Чиновник в разведке

Чиновник в разведке
Александр Николаевич Лекомцев
События происходит в вымышленной стране Воропания. Далеко не положительный герой Алевтин Мунин своими неадекватными и нелепыми поступками и развеселит, и озадачит читателя. Но в любом случае, прочитает это юмористическое и фантастическое повествование с интересом.

Александр Лекомцев
Чиновник в разведке

Может ли молодой человек, двадцати двух лет от роду стать губернатором, какой-нибудь преуспевающей во многих отношениях области или края? Нет, пожалуй, в России это не реально. Слишком он молодой, мало опыта, недостаточно имеет рекомендаций от влиятельных и, допустимо, очень уважаемых господ и дам и т.д. В общем, ему следует, если основательно не постареть, то немного подрасти во всех отношениях. Образно говоря, кесарю – кесарево, а карапузу – карапузово.
А вот если он пожелает приобрести профессию машиниста бульдозера, то, как говорится, будьте любезны. Со стороны власть имущих олигархов возражений не возникнет. Если не сможет какой-нибудь молодой человек, по причине своего умственного состояния или немощного физического здоровья освоится с юных лет за рычагами весьма полезной, но замысловатой машины, то есть и другие варианты.
К примеру, пусть возьмёт в руки лопату или переносит с весёлым настроением из точки «А» в точку «Б» на своих сутулых плечах брёвна или, в крайнем случае, чугунные рельсы. Не детям же чиновников, олигархов, воров в законе и вне его заниматься подобными упражнениями. Да и не их же отпрыскам в случае необходимости с оружием защищать рубежи Родины. Этим займутся дети тех, кто, как выражаются в «простом» народе, едва сводит концы с концами. Всё чётко определено и продумано.


Мститель на бульдозере

Почти любой юный выходец из нижних слоёв населения любой страны планеты Земля бульдозеристом не запросто, но может стать. Пусть поначалу, на первых порах, после окончания учёбы на специальных курсах он превратит в щепки несколько заборов и завалится вместе со своим «конём» на гусеничном ходу в какую-нибудь канаву, не так страшно. Помытарится год-полтора, а потом будет гордо восседать в кабине машины, примерно так же, как какой-нибудь царь, король или никем не избранный президент отдельно взятой страны за бильярдным столом шикарного многоэтажного дворца на берегу ласкового моря.
Молодые бульдозеристы бизнесменам, владельцам разных предприятий, как правило, почти всегда остро необходимы. Да и не только они, но и другая рабочая сила. Хозяин бульдозеристу не ретиво, но вынужден будет выплачивать заплату в условно разумных пределах потому, что иногда труженику надо выпить из алюминиевого ковшика граммов триста водки и закусить её, к примеру, той же гречневой кашей или солёным огурцом. Славно поработал – культурно отдохни! Но только не кричи вульгарный лозунги, типа «Плюю на весь белый свет!» или «Мы за мир!». Нам ещё тут экстремистов не хватало.

В общем, в нынешней России бравому парню в возрасте двадцати двух лет ни за какие коврижки не стать губернатором края или области. Ну, вот сделается чуть постарше, то, может быть, такое и произойдёт, но только в том случае, если у него очень уважаемые родители, можно сказать, элитные. Впрочем, наверное, «золотой» молоди это и не надо. Они и так существуют не слабо.
Правда, совсем иначе происходит в условно параллельных мирах. Похоже на то, что именно в какой-нибудь Запределии сам господь на её просторах, в угрюмом и безжизненном месте, на огромном, даже глобальном участке начисто вырубленного леса лично посадил три молодые сосенки. Как раз, в них-то и суждено будет навечно затеряться, заблудится тем, кто пока об этом не ведает. Чего только не происходит за гранью нашего прекрасного и неповторимого мира.

Подобные расклады, конечно же, допустимы и даже естественны только в иных обителях, где многие события могут для нас показаться странными и неадекватными явлениями. Там в двадцать два года можно стать губернатором и кем угодно. «Да где же находятся такие дикие планеты и страны? – непременно выразят своё возмущение скептики, нигилисты и представители традиционного склада мышления и устоявшихся, трафаретных традиций. – Всякого рода аномалии невозможны нигде! Мы в этом уверены и выражаем своё мнение от имени народа! Не больше и не меньше».
Ну, что ж тут поделаешь, если не от себя лично, а от сотен миллионов граждан и гражданок какое-нибудь несуразное двуногое существо обожает нести с высокой трибуны полную околесицу. Уж лучше бы он играл на губной гармошке или даже на опасной бритве. А уж добрые и законопослушные люди активно порадуемся его улыбке, которая будет становиться всё шире и шире.

Однако, как бы мы к этому ни относились, такие миры и обители существуют, и, причём, их великое множество. Во всяком случае, не меньше двух-трёх сотен. Может быть, с некоторой натяжкой их можно назвать и процветающими. Тут как говорится, не соврёшь – не проживёшь. Если в их конституциях черным по белому написано, что государство процветающее, причём, с неуёмной силой, значит, так оно и есть.

Если кто-то ещё ни побывал по туристической путёвке или самонаездом в стране Воропания в одном из так называемых параллельных миров, то извольте. Через многочисленную толпу посредников и весьма условных менеджеров, возможно, вы и прибудете на место. Чём чёрт не шутит! Пробуйте, одним словом.
Во всяком случае, интересная страна, и там происходит такое, что ни одна магия или фантастика объяснить не в состоянии. Да и зачастую не берётся за решение непростой задачи. Есть ведь другие темы для… бессмысленного разговора. Их множество, и они попроще. Так уж получилось, что не все, но очень многие географические названия в запредельных местах точно такие же, как и на нашей, дорогой нашему сердцу и пока ещё окончательно не уничтоженной, планете Земля.
Ко всему прочему, там и некоторые исторические личности имели имена и фамилии своих знаменитых двойников нашей обители.

Но данная информация, в основном, предназначена только для тех, кто не имеет личного самолёта или, в крайнем случае, яхты. Но отчаиваться не стоит. Земной мир настолько удивительный, что каждый, непременно, побывает в том месте, куда его послали, практически, с рождения. Многие уже там и находятся и даже ноги… свесили. Правда, они ещё не осознают, что им грандиозно повезло. Или наоборот.
Впрочем, какая разница. Гениальный учёный Альберт Эйнштейн всем и всё объяснил. На весь мир он заявил, что всё относительно, и на всякого рода и вида полемике по этому вопросу поставил окончательную жирную точку. Если кто-то до изнурительной боли в печени не согласен с данным утверждением, то пусть попытается переправить эту самую точку на запятую, если, конечно, у него получится произвести такую процедуру.

В той удивительной обители, чем-то очень похожей на нашу, всех тех, кто утверждал, что слово «вороп» означает «разбой», истинные патриоты в городах и весях насмерть забили кольями из заборов и монтировками, бережно извлечённых из багажников основательно подержанных автомашин. Нечего тут смуту наводить! Сразу же нашлись и вовремя определились филологи новой формации, которые доказали, что «вороп» – это «халва с малиной». А тот, кто считает иначе, антинародный элемент. Не больше и не меньше. Нам, то есть им, с такими господами и дамами не по пути.

Впрочем, вряд ли нас должны интересовать политические догмы и аксиомы Воропании, и антинародные крики, и предположения о существующей и процветающей там внутренней оккупации и внешней интервенции. Эта их страна, причём, вдалеке от нас, в одном из параллельных миров, пусть они сами и… кувыркаются. Будем же играть роль той самой кошки, которая бросила своих котят с той гуманной целью, чтобы те занимались эротикой так, как им вздумается, опираясь на кучу самых невероятных толерантных «ценностей».
Желательно каждому не трафаретно мыслящему субъекту учитывать, что пожизненная зависимость может произойти не только от продуктов питания и занятий фитнесом, но даже от устоявшегося бардака. Но нас интересует, непосредственно, весёлое повествование, где царит относительно дружелюбная и аполитичная обстановка.

Надо сказать, что во вселенской или даже в мирозданческой истории достаточно примеров того, что даже правители государств с жестоким режимом старались, как-то, перед своими народами казаться если не заботливыми отцами, то, во всяком случае, мирными голубями. Если, например, увеличивается срок выхода на пенсию «простых» граждан, то это для их же блага. По велению определённого правителя и его окружения с оригинальным уровнем мышления и поставленными перед ними задачами, люди, то есть представители народных масс, мгновенно и поголовно помолодели.
Такими вот двуногими птицами, которые, приветливо улыбаясь по-птичьи, клюют себе в сторонке то, что пожелают, и призывают подавляющее людское большинство быть истинными патриотами, и славится Воропания. Как раз они-то очень навязчиво рекомендуют простолюдинам активно защищать интересы разбойников, компрадоров, чиновников и прочих бандитов, которые методично, иногда застенчиво и дружелюбно занимаются грабежом собственного народа на большой дороге к «светлому завтра».

В этой самой стране жил себе мальчик, школьник сначала младших, а потом и старших классов Алевтин Мунин. Он рос абсолютно не разбалованным ребёнком скромных родителей, рабочих одного из частных цементных заводов города Кромсаловск Курбутунской области. Они настойчиво и почти ежедневно варёный картофель если считали не деликатесом, то основным и почти единственным продуктом здорового и гармоничного питания.
А их сынок Алевтин ни разу не делал и жалкой попытки в своей молодой жизни мечтать о том, чтобы стать, к примеру, бульдозеристом. У него имелись свои, абсолютные грандиозные стремления, желания и планы.

Уже в третьем классе средней общеобразовательной школы он проявил себя как любознательный ребёнок. Многое его интересовало, но больше всего интересовала жизнь и довольно интересное, своеобразное и неповторимое политическое творчество до гробовой доски назначенного мафией президента Слепозадова.
Славный мальчик, конечно же, по телевизору довольно часто имел удовольствие видеть уважаемого и многими почитаемого Генриха Генриховича. Там президент активно изображал из себя не только мудрого интеллигента, но и этакого богатыря спортивного телосложения. Но тогда Алевтин категорически не понимал, что телекамера может творить некоторые чудеса и даже маленького таракана с помощью специальных эффектов изображать в виде древнегреческого здоровяка Геракла.
Находясь в некотором сомнении, он набрался смелости и поинтересовался на большой перемене у своей молодой, обаятельной и культурной учительницы Трикозовой, задав ей вопрос, примерно, какой имеет рост в высоту уважаемый президент Генрих Генрихович.

Широко открыв глаза, наверное, от удивления и некоторого непонимания подобного рода детской любознательности, она хрипло, но отчётливо произнесла:
– Да мне, Алевтин, твой Слепозадов до п–ы!
– Понятно, Элла Панфиловна, – с грустью констатировал Мунин. – Это получается, что он сантиметров семьдесят-восемьдесят или немного больше.
– Славный мальчик, это хорошо, что мыслишь образно. Из тебя, возможно, когда-нибудь получится хороший бульдозерист.
– Почему?
– Потому, что машинист бульдозера всегда может представить в натуральном выражении объём своей работы в виде наваленных куч земли, которую он ещё не выполнил. Он видит даже то, чего, по сути, нет.
– Но я хочу всё знать, Элла Панфиловна, поэтому в своём рюкзачке я всегда ношу деревянную линейку. Её длина – пятьдесят сантиметров.
– И что из этого следует, наш любознательный Алевтин?
– Я хотел бы прямо сейчас измерить расстояние от ваших ступней ног до…
Как только что выловленный удачливым рыболовом зеркальный карп, она хватанула огромную порцию воздуха и даже закашлялась. Но потом с громким хохотом, отдалённо напоминающим лошадиное ржание, прижимая классный журнал к плоской, но молодой груди, Трикозова гигантскими прыжками поскакала в сторону учительской.
При этом с ней абсолютно никто не здоровался и уступал дорогу. Видимо, взрослые и дети опасались не только за состояние своего здоровья, но и за жизнь. Ведь и классным журналом при желании можно любого гражданина ударить так в переносицу, что ему уже не понадобится никакого рода и вида лечение. Тут уж засучивать рукава придётся патологоанатому. Смех смехом, но это тоже ведь врач, и таких специалистов требуется всё больше и больше. Причём, не только в загадочной стране Воропания.

Конечно же, мальчика Мунина весьма и весьма расстроило такое неожиданное сообщение учительницы. Ведь на экране телевизора господин Слепозадов всегда казался этаким могучим богатырём. А тут, он, получалось, гораздо меньше метра в высоту. Но мальчишка после такого сообщения педагога Трикозовой, всё-таки, сумел взять себя в руки. При этом он опирался на глубокую веру в то, что Генрих Генрихович, всё равно, самый великий человек тамошней планеты Земля.
Но, к счастью, когда Алевтин немного подрос, то совершенно другие взрослые люди убедили школьника в том, что сумасбродная Элла Панфиловна ввела его в заблуждение. Непонятно, с какой зловредной целью она уменьшила рост самого уважаемого человека Воропании более чем в два раза и снабдила представителя подрастающего поколения неверной, искажённой информацией.
Можно считать чудом то, что после этого случая госпожа Трикозова не пропала без вести. Абсолютное упущение со стороны доносчиков. Более того, она стала не каким-нибудь там школьным учителем, а уважаемым человеком. Давно уже трудится по-ударному грузчиком на городском рынке и не очень добрым словом вспоминает и мальчика Мунина, и дяденьку Слепозадова.
За вредную агитацию и пропаганду она была лишена возможности даже близко работать по своей специальности. А вот числиться и оставаться грузчиком до гробовой доски, всегда, пожалуйста. Ну, можно ещё на частной овощной базе перебирать картофель. В Воропании каждый гражданин имел возможность найти своё место, но не всегда. Существовало ведь ещё и такое ёмкое понятие, как безработица.

Да откуда же она берётся? Не на ровном же месте появляется? При остром желании любого владельца какого-либо предприятии, при полном отсутствии плановой экономики и элементарных социальных норм и правил, в такой стране, как Воропания, абсолютно всё дикое и непристойное возможно.
Решил, например, определённый барыга и прохвост продать свой завод, например, своему сынишке и купить себе на вырученные деньги большой и красивый барабан, вот вам и – безработица. Она может возникнуть уже только по той причине, если новый владелец предприятия решит, например, снести с помощью бульдозеров и другой техники производственные корпуса, а на этом месте выкопать котлован для большого озера. Зачем? Да… так. Может быть, для красоты или разнообразия.
Вот вам, как минимум, и несколько тысяч новоявленных безработных. Да и плюс к этому удар по странноватой экономике Воропании. Впрочем, подобные и другие фокусы и выкрутасы и становились причиной растущей общенародной нищеты.

Но самое интересное заключалось в том, что опредёлённая и довольно большая часть «простых» людей, находящаяся на социальном дне, безумно обожала бессменного президента господина Слепозадова. «Если с ним, не дай бог, что-нибудь случится недоброе, говорили они в голос, – то Воропании придёт конец. Её, непременно, кто-нибудь завоюет или наглые иностранцы, или саранча». В общем, рисовался полный крах, настанут самые худшие времена.
Не ведали они того или не желали знать, что это, именно, Генрих Генрихович делает всё для того, чтобы… Короче говоря, меньше народа – больше кислорода. Конечно же, он не искусственный интеллект, которому чуждо всё биологическое. Дело в том, что обожал он олигархов и разного рода барыг. С большим удовольствием наполнял их безмерными карманы награбленным добром и, понятно, свои тоже.
Страстные обожатели Слепозадова не могли ответить на простейший вопрос: что же он сделала доброго и хорошего для основной массы людей. Вместо этого принципиально и резко отвечали на подобный вопрос всякому нигилисту или скептику: «Не твоё дело!». Среди поклонников Генриха Генриховича встречались и такие, которые точно так же отвечали таксистам на вопрос: «Куда прикажите вас доставить?».
Естественно, после такого адекватного поведения они оказывались на обочине дороге не только определённой, но и той, самой большой, которая ведёт в светлый завтрашний день к всенародному счастью.

Никаким образом Алевтин Мунин не собирался мириться с существующим положением дел и уже в ранних летах своих страстно желал сидеть не за рычагами гусеничного транспорта, а в кресле очень большого начальника.
Алевтин уже в девятом классе срочно, основательно и бесповоротно решил вступить в ряды Народной Партии Поголовного Счастья Воропании (НППСВ), которая активно во главе с президентом страны господином Слепозадовым и задорно управляла большой страной… на своё усмотрение и «по понятиям».
Надо сказать, что очень многое у них получалось. Например, эта почти дружная компания сроки президентского правления увеличила и обнулила его пребывание у государственного «руля», образно выражаясь, до гробовой доски. Можно многое перечислять… Но и этого, вполне, достаточно для того, чтобы определить, что и к чему. У некоторых предприимчивых господ возникло острое желание держать нос по ветру.

Основательным толчком к возможным основательным переменам в жизни Алевтина Мунина стал, можно сказать, рядовой, но показательный случай.
В один из осенних дней на окраине лесной опушки он собирал дубовые листья для гербария и кормил местных лягушек крошками хлеба. Они были совершенно ручными и смело, с широкими улыбками, брали корм прямо из рук доброго и приветливого мальчугана. Наверное, редко, но, возможно, такое бывает, правда, только не у нас, а там, в одном из сопутствующих нашему земному миров.

Но вдруг мальчуган обратил внимание на то, как по заброшенным огородам, в сторону выходящей из леса неприятной на вид старухи, держащей в руках корзину с грибами, ползёт десятка три вооруженных полицейских специального назначения, в камуфляже, в пятнистых маскировочных халатах. Мальчик сидел под дубом, в густых зарослях кипрея, у большой канавы, поэтому на него никто не обратил на него внимания, даже не заметил. Но он лично всё видел и слышал.
Обычно многое видит и знает тот, кто, к примеру, прикинувшись картонной коробкой или порожней пластмассовой бутылкой, глубоко и вдумчиво со стороны изучает окружающий мир. Для чего? С какой целью? С практической. Для того, чтобы в любой подходящий момент использовать сложившуюся ситуацию с ощутимой пользой для себя. Господа и дамы, которых можно не опрометчиво, а смело назвать затаившимися субъектами, как правило, до гробовой доски находятся в выигрыше.
На гребнях перемены событий любой гражданин из могучего клана затаившихся всегда, везде и во всём окажется прав. Он смиренный наблюдатель, с него взятки гладки. Но знает, в какой момент можно выйти из укрытия и громко произнести: «Ура!». Разумеется, ему за это неплохо заплатят если не деньгами, то своим покровительством уважаемые дяди и тёти. А потом, в случае, необходимости можно опять затаиться. В общем, юный Алевтин наблюдал.

Полицейские храбро арестовали старую преступницу, которая назвалась Акулиной Матвеевной Плещеевой. В её корзине было сразу же обнаружено три или четыре подосиновика, которые очень мудрые депутаты решили внести в Красную Книгу, как особо редкие и стремительно вымирающие виды грибов.
По какой-то не совсем понятной причине зловредная старуха с наручниками на мощных запястьях возмутилась и отчётливо произнесла:
– Если бы я, дорогие ребятки, самовольно вырубала тысячами гектаров столетние кедры и вывозила их эшелонами за границу, а денежки прятала бы себе в карман, тогда совсем другое дело. А этих подосиновиков по всей Воропании тьма-тьмущая.
– Да ты, гражданка Плещеева, ко всему прочему ещё и экстремист, – сурово заметил начальник летучего полицейского отряда. – Ты критикуешь замечательную политику нашего уважаемого президента Слепозадова, который из последних сил напрягается, чтобы… В общем, ты меня поняла.
– Ничего я не критикую, ребята, – запричитала Акулина Матвеевна. – Пусть он и его компания жирует на наших костях. Я не против таких явлений и другие тоже. Но ведь я только грибы собирала, которых вокруг прорва.
– Чего переживать, гражданка Плещеева? – успокоил её самый главный офицер. – У нас, в славной Воропании, смертная казнь давно отменена. Отсидишь пожизненный срок, а там и выйдешь… на свободу. Ещё крепкая и отдельными местами почти молодая женщина. В какой-то степени, у тебя прекрасная судьба.
Но зловредная старуха не унималась и требовала какой-то там справедливости. В общем, очень быстро опротивела она полицейским своим нытьём. На нервы такое поведение некоторых несознательных граждан действует.

Понятное дело, что в корзине разбойной бабки отважные бойцы из отряда специального назначения обнаружили не только несколько безвременно погибших подосиновиков, но и пару противотанковых гранат, револьвер системы «наган» и килограммовый пакет с наркотическими веществами. При вероятном остром желании оказать яростное сопротивление отважным полицейским из отряда специального назначения и возможной попытке к бегству зловредную бабушку и пристрелили.
Ничего другого им не оставалось делать. Вот и ликвидировали старушку. Ишь ты, ей грибочков захотелось. Она, зловредная, их ножом безжалостно срезала, а ведь подберёзовикам и прочим маслятам больно.
Составив на эту тему, какой надо акт, они тут же сапёрными лопатками с некоторым уважением и пониманием, но брезгливо зарыли антинародную старуху в ближайшей меже одного из бесхозных огородов. Сходила бабуся, что называется, за грибочками. У одного – грудь в крестах, у другого – голова в кустах.

Сметливый паренёк Мунин на просторах интернета по-мальчишески, но строго осудил зловредную старуху Плещееву. Как же она безжалостная и жестока! Нам с такими субъектами не по пути! Ведь понимала же, на что идёт.
Правда, некоторые граждане ему напомнили, что людям тоже становится неуютно и обидно, когда на их голову сверху сыплется не манна небесная, а бомбы, ракеты, снаряды и мины. Они тоже, получая смертельные ранения, испытывают боль.
Но Мунин сурово ответил и объективно ответил этим, наверняка, иностранным агентам, что люди ни одной из стран Земли не занесены ни в Красную Книгу, а подосиновики вот… удостоились такой чести и поэтому не должны страдать от жестоких действий мерзких садистов и фактически палачей.
В общем, за свои старания мальчик Мунин в самые короткие сроки был удостоен медали «Патриот Воропании». А что касается тех господ и дам, которые пытались спорить с Алевтином, в течение одной недели были объявлены без вести пропавшими. Возможно, для этого имелись кое-какие, строго засекреченные причины. Огня без дыма не бывает. Правда, такое утверждение весьма спорно.

Юный, но уже расчётливый Мунин, добился, всё-таки, того, чтобы его в возрасте пятнадцати лет приняли в члены Народной Партии Поголовного Счастья Воропании (НППСВ). Но ему пришлось постараться: написать множество доносов и анонимок на неблагонадёжных граждан, прогнуться перед целым рядом уважаемых господ и дам, надёжно и цепко войти в их доверие, телесно сблизиться с парой десятков старушек, походить в баньку с высокопоставленными дяденьками…
Надо сказать, многое у него в этом направлении получалось. На элементарный вопрос недоброжелателей по поводу своего рвения «Кому такое надо?» он скромно и застенчиво отвечал: «Это надо родине!». Не больше и не меньше. В общем, Мунин младший был разумным пареньком. Бульдозеристом никак не желал стать.
Такие старания дали, в конце концов, свой результат, свои плоды. Щуплый, узколицый, рыжеволосый, мутноглазый, с несколько длинным и заострённым носом парнишка досрочно завершил обучение в средней школе и за короткое время получил даже два диплома о высшем образовании – стал в двадцать лет юристом и экономистом. Влиятельные чиновники заметили, что целенаправленно подрастает не простая активная двуногая «шестёрка», а козырная.

Мальчик Алевтин все свои усилия направил на то, чтобы стать участником республиканского слёта молодых политиков, владельцев и руководителей частных предприятий, куда, по устоявшимся правилам, попадали только дети самых уважаемых родителей, в основном, приближённых к президенту Генриху Генриховичу Слепозадову.
Перед отъездом на важное мероприятие в столичный город Куча его папа, рабочий цементного завода Скорбей Свиридович по-отечески поинтересовался у сына:
– Скажи честно, Алевтин, почему ты сделался последней сволочью, по какой странной и загадочной причине? Может быть, ты заболел?
– Ты ошибаешься. Я здоров и никакая не сволочь, а деятельный молодой человек и хочу, для начала, стать губернатором нашей Курбутунской области.
– Ради своих целей, сынок, – пытливо спросила его мать Ефросинья Тихоновна, – ты, наверное, и родного дедушку задушишь шнурком для ботинок?
– Не только дедушку, мама, – Алевтин с нежностью посмотрел на своих родителей. – Если для дела надо и Генрих Генрихович попросит, то…
Родители мгновенно поняли и практически осознали, что их сынок принципиальный и, в какой-то степени, самоотверженный господин. На всякий случай, они старались больше не вступать со своим чадом ни в какие споры. Ведь каждому ясно, что, если бы Павлика Морозова отец с матерью регулярно кормили пирогами с мясом, то не случилось бы никакой беды. Сейчас бы пытливые иностранцы не спрашивали наивных и доверчивых, в данном случае, жителей столичного города Буча: «А что вы сделали с Павликом Морозовым?». У них там, в Воропании, тоже с лихвой хватало самых разных юных героев, но совсем не похожих друг на друга по своим действиям и поступкам.

В общем, пришло долгожданное время – и улетел на пассажирском самолёте Мунин младший в столицу Куча. Он в первый же день своей командировки умудрился встретиться со уважаемым господином Слепозадовым. Но при этом ему пришлось проявить отвагу и решительность.
Невзирая на многочисленных, до зубов вооружённых телохранителей президента, Алевтин упал перед первым человеком страны на колени и успел смачно поцеловать его холёную и ароматно пахнущую руку. Так получилось, что больше никакой части президентского тела в зоне его внимания не находилось.

Понятно, что суровые и ответственные господа из свиты Слепозадова наградили Алевтина несколькими оплеухами и подзатыльниками. Но это было не так и страшно. Президент на инцидент среагировал мгновенно и категорически запретил всякого рода разбирательство и гонения на славного, инициативного мальчика. Такого молодого человека никак нельзя обижать. Ведь он мыслит и развивается в продуктивном, полезном направлении. Поэтому может со временем стать опорой не только президента, но и всего Кучинского Олигархата.
Кроме всего прочего, правитель Воропании через пару часов пригласил на личное собеседование юного господина Мунина и подробно узнал обо всех заветных желаниях и стремлениях молодого, конструктивно мыслящего человека. Президенту, надо сказать, Алевтин Скорбеевич очень понравился. Наверное, потому, что свою политическую карьеру в своё время Слепозадов начинал примерно так же.
Ему приходилось в переносном и, возможно, в прямом смысле облизать ни одну филейную часть уважаемых и не очень господ.

Надо сказать, что Слепозадов старался не зря. Он, по сути, стал пожизненным президентом, и те вершители человеческих судеб, перед которыми Генрих Генрихович пресмыкался самыми необычными способами, теперь срочно сменили свою ориентацию, возможно, в широком смысле этого слова. Президент милостиво позволял им подползать к Большой Кормушке, но под его строгим контролем и за определённую мзду. Они с ним делились всем тем, что успели присвоить, проще говоря, украсть.
– Чего же ты хочешь от меня, Алевтин? – довольно мягко и даже проникновенно поинтересовался президент. – Если деньги тебе на развитие бизнеса требуется, то я немного выделю. Ради таких юношей можно немного и поиздержаться.
– Я очень хочу стать вашим вечным рабом, дорогой вы наш Генрих Генрихович! – Алевтин упал на колени и протянул в сторону президента руки. – Это для меня величайшая награда! Я уже безмерно счастлив по той причине, что вижу Вас самым натуральным образом, а не по телевизору.
– Это всё лирика, Алевтин Скорбеевич, – несколько раздражено заметил Слепозадов. – Меня не проведёшь, и я во всем прекрасно разбираюсь, даже в бессмертных перлах наших, чётко определённых, от имени народа поэтах. Ты ищешь выгоды для себя? Это так?
– Прежде всего, я думаю о вас, Генрих Генрихович, и о судьбе моей родной Воропании. А вы великий человек, господин президент.
– Я знаю! – Слепозадов закатил глаза и не совсем точно, но очень душевно процитировал, ставшие бессмертными строки. – Вот и крышу снесло, крыша думать устала. Мне и вправду везло, только этого мало.
– Мне хочется быть таким же, как вы, – прошептал Алевтин. – Желаю так же вольно и свободно на память что-нибудь цитировать и… декламировать. Вы такой простой!
Но такое определение не очень порадовало Слепозадова. Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Ведь он с юных лет стремился к тому, чтобы стать не «простым», а очень «сложным» господином. Не зря ведь в народе утверждают, что простота хуже воровства, поэтому Генрих Генрихович решил стать вором и аферистом высочайшего класса, причём, очень практичным.

Прежде всего, он и сделался большим миллиардером только потому, чтобы не ездить в свою ставку и в подземный бункер на велосипеде и в стоптанных башмаках, которые ему достались от предыдущего, довольно ушлого президента. А всякие разные дворцы, личные самолёты, яхты и прочее – семечки. Они для престижа нужны, тем более, всегда есть кого грабить. Отбери у нищего его последние копейки – и царствуй.
Понятно, что он, Слепозадов, не простой человек. Даже своего личного повара сделал миллиардером с той целью, чтобы тот его ненароком не отравил. Но этот кашевар, к сожалению, оказался не совсем надёжным слугой. Один раз пережарил картошку, второй оставил её почти в сыром виде. Однажды в манную кашку вместо сахара насыпал соли.

По этой и некоторым другим веским причинам Слепозадов дал указание одному очень проверенному и надёжному расчёту ПВО аккуратно и без особого шума сбить ракетой типа «земля-воздух» личный вертолёт повара. Они так и поступили. Правда, вместе с ним ушли в иные миры ещё десять человек, находящиеся во время полёта в салоне винтокрылой машины. Но это ничего. Без неучтённых потерь в большой и оригинальной политике никак не обойдёшься.
– Сядь в кресло и объясни толком, чего ты хочешь! – после завершения своих кратких воспоминаний вспылил первый человек Воропании. – Чего ходишь вокруг да около?
– У меня имеется острое желание сделаться губернатором Курбутунской области! – Мунин робко присел на краешек кресла. – Я там родился, живу, как раз, в городе Крамсаловск. Я смог бы и постарался…
– По моим представителям в этом славном городе проживает более миллиона граждан, а в Курбутунской области – в пять-шесть раз больше. Но никто из них не пожелал стать в ней главным смотрящим. Ни одна собака! Оговорился, черт возьми! Я хотел сказать, губернатором. Они, как-то, не выразили такого желания.
– Наверное, они боятся ответственности, а я вот готов… как бы, готов.
– Славно, что уже, можно сказать, настроен и… построен. Из тебя, такого смышлёного, получился бы, к примеру, неплохой токарь или даже машинист бульдозера. Мне так кажется.
– Не получился бы. Я в железяках, болтах и гайках разных ничего не понимаю, Генрих Генрихович. Когда сморю на них, то у меня голова кружится.
– Пожалуй, ты прав, Алевтин. За рычагами бульдозеров должны сидеть умные люди, во всяком случае, не такие, как мы с тобой.
Немного подумав, президент сообщил, что давно уже собирается предыдущего начальника этой области отправить на пенсию или, в крайнем случае, в тюрьму. Пока не решил, куда его командировать. Перестал этот мерзавец делиться своими доходами, ссылается на то, что ему больше взяток не дают, а влиятельные чиновники «от руля» не делают его некоторых родственников собственниками частных предприятий.
Конечно же, врёт он, как сивый мерин. Но так и должно быть. В основном, все барыги скромные, ранимые, эмоциональные и чересчур впечатлительные. Откуда у них и что, они особо не распространяются.

А ведь ежемесячно, всего-то, на специальный банковский счёт Слепозадова (под другой фамилией) этому губернатору следовало бы от всех доходов отправлять пять-десять процентов в Основной столичный банк. Все кушать хотят. Да и президент тоже ведь не железный дровосек и не огородное пугало, а живое существо.
– Так я, дорогой вы наш Генрих Генрихович, – приложил правую ладонь к своей щуплой груди Мунин, – планирую даже половину присылать, если, конечно, что-то у меня будет… иметься. Оно ведь по-разному происходит.
– Всё у тебя сложится нормально, – заверил его Слепозадов. – Заранее не прибедняйся. Следует переводить на специальный счёт, всего лишь, пять-десять процентов от своих ежемесячных гешефтов. Кроме того, старайся, Алевтин, как можно чаще и, причём, незаметно выходить в народ.
– Понимаю. Необходимо поднимать благосостояние простых людей, наш дорогой Генрих Генрихович. О них буду заботиться.
– Да на кой чёрт тебе их благосостояние! У них там своя компания… А тебе следует всё держать под контролем для того, чтобы удержаться на этой должности и, вообще, остаться в живых. Короче говоря, скоро станешь губернатором. Даже не сомневайся. Ты мне понравился. Но пока не целиком, а фрагментами и частично. Но будь осмотрителен.
– Это хорошо, что я вам понравился, уважаемый Генрих Генрихович. Я всегда готов, если что… Буду стараться понравится ещё больше.
– Не рви задницу. Никому и ничего не обещай. А если собираешься обещать, то делай это решительно, но туманно.
– Для чего?
– Для того, чтобы потом официально заявить, что ты этого не говорил и ничего и никому не обещал. Самоё милое дело – ссылаться на международную обстановку и во всех наших общенародных проблемах обвинять англосаксов и других… товарищей.
– Ну, это я давно уже понял. Я ведь всегда слушаю, что вы говорите, Генрих Генрихович, и как. Даже кое-что записываю.
– Имей в ввиду, что у меня на всякие и подобные случаи имеется тысячи кандидатур. А ты пока для меня – молодой и, надеюсь, нормальный руководитель. Допускаю, что ты – моя опора в отдельно взятом регионе. Так что, не забывай, что большой чиновник должен всегда не просто жить, а находиться в разведке.
– Да запросто, Генрих Генрихович.
Алевтин принялся сбивчиво рассказывать президенту о том, что ещё в младших классах школы играл с детворой во дворе в разведчиков. Он очень обожал изображать из себя английского шпиона, хотя к этой стране не имеет ни малейших симпатий в силу целого ряда назревших политических и заодно экономических причин.

Узкая и рябая физиономия Мунина почти солнечно засветилась. Он понимал, что главное не честь беречь смолоду, а на самом раннем этапе попасть в своеобразную политическую игральную колоду, состоящую строго из элитных господ и дам, которая постоянно находится в деле. Это даже нормально, что чрезмерно уважаемые господа, типа Генриха Генриховича, обожают играть в беспредельный покер краплёными картами, и делают это под несмолкающие аплодисменты круглых дураков и двуногих хамелеонов.

Совершенно к месту и с умыслом Слепозадов поведал будущему юному управленцу один случай из своей продуктивной и бесценной жизни.
– А вот я ещё в своей школьной молодости знавал одного инженера, узкого специалиста по устройствам укладчиков асфальтобетонной смеси, Игната Молибденовича Клопонеску, – задумчиво произнёс президент. – Я иногда заходил к нему на чай. Иной раз и водку пили. Мы же – нормальные люди. Я такое предполагаю.
– Наша водка самая лучшая в мире! – умеренно громко крикнул Мунин. – Ура!
– Слушай внимательно! Я ничего просто так не говорю. Уловил, Алевтин?
– Уловил, наш славный Генрих Генрихович! – широко раскрыл свои бесцветные глазки Мунин. – Я внимательно слушаю и даже делаю в блокноте пометки.
– Так вот, я никак до сих пор не могу сообразить, – задумчиво произнёс первый человек Воропании, – какой сексуальной ориентации основательно придерживался господин Клопонеску. Я частенько наблюдал за его совершенно непонятными и оригинальными действиями. Игнат Молибденович был человеком, можно констатировать, простым и открытым. Жаль, что он рано ушёл из жизни, а так стал бы, к примеру, министром обороны. Свой мужик.
– Может быть, что-то связано с замочной скважиной? Сейчас разновидностей таких… интересов много.
– Их и раньше наблюдалось не так уж и мало. Замочная скважина не причём. Он при мне ярко и просто демонстрировал свои интимные наклонности.
Коротко, но красочно президент рассказал будущему юному чиновнику о странной и весьма оригинальной сексуальной ориентации Игната Молибденовича. Никакие самые толерантные зарубежные господа до такого не додумаются.

Процесс, сам по себе, немудреный. Изобретательный инженер Клопонеску выкладывал на чугунную плиту в гостиной скромной двухкомнатной квартиры, в которой жил десятилетиями, свой мощный, очень заметный половой орган. Под чувствительную музыку композитора Вивальди он ритмично и старательно колотил по нему большим железным молотком. Инструменты у него дома всякие имелись. Так почему бы ни постучать? Он ведь был настоящим инженером. Таким вот образом, Клопонеску получал истинное удовольствие.
– Не обижайтесь, Генрих Генрихович, но это очень для меня непонятный и, можно сказать, непостижимый процесс.
– Что тебе тут не ясно, Мунин?
– Мне трудно понять, в какой момент у него назревал, вернее, происходил самый яркий и отчётливый момент удовольствия.
– Когда Игнат Молибденович промахивался, тогда он и назревал. Это для него и был величайший момент удовольствия.
– Но, честно признаюсь, я не понял, как эта замечательная история связана с моей будущей активной и ударной работой на посту губернатора Курбутунской области.
– Почти напрямую связана. Чаще промахивайся, Алевтин Скорбевич. Это необходимо для того, чтобы не просто существовать, а время от времени получать удовольствие. Так что, не суетись и… думай. Не профукай надёжное место у Большой Кормушки.
Президент, разумеется, пожал Алевтину на прощанье руку. А через пару месяцев неожиданно для завистливой толпы почитателей Слепозадова молодой и внешне скромный Мунин вступил на должность губернатора Курбутунской области. Такие дела в определённых кругах делаются довольно просто. Тут и выборы на эту должность были без надобности. Ведь президент назначил молодого господина Мунина на ответственную должность не просто так, а от имени народа.
Олигархи и другие самые разные разбойники исправно платили дань новому молодому, но смышлёному губернатору. Буквально за три месяца своего правления двадцатидвухлетний Алевтин Скорбеевич сделал своих папу и маму владельцами нескольких цементных заводов и парой десятков современных супермаркетов. Кроме того, их частной собственностью стали несколько солидных особняков, два из которых находились в одной из недружественных стран, на берегу тёплого зарубежного моря.

Довольно круто изменив свою судьбу, благодаря стараниям своего сына, Скорбей Свиридович и Ефросинья Тихоновна не сразу, но поняли, что числиться в том, запредельном мире, в славной Воропании, последней скотиной и отъявленным подлецом не так уж и плохо. Очень даже выгодное дело. Появляйся иногда на своих предприятиях и выкрикивай дежурный и устойчивый лозунг «Цемент – насущный хлеб промышленного и гражданского строительства!». А разве это не так?
Никто не рискнёт оспаривать тривиальную истину. При этом обещай рабочим и служащим их личного процветания в светлом завтра, и ты будешь любимцем народа, но, разумеется, только в своей зоне влияния. Понятно, что самое светлое и прекрасное произойдёт завтра.
Если станешь не совсем любимцем, то, всё равно, сделаешься уважаемым человеком. А «завтра» – понятие не очень-то и определённое, уходящее в перспективу. Дни бегут в грядущее стремительно и целенаправленно, как стайка муравьёв к водопою. Таким образом, все «завтра» в условном земном времени превращаются в «сегодня». А с тебя, если ты магнат или олигарх, как с гуся вода.
Во всяком случае, на первых порах никто из несистемных оппозиционеров не будет поджидать тебя в тёмное время суток в глухом переулке с крепким огнеупорным кирпичом в жилистой руке. А там и жизнь и дальше покатится, стремительно помчится в зону земного рая, устроенного для отдельно взятых господ и дам. Как говорится, дальше и больше. Потом вырастут, поднимутся из-под гнилых корневищ трухлявых пней новые побеги. Появятся на свет новые, как бы, бизнесмены, внуки и правнуки нынешних приватизаторов народного добра, барыги различных степеней и возможностей.
Если к тому времени ещё будет жив и здоров господин Слепозадов, то он ежедневно, с постоянными повторами, не прекратит со слащавой улыбкой заверять жителей Воропании, что стране и её народу никак не обойтись без олигархов и магнатов. И совсем неважно, как и почему они сделались таковыми, и чем же так хороши узурпаторы и эксплуататоры для… народных масс большой и замечательной страны.
Незачем углубляться «простому» народу в процесс многочисленных обещаний, зачастую. Витиеватых, туманных и, в целом, неопределённых.

Понятно, что господина Слепозадова всегда заменит, такой же или ещё круче, преемник. Его непременно поддержит сплочённый коллектив прилипал и козырных лакеев, таких господ и дам, которые всегда за определённый набор благ морально и громогласно возлюбят любого правителя и граждан из его окружения. Даже страуса эму поставят на эту должность, если он близкий родственник какого-нибудь олигарха или надёжный «пацан».
Старательные филингеры и трубадуры будут петь свои полуграмотные, но идущие от сердца и частично неугомонного желудка оды.
Далеко за примерами ходить не следовало. Постоянный и систематический бред с телеэкрана нёс в телепередаче «Чёрт из табакерки» то ли мичман Кривошейка, то ли геолог. Вообще-то, он считал себя кинорежиссёром, который по существующей разнарядке не в такие уж и давние времена получал даже и зарубежные премии.
Некоторые негодяи упорно предполагали, что таким признаниям и подачкам грош цена в шумный базарный день даже в смутные и несколько зловещие времена рыночной экономики. Всё давно определено и чётко распланировано. Опять же, как обычно, от имени народа.
Но этот самый Кривошейка категорически не понимал, не признавал того, что был по творческому, интеллектуальному уровню примерно таким же режиссёром, как и его папа, поэтом. В общем, давняя история в Воропании продолжалась, но с более мощным размахом. Подобные двуногие сорняки продолжают петь свои заунывные серенады новоиспечённым господа, которые уже бесшабашно и опрометчиво объявили себя князьями да боярами, а некоторые – и царями.

При практически узаконенной, круговой поруке у некоторых двуногих нолей, процветающих в Воропании, от орденов и медалей на атласных ленточках вытягиваются шеи, и определённые господа и дамы превращаются почти в белых лебедей.
В любой момент самые козырные «кривошейки» умели… притулиться так, как положено, и туда, куда надо. Такого таланта у подобного рода откормленных лакеев никак не отнять. Так что, дорожка бежит себе вперёд, и укатана она для таких двуногих парадоксов на долгие времена и капитально. Любая, даже самая положительная власть, нуждается в «придворных» блюдолизах. В отсутствие таковых яркие представители, как бы, элиты временами робеют, частично теряют свои бульдожьи навыки.
Ну, да бог с ними. Пусть само время и составляет энциклопедию изысканного позора и мракобесия. Но только в такой табакерке пока ещё немало угодливых и продуманных чертей. И это не радует. Такова уж фантастическая страна Воропания, и ничего с этим не поделаешь. У нас же, к счастью, всё происходит совершенно иначе.

Что касается Алевтина, то он довольствовался обычной трёхкомнатной квартирой, естественно, шикарно обставленной. Не бедствовал, как говорится, но и не афишировал своего внезапного процветания. Пусть ещё месячишко пройдёт, и тогда он начнёт закручивать гайки и скромно, застенчиво трубить о грандиозных успехах и своём личном вкладе в развитие экономики и культуры области… Чиновникам такого уровня обожают рекламу, и совсем неважно, что она зачастую наивна и беспредметна.
Он прекрасно понимал, что, невзирая на свою крайнюю молодость, ему необходимо, для приличия, женится, обзавестись семьёй. Должен же он активно продемонстрировать всем и всюду, что является нормальным и порядочным человеком.
Понятно, что он с приветливой улыбкой довольно часто начал появляться на телеэкране. Обещал сделать жизнь в области для подавляющего большинства если не райской, то безоблачной. Но не сейчас, а завтра. Мунин во всём подражал тамошнему президенту, который был явной телевизионной звездой, третье десятилетие везде и всюду, даже у сливного бачка, вдохновенно говорил, что надо сделать жизнь народа страны процветающей. Конечно, надо. Но, как говорится, собака лает – ветер носит.
Чего только он ни обещал своему наивному народу. Прежде всего, процветания, особенно, старикам. Клятвенно говорил, что пока он президент, о повышения возраста выхода на пенсию, ни в коем случае, не произойдёт. Но, как обычно, сделал всё наоборот. А по телевизору, как обычно, кривлялся и нёс сплошную ахинею. Поднимал, таким образом, свой рейтинг.
В соседней стране перед принятием примерно такой же, но более мягкой реформы народ вышел на улицы с протестами. Но вот в Воропании – хоть бы что. Правда, не учёл Слепозадов того, что терпеливый и покладистый народ, если уж расскачется, то от дворцов и замков щепки не оставит. Исторически доказано и продемонстрировано…
Но пока многие кричали: «Ура!». Далеко ведь не всем было понятно, что обещания со стороны одного из главных бандитов страны это, всего лишь, затянувшаяся шутка. Дешёвый базар и не по делу.

Как и полагается нормальному человеку решил Алевтин жениться. По этой естественной причине надумал предложить руку и сердце своей бывшей однокласснице, ныне продавщице лотерейных билетов Татьяне с иностранной фамилией Примус. Она запомнилась ему своей игривостью и некоторым озорством. Маленькая, черноглазая, с короткой стрижкой… В общем, ничего, для женитьбы сойдёт.
Уже в восьмом классе во время перемен между уроками Танюша в укромных местах охотно, но застенчиво демонстрировала любознательным мальчикам свои гениталии. Очень не многим, включая и Алевтина, она позволяла даже потрогать их руками. Что же это означало? Да только то, что она, возможно, нежно и тайно любила Мунина и поэтому позволяла ему прикоснуться, откровенно заметить, к самому дорогому.
– Как же ты можешь на ней жениться, Алевтин? – перед шикарным трюмо Скорбей Свиридович примерял двадцатый галстук. – Она же ведь эта… как его… бобслеистка!
– Да не бобслеистка,– сходу отредактировала утверждение мужа Ефросинья Тихоновна, – а лесбиянка. Тут ощущается кое-какая разница. Книги читать надо и телевизионными программами интересоваться.
– Я в этом, плохо разбираюсь, Фрося, – чистосердечно признался Мунин старший. – Оно мне не совсем понятно.
– Я тоже до конца не изучила эту тему, Скорбей, – сказала Ефросинья Тихоновна. – Но она, явно, что не совсем нормальная. Да и не такая уж и красавица.
– Если замуж за меня выйдет, – Алевтин не сомневался в своих сексуальных возможностях, – то навсегда оставит свой… бобслей.
Но «бобслей» Танюша не оставила. Сразу же после относительно громкой свадьбы она притащила в трёхкомнатную квартиру юного Алевтина Скорбеевича свою верную подругу, огромного и объёмного телосложения, ярко выраженную шатенку с маленьким, но широким носом Екатерину Ведронникову. Пояснила новоявленным родственникам, что это её единственная верная подруга, и они с ней никогда и нигде неразлучны.

Танюша тут же объявила своему очень уважаемому и высокопоставленному супругу, что Катя у них будет домработницей, но за хорошую плату. Спорить со своей женой Мунин младший не стал. В конце концов, и ему от Танюши что-нибудь и когда-нибудь перепадёт в эротическом… плане. Но основательно ошибся. У Тани всегда болела голова и поэтому она не имела возможности с ним сексуально сблизиться.
Надо сказать, что особо Алевтин к этому и не стремился. Да и всегда у него было дел по горло. Ведь для того, чтобы улучшить своё материальное положение любыми путями и способами, любыми путями и способами, следует иногда шевелиться. А по случаю его женитьбы он приобрёл для начала небольшой четырёхэтажный особнячок. Потом почти сразу же запланировал идти в… разведку. Причина для этого имелась, причём, самая серьёзная.
Народ области робко, но начал в интернете намекать, что ему жилось гораздо лучше при предыдущем губернаторе, которого, всё-таки, упекли за решётку на пожизненный срок, обвинив, кроме всего прочего, в нескольких убийствах. Короче говоря, Слепозадов слово своё сдержал и расправился со старым чиновником, как тореадор с шашлыком из импортной баранины.

По этой и другим причинам Алевтин Скорбеевич Мунин решил отправиться в разведку. Да и тот, кто в раннем детстве вдоволь не наигрался в шпионов, то в зрелом возрасте и, пожалуй, и до конца дней своих будет продолжать ходить в разведку и вести неустанную и яростную борьбу с теми, кто ему мешает, как говориться, дышать полной, открытой грудью. Примерно так же, как мощному финвалу в просторном Северном Ледовитом океане подводные лодки.
Дело в том, что в поле зрения перспективного губернатора попал тоже молодой господин, но чуть постарше Мунина, областной министр строительства Ринат Рустамович Ахнагов. На него пришло в течение нескольких недель две с половиной тонны анонимок. Как бы, доброжелатели в один голос писали лично юному, но принципиальному Алевтину Скорбеевичу, что этот самый Ахнагов очень активный взяточник и вымогатель, причём, миллиардер и держит свои гигантские накопления в оффшорах.
Его мама, папа и две сестры владельцы крупных предприятий и разнообразной недвижимости не только в Воропании, но и за рубежом, в самых недружественных странах. В общем, состояние в десяток миллиардов долларов нажить тайному олигарху и магнату можно было только преступным путём, с помощью мощных и тщательно продуманных махинаций.

Но министр областного строительства вёл скромнейший образ жизни, на работу ездил на изрядно помятой иномарке той страны с названием «Запорожец», носил на ногах разные, причём, не по размеру туфли. Клятвенно утверждал, что на другую обувь у него денег не имеется. Обитал в лачуге, крыша которой наполовину обвалилась и прогнулась до пола единственной комнаты, обжитой тараканами и пауками.
Жаловался во время беседы с губернатором Муниным, что его разбогатевшие непонятным образом папа, мама и сёстры не всегда приглашают его к себе в гости, в свои дворцы. Правда, иногда прямо в вестибюле кормят вчерашним борщом или прокисшим супом. В общем, господин Ахнагов замаскировался основательно, понимая, что может запросто получить солидный срок за слишком великое рвение и желание стать гораздо богаче, чем ему позволено.
Да ведь он уже полгода не делился с предыдущим губернатором и другими официальными свиными рылами. Слепозадова тоже не подкармливал. Как бы, нечем. Нищ, как Иоф.
– Ничего не понимаю, Ринат Рустамович! – в одной из бесед выразил некоторое удивление Мунин. – У вас ведь ежемесячная зарплата в пятьсот-шестьсот раз больше прожиточного минимума. Люди, как-то, на такие деньги живут, а вы вот перебиваетесь… Хреновина с морковиной явственно вырисовывается.
– А мне почему-то, не хватает, Алевтин Скорбеевич, – тяжело вздыхал Ахнагов. – Ничего не получается. Ну, вот денег не хватает, даже на «макарошки».
Проницательный и предприимчивый губернатор Мунин уже прекрасно знал, что обитает Ахнагов не в лачуге, а в шикарном четырёхэтажном доме, который считается частной собственностью, возможно и несуществующего в природе гражданина Якова Людвиговича Хнугова.

Кроме того, Ахнагов имел пару солидных автомобилей-иномарок, а свой помятый и пробитый шальными пулями «Запорожец», иномарку, показательно и демонстративно поставил перед областным Домом правительства, чтобы все жалели славного Рината Рустамовича, сочувствовали ему.
Разумеется, что он бы мог жить шикарнее, но очень опасался, что недоброжелатели выведут его на чистую воду. А тут он всегда может сказать, что «Роллс-ройс» на короткое время дал ему племянник… покататься. Но вот он не устоял перед соблазном и сел за руль. Да и новые туфли из крокодиловой кожи он взял напрокат.
Очень даже понятно, что некоторые граждане ночами не очень крепко и спокойно спят и даже начинают очень заметно хворать, если, к примеру, у некоторых их знакомых на даче созрели большие помидоры. Но, в данном, конкретном случае, юный Мунин прекрасно понимал, что областной министр строительства самый реальный кандидат на пожизненную отсидку. Никому и ничего не отстёгивает, гад.
Ведь такое количество дармовых денег протекает мимо рук губернатора Мунина и президента Слепозадова, что настроение активно портится… Не хорошо это, не по-человечески. Почти вся братва в нужном направлении старается, а этот – ни в одном глазу.

Так что, назрела срочная необходимость Алевтину изменить свою внешность и отправляться в разведку, через «левые» и надёжные каналы. Оказывается, помимо всего прочего Ахнагов являлся владельцем во Всемирном океане живописного острова под названием Ринатик.
После очередного отдыха там он намеревался прямо с острова отправиться на постоянное место жительство в Заокеанские Штаты. За особые заслуги перед администрацией той страны с весьма и весьма странноватой демократией, предназначенной строго для избранных, Ахнагов и его родственники не попали ни под какие-то там… санкции. Изобретательным прохиндеям по всем направлениям везёт, но ходят слухи, что до поры и до времени.
Придётся и выжидающим «тихушнкам» со временем отправляться следом за ними на стройки народного, а не какого-либо другого, хозяйства. Они не менее опасней тех, кто в Воропании пока ещё продолжают выполнять свои замысловатые танцы перед ограбленным народом, подобно мухе на стекле. За двадцатилетний срок под присмотром вооружённой охраны и в относительно замкнутом пространстве очень многое можно успеть построить и, вообще, сотворить полезного.
Но Алевтин, в принципе, считал себя добрым и справедливым человеком. Он был уверен в том, что, в частности, в Курбутунской области длительных тюремных сроков или несчастных случаев с летальным исходом заслуживают только те господа и дамы, кто не делится своими доходами с Генрихом Генриховичем и, конкретно, с ним, с губернатором. Все остальные – не в счёт.

Мунин находился в курсе того, что папа, мама и сёстры Рината Рустамовича уже, как говорится, через пятые лица выгодно продали свои предприятия в Кромсаловке и ждут с нетерпением своего пронырливого сынка и братца в большом городе Заокеанских Штатов. Там у них давно уже все прикуплено и схвачено. Забаррикадировались основательно. Считают, что до тех дальних мест не дотянется ни одна рука с пистолетом или противопехотной гранатой.

Надёжный и ответственный пресс-секретарь губернатора Рудольф Адольфович Кусков, носящий прозвище Кусок, приготовил для молодого губернатора необходимые документы и организовал ему возможность оказаться на загадочном острове Ринатик. Принципиальность и деловые качества Алевтина Скорбеевича заставляли его лично убедиться в том, что Ахнагов – последняя дрянь, и место ему на севере диком, за забором, украшенным колючей проволокой.
А то, что получится, можно будет у Рината Рустамовича аннулировать… Но тут уж, как повезёт. Дело в том, что среди магнатов и разного рода и уровня чиновников почти всё повязано и переплетено. Тут и Мунина может произойти осечка. Потому Кусок пожелал своему непосредственного начальнику особо не переусердствовать.
– Ты играешь, Муня, с огнём, – предупредил его Рональд. – Наши олигархи – народ опасный. Если они тебя вычислят, то тебе несдобровать. Слепозадов находится далековато от нашего города. Да и если ему будет выгодно, он запросто забудет о твоём существовании.
– Нет, Кусок, ты не прав, Генрих Генрихович не такой. Кроме того, он меня уважает и относится ко мне с пониманием и доверием.
– Моё дело – тебя предупредить, а там уж и трава не расти.
– Но ты же, Рудольф Адольфович, сделал для меня надёжные документы. Так что, я не проколюсь. Мне хочется вывести этого негодяя на самую чистую воду и яростно посмотреть ему в глаза.
– А что дальше, Алевтин Скорбеевич?
– Всё предельно просто. Туда прибудет несколько наших военных кораблей, и специальные службы повяжут Ахнагова.
– Надеюсь, что всё так и произойдёт, но слабо в это верю. Это маловероятно.
– В доброе и светлое, Рудик, всегда следует верить, иначе и жить не стоит.
– Исправлюсь, Алевтин Скорбеевич. Буду стараться!
– Вместо меня останется на некоторое время мой двойник, Федя Клюмин, клоун из городского цирка. Никто не заметит подмены.
– Да. Вы очень похожи. У него такая же мерзкая рябая физиономия, как у тебя, то есть у вас, Алевтин Скорбеевич.
– Не заговаривайся, красавчик! Почаще, пугало, смотрись в зеркало. Да не обмочись со страху. Твои огромные глаза, навыкат, выползли из своих нор и нагло висят, как марокканские мандарины.
– Хорошо, господин Муня. Так и буду делать. А про Клюмина скажу, что и говорить он умеет. Но на такой должности справиться любой болван, даже лесной ёжик. Болтай не о чём и обещай жителям области золотые горы, и всё будет пучком. Как раз, это самая клоунская должность.
– Мне кажется, что Клюмин надёжен. Не собирается мне подлянок устраивать. Как ты считаешь, Кусок?
– Пока, вроде, нет. А там, дальше, видно будет. Почти все клоуны – не совсем простые люди. Мне кажется, что среди наших депутатов и членов правительства больше половины таких, непредсказуемых.
– Я с ним долго и неоднократно беседовал, господин Кусков. Мне лично он понравился. Основательно предполагаю, что он надёжный господин.
– Мне он тоже понравился, несмотря на то, что у него такая же мерзкая, то есть необычная внешность, как у вас.
– Федя Клюмин уже пару раз меня подменял. Ни одна собака не заметила, что он – мой двойник. А сейчас давай, надевай на моё лицо специальную маску.
Сорокалетний, в основном, услужливый белобрысый, на самом деле, с глазами навыкат, Кусков извлёк из плотной матерчатой сумки небольшой целлофановый пакет с маской из тончайшей резины. Осторожно, но решительно он наклеил на лицо Мунина фактически совершенно новое. Теперь это был совершенно другой человек – с толстыми щеками, с плоским носом и толстыми губами… резина надёжной маски приклеилась к коже очень плотно.
В общем, нетронутой остались только светло-коричневые волосы на голове Алевтина. Но перемены произошли глобальные, и совершенно невозможно было определить, что на лице человека маска. А то, что коже на лице оригинальная, с некоторым блеском, то таких граждан в Воропании не так уж и мало. Правда, его личина, по сути, маска, в какой-то степени, внешне настойчиво напоминала всем окружающим, что вампиры, вполне, могут реально существовать, даже розовомордые.
Да и какая разница? Многие уважаемые господа и дамы в Воропании, да и не только в ней, лицами своими отчётливо смахивают на откормленных поросят, и ничего. Народ их любит и, по мере сил и возможностей, ценит. Одним словом, есть всякие худощавые, скуластые и даже синекожие.

В общем, от узкой рябой физиономии Мунина не осталось и следа. Это был совсем другой человек с надёжными документами на имя начальника службы безопасности всёх подпольных владений Ахнагова. Деловые и тайные связи решают, если не всё, то многое. Очень внимательно Мунин разглядел в зеркале свою совершенно новую внешность и остался доволен.
Временами саркастичный, но услужливый Кусков с большим удовольствием довёл до губернатора, что эта маска прилегает к коже лица плотно и надёжно. Её отсоединить от любой, даже приятной на вид физиономии можно только с помощью специального жидкого раствора.
– Но это, я думаю, не проблема, – легко и свободно улыбнулся Мунин. – Вернусь из командировки – и мы её отклеим. Чем ещё замечательна такая личина?
– Вроде, больше ничем особенным, – задумчиво произнёс Рудольф Адольфович. – Впрочем, нет. Её внутренняя часть обработана таким клеем, который абсолютно и навсегда лишает лицо человека растительности.
– И что? У меня после её ношения не будут расти бакенбарды, усы и борода?
– Никогда, Алевтин Скорбеевич. Такая вот своеобразная эпиляция… навечно.
– Немного, конечно, жаль.
– В этом направлении тебе, Муня, не стоит переживать. С бородой ты смотрелся бы безобразно и жутко, как злой разбойник.
– Какой ещё разбойник?
– Ну, к примеру, Бармалей.
– В целом, это неплохо. Получается ощутимая экономия денежных средств на бритвенных принадлежностях. Да и меньше мороки. В общем, я доволен.
Молодой губернатор сунул руку во внутренний карман джинсовой куртки и обнаружил в нём паспорт на имя Серафима Авангардовича Жучилова и специальное удостоверение. Оружие, в частности, пистолет с солидным запасом патронов он, разумеется, получит по месту прибытия.

Следует ещё раз напомнить, что очень многое, по странному стечению обстоятельств и необъяснимым законам Мироздания имело на запредельной Земле такие же названия, как и на нашей планете. Видимо, Высшие Силы посчитали, что так удобней, во всяком случае, для них. Значит, так надо. Проще вести наблюдение за двуногими существами, анализировать их поступки, зачастую неадекватные и дикие.
Пресс-секретарь Кусков умело сдерживал смех и уже не выражал никаких посторонних эмоций. Тем более, он помнил, что, как правило, решения главного начальства не обсуждаются. А если происходит иначе, то, значит, есть смысл пусть терпеливо, но ожидать перемен, как водится, и «сверху» и «снизу».

В том, конкретно, Индийском океане имелось достаточное количество живописных островов, где самые богатые люди планеты могли прекрасно отдыхать, то есть отрываться по полной программе. Пространства довольно великие. Есть, куда упасть, баллистической ракете. В данных живописных местах, как и на многих других островных территориях, было предостаточно места для того, чтобы, к примеру, проехать на бульдозере и оставить на земле зримый и чёткий гусеничный след.
Но в данном случае речь идёт даже не о тамошних замечательных Мальдивских островах, которых больше тысячи. Это совсем другое, великолепно обустроенное место, где любил тайно отдыхать криминальный авторитет и одновременно министр строительства Курбутунской области Воропании Ахнагов со своими родными, близкими, многочисленными друзьями и разного рода тусовкой. Его остров находился недалеко от Австралии того мира.
Этот особенный участок земли, окружённый со всех сторон океанской водой, располагался примерно, в тех местах, где находятся острова Гамильтон, Хук, Дент и даже Хэймен. За пределами Воропании Ринату Рустамовичу нечего было опасаться. Можно ведь жить на широкую ногу, не афишируя, не рекламируя своих материальных возможностей и организаторских способностей. Он в данной местности, по сути, считался королём, и такое обстоятельство его радовало.

Только избранные и, как бы, надёжные люди находились в курсе того, что небольшой остров, на котором постоянно отдыхал Ахнагов, был его собственностью, как и многое другое за рубежом и, разумеется, в Воропании. Не имело для Мунина никакого практического смысла гадать, на чём стремительно и резко обогатился вороватый чиновник, с переменным успехом изображающий из себя в славном городе Крамсаловск нищего и несчастного.
Инициативный и молодой губернатор Мунин поставил перед собой вывести проходимца с поличным, вывести на чистую воду и взять с поличным. Данная операция по захвату Ахнагова была спланирована им почти чётко.
Но сейчас, в данном случае, с изменённой внешностью и новыми личными документами губернатор находился в разведке, чтобы жестоко и справедливо наказать Рината Рустамовича. Если бы, всё-таки, Ахнанов щедро делился с президентом, лично с Муниным и ещё с теми, с кем надо, то на его «шалости» Алевтин закрыл бы глаза. Так обычно всегда и происходило во многих городах и весях Воропании. Но борзеть-то не надо. Кругом, как говорится, свои ребята и девчата, и такая вот происходит… ерундовина с морковиной. Никуда такое не годится.

Липового начальника службы собственной безопасности Серафима Авангардовича Жучилова чиновник встретил добрыми пожеланиями. Ахнагов коротко сообщил видоизменённому Мунину, что будет внимательно наблюдать за поведением своего нового сотрудника, рекомендованного ему уважаемыми господами.
– Если ты, Серафим, какая-нибудь подсадная утка, – предупредил его Ахнагов, – я лично утоплю тебя в самом глубоком месте, рядом с моим замечательным островом.
– Обижаете, Ринат Рустамович, – застенчиво, но почти резво ответил Жучилов-Мунин. – Да я за вас и вашу собственность любому пасть порву! Сделаю это без всяких сомнений и угрызений совести.
– Поддерживаю такое рвение. Такое понятие, как «совесть» нынче не котируется. Но если ты брешешь, то сразу же пойдёшь куда-нибудь подальше, например, на курсы машинистов бульдозера. Это я могу устроить.
– Ну, какой их меня бульдозерист? Лучше уж я буду вам служить верой и правдой, Ринат Рустамович и таким господам, как вы.
– Тогда, хорошо. Но, один хрен, ты здесь человек временный. С собой в Заокеанские Штаты я никого не возьму, заменю всех воропаевских лакеев на иностранных. Они гораздо культурней, чем все воропаевские «шестёрки». Приступай к своим обязанностям!
Проблем с этим не имелось, поэтому Алевтин Скорбеевич, он же, в данном случае, Серафим Авангардович, так и поступил. Разведка – дело серьёзное, и тому же Штирлицу не так легко было. Об этом Мунин помнил и кино про это ещё в раннем детстве двадцать два раза смотрел. В Воропании имелся и свой Штирлиц. Понятно, что Высшие Силы и не собирались придумывать везде и всюду новые географические названия, чтобы удобней было работать их представителям и менеджерам в разных мирах и обителях.

Прибыл сюда Ахнагов, перед основательным и окончательным побегом в Заокеанию, разумеется, не один, а со своими, в основном, процветающими и не очень, но давними друзьями, с большой группой красивых юных девушек, с людьми, обслуживающими его, и рок-группой со странным названием «Протест Тритона»…
Всех перечислять нет и смысла. Ринат Рустамович любил, чрезмерно обожал за пределами Воропании показать себя, подчеркнуть, что он очень богатый, уважаемый человек. Здесь, на дальних землях, он ничего не опасался. Тем более, он знал, что очень скоро присоединится к своим родственникам, уже находящимся в самой демократической стране мира, то есть в Заокеанских Штатах. Что касается его гостей и буквально всего обслуживающего персонала, то их отправят на теплоходах в Воропанию. Кому положено, понятное дело, он напоследок неплохо заплатит.
А на поведение скрытых негодяев он ещё посмотрит. Если есть возможность сэкономить «лишнюю копейку», то он так и поступит.

Естественно, в комфортабельных условиях, созданных, как бы, и для других уважаемых господ и дам, и Ринат Рустамович ощущал себя довольно счастливым. Ему на должности областного министра строительства осточертело изображать из себя нищего. До каких же пор? Пора уже не просто жить, а привольно и на самую широкую ногу. Он создан для этого, он – особенный человек и со временем станет ещё… особенней.

На этом острове совсем не были смешными и нелепыми разговоры о том, что руководителям государства, прежде всего, лично господину Слепозадову следует материально и морально поддерживать «бизнесменов», а народ уж… как-нибудь потом начнёт процветать. Короче говоря, богатым следует богатеть, а бедным – беднеть. У одних под колёсами крутых иномарок – широкая, комфортабельная дорогу, у других под их босыми ногами – тернистая тропа, которая ведёт к глубокой пропасти. Но, всё же, у бездомных и нищих осталась надежда на то, что в следующей жизни для них что-то переменится в лучшую сторону.
Если такое положение дел вызывал громогласный и истерический смех и негодование, то строго в истинно народной среде. Не за высокими горами пряталось то время, назревающий исторический момент активного бунта подавляющего числа нормальных, адекватных людей. Правда, не «простые», а «сложные» господа и дамы надеялись, что ничего подобного в Воропании никогда не произойдёт. А напрасно.
Они не учли того, что мерзкие «аксиомы», в судорожной спешке сляпанные из такого уж и свежего дерьма, весьма сомнительны и недолговременны. Они являлись катализатором раздражения, растущего негодования и протеста подавляющего большинства населения этой страны. На благодатной почве, конечно же, вместе с полезными растениями всходят и сорняки. Но они ведь таковыми и останутся, поэтому их существование недолговечно и нежелательно..

Остров Ринатик можно было бы назвать очень уютным городком: два не очень больших, двухэтажных, но уютных отеля, три спортивных зала, теннисный корт, волейбольная площадка, небольшой стадион… Прекрасные условия для занятий дайвингом и другими видами спорта и отдыха на воде. Несколько катеров для рыбалки…
Да и нет ни малейшего смысла перечислять все имеющиеся на острове удобства для гостей уважаемого господина Ахнагова. Он лично обитал с особо дорогими для него людьми в особняке в три этажа, где имелось буквально всё, предназначенный и для временного проживания родственников, самых уважаемых господ и дам и, разумеется, прислуги самой первой необходимости.

Понятно, что самый лучший, продуктивный отдых здесь приходился на период времени с января по апрель. Здесь в это время, как раз, и царствовало долгое и довольно приятное лето. Правда, случались и сильные ветры, и ливни. Не без этого, но, к счастью, не так часто. В это время всегда есть чем заняться, не выходя на улицу – от игры на бильярде до просмотра самых разнообразных концертных и театральных программ.
Но сам Ахнагов даже на берег моря выходил редко. Он обожал отдых в своём особняке или, можно сказать, дворце. Лёгкое белое вино, омары, девочки… Но и в свободное от отдыха время случались и застольные беседы с теми, кого он соизволили пригласить на свой остров. Среди них находились предприниматели, политики, политологи, артисты, художники, писатели… Понято, что не простые, а самые, как бы, элитные, скрупулёзно, а не методом тыка, выбранные и компании самых верных лакеев и «козырных шестёрок».
Тут нельзя ошибаться – себе дороже. Такой просчёт не входит в планы элитных разбойников. Правда, просчеты случаются, но довольно редко. А этих, малограмотных блатных субъектов временного пользования необходимо подкармливать. Чем чаще, тем лучше. Тяжкие и активные старания моськи, лающей на слона, должны вознаграждаться.

Но, к сожалению, имелось некоторое количество среди двуногих продажных шкур и таких, кто способен был сочинять если не остросюжетные романы, то обстоятельные и аргументированные анонимки. Потому и назрело для Ахнагова время покидать прекрасную и пока ещё не до конца разворованную страну Воропания. Конечно, он бы ещё на годик-другой остался бы в ней, да уже не имелось возможности. Тут, на полном серьёзе, жадность могла запросто сгубить «фрайра».
Не то, что бы вокруг жареным запахло, а крепко завоняло. Уважаемый и светлоликий господин Слепозадов тоже ведь под себя регулярно гребёт, потому чрезмерно бережливому Ринату Рустамовичу уже ничего хорошего не светило. Да ещё этот умственно отсталый юный губернатор своими вопросами достал. Надо же, какой любознательный.

С большим удовольствием и временами с восторгом Ахнагов, в сущности, покупал определённую часть сумбурной, но сплочённой богемы, чтобы они его прославляли и от имени крупного отечественного капитала и сплочённого коллектива чиновников в его лице боролись за «истинную» свободу и, как бы, процветание народов его страны… на заокеанский манер.
Разумеется, со стороны это выглядело нормально, когда не практически нищий, а визуально, как бы, несчастный и судьбой обиженный чиновник областного уровня борется за права тех, кого угнетают не олигархи и магнаты, а представители борзой власти. Конечно же, именно, они из немногочисленного числа ответственных граждан, не берущих взяток, и виноваты во всех бедах народа. Не только ведь Слепозадов и его свора должна активно грабить страну. Ведь есть же ещё и другие инициативные господа и дамы.
Оборзели и очумели борзые господа в постоянной атаке на народное и добро, даже объявили себя государством. Но тут как нельзя к месту мудрая африканская пословица: «Смерть в кокосовом соку мухе не страшна»,
Вырисовывался замысловато и хитро запутанный парадокс, в котором никогда и ни один политолог или доктор исторических наук, как бы, защитивший свою диссертацию на пеньке, в дубовом бору, до конца своей никчемной жизни не разберётся. Да, собственно, они и не станут этого делать. У телевизионных крикунов и шептунов свои, строго определённые задачи. Самая основная из них – прославлять гениальный ум и мудрую политику президента Генриха Генриховича Слепозадова и его самого близкого окружения. А там – и трава не расти.

Но в настоящее время Ахнагова уже почти не волновали вопросы подобного порядка. Он блаженно и по-барски отдыхал в одном из своих кабинетов-апартаментов с двумя полуобнажёнными, совсем юными «танцовщицами» из группы поддержки рок-группы «Протест Тритона», которая за хороший гонорар гостила и одновременно работала на острове Ринатик.
На нём, на этом живописном участке земли, которые ласково омываются тёплыми водами океана, имелся и прекрасный концертный зал. Там отсутствовали, как таковые, зрительские кресла, но зато имелись другие, стоящие за сервированными столиками… Спиртное и закуски приносили молодые и симпатичнее официанты – парни и девушки.

В утреннее время отдыхать приятно. В это благостное время можно выкроить пару часов и для активного и даже группового секса. Если кто-то наивно предполагает, что барыги и воры никогда не устают, погружённые в райскую жизнь, то в корне ошибается. Они тоже зачастую находятся в тяжких думах и заботах, с пламенными мыслями, к примеру, о том, как бы отобрать у обездоленного последний рублик, причём, на законном основании. Многочисленный депутатский корпус ведь тоже не дремал и регулярно принимал важные, как бы, исторические решения в данном направлении. Им, бедолагам, тоже кушать хочется.
Такая вот эта несчастная и ограбленная страна Воропания, где происходило то, что ни в коем случае не должно было происходить.

Ахнагов, сидя за столом в шикарном атласном розовом халате, просто беседовал за бокалом настоящего тамошнего французского вина столетней выдержки с юными красотками.
Ринат Рустамович решил этой паре, по сути, своих наложниц ещё раз рассказать, какой он… особенный и неповторимый. Хотя любой нормальный человек обратил бы внимание на то, что ничего в мерзком и холёном молодом мужике необычного нет, только несколько тучноват не по возрасту и чванлив. Вот, пожалуй, и все его особенности.
Слева и справа от него за столом и сидели эти две девушки-очаровашки синеглазая и высокорослая блондинка Ульяна и не очень высокая, но фигуристая брюнетка с чёрными очами София. Если назвать одеждой чёрные стринги на бёдрах, то больше на их загорелых, шоколадных телах ничего не имелось. Да и зачем? Ведь жарко. Правда, здесь, в кабинете шефа, было весьма прохладно. Работали кондиционеры. Так что, влажный и душный океанический воздух почти не давал о себе знать.
Они, в силу своих возможностей и способностей, тоже старались брать от жизни всё, что возможно. И надо сказать, что кое-что в этом плане получалось.

За окном, разумеется, звучала музыка, слышались голоса дам и господ, нынешних гостей, работников, охраны и прочей обслуги острова. Детей и подростков здесь не наблюдалось, ибо предполагались свободные сексуальные отношения между противоположными полами, но никак не иначе. Пусть отдыхают и близко знакомятся. А подрастающему поколению ещё рано… взрослеть.
Но что касается, эротики и секса, то тут Ринат Рустамович не всегда придерживался традиционных взглядов и убеждений. Пусть развлекаются все так, как пожелают. Их дело, в конце концов. Лично его подобного рода не касались и не волновали.

Девицы буквально пожирали Ахнагова глазами, они его… обожали. Впрочем, нет. Они обожали не его, а деньги тайного миллиардера, то есть щедрые подарки, которые он делал своим дамам. Им в том числе. Ринат это понимал, потому особо щепетильно с Ульяной и Софьей не вёл. Они для него – товар, точнее, покупка, предметы для временного пользования.
Всё получалось по Карлу Марксу, который и сочинил свой «Капитал» не для голодающего и неимущего пролетариата, а для олигархов, магнатов и разного рода руководящих кланов той планеты Земля. Всё предельно просто и доходчиво: «Деньги-товар-деньги». К этому можно добавить также не коммерческую, а спекулятивную, избыточную прибыль, о которой бородатый мудрец тоже упоминал, но не совсем чётко и внятно. Вроде как, размышлял о ней, но вокруг да около.
Вот если бы красотки полюбили Ахнагова за его светлую, чистую и широкую душу, тогда другое дело. Но таковой у чиновника, олигархов и барыг в той стране не имелось, да и она им была без надобности.

Сделав небольшой глоток вина из своего бокала, Софья высоко задрала ногу, игриво толкнул ей магната в бок.
– Много не пей, Ринатик, – шутя, погрозила она пальчиком Ахнагову. – Впереди у нас пусть не так скоро, но предвидится бурная ночь, и нам, всем троим, следует находиться в форме.
– Вчера мы неплохо провели время, – напомнила ему Ульяна. – Сегодняшняя ночь будет ещё лучше, мы наполним её романтикой и фантазией.
– Простите покорно, дорогие Уля и Соня, – он налил себе в хрустальный стаканчик коньяку, выпил, – но на сегодняшнюю ночь у меня совсем другие планы. Они тоже… романтические. Я вам об этом честно и прямо говорю.
Прямолинейный Ахнагов, не скрывая своих намерений, поэтому откровенно сообщил, что решил пару ночей развлечься с их подругами Евой и Никой. Вот и все дела. Ведь очень многие молодые и славные дамы уже давно ждут с ним полного сближения. Страдают от невнимания с его стороны. Вот он и решил исправить некоторые ошибки в своих желаниях и поведении.

Не возмущённые, а скорей всего, обиженные Ульяна и Софья, тут же сообщили Ахнагову, что эти их подруги – вздорные бабы. Кроме того, опасны, то есть могут быть больны, чем угодно. Ведь они регулярно вступают в интимные связи и отношения с первыми встречными. Тут уж конечно, Ринат Рустамович откровенно и громко рассмеялся. Ведь перед тем, как попасть кому-либо, по его пусть тайному, но персональному приглашению на этот замечательный остров, все проходят тщательную медицинскую комиссию. Больных людей здесь нет, тем более, «всякой заразой». Это исключено.
– Всё равно, обидно, Ринат Рустамович, – вздохнула Софья, – вы нас… отодвигаете в сторону. Грустно становится.
– Никто и никого не отодвигает, – успокоил девушек магнат. – Я вам хорошо заплатил. Ещё потом кое-что подкину. Отдыхайте вместе со всеми до тех пор, пока я и остальные находятся здесь. Полная халява!
– Но может быть, – сделала предположение Ульяна, – мы с тобой… с вами, Ринат Рустамович, ещё встретимся.
– Может быть, – согласился с ней олигарх. – Но ничего нельзя загадывать наперёд. Сами понимаете, мои славные девочки.
Кроме всего, прочего он разрешил им расслабляться на полную катушку. Сейчас на острове столько интересных и даже богатых мужиков. Да и приглашённые музыканты, здешние охранники, инструкторы по разным видам спорта, культурные работники, обслуга… Выбор широкий. Все хотят культурно отдыхать. Можно и, пожалуй, нужно дать им такую возможность.
Напрасно Ульяна и Софья напомнили Ахнагова, что только ради него ежедневно подмывались огуречным рассолом, который полезен для здоровья, олигарх был не приклонен. Сказал, как отрезал.

В расстроенных чувствах девушки отправились в свою комнату, которая располагалась в особняке, а не в гостинице. И на том спасибо тайному миллиардеру. В принципе, он их не слабо подогрел, правда, мог бы проявить более активную щедрость. Но бережлив, собака, и расчётлив. Если где-то и потеряет пять копеек, то в другом месте рубль найдёт.

На большом экране экстренной связи видеомонитора появилось лицо нового начальника службы безопасности, в данном случае, острова Серафима Авангардовича Жучилова, то есть, по сути, преображённого Мунина. Он сообщил, что задержана шхуна, скорей всего, большая лодка с парусом и мотором. На ней причалил к берегу молодой бородатый парень, лет двадцати пяти от роду, и тем самым, нарушил частные владения.
– Что с ним делать? Утопить? Закопать? – на полном серьёзе поинтересовался Жучилов-Мунин, – может быть, для начала его стоит арестовать?
– Пожалуй, можно и арестовать, – ответил Ахнагов. – А потом отправим его на одном из наших катеров или вертолёте в полицию Австралии. К примеру, в Сидней. Там он, Серафим, получит по полной программе. Здесь пока ещё уважают частную собственность. Ха-ха-ха! Да у меня в определённых уголках Земного Шара многое продумано.
– Да, Ринат Рустамович, здесь частично уважают закон о неприкосновенности частной собственности. Культурные.
– В общем, тебе необходимо обезоружить его и заставить отшвартоваться, если он, конечно, не терпит бедствия…
– Ничего он такого не терпит. Отчаливать категорически отказывается. Желает видеть вас, Ринат Рустамович, собственной персоной. Говорит, что хочет встретиться с вами по очень важному и срочному делу.
– Чёрт с ними! Пусть его за шиворот приводят сюда. И ты тоже зайди ко мне! Вместе и разберёмся, что это за гусь и что с ним делать. Что ему надо на моём острове?
– Говорит, что путешественник и машинист бульдозера. Он требует, чтобы через пару суток мы все покинули остров.
– Даже так! Что за дела? Тащите его сюда!
– Этот бич утверждает, что здесь и на всех замечательных островах планеты будут построены пансионаты для голодающих детей Земли. Он – активный борец за справедливость, как бы.
– Но таких борзых нищебродов я ещё нигде не встречал, даже в Заокеанских Штатах. Интересно бы мне на него посмотреть. Что он из себя представляет?
– Я его сейчас сам приведу. Правда, он… грязноват.
– Ничего. Я тоже обожаю романтику и запах нестиранных носков. Я ведь вышел, в какой-то степени, из народа. Мне так кажется.
Связь отключилась, и буквально через минут пять-семь под стволом штурмового короткоствольного автомата с откидным прикладом высокорослый и угрюмый охранник под два метра ростом и квадратным лицом, в чёрном костюме и при галстуке, бесцеремонно втолкнул в кабинет коренастого парня или молодого мужчину с густой чёрной бородой.
На арестованном, как парус шаланды во время штиля, висела брезентовая светло-зелёная штормовка с капюшоном и такого же цвета штаны. На ногах – короткие резиновые сапоги. Самый настоящий морской бичара.

Следом за ними зашёл в элегантном чёрном костюме, при галстуке, в белой рубахе, в лакированных туфлях, как бы, Серафим Жучилов. А крепкий долговязый охранник, безмолвно стоящий здесь, как чугунный памятник, по взмаху его руки вышел за дверь.
– Присядем, господа! – предложил вошедшим в кабинет Ахнагов. – Должен же я знать, по какой причине отчаянный путешественник или просто бродяга по собственной инициативе суёт свою глупую голову в петлю. Тот, кто без разрешения и приглашения, появился на частной территории, может запросто прекратить своё существование.
– Он ищет на собственную задницу приключений, – добавила Серафим, присаживаясь в кресло за столом. – Такой ерунды у нас тут не должно наблюдаться.
Путешественник устроился в кресле поодаль, которое в целях гигиены обязательно сожгут в одном из каминов дворца или решительно определят в одном из ближайших ящиков с мусором. Бородатый мужик бичеватого вида был спокоен или, во всяком случае, старались казаться таковым. Держал паузу, как и положено, ожидая вопросов со стороны владельца острова.

Многозначительно переглянувшись и удивляясь невозмутимости нарушителя границ частного владения, Ахнагов и Жучилов-Мунин представились путешественнику и по-очереди объяснили нежеланному гостю, что тот преступил закон. Но у него имеется возможность немедленно покинуть остров на своём старом корыте.
Одним словом, этого странного мореплавателя никто здесь не держит и, более того, все постоянные обитатели острова Ринатик и отдыхающие, по глубокому убеждению Ахнагова, будут только рады, если их оставит в покое сомнительная и нежелательная личность, мерзкое и грязное существо.
– А теперь, господин, нарушитель всех и всяческих земных законов по защите частной собственности, – сурово сказал Ахнагов, – извольте нам кратко объяснить, что вы забыли на этом острове. Проще говоря, какого чёрта ты здесь делаешь, бичара? Говори кратко!
– Во-первых, кратко не получится, и, во-вторых, сам ты тунеядец и кровосос, криминальный чиновник и вор, – ответил бородатый парень. – Советую не дёргаться, иначе уже сейчас вы оба получите кучу неприятностей.
Но к доброму совету путешественника они не прислушались и потянулись за оружием: Серафим-Алевтин – в кобуру под пиджаком, а Ринат под столешницу, в потайное место. Это было их серьёзной ошибкой.

Бородач мгновенно поднял правую руку вверх – и случилось невероятное. Ахнагов и Жучилов-Мунин оцепенели, стали недвижимыми, словно камни. Путешественник встал на ноги, подошёл к окаменевшим господам и обезоружил их. Трофейные пистолеты положил перед собой. Взмахнул рукой, и подпольный миллиардер, и начальник его службы безопасности вышли из оцепенения.
– Без паники, господа, – пояснил бородач. – Никакой мистики здесь нет. Это, всего лишь, самый обычный сеанс моментального гипноза. Я ввёл вас в состояние каталепсии, то есть «восковой гибкости». При желании любой старшеклассник даже без помощи нелепых вопросов и заданий ИГЭ может овладеть этими приёмами за три месяца.
Но Ахнагов не терял бодрости духа потому, что не сомневался в надёжности и расторопности своей охраны и телохранителей.

Они, крутые телохранители и охранники успешно справятся с любыми «фокусниками».
– Быстро вернул нам оружие! – приказал он путешественнику. – Или мои ребята сделают из тебя мокрое место.
– Вряд ли, – возразил бородач. – Я неплохо стреляю, да и ногами тоже умею махать.
– Вы рискуете, уважаемый, – предупредил его Жучилов-Мунин. – Ведь ни один гипнотизёр не справится с охраной. Наши люди пользуются не только автоматическим скорострельным оружием, но даже гранатомётами.
– Пусть они носят на своих плечах даже гаубицы, – нагло заявил путешественник, – мне без разницы.
– Да ты обнаглел, бичара! – возмутился Жучилов-Мунин. – Похоже, что много на себя берёшь, бродяга!
– А на твоём месте, как бы, главный охранник с резиновой мордой, – предупредил бородач Жучилова-Мунина, – я молчал бы в тряпочку.
– Но должен же я, как-то протестовать, – пролепетал Серафим-Алевтин. – Верни нам оружие! Тебе-то оно зачем?
– Что касается ваших «пушек» я, может быть, брошу их за борт, как только подальше отплыву от этого мерзкого острова, – пообещал путешественник. – А пока не будем спорить, любезные. Вы должны выслушать меня, а потом принимать экстренные решения. Если попытаетесь опять баловаться, я просто пристрелю вас обоих и с беспечной и задорной улыбкой отчалю отсюда.
– Ладно, договорились! Выкладывай быстрей, что желаешь нам сообщить, – сказал Ринат Рустамович, – и вали отсюда! В чём дело-то? Деньги нужны? Может и дам немного, на леденцы.
– Сам их соси! Дело в том, что большинству тех господ и дам, которые находятся на этом острове, – пояснил путешественник, – грозит неминуемая опасность. Необходима срочная эвакуация, пока у них имеется такая возможность. По моим подсчётам, у вас есть в запасе двое-трое суток, но не больше.
– Почему вас заботит судьба людей, которых вы, как я понял по вашему настроению, не уважаете, – поинтересовался липовый Серафим Авангардович. – Мне не совсем понятно.
– У каждого человека, даже если он полный негодяй, разбойный чиновник, олигарх или его подстилка, – пояснил путешественник, – должен быть шанс. Кто этим шансом уже однажды воспользовался, тот уцелел. Совсем скоро от всех построек на этом острове останутся только руины и пыль. Острова эти, как и вся Земля, принадлежат народу нашей планеты. Так должно быть и так будет
Но тут Ахнагов довольно решительно и сурово заявил, что за свою частную собственность он будет бороться до самого конца. Бородач ещё раз терпеливо и очень просто объяснил, что этот остров, как и всё, что, к примеру, Ахнагов считает своим, принадлежит народу, который он ограбил наглым образом, используя служебное положение и тесные связи с криминальным миром. Давно пора поставить точку на процветающем беспределе.
Бродяга заявил, что каждый двуногий кусок дерьма получит по заслугам.

К слову вспомнил путешественник одного довольно известного и влиятельного политического и государственного чиновника, который практически публично признался в том, что ему до сих пор очень стыдно за один единственный случай. Женщина, стоящая перед ним на коленях, передала ему записку, чтобы он помог ей решить личную проблему.
Но вот, надо же какая оказия, помощники этого чиновника потеряли челобитную от бедной и несчастной гражданки Воропании. И вот теперь этому функционеру стыдно. Интересно знать вот что. А сколько тысяч или миллионов таких вот человеческих унизительных прошений было потеряно им, господином Слепозадовым, и его лакеями, кроме этой, одной, по всей вероятности, просто выброшено в урну?

Если желает этот чиновник, как и подобные ему, испытать настоящее чувство стыда, по полной программе, то пусть отъедет от столицы Куча, на сто-двести километров. Он своими глазами увидит то, как живут «простые» и «сложные» люди. Очень… по-разному. Ведь даже те рабочие и крестьяне, которые своим трудом кормят, по сути, бездельников и воров, не в состоянии прожить на собственную зарплату.
Зато всякого рода олигархи, чиновники, взяточники, казнокрады, функционеры, «слуги народа» и «царские» лакеи разных уровней сходят с ума от того, что не знают, чтобы ещё такое пожелать и приобрести для себя, своих родных и близких.
Пусть же едет этот чиновник и подобные ему, от села к селу, от города к городу, в сторону Востока Воропании и стыдится, стыдится, стыдится… Но пока вырисовывается абсолютное бесстыдство.
– Ну, знаешь, бичара, – возмутился Ринат Рустамович, – тут уже от тебя так и прёт явная антиворопаевская пропаганда! Таких, как ты… Надо обязательно запротоколировать этот разговор. Не волнуйся! Я вызываю не охрану, а своего личного секретаря-референта. А ты говори, говори и… договоришься. Я тебе это гарантирую!
Нажав на кнопку селекторной связи, Ахнагов вызвал в кабинет своего референта Воронову и попросил записать всё, что будет говорить недоумок, который, наглым образом, проник на частную территорию. Какие мерзкие и антинародные вещи он сейчас озвучивает! Ведь ничего не боится.

В кабинет вошла Воронова, женщина лет сорока, и, увидев молодого бородача, закрыла лицо руками. Что-то её напугало или удивило. Но она взяла себя в руки и села за соседний небольшой столик, за компьютер. Через несколько минут заработали видеокамеры, которые были на время отключены… Будет фиксироваться всё, что скажет бородатый человек. Воронова хотела, всё-таки, что-то сказать, но Ахнагов опередил её:
– Твоё дело, Ефимия Олеговна, пока молчать и всё фиксировать. А потом уж мы выслушаем и тебя.
Выдержав довольно длительную паузу, путешественник сказал:
– Меня радует, что вы оба, решили меня прославить. Но вряд ли у вас что-то получится.
– У нас всё получится, – заверил бородача не театрально, а по-настоящему возмущённый Жучилов-Мунин. – Мы позаботимся о том, чтобы вас из Австралии отправили в город Куча и судили по всем строгостям свободного демократичного закона нашей Великой Воропании.
– Предотвратить надвигающуюся катастрофу я не в силах, но предупредить вас обязан, – сказал бородатый путешественник. – В нескольких районах Земли на островах и континентах, благодаря мне, смертельной опасности избежали десятки тысяч людей. Но до поры и до времени, правда. Их людьми можно назвать только условно.
– Кто же вы, на самом деле? – спросил у бородача Жучилов-Мунин. – И что тебе… вам надо, в конце концов?
– Я по профессии бульдозерист, – пояснил бродяга-путешественник, – и своим гусеничным транспортом способен передавить вас всех, как котят, и превратить в пыль здешние шикарные постройки.
– Ну, ты и фрукт! – возмутился Ахнагов. – Всего лишь, бичара и бульдозерист, но грозишь своим транспортом уничтожить на острове Ринатик всё, что можно.
– Уцелеют нормальные люди, – пояснил бородач. – Но сейчас я даю возможность спастись даже негодяям. На некоторое время. Основные разборки будут потом. Ведь я не один. Даже из гробов люди встанут и с ними разберутся.
Надо ли говорить о том, что Ахнагов, как и Жучилов-Мунин, приняли с большим недоверием угрозы, которые несколько раз повторил бродяга. Землетрясение, по сути, предсказать никто не может, поэтому этот странный морской бич, возможно, и путешественник, и бульдозерист явно, мелет чепуху или, как бы выразился, любой субъект из окружения господина Слепозадова, гонит пургу. Ведь понятно, с какой целью бородатый путешественник бичеватого вида делает это.
После того, как остров опустеет, частную территорию могут захватить какие-нибудь бандитские группировки, на которых за определённую плату работает этот странный субъект в резиновых сапогах. Но тут у них ничего не получится.

Здесь имеется достаточно оружия и людей. Ёщё раз об этом напомнил бородачу Ахнагов. При этом пока ещё областной министр строительства выразил уверенность в том, что все, кто находится на острове, способны выдержать любую осаду архипелага и физически уничтожить самых злобных пиратов. У тех морских разбойников, случайно оставшихся в живых, которые намереваются захватить остров, будет бледный вид
Что касается цунами или урагана, то обитатели и гости острова могут в течение десяти минут укрыться от стихии в специальных подземных бункерах. Нет проблем. Ведь, по большому счёту, и землетрясение можно там переждать и, вполне, в комфортных условиях.

Бородатый парень Пимен Саморов, наконец-то, представился. От услышанного секретарь-референт Воронова застонала и хотела что-то сказать, но Ринат Рустамович жестом руки не позволил ей этого сделать. Бородач объяснил, что он не только путешественник, но и немного психолог и экстрасенс. А начал он свой рассказ издалека, объяснив, что это очень важно. Ведь некоторые виновником всех бед считают того, кто к ним абсолютно не причастен.

В тех местах Земли, где произошли глобальные разрушение и погибли сотни и тысячи людей, всюду и везде замечены следы от гусеничного трактора, если точнее, то от бульдозера. Не просто следы. В тех местах, где прошёл этот абсолютно невидимый транспорт, остались не только руины от зданий, но и раздавленные человеческие тела. Кому нечем серьёзным, пусть считает подобные явления мистикой. А вдумчивые и серьёзные люди всё поймут
Множество костей, оказавшихся под траками тяжёлой техники… Страшное и неописуемое зрелище. Скептиков и нигилистов в какой-то степени понять можно. Они подобного рода штучки-дрючки всегда считают если не мистикой, то абсолютно не научной и необузданной фантастикой. Жаль, что им не дано поверить в существование иной реальности, которая существует по своим законам. Ей плевать на то, что кто-то её не признаёт и ставит не всегда объяснимых явлений под сомнение.
– Так вот, к этому никакого отношения не имеет давно уже покойный сварщик из Заокеанских Штатов по имени Марвин, – сказал Саморов. – Но он – истинный герой, мирового масштаба. Этот замечательный и отважный человек бросил вызов всем глобалистам, ворам, узурпаторам всей Земли. Марвин выступил против существующего компрадорского порядка. Вечная ему память и слава!
– Что ты несёшь за бред, нищий бродяга!? – возмутился Ахнагов. – Какой ещё сварщик? Ты говори по делу, по-существу.
– Не кипятитесь, Ринат Рустамович, – вставил в беседу и свою ремарку Жучилов-Мунин. – Давайте я поясню, о чём желает рассказать господин Саморов. Я доложу очень коротко. Тут я, как раз, в курсе событий, и могу подтвердить, что в мире происходят невероятные и жестокие события.
– Похоже, что и ты не в себе, Жучилов! – заметил Ахнагов. – Чего ты тут плетёшь?
– Ничего я не плету, – пояснил Алевтин, находящийся в разведке. – На самом деле под гусеницами бульдозеров гибнут богатые люди планеты, а так же их верные друзья. Частной собственности тоже приносится ощутимый урон.
– Хорошо. Рассказывай, Серафим! – всё-таки, дал добро начальнику службы безопасности Ахнагов. – У нас много времени. Мне лучше слушать тебя, чем этого самонадеянного ублюдка.
Путешественник Пимен Авдеевич красноречиво посмотрел в сторону лежащих перед ним пистолетов, и олигарх примолк. Ахнагов с большим удовольствием призвал бы сейчас на помощь свою вооружённую охрану, но очень опасался, что шальная или даже прицельная пуля может поцарапать и его… шкуру. Жучилов-Мунин начал свой рассказ.

Эта реальная, но совершенно невероятная история произошла в небольшом городке Заокеанских Штатов четвёртого июня 2008 года. Сварщик, который в своей небольшой мастерской, в основном, занимался ремонтом автомобильных глушителей, по имени Марвин, в течение нескольких лет вёл борьбу за своё существование с владельцами местного цементного завода. Его мастерская находилась рядом с этим предприятием, и это превратило жизнь Марвина в настоящую проблему.
В течение нескольких лет рабочий боролся за свои права, не желал продавать личную мастерскую. Но собственники завода с помощью местных властей даже перекрыли подъезд к его собственному дому. Донимали его штрафами и постоянными проверками санитарный эпидемический надзор, налоговая и пожарная инспекция. Судился несколько лет он с владельцами завода, но, ясно, что блюстители странного заокеанского порядка не встали на его сторону. Это яркие особенности своеобразной демократии.

Марвин, которому к этому времени уже шёл пятьдесят третий год, купил старый, подержанный трактор «Судзуки», обшил его надёжной бронёй и сел за рычаги. Он наглухо закрыл себя в кабине, имел при себе оружие… Сварщик с большим успехом начал рушить здание администрации и всё остальное. Попытки остановить бульдозер и даже взорвать его успехом не увенчались.
По сути, Марвину удалось уничтожить здания почти всего небольшого города: от банка до здания мэрии. Урон, причинённый, заводу и городу исчислялся миллионами долларов. После этого отважный и решительный сварщик покончил жизнь самоубийством.
– Ты рассказываешь о нём, Серафим Авангардович, как о герое, – возмутился Ахнагов. – А ведь столько людей он лишил работы.
– Но согласись, Ринат Рустамович, – ответил Жучилов-Мунин, – что определённое мужество иметь надо. Я же не разделяю его убеждений.
– Вся беда в том, – заметил путешественник Саморов, – что всё на Земле стоит не на ногах, а на голове. Не должно быть на планете никаких магнатов и разного рода воров, бандитов и узурпаторов. Да и выбираться на руководящие посты любого уровня должны не жирующие воры и юные, и мерзкие карьеристы, а честные люди из народа.
– Какую ты несёшь чушь, незваный машинист бульдозера! – выразил неудовольствие Ахнагов. – Какой ещё там народ? Где ты его видел? Это обычное двуногое стадо.
– Нет, Ахнагов. Это не стадо, а самый обычный народ, на чьих плечах мерзавцы, подобные тебе, едут в рай, – пояснил Саморов. – В каждой стране выборы в недалёком грядущем будут проходить только через профсоюзы. Никаких партий и кланов! Вот тогда всё станет прямым образом принадлежать народу и настоящим демократическим государствам.
– Записывай, Ефимия Олеговна, вот эту антинародную чушь! – приказал Вороновой олигарх. – Лет десять отсидки этот господин… бродяга и нищеброд схлопочет в любой нормальной стране.
– Всё записывается, Ринат Рустамович, – нервно ответила секретарь-референт. – Но я хотела бы сказать…
– Потом, Ефимия! – жёстко сказал Ахнагов. – Я абсолютно не понимаю, причём, здесь история об этом заокеанском сварщике. Я тоже иногда интересуюсь новостями и сейчас вспомнил, что в мельчайших подробностях знаком с этой историей. Какое, чёрт возьми, она имеет отношение к тому, что, якобы, происходит на материках и островах? Да я плевать хотел на угрозы всяких недоумков!
– Я хочу сказать, что уже слышала что-то о трупах и костях под траками невидимого бульдозера, – пояснил Жучилов-Мунин. – Страшное явление, и ведь самое опасное в том и заключается, что он, этот гусеничный транспорт или механический, рабочий агрегат абсолютно невидимый.
– Его не видят только те, кому не суждено спастись, – пояснил путешественник и одновременно бульдозерист. – Это убийцы, разбойники, угнетатели народа, их очень усердные лакеи. Нормальный человек всё видит, и ему опасность не грозит. Если к сегодняшнему вечеру, Ахнагов, ты не уберёшься отсюда со всей своей компанией, то всех негодяев я отправлю на тот свет. А нормальным людям ничего не грозит.
– Какая-то нелепая сказка про белого бычка получается, – Ахнагов был раздражён. – Быстрей вали отсюда, бульдозерист! Или моё терпение лопнет, и мои люди, всё-таки, начнут тебя отстреливать, как бешеную собаку.
– Уж я-то постараюсь, чтобы ты в этой каше сварился первым. Но слушайте дальше про Марвина! – бородач продолжал гнуть свою линию, и ничего не могло выбить его из колеи. – Вам это вам всем полезно знать.
– Некоторые предполагают, что, именно, Марвин воскрес и со своим трактором, – перебил его липовый Серафим Авангардович, – то есть бульдозером, и мстит всем особо зажиточным людям и так же их друзьям и поклонникам. Но всё это, конечно же, мистика. А в интернете можно прочитать всё, что угодно. Тем более, его бульдозер, сдали на металлолом. Переплавили.
– Это не мистика, – убеждённо заметил бородач, – а самая настоящая правда. Любой из сопутствующих миров, или пересекающихся с земной обителью, способен создать какую угодно копию. Бульдозер для него – не проблема, даже невидимый.
– Но мне прямо сейчас хочется навалить большую кучу на тебя и на твоего Марвина! – Ахнагов был уверен в своей неприкосновенности и правоте.– Ты, выживший из ума нищеброд, катись отсюда, пока цел!
– Расправляется с негодяями совсем не Марвин, – путешествующий машинист бульдозера был невозмутим. – Я точно знаю, хотя Марвин – настоящий герой. Он сделал своё дело при жизни. Показал достойный пример, как раз, в той стране, где и ожидается социальный взрыв.
– Ты всё сказал? – спросил бородача магнат. – Если всё, то вали, отплывай отсюда! Мне надоело это повторять!
– Я предупредил вас, господа! – Саморов встал с кресла, спрятал пистолеты в широких карманах штормовки. – Если в течение двух-трёх суток остров не покинешь ты, Ахнагов, и разного рода негодяи, то лично мне придётся прокатиться на бульдозере по их и твоим костям. Я должен так поступить. Я честный человек и всегда отвечаю за свои слова.
– Мне уже надоело слушать этот жалкий бред! – почти зарычал Ахнагов. – Что ты несёшь, поганый бомж?
– Сообщаю вам, как всё произойдёт, – пояснил бородатый путешественник и бульдозерист. – Таковы правила. У вас пока имеется шанс, хотя… Одним словом, бегите отсюда, пока не поздно. Я ухожу, но сообщи своей охране, жулик, чтобы они не баловались! Не усложняй себе жизнь!
– Лучше я лично провожу… э-э-э… путешественника и бульдозериста, – вызвался Жучилов-Мунин, – и все проблемы будут решены. Они нам сейчас ни к чему. Слишком много на острове гостей. Лишний раз рисковать не стоит.
Путешественник Саморов и липовый начальник отдела безопасности Жучилов-Мунин вышли за дверь. Ахнагов и Воронова молчали. Вероятно, каждый думал о своём. Магнат включил дальние береговые камеры слежения и вывёл «картинку» на монитор. Очень скоро он окончательно убедился в том, что наглый бродяга, наконец-то, покинул его остров с ласковым названием Ринатик. Теперь Саморова или кто он там можно просто… уничтожить с помощью самого примитивного гранатомёта.

Ахнагов решил позвонить по обычному сотовому телефону на борт своей личной огромной комфортабельной яхты «Горгона». В этом названии читался скрытый вызов тому огромному большинству человечества. Посмотрите, вот он, Ахнагов великий и богатый! Даже яхта называется не так, как у многих олигархов планеты, а с некоторым… гонором.
Правда, подзабыл подпольный олигарх и миллиардер Ринат Рустамович о том, что Медуза Горгона плохо завершила свой жизненный путь. Геракл расправился с ней окончательно и бесповоротно.

Он дал указание капитану «Горгоны» Позднякову, то есть приказал ему, не церемонясь, с помощью установленных на судне торпед уничтожить парусную лодку с мотором, которая только что отчалила от острова Ринатик. Но опытный, суровый и, разумеется, хорошо прикормленный шкипер Назар Семёнович Поздняков на полном серьёзе и ответственно сообщил, что при визуальном наблюдении и с помощью радаров они не видят никакой цели. Проще говоря, она пока не обнаружена.

Короче говоря, не наблюдалось никакого морского транспортного средства, вышедшего в море со стороны острова. Если бы всё происходило иначе, по законам элементарной физики, то они заметили бы даже обычный стеклянный поплавок, оторвавшийся от рыбацких сетей или утопленника.
– В каком смысле… нет никаких лодок? – выразил возмущение Ахнагов. – Ты у меня, Семёнович, сухопутной крысой быстро станешь, если не уничтожишь лодку с бородатым бичом на борту!
– Я же ответственно заявляю, что не наблюдается со стороны вашего особняка никаких лодок, Ринат Рустамович, – стоял на своём капитан. – Мы уже обходим остров. Ничего пока не обнаружили, кроме ваших катеров и отдыхающих на шлюпках, водных лыжах и надувных матрасах. Значит, товарищ, о здоровье которого вы заботитесь, уже успешно утонул самостоятельно. Такое в открытом море часто случается.
– В этом я глубоко сомневаюсь, – с некоторым сожалением сказал Ринат Рустамович. – Одно радует. Ушёл от нас, получается, нищеброд. Ну, и чёрт с ним! Сейчас смотрите в оба, чтобы ни одна сволочь ни направлялась в нашу сторону. Всех уволю, к чёртовой матери!
Завершив свой сумбурный разговор с капитаном «Горгоны», Ахнагов пристально посмотрел на секретаря-референта и поинтересовался, как записался разговор с этим наглым и бородатым бродягой Саморовым.

Она с минуту молчала, уставившись в одну точку, потом ответила:
– И аудио, и видеозапись исчезли. Мы не сможем отпечатать даже фото морехода Пимена Авдеевича. Ничего не осталось. Но такого ведь не может быть!
– В том, что он – гипнотизёр, я убедился, – сделал заключение Ахнагов, – но, чтобы каким-то странным образом влиять на компьютер, не прикасаясь к нему… Чертовщина!
– Ещё какая!
– Меня ещё одна штука удивила. Ты, Ефимия, назвала этого гада не только по имени, но и отчеству. Он его нам не сообщал. Мы с Серафимой запомнили только его имя и фамилию, а ты…
– Я всё тебе, Ринат, рассказала бы раньше и своевременно, и при этом… Саморове, если бы ты не затыкал мне рот. А теперь уже поздно. Ведь я хорошо знала этого человека при его жизни, да и всю семью Саморовых.
– Чего ты несёшь, что бормочешь, дорогая госпожа Воронова? Не хочешь ли ты сказать, что мы битый час общались с покойником?
– Я, именно, это и хотела сказать. Но послушай меня, Ринат, и ты всё поймёшь.
– Как в сказках «Тысяча и одна ночь» получается. В каждой истории содержится ещё несколько, а в них – тоже. Я выслушаю тебя, если мне это что-то даст.
Впрочем, история оказалась довольно короткой, тривиальной и похожей на сотни других, подобных ей. Жучилов-Мунин пока не входил в кабинет Ахнагова, стоял за дверью и подслушивал. Ведь он был губернатором области, который находится, к тому же, в разведке. Он, Алевтин Скорбеевич, просто обязан знать как можно больше.

В небольшом городке Силосная Башня, на Западе Воропании, три года тому назад, где проживала и Ефимия Олеговна Воронова, сгорел жилой дом. В пожарище погибли Саморовы – совсем молодые муж, жена и двое маленьких детей. Несчастный случай? Разного рода комиссии разбираться в этом не стали. Ну, сгорели и ладно. С кем ни бывает.
В общем, как-то так получилось, что эксперты и следователи разных организаций не обратили внимания на то, что двери в доме были подпёрты кольями снаружи и что возгорание произошло ночью с четырёх углов… Значит, всё же, поджог, но вот… многие явные улики остались незамеченными.

Злые языки тогда полушёпотом утверждали, что если бы Саморовы согласились продать свой дом и участок частной дорожно-строительной компании «Счастливый асфальт», то никакой трагедии бы не произошло. Как раз это удобное место понадобилось для строительства коттеджа для исполнительного директора и совладельца этого предприятия Яна Георгиевича Лунгиса.
– А я хорошо знала семью Саморовых, этих замечательных людей, – продолжала свой рассказ Ефимия. – Дети были славные, мальчик и девочка. Совсем молодые муж и жена – честные работяги. Потом Ян Георгиевич Лунгис построил на этом месте, перекупив ещё три дома, свой трёхэтажный особняк.
Стечение обстоятельств? Случайность? Но слишком уж часто они происходят, когда речь идёт о власть имущих и двуногих денежных мешках, причём, чаще всего, в их пользу.
– Что ты там делала, – широко раскрыл глаза криминальный авторитет и подпольный миллиардер,– в этом городке, Ефимия?
– Здравствуйте, пожалуйста! Как это что? Я там работала, у Лунгиса, начальником производственного отдела. Я ведь по образованию и специальности… автодорожник. Кстати, Ян Георгиевич отдыхает сейчас на острове и проживает не в гостинице, а в одной из комфортабельных комнат твоего особняка.
– Знаю и помню. Всё! Помолчи, Ефимия, хотя бы, три или четыре минуты! Дай мне всё это осмыслить! В моей башне, проще говоря, в голове такая чепуха никак не укладывается. Мои мозги отказываются… варить.
– А есть они у тебя?
– Мне не до шуток, Ефимия. Конечно, есть.
Он, на самом деле, задумался. Кое-что вспомнил. Ахнагов лично не знал Саморовых. Но в частых телефонных разговорах Лунгис постоянно упоминал эту фамилию, при этом самым настоящим образом, матерился.

Получилось так, что семейка Саморовых очень упёртой оказалась, никак не хотела продавать свой дом даже за хорошие деньги. «Что с ними делать, Ринат? – спросил его Ян. – Мне ведь понравилось это местечко». «А ты, что, совсем пацан, – просто ответил Ахнагов, – не знаешь, что в таких ситуациях делается?». Министр строительства Курбутунской области Ахнагов имел в виду то, что не убивать их надо, а просто, как следует, припугнуть. Но тот, наглый дятел Лунгис, поступил, как обычно, как чаще всего, поступал.

Да, Лунгис постоянно, в числе многих олигархов области и других территорий, отстёгивал Ахнагову солидные суммы. Но ведь, благодаря стараниям Рината Рустамовича этот хмырь со своими строительными компаниями и другими предприятиями, помимо «Счастливого асфальта», постоянно выигрывал все выгодные тендеры.
– Я хочу кое-что сообщить о семье Саморовых, – опять продолжила говорить Воронова. – Прекрасные и добрые люди. Лидия Степановна – работала на молочном заводе, на конвейере… Готовая продукция – молоко, сливки, кефир, ряженка и так далее. А покойный Пимен Авдеевич трудился в дорожно-строительной компании, кажется…
– Не продолжай дальше! Я уже догадываюсь. Этот Саморов был бульдозеристом, то есть машинистом бульдозера.
– Да. Когда Пимен Авдеевич сгорел вместе со своей семьёй, его старый бульдозер «Судзуки» сдали на металлолом. Развалюха. Только Саморов и мог на нём ездить. Никого больше он не слушался.
– И вот этот бульдозерист воскрес и приплыл к нам на своей странной лодке и начал качать права, предупреждать об опасности… Он приказывает нам покинуть мой замечательный остров Ринатик и ещё угрожает. Ну, бред сивой кобылы! Да ведь и тысячи людей проживают в мире, которые имеют не только почти одинаковую внешность, но и фамилию.
– Я обознаться не могла, – прошептала Воронова. – Это он, Пимен Саморов.
Ещё Воронова выразила твёрдое убеждение в том, что, именно, он уничтожает своим… потусторонним бульдозером частные постройки магнатов, их самих и тех, кто верой и правдой служит частному капиталу. Саморов мстит… При этом издевается над будущими жертвами, предупреждает. После этого предположения Ефимии Олеговны, подпольный олигарх Ахнагов назвал Воронову полной дурой.

Этот разговор, возможно бы, продолжился, но тут в кабинет Ахнагова решил войти мнимый начальник отдела безопасности Жучилов-Мунин. Он находился в откровенно мрачном, подавленном состоянии.
– Отправил я в плавание это странное бородатое существо, – сообщил Серафим-Алевтин. – Его лодка уплыла стремительно… Не успел я и глазом моргнуть.
– Что же тут мистического, Серафим? – прищурил глаза Ахнагов. – Может же и на его корыте стоять великолепный скоростной движок, то есть мотор. Убрался этот бомж отсюда – и хрен с ним! Досадно, что он нас с тобой, господин Жучилов, обезоружил, как малых детей. В какой-то степени, позорно. Но он – колдун, факт.
– Да, кое-какими способностями этот Саморов обладает, – согласился с ним Жучилов-Мунин. – Это факт.
– Зато ты, Жучилов, – вспылил Ахнагов, – совершенно никакой не начальник службы безопасности…
– А кто? – волнуясь, прохрипел Мунин. – Кто я? Ты думаешь, что я губернатор Курбутунской области…
– Какой из тебя губернатор, валенок на босу ногу! – негодовал Ринат Рустамович. – Правда, он такой же балбес, как и ты. Вот и всё сходство.
– Понимаю, – пролепетал губернатор, находящийся в разведке. – Я такой же, как и он…
– Ты, Жучилов, растяпа! – уже спокойней сказал Ахнагов. – Но ты – временный работник! Живи! Мне, один чёрт, скоро отваливать в Заокеанские Штаты. А вы тут продолжайте… шутить. Сплошная клоунада!
– Ты хочешь бросить свой остров, Ринат Рустамович, – изумилась Воронова, – на произвол судьбы?
– Чёрта с два, Серафима! – засмеялся Ахнагов. – Моя собственность останется за мной. Я уже, считай, гражданин другой страны. А на моём Ринатике будут отдыхать совсем другие люди, которые строго говорят на английском языке.
«Вот сволочь, – гневно подумал Мунин. – Как хорошо, что я только что чуть не спалился. Ты у меня, Ахнагов, отгребёшь по полной программе!».

Липовый начальник службы безопасности расстегнул пиджак и продемонстрировал свою потайную кобуру, в которой находился пистолет:
– Мне Саморов каким-то непонятным образом вернул оружие. Я проверил, и патроны в обойме все на месте.
– Этот, как бы, покойник, оказывается, не только бытовой, но ещё и фокусник-ловкач, – выразил некоторое изумление олигарх. – С тебя, Серафим, трусы снимут, а ты и не заметишь. Скажешь, что так и было. Может быть, ты с первых дней устал числиться начальником службы безопасности? Может быть, тебе стоит определиться официантом в нашем ресторане? Я принял тебя на работу по протекции очень уважаемого человека, а ты его подводишь.
– Странные явления происходят, – задумчиво среагировал на эти слова Жучилов-Мунин. – Но вы загляните, Ринат Рустамович, под столешницу, в потайное место. Возможно, и ваш пистолет вернулся назад. Посмотрите, на всякий случай! Это, мне кажется, вас не утомит.
Ахнагов с недовольным выражением лица сунул руку в тайное хранилище, извлёк из него свой пистолет. Вынул из рукоятки обойму, пересчитал патроны. Семь штук, ни один не использован.

Владельцу острова Ринатик сейчас ничего не оставалось делать, как серьёзно задуматься. Но, в конце концов, он выразил твёрдую уверенность в том, что оживший бульдозерист и появившийся здесь в своём прежнем облике, полный бред. Это или чей-то глупый розыгрыш, или провокация… Возможно, и даже, скорей всего, попытка посягательства на частную собственность Ахнагова.
Но Воронова и Жучилов-Мунин так уже не считали. В происходящих событиях они усмотрели нечто большее и, возможно, зловещее.

Среди приглашённых на острове находилось и несколько «белых ворон», как раз, из числа тех, кто звёзд с неба не хватал и счетов в банках не имел, о недвижимости и говорить не приходится. Эти люди не умели , да и не желали подобострастно лизать причинное место бандитов широко размаха. Просто им, в какой-то степени провезло, и они оказались здесь.
Это те самые, обычные граждане Воропании, которые не имели «мохнатых лап» среди сборища важных чинуш и богатых воров и разбойников, коих, почему-то, в огромной тамошней стране усиленно называли представителями крупного бизнеса. Но было предельно ясно даже любому запечному сверчку, что за таким «крупняком» стоят загубленные человеческие жизни, обман государства и народа, их активное и подлое участие в глобальном ограблении собственной страны…
Впрочем, они и не считали её своей и активно подражали своим забугорным товарищам, которые в Воропании тоже занимались активным грабежом.

А «белые вороны» попали сюда в силу обстоятельств и по желанию, некоторой прихоти, Рината Рустамовича. Ведь если не он, то некоторые денежные мешки иногда делали условное добро для «простых» людей.
Его приятель, владелец предприятия по сборке зарубежных автомобильных моторов и, в частности, двигателей внутреннего сгорания и дизелей Гурьян Акимович Котовасев выкупил несколько круизных путёвок, назвав их в целях конспирации «Океанский размах». Он любезно определил на отдых нескольких «простых» людей на остров Ринатик.
Очень редко, но иногда некоторые бояре с разбойничьими замашками, как говорится, подают кое-что человеческим единицам, двуногому человеческому материалу, в данном случае, рабочим своих предприятий, как бы, пару съедобных кусков с барского стола.

Разумеется, о такой щедрости и отзывчивости несколько дней трубили многие средства массовой информации. А «добрый» олигарх, несколько дней подряд с восторгом смотрел программы центрального телевидения, где безудержно и активно славили его отзывчивость и человечность. Пусть знает весь мир, что не только в какой-нибудь большой дальневосточной стране того мира, но и в Воропании имеются добрые капиталисты. И светлое будущее, разумеется, заключается в дальнейшем «развитии рыночной экономики», то есть назад дороги нет.
Но в данном случае Ахнагов попросил своего другана Котовасева о том, чтобы тот о своём отзывчивом сердце не трубил. Ведь Ринат Рустамович по разным и всяким документам ничего не имеет, то есть беден, почти что, как церковная мышь.

В число избранных попали два ветерана труда, чета пенсионеров Мичуновых, которые всю свою жизнь проработали на заводе по сборке моторов и дизелей господина Котовасева. С владельца этого предприятия Гурьяна Акимович нелегально, но тоже брал мзду. Наверняка, кто-то из дальних родственников Ахтанова числился по документам акционером этого предприятия. Но тут вариантов масса. Ведь не только голь на выдумки богата, но и весьма и весьма состоятельные люди тоже. Не отстают и даже обгоняют граждан с дырявой сумою.

«Доброта» господина Котовасева была очень продуманной, можно сказать, до… мелочей. Например, чтобы покрыть некоторые личные запланированные и необходимые непродуктивные затраты и стоимость первой путёвки на две персоны, причём, с лихвой, он пустил в ход лотерею.
Таким образом, разыгрывалась ещё одна путёвка на два места отдыха на живописном и комфортабельном атолле, который считался океанским путешествием.
Приобретение таких билетов было почти обязательным. Отказаться от их приобретения считалось невозможным и даже опрометчивым поступком. Никто ведь не хотел обидеть… хозяина и после этого невзначай потерять работу. Да и ничего в этом странного нет. Ведь даже в самых жарких странах никто и никогда не встречал, например, добрых крокодилов. Если бы подобные существовали, то по веским и объективным причинам считались бы нонсенсом или абсолютной нелепостью.

Таким образом, лотерейных билетов продавалось несколько тысяч, а выигрывал только один человек. Если точнее, то по такой одной «путёвке» на Ринатике довольно комфортабельно имели право отдохнуть двое граждан, то есть пара любой половой принадлежности. Главное, чтобы эти отдыхающие обожали друг друга или делали вид, что обожают и не готовы при первой возможности вцепиться друг другу в глотки.
Счастливчиком оказался двадцатитрёхлетний слесарь сборщик этого предприятия Анатолий Варнин. Взял он с собой в путешествие, возможно, свою будущую невесту, крановщицу из соседнего цеха Раду Гончарову, которая была младше его на три года. Оба молоды и красивы, нравились друг другу. Ну, что ещё тут скажешь. Симпатичная молодая пара.

Номера в отеле у них были отдельными, как и положено. Но они везде и всюду появлялись вместе, а ночевали – каждый в своём номере. Не всё ведь получается и происходит сразу, порой для принятия определённых решений требуется время. Одни раздумывают минут пятнадцать, другие – пару лет. Но это в дальнейшем никак не определяет степень или уровня качества дальнейших взаимоотношений такого любовного тендема. Жизнь даже более полосат, чем самая крупная африканская зебра.

А вот соседями молодых людей в отеле были пенсионеры Мичуновы – семидесятилетний Антип Измайлович и его супруга Устинья Петровна, на несколько лет помладше своего мужа. По вечерам иногда Анатолий и Рада заглядывали к ним в гости, просто пообщаться. Ведь почти все остальные здесь, помимо обслуживающего персонала, были «птицами высокого полёта» – успешные, богатые, знаменитые, жирующие уголовные элементы и тому подобные двуногие существа.
Иногда молодые и красивые Варнин и Гончарова, устав от купания в море и всяких разных развлечений, заходили к пенсионерам и в середине дня. Было, что послушать. Антип Измайлович всю жизнь проработал на заводе слесарем. А его жена трудилась и табельщицей, и рабочей по уборке территории, и даже инструментальщицей… Куда посылали, там и работала.

В далёкой молодости, когда завод был государственным предприятиям и выпускал грузовые автомобили отечественных марок, Мичуновы получали неплохие деньги. А при… новой, «рыночной власти» зарплату рабочих и обычных, рядовых инженеров и служащих можно было запросто считать более чем условной. Впрочем, в таком положении находился почти весь воропаевский народ. Ему правительство и, в частности президент Слепозадов, настойчиво рекомендовали считать, что так и должно быть.
Но, к счастью или сожалению, далеко не всех людей можно легко и свободно ввести в заблуждение, особенно тех, которые прекрасно понимают, как всё вокруг их должно происходить, и не поддаются методичному и наглому зомбированию. Любые гайки, как водится, можно закручивать, но очень осторожно: или болт лишится резьбы, или гайка надвое переломится. Но тут власть имущие и двуногие денежные мешки не всегда проявляют осмотрительность и садятся филейной частью своих тел даже не в лужу, а на острые колы. Таков неумолимый диалектический закон «Отрицание отрицания».
Разумные граждане Воропании осознавали, что тех, кто его постоянно и методично занимается грабежом, назвать представителями народных масс практически невозможно, зачастую язык не… поворачивается. Лучше уж в зрительном зале громогласно выражаться матом во время коллективного просмотра балета «Лебединое озеро». Это гораздо если не приличней, то понятней…
Мелкие проходимцы и шулера не в счёт – они, как раз, самый основной материал для… посадки. Что касается малого и среднего бизнеса, то те кое-что успевают урвать, а потом сливаются с подавляющим большинством. Такая вот… текучка. Ведь олигархи и разного рода ОПГ не терпят конкуренции. Не основательно, но пунктирно и фрагментами губернатор Мунин начинал это понимать.

В этот день, перед назревающими, не очень благостными и радужными событиями, Анатолий и Рада сидели за чашкой чая в гостиничном номере у пенсионеров Мичуновых. Поговорить и пообщаться с нормальными людьми старики любили. Их не корми хлебом, но дай возможность высказаться.
Но всю малину, как говорится, им испортили Ахнагов и его сопровождающий Жучилов-Мунин. Тайный олигарх и липовый начальник службы безопасности решили навестить пенсионеров Мичуновых. Нежданных гостей на второй этаж отеля, до дверей номера проводили два здоровых и крепких телохранителя и по приказанию шефа спустились вниз. Им было приказано ожидать своего хозяина внизу, в беседке.

При виде Ахнагова и Жучилова-Мунина все четверо вскочили на ноги и встали почти по стойке «смирно». Это уже, вероятно, в крови воропаевского человека уметь ощущать негативную энергию со стороны абсолютно не приятных субъектов. А ведь иные способ такой своеобразной энергетической защиты, как вскакивание с места, объясняют раболепием или уважением к тому, кто вошёл.
Нет! Встать на ноги, в данном случае, приготовиться к возможной обороне, упредить возможный энергетический удар или длительную атаку. Не больше, не меньше.
Внезапный гости, в частности, хозяин живописного острова был основательно вежлив, обходителен. Что касается Жучилова-Мунина, то ему выпало быть сопровождающим важного господина и молчать. Такова уж доля у разведчика – особо не высовываться и быть, по-возможности, незаметным при сборе важной информации.
Ахнагов участливо интересовался, спрашивал и у старых, и у молодых, как им тут живётся. Разумеется, они отвечали, что всё не так плохо, как они представляли раньше. Да и осталось-то находиться на острове, всего-то, неделю. Эти дни пережить можно.

Как по мановению волшебной палочки появились официанты, крепкие и симпатичные парни и девушки, и моментально накрыли стол. К французскому коньяку, настоящему «Камю» и белому токайскому вину, кроме конфет и прочих сладостей, в номер Мичуговых были доставлены сплошные морепродукты в разных видах: лангусты, омары, крабы, осьминоги, кальмары, трепанги, гребешки, устрицы…
Получилась… сплошная океанская кулинарная тема. Но морскую капусту-ламинарию не подали. Пусть эту травку тамошние японцы едят! А настоящие жители великой страны Воропания обойдутся и без ламинарии. Это ведь даже не брюссельская капуста обожали кушать воропаевские магнаты, олигархи и компрадоры, но только, непосредственно в тамошней стране под названием «Бельгия»,

В номере пенсионеров Мичуновых дамы, как водится, пили вино, господа – коньяк… Жучилов-Мунин употреблял только соки и фруктовую воду потому, что находился на работе, да и, вообще, не увлекался спиртным. Принимал его только в крайнем, особом случае и то в малых дозах. Но выбор выпивки и закуски был велик. В принципе, на столе появилось бы всё, что можно было только пожелать.
Но никто и ничего больше не хотел. То ли на старых дрожжах, то ли под влиянием накопившейся усталости Ахнагов, начисто забыв о том, что общается с «простыми» людьми, коротко рассказал за столом, кто и как его сегодня посетил.
– Этот, извините, оживший покойник, дал понять, что дня через два лично приедет на своём бульдозере и начнёт всё рушить и давить, – сообщил Ринат Рустамович.– Значит, бедные люди спасутся от опасности, они её увидят, а богатые, удачливые и очень уважаемые не увидят, её не заметят. По этой причине им полные… кранты.
– Чудеса прямо какие-то страшные, – откровенно удивилась Рада. – Мне никак не хочется попадать под гусеницы трактора. Я жить хочу.
– У тебя и у меня, Рада, кроме неоплаченных кредитов ничего нет, – успокоил её Анатолий. – Нас, как бы, и наказывать не за что.
– Но вот у нас со старухой на похороны накоплено, – признался Антип Измайлович. – Но там-то, небесные и подземные начальники, наверное, сообразят, что к чему. Сейчас ведь и умереть-то просто так не получится. Денежки нужны.
– Время страшное, несправедливое, – слетело с языка Устиньи Петровны. – Может быть, я не то что-то говорю, но так и есть. Раньше к людям всякие начальники по-человечески относились.
– А сейчас… чем плохо? – возмутился Ахнагов. – Каждый может заниматься предпринимательством и становится… зажиточным и счастливым.
Но тут уже все четверо стали активно доказывать подпольному миллиардеру, что не каждому дана такая особенная возможность, а только тем, кто имеет солидный начальный капитал и железную поддержку со всех сторон. Да ведь и каждый знает, откуда все эти деньги взялись у тех, кто душит людей МРОТами и пользуется всем тем, что находится в недрах Воропании и наверху… А что дальше будет?

Поскольку назревал если не спор, то не большая, но принципиальная полемика, Ахнагов предложил выпить ещё по рюмке. Что ж, как ни уважить Рината Рустамовича? Выпили. Вот тут-то старики вспомнили всё, да и молодые их поддержали. Взяточнику, вору и разбойнику же оставалось только слушать. Ведь крыть-то ему абсолютно нечем, а натравливать охрану на очень «простых»… примитивных, можно сказать, людей не очень здорово. Демократия ведь, да не обычная, а либеральная.
Каждый может иметь не только собственное мнение, но и фундаментальную точку зрения. Имейте её, пожалуйста! Только вас слушать никто не станет, а если и соизволит, то в бешенном крике просто осадит, оскорбит, и это будет веским аргументом «благодетеля» против не десятков, а доброй сотни миллионов сограждан. А в планетарном масштабе счёт уже пойдёт на миллиарды. Благодарите бога, если вас ещё ни объявят врагом какой-нибудь страны.

Ещё одна выпитая бутылка коньяка и пара… легкого сухого белого вина дала возможность всем расслабиться и говорить то, что они считают нужным. Ахнагов отправил в особняк всех своих телохранителей, объяснив им, что он сейчас находится у верных и надёжных друзей.
Они сделали вид, что полностью согласились с шефом, а сами спустились вниз и прилегли на клумбе, усиленно изображая из себя отдыхающих. Жучилова-Мунина он оставил рядом с собой, для разнообразия и поддержки. Но тот молчал и только слушал, как было приказано.

А дед Мичунов основательно возбудился и начал открыто резать правду-матку. Он говорил так много и «густо», что в его монолог практически невозможно было вставить ни единого слова. О чём он говорил. Да только о том, что давно известно и жёвано-пережёвано, и… отвергнуто на официальном уровне. Одним махом и уже не один раз.
Глубоко убеждён был Антип Измайлович в том, что подземным бульдозеристам есть, кого давить и что разрушать. Работы много, и Земля большая. Ведь помнят же люди старшего, даже представители условно молодого поколения, те самые времена, когда на глазах у всей мировой общественности стал происходить развал прежней страны, которая называлась не Воропанией, а совершенно по-иному. А как, уже не помнил никто.

Тогдашний лидер того огромного государства в целях укрепления экономики страны и, вероятно, «повышения благосостояния народа» не только ввёл в обиход политический термин «шоковая терапия», но и с размахом применил его на практике.

Благодаря «излечению» активным и не предсказуемым шоком бедные стали беднеть, превращаясь в обездоленных и нищих, а богатые – богатеть. В это же время смысловое значение слова «перестройка» стала ассоциироваться с недвусмысленным определением «перестрелка». Так было. Распускались, что называется цветочки, а сейчас созрели ягодки.
Примерно тогда же появился в Воропании и сленговый неологизм «лохи», то есть люди, которых легко одурачить, наобещав им райские кущи, даже в тех местах, где произошла та самая перестрелка… Таким образом, шокотерапия стала стремительно переходить в лохотерапию и обрела крылья уже после развала огромной страны.

Значительная часть населения нынешней Воропании начала понимать, но не до конца, что большинство людей – круглые лохи. Они сходу почувствовали это, когда обесценились их и без того мизерные денежные вклады в сберегательных банках; когда многие из них потеряли средства к существованию, став безработными.
Чугунные сапоги «демократии» начали бесцеремонно давить своей «свободой» так называемых лохов, а проще говоря, самых доверчивых представителей народа, коих в Воропании и, на самом деле, подавляющее большинство.

Но оказалось, что все оголённые места и лохов, и тех, кто не ушёл от них далеко, – не действительны… Вас разыграли. А почему? Да потому, что, опять же, вы – лохи, и дела у вас плохи. Ну, дальше, в курсе чего даже любой, самый придурковатый гражданин, лохотерапия стала шагать по стране семимильными шагами.
– Да замолчишь ты, наконец, Антип Измайлович?! – закричал Ахнагов. – Как ты не можешь понять, что времена сейчас другие, и людям к ним надо привыкать!
– Хорошо привыкать к новым временам тем, кто много наворовал и продолжает грабить народ, – сказал старик Мичунов. – Никто к такому безобразию привыкать не собирается, Ринат. Никто! Молодые люди разберутся в том, что происходит, и отправят бандитов: одних – на тот свет, других – на пожизненный срок с конфискацией имущества.
– Да, мы уже во всём этом разобрались, – подал голос Анатолий. – Такой расклад нам не нужен, извините, Ринат Рустамович.
– Мне жаль, что все вы заблуждаетесь, – сказал олигарх. – Лично моим успехам в жизни радуются десятки тысяч людей.
– А чего им ни радоваться, – заметила Устинья Петровна. – На этом острове огромное количество радостных. Никчемные люди. За счёт такой радости и ваших доходов они живут, но поют и пляшут только так, как вы им настоятельно рекомендуете, Ринат Рустамович. Как им приказано, так и делают.
Подмечено точно, ничего не скажешь. Ведь эти политологи, художники, писатели, артисты и прочие представители политической, социальной и творческой интеллигенции активно поливают грязью и Воропанию, и её народы потому, что так решил он, великий и неповторимый Слепозадов и, конечно же, Ахнагов и его друганы. Он, как, практически, все магнаты, тайные и явные, с восторгом смотрит на Заокеанские Штаты и на самую «ценную» нацию. Так уж получилось, что запамятовал Ринат, где и кого грабит.
Не сказал он сейчас, что очень скоро ему предстоит тратить «баксы» за бугром. Поскромничал, не стал об этом говорить «простым», недалёким людишкам. У преображённого Алевтина Мунина после такой дискуссии всё перевернулось в голове. Ведь он-то сам тоже, получается, кровосос: взятки берёт, обдирает олигархов, из рядов НППСВ в юном возрасте по доверчивым головам прокрался к власти… Впрочем, это же он, а не кто-нибудь.

Тут Рада Гончарова вспомнила не такой уж давний, но известный житейский случай. Один магнат, в прошлом убийца и уголовный элемент, пожертвовал небольшую часть «своих» денег многодетной семье на строительство дома. В кои веки снизошёл олигарх до «простых» людей. Но дом-то и двух недель не простоял, разрушился, «загуляла» под его фундаментом почва… Да ведь таких случаев сотни, если не больше.
Даже здания, в которых призван народ Бога почитать, но возведённых, благодаря участию великих грешников и нечистой силы, как правило, разрушаются… Высшие Силы гнев свой выражают, прямо говорят и предупреждают страждущих: «Не принимай милостыни из рук кровавых, бедой она обернётся и позором».

Почесав затылок, дед Мичунов сказал:
– Вот и мы приехали, на дармовщину на этот остров отдыхать. А ведь дело керосином пахнет. Ладно, мы то с Устиньей немного пожили. А вот Рада с Толей, они-то за что страдать должны? За чужие грехи?
– А я-то уже не дни, а часы считаю, – призналась Устинья Петровна. – Жду и не дождусь, когда домой-то вернусь… А вернусь ли? И еда мне здешняя не нравится, от неё до сих пор у меня желудок протестует.
Ну, ни хрена себе! Им не нравятся деликатесы! Ведь все блюда готовятся строго по рецептуре стран Северной Заокеании и самой просвещённой Европы, блаженно плавающей по чистому и широкому морю неповторимых ценностей. Ведь там, куда не плюнь, всюду высокоразвитая демократия и неповторимая… толерантность. «Приходи, мужик, на баню, я тебя… оттолераню!».
Что уж там скрывать, и в Воропании подобного рода озорство не так часто и повсеместно, но демонстрировало и проявляло себя. Олигархам и магнатам, конечно же, выгодно и удобно продолжать свою мутную деятельность в тех местах, где люди методически слабеют разумом.
Если уж значительная часть граждан и гражданок убеждена в том, что очень скоро на их не шарообразной, а плоской Земле искусственный интеллект поработит или уничтожит всех людей, то дальше идти некуда, даже широкими шагами. Скажи, например, такому зомбированному гражданину, что его родной папа огурец, то он в это непременно поверит и никому не позволит его обижать.

Не напрасно в конце минувшего века старались целители, лохотерапевты внутреннего и внешнего смутного мира. Они методично внушали «простым» воропаевцам, что они – люди второго, а то и третьего сорта. Ведь и сейчас пропагандисты всех мастей и скоростей производили такую же процедуру, но, как бы, доброжелательно и с некоторым сочувствием. Но не все. Некоторые из состояния ярости и злобы так и не вышли. Отступать некуда, свою родину и души продали, но поняли, что… продешевили. Там, за кордоном, они тоже, по сути, никому не нужны. Лишние… и недоумки.
А вот теперь некоторые из них собрались здесь, на живописном острове Ринатик, чтобы бесславно закончить свой путь. Народам всего тамошнего земного мира слава и поклон за то, что они, в большинстве своём, поняли, что так называемые лохотерапевты уже не лечат людей от чрезмерной доверчивости и наивности, они их… убивают и уже не тысячами, а многими миллионами.
При этом «доброжелатели» стараются убедить простой люд в том, что находиться в шкуре постоянных дураков им выпало самой судьбой. Такая вот у них карма. А роптать и завидовать – величайший грех.

Но невдомёк было всем этим зажравшимся бандитам, разбойникам и грабителям, что не зависть здесь, а желание быть человеком, а не мусором на огромной и стихийной свалке. Твердят и твердили олигархи, политиканы, их лакеи всего земного шара (разумеется, той, запредельной Земли), что нищета и фактическое бесправие «простых» людей – их историческая миссия и естественное, нормальное состояние. Увы, зачастую, люди, видимо, во всех обителях Мироздания, как бы, сами желают быть обманутыми и даже… гордятся этим.
– Понятно, нам всем больше пить нельзя, – миролюбиво сказал Ахнагов. – Опять начинает озвучиваться фантастическая и даже мистическая чушь.
– У нас, в Воропании, ни одного дня не проходит без фантастастических событий, – заметил Анатолий. – А по телевизору даже новости – сплошные выдумки. Живём тяжело, но интересно.
– Вот этот чилим, – Ринат Рустамович вытащил рукой из тарелки копчёную креветку, – мог бы ещё немного пожить, но его безжалостно поймали и вот сейчас подали нам на стол. Люди точно так же…
Сравнение каких-то морских «тараканов» с людьми не очень понравились супружеской чете Мичуновых, да и Варнин с Гончаровой были не в восторге от подобного рода аналогий. Поэтому обитатели гостиницы терпеливо ожидали того часа или даже минуты, когда же их, наконец, покинет хозяин острова и его хмурый и молчаливый сопровождающий с «резиновой» рожей.

Но настал, всё-таки, счастливый миг: нетерпеливые и настойчивые телохранители увели в свои апартаменты возбуждённого Ахнагова, который с пением выходил из гостиничного номера пенсионеров Мичуновых вместе с Жучиловым-Муниным. Но эта была не простая песня, а «Марсельеза», правда, несколько в искажённом виде. Ведь Ринат Рустамович не помнил всех её слов, кое-что придумывал уже по ходу действия и движения своим извращённым и пьяным мозгом.

Пройдёт совсем немного времени и если не пенсионеры Мичуновы, то, непременно, Анатолий Варнин и Рада Гончарова смогут проанализировать своё не такое уж и давнее, молодое прошлое. Понятно, они не станут слишком уж тщательно копаться в минувшем. Но у них появится возможность, как бы, понаблюдать со стороны за тем, что было.
Оно, их прошлое, благодаря продуманным проходимцам, предстанет перед ними как своеобразная съёмочная площадка, где ставятся, один за другим, фильмы ужасов. Почти такие же глупые, пошлые, бездарные, как в тамошнем… «Голливуде» и вопропаевских киностудиях, активно подражающих отвратительно организованной несуразице. Такая вот режиссура по всем направлениям… Уже и не понятно, что страшней – наспех сляпанные триллеры и реальная жизнь.

Разумеется, ночь Ахнагов провёл в гордом одиночестве. Понятно, что к нему заявились, прямо в спальную комнату, очередные наложницы Ева и Ника. Но заботливые телохранители культурно отправили девочек в свои комнаты. Какой там может состояться секс с их шефом, если тот напился конкретно и основательно.
Беспокоить Ахнагова, в любое время дня и ночи, было позволено только его новоиспечённому начальнику службы безопасности Серафиму Авангардовичу Жучилову, что он и делал. С безумных и натуральным страхом в глазах замаскированный Мунин влетал в середине ночи, разумеется, со свежими и не очень приятными новостями, но разбудить его так и не смог. Не получилось.

Но когда он явился к нему ранним утром с графином, наполненным обычной водкой, двумя стаканчиками и тарелкой с обычной копчёной колбасой на подносе, Ахнагов уже бодрствовал. Если точнее, то он просто открыл глаза. Жучилов-Мунин присел к нему на кровать, держа на коленях поднос.
– Как же ты вовремя пришёл, Серафим, – он принял в постели сидячее положение. – Я вижу по твоим глазам, что новости имеются. Но давай сначала выпьем, то есть я выпью два-три стопарика, а потом поговорим о деле. А сейчас мой мозг примет только рассуждения на экономические или, в крайнем случае, политические темы.
– Хорошо, как скажешь, Ринат, – согласился Жучилов-Мунин с шефом и разлил водку по стаканчикам. – Будем говорить на свободные и общие темы, если другие вас пока не волнуют. Немного и я выпью. Повод есть.
Ахнагов торопливо принял дозу спиртного и закусил колбасой.

То же самое сделал и липовый начальник отдела безопасности, хотя ещё вчера практически не употреблял спиртное. Рината Рустамовича это весьма и весьма удивило, но он не подал виду. Всё ведь течёт, всё меняется.
– Начинай что-нибудь говорить, Жучилов, – сказал он, – пока я настраиваюсь на вторую порцию водки.
Медленно пережевывая кусок колбасы, Жучилов-Мунин глубокомысленно заметил:
– Я предполагаю, Ринат Рустамович, что все «профилактические» экономические кризисы в большой степени в нашей стране происходит по той причине, чтобы народ и мелких предпринимателей держать в узде. Такая вот политика…
– Разумеется. Чтобы им жизнь малиной не казалась. Народ должен знать, что его место у… параши.
– Вы сейчас сказали такую мерзость потому, что не подумали, как следует, или вы – мерзкая тварь… По-жизни?
– Однако ты, новичок, забываешься. Но я, конечно, шучу. Но, сам знаешь, первым делом – самолёты, то есть мы, удачливые и предприимчивые люди, во всех сферах жизни, а всё остальные – потом. Ты мне сейчас скажешь, что назревает социальный взрыв. Ну, и чёрт с ним! Пусть назревает. Как-нибудь отобьёмся. Но народ должен заботиться о себе сам. А я отсюда совсем скоро отчалю.
– Попутного ветра! А народ продолжит своё жалкое существование, но в том случае, если ему будет позволено это делать. На какие шиши, извините, ему заботиться о себе? Всё-таки, я хотел бы сказать о том, что произошло ночью, конкретно, на нашем, то есть на вашем острове…
Сейчас Жучилову-Мунину казалось, что в разговоре с хозяином острова Ринатик он выступает в качестве ярого защитника «простого» народа. Вероятно, он временами забывал, что он одного поля ягодка с Ахнаговым, и даже кое в чём при совей молодости перещеголял его, объехал, как говорится, на кривой кобыле.

Губернатор довольно смело вступал в спор Ринатом Рустамовичем, ибо не в состоянии был простить ему то, что этот негодяй не делился с ним, да и с господином Слепозадовым, своими противозаконными доходами.
– Я готов крепко с тобой поспорить, Жучилов, – определённой порцией спиртного Ринат Рустамович привёл свою голову в порядок. поэтому решил продолжить разговор на больную тему. – Хорошо. Давай продолжим нашу полемику на социально-политические темы. Обожаю спорить и приводить веские аргументы.
– Но у вас нет никаких аргументов, – возразил молодой губернатор, находящийся в разведке. – Где они?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-nikolaevich-lekomcev/chinovnik-v-razvedke-70854616/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Чиновник в разведке Александр Лекомцев
Чиновник в разведке

Александр Лекомцев

Тип: электронная книга

Жанр: Юмористическое фэнтези

Язык: на русском языке

Издательство: Автор

Дата публикации: 05.07.2024

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: События происходит в вымышленной стране Воропания. Далеко не положительный герой Алевтин Мунин своими неадекватными и нелепыми поступками и развеселит, и озадачит читателя. Но в любом случае, прочитает это юмористическое и фантастическое повествование с интересом.

  • Добавить отзыв