Главная страница | Попаданцы | Мой район!

Мой район!
Максим Гаусс


Я много лет был водителем, честно крутил баранку и выполнял свою работу. Но судьба распорядилась так, что у меня на пути встали бандиты и все пошло под откос.Однако, я не умер. Мое сознание попало в забитого старшеклассника, в тяжелый 1993 год. Время, когда можно здорово подняться или же наоборот, опуститься на самое дно. Но прежде чем строить глобальные планы, сначала нужно навести порядок на районе… Черт возьми, я заберу у 90-х все то, чего лишился в прошлой жизни!





Максим Гаусс

Мой район!





Глава 1. На дороге




Я мельком взглянул на часы. Половина двенадцатого ночи.

Трасса между Краснодаром и Пятигорском была практически пустой. Ну, оно и понятно, маршрут и сам по себе не особо оживленный, а декабрьской ночью и подавно. К тому же, дорога второстепенная – проложили ее с той целью, чтобы срезать лишние сорок пять километров.

Зевая и лениво всматриваясь в хорошо освещенную фарами дорогу, я наблюдал одну и ту же картину – белая разделительная полоса, нанесенная на асфальтированное полотно светоотражающей краской, да мелькающие на обочине дорожные знаки, вперемежку с одинокими кустарниками и деревьями.

Рядом со мной, на водительском месте сидел Серега Камышин, водитель с тридцатилетним стажем. Уже седой, как обычно невозмутимый и молчаливый. Он внимательно следил за дорогой, иногда поглядывая на тусклый экран навигатора.

На базе Камышина в шутку звали просто Камыш, но водила, разменявший уже пятый десяток, не обижался. Казалось, что его в этом мире вообще ничем не пронять. Зато все в нашем гараже знали, что этот одинокий мужик крутил баранку у всего, что имело колеса и движок. И руки у него были золотые. Его постоянный спутник – это ключ на «тридцать два» и монтировка. В одиночку поменять колеса на КамАЗе в тридцатиградусный мороз? Да легко!

Так уж вышло, что гордый, но все-таки отстающий Российский автопром, логистическая компания, где мы трудились, обошла стороной, сделав акцент на шведах. И сейчас наша Scania, доверху загруженная коробками с бытовой химией, уверенно катила вперед, приближая нас к конечной точке проложенного маршрута.

Да, мы с Серегой водители-дальнобойщики. Ну, а я еще и что-то вроде экспедитора, по совместительству. Моя дополнительная обязанность – сопровождать грузы, чтобы те без проблем доезжали до заказчика, проводить их документально. Конечно, это работа очень ответственная, но, блин, муторная.

За несколько лет в дороге всякое случалось. Мы с Камышом уже четвертый год работаем вместе, и у меня ни разу не возникало повода сменить напарника.

За прошедшие сутки, я посмотрел пару фильмов на телефоне, пролистал ленту в Телеграмме на несколько дней назад, и даже успел вздремнуть. Разговаривать с молчаливым напарником было сродни игре в одни ворота – все равно из него ничего не вытянуть.

Спустя какое-то время я заметил, что Камыш начал тревожно поглядывать в боковое зеркало со своей стороны.

– Что там у тебя? – поинтересовался я, взглянув со своей стороны, но ничего не тревожного не заметил.

– Да не пойму что-то… – мрачно отозвался тот. – Сзади к нам легковушка прилипла и вроде фарами подмигивает.

Выражение лица у него было озадаченное.

– Серьезно?! – я тревожно взглянул в свое зеркало, затем посмотрел на спидометр. Гнали за сотню.

Дорога уже второй десяток километров была прямая, как доска.

Конечно, бывает так, что при езде по неровной дороге кажется, будто кто-то фарами моргает, но это всего лишь иллюзия.

Прошло секунд тридцать.

– Не, ну точно, моргает! – на лице у Сереги отобразилось заметное волнение. – Может, остановиться?

Мы прекрасно знали, что во время перевозок не исключен вариант встречи с дорожными грабителями. Был в девяностых и начале двухтысячных такой период, когда охотники за фурами занимались грабежом ценного груза. Изощренными способами и уловками останавливали грузовик, водителя либо в расход, либо просто вырубали. Забирали груз, а машину бросали. А на самый крайний случай устраивали ДТП.

Но подобного беспредела на дорогах не случалось уже давно. Я в то время еще в армии был и подобного, конечно же, не застал. Зато Камыш, судя по тем скудным рассказам, что я из него вытянул, хлебнул сполна. Рассказывал он это без эмоций, но я все равно слушал.

– Не стоит! – отозвался я, наблюдая свет фар в боковом зеркале.

– Саня, не нравится мне это. Чего она прицепилась? И не обгоняет ведь… – спустя несколько секунд пробурчал Камыш, закусив губу.

Я мельком взглянул на биту, что лежала у нас в люльке. Вообще, помимо нее у меня было еще кое-что, купленное уже давно, но еще ни разу не возникало повода воспользоваться приобретением. Об этом никто не знал и это даже хорошо.

Время потихоньку шло, а ничего не происходило. С той же самой скоростью, мы продолжали мчать вперед и просто наблюдать за обстановкой позади нас. Встречных машин практически не было, вокруг сплошная темнота. Не было ни деревень, ни поселков. Обходная дорога не пользовалась популярностью.

– Да ну, ничего подозрительного! – наконец-то ответил я. Никаких морганий я не заметил. – Сбавь скорость на всякий случай. Тащиться шестьдесят по пустой дороге легковушка не станет. Сразу на обгон пойдет. А не пойдет, тогда будем решать проблему.

Напарник послушно сбавил скорость.

И верно – прижавшаяся к нам легковушка уже через четверть минуты уверенно пошла на обгон. Это была белая, заляпанная грязью, Мазда шестерка. Из приоткрытых окон ревела музыка, что-то тяжелое и жесткое. От такой музыки у меня бы голова заболела уже через несколько минут. Как там водила вообще слышит что-то?

Заднее окно вдруг приоткрылось и оттуда высунулся молодой человек с довольной рожей. В руке бутылка пива, сам растрепанный. Пьяное тело пыталось что-то кричать и махать руками, но попробуй там разбери что-нибудь.

Справа, с пассажирского места высунулся и второй. Тоже начал что-то орать. По мордам было видно, что оба явно под градусом. Навеселе.

– Ты смотри что творят! – фыркнул я, глядя, как легковушка держит скорость, виляя по встречной дороге. – Напились и давай гонки устраивать!

– Придурки! – хмыкнул Серега, чуть притормаживая. – Подобного дерьма на дорогах хватает.

Мазда еще немного повиляла, затем вернулась на свою полосу. Одна морда скрылась, вторая допила пиво из бутылки и вдруг швырнула ее под колеса фуры.

– Чертила! – прорычал Камыш. – В морду бы, за такие дела!

Конечно в морду, разговаривать с такими отморозками смысла нет – все равно ни хрена не поймут. К счастью, видимо, им было не до нас. Молодым это наскучило и они понеслись вперед – только и остались вдалеке, что красные огоньки габаритных огней. А больше на дороге никого кроме нас и не было.

Не скрою, я несколько напрягся, а сейчас выдохнул. Не хватало нам таких приключений, тем более ночью. Мы и так порядком устали – сказывалась дальняя дорога.

Рядом со мной, на жестком сидении лежал пустой термос – заготовленный в рейс кофе уже давно был выпит, бутерброды съедены. Только леденцы да бублики остались. Что успел собрать, то с собой и взял. Плохо, когда о тебе некому позаботиться.

Жена погибла. Уже девятый год я был предоставлен сам себе. Событие серьезно выбило меня из жизненной колеи, само собой, даже желания искать кого-то другого не было. Любил ее сильно, а с другой женщиной я себя просто не видел. Наверное, именно поэтому к своим пятидесяти двум новой семьей я так и не обзавелся. Годы незаметно летели, я старел, но упорно отказывался себе в этом признаваться.

Что уж говорить, жизнь у меня была насыщенная, полная взлетов и падений. Окончил школу, всю молодость занимался в секции самбо и немного бокса, на соревнования областного масштаба ездил. Но на мастера сдать не получилось. Любил пошуметь, погулять с размахом. Даже дискотеку вел в одном из молодежных дворцов культуры, став чем-то вроде диджея. Затем, в самом конце восьмидесятых, поступил в университет на экономиста, но был отчислен на третьем курсе. После, в начале девяностых, ушел в армию, а после, подумал-подумал, да и пошел на сверхсрочную. Водителем. Крутил баранку на КамАЗе, возил инженерное барахло. Наскоком участвовал в первой чеченской кампании, получил два ранения и потерял мизинец на правой руке. В общем, загремел в госпиталь на несколько месяцев.

После того, как меня вернули в строй, прослужил в армии шесть лет и из-за горе-командиров, которые только и умели, что тушенку со складов воровать, из-за невообразимого бардака и халатности, я плюнул на все и ушел на гражданку. Хотелось правды и справедливости, да откуда ей взяться?

В девяносто девятом встретил замечательную женщину Татьяну, которая впоследствии стала моей женой и честно переносила все тяготы и лишения, поддерживая, и никогда ни на что не жаловалась. А вот детей завести, к сожалению, так и не получилось.

В начале двухтысячных я горбатился как проклятый сразу на двух работах, накопил небольшую сумму и в Армавире открыл автомобильный магазинчик, но раскрутиться не получилось – наехала борзая братва, которая хотела денег, а взамен якобы давала «крышу» от других. Время было такое. Но я тогда был на мели и отказался. Мне пообещали проблем.

Приходили трижды.

А потом проблемы случились – все сгорело в «случайном» пожаре. Само собой, причина очевидна. За этим событием последовала настоящая черная полоса – так я потерял все и скатился на самое дно, когда даже не знал, чем буду ужинать. Морально и физически я был истощен. Но силой воли и твердостью характера, сжав кулаки и зубы, я выкарабкался, нашел работу. Потом другую. В общем, так я и стал дальнобойщиком-экспедитором.

Короче, если не вдаваться в подробности, жизнь меня потаскала со всеми вытекающими последствиями. Приходилось довольствоваться тем, что осталось.

– Так, ладно! – я взглянул на светящийся циферблат часов. – Серега, давай еще десять минут и я сяду! Устал?

Камышин чуть поморщился, кинул быстрый взгляд на серый экран навигатора.

– Нормально пока. Мне больше есть охота… До Благодатного доедем, там поменяемся. Там вроде стоянка должна быть, с забегаловкой.

– Двадцать шесть километров… – пробормотал я, сверяясь с проложенным маршрутом, затем согласно кивнул. – Договорились!

Вообще, по двое уже мало кто ездил. Мол, не модно это, да и невыгодно в финансовом плане. Но политика нашей компании была иной – если маршруты длинные или груз особый, то нормально. Водителю отдыхать надо, а за то время, пока он в мотеле дорожном отсыпаться будет, машина сама ехать не сможет. Одна машина понятно, заметной выгоды при такой политике не принесет, а вот когда машин пять-шесть десятков, то и дело другое. Но вообще, был и выбор, хочешь, езжай с напарником, не хочешь – сам, невзирая на сложности. Нужно было только подписать соответствующее соглашение.

Мы уже больше двух суток в пути, за плечами около полутора тысяч километров. Фура у нас практически новая, современная. Звуков работающего двигателя, как и внешнего шума, почти не было слышно – хорошая звукоизоляция у шведов. Наши так делать пока еще не научились. За бортом около нуля градусов, а внутри тепло и уютно.

Из магнитолы фоном играл ненавязчивый шансон. По авторадио крутили Високосный год:



Там Новый год, ты не поверишь, там Новый год два раза в год

Вот. Там снег, там столько снега

Что если б я там не был сам, я б не поверил

Что бывает столько снега

Что земля не видит неба…



Что примечательно, снега ни на обочине, ни на самой дороге не было от слова совсем. Все-таки, что Ставропольский, что Краснодарский край, оба теплые, снег бывает нечасто. Другое дело, тысячей километров севернее – там картина совсем другая.

Однако песня играла душевная, что уж тут говорить. Помню, в начале двухтысячных даже популярный сериал про дальнобойщиков был, так там эта песня главной темой была.

В свободное от рейсов время я иногда позволял себе поваляться на диване перед телевизором и поглазеть старые сериалы, в основном Российского производства. Иногда нашим удавалось снять простые и по-настоящему достойные вещи.

Постепенно мы приближались к Благодатному. Впереди уже были видны далекие огоньки – ничего особенного – заправка, может, шиномонтажка, да несколько придорожных кафешек и три десятка домов.

Заметил, что Серега начал зевать и тереть глаза – ничего, еще пару километров и поменяемся местами. Напарник завалится в люльку и будет спать до самого утра, ну а я крутить баранку.

Сбавили скорость до семидесяти. Пиликнул смартфон у Камыша – пришло какое-то уведомление на мессенджер. Я же вновь полез в ленту, прочитать о сводках. Держать смартфон без мизинца было неудобно, но за много лет я уже привык.

– Саня! – вдруг подал голос Камыш, еще больше сбавляя ход. – Гляди! Опять они!

Подняв голову, я снова увидел уже знакомую нам белую Мазду. Иномарка, что обогнала нас ранее, значительно сбавив скорость, еле плелась по дороге. Словно поджидала кого-то.

Серега поморгал фарами, затем посигналил, но водитель машины никак не отреагировал. Тогда, выждав треть минуты, Камышин включил поворотник и пошел на обгон. Но тут Мазда неожиданно резко вильнула влево, не давая нам завершить маневр. Серега резко сбавил скорость, чтобы не раздавить этих незадачливых шутников.

– Вот ведь уроды! – процедил я, глядя на то, что они творили на дороге.

Я никогда никого не боялся, всегда был за справедливость. Из-за этого часто попадал в переплет, но ни капли не жалею об этом. Вот и сейчас я отнесся к происходящему философски. Есть проблема – устрани ее.

Серега тихо выругался и вернулся на свою полосу, водитель легковушки сделал то же самое.

Скорость была около шестидесяти с небольшим – вся встречка пустая. Получалась какая-то глупая игра, которую нам зачем-то навязывали пьяные отморозки. Тот, кто давно за рулем, прекрасно поймет, что подобные шутки неприемлемы в принципе. Дорога ошибок не прощает.

Через минуту Сергей снова попытался пойти на обгон, но едва фура пересекла разделительную полосу, как легковушка повторно завиляла, перекрывая собой путь. Загруженная, восемнадцати колесная машина не была готова к таким маневрам, управлять ею и так было непросто, а тут еще и переднее колесо попало в глубокую яму, отчего весь транспорт вздрогнул и завихлял.

– Да сука! – гневно прорычал Камыш, едва удерживая контроль.

– Так! Давай к обочине! – выдохнул я и решительно полез за битой в люльку. – Придется проучить этих сопляков!

Он послушно взял правее, выходя на гравийку. Включил аварийку.

Я мельком обратил внимание, что белая иномарка тоже вырулила на обочину и начала сбавлять ход, держа расстояние метров в тридцать.

Остановив фуру и едва сдерживая гнев, без задних мыслей, я решительно выбрался наружу. С другой стороны хлопнула водительская дверь – Серега, тоже выбрался наружу, сжимая в руке монтировку.

Двери Мазды разом открылись и оттуда выбрались трое пестро разодетых парней. Потом показался и водитель, чуть постарше их. Свет фар нашей фуры хорошо освещал не только гоп-компанию, но и саму машину и все окружающее пространство.

Дорога в обе стороны абсолютно пустая – вот как назло!

– Вы чего творите, щеглы? – возмущенно рявкнул я, двигаясь вперед и сжимая биту в правой руке. Пользоваться ею я пока не собирался, разве что, в самом крайнем случае. Взял с собой больше для острастки, чтобы преподать им урок. – Совсем страх потеряли?

– Слышь, водила! Ты где тут щеглов увидел?! – дерзко крикнули мне, двигаясь навстречу. – А биту свою лучше убери!

Я сразу определил в голосе говорившего нечеткую дикцию. Он явно был подвыпившим. Вот только не он сидел за рулем Мазды.

– Ага, вот прям сейчас и уберу. Только сначала тебе нос сломаю.

– Дядя, а ты не попутал?

– Выбить бы из вас всю дурь, засранцы! – яростно крикнул я. – Вы хоть понимаете, что могло произойти на дороге? Эта гора железа вас за секунду могла в труху размазать! Потом бы спасатели отшкребали от асфальта!

Я качнул головой в сторону громады грузовика.

– На хрена устроили этот цирк? – добавил Серега, держась чуть позади меня. – Острых ощущений захотелось?!

– Эй, да вы не кипишуйте! – лениво ответили нам. Они остановились, а один вышел чуть вперед. У оставшегося сзади водителя, я заметил что-то похожее на рукоятку обреза. Но это не точно, я вполне мог ошибиться. – Ты просто не понимаешь, что тут происходит!

Расстояние между нами было метра четыре, не более. Я боролся с желанием подойти и хорошенько дать ему в морду за борзоту и дерзость. И бита мне для этого не нужна – управляюсь одними кулаками.

Очевидно же, что словами проблему тут не решить, нужно применять физическую силу. Раз они подвыпившие, чувство страха явно притуплено, а вот хороший удар в нос или челюсть, прекрасно отрезвляет. Главное – не переборщить.

Я двинулся вперед.

– Герой, да?! – тот, что был впереди всех, дерзко усмехнулся.

Насчет остальных непонятно, но этот точно зажравшийся сынок какого-нибудь местного мажора. От собственной вседозволенности и безнаказанности он на сто десять процентов был уверен, что ему и его дружкам дозволено творить все, что захочется. И ничего им за это не будет. Если что, можно все решить грубой силой. А на крайний случай папа «прикроет». Деньгами или нужными связями.

В больших городах такого явного беспредела уже давно нет. А тут захолустье, больших населенных пунктов поблизости нет, правила несколько иные, вот они и беспредельничают. Скорее всего, поглумятся и успокоятся. Главное – не показывать слабину, мы с Серегой прожженные водилы, нас таким не испугаешь.

– Стой! – дерзко ответил молодой и вдруг выхватил пистолет из-за подола куртки. – Сюда посмотри!

– Пугач! – промелькнуло у меня в голове. Я лишь усмехнулся.

– Пукалку свою убери туда, откуда ты ее достал!

Тот опустил ствол вниз и вдруг выжал спусковой крючок. Громыхнуло, а фонтанчик земли доказал, что в руках у мажора совсем не пугач. Однако… Черт возьми, кажется все несколько хуже, чем я думал!

Обстановка резко ухудшилась.

Молодой довольно хмыкнул, затем кивнул на фуру. – Что везете?

Теперь-то все понятно! Весь этот цирк на дороге был ради того, чтобы нас остановить и просто ограбить? Что ж, они очень удивятся, когда обнаружат лишь битком набитый прицеп с бытовой химией и косметикой. Вот только там есть кое-что еще, о чем даже Камыш не знает. Так что по-любому, лезть в фуру я им не позволю…

Внутренней стороной запястья ощутил твердость содержимого внутреннего кармана.

– А какая разница? – спокойно, но твердо возразил я, глядя на него гневным взглядом и анализируя обстановку. – Все, что везем, все наше! Проваливайте с дороги!

Серега, судя по звукам, стоял за мной. Пауза несколько затянулась.

– Я тебе сейчас колено прострелю, старый хрен! – истерично взвизгнул мажор, снова направив ствол на меня. Хотя, может, это никакой и не мажор, а просто старший в этой банде дорожных грабителей. И все еще было неясно, пугач у него или травмат.

Накидав в голове примерный план по нейтрализации урода, я уже хотел предложить ему заглянуть внутрь, а потом резко перетянуть инициативу на себя, но тут…

Вдруг, откуда-то спереди и слева раздался шум. Обогнув Мазду, к нам подъехал темного цвета внедорожник. Кажется, это был Ниссан «Хитрила». Из-за ослепляющего света фар, толком ничего разглядеть я не сумел. Наверное, кто-то из проезжих решил остановиться и выяснить, что тут происходит! Ну, это нам на руку…

Однако уже через несколько мгновений я осознал, что мое внутреннее чутье забило тревогу. Что-то тут было не так.

Открылись двери, наружу неторопливо выбрались еще трое. Двое среднего возраста, а третий с короткой, уже седой стрижкой и такой же бородкой. На вид – за пятьдесят пять, но точнее не определить. Одет хорошо, добротно. Вид не совсем интеллигентный, что-то в нем было отталкивающее, холодное даже. На руках, в свете фар, я заметил золотые перстни.

Вот тут-то я и насторожился.

Оглянулся к напарнику – тот стоял на три шага позади меня и, судя по выражению лица, тоже заподозрил неладное. Дьявол, да их тут целая банда работает. Очевидно, что нас остановили намеренно, используя простой, но рабочий трюк. Сначала придурки на «Мазде» засветились пьяными, потом пропали с горизонта. Но, скорее всего, сделали это потому, что мы были слишком близко к населенному пункту – им нужно было непринужденно увести фуру подальше. Ну и чтобы у нас сразу подозрений не возникло. Затем, когда мы расслабились, объявились вновь, тем самым спровоцировав нас остановиться, чтобы разобраться с незадачливыми водилами. А теперь подтянулись и остальные. Судя по всему, старшие и вот они-то и представляют собой наибольшую опасность.

– Тимур, убери пистолет! – тот, что был с бородой, шагнул к нам. Голос у него сдержанный, хриплый, но при этом не терпящий возражений. Мажор скривил морду, нехотя, но все-таки подчинился.

– Какого черта здесь происходит? – поинтересовался я, переводя взгляд с одного на другого.

– Пока ничего. Уважаемые, давайте без глупостей, хорошо? – спросил Седой. – Кто из вас водитель?

Страха не было, было непонимание. Я начал потихоньку отступать назад, к фуре. Одновременно подбирал момент, когда лучше всего начинать действовать.

– Ну я! – отозвался Камышин, вызывающе глядя на старшего.

– В общем, так, уважаемые… Что бы вы там ни перевозили, придется с нами поделиться! – уверенно продолжил Седой, доставая сигарету из блестящего портсигара. – Мои люди вооружены, поэтому давайте обойдемся без лишней крови, хорошо?

– Ага, обязательно! – твердо ответил я, глядя на него оценивающим взглядом. – Кто ты вообще такой?

– Разве мое имя вам что-то скажет? – каким-то вкрадчивым голосом поинтересовался тот, явно не ожидая такого вопроса. – Хорошо, можете звать меня Монголом.

Я невольно вздрогнул – слышал это погоняло, даже не один раз. В девяностых годах в городах Краснодара был редким отморозком, который пробился к власти, буквально идя напролом через соперников. Он был одним из тех уродов, по чьей вине погибла моя супруга. Да и вообще, много было кровавых эпизодов с его участием. И ничего с ним сделать не могли.

Но в конце девяностых Монгол был коварно подставлен своими же, пойман на каком-то громком деле и сел за решетку на долгие годы. А потом, в две тысячи двадцатом вышел, жестко разобрался с подставившими его коллегами и просто пропал с радаров, затаившись где-то в глухомани.

Вспомнил и фотографию – точно, это он. Только ощутимо постарел.

Справа и слева от него братки – явно что-то вроде доверенных лиц или телохранителей. Наверняка Монгол не соврал – оба вооружены.

Ну нет, прогибаться тут нельзя – за особый груз компания потом долг на меня повесит. Следить за грузом – большая ответственность, потому я и получал больше, чем Серега. За свою жизнь я сейчас совсем не боялся, все равно они никчемная. И все же, нужно попробовать как-то разрулить ситуацию.

– Итак, повторюсь… – стальной голос у Монгола даже не дрогнул. – Что везете?

– Косметику. Бытовую химию.

– Врешь, старый козел! – взвыл мажор.

– Тише, Тимур! – повысил голос Седой, недовольно оглянувшись к молодому. В голосе снова зазвенела сталь. Молодой сразу умолк.

– В общем, так… Мы посмотрим, что в кузове?

– Не думаю! – твердо возразил я. – Фура закрыта, опломбирована. Зачем вам бытовая химия?

– А это уже нам решать! – спокойно ответил Монгол, сделав непонятный жест. Его люди шагнули к машине.

– Ну-ка прочь от фуры! – рявкнул я, выхватывая ствол. Именно он и лежал у меня во внутреннем кармане. Правда, это был всего лишь травмат.

Но они-то этого не знают…

– О-у! – поднял брови старший, отчего-то став похожим на пожилого Энтони Хопкинса. Затянулся сигаретой. – Значит, вот оно как. По-хорошему не хотите?

– По-хорошему? – нервничая, переспросил я. – Да из-за таких как ты, я жену потерял! Ты сука, был среди убийц! И вообще, в девяностых я хлебнул сполна, уроды! Халява вам нужна? Ага, щас! Только через мой труп! Хрен вам, а не нажива! Кто потом будет возмещать бабло заказчику? Садитесь в свои ржавые колымаги и валите отсюда! Может, нам ментов вызвать?

– Ты совершаешь ошибку! – надменно процедил Монгол, выдохнув клуб дыма. Лицо его слегка перекосило.

Остальные никак не отреагировали, даже оружие не достали. Видимо, рассчитывали, что мы перепугаемся и все отдадим без развития конфликта. А тут все пошло не по плану. Я держал на прицеле старшего.

– Серега, сгоняй в кабину и возьми мобилу! – не оборачиваясь, уверенно крикнул я, обращаясь к напарнику. – Вызови ментов!

– Ага…

Вроде бы ситуация начала возвращаться под контроль. Лишь бы не дошло дело до стрельбы. Может, двоих-троих я временно и нейтрализую, а потом из меня решето сделают.

Они просто стояли и смотрели на меня. И тут я обратил внимание, что у всех на лицах появились какие-то злорадные усмешки.

– Как тебя звать? – вдруг поинтересовался Монгол, на редкость спокойным голосом.

– Костя! – соврал я, в ожидании подлянки с их стороны.

– Угу… Ты так ничего и не понял, Константин! – продолжил Седой. В глазах читалась уверенность и холодная сталь.

В следующую секунду я услышал за спиной приближающиеся шаги и чье-то дыхание. Камыш что, уже вернулся? Быстро же он, однако!

На всякий случай обернувшись, я не поверил своим глазам! Последнее, что успел увидеть, так это перекошенную морду Сереги, суровый взгляд и занесенную над моей головой монтировку. Напарник нанес мне страшный удар, да такой, что весь мир передо мной потух и провалился во тьму…




Глава 2. Попал, так попал!




Все-таки было больно. Хоть и совсем недолго.

А потом я открыл глаза и вдруг увидел то, чего вокруг меня вообще не должно быть. Надо мной склонилась чья-то неприятная морда, на которой застыла ехидная полуулыбка.

– Живой? – со стороны послышался незнакомый голос.

– Да все нормально! – ухмыльнулась морда, поднимаясь с колен.

– Конечно, нормально. Что ему сделается? – хмыкнул еще кто-то. – От пары ударов в табло еще никто не умирал!

– Поднимайся, Барсуков! – снова заговорил тот, что таращился на меня сверху вниз. – Мы еще не закончили!

Я лежал на земле, все видел и слышал, но совершенно ничего не понимал. Почему сейчас день? Почему тепло? Где наша фура? Где дорога и другие машины? Черт возьми, где Монгол и мой напарник, что ни с того ни с сего вздумал размозжить мне голову монтировкой? Этот сукин сын меня предал! Но ради чего?

– Вставай, Барсуков! – голос вернул меня к реальности.

Почему он зовет меня Барсуковым? Что за ерунда?!

Тем не менее, попытавшись встать, я с удивлением осознал, что получилось это неожиданно легко, будто бы лет тридцать скинул. И массы примерно столько же.

Ощутил тупую боль в ребрах, по подбородку текло что-то липкое и теплое. Почувствовал тянущее болезненное чувство в челюсти, а во рту металлический привкус.

Сплюнул. На серый, потрескавшийся асфальт упал плевок, красноватого цвета. Кровь. На асфальте.

Бегло осмотрелся. Справа, под деревом, стоит покрытая слоем грязи «Нива». Вокруг бесцветные панельные дома-пятиэтажки, присутствуют люди. Подростки, лет семнадцати, а может, и больше. Одеты пестро, дерзко. Но как-то старомодно, что ли. Щелкают семечки, курят, а отдельная группа из трех человек передает друг другу початую бутылку пива. Кажись, я оказался в центре драки. Все смотрят на меня, как на диковинного зверя. Разве что ставки не делают…

– Ну что, Барсуков? – снова раздался голос, обратив на себя мое внимание. – Сейчас я снова буду тебя бить!

Наконец-то я рассмотрел говорившего со мной противника. Он стоял примерно в трех метрах – стриженный под машинку парень, довольно крупный и широкий в плечах. Он был в темно-синих джинсах и черного цвета ветровке с закатанными рукавами. На ногах типичные полосатые кроссовки, с надписью «Adidas». Обратил внимание, что кулаки у парня в крови. Моей крови.

Когда этот тип улыбнулся, я увидел у него золотой зуб. Ни хрена себе.

В голове была какая-то каша. Я вновь и вновь возвращался к одной и той же мысли, но все равно не понимал, они что, не видят кто перед ними? Взрослый мужик! Куда лезет этот стриженый внук скинхеда? Очевидно же, что ему не вывезти! Да я его одной левой ушатаю.

Очевидно, что он обращался ко мне, вот только я никакой не Барсуков. Я понятия не имею, кто это такой. Какого черта пацан-школьник вообще полез с кулаками на взрослого мужика? Что за бред?! Что, бляха-муха, здесь происходит?

И вместе с тем уже какой-то частью мозга начал понимать, что со мной что-то произошло и я так или иначе, перестал быть тем, кем был ранее. Не знаю, как так получилось. Возможно, мои внутренние ощущения натолкнули на такую мысль.

– Сейчас я тебе еще пару раз вмажу для профилактики, а завтра жду от тебя капусту. Усек? – заявил он. Рожа у него при этом выглядела так, словно кирпича просила.

– Угу… А не пошел бы ты на хер? – не своим голосом ответил я, что тоже стало для меня неожиданностью. Голос был молодой, совсем не похожий на прежний. Постарался не подавать виду.

Зато по реакции окружающих, я сразу догадался, что сделал что-то такое, чего от меня совершенно не ожидали. Может, и правильно, но как-то слишком уж смело. Послышался смех. Затем все присутствующие в один голос завыли:

– У-у-у!

– Ля, в натуре страх потерял! – крикнул кто-то. – Череп, вмажь этому шахматисту!

Ка-ак? Череп? Что за глупое погоняло?

Типа для запугивания? Чем круче кличка, тем весомее себя ощущаешь, что ли?

Я уже оправился от первоначального шока и реакция толпы меня совершенно не смутила. Вместо того чтобы попытаться понять, как получилось, что я не умер после удара монтировкой в голову, поставил себе первоочередную цель – отбиться от отморозка. Проблемы нужно решать по мере их поступления.

Стриженный явно самонадеян, непонятно почему уверен, что я не представляю для него никакой угрозы. Черт, как же это все странно… Ну-ну, вот и посмотрим, сохранились ли у меня какие-то навыки со времен молодости…

– Ты покойник, Барсуков! – прорычал противник, изменившись в лице.

– Я не пойму, ты там что, рот проветриваешь? – с вызовом крикнул я.

От моих слов его лицо перекосило. Остроумно получилось, в лексиконе этих бакланов такого слова, видимо, нет.

Без лишних раздумий, он попер на меня, словно осатаневший носорог.

Хотел одним мощным ударом свалить на землю, но я отступил назад, ловко поднырнул и технично сократив дистанцию, обхватил его руками и резко приподняв, совершил борцовский бросок вправо. Получилось, правда, совсем не так, как я рассчитывал, но тем не менее. Причину своей неудачи понял сразу – почему-то не хватило массы, да и мышцы отозвались не так, как нужно. А еще я вдруг заметил, что руки у меня какие-то подозрительно худощавые. И волос на них почти нет, как будто они и не мои вовсе. И, черт возьми, мизинец, потерянный в Чечне, на месте.

Мое тело словно забыло, что нужно делать. Куда-то пропала сила и выносливость. Ладно, позже разберусь почему, а сейчас нужно довести дело до конца.

Не ожидавший подобного отпора Череп рухнул на асфальт, словно мешок с дерьмом. Клацнули зубы.

Едва мой противник растянулся на асфальте, как во дворе повисла полная тишина. Зрители, таращась на меня изумленными глазами, даже семки перестали щелкать. Очевидно, что подобного никто не ожидал.

Послышались бормотания.

– Че?

– Как он это сделал?

– Ах ты… С-сука! Барсуков, тебе конец! – морщась от боли, зашипел противник, потирая ушибленный локоть. Кажется, он хорошо приложился. Не нужно быть гением, он этого совершенно не ожидал и теперь как можно скорее попытается исправить положение.

Я дал ему возможность подняться, ожидая очередной атаки. Зря, конечно, но благородство такая штука, что если оно есть, ты с ним ничего не поделаешь. Мой жест доброй воли не оценили, а возможно, даже посчитали слабостью. Плевать.

Простого наблюдения хватило понять, что Череп не отличается сообразительностью, его уже захлестнула ярость. Глаза навыкате, лицо перекошено от злости – он себя почти не контролировал, а значит, что уже наполовину проиграл. В любой драке нужна холодная голова, чтобы принимать трезвые взвешенные решения. Иначе поражение гарантировано. Это слова нашего тренера по боксу – их я запомнил на всю жизнь, хоть и ходил в секцию бокса совсем недолго.

Череп пошатываясь, шагнул влево.

– Тебе конец! – он повторно бросился на меня, но на этот раз попытался нанести удар правой ногой мне в живот. И, черт возьми, он практически достал. Я с трудом заблокировал удар, перехватив его за ногу. Дернул на себя, но противник уцепился за меня руками. Он утратил равновесие и навалился на меня всей массой. Оба повалились на асфальт, я извернулся и тут же с силой двинул ему локтем в правый бок. Удар и сам по себе болезненный, а еще может вызвать спазм мышц.

Вскочили мы почти одновременно, я увернулся от хаотичного удара в нос, затем провел двойку ему в плечо и ухо, но удары снова получились слабые. Плохо соображающий противник затряс головой, схватился ладонью за пострадавшее место.

Да какого, блин? Мышцы вообще ни к черту!

Теперь Череп стал более осторожен. Сообразил, что с объектом издевательства что-то произошло и теперь он готов дать сдачи, причем весьма болезненно. Скривился от досады, что теперь отмудохать меня на глазах дружков не получится.

Зашел сбоку, затем все равно рванул вперед. Я поднырнул под его кулак. Откинул другую руку. Проскользнул сзади и, перехватив его обеими руками поперек торса, совершил классический бросок прогибом.

Ох, нелегко же мне это далось. Весил он килограмм шестьдесят, может, чуть больше. А вот я, кажется, меньше, что стало для меня неожиданностью.

Мышцы спины выдали все, на что были способны. Связки выдержали, но болеть потом будут нещадно, неделю точно.

Прием все же получился. Череп нелепо вскинул руки, рухнул и приложился лицом об асфальт. Правда, я и сам пострадал в процессе выполнения приема – подошва правой ноги соперника каким-то образом рассекла мне кожу на лбу.

Отморозок так и лежал на асфальте, корчась от боли и издавая жалкие звуки. Нос был разбит, верхняя губа тоже. Из кармана вывалился складной нож-бабочка.

Воцарилась почти полная тишина, исключение составлял лишь естественный уличный фон и шум ветра. А я, спустя несколько секунд, кое-как поднявшись на ноги, тяжело дыша, отряхнулся. Осмотрелся по сторонам, увидел валяющуюся неподалеку сломанную шахматную доску с рассыпавшимися черно-белыми фигурками. Там же лежала темно-синяя олимпийка. Моя, судя по всему.

Я окинул взглядом зрителей и дружков поверженного Черепа. Они смотрели на меня странными взглядами, в основном это было непонимание и изумление, а еще злость и, возможно, страх.

Я подошел, подобрал нож. Покрутил его в руках и сунул в карман.

– Ну, чего вылупились? – все так же не своим голосом крикнул я, глядя на дружков Черепа. – Или кто-то еще желает попасть под раздачу?

Голос у меня, конечно, атас. Как будто мне не пятьдесят с копейками, а лет семнадцать. Получилось как-то совсем не грозно.

– Бейте муфлона! – с асфальта проскрипел Череп.

Взвились сразу несколько пацанов. Они уверенно шагнули ко мне, намереваясь популярно объяснить суровую истину жизни, но вдруг кто-то истошно заорал:

– Шухер, менты!

Без лишних рассуждений, вся эта пестрая гоп-компания прыснула в стороны, словно тараканы на кухне, когда хозяин квартиры неожиданно включает свет. Похватали рюкзаки, вещи и дали деру, причем кто куда.

– Стоять! Милиция! – раздалось со спины.

Позади меня, метрах в тридцати показался наряд патрульно-постовой службы. Вот только форма у них была какая-то несовременная. Даже совсем наоборот, старая.

Сам не зная почему, я тоже побежал, практически не разбирая дороги. Двор, в котором проходила драка, мне был незнаком, поэтому едва обогнув ближайший дом, я выскочил на небольшой пустырь, через который шли толстенные трубы отопления на бетонных опорах.

Пересек почти весь пустырь, поросший короткой зеленой травой, нырнул за здание «теплухи», оббежал кучу сложенных друг на друга бетонных плит и там, в небольшом закутке между кустарниками и рядами сваленных строительных материалов затихарился.

Зачем я бежал от ментов? А пес его знает, инстинкт сработал! Все побежали и я побежал. Морда у меня в крови, весь помятый. Да к гадалке не ходи, загребли бы в отделение до выяснения обстоятельств и объясняй потом, что ты не жираф. Я вообще с этими товарищами из Министерства волшебных дел никогда не мог общего языка найти. Все время какие-то казусы случались.

И тут я снова напрягся… А почему кричали «милиция», если эта структура была реорганизована? Ее же заменили на полицию более десяти лет назад, следуя модным тенденциям Запада ну и каким-то внутренним реформам. Ну не послышалось же мне, в самом деле?

Выглянул из-за укрытия.

Никого. К счастью, никто меня не преследовал. На пустыре вообще не было ни души. Лишь дальше, у строящегося дома, рылся в грязи трактор «Беларус». Только очень старый.

Я облегченно выдохнул, прислонился спиной к холодной поверхности бетона. Во рту все еще был легкий металлический привкус крови, тело как-то странно ломило – ну, после стычки, даже не удивительно. Но вместе с тем я ощущал что-то еще.

Вновь обратил внимание, что с телом у меня что-то не то. То ли я сильно похудел, то ли… помолодел. Причем весьма ощутимо. И одежда на мне была странной. Какие-то спортивные штаны в две полоски, футболка, а на ногах кроссовки. Было тепло, а судя по зелени, сейчас где-то начало июня.

Какого черта? Что со мной случилось?

Пораскинув мозгами, ухмыльнулся. Ну, ясно. От сильного удара монтировкой по голове, скорее всего, я потерял сознание. Скорая помощь доставила меня в реанимацию. Вот и лежу я сейчас в больничке, обколотый сильнодействующими препаратами на наркотической основе и смотрю веселые картинки. Ну а как еще объяснить такую резкую перемену и столько нестыковок?

Какое-нибудь реалити-шоу? Да ну, такое не воссоздашь.

Сон?

Хотел ущипнуть себя, но передумал. Раз в драке не проснулся, значит, боль не поможет и сон тут ни при чем. Какие еще могут быть варианты?

Хм, а это даже интересно. Хоть и очень странно. Мысли вертелись в голове бешеной каруселью, но другой соответствующей реалиям версии, у меня пока не было.

Вдруг, позади меня раздался робкий голос:

– Вот ты где! А я все думаю, куда ты делся?!

Резко обернулся и увидел светловолосого мальчишку, лет семнадцати. Вид у него был не агрессивный, скорее, сочувствующий и отчасти заинтересованный. Одет просто, однотонно. На голове дурацкая прическа.

Тут же мне в голову пришла уйма вопросов. Во-первых, судя по тому, что он смотрел на меня как на своего друга, я сделал вывод что, скорее всего, сейчас я совершенно не похож на взрослого человека. Быть может, я вообще выгляжу совсем не так, как себе представляю. Для этого как минимум нужно зеркало. Во-вторых, судя по голосу, лет мне примерно, как и ему. А это значит, что, возможно, мы одноклассники.

Тот пролез ко мне через узкий проем между стопками бетонных плит и, бросив рюкзак на траву, деловито устроился рядом. Затем уставился на меня восхищенным взглядом. Я покосился на него, затем пробурчал:

– Чего уставился?

– Антоха, я видел, как ты Черепа на асфальт уложил! – восхищенно заявил тот. – Обалдеть как круто! Как ты вообще это сделал? Кто тебя этому научил?

– Много ума нужно этого придурка прогибом кинуть! – фыркнул я, потрогав царапину на лбу.

– Ага, придурка. Как же… – недоверчиво хмыкнул тот. – Только его старший брат со своими корешами весь район держит, вот он и позволяет себе, что хочет. Те немногие, кто были с ним не согласны, получили свое. Я видел, как он твои шахматы разбил. Давно они нас не трогали, муфлонами только обзывали. А тут сам не знаю, что на них нашло. Жалко шахматы разбили. Хорошие были.

– Ну разбил и разбил, – я пожал плечами, затем снова покосился на парня. Сразу несколько вопросов возникло почти одновременно. – А ты откуда наблюдал?

– Да с крыши котельной… – признался парнишка.

– Угу… Ясно! Слушай, а ты кто вообще? – поинтересовался я прямо в лоб.

– В смысле?! – изумился светловолосый, посмотрев на меня с недоумением. Даже завис на мгновение. – Ты чего, Антох? Я ж Андрей. Андрей Гнутов.

Мне это ни о чем не говорило. Так ему об этом и сказал.

– Э-э… Ты себя как, нормально чувствуешь? – тот посмотрел на меня с подозрением. Так обычно смотрят на тех, у кого с головой не в порядке.

– Ну да, – спокойно отозвался я. – Только голова болит немного. И кружится.

– А! – облегченно ответил тот. – Ну, тогда все понятно! Череп тебе хорошо по виску кулаком врезал, ты несколько секунд просто лежал на асфальте и даже не шевелился. Они и сами перепугались. Вот, наверное, у тебя амнезия и случилась.

Я ничего не ответил. Значит, по виску мне прилетело? Теоретически, это могло и убить, если удар был достаточно сильный.

Даже интересно стало – какие реалистичнее глюки бывают у тех, кто под сильными препаратами в реанимации лежит. Теперь понятно, почему некоторые из комы выходить не хотят.

– Андрюх, а если ты все видел, чего не помог? – ехидно поинтересовался я. Мне было любопытно наблюдать за мимикой Андрея. Одновременно поражался тому, что все вокруг настолько детально. Реалистичные запахи, цвета. Даже вкус крови. Во сне такого не бывает, но для комы, наверное, это нормально.

Конечно, в голову закралась робкая мысль, что никакие это не глюки, а самая настоящая реальность. Что, если я умер, а это своего рода перерождение и новая жизнь? Да нет, ерунда. А как же память, восприятие? Ощущения? Нет. Слишком многое я пока не мог объяснить.

– Антон, блин! Ты че? – активно возмутился Гнутов, посмотрев на меня уже с опаской. – Банда Черепа непредсказуемая. Они же совсем сдвинутые, могут так избить, что мало не покажется. У многих там проблемы с милицией и законом были. А сам Череп мнит себя важной шишкой. Как я тебе мог помочь? Я и драться толком не умею. Забыл, что было на прошлой неделе?

Конечно же, я не помнил, что там было на прошлой неделе.

– Говоришь, Череп типа старший? – поднял бровь я. – Знаем таких. Баклан. Ничего, походит немного с разбитой мордой, в зеркало на себя посмотрит. Может, за ум возьмется. Группировка говоришь?

– Ну не группировка, так. Банда просто. Группировок у нас на районе нет пока. Слушай, не знаю, как тебе это удалось, но он этого просто так не оставит. Сто пудов! Они тебя везде щемить будут. Этот гад добьется своего.

– Ну и пусть, – просто ответил я. – Найдет, я его еще на асфальт брошу. Может, поймет, что он тут не царь и не бог. Такой же, как и все – сделан из мяса и костей, боль чувствует. К тому же, авторитет его липовый, уверен, после драки на него и свои будут смотреть иначе.

– Ты знаешь, что он с собой всегда нож в кармане таскает?! – тихо сказал Андрей.

– Этот, что ли? – хмыкнул я, вытаскивая подобранную «бабочку».

Тот ничего не ответил. Просто посмотрел на меня странным взглядом, со смесью страха, удивления и, наверное, уважения. Затем судорожно выдохнул.

– Охренеть!

Я вспомнил про милицию и решил уточнить один момент.

– Слушай, Андрей… – начал я, симулируя приступ головной боли. – Видимо, действительно у меня либо сотрясение случилось, либо эта, как ее… Амнезия! Не помню, какой сейчас год?

Примерно секунд пять Гнутов смотрел на меня с таким видом, будто пытался понять, шучу я или нет. Затем все-таки ответил:

– Тысяча девятьсот девяносто третий. Июнь.

– О как! – присвистнул я, на пару мгновений потеряв интерес к собеседнику. – А президент сейчас кто?

– Что значит кто? – еще больше удивился Андрей. – Он один такой! Ельцин! Борис Николаевич!

Я несколько раз кивнул, затем на какое-то время просто ушел в себя.

– Домой пора идти… – Гнутов посмотрел на небо, затем снова на меня. – Ты сам-то как? Выглядишь не очень!

– Вроде бы ничего! – отстраненно отозвался я, постепенно возвращаясь к реальности. – Голова только побаливает.

– Знаешь что, а давай я тебя до дома провожу? А то по глазам вижу, что ты и адрес домашний забыл! – вдруг предложил Гнутов, поднимаясь с плит.

– Не откажусь.

И верно, чего отказываться? Я понятия не имел ни где я, ни куда идти и что делать дальше. И неважно, что у меня за плечами прожитая жизнь. Адреса домашнего, если он, конечно, есть, я тоже не знал.

С каждой минутой у меня только нарастало чувство того, что никакие это не глюки. И совсем это не медикаментозный сон, как это могло показаться. Что, если я реально умер, и мое сознание каким-то фантастическим образом попало в новое тело? Да еще и в другое время!

Какой там сейчас год? Девяносто третий? Это, получается, недавно развалился СССР и сейчас тот самый период, когда в стране черт знает что творится?




Глава 3. Добро пожаловать в 90-е




Гнутов вел меня какими-то тайными тропами.

Мы петляли между узкими дворами и тесными улочками. Я сразу догадался, что он боится встретить на своем пути разбежавшуюся банду Черепа. Ну и пусть, сейчас меня это не волнует совершенно. Я им свое слово уже сказал, правда, далеко не факт, что меня услышали.

Пока шли, я с интересом посматривал по сторонам и не переставал удивляться. Вокруг все было именно таким, каким я запомнил из своей юности.

Веселое было время. Штаны-бананы, водка только у таксистов. Крохотные ларьки, пустые прилавки магазинов. Вишневые девятки, очереди за молоком и мясом. Где-то даже талоны на продукты питания сохранились. Расцвет бандитизма. Тогда жизнь была простой штукой, главное – найти денег. Те, кто были понаглее, считали, что можно просто прийти и забрать их у кого-нибудь. Вляпаться в нехорошую историю можно было, даже просто выйдя из дома, чтобы вынести мусор.

Я как раз тогда в университет поступил. Хорошо, родители меня пропихнули – а плохо, что не доучился. Ну, тут сам виноват, уделял мало времени учебе, за это и поперли.

Невольно заметил за собой, что с каждой минутой версия о том, что все вокруг нереально, становилась все менее правдоподобной. Я все меньше надеялся, что все это сейчас прекратится, и я вернусь к своей нормальной жизни. Да пусть даже и на больничной койке.

Я что, реально в девяностых годах двадцатого века? И тут же в голову напросился другой вопрос – это известное мне прошлое или какая-то альтернативная линия времени?

А впрочем, какая разница?

Вот, на перекрестке я заметил желтую бочку с квасом. В наше время таких уже не встретить. За ней пожилая продавщица в фартуке занималась розливом пенного напитка.

На противоположной стороне, возле обувного магазина, стояли припаркованные машины отечественного производства. Жигули, самых разных моделей. Среди них выделялась новенькая темно-синяя Audi Quattro, вокруг которой столпились мальчишки лет двенадцати, с восторгом заглядывая в салон. Ну конечно, иномарка же, а им очень нравилось рассматривать шкалу спидометра.

Левее разместился продуктовый магазин, типажа девяностых годов, с огромными цветными постерами, закрывая грязные витражные окна. На одном были изображены какие-то яркие шоколадные батончики, на другом Coca-Cola. Логотипы были знакомыми, но явно устаревшими.

Вообще, с развалом СССР многое, что было практически недоступно в советский период, буквально хлынуло с запада потоком. Правда, до глубинки, где, скорее всего, я и оказался, добиралось спустя месяцы, а то и годы.

О, а дальше разместился устаревший рекламный щит, с описанием растворимого апельсинового напитка «Юпи». Мол, просто добавь воды. Я даже улыбнулся, увидев это чудо.

И никаких неоновых вывесок, никто не ходит со смартфонами в руках.

– Андрюха! – окликнул я спутника, глядя на горизонт. – А что это за город?

– Слушай, ну прекрати уже! – возмущенно хмыкнул тот, окинув меня недовольным взглядом. – Не смешно, Антон!

– Да какие уж тут шутки? – задумчиво пробурчал я. – Память что-то совсем подводит.

– Краснодар, ну ты чего?!

Так, ясно. Совсем не глубинка, хотя, насколько я помню, в девяностые годы город практически не развивался. Это во второй половине двухтысячных население и рост инфраструктуры резко пошло вверх.

Сам-то я в Краснодаре прожил какое-то время, но недолго, зато потом часто был проездом и знаю несколько районов. Но сейчас даже понятия не имел, в какой части города я оказался. Смутно знакомый район, уж не Юбилейный ли?!

Гнутов отвернулся и продолжил путь. Он шел чуть впереди и недовольно сопел, а я неторопливо шагал следом, оценивал увиденное, и улыбался. Наверное, в какой-то мере это выглядело глуповато. Но с другой стороны, если на минуточку задуматься, приятно осознавать, что ты уже не пятидесятилетний старпер, которому в жизни откровенно не повезло и она прожита зря, а молодой парень, перед которым все дороги открыты. Это ж можно исправить кучу ошибок, использовать знания из будущего и… Черт возьми, стать кем угодно!

Меня отвлек громкий шум и приближающаяся музыка. На перекрестке, перед светофором, резко скрипнув тормозами, остановилась девяносто девятая Лада, темно-зеленого цвета. Из открытых окон громко звучала знакомая музыка:



Два кусочека колбаски

У тебя лежали на столе

Ты рассказывал мне сказки

Только я не верила тебе

Эх, два кусочека колбаски

У тебя лежали на столе

Ты рассказывал мне сказки

Только я не верила тебе



– Комбинация! – пробормотал я и улыбнулся. – Надо же! Хит же был в свое время!

Вообще, в конце восьмидесятых, начале девяностых было исполнено много крутых песен, которые и десятилетия спустя продолжали быть хитами дискотек. Помню, я тогда «Кино» слушал, «Наутилус», «Сектор Газа», КиШ.

Пока я с головой окунулся в воспоминания, на светофоре загорелся зеленый и машина, резко стартанув, унеслась прочь, скрывшись за перекрестком.

– Антоха? – спутник обернулся ко мне и нахмурился. – Ты чего там встал?

И верно, я сам того не заметив, остановился у края дороги, глядя вслед автомобилю. В этот момент, без какой-либо видимой причины, у меня внезапно закружилась голова. Затошнило, затылок прострелила острая боль, а в глазах аж потемнело. Я едва удержал равновесие, схватившись за столб дорожного знака.

Невольно ощутил, как что-то в моем восприятии изменилось. Незначительно, но все же. В голове непонятно откуда сами собой появлялись обрывки все новых и новых мыслей, которые были для меня чужими. Внезапно я вспомнил какой-то другой Краснодарский адрес, хотя на самом деле никогда там не жил… Вспомнил, имя матери. Но оно не соответствовало тому, которое я знал с рождения. Вспомнил какую-то собаку по кличке «Вилли». Вспомнил, что умел хорошо играть в шахматы, хотя ранее я к ним и близко не подходил. Воспоминания накатывали волнами и как это объяснить, я понятия не имел. Разве что… Это обрывки чужой памяти, которые теперь становятся моими собственными?! Становятся частью меня.

– Слышь, Андрюха! – неуверенно пробормотал я, потирая затылок. – Ты это, иди… А я пока посижу на лавочке. Что-то мне нехорошо. Воздухом подышу немного, может быть, станет лучше.

– С тобой точно все в порядке? – насторожился он, глядя на меня с тревогой. – Ты бледный какой-то. И выражение лица у тебя какое-то странное.

– Да-да… – махнул я рукой, присаживаясь на облезшую лавочку. – Да, все нормально. Иди, не переживай.

Тот стоял в нерешительности – вроде как и уйти хотел, а вроде как и друга бросить не мог. Видно было, что мои чудачества его пугают, но он старался игнорировать их. Получалось, конечно, плохо.

– Ну, это… Я тогда, пойду? – переспросил он, топчась на месте.

– Иди. Все нормально.

И Гнутов неуверенно развернулся, медленно пошел вверх по улице, набирая скорость. Пару раз он еще обернулся, затем скрылся за ближайшей многоэтажкой.

– Ни хрена себе! – тихо пробормотал я, вытирая вспотевший лоб.

Уже практически не было сомнений в реальности окружающего, и я окончательно остановился на мысли, что умер на той проклятой дороге между Ставрополем и Благодатным. А потом, каким-то совсем чудесным образом мое сознание попало в 1993 год. Ну и кому же принадлежало тело, в которое я попал? Не могло же оно существовать само по себе?! Значит, был некий реципиент и вероятно, с ним тоже что-то случилось.

Так, я погиб в декабре две тысяча двадцать четвертого года и сам не заметил, как воскрес летом в девяносто третьего? Там мне раскроили голову монтировкой, а здесь, скорее всего, бедолага получил в голову и тоже умер. Может, в висок попали ему, вот он и того…?

От одних только мыслей об этом стало не по себе.

Я посидел еще несколько минут, затем поднялся и отправился к девятиэтажным высоткам впереди, где находился мой дом.

Какой-то частью мозга я понимал, что меня ждет совсем не мой дом и семья там чужая, но при этом другая моя половина упорно считала, что нужно идти домой. Кажется, произошло некое слияние подсознаний и получилось нечто совсем странное… Я уже не был тем, кем был до всего этого… Сложный процесс, который объяснить сможет только человек, сведущий в медицине, да и то не факт.

Мне оставалось лишь принять это как должное.

Уже подходя к дому номер тридцать один, по проспекту Чекистов я заподозрил неладное. Во дворе, в скверике, напротив своего подъезда, заметил троих парней примерно моего возраста, которые меня тоже заметили и смотрели с явной агрессией. Ну, ясно – это дружки того отморозка, что я на асфальт уронил. После того, как я ему бока прогибом намял, вряд ли он рискнет сам куда-то лезть.

В принципе, чего-то подобного я и ожидал. Даже, наоборот, удивился бы, если бы меня не попытались где-нибудь щимануть. Наверняка ребята хотят отомстить за нанесенную несправедливость. Вернее, это для них несправедливость – чухан вроде меня уложил мордой об асфальт их старшего, а вот когда такая несправедливость случается у других людей, никому и дела нет. Впрочем, чему удивляться? Разве в наше время не так?

Я сделал вид, что не заметил и продолжил идти к дому. По пути приостановился у клумбы с цветами, присел – вроде как завязать непослушный шнурок.

– Эй, Барсуков! – крикнули мне. – Иди сюда, нужно поговорить!

Хорошо, поговорим. Хотя, какие тут разговоры – сейчас они будут меня бить. Ну-ну… Я завязал шнурок на кроссовке, а поднимаясь, незаметно взял полную горсть песка с края клумбы и сунул в карман.

Их трое. Обычной, даже худощавой комплекции, одеты вызывающе – простая шпана.

– Ну, чего надо, щеглы? – демонстрируя неуважение, начал я.

– Слышь, муфлон! – дернулся один из них, самый молодой. – Ты как с пацанами разговариваешь?

– Где здесь пацаны? – я даже оглянулся по сторонам, теперь показывая изумление. – Вы, что ли? Нет! Вы шакалы! Хотели меня толпой избить, когда я честно один на один вашего Черепа на асфальт кинул? Так пацаны не поступают!

– Че?! – взвился тот. – Ты не пацан, ты муфлон! Чморик!

– Тихо, Колян! – подал голос другой, самый высокий из них, удержав напарника рукой. Видно было, что он прилагает немало усилий, чтобы не сорваться. Явно его отправили как старшего, только вот разводить драку прямо во дворе было не с руки. – Короче, Барсуков. Ты поступил некрасиво, Череп поскользнулся и случайно упал. Повезло тебе тогда, что менты нагрянули. В общем так, свою вину нужно загладить деньгой. С тебя тридцать тысяч и конфликт закрыт.

– И все? – удивился я.

– Ну-у, да… Мы же не звери.

– А если я откажусь? – заявил я.

– Че?

– Ля, пацаны, какой дерзкий стал, а? Совсем шахматист страх потерял! Видать когда Череп ему вмазал, у него мозги перемешались.

– Ну ты че, непонятливый, а?

– Не лохмать мне бабушку! Я прекрасно осведомлен, зачем вы сюда пришли. Думаете, мне повезло, а ваш Череп поскользнулся? Да ни хрена подобного! Я ему в честном бою достойно ответил. Не ожидали? Короче, вот что я отвечу на ваше требование – оставьте меня в покое и так и быть, я забуду про ваш визит! Разойдемся по мирному!

От моих слов у них рты пооткрывались. Видно было, что моего дерзкого заявления они вообще не ожидали.

– Муфлон, притихни! – едва не подавился от возмущения старший. – Мы же тебя уроем щас!

– Ну, давай… – спокойно произнес я. – Вот прям сейчас и попробуйте!

И без предупреждения, я первым рванул к ним.

Известно, что лучшая защита – это нападение. Причем чем более дерзко и жестко, тем лучше. Очевидно, что эти козлы слов не понимают, только грубую силу. И неважно, по правилам ты ее применяешь или нет.

Горсть песка, что была в кармане, я швырнул ближайшему прямо в морду, отчего тот взвыл и тут же схватился лапами за лицо. Отскочил в сторону. Минус один.

Двигаться приходилось быстро, думать особо некогда. Но мозг исправно анализировал обстановку и принимал нужные решения. Возможно, успехом было еще и то, что сознание у меня было совсем не подростковое. Впрочем, тут не все однозначно. Я не в полной мере чувствовал себя тем, кем был в прошлой жизни. Что-то меня ограничивало.

Второго с разбегу я ударил ногой в живот – растерявшийся от такого напора противник охнул, а вместе с этим из легких вышел весь воздух, диафрагму скрутило спазмом. Отморозок, с вытаращенными глазами просто плюхнулся на пятую точку, ловля ртом глоток кислорода. Минус два.

Попутно, схватив подвернувшуюся палку, я с силой зарядил ею прямо по рукам третьему. Та, естественно, сломалась, но и противник выбыл из строя, с воем тряся руками.

Тут же добавил ему в кулаком в челюсть.

Противник взвыл. Конечно, мышцы у меня были нетренированные и потому сильного удара не получилось. Но когда прилетает в зубы, цепляя губной желобок, где много нервных окончаний, становится очень и очень больно. Затем тот, что получил в живот, все-таки изловчился и нанес мне удар в ухо, к счастью, тот прошелся вскользь. Было больно, конечно, но терпимо. Одновременно он ухватил другой рукой меня за воротник и резко дернул на себя.

Раздался треск ткани – футболка лопнула, мгновенно превратившись в бесформенный кусок черной тряпки. Я вывернулся, с силой пнул его ногой в колено.

– Это что тут такое творится! А ну, прекратите! – раздался возмущенный женский крик. – А то милицию сейчас же позову!

В поле зрения оказалась женщина, лет сорока. Отморозки среагировали, словно по команде.

Я уже понял, что по мою душу явилась просто мелкая уличная гопота. Показывать слабость я не собирался, такие только силу и понимают. Это они думают, что я зеленый пацан, с которого можно лавэ стрясти. Вся их хваленая крутизна – это дешевые понты.

Налететь толпой и руками махать как мельница – вот их тактика. А вот биться одному с холодной головой, да еще и против нескольких противников дано не всем. Не скажу, что я опытный боец, но за долгую прожитую жизнь приходилось и получать, и давать самому. Были и бытовые драки, и серьезные мордобои в разборках… Да и спортивное прошлое по самбо давало знать. Возможно, не ошибусь, если скажу, что у меня был пониженный болевой порог. И были мозги сделать из этого правильные выводы, что куда важнее.

Ну, еще здесь сыграл фактор неожиданности – их сбило с толку, что я первым налетел на них, совершенно не показывая страха.

Я тоже остановился, среагировав на крик женщины. А гопники, потирая пострадавшие места, отскочили в сторону. Сейчас они смотрели на меня с опаской. Один с мокрыми слезящимися глазами, другой с разбитым носом и окровавленными губами.

– Че, мля! – рявкнул я. – Все?!

– Да ну его, пацаны! Он больной на голову! Идем! – пробормотал старший, глядя на меня, как на дикаря.

– Совсем крыша поехала! Муфлон!

И они демонстративно нехотя, повернулись и направились в сторону выхода со двора. А я, тяжело дыша и сжимая кулаки, стоял и смотрел им вслед.

– Антоша, ты как? – ко мне подошла та самая женщина, что собиралась вызывать милицию. В памяти откуда-то всплыло ее имя.

– Теть Тань, все нормально… – ответил я, удивившись, что сделал это так, будто знал ее всю жизнь. – Отморозки какие-то. Пришлось пошуметь.

– Это я заметила, – восхищенно ответила женщина. Вспомнил, что она была уборщицей во дворе. – Смело ты с ними. Даже не знала, что ты так можешь. Всегда тихий такой ходил, незаметный. А тут вон как налетел. Вот же растут молодые бандиты, футболку тебе порвали!

– Да ничего страшного, зашью. Все равно домой иду.

И я направился к подъезду, отчетливо зная, на каком этаже и в какой квартире этой девятиэтажки я жил. Вот только тут судьба подсунула мне свинью.

Лифт почему-то не работал, хотя дом с виду был новый. Да и вообще, весь этот микрорайон был каким-то молодым, свежим. Зелени было хоть и много, но вся она еще не успела толком разрастись – все деревья и кустарники маленькие. Видимо, район возводился совсем недавно – вдалеке, со всех сторон были видны многочисленные башенные краны и строящиеся здания соседних кварталов. Строительство шло ударными темпами – на вид этим домам не более десяти лет.

Поднялся на седьмой этаж, отыскал знакомую дверь. Остановился в нерешительности. Как-то неудобно вливаться в чужую жизнь, заходить не в свою квартиру. Называть чужих тебе людей своими родителями. Однако чем больше я об этом думал, тем меньше меня это беспокоило. Сам того не понимая, я свыкался с этой мыслью неожиданно легко.

Да и разве у меня есть какие-то иные варианты?

Выжал черную кнопку звонка. Затренькала кукушка.

Тишина.

Обратил внимание, что неподалеку, прямо на стене черным баллончиком выведено – «Извращенец». Такого добра в каждом подъезде хватает.

Выжал кнопку еще раз.

Сначала дверь никто не открывал, потом послышались шаги и недовольный голос.

– Ну, кто там еще притащился?

Щелкнул замок, входная дверь открылась, и на пороге квартиры я увидел довольно симпатичную женщину. Чужая память услужливо подсказала, что это и есть моя мать. Только вот вид у нее был… Растрепанная, усталое бледное лицо, синяки под глазами. Мятая одежда. И характерный запах алкоголя.

В квартире за ее спиной – натуральный бардак. На полу как попало валялась грязная обувь, вещи. Какие-то коробки.

Разом возникли вопросы. Да-а, оказывается, жизнь у моего реципиента была не сахар.

– Чего трезвонишь? Ключи твои где? – устало пробурчала она, осмотрев меня мутным взглядом. – Что, еще и футболку порвал?

– Ключи потерял, – пробормотал я, совершенно не ожидая такого поворота. Хотя, после перерождения в девяностых – грех удивляться чему-то еще.

– Ну, значит, иди и ищи… – нахмурилась она и хотела уже закрыть передо мной дверь, но я ловко поставил ногу, не дав ей этого сделать.

– Нормально ты сына встречаешь! Может, сначала накормишь? – твердым голосом поинтересовался я. Держать дверь она не стала, просто махнула на меня рукой, и пошатываясь, отправилась куда-то вглубь квартиры. Везде стоял запах перегара.

С кухни послышался сиплый мужской голос:

– Ленка! Кто там?

– Антон пришел.

Несколько секунд и на пороге кухни показался пошатывающийся собутыльник. Назвать это чудо природы мужиком язык не поворачивался. Сам лохматый, небритый, с красной от выпитого бухла мордой. Сявка, короче.

Похлопав себя по карманам, оно громко икнуло.

– О! Слышь, малой… Сгоняй в магазин за водкой! – алкаш тянул окончания слов, отчего складывалось еще худшее впечатление. – И консервы рыбные возьми! Ленка, где у тебя деньги?

Мужичок был худым, поношенная одежда висела на нем как половая тряпка на швабре. Говорил он с характерной нечеткой дикцией, а глаза никак не могли сфокусироваться на одной точке.

Это было мерзко. Идя домой, я ожидал увидеть совершенно другую картину – нормальную семью, а тут такое…

Мать, которая должна создавать уют в квартире, любить и воспитывать сына, вместо этого безбожно бухает и водит домой непонятные пропитые элементы мужского пола… Тьфу ты! Как же это отец допустил? Почему-то в моей памяти никакой информации о нем не возникло.

Несколько секунд я просто стоял, смотрел на все это дело и подмечал детали. Зрелище отвратительное. Уйти? Ну нет! Нужно брать главенство в свои руки, тем более что мне и идти-то больше некуда.

– Ну, че ты пялишься? – недовольно возмутился собутыльник. – Иди давай, ну. Ленка, дай ему деньги. Ну чего ты встала?!

Он попытался шлепнуть ее по заднице, но промахнулся.

Мне же до того стало тошно, что в нашей квартире распоряжается какое-то чмо, что я не выдержал. Решительно подошел к алкашу, с ходу дал ему смачного леща. Вот прямо изо всех сил. У мужичка голова мотнулась взад-вперед, а глаза собрались в кучу. Они и раньше-то не особо ладили, а теперь вообще не пойми что получилось.

– Э-э… Щенок! – тявкнул тот, затрепыхавшись. – Что творишь, сопляк? Я т-тя щас!

Отмахнувшись, я коротко двинул ему кулаком под ребра, отчего тот сразу заткнулся. Затем ухватил алкаша за шиворот и, прилагая все силы, потащил к выходу – благо тот сопротивлялся как-то совсем слабо. Открыв дверь, я выставил его наружу, добавив хорошего пинка под зад.

– Еще раз здесь увижу, что-нибудь сломаю! Понял? – спокойно добавил я, затем захлопнул дверь. Мать стояла и смотрела на меня растерянным взглядом. В глазах ясности не было.

– Ма, ты чего тут устроила? – разозлился я, обернувшись к женщине.

– Антон… – заплетающимся языком пробормотала она, глядя на меня рассеянным взглядом. – Ты зачем это сделал, а? Дядя Ваня – мой друг…

– В задницу таких друзей!

– Много ты понимаешь… – видно было, что разговаривать бесполезно. На пьяную голову вообще разговоры – тухлое дело.

– Ма, иди-ка проспись. – сказал я, одновременно заприметив дверь в ванную. Направился туда, чтобы вымыть грязные руки.

И тут наконец-то увидел себя в зеркало.

Да-а, зрелище, конечно, любопытное. Если бы я молодой себя где-нибудь увидел, тоже бы прицепился. Смазливое лицо с непонятным выражением, дурацкая лохматая прическа, полные розоватые щеки. На лбу ссадина с засохшей кровью, треснутая губа, под носом тоже следы вытертой крови. Да и одет я был как-то старомодно. Но отдаленно во взгляде угадывалось что-то мое, прежнее.

Раз я попал в лихие девяностые, нужно срочно менять имидж, иначе так ко мне каждая собака будет приставать. Что там в то время было модно?

Быстро умылся, вымыл руки. Снял грязную одежду, переоделся.

Квартира была двухкомнатной. С весьма неплохим ремонтом. Но я сразу заметил, что за порядком в последнее время тут никто не следит. Задался вопросом – а где же отец? Почему-то тут чужая память упорно молчала. Ну, ничего, разберемся.

На кухне раздался звон то ли бутылок, то ли стаканов. Направился туда, задумчиво осмотрелся.

Небольшой обеденный стол как попало был заставлен пустыми консервными банками из-под шпрот и кильки «в томате», ломтями серого, раскрошившегося хлеба, почти пустая двухлитровая банка с маринованными помидорами и связка зеленого лука. Стояли две пустые бутылки из-под «Столичной», граненые стаканы. На холодильнике стоял небольшой радиоприемник, откуда противно хрипела Пугачева.

В раковине уже новая жизнь завелась, а кухонные шкафы были как попало завалены посудой, продуктами и разнообразной утварью. Повсюду крошки, на полу мусор. Так и мыши скоро заведутся!

Мать, пошатываясь, пыталась найти хоть немного водки, но ее там не было.

Вздохнул. Молча взяв ее за руку, я осторожно, но решительно повел ее в спальню. Та что-то бормотала, возмущалась, но почти не сопротивлялась. Едва я положил ее на диван, как она почти сразу закрыла глаза и провалилась в сон.

А я, осторожно накрыв ее лежащим неподалеку пледом, вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Да-а… Вот это мне подфартило с новой жизнью! Ну да, родился заново – можно сказать, здравствуй молодость в новой стране. А вот это и то, что произошло на улице – чтоб эта самая жизнь медом не казалась.

Чтобы навести в квартире порядок, нужно потратить не один час.

Не скрою, не на это я рассчитывал, когда осознал и переварил произошедшее. Кажется, чтобы повернуть жизнь в нужное русло, мне нужно хорошенько потрудиться и вытащить мою новую семью из той задницы, в которой она по какой-то причине оказалась. Может, судьба такая?




Глава 4. Тревожные события




На то, чтобы навести порядок, у меня ушло часа четыре.

Ярко-красный пылесос «Тайфун» оказался хорошим помощником. Правда, ревел он как имперский звездолет с поломанным гипердрайвом – и как только мать не проснулась?

Пока наводил уборку, нашел пару фотографий в рамке и несколько семейных альбомов. На одной мы были втроем – я, мать и молодой мужчина, судя по всему, мой отец. Звали его Дмитрий, так было написано на обороте. Память почему-то упорно молчала, что было странно.

На второй фотографии он был один, в советской военной форме, что именовали «Афганкой». На голове был голубой берет, из-под кителя видна полосатая тельняшка, значит, отец реципиента служил в десантуре. Хм, неплохо. Чего ж тогда сын хлюпиком рос?

Обе фоторамки были убраны, наверное, для того, чтобы глядя на них не вспоминать то, что произошло.

Так, ну хоть что-то я уже узнал, остальное в процессе.

Когда наконец-то закончил уборку, вынес весь мусор и перемыл гору посуды, стрелка на часах показала семь вечера.

Сел перекусить. Минуты две просто стоял и смотрел на банку маргарина Rаma – я такого уже лет двадцать не видел. В холодильнике почти ничего не было, но это меня нисколько не обескуражило. Неприятно, конечно, но не катастрофа. В общем-то, чего-то подобного я и ожидал, когда впервые вошел в квартиру. Очевидно, что по какой-то причине, мать не заморачивалась тем, что дома шаром покати… Хотя, судя по интерьеру и ремонту, деньги в семье все-таки были. Впрочем, это еще ни о чем не говорило.

У себя в комнате, в старой картонной коробке из-под диафильмов я чисто случайно обнаружил перевязанные резинкой деньги, в размере аж сорока двух тысяч. Старыми банкнотами, само собой. Учитывая, что килограмм мяса в то время стоил около двух тысяч, то сумма у меня была так себе… Немногим больше средней зарплаты. Тем не менее, я улыбнулся – давно таких денег не видел. Решил потратить часть и купить продуктов.

Сказано – сделано. Торопиться мне было некуда, поэтому я все делал размеренно и неторопливо. Не люблю гоношиться.

Неподалеку от нашей девятиэтажки оказался маленький рыночек и пара магазинов напротив. В такое время дня там было практически пусто, лишь сидела парочка скучающих бабушек, обсуждая прохожих. Дворовая разведка никогда не спит, а эти шагнули дальше, продавая лук, морковь и картошку.

Учитывая, что в стране уже практически отступил дефицит, но были конские цены, я даже слегка удивился, а потом понял. Краснодар все-таки город областного значения, на дворе было лето, а вокруг полно колхозов и станиц, где выращивалось много сельскохозяйственной продукции. Фермеры тащили ее в город, устраивая своеобразные сельские ярмарки. Что-то продавали, а что-то обменивали. То же касалось мяса, яиц и молочной продукции. Но в меньших масштабах. Однако опять же, все было сугубо регионально и если в одном районе это было нормой, то в соседней области дела обстояли уже иначе.

В общем, приобрел я «овощной набор» и отправился обратно.

В морозилке нашел кусочек мяса с косточкой.

К слову сказать, так как я много лет прожил один, то научился готовить буквально все. Сварить суп? Не проблема! Плов или гуляш? Да запросто! Не скрою, для себя готовить лень, поэтому такие блюда были исключительно в те дни, когда было хорошее настроение. Гости у меня практически не бывали, поэтому хвастаться было не перед кем.

И сейчас, в процессе готовки я соорудил наваристый борщ. Тихонько играло радио, откуда звучала композиция группы «Мираж»:



Я не шучу, я теперь не шучу.

Я буду делать все так, как хочу.

В сеть обещаний меня не поймать,

Я не желаю верить и ждать.

Я не шучу, я давно не шучу.

Я буду жить только так, как хочу.

Вы понимаете это, друзья?

Мне надоело слово нельзя!



Весьма в тему, кстати. Музыка моей молодости – было, что вспомнить.

В общем, оставалось совсем немного, когда скрипнула дверь и на кухне появилась мама. Выглядела она неважно.

Глаза красные, волосы взъерошенные. Лицо осунувшееся. Одежда помятая.

– Антон? Что… Ты чего тут делаешь? – тихо спросила она, ища глазами стакан. Голос был относительно нормальный, без явных пьяных интонаций.

– Вообще, планировал сварить борщ! – непринужденно ответил я, мешая половником в кастрюле. – А еще, попутно, в квартире убрался. А то свинарник был… Ма, как так?

Несколько секунд она просто стояла, думая о чем-то своем, затем набрала воды с крана, выпила и в задумчивости присела на стул.

Я молча продолжал готовку, иногда посматривая на женщину и ожидая продолжения. Что же такое произошло, что она начала пить? Как давно? Почему перестала заниматься воспитанием сына? Видно же, что женщина хорошая, симпатичная. На стакан подсела недавно. Не более полугода назад.

Хотелось понять, что произошло. Наверное, проще всего в моем случае было забрать все деньги и уйти куда-нибудь, чтобы налаживать свою новую жизнь. Но мне совесть не позволяла – опять же, я ведь благородный. Справедливый еще.

– Кушать будешь? – поинтересовался я, после двух минут тишины.

– Что?

– Кушать! – спокойно повторил я.

– Ты же не умеешь готовить…

– Это было давно и неправда, – вздохнул я, доставая чистую тарелку.

Ужин прошел в тишине. Борщ оказался вкусным, я даже мысленно себя похвалил. Мать молчала и я никак не мог понять, о чем она думает. Ни о чем поговорить толком не удалось.

Затем я ушел в свою комнату.

Все там было как-то не так… По-старомодному. Старый шифоньер, пуф, обитый мягкой тканью. Цветастый ковер на полу – таких в две тысяча двадцатых уже и не встретишь. Настоящий пылесборник, родом из СССР.

Надо бы в комнате перестановку сделать. А еще, сменить внешность на более дерзкую, приодеться. Ну и спортом заняться, причем основательно. Да и вообще, нужна глобальная цель. Знания о будущем есть и нужно их как-то применять.

И тут я задумался совсем о другом. Как же так получилось, что Серега Камышин меня предал? Почему он пошел на поводу у бандитов? Зачем ему это было нужно?

Я ездил с ним не один год, но не замечал за ним связей с криминальными элементами. Нормальный мужик был, со своими тараканами в голове, но это норма. Так в чем же дело? Продался бандюкам? Надоело крутить баранку за сравнительно небольшую зарплату? И что же ему пообещали, раз он пошел на такое?

Если вдуматься то, скорее всего, он был в сговоре с ними заранее. Они знали маршрут, который, на минуточку, предложил именно он. Они знали, что у нас нет оружия. Ведь Камыш был не в курсе, что последние несколько месяцев, я таскал с собой травмат. Монгол потому и не спешил демонстрировать силу с применением оружия, потому что знал о купленном напарнике. И о том, что мне нечего им противопоставить. Он ждал подходящего момента…

Я сопоставил факты и усмехнулся.

Камыш, сучара, хотел остановиться еще в первый раз, но я не согласился. И если бы он это сделал вопреки моему решению, было бы подозрительно. А когда они появились во второй раз, уже я сам дал команду Сереге сдать к обочине. Что он и сделал. Все время, пока шла разборка, он держался позади меня, словно ждал условного сигнала от Монгола, если вдруг что-то пойдет не так.

Вот же тварь, а?! Никому доверять нельзя, обязательно воткнут нож в спину.

И Монгол этот, редкая мразь. Весь такой сдержанный, спокойный, властный. А по факту хладнокровный убийца. Скольких водил уже они так остановили? Сколько вообще людей пострадало от руки или решения этого авторитетного отморозка? Наверняка, промышляя в здешнем районе, многим успел крови попить. Это авторитет из девяностых, а отец его еще хлеще, но тот вроде как политиком был.

Мне почему-то казалось, что и родом бандит из Краснодара, но тут не возьмусь утверждать… Ни его настоящего имени, ни фамилии я не помнил. Да и какое мне теперь до него дело?

Прежней жизни больше нет! Долой ее, все равно она была никчемной…

Поворочавшись немного, я сам не заметил, как заснул. Причем спал, как убитый.

Проснулся, когда еще семи не было. Подошел к зеркалу, обратил внимание, что тело у меня худощавое, нетренированное. Не совсем дрыщ, конечно, но все равно стыдно. С такими мышцами сильного удара не нанести, эффективный бросок не сделать. Нужно будет усиленно тренироваться, наращивать массу. Для пацана главное – это умение за себя постоять. Видимо, реципиент не уделял этому достаточного внимания. Ничего, исправим.

Мне как раз неделю назад исполнилось семнадцать лет – в этом я убедился, увидев собственный паспорт, и я должен уже заканчивать школу. Это либо десятый, либо одиннадцатый класс.

Взглянул на календарь. Настоящий Антон Барсуков зачем-то зачеркивал прошедшие дни. Значит, сегодня пятое июня?

– Суббота… – пробормотал я. Школа отпадает. Учеба тоже – не готов я в школу, блин, ходить. Возможно, есть какие-то экзамены – ни черта не помню, когда там и что сдавалось. Сколько лет-то уже прошло.

Первым делом убрал кровать, затем сделал зарядку. Для начала легкую. Мышцы после вчерашних разборок ощутимо болели, но я не обращал на это внимания.

В коридоре обнаружил двенадцатикилограммовую гирю, которая тоже потихоньку пошла в дело.

Нужно тренировать выносливость, силу, ловкость. И хорошо бы найти какую-нибудь секцию самбо или борьбы, наверняка что-то должно быть на районе. Многое из своего спортивного прошлого я уже успел позабыть, а это плохо. Нужно наверстывать, иначе меня никто всерьез не будет воспринимать. Был бы я чуть постарше, может, за двадцать, тогда бы сразу начал крутиться. А пока рано, кто всерьез воспримет семнадцатилетнего пацана?

Когда я закончил, отправился в ванную. Затем на кухню.

Отчего-то прям невыносимо захотелось чего-нибудь мучного.

Отыскал муку, яйца, немного простокваши. По-быстрому сварганил оладьи. Когда заварил чайник, дверь на кухню приоткрылась и заглянула мама.

– Антош?

– О! Доброе утро, мам!

Сложно сказать, какие чувства я к ней испытывал. Физически, как ни крути, она мой родитель. А вот с другой точки зрения… Называть мамой женщину, которая, по факту, младше меня?! Воспринимал это не очень остро, но, пожалуй, к этому нужно будет еще привыкнуть. Впрочем, вероятно, влияние подсознания реципиента как-то сглаживало углы.

– Доброе… – она принюхалась. – Чем это пахнет?

– Оладьи пожарил.

Услышав мой ответ, она стояла и просто хлопала глазами. А потом села на стул и пробормотала:

– Вчера борщ, сегодня оладьи… Антош, ты же не умеешь готовить!

– Пришлось научиться, – усмехнулся я. – Чаю?

– Это должна была делать я…

– Я же вижу, что тебе тяжело. Поэтому все нормально, мам!

Она молча смотрела на меня изумленными глазами, затем спросила:

– Что это у тебя на лбу? И губа разбита. О, боже! Тебя что, хулиганы били?

– Скорее, наоборот! – усмехнулся я.

– Это как? А впрочем, неважно. Нужно было еще вчера обработать. Так, ну-ка давай…

– Да ладно, всего лишь царапина. Чего там обрабатывать?

Тем не менее пришлось подчиниться.

Через несколько минут она закончила, получилось очень аккуратно. Память напомнила, что мама уже больше десяти лет работала в поликлинике. Только вот кем, не помню.

– В тебе что-то изменилось, – заметила она.

– И что же? – сухо улыбнулся я.

– Взгляд другой. Более взрослый, уверенный. Как будто ты разом постарел.

Я рассмеялся.

– Ма, мне уже не двенадцать лет.

– Ты меня так не называл!

– Угу, а давно мы с тобой нормально разговаривали, а?

При этих словах она потупила взгляд и покраснела. Видимо, попал в точку. Я решил разрядить обстановку и переключиться на другую тему.

– Какие у нас сегодня планы?

Мне хотелось вывести ее на разговор, но осторожно, непринужденно. Как оказалось, память реципиента во многих моментах скудна на факты и детали.

И снова мой вопрос поставил ее в тупик. К гадалке не ходи, отношения между матерью и сыном в последнее время были не очень. Определенно, в семье что-то произошло, что-то серьезное. Сын почему-то замкнулся и ушел в себя, а мать не нашла ничего лучше, как пить. Вместо решения проблем, она просто заливала их алкоголем, таким образом заглушая мучившую ее боль. И все-таки, где же отец?

– Не знаю… – очевидно, что ей было неудобно говорить об этом, поэтому и отвечала не сразу. – Даже не знаю. Мы давно уже ничего не планировали.

– А давай-ка погуляем по городу? – предложил я. – Например, по Красной? Возьмем мороженое.

Из своей прошлой жизни я помнил, что в Краснодаре в конце двухтысячных годов была такая улица Красная, что пересекала город с севера на юг. По ней, в выходные дни перекрывалось все движение и пешеходы свободно могли гулять прямо по дороге, не опасаясь быть раздавленными. Везде играла тихая приятная музыка, была чистота. Иногда, тут и там, особенно в вечернее время происходили выступления каких-нибудь местных талантов. Люди просто неторопливо ходили, беседовали. Интересно, в девяносто третьем так же или подобного еще не было?

– А давай… – вдруг согласилась она.



***



Уже через полтора часа мы гуляли по Парку Победы.

В этот день Красная была закрыта для прогулок, поэтому нам пришлось перебраться в тот район. Легендарного моста поцелуев, что соединял Кубанскую Набережную и сам парк, еще не было, его построят примерно лет через десять.

Пришлось делать большой крюк и обходить через затон. Дорога через лес была не самой живописной, но вокруг было много прохожих. А вот в вечернее время здесь лучше не гулять – далеко не самое безопасное место в городе.

В парке была представлена выставка военной техники, что когда-то участвовала в Великой Отечественной войне. Да и не только в ней. А еще был довольно крупный музей. Неподалеку протекала река Кубань, по которой туда-сюда плавали теплоходы, катая жителей и гостей города.

Помнится, в двадцать первом веке реку засрали настолько, что в ней запретили купаться. Хотя сотней километров по течению ниже, хитрые предприниматели на побережье вовсю продавали экскурсии на купание в этой самой реке. Несмешной цирк.

Разговор с матерью не клеился, и на то были причины.

С одной стороны, я видел, что ей неловко и даже в какой-то мере стыдно, хотя она и пыталась этого не показывать. Перейти непосредственно к проблеме я тоже не мог, это вызвало бы ненужные подозрения. С другой стороны, вытягивать из нее все по крупице – тоже не дело. Я должен как можно быстрее понять, что произошло. Тянуть сопли нет смысла.

Возможно, кто-то скажет – мол, зачем мне было нужно копаться во всем этом? Проще бросить все и жить новой жизнью. Сложно ответить на данный вопрос, тут большое влияние оказывала внутренняя мораль и тот факт, что все-таки перерождение не прошло бесследно. Чувства сына к матери отразились на подсознании реципиента, а потому в какой-то мере воздействовали и на меня. Я вынужден это принять. Чужие мысли были тесно связаны с моими собственными. Сам того не желая, я постепенно привыкал к тому, что теперь это моя новая жизнь и ее нужно устраивать.

Уйти и жить самому, по своим правилам? Да, пожалуй, так тоже можно поступить, только мне совесть не позволила бы. Этой семье нужна помощь. А сбежать никогда не поздно. Вот только где мне жить? Что есть, как одеваться? В девяностые годы вряд ли кто-то сдаст простому школьнику комнату, а тем более квартиру. Нет, сначала нужно адаптироваться, а уже потом искать варианты как жить дальше.

Когда мы покинули центральную площадь, откуда-то справа маму окликнули:

– Лена! Лена, привет. А ты чего здесь?

Я увидел приближающегося к нам высокого незнакомого мужика. Выглядел тот неприметно, ничем особым не выделялся. Одет вполне себе опрятно, в руке темный фотоаппарат, а на плече сумка.

– Привет, Миша… – ответила мама, поежившись. Очевидно, что она была не очень рада этой встрече. Ей как будто бы было стыдно. – С сыном гуляем вот. Давно уже никуда не выбирались.

– Понятно, – улыбнулся тот. – Рад вас видеть. Привет, Антон!

– Угу… – кивнул я, пожимая ему руку.

– А ты чего в парке забыл? – поинтересовалась Лена. – Работаешь?

– Да на очередной экскурсии вот, фотографирую туристов, – он показал ей фотокамеру. – Слушай! Я давно уже хотел спросить, как там Димка? Уже и не помню, когда его последний раз видел! Вы что, куда-то переехали?

При этих словах мама опустила голову, на что Михаил сразу среагировал.

– Э-э… Лен, что-то не так?

– Миша… Разве ты не знаешь? – спросила мама и на глазах выступили слезы.

– Так! – тот осмотрелся по сторонам, увидел пустую малоприметную лавочку. – Идемте туда. Сядем, поговорим.

Это был мой шанс без неудобных вопросов узнать, что же произошло в семье Барсуковых и почему все сложилось таким образом.

Лавочка разместилась среди каштанов, в тени. Прохожих тут было немного, поэтому можно было поговорить, не рискуя быть услышанным. Судя по всему, разговор предстоял неприятный.

– Рассказывай! – мягко, но настойчиво произнес фотограф.

– Ой, Миш… Даже не знаю, с чего и начать, – Лена покачала головой. – В общем, началось все еще в январе этого года. Дима со службы возвращался, а дело было поздним вечером. Ну и услышал он, как кто-то на помощь зовет. Кричала молодая девушка – ее какие-то сволочи хотели затащить в машину, а там, может, и изнасиловать. А он за нее вступился. Ну, ты ж помнишь, он десантник, все за справедливость и правду боролся. Так получилось, что немного переборщил и сломал одному из них челюсть. Остальные испугались и сбежали. Сначала все было тихо. А потом…

У нее снова потекли слезы.

– Пострадавший оказался сыном важного человека, вроде как из депутатов. Я даже тогда даже фамилии не знала, все так спонтанно и проходило очень быстро. Милиция домой приходила, обыск устроили. Нашли пистолет, хотя я точно знаю, что у него никакого оружия не было. Зачем ему пистолет, если у него на службе табельный есть?! Уверена, что его ему просто подкинули. В присутствии понятых оружие изъяли, ну а потом пошли суды и прочее…

– Погоди, я правильно понял, что Димка в тюрьме? – уточнил фотограф.

Мама быстро и часто закивала головой, затем всхлипнув, схватилась за носовой платок. – Признали виновным. Всю ситуацию развернули совсем иначе. С позором уволили со службы, никто ему не помог.

– Так… – Михаил выдохнул, потрогал вспотевший лоб рукой. – Ну, а вы адвоката нанимали? Бороться пытались?

– Конечно, пытались. Только без толку. Там все схвачено, серьезные люди сидят. Не своротишь.

– Ясно… – выдохнул он. Видно было, что он хотел помочь, да только не знал чем.

Стараясь не подавать вида, я слушал с живым интересом, впитывая информацию как губка. Так как я стоял с краю, чуть позади и сбоку от Михаила, на меня никто не обращал внимания, поэтому я слышал все.

Вот, значит, откуда ноги растут и почему в семье все пошло наперекосяк?

С одной стороны, все ясно. Грубо говоря, отец пал жертвой несправедливости, при этом сражаясь за правое дело. Но даже такое горе не повод, чтобы становиться алкоголиком и намеренно разрушать то, что осталось от семьи. Или это не единственная проблема?

– Да и не только в этом дело… – она тяжко вздохнула. – Все как-то кучей навалилось. Не прошло и двух недель, как меня тоже с работы уволили, и как я ни пыталась устроиться в другие учреждения, меня только медсестрой в поликлинику и взяли. А я ведь хирург, Миш! Хирург, десять лет стажа.

– Да, я помню. Думаешь, это все связано?

– Конечно, связано. В почтовом ящике через какое-то время я нашла письмо, адресованное мне. С угрозами и оскорблениями. Я в милицию его отнесла, а там меня вежливо попросили забрать его и больше с такими вопросами не приходить.

Вон, Антона постоянно хулиганы били, он сам не свой из школы приходил. А ведь у него порок сердца, ему спорт противопоказан.

При этих словах я невольно сглотнул. Так вот почему я дрыщ. Вот почему отец-десантник не сделал из меня бойца. Так, раз со здоровьем такая проблема, нужно в корне менять позицию…

А мать продолжала:

– А еще спустя какое-то время сразу в трех газетах вышли статьи, мол, оказывается, виноват десантник – якобы это он пытался посягнуть на честь девушки, а те отморозки ему помешали совершить задуманное. Сначала я была такая злая – в меня пальцем тыкали на работе и на улице, мол, это ее муж.

– Но была же свидетельница! – рьяно возразил фотограф.

– Та, кого Дима спас, на суде почему-то свидетельствовала против него.

Миша нервно усмехнулся.

– Ее купили. Очевидно же.

– Наверное, ты прав. В общем, с тех пор все в нашей семье пошло наперекосяк. Я так устала уже от всего этого. Стыдно перед друзьями, перед знакомыми и соседями. Перед сыном… Настоящая черная полоса.

– Ма, после черной полосы обычно начинается белая… – вмешался я.

– Спасибо, Антош… – сквозь слезы улыбнулась она.

Вот теперь пазл сложился в более-менее целую картинку. Простое стечение обстоятельств запустило цепную реакцию – а когда связываешься с мразями, у которых много денег, власти и ни капли сочувствия – так и получается.

– И что, вы до сих пор не знаете, кто это был?

– Знаю. Потом узнала – ко мне приезжали. Его фамилия Вершинин.

– Ох ты ж черт… – тихо пробормотал Михаил. – Тогда все ясно.

Мне эта фамилия показалась незнакомой, но ведь я и не житель Краснодара. Так, нужно будет навести справки…




Глава 5. Здравый смысл




В воскресенье утром я проснулся почти в восемь.

Одевшись, спустился во двор и решил разведать окружающую территорию на предмет наличия спортивных площадок и каких-нибудь секций. В моем дворе ни того, ни другого не оказалось. Точнее, спортивная площадка-то была, а вот турники и брусья там установить то ли забыли, то ли еще не успели.

Насчет проблемы с сердцем я особо не парился, причем сам не знаю почему. Но и рисковать лишний раз не стоило, поэтому я решил начать постепенно.

В соседнем дворе, откуда можно было наблюдать масштабную стройку – Юбилейный микрорайон рос как на дрожжах – удалось найти то, что мне было нужно. Рукоход, пара брусьев, три турника разной высоты и приваренная к ним лестница.

Пока разминался, ко мне подошло двое мальчишек лет шестнадцати. Один полный, а другой, наоборот, высокий и худощавый.

Я сразу понял, что подошли они не просто так, но и без видимой агрессии.

– О, Антон! – окликнули меня. – А ты чего это здесь?

– Совершенствую физическую форму, – отозвался я. – А что?

Они переглянулись.

– Да ничего. Просто странно это, ты и физкультура! Мы тебя никогда на спорте не видели.

Я лишь пожал плечами.

– Кстати, а, правда, что ты в пятницу с Черепом сцепился? – тот, что был поплотнее, осмотрелся по сторонам. – И вроде как на асфальт его бросил?

– Ага. Было дело, – приняв упор лежа, лениво отозвался я. – Он просто не на того хвост поднял. Я ему популярно объяснил, что он был не прав.

– Угу… Объяснил! – нервно усмехнулся другой, что был повыше. – Не знаю, как у тебя наглости хватило… Как у тебя вообще получилось его на асфальт уронить? Видимо, Фортуна в тот момент была на твоей стороне. Только этим ты всем нам свинью подложил.

– Да? Обоснуй-ка… – выполнив подход отжиманий, выдохнул я.

– А ты сам подумай…

Я прекрасно понимал, о чем он. Уже успел обдумать эти моменты еще вчера.

– А я от вас хочу услышать.

– Чего, блин?

– Слушай, что с тобой вообще случилось?! – нетерпеливо спросил толстый, глядя на меня хмурым взглядом. – Все время тихий был, неконфликтный. Если нарывался на кого-то, то всегда либо убегал, либо получал. Последнее время вообще ходил какой-то забитый, словно тень. Нам Гнутов рассказал, что ты сам не свой после драки стал.

– А! Признаю, – согласно кивнул я. – А то, что на себя не похож, ну да. Верно. Задрало меня ходить и собственной тени боятся. Череп – это просто мелкая гнида, которая собрала вокруг себя кучу таких же отморозков, как и он сам. Это не группировка, это стая шакалов и методы у них такие же. Они мнут себя крутыми пацанами, а по факту что? Да ничего, одни дешевые понты!

– Эй, полегче… – толстый оглянулся по сторонам, словно чего-то опасался.

– Что, полегче? В пятницу этот урод меня едва не убил, причем ни за что. Денег с меня хотел получить. И неважно, есть они у меня или нет. Вы в курсе, что безнаказанность рождает беззаконие? Вот это как раз тот самый случай! Скольких он так избивал? И ничего ему за это не было. Не встречая отпора, он заходит все дальше и дальше, а вы боитесь… А что будет лет через пять? Людей убивать начнет?! Заметьте, никто из вас не решился дать ему серьезный отпор, для вас эта мысль вообще кажется абсурдной. Вот у меня в голове и стрельнуло, что этот Шапито пора закрывать.

– Ты что, Барсуков! Спятил? – встрял его товарищ. – Дать ему отпор? Как? Да все, кто не в банде Черепа, автоматически против него! Мы одиночки. Нас презирают, называют муфлонами. А их там около тридцати человек и все друг за друга. Череп – дурной на голову. Псих. Последние месяцы было тихо, а теперь из-за твоих действий, он и его банда снова беспредел устроят. Будут ходить по району и цепляться ко всем, кого увидят. Ко всем, кто не принадлежит к их банде.

– Во-во! Деньги отнимать, вещи. Из-за тебя. Раньше все было спокойно, иногда прилетало кому-нибудь, и все. А теперь они и тебя найдут, будь уверен!

– Ну и пусть! – усмехнулся я, окинув их веселым взглядом. – Как же вас всех запугали, а… Очнитесь, люди! Будут меня искать? А я и не собираюсь скрываться.

– Тьфу, ты! Дурак! – толстый окинул меня надменным взглядом, затем сплюнул на землю. – Гена, пошли отсюда! Что толку с ним разговаривать?

– Во-во! В больничку попадет, вспомнит наши слова! – хмыкнул высокий, качая головой.

И они, активно обсуждая мою позицию, скрылись за углом ближайшего дома. А я снова усмехнулся.

Вот что страх с людьми делает.

Череп – просто озлобленный, несовершеннолетний отморозок, полностью полагающийся на окружение и считающий, что ему все сойдет с рук. Ну а если что, брат прикроет. Интересно, что там за кекс такой? Ведь не от одного человека уже слышу о нем. Интересно, как ему удалось настолько придавить мальчишек с района? Вроде молодые пацаны, ну да, не все бойцы… Объединились бы все вместе против отморозков и вышвырнули бы их с района. Группировок в девяностые годы было полно, они то распадались, то собирались вновь. Постоянно устраивали наезды на соседние районы, выясняли отношения друг с другом. Жестокость, мордобои, кровь – вот их реальные будни. А то, что собрал вокруг себя Череп, это даже не группировка, это так… Одно название!

Обычно у каждой группировки должен быть старший, возможно, даже не один. И их же кто прикрывает со стороны закона. Кто-то влиятельный. Так всегда было. Особенно в первой половине девяностых после развала СССР, по всей стране, словно грибы после дождя, выросли тысячи таких формирований. А вот что примечательно, в крупных городах, вроде Москвы и Санкт-Петербурга, подобное более-менее контролировалось. Однако эффективно бороться с такими группировками милиция могла не везде.

Что меня ждало впереди, я пока представлял себе лишь смутно. В одном я был уверен точно: пока я школьник, дороги наверх пока закрыты, а значит, нужно немного подождать и освоиться на этом уровне. Адаптироваться к новым условиям, к новым реалиям. Нужно навести порядок на районе, но при этом в сам криминал я уходить не намерен в принципе. А там можно и бизнесом заниматься, например, охранное агентство открыть или спортзал.

Бесспорно, сделать задуманное будет весьма непросто. Очень непросто. Ломиться напролом нельзя, нужно действовать аккуратно, расчётливо. А прежде всего, нужно собрать информацию и обзавестись друзьями. Возможно, даже сколотить свою группировку, но иного формата.

Все это я обдумывал непосредственно в процессе выполнения упражнений.

Через сорок минут, закончив тренировку, я отправился домой.

Уже подходя к девятиэтажке, заметил возле гаражей белый «сорок первый» Москвич. Капот открыт, на земле разложен инструмент, а в недрах копается крупный мужик. Память реципиента «подсказала» имя автолюбителя.

– Сергей Петрович, доброго дня! – произнес я, подходя ближе.

Тот оглянулся на меня с некоторым недоверием.

– Привет, Антон. Давненько тебя не видел. Как там мать? Пьет?

– Ну… Мы над этим работаем. Скоро будет лучше.

– От отца новости есть? Где он хоть сейчас?

– Пока ничего, – ответил я, сделав в голове пометку, что хорошо бы навестить его и узнать подробности того вечера. Отчего-то было у меня ощущение, что этот вопрос еще можно решить. Оно ж ведь как, у каждой, даже серьезной проблемы, непременно есть фамилия и способ ее разрешения.

Обратил внимание, что у Петровича на руке выбита наколка десантника. Да и сам он в весьма неплохой физической форме, несмотря на возраст. На вид ему было под полтинник.

– Сергей Петрович, а вы, случайно, не в курсе, где поблизости есть секция самбо? – нелегко было обращаться к ровеснику на «вы», но я поставил себе установку не заморачиваться на этом. Это оказалось несложно.

– А ты с какой целью интересуешься? – он взял какую-то тряпку и принялся вытирать черные, испачканные маслом руки.

– Хочу научиться защищаться, чтобы всякие уроды не лезли. Кое-какие навыки уже есть, но мышцы слабые, неподготовленные. В бокс идти не хочу, в уличной драке он несильно поможет. А восточные единоборства – это так, побаловаться.

– Ух ты… – он даже восхитился. – Сколько лет тебя знаю, а ни разу не видел тебя на снарядах. А тут такое заявление… Достойное решение, только сказать – не мешки ворочать. Это тебе месяца четыре только массу и мышцу готовить придется. Выносливость нарабатывать, силу и ловкость. А все остальное уже по готовности, там все индивидуально.

– Я планирую управиться быстрее! – добавил я.

– Даже так? Ну что же, уважаю. Молодец! А что касается секции, есть у меня старый товарищ. Бывший военный, сейчас на пенсии. Недавно он собственную секцию борьбы открыл, в одном из подвалов в соседнем районе. Адрес я тебе сейчас напишу. Если заинтересуешь его, он возьмет.

– Отлично!

– Только смотри! – посерьезнел Петрович. – Это такое дело, что если начнешь, то заниматься нужно будет постоянно. Просто побаловаться и бросить – не получится.

– Это не про меня.

– Хм… Тогда вопрос снят, – он вновь вернулся к машине, затем что-то вспомнил и окликнул. – Антон, кто бы там что ни говорил, я уверен, что Димка ни в чем не виноват.

– Так и есть. И это еще не конец!

Сергей Петрович влез в салон машины, отыскал в бардачке пошарпанный блокнот и быстро написал на нем адрес. Затем еще раз смерил меня взглядом и протянул мне бумажку, со словами, за которыми стояло много смысла:

– Если не сломаешься, у тебя все получится!

– Непременно!

По возвращении домой я быстро позавтракал и отправился в ближайший газетный киоск. Так как интернет в России только начал распространяться, а на Кубани его вообще не было, сделать прямой запрос в браузер я пока не мог. Но можно попробовать выяснить через печатную продукцию. Обычного барахла, вроде брошюр, журналов или газет в газетных киосках было полно, особенно в преддверии выборов.

А судя по рекламным стендам и щитам, что уже попались мне на глаза, в городе как раз планировались очередные выборы. Еще я посетил ближайшую библиотеку, где познакомился с пожилой женщиной. Та оказалась очень общительной и примерно обрисовала мне картину, упомянув и самого Вершинина. Чтобы не было подозрений, мне пришлось придумать байку, мол, пишу доклад про видных людей города и нужен хоть какой-то материал.

В общем, прокатило.

Провозившись до обеда, я узнал, что Сергей Александрович Вершинин был кандидатом в депутаты и сейчас усиленно набирал популярность, облагораживая детские площадки и некоторые скверы.

В девяностые этот человек начинал с простого слесаря на подшипниковом заводе, пошел на повышение, но в начале восьмидесятых вдруг уволился и выбрал иной путь. К развалу СССР он стал авторитетом среднего звена, который усиленно пробивался вверх, поближе к политике, где вскоре и преуспел.

В прошлой жизни я уже был в армии, поэтому информации об этом человеке у меня в голове особо и не отложилось.

Возвращаясь в свой двор, я издалека приметил гоп-компанию, трущуюся возле моего дома. Теперь их было пятеро и выглядели они посерьезнее тех, что пытались меня достать в прошлый раз. Возможно, уже не школьники, однако визуально до двадцати никто пока недотягивал.

Сделал вид, что не заметил их. Продолжил путь.

Сначала, увидев меня, они никак не отреагировали. А потом развернулись и разом двинулись наперерез.

– Барсуков! Стой! – окликнули меня. – Есть разговор!

Понятно, что ничем хорошим это не закончится, и пришли они вовсе не для разговоров. Это просто «быки», которые только и нужны, чтобы морды бить. В прошлый раз парни были куда проще, да и мне несказанно повезло, однако сейчас не стоит даже надеяться развернуть ситуацию в свою сторону. А если начнется месиво, от меня и мокрого места не останется.

Сейчас попытаются взять меня в кольцо. Я это прекрасно понимал, а потому круто поменял направление.

– Стой, муфлон! Стой, мля!

Муфлоном я себя не считал. Заметно ускорился, намереваясь выйти со двора поскорее. Взял курс на стройку.

– Вот сука! Пацаны, за ним! – рявкнул кто-то. И все пятеро бегом рванули за мной.

Мне не оставалось ничего другого, как тоже придавить на тапки – благо мышцы уже были разогреты, а на ногах кроссовки.

Я бросился вперед, буквально проскочив между двух узких клумб, перепрыгнул через парапет. Свернул в сторону и бросился к дороге, что проходила между двух девятиэтажек. Сейчас машин там не было, лишь гуляли одинокие собачники.

Пролетев, словно вихрь, я миновал пешеходный переход, свернул на аллею и бросился к другому дому. Проскочил под окнами, затем обогнул второй дом. Свой двор остался позади, впереди был еще один. А уже за ним начиналась стройка.

К моему удивлению, эта часть строящегося микрорайона хоть и была отделена забором, но установили его пока не везде. Местами стояли заглушенные тракторы, чуть дальше туда-сюда лениво вертелись башенные краны, перемещая тяжелые бетонные плиты. Эти дома будут преимущественно панельными, собираются относительно быстро. Но и качество у них так себе.

В целом, все было примерно так, как в старом фильме про Шурика и его напарника. Только техника чуть другая была. Непосредственно на самой стройплощадке стояли грузовики, доверху загруженные строительными материалами.

Обернулся – «быки» мчали за мной. Но как-то не очень быстро.

Сразу понял, что половина из них уже выдохлась. Гантельки тягать – это одно, а вот бегать, особенно по пересеченной местности, это совсем другое. Я снизил скорость, потому что и сам начал сбиваться с дыхания. Дыхалку тренировать надо, а я только-только обозначил себе цель. Благо и бежать нужно недалеко.

Шестерки Черепа последовали за мной и цель у них одна – отловить меня и отмудохать. Основательно так, чтоб больше не рыпался и рот не открывал. А потом они спокойно объяснятся перед Черепом, что вопрос с Барсуковым закрыт. Такие проблемы всегда решались одинаково.

До стройки метров триста. В голове созрел кое-какой план.

Вынужденно снизил темп – уже появилась одышка, а это плохо. Все-таки у меня там с сердцем какие-то проблемы.

Быки продолжали преследовать. И дураку понятно, что ребята не спринтеры, но упорства им не занимать. Осталось двести метров. Пришлось оббегать попадающиеся по пути сложенные в стопки бетонные плиты, бочки со смолой, штабеля досок и кирпичей. Строителей в это время дня было мало – почти все сейчас на обеде, а потому мне никто не стал препятствовать.

– Барсуков! Все равно не уйдешь! – кричали мне вдогонку, но как-то неуверенно.

Но мне было плевать на их угрозы.

Вот и первый строящийся дом. Из девяти этажей были готовы только три, а на четвертом только-только начали стены устанавливать.

Я шустро юркнул в подъезд – естественно, никаких дверей еще не было. Первый этаж сплошь был завален, поэтому я рванул вверх на второй этаж, выскочил в центральный коридор. Судя по планировке, это будет что-то вроде общежития. Их было удобно и выгодно строить, особенно для каких-нибудь предприятий.

Моя цель проста – спрятаться. Их нужно разделить, а там можно и побарахтаться.

Коридор второго этажа был длинный, метров под двадцать точно. Все заставлено строительными материалами, железными ведрами, инструментом.

Квартир было не менее восьми, но я добежал до конца и нырнул в последнюю, где и спрятался за кучей сложенного как попало кирпича. Еще здесь было полно какой-то пленки, мешков с цементом. Еще были какие-то мотки спутанной проволоки, но я не понял ее предназначения.

Позади, со стороны лестницы уже раздавались тяжелые шаги. Преследователи уже здесь, вот-вот появятся на этаже.

– Фока, Клещ, дуйте на четвертый этаж! – эхом раздались команды старшего. – Лом, ты с Синяком на третий. А я тут осмотрюсь и вход покараулю. Как только увидите этого чморика, хватайте и тащите на улицу. И осторожнее тут, рабочим на глаза не показывайтесь.

– Хорошо, Клим. А ты сам как?

– Нормально. Ну, чего встали? Муфлон сам себя не найдет!

Снова топот, удаляющийся куда-то вверх.

Ага, выходит, со мной на втором этаже остался только один «бык»? И он же старший? Это хорошо!

Я притаился, весь превратившись в слух.

Звук шагов, под которыми скрежетали мелкие камешки и пыль, был слышен издалека, поэтому я примерно представлял себе расстояние между нами. Это совсем несложно, если со слухом все в порядке и развито пространственное мышление.

Подобрал камушек покрупнее, занял удобное положение.

Клим, что остался на этаже, неторопливо шагал по коридору, заглядывая в квартиры. Звуки эхом летели во все стороны, частично искажая картину.

– Эй, муфлон! Вылезай из своей норы! – вызывающе крикнул Клим. – Ну!

Но я молчал, ожидая нужного момента.

Расстояние между нами быстро сокращалось. Не прошло и сорока секунд, как он вошел в комнату… Остановился, осматривая внутренний беспорядок.

Когда он прошел дальше и заглянул в соседнюю комнату, я подгадал момент и ловко зашвырнул камень обратно в коридор. Клим, среагировав на звук, бросился обратно. А я, тихонько выбравшись из укрытия, поднял с пола сломанный черенок от лопаты.

И подкравшись, со всех сил двинул им по ногам Клима. Тот в последний момент успел обернуться, но предпринять уже ничего не смог. Получив по ногам, он коротко вскрикнул и тут же рухнул на пол, треснувшись затылком о выступающий кирпич. Это сыграло свою службу – на несколько секунд «бык» утратил способность сопротивляться, сморщившись от боли.

Я резко рванул к поверженному Климу и прижал его к бетонному полу, надавив коленом на горло.

– А-а, пусти! – захрипел он, попытавшись вырваться. – Пусти!

– Тихо, щегол! – злобно прошипел я, с трудом удерживая его. – Одно движение, и я раздавлю тебе кадык. Сделаю это легко и просто, и докажи потом, что это был не верблюд! Моргни, если понял!

Тот, буравя меня странным взглядом, медленно моргнул.

– Хорошо, – я ослабил давление и прислушался. Остальные бродили где-то сверху. – Поболтаем?




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70804126?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.