Слепой Виталя
Слепой Виталя
Сергей Царапкин
О жизни мальчика с особенностями в развитии. Как ему интегрироваться в обществе? Как принять себя таким, какой есть?
Сергей Царапкин
Слепой Виталя
Часть первая. Дом
1
Виталька был слепым от рождения. Ясные васильковые глазки смотрят, улыбаются и ничего не видят. Родители обнаружили слепоту, как только сын встал на ножки. Пока грудь сосал, ручонками да ножонками в кроватке махал, было незаметно. Да и реагировал Виталька на погремушки или соски нормально.
– Виталя, Виталя! – бывало зовет его мамка, и Виталя поворачивает головку и весело машет ручками. Узнает.
А тут встал на ножки, постоял, чуть качнулся и пошел.
– Сыночек! Ну, иди же ко мне.
Мать сидела за столом и шила на ручной швейной машинке. Рука крутила блестящее колесо, вверх-вниз прыгала иголка, сползала на пол прошитая ткань. Виталя повернул голову. Мама позвала еще раз. Сынок сделал шаг. Кошка Буська подошла и потёрлась о ногу. Мальчишка качнулся, но устоял.
– Иди же ко мне, сынок! – глядела на сынишку и протягивала руки мама.
Виталя сделал второй, третий шаг, чуть отклонился и бац! Горшок перевернут.
Вечером отец пришел с работы. За ужином на кухне он выслушал жену. Мужчина молча доел с котлетой картошку, сгрыз огурец, выпил бокал чаю и сказал:
– Ты что, Ленка, дура? Мой сын не может быть слепым.
После этого отец встал и молча прошел в комнату.
– Сынок! – позвал он сына.
Виталя повернул головку и, узнав голос отца, улыбнулся и потянулся к нему.
Владимир Петрович вытащил Виталю из кроватки и поставил его на пол.
– Иди же ко мне, сынок! Посмотри, что я тебе принес.
Отойдя к дверям, отец присел на корточки. Мужчина держал в руке большой апельсин. Виталька смотрел на отца, слышал его голос, чувствовал его запах.
Отец продолжал смотреть в глаза сына. Никакой реакции. Огромный оранжевый апельсин, а Виталька ноль внимания.
Через неделю врач областной детской поликлиники Алла Григорьевна Шаповалова подтвердила подозрение родителей.
– Слепорожденный ребенок, – вздохнула врач, – Очень возможно, родовая травма.
– Как же это! Боже мой! Что же нам делать!? – заревела мать.
– Пожалуйста, Елена Васильевна, успокойтесь! Положение серьезное, но не безнадежное. Современная офтальмология умеет творить чудеса! Пусть ребеночек чуть подрастет, и я вас направлю в один очень хороший глазной институт. Но это далеко. Тысяча километров. Придется ехать в город Одессу. Там есть профессор Навахацкий, который творит чудеса!
– Да, да, конечно! – закудахтала мама, – Поедим, конечно поедим! Куда нужно туда и поедим! Лишь бы помогло.
– Значит договорились. – кивнула врач. – А пока живите как жили.
– Как же без глазок сыночку нашему жить! – вечером тихо рыдала на кухне в платок Елена Васильевна.
–Вылечим, обязательно вылечим! –сидел рядом и, сжимая кулаки, повторял отец.
На уколах и лекарствах прошел год. Эффект был нулевым. Еще через год врач Алла Григорьевна пригласила Виталика Рогова с мамой на прием.
– Ну что ж, – осмотрев ребенка, сказала доктор. – Я направляю вас в одесский глазной институт. Езжайте с Богом! Очень надеюсь, что вам помогут.
Через три недели Елена Васильевна и Виталик приехали в Одессу. У вокзала, сразу за сквером, в котором целыми днями бил в знойное южное небо огромный фонтан они сняли просторную комнату. Прямо под их окнами находилась трамвайная остановка. Мама с сыном выходили из подъезда, переходили дорогу и сев в трамвай №5, уже через пятнадцать минут были в знаменитом институте. На третий день их принял сам профессор Навахацкий.
– Не волнуйтесь. – осмотрев ребенка, сказал профессор. – Сделаем все что будет в наших силах. Придется на пару неделек вам лечь с ребенком в стационар. Необходимо тщательное обследование. После этого будет назначено лечение.
Лечебный корпус, в котором были размещены Виталик с мамой, находился в тенистой глуби больничного парка. Сам же парк своим дальним концом упирался в обрыв, за которым открывался необъятный простор и картинно сияло большое море.
Первую неделю разные врачи на разных приборах изучали глаза Виталика. Затем было назначено лечение. Каждое утро после завтрака Виталик с мамой по всяким переходам и длинным коридорам шел в физиотерапевтический кабинет № 34. Там Виталика медсестра тетя Тамила усаживала на специальный детский стул.
– Глазки наши должны быть открыты. –всякий раз в начале процедуры напоминала медсестра.
Мама помогала Виталику усесться на стульчик, а тетя Тамила брала со стеклянного столика две стеклянные колбочки и плотно прижимала их к глазкам ребенка.
–Елена Васильевна, пожалуйста подержите. –просила медицинская сестра. Мама бралась за колбочки и аккуратно прижимала их к глазам Виталика, пока тетя Тамила специальными резиновыми жгутиками не укрепляла их. Затем в подвязанные колбочки вливалось лекарство и подключались проводки. Тетя Тамила подходила к маленькой прикрепленной к стене коробочке и нажимала красную кнопку. В обеих колбочках начиналось бурление.
– Ну как? –всякий раз после очередной процедуры спрашивала мама.
– Нормально.
– Больно было?
– Нет.
– Ну, а что чувствовал?
– Булькает!
– Где, сынок, булькает? – в первый раз не сразу поняла мама.
–Тут. – указал на свои глазки Виталик. – Будто варится суп.
– И тебе совсем не было больно? После процедуры глазки у тебя немножко красные.
Процедура с кипящим в глазах супом длилась двадцать минут. Краснота глаз проходила и Виталик с мамой отправлялись на прогулку. Они полюбили гулять по больничному парку. В большом тенистом парке было множество аллеек, путешествуя по которым они всегда выходили к обрыву. Вдали за обрывом открывалось море. Мама усаживала сына под старым каштаном на скамейку и усаживалась рядом сама. Некоторое время они молчали. В лицо Виталику дул легкий ветерок и чем-то волнительно пахло.
– Чувствуешь, сынок, запах? –спрашивала мама.
– Ага. – кивал и тянул воздух носом Виталик.
– Это запах моря.
Маме Виталик не говорил, но для себя подметил, что пахнет море всегда по-разному. В первый раз, когда они сюда пришли, Виталику показалось что море пахло лекарствами. В другой раз от моря сильно пахло квашеной капустой и немного тухлой рыбой. Но чаще всего море благоухало спелым арбузом. Свежий и приятный запах.
– Сегодня море, сынок, немного другое. –начинала говорить мама.
– Какое другое?
– Какое… – повторяла вопрос сына и вздыхала мама. Елена Васильевна принималась рассказывать каким сегодня она видит море. Она говорила- и про цвет воды, и про просторное южное небо, и про высокие волны, и про кричащих чаек. В рассказах мамы вода была то серой, то зеленой; Небо – то голубым, то розовым; волны были белыми и кудрявыми; и чайки тоже были белыми. Слушая маму, Виталик продолжал чувствовать на своем лице ветерок, слышал доносящиеся запахи и его звал тихий далекий гул.
– Пойдем на море! –каждый раз, когда мама переставала рассказывать, просил Виталик.
– Подожди, сыночек, немножко. – отвечала мама. – глазки у нас скоро вылечатся и тогда ты сам все увидишь!
Целый месяц и еще шесть дней они приходили посидеть на свою тенистую у оврага скамейку. Пришли они и в тот день, когда пригласил маму на беседу профессор Навахацкий. Произошла встреча с профессором на следующий день после последнего супа.
– Уважаемая Елена Васильевна, буду с вами предельно честен. – усадив женщину в кресло начал говорить профессор. – К большому сожалению, мы мало чем Виталику помочь смогли.
– Как же это… – заслезилась и начала мять платочек и бормотать Елена Васильевна. –Вы же обещали…
– В таких делах, Елена Васильевна, обещать мало что можно. Вот послушайте, что я вам скажу. –помолчав и поковырявшись на столе в своих бумагах, продолжил профессор. – глазки у Виталика здоровы. В сохранности мозг, а вот ниточка, связывающая глазки и мозг нарушена. Эта ниточка очень тонкая и очень важная. Называется она зрительный нерв. Этакий мостик между глазом и мозгом. И вот в этом мостике вся наша проблема. Поправить мостик, то есть, оживить нерв, медицина пока бессильна. Если говорить совсем просто – Нерв отказывается проводить сигналы. Поэтому мозг не может воспринять то, что хочет рассказать ему глаз. В этом вся сложность. – закончил профессор.
– Да, да… – отерла покрасневшие глаза и кивнула Елена Васильевна. – Можно спросить?
– Спрашивайте.
– Я правильно вас поняла–глазки сыночка видят?
– Повторяю, глазки, как органы восприятия свето-ощущений у Виталика в порядке. Ведь что такое по большому счету человеческая слепота? Это не совсем про то – видит человек глазами или не видит. Тут больше про то – что именно человек может видеть. Понимаете?
– Понимаю – кивнула Елена Васильевна. – но честно говоря не очень. Ведь вы говорите, что глаза у сыночка здоровые.
Виталик за дверью ждал маму. Он сидел один на диванчике в коридоре. Вот дверь открылась, и мама вышла. Спрятав в карман платочек, она молча подошла к сыну.
– Мама. – потянул ее за рукав Виталик.
– Чего, сынок?
Пойдем, пожалуйста, на море.
2
– К черту Одессу и к черту вашего умного профессора! – выслушав вернувшуюся домой жену, рявкнул отец.
–Что же нам теперь делать?
– Надо ехать в Москву.
Отец взял на работе за свой счет отпуск и повез сына в московский институт Гельмгольца. Там Виталику пришлось провести три самых ужасных в его жизни недели. Сначала без продыху каждый день в васильковые глазки врачи вливали уйму всяких лекарств. Затем состоялся консилиум. Кроме лечащего врача Курова Сергея Семеновича, на совещании присутствовали три профессора! По решению консилиума было предложено провести сыну курс экспериментального лечения.
Профессор Могилевский так и сказал:
– Уважаемый Владимир Петрович, мы хотим предложить вам участие в эксперименте. Это курс лечения. Так как курс экспериментальный, ни каких гарантий вы требовать не можете.
– Да и какие тут могут быть гарантии! При вашем диагнозе мы делаем что можем. – поддержал профессора Могилевского профессор Яковлев.
– Может хотя бы скажите, что за эксперимент? –спросил отец.
–Мы предлагаем испробовать наш новый препарат. Препарат называется АТФ. Поступать лекарство в виде укола будет непосредственно прямо в глаз. Курс рассчитан на десять процедур. В течении курса доктор Сергей Семенович будет делать Виталику эти уколы.
– Неужели придется колоть прямо в глаз? –испуганно оглядел врачей отец.
– Нет. Конечно не в глаз. Укол будет проводиться под глаз в нижнее веко. Скажем прямо процедура болезненная.
– И еще. – поправил на лице массивные очки и выдвинул из кресла рыхлое тело профессор Быков. – если вы решите отказаться, со своей стороны мы вынуждены будем с вами попрощаться. Нет смысла здесь повторять то, что вам делали в одесском институте.
– И все же каков может быть результат? – подумав, спросил отец
– Про возможный результат мы уже вам сказали. – снял очки и продолжил говорить профессор Быков. – Главное, что надо понять мы предлагаем не лечение в классическом понимании, но эксперимент.
– Эксперимент… – повторил отец. – Значит без малейшей надежды.
– Надеяться можно только на Бога! Мы же обещаем сделать все возможное и конечно не навредить.
– Хорошо. – согласился Владимир Петрович.
Через два дня эксперимент начался. Каждое утро в назначенное время отец с сыном приезжали в институт. Сняв в раздевалке верхнюю одежду и нацепив на ноги бахилы, они поднимались в лифте на шестой этаж. Там они молча шли по длинному коридору до кабинета №666.
– Мы тут. –приоткрывал белую дверь и заглядывал в кабинет Владимир Петрович.
– Очень хорошо. Проходите. –отзывался из кабинета голос медсестры.
– Папочка, я боюсь. – дергал за руку отца и начинал хныкать Виталик.
– Не хнычь. Я же тебе уже тысячу раз говорил – все будет хорошо и пройдет быстро. Немного надо потерпеть. Ты кто? Мужик или сопля на палочке?
– Папочка, я не сопля… – хлюпал носом и вслед за отцом входил в кабинет мальчик.
– Что случилось? -встречала их медсестра Надежда Васильевна. – Почему глазки мокрые? –Плакать не надо. Все будет хорошо! Пойдем, мой хороший. – брала за холодную руку Виталика она.
Папа шел следом. Подойдя к черному креслу, он усаживался сам и брал Виталика на руки.
– Мы готовы! –внимательно осмотрев ребеночка, сообщала Надежда Васильевна.
– Очень хорошо. – отвечал и выходил из соседней комнаты врач. Доктор Сергей Семенович был крупным, с большими руками и маленькой головой мужчина. Голова венчалась аккуратным куполом розовой и немножко смешной лысины. При этом рыхлое лицо врача гляделось мягкой подушкой, которое излучало тепло и покой.
– Как наше настроение? – подходил он к креслу, улыбался отцу и брал Виталика за руку.
– Все хорошо. – отвечал Владимир Петрович.
– Когда хорошо это вдвойне хорошо. – кивал и снова отходил Сергей Семёнович. Медсестра нажимала кнопочку и над креслом множеством ярких ламп вспыхивал хирургический торшер.
–Сынок, помни, о чем мы с тобой договорились? – прижимая сына к груди, шептал отец. – Ты мужчина и должен уметь терпеть. Здесь все тебе желают добра.
– Теперь надо закрыть глазки. – подойдя к креслу, сказала Надежда Яковлевна. – Ничего не надо бояться. На пол секундочки укусит комарик и все.
Виталик вздыхал и послушно закрывал глаза. Сергей Семенович некоторое время чем-то металлическим в своей комнате гремел. Наконец и он подходил к креслу. Теперь большое лицо доктора было серьезным. В руках он держал шприц. Сергей Семенович поправлял яркость на торшере и наклонившись, принимался внимательно рассматривать глаза Виталика.
–Начнем. – кивал он Надежде Васильевне. Медсестра аккуратно клала ладонь на лицо Виталика. Доктор повторно кивал Владимиру Петровичу, и отец крепче обхватывал сына. Сергей Семенович наклонялся над дрожащим ребенком, долю секунды прицеливался и вгонял под веко острую иглу.
– Ой! – вздрагивал Виталик.
– Тише, сынок, тише! –шептал отец.
– Папочка, мне больно! – дергался, пытаясь вырваться мальчик.
– Ну что такое? Мы же договаривались, что не будем плакать! – брала салфетку и принималась отирать мокрое лицо ребенку Надежда Васильевна.
– Еще немножко. – шептал отец.
Надежда Васильевна убирала в карман халата смятую салфетку и снова клала ладонь Виталику на лицо. Короткая пауза и такой же укол врач производил во второй глаз.
Первую процедуру Виталик вытерпел. Лишь немного описал штанишки. По настоящему Виталик расплакался после второй процедуру. Произошло это когда они с папой вышли из кабинета.
– Папочка, пожалуйста, попроси доктора больше меня не мучать! – разрыдался в лифте ребенок.
– Надо, сынок, потерпеть! Понимаешь, надо, надо, надо! – гладил мокрые вспотевшие волосики сына отец.
Ночами, когда Виталик засыпал, Владимир Петрович пил крепкий кофе, шагал из угла в угол по гостиничному номеру и до хруста в зубах сжимал челюсти. Всего было сделано пять уколов. От страшных экзекуций васильковые глазки Виталика помутнели и опухли. Под нижними веками затаились стойкие синюшные пятна.
– Все. С экспериментами мы заканчиваем. – после пятой процедуры объявил Владимир Петрович.
–Мы предупреждали – процедуры будут болезненными. – отвечал отцу Сергей Семенович. – Но будет большой ошибкой прервать лечение. ведь сделано уже половина.
– Прекращайте издеваться над ребенком! И я тоже хорош! Как только я смог согласиться!
– Вы отказываетесь от дальнейшего лечения?
– Отказываюсь. Что надо написать или подписать готов все сделать. Только пожалуйста отпустите нас. Мы сегодня же уедим.
На следующий день Виталик уже обнимал верного пса Мухтара и гладил кошку Буську.
– Баста! Никаких врачей, никаких профессоров и никаких уколов! – вечером за ужином объявил отец.
3
Между тем, сквозь новые зимы и новые весны продолжала течь деревенская река Жестка. Вслед за рекой текла жизнь человеческая и продолжалась маленькая жизнь слепого ребенка. Наблюдая за сыном, родители все больше и больше убеждались, что без всяких там лекарств, уколов и всяких больниц, мальчик растет и растет вполне нормальным человеком.
– Какой есть, пусть таким и будет! –наконец подвел итог семейным мытарствам отец.
И хотя такое категорическое решение громыхнуло окончательным приговором, но именно после этого всем в доме стало вдруг легче.
С этого времени Виталя рос под чутким и любящим крылом родителей. Отец работал шофером на большой машине и часто уезжал в рейсы. На мать был возложен дом, хозяйство и слепой сын. Просторный дом Роговых находился в нижней части деревни. У деревни было смешное название Дешевки. Забор усадьбы во всю длину огорода тянулся вдоль русла речки. Стоило лишь выйти из боковой калитки, сделать через дорогу три шага и вот их мостик. Мостик этот сладил отец.
– Здесь будет наш маленький персональный причал. – объявил домочадцам папа.
Мухтару мостик сразу понравился. Буська изделие отца проигнорировала. Виталику место тоже приглянулось. Особенно понравился мостик, с которого можно нырять. Маме нравилось полоскать с мостика белье. Выполощенное белье всегда оказывалось чистым и свежим.
Сама же речка Жостка тихая и мелководная летом, каждую весну вдруг вспухала и заливала все окрестные низины. Тогда на несколько дней под окнами дома Роговых разливалось настоящее озеро. Водой заливался не только огород. Вода покрывала собой всю нижнюю часть деревни. Зрелище было просторным, живописным, а местами немного даже страшным. Затапливалась не только нижняя часть деревни. Вода сплошь заливала все заречные луга и тянулась так далеко, что казалось даже дальний лес весь стоит в воде.
– Подставляйте дети лоб! К нам пожаловал потоп! – смеялся и объявлял отец. Вода росла и на лице отца улыбка сменялась тихим блуждающим возбуждением. Поведение отца заражало всех остальных. Даже животные чувствовали приближение потопа. А между тем, вода все росла и росла! Буська сперва пряталась на печке, а потом и вовсе убегала на чердак. Мухтар вел себя выдержанно и благородно. Не страшась потопа, пес забирался на крышу будки и колесом выгибая лохматый хвост, лаял с желанием остановить стихию! Стихия же униматься не собиралась. Вода пенилась оттаявшей грязью и крутила разбросанный по двору скарб. Под окнами уже плавали две эмалированные миски, колесо от коляски, пластмассовый без левого уха заяц и в виде подтопленного корабля гнилая с пятью кривыми ржавыми гвоздями крутилась доска.
Но разве можно было сравнивать какие-то там тревоги Мухтара с его подтопленной будкой, маму с ее вечными ахами и вздохами, страхи кошки Буськи или Виталыны мечтания перед тем что происходило с папой. Витале казалось, что папа не просто ждет наводнение, но страстно его желает.
– Еще бы ему не желать! – в тайне вздыхал мальчишка. – Ведь он даже свой отпуск так планирует, чтобы к потопу быть дома!
Волнение в доме росло постепенным. Когда вода только подступала к огороду, папа брал сигаретку и просто выходил посидеть на крыльцо. Усевшись на ступеньку, он курил и молча смотрел как приближается к крылечку вода. Вода приближалась быстро. Когда разлив касался нижней ступеньки крыльца, блеск в папиных глазах усиливался. Возвращаясь в дом после частых перекуров, он тяжело сопел и сбивчиво принимался рассказывать про какие-то зарубки и отметины. Все подмечающая мама, естественно видела и папины перемены.
– Ну что ты на меня косишься, как Сталин на буржуазию! –не выдерживал пристального взгляда мамы и начинал нервничать отец.
– Ничего, Вова, ничего… – махала рукой и отводила взгляд мама.
– Да, я бегаю на крыльцо, чтобы следить за зарубками! Ты хочешь знать какие –такие зарубки? – сам себя спрашивал и сам себе отвечал папа. – Зарубки, которые я сделал на заборе. Зачем я их сделал? Отвечаю – это ориентиры. По ним я контролирую высоту воды.
Мама вздыхала, но продолжала молчать. Последней фразой в страстном монологе отца было: – Ну все! Теперь кажется Пора!
– Это полный капец! – продолжая глядеть в окошко, вдруг говорила мама. – вода уже у Бани!
– Отлично! – вскакивал и бежал на заднее крыльцо смотреть воду отец.
– Не понимаю… Чему он радуется? – вздыхала мама. – Уплывет баня, что без бани делать будем?
Насчет бани папа был спокоен. Когда вода, взбежав на пригорок, окружала баню, это означала – огород стал домашним озером и пришло время начинать.
Мама сдерживалась из последних сил. Сидя у окна она молча глядела на плавающий по двору брошенный скарб. В какой-то момент дом ей начинал представляться ковчегом, который предусмотрительно был поставлен на крепкий высокий фундамент. Еще мгновение, отец выйдет на середину комнаты, даст команду поднять якорь и их челн навсегда уплывет отсюда! Но отец молчал, якорь не поднимался и ковчег продолжал недвижно томиться среди растущих вод. А вокруг челна продолжала бурлить грязная и мутная водичка и вокруг будки Мухтаров плавают две эмалированные миски.
– А, ну этого капитана к черту! –поднималась наконец от окна мама. – Пойти взять на веранде палку и, хотя бы миски выловить.
–Виталя, поди сюда! – между тем, подзывал сына отец.
– Чего, папа? – с надеждой во взгляде подходил к отцу Виталик.
–слышишь?
– Что?
– Ни что, а кто! Слышишь, шумит! Пойдем, покажу. –и отец брал сына за руку и вел на заднее крыльцо. Там он отпирал задвижку и прямо в озеро распахивал дверь.
– Ну, теперь слышишь?
– Слышу. – неуверенно кивал мальчишка.
– Это щука! – полушепотом сообщал отец. –Рыбка пришла и начинает гулять!
Виталик вздыхал. Конечно, он уже знал к чему идет дело. Проходил еще день, и отец объявлял:
– С этой минуты, дорогие домочадцы, прошу всех заткнуться! Рыба пришла! Ей нужна тишина!
В доме все затихало. Даже Мухтар, перебравшись с крыши будки в дом, переставал лаять. Папа тоже становился спокойным. Взгляд переставал блестеть и лихорадить. И вот наступало то раннее утро, когда папа, проснувшись и не выпив кофе, на цыпочках тихо пробирался из теплого дома в холодные сени. Там он одевал штормовку, влазил в высоченные резиновые сапоги, брал приготовленные инструменты и принимался за свое главное дело. Главным же делом папы конечно была рыбалка. Озеро было под домом и в него пришла щука. Для передвижения по озеру надо было приготовить специальное плав средство. Таким плав средством была тракторная камера. Сложенная на полке камера в виде черной резиновой сопли, накачивалась ручным насосом. После этого камера превращалась в твердый и круглый бублик. Затем бублик папа покрывал деревянным настилом. Настил он проволокой крепко прикручивал к камере. Так из бублика получался вполне себе крепкий плотик. Последним на плотик привязывался раскладной стул. Рядом со стулом клалась веревка с привязанной к ней железякой. Эту железяку папа называл якорем. В отдельную сумку он укладывал снасти. Всю эту черную надутую конструкцию отец ставил на ребро и, выкатив на заднее крыльцо, сбрасывал в воду.
– Готово! –говорил и тихо свистел отец. Ну кто же кроме Мухтара мог откликнуться на этот призыв! Виталик мог. Но, к сожалению, папа его не звал. Зато Мухтар был готов. Пес в два прыжка пересекал веранду и ловко, как заправский моряк, запрыгивал на плот. Виталик оставался стоять за дверью. Тысячу раз отец проходил мимо, но сына казалось не замечал.
– Полный вперед! –наконец давал команду и мощно отталкивал веслом от крыльца камеру отец.
Виталик закрывал дверь и уходил в дом.
– Ждите нас с уловом! – проплывая под окнами, улыбался и махал маме, Буське и Виталику отец. Так папа открывал раннюю весеннюю навигацию. Заплыв на средину огорода, он бросал якорь, устанавливал табуретку и доставал из сумки спиннинг.
Господи, какой же он сейчас счастливый! Какое у него хорошее лицо! – смотрела вслед уплывающему отцу мама.
Почему папа меня с собой не берет? – почти со слезами в глазах спрашивал Виталик.
– Отстань! Не знаю. Спроси сам у него. Папа наш рыбак. Ему лучше знать с кем и как ловить. –отвечала и тихо улыбалась мама.
– Выбрось из головы и не думай! – всякий раз, как Виталик заикался о рыбалке на камере, одергивал его отец.
– Но, папочка, я, как и ты хочу быть счастливым!
– Будь. Кто тебе запрещает! А насчет плавания прекращай ныть! Или ты желаешь щучьего счастья?
– Как это щучьего счастья?
– А вот так. – усмехался отец. – Это значит бултыхнуться в воду и превратиться в щуку.
Нет, превращаться в щуку Виталик не хотел.
Через неделю вода сходила; плот разбирался; из камеры выпускался воздух; пухлый бублик превращался в соплю и до следующей весны папа камеру укладывал на полку. И Виталик вынужден был на целый год забыть про свое счастье. Мальчишке оставалось одно – надеяться и ждать.
4
Через пяток теплых деньков болото становилось их прежним огородом. Ну, а к майским праздникам, когда земля окончательно подсыхала папа одевал свой армейский бушлат и шел в магазин за бутылкой. С бутылкой он направлялся к дяде Паше. Сосед дядя Паша Рублев жил над ними. У дяди Паши был старый конь Орлик! Домой возвращался папа через час. Шагал он широко, улыбался солнышку и кепку нес уже в руке. Бушлат у папы был расстёгнут.
– Глянь, каков боец твой отец! – смотрела в окно мама. – Идет, улыбается и весь рассупонился! А ведь еще два дня назад кашлял!
Вместе с веселым папой в распахнутые ворота входили дядя Паша и конь Орлик.
– Лена, мы пришли! – заметив в окне маму, махал ей рукой отец.
В огороде, куда они проходили, дядя Паша некоторое время внимательно осматривался.
– Здесь что ли? – наконец спрашивал он.
– Здесь конечно. – смеялся и отвечал отец. – Ты как будто в первый раз пришел в мой огород!
– Не в первый… – сплевывал и закуривал дядя Паша. –Для порядка спрашиваю.
После перекура дядя Паша начинал снаряжать Орлика. Сначала на коня одевалась рабочая сбруя; затем прилаживался плужок. Когда все к работе было готово, дядя Паша гладил по плешивому боку коня и, подойдя к морде, угощал покорную животину кусочком сахара. Затем дядя Паша брал Орлика под уздцы и смотрел на отца. Отец стоял у плуга.
– Как, Вовик, готов что ли? – спрашивал его дядя Паша.
– Всегда готов. – отвечал и нахлобучивал на голову кепку отец.
–Ну, тогда с Богом! –размашисто крестился почему-то на баню дядя Паша. – Ну, пошел! Дергал конягу делал первый шаг он.
Орлик кивал на баню и принимался за работу. Отец поправлял кепку и наваливался на лемех. Плужок, врезаясь в жирную землю, легко переворачивал и рыхлил мягкую жирную почву. За отцом шла мама. В руках мама несла корзину, из которой она брала лохматые картохи и бросала их в борозду. Слетев с березы, за мамой увязывались две вороны. Следом за черными птицами, будто круглые взъерошенные картошки, смешно прыгали и пищали веселые воробьи. Ну, а за воробьями пристраивалась Буська. Хитрая кошка шла метрах в пяти и делала вид, что интересуется не воробьями, а исключительно вспаханной землей. Впрочем, грязная охота ей быстро надоедала.
– Очень надо! – будто фыркала и с независимым видом покидала поле она.
Усевшись на теплую лавку, Буська начинала чистить измазанные грязью беленькие сапожки.
Как и все, Виталик тоже был в огороде. Пение птиц, солнышко и общее семейное дело для Виталика было праздником!
Накануне он помог маме в погребе отбирать проросшую картошку. Отобранную картошку надо было поднять наверх и на теплой веранде, рассыпать для прогрева. Все это делалось до прихода дяди Паши. Когда запрягали Орлика начиналась главная работа. Витале поручалось наполнять картошкой корзину и оттаскивать ее в огород. Там корзину надо было поставить на меже. С межи корзину забирала мама. С пустой корзинкой Виталик снова шел на веранду.
Веселым делом было это сажание. Но еще большей радостью было не само сажание. Главную радость в душе Виталика рождала весна! Именно с весной возвращалось чувство свободы и это было началом настоящей жизни! Ведь что обычно было зимой? Да, зимой был жгучий мороз, снег и теплый дом. Но ведь зимой почти на полгода приходила и скука лютая, и тоска зеленая! И тогда казалось существуют только три дела – спать, спать и еще раз спать! – все вокруг спит и больше ничего не происходит. Утром следовало притащить из дровника охапку дров. Вечером то же самое – дрова и печка. А между двумя топками что? Ничего. Как один раз сказала бабушка Варя – такой длинной зимой можно лечь, уснуть и незаметно умереть!
Бабушка Варя была доброй и мудрой старушкой. приезжала она к ним в Дешевки в прошлом году. Жила же бабушка Варя в южном городе Краснодаре, где в отличии от Виталькиных долгих зим, там были такие же длинные лета. Наверное, поэтому она и говорила, что никакой зимы у них она не помнит.
– Как это у вас не бывает зимы? – не понимал бабушкины слова внук.
– Ну если считать за зиму пять снежинок и три дня мороза с температурой минус два, – то да, зима бывает и у нас. – усмехалась бодрая старушка.
– Как это может быть когда нет зимы? – не очень верил бабушке Виталик.
Так вот, целую осень и всю зиму бабушка Варя гостила у них в дешевках. Тогда же она высказала свои мысли про северную зиму.
– Теперь я понимаю зачем нужны такие длинные зимы. – подумала и развила свое первоначальное соображение старушка. – Зима нужна людям, чтобы сначала уснуть, а потом умереть.
Насчет смерти Виталик еще мало думал и поэтому согласен не был. А про зимнюю спячку был согласен.
Вот и эту зиму – он все дома, дома, дома. В морозы с Мухтаром особо не поиграешь. Хитрый пес из будки без нужны не вылезает.
Впрочем, и зимой случались развлечения. Например, катание на лыжах.
– На завтра объявляется лыжный поход! –вечером за ужином вдруг объявлял папа. Сразу во всем доме поднимался переполох. Начинались приготовления.
Папа лез на чердак и оттуда в руки Виталику опускались лыжи и лыжные палки. Мама отыскивала в сундуке и выносила лыжные ботинки.
– Так, так! – осматривал снорягу папа. – Ботинки следует хорошенько почистить, а лыжики мы натрем мазью.
Виталику доставались ботинки. Надо было отыскать в кухне тряпочку и ею привести лыжную обувь в готовность. Папа занимался лыжами. Сначала он проверял крепления. Затем осматривались на прочность палки. Наконец папа приносил специальную баночку и принимался наносить на лыжи мазь.
– Ну куда, черти, сорвались! Сидели, спокойно смотрели телевизор и вдруг этот пожар! Не семья, а дом сумасшедших! – принималась ворчать мама. Поворчав, она поднималась со стула и шла на кухню печь лыжникам беляши. Следовало сперва поставить на разморозку фарш. Пока мясо размораживалось, мама месила тесто. Когда тесто подходила, Виталька приволакивал дрова и затапливал печку. Когда печка прогревалась, мама доставала тяжелые черные чугунные сковороды. С улицы из будки тихо повизгивал Мухтар. Все в доме знали – к утру на столе будут лежать под полотенцем пухлые румяные душистые беляши.
Подъем назначался на восемь утра. Собрав рюкзак и одев ботинки, Отец и Виталик проходили на кухню и садились за стол. Выпив по бокалу кофе и закусив горячими беляшами, они одевали штормовки и выходили на улицу. Во дворе отец спускал с цепи истомившегося Мухтара. Затем, через боковую калитку они выходили и сразу оказывались на речке. Осторожно Спустившись на мостик, Виталик садился на обледенелые доски и принимался одевать лыжи. То же самое делал и папа.
– Готов? – закуривал и спрашивал сына отец.
– Всегда готов! – улыбался и кивал Виталик. В такие мгновения Виталик по-настоящему был счастлив.
Ну тогда вперед!
И отец, Заложив в рот два пальца, по-разбойничьи озорно свистел. Мухтар взвизгивал и бросался на лед. Виталя подтягивал перчатки и брал в руки палки. Веселый пес, размахивая хвостом, бежал впереди; следом прокладывал лыжню отец; Виталя шел последним. Ноги отлично чувствовали границы проложенной лыжни и поэтому он уверенно шел за отцом.
5
Была зимой еще одна радость. Радость Виталику доставлялась книгами. Если Мама быстро управлялась по хозяйству и не сильно уставала, она с книжкой шла в комнату сына.
– Сынок, – присаживалась мама на край кровати, –давай почитаем.
Мама не просто хорошо читала! Она могла прямо посреди чтения отложить книжку и начать что-то интересное рассказывать. Например, она рассказывала, как весной деревья покрываются почти прозрачными листочками.
– Похоже это на зеленый дым, – говорила мама. -
– Летом листочки изменяются. Они крепнут и превращаются во взрослые листья.
– Как листочки взрослеют? – не понимал Виталик.
– Это значит листья становятся плотными и густо наливаются зеленью. Давай вспоминай, какие мы были летом деревья. Деревья летом всегда выглядят пышными барышнями и наряды их всегда живописные! Настоящее преображение! Легкие наряды весны наливаются соком лета жизни. К сентябрю все снова изменяется. Тут уже берётся за дело осень. Это настоящий художник жизни, который щедро кладет краски и раскрашивает ими природу. Делает это осень умело и с большим вдохновением. Поэтому краски всегда яркие, а наряды пестрые!
– Летом листочки шелестели, а осенью покраснели! Так? –слушая маму, спрашивал Виталик.
–Так, сынок, Так! – отвечала и улыбалась Мама. – После пиршества цвета приходит грустное время увядания и затем жизнь в долгих снах. Сначала на землю налетают холодные ветра. За ветрами начинают лить затяжные дожди. После ветров и дождей с севера приходят морозы, и старуха Зима засыпает землю снегом.
– Бабушка Варя говорила, – вдруг вспоминает Виталик, – Зима – это как смерть. Это правда?
– Грустное время. – соглашается мама. – А помнишь, – выдергивает себя из задумчивости и веселеет лицом она, – помнишь, сынок, как мы осенью собирали в нашем саду листочки?
– Помню. – кивает Виталик.
– Хорошее было время! Такое случается в природе перед приходом печали.
Тогда они с мамой насобирали и принесли огромный букет ! Этим цветным букетом мама тогда украсила весь дом и папе это красота очень понравилось. Виталик оставшимися листочками аккуратно переложил страницы любимой книги. Любимой книгой были «Алые паруса» Александра Грина.
6
Лежа в кровати, Виталик часто вспоминал рассказы мамы.
– Мама говорила, что листочки на деревьях рождаются нежно-прозрачными, потом становятся сочно зелеными, а еще потом и вовсе цветными. Как это выглядит и почему так? – ломал голову и не мог понять Виталя. – И вообще, – что такое цвет, про который всегда говорят взрослые? Что значит быть зеленым, красным или желтым?».
Сколько раз Виталик держал в руках всякие травки, разные цветочки и просто листики! Пальчики брали, ощупывали и подносили разные цветочки к лицу; он вдыхал цветочный аромат, даже пытался пробовать на вкус. И все равно – ничего про цвет понять не мог. Когда Виталя впервые спросил, маму- что такое цвет, Елена Васильевна растерялась. В самом деле, как можно слепому человеку рассказать, что такое цвет и как он выглядит?
Виталик помнил – осень – это художник, который приходит в их сад и творит цвет волшебными кистями и яркими Красками. А если взять зиму. Зиму бабушка Варя называла белой старухой. Приходит злая бабка и приводит с собой морозы и холода. У нее за плечами огромный мешок колючего снега которым старуха засыпает все – огород, дом и весь остальной окрестный мир. Но ведь и сама Бабушка Варя тоже старенькая. Да, живет она на юге. Может быть туда белая старуха не доходит? У нее кончаются морозы и снег. Поэтому на юге и не бывает зимы. Ну а лето, как говорит папа, – это целая жизнь! Лето, когда приходит, оно поселяется в лугах за рекой и конечно в их саду!
– Что же получается? И осень, и злая зима, и весна, и жаркое лето – Все это такое большое и такое разное! При этом все они свободно помещаются в их саду! Как это возможно? Ясно одно –ответ надо искать в саду.
Сад Роговых начинался от дома. Но сначала до сада в окошко Виталика с весны до глубокой осени скреблись веточками и стучались две молоденькие яблоньки. А вот уже за молоденькими яблоньками начинался сад. разбегаясь вширь кустами малины, смородины и зарослями густой травы, в которой любила путешествовать Буська, сад кустами черемухи подкрадывался к дальнему бугру. С большим трудом через горбатые кривые осинки, ели-ели взобравшись на бугор, сад вдруг разгибал свою деревянную спину, распрямлялся и растекался во всю свою мощь! Теперь саду были покорны – и ширь, и даль! На холме ни смородины, ни малины, ни горбатых осин не было. В верхнем саду росли красивые и очень большие деревья. – Много разных яблонь, желтая и черная слива и целая роща черной вишни.
– Наш сад как у Чехова! –любуясь вишнями, говорила мама. – Хоть цветет и красиво, а рубить когда-то придется.
Сад заканчивался оврагом, по дну которого в зарослях крапивы журчал холодный ручей. На краю сада, будто два верных сторожа стояли две старые могучие груши. На другой стороне оврага стояли три богатыря. И хотя богатыри были безлошадными, но величие могучих богатырских деревьев сомнения не вызывало. Стражу несли три громадные столетние липы. Виталик знал – в средней липе было дупло. Там жила семья лесных пчел.
7
Как только оканчивались майские работы, весь нижний и верхний сад покрывался одуваным золотом. Медовое золото, как ранней весной река, маленькими солнышками разбегалось по всем закоулкам.
– Сколько же их тут? – спрашивал маму Виталя.
– Много, очень много! – отвечала мама. – Одуванчики тут везде! Настоящий одуванный рай! Вот возьми и понюхай! – рвала букетик и протягивала сыну Елена Васильевна.
– Цветов в саду наверно не меньше миллиона! – подносил к лицу дышал золотым ароматом и размышлял ребенок.
Так, постепенно в голове Виталика окружающий мир выстраивался в понятные картинки. После нудной зимы приходила весна. Начиналась новая жизнь плавания отца по огороду. Затем распахивались ворота и уже полновластной хозяйкой весна приходила в их дом. За весной входили в ворота – веселый отец, дядя Паша и его старенький горбатый Орлик. Весна запойно еще распевалась прилетевшими с юга птицами, а ей на смену уже шло лето. Любое лето, как известно, начинается с одуванчиков. Был теплый день и Виталик с мамой пошли погулять в одуванный рай.
– Хочешь, покажу, как плести из одуванчиков веселые веночки? Предложила Виталику мама. – Это очень легко. У тебя получится.
Они опустились в густую траву. Ребенок, щупая мамины руки и повторяя за ней движения, легко освоил веночное ремесло. На следующий день Виталик уже сам отправился в сад. С набранным пучком одуванчиков он подошел к бане, уселся на низенькую скамейку и принялся за дело. Его пальчики сначала из вороха цветов отобрали наиболее крупные цветы. Затем он принялся увязывать в узелки и соединять друг с дружкой бутончики. Изнутри у веночка образовывался зеленый шов, а снаружи возникало цветочное ожерелье. Виталик решил смастерить пять веночков.
– Один – маме, второй – папе, третий – кошке Буське, себе, а пятый другу Мухтару.
Одуванные украшения в руках ребенка ладились скоро. Первым был сделан веночек для Буське.
– Прямо тут и вручу. – решил Виталик.
Чуя неминуемый сюрприз, кошка начала проявлять к подарку своеобразное отношение.
– Кысь! кысь! –позвал ее Виталя.
Хитрая Буська сделала вид что не слышит. После второго призыва, кошка изобразила себя в виде спящей красотки. Только на третий призыв Буська приподняла голову. Сколько же в этой позе было подчеркнутого возмущения!
– Ну чего надо? – говорил весь ее недовольный вид.
– Иди, красавица, ко мне! – в четвертый раз позвал Виталик. –У меня есть тебе сюрпризик!
Делать было нечего. Буська лениво выбралась из травки. Приблизившись и мягко запрыгнув на скамейку, Буська уселась и демонстративно повернулась к Виталику задом.
– Ну и хитрюга! –наблюдая из окна за смешной сценкой, рассмеялась мама. – Пришла и демонстративно повернулась жопой!
– Ага! – смеялся из другого окна отец. Типа – я хоть и пришла, но живу сама по себе! Погляди, Лена, на нее! как у мошенницы глазки стреляют!
Виталя взял душистое ожерелье и подсел к Буське.
–Давай, красотка, начнем украшаться! –взял за шкирку и посадил на колени кошку Виталик.
Буська не сопротивлялась.
– Фиг с тобой! Делай что хочешь! – говорил ее вид. При этом Буська скроила такую мордаху, что наблюдающий издали Мухтар, зарычал и отвернулся.
Две секунды и венок был на кошке. И сразу началось представление! Соскочив с лавки и быстро себя осмотрев, Буська уселась в травку и принялась отряхиваться от неприятных тисканий. Не желая замечать никакого украшения, она принялась вылизывать свою сияющую шерстку. Поправив прикид, будто не кошка из-под печки, но важная королевна или генеральша, с высоко задранным хвостом и от этого с чрезвычайно смешным видом, Буська встала на четыре лапы и оглядевшись пошла. Дефилировала одуванная красотка между домом, баней и собачьей будкой. С крыши будки за красоткой наблюдал Мухтар. Нагулявшись по дворовому подиуму, Буська вдруг завернула за угол дома.
– Угадайте что эта принцесса, за углом сделала? -вечером за ужином рассказывала мама.
– И что же наша красотка сделала? – поднимал от газеты лицо отец.
–Запечная актриса, только скрывшись за угол, легким движением лапы содрала с себя Виталино украшение!
– Слышал? – взглянул на Виталика отец.
– Слышал.
–Делай выводы.
– интересно! Ну и какие же ему надо сделать выводы? – удивленно вздернула бровки и поглядела на отца мама.
– Выводы, который должен научиться делать будущий мужчина. – ответил и снова нырнул в свою газету папа.
7
С Мухтаром у Виталика случилось все иначе. После Буськиного дефиле ребенок взял второй веночек и отправился к собачьей будке. Пес ждал, увидев, несущего желтый венок Виталика, Мухтар пришел в возбуждение!
– Мухтарик, это тебе! – протянул собаке цветочек Виталик.
Хорошо, что ребенок дал понюхать Мухтару не весь венок, а только один цветочек. От перевозбуждения Мухтар клацнул пастью и разом проглотил желтый цветок.
– Что ты сделал?
– Мухтар стоял перед Виталиком и преданно махал хвостом.
– Ты же его сожрал! –
– Сын, все в порядке! – смотрел из окошка и смеялся отец.
– Папа, я ему дал понюхать цветок, а он его съел!
– Не хнычь! Цветок Мухтар сожрал не просто так!
– А как?
– от большого к тебе уважения! Лена, знаешь за что товарища Кука съели аборигены? – спросил и глянул отец на маму.
– Какого еще товарища? – переспросила мама.
– Был такой путешественник. Товарищ Кук приплыл к туземцам, много хорошего для них сделал и те его съели! Есть версия что съели из большого уважения! Так во всяком случае пел Высоцкий. А ты, Виталя, не заморачивайся! Приготовил, так вручай Мухтару свою красоту! Не бойся, венок он не сожрет!
– Не сожрет? – переспросил Виталик отца.
– Не сожрет. – повторил отец. Мухтар тебя уже отблагодарил.
Виталик кивнул и, погладив собаку, одел на шею Мухтара ароматное ожерелье. О, с каким же достоинством принял пес награду!
– Смотри, он улыбается! Кто сказал, что собака не человек! Указывая пальцем на Мухтара, продолжал смеяться отец. – Виталя, твой наряд ему понравился!
Весь оставшийся день Мухтар гордо ходил вокруг будки в одуванном украшении. Изредка он лишь косился на веночек и позволял себе клацать пастью на назойливых мух.
С Мухтаром была связана еще одна история.
Перед домом во дворе, напротив бани стояла собачья будка. Собачий домик хоть и был небольшим, но слажен был на славу. Его когда-то сладил папа. Сколоченная из крепких досок, будка по крыше была обшита блестящим оцинкованным железом. Снизу домик опирался на крепкий подклет. В домике Мухтару было просторно и тепло. Уход и Присмотр за будкой был поручен Виталику. Он должен был следить – не течет ли крыша и не образовалась ли где-нибудь в стене дырка. Если вдруг прорехи обнаруживались, об этом надо было немедленно сообщить папе.
И важно, чтобы внутри будке было сухо. Для этого надо было регулярно сушить подстилку и стелить свежее сено. Условие было одно – день, в который намечалось мероприятие, обязательно должен был быть сухим и солнечным. Утром Виталик выпроваживал из будки пса. После этого он вытаскивал подстилку и сгребал старое сено. Вытащенную подстилку Виталик для просушки относил и вешал на забор. Затем он возвращался к будке и выгребал сена. Сено Виталик собирал в мешок и нес в компостную яму. За свежим сеном надо было идти в сенной сарай. Мухтар сидел рядом с будкой. Пес все понимал. Он внимательно следил за действиями Витали. Наконец будка проветривалась. Виталя приволакивал душистое сено. Мухтар терпеливо ждал. Наконец, приносилась подстилка и пес начинал волноваться. Лохматая голова Мухтара то и дело заглядывала в будку, а Мокрый нос начинал принюхиваться.
– Подожди! Еще нельзя! –говорил собаке Виталя.
Как следует умяв свежее сено и положив на него подстилку, Виталику оставалось отыскать и закрепить защепы. Этими защепами подстилка прикреплялась ко дну и стенам будке. Когда все было готово, Виталя, перевернувшись на спину и вытянув трубочкой губы, тихо свистел. Истомившийся ожиданием пес взвизгивал и в один прыжок оказывался в будке. Какое же блаженство было лежать на душистой и мягкой подстилке! Один раз, когда будка была уже прибрана и Мухтар лежал рядом, вдруг ливанул дождь. Острые, будто пики, струи дождя, будто множество барабанных палочек, принялись оглушительно колотить, как в барабан, в железную крышу будки. Мама вышла на крыльцо и принялась звать Виталика.
– Я здесь! – выглянул из будки Виталя.
– Немедленно в дом!
– Не хочу!
– Это еще что за разговоры! Немедленно беги в дом!
– Мне здесь хорошо!
– Смотри какой дождь! Промокнешь!
– Не промокну! Дождь вокруг нас, а я с Мухтаром в середине дождя и совсем сухой!
8
Да, именно с солнечными медовыми одуванчиками в Дешевки приходило лета! Речка Жостка, буйная весной, к лету успокаивалась и уже до самой осени становилась теплой и дружелюбной.
– Ну что, сынок, идем на штурм!
Посадит, бывало, папка Виталю себе на плечи, и они в двухэтажном положении переходят речку вброд. С их стороны берег каменистый. Другое дело берег противоположный. Там, что влево, что вправо – дыбятся горбатыми барханами и сияют белым золотом горячие пески. Эти барханы и горячий песок отец называл пляжем. Дальше, за барханами плотной стеной рос колючий кустарник. За кустарником и вплоть до дальнего леса разбегалась просторная луговина! Если Виталя приходил на пляж только с отцом, то отдых ограничивался песком и водой. Переправившись с сыном через речку, отец выбирал укромное место, стлал подстилку и с газетой валился загорать. Иногда он брал удочку и уходил в дальние камыши. Виталику и Мухтару в полное распоряжение оставался пляж! Бледным червем ползая по зыбучим пескам, ребенок рыл траншеи, прокладывал каналы и на прибрежных холмах строил песочные города!
В последнее перед школой лето отец научил Виталю плавать. Урок пришелся на Илью Пророка. Был воскресный день и у отца был выходной. Они как обычно переправились на песочный берег. Там папа отыскал у воды местечко, расстелил как обычно, подстилку и с газеткой «Советский спорт» плюхнулся в объятие теплого песка. Некоторое время он листал газету. Виталя с Мухтаром носились по барханам.
– Ну чего, черти, разорались! Поспать не дадут! – проворчав и сладко потянувшись, поднялся отец. – А ну, иди сюда! – позвал он сына. – Хочешь научу плавать?
–Как научишь?
– Пошли, покажу!
Отец, будто куклу, подхватив Виталика подмышку, шагнул в воду.
Папа медленно входил в реку, и вода поднималась все выше и выше. Виталя, будто дохлая рыба, недвижно лежал на руках отца.
– Готовься? Сейчас поплывешь! – остановился и сказал папа.
– Куда…?»? – только и успел спросить Виталик.
– Направления два. На дно или вперед! Ответил отец и Виталик тут же бухнулся в воду.
Сперва показалось, что он топорик, который если и сможет плыть, то только на дно. В следующую секунду у топорика прорезался голос, и он закричал!
– Не ори! – откуда-то с неба рявкнул отец.
– Папа, я тону!
– Зачем тонуть! Лучше плыви! –смеялся отец.
– Я не умею! Как плыть?
Как Мух тар! По собачье! Ногами и руками!
Перепуганный Виталя, что было сил, заколотил по воде руками и ногами. Тело почувствовало под животом отцовские руки.
– Молодец! Почти Мухтар! Барабанишь хорошо! Брызги летят до неба! – продолжая смеяться, шел рядом и поддерживал сына отец. – Теперь подключай руки! И не надо так колошматить! Мухтара уже напугал! Осталось речку расплескать! Учись грести!
– Как грести? – фыркая от заливающей лицо воды, кричал Виталя.
–Исключительно под себя! –в пене брызг хохотал веселый отец.
В полном отчаянии Виталя из последних сил напрягся.
– Пусть умру, но научусь! – выкрикнул и заглотнул порцию противной воды он.
Сначала грести под себя совсем не получалось. Особенно не получалось вместе с ногами. Но Виталя греб! Он отчаянно махал руками и чувствовал, как быстро силы кончаются. Но самое гадкое было даже не в кончающихся силах. Гадким было отсутствие понимания – получается у него или нет. Вот силы в руках пропали и тут же Виталя почувствовал, под его животом уже нет поддержки! Руки отца исчезли!
! – Папа! захотел крикнуть Виталик. Он уже открыл рот и тут в глотку хлынула река. Перед глазами ребенка поплыли фиолетовые круги. Круги показались очень красивыми. Тут ему очень захотелось спать.
– «Я утонул»! – это было последним что успел про себя подумать Виталя. Но тут руки отца снова подхватили его тело! Будто подцепленная рыба, Виталик пулей выскочил из воды! Будто подцепленная на крючок рыбешка, он пулей вылетел из воды!
– Сынок, ты проплыл два метра! –бросив Виталика в горячий песок, сказал отец.
Мухтар подбежал к лежащему без сил Витале, обнюхал его живот, лег рядом и дважды лизнул в щеку и ухо.
– «Я проплыл два метра! Много это или мало»? – лежал, дышал и пытался сообразить Виталька.
9
Иногда бывало по-другому, когда вместе с ними на пляж отправлялась мама. Отец никогда дальше пляжа идти не хотел. Он валился в песок, клал на лицо газету и засыпал.
– Пусть отдыхает! – смотрела на спящего отца и говорила мама. – А мы пойдем гулять. Гулять в лугах Виталик любил. В лугах всегда было свежо, просторно и хорошо! Сначала Виталя с Мухтаром дурачились. Они принимались друг за другом бегать наперегонки. Весело Лаял Мухтар; подражая псу, лаял и Виталик. Им обоим было хорошо и весело! Когда они уставали, Мухтар валился в траву, а Виталик с мамой начинал собирать растения. Часа через два с полной корзинкой луговых цветов они возвращались на пляж. Папа спал.
– Пусть спит. – говорила и шла купаться мама. Шли купаться и Виталик с Мухтаром. Потом Виталя обсохнув, усаживался в тени и принимался за исследование собранных растений. Слепому ребенку нравилось изучать цветочные устройства. Его Чуткие пальцы легко скользили по телу растения; поднимались по тонкому стеблю; перепрыгивали на шершавость зазубренных листочков; и едва касаясь, принимались гладить нежные душистые лепестки. Мухтар ложился под куст и внимательно следил за Виталиными действиями.
Продолжая пальчиками изучать растения, Виталик припоминал разговоры с родителями.
– «Мама говорила – небо имеет много разных цветов. Хорошо. – начинал рассуждать Виталик. – Но ведь главный цвет неба – белый. Наш Белый свет тоже называется белым! Что это значит? Это значит, что, спускаясь с белого неба, белый свет касается черной земли и от этого смешения образуется все остальное. Пока вроде все понятно! Но если бы все происходило только от неба или только от земли, тогда бы наша жизнь какого была бы цвета? Наверное, жизнь была бы – или как воздух- легкой и прозрачной, или, как камни, тяжелой и черной. Но разве только так? Нет. Из-за смешивания и перемешивания цветов в жизни могут выходить разные цветные и веселые штуки!». Какие это могут быть штуки- Виталик не знал.
– Запомни, Виталя, одну считалочку. –сказал один раз отец. Полезная штука.
– Что за считалочка?
– Запоминай крепко. Второй раз повторять не буду. «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Это не про охотников. Это семицветная считалочка. Если запомнишь, у тебя проблем с цветом не будет. Первая буква слова, –это название цвета.
«Каждый» – красный; «Охотник» – оранжевый; «Желает» – желтый…, ну и так далее.
– А фазан какой цвет?
–Фазан- цвет фиолетовый. Фиолетовый это смесь синего и красного.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70684834?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сергей Царапкин
О жизни мальчика с особенностями в развитии. Как ему интегрироваться в обществе? Как принять себя таким, какой есть?
Сергей Царапкин
Слепой Виталя
Часть первая. Дом
1
Виталька был слепым от рождения. Ясные васильковые глазки смотрят, улыбаются и ничего не видят. Родители обнаружили слепоту, как только сын встал на ножки. Пока грудь сосал, ручонками да ножонками в кроватке махал, было незаметно. Да и реагировал Виталька на погремушки или соски нормально.
– Виталя, Виталя! – бывало зовет его мамка, и Виталя поворачивает головку и весело машет ручками. Узнает.
А тут встал на ножки, постоял, чуть качнулся и пошел.
– Сыночек! Ну, иди же ко мне.
Мать сидела за столом и шила на ручной швейной машинке. Рука крутила блестящее колесо, вверх-вниз прыгала иголка, сползала на пол прошитая ткань. Виталя повернул голову. Мама позвала еще раз. Сынок сделал шаг. Кошка Буська подошла и потёрлась о ногу. Мальчишка качнулся, но устоял.
– Иди же ко мне, сынок! – глядела на сынишку и протягивала руки мама.
Виталя сделал второй, третий шаг, чуть отклонился и бац! Горшок перевернут.
Вечером отец пришел с работы. За ужином на кухне он выслушал жену. Мужчина молча доел с котлетой картошку, сгрыз огурец, выпил бокал чаю и сказал:
– Ты что, Ленка, дура? Мой сын не может быть слепым.
После этого отец встал и молча прошел в комнату.
– Сынок! – позвал он сына.
Виталя повернул головку и, узнав голос отца, улыбнулся и потянулся к нему.
Владимир Петрович вытащил Виталю из кроватки и поставил его на пол.
– Иди же ко мне, сынок! Посмотри, что я тебе принес.
Отойдя к дверям, отец присел на корточки. Мужчина держал в руке большой апельсин. Виталька смотрел на отца, слышал его голос, чувствовал его запах.
Отец продолжал смотреть в глаза сына. Никакой реакции. Огромный оранжевый апельсин, а Виталька ноль внимания.
Через неделю врач областной детской поликлиники Алла Григорьевна Шаповалова подтвердила подозрение родителей.
– Слепорожденный ребенок, – вздохнула врач, – Очень возможно, родовая травма.
– Как же это! Боже мой! Что же нам делать!? – заревела мать.
– Пожалуйста, Елена Васильевна, успокойтесь! Положение серьезное, но не безнадежное. Современная офтальмология умеет творить чудеса! Пусть ребеночек чуть подрастет, и я вас направлю в один очень хороший глазной институт. Но это далеко. Тысяча километров. Придется ехать в город Одессу. Там есть профессор Навахацкий, который творит чудеса!
– Да, да, конечно! – закудахтала мама, – Поедим, конечно поедим! Куда нужно туда и поедим! Лишь бы помогло.
– Значит договорились. – кивнула врач. – А пока живите как жили.
– Как же без глазок сыночку нашему жить! – вечером тихо рыдала на кухне в платок Елена Васильевна.
–Вылечим, обязательно вылечим! –сидел рядом и, сжимая кулаки, повторял отец.
На уколах и лекарствах прошел год. Эффект был нулевым. Еще через год врач Алла Григорьевна пригласила Виталика Рогова с мамой на прием.
– Ну что ж, – осмотрев ребенка, сказала доктор. – Я направляю вас в одесский глазной институт. Езжайте с Богом! Очень надеюсь, что вам помогут.
Через три недели Елена Васильевна и Виталик приехали в Одессу. У вокзала, сразу за сквером, в котором целыми днями бил в знойное южное небо огромный фонтан они сняли просторную комнату. Прямо под их окнами находилась трамвайная остановка. Мама с сыном выходили из подъезда, переходили дорогу и сев в трамвай №5, уже через пятнадцать минут были в знаменитом институте. На третий день их принял сам профессор Навахацкий.
– Не волнуйтесь. – осмотрев ребенка, сказал профессор. – Сделаем все что будет в наших силах. Придется на пару неделек вам лечь с ребенком в стационар. Необходимо тщательное обследование. После этого будет назначено лечение.
Лечебный корпус, в котором были размещены Виталик с мамой, находился в тенистой глуби больничного парка. Сам же парк своим дальним концом упирался в обрыв, за которым открывался необъятный простор и картинно сияло большое море.
Первую неделю разные врачи на разных приборах изучали глаза Виталика. Затем было назначено лечение. Каждое утро после завтрака Виталик с мамой по всяким переходам и длинным коридорам шел в физиотерапевтический кабинет № 34. Там Виталика медсестра тетя Тамила усаживала на специальный детский стул.
– Глазки наши должны быть открыты. –всякий раз в начале процедуры напоминала медсестра.
Мама помогала Виталику усесться на стульчик, а тетя Тамила брала со стеклянного столика две стеклянные колбочки и плотно прижимала их к глазкам ребенка.
–Елена Васильевна, пожалуйста подержите. –просила медицинская сестра. Мама бралась за колбочки и аккуратно прижимала их к глазам Виталика, пока тетя Тамила специальными резиновыми жгутиками не укрепляла их. Затем в подвязанные колбочки вливалось лекарство и подключались проводки. Тетя Тамила подходила к маленькой прикрепленной к стене коробочке и нажимала красную кнопку. В обеих колбочках начиналось бурление.
– Ну как? –всякий раз после очередной процедуры спрашивала мама.
– Нормально.
– Больно было?
– Нет.
– Ну, а что чувствовал?
– Булькает!
– Где, сынок, булькает? – в первый раз не сразу поняла мама.
–Тут. – указал на свои глазки Виталик. – Будто варится суп.
– И тебе совсем не было больно? После процедуры глазки у тебя немножко красные.
Процедура с кипящим в глазах супом длилась двадцать минут. Краснота глаз проходила и Виталик с мамой отправлялись на прогулку. Они полюбили гулять по больничному парку. В большом тенистом парке было множество аллеек, путешествуя по которым они всегда выходили к обрыву. Вдали за обрывом открывалось море. Мама усаживала сына под старым каштаном на скамейку и усаживалась рядом сама. Некоторое время они молчали. В лицо Виталику дул легкий ветерок и чем-то волнительно пахло.
– Чувствуешь, сынок, запах? –спрашивала мама.
– Ага. – кивал и тянул воздух носом Виталик.
– Это запах моря.
Маме Виталик не говорил, но для себя подметил, что пахнет море всегда по-разному. В первый раз, когда они сюда пришли, Виталику показалось что море пахло лекарствами. В другой раз от моря сильно пахло квашеной капустой и немного тухлой рыбой. Но чаще всего море благоухало спелым арбузом. Свежий и приятный запах.
– Сегодня море, сынок, немного другое. –начинала говорить мама.
– Какое другое?
– Какое… – повторяла вопрос сына и вздыхала мама. Елена Васильевна принималась рассказывать каким сегодня она видит море. Она говорила- и про цвет воды, и про просторное южное небо, и про высокие волны, и про кричащих чаек. В рассказах мамы вода была то серой, то зеленой; Небо – то голубым, то розовым; волны были белыми и кудрявыми; и чайки тоже были белыми. Слушая маму, Виталик продолжал чувствовать на своем лице ветерок, слышал доносящиеся запахи и его звал тихий далекий гул.
– Пойдем на море! –каждый раз, когда мама переставала рассказывать, просил Виталик.
– Подожди, сыночек, немножко. – отвечала мама. – глазки у нас скоро вылечатся и тогда ты сам все увидишь!
Целый месяц и еще шесть дней они приходили посидеть на свою тенистую у оврага скамейку. Пришли они и в тот день, когда пригласил маму на беседу профессор Навахацкий. Произошла встреча с профессором на следующий день после последнего супа.
– Уважаемая Елена Васильевна, буду с вами предельно честен. – усадив женщину в кресло начал говорить профессор. – К большому сожалению, мы мало чем Виталику помочь смогли.
– Как же это… – заслезилась и начала мять платочек и бормотать Елена Васильевна. –Вы же обещали…
– В таких делах, Елена Васильевна, обещать мало что можно. Вот послушайте, что я вам скажу. –помолчав и поковырявшись на столе в своих бумагах, продолжил профессор. – глазки у Виталика здоровы. В сохранности мозг, а вот ниточка, связывающая глазки и мозг нарушена. Эта ниточка очень тонкая и очень важная. Называется она зрительный нерв. Этакий мостик между глазом и мозгом. И вот в этом мостике вся наша проблема. Поправить мостик, то есть, оживить нерв, медицина пока бессильна. Если говорить совсем просто – Нерв отказывается проводить сигналы. Поэтому мозг не может воспринять то, что хочет рассказать ему глаз. В этом вся сложность. – закончил профессор.
– Да, да… – отерла покрасневшие глаза и кивнула Елена Васильевна. – Можно спросить?
– Спрашивайте.
– Я правильно вас поняла–глазки сыночка видят?
– Повторяю, глазки, как органы восприятия свето-ощущений у Виталика в порядке. Ведь что такое по большому счету человеческая слепота? Это не совсем про то – видит человек глазами или не видит. Тут больше про то – что именно человек может видеть. Понимаете?
– Понимаю – кивнула Елена Васильевна. – но честно говоря не очень. Ведь вы говорите, что глаза у сыночка здоровые.
Виталик за дверью ждал маму. Он сидел один на диванчике в коридоре. Вот дверь открылась, и мама вышла. Спрятав в карман платочек, она молча подошла к сыну.
– Мама. – потянул ее за рукав Виталик.
– Чего, сынок?
Пойдем, пожалуйста, на море.
2
– К черту Одессу и к черту вашего умного профессора! – выслушав вернувшуюся домой жену, рявкнул отец.
–Что же нам теперь делать?
– Надо ехать в Москву.
Отец взял на работе за свой счет отпуск и повез сына в московский институт Гельмгольца. Там Виталику пришлось провести три самых ужасных в его жизни недели. Сначала без продыху каждый день в васильковые глазки врачи вливали уйму всяких лекарств. Затем состоялся консилиум. Кроме лечащего врача Курова Сергея Семеновича, на совещании присутствовали три профессора! По решению консилиума было предложено провести сыну курс экспериментального лечения.
Профессор Могилевский так и сказал:
– Уважаемый Владимир Петрович, мы хотим предложить вам участие в эксперименте. Это курс лечения. Так как курс экспериментальный, ни каких гарантий вы требовать не можете.
– Да и какие тут могут быть гарантии! При вашем диагнозе мы делаем что можем. – поддержал профессора Могилевского профессор Яковлев.
– Может хотя бы скажите, что за эксперимент? –спросил отец.
–Мы предлагаем испробовать наш новый препарат. Препарат называется АТФ. Поступать лекарство в виде укола будет непосредственно прямо в глаз. Курс рассчитан на десять процедур. В течении курса доктор Сергей Семенович будет делать Виталику эти уколы.
– Неужели придется колоть прямо в глаз? –испуганно оглядел врачей отец.
– Нет. Конечно не в глаз. Укол будет проводиться под глаз в нижнее веко. Скажем прямо процедура болезненная.
– И еще. – поправил на лице массивные очки и выдвинул из кресла рыхлое тело профессор Быков. – если вы решите отказаться, со своей стороны мы вынуждены будем с вами попрощаться. Нет смысла здесь повторять то, что вам делали в одесском институте.
– И все же каков может быть результат? – подумав, спросил отец
– Про возможный результат мы уже вам сказали. – снял очки и продолжил говорить профессор Быков. – Главное, что надо понять мы предлагаем не лечение в классическом понимании, но эксперимент.
– Эксперимент… – повторил отец. – Значит без малейшей надежды.
– Надеяться можно только на Бога! Мы же обещаем сделать все возможное и конечно не навредить.
– Хорошо. – согласился Владимир Петрович.
Через два дня эксперимент начался. Каждое утро в назначенное время отец с сыном приезжали в институт. Сняв в раздевалке верхнюю одежду и нацепив на ноги бахилы, они поднимались в лифте на шестой этаж. Там они молча шли по длинному коридору до кабинета №666.
– Мы тут. –приоткрывал белую дверь и заглядывал в кабинет Владимир Петрович.
– Очень хорошо. Проходите. –отзывался из кабинета голос медсестры.
– Папочка, я боюсь. – дергал за руку отца и начинал хныкать Виталик.
– Не хнычь. Я же тебе уже тысячу раз говорил – все будет хорошо и пройдет быстро. Немного надо потерпеть. Ты кто? Мужик или сопля на палочке?
– Папочка, я не сопля… – хлюпал носом и вслед за отцом входил в кабинет мальчик.
– Что случилось? -встречала их медсестра Надежда Васильевна. – Почему глазки мокрые? –Плакать не надо. Все будет хорошо! Пойдем, мой хороший. – брала за холодную руку Виталика она.
Папа шел следом. Подойдя к черному креслу, он усаживался сам и брал Виталика на руки.
– Мы готовы! –внимательно осмотрев ребеночка, сообщала Надежда Васильевна.
– Очень хорошо. – отвечал и выходил из соседней комнаты врач. Доктор Сергей Семенович был крупным, с большими руками и маленькой головой мужчина. Голова венчалась аккуратным куполом розовой и немножко смешной лысины. При этом рыхлое лицо врача гляделось мягкой подушкой, которое излучало тепло и покой.
– Как наше настроение? – подходил он к креслу, улыбался отцу и брал Виталика за руку.
– Все хорошо. – отвечал Владимир Петрович.
– Когда хорошо это вдвойне хорошо. – кивал и снова отходил Сергей Семёнович. Медсестра нажимала кнопочку и над креслом множеством ярких ламп вспыхивал хирургический торшер.
–Сынок, помни, о чем мы с тобой договорились? – прижимая сына к груди, шептал отец. – Ты мужчина и должен уметь терпеть. Здесь все тебе желают добра.
– Теперь надо закрыть глазки. – подойдя к креслу, сказала Надежда Яковлевна. – Ничего не надо бояться. На пол секундочки укусит комарик и все.
Виталик вздыхал и послушно закрывал глаза. Сергей Семенович некоторое время чем-то металлическим в своей комнате гремел. Наконец и он подходил к креслу. Теперь большое лицо доктора было серьезным. В руках он держал шприц. Сергей Семенович поправлял яркость на торшере и наклонившись, принимался внимательно рассматривать глаза Виталика.
–Начнем. – кивал он Надежде Васильевне. Медсестра аккуратно клала ладонь на лицо Виталика. Доктор повторно кивал Владимиру Петровичу, и отец крепче обхватывал сына. Сергей Семенович наклонялся над дрожащим ребенком, долю секунды прицеливался и вгонял под веко острую иглу.
– Ой! – вздрагивал Виталик.
– Тише, сынок, тише! –шептал отец.
– Папочка, мне больно! – дергался, пытаясь вырваться мальчик.
– Ну что такое? Мы же договаривались, что не будем плакать! – брала салфетку и принималась отирать мокрое лицо ребенку Надежда Васильевна.
– Еще немножко. – шептал отец.
Надежда Васильевна убирала в карман халата смятую салфетку и снова клала ладонь Виталику на лицо. Короткая пауза и такой же укол врач производил во второй глаз.
Первую процедуру Виталик вытерпел. Лишь немного описал штанишки. По настоящему Виталик расплакался после второй процедуру. Произошло это когда они с папой вышли из кабинета.
– Папочка, пожалуйста, попроси доктора больше меня не мучать! – разрыдался в лифте ребенок.
– Надо, сынок, потерпеть! Понимаешь, надо, надо, надо! – гладил мокрые вспотевшие волосики сына отец.
Ночами, когда Виталик засыпал, Владимир Петрович пил крепкий кофе, шагал из угла в угол по гостиничному номеру и до хруста в зубах сжимал челюсти. Всего было сделано пять уколов. От страшных экзекуций васильковые глазки Виталика помутнели и опухли. Под нижними веками затаились стойкие синюшные пятна.
– Все. С экспериментами мы заканчиваем. – после пятой процедуры объявил Владимир Петрович.
–Мы предупреждали – процедуры будут болезненными. – отвечал отцу Сергей Семенович. – Но будет большой ошибкой прервать лечение. ведь сделано уже половина.
– Прекращайте издеваться над ребенком! И я тоже хорош! Как только я смог согласиться!
– Вы отказываетесь от дальнейшего лечения?
– Отказываюсь. Что надо написать или подписать готов все сделать. Только пожалуйста отпустите нас. Мы сегодня же уедим.
На следующий день Виталик уже обнимал верного пса Мухтара и гладил кошку Буську.
– Баста! Никаких врачей, никаких профессоров и никаких уколов! – вечером за ужином объявил отец.
3
Между тем, сквозь новые зимы и новые весны продолжала течь деревенская река Жестка. Вслед за рекой текла жизнь человеческая и продолжалась маленькая жизнь слепого ребенка. Наблюдая за сыном, родители все больше и больше убеждались, что без всяких там лекарств, уколов и всяких больниц, мальчик растет и растет вполне нормальным человеком.
– Какой есть, пусть таким и будет! –наконец подвел итог семейным мытарствам отец.
И хотя такое категорическое решение громыхнуло окончательным приговором, но именно после этого всем в доме стало вдруг легче.
С этого времени Виталя рос под чутким и любящим крылом родителей. Отец работал шофером на большой машине и часто уезжал в рейсы. На мать был возложен дом, хозяйство и слепой сын. Просторный дом Роговых находился в нижней части деревни. У деревни было смешное название Дешевки. Забор усадьбы во всю длину огорода тянулся вдоль русла речки. Стоило лишь выйти из боковой калитки, сделать через дорогу три шага и вот их мостик. Мостик этот сладил отец.
– Здесь будет наш маленький персональный причал. – объявил домочадцам папа.
Мухтару мостик сразу понравился. Буська изделие отца проигнорировала. Виталику место тоже приглянулось. Особенно понравился мостик, с которого можно нырять. Маме нравилось полоскать с мостика белье. Выполощенное белье всегда оказывалось чистым и свежим.
Сама же речка Жостка тихая и мелководная летом, каждую весну вдруг вспухала и заливала все окрестные низины. Тогда на несколько дней под окнами дома Роговых разливалось настоящее озеро. Водой заливался не только огород. Вода покрывала собой всю нижнюю часть деревни. Зрелище было просторным, живописным, а местами немного даже страшным. Затапливалась не только нижняя часть деревни. Вода сплошь заливала все заречные луга и тянулась так далеко, что казалось даже дальний лес весь стоит в воде.
– Подставляйте дети лоб! К нам пожаловал потоп! – смеялся и объявлял отец. Вода росла и на лице отца улыбка сменялась тихим блуждающим возбуждением. Поведение отца заражало всех остальных. Даже животные чувствовали приближение потопа. А между тем, вода все росла и росла! Буська сперва пряталась на печке, а потом и вовсе убегала на чердак. Мухтар вел себя выдержанно и благородно. Не страшась потопа, пес забирался на крышу будки и колесом выгибая лохматый хвост, лаял с желанием остановить стихию! Стихия же униматься не собиралась. Вода пенилась оттаявшей грязью и крутила разбросанный по двору скарб. Под окнами уже плавали две эмалированные миски, колесо от коляски, пластмассовый без левого уха заяц и в виде подтопленного корабля гнилая с пятью кривыми ржавыми гвоздями крутилась доска.
Но разве можно было сравнивать какие-то там тревоги Мухтара с его подтопленной будкой, маму с ее вечными ахами и вздохами, страхи кошки Буськи или Виталыны мечтания перед тем что происходило с папой. Витале казалось, что папа не просто ждет наводнение, но страстно его желает.
– Еще бы ему не желать! – в тайне вздыхал мальчишка. – Ведь он даже свой отпуск так планирует, чтобы к потопу быть дома!
Волнение в доме росло постепенным. Когда вода только подступала к огороду, папа брал сигаретку и просто выходил посидеть на крыльцо. Усевшись на ступеньку, он курил и молча смотрел как приближается к крылечку вода. Вода приближалась быстро. Когда разлив касался нижней ступеньки крыльца, блеск в папиных глазах усиливался. Возвращаясь в дом после частых перекуров, он тяжело сопел и сбивчиво принимался рассказывать про какие-то зарубки и отметины. Все подмечающая мама, естественно видела и папины перемены.
– Ну что ты на меня косишься, как Сталин на буржуазию! –не выдерживал пристального взгляда мамы и начинал нервничать отец.
– Ничего, Вова, ничего… – махала рукой и отводила взгляд мама.
– Да, я бегаю на крыльцо, чтобы следить за зарубками! Ты хочешь знать какие –такие зарубки? – сам себя спрашивал и сам себе отвечал папа. – Зарубки, которые я сделал на заборе. Зачем я их сделал? Отвечаю – это ориентиры. По ним я контролирую высоту воды.
Мама вздыхала, но продолжала молчать. Последней фразой в страстном монологе отца было: – Ну все! Теперь кажется Пора!
– Это полный капец! – продолжая глядеть в окошко, вдруг говорила мама. – вода уже у Бани!
– Отлично! – вскакивал и бежал на заднее крыльцо смотреть воду отец.
– Не понимаю… Чему он радуется? – вздыхала мама. – Уплывет баня, что без бани делать будем?
Насчет бани папа был спокоен. Когда вода, взбежав на пригорок, окружала баню, это означала – огород стал домашним озером и пришло время начинать.
Мама сдерживалась из последних сил. Сидя у окна она молча глядела на плавающий по двору брошенный скарб. В какой-то момент дом ей начинал представляться ковчегом, который предусмотрительно был поставлен на крепкий высокий фундамент. Еще мгновение, отец выйдет на середину комнаты, даст команду поднять якорь и их челн навсегда уплывет отсюда! Но отец молчал, якорь не поднимался и ковчег продолжал недвижно томиться среди растущих вод. А вокруг челна продолжала бурлить грязная и мутная водичка и вокруг будки Мухтаров плавают две эмалированные миски.
– А, ну этого капитана к черту! –поднималась наконец от окна мама. – Пойти взять на веранде палку и, хотя бы миски выловить.
–Виталя, поди сюда! – между тем, подзывал сына отец.
– Чего, папа? – с надеждой во взгляде подходил к отцу Виталик.
–слышишь?
– Что?
– Ни что, а кто! Слышишь, шумит! Пойдем, покажу. –и отец брал сына за руку и вел на заднее крыльцо. Там он отпирал задвижку и прямо в озеро распахивал дверь.
– Ну, теперь слышишь?
– Слышу. – неуверенно кивал мальчишка.
– Это щука! – полушепотом сообщал отец. –Рыбка пришла и начинает гулять!
Виталик вздыхал. Конечно, он уже знал к чему идет дело. Проходил еще день, и отец объявлял:
– С этой минуты, дорогие домочадцы, прошу всех заткнуться! Рыба пришла! Ей нужна тишина!
В доме все затихало. Даже Мухтар, перебравшись с крыши будки в дом, переставал лаять. Папа тоже становился спокойным. Взгляд переставал блестеть и лихорадить. И вот наступало то раннее утро, когда папа, проснувшись и не выпив кофе, на цыпочках тихо пробирался из теплого дома в холодные сени. Там он одевал штормовку, влазил в высоченные резиновые сапоги, брал приготовленные инструменты и принимался за свое главное дело. Главным же делом папы конечно была рыбалка. Озеро было под домом и в него пришла щука. Для передвижения по озеру надо было приготовить специальное плав средство. Таким плав средством была тракторная камера. Сложенная на полке камера в виде черной резиновой сопли, накачивалась ручным насосом. После этого камера превращалась в твердый и круглый бублик. Затем бублик папа покрывал деревянным настилом. Настил он проволокой крепко прикручивал к камере. Так из бублика получался вполне себе крепкий плотик. Последним на плотик привязывался раскладной стул. Рядом со стулом клалась веревка с привязанной к ней железякой. Эту железяку папа называл якорем. В отдельную сумку он укладывал снасти. Всю эту черную надутую конструкцию отец ставил на ребро и, выкатив на заднее крыльцо, сбрасывал в воду.
– Готово! –говорил и тихо свистел отец. Ну кто же кроме Мухтара мог откликнуться на этот призыв! Виталик мог. Но, к сожалению, папа его не звал. Зато Мухтар был готов. Пес в два прыжка пересекал веранду и ловко, как заправский моряк, запрыгивал на плот. Виталик оставался стоять за дверью. Тысячу раз отец проходил мимо, но сына казалось не замечал.
– Полный вперед! –наконец давал команду и мощно отталкивал веслом от крыльца камеру отец.
Виталик закрывал дверь и уходил в дом.
– Ждите нас с уловом! – проплывая под окнами, улыбался и махал маме, Буське и Виталику отец. Так папа открывал раннюю весеннюю навигацию. Заплыв на средину огорода, он бросал якорь, устанавливал табуретку и доставал из сумки спиннинг.
Господи, какой же он сейчас счастливый! Какое у него хорошее лицо! – смотрела вслед уплывающему отцу мама.
Почему папа меня с собой не берет? – почти со слезами в глазах спрашивал Виталик.
– Отстань! Не знаю. Спроси сам у него. Папа наш рыбак. Ему лучше знать с кем и как ловить. –отвечала и тихо улыбалась мама.
– Выбрось из головы и не думай! – всякий раз, как Виталик заикался о рыбалке на камере, одергивал его отец.
– Но, папочка, я, как и ты хочу быть счастливым!
– Будь. Кто тебе запрещает! А насчет плавания прекращай ныть! Или ты желаешь щучьего счастья?
– Как это щучьего счастья?
– А вот так. – усмехался отец. – Это значит бултыхнуться в воду и превратиться в щуку.
Нет, превращаться в щуку Виталик не хотел.
Через неделю вода сходила; плот разбирался; из камеры выпускался воздух; пухлый бублик превращался в соплю и до следующей весны папа камеру укладывал на полку. И Виталик вынужден был на целый год забыть про свое счастье. Мальчишке оставалось одно – надеяться и ждать.
4
Через пяток теплых деньков болото становилось их прежним огородом. Ну, а к майским праздникам, когда земля окончательно подсыхала папа одевал свой армейский бушлат и шел в магазин за бутылкой. С бутылкой он направлялся к дяде Паше. Сосед дядя Паша Рублев жил над ними. У дяди Паши был старый конь Орлик! Домой возвращался папа через час. Шагал он широко, улыбался солнышку и кепку нес уже в руке. Бушлат у папы был расстёгнут.
– Глянь, каков боец твой отец! – смотрела в окно мама. – Идет, улыбается и весь рассупонился! А ведь еще два дня назад кашлял!
Вместе с веселым папой в распахнутые ворота входили дядя Паша и конь Орлик.
– Лена, мы пришли! – заметив в окне маму, махал ей рукой отец.
В огороде, куда они проходили, дядя Паша некоторое время внимательно осматривался.
– Здесь что ли? – наконец спрашивал он.
– Здесь конечно. – смеялся и отвечал отец. – Ты как будто в первый раз пришел в мой огород!
– Не в первый… – сплевывал и закуривал дядя Паша. –Для порядка спрашиваю.
После перекура дядя Паша начинал снаряжать Орлика. Сначала на коня одевалась рабочая сбруя; затем прилаживался плужок. Когда все к работе было готово, дядя Паша гладил по плешивому боку коня и, подойдя к морде, угощал покорную животину кусочком сахара. Затем дядя Паша брал Орлика под уздцы и смотрел на отца. Отец стоял у плуга.
– Как, Вовик, готов что ли? – спрашивал его дядя Паша.
– Всегда готов. – отвечал и нахлобучивал на голову кепку отец.
–Ну, тогда с Богом! –размашисто крестился почему-то на баню дядя Паша. – Ну, пошел! Дергал конягу делал первый шаг он.
Орлик кивал на баню и принимался за работу. Отец поправлял кепку и наваливался на лемех. Плужок, врезаясь в жирную землю, легко переворачивал и рыхлил мягкую жирную почву. За отцом шла мама. В руках мама несла корзину, из которой она брала лохматые картохи и бросала их в борозду. Слетев с березы, за мамой увязывались две вороны. Следом за черными птицами, будто круглые взъерошенные картошки, смешно прыгали и пищали веселые воробьи. Ну, а за воробьями пристраивалась Буська. Хитрая кошка шла метрах в пяти и делала вид, что интересуется не воробьями, а исключительно вспаханной землей. Впрочем, грязная охота ей быстро надоедала.
– Очень надо! – будто фыркала и с независимым видом покидала поле она.
Усевшись на теплую лавку, Буська начинала чистить измазанные грязью беленькие сапожки.
Как и все, Виталик тоже был в огороде. Пение птиц, солнышко и общее семейное дело для Виталика было праздником!
Накануне он помог маме в погребе отбирать проросшую картошку. Отобранную картошку надо было поднять наверх и на теплой веранде, рассыпать для прогрева. Все это делалось до прихода дяди Паши. Когда запрягали Орлика начиналась главная работа. Витале поручалось наполнять картошкой корзину и оттаскивать ее в огород. Там корзину надо было поставить на меже. С межи корзину забирала мама. С пустой корзинкой Виталик снова шел на веранду.
Веселым делом было это сажание. Но еще большей радостью было не само сажание. Главную радость в душе Виталика рождала весна! Именно с весной возвращалось чувство свободы и это было началом настоящей жизни! Ведь что обычно было зимой? Да, зимой был жгучий мороз, снег и теплый дом. Но ведь зимой почти на полгода приходила и скука лютая, и тоска зеленая! И тогда казалось существуют только три дела – спать, спать и еще раз спать! – все вокруг спит и больше ничего не происходит. Утром следовало притащить из дровника охапку дров. Вечером то же самое – дрова и печка. А между двумя топками что? Ничего. Как один раз сказала бабушка Варя – такой длинной зимой можно лечь, уснуть и незаметно умереть!
Бабушка Варя была доброй и мудрой старушкой. приезжала она к ним в Дешевки в прошлом году. Жила же бабушка Варя в южном городе Краснодаре, где в отличии от Виталькиных долгих зим, там были такие же длинные лета. Наверное, поэтому она и говорила, что никакой зимы у них она не помнит.
– Как это у вас не бывает зимы? – не понимал бабушкины слова внук.
– Ну если считать за зиму пять снежинок и три дня мороза с температурой минус два, – то да, зима бывает и у нас. – усмехалась бодрая старушка.
– Как это может быть когда нет зимы? – не очень верил бабушке Виталик.
Так вот, целую осень и всю зиму бабушка Варя гостила у них в дешевках. Тогда же она высказала свои мысли про северную зиму.
– Теперь я понимаю зачем нужны такие длинные зимы. – подумала и развила свое первоначальное соображение старушка. – Зима нужна людям, чтобы сначала уснуть, а потом умереть.
Насчет смерти Виталик еще мало думал и поэтому согласен не был. А про зимнюю спячку был согласен.
Вот и эту зиму – он все дома, дома, дома. В морозы с Мухтаром особо не поиграешь. Хитрый пес из будки без нужны не вылезает.
Впрочем, и зимой случались развлечения. Например, катание на лыжах.
– На завтра объявляется лыжный поход! –вечером за ужином вдруг объявлял папа. Сразу во всем доме поднимался переполох. Начинались приготовления.
Папа лез на чердак и оттуда в руки Виталику опускались лыжи и лыжные палки. Мама отыскивала в сундуке и выносила лыжные ботинки.
– Так, так! – осматривал снорягу папа. – Ботинки следует хорошенько почистить, а лыжики мы натрем мазью.
Виталику доставались ботинки. Надо было отыскать в кухне тряпочку и ею привести лыжную обувь в готовность. Папа занимался лыжами. Сначала он проверял крепления. Затем осматривались на прочность палки. Наконец папа приносил специальную баночку и принимался наносить на лыжи мазь.
– Ну куда, черти, сорвались! Сидели, спокойно смотрели телевизор и вдруг этот пожар! Не семья, а дом сумасшедших! – принималась ворчать мама. Поворчав, она поднималась со стула и шла на кухню печь лыжникам беляши. Следовало сперва поставить на разморозку фарш. Пока мясо размораживалось, мама месила тесто. Когда тесто подходила, Виталька приволакивал дрова и затапливал печку. Когда печка прогревалась, мама доставала тяжелые черные чугунные сковороды. С улицы из будки тихо повизгивал Мухтар. Все в доме знали – к утру на столе будут лежать под полотенцем пухлые румяные душистые беляши.
Подъем назначался на восемь утра. Собрав рюкзак и одев ботинки, Отец и Виталик проходили на кухню и садились за стол. Выпив по бокалу кофе и закусив горячими беляшами, они одевали штормовки и выходили на улицу. Во дворе отец спускал с цепи истомившегося Мухтара. Затем, через боковую калитку они выходили и сразу оказывались на речке. Осторожно Спустившись на мостик, Виталик садился на обледенелые доски и принимался одевать лыжи. То же самое делал и папа.
– Готов? – закуривал и спрашивал сына отец.
– Всегда готов! – улыбался и кивал Виталик. В такие мгновения Виталик по-настоящему был счастлив.
Ну тогда вперед!
И отец, Заложив в рот два пальца, по-разбойничьи озорно свистел. Мухтар взвизгивал и бросался на лед. Виталя подтягивал перчатки и брал в руки палки. Веселый пес, размахивая хвостом, бежал впереди; следом прокладывал лыжню отец; Виталя шел последним. Ноги отлично чувствовали границы проложенной лыжни и поэтому он уверенно шел за отцом.
5
Была зимой еще одна радость. Радость Виталику доставлялась книгами. Если Мама быстро управлялась по хозяйству и не сильно уставала, она с книжкой шла в комнату сына.
– Сынок, – присаживалась мама на край кровати, –давай почитаем.
Мама не просто хорошо читала! Она могла прямо посреди чтения отложить книжку и начать что-то интересное рассказывать. Например, она рассказывала, как весной деревья покрываются почти прозрачными листочками.
– Похоже это на зеленый дым, – говорила мама. -
– Летом листочки изменяются. Они крепнут и превращаются во взрослые листья.
– Как листочки взрослеют? – не понимал Виталик.
– Это значит листья становятся плотными и густо наливаются зеленью. Давай вспоминай, какие мы были летом деревья. Деревья летом всегда выглядят пышными барышнями и наряды их всегда живописные! Настоящее преображение! Легкие наряды весны наливаются соком лета жизни. К сентябрю все снова изменяется. Тут уже берётся за дело осень. Это настоящий художник жизни, который щедро кладет краски и раскрашивает ими природу. Делает это осень умело и с большим вдохновением. Поэтому краски всегда яркие, а наряды пестрые!
– Летом листочки шелестели, а осенью покраснели! Так? –слушая маму, спрашивал Виталик.
–Так, сынок, Так! – отвечала и улыбалась Мама. – После пиршества цвета приходит грустное время увядания и затем жизнь в долгих снах. Сначала на землю налетают холодные ветра. За ветрами начинают лить затяжные дожди. После ветров и дождей с севера приходят морозы, и старуха Зима засыпает землю снегом.
– Бабушка Варя говорила, – вдруг вспоминает Виталик, – Зима – это как смерть. Это правда?
– Грустное время. – соглашается мама. – А помнишь, – выдергивает себя из задумчивости и веселеет лицом она, – помнишь, сынок, как мы осенью собирали в нашем саду листочки?
– Помню. – кивает Виталик.
– Хорошее было время! Такое случается в природе перед приходом печали.
Тогда они с мамой насобирали и принесли огромный букет ! Этим цветным букетом мама тогда украсила весь дом и папе это красота очень понравилось. Виталик оставшимися листочками аккуратно переложил страницы любимой книги. Любимой книгой были «Алые паруса» Александра Грина.
6
Лежа в кровати, Виталик часто вспоминал рассказы мамы.
– Мама говорила, что листочки на деревьях рождаются нежно-прозрачными, потом становятся сочно зелеными, а еще потом и вовсе цветными. Как это выглядит и почему так? – ломал голову и не мог понять Виталя. – И вообще, – что такое цвет, про который всегда говорят взрослые? Что значит быть зеленым, красным или желтым?».
Сколько раз Виталик держал в руках всякие травки, разные цветочки и просто листики! Пальчики брали, ощупывали и подносили разные цветочки к лицу; он вдыхал цветочный аромат, даже пытался пробовать на вкус. И все равно – ничего про цвет понять не мог. Когда Виталя впервые спросил, маму- что такое цвет, Елена Васильевна растерялась. В самом деле, как можно слепому человеку рассказать, что такое цвет и как он выглядит?
Виталик помнил – осень – это художник, который приходит в их сад и творит цвет волшебными кистями и яркими Красками. А если взять зиму. Зиму бабушка Варя называла белой старухой. Приходит злая бабка и приводит с собой морозы и холода. У нее за плечами огромный мешок колючего снега которым старуха засыпает все – огород, дом и весь остальной окрестный мир. Но ведь и сама Бабушка Варя тоже старенькая. Да, живет она на юге. Может быть туда белая старуха не доходит? У нее кончаются морозы и снег. Поэтому на юге и не бывает зимы. Ну а лето, как говорит папа, – это целая жизнь! Лето, когда приходит, оно поселяется в лугах за рекой и конечно в их саду!
– Что же получается? И осень, и злая зима, и весна, и жаркое лето – Все это такое большое и такое разное! При этом все они свободно помещаются в их саду! Как это возможно? Ясно одно –ответ надо искать в саду.
Сад Роговых начинался от дома. Но сначала до сада в окошко Виталика с весны до глубокой осени скреблись веточками и стучались две молоденькие яблоньки. А вот уже за молоденькими яблоньками начинался сад. разбегаясь вширь кустами малины, смородины и зарослями густой травы, в которой любила путешествовать Буська, сад кустами черемухи подкрадывался к дальнему бугру. С большим трудом через горбатые кривые осинки, ели-ели взобравшись на бугор, сад вдруг разгибал свою деревянную спину, распрямлялся и растекался во всю свою мощь! Теперь саду были покорны – и ширь, и даль! На холме ни смородины, ни малины, ни горбатых осин не было. В верхнем саду росли красивые и очень большие деревья. – Много разных яблонь, желтая и черная слива и целая роща черной вишни.
– Наш сад как у Чехова! –любуясь вишнями, говорила мама. – Хоть цветет и красиво, а рубить когда-то придется.
Сад заканчивался оврагом, по дну которого в зарослях крапивы журчал холодный ручей. На краю сада, будто два верных сторожа стояли две старые могучие груши. На другой стороне оврага стояли три богатыря. И хотя богатыри были безлошадными, но величие могучих богатырских деревьев сомнения не вызывало. Стражу несли три громадные столетние липы. Виталик знал – в средней липе было дупло. Там жила семья лесных пчел.
7
Как только оканчивались майские работы, весь нижний и верхний сад покрывался одуваным золотом. Медовое золото, как ранней весной река, маленькими солнышками разбегалось по всем закоулкам.
– Сколько же их тут? – спрашивал маму Виталя.
– Много, очень много! – отвечала мама. – Одуванчики тут везде! Настоящий одуванный рай! Вот возьми и понюхай! – рвала букетик и протягивала сыну Елена Васильевна.
– Цветов в саду наверно не меньше миллиона! – подносил к лицу дышал золотым ароматом и размышлял ребенок.
Так, постепенно в голове Виталика окружающий мир выстраивался в понятные картинки. После нудной зимы приходила весна. Начиналась новая жизнь плавания отца по огороду. Затем распахивались ворота и уже полновластной хозяйкой весна приходила в их дом. За весной входили в ворота – веселый отец, дядя Паша и его старенький горбатый Орлик. Весна запойно еще распевалась прилетевшими с юга птицами, а ей на смену уже шло лето. Любое лето, как известно, начинается с одуванчиков. Был теплый день и Виталик с мамой пошли погулять в одуванный рай.
– Хочешь, покажу, как плести из одуванчиков веселые веночки? Предложила Виталику мама. – Это очень легко. У тебя получится.
Они опустились в густую траву. Ребенок, щупая мамины руки и повторяя за ней движения, легко освоил веночное ремесло. На следующий день Виталик уже сам отправился в сад. С набранным пучком одуванчиков он подошел к бане, уселся на низенькую скамейку и принялся за дело. Его пальчики сначала из вороха цветов отобрали наиболее крупные цветы. Затем он принялся увязывать в узелки и соединять друг с дружкой бутончики. Изнутри у веночка образовывался зеленый шов, а снаружи возникало цветочное ожерелье. Виталик решил смастерить пять веночков.
– Один – маме, второй – папе, третий – кошке Буське, себе, а пятый другу Мухтару.
Одуванные украшения в руках ребенка ладились скоро. Первым был сделан веночек для Буське.
– Прямо тут и вручу. – решил Виталик.
Чуя неминуемый сюрприз, кошка начала проявлять к подарку своеобразное отношение.
– Кысь! кысь! –позвал ее Виталя.
Хитрая Буська сделала вид что не слышит. После второго призыва, кошка изобразила себя в виде спящей красотки. Только на третий призыв Буська приподняла голову. Сколько же в этой позе было подчеркнутого возмущения!
– Ну чего надо? – говорил весь ее недовольный вид.
– Иди, красавица, ко мне! – в четвертый раз позвал Виталик. –У меня есть тебе сюрпризик!
Делать было нечего. Буська лениво выбралась из травки. Приблизившись и мягко запрыгнув на скамейку, Буська уселась и демонстративно повернулась к Виталику задом.
– Ну и хитрюга! –наблюдая из окна за смешной сценкой, рассмеялась мама. – Пришла и демонстративно повернулась жопой!
– Ага! – смеялся из другого окна отец. Типа – я хоть и пришла, но живу сама по себе! Погляди, Лена, на нее! как у мошенницы глазки стреляют!
Виталя взял душистое ожерелье и подсел к Буське.
–Давай, красотка, начнем украшаться! –взял за шкирку и посадил на колени кошку Виталик.
Буська не сопротивлялась.
– Фиг с тобой! Делай что хочешь! – говорил ее вид. При этом Буська скроила такую мордаху, что наблюдающий издали Мухтар, зарычал и отвернулся.
Две секунды и венок был на кошке. И сразу началось представление! Соскочив с лавки и быстро себя осмотрев, Буська уселась в травку и принялась отряхиваться от неприятных тисканий. Не желая замечать никакого украшения, она принялась вылизывать свою сияющую шерстку. Поправив прикид, будто не кошка из-под печки, но важная королевна или генеральша, с высоко задранным хвостом и от этого с чрезвычайно смешным видом, Буська встала на четыре лапы и оглядевшись пошла. Дефилировала одуванная красотка между домом, баней и собачьей будкой. С крыши будки за красоткой наблюдал Мухтар. Нагулявшись по дворовому подиуму, Буська вдруг завернула за угол дома.
– Угадайте что эта принцесса, за углом сделала? -вечером за ужином рассказывала мама.
– И что же наша красотка сделала? – поднимал от газеты лицо отец.
–Запечная актриса, только скрывшись за угол, легким движением лапы содрала с себя Виталино украшение!
– Слышал? – взглянул на Виталика отец.
– Слышал.
–Делай выводы.
– интересно! Ну и какие же ему надо сделать выводы? – удивленно вздернула бровки и поглядела на отца мама.
– Выводы, который должен научиться делать будущий мужчина. – ответил и снова нырнул в свою газету папа.
7
С Мухтаром у Виталика случилось все иначе. После Буськиного дефиле ребенок взял второй веночек и отправился к собачьей будке. Пес ждал, увидев, несущего желтый венок Виталика, Мухтар пришел в возбуждение!
– Мухтарик, это тебе! – протянул собаке цветочек Виталик.
Хорошо, что ребенок дал понюхать Мухтару не весь венок, а только один цветочек. От перевозбуждения Мухтар клацнул пастью и разом проглотил желтый цветок.
– Что ты сделал?
– Мухтар стоял перед Виталиком и преданно махал хвостом.
– Ты же его сожрал! –
– Сын, все в порядке! – смотрел из окошка и смеялся отец.
– Папа, я ему дал понюхать цветок, а он его съел!
– Не хнычь! Цветок Мухтар сожрал не просто так!
– А как?
– от большого к тебе уважения! Лена, знаешь за что товарища Кука съели аборигены? – спросил и глянул отец на маму.
– Какого еще товарища? – переспросила мама.
– Был такой путешественник. Товарищ Кук приплыл к туземцам, много хорошего для них сделал и те его съели! Есть версия что съели из большого уважения! Так во всяком случае пел Высоцкий. А ты, Виталя, не заморачивайся! Приготовил, так вручай Мухтару свою красоту! Не бойся, венок он не сожрет!
– Не сожрет? – переспросил Виталик отца.
– Не сожрет. – повторил отец. Мухтар тебя уже отблагодарил.
Виталик кивнул и, погладив собаку, одел на шею Мухтара ароматное ожерелье. О, с каким же достоинством принял пес награду!
– Смотри, он улыбается! Кто сказал, что собака не человек! Указывая пальцем на Мухтара, продолжал смеяться отец. – Виталя, твой наряд ему понравился!
Весь оставшийся день Мухтар гордо ходил вокруг будки в одуванном украшении. Изредка он лишь косился на веночек и позволял себе клацать пастью на назойливых мух.
С Мухтаром была связана еще одна история.
Перед домом во дворе, напротив бани стояла собачья будка. Собачий домик хоть и был небольшим, но слажен был на славу. Его когда-то сладил папа. Сколоченная из крепких досок, будка по крыше была обшита блестящим оцинкованным железом. Снизу домик опирался на крепкий подклет. В домике Мухтару было просторно и тепло. Уход и Присмотр за будкой был поручен Виталику. Он должен был следить – не течет ли крыша и не образовалась ли где-нибудь в стене дырка. Если вдруг прорехи обнаруживались, об этом надо было немедленно сообщить папе.
И важно, чтобы внутри будке было сухо. Для этого надо было регулярно сушить подстилку и стелить свежее сено. Условие было одно – день, в который намечалось мероприятие, обязательно должен был быть сухим и солнечным. Утром Виталик выпроваживал из будки пса. После этого он вытаскивал подстилку и сгребал старое сено. Вытащенную подстилку Виталик для просушки относил и вешал на забор. Затем он возвращался к будке и выгребал сена. Сено Виталик собирал в мешок и нес в компостную яму. За свежим сеном надо было идти в сенной сарай. Мухтар сидел рядом с будкой. Пес все понимал. Он внимательно следил за действиями Витали. Наконец будка проветривалась. Виталя приволакивал душистое сено. Мухтар терпеливо ждал. Наконец, приносилась подстилка и пес начинал волноваться. Лохматая голова Мухтара то и дело заглядывала в будку, а Мокрый нос начинал принюхиваться.
– Подожди! Еще нельзя! –говорил собаке Виталя.
Как следует умяв свежее сено и положив на него подстилку, Виталику оставалось отыскать и закрепить защепы. Этими защепами подстилка прикреплялась ко дну и стенам будке. Когда все было готово, Виталя, перевернувшись на спину и вытянув трубочкой губы, тихо свистел. Истомившийся ожиданием пес взвизгивал и в один прыжок оказывался в будке. Какое же блаженство было лежать на душистой и мягкой подстилке! Один раз, когда будка была уже прибрана и Мухтар лежал рядом, вдруг ливанул дождь. Острые, будто пики, струи дождя, будто множество барабанных палочек, принялись оглушительно колотить, как в барабан, в железную крышу будки. Мама вышла на крыльцо и принялась звать Виталика.
– Я здесь! – выглянул из будки Виталя.
– Немедленно в дом!
– Не хочу!
– Это еще что за разговоры! Немедленно беги в дом!
– Мне здесь хорошо!
– Смотри какой дождь! Промокнешь!
– Не промокну! Дождь вокруг нас, а я с Мухтаром в середине дождя и совсем сухой!
8
Да, именно с солнечными медовыми одуванчиками в Дешевки приходило лета! Речка Жостка, буйная весной, к лету успокаивалась и уже до самой осени становилась теплой и дружелюбной.
– Ну что, сынок, идем на штурм!
Посадит, бывало, папка Виталю себе на плечи, и они в двухэтажном положении переходят речку вброд. С их стороны берег каменистый. Другое дело берег противоположный. Там, что влево, что вправо – дыбятся горбатыми барханами и сияют белым золотом горячие пески. Эти барханы и горячий песок отец называл пляжем. Дальше, за барханами плотной стеной рос колючий кустарник. За кустарником и вплоть до дальнего леса разбегалась просторная луговина! Если Виталя приходил на пляж только с отцом, то отдых ограничивался песком и водой. Переправившись с сыном через речку, отец выбирал укромное место, стлал подстилку и с газетой валился загорать. Иногда он брал удочку и уходил в дальние камыши. Виталику и Мухтару в полное распоряжение оставался пляж! Бледным червем ползая по зыбучим пескам, ребенок рыл траншеи, прокладывал каналы и на прибрежных холмах строил песочные города!
В последнее перед школой лето отец научил Виталю плавать. Урок пришелся на Илью Пророка. Был воскресный день и у отца был выходной. Они как обычно переправились на песочный берег. Там папа отыскал у воды местечко, расстелил как обычно, подстилку и с газеткой «Советский спорт» плюхнулся в объятие теплого песка. Некоторое время он листал газету. Виталя с Мухтаром носились по барханам.
– Ну чего, черти, разорались! Поспать не дадут! – проворчав и сладко потянувшись, поднялся отец. – А ну, иди сюда! – позвал он сына. – Хочешь научу плавать?
–Как научишь?
– Пошли, покажу!
Отец, будто куклу, подхватив Виталика подмышку, шагнул в воду.
Папа медленно входил в реку, и вода поднималась все выше и выше. Виталя, будто дохлая рыба, недвижно лежал на руках отца.
– Готовься? Сейчас поплывешь! – остановился и сказал папа.
– Куда…?»? – только и успел спросить Виталик.
– Направления два. На дно или вперед! Ответил отец и Виталик тут же бухнулся в воду.
Сперва показалось, что он топорик, который если и сможет плыть, то только на дно. В следующую секунду у топорика прорезался голос, и он закричал!
– Не ори! – откуда-то с неба рявкнул отец.
– Папа, я тону!
– Зачем тонуть! Лучше плыви! –смеялся отец.
– Я не умею! Как плыть?
Как Мух тар! По собачье! Ногами и руками!
Перепуганный Виталя, что было сил, заколотил по воде руками и ногами. Тело почувствовало под животом отцовские руки.
– Молодец! Почти Мухтар! Барабанишь хорошо! Брызги летят до неба! – продолжая смеяться, шел рядом и поддерживал сына отец. – Теперь подключай руки! И не надо так колошматить! Мухтара уже напугал! Осталось речку расплескать! Учись грести!
– Как грести? – фыркая от заливающей лицо воды, кричал Виталя.
–Исключительно под себя! –в пене брызг хохотал веселый отец.
В полном отчаянии Виталя из последних сил напрягся.
– Пусть умру, но научусь! – выкрикнул и заглотнул порцию противной воды он.
Сначала грести под себя совсем не получалось. Особенно не получалось вместе с ногами. Но Виталя греб! Он отчаянно махал руками и чувствовал, как быстро силы кончаются. Но самое гадкое было даже не в кончающихся силах. Гадким было отсутствие понимания – получается у него или нет. Вот силы в руках пропали и тут же Виталя почувствовал, под его животом уже нет поддержки! Руки отца исчезли!
! – Папа! захотел крикнуть Виталик. Он уже открыл рот и тут в глотку хлынула река. Перед глазами ребенка поплыли фиолетовые круги. Круги показались очень красивыми. Тут ему очень захотелось спать.
– «Я утонул»! – это было последним что успел про себя подумать Виталя. Но тут руки отца снова подхватили его тело! Будто подцепленная рыба, Виталик пулей выскочил из воды! Будто подцепленная на крючок рыбешка, он пулей вылетел из воды!
– Сынок, ты проплыл два метра! –бросив Виталика в горячий песок, сказал отец.
Мухтар подбежал к лежащему без сил Витале, обнюхал его живот, лег рядом и дважды лизнул в щеку и ухо.
– «Я проплыл два метра! Много это или мало»? – лежал, дышал и пытался сообразить Виталька.
9
Иногда бывало по-другому, когда вместе с ними на пляж отправлялась мама. Отец никогда дальше пляжа идти не хотел. Он валился в песок, клал на лицо газету и засыпал.
– Пусть отдыхает! – смотрела на спящего отца и говорила мама. – А мы пойдем гулять. Гулять в лугах Виталик любил. В лугах всегда было свежо, просторно и хорошо! Сначала Виталя с Мухтаром дурачились. Они принимались друг за другом бегать наперегонки. Весело Лаял Мухтар; подражая псу, лаял и Виталик. Им обоим было хорошо и весело! Когда они уставали, Мухтар валился в траву, а Виталик с мамой начинал собирать растения. Часа через два с полной корзинкой луговых цветов они возвращались на пляж. Папа спал.
– Пусть спит. – говорила и шла купаться мама. Шли купаться и Виталик с Мухтаром. Потом Виталя обсохнув, усаживался в тени и принимался за исследование собранных растений. Слепому ребенку нравилось изучать цветочные устройства. Его Чуткие пальцы легко скользили по телу растения; поднимались по тонкому стеблю; перепрыгивали на шершавость зазубренных листочков; и едва касаясь, принимались гладить нежные душистые лепестки. Мухтар ложился под куст и внимательно следил за Виталиными действиями.
Продолжая пальчиками изучать растения, Виталик припоминал разговоры с родителями.
– «Мама говорила – небо имеет много разных цветов. Хорошо. – начинал рассуждать Виталик. – Но ведь главный цвет неба – белый. Наш Белый свет тоже называется белым! Что это значит? Это значит, что, спускаясь с белого неба, белый свет касается черной земли и от этого смешения образуется все остальное. Пока вроде все понятно! Но если бы все происходило только от неба или только от земли, тогда бы наша жизнь какого была бы цвета? Наверное, жизнь была бы – или как воздух- легкой и прозрачной, или, как камни, тяжелой и черной. Но разве только так? Нет. Из-за смешивания и перемешивания цветов в жизни могут выходить разные цветные и веселые штуки!». Какие это могут быть штуки- Виталик не знал.
– Запомни, Виталя, одну считалочку. –сказал один раз отец. Полезная штука.
– Что за считалочка?
– Запоминай крепко. Второй раз повторять не буду. «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Это не про охотников. Это семицветная считалочка. Если запомнишь, у тебя проблем с цветом не будет. Первая буква слова, –это название цвета.
«Каждый» – красный; «Охотник» – оранжевый; «Желает» – желтый…, ну и так далее.
– А фазан какой цвет?
–Фазан- цвет фиолетовый. Фиолетовый это смесь синего и красного.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70684834?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сергей Царапкин
Тип: электронная книга
Жанр: Современная русская литература
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 21.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: О жизни мальчика с особенностями в развитии. Как ему интегрироваться в обществе? Как принять себя таким, какой есть?