Главная страница | Современная русская литература | Альцгеймер, добрый мой приятель

Альцгеймер, добрый мой приятель
Дмитрий Вощинин


Современный роман о пожилых людях с их проблемами и заморочками, которые только кажутся возрастными изменениями. На самом деле человек меняется каждый миг своего существования и необходимо оставаться при этом самим собой.





Дмитрий Вощинин

Альцгеймер, добрый мой приятель



Часть первая – Превратности судьбы

1

Безразлично взирая боковым зрением наотчужденных изажатых заботами людей, молодой человек спортивного телосложения с тонкими чертами лица спешил с утра в понедельник на работу. Как и окружающие онощущал неприятное давление начала рабочей недели. Голова с едва проснувшимися мыслями оставалась жутко тяжелой. Особенно скверно былов транспорте, когда, спустившись с эскалатора, он увидел хвост с шумом уходящегопоезда и толпу людей на перроне. Минуты три пришлось наблюдать приток и скопление людей. При посадке какая-то молодая женщина уперлась емулоктем в живот. Внутри нестерпимо закололо, он вздрогнулируками резко отпихнул ее, искоса взглянув на нежданноеявление прекрасного пола.

«Вот гнида!» – почти вслух оскалился он и отвернулся.

На душе былонеспокойно. Проснувшиеся от неожиданной боли назойливые мысли напомнили о хамском звонке коллектора накануне выходного дня. В перспективе торчала просрочка погашения кредита из-за больших неоправданных трат за последнее время.

«Че я еговзял? Далась эта заграничная поездка в такую дальивсего на неделю, только в долги залез…» – лениво проворачивалось и свербело в мозгу.

От движения транспорта,с раздражающими глаза и уши захлопывающимися дверьми, резкими толчками вагонови бесшабашно напористыми в толпе скейтбордистами, тупо звенело в голове, словно невидимые демоны и бесформенные фантомы напоминали о мрачном дыхании бездушной цивилизации.В этой беспрерывной утренней толчее молодой служащийподспудноощущал себя малоприметным муравьем или натруженной пчелкой итолько ноги, как у послушной лошади, самипривели его в рабочий офис.

«Как жестремномотаться сюда каждый божий день» – выдохнул он,остывая после напряжения спешки.

–Арсений Петрович, что-то вы сегодня такой хмурый? – улыбнулся непосредственный начальник, почти всегда встречавший егоутром.

«Что тебе нужно от меня, жопа аккуратная и приползающая сюда за час до начала работы» – подумал молодой человек, но сдержался и процедил:

–Привет, Борис Иванович…Вы, словно не покидали рабочее место…

Обращением по имени отчеству и на «вы» они немного презрительно подчеркивали должностные различия и едва заметную несовместимость характеров, хотя оба былидвадцати семилетними ровесниками.

Несмотря на явное опоздание подчиненного начальник говорил спокойно, будто продолжая вчерашний разговор.

–Арсений,мне вдруг пришло в голову, что мы неправильно спланировали выполнение контракта, да и логистика слишком примитивная…

«Вечно он все думает, рассуждает…Эта рожа протокольная…» – вошедший напряженно снимал одежду и убирал ее в шкаф.

–Не понимаю я тебя, хочешь заработать еще больше? Ведь вроде и так все организовано хорошо. Что еще нужно?

–Если приглядеться, резервы еще есть – начал было Борис, но видя раздражение на лице сотрудника, немного осекся и медленно закончил фразу, – Ты же знаешь…совершенству нет предела…

–Вот это, Боря, ты правильно подметил, но деньги – далеко не совершенство.

–Интересно ты заговорил. Я-то по простоте душевной думал, что ты из породы вечно недовольных, а у тебя философия…

–Да! Представь себе.

Арсений немного помолчал, отодвигая кресло и включая компьютер, и вновь вспыхнул:

–Вот представь, – он намеренно повысил голос, – Что мы идем с тобой в тайге. Заблудились, истощали и все направлено в нас на выживание и поиск выхода из этой трудной ситуации. У тебя за плечами рюкзак с долларами, а я налегке. И кто из нас найдет этот самый выход?

–Думаю, что я, – спокойно не без ехидства улыбнулся молодой начальник.

–Почему это?

–Потому, чтобы что-то найти, надо успокоиться и напрячь абстрактное мышление.

–Твое абстрактное мышление напоминает раздумья на толчке, а тут настоящая жизнь, суровая проза жизни.

–Я понял, на что ты намекаешь. Ты со своей стройной фигурой побежишь быстрей…

–Вот именно, когда нас будет преследовать какой-нибудь голодный хищный зверь.

Борис опять улыбнулся.

–С фантазией у тебя все в норме. Я собственно уважаю и ценю тебя из-за нее. Она бывают очень даже полезной. А вот вспыльчивость до добра явно не доведет, а может оказаться роковой.

–А вот дикий зверь не будет рассуждать про добро и зло ина твои доллары даже не посмотрит.

–А может проникнется, что там за спиной что-то невкусно, и отстанет от меня?

–Размечтался ты, Борис Иванович, совсем! И не посмотрит он на него.

–А может, я брошу этот рюкзак ему в пасть, он подавится и даст мне возможность убежать?

–Не думаю, – теперь уже улыбнулся Арсений, глядя на фигуру начальника, – Скорее он больше разозлится. Зверь значительно умней, чем слабый похотливый человек, и понимает настоящие ценности – кто тут вкусней…

–Ну, уж и похотливый. Скорее это относится к тебе. Вот ты нарисовал картину с этой самой тайгой. А какой бы мы искали выход? Найти дорогу, выйти к людям? Или ты собирался остаться там и искать эти самые ценности среди зверей?

–Просто сама жизнь нам подсказывает, что деньги выдумали слабые и жадные люди, им недостаточно быть сытым и здоровым, а сразу хочется еще и еще…Это же разврат!

–Ну вот, договорились – теперь уже и разврат. Надеюсь, что ты не собираешься отказываться от зарплаты?

–Нет. Не собираюсь. Но люди уже достали, вечно спешат куда-то, толкаются, скоро начнут кусаться.

–Прямо, закусали его, – пробурчал Борис, – Чувствую, что ты не в духе, -вздыхает он, выходя из комнаты, – Ладно посиди, успокойся, а потом заходи ко мне, хочу посоветоваться…

Арсений спокойно включил компьютер, настраиваясь на работу, начал просматривать почту.

В комнату из коридора медленно, одна за другой,входят две молодые девушки – сотрудницы. Арсений улавливает стойкий запах табака.

–Накурились спозаранку, – недовольно бросает он.

–Это Люда, я уже не курю, -ласково отзывается миловидная девушка с голубыми глазами.

–Разве?

–А я думала, что ты более внимательный, – возмущенно отреагировала Люда.

Девушки садятся за свои офисные столы, поправляя слегка нарушенные прически и макияж. Чтобы не наблюдать за этимАрсений демонстративно выходит, не скрывая раздражения.

–Странно, Вика, что тебе так нравится этот себялюбец. Вот, к примеру, Борис намного привлекательней, с уверенным характером и даже чем-то интересней его, как мужчина, – глядя на красивую девушку, назидательно продолжает подруга.

–А почему ты обращаешься по этому поводу ко мне?

–Ты же у нас… красавица.

–Не преувеличивай, – опускает глаза подруга, -Думаю, ты не считаешь себя уродиной. Что касается Бориса, возможно, он по-своему интересен, но совершенно не спортивный и скоро превратится в бесформенный мешок.

–Ну это все относительно. Не исключено, что твой Арсений будет еще полней, да и еще скрытым алкоголиком через лет пять-десять.

–Неужели?

–Самое важное в человеке – характер, а здесь явная неуравновешенная психика, если не сказать патологическая слабая натура. И к тому же безбашенная. Она может привести ко всему.

–Не нагнетай. Это ты из зависти, что он на тебя не смотрит.

–Ой-ой. Да он меня просто побаивается.

Резко повернувшись Люда в порыве добавляет:

–А вот Борис другой, он пытливый и целеустремленный. А фигура? Придет время, и он поставит перед собой задачу выглядеть безупречно. Мне кажется, сейчас просто у него нет стимула.

–Уж не хочешь ли ты стать таким стимулом?

–Может быть.

Арсений вошел в комнату неожиданно.

–Точите лясы с утра, – съязвил молодой человек, садясьв кресло.

–Конечно, точим, – Люда демонстративно выходит за дверь.

–Что ты к ней цепляешься?– нежно говорит девушка.

–Извини, но порой мне кажется, что она готова меня растерзать.

–А ты считаешь, что не за что.

–Не знаю. Мне нравятся умиротворенные и спокойные, как ты.

–Но пропадаешь целую неделю, не обращая на меня никакого внимания, – вздыхает Вика.

–Ты знаешь, сплошные проблемы каждый день, не обижайся, -подходит он и мягко кладет руку на ее плечо.

–Тем не менее, мне надо кое-что тебе сказать…

–Только что-нибудь хорошее, а то сегодня с утра затрахали совсем.

–Конечно, хорошее, – улыбнулась она, -Может мы вечером зайдем, как обычно, в кафе, посидим, тогда и скажу…

–Вик, после работы бегу по делам, надо еще заехать на почту, там уже неделю лежит посылка от родителей…

–Посылка от родителей? Это неплохо…Ну ладно, тогда скажу сейчас.

Она внутренне немного напрягается, но говорит мягко и уверенно:

–На той неделе я точно узнала, что беременна…

Арсений молча смотрит на девушку и лицо его темнеет с каждой секундой, но спохватившись, он все-таки собирается и напускает на себя тень внимания и интереса:

–Ты уверена?

–Сначала показал тест, а в пятницу подтвердил врач…Ты я вижу расстроился?

–Да нет, что ты? – Арсений пытается сгладить свой испуг и некоторый страх, – Но надо что-то предпринять.

–Ничего предпринимать я не собираюсь.

–Хорошо, хорошо, что-нибудь придумаем, – тихо вторит немного сконфуженный молодой человек.

«Во, блин, полоса невезения. Как теперь выбираться?» – лихорадочно протестует он про себя.

Входит Люда, перебивая разговор.

–Воркуете, голуби, – говорит она, чувствуя важность разговора молодых людей, – Арсений Петрович, – нарочито важно произносит девушка, – Начальник просил вас зайти. Он планирует с вами срочно поехать к подрядчику.

Молодой человек, тяжело вздыхая, быстро выходит из комнаты.

Весь рабочий день для Арсения прошел, как в тумане, он весь окунулся в заботы службы, отвлечься на свои мысли было практически невозможно. Они с Борисом ездили на транспортную фирму, смотрели склады и технику и согласовывали проект логистики, включая характеристики тары. Фирма имела достаточный опыт, но с их товаром соприкасалась впервые и поскольку не придавали значение его специфике, для них просматривались налицо довольно простые ошибки и недочеты. Борис настаивал на более простых приемлемых способах упаковки, но надежном креплении при погрузке, Арсений давал конкретныеиважные предложения. Подрядчик сначала сопротивлялся, не желая менять наработанные методы, но после обеда и переговоров с руководством фирмы под давлением опытных менеджеров подрядчики были вынуждены согласиться. Борис при этом настоял на сокращении затрат при транспортировке.

Приехали они на фирму в нескольких километрах от города на красивой и современной машине Бориса. Дорогой назад попали в небольшую пробку, причина которой, как оказалось, была серьезная авария. Медленно проезжая около места ДТП, Борис обратил внимание Арсения на разбитый дорогой мотоцикл и беспорядочно лежащих на шоссе два красивых остроносых ботинка. Врачи скорой помощи в это время занимались пострадавшими.

–Ты знаешь, что может означать эта покинувшая хозяина обувь? – спросил Борис.

–Нет, не знаю, – не очень внимательно ответил сосед справа.

Борис посмотрел на своего приятеля и понял, что тот задумался о чем-то и глубоко ушел в себя.

–Ну и очень хорошо, – тихо говорит он, устремляя глаза на дорогу.

При подъезде к городу онпредложил довезти Арсения домой.

–Спасибо, выбрось тут у ближайшего метро, – сухо отреагировал подчиненный.

–Ты все-таки озадаченный какой-то занозой сегодня, – улыбнулся на прощанье Борис.

–Слушай, Борис Иванович, дай мне отпуск, что-то устал, просто невмоготу.

–Пожалуйста, только не сейчас, а через недельки две-три, – насторожился начальник, – Может все-таки подбросить к дому?

–Нет, надо немного развеяться, да и тут совсем рядом – буркнул, выходя из машины, Арсений.

Очутившись на тротуаре молодой человек,не глядя по сторонам, задумчиво двинулся вперед. Утренние заботы о растратах ушли немного назад и сейчас всплыли конкретные слова подружки.

«Вика, конечно, неплохая, добрая и мне нравится, но так неожиданно стать отцом – достаточно посредственно…и даже примитивно, да и время ли делать это сегодня…Она действительно ничего не будет предпринимать…Надо убедить ее, поехатькуда-нибудь прогуляться, отвлечь ее немного. Но, где достать денег…Новый кредит только усугубит ситуацию …».

На него опять нашел прилив недовольства и неуверенности. Арсений в толпе пересек неизвестный перекресток. Незнакомое расположение домов немного рассмешило.

«Так можно и заблудиться» – мелькнуло в голове.

Он посмотрел в смартфон и удостоверился, что метро совсем рядом и вдруг вспомнил, что находится совсем близко от дома своей бабушки. Для этого надо было повернуть направо и пройти через небольшой парк.

«Деньги-то неплохо бы взять у«бабукина» – с улыбкойглотнул он сочный осенний воздух.

Его прародительница давно жила одна и боготворила внука, часто заменяя ему в младенчестве даже маму. Онаи сегодня сохранила эту более осмысленнуючерез поколениематеринскую любовь и всегда быланесказанно рада помочь. Будучи уже в возрасте, она перевела на него квартиру и даже неоднократно предлагала при необходимости взять немалый кредит для его нужд, но дочь в письмах постоянно отговаривала ее.

Зазвонил телефон.

–Вика, очень хорошо, что ты позвонила, -выслушал он её первые слова, – Послушай, меня…Нет, ты не права, подумай хорошо.

Арсений был возбужден, как никогда, он говорил напористо, даже убежденно и очень надеялся на положительный результат.

–Конечно, прекрасно…А это напрасно, Вика!…Конечно, ты дорога мне…Я достану денег…Надо отвлечься…Я думаю…Но этот котик не поцелует любого…Неужели не ясно, что я вовсе не такой… Вика, вот только не надо так!…

Войдямашинально в металлические широкие ворота, Арсений очутился в небольшом уютном парке, где, не привлекая внимания прохожих, прогуливались виднеющиеся вдали и поблизости пенсионеры и молодые мамы с колясками. При разговоре онпочти не замечал весьма необычного и не лишенного прелестикусочка природы среди многоэтажек домов на окраине крупного жилого района. Осенняя дорожка плавно перешла на деревянный мостик, который слегка возвышался над неширокой речкой, пересекающей парковый ландшафт и несуразно петляющей, образуя множество заводей и даже глубокие омутыдля любителей ловли мелких рыбешек среди зарослей кустов, высокой травы и небольших островков камыша. Если приглядеться, кое-где можно было заметить обгрызенные бобрами стволы некрупных деревьев. Цветастая листваразноголосым невидимым шелестом не нарушала тишину и благоухание осенней природы. Погода была пасмурной в преддверии мороси и трудно было не чувствовать тонкие запахи опадающих листьев, и едва уловимые нежные дуновения тихой воды от слабого речного течения. За последние годы этот уголок городской флорыбыл неплохо обустроен широкими деревянными проходами, мостками и рассредоточенными по всей территории лавочками, соединяемымиудобными асфальтированными дорожками. Удачно были использованы имеющиеся здесьот старых времен небольшие водоемы и ухожены крупные величаво стоящие деревья. Местная фауна и флорапестрели дикими утками,городскими голубями и иными неугомонными пернатыми, включая появившихся совсем недавно лесных горлиц и даже соек.

Арсений очень увлекся разговорами почти кричал, размахивая руками, будто реализуя спланированный сценарий.

2

В довольно пасмурный осенний день двое накинувших на голову капюшоны пожилых людей шли по желтеющей дорожке теряющего листву парка. Несмотря на отсутствие солнца, деревья и кусты пропитывались теплотой влаги воздуха и издавали неповторимый аромат созреванияприроды,понятный и доступный только этому времени года. Идущие не спеша немолодые люди невольно ощущали этот необычный сочный воздух и чувствовали глубокое окружающее умиротворение, располагающее к пространным размышлениям.

Навстречу неожиданно на них надвигалась странная фигура, закутанная в шерстяной шарф. По энергии шага она принадлежала молодому человеку, который не сдержанно и очень эмоционально громкоразговаривал сам с собой, жестикулируя руками в толстых спортивных перчатках.

–Сколько же стало ненормальных людей, – тихо почти про себя буркнул Викентий.

Инна ответила не сразу, только когда этот странный человек был уже позади:

–Ты совсем отстал от жизни. У него в ухе блютуз…Человек обсуждает какую-то важную тему…

–Блютуз, блин, я не понял вообще, мужчина это или женщина, – он хотел выругаться, но сдержался, – но, согласись, со стороны он похож на сумасшедшего.

Инна промолчала, а Викентий завелся:

–Этот тип задолбан насовсем. Важные темы надо обсуждать глаза в глаза, иначе они вряд ли уж важные…

Дорожка впереди была пуста, и Викентий задумался.

Совсем недавно он увидел соседа с туманным, размазанным по двору взглядом и удивился, что тот его не узнал и прошел, будто мимо стены. Вскоре во двореуслышал – болезнь Альцгеймера. Викентий не преминул заглянуть в интернет. Странное заболевание гласило – провалы памяти с неожиданными гнетущими воспоминаниями,раздражительность, галлюцинации, агрессия, чередующаяся с апатией, со временемболезнь прогрессирует и быстроприводит к неминуемой смерти.

Приятно было лишь имя знаменитого доктора, открывшего и изучившего это заболевание – Алоис. Викентий мысленно представил искания и не лишенныестрасти опыты этого необычного доктора. Его имя напоминало экзотический цветок и именно в этом Викентий невольно ощутил к нему некое романтическое доверие, воображая приятное лицо. Это приносило некоторое легкое успокоение. Он вспомнил легенду о черном тюльпане и улыбнулся.

После всплеска эмоций Викентий невольно обернулся назад-фигурана дорожкеисчезла, будто ее никогда и не было.

«Да, собственно, этот цепкийотверженный цветокскоро ждет и меня…» -продолжал он вяло размышлять по инерции.

Себя Викентий ощущал довольно здоровым. Казалось бы, что может изменять в тебе каждодневная жизнь в зрелом возрасте. Как-то незаметно ухудшилось зрение, постепенно привык к очкам, потом стал обращать внимание, что обзор видимости тоженемного сузился, при движении иногда задевал за что-нибудь, стала заметна скованность и уже не та сноровка, как раньше. К этому он быстро привык, но поневоле становился осторожней, неуверенными где-то даже занудным.

«В дикой природе к этому времени меня уже давно одолели бы хищники» – рассуждал он, – «А все-таки все эти старческие изменения ведут нас все настойчивей куда-то,напоминая о разных, ранее неизвестных болезнях…Раньше заболит и быстро проходит… Сейчас женеожиданно подвернется нога, которая, конечно, разойдется со временем, но вдруг опять неожиданно также невзначай заставит вспомнить о себеи все больше ноет и переходит в хронику… Терпению надо учиться у растений» – продолжал он, глядя на природу, -«А так ничего, главное,чтобы мысли продолжали волновать, и радоваться окружающей жизни».

Явнымстариком и «рыхлым мешком с отжившими пространными мыслями» он себя не ощущал. Серьезных изменений или большого ухудшения здоровья и приближения старости Викентий пока не чувствовал, хотя появлялись и даже ощущались некоторыепроявления этого неминуемого процесса.

«Скорее «просранными» со своими доверчивыми надеждами очень похожими на умственный чирей…» – улыбался он про себя, имея в виду своетупое бездействие приразрушении родной и великой страны.

Неприятны были мысли о том, что окружающая жизнь когда-то потечет и без его участия, а тело будет гнить под двухметровой толщей земли. И даже некое бессмертие души, о котором сегодня говорят все, кому не лень, все-таки гласило о неопределенности, загадочности и бессмысленности самой жизни каждого индивидуума, начертаннойпомимо воли человека.

«Все-таки принцип неопределенности, провозглашенный немецким физиком Гейзенбергом, кстати с очень похожей фамилиейнаАлоиса,имеет свой закономерный физический смысл, хотя и малопонятный простому смертному…»– рассуждал он уже и об этом.

–Ну, что ты замолчал, оглядываешься, как испугавшийся мальчишка, – подала голос Инна, -Явот все думаю, как быстро пробежало время…Совсем недавно девочкой весело гуляла по улице, неописуемо радовалась дождю, снегу, искрящимся падающим снежинкам.

–Пожалуй, действительно мечтательныймальчишка, ты права, – нехотя выдавил из себя Викентий, асам подумал: «Во, блин!Мысли-то у нас похожи…»

–Что мешает радоваться сегодня?

–Мешает все.

–Тебе полезно почитать детективы…

–Это ты к чему?

–Чтобы тренироватьмозги…

–Сам тренируй!

Викентий вновь задумался: «А детективы нудныес однойстороны, но забавная вещь…Смотришь вроде все понятно заранее… и изюминка всегда в мелочах…»

–Знаешь, что мне пришло в голову? – продолжил он уже вслух.

–В твою голову всегдаприходит совсем не то, что нужно.

–Чтобы избежать ненужных воспоминаний, надо их записать на сторонний носитель…

–Что ты несешь?

–Но вопрос, как? – будто не замечая колкости, продолжал Викентий, – Это не просто. Мы пишем историю общую, но у каждого она своя. Несомненно, где-то она обобщается и на генетическом уровне возвращается в следующих поколениях.

Инна молчала, и он продолжал:

–Можно записать жизнь нашего мозга на носитель и дать ему возможность развиваться уже самостоятельно, как бы независимо от тебя…И еще странно, что с годами время бежит так стремительно…Может мы начинаем мыслить медленнее…

–А при чем тут это? Просто становимся старыми…

–По Эйнштейну время замедляется при приближении кскорости света, а мысль, мне кажется близка к этой скорости…Как тебе такое соображение?

–Сядь лучше и покак…

–А ты поразмысли сама…, – будто не замечая унизительного упрека, продолжал Викентий.

–Как тебе втемяшить в башку, что невозможно замедлить или переписать жизнь…

–Возможно все. Главное поставить задачу.

–Поставь себе в задницу…

Викентий вдруг представил всю глубину пришедшей ему догадке существования жизни и самой вселенной.

«А что, если кто-то не случайно выключает наш житейский компьютер? И что надо делать, чтобы оттянуть этот процесс?» – размышлял он уже про себя.

–В заднице можно жить вечно, нопопробуй выдавить из нее свое заскорузлое и пожелтевшее «я»– решил все-таки парировать Викентий.

–О! Это практически твое постоянное состояние – вылезание из именно этого места.

– А интернет, из которого ты не вылезаешь,уничтожает не только твое и мое «я», но и всех остальных, – повернулся к ней Викентий, не обращая внимание на очередной выпад жены, -Всякие там блютузы и всевозможный информационный унитаз черезгаджетыпоглощает не только меня…

–С тобой невозможно разговаривать.

–Да. Я тоже замечаю, что молчание – прекрасная штука и не мешает мыслям.

Викентий еще долго пытался про себя рассуждать на эту тему ипришел к довольно трезвой мысли -немного успокоиться.

«Когда человечество научиться пересаживать мозг в какую-то бионическую среду – это и будет некой флэшкой или диском считывания мозга. А искусственная почва даст возможность нанезависимое развитие мозговой деятельности в отрыве от тела.»

–Неплохо придумано, – вдруг вслух произнес пожилой человек.

– От твоих заморочекдавно голова болит, – отфутболила Инна, – Меня пригласила подруга погостить у нее недельку под Москвой…Поедешь со мной?

–Ну уж уволь, дорогая…Твои подруги меня только раздражают.

–Чем это они тебя дразнят так?

–В основном бестолковыми разговорами и прежде всего ограниченными мыслями…

–А…, – многозначительно промычала Инна, – Понятно… Как хочешь…

И действительно, через день,недолго думаяи почти не собираясь, жена уехала в Подмосковье.

–Приеду к следующему четвергу. Еда в холодильнике, картошку сваришь себе сам…

–Хорошо, – утвердительно кивнул Викентий, не зная радоваться или горевать по ее отъезду.

Сначала без привычных разговоров стало немного скучно, но уже через пару часов он ощутил некоторую радость от того, что никто не теребил его заботами о нем же самом. Так прошел остаток дня, и посмотрев перед сном любимую программу«Неизвестная вселенная»,он был удовлетворен, что не надо было растолковывать или пояснять свое мнение о ней.

«Одиночество очень даже успокаивает» – размышлял он, засыпая один в постели.

Он долго ворочался, что-то мешало ему перейти в спокойное русло неосознанной власти подсознания, но всеже сон постепенно завладел им почти до утра.

Перед самым пробуждением, Викентия сразила непонятная фигура толи женщины, толи мужчиныс омерзительным и одновременно чем-то влекущим к себе проникновенным погружением. Взгляд этого фантома был скрыт огромным зеркалом очков, в руке торчало подобие сигары явно дурманящего зелья. Трудно было определить, что он выражает и даже, что он делает или предполагает осуществить. Некий позыв неопределенности и назидания, нагнетания внимания и страха неизведанного покоя. Викентий во сне остро ощущал мучение души и одновременно расслабление своего тела. Онпочувствовал, что сон был не случайным,заметно его оздоровил и поставил все жизненные ресурсы на свое место. Резкое пробуждение его насторожило, хотянаутро он неожиданноощутил трепещущий нервжизни.



3

Арсений всегда вспоминал свое детство, попадая в квартиру бабушки. Вот фотография деда, которая висела здесь всегда, оставаясь порой незамеченной, но не однажды привлекающая его внимание. Лицо и особенно борода на ней были очень похожи наэкзотического телеведущего передачи «В мире животных» в советское время. Он знал, что назван именем деда, ноне решился тогда побольше расспроситьо нем, да и бабушка никогда не говорила ему о том изображенном в резной рамке, а может и была рада, что внук не теребил душу, так трудно объяснить ту радость жизни и надежду, которой со временем становится все меньше, а потом вовсе замирает, будто ее и не было.Бабушка никогда не называла внукаполным именем, а всегда немного необычно, как в детстве – Арсик.

У маленького Арсика были странные размышления, когда он видел свою бабушку. Может их и не было вовсе, но какая-то непонятная грань между ними существовала. Не было в их отношенияхникогда большого восторга, как при взгляде на родителей и его самого. Он знал, что это близкий и любящий его человек, но ответное чувство рождалось на грани осторожности. Арсик чувствовал, что они находятся в разных ощущениях мира и жизни. Он, правда, глубоко не понимал этого смысла и как будто всегда был начеку, не внимая глубины любви в невнятно строгом взгляде прародительницы.

Радовала его глазбардоваяплюшевая скатерть, котораявсегда покрывала стол. Она уже поблекла со временем, но неизменно прятала полированную поверхность стола иубиралась очень редко. На стенеуокна степеннозвучали иубаюкивали настенные часы с блестящим маятником.

Попадая в этот дом, Арсений чувствовал что-то глубинное и в тоже время непонятное. В глазахбабушкион часто интуитивно чувствовал, что она видит в нем кого-то другого. Ей приятно даже его озорство, но объяснить он это не мог. Что-то обрывалось и неприятно оставляло какую-то непоправимую бездну.

В непоседливом ребенке было много мыслей, порой обрывочных и недолгих. Но, как ни странно, они всегда были и остались и поныне. Теперь ему показалось, что они останутся навсегда.

Именно сейчас, по истечению времени, когда они жили давно раздельно, он это почувствовал и ему вдруг захотелось расспросить побольше о ее жизни.

Он воспринимал свою бабушку, как непонятный, но давно отживший для него мир. Мир непонятного существования. Он никогда не думал о том, чем живет его бабушка, чему радуется, отчего порой негодует. Онане очень тесно общалась с матерью и отчимом. Оттого и он всегда ощущал отсутствие единства семьи.

Только сейчас он вдруг подумал:

«Вот когда-то уйдет она из жизни и не к кому будет заехать, почувствовать тепло этих мягких и добрых глаз…И ведь никто не смотрел на него с такой лаской, самоотдачей и с готовностью принесения жертвы для него»

И вдруг ему захотелось поделиться своими мыслями с ней:

–Знаешь, Ба, мне сегодня сказали, что у меня может быть ребенок…

Она всплеснула руками.

–Арсик!… Дождалась я, – всхлипнула пожилая женщина.

–Знаешь, Ба,…странно, но я не очень этого хочу.

–Это не ты не хочешь…Это внутренняя твоя сущность противления… Этонебывалое счастье, и для меня и твоей мамы…

Арсений смотрел на нее, будто проснулся. Пожилая женщина с непросохшими глазами продолжала свою мысль:

–Я старалась тебе не говорить о твоем деде…Да и мама твоя не имела с ним должного контакта…Потому, как не очень понимала его… А дед твой чем-то очень похож на тебя характером…Всегда вспылит не подумав, а потом уже все идет не так…

–Так ты его не любила?

–Как раз любила…очень. Таких всегда любят, но с ними очень трудно… Жалею теперь, что многое не остановила и не препятствовала…

–Интересно, ты никогда не говорила…

–Если тебе что-то мешает, ты скажи…я все сделаю… А ребенку возрадуйся и береги свою будущую жену.

Арсений после этих слов как-то переменился и ему очень захотелось сделать именно так. Но минутное затмение сменилось задуманным желанием. Ему вдруг так неприятно было говорить о деньгах. Какая-то внутренняя родственная нить вдруг тормозила мозг и его, но одновременно его кто-то дергал за руку.

–Ба, если не трудно, ты не найдешь тысяч пятьдесят? …Яотдам в конце года.

–Конечно, не сомневайся.

Она пошла в другую комнату.

Арсений сидел неподвижно. Он вдруг почувствовал за словами бабушки всю ее родственную близость, и ему последние свои слова стали еще более неприятны и как-то неуместны.

«Зачем я это делаю…Неправильно все это …Не это нужно от нее…»

–Вот, – радостно протянула ему деньги бабушка, быстро войдя в комнату, – мне тут недавно звонили, обещали еще помощь…

–Кто звонил?

–Да так, добрые люди…

Она этими словами как-то внутренне успокоила молодого человека.

После отъезда в США матери с отчимом-бизнесменом, где они с трудом, но постепенно за несколько лет обжились, Арсений считал бабушку единственно близким существом на свете. Родители редко писали и вообще как-то выпали из его жизни. Это он считал нормальным, один раз съездил в гости, но заграничная жизнь его не привлекла. Какая-то непонятная глубинная меркантильная суета в поиске больших денегбыла приторно невыносима и очень не походила на его представление о дальнейшей жизни.

Всегда, когда Арсений заходил к бабушке, он попадал в мир детских грез, которые порой перемежались с некоторыми ощущениями непонятного страха. Она, конечно, его никогда не пугала и рассказывала лишь добрые и поучительные сказки, окружала его теплом домашнего уюта, но от нее исходила какая-то прошлая непонятная ему тайна бытия. Его родители всегда бурно разговаривали, спорили, не обращая порой на него внимания, и он чувствовал себя в потоке бесконечной жизни. Бабушку же он всегда помнил и знал в одной, почти лишенной мебели квартире, была здесь какая-то необычная свобода бросить мяч, правда, можно было неосторожно попасть в фотографию или иную скромную картинку. Родители жили отдельной от нее жизнью, оба активно занимались бизнесом, требующего порой напряжения воли и трезвого прагматизма, общих семейных праздников почти не было. И как бы этоне казалось странным, маленький Арсик больше всего чувствовал родное дуновение прошлых поколений через заботу и внимание бабушки. Каким-то непонятным чувствомАрсений всегда чувствовал, что отмеренный ему период жизни начинался именно здесь и каким-то образом связан с его вечной жизнью.

Душистый чай с малиновым вареньем Арсений любил с самого детства и бабушка знала это хорошо, накладывая в небольшую ажурную розетку малиновый джем. Когда-то она сама варила варенье из этой загадочной ягоды, но в теперешних условиях, когда мы все стали жить прилавками магазинов, это потеряло смысл.

Бабушка часто обращала его внимание, что жить без любви невозможно и неправильно, очень трудно, но Арсикпока не чувствовал той необходимой для жизни любви.

Он запомнил и проникся бабушкиными словами:

–Мужчина должен жить обязательно в стране, где родился. Так суждено ему сверху, если даже ему тяжело – преодоление для мужчин первое дело. А вот женщина – другое дело, жена живет там, где лучше мужу, семье, – как бы оправдывая отъезд дочери из страны, добавляла она.

Он никогда не задумывался глубоко, но понемногу начал привыкать и даже пользоваться этой любовью сначала понемножку, а потом уже не замечал этого порока, который незримо рождал другие, не менее страшные потери его души.

Арсений шел домой с каким-то нехорошим чувством. Никогда мать или отчим не говорили с ним так тепло и понятно. Он задумался о том, какие интересные отношения были у его прародителей. И только войдя в метро, он немного успокоился.

«Все-таки ближе «бабукена» нет пока у меня никого».

4

После отъезда жены время в жизни Викентия побежало быстрей. Он замечал и раньше, что оно стремительно бежало по сравнению с прошлыми более молодыми годами. То ли впечатлений стало меньше и немногое могло теперь его удивить. Но оно заметно замедлялось, когда хотелось побыть в уединении созерцания природы одномуот некой яркости восприятия окружения, вне ранее привлекательных массовых сборищ или, как говорят теперь, тусовок. Викентий начинал видеть в каждом прохожем необычного человека, пытался внутренне понять и объяснить его поступки. И теперь одно ясно и твердо просматривалось пожилому человеку – каждый человек вправе определить и действовать в силу своего нрава и интуиции и именно каждому определено конкретное время и даже диапазон участия в жизни в силу собственной воли и уровня совершенства.

Несмотря на годы, у Викентия осталось юношеское воображение и романтика восприятия окружающего мира. Когда серо-зеленые селезни и утки заполнили почти все пространство реки, то деревянный мостик непременно напоминал ему палубу пиратского корабля. Интересно было и то, что Викентий стал это замечать вовсе не сразу, а после многочисленных прогулок. Наводили на определенное философское настроение и быстроизменяющиеся одинокие облачка, изредка затеняющие золото осени.Здесь он, как ребенок, считал себя еще молодым и неутешительные тревожные мысли напрочь растворялись в надежде еще когда-то познать что-то новое и неизведанное.

На следующий день своего одиночестваВикентий неожиданно при выходе из домаопять встретил человека со странной болезнью Альцгеймера. Они уткнулись друг в друга взглядом, и Викентий почувствовал отстраненность соседа, хотя они не раз встречались в одном подъезде, в лифте, обменивались фразами.

Викентий попытался приглядеться, но ничего кроме нежелания соседа проникаться жизнью другого не нашел. Онзнал, что этого человека звали –Родион Филиппович.Еще совсем недавно он приветливо улыбался и все в доме были настроены к нему очень благожелательно, но вот вдруг произошли перемены. Вечером Викентий вновь столкнулся, в полном смысле слова, с ним у входа в дом. Викентий заметил неприятный взгляд, в котором прочиталпомимо напряжениянекоторое сочувствие.

Здравствуйте, Родион Филиппович, – тихо произнес Викентий.

Глаза соседа устремились на него и наметилась скользкая улыбка.

–Здравствуйте, Игорь…

–Меня зовут, Викентий…

–Это совсем неважно. Игорь был отзывчивым, мы дружили в школе, а я потом предал его, – на лице соседа проявилась боль и через секунду непреодолимая скорбь.

Викентий хотел было расспросить, что же все-таки произошло между школьными друзьями, но встретил в глазах явное отрицание развития этой темы разговора. Через несколько секунд, безразличие опять завладело соседом.Вместо того, чтобы войти в подъезд, он неожиданно повернулся от входной двери и пошелрезко в другую сторону.

От этой непонятной резкой ретировки Викентий слегка опешил, но вошел в подъезд и двинулся к лифту. Он не сразу понял почему же Родион Филиппович не захотел пойти вместе с ним. Вскоре Викентий занялся своими делами, однако интерес к соседу у него время от времени возобновлялся. Что-то внутренне заставляло иногда думать о нем.

«Странный тип…Скорее, это болезнь сделала его странным» – размышлял он.

Следующим утром Родиона Филипповича не было видно, и Викентий успокоился и почти забыл о нем.

Выйдя на улицу Викентий, как обычно, пошел в парк. Деревья и лужайки приятно шелестели падающими листьями и красовались на осеннем солнце, он прошел по красивому мосту через небольшую речушку, наполненнуюгоготом диких уток. Разноцветные листья начинали укладываться земным ковром. Все это внушало внутренний покой идушевнуюгармонию. Викентий с удовольствием вдыхал вкусный осенний воздух. На одной из лавочек сидели две пожилые женщины.

Викентий Михайлович, – обратилась неожиданно одна из них, мой муж очень разволновался после встречи с вами. Он все время вспоминает какого-то Игоря, по описанию он очень похож на вас.

–По описанию кого?

–Родиона, – она немного замялась, – не могли бы вы зайти к нему…Я волнуюсь за мужа. Прошу вас зайдите, когда у вас будет время.

Викентий пожал плечами.

–Не обижайтесь, Викентий Михайлович, я надеюсь, что это скоро у мужа пройдет, он всегда был такой жизнерадостный, а теперь не пойму, что с ним…Зайдите на минуточку, чтобы снять его напряжение. Врачи рекомендовали ему не волноваться.

–Но чем, я-то могу помочь?

–Я думаю, он поговорит с вами и перестанет нервничать. Вы, вероятно, знаете наша квартиру на 8 этаже, номер 31, – уточнила она.

Викентий машинально кивнул и пошел дальше. Его охватило неприятное чувство тревоги перед разговором практически с незнакомым человеком. Он уже не замечал окружающей благоуханной природы.

–Надо же, ввязался в историю. Но зайти надо, – бормотал он вслух, поворачивая на дорожку к дому.

Викентий не собирался заходить именно после этой прогулки и, пройдя всю,наполненнуюопавшими листьями серую разбитую тропинку, уже было забыл о своем обещании, но, как только вернулся к дому и вошел в лифт, вдруг нажал кнопку восьмого этажа. Будто кто-то толкал его зайти именно в этот час. Дверь лифта раскрылась словно по команде. Он нажал кнопку звонка и немного удивился, когда услышал твердые шаги. Кожаная дверь распахнулась неожиданно, и Викентий невольно вздрогнул. Через мгновение на него смотрели ясные и даже доброжелательные глаза. В них не было и намека на какую-то болезнь или умственное затмение.

–Здравствуйте, – встретил будто ожидавший его взгляд.

–Извините, что зашел к вам так неожиданно, – вымолвил немного сконфузившийся Викентий.

–Незачем извиняться, я ждал вас, – спокойно ответил Родион Филиппович.

–На улице вы мне показались совсем другим.

–Порой чувствую сам, что в голове не все чисто, будто во сне – Родион Филиппович немного запнулся, – Но это скоро проходит…Проходите, поговорим в спокойной обстановке.

Викентий надел предложенные тапочки, они прошли в комнату и сели в удобные кресла около окна. Хозяин дома спокойно продолжил разговор.

–Я так многим кажусь. Видите ли, порой сама улица действует на меня угнетающе.

–Вы многим кажетесь немного…усталым, – нашелся и растянул фразу вошедший.

–Это не совсем или скорее может это и так, но с некоторых пор я себя чувствую лучше только дома.На людях иногда бывает прескверно и не хочется общаться ни с кем, но чаще я уже сам приспособился и даже стал немного притворяться. Улица –растворяет меня в какую-то непонятную смесь песка и глины…

–Смесь …глины?

–Да-да, именно смесь. Когда уходишь из поля зрения окружающих, как-то становиться легче. Когда я один, я – целое и смелое, -на лице соседа мелькнуло подобие улыбки.

–Никогда не думал так. Выходит, что страх заставляет вас казаться нездоровым?

Родион Филиппович немного задумался, но не отступил ни на шаг от своей мысли.

–Вы правильно понимаете мое состояние. Жить в обществе – определенное искусство, и глядя со стороны многое становиться ясным и понятным… Этоотступление от общей философии.

–Философии?

Хозяин будто не заметил удивления.

–Как живут все существа. Очень интересно, но мы уже отвыкли представлять, как надо жить вообще, как нам предназначеноприродой. Основная идея жизни – созерцание и поиски выживания. Чтобы это понять, посмотрите на жизнь животных. Например, им вовсе не нужны так привлекаемые нас излишки существования. А мы превозносим именно их и на этих заморочках, очень противоречивых и сложных, строим общественную жизнь…Очень трудно оставить себя в одиночестве…

–Одиночестве?

–Да. Практически невозможно. Кругом вам разъясняют, агитируют, давят на вашу память и психику.Сейчас каждый своим долгом считает в первую очередь засрать своей рожей пространство телевидения или интернета. Ну, добавил фото в фейсбук или инстаграм, и что повеселело на душе?

–Согласен с вами полностью, но многие преследуют не только популярность, но и коммерческий интерес, надеясь на то, чтобы эта информация привлекла рекламщиков.

–Да-да. Опять пресловутая коммерция…

–А куда нам деваться, – начал было Викентий, но был молниеносно перебит резкой фразой.

–В этом то и вся проблема. Нам некогда самим посмотреть трезво на все вокруг. Оттого мы имучаемсяиз-за этогонеправильно выстроенного дома.

–Почему неправильно?

–А что тут правильного? Мы родились на свет, чтобы защищать свою жизнь, добывать пищу, радоваться природе, наконец, искать новые формы существования…

–А мы разве не ищем?

–Конечно, ищем, но далеко не там, где определено нам искать. Вас все время заставляют делать все не так, как требует природа. Первобытный, увидев врага или хищного зверя, хватает дубину или убегает, а нам предлагают сдерживать эмоции, быть терпимым…даже любить то, что противоестественно. Это вкорне неправильно. Человеку, если призадуматься, даже не дано понимать глубоко добро и зло.

–Почему не дано?

–Так было задумано и не нам это разгадывать…Да и нужно ли это делать…

Викентий был удивлен этим рассуждением соседа. Это казалось ему довольно странным. Он вовсе не был готов продолжать выбранную тему разговора.

–Мы уже с вами немолоды и живем, Родион Филиппович, немного в другом времени. Возможно, уже не улавливаем всего того, что кажется важным для сегодняшних молодых людей…

–Не думаю. Мы наблюдаем и оцениванием в большинстве случаев определенных людей, так называемых признанных. А они порой наполнены множеством пороков и просто физических недостатков. Потом,почему опять только они? Среди них много и устоявшихся «правильных» критиков, которые участвуют в рецензиях, руководят, заполонили экран и своими доморощенными узкими мыслями. Как правило, они пропагандируют теперешних успешных людей, но только им невдомек, зачем и каким путем все эти богачи добились больших денег. Да нужны ли деньги для истинного восприятия жизни, особенно для художника, который обязательно должен быть в меру голодным и ищущим свой путь… А все новое, как бы ждет другого ценителя. Среди всего этого признанного умерло большинство интересных идей и направлений… Заметьте,придуманных кроткимии мало заметными людьми.

Викентийпочувствовал противоречия и одновременно глубокое пониманиесобеседника, но откровенно побоялся таких откровений. Он помолчал и определеннорешил сменить тему.

–Вы как-то сказали, что я похож на друга детства. И мне показалось, что это вызвало у вас определенные эмоции, – мягко отвлекал он от слишком раздражающих соседафраз.

–Да. Игорь, – огорченно произнес сосед,– В детстве и юности жизнь кажется почти вечной…Но энергия расходуется быстро и незаметно, а время летит безвозвратно…Многие ждут, что вот-вот придет их время, а оно убегает от нас… Мы видим сейчас, не увидим никогда, и если увидим, то немного по-другому. Хотя это тоже не праздный вопрос…

–Возможно, вы правы…

–Вы напоминаете мне моего школьного друга, действительно…

–Вы сказали, что предали вашего друга…

–Конечно… Это стало мне ясно давно, но именно сейчас по истечении многих лет тревожит меня особенно невыносимо.

–Почему?

–Он был искренен, делился со мною многим глубоко внутренним, а я слушал, делал вид, что соглашаюсь, но только удивлялся его смелости и разумности…И завидовал, при этом сам делался лучше, так по крайней мере мне сейчас кажется.

–Так в чем же предательство?

–Только кажется, что пустяк, но я не был также искренен и только собирал все это, чтобы…Он был наивен, но как это было прекрасно! Это было возможно только в молодости, в глубине ангельской души, но я был не такой…я был даже подл.

–Не понимаю, в чем же подлость.

–Моя подлость в том, что я забыл человеческие качества и стал ему, как сейчас говорят, конкурентом. Вот вы такой же, как он. Видно и похожи внешне. Не понимаете, что человек живет страстями, а он пытался быть чище и лучше…С теми мыслями мне сейчас стало невыносимо жить! Я-то знаю, что я подлец!

–Вы, кажется, сами себя убеждаете в этом.

–Вовсе я не убеждаю никого. Просто – это так!

–Но тогда объясните мне.

Сосед посмотрел в окно и начал рассказ, он не задумывался и не выбирал слова, но Викентий словно и сам очутился в светлых облаках сладкой юности. Что-то благостное нахлынуло на обоих иэто общее настроение не мешало соседу изливать свою, окунувшуюся в молодость, душу и свободно раскрепостило наполненную воспоминанием память. И все сегодняшнее вдругразверзлось гигантской волной цунами на фоне открытого кем-то сверхублагоуханного безбрежного горизонта понятногоим мира исладкого аромата молодости души.

5

Родион Филиппович в своем рассказе забылся на время и при каждом слове также непроизвольно ощущал непередаваемое чувство того сладостного переживания, наполненного радужными надеждами. Перелет его души в старшие классы школы придавали особую узорчатую романтику эмоций.Он уже жил и чувствовал себя только там.

Идя из школы через парк по дорожке между кустов едва распустившейся акации, Игорек сначала молчал, а потом неожиданно заговорил взволнованно:

–Какой сегодня чудесный день. Слышишь, как громко щебечут разноголосые птички. Они видно хотят поделиться с нами чем-то на своем языке. Жаль, что мы их не понимаем…

Был ясный весенний и солнечный день. Птицы действительно были на редкость неугомонны.

–Это воробьи что ли? – сухо отреагировал Родя.

–Это вовсе не воробьи, а синицы. А вон там на деревьях молодые галки.

–Какая разница?

–Ничего ты не понимаешь и не чувствуешь…

Примерно на середине дороги через парк они должны были расходиться по домам в разные стороны. Игорек посмотрел на стайку девочек, шедших вместе впереди и вздохнул.

Большинство сверстников из класса, в том числе Игорь, жили в просторном и красивом доме через дорогу и трамвайные пути. Родя жил в другой стороне от них в довольно мрачномпереулке.

–Гарик, что-то ты сегодня необычно восторжен, – смеясь заметил Родька.

–Знаешь, не хочется сегодня идти сразу домой. Я, пожалуй, провожу тебя немного, а потом вернусь.

Родька видел, как блестели глаза друга. Игорек смотрел на него открытым и необычным взором. Его светло-голубые очи пленяли друга каким-то непонятным чувством. Родька даже подумал про себя: «Почему я вспомнил слово«очи»?».

– Я не против, – усмехнулся он.

–А потом, если хочешь, можем зайти ко мне,

Родя часто бывал у Игоря дома, ему там очень нравилось. Отдельная со вкусом обставленная квартира, просторная кухня, в столовой пианино, на котором часто играла по вечерам его мама. Она была учителем литературы в другой соседней школе. Иногда они говорили о поэзии, музыке с проявлением искренних чувств. Родя сразу забывался и с удовольствием погружался в эти разговоры, но в глубине души считал это немного оторванным от действительной жизни. Сам Родион жил в общей квартире обшарпанной пятиэтажки с тремя соседями, и родители его, которых он любил, были далеки от такого рода ярких внутренних душевных проявлений.

Игорь вновь посмотрел вперед. Группа девочек свернула на другую аллею.

–Давай лучше погуляем.

Родька молча согласился.

Игорь ступил на шаг вперед и повернулся к другу:

–Хочешь прочту стихи?

–Стихи – это интересно…

Будто не слыша равнодушия, Игорь взглянул на небо:

–Прекрасны Вы в любом наряде,

И меркнет суета в небесном Вашем взгляде.

И нежный принц с иной планеты похож на Вас,

Головкой одуванчика, голубизною светлых глаз.

Родион посмотрел на друга внимательно, который продолжал:

–Соцветье юности и красоты –

Как синь-вода, волшебная дорога.

В ней искушенья лепестки,

Незримой истины тревога.

К ней манит ароматный мед исканий

Печалей жалящий укус,

И терпкое вино желаний,

Сомнений и раздумий горький вкус.

–Ты знаешь, неплохо. Мне понравилось, – проникаясь искренностью Игоря, произнес Родя,– ты перепиши для мня.

–Тебе понравились?

–По крайней мере я понял, что написал их ты, – утвердительно кивнул Родя.

–Да. Они родились, как-то сами собой.

–Не сомневаюсь. Интересно кому они предназначены.

Игорь молчал. Родька посмотрел на группу девчонок впереди и остановился на одной, убежденно объясняющую что-то.

–Может, это Томка Мартынова? Я видел, как ты внимательно с улыбкой смотрел на нее, но не придал этому значения.

–Да. Ты прав…

–Может тебе сказать ей от этом?

–Не знаю. Пока нет.

Родя чувствовал, что Игорь сомневается и уже втайне решил ему помочь, эта нерешительность друга была ему немного непонятна. Стихи ему действительно понравились, особенно последний куплет. Он к радости автора попросил его повторить.

Как ни странно, но именно к Роде Тамара проявляла больше внимания, чем к автору стихов,и Родион при этом всегда нарочито отводил глаза. Однажды, когда Игорь заболел и было не с кем переброситься своими мыслями, он оказался на перемене наедине с Томой и как-то само получилось, что попытался заговорить о чувствах своего друга, но сразу не нашелся и вдруг пафосно продекламировал неполное четверостишие Игоря и остановился, забыв продолжение:

–Ты синь-вода, волшебная дорога.

В ней искушенья лепестки,

Незримой истины тревога.

Она посмотрела на него, глаза ее стали похожи на Игоревы и неожиданно резко убежала.

На уроке физкультуры их глаза опять встретились, и он почувствовал какое-то влияние ее нежного и какого-то непонятного душевного взгляда.

«Во так, да!» – подумал про себя Родька. Ему понравилась эта игра преображения,– «Что нашел в ней Игорек?Может этот вздернутый носик или мягкая ласковая улыбка?»

В коридоре перед раздевалкой они опять оказались с глазу на глаз.

–Родя, какие хорошие стихи ты читал нынче.

Родьку поразило слово «нынче»: «Прямо Пушкинская барышня» – с улыбкой подумал он и, как ни в чем не бывало, продекламировал.

–Прекрасны вы в любом наряде

И меркнет суета в небесном вашем взгляде…

Тамара неожиданно крепко прижала его к себе и нежно поцеловала. Родион замолк и почувствовал только теплую упругую грудь, которая передала неведомый жар во все члены. Девочка пыталась отпрянуть, но он немного задержал ее, давая насладиться себе этим спонтанным прикосновением. Когда Тамара убежала в женскую раздевалку, у Родиона осталось чувство неудовлетворенного желания. На следующем уроке он молчаливо смотрел в окно. Когда глаза возвращались в класс, они почему-то останавливались на складке платья Тамариной груди.

Игоря из-за болезни не было около полутора недели и именно в это время события разворачивались стремительно. Родька по своей натуре был решительным и уверенным в себе, а здесь в него вселилось что-то сверх естественное. Ему снова захотелось оказаться в объятьях Томы и ощутить упругое прикосновение влекущего теплого девичьего тела, заставляющего во всей яркости будоражить кровь и необычное шевеление ранее спящих нем самом инстинктов. От этой мысли он даже забыл о друге.Наваждение новых привлекательных мыслей завладели им.Теперь ему казалось, что именно Тома стала этим притяжением и нерешительное промедление может даже все испортить. Главное, он почувствовал, что она сама не будет препятствовать проявлению новых сладких ощущений.

Идя домой, он намеренно подождал немного, пока Тамара выйдет из школы с подругами. Она тоже заметила его и своими неловкими движениями выдала свой взаимный интерес. Он шел немного поодаль, но когда Тома приблизилась к своему подъезду, он подбежал:

–Может пойдем вместе в кино? – предложил он.

–Хорошо, – спокойно согласилась она, – Я выйду через два часа.

Родя побежал в кинотеатр и купил билеты на вечерний сеанс, заскочил домой, переоделся и в назначенное время был рядом с ее подъездом.

Они пошли в кино, но каждый думал о своем. Во всяком случае Родион.

–Почему ты все молчишь, а раньше читал стихи?

–Не знаю, что-то во мне переменилось, – откровенно признался юноша.

–Во мне тоже…, – она посмотрела на него доверительно.

Так они почти молча возвратились к ее дому, потом зашли в подъезд и поднялись на лифте, и Родя задержал ее, попросив спуститься этажом ниже. Она не противилась. Он взял ее за руку в надежде, что она обнимет его. Но она стояла молча. Вдруг он почувствовал, что рука ее дрожит от волнения. Родя сам приблизил ее к себе. Чтобы грудь ее немного раскрылась он расстегнул верхние пуговицы легкого пальто. Видимо, почувствовав то же самое, Тома отпустила все пуговицы на свободу. Он жадно обхватил ее, она вовсе не испугалась и, казалось, немного радовалась его натиску. Рука Роди опустилась на талию и немного ниже. Девочка резко отпрянула и тогда Родька крепко ее поцеловал. Она как-то необычно подалась к нему всем телом и не оттолкнула.

Идя домой, Родя улыбался и уже знал, что завтра или немного позже он сможет сделать с ней все, что пожелает его душа.

И действительно, после нескольких дней они обоюдно уже искали уединения и Родя перебирал всевозможные варианты остаться с ней наедине.

Он совсем забыл о своем друге, о своем недавнем желании искренне ему помочь.

Он действительно переменился и был ненасытен, как хищник. Тома отвлеклась от учебы и не видела ничего кроме обожания его.На минуту отвлекаясь от повествования,РодионФилиппович поймал себя на мысли, что больше никогда потом в своей жизни не ощущал такого подобного желанного ответа со стороны противоположного пола.

Через некоторое время Родион уже смело и настойчиво насыщал себя вожделением женской плоти, все его члены уже жаждали вновь и вновь удовлетворения в тепле и ласках обожавшей его девушки. Выздоровление Игоря не прервали их встречи, но Родион делал вид, что ничего не произошло, но не делился с другом своими впечатлениями о Тамаре. Он только подчеркнуто молчаливо переводил разговоры друга в другую плоскость.

Однажды Тамара сказала ему, что не может встретиться с ним из-за каких-то обстоятельств, но Родион настоял и даже зашел к ней домой. Результатом было то, что мама застала их вместе. Родион вежливо извинился и ушел, но он заметил раздражение и недовольство на лице хозяйки дома.

Тамара после этого немного переменилась к нему и встречи стали уже более редкими, только когда Родион проявлял особенную изощренность и напор.

В конце учебного года родители Томы переехали в неизвестное место жительства. Родька пытался выяснить куда, но поиски его оказались тщетны. После этого Родя ее никогда больше не видел.

Друзья немного замкнулись и скоро мама Игорятоже перевела его в соседнюю школу. Теперь они встречались и со своим другом довольно редко.

Родион Филиппович резко закончил свой рассказ, взгляд его стал рассеянным, и он опустил глаза.

Трепетные слова соседа немного встревожил Викентия. Он вспомнил свои терзания юности, порывы вдохновенной любви. Одновременно ему захотелось чем-то успокоить растревоженную душу.

«А что, если эта болезнь соседа – плата за ошибки молодости…» неосознанно размышлял он.

–Я вот все думаю, – продолжал сосед, – А ведь вы, Игорь, тоже виноваты…

–А я-то тут причем? – вскрикнул Викентий, как бы оправдываясь.

Родион Филиппович смотрел в окно. Он говорил обо всем этом сбивчиво и немного нервно.Викентий понимал его, почувствовал его раскаяние и в глубине души уже с ним соглашался.

–Я говорил с ней о нежности словами друга, а был совсем другим, алчным сухим, надменным и жестоким, – непроизвольно вырвалось у пожилого мужчины.

Порой Родион Филиппович так увлекался, что было непонятно, сожалеет ли об этом или просто констатирует факт. Но в эти минуты исповеди для Викентияон ему был явно неприятен. Викентий естественно примерял юношеские чувства алчности и беспредельного напора пользуясь взаимной любовью. Они порой переполняли и терзали беспредельным омерзением. Он где-то понимал этот похожий на животный порыв юношеского желания, но проститьизмену искренности друга не мог.

Родион Филиппович вдруг побагровел, глаза его стали стеклянными и речь резко остановилась. Он стал смотреть в окно и как будто остался один в комнате. Никого кругом не существовало. Викентий понял этот порыв расстройства и резкого обострения болезни. Он смотрел на него, беспокойство охватило его, он не знал, что делать дальше и сидел также молча, тоже глядя в окно, как и его собеседник.

Щелкнул замок и послышалось медленные шаги в комнату.

–Викентий Михайлович, вы уже здесь, – женщина спокойно отреагировала на отрешенность мужа, но ей было немного жаль зашедшего по ее просьбе соседа.

–Да, я зашел, как вы просили…

–Спасибо, вот видите, какой он, – она показала на мужа.

–Родион Филиппович очень интересный собеседник, но вот неожиданно оборвал наш разговор.

–Муж очень образован, постоянно много читает и интересуется всем…А вот это стало происходить теперь довольно часто.

–Так я пойду…

Она проводила Викентия до двери, и он чуть не вышел из квартиры в тапочках и спохватившись долго одевал свои ботинки.

–Вот и вы заразились беспокойством,– говорила мягко женщина.

–Как можно этим заразиться?

–Я шучу. Всего доброго.

Викентий неожиданно вместо того, чтобы подняться на свой этаж, нажал кнопку первого и спустился вниз. Только выйдя на площадку подъезда, он сообразил о своей ошибке. Викентий вернулся в дом и долго ожидал лифт,который неожиданно остановился и из него вдруг вышел тот уже теперь явно возбужденный чем-то молодой приятной наружности человек с длинными руками в спортивных перчатках. Он, не глядя на Викентия, быстро двинулся к двери подъезда. Уже в кабине Викентий невольно погрузился в раздумье, и когда двери закрылись, ощутил вдруг тяжелое замкнутое пространство, как никогда раньше.

«Какое-то наваждение. Но надо все это забыть и не думать больше ни о чем».

Только войдя в свою квартиру, он успокоился.

6

Арсений забежал к бабушке и на следующий день, она снабдила его еще пачкой денег. Через две неделион решил ее снова навестить.Телефонные звонки к ней последнее время не получались, он слышал то короткие гудки, то сообщения оператора об отсутствии связи с абонентом. Ему захотелось живого общения, и он радостно вбежал в знакомый подъезд. Лифт не функционировал, вверху кто-то шумно стучал молотком, но Арсенияпоначалуэто нисколько не удивило. Он легко вбежал на знакомый третий этаж.

Его ужетеперь ошарашил этот шум, меняющих дверь квартиры двух людей. Он не сразу понял, что это был вход в давно знакомую жилплощадь.

–Эй, мужики, вы чего это делаете здесь?

–Слушай проходи, не мешай, – огрызнулся один из двоих.

–Дай пройти, я к хозяйке, – настойчиво отпихнул его Арсений.

–Там никого нет, тем более никакой хозяйки…Только что отошел молодой хозяин.

–Вы что с ума сошли, как нет, а кто же вам заказал эту работу, – опешил вновь Арсений.

Какие-то сильные руки взяли его за плечо сзади:

–Это кто это тут шумит?

Арсений повернулся и увидел твердые ясные синие глаза, устремленные на него.

–Как кто? Я практически хозяин этой квартиры.

–Вы? – усмехнулся ясноглазый, -Тут какое-то недоразумение…Я купил три дня назад эту квартиру у пожилой женщины…

–Как? А где эта женщина?

–По-моему она переехала загород…Ближе к природе …Больше я ничего не знаю… Если хотите, я покажу документы.

–Да какие документы? Тут явное мошенничество, – закричал Арсений, -Ясообщу в полицию!

Было заметно, что эта реакция молодого человека насторожила нового хозяина, он немного занервничал и схватился за телефон.

Будто во сне Арсенийпобежал в участок полиции и попытался найти участкового.

Подождав его часа полтора, он наконец, объяснил удивленному шумным посетителем полицейского суть происшедшего.

–Вы не волнуйтесь и не шумите…Спокойнее. Так, насколько я понял, гражданка Кондратьева Раиса Андреевна продала квартиру и переехала в другое место. Я не вижу никакого криминала. Когда вы видели ее в последний раз?

–Недели две назад, может чуть больше…

–А кем вы приходитесь ей?

–Внук…

–Хорошо, – спокойно констатировал полицейский, открывая компьютер. – Вот, в этой квартире никто раньше не был прописан больше. Насколько я помню, она жила одна.

–Она мне говорила, что записала эту квартиру на меня.

–Это полиции не известно. Это к нотариусу, – поднял голову и нахмурил брови страж порядка.

Арсений втянул голову глубоко в себя и опустил глаза.

–Во всяком случае, как родственник, вы можете написать заявление, но я смогу пустить его вход только после определенного разбирательства. Пока мне непонятна ваша претензия, и я не представляю, о чем будет это заявление, но вы можете это сделать. Будете писать?

–Арсений молчал, как в бреду.

–Тогда разберитесь сами, свяжитесь с вашей бабушкой и после, если будет необходимость, прямо ко мне, – мягко улыбнулся полицейский.

Арсений вышел из кабинета и стоял несколько минут в растерянности. Краем уха из кабинета доносился непонятный разговор по телефону:

–Вы же говорили, что старушка одна. Сейчас объявился близкий родственник…так что разбирайтесь.

«Тут какая-то круговая порука» – мелькнула догадка голове молодого человека.

Он вновь вошел в дверь.

–Товарищ, старший лейтенант, я, пожалуй, напишу заявление сейчас.

–Пожалуйста, – недовольный повторным резким появлением,протянул Арсениюлист бумаги полицейский, – только четче изложите суть и претензии к власти.

Арсений подробно описал возможную мошенническую сделку по продаже квартиры.

–К сожалению вашу фантазию по этому вопросу я принять не могу. Опишите конкретные факты и суть претензии.

–Хорошо, я приду завтра.

–Как вам угодно.

Арсений спустился в парк, и сидя на лавочке, обдумывал план действий.

К нему подсел уже немолодой лет сорока человек. Поведение его было на первый взгляд немного странным.

–Слушай, мужик, что стряслось? Может я могу помочь?

Слова незнакомого человека показались Арсению с оттенком неприятного интереса.

–Для вас ничего не произошло.

–Но у вас на лице какая-то трагедия…

–Это правда…Среди бела дня происходит мошенничество и…, возможно, страшное действо.

–Это жизнь, дорогой юноша, – участливо вторил сосед по лавочке, – Я искренне хотел бы вам помочь…Я юрист. Живу здесь недалеко, люблю гулять в этом парке.

Арсений смерил еговзглядом. Появление юриста в это время было похоже на обнаружение рояля в кустах. Лицо незнакомца было не приметно, но некоторые его черты чем-то привлекали, правда не сразу. Глубоко посаженные глаза скрывали характер, придавая ему оттенок спокойствия и некоторого искреннего сочувствия. Среди практически безликих черт выделялись необычные угловатые скулы, придавая лицу целеустремленность и уверенность в себе. Уже через несколько секунд Арсений, будучи переполненным возмущением явного мошенничества, не выдержал этого внешне спокойноговзгляда и вкратце обрисовал картину происшедшего.

–Да, это может быть вопиющий произвол… – вторил собеседник.

–Почему может быть?

–Молодой человек, это надо прежде всего доказать…Меня зовут – Семен Семенович…Пойдемте прогуляемся около воды и обдумаем план действий.

–Да я все выясню и не оставлю это дело просто так…

–Да-да…Это совершенно необходимо. Я вижу, что вы решительный человек, но, имея даже информацию, надо взвесить все возможности и не навредить себе.

–Я пойду в прокуратуру…

–Вы знаете, современные правоохранительные органы весьма закрытая и непростая организация…

–Я тоже это почувствовал.

–Я не только чувствую, но и знаю… Знаю и методы работы с этими людьми.

Несмотря на странную внешность, Арсений понемногу приходил к оценке происшедшего с точки зрения рассудка и начинал проникаться доверием к Семену Семеновичу. Они пошли по дорожке. Молодой человек немного успокоился, его стали привлекать окружающие деревья, удивительно влекла тихая речная вода. Он обратил внимание на беспрестанно ныряющих в поисках корма коричневых уток. Среди них ярко выделялись бело-голубые, отливающиеся золотом селезни. Он даже обрадовался, когда Семен Семенович предложил ему продолжить прогулку вдоль реки…

7

Викентия, как и многих людей, не случайно влекло к развесистым деревьям парка и плавно движущейся воде на фоне беспокойного пернатого мира. Что каждодневно заполняет досуг людей, спросите вы, и ответ будет предельно лаконичен – вездесущий вещатель и путеводитель современного мира, телевидение и СМИ. То, что показывают и говорят вопреки нашимсобственным мыслям и оценкам, порой не поддается здравому смыслу, но самое неприятное, то что оно введено в программы, сериалы и быстро становится неким безапелляционным «хитом» для пользователя.

Несомненно, что в СМИ всегда была заложена определенная пропаганда, но сегодня это можно смело назвать насилиемнад личностью и смелообращатьсяза защитой прав человека.

При этомобязательно применяются яркие насыщенные краски, и потому явно просматриваются притянутые «за уши» завлекалочки.

Что, например, изменится в жизни простого человека, если назвать российскую экономику цифровой? Разве что становится понятна возможность манипуляции этой самой цифрой, что на практике происходит все больше и больше. Или, вопреки нормальному развитию науки, зажечь молодые сердца красивым словосочетанием – искусственный интеллект. Это звучит нелепо, будто в пробирке выращивают новые неизвестные доселе мысли и напоминает очередную несуразность выражения типа–искусственная истина.А как заботлива выглядит объявление правительством четырехдневный рабочий день, заметьте, в 2030 году. Нынешняя власть, изругавшая, как только было возможно, советскую, в настоящее время стремиться ужесточить законы о собственности и привязать простого человека к ней со всеми оставшимися потрохами.Примерами может служить практически не понимаемые жилищный или дачный кодексы, хотя вот кодекс нравственного развития человека от этой безысходности явно страдает.

Викентий понимал, что людей, которые все это провозглашают, сейчас все устраивает как есть, и живя в своем зазеркалье, ничего они не хотят менять и только надеются оттянуть время реальных перемен, чтобы спокойно жить у кормушки. Онсмотрел на все это как-тобезнадежно и невольно сравнивал с прошлым, где было больше интересной и развивающей информации, включая свободу выбора, хотя программ было меньше, но они были наполнены жизнью и надеждой на будущее. А сегодня практически все передачи напичканы навязчивой рекламой. К ней все привыкли, как к безысходности, но пожилые люди от нее страдают больше других, они, конечно, умеют терпетьипонимают, что этим действом, почти незримо от них требуют удалиться изактивнойжизни, где на острие всеобщей конкуренциистарикам уже нет места. Они понимают умом, что вымрутсовременем в этой тоске, если будут близко к сердцу воспринимать все это трескучее информационное поле. А им хочется жить, и значит искать новое прежде всего в самом себе, что так естественно и живо.

С некоторых пор Викентия стали раздражать многие ведущие журналисты, среди которых много писателей и поэтов, которые в желании само возвеличивания, да и из-за неплохого заработка,посвятили себя телевидению и радио и уже не желают сидеть спокойно надсвоими рукописями, а своими порой сомнительными мыслямибудоражат умы зрителей со старыми изъезженными штампами и лестными для власти умозаключениями.

При современном развитии интернета люди стали пренебрегать реальным обществом друг друга, искренним индивидуальным мнением и эта разобщенность стала чем-то вроде «тихой заводи» глубокого незнаниямногих очень важных и основополагающих вопросов науки, экономики и политики, которых большинство сегодня не интересует, а люди прошлых поколений за них страдали, боролись и добивались часто ценой жизни. Пожалуй, только сегодняшние пенсионеры реально все это представляют, переживают и еще сопротивляются этому «новому» безразличному восприятию окружающего мира.

«Раньше было модно стремиться к новым победам в науке, труде, что-то сделать для страны, и это было так естественно и органично» – часто размышлял Викентий, – «Молодому поколению намеренно внушили, что мы прожили бесполезную и нудную жизнь…И что сегодня витает у них в головах? – «Срубить побольше бабла по легкому».

Викентий в принципе не был против хорошей рекламы, но качественный ее уровень сегодня в сравнении с желательной позитивной информацией – явно зашкаливал своей несуразностью и низко поклонной меркантильностью. В большинстве случаев ее задача – не новизна и совершенство товара, а лишь его дешевизна. Этот маркетинговый крючок современных уловок мошенников сквозит всюду и вызывает только раздражение.

Викентий понимал, что у пенсионеров отняли возможность быть хорошо обеспеченными, но они не привязаны к постоянному месту работы, больше гуляют по улицам, в парках, посещают по мере возможности выставки и не смотрят задохнувшееся в рекламе телевидение. И им есть с чем сравнить нынешнее со вчерашним. Их предметами вожделенного познания раньше были «Наука и жизнь», «Знание – сила»,«Новый мир»или прекрасные телепередачи «Очевидное – невероятное», «Клуб путешественников», а не заполонившие сегодня передачи о семейных дрязгахи изменах «современных звезд» или шикарных виллах богатых людей. Викентий про себя называл теперешних звезд не иначе, как «Черные дыры», владельцев же дорогих особняков – приспособленцами. Его раздражали постоянные телевизионные игры обязательно на деньги, и куда не взгляни,всюду они родимые впереди. Когда Викентий слышал: «Пятерочка выручает!», у него при достаточно подробной информации об искусственных молочных и мясных продуктах, включая ГМО,появлялась вполне здоровая и откровенная реакция добавить – «только мошенников».




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70807474?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.