Главная страница | Русское фэнтези | Arbitratust. Мрак Думлука

Arbitratust. Мрак Думлука
Lehaim Kaytnaf


Тёмное фэнтези, тесно переплетённое с физической реальностью конца XX, начала XXI века.





Lehaim Kaytnaf

Arbitratust. Мрак Думлука



Рассвет забрезжил холодом могильным. Он неотличим от ночи был, и дня, своего собрата, не привёл увы, он за собою. Спустились сами Тьма и Мрак с небес безмолвных, что чёрной бездною дышали, и тут же смрад всё заполонил вокруг. Внезапно, час Омницида на всех Курантах и Биг Бенах пробил. Земля теперь отныне, обитель тени и кошмара навсегда.

Лесов уж нет давно. Мертвы луга, но осталась только горькая полынь. В зловонные, бескрайние болота все воды превратились. Окрасившись в серые тона, все города ушли во мрак небытия. Теперь везде, куда бы человек не кинул взгляд, бескрайняя серая пустыня.

Все ДНК распались, белки и РНК превратились в прах. Жизнь стала мифом и, ничего вернуть уж более нельзя. Земля, что раньше колыбелью для человечества была, теперь его могилой стала. Несётся в бездне чёрной, молчаливой, серый шар, окутанный дымкой ледяной. Несёт он лишь теперь отпечаток смерти неизбежной, и колокол судьбы великой, что бил в набат, уже успел застыть.

Погибель человечества, и всего живого, что в мирозданье есть! Нечто непостижимое, самим Хаосом рождённое! Судьба и рок – на всех одна! Именно она держала жизнь с рождения всегда в цепях. Сжимала всё сильнее, не ведая пощады, каждый день оковы жизни. На безмерные страдания все поколения обрекала. Все до единого теперь вы мертвецы! Рабы Его Величества кошмара! Все до единого, лишь только тени. Пустые люди – манекены, а суть в одном – вы все теперь ничто.

И, вот апофеозом стал исход великий жизни. Теперь везде и навсегда лишь тьма великая и ядовитый смрад. “Владыка Думлука” поднял свой “взор”, на пустошь ледяную и, Погибель всех миров, вместе с ним в один ряд стала, дыханием небытия своим, Чёрные Врата открыв.

Я, кто теперь без имени, был свидетелем конца времён и, вот признание моё. Погибель вижу я у “ног Владыки”. Чёрным пламенем всевластья, объят ужасный трон его. На цепи железной ржавой, тот самый Цербер, ужас многоликий. Он лежит покорно из пасти изрыгая лишь забвение и смерть. Исполнял он безотказно волю Мрака, в этом и заключалось единственное предназначение его.

Страх великий! Мой вездесущий враг! Он тут же поразил всё естество моё. Перед “Владыкой Думлука” пал я на колени, как смерть моя мне повелела, и я увидел “взор” его. В нём был лишь Мрак густой безмерный чёрной бездны, пустоты, и жизни не было ни йоты.

–– Чужда она ему была всегда, а он чужд ей. Может быть таков закон природы? – Всё вопрошал о скудный, бедный разум мой.

“Владыка” протянул «персты» свои ко мне, и был я поднят неведомою силой над твердею земной. В пылающих черным светом небесах, я проклял плоть свою в недоброе то утро. Надежда умерла и, нет от бренной плоти никакого проку. Что толку жить, когда на полное забвение тебя уж обрекли.

–-Не забирай сознание моё, – прошу я Думлук и вездесущий Мрак. – Я не хочу быть вечным пленником безбрежной пустоты, и в небытие уйти удел не мой, увы. – Но кто я, чтобы ставить перед “Владыкой Думлука” условия свои.

–-Никчемный человечишка, – услышал я громоподобный глас из черноты небес. – Ты есть ничто. Ты, всего лишь только точка. На безразмерном полотне, на котором жизнь нарисовали, сотру тебя в одно мгновенье. А, может быть, тебя не существовало вовсе? Пусть Погибель всё решит, она Судья Великий жизни.

И вот последний миг настал. Живительная сила быстро угасала, жилы стыли, взор мой превратился в осколки серых льдин. Почернела тут же кожа, мышцы сжались и усохли, окаменели кости, и вот вся жизнь ушла. Сознание металось в темнице разума и вдруг, вся плоть моя превратилась в пыль.

И, в то же самое мгновенье, перерождение моё случилось, и как бы странно это не звучало, Думлук только так, принял все условия мои.

– Отныне ты, никчемный человек, Тьмы Великой летописец! ЛеХаиМ! Чернила хаоса теперь орудие твоё! – Вдруг услышал я всё тот же глас, и сама Погибель вердикт свой тут же утвердила.

–-Опиши, что видишь ты, – смерть моя мне повелела. И в то же самое мгновение белоснежный чистый лист чернила хаоса коснулись. Летопись конца времён светом тьмы вдруг озарилась, а в чёрных небесах Хребты Безмолвия внезапно поднялись, тем самым завершив апофеоз.

И вот, узрел я око тьмы на месте Солнца, что раньше жизнь дарило. У Великих Чёрных врат стояли бесчисленные сонмы мертвецов и Погибель с ними говорила о тленности миров. Я знаю, бренна плоть земная, могильный серый прах нас ждёт в конце времён.

Повинуясь высшей воле, я сделал снова запись, восклицая;

–-Думлук! Он пришёл! Я слышу стон мучительный, предсмертный. Он по всей земле разнёс, как чёрный ворон весть о том, что не будет больше никогда, того могучего, живого мира! Всё ушло, и не вернётся больше никогда. Прошу поверить мне, друзья! Ведь я же летописец Хаоса и Мрака.

Взмолилось Человечество! Использовать последний шанс оно решило и, Погибель о пощаде попросило. Хотело всё вернуть как было. Но на лицемерную молитву, полным гнева, был тут же дан окончательный ответ, похоронивший всю надежду:

–-Глупцы! Просить пощады и смирения невозможно у того, в чём нет ничего живого, нет смысла бытия и конечно же, души. Нет абсолютно ничего, что жаждите вы так увидеть и познать. Нет имени, а власть его настолько велика, что скудный разум ваш не в силах даже осознать её! И мощь его несоизмерима с вашим жалким миром. Уйдите прочь от “взора” моего! В пески забвения всех вас я забираю, мертвы молитвы ваши стали уж давно.

И после тишины могильной раздался глас, достойный Бога! Сотряс он тут же всю земную твердь.

– Узнайте волю вы Мою! Ваш час настал! Узники безымянных плит могильных, восстаньте из мрака Думлука, из чёрной бездны пустоты! Придите и заберите то величие, которое у “ног безумия” валялось. Сейчас оно всего лишь серый прах. Небытие пришло, и жизнь погребена на веки вечные. Хребет безмолвия будет на могиле той стоять. Да будет так! -велел мне Думлук записать.

И, вот, я вижу, как открылись Чёрные Врата небытия. Описать же сие действо невозможно, уж я то, точно знаю. Восстали тут же силуэты, ни живых, ни мёртвых. Фантомы смерти воспарили, освободившись от цепей и от оков. Вот и Дантов ад замёрз, и кущи райские сгорели в том пламени, что не оставляет и следа. А тьма, словно заботливая мать, укрыла Землю навсегда незримым одеялом.

Друзья мои! Описывать дальнейшие события увы, не имеет абсолютно никакого смысла. Ведь тот, кто пишет, должен быть как минимум… живым! Когда писал я строки эти, был тогда я уже давно умершим и со смертью нельзя договориться, как ни крути. Конец времён настал и дальше ничего.

–– Но кто описывал тогда конец времён? – вдруг прозвучит вопрос. А я отвечу, – бессилен разум человека здесь, примите тезис этот и, читайте дальше господа, ведь у этого всего кошмара, есть предыстория моя. Друзья мои и братья! Я умолкаю навсегда…



Открыв, с виду, обычную дверь, можно столкнутся с тем, что в корне перевернёт все твои представление о структуре мироздания. А, звонок в дверь, может стать последним событием в твоей жизни, которое ты услышишь.


ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Я проклинаю этот день. Да, это тот самый день, когда появилось на свет нечто, что окончательно сгубило моих бедных родителей и старшего брата, а они уж точно не заслужили такого бесславного конца. Я прекрасно помню ту роковую ночь, когда открылись те двери, которые ни в коем случае не стоило было открывать, и это, не бред сумасшедшего, а моё признание. Признание, что каждый, мною прожитый день в этом мире – сущий ад, неподдающийся никакому описанию и объяснению. Кажущаяся бесконечной череда неотличимых друг от друга дней и ночей, уже давно убила во мне всё       человеческое. Я даже не живу, а просто существую в некой тленной оболочке, приносящей мне лишь одни нестерпимые муки запредельной боли, неиссякаемого ужаса отчаяния и абсолютного одиночества. Какова цель всего этого моего бессмысленного существования, мне так никто и не удосужился объяснить. Бессчётное количество раз, я просил свой неудержимый кошмар не отпускать меня в мир живых, в этот грёбанный мир человеческих иллюзий, лицемерия и лжи, и от которого меня уже давно тошнит, но он меня упорно игнорирует. Теперь вся моя надежда только на то, что скоро должно прийти за мной… .

Алекс, в одном из откровенных разговоров со своим другом Саллахом Ганнибалом.



Россия. Москва. Один из южных районов. Суббота 17 июня 2001 г.

Неожиданная встреча.

Нечто тёмное и неестественное, с нечёткими очертаниями граней. Некая лишённая всякого смысла вездесущая абстракция была везде, а везде было нигде. Он снова снимал своё немое, чёрно – белое кино. И, в этом безмолвном нечто, проецировалось всепоглощающее, всеобъемлющее и безмерное ничто. Безвременье… внезапно исчезло, как будто и не было вовсе.

Кошмар закончился также внезапно, как и начался, казалось, вечность тому назад. Теперь вокруг лишь непроглядный густой мрак, но, что дальше “они” готовят для этого жалкого человечишки? Может новые испытания ещё невиданными видами боли, или наконец, полное забвение? Но вдруг, сознание вынырнуло из чёрной бездны немыслимого, глубокий вдох и, вот он! О чудный и могучий, сияющий всеми оттенками красок жизни и эмоциями человеческий мир! Он снова перед глазами человека, как ни странно, сильно уже уставшего от всей этой красоты. Его холодный и застывший взгляд голубых глаз, устремлён в неведомую и, невидимую для человека точку, потерявшуюся где-то на белом потолке. И теперь ему нужно вновь найти в себе силы жить дальше, но зачем и, если в этом хоть какой – ни будь смысл?

Алекс полностью обнажён и неподвижно лежит на обычной кровати словно кадавр вернувшийся из небытия, но кажущаяся идиллия совсем не соответствует действительности, потому что “живой” ужас посещает этого молодого человека каждую ночь и не даёт ни секунды покоя не только его душе, но и телу.

На скомканной и влажной от пота простыне, видны многочисленные свежие следы крови, но кровоточащих ран на теле нет. Наволочка порвана в нескольких местах и тоже чем-то напоминает кровавое поле битвы. Потребности в одеяле никогда не бывает, какое бы время года не было на улице. Холод его неведомый друг, помощник и защитник, но вот от безумных плотских игр Эроса спасти его увы не может. Тот терзает его душу и плоть каждое утро, и всегда требует к себе особого, пристального внимания. Сейчас конечно же Алекс бы не отказался от женского внимания, а задушевный разговор со жгучей и знойной брюнеткой, или огненно – рыжей бестией оказался бы очень кстати. И совсем не важно, кто она будет, лишь бы избавила его от этой, уже не выносимой вони одиночества.

И, снова позывы бренной плоти им полностью игнорируются. Возвращение рассудка и сознания из мрачных и немыслимых глубин Запредельного, отнимает очень много жизненных сил быстро истощая ресурсы тела, и делая его тем самым всё меньше с каждым днём похожим на человека. Из – за сильнейшего озноба, всё его тело покрывает липкий пот и сводит судорога. Мышцы чрезмерно напряжены и любое, даже самое незначительное движение, доставляет неимоверную боль. Сильно сжатые зубы издают очень неприятный звук, чем-то похожий на скрежет или, вопль неведомого зверя. Руки вытянуты вдоль тела, а пальцы сжаты в кулаки, и это ещё не всё.

Очень высокие уровни адреналина и кортизола, которые на протяжении уже многих лет вызывают сильную утреннюю тахикардию, сильно износили сердце. Оно готово было прекратить биться в любой момент, и работало, как у столетнего старца, вызывая ещё при этом сильнейшую отдышку. Но вместе с этим, приходит ещё и асфиксия. Лёгким, также работающим на пределе своих возможностей, просто не хватает сил, чтобы в полной мере насытить кислородом кровь. Момент смерти всё ближе и ближе с каждым болезненным ударом, с каждым вздохом, сделанным с таким большим трудом, но чёрный жнец не торопится к своей жертве, пока ещё рано.

Конечно, сознание прояснится, а вот боль, наоборот утихнет, но снова ненадолго. Надо лишь только совсем немного подождать, пока Алекс вновь окунётся с головой в пучину самообмана, в красивую иллюзию жизни, созданную самим верховным зодчим человеческого бытия – временем. Ибо только оно сейчас единственный доктор, который может помочь Алексу справиться с последствиями уходящего кошмара.

Через пять минут после пробуждения судорога отступает, пульс более-менее нормализуется, озноб и асфиксия исчезают. Да, Алекс вновь контролирует сознание и начинает приводить мысли в порядок. Но, его ли это мысли? Его ли это сознание, или кошмар, незаметно для него, каждый раз создаёт его удачную копию? Копию своей любимой мягкой игрушки – марионетки? Через две минуты для Алекса будет ясно, что в этом вопросе, он, в который уже раз забредёт в очередной тупик, и снова ответом ему будет полнейший мрак неизвестности.

Волны страха, ужаса и безумия наконец скрываются, полностью исчезнув в глубинах безмерного нечто. Они, словно цунами, всегда возникали в Запредельном и, обрушивались каждую ночь на берег, наполненный жизнью и смыслом человеческого существования. Цунами всегда оставляет после себя только разрушение, сеет панику и смерть, а вот кошмар оставлял, после ухода, покалеченное сознание и страдающую душу жалкого человечишки, приближая тем самым неизбежность, неизбежность тлена и забвения. Это особенно чувствовалось всем телом. A

Окончательно придя в себя, Алекс, уже по привычке, посмотрел на часы марки “СЛАВА”, с округлённым синим циферблатом и кожаным, чёрным ремешком. Он носил их на запястье левой руки, как подарок от друзей на его восемнадцатилетие, почти три года назад, и за всё это время, они ещё ни разу не подвели его. Вроде простая с виду вещица от тех людей, которые ему заменили семью, а друзья всегда приходят на помощь друг другу и, по – другому быть просто, не может. По этим часам, Алекс сверял не только время, они ещё служили ему и неким ориентиром, и даже маяком, в его безумном, наполненном болью, страданиями и одиночеством, мире.

Часы показывали шесть тридцать семь утра. Ровно семь минут на восстановление и, выход из Запредельного в физическую реальность. Алекс заводил их каждый вечер, перед приходом кошмара, и они еще ни разу не останавливались, продолжая идти даже тогда, когда оказывались в безвременье. Алекс почти сразу обратил внимание на этот очень странный феномен после пробуждения, но и объяснить этот очевидный факт никак не мог.

Уход кошмара снова пробудил в памяти его первые воспоминания. Вот как всё начиналось; тринадцатое декабря одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Эта была его первая, и самая жуткая из всех ночей. За окном властвуют пурга и сильный мороз. Алекс, будучи ещё семилетним ребёнком, столкнулся с тем, что не смог бы пережить даже взрослый человек, ибо в ту судьбоносную ночь, сам Цербер посетил беззащитное дитя по “личной просьбе Погибели” в своей многоликой и многогранной застывшей в вечности плоти пустоты.

Кровь застыла в жилах, лёгкие неожиданно сжались, а сердечко испытало невероятные нагрузки. Цербер коснулся Алекса своим дыханием тьмы, и тут же на детском теле стал появляться язык самого Мрака, язык самого Думлука в виде необъяснимых очертаний немыслимого нечто. Алекс видел и понимал это по- своему, как некую жуткую смесь татуировки с родимым пятном, да ещё выжженную самим светом тьмы, и несущей в себе некий тайный, сакральный смысл. Теперь, они будут видоизменятся каждую ночь по воле приходящего гончего Цербера – кошмара. Расшифровать эту абстракцию или абракадабру, как обозвал их Алекс, не представлялось возможным, хотя он и делал многочисленные попытки сделать это. С той самой ночи, они больше никогда не покинут его бренное тело, ибо так его отметил Сам Хаос – Владыка Думлука. Дитя, рождённый от союза Мрака и Тьмы, дитя Запредельного, наречённый сын Погибели и многоликого ужаса. Только неведомый барьер защищал искалеченное тело и душу Алекса от полного забвения и тлена. “Крёстным” же несчастного, стал сам “Инквизитор” – “брат” Погибели. Вскоре воспоминания уходили. Они словно были записаны на испорченную пластинку, потому – что ровно через сутки вновь напоминали о себе. Включаясь, как по команде, одна и та же чёрно – белая мелодия кошмара, всегда воспроизводилась неведомым носителем, где – то в подсознании, и Алекс просто вынужден был их “видеть и слушать”.

Алекс сел на кровать и ненадолго закрыл глаза. Наслаждение тишиной, одиночеством и полумраком было столь желанным, что в эти самые мгновения хотелось всё заморозить и остановить. Вот почему выражение “доброе утро”, именно для него не было обывательщиной, а наполнялось особым, глубоким смыслом.

Белая тюль с плотными шторами тёмно-синего цвета почти всегда закрывают всё окно в его комнате. Они служат надёжным, непроницаемым барьером не только от любопытных взглядов. Их основное предназначение в другом, они должны сохранять ту неповторимую атмосферу в комнате, тот особый холод и пустоту, которые так “любит и ненавидит” Алекс. Но, иногда, он всё же подходит к узкому зазору между шторами и смотрит туда, где по его собственному выражению, очень скучно, лениво и беззаботно.

Алекс перешагнул невидимую черту ещё тогда в детстве, неожиданно оказавшись по ту сторону бытия, добра, зла, и зеркала, через которое “оно смотрит” на наш мир. Невидимая граница мироздания, не обозначенная ни на одних картах, была почти в шаговой доступности любого человека, и именно за ней простирались безграничные и многомерные владения обжигающего холода осязаемой тьмы и бездушной безмятежности. Алекс столкнулся с бездной немыслимого только нарушив границу и сразу понял, что её приход грозил Омницидом. Но пока это было лишь преддверием будущих событий, преддверием Думлука, а что сейчас?

Повседневная одежда валяется прямо на полу. Письменный стол, стоящий у стены напротив спального места, главный центр творческого беспорядка. Тут и законспектированные толстые тетради с неведомыми формулами и графиками, листы с решениями задач по дифференциальному и интегральному исчислению, учебники и монографии. Всё это лежит на “своих” местах. Здесь также нашлось место для монитора, клавиатуры и мыши, а вот “железо” прописалось на полу, под столом.

Деревянный стул с высокой резной спинкой и ножками, был самым любимым предметом из всего интерьера мебели. Немного потёртое жёсткое сиденье, обтянутое материей чёрного цвета, ни – кого естественно не удивляло. Алекс, как – то нашёл его на улице вместе с другой выброшенной мебелью и сразу же забрал себе. Учитывая предпочтения и образ жизни Алекса, стул быстро прописался в квартире, даже несмотря на его жалкий, и удручающий вид. Конечно, пришлось изрядно с ним повозится, чтобы вернуть ему былое великолепие, но это того точно стоило. Что касаемо гардероба, с точно такими же резными ножками и дверцами, то он прописался сразу же за кроватью, получив, таким образом вторую жизнь. Алексу он достался от соседа, живущего двумя этажами выше, и который ещё не успел от него избавится. Делая в квартире капитальный ремонт, тот решил выбросить “сильно состарившееся” наследие советской эпохи и предложил Алексу забрать его. Неожиданный подарок, пришёлся, кстати, впрочем, как и вся кухня, вместе с холодильником марки “Бирюса”, электроплитой марки “Томь” и, стиральной машиной неведомой модели. Основная же вся суть заключалась в их исправной работе, и удовлетворительном внешнем виде.

В небольшом холле стоит двустворчатый шкаф с полками и со встроенной калошницей. Чуть позже, Алекс прикрепил к нему самодельно сделанную этажерку, состоящую из нескольких полок. А началось всё с того, что друзья, в один из вечеров, притащили эту рухлядь, как охарактеризовал его Макс, к нему домой из некоего дома, признанного аварийным и в шутку, сказали, что здесь ему самое место. Алекс оценил юмор друзей, но не стал возражать и принял презент, несмотря на необходимую реставрацию. Рядом со шкафом – старичком, на стену, он повесил большое зеркало прямоугольной формы.

Что касается обоев, то почти везде, за исключением небольшой кухни, поклеены его любимые, в сине-зелёной гамме с абстрактным рисунком, а комната для приготовления пищи, просто выкрашена масляной краской в стандартный для застройщика коричневый цвет.

Алекса никто и никогда не упрекал за тот хаос, который на постоянной основе поселился в этой странной квартире. Друзья и просто знакомые, бывавшие у него дома, считают Алекса незаурядной личностью и, с пониманием относятся к очень скромному с виду студенту механико-математического факультета Московского университета.

Да, стоит признать, что Алекс не только очень скромен и почти незаметен для окружающих, он ещё и самый лучший! Нет! Не только на своём факультете, а вообще во всём университете. Благодаря своему непревзойдённому уму и многогранному таланту, многие студенты, и даже аспиранты, обращаются к нему за помощью. Дополнительные бесплатные занятия от него пользуются огромной популярностью, а статьи об очень одарённом студенте – гении, даже несколько раз появлялись на страницах передовых центральных газет. Алекс с лёгкостью объяснял сложнейший материал, чем вызывал немалое удивление не только у профессорского состава кафедр, но даже и у самого ректора с его замами.

–– Где и, главное, когда Алекс всему этому мог научится? Как, такое возможно? – Витало по всем коридорам, залам и аудиториям шепчущее эхо главных вопросов. И только ленивые обходили эту тему стороной, а самые неугомонные каждый, по – своему, спрашивал его об этом, стремясь первым узнать истину. Но Алекс всем в ответ лишь пожимал плечами, не говоря ничего конкретного. И здесь он отнюдь не кривил душой, потому – что сам точно не знал на них ответ.

Декан механико – математического факультета, семидесятилетний профессор Пётр Алексеевич Лебедев, конечно, очень гордится Алексом и не скрывает своего восхищения весьма необычным молодым человеком. Ректор, со своей стороны, самолично, и не только, много раз награждал Алекса всевозможными дипломами и благодарственными грамотами, и, как следствие, фотографии с натяжкой улыбающегося Алекса, часто печатаются на страницах университетской газеты. Всё это, одна из светлых сторон жизни незаурядного студента, но ведь была и другая, которую Алекс всеми силами стремился не показывать и тем более, говорить о ней.

Величайшая трагедия Алекса заключалась в том, что за три года обучения в университете, он изменился сильнее, чем с семи, до восемнадцати лет. Всеобщий любимец всё больше сторонится друзей и знакомых, замыкается в себе, и подолгу остаётся в полном одиночестве. Он никак не объясняет причины своего столь странного поведения. Пётр Алексеевич конечно же замечает такие метаморфозы, но пока что решает просто наблюдать, а все странности записывает в свой блокнот. Медицинское обследование Алекса, а также индивидуальные беседы с психологом ничего страшного и аномального не выявляют. Анамнез Алекса, составленный по просьбе Петра Алексеевича специалистами факультетов психологии и фундаментальной медицины, не содержит ничего необычного и прямо говорит о вполне здоровом молодом человеке.

Конечно же Алекс не становился грубым, озлобленным, или вдруг резко сменил стиль в одежде, как может показаться на первый взгляд. Нет! Это, было нечто особенное, эфемерное, призрачное. Так, его тёмное начало напоминало о себе и искушало человеческое любопытство. Никто не мог объяснить или хоть как-то описать неведомый “тёмный отпечаток” особенно выделяющийся на лице, в привычках и, его эмоциях. Да, оно очень хорошо умело маскироваться, да и сам Алекс всеми силами способствовал этому. Как уже было сказано, он, как мог, старался скрыть свою тёмную основную природу, но не мог скрыть взгляд. От радушного и весёлого, как в детстве, не осталось и следа. Теперь он холодный и отчужденный, а улыбка мимолётна и еле заметна. Алекс практически, и особенно в последнее время, вообще не демонстрировал никаких эмоций, и этим очень напоминал живой манекен. В нём теперь не было больше тех ярких красок жизни, которые были присущи каждому человеку, и этим своим странным поведением, и образом жизни, не только удивлял, но и пугал окружающих. Нечто, понемногу, с самого его рождения стирало человеческую сущность, оставляя взамен лишь безликий серый холст. Угрюмый и безразличный, в первую очередь, к самому себе, Алекс шёл единственной своей дорогой, не предусматривающей тупиков, тайных троп и каких – либо перекрёстков.

Разговор, как говорят в таком случае, назрел и, Пётр Алексеевич решил всё же побеседовать с Алексом на чистоту. Сделать попытку, в приватной беседе, узнать, что так тревожит его “любимца”? Существует ли угроза его психическому и, физическому здоровью?

Где – то в середине марта, после очередной лекции, Пётр Алексеевич как бы невзначай предложил Алексу почаёвничать у него в деканате, ни словом, ни жестами, не обмолвившись о цели предстоявшей встречи. Алекс, как ни странно, быстро согласился на беседу тет-а-тет, но только на конец апреля.

В ранее обговоренное точное время стук в дверь нарушил царящую тишину в кабинете.

–– Входи Алекс. Я знаю, что это ты. – Тихий и почти всегда спокойный голос седовласого, и с густой шевелюрой профессора, был сейчас наполнен волнением, что делало его похожим на представителя высшего церковного духовенства, который инкогнито приехал в город с тайной миссией.

Декан, как обычно, сидел за своим любимым рабочим, дубовым столом и, как всегда, занимался своими повседневными обязанностями. Дверь отворилась, и их взгляды моментально пересеклись, один глубокий и задумчивый, другой прямой и жёсткий.

–– Пётр Алексеевич, доброго вам вечера! Я пришёл, как и договаривались, – раздался в ответ мягкий баритон. Алекс вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь, а профессор быстро отложил в сторону бумаги, поправил очки и, встав с кресла, пошёл навстречу.

–– Здравствуй Алекс! – Он широко улыбнулся и не много прищурил глаза. Они обменялись рукопожатиями, и как старые, закадычные друзья, похлопали друг друга по спине.

–– Хорошо, что нашел время и пришёл. Никак не могу привыкнуть к тому, что у тебя крепкая и очень холодная рука.

–– Видимо физиология такая. – тихо ответил Алекс, и отошёл не много назад.

–– Я так и думал, – задумчиво произнес профессор, но быстро отогнав тревожные мысли, продолжил, – Проходи пожалуйста, располагайся. – Он снова улыбнулся, и указал рукой на стоящий, рядом с его рабочим столом, стул.

Алекс же, соглашаясь на беседу, уже точно знал, о чём его хочет расспросить Пётр Алексеевич. Загадочно немного улыбнувшись, он удобно расположился на стуле полностью готовый к диалогу. За тринадцать лет он научился доверять своим внутренним чувствам никогда его не подводившие. Пётр Алексеевич откашлялся и снова сел за стол. В своём кресле он чувствовал себя очень комфортно, что конечно же располагало к беседе.

–– Я прекрасно помню тот день, – мечтательно, и несколько растягивая слова, начал профессор, – когда вы все вчетвером пришли сдавать экзамен по математике. Ты, Макс, Софи и Андрей, как четыре мушкетёра Александра Дюма. Не буду скрывать, но я был сильно удивлён тем спокойствием, которое излучал каждый из вас. Все волновались, а вы нет. Со стороны это выглядело как-то странно. Но только ты Алекс, превзошёл все мои ожидания. Человек – монолит, словно вылитый из холодной стали, как скала, которой всё не почём. Спокоен и уравновешен, холодный ум, горячее сердце, сосредоточенный взгляд. С тебя нужно было брать пример всем абитуриентам.

–– Вас особенно поразило время профессор, за которое была полностью сделана вся моя работа. Я поставил рекорд, ведь до меня ещё никто и никогда не писал экзамен так быстро. Но скажу вам по секрету, я даже и не торопился и признаюсь честно, проявил даже некую беззаботность и лень.

Пожилого профессора всегда поражала эта удивительная привычка Алекса говорить о, своих громких успехах без пафоса и хвастовства. Многим молодым, и не очень людям, следовало бы брать с него пример в этом.

–– Если это было так, как ты говоришь, то никто этого даже не заметил. Но всё же, ровно двадцать минут и, блестящий результат! – Чуть ли не воскликнул профессор. – Ты писал так быстро, как будто заранее знал ответ. Все, кто присутствовал на экзамене, до сих пор находятся под впечатлением. У тебя не было ни одной ошибки и ни одной помарки! Не было даже шпаргалки! Почерк, ровный и красивый. Ваши все четыре работы я бережно храню, они мне очень дороги. В чём твой секрет?

–– Спасибо! – Алекс улыбнулся. – Такое всегда приятно слышать. А секрета никакого нет профессор, просто всё было предельно просто. Это подтвердят и мои друзья. Скажу честно, я бы несколько усложнил задачи, сделав их таким образом более интересными. Делать ошибки в таких лёгких заданиях для меня было бы первостепенной глупостью, вот и всё.

–– Понимаю. – Покачал головой профессор в знак согласия. – Скажи, а решение было у тебя в голове? Я правильно понимаю? Многие тебя считают экстравагантной личностью и даже гением, и с ними трудно спорить.

–– Вполне допускаю такую интерпретацию факта. – Алекс ненадолго задумался, посмотрев в окно. – Что до решения, то это была симфония, написанная самим создателем. Меня захлестнуло непередаваемое чувство истинного наслаждения и комфорта. Другие бы сказали, что это благословение небес, но – Алекс снова посмотрел на профессора, – лучше будет, если все эти скучные вопросы о вере, мы оставим в стороне. Я слушал высшее творение и писал. Понимая язык Вселенной, я всего лишь переписал его на бумагу в виде математических символов. Профессор, я предлагаю сосредоточится на главном. Я склонен считать, что наша беседа будет проходить в форме психотерапевтического интервью. У вас на лице написано, о чём пойдёт речь, и так, я вас внимательно слушаю.

–– От тебя всегда было трудно скрыть мотивы и желания. – Профессор снял очки и положил их на стол. – Ты импонируешь своим слушателям, в том числе и мне. Алекс, я хочу поговорить с тобой вот о чём. – Тут профессор сделал небольшую паузу. Он всё снова взвесил, переложил очки на другое место и, продолжил. – Виктор Антонович очень обеспокоен твоим душевно-эмоциональным и физическим состоянием, как, впрочем, и все, кто тебя очень хорошо знает, включая и меня конечно же. Вот я и решил проявить инициативу и поговорить с тобой с глазу на глаз. Скажи, что за напасть с тобой происходит? Мне далеко не безразлична твоя судьба, поверь мне. Не кривя душой, скажу – ты гений, и для меня большая честь быть твоим учителем. Скажу больше, я сам многому у тебя учусь.

–– Я польщён таким большим вниманием к своей персоне. – Алекс загадочно улыбнулся. – Вам, конечно, виднее кто я, но считать себя гением даже претит моему самолюбию. И, как бы странно это не звучало с моей стороны, я больше склонен считать себя человеком, с нестандартными методами мышления и работой ума. Я не отвергаю общество и принимаю, по большей части, морально-нравственные устои, принятые в нём. Людей не сторонюсь и это общеизвестный факт. Скорее наоборот, это общество, в некотором смысле, боится меня, потому что не понимает то, о чём я говорю и, какой образ жизни веду. Да, я особенный и, резко отличаюсь от всех вас. Я очень ценю уединение и покой, люблю холод и полумрак, отвергаю власть денег и богатство в том смысле, в котором его понимают большинство людей. У меня уже давно сложилось свое видение этого мира и, никто и никогда меня в этом не разубедит. Именно не понимание априорных истин рождает в сердцах людей страх, а не любопытство перед неизвестным. Я всё это прекрасно вижу и чувствую. Тот океан истины, в котором Ньютон лишь промочил ноги, стал для меня вторым домом. С одной стороны, это великое счастье, но с другой, нестерпимая мука. Поверьте, мне с этим очень тяжело жить, но я привык.

–– Я не понимаю тебя Алекс. Все три года, я честно пытаюсь понять и изучить твой внутренний мир, прикладываю максимум усилий, но всё безрезультатно. Мои коллеги тоже разводят руками. Твой IQ …

Пётр Алексеевич не смог договорить, так как сразу заметил, как быстро и недобро блеснули глаза Алекса. Это был всего лишь небольшой всплеск энергии Мрака, прошедший по лицу Алекса в виде быстрой ряби ни на что непохожей гримасы ужаса и боли. Но даже этого было вполне достаточно, чтобы профессор испытал дикий, очень сильный страх. Его души словно коснулась божественная сила, указав человеку на его место в мироздании.

–– Не говорите мне об этом Пётр Алексеевич. – Алекс резко сменил тон голоса, который теперь стал грубым и холодным как камень. У профессора на мгновение промелькнула мысль о скрытой тёмной сущности всё это время существующей по ту сторону сознания Алекса и о которой упоминала в своих дневниках Виктория Андреевна Звягинцева. – Эта шкала слишком примитивна и несовершенна. Она не может в полной мере охватить и измерить человеческий интеллект. Разум человека необычайно сложен и многообразен. Ваших знаний явно недостаточно, чтобы сделать рабочую модель коннектома. Никто из вас не может.

Алекс начал подавлять в себе тёмное начало. Закрыв глаза, он сделал несколько глубоких вдохов сосредотачиваясь на образах друзей и самых близких ему людей. Сколько сил это стоило ему, знал только он один. С каждым разом было всё труднее и труднее подавлять Мрак внутри себя. Конкретно именно так Алекс его и называл, вглядываясь каждое утро в своё отражение в зеркале. Пётр Алексеевич увидел это и понял, что его догадки верны. Всё оказалось намного сложнее и запутаннее, чем он думал, но тем было и интересней. Ум профессора неожиданно упёрся в невидимую преграду.

–– Алекс, с тобой всё в порядке? Мы можем продолжить? – Голос профессора дрожал, хотя он всеми силами стремился скрыть это. Главное, чтобы это не было его фатальной ошибкой.

–– Да Пётр Алексеевич, всё нормально, – ответил он через некоторое время уже своим обычным голосом. Его глаза были по – прежнему закрыты, так как нужно было обязательно взять себя в руки и окончательно успокоится. – Только не спрашивайте меня, что это было.

–– Хорошо не буду, – вздохнул профессор с облегчением. – И так, позволь мне спросить, как ты живёшь? Каким ты видишь мир?

–– Вы действительно хотите это знать? – Алекс всё ещё успокаивал своё дыхание, как вдруг неожиданно резко открыл глаза, вопросительно посмотрев на профессора. Он словно мысленно повторял свой вопрос

–– Да, хочу. С твоего позволения, если можно, – сказал тот, как можно мягче.

Повисла минутная пауза. За это время Алекс уже полностью успокоился, и вновь сосредоточился на разговоре.

–– Ну что ж. Профессор, попробуйте представить себе безграничный белый лист, на котором, помимо бесконечного разнообразия геометрических фигур, ещё существуют небольшие штрихи, скажем так, дополнения к основному ландшафту. Если смотреть с этого ракурса, то наш мир прост и, конечно – же несовершенен, но и в то же время, он необычайно уникален и многогранен, всё конечно же зависит от масштаба.

–– А где же человек? Где его разум?

–– Человека, как личность, я вижу в общей картине мироздания, только как еле заметную точку, причём, с любого ракурса и любой величины масштаба, а разум же выступает в качестве маяка, вектора движения, причём только в одном направлении. Мы ничтожны профессор, и наша участь незавидна. Это, если объяснять по- простому, на пальцах. Пётр Алексеевич, я понимаю всю абстрактность моего суждения, но проще этой модели, быть просто не может.

–– Просто о сложном, понимаю, а что находится за пределами листа?

–– Лист, как я уже упомянул, бесконечен. Дальнейшее, на мой взгляд, может попытаться объяснить теория Кантора. Но, она очень сырая, и нуждается в дальнейшем длительном совершенствовании. Эта сверхзадача по плечу только нескольким поколениям чрезвычайно изощрённых умов человечества.

–– Угу, – задумчиво произнёс профессор. – Так значит за бесконечным листом что-то есть? Я, правильно тебя понимаю?

–– За бесконечным миром Пётр Алексеевич, есть нечто, что не поддается осмыслению и познанию. Разум человека не в силах понять и осознать трансцендентность. Вы же прекрасно понимаете профессор, что, и кого я имею ввиду.

–– То, что принципиально недоступно опытному познанию, – задумчиво произнёс профессор. – Карл Ясперс и Кант, я вижу ты знаком с их работами.

–– Пётр Алексеевич! – Алекс добродушно улыбнулся и пристально посмотрел на учителя. – Ясперс, Кант, Макиавелли, Вебер, Фромм, Смит: их труды я знаю наизусть. Платон, Аристарх, Аристотель, Пифагор и другие локомотивы развития цивилизаций, мои мысленные каждодневные собеседники. Все они – “гиганты человечества, его столпы, его основа” и хорошо уживаются вместе в моём сознании. В этом плане, я никогда не бываю одинок.

–– Охотно верю тебе, и здесь есть чему позавидовать. Я даже с трудом могу представить, как красив и бесконечно многообразен твой мир, – мечтательно говорил профессор, – и насколько широки твои знания по структуре мироздания, истории мира и человечества, но как всё это умещается у тебя в голове?

–– Конечно костный каркас головы человека неотъемлемая и очень важная часть тела. – Алекс позволил себе не – надолго засмеяться, – но всё это бренно, а значит не несовершенно. Ни у кого не может вызывать сомнений, что именно мозг играет главную роль у всех млекопитающих, но ещё более важно сознание, кстати, то же являющееся следствием.

–– Следствием чего, мозга? Но постой Алекс, разве сознание возможно без носителя? Существует общеизвестный факт, что именно мозг и является его носителем, а декапитация приводит к смерти мозга, и как следствие сознания.

–– Звучит очень убедительно, но только не для меня профессор.

Повисла минутная пауза. Серьёзное выражение лица Алекса, его пронзительный взгляд и внутренняя уравновешенность, прямо говорили о его твёрдой вере в свою теорию. Но каковы его доводы, каковы аргументы? Профессор задумался.

–– Если вам сейчас станет легче, то я лишь отчасти соглашусь с вами, профессор. Декапитация действительно приводит к физической смерти мозга через некоторое время, но только не сознания, которое невозможно, если нет причины. Головной мозг человека, на самом деле, не является причиной, а тем более колыбелью сознания. Он всего лишь главная неотъемлемая часть человеческого сознания или просто проектор, который проецирует “наше Я” в физическую реальность, через призму сознания. Оно словно многогранный кристалл, сколько граней столько и личностей.

–– Интересно, – задумчиво произнес профессор и снова что-то записал в свой блокнот. – Тогда напрашивается вопрос, а что тогда причина?

–– Думлук.

–– Думлук? Он причина?

–– Оно профессор, а не он. И, оно не просто причина, оно первопричина абсолютно всего и вся. Недалёкие люди называют это астралом, но вся суть заключается в том, что абсолютно все ваши описания Думлука будут в корне неверны. Вариантов бесчисленное множество. Многие пытались заглянуть за “грань” бытия, и больше их никто не видел. первопричина трансцендентна! Вот в чём вся суть и лучше не скажешь.

Алекс отвернулся, и с задумчивым видом посмотрел в окно.

–– То есть за белый лист. Так что же за гранью? – Не унимался профессор.

–– Вы не можете это увидеть, и тем более понять. Никому не дано, такова увы, природа человека.

–– Я очень постараюсь понять.

–– Вы уже поняли это, но по- своему. Ваше подсознание дало вам ответ, просто вы ещё не осознали до конца своё видение профессор. – Алекс снова пристально посмотрел на Петра Алексеевича, отчего у того по всему телу побежали мурашки. – Я понимаю, запретный плод сладок. – Тут Алекс ухмыльнулся, – но не стоит “пробовать его на вкус”, послевкусие убьёт вас, поверьте мне.

–– А, что видишь ты? Прости за тавтологию, мне просто интересно.

–– Я знаю где, а точнее, в чём находится белый лист и, что есть за его пределами. Я также знаю, откуда берётся рисунок. Если вы думаете, что я сумасшедший, то вы глубоко заблуждаетесь. Скажу прямо, я не намерен обсуждать данную тему ни с кем бы то ни было, включая и вас. Прошу понять меня правильно.

–– Нет, нет Алекс, я не считаю тебя сумасшедшим, и всё прекрасно понимаю. – Тут же запротестовал профессор. – Давай лучше сосредоточимся на более конкретном, а не на метафизическом. Мне важно знать, что с тобой всё в полном порядке.

–– Дальнейший наш разговор, Петр Алексеевич. – Алекс будто прочитал мысли профессора, – не имеет смысла, а значит и продолжения, а Виктору Антоновичу, моим поклонникам и просто хорошим людям пожалуйста передайте, что я физически и психически здоров и не собираюсь делать разного рода глупости. Пусть почитают мой анамнез. Повторюсь, я польщён вашим вниманием и глубоко признателен за это.

–– Рад это слышать Алекс, но я вижу, как ты становишься другим. В чём тогда дело?

Профессор не сдавался. Предчувствие и интуиция никогда его не подводили и сейчас они били тревогу.

–– Учебный год близится к завершению. Видимо мой организм таким образом реагирует на взросление и на учебный процесс. Ваши тревоги построены на субъективном и только поэтому не имеют под собой реальной основы. В сентябре всё придет в норму, я обещаю.

–– Очень надеюсь, что так оно и случится, но может тебе будет лучше, когда ты сбавишь обороты? Необязательно быть самым лучшим. Дай другим шанс стать первыми и лучшими.

–– По поводу шанса я подумаю, но склонен дать отрицательный ответ. Никто меня не догонит, не хватит сил. Да я и не стремлюсь быть первым, и тем более самым лучшим. Всё это моё призвание, это моя природа, а обороты я даже не замечаю. Меня всё вполне устраивает. Считаю, что надо чаще встречаться. Это пойдёт на пользу нам обоим. Вы отличный собеседник, умеете слушать и рассуждать, таких мало.

–– Спасибо за столь лестную оценку и, полностью поддерживаю твою инициативу. Алекс, ты у меня всегда желанный гость. Позволь спросить, а как ты спишь? Не мучают ли тебя кошмары? Если не хочешь не отвечай.

–– Почему же, охотно отвечу на ваш вопрос. Сплю нормально, шести часов каждый день вполне достаточно, чтобы выспаться.

–– Шесть часов? – Искренне удивился профессор и снова что-то записал в свой блокнот.

–– Да, такая вот странность. Кошмары бывают, но кто их не видит. Я это считаю вполне естественным, любой психолог или психиатр со мной согласиться. Николай Николаевич считал меня экстраординарным. Я с этим не спорю.

–– Он сам тебе об этом говорил?

–– Не только говорил, но и даже писал об этом.

–– Николай Николаевич вёл свои изыскания? – Как бы невзначай спросил профессор.

–– Я называю их дневниками, а по сути, это целый монументальный труд, который мир ещё не видел. Сергей Евгеньевич Маркусов подтвердит мои слова.

–– Глава корпорации “Метагеномик”?

–– Да. Большую часть исследований, он и Беляев, вместе проводили в лабораториях “Метагеномик”.

–– Неужели они исследовали тебя при помощи целой корпорации?

–– Вас это удивляет?

–– Нисколько, – немного слукавил профессор. – Академик Беляев был в первую очередь исследователем, и мечтателем.

–– Петр Алексеевич прошу меня простить, но мне нужно идти, есть дела. – Алекс сменил тон, давая тем самым понять, что не склонен больше отвечать на вопросы профессора. – Для вас, наша беседа была очень содержательной, и вам есть над чем поразмышлять на досуге. Если вас так сильно волнует судьба дневников, то рекомендую поговорить с Сергеем Евгеньевичем. Он в курсе всех дел, которые непосредственно касаются меня. Считаю своим долгом предупредить вас вот о чём, реальность совсем не такая, как вы её себе представляете. Она может шокировать вас и даже свести с ума. Будьте очень осторожны, когда станете искать истину. Наука открывает многие двери, но некоторые не стоит открывать, как бы этого не хотелось. Я доверяю вашей интуиции, прислушайтесь к ней. Хорошего вечера.

–– Взаимно Алекс. Не смею тебя больше задерживать. Спасибо, что нашёл время зайти ко мне. Признаться, ты вновь удивил меня.

Они одновременно встали из-за стола и пожали друг другу руки. Алекс ушёл, оставив профессора в полном одиночестве и глубоких раздумьях. Многие его догадки нашли подтверждение в словах Алекса. Ученик задал учителю сложнейшую задачу, решив которую, он найдёт все ответы на свои вопросы.

Пожилой возраст, основная причина ухудшения зрения, и теперь без очков, по – большей части никак не обойтись, но профессору они были и не нужны, чтобы разглядеть тот Мрак, который находился за спиной Алекса. Да, именно его и имел ввиду Алекс, когда говорил про трансцендентность. Небеса черны и пусты, а ад и близко не подходит под все человеческие описания. К, сожалению, разум человека очень скуден на образы, и с этим ничего нельзя поделать, ибо такова наша природа.

Профессор не верил в существование таких тайн и загадок, которые были бы не по зубам человеческому уму. Но он отчётливо видел, как его гордость всё дальше и дальше отдаляется от черты света. Он, как и многие другие, пока что молча взвешивал все “за” и “против” естественно осознавая свои неизбежные ошибки при осмыслении происходящего. Он прекрасно понимал, что его пространные рассуждения о понятии некой черты света, могут быть превратно истолкованы его коллегами и друзьями. А это могло в дальнейшем поставить заслон, увести от истины. Конечно, он не мог точно знать, что находиться за чертой, и возможно ли существование разума вне рамок познаваемого.

А немыслимое и непостижимое было за каждой стеной, за каждой закрытой дверью. Называть это можно по – разному, на сколько хватит фантазии, но суть от этого не изменится. Профессор видел, как Алекс теряет человечность и с каждым днём превращается в нечто неправдоподобное, а объяснить все эти происходящие с ним метаморфозы, не представлялось возможным, так как катастрофически не хватало не только знаний, но и времени. Часы тикали и нужно было действовать, но как именно и какими подручными средствами? Было ли это очередным тупиком, или всего лишь завесой, за которой скрывалось нечто шокирующее, непостижимое и даже, пара нормальное?

В тиши своего кабинета, иногда по нескольку раз в неделю засиживаясь до глубокой ночи, Петр Алексеевич внимательно перечитывал не только дело Алекса, но и свои видения, аккуратно записанные в блокнот. Он также уже несколько раз перечитывал личные записи, сделанные директором детского дома Викторией Андреевной Звягинцевой, в котором жила и воспитывалась “четверка”. Свои мысли, изложенные на бумагу, она однажды передала профессору лично при их единственной встрече, когда ребята уже учились на первом курсе.

Именно в её записях, профессор и обнаружил не только множество “чудесных” очень странных совпадений и роковых случайностей, но и множество необъяснимых и порою страшных явлений. Для профессора, записи Звягинцевой стали нечто вроде книги откровения, потому – что все её опасения и невероятные теории по поводу тёмной природы Алекса, прекрасно отражались в зеркале мира. “Четвёрка” вместе уже девять лет и крепко дружны, несмотря на сложные характеры. Но очень интересным профессору показался сам факт полного отсутствия контактов между ними и потенциальными родителями. Как пишет сама Виктория Андреевна, никого из них, ни – кто даже не пытался усыновить и удочерить. У Алекса, конечно, совсем другая история, которая, однако делает изучение его внутреннего мира более увлекательным, чем у остальных троих.

Также профессор много раз задумывался об истинной природе гениальности Алекса, ведь его ум, действительно превосходил гений Эйнштейна, Ландау, Гильберта и прочих корифеев точных наук, и это утверждение было отнюдь не плодом богатого воображения профессора, а результатом трёхлетней интенсивной работы комиссии, созданной специально для решения данного вопроса из преподавательского состава кафедр. Высокие морально- нравственные качества и исключительная харизма, сослужили Алексу хорошую службу. К примеру, даже Макс Белов, снискавший за три года обучения в университете себе славу человека с очень сложным и противоречивым характером, почти сразу признал в Алексе харизматического лидера, не говоря уже об остальных, и это была лишь верхушка айсберга.

–– Необыкновенная и, очень загадочная личность, которая увы, овеяна непроницаемым туманом таинственности. И, то, что именно он скрывает душу Алекса и, не даёт нам всем в полной мере разглядеть его истинную природу, не вызывает ни у кого из присутствующих никаких сомнений. – Сказал как – то Виктор Антонович, выступая перед коллегами из специальной комиссии.

Личное досье Алекса, было самым большим, и, как следствие, самым малоизученным. Сама природа информации, делала её подробный анализ практически невозможным. Профессор честно пытался с нею работать, применяя в основном контент – анализ, но вскоре понял, что ходит словно по лабиринту и всё чаще натыкается на непреодолимые препятствия и тупики, которые не позволяли увидеть полной картины происходящего. В достоверности же доступных личных и общих данных об Алексе, профессор ни капли не сомневался.

–– Нет! Это всё получается гремучая смесь все различных философских направлений. И неужели мне придётся рассматривать личность Алекса, только через призму основных религиозных догм и древних языческих верований человечества? – Признался профессор однажды самому себе в тиши своего кабинета.



Лебедев открыл свой сейф, и решил снова просмотреть личное дело Белова Максима Александровича.

–– Белов Максим Александрович, – начал тихо читать он себе под нос, – предположительно родился в городе Москве двенадцатого декабря одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Случайно был найден диггерами в заброшенном коллекторе на глубине ста двадцати метров в полной темноте. Новорождённый был завёрнут в белый саван и находился в плетёной корзине. При обнаружении крепко спал и проснулся только при приезде милиции и врачей, не плакал. Дальнейший осмотр малыша педиатром, не выявил никаких врождённых аномалий, внутренних и внешних повреждений тела, а также заболеваний. Был не много истощён. Сдан в дом малютки с последующим переводом в детский дом под управлением Звягинцевой Виктории Андреевны, так как поиск родителей, близких и дальних родственников, а также точное место рождения, выяснить так и не удалось. Дату рождения определили специалисты. Фамилию, имя и отчество дали в доме малютки.

Профессор отложил папку с делом в сторону, потом встал с кресла и, сложив руки за спиной, задумался, смотря в окно. Ему, снова ни как, не давала покоя, с виду совсем простая мысль, что самое начало жизненного пути Макса, оказалось просто усеяно одним сплошным ковром невероятного, можно даже сказать, фантастического везения, да ещё с лихвой удобренного счастливыми стечениями обстоятельств.

–– Интересно, что именно могло привести диггеров в нужное место? – Рассуждал он вслух в полнейшей тишине кабинета. – Да и ни для кого не является секретом сей очевидный факт, что почти безграничные, и чрезвычайно опасные, как заброшенные, так и действующие подземные коммуникации, по своей сути являются ни чем иным, как одной огромной братской могилой, и уж точно никто не считал, сколько новичков – одиночек, да и целых групп профессионалов, бесследно исчезает почти каждый день в этом тёмном и запутанном, просто гигантском каменном лабиринте.

Профессор даже не сразу заметил, как начал медленно ходить по кабинету из стороны в сторону. Сказывалась многолетняя привычка, но что он совсем не замечал, так это неосознанное, и постепенное запутывание своего сознания в ловчих сетях неведомой паутины, ловко сплетённой самой тьмой. Разум профессора, в своих рассуждениях, приближался к запретному плоду познания и не ведая, что находится совсем близко от двери, открывающей путь в Запредельное.

–– Также остаётся полной загадкой и его появление на свет. – Продолжал говорить он, усаживаясь в своё рабочее кресло и снова пробегая взглядом по делу Макса. – И, как бы ни старались компетентные органы, им так и не удалось выяснить даже роддом, а ведь прошло уже более двадцати лет. Нигде и ни у кого нет абсолютно никаких записей. Право я начинаю думать, что его извергла сама тьма, не иначе. Да, и как ещё можно объяснить его обнаружение у чёрта на куличках? Если кто – то вдруг решил избавиться от ребёнка, то не проще было бы сделать это более простым способом, чем тащить корзинку на такую глубину, да ещё и оставлять чуть ли не в самом центре подземного города? Для чего нужны были все эти трудности?

Отложив папку в сторону, он снова полез в сейф и, взяв оттуда ещё два дела, положил их на стол. Сколько раз он уже их просматривал, сколько перечитывал, но больше ясности в голове так и не стало. И снова увлекательное чтиво.

–– Тишкова Софья Андреевна, – снова начал бубнить себе под нос профессор. – предположительно родилась в городе Москве семнадцатого декабря одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Случайно была найдена бригадой Мосметростроя в старом заброшенном и неосвещённом тоннеле метро. Как потом выяснили оперативники, в тоннеле частично произошёл небольшой обвал грунта. Новорождённая была завёрнута в белый саван и находилась в плетёной корзине в смертельной близости от смеси грунта и бетона. На момент обнаружения, малышка крепко спала и проснулась только при приезде милиции и врачей, не плакала. Дальнейший осмотр педиатром не выявил у малышки каких – либо врождённых аномалий, а также внешних и внутренних повреждений, только небольшое истощение. Сдана в дом малютки с последующим переводом в детский дом под руководством Звягинцевой Виктории Андреевны, так как поиск родителей, а также наличие у новорождённой хоть каких – ни будь родственников и знакомых положительных результатов не дал. Также не определено точное место рождения. Дату рождения определили специалисты. Фамилию, имя и отчество дали в доме малютки.

Третье дело было почти такое же загадочное и в то же время жутким.

–– Кузнецов Андрей Викторович, – и снова вся та же вдумчивая интонация профессора, – предположительно родился в городе Москве девятнадцатого декабря одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Случайно был найден диггерами на глубине ста метров в заброшенном бомбоубежище Министерства обороны, расположенного на территории заброшенной воинской части на юге столицы. Плетёная корзина с завёрнутым в белый саван новорождённым, на момент обнаружения, находилась в одной из закрытых комнат рядом с командным пунктом. На момент приезда милиции и врачей крепко спал, но потом проснулся, не плакал. Дальнейший осмотр малыша педиатром не выявил никаких врождённых аномалий в развитии, а также скрытых или явных заболеваний, не много истощён. Сдан в дом малютки с последующим переводом в детский дом под руководством Звягинцевой Виктории Андреевны, так как поиск родителей, а также близких и дальних родственников, и их знакомых, положительных результатов не дал. Не удалось выяснить и точное место рождения. Дату рождения определили специалисты, а фамилию, имя и отчество получил в доме малютки.

Лебедев снова отложил дело в сторону. И снова все те же мысли о счастливой череде просто невероятных удачных обстоятельств. А, если бы не было того обвала в заброшенном тоннеле метро, если бы диггеры не обследовали те заброшенные территории, то вряд ли бы эти трое молодых людей в полном расцвете сил писали бы у него экзамен по математике. К слову сказать, и погода на улице стояла тогда далеко не прохладная и совсем не походила на привычную Европейскую зиму.

Декабрь одна тысяча девятьсот восьмидесятого года выдался аномально холодным для европейской части России. Дневные и ночные температуры били все рекорды за всю историю метеонаблюдений и даже конкурировали с антарктическими, а метели, вьюги и бураны не знали себе равных. В ту пору полностью замёрзли не только Белое и Баренцево моря, но и все северные озёра и реки. Даже атомным ледоколам приходилось с большим трудом прорываться сквозь огромные ледяные торосы, а также очень толстый лёд. Всё это сильно замедлило морскую северную навигацию, а некоторые арктические экспедиции пришлось отложить на неопределённый срок. Все ждали милости от природы и не лезли зря на рожон. Чем была вызвана такая локальная погодная аномалия, так никто в мире и не смог понять. Механизм чрезмерно быстрого охлаждения воздуха до очень низких температур противоречил всем климатическим моделям и вызвал тревогу не только у ООН, политиков и учёных, но и у обывателей. У Вселенной есть тайны, которые еще долго будут не доступны человеку и одна из них тогда ярко проявила себя. В то время абсолютно всем казалось, что наступил ледниковый период пусть и несколько необычный. Десятки тысяч замерзших и столько же без вести пропавших. Эта была национальная трагедия. Только в январе, после Рождества, температура пришла к климатической норме, что не могло не радовать. Теперь в декабре каждый год бушуют сильные метели и бураны, а морозы такие, что замерзает почти вся Москва-река. Конечно, повторения холодной аномалии восьмидесятого больше не повторялось, но загадок и тревог от этого отнюдь не стало меньше. Школьников и студентов теперь отправляют на каникулы, и это стало нормой. Приостанавливают работу многие предприятия. К такой русской зиме с жёстким сибирским нравом, люди стали по – не многу привыкать. Туристы из южных стран специально стали приезжать в европейскую часть России в это время, что -бы пощекотать себе нервы и, проверить себя на крепость. Всё это уже часть нашей истории.

Аномальный холод в декабре, рождение Алекса и этой великолепной тройки. Было ли оно всё связано? Петр Алексеевич верил в эту связь, но никак пока не мог доказать её. Пазл никак не хотел собираться, и всё это было очевидным из – за нехватки очень важных деталей и чёткого понимания происходящих процессов.

–– Один лишь сплошной винегрет в голове, с гремучей смесью мистики, фантастики и полнейшего абсурда, а ещё и приправленной моей немалой долей головной боли. – Сказал однажды профессор, уходя уже за полночь домой с работы. На подсознательном уровне он чувствовал, что Алекс ко всему этому имеет прямое отношение, и то, что именно он центральное звено, а также ключ ко всему. Но ограниченному со всех сторон человеческому уму, было не под силу найти источник, понять причину и распутать данный клубок. А ответ лежал там, в Запредельном, недоступный никому из живущих на Земле, кроме одного человека, внешне ничем не отличавшегося от остальных людей.



Алекс конечно же лгал профессору насчёт своего хорошего самочувствия и, что у него всё в полном порядке. Но эта была ложь на благо всем, кто знал его. Конечно же учебный процесс не доставлял Алексу никакого дискомфорта. Он, наоборот отдыхал, когда учился, приводя таким образом свой незаурядный и могучий ум в порядок. И, именно математика расставляла, в его голове, всё на свои места, потому что только в её абстрактной красоте он находил покой и душевное равновесие.

Психические и физические изменения, на которые обратил внимание профессор и другие люди, были, на самом деле следствием ежедневных, ночных кошмаров Алекса, и которые представляли из себя бесконечный океан тьмы, безмерной боли, многогранного и многоликого ужаса.

Все прекрасно знают, что каждый человек на земле, хоть раз в своей жизни видел кошмар, и это вполне естественно, но только не в его случае. Алекс был неким исключением из правил, человеком, совсем не вписывающимся в физическую реальность, данную нам в ощущение. Он, несомненно, был тем, кому впервые удалось заглянуть туда, где не только живым, но и мёртвым не было места. Но не просто заглянуть, за “грань” материального мира, за ту, на самом деле тоненькую чёрточку света, но и воочию убедиться в существовании мрачного и непостижимого НИЧТО.

Кошмар Алекса не имел ничего общего с теми кошмарами, которые иногда снятся очень впечатлительным людям, после просмотров фильмов ужасов. Этот кошмар был абсолютно другой природы. Он был даже больше, чем реальность. Когда Алекс просыпался утром и приходил в себя, то вскоре, в ванной комнате стоя перед зеркалом, каждый раз воочию убеждался в существовании запредельной боли, страха и ужаса. Доказательства, были отчетливо видны на теле. Так, Великое Ничто проявляло себя всегда в разных обличьях и ипостасях. То, что с Алексом случалось в Запредельном, каким – то образом проецировалось в физическую реальность. Алекс был неким проводником, можно сказать воротами в другой, чуждый всему живому, миру тлена и забвения. Каждую ночь кошмар оставлял на теле несчастного человека свой неповторимый автограф, подпись, недоступную для понимания никому.

Немыслимо, бред, паранойя. Как только Алекс не называл всё происходящее с ним. Каждую ночь, в ноль тридцать, его сознание как бы отключалось, и Алекс погружался в безбрежный океан тьмы. Он падал в бездну, а следом приходило НЕЧТО, что не имело абсолютно никакого объяснения. Безудержный, непостижимый ужас Запредельного. Он показывал себя человеку, словно был “живым” и всё крепче, с каждой последующей ночью, сжимал в своих ледяных объятиях. Для Алекса наступала вечность, а время переставало существовать. Там, куда он падал, оно было ненужно, да и само пространство выворачивалось наизнанку и принимало немыслимые формы.

Потом всё внезапно заканчивалось, как бы по чьей – то воле, но только для того, чтобы в следующую ночь, он мог увидеть другую грань бесконечного и многогранного мира тьмы. Ужас, который так чётко видел Алекс, выбирался через самые мрачные и бесконечные глубины лабиринта подсознания. А, его источником служила черная бездна немыслимого – безвременье. Это был Думлук, великая и непостижимая “обитель” Хаоса и Мрака. Ужас буквально проникал в каждую клеточку тела Алекса, парализовывал волю, не давал дышать. Кошмар высушивал и терзал Алекса, как беспомощную марионетку, как тряпичную куклу, внезапно попавшую в лапы огромному разъярённому зверю. Утро же Алекса всегда начиналось одинаково, с сильнейшей жажды, имевшей мало чего общего со своей младшей сестрой, которая вызывала обезвоживание. К ней, он уже даже успел привыкнуть.

Каждый раз, когда кошмар уходил, он оставлял после себя еще и “горькое послевкусие”, некое чувство, объяснить которое не представлялось возможным. Алекс понимал это для себя, как страх остаться в безмерном нЕчто навсегда. Это сводило с ума, и было намного хуже ожидания смерти. Для Алекса смерть была лишь мгновением, неким переходом в трансцендентность, а пунктом назначения был Думлук. Алекс, в первую очередь, боялся потерять самого себя. Вдруг утром проснется нечто другое, а не он, ведь то, что происходило там, нельзя было никак понять и осмыслить.

Волны ужаса накатывали одна за одной и от них нельзя было скрыться, или убежать, это можно было лишь пережить, но и цена была чрезмерно высока. Одна единственная мысль не давала ему покоя, совсем скоро он станет вечным заключенным в той тюрьме, по сравнению с которой, любой ад покажется семи звёздочным отелем. Эта мысль разъедала его изнутри, словно ржавчина, съедающая железо. Алекс не знал, что делать. Чувства отрешенности, обреченности, полного бессилия и одиночества, проецировались на его физическом и психическом здоровье. Они тоже оставляли таинственные узоры и символы, создавая тем самым, своеобразный, неповторимый “портрет ужаса и карту боли” в душе Алекса.

Друзья спрашивали Алекса о том, что он видит и чувствует в своих кошмарах? Чего так боится? Алекс всегда отвечал всем одинаково: – вечный мрак, безмерную боль, и всепроникающий обжигающий душу холод. Я не могу более точно описать это.



Алекс пытался уснуть снова, но ничего не получалось, как бы он не старался. Все попытки пресекались неведомым надзирателем и это сильно удручало. Он уже давно забыл, как это здорово видеть цветные и яркие сны, не имеющие ничего общего с его кромешной тьмой. Мысль о суициде периодически возникала в голове, но Алексу всегда хватало сил справляться с этим безумием. Также он старался не докучать друзьям и знакомым, не хотел их впутывать во всё это, потому что всё происходящее с ним только для него одного, и другие тут ни причём.

Шесть часов “беспокойного сна” немного, но для Алекса этого времени хватало, чтобы выспаться. Сильнейшая жажда всё настойчивее давала о себе знать, да ещё сильное першение в горле, не давало нормально дышать и говорить. Жизнь продолжалась, и сегодняшний день также не стал исключением, и был насыщен планами. Обещали приехать друзья, Сеня и Дима, а вдруг еще и красавица Софи заглянет. Нужно было приводить себя в порядок. Никто из них, ни в коем случае не должны видеть его в таком состоянии.

Не став одеваться, Алекс поплелся к холодильнику. В нём, помимо небольшого набора продуктов, всегда стояла полная, пластиковая, двухлитровая бутылка с водой. Взяв её, Алекс быстро выпил почти полтора литра, не обращая никакого внимания на её обжигающее действие. Только после этого ему стало значительно лучше. Наполнив бутылку, из – под крана, Алекс убрал её обратно в холодильник. Он чётко знал, холодная вода всегда должна быть под рукой.

В ванной комнате Алекс посмотрел на себя в зеркало. Надменный и высокомерный тяжёлый взгляд тёмного отчуждения и ледяного безразличия.

–– Ну здравствуй, чудовище!

Алекс не узнал свой голос. Вместо мягкого баритона, в нём сильно проявился сарказм, а стальной, обжигающий холод слов, резал слух обоюдоострым ножом.

Зеркало неожиданно треснуло пополам, вдруг исказив не только отражение, но и реальность. Алексу показалось, что мир разделился на огромную тёмную и неимоверно маленькую светлую стороны. Кто или что смотрело на него сейчас, находясь по ту сторону зеркала? Глаза человека, но взгляд не человеческий. Алекс закрыл глаза и, глубоко вздохнув отвернулся. Он не мог больше его выносить, противно, аж до рвоты.

–– Бред. Это всё бред.

Он словно обращался к невидимому собеседнику, но такой ли он был невидимый?

Неожиданно послышался шёпот, похожий на детский голос. Он был очень тихим, но Алекс чётко услышал, – Алекс! Алекс! Он идёт за тобой. – Алекс открыл глаза и резко обернулся, но никого не увидел.

–– Нет, нет, нет, нет.

Он стал бить себя по лицу ладонями, надеясь избавиться таким образом от навязчивого наваждения.

–– Я кажется схожу с ума.

–– Ну я бы так не сказал, хотя, кто его знает, – раздался в голове жуткий голос.

Алекс быстро снова посмотрел на свое отражение в зеркале и, на миг ему показалось, что на него смотрело нечто ужасное, некая трансцендентная сущность. Он тут же отшатнулся от зеркала в сторону.

–– Мне срочно нужно принять душ. Только в воде моё спасение.

Вода действительно успокаивала. Она была словно бальзам, лекарство для изнурённой и изуродованной души. Через полчаса Алекс уже сидел за столом на кухне и пил свой любимую молотую арабику, приготовленную в турке.



Оно ждало всего лишь миг, по сравнению с вечностью. Оно “видело” его разум, “читало” его, “наслаждаясь” им по – своему. Оно, можно сказать, проявило некий “интерес”, но это было лишь мгновением, снова лишь миг, по человеческим меркам. В безвременье только одно имеет значение – вечность Мрака, а физическое воплощение Запредельного лишь дополнительные мазки к общей картине мироздания. Человеческая природа так не совершенна и предсказуема. Зло, добро, любовь, счастье, лицемерие, ложь и, многое другое лишь серый пепел, тлен и, еле заметные оттенки на фоне небытия. Человеческие идеалы-иллюзии, которые создают перед собой эти жалкие мешки из кожи, заполненные мясом, костьми и сухожилиями. Как же они ничтожны! Внутренний, тёмный мир Алекса, вот чем оно “наслаждалось”. Единственное стоящее его “внимания”.

Неизведанные, мрачные и бездонные глубины океана ужаса омывающий Запредельное, тёмные и бесконечные лабиринты подсознания всего человечества, вечная тьма и обжигающий холод песков забвения, и наконец Обитель самого Мрака и Хаоса Думлук, вот что есть реальность, в её истинном свете тьмы. Конечно, для света, в его человеческом понимании, здесь не было места, здесь были лишь оттенки чёрно-серого ничто. Но именно весь свой потенциал, весь свой талант и всю свою гениальность, Алекс черпал из чёрной бездны океана ужаса, даже не подозревая об этом. Жизненная энергия тоже имела тёмное начало, а вот человеческий ум, был слишком примитивен и ничтожен, чтобы осознать всю непостижимую силу и, безграничные знания Запредельного. Единственное, что всегда давало намёк и указывало путь в безмерное ничто, были глаза. Они никогда не лгали.

Оно “питалось” его страхами, кошмарами и болью, Безмерный ужас “имел особую окраску, особый вкус и структуру”. Конечно же это не было для него пищей, так как в ней оно никогда не нуждалось. Это был удел смертных и несовершенных, а также выдуманных ими демонов и богов. Оно было несоизмеримо выше всего этого человеческого бреда и иллюзий, но всё же не смотря на всё это, Алекс, этот жалкий человечишка, “привлёк его внимание”. Время Алекса пришло и, вместе с ним пришла неизбежность причины будущих событий, которые уже никак нельзя будет изменить. Судьба человечества предрешена давно и, ни один пророк, или ясновидящий прошлого, никогда не знали и не ведали об этом. Никто и никогда не узнает об этом и в настоящем, или будущем. “Архитектор и палач человеческого сознания” пришёл к своему крестнику.

Алекс успел выпить только половину содержимого кружки, как вдруг неведомо откуда, появился обжигающий холод. Ужасная вонь моментально заполонила всю квартиру. Как только появилась синяя дымка, все стены покрылись инеем. Стёкла и зеркала стали походить на картины Джексона Поллока. Необъятный ужас заполонил всё вокруг, извещая о неизбежном. Алекс почти сразу всё осознал.

Стена, тот бастион, что служил надёжной защитой, как ему казалось, рухнул, рассыпавшись на мельчайшие частицы подсознательного пазла под давлением безмерной силы Мрака. Неведомое, тёмное, всё сокрушающее нечто, хлынуло бурным потоком в физическую реальность, “смывая” на своём пути все жизненные ориентиры и, человеческие ценности. Теперь всё это больше не имеет никакого значения. Всё испарилось без следа, моментально утонуло в клокочущем потоке тьмы. Песок забвения проник повсюду и, от него нельзя было скрыться или спастись. Бытие содрогнулось, извещая ничтожного человека о неизбежности краха.

Кошмар Алекса, “главный” гончий самого Цербера, освободившись от пут без сознательного, быстро стал менять вокруг физическую реальность, как того пожелал сам Arbitratust, сам Инквизитор. Прежний мир Алекса перестал существовать, но взамен появилось нечто другое.

–– Arbitratust, – раздалось, где – то в окружающей безмолвной, ледяной тишине.

Алекс медленно встал со стула и, как по команде выйдя из-за стола, направился в сторону комнаты. Время вмёрзло в стены, образовав неописуемый, и совершенный по своей немыслимой красоте рисунок, а безмерный ужас поставил на нём свой “крест”, таким образом навсегда прекратив его существование для Алекса. Появилось некое, неизвестное ранее Алексу чувство. Его нельзя было объяснить и тем более понять. Подойдя к двери, Алекс некоторое время просто молча стоял, держа дверную ручку в руке. Он, всё ещё колебался. Да, эта была та самая дверь, которую ни в коем случае не стоило было открывать, но у Алекса не было иного выбора. Он вдруг неожиданно понял для себя со всей широтой своего ума, что уже больше никогда не увидит своих друзей, что никогда не коснётся сладких губ прелестной Софи, и никогда не возрадуется погожему солнечному утру, которые некоторые люди, по своему скудоумию, не могут назвать добрым. Да, если бы они только могли сейчас оказаться на его месте, то в то же мгновение переменили бы свои мысли, но тогда всё для них уже было бы поздно, ибо дверь перед тобой, и ты ни как не отвертишься от того, чтобы под любым, даже самым ничтожным предлогом, не открыть её. Не получиться, как ни крути. Для Алекса же, именно там, за дверью, его ждала судьба, его рок. Его время наконец пришло, впрочем, как и полное осознание. Ведь именно для этого момента он был рождён, и именно этого момента он ждал чуть более двадцати лет, наполненных неимоверной болью, страданиями и одиночеством.

–– Надо открыть ее, – сказал он сам себе. – Я готов, я иду.

В этот самый момент, чей-то холодный и грубый голос в голове сказал нечто невразумительное, и тут же, как по волшебству, сразу исчезли все сомнения. Алекс надавил на ручку, и открыл дверь.

Взору предстала очень большая, освещенная слабым холодным светом, комната. Везде царил полумрак и еле заметная дымка, похожая на туман. Через дыру в потолке, достаточно большую чтобы через неё смог свободно пролезть человек, хорошо было видно нечто серо- зелёного цвета. Оно периодически, очень быстро, озарялось красными всполохами, напоминающими разряды молний. Возможно, в такой вот незаурядной форме, так проявляло себя время, будучи тоже вечным пленником безмерного ничто. Отсутствовало понятие высоты “неба”. Стены пол и потолок были выложены из чёрного булыжника неправильной формы. В правом углу разбросаны сломанные детские игрушки. И, всё это, точно не было комнатой Алекса, где он жил. Это было Запредельное, буквально рядом, только нужно переступить порог и всё.

Алекс так и сделал, повинуясь воле неведомого и, ясно осознавая всю абсурдность и нелогичность своих действий. Из – за густого и спёртого воздуха, а точнее смрада, моментально изменился дыхательный ритм и, как следствие, затруднённое дыхание. Лёгкие плавились, сердце перешло в неведомый и невозможный для человека ритм работы. Алекс постоянно сталкивался с этим в своих кошмарах, но никак не мог привыкнуть к этому, к этим вездесущим странным запахам и даже вони в некоторых немыслимых локациях. Сказывалась человеческая природа везде и во всём искать причину, тех или иных явлений. Также чувствовался холод, но определение температуры к нему здесь, никак нельзя было применить. Он был фантомным, и конечно же не имел никакого физического обоснования, существуя, как некая абстракция иного мира. Но главное, что изменилось кардинально, это сознание. Оно буквально вывернулось наизнанку, обнажив всю скрытую и тёмную природу человека и, изменив чувства и эмоции до неузнаваемости. Запредельное, вновь приняло Алекса в свои объятия, но уже его и физическую форму.

Но вот Алекс, периферийным зрением, замечает в самой тёмной части комнаты, некую антропоморфную высокую фигуру, почти чёрного цвета. Нечто стояло неподвижно и, было похоже на фантом, на нечто нереальное и фантастическое. Не успел Алекс как следует осмотреться, как дверь неожиданно захлопнулась, отрезав его от физической реальности. Алекс быстро посмотрел в сторону фантома и, в тот самый миг, смертельные для жизни дозы адреналина и кортизола попали в кровь. Ужас тут же сковал своими цепями бренное тело и, лишил Алекса возможности двигаться и говорить. Сердце готово было разорваться, но пока выдерживало бешенные нагрузки.

Алекс увидел нечто, что никак не вписывалось в картину человеческого мира. По убеждениям обычного человека, это никак не могло существовать. Так утверждал здравый смысл, но Алекс давно перестал на него полагаться, так как по большей части жил в кошмарах неведомых жалким смертным. Алекс нашёл идеальную для себя модель видения мироздания и вот почему его никто не мог понять. Люди просто не понимали его, чувствуя первобытный, дикий страх и, в этом крылась, в первую очередь, причина его одиночества. В мире Алекса всё имело право на существование и, вот пазл наконец собрался, показав истину в её мрачном, чёрно- белом обличье. Любой другой человек уже бы умер от безмерного ужаса, внезапно обрушившегося на него, но смерть не посмела прикоснуться к Алексу, потому что сама Погибель, одёрнула Цербера, и тот послушно отошёл в сторону, не смея ослушаться.

Неописуемый, многоликий и многогранный ужас великого ничто, принял антропоморфную форму. Забвение и тлен, словно штрихи дополнили образ чёрного, как сама тьма, воплощения Его Величества кошмаров Алекса. Получившийся некий концентрат тьмы, “носил вечную плоть пустоты” и, длинные одежды, создавая идеальную иллюзию единения. Бесконечные нити хаоса и мрака, сплетались в нечто неведомое, образуя своего рода “скелет” сущности и, вразумительного объяснения этому не существовало. Мрак явил “своё истинное лицо”, в не ком подобии плоти, напоминающую человеческую и, ни один язык во всей Вселенной не смог бы описать увиденное Алексом. Разум, особенно человеческий, здесь был абсолютно бессилен. Алекс наконец увидел “художника”, и “архитектора” рисовавшего и создававшего его кошмар, и который долгих тринадцать лет терзал и, беспощадно мучил не только его плоть и разум, но и душу. Это явилось и, ничтожный человечишка сразу понял, что смерть не самая могущественная сущность во всём мироздании и, за его приделами. В его понимании, она многоликий Цербер, который покорно сидит у “ног хозяина” на длинной, железной, ржавой цепи и, ждёт “команды”.

Ледяное дыхание обожгло душу и, Алекс почувствовал неведомое, обжигающее пламя забвения. Нечто вырвалось из ниоткуда и набросилось с ужасающей силой на бренное тело. Оно опустошало, сжигало эмоции, а все краски мира и жизни тут же превращались в тлен. Мысли сбивались и путались в невидимой паутине мрака, окутывающего всё вокруг непостижимым образом. Алекс снова оказался в своём лабиринте страха, но из которого не было выхода и, ему было знакомо это чувство. Но “здесь и сейчас” оно усилилось тысячекратно. От этого Запредельного ужаса нельзя было выставить защиту. Её смело бы в то же мгновение как ветхий дом, неведомым ураганом.

Тринадцать долгих лет Алекс ждал этой встречи и, готовил себя к ней. Но как, можно подготовиться к тому, абсолютно не ведая о том, что тебя ждёт?

–– Неизбежность, вот она. – Пронеслось в голове.

Цербер ждал, готовый немедленно вонзить свои острые, как бритва зубы, в жалкую, человеческую плоть и растерзать её. Ужас немного ослабил хватку, но лишь для того, чтобы его жертва могла говорить.

–– Инквизитор, – уставшим и полным страха голосом, пролепетал Алекс. – В бесконечных и мрачных коридорах своего кошмара, я постоянно вижу тебя. Почему ты мучаешь меня?

Алекс пытался говорить ровно и спокойно, но всё же он плохо скрывал своё понимание одного очень существенного факта, он ничтожен. Алекс, вдруг внезапно осознал одну очень простую истину, это и есть реальность и, кошмар теперь никуда не исчезнет. Страх был на поверхности.

Инквизитор начал ходить по комнате, абсолютно не обращая на Алекса никакого внимания. Шёл он уверенно, однако медлительно, не издавая при этом ни малейшего звука. Алекс стал следить за ним пытаясь хотя бы чуточку понять, что же такое перед ним, а о изучении данного нечто, не могло быть и речи.

–– Всего лишь иллюзия, Алекс. – Инквизитор неожиданно остановился, но практически сразу продолжил движение. – Твой разум играет с тобой. Это забавно.

Никогда еще Алекс не слышал нечто, что напоминало голос лишь отдаленно. Холодное дыхание его слов сожгло душу, оставив взамен лишь чёрный пепел. Инквизитор моментально убил в нём человека, стёр ничтожное сознание. Внутри тут же начал ширится вакуум безмятежности и забвения, чёрная бездна, которую уже ничем нельзя было заполнить. “Голос”, от которого веяло смертью, вечностью и забвением. Сущность говорила с ним тоном, лишённым абсолютно всего, только чёрно-серый фон с металлической холодностью, суровостью и безразличием. Алекс еще пока не понимал, что уже стал “манекеном”. Понимание придет позже, но тогда это уже будет не важным. Сейчас, Инквизитор всё же позволил ему говорить и мыслить.

–– Где я нахожусь? – Пролепетал Алекс.

–– Как, ты не узнаёшь то, что создал сам? Ты был рождён здесь, но запечатан в том бренном и ничтожном теле. Пока твоё творение ограничено несовершенством человеческого сознания, но не масштабностью твоего разума, отчаянно ищущего выход, ищущего ту самую дверь, что освободит его от ничтожной плоти. Для тебя это не кошмар, это твоя реальность, без иллюзий и фантазий. Разум пробудился в ту самую твою первую ночь. Ты сам пробудил его, а теперь не можешь контролировать. Выход Алекс, выход, та самая дверь во мрак. Я открыл ее, входи же в неё наконец.

–– Что? – Вопрос застрял где- то внутри.

–-Загляни в самые тёмные и скрытые пространства подсознания. Вглядись во тьму и, ты всё увидишь и поймёшь. Только в свете тьмы и хаоса, ты найдёшь и обретёшь самого себя, такова твоя истинная, тёмная природа.

–-Как я сделаю это? Я, я не понимаю!

Жуткий саркастический смех разнёсся по комнате гулким и раскатистым эхом, но вскоре стих, обнажив тишину. Алекс даже не заметил, как неимоверно расширилась комната его клетки разума. Она стала невообразимо величественной. Потолок исчез, уступив место бездонной чёрной бездне, изрыгающей из своей утробы громоподобные раскаты.

–-Тебе нужно время что бы понять увиденное, ты всё ещё в плену своих иллюзий. Неразумное дитя, не видящего ничего, кроме своих цепей и оков.

–-Я необычный человек. В чём уникальность моего разума?

–-Ты был отражением хаоса уже в прошлом для тебя жалком и ничтожном человеческом мире. Он источник, и его частица до сих пор в тебе с самого твоего рождения. Твоя судьба написана во мраке небытия. Другое не существенно.

–-Частица хаоса? Значит в скором времени я умру?

Никогда ещё Алекс не чувствовал такой страх, дикий и необузданный страх перед смертью, её величием и могуществом. Это чувство он никак не мог объяснить. Возможно, смерть стояла у него за спиной и ждала того момента, когда Инквизитор наконец отпустит этот жалкий мешок из кожи в её объятия. И тогда она точно позаботится о нём. Проверить свою догадку Алекс ни как, не мог, так как был полностью во власти силы, не имеющей абсолютно никакого объяснения.

–-Вы все когда-нибудь умрёте. Таков ваш удел, такова ваша природа. Это неизбежно. Твой страх особенный, не сторонись его.

–-Я не могу поверить в смерть. – философски заметил Алекс.

–-Ей не нужна ваша вера в неё. Вы все с самого своего рождения живёте в мире грёз и фантазий. Избавься от них, избавься от человеческого невежества. Только Хаос возвысит тебя. – Последние слова пронеслись в голове словно ветер, избавляя Алекса от внутренних сомнений.

–-Так значит ли это, что все после смерти попадают сюда? И что делает смерть в таком случае?

–-Каждому она открывает свою дверь, мы лишь указываем на них. Потом она их закрывает, запирая их тем самым в вечности.

–-Что за чёрную сущность я иногда видел?

–-Твой разум сейчас слишком примитивен, и не способен хоть что – то осознать и понять.

Инквизитор “говорил” спокойно и ровно. Было видно, что он никуда не спешит и обладает абсолютными знаниями. Иногда он останавливался, но ненадолго, а потом продолжал движение. Он ни разу не “взглянул” на Алекса за всё время разговора. Это было излишним. “Взгляд” Инквизитора ни что не могло выдержать. Алекс сравнил его с Танатосом, но всё же это было жалким подобием.

–-Я читаю твой разум, как открытую книгу и в ней написано, кем ты меня считаешь. Могу тебя заверить, что всё это абсурд. Твоя нелепая попытка не потерять рациональное зерно выглядит нелепо, но сейчас это допустимо для тебя. Наслаждайся своей иллюзией.

–-Зачем ты принял именно такой вид для общения со мной?

Я принял эту форму, потому что она больше всего подходит для истинно рождённого во мраке пустоты, того, кто скинет с себя цепи и оковы человеческого разума и выйдет за его пределы. Твой тёмное “Я” пробудилось и открыто. Это твоё единственное преимущество. Воспользуйся им, и ты поднимешься на недосягаемую, для всех остальных, высоту. Выйди за грани, они- иллюзии. Тьма укажет путь.

–-Ты убьёшь меня?

–-Вы сами себя убиваете каждый ваш день своим невежеством, лицемерием, глупостью и ленью. Придумали смерть, как избавление от жизни полной зла и утешаете себя тем, что за чертой будет полный покой. Многие из вас искренне считают, что являются венцом творения и, что всё вокруг создано лишь для вашего комфортного пребывания. Вы всегда были ничтожны и одиноки и, Вселенной нет до вас абсолютно никакого дела. Вы все нелепость в структуре мироздания и после смерти вас ждет полное забвение. Покоя, в вашем понимании, не будет.

–-Что ты хочешь от меня?

Алекс чувствовал, как силы всё быстрее покидают его. Это место явно не предназначалось для живых. Нечто вытягивало из него жизнь и во что он тогда превратится в таком случае?

–-Снова твоя нелепая бравада. – Инквизитор сделал паузу и продолжил. – Ты продолжаешь оставаться слишком высокого мнения о себе. Для меня ты абсолютно ничего не значишь несмотря даже на твое происхождение. Ваша вера в меня, никак не изменит вашей участи, и судьба ваша незавидна. Но ты уже начал движение и маршрут построен. Иди по нему и не останавливайся, а двери сами откроются перед тобой.

–-Вперёд? Как можно идти туда, куда не знаешь? Когда не видишь цели и когда понятие слова вперёд теряет всякий смысл и свое значение.

–-Ты понемногу, каждый твой день последние тринадцать лет, превращался в тень, потому что ты рожден во мраке. Ты чутко чувствуешь чужую боль и страх. Ты Думлук “видишь” в каждый свой кошмар, ибо всё твоё подсознание соткано из бесчисленных нитей хаоса и тлена. Тебе никто не верит из всех живущих на Земле и, даже Бог ваш всемогущий не в силах помочь тебе. У тебя нет близких. Твои друзья лишь точки, как сам ты говоришь, но ты ведёшь их за собой, неведомый сын ужаса и боли. Из зеркала тёмного мира твоей души, как вы её называете, восстанет тот, с кем ты будешь всю свою земную жизнь. Он твой ориентир. Тени безмолвных силуэтов будут следовать за тобой всегда и, смерть с тобою рядом фантомом чёрным воспарит. Задайся простым вопросом, что ты такое есть, рожденный на Хребтах Безмолвия и пустоты? В ледяной пустоши песков забвения найдёшь ты предназначение своё.

Алекс чётко почувствовал чьё-то присутствие за спиной. То, что помимо Инквизитора в комнате находилась еще одна сущность, он догадывался. Всё это время она была невидима и, не вмешивалась в разговор. Теперь, видимо её время настало и, она решила показаться. Алекс резко обернулся назад, уже готовый ко всему.

Буквально в полуметре от него стояла девочка на вид лет восьми, в красивом платье персикового цвета, белых колготках и того же цвета туфельках. В длинные и причёсанные чёрные, и отливающие синевой волосы, был красиво вплетён венок из чёрных роз. В окружающем полумраке, они красиво переливались и приобретали все различные тёмно-синий оттенки. Её большие, почти чёрного цвета глаза, излучали любопытство и, нечто нечеловеческое. Пронзающий, холодный взгляд обжигал и веял забвением, лишал силы воли. Казалось, что она видит тебя насквозь. Холодная, еле заметная улыбка, никогда не покидала её уста, а правильные и красивые черты лица, могли завести в заблуждение, о ее дружелюбии. В руках девочка держала обычного плюшевого медведя коричневого цвета, с пришитыми вместо глаз-бусинок обычные пуговицы. Она прижимала медвежонка к себе как самую любимую и, дорогую игрушку на свете.

–-Карнифелла? Я так и думал, что это ты.

Алекс прекрасно знал, что перед ним. Называть этих сущностей одушевлёнными, язык не поворачивался, да и откуда здесь могли быть живые люди? Бездушные проявления тьмы всегда присутствовали в его кошмарах в самых странных и немыслимых формах и, что немаловажно, Алекс давал некоторым из них имена. Это не было его прихотью, скорее наоборот, они сами хотели этого, внушая ему свои имена. Вот такая вот странность. Они наблюдали за ним как бы со стороны и, никогда не подходили близко. Только сейчас они сделали исключение, что конечно же, не сулило ничего хорошего.

–-Я вижу и чувствую твой страх. Твои опасения понятны, но хочу тебя уверить что совсем скоро всё это закончится, верь мне.

Детский голос звучал в мягкой и спокойной интонации. В нём не было агрессии, сарказма и, уничижительного обращения. Он максимально располагал к себе и успокаивал, дарил надежду и смирение. Но Алекс прекрасно знал, что всё это ширма, за которой скрывался необъятный ужас и беспросветный густой Мрак Думлука.

–-Как и сказал Инквизитор, твои кошмары, – продолжила Карнифелла после небольшой паузы, – всего лишь попытки твоего разума освободиться из плотских пут. Твоя бренная плоть больше не выдержит таких атак, она и так сильно износилась, а это значит лишь одно – забвение. Каждое утро ты видишь это в зеркале и думаешь о суициде, но они не дадут тебе сделать этого. Алекс, твоё время настало. Они пришли только за тобой. Возвращайся, всё остальное ты сделаешь сам.

–-Что или кто придёт за мной?

Карнифелла промолчала и жутко улыбнулась. В этот самый момент сознание вновь оставило Алекса. И вновь, в который раз, он видит белую, бескрайнюю, ледяную пустошь. Ей нет начала и нет конца, нет горизонта. Всё однообразно. Нечто серое и комковатое находится над головой. Снова отсутствует понятие высоты. Нечто без места. Могучий ветер беспрестанно передвигает в вывернутом наизнанку пространстве тяжёлый, затхлый и густой воздух. Им невозможно дышать, но Алекс всё же дышит, или он просто верит в то, что дышит? Даже смерть видимо никогда не заглядывает сюда, а это означает бессмертие, но Алекс и не живой, он нечто третье. Неописуемый пейзаж, который не в силах представить даже самый изощренный ум. Алекс “видит” неведанные и немыслимые формы выкрученного пространства. Что это может быть? Кругом, куда хватает взгляда, царит мрачная безмятежность. Время не существует, это чувствуется. Вечное странствие в неизвестном. На Алексе надета только белая рубаха из грубого волокна. Холод такой что его невозможно описать, но Алекс идёт наперекор всему. Зачем и с какой целью он делает это, неизвестно. Что оно теперь такое? Как ни странно, но холод как бы согревает, и дает ему силы. В голове нет абсолютно никаких мыслей. Она пуста как пересохший колодец, который затерялся в безбрежной пустыне безбрежного ничто. Пустота внутри рождает некий странный и тёмный смысл существования, но души уже давно нет, в ней просто нет необходимости.

Инквизитор может менять не только внутренний человеческий мир по своему усмотрению, но и кардинально менять физическую реальность до неузнаваемости. Мы не в силах сопротивляться этому нечто, его воле. Это похоже на паранойю. Нет, даже хуже, тысячекратно хуже. Кто мы такие чтобы противостоять этому, его величию и неограниченной властью над бытием и тем, что находится за его пределами.

Открыты передо мной бездны чёрные врата.

Нет входа в них, ни живым, ни мёртвым.

И я, тщедушный и тщеславный, что гордо носит имя человек.

Переступил черту, нарушив все запреты.



Я чувствую, я знаю, повернуть назад уже никак нельзя.

Меня влечет невидимая сила.

Там за вратами лишь забвение и прах.

Там Думлук и, нет нам всем от него спасенья.



Разрушены давно уж статуи богов земных и все их храмы.

И демоны давно в могильный прах уж превратились.

Там жнец в кроваво-красной рясе и с огромным топором стоит.

Глупец! Зачем пришёл я в обитель ужаса и тлена.



Хребет Безмолвия в непроглядной мгле маячит.

Он чёрным монолитом уходит ввысь, скрываясь в чёрных “небесах”.

За ним есть Город беспокойной, безмятежной тишины.

Там человеки пустоты, без устали всегда бредут своей неведомой дорогой.

Очнулся Алекс уже в своей комнате. Нагим он лежал на полу в неестественной для человека позе и пытался прийти в себя.

–-Очередной кошмар. Я уже перестал отличать реальность от иного и вскоре начну их путать. Что мне делать? Одни загадки, – спонтанно пронеслось в голове.

Алекс попытался встать на ноги, но безуспешно. Тело ещё не слушалось. Оно словно было чужое, сделанное из ваты и эластичного пластика. Перед глазами сплошной туман. Сознание по не многу прояснялось, но приводило за собой жесточайшие приступы тошноты. Возвращалась чувствительность, а с ней и сильная боль. Так, измученное и изуродованное тело Алекса, реагировала на обратный переход в мир человеческого бытия. Вскоре Алекса вырвало, что и следовало ожидать. Густая, неопределённого цвета, зловонная масса, чем-то напоминала скверну или разложившуюся плоть. Алексу она показалась “живой”, что в принципе не удивляло.

–-Что за гадость. Я что начал уже разлагаться изнутри? – Почувствовав непереносимую вонь, Алекс скривил лицо. Сильно першило в горле. Приступы тошноты и жесточайшего кашля накатывали один за другим, не давая ему даже передохнуть. Казалось, что ещё немного, и он выплюнет свои полуразложившиеся лёгкие. Но, буквально через пару минут, приступы тошноты сошли на нет. Скверна, а именно так Алекс её и охарактеризовал, быстро исчезла, что противоречило здравому смыслу. Нечто не оставило после себя абсолютно никаких следов.

Полностью контролировать своё тело Алекс смог только спустя пятнадцать минут. Зрение восстановилось, исчез кашель и сильный болевой синдром. Встав с трудом на ноги, Алекс наконец смог нормально дышать. Оглядевшись, он вздохнул с облегчением. Всё было на своих местах. Дом, милый дом. А может ничего и не было? Может он просто провалился в очередной свой кошмар? Нет, а как же Инквизитор, Карнифелла? Разговор точно был.

Всё смешалось, грань между бытием и Запредельным стала прозрачной. Алекс понял, с сегодняшнего дня всё изменилось и, прежнего его мира уже не будет.

Они здесь и, от них никак нельзя скрыться. У них ключи от всех дверей, от реальности, от снов, от кошмаров. Для них не существует никаких преград. Они “видят” и знают всё, обладая абсолютными знаниями. И спасения не существует.

Алекс понимал это ясно и чётко, принимал со всей серьёзностью. Единственным верным решением было бы не противится судьбе, принять её такой, какая она есть. Пусть она будет самая жестокая и беспощадная. Он примет её со всей покорностью, смирением и послушанием.

Алекс стал быстро собираться. Пока даже не зная куда и тем более зачем. И нужно ехать обязательно, не мешкая и не задавая себе глупых вопросов. Зов создателей был неумолим. Он требовал абсолютного подчинения. Чёрный колокол судьбы во всю бил в набат, поторапливая Алекса. Он гулким эхом отзывался в подсознании и, Алекс “слышал” его. Но пока он ещё не знал, какую сущность пробудил этот звон, или может быть она уже давно пробудилась и, просто ждёт своего часа?

Собравшись на скорую руку и ощущая прилив сил и бодрости, Алекс быстро покинул квартиру, взяв собой только паспорт и, все деньги, которые у него были. Больше, как он полагал, ничего не было нужно.

–-Алекс! Алекс! – Окрикнула его Нина Васильевна, соседка по лестничной клетке.

Всегда приветливый и любезный с милой пожилой женщиной, в этот раз Алекс её просто проигнорировал, не обратив никакого внимания на окрик. Он только успел закрыть дверь на ключ и, быстро побежал вниз, возможно даже не заметив её. Нина Васильевна лишь пожала плечами и пошла выбрасывать мусор в мусоропровод. Такого Алекса она ещё не видела.

Алекс приехал на автовокзал, всё ещё не ведая о цели своего путешествия и, в отличие от тех, кто ждал свой рейс. Купив в кассе билет до Владикавказа, он потом полтора часа шатался по ближайшим магазинам, чтобы убить время, которое оставалось до отправления. Почему был выбран именно этот маршрут, как ни странно, оставалось тайной даже для него самого. Он не задумывался о том, куда он поедет и тем более зачем. Пункт назначения был выбран спонтанно. С высокой долей вероятности, это мог быть и любой другой город.

Наконец механический голос из громкоговорителей объявил о начале посадки на его рейс и буквально через минуту, автобус марки “Мерседес” серого цвета, аккуратно подъехал к восьмому перрону.

–– Всем доброго утра! – Сказал очень грузный водитель, еле выйдя из автобуса через переднюю дверь. – Так, показываем билеты и, паспорта в развёрнутом виде, что – бы я их видел. Громоздкий багаж в багажник, а вот личные вещи, документы и деньги берём с собой в салон, не толпимся.

Люди встали в очередь доставая билеты и паспорта. Почти у всех был багаж в виде чемоданов и сумок разных размеров с тщательно уложенными в них нехитрыми пожитками. Лишь малая часть ехала с небольшой поклажой, умудрившись всё уместить в небольшие рюкзаки. Водитель помогал укладывать багаж и одновременно проверял билеты. Алекс не торопился и сел в автобус последним. Его место оказалось около окна примерно в середине салона. Бесшумно работал кондиционер, создавая комфортную температуру в салоне, это расслабляло. Пассажиров было не так много, что не могло не радовать. Лето, сезон отпусков, да и мало кому хочется сидеть в жаркой, душной и суетной столице все выходные. Автоматическая дверь наконец закрылась.

–-Ну, в добрый путь! – Сказал водитель, и машина плавно двинулась с места ровно по расписанию. Было совершенно невероятно, но под негромкие разговоры соседей, приятную прохладу и тихий ход автобуса, Алекс сначала о чём-то глубоко задумался, прислонившись щекой к тонированному стеклу, а потом, как подкошенный, провалился в кромешный мрак своего, уже последнего кошмара.

Когда автобус выезжал из Москвы, Алекс уже вовсю противостоял многоликой тьме. Никто ничего странного не заметил, а ужас уже вцепился железной хваткой в горло Алекса, угрожая навсегда похоронить этот “суповой набор” в бесконечных тёмных лабиринтах немыслимого. Для Алекса, это утро точно не стало добрым, ведь кошмар никогда раньше не приходил два раза в день.

И снова Запредельное нечто приняло форму вполне с виду обычного пространства. Это была комната, но побольше той, в которой состоялся разговор с Инквизитором, да и дыры в потолке не было, как не было и поломанных детских игрушек. Стены, пол и потолок выложены из чёрного камня неправильной формы, впрочем, как и всегда. Везде царит полумрак. Затхлый, густой воздух снова не даёт нормально дышать. Дверей, окон, видимых источников света нет. Это был склеп, куда его отправили умирать без малейшей возможности избежать злой участи.

Алекс стоял в середине комнаты одетый лишь в одну длинную, белую рубаху из сарпинковой ткани. Внезапно, прямо напротив, появилась некая сущность. Алекс сразу и не понял, как она материализовалась, да ещё так быстро. Она буквально вынырнула из ниоткуда. Внезапное появление фантома сильно напугало. Кожаная маска бледно – серого цвета была натянута на то, что видимо служило черепом антропоморфной сущности. Она смотрела на Алекса своими пустыми чёрными глазницами и, источало такой ужас, который невозможно было описать. Сущность не выражала никаких эмоций, “лицо” пустоты, чёрно-белый фон и ни йоты цветной краски. Чем- то она напоминала Инквизитора, отличаясь от него лишь незначительными деталями.

Алексу была знакома эта гримаса запредельного ужаса. Все детские и юношеские страхи, были воплощеньем этой сущности. Он узнал в нём своё отражение. Да! Да! То самое отражение в зеркале, этот пустой и обжигающий холодом взгляд, устремлённый прямо на него из самых глубин подсознания. Вот его тёмный, внутренний мир! Алекс увидел свою тёмного двойника, своё тёмное и скрытое Я. Алекс называл его Талексом и, пытался верить, что он не существует. Но, как и говорил Инквизитор, мы все пленники своих иллюзий и, реальность на много мрачнее и непредсказуема. Алекс смотрел на то “чудовище”, того “монстра”, физическое воплощение его кошмаров из “того мира”, существующего по “ту сторону”. Наконец бездна, в которую так долго вглядывался Алекс, показало ему “своё лицо” и, оно было далеко не таким, каким он себе его представлял. Талекс явился, он пришёл, он заявил о себе. Частичка хаоса или тёмный Алекс возродился окончательно.

–-Ну здравствуй, братишка, – только и успел услышать Алекс свой голос, но более, грубый, холодный и жёсткий. Он буквально выплёскивал сарказм и ещё больше ширил бездну, порождённую Инквизитором.

Алекс вздрогнул и проснулся.

–-Чёрт! Я уснул.

За окном уже было пасмурно. Накрапывал мелкий дождик и, по стеклу текли тоненькие струйки воды, напоминающие маленьких извивающихся змей. Алекс не знал, как далеко он уехал. По обе стороны от дороги, непрерывной, зелёной, широкой лентой, простирался лесной массив. Многие дремали, а те, кто не спал, либо тихо разговаривали между собой, либо читали. Внезапно Алекс вскочил с места как ошпаренный, чем сразу привлёк к себе внимание окружающих. Подойдя к водителю, он попросил остановить автобус.

–-Вы уверены, что вам выходить именно здесь? У вас билет до конечной станции, – удивился водитель, мимолётно посмотрев на Алекса своими маленькими глазками через зеркало внутреннего обзора салона. – Здесь кругом лес и до ближайшего населённого пункта добрые десять километров.

–-Да, уверен. Остановите пожалуйста я сойду.

Водитель пожал плечами и выразив недоумение на лице, плавно остановил автобус.

–Спасибо! До свидания!

Алекс вышел и, дождавшись пока автобус скроется за пригорком, перешёл дорогу.

Алекс по-прежнему не знал о цели своего путешествия, но направление ему было хорошо известно. Одинокая человеческая фигура вскоре скрылась между деревьями и, ни кем незамеченная, буквально растворилась в лесной чаще. Алекс шёл по зову неких голосов. Было ли это у него в голове или нет, он бы вряд ли ответил точно. Голоса что- то шептали, но слова было невозможно разобрать. Это больше походило на шум, на какофонию странных звуков. Вокруг стояла зловещая и жуткая тишина, ни зверей, ни птиц видно и слышно не было. Только хруст гнилых и сухих веток под ногами, да и шум дождя, нарушал эту странную идиллию.

Алекс не обращал никакого внимания на всё это, а также на порезы кистей рук, которые успел получить, проходя сквозь колючий кустарник. Идти вперёд и не останавливаться. Алекс пробирался через небольшие овраги и бурелом, пересёк небольшую речку и промочил в ней ноги, даже не заметив этого. Он несколько раз падал, но быстро вставал и упрямо шёл к неизвестной цели.

Наконец цель показалась. Алекс даже не сразу заметил четырёхметровую, чёрную фигуру, внешним видом сильно напоминавшего древнего демона или же самого дьявола, которого изрыгнула сама преисподняя. Этот древний бог мёртвых, казалось, сам снизошёл до жалких смертных, дабы самому забрать их души и, уйти обратно в кромешный мрак небытия. Но ему была нужна всего одна душа, другие его абсолютно не интересовали. Гигант стоял неподвижно, как истукан и, просто “смотрел” на Алекса своим жутким, чёрным взглядом пустых как бездна глазниц.

–-Боже! Что ты такое? – Только и успел спросить никчёмный человек.

Неожиданно Алекс ощутил страшную боль во всём теле. Согнувшись, он упал на землю. Не в силах кричать, Алекс изогнулся в неестественной позе. Сильная судорога скрутила тело невидимыми путами, не давая возможности пошевелиться. Следом пришла волна нестерпимого жара. Неведомый огонь появившийся из неоткуда, за минуту, окончательно убил Алекса, оставив лишь жалкую, уже мёртвую плоть. Его потрёпанное тело не выдержало запредельных страданий. Цербера спустили с поводка и сознание Алекса растворилось в непроглядном и, густом мраке Думлука. Кошмар проглотил свою жертву и, на этот раз навсегда. Алекс больше ничего не видел, не чувствовал и не слышал. Тело сдалось на милость победителю и, вдруг поднявшись на три метра, приняло горизонтальное положение. Но Цербера вскоре снова одёрнули и, он послушно отошёл в сторону, не смея ослушаться.

Гигант, не проронив ни звука и, никак не отреагировав на смертельную агонию человека, тяжёлой поступью зашагал вперёд. Тело Алекса послушно поплыло следом, будто привязанное невидимой нитью. Как и сказал Инквизитор, начало положено. Но что ждёт Алекса впереди, возвышение или забвение?




ГЛАВА ВТОРАЯ.


Недоброе утро.

Пока жизнь бьёт в тебе ключом,

Смерть не увидишь ты, как ни старайся.

А, когда уходишь безвозвратно,

Лишь непроглядный мрак ты встретишь на пути.

Из этого можно сделать вывод очевидный и простой.

Смерть непознаваема!

И, поставим точку мы на споре том.

Сны, есть зеркало, в котором отражаются не только разносторонние и многоликие человеческие страхи, переживания, тревоги и другие чувства, но также и так называемая оборотная сторона жизни, её истинная, тёмная природа, наше подсознание. Через сны человеческое сознание может словно через неведомый портал попасть в запредельное ничто, в котором всё человеческое не существенно. Да, оно может возникнуть лишь на мгновение, как нечёткий образ, штрих, а потом растворится в безмерном океане мрака, не оставляя и следа.

То, что видел Макс, напоминало сон лишь отчасти, и сильно напоминало упоротое психоделическое видео, срежиссированное и отснятое самим кошмаром без какого – либо указания на смысл происходящего. Макс видел, как бы некий фрагмент происходящего, а его разум распознавал и цеплялся за те немногие и вполне узнаваемые образы, служившие ему спасительной лестницей, не дававшей ему упасть в безмерное и немыслимое НИЧТО. Он даже испытывает целую гамму чувств, включая и ранее неведомые, и на сколько невообразимо глубока была эта бездна немыслимого мрака, так и останется непознанной тайной. Макс мог бы поклясться, чем и кем угодно и, на чём угодно в том, что видит этот жуткий сон впервые в своей жизни. Но ему, конечно, было неведомо, что подсознание, каждое утро обманывало его, вводя в заблуждение уже на протяжении нескольких месяцев.

Каждый последующий кошмар отличался от предыдущего лишь отдельными деталями, мазками и оттенками. Бесконечное кино проматывалось всё дальше, а Макс падал всё глубже и глубже. Основное же содержание никогда не менялось, так как заключало в себе всю “суть” происходящего, остававшегося всегда за “кадром”, там же оставалась и своя “трансцендентная логика”. Кошмары Макса имели общее начало с кошмарами Алекса, но были лишь их отдалённым эхом, так сказать “периферией”. Ужас “щадил” Макса и, не показывался ему в полной мере. И тут важно заметить, что для этого не существовало и не могло даже быть вовсе никакой причины. Ужас давал только намёки и открывал двери, через которые выпускал наружу подсознательные страхи человека, абсолютно непонимающего того, что с ним происходит на самом деле уже многие лета.

Одна из бесконечных проекций трансцендентного нечто, вновь преломляется через призму подсознательного, рождая очередной кошмар. Тот всегда начинался с того, что Макс видел себя одетым только в белую, длинную рубаху из ткани серпянка, и стоящего в “центре” некого ничто, что своим видом очень напоминало пустую комнату. В ней “светло” только благодаря большому оконному проёму, но этот странный свет обжигает, он сжигает все эмоции и всё человеческое, убивает надежду, оставляя нетронутым лишь нечто незыблемое, скрытое и неведомое. Это свет тьмы, и Макс непостижимым образом понимает это, будто кто-то или что-то вложили ему в голову запредельные знания.

Во рту чувствуется привкус тлена, кожа бледная с землистым оттенком, ногти на руках и на ногах тёмно-жёлтого цвета с неровными краями и можно лишь гадать, что за сущность он сейчас из себя представляет.

Неопределённого цвета стены, пол и потолок отображают бессмысленность человеческого бытия. Они будто холст, с изображённой на нём пустотой безмерного ничто. Даже Джексон Поллак никогда, не догадался бы до такого, не говоря уже о Босхе. Странное чувство, что нечто наблюдает за ним, неотступно следует по пятам и буквально “дышит” в затылок. В комнате есть деревянная дверь, что выглядело очень странным и бессмысленным на фоне окружающей бездны немыслимого. Выкрашенная когда-то видимо очень давно белой краской, она ненадолго притягивает внимание своим убогим видом, но время здесь не “прописано”, здесь есть только вечность. Краска облупилась и осыпалась, обнажив не только гнилую древесину, но и чёрные пятна, внешне похожие на кляксы. Макс замечает, как они медленно видоизменяются словно “живые”, образуя таинственные фигуры. Затёртая и засаленная круглая ручка серого цвета периодически проворачивается то в одну, то в другую сторону. Может быть кто-то или что-то пытается открыть дверь? Но до этого Максу нет никакого дела. Его внимание больше привлекает окно и, он неспешно подходит к нему, влекомый неведомой и неотвратимой силой. Царит полная безмятежность. Воздух наполнен неестественными звуками и затхлостью, аналогам которых нет в клетке, которую люди, также по своему скудоумию, называют физической реальностью, данной им в ощущение.

Деревянная рама сильно потрескалась и выглядит очень старой и ветхой. Так же чётко видны “живые” чёрные пятна, точно такие же как на двери. Стекло очень грязное, замусоленное, но через него хорошо видно улицу. Подоконника нет и видимо никогда и не было.

Макс находится на втором этаже. Это он понял, смотря на пустые глазницы оконных проёмов, стоящего напротив старого дома и виднеющейся дороги, вымощенной тёмным булыжником. “Дряхлая” пятиэтажка была похожа на “Хрущёвку” времён шестидесятых годов. Вид старого потрескавшегося серого кирпича рождает в душе странный образ затхлости и старости. Она словно мертвец, который смотрит на тебя пустым, безмолвным взглядом и пытается тебе что-то сказать и показать. Небо похоже на равномерно окрашенное серо-зелёное полотно. Горизонта не видно и скорее всего он отсутствует, хотя это утверждение и противоречит здравому смыслу, которому “здесь” нет места, но такова “здешняя реальность”.

Всё выглядит вполне обычным, серым и унылым. Это место очень похоже на чистилище и Макс ужасается тому, о чём подумал. Но вдруг в голове появляются ещё мысли и пострашнее этой, начинают рождаться некие голоса дающие чётко понять, что теперь он лишь сторонний наблюдатель в своей собственной голове. Мысли и голоса бесконтрольны и не несут абсолютно никакого смысла, чёрно-белая какофония роящегося в голове роя. Макс теперь актёр, герой чёрно-белого немого кино, в котором он играет свою неведомую роль.

Но вот на улице появляются “ходоки” в рваных и грязных одеждах. Выглядят они как люди, но кем, а вернее будет сказать, чем являются на самом деле, неизвестно. Они напоминают “живых” кукол-марионеток, управляемых при помощи невидимых нитей ужаса неведомым кукловодом, полностью лишивших своих подопечных всего, что когда-то делало их людьми. А были ли они людьми, были ли они теми, кто когда-то носил гордо имя человек? Что они теперь такое, откуда и, главное зачем появились, Макса абсолютно не волнует. Ему больше нравится наблюдать за пустыми оболочками, безликими мешками, сшитых из гнилой и бренной человеческой плоти. А что внутри? Ничего. Одна лишь пустота чёрной бездны немыслимого кошмара. Они все её дети, бездушные и бездумные сущности. Макс внимательно следит за их неестественно сильно скованными движениями. Гримасы безмерной боли, ужаса и страха, пришиты к лицам этих человеков пустоты. Но может ли бездушное существо безмерно страдать и чувствовать такую же страшную боль?

Может! Если мерить нечеловеческими мерилами, запредельными. Ведь никому неизвестно, что у человеческих чувств есть ещё более страшные собратья, которые невозможно даже вообразить и представить, а если испытаешь их, то тут же превратишься в безмолвную тень или в некий нечеловеческий образ, не несущего смысловой нагрузки.

Перекошенные до неузнаваемости “лица”, как бы чем-то зачёркнуты, вычерчены, затёрты. Их невозможно описать. “Святая” Инквизиция, в лице Генриха Крамера и Якоба Шпренгера, не могла даже предположить того, что может существовать такая боль, по сравнению с которой, все её изыскания на этот счёт лишь безобидная фантазия младенца, а о страданиях невинных жертв на кострах даже речи не идёт.

Внезапно, нечто озаряет всё вокруг, и это не вспышка света или что-то похожее на неё. Это неведомое нечто моментально превращает ходоков в пыль, будто они были сделаны из песка или глины. Очень быстро темнеет, “небо” становится почти чёрным. Всё кругом быстро меняется, деформируется само пространство, дома напротив уже нет и возможно никогда и не было. В любом случае никто не скажет ему правды.

Комната заходила ходуном, дверь с сильным грохотом открывается и оттуда вырывается нечто тёмное и неправдоподобное. Макс успевает всё увидеть, но в подсознании остаётся лишь непонятный слепок происходящего и, вывернутое наизнанку, пропадает в кромешном мраке. Могучая сила уносит Макса, а комната в которой он был, исчезает в невидимом круговороте безвременья. Сквозь этот “мягкий кошмар”, Макс слышит сначала очень далёкий и до дрожи знакомый красивый женский голос, а потом звук “истерика” заглушает всё. Он, словно спасительный маяк, на который берёт курс сознание, почти что исчезнувшее в безбрежных водах тьмы и хаоса.

Буквально за мгновение до звукового сигнала будильника, Макс просыпается с жутким сердцебиением. Утреннюю тишину в двухкомнатной квартире прорезает всё возрастающий звук механического будильника, который с лёгкой руки своего хозяина, получил незамысловатое прозвище – “истерик”. Нащупав рукой, кнопку выключения сигнала, Макс нажимает её. Кнопка выхода из Запредельного ничто в физическую реальность, в красочную и красивую иллюзию, которым тешится наше Я.

В квартире снова становится тихо. Минутная стрелка стоит строго вертикально, а минутная указывает на римскую VII. Воспоминания о беспокойном сне уже улетучились. Ужасу снова удалось замести следы своего присутствия, погрузив человеческое сознание в мнимое благополучие. Единственную улику, которую ужас оставил намеренно, был голос, зовущий его по имени.

Макс лежит с открытыми глазами и даже не пытается уснуть. В голове снова крутятся воспоминания о детском доме, в котором он воспитывался с самого раннего возраста. Каждое утро, Макс неосознанно вспоминает детство, которого у него никогда не было. Он быстро старается отогнать тревожные мысли и пытается само концентрироваться.

Конечно, такое абстрактное понятие как тишина в квартире, у каждого человека относительно и субъективно, особенно если живёшь не один. Нет, Макс не женат. Но так вот получилось, что его соседом по комнате стал Андрей, такой же одиночка, как и он сам. Однажды, под самый Новый год, Виктория Андреевна Звягинцева, директор детского дома, выдала ему ключи от двухкомнатной квартиры и заодно, билет во взрослую жизнь, пожелав удачи и благополучия. С тех самых пор Макс, вот уже как два с половиной года, “терпит” все причуды друга, грозясь при каждом удобном случае съехать куда – ни будь подальше от надоедливого умника. И, кому только могло прийти в голову, поселить двух взрослых парней в двухкомнатной квартире? Немыслимо! Неужели не было двух однокомнатных? Он бы вполне согласился и на полуподвальное помещение, лишь бы подальше от Андрея.

Слышится какая-то возня на кухне, в комнате чувствуется еле уловимый запах жаренного бекона и, аромат свежеприготовленного молотого кофе рождает в душе теплые чувства. Из всего этого, Макс делает простой вывод, что Андрей уже успел позавтракать. А ещё, Макс точно знает, что через несколько секунд в дверном проёме появится худощавая и не высокая фигура его мучителя, потому что, тот прекрасно слышал “Истерика” и придёт его продублировать. Так оно и случилось.

–-Доброго тебе утра! Дружище!

Голос друга прозвучал по – особенному мягко.

–-Доброго утра, студент. – Заспанным голосом проговорил Макс. – Пришёл меня проведать?

–-Угу. Я, вижу, ты не выспался, и поэтому тяжёл на подъём.

–-Ничего, сейчас отойду. Дело привычное.

Макс, грешным делом, подумал, что Андрей именно сейчас заткнётся и уйдёт, но реальность оказалась на много прозаичнее и вполне предсказуемой. Андрей, конечно, никуда и не собирался пока уходить, и продолжал вещать о своём.

–-Надо раньше ложится спать. Когда ты наконец научишься правильно распоряжаться своим временем. Учти Макс, что недостаток ночного сна, может привести к психопатическим заболеваниям. Это установленный факт…

–-Утомил студент, честное слово. – Перебил друга Макс, призывая про себя на помощь, терпение и спокойствие. – Я в курсе всего этого научного обоснования, но давай договоримся, что я, по своему усмотрению, буду и дальше сам распоряжаться своим временем. Нянька мне не нужна, также, как и утренняя лекция.

–-Я и не собираюсь быть твоей нянькой, ты слишком большой для этого. И лекцию я ни какую не читал. Это обычное проявление заботы о друге, вот и всё.

–-Хорошо студент, – вздохнул Макс теряя терпение, – я всё понял и уже окончательно проснулся. Скоро пойду на тренировку и сделай милость, отвали уже а.

–-Хм, вот и отлично, теперь я вижу, что ты окончательно проснулся.

Андрей довольный собой пошёл на кухню, а Макс, пробурчав в ответ что-то неразборчивое, потёр руками глаза. Ничего не поделаешь, надо вставать.

Студент. Такое прозвище Андрей получил вполне заслуженно от своих друзей, за своё маниакальное отношение к учёбе, чрезмерную усидчивость и преданность науке. Изучение жизни во всех её возможных проявлениях! Вот, что было главным призванием студента и его негласным девизом. Именно по этой главной причине, Андрей чувствовал себя на Биологическом факультете Московского университета, как рыба в бескрайних просторах океана науки. Он штудировал от корки до корки всю доступную литературу по генетике, и по его личному мнению, основной и главной дисциплине, а почти всё своё свободное время уделяет чтению, решению задач и разного рода философским измышлениям.

Андрей с первого курса уже во всю ставит эксперименты со своими биологическими жидкостями. Рассматривая их под микроскопом, он подолгу работает в лаборатории факультета, и всё скрупулёзно записывает в тетрадь. Андрей также делает зарисовки простым карандашом в блокнот для лучшего понимания и запоминания. К слову сказать, последнее у него не плохо получается. Одним словом, студент настоящая гордостью факультета и конечно же лучший на нём.

По своей природе Андрей скромен и застенчив, уважительно относится к любому мнению, дисциплинирован, очень требователен к себе и к окружающим, особенно в плане одежды и речи. Если в науке он чувствует себя очень комфортно и, может поспорить даже с академиком, если, конечно, тема беседы ему понятна, то в делах сердечных и, тем более интимных, Андрей полный профан. С девушками всегда корректен и учтив, но по возможности сторонится их, и по этой причине, все втихаря называют студента главным девственником универа. В большой компании, особенно в ночных клубах и, разного рода вечеринках, Андрей полностью теряется и замыкается, чувствуя себя словно не в своей тарелке.

Макс считает, что студент просто ещё не созрел для серьёзных отношений, Софи с ним соглашается, добавляя при этом, что чем дольше зреет плод сладострастия, тем сильнее и крепче будет любовная связь. Андрей, в глубине души, согласен с друзьями, а чрезмерно мягкий характер считает своим самым главным недостатком.

Андрей не мог быть душой большой и шумной компании и стать, как говорят, своим в “доску”. Но есть у студента ещё одна особенность, он не может отказать прекрасному полу в какой – либо помощи. Если девушки просили его в чём-нибудь помочь им, а таких было не мало, Андрей бросал всё и помогал чем мог, даже если это вразрез шло с его требованиями к себе. За свои труды получал только скромное спасибо с обворожительной улыбкой, или подарок в виде какой-нибудь безделушки.

Все усилия Андрея найти свою “Маргариту”, как он сам называл свою любовь, заканчивались всегда ничем. Её не было, ни среди однокурсниц, ни даже во всём университете. Андрей нигде не видел тот особенный и только ему понятный облик своей Марго, тот особенный блеск в глазах, который очаровывает и окрыляет, ту улыбку, которой так жаждал насладится и голос совсем не похожий на все остальные. Его треугольник счастья был пока лишь красивой теорией, не имеющий с его реальностью ничего общего.

Гуляя, в полном одиночестве в парке, Андрей всегда садился на свободную лавочку и, подолгу смотрел на реку, отпуская свой разум в свободное плавание. Блуждая в своих мыслях, он вёл внутренний диалог со своей воображаемой возлюбленной, получая при этом истинное наслаждение от жизни. Конечно, если дела и дальше так пойдут плохо, то к нему приклеится ещё одно прозвище – неудачник.

Что касается секса, то для Андрея эта тема была под полным запретом, а все разговоры, где хоть немного затрагивалась интимная составляющая, полностью им игнорировалась. Андрей считал это “непростительно пошлым”, но только в том смысле, в котором его преподносили обыватели, а не знатоки этой сферы. Софи думала иначе и не без оснований считала, что Андрей просто на просто стесняется и боится обсуждать секс с девушками.

Кстати, у Андрея было ещё одно прозвище – “австриец”. Так его называли между собой не только его однокурсники и друзья, но и весь преподавательский состав кафедры. А всё благодаря своему, очень большому сходству со знаменитым австрийским математиком и логиком Куртом Гёделем. Многие полагали, что Андрей может быть его родственником по материнской или отцовской линии. Узнать так ли это, увы не представлялось возможным. Никто не знал, есть ли у Андрея вообще хоть какие-нибудь родственники, неведомым было и его рождение. Андрей же относился к очередному своему прозвищу с пониманием и, единственное что его сильно удручало из всего этого, так это полное отсутствие информации о своих биологических родителях.

Ну а теперь про Макса. Этот “здоровяк”, был живым воплощением былинных русских богатырей, и именно в таком ключе о нём говорили в открытую. Высокий, почти под два метра ростом, широкоплечий, с “кубиками” на животе и, как говорила Софи, с правильными чертами лица, Макс был всеобщим любимцем. Драматический баритон завораживал и изумлял, помогая завоёвывать не только девичьи сердца, но и вызывал чувства всеобщего восхищения при открытых выступлениях. Да, у Макса было хорошо развито ораторское искусство, над совершенствованием которого, он постоянно работал стоя перед зеркалом у себя в комнате. Многие парни ставили Макса себе примером и старались почти во всём подражать ему. Этот славный парень очень любит разношёрстную публику, и та отвечает ему взаимностью. Как однажды заметил один из профессоров с кафедры политологии, из Макса получится отличный политический деятель, так как у него правильно подвешен язык, и он умеет им работать, как, в прямом, так и в переносном смысле. Девушки, я думаю, меня поймут. Острый и проницательный ум был очень кстати к жёсткому и крутому нраву, а “большая масса”, заставляла прислушиваться и не перебивать местную знаменитость. Макс всегда говорил по существу дела, не страдал нарциссизмом и тем более макиавеллизмом, никогда не юлил, ненавидел лицемеров и лизоблюдов, терпеть не мог ложь и таинственным образом разоблачал своего собеседника, если тот завирался. Многих пугало такое редкое сочетание человеческих качеств, но стоило Максу улыбнуться, как страх, моментально пропадал, уступая место покорности, уважению, и признанию.

Макс неоднократно говорил, что сам сделал себя таким при помощи ежедневных тренировок, направленных на совершенствование своего бытия и, реально поставленных целей и задач. В нём от природы идеально сочетались: грубая мужская сила, высокий уровень интеллекта, бесстрашие и отменное чувство юмора. Как однажды заметил Андрей, Макс – баловень судьбы.

Каждый день бег трусцой на длинные или короткие дистанции, силовые упражнения на тренажёрах, и два раза в неделю жим штанги лёжа в местном фитнесс клубе. Всё это закаляло внутренний стальной стержень русского богатыря. Дисциплинированность, упрямство и умение в первую очередь уважать и слушать себя и окружающих, сделали из него настоящего сердцееда и, можно сказать, идеального любовника. Флирт – визитная карточка Макса и никто, кроме Алекса, не мог сравнится с ним в умении обольщать красоток и привлекать к себе внимание окружающих. В отличие от Андрея, Макс никогда не испытывал недостатка в женском внимании и ласке, и всё это ни в коем случае не мешало ему отлично учиться и, три года подряд занимать титул “Мистер Московский университет”.

Скинув с себя простынь, Макс потянулся во весь рост.

–-Ты уже встал Макс? – Донёсся с кухни голос Андрея.

–-Не ори, встал уже. Блин мёртвого из могилы достанет. Нет, нам точно нужно разъезжаться.

Макс, громко зевнув и, развернувшись на девяносто градусов, свесил ноги. В комнате царил полный порядок, было светло и очень даже уютно. Со стороны улицы доносился негромкий шум от работающего мусоровоза, который почти всегда приезжал в это время, а нерусская речь дворников, служившая обязательным атрибутом утра спальных районов столицы, стала уже давно обыденным явлением и элементом городской культуры.

По обстановке квартира Макса и Андрея практически ничем не отличалась от “берлоги” Алекса, где даже обои были, точно такие же. Макс занимал самую большую комнату. Был тут и письменный стол с тумбочкой и гардеробом и, кровать, а также ещё два стула с высокой спинкой, из того же набора мебели. Не было только компьютера и стиральной машины. Последняя стояла у Софи и, Андрею приходилось ходить к своей очаровательной соседке по лестничной клетке, чтобы согласовывать с ней время стирки.

Бельё всегда сушилось в третьей комнате. Так, парни называли свою, хорошо застеклённую лоджию, которой не было у Алекса. На неё можно было выйти, как из комнаты Макса, так и из комнаты Андрея. Софи же называла лоджии “надёжным прибежищем для разного рода хлама и ненужных вещей” и, в чём-то была, по-своему, права.

–-Что, снова была яичница с беконом? – Спросил Макс из комнаты.

–-Она самая. Завтрак должен быть полезным и питательным.

–-Согласен студент, но только не в такую рань.

–-Макс, ты в своём уме? Какая рань! Время уже восьмой час.

Макс встал с кровати и в одних красных трусах-боксерах, поплёлся на кухню. Андрей, как обычно, сидел за столом в своих каждодневных синих шортах, белой футболке с двумя небольшими масляными пятнами на груди и, с довольной физиономией пил кофе. Макс сел на табурет напротив Андрея и, громко зевнув, снова потянулся во весь рост.

–-Для меня это ещё рано студент, понятно?

–-Кто рано встаёт, тот всё успеет. Как спалось, богатырь ты наш?

–-Ну по поводу твоего первого высказывания могу и поспорить, но я не стану этого делать, потому что мне лень, а вот спал не плохо, наверное. Я не знаю.

Макс угрюмо посмотрел на друга.

–-Тебя что-то терзает? – Андрей с интересом посмотрел на Макса.

–-Да, терзает студент, и основная причина – ты. Другая причина в следующем, в последние месяцы, примерно с начала весны, я не могу вспомнить ни один свой сон. Вроде мелочь, но на душе как-то неспокойно становится, кошки скребут. Единственное что я помню, так это чей-то женский голос, зовущий меня по имени каждую ночь в самом конце сновидения и, здесь я просыпаюсь буквально за несколько секунд до начала “вопля Истерика”.

–-Голос тебе знаком?

–-Да, знаком, но кто это, никак не могу вспомнить.

–-Ничего страшного Макс, вспомнишь, – отмахнулся Андрей, таким образом успокаивая друга. – Никакой мистики тут я не вижу. Лично я, вообще стараюсь не запоминать сны, лишнее это всё по моему мнению. Воспоминания о них, также по моему мнению, хранятся где-то в глубинах нашей памяти и вход туда нам ограничен, что меня безмерно радует.

–-Тебе видней. Ладно, не буду заморачиваться по этому поводу, пойду лучше умываться и потом на тренировку. Кстати, не хочешь со мной? – Макс серьёзно посмотрел на друга.

–– Нет дружище. Сегодня как ни будь обойдусь. – Андрей хитро улыбнулся и сделал глоток кофе.

–-Ты себя в зеркало видел студент? Тебе нужно заняться собой, худой как мумия Египетская. Учти, девушкам такие не нравятся, и вот почему ты до сих пор один. Пойми, тебе нужна подруга. Я беспокоюсь о твоём психическом, и половом здоровье, бери пример с меня.

–-Спасибо Макс за заботу, но я нравлюсь себе таким, какой я есть. Сейчас я занимаюсь прокачкой мозга, а о теле позабочусь позже, да и с эректильной функцией у меня всё в порядке. Если кому-то не нравится моё телосложение, то это его или её проблемы. Мнение других меня волнует постольку, поскольку это меня может в какой-то мере заинтересовать. Что же касается моей второй половины, то у меня ещё вся жизнь впереди, встречу ещё. – Спокойно парировал Андрей.

–-Ты не исправимый зануда и круглый дурак, но твоё бухтение мне по душе. Если вдруг передумаешь, я всегда к твоим услугам по любому вопросу.

–-Спасибо за комплимент друг, я подумаю над твоими предложениями, обещаю тебе.

Обменявшись любезностями, Макс пошёл в ванную комнату махнув на друга рукой. Конечно же Андрей был согласен с ним. Ему было крайне необходимо увеличить хоть не на много мышечную массу, подкачать пресс, сделать своё тело более крепким и привлекательным для окружающих. Нужно только решится на это и, всё будет в шоколаде. Но пока, всё естество Андрея противилось этому и, бедолага принимал это как данность.



Солнечные лучи беспрепятственно проникали в комнату через распахнутые настежь окна, наполняя её теплом и энергией очередного летнего утра. На двуспальной, белого цвета, кровати, на белоснежном постельном белье, спала необыкновенной красоты девушка. Её длинные, густые рыжие локоны, беспорядочно лежали на подушке и напоминали застывшие во времени языки пламени. Её тело было столь изящным, что видимо сначала оно было высечено из каррарского белого мрамора самим Фидием или Праксителем и по воле богов обрётшее вдруг не только жизненную силу и дух богини красоты и мудрости, но и безукоризненно гладкую и нежную кожу цветом близкой к меди. Красота Софи поражала абсолютно всех с первого взгляда и трудно, а порою и просто не, возможно, было подобрать слова, чтобы максимально точно описать эту неземную красоту. Ни ручка, ни простой карандаш и даже перо, не могли отобразить прелести её лица и идеального тела. Даже кисть знаменитого художника могла бы дать, пожалуй, лишь слабое её изображение на безжизненном и волшебно манящем белом полотне. Её лицо будто излучало волшебный свет околдовывая всех, кто был рядом с ней. И в то же время, не было никого в каком – либо пантеоне похожего на неё. У Софи было не лицо лучезарных и бессмертных, чьи имена знает весь мир, а гораздо более привлекательное для простых смертных лицо самой обычной женщины.

Софи приоткрыла глаза, и еле заметная улыбка слетела с её губ, как приветствие новому дню. Длинные тонкие пальцы с французским маникюром медленно заскользили вдоль полностью обнажённого тела и, ненадолго задержались в гладко выбритой интимной зоне, вызвав эйфорию и сладкие грёзы. После недолгого чувственного наслаждения, девушка сладко потянулась.

Когда на улице устанавливалась комфортная для тела температура, Софи переставала закрывать окна в лоджии, держа их распахнутыми круглые сутки напролёт. Вечером и ночью она наслаждалась прохладой и полным одиночеством и не признавала одеяло, а зимой укрывалась обычной простынёй.

На стене над письменным столом, стоящим в аккурат напротив кровати, висят часы. Стрелки показывают без десяти минут семь. Софи никогда не ставила будильник, а с вечера всегда делала себе устную установку во сколько ей нужно утром проснутся. Для кого – то этот незначительный факт может показаться невероятным, но этот трюк всегда срабатывал, не смотря, ни на что. Вот и сейчас она проснулась в почти ровно запланированное с вечера время.

Софи неспешно встала с кровати и посмотрела в сторону открытого окна. И вдруг, почувствовав в полной мере это блистательное бесстыдство полной свободы словно бабочка выпорхнула на лоджию второго этажа, откуда открывался изумительный вид на большой парковый комплекс, с обширной сетью выложенных из камня дорожек, небольших фантанов и, самое главное, завораживающей тишиной по утрам, периодически нарушаемой щебетанием птиц.

Софи вздохнула полной грудью, абсолютно не заботясь о прикрытии своего четвёртого размера. Свежий, пьянящий прохладой утра и свободы воздух, вовсю генерировал в голове новые идеи и планы на день, а день обещался быть жарким.

–-Как хорошо, что за домом нет ни пыльной дороги, ни шумной игровой детской площадки, ни лавочек, на которых могла бы сидеть по вечерам большая чересчур громкая и весёлая компания молодых людей, – подумала она вслух, сладко потягиваясь.

Осмотрев доступную для непосредственного наблюдения часть парка, Софи так и не увидела ни одной живой души, что для утра субботы, было вполне естественным.

–– Так, пора приводить себя в порядок, – снова подумала вслух Софи, и отправилась в ванную комнату.

Белое кружевное нижнее бельё, купленное ею, только вчера висит на спинке стула. В полуоткрытом верхнем ящике тумбочки, прикреплённой к столу, лежат конспекты и, разного рода журналы, касающиеся мира моды и фэнтези. Над кроватью висят несколько чёрно-белых постеров, с изображением отважных героев-рыцарей прекрасного мира её грёз, наполненных волшебством и чистой, как утренняя роса, любовью. Софи нравился этот вид жанра, особенно если там снимались мужчины модельной внешности и атлетического телосложения. Да, обычная женская слабость, о которой все прекрасно знают.

Конечно же Софи никогда не была обделена мужским вниманием. Одного только загадочно – глубокого и бескрайнего взгляда из–за длинных ресниц в чью – либо сторону, вполне хватало, чтобы сразить наповал объект её внимания и получить желаемое. Многие красавцы объяснялись ей в любви, клялись в вечной дружбе, преданности и верности, но завоевать девичье сердце никто из этих рыцарей современности, так и не смог. Некоторые даже поговаривали, что Софи уже давно безумно влюблена в Алекса.

Да, их часто видели вдвоём в парке, расположенного на территории университета, и увлечённо беседующих и, неспешно прохаживающихся под липами и клёнами. Девушка держала якобы своего избранника за руку и мило ему улыбалась, создавая тем самым неповторимый образ счастливой и красивой пары. Другие же наоборот верили во взаимную симпатию Софи и Макса. То, что они якобы скрывают свои высокие чувства от окружающих, лишь накаляло разговоры о самой скрытой и тоже красивой паре МГУ. Естественно, никому неведомо истинного положения вещей. Вполне официально каждый из них был без второй половинки, и с чем это было связано, никто не знал. Казалось странным и то очень существенное обстоятельство, что титул Мисс Московский университет, который Софи официально носила еже три года подряд, был единственным, так как девушка наотрез отказывалась принимать участие не только в городских, но и мировых конкурсах красоты, куда, кстати, Софи не раз приглашали, маня большими деньгами, связями с крупным бизнесом и контрактами, сделавшими бы её лицо, узнаваемым во всём мире. Но всё это Софи не только не прельщало, а наоборот, вызывало нескрываемое чувство полного безразличия и можно даже сказать отвращения, к столь желанному для многих красавиц, миру больших благ и денег.

Прохладный душ окончательно прогнал остатки сна, но столь желанный утренний кофе всегда будет, кстати, а за ним нужно идти только к Андрею. У него он всегда получается очень вкусным, терпким и таким бодрящим. Подумав о чём – то очень сокровенном и закусив нижнюю губу, она надела на ещё влажное голое тело новое нижнее бельё, а поверх уже полюбившийся парням красный халат. Точно таких же размеров пеньюар, изготовленный из прозрачного шифона, и обшитого по краям белым кружевом, остался, пока, висеть на вешалке в шкафу, вместе с другими вещами. Да, Софи любила откровенные наряды, но одевала их только дома любуясь своим отражением в зеркале, и думая в это время о чём-то очень личном и глубоком. Парни, конечно же знали о её этой слабости и называли её ангельским цветком, красотой которого, можно было любоваться бесконечно долгое время

Надев тапочки, и посмотревшись в большое зеркало, висевшее в коридоре, коварная обольстительница, как однажды её назвал Макс, увидев в первый раз в таком наряде, отправилась на очередную охоту к парням в гости, просто закрыв входную дверь.

Андрей уже допил свой кофе и был у себя в комнате, когда услышал звонок в дверь.

–-Открывай студент, это Софи пришла, только смотри глаза не сломай о её идеальное тело и будь любезен, научись наконец контролировать себя при личных встречах, – с усмешкой и, явной поддёвкой в голосе сказал Макс, одеваясь в своей комнате.

–-Слышу, слышу. Иду, уже, – сказал тот полностью проигнорировав слова друга.

Он открыл дверь и улыбнувшись, жестом пригласил девушку войти. Андрей, не раз видевший Софи в таком наряде, и давно уже по достоинству оценивший её вкус, тем не менее каждый раз вздрагивал, и как мог успокаивал своё резко участившееся сердцебиение, а вместе с ним и… .

–-Привет Софи, выглядишь бесподобно.

–-Привет Андрюш и да, я знаю, – ответила она, прикинувшись кокеткой.

Девушка потрепала Андрея за тёмно-русую шевелюру и, неспешно проследовала на кухню сделав первый точный выстрел. Сев на табурет, она глубоко вздохнула и положив ногу на ногу, томным взглядом посмотрела на Андрея. А, тем временем, в коридор вышел Макс успевший по достоинству оценить хитрый ход подруги.

–-Привет Софи, снова пришла пить кофе или по мне успела соскучиться?

Макс хитро улыбнулся и стал надевать кроссовки.

–-Не льсти себе Макс и доброго тебе утра. Лично я пришла к Андрею, а ты иди, бегай. – Софи тоже хитро улыбнулась, обнажив белые и красивые как жемчуг зубы.

–-Ну, да, конечно, к Андрею она пришла, – съязвил тут же Макс, понимая всю игру Софи. – Просто, скажи прямо, что пришла пить кофе и найти свободные уши. Прости дорогая, но я ни как, не могу, на данный момент, составить вам компанию, так как убегаю на тренировку, увидимся.

–-Иди уже, а то, глаза мозолишь. – высокомерно ответила Софи сделав вид, что не слышала язвительные нотки.

–-Как в ухе мавра жемчуг несравненный.

Редчайший дар, для мира слишком ценный?

Как белый голубь в стае воронья.

Среди подруг моих красавица моя…

И я любил? Нет отрекайся взор:

Я красоты не видел до сих пор.

Закончив последнюю фразу Макс, вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

–-Нашёлся тут влюблённый Ромео, – хмыкнул Андрей, и поправив рукой растрёпанные волосы и очки, пошёл на кухню варить кофе.

–-Не правда ли, красиво! – Многозначительно вздохнула Софи и мечтательным взглядом посмотрела в окно, видимо снова подумав о чём-то очень сокровенном и глубоко личном.

–-Конечно красиво, – улыбнулся Андрей. – Язык Уильяма Шекспира на мой взгляд можно смело сравнить с бессмертной музыкой Чайковского и Прокофьева или же Баха, Бетховена и другой честной компании.

–-Абсолютно с тобой согласна, хорошее сравнение.

–-Я, то же, так думаю. Как спалось под утреннее щебетание?

–-Отлично! А, ты как спал и что нового?

–-Спасибо хорошо. Макс, кстати, сегодня мне пожаловался.

–-На что Макс может пожаловаться интересно? Может на чрезмерное к себе внимание со стороны красоток, которым он кружит голову? – Заигрывающим тоном спросила Софи и снова поправила свой наряд.

–-Нет, на это он никогда не пожалуется, – улыбнулся Андрей. – Он немного обеспокоен тем, – тут он не много закашлялся, – что не может вспомнить ни один свой сон за последние месяцы. Помнит только один и тот же некий женский голос. Он зовёт его по имени каждую ночь.

–-С тобой всё хорошо, Андрюш, – встревожилась Софи, поправив халат.

–-Всё хорошо, слюна, просто, не в то горло попала.

–-Ничего бывает, – покачала головой Софи, – а это забавно, – уже задумчиво продолжила она. – Что это может значить, и кто мог его звать?

–-Не знаю, может Максу к сомнологу обратится?

–-На сколько я знаю, Макс всегда спит крепко и здоров как бык, и я не думаю, что он пойдёт к сомнологу из-за кого-то там голоса. Я, например, тоже многие свои сны не помню, да и как-то не парюсь на этот счёт. Правда меня по имени никто не зовёт, и слава помидорам, что это так. – Пожала плечами Софи.

–-Твой кофе готов.

Андрей налил из турки в кружку пышущим ароматом божественный напиток и, поставил его перед девушкой.

–-Какой аромат, просто бесподобно! – Софи сделала глубокий вдох и мило улыбнувшись ровно села за стол. – Узнаю Кенийскую арабику. Спасибо Андрюш. Я без кофе жить не могу, а у тебя он самый вкусный.

–-Я очень рад, что тебе нравится. Не часто приходится слышать похвалы в свой адрес, особенно от Макса. Кружка, бодрящего, свежезаваренного кофе утром, всегда будет очень кстати.

Андрей сел на табурет и стал с интересом наблюдать, наверное, за самым прекрасным созданием на земле.

–-Какие планы на сегодня и, что ты на меня так смотришь? – Спросила Софи посмотрев на Андрея.

–-У тебя классный маникюр и очень красивые руки, а, в основном, я так просто любуюсь неземной красотой. А на счёт планов пока не определился.

–-Очень хорошо. За комплимент Андрюш большое спасибо. Учти, что сегодня никаких занятий не будет, суббота же. Вас мальчики, я поведу сегодня гулять и возражений никаких не приму. Понятно?

–-Что же тут может быть не понятного, – Андрей улыбнулся и не хотел возражать. Он был в неописуемом восторге от больших зелёных глаз Софи и даже не пытался скрыть это. – Хорошо, хорошо, как скажешь, лично я не против. Насчёт Макса я тоже не сомневаюсь, тот ещё гуляка, а вот Алекс даже не знаю. В последнее время он мне совсем не нравится, замкнулся в себе и почти не выходит из дому.

–-Ничего уговорим. Я лично поговорю с ним и, заставлю его выйти из своей берлоги, а что тебя насторожило в нём?

–-Примерно неделю тому назад, я встретил его во дворе. – Андрей отвёл взгляд в сторону и сложив руки на груди продолжил с тревогой в голосе. – Он сидел на лавочке около подъезда в гордом одиночестве и, с самым настоящим каменным выражением лица. Это надо было видеть Софи, он просто смотрел куда-то вдаль, в небо, будто ждал ответа. Он бы, наверное, и не заметил меня, не подойдя я к нему.

–-О чём разговаривали?

–-О повседневном. Обсудили погоду, нашу учёбу, тренировки Макса, ну и конечно же тебя. В самом начале нашего разговора, я обратил внимание на его очень странную интонацию в голосе. Его речь была как-бы сухой, беззвучной, больше походившая на эхо, как мне показалось. Понимаешь Софи, я до сих пор пребываю в неведении по поводу того, а с кем я вообще разговаривал? Живой и яркий голос нашего общего друга испарился без следа. Меня это сильно взволновало и честно сказать напугало, а ещё его слова о скором уходе.

–– Каком уходе? Куда? – Софи пристально посмотрела на Андрея.

–– Не знаю, он не уточнил. Сказал только, на – последок, что это его последние дни, и всё, ушёл к себе домой даже не попрощавшись.

–-Я знаю, это всё его кошмары, и другого быть не может. Вот кому действительно нужен сомнолог и, хороший, опытный психиатр.

–-Согласен с тобой, но всё это бесполезно Софи, и ты это прекрасно знаешь. Алекса исследовали вдоль и поперёк, и ничего, что могло бы вызвать опасения, не нашли. С их точки зрения, он здоров.

–-Но, это же, полная чушь, Андрей, – всплеснув руками возмутилась Софи и чуть было, не опрокинув на себя кружку. – Что же они не видят, что творится с Алексом? Его псиматрица испытывает запредельные нагрузки и, скорее всего уже сильно деформировалась. Он скоро таким образом превратится в параноика. В лучшем случае, он закончит свои дни в психиатрической лечебнице, а в худшем, наложит на себя руки. Блин, специалисты хреновы.

–-Не горячись Софи. Что же касается псиматрицы, то официальной науке, о ней, ещё ничего неизвестно. Это всего лишь твоя гипотеза, и ты об этом прекрасно знаешь. Лично мне симпатизирует твоя теория и я согласен с твоими выводами. Я вот что предлагаю, с Алексом нужно поговорить по душам и, постараться самим найти выход из этой странной ситуации. Держу пари, вместе мы справимся, ты как считаешь?

–-Нужен откровенный разговор и желательно сделать это сегодня же. Я вот думаю пригласить Саллаха, как стороннего наблюдателя. Ещё одно мнение нам не помешает. Жаль, что среди нас нет ни одного опытного психолога, хоть на Психфак иди к Александру Борисовичу.

–-Я не думаю, что нам пока нужен психолог, ни к чему это, пока. Тем более, ты же знаешь, как Алекс их недолюбливает, а, вот идея пригласить Саллаха очень даже не плохая. Можно попробовать, а куда кстати, гулять пойдём?

–-Обещают хорошую погоду, поэтому я предлагаю выбраться на природу, куда-нибудь за город. Ты как на это смотришь?

–-Почему бы и нет. Алексу будет полезен свежий воздух и это будет располагать к откровенной беседе. Кстати, я же тебе ещё не похвасталась своим новым нижним бельём. Консультант в магазине мне сказала, что мне очень идёт, а ты что скажешь?

Софи неожиданно быстро встала с табурета и неспешно скинула с себя халат. – Ну как? Максу эту красоту необязательно видеть, а тебе, покажу.

Андрей впал ненадолго в ступор, подсознательно устремив свой взгляд на соблазняющие кружева. Софи любила при подносить такого рода сюрпризы, но только Андрея они каждый раз заставали врасплох.

–-Ну что молчишь, скажи хоть что ни будь, – сказала девушка, медленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону и естественно делая вид, что ничего не замечает.

–-Потрясно, умопомрачительно, – только и смог вымолвить Андрей, не отрывая от Софи взгляда.

–-Я рада, что тебе понравилось. Впрочем, тебе всё во мне нравиться.

Софи ещё не много покружилась, и надела халат.

–-Спасибо за кофе Андрюш. Макса я не буду дожидаться, ты сам всё ему объяснишь. Как соберётесь зайдите за мной. Будьте готовы к большой прогулке.

Подмигнув Андрею и мило улыбнувшись, Софи лёгкой походкой, отправилась к себе. Андрею же оставалось, на – последок, лишь лицезреть огненно – рыжую копну волос, и идеальные контуры её божественно – красивого тела.

Макс пришёл через десять минут после ухода Софи и был явно в очень хорошем расположении духа.

–-Студент, – сказал он волнительным тоном снимая кроссовки в коридоре. – Ты просто не представляешь какую я сегодня встретил девчонку, когда бегал. Длинноволосая блондинка, фигурка точёная, лицо светится, одним словом, не налюбуешься, – говорил он уже из своей комнаты. – Она бы тебе точно понравилась, и знаешь что? Я решил с ней познакомится, кстати, а где Софи?

–-Ушла к себе, – с тоской вздохнул Андрей. – Не стала тебя дожидаться, а хорошеньких блондинок я себе очень даже хорошо представляю. На моём курсе таких хорошеньких много учиться. – Тут Андрей взял себя в руки и уже спокойно продолжил, – ухажёр ты наш, принимай быстрей душ, завтракай и в путь, Софи нас ждёт.

Макс, уже успевший скинуть с себя футболку и шорты, зашёл в ванную комнату.

–-У неё что, снова появились очередные планы?

–-Не только у неё, но и у меня тоже. Мы все вместе идём гулять.

–-Кто это все позволь узнать?

–-Я, ты, Софи, Алекс и Саллах.

–-Саллах? – Макс даже поперхнулся. – Он вдруг решил с нами погулять? Ты это серьёзно?

–-Вполне.

–– Честно говоря, лично у меня на сегодня были большие планы.

–-Макс, – сказал Андрей серьёзным тоном. – Нам всем с Алексом нужно поговорить по душам, потому что мы волнуемся за его психическое здоровье, а планы я твои прекрасно знаю, ничего с ними не случится, подождут.

–-Ты это о чём? – Удивлённо спросил Макс выглядывая из ванной комнаты.

–-О знаменитом Индийском трактате, который ты изучаешь и периодически практикуешь. – Усмехнулся Андрей.

–-Да, здесь ты совершенно прав. Секс, это, особый вид искусства, требующий всестороннего изучения, постоянной практики и глубоких раздумий, -говорил Макс с чувством, словно выступая перед большой аудиторией. – Цель в сексе состоит не только в том, что – бы доставить друг другу как можно больше удовольствия и получить вполне ожидаемый результат, а ещё и в расширении и углублении чувств, делая их с каждым новым актом более совершенными, незабываемыми и более яркими. Тебе завидно студент и не думай меня переубеждать в обратном, но пока я жив, – уже гордо сказал Макс, – учись, и делай как я.

–-А, ты, как я вижу, уже заделался знатоком в этой сфере. Смотри не лопни от чрезмерного самовосхваления. Да, здесь я с тобой, пожалуй, соглашусь, но я не завидую, хотя не скрою, есть чему поучиться. Повторяю, давай быстрей принимай душ и садись завтракать, Софи нас ждёт.

–-Завидно, завидно студент. Меня не обманешь, я же вижу. Я ложь на расстоянии чувствую, и ты это прекрасно знаешь. Сделай-ка, мне лучше горячие бутерброды с сыром, пожалуйста. Я тебе за это буду очень признателен, спасибо.

Макс закрыл дверь, а Андрей, покачав головой полез в холодильник за сыром.

Софи тем временем придя домой, быстро скинула с себя халат и, стоя перед большим зеркалом в комнате, стала внимательно рассматривать своё отражение, снова любуясь новым бельём, и одновременно размышляя над чем – то очень личном. Далее последовала целая череда переодеваний и критического обзора. Красные слипы оказались последними в её невидимом списке, а под них отлично подойдёт и любимое красное платье с запАхом, так элегантно подчёркивающее её точёную фигуру.

–-Что так долго? – Спросила Софи, когда парни зашли за ней сорок минут спустя.

–-У Макса были на сегодня особенные планы, а ещё мы говорили о сфере чувственной, эмоциональной жизни, влечения и любви. Вот мне и пришлось проводить с ним профилактическую беседу о том, что первично для нас сейчас, а что вторично.

–-О! Как интересно вы, однако, проводите время мальчики. – Софи облизнула губы и загадочно улыбнувшись, продолжила кокетливым тоном, смотря на них обоих. – Мысли о том, кому с утра доставить райские наслаждения, говорят о многом, и я даже готова по участвовать в дискуссиях на эту важную для всех нас тему, но, – Софи тут же переменила взгляд на более серьёзный также сменив тон полностью избавившись от кокетства, – твои особенные планы Макс, в виде брюнеток или блондинок могут и подождать. Никуда они не денутся, уж кому, как не мне не знать об этом. И если у тебя очень сильно свербит, то могу предоставить свою ванную комнату. Десяти минут вполне должно хватить, и последнее, только не забудь всё смыть за собой.

Андрей подавил смешок и похлопал друга по плечу.

–-Тебя студент, вот кто за язык тянул. – Макс покачал головой и вздохнув, смерил Андрея мимолётным, хмурым взглядом. – И, у меня не свербит, как у некоторых. Ты лучше скажи, что почём и какие у нас планы.

–-Я, кстати, звонила Саллаху, но сейчас он находится вне зоны действия сети, надеюсь он мне перезвонит, когда увидит пропущенный вызов. Всё, идём за Алексом.

–-Так, сейчас за Алексом, а дальше что? Студент, мне так толком ничего и не сказал, – спросил Макс, когда они уже спускались по лестнице.

–-Сейчас решим все вместе, а вообще, я хочу куда-нибудь за город, или в большую парковую зону, – ответила Софи.

Друзья подошли к дому, где находилось тёмное жилище их друга и поднялись на третий этаж. Макс нажал на кнопку звонка и, долго не отрывал указательный палец от кнопки. Слышно было лишь приглушённую мелодию звонка.

–-Никто не желает открывать нам дверь, – сказал он, прислонив ухо к двери, и опустив наконец руку, – Тишина. Либо он ещё спит, что маловероятно, либо уже куда-то ушёл, что тоже маловероятно.

–-Tentium non datur, – тихо заметил Андрей, и скрестил руки на груди.

–-Точно подметил, – вторила ему Софи.

Послышались щелчки открываемого напротив замка и дверь соседней квартиры открылась. Все обернулись и, увидели Нину Васильевну, выходящую с сумкой и с ключами в руках.

–-Здравствуйте, Нина Васильевна! – Сказали друзья почти одновременно.

–-Здравствуйте молодёжь. – Ответила женщина, закрывая дверь и убирая ключи в сумку. – Я вижу вы к Алексу пришли, так его нет, вы опоздали.

–-Как нет? – Спросила Софи явно, не ожидавшая такого ответа.

–-Я так и думал, – задумчиво произнёс Макс.

–-А, он случаем не сказал, куда пошёл? – Спросил Андрей, уже размышляя над тем, куда мог умчать Алекс с утра пораньше.

–-Куда там Андрюш, – вздохнула женщина. – Выхожу я значит из квартиры, где-то в начале восьмого мусор выносить, а он впопыхах дверь закрывает и, потом вниз, чуть ли не спотыкаясь, бегом на улицу. Я его окрикнула, но моя попытка привлечь его внимание увы, не возымела успеха. По-моему, – начала говорить она почти шёпотом, – он меня не то, что не заметил, но даже и не услышал. Ребят, я его раньше таким точно не видела. Все два с лишним года сколько я его знаю, он всегда был приветлив и обходителен, а сегодня, ни здравствуйте, ни до свидания, глаза горят, взгляд дикий, будто это и не он был вовсе. Даже не знаю, что и думать.

–-Не волнуйтесь вы так, – улыбнувшись сказала Софи, сразу отогнав от себя тревожные мысли – Мы с ним поговорим обязательно, всё будет хорошо, я обещаю.

–-Очень на это надеюсь Софи. Алексу очень нужна ваша помощь, я чувствую это. Позаботьтесь о нём, пожалуйста. Ладно, не буду вас больше утомлять своей болтовнёй. Пойду в магазин пока схожу и заодно погуляю не много. До свидания молодёжь.

–-До свидания, Нина Васильевна! – Сказала Софи снова мило улыбнувшись.

–-Всего вам доброго! – Сказал Макс, – и не переживайте вы так за Алекса, обойдётся.

–-До свидания! Спасибо вам, за ценную информацию, – сказал Андрей.

Нина Васильевна вскоре скрылась из виду и, в подъезде вновь стало тихо.

–-Хм, очень странно, – начал Андрей серьёзно, – но такого точно не может быть.

–-Что не может? – Тут же спросила Софи.

–-А то, чтобы кошмары преследовали человека с самого раннего детства. Я, уверен, это они сводят Алекса с ума и, то, свидетелем чему сегодня утром стала Нина Васильевна, прямое тому подтверждение. Всё это здорово попахивает мистикой, в которую я не могу поверить в силу своих внутренних убеждений.

–-Что будем делать, мальчики? Слова Нины Васильевны, оправдывают и мои страхи, и здесь, я, пожалуй, соглашусь с Андреем. Макс, а ты что скажешь? Софи посмотрела на Макса и удивилась его невозмутимому выражению лица.

–-Я предлагаю зайти к нему и обсудить случившееся, – серьёзно сказал Макс, не подав и виду, что о чём-то забеспокоился.

–-А, если он вернётся? – Спросила Софи сообразив, что у Макса уже есть какой-то план действий.

–-Отлично! – Макс выставил указательный палец вверх, – это будет как раз очень кстати. Застанем его, как говорят, с поличным и поговорим по душам. Разве не этого вы хотели сделать сегодня утром? Да и не нужно будет потом за ним бегать, или я не прав?

–-Прав, и идея хорошая, но у нас нет ключей. – Сказал Андрей.

–-Не у нас, а у вас.

Макс достал из правого кармана шорт связку ключей и, подобрав нужный, открыл им входную дверь.

–-Вуаля! Прошу вас дамы и господа. Добро пожаловать в жилище, где всегда очень холодно, в переносном смысле, конечно. – Шутливым тоном сказал Макс, жестом руки приглашая друзей войти.

–-Откуда у тебя ключи? – Изумилась Софи.

–-Алекс сам мне передал запасной комплект, так, на всякий случай, – улыбнулся Макс.

Когда все вошли в квартиру, то сразу же почувствовали нечто необъяснимое и, тревожное. Макс был прав, атмосфера действительно была очень “холодной”, “тяжёлой” и дурно пахнущей, уже в прямом смысле этого слова.

Макс закрыл за собой дверь и поморщился. – Что за странный запах? Вы чувствуете? У Алекса что дома гробница находится, или он здесь обряд экзорцизма проводил?

–-Тогда бы здесь пахло серой, или ещё чем – то подобным, но здесь что – то другое, и я не пойму, что это может быть? Сколько раз была у него дома, но такого уж точно не было. – Софи поёжилась. Она тут же вспомнила, как много раз была свидетелем очень странного, и порой пугающего своей откровенностью, поведения Алекса. Этот запах она тоже чувствовала тогда при личных встречах, и ни как, не могла понять, что является его источником. Алекс же эту тему всегда старался проходить стороной и никогда не давал чётких и ясных ответов, как бы Софи этого не хотелось.

–-Я тоже такого не помню. Мне кажется, это запах тлена. – Сказал Андрей и, разувшись первым, медленно прошёл в комнату. – Что может так вонять?

–-Напоминает вечность. Может это его новый дезодорант так пахнет? – Добавил Макс. Он по – прежнему держал руки в карманах и всё ещё принюхивался, стараясь видимо дать более чёткое определение своим ощущениям.

–-Что-то здесь не то, други мои. Не знаю, как вам, но мне не нравится всё это, как ни посмотри. – Андрей внимательно стал осматривать комнату, но не нашёл ничего странного. – Хм. Интересно. У меня такое чувство, что кто-то или точнее сказать что-то, наблюдает за нами. Вам не кажется?

–-Кажется Андрей. Я тоже чувствую нечто похожее на очень чей-то тяжёлый взгляд. – Согласилась Софи, снова вспомнив про предупреждения Алекса насчёт постоянного присутствия нечто потустороннего в его комнате.

–-Не могу никак определится, какой-то хаос в голове. Странно, но всё происходящее сейчас со мной, очень напоминает моё сегодняшнее пробуждение, – сказал Макс и сняв наконец ботинки, прошёл в комнату.

–-Считаешь это совпадением? – Спросил Андрей.

–-Нет, не считаю. Я не верю в такие рода совпадения. И ещё, в отличие от некоторых, моя крыша надёжно покоится на жёстком и крепком фундаменте здравого смысла, ясного рассудка и чёткой логики. И прошу заметить, это только у меня не дрожат коленки, из нас троих.

–-Ты так и не вспомнил, что тебе снилось? – Спросила Софи. Последовав примеру друзей, она тоже сняла босоножки, и прошла в комнату.

–-Тебе Андрей рассказал про странности, связанные с моими сновидениями?

–-Угу. На сколько я могу судить, ты, по-моему, не делал из этого большого секрета. Не хочу тебя расстраивать Макс, но, мне кажется, у тебя кошмары, как у Алекса, только не такие страшные.

–-Пожалуй, я соглашусь с Софи.

–-С, чего вы вдруг это взяли? – Спросил Макс, с интересом посмотрев на друзей.

–-У меня богатая интуиция и она мне подсказывает, что это именно так. – Сказала Софи садясь на кровать и серьёзно посмотрев на Макса.

Макс лишь пожал плечами. Спорить с Софи на эту тему было бесполезно, а Андрею эта тема была и вовсе не интересна, судя по дальнейшему его поведению.

–– Как Алекс всё время живёт в таком полумраке интересно? У меня такое чувство, что сейчас на меня что – то наброситься.

–-Уверяю тебя в обратном дорогой мой человечек. У Алекса нет никакой живности, в том числе и тараканов. А на счёт остального спросишь у него сама, когда он придёт и всё надеюсь нам объяснит. – сказал Макс. – И, всё- таки, что это за запах? Откуда он?

–-Вы видели его глаза в последнее время? – Неожиданно спросил Андрей и продолжил, – раньше они блестели и были полны жизни, а теперь взгляд, от которого бросает в дрожь. Со мной, кстати, Пётр Алексеевич разговаривал не так давно и, сказал мне, что беседовал с Алексом перед майскими праздниками, тет-а-тет. Он тоже сильно обеспокоен его нынешним состоянием, но Алекс хитрец, обвёл профессора вокруг пальца и был таков, сказав ему, что с ним всё в полном порядке и беспокоится особо нечего.

–-Студент. – Макс серьёзно посмотрел на Андрея, упёршись руками в бока. – Профессор не только с тобой, но и с мной, и с Софи тоже разговаривал на счёт Алекса. Все мы прекрасно понимаем, что Алекс не хочет, чтобы за него кто-то беспокоился. На сколько я знаю, он уже достаточно давно занимается интроспекцией. Признаться, я был приятно удивлён этим.

–-Да, в этом весь наш Алекс, – вмешалась в разговор Софи, – не хочет никому быть обязанным и всё пытается понять себя. Его упрямство граничит с паранойей и может плачевно для него закончится.

–-Можно с тобой согласится, если взглянуть под правильным углом на его жилище, – Сказал Макс, всё ещё осматривая комнату хмурым взглядом. – Не комната, а склеп какой-то.

–-Может откроем окно? В комнате станет светлей.

–-Не нужно этого делать Софи, – неожиданно сказал Андрей, – Мы у него дома и не вправе распоряжаться его домашним комфортом.

–-Студент прав Софи. Пойдём лучше на кухню, там посидим, а то мне тоже как-то не по себе стало.

–-О каком к чёрту комфорте вы все говорите? – Возмутилась Софи. – Разве склеп и ощущение полнейшего одиночества, может быть комфортным? – Софи глубоко вздохнула, – но, наверное, вы правы, лучше без него ничего не менять.

Ребята лишь пожали плечами, ничего не ответив на реплику подруги. У каждого из них, было свое личное мнение к тому очень странному образу жизни, который вёл Алекс.

Выходя из комнаты, Софи замечает на полу, прямо у изголовья кровати, сотовый телефон Алекса. Вторгаться в личную жизнь друга никто не хотел, и Софи оставалось лишь одно – остаться при своём мнении.

–-Парни, я нашла его телефон. – Софи присела на корточки и взяв телефон в руки сразу включила его. – Блин, у него стоит пароль.

–-Так торопился, что телефон забыл. Куда он так спешил? – Задумчиво произнёс Макс. Забрав телефон у Софи и повертев его в руках, он положил его на письменный стол.

–-И, свой рюкзак он тоже забыл, – сказал Андрей, выходя из комнаты, – лежит около шкафа, в углу, в коридоре.

–-Умчался на легке, а это значит только одно, он скоро придёт. Нужно его дождаться. – Сделала вывод Софи.

Друзья прошли на кухню и сели за стол.

–-Может он на свидание умчался? – Неожиданно предположил Макс.

–-У тебя всё девушки на уме, – улыбнулся Андрей, – На сколько я знаю у Алекса их только две.

–-Не поняла? А, почему я не в курсе? И, что ты имеешь ввиду под выражением, у него их только две? – Софи удивлённо посмотрела на Андрея, а Макс не много улыбнулся. Он сразу понял, куда клонит Андрей.

–-Я тоже кажется понял, куда умчался наш Алекс, – неожиданно предположил Макс, – Студент не до конца прав, Алекс убежал от своих двоих к третьей подруге, к самой красивой, обаятельной и привлекательной.

Андрей неожиданно засмеялся, чем вверг Софи в полное недоумение.

–-Что за бред вы оба несёте? Какие на хрен подруги? На сколько я знаю, у Алекса нет никого, а вы тут говорите про троих.

–-Софи, – продолжал улыбаться Макс, – ты их прекрасно знаешь.

–-И, кто же они? – Но неожиданно Софи сама засмеялась, – Всё, я поняла. Боже, ну и шутки у вас. Одну его подругу зовут математика, от которой он навсегда потерял голову, вторую зовут одиночество, которая жутко ревнивая и буквально ходит за Алексом по пятам, ну а третью зовут наука. Только в ней, наш Алекс находит истинный смысл своего бытия.

–-И, прошу заметить, они прекрасно делят Алекса между собой. – Сказал Макс, сделав серьёзный вид.

–-Ну вот, не много, разрядили обстановку, – полусерьёзно сказал Андрей, – Я думаю, что Алекс бы по достоинству оценил бы эту шутку.

–-Я, до сих пор понять не могу, почему здесь такая тяжёлая атмосфера? Макс прав, это склеп, а не квартира.

Софи встала из-за стола и открыв настежь окно, вновь пошла в комнату. Свежий, ещё не знойный воздух, проник в квартиру. Проветривание происходило очень медленно, так как очень тяжёлый и затхлый воздух, в действительности просачивался по не многу сквозь стены.

–-Ты куда? – Спросил Андрей.

–-Пойду всё же раскрою окно. Этот полумрак в его комнате мне не нравится, он словно душит меня. Думаю, Алекс меня простит за столь малый проступок.

Но, примерно через минуту, Софи вернулась с листом белой бумаги, на котором, простым карандашом, было что-то написано.

–-Ну что, открыла окно? И, что это у тебя в руках? – Спросил Макс.

–-Нет, до окна я не дошла, но вот посмотрите, что мне попалось на глаза. Он лежал сверху среди конспектированных тетрадей. Это странно прозвучит ребят, но я точно уверена, что этого листка там не было минуту назад.

–-Ты хочешь сказать, что, то нечто, которое хотело на тебя там наброситься, вдруг подложило этот листок? – Спросил Макс подавив смешок.

–-В этом нет ничего удивительного Софи, – усмехнулся Андрей. – Только Алекс может нормально ориентироваться в том хаосе, который царит у него в комнате. Ты элементарно могла и не увидеть его. Чудес Софи не бывает.

–-Возможно вы и правы, но мне становится как – то не по себе от возникшего вдруг жуткого образа в голове.

–-Ты всегда была через чур впечатлительной и твои фантазии казались тебе очень реалистичными. Лучше прочитай нам. – Сказал Макс сделав сосредоточенный вид.

Софи села за стол и зачитала текст вслух.

Вся жизнь моя, это клетка.

В ней я всего лишь марионетка.

Мой разум, это обитель теней,

А, тело всего лишь сарай для забытых идей.



Черны все мои мысли, как уголь.

Там, где живёт пустота, я слышу их странное эхо.

Эй люди! Где же вы, где же?

Но снова, вся та же пустая усмешка, в чьих-то глазах.



А, люди идут, они все спешат жить,

Не знают глупцы, что их ждёт впереди.

Ещё пару шагов и, наступил уже крах.

И нет ничего. Непроглядный, холодный, густой вокруг мрак.



Хочу верить в свет и в то, что тьма позади,

Вот утро наступит и, я снова живу.

Но в том то и дело, что всё это бред.

И чёрная бездна со мною навек.



Пустые глаза, пустые слова.

Пустая улыбка и, лесть без конца.

Я чувствую страх и, чувствую боль.

И, это реальность, а не жуткий мой сон.



Побудь со мной рядом, прошу не спеши уходить.

Посиди на диване и молю, не молчи!

Сегодня дышу, а значит люблю.

А вот завтра уйду, во мрак, в пустоту.



Я знаю, кошмар стоит за моею спиной,

А ужас мне дышит прямо в лицо.

Одиночества чашу я испил до конца,

И, Погибель никогда не отпустит меня.

–-И, это написал Алекс? – Спросил Андрей с не скрываемым удивлением.

–-Почерк точно его, – сказал Макс, придвинувшись ближе к Софи и, взглянув на лист по ближе.

–-Всё на много серьёзнее, чем я ожидала. Посмотрите, в углу стоит вчерашняя дата. Такое чувство, что он прощался с нами не иначе. Где его теперь искать?

Софи была не на шутку встревожена. Чувство тревоги и опасности за друга, которое она испытала, когда вошла в комнату, заметно усилилось. Оно застигло её врасплох, быстро дезориентировав и лишив опоры. В первый раз в жизни она не знала, что ей делать. Некий странный, навязчивый голос в голове шептал ей, что Алекса они больше не увидят.

–-Нам всем нужно держать себя в руках, – сказал Макс, будто чувствуя то же самое, что и Софи.

–-Не ожидал, что Алекс может написать такое. Надо дозвонится до Саллаха, причём срочно. Может быть он что-нибудь подскажет? – Сказал Андрей и взяв свой телефон, набрал номер друга.

–-Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети, – раздался в трубке телефона монотонный механический женский голос. Андрей нажал на красную кнопку и убрал телефон в карман.

–-Что, снова вне зоны действия? – Спросила Софи равнодушным голосом.

–-Да. Скорее всего он снова, как обычно, забыл зарядить свой телефон. Как можно быть таким рассеянным? Не понимаю и, когда он нужен до него не дозвонишься.

–-В этом весь Саллах и, его уже не переделать. – Сказал Макс, – если присмотреться, то вы даже похожи в чём-то.

Неожиданно Софи молча встала и быстро направилась в комнату. Андрей с Максом переглянулись и пошли следом.

–-Софи! Что с тобой? – Спросил Макс увидев подругу, стоящую в центре комнаты и молча смотрящую куда-то в левый угол.

–-Так, понятно.

Макс подошёл к Софи. Увидев её очень бледное лицо и очень странный взгляд, он быстрым движением взгромоздил её к себе на плечо, да так быстро, будто девушка совсем ничего не весила.

– Студент, Софи очень хреново. Быстро бери бутылку с холодной водой из холодильника, и дуй за мной.

–-Может Нашатырный спирт взять, так, на всякий случай.

–-Не надо. Я, думаю, обойдётся. Давай шевелись.

Макс как можно быстрее вышел из комнаты и, впопыхах надев ботинки, почти бегом вылетел из квартиры на улицу. Андрей примерно через минуту тоже выбежал на улицу, держа в руках бутыль с водой и босоножки Софи.

Девушка уже была без сознания, когда Макс обежав дом, нашёл в тени большого каштана свободную лавочку.

–-Ну ты Макс даёшь! За тобой не угонишься.

–-Ха, это всё тренировки студент, плюс гремучая смесь тестостерона с адреналином, а ты тренироваться не хочешь. Видишь, как помогает в экстренных случаях.

Макс медленно и аккуратно посадил Софи на лавочку, будто это была самая великая и хрупкая ценность на свете. Андрей открыл бутыль и, набрав в ладонь ледяной воды, обрызгал ею очень бледное лицо девушки.

–-Софи! Софи! – Нежным голосом сказал Макс, потрепав её по щекам.

Софи приоткрыла глаза и непонимающим взглядом посмотрела на друзей.

–-Что со мной произошло? Где я?

Сильно першило в горле, и из-за этого, её голос, звучал как при сильной простуде. Софи откашлялась и взяв у Андрея бутыль с водой, сделала несколько глотков.

–-На лавочке, за домом Алекса. Тебе неожиданно стало плохо. Ты как будто привидение увидела не иначе, а потом потеряла сознание. Тебя Макс быстро вытащил на свежий воздух.

–-Ну ты как? – Спросил Макс.

–-Спасибо вам, вроде отпустило.

Софи отдала бутыль обратно Андрею, и поудобней расположившись на лавочке, поправила руками свои взлохмаченные волосы.

–-Так что со мной произошло?

–-Хороший вопрос, я думаю это ты сама нам расскажешь, – сказал Макс садясь рядом.

–-Я думаю у меня возник психоделический шум, или что – то похожее на это, когда я прочитала стихотворение Алекса.

–-Что? – Тут же спросил Андрей, – Ты что – то услышала?

–-Мне неожиданно послышался голос Алекса.

–-Ты услышала его голос? – Удивился Макс и посмотрел на Андрея. – Ты чем напоил её сегодня?

–-Психотропами я не увлекаюсь, если ты на это намекаешь и никому не советую этого делать, плохо кончишь. – Серьёзно ответил Андрей.

–-Да, я понимаю, – стала оправдываться Софи, – что это прозвучало как бред, но это было так реально. Он очень тихо звал меня по имени и его голос доносился прямо из комнаты. Я отмахнулась, свалив всё на нервное потрясение, но потом всё снова повторилось более ясно и чётко. И тут, я вдруг поняла, что это вовсе не галлюцинация и быстро пошла в комнату.

–-Ты действительно поверила в то, что Алекс, находиться, где – то в комнате и зовёт тебя? – Насмешливым тоном заметил Макс.

–-Почему ты остановилась в центре комнаты и как-то странно посмотрела в левый угол? Ты там что-то увидела? – Тут же серьёзно спросил Андрей, скрестив руки на груди.

–-Я точно не знаю, что это было. Мне померещилась чья – то тень в том углу, а почему остановилась именно посередине, точно не могу сказать. Видимо, нечто не пускало меня подойти ближе к фантому, но и не отпускало.

–-Фантом? Некий образ? Тень? Что за чушь ты несёшь, Софи! Ты хоть слышишь себя? Скажи, ты точно уверена в том, что сегодня утром ничего странного не пила? В комнате никого не было, да и быть не могло. Как ты правильно сказала, тебе померещилось. Мы были в квартире Алекса одни. – Недоумевал Макс еле сдерживая себя, – скажи ей студент, а то я уже устал доказывать очевидные вещи и факты.

–-Здесь я согласен с Максом. То, что ты якобы видела, всего лишь плод твоего воображения, иллюзия, воссозданная твоим мозгом под действием страха и некой опасности. Твой разум играет с тобой. Нет ни одного доказательства, что иные миры существуют, я имею ввиду загробный или ему подобные.

–-Всё увиденное и услышанное мною, не было плодом моего, как вы все любите повторять, богатого воображения. Я и не претендую на то, чтобы вы мне поверили. Прекрасно понимаю ваше недоумение и пусть каждый останется при своём мнении. – Спокойно ответила Софи, посмотрев куда-то в сторону.

–-Не обижайся, малыш! – Улыбнулся Макс и обняв Софи, нежно поцеловал её в щёку. – Но давай всё же будем реалистами и не будем впадать в разного рода мистификации. Различные видения и звуковые галлюцинации, возникают под воздействием неких внешних и внутренних факторов. Вполне могу допустить такую мысль, что твой фантом и голос Алекса появились в твоей голове в ответ на некий раздражитель, природа которого, а я уверен в этом, вполне объяснима.

–-Как хоть выглядел твой фантом или тень? – Вздохнул Андрей, посмотрев на грустное лицо Софи.

–-Антропоморфного строения и ростом чуть больше моего. – Софи сделала очень сосредоточенное лицо, как бы вытаскивая из лабиринта памяти коротенькое воспоминание. – Ещё оно было в не ком тёмном ореоле, или дымке, точнее не могу сказать. Чёрное, как сажа, без видимых чётких очертаний лица и черепа. Контуры носа, глаз и рта, также разобрать невозможно. Оно не проявляло признаков агрессии и, скорее всего что-то хотело мне сказать. Ведь не просто так оно там появилось.

–-Да уж, дела! – Макс почесал затылок и уставшим голосом продолжил, – А, оно что – ни будь делало, я имею в виду в плане жестикуляций.

–-Нет. Я как увидела это, так сразу в ступор и впала, запечатлев в памяти только первые секунды нашей немой встречи, а потом, что было дальше, не помню. Но теперь, я точно знаю, как выглядит страх.

–-Точно, как с твоими сновидениями Макс. Вроде что-то снилось, а как проснулся всё сразу же забыл, кроме последних мгновений.

–-А, как взял тебя на плечо, ты помнишь? Ты тогда ещё была в сознании.

–-Сказала же, что нет. Мальчики мне страшно, но мы должны вернутся.

–-Что, прямо сейчас? – Спросил Андрей, выразив крайнее удивление в голосе и на лице. – Если бы не Макс, ещё неизвестно чем бы всё закончилось.

–-Да сейчас, – сказала Софи встав с лавочки. – Вы идёте или нет?

–-Откуда вдруг такая прыть? – Удивился Макс. – Ещё пару минут назад ты была сильно напугана случившимся, а теперь рвёшься обратно.

–-Я должна вернутся ребят, прошу вас. Что-то меня зовёт.

–-Ну хорошо, как скажешь. Вас женщин иногда трудно понять. – Вздохнул Макс, – пойдём студент.

Через пять минут друзья вернулись в квартиру Алекса. Софи снова зашла в комнату, но то, что она чувствовала раньше, исчезло без следа.

–-Квартира проветрилась, и вместе со странным запахом ушло и оно. – Сказала Софи, глубоко вздохнув и как бы сожалея о случившемся с ней обмороке.

–-Я тоже кстати, не чувствую чьё-то присутствие. – Сказал Андрей, и подойдя к шторам, заглянул за них. – Тут никого и ничего нет.

–-Конечно же нет, – рассмеялся Макс, – а кого ты ожидал там увидеть, фантома или ещё какую-нибудь сущность?

–-Не смешно, Макс! – Софи серьёзно и с укором посмотрела на Макса.

–-Простите друзья мои, но у студента было такое серьёзное выражение лица, что я не сдержался.

–-Что-то мне подсказывает друзья мои, что сегодняшний день ещё будет богат на такого рода сюрпризы, – сказал Андрей, повернувшись к Максу и Софи.




Глава третья.


Неизведанная территория.

Крик души почти беззвучный.

Крик умирающей души, почти немой.

Разнёсся он по сводам тёмным,

Мертвец пришёл в Град босиком.



Марионетка в белом саване холщовом.

Бродит там, где камни пустоты,

Сложены в архитектуре невозможной,

И, светом тьмы опалены.



Кошмар там пьёт вино хмельное.

Его здесь трон из ужаса и скорби сложен.

В прислугу он, берёт не многих.

Живых предпочитая больше,

Чем обезглавленных жнецом.



Россия. Московская область. Точные координаты места происходящих событий неизвестны. 17 июня 2001 года.

Кем, а точнее было бы сказать, чем была эта четырёхметровая, иссиня-чёрного цвета сущность, антропоморфного телосложения, доподлинно никоим образом не может быть известно, ибо представляла из себя нечто настолько высокоорганизованное и сверхъестественное одновременно, что человеческому разуму не под силу разгадать эту одну из загадок мироздания. Это нужно принимать как данность.

Пугает только неизвестность и именно её в полной мере олицетворял гигант Нилум. Эту иррациональную сущность можно было назвать “живым” воплощением хтонического ужаса, неожиданно пробудившегося и воплотившегося из самых тёмных и дальних уголков человеческого подсознания.

Внешний вид явившегося из ниоткуда, не поддаётся осмыслению, так как постоянно видоизменяется, оставляя нетронутым лишь “человеческий каркас”. Разве могли Говард Филлипс Лавкрафт, или Ханс Рудольф Гигер, которые вытаскивали своих монстров из своего очень богатого воображения, прийти к такой простой и одновременно ужасающей своей ясностью и необыкновенностью мысли, что на много более совершенное воплощение их идей, однажды появится где-то на Земле.

Нилум был действительно представителем иной, совершенной во всех смыслах этого слова, реальности. К подземному или загробному, как может показаться на первый взгляд миру, это нечто, тоже абсолютно никакого отношения не имело. Оно также не было представителем внеземной формы жизни, или тем монстром, которому вдруг удалось сбежать из недр сверхсекретной биологической лаборатории, не то реальной, не то выдуманной корпорации, тайно владеющей всем миром.

Это нечто, точнее то, что мог бы увидеть человек, было всего лишь оболочкой, “пиджаком”, который, примерила на себя нечто, стоявшее выше понятия разум в человеческой интерпретации этого слова. Один из многих представителей высшей сферы бытия, неведомой цитадели света и мрака – Эктобороса, один из многих хозяев жизни, вершивший “правосудие по своему усмотрению”, был бесконечно далёк от всего “низшего” земного и тем более всего человеческого. Алекс и предположить, конечно, не мог, что встретится с Нилумом вот так вот, с глазу на глаз, в лесной глуши, и тем более никогда не знавшем о его существовании. Осмысление происходящего, в это раннее утро, было со стороны Алекса абсолютно бессмысленным. Человеческий разум становится безмерно глуп, когда сталкивается с недоступной для понимания трансцендентной истиной…, но продолжим дальше.

Нилум тяжёлой и одновременно невесомой поступью неспешно шёл к своей цели. Всё, что касалось его совершенной плоти, сразу же превращалось в неведомые тленные образования, и это было единственным следом, который оставляла сущность.

Гигант не обращал абсолютно никакого внимания на бездыханное, и бренное тело жалкого человечишки, покорно плывшего по воздуху в двух метрах позади него. Тело Алекса чем-то напоминало усопшего, которого “завсегдатай загробного мира” Харон, перемещал на другой берег реки Стикс. Сравнений превеликое множество, но, по сути, это было действительно так. “Цербер” – невидимый, и могущественный посланник Думлука, Хранитель Чёрных Врат Погибели, и один из её фантомов, тоже сопровождал сферанимус Алекса к месту, вполне узнаваемому и даже указанному на многих картографических планах местности. А сферанимус был своеобразной лучистой сферой, не имеющей ничего общего со своим собратом из мира геометрии. Она была единственной человеческой ценностью, которой была одарена жизнь с самого момента своего появления в бытие. Плоть же служила лишь тленной оболочкой для неё и, никогда не представляла из себя абсолютно никакого интереса для “Иных”.

Алекс ничего не чувствовал, не слышал, и не видел. Его мозг физически мёртв уже как пятнадцать минут, и со всем остальным телом находиться на стадии раннего разложения. Никто и ничто в этом мире, уже не смогло бы вернуть Алекса, к полноценной человеческой жизни и голос, который слышала у себя в голове Софи, говорил чистую правду. Но только не смерть забрала сферанимус Алекса, а Нилум. Для Алекса было сделано исключение и совсем скоро его бренное тело отправиться в “пустыню Забвения и тлена” на растерзание Церберу. Пока железная ржавая цепь надёжно удерживала немыслимый кошмар мертвецов от столь лакомого и соблазнительного мешка из кожи, наполненного уже гнилой плотью, костьми и сухожилиями. Запах мертвеца манил, и Цербер ждал.

Алекс не мог умереть полноценно и навсегда, как обычный человек в виду своего “тёмного происхождения”. Его сознание блуждало в кромешной тьме, в великом и бесконечном ничто, и впитывало в себя скрытое знание высших. Алекс был ещё только в планах своих родителей, а его судьба, начертанная самим Инквизитором на чёрном, холодном и многоликом Монолите Хребтов Безмолвия, уже начала воплощаться во исполнение воли Думлука.

Вторая половина XX века, вовсю идёт холодная война. Две сверхдержавы выясняют отношения и делят земной шар на сферы своего влияния. Мир под угрозой ядерного уничтожения, а в одном, из ничем особо не примечательном, районе Подмосковья, уже сооружена целая подземная цитадель. Правильнее было сказать город циклопических размеров, уходящего на несколько километров в глубину, ширину и длину. Такой мегалистический комплекс, конечно же не могли построить дикари, владеющие ещё пока примитивными технологиями четырёх промышленных революций. Люди сумели лишь только подняться в верхние слои атмосферы якобы своей планеты, высадится на Луну, что было похвально и, изобрести самые изощрённые способы своего уничтожения. По правде говоря, люди вообще ничего не заметили в виду своей абсолютной “глухоты” и “слепоты”, да и не могли это сделать, по вполне объяснимым причинам. Но если это сделали не люди, то кто тогда смог построить столь грандиозное сооружение у всего человечества, буквально под самым носом и, остаться незамеченным?

На поверхность земли выходило только невзрачное, грязно-серого цвета двадцатиметровое монолитное сооружение, в форме куба. Словно, затерявшийся, где-то во времени и пространстве среди вековых сосен, елей и дубов, этот “бетонный и безликий монолит” служил входом в подземный город. Он, как – будто, был специально высечен из древних коренных пород, и перемещён могучей силой в самую глушь леса. Здесь его надёжно скрывала от посторонних взглядов не только лесная глушь подмосковных лесов, но и особая геометрия самого пространства, которая просто физически и фактически, не позволяла видеть “серый монолит”. Да, ни одна земная технология, так же как ни один эксперимент, не могли “увидеть и зафиксировать искажение” пространства. Птицы облетали его стороной, звери не подходили ближе, чем на километр, а люди вообще ничего не знали о загадочном сооружении. Абсолютно для всех это место было обычным лесным массивом.

Человеческое сознание всегда контролировалось “Иными”, которые впервые “осмотрели” и “приняли на баланс” Землю четыре миллиарда лет назад, когда колыбель человечества была ещё “младенцем”. “Иные” также принимали непосредственное участие в зарождении жизни и человечества на Земле, и впоследствии стали сторонними наблюдателями, никак не проявлявшими своей активности на планете. “Иные”, или “Цереборгинеалы”, были единственными представителями “высших миров”, идеально освоивших свой дом под названием Вселенная, где каждая планета была их отдельным звеном в обширной сети, как паутина, покрывшая весь необъятный космос.

“Иные”, в отличие от человечества, никогда не имели общего предка. Для них не существует таких понятий как; эволюция, детство, взросление, старость и смерть. У них нет сферанимуса, как у людей. “Иные” могут принять почти любую форму, включая также и так называемую неживую материю, потому что представляют собой квинтэссенцию “за горизонтальных технологий Эктобороса”, истиной колыбели любой жизни и, анти, жизни.

Да, “Иные” делили пространственно – временной континуум вместе с человечеством и считали космос своей экспериментальной лабораторией. Запредельная форма разума нарастившая плоть в виде программируемой высшей материи и концентрата информации имело идеальное сочетание. Вследствие этого, “Иные” могли приспособится к почти любым условиям и неограниченно долго выдерживать большие физические нагрузки.

Рождение Алекса близилось, и поэтому воля Создателей проявилась в форме мегалистического подземного сооружения “Иных”. Нилум как раз и направлялся с телом Алекса в этот филиал богов на Земле, где его ждала ещё одна такая же сущность. Никто не мог видеть похоронную процессию, а Нилум с бренным телом приближался всё ближе и ближе, исполняя, выжженное на чёрном Монолите Хребтов Безмолвия, указание Думлука.

Прохождение сквозь стену прошло быстро и незаметно, как будто её и не было вовсе. Куб внутри был полым и две фигуры оказались в пространстве заполненным призрачным, холодным, голубым свечением. Его испускал Хемтеракт, служившим также неиссякаемым источником тёмной энергии хаоса, изменявшем геометрию пространства. Это нечто, аналогов которого даже близко нет в скудной на формы и образы физической реальности бытия, находилось где-то наверху и представляло из себя продукт загоризонтальных технологий, которыми в совершенстве владели “Иные”.

Ровно в центре квадрата, примерно на высоте около метра от поверхности, служившей полом и, внешним видом чем-то напоминавшее чёрное матовое зеркало, находилась светящаяся ровным лазурно-голубым светом сфера, являющаяся второстепенным источником загадочного сияния. Не имея чётких очертаний, она сильно напоминала большую шаровую молнию, или сильно уменьшенную в размере поверхность голубой звезды. Её поверхность иногда немного вспучивалась, нарушая геометрию сферы, а в совокупности с негромким электрическим потрескиванием, даже чем – то напоминало дыхание неведомого существа.

Поверх сферы, не касаясь её поверхности, были расположены шесть узких чёрных кольца, тороидальной формы. Не соприкасаясь друг с другом и не имея вообще никаких точек крепления, они вращались в разные стороны с огромной скоростью, покрывая всю поверхность неведомого шара. Внутренний диаметр непрозрачного призрачного шара составлял примерно двенадцать метров и, служил своеобразным входом в земную обитель богов. Пока кольца вращались вход и выход были закрыты, но как только они становились в ряд, образуя единое широкое кольцо, проход открывался и, любой объект моментально телепортировался в пункт назначения при пересечении призрачной границы, т. е. сферы.

При появлении Нилума с телом Алекса внутри куба, кольца сразу же остановились, проход открылся. Гигант, не снижая темпа, подошёл к искрящейся сфере и, моментально исчез в ней, превратившись на мгновение в поток чистой энергии ослепительно белого света. Та же участь постигла и бренное тело никчемного человека, осмелившегося прийти в цитадель и храм запредельных знаний, пусть и не по своей воле.

Место, где моментально появились два объекта, представляло из себя поистине гигантское полое сооружение цилиндрической формы, в котором легко бы поместилось Главное здание МГУ не только по высоте, но и по длине и ширине. Пол, вся та же матовая чёрная поверхность, что была и внутри куба. Стен практически не было видно, из-за царившего вокруг полумрака. Сейчас они были цвета мокрого асфальта, но при желании Церы, могли принять любой облик и текстуру, включая и, абсолютно любой цвет, не говоря уже об оттенках. Форма тоже могла быть абсолютно любой и легко трансформировалась по воле истинных хозяев Земли. Потолок скрывался в кромешной густой тьме и трудно было предугадать, что он скрывал и какой был формы, а может его и не было вовсе.

Телепорт, находящийся ровно в центре зала, остался позади. Кольца вновь пришли в движение, закрыв таким образом портал. Второй Нилум, был не один. Рядом с ним находилась необыкновенной красоты девушка, одетая в костюм голубого цвета, и ростом чуть выше среднего. Внешним видом, костюм очень был похож на комбинезон, которые так любят носить герои фантастических саг. Он идеально подчёркивал её хрупкий стан и тонкую талию, а изящные, как крылья лебедя руки, с длинными пальцами, оставались открытыми. Точёная фигура девушки в точности повторяла пропорции тела, считавшиеся идеалом в физиологии женской половины человечества.

Высокая грудь, неширокие плечи и выделяющиеся бёдра. Ровные стройные ноги подчёркнуты изящными туфельками чёрного цвета. Такое чудо, кого угодно сведёт с ума. Её овальное лицо было обрамлено иссиня-чёрными прядями волос, которые спускающимися лёгкими волнами ложились на плечи и спину девушки, и оттеняли светлую кожу. На лице выделяются миндалевидные глаза насыщенного голубого оттенка. Глубокие как океан, они завораживают своим неземным взглядом. Их обрамляют, словно перья диковинной птицы, длинные пушистые ресницы, отбрасывающие тень на покрытые небольшим румянцем щёки.

На высоком лбу выделяются тёмные, изящно изогнутые брови. Тонкий, слегка вздёрнутый нос придаёт лицу девушки игривое выражение, а за полными, чётко очерченными губами клубнично-красного цвета прячутся ровные жемчужно-белые зубы. Высокие скулы и заострённый подбородок выдают “аристократически – космическое” происхождение красавицы. Она не просто красива – она излучает уверенность в себе и огромную внутреннюю энергию.

Цера. Такое необычное имя носила единственная представительница “Иных” на Земле. Она казалась карликом по сравнению с теми двумя монстрами, что теперь были рядом с ней и, специально была создана с учётом всех параметров земных красавиц. Внешне, она абсолютно ничем не отличалась от землянок, зато внутренне, была абсолютным совершенством и могла по своему усмотрению менять свой облик почти на какой угодно. Этот типаж Цера выбрала специально, так как прекрасно знала предпочтения Алекса. Да, она олицетворяла его идеал женской красоты и знала, что понравится ему. Обладая запредельными знаниями и технологиями, Цера несла важнейшую для себя миссию, служить тому, кто носил в себе с самого своего рождения неимоверно малую частичку всеразрушающей тёмной энергии самого Думлука.

Два Нилума прибыли на Землю с целью “снять старые барьеры”, сдерживающие всеразрушающую энергию Хаоса, и поставить новые, ещё “более мощные”. Старая плоть Алекса была изначально обречена на забвение и тлен, и уже изрядно износилась, в виду своей несовершенной природы.

Создатели решили поставить своего рода эксперимент, поместив частичку “Омницида” в бренное человеческое тело, направив таким образом эволюцию человечества в нужное им русло. Алекс оказался крайним, да и никто и не спрашивал его мнения. Установка новых барьеров требовала перерождения никчемного человечишки, умерщвления старой плоти и создание новой, более совершенной. Перерождению подвергалось также и само сознание Алекса. Его нужно было вывести на более высокий уровень, который никогда не будет доступен человеческому разуму. С самого рождения, Цера неустанно следила за Алексом не только физически, иногда выходя в люди, но и при помощи Церенома, своей квантово-информационной копии, которая не имела физической оболочки и существовала в особом, меж пространственном, силовом поле “Иных”.

Нилум приблизился к “своиму собрату” и теперь всё было готово к перерождению Алекса, которое сразу же и началось. Вся его одежда вдруг в мгновение ока буквально испарилась, выставив напоказ искалеченную плоть, которая, так долго подвергалась внутреннему разрушению. Визуально были видны только многочисленные своеобразные “автографы кошмара”. Сама же внешняя оболочка разума человека стремительно разваливалась, по большей части из-за “языка Хаоса и Мрака”, буквально покрывающего всё тело, и понятным только Высшим. Тело приняло вертикальное положение и вытянулось как по струнке, словно его сковали невидимые цепи, не давая ни малейшей возможности хоть как-то сменить положение.

Но всеразрушающая тёмная энергия Хаоса отнюдь не была “абсолютным злом”. Разрушая до самого основания целые миры, она также могла и возрождать их из праха и тлена, а её биологический носитель приобретал “тёмный дар”, смысл которого, было очень трудно объяснить простым языком. Цера, точно знала, что теперь, после перерождения тела и сознания, “тёмный дар Алекса” проявится в полной мере и навсегда изменит историю человечества. Ведь с перерождением Алекса, сразу же проявит себя и его “тёмный брат”. Так в чём же был так уникален этот с виду обычный молодой человек и, чем его наградил Думлук?

Бесконечный космос. Вселенная. Бытие. Это не только смесь вещества с антивеществом, тёмной материей и тёмной энергией, но и различного рода силовые поля, природу которого человечество начало изучать всего лишь несколько микро или даже несколько наносекунд назад, если мерить особыми временными мерками, когда, например, динозавры обитали на Земле всего лишь день назад, а человечество, как вид, появилось всего лишь час назад. Всё это было очень хорошо известно; Алексу, Максу, Андрею и Софи и ещё по крайней мере тем людям, которые с большим интересом и вниманием изучают так называемые точные науки и имеют пытливый ум. Но…, было нечто, что образовывало так называемый “каркас” пространственно-временного континуума, его основу, то, без чего немыслимо бытие и чем в совершенстве владели Нилумы, а также, “Иные”.

Это нечто было двух видов и в бытие могло существовать не только как единое целое, но и как часть. Каждое нечто дополняло друг друга, а в единстве, создавало общую, внутреннюю красоту и совершенство мироздания. Если перевести это божественное творение на человеческий язык, то назывались они просто: информационный и тахионный матриксы. Это нечто было не только прародителем всех силовых полей и созидающим началом всего сущего, но оно также несло и абсолютное разрушение всему, к чему могло быть применено, ибо в их основе была тёмная энергия Хаоса, энергия самого Думлука. Человеческий разум не в силах, хоть на йоту, приблизится к пониманию и тем более объяснению этого непостижимого, находящегося за гранью возможного, трансцендентного и абсолютного знания.

–-Трансцендентное, ничто иное, как сфера божественного. Человеку, здесь нечего делать, – сказал бы Георг Кантор.

–-Настоящая и непостижимая трансцендентность, – качал бы головой в знак согласия Иммануил Кант. Но они никогда не догадывались об этом, так же, как и никто другой, ни до, ни после них.

Оба матрикса создавали структуру мироздания, определяли геометрию самого пространства, его так называемый ландшафт. Информационный матрикс был доминирующим и нёс в себе не только “жизненную энергию развития Вселенной”, энергию сознания, но и её так называемою обратную, тёмную сторону. Он, необходимая основа для развития и, совершенствования разума во всех его проявлениях и видах, его так называемая “кровеносная система”. Но, сам разум, зачинается из так называемого “эргоматрикса” – “скелета разума”, и “вживлённой в него Пси – матрицы”, на которую уже нанизывается “плоть” интеллекта. В совокупности они образуют сферанимус, и который, по своему усмотрению, руководит бренной плотью, до полного её разрушения. Без “эргоматрикса” никакой высокоорганизованной жизни не будет и владели им только Нилумы.

Информационный матрикс обладал тремя, очень важными, с точки зрения человеческого научного знания, особенностями, а именно: полярностью, амплитудой и частотой. Положительная полярность “была ответственной” за форму пространства, а равно и зарождению “правильных” законов физики. Амплитуда “отвечала”, за то огромное многообразие форм жизни, удовлетворяющих тёплым, и холодным мирам. Чем выше она была, тем сложнее становилась жизнь, и наоборот. Частота же была краеугольным, замковым камнем разума. Человеческий разум соответствовал высоким частотам, и чем выше она была, тем более совершенным и открытым он становился. Примитивный разум соответствовал низким частотам.

Также существовал тот же тип матрикса, только с отрицательной полярностью и теми же видами амплитуды и частоты. Такие “антимиры”, или просто Запредельное, были “филиалами” вечного и незыблемого мира мрака, но как бы странным и загадочным это не звучало, не были абсолютно мертвы, с точки зрения понимания человеческим разумом. Виновата в этом была всё та же форма пространства, рождающая на “свет” иные законы физики, с другой, анти, жизнью, или её оборотной стороной. Примерами таких антимиров, были: Город беспокойной тишины, Хребты Безмолвия, и Ледяной мрачной пустоши, наполненные вечностью и невозможностью до них хоть как – то дотянуться. Время и пространство в них существовало в формах немыслимых для человека, и в буквальном смысле слова, навсегда были вморожены в нечто, что называлось просто – Немыслимое, или небытие.

Ещё это можно было бы назвать местом без места, или пустыней забвения. Бесконечный и незыблемый “океан мрака” служил пристанищем для многоликого и безудержного ужаса, Цербера и Погибели, и этому немыслимому нечто, просто на просто не существовало рационального объяснения. Как бы человеческий разум не стремился избавиться от этих якобы абсурдных, непонятных и алогичного понятий, они всегда будут преследовать его даже после смерти.

Думлук – имя нарицательное! Находящийся везде и негде, за пределами Немыслимого и Запредельного, ОНО вмещало в себя не только бесконечный космос бытия и его оборотную сторону, но и небытие со всеми его бесконечными и бескрайними проявлениями. Оба вида матрикса в этом Великом Нечто отсутствовали, не было здесь и времени во всех его мыслимых и немыслимых формах, как, впрочем, и самого пространства. Именно Великое Ничто, возведённое в бесконечную степень совершенства со всеразрушающей тёмной энергией Хаоса, “созидало” и делало возможным существование человеческого бытия. Запредельное тоже питалось этой энергией, рождая на “свет” безмолвные силуэты, тени, немыслимые существа с “тёмной физиологией и биохимией”, бездушные твари с тёмным сознанием и разумом, и напоминающие человека лишь внешне, а на самом деле не имеющие с ним ничего общего, населяли бесконечные, мрачные пространствах Запредельного, с их невозможной, непознаваемой, необъяснимой и немыслимой архитектурой.

Кантор был провидцем, когда писал в своих научных трудах о том, что одни бесконечности бывают больше или мощнее других. Жизнеспособных миров было очень мало, и все они развивались крайне неравномерно. Информационный матрикс с отрицательными полярностью, был в несоизмеримое количество раз мощнее нашей уютной и маленькой, но бесконечной Вселенной. Инквизитор был абсолютно прав, когда говорил Алексу о никчемности и, недоразумении положительных миров, об их нелепости. По сравнению с “абсолютно мёртвыми мирами”, наше мироздание было всего лишь крохотной точкой, которую в любой момент можно было “стереть”, превратив в очередной “овраг” или “пещеру”, это смотря как “повезёт”.

Тахионный матрикс же, представлял собой “безбрежный и бездонный океан” времени, хранящий и несущий в своих “водах” всю информацию о прошедших, настоящих, а также о возможных бесконечных случайных событиях, которые с неизбежностью должны будут произойти. Эти два типа матрикса, были словно “двойной спиралью ДНК мироздания, с нанизанными на них генами жизни и пустоты”, и хранили в себе немыслимые, абсолютные знания Думлука.

В бытие, тахионный матрикс всегда спокойно движется в одном направлении, из прошлого, через мгновения настоящего, в будущее. Жизнеспособные миры похожи на тихие гавани, где всегда штиль и жизнь неспешно течёт в одном только дозволенном её русле. Прошедшие же события, это всегда буря в бушующем и безбрежном океане прошлого, в котором, всегда есть “бессмысленные водовороты” и “подводные водопады”, свои “течения” и “бездонные омуты памяти”. Этот океан прошлого уже находился по “ту сторону зеркала”, и омывал своими водами улицы и площади, дома и бесконечные тёмные коридоры Града беспокойной тишины, не имеющий ни окраин, ни центра. В человеческой мифологии Запредельное называется просто – чистилище и здесь же рождались и все его мифы.

Подсознание человека всегда косвенным образом верило в существование запредельного мира и, ужасных монстров, приходящих из его мрака. Эта вера была неотъемлемой частью природы человека, но человеческий разум могущий существовать только в мгновениях настоящего и, неимоверно мизерной точке физической реальности, данной нам в ощущение, “заражён” сознанием, которое естественно отвергало существование небытия и его “двойной спирали”. Могучий человеческий ум не мог примерить на себя роль большую, чем человеческая природа могла выдержать, и в этом была проявлена воля Нилумов, их условие. Боги сами породили религию и атеизм и, конечно же по – своему контролировали их развитие. За соблюдением условия Нилумов следили деструкторы. Если цивилизация, в своём развитии, переступала черту, за которой, в дальнейшем следовала её деградация, а потом и самоуничтожение, то мир посещали деструкторы, и чистили планету от гнили. Лишь “Эктоборос” решал, быть снова разуму или не быть.

Алекс был первым, кто нарушил условие Нилумов и примерил на себя роль, недоступную для обычного человека. Именно “частичка Хаоса”, “удачно” прижившаяся в, бренном человеческом теле, позволила ему это сделать. И вот, в обычной московской семье Кондрашовых, скоро появится на свет второй сын. Алексей Николаевич и Татьяна Фёдоровна решают назвать ещё пока не родившегося малыша Алексом. К слову сказать, истинное зачатие и рождение Алекса прошло на много раньше по земному летоисчислению, и не где ни будь, а на Хребтах Безмолвия. Рождение Алекса на Земле было следствием его истинного зачатия в Запредельном, а его родители послужили всего лишь инструментом. Инквизитор сам создал бренное тело и отмерив ему некоторое время на существование, вложил частицу Хаоса, в ещё пока формирующийся сферанимус. Были установлены барьеры, экранирующие силу Хаоса. Они же, дали пропуск в “мир грёз и иллюзий” и, таким образом, обрекли несчастное дитя на неимоверные страдания в будущем.

Да, роды были чрезвычайно тяжёлые и, переход сферанимуса из Запредельного в “мир живых и здравствующих”, мог бы закончится плачевно, но, как говорят люди, провидению было угодно рождение второго сына. Алекс появился на свет с небольшой массой, маленьким ростом и даже не плакал, когда его впервые взяли на руки. Он смотрел на окружающих глубоким и вполне осознанным взглядом больших голубых глаз, и казалось, всё уже прекрасно осознавал. Заведующая акушерским и гинекологическим отделением Ольга Николаевна Беляева, лично принимала роды у Татьяны и сделала всё от неё зависящее, чтобы мама и сын чувствовали себя хорошо. Из-за угрозы смерти, мальчика сразу поместили в терапевтическое отделение на дополнительное обследование и круглосуточное наблюдение. Алексу было жизненно необходимо набрать нужный вес и набраться сил, чтобы элементарно выжить. Если бы люди только знали, что сама смерть в это время находилась совсем рядом и внимательно следила за тем, чтобы люди не навредили мальчику. Мама виделась с сыном всего неделю. У неё внезапно закончилось молоко и малыша пришлось в экстренном порядке переводить на искусственное питание, которое, к счастью, малыш принял без каких – либо, побочных эффектов.

Ольга Николаевна в разговоре с родителями Алекса сказала, что мальчика ещё рано выписывать, а вот Татьяне Фёдоровне не плохо было бы съездить по бесплатной путёвке в санаторий “Советский” на несколько недель, чтобы поправить там своё здоровье. К “счастью”, три таких путёвки оказались не востребованными, и после недолгих раздумий, Татьяна Фёдоровна и Алексей Николаевич приняли предложение Ольги Николаевны, имевший, кстати, большой авторитет среди работников роддома. Дело в том, что она носила фамилию Беляева и, была единственной дочерью именитого академика и легендарного директора института Мозга в Москве, заслуженного деятеля науки России и почётного профессора нескольких университетов мира, Николая Николаевича Беляева.

Санаторий, с вполне обычным и обыденным названием “Советский”, находился на Алтае, неподалёку от небольшого и малочисленного городка с одноимённым названием, и был весьма кстати жителю столичного мегаполиса. Семья Кондрашовых в количестве из трёх человек на своей машине марки ВАЗ 2106 красного цвета, отправились в путь, пребывая в полной уверенности, что примерно через три недели, сразу после Нового года и Рождества, они наконец будут в полном составе. Свежий горный воздух действительно пошёл на пользу всем, но только наслаждением этим земным раем было недолгим.

После недельного пребывания в санатории, семья Алекса вдруг бесследно исчезает, не оставив абсолютно никаких улик, которые смогли бы хоть как-то повлиять на ход расследования этого, как его позже окрестили, “тёмного дела”. Вечером, накануне исчезновения, семью видели в полном составе стоящих на балконе второго этажа третьего корпуса, где у Кондрашовых был двухкомнатный номер под номером 137. На следующее утро семья не вышла на завтрак, а потом и на обед. Спохватились только после обеда, когда горничная не смогла попасть внутрь, так как номер оказался запертым изнутри на ключ. Все почувствовали, что – то неладное и взломали дверь, но взору администрации санатория предстал вполне обычный номер, без видимых признаков криминала, и следов проникновения извне. Всё было на своих местах, ничего не пропало и всем казалось, что скоро семья вернётся. Но прошли сутки, а Кондрашовых всё не было. Администрации гостиницы пришлось обратится в компетентные органы. Началось расследование, так и не приведшее, в последствии, к видимым и разумным результатам. Следствие зашло в тупик не смотря на опрос многочисленных свидетелей и кропотливую работу криминалистов.

Приехавшие вскоре с Лубянки следователи, сразу взяли дело себе, как только высокое начальство очень подробно ознакомилось с материалами произошедшего загадочного исчезновения. Следовало ожидать, что КГБ сразу же засекретит его, взяв подписку о неразглашении у всех, кто был в курсе происходящих мистических событий, в том числе и у местного отделения милиции. Дело об исчезновении семьи Кондрашовых ушло в особый отдел, где расследовалось по особым методикам. Красная папка с полным отсутствием подозреваемых и улик, получила номер 737, и пополнила список мёртвых дел, хранящихся и пылящихся на железных стеллажах в архивном зале, затерявшегося где-то на просторах всесильного ведомства. Официально, семью признали пропавшей без вести и, объявили во Всесоюзный розыск.

Исчезновение семьи Алекса повергло в глубокий шок Ольгу Николаевну, никак не ожидавшей такого трагического стечения обстоятельств. Маленький Алекс остался совсем один. Никто не знал, были ли у него близкие, или дальние родственники.

Ольга Николаевна берёт Алекса на поруки и наконец обретает долгожданное счастье материнства. Не смотря на розыск, Ольге Николаевне всё же позволяют оставить Алекса себе. Помогли связи отца и благодаря этому малыш Алекс не попадает в детский дом. Николай Николаевич становится дедом очень смышлёного мальчишки, хоть пусть и не родным. Вскоре Алекс переезжает в роскошную трёхкомнатную квартиру под номером двадцать три, расположенную на шестом этаже Сталинской высотки на Котельнической набережной.

Алекс растёт очень необычным ребёнком. Неся в себе частицу Думлука и “силу Хаоса”, он по не многу начинает проявлять очень странные и, не свойственные человеку способности и умения. К примеру, Алекс может не только “чувствовать структуру” информационного и тахионного матриксов, но и “видеть” их, при помощи крайне необычных волн, генерируемых особыми “тёмными” структурами его головного мозга. Они же отвечают и за телепатические способности, пока что находящиеся на очень ранней стадии своего развития. Алекс ещё слишком мал чтобы осознавать это и развивается, как вполне обычный малыш. Не замечает этого пока и Николай Николаевич, а Ольга Николаевна так счастлива, что тоже не видит этих странных проявлений.

На данном этапе развития человека, всё это ещё естественно пока невозможно, а новые способности Алекса тем временем оставляют глубокий след, в его ещё не до конца сформированной психике. Его тёмная, скрытая мощь растёт, питаясь на благодатной почве песков забвения и ледяной пустоши Запредельного, и пока ещё только тихо дремлет. Тело столь несовершенное и очень молодое, стало уже давать первые сбои. Буря, не знающая себе равных, приближалась.

На четвёртом году жизни, у Алекса внезапно начинаются обмороки, появляются признаки депрессии, тесно связанные с потерей аппетита, капризами и полным игнорированием окружающего мира. Всё это было лишь верхушкой айсберга, и Алекс естественно, ни как, не мог контролировать всё то странное и загадочное, что с ним происходит и, тем более, объяснить человеческим языком. Обследование у специалистов, однако, ничего необычного не выявило, успокоив на некоторое время, Ольгу Николаевну и её отца. Всё конечно же списали на взросление.

В пять лет Алекс самостоятельно начинает изучать алфавит и вскоре прекрасно овладевает не только техникой быстрого чтения, но и красивого письма. Тогда же он впервые случайно и “помолился” создателям. Головной мозг Алекса неожиданно, сам по себе, сгенерировал телепатическую волну такой силы, что всколыхнул “двойную спираль мироздания”, и его тем самым “услышали” на самом “Эктоборосе”. Из – за возникшего матричного резонанса Алекс неожиданно провалился в глубокую кому, чем очень озадачил Беляева. С этого самого момента, Николай Николаевич начинает сам лично обследовать Алекса у себя в институте, но пока тоже не находит никаких аномалий. Все жизненно важные показатели в норме, а делать более глубокое обследование он пока ещё не решается, в виду малого возраста Алекса, и отсутствия повреждений головного мозга. Мальчика спасло от более глубокого обследования ещё и относительно быстрый выход из комы. На четвёртые сутки Алекс наконец открыл глаза и, сразу же заплакал. Первый звонок в виде первой молитвы прозвенел и, Цереном уже знала, что точка невозврата будет пройдена, когда Алексу исполнится семь лет. Дальнейшее существование тела будет зависеть от того, на сколько сильным будет психическое и физическое здоровье Алекса, но в любом случае человек не сможет очень долго сопротивляться скрытой разрушительной силе и в конце концов умрёт, не дожив до зрелого возраста.

Внешне, головной мозг Алекса точно такой же, как и у обычных людей, вот почему обследование сразу ничего не выявило, нужно было копать глубже. Алекса смело можно было тогда назвать Super homo sapiens, но тайна, порождённая самой тьмой, не стремилась так быстро показываться пытливым умам человечества.

Гены, которые содержали всю необходимую информацию о синтезе всех “особых и тёмных” структур Алекса, включая и синтез специфических белков вместе с РНК, синтезировались в его ДНК прямо на месте “энергией самого Думлука”. Но, в любом случае, эволюция человека никогда не была и не будет случайной, ведь “скелет разума” и “плоть интеллекта” создавались самими Нилумами. Таким образом, человек всегда шёл “нужным для создателей курсом”.

С самого начала, нужные для сверхчеловека, гены, были защищены от мутаций особым механизмом, а весь нужный материал, брался из так называемой “мусорной ДНК”. Казалось, что сама эволюция выбрала Алекса победителем, в гонке за право рождения не только быть первым, но и единственным в своём роде суперчеловеком, где главным “призом” была роковая судьба для всего живого на Земле.

Рок и время совпали, когда все “важные” гены наконец собрались в нужной последовательности и структуре в одной единственной оплодотворённой яйцеклетке. Сразу же заработав, они образовали не только двадцать четвёртую хромосомную пару, но кардинально и резко поменяли и саму ДНК. Теперь “Тёмная ДНК” несла не четырёхбуквенный, а шестибуквенный код, да и внешне стала совсем не похожа на обычную человеческую. Сосуд для скрытой тёмной мощи был готов. Алекс стал “результатом эксперимента” и свой крест, конечно же должен был нести один.

Беляев начал изучать Алекса, когда мальчику исполнилось семь лет и этому способствовала очень веская причина. Николай Николаевич стал в последнее время плохо себя чувствовать и посоветовавшись со своим давним другом и коллегой Сергеем Евгеньевичем Маркусовым, которому доверял также, как и самому себе, принялся за написание дневников. В них он решил всё описать и зарисовать, не скрывая абсолютно ничего.

Физически Алекс ничем не отличается от остальных детей, а вот по умственным способностям сильно опережает своих сверстников. Он отлично учиться в специальной школе. Ему легко даются не только все точные науки, но в том числе и гуманитарные. Беляев видит в Алексе сильного харизматичного лидера и ставит его ум даже выше гения Эйнштейна и Ландау, с чем полностью в будущем будет согласен и Пётр Алексеевич Лебедев. У Алекса отличная память, к семи годам он наизусть знает всего Пушкина, Есенина, Ахматову, Цветаеву. Во втором классе, Алекс вовсю изучает Кантора, Аристотеля, Платона, Макиавелли, Гобса, Манна, Канта и других величайших мыслителей древности и средневековья. Современность его тоже привлекает.

Естественно было предположить, что Беляев начнёт свои исследования с головного мозга, о котором, к слову сказать, почти всё знал. Но, как только он заглянул в микроскоп и стал подробно изучать увиденное, его пытливый ум столкнулся с очень большими трудностями. Академик почти сразу понял, что не знает про физиологию Алекса практически ничего. Перед светилом науки предстала настоящая загадка, в виде неизвестных науке строением и типов клеток, а также новых неведомых образований, не поддающихся не только объяснению, но и изучению всеми доступными методами. Тщательнейшим образом перепроверив несколько раз результаты своих работ, чтобы нигде не закралась ошибка, Николай Николаевич делает записи в дневник и всё скрупулёзно зарисовывает, конечно же не без помощи Ольги Николаевны. Беляев прекрасно понимает, что несколько иная физиология Алекса, скорее всего отвечает не только за умственные способности мальчика, но и за нечто скрытое. Долгие беседы наедине с новоиспечённым внуком о природе его обмороков и других его странностях, ни к чему существенному не приводят, и Беляев решает оставить это на потом, когда будет больше свободного времени.

Чудеса конечно же не заканчиваются, и вскоре Николай Николаевич открывает двадцать четвёртую пару хромосом. Он вновь всё досконально перепроверяет, боясь ошибиться, ведь он совершил открытие мирового масштаба. Снова появляются новые записи с описанием методов эксперимента и, конечно же новые рисунки. Никто ничего не знает, кроме дочери и Маркусова. Тайна трёх остаётся за семью печатями. Но истинным же триумфом свих открытий, так сказать венцом, Беляев считает, конечно же шестибуквенный код ДНК и её форму, которая по всем научным канонам, не может существовать, а значит и нести жизнь. Он с трудом верит в такой немыслимый успех, ведь скептический ум учёного задаётся справедливым вопросом, а как эволюция так быстро совершает такой резкий скачок вверх и возможно ли вообще такое? Маркусов и Ольга Николаевна задаются тем же вопросом, но пока они не видят вразумительного ответа и объяснения этому феномену. Этот вопрос так и останется без ответа для академика и его дочери до самой их смерти.

Беляев торопится, он чувствует свой близкий конец и стремится полностью завершить дневники, однако даёт право скорректировать его Маркусову, при условии, что ему откроется истина на те вопросы, на которые не успеет найти ответы он сам. Алекс, конечно, родоначальник новой, ещё не открытой ветви человечества, а что, если есть и другие ему подобные? Всю оставшуюся жизнь, Николай Николаевич инкогнито пытается найти доказательства существования расы сверх людей, которые может быть скрытно уже живут некоторое время среди обычных “сапиенсов”, ведь Алекса он “открыл” тоже совсем случайно. Но все попытки оканчивались неудачей, здесь фортуна окончательно отвернулась от него и, Николай Николаевич пеняет на свой возраст и не дальновидность.

–-Если бы я только начал искать раньше, то вполне возможно и нашёл бы ещё одного или нескольких представителей нового рода человечества, – сказал однажды Николай Николаевич в одном из разговоров с дочерью, перед самой своей смертью.

Беляеву было неведомо, то что Алекс был единственным в своём роде. Он и так поймал удачу за хвост, в полной мере выполнив своё предназначение.

Маркусов тоже искал по своим каналам и, тоже инкогнито. Нигде в мире никогда не было сенсационных открытий в области эволюции человека такого масштаба, какое сделал Беляев и его верные помощники. Не было даже и намёка на вдруг неожиданное чудесное обнаружение нового вида человека. Многие рассуждения на эту тему по телевизору и в интернете, заканчивались очень скептически и говорили только об одном, о невозможности появления новой хромосомы в геноме человека, не говоря уже о фантастическом, шести буквенном генетическом коде. Единственные, кто рассуждал об этих таинствах природы и эволюции более-менее серьёзно, так это писатели-фантасты, геймеры, режиссёры, сценаристы и вполне обычный люд, кому была интересна эта тема. Но никто из них, даже в мыслях не предполагал, что все их фантазии уже воплотились в жизнь в лице очень одарённого, вполне обычного московского школьника.

Дневники Беляева, а также его непререкаемый мировой авторитет, были единственными “железобетонными доказательствами” существования первого в мире сверхчеловека с невозможной ДНК и немыслимой физиологией. Написанные на двух обычных толстых, больших школьных тетрадях в клеточку в чёрной обложке, они внешне никак не были оформлены. Дневники всегда хранились в особом, и защищённом от лишних глаз месте, чтобы информация об уникальном строении Алекса не попала в чужие руки, да и Николай Николаевичу так было спокойней.

Алекс становиться взрослее, и уже сам открывает более необычные свои способности. Неким образом он научился предсказывать определённые события, которые должны будут произойти в ближайшем будущем и это отнюдь не было фантазией мальчика. После такого предсказания, Алекс начинал плохо себя чувствовать и жаловался Ольге Николаевне на сильнейшие головные боли. Беляевы лишь разводили руками и как могли помогали Алексу.

Способность Алекса “видеть” возможный будущий вариант развития некоторых событий, а также и уже некоторых прошедших, свидетелем которого он никогда не был и, никогда не знал о них, заключалась в особом механизме. Особые волны, генерируемые его головным мозгом, иногда вступали в резонанс с тахионным матриксом, и тот, передавал часть информации прямо по адресу в виде временной ряби. Уникальность мозга Алекса заключалась ещё и в том, что он был способен из этой ряби получить “видеоизображение” будущих и уже прошедших событий, то есть отделить одно от другого. И, чем сильнее был резонанс, тем более чётко, он мог “всё это видеть” и наоборот. Из-за того, что Алекс ещё пока не научился контролировать эту свою способность, “видео будущего и прошлого” всегда получалось спонтанным. Так давала о себе знать растущая внутренняя, тёмная сила Алекса.

Алексу исполняется десять лет и злой рок даёт о себе знать. Умирает Николай Николаевич, успевший всё же закончить свои дневники и, как он сказал перед самой смертью, главный труд его жизни, и что теперь он может спокойно отдохнуть. Алекс уже сильно страдает от ночных кошмаров, но всё ещё нормально общается с окружающими, не ведающих о страшной тайне мальчика. Через два года, прошедших после смерти отца, умирает от рака мозга и Ольга Николаевна. Алекс во второй раз остаётся совсем один. Он очень сильно скучает не только по своим биологическим родителям и старшему брату, но и по тем, кто ему заменил семью. Тогда Алекс и предположить не мог, что смерть Беляевых была уже предопределена давно. Такова была плата за ту любовь, которую они ему дарили и за то, что были с ним слишком близко.

Тем временем его сила продолжает расти, и Алексу, с огромным трудом всё же удаётся с ней справляться. Это всё чаще замечают его учителя, конечно не ведая об истинных причинах происходящего. Сразу же после смерти Ольги Николаевны квартира на Котельнической набережной возвращается в Академию Наук РСФСР, а Алекса определяют в детский дом под номером пять. Маркусов предлагает ему переехать к нему, но Алекс категорически отказывается, но не потому, что не доверяет Сергею Евгеньевичу, а потому что ясно чувствует за собой вину за смерть Беляевых. Он не без оснований отдаёт себе отсчёт в том, что все, кто с ним будут находится очень близко, в скором времени умрут от неестественных причин. Уговоры не помогли, и Маркусов понимает, что Алекс не отступит от своих убеждений и в итоге соглашается с его выбором.

Алекса уже давно одолевают тревожные мысли о якобы его проклятии, но, не смотря, на это, он всё же сильно сближается с такими же одиночками, как и он сам. Странный на вид и мышление Андрей, безумно красивая и весёлая Софи и здоровяк Макс, похожий внешним видом на былинного русского богатыря, внушают ему доверие и вызывают симпатию. Тем более, они почти сразу принимают Алекса в свою компанию. В детском доме Алекс вновь обретает семью и по достижению восемнадцатилетия успешно покидает его со своими друзьями.

За квартирой, где жила до своего таинственного исчезновения семья Кондрашовых, следит некий человек со странной фамилией Бо. О его биографии практически ничего не известно, но многим он знаком, как единственный соучредитель, и глава корпорации “КСЕРОНИКС”. Та занимается не только охранными системами и вооружениями, но и многим тем, что представляет тайну. Какое отношение имела частная корпорация к Алексу, не совсем было понятно, и всё же факт оставался фактом. Было странным и то, что загадочный “мистер Бо” ни разу не пытался как-нибудь увидится с Алексом и всё ему объяснить. Он оплачивает абсолютно все услуги, но, не смотря, на то, что у Алекса есть своя вполне законная жилплощадь он, как ни странно, получает отдельную однокомнатную квартиру от государства.

Если бы Алекс мог только знать, что, ещё будучи маленьким комочком плоти в животе матушки, он уже оказывал разрушающее воздействие на её плоть, а также и психическую матрицу самого родного ему человека. Разрушающему воздействию подверглись, и отец с братом, а позже и все, кто волею судеб оказался рядом с ним в том роддоме. С течением времени, рок человечества, что держит “людские кандалы в своих руках”, заберёт их всех. С самого рождения, Алекса по пятам преследует нечто тёмное, и очень могущественное. Оно искусно плело паутину страха и ужаса, вовлекая в ключевые узлы всех, кого ненароком “пометил” Алекс. “Узор кошмара” пришёлся по “вкусу” даже самому Инквизитору.

Находясь где-нибудь в школе, дома или ещё в каком-нибудь закрытом помещении, Алекс иногда чувствовал запах гнили, плесени и ещё нечто необъяснимого. Позже выяснялось, что никто находящийся рядом не чувствовал эти запахи. Для маленького Алекса, это казалось невероятным и очень странным. Об этой его странности чувствовать и видеть то, чего на самом деле якобы нет, первым узнала Ольга Николаевна и, посоветовала Алексу никому не говорить об этом. Тогда она всё списывала на слишком богатое воображение мальчика, его индивидуальную и очень странную фантазию. Например, Алекс утверждал, что Бугимен и Бабадук существуют на самом деле и могут приходить по ночам. Он сам их много раз видел, выходящих не только из открытых дверей шкафов, но также из запертых и “мнимых” дверей. Эти, якобы тёмные сущности по неизвестным ему причинам, не причиняли ему вреда, а просто молча наблюдали за ним. Позже они даже разговаривали с ним на телепатическом уровне и на языке Думлука.

Когда уже будучи в детском доме Алекс, как – то сказал друзьям, что может посещать другой, тёмный и враждебный для людей мир, Макс улыбнувшись отозвал друга в сторону и посоветовал ему больше не говорить об этих своих странностях никому, иначе для него всё может закончится очень плачевно. Алекс, подумав, согласился с другом, посчитав его доводы вполне разумными и, почти полностью закрылся от окружающих. Дружба же великолепной четвёрки крепла с каждым годом, и этому тоже были свои веские, тёмные причины. Дружба служила той отдушиной и отрадой, которая так была жизненно необходима искалеченной психике Алекса.

Паутина кошмара всё больше разрасталась. Тело Алекса изнашивалось, разъедаемое “ржавчиной тлена и забвения”. Она также ежесекундно истончало барьеры, удерживающие тёмную силу внутри. Дьявол, скорее всего предпочёл бы остаться люцифером, если бы заранее знал, что точно такая же судьба будет уготована и ему, после падения и, которая уже была уготована Алексу, не в столь далёком будущем.

Никто и ничто не могло навредить Алексу. Неведомый хранитель его судьбы надёжно нёс свою службу. Даже Цербер не смел скалится на Алекса, зная о предопределении жалкого человечишки.

Тёмный разум, дремавший в подсознании Алекса, пробудился от сна. Теперь его жертва мог “свободно и безболезненно” посещать свой тёмный мир из которого был родом.


ГЛАВА 4.

Непредвиденный случай.

Я вижу камни пустоты. В Хребтах Безмолвия стоят они безликим чёрным монолитом. Светились светом тьмы они, в себе храня секреты забвения и жизни. В том сумраке небытия стояли глыбы неподвижно, а вечность омывала их, своим безудержным потоком, как у мифического Стикса.

В свете Тьмы Великой, я смог разглядеть на них очень необычный символ. Как появился он? Зачем манит меня тревожа душу роковым своим происхождением? Что за неведомая сила начертать смогла его, предупреждая о неизбежности конца времён?

Кругом я видеть смог лишь смерть, здесь трон её, её обитель. Ужасный Цербер на цепи сидит и пасть его изрыгает скверну. Тяжёлое дыхание пустоты я чувствую, оно идёт из мрака чёрной бездны. Я не смогу никак её пройти и вечность посмеётся над жалким человеком.

Я трогал эти глыбы, и плоть моя стонала от ожогов. Сейчас мой разум спит беспробудным сном. Кто или что раскроет их тайну появления? Ответы знать хочу я, но видно тщетно всё! И, даже смерть моя пока молчит, потеряв ко мне свой чёрно – белый, мёртвый интерес.

Но вдруг, неведомая сила проникла в голову мою, и пробудился тут же разум мой. От запредельных знаний сразу закружилась голова моя, и пал тогда я на колени уразумев, в чём смысл жизни, бытия, души. Безумолчный ветер пустоты безудержно кружился вихрем надо мной.

Разверзлась бездна наконец и из неё появился тот самый многоликий ужас. Не смею взгляд поднять на него я свой, ощущая всем бренным телом холод пустоши безмолвной. От её дыхания душа моя на бесконечные века застыла. Как уголь стала плоть моя, и старуха в чёрном рядом промелькнула.

–-Ты слишком жалок. Ты, никчемный человек и недостоин знаний этих! – Услышал я ожидаемый ответ. Тот, что говорил со мной, был ни живой, ни мёртвый. Представить сие невозможно. –О, скудный разум мой! – Воскликнул я тогда в отчаянии бессильном.

И, нет тех слов, чтобы передать всё то, что видел я тогда уже пустым своим я взором. Поверьте, мне на слово, дьявол, по сравнению с ним, как маленький ребёнок, а, впрочем, сравнивать удел людишек смертных. Сие находится за гранью мира, за гранью смыслов, и за тем за всем, что можно вообразить.

Увы! В то же самое мгновение, смерть протянула в сторону мою свои персты, моментально превратив никчемный кожаный мешок в серый прах могильный.

Записанный ЛеХаиМом один из бесчисленных кошмаров Алекса.

Россия. Москва. Июль 1998 года.

То, что случилось в самый обычный летний день, никак не могло уложиться в рамки рационального мышления. Но тем не менее это произошло, ибо невозможное тоже вполне возможно.

Директор детского дома №5, Виктория Андреевна Звягинцева, была уже немолодой женщиной. Но в свои шестьдесят семь лет, пока ещё даже и не помышляла выходить на заслуженный отдых и начинать вязать носки с варежками. Она с лихвой смогла бы дать фору более молодому поколению в умении решать сложные жизненные задачи и, если было нужно, могла выкладываться на полную катушку. Все, кто её знали, ни сколько, не сомневались в этом.

Благородная седина ничуть не старила её, скорее наоборот, придавала изящества, самобытности и даже в некотором роде склонности к чудачествам. Еле заметная улыбка практически никогда не покидала лица этой прекрасной “всегда молодой старушки”, а её нежный и не подвластный годам голос, звучал по – особенному ласково, как у матери, разговаривающей со своим малым дитём. Алекс очень любил и глубоко уважал эту экстравагантную во всех отношениях женщину, у которой, за годы пребывания здесь, многому успел чему научился. За стильными очками в благородной золотой оправе, можно было без труда разглядеть очень добрый и не много грустный взгляд больших карих глаз, повидавших на своём веку и счастье быть любимой и, смерть самых близких и дорогих ей людей. Но такой тяги к жизни, как у неё, Алекс ещё пока ни у кого не видел и искренне всегда удивлялся этому простому человеческому чувству, не нуждающемуся в объяснении.

Виктория Андреевна стояла в глубокой задумчивости возле большого старого открытого настежь окна, в своём не очень большом, и отличающимся небывалой скромностью, кабинете. Она смотрела на свои любимые алые розы, всегда глубоко восхищавшие её своей необыкновенной красотой и великолепием, и о чём-то видимо, очень глубоко задумалась. Цветы росли на небольшой клумбе округлой формы прямо напротив её окна, и каждый раз напоминали ей о былой большой любви и счастье, а также вдохновляли на будущие свершения, и что ещё многое надо успеть сделать в этой жизни.

Внутреннее же убранство её кабинета, в некотором смысле, отражало её отношение к благам материального современного мира. В нём не нашлось места, ни мягким кожаным креслам с удобным диваном, ни мягкому ковру или дорожкам, ни дорогой мебели отечественного или импортного производства. Всё было гораздо прозаичнее. На полу лежал потрескавшийся линолеум, потерявший за долгие годы своей безупречной службы былые краски и колоритный рисунок. На стенах частично выцветшие жёлтые бумажные обои. С некогда красивым цветочным узором, они уже перестали радовать глаз и больше невольно напоминали о том, что всё в этом мире тленно. Высокий белый потолок с резной лепниной и красивой люстрой, висевшей чётко по центру, в последние годы всё больше покрывались мелкой сетью незаметных трещин. Даже стекло не выдерживало испытание временем и также старилось, как и хозяйка кабинета. Интерьер мебели же состоял из небольшого гардероба, рабочего стола, внешним видом больше напоминавший школьную парту, чем рабочее место руководителя, и трёх стульев с высокими резными спинками и с немного потёртыми сидениями. Рядом с рабочим местом естественно стоял большой насыпной металлический сейф коричневого цвета, в котором хранилось только всё самое ценное, включая конечно и личное.

Течение мыслей неожиданно прервал не громкий стук в дверь. Звягинцева невольно дёрнулась и обернулась.

–-Входите, – сказала она не много уставшим голосом.

Дверь в кабинет открылась и на пороге она увидела Алекса, явно пребывающего в хорошем расположении духа.

–-Можно к вам, Виктория Андреевна! Здравствуйте!

–-Здравствуй Алекс, входи!

Да, сегодня её голос звучал не много по – другому, и Алекс естественно это сразу же заметил. Он не мог не уловить эти нотки озабоченности, но пока не проявил к ним интереса. В любом случае, она всё скажет сама.

– Алекс! Ты, у меня всегда желанный гость. Вижу, ты пребываешь в хорошем настроении, и я точно знаю, что повод есть. Я уже наслышана о вашем поступлении в МГУ, и прошу принять мои самые глубокие и большие поздравления. – Виктория Андреевна улыбнулась и отойдя от окна села за своё рабочее место. – Твой декан, Пётр Алексеевич Лебедев, позвонил мне сегодня утром и выразил своё глубокое восхищение, сказав, что мои подопечные будут самыми необычными студентами за всю его историю преподавания. Всё это говорит лишь об одном, вы произвели на него неизгладимое впечатление. Молодцы! Я очень горжусь вами! Располагайся, где тебе будет удобно.

–-Спасибо. – Алекс сел на против и положил ногу на ногу. – Я очень рад слышать, что мы смогли удивить профессора. Впрочем, это было очень заметно, когда я сдавал свою работу. Думаю, учиться у него нам всем будет очень интересно. – Алекс выдержал небольшую паузу, и всё же решился спросить. – У вас что – то с голосом, да и вид уставший.

–-Во всём виновата жара, – вздохнула Виктория Андреевна. – Она изматывает меня. Годы Алекс всё же берут своё и сил становиться всё меньше. Как бы я этого не хотела, но видимо придётся свыкнуться с мыслью о неизбежном приближении старости.

–-Да, это, неизбежно. Человеческое тело слишком несовершенно и очень сложно устроено. К сожалению, никто не застрахован от ошибок, и наше тело не исключение из этого правила жизни. Отсюда и последствия, приводящие к вполне ожидаемому результату.

–-Ни сколько, не сомневаюсь в этом, но прошу тебя не развивать эту тему дальше. Мой возраст, это моё богатство. Хочется думать, что ты пришёл ко мне не просто поговорить о старости и тому подобных вещах, а хочешь попросить меня о чём – то очень важном для тебя.

–-Вы как всегда правы Виктория Андреевна. Дело в том, что мы хотим отметить своё поступление, и поэтому я прошу вас отпустить нас завтра на целый день в город. Мы будем очень признательны вам за это.

–-Инициатива, как я вижу, твоя. – Виктория Андреевна пристально посмотрела на Алекса из-под очков.

–-Можно, и, так сказать. Я лишь предложил, ухватив идею из воздуха, а Макс придал ей законченный вид, убедив Софи и Андрея. В общем, вы и так знаете, что было дальше.

–-Ох уж этот Макс! – Вздохнула хозяйка кабинета и покачала головой. – Примет любую сторону, лишь бы лишний раз улизнуть от сюда.

–-Да, это вы верно подметили, но я думаю, мы это вполне заслужили.

–-Абсолютно согласна с тобой. Ну хорошо, но мои условия неизменны и вам всем хорошо известны. Не будет лишним напомнить о том, чтобы к десяти часам вечера, вы все были в своих комнатах здоровые и невредимые. Пойми Алекс, я пока несу за вас полную ответственность, по крайней мере ещё полгода. Я очень надеюсь на твоё благоразумие.

–-Можете полностью на меня рассчитывать. Вы же знаете, я не подведу вас.

–-Алекс. Пока ты здесь, я вот что хотела тебе сказать. Мне вчера вечером звонил Сергей Евгеньевич Маркусов и интересовался дальнейшей твоей жизнью, которая наступит сразу после окончательного выхода из этих старых стен. Он предлагал ещё раз подумать тебе о твоём переезде к нему. Он был бы очень рад этому.

–-Моя позиция в этом вопросе остаётся по прежнему неизменной, – как можно мягче сказал Алекс, но Виктория Андреевна сумела расслышать еле заметные холодные нотки с признаками лёгкого раздражения. – Мы обсуждали этот вопрос некоторое время назад, и я тогда сказал своё твёрдое нет. Повторюсь, я не обязан никому объяснять причины своего решения и, тем более, кому – то, и что – то доказывать. Виктория Андреевна, прошу понять меня правильно, и не таить обиду.

–-Хорошо, я поняла и, мне не на что на тебя обижаться. Кстати, у меня к тебе будет небольшая просьба.

–-Я внимательно слушаю вас. – Алекс незаметно подавил сильный эмоциональный всплеск быстро надев маску радушия.

–-Будь с Максом по строже, я тебя очень прошу. Вы все большие молодцы, но только у него очень сложный и местами непредсказуемый характер, и только ты, как лидер, можешь его обуздать и успокоить.

–-Об этом даже не беспокойтесь. У меня уже давно выработался свой подход к каждому из них. Могу вас заверить в том, что он прекрасно работает.

Они тепло попрощались, и Алекс быстро ушёл, что – бы как можно быстрее сообщить друзьям радостную весть. А в это самое время, произошло одно очень странное и пока незаметное для всех событие, очень похожее на чудо. Алые розы, пышным цветом растущие на клумбе и благоухающие дивным ароматом, неожиданно покрылись инеем и красиво засверкали, словно их кто – то обсыпал алмазной пылью. Шипы немного удлинились и стали острее, а аромат более насыщенным и ярким. Земля в клумбе потемнела, став почти чёрной. Внешним видом, она теперь напоминала застывший вулканический пепел со смесью золы и неизвестной чёрной субстанции.

Виктория Андреевна, почувствовала лёгкий, как ей показалось, сладковатый запах, но не обратила на него особого внимания. Снова оставшись со своими мыслями наедине, она неспешно открыла сейф и достала оттуда толстую тетрадь. В ней были собраны записи личного характера, то есть все мысли и рассуждения, косвенно или прямо касающиеся не только её работы, но и быта. Одиночество, по большей части, претило ей, но сейчас, оно было ей просто необходимо. Открыв тетрадь, она на новом листе сделала следующую запись:

–-Меня вновь одолевают эти странные и чуждые моей душе чувства. Какова их природа и откуда они берутся, мне неизвестно, и это пугает больше всего. Я так устала от тщетных попыток разобраться в том, чему не могу до сих пор дать, хоть какое – ни будь разумное объяснение, что скоро, наверное, сойду с ума. Я уже уверилась в том, что с каждым прожитым днём во мне умирает маленькая часть души, так как понемногу теряется контроль над своим собственным Я. Из моей жизни выпадают целые блоки, словно их никогда и не было. Стены моего рабочего кабинета давят подобно гигантскому прессу, выжимая тем самым из меня каждый день понемногу жизненные силы. В последние месяцы, ко мне всё чаще стали приходить серые, и пугающие своей пустотой мысли, и от осознания своей беспомощности перед ними, меня бросает в дрожь, вплоть до холодной испарины. Бороться с нарастающей тревогой, дикой усталостью и нарастающей депрессией становиться всё труднее и труднее. Я стала всё чаще задумываться о том, что моя жизнь и есть огромный пазл, в котором множественные элементы, уложенные с самого моего рождения самой жизнью в правильном порядке, что – то либо хаотичным образом меняет местами, либо выбрасывает совсем, нарушая тем самым целостную картину моего бытия. Я пытаюсь сопротивляться этому нечто и пью антидепрессанты и успокоительные, но они не помогают от слова совсем, а длительные прогулки на свежем воздухе с друзьями, чтение книг и занятие йогой помогает лишь отчасти. Может быть пришло моё время уходить в мир иной? Может так о себе даёт знать смерть, записывая моё имя в свой чёрный список? Понимаю, что это звучит очень скверно и отвратительно, но видимо так устроен человек и наш мир.

Снова заходил Алекс, и опять не один. Этим я хочу сказать, что уже перестаю чему – либо удивляться в этом мире. Когда мы вдвоём о чём – ни будь разговариваем, я сразу начинаю чувствовать чьё – то негласное присутствие. Это проявляется на подсознательном уровне в виде приступов необъяснимого и неописуемого страха. Внешне, оно никак не проявляет себя, только если…простите, но сейчас писать об этом, я не готова, нет сил, как – ни будь сделаю это позже, наверное.

Я боюсь Алекса и как могу скрываю это от него. Но можно ли скрыть свой страх от человека, видящего тебя насквозь? Я так не думаю. Этот пронзительный взгляд больших синих глаз излучает нечто неестественное и настолько страшное, что об этом лучше смолчать. Можете считать меня сумасшедшей или проявлением работы моего подсознания, но я склонна думать следующее. Алекс скрывает нечто настолько чуждое человеческому сознанию и логике, что оно не может вмещаться в голове любого здравомыслящего человека. Например, он никогда не бывает в своей комнате один, и тому есть множество, правда косвенных и основанных на личном опыте и наблюдениях, подтверждений. Этот вечный полумрак в его комнате наводит меня на очень нехорошие мысли. Стул, всегда стоящий посередине комнаты, зачем он там? Видимо некое место силы, или у меня таким образом начинается паранойя? Шепчущие и плачущие голоса по ночам имеют явно, не человеческое происхождение. У меня нет, ни аудио, ни видео записей, которые могли бы чётко зафиксировать мои опасения. Все попытки сделать это, терпели полную неудачу, и я не знаю почему.

До выпуска осталось полгода, и я молю Бога, что – бы за это время не сойти с ума и полностью не лишится рассудка.

Когда Виктория Андреевна изливала свои пространные мысли и опасения бумаге, стараясь снова глубоко анализировать события последних лет, Алекс уже вовсю обсуждал с друзьями у себя в комнате их завтрашний, полностью свободный день. Он сидел посередине комнаты на том самом стуле, что не давал покоя главе их общего дома, облокотившись на спинку спиной, и сложив руки на груди.

–-Так, значит сразу едем на Воробьёвы горы, – говорил Макс сидя на кровати. – Там есть где погулять, попить квасу и даже поваляться на траве.

–-Я точно за такое своевременное решение, – вторил ему Андрей, стоя у зашторенного окна и держа руки в карманах брюк.

–-Я тоже больше ехать никуда не хочу. Завтра обещают такую жару, что туши свет, а ближайший водоём, где можно было бы оттянуться по полной, к моему большому сожалению, находиться чёрт знает где, – вздыхала Софи сидя рядом с Максом.

–-Не волнуйся малыш, у нас ещё будет время для этого, – сказал Макс и подмигнул подруге.

–-Ну вот, значит решено, – сказал Алекс, всё это время внимательно слушая друзей. – Выдвигаемся ровно в девять. Утренний туалет, завтрак и в путь.

Когда все уже разошлись по своим комнатам, чтобы готовится ко сну, Алекс даже не собирался ложиться. Он идёт в душевую и закрывает за собой дверь на ключ. Никто не должен видеть, то, что предназначено видеть только ему. Только в душевой, он каждый вечер внимательно разглядывает свою карту боли, и делает это сознательно, после отбоя, что – бы вновь глубоко погрузиться в свои мысли и сделать очередную дурацкую, и невыполнимую попытку, вновь разобраться в себе. Ледяной душ нисколько не остужал его тело и вообще не причинял никакого дискомфорта, скорее наоборот, согревал. Можно было сказать, что Алексу было далеко наплевать на окружающий мир. Сейчас он вёл некий немой диалог со своим тёмным Я и готовил своё тело на растерзание кошмару. В том, что он придёт, у него не было никаких сомнений.

Свет начинает мерцать и становиться очень тусклым. За мокрым стеклом кабинки сразу же появляются тёмные силуэты, принадлежащие Запредельному Нечто. Холодная вода моментально становиться обжигающе холодной. Тело не выдерживает и начинает стонать от чрезмерного переохлаждения, но Алекс только сильно стискивает зубы и упорно продолжает изучать язык Мрака и забвения. Карта по не многу обновляется, а вода снова, в который уже раз, становиться похожей на кровь. Бесформенных теней всё больше и больше. Они ползут по потолку и стенам, то появляясь, то бесследно исчезая в наступившем полумраке.

Несмотря на тёплый вечер, в достаточно большой ванной комнате, где помимо душевой была, и ванна с раковиной, стало чрезвычайно холодно. Всё, до чего раньше прикасалась вода, моментально превратилось в некое подобие острых игл и, белого налёта, походившего на иней, и быстро оседавшего на всех поверхностях рисуя загадочные символы. Язык Мрака виден не только на стенах, потолке и полу, но он ещё и “звучит” в виде мелодии Запредельного, изрыгающей смерть и забвение.

–-Arbitratust, – медленно и тихо произнёс Алекс. – Я готов. У меня нет больше сил терпеть это.

–-Ещё нет, – сказало нечто пустым голосом, с примесью ледяного и стального безразличия. Откуда он исходил было определить невозможно. Алекс никогда не пытался понять этого, зная наперёд бессмысленность этой задачи. Его могучий разум был надёжно скован цепями самого Думлука, и которые не мог разорвать даже сам Цербер.

Алекс выключил воду и открыл стеклянную дверцу. Подойдя к зеркалу, он сразу увидел в нём своё отражение, но только было оно чёрно – белым, и за спиной которого, находился широкий тёмный коридор, служивший проводником не только неистового холода, но и безмерных боли и страданий. Тело Алекса вновь немного изменилось, нечто сменило несколько символов на его телесной карте, вызвав запредельный приступ боли. Отражение в зеркале исказилось в немой гримасе ужаса, а Алекс, как ни в чём не бывало, с упоением смотрел на дикие страдания своего зазеркального двойника. Сколько по времени длилось это неподдающееся объяснению действо, было неизвестно. Алекс пришёл в себя только у себя в комнате лёжа в кровати. Каким образом, он никем и ничем не замеченный всегда покидал душевую, оставалось тайной за семью печатями. Посмотрев на механические часы, висевшие над дверью, он мог лишь сказать одно: – Началось.

На часах было ровно половина первого ночи. Никто ничего не слышал и не видел. Кошмар пришёл тихо и не заметно для спящих рядом людей и дежурившей охраны, а сознание Алекса уже в который раз проваливалось в чёрную бездну немыслимого.

Он у себя дома. Хребты Безмолвия вновь встретили его своим неиссякаемым ужасом, неподдающегося осмыслению. На этих камнях пустоты, сам Инквизитор начертал его судьбу, запечатлев в вечности весь его путь, от безызвестности, до перерождения его тленной оболочки в нечто более совершенное. Нечто без места. Сознание, блуждающее в его беспросветных лабиринтах, обладало полной свободой действий, потому – что оборотная сторона жизни, рождённая самой вечностью, каждый раз вдохновляла его разум на новые свершения. Здесь не было тех цепей, оков и кандалов, которые было вынуждено нести на себе всё человечество. Именно здесь разум Алекса раскрывался как никогда и расцветал пышным цветом своей безграничной тёмной природы. Именно здесь, он творил всё что хотел, а бездушные фантомы и человеки пустоты, находили в его творениях свое вечное прибежище.

Утро наступало с неимоверным упорством и желанием развеять ночной летний полумрак, но тьма, мучившая душу Алекса, покинула его комнату как обычно, в половине седьмого и ни секундой раньше. И, вновь смертельная схватка его сознания с отступающей болью и безумием, за своё право под солнцем в этой скучной и беспечной физической реальности. Друзья конечно же снова ничего не заметили, а значит Алекс вновь одержал маленькую, но очень важную для него победу. Огонь бездушия всю ночь пылающий в подсознательном нечто снова утих, но только лишь для того, чтобы вновь вспыхнуть с новой безудержной силой в следующую ночь.

Но день начинался, а это значило только одно, жить так как хочется, ибо не никогда не знаешь, отпустит ли тебя кошмар в следующую ночь на поруки новому дню, или оставит у себя под вечной тенью тлена и забвения. За завтраком планов решили не менять и, как и договаривались, ровно в девять утра великолепная четвёрка покинула старые стены. Алекс конечно же никому ничего не сказал и не показал. Его вчерашние вечерние метаморфозы стали для него не только обыденностью и неким обрядом, но и частью его, с натяжкой сказать, жизни. Он как обычно натянул на себя маску весельчака и, как ни в чём не – бывало, подкалывал друзей при каждом удобном случае, при этом, ни на минуту не забывая о предстоящем и будущем лицезрении многоликого ужаса. Пока ему удавалось это делать без привлечения к себе излишнего внимания. Но совсем скоро, этот проверенный с годами метод, начнёт сдавать сбои и тело перестанет подстраиваться под желания изувеченного и изуродованного неимоверными страданиями сознания.

–-Жарко, – жаловался Андрей, уже изнемогая из-за полуденного зноя. – Надо купить квасу. Не могу больше, у меня сейчас мозги закипят.

–-Хорошая идея Андрюш. Сходи и купи, пожалуйста, три двухлитровые баклажки, или столько, сколько сможешь унести. В общем, на твоё усмотрение. – Софи мило улыбнулась и, Андрею ничего не оставалось делать, как не спеша пойти в сторону смотровой площадки, где стояла большая жёлтая бочка с освежающим напитком.

Друзья сидели на лавочке и, в тени больших клёнов спасались от Солнца, грозившего столпотворениями на пляжах и опустением города. Середина рабочей недели радовала не большим количеством гуляющих, да и люди сейчас, предпочитали больше находится вблизи каких-нибудь водоёмов, лениво валяясь на песке и потягивая слабоалкогольные напитки, или катаясь на водных лыжах, пытаясь обуздать стихию.

–-Так не хочется возвращаться обратно. Поскорее бы восемнадцатилетие и своя жилплощадь, вот тогда я оторвусь по полной программе, – сказал Макс вальяжно устроившись на скамейке.

Алекс лишь улыбнулся и похлопал друга по плечу. Он прекрасно понимал, как уже до чёртиков надоела та небольшая комната, которая была у каждого из них. Плюс ко всему прочему режим обязательный для всех. Подъём, завтрак, обед и ужин по расписанию. Ложится можно было хоть за полночь, главное не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания и, тогда всё будет хорошо. Макс называл свою комнату клеткой и мечтал лишь об одном, как бы по скорее выйти на свободу и начать устраивать свою личную жизнь так, как он сам считал это нужным и правильным.

–-Потерпи ещё не много, полгода осталось, – сказала Софи, играя со своей копной рыжих и густых волос, и периодически посматривая на Алекса.

–-Полгода говоришь? А знаешь, как они будут тянутся?

–-Только не гунди Макс, я тебя умоляю. Нам Андрея вполне хватает со своей болтовнёй, но всегда кстати, по делу прошу заметить, – и Софи показала Максу язык.

–-Андрей никогда не жалуется на свои условия, – сказал Алекс, – и когда надо держит рот на замке. С ним приятно болтать.

–-Хорошо, я понял ваши намёки. Просто мне жуть как надоел режим.

–-Сказано же, терпи. Лето пролетит быстро, а там и до зимы рукой подать, я же права?

–-Конечно, – ответил Алекс и недвусмысленно посмотрел на Софи.

Ребята сидели молча некоторое время и ждали Андрея. Каждый из них, конечно, думал о чём-то своём и поэтому, когда у Алекса внезапно сильно закружилась голова и он моментально потерял сознание, Макс и Софи не сразу поняли, что к чему.

Алекс снова падал в пустоту, где он мог видеть в свете тьмы лишь бесконечные проявления небытия и сплошной густой мрак, чем – то похожий на испорченный и смердящий кисель. Да и падением это было очень сложно назвать, но чувство того, что он падает, присутствовало, хотя и в очень искажённом и нелицеприятном виде. “Приземление”, произошло внезапно и, в некотором смысле успешно. Удар о некую условную и невидимую поверхность, был достаточно сильным, чтобы спровоцировать сильную боль по всему телу. Алекс конечно же стерпел, но обо что он мог ударится, если вокруг лишь чёрно-серое нечто? Было абсолютно непонятно, где находится верх и низ, где право, а где лево. Полная дезориентация. Боль, как ни странно, быстро прошла. Когда он поднялся на ноги, и решил сделать несколько шагов вперёд, ему это вроде даже удалось сделать, но на самом деле он остался стоять на месте. Кошмар пришёл неожиданно, и почему-то, среди бела дня.

Тьма начала немного отступать. В целом на картину бессмысленного ничто, это ни коим образом не повлияло, за исключением некоторых деталей. Алекс стал оглядываться по “сторонам” пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в проступающих невнятных чёрных контурах, но все его попытки не увенчались успехом. Он стоял в пустоте, не чувствуя под ногами никакой опоры.

–-Я не ждал тебя так быстро. Зачем ты вновь позвал меня, ведь ночью я вновь приду к тебе?

–-Arbitratust, – тихо раздалось в ответ.

–-Что это значит? Я никак не могу понять тебя.

Но теперь ответом был резкий толчок, и все его слова поглотила окружающая мгла. Следом раздался ещё один, более сильный. Казалось, что кто-то, или скорее всего что-то, ударило по пустоте огромным молотом. Время в этом безмерном ничто не существует, это Алекс понял уже давно и вопрос заключался в следующем, а если он уже умер? Тогда сознание растворится в этом безвременье, оставив после себя лишь песок забвения. Страшная по своему содержанию, пустоте и простоте истина, намного более горькая и нелицеприятная, чем сладкая иллюзия бесконечных адских мук или райских наслаждений.

Вслед за ударом молота пришла обречённость, она появилась также внезапно, как и пришедшее за ней чувство бесконечной пустоты и всепоглощающего вакуума. Алекс дышал, но воздух не ощущался и можно ли вообще здесь дышать? Также полностью отсутствовало ощущение тепла или холода. Пространство, вывернутое наизнанку, всегда находилось по ту сторону бытия и отличалось непредсказуемостью форм и невозможной геометрией. К нему нельзя было привыкнуть, или хоть как-то постараться объяснить или измерить, в нём можно только сгинуть навсегда, не оставив при этом ни малейшего следа своего былого существования.

Начали путаться мысли, превращаясь в сущий бред. О здравом уме и ясности мышления не могло быть даже и речи. Вакуум внутри ширился с неимоверной быстротой. Поглощая всё человеческое, он оставлял взамен лишь мрак и тлен. Вокруг было нечто переваривающее его без остатка, и каких – либо последующих следов былого существования. Плоть становилась серой, вены вздулись и почернели, а волосы стали белыми.

Алекс смотрел на себя со стороны и снова силился понять невозможное. Начала шелушится кожа, превращаясь в белые маленькие чешуйки. Следом пришёл черёд мышц и сухожилий. Они стали распадаться на маленькие фрагменты всё больше обнажая кости. Наконец настал и их черёд, но в отличие от кожи, мышц и сухожилий, они превращались в мелкую пыль и исчезали без следа. Человеческое тело и сознание, словно пазл разбиралось неведомым хозяином жизни в обратном порядке. Далее, почти полное отсутствие сознания и лишь воспоминания детства, вдруг материализовавшиеся в виде пустой комнаты посреди мрака и пустоты. Неведомые тёмные стены стали проявляться в виде тени и начали переливаться призрачным светом.

Частички сознания Алекса уловили еле заметные движения неких фантомных образований. Они напоминают ему людей, а точнее лишь то, что от них остаётся, когда они предстают пред “взором” Погибели, избавившись от бренной плоти и прочей чуши о бессмертии души. Алекс плывёт к дверному проходу, за которым снова точно такая же комната и всё те же, безмолвные и безликие тени, снующие туда – сюда в неведомом порядке. На призрачных стенах видны боль и страдания, забвение и смерть, чьи – то остатки прожитой жизни, пульсирующие едва уловимым светом воспоминаний.

Неожиданно что-то сильно встряхнуло его, и Алекс ощутил лёгкое дуновение ветерка. Воскрешённое сознание вынырнуло из пучины мрака и сразу же настроилось на реальность бытия, но остался вопрос, а его ли это сознание, или в мир физической реальности попала его копия, абсолютно ничем не отличимая от оригинала?

–-Алекс, мать твою вставай, очнись же наконец сукин ты сын, – раздался совсем рядом сердитый баритон Макса, выдававший в нём одновременно и, злость и страх за здоровье друга.

Алекс приоткрыл глаза. Зрачки сразу же расширились от яркого света, мысли приходили в порядок, а бренное тело как ни в чём не бывало продолжало сидеть на лавочке со своими друзьями и прекрасно помнило, о чём разговаривали буквально минуту назад. Тот же погожий денёк, солнце и звуки природы успокаивают. Та же раскидистая крона величественного клёна, создающего собой спасительную тень. Он вновь там, где и должен был быть, но надолго ли, и всё таки, там ли он, где и должен быть?

–-Слава помидорам, он очнулся, – вздохнул Макс и откинулся на спинку скамейки.

–-По-моему, у тебя случился тепловой удар, – резюмировал Андрей. – И это неудивительно в такую жару. Выпей квасу, он восполнит недостаток воды в организме и вернёт былую бодрость.

Алекс взял двухлитровый бутыль и, одним махом выпил почти половину.

–-Спасибо Андрей, мне значительно лучше.

Алекс осмотрел свои руки, а точнее сказать кисти рук, так как всё тело должно быть максимально закрытым, чтобы никто не мог видеть его “татуированную боль” и отпечаток того мира.

–-Пожалуй в следующий раз, я буду брать с собой водный раствор аммиака, так, на всякий случай, – подумал вслух Андрей.

–-Сколько времени я был в отключке?

–-Буквально минуту, не больше, – сказала Софи. – Хорошо Андрей успел прийти.

–-Ну ты брат даёшь, – заметил Макс. – Перепугал нас. Студент прав, тебе нужно больше пить воды. У тебя организм особенный.

–-Ничего бывает, – улыбнулся Алекс. – Предлагаю спуститься к Москва-реке, там прохладней и воздух чище.

–-Дельная мысль дружище, так и поступим, – Макс встал с лавочки и потянулся во весь рост.

–-Хочешь достать до неба? – Пошутила Софи.

–-Угу, хочу. Мне бы ещё не много, и я буду готов объять весь мир.

–-Куда уж выше, и так как каланча, – сказал Андрей. – Гигантизм вреден для сердечно-сосудистой системы.

Алекс рассмеялся и встал с лавочки, а Макс с укором посмотрел на студента.

–-Молчи студент слышишь, молчи, иначе я не знаю, что с тобой сделаю, – с наигранной злобой процедил он сквозь зубы.

–-Всё мальчики, успокойтесь и пойдёмте уже. Макс, Андрей же шутит.

Одну баклажку кваса допили на месте, а вторую Макс взял сам, так как Андрей явно не хотел её нести. Мысль о спуске к реке действительно была дельной и очень своевременной. Людей, в этой зелёной зоне почти не было и, поэтому можно было по полной повалять дурака, не привлекая к себе пристального внимания.

Но пока молодёжь в городе оттягивалась по полной программе, в их родных пенатах случилось ЧП. Пропал электрик и нигде ни будь, а именно в комнате Алекса. Когда ребята вечером пришли с прогулки и доложились Виктории Андреевне, что всё прошло без эксцессов, та пока не стала ничего говорить им, а решила дождаться утра и тогда поговорить с Алексом, с глазу на глаз.

Вечером, сидя у себя в комнате на кровати при плотно закрытых шторах тёмно-синего цвета, Алекс пока только размышлял о случившемся сегодня днём прохождении через грань бытия. Раньше такого с ним не случалось, и почему он вдруг среди бела дня оказался по ту сторону, было для него загадкой. Он мог лишь догадываться, что это скорее всего было неким сигналом, или переломным моментом, но вот только для кого, или чего?

Размышления прервал внезапный образ Софи. Алекс с разу понял, что девушка зайдёт с минуту на минуту. Стук в дверь уже не был неожиданностью, но именно сейчас он меньше всего хотел видеть эту прекрасную деву. В скором времени, в комнату действительно вошла Софи в своей любимой красной пижаме. Тихо закрыв за собой дверь, она села рядом с ним, и посмотрела на Алекса тревожно-ласкающим и одновременно тоскливым взором.

–-Не трогай её, прошу тебя, – неожиданно сказал Алекс, закрыв лицо ладонями.

–-Кого не трогай? – Софи тут же сделала испуганно – изумлённое лицо. – Алекс, что с тобой происходит? Я же не слепая, и всё прекрасно вижу.

–-Не трогай её, слышишь? Она тут ни причём. Это всё только для меня, для одного меня, – всё повторял он, избегая взгляда Софи

–-Алекс, посмотри на меня, прошу тебя.

Софи снова с грустью, с волнением и тревогой смотрела на Алекса, ожидая от него вразумительного ответа.

–-Я перешёл черту, которую всем живущим нельзя переходить.

Сухой и без эмоциональный голос звучал тихо и спокойно. Алекс всё ещё старался не обращать никакого внимания на Софи, что было вполне разумно с его стороны. Для него сейчас было очень важно защитить её от своего тёмного Я, от своего очень страшного и неописуемого брата-близнеца, пришедшего прямиком к нему из самого Мрака Думлука в момент его рождения на Хребтах Безмолвия. Но тут, Алекс вдруг безучастно посмотрел куда-то в стену и видимо пытался разглядеть одному ему понятный узор, на бумажных обоях.

–-Почему это с тобой происходит каждую ночь? – Всё ещё не унималась Софи.

–-Есть вопросы, на которые не стоит искать ответы, особенно живым.

Алекс медленно повернул голову в сторону Софи и посмотрел на неё таким пронзительным, и леденящим душу безумным, и уничтожающим взглядом, что девушка физически ощутила его неимоверный холод, и пустоту.

Софи тут же вскочила с кровати как ошпаренная, и попятилась к двери. Она хотела было вскрикнуть, но что-то не дало ей этого сделать.

–-Алекс, что с тобой? – Пролепетала она, пытаясь справиться с сильной дрожью во всём теле и почти сразу почувствовав на себе чей-то ещё очень тяжёлый и пронизывающий взгляд.

–-Уходи, – раздался в комнате пустой голос ледяного безмолвия и девушка увидела на лице Алекса ещё и гримасу безудержной боли и страданий.

Не помня себя от страха, Софи даже не поняла, как она так быстро выбежала из комнаты Алекса. Уже находясь у себя, и закрыв быстро за собой дверь на ключ, она открыла настежь окно и ещё долго не могла надышатся вечерней прохладой успокаивая своё воображение и нервы. Увиденное ею, настолько сильно поразило её, что навсегда оставило отпечаток в памяти. Это “лицо” ей ещё не раз будет мерещится в образе её друга. Некоторое время спустя Софи поймёт, что нечто неестественное и тёмное всегда находится не только внутри Алекса, но и рядом с ним, как неведомый двойник – телохранитель и, что любой разговор по душам, также будет вестись и с тёмной сущностью.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-nikolaevich-konstantinov/arbitratust-mrak-dumluka-70804702/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.