Главная страница | Научная фантастика | Паранормы-2. Незримая пуля

Паранормы-2. Незримая пуля
Василий Васильевич Головачев
Абсолютное оружие Василия Головачёва
Невидимая война за будущее России обостряется. Несмотря на успешно проведенную операцию по спасению президента, спецотряд, где служат слиперы – паранормы, способные воздействовать на людей, меняя их сознание и поведение, вынужден перейти на нелегальное положение. На Нестора и Жанну начинается настоящая охота. Слишком серьезную опасность для наделенных властью преступников они представляют. Слишком многих могут и обязаны «запрограммировать на добро».
Новый роман от мэтра российской фантастики, второй том о слиперах-паранормах, которые способны переселяться в сознания противников. Борьба за Россию, жестокая и беспощадная!

Василий Головачёв
Паранормы-2.
Незримая пуля

© Головачев В.В., текст, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Все действующие лица романа вымышлены.
Совпадения имён и фамилий с реальными политическими деятелями совершенно случайны.


Глава 1
Он улетел, но обещал вернуться
Тридцатого сентября в два часа ночи в Варсонофьевском переулке Москвы раздался взрыв, уничтоживший здание филиала Русского исторического общества.
Директору ФСБ Козодоеву доложили об этом незамедлительно, и уже через час он был на месте, где его встретили бойцы «Альфы», следователь и руководитель отдела информационного обеспечения, не считая оперативной бригады Министерства внутренних дел.
Этот район старой Москвы недалеко от метро «Китай-город» считался элитным, поэтому и охранялся полицией, имеющей мониторы частной охраны, по первому разряду. Первыми сюда прибыли полицейские Центрального административного округа, за ними две «Скорые», пожарные и спасатели. Однако спасать и тушить было некого и нечего, пожара не возникло. Да и соседние дома пострадали мало, лишь в десятке окон выбило стёкла. Создавалось впечатление, что взрыв был направленного действия, и от здания ничего не осталось, только воронка пятиметровой глубины и груда обломков стен.
– Предварительные выводы – взрыв газовой системы, – сообщил Козодоеву начальник информационного управления Симонов. – Но уж очень аккуратным был взрыв.
– Газ был?
– Вроде бы анализаторы показали – был. Не исключено, что он явился одним из компонентов взрывной смеси.
– Жертвы?
– Ни одного человека. Здесь находился только один охранник, да и то во время взрыва он гулял перед зданием, курил. По его утверждению, здание собирались капитально отремонтировать и вывезли всё оборудование. Но вы ведь знаете, что за контора здесь обреталась.
Козодоев усмехнулся:
– «Призрак».
Симонов, плотного сложения здоровяк, толстогубый и толстоносый, улыбнулся.
Название «Призрак» получило секретное подразделение по проведению спецопераций, принадлежащее Российскому Комитету защиты Отечества (КЗО). Возникла эта служба несколько лет назад в недрах Корпуса специальных операций ГРУ как инструмент воздействия на возросшую активность врагов России, как внешних, так и внутренних. Возглавил её генерал в отставке Добрынин, которого впоследствии сменил Мараев, эксперт Института оборонных инициатив. Козодоев же, будучи в те времена командиром знаменитого «Русбата», элитного спецназа ГРУ, стал одним из инициаторов создания «Призрака».
– Ты знал о ликвидации?
Козодоев ответил после паузы. Стоял, наблюдая за вознёй спецслужб и следователей, рассматривал груду обломков, поднимая голову к небу, где кружил вертолёт.
– Боюсь, «Призрак» ушёл в подполье, не предупредив никого.
– Почему?
Козодоев покосился на длиннолицего, с седоватыми усиками Симонова.
– Потому что и к нам, похоже, внедрились предатели. Иначе трудно объяснить захват слиперов в кабинете президента.
– Ты о Безоружном и Миловидовой?
Козодоев промолчал.
Речь шла о походе операторов «Призрака», обладающих особыми экстраординарными способностями слиперов к президенту России, которого собрался, по словам погибшего командира «Призрака» Сивкова, запрограммировать один из советников, работающий на западные спецслужбы. Прошло два дня с того момента, как обоих слиперов задержали, но успешно ли закончилась операция, судить пока было рано. Сам президент не сказал об этом инциденте ни слова.
– Зря я тебя разбудил, – сокрушённо покачал головой Симонов. – У тебя всё в порядке?
– Что ты имеешь в виду?
– Сужу по настроению.
– Температура плюс тридцать семь и восемь, – признался Козодоев.
– Не ковид, случайно? Тест не сдавал?
– Не ковид, наши эскулапы сказали – ОРЗ.
– Честно, не знал, что у тебя температура, Иван Егорович, прости, а то не стал бы тревожить. Дочка неделю назад тоже подхватила вирус, пошли в поликлинику, а там одни чёрные, ни одного русского специалиста, сплошь армяне, чеченцы, дагестанцы и казахи.
– Кавказцы и степняки.
– Где-то так, ничего не меняется в этом мире со времён рождения Российской империи. Так мы посмотрели-посмотрели, да поехали в клинику МВД, там у меня знакомый работает.
– Да, засилье гастарбайтеров жуткое, это проблема, которую надо решать.
– Этот мой приятель-врач шутил по поводу ковида, что от ОРДС спасает антиоксидант ресвератрол, который содержится в белом и красном вине. Оно, как оказалось, повышает в организме концентрацию фермента АСБ2, который снижает заболеваемость.
– Я вино не употребляю. Что такое ОРДС?
– Острый респираторный дистресс-синдром.
– Ты кто по образованию?
– Инженер-радиофизик.
– А говоришь, как медик.
– Сейчас медиком может стать каждый, – усмехнулся Симонов, – используя Интернет. В том числе сам компьютер. А нам нужно разбираться во всех областях науки, особенно в таких, как психология.
– И вирусология, к сожалению.
– Ты прав, судя по учащению вспышек эпидемий, вирусы всё сильнее теснят человечество.
– Китайцы побеждают человечество, а не вирусы, – буркнул Козодоев. – Им некуда спешить, работают вдолгую и смело экспериментируют со всем, что поможет им уничтожить любого противника. Нейросеть для полного контроля населения они уже создали, на очереди вся Сеть, и вряд ли теперь американцы справятся с ними.
– Американцы сами затеяли игру на этом поле в надежде сократить население Китая, а получилось наоборот: за два года пандемии они потеряли более миллиона человек. Так что драка за большую власть ещё впереди. Не знаю даже, кто остановит тех или других.
– Слиперы.
– Не очень-то я в них верю, если честно. – Симонов поёжился. – Человек, способный внедряться в мозг другого человека и управлять им, – что незримая пуля. От неё ведь не скроешься.
– Слиперы тоже люди и не менее уязвимы, достаточно вспомнить Даманского.
– Рассчитывали операцию не мы.
Козодоев промолчал.
Речь шла о бойце «Призрака» Даманском, посланном в Польшу для нейтрализации заговора американских военных и польских чиновников. Операция прошла успешно, американцы отказались от строительства военной базы недалеко от Щецина, но сам слипер был схвачен и умер в биолаборатории ЦРУ в Германии.
К руководителям ФСБ торопливо подошёл молодой следователь Управления оперативно-розыскной деятельности Брусилов.
– Товарищ генерал, в здании не обнаружено ни одного компьютера!
Козодоев и Симонов переглянулись.
– Это называется «свёртка шёпотом», – проговорил Симонов. – Позвонить Модестовичу?
Козодоев помолчал.
Модестовичем называли председателя КЗО Мараева.
– Не надо, я сам позвоню ближе к утру.
Симонов потоптался рядом и отошёл вместе с Брусиловым к машинам полиции.
А Козодоев подумал, что, если бы решение свернуть «Призрак» принимал Мараев, он бы уже сам позвонил Козодоеву. Тогда вставал вопрос: кто так ловко «свернул шёпотом» подразделение, использующее слиперов? Враги? Друзья? И на кого в таком случае будет работать ушедшая в подполье структура?
Вертолёт, круживший над Китай-городом, улетел. Стало тихо.

Глава 2
Побег
Нестор никогда не попадал в СИЗО и не интересовался тем, как там живут люди, ждущие суда и приговора. Поэтому пребывание в одной из таких камер в обновлённом Лефортове стало для него откровением.
Задержали его с Жанной в кабинете президента сразу же после невидимой битвы с советником главы государства Долгим Валерием Валентиновичем, и через час с минутами Нестор, обессилевший от ментального боя, был препровождён в СИЗО, где уже обретались трое сидельцев, и оставлен на их попечение. Куда увезли Жанну, также потерявшую много сил, он не знал, хотя надеялся, что её отпустят.
К вечеру слипер успокоился и привёл чувства в порядок.
Соседи по камере, два молодых человека и лысый старик, не проявили к новому задержанному интереса, что Нестора порадовало. Объясняться с посторонними людьми, кто он и почему оказался в следственном изоляторе, не хотелось. А после ужина его и вообще отправили в одиночную камеру, на топчане которой, пропахшем табаком и потом, он и расположился, вспоминая недавние события.
Валерий Валентинович Долгий, работающий советником президента по информационно-коммуникационным технологиям, на самом деле являлся Смотрящим тайных сил мирового правительства и обладал колоссальным экстрасенсорным запасом, превращавшим его в слипера. То есть в НЛП-оператора, способного внедряться в сознание людей и программировать их на выполнение его желаний. То же самое могли делать и Нестор с Жанной, хотя их программы были иными: они подчинялись этическим категориям справедливости, как бы выспренно это ни звучало, и служили народу России вместе с носителями той же морали, олицетворённой в сотрудниках КЗО – Комитета защитников Отечества.
«Призрак», как и все организации подобного рода, имел и свою разведку, и контрразведку, и службу безопасности. Поэтому его руководство было хорошо информировано о деятельности в России «пятой колонны» – либералов-монетаристов и деятелей из так называемых «некоммерческих организаций», служащих Западу. Но и КЗО, и «Призрак» не были застрахованы от проникновения в их ряды предателей, да и разведки западных конкурентов работали неплохо, вербуя сексотов из предателей России, коих в коррумпированной чиновничьей среде хватало. И это послужило основанием крупного провала «Призрака», в результате которого в Польше погиб слипер Даманский, а советник президента Долгий едва не успел завершить операцию по «тихому» программированию президента страны, готовящуюся несколько лет.
Между тем помогали Долгому не дилетанты, а такие мощные фигуры политического и финансового олимпа России, как Герман Оскар, президент «Сбера» – структуры, опиравшейся на Сбербанк России, председатель совета директоров Объединённой авиационной компании Бурдюк, президент Нацбанка Сухезадов, министр торговли Манторов и олигархи из оппозиционной группировки, мечтающие сменить таких же господ из «элитной финансовой бригады» президента, находящихся нынче у власти. Командир «Призрака» Сивков называл процесс смены властных структур «круговоротом майданов в природе», что точно соответствовало действительности.
Нестор невольно вздохнул.
Сивков погиб, и кто теперь возглавил «Призрак», было неизвестно.
Мысли свернули в другое русло. Жанна…
Жанна Миловидова была слипером, имеющим оперативный псевдоним А-2, и первое время курировала деятельность Нестора (ставшего агентом А-4), что позволило двадцативосьмилетнему служащему нотариальной конторы быстро освоить новую для себя профессию слипера и поучаствовать в нескольких операциях «Призрака» по коррекции поведения разного рода функционеров социальных служб.
В последней операции по спасению президента она помогала Нестору, но где находилась сейчас, он не знал. Очень хотелось надеяться на то, что ей удалось незаметно покинуть кабинет президента, тем более что внедряться в чужие пси-сферы тридцативосьмилетняя женщина умела не хуже Нестора.
Вспомнился поцелуй, который она подарила ему недавно, после того как он поделился с Жанной своим умением переселяться в неживые предметы. Правда, ни к чему особому, о чём можно было бы помечтать, это не привело, однако Нестор не раз вспоминал взрыв чувств, последовавший за поцелуем, и ярко представлял себе мягкие, полные, красивого разреза губы женщины. Вот как сейчас: пчёлы и мёд, как писал Грин в незабвенных «Алых парусах».
Ощущение тёплого прикосновения к собственным губам было таким сильным, что они сами собой выгнулись сердечком…
В коридоре за дверью что-то громыхнуло.
Он очнулся.
Рука невольно потянулась к кармашку на груди, но смартфон у него отобрали, имплант связи ещё не вшили под кожу за ухом, и позвонить никому он не мог.
Так как делать было нечего, пришла идея потренироваться с множественным переходом от объекта к объекту. На практике такими экзотическими переходами пользоваться Нестору не приходилось, но процесс казался многообещающим с любой точки зрения, и вполне возможно способность менять физические тела в качестве убежищ могла в будущем пригодиться.
Обойдя в задумчивости камеру (два с половиной на два метра), Нестор осмотрел топчан, привинченные к полу стол и стул, но остановил выбор на двери. Родилась идея пойти дальше – в дверь секции, а потом и в дверь в коридор, ведущий к посту охраны у выхода.
Он улёгся лицом к обитой железным листом двери с глазком и окошечком для подачи еды. Сосредоточился на вхождении в толстую пластину, открывавшуюся с таким лязгом, что он всегда подскакивал, ожидая появления в камере по крайней мере БТР.
Короткая темнота вобрала в себя сознание слипера, и в следующее мгновение он уже невидимым «облаком» врезался в дверь, превращая её в своеобразный череп.
Смена ощущений подействовала не хуже пощёчины: тепло камеры сменилось холодом стали и дерева, руки и ноги исчезли, осталась голова, заполненная «дымом» нервного потрясения, а затем он стал видеть и слышать не глазами и ушами, а всем телом, превратившимся в прямоугольник тюремной двери. Глаз «облако-дверь», конечно, не имело, но непостижимым образом он видел детали интерьера до мелочей. Такое случилось впервые, раньше так подробно воспринимать зрительные образы он не мог и с интересом прислушался к себе, пытаясь понять, что произошло.
Обнаружил себя лежащим на топчане с открытыми глазами, мысленно поприветствовал: здорово, арестант! Удобно лежать?
Тело не ответило, почти потеряв все физические параметры. Когда он только начинал свою паранормальную деятельность – пугался внезапной потери возможности двигаться, потом привык. А всего пару недель назад вообще научился поддерживать положение тела, принимаемое им во время перехода. До этого момента он просто падал без сознания, так как переставал управлять моторикой мышц. Теперь же «остатки» сознания в голове позволяли ему контролировать тело.
Конечно, картина, которую обрабатывал мозг слипера, переселившегося в другой объект, особенно в объект, не имеющий ни мозга, ни нервной системы, ни сознания, сильно отличалась от той, которую видели глаза, передавая изображение в мозг по зрительным нервам. Больше всего процесс напоминал пульсацию пара в бане, видимую как плоский серый лист. Но всё же Нестор мог оценивать объём пространства и положение предметов в нём. Но если раньше он видел себя (тело) как бледно-жёлтую колоду с намёками на голову, руки и ноги, без движения лежащую на плоском верстаке, то сегодняшний опыт стал сюрпризом. Дверь камеры видела тело слипера как огромная телекамера с хорошим разрешением. Возможно, именно размеры двери и создали эффект бинокулярного зрения.
Сосредоточился, «поворачиваясь» на сто восемьдесят градусов, чтобы видеть коридор по ту сторону двери.
Длинная труба, заполненная «паром», была пуста. Вертухаи, как зэки называли охранников тюрем, зря по коридорам своего учреждения не ходили.
Так, отлично, поехали дальше.
Разогнался, пулей влетел в дверь, оборудованную решёткой, в другом конце коридора.
Короткая темнота, холод, железо-деревянные объятия, тишина.
Поворочавшись в тесноте пластины, он оценил помещение по ту сторону второй двери, увидел дымную пещеру, разветвлявшуюся на два колена.
Понятно, Т-образный перекрёсток. По сути – тупик, потому что переселяться больше не во что, если не брать во внимание стены коридоров или потолок. Чёрт! Придётся возвращаться. Или подождать охранника?
В течение минуты он торчал в двери, как гвоздь в доске, постепенно теряя концентрацию, испугался надвигающейся темноты и в два прыжка вернулся обратно в тело. Полежал, отдыхая, возвращаясь к нормальной жизни, ощущая движение каждой мышцы, каждой жилочки, лёгких и сердца, успокоился окончательно.
Но отбой в СИЗО должен был наступить через час после ужина, времени ещё было предостаточно, организм требовал активного образа жизни, поэтому Нестор решил потренироваться в другой плоскости: не переселяться в предметы и объекты, а поискать живых перципиентов, то есть людей, находившихся где-то рядом, за стенами камер и самого здания. Потом вообще мелькнула мысль поискать Жанну в тюрьме, что настроило молодого человека на более серьёзный лад.
Для того чтобы переселиться в чужое тело, особого напряжения не требовалось. Достаточно было сосредоточиться на преодолении сопротивления чужой психики, сконцентрировать собственную ментальную сферу в подобие силового кокона и запустить его как камень из пращи в голову клиента. Дальше начинал работать автоматический механизм захвата сознания человека, напоминающий, говоря военным языком, действия спецназа при захвате блокпоста террористов.
В случае же поиска «подходящих умов» технология паранормального перемещения напоминала бесшумное скольжение разведгруппы во время операции по захвату «языка». Здесь требовалось умение мгновенного прощупывания концентраций ментальных полей при сохранении формы и объёма собственного ментального солитона, и Нестору в своё время понадобился не один такой рейд, пока он не научился не расслабляться при попадании в «ложную цель».
Коридоры СИЗО на первом этаже здания в данный момент оказались пустыми.
Волновой пакет сознания Нестора ощупал их все, затем пробежался по камерам, но нигде не нашёл знакомую ауру Жанны, которая давно и прочно заняла ячейку памяти как маячок тепла и радостного ожидания.
Пришла мысль поискать женщину в городе.
Сердце заработало как отбойный молоток: энергия на поиск в пространстве больших расстояний требовала повышенного расхода душевных и физических сил. Так как «пакет вибраций» слипера не имел ни зрения, ни слуха в обычном понимании этих категорий, ориентироваться можно было лишь по вспыхивающим вокруг «маячкам» биополей других людей. Чтобы разобраться в их положении, Нестору пришлось напрячь воображение и представить квартал вокруг здания тюрьмы. В этом районе Москвы он ещё не бывал, поэтому картина получилась неполной и, наверно, далёкой от реальности. Однако он всё же смог нарисовать виртуальный пейзаж и поднялся над домами района как воздушный шар, имеющий собственный двигатель. Москва легла под ним пёстрой мозаикой «замков и крепостей», бурлящих фонтанами и фейерверками мыслесфер их обитателей.
Этих «фейерверков» было так много, что Нестор сам едва не взорвался ракетой! Лишь невероятным вывертом воли он остановил процесс распада и рванул «шар» в небо, спасаясь от моря призрачных огней.
Чем выше поднимался «шар» Нестора, тем слабее светился огненный ковёр под ним, в котором он попытался найти светлячок ауры Жанны. Над головой слипера вырос купол космоса, к удивлению человека, расцветившийся россыпью звёзд, которых он видеть не мог, и одна из них вдруг разгорелась клубочком золотого пламени и факелом осветила Нестора, пронзив его насквозь.
Обрушившийся на голову (привычная оценка, хотя о голове в данном случае речь не шла, волновой «пакет» «я» Нестора находился вне головы) ливень странных видений буквально затопил его сознание и лишил возможности думать! Побарахтавшись в струях геометрических фигур и пейзажей, он кинулся назад и на последнем издыхании вывалился в своё тело как метеорит, блуждающий в космосе!
Вход в собственное тело оказался сродни удару об асфальт после падения с большой высоты, настолько сильным было сотрясение, породившее мгновенную головную боль.
Такого с ним ещё не происходило, и Нестор постарался расслабиться, очищая голову от посторонних нервных сотрясений, стирая проникшие извне картины внеземной жизни. Последняя из них изображала хрустальную чашу с уходящими в синее небо фестончатыми краями, в центре которой располагалась изумительной красоты друза драгоценных камней, увенчанная «царской» короной. Что это такое, Нестор понять не успел, контакт с этим необычным сооружением длился не больше двух секунд. Но ему показалось, что чаша действительно находится где-то глубоко в космосе, а кристаллическая фигура с короной на голове представляет собой нечто вроде сложной антенны.
Картина окончательно растаяла.
Нестор тряхнул головой, успокаиваясь. Его ментальная сфера и в самом деле могла наткнуться на луч какого-то радара или радиопередатчика, который и породил в сознании каскад видений, сформированных воображением слипера.
– Бред! – пробормотал он вслух.
Дверь вдруг загрохотала, открываясь.
Нестор вздрогнул, сел на топчане, досадуя на себя за то, что не проконтролировал появление гостей, занятый своими мыслями. В камеру вошла пара: смуглолицый молодой человек в белом халате, с южной бородкой и чёрными очками, и мужчина постарше, в тёмно-коричневом костюме, кремовой рубашке и чёрном галстуке. У него было ястребиное лицо с острым носом, полоска губ, словно щель, прорезанная на лице лезвием бритвы, серые глаза навыкате, вспыхивающие кусочками острого стекла, и широкие покатые плечи тяжелоатлета. Руки он держал в карманах брюк, в то время как его напарник нёс металлический чемоданчик-дипломат.
Ни слова не говоря, они начали действовать.
«Санитар» в халате положил дипломат на стол, щёлкнул пряжками, открыл. Крышка дипломата превратилась в экран ноута. Парень вытащил из чемоданчика грушевидный аппарат, смахивающий на фен для волос, потыкал пальцем в приборную панельку, направил ствол «фена» на Нестора.
– Э-э, вы чего удумали… – забеспокоился пленник, вдруг сообразив, что к нему пришли вовсе не медики, чтобы померить давление и сердечный пульс.
Но сделать он ничего не успел, потому что был слишком расслаблен после путешествия вне себя.
«Фен» скрипнул, и сознание Нестора вынеслось из головы, превращая человека в соляной столб.
Правда, гости всё же не учли кое-какие нюансы в поведении и навыках слипера, научившегося переселяться в тела других людей и даже в неживые предметы. Поэтому Нестор не просто потерял сознание, а его вышибло из головы, как зуб при ударе кулаком! Мгновение спустя оно (сознание) переместилось в топчан под сидевшим пленником, и он стал видеть-слышать всё, что происходило вокруг, в ином режиме, недоступном обычным людям.
– Норма, – проговорил «санитар» удовлетворённо. – Хорошую технику прислали нам пиндосы.
– Заткнись! – буркнул пожилой «ястреб», подходя к замершему Нестору. – Слушай внимательно: будешь выполнять все мои команды! Сейчас выходим отсюда, покидаем тюрьму и садимся в машину. Вставай!
Тело Нестора не послушалось. В данный момент его сознание ему не принадлежало, и выполнить гипноприказ слипер не мог.
– Вставай!
«Санитар» с недоумением посмотрел на сидящего, почесал затылок.
– Во, мля!
– Бей ещё раз! – приглушенно рявкнул «ястреб».
«Санитар» пощёлкал клавишами, вдавил большим пальцем красную кнопку.
Дуло «фена» метнуло призрачную молнию (странным образом Нестор её увидел) в голову пленника.
– Вставай! – оскалился «ястреб», медведем нависая над телом Нестора. – Убью!
Нестор хотел переселиться из топчана в голову старшего, чтобы перехватить управление, но вдруг обнаружил, что не может этого сделать! Не хватало концентрации сил, поскольку слепить в один ком растёкшиеся по лежаку психосвязи оказалось непросто.
Испугавшись по-настоящему, он собрал все доступные ручейки энергии и попытался вернуться в своё тело, хотя существовал риск полной фрустрации сознания.
Короткая дурнота погасила сознание. А когда он пришёл в себя (слава богу – в своём теле!), увидел, как открывается дверь и в камеру входит… Жанна!
Спрашивать, что происходит, она не стала, обладая опытом и навыками спецназа. Замерла на пару мгновений, глядя на «санитара».
Тот, в свою очередь, перестал шевелиться, раскрыл глаза шире, уставился на гостью.
Нестор понял, что женщина устроила либо «засос», как слиперы называли меж собой приём затемнения сознания, либо «подвал» – импульс подавления воли.
«Ястреб» оказался опытным специалистом в таких делах.
Он сунул руку под мышку и вытащил пистолет – новенький «Волк» с насадкой бесшумного боя.
Однако Жанна действовала быстрее, зная, с кем имеет дело, и не позволила широкоплечему «ястребу-борцу» открыть огонь. Подняв ствол, «борец» застыл, теряя мысль, потом бросил пистолет на пол.
Жанна, стоявшая статуей манекенщицы на модельном показе (обтягивающие ноги джинсы-скинни, белая курточка, обтягивающая торс перчаткой, сапожки лифы на высоком каблуке), пришла в себя (вернулась в тело после «хождения по чужим головам»), подошла к сидевшему без движения Нестору.
– Ты здесь?
Он наконец освободился от ступора, порождённого релаксацией на нервный срыв, проговорил деревянными губами:
– Только что… пришёл…
Она кинула взгляд на дипломат.
– Понятно, тебя лупанули из зомбера. Отлично, заберём с собой. Идти можешь?
– Могу. – Он слез с топчана. – Как ты здесь оказалась?
– Ты бы лучше спросил себя, как ты здесь оказался. Ведь мог же спокойно уйти, когда тебя конвоировали.
Он смущённо пригладил чуб.
– Я думал… не стоит показывать… свои способности…
– Идёт война, надо же соображать, чем закончится задержание, если враг узнает о том, кто ты. За нами идёт охота, вон даже зомберы используют для захвата, а ты сопли жуёшь!
– Я… думал…
– Чем?
– Корень квадратный, – расстроенно сказал он, – из минус единицы.
Жанна фыркнула.
– Уходим! Следуй за мной, и, если заметишь что-то, чего не замечу я, включай «засос» без колебаний!
– Понял.
– Надень халат.
Нестор повиновался, снял с «санитара» халат, накинул на свои плечи.
– Да, и захвати зомбер.
Он закрыл крышку дипломата и двинулся вслед за освободительницей, невольно любуясь её походкой. Вспомнился незабвенный «Служебный роман», в котором секретарша учреждения показывала директорше, как должна ходить женщина – «свободно, раскованно, от бедра». Точно так же шагала и Жанна, обладая к тому же отличной фигурой и грацией гимнастки.
Прошли коридор, в конце которого у двери с решетчатым окном столбом стоял охранник в тёмно-серой униформе. По его остановившемуся взгляду можно было безошибочно определить, что здоровяк находится в полном «засосе».
– В камеру двенадцать шагом марш! – приказала Жанна тоном укротительницы тигров. – Залечь и спать!
Охранник молча направился к камере, где сидел Нестор, деревянно переставляя ноги.
Миновали ещё один коридор, задержались у решетчатой перегородки, возле которой в позе задумчивого сурка стоял ещё один охранник.
Нестор заметил глазки видеокамер, наблюдавших за коридорами, однако судя по отсутствию тревоги и суеты, дежурные на мониторе охраны не замечали, что творится на первом этаже СИЗО.
Третий переход вывел пару к помещению оперативного обслуживания тюрьмы, и Нестор понял, почему охрана не реагирует на беглецов. В помещении находились трое молодцев в сером, и все трое сидели без движения, тупо пялясь в ряды экранов системы контроля.
Четвёртый – толстопузый дядя с лицом мясника торчал у двери с видом школьника, решавшего в уме задачу по умножению два на два. Судя по его застывшему взгляду, ответа на задачу он не знал.
– Сопроводить к выходу! – железным голосом проговорила Жанна.
Толстяк торопливо распахнул дверь и засеменил впереди неё к выходу с территории тюрьмы.
Пересекли пустой двор, встретив лишь одного охранника у железных ворот. Тот открыл боковую дверцу в сплошном бетонном заборе, и беглецы вышли на подковообразную площадку, занятую десятком автомобилей. Тотчас же одна из машин – чёрная «Октавия» с говорящим номером 01ЕКХ77 – подъехала к Жанне.
– Садись, – сказала она, занимая место справа от водителя.
Нестор ввалился в кабину на заднее сиденье, увидел лицо шофёра (это был командир группы спецназа «Призрака» капитан Виктор Боков) и расслабился. Виктор подмигнул пассажиру, вдавил в пол педаль газа.
Машина молнией перелетела стоянку и влилась в поток автомобилей на улице Энергетической, огибавшей тюрьму.
– Куда едем? – поинтересовался Нестор. – В контору?
– Приказ Ланина – по норам, – ответил Виктор. – Блок-офис переехал на новое место возле Лосиного Острова. Вас же велено поселить на секвах. Придётся какое-то время сидеть тихо как мыши.
– На каких ещё секвах?
– Аббревиатура «секретных квартир», – пояснила Жанна. – Тебя мы намерены отвезти на старое место жительства, квартира не засвечена.
– На Берзарина? Возле «Пятой авеню»?
Жанна не ответила на вопрос, продолжая:
– А мне придётся переехать.
– Поселись у меня. – Нестор спохватился, что предложение можно расценить как непристойное, хотел поменять формулировку, но она ответила раньше, серьёзным тоном, не допускающим двусмысленности:
– Спасибо на добром слове. Пару дней поживу у подруги, потом посмотрим.
– Следов не оставили? – спросил Виктор, белобрысый, голубоглазый, спокойный и сосредоточенный.
– «Засосы» развеются через полчаса, – ответила Жанна. – Никто ничего не вспомнит. Старший смены сотрёт запись камер.
– Сильно! – Виктор покосился на пассажирку как инспектор французской полиции из фильма «Люси». – Мне тебя бояться?
Она улыбнулась.
– Нет. Я рада, что ты со мной.
– А я? – вырвалось у Нестора. Получилось жалобно, и он покраснел.
Водитель снова подмигнул ему, а Жанна обернулась и положила прохладную ладошку на руку слипера.
– Иногда ты так восхищаешь меня своей простотой, что хочется смеяться и плакать одновременно.
Он хотел ответить резко, как и полагается мужчине, но вместо этого пробормотал:
– Извини… я просто перенервничал.
Его высадили у высотки рядом с ТРЦ «Пятая авеню».
– Дойдёшь?
– Не маленький. Сегодня мы уже не увидимся?
– Нет.
– Холодильник полон, – добавил Виктор. – Держи новые ключи, мы поменяли замки.
– А завтра?
– А завтра будет прекрасный день, если не пойдёт дождь, – рассмеялась Жанна, – как говорят осторожные синоптики.
Она помахала рукой, и «Октавия» уехала.
Нестор проводил её взглядом, поколебался, решая, не зайти ли в магазин купить бутылочку вина, потом вспомнил слова Виктора: «холодильник полон», – и заторопился домой.
Сначала искупался, с наслаждением почувствовав себя чистым. Потом решил поужинать. Но события последних двух часов измотали его психологически, и Нестор, прилёгши на минуту на диване, уснул.
Проспал больше часа, полез в холодильник, порылся в запасах продуктов и обнаружил бутылочку шампанского «Моёт». Улыбнулся, подумав, что тот, кто собирал набор еды и напитков, наверно, был осведомлённым человеком, знавшим пристрастия слипера, любившего сухие вина.
А ещё через полчаса, когда окончательно стемнело, дверной звонок залился соловьиной трелью, и Нестор увидел Жанну с большой сумкой на колёсиках. Изумился:
– Ты?!
– Неужели я так изменилась? – пошутила она.
– Нет, но ты говорила, что поживёшь у подруги…
– Так ты меня выгоняешь?
Он вспыхнул, и женщина со смехом бросилась к нему на шею.

Глава 3
В осаде
Этот небольшой клочок земли на краю парка «Лосиный Остров» площадью в один гектар был отделён от лесного массива проволочной изгородью и поясом хвойных деревьев – сосен, елей и лиственниц, поэтому редко кому из посетителей парка удавалось рассмотреть стоящие на берегу ручья три строения: одно трёхэтажное, новое, обнесённое решёткой и башенками 5G-комплексов, и два поменьше, одноэтажные, накрытые десятиметровыми пластинчатыми шарами белого цвета. Лишь эти шары, скрывающие антенны спутниковой связи, и указывали на скрытую деятельность этих строений, не вязавшуюся с буколическим пейзажем и мирной жизнью леса. Да и видны они были только с воздуха да со спутника, если кого-то вдруг заинтересовал бы этот уголок природы. Но знали о существовании Филиала русского космогонического общества (РКО, под этим названием он был известен московским властям) лишь отдельные сотрудники российских спецслужб, осуществляющие контроль данной территории.
На самом деле в этих зданиях расположилось хозяйство Главного разведуправления Минобороны России, куда пару дней назад и переехало подразделение «Призрак».
Конечно, даже среди своих «Призрак» вынужден был шифроваться, представляясь как информационное крыло ГРУ. Ему было передано одно из одноэтажных строений, обладавших секретным подвалом, в котором находился комплекс подземных отсеков и блоков, углубившихся в землю на полсотни метров. Комплекс имел тренировочные залы, бассейн и учебные аудитории, не считая аппаратуры связи со всеми руководителями и родственными организациями, а также арсенал. Хотя главным оружием «Призрака» были слиперы – люди, наделённые от природы способностью психоэнергетически вселяться в других людей и диктовать им свою волю.
После известных событий с атакой на «Призрак» межгосударственной структуры «Комитет 300», которую в России курировал Долгий, командир секретного подразделения Сивков и руководитель службы безопасности Дубинин погибли, и теперь командовал парадом полковник Ланин, бывший глава разведки «Призрака».
Так как деятельность этого подразделения ГРУ официально подпадала под статью Конституции о запрете существования на территории России военизированных формирований, в открытую искать замену погибшим Ланин не мог, поэтому остановился на заместителях того и другого. Сам он остался руководить «Призраком», взяв псевдо Полковник, а заместителем назначил бывшего зама Сивкова полковника Веретенникова Сергея Павловича. Начальником же службы безопасности стал майор Хвощёв Пётр Данилович, неплохо проявивший себя во время последних событий.
Пятого октября все руководители подразделений «Призрака» собрались в кабинете Ланина на первом этаже флигеля, накрытого белым шаром комплекса связи. Всего вокруг и напротив стола владельца кабинета разместились семь человек, в том числе командир отряда спецназа Виктор Боков. Капитану исполнилось двадцать семь лет, действовал он надёжно, решал поставленные задачи быстро и в дальнейшем претендовал на вхождение в руководство «Призрака».
– Прошу почтить память наших погибших товарищей минутой молчания, – объявил Ланин, поднимаясь с места.
Встали и гости.
Минута прошла.
– В таком формате мы собираемся последний раз, – сказал Ланин, невысокий, с интеллигентным лицом учителя истории. Трудно было предположить в этом человеке наличие стальной воли, решительности и быстрого ума, но именно таким и должен был быть руководитель разведки, обладающий секретной информацией обо всех крупных чиновниках в стране, определяющих нынешнюю либерально-монетарную политику, и великолепно ориентирующийся как во внешних, так и во внутренних делах государства.
Присутствующие промолчали, и Ланин добавил:
– Новые вызовы требуют применения новых технологий защиты секретности нашей работы. Поэтому переходим на удалённые форматы и вижн-сопровождение.
– Облако, однако, – улыбнулся Хвощёв. Майор был экстравертом по жизни, вёл активный образ жизни (бегал на лыжах) и всегда находился в хорошей физической форме и деловом настроении.
Его реплика означала, что во всём мире теперь активно использовались нейросети и облачные технологии связи и обработки информации, тем более что впереди светило появление квантовых компьютеров, и он, как опытный айтишник, умел пользоваться новейшими разработками.
Ланин кивнул, но не отвлёкся.
– Уходим в подполье. Никакие контакты с бывшими коллегами любых контор не поддерживать. Это приказ. Вижн только через кодированные каналы. Пётр Данилович снабдит всех гаджетами.
По ряду сидящих прошло движение, однако никто из присутствующих не произнёс ни слова, что говорило о прекрасной сдержанности людей.
Термин «вижн» появился в ходу недавно, обозначая контур связи на базе очков с дополненной реальностью, и на улицах городов, не только в Европе, но и в России, всё чаще можно было увидеть бормочущих что-то себе под нос пешеходов (больше молодых) в очках.
Эпоха гигантских смартфонов размером с две ладони, по сути – мини-компьютеров с миллионом опций, постепенно уходила в прошлое. Их всё быстрее заменяли вижн-очки либо, пока ещё робко, импланты.
Сам Ланин предпочитал очки.
Хвощёв же в силу молодости и желаний не отставать от «прогресса» пользовался самыми современными технологическими новинками и, естественно, носил вшитый под кожу на виске молекулярный чип.
Видя, какое впечатление произвели на слушателей слова Ланина, майор добавил с неизменной улыбкой:
– Если что – могу порекомендовать спеца на вживление фитюльки. Это не больно, минутное дело. Зато всегда будем на связи.
И снова никто из присутствующих ему не ответил. «Призрак» являлся не просто тайным подразделением для проведения специальных операций, но очень опасным инструментом, попади он в руки криминальных структур. И руководили им закалённые жизнью бойцы, полностью отвечающие парадигме «Родину защищать».
Ланин, как никто другой, знал, что дала России «революция гидности» – распад Советского Союза, так как много лет преподавал историю новейшего периода страны в МГУ и обладал исключительной, в том числе секретной информацией. «Призрак» и был создан не в последнюю очередь для борьбы с внутренними врагами и предателями России, окопавшимися в правительстве и Государственной думе, обладавшими гигантскими информационными и финансовыми ресурсами. Тридцать с лишним лет оголтелой, развращающей души людей, особенно молодёжи, пропаганды «свободы личности» превратили народ в соглашательское стадо, легко поддающееся контролю. Недаром люди перестали говорить «я сделаю», заменив этот слоган другими – «подумаю» или «я попробую». Именно благодаря льющейся с экранов ТВ и Сети информационной грязи, возводящей вседозволенность в доблесть, и стали жить в стране, в которой всегда были востребованы справедливость и правда, лозунги примитивизации культуры, сведение её к «инсталляциям гендерного равенства и торжества либеральных свобод», душащих воображение ребёнка и стимулирующих молодых людей на потребление готовой информационной жвачки под видом «увлекательнейших компьютерных игр».
– Как долго мы будем сидеть в подполье? – спросил озадаченный повисшей паузой майор Бурыга, руководитель службы снабжения.
– Изменим формат, как только обнаружим забугорные щупальца в КЗО, – ответил Ланин. – А они, к сожалению, остались, что грозит нам новыми провалами. Долгий в коме и вряд ли выйдет из клиники здоровым. Да и не нужен он «трёхсотке» здоровым, завалив операцию с зомбированием президента. Но вместо него наверняка остался его зам, и чем быстрее мы определим личность нового Смотрящего, тем лучше.
– Президент здоров?
Ланин перевёл взгляд на Хвощёва.
– По нашим данным, – сказал майор, – с ним всё в порядке. Напуган, всё-таки охрана его, по сути, подставила, и требует тщательного расследования. Боюсь, претензии к директору ФСБ будут существенными.
– Это его проблемы, – пробурчал Курчинский, заведующий лабораторией в Королёве, – а не наши.
– А как чувствуют себя слиперы?
– Нормально, настроение боевое. Им инкриминировалось лишь несанкционированное проникновение в рабочий кабинет президента, но мы решили перестраховаться. А-2 показала себя в полной красе, легко вытащив новенького из камеры. Охрана опомнилась только после того, как оба вышли за ворота тюрьмы. План «Перехват», как всегда, не сработал.
– Им потребуется реабилитация?
– Лучше спросить у них самих, но по моим ощущениям, слиперы в форме.
– Это хорошо. – Веретенников посмотрел на хозяина кабинета. – Нам надо срочно провернуть три операции из плана, спущенного стратегами КЗО. Мы начинаем опаздывать.
– План будем корректировать, – сказал Ланин. – В первую очередь предстоит определить предателя в КЗО. Контрразведке придётся встать на уши и вычислить «крота».
Взгляды присутствующих скрестились на лице Ивана Ильича Шапошникова, полковника Минобороны, год назад ушедшего в отставку с должности заместителя командующего ССО ГРУ. Этот шестидесятилетний человек был настолько тих и незаметен, что как бы исчезал в компании, никогда не участвуя ни в каких дискуссиях. По физическим данным он походил на самого Ланина, будучи малого роста и хлипкого сложения. Про таких принято говорить – тише воды ниже травы. Но специалистом он являлся отменным, обладая сорокалетним опытом работы в спецслужбах, и от его внимания не ускользала ни одна мелочь в области осуществления его деятельности.
– У меня уже есть разработка, – сказал Шапошников, исподлобья глянув на Ланина. – Но потребуется участие слиперов.
– Решим, – сказал Валерий Леонидович. – Что касается плана, то, повторяю, его придётся корректировать, так как мы действительно не успеваем реагировать на рост акций, запланированных сверху. Давайте пройдёмся по плану и расставим приоритеты. Будьте добры, Сергей Павлович.
Веретенников раскрыл лежащий перед ним на столе ноутбук.
– Внешний контур: Китай, Турция, Норвегия, Украина. По последней: готовится провокация СБУ с нападением на главу российской дипломатической миссии Иванова. Надо пресечь в зародыше, чтобы по их ТВ выступил сам директор СБУ. По Китаю: их крутой миллиардер Лю Синпинь, спонсирующий президента Китая, объявил о покупке им острова на Амуре, и помешать сделке может только прямой «засос» этого наглого товарища. Который, кстати, намеревается также купить в Сибири золотоносный рудник.
– А я бы по этому делу предъявил претензии нашему суперкреативному правительству, – сказал Бурыга, – которое внезапно разрешило китайцам добывать наше золото. Развитие торговых отношений дело нужное, но не в ущерб же интересам страны? А тут налицо предательство. После скандала с тайной заготовкой леса в Хабаровском крае и продаже его тем же китайцам, несмотря на закон, запрещающий это делать и вступивший в силу год назад, чиновники спокойно продолжают торговать нашими природными ресурсами. Попомните моё слово: китайские миллиардеры так интенсивно скупают земли и компании по всему миру, что лет через двадцать вся Земля будет принадлежать Китаю.
По лицам собравшихся промелькнула улыбка. Все знали пристрастное отношение полковника к китайским «братьям и партнёрам», порождённое многолетними контактами с ними, легко предающими компаньонов и не гнушавшимися обыкновенным воровством, что это стало уже притчей во языцех.
– С Китаем понятно, – кивнул Веретенников. – Мы на подхвате, но основную работу по этому направлению пусть ведут МИД и ФСБ. Теперь Турция: их так называемые янычары плаща и кинжала уже вовсю окопались в Сирии, Карабахе, в Крыму и Азербайджане, проводя политику возрождения Великого Тюркестана. Особенно опасен визирь султана Хакан Фидан, глава национальной разведки МИТ[1 - МИТ (Милли истихбарат Тешкилаты) основана на базе Национальной службы безопасности Турции (МЭХ). – Здесь и далее примеч. авт.]. Вот его и следует зомбировать.
– Не согласен, – качнул головой Хвощёв. – Уберём Фидана – появится новый визирь с теми же полномочиями. Корректировать надо самого президента Турции.
Снова по лицам присутствующих пробежали улыбки.
– Вряд ли наши стратеги согласятся с твоим мнением, – сказал Бурыга с огорчением. – Хотя я с тобой полностью согласен.
– К сожалению, нас к Эрдогану не подпустят и на пушечный выстрел, – вздохнул Веретенников. – А слиперы не могут работать дистанционно, с экрана, для вселения им нужен прямой визуальный контакт с клиентом. Идём дальше, Норвегия. Высокие сферы трогать не будем, чтобы не отнимать хлеб у чекистов и мидовцев. А вот проблему норвежской ювенальной юстиции и опеки решать надо, это уже чистое гестапо за гранью добра и зла по отношению к людям, и особенно – к русским. Ювенальное правосудие там отправляет детская правозащитная организация «Барневари», и такого чудовищного произвола нет ни в одном государстве мира.
– У нас она тоже поднимает голову, – сказал Шапошников. – Совсем недавно мы решали проблему с нашими законодателями, пошедшими на поводу «защитницы детских прав» Оксаны Пушкиной. Хорошо, что мы успели отвести беду, и законопроект удалось отклонить.
– Надолго ли, – поморщился Бурыга. – Эти леди-нелюди не успокоились и продолжают подкоп под наш культурный код.
– Достаточно вспомнить инцидент на прошлой неделе, – продолжал Веретенников, – когда «Барневари» отняла у русской матери троих детей. А всего за последние пять лет органы опеки Норвегии отобрали у родителей более двадцати тысяч детей! Из них почти половину – у российских матерей и отцов.
– Вот кого я бы замочил в первую очередь, – с улыбкой признался Хвощёв, – так это президента Норвегии. Плюс главу их юстиции. Плюс…
– Остынь, майор, – покачал пальцем Ланин. – Иначе придётся мочить половину жителей планеты. Надо работать тоньше и на перспективу. Одной коррекцией той же Пушкиной позитивного результата добиться невозможно, на её место придёт такая же Оксана, обслуживающая спецслужбы Европы.
– Но ведь мы, по сути, являемся подразделением МЧС, то есть последней инстанцией в процессе воспитания людей, дальше – только высшая мера. Пусть о других методах воспитания заботятся соответствующие законодательные и прочие структуры.
– Наше ремесло – восстановление божественного порядка, – проворчал Веретенников. – Мы последний оплот справедливости в этом мире и должны пройтись по краю и не потерять главное – душу народа.
– Давайте не будем философствовать, – ровным голосом сказал Ланин. – Попусту теряем время. Предлагаю обсудить внутренние проблемы.
– Их гораздо больше. – Веретенников поелозил пальцами по клавиатуре. – Нам поступили двадцать две заявки от руководства КЗО. И почти все требуют немедленного решения. Есть задачи точечного вмешательства, но появились и заботы глобального масштаба. К первым относятся коррекции отдельных руководителей на высоких постах. Это в первую очередь глава Нацбанка Сухезадов, отдавший негласный приказ вложить два миллиарда долларов в ценные бумаги США. Фактически – отдать деньги врагам России! Что не лезет ни в какие ворота! Они нам санкции, мы им с благодарностью золото на блюдечке. К тому же банк тихой сапой готовит деноминацию рубля и полный переход расчётов на безнал, даже в торговле, чтобы потом спокойно контролировать все денежные потоки России. А как вам заявление этого господина о том, что цены в России растут, оказывается, от избытка денег у населения! Сколько можно терпеть?
– Откуда это известно – про безнал? – поинтересовался Бурыга.
– Наш информатор, – Веретенников криво усмехнулся, – директор ФСБ. Далее – глава Объединенной авиакорпорации Бурдюк, бывший министр обороны, который, как оказалось, такой выдающийся «успешный менеджер», что не тонет ни при каких обстоятельствах. Представляете, какая у него крыша? А между тем им задумано ни много ни мало уничтожение авиаразработчиков сразу четырёх знаменитых российских фирм: «Сухой», «Туполев», «Иркут» и «МиГ», с переездом конструкторских бюро из Москвы на заводы. Разумеется, ради благих намерений «улучшения» качества авиастроения. Ну и наконец, назрела необходимость смены директора НИФИ Набиева. Надеюсь, кто он и что делает, объяснять не надо?
По взглядам коллег можно было смело судить, что дополнительной информации им не требуется. Все знали, что собой представляет этот молодой человек (ему исполнилось всего двадцать семь лет), заменивший директора Научно-исследовательского финансового института не менее одиозного Владимира Назарова, прозванного в соцсетях «шелупонью».
Как и его предшественник, Набиев (тоже Владимир) не раз выступал с речами в тех же соцсетях и не боялся высказывать своё мнение, опираясь на связи с внутренними врагами России, либеральное крыло которых по-прежнему имело влияние на правительство и на президента. Набиев неоднократно высказывался о том, что капитализм и конкуренция являются единственными двигателями прогресса, добавляя абсолютно неверные утверждения о «росте равенства во всём мире» на фоне углубления неравенства богатых и бедных. Ему же принадлежали такие перлы, как «снижающаяся актуальность пенсии и скорый переход пенсионеров на личные сбережения». Известна была и его главная мечта всей жизни – свернуть социальную поддержку россиян до нуля, ради, конечно же, улучшения их жизни. И этот человек занимал должность директора института, чьими рекомендациями руководствовалось Министерство финансов России! Человек, воспевающий настоящий геноцид и социальный каннибализм! Человек, предвещающий «смерть социальных государств», и в первую очередь – России!
– Согласен! – мрачно сказал Бурыга. – Убрать, и всё.
Остальные отделались кивками.
– Убрать просто, – возразил Шапошников. – Но проблему это не решит. Нужно откорректировать ему мозги так, чтобы он сменил стратегию института. А это уже задача посложней.
– Тем не менее задача поставлена, и её надо решать. Она не такая сложная, как другие. А их предостаточно. На очереди работа с Центробанком, антироссийская деятельность которого зашкаливает и видна невооружённым глазом. Затем надо взяться за Сбербанк, президент которого является нашим главным противником на сегодняшний день. Сменим Оскара – создадим прецедент ротации таких мощных фигур, от которых по-настоящему зависит судьба России.
– Он действует не один, а подчиняется Смотрящему, – сказал Бурыга. – Нужно понаблюдать за ним. Новый Смотрящий наверняка свяжется с господином Оскаром для выработки плана действий.
– Этим мы уже занимаемся, – сказал Хвощёв.
– Кроме правки этих структур, возникла нужда в коррекции таких важных кластеров как правительство. Как минимум требуют замены два министра: промышленности и торговли Манторов, самый настоящий кардинал чёрных и серых схем госзакупок, пляшущий под дудку зарубежных «реформаторов» и вчистую обыгрывающий премьера и президента, и министр финансов. Мы уже обговаривали планы их коррекции, и повторяться нет нужды.
– Не мелочимся ли мы, увлекаясь коррекцией индивидуумов? Ведь против нас работает система, коллегиальный орган. А с ней может справиться лишь другая система.
– Каждое решение коллегиального органа, – сказал Ланин, – будь то Государственная дума, партия, совет директоров, Администрация или ФСБ, имеет персонифицированное начало. Тех, кто эти решения формулирует. Вот такие персоны и надо корректировать в первую очередь.
– По первому будет работать А-2, – сказал Хвощёв. – По второму А-1, как только вернётся с группой из командировки в Турцию.
– А чем будет загружен наш новичок А-4? – поинтересовался Бурыга.
– Ему задания пока планируются попроще. Кроме уже перечисленных Бурдюка и Набиева, ждёт своей очереди целый ряд государственных деятелей второго эшелона власти. Это и господин Минидухов, президент Татарстана, богатство клана которого уже превысило три миллиарда долларов, не в последнюю очередь за счёт государственных субсидий на суперпроекты, и целиком фонд «Детство-2030» под руководством руководителя аппарата Общественной палаты России, собирающегося ввести Нейронет – программу чипирования детей, и ювеналы в Госдуме, список прилагается, и бешено внедряющиеся во все хозяйственные структуры России филиалы зарубежного кибершпионажа «Эшелон» под вывесками НКО и правозащитных организаций. Кстати, вещь это страшная по своему влиянию на психику людей, особенно недовольных своим положением. Ведь в России запущена колоссальная перепрошивка мозгов молодёжи, инструменты которой – ложь, обман, провокации. По сути, это будущий цифровой концлагерь, первый кластер которого возник в Китае. Началось всё, как вы знаете, с контроля населения города Синьцзянь, где были установлены камеры для отслеживания эмоций на лицах жителей, особенно школьников. Теперь же эти камеры ставятся по всему Китаю, что является первым ростком тотальной слежки за всеми жителями Земли. И это уже не фантастика.
– Китай – это средний палец руки, показываемый всему миру, – проворчал Бурыга.
– Китай – это отдельная тема, – сказал Ланин. – Работа с ним требует огромных ресурсов, которых пока нет ни у Комитета, ни у нас. Что ещё в списке?
– Авиастроение…
– А эта тема может состыковаться с воздействием на Манторова и Бурдюка.
– Хочу только подчеркнуть, что если мы не сможем решить проблему сих деятелей сменой, о новых разработках в авиастроении можно будет забыть. Ясно же, что и Манторов, и «успешный менеджер» Бурдюк работают на забугорные авиакомпании «Эйрбас» и «Боинг» и сделают всё, чтобы у страны не было своих самолётов.
– Кто организует доступ к этим парням? – спросил Бурыга. – ОАК – мощная структура и хорошо охраняемая. Я уж не говорю о правительстве, членов которого бережёт Госохрана.
– Пробьёмся, – беспечно махнул рукой Хвощёв. – Тем более если нам помогут чекисты со своей системой наблюдения и кибердоступа. Я бы и это дело доверил Нестору Безоружному, имеется в виду поход к Бурдюку. Мне нравится, как работает этот слипер.
– Подумаем, – пообещал Ланин. – Хотя объём работы настолько велик, что пора просить помощи.
– У кого? – скептически произнёс Веретенников. – У президента разве что?
– Президент сам нуждается в защите, как оказалось, – усмехнулся Шапошников. – К сожалению, он так и идёт на поводу у наших замшелых либералов, не решаясь сменить курс развития России.
– Вдобавок ему не докладывают больше половины негативной информации о деятельности чиновников и коррупции в стране. К нему практически невозможно пробиться сквозь паучьи тенета помощников, советников и секретарей, которые подставляют его, просто отфильтровывая информацию по своему усмотрению. Причём не пробиться не только простым людям, но и классным специалистам. Так что о помощи президента можно только помечтать.
– Либо надеяться задать вопрос на очередном брифинге президента с народом, – презрительно улыбнулся Бурыга.
– Итак, подведём итоги, – сказал Ланин. – Мы ушли в партизаны со всеми вытекающими. Все прежние связи блокировать, пароли и коды сменить. Выяснить подходы к нашим объектам, начиная с простых и кончая вышаками. Обновить системы наблюдения с использованием новейших технологий «нано» и «био». Кстати, Марион Давидович, раз к нам в руки попал американский пси-генератор…
– Зомбер.
– …как можно скорей разберите его до атомов, выясните принципы работы и попытайтесь создать защиту.
– Работаем, – кивнул элегантно одетый Курчинский: серебристый костюм, чёрная рубашка, белый галстук, красный платочек, высовывающий кончик из кармашка на груди.
– Пётр Данилович, вы пригласили слиперов?
– Так точно, ждут у меня.
– Зовите обоих, обговорим задания. Товарищи, все свободны, за работу.
Присутствующие расслабились, стали расходиться. В кабинете остались Ланин и Шапошников, который и готовил план работы слиперов.
– Ну что, Иван Ильич, – негромко проговорил глава «Призрака», – послужим Отечеству в новом амплуа?
– Партизаны? – Полковник улыбнулся, покачал головой. – И ведь не возразишь? По сути, мы вынуждены работать подпольно в родной стране!
– Уточняю – завоёванной стране! – сказал Ланин.

Глава 4
Умных нам не надо
Нельзя сказать, что он вошёл в политическую и экономическую жизнь России незаметно. Но карьеру Герман Германович Оскар, немец по национальности, сделал быструю и головокружительную.
Помощник по юридическим вопросам мэра Санкт-Петербурга. Заведующий юридическим отделом Министерства финансов, примкнувший к «младореформаторам» гайдаровского розлива – Чубайсу, Грефу, Бурбулису, Кириенко. Министр экономического развития. Премьер-министр. И наконец, президент Сбербанка России, сформировавший мощнейшую финансово-торговую структуру «Сбер».
Этому деятелю исполнилось ровно пятьдесят пять лет, и он считался в управленческих кругах государства «главным рычагом прогресса», потихоньку внедрявшим технологии цифровизации и создающим платформу «новейшего образования» в стране, призванную привести народ в единый механизм потребления. «Умных воспитывать нам не надо, – заявил он как-то на Всероссийском экономическом форуме, – так как управлять умными намного труднее».
И это при нём Сбербанк начал управляться советом директоров, львиную долю которых представляли иностранные финансисты, миллиардеры и сотрудники спецслужб.
Многие в России (те самые «умные») понимали, что такую фигуру создали и управляют ею прозападные силы и «Комитет 300», то есть глобальное мировое правительство, не существующее якобы в реальности. Однако «Комитет 300» существовал, имея целую армию подконтрольных СМИ. Смотрящие за Россией от этой структуры существовали. И существовал господин Оскар, мнящий себя Поводырём России и считавший, ничтоже сумняшеся, что после захвата страны «Сбером» ему не составит труда стать и Повелителем всего мира.
Впрочем, мечты свои он Смотрящему не излагал, полагая, что не стоит такими планами делиться даже с родной мамой. Получив сигнал по кодовому компьютерному каналу связи, означающий начало контакта, Оскар напрягся, ожидая смену формата общения, и подсел к монитору в своём роскошном кабинете, скопированном по лекалам брюссельского «обкома Комитета 300».
После ухода со сцены прежнего Смотрящего, коим являлся советник президента в области информационно-коммуникационных технологий Долгий, судя по всему, не выдержавший боя со слиперами «Призрака», два дня Оскара никто не беспокоил. Тем не менее он собрал всю информацию о визите агентов «Призрака» к президенту и был готов к разговору с контролёрами, кем бы они ни были. И вот прозвучал вызов, которого он ждал.
Мяукнув три раза, экран компьютера засветился, нарисовав известную в соцсетях голову Эйнштейна с высунутым языком. Историки утверждали, что знаменитый учёный не был чужд шуткам и ёрничеству.
В свою очередь, появление головы физика говорило, что новый Смотрящий не рискнул показать своё истинное лицо, хотя мог бы не опасаться перехвата: нынешние облачные криптотехнологии пока что казались (по утверждениям специалистов) безопасными для передачи и хранения данных.
– Приветствую, господин Оскар, – заговорил «Эйнштейн» с лёгким грассированием. Голос показался Герману Германовичу знакомым, но это ни о чём не говорило. Для такого рода связи абонент мог использовать любой аудиоконтент.
– Приветствую вас… э-э, – ответил президент «Сбера». – Как я могу вас называть?
– Леон Леонович годится?
– Мы с вами встречались?
– Было дело.
– Расшифруетесь?
– Не сегодня, дружище, пока рано, – рассмеялся «Эйнштейн», и в его смехе снова почудились Оскару знакомые нотки.
– Мне нужны убедительные подтверждения ваших полномочий. Сами понимаете, не в бирюльки играем.
– Именно в связи с этим обстоятельством я и вынужден какое-то время побыть инкогнито. Для подтверждения же полномочий получите метку, пожалуйста.
Рядом с лицом «Эйнштейна» появилась золотая монета (с виду), на которой было отчеканено число «300» и буква английского алфавита «S», переходящая в подпись с завитушками: Soros.
Оскар сглотнул.
Американский миллиардер, бывший председатель «Комитета 300», яростный русофоб Сорос подготовил два десятка золотых сертификатов для Смотрящих за развитыми странами мира, и показанная нынешним Смотрящим за Россией монета имела порядковый номер 2, что соответствовало действительности. Первым номером в списке подконтрольных государств стоял Китай.
– Я весь внимание!
– Прекрасно, друг мой. Король ушёл, да здравствует король? Так это называется? Что вы знаете о нападении на моего предшественника?
– Вам не доложили?
– Отвыкайте отвечать вопросом на вопрос, Герман Германович, – сказал «Эйнштейн» с ноткой неприязни. – Привыкайте отвечать прямо и по существу.
– Прошу прощения, Леон… э-э, Леонович, учту. На вашего предшественника было совершено нападение бойцов небезызвестного вам «Призрака», произошедшее во время проведения им в кабинете президента операции «Северный курс». Слиперы заблокировали доступ к президенту, и советник Долгий не смог запрограммировать…
– Понятно, это я знаю. Где слиперы?
– К великому сожалению, их взяли федералы, переправили в СИЗО Лефортово, однако на следующий день оба ушли.
– Как им это удалось?
– Возможны два варианта: помогли сами же федералы, поскольку, по нашим данным, директор ФСБ является одним из руководителей КЗО, либо сработали сами слиперы.
– Одно не мешает другому.
– Согласен, могли быть реализованы оба варианта.
– Теперь понимаете, какое это мощное оружие – слипер?
– Незримая пуля, – усмехнулся Оскар.
– Оно должно быть у нас! Наши слиперы вчистую проигрывают российским! Одна надежда на зомбер.
Оскар пожевал губами в сомнении, признаваться Смотрящему в потере пси-генератора или нет, и решил промолчать.
– Брать всех выявленных слиперов живыми! – продолжил «Эйнштейн». – Бросайте заниматься ликвидацией российского образования и ростом своего благосостояния. Это всё может остаться в мечтах, если «Призрак» не станет сотрудничать с нами.
– Понимаю, сделаю всё возможное…
– И ещё момент, – перебил Смотрящий собеседника. – Все ваши прежние помощники прокололись: командир ЧВК Рубинов, решала Альтеррус, разведка, ну, вы понимаете. Сменить немедленно всех! Повысить уровень ответственности за добычу достоверной информации! Вычислить новый адрес «Призрака» и уничтожить гнездо физически! Но до этого переманить слиперов.
– Вряд ли это возможно, они люди идейные.
– Купить можно абсолютно всё! Вопрос лишь в цене. Грядёт очередной ледниковый период, нам, чтобы выжить, нужна вся территория России, которая по прогнозу в недалёком будущем станет комфортной для проживания золотого миллиарда, поэтому следует поторопиться с переводом её под нашу юрисдикцию, пока это не сделали китайцы.
– Российское образование надо добить окончательно…
– Добьём, но это можно делать и параллельно. Присоедините к своей группе министров образования и науки, и дело будет сделано.
– Минобразования уже с нами, министр Фалькон работает под нашим контролем, ещё одно усилие…
– Я изложил вам точку зрения моих руководителей, а там сами решайте, следовать их советам или нет. Кстати, ведь ваши дети учатся и работают в Германии?
– Ну… – Оскар поёжился, – да…
– Верните их в Россию. Совсем скоро Европа станет халифатом, и белым там делать будет нечего.
– Неужели всё так плохо? – удивился Оскар.
– Хуже, чем вы думаете. И последний вопрос: где зомбер?
Герман Германович замер на мгновение.
– Я передал его… э-э… своему помощнику…
– По моим сведениям, генератор сейчас находится в руках боевиков «Призрака».
– Понимаете… – Оскар перекусил зубами попытку оправдания, оставив на лице застывшую полуулыбку. – Да, мои люди ошиблись…
– Это хуже, чем ошибка, это провал. Хорошо, что мы подготовились к такому повороту событий.
– Мы вернём генератор…
– Закончили на этом, Герман Германович. Зомбером займусь я сам. Жду приятных новостей. Код для связи прежний.
Голова «Эйнштейна» превратилась в оскаленную в улыбке морду тигра и исчезла.
Оскар перестал улыбаться (эта непрестанная полуулыбка, даже, скорее, намёк на улыбку, на всех его собеседников действовала угнетающе, так как люди начинали чувствовать себя неуютно, не в своей тарелке, будто упустили из виду что-то важное, в то время как он знал об этом и напоминал своим скрытым пренебрежением), пощёлкал суставами пальцев, пригладил роскошную чёрную шевелюру без единого седого волоска и вызвал начальника службы охраны Сбербанка, исполнявшего в том числе и роль личного телохранителя, и исполнителя приватных поручений.
Слоневский заявился в кабинет шефа через четверть часа.
Свою фамилию он «отрабатывал» на сто процентов: природа дала ему рост под метр девяносто, мощный торс, массивные плечи и тумбообразные ноги, для которых трудно было подобрать штаны. Их приходилось шить по заказу. Эти ноги и походка действительно приравнивали гиганта к аналогам животного мира, и тридцатилетнего майора Федеральной службы охраны за глаза не зря называли Слоном.
Лицо у него было круглое, малоподвижное, совиные глаза смотрели на всех оценивающе и неласково, крупные губы нередко складывались в презрительную ухмылку, что роднило его с боссом, и Оскар был уверен, что этот человек его не подведёт, несмотря на цепочку мелких проколов по службе, которые Слоневский совершил в силу характера и уверенности в своей непогрешимости.
– Слушаю, босс, – вытянулся он перед шикарным столом президента «Сбера», выполненным в стиле хай-тек. По сути, это был не стол с прозрачной столешницей из толстого керамического стекла, а целый кибернетический комплекс, включавший в себя компьютер, аппаратуру связи (в том числе спутниковой), встроенный бар, холодильник, систему контроля оружия и защитный модуль, в течение пары мгновений выдвигающий из-под пола прозрачный гнутый лист керамики, выдерживающий выстрел из пистолета.
– Каким образом боссы наверху узнали о твоём провале со слиперами?
Светло-жёлтые глаза Слоневского мигнули.
– Не знаю, я никому не докладывал.
– Ещё раз начнёшь действовать самостоятельно – уволю!
– Не начну.
– Где Рубинов?
– У себя, наверно. Я не пересекался с ним больше недели.
– Разыщи и передай следующее: отряд расформировать, оставить только личный резерв бойцов на пять-шесть. Дислокацию и коды связи сменить. Доложить об исполнении.
– Он не сдвинется с места, пока не получит пачку зелёных.
– Заплатить наличкой десять кусков.
– Понял.
– После того как он переедет, ни с кем из прежних знакомых не перезваниваться. Пусть доложит тебе, ты мне. Он понадобится через несколько дней.
– Понял.
– Выяснил подробности бегства задержанных из СИЗО?
– Так точно, у меня есть пара знакомых вертухаев в Лефортово. Мои парни прошли…
– Опусти детали.
– В общем, наши спецы с зомбером не смогли перепрограммировать Нестора Безоружного. За ним явилась Миловидова, которую сразу после задержания в кабинете президента отвезли в контору ЧК лично директору, после чего она исчезла и всплыла уже в Лефортове. Не знаю как, но ей удалось вывести задержанного…
– Ты же сказал, что выяснил подробности бегства.
Слоневский мигнул, лицо его осталось сонным, не реагируя на эмоции Оскара.
– Судя по докладам дежурных, охрана тюрьмы просто не видела, как Жанна прошла внутрь, а потом вышла вместе с Безоружным. Записи телекамер были стёрты. Это всё, что удалось выяснить.
Оскар кивнул. Точно так же ему доложили о побеге и другие информаторы. Вариант участия в побеге руководителей ФСИН и тюрьмы подтверждался. Хотя нельзя было исключить и реальное использование слиперами своих возможностей. Новый Смотрящий был прав, слиперы являлись высокоточным и мощным оружием, обладание которым возводило его владельцев в настоящих богов, ну, или хотя бы во владык контроля цивилизации. Следовало это оружие изъять у противника и обратить в свою пользу.
Оскар улыбнулся, повторив мысленно: в свою пользу! Смотрящему не обязательно было знать, кому оно достанется. «Комитет 300» пошёл по другому пути, изготовив программатор, он же зомбер, а у россиян должен был быть свой. Герман Германович снова улыбнулся, осознав, что назвал себя россиянином. В принципе он и в самом деле жил в России, хотя мог жить в любой другой стране мира, имея собственность и в Европе, и в Америке, и на далёких южных островах Тихого океана.
– Что ещё? – спросил Слоневский.
Президент «Сбера» очнулся.
– Доставь мне к вечеру Ефимыча.
Начальник охраны кивнул.
Ефимычем Герман Германович называл главу ай-ти-управления «Сбера», который занимался разработкой системы фейсконтроля служащих корпорации. Эту систему уже внедрили у себя китайцы, добиваясь «гармонического развития общества», и начинали внедрять государства Европы. Первой – Норвегия, за ней Нидерланды, Польша, Италия и Германия. Правда, делали это они по-разному, используя разные инструменты. В Норвегии процесс запустили ювеналы, добивающиеся полного контроля над институтом родителей. В Италии якобы началась борьба с мафией. В Польше под лозунгом «борьбы с российской агрессией» начали выявлять людей, «потакающих агрессии». Но дальше всех пошёл, конечно, Китай, внедривший технологию распознавания эмоций на лицах жителей Поднебесной, используя нейросети и построив систему оценки «эмоциональной благонадёжности». Ту же систему собирался внедрить в России и Оскар сначала в своих владениях – с помощью чипизации – компаниях «Сбера», затем и по всей России. И соратники у него из чиновничьей среды, правительства и Госдумы были.
– Всё? – сказал Слоневский.
– Пока всё.
Начальник охраны повернулся и потопал к двери грациозной слоновьей поступью.
Оскар набрал номер президента Нацбанка, добавив пароль Сухой для кодовой связи.
Сухезадов не прятался за символическим «тигром» или «Эйнштейном», показав себя во всей красе: узкое обезьянье личико, узкие глазки, прячущиеся за чёрными очками, острый носик, безвольный подбородок и косой рот почти без губ. Этот человек, поддерживаемый европейскими структурами МВФ и Минздрава, имеющий большие связи в «Комитете 300», не боялся никого и ничего и давно вёл Россию по пути самоуничтожения, умело пряча заработанные страной капиталы в кубышки «национального благосостояния» и «нацрезерва» ради мифических «угроз будущего», чтобы не пускать эти средства в оборот. В сферу развития промышленности и сельского хозяйства эти деньги не поступали.
– Вы в курсе? – спросил он вместо приветствия.
– Конечно, – ответил Герман Германович с ноткой превосходства. Сухезадова он не любил, но был вынужден терпеть его манеру поведения и сотрудничать с ним в деле выстраивания отдельного «государства в государстве» – «Сбера». – Всё под контролем.
– У меня иное мнение.
Оскар хотел ответить шуткой: «Льва не интересует мнение овец», – но вместо этого сказал:
– Новый Смотрящий передал мне полномочия по физической ликвидации наших врагов, и мне понадобится ваша помощь, Набий Уллаевич. И финансовая, и материальная.
– Что вы имеете в виду под материальной помощью?
– Мне известно, что вы патронируете в Казани спорткомплекс «Будулай», якобы центр развития единоборств. А вместе со всеми молодыми спортсменами там тренируются и крутые профи рукопашного боя.
Обезьянье личико Сухезадова искривила усмешка.
– Удивительно, Герман Германович, как вам удаётся добывать совсекретную информацию. Группа такая существует, называется…
– «Байрактар».
Президент Нацбанка пожевал губами, пребывая в некотором замешательстве, выдавил ещё одну кривую улыбку:
– Полагаю, вы знаете и её командира?
– Бывший капитан спецназа МВД Чечни Тогоев. Не расстраивайтесь, Набий Уллаевич, я же не спрашиваю, зачем вам понадобилось создавать свою маленькую армию. У меня тоже есть своя, но, боюсь, она засвечена нашими врагами, поэтому я хочу подсоединить к нашему делу исполнителей неизвестных.
– Разумно, хотя я и против физического устранения противника. Главное оружие нынче – информация, а его база – деньги.
– Плюс пси-технологии. К сожалению, слиперы имеются только у Комитета защиты Отечества…
– И у американцев.
– Мне известны два, но они работают на ЦРУ в Европе и не на нас, естественно, курируя НАТО и европейских президентов и премьеров. Нам придётся обходиться без их помощи.
– Они же передали вам зомбер.
Оскар потускнел, получая «ответку»: Сухезадов подколол его тем, что знает о связях президента «Сбера» с американскими спецслужбами. Хотя о том, что пси-генератор в настоящий момент захвачен противником, он знать не мог.
– Передали, но дело это не решает, и наша задача – привлечь к работе слиперов КЗО. Только после этого мы вздохнём свободно, убирая препятствия тихо и незаметно.
– В первую очередь нам нужно запрограммировать президента, остальное может не понадобиться.
– Были уже две попытки, вы знаете, последняя тоже потерпела неудачу, наш главный помощник Долгий не справился со слиперами, а ведь сам являлся паранормом.
– Новый Смотрящий тоже владеет этими способностями?
– Он не раскрылся, поэтому утвердительно сказать не могу, хотя мне показалось, что я уже слышал этот голос.
– Может, он из окружения премьера?
– Такие люди не светятся в общественном информационном поле. Поживём – увидим. Так я могу на вас рассчитывать?
– Позвольте мне подумать над вашей просьбой.
– Позвольте заметить, что все мы сидим в одной лодке.
– Но не все в ней гребцы, – улыбнулся Сухезадов, самоуверенно давая понять, что он-то занимает в «одной лодке» особую позицию.
«Барбос!» – подумал Оскар с презрением, не меняя выражения лица.
– Прекрасно вас понимаю. Но времени у нас не так уж и много. Для перехвата власти без всяких «майданов» нам предстоит серьёзная работа по нейтрализации серьёзных конкурентов. В первую очередь это председатель КЗО Мараев, потом командир их секретного подразделения «Призрак», националисты в Госдуме и Совбезе, а также надобно присоединить слиперов, как я уже говорил. Чем быстрее вы передадите под командование моих людей своих профи спецопераций, тем лучше.
– Я подумаю, – повторил Сухезадов.
Экран компьютера свернулся в светового паучка и стал пустым.
Оскар выключил канал, залез в бар и вытащил початую бутылку текилы. Отвинтил колпачок, сделал большой глоток прямо из горлышка. Проглотил. Выдохнул сквозь стиснутые зубы. Глаза его заблестели.
– Faggot! – выругался он хрипло.
Он знал, что Сухезадов является представителем сексуальных меньшинств и в своём финансовом королевстве установил абсолютную гендерную диктатуру. Хотя родился пятьдесят девять лет назад нормальным мальчиком.
«Что ж, может, он и прав?» – мелькнула в хмельной голове Оскара кривая мыслишка. И будущее – за «радужной расой»? За теми, кто твёрдо решил изменить божественный замысел института семьи? За теми, кто перестанет быть «мужем» и «женой», «отцом» и «матерью», превратившись в существо среднего рода – в «родителя»? Либо вообще отказавшись от функции деторождения, а значит – и от любви?
Ещё один крупный глоток текилы пробежал по пищеводу расплавленным угольком. Жизнь для президента «Сбера» засияла другими красками…

Глава 5
Стукач
Стараясь не разбудить спящую Жанну, Нестор тихонько слез с кровати, умылся и заперся на кухне готовить завтрак.
Так он делал уже третий раз после переселения к нему Миловидовой, немало удивив её на следующее же утро, когда принес кофе в постель. Всё это время – почти трое суток – они проводили в его квартире на проспекте Берзарина и лишь один раз сходили пообедать в знакомую кафешку «Андерсон», располагавшуюся на втором этаже ТРЦ «Пятая авеню». Много говорили о событиях в России, о тенденциях развития цивилизации, о книгах, которые оба любили читать, и о своих семьях. Правда, ни он, ни она о личном предпочитали не беседовать. Опыт супружеской жизни у обоих был отрицательный, и ворошить былое не хотелось никому.
Программа «Время» добавила новые темы, затронув войну Украины с ДНР и ЛНР, закончившуюся полным поражением первой, диктор вспомнил дело «хайли лайкли отравленных Скрипалей», и Жанна с негодованием выдала речь, осуждающую поведение западных «партнёров», пропагандистов-русофобов, не отличавшихся лютой ложью от Геббельса.
– К великому прискорбию, – говорила она, сидя на диване в шортах и прозрачной майке с подвёрнутыми под себя ногами и с рюмкой вина «Либ фрау мильх» в руке, – мы с тобой живём не в Советском Союзе, где существовала хоть какая-то система отстаивания правды. Мы живём в эпоху «постправды», окружённые со всех сторон творцами глобальной лжи и вымысла. Взять тех же Скрипалей или так называемое «отравление» Навального. Ведь абсолютно очевидно и доказано на всех уровнях, что никто их не травил «Новичком», одной молекулы которого достаточно для убийства человека! Но даже официальные представители власти в Европе, не считая наших либералов-предателей, на голубом глазу доказывают обратное! Если за время после инаугурации американский президент Трамп сделал шесть тысяч ложных публичных заявлений, которые подсчитала газета «Вашингтон пост», то всего за год президентства его сменщик Байден ухитрился сделать ещё больше!
– Чему ты удивляешься? – пожал плечами Нестор, сидевший напротив в кресле и с удовольствием разглядывающий раскрасневшуюся женщину. – Мир живёт по глобальной лжи, ставшей нормой жизни. Англичане, американцы, поляки, да и наши «братья»-украинцы тоже, сошлись на одной почве – патологической ненависти ко всему русскому! Так что ждать от них позитивных и объективных оценок нельзя. Они все предатели, прежде всего предатели своего народа, а потом и предатели самой жизни. Разве не так?
– Политик ты мой, – со смехом проговорила Жанна. – Я просто проверяла тебя на информированность. Не люблю пацанов, не интересующихся, что происходит в мире. Терпеть не могу бесчеловечную политику, обрамлённую в радение о благосостоянии народа. Как ни включишь телик – обязательно какой-нибудь чиновник скажет, как он заботится об этом самом благосостоянии.
– А разве есть человеческая политика?
– Наверно, где-то должна быть, в другой Вселенной, но мы с тобой обречены жить в этой.
Нестор хотел поделиться с ней своим «выходом в космос», однако постеснялся.
– Вот подумал о вселенной русского языка. Ты сказала – «бесчеловечная», а ведь слова «бесчеловечно» и «безлюдно» – вовсе не синонимы.
Жанна сделала глоток.
– Откуда у тебя такие познания?
– Мама окончила филологический. Она не раз со смехом упоминала проблемы иностранцев, застревающих на русских словосочетаниях.
– Напомни.
– Таких примеров сотни, что и выделяет русский язык из остальных, настолько он могуч, красив и точен. К примеру, выражение «ты мне очень нужен» и «очень ты мне нужен» вовсе не синонимы, так как имеют ровно противоположный смысл.
Жанна засмеялась и чуть не расплескала вино. Слизнула каплю с тыльной стороны ладони.
– Моя подруга часто говорила: «Я тебя никогда не забуду».
– Это слова песни из мюзикла «”Юнона” и “Авось”». Звучат нежно и сердечно.
– Да, но можно ведь сказать и по-другому: я тебя запомню, а это уже звучит угрожающе. В моей прежней компании были иностранцы, хорошо говорящие по-русски. Мы-то вполне адекватно реагируем на разные неологизмы, а они просто балдели, не понимая, о чём мы говорим. Ну как перевести на английский или французский фразу: «Если сильно окосел – пора завязывать»? Или «руки не доходят посмотреть».
Нестор прищурился.
– Или «не стой над душой».
– «Сел в автобус и стоял всю дорогу».
– «У пациента сильная слабость».
– «Грибы пошли».
– «Техника накрылась».
– Да ещё «медным тазом».
Захохотали оба.
– Прав был Михаил Задорнов, утверждая, что люди, разговаривающие на таком языке и понимающие друг друга, непобедимы.
Вспомнив этот разговор, Нестор улыбнулся, поставил на поднос кофейные приборы, сахар, горячее молоко, бутерброды с мягким сыром, сваренные всмятку яйца, два банана, – и отнёс в спальню.
– Доброе утро, соня.
Жанна легла навзничь, открыла глаза, розовая ото сна, улыбнулась, протянула руки.
Он поставил поднос на тумбочку, обнял женщину, и они несколько секунд просто прижимались друг к другу, ничего не говоря. Потом она глянула на поднос и сказала сонно:
– Квадратный корень из минус единицы! Ты неподражаем!
Он прервал её поцелуем. Фраза «квадратный корень из минус единицы» принадлежала не ему, а отцу, однако она так в своё время понравилась юному Нестору, что вошла и в его лексикон.
– Мне бы умыться… – неуверенно сказала она, заметив его взгляд, брошенный на её грудь.
– Отнести?
– Не надо, знаю я, как ты носишь.
– Выпьешь кофе и в ванную.
Принялись завтракать, привыкшие с утра жить на полуголодный желудок: так повышалась физическая и умственная активность. Потом Жанна побежала в ванную, а Нестор унёс остатки трапезы на кухню. И в это время позвонил отец: лежащий на столе в гостиной вижн сообщил об этом специальной трелью. Нестор вообще с десяток наиболее востребованных абонентов обозначил разными музыкальными сигналами и мог по звуку определить, кто звонит.
Очки сели на нос, в глубине фокус-поля проявилась голова отца с характерными залысинами.
Евлампию Калистратовичу исполнилось шестьдесят лет. Родился он в Мурманске, учился в Ленинграде в университете на географическом факультете, первое время после окончания университета работал там же, но встретил мать Нестора и уехал с ней в Иваново. Прожив счастливо несколько лет, родители разошлись, когда будущему нотариусу и слиперу исполнилось всего шесть. Много позже, лишь четырнадцать лет спустя, Нестор узнал причину: в одной из командировок старший Безоружный загулял и какое-то время жил на две семьи. После чего мать Нестора Зинаида Васильевна и подала на развод. Больше она замуж не выходила и растила сына одна.
Правда, претензий к мужу она в общем-то особых и не имела. История случилась вполне житейская, стандартная по нынешним временам, и женщина, попереживав, но имея стальной характер, смогла воспитать сына и стать хорошим специалистом в одной из строительных компаний Иваново. С мужем, переехавшим в Ярославль, она поддерживала почти дружеские отношения, позволяя сыну встречаться с отцом в любое время.
Худое нервное лицо старшего Безоружного (он никогда не загорал из-за рекомендаций врачей: кожа не выдерживала прямых солнечных лучей) показалось Нестору исполненным печали, и он с тревогой спросил:
– Ты чего, пап? Случилось что?
– Угадал, – хмыкнул Евлампий Калистратович, – возникла проблема.
– Заболел? Вид неважный. Не ковид, случайно?
– Я привился, не ковид, хуже. Хотелось бы, чтоб ты подъехал на денёк в ближайшее время, сможешь?
– Намекни хотя бы.
– Замели меня, – пошутил Безоружный-старший с кривой улыбкой, – дело шьют.
– За что?! – искренне удивился Нестор, не понимая, за что отцу могут «шить дело».
– Закон вышел о недопущении клеветы на должностных людей, слышал о таком?
Нестор надул губы, размышляя.
– Что-то помнится… нельзя в соцсетях ругаться и оскорблять государевых слуг…
– Короче, в одной компании я, дурень старый, пошутил про нашего городничего…
– Про кого?
– Нашего мэра. Да нашёлся стукач в нашей компании, «честно» настрочивший донос в местное ФСБ. Ну, за мной и пришли на следующий день, допросили, завели дело, скоро суд. А пока что взяли подписку о невыезде.
– Обалдеть! Бред какой-то! Стукачи в наше время?!
– Увы, это уже целая система. Чиновная мафия воспитывает новое поколение обывателей-стукачей. Это и «помощники» ДПС, и докладчики на соседей, и сдвинутые на «общественном порядке» больные люди, и просто психи. И хотя масштабов западного стукачества, где все докладывают в органы обо всех, эта проблема у нас не достигла, благодетелей становится всё больше.
– Где ж ты умудрился пошутить? В своем РГО?
– При чём тут РГО?
– Ты же там читаешь лекции.
– Когда это было? – криво усмехнулся Безоружный-старший. – Я уже три года работаю в адвокатской конторе.
– Где?!
– Помощником адвоката.
– Я не знал!
– Не спрашивал, вот и не знал.
– Как тебе, географу по образованию, удалось стать юристом?
– Есть система переучивания… в общем, такие вот дела.
– Но если ты помощник адвоката, мог бы получить поддержку от своих коллег и приятелей.
– Во-первых, все стали бояться попасть под такое же преследование. Во-вторых, сама система адвокатуры требует больших связей, которых у меня нет. Я это слишком поздно понял. Ещё не встречал адвоката, который испытывал бы хотя бы малейший дискомфорт, защищая заведомых ублюдков и бандитов, не говоря уже о муках совести.
Нестор вспомнил случай со Стасом Ревенко, другом детства, которому он помог справиться с руководством товарищества собственников жилья. Родители Стаса попали под пресс председательши ТСЖ, которую прикрывали и купленные адвокаты, и купленные судьи, и добиться правды от этого связанного круговой коррупцией клана было непросто.
– Ладно, приеду сегодня.
– Вот спасибо, сынок! – обрадовался Евлампий Калистратович. – Я уж и не знал, что делать. Тебя встретить?
– Не надо, буду на машине.
– Хорошо, жду.
В гостиную вошла Жанна в халатике, освежённая душем.
– С кем говорил?
– С отцом, просит приехать.
– Что-то случилось?
– На него написали донос.
Глаза Жанны стали круглыми.
– Донос?! Ты не шутишь?!
Нестор в двух словах передал ей суть разговора с Безоружным-старшим.
– Очуметь! – отреагировала она чуть ли не словами Нестора. – Ты поедешь?
– Конечно, надо посмотреть, что можно сделать.
– Но Ланин может не одобрить поездку.
– Я всего на пару дней.
– Насколько мне известно, нас ждёт прогулка к одному неприятному типу.
– Тип подождёт.
Жанна улыбнулась.
– Мне нравится, когда ты в таком настроении. Люблю решительных мужиков.
– Не издевайся.
– Серьёзно, никогда не любила соплежуев, заполонивших соцсети.
– Ты не одна в своей нелюбви.
Жанна засмеялась, и Нестор за ней, чувствуя, как настроение улучшается.
Однако она оказалась провидицей, Ланин, вызвавший слиперов к себе к обеду, не разрешил Нестору ехать в Ярославль.
– Завтра вы должны принять участие в операции «Фармацевтика». Нужно откорректировать мозги главному теоретику Минздрава Владимиру Набиеву и его заместительше Веронике Богуславской.
– Я хотел отпроситься у вас на пару дней. – Нестор подумал и добавил: – Отец заболел.
– Вы врач?
– Нет, но…
– Если нужен врач, мы найдём. Но операция разработана, вам даются сутки на ознакомление.
– Почему так срочно?
– Потому что Набиев вознамерился поменять концепцию лечения всех видов вирусных инфекций, что может привести к полнейшему провалу советской политики здравоохранения, самой лучшей в мире. В ближайшее время он собирается направить президенту ультиматум от ВОЗ. Его надо опередить. Самое плохое, что и Набиев, и Богуславская так уложили инфу, что не поверить им нельзя, поэтому их следует отрезвить в первую очередь.
– Неужели один день решает всё?
– Нестор Евлампиевич, вы свободны.
Нестор бросил взгляд на молчавшую до сих пор Жанну и вышел.
– Подожди меня на улице, – донеслось из кабинета.
В расстроенных чувствах он выбрался из здания, ставшего штабом «Призрака», продолжая искать в уме аргументы, способные повлиять на Ланина, но не нашёл.
Выбежала Жанна, одетая в джинсу: штаны от «Леви Стросс», отмеченные драными коленями, курточка, синяя маечка, кроссовки. Про такой наряд она обычно шутила: очень практично – хоть в лес, хоть по дрова.
– Не переживай, сделаем дело и поедем к отцу вдвоём.
– К тому времени суд уже состоится, а что решит, одному богу известно.
– Не все же судьи идиоты?
Нестор невольно улыбнулся.
– Судьи тоже люди, купить которых – раз плюнуть. Дело только в цене. Своим коллегам-адвокатам отец не доверяет. Для него, да и для меня тоже, адвокат, рьяно защищающий подонка, насильника и грабителя, презирающего все нормы морали, такой же упырь и подонок.
– Не все адвокаты такие.
– Это не утешение. – Нестор направился к машине, которую ему выделили хозяйственники «Призрака» во временное пользование – серебристый «Лексус» с хищной радиаторной решёткой. – Куда поедем?
– Отвези меня к поликлинике на Мясницкой. Хочу переговорить с моей давней подругой. Потом у меня ещё есть дела. А ты пока посиди дома, поизучай материал на наших фармклиентов.
Она протянула ему флешку.
Он хотел признаться, что, скорее всего, рванёт в Ярославль с надеждой быстро решить отцовскую проблему, но передумал.
– Поехали.
Оставив Жанну у трёхэтажного корпуса поликлиники, Нестор заехал домой, кинул в сумку спортивное трико, куртку и бритвенные принадлежности – на всякий случай, и погнал машину к проспекту Мира, выходящему из Москвы на Ярославское шоссе.
Дорога заняла три часа с минутами. В городе он появился в начале четвёртого. Не мешкая, обогнул Ярославль по кольцу слева и остановил машину во дворе нового микрорайона «Сокол», где жил старший Безоружный.
Двор был полон автомобилей, однако местечко для машины гостя нашлось рядом с детской площадкой и чёрной «БМВ» седьмой серии с тонированными стёклами. Машина показалась Нестору угрюмой, но мысли его были заняты другими вещами, и он забыл о своих подозрениях, точно так же пропустив мимо сознания топтавшихся в подъезде молодых парней в спортивных костюмах.
Отец открыл ему мгновенно, словно ждал у двери.
Они обнялись.
Евлампий Калистратович был таким же высоким и стройным (в прошлом спортсмен, мастер спорта по бегу, Нестор стал бегуном не без его влияния), только заимел брюшко – в силу возраста да залысины. Усадив сына за стол на кухне, он предложил ему пообедать, и Нестор согласился, потому что потратил на дорогу немало сил.
Отец неплохо готовил сам, поэтому обед оказался настоящим: окрошка на домашнем квасе с кефиром, с добавкой хрена и горчицы, мясная запеканка и чай.
– Отлично! – похвалил Нестор повара. – Как в былые времена, когда я у тебя оставался.
– Мастерство не пропьёшь, – довольно улыбнулся Евлампий Калистратович.
Устроились на диване в гостиной. Нестор посмотрел на часы: шёл пятый час дня, и ещё можно было попасть на приём к чиновникам, отвечающим за судебное производство.
Хозяин квартиры подробно пересказал сыну свою историю. С робкой надеждой заглянул ему в глаза:
– Что скажешь?
– Где живёт или работает этот твой стукач Петюня, знаешь?
– Конечно, мы работаем вместе в адвокатской конторе «Зонис и сыновья».
– Адрес суда?
– Здания стоят почти что рядом.
– Кто судья?
– Торчак Ярослав Адольфович, совсем мальчишка.
– Такие мальчишки самые агрессивные во время карьерного роста. Итак, собирайся, поедем.
– Куда? – не понял Евлампий Калистратович.
– Побеседуем со всеми твоими обидчиками.
– Зачем?
– Решим проблему.
Безоружный-старший недоверчиво похмыкал.
– Каким образом?
– Пап, я тебя когда-нибудь подводил?
– Н-нет… не помню…
– Поверь мне, мы справимся.
– Только не подставь меня…
– Не беспокойся, всё будет хорошо.
Через четверть часа выехали со двора в центр города, сопровождаемые чёрной «БМВ». Нестор наконец обратил на нее внимание.
– Сзади едет чёрная «беха», не знаешь, чья?
Евлампий Калистратович оглянулся.
– У меня таких знакомых нет.
– Ладно, разберёмся.
Адвокатская контора «Зонис и сыновья» располагалась на первом этаже офисного здания на Линейной улице, построенного недавно и заселённого сотней контор разного назначения. Для прохода в крыло, занятое адвокатами, пропуск не потребовался, и Нестор свободно прошёл в здание вслед за отцом. Евлампий Калистратович провёл его по короткому коридорчику до зальчика ожидания для посетителей с несколькими стульями и пятью дверями, указал на дверь под номером 3.
– Петюня сидит здесь, слева, белобрысый качок.
Нестор обратил внимание на посетителей – двух женщин и мужчину, ожидавших своей очереди. У стены стоял аппарат для регистрации, и нужно было, наверно, зарегистрироваться.
Но Евлампий Калистратович, угадав мысли сына, качнул головой.
– Заходи, транспарант «занято» не горит.
– А ты где располагаешься?
– Следующая дверь, четвёрка.
– Подожди здесь.
Нестор постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл.
Кабинет был мал, безлик и невыразителен, как и все подобного рода офисные помещения. В нём стояли два стола с компьютерами, три стула, три тумбочки и шкаф для деловых бумаг.
Стол справа занимал смуглолицый парень цыганского вида, пялившийся на экран.
За столом слева сидел в бежевой рубашке мощный, брутального вида молодой человек с развитой мускулатурой. У него было квадратное лицо с узко посаженными карими глазами, белые коровьи ресницы, соломенные волосы, крупная челюсть и неожиданно маленький – как прыщик – носик, не вязавшийся с остальным «героическим» обликом качка.
Нестор едва удержался, чтобы не фыркнуть, настолько облик «стукача» не соответствовал его представлению о хлипких доносчиках.
– Пётр Евгеньевич Солдатенков?
Качок поднял голову.
– Гражданин, я занят, подождите за дверью.
– Я и пришёл к вам для того, чтобы вы наконец занялись работой.
Брови Петюни прыгнули на лоб.
– Ну-ка, вон из кабинета, если вы не идиот! Иначе я вышвырну вас!
– Попробуйте. Но не тешьте себя иллюзиями. Мир действительно полон идиотов, так что вы не исключение.
Адвокат угрожающе поднялся со стула.
Нестор открыл дверь, поманил отца пальцем.
– Зайди.
Евлампий Калистратович переступил порог кабинета.
– Поддержи меня под руку на всякий случай. Просто держи и всё.
Отец взял сына под локоть.
Нестор сосредоточился на формировании «ментального скальпеля» и запустил себя в голову адвоката, как нож в арбуз, натыкаясь на «семечки» чужих мыслей.
Привычно рассортировав информацию клиента «по полочкам», Нестор огляделся его глазами, отмечая, что его собственное тело стоит неподвижно, поддерживаемое отцом, прочитал воспоминания адвоката, нашёл там идею «слить слюнтяя Безоружного органам, чтобы не мешался под ногами», и усилием воли заблокировал идею «стучать» на кого бы то ни было. Затем внушил ему программу чистосердечного признания во лжи, поход в МВД, отказ от прежних завистливых показаний против коллеги и направил трек желаний молодого подонка «служить истине и правде».
Очнулся в своём теле он через минуту, определив время «отсутствия в себе» по часам.
Отец смотрел на сына вопрошающе и с тревогой, поддерживая его под руку.
Напарник Петюни привстал, не понимая, что происходит.
– Кто ещё поддерживал твоего стукача? – спросил Нестор отца.
– Георгий… – Евлампий Калистратович кивнул на чернявого молодца. – Они друзья, берутся только за грязные дела.
– Потерпи ещё минуту.
Сознание Нестора скользнуло в голову чернявого.
Парню исполнилось двадцать пять лет, он оказался выкормышем дагестанской диаспоры в Ярославле, племянником какого-то крупного торгаша фруктами, и совесть его не была отягощена ни одним честным поступком, занятая обслуживанием собственных интересов. А между тем он был адвокатом и давал клятву служить Фемиде, богине справедливости.
Нестор быстро заблокировал Георгию выходы на эгоистичные каналы пси-сферы и велел поддержать Петюню в его признании несправедливости доноса. Вернулся «домой».
– Уходим.
Евлампий Калистратович находился в ступоре, растерянно поглядывая то на одного, то на другого адвоката, и его пришлось подтолкнуть к двери.
– Что ты сделал? – уже в коридоре спросил он.
– Пробудил обоим совесть, – улыбнулся Нестор. – Они должны сегодня же обратиться в полицию и забрать донос в связи с отсутствием состава преступления.
– Вряд ли суд отменят…
– Чтобы отменили, нам надо навестить судью.
– Ты уверен, что это поможет?
– Абсолютно. Показывай дорогу.
Но в этот вечер рандеву с судьёй устроить не удалось. На своём месте в горсуде он отсутствовал, и никто из сотрудников суда не знал либо не захотел сообщить, где находится молодой уроженец Украины по фамилии Торчак, которому каким-то образом удалось выучиться в Киеве, а устроиться на работу в России.
– Ладно, сделаем к нему ещё один заход завтра утром, – решил Нестор. – Надеюсь, не заставишь сына искать гостиницу?
– Типун тебе на язык, – обиделся Евлампий Калистратович. – Я не давал тебе повода…
– Извини, неудачно пошутил. Не пойдёшь к себе в кабинет?
– Не вижу смысла.
– Тогда едем домой.
Вечер они провели вместе, как в былые времена.
Поужинали, посмотрели ТВ-новости, поговорили о литературе, согласившись с мнением какого-то эксперта на канале «Культура», что, несмотря на интеллектуальную насыщенность произведений Пелевина и насыщенность сексом боевиков Бушкова, их романы являются низкопробным чтивом, рассчитанным на психически больных людей, у которых налицо пробуждение низменных страстей. Особенно понравились Нестору размышления эксперта, что указанные авторы представляют собой символы глубокого падения нравственного вектора литературы и культуры в целом, призванного через масскульт оглупить народ России. Герои их романов на самом деле являлись носителями разврата, программирующими у молодого читателя убеждение, что так делать можно! Можно справлять нужду на стариков, можно заниматься рукотворным сексом у экрана компьютера, и можно любить одну женщину и при этом спокойно иметь с десяток других! Потому что для этих героев безудержный секс и болезненные страсти – норма жизни! И что в России существует целый клан пиарщиков такой «литературы» и такого образа жизни, прячущейся за маской «якобы фантастики» и якобы «борьбы за свободу личности» – вплоть до совершения самоубийства!
– Ну, я не во всём согласен с экспертом, – сказал Нестор в ответ на вопрос отца, понравилась ли ему передача, – но, если честно, удивлён тем, что такие передачи не заблокированы цензурой канала. Ненавижу, когда либералы в законе начинают нести бред о «правах человека на выбор пола». Так и в литературе: в Сети благодаря блогерам постоянно муссируется реклама западных писателей в ущерб отечественной, очень редко кто-то рискует говорить о российской литературе, будто её и не существует. Вот в них бы я пробудил совесть в первую очередь.
– Как в Петюне? – прищурил глаз Евлампий Калистратович.
Нестор, развалившийся в кресле с чашкой горячего калинового настоя, усмехнулся, но не ответил.
Отец не понял, что произошло в адвокатской конторе, но почувствовал, что сын каким-то образом воздействовал на коллег, однако спрашивать об этом не решился.
Не дождавшись ответа, Безоружный-старший перевёл разговор на другую тему:
– Ты, я гляжу, не любишь блогеров?
Терпеть ненавижу! – хотел ответить Нестор, но решил не усиливать свой ответ аффектацией.
– Блогерство, на мой взгляд, – отдельная епархия. Моя девушка сравнила блогеров с пастухами безмозглого стада лузеров. И она права на все сто процентов! Сутками торчать у экранов ради бессмысленного соплеобмена – чудовищно! Чем это не стадо баранов с мозгами амёб? Сколько идиотов порождено Интернетом – не сосчитать! Но ведь и сами блогеры – такие же неграмотные пацаны и девицы, зарабатывающие на интересе молодёжи к гламуру и получающие оплату всего лишь за высказывание своего мнения обо всём на свете! Это не бред?
Евлампий Калистратович засмеялся.
– Да, соглашусь, блог-культура живёт не на потоке сознания опытных людей, а представляет собой понос сознания, и ничего с этим поделать невозможно. Таков нынче социум.
Нестор не был уверен в оценке отца, но спорить не стал. Новые возможности стали казаться ему безупречным инструментом для коррекции «плохих мальчишек», и особых преград на этом пути он не видел.
Заговорили о предстоящей президентской кампании.
Нестор, недавно спасший нынешнего главу государства от зомбирования, больше помалкивал, выслушивая доводы отца, и согласился с ним, что абсолютно не важно, кто станет следующим царём. Управляли государством не президент и премьер, а владельцы финансовых структур России, от президента Нацбанка до президента «Сбера», купившие «нужных» министров и руководителей служб.
В начале десятого Нестор хотел позвонить Жанне, рассказать, где он и что с ним, но не успел. В дверь позвонили.
– Кого-то ждёшь? – поинтересовался он у отца.
– Да вроде ни с кем не договаривался, – озадаченно сказал Евлампий Калистратович, подходя к глазку. – Парень какой-то.
Нестор тоже заглянул в глазок и открыл дверь. Гостем был Виктор Боков собственной персоной, командир спецназа «Призрака».
– Впустишь? – сказал капитан. Глянул на Безоружного-старшего. – Здравствуйте, Евлампий Калистратович.
– Здрасьте вам, – удивлённо отозвался хозяин квартиры.
Нестор отступил, пряча вспыхнувшее в душе неприятное чувство вины.
– Проходи.
– Кофе, чай?
– Что дадите, – кивнул Виктор, осматриваясь. – Я за тобой.
– Пап, свари кофе.
Евлампий Калистратович убыл на кухню.
Нестор отступил, пропуская гостя в зал.
– Что случилось?
– Пока ничего, но полковник велел доставить тебя в столицу живого или мёртвого.
Нестор недоверчиво посмотрел на обманчиво простодушное лицо Виктора.
Тот усмехнулся:
– Я пошутил.
Оба рассмеялись, хотя и с разными чувствами.
– Мне надо задержаться здесь до завтра, проблема решена не до конца.
– Боюсь, это невозможно. Завтра утром ты должен, кровь из носу, быть на оперухе по уговариванию одного негодяя вести себя лучше.
Нестор изменил наполнение взгляда, сделав глаза прицеливающим устройством, и Виктор вытянул руки перед собой.
– Только не превращай меня в лягушку! Ланин не знает, где ты, меня послала Жанна.
– Жанна? – недоверчиво сказал Нестор. – Я ей ничего не говорил, куда поеду.
– Видимо, она что-то почувствовала.
Мелькнула мысль: уж не сделала ли подруга ему «засос»? Так, что он остался в неведении? Возможно ли такое вообще? И если возможно, почему Жанна так поступила, не предупредив? Ведь это же предательство!
Он мотнул головой: не может быть! До чего можно докатиться, если перестать доверять близким людям! Тем более любимой женщине! Недаром же существует закон: ты улыбнёшься, и тебе улыбнутся.
– Квадратный корень? – оценил мимику слипера Виктор.
– Из минус единицы, – закончил Нестор. – Хорошо, поедем. Пап, ты скоро?
– Заканчиваю, – донеслось из кухни. – Можете садиться.
– Пойдём, поднимем тонус, легче будет ехать.
Сели за столик, принялись потягивать ароматный кофе, пожевали бутерброды с сыром.
– Я уеду, – сказал Нестор, – но через день-другой вернусь, посмотрю, что тут у вас происходит. Может быть, ничего больше не понадобится.
Безоружный-старший с сомнением покивал, косясь на гостя, и Нестор добавил:
– Я должен быть завтра в Москве.
– Да я уже понял.
– Не переживай, мы победим.
Евлампий Калистратович улыбнулся, пряча в глубине глаз сожаление и надежду.

Глава 6
Дума о следующем поколении
Собрались семеро – все, кто отвечал за деятельность Комитета защиты Отечества, включая директора ФСБ Козодоева и депутата Госдумы Брусникина, на которого недавно было совершено покушение. Ему предлагали сменить на время место жительства, но Валерий Захарович отказался, аргументировав отказ не отсутствием страха, а непрактичностью шага. Непосредственные исполнители акции были или задержаны спецназом «Призрака», или уничтожены, а заниматься вопросом защиты членов КЗО надо было по большому счёту, решая проблему с главарями ячейки «Комитета 300» в России.
Заседание «политбюро» КЗО проходило в самом центре Москвы, рядом с Красной площадью, в особняке князей Юсуповых, построенном ещё в восемнадцатом веке. Здание принадлежало Федеральной службе охраны, и попасть в него могли только его служащие да люди с красными пропусками. У всех членов КЗО такие пропуска имелись, так как все они под тем или иным предлогом работали на ФСО, и никаких проблем с проходом в особняк не возникало. Тем более что Мараев имел здесь свой кабинет – как заместитель начальника Управления кадрами ФСО.
Пока ждали председателя, разговорились, реагируя на ворчливое замечание Кирилла Максимовича Вересаева, заместителя декана юридического факультета МГУ:
– Чуть морду не набили…
– Кому? – не понял Данил Фомич Устоев, помощник депутата Госдумы Горюхина.
– Мне.
– Вам?! – поразился Устоев. – Когда? Где?
– Только что, ставил машину на парковке для ВИПов, и молодой прыщ на «мерине», подъехав, начал орать, что это его место. Хотя там нет разметки по фамилиям.
Собравшиеся переглянулись.
– Вы представились? – поинтересовался Брусникин.
– Разумеется, показал бейджик.
– А он?
– Обматерил, послал вместе с бейджиком на три буквы, – бледно улыбнулся Вересаев, худой, болезненного вида; недавно он перенёс операцию по шунтированию сердца. – Такой ненависти, с какой он ругался, я ещё не встречал.
– К сожалению, поводов для агрессии, злобы и ненависти, – проговорил Устоев, – гораздо больше, чем к радости. Но если всё время кого-то ненавидеть, то и будем получать в ответ только ненависть.
– Всё это результат влияния Интернета и соцсетей на души пользователей, – мрачно сказал Брусникин, не упускающий случая обвинить правительство в «агрессивной цифровизации» страны. – Соцсети вообще являются системой контроля сознания людей путём создания иллюзии общения. Невольно начнёшь вспоминать систему воспитания в СССР. В те времена соцсетей не было и в помине, и телевидение Союза учило людей уважать друг друга. Интернет же своей вседозволенностью учит всех ненавидеть.
– Ну, судя по росту ресурсов Интернета, уродующих психику, – заметил Устоев, – особенно ребёнка, Всемирная паутина является стопроцентно реализуемым проектом уничтожения человеческой цивилизации.
– Не преувеличивайте, Данил Фомич, – усмехнулся Вересаев. – Я понимаю, что вам приходится писать речи для депутата Горюхина, окучивающего молодёжные организации. Однако не стоит перегибать палку, заботясь о молодом поколении.
– Поколении «некст», – криво улыбнулся Брусникин.
– Увы, дружище, если уж употреблять мусорные иностранные словечки: поколение «некст» плавно перешло в поколение «фак».
– И вы не преувеличивайте.
– Нисколько не преувеличиваю, просто вижу рост негативного отношения больших масс молодёжи к истории Родины, к науке, к тайнам космоса, к работе вообще. Могу привести кучу примеров, о чём мечтает молодое поколение.
– Иметь всё, не делая ничего.
– Примерно. Нынешняя мораль позволяет всем ничего не делать, как в Европе, где оплачивается простое пребывание в качестве беженца в стране.
– Смотря о какой морали вы говорите. Есть христианская мораль, есть исламская, иудейская, китайская.
– Да о любой. Все они – суть отголоски единой морали, имеющей глубокую эволюционную природу. Она на миллионы лет старше человечества, если хотите знать. Вот вы упомянули СССР. А ведь только в этой соцсистеме поддерживалась долгосрочная ориентация на светлое будущее, что и являло собой народную российскую мораль. Только в СССР были созданы такие общественные отношения, когда человек труда был почитаем и имел право на достойную старость. Так называемых «светских львиц» не то что не пустили бы в приличное общество и на телевидение, но подняли бы на смех! Кто это? Что это? Да что говорить! – Устоев с горечью махнул рукой.
– Да, от развала Союза мы многое потеряли, – сказал Вересаев, сочувственно посмотрев на Данилу Фомича. – Надо же было умудриться дожить в двадцать первом веке до талонов на питание, имея к концу двадцатого такие доходы от продажи нефти, газа, руды и алмазов! С такой космической, военной и атомной промышленностью!
– Эк, куда вас занесло, друзья, – сказал вошедший в комнату Мараев. – На минуту оставить нельзя, словно вам по девяносто лет, начинаете ностальгические дебаты по давно обсуждённым потерям.
Шестидесятилетний председатель КЗО был сух, подтянут, энергичен, и острый взгляд его прозрачно-голубых глаз выдерживал далеко не каждый человек.
Присутствующие обменялись смущёнными взглядами, расселись вокруг овального дубового стола с массивными ножками.
Комната совещаний, она же – кабинет Мараева, была небольшой, стандартно и скудно обставленной. В ней умещались два стола, восемь стульев, стоящих у стен и возле столов, книжный шкаф, сейф и плоский телевизор на стене.
На столе стоял экран компьютера, а в углах комнаты располагались четыре стойки аппаратной защиты от любых видов взлома и прослушивания. А компьютерная система связи, используемая Мараевым, позволяла ему разговаривать в скайп-режиме с любым абонентом в любой точке земного шара.
Сев за стол, Михаил Модестович включил компьютер, бегло просмотрел какие-то сообщения и перевел взгляд на руководителей КЗО.
– Полковника Ланина вызвали?
Все посмотрели на шестого участника совещания, генерала Добрынина, бывшего начальника ГРУ по подбору кадров. «Призрак» создавался единовременными усилиями в секретных недрах ФСБ и Минобороны, но его главным координатором считался Добрынин, утвердивший кандидатуру Сивкова на посту командира подразделения слиперов, а после его гибели – кандидатуру полковника Ланина.
– «Призрак» ушёл в глубокое подполье, – ровным голосом сообщил Добрынин, большой, обманчиво рыхлый и мягкий, с поистине славянским открытым лицом и доброжелательной складкой губ. – Ланин сменил все коды и пароли. Найти его проблематично, он сам выйдет на связь.
По кабинету прошелестело единое движение.
– Это… неожиданно! – тихо проговорил Устоев.
– Он объяснил, в чём дело? – спросил Вересаев.
– У аналитиков «Призрака» возникли подозрения в части информационного обеспечения операций. Они не обвиняют нас конкретно, что кто-то работает на врага…
– Этого только не хватало! – проворчал Брусникин.
– Но предпочитают перестраховаться. Поэтому наше участие в их деятельности прекращается.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70764571?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
МИТ (Милли истихбарат Тешкилаты) основана на базе Национальной службы безопасности Турции (МЭХ). – Здесь и далее примеч. авт.