Главная страница | Триллеры | Виги: Часть 1. «Ад номер 36»

Виги: Часть 1. «Ад номер 36»
Филипп Варков


Действие первой части "Ад номер 36"происходит в столице черноземья – Воронеже.Ничто так не объединяет, как наличие общего врага. Но если этот враг неосязаем, недосягаем и неизведан, то почему бы не сделать врагом своего ближнего.ОНИ появились из ниоткуда, ОНИ подчиняют сознание, ОНИ уводят людей. ОНИ посеяли хаос.Мир и порядок рухнули.А может ИХ вовсе не существует, может все это просто неудавшийся эксперимент, заговор или просто коллективное умопомешательство?Общество распалось и пытается восстать из руин. Возможно ли это? И все ли хотят этого?Роман "Виги"– это фантастическая история основным мотивом, которой является обнажение человеческих пороков перед лицом неизвестности. Могут ли люди оставаться людьми, когда им угрожает что-то нечеловеческое?





Филипп Варков

Виги: Часть 1. "Ад номер 36"





Пролог




«Умеющий управлять другими силен, но умеющий владеть собой ещё сильнее.»

(Лао – Цзы)



Предзакатное время в начале осени, всегда поражало Андрея своей необычной красотой. Он уже давно заметил, что за пару часов до наступления сумерек, весь окружающий пейзаж преображался. Все окрашивалось, в густые, насыщенные ярко-оранжевые тона. Воздух, казалось становится более плотным, тяжелым, но не для дыхания, а для прикосновений. Возникало ощущение, что еще секунда и он застынет – превратившись в желеобразную массу, через которую придётся продираться с невероятными усилиями. Обычно, ему не давало застыть – движение. Бесконечное движение людей, снующих по тротуарам, движение машин, поднимающих столпы пыли, оставленной теплым летом в подарок и терпеливо ждущей своей участи скрыться под холодным снегом. Бесконечное движение всего и вся, но не сейчас. Вот уже пять лет, Ленинский проспект, как и большинство улиц Воронежа, да и других городов страны, а вероятно и мира – был пуст. Ряды машин, брошенных в парковочных зонах и вдоль дорог еще не проржавевшие окончательно, но с заметным налетом коррозии и грязи, со спущенными почти до упора шинами. Повсеместный мусор, гоняемый ветром туда-сюда. Да пробивающаяся сквозь тротуарную плитку зеленая поросль – вот, что представляла собой картина окружающего мира.

– Как же мы все это допустили? – вопрос, адресованный самому себе прозвучал в голове Андрея и естественно не получил ответа. Подкурив сигарету, он спрятал пачку в нагрудный карман потертой джинсовки, крепко затянулся и выпустил струйку дыма из-под верхней губы. Повинуясь законам физики сизый дымок прошелся по небритому подбородку мужчины, превратился в размытое облачко и поплыл вверх.

Андрей сидел на ступеньках некогда одного и самых популярных торгово-развлекательных центров города. «Максимир» – гласила потускневшая и вычурная надпись на фасаде. Огромные буквы будто служили доказательством того, что без участия человека, ничто рукотворное не вечно. Потерявшие свою яркость, покрытые трещинами они явно дополняли ансамбль прочих творений, гениев бренд менеджмента и наружной рекламы. Неоновая вывеска «Дочки – сыночки» – развалилась пополам и мужская ее половина свисала по направлению к земле, почти под прямым углом. Белая вывеска «ОфисМага», вся была испещрена мелкими отверстиями, видимо какой – то начинающий стрелок, решил поупражняться в меткости и выбрал для этой цели именно ее. Метрах в семи от Андрея валялись остатки «СпортМастера». Реклама этого магазина не выдержала первой, пав, в прямом и переносном смысле, под влиянием негативных факторов и лишенная поддержки человека. Едва ли на фасаде здания возможно было найти хоть один целый баннер и теперь – разорванные, порезанные, превратившиеся в лохмотья – повинуясь каждому дуновению ветра, они хлопали как крылья хищной птицы, терзающей свою добычу.

Напротив, прямо через дорогу, сквозь повалившиеся секции бетонного забора, были видны очертания крестов и памятников Казанского кладбища.

– А сейчас весь город как кладбище,– мужчина снова обратился к себе,– Но не потому, что здесь только покойники. Нет. На кладбище ведь и живые приходят, только ведут себя иначе. Не кричат, не шумят, внимание лишний раз не привлекают. Стоит только сказать слово по громче и тут же поймаешь неодобрительный взгляд. Так и в городе, лучше лишний раз не привлекать внимание, а то вместо косого взгляда можно и нож под ребро получить, или пулю в лоб схлопотать.

Из диалога с самим самой Андрея вырвал дребезжащий звук таймера. Мужчина извлек из кармана белую коробочку, с подобием циферблата и крутящимся рычажком. Нажал на кнопку отключая этот не хитрый кухонный прибор, поднялся, щелчком пальца отбросил в сторону недокуренную сигарету. И направился вверх по ступеням ко входу в торговый центр. Торговый центр с полу обвалившимися вывесками, порванными баннерами на фасаде, обколовшейся плиткой и пустыми торговыми залами, а некогда один из самых популярных в городе – «Максимир».




Глава 1. «Проблемы нейминга и переговоры»


– Отпусти урод,– хрупкая невысокая, светловолосая девушка, в зеленом плаще дергалась как попавшая в сеть рыба, пытаясь вырваться из цепких лап двухметрового детины, державшего ее сзади за руки, в районе локтей.

– Не хами, малышка,– произнес противным писклявым голосом, соучастник верзилы, который в этот самый момент, нарочито медленными, издевательскими движениями расстёгивал на ней верхнюю одежду, он наклонился и провел языком по щеке своей жертвы,– Не учили мама с папой, что хамить людям не хорошо, обзываться там и вообще ругательствами разбрасываться? Какая ты невоспитанная девочка,– он злорадно ухмыльнулся, продолжая исследовать тело девушки свои грязными неухоженными руками. Ростом выше среднего, он все-таки выглядел каким – то маленьким и ущербным на фоне своего крепкого помощника, но зато его лицо выражало признаки интеллекта. Гнусного, какого-то вороватого, но все же. Верзила этим похвастаться не мог его откровенно глупая физиономия наводила на мысли о наличии психического расстройства, приведшего к задержке в развитии, не будь он сейчас потенциальным насильником, его можно было бы даже пожалеть. На вид обоим было около двадцати пяти.

– Пошел ты,– голос девчонки прозвучал звонко и эхом разнёсся по паркингу. Она была на грани срыва, слезы подкатывали к глазам, но она держалась, она не хотела показать обидчикам, свою слабость и страх. Чуть подавшись вперед она резко тряхнула головой, намереваясь разбить нос обладателю писклявого голоса, но тот ловко отскочил назад. Зато на обратном движении головой, она хорошенько приложилась затылком в подбородок державшего ее громилы.

– Сука,– пробасил переросток,– Убью сука, – встревоженно и как-то по-детски облизывая пухлую нижнюю губу из которой сочилась кровь, он как тисками сжал руки девушки, от чего та заскулила. Но воспользовавшись его замешательством резко ударила пяткой правой ноги в ступню, ожидая услышать еще один возглас досады и боли. Но услышала только смех. Нога державшего ее бугая была надежно защищена плотным слоем кирзы, из которой были сшиты его огромного размера сапоги.

– Ух какая резвая штучка, я таких люблю. Огонь девочка! Как она того самого и головой, и пяткой, как на курсах самообороны – глаза, горло, пах,– проверещал подельник верзилы,– Люблю, люблю таких,– снова проговорил он, подойдя вплотную и ухватив девушку за подбородок низко наклонился к ее лицу. В нос девчушки ударил резкий и неприятный запах, как ей показалось всего и сразу. Конечно в этом заброшенном городе, она уже отвыкла от ароматов дорогого парфюма или косметики, но все же, те, с кем ей приходилось общаться, старались поддерживать свою гигиену на том достойном уровне, который позволял сложившийся ход вещей. Нового же ее «знакомого», такие вещи как чистота и уход за собой волновали мало, от слова совсем.

– Пацаны, давайте быстрее,– к месту разворачивающегося действа подоспел третий член компании, маленький коренастый крепыш, с почти на лысо обстриженной головой, одет он был как, впрочем, и все участники группы в кожаную на вид куртку, к которой на манер косухи, то там, то здесь были пришиты, прикручены или припаяны различные болты, гайки и прочие металлические предметы. На детине этакий модный шедевр, бывший ему к тому же не по размеру, смотрелся весьма комично.

– Быстрее говорю, снова повторил подошедший,– Время, вы знаете. Время сейчас не наше, столкнемся с кем-то потом проблем не оберешься,– было заметно как он нервничает.

– Да срать я хотел на время, на графики и проблемы, у меня сейчас одна проблема и она у меня в штанах, а вот и ее решение,– он резко рванул в стороны клетчатую фланелевую рубашку на груди девушки обнажил ее белую грудь, скрытую черным потрепанным лифчиком.

Жертва снова заметалась, безуспешно пытаясь вырваться из цепких лап верзилы.

– Тебе Жук может и посрать, а мне нет,– проговорил сбивчиво коротышка, было заметно, что он поддерживает авторитет товарища, лишь только потому, что не хочет открытого конфликта, сам же он испытывает к нему неприязнь,– Если с электрониками сцепимся, то потом звон по всему городу пойдет, мне эти разборки не нужны.

– Куцый да заткнись ты,– резко оборвал его главарь,– Какие на хрен разборки, ты слышал, что Чавес сказал? Меняется все понимаешь? Скоро все по-другому будет, так что не мешай мне кайфовать. А теперь ты девонька моя, ты уж прости, что дядя Куцый нас все время отвлекает, невоспитанный он, понимаешь, как и ты. В общем слушай сюда девонька, все, что я хочу, получу в любом случае, но есть два варианта, либо ты сама меня порадуешь, а потом и дружков моих и пойдешь спокойно своей дорогой, либо мы все равно получим, то что хотим, но ты уже никуда отсюда не уйдешь. Смекнула, красапета? Так что, давай, разряжайся, да побыстрее, а то нас все-таки трое, да мы тебе не скорострелы какие – то, а может еще не по разу захотим,– говоря все это он продолжал мять и исследовать полуобнаженное девичье тело.

– Пошел на хер урод,– выкрикнула девушка, и на этот раз слезы победили и потоком брызнули из глаз.

– Ну как знаешь красота, я хотел по-хорошему,– расстегивая ремень прошипел Жук,– Локо, держи ее, щас я оприходую, потом Куцый…

–Я не буду,– отозвался низкорослый.

– Да и хер с тобой, нам с Локо больше достанется, давай братан клади ее на ту машину, прямо на капот,– давал указание главный, продолжая управляться со штанами,– Щас отведем душу, она глянь какая холеная, не то, что наши общаковые.

В это время девушка из последних сил попыталась сделать рывок, чтобы вырваться из лап обидчика, но получила резкий удар в область почки, от чего у нее перехватило дыхание.

– Тихо, тихо Локо, ты ее смотри не поломай сразу, поиграться же охота, а там глядишь ей и понравиться,– засмеялся Жук, искоса поглядывая на третьего члена группы, который озираясь отошел и встал спиной к колонне, метрах пяти от них.

Верзила, с лицом недоразвитого ребенка, тем времен подтащил девушку к ближайшей машине и грубо ткнул ее грудью и лицом в холодный металл, тело девчонки безвольно повисло, она не переставал плакать, сил на сопротивление не было. Боль и страх сломили ее.

– Сейчас начнется ХБ, ХБ, ХБ,– напевая заставку известного в свое время юмористического шоу, Жук наконец управившись с ремнем, подошёл к своей жертве и властно положил руку, на девичью ягодицу, обтянутую поношенной джинсовой тканью. Сам он при этом довольно улыбался. Детина державший девушку прижатой к машине, заламывая ей руки, стоял с настолько идиотской ухмылкой, что казалось вот-вот у него побежит слюна.

– Отошел на хер, ушлепок,– низкий, хрипловатый голос прозвучал обрывисто, по-военному, так что вся троица невольно вздрогнула, а бугай даже ослабил хватку на запястье девчонки,– Пять секунд суки даю, чтобы вы исчезли отсюда,– Андрей появился в дверях, ведущих из ТЦ на парковку и сейчас стоял спрятав руки в карманах расстегнутой джинсовки, чуть ссутулившись, но при этом уверенно.

– Ух ты какой ферзь нарисовался,– явно озлобленный, что его прервали Жук, пытался не показать виду и повернулся к мужчине,– Дядя, давай так, ты либо не мешай, либо в очередь становись.

– Ты слышишь херово? – Андрей даже не пошевелился, но голос его звучал настолько уверенно, будто бы он не замечал численного превосходства оппонентов.

– По- моему переговоры заходят в тупик. Да, нет дядь со слухом у меня все в порядке, у меня с пониманием видимо плохо,– Жук, озлобленно застегнул штаны и чуть заметным жестом дал сигнал Куцему подойти поближе,– Так что я не пойму, какого ты явился? Веселье портишь. Еже ли девчонка твоя, то делиться надо, а то как-то не по-христиански.

На этой фразе главаря, бугай, которого именовали Локо заржал в голос.

– Я ведь как думаю, Господь завещал делиться, а если ты не хочешь, то мы и тебя оприходуем,– главарь наклонившись, извлек из-за голенища сапога немаленьких размеров нож, по нелепому шву на гарде, было заметно, что это кустарная работа,– Ну ка парни, давайте объясним мужчине, что не хорошо заветы Господни нарушать.

Куцый, который подошел уже почти в плотную к своему «командиру», также был вооружен длинным ножом, больше похожим на мачете. Локо, замявшись на несколько секунд, отпустил руки девушки, которая тут же обессилено сползла на бетонный пол, пытаясь прикрыться плащом. Сделав пару шагов в сторону он протянул руку и поднял из-за колонны увесистый штырь арматуры с наваренным на нем круглым набалдашником, утыканным острыми шипами. С таким подобием палицы в руках, он стал напоминать былинного богатыря.

– Алина, быстро в машину,– скомандовал Андрей.

Девушка поднялась упершись рукой в капот авто, и все также прикрываясь полами плаща и беспрерывно шмыгая носом, собралась двинуться с места, но путь ей преградил Локо.

– Стой,– пробасил он.

– Пусть идет, братка,– прошипел Жук,– Мы тут быстро управимся, никуда она не денется. А ты не скучай красавица, а посмотри, что мы с твоим дружком сделаем и подумай еще раз, стоит тебе сопротивляться или по доброй воле обслужишь.

Алина не слышала его слов, получив свободу она ссутулившись, быстрым шагом направилась в сторону выезда.

– Ну че петух, готов, получить за облом кайфа? – покручивая нож в руке произнес заводила.

Андрей не ответил ничего, дождавшись, пока Алина скроется за чередой колонн, а троица, ее обидчиков двинется на него, он быстрым, четким и казалось натренированным до автоматизма движением отдернул в сторону правую полу куртки. Со стороны его действие напоминало выхватывание револьвера во время дуэли, одним из героев вестернов. Однако вместо шестизарядного Кольта из-за спины мужчины выскользнул АКСу. Жук вместе со своими подельниками, лишь на долю секунды поняли, что произошло, когда раздалась очередь, затем еще одна и еще. Усиленный эхом парковки звук выстрелов стал оглушающе нестерпимым, но услышали его не все.

Куцый упал сразу и затих, одна из пуль попала ему в лицо, на пару сантиметров ниже левого глаза. Локо, в которого пришлось наибольшее количество попаданий попятился назад. Он грузно упал на капот той самой машины у которой минуту назад удерживал трепыхающуюся девушку, сполз на пол и уронил голову на грудь. Жук корчился на полу, он зажимал рукой шею, между пальцев толчками вытекала кровь. В какой – то чудовищной агонии, неудавшийся насильник пытался перекрыть ее отток и тем самым спасти себе жизнь, но его усилия были тщетны, так как на его животе, прикрытом слоем черной кожи, наливалось еще два кровавых пятна. Он хрипел и дергался. Андрей подошел ближе. Первым его желанием было добить главаря этих отморозков, но видя его обреченное положение мужчина сдержался, бросив короткие взгляды на обмякшие тела остальных членов банды, отпустив автомат из рук и дав ему возможность повиснуть на ремне, он направился к машине.

–Ты опоздал, ты опоздал, скотина! – Алина кинулась на него в истерике колотя руками по крепкой мужской груди,– Опоздал, как ты мог. Ты знаешь. что, они, они, хотели, они…

– Я не опоздал, ни на минуту,– Андрей прижал девушку к себе.

– Нет, опоздал, опоздал, – Алина не могла успокоиться, хотя приходящее в норму сознание, явно давало понять, что он прав, он действительно пришел вовремя. Она ведь слышала разговор этих ублюдков, о том, что они пришли не в свое время.

– Давай, в машину, иначе мы точно можем, опоздать,– спокойно проговорил Андрей, мягко подталкивал он ее к стоящей неподалёку Ниве. Открыв дверь и усадив заплаканную девушку на переднее сиденье, он снял джинсовку и укрыл ее.

– Поехали, домой,– поцеловав ее в голову, он закрыл дверь и обойдя авто сел на водительское сиденье.

Нива медленно проехала по серпантину паркинга, выехала на пустой Ленинский и двинулась на восток. До места назначения было около трех километров, но в реалиях, современной жизни, они могли занять немало времени.

– Ты убил их,– тихо проговорила Алина.

– Да.

– Зачем?

– Я должен был их остановить.

– Ты понимаешь, о чем я. Ты застрелил их. Ты же знаешь, что нельзя.

– А что я должен был делать, на ножах с ними биться?

– Нет, но ты мог их ранить и все. Это ведь «новые».

– Послушай,– Андрей нажал на тормоз, – Неважно как их называют. Важно другое, они ублюдки и твари, которые заслуживают смерти. Термин не меняет сути. Убийца может быть – маньяком, киллером, психом, наркоманом, но если он убил, то он – убийца. Предатель может быть – шпионом, перебежчиком, диссидентом, но это никак не меняет того факта, что он предатель. Все остальное это лишь, терминология и пустое название. Они заслужили смерть, и получили ее. На этом точка.

– Ты думаешь я этого не понимаю? – Алина сжалась от его резких слов, хотя произносил он их спокойно без малейшего намека на крик,– Но убивать из огнестрельного оружия нельзя. Ты ведь знаешь это лучше меня. Ты думаешь я жалею их, после того, что они хотели сделать? Я желала им смерти больше чем кто-либо. Я боюсь за тебя, если кто-то узнает, то суда не избежать.

– Плевать,– Андрей тронулся с места,– плевать я хотел на суд.

– А я нет,– тихо проговорила, себе под нос девушка кутаясь в своем плаще и куртке Андрея. Пережитый стресс, давал о себе знать и несмотря на все волнения она чувствовала, что засыпает, организму требовалась перезагрузка.

Машина медленно, катилась по пустой улице.

– Как же мы все это допустили? – Андрей задал вопрос молча, про себя,– И как мы могли этому помешать? Да и чему – этому?




Глава 2. «Причинно-следственная связь»




«Как же мы все это допустили?» – этот вопрос Андрей задавал себе много раз, и никак не находил ответа. По началу. А за последние три года, он четко понял для себя, что иначе и быть не могло. И что не стоит искать виноватых. Несомненно, причина этого хаоса была ясна. Было известно кто виноват в том, что все это началось, но только в том, что началось. Остальное сотворили люди. Не допустили, а именно сделали собственноручно. Как говорится – хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам, так вот, возникало ощущение, что люди увидели, как причина не справляется с окончательным разрушением мира и порядка и сделали это сами.

Будучи от природы, достаточно рассудительным человеком, к тому же с образованием, настолько высшим насколько и бесполезным, Андрей четко понимал, что «они», лишь послужили триггером, для и так разваливающегося мира. «Они», так их именовало большинство людей, почему – то суеверно боясь произносить вслух присвоенное им название. Андрей к подобной «водандемортиновще» относился с насмешкой и ироничной улыбкой, порою с большим удовольствием доводя кого-то из подобных собеседников до белого каления, несколько раз за разговор нарочито вставляя «их» имя. Правда собеседников становилось все меньше.

Впрочем, именем, в привычном понимании, назвать это было нельзя. Скорее название вида – виги. Это странное, глухое слово, как будто нарочно не имело никакой звуковой окраски. Виги – кто, или что они, этот вопрос также долгое время оставался без ответа, как в голове Андрея, таких и многих других, более светлых. А потом стало плевать. Всем.

Суть была проста – неизвестные сущности, иногда почти невидимые, иногда полупрозрачные, а зачастую и почти материализовавшиеся, и похожие на сгусток темного дыма с очертаниями человеческой фигуры как раз таки и получили это невнятное и странное название – виги. Именно они стали первопричиной всего. Первые разовые случаи столкновения с ними, стали происходить почти восемь лет назад и тогда не вызывали какого-то страха или паники. И скорее были темой, не для политических встреч на высшем уровне, или экстренных военных совещаний, а для вечернего ток-шоу. То там, то тут, как правило, в маленьких городках, люди стали замечать какие-то тени, которые по ночам приходили в их дом. Никакого вреда они не причиняли, но человек ставший целью их визита, начинал ощущать непреодолимое желание идти куда-то, он чувствовал какой-то зов или если угодно сигнал. Никто, кроме него ничего не видел и не чувствовал. Конечно, поначалу к этому не относились серьезно. И вспотевшие от яркого софитного освещения мужчины, в наглаженных костюмах, женщины с огромными причёсками на головах и чрезмерно ярким макияжем, наперебой, с шести до девяти вечера на каждом канале рассказывали об алкоголизме и наркомании в глубинке нашей страны.

Чуть серьезнее к этому стали относиться, лишь когда стали появляться новости из других стран, в том числе и расположенных на иных континентах. Интернет пестрел разнообразного рода рассказами очевидцев, многие из которых даже утверждали, что смогли установить контакт с «пришельцами». Все подобные этим происшествия незамедлительно относили к категории фейков и не обращали на них ровным счетом никакого внимания. Спустя какое – то время все затихло и вновь всплыло лишь спустя два года. Именно тогда были зафиксированы первые случаи, когда виги стали вредить людям. К слову сказать, тогда им еще не присвоили это прозвище, и говорили о них не иначе как «эти», «те», в редких случаях называя «пришельцами», «темными сущностями», «иными». А происходило следующее, по свидетельствам людей, такая темная сущность несколько дней, а вернее ночей, посещала одного и того же человека. Ничего не делая, а просто находясь рядом с ним. Скрыться от такого нежданного гостя было невозможно. Многие пытались прятаться в шкафах, подвалах, кто-то пытался посреди ночи, прыгнув за руль умчаться в неизвестном направлении, но непременно возле каждого столба на дороге, дерева, или же просто на капоте своей машины видел «его». Попытки уйти в забытье с помощью снотворных препаратов или алкоголя, ни к чему не приводили. Как только появлялся «гость», сознание жертвы становилось кристально чистым и ясным. Поначалу это казалось кошмаром, потом это перерастало в фобию и в конце концов человек сходил с ума. Ну или якобы сходил, точно определить душевное состояние ни одного из попавших под влияние виги субъекта определить не удалось. Ни один врач не поставил никому диагноз – шизофрения, психическое расстройство, либо нечто подобное. Конечно же человек ставших целью подобных «визитов» сообщал о них своим домочадцам или близким, если таковые имелись. В некоторых случаях обращался в Полицию, Скорую. Но как правило безрезультатно. В случае с подростками и детьми, все списывалось на буйную фантазию, игру гормонов и еще черт знает, что. Такие истории, как правило, не выходили за пределы узкого круга людей, состоящего из родителей, учителей, в некоторых случаях врачей и психологов. Когда же дело касалось взрослых, то здесь все обстояло еще проще, валили естественно на чрезмерное употребление алкоголя, наркотических и психотропных веществ, а потому начиналась бесчисленная череда экспертиз и анализов. Многие не желая проходить эти круги ада, просто ретировались и в спешке отказывались от своих показаний.

Не упускали конечно возможности и обвинить людей в поднятии шумихи основанной на событиях двухгодичной давности. Многих тогда уличили в самопиаре и желании попасть в телевизор, или хотя бы на страницы газет и интернет порталов. Тем более, что люди, которых после их заявлений о встрече с «иными», задерживали и помещали в больницы, или же психиатрические лечебницы, а иногда в камеры и изоляторы, что происходило в случаях с особо рьяными и буйными. Почему – то прекращали рассказы о своих контактах с «пришельцами». Адекватные и сознательные граждане открыто заявляли, что встреч больше не было и сами начинали верить в свое легкое помешательство. В то время всю страну да, наверное, и мир, так как из разных концов планеты приходили сообщения о подобных случаях, а, следовательно, интерес был знатно подогрет, облетела новость об одном мужчине из Питера. Который несколько дней прятался от назойливого посетителя. Пытался укрыться в гараже, машине, даже в церкви, в которую он хотел проникнуть ночью, но был задержан за хулиганство и попытку взлома. Он возместил весь ущерб, и представители храма не стали подавать заявление. А учитывая общую тенденцию и количество происходивших случаев «контакта», сотрудники Полиции провели с гражданином разъяснительную беседу из которой следовало, что если он не прекратит подобные выходки, то окажется в камере или в палате. Мужчина еще раз извинился и сознался, что причиной его неадекватного поведения стал приступ белой горячки, хотя, как в последствии выяснилось, он не пил вовсе. В этот же вечер он купил билет до Москвы, а в середине пути, ночью, неизвестно как открыл дверь и вышел на полном ходу, рассчитав все так, чтобы столкнуться с толстой бетонной опорой и наверняка погибнуть. В тамбуре из которого погибший сделал свой последний в жизни шаг, на стене, осталась сделанная маркером надпись «И здесь от него не скрыться». Конечно во избежание паники, всю историю, связанную с покойным не придали огласке, надпись затёрли, сразу же после того как криминалисты завершили осмотр. Официальной версией произошедшего стал – суицид на почве психоза, что в общем то и было правдой. В суть же возникновения заболевания можно было не вникать, а возбуждать дело о доведении до самоубийства, на какую-то неизведанную сущность и вовсе было глупо. Но некоторые дотошные журналисты, постоянно ищущие сенсаций, а также блогеры промышляющие на поприще исследования сверхъестественного и паранормального, все же раскопали эти подробности. Паблики и ленты соцсетей еще несколько недель муссировали эту тему, но все вновь затихло.

Многие из тех, кто вступал в так называемый контакт с «иными», вернулись к обычной жизни, но часть из них все же стала постоянными обитателями психиатрических лечебниц. Тут и произошел инцидент, так называемого «нулевого пациента». Житель небольшого городка в Подмосковье, сейчас уже никто не вспомнит какого именно, стал жертвой таких посещений, посовещавшись с женой, он решил не обращаться ни в органы, ни за помощью к медикам. Занимая неплохую должность, он боялся последствий, которые настигали определённый процент его «друзей по несчастью», а потому шумихи не хотел. Помучавшись так несколько дней, он с радостью заявил супруге, что больше ночной визитёр его не беспокоит. Вместе они решили, что видимо это действительно следствие, какого-то психического расстройства на почве переутомления или сильного потрясения, так как недавно он похоронил друга, с которым имел теплые и близкие отношения. И вот когда казалось злоключения семьи закончены, супруга этого субъекта обратилась в полицию по телефону и заявила, что ее муж встал посреди ночи, оделся и вышел на улицу. Она пыталась его окрикнуть, решив, что у него внезапно случился приступ лунатизма, которого кстати у него никогда не было замечено. Супруг никак не отреагировал, она проследовала за ним до калитки, затем попыталась одернуть, но безуспешно, тогда женщина предприняла попытку перекрыть проход мужу своим телом. И впала в настоящий ужас, глаза его были покрыты почти непроницаемой белой пленкой, и он упорно двигался вперед не обращая внимания на преграду. Когда же она с силой уперлась ему в грудь, чтобы замедлить его движение, он как-то неестественно то ли зарычал, то ли захрипел, высоко и пронзительно, и оттолкнув ее, так, что бедная женщина повалилась на спину, продолжил свой путь. Прибывший на место наряд полиции, попытался скрутить «путника» и на удивление им это удалось, лишь вчетвером, хотя в обычной жизни исключительной физической силой он не отличался.

Медики также подоспевшие к месту происшествия, тщетно пытались успокоить мужчину путем введения ему различных препаратов, но это не дало, ровным счетом никакого эффекта. Связанный по рукам и ногам он продолжал даже лежа на каталке – визжать и пытаться совершать неуклюжие движения, имитирующие ходьбу.

В больнице куда был доставлен ночной беглец из дому, ситуация также не изменилась. Анализ крови показал, что все показатели в норме, но пульс зашкаливал на отметке ста пятидесяти ударов в минуту. При этом движения «больного» были не резкими, а напротив, плавными и размеренными. Началась бесчисленная карусель исследований и консилиумов, а после того как супруга больного сообщила, что он, как был жертвой «ночных визитеров», внимание к его персоне утроилось. Здесь же и закрепилась за «иными» их новое прозвище – Виги. Это произошло с подачи дочки «нулевого пациента». С ее слов, отец перед тем, как встать с кровати и начать одеваться, будто бы с кем-то говорил. Что-то не особо членораздельно. Поэтому она, вставшая в тот момент с кровати, чтобы попить, услышала голос из родительской спальни, но решила, что папа говорит во сне. Произносил он что-то вроде: «Ви..ви…ги…виги…ви.ви…ги..виги».

Как только история стала достоянием общественности, сразу же за дело взялись, мистики экстрасенсы. А уж потом и ученые лингвисты, искавшие в этом бормотании, следы древних языков и схожие по транскрибированию слова. И наконец профессор истории одного Московского ВУЗа высказал предположение, что данное слово, является прямой отсылкой к названию английской политической партии, возникшей в конце семнадцатого века. Конечно многие говорили насчет этого забавного совпадения и ранее, но почему-то только он отметил, что прозвище это означало в то время «погонщиков скота». Вот тут и заплясали на все лады разного рода и масти псевдо-знатоки. Сразу же появились громкие высказывания на счет того, что бедный мужчина и является как раз погоняемым невидимым пастухом «скотом». Это не использовалось как оскорбление пострадавшего, а лишь подчеркивало, его безволие и покорность невидимому указанию. Тут же, акулы пера из числа желтой прессы, и беспокойные труженики интернет нивы стали разыскивать прочих, кто имел контакт с «иными».

Супруга и дочь несчастного, стали завсегдатаями телешоу. Обвинить их в корыстности вряд ли было возможно, они искренне пытались найти причины и помочь своему близкому человеку, что им и обещали буквально на каждом эфире, различные депутаты и представители общественных организаций. Один из них, видимо окончательно запутавшись пообещал аж дважды, на разных каналах. Но горькая правда состояла в том, что никто и ничего сделать не мог. Шум вокруг печальных событий нарастал, многие из потенциальных жертв, из числа имевших контакт с виги, охотно выходил на связь со СМИ, кто-то нарочно скрывался, были даже несколько случаев столкновений между ними и назойливыми репортерами, закончившиеся дракой. Однако же не бездействовали и органы правопорядка, и представители медучреждений, взяв под наблюдение всех известных, кто ранее сталкивался с «иными», но ничье поведение не вызывало никаких подозрений. Все это происходило почти месяц.

Тем временем «нулевой пациент», не выказывал никаких признаков возврата к нормальной жизни. Все усилия врачей были напрасны. Глаза его все также были покрыты пленкой, пульс зашкаливал, ни на какие внешние раздражители он не реагировал, препараты не вызывали ровным счетом никакого эффекта. К удивлению медиков, он даже не спал, по крайней мере в привычном смысле этого слова. Как показывали исследования, мозг его время от времени переходил в состояние минимальной активности, в то время как тело, постоянно находилось в движении. Все же прочие физиологические процессы проходили у него абсолютно бесконтрольно. Он испражнялся, не прекращая своих навязчивых действий. В любом положении, и независимо от у сдерживающих его приспособлений и инструментов, он постоянно куда-то шел, полз, рвался. Все это вводило в замешательство даже самые светлые умы. Наконец, было решено, пойти на крайние меры и естественно с согласия семьи пострадавшего, провести своего рода эксперимент. Это случилось после того как профессор психиатрии, с какой-то не очень запоминающейся фамилией высказался на счёт цели, которую преследует наблюдаемый ведомый своим подсознанием. Он напомнил своим коллегам о таком природном явлении как – «мерячение». Эта разновидность истерии, выражающаяся в бесцельном движении человека в определенном направлении и отказе от контакта с кем-либо, хоть и встречается редко и в массе своей в северных широтах, но все же симптомы крайне схожи. За исключением пленки на глазах, но возможно это какой-то новый, неизученный вид катаракты, внезапно развившийся как раз таки на почве предполагаемого расстройства. Если опустить все подробности, то было принято решение, дать пациенту возможность двигаться в выбранном им направлении, естественно под контролем медиков и в сопровождении полиции и военных. Семья пострадавшего, была готова на все, что может дать хоть какой-то шанс, на то, что их близкий вернется к нормальной жизни.

Итак, после проведения всех необходимых процедур, забора анализов и прочих подготовительных мероприятий – эксперимент стартовал. Пациента в сопровождении медицинской комиссии, нескольких десятков полицейских и военных, вывезли на каталке из медицинского центра, где в течение месяца его пытались вернуть к жизни. Освободив наблюдаемого от всех пут, удерживающих его, медработники сделали несколько шагов назад, а стражи порядка на всякий случай держали оружие наготове. Поднявшись с каталки, мужчина, не реагируя на окружение, сделал пол-оборота на месте, и без малейшего промедления, размеренно, но тем не менее уверенным шагом направился в неизвестность. Часть сопровождавшего его кортежа, в лице представителей Министерства обороны, была отправлена вперед, так как было ясно, двигаясь по одному ему известному маршруту, наблюдаемый не обращает внимания ни на какие препятствия. А значит во избежание несчастного случая, необходимо было обеспечить безопасность его движения – расчистив путь и установив кордоны и оцепления там, где это было необходимо. Однако через буквально через пару минут слежки, стало понятно, что это задача не из простых. Во-первых, толпа праздных зевак, пригнанных сюда бесконечным человеческим любопытством, то и дело норовила перекрыть дорогу, чтобы заснять шествия «нулевого» на свой мобильный, с наиболее удачного ракурса. Благодаря им, за этим действом в прямом эфире, через различные видеохостинги и стримминговые сервисы, следили люди по всему миру. А во-вторых, выяснилось, что двигаясь к своей неведомой цели, подопытный абсолютно не желал обходить даже малейшие препятствия, и когда не предприняв даже слабой попытки перешагнуть невысокий забор, он спотыкнувшись через него упав плашмя и расцарапал лицо – эксперимент чуть было не решили прекратить. Но все же с большим трудом удерживая рычащего и беснующегося мужчину, сопровождающим удалось обработать ссадины ушибы на его лице. А военным и вызванным спешно представителям муниципальных служб, было приказано по возможности ликвидировать все возможные препятствия.

Были перекрыты дороги на два квартала вперед, в срочном порядке опиливались ветви и демонтировались бордюры и прочие элементы городского декора, которые могли стать возможной причиной травм объекта.

Конечно убрать целые здания или капитальные бетонные, кирпичные ограждения не представлялось возможным, но к облегчению наблюдателей, с ними дело постояло чуть проще. Дойдя до подобной преграды и в прямо смысле слова упершись в нее лбом, пациент начинал двигаться на манер краба в бок, причем безошибочно определял в какой именно стороне препятствие закончится быстрее, и дойдя до угла продолжал свой поход.

Несколько бригад скорой, консилиум врачей, пять экипажей полиции, взвод солдат, не меньше тысячи праздных зевак (а по мере движения по улицам города их количество заметно возросло), миллионы зрителей по всему миру и конечно же, семья мужчины, едущая в отдельном автобусе в сопровождении фельдшера и психиатра. Весь этот эскорт являлся свитой наблюдаемого мужчины. А путь его продолжался к тому времени уже больше часа. Куда он направлялся? Где была конечная точка его маршрута? Эти и подобные вопросы повисали в воздухе, но не находили ответа. Военные пытались по картам построить дальнейшую картину его пути и лишь тревожно пожимали плечами переглядываясь. Учитывая скорость подопытного, затрудненность маршрута и влияние иных возможных факторов, не позднее чем через шесть часов, вся делегация во главе с ее безмолвным вожаком упрется в реку, причем с того ее обрывистого берега, который не предполагал быстрого форсирования. Что делать тогда? Посовещавшись, представители всех ведомств, вынесли единогласное решение, если при достижении указанной точки маршрута, никаких изменений в поведении пациента не будет, эксперимент будет прекращен. И следующие пять с половиной часов прошли в томительном и почти безмолвном ожидании. Толпа зевак заметно поредела, стали пропадать зрители с эфиров, ничего не происходило. Ровно до одного момента.

Когда до реки оставалось несколько десятков метров и сопровождающие уже готовились к принудительной остановке пациента и его транспортировке в клинику. Неожиданно для всех, безмолвный путник остановился, несколько минут стоял без движения, а затем стал медленно раскачиваться из стороны в сторону. Он начал издавать мычащие звуки, при том достаточно мелодично. Медики предприняли попытку подойти к нему, но как только кто-то из присутствующих пытался приблизиться к, на смену монотонному мычанию приходил просто звериный рык. При чем настолько нетипичный для человека, что врачи диву дались как можно извлекать такие звуки из голосовых связок.

В следующие несколько секунд, мобильные телефоны, рации и радиоприемники всех, кто был поблизости стали разрываться от звонков и сообщений. Более чем в пятидесяти городах по всей стране, от Калининграда до Владивостока, произошли случаи массового помешательства людей, подобные тому, что наблюдался у «нулевого». Минуту назад, большие группы людей, просто оцепенели, а после спокойным размеренным шагом двинулись в одном направлении не обращая внимания ни на какие преграды.

На словах это звучало по началу не так ужасающе, как было на самом деле. По факту же по всей стране, произошли чудовищные трагедии. В Калининграде, полсотни человек, разом шагнули на рельсы перед подъезжающим составом. В столице был зафиксирован массовый сброс людей в Москву реку, прямо в центре города. В Питере, толпа людей, абсолютно никак не связанных между собой, а просто идущих по своим делам, неожиданно замерла, а потом шагнула на проезжую часть Невского проспекта, тем самым спровоцировав жуткое ДТП. В Туапсе больше сотни человек, просто прыгнули в море в районе порта, а в Сочи, несколько десятков отдыхающих, поднялись и спокойным ровным шагом, ушли в море. Невзирая на попытки спасателей их остановить, они упорно продолжали идти вперед, до тех пор, пока не погрузились в воду полностью. Абсолютно не предпринимая никаких попыток спастись от утопления, они раскрыв рты глотали Черноморскую воду, пока все до одного не захлебнулись. В Волгограде, во время матча, на стадионе «Ротор», почти пятьсот человек поднялись на верхних трибунах и двинулись вниз, спотыкаясь через скамьи и сидящих на них. Многие срывались и кубарем катились вниз. Ужасная давка, образовалась на центральном стадионе города. В Хабаровске, Владивостоке и еще в нескольких городах, с большой разницей часовых поясов с центральной Россией, одновременно, в нескольких жилых комплексах, люди с первого по пятнадцатый этажи, выходили из окон, порою целыми семья.

И так по всей стране.

Андрей столкнулся с этим явлением в своём родном Воронеже. Бывший контрактник спецназовец, он оставил службу из-за жены, которая вечно переживала и дергалась по поводу его «командировок», а когда она забеременела он однозначно решил уйти из рядов Министерства обороны. Поступил на работу в инкассацию. Где и трудился последний год.

В тот день он, как и во многие дни до этого, проезжал по маршруту. Встав с напарником в пробку напротив «Заставы», он стал свидетелем ужасного зрелища. Со всех этажей этого известного в городе бизнес-центра, через открытые, разбитые и просто выдавленные под массой толпы окна, на Московский проспект и Плехановскую сыпались люди. По-другому назвать это действо было нельзя. Они натурально высыпались из окон как высыпается щебень из опрокинутого кузова самосвала. Не меньше двух сотен. А как впоследствии выяснилось более четырехсот человек. Они падали и либо сразу разбивались насмерть, или смягчив свое падение телами других несчастных, но тем не менее сильно повредив ноги, продолжали пытаться ползти, на какой-то неведомый зов.

Паника охватила улицу. Андрей вместе с напарником, пытались оказывать первую помощь, пострадавшим, но те начинали дергаться, отбиваться и рычать. Один из них даже укусил его за кисть руки. В надежде хоть как-то помочь, Андрей поскальзываясь на крови, кишках и остатках мозгов, разбросанных по тротуарной плитке, метался от одного выжившего к другому, все безрезультатно. За время службы он повидал многое, но такой кошмар видел впервые. За несколько минут, тротуар и кусок проезжей части были устал телами, тех, кто выжил при падении с высоты придавливало упавшими сверху. Люди, с торчащими белыми костями, с разбитыми черепными коробками и конечностями, висящими на сухожилиях, пытались двигаться, слепо смотря куда-то вдаль глазами покрытыми белой пленкой.

Чуть позднее стало известно, что подобные инциденты произошли по всему миру, а не только в России. Больницы и госпитали были завалены пострадавшими. Из, как их окрестила пресса – «одержимых», выжили единицы. Они гибли от травм, тонули, сгорали (в одном из городов Восточной Европы, люди массово бросались с моста на высоковольтную линию электропередач). В общей атмосфере паники не сразу просочилась информация о происшествиях в маленьких городках. А тем временем, в небольшом поселке в Пермском крае, при населении в десять тысяч человек, на улицу одновременно вышли почти шесть и медленно тянущейся колонной двинулись прочь за пределы населённого пункта. Вполне естественно, что оставшихся немногочисленных жителей охватил дикий страх. И случаи подобные этому происходили повсеместно.

Таким образом за несколько минут по всей стране погибло около двадцати тысяч человек и почти сто тысяч ушли из городов. По приказу Президента, Министерство обороны, сначала предпринимало попытки остановить «одержимых», но они не увенчались успехом. Как и в случае с «нулевым пациентом», они мирно двигались в одну лишь им известную точку, но при любой попытке остановить их, начинали вести себя крайне агрессивно. Естественно, что применять оружие против мирных жителей никто не стал, и Министр обороны дал четкий приказ – «Установить наблюдение, в контакт не вступать».

Что касается самого «нулевого», то сразу же, как только его сопровождение отвлеклось на новости о произошедшем, он рванул с места, развив не типичную для человека скорость и сиганул в реку. Попытки вытащить его или хотя бы обнаружить тело, не увенчались успехом. Да если быть откровенным, учитывая все происходящее, никто особо и не озадачивался этим. Жене и дочери, беснующимся возле автобуса и порывающимся прыгнуть вслед за главой семьи в мутные воды, вкололи лошадиные дозы успокоительного и на всякий случай отвезли в клинику под присмотр медицинского персонала. Прочие же участники шествия, вернулись в свои подразделения и приступили к разбору и ликвидации последствий ужаса, который произошел.

Города переживали последствия потрясших мир событий, вертолеты военных неустанно вели слежку за тысячами ушедших. Люди пытались понять, что произошло и стоит ли ждать повторения. Политики наперебой винили другие государства, военные рвались в бой, представители церкви тут же объявили конец света и призвали всех усердно молиться и, конечно же, не забывать о пожертвованиях и о заботе о братьях наших обездоленных. Всевозможные экстрасенсы, медиумы, мистики неустанно рассказывали сказки о том, что это темные духи, души людей, не ушедших на тот свети что именно они забирают живых.

Правды не знал никто и это пугало, было объявлено чрезвычайное положение. Несмотря на обмен сводками и новостями, между державами все же присутствовал четкий дух недоверия. Каждый глава государства считал, что это спланированная атака именно на него. Атака с использованием новейшего психотропного или химического оружия. Атака, которая по какой-то причине вышла из-под контроля и потому пострадавшие есть со всех сторон.

Армии были негласно приведены в боевую готовность, а ядерные чемоданчики всегда были, что называется под рукой.

Повсюду царило напряжение. Неизбежное последствие «инцидента», как окрестили это ужасное событие СМИ. Но через несколько дней его стали называть – «первой волной», потому, что грянула вторая. Не менее жуткая и ужасная.

Пока компетентные органы разбирались в причинах произошедшего, пытались найти связь между всеми, кто так или иначе был причислен к «одержимым», поднимались из всех архивов показания жертв предыдущих лет, тех, кто вступал в контакт с «иными». Их вновь допрашивали, из всех, кто окончательно не сошел с ума за дверями психиатрических лечебниц или не покончил с собой, все в один голос заявляли, что эти, так называемые «визиты» прекратились также внезапно, как и начались. Опрашивали родственников погибших или пострадавших в ходе инцидента, но все они утверждали, что никогда, и никто из их близких не жаловался на видения или явления каких-либо сущностей.

День и ночь велось наблюдение за ушедшими, которые в массе своей либо прекратили движение, либо совершали редкие марш броски, а иногда и просто ходили по кругу. Семьям и знакомым этих несчастных власти преподносили информацию в радужных тонах, утверждая, что лекарство уже разрабатывается, что скоро их близкие вернутся домой. Но ученые и медики постановили что большая часть из них вероятно уже мертвы, учитывая то время сколько они провели без воды и питания, а также принимая во внимание факт различного рода телесных повреждений, которые они получили в ходе своего «путешествия». И что сейчас все эти группы ничто иное, как пустые человеческие оболочки.

Дипломатические ведомства постоянно обменивались между собой различные сводками, а разведки всех стран передавали друг другу, важные сведения, касающиеся всего происходящего, не забывая между делом и о шпионаже.

Спустя месяц, люди адаптировались к подобному образу жизни. По крайней мере в больших городах, жизнь даже стала казаться нормальной. И тут все повторилось вновь, только еще более жутко и кроваво. На этот раз жертвами одержимости стали по меньшей мере триста тысяч и сейчас чаша весов склонилась в сторону погибших. Ушедшими числилось от силы несколько сотен человек, все прочие, как и при первой волне, выпрыгивали из окон, бросались на рельсы, прыгали в воду. Эта волна и ударила по Андрею. Посреди ночи, его жена взяв на руки семимесячную дочь, шагнула из окна девятого этажа. Андрей проснулся от жуткого крика с улицы, когда он не обнаружил рядом своих, тут же бросился к открытому почему-то окну. В то время они жили на Шишкова, в ДСКовских домах. Эти «человейники» представляли собой жилой квартал из нескольких «П»-образных высоток. Выглянув на улицу, крепкий мужчина, чуть не потерял сознание, двор был завален трупами, среди которых лежали и его любимые девочки. А крик от которого он проснулся, принадлежал женщине лет сорока, которая стоя на коленях прижимала к груди мальчика с разбитой головой.

Пока власти вели подсчёт пострадавшим и пытались оказать какую-то помощь, мир постепенно стал трещать по швам. Эта волна, как и предыдущая, задела не только Россию. Накалившаяся до предела обстановка начала понемногу вскрываться, как созревший прыщ. Корея и Китай обвинили Запад в незаконных экспериментах с запрещенными видами вооружения и грозились нанести ядерный удар, Запад отреагировал симметрично, но в свою очередь по давно заведенной привычке высказал обвинения в адрес радикальных исламистов. Мусульманский мир тут же предъявил претензии США в разжигании войны и оповестил, что любые меры давления на них будут расцениваться как нападение и строго караться. Россия начала гореть изнутри. Оппозиционные партии и недовольные положением дел в стране представители военных ведомств стали стремиться во власть. Началась по сути гражданская кабинетная война. Формировались группировки и банды, до открытых массовых столкновений дело не доходило, были лишь единичные стычки. Но встретить на улице человека, несущего на плече автомат Калашникова, стало не таким уж редким случаем. Полиция вмешивалась лишь в самом крайнем случае. Со стороны все казалось обыденным, работали заводы и фабрики, магазины, транспорт, н повсюду царило какое-то томительное ожидание чего-то.

Андрей, попытавшийся утопить свое сознание в алкоголе, в итоге не нашел ничего лучшего, чем примкнуть к одной из подобных группировок. Собранные полевым командиром расформированной ЧВК, парни занимались тем, что якобы охраняли общественный порядок. Но Андрюха чувствовал, что все гораздо глубже и скоро что-то начнется.

Когда ударила третья волна, вот тогда все стало серьезно, как никогда до этого. Самый массовый «уход» одержимых произошел через полгода, до сих пор никто не может назвать точных цифр. По тем данным которые звучали первоначально, в одну минуту, по всей стране, потеряли контроль над собой десять миллионов человек, мужчин, женщин и детей. Как стало известно чуть позднее, количество «ушедших» по всему миру стремилось к нескольким миллиардам. Отличительной чертой этого инцидента была большая осознанность. Не было групповых выходов из окон, бросаний на железнодорожные пути и чего-то подобного. Все, кто попал вод влияний виги и стал просто оболочкой, спокойно выходили из мест где они в тот момент находились, собирались в группы и двигались в неизвестном направлении, по пути примыкая, либо включая в себя им подобные «отряды». Они продолжали движение, пялясь на мир невидящими, не моргающими глазами покрытыми белой пеленой. Многие лишённые возможности идти куда-либо, просто замирали на месте.

У кажущегося спокойствия этого действа была и оборотная сторона. Такого не происходило до сих пор. Жертвами одержимости стали люди от которых во многом зависела судьба других. Пилоты и диспетчеры, команды судов, машинисты сотрудники предприятий, станций и подстанций, военные и сотрудники полиции, персонал тюрем. Вот тут и наступил хаос. Виги были причиной, но пришло следствие.

По всей стране и по всему миру, прогремели взрывы. Самолеты падали с неба, поезда сходили с рельс, танкеры, сухогрузы, баржи лайнеры, пароходы и прочие суда сталкивались между собой, врезались в берег. Выходили из строя атомные электростанции, что также послужило причиной катастроф. Во многих областях и регионах, плотины, дамбы и прочие гидротехнические сооружения, оказались разрушены, либо вышли из строя механизмы, отвечающие за их управление. В связи с этим огромные территории оказались затоплены. По всей планете произошли пуски ракет, срабатывали системы ПВО, двое суток царил настоящий ад. Почти полностью пропала связь. Находились очевидцы, которые утверждали, что потеряв контроль над собой, одержимые, как будто выполняли последнюю волю неведомого указчика. Так второй пилот одного из рейсов, которому чудом удалось выпрыгнуть из самолета за несколько минут до катастрофы. Говорил, что они уже летели над Москвой и должны были заходить на посадку, как вдруг пропала связь с диспетчерской, а командир за мгновения до этого ведший себя абсолютно нормально, вдруг как-то неестественно вздрогнул и резко рванув штурвал, направил лайнер на жилые дома. При попытке лишить его управления он вел себя как дикий зверь. Тогда пилот решил выбежать в салон за помощью, но все что он увидел это стоящих по стойке смирно пассажиров и команду стюардесс, с невидящими покрытыми белой пленкой глазами. Как в тумане, он схватил парашют и сам не помнил, как разблокировал дверь и выпрыгнул из самолета. В последствии, подобных историй была масса, персонал станций блокировал доступ к комнатам управления, машинисты разгоняли составы на полную скорость, военные несшие службу на секретных объектах инициировали пуск ракет.

Мир рухнул.

Наверняка, наличие общего врага объединяет людей, но неизвестность скорее разобщает.

Кто был врагом сейчас? Виги? Но этот противник бы неосязаем не досягаем, а по убеждению многих и вовсе не существовал. А значит надо было найти врага. А это люди умели всегда лучше всего. Планету поразила война, не мировая, а повсеместная. Никто не стремился захватить соседнее государство, никто не выставлял ультиматумов, никто не ставил условий – все просто хотели выжить. А для этого надо было обречь на смерть других. Сотовая связь так и не восстановилась, имеющие доступ к рациям и радиоточкам, оказались в более выгодном положении. Интернет по началу пропал вовсе, а затем были восстановлены некоторые сервера. Как Андрею объяснял позднее один программист, всемирная сеть как таковая перестала существовать, но остались местные локальные хранилища данных, благодаря им возможен обмен информацией. Или как-то так. Андрей не понимал в этой теме ровным счетом ничего, а поэтому просто кивал.

Как бы то ни было связь с другими странами была потеряна, да что там со странами. Города стали изолированы друг от друга. На улицах творился полный бардак. Тут Андрей понял, какое нехорошее предчувствие не ему давало покоя все последнее время. Словно бочки с квасом, в жаркие летние месяцы, на улицы хлынуло оружие. Призывы свержения власти, расправы с правительством не смолкали, и конечно же возымели свой эффект. Мародерство, грабежи, расстрелы, борьба за ресурсы и территории. Город утонул в криках, воплях и крови. А вмешательства из вне, в лице армии, спецслужб или иных посланников федерального Правительства не происходило. Хотя большинство жителей ждали его очень долго.

Казалось, что все позабыли о миллионах людей, ставших тупыми марионетками в руках неведомых сил и решили уничтожить друг друга. Командир группировки в которой состоял Андрей, стал одной из тех фигур, что стремились захватить власть на городом. Поняв это бывший контрактник покинул своих братьев по оружию, и стал одиночкой. Многие мужчины, не пожелавшие просто так ради чьих то амбиций мараться в крови, поступили по его примеру. Но как говорится свято место – пусто не бывает. Надо ли говорить, что желающих получить в руки огнестрел и встать на довольствие было немало. Смущало качество этих рьяных «добровольцев». Не самые высокоморальные индивиды, бывшие заключённые, которые после случившегося катаклизма остались без надзора, захватывали автомобили, автобусы, иногда целые поезда и устремлялись в города за наживой. В том числе и в столицу тридцать шестого региона.

Смена власти произошла, но единой правящей структуры не было. Почти сразу же после переворота, некоторые из командиров поняли, что убивать друг друга можно бесконечно, а вот провиант, топливо, лекарства и прочие необходимые для выживания ресурсы имеют свойство заканчиваться. На протяжении полутора лет, город тонул в крови, стрельбе, криках, взрывах. Лишь, когда поборники порядка начали одерживать верх, только тогда сели за стол переговоров. Для начала было решено провести перепись населения, чтобы узнать хотя бы примерную численность людей, находящихся сейчас в городе. Их оказалось всего чуть более ста пятидесяти тысяч. Утруждать себя разбирательствами насчет того сколько погибло, а сколько ушло из города, не стали. Сейчас основная задача состояла в том, чтобы выжить. А для этого было необходим ввести хоть какие –то законы и правила, избрать правительство, распределить территории и ресурсы.

С законами сильно мудрить не стали, основным и самым главным стал запрет на убийство. Однако многие усомнились такому правилу, ведь в сложившихся реалиях, возможно было всякое и стычек избежать бы не удалось. А в условиях отсутствия надзорных правоохранительных органов, надежда у каждого была только на себя. Тогда закон немного видоизменили, под страхом, смерти, запретив использовать в решении каких-либо спорных вопросов огнестрельное оружие. Для выяснения отношений могли проводиться поединки, либо бои стенка на стенку, но лишь с голыми руками либо с применением холодного оружия. Конечно изымать у людей огнестрел никто не стал во избежание беспорядков, но использовать его разрешалось, лишь крайних случаях в отношении элементов, не желавших жить по закону и для отпугивания диких животных.

Все население было поделено на группировки, в зависимости от территории их проживания, принадлежности какой – то социальной группе или же просто в зависимости от их предпочтений быть с тем или иным командиром.

Командиры же в свою очередь входили в Совет. Во главе стали представители наиболее многочисленной и оснащенной группировки, упрощая все до абсурда, не мудрствуя их так и прозвали «Верхние». Основная масса этой касты дислоцировалась в некогда элитном ЖК «Солнечный олимп», расположенном в самом центре города. Монументальный, архитектурный исполин бывший в свое время мечтой для многих жителей, по своему виду всегда напоминал крепость. А сейчас все восемнадцать его этажей – превратились в таковую. Еще один корпус ЖК, менее величественный и больше напоминающий небоскреб из американского фильма, из своих двадцати пяти сохранил пригодными для обитания, лишь шестнадцать этажей. Во время ожесточенных боев, череда выстрелов из гранатомета, напрочь разрушила несколько перекрытий. Все примкнувшие «Верхним» заселили территорию поблизости.

«Петровцы» облюбовали набережную со всеми домовладениями. Центром и если угодно штабом их группы стал «Петровский пассаж». Расположенная наиболее близко к водохранилищу территория, позволила умельцам этой группировки, восстановить пару речных трамваев и катеров, чем они очень гордились и искренне убеждали всех, что однажды они спасут им жизнь.

«Северники» как не трудно догадаться тому, кто хоть немного был знаком с территориальным устройством города до печальных событий, заняли Северный район, а уже внутри него разделились на несколько мелких подгрупп. Район пострадал меньше всего, в ходе боевых действий, развернувшихся на улицах города, а обилие новостроек позволяло расселится так, что никаких территориальных споров не возникало.

Были «Кресты» бывшие представители духовенства или же просто ярые прихожане, которые до сих пор верили, что пришел конец света и ждали явления Мессии и Страшного суда. Им было разрешено занять все храмы в городе, и свободно переселяться между ними.

Появилось и подобие Полиции – «Башенники» их штабом стало одно из самых приметных зданий города – Управление Юго-Восточной Железной Дороги. Отличительной чертой этой штаб квартиры, была семидесятиметровая башня с часами, некогда просто исторический памятник, а сейчас пункт наблюдения и радиоразведки. Бывшие военные, спецура, технические специалисты, они следили за соблюдение правил и жестко пресекали все вспыхивающие очаги беспорядков.

На самом деле групп получилось достаточно много, «Усманы», «Отрошники», «Авиаторы», «Рамонцы», «Боровские», «Ленинцы», «Заводчане», «Электроники» и еще не менее десятка названий. Те же кто не пожелал присоединиться ни к одной из них стали «Вольниками», к ним относился, и Андрей со своей группой. На первых порах «Вольники» селились разобщенно, занимая частный сектор, но когда стало понятно, что защищать свое скудное имущество, а во многих случаях и жизнь, лучше в составе более крупных объединений, они стали в них собираться.

А защищаться по началу было от кого. Не всем приглянулось новое устройство. Многие склонные к анархичному образу жизни элементы сколачивали банды. Но после нескольких месяцев усиленной борьбы их удалось частично перебить, частично выдворить за пределы города. Достоверно судьба их была неизвестна, за исключением одной группы – «Новые». Они вели особо рьяную борьбу против нового строя и самыми последними согласились уйти, заняв высотки ЖК «Боровое», находящиеся на окраине города. А чуть позже и вовсе приняли все правила и законы. Однако многие были убеждены, что сделали они это вынуждено и при первом удобном случае сразу же устроят беспорядки, в общем к «Новым» относились крайне настороженно.

Совет принял правила, по которым все жители города независимо от клановой принадлежности обязаны были следить за городской инфраструктурой, а точнее за тем что от нее осталось. Электроподстанции, узлы водоснабжения и отопления, топливные и продовольственные склады, все это являлось нейтральной территорией и для обеспечения их функционирования каждый должен был прилагать все усилия.

Началась разведка местности вокруг города, стали известны стоянки «одержимых», места где поселились несогласные, рассматривалась возможность возделывания сельхоз земель и восстановления транспортного сообщения между городами. Город начал жить. Жить без каждодневных перестрелок и убийств.

Провизия и все необходимое делилось поровну, насколько это было возможно. Специальные фургоны развозили ресурсы по точкам сброса, а уже там люди могли забрать все в чем нуждались, без излишеств и фанатизма конечно. Огромное количество магазинов, ТЦ даже после мародерского разграбления сохранили под своими крышами товар, который не имел срока годности, но был не лишним для обустройства быта. Забирать сверх меры не оставляя ничего другим было запрещено.

Для того, чтобы избежать всех возможных столкновений, учитывая количество негативных факторов, обрушившихся на людей. Был создан график, по которому представители той или иной группы, могли отправиться в места сброса или на «закуп» – так стали называть поход в заброшенные торговые точки.

Именно на такой закуп отправились Андрей и Алина. Именно там они столкнулись с «Новыми» и мужчина сделал то, что сделал. И сейчас они направлялись на место дислокации своей группы. А конкретнее на берег Воронежского водохранилища, на огороженную территорию, включившую в себя несколько кварталов частных домов, расположенных между стадионом «Локомотив» и железнодорожным мостом.

Подъехав к высоким сетчатым воротам, Андрей остановился, дождавшись пока седой полноватый мужчина в камуфляжной куртке распутает цепь, удерживающую створки вместе и впустит приехавших внутрь двора. Увидев девушку, выходящую из «Нивы» и как-то неловко прикрывающуюся, чужой курткой, мужчина запричитал и бросился к ней.

– Все в порядке,– как бы предвосхищая вопрос седого, произнес Андрей,– Ей просто успокоится надо, водки ей налей пусть поспит.

Сказав это, мужчина сжал в руке цевье АКСу, так что хрустнули пальцы и направился к воде.




Глава 3 «Принцип разделения власти»


Закат неумолимо гас. Осенний, сентябрьский закат. Яркий, слепящий, но уже такой холодный. Он казалось пробивал стекла насквозь, и проходя через них расщеплялся на миллиарды маленьких, тоненьких лучиков, которые оранжевым светом покрывали лицо женщины. Она прикрыла глаза и пыталась поймать хоть немного тепла, от этих солнечных ниточек, протянувшихся к ее коже. Но тепла не было. Ни один из миллиарда лучиков, даже на секунду не согрел хоть самую малую ее клеточку. Женщина провела пальцами по бровям, от переносицы до самых висков, потрогала уголки глаз, на мгновение задержалась на мелких трещинках морщин, покрывавших их. Скользнула по щекам, к подбородку, немного оттягивая нижнюю губу и обнажая зубы. Со стороны было похоже, будто она умывается этим закатным светом. Глубоко вздохнув женщина открыла глаза. Вновь посмотрела на скрывающееся за горизонтом солнце и вдруг поймала себя на мысли, что окаймлённое парой перистых облаков, небесное светило стало напоминать полуприкрытый глаз великана. Огромного исполина, который после тяжелого дня отправлялся на покой, туда, в глубины безвоздушного пространства. И лукаво щурясь как бы говорил – «Ничего, ничего, завтра я вернусь и смету вашу планету, ваш ничтожный мирок, ко всем чертям».

– И ведь сметет,– произнесла женщина обращаясь к собственному едва различимому отражению в оконном стекле.

В тот самом стекле, отражалась, высокая, худая фигура, облаченная в брючный костюм сшитый из плотной камуфляжной ткани. Светлые волосы, так умело скрывающие проступающую седину, не очень длинные и не очень короткие, спадали вниз и концами локонов цеплялись за эполеты. Лицо с явно выступающими скулами и щеками кажущимися еще более впалыми на их фоне, не выражало, казалось никаких эмоции. Но разбросанные по нему заломы и паутинки морщин, явно свидетельствовали о том, что его обладательница знала и безудержный смех, и горькое рыдание. Острый подбородок, добавлял образу аристократичности.

Что действительно выделялось, так это ее глаза, светло-зеленые, необыкновенные, пустые и глубокие одновременно. Обычно под взглядом таких глаз многим становится не по себе. А если уж эти глаза принадлежат человеку, наделенному властью, руководящему и начальствующему, то ни раз, подчиненным придется мысленно, съежится под их поглощающей тяжестью. Женщина, которой принадлежали эти удивительные глаза, знала это наверняка.

Светлана Петровна Грибцева, была начальником одного из отделов, администрации Воронежа. Занималась она социальной сферой и основной ее работой был надзор за неблагополучными семьями, детьми, оставшимися без попечения родителей, детдомами и домами малютки.

Жёсткая, властная, не терпящая глупых оправданий за ошибки, она наводила страх, на многих. Не один десяток пьющих мамаш были лишены родительских прав с ее подачи. Она была непреклонна и неумолима, доказать ей что-либо можно было только действиями, к словам женщина была невосприимчива вовсе. Кому-то ее методы казались чрезмерно тираническими. Многие обвиняли ее в самодурстве, когда очередной ребенок отправлялся в спец приёмник, а непутевая родительница имела выбор, либо продолжить и дальше неуемный «шабаш» в окружении алкозависимых спутников, либо отправиться на лечение в наркологическую клинику. Как бы то ни было, и как бы кто не относился к деятельности Светланы Петровны, ее работа была продуктивной и результаты были налицо. В большинстве случаев происходило воссоединение семьи и лишь малый процент горе-мамочек ставил поклонение зелёному змию выше родительского долга.

Но стоило только одной из образумившихся мамаш, снова ступить на этот путь, второго шанса Грибцева не давала. Несмотря на возмущение многих ведомств, против работы и жестоких методов ведения дел, надо признать, что ошибалась эта фурия крайне редко, а вернее не ошибалась вовсе. А если быть еще точнее, то и проверить принимаемые ей решения на предмет подобных ошибок не представлялось возможным. Потому как никто не рисковал ставить эксперименты по возвращению детей в подобные семьи по второму кругу. И под этим имелось основание. Еще в самом начале работы Светланы Петровны в должности, ее оппоненты все же сумели убедить суд и пятилетних двойняшек вернули матери, после второго изъятия из семьи. Пройдя повторное лечение непутевая мамочка убеждала всех, что теперь она другой человек и весь смысл ее жизни только в детях. Грибцева ей не верила, казалось, что не верили и все прочие задействованные в процессе лица, а отстаивали права мамаши, лишь, чтобы насолить новой руководительнице сектора слишком рьяно по их мнению взявшейся за дело. Детей отдали. А через неделю пожарный расчет извлекал из горящего дома два бездыханных тельца. «Исправившаяся», просто на просто закрыла спящих детей в доме и ушла к соседке, где приняв приличную дозу алкоголя, напрочь забыла и про детей, и про белье, развешенное в кухне над плитой и про то что зажгла эту самую плиту перед своим уходом, чтобы белье быстрее высохло. Дети задохнулись во сне. Мамашу отправили в колонию. А подвергать сомнению решения Светланы Петровны, стало как-то не в чести.

Справедливости ради, надо отметить, что суровая руководительница не только «разлучала» семьи. Она с большим рвением, отстаивала интересы действительно нуждающихся в помощи людей. Выбивала путевки, помогала с лечением и жизнеустройством.

Однако, как это часто бывает, увлеченные работой люди, напрочь забывают о семье. Грибцева стала спасительницей, опорой и надеждой для многих детей, но ее собственная единственная дочь оказалась брошенной. С мужем Светлана развелась почти сразу же после рождения ребенка, гордая от природы, она не смогла стерпеть и простить измену. Бывший муж повел себя неоднозначно, но во всяком случае не стал устраивать лишних ссор и заниматься бессмысленными выяснениями. Он просто ушел, уехал, исчез сразу после получения документов о разводе. Выйдя на связь через пару недель он попросил прислать ему банковские реквизиты и с тех самых пор, каждый месяц присылал на счет матери-одиночки вполне приличную сумму, равную месячной зарплате руководителя среднего звена. Но ни на какой контакт, ни с бывшей супругой ни с дочкой он больше никогда не выходил. Грибцевой было уже под тридцать и несмотря на то, что мелкие интрижки возникали в ее жизни, связать с кем-то свою судьбу она не захотела, полностью посвятив себя карьере и насколько могла воспитанию дочери.

Будучи уже подростком, Маша – дочь Светланы Петровны, войдя в расцвет пубертатного периода вытребовала у матери все имеющие данные об отце и попыталась найти его через социальные сети. Однако успехом эта попытка не увенчалась, так как, поиск по имени и фамилии выдавал огромное количество совпадений, а больше данных у нее не было. Знай она хотя бы город, в котором проживал ее отец, или знай она что мать уже давно сменила фамилию, поменяла запись в свидетельстве о рождении и вообще стерла из всех документов хоть какое –то упоминание о нем, возможно она предприняла бы еще попытки разыскать папу, но на этом история кончилась.

Маша росла бунтаркой, но при этом не глупой девочкой. Ее успехи в учебе в равной степени зависели как от ее феноменальной памяти и природной сообразительности, так и от не менее феноменального нежелания учиться. Она часто пропадала на улице, и вообще чувствовала себя порой брошенной. Впрочем, извечная проблема отцов и детей, во все времена касалась семей независимо от их материального, социального статуса и уровня отношений внутри ячейки общества. Наверняка с годами все нормализовалось бы, тем более, что после окончания школы и поступления в ВУЗ, Маша стала более терпимо относиться к матери. Им просто не хватало общения, а для общения нужно было как минимум проводить время вместе. Именно это и запланировала Светлана Петровна, когда купила билеты и забронировала номер в одной из гостиниц города курорта Сочи, куда она планировала отправиться вместе с дочкой в ближайший отпуск. Побыть вместе, поговорить, а заодно и отпраздновать повышение ее на работе. Все сорвалось в предпоследний день. Срочное совещание, приезд комиссии, проверка и как итог Грибцева отправила Машу одну, выслушав огромное количество нелестных слов в свой адрес, но прекрасно понимая справедливость негодования своей дочери, она клятвенно пообещала приехать через три дня. А через два грянула первая волна, и Маша в числе других отдыхающих, спокойным, неспешным, твердым шагом – ушла в море.

Горе Светланы Петровны нельзя было передать словами. Всегда собранная, сосредоточенная дама просто рассыпалась. Невероятными усилиями воли, она смогла взять себя в руки лишь когда стало понятно, что волны продолжаются и назревает что-то ужасное. Все административные структуры были приведены в состояние повышенной готовности и день к которому они готовились – наступил.

Грибцева была в своем кабинете, когда услышала гул и рев моторов прямо под окнами, учитывая своеобразное затишье, царившее в городе последнее время, эти резкие звуки не предвещали ничего хорошего. Затем прозвучала очередь громких хлопков. Не все находившиеся в то время в здании администрации распознали в них автоматные очереди и жестокого за это поплатились. Из подъехавших к главному входу грузовиков, стали выскакивать люди, в камуфляже в разгрузочных жилетах, с оружием. Началась мясорубка. Крики, визги, выстрелы, взрывы. Этаж за этажом, напавшие уничтожали практически всех. Дежурившие у входа полицейские были убиты первыми, а их коллеги в коридорах отчаянно пытались вызвать подкрепление, они еще не знали, что в тот же самый момент в разных концах города подобные нападения происходили на большинство отделений. Но были и те, кто добровольно вступил в ряды мятежников и поддержал их кровавый захват власти в городе.

Светлана Петровна, поняла, что происходит. Она, как и некоторые другие чиновники из разряда наиболее здравомыслящих, прекрасно понимали к чему ведет эта пугающая неизвестность, полное отсутствие каналов связи с федеральными центрами и общие негативные настроения в обществе рано или поздно должны были закончиться бунтом. Единственное чего не ожидала женщина, что он будет настолько кровавым. Приехавшие к зданию администрации люди не стремились захватить власть, они стремились уничтожить всех, кто находился в здании.

Сразу же после третьей волны, когда двое суток страна и мир содрогались от взрывов. Когда по прошествии этого страшного пика, полностью пропала хоть какая-то коммуникация между городами, началась паника, большинство сотрудников администрации спрятались по домам и даже не помышляли выходить на работу. Некоторые попытались покинуть город и дальнейшая их судьба осталась неизвестной. Наиболее же ответственные начальники отделов, подразделений, заместители во главе с руководителем администрации, продолжали исправно приходить на свои рабочие места, надеясь в душе, что вот-вот заработает хоть один из каналов правительственной связи и наконец-то они получат общие разъяснения и дальнейшие указания. Внутри каждого теплилась надежда, что раздающиеся вдалеке звуки взрывов и выстрелов, свидетельствуют о том, что правительство берет ситуацию под контроль.

В числе таких ответственных состояла и Светлана, которая сейчас подойдя к окну увидела, как напротив из здания администрации области на площадь, на которой находилось по меньшей мере шесть грузовиков, вытаскивают и выволакивают людей. Она не видела их лиц, но могла догадаться, что они смертельно напуганы. Оказавшихся на улице чиновников и сотрудников быстро выстраивали в шеренги и также быстро расстреливали. Почему-то в голове у женщины всплыли кадры из какого-то фильма про революцию, и она отчетливо увидела перед собой белогвардейцев в кальсонах и ночных рубахах. Кто-то из них грохался на колени, кто-то стоял гордо поднял голову, другие же бесполезно укрывались руками от пуль, но все они падали на землю и на белых рубахах расплывались ярко алые пятна.

Светлана Петровна, подошла к столу, протянула руку к органайзеру и сжала в ней ручку канцелярского ножа. Нажав большим пальцем на фиксатор она выпустила лезвие, и поднесла его к запястью левой руки. Шум в коридоре нарастал. Женщина хотела провести лезвием по венам, что уйти самой, на своих условиях. А не лежать как расстрелянные белогвардейцы. Вдруг непонятно почему, откуда-то в ее голове всплыли обрывочные медицинские факты, о том, что семь из десяти людей выживают после вскрытия вен. Тогда также по непонятным причинам где-то на задворках сознания выскочило слово – артерия. Оно загорелось словно табличка «НЕ ВХОДИТЬ» на кабинете рентгенографии, как бы повинуясь этому немому знаку, нож пополз вверх, к шее. В этот самый момент дверь кабинета с грохотом распахнулась.

Ввалившийся внутрь субъект, был, как и прочие подъехавшие чуть ранее к администрации, одет в камуфляж и разгрузочный жилет. Щетина, как и все его лицо, были покрыты бурыми пятнами, Светлана сразу поняла, что это кровь, но кровь не его. На вид ему было около тридцати. На плече висел автомат. Глаза мужчины были какими-то туманными и отрешенными, но в контрасте с резкими и немного нервными движениями они явно выдавали его состояние. Алкоголь, или наркотик, что-то сейчас воздействовало на его разум.

– Опа, это я удачно зашел,– громко произнес вошедший, и тыльной стороной правой ладони обтер губы,– Говорил же я Хмурому, не надо всех без разбора кончать. А то веселья, то никакого, а душа требует. Но пахан мужик строгий, – тут он несколько раз цокнул языком и на лице изобразилось подобие грусти, – Таких трех кралей порешили, молодухи, одна лучше другой, эх.

Светлана, которая сразу же как мужчина появился в ее кабинете, отдернула руку от шеи, спрятала за спиной и стояла вцепившись трясущимися пальцами в столешницу, сейчас вздрогнула. Она поняла о ком, шла речь. Настя, Саша и Оля – девочки из экономического отдела. Всегда веселые приветливые и ответственные. Подружки еще с института, они всегда держались вместе. И вот когда начались эти ужасающие события, они в отличия от многих клерков не перестали ходить на работу и хоть никаких функций, связанных с их непосредственными должностными обязанностями не выполняли, но звонкий смех трех веселушек поднимал настроение всем вокруг в это непростое время.

– Да, уж жалко молодушек. Ну ничего, я всегда любил постарше,– произнеся это, мужчина, сделал шаг вперед, не отводя взгляда от трясущейся женщины, он прикрыл за собой дверь, снял с плеча автомат, поставил его на пол прислонив к шкафу и направился к столу.

Подойдя ближе он по-хозяйски положил руки на бедра женщины и крепко сжал их,– Не бойся, не бойся родная. Если все хорошо будет я про тебя никому не расскажу, сам попользуюсь и отпущу, а там глядишь и выберешься,– он пытался перебирая пальцами задрать юбку женщины, но плотный обтягивающий «карандаш» упорно не хотел ползти вверх. Заметно возбужденный, тяжело дышащий гость, казалось начинал терять терпение и готов был сорвать с женщины одежду. И это наверняка произошло бы через пару мгновений.

– Я сама,– голос Светланы прозвучал глухо и отрешенно.

– Вот умница,– мужчина расплылся в улыбке, – Вот я поэтому и люблю постарше, поопытнее, ломаются меньше. Давай моя хорошая.

Светлана все также держащая руки за спиной, чуть повозилась, как бы заправляя блузку. Сердце стучало, в ушах стоял шум. Он неспешным мягким движением слегка приобняла мужчину за плечи и аккуратно направляя заставила его поменяться с ней местами. Непослушными трясущимися руками женщина стала расстегивать широкий кожаный ремень гостя. Справившись, она слегка потянула вниз и камуфляжные плотные штаны сползли с его бедер. Блаженно вздохнув он опустился задом на стол и еще шире расставил ноги. Женщина стала пальцами поглаживать его бедра, задевая пах, скрытый за зелеными плавками. Дыхание мужчины становилось все тяжелее, он закрыл глаза и слегка запрокинул голову. Но вдруг все прекратилось.

– Какого? – раздосадовано произнёс он и уставился на женщину.

Она смущенно держала руки за спиной,– Я юбку хочу снять, замок, молния, там сзади,– проговорила она тихо, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Аааа, ну давай, давай моя хорошая, только ты не торопись, мне не только тебе под юбку заглянуть охота, по полной меня порадуй, постарайся,– проговорил он, снова закрывая глаза и запрокидывая голову, готовясь к новой волне приятных ощущений.

– Да, да, конечно.

Дальнейшего гость не видел. Отдавшись во власть своего возбуждения, он не заметил, как женщина извлекла из-за плотного пояса юбки канцелярский нож, большим пальцем надавила до упора на фиксатор выдвигая лезвие. Но даже если бы его глаза были открыты, он бы не увидел красную табличку, вспыхнувшую в голове Светланы – «АРТЕРИЯ». Бог или Дьявол управлял ее рукой, но она резким движением нанесла удар, чуть ниже подбородка. Кровь брызнула на белую блузку, на лицо и руки Светы, и она отступила на шаг. Глаза мужчины расширились и казалось сейчас выпадут из орбит. Он издавал булькающие звуки, нелепо трясся и начал ощупывать воздух вокруг, будто ища опору, его чуть повело влево, и он упал, свалив с письменного стола органайзер, часы и папку с бумагами. Светлана смотрела как на пол выпали документы и по одному из листов, с крупной заглавной надписью «Распоряжение», растекалось кровавое пятно.

Спустя десять минут, под окнами вновь загудели моторы. Послышались хлопки закрывающихся автомобильных дверей, и раздались голоса. Стало понятно, что к зданию прибыли, еще люди. Появившиеся сейчас, общались грубо и жёстко, а те, кто отвечал им, судя по тону, хоть и не заискивали, но явно выказывали уважение. Послышался размеренный грохот нескольких пар ног, входящих в здание.

Светлана не могла определить, сколько прошло времени. Но она слышала движение в коридоре, вновь голоса. Одни громко отчитывали, другие тихо оправдывались. Было ясно, что прибывшие недовольны тем, что они увидели. Голоса становились все ближе. Света сидела на полу и тряслась. Ей не было холодно. Но ее нервная система дала сбой, а тело не слушалось. Она не могла пошевелиться, ее будто парализовало и лишь крупная дрожь, заставляла тело женщины двигаться. Она могла бы взять оставленное в углу оружие и покончить с этим, не дожидаясь расправы. Она могла бы, взять оружие и поджидать, когда к ней придут, попытаться убить как можно больше этих нелюдей, а потом все в любом случае закончилось бы. Она могла бы, но получалось, только сидеть на полу и трястись.

Когда дверь раскрылась, взору вошедших предстала следующая картина. На полу в луже крови, со спущенными до колен камуфляжными штанами лежало тело мужчины, а рядом на сидела женщина, со светлыми волосами, в которых не так давно стали проявляться первые признаки седины, в белой блузке испачканной кровью, и строгой юбке.

– Веталь?! Ах ты сучара,– один из вошедших рванулся вперед, вскинул пистолет и направил его на женщину.

– Стоять,– грубый командный голос, казалось мог остановить не только желавшего мести боевика, но и время,– Ствол опусти.

Обладатель – это голоса подошёл ближе, присел на корточки, крепкой жилистой ладонью взял женщину за подбородок, приподнял его вверх и заглянул в глаза.

– Вам есть куда идти? – мужчина в военной форме, с зачёсанными направо, черными как смоль волосами чуть подернутыми белыми нитями, смотрел на нее взглядом в цвет своей шевелюры.

Отчего-то голос и прикосновение, сидящего напротив, стали успокаивать Свету. Она кивнула.

–Боб, возьми Серго и Склифа, приведите в порядок и отвезите куда скажет, смотри головой отвечаешь,– он обратился к стоящему позади него.

Тут же началось движение две пары крепких рук, аккуратно подхватили ее и практически понесли к выходу.

–Бек, она Веталя завалила,– не унимаясь в своём желании отомстить, неизвестный буквально прокричал фразу.

– Пасть закрой,– этому кричать не было нужды, его голос был похож на гром,– Вы и так тут бойню устроили, Махновцы блядь. Я с вами еще разберусь.

Дальше Света не слышал ничего. Она не видела ничего. И в этом было ее счастье. Потому что если бы ее глаза зацепились хоть за один изувеченный труп лежащий в коридоре, на лестнице или в холле. Если бы хоть на мгновение она бросила взгляд на кровяные пятна и разводы «украшавшие» сейчас пол и стены, она вероятнее всего сошла бы с ума.

Ее усадили в машину, севший рядом, протянул к ее носу ватку с чем резко пахнущим. Нашатырь – промелькнула как молния мысль в голове женщины.

– Куда вас? – мужской голос звучал равнодушно и не имел никакой окраски.

– Средне-Московская, «Атлант»,– ее собственный голос был сейчас под стать ему.

В руку сунули маленькую дамскую сумочку, принадлежавшую ей, и которую учитывая состояние, она даже не подумала забрать из кабинета.

Машина тронулась, она молчала, смотрела в окно. Улицы были необычно пусты. Лишь изредка попадались изрешеченные пулями полицейские машины с брошенными возле них телами, да люди в камуфляже, которые ходили с громкоговорителями по улицам и просили никого не выходить из дома, до окончания контртеррористической операции. Что все это значило, мозг женщина понять не мог.

Ее подвезли к самому дому, помогли выйти из машины, спросили нужна ли ей помощь подняться в квартиру. Она отказалась. Троица погрузилась в черный внедорожник и удалилась. Светлана дошла до лифта, нажала кнопку и пока в шахте раздавался мерный гул, она расплакалась, все пережитое сейчас выплескивалось наружу. Слезы не переставали литься, все время. Они текли, когда она поднималась на нужный этаж, когда ковырялась в сумке ища ключи, когда трясущейся рукой открывала дверь, заходила в квартиру защелкнув все замки, как была в одежде, шагнула в душевую кабину и открыла кран. Лишь здесь они прекратились, а скорее их просто скрыли капли прозрачной воды стекающие по лицу женщина.

Следующие несколько дней прошли в состоянии граничащим с умопомешательством. Она не различала дня и ночи. Спала и просыпалась независимо от времени суток. Абсолютно в несвойственной ей манере опустошила весь домашний бар и несколько раз мысль о суициде, тоненьким червячком заползала ей в голову и начинала подтачивать сознание. За окнами, на улице будто бы ничего не происходило. А непривычную для шумного обычно города тишину, изредка прерывали звуки автоматных очередей и одиночные выстрелы.

Как ни странно, к жизни ее вернуло событие, которое она никак не ожидала, но которое было тесно связано с ее бывшей профессиональной деятельностью.

В дверь робко постучали. Женщина вздрогнула и ее начал сковывать страх. Стук повторился, тихий и неуверенный, как будто стоящий за дверью боялся спугнуть кого-то. На ватных ногах Светлана подошла ко входу в квартиру и посмотрела в глазок, за дверью стояло двое мальчишек, лет двенадцати.

–Что вам? – неестественным для себя, осипшим от нервов, рыданий и алкоголя голосом спросила она.

– Извините, пожалуйста,– звонко раскатился эхом по пустому этажу ребячий голосок, – Вы только не ругайтесь и …

– И не стреляйте пожалуйста,– дополнил второй голос, как бы чувствуя замешательство товарища.

Эта добавленная фраза отозвалась в душе женщины каким –то леденящим ужасом. Страх еще сильнее сжал ее сердце, но теперь это был страх не за себя, а за двух неизвестных ей детей, стоящих за дверью. На мгновение ей причудилось, что по лестнице поднимается отряд солдат, вскидывает ружья и делает залп по двум беззащитным мальчишкам. И они падают на пол, и ярко алые пятна начинают проступать на белых ночных рубахах.

Светлана открыла дверь, решительно повернув все замки.

– Входите быстрее.

Мальчишки, поначалу отпрянули под напором женщины, но быстро переглянувшись юркнули в приоткрытую дверь.

– Вы кто? – задала она вопрос, как только закрыла дверь за своими гостями.

– Я Костя, это Даня,– заговорил один из них,– Вы извините, пожалуйста, просто мы, ходим по всем квартирам, еду просим, вещи ненужные.

Сейчас только женщина обратила внимание на внешний вид ребят более внимательно. Вполне себе обычная для подростков одежда, грязная конечно, местами чуть порванная, но она не походила на то, что обычно носят беспризорники. Обыкновенные джинсы и свитера, в таких родители конечно не поведут в кино, или на день рождения, но вот для игры во дворе вполне себе. Да и лица мальчишек, не имели того выражение, которым отличаются лица детей из детских домов, неблагополучных семей, или тех, кто волею судьбы оказался вовсе на улице. За время своей работы Светлана видела достаточно, чтобы безошибочно определять это.

– Идите на кухню,– негромко скомандовала она и сама направилась впереди.

В холодильнике женщины, оставалось достаточно продуктов, которые не успели испортиться, за время отключения электричества, что случалось несколько раз за прошедшие дни. Усадив мальчишек за стол она вывалила перед ними все свои припасы. Поначалу они робели, говорили, что если можно они возьмут немного с собой и пойдут. Но Светлана смогла убедить их приступить к трапезе.

Пока ребята уминали за обе щеки, показывая свой голод во всей красе, женщина расспрашивала их кто они и откуда. Оказалось, что ребята жили во доме неподалеку. Костя с мамой и бабушкой, а Даня с обоими родителями. Когда начались все эти непонятные для мальчишек события, пропала связь, родители Дани оставив мальчика на попечение соседей, отправились в Рамонь, где жила его бабушка, чтобы перевести ее к себе. Но они так и не вернулись. А потом на улицах стали стрелять. Они в квартире совсем не выходя, затем во дворе появился сосед – один из местных старожилов, дед Кирилл. Он отвел их в здание СИЗО неподалеку, где помимо них уже было несколько десятков таких же семей. В большинстве своем дети, старики и женщины. Там они и живут сейчас. Дед Кирилл из более взрослых ребят собрал группы, и они уже несколько раз возвращались в свои квартиры за вещами и продуктами, но на всех не хватает. А тем более по словам деда не известно сколько им еще здесь сидеть, а потому надо организовать запасы всего необходимого. Вот они и начали ходить по ближайшим домам.

На вопрос Светланы, о том, что сейчас происходит на улице, ребята рассказали, что стало тише. Почти не стреляют. Иногда проезжают машины с людьми в камуфляже и с оружием, но если видят ребят, не трогают. Многие начали говорить, о том, что надо уходить куда-то, где-то должны быть пункты размещения людей. Но дед Кирилл сказал, что это глупость, им нужно оставаться здесь и скоро военные их обнаружат и спасут. А пока что здесь безопаснее, потому как брать тут нечего, а значит никто не заявится. Но несколько семей все же ушли, их больше не видели.

Мальчишки решили во время сегодняшней вылазки обойти и этот дом, мол он богатый, может кто-то чем-то поможет. Но большинство квартир вовсе не отзывались, в некоторых их через дверь посылали куда подальше, а в двух даже обещали пристрелить если они сейчас же не уйдут.

Светлана слушала рассказ мальчишек и вдруг в ее голове начал сам по себе строиться план, к реализации которого, она стала приступать сразу же. Информация о «молчащих» квартирах, пробудила воспоминания о том, что многие ее соседи, с большинством из которых к слову она даже и не здоровалась никогда, не из-за какой-то неприязни, а просто потому, что так устроена жизнь в этих «элитных человейниках», многие из них еще после второй волны, стали уезжать. По обрывкам фраз, звучащих порою во дворе и в подъезде, она поняла, что большинство собиралось улететь из города или даже страны.

Как только Костя и Даня достаточно подкрепились, Светлана отправилась вместе с ними по тем квартирам, которые отзывались. Шесть открыли. Там были семьи, состоящие из людей, которых внешне женщине были знакомы, но она не знала их имен. Несмотря на то, что повод для знакомства выдался печальный, все отнеслись с пониманием и доброжелательностью к ее идее. Даже жильцы квартир, угрожавшие открыть огонь по незваным гостям, вышли на контакт. Идея Светланы Петровны была проста, переселить всех, кто сейчас ютился в камерах бывшего следственного изолятора, на пустующие жилплощади. Уже ближайшей ночью, скрытые темнотой от возможных нежелательных встреч, все переселенцы перебрались в «Атлант». Дед Кирилл, поначалу противился смене дислокации, но когда женщина узнала, что он бывший военный, прошедший Афган, то проявила хитрость и зашла с другой стороны, убедив старика, что в высотном здании в случае чего организовать оборону получиться даже силами женщин и подростков, а учитывая все обстоятельства – это скоро может и пригодится. Ветеран-интернационалист был вынужден согласиться.

Пустующие квартиры вскрывали, если в каморке консьержки не находилось запасных ключей. Особо переживающих по этому поводу, Светлана Петровна успокаивала номером какой – то несуществующей директивы, которую она как сотрудник администрации якобы знала. И данный документ разрешал подобные действия в чрезвычайных ситуациях и никакой ответственности за это не предполагал. Начали понемногу обживаться, насколько этот термин вообще был уместен в нынешней обстановке. Ребята начали снова ходить в вылазки и помимо необходимых вещей приводить из них людей. Своеобразная коммуна росла и множилась людьми разного пола и возраста. Светлана взяла на себя управление хозяйственной частью, а дед Кирилл предпринимал все возможные меры обороны от любых предполагаемых угроз. У некоторых жильцов, а также вновь прибывших было оружие, в большинстве своем охотничьи ружья и карабины, либо травматические пистолеты, но как выразился старик – «В умелых руках и …» тут он замялся, когда понял, что вокруг дети, но все, кто был знаком с этой крылатой фразой улыбнулись. Вообще улыбки стали теперь чаще озарять лица людей, собравшихся под крышей этого некогда элитного жилого комплекса, стоящего на одной из центральных улиц Воронежа. Об ужасе, царившем вокруг напоминали запустение и звуки перестрелок.

Пару раз происходили стычки с мародерами, которые решили, что «богатый» дом будет легкой добычей, о чем вскоре и пожалели. Прошло две, может три недели, быт налаживался, люди привыкали к новым условиям жизни. А на улице раздался рев и гул моторов.

Из пары подъехавших грузовиков и трех внедорожников выгрузилось два десятка вооруженных людей, мужчины и несколько женщин. Все в форме, разгрузках, на некоторых проглядывали контуры бронежилетов. Они заняли позиции напротив входа, и направили стволы в сторону дома. Дед Кирилл, быстро раздал команды и обороняющиеся также пришли в боевую готовность, однако даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – если приехавшие задумали захват, дом обречен. Из одного внедорожника вышел мужчина, с черными как смоль волосами, тронутыми белыми нитями.

– Старшую позови,– обратился он к старику, который с какой-то нарочитой бравадой, стоял в полный рост держа в руках потрепанный ИЖ.

– Я старший, чего надо? – по-молодецки дерзко отозвался дед.

– Отец, сейчас время такое, всем чего-то не хватает. Лично мне не хватает терпения и времени. Так, что давай быстрее,– голос того, кого звали Беком, был все также громок и груб.

– Ты чего тут раскомандовался, или думаешь привел с собой толпу архаровцев, и мы в штаны наложили, у меня тут пять гранатометов, сейчас ребята как дадут залп с крыши,– не унимался старик.

После его слов, среди стоящих возле грузовиков пробежал смешок.

Возможно перепалка мужчин продолжалась бы дольше, но Светлана, видевшая все из окна, уже спустилась вниз и появилась позади деда Кирилла.

– Все нормально,– сказала она ему,– Я поговорю. Старик попытался ее удержать, но она была непреклонна, а за время, проведенное под одной крышей, он достаточно изучил характер женщины, чтобы понять – спорить с ней бесполезно.

– В машину сядьте, надо поговорить,– сухо произнёс Бек, и быстро развернувшись сам занял место на переднем пассажирском сидении. Светлану даже немного смутило и поразило, что он обратился к ней на «вы». Под пристальными взглядами вооруженных людей с обеих сторон, а также всех «жильцов» дома, выглядывающих из окон, женщина подошла к машине. Один из стоящих опустил оружие и неожиданно галантно открыл для нее дверь.

– Прошу,– произнес голос, равнодушный, без какой-либо окраски, в голове женщины всплыла фраза – «Куда вас?» Светлана забралась на заднее сиденье.

– С историей знакомы? – спросил неожиданно Бек.

– В каком смысле? – женщина была смущена и удивлена. Но спросивший, как будто и не ждал ответа.

– Знаете, всегда и везде, после любого краха, наступает период возрождения. Однако, как показывает история, крах этот может длиться достаточно долго. Я скажем так, человек, который поддерживает перемены, но предпочитает, как можно быстрее пропустить этот неприятный этап. Думаю, вы поняли, что произошло, вы женщина не глупая Светлана Петровна.

Грибцева вздрогнула, когда он назвал ее по имени. Откуда? Увидел в кабинете в тот роковой день, или же знал до этого. Возможно у людей, чинивших тогда расправу в здании администрации был список всех чиновников и сотрудников.

– Печальные события, которые потрясали нас последнее время,– Бек невозмутимо продолжал,– Спровоцировали крах системы, к которой мы все привыкли. Я не буду отрицать, что и сам приложил руку к этому. Не скажу, что я и мои соратники допустили ошибку, скорее недооценили масштаб последствий. Все вышло немного не так, как должно было. Мы пришли к выводу, что это надо прекратить. Дело не быстрое, хлопотное, но суть не в этом. К моему огромному сожалению, разменной монетой в подобных вещах всегда являются жизни людей

Светлане показалось, что на этой фразе мужчина немного запнулся, а в его голосе прозвучала искренняя грусть.

– Так вот, я наблюдал за вам, не надо пугаться, это было исключительно в целях вашей безопасности. Вы прекрасно справляетесь, чего нельзя сказать о ваших бойцах. А без грамотной защиты скоро выжить будет невозможно. Суть моего предложения проста, вы продолжаете делать все, что делали до этого дня. Принимаете под свой кров людей, помогаете им, а я с единомышленниками в свою очередь обеспечу вам нужную защиту и помогу с ресурсами необходимыми для выживания. Новое общество построится, но не сразу. А управлять им, только нажимая на курок – нельзя.

Светлана слушала его внимательно стараясь не упустить ни слова. Казалось абсолютно безэмоциональный голос Бека, скрывал в себе боль и страдание.

– Мы договорились? – вдруг как-то резко спросил он.

– Я не хочу участвовать ни в каких переворотах,– женщина сама удивилась своей смелости.

Бек, даже немного улыбнулся, едва заметно, уголком рта,– Не надо ни в чем участвовать, просто продолжайте заботиться о людях. А их у вас скоро прибавится. У вокзала, на Московском и в районе цирка, есть еще большие группы. Мы приведем их к вам. Если места не будет хватать, заселим рядом стоящие дома. Территорию будем оцеплять. Сейчас с вами останутся мои ребята, позже прибудут еще. Руководите Светлана Петровна.

– Пусть живут все, кто хотят, я никем не руковожу, лишь стараюсь помочь,-смелость отступала и Грибцева заметила, что начинает мямлить.

– Всегда кто-то должен руководить. Дать людям только цель и надеяться, что они не наломают дров – величайшая глупость,– Бек на секунду замолчал,– Ну думаю вы и сами это помните.

Вдруг Светлана, снова увидела перед глазами, лежащих на земле, белогвардейцев в белых ночных рубахах.

– Я думаю вы уже все решили и смысла дальше продолжать разговор нет никакого,– резюмировал мужчина.

– Я ничего не решала, я не против помощи людям, но никаким управлением я заниматься не собираюсь,– голос стал немного срываться,– Для этого есть органы власти.

– Власти? – мужчина задал вопрос, но не ждал на него ответа,– нет никакой власти. Придите в себя. Вы достаточно видели и наверняка слышали от своих новых соседей. Или никто не рассказал вам как представители старой власти расстреляли сто пятьдесят задержанных, содержавшихся в этом СИЗО,– мужчина указал рукой вдаль,– Все для того, чтобы избежать возможных бунтов. Их трупы просто скинули в подвал одного из блоков. Новая власть, тоже отличилась,– он снова замолчал, а в его глазах, отражение которых Светлана видела в зеркале заднего вида, промелькнула грусть,– Власть отягощает и развращает, если ее не делить ни с кем, это основной принцип, и мы будем ему следовать. Мне надо ехать, я думаю мы договорились.

Повисла тишина, Бек молчал, а Светлана начала чувствовать себя неловко. Она понимала, что сидящий на переднем сиденье не воспринимает ее возражения и для него разговор окончен. А она сидит сейчас как студентка, ничего не знающая по билету, перед строгим преподавателем. Ей ничего не оставалось, как просто открыть дверь. Стоящий снаружи подал ей руку и тем же безэмоциональным голосом пожелал – «Всего доброго»! Бек не опуская стекла подал ему какой-то знак, покрутив указательным пальцем в воздухе, тот в свою очередь повторил его для всех стоящих рядом, затем сел на водительское и сиденье и через десять секунд внедорожник уже поворачивал на Кольцовскую.

Прочие незваные гости, опустили оружие, засуетились и через пять минут оба грузовика перекрывали улицу с двух сторон. Внедорожники заехали во двор напротив, а люди рассредоточились так быстро и профессионально, что казалось исчезли. Лишь несколько раз в окнах дома на той стороне улицы мелькнули силуэты в камуфляже.

Светлана долго не могла объяснить деду Кириллу и прочим интересующимся, что все это значило. Она и сама до конца не понимала смысла происходящего, но доверившись почему – то совершенно не знакомому человеку, ведомая каким-то внутренним ощущением, она говорила, что так надо и так будет лучше. Жителей дома это конечно не успокоило, но они в свою очередь доверились ей. Лишь дед Кирилл, вел себя очень настороженно и приказал своим караулам держат ухо в остро.

К вечеру появилась первая группа, из тех о которых говорил Бек. Почти сотня человек мужчин, женщин, стариков и детей в сопровождении нескольких бойцов. Всех приняли, расселили, лишних вопросов никто не задавал. На следующий день появились еще две группы не меньше первой, а затем приехал грузовик, из которого показался обладатель без эмоционального голоса и крикнул – «Принимайте товар». Кузов машины был доверху забит продуктами, лекарствами, хозтоварами и одеждой. В «Атланте» начался новый этап жизни.

Новые люди, появлялись с интервалами в два три дня, количество вооруженных охранников, также понемногу увеличивалось. С жителями они почти не контактировали, облюбовав дома, напротив. Раз в неделю грузовик привозил все самое необходимое, а еще несколько раз выстрелы звучали очень близко. Перестрелки были непродолжительными, после них показывавшиеся на глаза бойцы были необычно хмурыми и нервными. Так прошел месяц.

Бек снова появился неожиданно и на удивление даже не был таким хмурым как обычно. К тому времени Светлана уже знала гораздо больше, от людей, прибывающих под крышу «Атланта», об ужасах, которые происходили в разных частях города. Поэтому к мужчине она отнеслась более приветливо и предложила выпить чаю, он не отказался и более того, поведал ей много интересного.

Со слов Бека, недовольство среди командиров частей и подразделений назревало давно. Закончившийся не так давно, всем известный военный конфликт в ближнем зарубежье, хоть и завершился победой, ожидаемых результатов не принес. По крайней мере для людей в форме. В частности, сам Бек был полевым командир ЧВК, подписавшим контракт с министерством обороны, и по окончании боевых действий их просто выбросили на улицу. Тогда еще никто не думал о бунте или восстании, по крайней мере в государственных масштабах. А когда первые инциденты, связанные с виги стали потрясать страну, недовольство начало усиливаться. «Военные люди прямолинейные, это вам не политики и не секретные службы» – пояснял мужчина. Когда медики не нашли следов, эпидемии или чего-то подобного, то сразу поползли разговоры об эксперименте вышедшем из-под контроля, или о нападении извне. Армии привели в готовность, снова стали заключаться контракты, но более ничего не происходило. А когда произошли эпизоды, так называемой третьей волны, тут уже военные стали требовать каких-то решительных действий, но их не происходило.

На удивленные вопросы женщины, Бек пояснил, что третья волна не была единовременным инцидентом, как предыдущие. Она длилась почти неделю и все новые и новые вспышки одержимости происходили по всей стране и миру. Теряли рассудок и волю целыми городами. Началось срабатывание автоматизированных систем пуска, ответного удара и ПРО. Каким-то чудом удалось избежать полномасштабной ядерной катастрофы. Военная спец связь в отличии от гражданской держалась на несколько часов дольше и позволяла коммуницировать. Но никаких указаний сверху не поступало. Все конвои и колонны, отправленные к центрам принятия решений бесследно исчезали. Связь осталась лишь локальная и на несколько дней военные группировки и формирования затихли. Но накопившееся недовольство должно было куда вылиться, начали звучат лозунги и призывы о том, что правительство укрылось в бункерах и уже давно покинуло страну, а то и планету и сейчас каждый сам за себя. Формировались банды. Люди, стекающиеся в город рассказывали, что в отдалённых от больших населенных пунктов местечках происходит полная анархия. С одной стороны толпы одержимых, от которых неизвестно было чего ждать, а с другой завладевшие оружием мародеры.

Тогда оставшиеся в Воронеже офицеры и командиры решил взять ситуацию в свои руки. Но беда была в том, что многие подразделения уже пополнились различного рода преступными элементами, для некоторых командиров это не являлось препятствием. Да и согласия между формированиями не было. Началось то, что началось. Сам Бек вновь подписавший контракт с министерством обороны, незадолго до третьей волны, был поставлен командиром роты специального назначения и по приказу вышестоящих офицеров принимал участие в пусть и нелегитимном, но как он сам считал справедливом захвате власти. Ему довелось увидеть беспредел, что начали творить представители службы исполнения наказания и МВД, прикрываясь какими-то директивами. Многие из них вступили в сговор с преступными группировками, а некоторые сколотили свои. Лучше жесткая военная власть, чем разгул криминала так рассуждал он и его единомышленники, но одного они не учли криминал уже проник в военную структуры.

Когда город начал тонуть в крови, возмутившихся этим офицеров и их подчиненных стали уничтожать, началась война между группировками. Которая продолжается и сейчас, но благо людей, желающих установить мир и жить в соответствии с хоть какими-то законами – больше.

Убежищ подобных этому по городу сейчас несколько, они являются лакомым кусочком для всего того отребья, которое желает лишь крови и наживы. Поэтому они нуждаются в твердой руководящей руке и охране, чем собственно Светлана и люди Бека занимаются.

– Все это не кончиться быстро, это не поле боя, где просто можно кинуть людей на амбразуру и наедятся на численный перевес,– пояснил мужчина,– В городе полно людей, просто желающих выжить, и вернуться к нормальной жизни. Нельзя допустить напрасных жертв. Между командирами группировок, тоже нет полного согласия, но мы едины в одном, нужно прекратить кровопролитие и беззаконие, только потом решать насущные проблемы. Здесь в центре и в северной части города уже почти спокойно, остались лишь отдельные небольшие отряды разной масти. На юго-западе стычек пока происходит больше, но я думаю скоро все завершится, пока цель выбить всех ублюдков на левый берег за мосты, а потом из города.

Светлана слушала внимательно и лишь изредка задавала вопросы касательно вестей из других концов страны, планеты, о судьбе так называемых одержимых.

Но здесь ничего конкретного Бек пояснить не мог. Связи нет. Конвои все так же не возвращаются. Одержимые ушли за пределы Воронежа в первые же дни и насколько сейчас позволяет узнать разведка, все их группы находятся на очень приличном расстоянии от города.

Мужчина уехал.

После этого разговора, Грибцева стала относиться к своей деятельности еще более ответственно. Разрасталось ее поселение, и вскоре они уже заняли часть домов на Средне-Московской, Кольцовской, Коммисаржевке и Маркса. Начали проходить собрания и встречи. Она познакомилась с лидерами других убежищ и командирами прочих группировок. Все постепенно возвращалось в нормальное русло, в том смысле, что людям не приходилось убивать и умирать за кусок хлеба. Люди пережили первую зиму.

Когда же воцарился своеобразный мир, стали появляться первые ростки установления законности и образования системы управления, единогласным решением Светлану Петровну выбрали главой Совета. Она не хотела этого, но Бек, которого как она к тому времени уже называла по имени – Виктор, убедил ее, что лучше нее никто не справится. Так ставшая лидером группировки «Верхних» и главой Совета женщина, вместе со своими единомышленниками и ближайшим окружением переехала в «Солнечный олимп», ставший своеобразным административным центром города.

Когда – то элитный ЖК бывший мечтой многих жителей и гостей Воронежа, стал зданием правительства, штабом, казармой, клиникой и по сути сердцем города.

Именно в окне этого сердца, расположенном на самом верхнем этаже здания и отражалась высокая, худая фигура, облаченная в брючный костюм сшитый из плотной камуфляжной ткани. Несколько последних лет, пролетели в голове женщины буквально за минуту. Светлана Петровна была погружена в свои мысли, как и всегда. И мысли эти были о городе, о людях, об отряде Виктора «Бека», который неделю назад отправился в очередную вылазку за город, чтобы провести разведку. И еще кое о чем, что тревожило ее последние два дня.

– Светлана Петровна, можно? – в дверь квартиры, которая была для женщины и личными апартаментами и кабинетом, после стука заглянул мужчина лет тридцати. Это был Егор, или как его любили называть немного подкалывая окружающие – Егор Борисович. Причиной для шуток и подтрунивания был внешний вид. Стоило только посмотреть на мужчину и сразу становилось понятно – он чиновник. Бывают люди, рождающиеся с лицом актера, мыслителя, военного, полицейского, или же напротив преступника. Посмотришь на такого и думаешь, что перед тобой бандит, а на деле оказывается примерный сотрудник, замечательный семьянин и добрейшей души человек. Егор родился с лицом чиновника. При чем не большого начальника, а сотрудника аппарата среднего звена и помощника руководителя. Собственно, им он сейчас и являлся. Невысокий, узкоплечий, казалось совсем без шеи, с непропорционально большой головой на которой чуть выше лба красовались две больших залысины и вечно опущенными глазами. Молодой человек работал в администрации по линии молодежной политики, жил с мамой на окраине юго-западного района. Когда начались инциденты, они, как и многие прятались по подвалам, потом прибились к группе. А когда волею судьбы оказались в «Атланте», то он сразу же узнал Грибцеву, о которой по коридорам администрации ходили легенды. Он буквально напросился к ней в ассистенты. Женщина конечно не знала его, они были разного статуса, да работали по разным направлениям, но общая административная подкованность Егора ее подкупила, и она взяла его под крыло. Скромный, исполнительный, трудолюбивый, но при этом абсолютно не амбициозный он был идеальным помощником. Светлана относилась к нему с уважением и теплотой, а он восхищался ей, а после того как его мама умерла, видел в женщине, пожалуй, единственного близкого и родного человека.

– Заходи Егор,– женщина, вырванная из своих мыслей приходом парня, отвернулась от окна и прошла к столу. Егору показалось, что в уголке ее глаза, что-то блеснуло.

– Светлана Петровна, мы будем проводить внеочередной сбор? Или дождемся возвращения Виктора Сергеевича,– Егор называл «Бека» по имени отчеству.

– Я еще думаю над этим. Последние новости как ты понимаешь были полной неожиданностью, почти пять лет тишины и вдруг,– женщина общалась со своим помощником доверительным и мягким тоном.

– Согласен. Но может быть это знак, возможно период стагнации закончен, и пора перейти к другой фазе, уверен, что среди лидеров группировок будет много сторонников активных действий,– Егор не упустил возможности вкрутить в свою речь заумный термин.

– Знаешь, как говорит один мой знакомый, иногда лучше шесть раз промахнуться чем, шесть раз попасть в цель, потому как каждый такой промах может быть гораздо полезнее самого точного попадания,– Светлана процитировала, слова Бека и на ее лице проскользнула буквально на мгновение гримаса грусти. Было видно она скучает и переживает за человека, который давно уже перестал быть для нее просто командиром отряда и военным советником.

Егор с пониманием кивнул, но понял скорее не смысл фразы произнесенной женщиной, а ее тоску по Виктору Сергеевичу. Будучи ее помощником и одним самых близких людей, естественно он был в курсе их отношений. Грибцева доверяла Егору как себе.

– Кто еще знает о сообщении?

Егор немного замялся, как бы мысленно ведя подсчет и еще сильнее втянул и без того короткую шею,– Эдуард Павлович и его люди, кто именно я не знаю. Наверное, технари и возможно кто-то из командиров.

– Башенники надежные люди, Мазур не окружает себя другими, если приказал молчать они будут молчать,– вырвала из смятения своего помощника Грибцева.

Егор закивал.

– Другая утечка возможна?

– Я думаю, что нет. Если ее не было с ЮВЖД, то больше ей просто не откуда взяться. Помимо башенников знаю лишь я и конечно же вы. Возможно вы не доверяете мне тогда…

– Прекрати,– женщина грубо оборвала помощника, – Я доверяю тебе как родному сыну, ты и Витя, самые близкие для меня люди.

– Спасибо,– Егор потупился и казалось сейчас расплачется от накатившей волны чувств,– Значит ничего пока не предпринимаем?

–Нет. По крайней мере, нужно дождаться возвращения разведотряда, а там посмотрим. Без Вити, я просто не смогу удержать командиров и бойцов, которые пожелают проверить пришедшую информацию, – женщина говорила, тихо, медленно, старалась подбирать слова, зная, что даже у стен есть уши,– Мы не имеем право ограничивать людей в их действиях, у нас нет абсолютной власти мы делим и благо совершенных поступков и ответственность за них. Но излишняя импульсивность может дорого стоить. Если все это окажется ошибкой, злой шуткой или не дай Бог чьим-то злым умыслом, то мы можем потерять не только большое количество ресурсов, но и жизней. Так что пока молчим.

– Я понимаю, согласен,– Егор как – то несвойственно для себя гордо задрал голову, как будто чувствуя себя причастным к чему-то очень великому,– Я тогда пойду, доброй ночи Светлана Петровна.

– Доброй ночи Егор.

Женщина повернулась к окну и увидела, что глаз великана окончательно сомкнулся и исчез за горизонтом.

***

– Да не хило. Кто ж это так ребят покрошил,– высокий мужчина, с зализанными назад седыми не по возрасту волосами, стоял посреди крытого паркинга, сунув руки в широкие карманы черного бомбера. Лицо его не выражало абсолютно никаких эмоций, но в бегающих глазах, изучающих пространство вокруг, была видна искренняя заинтересованность.

– Хруст,– двое молодых парней, одетых в кожаные куртки, усеянные заклепками, приближались, один из них шел ведя под локоть невысокого тщедушного мужичка, в потертом плаще,– Вот этот вроде че-то видел.

– Добрый вечер,– обратился к нему тот, кого назвали Хрустом.

– Зд-зд-здравствуйте, было заметно, что мужчина заикается исключительно из страха.

– Как вас зовут?

– Степан.

– Не надо бояться Степа, никто вас не обидит, видите ли тут случилась неприятность, кто-то жестоко и бесцеремонно застрелил наших ребят, которые пришли на закуп,– голос Хруста был спокоен,– Если парни привели вас, значит вы обитаете где-то здесь поблизости, верно?

– Да, я тут на кладбище.

– На кладбище? – удивление было искренним.

– Да, я раньше с заводчанами жил, перепил как-то, проигрался в карты,– мужчина говорил, а руки его тряслись,– Бес попутал, пырнул я в общем выигравшего. Он и умер через два дня. Ну меня сначала под суд хотели, а потом просто выгнали. Так ни к кому и не прибился, живу тут в маленькой сторожке. Да не жалуюсь в общем то.

– Какая интересная история,– на лице Хруста заиграла саркастическая улыбка, – Что-то мне подсказывает, что ваша откровенность касательно судьбы – злодейки, не случайна. Вы кого-то видели здесь, и хотите что-то получить за эту информацию, я прав?

– Да, только не злитесь, пожалуйста,– мужчина сжался и стал казаться еще меньше,– Вы ведь «новые» верно? Я как-то приходил к вам в Боровое, меня часовые чуть собаками не затравили. Я к вам хочу, возьмите я работящий, и в электрике понимаю и в слесарке.

– Говори, что знаешь, посмотрим, куда тебя пристроить.

Назвавшийся Степаном, только открыл рот, но его прервал окрик одного из парней, осматривавших место перестрелки,– Хруст, а этот кажись живой.

Развернувшись на месте, словно солдат почетного караула, седой скомандовал,– В машину его и быстро на базу. Ты с нами поедешь, расскажешь, что видел,– последние слова были обращены к тщедушному мужичку, который одной половиной своего мозга искренне возрадовался, что едет с «новыми», а вторую начало точить сомнение – не вляпался ли он в еще большие неприятности, чем имел до этого.




Глава 4. «Соглашение сторон»


Выстрел п




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/filipp-vasilevich-33090181/vigi-chast-1-ad-nomer-36-70852423/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.