Главная страница | Боевое фэнтези | Потомственный торговец, дорога и родная кровь

Потомственный торговец, дорога и родная кровь
Алексей Юрьевич Ханыкин
Всё Королевство знало семью Дентерро Петер Вальтхед Ульберт Липтицх как величайших потомственных торговцев. Арчивальд, как следующий в роду, должен в скором времени последовать по стопам отца, но узнает страшную тайну своей семьи. Люди, которыми гордится всё Королевство далеко не те, кем кажутся.

Алексей Ханыкин
Потомственный торговец, дорога и родная кровь

В поместье Дентерро всегда царила пугающая тишина. Отчасти это было связано с постоянными разъездами торговцев по землям, но даже когда все члены семьи находились здесь, они почти не собирались. Единственными звуками были шаги прислуги: то наступало время обеда, и все спешно разносили подносы с едой, то приходила пора уборки нескончаемых комнат, в которые заходили, лишь чтобы смахнуть пыль или вымыть беспричинно пачкавшиеся полы. Большинство помещений были выделены под кладовую с витринами и защитной магией; здесь хранились редкие диковины, купленные или полученные в бесконечных торговых странствиях.
Но даже в таком пугающе тихом месте однажды разразился гром. Именно он положил начало многим событиям, о которых будут долго вспоминать за кружкой хмеля в небольшом трактире братьев Дентерро – «Свече и кубке».
Вернёмся ко времени, когда в столице Королевства существовал лишь ТрактирЪ, а о братьях, что основали приют для жаждущих, никто не знал.
Или почти никто…

1

В гостевой комнате поместья Дентерро в тот вечер сидели трое. Первым был муж, объехавший весь материк, торговавший на территории Белого королевства и максимально близко приблизившийся к Проклятым землям, – Петер Вальтхед Ульберт Липтицх. Его заслуги признавал сам король, и потому он не был лишён титула фамилии. Сын, Дентерро Петер Вальтхед Ульберт Липтицх, тоже успел отличиться. Его знали как человека, торгующего в самых отдалённых уголках Королевства. Несмотря на опасность, он поставлял провизию в места, куда не вёл ни один из известных торговых маршрутов. Дентерро говорил, что нельзя забывать о деревнях и поселениях, основанных на окраине, что нельзя оставлять их на попечительство самим себе.
Третьим в комнате был юный наследник семьи, человек, ещё не прославившийся как выдающийся торговец, но на которого уже возлагали надежды его отец и дед – Арчивальд.
Но, вопреки ожиданиям, он не стремился продолжать дело своей семьи.
– Вздор, – ударил кулаком по столу Петер, – у тебя нет другого выбора!
– Все в нашем роду: основатель Липтицх, кочующий торговец Ульберт, торговец-лекарь Вальтхед и мы, все торговцы, которые знали не только где купить, но и где продать, – мы внести огромный вклад в развитие Королевства, всех земель. Твоя обязанность, – Дентерро показал пальцем на сына, – продолжать наше дело, когда мы не сможем вести торговлю. Нет, ты обязан не просто продолжить, но и сделать так, чтобы твоё имя тоже увековечили в фамилии нашего рода.
– Я повторю ещё раз: я не желаю заниматься торговлей. Я хочу вести оседлое дело: магазин в столице, придорожную таверну…
– Не смей даже думать об этом! Чтобы мой внук, и такое… – Петер потёр переносицу, собираясь с мыслями. – Мне от тебя дурно. Иди прочь отсюда.
Арчивальд, обрадованный таким исходом, быстро вскочил с места и направился к выходу. Едва он коснулся дверной ручки, его сразили слова деда, поставившие точку в их разговоре:
– Лучше бы такой, как ты, никогда не появлялся в нашей семье. Лучше бы история закончилась на моём сыне.
Арчивальд остановился. Сердце заколотилось. От таких слов его выворачивало, хотелось высказать всё, что на самом деле он думает о семье торговцев. Он стоял, держа одной рукой дверную ручку, а второй так сильно сжал кулак, стараясь подавить гнев, что ногти до крови впились в ладонь. Он едва сдержал себя:
– Угу.
Оставив последнее слово за собой, Арчивальд покинул комнату. В тишине добравшись до своего пристанища, он захлопнул дверь и пнул дорогой обтянутый зачарованной кожей стул с такой силой, что тот отлетел к другому краю комнаты. Глаза торопливо искали, на чём высвободить злобу, и он тут же приметил стоявшую на подставке высокую урну с прахом матери. Гнев залил глаза кровью, в памяти повторились слова деда. Арчивальд подошел к урне, замахнулся и попятился. Понимая свою ничтожность, он сполз по стене на пол и, уткнувшись головой в колени, тихо заплакал. Он не хотел быть странствующим торговцем, и слова деда ещё сильнее отбивали это желание.

2

До деревни Арчивальд с отцом добирались дольше, чем рассчитывали. И главной причиной тому была не тяжёлая, сырая дорога, по которой после дождя колёса вязли, словно в болоте, а вздохи Дентерро. Он косился на сына, пытался заговорить, но останавливался, кряхтел, кашлял, что-то бормотал про погоду, и лишь когда вдалеке появились очертания деревни, он прочистил горло, избавившись от хрипоты, и заговорил:
– Надеюсь, ты передумаешь.
– Передумаю с чем?
– С планами… на жизнь. Мы много лет искали тропы, которые помогают обогатиться. Деньги, они, знаешь, волшебные, хотя в них нет ни капли магии. Они откроют любую дверь, закроют любой рот. Они сделают так, как ты пожелаешь. И мы предлагаем тебе шанс приумножить эту магию, просто следуя по натоптанной тропе. А ты… просто не успел понять. Идти по зарослям очень трудно, поверь. Я не хочу, чтобы ты это делал.
Он посмотрел на сына, но тот безучастно продолжал рассматривать, как две запряжённых лошади толкали повозку к деревне. Повисло молчание. Теперь Дентерро даже не кряхтел – просто ждал ответа. И, собравшись с мыслями, сын сказал ему, стоя почти у стен деревни:
– Дорога такая тяжёлая после дождя, просто непроходимая.
– Ох.
Как только они въехали в деревню, к ним навстречу зашагал полный мужчина. На его лице виднелась неровная щетина, словно он наспех, тупым лезвием, пытался подровнять её. Мужчина развёл руки, готовясь к объятиям, и весело засмеялся:
– Добро пожаловать в Тифенон, дорогие гости!
– Не хворать тебе, Лизар, – крикнул в ответ Дентерро.
Спрыгнув с повозки, он доверил сыну отвести лошадей в гостевую конюшню и установить опоры для колёс, чтобы телега, по воле Первых, ненароком не покатилась прочь. Арчивальд был готов погнать телегу подальше, но его интересы не совпадали с торговой кровью, что текла по венам отца. Потому немалого размера деревянная махина, чьи секреты были скрыты за дорогой непромокаемой тканью, осталась неподалёку от главной площади. Пока отец засиживался в доме старосты, обсуждая лишь ему известные дела, к Арчивальду уже подходили первые жители, готовые начать торги.
– Рано, рано, позже подойдите.
– Так вы уже готовы, – возмутился кто-то из местных, – чего ждать?
– Когда колокол над столицей простучит походный марш – вот чего ждать!
– Тогда буду здесь стоять, ждать! Это ж место моё, как-никак.
– Тогда я буду следом за тобой, – подошла к неугомонному мужчине женщина примерно одного с ним возраста.
Наблюдая за жадными до покупки жителями, Арчивальд не знал, что думать. Они не стремились к выгоде, как его отец, а просто старались достать то, что другими способами получить было трудно. И им было плевать, что за получение какой-нибудь специи им придётся раскошелится во много раз дороже обычного. Арчивальд знавал несколько деревень, которые не торговали со странствующими повозками, а периодически отправляли в столицу крепких парней, чтобы те заполнили сумки и вернулись домой. К сожалению, добраться с покупками или вообще живыми удавалось не всегда: на дорогах часто орудовали бандиты, круглый год зарабатывая себе на жизнь лишь разбоем. Но те деревни в основном были малыми, и их жители не имели хорошего дохода. Тифенон нельзя считать таким поселением. К нему прилегали широкие поля, которые почти круглый год засаживались разного рода алхимическими ингредиентами. Каждый из них стоил немало, и потому все, кто работал на полях, не бедствовали. Среди них особо выделялся староста деревни и давний друг Дентерро – Лизар. Он часто покупал у отца Арчивальда дорогие вещи для дома, но мало что из них приобреталось с пользой – картины известных художников, специально зачарованные мягкие кресла и пахучие палочки для крепкого сна. Лишь иногда Лизар покупал какие-нибудь удобрения в огромных количествах для полей или поощрительные дары, награждая самых трудолюбивых жителей, и всегда в таких случаях он ходил и красовался собой по улицам деревушки, ожидая от каждого похвалы и благодарности. Арчивальд чувствовал, что по его венам течёт такая же жадность, как у деда и отца. Но, пока староста держался стороной, парень тоже не желал вмешиваться в жизнь пропитанного алчностью человека.
Вскоре к повозке вернулся Дентерро. С огнём в глазах он спешил продать как можно больше товара, пока не село солнце, словно от этого дня зависело всё его будущее. Он не ждал помощи от сына, и потому даже не обращал на него внимания. Не без радости от этого Арчивальд побрёл прочь. Ему было неважно, куда направляться: деревню он уже давно знал и даже с закрытыми глазами мог без труда отыскать нужный закоулок, каждый из которых мало чем отличался от другого. Парень лишь обходил дом за домом, иногда возвращаясь, иногда заходил в тупики и искал небольшой лаз, чтобы не огибать дома на обратном пути. Всё это время гул у повозки его семьи не утихал, и от этого ему становилось немного досадно.
Так, блуждая, Арчивальд не заметил, как вышел к заднему дворику дома старосты – участку, ограждённому от чужих глаз и зачарованному разного рода магией. Даже в надвигающихся сумерках можно было различить, как что-то за высоким плотным деревянным забором сияло, явно помогая растениям быстрее созревать. Из окна дома постучали, и немного погодя деревянные ставни открылись. Из них выглянула удивлённая морда старосты деревни – Лиора. Сделав пару глотков из золотого кубка, он неприятно громко вздохнул, рыгнул и заговорил:
– Вас папенька послал? Какой пароль?
– Какой пароль?
– Ну, говорите, что вам папенька сказал мне передать?
– Н-ничего, – засуетился Арчивальд, – я просто хожу.
– Ох, я не знал. Чего ж ты тогда без дела ходишь? Не помогаешь Дентерро торговать? – староста сменил тон, задрал повыше подбородок и смотрел теперь на парня сверху вниз. – В таком возрасте пора дело перенимать, а ты время зря тратишь. Наверное, поэтому отец не посвятил тебя во все детали и истины.
– Какие детали?
– Какие-какие, – Лизар осушил кубок и бросил его куда-то вглубь дома. – Если отец не говорит тебе, почему должен я? – он изобразил зевоту, случайно рыгнув, и закашлял, – ой, меня от тебя в сон понесло. Пока, мальчик.
Лизар потянулся закрыть ставни. Арчивальд, ничего не ответив, пошёл назад. Ему был безразличен пренебрежительный тон старосты. Немногим больше интересовали его слова. «Меньше знаешь – крепче спишь», – нашёл оправдание юноша и побрёл к повозке. Гул уже почти затих, на деревню опускалась ночь. Среди этой темноты блуждать было неприятно: местные нечасто зажигают свечи в домах, предпочитая рано ложиться спать и рано вставать для работы в поле, а без света можно было не заметить ямку или камень и ненароком упасть, пропахав лицом ещё один участок для посадки алхимической травы. Аспер поспешил к главной площади.
Почти у самого выхода из переулка его остановил отец. Он держал в руке небольшой полупрозрачный светящийся камень – дорогую зачарованную реликвию, которую мало кто мог себе позволить. Дентерро, увидев сына, немного нахмурился, но постарался скрыть это. Он погладил морщины на лбу и заморгал:
– Вот ты где. Отлично! Иди к повозке, отсортируй товары. Нам нужно как можно больше свободного места.
– Зачем?
– Вечером, тсс, – Дентерро зашептал так тихо, что даже рядом с трудом можно было разобрать слова, – я когда приду, мы с тобой пойдём к старосте за…ящиками. Понял? Ничего не спрашивай.
Арчивальд кивнул. Отец похлопал его по плечу и слегка толкнул вперёд, а сам спешно направился в ночную темноту.

3

Как и обещал Дентерро, скоро им пришлось, спрятавшись за рваными балахонами, спешить к дому старосты. На пороге их уже ждали большие ящики, которые следовало как можно скорее доставить в повозку и спрятать от посторонних глаз. Арчивальд, ожидая, что товар будет тяжёлым, собрал силы и постарался поднять ящик, но тот поддался на удивление легко, лишь послышалось, как внутри что-то загремело.
– Чего шумишь-то? – прыснул Дентерро, но сын ему ничего не ответил.
Они в полной тишине таскали по несколько ящиков до повозки. В ночи лишь их шаги нарушали покой, и иногда где-то далеко в полях стрекотали сверчки. В окнах домов не было ни искры, но со всех стен доносился усталый мужской храп. Им предстояло восстановить силы перед новым днём работы в поле. Когда последний ящик оказался в повозке, Дентерро облегчённо выдохнул и вытер со лба капли пота. Арчивальд безучастно прошёл вглубь, где скамья раскладывалась в недлинное спальное место, и заёрзал рукой в темноте. Нащупав небольшой бурдюк, он осушил его наполовину и протянул отцу. Тот замотал головой.
– Тебе не интересно, что там?
– Мы несли это среди ночи, укрывшись жаркими балахонами. Если я спрошу, нет гарантии, что ты расскажешь.
– Как бы да, – засмеялся мужчина, – но нет. Иди сюда, пора узнавать некоторые секреты своей семьи.
Арчивальд положил бурдюк и неуверенно подошёл. Дентерро достал светящийся камень и протянул сыну, начиная аккуратно, с явно излишней осторожностью отдирать крышку ящика. Та не сразу поддалась. Отогнув угол, он вцепился в щель пальцами, выругался и потянул. Гвозди, сопротивляясь, стонали, но вскоре ящик был открыт. Внутри лежали небольшие склянки, наполовину наполненные какой-то жидкостью.
– Страшная вещь, – рассматривая бутылочки, пояснил Дентерро. Взяв одну, он поднёс её к камню: – Тифенитовая сласть – неживительная влага, которая позволяет нашей семье до сих пор держаться на плаву. Если не хочешь потерять рассудок, не вздумай даже нюхать её! Она… заставляет людей меняться. Лизар выращивает нужное растение у себя на огороде, а потом дома тайком перегоняет в жидкость. В Королевстве её распространение под запретом, а знаешь, что это значит? Это значит, что продать её можно в несколько раз дороже! Помню, несколько лет назад, кажется, четыре зимы прошло, я так хорошо нажился на этой жидкости. Правда, пришлось сперва повозиться… Узнал, что есть глубоко в лесу поселение каких-то дикарей, кажется, у них даже названия не было. Как они только выживали?.. Пришлось поджечь лес, отравить всю рыбу в реке, и они как миленькие скупили у меня почти всё! Ты представляешь? Почти всё! Пришлось спешно уезжать, пополнять запасы. А Сласть они как покупали… Голодали, но новую скляночку этой гадости пытались купить. Правда, помешались немного, чуть девчушку в доме не сожгли, вместе с покойным отцом, но это мелочи.
– Мелочи?
– Разумеется. Видимо, они в таких объёмах пили Сласть, что последний разум из тела улетел. Начали думать, что из-за неё у них лес загорелся и что рыба подохла в реке тоже из-за неё, – Дентерро засмеялся так громко, что, казалось, от его хохота проснутся все местные. Вдоволь насмеявшись, он нахмурился и бережно положил склянку на место. – Поклянись. Поклянись, что никому не расскажешь об этом?
Арчивальд замешкался.
– Клянись!
– Д-да, клянусь.
– Кровью своей поклянись!
– К-кровью своей клянусь… что никому и никогда не скажу того, что здесь услышал.
Дентерро облегчённо вздохнул. Морщина со лба убежала куда-то во мрак ночи.
– Хорошо. А теперь давай спать. Утром опять торговать.
Не дожидаясь ответа сына, он быстро расстелил плотную ткань на пол и лёг, перекрыв проход. Арчивальд, не имея возможности выйти, сделал ещё пару глотков воды из бурдюка и разложил скамью. С трудом уместившись на неё, он поджал ноги и отвернулся к стене. Спать не хотелось. А когда ночью нет сна – лучшее время для длинных дум. Арчивальду было над чем размыслить. Сомнения, которые терзали его, подтвердились. Семья поколениями обретает славу и деньги незаконным путём. Торговля запрещёнными предметами – то, в чём преуспел отец, а значит, его дед и другие потомки имели похожие, свои способы прославиться на всё Королевство. А самое неприятное – что король Герольд Седьмой дарует им фамилию, увековечивая человека. От такой несправедливости ему становилось до ужаса обидно. Долго размышляя над этим, единственное, что придумал Арчивальд, – отречься от семьи.

4

Через несколько дней торговли, когда запасы товара у Дентерро начали подходить к концу, а кошели покупателей стали худы, как нищие зимой, повозка отправилась домой. Арчивальд старался не подавать виду, но безразлично смотреть на старосту Тифенона Лизара он больше не мог, а потому старался эти дни избегать с ним встречи. Он чувствовал, как внутри что-то закипает, и желание несколько раз ударить по этой мясистой наглой роже было готово вот-вот вырваться, и парень с трудом мог себя сдержать, ведь причиной распространения Тифенитовой сласти – жидкости, из-за которой страдают люди и благодаря которой наживается семья, – стала в первую очередь жадность старосты. И Арчивальд не забывал об этом.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70906408?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.