Главная страница | Современные любовные романы | Расколотая свобода

Расколотая свобода
Шейн Роуз
Freedom. Порочная империя. Бестселлеры Шейн Роуз #1
Данте Рид – лучший друг моего брата и моя первая любовь. Обманом я затащила его в постель, но наши пути вскоре разошлись: у меня – учеба в колледже на одном побережье, у него – служба в армии на другом. Вот и все. По крайней мере, так мне казалось…
Я составила список дел, которые мне необходимо выполнить, чтобы начать жить по-настоящему. Пробовать новое, знакомиться с парнями, сделать нечто сумасшедшее… В результате я оказалась в полицейском участке. Угадайте, кто сразу объявился, чтобы вытащить меня из передряги? Все тот же Данте Рид, правда, на этот раз у него стало больше мускулов, больше татуировок и уж куда больше требований. Он хочет, чтобы я поселилась рядом, всегда сообщала ему о своем местонахождении и была осторожна. Как будто я нуждаюсь в защите! Разве что от него самого, ведь Данте всегда был моей слабостью. А жизнь рядом с лучшим другом старшего брата может привести к серьезным последствиям. Особенно если он связан с криминальным миром, в который оказалась втянута и я сама…

Шейн Роуз
Расколотая свобода

Shain Rose
Fractured Freedom
Copyright © 2022 by Shain Rose
© Попова К., перевод на русский язык, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Иллюстрация на обложке Panda
Художественное оформление Анастасии Цымбал
* * *
Посвящается всем хорошим девочкам,
которые знают, что попадут в рай…
но сначала хотят узнать, насколько жарко в аду.

И Кристи, которая верила, что я смогу…
Так вот, у меня получилось.


За две недели до того, как я потеряла ее
От: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov
Кому: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com

Лайла!
Я получил твой ответ спустя всего десять минут после того, как отправил письмо. Видимо, ты печатаешь с космической скоростью. В последнее время миссии идут одна за другой. Ночью я выполняю задание, а днем сплю. У нас есть доступ лишь к нескольким компьютерам, и к ним выстраивается целая очередь. Передавай привет нашим семьям, а если они станут ворчать, что я пишу только тебе, то напомни, что именно ты всегда была мне ближе остальных. Надеюсь, у тебя все хорошо. Последнее, что я слышал от твоих братьев: ты попала в число лучших выпускников. Уверен, придурки гордятся тобой, хоть и не признаются в этом. Держу пари, они как следует отрываются во время учебы, возможно, снимают какие-то рилсы или другое подобное дерьмо. У меня нет доступа к социальным сетям, так что понятия не имею, что происходит. В любом случае помни – ты лучшая младшая сестра на свете.
Кстати, твоя сестра писала мне из колонии для несовершеннолетних. С ней все будет хорошо. Время там поможет ей избавиться от зависимости. Она такая же сильная, как и ты, на то вы и близнецы.
Но, если подумать, ты всегда отличалась упрямством. Помнишь, как уничтожила свой велосипед, спустившись с того огромного холма? Черт, что и кому ты пыталась доказать? Мы все знали, что у велосипеда не работают тормоза. Вероятно, это дело рук твоих братьев. Они хотели, чтобы ты попала в неприятности, потому что вечно жаловались, якобы твое примерное поведение вредит тебе самой. Проклятье, словами не передать, насколько я испугался, когда увидел, как вильнула машина, и понял тогда, что у тебя просто не получается затормозить. Но пока нес тебя домой, ты не проронила ни слезинки. Значит, ты сильнее Иззи, потому что эта дурочка точно рыдала бы всю дорогу.
Ладно, все равно я не могу печатать так быстро, как ты. И меня уже донимают, чтобы я свалил и освободил место другим.
Передай остальным, что я их люблю. Всех, кроме твоего брата-засранца. Тебе интересно, которого из четырех я имею в виду? Неудивительно, ведь все они те еще засранцы.
До скорого, Лайла.
Не забывай про семь вдохов, ладно?
Данте

От: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com
Кому: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov

Данте!

Ну все, теперь я задалась целью отвечать тебе как можно быстрее. Все равно мне не спится. Завтра последний экзамен, а потом конец выпускного года. А я говорила тебе, что наконец-то приняла решение? Остановилась на Калифорнийском университете.
Он далеко, это не нравится маме, но, мне кажется, так правильно. Мне нужно расправить крылья и начать жить, согласен? Почему бы не полететь через всю страну и не научиться самостоятельности? Ведь ты никогда не задерживаешься надолго в одном месте:-P
Без Иззи все кажется странным. Конечно, дома стало спокойнее, но я скучаю по ней. И понимаю ее боль. Знаю, многие сочтут это глупостью, но так и есть. Для нее сейчас непростое время, но уверена, что она справится, просто ей нужна наша поддержка. Мама и папа говорят ей, что у меня все хорошо, но это совсем не помогает. Еще говорят, что наши братья уехали, как и ты. Она была слишком близка со всеми вами, и, кстати, после того, как вы окончили школу, а мы остались, она и попала в плохую компанию…
В отличие от меня, Иззи любит людей и общение. Так что я рада, что сейчас она может иногда писать тебе, пока находится там. А еще странно, что у тебя нет доступа к социальным сетям… Хотя, может, так лучше. Все равно из-за учебы мне не хватает на них времени. И да, предполагалось, что тормоза у того велосипеда исправны. Никогда не прощу за это братьев!
Скорее возвращайся домой!
Я не забываю про семь вдохов и все еще скучаю по тебе.
Лайла

Глава 1
Делайла

Потерять девственность
– Что за хрень, Делайла?
Услышав тон, которым он произнес мое полное имя, я вздрогнула, но технически член Данте был во мне, так что, даже если бы он дал задний ход, я все равно уже потеряла девственность.
– Просто не останавливайся, – я поерзала, пытаясь приспособиться к боли. Обещала себе, что буду молчать, но в итоге стоило Данте войти в меня, как я вскрикнула. Он оказался огромным. Еще десять лет назад, когда Данте только переехал на эту улицу, он уже тогда был в два раза крупнее меня. Тогда мне было восемь, а ему тринадцать. Теперь ему исполнилось двадцать три, и он стал раза в три больше меня.
Я знала, что у него огромный член. И все же не могла доверить свою девственность никому другому.
Несмотря на то, что Данте был лучшим другом моего старшего брата и поддерживал мою сестру, участвуя в ее проделках, для меня он всегда оставался героем. За прошедшие годы он делал для меня много всего: нашел парней, которые украли мой велосипед; избил тех, кто довел меня до слез; на руках нес домой, когда я повредила лодыжку; и, что самое главное, никогда не упускал меня из виду. Даже приезжая домой в отпуск, он всегда внимательно следил за мной. Постоянно обнимал и дарил резные фигурки животных из разных уголков мира.
Когда он написал мне, что вернулся домой и привез для меня небольшой подарок, я поняла: вот он, единственный раз, когда у нас может что-то получиться. Если нет, то мне пришлось бы отправиться в университет в статусе девственницы.
И момент получился идеальным.
Мои братья остались на лето в университетском городке, где отрывались на полную катушку. Иззи еще не вернулась, а родители на две недели поехали в ежегодное летнее путешествие.
Я слышала его тяжелое дыхание и чувствовала, как широкие ладони сжимают мои бедра, не давая ерзать.
– Черт, дерьмо, – Данте медленно выругался и уткнулся лбом в мой лоб, однако в остальном оставался неподвижным, будто вообще боялся пошевелиться. – Черт, Лайла, почему ты не сказала мне?
– И как бы я начала этот разговор, а, Данте? – я прищурилась под пристальным взглядом его зеленых глаз.
Господи, каким же сексуальным был этот парень. Точеный подбородок казался настолько острым, что я, наверное, порезалась бы, если бы провела по нему рукой. Прикусила губу, а потом продолжила:
– Не хочешь приехать и лишить меня девственности? Мне скоро уезжать в университет, а с тех пор, как я перешла в старшие классы, все парни шарахаются от меня. Ты всегда знаешь, как дать мне почувствовать себя особенной, так что сделай одолжение, помоги избавиться от этого досадного недостатка, то есть девственности. Так?
Данте стиснул зубы, и я почувствовала, как участился его пульс. Загорелая кожа блестела от пота.
– Получилось бы отличное вступление к тому, чем мы сейчас занимаемся.
– Ладно. Ну, извини. Можешь закончить… или как?
Он несколько раз покачал головой, а потом начал медленно, сантиметр за сантиметром, выходить из меня. Я зажмурилась. Если Данте остановится, этот опыт может стать самым постыдным, а у меня уже и без того стыда хватает. Большинство неловких ситуаций связаны с моими братьями, которые постоянно издевались надо мной и моей сестрой-близнецом. Обычно Данте находился поблизости и пытался приструнить их.
Вот только такого со мной еще не случалось. И разве это не отличный способ запомнить мой первый раз? Я впилась ногтями в его упругую задницу.
– Мы ведь уже начали, верно? Разве нельзя просто попытаться получить удовольствие, а не останавливаться?
– Просто попытаться получить удовольствие? – Данте пристально посмотрел на меня. – Да я попаду в ад за то, что приехал потусоваться с младшей сестрой лучшего друга! Надо было поехать домой, а я купился на ее попытки соблазнения, а потом, не раздумывая, лишил ее невинности.
Он сполз с меня и тихо пробормотал:
– Черт, презерватив…
– Зачем? Ведь и так понятно, что я чиста и к тому же принимаю таблетки. Мы уже обсуждали это, – я приподнялась на локтях и посмотрела на Данте.
Боже, как же он возмужал за время службы. Сплошные мышцы, идеально украшенные татуировками. И мне повезло, что изменения в его графике позволяли провести с ним время без присутствия братьев, которые бы обязательно прилетели увидеться с ним. Увольнение длилось всего две недели, поэтому, когда Данте приезжал, мы все старались оказаться дома.
Но на этот раз я не стала предупреждать остальных о затянувшемся молчании Данте. Обычно отсутствие писем свидетельствовало о том, что он скоро приедет, сам Данте тоже не позвонил никому из нас. Дата его приезда являлась конфиденциальной информацией, и, честно говоря, попытки связаться с моей семьей напоминали игру в «Ударь крота[1 - Игра, в которой с помощью молотка надо уничтожить всех кротов.]».
Когда Данте написал, что приехал, меня осенило.
Я сидела дома одна.
Скучала.
И думала о сексе.
Стоило Данте появиться на пороге с моими любимыми мясными тако из фургончика на соседней улице, а также вырезанным из дерева крошечным, размером с четвертак, барашком, я практически сбила парня с ног. Данте даже не подозревал, как сильно мне нравятся эти маленькие фигурки животных. Потом он обнял меня и прошептал: «Сирия». Информация о месте происхождения подарка являлась секретной, и все-таки он иногда озвучивал название страны.
Он приносил мне подарок каждый раз, когда приезжал домой. И каждый раз я визжала от радости. Моя семья считала, что дело в моей любви к животным, но на самом деле я любила Данте.
Следовало вместе съесть тако и отправить его домой. Вместо этого мы смотрели «Звуки музыки» – главный в нашем доме фильм. Мама часто включала свои любимые фильмы, и это был один из них. Мы знали все песни наизусть, и, уверена, знакомые звуки и сюжет дарили Данте определенную долю комфорта. Когда же мы устроились на потертом кожаном диване в гостиной и зазвучала первая песня, он довольно вздохнул, а я ответила ему улыбкой.
Именно это место я считала самым уютным, как если бы кто-то вручил вам старое одеяло, запах которого вам очень хорошо знаком. Вот только моя голова была занята совершенно другим, а конкретнее тем, как я буду соблазнять его или как приятно касаться твердых мышц.
Когда я положила голову ему на плечо, он как ни в чем не бывало погладил меня в ответ, коснувшись моих темных локонов. Вот тогда мое сердце и забилось как сумасшедшее. Как только шестнадцатилетняя девушка запела о своей невинности, я начала подпевать ей. Данте посмотрел на меня и улыбнулся, демонстрируя ямочки. Именно тогда я и поняла, что пропала.
Клянусь, его взгляд блуждал по моему лицу и задержался на губах.
Идеальный момент, так что я решила действовать. Наши губы соприкоснулись, и мы оба будто вздохнули с облегчением.
Или, по крайней мере, так показалось мне.
Не было неловкости или дискомфорта. Происходящее казалось мне очень правильным.
Поцелуи перестали быть невинными, а осторожные прикосновения сменились более страстными ласками. Данте на секунду отстранился, чтобы поудобнее устроиться на диване, и притянул меня к себе на колени, не переставая перечислять причины, почему ему стоит уйти.
– Черт, ты ведь младшая сестра Дома.
– И что? У многих парней есть младшие сестры. Вот кто я для тебя?
– Конечно же нет, но ты слишком молода.
– Ты считаешь, восемнадцать – слишком юный возраст? Уверена, другие парни не сочтут его неподходящим.
– Господи, какие еще другие парни?
– Те, которым я позвоню, если ты оставишь меня в таком состоянии.
Мне нравилась властность и ревность, звучавшие в его голосе.
– Лайла, перестань меня провоцировать. Ты слишком хороша для них… и для меня тоже.
– Слишком хороша? Даже так?
Тогда я оседлала его и попыталась вести себя еще более развязно.
Данте продолжал ругаться, но по-прежнему ласкал меня.
Его чувство вины лишь возбуждало еще сильнее. Он всегда хотел быть лучшим другом для моих братьев, но внезапно его тяга ко мне затмила даже преданность им.
– Когда мы целовались, я спросил, принимаешь ли ты таблетки. Тогда и был идеальный момент, чтобы рассказать, что ты девственница, – подчеркнул он. Данте стоял, его член все еще блестел от моей влаги. Сердце сжалось, ведь он сделал это ради меня.
– Да, припоминаю как минимум десять моментов, когда я могла бы сказать тебе об этом. Когда мы раздевались, когда я отправила тебе сообщение, или когда мы целовались во время фильма. Совершенно очевидно, что я просто не хотела признаваться в этом.
Он покачал головой и сильнее стиснул челюсти. Данте как никто другой умел контролировать себя и сдерживать порывы гнева. Лишь в старших классах я видела, как он давал волю эмоциям, и то лишь тогда, когда кто-то высмеивал его или мою семью.
Но редко кто позволял себе подобное. Данте позаботился и об этом.
В моей семье было шестеро детей, а вот Данте жил вдвоем с мамой. Вы думаете, мы могли бы справиться сами, и что у Данте не было необходимости отталкивать других? Или, например, избивать парня за то, что он сказал моим братьям проваливать обратно в Грецию? А вот и нет, Данте все же сделал это. Он всегда отстаивал свои убеждения, делал так, как считал правильным, и своим поведением очаровал весь город. Люди верили в него.
Даже сейчас, когда он злился на меня, я не переживала об этом. Данте всегда был для меня, как скала, – добрая и непоколебимая опора.
Он сел и пристально посмотрел на меня, зеленые глаза особенно выделялись на фоне загорелой кожи. Внимательно обвел меня взглядом, словно я была ответом на какую-то проблему, решение которой ему еще не удалось найти. А я лежала неподвижно. Не прикрылась, не отвернулась, не свела ноги и даже не натянула простыню. Так продолжалось целую минуту.
Это была моя последняя отчаянная попытка, и, несмотря на то, что чувствовала, как краснею, я не собиралась сдаваться. Я понимала, Данте вот-вот скажет, что совершил ошибку, а потом уйдет. Я была младшей сестрой его друга и всю жизнь отличалась примерным поведением.
Тем не менее, когда мы оказались в такой ситуации, я видела голод в его глазах. Хотя не исключено, что это был плод моего воображения.
– Господи, – выдавил он, не отрывая взгляда от моего тела. – Лайла, я еще очень долго не забуду эти ощущения.
– Боже мой, – судя по всему, он точно собирался уйти. Я заранее продумала, что делать, если он откажется, но моя нагота только усугубляла ситуацию. Мы уже начали. По сути, он отвергал девственницу, а значит, мой характер идеальной девочки действительно сыграл со мной злую шутку. Закрыв глаза, я попыталась не думать о том, как жалко выгляжу. – Если ты сейчас же не уйдешь, в будущем будет еще более неловко.
В попытке спрятаться я схватилась за простыню, но Данте вырвал ее из моих рук.
– Уйду? – прорычал он. Затем прищурился и навис надо мной. – Я никуда не уйду. Мы начнем все сначала.
– Что? – я попыталась сесть, но Данте схватил меня за бедра, не давая свести ноги. Его руки были настолько близко к моей промежности, что я зашипела от прикосновения, понимая, что возбуждаюсь все сильнее.
– Сначала, Делайла, я заставлю тебя кончить. Надо было с самого начала сбавить обороты, но, черт, я завелся. Три месяца службы не прошли даром, и не каждый день героиня моих самых грязных фантазий засовывает руку мне в штаны.
Он начал разминать мои бедра, а я подняла бровь и шепотом спросила:
– Ты фантазировал? Обо мне?
– В мой последний отпуск ты попросила подвезти тебя до школы и всю дорогу жевала губу, пока твоя сестра расспрашивала меня о службе.
Я закатила глаза, потому что прекрасно помнила тот разговор. Иззи всегда отличалась большей смелостью и бессовестно флиртовала, расспрашивая о подробностях его сексуальной жизни.
– И тот твой взгляд, вот как сейчас… Ты как будто бы ревновала и была готова доказать, что с тобой мне было бы лучше, чем с любой другой. Я прав?
В ответ я вздернула подбородок:
– Ты ведь знаешь, что я люблю быть лучшей во всем. Возможно, я не кричу об этом, но не зря же стала лучшей ученицей. И, если честно, слыша все эти истории о твоих женщинах, я готова едва ли не рычать от ревности.
Он опустил голову, и я ощутила прикосновение щетины к внутренней стороне моего бедра.
– Лайла, никто не в силах конкурировать с тобой. Ты ведь знаешь об этом?
– Что ты хочешь этим сказать? – шепотом спросила я, и мое сердце забилось быстрее.
– Уже полгода я пытаюсь перестать представлять тебя каждый раз, когда мастурбирую, и я был практически готов отказаться от посещения всех семейных встреч, лишь бы не видеть, в какую сексуальную девушку ты превратилась. Готов поклясться, каждый раз глядя на меня, ты сама представляешь, как мы трахаемся. Я прав? Скажи, что я не сошел с ума.
Я прикусила губу, гадая, не сплю ли. Потому что давно мечтала услышать такое от Данте. Мое дыхание участилось.
– Нет, ты не сошел с ума. Я всегда воображала, как все было бы, если бы мы сошлись.
Он провел рукой выше по моему бедру, все ближе и ближе к центру. Его большой палец приблизился к моему клитору, он начал скользить по моим складкам. Это была восхитительная пытка, сводящая с ума прелюдия, и он знал это. Губы Данте растянулись в улыбке, и он прошептал:
– Ягненок, ты представляла, как мой член скользит в эту милую розовую киску?
– Господи, перестань меня так называть. Я больше не невинна.
– Нет, невинна. И для меня навсегда останешься такой. Ты хочешь, чтобы именно я лишил тебя девственности, потому что дело не только в желании избавиться от нее, так?
Я вцепилась в ткань, пытаясь сдержаться и не поднять бедра, чтобы не кончить раньше времени.
– Я… мне… Данте, не понимаю, о чем ты.
– Ты хотела, чтобы я стал у тебя первым не только потому, что задумала покончить с невинностью. А чтобы запомнить каждую секунду, – он быстро ввел в меня один палец, а большим коснулся клитора. Я ахнула, едва не упав от неожиданного вторжения. – Поэтому ты так возбудилась сегодня, да? Ты ждала этого, представляла, как моя рука покрывается твоими соками, пока я потираю этот идеальный бугорок.
Он говорил медленно и также лениво двигал пальцами. Его неторопливые движения и идеальная сила давления сводили с ума настолько, что я готова была умолять.
– Данте, прошу тебя. Боже мой, пожалуйста.
– М-м-м. Кажется, теперь ты знаешь, как быть хорошей девочкой.
Его слова ошеломили меня. В последнее время я страдала от своей роли, и мне был противен привычный образ послушной девочки, которая всегда поступает правильно.
Но его похвала дарила приятное чувство.
– Так вежливо просишь, не дерзишь. А тебе не кажется, что стоило бы посвятить меня в свои чертовы планы?
Словно в наказание, он ущипнул меня за клитор, и мое тело пронзила сладкая дрожь, а изо рта вырвался гортанный стон.
– Я не думала… О Боже, – ахнув, я откинула голову назад, когда он начал двигать большим пальцем все быстрее и быстрее, подводя меня к оргазму, который, я точно знала, ошеломит меня. Пыталась сдержаться и не закричать, но даже не ожидала, что мне будет так сложно сохранять контроль, на который я привыкла полагаться в обычной жизни. – Мне просто нужно… нужно, – я прикусила нижнюю губу в надежде, что Данте сам догадается, о чем я просила. Теперь же я фактически держала его руку, умоляя быстрее, сильнее и энергичнее трахать меня пальцем.
Судя по широкой улыбке, он понимал, что может делать со мной что угодно, играя с моим телом, как музыкант играет на гитаре. Чем он, собственно говоря, и занимался.
– Детка, можешь сколько угодно кусать свою губу, но позже, когда я буду тебя трахать, обязательно оставлю на ней следы, чтобы все знали, кому ты принадлежишь. Лучше дай ей отдохнуть и вместо этого кричи о своих желаниях. Умоляй меня о том, чего ты так жаждешь. Хочешь, чтобы моя рука намокла от твоих соков? Чтобы твоя влага стекала по моему запястью, пока ты будешь кончать для меня?
Я активно закивала.
Данте зарычал:
– Это только начало, Лайла. Сегодня вечером мы не остановимся лишь на одном оргазме, и ты кончишь мне на лицо.
Господи, я знала, что Данте хорош в постели, потому что женщины постоянно вились вокруг него. Внешне он походил на чертову модель известного мужского журнала, но я и предположить не могла, что он любит грязные разговорчики. Еще никогда я не была такой мокрой, хотя часто играла с собой. Я практически слышала, как он водит пальцем туда-сюда.
– Пожалуйста, я больше не могу. Еще никто не доводил меня до такого состояния.
Внезапно Данте замер.
– Тебя трогал другой мужчина?
Я посмотрела ему в глаза и увидела, что в них горит огонь, словно он был готов испепелить каждого, кто прикасался ко мне. При виде такой реакции мои соски сжались.
– Ну, парочка пыталась. Но у них ничего не вышло.
Ему очень шла ревность. Внезапно он с силой провел большим пальцем по моему комочку нервов.
– Сколько их? Они трогали тебя здесь? Все они из школы? – Данте опустил взгляд вниз, желваки заиграли на его скулах, и при виде этой агрессии мое дыхание участилось.
– Лишь двое.
– Назови имена, – скомандовал он.
– Серьезно? – увидев приподнятую бровь, я пожала плечами. – Гарретт и Дэвид.
Данте возобновил свои неспешные движения и ввел в меня еще один палец. Я вздрогнула от дополнительного давления, а потом, когда он начал вращать пальцами, совсем закрыла глаза.
– Они целовали тебя там?
– Нет, Данте. Доволен? Не желаю говорить об этом сейчас, – я выгнула спину, пытаясь получить больше. – Просто… пожалуйста, позволь мне кончить. Прошу, Данте, умоляю тебя.
В этот момент я поняла, что он специально издевается надо мной. В попытке получить желаемое, я обеими руками сжала его запястье, пытаясь управлять сильными пальцами, но каждый раз, когда достигала нужной точки, он ослаблял давление.
– Детка, ты уверена, что никто не пробовал твою сладкую розовую киску?
– Ты ведешь себя как ненормальный, – выдавила я. Мне следовало разозлиться, но было очень приятно слышать такие слова из его уст. – Да, уверена. Клянусь.
Я толкнулась ему навстречу, и он ввел в меня еще один палец, а затем увеличил темп. Его пальцы были толстыми, длинными и во всех нужных местах усеянными мозолями. Я так сильно возбудилась, что ему точно могло понадобиться несколько дней на то, чтобы потом избавиться от моего запаха, но меня это не волновало.
В погоне за оргазмом я впилась ногтями в руку Данте, и тогда он наклонился, лизнул мой сосок, а потом взял его в рот. С моих губ сорвался стон.
– Я близко.
– Детка, тогда тебе лучше кончить, потому что дальше ты должна сесть мне на лицо.
Невозможно найти слова, чтобы описать охвативший меня оргазм. Он почти причинял боль, но все равно дарил невообразимое наслаждение. Мое тело напряглось, а потом внутренние мышцы запульсировали вокруг пальцев, давая именно то, чего так ждал Данте. Он низко застонал, а затем опустил голову вниз.
– Черт, Лайла. Ты везде. И все это для меня. Ты чувствуешь этот запах? Сладкий и возбуждающий. Я готов наслаждаться им целыми днями.
Мне никак не удавалось сосредоточиться на его словах. Оргазм все еще бушевал во мне, уничтожая все, что я знала о себе.
Данте разминал мои бедра, позволяя прийти в себя, словно понимал, что мне нужно больше времени; хотел, чтобы все прошло идеально.
Но я напряглась, когда он снова принялся за дело, начав нежно исследовать меня языком. Запустила руки в его черные волосы, ногтями царапая кожу. Мое тело задрожало, постепенно покрываясь румянцем.
Данте взял подушку и сжал мое бедро:
– Подними попу.
– Что? Зачем?
– Потому что я хочу поклоняться тебе, малышка, и как следует вылизать тебя. А после этого трахну так, чтобы ты навсегда запомнила, кто именно дает тебе то, что нужно, – он провел пальцем по моим складкам, и я глубоко вдохнула.
– Данте, – прошептала я, почти готовая кончить от одних только его слов. – Это слишком.
– Нет. Чувствуешь? – он снова ввел в меня два пальца и начал вращать ими, отчего я заскулила. – Ты должна быть достаточно мокрой для меня, чтобы на этот раз, когда я войду в тебя, боли не было.
– Прошу, давай, я готова. Пожалуйста, дай мне почувствовать тебя внутри, – я понимала, что, возможно, позже пожалею об отчаянии, с которым умоляла его, но на тот момент от смущения не осталось и следа. Я была готова вести себя как шлюха, если он хотел именно этого. Никогда раньше я не испытывала подобный восторг. Даже когда спустя четыре года усердной работы меня провозгласили лучшей выпускницей. Ничто не могло сравниться с удовольствием, которое подарил мне Данте, и я согласилась бы на все, лишь бы получить желаемое. – Данте, пожалуйста, мне нужен твой член.
– Черт, мне нравится, когда ты говоришь такое, – он вытащил из меня пальцы и поднес их к моему рту. – Ну что, красавица, как насчет того, чтобы попробовать себя?
Желая доказать, что могу слизать свой вкус не только с его пальцев, но и с других мест, я не сомневалась ни секунды. Быстро обхватила их губами и стала неторопливо посасывать, пробуя солено-сладкий вкус собственного возбуждения.
– И как, Лайла, нравится? Вкус такой же приятный, как и запах.
Я закивала, не переставая посасывать. И только убедившись, что вылизала пальцы дочиста, провела между ними языком.
– Да-да, именно так. Ты сладкая. Запомни это, ясно? Потому что, черт, я не всегда буду рядом и не смогу удовлетворять тебя так, как ты заслуживаешь, – его выражение лица вдруг стало отстраненным, и на секунду он будто мысленно оказался не со мной. – Я вернусь на службу, а ты поедешь в университет, но, если подпустишь к себе другого мужчину, помни, что я сказал, Делайла. Заставь его встать на колени и поклоняться тебе, поняла?
В этот момент я постанывала, наслаждаясь собственным вкусом на его пальцах, поэтому не смогла ответить, даже если бы попыталась.
Данте вытащил пальцы из моего рта, провел ими по мой шее, а затем навис надо мной и прошептал:
– Запомни, что ты испытываешь со мной.
После этого он принялся скользить языком по моему телу. Посасывал соски, облизывал живот, погружая язык в пупок. Он не касался моего клитора, просто… нюхал его.
– М-м-м, Лайла, никогда не забуду твой запах.
Сказав это, он прижался ко мне ртом, и я потерялась в новых для себя ощущениях. Я стала зависимой от его умелого языка и напоминала животное в период течки, которое готово на все, лишь бы оседлать партнера и получить долгожданное освобождение. Сильно царапала кожу его головы, пытаясь приблизиться к оргазму, а может, и желая увидеть кровь. Точно не уверена, чью именно. Возможно, я хотела оставить на нем отметины, или же потребность в нем была такой же сильной, как и желание сделать следующий вдох.
Данте прижимал мои бедра к подушке, доводя меня до очередной умопомрачительной кульминации, и не позволял пошевелиться. Он удерживал меня даже тогда, когда я пыталась вырваться из его хватки, ощущения захлестывали меня, и, громко застонав, я наконец взорвалась. Я слышала, как он продолжает ласкать меня языком, поглощая мою влагу, и получала от этого удовольствие, неустанно выкрикивая его имя. Потом он стал подниматься выше и оказался на мне.
– Малышка, ты умница, что позволила полакомиться тобой, – он провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезы, о наличии которых я даже не подозревала. – Лайла, ты чертовски красивая, когда перестаешь сдерживаться. Не показывай миру эту свою сторону. Сохрани ее для кого-то особенного.
– Для тебя? – я ахнула, почувствовав его член у себя между ног. Забыла о том, что мы просто друзья, и возжелала большего, умирая от желания получить все, что он мог мне дать. – Пожалуйста, Данте, ради всего святого, трахни меня сейчас же.
Он поправил подушку под моей попой и проворчал:
– Раздвинь ноги пошире и не смей дергаться, поняла? Я хочу как следует трахнуть тебя и убедиться, что ты мокрая и только для меня.
Я облизала губы.
– Я тоже этого хочу. Прямо сейчас, – подчеркнула последнее.
Он ухмыльнулся, но решил не заставлять меня ждать. Прижался ко мне толстым, твердым членом, и мне сразу же захотелось воссоздать его копию в каком-нибудь твердом материале. Данте провел кончиком по моему входу, покрывая его влагой, а потом начал входить сантиметр за сантиметром.
Я стонала так громко, что стоило бы смутиться, но он лишь улыбался, наблюдая, как я медленно принимаю его. Затем провел пальцем по моей щеке.
– Вот такие должны быть ощущения. Как будто без меня ты сама не своя. Словно потеряла частичку себя, а я нашел ее и вернул тебе.
Громко выругавшись, я впилась ногтями ему в задницу, желая получить больше, потому что видела – он сдерживается. Изнемогая от потребности почувствовать себя целой, я превратилась в ненасытную, дикую версию самой себя. Данте будто стал для меня источником кислорода, и теперь я не могла представить жизни без него.
– Медленнее, Лайла. Не торопись. Получай удовольствие, – пробормотал он мне на ухо. Затем стал щипать мои соски и посасывать кожу на шее, словно хотел оставить свой след.
Разве он не понимал, что уже клеймит меня, когда заполняет собой?
– Я точно потеряна для других мужчин.
– Правильно, малышка. Ты хотела меня, соблазнила, и теперь я не могу оторваться от тебя. Так что лучше бы тебе испытывать то же самое. Прими меня целиком, Лайла.
Данте поменять местами, и я ахнула, шире раздвигая ноги и встречая его движения. Что-то дикое и давно сдерживаемое проснулось внутри меня. Я всегда была хорошей девочкой, никогда не нарушала правила, не шумела, постоянно соблюдала комендантский час. Я понимала, где граница вседозволенности или распущенности, и никогда не приближалась к ней. Почти не пила алкоголь, не принимала наркотики и неизменно получала хорошие отметки. И все же сейчас, с Данте, я забыла о кроткости и превратилась в эгоистичную версию себя, которая не пыталась угодить кому-то другому. Царапала его спину, сжимала ногами бедра и толкалась к нему в попытке получить еще один оргазм.
Он приподнялся на локтях и стал двигаться, пристально следя за каждой эмоцией на моем лице.
– Всегда мечтал увидеть тебя такой… Увидеть, как идеальная Лайла превращается в испорченную Лайлу.
Я прикусила губу, потому что хотела того же. На одну ночь позволить себе стать свободной, и Данте помог мне в этом.
– Боже, как же мне хорошо. Так хорошо, что я…
Он наклонился и поцеловал меня, не дав договорить. Я смаковала его губы, которые, несмотря на мягкость, все равно доминировали и сминали мои. Чувствовала, как он все крепче сжимает мои бедра, как напрягаются мышцы его спины, ощущала исходящий от него аромат сандалового дерева. Когда он снова коснулся большим пальцем моего клитора, мне показалось, что моя душа покинула тело и взмыла в космос, а когда он ущипнул его, я взорвалась совсем, разлетевшись на части подобно новой звезде. Оргазм обрушился на меня с такой мощью, что в глазах потемнело, и оставил меня обессиленной и беззащитной.
Я неустанно выкрикивала его имя и сквозь охватившую меня дымку блаженства почувствовала, что Данте тоже кончает. Крепко вцепившись в мои волосы, он навалился и излился в меня.
Прижался лбом к моему, и теперь мы тяжело дышали одним воздухом.
Сделав глубокий вдох, он пробормотал:
– Помни, только когда ты становишься такой мокрой и кончаешь так сильно, тебя трахают правильно. Лайла, никогда не соглашайся на меньшее.
В тот момент все происходящее казалось мне правильным и одновременно… нет. Теперь я это понимала. Я влюбилась в мужчину, будучи еще совсем незрелой. Не должна была чувствовать, будто он – часть меня, но внезапно именно так и решила. И теперь мне было трудно поверить, что он выскользнет из меня, как и случилось минутой позже.
До того, как я успела взглянуть вниз, он убрал из-под меня подушку, а затем укрыл простыней.
– Ты прекрасна, Ягненок.
Почему мне тут же захотелось попросить его остаться? Мой разум умолял сделать это, объяснить, что Данте не нужно уходить, что я написала ему не для того, чтобы он просто подарил мне многочисленные оргазмы. Что мы могли бы стать не просто друзьями… Мы ведь уже прошли этот этап, верно? По крайней мере, я. Я хотела большего, большего с Данте.
– Данте, я… Мои родители вернутся только через неделю, – заикаясь, пролепетала я, внезапно засомневавшись, к чему все это приведет, но точно желая, чтобы он остался.
– Лайла, – предостерегающе прорычал он.
– Просто говорю. Мы могли бы… ну, знаешь… на неделю. Всего-то неделю, – я пожала плечами, стараясь изобразить безразличие, хотя мое сердце билось как сумасшедшее.
Он потер лоб.
– Знаешь, я все время повторял, что, даже когда все закончится, у меня останется память о твоем подарке, и я буду долго лелеять твою девственность, несмотря на то, что ты обманом заставила меня забрать ее. Теперь же не уверен, что готов удовлетвориться одним разом.
От его слов моя спина покрылась мурашками.
– Когда тебе надо возвращаться?
– Пока не знаю, но я здесь минимум на неделю. Потом улечу обратно на базу.
Я вцепилась в простынь.
– Тогда, может, увидимся завтра?
Он обвел взглядом мою комнату, потом посмотрел на улицу, будто обдумывал что-то.
– Знаешь, ты единственная, ради кого я готов рискнуть дружбой с твоими братьями. Если хотим двигаться дальше, нужно сделать все правильно. Поняла? – спросил он, натягивая джинсы. Затем спрятал член и натянул на себя серую футболку, закрывая твёрдый пресс. А я не переставала истекать слюной, наблюдая за его действиями.
– Делайла, сосредоточься.
Резко подняла взгляд и увидела в его глазах смех. Ему нравилась моя реакция, моя неспособность перестать пялиться.
– Прости. М-м-м, ты прав. Как я сказала, моя семья уехала. Я осталась, потому что мне нужно собирать вещи, так что можем провести время здесь.
– Кстати, я охрененно сильно горжусь тем, что ты идешь в этот университет. Похоже, он престижный. Мама сказала, туда трудно поступить. Не забывай об осторожности и следи за оценками.
– Конечно же, – я закатила глаза. Неужели всех волновали лишь мои оценки? – Так и сделаю, буду вспоминать твои слова.
– Какие именно?
– Если я кончаю так сильно, как с тобой, значит меня трахают правильно, – и подняла бровь. Моей целью было шокировать его и разозлить, в основном в отместку за то, что он вел себя как старший брат, а именно раздавал советы, хотя побывал во мне раньше, чем любой другой мужчина.
Но Данте совсем не обиделся. Просто шагнул ближе и, наклонившись, взял меня за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
– Лучше бы так и было. Ни один мужчина не заслуживает тебя, если не может трахнуть так, как я.
– Правда? – я наклонила голову. – А вдруг я не смогу найти такого?
– Начинаю думать, что и сам не хочу этого, – он сжал челюсти. Что-то в нем изменилось, на нас навалилась тяжесть, к которой я была не готова. Взгляд Данте потемнел, в нем отразилась тревога. – Раньше я бы заявил, что я единственный, кто заслуживает тебя, Лайла. Теперь же знаю, что это не так. Но у меня есть неделя, чтобы ты узнала, чего именно заслуживаешь.
– А что потом, Данте?
Он покачал головой, а затем потянул мою нижнюю губу, освобождая от зубов, которыми я снова впилась в нее, неожиданно разволновавшись от его признания. Затем он медленно поцеловал меня. Голод исчез, а этот поцелуй больше походил на пожелание доброй ночи. Когда Данте отстранился, его зеленые глаза вновь наполнялись теплотой и очарованием. Именно такую маску он надевал, чтобы отгородиться от всех, кто хотел получить от него нечто большее.
– Будь готова принять меня завтра. Договорились?
Я кивнула.
– Я уже готова.
– Не искушай меня. Мне надо вернуться, пока мама ничего не заподозрила.

Глава 2
Данте

Лишить девственности сестру лучшего друга
Прошла целая неделя.
Неделя, в течение которой она была в моем полном распоряжении.
– Лайла, – прошептал я.
Она что-то пробормотала во сне и перевернулась так, что простынь упала, обнажив ее грудь. За неделю я по меньшей мере раз пять пометил ее и теперь, не колеблясь, провел пальцем по следам предыдущих укусов.
Мне точно было уготовано место в аду. И не просто в аду, а в преисподней. Меня ждали всевозможные пытки, и в данном случае мое имя было абсолютно к месту.
Декс, Доминик, Димитрий и Деклан совершенно точно должны были убить меня. Все эти годы в попытке защитить своих сестер они прогнали по меньшей мере половину мужского населения города. Я отвадил другую половину, а еще надрал задницу Гарретту и Дэвиду.
Лайла была нашим ангелом. Я не раз повторял им это, так что они запомнили.
Как и все остальные.
Она была милой и красивой во всех смыслах. До двенадцати лет у нее были такие же кудряшки, как у Ширли Темпл, и даже потом, когда она смущалась, ее щеки краснели так же. Никто не имел права порочить ее невинность. Именно этого я с нетерпением ждал, когда приезжал домой в отпуск – увидеть, как она краснеет, когда я дарю ей безделушку; увидеть ее застенчивую улыбку, которую я получал, когда здоровался с ней во время празднования дня рождения одного из членов семьи. Ее единственным недостатком было только то, что она оставалась слишком доброй и пугливой, а потребность в идеальном поведении была настолько сильной, что на протяжении многих лет мы могли лишь дружить.
Пока на этой неделе не стали больше, чем просто друзьями.
Черт, такому, как я, было не место рядом с ней, но я слишком долго придерживался подобной линии поведения.
Так что изменение в наших отношениях являлось лишь вопросом времени.
Я целый гребаный год пялился на Делайлу, хотя не должен был. Клянусь, как только ей исполнилось семнадцать, я увидел ее в совершенно ином свете.
Для меня она всегда была под запретом, и я никогда и не мыслил о большем, пока однажды она не ответила согласием на мое предложение подвезти ее в школу и не запрыгнула ко мне в машину.
Тем летом ей исполнилось семнадцать.
Я вернулся из Афганистана, из отряда «Дельта», куда перешел после трех лет службы в спецназе. Они подвергли меня психологическому тестированию, изучили историю моей семьи и провели медосмотр, который, вероятно, не смогло бы пройти большинство рейнджеров.
Я успешно справился со всеми заданиями.
А может, это они возбудились, увидев в досье имя моего биологического отца, поэтому и взяли меня. Его связи с мафией и давняя репутация кого-то вроде Джеймса Бонда сослужили хорошую службу.
Люди просто не понимали, что мафия уже давно в той или иной степени сотрудничает с правительством.
Никто не видел отца с тех пор, когда я был еще ребенком. Все, что нам досталось от него, – отличная ферма и небольшое состояние на банковском счету матери. И еще он оставил мне ДНК, благодаря которой я умел убивать и метко стрелять. Я не сдавался под давлением, а наслаждался им. Не избегал пыток или боли, а сам причинял их. Но до всего этого я жил обычной жизнью. Рос на соседней улице, рядом с большой семьей, и стал лучшим другом старших братьев Делайлы и ее сестры-близнеца.
В дальнейшем я не смог не поддаться искушению, не пропасть при виде этой нежной улыбки и соблазнительного аромата, который исходил от этой девушки.
Секс ей понравился гораздо больше, чем я ожидал. Мы достигли уже третьего или четвертого оргазма, и все равно она оживала, когда я приникал к ее мягкой плоти.
Теперь она не была невинной. Если бы кто-то в городе узнал, если бы ее мать, братья или, не дай бог, отец выяснили правду, они бы просто убили меня.
Я не гордился своим поступком, но все же наслаждался происходящим. Делайла Харди давно завладела моим сердцем, а теперь я забрал и ее девственность.
Она поерзала, и я наклонился, чтобы нежно поцеловать ее.
– Ягненок, кажется, я люблю тебя. Думаю, ты единственная, кого я люблю настолько сильно, что не могу отпустить.
Собирая вещи, чтобы успеть на самолет, я надеялся, что тоже завладел ее сердцем.
Мы обещали, что будем писать друг другу. И я дал слово, что придумаю, как рассказать обо всем ее братьям и семье. Только позже. Неправильно было сообщать обо всем сейчас, когда они только прилетели домой, а я вот-вот улечу.
Мы решили, что со всем разберемся. Мы хотели быть вместе.
…Пока я не узнал, что она хотела совершенно иного.

Две недели спустя
От: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov
Кому: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com

Лайла!

Прости, что не смог задержаться подольше. Я обещал звонить, но какое-то время не смогу связаться с тобой. Миссии перенесли, и я получил повышение. Да, новость хорошая, и все же злюсь. Теперь я надолго застрял на службе. К тому времени, как я вернусь домой, ты уже уедешь в университет.
Я ведь все еще могу приехать к тебе в гости? Нам не придется прятаться по углам. С радостью свожу тебя на свидание или трахну так, чтобы твои крики слышал весь кампус.
Ты ведь скажешь парням в университете, что у тебя есть парень? Черт, надо было спросить об этом, пока я был дома. Не ожидал, что прилетят твои братья. Все произошло слишком быстро.
Надо им все рассказать. Официально сообщить о нас.
А потом отправить тебе несколько футболок с моим изображением, а также мои фотографии, чтобы все в этом твоем университете знали правду. Не хочу, чтобы какой-то лохматый серфер попытался увести у меня девушку.
Лайла, ты моя.
И твоя красивая розовая киска принадлежит мне.
На веки вечные.
Если тебе трудно дышать, не забывай считать до семи.
Хотя теперь я знаю, что твое быстрое дыхание очень заводит.
Скорее пришли ответ. Мне надоело скучать по тебе.
Данте

От: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com
Кому: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov

Дорогой Грязный Данте!

Господи, теперь я буду называть тебя именно так. Да, через пару недель я уезжаю в университет. Знаю, у тебя не будет возможности часто писать, поэтому буду перечитывать твои непристойные письма. Ведь, читая их, я улыбаюсь.
И начинаю быстро дышать.
Если ты хоть слово скажешь моим братьям, они взбесятся и будут постоянно донимать меня. Давай расскажем им обо всем, когда ты приедешь. Попробуем объявить новость при родителях, и, возможно, тогда они отреагируют спокойнее. Не знаю.
Или вообще можем никому ничего не говорить, вдруг ты не хочешь. Это нормально, что мы тайком хорошо провели время вместе, понимаешь? Я вроде как обманом втянула тебя во все это и не хочу, чтобы ты чувствовал, будто… не знаю. Пойми, я тебя ни к чему не принуждаю. Я благодарна за то волшебство, которое ты подарил мне, и не хочу, чтобы ты думал, будто обязан продолжать все ради того, чтобы сохранить хорошие отношения с моей семьей или что-то подобное.
Не подумай, я не говорю, что ты неискренен, но у тебя ведь никогда не было девушки, я права? А может, ты просто никогда не рассказывал мне. Если что, не рассказывай и сейчас. Я буду ревновать. Глядя на тебя в детстве, я видела в тебе супермена, рядом с которым есть место только для суперженщины, и потом часто плакала в подушку. Возможно, я хорошо училась и занималась спортом, но ни за что не смогла бы соперничать с теми женщинами, с которыми ты встречался.
Однажды летом я чуть было не отказалась присмотреть за ягнятами и лошадьми, потому что знала, ты пригласишь Уиллоу, а она была шикарной девушкой. И почти уверена, что тем летом ты научил ее ездить на одной из лошадей твоей мамы. Потом я даже плакала из-за этого в конюшне.
Как жаль. Ее. Раз уж теперь ты со мной.
Несмотря на это, мне хочется верить, что даже тогда частичка тебя принадлежала мне. Ты все еще приходил посидеть со мной, когда надо было кормить ягненка, и я очень радовалась этим моментам. Спасибо, что всегда оставался рядом. Спасибо, что ты со мной и сейчас, даже когда тебя нет.
Давай посмотрим, что будет дальше, но ты все равно всегда можешь приехать в гости. Ты знаешь мой номер.
Дышала, считая до семи, и все равно скучаю по тебе.
Лайла

Два месяца спустя
От: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov
Кому: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com

Лайла, у меня есть всего лишь минутка.
Черт, прошло уже очень много времени. Прости, что не смог связаться с тобой. Надеюсь, переезд в Калифорнийский университет прошел хорошо.
Часть меня всегда принадлежала тебе, Лайла. Ты была моим Ягненком и всегда им останешься. Прости, что не могу писать больше и чаще, но теперь я полностью твой.
Не забывай об этом.
Считай до семи, малышка.
Данте

От: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com
Кому: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov

Переезд прошел замечательно. Калифорнийский университет – прекрасное место. Я знаю, ты, наверное, очень занят. Не переживай, у меня тоже плотный график, и мне трудно выкроить время для письма. Давай наверстаем упущенное, когда ты вернешься. Надеюсь, у тебя все хорошо.
Лайла

От: Данте Рид Dante.Reid1@us.mil.gov
Кому: Делайла Харди Lilahsreading@gmail.com

Лайла!
Ты написала достаточно короткое письмо. Оно милое, но какое-то неискреннее. Ты точно злишься или обижена, вероятно из-за того, что я не могу часто писать тебе. Надо придумать что-нибудь по возращении. Операция прошла дерьмово.
Обязательно заглажу свою вину, когда буду дома.

А потом много месяцев спустя
Данте: Я дома… ты не ответила ни на мой звонок, ни на мои последние письма. Полагаю, это означает, что мы расстались, даже не начав встречаться. Уже подумываю поехать в университет, вытащить тебя из комнаты общежития и спросить, в чем же дело. Хотя твоя мама сказала, что у тебя все хорошо. Надеюсь, у тебя действительно все хорошо. Не забывай дышать, малышка.

Глава 3
Делайла

Задержание
Пять лет спустя
– Ничего не говори. Прости, хорошо? Просто молчи и все. Я возьму вину на себя. Это я виновата, только я, – прошептала Иззи.
Стоило увидеть отражение ужаса на лице, так похожем на мое собственное, как я сразу же почувствовала опустошение. Темные вьющиеся волосы сестры обрамляли хмурое лицо в форме сердечка, а карие глаза, практически идентичные моим, наполнялись слезами. А потом я мысленно ахнула, когда ее отвели в сторону. Теперь уже слезы выступили и на моих глазах.
Каждая из нас теперь была сама по себе, и мой мозг был не в состоянии воспринимать то, что говорил офицер службы транспортной безопасности. Я видела только, как двигались его губы, как он делал вдох, из-за чего прикреплённый к рубашке золотой значок поднимался. Офицер продолжал свой монолог, словно не ждал от меня ответа.
Он уже принял решение. Припоминаю, как на уроках психологии нам говорили, что в восьми случаях из десяти, если кто-то приходит к какому-то выводу или мнению, он найдет способ найти ему оправдание, даже если понимает, что ошибается.
Наверное, так чувствовала себя и моя сестра каждый раз, когда признавалась, что побывала в колонии для несовершеннолетних. Или что она – бывшая наркоманка.
Из-за страха за нее кровь быстрее побежала по венам. А потом она будто застыла, потому что я обвела взглядом комнату. Что бы ни сделала Иззи, дела были плохи.
Если она снова попадет в тюрьму, то точно не в колонию для несовершеннолетних. Все будет намного хуже.
Теперь она совершила настоящее преступление. При этом – в аэропорту.
Но я не могла допустить, чтобы ее забрали. Сейчас ситуация изменилась. Я видела, как ей страшно, как она пытается взять всю вину на себя, пока ее уводят прочь.
Бросив взгляд на сотрудника службы безопасности, я тут же приняла решение.
– Да, это мой чемодан. И моя сестра ничего не знает, я сама упаковывала его.
Ведь если сказать, что виновата я, нам, возможно, могли бы вдвое уменьшить сроки, да?
Хороший офицер уточнил бы, сколько килограммов и каких конкретно наркотиков вы везете, кто попросил вас сделать это… Он бы провел расследование.
Знала ли я, что именно лежало в чемодане? Нет. Я лишь понимала, что моя сестра мастер попадать в неприятности. Предполагалось, что теперь она вела себя подобающим образом. Я всегда была готова поддержать ее, даже когда мама позвонила и сказала, что ей не нравится идея Иззи приехать ко мне в Пуэрто-Рико.
– Делайла, там для нее слишком много соблазнов и возможностей, – даже спустя много лет акцент матери никуда не исчез. Иногда она переходила на греческий, и тогда отец смеялся, потому что мы понимали лишь треть из того, что она говорит. А вообще, переход на родной язык служил для нас свидетельством того, что у нас проблемы. – Неужели я тебя ничему не научила? Ты заканчиваешь университет и тут же поступаешь по-своему. Надо было пойти в медицинскую школу, а не путешествовать по миру, работая медсестрой. Ты могла бы стать врачом!
Мама пропустила мимо ушей мои заверения о том, что я сама знаю, как справиться со своей сестрой-близнецом. В конце концов, я перебила ее и сказала, что это моя жизнь. К тому же я скучала по Иззи и ждала ее приезда.
И теперь, беря вину на себя, я тем самым отказывалась признавать правоту мамы в том, что моя сестра опять обманула нас.
Она приехала на выходные, хотела навестить меня и увидеть, где я работаю. Два месяца назад я устроилась медсестрой и изо всех сил пыталась освоиться в месте, где говорили одновременно на двух языках, а еще совсем недавно написала собственный список желаний. И все это в одиночку.
Я жила самостоятельно, наслаждаясь тем, что предоставлена самой себе, и все же она умоляла меня на пару дней полететь с ней в Спрингфилд, наш маленький городок, чтобы навестить родственников.
Моя младшая сестра-близнец отлично умела давить на больное.
– Лайла, семья скучает по тебе. Из Калифорнийского университета ты сразу отправилась работать и ни разу не приехала к нам. Клянусь, вчера мама даже плакала.
Была в ее словах хоть доля правды?
– Хотите признаться в чем-нибудь еще? – офицер широко улыбнулся, и я поняла, что, выйдя из комнаты для допросов, он поаплодирует самому себе.
– Думаю, сначала мне стоит поговорить со своим адвокатом.
Он усмехнулся.
– Вы надолго останетесь в тюрьме, юная леди.
Стараясь не поддаваться панике, я прочистила горло.
– Я имею право на один телефонный звонок, верно?
Как будто я могла позвонить кому-то, кроме мамы и папы. Если бы я связалась с ними, они бы тоже запаниковали, а мне нужен был план действий. Мама смотрела репортажи из зала суда, а папа искал рынки для сбыта пива, так что у них не было нужной мне информации.
Офицер наклонился вперед и положил руки на стол, чтобы смотреть на меня сверху вниз так, будто я была грязью на подошве его ботинка.
– Вы арестованы за хранение и контрабанду наркотиков. Это тяжкое уголовное преступление. Пока никаких телефонных звонков, а теперь – руки за спину.
В комнату вошли еще два офицера, как будто я была особо опасным преступником. Это я-то, Делайла Харди. Лучшая выпускница класса. Черт, да я с отличием окончила Калифорнийский университет. За всю свою учебу даже ни разу не получила замечание.
Пока я пыталась медленно и спокойно дышать, офицер зачитал мне мои права.
Единственным известным мне человеком, который был способен сохранять спокойствие в такой ужасной ситуации, был мужчина, о котором я старалась больше не думать. Именно из-за него я избегала возвращения в дом родителей. И все же каждый раз, делая расслабляющий вдох, я вспоминала о нем. О Данте.
Ему было шестнадцать, а мне одиннадцать, когда я оказалась заперта в темном подвале соседского дома.
– Давай считать до семи, один выдох и один вдох, хорошо? – предложил он, ковыряясь в замке. Братья ушли, а через десять минут меня уже нашел Данте. Вероятнее всего, он услышал мое судорожное дыхание.
Мы считали вместе. Я слушала его тихий голос, а на цифре семь дверь открылась, и я буквально прыгнула в его раскрытые руки.
С тех пор семь стало нашим с ним общим числом.
Когда Иззи отправили в колонию для несовершеннолетних за то, что она, будучи под воздействием наркотиков, совершила в магазине кражу, я тоже была с ней. Данте и мой брат, Дом, сразу же примчались забрать меня, пока мои родители ехали в участок. Мы считали до семи. В тот раз я заставила его повторить так семь раз.
Наверное, на этот раз мне пришлось бы считать до семи раз семьсот, чтобы хоть немного успокоиться.
Господи, мне грозила тюрьма.
К такому я была не готова. Я устроилась на работу, потому что поняла – университет не дал мне практически никакого опыта. Я обнаружила, что не удовлетворена итогами обучения. Меня вообще пугала перспектива жить, не особо заботясь о происходящем, был риск заниматься чем-то таким, из-за чего никто даже не посмотрит на меня дважды.
Признаюсь честно, однажды мы с сестрой курили в лесу наркотики. Честно говоря, в основном все делала Иззи. А я все это время таращилась на нее и следила за действиями.
Очевидно: она уже перешла на контрабанду наркотиков и с тех пор использовала меня в качестве прикрытия. А я только окончила школу медсестер и всего лишь пыталась немного отдохнуть.
В тот момент я не знала, на чем конкретно сосредоточиться, на ярости или панике.
Меня собирались посадить в тюрьму.
А ведь я даже не совершала проклятое преступление.
* * *
– Наклонитесь и покашляйте.
Почему плакать захотелось именно сейчас? Эта женщина всего лишь выполняла свою работу. Тем не менее было крайне унизительно стоять голышом и кашлять, чтобы доказать, не набила ли я сами знаете что сами знаете чем. Мне хотелось накричать на офицера, что это нарушение моих прав, свобод, неприкосновенности частной жизни или еще что-нибудь такое.
Но я знала, что такой поступок станет ошибкой. Для них я была преступницей.
И они действительно верили, что я способна на подобное, ведь я сама во всем призналась. Я заявила, что чемоданы принадлежат мне и не отрицала, что в бутылках с шампунем лежали наркотики, огромное количество наркотиков… Я не знала, сколько точно там было, но теперь за это мне грозила тюрьма.
Я не представляла, когда мне позволят сделать звонок и увижу ли я здесь сестру. Может, они отпустили ее? А вернется ли она за мной?
Различные мысли крутились в голове, когда мне вручили серовато-белую простыню и подушку.
– Присматривай за ними, если хочешь спать с комфортом.
Одежда, которую я натянула на влажное тело, неприятно царапала кожу.
Все было совсем не так, как показывают в кино. Мне не разрешили позвонить, и здесь не было никого, с кем я могла бы поговорить. Сообщив номер и указав направление, меня просто отправили в камеру. Некоторые женщины при виде меня закатывали глаза, а когда я кивала им, отворачивались. Но я решила не обращать на это внимания и постаралась сохранять спокойствие, мысленно успокаивая себя: «Просто иди вперед».
Мне выпадет возможность разобраться, как действовать, когда только я узнаю, где мне предстояло провести ближайшие дни. При этой мысли на глаза навернулись слезы. Когда же я добралась до своей камеры, белая железная решетка на двери подтвердила, что в будущем меня ждет отнюдь не прогулка по парку.
Подумать только, теперь я оплакивала все, что было у меня до того, как я попала сюда, и теперь эти слезы казались проявлением каприза. Неужели именно так чувствовала себя Иззи во время пребывания в колонии?
Беспомощная. Одинокая. Напуганная.
Я сейчас взрослее, чем она тогда, но это не помогало.
Вздохнув, я обвела взглядом комнату и заметила пустой матрас на нижней койке.
– Если планируешь занять эту кровать, то лучше тебе не храпеть, – донесся сверху грубый голос.
– Я… я не храплю, – тихо ответила я, сомневаясь, стоит ли знакомиться или достаточно просто разъяснить, что хотела узнать моя сокамерница. Обычно я не шумела во сне. Никто из моих братьев и сестер никогда не жаловался на мой лунатизм или что-то подобное.
– Хорошо, – женщина свесила с верхней койки тощие ноги и принялась раскачиваться вперед-назад, разглядывая меня. – Последняя девчонка, которая спала здесь, была охрененно громкой. Хорошо, что ее парень быстро вытащил ее. За что ты попала сюда?
Я прочистила горло.
– Хм… хранение наркотиков. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.
– Удачи. Эта сучка-офицер за весь день ни разу не разрешила нам позвонить.
И тут я услышала смех, очень похожий на мой собственный. Тут же бросила вещи на койку и поторопилась прочь из камеры.
Повернув за угол, я увидела, что сестра разговаривает с другой заключенной. Она смеялась над шуткой и казалась совершенно спокойной. Ее темная коса была перекинута через плечо.
Обычно Иззи с легкостью вписывалась в любую компанию, и этот раз не стал исключением. Каким-то образом ей удавалось выглядеть великолепно даже в оранжевом комбинезоне, и она точно была счастлива оказаться в центре внимания.
Но стоило ей увидеть меня, ее улыбка тут же исчезла.
– Делайла? Какого хрена? Почему ты здесь?
– Какого хрена? Что значит «какого хрена»?! – мой голос больше напоминал пронзительный крик птицы. Сестре следовало бы обрадоваться. Я не находила себе места, переживая, что она осталась здесь одна, и ради ее благополучия готова была пожертвовать несколькими годами собственной жизни. Хотя, с другой стороны, именно благодаря ей я и оказалась здесь.
Мое смятение быстро переросло в гнев:
– Почему я здесь? Как насчет того, почему мы обе здесь?! Может, начнем с этого?
– Я заверила офицера, что ты невиновна.
– Ну… – прочистила горло. – Я сказала то же самое про тебя.
– Ты что, шутишь? – сестра провела рукой по лицу. – Боже мой.
– Ага, всегда пожалуйста, – фыркнула я.
– Пожалуйста? Да за что?! Я же все еще здесь, так что очевидно, что твоя речь не сработала, – усмехнулась она.
– Ты! – я ткнула в нее пальцем и шагнула ближе. Некоторые женщины насторожились, а одна даже пробормотала, что вот-вот начнется драка. В попытке успокоиться я сделала вдох. – Ты обманом заставила меня поехать с тобой, а сама провернула такое.
– Подумаешь, ерунда. Я выйду через несколько месяцев, а тебе нужно найти адвоката, чтобы тебя выпустили раньше. Господи, ты здесь долго не протянешь.
– Ого, так что, теперь это соревнование? Кто из сестер опаснее? Иззи, какая же ты незрелая. Разве на это надо тратить свою жизнь? – моя речь напоминала обычные слова родителей, но меня это уже не волновало.
Она одарила меня суровым взглядом:
– Какая жалость, что я не такая идеальная, как ты.
– Причем тут идеальность? Ты перевозила наркотики!
– Это была разовая сделка, – она огляделась по сторонам, а затем взяла меня за руку и потащила в свою камеру напротив. – Послушай, я больше таким не занимаюсь. Мне просто нужно выполнить одно условие. Это долгая история, ясно?
– Ты сказала, что завязала, – прошептала я и зажмурилась от боли.
Еще много лет назад она дала нам такое обещание. Я думала, что сестра справилась и изменилась. Безусловно, она все еще общалась с не самыми лучшими людьми, но кто я такая, чтобы судить ее?
– Ты не понимаешь, я завязала. Просто…
– Ты называешь это «завязать»? Ты ведь понимаешь, что такими поступками причиняешь боль всей семье? Ты вообще в курсе, что мама чуть не умерла, когда ей пришлось отправить тебя в колонию? Иззи, да ты даже не могла стоять. Просто отключилась среди бела дня на чертовом тротуаре.
– Это было несколько лет назад, – тихо сказала она и отвела взгляд.
– Да, а сегодня ты занимаешься контрабандой. Настоящей контрабандой, Иззи! И ты утверждаешь, что завязала? – я фыркнула. – Да я защищала тебя перед семьей. Ты вообще в курсе, что мама отговаривала меня? Она не хотела, чтобы ты приезжала ко мне.
– Ну, мама теперь всегда будет не доверять мне.
– И, наверное, небезосновательно.
Я видела боль в глазах Иззи, но она тут же скрыла ее, пару раз моргнув.
– Не надо было доверять тебе, не надо было слушать тебя. «Эй, мы же сестры, мы справились». К черту. Ты наркоманка, и ты разрушила мою жизнь здесь. Как мне на хрен теперь объяснить все это своему начальнику? Меня уволят, и…
Эта мысль была крайне смехотворной, даже бредовой. Я находилась в тюрьме и понятия не имела, когда снова окажусь на свободе.
Прислонившись к белой кирпичной стене, я оглядела помещение. А вдруг мама с папой не смогут нас вытащить? Ведь формально мы были виновны. Попыталась сделать еще один вдох, но воздуха не было.
Попробовала еще раз. Снова безрезультатно.
В попытке прийти в себя я схватилась за металлическую решетку кровати. Сестра подбежала ко мне.
– Дыши, Делайла. Дыши. Вот так, – она сложила губы буквой «О» и, пристально глядя на меня, втянула воздух, словно призывая последовать ее примеру.
И я подчинилась.
Раз за разом мы делали глубокие вдохи и длинные выдохи, пока я обдумывала различные варианты развития событий.
– Поверить не могу.
– Все нормально, – прошептала Иззи. – Мне нужно позвонить. Все будет хорошо. Поверь, все наладится. Просто возьми свою подушку и вещи. Принеси их в мою камеру. Можешь поменяться с моей сокамерницей. Она не будет против.
Я кивнула и попыталась заставить себя двигаться.
Иззи все поняла по моему дрожащему подбородку.
– Ладно, знаешь что? Ты останешься здесь. Закрой за мной дверь. Я схожу за твоими вещами. Какой у тебя номер?
– Неужели все так и закончится?
– Нет. Мы здесь ненадолго, хорошо? Просто нужно позвонить маме и папе.
– Иззи, за нас еще не назначили залог. У наших родителей нет денег на адвокатов. Ты же понимаешь, что мы можем провести здесь годы?
В ответ сестра рассмеялась так, словно мои предположения были чистой воды безумием.

Глава 4
Данте

Поездка в Пуэрто-Рико
– Знаешь, у нас проблема, – процедила Иззи, ее голос звучал натянуто.
– Да что ты! Ты звонишь мне из тюрьмы, – я усмехнулся и почесал голову, просматривая очередной контракт, присланный в тот день правительством.
Услышав шорох, я понял, что Иззи пытается проверить, не подслушивают ли нас.
– Так вот, не могу вдаваться в подробности, но… – она прочистила горло, что точно было не к добру. Мы с Иззи достаточно долго работали вместе, так что я знал: если она мешкает, что-то не так. – Так получилось, что Делайла оказалась здесь со мной.
– Делайла? – я в замешательстве прошептал ее имя. Да, я работал с Иззи и, глядя на нее, всегда вспоминал ее близнеца. Но давно научился не зацикливаться на этом.
Буквально заставлял себя не думать о ней. Она сама сделала свой выбор и отвернулась от меня, хотя я рассматривал возможность заставить ее вернуться ко мне.
Спустя пять минут тишины, я зло переспросил:
– Делайла? Иззи, какого хрена происходит?
– Ты ведь понимаешь, что я не вправе обсуждать подробности, – она усмехнулась, будто разговаривала со слабоумным. Иззи нисколько не скрывала свое высокомерие, хотя ей стоило бы поступить именно так, ведь сейчас она превзошла даже саму себя.
– Ты нарушила протокол.
– А вот и нет. Слушай, я не могу вдаваться в подробности, – судя по голосу, она начинала злиться.
Я неоднократно ручался за эту девушку. Когда те, с кем я работал, спрашивали, уверен ли я, что она справится с заданием, не задумываясь отвечал утвердительно. Она всегда была частью моей команды.
Когда же Иззи вышла из колонии, родители отправили ее в реабилитационный центр для наркоманов, а я обсудил ее дальнейшее обучение. Заверил, что, если она будет хорошо учиться, я помогу ей найти работу, так что в итоге она даже получила диплом младшего специалиста. Иззи старалась изо всех сил, но не так-то просто вернуть подорванное доверие. Да, работа под прикрытием с целью выведывания информации о распространении наркотиков была рискованной, но Иззи обладала нужным талантом.
Она отлично зарекомендовала себя, и мы стали командой.
– У тебя хватает наглости язвить, когда ты втянула в дело сестру? – прорычал я.
Мы участвовали в крупной операции. Кто-то в Пуэрто-Рико перевозил огромные партии наркотиков, и нам нужно было выяснить, каким образом. Иззи только вступила в игру, а теперь такой поворот.
– В свою защиту могу сказать, что я пыталась взять вину на себя. Вот только она сделала то же самое.
– Она в принципе не должна была отправляться в это путешествие с тобой, – я сжал контракт. Делайла Харди была моим маленьким Ягненком. Таким невинным, что ни за что не пережила бы ночь в тюрьме. Ей вообще там было не место.
– Знаю, – Иззи громко сглотнула.
Я повернулся к своему троюродному кузену и, отодвинув ото рта телефон, приказал:
– Поезжай в аэропорт.
– Ага, отлично. Как раз хотела попросить тебя об этом, потому что мне нужно остаться тут на пару недель, – тихо сказала Иззи.
Мне что, послышалось?
– Иззи, я не оставлю тебя в гребаной тюрьме!
– Ну уж нет, тебе придется! – горячо возразила она. Вот в чем заключалась ее настоящая проблема Иззи избавилась от одной зависимости, но теперь пристрастилась к работе. – Я уже близко.
– Ты напортачила, – добавил я. Она реально облажалась по-крупному, но я не собирался сейчас сыпать ей соль на рану. – Небезопасно оставаться там.
– Я в состоянии позаботиться о себе, а ты займись Делайлой, хорошо? Она… она здесь долго не протянет.
– Не сомневаюсь, – проворчал я. Делайла являлась полной противоположностью Иззи. Она была доброй и тихой.
Кроме моментов, когда я трахал ее.
Господи, мой член мгновенно отреагировал на эту мысль, и мне сразу же захотелось что-нибудь ударить. Она была милой, невинной и до того, как связалась со мной, она делала все правильно.
Мне стоило почувствовать себя виноватым, но вместо этого я с каждой секундой лишь возбуждался сильнее.
– Ты знаешь, что делать, – сказала Иззи и бросила трубку.
Эта же девушка была настоящей занозой в моей заднице. В отличие от ее сестры, ради которой я был готов на все. Когда в моей жизни творился настоящий ад, Лайла дарила мне покой.
А потом неожиданно бросила меня.
Черт.
– Итак, по всей видимости, мы едем в Пуэрто-Рико, – объявил Кейд. Широкая улыбка контрастировала с темнотой в его глазах, усеянной татуировками шеей и прической. Кейд являлся воплощением мрака, за исключением тех случаев, когда он ухмылялся как дурак. Теперь он выглядел просто жутко.
– Какого хрена ты улыбаешься?
– Ну, мне пока нечем заняться. Брат залег на дно с женой, и мне не хватает развлечений. Судя по твоему виду, тебе в буквальном смысле больно, а значит, жди веселья.
– Не понимаю, чему ты так радуешься. Твое дело интернет, а не я.
Кейд редко интересовался реальной жизнью. Большую часть времени он пропадал в виртуальных мирах, разбираясь с кодами и алгоритмами. Он был одним из лучших хакеров в мире, но, несмотря на это, всегда сохранял хладнокровие.
Для меня это служило доказательством того, что с ним явно что-то не так. Большинство людей, проводивших столько времени в изоляции от реального мира, в итоге начинали сходить с ума или впадали в депрессию.
За время службы в армии я не раз видел последствия такой жизни. Недовольство после миссий, посттравматическое расстройство, физические и психические заболевания приводили к тому, что люди терялись в нереальном мире, и нам просто не удавалось вернуть их к реальной жизни.
Однажды я тоже потерялся. Именно потому не отвернулся от Кейда, как сделали остальные.
– Я рад, что у меня появилась возможность сказать Иззи, как она облажалась, – сказал он.
– Ты ничего ей не скажешь, потому что она останется в тюрьме, пока кто-нибудь не внесет за нее залог. Нельзя рисковать ее прикрытием, – возразил я.
Кейд вздохнул, как будто этими словами я лишил его главной радости в жизни. Уверен, на самом деле этот осел получал нереальное удовольствие, когда злил эту девушку.
– Она летела со своей сестрой, а когда их разделили и допросили, чертова Делайла взяла всю вину на себя.
– Чертова Делайла? – приподняв бровь, переспросил он. – Ты случайно не знаешь ее?
– Я знаю семью Иззи. Мы росли вместе, – и тут я вспомнил, как они всей многочисленной семьей проносились в ночи по кварталу, крича, как стая банши.
– Но Делайлу ты знаешь лучше остальных, да?
Я не стал отвечать на тупой вопрос, но парень был охренеть как прав в своих догадках.

Глава 5
Делайла

Выжить в тюрьме
Прошло два дня. И за это время я обнаружила, что практически все оставили меня в покое. Матери, сестры, дочери – все эти страдающие люди. Ведь на самом деле все мы были похожи. Если не считать девушку, которая отрезала кусок металла от трубы на потолке и использовала его, чтобы пырнуть другую. Она оправдывала себя тем, что другая девушка обзывала ее.
Иззи заметила, с какой жалость я смотрю на нее.
– Делайла, даже не думай подходить к ней и утешать. Сейчас придет охрана, а своим поступком ты практически повесишь мишень себе на спину.
– Судя по всему, ее загнали в угол.
– Ага, вот только мы все заложники обстоятельств, и всем нам приходится иметь дело с последствиями собственных поступков.
Я вздохнула и покорно пошла за сестрой. Позже в этот день она ругалась на женщину, которая подошла ко мне и попросила шампунь. Не успела я вручить ей пузырек, как сестра выхватила его.
– Не поняла, Креншоу. Мы что, похожи на долбаных волонтеров? Убирайся отсюда.
– Иззи! – шикнула я, когда девушка отвернулась, показав нам средний палец.
– Делайла, здесь нельзя показывать свою слабость, иначе они сделают тебя слабой.
– Желание поделиться не является проявлением слабости, – обиженно ответила я.
Мы стояли под теплой водой в общей душевой – огромном помещении, отделанном белым кафелем. Сейчас, будучи обнаженной, я чувствовала себя еще более уязвимой. И пока сама боролась с желанием задрожать от страха, сокрушаясь по поводу собственной жизни, Иззи держалась уверенно.
– А здесь – является. Тебе нужно быть умной.
– Умной? – взвизгнула я, выключив душ и взяв свое крошечное полотенце, чтобы вытереться. Я агрессивно терла ноги, оставляя на коже красные следы. – Черт, а как тогда мы вообще оказались здесь, а, Иззи? Разве умно проносить наркотики в аэропорт?
Она закатила глаза. И сделала то же самое, когда я сказала, что нужно позвонить маме и папе. Когда я сама связалась с ними, они оба расплакались и заверили, что решат проблему. Мама разразилась слезами, и я чуть не разрыдалась вместе с ней.
Почти.
Но я не могла. Не хотелось расстраивать ее еще сильнее, особенно если мне предстояло провести в тюрьме какое-то время. Так что я объяснила, что здесь достаточно уютно, и подробно рассказала о том, что мы с Иззи живем в одной камере.
Мама едва ли спросила о сестре. Я понимала, что она винит ее, и сама невольно поддалась этому чувству.
Вернувшись тем вечером в нашу камеру, я легла на свою койку и уставилась на кровать Иззи.
– Как так получилось, что мы родились из одной утробы в одно и то же время и живем такими разными жизнями?
– Технически, я родилась на три минуты позже. Так что, возможно, причина в этом.
Я рассмеялась и пнула ее матрас.
– Я серьезно. Когда все пошло не так?
– Не так? – спросила она таким голосом, будто мои слова снова обидели ее. – Не знаю, что не так в том, какой я стала.
– Иззи, – снисходительно произнесла я. Мне самой было противно, что я никак не могла заткнуться, но гнев побуждал меня продолжать, и я была не способна контролировать свои слова. – У тебя дерьмовые друзья. Ты не посещаешь семейные праздники. В семнадцать попала в колонию для несовершеннолетних и ужасно училась. Ты говорила, что получила образование, но мы не были на твоем вручении дипломов, так что не исключено, что и в этом ты наврала. А теперь ради денег участвуешь в контрабанде наркотиков.
– Ну, если ты все поняла именно так… – она замолчала, но в ее голосе слышалась боль. Такая же поселилась и в моем сердце.
Как я могла помочь ей измениться, если с трудом справлялась с самой собой. Я всегда была хорошей девочкой и продолжала поступать правильно, даже когда поняла, что хочу рискнуть и жить самостоятельно. Я не могла винить Иззи за то, что она не менялась.
Вот только мой образ жизни не причинял вреда другим, возможно, именно поэтому обида побудила меня высказать сестре все плохое, что накопилось.
– Поняла? Из-за тебя я оказалась в тюрьме. Надеюсь, твоя награда стоит того… Тебе много заплатили, или это просто способ соответствовать своему статусу в той дерьмовой компании, с которой ты проводишь время?
– Лайла, спи. Не будь такой стервой, – она сказала это мягко, но слова все равно ранили меня.
– Ты вообще собираешься извиняться? – бросила я в ответ. – Я веду себя как стерва, потому что наконец очнулась и перестала быть такой наивной. Наконец-то встала на сторону нашей семьи. У тебя зависимость, и ты тянешь вниз нас, потому что боишься получить помощь. Повзрослей. Возьми на себя ответственность. Извинись.
Я никогда не вступала с ней в конфликты. Даже не спорила. Поэтому, возможно, сейчас она была настолько шокирована моим поведением, что даже ответила мне.
– Ладно! – крикнула сестра, перебивая меня.
Она свесилась с кровати, чтобы я видела ее лицо.
Я ахнула, заметив, что по ее лицу текут слезы. Иззи никогда не плакала. Среди нас двоих именно я была плаксой, а она всегда обнимала меня, когда это случалось. Даже вращаясь в разных компаниях, мы всегда оставались союзниками. Я была «инь» для ее «ян». Сладостью для ее остроты. Укротителем для ее дикости. Сестры-близнецы против всего мира. Я очень долго верила ей.
Возможно, причиной моего разочарования стала ее ложь или же то, что наша связь исчезла, но слезы покатились и по моим щекам, когда она сказала:
– Прости меня за все это, хорошо? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что я дура? Ладно. Я всегда была черной овцой. Лайла, меня не планировали и не ждали. Пять имен на «Д» и оставшееся на «И», серьезно?
Так как тогда у мамы не было медицинской страховки, она сделала только одно УЗИ, которое показало: Иззи спряталась за меня. А когда я родилась, маме сообщили, что нас, оказывается, двое. Она назвала ее Изабель, а не другим именем на «Д». Я и не думала, что сестра переживала из-за этого, но, видимо, ошибалась.
– Я не ты, меня не волновала школа и вообще мое будущее, – продолжала она. – У меня была пара друзей и все. Люди общались со мной из-за моей личности, веселого нрава, и для меня это было важнее учебы, ясно? Не знаю почему, но уж как есть. Я всегда считала себя хуже всех вас, и не знаю, как именно, но вам всем удавалось оставаться счастливыми и находить чертово солнце, тогда как я пробиралась сквозь тьму.
Ее извинения не помогли мне успокоиться. Из-за всех моих ужасных слов я лишь почувствовала себя хуже, и теперь эта тяжесть давила уже на меня.
Я не всегда радовалась жизни, не всегда вела себя идеально.
Просто не делилась своим горем с семьей.
– Это неправда, – прошептала я. Иззи не знала о тех днях в университете, когда я буквально ослепла, потому что меня засасывало в черную дыру боли, которая, казалось, никогда не отпустит.
Она понятия не имела, что я носила в животе ребенка. Ребенка, которого потом потеряла. Никто не знал.
– Ой, неважно, – проворчала она и откинулась на матрас. – Не пытайся убедить меня, что у тебя что-то не так. У тебя всегда было все, что надо.
Не самое подходящее время рассказывать ей о своих собственных демонах. Ради нас обеих я должна была оставаться сильной, поэтому не стала отвечать.
Я позволила ей заснуть, а сама всю ночь тихо плакала, тратя слезы на сестру, которая вряд ли умела любить меня так, как я любила ее.

Глава 6
Данте

Забрать бывшую
Чтобы побыстрее вызволить Делайлу, я сотрудничал с властями, обеспечивающими мой статус в США, а если бы появились проблемы, я бы просто позвонил своей семье. На самом же деле именно она управляла Соединенными Штатами, а не какое-то там правительство. Деньги давали власть, а у Арманелли было настоящее состояние. Однако Делайла не знала об этой стороне моей семьи. Она знала меня как Данте Рида.
Не Арманелли. Не члена мафии.
И эта новость точно не годилась для сегодняшнего дня. Я и без этого понимал, что ей придется непросто. Любому, кто узнает, что его друг и сестра работают под прикрытием, придется несладко.
Хотя вряд ли в данный момент я мог назвать Делайлу другом.
Не знаю, правильно ли было вообще называть ее другом. Она была слишком славной, чтобы проводить время в компании Иззи, братьев и меня.
А затем я влюбился в нее.
Сильно.
Члены моей команды говорили – причина в том, что за границей нам редко выпадала возможность полакомиться кисками. Якобы по возращении домой я быстро забуду о том, что она бросила меня. Но я знал, что это неправда. На то, чтобы забыть Делайлу, ушли годы. Черт, меня пытали, били, пробовали утопить, и все же реакция на это никак не могла сравниться с тем, что я испытал из-за ее молчания, когда я отправлял письма, а она не отвечала.
И даже после всего этого я помнил ее аромат, какой она ощущалась, какой была на вкус. Она стала моим наваждением, мое тело всегда реагировало на нее, именно так случилось и в тот момент, когда она вышла из тюрьмы.
– Что за… – карие глаза округлились, когда она увидела меня. Солнце целовало ее золотистую кожу, а темные вьющиеся волосы развевались вокруг лица. – Я подумала… Где мои родители?
Делайла Харди, девушка, которая преследовала меня в каждом сне, в каждом кошмаре с тех пор, когда я только познакомился с ней много лет назад, теперь превратилась в очень сексуальную, невероятно аппетитную женщину, и передо мной стояла ее раздраженная версия.
Меня бесило, что я лишил ее девственности, а еще больше злило то, что мы как будто забыли о случившемся, словно никогда и не собирались вспоминать, хотя мой член умолял об обратном. После той недели я видел ее всего несколько раз, и каждый раз она практически убегала в противоположном направлении. Если я загонял ее в угол, она смущалась, а иногда как будто бы выглядела обиженной. Будто той ночью я опозорил ее.
Я трахал эту девушку так, словно это было то единственное в мире, что я обязательно должен был сделать правильно. Я точно не причинил ей боль. Господи, да я боготворил ее.
Мы переписывались. У нас все было хорошо. В какой-то момент мне даже захотелось, чтобы Делайла Харди стала моей чертовой женой.
А потом, на протяжении многих лет, я мечтал о том, чтобы этот опыт повторился, но вместо этого видел кошмар, в котором она смотрела на меня так, как в эту самую секунду.
Ее глаза были полны боли, а подбородок дрожал, словно при виде меня она могла расплакаться.
Я провел рукой по своим темным волосам.
– Лайла, твоя мама позвонила моей, – она должна была поверить в эту простую историю.
Она вздохнула, скрестила руки на груди и посмотрела в небо, начав быстро моргать. Как мы докатились до такого? Как за одну неделю мне удалось потерять даже ту крепкую дружбу, которая связывала нас на протяжении многих лет?
– Ладно, – выдохнула Лайла.
– Прости, Лайла. Я просто приехал, чтобы забрать тебя, – пробормотал я.
Не понимаю, почему извиняюсь. Будучи в армии, я годами заставлял людей извиняться передо мной. Обычно я не говорил «прости». До настоящего момента этого слова вообще не было в моем лексиконе.
С годами она не стала выше, но у нее появился объем во всех нужных местах. Мне хотелось изучить каждый изгиб и понять, какие ласки ей нравятся, быстрые или медленные. Перед освобождением ей вернули вещи, и я увидел, что теперь она отказалась от привычных свитеров в пользу более откровенной одежды – например, белой майки, едва прикрывающей роскошное декольте.
Я пытался не обращать внимания на все, что меня отвлекало: как сердце пыталось вырваться из груди, как мгновенно дернулся мой член. Эта ее манера, с которой боль в ее глазах сменилась решимостью… Теперь в ее взгляде пылал огонь, словно она приготовилась к атаке.
– Ты проделал такой длинный путь, потому что тебе велели мои родители? Ты в своем уме? И моя мама даже просила тебя об этом…
Она прижала ладони к глазам и вздохнула:
– Это просто смешно. Тебе не стоило приезжать.
Она помчалась мимо меня к машине, но затем на полпути остановилась, повернулась, закрыла глаза и произнесла:
– Спасибо. Я сейчас на взводе. Мало спала и теперь просто хочу посидеть и отдохнуть, пока мы ждем Иззи.
Я кивнул и пошел к прокатной машине, стараясь держаться подальше от Делайлы. Открыл черную блестящую дверь и указал на нее:
– Делайла, садись и расслабься. Теперь все будет хорошо.
Слушая меня, она касалась своих волос цвета шоколада.
И все же к тому времени как я добрался до водительской двери, она сорвалась.
– Сестру ведь выпустят, да? В смысле… – она поерзала, – они почему-то тянут. И я не помню, чтобы они называли ее имя, когда вызывали меня. Как ты думаешь, почему?
Я прочистил горло, готовясь к аду, который она мне устроит, как только узнает обо всем. Но она продолжила, не дав мне вставить и слова.
– Прости, не знаю, почему спрашиваю об этом тебя. Я всегда представляла тебя кем-то вроде Джеймса Бонда, который вытворяет, что ему вздумается, и при этом все знает. Ты в курсе, что моя семья считает так же? Будто ты знаешь все о том, что сейчас происходит, хотя совершенно ясно, что это бессмыслица, – она сделала глубокий вдох, однако он не принес ей спокойствия. – Я слишком много болтаю…
– Все нормально, – сказал я. Ее учащенное дыхание пробуждало такие мысли, с которыми сейчас у меня не было сил иметь дело. Я положил руку на грудь. – Делайла, помни про семь вдохов, хорошо?
Она взглянула на мою руку и нахмурилась, а затем прошептала:
– Досчитай до семи и попадешь в рай?
Я кивнул и улыбнулся. Мы начали дышать вместе, всего на секунду наше дыхание синхронизировалось, но этого времени хватило, чтобы мы оба успокоились.
Увидев, как к ее щекам вернулся цвет, как расслабились ее плечи, я сказал:
– Лайла, рад тебя видеть.
Она поджала пухлые губы и засмеялась. Теперь ее смех стал более хриплым, чем я помнил.
– Только вот не при таких обстоятельствах.
– И все равно я рад. Последние пару лет, когда я приезжал в отпуск, тебя дома не было.
– Да, видимо, такова жизнь, – она пожала плечами и посмотрела на здание.
Черт, будет больно.
Я знал, бесполезно избегать правды и мучений, которые та приносит. Ожидание имело смысл лишь тогда, когда помогало продлить пытку врага. Сейчас же настало время для откровенности.
Я сбросил бомбу, одновременно нажимая на кнопку зажигания автомобиля:
– Твоя сестра останется в тюрьме.
– Что? – раздавшийся в машине крик был полон злости, страха и агонии. Я не ответил и просто начал переключать передачу, однако маленькая рука оказалась на моей и заставила меня снова поставить машину на «Р». – Данте! Какого хрена? О чем ты?
Услышав от нее ругательства, я приподнял бровь:
– Сказал как есть.
– Ты не можешь просто взять и уехать, – она крепче вцепилась в мою руку, и я увидел, как ее щеки краснеют все сильнее, но не от смущения, а от гнева. Этот розовый цвет напоминал о другой части ее тела такого же цвета, мысли о которой сейчас были совсем не кстати.
У меня за плечами были годы тренировок. Я прикладывал усилия, чтобы успокоить свою команду, помочь сосредоточиться на миссии и безупречно выполнить поставленные задачи.
Только вот в большинстве случаев речь шла о жизненно важных миссиях.
Сейчас же я не знал, как себя вести. Я имел дело с женщинами, заботился об их комфорте, понимал природу их эмоций. С Делайлой же все обстояло иначе.
Она была настолько хорошей, что ее мама как-то призналась моей, что боится случайно оставить Лайлу в магазине или еще где, потому что очень легко забыть о присутствии такой тихой и послушной девочки.
Вот только со мной все было по-другому. Сегодня, как и в любой другой день, я четко ощущал ее присутствие.
Может, я слишком долго лелеял надежду, представлял, как породнятся наши семьи, и она возьмет мою долбанную фамилию. Я понимал, что долгие годы любил ее. И даже когда она не ответила на письмо, все еще продолжал надеяться.
Я хотел, чтобы она увидела меня, думал, что на праздниках все изменится… Вместо этого на Рождество случился полный провал.
* * *
– Мужик, ты чего так вырядился? Мы собираемся после ужина в бар? – спросил Дом, пока я сканировал взглядом комнату, ища Делайлу.
Я не планировал признаваться лучшему другу, что использовал чертову туалетную воду, чтобы впечатлить его младшую сестру.
– Не всем хочется выглядеть как ты. Ты что, надел спортивные штаны, чтобы сегодня подкатить к Сьюзи?
– Мне не нужна одежда, чтобы соблазнить Сьюзи, – Дом поиграл бровями, и Декс пихнул его локтем, вероятно, потому, что в этот момент сам был неравнодушен к Сьюзи.
Привычная ситуация для маленького городка: мы прилетали на каникулы или праздники, проводили время с семьей, а потом шли в маленький бар в деревне. И на одну ночь снова разгорались школьные страсти, вспыхивали скандалы и прочая ерунда.
И мне это нравилось.
Привычный комфорт, дающий почувствовать, что я дома.
Всего две недели назад я находился за границей, пытался подстрелить террориста на вершине горящего здания. В тот год я ожесточился и действовал более безжалостно, а когда Лайла не ответила на мое письмо, пытался загрузить себя работой. Соглашался на контракты, работал с правительством, мафией, конкретными посольствами. Многочасовые перебежки, постоянный недосып и бои.
– Данте, ну вообще, какого хрена ты так стараешься? – спросил Дом. – Из-за тебя мы все выглядим, как хлюпики. Красавчик из отряда «Дельта», да еще и одет в дорогие джинсы. Сколько они вообще стоят? Я могу заработать миллионы на технологиях, а все девчонки все равно будут хотеть только тебя.
Я усмехнулся, друг не врал.
Вот только я хотел лишь одну девушку, и когда она спустилась по ступенькам, то я сразу же услышал ее. Ее голос очаровывал настолько, что я готов был слушать его вечно. Когда же я повернулся, чтобы взглянуть на нее, ощутил себя так, будто меня ударили под дых. В рваных джинсах и черном свитере, который совершенно не скрывал ее изгибы, она выглядела взрослее, словно сильно выросла всего за полгода. Как будто я пропустил эти моменты. Она подошла обнять мою маму и на минуту позволила окружить себя вниманием. Делайла была любимицей в семье. Иззи тогда уже вышла из колонии, но все еще продолжала общаться с плохой компанией.
Мама сразу же поинтересовалась, как идут дела в университете и есть ли у Лайлы хорошие друзья.
– В университете все хорошо. Уверена, вы слышали, что я собираюсь стать медсестрой. И у меня появились друзья. Все здорово, – она подняла голову и осмотрелась. Стоило ей заметить меня, как ее взгляд застыл. На меня смотрели великолепные карие глаза с вкраплениями желтого и зеленого, они были полны боли и страха. Затем на ее щеках появился знакомый розовый румянец, и она продолжила:
– Я была занята, очень занята.
– Еще бы. Я в курсе, что в университете полно парней, которые часто устраивают вечеринки. И да, надо получать удовольствие от того и другого.
Мама легонько толкнула ее локтем и рассмеялась. Делайла отвернулась от меня и тоже засмеялась над маминой шуткой.
Она пробормотала, что поможет с едой, а затем выскочила из комнаты так же, как и вошла, ни сказав «привет», ни спросив, как дела. Не говоря уже о том, чтобы признаться, что скучала по мне.
Вскоре к нам заглянули соседи, и празднование Рождества у Харди набирало обороты. Алкоголь лился рекой, повесили омелу, а мистер Харди устроился за роялем и изо всех сил старался петь «Let It Snow», что было ежегодной традицией. Мы поглощали ветчину, картофель с сыром и, наверное, миллион самых разных десертов.
Потом появилась Иззи со своей командой. Миссис Харди закатила глаза, когда все они направились к чаше с пуншем.
– Иззи, не пей слишком много. Ты же знаешь, что алкоголь может…
– Миссис Харди, – я положил руку ей на плечо и повел прочь от Иззи, подмигнув взбалмошной сестре. – Давайте-ка проверим, сможете ли вы с моей мамой перепеть своего мужа?
Миссис Харди рассмеялась, а Иззи прошептала «спасибо». Она явно устала от постоянных нотаций со стороны родственников.
А вот я понимал ее. Она отсидела в колонии. Избавилась от зависимости. Вот только, судя по всему, ее семья считала, что она все еще занимается чем-то плохим.
Тем не менее моя мама и миссис Харди спели «White Christmas», и у них получилось настолько гармонично, что можно было подумать, будто они занимались этим всю жизнь.
Радость охватила всех нас.
Но во мне все сильнее разгоралась ярость.
Делайла отказывалась даже смотреть на меня.
А когда все же натыкалась взглядом, на ее лице отражалось страдание. В конце вечера, как раз перед тем, как Дом сказал мне собираться к Рэю, она провела рукой по волосам.
А когда направилась в коридор, я кивнул другу.
– Хорошо. Только схожу в ванную, а затем поблагодарю маму за ужин. Встретимся там.
Дом пожал плечами, явно особо не раздумывая над моими словами, и наполнил свою флягу, после чего Декс крикнул, чтобы тот поторапливался.
За полсекунды я оказался в коридоре, где преследовал девушку своей мечты, хотя никто не догадывался о моей истинной цели.
Почувствовав за спиной мое присутствие, она обернулась и ахнула, но я не позволил ей возразить. Просто затащил в ванную и закрыл дверь.
Когда я повернул замок, Делайла пристально посмотрела на меня и толкнула в грудь.
– Что ты творишь? Нас кто-нибудь увидит!
– Твои братья только что уехали, а наши родители развлекают соседей. Все под контролем, – сказал я и прислонился к двери, чтобы убедиться, что Делайла не попытается сбежать.
– Ладно, я… – она поправила темные локоны, а затем сцепила руки. И смотрела куда угодно, только не на меня. – Мне нужно вернуться в свою комнату.
– Лайла, – прошептал я, пытаясь привлечь ее внимание, но она продолжала смотреть вниз. – Лайла, посмотри на меня.
Она судорожно сделала вдох, будто не могла втянуть воздух.
– Не хочу.
– Почему? – прохрипел я, ненавидя, что в голосе прозвучало отражение моих страданий. – Я писал тебе. Знаю, не очень часто, но я был на задании. Что с нами случилось?
– Что случилось? – прошептала она. – Ничего. Ничего не случилось. Данте, мы просто несколько раз занимались сексом и все. Потом стало ясно, что нам лучше все прекратить.
– Неужели? – я увидел, как она прикусила губу. Делайлу явно что-то тяготило, а я боролся, чтобы не потерять ее. Мое наполненное болью сердце жаждало мести, и, хотя я понимал, что надо продолжать пытаться выяснить суть настоящей проблемы, я жаждал и ее боли. – Лучше? Лучше, если сегодня я буду трахать какую-то незнакомку, потому что мне недоступна та, кого я хочу?
Она ахнула, потом ее глаза встретились с моими, и в них вспыхнул огонь – отражение не только боли, но и других эмоций.
– Ты имеешь в виду не то, что сказал.
Наконец-то я увидел в ее глазах жизнь. Какую-то реакцию, а не одно сожаление о прошлом. Поэтому надавил сильнее.
– Что не буду трахаться с кем-то другим или что не хочу тебя? Я имею в виду и то, и другое. И скорее второе, чем первое. Я всегда хотел тебя, и, наверное, это никогда не изменится. А виновата в этом, Лайла, только ты. Ты затащила меня в эту гребаную дыру, и теперь мне оттуда не выбраться.
– Данте, так будет лучше. Ты военный, у тебя все хорошо. Я слышала, ты попал в…
– Не надо, – оборвал я ее. – Не надо делать вид, что у меня все отлично. Если только ты не собираешься сделать так, чтобы я и правда получил удовольствие.
Обвел взглядом ее тело. С каждым вздохом ее грудь вздымалась, а потом гладкая кожа покрылась мурашками. Я не смог удержаться, поэтому шагнул ближе и оттянул ее нижнюю губу. Она позволила мне, даже облизала губы, пока я смотрел на них.
– Господи, красавица, я ведь знаю, ты уже намокла. Я практически чувствую твой запах. И отлично помню, какова ты на вкус.
– Я не могу, – прошептала она.
– Не можешь или не хочешь?
– Сам знаешь, что хочу, но я недостаточно сильная. Ты уехал, а я осталась и… я не могу.
– Ты знала, что я военный, – напомнил я. Что-то было не так.
– Я много чего знала, – она отступила назад, и моя рука упала с ее подбородка. – Я думала, что знаю все, и только потом выяснила правду.
– Лайла, в твоих словах нет никакого смысла.
– В нас нет никакого смысла, – бросила она в ответ. Затем покачала головой. – Я не могу быть с тобой. Просто не могу. Ты лучший друг моего брата, а я уже и так многое потеряла.
– Что именно ты потеряла? – практически закричал я. Эта девушка говорила загадками, а я слишком долго отсутствовал, слишком много времени провел в армии, поэтому плохо справлялся с эмоциями.
Услышав мой крик, она отшатнулась. Я хотел заверить ее, что не собирался кричать, но тогда пришлось бы соврать.
Меня научили орать на людей.
Учили убивать, пытать и добывать информацию. Может, в этом и крылась причина. А возможно, Лайла не выдержала расстояния или давления.
Но это не имело никакого значения.
– Знаешь что? Неважно, – я провел рукой по голове и посмотрел в потолок. – Ты права.
– Я и сама это знаю, – она кивнула и выпрямилась, словно вновь поверила в собственные идиотские доводы. – Лучше навсегда забыть о том, что между нами было.
Я кивнул.
– Конечно, – но не собирался так легко отпускать ее. Она не была полностью уверена в том, что поступает правильно. – Вот только твой рот, из которого вылетает вся эта чушь, будет скучать по моему. И ты можешь сколько угодно отрицать, что хочешь меня, но твоя киска, Лайла, пожалеет о твоем решении.
– Мне кажется, ты не тот парень, за которого я тебя принимала, – она прищурилась.
– Нет. Но я парень, которого ты навсегда запомнишь, – я набросился на ее губы. Прикусил нижнюю, на которой хотел оставить следы, и заставил обернуть ноги вокруг моей талии, после чего усадил на стойку. Делайла тут же обняла меня за шею и с готовностью ответила на поцелуй.
Я дернул ее за волосы, заставляя наклонить голову, чтобы лучше контролировать ее. Страсть к Лайле затмила мой разум, и я не мог думать ни о чем другом. На вкус она была, как самая вожделенная мечта, и я сходил по ней с ума.
Потянувшись к ее юбке, я провел большим пальцем по трусикам, отчего она застонала.
– Мокрая, как я и предполагал. Господи, зачем ты играешь со мной, а?
– Я не играю, – пролепетала она, но теперь же я раскусил ее.
И все же не мог остановиться. Я хотел, чтобы она вспомнила о нашем прошлом, даже если для нее все это и было игрой, даже если после этой ночи она откажется иметь со мной дело.
Я сказал себе, что хочу этого.
А когда сдвинул ее трусики в сторону и провел средним пальцем по ее губам, она придвинулась ближе. Но я отстранился.
– Нет уж, маленький Ягненок, ты так легко не отделаешься. Ты сказала, что даже не хочешь этого.
– Я не могу. Мы не можем, – Делайла хмурилась, и из-за пота казалось, что ее кожа светится. Она часто дышала, прижимаясь ко мне. И вместо того, чтобы оттолкнуть, лишь крепче обхватила мою шею, а другой рукой сжала запястье, пытаясь заставить меня коснуться ее.
– А я думаю, можем. И уверен, ты будешь умолять меня до того, как мы закончим.
– Данте, я не могу согласиться понимаешь? Я сломлена или что-то в этом роде, – она толкалась бедрами в мою руку, но, когда произносила эти слова, в ее глазах стояли слезы, будто она знала, что гонится за несбыточной мечтой.
– Лайла, что за хрень ты несешь?
Я попытался убрать руку, но она впилась ногтями в мое запястье.
– Не смей останавливаться, пожалуйста, – по ее лицу текли слезы. – Я готова умолять, хорошо? Пожалуйста. Прошу.
Она притянула меня к себе, и, когда поцеловала в этот раз, ее язык неистово двигался, будто она стремилась попробовать на вкус каждую частичку моего рта. Внезапно Делайла снова захотела меня: она раздвинула ноги и прижалась ко мне всем телом.
У меня не было ни единого шанса отказать ей. Черт, я берег себя для нее.
От ее слов меня захлестнула смесь боли и ревности, и я погрузил в нее палец. Наверняка кто-то другой уже прикасался к ней.
Кто-то другой пытался заставить ее кончить, тогда как я терпеливо ждал.
Согнув пальцы, я коснулся того места, прикосновение к которому всего полгода назад доставляло ей особое удовольствие. Она ахнула и потянулась к моим плечам, словно боясь упасть.
– Ты всегда можешь кончить, Лайла, – прорычал я ей на ухо.
Она задрожала, и я надавил большим пальцем на ее клитор.
– Боже.
– Нет, малышка, бог не даст тебе этого. Никто, кроме меня, не способен на такое. Именно я владею этой киской, ты сама подарила мне ее, помнишь? И я не откажусь от нее.
Я добавил второй палец, и ее влага потекла по моему запястью, Делайла стонала и скакала на моей руке все быстрее и быстрее.
– Данте… Я почти…
Внезапно раздался стук в дверь, Лайла замерла, и ее глаза метнулись к двери. Она попыталась оттолкнуть меня, пока кто-то шевелил дверную ручку.
– Я не… – начала она, но резко замолчала, когда я опустился перед ней на колени и принялся посасывать кожу ее бедер, продолжая двигать пальцами. Возможно, теперь она намеревалась оттолкнуть меня, но я хотел, чтобы она вспомнила ту ночь и поняла: я ни за что не остановлюсь.
– Лайла, ты здесь? – послышался голос ее мамы. Карие глаза Лайлы округлились, и она потянула за ткань моей рубашки, побуждая меня встать.
Но я лишь пробормотал:
– Избавься от нее, – а затем ущипнул клитор и убрал пальцы, заменяя их ртом. Лайла шлепнула руками по столешнице, и ее мать наверняка услышала этот звук.
– Лайла, все хорошо?
– Я… Хорошо. Все прекрасно, – довольно протянула она, на этот раз даже не стремясь оттолкнуть меня. Вместо этого обхватила меня ногами и сжала, как будто мы были на грани, и я вот-вот толкнул бы ее туда, куда стремительно приближался сам.
– Ладно, если что, я пойду к костру. Лайла, нам обязательно надо поговорить. Я хочу, чтобы учеба в университете пошла тебе на пользу. Но ты так далеко, что я подумала, возможно, тебе стоит вернуться домой.
– Боже, мама. Пожалуйста, – она застонала и улыбнулась, когда я провел языком по ее нежной коже. – Пожалуйста, мне нужна минутка. Просто… мы поговорим позже.
Когда шаги ее матери начали постепенно затихать, мы стали издавать больше шума. Я позволил ей оседлать мое лицо так, как ей было нужно. Делайла хотела этого так же сильно, как и я, и, когда она откинула голову назад, готовая выпустить все то, что сдерживала, я ясно понял, что мне нужно от нее.
– Посмотри на меня, Ягненок. Если не дашь мне посмотреть в свои красивые глаза, то не увидишь звезды, – сказал я.
Она бросила на меня взгляд, и я увидел яркий цвет, а потом ее зрачки расширились. Теперь мы перешли на другой уровень, мы преодолели барьеры, молчание нескольких последних месяцев и непонятно откуда взявшуюся между нами боль. Недостающая часть моего гребаного сердца на секунду вернулась на место, и, когда Делайла взлетала на вершину и начинала биться в конвульсиях вокруг моего языка, я чуть не потерял сознание.
Она впилась ногтями в кожу моей головы, а затем ее рот раскрылся, и она громко закричала. Быстро убрав руку из ее волос, я попытался заглушить звук, продолжая ласкать ее языком.
Пока я слизывал последние капли ее удовольствия, она, тяжело дыша мне в ладонь, одной рукой коснулась моего плеча, а второй сжала запястье.
– Уверена, меня слышал весь дом.
– Тогда, возможно, стоит рассказать им то, что я хотел озвучить, еще впервые попробовав тебя.
– И что именно? – спросила она и прикусила губу, наблюдая, как я выпрямляюсь.
– Возможно, ты и милый невинный Ягненок, но ты принадлежишь мне.
Стоило мне сказать это, как она резко отшатнулась.
Когда я снова позвал ее, она вздрогнула, но уже не посмотрела на меня.
– Лайла, почему ты не смотришь на меня?
– Я не могу, – прошептала она. Страдание в ее голосе было отражением моей собственной боли. – Иначе я испорчу все для нас обоих.
– Почему ты так говоришь?
– Мы не можем быть вместе. Я… прости, – она провела руками по волосам, а затем посмотрела на меня. – Тебе надо двигаться дальше. И мне. Нам стоит снова стать друзьями, как раньше. Так будет лучше. Если мы будем встречаться… Наши семьи, Данте…
– Но ведь ничего не изменилось, раньше все было точно так же.
– И причина по-прежнему веская. Просто тогда я приняла неправильное решение, а сейчас сожалею об этом.
– И что теперь? Я должен обо всем забыть?
– Да.
– Забыть, что я забрал у тебя самое дорогое? – зашипел я.
Делайла прикусила губу.
– Данте, когда я буду встречаться с другими, ты перестанешь воспринимать мою девственность, как дорогой подарок. Ты и сам будешь дальше наслаждаться жизнью. Уверена, в баре выстроится очередь из женщин, которые более чем счастливы помочь тебе забыть меня.
Я покачал головой.
– Сомневаюсь, что ты забудешь. Как и я.
– Мы можем попытаться… Пожалуйста. Давай просто будем друзьями.
Черт, эта девушка умоляла меня забыть ее, но я отказывался отпускать. То, что она предлагала, было неправильно. И я пытался все исправить. Я практически ползал на коленях, умоляя ее быть со мной.
– Хорошо, Лайла. Попробуй. Можешь сколько угодно пытаться забыть меня. Но если они не смогут дать тебе то, что даю я, значит, ты ошиблась.
* * *
Мать Лайлы сказала моей, что скорее всего Лайла просто еще не привыкла к университету, что ей тяжело, но она обязательно справится. Она правда была сильной, к тому же все больше волновались об Иззи – другой сестре, которая росла настоящей хулиганкой, но не раз выручала Дома, Декса, Деклана и Димитрия, когда мы безумствовали.
Иззи была близка к смерти. Настолько, что я боялся за ее жизнь. Наркотики быстро вызывают зависимость, рушат жизни и уничтожают любые препятствия. Она была членом семьи, так что нам в конечном счете пришлось встать у нее на пути. Мы не собирались бросать одну из своих. Я помогал нашим мамам с Иззи. Взял ее под крыло, хотя с ее сестрой-близнецом хотел поступить совершенно иначе.
И Иззи справилась. Ей повезло, даже если теперь она находилась в тюрьме под прикрытием.
– Лайла, я тоже переживаю за Иззи. Ты ведь знаешь, что она одна из моих лучших друзей? Но ты должна верить мне, когда я говорю, что так будет лучше.
Она нахмурилась и усмехнулась, пытаясь убить меня взглядом.
– О да, Данте, я в курсе, насколько вы дружны. Поэтому отвратительно, что ты допускаешь мысль о том, чтобы оставить ее здесь.
Делайла редко злилась. Чаще всего за последние пять лет среди привычных ей эмоций я замечал печаль, боль, смущение. И никогда раньше не видел ее такой рассерженной. Я имел дело с безбашенными террористами и прекрасно общался с ними. Умел с помощью пытки водой заставить человека остыть. Общался с рассвирепевшими женщинами, которых мог легко и быстро усмирить.
Но мне не удавалось провернуть такое с Делайлой. Даже если очень хотелось.
– Слушай, думаю, тебе стоит попрактиковать дыхательную технику, а я пока поеду. Просто так стоять в подобном месте…
– Мы никуда не поедем без моей сестры, – она спихнула мою руку с ручки коробки передач.
Наш контакт задел мой командный нрав. Он давал о себе знать, когда я хотел, чтобы мне подчинялись.
Черт.
– Делайла, ты ведь для меня как член семьи. Как и Иззи, но ты в курсе, что у нее давно проблемы. Наркотическая зависимость…
Лайла перебила меня, ее резкий голос был полон различных эмоций:
– Не начинай. Даже не смей использовать ее прошлое в качестве отговорки за то, что собираешься сделать с ее будущим. Ну и что, что у нее раньше были проблемы? – В ее глазах вспыхнул новый огонь. – Что с того, Данте? Я тоже была там. Они не знают, кто именно занимался контрабандой, я или она. Мы обе виновны. Если я вышла оттуда, значит и она тоже не должна оставаться там.
Видя, насколько Делайла преданна сестре, как отчаянно готова защищать ее, я почувствовал гордость.
– Мы оба знаем, что ты блефуешь, – осторожно заметил я, пытаясь смягчить удар. – На этот раз мне удалось вытащить тебя, но…
– Нет, – она практически выкрикнула это слово, затем покачала головой и стукнула своим маленьким кулачком по приборной панели. – Нет, Данте. Хватит с меня этой ерунды и пустых обещаний. Мы не оставим ее здесь одну. Или мы покинем эту парковку вместе с ней, или я вернусь за решетку.
– Господи, Делайла. Она была в колонии для несовершеннолетних, так что здесь с ней точно все будет нормально, – я поморщился от этих слов. Даже для меня они прозвучали грубо.
– Боже, ты ведь прекрасно знаешь, что сейчас все иначе, – до того, как я успел отреагировать, она вылетела из машины, оказавшись вне пределов моей досягаемости. Надо что-то сделать.
Да пошло оно все.
Я догнал ее, и при виде ее задницы мой член снова оживился. Быстро схватил за талию и потащил обратно к машине. Ни к чему было препираться перед исправительным учреждением. Наша ссора могла привлечь ненужное внимание.
Всю дорогу Делайла боролась со мной. Моя реакция на ее действия была недопустимой, потому что обычно я развлекался так лишь с теми, кто этого хотел. Но с Лайлой мой член стал твердым до того, как я добрался до машины. Было неправильно желать ее, пока она брыкалась и кричала в моих руках, как маленький дикий зверек.
– Господи, женщина, она выйдет через несколько недель. Если бы она послушала меня, я бы вытащил ее сегодня, но она отказалась. Заявила, что хочет остаться. Ее слова, не мои. Так что перестань бороться со мной, пока я что-нибудь не сделал, – прошептал я ей в затылок.
Делайла затихла, и я опустил ее на землю. Она вопросительно посмотрела на меня.
– Ты сказал, что она хочет…
– Забирайся в машину, и я все объясню. Я не могу… – я прочистил горло и провел рукой по волосам, пытаясь привести мысли в порядок. – Просто выслушай меня.
– Если ты врешь, я найду способ заставить тебя поплатиться за это.
– Несмотря на то, что я неоднократно повторял тебе, что ты невинна, как Ягненок, на этот раз, Делайла, я тебе верю.

Глава 7
Делайла

Работа под прикрытием
Я схватилась за ручку двери машины Данте и захлопнула ее, не дав сделать это ему.
Что за ерунда творилась в жизни сестры?
К тому времени, как он обошел машину и занял водительское сиденье, меня буквально трясло от ярости.
Мы с Данте не были семьей. Знаю, он утверждал обратное, но явно ошибался. Чертовски сильно ошибался. Я была влюблена в этого идиота еще со школы, и он лишил меня девственности. Меня бесило его мнение на этот счет, плюс ко всему я понимала: в этой ситуации все не так просто.
Заводя машину, он взглянул на меня, и я велела себе не восхищаться его сильными руками и венами, которые вздымались, пока он выезжал с парковки.
Каким-то образом каждый раз, когда я видела Данте Рида, он становился лишь крупнее. Меня раздражало, что от него по-прежнему пахло сандалом, но теперь он носил дурацкие брюки и обтягивающую футболку, которая наглядно демонстрировала, как он возмужал за эти годы.
– Говори, – приказала я громче, чем ожидала. Посчитала это отличным началом. Было не лишним держаться за гнев и дать понять, что я жду объяснений.
Данте прочистил горло, как будто нервничал:
– Маленький Ягненок, давай сначала успокоимся. Я научился этой технике Рейки…
– Если еще раз назовешь меня Ягненком, я выцарапаю тебе глаза, – прошипела я. – Сейчас мне не нужны старые прозвища и успокаивающие техники. Я хочу правды.
Он сделал глубокий вдох.
– Ладно, тогда давай вернемся к тебе. Ты все еще живешь в том же отеле, где останавливалась с Иззи?
– Да. Я плачу помесячно. Больница организовала такую возможность, когда я устроилась к ним медсестрой, – я ввела название в телефон и открыла карту.
Данте хмыкнул, а затем фыркнул:
– Я знаю, где этот отель.
– Отлично, – пропустила комментарий мимо ушей, потому что это было неважно.
Единственное, что имело значение – правда о том, как они все это спланировали.
– А теперь объясни, почему, оставляя Иззи там, ты выполняешь ее желание.
– Лайла, это долгая история, – сказал он так, словно внезапно слишком устал для рассказов.
– Несмотря на красоту местности, дороги Сан-Хуана вымощены булыжниками, а значит, ехать придется медленно. Так что начинай.
Он почесал бровь:
– Часть информации засекречена. Остальное тебе поведает Иззи. Вы сестры, получается, должны…
– О, прошу тебя, не пытайся уладить разногласия между мной и Иззи, – боже, он что, решил взять на себя роль миротворца? – И… секретная информация? Классно, но я и так уже знаю слишком много.
– Давай успокоимся, – он говорил так же, как и тогда в детстве, когда пытался утешить меня. Жаль, но этот прием не сработал ни тогда, ни сейчас. – Я не стану рассказывать тебе детали, потому что для тебя они не имеют значения. Информация засекречена, значит тебе ничего не грозит.
– Ты не станешь… Данте, ты должен рассказать мне, что происходит! – практически завизжала я.
Он крепче сжал руки и прищурился, неотрывно следя за дорогой. Данте стал жестче, холоднее и свирепее, чем раньше.
– Что я должен, Лайла, так это обеспечить твою безопасность, – остановившись на светофоре, он посмотрел на меня. – Я не стану с тобой нянчиться. Ты получишь лишь то, что я дам. На этом все.
– Мы с Иззи провели в тюрьме два дня и много всего наговорили друг другу, вот только она ни разу не упоминала, что хочет задержаться там, – прорычала я, не давая ему продолжить.
Он кивнул и провел рукой по волосам. Раньше мне нравился этот жест, Данте словно не знал, что сказать. Теперь же меня бесило, что я помнила все его привычки, – лишнее доказательство тому, что мне не удалось забыть его. Хотим мы того или нет, воспоминания навсегда остаются в памяти.
У Данте не было братьев или сестер, поэтому мы стали для него второй семьей. В основном он проводил время с Иззи и нашими старшими братьями, а я украдкой поглядывала на него из-за стола, где делала уроки.
– Когда Иззи позвонила мне… – начал он.
– Иззи звонила тебе? Из тюрьмы? Зачем? – задав этот вопрос, я быстро пришла к самому логически правильному выводу. – Вы еще трахаетесь? Я думала, вы расстались!
Мне хотелось врезать по его большому бицепсу, а потом оплакивать понимание, что мысль о них все еще отзывается болью.
Мы мало времени провели вместе, но, когда ты влюблен, время кажется вечностью. Так и было у меня с ним. И я прервала все контакты, чтобы спасти нас обоих.
Все равно у нас бы ничего не вышло. Я не дотягивала до его уровня, поэтому, прекратив отношения, оказала услугу нам обоим, особенно учитывая то, что случилось потом. Плюс ко всему отчасти это я заманила его в ловушку. Взвалила на него ответственность, побудив лишить меня девственности. Я знала, что Данте воспитывали джентльменом. Он всегда старался проявлять любезность, и вот во что это вылилось.
У наших отношений никогда не было будущего, хотя в течение нескольких недель мне казалось иначе.
– Расстались? Мы никогда не встречались, – быстро ответил он, а затем, когда мы остановились на светофоре, покачал головой и закрыл глаза. – То есть, конечно, я обдумывал такой вариант… Но речь не об этом.
Я скрестила руки на груди.
– Тогда о чем? Почему она звонит из тюрьмы тебе, а не родителям, или гребаному адвокату, или еще кому-то?
– Ты теперь постоянно ругаешься? – практически прорычал он.
Меня бесила его наглость, с которой он позволял себе так открыто критиковать меня и мою речь.
– Да, именно так, – но это была ложь. Я сквернословила лишь когда злилась. – И если тебе не нравится, можешь катиться к черту.
Он резко втянул воздух, и я узнала этот звук. Данте тоже был в бешенстве.
– Дай угадаю, и одеваешься ты теперь тоже так? Даже если едешь в аэропорт? – проворчал он.
Интересно, если бы я задушила военного, меня бы отправили в тюрьму?
– Как «так»?
– Носишь лифчик вместо нормальной одежды.
– Это не лифчик, а кроп-топ, – ну и придурок. Я оставила дома свои свитера и решила выбрать более расслабленный образ. Взяла платья длины макси, струящиеся юбки и другую одежду ярких цветов, которую собиралась носить во время пребывания здесь.
– Все видят твои сиськи и живот, а значит, это лифчик.
В тот момент тюрьма не казалась таким уж ужасным вариантом. Я была готова вернуться туда, если в обмен на это получила бы возможность ударить его по лицу.
– Давай каждый останется при своем мнении.
– Твои браться согласились бы со мной, они бы точно взбесились.
– Ой, так ты переживаешь за реакцию моих братьев? Приди в себя. Приезжая домой, вы все общаетесь с девушками, на которых одежды меньше, чем на мне.
– Лайла, неужели ты просишь следить кого-то за тем, с кем я общаюсь? Потому что, насколько мне известно, сама ты не приезжала уже несколько лет, – он ухмыльнулся, думая, что выиграл спор. – И как бы там ни было, твои братья не хотят, чтобы их младшая сестра привлекала ненужное внимание сотни парней.
– Знаешь что, я привлекла достаточно внимания, когда офицеры службы безопасности увели меня в наручниках. Так что можешь передать им, что из «малышки-сестренки» я превратилась в уголовницу, – бросила я в ответ, расстроившись из-за собственной реакции на его слова о младшей сестре.
Мне следовало бы радоваться, что теперь он воспринимает меня лишь так, но это определение, прозвучавшее из его уст, ранило так же сильно, как и раньше.
Данте сделал глубокий вдох, а затем принялся постукивать по рулю, тихо шепча что-то себе под нос.
– Ты что, серьезно сейчас медитируешь? – как будто это я разозлила его, а не наоборот.
– Да, иначе я сорвусь.
– Это ты критикуешь мой выбор одежды.
На светофоре загорелся зеленый, и Данте практически вдавил педаль газа в пол, огрызаясь в ответ:
– Потому что ты одеваешься так, будто мечтаешь, чтобы какой-нибудь парень облизал тебя с ног до головы.
– Боже! – Как мы вообще коснулись этой темы? – Рада, что ты не видел остальную мою одежду.
– Если она похожа на то, что на тебе сейчас, тебя ждет новый гардероб.
Я фыркнула.
– Ты просто смешон, – он всегда считал меня ребенком. И даже после всего, что было, все еще придерживался того же мнения. Но я была взрослой. Господи, да ведь его голова была у меня между ног!
И еще, когда он так со мной разговаривал, я вспоминала случай, когда моя мама попросила Данте отвезти меня в школу, потому что все остальные были заняты. Я обрадовалась, что мы останемся одни в машине, и долго готовилась к этому дню. Разговор в машине шел отлично, но потом, когда мы были уже на полпути к школе, он вдруг тихо произнес: «Мама сказала, что вчера у тебя начались первые месячные. Если тебе что-то понадобится, просто дай знать».
Ага. Именно так все и было. Я мечтала умереть, хотя понимала, Данте просто хотел как лучше и пытался помочь.
Именно таким он и был, всегда заботился и держался поблизости. Становился свидетелем каждой неловкой истории, но никогда не смеялся надо мной.
Клянусь, он бы с легкостью согласился купить мне тампоны.
Казалось, для него я была маленькой девочкой, забота о которой являлась частью семейных обязанностей.
Но наши отношения с самого начала были обречены.
Соблазнив его и вынудив лишить меня девственности, я совершила грандиозную ошибку. И последствия этих действий росли во мне в течение двух с половиной месяцев.
Я носила его ребенка.
И думала, что мне придется растить его в одиночку. В тот первый семестр в университете я так сильно переживала, что едва заставляла себя ходить на лекции.
А еще рядом не было Иззи, единственного близкого мне человека, который, возможно, смог бы понять мою боль. Я планировала все рассказать ей после того, как она выйдет из тюрьмы, но она по-прежнему общалась с другими людьми и игнорировала меня, продолжая двигаться по неверному пути. Мы поддерживали контакт, но не так, как раньше. А следующим летом она позвонила и радостно сообщила, что Данте приглашает ее на свидание.
Каким-то образом Данте – мужчина, о котором я грезила, который подарил мне мой единственный за год оргазм – теперь встречался с моей более красивой сестрой-бунтаркой.
Хотя вряд ли я могла винить его в этом. Я сама оттолкнула его. После выкидыша я оттолкнула всех. У меня началась депрессия, и я была вынуждена обратиться за помощью.
И хотя Иззи сказала, что между ними ничего серьезного, я знала, что они общаются и дружат. Я понимала, Данте воспринимает ее иначе, чем меня. Как равную. А не как младшую сестру.
– Давай-ка проясним ситуацию. Моя сестра, по совместительству твоя подруга, была одета еще хуже, чем я.
– Стиль Иззи всегда отличался от твоего.
– Тебе ли не знать, – хмыкнула я.
Он вздохнул, оттянул воротник футболки, а потом продолжил:
– Лайла, я не хочу еще больше расстраивать тебя. Нам обоим неловко.
– Неловко, потому что вас с Иззи связывают отношения, которые ты скрываешь? – как бы мне ни было неприятно это признавать, но в моем голосе слышалась печаль.
Неужели все это время они спали вместе?
Узнав, что Данте пригласил Иззи на свидание, я едва сдержалась, чтобы не позвонить ему и не высказать все. Но на тот момент я училась справляться со своими эмоциями. Из-за выкидыша я обратилась к психотерапевту, где прорабатывала свои слабые места, стараясь стать лучше. И я понимала: было губительно возвращаться к ситуации, которая причиняла боль или напоминала о выкидыше.
Тогда общение с Данте пошло бы мне во вред. Я возвела его в ранг супергероя и превратила в свой собственный островок безопасности. До того, как мы переспали, именно он был тем единственным человеком, которому я рассказывала о своих проблемах, а после стал тем, с кем я хотела поделиться новостью о своей беременности, но все-таки понимала, что не могу открыться.
Я так сильно хотела быть с ним, что даже уступила тогда, во время нашей рождественской вечеринки, но потом обнаружила, что случившееся на целую неделю выбило меня из колеи.
Да, я мечтала, чтобы Данте успокоил меня, подбодрил, но понимала, что должна сама позаботиться о своих чувствах.
А затем испытала потрясение, когда следующим летом он переключился на мою сестру.
– Нас связывают сугубо деловые отношения, – процедил он. – Мы с ней не вместе. Теперь она работает на меня.
– Да, «теперь», – пробормотала я, все еще не успокоившись.
Я никогда не ругалась с ним по поводу того, что он встречался с моей сестрой, пока я училась в университете на западном побережье и пыталась справиться с последствиями выкидыша. Мне с трудом удавалось получать хорошие оценки, не говоря уже о признании в любви парню, который мне нравится.
– На что ты намекаешь, Делайла?
Я пристально посмотрела на него. Меня раздражало, когда он использовал мое полное имя. Сразу казалось, что у меня проблемы.
– Ну, ты встречался с ней все лето, – стоило мне произнести это вслух, как у меня скрутило живот. Я знала, что они быстро расстались. Осенью Иззи позвонила, а потом приехала и сообщила, что теперь они с Данте просто друзья, и она поступила в местный колледж. Мы отпраздновали это событие. Я порадовалась за нее. Было приятно видеть, насколько сестра счастлива. Теперь же я поняла: возможно, причиной ее счастья и были их тайные отношения.
После этого мы виделись редко. Я пыталась выжить в университете, где все напоминало о моем горе. Студенческая больница, где мне сообщили о беременности; столовая, где меня мучила утренняя тошнота; библиотека, где я читала книги о том, как стать хорошей мамой.
Закончив университет, я спешно сбежала, сказав семье, что не хочу устраивать выпускной вечер, потому что у меня есть возможность поехать в Пуэрто-Рико. Казалось, именно так я могла изменить свою жизнь. Я была в восторге от нового места и возможности исследовать мир вдали от всех ожиданий, которые остались дома.
И теперь я лишилась всего этого благодаря Данте и Иззи.
От одной только этой мысли мои внутренности скрутило.
– Следовательно, вы использовали меня в качестве… кого именно? В качестве прикрытия? Я стала приманкой, чтобы у Иззи была возможность пройти через охрану? – слова обжигали. Я узнала их вкус, он напоминал о тех старых временах, когда меня не замечали, но теперь к нему прибавилось предательство предмета моей детской влюбленности и сестры, которая подставила меня. – Ты занимаешься распространением наркотиков?
– Нет, – Данте свернул на маленькую улочку и заглушил двигатель. А затем взял за подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. – Вот кем ты меня считаешь? Я бы никогда не подверг Иззи такому риску.
Мне стоило порадоваться, но вместо этого я ощутила лишь горечь.
– Значит, ей повезло, – прошептала я.
В этих словах он услышал отражение моей боли и быстро отреагировал, словно был готов к новой ссоре.
– Повезло? А тебе нет, Лайла? Уверен, ты не станешь намекать, будто я поставил бы тебя под удар. Советую подумать еще раз. Наш план никогда не включал тебя. Я знаю, что ты не создана для… – он замолчал, поняв, что сказал лишнее.
– Для чего именно я не создана, Данте?
Он потер лоб, и я заметила, как ходят желваки на его скулах, будто он принимал какое-то решение. Затем посмотрел на меня в упор, и я увидела в этом взгляде решимость. Его глаза потемнели.
– Ты не создана для этого. Для меня. Для жизни под прикрытием… – он пожирал и пленял меня взглядом, буквально удерживая на месте. – Именно этим мы и занимаемся. Проводим операцию по заданию правительства. Я выполняю условия контракта, как и твоя сестра. Совершенно ясно, что ты – нет.
У меня отвисла челюсть. Мысли закружились, пока я пыталась отделить реальные факты от вымысла.
– Ты… ты шутишь?
Он покачал головой, и, пока жизнь вокруг нас кипела, я пыталась отыскать доказательство лжи в его глазах. Затем он перевел взгляд на старое здание в конце переулка.
– Нет. Ситуация слишком опасная, а ты, Лайла, невинный Ягненок.
– Вообще-то, если ты не заметил, мы с сестрой – близнецы, – выплюнула я. – Она…
– Твоя сестра… – фыркнул он, а затем пробурчал. – Ты же знаешь, Иззи другая. Возможно, вы похожи внешне, но ты более осторожная. Полагаю, ты лишь раз в жизни поступила плохо, и это случилось из-за нее.
– Моя сестра, с которой ты встречался? – внезапно я ощутила себя еще более преданной. Сестра продолжала врать мне, даже когда мы обе находились за решеткой. И не исключено, что все эти годы Данте лгал вместе с ней. Да, я лишила его любого шанса поговорить со мной, едва ли видела его, но дело было не в этом. – Девушка, с которой ты все это время сотрудничал? Вы расстались только для видимости? Вы все еще трахаетесь, даже работая вместе?
– Следи за языком, – бросил он, словно я была ребенком.
– А, тебе не нравится, как я называю ваши отношения? То есть вы не трахаетесь? Может, занимаетесь любовью? Спите вместе. Боже, ну вы и сволочи. А я тупая, глупая…
Данте резко подался вперед, схватил меня за шею и прижал голову к подголовнику, пристально глядя на меня. Я замерла, но не от страха, а от проскочившей между нами искры, когда зрачки Данте расширились, пока он сжимал часть тела, через которую кислород поступал в легкие. Его мышцы напряглись, вены под татуировками вздулись. Я прикусила губу, когда он наклонился к моему уху и прошептал:
– Перестань наговаривать на себя. Господи, Лайла, я вообще-то стараюсь. Я не трахаю твою сестру. И никогда этим не занимался, потому что первой была ты, Делайла Харди. Я обещал не забывать тебя, и я сдержал обещание.
– Что? – заикаясь, переспросила я. – Вы ведь ходили на свидание тем летом. Она позвонила и рассказала, что вы целовались.
Он провел большим пальцем по моей челюсти и, прижавшись лицом к моей шее, сделал глубокий вдох. Я не понимала, пытался ли он таким образом успокоить себя или хотел другого, но мне стало стыдно от собственной мгновенной реакции. По телу побежали мурашки, а пульсация между ног отражала желание снова отдаться мужчине, который давно не принадлежал мне.
– Лайла, у нас с твоей сестрой было всего лишь одно свидание. Она попыталась поцеловать меня, на этом все и закончилось. Я не трахал ее, потому что она – не ты. Тебя невозможно заменить.
Я отшатнулась от его признания и того, что он выпалил его, словно обвинение. Мое сердце колотилось, пока я вглядывалась в лицо Данте в поисках доказательств того, что между нами еще что-то было, хотя и не должно было. Я отчетливо чувствовала напряжение, полное тайн и недосказанности. Когда же я поняла, что все еще хочу коснуться его сильной челюсти, попробовать на вкус мягкие губы и позволить ему провести языком по каждому сантиметру моего тела, мне захотелось плакать.
Было невыносимо горько понимать, что я думала об этом даже в такой момент.
– Сильно сомневаюсь, что ты не стал спать с ней из-за меня.
– Думай, что хочешь. Я никогда не спал с ней и не собираюсь. Между нами сугубо профессиональные отношения, такими они и останутся, чтобы мы могли спокойно завершить операцию.
Понимание, что они много лет лгали мне, подействовало на меня, как холодный душ. Я стряхнула руку Данте, и он не стал сопротивляться.
– Тогда вперед, не буду мешать, – я скрестила руки на груди и посмотрела в окно.
Ничего не объясняя, он снова выехал на дорогу и взял телефон, чтобы позвонить нескольким людям. Сначала кому-то по имени Кейд – мужчине, который, судя по всему, принимал участие в операции и должен был достать для Иззи все, что ей могло понадобиться за решеткой.
– Надо положить ей деньги на карточку, чтобы она могла поесть, – пробормотала я Данте, пока он диктовал Кейду список.
Он кивнул и добавил это пункт, поручив Кейду заняться и этим вопросом. Затем закончил разговаривать и сообщил:
– У нее все нормально. После того, как тебя выпустили, она звонила Кейду. Все под контролем. Доставим тебя домой, закончим с делом, и Иззи выйдет.
– Что именно закончите?
– Делайла, это секретная информация.
Я закатила глаза. Мне была известна уже как минимум половина секретной информации. Иззи работала под прикрытием.
– Я… я не поеду домой, – прочистив горло, продолжила уже громче. – Данте, я хочу остаться здесь. У меня есть работа, и я способна позаботиться о себе.
– Лайла, я знаю, что ты способна позаботиться о себе… – он ненадолго замолчал, а потом продолжил, – …в гораздо более безопасной и спокойной обстановке.
– Хватит нести чушь!
Прищурившись, он вцепился в руль так, словно готов был сломать его.
Отлично. Я хотела показать ему, насколько повзрослела, даже если в тот момент уровень моей зрелости был не выше, чем у подростка.
– Как насчет того, чтобы на секунду забыть об эмоциях? Понимаю, тебе больно, но мы проводим специальную правительственную операцию с участием женщины, которая находится в тюрьме и выглядит точно так же, как ты.
– Данте, я уже давно здесь, и никому не было до этого дела, – я говорила правду и не понимала, почему вдруг мое присутствие стало представлять риск для их дела.
– Господи, и почему ты перестала слушать свою семью? – пробурчал он.
Я могла бы ответить, что здесь меня не преследовала моя идеальная репутация, здесь не было родных. Я приехала сюда в поисках обратного.
– Потому что живу сама, отдельно от них. А как насчет вас двоих? Как насчет честности по отношению к семье? Боже, Данте, Иззи заставила меня думать, будто все еще не избавилась от зависимости, и я даже опустилась до того, что… Я жестоко обошлась с ней, сказала много плохого, и она даже не возразила, – мне было больно вспоминать наш разговор. Сердце сжималось при воспоминании о том, что я наговорила сестре. – Скажу прямо, я убью ее.
Данте вздохнул, словно переваривая все это, а потом усмехнулся:
– Признаю, она поступила дерьмово. Но справедливости ради замечу, что она годами работала над этим делом.
Я покачала головой.
– Не собираюсь никуда ехать, так что лучше расскажи, что происходит.
Данте размял шею.
– Лайла, если бы на твоем месте был кто-то другой, ему бы давно вкололи успокоительное, а потом – посадили на самолет домой.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70875080?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Notes

1
Игра, в которой с помощью молотка надо уничтожить всех кротов.