Главная страница | Современные любовные романы | Развод. Двойня в подарок

Развод. Двойня в подарок
Ася Исай
– И кто же отец?– Артур, к тебе это не имеет никакого отношения. Мы развелись. Или ты забыл?– Я отлично помню. А ты так и не научилась врать. И сбежать от меня не выйдет!Бывший муж оставил мне подарок к разводу.Отчаявшись встретить нормального, мужчину я отправилась в центр репродукции исполнить мечту о ребеночке. Но выбирая анкету донора, меньше всего на свете ожидала услышать от врача, что уже беременна. Двойней!

Ася Исай
Развод. Двойня в подарок



Глава 1


Что может быть лучше, чем после долгого и тяжелого дня полежать в очень горячей ванне? С пенкой, бурлящими бомбочками, резиновыми уточками, блесточками и прочими эфирными маслами? Только после этой ванны, отключить все будильники, ведь завтра выходные, и потерять себя среди хрустящих простыней до самого утра. А лучше сразу до понедельника.

Я уже шла по Биврёсту в Асгард, шурша юбками и позвякивая медным мечом по радужному мосту, но меня выдернул обратно в реальность звонок мобильного. Имперский марш ничего хорошего не предвещал и я изо всех сил старалась вернуться обратно, на дорогу, ведущую к богам. Конечно, ничего не вышло, потому что нахал на том конце провода и не думал переставать набирать мой номер раз за разом. Сволочь! Такой сон обломал!

Нервно скидываю с себя простынь, стаскиваю маску для и с силой жму на кнопку ответа.

– Да! – рявкаю в трубку, вспоминая, что там говорила моя подруга из универа по поводу проклятий. Она настоящая цыганка, так что явно советы были не пустячковые.
– Все! Нашли, спасли! Можешь выдыхать! – радостным голосом сообщает мой муж в трубку и я тут же теряюсь, что же делать! Я-то и не вдыхала, чтоб выдыхать.
– Так, Пилипенко, а нормально ты можешь объяснить, что произошло?
– Ты, главное, не переживай! Я сейчас приеду и все расскажу! Скоро буду, спать не ложись. У телефона батарейка сади… – и в продолжение только серия коротких гудков.

И как это понимать? Я всегда знала, что мой муж настоящее чудовище, но вот таких приходов у него не было ни разу. Искренне надеюсь, что он просто где-то напился и не припрется меня радовать, но сон ушел безвозвратно.

Нервно проворочавшись, пришлось тащиться на кухню, за успокоительным, а там белье в стиральной машине ждет, чтобы его развесили, посуда в раковине, чтобы загрузили в посудомойку и пыль на полках. Лежит красиво. Вытереть, перебрать, рассортировать, помыть, развесить, сложить. Ну а дальше меня было не остановить. В ход пошли кухонные ящики с посудой, крупами, специями…

Я обнаружила себя в два часа ночи у мусорных баков, выбрасывающую два огромных мешка ненужных коробочек, красивых, но бестолковых баночек, осиротевших без крышки судочков, просроченного какао и еще тонну всякого кухонного хлама.

На обратном пути остановилась у подъезда и правда выдохнуть небо. Выдохнуть все свои печали и одиночество.

Ничего. У меня есть план и это даже к лучшему, что Артур сегодня приедет. Давно пора было с ним поговорить о разводе, который мы откладываем последние пять лет. О свадьбе, которой не должно было случиться и о нас, которых никогда не было.

В Москве звезд практически никогда не видно. Если не считать тех, что светят на эстраде. А иногда так хочется загадать желание и верить, что непременно сбудется, что сердце сжимается в крохотный комочек. В ответ на мои просьбы, рядом стоящее дерево, бросает мне под ноги круглую шипастую коробочку, из которой выпадает несколько каштанов. Не звезды, конечно, но подбираю орешки и прячу их в карманы.

– Пусть сбудется, – зажимая их в кулаке и для уверенности заглядывая в небо, прошу об исполнении самой заветной мечты. Я уже много лет хочу только одного. Родить ребенка. Муж, к сожалению, для этого не годится.

Во двор с визгом шин заруливает огромный черный Гелик, из которого вываливается вполне себе трезвый Артур. М-да, не об этом я просила.

Перепрыгивая бордюр, подбирается ко мне с одной из самых счастливых своих улыбок. Ему очень идет быть таким легким. Драные джинсы с цепью на боку, футболка обтягивающая каждый кубик пресса и косуха дополняющая ансамбль. На улице десять градусов тепла и как этому выпендрежнику не холодно, понятия не имею. Знаю только, что если сейчас положить ладонь на его грудь, она окажется горячей.

Почему мое отражение в зеркале с каждой бессонной ночью становится все печальнее, этот будто застыл во времени и все никак не перестанет быть двадцатипятилетним пацаном?

– И откуда это к нам такого красивого дяденьку занесло? – вырывается из меня неожиданно цитата из старого фильма. Сейчас бы в два часа ночи шутки шутить, продрогнув на улице в одной толстовке…
– Красивого, значит? – сияет Артур, освещая собой, кажется, весь двор. – А на голове у тебя что?

Ощупываю аккуратно волосы и обнаруживаю маску для сна. Вот же! Быстро сдергиваю и прячу в карман свои лисьи ушки, пока он еще и по этому поводу не поржал.

– Ну вообще я про водителя. – возвращаюсь к прежнему разговору. – Через какое приложение заказывал? Я тоже такого хочу. – облизываю губы и нагло подмигиваю водителю только бы побесить Артура.
– Миронов экспресс. Пойдем домой, – выхватывает у меня из рук ключи, разворачивает за плечи и задает направление в сторону лифтов. Он ведется на крючок и начинает злиться и поэтому пытается меня запутать еще больше.
– Что? Опять? Что произошло? Айя в порядке?
– В полном. Бандит с женой в гости приехал просто.
– Он губернатор!
– А я как сказал? Что ты мне голову морочишь? В лифт заходи, – подталкивает к кабинке, шлепком по заднице. Вот же нахал! По морде ему съездить что ли.
– Так, ладно. А спасал ты кого? – разворачиваюсь к нему в тесном пространстве. Вот же! И почему грузовой не приехал?

Его серые глаза впиваются в мои, совершенно обыкновенные карие. Моментально становится жарко. И как же хорошо, что нам ехать всего на шестой, потому что до шестнадцатого мы бы не доехали одетыми. Но стоит открыться дверкам на моем этаже, как волшебство улетучивается. Эта опасная магия тесноты лифтов уходит, а Артур ей еще и придает ускорения.

– Так, Миронов не только с женой приехал, но еще и с кошкой. Бедняга не выдержала оравы детей, спряталась. Ты даже не представляешь, где мы ее нашли! – он смеется так радостно, что я даже на секунду сомневаюсь, точно ли можно удушить такого счастливого человека.
– Ты. Разбудил. Меня. Из-за кошки? – цежу сквозь зубы. Я просто боюсь открыть рот чуть шире, чтобы не загрызть его насмерть.
– Но это очень важная кошка. Почти первая леди в их семье. Там непонятно кто ловчее вертит Мироновым.

Молча забираю ключи и делаю вид, что открываю дверь. В тот короткий период, что мы жили вместе, Артур не переставал меня ругать, что я не закрываю двери, когда ухожу ненадолго. Сейчас же, когда одна моя половина хочет спать, а вторая крепко ненавидит, не лучший момент испытывать мои нервы. Еще один скандал мы с ними точно не переживем. Поэтому открываю дверь и ухожу. Ну как… Пытаюсь.

– Стой-стой. А ты куда? – он почему-то решил вломиться без разрешения.
– Что, даже на чай не пустишь?
– Дай-ка подумать. Ты меня разбудил, сказал: “скоро буду” и пропал почти на три часа. Я больше чем уверена, что твой телефон вполне себе мог зарядиться по дороге и не было никакой необходимости сюда мчаться! Хотел покрасоваться? Миссия выполнена. Вали отсюда.
– Какая злая с-с-стерва. – подходит ближе ни капельки не опасаясь. Эх, жаль медный мой меч, остался на подходе к Асгарду.
– Это еще не она. Но сейчас включу, раз ты так вежливо попросил. Нам развестись бы. А то шутка затянулась. – выпаливаю на одном дыхании, и мое уверенно-дерзкое настроение превращается в испуг. Не перегнула?

Но Артуру плевать. Он опасно скалится и наступает.

– Сделаешь еще шаг и получишь по морде, – предупреждающе выставляю ладонь, но он только сильнее растягивает улыбку и делает шаг в квартиру, закрывая дверь.

А что я? А я бью. Он шаг, я пощечину, он шаг, я пощечину. Так и танцуем до самой спальни. Он получает по морде, скалится, но все равно наступает. Еще шаг и еще пощечина, еще шаг и поцелуй. Крепкий. Страстный будто последний. Потому что он и есть последний. Застывшее на губах "я тебя не люблю" повисает в воздухе, а мы снова проваливаемся между. Между нерожденной любовью и горькой на вкус ненавистью.

Куда-то девается одежда и прячется под подушку зарок "больше никогда". С ним мы поговорим утром, а пока сладкие укусы, болезненные поцелуи, жадные губы между бедер и руки там, где нельзя.

Пока я пытаюсь собрать себя из растаявшего мармелада в нормального человека, между нами, распихивая локтями все правила, врывается нежность. Врывается неспешными, горячими прикосновениями и поцелуями в ступни. Он целует каждый пальчик, а у меня в уголках глаз закипает соленый океан. Он нависает надо мной, отчаянно заглядывая в глаза и позволяя сцеловать капельки пота с его лба. Мы, как всегда, сошли с ума и совершенно точно в который раз об этом пожалеем. Пора снова доставать спрятанные запреты и возвращаться в реальность. Первый шаг делает Артур.

– Мне нравилось быть твоим мужем. Раз ты так хочешь, мы, конечно, разведемся, Заноза. Но у меня будет условие.


Глава 2

– Какое еще условие?

Он все еще близко. Мы все еще говорим губы в губы и дышим одним воздухом, приправленным пряным запахом секса. Мы все еще горячие и дышим быстро-быстро никак не отойдя от близости. Касаемся. Кожа к коже. Его пальцы по инерции поглаживают нежные местечки. Но все закончилось и нужно снова разбегаться по разным углам ринга. Он не почувствовал, но холод снова сквозит между нами. Пришло время для отката, и реальность бьет ярким светом в глаза и отрезвляя.

За окном ленивый рассвет все еще не собирается подсвечивать небо, но на часах уже пять. Это мы столько времени тут… Оу.

Артур снова все сделал по-своему, наплевав на мои планы. Не смог найти никого себе на ночь и вспомнил о кхм… Как же себя назвать-то, даже теряюсь. Ну пусть будет Супруга. Пока что я это она. Удобно!

Я тоже молодец, что повелась – сколько раз клялась себе не подпускать это обормота к себе – но быть постоянным запасным вариантом я не хочу. Мы все это уже проходили много раз.

Если этот экземпляр такой болван, то остальные в разы, в разы хуже. Так как стать счастливой в таких условиях? Как завести семью и, чтобы она не стала мучительной клеткой? Ответ – никак. Самым правильным из всех вариантов, кажется – создать ее самой.

Если ко мне добавить немножечко врачебной магии, то я смогу стать мамой без капризов, истерик, запросов и измен мужика, который не может сдержать слово, не то что удержать все свои порывы в штанах. Поэтому мне и нужен развод. Срочно. Чтобы никакими обязательствами не связать Артура и мое будущее счастье.

Я и без того была в отчаянии, а его сегодняшнее выступление ускорило принятие решения. Он должен мне стать чужим даже на бумаге. Я не хочу никаких условий. Мне нужен быстрый результат, и потому я бью в самый центр груди.

– Ты забыл, как мы вообще поженились? – едко шиплю ему на ухо.

Эта тема – всегда главный повод поскандалить. История вроде бы банальная, но до ужаса грязная.

– Не забыл, – его плечи сразу каменеют, он отшатывается и встает, чтобы красуясь прогуляться по комнате в поисках разбросанной одежды.

Он то ли так волнуется, то ли у мужчин и вправду бытовая слепота. Это такая зараза, которая позволяет не замечать склад кружек у компа, разбросанные носки и разрешает бросать влажные полотенца кучкой на пол, а грязную одежду пристраивать рядом с чистой. А что такого-то? Эта болезнь, переходя в острую фазу, застилает глаза, когда мужчина пытается найти нужную вещь или добыть пропитание из холодильника.

Но сейчас хотя бы картинка красивая. Артур тратит три часа жизни ежедневно, чтобы держать свое тело в идеальном виде, будто стремится покорить вершины, занятые греческими богами. Шесть идеальных кубиков пресса, прокаченные косые мышцы живота, указывающие на не менее идеальные, все еще бодрые двадцать два сантиметра. Широкие плечи, руки, увитые венками, длинные пальцы и его эта любовь надеть десяток разномастных колечек сразу… Так. Что-то не о том я думаю, я же злюсь!

Артур, кажется, все еще чувствует себя виноватым в том, что произошло много лет назад и это плюс в моей ситуации.

– Тогда какого черта ты сейчас собрался ставить условия? – сама себя накручивая, уже начинаю рычать и плотнее кутаюсь в одеяло.

Развлечения закончились. Хочется оградить себя от его жгучего взгляда. Жаль, одеялочко не спасает от скандалов. Недоработочка.

– Слушай, мне нужна помощь, – он проводит пятерней по волосам, зачесывая челку назад, но она упрямо падает обратно ему на глаза. – Моя мама должна приехать.

Видеть то, как взрослый, голый, все еще немного возбужденный мужик смущается не своей наготы, а приезда мамы, это нужно видеть.

– Я тут при чем? Она же не знает о нас.

– Знает. Она случайно увидела штамп в паспорте. Был скандал. Теперь она хочет познакомиться с моей женой, – с каждым его словом паника все сильнее сжимает мне горло. Мне нужен всего лишь развод, а не знакомство с родственниками! Я выпутаться пытаюсь, а не увязнуть сильнее.

– Столько лет, ты успешно скрывал. И именно в тот момент, когда мне понадобился развод, ты подсунул матери паспорт?! Ты мог сказать ей правду! – слетаю с кровати и натягиваю домашнее платье, попутно собирая все шмотки Артура в кучу. Появляется огромное желание выкинуть их в окно, но на улице идет дождь, а я, как назло, добрый человек!

– Не мог. Правда ее точно расстроит, – разводит руками.

– А наш скоропостижный развод – нет? – прихожу в ужас от его логики. Он точно тут старше и опытнее?

– Об этом можно не говорить.

– А ты не устанешь маме врать?

– Жень!

– Что “Жень”? Просто попроси одну из своих шлюх сыграть роль!

– Вот я тебя и прошу, – уперев руки в бока, покачиваясь с пятки на носок, указывает на свои все еще крепкие двадцать два.

Я человек добрый, правда. Но всему есть предел. Бросаю в него одну за другой подушки, а следующим на очереди оказывается стакан, который я подхватываю со стола.

– Шутка! Только ты законная жена тебя и ждут. Я фото показал, – он выставляет руки вперед.

Оттесняю его к входной двери, угрожая оружием. Артур, будто чувствуя, что я не просто выплесну воду ему в лицо, а сразу запущу стаканом, отступает и даже обувается и сам, открывая дверь, выходит на лестничную клетку. И ведь не прикрывается, а капризно складывает руки на груди.

– Вали на хрен! – бросаю в него его же вещи, а он только приподнимает бровь и продолжает светить всеми прелестями.

Как назло, по лестнице поднимается Лиза, соседка сверху. Она перед работой выгуливала свою очаровашку корги Фросю. Такой жадности и голода в глазах я не видела никогда у женщин. Лиза, облизывая взглядом Артура, умудряется сексуально поправить дождевик и выпалить развратное “Привет”, глядя только на его неприкрытые абсолютно ничем двадцать два.

– Доброе утро, – отвечает в тон Артур и, клянусь, продолжает красоваться. Ну вот и зачем ему я?

– Привет Лиз! На работу не опаздываешь? – злюсь в открытую, но нам надо договорить. Потом пусть хоть на лестничной клетке развлекаются.

Лиза, опомнившись, подхватывает Фросю и краснея убегает к себе. Кажется, Артур ее так ослепил, что меня она не заметила.

– Но ты же хочешь развод, – не прекращая улыбаться, обращается уже ко мне Артур, а я просто не выдерживаю.

– Вот и увидимся в суде! – хлопаю дверью, закрываюсь на все замки и прислонившись спиной к двери, сползаю на пол. В прошлом от Артура я натерпелась всякого, но сегодня ему удалось меня удивить.

То, что мужики – козлы я поняла давно. Родители всегда оберегали меня от этого знания. Я была рафинированной домашней, нежной девочкой, но потом случился универ.

В универе я встретила Артура…


Глава 3

Мне всегда было сложно вливаться в новый коллектив. Знакомиться, болтать без умолку, подхватывая темы из воздуха, и находить точки соприкосновения с новыми людьми. Поэтому сидела я тихой мышью, но за первой партой. Все считали меня высокомерной столичной стервой, которая не спускается с небес до обыкновенных трудяг, но на самом же деле, мне просто было неинтересно обсуждать шмотки, косметику и парней.

Мне хотелось учиться, находить что-то новое, а не бегать по вечеринкам в поисках новых приключений. Но приключение само меня нашло.

Его перевели в нашу группу уже посреди семестра. Он как самый настоящий хулиган занимал место в самом конце аудитории, и отсыпался там целыми днями вместо того, чтобы слушать лекции.

От учебы меня начал отвлекать мой собственный взгляд, который с доски или преподавателя постоянно сползал на Артура. Приходилось оборачиваться, а в первом ряду это крайне заметно.

– Панкратова, что там сзади такое интересное показывают? – не выдержав, поинтересовался однажды наш преподаватель по ведению радиоэфира.
– Шею разминаю, Владимир Александрович, – попыталась пошутить я, но мы же помним, что меня здесь не любят, да?
– Да она просто влюбилась в Пилипенко вот и заглядывается, – выкрикнул кто-то из девочек и по аудитории прокатилась волна унизительного хохота.
– Тишина в аудитории! А к вам, Женечка, огромная просьба, оставить свою физкультуру на свободное время.

Я, конечно, согласно кивнула, но через какое-то время решила снова обернуться и встретилась взглядом с Артуром. Он впервые посмотрел на меня открыто, разоружая и заставляя сдаться еще до начала битвы. Серые, почти прозрачные глаза вцепились в меня так крепко, что еще тогда по их настойчивости нужно было понять, что пора бежать.

Мы несколько месяцев просто играли в гляделки. Я млела от каждого его взгляда, но никак не решалась подойти и заговорить. Впрочем, он тоже не спешил это сделать. Случайно ли все вышло, я не знаю до сих пор, но тогда я ни на грамм не сомневалась в искренности его действий.

Нас всей группой отправили в театр. Мероприятие было обязательное, я ответственная, а температура высокая. Честно отсидела первый акт, но мне стало совсем нехорошо. Суставы выворачивало, горло сковало болью так, что каждый вдох отражался режущей болью. Что там происходило на сцене, я уже не очень понимала, потому что и зрение подводило.

На поиски преподавателя сил не нашлось, и я тихонечко ушла. Ушла, чтобы застрять в гардеробе. Никак не получалось найти номерок в бездонном рюкзаке, а строгая бабуля никак не хотела пойти мне навстречу. Тут-то и появился Артур, чтоб меня спасти. Договорился, добыл мой плащ, зонт и увязался провожать.

Было ужасно неловко, что в первый раз, когда мы остались наедине, он видит меня такую расклеившуюся и сопливую. Но казалось, что Артура это никак не трогает. Он только бодро подавал платочки. Все дни болезни таскал мне конспекты, апельсинки и облепиховый чай с вкуснющим липовым медом.

Когда он приходил, мы никак не могли расстаться. Болтали и болтали, но в один из дней, когда от простуды не осталось и следа, во мне включилась максимальная наглость, о которой я до сих пор немножечко жалею.

– Поцелуй меня и иди уже. Меня ждет куча дел.

И он поцеловал. Так головокружительно, что я сошла с ума на целых три года.

К концу обучения он сделал мне предложение, и все было бы идеально. Если бы не одно но.

Тут необходимо немного рассказать о моих родителях. Я родилась в семье врачей и если кто-то может подумать, что это плюс, то очень крупно ошибается. Папулик мой доктор медицинских наук, заведующий кафедрой болезней уха, горла и носа в одном из самых престижных университетов страны. Мамулик имеет те же регалии и плечом к плечу с папуликом сражается за образование современной молодежи. До папы этой же кафедрой заведовал мой дедушка, а вот бабуля была нежным педиатром. И даже их родители были врачами.

Как можно понять, выбора, куда поступать у меня было маловато, но я не была бы собой, если бы не улизнула. Дома разразился огромнейший скандал, когда я объявила о намерении поступать в институт теле и радиовещания. Родители перестали со мной общаться. Благо я уже тогда зарабатывала достаточно денег на озвучке дешевых турецких сериалов. Я не спала ночами, но могла себе позволить хоть какую-то свободу.

Первой, не выдержав долгого перерыва ко мне в общежитие, приехала мама. Она испугалась дредов моей соседки по комнате и так и не решилась присесть, зато притащила котлеты и бабулин пирог. Еще настойчиво зазывала домой, но я решилась заявиться только к Новому году и только потому, что общежитие закрывали на каникулы. И снова ничем хорошим это не закончилось.

Примерно как-то так и можно описать все пять лет моего обучения. Короткие перемирия с обязательным скандалом в конце встречи. Перед выпускным ко мне приехала меня только мама. Я ждала хоть немного похвалы и поздравлений, собиралась рассказать о том, что Артур сделал мне предложение, но…

– А где папулик?
– У папы сегодня дискуссионный клуб, – равнодушно заявляет мама, а у меня сердце сжимается тоской. Все повторяется снова.
– Думала, он хоть немного порадуется за меня. Мы сможем отметить…
– Но я тоже не праздновать пришла. Нужно обсудить все эти твои танцы. Тебе не кажется, что ты уже наигралась и пора сделать что-то по-настоящему значимое?
– Значимое?
– Да. Прошло время детских утренников и пора подавать заявление в медицинский. Получить настоящую профессию.
– У меня уже есть профессия. Настоящая.
– Милая, я хочу тобой гордиться, а не краснеть, когда кто-то спрашивает, кем и где ты работаешь. Ты слишком много времени потеряла в этом всем, – с легким отвращением машет рукой в воздухе, оглядывая комнату. – Пора и о будущем подумать.
– Я уже подумала и работаю каждый день, чтобы у меня было будущее, о котором я мечтаю!
– А могла бы стать врачом и помогать людям.
– Мам, а ты сама довольна своей работой? Гордишься тем, что делаешь, да? А она приносит тебе удовольствие и радость? Или только портит настроение, нервы и сжирает силы? – пока она не начала коронное: “ты не знаешь, о чем говоришь”, продолжаю. – Я хочу прожить эту жизнь так, чтобы, занимаясь любимым делом максимально приносить пользу, но не забывать о себе. И скажи почему то, что я сама себя обеспечиваю, оплачиваю учебу, пусть и в универе не по вашему выбору, но все равно в одном из лучших в стране, может быть поводом, чтобы меня стыдится?

Мама тогда только назвала меня неблагодарной и ушла, хлопнув дверью. Собирать меня в кучу пришлось пришедшему позже Артуру. Я не спешила рассказывать, из-за чего расстроилась, а он просто затащил меня к себе на колени и ждал пока я проревусь, пачкая ему футболку.

– Опять родители? – спросил он, когда я перестала подвывать и вздрагивать. – Ну ничего. Они однажды оценят. Ты обязательно высоко заберешься.
– А что, если нет? Что, если она права и здесь у меня нет будущего? Толи дело – врач. Пользуется дикой популярностью у всех. Каждый норовит показать свою сыпь на заднице, рассказать все подробности своего организма и не забыть уточнить про геморрой "знакомого".
– Тебе, к счастью, такое не светит. Ты слишком талантлива и уже прижилась в озвучании. Не вешай нос. Они однажды оценят твои усилия и изменят мнение.
– Но мне нужна поддержка сейчас.
–А вот для этого у тебя есть я, – он вытирает слезы с моих покрасневших щек и целует кончик носа.

Чмокает искусанные губы. Аккуратно. Пробует. А потом увлекается и увлекает меня за собой в страстный поцелуй.

Я верю ему. Верю каждому слову. Сложно не пропасть в этих серых глазах. Сложно не доверять им, когда они вот так, с колдовским прищуром, смотрят. Сложно, когда ждешь только правду, получать только ложь. Я влюбилась в него с первого взгляда. Я доверяла ему все секреты и саму себя. Но не могло у меня все пройти гладко. Не в этой жизни. Не со мной.

До скромной студенческой свадьбы оставался всего один день. Я пыталась избавиться от упрямых пружин кудрей, торчащих во все стороны, но ни расческа, ни плойка не справлялись, оставляя легкие волны.

Артур пришел и, долго изучая этот процесс, поздоровался поцелуем в плечо, рассыпая множество мурашек по всему телу. Он собирался побриться и пытался отвоевать хоть немного пространства зеркала. Наивный. Так и целовались. Я с вытянутой рукой над головой, чтобы никто не обжегся, он – с пеной на лице. Вот ее досталось всем.

Далеко идти для празднования девичника и мальчишника не пришлось. Точнее, мне совсем, мы с девочками собрались у нас в комнате, а вот парни собирались этажом ниже.

Кто-то принес салаты, кто-то пирог, я заказала роллы. Отличное студенческое меню "я его слепила из того, что было" . Еще откопала бутылку текилы. Ее когда-то подарил один из заказчиков озвучки. В тот день она идеально вписалась. Этот ром и отправил меня к мальчикам, попросить немного лайма. Но слишком громкий разговор за дверью их комнаты расставил все по местам. Так, я узнала, что и Артур в моей жизни был ложью.

Воспоминания обрываются погасшим светом в коридоре. Оказывается, случайно задела выключатель и погасила свет во всей квартире. В темноте достаю телефон из кармана и отправляю контакту "Лжец" короткое СМС: "Встретимся у загса в восемь".

Глава 4

Мы молча встретились у входа в загс, но, как оказалось, я ошиблась с временем. Все удовольствия только с одиннадцати утра.

Артур не сказал мне ни слова, только кивнул на соседнюю дверь в кофейню. Сам, без вопросов притащил мне капучино. Как я люблю. Много молока, мало кофе и корица сверху. Себе принес, пахнущий юностью, нежностью, поздней весной, самым началом беззаботного лета, чай с жасмином.

Я всегда говорила, что терпеть не могу эти травяные сборы, но он меня к ним приучил. Во времена, когда мы были парой, он никогда не покупал готовые смеси и, закатывая глаза, фыркал, когда я с наслаждением заваривала себе чай из пакетиков. Он всегда колдовал над своими травками, сушеными фруктами. Сам смешивал, сортировал по порционным пакетикам и притаскивал мне. Я фукала в ответ и отказывалась пить горькую ромашку, а потом все равно пробовала и тихонечко восхищалась. Очень тихо. Совсем не вслух. Просить прямо, после высказанных недовольств было уже неудобно, и я тихонечко попивала из его кружки наслаждаясь. В основном уже холодный и оттого еще вкуснее.

Вот и сейчас учуяв жасмин, захотелось срочно поменяться с Артуром напитками. Но я молча и с грустью провожала каждый взлет и посадку его кружечки на стол.

– Могла бы просто попросить, – Турик шумно вздохнул, закатил глаза в своей фирменной манере и поменял наши кружки местами. Заметил все-таки.

Не проронив больше ни слова, мы дождались времени открытия загса и уже через пятнадцать минут стояли на пороге с памяткой, когда и куда приходить через тридцать дней. Нам выдавали такую же, когда мы женились. Только текст был немного другой. И в этот раз таких талончиков выдали два. Мы больше не одно целое. Разделили даже в этом. Маленькая бумажечка, которую аккуратно оторвали линеечкой. Повторную переработку в загсе тоже уважают, поэтому на обороте напечатан отрывок из графика отпусков.

Нас ждали первого декабря, с одиннадцати до часу, с паспортом и не опаздывать. Брак будет считаться расторгнутым, если придет хотя бы один супруг.

– Отметим? – пряча в паспорт бумажку и натягивая солнечные очки, скрывая холодную сталь глаз, спрашивает Артур.
– Ты издеваешься или смеешься? – уточняю на всякий случай.
– Смеюсь, конечно. Ты же знала, что вот это все можно было сделать за пять минут из кровати и даже находясь на разных концах города?
– К-конечно, – растерялась я напрочь забыв о возможности сделать все это через интернет. Так хотелось со всем этим поскорее закончить, что самый быстрый вариант я упустила из виду. И не сказал же! Не лень ему было в такую рань вставать.
– Зато, в этот раз, сон ты сама себе обломала, – скалится он, а я прицеливаюсь, куда бы его стукнуть.
– Ну раз я тебя повеселила, миссию выполнила, пойду теперь наконец.
– Постой. Извини я дурак, совсем забыл сказать, что мама приезжает через пару дней. Неплохо бы твои вещи разбросать по моему жилищу ну и встретить ее вместе.
– Напиши подробности в СМС. Подумаю, что смогу сделать, – ухожу, не оборачиваясь.

Я до последнего оттягивала свой временный переезд к Артуру. Он даже успел побыть в роли осла из мультика, со своим “когда, когда, когда”. И вот теперь я стою под подъездной дверью с огромным чемоданом и двумя сумками уже десять минут, слушая противные гудки домофона. Пришлось зайти вместе с какой-то женщиной и начать терроризировать дверной звонок Артура. Его наглая, помятая морда вынырнула из двери спустя еще бесконечность ожидания.

– А ты чего здесь? – спрашивает он сонно и лениво потягиваясь.

Не зря. Вот совсем не зря я согласилась на предложение бариста о лимонадике со льдом даже в ноябре. Во-первых, он лавандовый, а значит, за те три глотка, что я успела сделать, я немного успокоюсь. Должно подействовать! А во-вторых, у стаканчика на удивление удобная крышечка, легко снимается. В-третьих – декор красивый. Веточка розмарина очень элегантно осталась торчать в волосах Артура, долька апельсина прилипла ко лбу, а кубики льда рассыпались по прихожей с хрустальным звоном.

– Проснулся? Лучше стало?
– С-с-стерва! – шипит он отплевываясь и снимая апельсин со лба, заталкивая его в рот.
– И тебе доброе утро. Люби-и-имый, – тяну издевательски последнее слово по слогам.

Больше ничего ответить Турик не успевает. Судя по взгляду, досталось бы мне по полной. Но тут ситуация снова переходит в режим абсурда. Из гостиной выходит девица в миниатюрном платье. Ее юбка такая короткая, что отчетливо становится виден весь ее платный контент с рейтингом восемнадцать плюс. Она чмокает мокрого Артура в щеку, а мне достается липкий взгляд. Но никакого продолжения. Она просто, цокая каблуками, уходит к лифтам.

– Это что такое?
– Следую твоему совету. Решил нанять шлюху. Ты же не отвечала на мои звонки, и я решил действовать один.
– А ушла она почему? Оплаченное время закончилось? Турик, неужели тебе денежек на девочку жалко? – склоняю голову набок.
– Ты же пришла. Прости, тебе платить не буду. Ты и так здесь за долги. Я уже выполнил свою часть сделки, а вот у тебя все впереди.
– Какая же ты все-таки…
– Радость? Да, об этом тоже можно упомянуть между прочим. Маме будет приятно.
– Сволочь. Я хотела сказать сволочь. Маме твоей мое настоящее мнение вряд ли понравится.
– Вот и спрячь его поглубже. Заходи. Покажу тебе спальню.
– Что?!
– Вещи покажу, куда складывать, говорю, – повторяет громче, будто я могла его не услышать, и он не имел в виду ничего дурного, зазывая меня в спальню. Выглядит так вообще удивленным ангелочком. Мол, что такого-то? – Ты судя по размеру чемодана, ко мне на зимовку собралась. Почему не предупредила?

Артура опять совсем не смущает тот факт, что он стоит передо мной в одних боксерах, которые обтягивают так, что ничего не скрывают. А по накаченному торсу чертовски соблазнительно стекают капельки лимонада. Пить захотелось… Что-то я опять не о том думаю.

– Нет, что ты. Это не одежда и я лишней минуты здесь не проведу. Просто твою дыру нужно превратить в уютный дом, – он непонимающе смотрит на меня, на то, как я затаскиваю чемодан и все сильнее хмурится. – Турик, оглянись, посмотри внимательно вокруг. Ни одна женщина не поверит не только в то, что на этой территории обитает другая, но и то, что здесь вообще бывают особи женского пола. Кроме уборщицы и шлюх.
– И что ты там приволокла?
– Увидишь, – не все же сюрпризы выдавать сразу.
– Спасибо, что помогаешь, – неожиданно летит мне в спину, когда я собираюсь пройти в комнату. Даже хочется на секунду поверить, что он хороший и говорит искренне, но я сразу же вспоминаю зачем я здесь на самом деле.
– Помогаю обманывать маму? Это низко, Пилипенко, но мне нужен развод.
– Что за срочность такая? – складывает руки на груди, закрывая обзор на самое хорошее в себе. Вот умеет же обломать.
– Не твое дело.

Терпеть не могу ругаться, но сейчас рявкаю, огрызаясь. Ему точно не нужна моя правда, но если его вовремя не остановить, Турик любит залезть в душу. С ногами. А рождение ребенка, тем более от донора, настолько нежная тема, что он разрушит всю мою уверенность и даже не заметит.

– Ясно. Ну ты тут развлекайся тогда. Я пойду дальше спать. Знаешь ли, не выспался совсем. Такая горячая девочка попалась, – светит своей довольной улыбкой. – И не забудь лужу убрать, – орет, не оборачиваясь и захлопывает за собой дверь спальни.
– Удачи, – шепчу ему вслед. Ну-ну. Поспит он у меня.

Не стесняясь греметь колесиками чемодана по паркету, иду в гостиную, удивляясь, зачем вообще закрывать везде двери. Боялся, что новая подружка утащит чего? Но все вопросы отпали, как только я вошла в гостиную. Вместе с вопросами упала я и чемодан. Дверь звонко стукнулась о стену, а я взвизгнула так громко, что у самой уши заложило.

В комнате был заперт бравый охранник, который, теперь поскуливая, вылизывает мне лицо и вертит хвостом от радости, а его хозяин-идиот, не побоюсь этого слова, ржет в спальне.

– Привет, привет, мальчик. Я тоже рада тебя видеть, – обнимаюсь со счастливой собакой.

Огромный черный лабрадор по кличке Стив, добрый до одурения и жизнерадостный пес. Возможно, он не чистый лабрадор, дурь в нем самая настоящая дворянская!

Артур всегда очень хотел собаку, но проживая с мамой в однушке, потом в общагах, да и, скитаясь по съемным крохотным квартирам, не было совершенно никакой возможности завести себе лохматого друга. И только пару лет назад, когда он смог позволить себе купить эти хоромы, в день получения ключей он первым делом поехал в питомник за собакой.

Питомник оказался покосившейся пристройкой к летней кухне. Грязной и холодной. Щенки были то ли вялые, то ли сонные, то ли на полпути на тот свет. А может, и все вместе. Их худющая мать была истощена, светила ребрами и часто-часто дышала. Как оказалось позже, она зверски хотела пить. Страшно представить, если ей не давали воды, то сколько же не кормили…

Турик быстро прижал отца семейства к стенке, а потом и мордой в асфальт. Забрал всех собак и умотал в ближайшую ветеринарку. Из восьми щенков выжило всего пять и их мать, которая не вставала еще неделю. Просто не хватало сил. Артур забрал себе самого слабого щенка и назвал именем известного гонщика. И сейчас этот счастливый, тридцати килограммовый лосик совсем не похож на слепое чудо размером с не самый крупный авокадик.

Но пора заняться делами. Мама Артура приедет уже сегодня, так что пора действовать. На кухне, как и ожидалось, почти нет посуды. Выгружаю сковородку, пару кастрюлек, стопку одинаковых полотенец, и еще немного всякой мелочевки. Дурацкие парные кружки, вазочка с сухоцветами и невпопад заполненный магнитный календарь на холодильник. На подоконнике расставляю свои судочки с микрозеленью и почти готово. Останется только заказать продукты. Неплохо бы еще занавески повесить, но на это нет времени.

В ванной расставляю свою косметику и обновляю зубные щетки. В прихожей появляется ложка и щеточки для чистки обуви. Вазочка для ключей и прочей мелочи из карманов. Зная Артура, он быстро оккупирует ее своими колечками.

Перебираюсь в гостиную и включаю музыку громче. На диване появляется плед и подушки в пушистых наволочках. Свечи, журналы и уютные гирлянды украшают все свободные полочки. Даже свой кардиган я оставляю в кресле. Будто он здесь всегда меня ждет и готов согреть в любую минуту. Любуюсь. Интересно, заказать елку будет лишним? Или еще рановато?

– Все мигает так… Здесь будто Рождество стошнило.
– Но елочки все еще не хватает. Собирайся. Должны успеть купить и установить.
– Ты с ума сошла?
– Нет. Просто ты убиваешь все настроение. Нужно хоть как-то восполнять.
– А это еще что за…
– Это спички.
– Почему они в маленькой бутылке?
– Чтобы было красиво.

Где-то в этот момент мы начинаем переходить с повышенных тонов на крик. Вот так, с пустого места. Впрочем, как и всегда. Ох и веселые будут дни… Стив прыгает вокруг нас не понимая, что за танцы мы устроили и, не зная, к кому пристроиться в пару. Ему тоже хочется поучаствовать, а никто не обращает внимания!

– Спички для красоты? Жень, а ты еще страннее, чем я думал…
– И это мне говорит человек, который уничтожает зубные щетки вместо завтрака!
– Что?
– Холодильник пустой зато у щетки половины щетинок нет. Как это еще объяснить?
– Я просто тщательный и усердный.
– Да ты просто идиот! – пожимаю плечами.
– А ты истеричка ненормальная! – а у него вздувается венка на лбу.

– Извините… – прерывает нас тихий голос из прихожей.

Глава 5

Мне тысячи раз в моей жизни было стыдно. Но есть топ три запоминающихся историй.

Первая произошла на пляже солнечной Ялты. Закрытый санаторий, совсем немного людей. Я по колено в воде, стою на самом большом камне, и трубочка со сгущенкой у меня в руках. Сейчас я сгущенку терпеть не могу, но в шесть лет это было одно из главных лакомств. Уломать сразу двух самых настоящих докторов наук, что в тридцатипятиградусную жару покупать сахарную трубочку со сгущенкой, или как ее называла мамулик “сахарную бомбу” хорошая идея, было сложно, но тогда я могла все.

И вот, стою я на камне, слушаю море, наблюдаю, как под закрытыми веками пляшут солнечные зайчики. Впитываю южное лето перед возвращением в осеннюю уже промозглую Москву, наслаждаюсь не только своей добычей, но и победой. Но стоять в море с закрытыми глазами шестилетке не самая удачная идея. Конечно же, меня снесло первой же волной.

Я быстро встала, отряхнулась сама, отряхнула трубочку от воды и продолжила ее есть. Мне кажется, как-то так и придумали соленую карамель, потому что на вкус это было великолепно. Но вот тут-то и случился главный ужас. Все присутствующие на пляже, включая моих родителей начали смеяться. Возможно, память и искажает воспоминания, но мне кажется, что смеялись надомной целую бесконечность и еще немножечко сверху. Папулик даже начал снимать мой позор на камеру.

Вторая история случилась в школе. На уроке труда учительница не нашла ничего лучше, чем оставить полный класс детей наедине со швейными машинами. Не буду вдаваться в подробности, как так вышло, но мне “прошили” палец. Насквозь, но, к счастью, не задев ногтевую пластину. Кровь была везде. Швейная машина, учительский стол, пол от кабинета до туалета был щедро забрызган алыми каплями. Оставшийся шрам можно до сих пор нащупать на среднем пальце левой руки и немножко в моем сердце.

Почему же эта история так запомнилась именно стыдом? После посещения медпункта учительница собрала весь класс, предъявив мой палец в качестве доказательства и сдобрив это фразой: “Вот, что бывает с теми, кто не соблюдает технику безопасности!” еще сорок пять минут рассказывала об этой самой технике безопасности и как я не права. Смеялись надо мной еще неделю…

На третьем месте была история тоже связанная с Артуром, но данный момент вытеснил ее из рейтинга.

Мигают огни гирлянды. Стоит звенящая тишина, изредка нарушаемая тяжелым дыханием собаки. Это все напоминает мне дурацкую сцену в ситкоме. Кажется, если я обернусь, то у меня за спиной будет не окно с видом на проспект, а камеры, съемочная группа и ряды со зрителями. Сейчас как начнут смеяться…

Итак! В ролях:

Мама Артура. Мнет шапку в руках, не зная, куда себя деть.
Артур, все еще в одних боксерах и шоке.
Я в дурацкой пижаме в горох. В алых пятнах стыда и тоже в шоке.
Посреди комнаты чемодан, с открытой пастью из которой выглядывают мои вещи.
И абсолютно счастливый Стив, который не знает как на себя обратить внимание.

Камера! Мотор!

– Мама? Ты же должна в десять вечера на поезде приехать. Как ты его обогнала? Что случилось?
– Соседка ехала. Меня захватила с собой, – растерянно говорит эта милая женщина. Не ожидала она такого приема.
– А не предупредила почему?
– Да я звонила, телефон выключен был… Ты, может, оделся бы?

Артур закатывает глаза, но идет переодеваться. Проходя мимо мамы, клюет ее в щеку.

– Ты познакомишь нас, балбесина?
– Да, прости. Мама, это моя жена Женя. Женя – это моя мама, Валентина Петровна, – недовольно бурчит, уходя, и я еле успеваю услышать, как ее зовут.

Называть свекровь с порога мамой как-то чересчур. Особенно если она перестанет ею быть уже через двадцать пять дней. Мы идем пить чай, и между звоном ложек о фарфор рождается беседа.

– Приятно познакомиться. Несмотря на такое суматошное начало.
– Он тебя не обидел? Все так серьезно, что ты вещи собираешь? Я заметила чемодан…
– Нет, нет. Что вы, – врать я не люблю, да и не очень умею, в отличие от Турика, так что приходится сочинять на ходу. – Я только приехала. Еще не разобрала чемодан. – по сути, я говорю правду. Но все равно не знаю, куда деть свои руки. Она меня сейчас точно раскусит!
– А ругались вы почему? Прости, что вот так с ходу…

Вот тут у меня появляется возможность сделать сразу две вещи. Подразнить Артура и придумать ему приключение на вечер. И потренировать навык слез под заказ. Технику я подслушала у актера на съемочной площадке, когда работала помощницей режиссера одного сериала. Ну и опять же… Я скажу чистую правду!

– Он не позволяет мне купить елку. Говорит рано. – смотрю точно на потолочный светильник не моргая и о чудо, слезы текут из уголков глаз! – Я кое-как отвоевала возможность поставить хотя бы искусственную! Слышали бы вы, как он ругался, когда узнал, что я хочу живу-у-ую. – тяну жалобно.

Прячу лицо в ладонях. Подвывания и всхлипывания в подарок. Громогласное “Артур” заставляет дернуться от страха. Почему-то срочно захотелось встать по стойке смирно. Нет, я надеялась, что она ему выскажет, но вот так… Артур забегая на кухню тоже недоумевает. Злая мама, зареванная я.

– Артур, ты почему меня позоришь? Девочке елку зажал? Серьезно? Что в следующий раз выкинешь? Не закажешь такси, а отправишь на маршрутке?

Лицо Турика багровеет. Он и стыдится, что мама его отчитывает при мне и злится, закипая, как чайник.

– Я так тебя не воспитывала!
– Виноват, мам. Но сегодня только пятое…
– Разве елки еще не продают?
– Продают, но…
– Но?
– Понял. Собирайтесь.
– Э не-е-ет. Сам, милый. Сам. Я устала с дороги, Женечка тоже только приехала. Мы отдохнем, чаю попьем. Я пироги привезла. Поболтаем, – тепло улыбается, глядя мне в глаза.

Ох. То, что уедет Артур, это плюс. А вот к “поболтаем” я не готова…

Прихватив с собой Стива и нервно хлопнув дверью, Артур уходит. Не уверена, что за елкой, но перечить его маме я бы сейчас не стала.

– Как вы его построили… Я еще ни разу не видела, чтобы он что-то делал против своей воли вот так шустро, – искренне восхищаюсь мастерством.
– За десять лет работы в военкомате и не таким фокусам научиться можно, – она грустнеет и подвигает кружку с чаем к себе поближе. – Они там все важные, серьезные, в форме. Майоры, генералы… Я поначалу думала, будут на руках носить. Взрослые же. Сильные. Присмотрелась поближе – дети малые. А сплетничают так, что любая бухгалтерия обзавидуется. Пришлось учиться быть строгой мамочкой.
– Учиться?
– С Артуром не вышло такой побыть. Он поводов не давал. Всегда был хорошим мальчиком. Да, балбес. Или скрывался хорошо. Но в любом случае до меня жалобы не доходили. С пацанами часто влипал в неприятности, но все всегда старался решить сам. За моей помощью бежал только в самом крайнем случае.

Ох, знала бы она своего мальчика поближе… Но, возможно, только со мной совершенно другой.

Помешивая чай и выискивая что-то на дне кружки Валентина Петровна, тепло улыбается воспоминаниям.

– Я никогда не забуду, как он начал оберегать Айю, дочь моей подруги, когда у нее умер отец. Сам. Его никто не просил. До этого они соперничали, спорили обо всем на свете, мерились у кого сопли зеленее, дрались постоянно, мы с ее мамой даже не вмешивались. Но потом…

Об их отношениях с Айей я знаю все. Они и правда как брат с сестрой и я, будучи единственным ребенком в семье им всегда завидовала. У них все детство был по-настоящему близкий и понимающий человек.

Пауза в нашем разговоре затягивается и я иду резать пироги. Это не просто пироги, а самое настоящее произведение искусства. Мягкое тесто, много начинки, сверху искусно вылепленные из теста розочки и шикарная золотистая корочка. У меня никогда такая не получается. Я перепробовала, кажется, все рецепты из интернета. Отдельно белок, отдельно желток, добавить немного молока, просто молоко, сливки, что-то там с желатином… Никогда у меня не получалось такая аппетитная корочка.

Валентина Петровна привезла сразу несколько и я разрываюсь между пирогом с сочной капустой, картофельным с грибочками, зеленью и луком. Есть еще брусничной и яблочной начинкой.

Впиваюсь зубами в последний и только собираюсь застонать от удовольствия, как пауза в нашей беседе прерывается.

– Ты не пойми меня неправильно, я не хочу давить. Все понимаю, студентами были. Но почему не рассказали, что поженились?

Вот именно этого вопроса я и боялась больше всего. Безбожно давлюсь пирогом, тем самым выигрывая себе несколько минут передышки. Накидываю ещё полторы притворяясь, что кашляю после глотка воды, а мысли мечутся из угла в угол. Что же, что же придумать, чтобы выглядело правдоподобно?

– Ты руки, руки вверх подними. Диафрагма расширится и дышать легче станет, – показывая пример на себе, говорит Валентина Петровна.

Совет кажется дурацким, но, возможно, и правда рабочий. Жаль, от симуляции не спасёт никак. Приходится с благодарностью делать вид, что и правда помогает. Медленно. Для правдоподобности.

Ситуация кажется максимально дурацкой, и что делать и говорить я даже не знаю. Ответить на вопрос? Глупо. Не отвечать уже тоже как-то неудобно… Паника, паника, ПАНИКА! Лицо краснеет, ладошки потеют, сердечко несётся навстречу сердечному приступу, а в глазах медленно начинают кружить золотистые мушки. Меня даже немного качнуло. Валентина Петровна, видимо, решила, что от недостатка кислорода и забеспокоившись, усадила меня на стул.

– Ты не переживай. Если Артур что-то натворил, говори смело. Ему хоть и не десять уже, выпороть не получится, да и поздно мне учиться это делать. Но серьёзный разговор ему никогда не помешает. Девочки всегда должны держаться вместе, – она говорит это так искренне, комкая салфетку и чуть не плача, что очень-очень хочется заложить Артура со всеми потрохами.

Хочется признаться. Ничего страшного нет в той истории. Просто немного моей боли, очередного вранья Артура и ещё один шанс доказать моим родителям, что я уже взрослая, независимая и всё равно сделаю по-своему.

Глава 6
Мы встречались долго, но без всякого энтузиазма. Это даже назвать так сложно. После того вечера, когда мы ушли из театра и он лечил мою простуду, рассказывая сказки, все как-то затихло. Поцелуй был важным событием в моей жизни, но не настолько, чтобы забить на учебу за которую я буквально боролась. Мы все так же переглядывались на парах, но дальше не уехали. Артур устал приглашать меня на свидания, а я даже перестала придумывать поводы для отказа.

Все изменилось, когда нас отправили вдвоем готовить декорации для новогоднего спектакля. Выдали целую тонну ваты, которую нужно было распушить и украсить ею будто настоящим снегом два десятка елочек разных размеров.

В общем, четыре часа со скрипучей и колючей технической ватой, блесток, ароматов клея и отборного мата сблизили нас не на шутку. Отказаться от встреч я больше не могла, но в ущерб учебе это тоже не должно было пойти, и тогда я позвала его к себе.

К тому времени я уже арендовала крохотную квартирку недалеко от Щелковской. Она идеально мне подходила. Там было не только место для сна, но и для работы. Крошечную кладовку я переоборудовала для записи озвучки сериалов. Ну как переоборудовала… Перенесла все вещи, убрала полки, приклеила звукоизоляцию. Притащила подставку для ног от кресла-качалки вместо табурета, а столом у меня была высокая корзина для белья.

Ничего лишнего. Удобно! Но когда там начал появляться Артур, стало тесно и жарко. Он просто сидел на полу у двери и тихонечко меня разглядывал. Особенно губы… А я отключалась, погружаясь в мир совсем простых, но хитро закрученных сюжетов сериалов. Когда выныривала в реальность, меня всегда ждал его жадный и жаркий взгляд.

Мы долго-долго целовались. Слишком долго. На столько, что даже закрылось метро. Было слишком жарко… В смысле жалко расставаться, и я сжалившись приютила его у себя. Кровать у меня одна, пришлось делиться. Но прыгнуть в нее с разбегу не решилась. Спряталаь в ванной и провела там не меньше часа. Уговаривала себя, что ничего не будет, мы просто будем спать. Ну да, под одним одеялом. Но это же ерунда… Уговаривала, но при этом обновила эпиляцию, натерла кожу ароматным маслом и зачем-то даже накрасила губы.

– Ну что за дура? Вот кто спать с липкими губами ложиться? – спрашивая у своего нервного отражения в зеркале, вытираю губы, завязывая пояс на халате потуже и решительно направляясь к выходу из ванной.

Уже почти схватившись за дверную ручку, зависла высчитывая удары бешено колотящегося сердца. Постоянно сбивалась примерно на третьем и никак не могла добраться до счастливых десяти. Ну что я за истеричка. Это же просто секс. Ничего такого. На мягких лапках и чуть дрожа, прокралась к кровати и улеглась на самом краю. От наглых, горячих рук с прохладными колечками на пальцах меня не спас бы ни пояс халата, ни подушка между нами…

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и, понятия не имею, о чем думал он, но лично у меня все мысли выветрились из головы. Были только обостренные, кричащие чувства. И, вроде бы понятно же все. Логично. Мы здесь совсем недавно с особой тщательностью обменивались слюной и было ясно, с каким прицелом Артур остался у меня. Закрывшееся метро только предлог, чтобы не говорить вслух. Но он был моим первым, и нервничала я на всю катушку.

Пугалась каждого шороха в квартире. Разозлилась на стукнувшую в окно ветку липы и с возмущенным бормотанием включившийся холодильник. Дрожала. Но я же просто немного продрогла, пока добежала от ванной до теплого одеяла, верно?

Задирающие халат, скользящие вверх по бедру горячие пальцы меня переубедили и заставили дрожать еще сильнее.

– Что здесь за заяц пугливый спрятался? – опаляя дыханием нежную кожу за ушком, шептал Артур.
– Замерзла, – а я, вопреки своему страху, придвинулась ближе, прижимаясь, подставила шею для поцелуев.

Его пальцы двигались по моему телу, будто давным-давно знают каждый изгиб, вмятинку и выпуклость и им не нужна была никакая карта. Он безошибочно находил все самые нежные местечки и сводил с ума распаляя. Халат сбился и ужасно мешался, но все еще держался на одном лишь поясе. Только он один и боролся в этой квартире за мою невинность. Держался как мог, но мне остро хотелось быть ближе с Артуром. Чтобы кожа к коже. Пальцы не справлялись с узлом, а находили себе цели поинтереснее. Невозможно было оторваться от его уже тогда идеального тела. Стальные мышцы, напряженные до предела, восхищали. А горячее желание, впечатляющих размеров, опасно упирающееся в бедро пугало и завораживало.

Мне было немного стыдно за выпирающий животик и объемные бедра, но он так восхищенно на меня смотрел и целовал, что я ни на секунду не могла сомневаться в его искренности.

– Не бойся, Заноза. Я тебя не сожру. Только немного покусаю, потерпи, ладно? Я слишком долго об этом фантазировал, а ты слишком вкусная. Невозможно оторваться, – горячим языком он оставил влажную дорожку на шее и как самый настоящий вампир укусил не сдерживаясь.

Врал. И в этом, гад, врал. Сожрал, конечно. Облизал меня всю, даже про пальчики на ногах не забыл. Их он целовал с особенной нежностью и очень порочно глядя мне в глаза. Заманивая. Обещая. Но мне уже не нужны были уговоры. Я давно превратилась в растаявший мармелад, и даже пояс халата куда-то исчез. Сдался.

Время то ли само тянулось, то ли это Артур его удерживал на месте. Он аккуратно поддел пальцами трусики и отбросил куда-то в темноту квартиры. Я дрожала и хныкала от каждого прикосновения, поцелуя, укуса. Кожа горела, но он и не думал останавливать свои пытки нежностью.

В старших классах девочки без умолку трещали о своем первом опыте. Их показания сходились только в одном. Было больно. Я никак не могла понять, почему можно так восторженно пищать о боли и где в ней получается найти плюсы, но девочки как-то умудрялись, а я не спешила погружаться а пучину в изучения материала. Но в тот первый раз я бы их, возможно, и поняла.

То, как сладко изводил меня Артур, описать сложно. Дрожь от страха, переплавилась в дрожь предвкушения. Кожа горела от поцелуев, засосов, укусов и потертостей от его щетины на бедрах. Это было совсем не про боль. Это была пикантная приправа к самому сладкову в мире десерту. От этого все сильнее разгорался огонь между бедер и растекался по венам, окончательно отключая мозги.

Он играл со мной медленно, почти лениво. “Почти”, потому что я успевала замечать, как все его возбужденные сантиметры угрожающе покачиваются в мою сторону, в то время как его пальцы дразнят. Гладят, мнут, трут, раздвигают ноги и нежные лепестки плоти. Контраст его нежных, теплых рук и редких касаний холодных, царапающих колечек заставляли каждый раз постанывать уже вслух.

– Какая горячая девочка, – шелестящий шепот на ухо заставлял покрыться мурашками, а влажная дорожка поцелуев до груди – прогнуться в спине, открываясь ему еще и еще. – Ты как умудрялась от меня все это прятать? – Артур навис надомной, заглядывая в глаза, спрашивая, но не ожидая ответа. А я просто обняла его ногами, чтобы быть ближе. Конечно, он не отказался от приглашения. Заполнил меня всю до предела одним длинным движением и замер, восхищенно заглядывая в глаза. Сам был на грани. Но как бы сильно ни хотел, все равно был аккуратен.

Боли не было. Она мигнула где-то на переферии и погасла. Растворилась в целом океане наслаждения. Артур толкался в меня жадно, будто ничего не было до и не будет после нас. Я подавалась ему навстречу от нетерпения. Взрыв был такой силы, что весь мир исчез, остались только мы в этой маленькой комнате и одно сорванное дыхание на двоих. Уставшие, мокрые, но не в силах оторваться друг от друга. Я не удержалась и слизнула капельку пота с его виска. Он почему-то зарычал и утащил меня в душ. Для повторения программы…

Как бы я ни сопротивлялась себе, устоять было слишком сложной задачей. Мы стали встречаться чаще. Я спешила скорее закончить работу, но все время отвлекалась на пожирающий меня взгляд. Приходилось начинать сначала.

Сон от меня покинул окончательно. Я была или на учебе или училась дома, работала с озвучкой. Все это в присутствии Артура и с его активным участием, поэтому сосредоточиться не выходило. Мы срывались на поцелуи и разбежаться по углам больше возможности не представлялось.

Я перестала слышать будильники и даже не помнила, как их отключаю. Момент, когда я заснула на парах, был первым звоночком. Я решила, что сон мне все-таки необходим и с ним нужно налаживать отношения, но тогда из графика выпадала работа, а это было совсем плохо. Получив отвратительные оценки в универе и задолжав каналу целых пять серий, я поняла, что срочно нужно что-то менять.

Глава 7

– Я тогда ясно представила, что будет, если родители узнают, что я просела по учебе или, того хуже, могу вылететь. Папулик с мамуликом точно были бы счастливы, но сжирали бы меня день за днем. Не со зла, просто для них нет ничего важнее продолжения династии, а тут я. Яблочко с гнильцой. Ушла вертеть задницей, и даже с этим самостоятельно не справилась, – спрятавшись за кружкой невпопад рассказываю Валентине Петровне о начале наших отношений с Артуром.

Не знаю, какие эмоции выражает ее лицо, я не могу взглянуть ей в глаза, но она очень внимательно слушает. Все, что я вижу краем глаза это то, как она аккуратно складывает салфетку гармошкой, расправляет и складывает обратно.

– С ним было хорошо, но моей главной целью было доучиться. Он злился, но понимал и терпел мою постоянную учебу и работу. Не уговаривал бросать, что добавляло ему баллов. Так что когда удавалось побыть вместе, мы были только вместе, – это чистая правда.

Когда мы оставались наедине, не существовало ни квартиры, ни зимы за окном. Только мы. Я чувствовала губами его любовь, а телом середину мая. Когда в город под прикрытием весны, заглядывает лето. К полудню становится жарко, но все еще можно дышать легко и свободно. Наконец, можно сбросить груз тяжелых курток и доставать босоножки с дальней полки. Но время летит так быстро…

Только-только все смогли дышать после январской салатной комы, как наступила середина февраля. Но, как может быть середина февраля, если уже август? Август? Куда делось лето? Какое лето? Новый год на носу…

Между этой бесконечной суетой Артур сделал мне предложение. Совершенно неожиданно. К тому времени он оставался у меня ночевать так часто, что его вещи успели расползтись по квартире, пробраться в самые дальние уголочки и прижиться как родные. Тапочки, зубная щетка, клубок из проводов зарядок, футболки, любимые конфеты и даже сериалы, открытые в стриминговом сервисе. А это, между прочим, в современном мире больший уровень доверия, чем все вышеперечисленное. Благо вкусы у нас совпадали, и поводом для скандалов это не стало. У нас их вообще практически не было. Только вот мой отказ носить зимой шапку или отсутствие перчаток…

Я была где-то между сном и реальностью, укутанная колючим пледом и его руками, растаявшая от прикосновений, поцелуев и горячего шепота на ухо. Он с особой тщательностью изучил мое тело и знал, на какие кнопочки нужно жать, чтобы отключить мне мозги. А я просто не могла сопротивляться. Особенно когда он готовил завтраки, ужины, когда я напрочь забывала поесть и горячий облепиховый чай после трех часов работы ртом. В смысле над озвучкой.

Он знал, что я могу еще долго молчать, потому что устала говорить и слышать свой голос, поэтому читал мне вслух глупые любовные романы. Иногда я нарочно выбирала что-то погорячее, а он так вживался в роль, что царапать ногтями спину и кричать от удовольствия приходилось не только героине романа, но и мне.

Иногда просто болтал, рассказывая новости, делился успехами в работе. А похвастаться ему было чем. Обаяние, талант, отличная память и какая-то необыкновенная легкость позволяли ему вписываться в любую компанию, очаровывать людей. Даже тех, на кого он совсем не похож и по первому впечатлению никак не смог бы сойтись во мнениях. Но он умел убеждать, слушать и грамотно доносить свою мысль. Возможно, именно поэтому учеба давалась ему легко, и карьерная лестница стелилась перед ним красной ковровой дорожкой.

А еще этот голос… Низкий, с царапающей хрипотцой. За ним хочется идти. Он начинал с простого радиоведущего и неслабо поднял рейтинг “Любимого” радио в глазах женской половины населения Москвы. Ночные эфиры раньше пустующие, каждую ночь с его появления ставили рекорды посещаемости и активности в чатах. Наглухо молчавший телефон, начал разрываться от звонков и пробиться в эфир было невозможно. Чему очень радовался программный редактор. Артура быстро перевели на дневные смены и, более того, поставили вести программу в прайм-тайм.

В один из вечеров, уставшая и измотанная, я грелась в объятиях, устроившись на его груди, слушая стук сердца и низкие вибрации голоса. Он что-то рисовал на моем плече, а я, медленно уплывая в сон, представляла, что это карта далеких несуществующих земель и океанов. Именно в тот вечер родилась привычка, засыпая представлять себя отважной валькирией, направляющейся в Асгард, чтобы предотвратить Рагнарёк. Среди богов есть место для отважных воинов. Не все же нам в Вальхелле ютиться.

– Ты знала, что у тебя на плече родинки сложились в созвездие Малой Медведицы?
– Угу, – он знал, что большего отклика от меня ждать не стоит и поэтому говорил всякую ерунду, чтобы я поскорее уснула. Но не в тот раз.
– Значит, ты у меня звездная девочка?
– Угу.
– И одна из самых ярких звезд входит в комплект. Но ты знала, что Сириус ярче, а Полярная только пятидесятая в списке?
– Угу.
– Но Полярная круче. Правда “путеводная” ей подходит больше. И звучит уютнее. Всегда покажет дорогу домой. Красиво, правда?
– Угу.
– Ты же у меня храбрая девочка?
– Угу.
– Выйдешь за меня замуж? – так же ровно, как и все остальное спрашивает он, а я давлюсь воздухом.
– Что?!
– Черт, по моему плану ты должна была и в этот раз сказать свое мурлычущее “угу”, – и улыбается, гад. Улыбается!
– Я раскусила твой план! И моего “Что” это не отменяет!
– Люблю тебя, заноза. Как засела у меня в сердце так и не вытравить. И яд свой по крови пустила. Теперь даже удалять тебя бесполезно. Навсегда со мной останешься, – он прижимал меня к себе крепче, чтобы не вырывалась, и держал за руки, чтоб не дала по морде. Он точно знал, что я хотела!

Но он наивно решил, что я добрая фея и придержать руки было достаточно. Наивный котик… Артур потянулся за поцелуем, а я мстительно укусила его за губу. А вот нечего было пугать своими предложениями, когда я так уютно устроилась и уже почти спала! Он же взрослый, должен понимать, что едулечка и сон для девочек, подарок номер один!

– Зараза какая, а! – улыбаясь и слизывая выступившую капельку крови на губе, наигранно возмущался он.

Борьба длилась недолго. Он просто повалил меня на кровать, и я добровольно сдалась раздевающим и ласкающим меня рукам. Артур точно знал, что делает и, ворвавшись в меня, с ходу разогнался до максимума, очень быстро подведя меня к пику и в самый ответственный момент остановившись.

– Будешь моей женой?
– Что? Что ты? – возбуждение смыло волной злости, но он нежно толкнулся медленно и сладко возвращая все обратно. Я снова забылась в его руках, и он снова обломал меня, когда я была на грани.
– Будешь моей женой? – спросил останавливаясь.

А я что? Мне нравилась эта игра. Я терпела и изо всех сил, но мстительно впивалась в его плечо зубами и оставляла царапины на спине каждый раз, когда он останавливался. Сам виноват!

Его губы и руки, казалось, были везде одновременно. Тело откликалось на каждое прикосновение, мысли заволокло густым, вязким туманом и когда терпеть было уже невозможно, я сдалась. На очередное настойчивое “Будешь моей женой?” я часто-часто закивала головой, не в силах сказать “да”, но, как оказалось, спустя несколько минут, кричать я все же была еще способна.

Боже, как же я тогда была счастлива… И наивна до одури.

Вспоминать о том как он, глядя мне в глаза, признавался в любви, был нежен и заботился – больно. Особенно на фоне правды, которую я узнала накануне свадьбы.

Возможно, его маме не нужна эта правда, но рассказать сейчас все, значит, наконец, прекратить ложь и освободиться от этого брака. Да, заявление уже в загсе. Возможно, кто-то прямо сейчас сидит и вносит наши данные в программу, чтобы в графе напротив наших имен вписать новый статус “разведен”. Возможно. Но врать его маме придется еще долго.

– Я поначалу не хотела, чтобы мои родители знали. Думала и тут на меня будут натягивать свое мнение. А Артур настоял, что если не говорим моим, то и его мама не должна знать, так будет честно, – голова болит все сильнее, и я малодушно подумываю сбежать ненадолго в гостиную, к чемодану, чтобы поискать спасительные красные капсулы.

В памяти всплывает вечер нашего девичника и мальчишника. Бежать в магазин за лаймом не хотелось, да и комендант могла не пустить обратно. Она была женщина-настроение. Оно зависело не только от погоды и долгих разговоров по телефону, но даже от финала серии в ее любимом турецком сериале. Она так и не узнала, что главную героиню и ее сестру озвучила именно я.

В тот момент я пожалела, что не дернула девочек к себе в квартиру, а сама напросилась к ним в общагу, но гениальное решение сходить к мальчикам за лаймом, быстро восстановило баланс во вселенной. Я даже успела обрадоваться, что смогу еще разочек увидеть Артура.

Взрыв смеха, который я услышала за дверью комнаты парней, обрадовал, а вот тост, который прозвучал после, вернул меня на землю, разбил настоящее, не оставив даже осколочков, которые можно спасти в будущем.

Тогда стало отчетливо понятно, почему он меня не хотел знакомить с мамой и говорить ей о скромной, но все же свадьбе.

– Валентина Петровна, мне очень жаль вам это рассказывать вот так, но ваш сын…

Глава 8

Я не знаю, как подобрать слова, да и правильных здесь, наверное, не будет… Валентина Петровна уже заметно нервничает, а успокоить мне ее нечем.

Как только я собираюсь открыть рот и договорить уже наконец свою фразу, на кухню, на бешеной скорости влетает довольный Стив. Он пачкает пол грязными лапами, стряхивает капли с шерсти, размечая безупречно-белую кухню Артура черными крошечными веснушками.

Я думала, их не будет еще долго. Елка – дело непростое. Поэтому сейчас можно ожидать чего угодно. От крошечной веточки, сломанной в соседнем дворе, вычурной композиции на стол из цветочного за углом, до эпичного появления пьяного в стельку Турика с гигантской елкой из леса. На секунду представила его в таком виде и теплая улыбка расползлась по моему лицу. Красиво же! Как в моем любимом новогоднем фильме. Но Турик и с этим меня обломал.

– Младший, ну какого х… – ругаясь на Стива, забегает следом Артур без елки и разносит грязь еще больше своими ботинками.

И почему-то меня весь этот бардак невероятно раздражает, будто я и правда здесь хозяйка и убирать все это свинство именно мне. Я надеюсь, роль уборщицы в договор не входит? Ах да, это же бесплатное приложение к статусу жены. Но у нас-то нетипичный случай. Пусть только попробует вякнуть что-то в сторону уборки. Вид того как абсолютно счастливая псина – это я про Стива – пачкает пол с каждой секундой все сильнее, не дает остаться равнодушной.

– Уборка за тобой, – бросаю Артуру, беру собаку за ошейник и веду в сторону ванной.

Просто вытереть лапы здесь не выйдет. Загружаю все тридцать килограммчиков собачатины прямо в ванную и щедро намыливаю короткую шерсть шампунем.

Что в этот момент происходит на кухне, из-за шелеста воды я не слышу, но в ванную входит улыбающийся Артур. Как только дверь за ним закрывается, его выражение лица мрачнеет. Ох, не к добру.

– Ну и что ты уже рассказала матери?
– Не беспокойся, Турик. Ничего не сказала. И не скажу. Она хорошая женщина и не заслуживает такой правды. Но ты должен прекратить ее обманывать, – качаю головой то ли к тому, что говорю, то ли глядя на грязно серую воду, стекающую с собаки. Во всех лужах искупался, свин.

Я все еще стою на коленях у ванны и поливаю из душа Стива, смывая пену с черной шерстки, даже не поворачиваясь к Артуру. Но его это явно не устраивает и он грозно нависает надомной, резко разворачивая к себе и требуя ответа.

– Какой к черту правды?! – холодные глаза, плотно сжатые губы, на лбу виднеется венка. Не хватает проступающей красно-золотой чешуи, огненных искорок в волосах и немного дыма из ноздрей. В остальном – настоящий огнедышащий дракон.

Я не боюсь драконов. Они мне нравятся. Особенно когда помнишь, как они могут быть нежны со своими драгоценностями. Жаль, на одной никогда не останавливаются. Хотя, может, я просто не та самая?

– О нас. О том, почему ты не рассказал, что мы женаты. О том, что это все не по-настоящему. Да никогда и не было.
– Ты сама во всем виновата! Ты сама сбежала, как только в загсе поставили печать! – его ответ оглушает. Я снова слышу звон в ушах и отголоски того разговора за тонкой деревянной дверью общежития.

Мне еще долго снились повторы этой сцены с тысячами вариантов концовок. Но неизменным было одно. Мой любимый. Самый первый и единственный мужчина, которому я доверилась. Доверила себя. Меня на самом деле никогда не любил.

– Я? – встаю на ноги, чтобы он перестал на меня давить свысока, но лучше не становится. Он слишком высокий и я достою ему только до плеча. – Виновата том, что подслушивала?
– В том, что даже не дала мне никакой возможности оправдаться, – рычит он приближаясь. Я чувствую его злое прерывистое дыхание на губах. Он слишком близко. – И твоих родителей мы тоже обманули. Не забывай.
– Ты сам прекрасно знаешь, что моим плевать. Они позлились недельку и снова забыли о своей неправильной дочери. Твоя же мама радуется твоим успехам, хочет поддержать, переживает. Любит тебя! А ты только и придумываешь, какую ложь ей скормить! И тут мы подходим к разговору о твоих оправданиях… Турик, я знаю, как ты складно врешь. Я не хочу снова поверить. Я не хочу снова рыдать ночами и думать, что же во мне такого, что не позволяет любить меня по-настоящему. Что меня можно хотеть только на спор! – не замечаю, как выдаю себя с потрохами.
– Какая же ты дура, заноза! – он сокращает последние сантиметры между нами и вгрызается поцелуем в мои губы своими горячими.

Я не могу позволить себе этот поцелуй. Он слишком много стен разрушит и снова не даст мне спокойно спать по ночам. Отпрыгиваю от Артура, бью пощечину и сама больно ударяюсь бедром о раковину. Что здорово отрезвляет. Но не только мне нужно остыть. У меня в руках все еще лейка душа. Выкручиваю холодный кран на всю и направляю струю прямо в морду наглецу!

Мама всегда меня учила быть вежливой, учтивой, приветливой и помогать старшим. Уступать место в общественном транспорте, помогать с тяжелыми сумками, добавлять денег на кассе, поддерживать беседу с улыбкой и не перебивая.

Насчет парней тоже были какие-то советы, но их я почти не слушала. Мама не церемонилась, а у меня закладывало уши от стыда, когда она заводила свою песню о сексе. Поэтому в памяти у меня отложились только первая часть стандартной лекции о том, как должна себя вести с мужчинами настоящая леди.

Итак.

З – Забота. Вкусно и разнообразно накормить. Уметь варить щи и солянку хорошо, но если ты не умеешь делать котлеты по-киевски, плескавицу, три вида запеканок, сырники, “Прагу” или, на самый крайний случай, “Графские развалины”, то это срочно пора исправлять! Столько возможностей сейчас! Курсы на любой вкус и пошаговые видео и фоторецепты в интернете. Главное – не лениться.

Постирать и погладить рубашки. Вовремя угадывая желания, принесли чаю, чего покрепче или себя в праздничной упаковке, тоже входит в комплект заботы и важно так же, как и вкусная еда.

В – Внимание. Путь к сердцу мужчины лежит не только через желудок. Еще один важный канал – вовремя закрытый рот. Это важно! Умение выслушать, ценится дороже золота и сразу же идет в копилку плюсов. По словам мамы, любой мужик начнет планировать свой маршрут через ювелирный, как только заметит, что его внимательно слушают и не перебивают своим заунывным щебетанием.

Если еще и поддержать, утешить, заверить какой он великолепный и справится со всеми неудачами, обязательно поставит этот мир на колени, но только в следующий раз. Обязательно в следующий раз. Пообещать, что всегда будешь рядом. Поддерживать, что бы ни случилось…

Л – Ласка. Последний пункт, на котором каждый раз мое внимание куда-то улетучивалось. О контрацепции я знала сама, а вот от мамы выслушивать лекцию о том, как и что нужно вытворять в постели, было слишком.

И первых двух пунктов хватит, чтобы выцарапать золотой билет! Тьфу ты, кольцо! Но какой ценой?

Когда за всеми этими делами быть собой? Банально провести спокойный вечер наедине с собой, бокалом Просекко, занырнув в ванну с пенкой? Посмотреть фильм, почитать книгу? Слетать в Петербург на выходные к подруге, чтобы ночью в апреле посмотреть, как запускают навигацию по каналам и разводят мосты…

Никто и никогда не предупреждает, что быть собой, будет запрещено.

И вот стою я напротив Артура, с которого тонкими струйками стекает вода, а глаза наполняются злостью.

У нас с ним все было совсем не так, как в своде маминых правил. Из всех-всех пунктов у нас был только секс и то совсем не сразу. Может быть, именно поэтому наш брак и был фальшивкой, а я так несчастлива? Может, просто плохо старалась? Нужно было упорнее завлекать в свои сети?

Чушь. Он все сделал сам. Задолго до самого первого нашего разговора.

Он, конечно, красавчик. Капельки, обрисовывая контур острого носа, стекают ему на губы, которые он хищно облизывает. Лев облизывается, готовясь напасть.

Девки всегда на него вешались услышав голос или заприметив тонкие длинные пальцы, прицениваясь, что именно он умеет ими делать. Но я же… Я влюбилась в него только в тот день, когда мы без умолку болтали о радио, телевидении, о том, как можно легко все сделать лучше и проще, только доверьте это дело молодежи. Он так же, как и я хотел быть учиться и горел потрясающими идеями.

И ему даже удалось воплотить некоторые, а я все так же сижу в ассистентах и администраторах. Кочую с проекта на проект, никак не найдя себе место.

Пока я раздумываю как мне избежать отдачи за совершенную глупость, Артур не медлит. Выключает воду, вкладывает шланг душа в держатель и даже накидывает дурацкое полотенце с мишками на Стива. А потом, с каким-то обреченным вздохом, забрасывает меня на плечо и куда-то тащит!

– Пи***ц тебе, заноза, – хлесткий шлепок обжигает задницу.

Он даже не собирается убирать руку и, поглаживая ушибленное место, тащит меня в спальню!

Вот теперь точно мне пи…


Глава 9


Мама Артура, заметившая нас из кухни, судя по улыбке, спрятанной за кружкой, приняла все происходящее за любовные игрища двух идиотов. И совсем не спешила мне помочь. С одной стороны, было стыдно за этот концерт, а с другой, обидно, что она не надавала ему подзатыльников.

Артур затащил меня в свое логово и безжалостно бросил в разобранную постель. Это же он тут с той девицей… Фу-у-у… Барахтаясь как в воде, пытаюсь вынырнуть из вороха простыней, но меня к кровати прижимает не только гравитация, но и тяжелое мужское тело. Сволочь, отрастил себе мышцы.

Зажал ноги, пригвоздил своей одной огромной ладонью мои руки над головой и с каким-то извращенным удовольствием, медленно убирает волосы от лица. Пусть только наклониться чуть пониже. Укушу за нос так, что еще неделю будет с синим пятачком ходить.

– Кусаться собралась? Не вздумай. У меня съемки интервью завтра, – отвечает на мои мысли и хоть уже убрал все волосы, продолжает поглаживать лицо. Слишком нежно. Гладит щеку, а, кажется, сердце.
– И почему это должно меня волновать? – спрашиваю и пытаюсь потихонечку дотянуться. Ничего, гримеры постараются.

Но не тут-то было. Артур наматывает мои волосы на кулак и придерживает еще и за них, чтоб не дергалась. Извращенец хренов!

– И что же ты собиралась рассказать маме? – в его глазах загораются огоньки. Те самые, которые согревали меня по ночам.

Я злюсь, но тело, наплевав на все мои запреты, реагирует на его запах, вкус и прикосновения. О чем мы вообще говорили?

– То как узнала, за кого на самом деле собиралась замуж.

Хватка на моих руках ослабевает, а хищная улыбка слетает с его лица. Неужели ему все-таки стыдно за свой поступок? Мне вот до сих пор больно, несмотря на то, что я его давным-давно не люблю.

Вру, конечно. И, возможно, будь у него предшественники, он бы оставил тонкий порез, как от бумаги. Но он прошелся по моему телу бензопилой, с наслаждением разрывая плоть и наматывая кишки на режущую цепь. Фентанил снял боль, антибиотики справились с заражением, а время стянуло края ран. Но вот этот тонкий белый шрам будет всегда ныть на погоду. Еще почему-то каждый раз немножечко тянет сердце, когда случайно подушечками пальцев натыкаешься на шершавую полоску кожи.

Каждый раз, заглядывая ему в глаза, я ищу правду, но натыкаюсь только на глухую стену воспоминаний о последнем счастливом вечере.

Я брела по облупленным коридорам общежития, напевая какую-то дурацкую песенку.

Я вся промокла от танцев и теперь ежусь от прохладного сквознячка в коридорах. Немного подмерзшая в одной футболке, но невыносимо счастливая. И совершенно не ожидающая никаких сюрпризов. Взрыв смеха за приоткрытой дверью сменился тишиной и громким тостом. Я не собиралась подсушивать, правда. Просто не хотела прерывать парней в такой ответственный момент.

– Артурио, наконец-то это долгая эпопея закончится, и завтра ты получишь свой заслуженный выигрыш!

Я стояла глупо улыбаясь. Дурочка. Думала, что брак со мной и есть желанный приз. Но коснувшиеся моего слуха следующие слова, пустили смертельную дозу адреналина по венам. Он превратил мое тело в колючую вату и заставил дрожать еще сильнее.

– Ты покорил самую высокомерную суку нашего универа, поздравляю! Завтра в ЗАГСе можно смело слать ее на хрен!

Смех за дверью прошелся наждачкой по оголенным нервам. Странное, извращенное свойство боли растягивать мгновения в бесконечность сработало, как всегда на отлично.

Я не стала дожидаться ответа Артура, врываться в комнату, спорить ругаться… Я просто ушла. Ушла совсем. Даже не попрощавшись с девочками, вывалилась из общежития в зимнюю ночь, не обращая внимания на вопли коменданта и совсем не чувствуя холода. Не чувствуя больше ничего.

Только дойдя до остановки, поняла, что что-то не так по обалдевшим и насмешливым взглядам людей в пуховиках и шапках. Пока телефон не сдох от мороза, вызвала такси деревянными пальцами. То, что ключи от квартиры остались в общаге, я поняла, только стоя у двери.

Благо хозяйка жила этажом ниже. Возмутившись моим появлением, но не удивившись внешнему виду, вручила дубликат ключей и не забыла напомнить, что их тройную стоимость она прибавит в этом месяце к аренде. Обычно я бы поспорила, но тут было плевать. Хотелось скорее спрятаться от всего мира.

Всю ночь, я проворочалась наматывая километры мыслей и решая, как же быть. Даже не плакала. Только будильник поставил точку в том бессмысленном мучении и отправил меня надевать белое платье. Свадьбу никто не отменял.

С челки Артура мне на нос капает вода, отвлекая от воспоминаний.

– Слушай, а на что вы хоть спорили? Столько лет прошло, а я так и не спросила.
– Зачем спрашиваешь сейчас? Неужели это что-то изменит? – горячий шепот нежно касается щеки, а руки, пытаясь отвлечь, начинают путешествие по телу.

Когда-то мы могли вот так часами лежать и просто касаться друг друга. До появления Артура в моей жизни понятия не имела, насколько я тактильный человек. Родители были скупы на ласку, а вот Турик никогда не упускал момента меня потискать.

Я любила исследовать стальные мышцы на его плечах, выступающие венки на руках и перебирать многочисленные колечки на пальцах. Под правым локтем и на ключице у него прятались рваные отметины после падения с дерева в детстве. А чуть ниже левой груди длинная полоска шрама и точечки от швов после удаления маленькой липомы.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70843540?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.