Туман над Смородиной
Туман над Смородиной
Катерина Самаркина
Тумун – потомственный заклинатель. В свои девятнадцать он вынужден творить колдовство для деревни, полной алчных людей. Что произойдет, если однажды его колдовство выйдет из-под контроля? К чему приведет его тяга к новым знаниям?
Катерина Самаркина
Туман над Смородиной
Глава 1.
Пламя отражалось в усталых глазах колдуна. Он стоял по колено в холодной мутной воде и смотрел вслед уплывающей лодочке. Копоть, дым, жжёные травы и бумага – всё смешалось с запахом сырости и грязи настолько, что ему было трудно дышать.
Уходить нельзя, рано.
– Тумун, за что ты меня так? Зачем они меня так?
Тумун не знал ответы на эти вопросы, но стенания чужой души заставляли кровь стынуть в жилах. Или это холодная речная вода?
– Тумун, пожалуйста, мне очень больно! – Мёртвый мужчина тянул к нему свои ледяные конечности, даже через расстояние обжигая щёки и плечи холодом.
Вот теперь пришло время.
Колдун достал заранее написанный талисман и, завернув в него корни лилий, отправил по воде вслед за лодкой. Талисман загорелся на полпути, душа издала нечеловеческий визг и растаяла над макушками елей. Тумуна пробрало крупной дрожью.
Дело сделано. Пора выбираться отсюда.
Какая нелепость. Эта смерть от куска яблока, эти похороны, где нет ни одного убитого горем лица, все эти люди, что извели своего соседа – нелепость от начала и до конца.
Он стоял, опираясь плечом на бревенчатую стену чужой избы и тяжело дышал. Не успели. Предотвратить сегодняшнее безобразие было возможно, всё было почти готово, но они попросту не успели. Будь у них хоть один день в запасе, амулет бы сработал. А теперь всё, что ему осталось – это стоять и наблюдать пирование сгубивших ни в чём не повинного мужика людей. Хотя люди ли они после этого?
А есть ли у него самого право их осуждать?
Перед отъездом Матвей предупреждал племянника: люди бывают злые. Он тогда не придал дядиным словам большого значения – ну есть и есть, добрых-то, поди, в разы больше! Как оказалось, и правда больше, да только у злых руки чешутся на дела чаще.
Правой щеки коснулась тёплая рука, и он дёрнул головой.
– Мун, тише, это же я!
Агена. Это было грубо – вот так одёргивать её.
– Мун, ты весь в грязи, пойдём домой.
В грязи? Да, он весь в озёрном иле ниже колена, а руки и лицо вымазаны сажей погребального костра. Хорошо хоть в этот раз обошлось без кровопускания, а то бы точно…
– Тумун, – собственное имя хлестнуло, как пощёчина, – пойдём сейчас же, ты еле стоишь!
В глазах и правда было мутно, будто он смотрел сквозь толщу воды. Так уже бывало раньше, он привык.
Злые насмешки долетали до их слуха.
– И поделом ему! Нечего было на сестру Николы глядеть!
– Верно-верно! Поделом!
– Хорошая всё-таки была идея к колдуну обратиться, вот уж он сделал своё дело на совесть! Помер, словно собака, подавился яблоком от возлюбленной, ха-ха-ха!
От дружного гогота закладывало уши. Они что, правда не жалели о содеянном? Им правда было в радость пировать сейчас?
– Да что-то сам колдун не весел, посмотрите-ка на него, – ну вот, теперь эти нелюди на него ещё и пялятся, – спасибо, говорим, тебе! Так чисто умертвил да упокоил, не жаль двойной оплаты отсыпать такому сведущему !
Ноги слабли, а и без того мутные глаза застилал гнев. Только придите за помощью после того, что сами натворили, только попробуйте, вам мало потом…
– Ох, Тумун! – Ноги всё же подвели, но ведьма не дала ему сесть на землю, крепко схватив за талию, – хватит с них, ты тут больше не нужен. Меон дома, поди, с ума сходит без нас, пойдём.
Он перебирал ослабшими ногами, почти не разбирая дороги, но шаг ведьмы был твёрд.
– О, шустрая, остановись, дай отдышаться, – впервые за вечер он заговорил, его губы тронула лёгкая улыбка, – ты так бежишь, что я не успеваю.
– Неужели умерший такой буйный был, что ты так себя измотал? – ведьма слегка ослабила хватку, позволяя ему прислониться спиной к берёзе и поднять лицо к небу. Морок спадал, видеть стало проще.
– Нет, совсем нет, – ответил он, прикрывая глаза, – я просто… не понимаю этих людей, – берёзовые листья путались в русых кудрях, гладя его по голове в попытках успокоить, – он ведь ничего не сделал им, просто влюбился в чью-то сестру, а они его так загубили… – он тяжело вздохнул – … моими руками загубили, Аген.
Слова повисли в воздухе. Даже берёзовые тонкие ветви одёрнулись от кудрявых волос, словно ошпарившись.
– Мы сделали всё, что могли, – после пары минут молчания раздался тихий голос ведьмы, – мне ли не знать, как ты их всех отговариваешь от таких тяжёлых решений? Это не твоя вина. – Последние слова прозвучали резко, как раскат грома в ясный день.
"Не твоя вина, не твоя вина..». разносилось по лесу тихими голосками дриад.
– Хорошо, наверное ты права, – Тумун предпочёл промолчать о том, что в последние дни его действительно беспокоит, – ты такая мудрая, – он устало улыбнулся и закинул руку Агене на плечо, позволяя ей вести себя дальше, к дому ведьмы Трёх лесов.
…
На заборе, обвитом плющом, сидел чёрный кот. В сгущающихся сумерках его выделяли лишь белые воротничок и передние лапки.
– Я же говорила, что Меон будет волноваться о нас, – запирая калитку, пробормотала ведьма.
– Брось, Ген, он больше волновался о том, что ты его не покормишь перед сном, а не о том, что с нами что-то могло случиться, – Тумун нагло насмехался над котом, зная, что тот ни за что на свете не прикоснётся к нему, такому чумазому и пахнущему тиной и гарью.
Кот громко мяукнул и зашипел на колдуна.
– Кстати, да, – Агена согласно кивнула своему фамильяру, – тебе не помешало бы помыться. Я принесу сменную одежду, помощь нужна?
– Руки всё ещё слабые, но я думаю, что справлюсь, спасибо. – добавив про себя, что ему несказанно повезло иметь такую напарницу, как Агена, он нетвёрдой походкой направился в сторону бани, – Эй, Варежка, пойдём со мной, последишь, чтобы я не поскользнулся и не умер с голой задницей, – бросил он коту.
Меон крайне недовольно шикнул, но всё же засеменил следом, про себя готовясь искусать колдуна сразу же, как от него перестанет пахнуть свежестью озёрного дна.
Спиной прислонившись к тяжёлой двери изнутри, Тумун тяжело выдохнул. Вдоль позвоночника пробежались мурашки от прохладного влажного дерева, ноги подкосились, и он сел на пол, мелко вздрагивая.
Что он творит…
Противный голосок в голове повторял, словно издеваясь: "Это всё по твоей прихоти!".
Кот спрыгнул с бочки, наполненной уже тёплой от его чар водой, и подбежал к колдуну, обеспокоенно тыкаясь носом в его руки.
– Тише, только не кричи, пожалуйста, Меон, – Тумун размазывал сажу вперемешку со слезами по щекам.
Он не хотел, чтобы Агена видела его таким. Разбитым и обессиленным. Слабым. Хотя в глубине души он понимал, что она в эту минуту чувствовала себя также. Вполне вероятно, что ночью он услышит её тихий плач из соседней комнаты, а Меон будет, как сейчас для Тумуна, обеспокоенно мурчать ей в ухо. В конце концов, это её амулет не сработал против наговора колдуна. Её магия оказалась слабее. Они не успели придумать что-то действеннее, и Смерть забрала душу того несчастного.
– Почему я просто не отказался от этой работы? – Тумун не впервые задал себе этот вопрос и не впервые ответил на него: потому что нельзя иначе. Потому что вся суть его жизни – прислуживать Смерти, отравлять людей и провожать к Ней их души. Потому что таков его дар, доставшийся по крови от семьи отца при рождении. Потому что если отказать, то злые люди будут убивать сами. Так у них с Агеной хотя бы был шанс взять всё в свои руки.
– Мяяу! – Меон протяжно звал колдуна, обращая на себя внимание, – мяяяу! – похоже, смотреть на слёзы отчаяния было невыносимо даже для такого древнего духа, как он.
Будто не слыша кошачий зов, Тумун продолжал топить себя в тревожных мыслях, крепко сжимая свои русые кудри в кулаках и отрывисто дыша.
– Мяяяяу! – "Прекрати себя накручивать наконец!" Меон многое бы отдал, чтобы этот человек мог понимать его так же хорошо, как ведьма, которой он служил.
Зная, что пожалеет о задуманном, кот подобрался ближе и ткнулся носом в нос Тумуна. От него сейчас пахло хуже всего на свете, но отступать было бы ужасно позорно.
Мокрые от слёз серые глаза Тумуна были теперь широко распахнуты, в их глубине качалось отражение круглых жёлтых кошачьих глаз.
– Мяу… – Это прозвучало куда более жалобно, чем Меон планировал. Он собрался с силами и лизнул колдуна в щёку, собирая с неё солёную слезу.
"Гадость какая, просто жуть! Даром, что слёзы магов питают меня силой, больше не стану так делать никогда!" – сморщив нос, кот укусил Тумуна за палец и снова запрыгнул на край бочки, одним взглядом призывая колдуна, наконец, помыться.
На всё ещё слабых ногах Тумун подошёл к бочке и первым делом погрузил в неё голову, выпуская на поверхность воды стайку пузырей. Он уже провёл в таком положении полминуты, как вдруг получил когтистой лапой по затылку.
– Ай, да сейчас-то за что? – потирая место удара возмутился было он, но услышал копошение в предбаннике. За шорохом раздалось несмелое постукивание в дверь и девичий голос.
– Мун, всё в порядке? Я принесла одежду, не засиживайся долго, ночь сегодня холодная.
– Не волнуйся, я уже почти закончил, – ответил он, шёпотом бросив коту, – иди и позаботься о ней, ты ей нужен сейчас больше, чем мне.
Кот медленно моргнул, разок обошёл вокруг бочки, подогревая воду ещё немного, и засеменил к двери, послушно приоткрывшейся перед ним.
– Подумать только, я его Варежкой, а дом перед ним, как перед хозяином распинается, – глядя на удаляющийся чёрный хвост рассудил Тумун, набирая в кедровый ковш тёплой воды.
Агена сидела на разложенной постели, листая старые записи своей наставницы.
– Ох, тётушка, как нам тебя не хватает… – она была уверена, что её предшественнице точно удалось бы создать такой сильный амулет, что почивший мужичок пережил бы всех, кто желал ему зла.
Воспоминания о наставнице прервал Меон, прыгнувший на кресло в углу комнаты. Пристальным взглядом он смотрел на ведьму, будто решая, с каких слов утешения начать.
– Меон, не смотри на меня так, я в порядке, – говоря это, она даже не подняла головы от размашистых букв, – угрызениями совести жизнь невинного не вернёшь, я ищу совета в книгах.
– Ты как всегда мудра… и холодна к самой себе, – Меон склонил голову, укладывая хвост поудобнее. Наконец усевшись и выпрямив спину, он сухо произнёс, – Тумун плакал только что.
Агена захлопнула книгу, устремляя серьёзный взгляд прямо в жёлтые глаза напротив. Тяжёлые серьги звякнули в её ушах.
– Ему больно? Что случилось? Почему ты не позвал меня?
– Он попросил этого не делать. Вероятно, он не хотел, чтобы ты это видела? В любом случае, физических повреждений на нём нет, только тяжёлая эмоциональная усталость, – ведьма заметно выдохнула от этих слов, – мой тебе совет: не пускай его завтра в деревню одного. Я бы сказал, вообще никуда не пускай, но по моему опыту наблюдения за ним, это практически невозможно.
Раздался скрип двери в бывшую светлицу, а за ним копошение Тумуна в одеялах.
– Даже не зашёл перед сном… – ведьма обеспокоенно оглянулась на звук.
– Ты плачешь. – Заявил Меон.
– Нет, тебе показалось, – Агена стёрла со щеки непрошенную слезу и отвернулась к тёмному окну.
– Я не спрашивал.
Спустя пару минут молчания уши Меона слегка дрогнули, а хвост взметнулся вдоль спины и лёг с другой стороны.
– Он уснул. Теперь до утра не проснётся, – кот склонил голову набок, чего-то ожидая от своей ведьмы, – Агена…
Она резко захлопнула книгу, обрывая своего фамильяра на полуслове.
– Пойду ополоснусь, – глупая отговорка, чтобы уйти от разговора.
– Я помогу нагреть воду, – предложил было Меон, но ведьма снова отрезала:
– Я сама. – И вышла из комнаты, позвякивая серебром в ушах и шаркая босыми ногами по деревянному полу.
Меон наблюдал за ней из окна над креслом: вот она прошла в баню, затопила каменку и, выпуская пар, снова вышла, но уже нагая, скидывая грязную одежду – свою и Тумуна – к порогу, чтобы назавтра точно не забыть избавить её от запаха тины. Через полчаса вышла снова – в длинной рубахе и с мокрыми волнами волос. Меон был уверен, что глаза у неё сейчас были красные и слегка опухшие – если бы она не плакала, то вышла бы минут на десять раньше.
"Вы точно друг друга стоите», – думал он про себя, – "живёте одним делом, но врозь, горите тем, что любите, но по-разному. Даже плачете об одном, но друг другу не показываете».
В комнату к чтению Агена не вернулась. До острого слуха кота донёсся скрип соседней двери и осторожный шорох одеяла.
– Эх, Госпожа, как же вы были правы, когда упрекали меня в том, что я плохо понимаю людей… – прошептал Меон, глядя на серебряный месяц Луны, – Вас нет в этом мире уже полтора века, а я так и не стал прилежным фамильяром.
Кот спрыгнул с окна в ночной сад и дом ведьмы наконец погрузился в нерушимую тишину. Лишь ветер трепал листья деревьев, да ночные птицы колыхали небо своими крыльями.
Глава 2.
– Неужто возомнил себя сильнее Смерти? Щенку пора преподать урок! Придумал тоже: возвращать души «невинных»! Ха! Где же это видано, чтобы с того берега Смородины кто назад возвращался? – маленький дух бежал за статным мужчиной, пытаясь угодить ему своими очевидно наигранными возмущениями.
– Не стоит беспокоиться, ещё пара недель и он не сможет больше справляться со своей магией. Либо сам себя загубит, либо кого-то из близких. В последнем случае он скорее убьётся, чем продолжит жить с такой виной на душе. Нам же любой расклад только на руку, – мужчина сохранял спокойствие мертвеца, поправляя локоны чёрных с проседью волос.
– И правда, подождём ещё немного, вы правы, – склоняясь в поклоне, ответил маленький дух.
– К чему ждать? Раз уж он такой уверенный в себе колдун, пусть поможет нам ускорить это дело! – закончив с причёской, он обернулся и хлопнул в ладоши, будто готовый к чему-то великому.
– Вы снова рискнёте прийти к людям?
– Я должен выполнить поручение. Поверь мне, они не стали искуснее в распознавании лжи. К тому же, я уже знаю его главную слабость и буду действовать незамедлительно.
Мужчина повернулся обратно к серебряной поверхности зеркала, и седина начала медленно исчезать из его волос.
…
Тумун бежал, не разбирая дороги. Так быстро, как никогда не бегал и вряд ли ещё побежит в своей жизни.
«Агена. Агена. Агена». – В голове набатом била мысль, что Агена в смертельной опасности, и он не мог позволить себе сбавить темп.
Неугомонный дождь, начавшийся так внезапно, заливал глаза, непослушные кудри липли ко лбу и щекам. Над головой гремело так, будто небо готово было расколоться надвое, а сверкающие молнии нещадно били по вековым деревьям, пугая дриад.
Расстилавшийся по земле едкий дым обжигал всё изнутри, заставляя лёгкие болезненно сжиматься. Дым был тёмно-серым, как глина на Озёрном дне, и очень густым.
– Агена! – превозмогая желание откашлять внутренности, позвал он, но в ответ слышал лишь вой ветра, разносящего запах гари по округе, стенания леса и непрекращающийся грохот неба, – Агена, отзовись!
– Агена! – Тумун дёрнулся и распахнул глаза: он был в доме ведьмы, как и вчерашним вечером, – О, хвала духам, это был кошмарный сон, – он расслабился, растирая ладонями лицо, и едва не свалился с кровати, заметив копошение рядом с собой.
Агена повернулась во сне на другой бок, закинув ногу и обе руки на Тумуна. Он осторожно заправил рыжие локоны ей за ухо, убирая их от лица и шеи.
– Бесстыдная девчонка, – тихо усмехнулся колдун, – да ещё и в моей рубахе, – он накрыл её тонким покрывалом и аккуратно сел, высвободившись из плена её рук и волос.
Сердце всё ещё колотилось в грудной клетке, словно птичка в неволе. Это был всего лишь очередной кошмар, Агене ничего не угрожало. Больше ничего. Она недовольно сопела, во сне обнимая краешек одеяла. За занавеской мелькнула чёрная тень и вальяжно спрыгнула на пол.
– Мяу.
– И тебе доброе утро, Меон, – тихо произнёс Тумун, не отрывая взгляд от ведьмы. Только сейчас, окончательно проснувшись, он заметил следы вчерашних слёз на её щеках.
– Мяу.
– Не понимаю на блохастом, извиняй, – нахмурившись своим мыслям, он подхватил сопротивляющегося кота и торопливо сунул в руки спящей ведьме, успев избежать острых когтей, – не ори, пусть она выспится, – твёрдо сказал он, выскальзывая прочь из комнаты и плотно закрывая за собой дверь.
Дорога до деревни занимала минут десять быстрым шагом. Зайти к себе домой за сменной рубашкой, потом ещё с полчаса провести в доме старосты за разговором о вчерашнем происшествии. Выходило, что с учётом покупки некоторых вещей на утреннем рынке, Тумун должен был успеть вернуться до того, как Агена проснётся. Ладно, хотя бы до того, как Меону надоест лежать неподвижно.
Терем деревенского старосты почти цеплялся своими красными крышами за нижние ветки вековых деревьев, растущих вокруг. Дубовые ступени главного крыльца были украшены резными узорами, среди которых Тумун приметил пару новых рун, умело спрятанных между цветными рисунками. Неужели староста чего-то опасался?
Перед дверью Тумун остановился. Что-то тут не так. Горько пахло полынью и жжёной крапивой, а сама дверь будто гнала колдуна прочь, толкая в грудь невидимыми руками. Пересиливая себя, он пригладил нечёсаные с утра кудри и постучал кулаком по косяку.
На пороге с лепетом «проходите-проходите, уважаемый» его встретил низкорослый пухлый мужичок с одним мутным глазом и плотоядной улыбкой. Колдун не узнал его. Староста нанял себе помощников? На родню точно не похож, да и тёмный он какой-то.
– Ну наконец-то явился, – деревенский староста стоял у окна в приёмном зале и даже не повернул головы на вышедшего, – что прикажешь делать, уважаемый? – Последнее слово он выплюнул, словно ядовитая змея.
Тумун согнулся в полупоклоне, не отрывая взгляда от спины мужчины. В комнате кроме них был тот самый мужичок, записывающий что-то сидя в углу, а ещё очень много теней. Уже не души, но ещё не духи, бесформенные сущи сидели под расписным потолком, под колоннами и подоконниками, под столами и стульями. Одни тихо шептали что-то себе под нос, другие выли друг на друга, выкатывая едва различимые глаза и языки.
– Что молчишь, колдун? – Из раздумий Тумуна выдернул грубый голос, – Или мне самому объяснять произошедшее вчера?
– Ваша светлость, – из-за стоящего вокруг шума было трудно собраться, – я объясню.
– Ты уж постарайся.
Чирканье старого пера по дешёвой бумаге раздражало слух, вой и тупой шёпот сливались воедино, превращая мысли в кашу.
– Произошедшее вчера – чистая случайность, которая, надеюсь, больше не повторится, я…
– Надеюсь не повторится? – перебил его староста, – Как ты можешь говорить такое, если эта девчонка даже не старается!
– Не смейте так говорить о ведьме Трёх лесов. – Голос колдуна вдруг стал серьёзным, – Она оберегает всю деревню, включая вас от нечистых!
Гонения на ведьм в их краях не было чем-то новым и чуждым. В старых записях наставников Тумун читал, что ведьмы считались причиной едва ли не всех бед для простого люда. Именно из-за этих старых устоев он сейчас стоял перед грозным старостой – беспокойство за Агену было сильнее собственной неприязни к старику.
– Но она не смогла отвести проклятие от одного-единственного мужика вчера! – Лицо старосты исказил гнев, души завыли громче, вторя ему эхом, – Может мне стоит строже следить за ней? Или вовсе изгнать из…
– Не позволю. – Изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, рявкнул Тумун, он уже еле различал живых и мёртвых в комнате, – Почему бы вам вместо этого не следить за деревенскими пристальнее? Они, значит, Николу извели, а виновата Агена?
– Ваше мудрейшество… – подал голос пухлый мужичок в углу.
– Послушай, щенок, – зычный голос прокатился под сводом тяжёлой крыши, угасая в резных потолках, – раз вы не справляетесь со своей работой, я с вами церемониться больше не собираюсь!
Он отошёл от окна, бросая густую тень Тумуну под ноги. В неё тут же слетелось три «души», сидевших под подоконником.
– И не смей указывать мне на то, как я смотрю за деревней!
– Тогда и вы не указывайте нам, как делать свою работу. – Гомон вокруг затягивал разум Тумуна в тугой узел, и это злило его ещё больше. – Я исполняю то, что от меня требуют ваши люди, как и она.
– Ваше мудрейшество, как же так с колдуном неуважительно… – не унимался мужичок, ухмыляясь и бросая заинтересованные взгляды на распаляющегося Тумуна.
– Молчать оба! Ты, – обратился он к противному мужичку, – сиди тихо и записывай, что надобно. А ты! Колдун проклятый, передай этой оборванке, чтоб старалась со своими обрядами лучше! Иначе удавлю… обоих. Понятно?!
Не дождавшись новой порции угроз, Тумун стремительно вышел на крыльцо, с силой захлопнув за собой дверь. В голове, наконец, стало тихо.
– Как же, удумал угрожать расправой, смельчак. Самому осталось жить меньше года, – Тумун быстрым шагом направлялся в сторону рынка, возмущаясь себе под нос.
Смерть вокруг старосты он чувствовал остро. Видел Её холодные руки, прямо как в детстве. Только они пока не держались за старика мёртвой хваткой, а просто баюкали его существо, медленно подбираясь к шее, чтобы задушить, когда придёт час.
Впервые Тумун увидел человеческую душу, когда ему было восемь.
То, что это был его отец, он понял не сразу. Сперва липкий страх сковал тело, затем любопытство взяло верх – вошедший в его комнату среди ночи мужчина в военном кафтане выглядел до боли знакомо, будто он был для Тумуна кем-то родным, но давно забытым. Сквозь ночного гостя пролетали пылинки в лучах Лунного света, а сам он смотрел на мальчишку печальными серебристыми глазами. Ничего не сказав, мужчина ушёл, а наутро Тумун услышал вой матери из родительской спальни – места, куда ему было запрещено входить уже несколько лет, – она громко рыдала, сжимая в руках простую рубашку на груди своего мужа.
Тумун тогда не плакал. Ни до похорон, ни после. Уже в таком малом возрасте он возненавидел Смерть за её злые шутки – зачем она забирает таких молодых и сильных духом? Его отцу было чуть меньше тридцати, и до болезни он был сильнее всех деревенских мужиков.
Зато Мишка с другого конца улицы, которого прозвали «блаженным» за то, что не мог ни ходить, ни говорить в свои тридцать пять, вися обузой на шеях своих родителей, жил, а Смерть даже и не думала класть на него свои костлявые руки.
Ох, как же Тумун презирал Смерть.
Когда Тумуну было десять, он видел, как Она ходила по пятам за старым мясником. Его душа искрила с каждым шагом, и куда бы он ни пошёл, за ним тянулся липкий и страшный холод Её рук. Мама не поверила, когда Тумун сказал ей: «завтра дядя Митя уйдёт, как папа», но следующим утром уже не застала старика в лавке.
Она была жестока, безжалостна и ужасно несправедлива, но без Неё не было бы самой Жизни.
Тумун понимал Её лучше, чем кто-либо другой.
И от этого ещё сильнее ненавидел.
…
Куриные кости неприятно хрустели под ножом. Тумуну не нравилось ощущение скользкой кожи в руках, но Агена никогда не стала бы разделывать тушки для готовки сама. Она вообще не привыкла причинять боль кому-либо, кроме себя. Так и выходило: либо Тумун займётся мясом, либо они все, включая Меона, будут сидеть голодными.
Хрусть-хрусть.
В голове вертелись угрозы старосты. Пусть мечтает о расправе, Тумун его изведёт раньше, чем тот успеет поднять на Агену хоть палец.
Хрусть-хрусть.
Не наводить больше проклятия? Такой расклад был нелогичен при любых обстоятельствах, выполнять магическую работу для деревенских было его прямой и почти единственной обязанностью.
Хрусть-хрусть.
Ещё и собственное колдовство в последнее время пугает своей мощью. Надо разобраться с собой раньше, чем умрёт ещё кто-то из деревни.
Хрусть-хрусть.
Смерть, повсюду эта Смерть. В ночных кошмарах и наяву. Если бы он только мог перестать быть её слугой, о, он бы многое отдал, лишь бы перестать бегать перед ней на задних лапках.
Хрусть-клац.
Тумун отбросил нож на стол, шипя и одёргивая руки. По указательному пальцу левой руки заструилась кровь.
– Мяу.
– Не злорадствуй, Варежка, – прижимая к ране влажное полотенце, огрызнулся колдун.
Кот вопросительно склонил голову, пристально глядя на страдающего парня.
– Да уж, мне тоже иногда кажется, что я тебя понимаю, но это всё ещё не так. – буркнул Тумун.
– А мне иногда кажется, что ты слишком самоуверенный, – в кухню вошла ещё полусонная ведьма и взобралась на лавку с ногами, зевая.
– Доброе утро, сонная царевна, как спалось сегодня? – Тумун улыбнулся и внимательно вгляделся в лицо Агены, облегчённо подмечая отсутствие на нём новых дорожек слёз.
– Неплохо… но я думала, что ты не будешь сбегать с утра.
– Это что, упрёк?
– Именно он.
– Я откуплю свою вину, если принесу тебе новые браслеты от мастеров с гор?
– Ммм, нет. Кстати, – добавила она, – в деревню я тебя не пущу сегодня.
– От чего же? – ухмыльнулся Тумун, возвращаясь к разделке тушки, замотав палец тряпицей.
– Плохое предчувствие.
– Ты что-то недоговариваешь, царевна?
– Мяу.
В комнате повисло молчание, первой от которого опомнилась Агена.
– В каком смысле ты уже там был?! Тумун ты в своём уме? После вчерашнего?
Тумун глухо ударился лбом о шкафчик над столешницей. Звякнули склянки. Бесы бы побрали этого кошака! Стукач и вредина. Ещё и кусается больно. И мясо из тарелки ворует. Тумун сделал глубокий вдох и натянул свою самую невинную улыбку.
– О грознейшая, вчерашнее – пустое, я отдохнул и набрался сил, и…
– Тумун, если ты сейчас собираешься отшутиться от серьёзного разговора, я не знаю, что с тобой сделаю. – Тон Агены стал стальным, а брови сошлись на переносице.
– Хорошо-хорошо! – колдун поднял руки, капитулируя, – Староста угрожает нам расправой, а ещё в его доме куча мертвецов и какие-то новые непонятные люди, и вообще я порезался, пока спасал нас с тобой от неминуемой голодной гибели, – протараторил он.
– Мяу…
– Что?!
Глава 3.
Неуютно.
Липкие взгляды прохожих паутиной тянулись вслед за ведьмой.
Неприятно.
Звуки её робких шагов тонули в шепотках со всех сторон.
– Не уберегла…
– Страх-то какой, ослабла…
– Может, хворая она стала?
– Как же мы теперь без её целебных сил будем?
Отвратительно.
Она совершила первую ошибку. Пусть серьёзную, но ошибку. А её уже чуть ли не хоронить собрались. Да и всю деревню заодно.
Хотелось убежать, но ноги еле слушались. Шаг за шагом она двигалась дальше, прочь, к окраине, в обход дома старосты. Вот дёрнул же бес её тащиться к Тумуну сегодня, когда со дня угроз старосты не прошло и недели. Она уже пересекала центральную площадь, осталось совсем немного, лишь бы не задерживаться, всё что угодно…
– Эй, красавица!
За ней твёрдым шагом следовал статный парень. Его чёрные локоны спадали на лицо, закрывая правый глаз. Агена на секунду подумала, что он принадлежал царским кровям, настолько величаво он выглядел. Серебряные пуговицы его кафтана отсвечивали в солнечных лучах, а в свободной руке он держал расшитый накосник.
– Кажется, это твоё? – с улыбкой спросил он.
Вся улица вмиг замерла – или её просто показалось? Агена стояла, не смея пошевелиться и даже сделать неосторожный вздох.
«О Предки», – думала она в ту секунду, – «как же меня угораздило обронить накосник, расшитый тётушкой!»
Парень подошёл совсем близко к ведьме, так, что она даже могла разглядеть отражение своего растерянного лица в его левом тёмном глазу.
– Не забывай дышать, красавица, – он положил накосник на закрытую корзину в слегка дрожащих руках ведьмы и, пригнувшись, прошептал ей прямо в ухо, – моё имя – Креслав, и я буду ждать тебя у Студёного озера завтра вечером. Приходи, если хочешь, – отстранившись, он добавил, – и если не боишься, конечно.
Улыбнувшись краешком губ, он прошептал на прощание: «Красавица» и растворился в собравшейся вокруг гудящей толпе прохожих.
Изрезанная рунами дверь дома на окраине хоть и была старой, но закрывалась почти бесшумно, давая ведьме лишнюю секунду, чтобы перевести дух после быстрого шага. Парень с площади не на шутку перепугал её своей бледностью и своеволием.
Глубокий вдох.
Выдох.
Здесь она в безопасности, никто в здравом уме не сунется в дом колдуна без приглашения.
– Мун, ты дома? – тихо спросила она, стоя у порога, не решаясь войти.
Вдруг из дальней комнаты раздался грохот, кисло запахло дымом. Агена, громко ахнув, без раздумий бросилась на звук.
– Мун! – она замерла в дверном проёме, прикрыв рот и нос руками.
Колдун стоял посередине просторной комнаты в полном беспорядке: волосы всклокочены, дыхание сбито, а зрачки расширены настолько, что почти не видно радужки. Из всех шкафчиков повылетали ящики, сундуки распахнули крышки, а в воздухе плавно кружились, опускаясь, многочисленные листы бумаги – изобретение с Земель Самоцветов, на которых Тумун обычно писал свои талисманы.
– Гена! – Он расплылся в невинной улыбке, – Я… вообще не ожидал тебя увидеть сегодня! – В его глазах читалось явное замешательство, он правда был не готов принимать гостей, – А ты чего в обуви?
Агена бросила быстрый взгляд на свои ноги и ойкнула – действительно, она ведь даже не разулась, так сильно испугалась, что влетела в дом прямо в пыльных с дороги ботинках. Тумуну хватило этой секунды, чтобы жестом осадить все кружащие листки бумаги на пол и подойти к ведьме вплотную.
– Давай-ка выйдем отсюда, тут такой бардак, – нервно усмехнулся он, разворачивая ведьму за плечи. Она вырвалась из его хватки и с громким звяканьем серёг повернулась обратно.
– Тумун, что произошло? – Агена свела брови к переносице и упрямо посмотрела на Тумуна снизу вверх, сложив руки на груди.
– Я клянусь, я всё объясню, давай выйдем из комнаты, прошу тебя.
– Тумун, – уже менее требовательно произнесла Агена, но в ответ получила лишь молчание, колдун опустил взгляд в пол.
– Мун, да что с тобой такое? – она обеспокоенно обхватила его предплечья руками, силясь заглянуть в глаза.
Он слегка поднял голову, но из-за разницы в росте этого оказалось достаточно для Агены, чтобы убедиться, что его зрачки вернулись в нормальный размер. В голове у ведьмы пронёсся едва ли десяток воспоминаний, когда Тумун смотрел на неё словно провинившийся ребёнок.
– Аген, мне страшно.
– Конечно страшно, я тоже испугалась, когда услышала грохот, и вообще… – ведьма осеклась на полуслове, – ты ведь не про сейчас говоришь, да?
– Не про сейчас, – согласно покачал головой Тумун, – моё колдовство выходит из под контроля. Я не знаю, что с этим делать, я пугаю самого себя. – Он говорил медленно и тихо, – Я так устал от тревог за деревню, я устал быть слугой Смерти. Я очень хотел стать сильнее, чтобы освободиться от её указки, учился и практиковался в магии каждый день, ты это знаешь. – Его глаза наполнились слезами, брови болезненно изогнулись, а голос стал совсем тихим, – Но теперь я так боюсь себя. Я так боюсь навредить людям. Я ужасно боюсь сделать больно тебе.
– Мун… я, – Агена потянулась к его лицу, чтобы стереть со щеки дорожку одной единственной слезинки, сорвавшейся с ресниц колдуна, но он остановил её руку на полпути, схватив за запястье.
– Не надо, не трогай их, – угадав то, что она собиралась сделать, предупредил колдун, – ты знаешь, слёзы впитывают магию.
– Но во мне она тоже есть, мне не опасно…
– Не теперь.
– Но тебе ведь больно, – настаивала она на своём.
– Нет, всё, я не плачу, перестань, царевна, это от усталости глаза слезятся, я в порядке.
Взгляд ведьмы с полминуты метался по лицу друга, которое с каждой секундой становилось спокойнее и собраннее. Наконец, выровняв сердцебиение и выдохнув, Тумун твёрдо заключил:
– Надо писать дяде.
Агена согласно кивнула.
– Да, дядюшка Матвей что-то придумает. И мы со всем справимся. Но сначала давай всё-таки приберём в той комнате.
– Ну нет, Тихон всё равно тут больше не живёт, поэтому беспорядок потерпит до вечера, – Тумун невольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям и за плечи повёл ведьму к выходу, – да и проветрить его от чар тоже не помешает.
…
Шесть лет назад.
От звонкого крика первого утреннего петуха рука Тумуна дёрнулась и стеклянная чернильница покатилась на пол, расплёскивая содержимое по досчатому полу.
– Чёрт!.. – мальчишка мысленно дал себе по губам: дядя запретил вспоминать нечистых вслух, – Всё разлилось… – Перемазанными пальцами он вернул чернильницу на своё место на столе. Такое пятно оттереть полностью не получится уже никогда.
Из-за большого сундука с одеждой раздался хриплый смех.
– Не смешно вообще-то, если бы она разбилась, нам бы обоим влетело от дяди.
– А так влетит только тебе, за пятно, ха-ха-ха, – не унимался дух.
Обучение новому ремеслу давалось тринадцатилетнему Тумуну со скрипом, знаний было много, он пытался впитать их все, но от теории без практики толку было мало. Дядя пока не брал Тумуна с собой проводить обряды, настаивая на первоочерёдное изучение всех возможных талисманов против разных нечистых, но мальчишка яростно рвался погрузиться в полный магии мир целиком.
Сложнее, чем изучение бесконечных рун, было лишь одно испытание – подружиться с домовым. Этот возмутительный дух подшучивал над Тумуном, сколько тот себя помнил, и всегда будто бы радовался его неудачам. Ночами Тихон вопреки своему имени громко топал по дому, занимаясь своими делами, а днём безудержно храпел где-нибудь за печкой или под сундуками в комнатах.
– Тумун? – Из соседней комнаты послышался бодрый голос дяди, видимо, встал он уже довольно давно, – Всё в порядке?
– Аээ… да, дядя Матвей, – Тумун в панике пытался впитать бумажками чернильную лужу, медленно ползущую по полу, пока дядины шаги приближались к его комнате, – всё в порядке, честно, только не входи!
– Чем таким ты там занимаешься? Да ещё и в такую рань… – Матвей замер перед закрытой дверью, слушая копошение племянника.
– Ладно, – Тумун тяжело вздохнул, смирившись с неизбежным нагоняем, – только обещай сильно не ругаться, хорошо?
Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился слегка лохматый Матвей с беспокойством, читающемся на лице. Это беспокойство моментально сменилось улыбкой, когда он увидел Тумуна, с синими от чернил руками, и такие же синие доски пола.
– Я думал, ты тут каким запрещённым колдовством балуешься, а ты решил добавить ярких красок в эту комнатку, – дядя смеялся так сильно, что в уголках его глаз выступили слёзы, и даже Тумун расслабился, бросив бумажки в безнадёжно сильно пропитавшую пол лужу.
– Эй, ты что, даже не накажешь его? – Хриплый голос недовольно заворчал из-за шкафа, – Я не буду это оттирать, вот уж дудки!
– Ладно тебе, Тихон, ворчать, – Матвей отмахнулся на не унимающегося домового, подавая руку всё ещё сидящему на полу племяннику, – давай, собирайся, помощь твоя нужна.
– Помощь? Моя? – глаза Тумуна загорелись от предвкушения, неужели дядя наконец решил взять его с собой проводить ритуал?
На ритуал дядя тогда его так и не взял, зато дал ещё больше книг на изучение. А к вечеру пятна на полу уже не было. Несмотря на напускное ворчание, Тихон делал своё дело – ухаживал за домом безукоризненно.
Сейчас его помощь очень бы пригодилась, да вот только хозяин из нынешнего колдуна вышел никакой. Оттого и домовой ушёл вместе с дядей. Пусть без постоянного дома, в вечных странствиях, зато с привычным человеком, которому не чужды порядок и уважение к его труду.
…
– Да куда ты такими огромными буквами, Мун! Бумаги совсем не жалко тебе?
Сидя на пороге двери дома колдуна, ведьма с интересом наблюдала за письмом друга. Его грубые от вечного колдовства пальцы держали перо уверенно, а почерк был размашистым и твёрдым.
Из них двоих Тумун был обучен грамоте больше – его колдовство лучше работало, когда было подкреплено словом на бумаге. С тех пор, как дядя Матвей забрал его на обучение не было ни дня, чтобы Тумун не брал пера в руки.
– Нет, не жалко. Если писать совсем мелко, то дядя ничего не разберёт, – ответил колдун, не поднимая головы. Его кудрявая чёлка спадала на глаза, и ему приходилось откидывать её раз за разом.
– А ты пиши разборчивей, выводишь какие-то закорючки, разве ж это буквы?
Старая ведьма Велена учила маленькую Агену исключительно простому алфавиту – маленькие угловатые значки, не соединённые линией, они были легки для запоминания и также легки для понимания. Почти все книги и дневники предшественников ведьмы писались именно такими буквами и передавались от ведьмы к ведьме уже почти полтора века.
Тумун же знал каллиграфию, умел читать её и писать на ней. Каллиграфией можно было написать слова, не отрывая руки от бумаги. В обычных письмах текст, написанный каллиграфией, оставался обычным текстом, но написать его было сложнее, и прочитать тоже. Зато в талисманах он становился сильнее, потому что писался единой линией, неотрывно.
– Конечно буквы, что за вопросы, недоверчивая царевна? – Тумун поднял голову, чтобы посмотреть на сидящую рядом Агену с лукавой улыбкой, – Вот же, гляди, они похожи на те, которые умеешь писать ты, только кругленькие.
Ведьма попыталась разглядеть в витиеватых словах на бумаге смысл, но получилось из рук вон плохо и она удручённо вздохнула.
– Надо будет научить тебя как-нибудь каллиграфии, – пробормотал колдун, возвращаясь к письму. Агена, опираясь щекой на кулак, продолжила наблюдать за танцующим по бумаге пером.
«Дорогой дядя Матвей,
Надеюсь, письмо найдёт тебя в добром здравии и хорошем расположении духа.
Как ты поживаешь? Как проходят твои странствия? Нашёл ли ты себе новый дом или планируешь вернуться в нашу деревеньку? Непременно будем ждать от тебя вестей.
Помним, что ты просил не писать без особой надобности, но сложившаяся ситуация того требует – в деревне большое горе. Три дня назад мы с Агеной не успели спасти Николу, что из купцов. Неведомо, то ли талисман Агены был слаб, то ли мой наговор оказался слишком силён, но мужика спасти не удалось.
Староста угрожает нам расправой в случае, если в деревне от колдовства погибнет ещё хоть кто-то, хотя, признаться честно, я всем нутром чувствую, как Смерть гуляет где-то совсем рядом, и будут ещё невинные жертвы.
Мои практики проходят хорошо, даже слишком. Боюсь, ещё немного работы в таком темпе и я буду опасен не то, что для деревни, но и для самого себя. Что делать – ума не приложу.
Ежели есть у тебя какой совет для нас, ответь, прошу. Нам очень нужна твоя помощь.
Скучаем, любим и ждём,
Твой племянник Тумун
и Агена».
Глава 4.
– Сколько придётся ждать ответ? – Агена плелась за Тумуном по узкой тропинке.
– Я думаю, правильным вопросом будет «а дойдёт ли вообще это письмо до дяди?». Я отправил его туда, куда дядя мог направиться после последнего письма месяц назад, – Тумун шёл, уворачиваясь от тонких берёзовых ветвей, норовящих погладить его по макушке, – отправлять без адреса слишком ненадёжно.
– М-да, попали мы конечно с тобой, – протянула ведьма в ответ.
Тумун вздохнул и ответил, усмехнувшись:
– Да нет, царевна, не «мы», а только я, – он остановился на развилке у большого дуба и поднял голову к его пышной кроне, – это была моя прихоть – научиться возвращать невинно погибших с того берега. Видимо, пора остановиться, пока из-за меня не пострадал ещё кто-то. – Через пару секунд он добавил, – ты, например, или Меон.
– Вот только не надо мне здесь приносить себя в жертву, – Агена закатила глаза, скрестив руки на груди, – кому-кому, а Меону причинить вред способна разве что сама Смерть, и ты прекрасно это знаешь. Что до меня, – добавила она с меньшей уверенностью, – со мной тоже всё будет в полном порядке. В конце концов, у меня есть ты, Меон и знания из книг тётушки.
– Ни Меон, ни тем более тётушка Велена, не смогут ничего сделать против угроз деревенского старосты, ты же знаешь? – Колдун повернулся к ведьме лицом, отзеркаливая её уверенную позу.
– В таком случае у меня всё ещё остаёшься ты, – и прежде чем Тумун успел возразить, она добавила, – а у тебя есть я. И мы с тобой вместе всё что угодно преодолеем.
Агена была на два года младше и почти на целую голову ниже, но её слова звучали убедительно, а маленькая ладонь, возложенная на плечо в знак поддержки, будто придавала этим словам вес. В этот момент Тумуну взаправду показалось, что нет никаких нерешаемых проблем, и что им с Агеной даже высокие Горы Самоцветов будут по колено, если они будут идти рука об руку.
– Ладно, убедила, – Тумун расплылся в улыбке и, закинув руку Агене на плечи, повёл её в сторону соснового бора.
– Куда ты, нам в другую сторону! – звонко рассмеялась ведьма, обрадованная сменившимся настроением друга.
– Пойдём на Озеро, русалок шугать! – выдал он, заливаясь смехом в ответ.
Студёное озеро прозвали так деревенские старики. С давних времён лес не пускал к нему случайных прохожих, а местный леший водил простой люд за нос, заставляя кругами бродить по чаще, а потом возвращаться обратно к деревне. Здесь почти не было животных – лишь редкие птицы строили свои гнёзда в ветвях вековых елей с необъятными стволами. Даже шишиги (прим.: в славянской мифологии – лесное или болотное существо, пугающее путников) здесь давно не водились, предпочитая более людные места.
Озёрная гладь сверкала таинственным серебром, а вода была такой холодной, что стоя на берегу, ресницы покрывались инеем, а изо рта шёл пар даже в самые жаркие летние дни.
Вокруг Озера ходило много легенд, но самая знаменитая – о том, что в нём издавна топились молодые девушки, насильно выданные замуж за нелюбимых. В эту историю, безусловно, никто не верил всерьёз, однако русалок там и правда жило много.
Подойдя к берегу по шуршащей гальке, Тумун поднял один камень и запустил так далеко, как только мог. Раздался короткий всплеск и всё стихло. Вдруг по воде пошли круги – сначала маленькие, потом они становились шире, расходясь от места, куда камень упал. Волны становились больше и больше, заливая берег и грозясь залиться и колдуну в ботинки. Он отступил на пару шагов и почувствовал, как Агена вцепилась в его руку своими двумя.
– Зря мы сюда пришли, – прошептала она взволнованно, – думаешь, Дана нас по головке погладит за то, что воду мутим ей тут?
– Будет тебе, Агена, – Тумун склонил голову в её сторону, – давно мы её не навещали, может хоть сегодня… – Над водой, с большим всплеском, появилась голова, – навестим.
Дана. Мать Вод. Хранительница Студёного озера. Как её не называли, суть оставалась единой: она – первая и старшая русалка в Озере. Её прямые светлые волосы струились блеском от солнечных лучей, а синие губы были недовольно поджаты.
– Кто посмел бросать камни в мои владения? – Её глубокий голос прокатился над водой и зашуршал по гальке на берегу, долетая до стоящих друзей.
– Привет, Дана, – Тумун сделал смелый шаг навстречу русалке, – как поживают твои подопечные?
Полуслепые рыбьи глаза уставились на колдуна, различая его среди неподвижного пейзажа. Жабры на шее перестали вздуваться, а лицо приобрело спокойное выражение.
– Ах, это ты, нахальный мальчишка, – улыбнулась Дана, обнажая клыки и откидывая волосы за спину, – чего пожаловал?
– Да так просто, – Тумун протянул руку стоящей поодаль Агене, которая тут же за неё ухватилась, сделав пару осторожных шагов ближе к воде, – мы с Агеной решили… – Русалка издала громкое фырканье, перебив колдуна.
– С Агеной… От чего же один не приходишь никогда? Чего вечно таскаешься с ней, как нянька?
Агена закатила глаза, выходя из-за спины Тумуна.
– Я тоже очень рада тебя видеть, – с самой фальшивой улыбкой выдала она, добавив себе под нос, – противная старуха.
Из воды высунулись ещё три русалочьи головы, затараторив наперебой:
– Тумун! Тумун пришёл!
– Ой, он опять с ней, какая жалость.
– Да-да-да, вечно она за ним таскается, вот же надоедливая.
– Верно-верно, вот бы утащить её, да утопить где-нибудь.
– Просто гадкий утёнок, ты посмотри: ни лица, ни фигуры!
– Не чета нам, конечно.
– Такая маленькая и просто смешная, куда ей до нашего Тумуна?
– Да-да, ты права, совершенно права!
Дана, казалось, абсолютно не обращала внимания на гадости, которые говорили её дочери, она лишь смотрела на колдуна, улыбаясь так мило, насколько ей могло позволить её бледное лицо с мелкими чешуйками на щеках и круглыми рыбьими глазами.
Агена громко цокнула и, вскинув руки, отошла к кромке леса, бросив Тумуну короткое: «развлекайся сам».
– Что же ты, Дана, не воспитываешь своих икринок? – Колдун сложил руки на груди, с вызовом глядя хранительнице в мутные зрачки.
– Тебя беспокоят их пустые разговоры? О, ты всё так же нежен, как прежде, мой милый.
– Дана.
Русалка вскинула над водой тяжёлый хвост, окатывая болтливых подопечных волной. Те, напоследок украдкой взглянув на колдуна, быстро скрылись на глубине.
– Что ж, давай перейдём к делу, ты испортил мне всё настроение своим серьёзным тоном, – надменным голосом произнесла она, – не верю я, что ты просто так заявился ко мне, притащив эту девчонку. Ты знаешь, как я её не люблю.
– Знаю, – согласился Тумун, – но всё ещё не понимаю, по какой причине.
– Ой, всё ты понимаешь, давай быстрее, я замёрзла, – вставила Агена, ходящая вокруг деревьев, обнимая себя руками.
Тумун выдавил из себя тихий смешок.
– Хорошо-хорошо, царевна, – он притворился, что не видел, как русалка закатила глаза, вздохнув на это прозвище, – Дана, только ничего не спрашивай, у меня к тебе одна просьба: если заметишь в лесу новых нечистых, дай мне знать, хорошо?
– Странный ты, Тумун, – русалка склонила голову вбок, внимательно вглядываясь в очертания колдуна, – но я обещала твоему дяде помочь тебе в случае чего. Я выполню твою просьбу. Если будут новости – отправлю их с дриадами.
Тумун согнулся в благодарном поклоне и уже был готов уйти, как Дана бросила ему в спину:
– Пару дней назад тут двое ошивалось. Видеть не видела, сам понимаешь, но они точно были.
– Благодарю, Хранительница, – ответил Тумун и, крепко задумавшись, пошёл прочь от берега, забирая Агену с собой.
Шагая между елей, колдун пытался сопоставить увиденное в доме старосты со словами русалки. Если она не обманывает, то в лесу завелось двое нечистых. Предположим, одного он уже видел – маленький мужичок с мутным глазом из дома старосты – тогда кто же второй?
– Агена, – позвал он ведьму, идущую позади, – ты не видела никого подозрительного в последние пару дней?
– Хмм, подозрительного? – она смешно сморщила нос, задумавшись, – Думаю, нет. Подозрительных точно не встречала.
Невольно ей вспомнился Креслав. Загадочный, оттого и привлекательный. Однако при любом раскладе, Агена не назвала бы его «подозрительным», скорее «недосягаемым». Люди из деревни сегодня смотрели на него с благоговением. На неё так никто не смотрел никогда в жизни.
– Хорошо.
Снова вспомнив голоса деревенских, она понуро опустила голову.
– А знаешь, Тумун, в деревне считают, что я стала совсем никудышной ведьмой.
Он вмиг обернулся, смерив Агену удивлённым взглядом.
– Никудышной? – Она кивнула, – Царевна, ты же не считаешь себя такой? – Ведьма неопределённо пожала плечами, – Ох, нет, стой, подожди, скажи, кто это говорил? Ты запомнила?
Она отрицательно помотала головой, а в уголках её глаз собрались слёзы.
– Нет-нет, стой, не надо, пожалуйста, ты же знаешь, я не знаю, что делать, когда ты плачешь, царевна, – Тумун отчаянно схватил ведьму за предплечья, не давая ей отвернуться.
Агена издала громкий всхлип и, уткнувшись лицом в его плечо, громко зарыдала.
Тумун тяжело вздохнул и, осторожно приобняв за плечо, медленно повёл подругу в сторону дома.
…
– Мяу?
Ни разу за свои девятнадцать лет Тумун не думал, что его будет отчитывать кот. Фамильяр ведьмы, если быть точнее. По своей сути котом он не был, но когда-то очень давно древний дух выбрал именно эту форму для своего существования, потому и слился с кошачьим телом и душой и повадками.
– Отстань, Варежка, и без тебя тошно.
Меон сидел на кухонном шкафчике и выпытывающе сверлил стоящего в дверном проёме колдуна взглядом.
Агена лежала головой на сложенных на столе руках и тяжело дышала, всхлипывая через каждый вдох.
– Мяу? – снова спросил кот, и ведьма снова заплакала.
– Да можешь ты помолчать? Она же только что перестала! – Тумун схватился за голову в отчаянии, – Гена, милая, скажи, наконец, кто в деревне тебя обидел? Хочешь, я на них порчу наведу, а? – Он сел на колени возле лавки, на которой она сидела, и начал успокаивающе гладить её по волосам и спине, – Гена, ну скажи хоть что-нибудь, я ведь сейчас тоже расплачусь.
– Мяу, – фыркнул кот.
– О нет, неужели это я тебя обидел? – округлил глаза Тумун и неверяще положил руку на сердце, – Если так, то ты точно не молчи, Гена, я же не хотел, не заметил, как же так?
Агена отняла лицо от рук и замотала головой, переводя взгляд от Тумуна к Меону. Кот спрыгнул с насиженного места на стол, утыкаясь носом в ведьмины щёки.
«Успокаивает магией», – догадался колдун.
– Меон, позови меня, если что, – выдохнул он, вставая с колен и направляясь ко входной двери. Кот согласно моргнул в ответ.
Как же сложно. Всегда было и всегда будет. С тех пор, как не стало наставницы Агены, а дядя Матвей уехал в странствия, ответственность за несовершеннолетнюю ведьму и себя самого легла на плечи Тумуна. Это было внезапно и очень несправедливо – ему было всего семнадцать, а он уже остался один на один со всей деревней и её жестокими людьми.
Прохладный вечерний ветер трепал волосы и забирался под рубашку, неприятно пробегаясь по телу и оставляя за собой мурашки. Тумун подставил лицо этому ветру и сделал глубокий вдох. В нос ударил запах леса, сырой земли и каких-то летних трав. Колдун неспешно обошёл дом и оказался в небольшом огороде. Здесь росли его любимые лилии. Белые, словно снег, с едва зелёной сердцевиной. Пальцы коснулись нежных лепестков. Это успокаивало. Тумун выращивал множество цветов возле своего дома в деревне и здесь, у Агены. В основном для колдовства, но они также радовали его, отвлекая от рутины одним своим видом.
Белоснежные лепестки качались от ветра, а Тумун наблюдал за их маленьким танцем, сидя прямо на земле, прислонившись к стене под открытым окном кухни.
– Меон, скажи, как ты считаешь, я в порядке? – голос Агены звучал тихо, но она хотя бы перестала плакать, – Нет, я просто так спрашиваю, честно, – Тумун невольно улыбнулся, она никогда не умела хорошо врать.
Меона слышно не было, но даже если он что-то и сказал, то Тумун не разобрал бы – понять фамильяра ведьмы могла только сама ведьма, или те, кого сам фамильяр в редких случаях отмечал равным себе. Тумун, конечно же, не мог даже мечтать о том, чтобы сравниться в могуществе с таким древним духом, поэтому довольствовался общением с котом на уровне когтей и подзатыльников.
– В деревне люди шептались… – колдун под окном навострил уши, прислушиваясь, – а потом эти русалки и вообще, Меон, скажи честно, я правда нелепая?
Тумун уронил лицо в ладони. Прекрасно, эти хвостатые дурёхи добились желаемого, и теперь Агена беспокоится по пустому поводу.
– Нет, Меон, ну они же в чём-то правы!
«Нет, не правы», – отчаянно твердил Тумун про себя.
– Я, правда, просто смешная рядом с ним, а он, как наседка бегает повсюду и…
– Неправда. – Тумун не выдержал самобичевания подруги и встал на ноги, заглядывая в окно, – Неправда это всё, – повторил он, – Не нянька я тебе, разве бывает нянька у самой сильной ведьмы Трёх лесов? Разве не наоборот эту няньку ведьма лечит? Заботится о ней? – Агена округлила глаза, уставившись на друга, – Эти безногие дуры только и умеют, что гадости говорить, а пользы от них почти никакой – глаза слепые, дальше Озера не видят ничего.
Ведьма переглянулась с котом, Меон взглядом указал ей на колдуна, без слов говоря: «слушай, в кои-то веки дело говорит».
– В деревне тоже хороши, бабы базарные! Никудышная ведьма? Ха! Посмотреть бы на них без твоих амулетов, как они запели бы. И вообще, – он тряхнул головой, откидывая волосы от глаз, – давай прекращай эти слёзы. Пустые они, Ген.
Колдун отошёл от окна и вернулся в дом через несколько минут с пучком свежесобранных трав.
– Дай я сама заварю, – уверенно сказала Агена, вытирая влагу со щёк и толкая Тумуна бедром от стола. Колдун улыбнулся и сел на скамью, погладив сидящего рядом кота между ушами, незамедлительно получая когтями по руке.
– Ой, я сказать забыла, – поставив кружки на стол, робко произнесла ведьма, шмыгая носом от слёз, – один парень из деревни позвал меня завтра вечером прогуляться.
Кот дёрнул ушами, а Тумун внимательно посмотрел на её руки, взволнованно вертящие кружку травяного чая.
– И ты пойдёшь?
– Пойду.
Глава 5.
Под ногами мягко хрустела хвоя и мелкие веточки. Ведьма воодушевлённо шагала через сосновый бор, ловко лавируя между стройных рыжих стволов, объятых лучами закатного Солнца. Чем ближе она подходила к назначенному месту, тем волнительнее ей становилось, уж очень загадочным ей показался парень в синих одеждах с серебряными пуговицами – наверняка он был очень богат, а с богачами Агене никогда не доводилось водить знакомства.
Она осторожно отодвинула еловую ветку, выглядывая из-за неё на берег Озера: спокойное, как вчера и холодное, как всегда. Солнце бросило ей в спину последние золотые лучи и укатило свой бок за горизонт.
– Креслав, должно быть уже где-то тут, – прошептала себе под нос ведьма.
– От кого-то прячешься, красавица? – внезапно раздался голос над самым ухом, и Агена взвизгнула, выскочив из-за куста, – О, прошу меня простить, не хотел напугать! – взгляд юноши сменился на обеспокоенный, он вышел из чащи следом, а его руки невольно потянулись к ведьме.
Агена встрепенулась, аккуратно уходя от чужих прикосновений, и начала отряхивать с бархатной юбки несуществующие пылинки.
– Всё в порядке, мне не стоило стоять там, это было невежливо, ты же ждал.
– Ох, как-то совсем неловко получается, – Креслав почесал затылок, – давай-ка попробуем заново. – издав маленький смешок, он склонился в полупоклоне, – Здравствуй, красавица, меня зовут Креслав, – он выпрямился и одарил ведьму очаровательной улыбкой.
– А, да, здравствуй, Креслав, я – Агена, – она протянула руку для рукопожатия, но его не случилось.
Вместо этого, Креслав осторожно взял её ладонь в свою и оставил невесомый поцелуй на тыльной стороне. Щёки Агены мгновенно заалели, а сердце будто пропустило удар.
Юноша взял ведьму под руку и повёл в обход озера.
– Надеюсь, ты не против пройтись со мной тут?
Агена вновь отняла свою руку, застенчиво согласившись.
– Не против, только если ты о себе расскажешь.
– О, безусловно, красавица! – Креслав склонил голову, галантным жестом руки приглашая ведьму следовать за собой, – что бы ты хотела узнать?
Агена задумалась на несколько мгновений. А что ей хотелось узнать? Из чьего знатного рода Креслав? Некрасиво так сразу спрашивать. Почему прячет глаз? Слишком лично, да и ответ наверняка слишком прост – просто нравится. Был ли в столице когда-нибудь? По-ребячески. Если только…
– Скажи, а ты случайно не из северных земель?
В не скрытом волосами глазу юноши на миг промелькнула тень растерянности.
– Я? Да, разумеется! Просто путешествую со своим слугой, хочу как-нибудь добраться до Лучезаров на юге, а может даже доплыть до островов.
– И что же, нравится тебе у нас?
– Безумно, – честно ответил он, – я сначала не думал тут задерживаться, но появились непредвиденные обстоятельства, – юноша улыбнулся, ласково смотря на ведьму, – красиво у вас тут.
– Да, только прохладно, – невольно поёжилась ведьма, – до чего странное место ты выбрал для прогулки!
– О нём мне рассказали в деревне, – пояснил Креслав, на ходу снимая кафтан, оставаясь в одной рубашке серо-голубого цвета, – говорят, тут водятся русалки, но я ещё не встретил ни одной, – он накинул кафтан Агене на плечи, но странно холодная ткань не принесла ей ни капли тепла. Возможно, на неё были наложены чары, и она грела только в сильный мороз?
– Ты, что же, колдун, а ни разу русалок не видел? – засмеялась Агена.
– У нас… довольно холодно. Ну, ты знаешь, в горах.
– Ой, и правда, я не подумала, – смутилась ведьма, теребя серебряную пуговицу в продрогших пальцах.
– Тебе нравится? – кивнул юноша на дорогую ткань.
– Да, никогда не видела серебро на одежде так близко, – призналась Агена, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
– Поверь, тебе повезло больше, – невесело откликнулся Креслав, – ты каждый день видишь вблизи всё это, – он развёл руками, обводя лес вокруг, – а серебро, оно пустое, знаешь.
Агена просияла.
– Ты ещё не был здесь на рассвете, когда поют птицы! Их голоса переливаются звонкой песней, и становится так хорошо-хорошо! Это правда восхитительно!
– Получается, ты тоже восхитительна, – перебил её Креслав, снова вгоняя в краску, – мне нравится твой голос.
– Правда?
– Конечно. Теперь твоя очередь рассказать что-нибудь, красавица.
Агена неуверенно пожала плечами.
– Я не знаю жизни простых людей из деревни, а моя работа в лесу весьма однообразна. Так что, – она удручённо вздохнула, – я не знаю, что рассказать тебе, Креслав.
– Расскажи хоть про что-то, наверняка же есть у тебя мысли, которыми хочется поделиться? Я выслушаю, честно-честно! Может, тебя что-то беспокоит?
– Я бы не стала тратить нашу приятную встречу на разговоры о беспокойствах, – мягко отказала Агена, чуть обгоняя юношу, – к тому же, мы не настолько близки, – лукаво добавила она.
– Отчего же ты решилась на встречу со мной в глухом лесу один на один, красавица? Мы же не настолько близки? – Креслав догнал ведьму в два шага, выровняв ход.
– Пусть даже ты и колдун, но это мойлес. Я живу с ним бок о бок, сколько себя помню, и мы отнюдь не одни, – она обвела кроны деревьев рукой, и те послушно зашумели на её слова.
– Я… впечатлён, красавица, – поразившись, согласился юноша, – кстати, почему ты думаешь, что я колдун? Может, я простой парень?
– Нет, не может, – возразила она со снисходительной улыбкой, – ты первым пришёл на Озеро, а леший «простых парней» сюда одних не пускает.
– Вот как…
– Именно так.
Агена снова поёжилась, тяжёлая ткань совершенно не согревала её от холода наступающей ночи. Отражение Луны слегка качнулось на воде, над поверхностью показался гребень тёмного хвоста и тут же скрылся в толще воды. Повернув голову обратно, ведьма столкнулась с тёмным глазом Креслава. Его взгляд был холоден, но в то же время будто прожигал душу насквозь.
– Красавица, – прошептал он, – встретимся ли мы с тобой ещё в этих лесах? – его рука потянулась заправить непослушную прядку Агениных волос за ухо, и на этот раз она не стала отстраняться.
– Надеюсь да, – также тихо ответила она.
– Знаешь, мне хочется подарить тебе много украшений из хризолита, который добывают в Землях Самоцветов. Они похожи на твои глаза – такие же сверкающе зелёные, тёплые и нежные.
Агена в третий раз залилась краской и, скинув с плеч чужой кафтан, отступила на несколько шагов.
– Мне пора, – тихо произнесла она.
– Надеюсь на скорую встречу вновь, красавица, – Креслав склонился в поклоне, а когда поднялся вновь, уже не обнаружил Агены на берегу.
– Очень надеюсь…
Той ночью Агена так и не сомкнула глаз почти до рассвета, окрылённая такой короткой, но такой неожиданной для себя встречей, и даже настырно любопытный Меон не смог выпытать у неё причину такого настроения.
…
– И что, прямо-таки хороший? – Тумун сидел за столом с молоточком в руках и сосредоточенно чистил кедровые орешки. Дело шло медленно, в основном из-за Агены, что сидела напротив и моментально ела то, что он складывал в миску.
– Да! Мне было уютно вместе с ним вчера, только немного холодно, – Тумун язвительно фыркнул.
– Какой же позорник, неужто даже не предложил тебе отойти от Озера? Там всегда дубарник такой стоит, что кровь в жилах стынет.
– Он дал мне свой кафтан, – мечтательно возразила ведьма, – и вообще, у Озера ночью очень красиво!
– Да что ты? – не унимался колдун, яростно расковыривая мелкие скорлупки, – А знаешь, что мне сегодня к утру дриады донесли в деревню? Вчера у Озера ошивался какой-то нечистый, и хвала Богам, что вы двое ему не попались!
– Мун, я уверена, что ничего бы не случилось. Мы с тобой же ходим туда, даже если там и появляются заблудшие души, – колдун перебил её, стукнув молотком по столу.
– Агена, это не одно и то же.
– Почему? – она вскочила с насиженного места.
– Да потому что! – колдун тоже встал, отбросив орехи и молоточек на стол, – Потому что, Ген! Сколько лет мы с тобой знакомы? А сколько с ним? Аген, я же не просто так.
Меон, запрыгнувший на подоконник с улицы и явно подслушавший разговор, о чём-то громко мяукнул, и Агена вспылила.
– Да вы! Вы! Вы просто ревнуете, вот и всё!
– Брось, царевна, я его даже не видел ни разу, к чему мне его ревновать? – кот странно хрюкнул на эти слова, – Или ты хотела, чтобы я тебя ревновал? Только для этого пошла?
Агена задохнулась в возмущениях.
– Я… да ты… я не знаю! – она отвернулась, спрятав лицо в ладонях, осознавая, что спор стал глупым и бессмысленным.
Тумун победно улыбнулся, скрестив руки на груди.
– Как же ты выросла, царевна, – вздохнул он, сильно потрепав её по макушке, – ну ладно, хватит, не обижайся только, – Тумун развернул её к себе лицом и обнял до хруста в суставах.
– Дурак ты, Мун, отпусти! – Агена начала вырываться, заливаясь смехом.
…
Девять дет назад.
Тёплым летним утром дядя дал Тумуну задание: принести какие-то травы от местной ведьмы. Где конкретно она живёт и как до неё добраться, он толком не объяснил, Тумун услышал от него только: «Ты умный мальчик, поймёшь, куда идти». Однако спустя полтора часа безрезультатного блуждания по заросшим тропкам он не только ничего не нашёл, но и начал жалеть, что не позавтракал и взял с собой лишь пару яблок, что покоились в небольшой походной сумке, перекинутой через плечо. Каждый поворот дорожки заводил Тумуна глубже в лес, маня ароматами диких цветов и трав, целебные свойства которых ему ещё предстояло выучить. Июньское солнце грело своим теплом, заставляя прохладу отступать в тени, а в густой листве начинали петь первые утренние соловьи.
Первый раз в своей жизни Тумун видел лес так близко. Настолько огромный, живой и тёплый, он встречал будущего колдуна как самого дорогого гостя. Роса скатывалась с травинок прямо на щиколотки, приятно охлаждая оголённую подвёрнутыми штанинами кожу, а прохладные листья кустов то и дело норовили приласкаться об его тёплые руки.
Наконец, тропа вывела Тумуна к необъятному дубу, от которого расходилась в противоположных направлениях. По левую сторону росли сплошь берёзы, которые глядели на утреннего гостя своими бесчисленными чёрными глазами. Шёпот ветра в их листве разносился глубоко в чащу, предупреждая о незнакомце. Дорожка, уходившая направо, резко сворачивала в сосновый бор, не давая Тумуну и шанса взглянуть на его обитателей. Утренние лучи придавали стволам ярко-рыжий оттенок, как у самого Солнца, а маленькие сосенки стояли, навострив иголки на всякого, кто посмеет пройти мимо и задеть их.
Главный интерес вызвала у Тумуна не развилка, делящая лес на три, а могучий дуб, стоящий в его центре. Точнее, свисающая из его густой листвы девичья коса.
«Неужели дриада или берегиня?» – подумал Тумун. Он слышал от матери об этих загадочных обитательницах леса, но никогда в своей жизни их не видел – дома, в Лучезарах, не было таких лесов, где они могли бы поселиться.
Длинная рыжая коса с расшитым красными рунами накосником покачивалась на лёгком ветру.
«Дом… Земля… Вода…» – Тумун знал значения некоторых рун с вышивки, но ни разу не видел, чтобы их когда-нибудь употребляли в письме вместе. Как будто мастерица, расшивавая накосник либо не знала их значения, либо нарочно наделала в обереге ошибок.
– Чего уставился? – звонкий девичий голос, раздавшийся сверху, заставил Тумуна дёрнуться от неожиданности. В листве зашуршало и рядом с косой упала вторая, точно такая же.
– Ничего я не уставился, – отрезал Тумун.
– А вот и врёшь, – не унимался голос, а косы задорно раскачивались из стороны в сторону, будто их обладательница качала головой, дразнясь.
– А вот и нет.
– А вот и да.
– А ну покажись! – Тумуну надоела эта бессмысленная перепалка.
– Не испугаешься? – кто бы ни сидел на дереве – дриада или берегиня – она точно задорно улыбалась.
– С чего мне тебя бояться?
Ветви векового дуба заскрипели, роняя жёлуди. Тумуну подумалось: «неужели и впрямь дриада, а я её рассердил?», но вопреки его опасениям, на землю спрыгнула не чудесная хранительница лесов, а обычная девчонка с огромными зелёными глазами и медными колечками в ушах.
– Ну как, ещё не хочешь сбежать? – в её растрёпанных косах, доходивших почти до талии, запутались маленькие веточки, Тумун аккуратно вытащил одну такую, повертел в пальцах и фыркнул.
– Да уж, бегу и падаю, о грознейшая, – хихикнул он, за что получил в плечо маленькой ладошкой.
– Меня зовут Агена, и я, – она отвернулась, откинув правую косу за спину, – будущая ведьма Трёх лесов!
После её слов Тумун просиял от радости: если Агена не врёт, то она и впрямь ученица ведьмы, к которой ему так нужно попасть!
– А меня Тумуном звать… Милая Агена, я прошу тебя, скажи, как попасть к твоей наставнице! – он выбросил веточку, обходя её, чтобы она на него взглянула.
– Нуу… даже не знаю, – протянула она, – а что мне за это будет?
«Вот же невыносимая», – подумал Тумун, но вслух сказал:
– Да вот хоть яблоко, – он вынул из сумки самое красивое и крупное яблоко и протянул Агене.
Её глаза мигом загорелись, и она с радостью схватила фрукт, собираясь укусить.
– Оно же не отравлено? – скептически выгнув бровь, спросила Агена, – Уж больно красивое какое-то. Красота, она знаешь, опасная ведь, так-то тётушка Велена говорит.
Тумун слегка опешил от её слов, он никогда о таком не задумывался.
– Яблоко как яблоко, я их вчера на рынке у одной девушки взял и уже два съел, пока сюда шёл. Как видишь, пока не умер.
– Не умер, а пальцы синие, это что же такое? – Агена убрала яблоко в карман длинной юбки.
– Это… чернила, я учусь… – начал было Тумун, но был перебит.
– Раз чернила, то не страшно, съем потом твоё яблоко, – сказала Агена и зашагала в берёзовую рощу, – Ну так ты идёшь? К моей наставнице хотел же, – бросила она через плечо, а Тумун, обрадовавшись, последовал за новой знакомой.
Глава 6.
Тумун резко выдохнул от внезапного звука. Нежные, но уже слегка жухлые лепестки красной лилии вмиг почернели и съёжились. Снова не вышло. Он крепко зажмурился и потёр глаза, выпрямляя спину и откладывая бумагу для талисманов в сторону.
– Ох, кого там ещё принесло в такой час, – он нехотя поплёлся к двери, пока незваный гость продолжал колотить в неё.
На пороге стоял высокий незнакомец. Его чёрный глаз холодно сверлил Тумуна насквозь, переполняясь презрением, а за его спиной стояли две тени. Что-то тут явно не так.
– Ну, здравствуй, великий заклинатель, – выделил он последнее слово с нахальной улыбкой, облокотившись плечом о дверной косяк.
Тумун зачесал пятернёй упавшие на лицо волосы, устало посмотрев на гостя.
– Послушай, дружище, я без понятия кто ты, и что тебе тут надо, давай перейдём ближе к делу, я немного занят.
– Право слово, где мои манеры? – фальшиво спохватившись, встрепенулся гость, – Меня зовут Креслав, слышал обо мне?
– Ооо, – недовольно протянул Тумун, скрещивая руки на груди, – так вот каков ты, он окинул юношу оценивающим взглядом с ног до головы.
«Неприятный тип», – подумал он про себя, – «и Агена скрывала его две с половиной недели?»
– Что ж, я рад, что красавица рассказала тебе. О, как же она очаровательна, – юноша положил руки сердце, – ты так не думаешь?
– Что тебе нужно? – твёрдо спросил колдун.
– Мне? Самая малость, – он хитро улыбнулся, – хотел попросить у тебя её руки.
Тумун, опешив, непонимающе захлопал глазами.
– Что? – он встряхнул головой, приходя в себя от услышанного, – Нет.
– Ха-ха, ты и правда такой наивный, каким я тебя и представлял! – казалось, Креслава такая реакция только забавляла, – Я не буду так торопить события, не переживай за свою ненаглядную.
– Ещё одно слово об Агене и я закрою дверь, – сквозь зубы процедил Тумун.
– Ладно-ладно, давай серьёзно, – согласился незваный гость, – прекращай свои эксперименты.
– Я не понимаю о чём ты, – возразил колдун.
– Понимаешь, – бесцветным тоном давил на своём Креслав, – и мой тебе совет: прекращай.
Его речь была тягучей, словно жжёный сахар, и будто прилипала к коже. Тумуну хотелось, чтобы этот разговор скорее закончился.
Тени, до этого момента безучастно стоявшие сзади, вперили свои безжизненные глаза в колдуна и оскалили кривые зубы. Тумун поёжился, в доме старосты таких уродов не было.
– Так. Ты нездоров, ступай-ка домой, – он собрался закрыть дверь, но Креслав остановил её своей рукой.
– Со мной всё в порядке, а вот ты рискуешь сильно пожалеть о том, что делаешь!
– Пойди прочь! – Тумун с силой дёрнул дверь на себя, рука Креслава скользнула по её изрезанному рунами боку. Шипя, он схватился за саднящую ладонь.
– Помяни моё слово, Тумун, в попытках спасти несколько уже мёртвых людей, ты оставишь столько же живых! И в нужный момент они тебя даже не выберут.
Юноша развернулся на каблуках, его синий кафтан блеснул серебром, и в ту же секунду одна из теней сделала выпад почерневшей когтистой рукой в сторону Тумуна, едва не вспоров тому горло.
Колдун захлопнул дверь, держась за длинные царапины на шее.
С каких пор бестелесные души могут физически ранить его?
Надо срочно найти Агену.
Выйдя из дома через сад, на дрожащих ногах колдун поспешил в лес.
Меон сидел среди стройных грядок, припав к земле. Ещё пара секунд и жирная ворона будет у него в зубах, а овощи будут в безопасности. Он считал себе под нос:
– Вот сейчас… раз… два…
– Меон, – птица улетела, и кот раздражённо обернулся на голос, – Меон, позови Агену, мне нужна помощь.
«Какой-то он подозрительно тихий, чего не заходит-то?»
Дух подбежал к калитке и остолбенел на мгновение: Тумун стоял, прислонившись к забору, и тяжело дышал. Рукава его белой рубашки были пропитаны кровью до середины локтя, а лицо было мертвенно-бледным.
Издав громкое протяжное мяуканье, дух позвал колдуна в дом.
– Агена, Меон, мне нужна Агена, это не простая царапина, – подгоняемый кошачьей лапой, Тумун ввалился в светлицу, рухнув на аккуратно заправленную постель, – позови её, скорее же, – его голос совсем осип, а тело, несмотря на бледный оттенок, горело огнём.
– Была бы она ещё дома… – уже с кухни буркнул кот себе под нос, морщась и таская какие-то горькие на язык травы в белый платок. Это нельзя было назвать настоящим компрессом, но травы должны были помочь Тумуну продержаться, пока Меон будет искать Агену в Трёх лесах.
«Не вздумай мне тут умереть», – дух серьёзно посмотрел на прижимающего к шее платок с травами колдуна и выпрыгнул в окно.
– И в чём была срочность бежать в лес сегодня вечером? – ловко перепрыгивая через корни деревьев, возмущался кот, – Сама же чувствовала, что что-то произойдёт, вот до чего упрямая девчонка! Агена! – громко позвал он.
Дриады, взволнованно перешёптываясь, показывали ему путь.
– М-да, стоило догадаться сразу, что она тут, – обогнув большую сосну, кот свернул к Озеру.
Пригнувшись, чтобы не задеть колючие ветки, он высунул морду из-под куста.
Вот и озеро. А вот и беглянка, снова с этим надменным парнем. До чутких кошачьих ушей холодным ветром доносились обрывки их разговора.
– Красавица, а ты когда-нибудь хотела бы уехать отсюда? – Меон заметил, что юноша вёл ведьму под руку.
– Не смею о таком даже мечтать, мне нельзя покидать лес, пока я исполняю свои обязанности, – сегодня она выглядела совсем иначе: вместо двух кос её волосы были заплетены в высокий хвост, а в нарядную бархатную юбку была заправлена её лучшая рубашка с цветной вышивкой.
– Но как же быть, красавица? Я вскоре буду вынужден уехать. Моё странствие продолжится, как же я без тебя?
Кот выжидающе сверлил юношу взглядом.
«Даю тебе ещё два слова на прощание, мальчишка», – подумал кот, нервно стуча хвостом по земле.
Вместо ответа Агена положила руки ему на плечи.
– Креслав, как же так… – её голос, переполненный печалью, слегка дрожал, волнение отзывалось в каждом движении.
Левая рука юноши нашла место на её талии, а правая потянулась к щеке. Ведьма прикрыла глаза в ожидании.
«К лешему два слова», – увиденное украдкой показалось Меону невыносимо неправильным.
– Агена! – громко вслух позвал он.
Ведьма дёрнулась в чужих руках, оборачиваясь на звук.
– Меон?
– Что случилось? – Креслав недоумённо посмотрел туда же.
– Это Меон, мой… кот, – объяснилась Агена.
– Срочно беги домой, с Тумуном беда, он умирает! – Кот, громко мяукая, выскочил на открытое место и стал толкать ведьму лапами в направлении дома.
– Чего он так кричит? Котёнок хочет кушать? – Юноша потянулся к кошачьей голове, но получил агрессивное шипение в ответ и одёрнул руку.
Агена побелела, словно мел.
– Креслав, прости, но мне правда нужно бежать, Меон не покинул бы пределов дома без необходимости. С Тумуном что-то случилось, я нужна ему прямо сейчас.
– А он тебе? – серьёзно спросил юноша, пытаясь прочитать хоть каплю сомнения на чужом лице.
– А он мне – всегда. – отрезала ведьма, подхватывая кота на руки и убегая прочь от берега.
…
Тумун лежал неподвижно уже около часа. Руки, прижимающие травы к шее, давно затекли, а ног он не чувствовал вовсе.
«Докатился», – противный голосок в голове будто издевался над ним, – «настолько сильно жаждал нарушить границу между мёртвой энергией и живой, что сейчас умираешь из-за их слияния в собственном теле».
Ему хотелось верить, что Агена вот-вот появится. Не могла же она уйти далеко в такой поздний час? Солнце село около часа назад? Или двух? Колдун уже не соображал, текло ли время медленно, как густой мёд, или же неслось со скоростью лихой тройки лошадей.
Где-то вдалеке раздался скрип входной двери.
«Надеюсь, это сама Смерть пришла по мою душу, эта боль становится невыносимой с каждой минутой».
Глаза жгло от накативших горячих слёз. Сквозь мокрую пелену он заметил, что в светлицу кто-то вошёл.
У Смерти был приятный голос. Она шептала какие-то наговоры вперемежку с его именем, повторяла его раз за разом и командовала своему помощнику, чтобы тот нагрел воды и принёс что-то с кухни.
У Смерти были тёплые руки. Они убирали волосы от его лица и согревали щёки, нежно и почти невесомо касаясь. Они осторожно разжали его пальцы, высвободив шею. Они слегка дрожали, но безошибочно пробегались по верным точкам на теле, вливая через них свою энергию.
У Смерти были горячие слёзы. Они капали на его холодную кожу повсюду – от лица к шее и рукам, обжигая.
У Смерти были человеческие эмоции. И у её помощника тоже. Они оба суетились над остывающим телом Тумуна, отрезали рукава, насквозь пропитанные его запёкшейся кровью, осторожно промакивали царапины на шее и прикладывали новые и новые травы.
«Они что, спасают меня?» – неверяще подумал колдун.
Что-то острое вдруг резко вспороло нежную кожу чуть выше царапин. От боли Тумун задохнулся немым криком.
Вдруг мир вокруг стал ощущаться острее. Руки Смерти перестали казаться тёплыми, скорее наоборот, были холодными, как у мертвеца, её слёзы больше не обжигали кожу, да и сама она перестала отчаянно повторять его имя осипшим голосом.
В комнате тяжело висело густое колдовство. Оно оседало на пол, покрывая все поверхности толстым слоем. Тумун рвано выдохнул и потерял сознание.
…
Два года назад.
– Агена, отзовись!
Тумун остановился, вслушиваясь в лес, и вдруг услышал её голос. Истошный протяжный вой, зовущий на помощь. Он, не медля ни секунды, бросился в направлении звука.
Агена сидела на промокшей земле, отчаянно хватаясь за траву руками. Дом ведьмы был почти совсем разрушен, крыша полыхала, и даже ливень не мог справиться с пожаром.
– Дядя, я нашёл её! – крикнул Тумун Матвею и без сил упал перед Агеной на колени, – Хей, царевна, слышишь меня? Агена, – он тронул её за плечо и едва не дёрнулся, когда она подняла взгляд.
В её потемневших зелёных глазах отражалось пламя, залитое страхом и отчаянием. Лицо было мокрым от слёз и ледяного дождя. Она смотрела на Тумуна, словно загнанный в ловушку зверь, а в её ушах были серьги Велены.
Ведьма Трёх лесов была мертва. От осознания этого у Тумуна перехватило дыхание. В голове одна за другой начали всплывать ужасные мысли.
Если Велена мертва, то следующей ведьмой должна стать Агена.
Если лес не примет Агену, то будет совсем худо, колдун не может работать в одиночку. Дяде Матвею придётся покинуть лес, а деревня погибнет без защиты…
Упавшее рядом с ними горящее бревно привело его в чувство.
– Агена, вставай, тут опасно, – он попытался поднять её с земли, но она словно оцепенела в безмолвном рыдании, – Агена, пожалуйста, нам надо уходить, иначе все тут сгорим, ну же, – Тумун, всё ещё стоя на коленях, обнял её и заговорил ей в ухо, – Агена, пойдём, пусть она уйдёт спокойно.
После этих слов Тумун почувствовал на своей спине дрожащие девичьи руки, обнимающие его в ответ. Агена крепко сжала его рубашку, а он, подхватив её под коленями, быстрым шагом поспешил прочь от дома, в лес.
Гроза не унималась, огонь трещал за их спинами ещё очень долго, но колдун упрямо шёл вперёд, унося трясущуюся от плача Агену дальше от её разрушенного дома. Спустя полчаса начало смеркаться, его шаги становились всё менее твёрдыми, и, казалось, он уже не различал дороги. Выйдя к маленькой полянке среди сосен, Тумун опустил Агену на мягкий ковёр из хвои и, уставший, упал рядом.
…
Холодные пальцы перебирали мокрые от пота и травяных настоек волосы и нежно касались лица.
– Тумун, проснись, – в голосе Агены смешались нежная забота и неприкрытое беспокойство, – Мун, открой глаза.
Колдун открыл глаза и сделал глубокий вдох, отдавшийся дикой болью в горле. Первой он увидел абсолютно измотанное лицо ведьмы. Меон лежал у него в ногах, согревая своим теплом. По всем поверхностям маленькой комнаты стояли потухшие свечи для колдовства, и лежали разбросанные заготовки его талисманов.
Талисманы были приложены по его телу повсеместно. Он снял один со лба и тихо спросил на грани слышимости о времени.
– Сейчас почти четыре утра, – также шёпотом ответила ведьма, – ты потерял сознание, как только мы…
– Тише, царевна, – перебил он, – давай поспим ещё, – он отодвинулся ближе к стене, приглашая ведьму лечь рядом.
– Тебе, наверное, будет неудобно, – Агена встала с пола и потянулась накрыть друга одеялом, как вдруг Тумун остановил её за руку.
– Мне приснился кошмар, пожалуйста, останься.
Ведьма вздохнула, но, заметив искреннюю мольбу в глазах напротив, улеглась рядом с колдуном, устроив голову на его плече.
Глава 7.
Тихое утро. До ушей доносился шум с кухни – там чем-то была занята Агена. В окно, заслоняя солнечные лучи, постукивали веточки яблони из сада. Тумун сладко потянулся. До самого пробуждения он спал без сновидений благодаря магии Меона. Надо отдать должное, его чары всегда работали безупречно – сказывался многолетний опыт.
Он дотронулся рукой до шеи – туго перевязана, горло саднило изнутри и дышать было трудновато. Говорить наверняка тоже было больно, но проверять не хотелось.
«Надо выпить чего-нибудь горячего, чтобы не было так больно», – решил он и встал с кровати.
В комнате царил полный беспорядок: начиная от капель воска на всех поверхностях и заканчивая остатками целебной магии в воздухе – всё буквально кричало о том, что здесь вчера творилось серьёзное колдовство.
Тумун подошёл к окну и, отодвинув шторы, открыл обе его створки. Яблоневый лист тут же качнулся, будто на ветру, и погладил колдуна по щеке. Оглянувшись обратно на комнату, он заключил про себя:
«Ну, дело начато, остальное как-нибудь позже», – колдун переодел рубашку на чистую, оставленную у Агены дома специально на непредвиденные случаи, вроде вчерашнего, и вышел прочь, ступая босыми ногами по колючим стебелькам и сухим листочкам целебных трав.
Убирать кавардак в светлице рано или поздно придётся самим, потому что домового в жилище ведьмы больше не было. Последний пропал после пожара два года назад, а нового так и не появилось.
В кухне висела тишина, настолько густая, что казалось вот—вот и её можно будет потрогать руками. Тумун подошёл к маленькому котелку и начал заваривать травяной чай.
– Ты выспался? – стоявшая рядом Агена осторожно положила тёплую ладонь ему на спину, другой рукой помешивая овощи в большом котелке.
Тумун утвердительно кивнул.
– Сильно болит? – рука ведьмы осторожно заправила локон его волос за ухо, а её голос зазвучал неуверенно, будто она извинялась.
Тумун пожал плечами, не зная, что ответить. Болела ли рана? Конечно да, он не мог даже сказать о своей боли вслух. Была ли эта боль нетерпимой? Нет, по крайней мере пока что выть от неё не хотелось.
– Прости нас… меня, – Агена повернулась обратно к овощам, – я не должна была уходить вчера вечером, у меня было плохое предчувствие, но я не придала ему значение и всё равно убежала… А потом твоя рана, мне очень жаль, я не сообразила сразу, что делать, эта дрянь начала стягивать кожу… Меон догадался раньше, он цебя поцарапал, мне очень жаль… – Тумун бросил мешочек с сушёной крапивой на стол, хватая ведьму за предплечья.
Он нахмурился и серьёзно покачал головой, будто говоря: «не дури».
Меон запрыгнул Агене на плечо, кладя лапу поверх Тумуновой руки в знак поддержки. В её глазах плескалось море сожаления, грозящееся вот—вот хлынуть слезами и затопить весь дом.
– Тумун, что же это? Неужели я стала такой рассеянной? Если бы не талисманы, которые ты оставил мне для отпугивания нечисти, я бы вчера не справилась! Ты весь горел, а кровь не шла совсем, и у меня ничего не получалось с чарами! – Агена побледнела и уронила деревянную ложку в котелок.
Брови колдуна изогнулись в искреннем сочувствии. Он притянул ведьму к себе, обнимая за плечи одной рукой, и положил на голову вторую. Меону пришлось спрыгнуть на пол, потеряв равновесие, за что Тумун тут же отхватил от него удар лапой по голым щиколоткам.
Завтракали молча. Тумун думал о вчерашнем ночном госте и о том, какое отношение мёртвые души к нему имели. Агена сидела напротив и ковырялась в рагу, выбирая нелюбимую морковку. Меон, мурчащий подле неё на стопке книг, уплетал жирный кусок мяса.
Вдруг Тумун придвинул к ведьминой тарелке листок талисманной бумаги, заставив её оторваться от еды.
«Вытащи из-под Меона третью книгу сверху»
Агена бросила в друга вопросительный взгляд и, подняв недовольно мяукнувшего кота одной рукой, достала нужную книгу другой. «Основы талисманов. Феникс» – гласила надпись на обложке, выведенная красивым рядом стройных букв.
Тумун пролистал её от корки до корки и, найдя нужную страницу, повернул книгу ведьме.
– Каллиграфия? – недоуменно спросила она, – На кой она мне? Не буду же я талисманы за тебя рисовать!
Тумун закатил глаза и снова взялся за перо.
«На всякий случай»
– Какой такой случай? Я думала ты пошутил в тот раз… Ты что, помирать мне тут собрался?
«Царевна, тебе напомнить вчерашний вечер?», – за протянутым листом последовала самоуверенная улыбка. Агена стушевалась и побледнела – вспоминать Тумуна на грани смерти было и впрямь тяжело.
«Садись рядом, покажу хотя бы как читать», – он отставил пустую тарелку в сторону и похлопал по месту рядом с собой, приглашая ведьму.
Агена нехотя оставила еду и притянула лист бумаги к себе.
– Нет уж, давай ты сюда, – возразила она, Тумун пожал плечами и поднялся с насиженного места, – та скамейка узкая, я сколько уже просила тебя прибить к ней ещё доску?
Колдун хрипло усмехнулся, закатил глаза и вздохнул, опускаясь рядом с ведьмой.
– Кряхтишь, словно тебе сто лет уже, – прыснула она. Тумун нахмурил брови, пронзительно взглянув на подругу. Перо в его руке легко заскользило по бумаге, словно танцуя.
«Вот как? Царевна, ты пожалеешь за шутки над стариками!»
На этот раз Агена долго вчитывалась в написанное, чтобы разобрать витиеватый почерк друга.
– Что это за слово? – она ткнула пальцем в листок.
«Царевна. Признайся, что ты спросила только потому, что тебе нравится это прозвище».
– Пф, нет, просто ты непонятно пишешь, это же ужас просто! – фыркнула она, отврорачиваясь к коту. Меон замурчал, когда почувствовал её руку у себя на макушке.
Тумун принялся выписывать алфавит на чистом листе, рядом с прописью ставя печатные буквы. Агена краем глаза наблюдала за легкими движениями пера и бликами солнца, парящими над бумагой от кольца на среднем пальце колдуна.
«Вот тебе алфавит. Напиши что-нибудь».
– Это обязательно? – Агена надула нижнюю губу, сморщив нос, – Не хочу.
В ответ Тумун показал на свои уши, пожимая плечами, как будто говорил: «я тебя не слышу».
– М-да, вот ты как, значит, – ведьма взяла новый лист и шлёпнула его перед собой на стол, заставив Меона вздрогнуть, – ладно-ладно.
Она заправила выпавшие из кос прядки за уши, обмакнула перо в чернильницу и принялась за написание. Получалось плохо, криво и неправильно, не так, как у Тумуна. Агена пыхтела и выводила буквы дальше, высунув кончик языка и постоянно сверяясь с алфавитом. Колдун наклонился ближе, пытаясь оценить её старания, но тут же отклонился назад – ведьма кинула на него предупреждающий взгляд и закрыла текст руками.
Спустя пару долгих минут Тумун услышал, как Меон доел свой кусок мяса и вышел на улицу. Спустя ещё пару – чуть не задремал. Наконец, когда ведьма закончила, он прочитал:
«Тумун, ты большой дурак и задавала!»
Колдун затрясся в немом хохоте, а на его глазах от смеха выступили слёзы. Он перечитал написанное ещё несколько раз, только на последний заметив маленькое «Креслав ?», написанное чуть аккуратнее его собственного имени. В груди что-то неприятно шевельнулось, он взял чистый лист.
«Ты вчера с ним ходила?»
«Да» – ответ последовал незамедлительно.
«Я с ним тоже виделся как раз накануне, о тебе говорили».
Глаза ведьмы округлились, она подскочила с лавки, дёрнув друга за рукав.
– Он говорил обо мне? Что он сказал? Надеюсь не что-то плохое, Мун, скажи же!
Колдун слегка усмехнулся.
«Он тобой очарован. Его просто засосало в трясину твоих зелёных глаз».
Прежде чем Агена забрала бумажку себе насовсем, он добавил на ней:
«Я не верю ни единому его слову».
Повисло минутное молчание, Агена нервно затеребила кончик своей косы.
– … но он называл меня красавицей… – ведьма склонила голову в сомнениях.
«Ладно, верю только этому», – Тумун поднял глаза от бумаги и столкнулся взглядом с подругой. Она тревожно оглядела его, кивнув на забинтованную шею.
– Неужели это он тебя?
Колдун отрицательно покачал головой, не давая Агене накрутить себя.
«Не волнуйся, царевна».
…
В дом бесцеремонно влетела сова Лина, бросила на стол какой-то свёрток и вылетела через окно, когтями едва не зацепив цветочные горшки. Это что ещё такое? Тумун ждал, что она по обыкновению клюнет его в щёку. Интересно, что она принесла в такой спешке?
Ученик колдуна подошёл к столу и увидел на сложенном вчетверо листе слово «Срочно», выведенное аккуратным угловатым почерком тётушки Велены. «Раз срочно, то и дядю из деревни ждать не стоит», – подумал он и развернул бумагу.
«Матвей», – писала она, – «Тумун, не важно кто из вас первым прочтёт эту записку. Не могу с утра найти Агену, поиски Лины также не увенчались успехом. Увидите её на ярмарке – дайте знать, что с ней всё хорошо. Велена».
Тумун прочёл письмо трижды, перед тем, как до него дошло – Агена пропала. Куда её могло так занести, что даже Лина с её зорким глазом не смогла её отыскать? Время близилось к вечеру, приезжая ярмарка уже наверняка закрылась, поэтому, не желая терять времени, он поспешил к площади, где был утром.
На пути по узким деревенским улочками ему встретились лишь стайка резвящихся детей, да одинокий старичок, сидевший на завалинке своего дома. На самой площади уже не было никого, лишь пустые прилавки стояли и ждали завтрашнего дня, чтобы вновь встретить гостей.
Куда же могла деться грозная Агена? Тумуну не верилось, что она вообще появлялась в шумном балагане торговой площади. Агена ненавидела толпу, всегда боялась в ней потеряться. Потому вариант, что она действительно приходила на ярмарку, был маловероятен.
Если только… она действительно была там, но снова испугалась…
У проулка на краю площади Тумун заметил какое-то движение – на него пристально смотрел маленький дух девочки, безмолвно зовущий пойти за ней. Чем ближе он подходил, тем ярче в голове становилась картинка: Агена, бегущая прочь с площади. Душа девочки, убедившись, что он увидел то, что она показала, зашагала прочь. Она повела колдуна по тем улицам, где они с Агеной обычно ходили гулять – вот дом портнихи, за ним небольшой сад, и вот он уже на краю деревни. Поровнявшись с девочкой, Тумун выровнял сбитое дыхание. Душа маленькой ручкой показала направление.
Ни секунды больше не раздумывая, он рванул в лес, к большой ели.
«О Предки, хоть бы она правда была там!» – молился про себя Тумун. Страшнее, чем «Агена потерялась в лесу» могло быть только «Агена потерялась в ночном лесу». До ночи оставалось совсем немного, а он всё бежал и продолжал себя накручивать. Ногу резко обожгло крапивой, место тут же неприятно зачесалось – потом вылезут волдыри, вот зараза! До ели оставалось ещё минут пять пути. Все дриады в округе уже спали, Солнце село, но он уже был в знакомой части леса.
Вот показалась старая стройная ель с необъятным стволом, крепкими толстыми ветками и тёмно—зелёными острыми иголками, которые отгоняли всяких проходимцев. Под тяжёлой еловой лапой на земле сидела Агена.
– Гена, ты здесь? – колдун перешёл на шаг, стараясь наступать аккуратно и не делать лишнего шума, – это я, Тумун, не пугайся только, ладно?
– Мун? – она произнесла его имя очень тихо, на грани слышимости, – А я здесь вот…
Он аккуратно отодвинул удивительно скрипучую ветку, садясь на землю рядом с ведьмой. Не слишком далеко, чтобы всё ещё её слышать, но и не слишком близко. Она смотрела в землю перед собой, пальцами перебирая бахрому накосника. Тумун окинул её тревожным взглядом – вроде целая и невредимая, только слегка растерянная.
– Я вижу, – он тоже заговорил тише, – сразу, как узнал, что ты пропала, помчался сюда.
– Я такая очевидная? – спросила она, подвинувшись чуть ближе. Становилось холоднее, ночь вступала в свои права и Луна медленно выкатывала свой сияющий серебром бок из-за горизонта.
– Нет, мне снова помогли.
Они сидели на сухой мягкой хвое, колдун прислонился спиной к дереву, откинув голову, Агена, всё также обнимая колени, пристроилась у него под боком. Первой нарушив недолгое молчание, она спросила:
– Знаешь, зачем я на ярмарку пошла?
– Я очень надеюсь, что цель была стоящей. Я без ног остался, пока бегал тебя искал.
– Хотела посмотреть на украшения, – она усмехнулась, – ужасно глупо, правда? Они же дорогие, чего зря ноги утомлять? Но очень хотелось…
– И как, посмотрела? – он спросил, прекрасно зная ответ.
– Нет. Я не дошла до этих лавок. Напугалась, там…
– Много людей, – закончил предложение за неё, – я знаю, Ген. Я сам там чуть не потерялся сегодня, зато смотри, что я для тебя нашёл.
Агена обернулась в момент, когда он полез в карман за свёртком, и они неловко стукнулись лбами, тут же засмеявшись.
– На, держи, я сражался с торговкой в тяжёлом бою за них, – Тумун протянул ей бумажный свёрток.
Она взяла его своими по-прежнему дрожащими руками – то ли от волнения, то ли от холода – и начала аккуратно разворачивать. В момент, когда в лунном свете блеснули камушки серёжек, она ахнула, едва не выронив их на землю.
– Мун, они, должно быть, стоили тебе целое состояние!
– Вовсе нет, – он не смог сдержать широкой улыбки.
– Я не могу их принять, ты что…
– И куда мне их девать тогда, по-твоему?
– Подари тётушке Велене, ей по статусу положено драгоценности носить!
– Ну, уж нет! – громко возразил колдун, – Я выбирал их специально для тебя, значит и носить тебе, – увидев, что она снова хочет возразить, он закрыл ей рот ладонью, – и ты не будешь даже на секунду задумываться о том, сколько они стоят.
По тому, как смягчился взгляд Агены, он понял, что она капитулировала, и опустил руку, как вдруг она выдала:
– Тогда этот перстень точно твой! – она схватила его левую руку и надела кольцо на средний палец, – Вот так вот!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70739842?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Катерина Самаркина
Тумун – потомственный заклинатель. В свои девятнадцать он вынужден творить колдовство для деревни, полной алчных людей. Что произойдет, если однажды его колдовство выйдет из-под контроля? К чему приведет его тяга к новым знаниям?
Катерина Самаркина
Туман над Смородиной
Глава 1.
Пламя отражалось в усталых глазах колдуна. Он стоял по колено в холодной мутной воде и смотрел вслед уплывающей лодочке. Копоть, дым, жжёные травы и бумага – всё смешалось с запахом сырости и грязи настолько, что ему было трудно дышать.
Уходить нельзя, рано.
– Тумун, за что ты меня так? Зачем они меня так?
Тумун не знал ответы на эти вопросы, но стенания чужой души заставляли кровь стынуть в жилах. Или это холодная речная вода?
– Тумун, пожалуйста, мне очень больно! – Мёртвый мужчина тянул к нему свои ледяные конечности, даже через расстояние обжигая щёки и плечи холодом.
Вот теперь пришло время.
Колдун достал заранее написанный талисман и, завернув в него корни лилий, отправил по воде вслед за лодкой. Талисман загорелся на полпути, душа издала нечеловеческий визг и растаяла над макушками елей. Тумуна пробрало крупной дрожью.
Дело сделано. Пора выбираться отсюда.
Какая нелепость. Эта смерть от куска яблока, эти похороны, где нет ни одного убитого горем лица, все эти люди, что извели своего соседа – нелепость от начала и до конца.
Он стоял, опираясь плечом на бревенчатую стену чужой избы и тяжело дышал. Не успели. Предотвратить сегодняшнее безобразие было возможно, всё было почти готово, но они попросту не успели. Будь у них хоть один день в запасе, амулет бы сработал. А теперь всё, что ему осталось – это стоять и наблюдать пирование сгубивших ни в чём не повинного мужика людей. Хотя люди ли они после этого?
А есть ли у него самого право их осуждать?
Перед отъездом Матвей предупреждал племянника: люди бывают злые. Он тогда не придал дядиным словам большого значения – ну есть и есть, добрых-то, поди, в разы больше! Как оказалось, и правда больше, да только у злых руки чешутся на дела чаще.
Правой щеки коснулась тёплая рука, и он дёрнул головой.
– Мун, тише, это же я!
Агена. Это было грубо – вот так одёргивать её.
– Мун, ты весь в грязи, пойдём домой.
В грязи? Да, он весь в озёрном иле ниже колена, а руки и лицо вымазаны сажей погребального костра. Хорошо хоть в этот раз обошлось без кровопускания, а то бы точно…
– Тумун, – собственное имя хлестнуло, как пощёчина, – пойдём сейчас же, ты еле стоишь!
В глазах и правда было мутно, будто он смотрел сквозь толщу воды. Так уже бывало раньше, он привык.
Злые насмешки долетали до их слуха.
– И поделом ему! Нечего было на сестру Николы глядеть!
– Верно-верно! Поделом!
– Хорошая всё-таки была идея к колдуну обратиться, вот уж он сделал своё дело на совесть! Помер, словно собака, подавился яблоком от возлюбленной, ха-ха-ха!
От дружного гогота закладывало уши. Они что, правда не жалели о содеянном? Им правда было в радость пировать сейчас?
– Да что-то сам колдун не весел, посмотрите-ка на него, – ну вот, теперь эти нелюди на него ещё и пялятся, – спасибо, говорим, тебе! Так чисто умертвил да упокоил, не жаль двойной оплаты отсыпать такому сведущему !
Ноги слабли, а и без того мутные глаза застилал гнев. Только придите за помощью после того, что сами натворили, только попробуйте, вам мало потом…
– Ох, Тумун! – Ноги всё же подвели, но ведьма не дала ему сесть на землю, крепко схватив за талию, – хватит с них, ты тут больше не нужен. Меон дома, поди, с ума сходит без нас, пойдём.
Он перебирал ослабшими ногами, почти не разбирая дороги, но шаг ведьмы был твёрд.
– О, шустрая, остановись, дай отдышаться, – впервые за вечер он заговорил, его губы тронула лёгкая улыбка, – ты так бежишь, что я не успеваю.
– Неужели умерший такой буйный был, что ты так себя измотал? – ведьма слегка ослабила хватку, позволяя ему прислониться спиной к берёзе и поднять лицо к небу. Морок спадал, видеть стало проще.
– Нет, совсем нет, – ответил он, прикрывая глаза, – я просто… не понимаю этих людей, – берёзовые листья путались в русых кудрях, гладя его по голове в попытках успокоить, – он ведь ничего не сделал им, просто влюбился в чью-то сестру, а они его так загубили… – он тяжело вздохнул – … моими руками загубили, Аген.
Слова повисли в воздухе. Даже берёзовые тонкие ветви одёрнулись от кудрявых волос, словно ошпарившись.
– Мы сделали всё, что могли, – после пары минут молчания раздался тихий голос ведьмы, – мне ли не знать, как ты их всех отговариваешь от таких тяжёлых решений? Это не твоя вина. – Последние слова прозвучали резко, как раскат грома в ясный день.
"Не твоя вина, не твоя вина..». разносилось по лесу тихими голосками дриад.
– Хорошо, наверное ты права, – Тумун предпочёл промолчать о том, что в последние дни его действительно беспокоит, – ты такая мудрая, – он устало улыбнулся и закинул руку Агене на плечо, позволяя ей вести себя дальше, к дому ведьмы Трёх лесов.
…
На заборе, обвитом плющом, сидел чёрный кот. В сгущающихся сумерках его выделяли лишь белые воротничок и передние лапки.
– Я же говорила, что Меон будет волноваться о нас, – запирая калитку, пробормотала ведьма.
– Брось, Ген, он больше волновался о том, что ты его не покормишь перед сном, а не о том, что с нами что-то могло случиться, – Тумун нагло насмехался над котом, зная, что тот ни за что на свете не прикоснётся к нему, такому чумазому и пахнущему тиной и гарью.
Кот громко мяукнул и зашипел на колдуна.
– Кстати, да, – Агена согласно кивнула своему фамильяру, – тебе не помешало бы помыться. Я принесу сменную одежду, помощь нужна?
– Руки всё ещё слабые, но я думаю, что справлюсь, спасибо. – добавив про себя, что ему несказанно повезло иметь такую напарницу, как Агена, он нетвёрдой походкой направился в сторону бани, – Эй, Варежка, пойдём со мной, последишь, чтобы я не поскользнулся и не умер с голой задницей, – бросил он коту.
Меон крайне недовольно шикнул, но всё же засеменил следом, про себя готовясь искусать колдуна сразу же, как от него перестанет пахнуть свежестью озёрного дна.
Спиной прислонившись к тяжёлой двери изнутри, Тумун тяжело выдохнул. Вдоль позвоночника пробежались мурашки от прохладного влажного дерева, ноги подкосились, и он сел на пол, мелко вздрагивая.
Что он творит…
Противный голосок в голове повторял, словно издеваясь: "Это всё по твоей прихоти!".
Кот спрыгнул с бочки, наполненной уже тёплой от его чар водой, и подбежал к колдуну, обеспокоенно тыкаясь носом в его руки.
– Тише, только не кричи, пожалуйста, Меон, – Тумун размазывал сажу вперемешку со слезами по щекам.
Он не хотел, чтобы Агена видела его таким. Разбитым и обессиленным. Слабым. Хотя в глубине души он понимал, что она в эту минуту чувствовала себя также. Вполне вероятно, что ночью он услышит её тихий плач из соседней комнаты, а Меон будет, как сейчас для Тумуна, обеспокоенно мурчать ей в ухо. В конце концов, это её амулет не сработал против наговора колдуна. Её магия оказалась слабее. Они не успели придумать что-то действеннее, и Смерть забрала душу того несчастного.
– Почему я просто не отказался от этой работы? – Тумун не впервые задал себе этот вопрос и не впервые ответил на него: потому что нельзя иначе. Потому что вся суть его жизни – прислуживать Смерти, отравлять людей и провожать к Ней их души. Потому что таков его дар, доставшийся по крови от семьи отца при рождении. Потому что если отказать, то злые люди будут убивать сами. Так у них с Агеной хотя бы был шанс взять всё в свои руки.
– Мяяу! – Меон протяжно звал колдуна, обращая на себя внимание, – мяяяу! – похоже, смотреть на слёзы отчаяния было невыносимо даже для такого древнего духа, как он.
Будто не слыша кошачий зов, Тумун продолжал топить себя в тревожных мыслях, крепко сжимая свои русые кудри в кулаках и отрывисто дыша.
– Мяяяяу! – "Прекрати себя накручивать наконец!" Меон многое бы отдал, чтобы этот человек мог понимать его так же хорошо, как ведьма, которой он служил.
Зная, что пожалеет о задуманном, кот подобрался ближе и ткнулся носом в нос Тумуна. От него сейчас пахло хуже всего на свете, но отступать было бы ужасно позорно.
Мокрые от слёз серые глаза Тумуна были теперь широко распахнуты, в их глубине качалось отражение круглых жёлтых кошачьих глаз.
– Мяу… – Это прозвучало куда более жалобно, чем Меон планировал. Он собрался с силами и лизнул колдуна в щёку, собирая с неё солёную слезу.
"Гадость какая, просто жуть! Даром, что слёзы магов питают меня силой, больше не стану так делать никогда!" – сморщив нос, кот укусил Тумуна за палец и снова запрыгнул на край бочки, одним взглядом призывая колдуна, наконец, помыться.
На всё ещё слабых ногах Тумун подошёл к бочке и первым делом погрузил в неё голову, выпуская на поверхность воды стайку пузырей. Он уже провёл в таком положении полминуты, как вдруг получил когтистой лапой по затылку.
– Ай, да сейчас-то за что? – потирая место удара возмутился было он, но услышал копошение в предбаннике. За шорохом раздалось несмелое постукивание в дверь и девичий голос.
– Мун, всё в порядке? Я принесла одежду, не засиживайся долго, ночь сегодня холодная.
– Не волнуйся, я уже почти закончил, – ответил он, шёпотом бросив коту, – иди и позаботься о ней, ты ей нужен сейчас больше, чем мне.
Кот медленно моргнул, разок обошёл вокруг бочки, подогревая воду ещё немного, и засеменил к двери, послушно приоткрывшейся перед ним.
– Подумать только, я его Варежкой, а дом перед ним, как перед хозяином распинается, – глядя на удаляющийся чёрный хвост рассудил Тумун, набирая в кедровый ковш тёплой воды.
Агена сидела на разложенной постели, листая старые записи своей наставницы.
– Ох, тётушка, как нам тебя не хватает… – она была уверена, что её предшественнице точно удалось бы создать такой сильный амулет, что почивший мужичок пережил бы всех, кто желал ему зла.
Воспоминания о наставнице прервал Меон, прыгнувший на кресло в углу комнаты. Пристальным взглядом он смотрел на ведьму, будто решая, с каких слов утешения начать.
– Меон, не смотри на меня так, я в порядке, – говоря это, она даже не подняла головы от размашистых букв, – угрызениями совести жизнь невинного не вернёшь, я ищу совета в книгах.
– Ты как всегда мудра… и холодна к самой себе, – Меон склонил голову, укладывая хвост поудобнее. Наконец усевшись и выпрямив спину, он сухо произнёс, – Тумун плакал только что.
Агена захлопнула книгу, устремляя серьёзный взгляд прямо в жёлтые глаза напротив. Тяжёлые серьги звякнули в её ушах.
– Ему больно? Что случилось? Почему ты не позвал меня?
– Он попросил этого не делать. Вероятно, он не хотел, чтобы ты это видела? В любом случае, физических повреждений на нём нет, только тяжёлая эмоциональная усталость, – ведьма заметно выдохнула от этих слов, – мой тебе совет: не пускай его завтра в деревню одного. Я бы сказал, вообще никуда не пускай, но по моему опыту наблюдения за ним, это практически невозможно.
Раздался скрип двери в бывшую светлицу, а за ним копошение Тумуна в одеялах.
– Даже не зашёл перед сном… – ведьма обеспокоенно оглянулась на звук.
– Ты плачешь. – Заявил Меон.
– Нет, тебе показалось, – Агена стёрла со щеки непрошенную слезу и отвернулась к тёмному окну.
– Я не спрашивал.
Спустя пару минут молчания уши Меона слегка дрогнули, а хвост взметнулся вдоль спины и лёг с другой стороны.
– Он уснул. Теперь до утра не проснётся, – кот склонил голову набок, чего-то ожидая от своей ведьмы, – Агена…
Она резко захлопнула книгу, обрывая своего фамильяра на полуслове.
– Пойду ополоснусь, – глупая отговорка, чтобы уйти от разговора.
– Я помогу нагреть воду, – предложил было Меон, но ведьма снова отрезала:
– Я сама. – И вышла из комнаты, позвякивая серебром в ушах и шаркая босыми ногами по деревянному полу.
Меон наблюдал за ней из окна над креслом: вот она прошла в баню, затопила каменку и, выпуская пар, снова вышла, но уже нагая, скидывая грязную одежду – свою и Тумуна – к порогу, чтобы назавтра точно не забыть избавить её от запаха тины. Через полчаса вышла снова – в длинной рубахе и с мокрыми волнами волос. Меон был уверен, что глаза у неё сейчас были красные и слегка опухшие – если бы она не плакала, то вышла бы минут на десять раньше.
"Вы точно друг друга стоите», – думал он про себя, – "живёте одним делом, но врозь, горите тем, что любите, но по-разному. Даже плачете об одном, но друг другу не показываете».
В комнату к чтению Агена не вернулась. До острого слуха кота донёсся скрип соседней двери и осторожный шорох одеяла.
– Эх, Госпожа, как же вы были правы, когда упрекали меня в том, что я плохо понимаю людей… – прошептал Меон, глядя на серебряный месяц Луны, – Вас нет в этом мире уже полтора века, а я так и не стал прилежным фамильяром.
Кот спрыгнул с окна в ночной сад и дом ведьмы наконец погрузился в нерушимую тишину. Лишь ветер трепал листья деревьев, да ночные птицы колыхали небо своими крыльями.
Глава 2.
– Неужто возомнил себя сильнее Смерти? Щенку пора преподать урок! Придумал тоже: возвращать души «невинных»! Ха! Где же это видано, чтобы с того берега Смородины кто назад возвращался? – маленький дух бежал за статным мужчиной, пытаясь угодить ему своими очевидно наигранными возмущениями.
– Не стоит беспокоиться, ещё пара недель и он не сможет больше справляться со своей магией. Либо сам себя загубит, либо кого-то из близких. В последнем случае он скорее убьётся, чем продолжит жить с такой виной на душе. Нам же любой расклад только на руку, – мужчина сохранял спокойствие мертвеца, поправляя локоны чёрных с проседью волос.
– И правда, подождём ещё немного, вы правы, – склоняясь в поклоне, ответил маленький дух.
– К чему ждать? Раз уж он такой уверенный в себе колдун, пусть поможет нам ускорить это дело! – закончив с причёской, он обернулся и хлопнул в ладоши, будто готовый к чему-то великому.
– Вы снова рискнёте прийти к людям?
– Я должен выполнить поручение. Поверь мне, они не стали искуснее в распознавании лжи. К тому же, я уже знаю его главную слабость и буду действовать незамедлительно.
Мужчина повернулся обратно к серебряной поверхности зеркала, и седина начала медленно исчезать из его волос.
…
Тумун бежал, не разбирая дороги. Так быстро, как никогда не бегал и вряд ли ещё побежит в своей жизни.
«Агена. Агена. Агена». – В голове набатом била мысль, что Агена в смертельной опасности, и он не мог позволить себе сбавить темп.
Неугомонный дождь, начавшийся так внезапно, заливал глаза, непослушные кудри липли ко лбу и щекам. Над головой гремело так, будто небо готово было расколоться надвое, а сверкающие молнии нещадно били по вековым деревьям, пугая дриад.
Расстилавшийся по земле едкий дым обжигал всё изнутри, заставляя лёгкие болезненно сжиматься. Дым был тёмно-серым, как глина на Озёрном дне, и очень густым.
– Агена! – превозмогая желание откашлять внутренности, позвал он, но в ответ слышал лишь вой ветра, разносящего запах гари по округе, стенания леса и непрекращающийся грохот неба, – Агена, отзовись!
– Агена! – Тумун дёрнулся и распахнул глаза: он был в доме ведьмы, как и вчерашним вечером, – О, хвала духам, это был кошмарный сон, – он расслабился, растирая ладонями лицо, и едва не свалился с кровати, заметив копошение рядом с собой.
Агена повернулась во сне на другой бок, закинув ногу и обе руки на Тумуна. Он осторожно заправил рыжие локоны ей за ухо, убирая их от лица и шеи.
– Бесстыдная девчонка, – тихо усмехнулся колдун, – да ещё и в моей рубахе, – он накрыл её тонким покрывалом и аккуратно сел, высвободившись из плена её рук и волос.
Сердце всё ещё колотилось в грудной клетке, словно птичка в неволе. Это был всего лишь очередной кошмар, Агене ничего не угрожало. Больше ничего. Она недовольно сопела, во сне обнимая краешек одеяла. За занавеской мелькнула чёрная тень и вальяжно спрыгнула на пол.
– Мяу.
– И тебе доброе утро, Меон, – тихо произнёс Тумун, не отрывая взгляд от ведьмы. Только сейчас, окончательно проснувшись, он заметил следы вчерашних слёз на её щеках.
– Мяу.
– Не понимаю на блохастом, извиняй, – нахмурившись своим мыслям, он подхватил сопротивляющегося кота и торопливо сунул в руки спящей ведьме, успев избежать острых когтей, – не ори, пусть она выспится, – твёрдо сказал он, выскальзывая прочь из комнаты и плотно закрывая за собой дверь.
Дорога до деревни занимала минут десять быстрым шагом. Зайти к себе домой за сменной рубашкой, потом ещё с полчаса провести в доме старосты за разговором о вчерашнем происшествии. Выходило, что с учётом покупки некоторых вещей на утреннем рынке, Тумун должен был успеть вернуться до того, как Агена проснётся. Ладно, хотя бы до того, как Меону надоест лежать неподвижно.
Терем деревенского старосты почти цеплялся своими красными крышами за нижние ветки вековых деревьев, растущих вокруг. Дубовые ступени главного крыльца были украшены резными узорами, среди которых Тумун приметил пару новых рун, умело спрятанных между цветными рисунками. Неужели староста чего-то опасался?
Перед дверью Тумун остановился. Что-то тут не так. Горько пахло полынью и жжёной крапивой, а сама дверь будто гнала колдуна прочь, толкая в грудь невидимыми руками. Пересиливая себя, он пригладил нечёсаные с утра кудри и постучал кулаком по косяку.
На пороге с лепетом «проходите-проходите, уважаемый» его встретил низкорослый пухлый мужичок с одним мутным глазом и плотоядной улыбкой. Колдун не узнал его. Староста нанял себе помощников? На родню точно не похож, да и тёмный он какой-то.
– Ну наконец-то явился, – деревенский староста стоял у окна в приёмном зале и даже не повернул головы на вышедшего, – что прикажешь делать, уважаемый? – Последнее слово он выплюнул, словно ядовитая змея.
Тумун согнулся в полупоклоне, не отрывая взгляда от спины мужчины. В комнате кроме них был тот самый мужичок, записывающий что-то сидя в углу, а ещё очень много теней. Уже не души, но ещё не духи, бесформенные сущи сидели под расписным потолком, под колоннами и подоконниками, под столами и стульями. Одни тихо шептали что-то себе под нос, другие выли друг на друга, выкатывая едва различимые глаза и языки.
– Что молчишь, колдун? – Из раздумий Тумуна выдернул грубый голос, – Или мне самому объяснять произошедшее вчера?
– Ваша светлость, – из-за стоящего вокруг шума было трудно собраться, – я объясню.
– Ты уж постарайся.
Чирканье старого пера по дешёвой бумаге раздражало слух, вой и тупой шёпот сливались воедино, превращая мысли в кашу.
– Произошедшее вчера – чистая случайность, которая, надеюсь, больше не повторится, я…
– Надеюсь не повторится? – перебил его староста, – Как ты можешь говорить такое, если эта девчонка даже не старается!
– Не смейте так говорить о ведьме Трёх лесов. – Голос колдуна вдруг стал серьёзным, – Она оберегает всю деревню, включая вас от нечистых!
Гонения на ведьм в их краях не было чем-то новым и чуждым. В старых записях наставников Тумун читал, что ведьмы считались причиной едва ли не всех бед для простого люда. Именно из-за этих старых устоев он сейчас стоял перед грозным старостой – беспокойство за Агену было сильнее собственной неприязни к старику.
– Но она не смогла отвести проклятие от одного-единственного мужика вчера! – Лицо старосты исказил гнев, души завыли громче, вторя ему эхом, – Может мне стоит строже следить за ней? Или вовсе изгнать из…
– Не позволю. – Изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, рявкнул Тумун, он уже еле различал живых и мёртвых в комнате, – Почему бы вам вместо этого не следить за деревенскими пристальнее? Они, значит, Николу извели, а виновата Агена?
– Ваше мудрейшество… – подал голос пухлый мужичок в углу.
– Послушай, щенок, – зычный голос прокатился под сводом тяжёлой крыши, угасая в резных потолках, – раз вы не справляетесь со своей работой, я с вами церемониться больше не собираюсь!
Он отошёл от окна, бросая густую тень Тумуну под ноги. В неё тут же слетелось три «души», сидевших под подоконником.
– И не смей указывать мне на то, как я смотрю за деревней!
– Тогда и вы не указывайте нам, как делать свою работу. – Гомон вокруг затягивал разум Тумуна в тугой узел, и это злило его ещё больше. – Я исполняю то, что от меня требуют ваши люди, как и она.
– Ваше мудрейшество, как же так с колдуном неуважительно… – не унимался мужичок, ухмыляясь и бросая заинтересованные взгляды на распаляющегося Тумуна.
– Молчать оба! Ты, – обратился он к противному мужичку, – сиди тихо и записывай, что надобно. А ты! Колдун проклятый, передай этой оборванке, чтоб старалась со своими обрядами лучше! Иначе удавлю… обоих. Понятно?!
Не дождавшись новой порции угроз, Тумун стремительно вышел на крыльцо, с силой захлопнув за собой дверь. В голове, наконец, стало тихо.
– Как же, удумал угрожать расправой, смельчак. Самому осталось жить меньше года, – Тумун быстрым шагом направлялся в сторону рынка, возмущаясь себе под нос.
Смерть вокруг старосты он чувствовал остро. Видел Её холодные руки, прямо как в детстве. Только они пока не держались за старика мёртвой хваткой, а просто баюкали его существо, медленно подбираясь к шее, чтобы задушить, когда придёт час.
Впервые Тумун увидел человеческую душу, когда ему было восемь.
То, что это был его отец, он понял не сразу. Сперва липкий страх сковал тело, затем любопытство взяло верх – вошедший в его комнату среди ночи мужчина в военном кафтане выглядел до боли знакомо, будто он был для Тумуна кем-то родным, но давно забытым. Сквозь ночного гостя пролетали пылинки в лучах Лунного света, а сам он смотрел на мальчишку печальными серебристыми глазами. Ничего не сказав, мужчина ушёл, а наутро Тумун услышал вой матери из родительской спальни – места, куда ему было запрещено входить уже несколько лет, – она громко рыдала, сжимая в руках простую рубашку на груди своего мужа.
Тумун тогда не плакал. Ни до похорон, ни после. Уже в таком малом возрасте он возненавидел Смерть за её злые шутки – зачем она забирает таких молодых и сильных духом? Его отцу было чуть меньше тридцати, и до болезни он был сильнее всех деревенских мужиков.
Зато Мишка с другого конца улицы, которого прозвали «блаженным» за то, что не мог ни ходить, ни говорить в свои тридцать пять, вися обузой на шеях своих родителей, жил, а Смерть даже и не думала класть на него свои костлявые руки.
Ох, как же Тумун презирал Смерть.
Когда Тумуну было десять, он видел, как Она ходила по пятам за старым мясником. Его душа искрила с каждым шагом, и куда бы он ни пошёл, за ним тянулся липкий и страшный холод Её рук. Мама не поверила, когда Тумун сказал ей: «завтра дядя Митя уйдёт, как папа», но следующим утром уже не застала старика в лавке.
Она была жестока, безжалостна и ужасно несправедлива, но без Неё не было бы самой Жизни.
Тумун понимал Её лучше, чем кто-либо другой.
И от этого ещё сильнее ненавидел.
…
Куриные кости неприятно хрустели под ножом. Тумуну не нравилось ощущение скользкой кожи в руках, но Агена никогда не стала бы разделывать тушки для готовки сама. Она вообще не привыкла причинять боль кому-либо, кроме себя. Так и выходило: либо Тумун займётся мясом, либо они все, включая Меона, будут сидеть голодными.
Хрусть-хрусть.
В голове вертелись угрозы старосты. Пусть мечтает о расправе, Тумун его изведёт раньше, чем тот успеет поднять на Агену хоть палец.
Хрусть-хрусть.
Не наводить больше проклятия? Такой расклад был нелогичен при любых обстоятельствах, выполнять магическую работу для деревенских было его прямой и почти единственной обязанностью.
Хрусть-хрусть.
Ещё и собственное колдовство в последнее время пугает своей мощью. Надо разобраться с собой раньше, чем умрёт ещё кто-то из деревни.
Хрусть-хрусть.
Смерть, повсюду эта Смерть. В ночных кошмарах и наяву. Если бы он только мог перестать быть её слугой, о, он бы многое отдал, лишь бы перестать бегать перед ней на задних лапках.
Хрусть-клац.
Тумун отбросил нож на стол, шипя и одёргивая руки. По указательному пальцу левой руки заструилась кровь.
– Мяу.
– Не злорадствуй, Варежка, – прижимая к ране влажное полотенце, огрызнулся колдун.
Кот вопросительно склонил голову, пристально глядя на страдающего парня.
– Да уж, мне тоже иногда кажется, что я тебя понимаю, но это всё ещё не так. – буркнул Тумун.
– А мне иногда кажется, что ты слишком самоуверенный, – в кухню вошла ещё полусонная ведьма и взобралась на лавку с ногами, зевая.
– Доброе утро, сонная царевна, как спалось сегодня? – Тумун улыбнулся и внимательно вгляделся в лицо Агены, облегчённо подмечая отсутствие на нём новых дорожек слёз.
– Неплохо… но я думала, что ты не будешь сбегать с утра.
– Это что, упрёк?
– Именно он.
– Я откуплю свою вину, если принесу тебе новые браслеты от мастеров с гор?
– Ммм, нет. Кстати, – добавила она, – в деревню я тебя не пущу сегодня.
– От чего же? – ухмыльнулся Тумун, возвращаясь к разделке тушки, замотав палец тряпицей.
– Плохое предчувствие.
– Ты что-то недоговариваешь, царевна?
– Мяу.
В комнате повисло молчание, первой от которого опомнилась Агена.
– В каком смысле ты уже там был?! Тумун ты в своём уме? После вчерашнего?
Тумун глухо ударился лбом о шкафчик над столешницей. Звякнули склянки. Бесы бы побрали этого кошака! Стукач и вредина. Ещё и кусается больно. И мясо из тарелки ворует. Тумун сделал глубокий вдох и натянул свою самую невинную улыбку.
– О грознейшая, вчерашнее – пустое, я отдохнул и набрался сил, и…
– Тумун, если ты сейчас собираешься отшутиться от серьёзного разговора, я не знаю, что с тобой сделаю. – Тон Агены стал стальным, а брови сошлись на переносице.
– Хорошо-хорошо! – колдун поднял руки, капитулируя, – Староста угрожает нам расправой, а ещё в его доме куча мертвецов и какие-то новые непонятные люди, и вообще я порезался, пока спасал нас с тобой от неминуемой голодной гибели, – протараторил он.
– Мяу…
– Что?!
Глава 3.
Неуютно.
Липкие взгляды прохожих паутиной тянулись вслед за ведьмой.
Неприятно.
Звуки её робких шагов тонули в шепотках со всех сторон.
– Не уберегла…
– Страх-то какой, ослабла…
– Может, хворая она стала?
– Как же мы теперь без её целебных сил будем?
Отвратительно.
Она совершила первую ошибку. Пусть серьёзную, но ошибку. А её уже чуть ли не хоронить собрались. Да и всю деревню заодно.
Хотелось убежать, но ноги еле слушались. Шаг за шагом она двигалась дальше, прочь, к окраине, в обход дома старосты. Вот дёрнул же бес её тащиться к Тумуну сегодня, когда со дня угроз старосты не прошло и недели. Она уже пересекала центральную площадь, осталось совсем немного, лишь бы не задерживаться, всё что угодно…
– Эй, красавица!
За ней твёрдым шагом следовал статный парень. Его чёрные локоны спадали на лицо, закрывая правый глаз. Агена на секунду подумала, что он принадлежал царским кровям, настолько величаво он выглядел. Серебряные пуговицы его кафтана отсвечивали в солнечных лучах, а в свободной руке он держал расшитый накосник.
– Кажется, это твоё? – с улыбкой спросил он.
Вся улица вмиг замерла – или её просто показалось? Агена стояла, не смея пошевелиться и даже сделать неосторожный вздох.
«О Предки», – думала она в ту секунду, – «как же меня угораздило обронить накосник, расшитый тётушкой!»
Парень подошёл совсем близко к ведьме, так, что она даже могла разглядеть отражение своего растерянного лица в его левом тёмном глазу.
– Не забывай дышать, красавица, – он положил накосник на закрытую корзину в слегка дрожащих руках ведьмы и, пригнувшись, прошептал ей прямо в ухо, – моё имя – Креслав, и я буду ждать тебя у Студёного озера завтра вечером. Приходи, если хочешь, – отстранившись, он добавил, – и если не боишься, конечно.
Улыбнувшись краешком губ, он прошептал на прощание: «Красавица» и растворился в собравшейся вокруг гудящей толпе прохожих.
Изрезанная рунами дверь дома на окраине хоть и была старой, но закрывалась почти бесшумно, давая ведьме лишнюю секунду, чтобы перевести дух после быстрого шага. Парень с площади не на шутку перепугал её своей бледностью и своеволием.
Глубокий вдох.
Выдох.
Здесь она в безопасности, никто в здравом уме не сунется в дом колдуна без приглашения.
– Мун, ты дома? – тихо спросила она, стоя у порога, не решаясь войти.
Вдруг из дальней комнаты раздался грохот, кисло запахло дымом. Агена, громко ахнув, без раздумий бросилась на звук.
– Мун! – она замерла в дверном проёме, прикрыв рот и нос руками.
Колдун стоял посередине просторной комнаты в полном беспорядке: волосы всклокочены, дыхание сбито, а зрачки расширены настолько, что почти не видно радужки. Из всех шкафчиков повылетали ящики, сундуки распахнули крышки, а в воздухе плавно кружились, опускаясь, многочисленные листы бумаги – изобретение с Земель Самоцветов, на которых Тумун обычно писал свои талисманы.
– Гена! – Он расплылся в невинной улыбке, – Я… вообще не ожидал тебя увидеть сегодня! – В его глазах читалось явное замешательство, он правда был не готов принимать гостей, – А ты чего в обуви?
Агена бросила быстрый взгляд на свои ноги и ойкнула – действительно, она ведь даже не разулась, так сильно испугалась, что влетела в дом прямо в пыльных с дороги ботинках. Тумуну хватило этой секунды, чтобы жестом осадить все кружащие листки бумаги на пол и подойти к ведьме вплотную.
– Давай-ка выйдем отсюда, тут такой бардак, – нервно усмехнулся он, разворачивая ведьму за плечи. Она вырвалась из его хватки и с громким звяканьем серёг повернулась обратно.
– Тумун, что произошло? – Агена свела брови к переносице и упрямо посмотрела на Тумуна снизу вверх, сложив руки на груди.
– Я клянусь, я всё объясню, давай выйдем из комнаты, прошу тебя.
– Тумун, – уже менее требовательно произнесла Агена, но в ответ получила лишь молчание, колдун опустил взгляд в пол.
– Мун, да что с тобой такое? – она обеспокоенно обхватила его предплечья руками, силясь заглянуть в глаза.
Он слегка поднял голову, но из-за разницы в росте этого оказалось достаточно для Агены, чтобы убедиться, что его зрачки вернулись в нормальный размер. В голове у ведьмы пронёсся едва ли десяток воспоминаний, когда Тумун смотрел на неё словно провинившийся ребёнок.
– Аген, мне страшно.
– Конечно страшно, я тоже испугалась, когда услышала грохот, и вообще… – ведьма осеклась на полуслове, – ты ведь не про сейчас говоришь, да?
– Не про сейчас, – согласно покачал головой Тумун, – моё колдовство выходит из под контроля. Я не знаю, что с этим делать, я пугаю самого себя. – Он говорил медленно и тихо, – Я так устал от тревог за деревню, я устал быть слугой Смерти. Я очень хотел стать сильнее, чтобы освободиться от её указки, учился и практиковался в магии каждый день, ты это знаешь. – Его глаза наполнились слезами, брови болезненно изогнулись, а голос стал совсем тихим, – Но теперь я так боюсь себя. Я так боюсь навредить людям. Я ужасно боюсь сделать больно тебе.
– Мун… я, – Агена потянулась к его лицу, чтобы стереть со щеки дорожку одной единственной слезинки, сорвавшейся с ресниц колдуна, но он остановил её руку на полпути, схватив за запястье.
– Не надо, не трогай их, – угадав то, что она собиралась сделать, предупредил колдун, – ты знаешь, слёзы впитывают магию.
– Но во мне она тоже есть, мне не опасно…
– Не теперь.
– Но тебе ведь больно, – настаивала она на своём.
– Нет, всё, я не плачу, перестань, царевна, это от усталости глаза слезятся, я в порядке.
Взгляд ведьмы с полминуты метался по лицу друга, которое с каждой секундой становилось спокойнее и собраннее. Наконец, выровняв сердцебиение и выдохнув, Тумун твёрдо заключил:
– Надо писать дяде.
Агена согласно кивнула.
– Да, дядюшка Матвей что-то придумает. И мы со всем справимся. Но сначала давай всё-таки приберём в той комнате.
– Ну нет, Тихон всё равно тут больше не живёт, поэтому беспорядок потерпит до вечера, – Тумун невольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям и за плечи повёл ведьму к выходу, – да и проветрить его от чар тоже не помешает.
…
Шесть лет назад.
От звонкого крика первого утреннего петуха рука Тумуна дёрнулась и стеклянная чернильница покатилась на пол, расплёскивая содержимое по досчатому полу.
– Чёрт!.. – мальчишка мысленно дал себе по губам: дядя запретил вспоминать нечистых вслух, – Всё разлилось… – Перемазанными пальцами он вернул чернильницу на своё место на столе. Такое пятно оттереть полностью не получится уже никогда.
Из-за большого сундука с одеждой раздался хриплый смех.
– Не смешно вообще-то, если бы она разбилась, нам бы обоим влетело от дяди.
– А так влетит только тебе, за пятно, ха-ха-ха, – не унимался дух.
Обучение новому ремеслу давалось тринадцатилетнему Тумуну со скрипом, знаний было много, он пытался впитать их все, но от теории без практики толку было мало. Дядя пока не брал Тумуна с собой проводить обряды, настаивая на первоочерёдное изучение всех возможных талисманов против разных нечистых, но мальчишка яростно рвался погрузиться в полный магии мир целиком.
Сложнее, чем изучение бесконечных рун, было лишь одно испытание – подружиться с домовым. Этот возмутительный дух подшучивал над Тумуном, сколько тот себя помнил, и всегда будто бы радовался его неудачам. Ночами Тихон вопреки своему имени громко топал по дому, занимаясь своими делами, а днём безудержно храпел где-нибудь за печкой или под сундуками в комнатах.
– Тумун? – Из соседней комнаты послышался бодрый голос дяди, видимо, встал он уже довольно давно, – Всё в порядке?
– Аээ… да, дядя Матвей, – Тумун в панике пытался впитать бумажками чернильную лужу, медленно ползущую по полу, пока дядины шаги приближались к его комнате, – всё в порядке, честно, только не входи!
– Чем таким ты там занимаешься? Да ещё и в такую рань… – Матвей замер перед закрытой дверью, слушая копошение племянника.
– Ладно, – Тумун тяжело вздохнул, смирившись с неизбежным нагоняем, – только обещай сильно не ругаться, хорошо?
Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился слегка лохматый Матвей с беспокойством, читающемся на лице. Это беспокойство моментально сменилось улыбкой, когда он увидел Тумуна, с синими от чернил руками, и такие же синие доски пола.
– Я думал, ты тут каким запрещённым колдовством балуешься, а ты решил добавить ярких красок в эту комнатку, – дядя смеялся так сильно, что в уголках его глаз выступили слёзы, и даже Тумун расслабился, бросив бумажки в безнадёжно сильно пропитавшую пол лужу.
– Эй, ты что, даже не накажешь его? – Хриплый голос недовольно заворчал из-за шкафа, – Я не буду это оттирать, вот уж дудки!
– Ладно тебе, Тихон, ворчать, – Матвей отмахнулся на не унимающегося домового, подавая руку всё ещё сидящему на полу племяннику, – давай, собирайся, помощь твоя нужна.
– Помощь? Моя? – глаза Тумуна загорелись от предвкушения, неужели дядя наконец решил взять его с собой проводить ритуал?
На ритуал дядя тогда его так и не взял, зато дал ещё больше книг на изучение. А к вечеру пятна на полу уже не было. Несмотря на напускное ворчание, Тихон делал своё дело – ухаживал за домом безукоризненно.
Сейчас его помощь очень бы пригодилась, да вот только хозяин из нынешнего колдуна вышел никакой. Оттого и домовой ушёл вместе с дядей. Пусть без постоянного дома, в вечных странствиях, зато с привычным человеком, которому не чужды порядок и уважение к его труду.
…
– Да куда ты такими огромными буквами, Мун! Бумаги совсем не жалко тебе?
Сидя на пороге двери дома колдуна, ведьма с интересом наблюдала за письмом друга. Его грубые от вечного колдовства пальцы держали перо уверенно, а почерк был размашистым и твёрдым.
Из них двоих Тумун был обучен грамоте больше – его колдовство лучше работало, когда было подкреплено словом на бумаге. С тех пор, как дядя Матвей забрал его на обучение не было ни дня, чтобы Тумун не брал пера в руки.
– Нет, не жалко. Если писать совсем мелко, то дядя ничего не разберёт, – ответил колдун, не поднимая головы. Его кудрявая чёлка спадала на глаза, и ему приходилось откидывать её раз за разом.
– А ты пиши разборчивей, выводишь какие-то закорючки, разве ж это буквы?
Старая ведьма Велена учила маленькую Агену исключительно простому алфавиту – маленькие угловатые значки, не соединённые линией, они были легки для запоминания и также легки для понимания. Почти все книги и дневники предшественников ведьмы писались именно такими буквами и передавались от ведьмы к ведьме уже почти полтора века.
Тумун же знал каллиграфию, умел читать её и писать на ней. Каллиграфией можно было написать слова, не отрывая руки от бумаги. В обычных письмах текст, написанный каллиграфией, оставался обычным текстом, но написать его было сложнее, и прочитать тоже. Зато в талисманах он становился сильнее, потому что писался единой линией, неотрывно.
– Конечно буквы, что за вопросы, недоверчивая царевна? – Тумун поднял голову, чтобы посмотреть на сидящую рядом Агену с лукавой улыбкой, – Вот же, гляди, они похожи на те, которые умеешь писать ты, только кругленькие.
Ведьма попыталась разглядеть в витиеватых словах на бумаге смысл, но получилось из рук вон плохо и она удручённо вздохнула.
– Надо будет научить тебя как-нибудь каллиграфии, – пробормотал колдун, возвращаясь к письму. Агена, опираясь щекой на кулак, продолжила наблюдать за танцующим по бумаге пером.
«Дорогой дядя Матвей,
Надеюсь, письмо найдёт тебя в добром здравии и хорошем расположении духа.
Как ты поживаешь? Как проходят твои странствия? Нашёл ли ты себе новый дом или планируешь вернуться в нашу деревеньку? Непременно будем ждать от тебя вестей.
Помним, что ты просил не писать без особой надобности, но сложившаяся ситуация того требует – в деревне большое горе. Три дня назад мы с Агеной не успели спасти Николу, что из купцов. Неведомо, то ли талисман Агены был слаб, то ли мой наговор оказался слишком силён, но мужика спасти не удалось.
Староста угрожает нам расправой в случае, если в деревне от колдовства погибнет ещё хоть кто-то, хотя, признаться честно, я всем нутром чувствую, как Смерть гуляет где-то совсем рядом, и будут ещё невинные жертвы.
Мои практики проходят хорошо, даже слишком. Боюсь, ещё немного работы в таком темпе и я буду опасен не то, что для деревни, но и для самого себя. Что делать – ума не приложу.
Ежели есть у тебя какой совет для нас, ответь, прошу. Нам очень нужна твоя помощь.
Скучаем, любим и ждём,
Твой племянник Тумун
и Агена».
Глава 4.
– Сколько придётся ждать ответ? – Агена плелась за Тумуном по узкой тропинке.
– Я думаю, правильным вопросом будет «а дойдёт ли вообще это письмо до дяди?». Я отправил его туда, куда дядя мог направиться после последнего письма месяц назад, – Тумун шёл, уворачиваясь от тонких берёзовых ветвей, норовящих погладить его по макушке, – отправлять без адреса слишком ненадёжно.
– М-да, попали мы конечно с тобой, – протянула ведьма в ответ.
Тумун вздохнул и ответил, усмехнувшись:
– Да нет, царевна, не «мы», а только я, – он остановился на развилке у большого дуба и поднял голову к его пышной кроне, – это была моя прихоть – научиться возвращать невинно погибших с того берега. Видимо, пора остановиться, пока из-за меня не пострадал ещё кто-то. – Через пару секунд он добавил, – ты, например, или Меон.
– Вот только не надо мне здесь приносить себя в жертву, – Агена закатила глаза, скрестив руки на груди, – кому-кому, а Меону причинить вред способна разве что сама Смерть, и ты прекрасно это знаешь. Что до меня, – добавила она с меньшей уверенностью, – со мной тоже всё будет в полном порядке. В конце концов, у меня есть ты, Меон и знания из книг тётушки.
– Ни Меон, ни тем более тётушка Велена, не смогут ничего сделать против угроз деревенского старосты, ты же знаешь? – Колдун повернулся к ведьме лицом, отзеркаливая её уверенную позу.
– В таком случае у меня всё ещё остаёшься ты, – и прежде чем Тумун успел возразить, она добавила, – а у тебя есть я. И мы с тобой вместе всё что угодно преодолеем.
Агена была на два года младше и почти на целую голову ниже, но её слова звучали убедительно, а маленькая ладонь, возложенная на плечо в знак поддержки, будто придавала этим словам вес. В этот момент Тумуну взаправду показалось, что нет никаких нерешаемых проблем, и что им с Агеной даже высокие Горы Самоцветов будут по колено, если они будут идти рука об руку.
– Ладно, убедила, – Тумун расплылся в улыбке и, закинув руку Агене на плечи, повёл её в сторону соснового бора.
– Куда ты, нам в другую сторону! – звонко рассмеялась ведьма, обрадованная сменившимся настроением друга.
– Пойдём на Озеро, русалок шугать! – выдал он, заливаясь смехом в ответ.
Студёное озеро прозвали так деревенские старики. С давних времён лес не пускал к нему случайных прохожих, а местный леший водил простой люд за нос, заставляя кругами бродить по чаще, а потом возвращаться обратно к деревне. Здесь почти не было животных – лишь редкие птицы строили свои гнёзда в ветвях вековых елей с необъятными стволами. Даже шишиги (прим.: в славянской мифологии – лесное или болотное существо, пугающее путников) здесь давно не водились, предпочитая более людные места.
Озёрная гладь сверкала таинственным серебром, а вода была такой холодной, что стоя на берегу, ресницы покрывались инеем, а изо рта шёл пар даже в самые жаркие летние дни.
Вокруг Озера ходило много легенд, но самая знаменитая – о том, что в нём издавна топились молодые девушки, насильно выданные замуж за нелюбимых. В эту историю, безусловно, никто не верил всерьёз, однако русалок там и правда жило много.
Подойдя к берегу по шуршащей гальке, Тумун поднял один камень и запустил так далеко, как только мог. Раздался короткий всплеск и всё стихло. Вдруг по воде пошли круги – сначала маленькие, потом они становились шире, расходясь от места, куда камень упал. Волны становились больше и больше, заливая берег и грозясь залиться и колдуну в ботинки. Он отступил на пару шагов и почувствовал, как Агена вцепилась в его руку своими двумя.
– Зря мы сюда пришли, – прошептала она взволнованно, – думаешь, Дана нас по головке погладит за то, что воду мутим ей тут?
– Будет тебе, Агена, – Тумун склонил голову в её сторону, – давно мы её не навещали, может хоть сегодня… – Над водой, с большим всплеском, появилась голова, – навестим.
Дана. Мать Вод. Хранительница Студёного озера. Как её не называли, суть оставалась единой: она – первая и старшая русалка в Озере. Её прямые светлые волосы струились блеском от солнечных лучей, а синие губы были недовольно поджаты.
– Кто посмел бросать камни в мои владения? – Её глубокий голос прокатился над водой и зашуршал по гальке на берегу, долетая до стоящих друзей.
– Привет, Дана, – Тумун сделал смелый шаг навстречу русалке, – как поживают твои подопечные?
Полуслепые рыбьи глаза уставились на колдуна, различая его среди неподвижного пейзажа. Жабры на шее перестали вздуваться, а лицо приобрело спокойное выражение.
– Ах, это ты, нахальный мальчишка, – улыбнулась Дана, обнажая клыки и откидывая волосы за спину, – чего пожаловал?
– Да так просто, – Тумун протянул руку стоящей поодаль Агене, которая тут же за неё ухватилась, сделав пару осторожных шагов ближе к воде, – мы с Агеной решили… – Русалка издала громкое фырканье, перебив колдуна.
– С Агеной… От чего же один не приходишь никогда? Чего вечно таскаешься с ней, как нянька?
Агена закатила глаза, выходя из-за спины Тумуна.
– Я тоже очень рада тебя видеть, – с самой фальшивой улыбкой выдала она, добавив себе под нос, – противная старуха.
Из воды высунулись ещё три русалочьи головы, затараторив наперебой:
– Тумун! Тумун пришёл!
– Ой, он опять с ней, какая жалость.
– Да-да-да, вечно она за ним таскается, вот же надоедливая.
– Верно-верно, вот бы утащить её, да утопить где-нибудь.
– Просто гадкий утёнок, ты посмотри: ни лица, ни фигуры!
– Не чета нам, конечно.
– Такая маленькая и просто смешная, куда ей до нашего Тумуна?
– Да-да, ты права, совершенно права!
Дана, казалось, абсолютно не обращала внимания на гадости, которые говорили её дочери, она лишь смотрела на колдуна, улыбаясь так мило, насколько ей могло позволить её бледное лицо с мелкими чешуйками на щеках и круглыми рыбьими глазами.
Агена громко цокнула и, вскинув руки, отошла к кромке леса, бросив Тумуну короткое: «развлекайся сам».
– Что же ты, Дана, не воспитываешь своих икринок? – Колдун сложил руки на груди, с вызовом глядя хранительнице в мутные зрачки.
– Тебя беспокоят их пустые разговоры? О, ты всё так же нежен, как прежде, мой милый.
– Дана.
Русалка вскинула над водой тяжёлый хвост, окатывая болтливых подопечных волной. Те, напоследок украдкой взглянув на колдуна, быстро скрылись на глубине.
– Что ж, давай перейдём к делу, ты испортил мне всё настроение своим серьёзным тоном, – надменным голосом произнесла она, – не верю я, что ты просто так заявился ко мне, притащив эту девчонку. Ты знаешь, как я её не люблю.
– Знаю, – согласился Тумун, – но всё ещё не понимаю, по какой причине.
– Ой, всё ты понимаешь, давай быстрее, я замёрзла, – вставила Агена, ходящая вокруг деревьев, обнимая себя руками.
Тумун выдавил из себя тихий смешок.
– Хорошо-хорошо, царевна, – он притворился, что не видел, как русалка закатила глаза, вздохнув на это прозвище, – Дана, только ничего не спрашивай, у меня к тебе одна просьба: если заметишь в лесу новых нечистых, дай мне знать, хорошо?
– Странный ты, Тумун, – русалка склонила голову вбок, внимательно вглядываясь в очертания колдуна, – но я обещала твоему дяде помочь тебе в случае чего. Я выполню твою просьбу. Если будут новости – отправлю их с дриадами.
Тумун согнулся в благодарном поклоне и уже был готов уйти, как Дана бросила ему в спину:
– Пару дней назад тут двое ошивалось. Видеть не видела, сам понимаешь, но они точно были.
– Благодарю, Хранительница, – ответил Тумун и, крепко задумавшись, пошёл прочь от берега, забирая Агену с собой.
Шагая между елей, колдун пытался сопоставить увиденное в доме старосты со словами русалки. Если она не обманывает, то в лесу завелось двое нечистых. Предположим, одного он уже видел – маленький мужичок с мутным глазом из дома старосты – тогда кто же второй?
– Агена, – позвал он ведьму, идущую позади, – ты не видела никого подозрительного в последние пару дней?
– Хмм, подозрительного? – она смешно сморщила нос, задумавшись, – Думаю, нет. Подозрительных точно не встречала.
Невольно ей вспомнился Креслав. Загадочный, оттого и привлекательный. Однако при любом раскладе, Агена не назвала бы его «подозрительным», скорее «недосягаемым». Люди из деревни сегодня смотрели на него с благоговением. На неё так никто не смотрел никогда в жизни.
– Хорошо.
Снова вспомнив голоса деревенских, она понуро опустила голову.
– А знаешь, Тумун, в деревне считают, что я стала совсем никудышной ведьмой.
Он вмиг обернулся, смерив Агену удивлённым взглядом.
– Никудышной? – Она кивнула, – Царевна, ты же не считаешь себя такой? – Ведьма неопределённо пожала плечами, – Ох, нет, стой, подожди, скажи, кто это говорил? Ты запомнила?
Она отрицательно помотала головой, а в уголках её глаз собрались слёзы.
– Нет-нет, стой, не надо, пожалуйста, ты же знаешь, я не знаю, что делать, когда ты плачешь, царевна, – Тумун отчаянно схватил ведьму за предплечья, не давая ей отвернуться.
Агена издала громкий всхлип и, уткнувшись лицом в его плечо, громко зарыдала.
Тумун тяжело вздохнул и, осторожно приобняв за плечо, медленно повёл подругу в сторону дома.
…
– Мяу?
Ни разу за свои девятнадцать лет Тумун не думал, что его будет отчитывать кот. Фамильяр ведьмы, если быть точнее. По своей сути котом он не был, но когда-то очень давно древний дух выбрал именно эту форму для своего существования, потому и слился с кошачьим телом и душой и повадками.
– Отстань, Варежка, и без тебя тошно.
Меон сидел на кухонном шкафчике и выпытывающе сверлил стоящего в дверном проёме колдуна взглядом.
Агена лежала головой на сложенных на столе руках и тяжело дышала, всхлипывая через каждый вдох.
– Мяу? – снова спросил кот, и ведьма снова заплакала.
– Да можешь ты помолчать? Она же только что перестала! – Тумун схватился за голову в отчаянии, – Гена, милая, скажи, наконец, кто в деревне тебя обидел? Хочешь, я на них порчу наведу, а? – Он сел на колени возле лавки, на которой она сидела, и начал успокаивающе гладить её по волосам и спине, – Гена, ну скажи хоть что-нибудь, я ведь сейчас тоже расплачусь.
– Мяу, – фыркнул кот.
– О нет, неужели это я тебя обидел? – округлил глаза Тумун и неверяще положил руку на сердце, – Если так, то ты точно не молчи, Гена, я же не хотел, не заметил, как же так?
Агена отняла лицо от рук и замотала головой, переводя взгляд от Тумуна к Меону. Кот спрыгнул с насиженного места на стол, утыкаясь носом в ведьмины щёки.
«Успокаивает магией», – догадался колдун.
– Меон, позови меня, если что, – выдохнул он, вставая с колен и направляясь ко входной двери. Кот согласно моргнул в ответ.
Как же сложно. Всегда было и всегда будет. С тех пор, как не стало наставницы Агены, а дядя Матвей уехал в странствия, ответственность за несовершеннолетнюю ведьму и себя самого легла на плечи Тумуна. Это было внезапно и очень несправедливо – ему было всего семнадцать, а он уже остался один на один со всей деревней и её жестокими людьми.
Прохладный вечерний ветер трепал волосы и забирался под рубашку, неприятно пробегаясь по телу и оставляя за собой мурашки. Тумун подставил лицо этому ветру и сделал глубокий вдох. В нос ударил запах леса, сырой земли и каких-то летних трав. Колдун неспешно обошёл дом и оказался в небольшом огороде. Здесь росли его любимые лилии. Белые, словно снег, с едва зелёной сердцевиной. Пальцы коснулись нежных лепестков. Это успокаивало. Тумун выращивал множество цветов возле своего дома в деревне и здесь, у Агены. В основном для колдовства, но они также радовали его, отвлекая от рутины одним своим видом.
Белоснежные лепестки качались от ветра, а Тумун наблюдал за их маленьким танцем, сидя прямо на земле, прислонившись к стене под открытым окном кухни.
– Меон, скажи, как ты считаешь, я в порядке? – голос Агены звучал тихо, но она хотя бы перестала плакать, – Нет, я просто так спрашиваю, честно, – Тумун невольно улыбнулся, она никогда не умела хорошо врать.
Меона слышно не было, но даже если он что-то и сказал, то Тумун не разобрал бы – понять фамильяра ведьмы могла только сама ведьма, или те, кого сам фамильяр в редких случаях отмечал равным себе. Тумун, конечно же, не мог даже мечтать о том, чтобы сравниться в могуществе с таким древним духом, поэтому довольствовался общением с котом на уровне когтей и подзатыльников.
– В деревне люди шептались… – колдун под окном навострил уши, прислушиваясь, – а потом эти русалки и вообще, Меон, скажи честно, я правда нелепая?
Тумун уронил лицо в ладони. Прекрасно, эти хвостатые дурёхи добились желаемого, и теперь Агена беспокоится по пустому поводу.
– Нет, Меон, ну они же в чём-то правы!
«Нет, не правы», – отчаянно твердил Тумун про себя.
– Я, правда, просто смешная рядом с ним, а он, как наседка бегает повсюду и…
– Неправда. – Тумун не выдержал самобичевания подруги и встал на ноги, заглядывая в окно, – Неправда это всё, – повторил он, – Не нянька я тебе, разве бывает нянька у самой сильной ведьмы Трёх лесов? Разве не наоборот эту няньку ведьма лечит? Заботится о ней? – Агена округлила глаза, уставившись на друга, – Эти безногие дуры только и умеют, что гадости говорить, а пользы от них почти никакой – глаза слепые, дальше Озера не видят ничего.
Ведьма переглянулась с котом, Меон взглядом указал ей на колдуна, без слов говоря: «слушай, в кои-то веки дело говорит».
– В деревне тоже хороши, бабы базарные! Никудышная ведьма? Ха! Посмотреть бы на них без твоих амулетов, как они запели бы. И вообще, – он тряхнул головой, откидывая волосы от глаз, – давай прекращай эти слёзы. Пустые они, Ген.
Колдун отошёл от окна и вернулся в дом через несколько минут с пучком свежесобранных трав.
– Дай я сама заварю, – уверенно сказала Агена, вытирая влагу со щёк и толкая Тумуна бедром от стола. Колдун улыбнулся и сел на скамью, погладив сидящего рядом кота между ушами, незамедлительно получая когтями по руке.
– Ой, я сказать забыла, – поставив кружки на стол, робко произнесла ведьма, шмыгая носом от слёз, – один парень из деревни позвал меня завтра вечером прогуляться.
Кот дёрнул ушами, а Тумун внимательно посмотрел на её руки, взволнованно вертящие кружку травяного чая.
– И ты пойдёшь?
– Пойду.
Глава 5.
Под ногами мягко хрустела хвоя и мелкие веточки. Ведьма воодушевлённо шагала через сосновый бор, ловко лавируя между стройных рыжих стволов, объятых лучами закатного Солнца. Чем ближе она подходила к назначенному месту, тем волнительнее ей становилось, уж очень загадочным ей показался парень в синих одеждах с серебряными пуговицами – наверняка он был очень богат, а с богачами Агене никогда не доводилось водить знакомства.
Она осторожно отодвинула еловую ветку, выглядывая из-за неё на берег Озера: спокойное, как вчера и холодное, как всегда. Солнце бросило ей в спину последние золотые лучи и укатило свой бок за горизонт.
– Креслав, должно быть уже где-то тут, – прошептала себе под нос ведьма.
– От кого-то прячешься, красавица? – внезапно раздался голос над самым ухом, и Агена взвизгнула, выскочив из-за куста, – О, прошу меня простить, не хотел напугать! – взгляд юноши сменился на обеспокоенный, он вышел из чащи следом, а его руки невольно потянулись к ведьме.
Агена встрепенулась, аккуратно уходя от чужих прикосновений, и начала отряхивать с бархатной юбки несуществующие пылинки.
– Всё в порядке, мне не стоило стоять там, это было невежливо, ты же ждал.
– Ох, как-то совсем неловко получается, – Креслав почесал затылок, – давай-ка попробуем заново. – издав маленький смешок, он склонился в полупоклоне, – Здравствуй, красавица, меня зовут Креслав, – он выпрямился и одарил ведьму очаровательной улыбкой.
– А, да, здравствуй, Креслав, я – Агена, – она протянула руку для рукопожатия, но его не случилось.
Вместо этого, Креслав осторожно взял её ладонь в свою и оставил невесомый поцелуй на тыльной стороне. Щёки Агены мгновенно заалели, а сердце будто пропустило удар.
Юноша взял ведьму под руку и повёл в обход озера.
– Надеюсь, ты не против пройтись со мной тут?
Агена вновь отняла свою руку, застенчиво согласившись.
– Не против, только если ты о себе расскажешь.
– О, безусловно, красавица! – Креслав склонил голову, галантным жестом руки приглашая ведьму следовать за собой, – что бы ты хотела узнать?
Агена задумалась на несколько мгновений. А что ей хотелось узнать? Из чьего знатного рода Креслав? Некрасиво так сразу спрашивать. Почему прячет глаз? Слишком лично, да и ответ наверняка слишком прост – просто нравится. Был ли в столице когда-нибудь? По-ребячески. Если только…
– Скажи, а ты случайно не из северных земель?
В не скрытом волосами глазу юноши на миг промелькнула тень растерянности.
– Я? Да, разумеется! Просто путешествую со своим слугой, хочу как-нибудь добраться до Лучезаров на юге, а может даже доплыть до островов.
– И что же, нравится тебе у нас?
– Безумно, – честно ответил он, – я сначала не думал тут задерживаться, но появились непредвиденные обстоятельства, – юноша улыбнулся, ласково смотря на ведьму, – красиво у вас тут.
– Да, только прохладно, – невольно поёжилась ведьма, – до чего странное место ты выбрал для прогулки!
– О нём мне рассказали в деревне, – пояснил Креслав, на ходу снимая кафтан, оставаясь в одной рубашке серо-голубого цвета, – говорят, тут водятся русалки, но я ещё не встретил ни одной, – он накинул кафтан Агене на плечи, но странно холодная ткань не принесла ей ни капли тепла. Возможно, на неё были наложены чары, и она грела только в сильный мороз?
– Ты, что же, колдун, а ни разу русалок не видел? – засмеялась Агена.
– У нас… довольно холодно. Ну, ты знаешь, в горах.
– Ой, и правда, я не подумала, – смутилась ведьма, теребя серебряную пуговицу в продрогших пальцах.
– Тебе нравится? – кивнул юноша на дорогую ткань.
– Да, никогда не видела серебро на одежде так близко, – призналась Агена, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
– Поверь, тебе повезло больше, – невесело откликнулся Креслав, – ты каждый день видишь вблизи всё это, – он развёл руками, обводя лес вокруг, – а серебро, оно пустое, знаешь.
Агена просияла.
– Ты ещё не был здесь на рассвете, когда поют птицы! Их голоса переливаются звонкой песней, и становится так хорошо-хорошо! Это правда восхитительно!
– Получается, ты тоже восхитительна, – перебил её Креслав, снова вгоняя в краску, – мне нравится твой голос.
– Правда?
– Конечно. Теперь твоя очередь рассказать что-нибудь, красавица.
Агена неуверенно пожала плечами.
– Я не знаю жизни простых людей из деревни, а моя работа в лесу весьма однообразна. Так что, – она удручённо вздохнула, – я не знаю, что рассказать тебе, Креслав.
– Расскажи хоть про что-то, наверняка же есть у тебя мысли, которыми хочется поделиться? Я выслушаю, честно-честно! Может, тебя что-то беспокоит?
– Я бы не стала тратить нашу приятную встречу на разговоры о беспокойствах, – мягко отказала Агена, чуть обгоняя юношу, – к тому же, мы не настолько близки, – лукаво добавила она.
– Отчего же ты решилась на встречу со мной в глухом лесу один на один, красавица? Мы же не настолько близки? – Креслав догнал ведьму в два шага, выровняв ход.
– Пусть даже ты и колдун, но это мойлес. Я живу с ним бок о бок, сколько себя помню, и мы отнюдь не одни, – она обвела кроны деревьев рукой, и те послушно зашумели на её слова.
– Я… впечатлён, красавица, – поразившись, согласился юноша, – кстати, почему ты думаешь, что я колдун? Может, я простой парень?
– Нет, не может, – возразила она со снисходительной улыбкой, – ты первым пришёл на Озеро, а леший «простых парней» сюда одних не пускает.
– Вот как…
– Именно так.
Агена снова поёжилась, тяжёлая ткань совершенно не согревала её от холода наступающей ночи. Отражение Луны слегка качнулось на воде, над поверхностью показался гребень тёмного хвоста и тут же скрылся в толще воды. Повернув голову обратно, ведьма столкнулась с тёмным глазом Креслава. Его взгляд был холоден, но в то же время будто прожигал душу насквозь.
– Красавица, – прошептал он, – встретимся ли мы с тобой ещё в этих лесах? – его рука потянулась заправить непослушную прядку Агениных волос за ухо, и на этот раз она не стала отстраняться.
– Надеюсь да, – также тихо ответила она.
– Знаешь, мне хочется подарить тебе много украшений из хризолита, который добывают в Землях Самоцветов. Они похожи на твои глаза – такие же сверкающе зелёные, тёплые и нежные.
Агена в третий раз залилась краской и, скинув с плеч чужой кафтан, отступила на несколько шагов.
– Мне пора, – тихо произнесла она.
– Надеюсь на скорую встречу вновь, красавица, – Креслав склонился в поклоне, а когда поднялся вновь, уже не обнаружил Агены на берегу.
– Очень надеюсь…
Той ночью Агена так и не сомкнула глаз почти до рассвета, окрылённая такой короткой, но такой неожиданной для себя встречей, и даже настырно любопытный Меон не смог выпытать у неё причину такого настроения.
…
– И что, прямо-таки хороший? – Тумун сидел за столом с молоточком в руках и сосредоточенно чистил кедровые орешки. Дело шло медленно, в основном из-за Агены, что сидела напротив и моментально ела то, что он складывал в миску.
– Да! Мне было уютно вместе с ним вчера, только немного холодно, – Тумун язвительно фыркнул.
– Какой же позорник, неужто даже не предложил тебе отойти от Озера? Там всегда дубарник такой стоит, что кровь в жилах стынет.
– Он дал мне свой кафтан, – мечтательно возразила ведьма, – и вообще, у Озера ночью очень красиво!
– Да что ты? – не унимался колдун, яростно расковыривая мелкие скорлупки, – А знаешь, что мне сегодня к утру дриады донесли в деревню? Вчера у Озера ошивался какой-то нечистый, и хвала Богам, что вы двое ему не попались!
– Мун, я уверена, что ничего бы не случилось. Мы с тобой же ходим туда, даже если там и появляются заблудшие души, – колдун перебил её, стукнув молотком по столу.
– Агена, это не одно и то же.
– Почему? – она вскочила с насиженного места.
– Да потому что! – колдун тоже встал, отбросив орехи и молоточек на стол, – Потому что, Ген! Сколько лет мы с тобой знакомы? А сколько с ним? Аген, я же не просто так.
Меон, запрыгнувший на подоконник с улицы и явно подслушавший разговор, о чём-то громко мяукнул, и Агена вспылила.
– Да вы! Вы! Вы просто ревнуете, вот и всё!
– Брось, царевна, я его даже не видел ни разу, к чему мне его ревновать? – кот странно хрюкнул на эти слова, – Или ты хотела, чтобы я тебя ревновал? Только для этого пошла?
Агена задохнулась в возмущениях.
– Я… да ты… я не знаю! – она отвернулась, спрятав лицо в ладонях, осознавая, что спор стал глупым и бессмысленным.
Тумун победно улыбнулся, скрестив руки на груди.
– Как же ты выросла, царевна, – вздохнул он, сильно потрепав её по макушке, – ну ладно, хватит, не обижайся только, – Тумун развернул её к себе лицом и обнял до хруста в суставах.
– Дурак ты, Мун, отпусти! – Агена начала вырываться, заливаясь смехом.
…
Девять дет назад.
Тёплым летним утром дядя дал Тумуну задание: принести какие-то травы от местной ведьмы. Где конкретно она живёт и как до неё добраться, он толком не объяснил, Тумун услышал от него только: «Ты умный мальчик, поймёшь, куда идти». Однако спустя полтора часа безрезультатного блуждания по заросшим тропкам он не только ничего не нашёл, но и начал жалеть, что не позавтракал и взял с собой лишь пару яблок, что покоились в небольшой походной сумке, перекинутой через плечо. Каждый поворот дорожки заводил Тумуна глубже в лес, маня ароматами диких цветов и трав, целебные свойства которых ему ещё предстояло выучить. Июньское солнце грело своим теплом, заставляя прохладу отступать в тени, а в густой листве начинали петь первые утренние соловьи.
Первый раз в своей жизни Тумун видел лес так близко. Настолько огромный, живой и тёплый, он встречал будущего колдуна как самого дорогого гостя. Роса скатывалась с травинок прямо на щиколотки, приятно охлаждая оголённую подвёрнутыми штанинами кожу, а прохладные листья кустов то и дело норовили приласкаться об его тёплые руки.
Наконец, тропа вывела Тумуна к необъятному дубу, от которого расходилась в противоположных направлениях. По левую сторону росли сплошь берёзы, которые глядели на утреннего гостя своими бесчисленными чёрными глазами. Шёпот ветра в их листве разносился глубоко в чащу, предупреждая о незнакомце. Дорожка, уходившая направо, резко сворачивала в сосновый бор, не давая Тумуну и шанса взглянуть на его обитателей. Утренние лучи придавали стволам ярко-рыжий оттенок, как у самого Солнца, а маленькие сосенки стояли, навострив иголки на всякого, кто посмеет пройти мимо и задеть их.
Главный интерес вызвала у Тумуна не развилка, делящая лес на три, а могучий дуб, стоящий в его центре. Точнее, свисающая из его густой листвы девичья коса.
«Неужели дриада или берегиня?» – подумал Тумун. Он слышал от матери об этих загадочных обитательницах леса, но никогда в своей жизни их не видел – дома, в Лучезарах, не было таких лесов, где они могли бы поселиться.
Длинная рыжая коса с расшитым красными рунами накосником покачивалась на лёгком ветру.
«Дом… Земля… Вода…» – Тумун знал значения некоторых рун с вышивки, но ни разу не видел, чтобы их когда-нибудь употребляли в письме вместе. Как будто мастерица, расшивавая накосник либо не знала их значения, либо нарочно наделала в обереге ошибок.
– Чего уставился? – звонкий девичий голос, раздавшийся сверху, заставил Тумуна дёрнуться от неожиданности. В листве зашуршало и рядом с косой упала вторая, точно такая же.
– Ничего я не уставился, – отрезал Тумун.
– А вот и врёшь, – не унимался голос, а косы задорно раскачивались из стороны в сторону, будто их обладательница качала головой, дразнясь.
– А вот и нет.
– А вот и да.
– А ну покажись! – Тумуну надоела эта бессмысленная перепалка.
– Не испугаешься? – кто бы ни сидел на дереве – дриада или берегиня – она точно задорно улыбалась.
– С чего мне тебя бояться?
Ветви векового дуба заскрипели, роняя жёлуди. Тумуну подумалось: «неужели и впрямь дриада, а я её рассердил?», но вопреки его опасениям, на землю спрыгнула не чудесная хранительница лесов, а обычная девчонка с огромными зелёными глазами и медными колечками в ушах.
– Ну как, ещё не хочешь сбежать? – в её растрёпанных косах, доходивших почти до талии, запутались маленькие веточки, Тумун аккуратно вытащил одну такую, повертел в пальцах и фыркнул.
– Да уж, бегу и падаю, о грознейшая, – хихикнул он, за что получил в плечо маленькой ладошкой.
– Меня зовут Агена, и я, – она отвернулась, откинув правую косу за спину, – будущая ведьма Трёх лесов!
После её слов Тумун просиял от радости: если Агена не врёт, то она и впрямь ученица ведьмы, к которой ему так нужно попасть!
– А меня Тумуном звать… Милая Агена, я прошу тебя, скажи, как попасть к твоей наставнице! – он выбросил веточку, обходя её, чтобы она на него взглянула.
– Нуу… даже не знаю, – протянула она, – а что мне за это будет?
«Вот же невыносимая», – подумал Тумун, но вслух сказал:
– Да вот хоть яблоко, – он вынул из сумки самое красивое и крупное яблоко и протянул Агене.
Её глаза мигом загорелись, и она с радостью схватила фрукт, собираясь укусить.
– Оно же не отравлено? – скептически выгнув бровь, спросила Агена, – Уж больно красивое какое-то. Красота, она знаешь, опасная ведь, так-то тётушка Велена говорит.
Тумун слегка опешил от её слов, он никогда о таком не задумывался.
– Яблоко как яблоко, я их вчера на рынке у одной девушки взял и уже два съел, пока сюда шёл. Как видишь, пока не умер.
– Не умер, а пальцы синие, это что же такое? – Агена убрала яблоко в карман длинной юбки.
– Это… чернила, я учусь… – начал было Тумун, но был перебит.
– Раз чернила, то не страшно, съем потом твоё яблоко, – сказала Агена и зашагала в берёзовую рощу, – Ну так ты идёшь? К моей наставнице хотел же, – бросила она через плечо, а Тумун, обрадовавшись, последовал за новой знакомой.
Глава 6.
Тумун резко выдохнул от внезапного звука. Нежные, но уже слегка жухлые лепестки красной лилии вмиг почернели и съёжились. Снова не вышло. Он крепко зажмурился и потёр глаза, выпрямляя спину и откладывая бумагу для талисманов в сторону.
– Ох, кого там ещё принесло в такой час, – он нехотя поплёлся к двери, пока незваный гость продолжал колотить в неё.
На пороге стоял высокий незнакомец. Его чёрный глаз холодно сверлил Тумуна насквозь, переполняясь презрением, а за его спиной стояли две тени. Что-то тут явно не так.
– Ну, здравствуй, великий заклинатель, – выделил он последнее слово с нахальной улыбкой, облокотившись плечом о дверной косяк.
Тумун зачесал пятернёй упавшие на лицо волосы, устало посмотрев на гостя.
– Послушай, дружище, я без понятия кто ты, и что тебе тут надо, давай перейдём ближе к делу, я немного занят.
– Право слово, где мои манеры? – фальшиво спохватившись, встрепенулся гость, – Меня зовут Креслав, слышал обо мне?
– Ооо, – недовольно протянул Тумун, скрещивая руки на груди, – так вот каков ты, он окинул юношу оценивающим взглядом с ног до головы.
«Неприятный тип», – подумал он про себя, – «и Агена скрывала его две с половиной недели?»
– Что ж, я рад, что красавица рассказала тебе. О, как же она очаровательна, – юноша положил руки сердце, – ты так не думаешь?
– Что тебе нужно? – твёрдо спросил колдун.
– Мне? Самая малость, – он хитро улыбнулся, – хотел попросить у тебя её руки.
Тумун, опешив, непонимающе захлопал глазами.
– Что? – он встряхнул головой, приходя в себя от услышанного, – Нет.
– Ха-ха, ты и правда такой наивный, каким я тебя и представлял! – казалось, Креслава такая реакция только забавляла, – Я не буду так торопить события, не переживай за свою ненаглядную.
– Ещё одно слово об Агене и я закрою дверь, – сквозь зубы процедил Тумун.
– Ладно-ладно, давай серьёзно, – согласился незваный гость, – прекращай свои эксперименты.
– Я не понимаю о чём ты, – возразил колдун.
– Понимаешь, – бесцветным тоном давил на своём Креслав, – и мой тебе совет: прекращай.
Его речь была тягучей, словно жжёный сахар, и будто прилипала к коже. Тумуну хотелось, чтобы этот разговор скорее закончился.
Тени, до этого момента безучастно стоявшие сзади, вперили свои безжизненные глаза в колдуна и оскалили кривые зубы. Тумун поёжился, в доме старосты таких уродов не было.
– Так. Ты нездоров, ступай-ка домой, – он собрался закрыть дверь, но Креслав остановил её своей рукой.
– Со мной всё в порядке, а вот ты рискуешь сильно пожалеть о том, что делаешь!
– Пойди прочь! – Тумун с силой дёрнул дверь на себя, рука Креслава скользнула по её изрезанному рунами боку. Шипя, он схватился за саднящую ладонь.
– Помяни моё слово, Тумун, в попытках спасти несколько уже мёртвых людей, ты оставишь столько же живых! И в нужный момент они тебя даже не выберут.
Юноша развернулся на каблуках, его синий кафтан блеснул серебром, и в ту же секунду одна из теней сделала выпад почерневшей когтистой рукой в сторону Тумуна, едва не вспоров тому горло.
Колдун захлопнул дверь, держась за длинные царапины на шее.
С каких пор бестелесные души могут физически ранить его?
Надо срочно найти Агену.
Выйдя из дома через сад, на дрожащих ногах колдун поспешил в лес.
Меон сидел среди стройных грядок, припав к земле. Ещё пара секунд и жирная ворона будет у него в зубах, а овощи будут в безопасности. Он считал себе под нос:
– Вот сейчас… раз… два…
– Меон, – птица улетела, и кот раздражённо обернулся на голос, – Меон, позови Агену, мне нужна помощь.
«Какой-то он подозрительно тихий, чего не заходит-то?»
Дух подбежал к калитке и остолбенел на мгновение: Тумун стоял, прислонившись к забору, и тяжело дышал. Рукава его белой рубашки были пропитаны кровью до середины локтя, а лицо было мертвенно-бледным.
Издав громкое протяжное мяуканье, дух позвал колдуна в дом.
– Агена, Меон, мне нужна Агена, это не простая царапина, – подгоняемый кошачьей лапой, Тумун ввалился в светлицу, рухнув на аккуратно заправленную постель, – позови её, скорее же, – его голос совсем осип, а тело, несмотря на бледный оттенок, горело огнём.
– Была бы она ещё дома… – уже с кухни буркнул кот себе под нос, морщась и таская какие-то горькие на язык травы в белый платок. Это нельзя было назвать настоящим компрессом, но травы должны были помочь Тумуну продержаться, пока Меон будет искать Агену в Трёх лесах.
«Не вздумай мне тут умереть», – дух серьёзно посмотрел на прижимающего к шее платок с травами колдуна и выпрыгнул в окно.
– И в чём была срочность бежать в лес сегодня вечером? – ловко перепрыгивая через корни деревьев, возмущался кот, – Сама же чувствовала, что что-то произойдёт, вот до чего упрямая девчонка! Агена! – громко позвал он.
Дриады, взволнованно перешёптываясь, показывали ему путь.
– М-да, стоило догадаться сразу, что она тут, – обогнув большую сосну, кот свернул к Озеру.
Пригнувшись, чтобы не задеть колючие ветки, он высунул морду из-под куста.
Вот и озеро. А вот и беглянка, снова с этим надменным парнем. До чутких кошачьих ушей холодным ветром доносились обрывки их разговора.
– Красавица, а ты когда-нибудь хотела бы уехать отсюда? – Меон заметил, что юноша вёл ведьму под руку.
– Не смею о таком даже мечтать, мне нельзя покидать лес, пока я исполняю свои обязанности, – сегодня она выглядела совсем иначе: вместо двух кос её волосы были заплетены в высокий хвост, а в нарядную бархатную юбку была заправлена её лучшая рубашка с цветной вышивкой.
– Но как же быть, красавица? Я вскоре буду вынужден уехать. Моё странствие продолжится, как же я без тебя?
Кот выжидающе сверлил юношу взглядом.
«Даю тебе ещё два слова на прощание, мальчишка», – подумал кот, нервно стуча хвостом по земле.
Вместо ответа Агена положила руки ему на плечи.
– Креслав, как же так… – её голос, переполненный печалью, слегка дрожал, волнение отзывалось в каждом движении.
Левая рука юноши нашла место на её талии, а правая потянулась к щеке. Ведьма прикрыла глаза в ожидании.
«К лешему два слова», – увиденное украдкой показалось Меону невыносимо неправильным.
– Агена! – громко вслух позвал он.
Ведьма дёрнулась в чужих руках, оборачиваясь на звук.
– Меон?
– Что случилось? – Креслав недоумённо посмотрел туда же.
– Это Меон, мой… кот, – объяснилась Агена.
– Срочно беги домой, с Тумуном беда, он умирает! – Кот, громко мяукая, выскочил на открытое место и стал толкать ведьму лапами в направлении дома.
– Чего он так кричит? Котёнок хочет кушать? – Юноша потянулся к кошачьей голове, но получил агрессивное шипение в ответ и одёрнул руку.
Агена побелела, словно мел.
– Креслав, прости, но мне правда нужно бежать, Меон не покинул бы пределов дома без необходимости. С Тумуном что-то случилось, я нужна ему прямо сейчас.
– А он тебе? – серьёзно спросил юноша, пытаясь прочитать хоть каплю сомнения на чужом лице.
– А он мне – всегда. – отрезала ведьма, подхватывая кота на руки и убегая прочь от берега.
…
Тумун лежал неподвижно уже около часа. Руки, прижимающие травы к шее, давно затекли, а ног он не чувствовал вовсе.
«Докатился», – противный голосок в голове будто издевался над ним, – «настолько сильно жаждал нарушить границу между мёртвой энергией и живой, что сейчас умираешь из-за их слияния в собственном теле».
Ему хотелось верить, что Агена вот-вот появится. Не могла же она уйти далеко в такой поздний час? Солнце село около часа назад? Или двух? Колдун уже не соображал, текло ли время медленно, как густой мёд, или же неслось со скоростью лихой тройки лошадей.
Где-то вдалеке раздался скрип входной двери.
«Надеюсь, это сама Смерть пришла по мою душу, эта боль становится невыносимой с каждой минутой».
Глаза жгло от накативших горячих слёз. Сквозь мокрую пелену он заметил, что в светлицу кто-то вошёл.
У Смерти был приятный голос. Она шептала какие-то наговоры вперемежку с его именем, повторяла его раз за разом и командовала своему помощнику, чтобы тот нагрел воды и принёс что-то с кухни.
У Смерти были тёплые руки. Они убирали волосы от его лица и согревали щёки, нежно и почти невесомо касаясь. Они осторожно разжали его пальцы, высвободив шею. Они слегка дрожали, но безошибочно пробегались по верным точкам на теле, вливая через них свою энергию.
У Смерти были горячие слёзы. Они капали на его холодную кожу повсюду – от лица к шее и рукам, обжигая.
У Смерти были человеческие эмоции. И у её помощника тоже. Они оба суетились над остывающим телом Тумуна, отрезали рукава, насквозь пропитанные его запёкшейся кровью, осторожно промакивали царапины на шее и прикладывали новые и новые травы.
«Они что, спасают меня?» – неверяще подумал колдун.
Что-то острое вдруг резко вспороло нежную кожу чуть выше царапин. От боли Тумун задохнулся немым криком.
Вдруг мир вокруг стал ощущаться острее. Руки Смерти перестали казаться тёплыми, скорее наоборот, были холодными, как у мертвеца, её слёзы больше не обжигали кожу, да и сама она перестала отчаянно повторять его имя осипшим голосом.
В комнате тяжело висело густое колдовство. Оно оседало на пол, покрывая все поверхности толстым слоем. Тумун рвано выдохнул и потерял сознание.
…
Два года назад.
– Агена, отзовись!
Тумун остановился, вслушиваясь в лес, и вдруг услышал её голос. Истошный протяжный вой, зовущий на помощь. Он, не медля ни секунды, бросился в направлении звука.
Агена сидела на промокшей земле, отчаянно хватаясь за траву руками. Дом ведьмы был почти совсем разрушен, крыша полыхала, и даже ливень не мог справиться с пожаром.
– Дядя, я нашёл её! – крикнул Тумун Матвею и без сил упал перед Агеной на колени, – Хей, царевна, слышишь меня? Агена, – он тронул её за плечо и едва не дёрнулся, когда она подняла взгляд.
В её потемневших зелёных глазах отражалось пламя, залитое страхом и отчаянием. Лицо было мокрым от слёз и ледяного дождя. Она смотрела на Тумуна, словно загнанный в ловушку зверь, а в её ушах были серьги Велены.
Ведьма Трёх лесов была мертва. От осознания этого у Тумуна перехватило дыхание. В голове одна за другой начали всплывать ужасные мысли.
Если Велена мертва, то следующей ведьмой должна стать Агена.
Если лес не примет Агену, то будет совсем худо, колдун не может работать в одиночку. Дяде Матвею придётся покинуть лес, а деревня погибнет без защиты…
Упавшее рядом с ними горящее бревно привело его в чувство.
– Агена, вставай, тут опасно, – он попытался поднять её с земли, но она словно оцепенела в безмолвном рыдании, – Агена, пожалуйста, нам надо уходить, иначе все тут сгорим, ну же, – Тумун, всё ещё стоя на коленях, обнял её и заговорил ей в ухо, – Агена, пойдём, пусть она уйдёт спокойно.
После этих слов Тумун почувствовал на своей спине дрожащие девичьи руки, обнимающие его в ответ. Агена крепко сжала его рубашку, а он, подхватив её под коленями, быстрым шагом поспешил прочь от дома, в лес.
Гроза не унималась, огонь трещал за их спинами ещё очень долго, но колдун упрямо шёл вперёд, унося трясущуюся от плача Агену дальше от её разрушенного дома. Спустя полчаса начало смеркаться, его шаги становились всё менее твёрдыми, и, казалось, он уже не различал дороги. Выйдя к маленькой полянке среди сосен, Тумун опустил Агену на мягкий ковёр из хвои и, уставший, упал рядом.
…
Холодные пальцы перебирали мокрые от пота и травяных настоек волосы и нежно касались лица.
– Тумун, проснись, – в голосе Агены смешались нежная забота и неприкрытое беспокойство, – Мун, открой глаза.
Колдун открыл глаза и сделал глубокий вдох, отдавшийся дикой болью в горле. Первой он увидел абсолютно измотанное лицо ведьмы. Меон лежал у него в ногах, согревая своим теплом. По всем поверхностям маленькой комнаты стояли потухшие свечи для колдовства, и лежали разбросанные заготовки его талисманов.
Талисманы были приложены по его телу повсеместно. Он снял один со лба и тихо спросил на грани слышимости о времени.
– Сейчас почти четыре утра, – также шёпотом ответила ведьма, – ты потерял сознание, как только мы…
– Тише, царевна, – перебил он, – давай поспим ещё, – он отодвинулся ближе к стене, приглашая ведьму лечь рядом.
– Тебе, наверное, будет неудобно, – Агена встала с пола и потянулась накрыть друга одеялом, как вдруг Тумун остановил её за руку.
– Мне приснился кошмар, пожалуйста, останься.
Ведьма вздохнула, но, заметив искреннюю мольбу в глазах напротив, улеглась рядом с колдуном, устроив голову на его плече.
Глава 7.
Тихое утро. До ушей доносился шум с кухни – там чем-то была занята Агена. В окно, заслоняя солнечные лучи, постукивали веточки яблони из сада. Тумун сладко потянулся. До самого пробуждения он спал без сновидений благодаря магии Меона. Надо отдать должное, его чары всегда работали безупречно – сказывался многолетний опыт.
Он дотронулся рукой до шеи – туго перевязана, горло саднило изнутри и дышать было трудновато. Говорить наверняка тоже было больно, но проверять не хотелось.
«Надо выпить чего-нибудь горячего, чтобы не было так больно», – решил он и встал с кровати.
В комнате царил полный беспорядок: начиная от капель воска на всех поверхностях и заканчивая остатками целебной магии в воздухе – всё буквально кричало о том, что здесь вчера творилось серьёзное колдовство.
Тумун подошёл к окну и, отодвинув шторы, открыл обе его створки. Яблоневый лист тут же качнулся, будто на ветру, и погладил колдуна по щеке. Оглянувшись обратно на комнату, он заключил про себя:
«Ну, дело начато, остальное как-нибудь позже», – колдун переодел рубашку на чистую, оставленную у Агены дома специально на непредвиденные случаи, вроде вчерашнего, и вышел прочь, ступая босыми ногами по колючим стебелькам и сухим листочкам целебных трав.
Убирать кавардак в светлице рано или поздно придётся самим, потому что домового в жилище ведьмы больше не было. Последний пропал после пожара два года назад, а нового так и не появилось.
В кухне висела тишина, настолько густая, что казалось вот—вот и её можно будет потрогать руками. Тумун подошёл к маленькому котелку и начал заваривать травяной чай.
– Ты выспался? – стоявшая рядом Агена осторожно положила тёплую ладонь ему на спину, другой рукой помешивая овощи в большом котелке.
Тумун утвердительно кивнул.
– Сильно болит? – рука ведьмы осторожно заправила локон его волос за ухо, а её голос зазвучал неуверенно, будто она извинялась.
Тумун пожал плечами, не зная, что ответить. Болела ли рана? Конечно да, он не мог даже сказать о своей боли вслух. Была ли эта боль нетерпимой? Нет, по крайней мере пока что выть от неё не хотелось.
– Прости нас… меня, – Агена повернулась обратно к овощам, – я не должна была уходить вчера вечером, у меня было плохое предчувствие, но я не придала ему значение и всё равно убежала… А потом твоя рана, мне очень жаль, я не сообразила сразу, что делать, эта дрянь начала стягивать кожу… Меон догадался раньше, он цебя поцарапал, мне очень жаль… – Тумун бросил мешочек с сушёной крапивой на стол, хватая ведьму за предплечья.
Он нахмурился и серьёзно покачал головой, будто говоря: «не дури».
Меон запрыгнул Агене на плечо, кладя лапу поверх Тумуновой руки в знак поддержки. В её глазах плескалось море сожаления, грозящееся вот—вот хлынуть слезами и затопить весь дом.
– Тумун, что же это? Неужели я стала такой рассеянной? Если бы не талисманы, которые ты оставил мне для отпугивания нечисти, я бы вчера не справилась! Ты весь горел, а кровь не шла совсем, и у меня ничего не получалось с чарами! – Агена побледнела и уронила деревянную ложку в котелок.
Брови колдуна изогнулись в искреннем сочувствии. Он притянул ведьму к себе, обнимая за плечи одной рукой, и положил на голову вторую. Меону пришлось спрыгнуть на пол, потеряв равновесие, за что Тумун тут же отхватил от него удар лапой по голым щиколоткам.
Завтракали молча. Тумун думал о вчерашнем ночном госте и о том, какое отношение мёртвые души к нему имели. Агена сидела напротив и ковырялась в рагу, выбирая нелюбимую морковку. Меон, мурчащий подле неё на стопке книг, уплетал жирный кусок мяса.
Вдруг Тумун придвинул к ведьминой тарелке листок талисманной бумаги, заставив её оторваться от еды.
«Вытащи из-под Меона третью книгу сверху»
Агена бросила в друга вопросительный взгляд и, подняв недовольно мяукнувшего кота одной рукой, достала нужную книгу другой. «Основы талисманов. Феникс» – гласила надпись на обложке, выведенная красивым рядом стройных букв.
Тумун пролистал её от корки до корки и, найдя нужную страницу, повернул книгу ведьме.
– Каллиграфия? – недоуменно спросила она, – На кой она мне? Не буду же я талисманы за тебя рисовать!
Тумун закатил глаза и снова взялся за перо.
«На всякий случай»
– Какой такой случай? Я думала ты пошутил в тот раз… Ты что, помирать мне тут собрался?
«Царевна, тебе напомнить вчерашний вечер?», – за протянутым листом последовала самоуверенная улыбка. Агена стушевалась и побледнела – вспоминать Тумуна на грани смерти было и впрямь тяжело.
«Садись рядом, покажу хотя бы как читать», – он отставил пустую тарелку в сторону и похлопал по месту рядом с собой, приглашая ведьму.
Агена нехотя оставила еду и притянула лист бумаги к себе.
– Нет уж, давай ты сюда, – возразила она, Тумун пожал плечами и поднялся с насиженного места, – та скамейка узкая, я сколько уже просила тебя прибить к ней ещё доску?
Колдун хрипло усмехнулся, закатил глаза и вздохнул, опускаясь рядом с ведьмой.
– Кряхтишь, словно тебе сто лет уже, – прыснула она. Тумун нахмурил брови, пронзительно взглянув на подругу. Перо в его руке легко заскользило по бумаге, словно танцуя.
«Вот как? Царевна, ты пожалеешь за шутки над стариками!»
На этот раз Агена долго вчитывалась в написанное, чтобы разобрать витиеватый почерк друга.
– Что это за слово? – она ткнула пальцем в листок.
«Царевна. Признайся, что ты спросила только потому, что тебе нравится это прозвище».
– Пф, нет, просто ты непонятно пишешь, это же ужас просто! – фыркнула она, отврорачиваясь к коту. Меон замурчал, когда почувствовал её руку у себя на макушке.
Тумун принялся выписывать алфавит на чистом листе, рядом с прописью ставя печатные буквы. Агена краем глаза наблюдала за легкими движениями пера и бликами солнца, парящими над бумагой от кольца на среднем пальце колдуна.
«Вот тебе алфавит. Напиши что-нибудь».
– Это обязательно? – Агена надула нижнюю губу, сморщив нос, – Не хочу.
В ответ Тумун показал на свои уши, пожимая плечами, как будто говорил: «я тебя не слышу».
– М-да, вот ты как, значит, – ведьма взяла новый лист и шлёпнула его перед собой на стол, заставив Меона вздрогнуть, – ладно-ладно.
Она заправила выпавшие из кос прядки за уши, обмакнула перо в чернильницу и принялась за написание. Получалось плохо, криво и неправильно, не так, как у Тумуна. Агена пыхтела и выводила буквы дальше, высунув кончик языка и постоянно сверяясь с алфавитом. Колдун наклонился ближе, пытаясь оценить её старания, но тут же отклонился назад – ведьма кинула на него предупреждающий взгляд и закрыла текст руками.
Спустя пару долгих минут Тумун услышал, как Меон доел свой кусок мяса и вышел на улицу. Спустя ещё пару – чуть не задремал. Наконец, когда ведьма закончила, он прочитал:
«Тумун, ты большой дурак и задавала!»
Колдун затрясся в немом хохоте, а на его глазах от смеха выступили слёзы. Он перечитал написанное ещё несколько раз, только на последний заметив маленькое «Креслав ?», написанное чуть аккуратнее его собственного имени. В груди что-то неприятно шевельнулось, он взял чистый лист.
«Ты вчера с ним ходила?»
«Да» – ответ последовал незамедлительно.
«Я с ним тоже виделся как раз накануне, о тебе говорили».
Глаза ведьмы округлились, она подскочила с лавки, дёрнув друга за рукав.
– Он говорил обо мне? Что он сказал? Надеюсь не что-то плохое, Мун, скажи же!
Колдун слегка усмехнулся.
«Он тобой очарован. Его просто засосало в трясину твоих зелёных глаз».
Прежде чем Агена забрала бумажку себе насовсем, он добавил на ней:
«Я не верю ни единому его слову».
Повисло минутное молчание, Агена нервно затеребила кончик своей косы.
– … но он называл меня красавицей… – ведьма склонила голову в сомнениях.
«Ладно, верю только этому», – Тумун поднял глаза от бумаги и столкнулся взглядом с подругой. Она тревожно оглядела его, кивнув на забинтованную шею.
– Неужели это он тебя?
Колдун отрицательно покачал головой, не давая Агене накрутить себя.
«Не волнуйся, царевна».
…
В дом бесцеремонно влетела сова Лина, бросила на стол какой-то свёрток и вылетела через окно, когтями едва не зацепив цветочные горшки. Это что ещё такое? Тумун ждал, что она по обыкновению клюнет его в щёку. Интересно, что она принесла в такой спешке?
Ученик колдуна подошёл к столу и увидел на сложенном вчетверо листе слово «Срочно», выведенное аккуратным угловатым почерком тётушки Велены. «Раз срочно, то и дядю из деревни ждать не стоит», – подумал он и развернул бумагу.
«Матвей», – писала она, – «Тумун, не важно кто из вас первым прочтёт эту записку. Не могу с утра найти Агену, поиски Лины также не увенчались успехом. Увидите её на ярмарке – дайте знать, что с ней всё хорошо. Велена».
Тумун прочёл письмо трижды, перед тем, как до него дошло – Агена пропала. Куда её могло так занести, что даже Лина с её зорким глазом не смогла её отыскать? Время близилось к вечеру, приезжая ярмарка уже наверняка закрылась, поэтому, не желая терять времени, он поспешил к площади, где был утром.
На пути по узким деревенским улочками ему встретились лишь стайка резвящихся детей, да одинокий старичок, сидевший на завалинке своего дома. На самой площади уже не было никого, лишь пустые прилавки стояли и ждали завтрашнего дня, чтобы вновь встретить гостей.
Куда же могла деться грозная Агена? Тумуну не верилось, что она вообще появлялась в шумном балагане торговой площади. Агена ненавидела толпу, всегда боялась в ней потеряться. Потому вариант, что она действительно приходила на ярмарку, был маловероятен.
Если только… она действительно была там, но снова испугалась…
У проулка на краю площади Тумун заметил какое-то движение – на него пристально смотрел маленький дух девочки, безмолвно зовущий пойти за ней. Чем ближе он подходил, тем ярче в голове становилась картинка: Агена, бегущая прочь с площади. Душа девочки, убедившись, что он увидел то, что она показала, зашагала прочь. Она повела колдуна по тем улицам, где они с Агеной обычно ходили гулять – вот дом портнихи, за ним небольшой сад, и вот он уже на краю деревни. Поровнявшись с девочкой, Тумун выровнял сбитое дыхание. Душа маленькой ручкой показала направление.
Ни секунды больше не раздумывая, он рванул в лес, к большой ели.
«О Предки, хоть бы она правда была там!» – молился про себя Тумун. Страшнее, чем «Агена потерялась в лесу» могло быть только «Агена потерялась в ночном лесу». До ночи оставалось совсем немного, а он всё бежал и продолжал себя накручивать. Ногу резко обожгло крапивой, место тут же неприятно зачесалось – потом вылезут волдыри, вот зараза! До ели оставалось ещё минут пять пути. Все дриады в округе уже спали, Солнце село, но он уже был в знакомой части леса.
Вот показалась старая стройная ель с необъятным стволом, крепкими толстыми ветками и тёмно—зелёными острыми иголками, которые отгоняли всяких проходимцев. Под тяжёлой еловой лапой на земле сидела Агена.
– Гена, ты здесь? – колдун перешёл на шаг, стараясь наступать аккуратно и не делать лишнего шума, – это я, Тумун, не пугайся только, ладно?
– Мун? – она произнесла его имя очень тихо, на грани слышимости, – А я здесь вот…
Он аккуратно отодвинул удивительно скрипучую ветку, садясь на землю рядом с ведьмой. Не слишком далеко, чтобы всё ещё её слышать, но и не слишком близко. Она смотрела в землю перед собой, пальцами перебирая бахрому накосника. Тумун окинул её тревожным взглядом – вроде целая и невредимая, только слегка растерянная.
– Я вижу, – он тоже заговорил тише, – сразу, как узнал, что ты пропала, помчался сюда.
– Я такая очевидная? – спросила она, подвинувшись чуть ближе. Становилось холоднее, ночь вступала в свои права и Луна медленно выкатывала свой сияющий серебром бок из-за горизонта.
– Нет, мне снова помогли.
Они сидели на сухой мягкой хвое, колдун прислонился спиной к дереву, откинув голову, Агена, всё также обнимая колени, пристроилась у него под боком. Первой нарушив недолгое молчание, она спросила:
– Знаешь, зачем я на ярмарку пошла?
– Я очень надеюсь, что цель была стоящей. Я без ног остался, пока бегал тебя искал.
– Хотела посмотреть на украшения, – она усмехнулась, – ужасно глупо, правда? Они же дорогие, чего зря ноги утомлять? Но очень хотелось…
– И как, посмотрела? – он спросил, прекрасно зная ответ.
– Нет. Я не дошла до этих лавок. Напугалась, там…
– Много людей, – закончил предложение за неё, – я знаю, Ген. Я сам там чуть не потерялся сегодня, зато смотри, что я для тебя нашёл.
Агена обернулась в момент, когда он полез в карман за свёртком, и они неловко стукнулись лбами, тут же засмеявшись.
– На, держи, я сражался с торговкой в тяжёлом бою за них, – Тумун протянул ей бумажный свёрток.
Она взяла его своими по-прежнему дрожащими руками – то ли от волнения, то ли от холода – и начала аккуратно разворачивать. В момент, когда в лунном свете блеснули камушки серёжек, она ахнула, едва не выронив их на землю.
– Мун, они, должно быть, стоили тебе целое состояние!
– Вовсе нет, – он не смог сдержать широкой улыбки.
– Я не могу их принять, ты что…
– И куда мне их девать тогда, по-твоему?
– Подари тётушке Велене, ей по статусу положено драгоценности носить!
– Ну, уж нет! – громко возразил колдун, – Я выбирал их специально для тебя, значит и носить тебе, – увидев, что она снова хочет возразить, он закрыл ей рот ладонью, – и ты не будешь даже на секунду задумываться о том, сколько они стоят.
По тому, как смягчился взгляд Агены, он понял, что она капитулировала, и опустил руку, как вдруг она выдала:
– Тогда этот перстень точно твой! – она схватила его левую руку и надела кольцо на средний палец, – Вот так вот!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70739842?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Катерина Самаркина
Тип: электронная книга
Жанр: Современная русская литература
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 30.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Тумун – потомственный заклинатель. В свои девятнадцать он вынужден творить колдовство для деревни, полной алчных людей. Что произойдет, если однажды его колдовство выйдет из-под контроля? К чему приведет его тяга к новым знаниям?