Искры между нами
Искры между нами
Маргарита Дюжева
– Егор, – тихо зову его.
Магницкий медленно поворачивает голову, смотрит на меня. Молча, выжидающе, прожигая взглядом насквозь.
– Я соврала, – шепот едва срывается с непослушных губ.
– В чем? – глухо спрашивает он, все так же упираясь на стену.
– Нет никакого правила десяти свиданий. Я просто боюсь обжечься. Ты можешь обещать мне, что …
Я не знаю, какое обещание с него стребовать и просто надеюсь, что он все поймет сам.
– Нет, Даш. Не могу, – делает шаг ко мне, потом еще один. Останавливается обжигающе близко, – просто не будет. Даже не надейся.
Искры между нами
Маргарита Дюжева
Пролог
Красивая ухоженная брюнетка сидела на высоком барном стуле и задумчиво крутила пальцем смартфон, катая его из стороны в сторону по гладкой, блестящей поверхности.
Ее раздражало все, абсолютно. Громкая музыка, слащавый бармен, люди, снующие вокруг. Мать с постоянными расспросами: где, что и как. Друзья тоже раздражали. До зубовного скрежета: сидят, ржут над какими-то глупостями. Сборище идиотов.
Но больше всех бесила Даша. Дашенька. Дашуля, мать ее. Лучик света, бл*дь, в темном царстве. Подруженька ненаглядная! Нацепила синий облегающий комбинезон, обтянула задницу свою круглую и накручивает ей, прикрыв глаза, плывя по музыке, приковывая к себе чужие взгляды. Балерина хренова! Что уж талант впустую тратить, разделась бы догола да к шесту. Все мужики слюной пол зальют. Глядишь, денег бы состригла.
Еле подавив брезгливую гримасу, Алена отвернулась от танцпола. Медленно выдохнула, растирая виски. Надо успокоиться, взять себя в руки. Как же все бесит!
– Текилу, пожалуйста, – сказала бармену.
– Чего? – он, не расслышав ее из-за громкой музыки, склонился ближе, вызвав новую волну раздражения.
– Текилу! – рявкнула она, недовольно сверкнув глазами. Понаберут идиотов!
Через минуту перед ней уже стоял напиток.
Еще раз бросив презрительный взгляд на подругу, плавно двигавшуюся под музыку, почувствовала, как зубы свело от злости, и залпом опрокинула стопку.
– Ненавижу, – тихо, на выдохе, сквозь стиснутые зубы.
Когда это все началось, она уже не помнила. Наверное, еще в школе, в средних классах, когда мальчики начали засматриваться на девочек. И большинство в качестве объекта воздыхания почему-то выбирали Дашу. Высокую худую девочку в потертых джинсах, без косметики, с волосами, стянутыми в конский хвост.
Тогда впервые кольнуло сердце от обычной человеческой зависти. В Никитиной не было ничего особенного. Тогда почему они все за ней увивались?
Уже позже, в старших классах, встречаясь с парнем, Алена ненавязчиво задала вопрос, что он думает о Даше. Тот, не задумываясь ни на секунду, ответил, что такую хочется схватить и унести в свое логово.
Такую – это какую? Фигуристую, осанистую? Так ведь и у нее самой такие перегибы, что любая позавидует. Тонкая талия, крутые бедра и пышная грудь, куда более приятная взору, чем Дашкина скромная двоечка.
Красивую? Таких красивых навалом…
– У нее свет в глазах. Смотришь и хочется утонуть, – пояснил уже другой парень, с которым встречалась в универе.
Что там светится? Лампочка Ильича? Факел на слоновьем жире?
Алена перевела сумрачный взгляд на свое отражение в зеркале, висящем напротив стойки. Хмурая темнобровая красивая шатенка. Ничуть не хуже Дашки. Даже лучше. Только почему все всегда тянуться к Никитиной?
Их «дружба» походила на тандем немого и слепого. Даша не замечала растущего с каждым днем раздражения, продолжая порхать беззаботной радостной птицей, а Алена молчала, с мазохистским кайфом травя себя и разжигая в душе ненависть.
Почему так? Непонятно. Дашка всегда была приветлива, открыта, заботлива, никогда не уводила у Рыжовой парней и не делала гадостей. Девочка-одуванчик. С ней даже поругаться не получалось, потому что во всех конфликтах Никитина выступала миротворцем.
Аленина мама тоже любила Дашу. Стоило только подруге прийти в гости и все – болтали, как подружки, а ей приходилось сидеть в стороне и наблюдать, как дорогая подруга секретничает с матерью. От этого становилось еще противнее и еще сильнее разгоралось в груди темное пламя.
– Аленка, пошли танцевать!
Погрязнув в своих мыслях, она пропустила момент, когда Даша оказалась рядом и приобняла за плечи.
Едва сдержав отвращение, Алена прохладно произнесла:
– Нет желания.
– Ну, пожалуйста! – серые глаза с пушистыми ресницами проникновенно заглядывали в душу.
– Даш, отстань, – проворчала брюнетка и отвернулась.
– Ален, ты какая-то странная. У тебя все в порядке? – озабоченно спросила Никитина, усаживаясь на соседний стул. – Все в себе и в себе. Может, расскажешь?
Еще чего! Кто такая эта Никитина, что ей все рассказывать? Всего лишь заноза в одном месте.
– Все нормально, – даже не взглянув на подругу, Алена снова отмахнулась.
Даша тем временем чуть привстала и, склонившись к бармену, звонко попросила:
– Персиковый мартини, пожалуйста.
Твою мать! Персиковый мартини! А что уж не эликсир из волшебной пыльцы с задницы розовой феи?!
Бармен устроил целое шоу, готовя для нее коктейль. Крутился, вертелся, виртуозно играя шейкером. Потом налил напиток в бокал, украсил вишенкой и, поставив на круглую резную салфеточку, с улыбкой подвинул к девушке.
Почему-то эта салфеточка выбесила окончательно.
Скрипнув от досады зубами, Алена сползла со стула и направилась к выходу. Отчаянно хотелось курить. Залпом полпачки, чтобы уж вырвало по-настоящему, а то это состояние вечной тошноты при виде подруги уже угнетало.
К сожалению, Даша увязалась следом. Ну на хрена?! Почему она просто не может оставить ее в покое?! Шла бы занималась чем-то другим: покрутила бы задом на танцполе, поболтала бы с кем-нибудь, выпила свой персиковый мартини, закусив резной салфеточкой!
Выйдя на крыльцо, Алена поежилась. Колючий ветер ударил в лицо, принося с собой сноп брызг. Казалось, на дворе сентябрь, а не середина мая. Душа требовала солнца и жары, но, как назло, уже неделю небо было затянуто серыми тучами, а унылый дождь затихал лишь изредка и ненадолго.
Даша стояла неподалеку, обхватив себя руками и ежась от холода, но на ее губах по-прежнему играла спокойная, едва заметная улыбка.
Больная. На всю голову.
– Алена, что с тобой происходит? – снова спросила Никитина, и в ее голосе звучало неприкрытое беспокойство.
Все супер. Все просто супер.
– Не обращай внимания, – глубокая затяжка, и никотин окутал легкие, – ПМС накрыл.
Да, вечный ПМС, который моментально разгорался, стоило только увидеть счастливую Дашину физиономию.
– Ну ты даешь! – рассмеялась подруга. – Как начет того, чтобы загрузиться шоколадом для поднятия настроения?
Вот сама пусть и грузится! Это Никитиной можно сладкое тоннами жрать – и лишней жирины нигде не нарастет, а некоторым приходилось сдерживать себя, чтобы приятные округлости не трансформировались в бесформенные холмы и рытвины.
– Спасибо, не хочется, – дала сухой отстраненный ответ – на большее просто не было сил.
– А чего хочется?
– Ничего.
Разве только чтобы подруга, наконец, отвалила, а еще лучше – вообще испарилась из жизни, не оставив после себя и следа.
Даша на миг замолкла, а потом, хитро блеснув лисьими глазами, выдала:
– А может, ты переживаешь из-за того, что твой «суженый» возвращается из Европы. Как его там… Игорь, что ли?
Электрический разряд вдоль спины и жестокий укол током под ребра:
– Егор, – холодно произнесла брюнетка, делая очередную затяжку.
– Ваши родители по-прежнему мечтают вас поженить?
– Они могут мечтать о чем угодно – это их проблемы, – негодующе фыркнула Алена, старательно отводя в сторону глаза, – мне плевать.
Никому не обязательно знать, что больше всех на свете об этом браке мечтала она сама. И о том, что последний год, который он учился заграницей, дни считала до его возвращения. И что все эти диеты, тренировки в спортзале до изнеможения – только для него.
Первый раз идея поженить отпрысков Магницких и Рыжовых прозвучала много лет назад, когда они оба еще носились по двору, пугая голубей. Сколько бы они с Егором ни ругались и ни дрались, родители лишь умиленно вздыхали, убежденные, что из этого бедлама непременно должно родиться светлое крепкое чувство.
В подростковом возрасте ситуация стала еще хуже. Егор был редкостным козлом. То ввязывался в драки, и его приходилось вытаскивать из полицейского участка, то пропадал неделями из дома. Родители из сил выбивались, пытаясь найти на него управу.
Тогда все эти мысли о дальнейшем объединении семейств казались полным бредом. Пусть предки хоть на пену изойдут от негодования и сожаления, пусть хоть удавятся, но с таким типом ничего общего она иметь не собиралась. Мимо него даже пройти спокойно нельзя! Обязательно отвесит какую-нибудь пошлую шуточку, публично оскорбив перед толпой. Урод!
Одно радовало – что в разных школах учились, лишний раз не попадались друг другу на глаза. Получив свои аттестаты, они разбрелись в разные стороны. Алена направилась в тот ВУЗ, что выбрала сама, а Магницкого родители сбагрили учиться в Европу, устав от его бесконечных выходок.
Все вздохнули облегченно. И в первую очередь – сама Алена, потому что перед глазами больше не маячил неприятный хамоватый тип, которого ей пророчили в мужья. Такой жених и задарма не нужен, даже в придачу с семейным бизнесом. Лучше за бомжа выйти и в подворотне жить. О чем она и не преминула сообщить родителям.
Мать от ее слов расстроилась, расплакалась, а суровый отец оскорбился в лучших чувствах и посадил на неделю под домашний арест, чтобы поразмыслила о своем поведении.
Ха, можно подумать, что это могло что-то изменить!
Да она была готова на каждом углу кричать, что сдохнет скорее, чем посмотрит в сторону Егора. Собственно говоря, она и кричала, склоняла его и мысленно, и вслух, даже мысли не допуская, что когда-нибудь все может перевернуться с ног на голову.
Как-то прошлым летом, родители потащили ее с собой на ужин к Магницким. У Алены совершенно не было желания куда-то идти, особенно, когда выяснилось, что на каникулы приехал Егор, но избежать тоскливого мероприятия не удалось – предки даже слушать ее ворчание не стали. Пришлось собираться и идти, скрипя зубами от досады.
Каково же было ее удивление, когда вместо наглого придурка в потертых джинсах а-ля «семеро нагадили, один носит», хамящего по поводу и без повода, перед ней предстал спокойный, уверенный в себе парень.
Она тогда глазам своим не поверила, стояла, открыв рот, и смотрела на него, словно ненормальная.
Егор как раз собирался уходить, когда они пришли в гости. Поздоровался с родителями: пожал руку отцу, приобнял мать, а потом мельком глянул в ее сторону.
– Здорово, Мелкая! Отлично выглядишь, – и с этими словами, не оборачиваясь, ушел, а она весь вечер сидела как на иголках, не понимая, что с ней творится.
И это было только начало.
Теперь каждый ее день начинался с мысли о Магницком, о том, каким он стал.
Перебесился, успокоился, возмужал, преобразившись из неприятного тощего грубого подростка в охрененного парня, на которого заглядывались девицы. Конечно, он не превратился в пай-мальчика, ботана или сурового сдержанного мужика. Все тот же несносный взрывной тип… но уже другой.
От его взгляда в животе бабочки порхали… И постепенно брак с ним превратился из полнейшего бреда в самую желанную мечту.
Однако все оказалось не так просто.
Как-то, будучи в гостях у Магницких, ей выпал шанс пообщаться с Егором наедине. Осторожно завела разговор об учебе, о том, как оно там – в Европе. Магницкий-младший с удовольствием рассказывал, а она с каждой секундой приходила все в больший восторг. Оказывается, они могли нормально разговаривать!
Потом разговор перешел на нее, на родителей и в результате скатился к семейной идее фикс поженить их, на что Егор невозмутимо ответил, что это бред собачий и полная херня.
Эх, и зацепили тогда ее эти слова! Одно дело – в подростковом возрасте самой нос воротить, и считать, что с этим придурком ничего общего быть не может. И совсем другое – когда он, превратившись в шикарного парня, сам озвучивает такие же мысли, да еще и смеется над нелепостью такого расклада. А потом еще довешивает, что даже если бы она была последней девушкой на земле, у него бы ничего не шелохнулось. И все это с улыбкой, без желания обидеть или зацепить, как раньше. Просто констатация факта, никакой игры.
Тогда Алене с трудом удалось скрыть обиду. Полночи она ревела, уткнувшись в подушку, а на утро встала с четкой целью: она выйдет замуж за Егора.
Точка.
– Не переживай, Аленка, мы его на место поставим, – улыбаясь, подбадривала подруга, – мигом объясним, что такое убожество может катиться на все четыре стороны…
Дура! Это ее Антон – убожество. Очкарик интеллигентный. А Егор… Егор – это Егор. И они точно поженятся, и вовсе не потому что об этом мечтали их родители.
– …Когда он приезжает? – Никитина никак не могла заткнуться, еще больше распаляя внутреннее раздражение.
– В эту пятницу, – брюнетка выпустила тоненькую струйку дыма.
В пятницу! Наконец-то. Извелась уже вся. Измучилась.
– У вас, наверное, ужин семейный планируется в честь его возвращения?
– Наверное.
– Пойдешь?
– Нет, плевать я хотела на все эти ужины. Только время не пойми на что тратить, – фыркнула Алена, снова отводя глаза.
Она привыкла все скрывать и никому даже не заикалась о том, насколько изменилось ее отношение к Егору.
– Суровая ты, – протянула Дашуля, – неужели настолько не любишь его?
– Терпеть не могу! – резко ответила, отбрасывая в сторону тлеющую сигарету. – И вообще, хватит об этом. И так тошно!
– Хорошо. Ты, главное, не переживай, все образуется.
Конечно, образуется! Магницкий вернется и никуда от нее не денется. Уж она-то его встретит во всеоружии. А если вдруг возникнут сложности с его приручением, то прибегнет к помощи родителей. Они же хотели этой свадьбы? Хотели. Вот пусть и устраивают счастье единственной дочери.
Глава 1
– Ну как тебе? – я покружилась вокруг своей оси и с игривой улыбкой посмотрела на парня, ожидая как минимум восторженных взглядов и ворох комплиментов. Однако вместо этого Тихонов подошел ближе и бесцеремонно дернул кверху ворот блузки:
– Я настаиваю, что бы ты переоделась, – он продолжал дергать бедный вырез, одновременно с этим пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу, – вообще никуда не годится!
– Антон, может, хватит?! – голос дрожал от негодования, несмотря на то, что пыталась удержать синтетическую улыбку на губах. Кое-как отпихнула от себя его руки: – Прекрати. Ты с ума сошел?!
– Я сошел с ума? – раздраженно переспросил он. – Ты себя в зеркало видела?
Нет, это просто уму непостижимо! Он ненормальный!
– Видела! – с вызовом, глядя ему в глаза.
– И как? Считаешь, что все нормально? – снова попытка подтянуть ткань выше.
– Да, – звонко шлепнула его по руке.
– Мне так не кажется!
Я отошла от него на пару шагов, сдавлено выдохнула и миролюбиво произнесла:
– Антош, я не понимаю, чего ты взъелся?
На мне синяя юбка-карандаш и блузка в тон. На пуговках, почти классического кроя. Только кружевные вставки на плечах делали ее стиль более фривольным. По-моему, достаточно целомудренно, но Тихонову не нравилось. Как всегда. Порой казалось, он был бы счастлив, если бы я ходила в темной парандже, опустив глаза в пол, а еще лучше если бы сидела дома, и никуда не высовывалась, по первому зову принося ему тапочки или чай.
Нет, мой милый, так не будет.
– Переодевайся! – прозвучало категоричное требование. Приказ в чистом виде. – Иначе мы никуда не идем.
Дернулась как от пощечины. Его ревность, его желание контролировать каждый мой шаг и держать взаперти угнетали. Может, пора заканчивать с этим?
Неприятный укол куда-то в живот. Может, пора, а, может, и нет… Я же люблю его? Или любила? Или нет? Уже не знаю. Наши отношения давно похожи на балансирование на самом краю пропасти – один неосторожный шаг и разобьешься в дребезги.
– И что? – уперла руки в бока и выжидающе посмотрела на этого тирана, – Останемся дома?
– По-моему, неплохой вариант для спокойного вечера, – прозвучало с таким одобрением, что меня даже передернуло.
– Конечно, – в голосе ирония, которую не удалось скрыть, – отличный вариант. Ты даже представить себе не можешь, как я люблю смотреть на твою спину, когда ты сидишь за компьютером. А как радуется сердце, когда ты на своем танке одерживаешь лихую победу, – ядовито прошлась по его любви к компьютерным играм, – ты прав, лучше этого просто быть ничего не может. Остаемся. Однозначно.
Уловив в моих словах неприкрытый сарказм, он недовольно нахмурился и посмотрел строго, будто учитель на нерадивую школьницу. Я не отвернулась, не отвела взгляд, продолжала стоять и улыбаться широкой, восторженной и насквозь фальшивой улыбкой.
Тогда Антон с видом великомученика ответил:
– Хорошо. Идем, куда хочешь. Но только при одном условии – ты переодеваешься. Скромнее надо быть! Никаких вырезов до самой груди! Поняла меня?!
Уже открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, но в последний момент проглотила колкие слова и растеклась в ласковой улыбке:
– Хорошо, Антош, – подошла ближе и игриво поцеловала его в губы, – сейчас переоденусь. Давай не будем ругаться.
Антон, уверовав в свою победу, с тихим стоном притянул к себе и ответил на поцелуй. Провел руками по спине, опустился на талию, сжал ягодицы…
Тут раздалось глухое утробное то ли ворчание, то ли рычание.
– Я куплю кошачьей отравы, – выдохнул мне в губы Антон.
– Сам будешь ее есть, большой ложкой, – парировала я, отступая в сторону.
– Это исчадие ада! Меня пробивает холодный пот, и волосы на руках дыбом встают, когда вижу ее!
– Да ну тебя, – с улыбкой взяла на руки свою любимую кошку – шоколадную бурму, – она просто не любит чужих, и терпеть не может, когда меня кто-то хватает. Да, Шишка?
Шишка ткнулась влажным носом мне в щеку.
– Девочка моя красивая, не понимают они тебя, да? Принцесса ты моя! – сюсюкалась с ней, почесывая за ушком.
Шишка сразу начала мурлыкать, не отрывая от Антона подозрительного янтарного взгляда.
– Как ты вообще не боишься с ней жить под одной крышей? – недовольно просипел он, – Это же сам дьявол в кошачьем обличии!
Опять уши торчком и низкое утробное ворчание.
Антон раздраженно поднял руки вверх, признавая свое поражение:
– …Все, я молчу.
– Молчи, молчи, – усмехнулась я, по-прежнему прижимая кошку к себе, – а то будет как на прошлой неделе. Разозлишь кисулю и придется тебе потом прятаться в туалете.
– Не напоминай. И, кстати, в тот раз ты могла бы помочь, а не сидеть за столом и пряники трескать!
– Нет. Не могла бы, – я категорично покачала головой, – вам надо было самим решить свои проблемы. Наладить дружеские отношения…
О том, что он меня тогда достал своими претензиями, и я тихо злорадствовала, наблюдая за тем, как Шишка его гоняет – говорить не стала. Мало ли… Обидится еще… Мужики – народ ранимый.
– Какие дружеские отношения?! Я же говорю, она – чудовище!
– Погладить хочешь? – преданно улыбаясь, поднесла Шишку чуть ближе.
Та сразу приподнялась и заурчала, а Антон отшатнулся в сторону:
– Нет, спасибо! Переодевайся и пошли, – скомандовал сердито, а потом, пытаясь сохранить грозный вид брутального мачо, с угрозой добавил, – А то я передумаю, и вообще никуда не пойдем!
– Конечно, милый, как скажешь, – хитро подмигнула и ушла к себе в комнату, унося с собой Шишку и радуясь тому, что Антом следом за мной не сунется. Не посмеет. Потому что у кого-то есть сторожевая собака, а у меня – сторожевая Шишка. Она меня в обиду н даст!
Антон пусть пока посидит в гордом одиночестве, подумает о своем поведении. Может проникнется. И вообще, пора уже ставить мальчика на место, а то заигрался в начальника. Он мне не муж, чтобы диктовать свои условия.
– Красавица ты моя, – положила кошечку на кровать и почесала шоколадное пузо.
Она тут же выгнулась, замурчала и податливо прижалась к рукам. Дома, с членами семьи – самое ласковое создание на свете, а вот чужих терпеть не могла. Хоть ты тресни. Тому же Антону от нее постоянно доставалось: то руки издерет, то ноги покусает, то ботинки его облюбует в качестве туалета.
Шишка, одним словом.
Обожаю ее.
Лениво моргая янтарно-золотистыми глазами, она наблюдала за тем, как я переодеваюсь.
– Ну как? – спросила у нее, – достаточно скромно?
Она крайне одобрительно зевнула и начала месить одеяло, сжимая по очереди то одну лапку, то другую.
Ну, раз Шишка дала добро, то все здорово, можно идти.
Я еще раз покрутилась перед зеркалом, удовлетворенно подмигнула самой себе и вышла из комнаты.
Хотел, чтобы переоделась? Пожалуйста. Потом никаких претензий.
– Вот теперь совсем другое дело! – довольным, я бы даже сказала – самодовольным, тоном произнес этот собственник, пройдясь взглядом по темным брючкам и черной блузке с американской проймой, поверх которой я накинула легкую джинсовую курточку.
Да-да, милый. Совсем другое. Тебе понравится.
* * *
Сегодня наша компания почти в полном составе. Не хватало только Аленки – родители все-таки победили и забрали ее на семейный ужин к Магницким. Бедная, так и придется ей терпеть присутствие «женишка».
Что это за дикость такая? Она же терпеть его не может! Зачем настаивать? Наверное, мне этого никогда не понять. Все-таки у богатых свои причуды.
– Даш, ты чего все в куртке сидишь? – поинтересовался Антон, спустя некоторое время, – тут жарко. Сопреешь. Давай сюда.
– Пожалуйста, – стащила курточку и отдала ему, еле сдерживая улыбку.
Антон по-джентельменски забрал ее и положил на сиденье рядом с собой.
– Ну а теперь, идем танцевать! – бодро предложил кто-то из девчонок.
Конечно же, я только за.
– Антон, ты идешь?
– Дашунь, ты же знаешь, я не танцую, – ожидаемо ответил он.
– Как знаешь! – с легким разочарованием кивнула и, развернувшись на пятках, направилась следом за остальными.
В тот же миг раздался гневный голос Тихонова:
– Даша!
Едва сдерживая улыбку и наивно хлопая глазами, я развернулась к нему:
– Да?
– Это что такое? – подскочил ко мне и рывком развернул к себе спиной.
– Что? – я опять сама невинность.
– Ты сзади голая! Вообще.
– Не преувеличивай, Антош. Там завязочки есть. Бантик.
– Завязочки?! Бантик?! Я же просил тебя!
– Твою просьбу я выполнила. Переоделась. Так? Так!
– Я просил надеть что-то поскромнее.
– Милый, ты говорил, что не должно быть выреза до самой груди. Его и нет. Про спину не прозвучало ни слова, – одарила его очаровательной улыбкой и мимолетно поцеловала в губы, – все, я танцевать!
– Даша, стой, – схватил меня за руку, – я тебя не пушу!
– Антон, – на меня внезапно нахлынула усталость, тоска зеленая от всей этой ерунды, – заканчивай со своей ревностью. Мы или вместе и доверяем друг другу, или расходимся. Решать тебе, а сейчас извини, меня ждут.
Холодно кивнув своему излишне ревнивому парню, я направилась к остальным, чувствуя сердитый взгляд между лопаток. Ничего, пусть побесится, подумает. Может, поймет, что доверие в отношениях – главное. Если его нет, то не стоит и мучиться.
Внутри червоточинкой сидела неприятная мысль. Что если психанет? Что если решит разойтись? У нас в последнее время и так все напряженно, на грани. Что если захочет поставить точку?
Стало грустно. То ли от того, что не хочу расставаться, то ли от того, что совершенно этого не страшусь.
Ритмичная мелодия сменялась медленной и плавной. И снова активная, и опять нежные переливы. Все как я любила. Сначала скачешь, а минуту спустя плавно ведешь бедрами, плывя, чувствуя себя свободной, растворяясь в музыке.
Кто-то пригласил на медленный танец. В ответ я лишь отрицательно мотнула головой, даже не открывая глаз, и несостоявшийся кавалер ушел, оставив в покое.
Мне и так хорошо, никого не надо. Я бы потанцевала с Антоном, но он не танцует, никогда. Жаль.
Еще несколько раз подкатывали разные субъекты, но результат один – отправляла их восвояси. Девчонки уже давно кружились по залу в парах. Кто со своим парнем, кто с незнакомым компаньоном. Только я одна.
Мельком бросила взгляд туда, где в глубине у стены на небольшом возвышении стояли диваны и столики. Те из нашей компании, кто не вышел на танцпол, сидели там, общались. Антон сидел с краю и даже не смотрел в мою сторону. Оскорбился, наверное. С досадой покачала головой.
Он так ничего и не понял. Жаль.
Снова медленная музыка. Опять прикрыла глаза, отпуская себя на волю…
* * *
…На бедра опустились чужие ладони. Антон? Вряд ли.
Напряглась, почувствовав, как руки тянут чуть назад, прижимая к крепкому телу. Та-а-ак, начинается. Очередной наглый да самоуверенный…
Обхватила его запястья и попыталась освободиться. Никакого отклика, только усмешка над самым ухом:
– Не крутись, а то на ногу наступишь. Просто танцуй.
Голос совершенно незнакомый, от этого напряглась еще больше. Что-то внутри меня тревожно зазвенело, и в голове будто табличка красная зажглась – «опасно».
Остановившись, развернулась лицом к обладателю рук, которые мало того, что не желали оставить мое тело в покое, так еще и сползли ниже дозволенного.
Рядом со мной стоял совершенно незнакомый парень. Черная футболка обтягивала весьма неплохой торс, на губах наглая полуулыбка. Он рассматривал меня, не стесняясь и, кажется, даже не сомневаясь, что я его не прогоню.
– Молодой человек, не соизволите ли убрать свои руки с моей филейной части? – поинтересовалась с нескрываемой иронией.
– Ах, простите, мадмуазель, я и не заметил, – ответил в тон мне и демонстративно медленно поднял свои загребущие конечности чуть выше, при этом теплые ладони легли на обнаженную поясницу.
Что-то странное и горячее булькнуло в животе и растеклось по венам. Я выгнулась и все-таки высвободилась из захвата, но уйти не получилось. Быстрым движением перехватил мою руку и потянул к себе:
– Потанцуй со мной, – открытый, блуждающий по лицу взгляд не оставлял сомнений, что парень не против не только потанцевать…
– Я бы с удовольствием, – грустно вздохнула, задумчиво стряхивая невидимые пылинки с его широкой груди, – но, понимаешь, не одна. И моему парню очень не нравится, когда ко мне липнут незнакомые…
– Егор, – перебил, широко улыбаясь.
– Чего?
– Меня зовут Егор. Теперь мы знакомы.
О, нет! Просто классика жанра. Типа назову свое имя – и все, уже не посторонний, уже могу лапать и говорить пошлости.
– Отлично, Егор. Только для знакомства надо, чтобы оба человека назвали свое имя.
– Так в чем проблема? – опять улыбка и хитрый взгляд исподлобья.
– Все в том же: моему парню не нравятся, когда я знакомлюсь с посторонними, – высвободила руку и, улыбнувшись настойчивому ухажеру самой искренней, полной сожаления улыбкой, отошла в сторону.
Он пару секунд пристально на меня смотрел, потом пожал плечами и растворился в толпе. Ничего, с таким напором один не останется, сейчас найдет себе развлечение.
Хотя «знакомство» с этим типом взбодрило, даже сердце забилось быстрее.
Невольно бросила взгляд на Антона. Сидит, разговаривает. Ну хоть бы раз подошел, обнял, потанцевал… Даже если не умеешь, чего стесняться? Здесь никто ни на кого не смотрит, каждый отрывается как может. Было бы здорово, если бы он, как вот этот посторонний парень, подошел, прижал к себе, жарко прикасаясь к обнаженной спине…
Бесполезные мечты. Он не подойдет.
Еще раз оглянулась по сторонам, новый почти знакомый исчез из поля зрения, оставив меня в покое, девочки продолжали танцевать, а мне на какой-то миг стало грустно.
Всего на миг.
* * *
Антон был прохладен, и даже когда я подлизывалась к нему, подходя со спины и обнимая, никак не реагировал. Неприятно, аж под ребрами давит. Может, зря я устроила это шоу с переодеванием? Может, надо было просто надеть водолазку и провести спокойный вечер? И не было бы вот этого натянутого молчания между нами.
Нет. Все правильно.
Тихонов всегда изводит тишиной, когда я делаю не по его. Не так оделась – недовольно молчит, не так посмотрела – опять молчит. Наверное, я и так была слишком мягкой, слишком уступчивой, слишком податливой, раз мы дошли до того, что он считает себя вправе указывать, что надевать, куда ходить. И это мы с ним даже не живем, встречаемся полгода! А что ждет нас дальше, если буду постоянно уступать, подстраиваться под него? Правильно, ничего хорошего.
Снова нахлынули сомнения. А будет ли что-то дальше? В последнее время у меня такое чувство, что мы с ним не совпадаем, вечно на разных волнах, каждый сам по себе.
Вздохнув, прижалась лбом к его спине. Если он мне не поможет, не сменит линию поведения, то нас уже ничего не спасет…
Стоять рядом с мрачным Антоном мне быстро надоело. Он так и не понял, не пошел навстречу, продолжая строить из себя северного принца. В результате я махнула рукой и снова сбежала к девчонкам на танцпол.
Как раз вовремя. Из колонок полились страстные латиноамериканские ритмы, проникая глубоко под кожу, вытесняя все тревоги и сомнения. По венам струилось жидкое пламя, разгоняя сердце до неимоверной скорости. Я прикрыла глаза, растворилась, отдалась во власть музыки.
…Снова руки на талии. Те же самые. Узнала, даже не оборачиваясь.
Отталкиваю от себя, два шага от бедра, резкий поворот и грожу пальцем. Все в такт, идеально попадая в ритм. Парень улыбается и моментально подхватывает.
Как он двигается! О, да!
В танце подкатывает, а его так же отшиваю. Играем друг с другом, оказавшись в круге. Девчонки пищат от восторга, что-то кричат, но я не слышу. Мое внимание приковано к этому субъекту. Ловит за руку, резко притягивая к себе. Двигаемся вместе, не отрывая друг от друга горящих взглядов. Прижимает, тело к телу, биение сердца одно на двоих. Подхватывает, отрывая от пола, крутится вокруг своей оси.
Ставит обратно и, едва касаясь пола, стекаю по его телу вниз чувственной кошкой.
Я не знаю, смотрит ли Антон, доволен ли он, злится ли. Мне сейчас все равно, что подумают другие. Просто танец, в котором тону.
Рывком притягивает к себе. Руки уверенно скользят по открытой спине, спускаясь ниже. Снова рывок на себя. Двигаемся в унисон.
Разноцветные огни скользят по нашим телам, музыка кипит к крови, заставляя забывать обо всем.
Выгибаюсь, откидываясь назад, прекрасно зная, что удержит, не даст упасть. Горячее дыхание на шее, и от этого шум в голове, и разряд вдоль хребта.
Финальные аккорды, и песня замолкает, сменяясь другой композицией, а мы так и стоим, вцепившись друг в друга, не в силах отступить. Сердце колотится в груди, в висках, под ладонями, сжимающими футболку на его груди.
– Имя! – дышит тяжело, как и я сама.
Горячая пятерня прижимается к оголенной спине, вызывая противоречивые ощущения, в глазах огонь полыхает.
В этот момент даже показалось, что по коже миллионы крохотных искр пробежали.
– Неважно, – выдыхаю, глядя ему в глаза.
Какого они цвета? Непонятно. Не могу разобрать, в них отражаются цветные блики.
– Просто скажи, как тебя зовут! – цедит сквозь зубы, не отпуская от себя.
– Нет, – упираюсь руками в грудь и легонько отталкиваю от себя. – Зачем тебе эта информация?
– После такого танца я просто обязан на тебе жениться, – усмехается мой партнер по безумию.
– Не бери в голову, это просто танец, – постепенно прихожу в себя, успокаиваю дыхание.
– Так как тебя зовут? – не отступает он, глядя сверху вниз.
– Секрет.
– Думаешь, не узнаю? – бросает выразительный взгляд в сторону моих подруг.
– Узнаешь, запросто, – жму плечами, – только это уже не считается за знакомство.
Поджав губы, качает головой и отступает.
Все? Сдаешься? Даже немного обидно.
Но так будет лучше. Это действительно был просто танец. Я не хочу флиртовать, заигрывать, прекрасно понимая, что с такими, как он, игры быстро заканчиваются, и вовсе не как в сказке, когда все жили долго и счастливо.
Бросаю на него последний взгляд, и тихое «пока».
Пора возвращаться к Антону. Черт, теперь и не скажешь, что повода для ревности нет. Кожа до сих пор хранит огонь чужих прикосновений. Мне бы точно не понравилось, если бы мой парень с кем-то вот так танцевал, я бы ему потом всю плешь проела.
С опаской подхожу к столику ближе и присаживаюсь рядом с Антоном. Он все так же не смотрит в мою сторону, разговаривает с друзьями. С необычайным облегчением понимаю, что Тихонов ничего не видел, пропустит наш страстный танец. Пронесло. Медленно, сквозь зубы, выдыхаю, вытирая потные ладошки о брюки, беру его под руку и с улыбкой включаюсь в разговор.
* * *
– Ну ты и заже-ег! – протянул Марк, пригубив виски из широкого стакана. – Примы больших и малых театров нервно курят в сторонке. Что за девица с тобой была?
– Понятия не имею, – я пожал плечами, – так и не сказала, как зовут.
– Да, ладно? Она тебя прокатила?!
– Типа того, – усмехнулся, плюхаясь на диван.
– Серьезно? – друг засмеялся. – Вы там так друг к другу жались, что еще чуть-чуть – и ты вполне мог стать папашей.
– Да иди ты, – беспечно отмахнулся я, подхватив свой стакан.
– Серьезно, отказала? И чем мотивировала?
– Она здесь не одна. С каким-то хреном, – недовольно нахмурился, посмотрев на танцующих.
Прекрасной незнакомки не было видно, и непонятно, то ли радоваться этому, то ли печалиться.
– Значит, девочка занята, – подвел неутешительный итог Волшин. – Судя по заинтересованной морде, полезешь в их отношения?
– Понятия не имею, – я задумчиво потер шею, – у нее такая фигура, что хочется сжать и не отпускать. И глаза… черт, я не мастер красивых слов. Смотришь и падаешь куда-то, аж в животе сводит. Огонь, а не девочка.
– Влюбился, что ли? – со смехом поинтересовался приятель. Я посмотрел на него исподлобья, как на конченого придурка. – Понятно. Херню спросил. И какие планы?
– Пока никаких. Посижу, отдохну. Если отпустит, то наутро о ней даже не вспомню.
– Если не отпустит?
– То никуда она не денется, – самодовольно хмыкнул и, откинувшись на спинку дивана, сложил руки на животе.
– У нее же парень есть, – напомнил Волшин.
– Хреновый парень, раз она так жадно с незнакомцами танцует. Тюфяк или по жизни, или в постели.
– Может, у них любовь-морковь и полное доверие?
– Не мои проблемы. В сторонку со своей любовью-морковью подвинется и там доверчиво постоит, чтобы под ногами не путаться.
– Магницкий, ты – самая натуральная сволочь.
– Нет. Просто знаю, чего хочу, – я отсалютовал стаканом и против воли снова посмотрел на танцпол.
Глава 2
Зажмурившись, протянула дрожащую руку к столу, на котором лицом вниз разложены билеты на зачет.
Только не тринадцатый! Пожалуйста! Я не знаю тринадцатый билет! Вернее, я все не особо знаю… но тринадцатый особенно. Мало того что не знаю, так еще и традиция плохая – как только вытащу билет под номером чертовой дюжины, так непременно завалю, и неважно что именно: коллоквиум, контрольную, зачет, экзамен…
Пожалуйста! Пусть это будет не он!
С третьей попытки мне удалось подхватить тонкий листок, порядком его скомкав и раскидав все остальные.
– Номер билета? – бесстрастно спросил преподаватель, не поднимая на меня взгляда.
У него все строго. Бесконечно отсиживаться в уголке, надеясь урвать момент и что-нибудь списать, не получится. Берешь билет, он отмечает время и через сорок пять минут вызывает к себе. И ему все равно, готов ты, не готов. Написал, не написал. Иди и отвечай.
Приоткрыв один глаз, покосилась на лист, трепещущий в руках.
Четырнадцатый! Пронесло!
Торопливо прошла между рядами и заняла свободную парту у окна.
Черт, кто выбирал именно эту аудиторию со столами без задних стенок, скрывающих обзор на ноги? Как здесь списать? Все просматривается насквозь!
Скуксившись, прочитала вопросы в билете, и тут же закралось подозрение, что тринадцатый был не так уж и плох. Здесь я тоже почти ничего не знала.
В аудиторию зашла Рыжова. Я радостно помахала ей, а она в ответ лишь сдержано кивнула. Как всегда собранная, серьезная, деловая. Наверняка знает весь учебник от корки до корки. Молодец. Я ей всегда завидовала. И умница, и красавица. Мне бы такие мозги, как у нее. Хоть чуть-чуть.
– Тринадцатый, – произнесла Аленка, и в ее голосе ничего не дрогнуло. Даже темной идеальной бровью не повела. Села за парту прямо перед носом препода, достала красивую ручку из сумочки и начала писать, а я опустила взгляд на свой девственно чистый листок. Печально вздохнула и тоже приступила к работе.
Так. Для начала подписываем листик. Фамилия, имя, номер группы, номер билета.
Полдела сделано. Осталась ерунда. Переписала первый вопрос и, покопавшись на затворках памяти, наскребла немножко нужной информации. Потом еще немножко. И еще… Радуясь тому, что поймала кураж, начала строчить, высунув от усердия кончик языка. Писала, писала, писала. Излагала свою мысль, раскручивала ее, творила, обосновывала, делала выводы, а потом довольным взглядом окинула результат.
Что?! Всего пять строчек?! Я же писала, старалась! Тут мыслей минимум на полтора листа было! Хотелось обиженно надуть губы, но время поджимало – полчаса из отведенных сорока пяти минут уже прошли.
Торопливо переписала второй вопрос и начала копаться в памяти, пытаясь найти хоть что-то, хоть самую малость, хотя бы те же пять строчек.
Фига! С маслом! В голове пустота.
Я и так пыхтела, и эдак. И в окно тоскливо посмотрела, надеясь, что сочная листва натолкнет на мысль, и колпачок ручки погрызла, и губы все искусала. Бесполезно. Ничего не помогло. Тяжело быть бестолковой.
– Никитина, – прозвучало как гром среди ясного неба.
Я вздрогнула, подскочила на месте и тоненько пропищала:
– Да, Аркадий Георгиевич.
– Время вышло.
Блин!
Суетливо поднялась со своего места. Путаясь, собрала полупустые листики и на дрожащих ногах направилась к столу преподавателя. Незаметно, прикидываясь тенью, осторожно присела рядом с ним, бросив обреченный взгляд на Алену.
У нее уже исписано два листа и третий на подходе. Ну ничего себе!
Она тоже покосилась в мою сторону и, увидев жалкие криво нацарапанные строчки, удивленно вскинула брови. В ее взгляде прямой упрек. Дескать, как так можно? И мне стало совсем стыдно. Виновато улыбаясь, пожала плечами, а Рыжова лишь недовольно поджала губы. Она всегда такая строгая! Переживает за меня, волнуется.
Препод, закончив заполнять ведомость, наконец, обратил на меня внимание:
– Слушаю.
Начала я бодро. Назвала номер билета, зачитала первый вопрос… На этом моя бодрость иссякла. Пык-мык, через пень колоду. Ответ ни о чем, сама это понимала и каждой секундой все больше приходила в уныние.
Завалю. Однозначно завалю.
Рыжова сидела, сложив руки на парте, как приличная ученица, и бесстрастно наблюдала за моими мучениями.
– Никитина, – Аркадий Георгиевич покачал головой, – в чем дело? Ты вообще не готова!
– Извините, – глаза в пол, и пальчики нервно вцепились в край подола.
– Бурные выходные?
– Нет, – еле слышно, себе под нос, – родителям помогала на даче, грядки полола, морковку сажала, свеклу.
Аленка пренебрежительно фыркнула и покачала головой. Преподаватель тоже покачал, только, в отличие от Рыжовой, снисходительно. Я заискивающе улыбнулась ему, всем своим видом демонстрируя искреннее раскаяние и лелея щенячью надежду на лучшее. Наконец, он вздохнул:
– Ладно, горе луковое! Последний вопрос. Так сказать, на засыпку. Какой предмет сдаешь, как точно называется учебник, и кто его автор?
Это я могу!
Быстро, пока он не передумал, и порыв невиданной щедрости не прошел, протараторила ответ.
Он хмыкнул, поставил в зачетку двадцать шесть вожделенных баллов и протянул мне ее со словами:
– Дарья, это было в последний раз!
Я была готова пищать, визжать от восторга и расцеловать его в лысеющую макушку.
– Спасибо, огромное спасибо! Вы самый-самый-самый лучший! – радостно причитала, уже собирая свои вещи. – Я вас очень-очень-очень люблю!
– Все, иди уже, Огородница!
Словно на крыльях устремилась к выходу, попутно подмигнув Аленке. Она лишь сердито глянула и отвернулась. Рыжова терпеть не могла вот таких поблажек, ее это всегда раздражало.
Ну а что поделаешь, если особой соображаловки нет? Не все же такие умные, как она! Некоторым просто не дано, прочитав один раз, тут же все запоминать.
* * *
Выйдя из аудитории, я облегченно выдохнула, поздравила себя с сомнительной победой и пристроилась на широком подоконнике. Мне хотелось дождаться Алену, поболтать с ней, узнать, как прошли выходные…
…Она появилась в коридоре ровно через десять минут, такая же невозмутимая, спокойная, собранная. Увидев меня, замерла на миг и недовольно нахмурилась.
Я сползла с подоконника и, накинув сумку на плечо, направилась к ней:
– Сдала?
– Сдала, – равнодушно кивнула подруга и, предвидя следующий вопрос, добавила: – Девяносто восемь.
– Ого, – мне оставалось только восхищенно вздыхать, – я так никогда не смогу!
– Конечно, не сможешь, если вместо подготовки к зачету будешь копаться на грядках, – сурово припечатала она.
– Как я могу отказать родителям? – беспомощно развела руками.
– Легко, Даш. Легко! – она прошла мимо меня. Я поплелась следом. – Твои предки дачу для кого покупали? Для себя! Это их земля притянула, а не тебя! Следовательно, с чистой совестью можно отказаться и не пачкаться.
– Ален, ну как я откажу? Это же родители, им помогать надо, – попыталась оправдаться перед ней.
– Ой, как хочешь, – отмахнулась она, – дело твое.
На пару секунд повисла тишина, после чего я решила подойти к ней с другой стороны:
– Как выходные?
– Супер, – скупой ответ и снова тишина.
– Как прошел ваш семейный ужин?
Ее передернуло.
Неужели все настолько плохо? Псевдоженишок, поди, все нервы истрепал? Аленка говорила, у него характер не сахар.
– Нормально, – наконец, выдавила из себя, но мне страсть как хотелось узнать подробности, поэтому я продолжала докапываться:
– Как «суженый»? Весь вечер держал тебя за руку?
Эх, зря я на эту тему пошутила. Аленка смерила таким взглядом, что в пору сквозь землю провалиться.
– Суженый лучше всех, – едко ответила она, – мне повезло. Он проигнорировал ужин в свою честь и не явился. Так что вечер прошел нормально. Спокойно и в дружеской обстановке.
– Разве можно пропускать такие события? – я искренне удивилась тому, как беспечно отнесся парень к семейному сборищу.
– Это же Егор. От него другого и ждать не стоит.
Ее интонации мне не понять. Ясно только одно – подруга злилась, поэтому торопливо переключаюсь на другую тему:
– Мы в пятницу в клуб ходили.
– Рада за вас.
– Очень весело провели время.
– Представляю. Ты скакала на танцполе, а драгоценный Антон сидел в углу и гундел, что у тебя слишком яркая одежда, слишком широкая улыбка и вообще все слишком. Так? Угадала?
Я смутилась, опустив глаза в пол. Как же она хорошо меня знает! Даже не присутствуя в пятницу в клубе, абсолютно четко разложила ситуацию по полочкам.
– Ой, я там такого парня встретила! – мне захотелось сказать хоть что-то, что реабилитирует меня в глазах Алены. – Мы с ним так танцевали! Словно в горячем бразильском сериале.
– Да ты что?! – в ее голосе наигранное удивление. – Я надеюсь, ты с ним потом хоть позажималась, по-взрослому?
– Алён! Я же с Антоном была.
– Можно подумать, без него что-то бы изменилось, – Рыжова пренебрежительно сморщила нос, – вот скажи, что ты в своем Тихонове нашла? Зануда закомплексованный. Или, может, у него член золотой? До колен? И звенит при ходьбе?
– Обычный у него член, – пожала плечами я, – среднестатистический.
– Тогда это вообще за гранью моего понимания.
– Я его…
– Любишь? – прервала Аленка мое несостоявшееся признание. – Ну-ну, посмотрю я на тебя через лет десять, когда отъешься и будешь вечно сидеть дома, а он в растянутых трико и с лысеющей башкой будет все так же нудеть, почесывая задницу.
– Алёна, – с укором посмотрела на подругу, – а что ты предлагаешь? Надо было вцепиться в того парня с танцпола и по-быстрому перепихнуться с ним где-нибудь в туалете?
– Так у тебя хотя бы было что вспомнить на старости лет и внукам рассказать.
– Не уверена, что такое приключение – достойная тема для разговоров с внуками.
– Как знаешь, – отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи, – я про Антона твоего больше ни слова не скажу. Как хочешь, так и поступай, мне все равно.
Я обиженно замолчала и притормозила, а она как ни в чем не бывало пошла дальше. И так бы, наверное, и ушла, не оглядываясь, но тут зазвонил телефон.
Рыжова раздраженно достала его из сумочки и нахмурилась, глядя на экран. Мне стало до жути интересно, кто ей звонил, но даже подойдя ближе и вытянув шею, не успела прочитать имя на дисплее.
– Да? – в голосе Алены сквозило неприкрытое недовольство. – Конечно, узнала. Чем обязана?.. Они ничего лучше придумать не могли?.. Все ясно, передай им пламенный привет и мой категорический отказ. Удачи… Я не могу тебя одного кинуть к ним на растерзание? Серьезно? Ты же в пятницу не пришел, и я отдувалась одна. Так что вперед и с песней… Что? Что они сделали с твоим мозгом?.. Здорово! Надеюсь, в особо извращенной форме и без вазелина… Я не злая… и не мстительная… что ты до меня докопался?..
Понятно, драгоценный женишок нарисовался.
–..Честно? Мой должник? Вот так прямо что угодно могу просить?.. Не боишься, что не потянешь?.. Ну-ну. Я записала, потом не говори, что такого не было… Ладно, подъезжай. Я в универе… Даже так? Хорошо, сейчас выйду, жди.
– Егор? – поинтересовалась я.
– Он самый, – невозмутимо пожала плечами, – у родителей очередная идея-фикс, и нам обоим надо явиться пред их светлые очи.
Мы остановились у огромного зеркала в вестибюле. Аленка небрежно положила сумочку на лавку и придирчиво осмотрела себя с ног до головы. Поправила прическу, обновила помаду на губах.
Тем временем рядом со мной появилась знакомая девчонка. И пока мы самозабвенно болтали и делились последними новостями, Рыжова ушла. Ну и ладно…
Наконец, знакомая вспомнила, что опаздывает на консультацию, и торопливо метнулась вверх по лестнице, а я подошла к зеркалу.
На лавочке сиротливо лежал Аленкин телефон. Забыла! Я схватила его, бросила в сумку и торопливо выскочила на крыльцо. Подруга уже отошла на приличное расстояние, направляясь к темно-синей машине, нагло припарковавшейся прямо на тротуаре.
* * *
– Ален! – прокричала ей вслед.
Бесполезно. Рядом дорожные работники распределяли гравий под новый асфальт, поэтому мой голос потонул в жуткой какофонии звуков.
– Алена! – крикнула еще раз – с тем же результатом.
Тогда, махнув на все рукой, побежала следом за ней, надеясь настигнуть ее до того, как сядет в машину и уедет.
Когда она уже взялась за ручку, чтобы открыть дверцу, я опять закричала:
– Рыжова!
В этот раз мне удалось перекричать всеобщий гомон, и подруга меня услышала. Развернулась вполоборота и, вскинув темную бровь, наблюдала за моим поспешным приближением.
– Уф, еле догнала, – выдохнула, упираясь руками в свои колени, – кошмар, запыхалась.
– Это старость, – прохладно ответила она, глядя на меня сверху вниз.
– И не говори-ка, – с трудом распрямилась, – бег на каблуках – то еще удовольствие.
– Что такого срочного случилось, что ты тут скачки устроила?
– Ты… это… телефон забыла.
– Да? – она удивленно глянула и запустила руку в карман. – Действительно.
– Сейчас, секундочку, – я распахнула свою сумочку. От бега все содержимое перетряслось, и в сумке творился форменный бедлам, – сейчас…
Хлопнула дверца со стороны водителя, и я краем глаза уловила движение. Мне пока не до него – занята поиском телефона. Наконец, на ощупь нашла его в глубинах сумочки и протянула Рыжовой.
– Спасибо, – с отстраненной улыбкой поблагодарила она и забрала мобильник.
– Не за что, – беспечно отмахнулась и все-таки посмотрела на того, кто вылез из машины.
Мельком скользнув по нему взглядом, отвернулась, но тут, словно мешком пыльным по голове, прилетело узнавание: это он! Тот самый тип из клуба! С которым танцевали! Не может быть!
Он стоял, облокотившись одной рукой на машину, и смотрел на меня так, что толпа мурашек вдоль хребта пронеслась.
Подруга посмотрела не него, на меня и недовольно нахмурилась.
– Алена, – он насмешливо обратился к Рыжовой, – а представь-ка нас.
Она нахмурилась еще сильнее и резким тоном выдала:
– Даша, знакомься, это Егор! Егор, знакомься, это Даша! Еще пожелания будут? Или все? Доволен?
– Доволен, – улыбнулся он, – еще как.
Рыжова фыркнула и, не сказав больше ни слова, села в машину, громко хлопнув дверью.
– Надо же, вот и познакомились, – развел руками Егор, не отрывая от меня насмешливого взгляда, в котором сквозило снисходительное «дергайся, не дергайся, а все равно будет по-моему», – счастливо оставаться… Даша!
Напоследок хитро так подмигнул, аж в животе свело, и сел за руль. Визг шин по асфальту, и машина сорвалась с места. Я так и стояла на одном месте, провожая ее изумленным взглядом.
Это что получается? Тот тип, с которым я так неосмотрительно зажигала на танцполе, и Аленкин «ненаглядный» – один и тот же человек? Ничего себе поворот!
* * *
Брюнетка недовольно смотрела в окно, еле сдерживая раздражение. Черт ее дернул забыть этот проклятый телефон! Лучше бы потеряла вообще, чем вот так. Даша эта, будь она неладна, как верная собачонка, в зубах притащила, виляя хвостиком.
Не могла себе оставить? Потом бы передала, не последний же раз виделись. К сожалению. Так ведь нет, побежала, и волосы назад.
Перед мысленным взором Егор, рассматривающий подругу, ковырявшуюся в сумочке. В глазах удивление, интерес неприкрытый. От этого взгляда у нее закололо глубоко под ребрами.
– Ален, – Егор бесцеремонно ворвался в ее мысли.
– Да, – она кое-как спрятала недовольство и развернулась к нему.
Парень сидел, одной рукой управляя машиной, а вторую вольготно расположив на бортике дверцы, лениво постукивая пальцами по обивке. На нем черные джинсы и темно-синяя джинсовая рубашка с закатанными рукавами, открывающими взгляду смуглую кожу. Кровь быстрее по венам бежит, когда смотришь на него…
– Эта Даша – твоя одногруппница? – поинтересовался, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
От досады скрипнула зубами. Проклятье! Этого только не хватало.
– Да, – ответила как можно более пренебрежительно, – а что?
– Ничего, просто интересно, – пожал плечами, задумчиво потер подбородок, – яркая штучка.
По венам будто кипяток запустили. Да как так-то?! В ее планах вообще не было встречи Егора с так называемой подругой, почему все наперекосяк-то идет?
– И как это ты умудрился рассмотреть ее яркость за те три секунды, что она мялась рядом с твоей машиной?
– Я ее раньше видел, – лениво отозвался Магницкий.
Дернулась, как от удара, и повернулась к нему, гневно сверкая темными глазами. Какого черта?
– Раньше? – невозможно передать, каких усилий стоило удержать голос на одной ноте, не сорваться на визг.
– В пятницу, в клубе, как раз когда предков прокатил и не явился на ужин. Мы с ней нехило так зажгли, – усмехнулся.
Чуть не подавилась, чуть не захлебнулась от нахлынувшей ярости. Везде влезет подруженька драгоценная! Сука!
Алена на этот ужин собиралась, как на прием к королю. Прическа, макияж, лучшее платье. Словами не описать, какое разочарование захлестнуло, когда выяснилось, что виновник торжества взял и не явился. Забил на всех, предпочтя уйти на гулянку с друзьями. И что в итоге? Она сидела с родителями, как дура, а Егор в это время, оказывается, отрывался с Никитиной!
Зубы ломить начало, когда фантазия подкинула картинки их танцев. Дашка умела двигаться так, что любую стриптизершу за пояс заткнет. Что даже у хронического импотента встанет! Проклятье! Неудивительно, что у Магницкого интерес проснулся к этой дуре!
– Она там с парнем была, – процедила сквозь зубы, так сильно сжав кулаки, что на ладонях кровавые полумесяцы от ногтей остались.
– Что за перец?
– Отличный парень. Они вместе уже полгода. Любят друг друга до беспамятства. Даша в нем души не чает, а он в ней.
– Даже так? – хмыкнул Магницкий. – Что-то я не заметил влюбленного блеска в ее глазах, когда танцевали.
– Так она же на тебя смотрела, а не на него. Вот и не было никакого блеска, – Алена снисходительно улыбнулась, а внутри клокотало пламя.
– Ну и ладно, – отмахнулся Егор, – хрен с ней. Но, отрицать было бы глупо, штучка горячая, с огоньком.
С огоньком?! Так тебе огонька захотелось?! Да?!
Будет тебе такой огонек, что обо всем на свете забудешь!
Глава 3
После позорной сдачи зачета из разряда «какого цвета учебник» и многозначительного взгляда Рыжовой, мне стало стыдно из-за своей безалаберности, и я решила посвятить целый вечер добросовестной учебе. Растянулась у себя на кровати в обнимку с книжкой и упорно читала, вгрызаясь в гранит науки.
Рядом, извернувшись как заправская гимнастка, мирно сопела Шишка.
Я лениво перелистывала страницы, скользя по диагонали взглядом. Вроде все понятно, все элементарно, а как садишься перед преподавателем – в голове пусто. Это только у меня такая напасть? Или у всех?
Зазвонил телефон.
Антон…
Надо же кто объявился! Мы с ним с пятницы не общались. Он строил из себя обиженного и оскорбленного, а я в этот раз из принципа не стала звонить первой. Хочет продолжения – пусть сам делает первый шаг.
Ответила ему не сразу, дабы выдержать эффектную паузу:
– Да.
– Привет, – произнес он как ни в чем не бывало.
Раз ожидаемой реакции с моей стороны добиться не удалось, он решил сделать вид, что ничего не произошло. Педагог хренов.
– Привет, – сдержано отозвалась я.
– Чем занимаешься?
– Готовлюсь к зачету.
– Внезапно, – усмехнулся он, и мне почему-то стало обидно. Он меня совсем бестолковой считает, да?
– Почему внезапно? – неспешно почесывала шоколадное брюшко проснувшейся от разговора Шишки.
– Ты ж не любишь все это дело. Всегда умудряешься на халяву проскочить. Ты вообще самая везучая халявщица в мире. С чего в этот раз такие потуги?
– Не знаю, Антош. Совесть заела, – не удержалась и рассказала ему про свой последний зачет.
– Дашка! Да это просто мечта любого студента! Про такие вопросы легенды ходят! Чтоб мне так везло!
– Аленка вот так не считает. Она была очень недовольна…
– Она всегда недовольна, эта твоя мисс ПМС.
– Антон!
– Разве я не прав? Она всегда ходит, поджав губы, пренебрежительно сморщив нос. Всегда всем недовольна. И не говори, что не замечаешь этого!
– У нее просто характер такой, – я встала на защиту Рыжовой, – она очень требовательная и к себе, и к людям. Стремится все делать на высоте. Поэтому так на все и реагирует!
– Угу, требовательная, вечно всем недовольная перфекционистка в состоянии хронического ПМС! – Антон хладнокровно отвесил нелестный комментарий. – Я вообще не понимаю, зачем ты с ней поддерживаешь отношения. У тебя подруг нормальных целое море, а ты с этой злыдней все равно общаешься.
– Да нормальная она!
– Даш, вот что у тебя черта такая странная? Ты всегда всех оправдываешь, защищаешь. Всегда считаешь, что люди лучше, чем есть на самом деле. Откуда такая вера в окружающих?
– Разве плохо видеть хорошее в людях, в том, что вокруг тебя происходит?
– Не плохо, но когда-нибудь кто-нибудь тебе такую гранату закинет в самую душу, что разлетишься вдребезги. И прикрыться тебе будет нечем, брони-то совсем нет никакой.
– Как прошли выходные? Ты не звонил, не писал… – перевела разговор в другое русло.
Он замялся, потом что-то бубнил о неотложных делах, но я-то знала, что Тихонов, как всегда, занимался воспитательными работами. Хотел своим молчанием заставить меня покаяться и приползти к нему под бочок. Только просчитался милый. Может, я и наивная, излишне верящая в людей девочка, но это не значит, что меня можно прогибать кому как заблагорассудится.
– Даш, у меня времени сейчас нет. Я тебе чего звоню-то… Давай завтра сходим куда-нибудь? – он тоже мастер по сворачиванию неудобных разговоров.
Конечно, я согласилась, но на этом наше общение и закончилось. Суперзанятой Антон бросил мне скупое «пока. Люблю» и побежал заниматься своими суперважными делами. Наверное, рейд в игре начинался…
После беседы остался не очень приятный осадок.
Я чувствовала себя зажатой между двух огней. С одной стороны – Тихонов опускал Алену, с другой стороны – Рыжова полоскала мне мозг относительно Антона. Как же они не могут понять, что все люди разные? Что никто не обязан нравится всем? Да, я защищаю Аленку в разговоре с ним, но так же пытаюсь защищать и его, когда Рыжова начинает наскакивать. Неужели нельзя жить, не пытаясь задеть другого?
Я прекрасно видела, что Алена далеко не лучшая подруга на свете. Но уж какая есть. Мы с ней со школы знакомы, с пятого класса. В памяти осталось то дождливое первое сентября, когда мы все впервые собрались в классе, знакомились. Рыжова сидела одна в сторонке, равнодушно поглядывая на остальных. Мне тогда показалось, что она очень одинока, и я подсела к ней. С тех пор как-то и идем по жизни параллельными тропами.
Не скажу, что наша с ней дружба была крепка, нерушима и пылает ярким огнем, освещая темный путь. Нет, конечно. И мы с ней далеко не лучшие подружки. У меня есть Ирина, Катюшка, Юля. У Алены… если честно, я понятия не имела, кто у нее есть. У нас по большей части разные компании, разные интересы.
Знаю, что порой она бесилась из-за моего, возможно, излишне жизнерадостного взгляда на жизнь. Да, она вообще много из-за чего сердилась. И что теперь? Послать подальше и не общаться? Как бы не так! Друзей ведь любят не за что-то, а просто так.
Вот и я эту злюку люблю. И хотя порой кажется, что она реально мечтает меня придушить – это все напускное. На самом деле она хорошая, просто характер сложный.
– Шиш, пойдем чай пить, – поднялась с кровати, – перерыв надо сделать, а то у меня сейчас из ушей знания польются.
Она грациозно потянулась, зевнула, обнажая длинные тонкие клыки, и спрыгнула следом за мной…
* * *
Не зря вчера весь вечер потратила на чтение. Ой, не зря. На сегодняшнем зачете получила не двадцать шесть, а двадцать семь.
М-да, и стоило это того? Наверное, нет. Пора смириться с тем, что я далеко не Эйнштейн.
Выйдя на крыльцо, я обнаружила, что на улице снова шел дождь. Мелкий, неприятный. Хмурые тяжелые тучи угрожающе затянули небо, как бы намекая, что сейчас будет гораздо хуже и сырее, и надо бы поторопиться, если кое-кто хочет добраться до дома, не вымокнув.
Как назло, навстречу попался знакомый из параллельной группы, и у нас завязался оживленный разговор о том, кто что сдал, кто из преподов в этот раз лютует, у кого можно стрельнуть шпоры.
В результате лишь через пятнадцать минут я торопливо сбежала по лестнице и припустила к остановке, прикрывая голову от стремительно усиливающегося дождя. Прошло еще буквально тридцать секунд, и он превратился в самый натуральный ливень.
Лило как из ведра, искоса, захлестывая под козырек. В тщетных попытках укрыться от непогоды, я забилась в самый угол остановки и мелко дрожала.
Видимость практически нулевая. Десять метров – и ничего, кроме серой стены дождя, не рассмотришь. И транспорт, как назло, не едет. И кроме меня – ни одной живой души в поле зрения нет. Очень, знаете ли, неуютно, мокро и зябко находиться в такую непогоду на улице, да еще и в гордом одиночестве.
Поежилась, плотнее обхватывая себя руками и проводила грустным завистливым взглядом единственную неторопливо проехавшую мимо машину. В ней тепло, сухо, музыка.
Автомобиль отъехал на десяток метров, потом резко остановился и сдал назад. Прижимая к себе сумочку, я встревожено наблюдала за ее приближением. Кто-то добрый решил пожалеть бедную промокшую девочку? Не стоило. Прекрасно справлюсь сама.
Машина притормозила напротив остановки. Совсем рядом, но сколько бы я не силилась, ничего не могла разобрать сквозь наглухо затонированное боковое окно.
Наконец, стекло опустилось, и моему взору предстал Егор. Он глянул на меня так пристально, исподлобья. Я невольно выпрямилась, чтобы не быть похожей на скукоженную взлохмаченную курицу, но образ удержать не удалось, потому что тут же обдало целым ворохом брызг. Я вздрогнула и отшатнулась в сторону.
Шум дождя все перекрывал, поэтому парень молча кивнул на пассажирское место рядом с собой, предлагая сесть в машину.
В ответ отрицательно покачала головой. Не хочу я к нему садиться! Магницкий меня реально напрягал. С того самого момента, как поняла, кто он такой. Сразу все Аленины рассказы в памяти всплыли. По ее словам, он – отменный гад, недостойный даже того, чтобы в его сторону смотреть.
Хотя смотреть там было на что…
Со слов подруги я его представляла совсем другим. Таким… хулиганом в висящих джинсах и с рукой, вечно заправленной в трусы. Почему-то он мне казался невысокими, тощим и лохматым. Или лысым. Или со свалявшимися дредами. Или в бандане с черепами.
В результате – полный диссонанс.
Выше меня на целую голову, и это притом, что во мне метр семьдесят; с короткой аккуратной стрижкой, усмешкой небрежной. А уж про фигуру вообще молчу. До сих пор ладони помнили прикосновения к широкой груди и крепкие руки, держащие меня за талию. В общем, мои фантазии на тему «Егор Магницкий» совсем не совпали с реальным объектом.
Получив отказ, он не уехал. Недовольно нахмурился и снова указал на место рядом с собой. Я чувствовала себя откровенно глупо, стоя под проливным дождем и отказываясь сесть к нему в машину. Получается, что он помощь предлагает, а я ломаюсь.
Егор показал ладонь с растопыренными пальцами.
Чего? Не понимаю. Мне нужно помахать в ответ?
Прошло секунд десять, и он демонстративно загнул один палец.
Что он делает?
Еще один палец загнул, все так же глядя в глаза.
Это обратный отсчет? И что в конце?
Шальное воображение тут же нарисовало картинку, как он выходит из машины, закидывает меня на плечо, силой запихивает в багажник и, демонически смеясь, придавливает сверху крышкой. Глупости.
Тем временем, пальцев осталось всего два.
В его глазах загорелась усмешка из разряда «сама напросилась».
Один палец.
Темное небо прорезала яркая вспышка, доходящая до крыш соседних домов, и тут же раздался оглушительный раскат грома.
По-детски вздрогнула, испугавшись до острого спазма в груди.
К черту все! Прикрывая сумочкой голову, в два прыжка оказалась у машины и проворно нырнула внутрь. Будь, что будет.
Ощущение, будто попала из огня да в полымя, когда по коже полоснуло чужим присутствием. Нервно поправила волосы, перекидывая через плечо намокшую косу, положила сумочку на колени и только после этого посмотрела на Магницкого:
– Привет, – улыбка вышла натянутой, а когда наткнулась на прямой непонятный взгляд, и вовсе превратилась в неживую маску.
– Ну, здорово, – Егор, не скрываясь, внаглую рассматривал меня. Может, лучше пешком под проливным дождем, чем с ним? – Долго же ты духом собиралась, чтобы в машину сесть.
– При других обстоятельствах я бы и не села, – мне было неудобно рядом с ним.
– Думаешь, кусаюсь?
– Все может быть, – пожала плечами, надеясь, что этот жест выглядел со стороны спокойным и уверенным.
– А что за паника в глазах была, когда считал? – загнул по одному пальцы, сжимая руку в кулак.
– Я думала, что силой затолкаешь в багажник, пару раз хорошенько приложив крышкой по голове, – призналась сконфуженно.
В ответ громко рассмеялась, качая головой:
– Даш, вообще-то я показывал, что считаю до пяти и уезжаю.
– Да? – протянула растерянно.
– Представь себе. Знаешь ли, не привык упрашивать девушек, чтоб позволили подвести. Так что еще чуть-чуть, и ты бы осталась на этой остановке.
В принципе, не самый плохой вариант. Он как ни в чем не бывало завел машину и тронулся с места, а я торопливо пристегнулась, нутром чуя, что Егор не из тех, кто любит спокойную безопасную езду.
* * *
– Ну что, Дашунь, – выделил интонацией мое имя, – не удалось сохранить инкогнито? Познакомились.
– Бывают в жизни огорчения.
– Значит, ты с Рыжовой в одной группе? – невозмутимо поинтересовался, не отрывая взгляда от лобового стекла.
Дождь стоял сплошной стеной, крупные капли бешено барабанили по стеклу, разбиваясь на миллионы брызг, дворники метались из стороны в сторону, как сумасшедшие.
– В одной, – отпираться нет смысла, – даже, представь себе, дружим!
– Серьезно? – удивленно хмыкнул. – Кто бы мог подумать…
– Еще со школы! – Зачем я ему это говорю?
– Что-то я не припомню, чтобы она когда-нибудь о тебе упоминала.
– Зато я про тебя наслышана.
– Даже так? – быстрый взгляд в мою сторону. – И что же ты слышала? Надеюсь, только хорошее?
– А то! – ироничный смешок скрыть не удалось.
Егор моментально обернулся ко мне, вопросительно подняв брови, явно ожидая пояснений.
Черт!
Я с деланным интересом начала рассматривать свой маникюр, а сама краем глаза косилась на Магницкого. Смотрит на меня, не отрываясь, прожигая… Хм, а какие у него все-таки глаза? Мне почему-то казалось, что карие.
– Та-а-а-к, – протянул он, – давай-ка рассказывай, чего она там про меня наговорила.
– Ничего особенного, – отмахнулась, не желая подставлять Алену, – просто говорила, что вы с детства знакомы, что у вас родители дружат и мечтают в один прекрасный день вас поженить.
– Есть такое, – согласился он, – предки считают, что раз у них общий бизнес, то и внуки непременно должны быть общие. Лично мне на хрен все это не сдалось. Что уж Алена по этому поводу думает, не знаю.
– Скажем так, она с тобой полностью солидарна, – тактично опустила витиеватые эпитеты, которыми она его награждала, и места, в которые рекомендовала отправиться.
– Представляю, – Егор улыбнулся. Так широко, что аж ямочки на щеках появились. – Спорим, это звучало как «на *** нужен»?
У меня аж уши в трубочку свернулись.
– Ну, в принципе, близко, хотя там еще несколько нюансов и уточнений было, – не смогла сдержать ответной улыбки, хотя изнутри была, как натянутая струна.
– Понятно. Мы с ней не очень-то ладим. Да, что уж скрывать, никогда не ладили.
– Это я уже поняла.
– Что еще она про меня поведала?
Вот дотошный!
– Ничего, – покачала головой, глядя на него честными-пречестными глазами. Судя по усмешке, Магницкий мне не поверил.
– Давай сходим куда-нибудь? – внезапно предложил он.
– Зачем? – я аж икнула от неожиданности.
– Докажу, что я не так плох, как ты обо мне думаешь.
– Егор, я о тебе вообще не думаю. У меня парень есть.
Его глаза грозно сверкнули. Ни фига не карие! Темно-голубые!
– И что? Парень – не муж, так что не вижу проблем.
Эх ты, напористый какой!
– Пожалуй, я откажусь от столь заманчивого предложения, – прохладно улыбнувшись, отвернулась к окошку.
Это мне урок на будущее. Никогда не садись в машину ко всяким подозрительным личностям, даже если за окном ливень, шторм, ураган и цунами.
– Не откажешься, – прозвучало так убежденно, что зубами скрипнула от досады.
– Интересно, с чего такие выводы?
– Во-первых, наш с тобой танец просто кощунственно оставлять в таком подвешенном состоянии, а во-вторых, ты моя должница.
– С чего это?
– Я тебя подвез, спас от глобального промокания.
– И чего теперь?
Тоже мне джентльмен!
– Теперь ты просто обязана согласиться, – похоже, Магницкий совсем не сомневался в исходе разговора.
– Не считаю десятиминутную поездку достаточным поводом, чтобы куда-то с тобой идти и продолжать знакомство.
– А если высажу? Прямо сейчас? – спросил, кивая на дождь, отчаянно лупящий по стеклам.
– Без проблем. Высаживай, дойду сама. Тут уже недалеко!
– Да? А может, мне тебя обратно отвезти? Туда, где подобрал?
Вот ведь какой… Сердито выдохнула:
– Отвози.
Егор замолк. Мне даже показалось, что он решил отступить.
Ага, сейчас! Наивная чукотская девушка.
На светофоре, вместо того чтобы ехать прямо, он повернул налево.
– Ты куда? – с досадой всплеснула руками. – Мой дом там!
Кивнула в нужную сторону, для верности еще пальцем указав направление.
– Мне туда не надо, – Магницкий невозмутимо пожал плечами.
– И что?
– Я не езжу туда, куда мне не надо.
– Тогда высади меня, и дело с концом, – я начала сердиться по-настоящему.
– Даже не подумаю. Будешь кататься со мной, пока я не услышу «да, Егор. Я согласна сходить с тобой куда-нибудь».
– Да не согласна я никуда с тобой идти!
– Твои проблемы, – включил громче музыку и прибавил газу, увозя меня все дальше от дома.
* * *
Сначала казалось, что шутит, что покатает меня пять минут, потом махнет рукой и отвезет домой, ну или, на худой конец, действительно высадит под дождь. Однако постепенно в душе начал шевелиться червячок сомнений.
Егор смотрел за дорогой, не обращая на меня никакого внимания. Полный игнор.
Я с видом обиженной добродетели сложила руки на груди и мрачно прямо перед собой, с тоской отмечая, что едем мы вообще не пойми куда, на другой конец города.
Его телефон, небрежно брошенный на панели управления, начал вибрировать.
Магницкий убавил громкость и лениво ответил:
– Марк, здорово!.. Все отлично… Ты как?.. Понятно… Нет, я пока не приеду к вам… Дела… Да, очень важные… Какие? Грузоперевозками занимаюсь… Сколько по времени? Понятия не имею, – пожал широкими плечами, – может, час… может, два, а может, и до утра катать придется.
Что?! Он это серьезно?! Уставилась на него, сжимая кулаки от негодования:
– Ты…
Егор невозмутимо приложил палец к губам, типа «молчи, не мешай говорить», и продолжил беседу, полностью игнорируя мое пыхтение и грозные взгляды. Я чуть не задохнулась от возмущения. Что за наглец?!
– Вези меня домой! – сердито ткнула пальцем ему в плечо, когда он, наконец, закончил.
– Угу, – хмыкнул и снова врубил музыку.
– Если ты сейчас же меня не отвезешь или не выпустишь из машины, я буду кричать, что ты меня похитил.
– Можешь начинать, – опустил стекло с моей стороны. В салон тотчас ворвался рокот дождя, порывы ветра и миллионы колючих искр, заставляя пищать и прикрываться.
– Егор!
– Все, накричалась? – смерил меня снисходительным взглядом и нажал кнопку стеклоподъемника.
Я сидела вся растрепанная, сырая, дрожащая не то от холода, не то от негодования.
– Что ты себе позволяешь?
– Ничего.
Магницкий – сама невозмутимость.
– И долго это будет продолжаться?
– Пока ты не согласишься пойти со мной на свидание. Можем хоть до утра кататься. Мне все равно.
Внезапно до меня дошло, как сильно я встряла, ведь ни хрена он не шутил. Не уступит. Даже не подумает уступать. Что там Аленка говорила про него? Несносный характер? Упертый, как баран? По-моему, она слишком мягко его описала!
– Егор, – я попыталась достучаться до его здравого смысла, – мне домой нужно. У меня дел невпроворот. Надо готовиться, завтра очередной зачет.
– Очень за тебя рад.
Ему глубоко фиолетово. Даже не посмотрел в мою сторону, был занят тем, что пальцами на руле отбивал ритм мелодии, льющейся из динамиков.
Я замолкла, не зная, что делать дальше.
– Ты серьезно собираешь кататься по городу, пока я не соглашусь?
Просто кивнул. До дрожи в руках хотелось в него вцепиться и трясти, чтобы перестал ерундой страдать.
– Ладно! Фиг с тобой! Я согласна. Вези меня домой! – прошипела раздраженно.
Пусть везет, а уж потом придумаю, как от него избавиться. На крайний случай просто продинамлю со словами «извини, касатик, я – девочка загадочная, передумала».
Егор будто мысли мои прочитал. Нахмурился, посмотрел подозрительно:
– Серьезно? – уточнил без намека на улыбки, шутки и прочие нелепости. Взгляд прямой, гипнотизирующий, как у кобры.
– Серьезно, – кивнула, судорожно пытаясь скрыть свои тайные помыслы, не дать им просочиться наружу.
Видать, у меня получилось, потому что Егор вывернул руль в сторону и, наплевав на двойную сплошную, развернулся прямо посреди дороги.
Весь путь до дома мы молчали. Он был погружен в свои мысли, а я прикладывала неимоверные усилия, чтобы не задымиться от негодования. Вот ведь встряла! Какой черт меня дернул тогда затеять с ним этот дурацкий танец! Надо было посылать сразу далеко и надолго! А теперь выкручивайся, ломай голову над тем, как от него избавиться.
Когда заехали во двор, я указала на свой подъезд, возле которого он благополучно и остановился.
– Ну все, пока, – не скрывая облегчения, попрощалась с ним, и напоследок не смогла удержаться от иронии, – спасибо, что подвез! Всего какой-то час, и я дома.
– Попробуешь обмануть – получишь, – предупредил, нажав кнопку разблокировки двери.
– Что получу? – скептично глянула на этого паразита. – Пряник?
– По жопе получишь, – бодро уточнил он, – и поверь, этот вариант меня тоже устраивает.
Моментально вспыхнув, я выскочила из машины и, громко хлопнув дверью, побежала к подъезду, неуклюже прикрываясь сумочкой от дождя.
Магницкий тотчас уехал прочь.
Ну надо же какой! Не зря его Рыжова не любит. Ой, не зря!
Глава 4
В тот вечер с Антоном мы так и не встретились. Во-первых, на улице по-прежнему бушевал серый ливень, во-вторых, мной была предпринята еще одна попытка подготовиться к грядущему зачету, а в-третьих… в-третьих я не находила себе места, думая об одном наглом, самоуверенном субъекте, практически насильно добившемся от меня согласия «сходить куда-нибудь». Язык не поворачивался назвать предстоящую встречу свиданием. Форменное безобразие, иначе и не скажешь.
Егор меня реально напрягал. Стоило только вспомнить невозмутимую физиономию и взгляд в упор, как дурно становилось.
Чего он ко мне привязался? Из-за этого танца дурацкого?
Танец, как танец! Ну подумаешь, потерлась задницей, повыгибалась в его руках, интерес разожгла… Красной тряпкой перед быком помахала, спровоцировала. Что еще он должен был подумать после такого «разврата» с моей стороны? Что перед ним легкодоступная пустоголовая кукушка на один раз.
Со стоном откинулась на подушку и прикрыла лицо руками. Как я умудрилась так встрять? И как от него теперь отвязаться? Почему-то я была уверена, что Магницкий из той породы людей, что прут как танк, если им что-то надо. Ни свернуть в другую сторону, ни отмахнуться.
С одной стороны, казалась бы, в чем проблема? Сказать категорично «нет», если опять появится в поле зрения, и все – нет проблемы. А с другой стороны, вспоминаю то, что про него рассказывала Алена. Всех подробностей не помню, но общую суть запомнила прекрасно. Егор – гад. Фантазия моментально выдала десяток вариантов, что он может учудить, если его отправить восвояси. Вдруг, если откажусь, решит влезть в наши отношения с Тихоновым и рассказать о том, как зажимались на танцполе, как катались по городу? Вроде ничего плохого и не сделала, но почему-то стыдно. Как мне Антону в глаза смотреть после такого?
Отогнав мысли о Егоре, я уткнулась в учебник, пытаясь вникнуть в замысловатые схемы и определения.
Только ни черта не получалось. В какой-то момент поймала себя на том, что бессмысленным взглядом смотрю в книгу и вижу фигу. Вернее, не фигу, а парня, сидящего за рулем, небрежно облокотившись на дверцу, и лениво постукивающего пальцами по темной обшивке.
Черт!
Да, отстань ты от меня! Изыди, демон!
Как бы не так! Все мои попытки переключиться, сконцентрироваться на учебе закончились полным провалом. Мысли словно магнитом к нему притягивались. Недаром такая фамилия.
Еще через полчаса, сердито фыркнув, отбросила в сторону книжку и побрела на кухню разогревать ужин к приходу родителей. И что бы я ни делала, это наглое создание, бесцеремонно меня преследовало.
Колдую у плиты – мысли о нем, завариваю чай – мысли о нем, режу хлеб – опять-таки мысли о нем. Да что за напасть такая?!
Причем я не думала о том, какой он гад, и как бы от него поскорее избавиться. Нет. Я думала о том, куда бы он меня позвал, если бы согласилась с ним пойти. Проигрывала в памяти наш танец, невольно краснея и чувствуя, как сердце в груди разгоняется, вспоминала нашу поездку. Его взгляд. Его глаза. Улыбку и громкий смех.
В душе полный разлад. Понимала, что от таких, как Магницкий, надо держаться подальше, но никак не могла заставить себя отвернуться, закрыть страницу.
Когда родители пришли с работы – сначала мама, потом отец, мы вместе сели ужинать, обсуждая, как у кого прошел день.
Даже Шишка с нами сидела, заняв один из стульев. Томно моргала янтарными глазами, переводя взгляд то на родителей, то на меня, слушая наши разговоры, словно что-то понимала. Ей очень нравилось, когда все в сборе.
В этот раз я не совсем откровенна с родителями – не могу и не хочу рассказывать про Магницкого. Потому что и говорить не о чем. Блажь какая-то странная, не более того.
Между тем в душе нарастала непонятная тревога. До меня постепенно начала доходить страшная вещь. Он меня заинтересовал до такой степени, что ощущала нервный трепет и волнение, думая о том, как пройдет наша следующая встреча.
После ужина торопливо убирала со стола, помыла посуду, навела порядок и убежала к себе, сославшись на то, что готовиться надо. Забралась с ногами на кровать, схватила заброшенный учебник и снова начала читать, упрямо продираясь сквозь витиеватый заумный текст.
…А в памяти опять его глаза. Темно-голубые, с густыми ресницами. И взгляд как у кобры, под которым робеешь, теряешься.
Да что же такое творится?! Хватит!
Уткнулась носом в подушку и тихонько завизжала, от вне себя от гнева.
Как мне отвязаться от этого типа?
Опять учебник улетел в другой угол. Похоже, чтобы отвлечься – учеба мне не помощник, поэтому схватилась за телефон и влезла в социальную сеть. Новости почитала, фотки посмотрела, сообщения оправила и незаметно для самой себя оказалась на странице Алены. Что меня сюда привело, какая нелегкая дернула – не знаю. Только вдруг маленький вредный червячок, сидящий глубоко внутри, начал нашептывать: они с Егором давно знакомы, вдруг он есть у нее в друзьях.
Ну вот не плевать ли?
Плевать… Минуты три… А потом, словно сорвавшись с цепи, влезла в список ее друзей. Оправдывая свое любопытство простым стремлением узнать, как дела у подруги, прокрутила список вниз и зависла, наткнувшись на фотографию противного хмыря.
Магницкий на миниатюрной фотке сидел за рулем, улыбался. Большего не разобрать. Сердце нервно трепыхнулось, только почему-то не в груди, а ниже. В животе. Там, где у нормальных людей желудок расположен.
Зависнув, рассматривала маленькую картинку, не зная, что делать дальше. То ли все выключить от греха подальше, то ли зайти в его профиль, посмотреть, чем он живет… От таких перспектив даже руки задрожали.
Выдохнув, зажмурилась и тыкнула на картинку. Хочу увидеть.
Передо мной его страница. Закрытая для посторонних. И на фотке, что теперь гораздо крупнее, можно рассмотреть не только улыбку, но и поднятый средний палец. И насмешливое выражение лица, типа «а больше ничего не надо?»
Твою ж….
Торопливо сбежала. Выскочила из соцсети, словно меня кто-то застал за неприличным занятием и теперь гонится, громко смеясь и тыкая пальцем.
Нет, ну надо же какой!
Права была Аленка. На все сто права…. Пренеприятный тип.
Несмотря на всю правоту подруги, мысли об этом пренеприятном типе преследовали меня весь вечер. Я то злилась на него, то задумчиво вспоминала наши скудные встречи. Хуже того, когда легла спать – Магницкий бесцеремонно хозяйничал в моих снах. То я с ним танцевала, то мы с ним бежали пол дождем, то ехали в машине. Сначала вроде все нормально было. Сны как сны, а потом хоп – и наш почти безобидный танец закончился обжигающим поцелуем.
Дернувшись, проснулась, еле сдержав вопль. Это что такое было?! Сердце в груди грохотало, как ненормальное, щеки горели, казалось, что на губах ощущаю его вкус.
Ой, мамочки мои. Это, вообще, как понимать?
Трясло не по-детски, когда повернулась на другой бок, накрылась с головой одеялом в надежде, что оно спасет от этого безобразия.
Как бы не так!
Стоило только задремать, как этот стервец снова тут как тут.
* * *
Утром вскочила в шесть часов. Сна ни в одном глазу. Побрела в ванную, умылась, рассматривая свою розовеющую физиономию и глаза с шальным блеском – последствия полубессонной ночи. Жуть какая-то. И все из-за кого? Из-за Магницкого! Будь он неладен!
Не знаю каким образом, но он умудрился забраться мне в голову, на подкорку. Как бы я ни сопротивлялась, чтобы я ни делала, как ни настраивала себя против него – результат один – он мне интересен. Не знаю чем, не знаю почему, но интересен до дрожи в руках.
И с каждой секундой я все больше склонялась к мысли, а почему бы действительно не сходить с ним куда-то? Не пообщаться? Посмотреть на него своими глазами, а не через призму убеждений Рыжовой. Вдруг парень не так уж и плох? Вдруг он совсем другой?
Память лениво, словно нехотя, напомнила о том, что я вроде как не одна. У меня вроде как Антон есть. Любитель поиграть в компьютерные игры и повоспитывать нудными нравоучениями.
Стало стыдно. Неправильно это, нельзя так.
Пусть Антон и не блещет юмором и азартом, но он все равно мой парень, которому я сама не так давно упорно вливала по поводу доверия. И что в итоге? Сама же думаю о встрече с другим.
Утешила себя только одним: если я пойду куда-то с Егором – это будет просто ничего не значащей встречей. Не более того. Просто прогуляемся, поговорим, посмотрим друг на друга – и все. Это ведь не свидание. Верно? Верно. Ничего плохого делать не собираюсь. Правильно? Правильно! Просто спортивный интерес и любопытство. Так? Так!
На том и порешила.
Пока преподаватель что-то самозабвенно вещал, важно прохаживаясь из угла угол, я задумчиво чиркала в тетради на полях незамысловатые узоры и грустно вздыхала. Уже сдалась, понимая, что от мыслей о Магницком мне не избавиться.
Я даже устала ломать голову, пытаясь понять, с чего так получилось. Как будет, так и будет. Схожу, пообщаюсь с ним. Может, он в первые же десять минут поведет себя по-скотски, тогда с чувством выполненного долга можно будет развернуться и уйти… если, конечно, этот черт упрямый отпустит.
Алена сидела чуть поодаль от меня и со скучающим видом слушала преподавателя. Наверное, ей тоже иногда надоедало быть прилежной ученицей. Как она отреагирует на то, что я подумываю о встрече с Егором? Вдруг своим появлением и походом с ним я что-нибудь испорчу? Сломаю?
Она его, конечно, терпеть не может, но мало ли, вдруг что-то изменилось, а я не в курсе? Вдруг планы родителей начали воплощаться в жизнь?
Блин, как все сложно… Хотя…
Я просто возьму и поговорю с ней. Вот и все. Спрошу как, чего. Если скажет, что Егор нужен ей, то пошлю его к чертовой бабушке и все, разговор закрыт.
В перерыв поговорить нам не удалось – в коридоре зацепилась с девчонками и проболтала, забыв обо всем на свете. В результате ворвалась в аудиторию, когда занятие уже началось.
Старая бабушка-преподаватель даже не заметила моего появления, что-то бубнила, отвернувшись к доске. Ей, по-моему, вообще плевать было, есть кто в аудитории, кроме нее, или нет, слушают или нет. Ну, студенты и не слушали, тихо занимаясь своими делами. Правда, особо не наглели, не шумели. Потому что старушка – Божий Одуванчик – когда не в духе, могла так завалить, что сидишь перед ней, сгорая от стыда за собственную тупость… Неловко признаваться, но проверено на личном опыте.
Взглядом нашла Алену. Она одна из немногих, кто еще пытался что-то записать и понять. Упорная. И, как по заказу, рядом с ней осталось свободное местечко.
Я присела, достала красивую розовую тетрадь, открыла рот… И внезапно стало как-то неудобно, будто я пытаюсь сунуть свой любопытный нос в то, что меня совершенно не касается. Пыхтела, сопела, не зная, как завести разговор, а Рыжова была занята делом и не обращала на меня никакого внимания.
– Ален, – наконец, набралась смелости и позвала ее.
– Да, – не отрываясь от тетради, ответила она. Ручка проворно бегала по белому листу, перескакивая со строчки на строчку.
– Как дела? – в последний момент спросила совсем не то, что хотела.
Она пожала плечами:
– Отлично. А что?
– Ничего, – снова замялась, а потом все-таки задала животрепещущий вопрос: – Слушай, а этот твой Магницкий действительно мерзавец?
Ручка замерла посреди листа.
– Почему это тебя интересует? – прохладно поинтересовалась Алена.
– Не знаю, – почему-то стыдно признаваться, что он меня пригласил, – просто интересно, действительно ли он такой, как ты рассказывала.
– Такой, Даш, такой. Может, еще хуже. Всех прелестей и тонкостей не знаю. Я же с ним стараюсь не общаться. У нас, к счастью, только одна точка соприкосновения – родители, – Алена говорила миролюбиво, но я чувствовала, что ее раздражал этот разговор.
Это как же он ее достал, если всегда холодная и сдержанная Рыжова моментально заводилась до небес, стоило только о нем упомянуть?
– За что ты его так не любишь? – мне действительно хотелось узнать, понять причины, по которым у них сложились такие «нежные» отношения.
– За все хорошее, – резко обрубила она и снова уткнулась в конспект.
– То есть, несмотря на все усилия и мечты ваших родителей, тебе по-прежнему этот парень не нравится? – я не сдавалась, докапывалась да нее с вопросами.
– Даш, отстань! – цыкнула она на меня.
– А может, наоборот – нравится? – осторожно выдвинула предположение, наблюдая за ее реакцией.
Фыркнув, Алена откинула ручку в сторону и развернулась ко мне. В темно-карих, почти черных глазах плескалось раздражение и еще что-то, чего я не смогла понять.
– Даша, я его ненавижу. Потому что он – просто неимоверная скотина, мотавшая мне нервы с самого детства. И если его вдруг переедет трамвай, я буду самой счастливой девушкой на свете.
– То есть он тебя вообще не интересует?
– Не интересует. Абсолютно. Мне все равно, где он, что он, с кем он. Нет в поле зрения – и ладно, не видела неделю – и отлично. Все, твое любопытство удовлетворено?
– Да, – кивнула я, – извини, что разозлила.
– Я вообще не понимаю, с какого перепуга ты начала расспрашивать про него!
– Я… он… – замялась под требовательным взглядом Рыжовой.
– В общем, Егор пригласил меня куда-нибудь сходить, – наконец, призналась, смущенно рассматривая свои ладони.
– Что? – Алена удивленно вздрогнула. – Когда?
– Он вчера из универа подвозил меня домой, – умолчала, как катались по городу, – ну и пригласил…
Рыжова смотрела на меня, не моргая. И я никак не могла понять, то ли она в ярости, то ли в шоке.
– Согласилась?
– Вроде как да, – пожала плечами, – правда, не уверена, стоит ли. Я сомневалась относительно того, что вас с ним связывает. Но если ты говоришь, что тебе он на фиг не нужен…
– Как же твой драгоценный Антон, с которым ты вечно носишься, как дурак с патефоном?
– Ну а что Антон? – развела руками. – Во-первых, я же не собираюсь с Егором заниматься чем-то неположенным. Во-вторых, у нас с Тихоновым уже давно охлаждение в отношениях. Ты же знаешь. Сама не раз говорила, что надо с ним расставаться и искать кого-то поинтереснее.
– И в качестве «поинтереснее» ты решила выбрать Магницкого?
– Да нет же. Не выбирала я его. Просто интересно пообщаться. Ты столько про него рассказывала.
– Рассказывала! И ты не услышала ни одного моего слова, – жестко произнесла подруга, сверкнув глазами, – Магницкий – это Магницкий. Сломает и даже не заметит. И ты со своими «розовыми очками» для него – легкая добыча.
– Я, по-твоему, совсем дурочка?
Она лишь покачала головой и, закатив глаза, отвернулась. Между нами повисло тяжелое молчание. Рыжова писала в тетради, нервно чиркая ручкой, продирая бумагу насквозь, а я нахохлилась.
Нет, ну почему я обязательно должна стать для кого-то легкой добычей? Что за глупости? Обидно до невозможности. Нет у меня никаких розовых очков! Я взрослый человек, отдающий себе отчет о том, что делает и как!
Впервые по-настоящему разозлилась на подругу. Тоже мне, реалистка нашлась! Может, это она с позиций своего жесткого характера на него так смотрит, а на самом деле он нормальный парень?
– Знаешь, теперь, когда убедилась в том, что тебе нет до него никакого дела, – задумчиво произнесла, потирая кончик носа, – я все-таки схожу с ним, интересно самой посмотреть, что это за птица такая.
– Удачи! – небрежно обронила Рыжова. – Потом слезы не лей и не говори, что я тебя не предупреждала.
– Не буду, – кивнула, твердо для себя решив, что встрече быть.
* * *
Однако в течение дня планы поменялись. Егор так и не объявился, зато после обеда позвонил Антон и пригласил в кино. Я долго мычала, мямлила, не зная, что ответить, а потом все-таки согласилась. Пусть будет кино. С Тихоновым… Печаль.
Он зашел за мной около шести, и мы отправились в кинотеатр смотреть отечественный боевик. Я, конечно, была за романтическую комедию, но он все равно повел меня на какой-то военный мордобой. Ну, конечно! Танкисты – они такие! Их же хлебом не корми, дай посмотреть на то, как стреляют. Меня вот только один вопрос мучил: если ты такой боевой, то что же в армию не идешь? Справочка о том, что непригоден для службы, давно готова – родители подсуетились.
Опять накатило раздражение. Я вообще сегодня была какая-то нервная и агрессивная, то на Рыжову дулась, оскорбившись тем, что она меня считает наивной дурочкой, то теперь вот Антон со своими боевиками. Вот почему бы не поинтересоваться, чего хочу я?
Ладно, проехали. Смысл пениться, если уже согласилась?
И вообще все это из-за Егора! Еще даже никуда с ним не сходила, а проблем уже выше крыши! Гадство!
Кто бы знал, каких усилий мне стоило не зевать, пока мы с Антоном шли к кинотеатру, скупо переговариваясь на отстранённые темы. Да, погода хорошая. Нет, я не смотрела новый сериал. На обед был суп с фрикадельками. В универе все, как всегда.
С каждой секундой я все больше убеждалась, что мне с ним скучно. Настолько, что хочется махнуть рукой и сказать «ой, да помолчи ты уже!». И если раньше я относилась к этому факту снисходительно, спокойно, даже видела какую-то умиротворенность во всем этом болоте, то теперь меня тяготило вялое общение и отсутствие искры между нами.
Скукотень!
Мы скорее друзья, чем влюбленные. Даже не друзья. Знакомые, которые держатся рядом просто так, по привычке. Если вначале еще был какой-то огонь, то постепенно он погас, не в силах бороться с монотонностью. Вот шла я рядом с ним и даже за руку взять не хотелось. Потребности нет ни в прикосновении, ни в контакте, ни в откровенном взгляде. Сейчас сядем в зале… и ничего не произойдет. Даже если отправимся на последний ряд. Никаких объятий и поцелуев украдкой. Ничего. Потому что желания нет.
Видать, права была Рыжова – не мой это человек. И как бы я ни пыталась в душе разжечь хоть маленький огонек, он безвольно гас, оставляя после себя чувство неудовлетворенности. Сам Тихонов, похоже, считал, что все у нас хорошо, все идет, как надо. Планировал наше совместное лето и не замечал, что каждое его предложение не вызывает у меня ничего кроме досадливой усмешки.
Пора с этим что-то делать. Только как же я не люблю все эти разборки, выяснения отношений, скандалы. Мне проще смолчать, сделать вид, что все в порядке, притвориться, что меня все устраивает… А потом удивляюсь, почему меня наивной дурочкой считают или пытаются переделать.
У входа в кинотеатр пришлось остановиться. Антон встретил друзей, и пока они оживленно обсуждали новости игрового мира, я со скучающим видом стояла чуть в стороне, грустно пиная бордюр.
Блин. Домой хочу! Надоело все. На-до-е-ло! Может, прямо сейчас сказать ему, что все кончено? Меня аж передернуло от этой мысли, и дыхание сдавило. Какая все-таки трусиха. Самой за себя стыдно.
Из задумчивости вытолкнул сигнал машины.
Кто-то бибикнул чуть поодаль. Громко, резко, мне даже показалось – как-то раздраженно. Обернувшись, метрах в десяти от себя увидела синюю машину, а рядом с ней Магницкого.
Оп-па!
Он стоял, опираясь рукой на крышу автомобиля, и смотрел на меня. Я уставилась на него, напрочь забыв о том, что надо дышать.
Кивнул, подзывая к себе.
Сердце куда провалилось, как на американских горках. Резко выпрямилась, подобралась и покачала головой. Да, я хотела с ним куда-нибудь сходить, но стоило только увидеть его, как вся решимость испарилась. В голове будто стоп-сигнал зажегся. «Опасно».
Он медленно, беззвучно, по слогам проговорил, и хотя я не слышала голоса, но прекрасно поняла смысл: «Иди сюда».
Снова отказалась.
Егор недовольно прищурился. Похоже, мальчик не любил получать отказы и не умел их принимать. Снова позвал к себе, требовательно махнув рукой. Надо же, какой самоуверенный!
Гордо вскинув подбородок, я отступила к Антону, который как раз прощался со своими друзьями. Тихонов взял меня за руку и потянул за собой к входу.
Не удержалась, и через пару шагов снова обернулась на Егора. Недовольный прищур и поджатые губы. Смотрел вслед, не скрывая раздражения. Вот ведь упырь!
Что, не понравилось? Ничего, потерпишь! Я далеко не легкая добыча, как про меня Аленка сказала.
Отвернулась от него и, отчаянно накручивая бедрами, пошла за Антоном, пытаясь изобразить из себя Мисс Уверенность. Тихонов, конечно же, ничего не заметил. Даже того, как колотилась моя ладонь в его руках. Шла следом за ним ни жива ни мертва, и всю с ног до головы перетряхивало.
Вот это ж ничего себе. Вот это накрыло.
Весь фильм сидела как на иголках. Нервно кусала губы, места себе не находила, думая о том, а что было бы если бы я подошла к Магницкому. Плюнула на все и уехала с ним? Что-то подсказывало, что скучать бы нам точно не пришлось.
Глава 5
Я проводил взглядом девушку, скрывшуюся в здании следом за непонятным, невзрачным типом, раздраженно хлопнул ладонью по крыше машины и сел в нее.
Вот зараза!
Я как раз проезжал мимо кинотеатра, когда внимание привлекла ладная девичья фигура. Я даже сначала не понял, что это та самая новая знакомая, любительница зажигательных танцев. Просто заметил короткую юбку и длинные стройные ноги, а когда дошло, кто это, не смог удержаться. Остановился и посигналил, привлекая к себе внимание.
Даша растерянно посмотрела в мою сторону, и я отчетливо увидел, как у нее испуганно распахиваются глаза, и она непроизвольно отступает на шаг назад. Такое простое неконтролируемое движение, а вызвало целую лавину эмоций. Ее неосознанное отступление моментально подстегнуло хищные инстинкты. Остановить. Не дать сбежать. Даже сам удивился такому порыву.
Вчера, «уговорив» ее на встречу, я и не думал о том, что на следующий же день так полыхнет и захочется прямо посреди белого дня утащить ее с собой, невзирая на то, что девушка не одна.
К сожалению, она так и не подошла. Отказалась, отступила, спрятавшись за своим сопровождающим. Чуть было не подошел сам, но все-таки сдержался. Как бы ни хотелось познакомиться с ней по ближе, но лезть в открытую, когда рядом какое-то стояло недоразумение, как-то не хочется. Настроение не то. Мирное.
Отмахнувшись от мыслей о Даше, завел машину и отправился по своим делам. Надо было еще заехать в пару мест, а через пару часов меня уже ждали друзья в клубе. Так что некогда тратить время на упрямых девиц.
* * *
Алена пила крепкий ароматный кофе, несмотря на то, что стрелка часов давно перевалила за одиннадцать. В планах была долгая подготовка к предстоящему экзамену, поэтому слоновья доля кофеина не помешает.
На кухню зашла ее мама. Красивая, ухоженная женщина, которая, будучи заядлой домохозяйкой, всегда умудрялась выглядеть словно модель во время фотосессии. Элегантно одета, накрашена, с маникюрами-педикюрами, прической. Если посмотреть на нее со спины, то ни за что не догадаешься, что это взрослая женщина. Фигура как у гибкой юной гимнастки. Стройные икры, бедра, осиная талия, осанка как у царицы. Красавица с милой открытой улыбкой и сияющими глазами.
Приветливо кивнув дочери, она подошла к окну. Удерживая одной рукой телефон возле уха, начала поправлять складки на шторах. Вечная домохозяйка, готовая без устали копаться в своем гнезде.
Телефон был настроен таким образом, что слова собеседника разносились на всю кухню. Алена лениво слушала, о чем разговаривает мама со своей лучшей подругой. Тетей Катей. Екатериной Магницкой.
– Катюш, а ты дома одна, что ли? – поинтересовалась мама.
– Одна.
– Где твои мужики?
Рыжова невольно напряглась, когда речь зашла о мужиках Магницких. Особенно об одном из них. Младшем.
– Паша уехал в командировку, – послышался грустный голос тети Кати, – а Егор, как всегда, ушел на ночь. В лучшем случае завтра утром появится, а может, и вечером. В общем, все как обычно. Аленка как там?
– Отлично, – мама бросила взгляд в сторону дочери, – как всегда готовится, у нее сессия на носу.
Рыжова недовольно нахмурилась. Как всегда готовится… Сидит дома в обнимку с учебником, а Магницкий где-то шляется. Мало того что шляется, так еще и с Дашкой умудряется пересекаться.
Сегодня, когда Никитина подсела со своими расспросами, Алена сначала испытала жуткое раздражение. Все-таки заинтересовалась разлюбезная подруженька Магницким! Да и как иначе? На фоне ее Тихонова и табуретка кажется интересной, что уж говорить о самоуверенном Егоре. Однако раздражение очень быстро исчезло, уступив место самой натуральной панике.
Он ее подвозил до дома?! Да еще и пригласил куда-то?! Даже круги красные перед глазами заплясали, когда Дашка вывалила эту новость. Хотелось заорать прямо на занятии, вцепиться ей в волосы и начать возить мордой по парте за то, что лезет куда не следует. Алена сама не знала, как смогла сдержаться. Гордость не позволила сорваться в скандал. Сама же только что фыркала на него, дескать, пусть проваливает, на хрен не нужен… на попятный поздно идти.
В итоге просто сидела, слушала Дашкино щебетание, давясь злостью, завистью. Как получилось, что Егор клюнул на эту сучку? Что за несправедливость?! Она год ждала его из этой гребаной Европы. Целый год не могла думать ни о ком, кроме него. А он даже не смотрел в ее сторону, вдобавок взял и пригласил другую. И не кого-нибудь, а именно Никитину. Невообразимо! Это даже не закон подлости. Нет. Это закон вселенского сволочизма! В чистом виде!
Перед глазами снова красная пелена. И злость, до этого клубившаяся темной грузной тучей где-то на затворках, внезапно взвилась до самых небес.
Хер! Хер ей, а не Магницкий!
Пусть сидит со своим Антоном или каким другим придурком, а Егора ей не видать, как своих ушей! Алена сделает так, что он ее заметит! Сегодня же.
Решительно поднялась с места и направилась к себе.
Рыжова прекрасно знала, какое любимое место у его компании. Она вообще много чего про него знала, с затаенным азартом собирая крупицы информации.
Зайдя в свою комнату, скинула домашний спортивный костюм, туда же отправила простые трикотажные трусы с сердечками, вместо этого достала из комода белое кружевное белье, выгодно подчеркивающее смуглую кожу и пышную грудь. Блузка с глубоким вырезом, гарантированно притягивающая мужские взгляды, короткая юбка, обтягивающая бедра. Туфли на высоченном каблуке. Ходить в них, конечно, неудобно, зато эффект убийственный. Ноги еще длиннее, задница еще аппетитнее.
Покрутилась перед зеркалом, придирчиво осмотрев себя со всех сторон. Красиво, дерзко, сексуально. То, что надо, чтобы зацепить такого, как Егор. Что будет дальше – она не думала. Главное – завладеть его вниманием, заставить посмотреть в свою сторону. Сделать первый шаг, а потом уж действовать по обстоятельствам.
Подхватив сумочку, решительно вышла из комнаты, словно пантера, отправившаяся на охоту. Решительна, опасна и готова на все.
– Ты куда? – удивленно спросила мама, увидев дочь в «парадном» виде.
– В клуб иду. С одногруппниками, с Дашкой, – соврала, не моргнув глазом.
Она всегда пользовалась Никитиной, чтобы отмазаться у родителей. Они почему-то сразу соглашались, если приплетала «подругу». Иногда даже казалось, скажи она, что отправляется в ад, но вместе Дашкой, то предки тут же отпустят, напутственно сказав «панамку надень, чтобы голову не напекло». Бесит!
– Хорошо, – немного растерянно ответила мать. Алена только усмехнулась, пользуясь тем, что стоит к ней спиной. Можно подумать, что если бы она ответила «плохо», это бы что-нибудь изменило, – когда придешь?
– Не знаю. Как только, так сразу. Все, я ушла. Пока, – с этими словами, не оборачиваясь, вышла из дома.
* * *
Идиотская идея – искать парня в огромном клубе, особенно если не уверена, что он действительно здесь. Полчаса, не меньше, слонялась по залу, высматривая Магницкого. Прокляла все на свете. Вырез этот, в который чуть ли не вся грудь видна. Как и предполагала, мужского внимания – хоть отбавляй. Только все не то, что нужно.
Устав от масленых взглядов, от бесчисленных предложений, начиная от «потанцевать» и заканчивая «подержаться за яйца», Алена решила, что с нее хватит, надо уходить из этого вертепа.
И в тот же миг увидела Егора, целенаправленно прокладывающего путь сквозь толпу. Прошел в трех метрах от нее и даже не заметил. От досады она скрипнула зубами и направилась следом, буравя сердитым взглядом широкую спину. Однако парень подошел к своим друзьям, а ей пришлось отступить.
Рыжова устроилась за барной стойкой недалеко от того места, где сидел Магницкий со своей компанией. Изнутри начинало потряхивать от того, что собиралась сделать.
Для поднятия боевого духа заказала пару шотов текилы. Не помогло. Все равно сидела как на иголках, неестественно прямая, будто кочергу проглотила. И уж совсем оказалась не готова услышать рядом с собой его голос:
– Рыжова, ты, что ли?
– Я, – кивнула, смерив его взглядом с ног до головы.
– Глушишь текилу в гордом одиночестве? – кивнул на пустую стопку, стоящую перед ней.
– Почему в одиночестве? Нас здесь целая толпа, – соврала, неопределенно махнула в сторону танцпола, – просто отдыхаю.
– Смотри, Мелкая, такими темпами быстро «наотдыхаешься», – хмыкнул он и, невозмутимо пожав плечами, направился прочь, оставив ее в глухом бешенстве.
Да какого хрена всегда «Мелкая»? В каком месте? И даже не посмотрел на эту проклятую блузку. Твою мать. Ну как так-то? Все внимание обратили, а этому глубоко похеру! И сказать-то ничего интересного не успела, прежде чем он свалил.
С досадой хлопнула ладонью по столешнице.
Все, хватит. Не за тем его искала, чтобы сидеть нахохлившись и разжигать свое недовольство. Решительно соскользнула с высокого барного стула, поправила юбку, складками собравшуюся на бедрах, и отправилась следом за ним.
* * *
В клубе громко играла музыка, разношерстная веселая толпа гудела, отрываясь по полной. Мы с приятелями заняли самый лучший столик в углу и теперь развлекались, кто во что горазд. Кто-то пил, кто-то танцевал, кто-то курил кальян, кто-то просто общался. И только один я большую часть времени был непривычно молчалив, вспоминая сегодняшнюю встречу у кинотеатра. Вспоминая, как Даша отшатнулась, увидев меня, как скрылась из виду, держа за руку какого-то мудака.
Захотелось до зубовного скрежета прямо сейчас позвонить этой Дашке-Ромашке и поинтересоваться, какого черта она сегодня уперлась и не подошла.
В том, что рядом с ней находился ее парень, я проблемы не видел.
Ну, парень, ну есть. И что? Правильно – ничего. Клейма собственника на ней нет, семерых по лавкам нет, соответственно, и препятствий нет. Да и я сам далеко не замуж ее звал, а по более приземленному поводу.
Только хрен позвонишь. Потому что номера тоже нет. Надо бы узнать. Или через знакомых пробить, или у Рыжовой выспросить. Только для этого время нужно, а внутренние демоны требовали ответа здесь и сейчас.
Молча, не обронив ни слова, поднялся с места и направился к выходу, постоянно натыкаясь на разных людей и испытывая стойкое желание отвесить пару пендалей особо страждущим.
Взгляд выцепил у барной стойки смутно знакомую фигуру. Рыжова. Сидела одна, задумчиво крутя в руках стопку. А эта что здесь делает? Хотя, в принципе, насрать… Поздоровался, скорее, для проформы, и пошел по своим делам, забыв о ней уже через пару шагов. И снова толпа народа, и все норовят поперек дороги встать.
Блядь, что за зоопарк? Тут есть место, где можно спокойно посидеть, и чтобы рядом никто не терся?
Недолго думая, завернул в сторону приватных комнат. Захлопнул за собой дверь, плюхнулся на мягкий диван и достал из кармана телефон. Ну что ж, посмотрим, где эта девочка Ромашка обитает.
Искать долго не пришлось. Она в друзьях у Рыжовой.
Дашка Никитина.
Во всей красе. То с подругами, то в универе, то с хмурой коричневой кошкой, то где-то на природе. Вот она с тем хреном, что сегодня ее за руку держал. В топку, унылый морж. Непонятно вообще, почему она с ним. Любовь, что ли?
Вот с Рыжовой. Даша улыбалась в тридцать два зуба, а Алена, как всегда, недовольно поджала губы. Что у них вообще может быть общего? Небо и земля.
А вот летние морские фотографии. Это она с кем? С родителями, что ли? Эх, и да! Как-то не вяжется такой домашний цыпленок с той девицей, что на танцполе повстречал. Или дома пай-девочка, а выйдет за порог – и все, туши свет? Ладно, проверим. Дальше фото в купальнике, на котором конкретно завис. М-да, хороша сучка, ничего не скажешь. Подтянутая, длинноногая. Ярко-оранжевый купальник подчеркивал загорелую кожу, аппетитно облегая шикарную, идеальную круглую задницу.
Недолго думая, написал ей сообщение:
«Если мне не изменяет память, мы собирались куда-нибудь сходить».
Отправил, с сожалением отметив, что в сети ее нет. Хрен знает, когда ответ ждать. То ли через пять минут, то ли завтра. Или вообще не ждать, судя по тому, как недовольно сверкали ее серые глаза, когда катались по городу.
Когда дверь в комнату распахнулась, моей первой реакцией было послать на хер, чтобы оставили в покое:
– Я никого не вызывал, – обронил равнодушно, не отрываясь от своего телефона, продолжая копаться в Дашкиных фотографиях.
Девица оказалась наглой. Зашла внутрь, прикрыв за собой дверь, громко щелкнув замком. Подошла вплотную, почти касаясь ногой моего бедра.
– Я разве не ясно выразился? – недовольно цыкнул и, наконец, посмотрел на нарушительницу спокойствия.
Первое что бросилось в глаза – ноги. Ровные, гладкие, с шелковистым блеском. Проследив взглядом выше, обнаружил налитую упругую грудь, почувствовав, как в паху кровь запульсировала. И только потом посмотрел на лицо:
– Бля, Ален, опять ты? Я тебя не узнал.
* * *
Девушка скрипнула зубами, заметив, как зажегшийся было интерес начал стремительно угасать.
Ну уж нет! Не выйдет.
– А ты думал, кто перед тобой? – поинтересовалась, обольстительно улыбаясь.
– Какая-нибудь девица из местных, – пожал плечами, снова уткнувшись в телефон, – кстати, отличные сиськи. Я раньше и не замечал, что ты такие отрастила. Капусту мешками ела?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70877981?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Маргарита Дюжева
– Егор, – тихо зову его.
Магницкий медленно поворачивает голову, смотрит на меня. Молча, выжидающе, прожигая взглядом насквозь.
– Я соврала, – шепот едва срывается с непослушных губ.
– В чем? – глухо спрашивает он, все так же упираясь на стену.
– Нет никакого правила десяти свиданий. Я просто боюсь обжечься. Ты можешь обещать мне, что …
Я не знаю, какое обещание с него стребовать и просто надеюсь, что он все поймет сам.
– Нет, Даш. Не могу, – делает шаг ко мне, потом еще один. Останавливается обжигающе близко, – просто не будет. Даже не надейся.
Искры между нами
Маргарита Дюжева
Пролог
Красивая ухоженная брюнетка сидела на высоком барном стуле и задумчиво крутила пальцем смартфон, катая его из стороны в сторону по гладкой, блестящей поверхности.
Ее раздражало все, абсолютно. Громкая музыка, слащавый бармен, люди, снующие вокруг. Мать с постоянными расспросами: где, что и как. Друзья тоже раздражали. До зубовного скрежета: сидят, ржут над какими-то глупостями. Сборище идиотов.
Но больше всех бесила Даша. Дашенька. Дашуля, мать ее. Лучик света, бл*дь, в темном царстве. Подруженька ненаглядная! Нацепила синий облегающий комбинезон, обтянула задницу свою круглую и накручивает ей, прикрыв глаза, плывя по музыке, приковывая к себе чужие взгляды. Балерина хренова! Что уж талант впустую тратить, разделась бы догола да к шесту. Все мужики слюной пол зальют. Глядишь, денег бы состригла.
Еле подавив брезгливую гримасу, Алена отвернулась от танцпола. Медленно выдохнула, растирая виски. Надо успокоиться, взять себя в руки. Как же все бесит!
– Текилу, пожалуйста, – сказала бармену.
– Чего? – он, не расслышав ее из-за громкой музыки, склонился ближе, вызвав новую волну раздражения.
– Текилу! – рявкнула она, недовольно сверкнув глазами. Понаберут идиотов!
Через минуту перед ней уже стоял напиток.
Еще раз бросив презрительный взгляд на подругу, плавно двигавшуюся под музыку, почувствовала, как зубы свело от злости, и залпом опрокинула стопку.
– Ненавижу, – тихо, на выдохе, сквозь стиснутые зубы.
Когда это все началось, она уже не помнила. Наверное, еще в школе, в средних классах, когда мальчики начали засматриваться на девочек. И большинство в качестве объекта воздыхания почему-то выбирали Дашу. Высокую худую девочку в потертых джинсах, без косметики, с волосами, стянутыми в конский хвост.
Тогда впервые кольнуло сердце от обычной человеческой зависти. В Никитиной не было ничего особенного. Тогда почему они все за ней увивались?
Уже позже, в старших классах, встречаясь с парнем, Алена ненавязчиво задала вопрос, что он думает о Даше. Тот, не задумываясь ни на секунду, ответил, что такую хочется схватить и унести в свое логово.
Такую – это какую? Фигуристую, осанистую? Так ведь и у нее самой такие перегибы, что любая позавидует. Тонкая талия, крутые бедра и пышная грудь, куда более приятная взору, чем Дашкина скромная двоечка.
Красивую? Таких красивых навалом…
– У нее свет в глазах. Смотришь и хочется утонуть, – пояснил уже другой парень, с которым встречалась в универе.
Что там светится? Лампочка Ильича? Факел на слоновьем жире?
Алена перевела сумрачный взгляд на свое отражение в зеркале, висящем напротив стойки. Хмурая темнобровая красивая шатенка. Ничуть не хуже Дашки. Даже лучше. Только почему все всегда тянуться к Никитиной?
Их «дружба» походила на тандем немого и слепого. Даша не замечала растущего с каждым днем раздражения, продолжая порхать беззаботной радостной птицей, а Алена молчала, с мазохистским кайфом травя себя и разжигая в душе ненависть.
Почему так? Непонятно. Дашка всегда была приветлива, открыта, заботлива, никогда не уводила у Рыжовой парней и не делала гадостей. Девочка-одуванчик. С ней даже поругаться не получалось, потому что во всех конфликтах Никитина выступала миротворцем.
Аленина мама тоже любила Дашу. Стоило только подруге прийти в гости и все – болтали, как подружки, а ей приходилось сидеть в стороне и наблюдать, как дорогая подруга секретничает с матерью. От этого становилось еще противнее и еще сильнее разгоралось в груди темное пламя.
– Аленка, пошли танцевать!
Погрязнув в своих мыслях, она пропустила момент, когда Даша оказалась рядом и приобняла за плечи.
Едва сдержав отвращение, Алена прохладно произнесла:
– Нет желания.
– Ну, пожалуйста! – серые глаза с пушистыми ресницами проникновенно заглядывали в душу.
– Даш, отстань, – проворчала брюнетка и отвернулась.
– Ален, ты какая-то странная. У тебя все в порядке? – озабоченно спросила Никитина, усаживаясь на соседний стул. – Все в себе и в себе. Может, расскажешь?
Еще чего! Кто такая эта Никитина, что ей все рассказывать? Всего лишь заноза в одном месте.
– Все нормально, – даже не взглянув на подругу, Алена снова отмахнулась.
Даша тем временем чуть привстала и, склонившись к бармену, звонко попросила:
– Персиковый мартини, пожалуйста.
Твою мать! Персиковый мартини! А что уж не эликсир из волшебной пыльцы с задницы розовой феи?!
Бармен устроил целое шоу, готовя для нее коктейль. Крутился, вертелся, виртуозно играя шейкером. Потом налил напиток в бокал, украсил вишенкой и, поставив на круглую резную салфеточку, с улыбкой подвинул к девушке.
Почему-то эта салфеточка выбесила окончательно.
Скрипнув от досады зубами, Алена сползла со стула и направилась к выходу. Отчаянно хотелось курить. Залпом полпачки, чтобы уж вырвало по-настоящему, а то это состояние вечной тошноты при виде подруги уже угнетало.
К сожалению, Даша увязалась следом. Ну на хрена?! Почему она просто не может оставить ее в покое?! Шла бы занималась чем-то другим: покрутила бы задом на танцполе, поболтала бы с кем-нибудь, выпила свой персиковый мартини, закусив резной салфеточкой!
Выйдя на крыльцо, Алена поежилась. Колючий ветер ударил в лицо, принося с собой сноп брызг. Казалось, на дворе сентябрь, а не середина мая. Душа требовала солнца и жары, но, как назло, уже неделю небо было затянуто серыми тучами, а унылый дождь затихал лишь изредка и ненадолго.
Даша стояла неподалеку, обхватив себя руками и ежась от холода, но на ее губах по-прежнему играла спокойная, едва заметная улыбка.
Больная. На всю голову.
– Алена, что с тобой происходит? – снова спросила Никитина, и в ее голосе звучало неприкрытое беспокойство.
Все супер. Все просто супер.
– Не обращай внимания, – глубокая затяжка, и никотин окутал легкие, – ПМС накрыл.
Да, вечный ПМС, который моментально разгорался, стоило только увидеть счастливую Дашину физиономию.
– Ну ты даешь! – рассмеялась подруга. – Как начет того, чтобы загрузиться шоколадом для поднятия настроения?
Вот сама пусть и грузится! Это Никитиной можно сладкое тоннами жрать – и лишней жирины нигде не нарастет, а некоторым приходилось сдерживать себя, чтобы приятные округлости не трансформировались в бесформенные холмы и рытвины.
– Спасибо, не хочется, – дала сухой отстраненный ответ – на большее просто не было сил.
– А чего хочется?
– Ничего.
Разве только чтобы подруга, наконец, отвалила, а еще лучше – вообще испарилась из жизни, не оставив после себя и следа.
Даша на миг замолкла, а потом, хитро блеснув лисьими глазами, выдала:
– А может, ты переживаешь из-за того, что твой «суженый» возвращается из Европы. Как его там… Игорь, что ли?
Электрический разряд вдоль спины и жестокий укол током под ребра:
– Егор, – холодно произнесла брюнетка, делая очередную затяжку.
– Ваши родители по-прежнему мечтают вас поженить?
– Они могут мечтать о чем угодно – это их проблемы, – негодующе фыркнула Алена, старательно отводя в сторону глаза, – мне плевать.
Никому не обязательно знать, что больше всех на свете об этом браке мечтала она сама. И о том, что последний год, который он учился заграницей, дни считала до его возвращения. И что все эти диеты, тренировки в спортзале до изнеможения – только для него.
Первый раз идея поженить отпрысков Магницких и Рыжовых прозвучала много лет назад, когда они оба еще носились по двору, пугая голубей. Сколько бы они с Егором ни ругались и ни дрались, родители лишь умиленно вздыхали, убежденные, что из этого бедлама непременно должно родиться светлое крепкое чувство.
В подростковом возрасте ситуация стала еще хуже. Егор был редкостным козлом. То ввязывался в драки, и его приходилось вытаскивать из полицейского участка, то пропадал неделями из дома. Родители из сил выбивались, пытаясь найти на него управу.
Тогда все эти мысли о дальнейшем объединении семейств казались полным бредом. Пусть предки хоть на пену изойдут от негодования и сожаления, пусть хоть удавятся, но с таким типом ничего общего она иметь не собиралась. Мимо него даже пройти спокойно нельзя! Обязательно отвесит какую-нибудь пошлую шуточку, публично оскорбив перед толпой. Урод!
Одно радовало – что в разных школах учились, лишний раз не попадались друг другу на глаза. Получив свои аттестаты, они разбрелись в разные стороны. Алена направилась в тот ВУЗ, что выбрала сама, а Магницкого родители сбагрили учиться в Европу, устав от его бесконечных выходок.
Все вздохнули облегченно. И в первую очередь – сама Алена, потому что перед глазами больше не маячил неприятный хамоватый тип, которого ей пророчили в мужья. Такой жених и задарма не нужен, даже в придачу с семейным бизнесом. Лучше за бомжа выйти и в подворотне жить. О чем она и не преминула сообщить родителям.
Мать от ее слов расстроилась, расплакалась, а суровый отец оскорбился в лучших чувствах и посадил на неделю под домашний арест, чтобы поразмыслила о своем поведении.
Ха, можно подумать, что это могло что-то изменить!
Да она была готова на каждом углу кричать, что сдохнет скорее, чем посмотрит в сторону Егора. Собственно говоря, она и кричала, склоняла его и мысленно, и вслух, даже мысли не допуская, что когда-нибудь все может перевернуться с ног на голову.
Как-то прошлым летом, родители потащили ее с собой на ужин к Магницким. У Алены совершенно не было желания куда-то идти, особенно, когда выяснилось, что на каникулы приехал Егор, но избежать тоскливого мероприятия не удалось – предки даже слушать ее ворчание не стали. Пришлось собираться и идти, скрипя зубами от досады.
Каково же было ее удивление, когда вместо наглого придурка в потертых джинсах а-ля «семеро нагадили, один носит», хамящего по поводу и без повода, перед ней предстал спокойный, уверенный в себе парень.
Она тогда глазам своим не поверила, стояла, открыв рот, и смотрела на него, словно ненормальная.
Егор как раз собирался уходить, когда они пришли в гости. Поздоровался с родителями: пожал руку отцу, приобнял мать, а потом мельком глянул в ее сторону.
– Здорово, Мелкая! Отлично выглядишь, – и с этими словами, не оборачиваясь, ушел, а она весь вечер сидела как на иголках, не понимая, что с ней творится.
И это было только начало.
Теперь каждый ее день начинался с мысли о Магницком, о том, каким он стал.
Перебесился, успокоился, возмужал, преобразившись из неприятного тощего грубого подростка в охрененного парня, на которого заглядывались девицы. Конечно, он не превратился в пай-мальчика, ботана или сурового сдержанного мужика. Все тот же несносный взрывной тип… но уже другой.
От его взгляда в животе бабочки порхали… И постепенно брак с ним превратился из полнейшего бреда в самую желанную мечту.
Однако все оказалось не так просто.
Как-то, будучи в гостях у Магницких, ей выпал шанс пообщаться с Егором наедине. Осторожно завела разговор об учебе, о том, как оно там – в Европе. Магницкий-младший с удовольствием рассказывал, а она с каждой секундой приходила все в больший восторг. Оказывается, они могли нормально разговаривать!
Потом разговор перешел на нее, на родителей и в результате скатился к семейной идее фикс поженить их, на что Егор невозмутимо ответил, что это бред собачий и полная херня.
Эх, и зацепили тогда ее эти слова! Одно дело – в подростковом возрасте самой нос воротить, и считать, что с этим придурком ничего общего быть не может. И совсем другое – когда он, превратившись в шикарного парня, сам озвучивает такие же мысли, да еще и смеется над нелепостью такого расклада. А потом еще довешивает, что даже если бы она была последней девушкой на земле, у него бы ничего не шелохнулось. И все это с улыбкой, без желания обидеть или зацепить, как раньше. Просто констатация факта, никакой игры.
Тогда Алене с трудом удалось скрыть обиду. Полночи она ревела, уткнувшись в подушку, а на утро встала с четкой целью: она выйдет замуж за Егора.
Точка.
– Не переживай, Аленка, мы его на место поставим, – улыбаясь, подбадривала подруга, – мигом объясним, что такое убожество может катиться на все четыре стороны…
Дура! Это ее Антон – убожество. Очкарик интеллигентный. А Егор… Егор – это Егор. И они точно поженятся, и вовсе не потому что об этом мечтали их родители.
– …Когда он приезжает? – Никитина никак не могла заткнуться, еще больше распаляя внутреннее раздражение.
– В эту пятницу, – брюнетка выпустила тоненькую струйку дыма.
В пятницу! Наконец-то. Извелась уже вся. Измучилась.
– У вас, наверное, ужин семейный планируется в честь его возвращения?
– Наверное.
– Пойдешь?
– Нет, плевать я хотела на все эти ужины. Только время не пойми на что тратить, – фыркнула Алена, снова отводя глаза.
Она привыкла все скрывать и никому даже не заикалась о том, насколько изменилось ее отношение к Егору.
– Суровая ты, – протянула Дашуля, – неужели настолько не любишь его?
– Терпеть не могу! – резко ответила, отбрасывая в сторону тлеющую сигарету. – И вообще, хватит об этом. И так тошно!
– Хорошо. Ты, главное, не переживай, все образуется.
Конечно, образуется! Магницкий вернется и никуда от нее не денется. Уж она-то его встретит во всеоружии. А если вдруг возникнут сложности с его приручением, то прибегнет к помощи родителей. Они же хотели этой свадьбы? Хотели. Вот пусть и устраивают счастье единственной дочери.
Глава 1
– Ну как тебе? – я покружилась вокруг своей оси и с игривой улыбкой посмотрела на парня, ожидая как минимум восторженных взглядов и ворох комплиментов. Однако вместо этого Тихонов подошел ближе и бесцеремонно дернул кверху ворот блузки:
– Я настаиваю, что бы ты переоделась, – он продолжал дергать бедный вырез, одновременно с этим пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу, – вообще никуда не годится!
– Антон, может, хватит?! – голос дрожал от негодования, несмотря на то, что пыталась удержать синтетическую улыбку на губах. Кое-как отпихнула от себя его руки: – Прекрати. Ты с ума сошел?!
– Я сошел с ума? – раздраженно переспросил он. – Ты себя в зеркало видела?
Нет, это просто уму непостижимо! Он ненормальный!
– Видела! – с вызовом, глядя ему в глаза.
– И как? Считаешь, что все нормально? – снова попытка подтянуть ткань выше.
– Да, – звонко шлепнула его по руке.
– Мне так не кажется!
Я отошла от него на пару шагов, сдавлено выдохнула и миролюбиво произнесла:
– Антош, я не понимаю, чего ты взъелся?
На мне синяя юбка-карандаш и блузка в тон. На пуговках, почти классического кроя. Только кружевные вставки на плечах делали ее стиль более фривольным. По-моему, достаточно целомудренно, но Тихонову не нравилось. Как всегда. Порой казалось, он был бы счастлив, если бы я ходила в темной парандже, опустив глаза в пол, а еще лучше если бы сидела дома, и никуда не высовывалась, по первому зову принося ему тапочки или чай.
Нет, мой милый, так не будет.
– Переодевайся! – прозвучало категоричное требование. Приказ в чистом виде. – Иначе мы никуда не идем.
Дернулась как от пощечины. Его ревность, его желание контролировать каждый мой шаг и держать взаперти угнетали. Может, пора заканчивать с этим?
Неприятный укол куда-то в живот. Может, пора, а, может, и нет… Я же люблю его? Или любила? Или нет? Уже не знаю. Наши отношения давно похожи на балансирование на самом краю пропасти – один неосторожный шаг и разобьешься в дребезги.
– И что? – уперла руки в бока и выжидающе посмотрела на этого тирана, – Останемся дома?
– По-моему, неплохой вариант для спокойного вечера, – прозвучало с таким одобрением, что меня даже передернуло.
– Конечно, – в голосе ирония, которую не удалось скрыть, – отличный вариант. Ты даже представить себе не можешь, как я люблю смотреть на твою спину, когда ты сидишь за компьютером. А как радуется сердце, когда ты на своем танке одерживаешь лихую победу, – ядовито прошлась по его любви к компьютерным играм, – ты прав, лучше этого просто быть ничего не может. Остаемся. Однозначно.
Уловив в моих словах неприкрытый сарказм, он недовольно нахмурился и посмотрел строго, будто учитель на нерадивую школьницу. Я не отвернулась, не отвела взгляд, продолжала стоять и улыбаться широкой, восторженной и насквозь фальшивой улыбкой.
Тогда Антон с видом великомученика ответил:
– Хорошо. Идем, куда хочешь. Но только при одном условии – ты переодеваешься. Скромнее надо быть! Никаких вырезов до самой груди! Поняла меня?!
Уже открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, но в последний момент проглотила колкие слова и растеклась в ласковой улыбке:
– Хорошо, Антош, – подошла ближе и игриво поцеловала его в губы, – сейчас переоденусь. Давай не будем ругаться.
Антон, уверовав в свою победу, с тихим стоном притянул к себе и ответил на поцелуй. Провел руками по спине, опустился на талию, сжал ягодицы…
Тут раздалось глухое утробное то ли ворчание, то ли рычание.
– Я куплю кошачьей отравы, – выдохнул мне в губы Антон.
– Сам будешь ее есть, большой ложкой, – парировала я, отступая в сторону.
– Это исчадие ада! Меня пробивает холодный пот, и волосы на руках дыбом встают, когда вижу ее!
– Да ну тебя, – с улыбкой взяла на руки свою любимую кошку – шоколадную бурму, – она просто не любит чужих, и терпеть не может, когда меня кто-то хватает. Да, Шишка?
Шишка ткнулась влажным носом мне в щеку.
– Девочка моя красивая, не понимают они тебя, да? Принцесса ты моя! – сюсюкалась с ней, почесывая за ушком.
Шишка сразу начала мурлыкать, не отрывая от Антона подозрительного янтарного взгляда.
– Как ты вообще не боишься с ней жить под одной крышей? – недовольно просипел он, – Это же сам дьявол в кошачьем обличии!
Опять уши торчком и низкое утробное ворчание.
Антон раздраженно поднял руки вверх, признавая свое поражение:
– …Все, я молчу.
– Молчи, молчи, – усмехнулась я, по-прежнему прижимая кошку к себе, – а то будет как на прошлой неделе. Разозлишь кисулю и придется тебе потом прятаться в туалете.
– Не напоминай. И, кстати, в тот раз ты могла бы помочь, а не сидеть за столом и пряники трескать!
– Нет. Не могла бы, – я категорично покачала головой, – вам надо было самим решить свои проблемы. Наладить дружеские отношения…
О том, что он меня тогда достал своими претензиями, и я тихо злорадствовала, наблюдая за тем, как Шишка его гоняет – говорить не стала. Мало ли… Обидится еще… Мужики – народ ранимый.
– Какие дружеские отношения?! Я же говорю, она – чудовище!
– Погладить хочешь? – преданно улыбаясь, поднесла Шишку чуть ближе.
Та сразу приподнялась и заурчала, а Антон отшатнулся в сторону:
– Нет, спасибо! Переодевайся и пошли, – скомандовал сердито, а потом, пытаясь сохранить грозный вид брутального мачо, с угрозой добавил, – А то я передумаю, и вообще никуда не пойдем!
– Конечно, милый, как скажешь, – хитро подмигнула и ушла к себе в комнату, унося с собой Шишку и радуясь тому, что Антом следом за мной не сунется. Не посмеет. Потому что у кого-то есть сторожевая собака, а у меня – сторожевая Шишка. Она меня в обиду н даст!
Антон пусть пока посидит в гордом одиночестве, подумает о своем поведении. Может проникнется. И вообще, пора уже ставить мальчика на место, а то заигрался в начальника. Он мне не муж, чтобы диктовать свои условия.
– Красавица ты моя, – положила кошечку на кровать и почесала шоколадное пузо.
Она тут же выгнулась, замурчала и податливо прижалась к рукам. Дома, с членами семьи – самое ласковое создание на свете, а вот чужих терпеть не могла. Хоть ты тресни. Тому же Антону от нее постоянно доставалось: то руки издерет, то ноги покусает, то ботинки его облюбует в качестве туалета.
Шишка, одним словом.
Обожаю ее.
Лениво моргая янтарно-золотистыми глазами, она наблюдала за тем, как я переодеваюсь.
– Ну как? – спросила у нее, – достаточно скромно?
Она крайне одобрительно зевнула и начала месить одеяло, сжимая по очереди то одну лапку, то другую.
Ну, раз Шишка дала добро, то все здорово, можно идти.
Я еще раз покрутилась перед зеркалом, удовлетворенно подмигнула самой себе и вышла из комнаты.
Хотел, чтобы переоделась? Пожалуйста. Потом никаких претензий.
– Вот теперь совсем другое дело! – довольным, я бы даже сказала – самодовольным, тоном произнес этот собственник, пройдясь взглядом по темным брючкам и черной блузке с американской проймой, поверх которой я накинула легкую джинсовую курточку.
Да-да, милый. Совсем другое. Тебе понравится.
* * *
Сегодня наша компания почти в полном составе. Не хватало только Аленки – родители все-таки победили и забрали ее на семейный ужин к Магницким. Бедная, так и придется ей терпеть присутствие «женишка».
Что это за дикость такая? Она же терпеть его не может! Зачем настаивать? Наверное, мне этого никогда не понять. Все-таки у богатых свои причуды.
– Даш, ты чего все в куртке сидишь? – поинтересовался Антон, спустя некоторое время, – тут жарко. Сопреешь. Давай сюда.
– Пожалуйста, – стащила курточку и отдала ему, еле сдерживая улыбку.
Антон по-джентельменски забрал ее и положил на сиденье рядом с собой.
– Ну а теперь, идем танцевать! – бодро предложил кто-то из девчонок.
Конечно же, я только за.
– Антон, ты идешь?
– Дашунь, ты же знаешь, я не танцую, – ожидаемо ответил он.
– Как знаешь! – с легким разочарованием кивнула и, развернувшись на пятках, направилась следом за остальными.
В тот же миг раздался гневный голос Тихонова:
– Даша!
Едва сдерживая улыбку и наивно хлопая глазами, я развернулась к нему:
– Да?
– Это что такое? – подскочил ко мне и рывком развернул к себе спиной.
– Что? – я опять сама невинность.
– Ты сзади голая! Вообще.
– Не преувеличивай, Антош. Там завязочки есть. Бантик.
– Завязочки?! Бантик?! Я же просил тебя!
– Твою просьбу я выполнила. Переоделась. Так? Так!
– Я просил надеть что-то поскромнее.
– Милый, ты говорил, что не должно быть выреза до самой груди. Его и нет. Про спину не прозвучало ни слова, – одарила его очаровательной улыбкой и мимолетно поцеловала в губы, – все, я танцевать!
– Даша, стой, – схватил меня за руку, – я тебя не пушу!
– Антон, – на меня внезапно нахлынула усталость, тоска зеленая от всей этой ерунды, – заканчивай со своей ревностью. Мы или вместе и доверяем друг другу, или расходимся. Решать тебе, а сейчас извини, меня ждут.
Холодно кивнув своему излишне ревнивому парню, я направилась к остальным, чувствуя сердитый взгляд между лопаток. Ничего, пусть побесится, подумает. Может, поймет, что доверие в отношениях – главное. Если его нет, то не стоит и мучиться.
Внутри червоточинкой сидела неприятная мысль. Что если психанет? Что если решит разойтись? У нас в последнее время и так все напряженно, на грани. Что если захочет поставить точку?
Стало грустно. То ли от того, что не хочу расставаться, то ли от того, что совершенно этого не страшусь.
Ритмичная мелодия сменялась медленной и плавной. И снова активная, и опять нежные переливы. Все как я любила. Сначала скачешь, а минуту спустя плавно ведешь бедрами, плывя, чувствуя себя свободной, растворяясь в музыке.
Кто-то пригласил на медленный танец. В ответ я лишь отрицательно мотнула головой, даже не открывая глаз, и несостоявшийся кавалер ушел, оставив в покое.
Мне и так хорошо, никого не надо. Я бы потанцевала с Антоном, но он не танцует, никогда. Жаль.
Еще несколько раз подкатывали разные субъекты, но результат один – отправляла их восвояси. Девчонки уже давно кружились по залу в парах. Кто со своим парнем, кто с незнакомым компаньоном. Только я одна.
Мельком бросила взгляд туда, где в глубине у стены на небольшом возвышении стояли диваны и столики. Те из нашей компании, кто не вышел на танцпол, сидели там, общались. Антон сидел с краю и даже не смотрел в мою сторону. Оскорбился, наверное. С досадой покачала головой.
Он так ничего и не понял. Жаль.
Снова медленная музыка. Опять прикрыла глаза, отпуская себя на волю…
* * *
…На бедра опустились чужие ладони. Антон? Вряд ли.
Напряглась, почувствовав, как руки тянут чуть назад, прижимая к крепкому телу. Та-а-ак, начинается. Очередной наглый да самоуверенный…
Обхватила его запястья и попыталась освободиться. Никакого отклика, только усмешка над самым ухом:
– Не крутись, а то на ногу наступишь. Просто танцуй.
Голос совершенно незнакомый, от этого напряглась еще больше. Что-то внутри меня тревожно зазвенело, и в голове будто табличка красная зажглась – «опасно».
Остановившись, развернулась лицом к обладателю рук, которые мало того, что не желали оставить мое тело в покое, так еще и сползли ниже дозволенного.
Рядом со мной стоял совершенно незнакомый парень. Черная футболка обтягивала весьма неплохой торс, на губах наглая полуулыбка. Он рассматривал меня, не стесняясь и, кажется, даже не сомневаясь, что я его не прогоню.
– Молодой человек, не соизволите ли убрать свои руки с моей филейной части? – поинтересовалась с нескрываемой иронией.
– Ах, простите, мадмуазель, я и не заметил, – ответил в тон мне и демонстративно медленно поднял свои загребущие конечности чуть выше, при этом теплые ладони легли на обнаженную поясницу.
Что-то странное и горячее булькнуло в животе и растеклось по венам. Я выгнулась и все-таки высвободилась из захвата, но уйти не получилось. Быстрым движением перехватил мою руку и потянул к себе:
– Потанцуй со мной, – открытый, блуждающий по лицу взгляд не оставлял сомнений, что парень не против не только потанцевать…
– Я бы с удовольствием, – грустно вздохнула, задумчиво стряхивая невидимые пылинки с его широкой груди, – но, понимаешь, не одна. И моему парню очень не нравится, когда ко мне липнут незнакомые…
– Егор, – перебил, широко улыбаясь.
– Чего?
– Меня зовут Егор. Теперь мы знакомы.
О, нет! Просто классика жанра. Типа назову свое имя – и все, уже не посторонний, уже могу лапать и говорить пошлости.
– Отлично, Егор. Только для знакомства надо, чтобы оба человека назвали свое имя.
– Так в чем проблема? – опять улыбка и хитрый взгляд исподлобья.
– Все в том же: моему парню не нравятся, когда я знакомлюсь с посторонними, – высвободила руку и, улыбнувшись настойчивому ухажеру самой искренней, полной сожаления улыбкой, отошла в сторону.
Он пару секунд пристально на меня смотрел, потом пожал плечами и растворился в толпе. Ничего, с таким напором один не останется, сейчас найдет себе развлечение.
Хотя «знакомство» с этим типом взбодрило, даже сердце забилось быстрее.
Невольно бросила взгляд на Антона. Сидит, разговаривает. Ну хоть бы раз подошел, обнял, потанцевал… Даже если не умеешь, чего стесняться? Здесь никто ни на кого не смотрит, каждый отрывается как может. Было бы здорово, если бы он, как вот этот посторонний парень, подошел, прижал к себе, жарко прикасаясь к обнаженной спине…
Бесполезные мечты. Он не подойдет.
Еще раз оглянулась по сторонам, новый почти знакомый исчез из поля зрения, оставив меня в покое, девочки продолжали танцевать, а мне на какой-то миг стало грустно.
Всего на миг.
* * *
Антон был прохладен, и даже когда я подлизывалась к нему, подходя со спины и обнимая, никак не реагировал. Неприятно, аж под ребрами давит. Может, зря я устроила это шоу с переодеванием? Может, надо было просто надеть водолазку и провести спокойный вечер? И не было бы вот этого натянутого молчания между нами.
Нет. Все правильно.
Тихонов всегда изводит тишиной, когда я делаю не по его. Не так оделась – недовольно молчит, не так посмотрела – опять молчит. Наверное, я и так была слишком мягкой, слишком уступчивой, слишком податливой, раз мы дошли до того, что он считает себя вправе указывать, что надевать, куда ходить. И это мы с ним даже не живем, встречаемся полгода! А что ждет нас дальше, если буду постоянно уступать, подстраиваться под него? Правильно, ничего хорошего.
Снова нахлынули сомнения. А будет ли что-то дальше? В последнее время у меня такое чувство, что мы с ним не совпадаем, вечно на разных волнах, каждый сам по себе.
Вздохнув, прижалась лбом к его спине. Если он мне не поможет, не сменит линию поведения, то нас уже ничего не спасет…
Стоять рядом с мрачным Антоном мне быстро надоело. Он так и не понял, не пошел навстречу, продолжая строить из себя северного принца. В результате я махнула рукой и снова сбежала к девчонкам на танцпол.
Как раз вовремя. Из колонок полились страстные латиноамериканские ритмы, проникая глубоко под кожу, вытесняя все тревоги и сомнения. По венам струилось жидкое пламя, разгоняя сердце до неимоверной скорости. Я прикрыла глаза, растворилась, отдалась во власть музыки.
…Снова руки на талии. Те же самые. Узнала, даже не оборачиваясь.
Отталкиваю от себя, два шага от бедра, резкий поворот и грожу пальцем. Все в такт, идеально попадая в ритм. Парень улыбается и моментально подхватывает.
Как он двигается! О, да!
В танце подкатывает, а его так же отшиваю. Играем друг с другом, оказавшись в круге. Девчонки пищат от восторга, что-то кричат, но я не слышу. Мое внимание приковано к этому субъекту. Ловит за руку, резко притягивая к себе. Двигаемся вместе, не отрывая друг от друга горящих взглядов. Прижимает, тело к телу, биение сердца одно на двоих. Подхватывает, отрывая от пола, крутится вокруг своей оси.
Ставит обратно и, едва касаясь пола, стекаю по его телу вниз чувственной кошкой.
Я не знаю, смотрит ли Антон, доволен ли он, злится ли. Мне сейчас все равно, что подумают другие. Просто танец, в котором тону.
Рывком притягивает к себе. Руки уверенно скользят по открытой спине, спускаясь ниже. Снова рывок на себя. Двигаемся в унисон.
Разноцветные огни скользят по нашим телам, музыка кипит к крови, заставляя забывать обо всем.
Выгибаюсь, откидываясь назад, прекрасно зная, что удержит, не даст упасть. Горячее дыхание на шее, и от этого шум в голове, и разряд вдоль хребта.
Финальные аккорды, и песня замолкает, сменяясь другой композицией, а мы так и стоим, вцепившись друг в друга, не в силах отступить. Сердце колотится в груди, в висках, под ладонями, сжимающими футболку на его груди.
– Имя! – дышит тяжело, как и я сама.
Горячая пятерня прижимается к оголенной спине, вызывая противоречивые ощущения, в глазах огонь полыхает.
В этот момент даже показалось, что по коже миллионы крохотных искр пробежали.
– Неважно, – выдыхаю, глядя ему в глаза.
Какого они цвета? Непонятно. Не могу разобрать, в них отражаются цветные блики.
– Просто скажи, как тебя зовут! – цедит сквозь зубы, не отпуская от себя.
– Нет, – упираюсь руками в грудь и легонько отталкиваю от себя. – Зачем тебе эта информация?
– После такого танца я просто обязан на тебе жениться, – усмехается мой партнер по безумию.
– Не бери в голову, это просто танец, – постепенно прихожу в себя, успокаиваю дыхание.
– Так как тебя зовут? – не отступает он, глядя сверху вниз.
– Секрет.
– Думаешь, не узнаю? – бросает выразительный взгляд в сторону моих подруг.
– Узнаешь, запросто, – жму плечами, – только это уже не считается за знакомство.
Поджав губы, качает головой и отступает.
Все? Сдаешься? Даже немного обидно.
Но так будет лучше. Это действительно был просто танец. Я не хочу флиртовать, заигрывать, прекрасно понимая, что с такими, как он, игры быстро заканчиваются, и вовсе не как в сказке, когда все жили долго и счастливо.
Бросаю на него последний взгляд, и тихое «пока».
Пора возвращаться к Антону. Черт, теперь и не скажешь, что повода для ревности нет. Кожа до сих пор хранит огонь чужих прикосновений. Мне бы точно не понравилось, если бы мой парень с кем-то вот так танцевал, я бы ему потом всю плешь проела.
С опаской подхожу к столику ближе и присаживаюсь рядом с Антоном. Он все так же не смотрит в мою сторону, разговаривает с друзьями. С необычайным облегчением понимаю, что Тихонов ничего не видел, пропустит наш страстный танец. Пронесло. Медленно, сквозь зубы, выдыхаю, вытирая потные ладошки о брюки, беру его под руку и с улыбкой включаюсь в разговор.
* * *
– Ну ты и заже-ег! – протянул Марк, пригубив виски из широкого стакана. – Примы больших и малых театров нервно курят в сторонке. Что за девица с тобой была?
– Понятия не имею, – я пожал плечами, – так и не сказала, как зовут.
– Да, ладно? Она тебя прокатила?!
– Типа того, – усмехнулся, плюхаясь на диван.
– Серьезно? – друг засмеялся. – Вы там так друг к другу жались, что еще чуть-чуть – и ты вполне мог стать папашей.
– Да иди ты, – беспечно отмахнулся я, подхватив свой стакан.
– Серьезно, отказала? И чем мотивировала?
– Она здесь не одна. С каким-то хреном, – недовольно нахмурился, посмотрев на танцующих.
Прекрасной незнакомки не было видно, и непонятно, то ли радоваться этому, то ли печалиться.
– Значит, девочка занята, – подвел неутешительный итог Волшин. – Судя по заинтересованной морде, полезешь в их отношения?
– Понятия не имею, – я задумчиво потер шею, – у нее такая фигура, что хочется сжать и не отпускать. И глаза… черт, я не мастер красивых слов. Смотришь и падаешь куда-то, аж в животе сводит. Огонь, а не девочка.
– Влюбился, что ли? – со смехом поинтересовался приятель. Я посмотрел на него исподлобья, как на конченого придурка. – Понятно. Херню спросил. И какие планы?
– Пока никаких. Посижу, отдохну. Если отпустит, то наутро о ней даже не вспомню.
– Если не отпустит?
– То никуда она не денется, – самодовольно хмыкнул и, откинувшись на спинку дивана, сложил руки на животе.
– У нее же парень есть, – напомнил Волшин.
– Хреновый парень, раз она так жадно с незнакомцами танцует. Тюфяк или по жизни, или в постели.
– Может, у них любовь-морковь и полное доверие?
– Не мои проблемы. В сторонку со своей любовью-морковью подвинется и там доверчиво постоит, чтобы под ногами не путаться.
– Магницкий, ты – самая натуральная сволочь.
– Нет. Просто знаю, чего хочу, – я отсалютовал стаканом и против воли снова посмотрел на танцпол.
Глава 2
Зажмурившись, протянула дрожащую руку к столу, на котором лицом вниз разложены билеты на зачет.
Только не тринадцатый! Пожалуйста! Я не знаю тринадцатый билет! Вернее, я все не особо знаю… но тринадцатый особенно. Мало того что не знаю, так еще и традиция плохая – как только вытащу билет под номером чертовой дюжины, так непременно завалю, и неважно что именно: коллоквиум, контрольную, зачет, экзамен…
Пожалуйста! Пусть это будет не он!
С третьей попытки мне удалось подхватить тонкий листок, порядком его скомкав и раскидав все остальные.
– Номер билета? – бесстрастно спросил преподаватель, не поднимая на меня взгляда.
У него все строго. Бесконечно отсиживаться в уголке, надеясь урвать момент и что-нибудь списать, не получится. Берешь билет, он отмечает время и через сорок пять минут вызывает к себе. И ему все равно, готов ты, не готов. Написал, не написал. Иди и отвечай.
Приоткрыв один глаз, покосилась на лист, трепещущий в руках.
Четырнадцатый! Пронесло!
Торопливо прошла между рядами и заняла свободную парту у окна.
Черт, кто выбирал именно эту аудиторию со столами без задних стенок, скрывающих обзор на ноги? Как здесь списать? Все просматривается насквозь!
Скуксившись, прочитала вопросы в билете, и тут же закралось подозрение, что тринадцатый был не так уж и плох. Здесь я тоже почти ничего не знала.
В аудиторию зашла Рыжова. Я радостно помахала ей, а она в ответ лишь сдержано кивнула. Как всегда собранная, серьезная, деловая. Наверняка знает весь учебник от корки до корки. Молодец. Я ей всегда завидовала. И умница, и красавица. Мне бы такие мозги, как у нее. Хоть чуть-чуть.
– Тринадцатый, – произнесла Аленка, и в ее голосе ничего не дрогнуло. Даже темной идеальной бровью не повела. Села за парту прямо перед носом препода, достала красивую ручку из сумочки и начала писать, а я опустила взгляд на свой девственно чистый листок. Печально вздохнула и тоже приступила к работе.
Так. Для начала подписываем листик. Фамилия, имя, номер группы, номер билета.
Полдела сделано. Осталась ерунда. Переписала первый вопрос и, покопавшись на затворках памяти, наскребла немножко нужной информации. Потом еще немножко. И еще… Радуясь тому, что поймала кураж, начала строчить, высунув от усердия кончик языка. Писала, писала, писала. Излагала свою мысль, раскручивала ее, творила, обосновывала, делала выводы, а потом довольным взглядом окинула результат.
Что?! Всего пять строчек?! Я же писала, старалась! Тут мыслей минимум на полтора листа было! Хотелось обиженно надуть губы, но время поджимало – полчаса из отведенных сорока пяти минут уже прошли.
Торопливо переписала второй вопрос и начала копаться в памяти, пытаясь найти хоть что-то, хоть самую малость, хотя бы те же пять строчек.
Фига! С маслом! В голове пустота.
Я и так пыхтела, и эдак. И в окно тоскливо посмотрела, надеясь, что сочная листва натолкнет на мысль, и колпачок ручки погрызла, и губы все искусала. Бесполезно. Ничего не помогло. Тяжело быть бестолковой.
– Никитина, – прозвучало как гром среди ясного неба.
Я вздрогнула, подскочила на месте и тоненько пропищала:
– Да, Аркадий Георгиевич.
– Время вышло.
Блин!
Суетливо поднялась со своего места. Путаясь, собрала полупустые листики и на дрожащих ногах направилась к столу преподавателя. Незаметно, прикидываясь тенью, осторожно присела рядом с ним, бросив обреченный взгляд на Алену.
У нее уже исписано два листа и третий на подходе. Ну ничего себе!
Она тоже покосилась в мою сторону и, увидев жалкие криво нацарапанные строчки, удивленно вскинула брови. В ее взгляде прямой упрек. Дескать, как так можно? И мне стало совсем стыдно. Виновато улыбаясь, пожала плечами, а Рыжова лишь недовольно поджала губы. Она всегда такая строгая! Переживает за меня, волнуется.
Препод, закончив заполнять ведомость, наконец, обратил на меня внимание:
– Слушаю.
Начала я бодро. Назвала номер билета, зачитала первый вопрос… На этом моя бодрость иссякла. Пык-мык, через пень колоду. Ответ ни о чем, сама это понимала и каждой секундой все больше приходила в уныние.
Завалю. Однозначно завалю.
Рыжова сидела, сложив руки на парте, как приличная ученица, и бесстрастно наблюдала за моими мучениями.
– Никитина, – Аркадий Георгиевич покачал головой, – в чем дело? Ты вообще не готова!
– Извините, – глаза в пол, и пальчики нервно вцепились в край подола.
– Бурные выходные?
– Нет, – еле слышно, себе под нос, – родителям помогала на даче, грядки полола, морковку сажала, свеклу.
Аленка пренебрежительно фыркнула и покачала головой. Преподаватель тоже покачал, только, в отличие от Рыжовой, снисходительно. Я заискивающе улыбнулась ему, всем своим видом демонстрируя искреннее раскаяние и лелея щенячью надежду на лучшее. Наконец, он вздохнул:
– Ладно, горе луковое! Последний вопрос. Так сказать, на засыпку. Какой предмет сдаешь, как точно называется учебник, и кто его автор?
Это я могу!
Быстро, пока он не передумал, и порыв невиданной щедрости не прошел, протараторила ответ.
Он хмыкнул, поставил в зачетку двадцать шесть вожделенных баллов и протянул мне ее со словами:
– Дарья, это было в последний раз!
Я была готова пищать, визжать от восторга и расцеловать его в лысеющую макушку.
– Спасибо, огромное спасибо! Вы самый-самый-самый лучший! – радостно причитала, уже собирая свои вещи. – Я вас очень-очень-очень люблю!
– Все, иди уже, Огородница!
Словно на крыльях устремилась к выходу, попутно подмигнув Аленке. Она лишь сердито глянула и отвернулась. Рыжова терпеть не могла вот таких поблажек, ее это всегда раздражало.
Ну а что поделаешь, если особой соображаловки нет? Не все же такие умные, как она! Некоторым просто не дано, прочитав один раз, тут же все запоминать.
* * *
Выйдя из аудитории, я облегченно выдохнула, поздравила себя с сомнительной победой и пристроилась на широком подоконнике. Мне хотелось дождаться Алену, поболтать с ней, узнать, как прошли выходные…
…Она появилась в коридоре ровно через десять минут, такая же невозмутимая, спокойная, собранная. Увидев меня, замерла на миг и недовольно нахмурилась.
Я сползла с подоконника и, накинув сумку на плечо, направилась к ней:
– Сдала?
– Сдала, – равнодушно кивнула подруга и, предвидя следующий вопрос, добавила: – Девяносто восемь.
– Ого, – мне оставалось только восхищенно вздыхать, – я так никогда не смогу!
– Конечно, не сможешь, если вместо подготовки к зачету будешь копаться на грядках, – сурово припечатала она.
– Как я могу отказать родителям? – беспомощно развела руками.
– Легко, Даш. Легко! – она прошла мимо меня. Я поплелась следом. – Твои предки дачу для кого покупали? Для себя! Это их земля притянула, а не тебя! Следовательно, с чистой совестью можно отказаться и не пачкаться.
– Ален, ну как я откажу? Это же родители, им помогать надо, – попыталась оправдаться перед ней.
– Ой, как хочешь, – отмахнулась она, – дело твое.
На пару секунд повисла тишина, после чего я решила подойти к ней с другой стороны:
– Как выходные?
– Супер, – скупой ответ и снова тишина.
– Как прошел ваш семейный ужин?
Ее передернуло.
Неужели все настолько плохо? Псевдоженишок, поди, все нервы истрепал? Аленка говорила, у него характер не сахар.
– Нормально, – наконец, выдавила из себя, но мне страсть как хотелось узнать подробности, поэтому я продолжала докапываться:
– Как «суженый»? Весь вечер держал тебя за руку?
Эх, зря я на эту тему пошутила. Аленка смерила таким взглядом, что в пору сквозь землю провалиться.
– Суженый лучше всех, – едко ответила она, – мне повезло. Он проигнорировал ужин в свою честь и не явился. Так что вечер прошел нормально. Спокойно и в дружеской обстановке.
– Разве можно пропускать такие события? – я искренне удивилась тому, как беспечно отнесся парень к семейному сборищу.
– Это же Егор. От него другого и ждать не стоит.
Ее интонации мне не понять. Ясно только одно – подруга злилась, поэтому торопливо переключаюсь на другую тему:
– Мы в пятницу в клуб ходили.
– Рада за вас.
– Очень весело провели время.
– Представляю. Ты скакала на танцполе, а драгоценный Антон сидел в углу и гундел, что у тебя слишком яркая одежда, слишком широкая улыбка и вообще все слишком. Так? Угадала?
Я смутилась, опустив глаза в пол. Как же она хорошо меня знает! Даже не присутствуя в пятницу в клубе, абсолютно четко разложила ситуацию по полочкам.
– Ой, я там такого парня встретила! – мне захотелось сказать хоть что-то, что реабилитирует меня в глазах Алены. – Мы с ним так танцевали! Словно в горячем бразильском сериале.
– Да ты что?! – в ее голосе наигранное удивление. – Я надеюсь, ты с ним потом хоть позажималась, по-взрослому?
– Алён! Я же с Антоном была.
– Можно подумать, без него что-то бы изменилось, – Рыжова пренебрежительно сморщила нос, – вот скажи, что ты в своем Тихонове нашла? Зануда закомплексованный. Или, может, у него член золотой? До колен? И звенит при ходьбе?
– Обычный у него член, – пожала плечами я, – среднестатистический.
– Тогда это вообще за гранью моего понимания.
– Я его…
– Любишь? – прервала Аленка мое несостоявшееся признание. – Ну-ну, посмотрю я на тебя через лет десять, когда отъешься и будешь вечно сидеть дома, а он в растянутых трико и с лысеющей башкой будет все так же нудеть, почесывая задницу.
– Алёна, – с укором посмотрела на подругу, – а что ты предлагаешь? Надо было вцепиться в того парня с танцпола и по-быстрому перепихнуться с ним где-нибудь в туалете?
– Так у тебя хотя бы было что вспомнить на старости лет и внукам рассказать.
– Не уверена, что такое приключение – достойная тема для разговоров с внуками.
– Как знаешь, – отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи, – я про Антона твоего больше ни слова не скажу. Как хочешь, так и поступай, мне все равно.
Я обиженно замолчала и притормозила, а она как ни в чем не бывало пошла дальше. И так бы, наверное, и ушла, не оглядываясь, но тут зазвонил телефон.
Рыжова раздраженно достала его из сумочки и нахмурилась, глядя на экран. Мне стало до жути интересно, кто ей звонил, но даже подойдя ближе и вытянув шею, не успела прочитать имя на дисплее.
– Да? – в голосе Алены сквозило неприкрытое недовольство. – Конечно, узнала. Чем обязана?.. Они ничего лучше придумать не могли?.. Все ясно, передай им пламенный привет и мой категорический отказ. Удачи… Я не могу тебя одного кинуть к ним на растерзание? Серьезно? Ты же в пятницу не пришел, и я отдувалась одна. Так что вперед и с песней… Что? Что они сделали с твоим мозгом?.. Здорово! Надеюсь, в особо извращенной форме и без вазелина… Я не злая… и не мстительная… что ты до меня докопался?..
Понятно, драгоценный женишок нарисовался.
–..Честно? Мой должник? Вот так прямо что угодно могу просить?.. Не боишься, что не потянешь?.. Ну-ну. Я записала, потом не говори, что такого не было… Ладно, подъезжай. Я в универе… Даже так? Хорошо, сейчас выйду, жди.
– Егор? – поинтересовалась я.
– Он самый, – невозмутимо пожала плечами, – у родителей очередная идея-фикс, и нам обоим надо явиться пред их светлые очи.
Мы остановились у огромного зеркала в вестибюле. Аленка небрежно положила сумочку на лавку и придирчиво осмотрела себя с ног до головы. Поправила прическу, обновила помаду на губах.
Тем временем рядом со мной появилась знакомая девчонка. И пока мы самозабвенно болтали и делились последними новостями, Рыжова ушла. Ну и ладно…
Наконец, знакомая вспомнила, что опаздывает на консультацию, и торопливо метнулась вверх по лестнице, а я подошла к зеркалу.
На лавочке сиротливо лежал Аленкин телефон. Забыла! Я схватила его, бросила в сумку и торопливо выскочила на крыльцо. Подруга уже отошла на приличное расстояние, направляясь к темно-синей машине, нагло припарковавшейся прямо на тротуаре.
* * *
– Ален! – прокричала ей вслед.
Бесполезно. Рядом дорожные работники распределяли гравий под новый асфальт, поэтому мой голос потонул в жуткой какофонии звуков.
– Алена! – крикнула еще раз – с тем же результатом.
Тогда, махнув на все рукой, побежала следом за ней, надеясь настигнуть ее до того, как сядет в машину и уедет.
Когда она уже взялась за ручку, чтобы открыть дверцу, я опять закричала:
– Рыжова!
В этот раз мне удалось перекричать всеобщий гомон, и подруга меня услышала. Развернулась вполоборота и, вскинув темную бровь, наблюдала за моим поспешным приближением.
– Уф, еле догнала, – выдохнула, упираясь руками в свои колени, – кошмар, запыхалась.
– Это старость, – прохладно ответила она, глядя на меня сверху вниз.
– И не говори-ка, – с трудом распрямилась, – бег на каблуках – то еще удовольствие.
– Что такого срочного случилось, что ты тут скачки устроила?
– Ты… это… телефон забыла.
– Да? – она удивленно глянула и запустила руку в карман. – Действительно.
– Сейчас, секундочку, – я распахнула свою сумочку. От бега все содержимое перетряслось, и в сумке творился форменный бедлам, – сейчас…
Хлопнула дверца со стороны водителя, и я краем глаза уловила движение. Мне пока не до него – занята поиском телефона. Наконец, на ощупь нашла его в глубинах сумочки и протянула Рыжовой.
– Спасибо, – с отстраненной улыбкой поблагодарила она и забрала мобильник.
– Не за что, – беспечно отмахнулась и все-таки посмотрела на того, кто вылез из машины.
Мельком скользнув по нему взглядом, отвернулась, но тут, словно мешком пыльным по голове, прилетело узнавание: это он! Тот самый тип из клуба! С которым танцевали! Не может быть!
Он стоял, облокотившись одной рукой на машину, и смотрел на меня так, что толпа мурашек вдоль хребта пронеслась.
Подруга посмотрела не него, на меня и недовольно нахмурилась.
– Алена, – он насмешливо обратился к Рыжовой, – а представь-ка нас.
Она нахмурилась еще сильнее и резким тоном выдала:
– Даша, знакомься, это Егор! Егор, знакомься, это Даша! Еще пожелания будут? Или все? Доволен?
– Доволен, – улыбнулся он, – еще как.
Рыжова фыркнула и, не сказав больше ни слова, села в машину, громко хлопнув дверью.
– Надо же, вот и познакомились, – развел руками Егор, не отрывая от меня насмешливого взгляда, в котором сквозило снисходительное «дергайся, не дергайся, а все равно будет по-моему», – счастливо оставаться… Даша!
Напоследок хитро так подмигнул, аж в животе свело, и сел за руль. Визг шин по асфальту, и машина сорвалась с места. Я так и стояла на одном месте, провожая ее изумленным взглядом.
Это что получается? Тот тип, с которым я так неосмотрительно зажигала на танцполе, и Аленкин «ненаглядный» – один и тот же человек? Ничего себе поворот!
* * *
Брюнетка недовольно смотрела в окно, еле сдерживая раздражение. Черт ее дернул забыть этот проклятый телефон! Лучше бы потеряла вообще, чем вот так. Даша эта, будь она неладна, как верная собачонка, в зубах притащила, виляя хвостиком.
Не могла себе оставить? Потом бы передала, не последний же раз виделись. К сожалению. Так ведь нет, побежала, и волосы назад.
Перед мысленным взором Егор, рассматривающий подругу, ковырявшуюся в сумочке. В глазах удивление, интерес неприкрытый. От этого взгляда у нее закололо глубоко под ребрами.
– Ален, – Егор бесцеремонно ворвался в ее мысли.
– Да, – она кое-как спрятала недовольство и развернулась к нему.
Парень сидел, одной рукой управляя машиной, а вторую вольготно расположив на бортике дверцы, лениво постукивая пальцами по обивке. На нем черные джинсы и темно-синяя джинсовая рубашка с закатанными рукавами, открывающими взгляду смуглую кожу. Кровь быстрее по венам бежит, когда смотришь на него…
– Эта Даша – твоя одногруппница? – поинтересовался, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
От досады скрипнула зубами. Проклятье! Этого только не хватало.
– Да, – ответила как можно более пренебрежительно, – а что?
– Ничего, просто интересно, – пожал плечами, задумчиво потер подбородок, – яркая штучка.
По венам будто кипяток запустили. Да как так-то?! В ее планах вообще не было встречи Егора с так называемой подругой, почему все наперекосяк-то идет?
– И как это ты умудрился рассмотреть ее яркость за те три секунды, что она мялась рядом с твоей машиной?
– Я ее раньше видел, – лениво отозвался Магницкий.
Дернулась, как от удара, и повернулась к нему, гневно сверкая темными глазами. Какого черта?
– Раньше? – невозможно передать, каких усилий стоило удержать голос на одной ноте, не сорваться на визг.
– В пятницу, в клубе, как раз когда предков прокатил и не явился на ужин. Мы с ней нехило так зажгли, – усмехнулся.
Чуть не подавилась, чуть не захлебнулась от нахлынувшей ярости. Везде влезет подруженька драгоценная! Сука!
Алена на этот ужин собиралась, как на прием к королю. Прическа, макияж, лучшее платье. Словами не описать, какое разочарование захлестнуло, когда выяснилось, что виновник торжества взял и не явился. Забил на всех, предпочтя уйти на гулянку с друзьями. И что в итоге? Она сидела с родителями, как дура, а Егор в это время, оказывается, отрывался с Никитиной!
Зубы ломить начало, когда фантазия подкинула картинки их танцев. Дашка умела двигаться так, что любую стриптизершу за пояс заткнет. Что даже у хронического импотента встанет! Проклятье! Неудивительно, что у Магницкого интерес проснулся к этой дуре!
– Она там с парнем была, – процедила сквозь зубы, так сильно сжав кулаки, что на ладонях кровавые полумесяцы от ногтей остались.
– Что за перец?
– Отличный парень. Они вместе уже полгода. Любят друг друга до беспамятства. Даша в нем души не чает, а он в ней.
– Даже так? – хмыкнул Магницкий. – Что-то я не заметил влюбленного блеска в ее глазах, когда танцевали.
– Так она же на тебя смотрела, а не на него. Вот и не было никакого блеска, – Алена снисходительно улыбнулась, а внутри клокотало пламя.
– Ну и ладно, – отмахнулся Егор, – хрен с ней. Но, отрицать было бы глупо, штучка горячая, с огоньком.
С огоньком?! Так тебе огонька захотелось?! Да?!
Будет тебе такой огонек, что обо всем на свете забудешь!
Глава 3
После позорной сдачи зачета из разряда «какого цвета учебник» и многозначительного взгляда Рыжовой, мне стало стыдно из-за своей безалаберности, и я решила посвятить целый вечер добросовестной учебе. Растянулась у себя на кровати в обнимку с книжкой и упорно читала, вгрызаясь в гранит науки.
Рядом, извернувшись как заправская гимнастка, мирно сопела Шишка.
Я лениво перелистывала страницы, скользя по диагонали взглядом. Вроде все понятно, все элементарно, а как садишься перед преподавателем – в голове пусто. Это только у меня такая напасть? Или у всех?
Зазвонил телефон.
Антон…
Надо же кто объявился! Мы с ним с пятницы не общались. Он строил из себя обиженного и оскорбленного, а я в этот раз из принципа не стала звонить первой. Хочет продолжения – пусть сам делает первый шаг.
Ответила ему не сразу, дабы выдержать эффектную паузу:
– Да.
– Привет, – произнес он как ни в чем не бывало.
Раз ожидаемой реакции с моей стороны добиться не удалось, он решил сделать вид, что ничего не произошло. Педагог хренов.
– Привет, – сдержано отозвалась я.
– Чем занимаешься?
– Готовлюсь к зачету.
– Внезапно, – усмехнулся он, и мне почему-то стало обидно. Он меня совсем бестолковой считает, да?
– Почему внезапно? – неспешно почесывала шоколадное брюшко проснувшейся от разговора Шишки.
– Ты ж не любишь все это дело. Всегда умудряешься на халяву проскочить. Ты вообще самая везучая халявщица в мире. С чего в этот раз такие потуги?
– Не знаю, Антош. Совесть заела, – не удержалась и рассказала ему про свой последний зачет.
– Дашка! Да это просто мечта любого студента! Про такие вопросы легенды ходят! Чтоб мне так везло!
– Аленка вот так не считает. Она была очень недовольна…
– Она всегда недовольна, эта твоя мисс ПМС.
– Антон!
– Разве я не прав? Она всегда ходит, поджав губы, пренебрежительно сморщив нос. Всегда всем недовольна. И не говори, что не замечаешь этого!
– У нее просто характер такой, – я встала на защиту Рыжовой, – она очень требовательная и к себе, и к людям. Стремится все делать на высоте. Поэтому так на все и реагирует!
– Угу, требовательная, вечно всем недовольная перфекционистка в состоянии хронического ПМС! – Антон хладнокровно отвесил нелестный комментарий. – Я вообще не понимаю, зачем ты с ней поддерживаешь отношения. У тебя подруг нормальных целое море, а ты с этой злыдней все равно общаешься.
– Да нормальная она!
– Даш, вот что у тебя черта такая странная? Ты всегда всех оправдываешь, защищаешь. Всегда считаешь, что люди лучше, чем есть на самом деле. Откуда такая вера в окружающих?
– Разве плохо видеть хорошее в людях, в том, что вокруг тебя происходит?
– Не плохо, но когда-нибудь кто-нибудь тебе такую гранату закинет в самую душу, что разлетишься вдребезги. И прикрыться тебе будет нечем, брони-то совсем нет никакой.
– Как прошли выходные? Ты не звонил, не писал… – перевела разговор в другое русло.
Он замялся, потом что-то бубнил о неотложных делах, но я-то знала, что Тихонов, как всегда, занимался воспитательными работами. Хотел своим молчанием заставить меня покаяться и приползти к нему под бочок. Только просчитался милый. Может, я и наивная, излишне верящая в людей девочка, но это не значит, что меня можно прогибать кому как заблагорассудится.
– Даш, у меня времени сейчас нет. Я тебе чего звоню-то… Давай завтра сходим куда-нибудь? – он тоже мастер по сворачиванию неудобных разговоров.
Конечно, я согласилась, но на этом наше общение и закончилось. Суперзанятой Антон бросил мне скупое «пока. Люблю» и побежал заниматься своими суперважными делами. Наверное, рейд в игре начинался…
После беседы остался не очень приятный осадок.
Я чувствовала себя зажатой между двух огней. С одной стороны – Тихонов опускал Алену, с другой стороны – Рыжова полоскала мне мозг относительно Антона. Как же они не могут понять, что все люди разные? Что никто не обязан нравится всем? Да, я защищаю Аленку в разговоре с ним, но так же пытаюсь защищать и его, когда Рыжова начинает наскакивать. Неужели нельзя жить, не пытаясь задеть другого?
Я прекрасно видела, что Алена далеко не лучшая подруга на свете. Но уж какая есть. Мы с ней со школы знакомы, с пятого класса. В памяти осталось то дождливое первое сентября, когда мы все впервые собрались в классе, знакомились. Рыжова сидела одна в сторонке, равнодушно поглядывая на остальных. Мне тогда показалось, что она очень одинока, и я подсела к ней. С тех пор как-то и идем по жизни параллельными тропами.
Не скажу, что наша с ней дружба была крепка, нерушима и пылает ярким огнем, освещая темный путь. Нет, конечно. И мы с ней далеко не лучшие подружки. У меня есть Ирина, Катюшка, Юля. У Алены… если честно, я понятия не имела, кто у нее есть. У нас по большей части разные компании, разные интересы.
Знаю, что порой она бесилась из-за моего, возможно, излишне жизнерадостного взгляда на жизнь. Да, она вообще много из-за чего сердилась. И что теперь? Послать подальше и не общаться? Как бы не так! Друзей ведь любят не за что-то, а просто так.
Вот и я эту злюку люблю. И хотя порой кажется, что она реально мечтает меня придушить – это все напускное. На самом деле она хорошая, просто характер сложный.
– Шиш, пойдем чай пить, – поднялась с кровати, – перерыв надо сделать, а то у меня сейчас из ушей знания польются.
Она грациозно потянулась, зевнула, обнажая длинные тонкие клыки, и спрыгнула следом за мной…
* * *
Не зря вчера весь вечер потратила на чтение. Ой, не зря. На сегодняшнем зачете получила не двадцать шесть, а двадцать семь.
М-да, и стоило это того? Наверное, нет. Пора смириться с тем, что я далеко не Эйнштейн.
Выйдя на крыльцо, я обнаружила, что на улице снова шел дождь. Мелкий, неприятный. Хмурые тяжелые тучи угрожающе затянули небо, как бы намекая, что сейчас будет гораздо хуже и сырее, и надо бы поторопиться, если кое-кто хочет добраться до дома, не вымокнув.
Как назло, навстречу попался знакомый из параллельной группы, и у нас завязался оживленный разговор о том, кто что сдал, кто из преподов в этот раз лютует, у кого можно стрельнуть шпоры.
В результате лишь через пятнадцать минут я торопливо сбежала по лестнице и припустила к остановке, прикрывая голову от стремительно усиливающегося дождя. Прошло еще буквально тридцать секунд, и он превратился в самый натуральный ливень.
Лило как из ведра, искоса, захлестывая под козырек. В тщетных попытках укрыться от непогоды, я забилась в самый угол остановки и мелко дрожала.
Видимость практически нулевая. Десять метров – и ничего, кроме серой стены дождя, не рассмотришь. И транспорт, как назло, не едет. И кроме меня – ни одной живой души в поле зрения нет. Очень, знаете ли, неуютно, мокро и зябко находиться в такую непогоду на улице, да еще и в гордом одиночестве.
Поежилась, плотнее обхватывая себя руками и проводила грустным завистливым взглядом единственную неторопливо проехавшую мимо машину. В ней тепло, сухо, музыка.
Автомобиль отъехал на десяток метров, потом резко остановился и сдал назад. Прижимая к себе сумочку, я встревожено наблюдала за ее приближением. Кто-то добрый решил пожалеть бедную промокшую девочку? Не стоило. Прекрасно справлюсь сама.
Машина притормозила напротив остановки. Совсем рядом, но сколько бы я не силилась, ничего не могла разобрать сквозь наглухо затонированное боковое окно.
Наконец, стекло опустилось, и моему взору предстал Егор. Он глянул на меня так пристально, исподлобья. Я невольно выпрямилась, чтобы не быть похожей на скукоженную взлохмаченную курицу, но образ удержать не удалось, потому что тут же обдало целым ворохом брызг. Я вздрогнула и отшатнулась в сторону.
Шум дождя все перекрывал, поэтому парень молча кивнул на пассажирское место рядом с собой, предлагая сесть в машину.
В ответ отрицательно покачала головой. Не хочу я к нему садиться! Магницкий меня реально напрягал. С того самого момента, как поняла, кто он такой. Сразу все Аленины рассказы в памяти всплыли. По ее словам, он – отменный гад, недостойный даже того, чтобы в его сторону смотреть.
Хотя смотреть там было на что…
Со слов подруги я его представляла совсем другим. Таким… хулиганом в висящих джинсах и с рукой, вечно заправленной в трусы. Почему-то он мне казался невысокими, тощим и лохматым. Или лысым. Или со свалявшимися дредами. Или в бандане с черепами.
В результате – полный диссонанс.
Выше меня на целую голову, и это притом, что во мне метр семьдесят; с короткой аккуратной стрижкой, усмешкой небрежной. А уж про фигуру вообще молчу. До сих пор ладони помнили прикосновения к широкой груди и крепкие руки, держащие меня за талию. В общем, мои фантазии на тему «Егор Магницкий» совсем не совпали с реальным объектом.
Получив отказ, он не уехал. Недовольно нахмурился и снова указал на место рядом с собой. Я чувствовала себя откровенно глупо, стоя под проливным дождем и отказываясь сесть к нему в машину. Получается, что он помощь предлагает, а я ломаюсь.
Егор показал ладонь с растопыренными пальцами.
Чего? Не понимаю. Мне нужно помахать в ответ?
Прошло секунд десять, и он демонстративно загнул один палец.
Что он делает?
Еще один палец загнул, все так же глядя в глаза.
Это обратный отсчет? И что в конце?
Шальное воображение тут же нарисовало картинку, как он выходит из машины, закидывает меня на плечо, силой запихивает в багажник и, демонически смеясь, придавливает сверху крышкой. Глупости.
Тем временем, пальцев осталось всего два.
В его глазах загорелась усмешка из разряда «сама напросилась».
Один палец.
Темное небо прорезала яркая вспышка, доходящая до крыш соседних домов, и тут же раздался оглушительный раскат грома.
По-детски вздрогнула, испугавшись до острого спазма в груди.
К черту все! Прикрывая сумочкой голову, в два прыжка оказалась у машины и проворно нырнула внутрь. Будь, что будет.
Ощущение, будто попала из огня да в полымя, когда по коже полоснуло чужим присутствием. Нервно поправила волосы, перекидывая через плечо намокшую косу, положила сумочку на колени и только после этого посмотрела на Магницкого:
– Привет, – улыбка вышла натянутой, а когда наткнулась на прямой непонятный взгляд, и вовсе превратилась в неживую маску.
– Ну, здорово, – Егор, не скрываясь, внаглую рассматривал меня. Может, лучше пешком под проливным дождем, чем с ним? – Долго же ты духом собиралась, чтобы в машину сесть.
– При других обстоятельствах я бы и не села, – мне было неудобно рядом с ним.
– Думаешь, кусаюсь?
– Все может быть, – пожала плечами, надеясь, что этот жест выглядел со стороны спокойным и уверенным.
– А что за паника в глазах была, когда считал? – загнул по одному пальцы, сжимая руку в кулак.
– Я думала, что силой затолкаешь в багажник, пару раз хорошенько приложив крышкой по голове, – призналась сконфуженно.
В ответ громко рассмеялась, качая головой:
– Даш, вообще-то я показывал, что считаю до пяти и уезжаю.
– Да? – протянула растерянно.
– Представь себе. Знаешь ли, не привык упрашивать девушек, чтоб позволили подвести. Так что еще чуть-чуть, и ты бы осталась на этой остановке.
В принципе, не самый плохой вариант. Он как ни в чем не бывало завел машину и тронулся с места, а я торопливо пристегнулась, нутром чуя, что Егор не из тех, кто любит спокойную безопасную езду.
* * *
– Ну что, Дашунь, – выделил интонацией мое имя, – не удалось сохранить инкогнито? Познакомились.
– Бывают в жизни огорчения.
– Значит, ты с Рыжовой в одной группе? – невозмутимо поинтересовался, не отрывая взгляда от лобового стекла.
Дождь стоял сплошной стеной, крупные капли бешено барабанили по стеклу, разбиваясь на миллионы брызг, дворники метались из стороны в сторону, как сумасшедшие.
– В одной, – отпираться нет смысла, – даже, представь себе, дружим!
– Серьезно? – удивленно хмыкнул. – Кто бы мог подумать…
– Еще со школы! – Зачем я ему это говорю?
– Что-то я не припомню, чтобы она когда-нибудь о тебе упоминала.
– Зато я про тебя наслышана.
– Даже так? – быстрый взгляд в мою сторону. – И что же ты слышала? Надеюсь, только хорошее?
– А то! – ироничный смешок скрыть не удалось.
Егор моментально обернулся ко мне, вопросительно подняв брови, явно ожидая пояснений.
Черт!
Я с деланным интересом начала рассматривать свой маникюр, а сама краем глаза косилась на Магницкого. Смотрит на меня, не отрываясь, прожигая… Хм, а какие у него все-таки глаза? Мне почему-то казалось, что карие.
– Та-а-а-к, – протянул он, – давай-ка рассказывай, чего она там про меня наговорила.
– Ничего особенного, – отмахнулась, не желая подставлять Алену, – просто говорила, что вы с детства знакомы, что у вас родители дружат и мечтают в один прекрасный день вас поженить.
– Есть такое, – согласился он, – предки считают, что раз у них общий бизнес, то и внуки непременно должны быть общие. Лично мне на хрен все это не сдалось. Что уж Алена по этому поводу думает, не знаю.
– Скажем так, она с тобой полностью солидарна, – тактично опустила витиеватые эпитеты, которыми она его награждала, и места, в которые рекомендовала отправиться.
– Представляю, – Егор улыбнулся. Так широко, что аж ямочки на щеках появились. – Спорим, это звучало как «на *** нужен»?
У меня аж уши в трубочку свернулись.
– Ну, в принципе, близко, хотя там еще несколько нюансов и уточнений было, – не смогла сдержать ответной улыбки, хотя изнутри была, как натянутая струна.
– Понятно. Мы с ней не очень-то ладим. Да, что уж скрывать, никогда не ладили.
– Это я уже поняла.
– Что еще она про меня поведала?
Вот дотошный!
– Ничего, – покачала головой, глядя на него честными-пречестными глазами. Судя по усмешке, Магницкий мне не поверил.
– Давай сходим куда-нибудь? – внезапно предложил он.
– Зачем? – я аж икнула от неожиданности.
– Докажу, что я не так плох, как ты обо мне думаешь.
– Егор, я о тебе вообще не думаю. У меня парень есть.
Его глаза грозно сверкнули. Ни фига не карие! Темно-голубые!
– И что? Парень – не муж, так что не вижу проблем.
Эх ты, напористый какой!
– Пожалуй, я откажусь от столь заманчивого предложения, – прохладно улыбнувшись, отвернулась к окошку.
Это мне урок на будущее. Никогда не садись в машину ко всяким подозрительным личностям, даже если за окном ливень, шторм, ураган и цунами.
– Не откажешься, – прозвучало так убежденно, что зубами скрипнула от досады.
– Интересно, с чего такие выводы?
– Во-первых, наш с тобой танец просто кощунственно оставлять в таком подвешенном состоянии, а во-вторых, ты моя должница.
– С чего это?
– Я тебя подвез, спас от глобального промокания.
– И чего теперь?
Тоже мне джентльмен!
– Теперь ты просто обязана согласиться, – похоже, Магницкий совсем не сомневался в исходе разговора.
– Не считаю десятиминутную поездку достаточным поводом, чтобы куда-то с тобой идти и продолжать знакомство.
– А если высажу? Прямо сейчас? – спросил, кивая на дождь, отчаянно лупящий по стеклам.
– Без проблем. Высаживай, дойду сама. Тут уже недалеко!
– Да? А может, мне тебя обратно отвезти? Туда, где подобрал?
Вот ведь какой… Сердито выдохнула:
– Отвози.
Егор замолк. Мне даже показалось, что он решил отступить.
Ага, сейчас! Наивная чукотская девушка.
На светофоре, вместо того чтобы ехать прямо, он повернул налево.
– Ты куда? – с досадой всплеснула руками. – Мой дом там!
Кивнула в нужную сторону, для верности еще пальцем указав направление.
– Мне туда не надо, – Магницкий невозмутимо пожал плечами.
– И что?
– Я не езжу туда, куда мне не надо.
– Тогда высади меня, и дело с концом, – я начала сердиться по-настоящему.
– Даже не подумаю. Будешь кататься со мной, пока я не услышу «да, Егор. Я согласна сходить с тобой куда-нибудь».
– Да не согласна я никуда с тобой идти!
– Твои проблемы, – включил громче музыку и прибавил газу, увозя меня все дальше от дома.
* * *
Сначала казалось, что шутит, что покатает меня пять минут, потом махнет рукой и отвезет домой, ну или, на худой конец, действительно высадит под дождь. Однако постепенно в душе начал шевелиться червячок сомнений.
Егор смотрел за дорогой, не обращая на меня никакого внимания. Полный игнор.
Я с видом обиженной добродетели сложила руки на груди и мрачно прямо перед собой, с тоской отмечая, что едем мы вообще не пойми куда, на другой конец города.
Его телефон, небрежно брошенный на панели управления, начал вибрировать.
Магницкий убавил громкость и лениво ответил:
– Марк, здорово!.. Все отлично… Ты как?.. Понятно… Нет, я пока не приеду к вам… Дела… Да, очень важные… Какие? Грузоперевозками занимаюсь… Сколько по времени? Понятия не имею, – пожал широкими плечами, – может, час… может, два, а может, и до утра катать придется.
Что?! Он это серьезно?! Уставилась на него, сжимая кулаки от негодования:
– Ты…
Егор невозмутимо приложил палец к губам, типа «молчи, не мешай говорить», и продолжил беседу, полностью игнорируя мое пыхтение и грозные взгляды. Я чуть не задохнулась от возмущения. Что за наглец?!
– Вези меня домой! – сердито ткнула пальцем ему в плечо, когда он, наконец, закончил.
– Угу, – хмыкнул и снова врубил музыку.
– Если ты сейчас же меня не отвезешь или не выпустишь из машины, я буду кричать, что ты меня похитил.
– Можешь начинать, – опустил стекло с моей стороны. В салон тотчас ворвался рокот дождя, порывы ветра и миллионы колючих искр, заставляя пищать и прикрываться.
– Егор!
– Все, накричалась? – смерил меня снисходительным взглядом и нажал кнопку стеклоподъемника.
Я сидела вся растрепанная, сырая, дрожащая не то от холода, не то от негодования.
– Что ты себе позволяешь?
– Ничего.
Магницкий – сама невозмутимость.
– И долго это будет продолжаться?
– Пока ты не согласишься пойти со мной на свидание. Можем хоть до утра кататься. Мне все равно.
Внезапно до меня дошло, как сильно я встряла, ведь ни хрена он не шутил. Не уступит. Даже не подумает уступать. Что там Аленка говорила про него? Несносный характер? Упертый, как баран? По-моему, она слишком мягко его описала!
– Егор, – я попыталась достучаться до его здравого смысла, – мне домой нужно. У меня дел невпроворот. Надо готовиться, завтра очередной зачет.
– Очень за тебя рад.
Ему глубоко фиолетово. Даже не посмотрел в мою сторону, был занят тем, что пальцами на руле отбивал ритм мелодии, льющейся из динамиков.
Я замолкла, не зная, что делать дальше.
– Ты серьезно собираешь кататься по городу, пока я не соглашусь?
Просто кивнул. До дрожи в руках хотелось в него вцепиться и трясти, чтобы перестал ерундой страдать.
– Ладно! Фиг с тобой! Я согласна. Вези меня домой! – прошипела раздраженно.
Пусть везет, а уж потом придумаю, как от него избавиться. На крайний случай просто продинамлю со словами «извини, касатик, я – девочка загадочная, передумала».
Егор будто мысли мои прочитал. Нахмурился, посмотрел подозрительно:
– Серьезно? – уточнил без намека на улыбки, шутки и прочие нелепости. Взгляд прямой, гипнотизирующий, как у кобры.
– Серьезно, – кивнула, судорожно пытаясь скрыть свои тайные помыслы, не дать им просочиться наружу.
Видать, у меня получилось, потому что Егор вывернул руль в сторону и, наплевав на двойную сплошную, развернулся прямо посреди дороги.
Весь путь до дома мы молчали. Он был погружен в свои мысли, а я прикладывала неимоверные усилия, чтобы не задымиться от негодования. Вот ведь встряла! Какой черт меня дернул тогда затеять с ним этот дурацкий танец! Надо было посылать сразу далеко и надолго! А теперь выкручивайся, ломай голову над тем, как от него избавиться.
Когда заехали во двор, я указала на свой подъезд, возле которого он благополучно и остановился.
– Ну все, пока, – не скрывая облегчения, попрощалась с ним, и напоследок не смогла удержаться от иронии, – спасибо, что подвез! Всего какой-то час, и я дома.
– Попробуешь обмануть – получишь, – предупредил, нажав кнопку разблокировки двери.
– Что получу? – скептично глянула на этого паразита. – Пряник?
– По жопе получишь, – бодро уточнил он, – и поверь, этот вариант меня тоже устраивает.
Моментально вспыхнув, я выскочила из машины и, громко хлопнув дверью, побежала к подъезду, неуклюже прикрываясь сумочкой от дождя.
Магницкий тотчас уехал прочь.
Ну надо же какой! Не зря его Рыжова не любит. Ой, не зря!
Глава 4
В тот вечер с Антоном мы так и не встретились. Во-первых, на улице по-прежнему бушевал серый ливень, во-вторых, мной была предпринята еще одна попытка подготовиться к грядущему зачету, а в-третьих… в-третьих я не находила себе места, думая об одном наглом, самоуверенном субъекте, практически насильно добившемся от меня согласия «сходить куда-нибудь». Язык не поворачивался назвать предстоящую встречу свиданием. Форменное безобразие, иначе и не скажешь.
Егор меня реально напрягал. Стоило только вспомнить невозмутимую физиономию и взгляд в упор, как дурно становилось.
Чего он ко мне привязался? Из-за этого танца дурацкого?
Танец, как танец! Ну подумаешь, потерлась задницей, повыгибалась в его руках, интерес разожгла… Красной тряпкой перед быком помахала, спровоцировала. Что еще он должен был подумать после такого «разврата» с моей стороны? Что перед ним легкодоступная пустоголовая кукушка на один раз.
Со стоном откинулась на подушку и прикрыла лицо руками. Как я умудрилась так встрять? И как от него теперь отвязаться? Почему-то я была уверена, что Магницкий из той породы людей, что прут как танк, если им что-то надо. Ни свернуть в другую сторону, ни отмахнуться.
С одной стороны, казалась бы, в чем проблема? Сказать категорично «нет», если опять появится в поле зрения, и все – нет проблемы. А с другой стороны, вспоминаю то, что про него рассказывала Алена. Всех подробностей не помню, но общую суть запомнила прекрасно. Егор – гад. Фантазия моментально выдала десяток вариантов, что он может учудить, если его отправить восвояси. Вдруг, если откажусь, решит влезть в наши отношения с Тихоновым и рассказать о том, как зажимались на танцполе, как катались по городу? Вроде ничего плохого и не сделала, но почему-то стыдно. Как мне Антону в глаза смотреть после такого?
Отогнав мысли о Егоре, я уткнулась в учебник, пытаясь вникнуть в замысловатые схемы и определения.
Только ни черта не получалось. В какой-то момент поймала себя на том, что бессмысленным взглядом смотрю в книгу и вижу фигу. Вернее, не фигу, а парня, сидящего за рулем, небрежно облокотившись на дверцу, и лениво постукивающего пальцами по темной обшивке.
Черт!
Да, отстань ты от меня! Изыди, демон!
Как бы не так! Все мои попытки переключиться, сконцентрироваться на учебе закончились полным провалом. Мысли словно магнитом к нему притягивались. Недаром такая фамилия.
Еще через полчаса, сердито фыркнув, отбросила в сторону книжку и побрела на кухню разогревать ужин к приходу родителей. И что бы я ни делала, это наглое создание, бесцеремонно меня преследовало.
Колдую у плиты – мысли о нем, завариваю чай – мысли о нем, режу хлеб – опять-таки мысли о нем. Да что за напасть такая?!
Причем я не думала о том, какой он гад, и как бы от него поскорее избавиться. Нет. Я думала о том, куда бы он меня позвал, если бы согласилась с ним пойти. Проигрывала в памяти наш танец, невольно краснея и чувствуя, как сердце в груди разгоняется, вспоминала нашу поездку. Его взгляд. Его глаза. Улыбку и громкий смех.
В душе полный разлад. Понимала, что от таких, как Магницкий, надо держаться подальше, но никак не могла заставить себя отвернуться, закрыть страницу.
Когда родители пришли с работы – сначала мама, потом отец, мы вместе сели ужинать, обсуждая, как у кого прошел день.
Даже Шишка с нами сидела, заняв один из стульев. Томно моргала янтарными глазами, переводя взгляд то на родителей, то на меня, слушая наши разговоры, словно что-то понимала. Ей очень нравилось, когда все в сборе.
В этот раз я не совсем откровенна с родителями – не могу и не хочу рассказывать про Магницкого. Потому что и говорить не о чем. Блажь какая-то странная, не более того.
Между тем в душе нарастала непонятная тревога. До меня постепенно начала доходить страшная вещь. Он меня заинтересовал до такой степени, что ощущала нервный трепет и волнение, думая о том, как пройдет наша следующая встреча.
После ужина торопливо убирала со стола, помыла посуду, навела порядок и убежала к себе, сославшись на то, что готовиться надо. Забралась с ногами на кровать, схватила заброшенный учебник и снова начала читать, упрямо продираясь сквозь витиеватый заумный текст.
…А в памяти опять его глаза. Темно-голубые, с густыми ресницами. И взгляд как у кобры, под которым робеешь, теряешься.
Да что же такое творится?! Хватит!
Уткнулась носом в подушку и тихонько завизжала, от вне себя от гнева.
Как мне отвязаться от этого типа?
Опять учебник улетел в другой угол. Похоже, чтобы отвлечься – учеба мне не помощник, поэтому схватилась за телефон и влезла в социальную сеть. Новости почитала, фотки посмотрела, сообщения оправила и незаметно для самой себя оказалась на странице Алены. Что меня сюда привело, какая нелегкая дернула – не знаю. Только вдруг маленький вредный червячок, сидящий глубоко внутри, начал нашептывать: они с Егором давно знакомы, вдруг он есть у нее в друзьях.
Ну вот не плевать ли?
Плевать… Минуты три… А потом, словно сорвавшись с цепи, влезла в список ее друзей. Оправдывая свое любопытство простым стремлением узнать, как дела у подруги, прокрутила список вниз и зависла, наткнувшись на фотографию противного хмыря.
Магницкий на миниатюрной фотке сидел за рулем, улыбался. Большего не разобрать. Сердце нервно трепыхнулось, только почему-то не в груди, а ниже. В животе. Там, где у нормальных людей желудок расположен.
Зависнув, рассматривала маленькую картинку, не зная, что делать дальше. То ли все выключить от греха подальше, то ли зайти в его профиль, посмотреть, чем он живет… От таких перспектив даже руки задрожали.
Выдохнув, зажмурилась и тыкнула на картинку. Хочу увидеть.
Передо мной его страница. Закрытая для посторонних. И на фотке, что теперь гораздо крупнее, можно рассмотреть не только улыбку, но и поднятый средний палец. И насмешливое выражение лица, типа «а больше ничего не надо?»
Твою ж….
Торопливо сбежала. Выскочила из соцсети, словно меня кто-то застал за неприличным занятием и теперь гонится, громко смеясь и тыкая пальцем.
Нет, ну надо же какой!
Права была Аленка. На все сто права…. Пренеприятный тип.
Несмотря на всю правоту подруги, мысли об этом пренеприятном типе преследовали меня весь вечер. Я то злилась на него, то задумчиво вспоминала наши скудные встречи. Хуже того, когда легла спать – Магницкий бесцеремонно хозяйничал в моих снах. То я с ним танцевала, то мы с ним бежали пол дождем, то ехали в машине. Сначала вроде все нормально было. Сны как сны, а потом хоп – и наш почти безобидный танец закончился обжигающим поцелуем.
Дернувшись, проснулась, еле сдержав вопль. Это что такое было?! Сердце в груди грохотало, как ненормальное, щеки горели, казалось, что на губах ощущаю его вкус.
Ой, мамочки мои. Это, вообще, как понимать?
Трясло не по-детски, когда повернулась на другой бок, накрылась с головой одеялом в надежде, что оно спасет от этого безобразия.
Как бы не так!
Стоило только задремать, как этот стервец снова тут как тут.
* * *
Утром вскочила в шесть часов. Сна ни в одном глазу. Побрела в ванную, умылась, рассматривая свою розовеющую физиономию и глаза с шальным блеском – последствия полубессонной ночи. Жуть какая-то. И все из-за кого? Из-за Магницкого! Будь он неладен!
Не знаю каким образом, но он умудрился забраться мне в голову, на подкорку. Как бы я ни сопротивлялась, чтобы я ни делала, как ни настраивала себя против него – результат один – он мне интересен. Не знаю чем, не знаю почему, но интересен до дрожи в руках.
И с каждой секундой я все больше склонялась к мысли, а почему бы действительно не сходить с ним куда-то? Не пообщаться? Посмотреть на него своими глазами, а не через призму убеждений Рыжовой. Вдруг парень не так уж и плох? Вдруг он совсем другой?
Память лениво, словно нехотя, напомнила о том, что я вроде как не одна. У меня вроде как Антон есть. Любитель поиграть в компьютерные игры и повоспитывать нудными нравоучениями.
Стало стыдно. Неправильно это, нельзя так.
Пусть Антон и не блещет юмором и азартом, но он все равно мой парень, которому я сама не так давно упорно вливала по поводу доверия. И что в итоге? Сама же думаю о встрече с другим.
Утешила себя только одним: если я пойду куда-то с Егором – это будет просто ничего не значащей встречей. Не более того. Просто прогуляемся, поговорим, посмотрим друг на друга – и все. Это ведь не свидание. Верно? Верно. Ничего плохого делать не собираюсь. Правильно? Правильно! Просто спортивный интерес и любопытство. Так? Так!
На том и порешила.
Пока преподаватель что-то самозабвенно вещал, важно прохаживаясь из угла угол, я задумчиво чиркала в тетради на полях незамысловатые узоры и грустно вздыхала. Уже сдалась, понимая, что от мыслей о Магницком мне не избавиться.
Я даже устала ломать голову, пытаясь понять, с чего так получилось. Как будет, так и будет. Схожу, пообщаюсь с ним. Может, он в первые же десять минут поведет себя по-скотски, тогда с чувством выполненного долга можно будет развернуться и уйти… если, конечно, этот черт упрямый отпустит.
Алена сидела чуть поодаль от меня и со скучающим видом слушала преподавателя. Наверное, ей тоже иногда надоедало быть прилежной ученицей. Как она отреагирует на то, что я подумываю о встрече с Егором? Вдруг своим появлением и походом с ним я что-нибудь испорчу? Сломаю?
Она его, конечно, терпеть не может, но мало ли, вдруг что-то изменилось, а я не в курсе? Вдруг планы родителей начали воплощаться в жизнь?
Блин, как все сложно… Хотя…
Я просто возьму и поговорю с ней. Вот и все. Спрошу как, чего. Если скажет, что Егор нужен ей, то пошлю его к чертовой бабушке и все, разговор закрыт.
В перерыв поговорить нам не удалось – в коридоре зацепилась с девчонками и проболтала, забыв обо всем на свете. В результате ворвалась в аудиторию, когда занятие уже началось.
Старая бабушка-преподаватель даже не заметила моего появления, что-то бубнила, отвернувшись к доске. Ей, по-моему, вообще плевать было, есть кто в аудитории, кроме нее, или нет, слушают или нет. Ну, студенты и не слушали, тихо занимаясь своими делами. Правда, особо не наглели, не шумели. Потому что старушка – Божий Одуванчик – когда не в духе, могла так завалить, что сидишь перед ней, сгорая от стыда за собственную тупость… Неловко признаваться, но проверено на личном опыте.
Взглядом нашла Алену. Она одна из немногих, кто еще пытался что-то записать и понять. Упорная. И, как по заказу, рядом с ней осталось свободное местечко.
Я присела, достала красивую розовую тетрадь, открыла рот… И внезапно стало как-то неудобно, будто я пытаюсь сунуть свой любопытный нос в то, что меня совершенно не касается. Пыхтела, сопела, не зная, как завести разговор, а Рыжова была занята делом и не обращала на меня никакого внимания.
– Ален, – наконец, набралась смелости и позвала ее.
– Да, – не отрываясь от тетради, ответила она. Ручка проворно бегала по белому листу, перескакивая со строчки на строчку.
– Как дела? – в последний момент спросила совсем не то, что хотела.
Она пожала плечами:
– Отлично. А что?
– Ничего, – снова замялась, а потом все-таки задала животрепещущий вопрос: – Слушай, а этот твой Магницкий действительно мерзавец?
Ручка замерла посреди листа.
– Почему это тебя интересует? – прохладно поинтересовалась Алена.
– Не знаю, – почему-то стыдно признаваться, что он меня пригласил, – просто интересно, действительно ли он такой, как ты рассказывала.
– Такой, Даш, такой. Может, еще хуже. Всех прелестей и тонкостей не знаю. Я же с ним стараюсь не общаться. У нас, к счастью, только одна точка соприкосновения – родители, – Алена говорила миролюбиво, но я чувствовала, что ее раздражал этот разговор.
Это как же он ее достал, если всегда холодная и сдержанная Рыжова моментально заводилась до небес, стоило только о нем упомянуть?
– За что ты его так не любишь? – мне действительно хотелось узнать, понять причины, по которым у них сложились такие «нежные» отношения.
– За все хорошее, – резко обрубила она и снова уткнулась в конспект.
– То есть, несмотря на все усилия и мечты ваших родителей, тебе по-прежнему этот парень не нравится? – я не сдавалась, докапывалась да нее с вопросами.
– Даш, отстань! – цыкнула она на меня.
– А может, наоборот – нравится? – осторожно выдвинула предположение, наблюдая за ее реакцией.
Фыркнув, Алена откинула ручку в сторону и развернулась ко мне. В темно-карих, почти черных глазах плескалось раздражение и еще что-то, чего я не смогла понять.
– Даша, я его ненавижу. Потому что он – просто неимоверная скотина, мотавшая мне нервы с самого детства. И если его вдруг переедет трамвай, я буду самой счастливой девушкой на свете.
– То есть он тебя вообще не интересует?
– Не интересует. Абсолютно. Мне все равно, где он, что он, с кем он. Нет в поле зрения – и ладно, не видела неделю – и отлично. Все, твое любопытство удовлетворено?
– Да, – кивнула я, – извини, что разозлила.
– Я вообще не понимаю, с какого перепуга ты начала расспрашивать про него!
– Я… он… – замялась под требовательным взглядом Рыжовой.
– В общем, Егор пригласил меня куда-нибудь сходить, – наконец, призналась, смущенно рассматривая свои ладони.
– Что? – Алена удивленно вздрогнула. – Когда?
– Он вчера из универа подвозил меня домой, – умолчала, как катались по городу, – ну и пригласил…
Рыжова смотрела на меня, не моргая. И я никак не могла понять, то ли она в ярости, то ли в шоке.
– Согласилась?
– Вроде как да, – пожала плечами, – правда, не уверена, стоит ли. Я сомневалась относительно того, что вас с ним связывает. Но если ты говоришь, что тебе он на фиг не нужен…
– Как же твой драгоценный Антон, с которым ты вечно носишься, как дурак с патефоном?
– Ну а что Антон? – развела руками. – Во-первых, я же не собираюсь с Егором заниматься чем-то неположенным. Во-вторых, у нас с Тихоновым уже давно охлаждение в отношениях. Ты же знаешь. Сама не раз говорила, что надо с ним расставаться и искать кого-то поинтереснее.
– И в качестве «поинтереснее» ты решила выбрать Магницкого?
– Да нет же. Не выбирала я его. Просто интересно пообщаться. Ты столько про него рассказывала.
– Рассказывала! И ты не услышала ни одного моего слова, – жестко произнесла подруга, сверкнув глазами, – Магницкий – это Магницкий. Сломает и даже не заметит. И ты со своими «розовыми очками» для него – легкая добыча.
– Я, по-твоему, совсем дурочка?
Она лишь покачала головой и, закатив глаза, отвернулась. Между нами повисло тяжелое молчание. Рыжова писала в тетради, нервно чиркая ручкой, продирая бумагу насквозь, а я нахохлилась.
Нет, ну почему я обязательно должна стать для кого-то легкой добычей? Что за глупости? Обидно до невозможности. Нет у меня никаких розовых очков! Я взрослый человек, отдающий себе отчет о том, что делает и как!
Впервые по-настоящему разозлилась на подругу. Тоже мне, реалистка нашлась! Может, это она с позиций своего жесткого характера на него так смотрит, а на самом деле он нормальный парень?
– Знаешь, теперь, когда убедилась в том, что тебе нет до него никакого дела, – задумчиво произнесла, потирая кончик носа, – я все-таки схожу с ним, интересно самой посмотреть, что это за птица такая.
– Удачи! – небрежно обронила Рыжова. – Потом слезы не лей и не говори, что я тебя не предупреждала.
– Не буду, – кивнула, твердо для себя решив, что встрече быть.
* * *
Однако в течение дня планы поменялись. Егор так и не объявился, зато после обеда позвонил Антон и пригласил в кино. Я долго мычала, мямлила, не зная, что ответить, а потом все-таки согласилась. Пусть будет кино. С Тихоновым… Печаль.
Он зашел за мной около шести, и мы отправились в кинотеатр смотреть отечественный боевик. Я, конечно, была за романтическую комедию, но он все равно повел меня на какой-то военный мордобой. Ну, конечно! Танкисты – они такие! Их же хлебом не корми, дай посмотреть на то, как стреляют. Меня вот только один вопрос мучил: если ты такой боевой, то что же в армию не идешь? Справочка о том, что непригоден для службы, давно готова – родители подсуетились.
Опять накатило раздражение. Я вообще сегодня была какая-то нервная и агрессивная, то на Рыжову дулась, оскорбившись тем, что она меня считает наивной дурочкой, то теперь вот Антон со своими боевиками. Вот почему бы не поинтересоваться, чего хочу я?
Ладно, проехали. Смысл пениться, если уже согласилась?
И вообще все это из-за Егора! Еще даже никуда с ним не сходила, а проблем уже выше крыши! Гадство!
Кто бы знал, каких усилий мне стоило не зевать, пока мы с Антоном шли к кинотеатру, скупо переговариваясь на отстранённые темы. Да, погода хорошая. Нет, я не смотрела новый сериал. На обед был суп с фрикадельками. В универе все, как всегда.
С каждой секундой я все больше убеждалась, что мне с ним скучно. Настолько, что хочется махнуть рукой и сказать «ой, да помолчи ты уже!». И если раньше я относилась к этому факту снисходительно, спокойно, даже видела какую-то умиротворенность во всем этом болоте, то теперь меня тяготило вялое общение и отсутствие искры между нами.
Скукотень!
Мы скорее друзья, чем влюбленные. Даже не друзья. Знакомые, которые держатся рядом просто так, по привычке. Если вначале еще был какой-то огонь, то постепенно он погас, не в силах бороться с монотонностью. Вот шла я рядом с ним и даже за руку взять не хотелось. Потребности нет ни в прикосновении, ни в контакте, ни в откровенном взгляде. Сейчас сядем в зале… и ничего не произойдет. Даже если отправимся на последний ряд. Никаких объятий и поцелуев украдкой. Ничего. Потому что желания нет.
Видать, права была Рыжова – не мой это человек. И как бы я ни пыталась в душе разжечь хоть маленький огонек, он безвольно гас, оставляя после себя чувство неудовлетворенности. Сам Тихонов, похоже, считал, что все у нас хорошо, все идет, как надо. Планировал наше совместное лето и не замечал, что каждое его предложение не вызывает у меня ничего кроме досадливой усмешки.
Пора с этим что-то делать. Только как же я не люблю все эти разборки, выяснения отношений, скандалы. Мне проще смолчать, сделать вид, что все в порядке, притвориться, что меня все устраивает… А потом удивляюсь, почему меня наивной дурочкой считают или пытаются переделать.
У входа в кинотеатр пришлось остановиться. Антон встретил друзей, и пока они оживленно обсуждали новости игрового мира, я со скучающим видом стояла чуть в стороне, грустно пиная бордюр.
Блин. Домой хочу! Надоело все. На-до-е-ло! Может, прямо сейчас сказать ему, что все кончено? Меня аж передернуло от этой мысли, и дыхание сдавило. Какая все-таки трусиха. Самой за себя стыдно.
Из задумчивости вытолкнул сигнал машины.
Кто-то бибикнул чуть поодаль. Громко, резко, мне даже показалось – как-то раздраженно. Обернувшись, метрах в десяти от себя увидела синюю машину, а рядом с ней Магницкого.
Оп-па!
Он стоял, опираясь рукой на крышу автомобиля, и смотрел на меня. Я уставилась на него, напрочь забыв о том, что надо дышать.
Кивнул, подзывая к себе.
Сердце куда провалилось, как на американских горках. Резко выпрямилась, подобралась и покачала головой. Да, я хотела с ним куда-нибудь сходить, но стоило только увидеть его, как вся решимость испарилась. В голове будто стоп-сигнал зажегся. «Опасно».
Он медленно, беззвучно, по слогам проговорил, и хотя я не слышала голоса, но прекрасно поняла смысл: «Иди сюда».
Снова отказалась.
Егор недовольно прищурился. Похоже, мальчик не любил получать отказы и не умел их принимать. Снова позвал к себе, требовательно махнув рукой. Надо же, какой самоуверенный!
Гордо вскинув подбородок, я отступила к Антону, который как раз прощался со своими друзьями. Тихонов взял меня за руку и потянул за собой к входу.
Не удержалась, и через пару шагов снова обернулась на Егора. Недовольный прищур и поджатые губы. Смотрел вслед, не скрывая раздражения. Вот ведь упырь!
Что, не понравилось? Ничего, потерпишь! Я далеко не легкая добыча, как про меня Аленка сказала.
Отвернулась от него и, отчаянно накручивая бедрами, пошла за Антоном, пытаясь изобразить из себя Мисс Уверенность. Тихонов, конечно же, ничего не заметил. Даже того, как колотилась моя ладонь в его руках. Шла следом за ним ни жива ни мертва, и всю с ног до головы перетряхивало.
Вот это ж ничего себе. Вот это накрыло.
Весь фильм сидела как на иголках. Нервно кусала губы, места себе не находила, думая о том, а что было бы если бы я подошла к Магницкому. Плюнула на все и уехала с ним? Что-то подсказывало, что скучать бы нам точно не пришлось.
Глава 5
Я проводил взглядом девушку, скрывшуюся в здании следом за непонятным, невзрачным типом, раздраженно хлопнул ладонью по крыше машины и сел в нее.
Вот зараза!
Я как раз проезжал мимо кинотеатра, когда внимание привлекла ладная девичья фигура. Я даже сначала не понял, что это та самая новая знакомая, любительница зажигательных танцев. Просто заметил короткую юбку и длинные стройные ноги, а когда дошло, кто это, не смог удержаться. Остановился и посигналил, привлекая к себе внимание.
Даша растерянно посмотрела в мою сторону, и я отчетливо увидел, как у нее испуганно распахиваются глаза, и она непроизвольно отступает на шаг назад. Такое простое неконтролируемое движение, а вызвало целую лавину эмоций. Ее неосознанное отступление моментально подстегнуло хищные инстинкты. Остановить. Не дать сбежать. Даже сам удивился такому порыву.
Вчера, «уговорив» ее на встречу, я и не думал о том, что на следующий же день так полыхнет и захочется прямо посреди белого дня утащить ее с собой, невзирая на то, что девушка не одна.
К сожалению, она так и не подошла. Отказалась, отступила, спрятавшись за своим сопровождающим. Чуть было не подошел сам, но все-таки сдержался. Как бы ни хотелось познакомиться с ней по ближе, но лезть в открытую, когда рядом какое-то стояло недоразумение, как-то не хочется. Настроение не то. Мирное.
Отмахнувшись от мыслей о Даше, завел машину и отправился по своим делам. Надо было еще заехать в пару мест, а через пару часов меня уже ждали друзья в клубе. Так что некогда тратить время на упрямых девиц.
* * *
Алена пила крепкий ароматный кофе, несмотря на то, что стрелка часов давно перевалила за одиннадцать. В планах была долгая подготовка к предстоящему экзамену, поэтому слоновья доля кофеина не помешает.
На кухню зашла ее мама. Красивая, ухоженная женщина, которая, будучи заядлой домохозяйкой, всегда умудрялась выглядеть словно модель во время фотосессии. Элегантно одета, накрашена, с маникюрами-педикюрами, прической. Если посмотреть на нее со спины, то ни за что не догадаешься, что это взрослая женщина. Фигура как у гибкой юной гимнастки. Стройные икры, бедра, осиная талия, осанка как у царицы. Красавица с милой открытой улыбкой и сияющими глазами.
Приветливо кивнув дочери, она подошла к окну. Удерживая одной рукой телефон возле уха, начала поправлять складки на шторах. Вечная домохозяйка, готовая без устали копаться в своем гнезде.
Телефон был настроен таким образом, что слова собеседника разносились на всю кухню. Алена лениво слушала, о чем разговаривает мама со своей лучшей подругой. Тетей Катей. Екатериной Магницкой.
– Катюш, а ты дома одна, что ли? – поинтересовалась мама.
– Одна.
– Где твои мужики?
Рыжова невольно напряглась, когда речь зашла о мужиках Магницких. Особенно об одном из них. Младшем.
– Паша уехал в командировку, – послышался грустный голос тети Кати, – а Егор, как всегда, ушел на ночь. В лучшем случае завтра утром появится, а может, и вечером. В общем, все как обычно. Аленка как там?
– Отлично, – мама бросила взгляд в сторону дочери, – как всегда готовится, у нее сессия на носу.
Рыжова недовольно нахмурилась. Как всегда готовится… Сидит дома в обнимку с учебником, а Магницкий где-то шляется. Мало того что шляется, так еще и с Дашкой умудряется пересекаться.
Сегодня, когда Никитина подсела со своими расспросами, Алена сначала испытала жуткое раздражение. Все-таки заинтересовалась разлюбезная подруженька Магницким! Да и как иначе? На фоне ее Тихонова и табуретка кажется интересной, что уж говорить о самоуверенном Егоре. Однако раздражение очень быстро исчезло, уступив место самой натуральной панике.
Он ее подвозил до дома?! Да еще и пригласил куда-то?! Даже круги красные перед глазами заплясали, когда Дашка вывалила эту новость. Хотелось заорать прямо на занятии, вцепиться ей в волосы и начать возить мордой по парте за то, что лезет куда не следует. Алена сама не знала, как смогла сдержаться. Гордость не позволила сорваться в скандал. Сама же только что фыркала на него, дескать, пусть проваливает, на хрен не нужен… на попятный поздно идти.
В итоге просто сидела, слушала Дашкино щебетание, давясь злостью, завистью. Как получилось, что Егор клюнул на эту сучку? Что за несправедливость?! Она год ждала его из этой гребаной Европы. Целый год не могла думать ни о ком, кроме него. А он даже не смотрел в ее сторону, вдобавок взял и пригласил другую. И не кого-нибудь, а именно Никитину. Невообразимо! Это даже не закон подлости. Нет. Это закон вселенского сволочизма! В чистом виде!
Перед глазами снова красная пелена. И злость, до этого клубившаяся темной грузной тучей где-то на затворках, внезапно взвилась до самых небес.
Хер! Хер ей, а не Магницкий!
Пусть сидит со своим Антоном или каким другим придурком, а Егора ей не видать, как своих ушей! Алена сделает так, что он ее заметит! Сегодня же.
Решительно поднялась с места и направилась к себе.
Рыжова прекрасно знала, какое любимое место у его компании. Она вообще много чего про него знала, с затаенным азартом собирая крупицы информации.
Зайдя в свою комнату, скинула домашний спортивный костюм, туда же отправила простые трикотажные трусы с сердечками, вместо этого достала из комода белое кружевное белье, выгодно подчеркивающее смуглую кожу и пышную грудь. Блузка с глубоким вырезом, гарантированно притягивающая мужские взгляды, короткая юбка, обтягивающая бедра. Туфли на высоченном каблуке. Ходить в них, конечно, неудобно, зато эффект убийственный. Ноги еще длиннее, задница еще аппетитнее.
Покрутилась перед зеркалом, придирчиво осмотрев себя со всех сторон. Красиво, дерзко, сексуально. То, что надо, чтобы зацепить такого, как Егор. Что будет дальше – она не думала. Главное – завладеть его вниманием, заставить посмотреть в свою сторону. Сделать первый шаг, а потом уж действовать по обстоятельствам.
Подхватив сумочку, решительно вышла из комнаты, словно пантера, отправившаяся на охоту. Решительна, опасна и готова на все.
– Ты куда? – удивленно спросила мама, увидев дочь в «парадном» виде.
– В клуб иду. С одногруппниками, с Дашкой, – соврала, не моргнув глазом.
Она всегда пользовалась Никитиной, чтобы отмазаться у родителей. Они почему-то сразу соглашались, если приплетала «подругу». Иногда даже казалось, скажи она, что отправляется в ад, но вместе Дашкой, то предки тут же отпустят, напутственно сказав «панамку надень, чтобы голову не напекло». Бесит!
– Хорошо, – немного растерянно ответила мать. Алена только усмехнулась, пользуясь тем, что стоит к ней спиной. Можно подумать, что если бы она ответила «плохо», это бы что-нибудь изменило, – когда придешь?
– Не знаю. Как только, так сразу. Все, я ушла. Пока, – с этими словами, не оборачиваясь, вышла из дома.
* * *
Идиотская идея – искать парня в огромном клубе, особенно если не уверена, что он действительно здесь. Полчаса, не меньше, слонялась по залу, высматривая Магницкого. Прокляла все на свете. Вырез этот, в который чуть ли не вся грудь видна. Как и предполагала, мужского внимания – хоть отбавляй. Только все не то, что нужно.
Устав от масленых взглядов, от бесчисленных предложений, начиная от «потанцевать» и заканчивая «подержаться за яйца», Алена решила, что с нее хватит, надо уходить из этого вертепа.
И в тот же миг увидела Егора, целенаправленно прокладывающего путь сквозь толпу. Прошел в трех метрах от нее и даже не заметил. От досады она скрипнула зубами и направилась следом, буравя сердитым взглядом широкую спину. Однако парень подошел к своим друзьям, а ей пришлось отступить.
Рыжова устроилась за барной стойкой недалеко от того места, где сидел Магницкий со своей компанией. Изнутри начинало потряхивать от того, что собиралась сделать.
Для поднятия боевого духа заказала пару шотов текилы. Не помогло. Все равно сидела как на иголках, неестественно прямая, будто кочергу проглотила. И уж совсем оказалась не готова услышать рядом с собой его голос:
– Рыжова, ты, что ли?
– Я, – кивнула, смерив его взглядом с ног до головы.
– Глушишь текилу в гордом одиночестве? – кивнул на пустую стопку, стоящую перед ней.
– Почему в одиночестве? Нас здесь целая толпа, – соврала, неопределенно махнула в сторону танцпола, – просто отдыхаю.
– Смотри, Мелкая, такими темпами быстро «наотдыхаешься», – хмыкнул он и, невозмутимо пожав плечами, направился прочь, оставив ее в глухом бешенстве.
Да какого хрена всегда «Мелкая»? В каком месте? И даже не посмотрел на эту проклятую блузку. Твою мать. Ну как так-то? Все внимание обратили, а этому глубоко похеру! И сказать-то ничего интересного не успела, прежде чем он свалил.
С досадой хлопнула ладонью по столешнице.
Все, хватит. Не за тем его искала, чтобы сидеть нахохлившись и разжигать свое недовольство. Решительно соскользнула с высокого барного стула, поправила юбку, складками собравшуюся на бедрах, и отправилась следом за ним.
* * *
В клубе громко играла музыка, разношерстная веселая толпа гудела, отрываясь по полной. Мы с приятелями заняли самый лучший столик в углу и теперь развлекались, кто во что горазд. Кто-то пил, кто-то танцевал, кто-то курил кальян, кто-то просто общался. И только один я большую часть времени был непривычно молчалив, вспоминая сегодняшнюю встречу у кинотеатра. Вспоминая, как Даша отшатнулась, увидев меня, как скрылась из виду, держа за руку какого-то мудака.
Захотелось до зубовного скрежета прямо сейчас позвонить этой Дашке-Ромашке и поинтересоваться, какого черта она сегодня уперлась и не подошла.
В том, что рядом с ней находился ее парень, я проблемы не видел.
Ну, парень, ну есть. И что? Правильно – ничего. Клейма собственника на ней нет, семерых по лавкам нет, соответственно, и препятствий нет. Да и я сам далеко не замуж ее звал, а по более приземленному поводу.
Только хрен позвонишь. Потому что номера тоже нет. Надо бы узнать. Или через знакомых пробить, или у Рыжовой выспросить. Только для этого время нужно, а внутренние демоны требовали ответа здесь и сейчас.
Молча, не обронив ни слова, поднялся с места и направился к выходу, постоянно натыкаясь на разных людей и испытывая стойкое желание отвесить пару пендалей особо страждущим.
Взгляд выцепил у барной стойки смутно знакомую фигуру. Рыжова. Сидела одна, задумчиво крутя в руках стопку. А эта что здесь делает? Хотя, в принципе, насрать… Поздоровался, скорее, для проформы, и пошел по своим делам, забыв о ней уже через пару шагов. И снова толпа народа, и все норовят поперек дороги встать.
Блядь, что за зоопарк? Тут есть место, где можно спокойно посидеть, и чтобы рядом никто не терся?
Недолго думая, завернул в сторону приватных комнат. Захлопнул за собой дверь, плюхнулся на мягкий диван и достал из кармана телефон. Ну что ж, посмотрим, где эта девочка Ромашка обитает.
Искать долго не пришлось. Она в друзьях у Рыжовой.
Дашка Никитина.
Во всей красе. То с подругами, то в универе, то с хмурой коричневой кошкой, то где-то на природе. Вот она с тем хреном, что сегодня ее за руку держал. В топку, унылый морж. Непонятно вообще, почему она с ним. Любовь, что ли?
Вот с Рыжовой. Даша улыбалась в тридцать два зуба, а Алена, как всегда, недовольно поджала губы. Что у них вообще может быть общего? Небо и земля.
А вот летние морские фотографии. Это она с кем? С родителями, что ли? Эх, и да! Как-то не вяжется такой домашний цыпленок с той девицей, что на танцполе повстречал. Или дома пай-девочка, а выйдет за порог – и все, туши свет? Ладно, проверим. Дальше фото в купальнике, на котором конкретно завис. М-да, хороша сучка, ничего не скажешь. Подтянутая, длинноногая. Ярко-оранжевый купальник подчеркивал загорелую кожу, аппетитно облегая шикарную, идеальную круглую задницу.
Недолго думая, написал ей сообщение:
«Если мне не изменяет память, мы собирались куда-нибудь сходить».
Отправил, с сожалением отметив, что в сети ее нет. Хрен знает, когда ответ ждать. То ли через пять минут, то ли завтра. Или вообще не ждать, судя по тому, как недовольно сверкали ее серые глаза, когда катались по городу.
Когда дверь в комнату распахнулась, моей первой реакцией было послать на хер, чтобы оставили в покое:
– Я никого не вызывал, – обронил равнодушно, не отрываясь от своего телефона, продолжая копаться в Дашкиных фотографиях.
Девица оказалась наглой. Зашла внутрь, прикрыв за собой дверь, громко щелкнув замком. Подошла вплотную, почти касаясь ногой моего бедра.
– Я разве не ясно выразился? – недовольно цыкнул и, наконец, посмотрел на нарушительницу спокойствия.
Первое что бросилось в глаза – ноги. Ровные, гладкие, с шелковистым блеском. Проследив взглядом выше, обнаружил налитую упругую грудь, почувствовав, как в паху кровь запульсировала. И только потом посмотрел на лицо:
– Бля, Ален, опять ты? Я тебя не узнал.
* * *
Девушка скрипнула зубами, заметив, как зажегшийся было интерес начал стремительно угасать.
Ну уж нет! Не выйдет.
– А ты думал, кто перед тобой? – поинтересовалась, обольстительно улыбаясь.
– Какая-нибудь девица из местных, – пожал плечами, снова уткнувшись в телефон, – кстати, отличные сиськи. Я раньше и не замечал, что ты такие отрастила. Капусту мешками ела?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70877981?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Маргарита Дюжева
Тип: электронная книга
Жанр: Эротическая литература
Язык: на русском языке
Издательство: Литнет
Дата публикации: 17.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: – Егор, – тихо зову его.