительно двигать бёдрами и на пару сантиметров задирать свою юбку, приглашая его в танец.
В какой-то момент Макс, отвлекся от разговора с моим парнем и показал на часы за мою спину, где, видимо, был Вова. Я обернулась и заметила, что парень совсем близко. Он танцевал со мной в такт, а его лицо было невероятно расслабленным, будто он в медитации, но чайные тёмные глаза тут же приобрели серьезность.
– Следующее выступление – наше! – радостно отчитался он и подвинул меня за талию на пару шагов, чтобы не быть сбитым козочками. – Ты классно двигаешься!
Вова подмигнул мне и направился к Максу, который, видимо, сказал то же самое Миру, потому что они стукнулись кулачками и обменялись парой фраз напоследок.
Я вернулась к столу и уселась рядом со своим женихом.
– Ты очень красиво танцевала, Мира. – он положил руку мне на колено. – Следующий сет ребят.
– Вова мне сказал. – кивнула я.
– А больше ничего не сказал? Мне думается, ты ему сильно понравилась.
– Мне тоже так показалось. – согласилась я.
– Мне переживать?
– Не стоит. Ты, однозначно, самый лучший! Даже несмотря на то, что не хочешь со мной танцевать. – улыбнулась я.
Сцена погасла и объявили диджеев из России. Толпа поприветствовала ребят не так громко, как предыдущего диджея, поэтому мы вчетвером со столика громко заорали в поддержку ребят и нас поддержали ещё несколько столиков с нашей стороны.
Софиты направили ровно на пульт и мы увидели два обнаженных по пояс тела с одинаковыми татуировками на спинах, ребята плавно подняли руки вверх и создалось ощущение, что они взмывают крыльями в воздухе. Люди под сценой громко охнули, донося эхо прямо до нас, а парни развернулись и запустили первый сет, который начался с музыки ветра – переливов звенящих металлических трубочек и ракушек под звуки шуршащих волн. Вступил дудук и Вова, поднеся к лицу микрофон, стал гортанно подпевать под его переливы, пока Макс раскручивал ритм на пульте.
Всего за минуту, толпа, которая не сильно тепло приняла незнакомых диджеев, раскачалась и снова, как осока на ветру, шевелилась единым организмом.
Макс сделал паузу в ритме и вдоль всего пляжа погасли вразнобой тысячи теплых фонарей гирлянды, под звук рассыпающихся на землю ракушек. Люди замерли на пару секунд, ровно перед тем, как на всех обрушились громкие и звучные биты. Вернулся свет и я почувствовала, как в моем организме скачет буквально каждый внутренний орган.
Их музыка так качала, что я не сразу поняла, что мы с Миром и двумя девчонками скачем в полнейшем экстазе и кричим, что есть мочи, подпевая популярной песне.
Гортанный голос Вовы сменился на более высокие ноты и я заметила, что Мир стал ему подпевать, закрыв глаза и обнимая меня за талию.
Весь пляж раскачивался под музыку ребят и казалось, что крылья за их спинами сейчас по-настоящему расправятся и они взлетят. Умопомрачительное зрелище и очень здорово, что мы это не пропустили.
Не помню, чтобы вообще когда-то так оттягивалась на танцах. Даже с Сежкой, которая таскала меня на самые крутые мероприятия с тех пор, как мы познакомились в одном из ночных клубов. Я плясала и допивала свой коктейль, когда ребята закончили своё выступление и шумная толпа стала громко требовать ещё немного их музыки.
– Потрясающе! – выдохнул Мир. На его ключице за воротом проступали капельки пота, в которых отражались тёплые огни гирлянд. – Тебе тоже понравилось, да?
– Я даже не ожидала, что они такие крутые! Ты видел, как толпа дышала с их ритмами? Они будто управляли этими людьми! Зрелище потрясающее! – отозвалась я, не отрывая взгляд от его ключицы.
– Дааа! – согласился он. – Парни очень крутые!
Через полчаса после их сета, ребята подошли к столику. Странно, но не с козочками. Я-то думала, те ускакали к ним.
– Если я сейчас не плюхнусь в воду, я расплавлюсь, как пластилин! – заявил Макс, упираясь ладонями в диван, и широко улыбнулся. Он закричал, как абориген, издавая дикие звуки, и, влетев в линию воды, громко плюхнулся накачанным большим телом, уйдя с головой под воду.
Я и не заметила, что океан уже подкрался практически к нашему зонтику и оказался буквально в нескольких метрах от него. Зато, заметила восторженный взгляд своего парня.
– Ныряй. Я посижу тут. – улыбнулась я и стала расстёгивать на нём рубашку.
Мир вбежал в воду, развернулся на пятках и, послав мне воздушный поцелуй, упал спиной на набежавшую волну, проваливаясь в неё всем телом.
– Ты потрясающе пел! – похвалила я Вову, который улыбался, наблюдая за водными игрищами парней, они как раз стали в шутку друг с другом боксировать.
– Тебе правда понравилось? – улыбнулся он, сверкнув в полумраке блестящими глазами цвета чёрного чая.
– Очень здорово! Вы классно выступили! – искренне призналась я. – Ваш сет невероятно раскачал всех.
– Спасибо. Мне не нужно про всех. Главное, что понравилось тебе! – отозвался Вова и стал внимательно смотреть в мои глаза, словно пробираясь глубже.
Я решила не отвечать на его взгляд, показала, что услышала его, но отвернулась любоваться своим женихом. Он уже основательно заплыл вдаль и возвращался красивым брассом к берегу. Увидев, что я подняла руки, помахал в ответ и пару раз грациозно занырнул в воду, прежде чем пойти к берегу, преодолевая небольшие волны.
– Мой кит! – закричала я Миру и краем глаза заметила, как сбоку Вова закатил глаза.
Пусть и не надеется. У меня есть жених, и такой флирт мне не в удовольствие.
И ты ещё не знаешь, парень, куда пытаешься вклиниться. У нас одна душа на двоих, а я вообще скоро умру.
Парни подлетели, тяжело дыша, к нашему столику и плюхнулись на подушки прямо в мокрых шортах. Макс выжал хвост с вплетёнными дредами на песок и натянул на мокрый торс свою майку. Мир широко мне улыбался и кажется, совершенно выветрил голову.
Так, а мне как справляться с тревожностью и горечью мыслей, когда ещё и весь вечер сопровождается неуместными словесными выпадами и тяжёлыми взглядами неожиданно нарисовавшегося поклонника?
Может, тоже поскакать бешеной козочкой, чтобы отпугивать от себя лишние ненужные взгляды? И музыка, вроде бы, как раз подходящая.
– Ну теперь можно отдыхать основательно! – прокричал сквозь музыку Макс. – Ребят, вы за?
Я активно закивала, а Мир положил мне прохладную мокрую руку на колено и покачал головой.
– Что? Я только об этом подумала! – возмутилась я.
– О наркотиках? – он повел бровями с явным упрёком во взгляде.
– Чтооо? – вылетело из меня громче, чем я планировала.
Макс сел с другой стороны от меня и широко заулыбался моему жениху.
– Я же говорил, что не надо отвечать за свою невесту. Она вот согласно кивает. – прокричал он, окаменевшему в миг, Миру и обвел ладонью моё обалдевшее, от неожиданной темы разговора, лицо. – Ничего сверхъестественного, детка. Это просто экстази. – пояснил он мне. – Одна такая ешка немного расслабит, уберет тревоги и ты почувствуешь счастье.
Я выпятила глаза по пять рублей на маленький пакетик, который Макс достал из поясной сумки и перевела обалдевшее своё лицо на его довольную физиономию. Взгляд у него казался очень вдохновлённым и радостным, будто он застал с долгожданными подарками настоящего Деда Мороза у ёлки в полночь.
Мир крепко сжал моё колено и я повернулась к нему.
– Это того не стоит, Мира. – очень сухо и холодно сказал мой жених и напрягся практически всеми мышцами, которые были сейчас открыты моему взору. Он стиснул челюсти и я заметила, как на шее загуляли жилы.
– Я и не думала… – честно призналась я, теребя его рубашку на своих коленях. – До этого разговора.
– Мира, пожалуйста… – он сложил брови домиком так трогательно, что я не раздумывая покачала головой, повернувшись к Максу, тот моментально поднял руки вверх, типа сдаётся, и отсел от нас обратно на своё место.
– Действие этого наркотика достаточно предсказуемо. Но ты даже не представляешь, какие от него отходняки. – шепнул мне на ухо парень.
– А ты представляешь? Я чего-то не знаю? – возмутилась я.
– Тут мы это не сможем обсудить. – признался мой единорог.
– Поняла. – отозвалась я холодным тоном.
Или вообще не сможем обсудить, как темы, от которых он легко увиливает всё наше недолгое знакомство.
Мне, вдруг, стало от чего-то сильно печально. Будто сидела год на диете, мне предложили кусок торта, но ложку выдернули прямо изо рта, когда я уже пустила слюну в ожидании заветного лакомства. Что за ерунда?! Я же никогда даже не задумывалась о таком виде развлечения. Почему мне сейчас захотелось?
– Мира? – мой жених озабоченно обхватил ладонями моё лицо и придвинулся очень близко.
– Эта штука правда расслабляет и снимает тревогу? – спросила я.
– А тебе тревожно, Единорожка? – заботливо спросил он.
– Очень! – кивнула я. – Я постоянно тревожусь о чувствах других, с тех пор, как мне поставили диагноз. Надо думать, как рассказывать об этом и не забывать поддерживать близких. Я то и дело думаю, как не ляпнуть лишнего, чтобы не портить тебе настроение. Две недели утираю слёзы подруге, у которой, и без моего диагноза, проблем выше крыши. Отказалась от повышения, хотя могла бы вести целые проекты! – у меня неожиданно потекли по щекам слезы и Мир нахмурился, заметив их. – А ещё надо как-то рассказать родителям и совершенно точно разбить им сердце, убить надежды на будущее, а потом тоже поддерживать и тревожиться о их состояниях, потому что они не молодые.
– Почему ты не делишься со мной этими переживаниями? – он стал утирать большими пальцами мои соленые градины со скул.
– Я очень устала, Мир. – всхлипнула я. – Мне грустно, тревожно, страшно… А предложение Макса сейчас на секунду отключило во мне инстинкты и дало надежду, что я могу отпустить это всё хотя бы на вечер.
Мир расцеловал мои солёные щеки, щекоча лицо влажной чёлкой с ароматом океана.
– Завтра ты пожалеешь об этом решении. – он заботливо заглянул в мои глаза и улыбнулся. – Я буду следить и заставлять тебя пить воду всю ночь. Даже через “не хочу” или через силу. И алкоголь больше не пить. Договорились?
Я закивала, не веря смене его настроения, а внутри всё вдруг похолодело от страха и предвкушения чего-то неизвестного.
Мир повернулся к Максу и одним многозначительным взглядом дал ему согласие. Макс дёрнул своего друга за руку, в которой он держал пакетик, и тот с улыбкой подсел ко мне.
– Я так и знал, что за веселье в вашей паре отвечаешь ты! – шепнул на ухо Вова и положил мне на язык маленькую таблетку, осторожно прикоснувшись к моим губам горячими пальцами.
Глава 23
Поразительно, как одна маленькая капля пота на мужской ключице может доставлять столько эстетического удовольствия, если её разглядывать дольше обычного, внимательно и так близко.
Стала расстёгивать пуговицы на рубашке Мира, всё ещё следя за этой каплей, заметив боковым взглядом лёгкую улыбку на его лице. И капля, кажется, тоже мне улыбалась. Мы точно вместе с ней были абсолютно счастливы в этот момент.
Не знаю, откуда у моего парня столько опыта и знаний. Первые минут тридцать я ужасно нервничала. Жалела о содеянном, хотела пойти в туалет и вывернуть из своего организма ту маленькую таблетку вместе с шотами текилы и коктейлем, который я успела выпить до неё. И вместе с непроходящим ощущением чужих пальцев на моей нижней губе.
Я даже не стала делиться этими мыслями с Миром, но он будто понял меня без слов. Вывел на песок, держа за обе руки, и стал плавно танцевать со мной, перекрывая неприятные чувства сладкими поцелуями по всему лицу. Он шептал мне признания в любви на ухо и аккуратно вертел кольцо на безымянном пальце, нежно улыбаясь и называя меня сказочной Единорожкой.
От произнесенного вслух прозвища мягким и хриплым шепотом, всё вокруг казалось сказочным и нереальным. Яркие неоновые огни, высокие африканцы на ходулях, звуки пчелиного роя из каждого угла. Всё смазывалось в разноцветную кашу удовольствия и эйфории.
Совершенно расслабилась в объятьях своего парня и стала плавно двигаться в такт музыки, которая в новом сете, как на заказ, становилась всё плавнее. В голове появилась невероятная лёгкость и все тревоги, в которых я недавно призналась ему, будто в замедленной съёмке стали уходить на задний план, теряясь в расфокусе.
– Такой улыбки я у тебя ещё не видел, Единорожка. – подметил Мир. – Тебе хорошо?
– Ты, наконец-то, танцуешь со мной! Конечно, мне хорошо! – искренне призналась я и прикрыла в кайфе глаза от звуков собственного голоса. Он, вдруг, показался мне красивым и очень мелодичным. Кажется, если я сейчас открою глаза, то увижу эти звуки в цветах, которыми можно рисовать.
Надо ещё что-нибудь сказать и получить ещё больше удовольствия!
– Люблю твою ключицу, Мир! – сказала я первое, что пришло в голову и постаралась сфокусироваться. – Она не даёт мне покоя ещё с тех пор, как мы собирались сюда.
Я расстегнула последнюю пуговицу на его влажной рубашке и зависла на новой капле, которая тоже мне улыбалась, а потом прижалась к парню всем телом, проскользнула ноготками по его рёбрам, обняла за прохладную кожу спины и слизнула эту каплю.
Мир тихо захрипел от удовольствия и откинул слегка голову, словно тоже кайфуя, как и я.
Подняла взгляд и зависла на двух ярких полупрозрачных голубых планетах, обрамлённых темными ресницами, которые изучающе меня разглядывали.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Я, вроде, не пьяная. Но ощущения очень похожи. – ответила я. – Только тело, наоборот, мне поддается лучше. Я контролирую движения и кажется держу ритм. Я же держу ритм?
– Держишь. – улыбнулся он. – И очень соблазнительно танцуешь.
– Клаааасс… – пропела я ему в грудь, снова балдея от звука собственного голоса, который представила фиолетовыми и салатовыми мазками, полоснувшими его кожу.
За продолжительный плавный сет мелодичных переливов, эйфория сменилась восторгом, а на её место пришло невероятное спокойствие, будто кто-то отключил все мои мысли разом. Была только музыка, лёгкий ветер, моя рука на прохладной пояснице и его теплые ладони на моих бёдрах, которые соблазнительно покачивали их в такт музыки.
– Тебе надо выпить воды! – замер прямо посреди танца мой диснеевский принц.
– Ммм… – капризно промычала я.
– Ты обещала не сопротивляться. – подмигнул он. – Хорошо?
– Харасоооо… – пропела я голосом старушки из медкабинета и мой парень громко хохотнул.
Мир направился к бару, где уже чересчур толпились, скучающие от плавных ритмов, люди. А ко мне тут же прокрался Вова и стал тоже медленно качаться в такт музыки.
Да что ж ему неймётся?! Мне показалось, я чётко определила рамки нашего общения. Или закладывание таблетки экстази на язык отменяет все допустимые нормы?!
Я двинулась к столику, где сидел Макс, но Вова аккуратно взял меня за руку.
– Я понял, что мне ничего не светит, Мира. – мелодичным бархатным голосом сказал он, слегка улыбнувшись. – Но ты очень красиво танцуешь. Можно, я просто потанцую рядом? Не лишай меня этого скромного удовольствия, пожалуйста.
Его голос теперь тоже кажется мне цветным. И очень приятным, таким глубоким и томным, будто горячий чай, снимая тревоги с каждым словом и освобождает от тесных мыслей, расслабляет и согревает.
Я вернулась к танцу, а он, как и пообещал, стал держать дистанцию, но руку мою не отпустил, периодами, разворачивая моё хрупкое тело в лёгком платье, вокруг оси.
– Почему ты сказал, что за веселье отвечаю я? – отважилась я спросить.
– Думаю, Мир не такой лёгкий, каким хочет казаться. – серьезно ответил Вова. Он взглядом проскользнул по моей ключице к плечу, словно мысленно погладил, а потом добрался глазами до губ и едва облизнулся.
– Тебе кажется! – сухо ответила я и отвернулась, отпустив его руку, но отходить побоялась, чтобы меня не съела толпа.
Горячая ладонь Вовы в секунду скользнула по моей спине к локтю, он задержал пару пальцев на его сгибе и тесно ко мне прижался. Я услышала, как парень глубоко вдохнул воздух у моих волос возле шеи и задержал ненадолго дыхание.
– Я хорошо чувствую людей. И никогда не ошибаюсь в них. – шепнул на выдохе он. – В твоём парне достаточно тьмы, чтобы её не заметить.
По спине пробежали мурашки от его слов и слишком тесного присутствия. Мне показалось, мы стояли, замерев очень долго. Он больше ничего не сказал, но остатки его произнесённых слов я представила в своём воображении, в форме темной энергии, которая сплелась с моей алой, в ярком красочном танце над нашими головами и таяла, как сигаретный дым в ночном звёздном небе. Эта картинка всё равно, почему-то, вызвала наслаждение и доставила мне физическое удовольствие.
Но я не думала о Вове. Я представила, что мой идеальный диснеевский принц может отбрасывать тень. И эта мысль зародила во мне совершенно другую эмоцию – возбуждение. Возбуждение такой силы, что я готова была застонать, если бы на моей руке сейчас была ладонь Мира, а не Вовы.
Ведущий со сцены объявил следующего диджея и толпа у барной стойки, где затерялся Мир, громко и неистово разоралась. Вступили сильные ударные, будто сразу с десяток бас-бочек и я обернулась к сцене, чтобы посмотреть, что там происходит.
На ней действительно сидели у огромных бочек крупные африканские полуголые мужчины и били в большие барабаны, разбрызгивая капли от натянутых мембран в разные стороны. Вступили духовые и на сцену вышла маленькая тонкая девушка с яркими дредами и наушниками, которые были больше её головы, наверное, раза в два. Она пела в микрофон очень красивым сильным голосом, от которого по телу моментально наэлектризовались все волоски.
Люди повсюду превратились в волны и слились с полосой океана за моей спиной.
Музыка, вдруг, остановилась, вместе с ней погасли все огни и пляж на пару секунд окутала мгла. Вова взял меня за руку покрепче и я ощутила, как он большим пальцем гладит тыльную сторону моей ладони, вызывая на теле мурашки, которые я никак не могла контролировать.
Я бездумно уставилась на его руку, когда мелодия стала резко раскачиваться в более оживленный темп и за сценой начали взрываться фейерверки. Танцевать без своего жениха не хотелось и я просто застыла открыв рот.
– Восхитительно, да? – спросил Вова.
– Невероятно! – отозвалась я.
– В какой-то другой, параллельной, реальности мне могло повезти, не правда ли? – улыбнулся он.
Я подняла на этого неугомонного парня бровь с немым упрёком.
– Очень жаль, что я не встретил тебя раньше, Мира. – шепнул мне Вова.
– Я скоро умру. Не сожалей. – с лёгкостью призналась я и отвернулась к сцене, давая понять, что не хочу это обсуждать, а через пару секунд повернулась к Миру, который как раз подошёл с другой стороны и тоже взял меня за руку, с восторгом рассматривая действо у сцены.
Мы танцевали до конца фееричного сета без передышки. Всё вокруг казалось каким-то нереальным и даже волшебным. Вспышки стробоскопов теперь виделись мне сигналами из Вселенной, толпа людей – океанскими волнами, а вода, которую вливал в меня Мир – бархатной, живой и лечебной. Она проходила в мой организм охлаждающей приятной струйкой, словно исцеляя каждый миллиметр внутри, заживляя старые сколы и снимая ржавчину со всех моих струн и винтиков.
Мир наклонился и снял свои сандалии, а потом, оперев мои руки на свою спину помог мне выбраться из босоножек. А потом нежно сплёлся рукой с моими пальцами и повел меня к воде.
Океан мягко обнял меня за расплавленные танцами щиколотки и я с кайфом выдохнула протяжное “Оооо!”, будто сняла тяжёлые и неудобные сапоги на каблуках, а мой голос эхом унесло в скалы с другой стороны пляжа. Вода уже закрывала их с лихвой и место, где вечером мы шли по песку, ушло в тёмную непроглядную глубину из-за прилива.
Я прижалась к Миру, пытаясь разглядеть его тень, о которой говорил Вова, и стала нежно целовать его ключицу, вызывая в нём томные хриплые звуки, которые сводили меня сейчас с ума.
– Я тебя так люблю, Мир! Так обидно, что нет слова сильнее, чем “любовь”, чтобы передать тебе мои чувства. – призналась я, заглядывая в его глаза, в которых сейчас отражалась.
– И я тебя люблю. – незамедлительно отозвался он, не отрывая от меня взгляда.
Сделала шаг в сторону воды, потянув за собой и парня. Почувствовала, как охлаждаются икры на ногах, глубоко вздохнула и сделала ещё пару шагов до колена. А потом ещё, и ещё, с наслаждением почувствовав, как намок подол моего короткого платья и охлаждает теперь мне бёдра.
– Ты хочешь искупаться? – спросил Мир заботливым тоном, но я лишь покачала отрицательно головой и сделала ещё пару шагов в воду, утягивая его за собой.
Когда мы оказались в волнах уже по плечи, я опустила руки, не переставая смотреть в его глаза, и вынула из-под воды чёрное кружево своего нижнего белья, намотав его на волосы, словно забрала кудри резинкой, и подарила своему жениху очень страстный поцелуй.
– Мира… – глубоко выдохнул парень, когда я от него оторвалась.
– Мир… – игриво отозвалась я.
– На пляже толпа людей. – улыбнулся он.
– И им нет никакого дела до нас. – сказала я. – И до них тоже. – я указала на парочку у скал. И даже до тех людей. – я кивнула в сторону полосы пустой части пляжа, где, кажется, было больше, чем две обнажённые фигуры.
Расстегнула его шорты, приспустила их вместе с боксерами и совершенно точно почувствовала, что толпа на пляже его не смущает, как и меня. Я улыбалась, разглядывая его красивые глаза, гладила плечи и щекотала линию волос у шеи, вызывая хриплые стоны. Он стал целовать мне скулы, покрывая мурашками в такт набегающих на плечи волн и резко нырнул под воду. Ощутила на декольте несколько страстных поцелуев, а потом Мир вынырнул из воды, как морской бог, резко закинул мои ноги на свои бёдра и очень аккуратно и плавно придвинул меня к себе.
Мои собственные стоны показались мне ещё красивее, чем мой голос пару часов назад. Они густо опускались в моем воображении яркими неоновыми извилистыми полосами на пробегающие мимо моих плеч небольшие волны и растворялись далеко у линии пляжа, откуда доносились громкие ритмы музыки в такт наших движений.
Мир не тёмный. Вова сказал это, чтобы запустить в меня сомнения, думая, что это сыграет ему на руку. И людей он не чувствует, иначе бы даже не стал лезть в то прекрасное, что происходит со мной и этим потрясающим парнем.
С довольной улыбкой вылезла из воды, наслаждаясь мыслью о том, что только что произошло. Мой жених тоже широко улыбался, поглядывая в сторону зонтика, под которым мы провели вечер и, разглядев на них две фигуры, увел меня в сторону пустой части пляжа.
– Не хочу смотреть сейчас на них. Хочу смотреть только на тебя! – заявил он и поднял меня на руки, чтобы пронести по линии песка.
– Я точно не против! – мурлыкнула я, обхватывая посильнее его шею и наслаждаясь запахом океана от его непослушных волос.
Не знаю, сколько мы просидели вот так молча, просто наслаждаясь видом друг друга, но спустя время, я почувствовала, что начинаю подмерзать. Платье на мне было всё ещё влажное и только добавляло мурашек под тёплым, казалось бы, ветерком.
– Пойдем к бару. Я попрошу для тебя плед или полотенце. – заволновался Мир.
– Может, просто отдашь свою рубашку? – промяукала я.
– Она тоже влажная, Единорожка. – хохотнул он. – И едва ли тебя спасёт.
– Может, пойдем тогда до номера? – заскулила я. Мне совсем не хотелось возвращаться к Вове и его дурацким домыслам.
– И тут ты опять прогадала. – улыбнулся он.
– Ты не хочешь уходить? – удивилась я.
– Я бы с радостью, но полоса пляжа, по которой мы пришли, появится только утром. – он указал пальцем на скалы, которые ушли под воду. – Там, наверное, несколько метров и уже опасно даже проплывать. А сверху незнакомая и темная дорога без освещения.
Я закатила глаза. Пора перестать даже думать, что я могу быть сообразительнее этого парня.
Мы вышли к нашему столику под шум ребят, которые были рады нашему возвращению. Мир усадил меня на диван и попросил никуда не уходить, а я оказалась под очень выразительным и счастливым взглядом Макса и, скользящими по моей мокрой одежде глазами Вовы.
– Как тебе отдыхается с обострением счастья, красотка? – задал вопрос с широкой улыбкой Макс и я подняла большие пальцы вверх, чтобы не зависнуть опять от своего голоса.
Вова резко встал и отправился в сторону бара.
– Он, кажется, влюбился в тебя по уши ещё до знакомства. – буднично пояснил Макс. – Но Вова безобидный и не будет сильно приставать, если ты этого не захочешь.
– Не захочу! – отрезала я, провожая его спину к бару.
– Мир – классный парень! – согласился Макс и подмигнул мне.
– Полностью согласна! – выпалила я на плавном выдохе и снова кайфанула от звука собственного голоса, который всё ещё казался мне мелодичным. – Вечеринка закончилась?
– Какой там?! Она будет до рассвета! – ухмыльнулся парень. – Нам предложили ещё один сет под утро! – похвастался он.
– А вы сможете? Ну под.. – я, вдруг, замялась говорить вслух слово “экстази”.
– Под ешками? – хохотнул Макс. – Детка, под ними мы звучим ещё круче!
Ребята вернулись вдвоём и по пути о чем-то говорили. Лица у обоих были хмурые. У Мира в руке была чашка с кофе и бутылка воды. Вова обогнул диван и укрыл мои плечи полотенцем, а сверху пледом.
– О! Топливо! – воскликнула я и услышала негромкий тёплый смешок за спиной.
Мир не дал мне дотянуться до чашки, а взял одной рукой моё лицо и поднес к губам бутылочку с водой.
– Ты обещала, Единорожка! – хитро улыбнулся он.
– Да, капитан! – отрапортовала я и, забрав из его рук, выпила небольшой пузырёк залпом, пока Мир подавал мне чашку с заветным горячим чёрным напитком.
Вкус у кофе показался невероятно ярким. Будто мне подали какой-то божественный напиток, доступный не всем. Я почувствовала нотки кислых ягод, фруктов, шоколада и корицы, маслянистые ароматы кедра и густое послевкусие табачных листьев. Сладко и громко замычала от удовольствия и поймала обожающий взгляд моего жениха.
Нет в моем парне тьмы, о которой сказал Вова! Глаза Мира сейчас отражали все эмоции, которые мы испытали в воде и о которых молчали на пляже, и мне ни капельки не жаль, что моё тело теперь никак не может согреться. Я физически чувствовала внутри тепло от двух ярко-голубых планет, смотрящих на меня в упор.
Поставила чашку и подобрала ноги под себя, кутаясь сильнее в полотенце и плед. Мир покрепче обнял мои плечи и стал болтать с ребятами, а я закрыла глаза и просто наслаждалась окутавшим меня всепоглощающим счастьем. И, немного, бархатным тоном Вовы где-то рядом, потому что его томный голос всё ещё пускал мурашки по моей коже и казался густым, как кофе в моей чашке.
Глава 24
Под утро, когда наши новые знакомые снова вышли на сцену, несмотря на то, что людей стало в разы меньше, толпа встретила их во много раз теплее, чем ночью. У сцены визжали девчонки и ребята снова порхали крыльями, стоя обнаженными спинами к зрителям в начале выступления.
На этот раз их выступление началось со звуков настоящей морозной вьюги с переливом звонких колокольчиков, которая унесла меня на север в бескрайние зимние поля и стало, вдруг, ещё прохладнее. На большом экране транслировался таймлапс красочного северного сияния, примерно так я видела голоса всю ночь. А Макс начал выступление с колыбельной медведицы из старого мультфильма.
По крикам и свисту сразу стало понятно, кто в толпе из России и я широко заулыбалась своим мыслям, а потом по-привычке зазевалась от мелодии из детства.
– Ещё где-то час и сможем пойти в отель, моя хорошая. – отчитался Мир, посмотрев на скалы, от которых уже потихоньку уходила вода.
Он всмотрелся в мои глаза, видимо, определяя под кайфом я ещё или уже нет и мягко щёлкнул меня по носу.
– У тебя ещё есть силы танцевать? – загорелась я, когда к музыке прибавились зажигательные ритмы.
– Нет, уже не осталось. – тяжело вздохнул мой ответственный мужчина.
– А я хочу танцевать! – вскочила с дивана я. – Там буду, хорошо? – указала я рукой.
– Хорошо. – устало улыбнулся Мир.
Кажется, я его утомила, но у меня подступила новая волна активности и музыка ребят так сильно заводила, что ноги сами унесли меня в пляс. Я пристроилась на пустом участке замусоренного пляжа, встала на картонку, которая прикрывала это безобразие и стала прыгать под весёлый микс морозной русской метели с зажигательным темпом, и скакать как козочка, тряся длинными кудрями.
Меня дико веселили мои собственные движения и я, кажется, поняла, почему те девчонки, с почти одинаковыми именами, так дико прыгали и кричали. Возможно они тоже были под действием каких-то веществ.
Следующая мелодия была спокойнее и с первых нот в микрофон очень низко и красиво запел Вова. Его голос стал заполнять меня полностью, заливая теплом с пяток по самую макушку, и я почувствовала дикую тяжесть во всем теле. Тело будто само плавно двигалось в такт и мой взгляд не отрывался от сцены, где звуки его голоса из колонок разлетались осязаемыми густыми чайными горячими волнами, накрывающими меня снова и снова.
А когда закончился их сет, я неожиданно почувствовала себя как в детстве: босиком, на ледяной картонке, между мрачных павильонов, среди безликих серых людей и серых вещей. Весь пляж был в мусоре, пустых пластиковых бутылках, каких-то скомканных серебристых бумажках и фосфорных палках, торчащих из песка. Обернулась посмотреть на Мира, но он закрыл глаза и, кажется, дремал. Вернула взгляд на сцену, но ребята уже ушли.
Я оказалась совершенно одна в незнакомом месте, среди незнакомых людей, которые смотрели на меня с таким сочувствием, будто каждый из них знал, что я скоро умру.
Понятия не имею, сколько так простояла, но мне показалось, что прошла вечность.
Опустилась на колени и пустила два огромных водопада из глаз, из-за которых вся картинка резко потемнела и помутнела.
Рядом со мной на колени опустился Мир и стал аккуратно гладить мне плечи.
– Всё хорошо, Мира? – заговорил он, почему-то, медовым голосом Вовы и обнял моё лицо двумя ладонями.
– Я не хочу умирать! – завыла я неестественным, совсем не мелодичным и точно некрасивым, голосом, потерявшим цвет, и поток слёз из меня усилился. – Не хочу так скоро! Я столько всего ещё не попробовала и не увидела!..
– Что, например? – спросил Вова теперь, кажется, голосом Мира.
– Я хочу вживую увидеть белых медведей или китов, увидеть северное сияние! Хочу побывать на другом конце страны, хочу согласиться на повышение по работе и посмотреть, что из этого выйдет. – я чуть не задохнулась, потому что произнесла всё на одном коротком дыхании. Набрала побольше воздуха и, теперь зажмурившись, снова начала плакать. – Хочу погулять на свадьбе брата, хочу увидеть, какая я буду в старости, хочу стать тётей и мамой… И не хочу расстраивать родителей, они это не переживут! Я не хочу умирать так рано! Это несправедливо!
Мир поцеловал меня в губы, держа ладони на моем зарёванном лице, и я почувствовала как кто-то укрывает мои плечи толстовкой и аккуратно вдевает мне руки в рукава.
– Это пройдет, красотка. – услышала я голос Макса где-то сбоку. – Просто ешка перестала действовать.
– Спасибо. Мы вернём толстовку на днях. – тихо поблагодарил Мир кого-то из ребят и поднял меня на руки.
– С ней всё будет хорошо, не переживай. – отозвался Вова. Кажется, он держал меня за руку, потому что я чувствовала его голос в ладони.
– Знаю! – очень грубо отозвался мой парень.
Кажется, он попрощался только с Максом и пошёл в сторону скал, где ещё была вода, но уже, наверное, по колено.
Слезы из меня так и текли, но я чувствовала, как бьётся сердце моего прекрасного мужчины и медленно успокаивалась от его ритма, словно под плавную музыку.
– Люблю тебя, Мир! – сквозь слёзы прошептала я.
– И я тебя люблю, Мира. – услышала в его голосе улыбку.
– И Макс, кажется, тоже тебя любит! – хохотнула я. – Он прямо твой фанат!
– А Вова – твой фанат. – подметил мой жених.
– Я знаю, что ты тоже это заметил.
– Это было очень трудно не заметить. – хмыкнул он.
– Прости ему эти неожиданные чувства. – всхлипнула я.
– Может и прощу. Сам не понаслышке знаю, как тяжело удержаться рядом с такой сказочной Единорожкой.
– Надо срочно поправить корону! – я заелозила на руках у Мира.
– Не шевелись, мы ещё не дошли. – шепнул он.
– Могу дойти сама. Ты и так уже переутомился за сегодня.
– Я не устал. – возмутился он и покрепче меня сжал.
– Ты задремал на диване! – хихикнула я.
– Это всё колыбельная мамы Умки. – хохотнул Мир.
– О, дааа! Она была классная!
– Музыка у них и правда потрясающая! – согласился мой парень.
– Расскажешь, откуда столько знаний? – нерешительно спросила я.
– О музыке? – уточнил он.
– О наркотиках! – кажется, я превысила громкость, потому что Мир остановился и поставил меня на песок, взглянув мне в глаза.
– Это длинная история. – он сразу же отвёл взгляд, вдруг ставший печальным.
– И не радужная? – вернула я зрительный контакт и заметила, как лицо парня исказила гримаса сожаления.
– Нет, не радужная. – подтвердил он.
– Ты не хочешь об этом говорить? – спросила я.
– Сейчас не очень.
– А пообещай, что расскажешь, пожалуйста! – я сложила умоляюще руки.
– Зачем?
– Оказывается, когда выплёскиваешь наружу все переживания и чувства – они становятся не такими тяжёлыми. Я только что это проверила! – с гордостью заявила я, указав рукой на скалы. – Обещаю, что унесу твои тайны в могилу! И, между прочим, очень скоро!
– Ты точно уже не под кайфом? – нахмурился Мир. – Для черного юмора не поздновато?
– Для черного юмора никогда не поздно!
– Тогда уверяю тебя, что эта тайна уже в могиле. – заявил мой жених.
Я открыла рот в удивлении. Не поняла, пошутил он или сказал правду. И лицо разглядеть не смогла, потому что парень потащил меня в сторону нашего отеля, закинув на спину.
– Торжественно заявляю, что теперь в меня можно запускать рыбок! Потому что я, кажется, сгожусь за аквариум. – заявила я, разглядывая свой оттопыренный от воды живот, который обхватила двумя руками и поддерживала, чтобы он не отвалился.
Мир заботливо помог мне принять душ, переодел и влил в меня чёрт знает сколько ещё жидкости.
– Может, я готовлю тебя к дурке? – хохотнул он, когда мы укладывались в кровать. – Теперь ты на сто процентов состоишь из воды и Русалка, возможно, примет тебя за свою.
– Для этого тебе придётся пережить одну небольшую формальность. – вздохнула я и улеглась поудобнее, чтобы видеть его красивые глаза. – Если ты, конечно, не передумал.
– Конечно, я не передумал! Что за мысли?
– Ну я ночью повела себя не совсем разумно. Вдруг, ты сильно разочаровался.
– Я, скорее, сильно очаровался! – улыбнулся одними уголками Мир. – И, кстати, не я один. – многозначительно хмыкнул он.
Он застегнул москитную сетку над кроватью и улёгся рядом, изучающе разглядывая моё лицо, будто раздумывал, целовать меня или нет.
Я недолго отвечала на его взгляд, по-прежнему любуясь светлыми глазами, чёрными маленькими родинками на лице и совершенно непослушной чёлкой, а потом провалилась, наконец-то, в сон.
Мне снилось, что я застряла в большом ловце снов в комнате Мира. Была такой крошечной, как песчинка, и сложный орнамент переплетений этого арт-объекта поглотил меня, как паутина, скрутив руки и ноги, не давая шевельнуться.
Тело сковало и кожа словно горела под тугими верёвками, пока я тщетно пыталась выпутаться из них. Ветер болтал меня по кругу, разбивая голову и колени о камни, которые казались глыбами, а потом похолодело от ужаса, когда я поняла, что в такой огромной паутине должно быть живёт огромный паук.
И он появился, когда я уже практически расплавилась, слилась с тугими, стягивающими меня, верёвками, ноги и руки не слушались и я начала плакать, как вчера на пляже, с криками, что не хочу умирать.
– Мира? Мира, проснись! – родной хриплый взволнованный голос над ухом схлопнул мой сон, как мыльный пузырь.
Глаза так сильно опухли, что я едва их расклеила. Лежала на кровати в неестественной позе, будто пыталась свернуть себе шею, всё постельное бельё словно провернули в стиралке: влажное, мятое и скомканное.
Да меня саму, кажется, провернули на тысячу оборотов, ещё и несколько раз, потому что я была помятая, мокрая и, кажется плакала.
Голова гудела, раскалывалась на части и пульсировала. Глаза от давления и слёз словно сейчас вытекут. Или это мочевой пузырь так сильно на них давит, потому что во мне целый аквариум воды.
Я захотела собрать слезы с лица, но руки не шевельнулись даже на миллиметр.
– Господи… – выдохнула я. – Я умираю, да?
– Нет, Единорожка. Твое время ещё не пришло. Это просто похмелье. – улыбнулся идеальной улыбкой мой свежий диснеевский принц, будто не тусил всю ночь.
– От похмелья так паршиво не бывает! – еле запротестовала я.
– Ну, у тебя оно и не самое обычное. – хмыкнул слишком бодро он.
– Тооочнооо! – протянула я хриплым и уставшим голосом.
– Что тебе снилось? Ты кричала и плакала, звала меня.
– Или отбивалась от тебя. – прохрипела я, пока он протирал мое лицо влажным холодным полотенцем.
Я сразу же попыталась отвернуться или, хотя бы, спрятать лицо в волосах, чтобы Мир не смотрел на меня в таком состоянии, но мои кудри оказались заботливо собраны в хвост.
Боже, я теперь ни за что не верну его обожающий взгляд, если выгляжу сейчас так же, как себя чувствую!
Картинка за москитной сеткой снова смазалась в мутное пятно. Но я разглядела, что за окном всё ещё встаёт неспешно солнце.
– Я вообще спала? – пробубнила я.
– Целые сутки! – слишком звонко сообщил Мир и голова от этих звуков завибрировала, как назойливый мобильник.
– Чего? – теперь я прибавила громкость.
– Мы вернулись с фестиваля вчера утром. – с улыбкой в голосе ответил мой жених.
Мне всё ещё не хотелось поворачиваться к нему и я неумело стала пытаться завернуться в одеяло, когда почувствовала, как рядом проминается матрац, а сильные руки на спине и под коленями двигают меня в положение сидя.
– Мир, пожалуйста, не смотри на меня. Дай просто умереть от стыда лёжа, желательно вниз лицом. – заскулила я.
– Ты такая милая, когда капризничаешь.
– Я сейчас нифига не милая. – мои руки зашевелились и я смогла закрыть ими лицо. – Не хочу, чтобы ты меня видел такой.
– Ну, тут ты уже опоздала. – развел руки мой жених. – Вчера днём твой вид был ещё хуже.
Я многозначительно замолчала, понимая, что сейчас будет продолжение.
– Тебя опять штормило, как при акклиматизации в начале отпуска. Температура подскочила так сильно, что я даже охлаждал тебя в ванной. Ещё, ты много разговаривала и бредила.
– И, конечно, набредила лишнего. – вздохнула я.
– Несомненно! – хохотнул он.
– Шоу было интересное? – хмуро поинтересовалась я.
– Я даже пожалел, что не взял попкорн, когда ходил за продуктами. – прокомментировал мой мужчина с ухмылкой.
– А можно, мы это как-то забудем?
– Прости, но я уже не смогу.
– Боже… Может, умереть поскорее не такая уж и плохая мысль?! – я отвернулась в сторону океана, который всё ещё не могла разглядеть.
– Мира. – он, вдруг, изменился в голосе и похмурел. – Меня не расстраивает твоё похмелье, я тебя о нём предупреждал. Меня расстраивает, что ты не делишься тревогами. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда готов на любые единорожьи разговоры. Вчера ты сильно меня расстроила, когда я понял, что внутри тебя гораздо больше переживаний, чем мне казалось.
– Прости…
– Ты меня прости. Это моя вина.
– Здесь нет твоей вины. Это внутренний мой мир, он так работает. Я накапливаю всё, как снежный ком, додумываю, обрастаю мыслями и тревогами, а потом лечу с горы.
– Теперь я это уже понял.
Мир встал и направился к небольшой кухне в наших апартаментах, открыл холодильник, стал шуршать пакетами, а потом зазвучал знакомый шум микроволновки, за которым последовал характерный множественный писк окончания её работы.
Если бы я вчера увидела этот звук, как собственный голос, который представлялся мне радужными полосками, я бы, наверное, представила удары чёрных молний, потому что звуки СВЧ сейчас бешено пробили прямо мне по вискам так сильно, что я зажмурилась.
Парень вернулся в кровать с подносом, на котором стояла тарелка ярко-жёлтого супа. К горлу сразу подошла тошнота, когда я представила, что сейчас, на одной ложке, мне может попасться жареный банан и кусок бекона.
– Я попросил без фруктов, чтобы тебя не замутило. – словно считав с моего лица мысль, отозвался Мир. Он поставил передо мной поднос, но не дал мне ложку в непослушные руки, а стал помешивать суп, проверяя содержимое, и кормить меня с ложки.
– О чем я бредила вчера? – вздохнув, спросила я.
– Ты очень вдохновенно поясняла мне какого цвета твой голос и голоса других, много признавалась в любви и рассказала, что в мыслях называешь меня диснеевским принцем, – он хохотнул, но тут же вернул серьезность взгляда. – А потом, выдала философскую теорию о чёрном лакированном пианино. Достаточно тонко и метафорично, на мой взгляд.
Я снова закрыла лицо ладонями и из глаз поползли непрошенные слезинки.
– Пианино так и стоит у твоих родителей? – зачем-то спросил он.
– Да. – всхлипнула я. – Папа перетащил его в гостиную, потому что в моей комнате слишком сухой воздух. – я проглотила очередную ложку горячего супа, который, на удивление, организм не предлагал вернуть назад. – Так злилась на них! Оказывается, для него было место там, но нашлось оно только когда я съехала. Они запечатали мне в мозг детскую травму на всю жизнь этим огромным черным монстром!
– А сейчас ты злишься на себя, потому что собираешься принести им плохие новости, которые тоже можно считать огромным монстром и он займет ещё больше места в их квартире? – сделал вывод мой проницательный диснеевский принц.
От одной только мысли о том, что надо рассказать о диагнозе родителям, суп всё-таки отчаянно попросился наружу, но я мужественно подавила позыв.
– Я понимаю, что ты не знаешь, как всё пройдёт и тебя пугает неизвестность. Но родители должны знать о таком. Поставь себя на их место. – он грустно улыбнулся. – Ты, наверняка, хотела бы знать, если бы с кем-то из них такое происходило.
– Ты говоришь прямо, как мой врач.
– Сказать придётся. А с последствиями мы справимся. – он взял меня за руку. – И вместе. Да? – как-то неуверенно добавил Мир.
– А были сомнения, что не вместе? – глупо хихикнула я. Ясно-понятно же давно, что я без этого парня теперь никуда.
– Вчера утром были… – невесело ответил мой Единорог.
– Я что-то ещё набредила? – выпучила я глаза.
– Нет, Единорожка. – тепло сказал Мир и провёл аккуратно салфеткой по моей нижней губе. – Но второй раз такого я точно не хочу видеть!
Мне стало не по себе от его взгляда. Он был таким печальным и каким-то очень выразительно гневным одновременно. Я ещё не видела у Мира такой эмоции.
– Что я вчера натворила? – прошептала я.
– Ты целовалась с Вовой. – каменным тоном ответил он и забрал с моих колен поднос с пустой пиалой.
Глава 25
– Я? Целовалась? С Вовой? – у меня в секунду отпала челюсть и поднялась температура от растерянности, гнева, осознания, что это могло и правда произойти, потому что Миру незачем мне врать, да и такие подколы, вроде, не в его стиле. – Я… я держалась весь день от него подальше, как только поняла, что он кадрится! Я что, отключалась? Не помню вчерашний день, но как мы провели всю ночь и утро перед этим – я помню! И как ты успокаивал меня, пока кто-то из ребят надевал мне толстовку, я тоже помню, хотя не видела ничего.
– Я надевал на тебя толстовку. – грустно доложил Мир из кухни.
– Нееет! – зло возмутилась я. Захотелось почистить зубы сто раз и помыть рот с мылом. Суп, как назло, снова задрожал в желудке и, кажется, закипел. – Не может быть!
– Я тоже обалдел. Поэтому, наверное, не среагировал сразу. – с виноватым лицом признался мой жених, повернувшись ко мне. – Вот ты танцуешь так красиво под колыбельную и шум вьюги, я как под гипнозом закрываю глаза, а открываю и вижу вас на коленях друг перед другом. Его ладони на твоём лице. – Мира словно передёрнуло от воспоминаний, он поёжился и на лице снова отразился гнев. – Этот чёртов парень видел, что я открыл глаза, прежде чем сделать это.
Боже… И этот идеальный парень с каменным лицом даже не предъявляет мне сейчас, а мучается в догадках, сделала я это сознательно или нет. И в тоне мелькают извинения за то, что ничего не сделал.
Я неожиданно расхохоталась и мой жених вопросительно на меня посмотрел.
– Может, он подраться хотел, а ты не среагировал? – сквозь смех предположила я.
– Не думаю. Он весь вечер не сводил с тебя глаз. И точно наблюдал за нами, пока мы уединялись в океане.
– Ох! – я опять закрыла лицо руками.
– Ночью тебе не было стыдно. – хмыкнул он.
– Мне и сейчас не стыдно! Я просто ярко вспомнила этот момент! Он был такой… такой восхитительный!
Мир вернулся в кровать с чашкой моего черного топлива и показался мне уже немного расслабленным.
– Я тебя обожаю! – отчиталась я, забирая чашку. – И очень люблю! Мой идеальный диснеевский принц!
– Принцы достают меч в такой ситуации и рубят голову. А я просто смотрел, пока подходил с толстовской, которой, кажется, укрыл меня Макс до этого.
– Не теряй с Максом контакт из-за Вовы. Он делает тебя счастливым. Вы так прекрасно общаетесь.
– И не думал. У меня не так много приятелей, чтобы из-за ревности их лишаться.
– А ты приревновал?
– Естественно, Мира! Что за вопрос? Первым порывом было сломать парню челюсть, как только я отошёл от шока.
– Прости. Я думала, это ты ко мне подлетел. Это же всегда ты.
– Хорошо, что не было сил что-либо предпринимать. – сделал вывод Мир и я подметила, что он напрягся всеми мышцами сразу.
– Пойдем окунемся и охладим твой пыл, Отелло?
– Ты встать даже не сможешь! – улыбнулся он. – Тело ещё слабое.
– А ты отнеси моё слабое тело в бассейн, словно ревнивец убивший жену в состоянии аффекта! – хохотнула я, приложив театрально руку ко лбу.
Вода в бассейне оказалась приятной и слегка прохладной. Если по пути меня сильно притягивало гравитацией, которую я ощущала даже на кончиках ногтей, то в воде образовалась невероятная лёгкость, которая, оказывается очень сильно помогает при жёстком похмелье. Я походила немного по дну и уселась на выступ у края, решив понаблюдать, как резвится в бассейне мой кит.
Поцеловаться с парнем на глазах у своего жениха? Такого пункта в моем списке предсмертных желаний даже не было, но теперь надо, похоже, вписать и поставить галочку “выполнено”.
Нет! Лучше “исполнено”! Потому что вчера я знатно исполняла и без того, затащив его в океан заниматься со мной любовью, танцевать без передышки и заставила всю ночь следить за моим состоянием, потому что решила попробовать…
Даже непроизнесенное слово “экстази” отозвалось звоном тяжёлых бронзовых колоколов в моей голове и я сложила руки на бортике, опустив голову на них, потому что гравитация всё ещё побеждала.
– Ты как, Единорожка? – Мир подплыл ко мне и тоже сложил руки на бортике, чтобы оказаться со мной глазами на одном уровне.
– Мне дико стыдно, что я тебя заставила всё это пережить. – призналась я.
– Это увлекательный был… аттракцион! – с ироничной улыбкой снова, как на первом свидании, пропел знаменитую строчку мой диснеевский принц.
– Какой-то сплошной аттракцион со мной. Боюсь, когда-нибудь тебе это надоест. – грустно вздохнула я, проглотив продолжение о том, что пункта “умирать с разбитым сердцем” нет в моем списке предсмертных желаний.
– Зато, не скучно, – улыбнулся он. – Каждый день сюрпризы!
– Только надо придумать другие виды развлечения. Наркотики пробовать я больше не хочу. У меня болит, кажется, каждый сантиметр тела. Это была плохая идея.
– А я предупреждал. – невесело напомнил мне Мир.
– Я помню, Капитан Очевидность. – в шутку огрызнулась я.
– Диснеевский принц мне больше подходит. – хохотнул он. – И если что, лягу с тобой в дурку с таким псевдонимом.
– Такое соседство мне нравится больше, чем с Русалкой! – хихикнула я.
На тумбочке у выхода один из телефонов стал вибрировать и издавать стандартную предустановленную мелодию, мы оба вздрогнули и повернулись в ту сторону.
– Это мой. – сказал Мир, вылез из воды, прошагал к двери, и скрылся за зеркальными панорамным остеклением ванной, в которой отражался океан и пальмы.
Я слышала, как он с кем-то говорит, но звуки обрывались с ветром и шумом волн, так что я просто расслабилась и отвернулась в сторону океана.
Когда солнце уже поднялось и стало сильно слепить мне глаза, которые, кажется, ещё не отошли от похмелья, а звуки телефонного разговора из ванной притихли совсем, решила вылезти из воды, ополоснуться и попросить у своего идеального парня ещё кофе.
Мир раскинулся на диване в полотенце на бедрах и яростно строчил кому-то сообщение, сильно нахмурившись.
– Кто звонил? – несмело спросила я.
– Мама. Небольшие проблемы дома. – деловито отозвался он, очень гневно стуча по экрану. Гул от вибрации отклика под его пальцами вызывал у меня неприятные ощущения, словно крутит желудок.
– Что за проблемы? – уточнила я.
– Потом расскажу. – небрежно кинул он, зависнув на несколько секунд в пол и вернул взгляд в телефон.
Снова это дурацкое “потом”. Этот парень узнаёт меня со всех сторон, даже с самых нелицеприятных. Боюсь спрашивать, как прошедшие сутки я ходила в туалет, ведь я выпила примерно миллиард литров воды за ночь и вчерашнее утро.
А я о нём почти ничего не знаю. Он ловко уходит от ответов и не торопится передо мной открываться. Все наши разговоры о чувствах ограничиваются временными рамками от утра на набережной, когда мы столкнулись, по настоящее время. Я ничего не знаю о его жизни до меня, смутно представляю родителей и жизнь, которая была у него до блога. Будто его не существовало до этого момента и он действительно тогда нарисовался на набережной из воздуха.
Может, полистать его ленту сильно в прошлое и там найдутся какие-то факты, доказывающие существование его личной жизни до встречи со мной?!
– По кому ты там так яростно стучишь? – попыталась улыбнуться я.
– По Вове. – признался Мир. – Ребята хотят зайти, но прежде он решил извиниться.
– Ты же им не отказал? – затаив дыхание спросила я.
Мир перевёл хмурый взгляд с экрана на меня и тут же ослабил хватку двух ледяных глаз, обратив внимание, что я вышла из душа абсолютно голая.
– Не отказал. Только так их не встречай, пожалуйста. – он обвел меня взглядом и улыбнулся.
– Так я одеваюсь только для тебя! – подмигнув, развеселилась я.
Даже покрутилась бы, но организм, боюсь не позволит, так что послала ему воздушный поцелуй.
Парень тут же отложил телефон и подошёл ко мне, покрыл поцелуями плечи и шею, прокрался к скулам и задержался внимательным взглядом на моих губах, проведя по ним большим пальцем.
– Я почистила зубы два раза. Но если тебе это поможет, разрешаю помыть мне рот с мылом! Я и сама об этом задумывалась, если честно. – отчиталась я и Мир громко хохотнул, притянув меня для поцелуя.
Ребята словно дали нам время снять напряжение и расслабиться в объятьях друг друга, пришли только через два часа, как раз, к тому моменту, когда мой жених лежал на кровати расслабленной звёздочкой и театрально скулил, что я неправильная и никогда не поддаюсь статистике, потому что действия запрещенных веществ должны были превратить меня в кабачок на пару дней, а не в соблазнительную обнаженную Единорожку с часовым запасом на сексуальные игры.
Я громко смеялась, когда открыла дверь, увидев ребят ещё с пляжа, и парни улыбнулись мне в ответ. Первым, без стеснения, зашёл Макс и тут же подлетел к Миру, для крепких дружественных объятий.
Вова остановился за порогом и опустил взгляд, попросив выйти и поговорить.
Я вытянула лицо в удивлении и повернулась к своему жениху, но Мир мне лишь согласно кивнул.
– Тут стены зеркальные только снаружи и, если что, нас видно изнутри. – предупредила я и встала от него на безопасное расстояние.
– Мира, извини пожалуйста, что я нарушил вчера границы. – виновато произнес он. – Мне просто снесло голову от выступления и под ешками. Я реально не мог оторваться только от тебя, словно слышал твой запах каждый раз, когда ты была близко. Наваждение какое-то.
– А я представляла цвета голосов! – улыбнулась я.
– Прости меня. – продолжил он, но не показался мне сильно искренним. – Я извинился перед твоим парнем, но он сказал, что я должен, в первую очередь, извиниться перед тобой. И я с ним согласен. Это было не просто глупо, а неприемлемо, вести себя так без твоего согласия.
– Давай поскорее забудем об этом инциденте, ладно? – я протянула руку для рукопожатия и он снова пожал её, как в день знакомства, накрыв второй рукой. – Пойдем в дом?
– Подожди. – он отпустил мою руку и вернул дистанцию, но в дом не торопился. – Ты вчера сказала, что скоро умрёшь… Мне показалось, ты не шутишь.
– Я и не шутила. – честно ответила я.
– Я надеялся, что не прав, но почувствовал, что ты была искренней. Поэтому, наверное, пошел на риск. Надеюсь, Мир понимает, что ты стоишь любых рисков.
– Вова! Я сейчас оставлю тебя с твоими рисками за этой дверью! – пригрозила я. А вообще, его такое внимание мне очень льстит.
– Умолкаю. И унесу эту мысль в могилу. – ответил он.
– Я быстрее её унесу. – отозвалась буднично я и, подметив неприкрытую скорбь на лице парня, поспешила открыть дверь.
Макс развалился на диване и расплылся в довольной улыбке, видимо, от облегчения, что обошлось без драк. Мир подключал какой-то шнур к плазме, которая покрылась пылью за время нашего пребывания тут. Вова как-то неестественно сел на край кресла, которое было ближе всего к двери, с серьезным лицом стал наблюдать, как ребята активничают и разглядывать наш номер. Парень явно старался на меня не смотреть и поза у него была крайне скованной.
Интересно, что ещё написал ему Мир?! От его наглости почти не осталось и следа или он и правда раскаялся в содеянном?
Телевизор на стене ожил и показал какую-то заставку. Макс стал водить мышкой в своем ноутбуке и она активно забегала по экрану плазмы, открывая какие-то папки и программы.
– Готовы? – спросил он.
Мир кивнул и я села к нему в ноги на ковёр, потому что Макс нагло занял больше половины дивана.
Экран погас и из-за тёмного фона стало выплывать мычание, похожее на молитву, которую читал нам Кон. Появились первые кадры с рынка. В звуки добавились шумы разговоров на суахили и резко вступили биты, а яркие сочные картинки стали сменяться красивыми переходами. Я словно смотрела короткометражку о нашем походе на рынок, яркую красочную и очень профессиональную. Мне этот ролик показался даже круче, чем клип из саванны с дикими животными.
– Вааау! – выдохнула я первая, когда экран погас. – А можно ещё раз посмотреть, я там такая красивая! – вырвалось из меня и я заметила, как Вова согласно кивнул и улыбнулся.
– Это широкоформатный. Мы ещё сделали в формате для соцсетей и Вова поймал неплохих кадров для контента. – похвалился Макс и похлопал по подлокотнику дивана со стороны друга.
– Здорово! Спасибо большое! – тут же отозвалась я.
Мир Вове просто кивнул, но тот в ответ никак не отреагировал.
Ещё раз посмотрели короткий фильм про нашу прогулку и полистали фотографии, пока компьютер подключен к телевизору. Я искренне охала над каждым кадром, благодарила и хвалила ребят за их талант.
Мы провели полдня на берегу у пляжного бара, болтали и купались, периодами хвастаясь, сколько лайков собрали истории и крутое видео, которое сделали ребята.
Но совершенно никуда не пропадало осязаемое чувство напряжения. Особенно сильно волновался Макс, потому что из-за меня он попал в непростую ситуацию. Они с Миром явно поймали ту невероятно тонкую нить, которая когда-то свернётся в большой клубок дружбы и тесного общения. Парни словно на одной волне или вайбе и будто читают мысли друг друга, когда жарко спорят или говорят на какие-то темы.
Если напряжение не пройдет, Макс окажется в затруднительном положении и ему, скорее всего, придётся отказаться от общения с Миром, которое ему сильно нравится, в пользу своего друга.
Вова, кажется, это тоже понимает, потому что от его наглости не осталось и следа. Может, его извинения только показались мне неискренними?! Даже не рассчитываю, что Мир и Вова подружатся, но хотелось бы меньше ледяных взглядов между ними.
Под вечер Макс, разглядывая и снимая на мобильник танцующих вдалеке бич-боев, озарился гениальной идеей.
– Мир, а давай устроим твою гимнастику с ними?
– Что? – удивился и умилился одновременно мой парень.
– Они же за любой кипишь на пляже, лишь бы привлечь внимание туристов, чтобы заработать на чай.
– Звучит интересно.
– Спорим, я их быстро уговорю?! – выпалил Макс и тут же рванул по песку к аборигенам. Пятки утопали от веса большого накаченного тела так сильно, что песок от них стал взмывать до самых его крыльев. Зрелище, конечно, потрясающее. Я заметила, что не я одна так подумала и Вова снимает на мобильник спину друга.
– Куда он? – спросил несмело мой непрошеный поклонник.
– Пошёл уговаривать бич-боев на флешмоб. – хохотнула я.
Мир снова проигнорировал Вову и мне даже стало его немного жаль. Попасть в немилость, в потенциальной дружбе, из-за дурацкого действия наркотиков такое себе ощущение. А я бы так вообще, наверное, умерла, если бы Мир сейчас смотрел также и на меня.
Глава 26
Мы с Сежкой подрабатывали в студенческие времена в одной конторе по организации праздников. Надували шарики и украшали ими залы для мероприятий. Однажды целую ночь дежурили. Автоматические насосы вышли из строя и мы перешли на ручные, а когда и те устали, надували оставшиеся шары своими лёгкими. Мне потом неделями снились кошмары, как они взрываются возле моего лица и я до сих пор недолюбливаю скрипучий звук их резины.
Но ничего, на мой взгляд, не было так страшно, как сама организация любого, даже небольшого, мероприятия. Нам просто давали задания и их надо было выполнять, а Милана Андреевна – наш начальник и, собственно, организатор – с каждым новым заказом находила у себя всё больше седых волос и пила всё больше успокоительных. Почти постоянно что-то шло не так. А ведь договаривалась она только на русском языке.
Макс очень быстро собрал семь аборигенов по пляжу и ловко болтал с ними на английском, вставляя в объяснения слова на суахили, вызывая у них восторг и взгляды полного обожания. Он выстроил мужчин рядами в треугольник, если смотреть сверху, вершиной которого был мой Мир, показывающий движения, медленно и громко комментируя их на мягком тягучем английском.
Я сидела под тенью пальмы, абсолютно завороженно рассматривая флешмоб, который так легко организовал Макс. У человека явный талант к этому. Его бы в помощники Милане Андреевне десять лет назад. Может, она бы так быстро не свернула ту контору.
Ко мне в тень подсел тощий подросток. Видимо, один из детей этих аборигенов и с неплохим произношением начал разговор на русском.
– Ты очень красивая! Как кукла моей младшей сестры!
– Спасибо! – искренне приняла я комплимент. – А откуда ты знаешь русский?
– Здесь стало много туристов из России и я беру уроки у соседки, чтобы не отставать. Она – русская.
– Ты большой молодец! – восхитилась я. – И тоже очень красивый.
Парень и правда был прекрасен. Худоват, но это, наверное, природный ген, потому что все аборигены тут высокие и тощие. Но он явно следит за собой или ещё сильно молод, чтобы терять зубы или лысеть, как бич-бои, которые сейчас занимались цигуном с Миром и присоединяющимися к ним туристами с соседних пляжей.
На голове высветленные, чуть желтоватые, жёсткие мелкие кудри, словно коркой, на шее отросшая косичка в которую были вплетены нити и кольца и похожие кольца занимали оба уха. Руки в уйме гремящих браслетов, а на шее всего один кулон на кожаном ремешке. Маленький, круглый и плоский, размером не больше рубля, с двумя неровными бусинами с двух сторон. Я засмотрелась на красивую гравировку кулона с изображением змеи.
– Это символ здоровья. – похвалился пацан, вертя пальцами кулон на шее. – Чтобы отгонять смерть. Маути кинаондока!
– Что, прости? – у меня по телу, уже со знакомым чувством, побежали мелкие холодные мурашки и волосы на затылке, кажется, приподнялись. Мальчик тоже болеет? Не может быть!
– Это означает “смерть уходит”. – перевел мне пацан и я вытаращила на него глаза.
– Уходит? – возмущённо прибавила я громкость.
– Мы верим в такое. Уходит! – сказал он и посмотрел на меня, как на ребенка, который спросил, жарко ли в Африке.
– Мне переводили эту фразу, как “смерть ходит”. – пояснила я свое недопонимание.
– Ну если дословно переводить, то да. Но это слово из народов другого побережья. У вас есть ругательство “идёт лесом”. Маути кинаондока – это у нас, вроде как, “смерть идёт лесом”.
Я хохотнула и мальчик заливисто засмеялся вместе со мной.
– Этот кулон для меня сделал мужчина из России, он рассказал про это выражение. – парень покрутил медальон у ключицы. – Он часто сюда приезжает и останавливается в нашей деревне за вдохновением. Я захотел изучать ваш язык из-за него.
– Это очень классная история. – отозвалась я, как раз когда над нами зажужжал дрон и мы весело помахали в камеру на нём.
– Если бы ты была помладше, я бы выбрал тебя в жёны! – выдал он и даже не покраснел. Хотя, на темной коже, наверное, этого просто не заметно.
Он громко чмокнул меня в щеку, когда дрон скрылся, и побежал к аборигенам, которые столпились вокруг Мира с Максом.
– Надеюсь, Мир этого не видел, а то пацан бы попал, прямо как я. – подходя, улыбнулся мне Вова и его заботливый взгляд тут же сменился тревожным в сторону пляжа.
– Ну не всё так ужасно, правда ведь? Миру просто надо остыть.
– Думаю, твой парень не скоро остынет. – задумчиво и с улыбкой произнес он, присев на песок, в паре метров от меня.
Такая дистанция мне очень нравится, однозначно.
– Что он тебе написал, если не секрет?
– Не важно что, главное – очень доходчиво. – хитро улыбнулся Вова, стараясь не столкнуться со мной взглядами, но осекся и завис на моем лице, поэтому я поспешно отвернулась.
– Ты очень красивая! – шепнул он. – Не мои слова, а того парня! – указал он на мальчишку и поднял руки вверх, словно сдаваясь, а потом встал, видимо решив, не продолжать беседу и, заодно, поучаствовать в общении с ребятами и местным населением.
А я осталась наедине с мыслями о фразе, которую услышала за отпуск уже третий раз.
“Смерть идёт лесом.”
Мне нравится такой расклад. И теперь кажется, что та старушка и Кон озвучивали эту фразу в позитивном ключе. Может, моё отсутствие динамики, о котором говорил Владимир Николаевич, неспроста?! Кстати, с момента нашего незапланированного обряда, я прекрасно себя чувствую, не падаю в обморок и у меня не течет кровь из носа.
Может, слова и правда волшебные?!
Главное, не брать в расчёт дичайшее похмелье от ешки, из-за которого я сейчас не поучаствовала в шикарном флешмобе.
Решила набрать Сежке, пока ничем не занята и достала из кармана телефон.
– Привет, моя загорелая Единорожка! – отозвалась в камеру подруга и просияла на весь экран своей шикарной улыбкой на миллион. – Как отдыхается?
– Невероятно! – отозвалась я. – Я будто в раю!
– Так, давай не загадывать, но хотелось бы, чтобы рай ты увидела не скоро, Сью! – вклинился мой брат и положил подбородок на плечо моей подруге.
– Я только хотела спросить, не скучаешь ли ты там, Сеж. – хихикнула я. – Но вижу, что не скучаешь.
– Мы сто раз посмотрели видео от клипмейкеров. Оно невероятно красивое! – запищала она.
– Когда ты собиралась нам рассказать, что твой парень теперь твой жених? – пробасил Май. – Сежка заметила кольцо на видео.
Я широко заулыбалась. Ничего от неё не скроешь.
– Мы ещё и обвенчались тут, у местного шамана! – я покрутила рукой с кольцом перед камерой.
– Шамана? – восторженно закричала подруга. – Обалдеть! С кострищем и бубнами? Почему я ещё об этом не знаю? Хочу все подробности!
– Я предпочту выпить тут и за штамп в паспорте. – пробубнил недовольный Май. – Нормальная свадьба когда будет?
– Мы ещё это не обсуждали. – с улыбкой отозвалась я.
– Обязательно будет! – появился в кадре Мир, присаживаясь ко мне. – Выйдешь за меня, Единорожка? – обратился он ко мне с широкой белоснежной улыбкой на загорелом лице.
– Да! – снова быстро и без сомнения согласилась я.
Сежка запищала, обняв в порыве радости Мая, который тут же растёкся в широченной улыбке на экране.
– Приезжайте скорее, загорелые и счастливые! – звонко сообщила моя подруга. – Мы ждём!
– Нет, мы вас не ждём! – засмеялся Май и ещё раз обнял Сежку. – Нам тут и вдвоем неплохо.
Шумно попрощавшись с ребятами, я заблокировала экран, зависнув на потемневшем экране и отражении облаков в нём.
– Я точно спала всего сутки? Сегодня среда? Не суббота?
– Да. – отозвался Мир. – Всё хорошо?
– Надеюсь, очень и очень хорошо! Раз Билл среди недели у меня дома. – хитро улыбнулась я. – Как ваши съёмки? Всё удалось?
– Я посмотрел несколько кадров и они невероятные! Особенно с дрона!
– Я тоже хочу посмотреть! – резко вскочила я и рухнула, вдруг, прямо в объятья своего парня, а пляж неожиданно смазался и почернел.
Наверное, не стоит рассказывать Миру то, что сказал мне пацан, раз я опять грохнулась в обморок, чтобы не давать лишних надежд.
Очнулась, но веки всё ещё были тяжёлыми и неподъёмными, будто на них что-то давило. Поэтому я просто лежала и прислушивалась к тому, о чем говорили парни рядом. Если ощущения не врут, я была на кровати. Вблизи меня, громче всех, был голос Мира. Он держал мою руку, периодически мерил пульс и гладил щеку.
– С ней точно всё в порядке? Может, медика? – волновался Макс.
– Лихорадки уже нет. Пульс в норме. Это похмелье и переутомление. Не волнуйся. – ответил мой жених.
– Давай полотенце. Я сделаю похолоднее. – появился медовый голос Вовы.
Со лба убрали теплую ткань и в голове стало неожиданно легко, будто она сбросила пару килограмм.
– Спасибо большое. – ответил ему Мир с неожиданно теплой интонацией.
О! В обморок всё-таки стоило упасть, хотя бы ради этого. Я с трудом сдержала улыбку.
Мир поправил мне волосы на подушке, которые у корней на висках были совсем мокрые и положил на лоб новое прохладное тяжёлое полотенце.
– Может, это всё-таки тепловой удар? – выдал очередную догадку Макс.
– Нет, это другое. – практически синхронно ответили мой жених с Вовой. И стало как-то страшно тихо. Мир отпустил мою руку и медленно поднялся с матраса.
Пауза затянулась. Там явно что-то происходило, но прохлада на лице была такая приятная, что мне совсем не хотелось шевелиться.
– Какого чёрта, парень? – холодным тоном спросил Мир.
– Ребят… – вступил Макс, но его прервали и, видимо, очень ледяным взглядом двух голубых планет, раз нет больше никаких звуков.
– Она же кричала вчера утром, что не хочет умирать. У неё в глазах был настоящий страх. Это не действие ешки. Я просто сделал пару выводов. – ровно ответил Вова. – Не кипятись, Мир. Я всё осознал, но никуда не дену же теперь это воспоминание и свои догадки. Извини.
Напряжённая тишина в комнате буквально разрывала воздух, насколько сильно стала наэлектризованной. Если бы я сейчас глубоко вдохнула, то почувствовала, наверное, её вкус.
– Да, ты прав. – ослабил строгость в голосе Мир, спустя тяжёлую, невыносимо долгую паузу. – И ты извини. Слишком много всего произошло за эти два дня.
– Без обид. – тут же отозвался Вова.
– Я надеялась подслушать больше. – отозвалась я, приподняв полотенце, и увидела, как парни пожимают руки. – Но ради такого зрелища точно стоило грохнуться в обморок.
– Привет, Единорожка! – тут же переключился на меня Мир, широко заулыбался и Вова за его спиной расплылся в очень трогательной улыбке.
Макс отодвинул своего друга, чтобы появиться лицом в разрезе москитной сетки.
– Эй, красотка! – слишком громко сказал он. – Ты нас напугала!
– Уууу! – зловещим голосом отозвалась я и Макс громко заржал.
– Ну всё, пациент скорее жив! – сделал он замечание строгим голосом. – Можно выдохнуть.
Мир подсел ко мне и поправил полотенце, чтобы оно не давило на брови.
– Как себя чувствуешь? – заботливо спросил он.
– Будто меня сбил грузовик! – честно призналась я. – Макс, больше не предлагай мне так оттягиваться.
– Не буду, честное слово! – улыбнулся он и поднял руки вверх, типа сдаётся.
Я присела на кровати и потрогала голову, которая, кажется, собиралась сейчас из тысячи кусочков обратно в нормальное состояние, но как-то очень медленно.
– Вы так и будете с тревогой на меня пялиться все трое? Или поведаете мне какой сейчас год? – потребовала объяснений я и Макс снова заразительно хохотнул.
Ужин прошел в апартаментах. Из-за моего самочувствия ребята договорились не выходить и принесли стрит-фуд из бара на соседнем пляже. Мы уплетали картошку фри и креветки во фритюре, пока Макс с Вовой по очереди заседали в ноутбуке, а я с Миром наблюдала все их действия на большом экране на стене.
Даже не лезла, потому что вообще слабо представляла, что такое монтаж. А вот Мир вступил в жаркий спор с Максом на счёт музыки и переходов. Новый друг очень долго с ним спорил на тему каких-то темпов, но потом сдался и согласился попробовать сделать так, как предлагает Мир.
И стало получаться действительно круче, чем было изначально. Зря, короче, Макс спорил. Я уже точно знаю, что все эти споры с Миром бесполезны.
Надо написать Маю новую метафору, ему понравится, подумала я и громко хмыкнула.
– Тебе, разве, не понравилось? – вступился, вдруг, Вова за версию Мира.
– Понравилось. – улыбнулась я, но скорее тому, что Вова, вдруг, встал на сторону моего парня.
Правда что ли подружатся?! Вот будет раздолье для вариантов тоста на свадьбу!
Я ещё раз громко хмыкнула и теперь на меня уставились все трое.
– Вы не обращайте на меня внимание. Я в этих вопросах вообще не секу. А хмыкаю от внутренних диалогов с самой собой. Меня даже когда-нибудь в дурку положат! С Русалкой! – похвасталась иронично я и Мир прижал кулак ко рту, чтобы сдавить смешок. – Так что спорьте на троих, чтобы кто-нибудь всё-таки победил, а я пойду посижу немного на воздухе.
Взяла плед с кресла у двери, вышла на террасу и уселась на лежак. За пальмами виднелся алый закат и я сделала красивый снимок, чтобы написать пост и немного пообщаться с аудиторией, которая разрослась уже до внушительного пятизначного числа.
Маути кинаондока. Очень жаль, что фраза не волшебная и не даёт мне надежду на излечение или хотя бы отсрочку. Мой организм снова дал понять, что управляет мной, напоминая о том, как скоротечно моё время и как мало его у меня осталось.
– Я пришел нарушить твоё уединение! – плюхнулся на соседний лежак Макс и закурил сигарету.
– Кто, в итоге, победил в споре?
– Конечно же я… – с ухмылкой произнёс он, – …Проиграл.
– Сочувствую. – я сложила брови домиком, но не сдержала улыбки.
– Да он прав. Я просто люблю поспорить с умными людьми. Это не даёт мозгу засохнуть при моём образе жизни.
Он глубоко затянулся и стряхнул пепел в горшок большого фикуса.
Спина у парня такая широкая, что плечи буквально свисали с лежака и ему пришлось скрещивать пальцы на животе, чтобы накаченные руки не падали под собственным весом с двух сторон.
– Сколько тебе лет? – решила спросить я.
– Тридцать три. – широко улыбнулся Макс. – Я выгляжу моложе и у тебя появились сомнения?
– Я вообще сомневаюсь всегда и во всём. Так что, проще быть единорогом и спросить.
– Что за прикол с единорогами, кстати? – оживился он, игриво пошевелив бровями, и уставился на меня.
– А Мир ещё не рассказывал? – удивилась я.
Макс покачал головой и я поведала ему историю о своем эпическом нападении на набережной, новом прозвище и кратко описала нашу фишку про единорожьи разговоры.
– Ты болеешь? – вдруг, в лоб спросил он абсолютно ровным тоном, тут же поменявшись в лице. Кажется, единорожьи разговоры выйдут в мир.
– Да. – честно ответила я.
– И лечение не помогло? – он сделал ещё одну затяжку и затушил сигарету в песке рядом с фикусом.
– Я отказалась от лечения. – поделилась я.
– Почему? – нахмурился Макс.
– Потому что статистика не в мою пользу. Мне дали полгода, максимум год.
– Мне очень жаль это слышать, Мира. – тут же отозвался он.
Я подняла взгляд и проморгалась, чтобы не заплакать, а мой нарушитель уединения притих, видимо, переваривая информацию.
– Тебе страшно? – спросил, вдруг, Макс.
– Я вчера кричала об этом на весь пляж, вообще-то. – иронично подметила я.
Он кивнул, но замолчал. Наверное, собирал мысли.
– Моя мама умерла молодой. – после паузы заговорил парень. – И ей было совершенно не страшно, потому что она верила в реинкарнацию и была уверена, что обязательно вернётся ко мне.
– И кем она к тебе вернулась? – с любопытством спросила я.
– Вовой! – хохотнул он. – Парень перевелся в наш класс на следующий день после её похорон. Зуб даю, это рабочая схема, друг иногда ворчит прямо как она! Следит, чтобы я поел или надел шапку, когда на улице холодно. И поёт так же красиво.
– Сочувствую по поводу твоей мамы. – отозвалась я.
– Да, и Вова сойдёт! Я уже привык. – махнул он рукой.
– Сколько вам было лет, когда вы познакомились с Вовой?
– Десять. – Макс почесал затылок и хвост в красных дредах на его голове забавно потанцевал.
– Ого, как вы долго дружите. – среагировала я.
– Прошли огонь и воду. – тепло улыбнулся Макс. – Он очень надёжный друг.
– Это классно! – сделала вывод я.
– Да, мне здорово повезло. – ответил парень, закинул руки за шею и притих, устремив взгляд в небо.
– Максим, можно тебя попрошу? – несмело спросила я.
– О чём?
– Вы с Миром так хорошо общаетесь и кажется это тоже начало крепкой дружбы. Обещай ему хотя бы писать или звонить, когда меня не станет. Ему будут нужны друзья.
– Шутишь? Да, я уже обожаю этого парня и готов к нему переехать! – хохотнул Макс, а потом взял меня за руку. – Я за ним пригляжу, обещаю.
– Спасибо. – отозвалась я и отвернулась, чтобы спрятать слёзы.
Мир и Вова в этот момент вывалились на террасу, очень громко смеясь, и я невольно улыбнулась их неожиданному весёлому настроению.
– Вооот! Мы вдвоем приглядим, видишь?! – заулыбался ещё шире мне Макс и стёр слезу с моей щеки большим шершавым пальцем, от которого шёл резкий запах табачного дыма.
Ребята уселись между нами прямо на дощатый пол.
– Мир показал мне, как вы выходите из зоны комфорта с подругой по понедельникам. – широко улыбаясь, пояснил Вова, смотря в экран смартфона в руках моего жениха. – Я бы поучаствовал!
– Видишь, Макс, как мы мало знаем об этих парнях. Единорожьи разговоры не помогли прийти к примирению. А вот обморок и детские колготки на голове справились! – заявила я с гордостью, и Макс чуть не выпал с лежака от хохота.
Остаток отпуска почти стёр воспоминания о недоразумении, которое лишило бы Мира хороших друзей. Пускай ребята и предаются иногда похотям, о которых лучше бы и не знать, но они тонко чувствовали меру и оказались отличными компаньонами для туризма, составляя нам иногда компанию в отдыхе.
Их неожиданная коллаборация стала залогом начала крепкой и основательной дружбы, а для меня – новой деталью моей большой картины жизни, яркой, как цвета голосов, которые я представляла в тот понедельник, когда вышла из зоны комфорта на новый уровень.
И даже без колготок.
Глава 27
Май с Сежкой очень громко встретили нас в аэропорту с табличкой “МируМир!”.
Кажется, минут за пять я перевыполнила годичный план на обнимашки и слёзы радости. Сложилось ощущение, что в Танзании мы пробыли несколько месяцев и ребят я не видела минимум год.
– Какие планы на хмурую осень? – спросил Май, внимательно разглядывая, сквозь мокрое лобовое стекло тусклые стоп-сигналы впереди стоящей машины в пробке и они очень красиво освещали его лицо рассеянным красным светом.
Мы стояли уже третий час на подъезде к центру и успели рассказать практически весь наш отпуск, деликатно опустив некоторые детали.
Я было открыла рот, чтобы сказать, что надо съездить к родителям, но Мир откликнулся первый:
– Сыграть свадьбу и съехаться! – радостно объявил он.
Сежка громко завизжала на всю машину и запрыгала от радости. А я поймала взгляд брата в её сторону. Он смотрел на подругу ласково, но с какой-то невероятной тоской. Почти так же на меня смотрел весь остаток отпуска Вова, когда думал, что я этого не вижу.
Кажется, у них не всё сложилось, как я предполагала.
Но мне нельзя влезать и спрашивать. Это не моё дело.
– Сначала, мне надо к родителям съездить. – грустно напомнила я и Мир покрепче сжал мою руку.
– Нам… – тихо поправил он. – Вместе, да?
– Да… – так же тихо отозвалась я.
– А когда свадьба? Какие планы? Как отметим? – поинтересовалась Сежка.
– Мы ещё это не обсуждали. – ответил Мир.
– Могу помочь, меня совершенно никаких дел. – ответила она с какой-то грустью в голосе.
– Будешь нашей Миланой Андреевной? – спросила торжественно я, словно сделала предложение руки и сердца, и заметила на лице у подруги неожиданно вдохновлённую улыбку, как у Макса, когда он придумал флешмоб.
– Миланой Андреевной? – повторил Мир и вопросительно посмотрел на меня.
– Это организатор, у которого мы подрабатывали в студенчестве. – пояснила я, всё ещё исследуя счастливое и задумчивое выражение лица Сежки.
Я, вдруг, подумала, что это здорово отвлечёт подругу от переживаний по поводу Олега и Паши, и потери работы, раз она решила остаться в Москве, а ещё неплохо разгрузит меня, потому что, в отличии от подруги, я всю эту суету не особо люблю.
Мир, кажется, подметил смену моего настроения и обнял меня за плечо с облегченной улыбкой.
– Завтра же подадим документы! – утвердительно заявил он тоном, не подразумевающим отказа.
А я и не подумала бы отказаться. Даже не смотря на то, что так и не узнала этого парня больше, чем он мне позволяет. Его прошлое всё ещё остаётся для меня загадкой, но у меня нет будущего, так что буду просто плыть по течению и постараюсь в нём не утонуть.
Надо ли говорить, что, по следам активной социальной жизни деда, у Мира нашлись знакомства и в ЗАГСе? Нас впихнули в плотный график, небольшого отдела на соседней улице, ровно через три недели, в последнюю субботу октября.
Мир проводил меня под зонтом к машине, помог сесть, обогнул свой старенький Вольво и, когда уместился на водительское сиденье, не поторопился заводить машину, а повернулся ко мне и внимательно заглянул в глаза.
Дождь так сильно барабанил по крыше, что в ушах стоял гул. В салоне пахло влажной кожей и цитрусом с пряными нотками сладких специй от маленького кругленького пузырька с маслом, прикрепленного к решётке радиатора.
– Если погода не поменяется, будем расписываться в плащ-палатках! Заведём новую моду! – нервно хихикнула я.
– Ты не об этом сейчас думала, да? – очень проницательно подметил он. – Я заметил ещё в кабинете, что ты погрустнела.
– Не люблю осень. – ответила я, – Дождь, ветер, мрак и слякоть. Никогда не мечтала о свадьбе в лужах.
– Я вообще не планировал жениться так скоро. – улыбнулся Мир. – Но с недавних пор, как в меня врезалась очаровательная Единорожка, со мной происходят волшебные вещи. Например, такие, как только что и даже несмотря на такую погоду. – он улыбнулся и поморщил слегка нос.
– А ещё, мне кажется, что ты делаешь многие вещи из жалости ко мне или чтобы не расстраивать. Ведь меня скоро не станет. – призналась я, переведя на мгновение взгляд на пузырёк с маслом, чтобы не смотреть сейчас на него.
– С чего ты это взяла?
– Может, потому что, мало тебя знаю? – я хотела звучать утвердительно, но получилось, что задала вопрос, тоскливо посмотрев на своего жениха.
Мир, кажется, перестал дышать. Он продолжил смотреть на меня, но взгляд двух планет стал в миллион раз пронзительнее, чем был минуту назад. Словно в самое моё нутро, туда, где во мне растут множественные опухоли в мягких тканях, которые буквально кричат, что у меня осталось не так уж много времени.
– Я тоже не очень люблю осень и для меня это всё тоже, отчасти, странно. – он взял меня за руку, глубоко вздохнув, – Мы с тобой не обычная пара, Мира. Некоторые шаги нам придётся делать быстрее, чем другим… Но я точно знаю, что хочу всего того, что сейчас с нами происходит, потому что невероятно сильно люблю тебя! И надеюсь, что рядом со мной ты чувствуешь это.
Я не заплакала. Сегодня мне нельзя плакать и я с утра ещё настроилась быть сильной и мужественной, потому что после ЗАГСа мы должны поехать к моим родителям и рассказать им о моем диагнозе. Но я очень крепко обняла своего будущего мужа и он дал мне время, просто несколько минут, вот так посидеть. А потом, мы всё-таки отправились в сторону спального района, где я выросла.
Дорога по пробкам заняла почти час, но я так и не придумала, с чего начать разговор с родителями и как подвести их к новостям, не спровоцировав инфаркт у обоих. Мир грациозно выскочил из машины, как только мы припарковались, и, прихватив рюкзак, пакет с подарками, корзину цветов для мамы и какой-то увесистый и пухлый черный кожаный чехол с молнией по периметру, который я раньше у него не видела. Открыл мне дверь и помог выбраться под зонт, чтобы я не намокла.
– Готова? – спросил он, когда мы подошли к лифтам и я нажала на кнопку. Старая кабина с треском стала спускаться с верхних этажей, приближая меня к времени, которого я, кажется, боюсь больше смерти и захотелось крепче сжать руку своего жениха.
– Я не готова! Совсем не готова! Я сейчас взорву им мозг, Мир! И не только своим диагнозом, но и твоим появлением, новостями, африканским загаром и сувенирами из Занзибара. Папа будет злиться, очень сильно! Я его знаю! Я же им ничего не рассказывала, потому что за любым объяснением потянулась бы цепочка событий до первого врача… – из меня всё-таки потекли слёзы. – Надо было брать с собой Мая – он умеет выкручиваться с отцом… Я сейчас словно брошу тебя под поезд! Причем, получается, что намеренно! – всхлипнула я.
– Пойдем пешком? – отозвался Мир и потянул меня к открытой двери лестничного пролёта. – Оттянем неминуемый момент!
Мы шли до десятого этажа не спеша и молча, но я не видела сегодня всех своих сказочных персонажей на ступенях. Мой главный герой шел рядом со мной и крепко держал меня за руку, словно старался таким образом забрать мои тревоги и поддержать. С каждым этажом я будто успокаивалась и вытряхивала на ступени все свои переживания, как пыль с коврика на пороге.
На последней ступени, перед десятым этажом, Мир остановил меня и прервал ход моих мыслей, которые всё равно не собирались в логическую цепь.
– Отпусти всё. Будем разбираться по ходу и накручивать себя – точно не лучший вариант. Не парься, что будут вопросы куда делся Сеня и откуда я такой взялся. Меня это не смутит и тебя не должно волновать. Самое главное, что мы вместе, мы есть друг у друга, и… у нас одна душа на двоих, помнишь?
– Помню. – кивнула с улыбкой я.
– Люблю тебя. – подытожил Мир и нежно поцеловал меня в висок.
На секунду время остановилось и на душе стало невероятно легко и просто, как и всё с этим диснеевским принцем.
Может, рассказать всё родителям тут, на ступенях? Это бы сильно облегчило задачу. В случае провала, можно сбежать по лестнице и скрыться от гневных возгласов отца обратно вниз на десять этажей, но, когда мама широко распахнула дверь в квартиру, меня тут же накрыло всеми запахами детства и юности: жареное мясо и выпечка из кухни, сухое дерево и лак на открытых полках прихожей, запах папиных газет и маминых комнатных растений из гостиной. Запах моего времени, которое когда-то, казалось, тянулось так долго, а пролетело словно в секунду.
– Мама! – я пустила слёзы, крепко обнимая её, но вовремя сообразила, что надо продержаться ещё немного. – Я тебя будто тысячу лет не видела!
– Да примерно столько мы тебя и не лицезрели! – хохотнул отец и тоже крепко меня обнял.
А потом родители замерли и уставились на моего спутника, который очень аккуратно закрыл за нами дверь изнутри и повернулся к ним.
– Знакомьтесь, это Мир. – указала я на него.
– Добрый день. – вежливо ответил он и улыбнулся моим родителям.
– Мой отец – Никита Леонидович, – представила я папу, Мир пожал ему руку и бросил короткий, но очень игривый взгляд в мою сторону. – И мама – Ирина Владимировна.
– Мир? – удивлённо переспросила она, внимательно разглядывая моего жениха.
– Полное имя – Мирон. – улыбнулся он и вручил ей красивую корзину с цветами.
Мама тут же расправила хмурое лицо и стала разглядывать цветы внутри неё, явно уже перечисляя в голове все названия, в которых разбиралась получше многих учёных и ботаников.
– Мира! – строго заговорил папа и сложил руки на груди. – Что тут происходит?
Я собралась ответить, но мама взяла меня за руку.
– Пойдем на кухню и всё нам расскажете. – тепло проговорила она. – Проходи, Мир. Чувствуй себя как дома!
Мы протиснулись через длинный коридор на нашу большую просторную кухню, мама стала суетливо накрывать на стол, а отец встал у окна и буравил взглядом поочередно то меня, то моего жениха.
– А ты кто? Её новый парень? – хмуро поинтересовался папа, как только Мир оказался рядом с ним и стал вынимать из большого пакета с подарками, приобретенную для него, бутылку дорогого коньяка в красивой коробке.
– Он мой жених, пап. – ответила я и заметила, как мама замерла над выдвинутым ящичком кухонного гарнитура.
Повисла продолжительная пауза. Я стала вынимать столовые приборы, над которыми застыла мама. А Мир повернулся к моему отцу.
– Всё в порядке. Я готов к следующему вопросу, он меня не расстроит. – с улыбкой в голосе произнёс он и протянул ему коньяк.
– Какому вопросу? – ожила мама.
– Где, чёрт побери, Сеня? – громко хохотнул папа и оттаял, то ли от красивой коробки с содержимым, то ли тоже поддался магнетизму моего диснеевского принца.
– Сеня больше не мой жених, мы расстались. – пояснила я.
– Надо полагать! – хмыкнул отец. – Двоих-то держать – жирно будет.
– Никита! – возмутилась мама, но мы с Миром дружно хихикнули.
– Я не рассказывала, потому что вы были в отпуске. Не хотела вас волновать.
– Да ты и сама, вижу, не сильно волнуешься. – вставил тут же папа.
– И давно вы вместе? – перебила его мама.
– Месяц. – спокойно ответил он ей и стал тоже помогать, расставлять блюда и приборы на столе, прекрасно ориентируясь, словно уже тут бывал.
– И уже жених, а не парень? – спросил отец, вскинув брови.
– Да. – ответил Мир и повернулся к нему всем телом. – Мы сегодня утром подали заявление в ЗАГС.
Я не видела их лиц в этот момент, потому что голова Мира закрывала мне лицо отца. И было дико неловко оборачиваться к маме, которая застыла за моей спиной, как я, лицом к окну, где стояли мужчины и, кажется, буравили друг друга взглядами.
– Сеня спрашивал нашего разрешения. – грозно заявил отец.
– Спрашивают, обычно, если не уверены в ответе. – с теплой интонацией прокомментировал Мир.
Повисла небольшая пауза, но папа, вдруг, расхохотался.
– Этот жених мне нравится больше, дочь! – выглядывая из-за его плеча, заявил он с широкой улыбкой.
– Мне тоже! – хихикнула я.
Папа достал штопор и бокалы для вина, а потом показал две маленькие рюмки моему жениху и тот согласно кивнул.
– О! Этот тоже пьющий! – хмыкнул маме отец.
– Я могу и не пить, но тогда будет соблазн увести Миру домой вечером и не оставаться с ночёвкой, как мы планировали. – улыбнулся мой диснеевский принц и папа тут же, не без улыбки, громко поставил две рюмки на стол.
Я немного расслабилась от папиного смеха, но сердце в грудной клетке всё ещё трепетало, как пойманная синичка и желудок предательски скручивало от того, что до вечера мне всё-таки придется заговорить о диагнозе.
За обедом родители увлеклись стандартными вопросами, они совсем расслабились в компании Мира и приняли его, на удивление, быстро, хотя мой жених опять отвечал достаточно абстрактно и ловко уходил от некоторых вопросов, не касающихся наших с ним отношений.
Теперь я яснее видела это со стороны и от осознания мне стало немного тревожно.
Я пролистала его ленту соцсети ещё в отпуске, как и хотела, до самого конца, но он завел страницу только когда начал увлекаться цигуном. Среди фотографий я не нашла никаких доказательств его личной жизни до меня и это, почему-то, вызывало у моих тараканов в голове море сомнений.
– А когда свадьба? – вырвала меня из раздумий мама.
– Через три недели. – несмело улыбнулась я.
– Три недели? – мама громко охнула. – Вы же сегодня только подали заявление! Или я неправильно расслышала?
– Ты правильно расслышала, мам.
– А куда вы так спешите? Ты же не любишь осень, Мира. – мама взяла меня за руку и нежно погладила. От её прикосновения внутри всё потеплело и у меня начала подниматься температура, то ли от волнения, то ли от вина.
– У нас будет внук? – отец даже вскочил из-за стола и широко заулыбался.
– Нет, папа, нет! Пожалуйста, сядь! – тревожно затараторила я, – Я не беременна!
– Тогда, куда вы спешите? – уже взволнованно спросила мама, кинув тревожный взгляд на моего жениха.
“У меня рак” – громко произнесла я в своей голове и поняла, что меня мутит, а обед, к которому я почти и не притронулась, сильно просится наружу.
У меня опухоли… Я скоро умру…
А они могут умереть ещё быстрее от этой новости, боже! Надо что-то сказать, надо начать говорить, но я только хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Уловила тревогу в глазах родителей, а кухня, вдруг, стала расплываться и темнеть.
– Мира за лето сильно похудела и стала ходить по врачам, чтобы найти причину… – начал Мир своим успокаивающим тоном и я благодарно схватилась за его руку.
Глава 28
– Я правильно понял, ты потратила деньги, которые могла потратить на лечение, на незабываемый отдых в Африке со своим новым женихом? – отец налил коньяка только себе и даже не предложил Миру. – Он вообще твой жених? Или специально нанятый клоун, который приносит паршивые новости? – он нахмурился, выпил половину рюмки и громко хмыкнул.
– Я не буду лечиться, это не обсуждается. И я ничего… – стала отвечать я, но очень громко и как-то совершенно неестественно расплакалась мама. Она молчала весь рассказ Мира и, вроде, даже кивала, пытаясь переварить информацию, которую я сбивчиво пыталась объяснить, а сейчас она резко завыла, выпуская из глаз два огромных водопада воды. Я покрепче её обняла и стала успокаивать, поглаживая по спине.
– Мира… – маму неестественно сильно затрясло, видимо, от поступающего осознания, и я прижалась к ней посильнее, вслушиваясь в её сбивчивое дыхание.
– Папа, не груби Миру! – пропищала я. – Я его люблю!
– Это какой-то дурацкий розыгрыш? – закричал с новой громкостью он. – Ты болеешь и лечиться не собираешься? Собираешься жить на полную катушку, а потом планируешь всем помахать ручкой? И всё? Это весь твой план?
Отец горел, я видела до боли знакомый гнев в его глазах. Тот от которого холодело тело всё моё детство, за любой даже самый невинный проступок.
Он громко выдохнул, опрокинул в себя вторую половину стопки и громко стукнул ею по столу.
– Завтра же идём ко врачу! Пусть специалист мне рассказывает какие есть варианты, а не глупая девчонка, которая решила, что всё знает!
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но почувствовала себя как раз такой вот глупой девчонкой и чуть не завыла от обиды.
– Папа прав. – всхлипнула мама. – Надо обратиться к другому специалисту. Может, это какая-то врачебная ошибка…
Мир вышел и вернулся из прихожей с моей папкой с распечатками, уже открытой на странице с тремя диагнозами и пояснениями.
– Можешь ещё раз так же выйти и не возвращаться совсем! – гавкнул отец на Мира и встал у окна, сложив руки на груди, чтобы перевести дух перед новой порцией гнева, как всегда делал.
– Отец! – возмутилась я и снова набрала в лёгкие побольше воздуха.
В груди вспыхнуло и горячей ртутью разлилось незнакомое чувство, оно в секунду раздуло и обожгло лёгкие так сильно, что кажется даже лицо окрасилось в алый слепящий глаза оттенок. Не знаю, откуда во мне появилось столько злости так быстро.
Может от него? Досталось по наследству?
Я собралась спустить на него всех собак! Разораться так, чтобы стены задрожали и этот упёртый чёрствый камень вместе с ними.
Мне было обидно за Мира, но внутри я чувствовала накопленную обиду за все такие сцены частых вспышек его громогласного гнева в моём детстве. За любые мои проступки, даже самые безобидные. За опоздания домой, оценки ниже пятёрок, разбитые коленки, сломанные игрушки…
Но Мир не дал мне взорваться, он взял мою руку и нежно погладил ладонь.
– Всё хорошо, я выйду. Вам надо обсудить это всё наедине. – ровным тоном произнес он, глядя на меня тёплым взглядом прозрачной глубокой воды целого земного шара, способным потушить всякий яростный огонь, и я только согласно кивнула.
– Прости. – шепнула ему одними губами и мой диснеевский принц тепло мне улыбнулся.
– Не переживай. Я посижу в гостиной, сколько понадобится. Ты справишься, Мира.
Мир отпустил мою руку и ушел, плотно закрыв за собой дверь в кухню.
“Ты справишься, Мира.” – его слова тоненькой ниточкой остались со мной на стуле и стали тянуться через дверь, ведущую от кухни, по узкому длинному коридору, мимо комнат, в гостиную, где он присел сейчас, наверное, на бежевый большой диван, среди маминых монстер.
Тоненькая ниточка огибала мои детские воспоминания, поднимая из прошлого картинки, где я скакала по этому коридору, представляя, как в новой юбочке буду прыгать в классики. Как мы с Маем в шутку дрались и я прищемила случайно ему пальцы дверью. Как я выбегаю из гостиной, чтобы встретить маму с работы. Как брат бросает дорожную сумку, вернувшись из армии и раскидывает руки в стороны для объятий со мной. Как отец стоит в дверях моей комнаты и желает приятных снов, выключая свет и оставляя меня наедине со страшным чёрным лакированным монстром. Как танцуют родители посреди гостиной, обнявшись в новогоднюю ночь, под музыку из старого проигрывателя. Как я вышла из комнаты в выпускном платье под родительские слёзы или вернулась домой с красным дипломом из института. Как собираю вещи, чтобы переехать в квартиру мечты или мы с братом заезжаем на обыкновенный воскресный обед поболтать, а родители устраивают застолье, словно случился праздник.
Все эти образы всплывали под мамин нескончаемый плач и оглушающие возгласы отца. Мама умоляла меня пройти ещё несколько врачей и обследований, обещала поднять знакомства каких-то приятельниц и соседок. Отец – угрожал насильно упечь в больницу, предлагал маме немедленно продать их квартиру, чтобы оплатить лечение в другой стране.
Энергия в воздухе молниями простреливала напряжённый воздух родительской кухни и гремела громом отцовского волнения, негодования и гнева, пока мама чёрной тучей выплескивала все эмоции водой из глаз и попытками спрятаться в сомнениях о моем диагнозе или решении.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мама перестала плакать. За окном уже окончательно стемнело и даже дождь перестал так громко барабанить по козырьку за окном. А я впервые дошла до нового уровня разговора с отцом, где у меня не вбивается голова в плечи от каждого его следующего громогласного предложения. Я, вдруг, стала давать ему отпор, словно та самая незримая нить подпитывала мои силы на каждом новом упрёке или возражении. Неожиданно чётко я расставила границы разговора со мной и не дала отцу больше оскорблять мои решения и моего замечательного жениха, который сидит уже несколько часов в незнакомой комнате и поддерживает меня, даже когда его нет в поле зрения.
Я в очередной раз глубоко вобрала воздух в лёгкие, но лишь для того, чтобы выдохнуть весь накопленный стресс, который тяготил меня ещё с лета. Знаю, что это не конец, они ни за что не смирятся с моим решением до самой моей смерти, но тяжёлый камень сдвинут, скорую вызывать не потребовалось и отец больше не кричит, а мама перестала всхлипывать и даже освежила немного лицо над раковиной, вспомнив, что мы дома не одни.
– Он, вроде, хороший мальчик. – отозвалась она, когда я встала подышать у форточки.
– Мальчик с пальчик. – пробубнил рядом отец.
– Пап! – я с упрёком посмотрела на него.
– Извини… – вдруг сказал он и опустил взгляд.
Отец никогда не извинялся. Ни за свои вспышки гнева, ни, тем более, за глупые шуточки. Уставилась на него, кажется, с очень выразительным удивлением.
– Я только сейчас понял, что ты выросла, Мира. Стала совсем взрослая. – пустил слезу отец и обнял меня наконец-то.
– И вы меня простите, пожалуйста. – я обняла его в ответ. – Я не могла огорошить вас раньше. У меня не было на это… ресурса. Я очень устала и нужен был отпуск.
– И ты всё там спустила! – опять нахмурился отец.
– Нет, пап. Я только потратила часть премии на новый гардероб, потому что старый на мне висел, как на вешалке. Путевку оплатил Мир.
– Теперь он мне нравится немного больше. – попытался пошутить папа, но снова наткнулся на мой серьёзный взгляд.
– Ты и правда сильно похудела, детка. – подметила мама. – Но вид у тебя цветущий, а не болезненный.
– Это потому что я по-настоящему влюбилась! – отозвалась я и хмуро посмотрела на отца. – В парня, которого ты выгнал!
– А он ушёл? – театрально охнул отец.
– Конечно, нет! Он не такой упрямый, как ты. И, скорее всего, даже не затаил на тебя обиду. Но извиниться тебе, всё-таки, стоит.
Отец громко хмыкнул и сложил руки на груди, нахмурив брови.
– Никита! – пристыдила его мама.
– Да понял я. – отозвался тихо он.
Мама приоткрыла дверь и в кухню ворвались незнакомые для нашей квартиры звуки. Невольно округлила от удивления глаза и тут же направилась в гостиную, а родители, незамедлительно, последовали моему примеру.
Из большой комнаты раздавался нелжиданный звук живого перелива клавиш. Они не брякали, как в моем детстве и не тянули за собой скрежещущие звуки, а красиво заполняли всю квартиру чёткой мелодией и плавно вытекали в коридор, по которому я шла к гостиной.
В большой комнате стоял тонкий незнакомый запах какой-то химии, на полу лежали две большие крышки раритетного инструмента и раскрытый на них черный кожаный чехол с инструментами, больше похожими на рабочий инвентарь стоматолога, только крупнее. А за разобранным на половину пианино сидел мой прекрасный мужчина, с ровной осанкой, и перебирал пальцами на клавишах старую мелодичную поп-рок песню начала девяностых, под которую я любила кружиться в детстве, когда была совсем маленькой.
Мама присела на диван и снова пустила слезы, но теперь, кажется, от неожиданной радости. Папа встал в дверях и словно сдулся как воздушный шар, опустив плечи и отпуская остатки накопленного за вечер стресса.
Мелодия была такая тёплая и невероятно родная, идеально подходящая к светлой комнате, заставленной высокими монстерами и фикусами разных форм, к мягкому дивану и моим детским неумелым картинам на стене, к папиным любимым книгам и маминым журналам по ботанике. Она словно укутывала каждую деталь в ней, каждую вещь и вызывала ощущения ностальгии, как и запахи, которые встретили нас на входе в квартиру несколько часов назад.
– Мииир! – с восхищением запищала я и парень повернулся к нам, прервав прекрасную мелодию. – Как красиво!
– Простите. Я собирался спросить разрешения, но не рискнул прерывать ваш разговор. – пояснил он моей маме, которая смотрела на него, прикрыв род ладонью, посчитав, наверное, что она переволновалась и плачет из-за этого. – У вас прекрасный инструмент, он ещё послужит.
Подлетела к своему жениху и обняла его так крепко, что он закряхтел.
– Как ты..? Что… – я никак не могла подобрать слов. – Кааак?
– Я всё расскажу. Только можно, всё-таки тут закончу, ладно? – серьезным тоном, но с улыбкой, ответил он.
Пока мой супергерой доводил до ума все струны и винтики нашего старого пианино, мама разведала, что парень учился в Институте Искусств во Владивостоке, по классу фортепиано. Он совершенно без стеснения признался, что попал туда по блату, потому что его мама там преподает.
Моя мама сразу же рассказала ему про своего деда, в честь которого назвали Мая, но Мир удивил её тем, что читал его биографию и даже слушал на пластинке одно из его его выступлений в институте.
Папа извинился перед Миром. Он даже не дождался, когда мы с мамой сообразим оставить их наедине, а сделал это публично, чем очень сильно удивил нас обеих.
Мои родители, за вечер, выпытали из моего жениха больше информации, чем я за месяц. Я узнала немного о его родителях, что у него, оказывается, есть две старшие сестры, про его нелюбовь к классической музыке, и большое увлечение поп-роком девяностых.
– Я вообще не собирался поступать в музыкальное. Хотел заниматься спортом, но потом с дедом увлекся точными науками. – раздался немного напряженный голос Мира из-под пианино. – В итоге, так долго метался, что не заметил, как пролетел выпускной класс, не подготовился серьёзно и не добрал баллов в тех заведениях, которые выбрал.
– И мама предложила консерваторию? – уточнила моя мама, чтобы заглушить недовольное хмыканье Никиты Леонидовича, который ещё с пятого класса внушал нам, что учёба чуть ли не самый важный пункт в нашей жизни и трепал нам с Маем нервы за каждую четвёрку.
– Да. – с небольшим эхом из инструмента вышел голос Мира. – Мама всю жизнь преподаёт и это, конечно же, не обошло стороной нас с сёстрами. Но способности к музыке обнаружились только у меня. Я ещё в школьные годы закончил музыкальную школу, а в студенческие – подрабатывал в оркестре по её протекции.
– И тебе это совсем не нравилось? – спросила я, завороженно наблюдая, как он протирает струны мягкой тряпочкой, что-то подтягивает и проверяет очередную клавишу на звук.
Казалось, мой жених сейчас усмиряет инструментами, похожими на стоматологические, оскал большого черного монстра, который приходил ко мне в кошмарах, когда жил в моей детской и я широко улыбалась мысли, что Мир и правда мой главный супергерой, и никак не могла от неё отделаться.
– Я люблю музыку. Но мне тяжело ограничиваться только одной классикой, когда в мире столько красивых композиций. – ответил мой спаситель.
– Мир, а можешь ещё раз сыграть ту мелодию, на которой мы зашли? – спросила несмело мама, когда он вернул и закрепил обратно крышки на пианино. – Это же Ten Sharp “You”, да? Мира очень любила маленькая танцевать под неё. – она незаметно смахнула слезу со щеки и мой жених тепло улыбнулся.
– Если ты станцуешь, как в детстве, я даже подпою. – обратился он ко мне и я радостно закивала.
– И давайте поскорее, а то через двадцать минут уже нельзя будет шуметь. – подхватил отец, глядя на часы, и встал с дивана, словно собрался тоже танцевать.
Мир снова сел на табурет и выпрямил спину перед инструментом.
Как он поразительно лаконично за ним смотрится! Словно они дружат с нашим чёрным монстром всю жизнь и никогда не расставались.
Комнату снова заполнила мелодия из моего детства, я попыталась покружиться на месте немного, но меня тут же повело и, чтобы не прерывать праздник своим головокружением, я просто стала покачиваться у окна, внимательно разглядывая профиль своего мужчины, который, и правда, запел.
Его хриплый голос с мягким произношением английского, которым я восхищалась ещё в отпуске, словно сливался с мелодией, что выдавали его пластичные пальцы и пускали мне мурашки под кожей от кончиков пальцев до самой макушки.
Обалдеть! Мой диснеевский принц починил старое лакированное пианино. Подтянул и очистил каждую струну, протер каждый винтик и теперь мелодия моей жизни звучит так красиво, как я даже не рассчитывала, когда решила, что доиграю последние её ноты на этом старом инструменте, которого боялась всё детство и с которым мы стали так похожи в моей рефлексии, когда я узнала свой диагноз.
Достала телефон из кармана джинс и нажала на запись, подмечая в кадре то, что видела сама: его красивый профиль и клавиши, которые словно сами проминались под его пальцами, поддаваясь, как пластилин. Непослушная вьющаяся чёлка, россыпь родинок на лице и глаза, так похожие на две яркие голубые планеты из космоса.
Перевела фокус на комнату, где по центру стояли, обнявшись, мои родители и плавно качались под песню, которую исполнял Мир. Они явно мысленно улетели в воспоминания молодости, потому что папа даже улыбался, аккуратно придерживая маму за талию.
Ни за что бы не подумала, что день, которого я так боялась, закончится на таких красивых нотах!
Мы разошлись по комнатам спустя полчаса. Я с шумом плюхнулась на свою кровать, а Мир стал разглядывать полки с моими книгами и игрушками, пробковую доску со старыми фотографиями у рабочего стола и эскизы, которые я россыпью приклеивала над изголовьем кровати.
– Спасибо, Мир! Ты даже не представляешь, какой большой подарок сделал моим родителям, приведя в порядок это пианино. – улыбнулась я.
– Они сделали мне подарок лучше! – хитро улыбнулся он, держа в руках небольшого плюшевого единорога из коллекции моих старых игрушек, и подсел ко мне.
– Почему ты хитро заулыбался, когда я представила тебе отца?
– Мелькнула мысль, что тебе предначертано судьбой дожить до ста лет, Мирослава Нитишна.
Мы громко хохотнули, прикрыв рты, чтобы не шуметь.
– С детства была уверена, что у нас с Маем идеальные имена для старости. – согласилась я. – Просто не ожидала, что старость придет так скоро. – тяжело вздохнула я.
– Неважно себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался мой жених.
– Я очень устала. Но ты скрасил тяжёлый разговор с родителями своим неожиданным талантом, – я легонько толкнула парня в плечо, – О котором, почему-то, мне не рассказал!
– Не было повода. – Мир отвёл смущённый взгляд, хотя мне он показался больше печальным.
– Ты мог бы рассказать ещё на первом свидании! – возмутилась я.
– Я тогда не исключал мысли, что ты, возможно, выходишь замуж. – строго ответил он, но тут же расслабился и улыбнулся, – И я был поглощен сказочной Единорожкой, которая вызывала у меня улыбку всеми своими рассказами и заворожила фиолетовыми глазами. – он пощекотал меня игрушкой и я спряталась от него под одеялом.
– А на втором? – задала я вопрос, пока он укладывался рядом.
– На втором у меня вообще не работал мозг. – Мир придвинулся и, вытянув в подушки руку, улёгся так, чтобы оказаться с моим лицом на одном уровне. – Мы полдня провели в постели и я был в полнейшей эйфории.
Я хихикнула.
– Когда жарко спорил с Максом о переходах?
– Там я думал только о том, чтобы не сломать Вове челюсть.
– Когда подпевал ему ещё до всего этого?
Мир закатил глаза и улыбнулся мне.
– Мы и правда необычная пара, – вспомнила я его слова. – Второе свидание, после близости, свадебное путешествие перед росписью…
– Я как раз хотел поговорить об этом. – вдруг, отозвался мой жених.
– Я всё понимаю. Путешествие было дорогое и я не жду, что мы пойдем после свадьбы в разгул…
– Нет, Единорожка! – перебил меня Мир и тепло улыбнулся. – Я хочу предложить тебе исполнить после свадьбы ещё одно желание, о котором ты мечтаешь, но почему-то не сказала мне лично.
– О чём ты? – я удивлённо уставилась на него.
– Поедем после свадьбы на другой конец страны? – почему-то несмело спросил он.
– Правда? – я, кажется, передумала спать, усталость как рукой сняло и я выкатила счастливые глаза на своего жениха. – Мы поедем к твоей семье?
Мир сильно нахмурился. Убрал непослушную чёлку со лба свободной рукой и тяжело вздохнул.
– У меня есть во Владивостоке пара дел, которые не закроются без моего личного присутствия, но я думал свозить тебя на Сахалин. Там очень красиво, а осенью – особенно живописно, тебе понравится.
Я тоже нахмурилась и сосредоточенно посмотрела в тревожные глаза своего жениха. Было в его взгляде что-то не просто печальное, а буквально мрачное и тёмное сейчас. Мира явно занимали крайне серьёзные мысли. Что-то, о чем я, наверняка, даже догадаться не смогу, если сейчас не спрошу.
Глава 29
– Ты готов к единорожьему разговору? – серьезно спросила я, но, кажется, не смогла скрыть радости от того, что узнаю наконец-то что-то новое о своем диснеевском принце.
– Если честно, совсем не готов. – он закрыл глаза и стал пальцем водить по моим рёбрам сквозь футболку. – Не знаю, как об этом говорить.
– Но придется, Мир.
– Знаю. – он вздохнул. – Ты задаешь всё больше вопросов, от которых я ухожу. И со стороны это выглядит, наверное, крайне подозрительно.
– Если честно, я уже почти пришла к мысли, что это ты сказочный персонаж и тебя не существовало до момента нашего знакомства.
– Я не против такой версии. Так ты во мне точно не разочаруешься. – он попытался улыбнуться, но выглядел всё равно мрачным.
– Ты всё-таки маньяк? – улыбнулась я. – Я зря уверила своих подписчиков в обратном?
Мир невесело улыбнулся.
– Я не разочаруюсь в тебе, Мир. – пообещала я, но он молчал, перемещая взгляд по комнате и нахмурив брови.
– У нас свадьба через три недели. – напомнила я ему, – Я рассчитывала хотя бы там познакомиться с твоими родными.
– Они не приедут. – уверенно отозвался он.
– Вообще никто? – я замерла. – А сёстры?
– Особенно, сёстры. – вздохнул Мир. – Моя семья не такая тёплая и дружная, как твоя.
– Дружная? Май собирался тебя пытать на квизе, а отец вообще только что выгнал! – возмутилась я.
– Он так себя повёл, потому что любит тебя и волнуется. – ответил Мир и заботливо убрал мне кудри с лица. Я открыла рот, чтобы возразить, но не успела вставить и слова. – Моему отцу на меня давно плевать.
– Как так? – вырвалось из меня.
– Потому что, я – чёрное пятно на лице интеллигентной семьи. За меня всегда было неловко, стыдно, а теперь ещё и позорно. Они бы с удовольствием вычеркнули меня из всех документов и вообще из своей истории, если бы была такая возможность. Собственно, за этим мне и надо съездить во Владивосток, чтобы отказаться от прав на имущество, потому что у родителей и сестёр там масштабный квартирный вопрос, в который они меня даже не посвятили, а просто поставили в известность, когда всё спланировали.
– А почему так сложилось? – спросила я. Мир приподнялся и облокотился спиной на изголовье кровати. Парень замолчал, но я поняла, что он, скорее всего, просто собирает мысли.
– Отец часто был в разъездах, мама вечно на работе и подработках, а я рос со старшими сёстрами. Пока был совсем мелким и увлекался только китайскими боевиками, я просто их раздражал. А когда дорос до бунтарского возраста, у нас с ними начались очень серьезные конфликты. И это был конец девяностых. Всё то, что в Москве уже шло на спад, во Владивостоке активно развивалось: бандитизм, алкоголь, наркотики. Я бунтовал и попадал в детскую комнату милиции чаще, чем этого бы хотелось моим родителям. – Мир тяжело вздохнул. – В их идеальном мире, они вообще не должны были узнать, что такая комната существует.
Присела в подушках рядом и взяла своего жениха за руку. Откровения явно даются ему с огромным трудом.
– Каждый год, я с нетерпением ждал лета, потому что у меня были две абсолютно разные жизни: там, в родном городе с очень нехорошей компанией из-за которой я стабильно влипал в неприятности, и здесь – с дедом, звёздами и точными науками.
– Но это же не повод тебя вычёркивать из жизни! – возмутилась я. – Произошло что-то плохое?
– Произошло очень много плохого, Мира. – он протянул руку за мою талию, легко сдвинул к себе на колени и крепко обнял. – Я тебя так люблю! – шепнул он мне на ухо, убрав за него прядь волос, и поцеловал в висок. – Пожалуйста, не отталкивай меня сразу, когда я всё расскажу. Это всё, о чем я прошу. – попросил он и в этот момент у Мира по щеке потекла слеза.
Она напугала меня даже больше, чем его слова.
– Мир? – я смахнула каплю с его лица.
– Мы разгромили цветочную лавку за долги, для одного бандита. Просто наёмные хулиганы, которым обещали денег за это. Девушка, которая там работала, сильно сопротивлялась и двое ребят из моей компании утащили её в подсобку, сильно избили и изнасиловали. – он замолчал и зажмурился, а у меня похолодела грудная клетка и, кажется, я перестала дышать. – Никогда себе этого не прощу! Слышал её крики и мольбу о помощи, но не сдвинулся даже с места, чтобы ей помочь. Я впал в какой-то ступор и не среагировал, когда окна лавки залились сигнальными огнями патрульной машины.
Мир замолчал. Он больше не смотрел мне в глаза, а буравил мрачным взглядом плюшевого единорога, лежащего на одеяле.
Очарование правильного парня словно стало испаряться вокруг моего жениха. Он больше не казался мне сказочным. Мир – живой человек, с прошлым и с переживаниями, которые терзают его много лет.
– Я был единственный несовершеннолетний в этой компании и моим родителям как-то удалось меня отмазать от всех статей, по которым пошли мои друзья. Но меня взяли на карандаш и любая осечка была способна сломать мне жизнь настоящей угрозой тюремного заключения. – продолжил повествование он.
Ого! Я, оказывается, выбрала в спутники не диснеевского принца, а настоящего пирата!
– Мама сразу заговорила про свою кафедру и я потратил последние три месяца в школе на то, чтобы доказать ей, что смогу сам поступить, куда захочу. Но, как я уже рассказал твоей маме, у меня ничего не вышло и меня всё-таки отправили в тюрьму, только музыкальную. – невесело хмыкнул Мир, – Но я это заслужил… И, конечно, грех жаловаться. Институт искусств точно лучше тюремного заключения… Ты плачешь, Единорожка?
Я только сейчас заметила, что из-за переживаний от его рассказа, пустила две тихие струи из глаз, окунувшись, кажется, во все его тревоги и переживая их словно от первого лица.
Дико хотелось успокоить своего мужчину и сказать ему множество поддерживающих слов, но я словно всё их растеряла. Они вытекали из моих глаз и встали непроходимым комом в горле.
– Что было дальше? – прохрипела я и попыталась взглянуть Миру в глаза, но он отвернулся.
– Стал учиться в институте, но конфликты с сёстрами только разрастались и каждый вечер дома были жалобы на любое моё слово или поведение, которые заканчивались скандалами. Приходилось надолго уходить из дома, а доверия у родителей ко мне теперь совершенно не было и каждое возвращение поздно вечером домой сопровождалось допросами и новыми конфликтами с матерью. – он свёл хмуро брови. – Отец никогда не участвовал в этих скандалах, только смотрел на меня с немым упрёком из угла кухни на каждом таком семейном собрании. Я видел разочарование в его глазах и оно терзало меня больше всего: единственный и долгожданный сын, такой неправильный и неудобный. Я подвёл его. И подводил снова и снова. – поделился Мир.
Крепко обхватила его двумя руками за лицо и поймала всё-таки взгляд. В темноте, его голубые глаза казались серыми и стеклянными и оттого ещё более печальными.
– Люблю тебя!
– Я тоже тебя очень люблю, моя хорошая. – он глубоко вздохнул. – Но придержи порыв до конца истории, пожалуйста.
– Всё равно тебя люблю! – запротестовала я и положила голову ему на плечо и покрепче обняла за талию.
– На четвертом курсе, по наставлению матери, я устроился в оркестр. И познакомился там с одним парнем, который так же, как я, скорее, терпел всю эту классику, и оттягивался по ночам за диджейским пультом. – продолжил Мир. – Днём я учился, вечером репетировал или работал, а по ночам зависал с ним в ночном клубе. Что такое отдых и сон, почти совсем забыл и стал заменять их наркотиками, которые в таких заведениях были в абсолютно лёгком доступе.
– Вот откуда столько знаний?! – воскликнула шепотом я.
– Да, – невесело отозвался мой пират. – Однажды утром, выползая из клуба, я увидел отца на параллельной улице. Он очень радостно встречал Яну – администратора этого клуба – с ночной смены, с букетом цветов и крайне влюбленным видом. – Мир крепко сжал одеяло под ладонью, да так сильно, что в темноте я разглядела, как побелели костяшки на его руке. – Притворство и ложь! Ему никогда не было дела до всей нашей семьи и он просто существовал в рамках квартиры, делая вид, что разочарован, а сам – жил совершенно другую жизнь, с другой женщиной и с её детьми много лет, как я потом узнал, и это разбило мне сердце окончательно.
– Обалдеть! – выдохнула я и подняла лицо к жениху. – Ты рассказал маме?
Мир помотал головой.
– Эта женщина с удовольствием болтала о своей личной жизни на рабочих перекурах. Легко выдала мне подробности, что знает о семье своего любовника, и что её это мало волнует. Хвалилась, что он больше любит её детей, чем своих, и проводит с ними больше времени. Меня поглотил гнев от всей этой ситуации, от ненависти к отцу, к ней и к её детям. А однажды, мне повезло познакомиться с её дочерью и я представился ей другим именем… – он сглотнул и из уголков его невероятно скорбных глаз потекли настоящие слёзы.
Мой пират! Мой живой настоящий человек! Я обязательно скажу, что люблю теперь ещё сильнее после такого откровенного рассказа, но знаю, что сейчас перебивать его не стоит, потому что любые откровения даются нелегко.
Тихо ждала продолжения и молчала, готовая заплакать сейчас вместе с ним от потока эмоций, которыми он делился.
– Кон был прав. До встречи с тобой, я ходил пустой, у меня не было души. У меня и сердца не было, потому что то, что я тогда натворил было бессердечно. – с надрывом выдал он. – Помнишь, как ты впихнула в себя целый сендвич, чтобы не спрашивать, кто подарил мне ловец снов?
Я широко улыбнулась и кивнула.
– Её звали Арина. – хрипло и тихо сказал Мир. – Это подарок от неё. И я сломал ей жизнь.
Улыбка с моего лица стёрлась. Мой жених молчал несколько минут просто пытаясь разглядывать комнату, которая казалась серой из-за тусклой иллюминации за окном. Оглядел меня, кровать, на которой мы сидели сейчас, старый шкаф и шторы, полку с книгами и соседнюю с игрушками. Он словно старательно запоминал каждую деталь комнаты, а потом перевёл взгляд на моё лицо, убрал с плеча кудри, погладил ключицу и, проведя пальцами от неё к скуле, положил ладонь на моё лицо. Взгляд у парня стал совсем скорбным, словно прощальным, глаза сильно помутнели и он зажмурился.
– Я никогда не был лишён внимания девушек, смазливая внешность и крепкое телосложение всегда делали всю работу за меня, и привлечь внимание девочки, которая только поступила в институт и совершенно ещё зелёная, не составило и труда. Она строила со мной отношения, а я строил в голове планы мести, каждый следующий из которых был ещё страшнее, чем предыдущий. Терзал её надуманной ревностью и скандалами, а потом задабривал вниманием и подарками – разматывал на эмоциональных качелях совершенно осознанно и хладнокровно. Я часто был не в духе, не высыпался, продолжал потреблять наркотики, жаловался на кошмары. И девочка, которая заботливо плела мне, между занятиями и подработкой, огромный ловец снов ко дню рождения, забросила через полгода учёбу, разругалась с матерью, стала нервной и истощенной, и со временем, перестала улыбаться и заниматься творчеством. А в какой-то момент, устала бороться с моими зависимостями и присоединилась к такому же образу жизни.
Мир опустил взгляд и завис на какой-то точке на одеяле, замолчав, кажется, на целую минуту.
– Так пролетело несколько месяцев. Мы признавались друг другу в любви под кайфом и дрались на отходняках. Я даже уже забыл, с чего всё началось. Обманывал себя, что теперь мне не страшно разочаровывать отца, потому что ему было действительно плевать. Арина постоянно рассказывала, как он собирается с её братом в поход или ездил в путешествие, ходил на рыбалку или помогал подготовиться к экзаменам. Всё это меня дико злило и разрасталось, в итоге, в разрушительные скандалы с ней.
Я с ужасом слушала его рассказ и словно перепрыгивала по полкам от возмущения к сочувствию, от злости на Мира к желанию разреветься и обнять его покрепче. Даже не представляю, что творится сейчас у него в голове, когда он поднимает все эти чувства на поверхность.
– На какой-то очередной отвратительной вписке, мы так сильно повздорили, что я признался ей, кто я такой, и что все наши отношения не настоящие, как и мои чувства к ней. Девчонка пропала, не отвечала на звонки и не появлялась в местах, где её можно было бы найти. Но меня волновало только, что всё это дойдет до моего отца и на меня посыпется очередная порция скандалов и упрёков от семьи, мне просто надо было перед ней извиниться и попытаться уговорить её забыть эти месяцы, как страшный сон. Найти и извиниться! И я нашёл, но извиниться не успел. Я нашёл её надгробие, недалеко от могилы школьного друга, которого решил навестить в день его рождения. – Мир тяжело вздохнул и прерывисто выдохнул. – Она умерла на следующий день после нашей ссоры. И раз могила была за пределами границ кладбища – это означало только одно, что она покончила с собой.
Я закрыла свои ошарашенные глаза ладонями. Вспомнила, как меня разматывало во сне, в веревках этого ловца снов, со связанными руками и ногами. Как я билась головой и коленями о грубые камни, вплетённые в эту огромную паутину, как звала на помощь и кричала, что не хочу умирать, но на мои крики пришёл только большой и страшный паук.
И этот большой и страшный паук – мой жених.
Из меня сильными водопадами полились слезы и я крепко обняла Мира, уткнув лицо в его шею, а он, почему-то, задержал руки на весу и замер камнем. Я чувствовала, как сильно и быстро бьётся его сердце, словно выпрыгнет сейчас из грудной клетки и моё тут же затрепетало с ним в унисон. Он стал прерывисто дышать, но продолжал сидеть, замерев в этой неестественной позе с моей головой на плече, и всё ещё держал ладони в воздухе, словно боялся обнять меня в ответ.
– Люблю тебя, Мира! – тихо сказал он. – По-настоящему люблю, каждой клеточкой своего естества! Хочу верить, что за эти годы я стал другим человеком и эта история не оттолкнёт тебя. Но приму любое твоё решение и пойму, если ты попросишь меня уйти.
– Положи руки мне на спину, пожалуйста. – всхлипнула я и он тут же послушался.
Горячие ладони Мира дрожали. Я чувствовала как вибрация от них идёт по моей, и без того дрожащей, спине, но его трясло намного сильнее от всех этих переживаний.
– Она оставила записку? – спросила я, когда поток слёз из меня стал заканчиваться.
– Да. В ней она извинялась перед всей моей семьёй за то, что её семья сделала нам так больно. Она была очень хорошей, умеющей сострадать девочкой, и правда, которую я на неё вывалил, разбила ей сердце. В записке фигурировало только имя моего отца и моё, потому что других она не знала, но о записке я узнал намного позже. Отец вышел на разговор со мной только тогда, когда я уже забрал документы из института и собирался улетать в Москву к деду.
– И как это было?
– Тяжело. И очень больно, нам обоим. Он не просил меня не говорить обо всём матери, но и не обвинил меня в смерти Арины. Он действительно был раздавлен этой трагедией, что ещё раз подтверждало, что ту семью он любит, действительно, больше. А когда я попросил прощения за все годы своего бунтарства, он мне ничего не ответил.
– Он не простил тебя? – я, наконец, отлипла от плеча, которое насквозь промокло моими слезами.
– Я и сам себя никогда не прощу. – прошептал он.
– Но ты не виноват, Мир! – я взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза, которые всё ещё тревожно бегали по мне с виноватым и прощальным видом.
– Только я и виноват! Если бы не я, у Арины сейчас была бы жизнь. – грустно отозвался он.
– Это её решение так поступить. Может, ещё действие наркотиков, которые она тоже сама решила принимать. Самоубийство – это личный выбор человека.
– Ты, и правда, Единорожка, Мира. – подытожил он всё ещё мрачным хриплым голосом, но попытался улыбнуться. – И не поддаешься никакой статистике, да?
– Я просто очень сильно тебя люблю! – ответила я.
Глава 30
Близость – это не про секс.
Открыться другому человеку, рассказать о своих переживаниях и страхах, поделиться тем, что у тебя на душе и не наткнуться на стену непонимания или осуждения – вот, где настоящая близость.
Странно, но теперь и мне намного спокойнее. Пока я волновалась, что мой диснеевский принц чересчур идеальный и обрастала комплексом, что не дотягиваю до такого же уровня, мне было сильно тревожно. И незнание его прошлого только подогревало мою неуверенность в себе. Я-то уже решила, что у него среди бывших там, ну минимум, Рианна, раз он такой идеальный. Или я давно в дурке лежу с крикливой Русалкой и вообще выдумала этого сказочного парня.
Вчера ночью я узнала тёмную сторону Мира и у меня не возникло желания его оттолкнуть, как он предположил. Мой мужчина просто стал более объёмным в моей картине жизни. Яркие цвета, которыми я его рисовала, приобрели глубину и показали за собой длинную и очень тёмную тень, которая наконец-то подтвердила, что он – живой и настоящий человек. А некоторые мои сомнения получили реальные объяснения и перестали меня тревожить.
Я проснулась не сильно рано и, по-привычке, рассчитывала увидеть парня сидящим рядом или вообще застать его отсутствие, но он сладко спал, вытянув в мою подушку руку и сжав в широкой ладони другой руки маленького плюшевого единорога. Замерла в умилении над этой картиной и тихо стала гладить его открытое плечо.
По опыту точно могу сказать: больше всего люди устают от самих себя. От тревог и переживаний в своей голове, от чувства вины, домыслов или опасений, что их поймут неправильно или не примут вовсе.
Мой диснеевский принц сбросил вчера огромный груз. Даже представить боюсь, как тяжело ему было нести своё сложное и запутанное прошлое. И как сложно было об этом рассказать кому-то.
Как же я тебя люблю, Мир! Жалко, что нет слова сильнее, чем “любовь”, я бы непременно использовала только его.
В голове метался рой мыслей, переплетаясь в тонкую сложную паутину ловца снов из светлой спальни. Я понимаю чувства той девочки и понимаю, почему Мир повел себя так и никак иначе. После тридцати мы думаем, что все мы проработанные взрослые личности, которые понимают суть вещей, но даже в стычке с моим отцом вчера такой аргумент оказался бы абсолютно слабым без поддержки этого замечательного парня. А когда тебе едва за двадцать и ты недолюбленный, считай, ещё подросток, который просто хочет немного тепла родителей, – сделать правильный выбор и принять верное решение, которое ничего не испортит, очень сложно.
Очень жаль, что я в жизни Мира ненадолго, потому что ему, как никому другому, жизненно необходима чистая безусловная любовь, которая вытащит его из паутины недоверия к себе и людям.
Выскользнула тихо из кровати и поплелась на кухню, добывать себе черного топлива, аромат которого уже в прихожей заманивал на кухню.
Мама сидела с моей доказательной папкой и внимательно вчитывалась в одну из страниц, снимая слезы с ресниц.
– Доброе утро, мам. – шепнула я и тихо обняла её за плечи.
– Привет, детка. – отозвалась она. – Ты не против? – она указала на папку. – Со вторым прочтением словно по полочкам всё расставляется и, кажется, я понимаю, что ты вчера объясняла нам с папой.
– Я могу вообще тебе её оставить, если хочешь. – ответила я и мама согласно кивнула.
– Мир ещё спит? – спросила она и вскочила налить мне кофе.
– На удивление, да. – хихикнула я.
– Для него это не свойственно?
– Совершенно! – отозвалась я и мама почему-то очень загадочно улыбнулась.
– Он мне понравился. Видно, что любит тебя сильно. Вы с ним даже похожи.
Такое сравнение мне, несомненно, льстит.
– А у нас одна душа на двоих! – гордо похвасталась я.
– Как поэтично! – улыбнулась мама.
– Это нам шаман рассказал. – растеклась в широкой улыбке я и в красках рассказала маме невероятную историю о Коне, Нине и спонтанному предложению Мира.
Мама улыбалась, плакала, и пересмотрела раз десять видео, которым поделились с нами ребята из соседнего номера, где Мир делает мне предложение. Мы разглядывали фото из отпуска, она с любопытством полистала блог моего жениха и посмотрела крутые клипы, которые сняли для нас Макс и Вова.
– У тебя и правда насыщенная жизнь, дочка! – мама смахнула очередную непрошеную слезу. – А как Мир относится к твоему решению не лечиться?
– Он, скорее всего, не согласен. Никто в здравом уме не будет согласен с таким решением близкого человека. Но Мир не сказал мне об этом ни разу, целиком встал на мою сторону и принял моё решение за окончательное, потому что, наверное, понимает, что выбор стоит не между жить или умереть, а в том, прожить ли остаток, как я хочу или, как того потребуют другие. И он понимает, каких титанических усилий мне стоило прийти к этому решению.
Мама снова расплакалась. Я накрыла её руку своей ладонью и тоже пустила слезу.
– Моя бабушка мне говорила, что зрелость – это осознание того, что не во всех битвах надо сражаться. – тихо сказала она. – Кажется, только сейчас мне стал понятен смысл этих слов. Я очень горжусь тобой, Мира. И хорошо, что Сеня сбежал от ответственности, а в твоём сердце вовремя появилось место для Мирона.
– Сеня сбежал не от новости о моём диагнозе, а от моего решения. Сказал, что ничего не предпринимать ему не под силу. И я в тот же день врезалась в парня, который сложился со мной как пазл, принимает мои решения и поддерживает во всём.
– Врезалась? – кажется, она даже плакать перестала.
– Я бегала. – хихикнула я.
– Ты бегаешь? – ещё сильнее удивилась мама.
– Хочешь посмотреть?
– У вас и это записано, блогеры? – хохотнула мама.
Я описала ей предысторию и включила запись эфира, где Мир загадывает, чтобы на него свалилось счастье, а я даю клятву в небеса, что буду бегать голой по набережной.
Мама звонко расхохоталась и прикрыла рот ладонью, чтобы приглушить звук.
– И правда, словно сама судьба привела этого мальчика к тебе. Он очень хороший. – тепло отозвалась она и я согласно кивнула.
Хорошо, что ты не знаешь, мам, какое темное и пугающее у него прошлое. Но меня оно не испугало. Хотя… даже если утверждение, что люди не меняются верно, я всё равно не успею в этом убедиться, потому что у меня осталось не так много времени с этим прекрасным парнем.
– А где папа? – спросила я. – Он же, обычно, встаёт раньше всех.
– Так он и встал раньше всех. И ушел в гараж. – тепло ответила мама. – Не обижайся на него, ему надо побыть одному и переварить вчерашний день. Он обещал быть к обеду. Вы же останетесь до обеда?
– Конечно! – не раздумывая ответила я.
В этот момент в кухню зашёл Мир, несмело поздоровался, но мама тут же вскочила и его обняла. Парень застыл на секунду, устремив на меня немой вопросительный взгляд, а когда я улыбнулась ему, обнял мою маму в ответ, крепко её прижав.
Если у него такое же выражение лица, когда его обнимаю я, то мне очень и очень повезло.
– Спасибо, Мир! – несмело сказала она, – Что заботишься о нашей девочке.
– А вам спасибо за такую замечательную девочку. – совсем растаял он.
После долгих бесед и совместного приготовления обеда, Миру пришлось давать целый фортепианный концерт для мамы, и оказалось, что у них очень схожи вкусы в музыке. Я много снимала на камеру и отправила Маю пару видео, чтобы он офигел, где бы он сейчас ни был.
Мама очень много нас обнимала, и после обеда, и когда провожала. Отец, ещё раз извинившись перед моим женихом за грубость, решил последовать её примеру, и неумело, но очень тепло, притянул его для крепкого объятия на прощание.
Встали в маленькую кабину лифта, которая с треском стала спускать нас вниз, и Мир нажал на кнопку “стоп” внизу панели.
– Что такое? Ты что-то забыл? – заволновалась я, но он только покачал головой, крепко меня обнял и, кажется, снова пустил слёзу.
Получается, я тоже не просто так ворвалась в судьбу этого парня и он отпускает теперь все свои переживания, которыми поделился со мной ночью. Переживаниями, что я могла не принять его историю, что могла оттолкнуть или, испугавшись, выставить. Но я понимаю его эмоции. Я чувствовала то же самое в том кармане на набережной, когда рассказала ему о диагнозе.
Мы постояли так немного и снова запустили движение кабины, чтобы отправиться, наконец, домой.
– Я заразила тебя своим неумением сдерживать эмоции? – умилилась я, когда он завел машину и с грустью посмотрел на подъезд из которого мы только что вышли.
После его рассказа о своей семье, не мудрено догадаться, какие чувства в нем пробудили эти выходные.
– Мира, у тебя такие прекрасные родители. Дома, за всю жизнь, мне никогда не было так тепло и уютно, как эти два дня.
– Хочешь, вернёмся сюда через неделю? – улыбнулась я. – Думаю, мне надо больше времени проводить с ними и они точно первым делом спросят, возьму ли я тебя с собой.
Мир согласно кивнул.
– В цигуне есть какие-то упражнения для пальцев? Моя мама от тебя теперь не отстанет с нашим чёрным лакированным монстром. – хохотнула я.
– Моя мама – холодный и строгий преподаватель. В институте у неё прозвище “Метель”. Я даже обрадовался, когда она попросила говорить всем, что я просто её однофамилец. – поделился Мир
Вот от кого была куча пропущенных!
– И дома она всегда была такой же. Я не чувствовал такого тепла никогда. Она никогда меня не обнимала и не говорила добрых слов, просто от того, что почувствовала их в моменте, как твоя. Единственное её проявление эмоций – это строгий взгляд и постоянные отчитывания или нравоучения. А отец…
– Ну мой тоже не без сюрпризов! – вставила я, чтобы он не поднимал тяжёлые воспоминания ещё раз. – Я потеряла дар речи, когда он попытался тебя выгнать.
– Он имел на это право и мог даже не извиняться. Я на него и не обиделся. – улыбнулся Мир.
– Теперь и я по-другому на это смотрю. Но мы с Маем очень часто на него обижались в детстве. И страшно боялись его приступов гнева.
– И выросли в замечательных и умных людей.
– Этого не отнять! – подытожила я и отбросила волосы назад с игривой улыбкой. – Мне кажется, после таких насыщенных на сложные эмоции выходных, нам надо развеяться и хорошо отдохнуть. Как думаешь?
– Хочешь в кино или в ресторан?
– Ого! Третье свидание? Вот это у нас прогресс! – хохотнула я и Мир, наконец-то, широко мне улыбнулся, отложив тревоги.
Мы в, итоге, не нашли подходящих сеансов в кинотеатрах, и рестораны не вызвали желания их посетить. Накупили продуктов в супермаркете и договорились просто уютно засесть у Мира дома. Надо было только взять пару вещей из квартиры, чтобы завтра не будить Сежку своими сборами на работу.
Оставив своего жениха в машине, взмыла на этаж и, в последний момент, не рискнула вставлять ключ. Вдруг, Май не уехал и они там… Ну неудобно же может выйти.
Несмело позвонила в дверь своей квартиры. Услышала шорохи за ней, но открывать мне не торопились.
Да я прям, как чувствовала!
Интересно, ещё не поздно сбежать по лестнице и сойти за непойманного подъездного хулигана?! Но вещи на завтра мне всё-таки нужны. Сделала пару шагов к перилам, чтобы облокотиться и убрать ключ в сумку, когда услышала, что Сежка плачет.
– Эй, откройте дверь! – тут же забарабанила я. – Снежана?
Дверь распахнул Май с очень растерянным видом, а в паре шагов от него по стенке уже стекла моя подруга и её плач превратился в настоящую неприкрытую всхлипывающую истерику. Он подскочил к ней даже раньше меня и стал успокаивать.
– Сеж, – прошептал он. – Постарайся дышать глубже.
– Что у вас произошло? – почему-то тоже шёпотом спросила я. – Что случилось?
– А прибить Мая не предложишь? – всхлипнув, попыталась пошутить подруга после пары глубоких вдохов.
– А есть за что? – хихикнула я, вспомнив, как она обещала прибить своей кладовой на колёсах Мира, когда думала, что он меня довел до слёз.
– Вы чего наехали? Я вообще спал в гостиной.
– Что тут произошло? – повторила я.
– Я и не понял. Вскочил от звонка, выглянул в коридор, а Сежка начала плакать.
– Я… я.. – всхлипнула снова подруга. – Я подумала…
– Что? – мы с Маем уставились на неё, но подруга снова пустила поток слёз из своих красивых глаз.
Май очень легко поднял её на руки и отнёс в мою спальню, помог уложить и нехотя оставил нас наедине.
Подругу трясло, она тяжело вздыхала и с дрожью выдыхала воздух, будто он ледяной. Я села рядом, давая ей время успокоиться. Сейчас бесполезно спрашивать, что так растревожило её мысли и я просто сделала, как Мир – улеглась на свободную сторону кровати и взяла Сежку за руку.
Написала Миру, что мне придется задержаться тут ненадолго и попросила не ждать у подъезда, пообещав позвонить, как будет возможность.
– Сеж… – я погладила её волосы и заправила прядь за ухо, когда подруга начала ровно дышать. – Что бы это ни было, расскажи.
– Прости, подруга. Я перенервничала. Май захрапел посреди фильма, ушла на кухню и осталась наедине со своими мыслями. – подруга развернулась на спину и уткнулась взглядом в потолок. – Только подумала, что стала бояться звонков, потому по телефону могут сообщить, что ты снова попала в больницу… И тут звонок в дверь. – из её глаз опять потекли слёзы.
– И ты сразу подумала о самом плохом?
– Да, прости…
– Вот так вот воспитывать в себе тактичность! – заявила я. – Буду теперь заходить без предупреждения и заставать вас с Маем голыми! – хихикнула я. – Это лучше, чем видеть как ты плачешь.
– Это было всего один раз! Не преувеличивай!
– Всего один? – я не смогла сдержать разочарование в голосе и Сежка вопросительно уставилась на меня.
Блин.
Ну ведь уговаривала себя не влезать. Кто меня за язык потянул опять?! Надо немедленно выпутываться.
– Хочешь, заведу отдельный мобильник с сим-картой для экстренных звонков?
– Чтобы у меня душа отлетела на первом же звонке? – тут же отозвалась подруга. – Ну уж нет. Надо как-то прорабатывать этот страх.
– Тогда, буду чаще звонить тебе. И в дверь! – хихикнула я.
– Это твоя квартира, Мира. Ты здесь не гость. – ответила она. – Это мы с Маем здесь навязанные друзья, потому что не хотим уезжать далеко от тебя и быть, по-возможности, рядом.
Навязанные друзья. Эта фраза больно и остро вонзилась мне в сердце, в обиде за неожиданные чувства брата. Сежка не испытывает к нему никаких чувств, тогда как мой брат сейчас снова смотрел на неё с неприкрытой нежностью, пока относил в спальню и помогал укладывать на кровать.
В груди, вдруг, очень сильно заныло и я тяжело вздохнула, прежде чем начать собирать вещи, которые мне понадобятся, чтобы остаться у Мира на пару ночей.
Брат вызвался меня проводить.
На темной улице было слякотно и промозгло, но дождь, наконец-то, перестал барабанить и просто сопровождал нас всю дорогу мелкой еле ощутимой моросью.
– Что её так расстроило, Сью? – спросил тревожно он.
Микроскопические капли так забавно скопились на шевелюре Мая, что я протянула руку и, запустив пальцы в его жёсткую шевелюру, потрепала брата за волосы.
Вот бы и его тревоги так легко стряхнуть.
– Она переволновалась. Думала, случилось что-то плохое и пришли вас оповестить.
– Ну, дела… – сочувственно вздохнул он. – Слушай, я кое-что хотел предложить.
– Что?
– Не говори пока арендатору, что ты планируешь съезжать из этой квартиры. Сежке комфортнее тут, чем у родителей, она сама мне так сказала. Но пока не встанет на ноги, она не сможет себе позволить жилье в этом районе. И я тоже хочу иметь возможность быть к тебе поближе почаще. Твоя подруга, вроде, не против моей компании.
– К чему ты клонишь?
– Я могу платить аренду, когда ты съедешь, чтобы ничего не менялось. Только подруге не говори, чтобы она не чувствовала себя обязанной.
– А что я ей скажу?
– Ну скажи, что оплатила по договору аренды год, ещё до знакомства со своим сказочным парнем. Ты врать что ли не умеешь?
Я хохотнула, вспомнив, какие мы сказки сочиняли, чтобы отец не ругался и тепло ему улыбнулась.
Какой классный у меня брат!
Ну как так?! Вот он – Май, который, вдруг перестал быть отчаянным эгоистом по отношению к девушке. К очень прекрасной девушке. Что за несправедливость такая?! Куда смотрит купидон?
“Навязанные друзья”…
Я снова тяжело вздохнула, но, погладила брата по плечу, давая своё согласие на эту авантюру. Мне и самой хотелось бы видеться чаще, и действительно удобно, если ребята будут так же близко, потому что дорога по пробкам от родителей сегодня страшно меня утомила.
А мне почему-то очень хотелось, чтобы у них с Сежкой сложилось что-то большее, чем просто одна случайная ночь. Чем больше времени мы проводим все вместе, тем больше я убеждаюсь в том, что они бы могли подойти друг другу. Но надо запихнуть свои мысли куда-нибудь подальше и не влезать, потому что любые подталкивания будут эгоистичными и нетактичными по отношению к ним обоим.
Мир встретил меня в прихожей и тут же подхватил на руки.
– Я так соскучился, будто неделю тебя не видел! – он покрутил меня немного и поставил обалдевшую на ноги. – Что там у вас случилось?
– Подруга немного перенервничала. – ответила с тяжелым вздохом я.
– Тебя это… расстроило? – заботливо спросил он, продолжая держать меня в крепких объятьях.
– Нет. То есть, расстроило, но не так сильно, как…
– Что тебя расстроило? – он заглянул мне в глаза своими проницательными светлыми голубыми планетами, словно пытался прочесть мои мысли.
– Собственные ожидания. – честно призналась я и ещё раз тяжело вздохнула, не в силах оторвать взгляда от его прекрасных глаз.
Мир, вдруг, резко погрустнел и отпустил меня из объятий, тут же сделав шаг назад, а меня будто током ударило!
– Мир! Я не про тебя! Не про нас! – быстро отчиталась я, стягивая пальто и обувь. – Я надеялась, что у Мая с Сежкой случится роман. Ну, после того, как я их тогда застала. И мои мысли подкрепились, когда они ответили вместе на мой видео-звонок из отпуска, среди недели. Но между ними ничего нет и я немного расстроилась.
Мир тут же сочувственно свёл брови, а потом улыбнулся, закинул меня на плечо и потащил на кухню.
На барной стойке горели свечи, и стол был уже накрыт для романтического ужина с двумя бокалами под вино. Нос защекотали приятные ароматы мясной нарезки, салатов и подогретых орехов.
– Третье свидание? – широко улыбнулась я.
– Ты же настаивала! – не сдержал улыбки мой жених.
– Вообще-то, моя идея была взять снеков и просто поваляться дома! – запротестовала я.
– Хорошо, тогда сейчас всё уберу. – тут же отступил с улыбкой он, но я повисла на своем диснеевском пирате и после поцелуя снова заглянула в его глаза.
– Я не разочарована твоим признанием, Мир. – отчётливо произнесла я, разглядывая, как он тут же слегка сощурился, обдумывая мои слова. – Помнишь, я говорила, что не понимаю, как ты так легко шагнул в темноту со мной?
Он согласно кивнул.
– Вот теперь я понимаю как. И совершенно точно, не раздумывая, готова шагать и в твоей темноте! – подытожила я.
Таша Гербер
Тип: электронная книга
Жанр: Современные любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 22.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Это что, получается, надо было обнаружить у себя смертельный диагноз, чтобы жизнь вдруг началась?! Теперь у меня есть всё, о чем можно только мечтать, когда тебе за тридцать: любимая работа, близкие и друзья рядом, идеальная фигура и лучший вид из окна. Вечеринки, прогулки, путешествия и даже популярный блог. А ещё я сильно влюбилась! Ровно так, как пишут в книгах и показывают в фильмах. Но, кажется, мне пора…