Главная страница | Научная фантастика | На дне

На дне
Андрей Полещук
Что может противопоставить человечество океану расширяющему свои владения? Спасут ли новые виды технологий цивилизацию стоящую на краю пропасти? Или только отсрочат неизбежное? Сможет ли человек приспособиться и выжить в агрессивной среде? Этот рассказ не даёт точного ответа, лишь предлагает один из сотни вариантов…

Андрей Полещук
На дне

Инженерную деятельность Марат Усманов всегда рассматривал как сугубо творческую, раздвигающую горизонты человеческого бытия, вырывающую из невежественного быта с оловянными плошками заболоченной жизни. Заставляющую подняться над пещерным существованием, закисающим и хиреющим предопределением неизбежности столкновения с агрессивным миром, старающегося выбить из этого центра тяжести. Придать тем потенциалом, который Марат разглядел в инженерии, ускорение колеблющемуся человечеству в неприятии огромного мироздания с его отрицательными и положительными турбулентностями. Встряхнуть костяную куклу, как протряхивают бельё от перьев и струпий, лакающего изо дня в день оловянной плошкой кислые щи обывателя, и сместить точку его внимания, ограниченную круглой миской, на оспаривание никчёмного существования перед бескомпромиссной реальностью.
Усманов никогда не сомневался, как и прочие инженеры, в том, что он вооружает человека инструментом для прокладки тоннеля в тёмном царстве невежества и глупости. Врачи и педагоги, музыканты и ремесленники, секретари и сисадмины, кочегары и дворники – все вооружены инструментом благодаря инженерной мысли. И чем дальше оно копает кротовую нору в познании самоё себя по отношению к бесконечному, тем сложнее и совершеннее становится инструментарий.
Именно с такими способностями и устремлениями Марат Усманов не мог не оказаться в стенах «Заслона», как и его сослуживцы – такие же благодетели рода человеческого.
Марат Усманов работал за стойкой напичканной научной аппаратурой, осведомляющей оператора о результатах тестирования подсвеченными шкалами, неоновыми экранами, прыгающими вертикально индикаторами, всплывающими окнами и тонкими пластинами с бегающими жёлтыми и синими волнами на разлинованных в сеточку трафаретах.
Паукообразные пальцы инженера-инсталлятора усердно бегали по тонкой панели, вколачивая «операторы», «кортежи» и «инструкции». Каждый символ вспыхивал от прикосновения. Он отнимал время от времени правую кисть от клавиатуры и дотрагивался до стального шарика, вмонтированного в ложемент стойки. Вращал им, будто покатывал шаром по полу, находил нужную позицию и оставлял его в покое до следующей смены позиции. Одномоментно графики и гистограммы на всплывающих окнах нервно реагировали перестройкой оптометрических данных: частотные волны то сжимались, укорачивая периоды всплесков, то растягивались пружиной, увеличивая последние.
Изредка Усманов подходил к застеклённому шкафу-изолятору и задумчиво наблюдал за куском живой плоти, выращенной из стволовых клеток. Рядом лежал прибор с щупами, от него отходил шлейф, подключённый к нейродатчикам, иглами, вонзёнными в человеческую ткань. Инженер просунул пальцы в кольца рычажков управления – за стеклом забегали руки-дублёры. Они взяли скальпель и аккуратно надрезали плоть – её поверхность распоролась, как распарывают сшитые между собой выкройки ткани.
Усаживался за нейросетевой регенератор и настойчиво учил нейросеть восстанавливать повреждённую кожу. В изоляторе раскладывалась лучевая трубка и обстреливала короткими пучками фотонов глубокий надрез эпидермиса.
Сработал кодовый замок. Красный светодиод переключился на зелёный.
– Усманов, не падай в обморок, лучших инженеров командируют то ли на какие-то испытания, то ли внеочередные профилактические работы, – с порога ошарашил свежей новостью Распекаев.
На его лице светилась та хитрая улыбка, с которой сообщают о чём-то неординарном из первых уст и ждут удивлённого восхищения в качестве поощрения – не в этот раз.
– Работы так работы, – еле разжёвывая слова, произнёс Усманов.
Он до сих пор не осознал, что происходит за его спиной – его внимание целиком поглотил процесс эксперимента с лоскутом кожи.
– Ты ещё не отказался от идеи обставить матушку-природу, – съехидничал Распекаев, нависая над изолятором с бегающей внутри трубкой, плюющейся невидимыми лучами; фигура Распекаева с хорошо развитой грудной клеткой заслонила половину стенда.
– Идея не нова и не моя, – Усманов разговаривал с экраном, напоминая параноидального геймера. – Я хочу заставить нейросеть ускорить регенерацию повреждённых тканей в десять раз, да так, чтобы и следа от шрама не осталось. На основе этой разработки… э-э-э, брат, а ты что сейчас сказал про командировку, ты шутишь, да?
Запоздалое, но какое-никакое удивление Распекаеву удалось выдавить из азиата с арахисовой кожей и угольными волосами.
– Не в стиле техника второго уровня сектора релятивных технологий, – отмахнулся Распекаев всё ещё рассматривая розовую ткань с надрезом, будто релаксировал у аквариума с гуппиями. – Столкнулся с Вензером в лифте, он по дружбе нашептал на ушко. К полудню всем кандидатам разошлют официальные приглашения на собрание, где нам разложат по полочкам всю информацию. – рассказал Распекаев.
Марат Усманов не был тем человеком, чья доверчивость и безропотное принятие фактов являлись блестящими качествами его натуры, поэтому он позволил себе усомниться в услышанном.
– Ты ничего не путаешь? Но как же водный мотокроссинг? Через несколько дней четверть финала – заезд на Рыбинском водохранилище, – недоверчиво расспрашивал Усманов. – Кто будет представлять лицо предприятия?
– М-да, большая вода ещё не добралась туда. Начальству видней, где и как сотрудники будут представлять это самое лицо, – замял вопрос инженер-метролог.
– Получается, я напрасно новый гидрокостюм приобрёл, – разорялся Усманов.
Стоило им закончить обмен мнениями по поводу изменений планов на спортивных соревнованиях – на портативные супрасети вшитые в нагрудные карманы опловых комбинезонов, пришли оповещения, о чём пискнул звуковой сигнал. Инженера коснулись медальонов с символикой «Заслон» – перед глазами спроецировались голографические экраны. Это не были привычные путевые листы и технологические маршрутные карты с очередной аттестацией «заслоновской» системы в куполе или поверки компонентов, либо ремонтные работы по восстановлению последних, спалённых нерадивыми техниками. Вскрыли персонализированные письма. Прокрутили тексты вниз, не пропуская ни единого слова. Изученные уведомления отправили в личные архивы.
– У нас есть полчаса, – намекнул Усманов на неспешность дела.
– Подниматься к себе – лень. Поболтаю здесь с тобой, – таким способом Распекаев испросил разрешения остаться. – Представить не могу. – Он снова заинтересовался нейрорегенератором.
– Чего именно?
– Я правильно понимаю, твоя задача – создать перспективное изделие, оказывающее быструю помощь на месте, пострадавшему получившему рваную рану с возможностью летального исхода?
– Совершенно верно.
– Как предполагается транспортировать громоздкое устройство к месту несчастного случая с целью увеличить выживаемость смертельно раненного. Такие, по-моему, мнению, стационары подходят в операционные. Они не транспортабельны, – рассуждал логически Распекаев.
– Я собрал регенератор по опытно-конструкторским разработкам, которые мне сунули разрабы из отдела в таком виде. Насчёт громоздкости, пока никто не запаривался, – объяснял Марат. – Заказчик рассказал, что ему надо, расплатился нанокиловаттами. Конструктора пошумели и скинули мне чертежи. Всю плешь мне проели шайтаны, пока я собирал прототип. Обкатаю технологию. Посмотрю, как она себя зарекомендует. Если застопориться, свернём исследования. Покажет свою живучесть – конструктора будут обмозговывать как эту бандуру упаковать в портативные размеры.
– Вот и я к этому веду. Стоит сейчас задуматься о поисках решения миниатюризации компонентов до переносного чемоданчика. Иначе всё сведётся к постоянной нехватке нанокиловатт на доработки. Неизбежному выбиванию у заказчика очередного транша энергии. Так дело может дойти до расторжения договора и уплаты штрафа.
Инженеры-докеры, как их окрестили, были частыми гостями в куполах, где тестировали и нагружали до предела электронные модули и системы жизнеобеспечения станций. Поверяли тестами стабильность передачи и обработки информации двоичных кодов КУМа – Кластерная Универсальная Матрица. Сердцем КУМа являлось ядро из титана, нанесённой на него матрицы из миллиардов кластеров, откуда КУМ считывал операционные данные и на их основе отправлял функциональные интерпретаторы определённым «службам» купола. Упор делался также и на способности КУМа к самотестированию и выявлению сбойных секторов, и лечению таковых без вмешательства техперсонала.
– Брат, поверь, это не моя головная боль, – снял с себя ответственность Усманов и добавил. – Пойдём к руководителю, нам пора.
На «красном» этаже коридора, погружённого в сонливую тишину, сработали округлые шторы капсульных шахт – с опозданием в несколько секунд друг за другом. Инженеры встретились с коллегами у лифтов, и это было неожиданностью.
– Вы когда вернулись, Вильнис? – с радостным удивлением, не повышая голоса, спросил Распекаев.
– Сегодня утром, – отвечали ему с улыбками коллеги.
– Как прошло погружение? – приветствовал Усманов.
– Ох и не говори, первый раз всё-таки. Страшновато было, – признался Кравчук. – Хоть мы и прошли учебные погружения с наставниками в тренировочном центре на макете триста шестнадцатого изделия, на глубине тридцати метров условия разительно отличаются от учебных.
– Первым делом задавить в себе паническую атаку – это психологический момент. С такими ситуациями нас научили справляться, – обратил внимание Чуграйтис на сложный нюанс подводной работы. – В целом довольно успешно заменили нейрофильтры с компедансами…
– Это те, что из воды вырабатывают кислород?
Инженеры прошли к стойке на ресепшен.
– Ну, не совсем они. Нейрофильтры лишь компоненты у комплекса, в основном находящегося в Питерском куполе.
– Мы успешно исправили повреждённый предварительный фильтр и заменили на нижнем Петербургского купола. Тем не менее закачку воды и первую стадию отчистки производят именно нейрофильтры. Они-то собственно, и отказали. Мы справились уже с настоящей задачей в боевых условиях.
– Что-то мне подсказывает – вы тоже получили уведомления, – догадался Усманов.
Они остановились у окошка, за ним сидела привлекательная девушка с розоватым лицом. Её бликующие на свету волосы были приглажены и сзади уложены в помпончик.
Бордовая отороченная пилотка с кокардой «Заслон», бордовым костюмом и бежевым шарфиком из синтетики, повязанным под воротничок белой рубашки пышным бантом, выдавал в девушке стюардессу лайнера бизнес-класса, но никак не пресс-секретаршу сектора инновационных технологий.
Она сверила приглашённых инженеров по списку и проводила в конференц-зал. Тот, к удивлению, последних был пуст, не считая трёх руководителей разного ранга – видимо, уведомления пришли только четырём инженерам из их подразделения, что немного смутило четвёрку в комбинезонах пепельного цвета. Зал представлял собой миниатюрный амфитеатр, ряды которого пирамидально спускались и заканчивались у подковообразного стола и трибуны. За спинами сидящих на экране проплывали аббревиатуры «Заслона».
– Проходите сюда! И займите места в первом ряду! – попросили кандидатов.
Стоило им расположиться напротив людей в белых комбинезонах, как те завели разговор о целях, преследуемых руководством и задачах, стоящих перед инженерами. Без вступительных речей и формальностей – все друг друга знали.
– Начну с того, что всё здесь сказанное нами носит секретный формат и не должно распространиться за пределы круга данной встречи, – говорил директор Екатеринбургского филиала Супонев. – Дирекции нашего структурного подразделения поручено сформировать группу из технических инженеров для выполнения сложной задачи. Коротко и по существу: вам предстоит посетить необычный купол в прямом смысле слова. Засекреченный объект купол-икс, спрятанный на континентальном шельфе ввиду его секретности. О его существовании знаю только я и ряд высокопоставленных лиц. Купол-икс является площадкой, где обкатываются опытные образцы и технологии, прежде чем они попадут в виде зарекомендовавшего себя изделия в обитаемый купол. Станцию обжили два десятка сотрудников и добровольцев, проводя испытания и обкатку, ну-у… что называется на своей шкуре. Недавно к куполу по графику должен был пристыковаться батискаф с грузом, заодно забрать контейнеры с отработанным материалом. Однако экипаж батискафа столкнулся с молчанием в радиоэфире, а система стыковки оповестила о заблокированном шлюзе причала. Повторная вылазка к аварийному шлюзу так же оказалась провальной. Батискаф вернулся ни с чем. Кураторы проекта строят наихудшие варианты.
– Почему вы нас-то выбрали? – возмутился Чуграйтис, пока директор продумывал следующую часть речи. – Пошлите в купол водолазов, пусть вскрою эту консервную банку. – Не технично, даже, – с надменной вульгарностью, высказался инженер.
– Как вы изволили выразиться «консервную банку» имеющую определённую прочность, вскрыть не имеется возможным по техническим причинам. И вам хорошо об этом известно. Что касается водолазов – на станцию не могут быть допущены лица, не имеющие инженерно-технических навыков и не состоящие в штате «Заслона», – разложил по полочкам начальник сектора инновационных технологий Подгорный. – Сочетание в вас качеств и умений предопределило наше решение.
– Простите, Юрий Валентинович, отказ можно оформить, – Кравчук показал, что не настроен на участие в этой вылазке. – У нас, в конце концов, есть обязательства в чемпионате по водному кроссингу. Испытания и доработка требуют нашего присутствия, некоторые изделия повисли мёртвым грузом.
– Обратите внимание, мы только прибыли из командировки и находимся не в лучшей форме, – подхватил интонацию Чуграйтис.
– Все формальности по улаживанию этих и других вопросов берёт на себя руководство. Скорее всего, на соревнованиях вас заменят запасные спортсмены. Изделия и протоколы испытаний передадим в другие отделы. Вам даётся два дня отдыха на восстановление сил, – руководство заранее просчитало неодобрительные отклики инженеров, ищущих любые причины для отказа, и беспокоилось об устранении оных. – Не в ваших интересах, так сказать. О проблемах и заботах печётся дирекция филиала «Заслон».
– Немаловажным фактом здесь сыграли и качества, предъявленные в сложившихся условиях. – Подгорному важно было переломить в инженерах неприятия того факта, что решение проблемы легло на их плечи. – Кандидаты должны обладать качествами инженерного склада ума и мышлением. Второе – иметь отношение к водным видам спорта или погружений с использованием глубоководных аппаратов. Вкратце – людей, умеющих не только передвигаться по суше. В вас мы разглядели эти способности.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/andrey-poleschuk-33044407/na-dne-70730548/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.