Разрыв бинарности
Разрыв бинарности
Сергей Юрьевич Катканов
В разных своих книгах я уже не раз выражал своё отношение к советской власти и, кажется, сказал всё, что имел сказать. Но почему-то меня не покидает ощущение некоторой недосказанности, как будто всё ещё не проговорил что-то очень важное. К тому же в наших заметно покрасневших СМИ мне постоянно подкидывают всё новые и новые инфоповоды. Когда очередной красный развертывает просоветскую агитацию, мне ведь есть, что ответить, есть, что возразить. А, возражая, мне, может быть, удастся сказать недосказанное.
Сергей Катканов
Разрыв бинарности
Памятник Сталину
В наше время для того, чтобы быть сталинистом вовсе не обязательно быть коммунистом. Так вот недавно на радио один сталинист выразил возмущение тем, что у нас до сих пор нет памятника Сталину. Дескать, антисталинисты просто идиоты. К тому же все противники Сталина оказались врагами России и теперь проклинают Сталина уже на Западе.
Выслушав эту искреннюю и гневную тираду, я сначала не знал, смеяться или плакать. А потом даже пришёл в умиление от той детской простоты, на которой строится картина мира этого сталиниста. До чего же у некоторых людей всё в голове незамысловато. Дескать, есть мы, патриоты-государственники, а есть безродные космополиты, которые ненавидят Россию и только поэтому ненавидят Сталина. А больше ни кого нет.
Но ведь я-то существую. И не один же я такой. Я проклинаю Сталина, находясь в России, и не собираюсь ни куда уезжать, подобно безродным космополитам. «Не волнуйтесь, я не уехал, и не надейтесь, я не уеду».
А простецам, которые ещё кого-то идиотами называют, и в голову не приходит, что можно поддерживать Путина, поддерживать спецоперацию, любить Россию, презирать русскоязычную либерасню и одновременно ненавидеть Сталина.
Я – русский православный монархист. Таких, как я, в современной России довольно много. Конечно, не настолько много, как сталинистов и либералов, но вообще не замечать нас могут только политические идиоты с упрощенным, очень примитивным мировоззрением.
Положение монархиста в современной России трагично. В том, что касается войны на Украине, мы оказались в одной кампании со сталинистами, а в том, что касается отношения к Сталину, мы оказываемся в одной кампании с либерастами. И то, и другое одинаково отвратительно и даже аморально. Вы не представляете, насколько тяжело произносить эти слова: «Чума на оба ваши дома». Быть чужим и для правых, и для левых не каждому по силам. Не все наши это выдерживают, иные теряют стройность и последовательность мировоззрения.
Я лично знал по крайней мере двух монархистов, на глазах превратившихся в поклонников советской власти. Один начал петь дифирамбы Сталину и сталинским маршалам, другой выражал сожаление, что ему не довелось послужить в КГБ. А как-то за столом один седобородый священник, сурово посмотрев на меня, спросил: «Что ты имеешь против Сталина?» Я ответил: «Мне не нравится, что он священников убивал».
Ни кого из своих бывших (теперь уже бывших) единомышленников мне не с чем поздравить, но психологически я могу их понять. Православные монархисты – небольшая группа, а ведь так хочется быть вместе со всем народом, а кому-то – вместе со всей интеллигенцией. Но это искушения, которых надо избежать. И мы сможем их избежать, если Истина для нас на самом деле всего дороже.
Итак, «что я имею против Сталина?» Прежде всего то, что он был людоедом. Точного количества жертв сталинских репрессий ни кто и ни когда не сможет подсчитать, но это приблизительно около 15 млн. чел. Великая Отечественная война унесла примерно столько же жизней гражданского населения. Количество жертв войны у нас тоже известно лишь приблизительно, но это в любом случае сопоставимые цифры.
Теперь уже и в учебники вошло утверждение, что нацисты осуществляли геноцид советского народа. И ни кто не говорит о том, что собственный же главный людоед осуществлял куда более ужасный геноцид собственного же народа. Своему людоеду у нас хотят поставить памятник.
Здесь надо учесть несколько моментов. Понятно, что на любом правителе всегда есть кровь, само по себе это не удивительно. У Ивана Грозного, к примеру, тоже было своё кладбище. Так ведь надо сказать, что царю Ивану и не стоит памятник посреди Москвы и, похоже, что именно по этой причине. Хотя всем давно понятно, что грозный царь приносил в жертву бояр ради благой и великой цели – централизации государства. Если бы не репрессивная политика Ивана Грозного, Россия захлебнулась бы в океане народной (не боярской!) крови и вскоре прекратила бы своё существование. А ради какой великой цели Сталин замучил миллионы людей? Ради торжества фантастической теории? Ради того, чтобы русские рабочие жили в разы хуже, чем рабочие на Западе? Но сейчас даже не об этом. Сейчас надо обратить внимание на цифры.
Количество жертв Ивана Грозного исчисляется тысячами, количество жертв Сталина исчисляется миллионами. Ни один самый жестокий правитель России, да пожалуй и всего мира, не погубил столько своих сограждан. Сталин – чемпион мира по убийству соотечественников. Это его достижение бесспорно, другие достижения весьма сомнительны.
Например, индустриализация за счет уничтожения сельского хозяйства, то есть за счет уничтожения крестьянства, то есть и тут море крови. Или то, что «Сталин войну выиграл». А как он её выиграл? За счет чего? За счет абсолютного презрения к жизням русских солдат. Когда сталинский палач Жуков гнал солдат на минные поля или в лобовые атаки на немецкие пулеметы, ни кто ведь не считал погибших жертвами сталинских репрессий. А сколько бы миллионов жизней русских солдат удалось сберечь, если бы воевали, как это принято у людей, а не как людоеды. А когда в первые месяцы войны благодаря «полководческому гению» Сталина в плен попали 3 млн. красноармейцев, это жертвы нацизма или жертвы сталинизма?
Количество людей, которых погубил Сталин, не поддается ни какому исчислению. Впрочем, есть один способ подсчета. В начале ХХ века посчитали, что при сохранении динамики роста населения в России, к середине ХХ века население нашей страны составит 500 млн.чел. А помню, как при Брежневе, после переписи населения, выпустили значки с гордой надписью: «Нас 260 миллионов». То есть Сталин в два раза уменьшил население нашей страны, и жертвами его политики во всех её проявлениях можно считать миллионов 200 человек, даже если вычесть военные потери и жертв ленинского террора. Может быть, я некорректно посчитал? Ну что ж, посчитайте корректно. Может быть, и окажется, что Сталин погубил и всего-то миллионов 150, или даже 100, то есть сущие пустяки.
Конечно, ни один правитель, если он ставит перед собой глобальные задачи, вовсе без крови не обойдется. Политические репрессии неизбежны, тут уж давайте без сантиментов. Вот Гитлер, к примеру, когда пришел к власти, тоже был не слишком ласков с противниками своего режима и погубил немало немцев. А сколько? И вдруг оказывается, что до войны жертвами политических репрессий в Германии стали не многим более 20 тыс. чел.
А чё так мало? Там что, гестапо совсем не работало? Нет, работало, причем довольно эффективно. Но Гитлер уничтожал только своих политических противников, а Сталин уничтожал всех подряд. Сталин уничтожал заведомо ни в чем не виновных.
Как-то я говорил с другом, страдающим просоветскими симпатиями. Он вспылил: «Да знаю я, что тогда за анекдот могли десять лет дать». Я ответил: «Нет, ты всё-таки ни чего не знаешь. Антисоветский анекдот – это худо-бедно состав преступления, это действительно антисоветская агитация и пропаганда. Тут можно говорить лишь о несоразмерно суровом наказании. Но ужас сталинских репрессий был в другом. Сталинские юристы публично похвалялись тем, что исключили понятие вины из права. То есть необязательно было совершать преступление, чтобы подвергнуться наказанию. Это нашло отражение и в сталинском уголовном кодексе. В знаменитой 58-й статье среди множества пунктов было два потрясающих: «п.ш.» и «ч.с.» «Подозрение в шпионаже» и «член семьи врага народа». Осужденных по этим пунктам ни в чем даже не обвиняли. Их сажали на всякий случай. Как в том анекдоте: «За что? – Было бы за что, вообще бы убил».
Олег Волков, единственная вина которого состояла в том, что он был дворянином, вспоминал, как загремел на зону по «п.ш.» Его отправили в ссылку в Архангельск, то есть он находился ровно там, куда его направило НКВД. А потом вызывают его в НКВД и спрашивают:
– Английский язык знаешь?
– Знаю.
– А в городе полно английских моряков. Значит ты мог вступить с ними в контакт и шпионить в пользу Великобритании.
– Но я этого не делал.
– А мы не говорим, что ты это делал. Если бы ты был разоблачен, как английский шпион, тебя бы расстреляли. Но у нас достаточно оснований подозревать тебя в шпионаже, поэтому получишь пять лет лагерей.
Такого рода узаконенное беззаконие – это и есть лицо сталинизма. А если у женщины муж осужден по политической статье, она ведь ни в чем не виновата? Разумеется, не виновата, поэтому её и не расстреливают, а всего лишь отправляют в лагерь лет на пять. Если же ей удавалось выйти из лагеря, её травили до конца её дней, потому что в любой анкете значилось: «была осуждена по 58-й статье УК». Не хотите пожить в таком мире, товарищи сталинисты?
Постепенно и нацисты начали убивать невиновных. Массовое истребление евреев – это чудовищное преступление, причем именно потому, что людей убивали без вины, даже ни в чем их не обвиняя. А сталинисты истребляли не народы, а классы. Это чем-то лучше? Все бывшие дворяне, полицейские, священники и другие «классово чуждые» подлежали тотальному физическому уничтожению. Многих из них в чем-то обвиняли, но если бы вы посмотрели их уголовные дела, то убедились бы, что в придумывании вины не слишком изощрялись, порою ленились даже нормальный донос организовать. Всем было ясно, что эти люди без вины виноватые.
Истребили почти всех классовых врагов, но остановиться уже не могли, потому что государственный организм, прикормленный на человечину, может питаться только человечиной. Начали истреблять всех старых большевиков и постепенно уничтожили всю «ленинскую гвардию». Берия, возглавив госбезопасность, первым делом начал уничтожать ежовский НКВД – расстреляли тысячи чекистов. Новые палачи уничтожали старых палачей.
Массовые убийства перестали носить классовый характер. Хватали и убивали партработников, интеллигентов, рабочих, колхозников – всех подряд вообще без всякой системы. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Но меня, например, больше всего травмировало массовое целенаправленное убийство детей. Ни какому счету не поддается, сколько детских жизней унесла, к примеру, коллективизация. Раскулаченных выселяли на север, причем именно с детьми, оставлять детей с родственниками не разрешали. И взрослые «кулаки» ни в чем не были виноваты, что уж говорить про их детей.
По дороге несчастных, как правило, размещали в пересыльных пунктах, например, под Вологдой в стенах бывшего Спасо-Прилуцкого монастыря. Питание и условия размещения там были просто нечеловеческие. В течение многих месяцев в стенах бывшего монастыря ежедневно умирало по несколько детей. За детьми иногда приезжали родственники, но им отдавали только здоровых детей. Если красный палач в белом халате давал заключение о том, что ребенок болен, его не отдавали, а в чудовищных условиях пересыльного пункта это означало верную смерть. То есть врачи сознательно обрекали детей на смерть. И так было по всей стране.
Сейчас вспомнил старую советскую песню про нацистский детский лагерь Саласпилс. И правда ведь ужас до костей пробирает:
На гранитную плиту
Положи свою конфету.
Он, как ты, ребенком был,
И как ты он их любил,
Саласпилс его убил.
В бывшем детском концлагере проводят траурные мероприятия, современные дети приносят сюда конфеты, как дань памяти своим ровесникам, которых замучили нацисты. В Прилуцкий монастырь никто конфет не приносит, чтобы помянуть детей, замученных большевиками по приказу Сталина. Лично Сталин, конечно, не приказывал убивать детей. Их просто заморили, выполняя его приказы. И ни кто не хочет об этом помнить. И современные поклонники Сталина совершенно равнодушны к детским страданиям и смертям. Я не могу понять, сталинисты вообще люди? Сохранилось ли в них хоть что-нибудь человеческое?
И ведь сталинисты всё прекрасно знают. Пусть не в деталях, но в общих чертах они представляют себе, что Сталин вполне сознательно погубил миллионы людей, а для детей он не делал исключения. Что они могут на это сказать? «Всё это было, конечно, ужасно, были и перегибы, и злоупотребления, но иначе было не создать могучую державу, жертвы были, к сожалению, неизбежны». Что-нибудь в этом роде.
Хочется спросить: а вы бы предложили поставить памятник тому, кто замучил ваших собственных детей? Говорят, что чужих детей не бывает. Но так говорят люди. Для нелюдей все дети чужие, кроме собственных.
А давайте вспомним про блокаду Ленинграда. Ведь сталинисты любят восхищаться «подвигом советского народа». Сколько в блокаду погибло детей? Это жертвы нацизма? Не совсем. Теперь уже хорошо известно, что в самые голодные месяцы первой блокадной зимы партийная верхушка Ленинграда вместе с чекистами не только не голодала, но и обжиралась деликатесами. Только не надо вопить, что всё это клевета, сохранились накладные на деликатесы. Еды было так много, что сами не съедали, ещё и спекулянтов ею обильно снабжали.
Продовольствия в блокадном Ленинграде было вполне достаточно для того, чтобы не умер ни один ребенок. Но излишки продовольствия пожирали партийцы и чекисты. Жданов, например, очень любил блины со сметаной. Ему даже приходилось бегать, что бы не набрать лишний вес. Ещё он очень любил мандариновый сок. И наши летчики, прорываясь через огонь немецких зениток, везли Жданову ящики с мандариновым соком.
Сохранились воспоминания одного высокопоставленного чекиста, которого отправили в командировку из Москвы в блокадный Ленинград. Он вспоминает, как ехал от аэродрома на машине, чуть ли не каждые несколько метров объезжая трупы умерших от голода людей. А в здании на Литейном коллеги чекисты для него уже «поляну накрыли». Чего только не было на этом столе: и черная икра, и копчености всех видов, и даже молочные поросята. Московский чекист посмотрел на это изобилие и его вырвало.
Такие воспоминания можно было бы множить до бесконечности. Хоть их и не особо тиражируют, он они есть. Зато растиражировали на всю страну блокадный дневник Тани Савичевой, в котором маленькая девочка фиксировала смерти своих родственников, пока не умерла сама. А если бы товарищ Жданов послал Тане хоть один блинчик со своего стола, да ещё чекисты подкинули бы маленький кусочек ветчинки, Таня была бы жива. И ещё тысячи таких же тань были бы спасены, если бы продовольствие в блокадном Ленинграде распределялось чуть более равномерно. На всех, может быть, и не хватило бы, но детей от голодной смерти удалось бы спасти всех до единого.
А кто-нибудь из детей чекистов умер от голода? Как-то уже в наши дни один старый седой блокадник выпил лишнего в узком кругу и разоткровенничался. Дескать, ни какого голода в блокадном Ленинграде не было, всё это враньё, он всю блокаду провел в Ленинграде и может подтвердить, что там нормально питались. Оказалось, что он, тогда ещё ребенок, всю блокаду провел в закрытом санатории НКВД.
Сталин знал, что простые люди в Ленинграде мрут от голода, как мухи, а партийная верхушка обжирается деликатесами? Конечно, знал. Но он понимал, что если партноменклатуру не кормить, она сдаст город врагу. Если товарищ Жданов не то чтобы оголодает, а хотя бы только загрустит без любимого мандаринового сока, он тут же побежит к немцам с ключами от Ленинграда на блюде. Так что политика закармливания верхушки была вполне сознательной, а то, что дети мрут, так не насрать ли на них было товарищу Сталину?
А сколько детей умерло по деревням во время послевоенного голода? Тут уж мне за примерами не надо далеко ходить. Моя бабушка, вдова солдата, осталась одна с четырьмя детьми. Двое из них умерли от голода. Мой отец за всё своё детство нормального хлеба не ел. Горсть ржаного зерна перемалывали с еловой корой, пекли и ели. А в семье у председателя сельсовета, стойкого большевика-сталинца, объедались пшеничными булками. Кстати, отец, ребенком, пас стадо колхозных свиней. Их колхоз производил много мяса, но дети колхозников умирали от голода, потому что не видели не только мяса, но и хлеба.
Всё это и есть сталинизм. Всё это и есть чуткое и мудрое руководство товарища Сталина. За какое из перечисленных мною великих свершений сейчас надо поставить Сталину памятник? Говорят, Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. А людям при этом хорошо жилось? А людей расстреливали и убивали голодом.
Я не назвал и десятой доли того, в чем мог бы обвинить Сталина. Но, полагаю, и сказанного достаточно для понимания того, что это был людоед. Сейчас я сознательно упрощаю, хотя моё понимание сталинизма гораздо сложнее. Были и действительно великие свершения, было и многое такое, за что можно испытывать благодарность Сталину. Но иногда надо посмотреть на вещи просто, а не заниматься бесконечным интеллигентским рассусоливанием: «Конечно, с одной стороны… , но ведь с другой стороны…»
Нельзя ставить памятник людоеду, даже если этот людоед сделал что-то полезное. Нельзя хладнокровно перешагивать через горы детских трупов, мудро считая, что не это главное. Кто способен простить Сталину его нечеловеческое зверство, тот сам уже не вполне человек. Есть вещи, которые ни чем нельзя оправдать. Даже если бы Сталин подарил людям счастливую жизнь, она не стоила многих миллионов замученных, тем более, что счастливой жизни всё равно не получилось.
Помните, что писал Достоевский об одной слезинке ребенка. А тут ведь не одна слезинка, тут целое море детской крови. Можно ли было такой ценой создать хоть что-нибудь хорошее? Вам не кажется, что сталинисты – совершенно аморальные люди?
Как гневно они вопят: «Антисталинисты просто идиоты». Я, может быть, и правда идиот, но я во всяком случае человек, а вот вы уже не люди. Как истерично они возмущаются: «Почему Волгограду имя не вернули?» А может быть сразу назвать его Людоедск? Имя этого города – Царицын, а всё остальное – клички, или чудовищные, или безликие.
Но более всего меня поразил следующий аргумент цитируемого сталиниста: «Из-за хрущевского разоблачения культа личности, СССР поссорился с Китаем». Для начала надо сказать, что Хрущев – один из сталинских палачей и «разоблачения» его были, мягко говоря, непоследовательными, половинчатыми и как бы стыдливыми. Но даже такой палач, как Никита, и то понял, что власть больше не может держаться на системном убийстве невиновных и нельзя вечно скрывать от людей правду.
Но современных сталинистов возмущает даже та крохотная доля правды, которую рискнул озвучить экс-палач. Ведь это же привело к ужасным последствиям – с Китаем поссорились. То есть ради дружбы с Китаем мы должны были вечно скрывать правду о массовых репрессиях и ставить памятники кровавому извергу? Их совершенно не беспокоят судьбы невинно убиенных, главное, чтобы ни кто ни чего не узнал, а потому их до крайности возмущает любой, кто дерзнет сказать хоть малую долю правды.
Я уже думал, что сталинисты – это нелюди с каменными сердцами, которых не беспокоят страдания маленьких людей, которые считают, что великие дела невозможно совершить без великой крови. А потом вспомнил, как гневно они возмущаются зверствами нацистов и понял, что тут всё сложнее.
Оказывается, эти люди вполне способны испытывать сострадание. Смотрите, как они рыдают, рассуждая о бесчеловечности нацизма. А что они, собственно, предъявляют Гитлеру? Его политика стала причиной гибели множества людей. Вот как? Значит бывают такие великие свершения, ради которых нельзя убить миллионы невинных? Какая неожиданность.
Замыслы Гитлера тоже не страдали недостатком глобальности, но он всеми проклят, потому что много людей погубил. Глобализм Гитлера был бесчеловечным? А глобализм большевиков был очень человечным, когда они говорили, что готовы уничтожить половину населения России, чтобы оставшуюся половину сделать счастливой? Гитлер хотел весь мир подчинить Германии, то есть себе? А Сталин разве не имел планов мировой революции, желая весь мир подчинить коммунистам, то есть себе? Почему истребление людей по расовому признаку страшнее, чем истребление людей по классовому признаку? Почему реабилитация нацизма – чудовищное преступление, а реабилитация большевизма – дело настоящих патриотов?
В чем же разница между Гитлером и Сталиным? Гитлер погубил гораздо меньше русских людей, чем Сталин, уже хотя бы потому, что Гитлер имел на это гораздо меньше времени, чем Сталин. Гитлер бесчинствовал в России всего 3 года, а Сталин бесчинствовал в России четверть века. А уж в своей стране Гитлер ни когда так не бесчинствовал, как Сталин в своей.
Так почему же над жертвами нацизма у нас принято проливать ритуальные слезы, а о жертвах сталинизма вообще не принято говорить? Да всё же просто. Сталин говорил по-русски, а Гитлер говорил по-немецки. Это единственная причина для того, чтобы Сталина прославлять, а Гитлера проклинать. «Сталин, конечно, людоед, но это наш людоед».
Получается, что у современных сталинистов вовсе не каменные сердца, они просто подлецы. Они знают, когда надо включать слезы, а когда их выключать. Исходя из политической выгоды.
Я вовсе не собираюсь заниматься реабилитацией нацизма. Гитлер – тоже людоед. И нацисты под его руководством совершили множество преступлений. Но не больше, чем большевики под руководством Сталина. Однако из Гитлера уже сделали демона во плоти, а из Сталина – кандидата на канонизацию. Так что я всего лишь предлагаю быть честными и всех людоедов называть людоедами, независимо от того, на каком языке они говорили.
Когда-нибудь русские люди окончательно изгонят с родной земли остатки красной нечисти, когда-нибудь реабилитация большевизма будет считаться на Руси таким же преступлением, как и реабилитация нацизма. Сталинисты сядут на скамью подсудимых. И меньше десяточки, согласно сталинской традиции, ни кто из них не получит. С правом переписки, конечно, мы же не звери.
Ради этой публики новая русская власть не сочтет за труд восстановить на Колыме несколько сталинских лагерей. С такими же бараками, с такими же нормами питания, с такой же в точности работой и с такой же продолжительностью рабочего дня. И чтобы охрана била этих тварей прикладами по поводу и без повода. И самодеятельность обязательно организовать, чтобы единственный выходной они посвящали песням и стихам о товарище Сталине.
Надеюсь, у них хватит сообразительности понять, что бесполезно будет вопить: «Мы всего лишь работали на радио, тогда политика была такая, мы же не преступники». Если же они завопят нечто в этом роде, им ответят: «Вы, конечно, не преступники. Вы – враги народа. Закон для нормальных людей, а для вас, мерзкие твари, закона нет. Вы хотели сталинизма, и вы получили сталинизм».
***
Прекрасно понимаю, как порадует либерастов то, что я написал. Я вроде как присоединяюсь к либерастическому хору проклинающих Сталина. Но я отношусь к Сталину отрицательно совсем не по тем причинам, по которым либерасты.
Они вопят: «Свобода и Сталин несовместимы». А я плевать хотел на их свободу. Свобода в том значении, которое они вкладывают в это слово, в моих глазах не имеет ни какой ценности. Они воют: «При Сталине не было демократии». А на демократию мне вообще насрать. Если при Сталине что-то и было хорошо, так это то, что не было демократии. Для них самое большое горе: «При Сталине не было прав человека». Да пусть они горят огнём, ваши права человека, которые сводятся к правам пидарасов и прочих извращенцев.
Либерасты ненавидят Сталина, потому что боятся силы. Они уверены, что страной должны править такие ничтожества, как они. Мне отвратительны ничтожества, а вот силу я уважаю. Специально для либерастов хочу сказать: Сталин был великим правителем. «Культ личности был, но ведь и личность была». А демократы ненавидят любую личность, которая возвышается над их серостью и убожеством. Вообще, демократия – последнее прибежище ничтожества. А мне отвратительны ничтожества, которые хотят рулить.
Да, Сталин был великим правителем. Так же, как и Гитлер, и Чингисхан, и Тамерлан. Но кровавым чудовищам памятники не ставят. То огромное зло, которое они принесли людям, многократно превысило тот позитив, который они тоже принесли. И в памяти человечества они навсегда останутся, как великие злодеи, погубившие огромное количество людей.
Либерасты испытывают животных страх перед любой Личностью, потому что любая Личность перекрывает им дорогу к власти. Сталинисты преклоняются перед людоедом, только потому, что он был Личностью. Но власть без Личности и Личность без человечности одинаково отвратительны.
У Сталина как-то спросили: «Какой уклон хуже, левый или правый?» Сталин ответил: «Оба хуже».
Жертвы бинарности
Откуда сейчас берутся сталинисты, откуда берется ностальгия по Советской власти? Чтобы это понять, надо отметить одну особенность советского политического мышления.
Нас воспитывали в бинарности: мы и они, капитализм и социализм, идеализм и материализм. Советское политическое мышление даже на обывательском уровне знало только две реальности. Мы совершенно не задумывались о том, что «капитализм» – это бесчисленное множество способов жить, и разница между этими способами порою значительно больше, чем между «ними» и «нами».
Мы росли с уверенностью, что «социализм лучше капитализма». Потом понемногу начала просачиваться информация, что на Западе простые работяги живут гораздо лучше, чем у нас. В обществе начали нарастать антисоветские настроения. В конечном итоге значительная часть общества сделала вывод: «Капитализм лучше социализма». Мы отреклись от социализма, но не смогли преодолеть выработанную социализмом бинарность мышления.
Если у нас плохо, значит надо жить, как они. Если у нас нет демократии, значит нужна демократия, если у нас нет свободы, значит нужна свобода. Вырвавшись из социализма, мы просто не имели иного образца для строительства нового общества, кроме западного. Тем более, что Запад усиленно навязывал нам свой образец.
Ну а потом мы до сыта наелись «капиталистического» дерьма и крепко задумались. У них наркомания, и у нас теперь тоже. У них порнография, и у нас теперь тоже. У них жажда наживы, культ стяжания, и у нас теперь тоже. В СССР ни чего такого не было. Значит, хотим обратно в СССР. И люди встают под красные знамена. Это просто жертвы советской бинарности мышления.
А ведь тут есть вещи и посущественнее, чем наркомания и порнография. СССР был огромным могучим государством. Современная Россия – жалкий огрызок некогда великого государства, в 90-е к тому же впавшая в полное ничтожество. Кому-то ничтожество Родины причиняет душевную боль, кто-то мечтает вернуть своей стране величие и восхищается тем, кто это величие обеспечивал раньше, то есть Сталиным. Отсюда и требование поставить памятник Сталину. Это был бы памятник могучему государству, перед которым все трепетали (включая собственных граждан).
Но вот другой части нашего общества «капиталистическое» дерьмо показалось вкусным. Они там пидарасы, и мы тоже пидарасы. У них там порнография, и мы тоже интересуемся. Они только о деньгах и думают, и мы тоже хотим много денег. У них развитая демократия и нам такая же нужна.
Вот так сформировались две наиболее влиятельных политических группы современной России: сталинисты и либерасты. Обе они порождение советской бинарности мышления, не предполагающей не только разнообразия способов жить, но и вообще ни чего третьего.
Под «третьим» готовы понимать нацизм, но для сталинистов это тот же капитализм, а либерасты, напротив, объявляют нацизм разновидностью тоталитаризма, то есть явлением, родственным большевизму. То есть даже введение в парадигму нацизма ни чего третьего не создает.
Хитрее всех оказалась власть, как бы решившая скрестить капитализм и социализм, что бы всем хорошо было, точнее, чтобы всем угодить. А не взять ли нам, господа- товарищи от социализма высокий уровень социальных гарантий и национализацию стратегических предприятий, а от капитализма – развитую демократию и общечеловеческие ценности?
Вы можете восхищаться хоть Сталиным, хоть Черчиллем, пожалуйста, не запрещено. Можете под красными знаменами ходить, а можете под трехцветными. Под семицветными, правда, не рекомендуем, но вообще можете трахаться с кем хотите и как хотите, в тюрьму за это больше не посадят.
Как ни странно, эта «великая мудрость» порождена всё той же бинарностью мышления. Если одни предпочитают виски, другие предпочитают водку, а кто-то решил смешать виски и водку в одном стакане, так для этого ума много не надо. Ни какого принципиально нового напитка вы не получите.
Как вырваться из этой бинарности мышления? Об этом, собственно, все мои книги, нет смысла их пересказывать. Скажу только, что противопоставление себя сразу обеим глобальным тенденциям легкой жизни вам не гарантирует.
Брежнев и 90-е
Коммунисты и либерасты мне одинаково отвратительны, но… всё-таки не одинаково. В теории это два глобальных извращения, но, когда живешь в реальном мире, что-то приходится предпочитать, что-то приходится выбирать.
Однажды юноша, родившийся в 93 году, спросил меня:
– Когда было лучше: при Брежневе или в 90-е?
– Однозначно и без тени сомнения могу сказать: в 90-е было лучше, – сразу ответил я.
Он был обескуражен моим ответом, потому что привык слышать от стариков нечто прямо обратное, а я продолжил:
– Мы оба православные люди, поэтому я могу говорить, исходя из самого главного. При Брежневе храмы стояли в руинах, действующими в Вологде оставались только 2 храма из 50-и, некогда бывших в нашем городе. В 90-е храмы сразу начали реставрировать, и вскоре у нас уже был десяток действующих храмов. Что я должен предпочесть?
При Брежневе любая православная литература проходила по разряду антисоветской и была запрещена, а Библию простому человеку было вообще не достать. В 90-е церковные лавки, открывшиеся при каждом храме, сразу стали наполняться православной литературой, а Библия лежала в любой лавке свободно и недорого. Тебе, как православному, что больше нравится?
При Брежневе наше сознание в обязательном порядке отравляли так называемым «научным атеизмом», в 90-е перестали это делать. Я, работая в газете, вел постоянную православную рублику. При Брежневе, если бы я это делал хотя бы в самиздате, меня могли лишить гражданства. Так что же лучше?
Человека, который пытается анализировать глобальные процессы, заваливают огромным количеством противоречивой информации, что порождает растерянность, а в итоге выводы получаются довольно случайные. Чтобы докопаться до Истины, надо сначала научиться отличать главное от второстепенного. Для православного вера в Бога главное. Избавление от власти безбожников – объективное благо, это и есть главное, а всё остальное – не столь уж существенные детали, даже если эти детали весьма тягостные и пакостные. Больше можно вообще ни чего не говорить.
А можно сказать и ещё пару слов. При Брежневе в магазине нормальных книг было вообще не купить, на полках стояли в основном материалы партийных съездов и прочая советская хрень. В 90-е в книжных магазинах появились любые книги на любой вкус.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/sergey-katkanov/razryv-binarnosti-70876187/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сергей Юрьевич Катканов
В разных своих книгах я уже не раз выражал своё отношение к советской власти и, кажется, сказал всё, что имел сказать. Но почему-то меня не покидает ощущение некоторой недосказанности, как будто всё ещё не проговорил что-то очень важное. К тому же в наших заметно покрасневших СМИ мне постоянно подкидывают всё новые и новые инфоповоды. Когда очередной красный развертывает просоветскую агитацию, мне ведь есть, что ответить, есть, что возразить. А, возражая, мне, может быть, удастся сказать недосказанное.
Сергей Катканов
Разрыв бинарности
Памятник Сталину
В наше время для того, чтобы быть сталинистом вовсе не обязательно быть коммунистом. Так вот недавно на радио один сталинист выразил возмущение тем, что у нас до сих пор нет памятника Сталину. Дескать, антисталинисты просто идиоты. К тому же все противники Сталина оказались врагами России и теперь проклинают Сталина уже на Западе.
Выслушав эту искреннюю и гневную тираду, я сначала не знал, смеяться или плакать. А потом даже пришёл в умиление от той детской простоты, на которой строится картина мира этого сталиниста. До чего же у некоторых людей всё в голове незамысловато. Дескать, есть мы, патриоты-государственники, а есть безродные космополиты, которые ненавидят Россию и только поэтому ненавидят Сталина. А больше ни кого нет.
Но ведь я-то существую. И не один же я такой. Я проклинаю Сталина, находясь в России, и не собираюсь ни куда уезжать, подобно безродным космополитам. «Не волнуйтесь, я не уехал, и не надейтесь, я не уеду».
А простецам, которые ещё кого-то идиотами называют, и в голову не приходит, что можно поддерживать Путина, поддерживать спецоперацию, любить Россию, презирать русскоязычную либерасню и одновременно ненавидеть Сталина.
Я – русский православный монархист. Таких, как я, в современной России довольно много. Конечно, не настолько много, как сталинистов и либералов, но вообще не замечать нас могут только политические идиоты с упрощенным, очень примитивным мировоззрением.
Положение монархиста в современной России трагично. В том, что касается войны на Украине, мы оказались в одной кампании со сталинистами, а в том, что касается отношения к Сталину, мы оказываемся в одной кампании с либерастами. И то, и другое одинаково отвратительно и даже аморально. Вы не представляете, насколько тяжело произносить эти слова: «Чума на оба ваши дома». Быть чужим и для правых, и для левых не каждому по силам. Не все наши это выдерживают, иные теряют стройность и последовательность мировоззрения.
Я лично знал по крайней мере двух монархистов, на глазах превратившихся в поклонников советской власти. Один начал петь дифирамбы Сталину и сталинским маршалам, другой выражал сожаление, что ему не довелось послужить в КГБ. А как-то за столом один седобородый священник, сурово посмотрев на меня, спросил: «Что ты имеешь против Сталина?» Я ответил: «Мне не нравится, что он священников убивал».
Ни кого из своих бывших (теперь уже бывших) единомышленников мне не с чем поздравить, но психологически я могу их понять. Православные монархисты – небольшая группа, а ведь так хочется быть вместе со всем народом, а кому-то – вместе со всей интеллигенцией. Но это искушения, которых надо избежать. И мы сможем их избежать, если Истина для нас на самом деле всего дороже.
Итак, «что я имею против Сталина?» Прежде всего то, что он был людоедом. Точного количества жертв сталинских репрессий ни кто и ни когда не сможет подсчитать, но это приблизительно около 15 млн. чел. Великая Отечественная война унесла примерно столько же жизней гражданского населения. Количество жертв войны у нас тоже известно лишь приблизительно, но это в любом случае сопоставимые цифры.
Теперь уже и в учебники вошло утверждение, что нацисты осуществляли геноцид советского народа. И ни кто не говорит о том, что собственный же главный людоед осуществлял куда более ужасный геноцид собственного же народа. Своему людоеду у нас хотят поставить памятник.
Здесь надо учесть несколько моментов. Понятно, что на любом правителе всегда есть кровь, само по себе это не удивительно. У Ивана Грозного, к примеру, тоже было своё кладбище. Так ведь надо сказать, что царю Ивану и не стоит памятник посреди Москвы и, похоже, что именно по этой причине. Хотя всем давно понятно, что грозный царь приносил в жертву бояр ради благой и великой цели – централизации государства. Если бы не репрессивная политика Ивана Грозного, Россия захлебнулась бы в океане народной (не боярской!) крови и вскоре прекратила бы своё существование. А ради какой великой цели Сталин замучил миллионы людей? Ради торжества фантастической теории? Ради того, чтобы русские рабочие жили в разы хуже, чем рабочие на Западе? Но сейчас даже не об этом. Сейчас надо обратить внимание на цифры.
Количество жертв Ивана Грозного исчисляется тысячами, количество жертв Сталина исчисляется миллионами. Ни один самый жестокий правитель России, да пожалуй и всего мира, не погубил столько своих сограждан. Сталин – чемпион мира по убийству соотечественников. Это его достижение бесспорно, другие достижения весьма сомнительны.
Например, индустриализация за счет уничтожения сельского хозяйства, то есть за счет уничтожения крестьянства, то есть и тут море крови. Или то, что «Сталин войну выиграл». А как он её выиграл? За счет чего? За счет абсолютного презрения к жизням русских солдат. Когда сталинский палач Жуков гнал солдат на минные поля или в лобовые атаки на немецкие пулеметы, ни кто ведь не считал погибших жертвами сталинских репрессий. А сколько бы миллионов жизней русских солдат удалось сберечь, если бы воевали, как это принято у людей, а не как людоеды. А когда в первые месяцы войны благодаря «полководческому гению» Сталина в плен попали 3 млн. красноармейцев, это жертвы нацизма или жертвы сталинизма?
Количество людей, которых погубил Сталин, не поддается ни какому исчислению. Впрочем, есть один способ подсчета. В начале ХХ века посчитали, что при сохранении динамики роста населения в России, к середине ХХ века население нашей страны составит 500 млн.чел. А помню, как при Брежневе, после переписи населения, выпустили значки с гордой надписью: «Нас 260 миллионов». То есть Сталин в два раза уменьшил население нашей страны, и жертвами его политики во всех её проявлениях можно считать миллионов 200 человек, даже если вычесть военные потери и жертв ленинского террора. Может быть, я некорректно посчитал? Ну что ж, посчитайте корректно. Может быть, и окажется, что Сталин погубил и всего-то миллионов 150, или даже 100, то есть сущие пустяки.
Конечно, ни один правитель, если он ставит перед собой глобальные задачи, вовсе без крови не обойдется. Политические репрессии неизбежны, тут уж давайте без сантиментов. Вот Гитлер, к примеру, когда пришел к власти, тоже был не слишком ласков с противниками своего режима и погубил немало немцев. А сколько? И вдруг оказывается, что до войны жертвами политических репрессий в Германии стали не многим более 20 тыс. чел.
А чё так мало? Там что, гестапо совсем не работало? Нет, работало, причем довольно эффективно. Но Гитлер уничтожал только своих политических противников, а Сталин уничтожал всех подряд. Сталин уничтожал заведомо ни в чем не виновных.
Как-то я говорил с другом, страдающим просоветскими симпатиями. Он вспылил: «Да знаю я, что тогда за анекдот могли десять лет дать». Я ответил: «Нет, ты всё-таки ни чего не знаешь. Антисоветский анекдот – это худо-бедно состав преступления, это действительно антисоветская агитация и пропаганда. Тут можно говорить лишь о несоразмерно суровом наказании. Но ужас сталинских репрессий был в другом. Сталинские юристы публично похвалялись тем, что исключили понятие вины из права. То есть необязательно было совершать преступление, чтобы подвергнуться наказанию. Это нашло отражение и в сталинском уголовном кодексе. В знаменитой 58-й статье среди множества пунктов было два потрясающих: «п.ш.» и «ч.с.» «Подозрение в шпионаже» и «член семьи врага народа». Осужденных по этим пунктам ни в чем даже не обвиняли. Их сажали на всякий случай. Как в том анекдоте: «За что? – Было бы за что, вообще бы убил».
Олег Волков, единственная вина которого состояла в том, что он был дворянином, вспоминал, как загремел на зону по «п.ш.» Его отправили в ссылку в Архангельск, то есть он находился ровно там, куда его направило НКВД. А потом вызывают его в НКВД и спрашивают:
– Английский язык знаешь?
– Знаю.
– А в городе полно английских моряков. Значит ты мог вступить с ними в контакт и шпионить в пользу Великобритании.
– Но я этого не делал.
– А мы не говорим, что ты это делал. Если бы ты был разоблачен, как английский шпион, тебя бы расстреляли. Но у нас достаточно оснований подозревать тебя в шпионаже, поэтому получишь пять лет лагерей.
Такого рода узаконенное беззаконие – это и есть лицо сталинизма. А если у женщины муж осужден по политической статье, она ведь ни в чем не виновата? Разумеется, не виновата, поэтому её и не расстреливают, а всего лишь отправляют в лагерь лет на пять. Если же ей удавалось выйти из лагеря, её травили до конца её дней, потому что в любой анкете значилось: «была осуждена по 58-й статье УК». Не хотите пожить в таком мире, товарищи сталинисты?
Постепенно и нацисты начали убивать невиновных. Массовое истребление евреев – это чудовищное преступление, причем именно потому, что людей убивали без вины, даже ни в чем их не обвиняя. А сталинисты истребляли не народы, а классы. Это чем-то лучше? Все бывшие дворяне, полицейские, священники и другие «классово чуждые» подлежали тотальному физическому уничтожению. Многих из них в чем-то обвиняли, но если бы вы посмотрели их уголовные дела, то убедились бы, что в придумывании вины не слишком изощрялись, порою ленились даже нормальный донос организовать. Всем было ясно, что эти люди без вины виноватые.
Истребили почти всех классовых врагов, но остановиться уже не могли, потому что государственный организм, прикормленный на человечину, может питаться только человечиной. Начали истреблять всех старых большевиков и постепенно уничтожили всю «ленинскую гвардию». Берия, возглавив госбезопасность, первым делом начал уничтожать ежовский НКВД – расстреляли тысячи чекистов. Новые палачи уничтожали старых палачей.
Массовые убийства перестали носить классовый характер. Хватали и убивали партработников, интеллигентов, рабочих, колхозников – всех подряд вообще без всякой системы. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Но меня, например, больше всего травмировало массовое целенаправленное убийство детей. Ни какому счету не поддается, сколько детских жизней унесла, к примеру, коллективизация. Раскулаченных выселяли на север, причем именно с детьми, оставлять детей с родственниками не разрешали. И взрослые «кулаки» ни в чем не были виноваты, что уж говорить про их детей.
По дороге несчастных, как правило, размещали в пересыльных пунктах, например, под Вологдой в стенах бывшего Спасо-Прилуцкого монастыря. Питание и условия размещения там были просто нечеловеческие. В течение многих месяцев в стенах бывшего монастыря ежедневно умирало по несколько детей. За детьми иногда приезжали родственники, но им отдавали только здоровых детей. Если красный палач в белом халате давал заключение о том, что ребенок болен, его не отдавали, а в чудовищных условиях пересыльного пункта это означало верную смерть. То есть врачи сознательно обрекали детей на смерть. И так было по всей стране.
Сейчас вспомнил старую советскую песню про нацистский детский лагерь Саласпилс. И правда ведь ужас до костей пробирает:
На гранитную плиту
Положи свою конфету.
Он, как ты, ребенком был,
И как ты он их любил,
Саласпилс его убил.
В бывшем детском концлагере проводят траурные мероприятия, современные дети приносят сюда конфеты, как дань памяти своим ровесникам, которых замучили нацисты. В Прилуцкий монастырь никто конфет не приносит, чтобы помянуть детей, замученных большевиками по приказу Сталина. Лично Сталин, конечно, не приказывал убивать детей. Их просто заморили, выполняя его приказы. И ни кто не хочет об этом помнить. И современные поклонники Сталина совершенно равнодушны к детским страданиям и смертям. Я не могу понять, сталинисты вообще люди? Сохранилось ли в них хоть что-нибудь человеческое?
И ведь сталинисты всё прекрасно знают. Пусть не в деталях, но в общих чертах они представляют себе, что Сталин вполне сознательно погубил миллионы людей, а для детей он не делал исключения. Что они могут на это сказать? «Всё это было, конечно, ужасно, были и перегибы, и злоупотребления, но иначе было не создать могучую державу, жертвы были, к сожалению, неизбежны». Что-нибудь в этом роде.
Хочется спросить: а вы бы предложили поставить памятник тому, кто замучил ваших собственных детей? Говорят, что чужих детей не бывает. Но так говорят люди. Для нелюдей все дети чужие, кроме собственных.
А давайте вспомним про блокаду Ленинграда. Ведь сталинисты любят восхищаться «подвигом советского народа». Сколько в блокаду погибло детей? Это жертвы нацизма? Не совсем. Теперь уже хорошо известно, что в самые голодные месяцы первой блокадной зимы партийная верхушка Ленинграда вместе с чекистами не только не голодала, но и обжиралась деликатесами. Только не надо вопить, что всё это клевета, сохранились накладные на деликатесы. Еды было так много, что сами не съедали, ещё и спекулянтов ею обильно снабжали.
Продовольствия в блокадном Ленинграде было вполне достаточно для того, чтобы не умер ни один ребенок. Но излишки продовольствия пожирали партийцы и чекисты. Жданов, например, очень любил блины со сметаной. Ему даже приходилось бегать, что бы не набрать лишний вес. Ещё он очень любил мандариновый сок. И наши летчики, прорываясь через огонь немецких зениток, везли Жданову ящики с мандариновым соком.
Сохранились воспоминания одного высокопоставленного чекиста, которого отправили в командировку из Москвы в блокадный Ленинград. Он вспоминает, как ехал от аэродрома на машине, чуть ли не каждые несколько метров объезжая трупы умерших от голода людей. А в здании на Литейном коллеги чекисты для него уже «поляну накрыли». Чего только не было на этом столе: и черная икра, и копчености всех видов, и даже молочные поросята. Московский чекист посмотрел на это изобилие и его вырвало.
Такие воспоминания можно было бы множить до бесконечности. Хоть их и не особо тиражируют, он они есть. Зато растиражировали на всю страну блокадный дневник Тани Савичевой, в котором маленькая девочка фиксировала смерти своих родственников, пока не умерла сама. А если бы товарищ Жданов послал Тане хоть один блинчик со своего стола, да ещё чекисты подкинули бы маленький кусочек ветчинки, Таня была бы жива. И ещё тысячи таких же тань были бы спасены, если бы продовольствие в блокадном Ленинграде распределялось чуть более равномерно. На всех, может быть, и не хватило бы, но детей от голодной смерти удалось бы спасти всех до единого.
А кто-нибудь из детей чекистов умер от голода? Как-то уже в наши дни один старый седой блокадник выпил лишнего в узком кругу и разоткровенничался. Дескать, ни какого голода в блокадном Ленинграде не было, всё это враньё, он всю блокаду провел в Ленинграде и может подтвердить, что там нормально питались. Оказалось, что он, тогда ещё ребенок, всю блокаду провел в закрытом санатории НКВД.
Сталин знал, что простые люди в Ленинграде мрут от голода, как мухи, а партийная верхушка обжирается деликатесами? Конечно, знал. Но он понимал, что если партноменклатуру не кормить, она сдаст город врагу. Если товарищ Жданов не то чтобы оголодает, а хотя бы только загрустит без любимого мандаринового сока, он тут же побежит к немцам с ключами от Ленинграда на блюде. Так что политика закармливания верхушки была вполне сознательной, а то, что дети мрут, так не насрать ли на них было товарищу Сталину?
А сколько детей умерло по деревням во время послевоенного голода? Тут уж мне за примерами не надо далеко ходить. Моя бабушка, вдова солдата, осталась одна с четырьмя детьми. Двое из них умерли от голода. Мой отец за всё своё детство нормального хлеба не ел. Горсть ржаного зерна перемалывали с еловой корой, пекли и ели. А в семье у председателя сельсовета, стойкого большевика-сталинца, объедались пшеничными булками. Кстати, отец, ребенком, пас стадо колхозных свиней. Их колхоз производил много мяса, но дети колхозников умирали от голода, потому что не видели не только мяса, но и хлеба.
Всё это и есть сталинизм. Всё это и есть чуткое и мудрое руководство товарища Сталина. За какое из перечисленных мною великих свершений сейчас надо поставить Сталину памятник? Говорят, Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. А людям при этом хорошо жилось? А людей расстреливали и убивали голодом.
Я не назвал и десятой доли того, в чем мог бы обвинить Сталина. Но, полагаю, и сказанного достаточно для понимания того, что это был людоед. Сейчас я сознательно упрощаю, хотя моё понимание сталинизма гораздо сложнее. Были и действительно великие свершения, было и многое такое, за что можно испытывать благодарность Сталину. Но иногда надо посмотреть на вещи просто, а не заниматься бесконечным интеллигентским рассусоливанием: «Конечно, с одной стороны… , но ведь с другой стороны…»
Нельзя ставить памятник людоеду, даже если этот людоед сделал что-то полезное. Нельзя хладнокровно перешагивать через горы детских трупов, мудро считая, что не это главное. Кто способен простить Сталину его нечеловеческое зверство, тот сам уже не вполне человек. Есть вещи, которые ни чем нельзя оправдать. Даже если бы Сталин подарил людям счастливую жизнь, она не стоила многих миллионов замученных, тем более, что счастливой жизни всё равно не получилось.
Помните, что писал Достоевский об одной слезинке ребенка. А тут ведь не одна слезинка, тут целое море детской крови. Можно ли было такой ценой создать хоть что-нибудь хорошее? Вам не кажется, что сталинисты – совершенно аморальные люди?
Как гневно они вопят: «Антисталинисты просто идиоты». Я, может быть, и правда идиот, но я во всяком случае человек, а вот вы уже не люди. Как истерично они возмущаются: «Почему Волгограду имя не вернули?» А может быть сразу назвать его Людоедск? Имя этого города – Царицын, а всё остальное – клички, или чудовищные, или безликие.
Но более всего меня поразил следующий аргумент цитируемого сталиниста: «Из-за хрущевского разоблачения культа личности, СССР поссорился с Китаем». Для начала надо сказать, что Хрущев – один из сталинских палачей и «разоблачения» его были, мягко говоря, непоследовательными, половинчатыми и как бы стыдливыми. Но даже такой палач, как Никита, и то понял, что власть больше не может держаться на системном убийстве невиновных и нельзя вечно скрывать от людей правду.
Но современных сталинистов возмущает даже та крохотная доля правды, которую рискнул озвучить экс-палач. Ведь это же привело к ужасным последствиям – с Китаем поссорились. То есть ради дружбы с Китаем мы должны были вечно скрывать правду о массовых репрессиях и ставить памятники кровавому извергу? Их совершенно не беспокоят судьбы невинно убиенных, главное, чтобы ни кто ни чего не узнал, а потому их до крайности возмущает любой, кто дерзнет сказать хоть малую долю правды.
Я уже думал, что сталинисты – это нелюди с каменными сердцами, которых не беспокоят страдания маленьких людей, которые считают, что великие дела невозможно совершить без великой крови. А потом вспомнил, как гневно они возмущаются зверствами нацистов и понял, что тут всё сложнее.
Оказывается, эти люди вполне способны испытывать сострадание. Смотрите, как они рыдают, рассуждая о бесчеловечности нацизма. А что они, собственно, предъявляют Гитлеру? Его политика стала причиной гибели множества людей. Вот как? Значит бывают такие великие свершения, ради которых нельзя убить миллионы невинных? Какая неожиданность.
Замыслы Гитлера тоже не страдали недостатком глобальности, но он всеми проклят, потому что много людей погубил. Глобализм Гитлера был бесчеловечным? А глобализм большевиков был очень человечным, когда они говорили, что готовы уничтожить половину населения России, чтобы оставшуюся половину сделать счастливой? Гитлер хотел весь мир подчинить Германии, то есть себе? А Сталин разве не имел планов мировой революции, желая весь мир подчинить коммунистам, то есть себе? Почему истребление людей по расовому признаку страшнее, чем истребление людей по классовому признаку? Почему реабилитация нацизма – чудовищное преступление, а реабилитация большевизма – дело настоящих патриотов?
В чем же разница между Гитлером и Сталиным? Гитлер погубил гораздо меньше русских людей, чем Сталин, уже хотя бы потому, что Гитлер имел на это гораздо меньше времени, чем Сталин. Гитлер бесчинствовал в России всего 3 года, а Сталин бесчинствовал в России четверть века. А уж в своей стране Гитлер ни когда так не бесчинствовал, как Сталин в своей.
Так почему же над жертвами нацизма у нас принято проливать ритуальные слезы, а о жертвах сталинизма вообще не принято говорить? Да всё же просто. Сталин говорил по-русски, а Гитлер говорил по-немецки. Это единственная причина для того, чтобы Сталина прославлять, а Гитлера проклинать. «Сталин, конечно, людоед, но это наш людоед».
Получается, что у современных сталинистов вовсе не каменные сердца, они просто подлецы. Они знают, когда надо включать слезы, а когда их выключать. Исходя из политической выгоды.
Я вовсе не собираюсь заниматься реабилитацией нацизма. Гитлер – тоже людоед. И нацисты под его руководством совершили множество преступлений. Но не больше, чем большевики под руководством Сталина. Однако из Гитлера уже сделали демона во плоти, а из Сталина – кандидата на канонизацию. Так что я всего лишь предлагаю быть честными и всех людоедов называть людоедами, независимо от того, на каком языке они говорили.
Когда-нибудь русские люди окончательно изгонят с родной земли остатки красной нечисти, когда-нибудь реабилитация большевизма будет считаться на Руси таким же преступлением, как и реабилитация нацизма. Сталинисты сядут на скамью подсудимых. И меньше десяточки, согласно сталинской традиции, ни кто из них не получит. С правом переписки, конечно, мы же не звери.
Ради этой публики новая русская власть не сочтет за труд восстановить на Колыме несколько сталинских лагерей. С такими же бараками, с такими же нормами питания, с такой же в точности работой и с такой же продолжительностью рабочего дня. И чтобы охрана била этих тварей прикладами по поводу и без повода. И самодеятельность обязательно организовать, чтобы единственный выходной они посвящали песням и стихам о товарище Сталине.
Надеюсь, у них хватит сообразительности понять, что бесполезно будет вопить: «Мы всего лишь работали на радио, тогда политика была такая, мы же не преступники». Если же они завопят нечто в этом роде, им ответят: «Вы, конечно, не преступники. Вы – враги народа. Закон для нормальных людей, а для вас, мерзкие твари, закона нет. Вы хотели сталинизма, и вы получили сталинизм».
***
Прекрасно понимаю, как порадует либерастов то, что я написал. Я вроде как присоединяюсь к либерастическому хору проклинающих Сталина. Но я отношусь к Сталину отрицательно совсем не по тем причинам, по которым либерасты.
Они вопят: «Свобода и Сталин несовместимы». А я плевать хотел на их свободу. Свобода в том значении, которое они вкладывают в это слово, в моих глазах не имеет ни какой ценности. Они воют: «При Сталине не было демократии». А на демократию мне вообще насрать. Если при Сталине что-то и было хорошо, так это то, что не было демократии. Для них самое большое горе: «При Сталине не было прав человека». Да пусть они горят огнём, ваши права человека, которые сводятся к правам пидарасов и прочих извращенцев.
Либерасты ненавидят Сталина, потому что боятся силы. Они уверены, что страной должны править такие ничтожества, как они. Мне отвратительны ничтожества, а вот силу я уважаю. Специально для либерастов хочу сказать: Сталин был великим правителем. «Культ личности был, но ведь и личность была». А демократы ненавидят любую личность, которая возвышается над их серостью и убожеством. Вообще, демократия – последнее прибежище ничтожества. А мне отвратительны ничтожества, которые хотят рулить.
Да, Сталин был великим правителем. Так же, как и Гитлер, и Чингисхан, и Тамерлан. Но кровавым чудовищам памятники не ставят. То огромное зло, которое они принесли людям, многократно превысило тот позитив, который они тоже принесли. И в памяти человечества они навсегда останутся, как великие злодеи, погубившие огромное количество людей.
Либерасты испытывают животных страх перед любой Личностью, потому что любая Личность перекрывает им дорогу к власти. Сталинисты преклоняются перед людоедом, только потому, что он был Личностью. Но власть без Личности и Личность без человечности одинаково отвратительны.
У Сталина как-то спросили: «Какой уклон хуже, левый или правый?» Сталин ответил: «Оба хуже».
Жертвы бинарности
Откуда сейчас берутся сталинисты, откуда берется ностальгия по Советской власти? Чтобы это понять, надо отметить одну особенность советского политического мышления.
Нас воспитывали в бинарности: мы и они, капитализм и социализм, идеализм и материализм. Советское политическое мышление даже на обывательском уровне знало только две реальности. Мы совершенно не задумывались о том, что «капитализм» – это бесчисленное множество способов жить, и разница между этими способами порою значительно больше, чем между «ними» и «нами».
Мы росли с уверенностью, что «социализм лучше капитализма». Потом понемногу начала просачиваться информация, что на Западе простые работяги живут гораздо лучше, чем у нас. В обществе начали нарастать антисоветские настроения. В конечном итоге значительная часть общества сделала вывод: «Капитализм лучше социализма». Мы отреклись от социализма, но не смогли преодолеть выработанную социализмом бинарность мышления.
Если у нас плохо, значит надо жить, как они. Если у нас нет демократии, значит нужна демократия, если у нас нет свободы, значит нужна свобода. Вырвавшись из социализма, мы просто не имели иного образца для строительства нового общества, кроме западного. Тем более, что Запад усиленно навязывал нам свой образец.
Ну а потом мы до сыта наелись «капиталистического» дерьма и крепко задумались. У них наркомания, и у нас теперь тоже. У них порнография, и у нас теперь тоже. У них жажда наживы, культ стяжания, и у нас теперь тоже. В СССР ни чего такого не было. Значит, хотим обратно в СССР. И люди встают под красные знамена. Это просто жертвы советской бинарности мышления.
А ведь тут есть вещи и посущественнее, чем наркомания и порнография. СССР был огромным могучим государством. Современная Россия – жалкий огрызок некогда великого государства, в 90-е к тому же впавшая в полное ничтожество. Кому-то ничтожество Родины причиняет душевную боль, кто-то мечтает вернуть своей стране величие и восхищается тем, кто это величие обеспечивал раньше, то есть Сталиным. Отсюда и требование поставить памятник Сталину. Это был бы памятник могучему государству, перед которым все трепетали (включая собственных граждан).
Но вот другой части нашего общества «капиталистическое» дерьмо показалось вкусным. Они там пидарасы, и мы тоже пидарасы. У них там порнография, и мы тоже интересуемся. Они только о деньгах и думают, и мы тоже хотим много денег. У них развитая демократия и нам такая же нужна.
Вот так сформировались две наиболее влиятельных политических группы современной России: сталинисты и либерасты. Обе они порождение советской бинарности мышления, не предполагающей не только разнообразия способов жить, но и вообще ни чего третьего.
Под «третьим» готовы понимать нацизм, но для сталинистов это тот же капитализм, а либерасты, напротив, объявляют нацизм разновидностью тоталитаризма, то есть явлением, родственным большевизму. То есть даже введение в парадигму нацизма ни чего третьего не создает.
Хитрее всех оказалась власть, как бы решившая скрестить капитализм и социализм, что бы всем хорошо было, точнее, чтобы всем угодить. А не взять ли нам, господа- товарищи от социализма высокий уровень социальных гарантий и национализацию стратегических предприятий, а от капитализма – развитую демократию и общечеловеческие ценности?
Вы можете восхищаться хоть Сталиным, хоть Черчиллем, пожалуйста, не запрещено. Можете под красными знаменами ходить, а можете под трехцветными. Под семицветными, правда, не рекомендуем, но вообще можете трахаться с кем хотите и как хотите, в тюрьму за это больше не посадят.
Как ни странно, эта «великая мудрость» порождена всё той же бинарностью мышления. Если одни предпочитают виски, другие предпочитают водку, а кто-то решил смешать виски и водку в одном стакане, так для этого ума много не надо. Ни какого принципиально нового напитка вы не получите.
Как вырваться из этой бинарности мышления? Об этом, собственно, все мои книги, нет смысла их пересказывать. Скажу только, что противопоставление себя сразу обеим глобальным тенденциям легкой жизни вам не гарантирует.
Брежнев и 90-е
Коммунисты и либерасты мне одинаково отвратительны, но… всё-таки не одинаково. В теории это два глобальных извращения, но, когда живешь в реальном мире, что-то приходится предпочитать, что-то приходится выбирать.
Однажды юноша, родившийся в 93 году, спросил меня:
– Когда было лучше: при Брежневе или в 90-е?
– Однозначно и без тени сомнения могу сказать: в 90-е было лучше, – сразу ответил я.
Он был обескуражен моим ответом, потому что привык слышать от стариков нечто прямо обратное, а я продолжил:
– Мы оба православные люди, поэтому я могу говорить, исходя из самого главного. При Брежневе храмы стояли в руинах, действующими в Вологде оставались только 2 храма из 50-и, некогда бывших в нашем городе. В 90-е храмы сразу начали реставрировать, и вскоре у нас уже был десяток действующих храмов. Что я должен предпочесть?
При Брежневе любая православная литература проходила по разряду антисоветской и была запрещена, а Библию простому человеку было вообще не достать. В 90-е церковные лавки, открывшиеся при каждом храме, сразу стали наполняться православной литературой, а Библия лежала в любой лавке свободно и недорого. Тебе, как православному, что больше нравится?
При Брежневе наше сознание в обязательном порядке отравляли так называемым «научным атеизмом», в 90-е перестали это делать. Я, работая в газете, вел постоянную православную рублику. При Брежневе, если бы я это делал хотя бы в самиздате, меня могли лишить гражданства. Так что же лучше?
Человека, который пытается анализировать глобальные процессы, заваливают огромным количеством противоречивой информации, что порождает растерянность, а в итоге выводы получаются довольно случайные. Чтобы докопаться до Истины, надо сначала научиться отличать главное от второстепенного. Для православного вера в Бога главное. Избавление от власти безбожников – объективное благо, это и есть главное, а всё остальное – не столь уж существенные детали, даже если эти детали весьма тягостные и пакостные. Больше можно вообще ни чего не говорить.
А можно сказать и ещё пару слов. При Брежневе в магазине нормальных книг было вообще не купить, на полках стояли в основном материалы партийных съездов и прочая советская хрень. В 90-е в книжных магазинах появились любые книги на любой вкус.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/sergey-katkanov/razryv-binarnosti-70876187/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сергей Катканов
Тип: электронная книга
Жанр: Публицистика
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 10.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В разных своих книгах я уже не раз выражал своё отношение к советской власти и, кажется, сказал всё, что имел сказать. Но почему-то меня не покидает ощущение некоторой недосказанности, как будто всё ещё не проговорил что-то очень важное. К тому же в наших заметно покрасневших СМИ мне постоянно подкидывают всё новые и новые инфоповоды. Когда очередной красный развертывает просоветскую агитацию, мне ведь есть, что ответить, есть, что возразить. А, возражая, мне, может быть, удастся сказать недосказанное.