Главная страница | Популярно об истории | Великие Революции от Великих Подлецов. Книга 5

Великие Революции от Великих Подлецов. Книга 5
Валентин Маэстро
Большинство смотрит на правителей наших и думает, что они львы, а на деле они лошади. Реальные властители – это те, кто управляет нашими мыслями и, значит, событиями. Об этом данная книга.

Валентин Маэстро
Великие Революции от Великих Подлецов. Книга 5

© Валентин Маэстро,
© Издательский дом «BookBox», 2024

Раздел 1
Смена эпох

Множество – множеств…
Лес.
Деревья, как люди, молча стоят.
Войско.
Люди, словно деревья, безмолвно глядят.
Стоят. Лес людей впереди и вокруг…
Бескрайнее небо над нами.
Спотыкаясь бреду по тёмным траншеям улиц, узко-высоких.
О крыши домов ладонями я опираюсь.
От одной, с крышей, коробки я оттолкнулся.
Оттолкнулся и дальше шагаю.
Сверху смотрю.
Над всем нахожусь.
Облака, влажным касаньем гладят лицо,
Вещая нам о Любви.
Ступни ног моих – дел – на Земле, а память в Небе витает…
Голос зовущий я слышу в себе.
Он бьёт моё сердце,
Словно всадник нагайкой коня…
Не нахожу я покоя.
Жить, как раньше, уже не могу.
Знаю: хранитель правды – народ.
Большинство – в общем единстве.
Он есть «око».
Всевидящее око…
Могу вскочить на верх баррикады
И пулю сердцем поймать.
Пулю поймать и упасть,
Как Гаврош.
Упасть – отдохнуть.
Это легче, чем взрослым мне стать,
Чем каждый день
Пули в себя принимать
И стоять, слово правды вещая.
Стоять, а если надо, идти…
Идти вверх и вперёд,
Прикрывая тех, кто сзади плетётся,
Идти и слово нести,
Освещая дорогу другим.
Идти, горечь обиды и слёзы глотая…
Я стою и иду… К тебе я иду…

Глава 1. Куда деть миллион?
Александр вернулся домой, приехал из Германии.
Из агентства ушёл, уволился сразу.
Внутри него зрело, продолжая усиливаться, недовольство. Оно требовало срочно начать поиск ответа на вопрос о мироустройстве, обо всём, происходящем в мире.
Требовало, но он всего лишь чувствовал это, а не осознавал ещё неотложность и главенство проблемы. Который раз, в спешке реагируя на внешние обстоятельства, отложил на потом исследование окружения, осмысление цели жизни.
Чьей? Его жизни или человечества?
Времени не было: его снова увлёк поток движения большинства, что огромной силой подражательной инерции втягивало в суетливую круговерть – гон внешнего мира. Жизнь после распада Советского Союза и слома общественного строя поменяла вектор: все кинулись в коммерцию.
Рванулся в поиск своей ниши в бизнесе и Александр. Нашёл единомышленников. Завертелся как белка в колесе.
Заходят со знакомым в банк. Две сотрудницы, переглянувшись, шёпотом громким определили:
– Ко-о-операторы заявились!
– Интересно, а как узнали?
– По глазам. Алчный блеск.
– Да нет, это энергия горит в нас и рвётся в действие.
* * *
Проходит несколько месяцев. Друг Валеры Саблина – Игорь – приезжает в гости и вместо Валеры видит Александра.
Санёк рассказал ему подробно всё о том, как он стал Саблиным. Они подружились.
Перед отъездом Игорь пригласил Александра на Каспийское море, в Красноводск, где он жил и служил лётчиком в военном городке. Рядом был нефтеперерабатывающий завод.
– Мы там все друг друга знаем. Я познакомлю тебя с руководством завода. Глядишь, провернёте какое-нибудь дело на общее благо.
Через неделю Александр на дребезжащем старом «яке» приземляется в аэропорту у Каспийского моря. Здесь, даже ночью, тёплый ветер напоминает о том, что прибыл ты в страну горячего солнца. Ночное небо было необычного сине-чёрного цвета.
Наступивший день принёс разочарование однообразием и обилием пожухлой жёлтой травы вокруг. Очаровала необычность одеяний женщин: разнообразные по расцветке, но одинаковые по длине – до земли – платья, притягательно подчёркивали линии фигур у местных красавиц.
Съездил в столицу республики Ашхабад.
На фоне гор со снежными вершинами, словно на картинке, высились здания европейского типа и прекрасные мечети в центре города. На улицах неиссякаемое движение потока прохожих.
Резко изменилась положительная атмосфера восприятия, когда он заглянул на окраину. Необычно узкие, с высокими глиняными, без окон стенами по обе стороны улиц, с редкими прохожими на них вселили в него чувство замкнутой отчуждённости.
Съездил в пустыню, где чуть не заблудился среди однообразных сопок жёлтого песка. Прочувствовал паляще-сжигающую жару. Понял затем, в местной чайхане, что пить здесь лучше зелёный чай, чем чёрный.
«В чём мы различны и одинаковы с этой страной: людьми, обществом, отношениями?» – подумать успел Александр, но направленность мысли была прервана приходом Игоря.
Вскоре, как и обещали новые друзья, Санёк уже радушно беседовал с коммерческим директором завода на понятном для любой нации языке денег. После этого клерки нефтеперерабатывающего комплекса начали воспринимать его как руководителя солидной организации с режимом наибольшего благоприятствования. Регистрационные документы американской офшорной компании, принадлежащей Саньку, действовали на них магически.
Работники профессионально и привычно, с подобающей ответственностью спешат, создают своему начальнику и Александру намеченный результат.
Отправлен первый эшелон.
Цистерны бензина прибывают на родину Александра, которая с развалом Советского Союза испытывала острейший дефицит топлива. Оформили, приняли, разгрузили, продали, и так «сколотил» он первые три сотни тысяч американских долларов.
После этого и подарков в виде импортных легковых авто Игорь сводит Санька с местным жителем бывшей советской республики. Тот с характерным для многих здешних, угрюмым выражением на лице, словно высеченном из камня, выслушивает его. Затем принимает сто тысяч долларов за посредничество и через три дня организовывает встречу с замом президента.
Александра проводят в президентский дворец. Вскоре он уже сидит в кабинете зама. Чай. Беседа. В конце приёма зам, сияя доброжелательностью, проводил Александра до выхода и как бы между прочим сказал, в какой день прийти к министру за договором.
Так запросто состоялось утверждение сделки: поставка дизельного топлива вперёд с последующей оплатой. Контракт на десять миллионов долларов США с миллионной прибылью.
Далее всё зависело только от техники исполнения, ведь основа есть.
Время уплотнено событиями до невообразимости. Бывало, что за сутки: полёты, вылеты, прилёты – успевал в три столицы разных республик.

Глава 2. Магнетизм суеты
Универсальное образование журналиста облегчало общение и принятие решений.
В родной стране всё так же катастрофически не хватало нефтепродуктов.
Созвонился с предприятиями в России. Там не хватало еды. Организовал бартерный обмен рыбных консервов на эшелон бензина и мазута, которые далее уже продавал за доллары. Разница в ценах превратилась в прибыль: огромную сумму.
Приносит в частный банк за раз по сто тысяч долларов наличными – и его, с подчёркнутым уважением обслуживают вне очереди.
Нанял себе охрану.
Носится Александр туда-сюда, организовывает новые транши, опять прибегает в банк. Перед ним, уважительно приветствуя, расступаются встречные. Другие с блеском смеси восторга и зависти во взгляде что-то шепчут друг другу.
В суете этой он мельком ловит себя на неосознанном шёпоте гордыни о высокой значимости личности своей на фоне других людей. Пытается убедить себя, что сам он выше лести, но было приятно осознавать, что складывается у него всё лучше, чем у других.
За пять тленных месяцев Александр из бывшего, средней бедности товарища-гражданина Советского Союза превратился в миллионера, господина, свободно живущего в независимой Латвийской республике. На счету в банке в Германии, радовали глаз числа в его чековой книжке: 1 000 000 долларов США.
Решил переключиться. Было необходимо изучить правила ведения бизнеса, что он знал поверхностно.
Поездка в Данию на учёбу по коммерческой части.
Затем – Германия. После этого Франция, Италия, Венеция, Кипр, Грузия, Армения, Узбекистан, Туркмения, Казахстан, Киргизия.
В странах этих он впервые и видит улыбки, улыбки кругом. Навстречу ему идут красавицы-женщины.
У него один ко всем вопрос: «Куда вложить миллион?»
Мимоходом обращает внимание на то, что ростовщичество на Западе – норма. Проходит время, и в его стране привычным становится брать кредит на дела.
Деньги пришли легко.
Также легко после непродолжительного раздумья он вложил их в недвижимость и производство. Купил в столице частный дом, землю для коммерческого использования – дешевле не станет. Приобрёл два предприятия: одно – лесопильное и другое – рыбоконсервное.
Начал, горячо желая блага другим, улучшая жизнь работников, вкладываться в оба производства.

Глава 3. Ты – мне, я – тебе
Через однокурсника вышел на министра лесного хозяйства. Тот позвонил исполнителям и с многозначительной улыбкой пожелал удачи. Александр получил трёхгодичный заказ на поставку обрезной доски в Швецию.
Однокурсник пришёл через пару дней и смеясь, по-дружески попросил премию в двадцать тысяч. Санёк послал охранника в банк за долларами и передал их своднику.
Вежливо пристроились датчане, чтобы культурно заработать, разведя его по цене. Поставили на завод устаревшую для их страны котельную, которая здесь была одной из лучших.
Знакомые из России помогли найти постоянных покупателей на шпроты. В обмен на эту услугу они попросили Александра устроить договор аренды на землю в порту. Он встретился с депутатом Леоном Терисом, руководителем парламентской комиссии.
Представительный, со взглядом умного хищника, в дорогом костюме. Рубашка фамильярно расстёгнута для демонстрации толстущей золотой цепи, свисающей с его шеи. Бывший комсомольский вожак советской молодёжи Леон сразу, как знакомый знакомому, прямо заявил, что может решить любой вопрос.
«Любой вопрос, и дело только в цене», – уверенно сказал Александру избранник народный, совмещающий при госзарплате свои интересы и государственные в ущерб последних.
Санёк свёл его с россиянами и, чувствуя, что к рукам его будто начинает липнуть невидимая грязь, вернулся на свои производства.
В итоге через год зарплаты на предприятиях выросли и выпуск продукции увеличился в среднем в десять раз. Рабочие встречали его с приветливыми, радостными улыбками. Приятно было сознавать, что смог создать островок радости, достатка для этих людей.
Прибыль его была маленькой, но стабильной. Теперь можно было остановиться, оглянуться, спросить себя: «В чём смысл всей суеты этой?»
Внутренняя неудовлетворённость всё чаще шёпотом безмолвия напоминала, что давно пора оттолкнуться от внешнего мира и обратиться к себе. Звала искать жизнь в духовной плоскости и к воссоединению с чем-то более важным, чем ежедневные повторы многообразия.
Постоянная гонка за приобретением новой вещи, льстивые вскрики, разговоры, хвальба, смех, гром музыки, касания извивающихся тел, пестрота красок, минутная сладость поцелуев и еда, питьё, выпивка.
Вроде бы постоянная новизна и смена окружения радовали в миг соприкосновения, но не было внутреннего удовлетворения собой. Он чувствовал, что надо остановиться и оценить происходящее.
Чувствовал, но новые привычки и внешнее крепко удерживали его в устоявшихся рамках, как в оковах. Каждую минуту напоминали о важности этой суеты, укрепляемой мнением большинства.
«Вот-вот я закончу ещё только это дело – и тогда задумаюсь, решу», – говорил Александр себе, но снова появлялось неотложное задание.
Остановка опять откладывалась.
Успех, затем новый успех, и снова встречи, разговоры, документы, подписи, деньги, гульба-разрядка…
Как благостное знамение он принял приглашение на учёбу, шестимесячные курсы. Дал согласие.

Глава 4. Познай себя
Вскоре пришёл день отъезда в Москву, и Сашок передал весь бизнес в управление ставшему ему настоящим другом, скромному, умному и образованному Павлику Морозовой-Страздиньшу. Передал другу, с высшим образованием юристу, еврею, взявшему фамилию титульной нации, компанейскому парню, бывшему секретарю комсомола. Их взгляды и отношение к жизненным ценностям совпадали.
«Повезло мне, что есть на кого оставить дела», – с радостью отметил про себя Александр.
Знакомые торгаши поступок Санька – передачу всех активов с правом подписи другу – не поняли, но промолчали. Он, увидев недоумённый молчаливый вопрос в их глазах, рассмеялся весело:
– Вы что, ребята?
Мы с ним ведь друзья!
Друг – это наше, твоё и моё продолженье.
Я и друг – это одно.
Полагаюсь я на него, как на себя.
В разведку на фронте пойду
И знать буду, что сзади меня
Прикрывает такой же, как я.
Так же спереди я нас
Сердцем, верящим в преданность, верность,
Обоих жизнью своей защищаю.
Сомневаетесь вы?
Смешные…
Не знаете, значит,
Что собой представляет дружба мужская…
Она – крепче стального клинка
И сплетает в единство поддержку везде и всегда,
Без сомнений, веру, честность и правду…
Всё! Я сказал: верю ему!
Остальное всё – ерунда…
С ним вместе мы пели:
«И беду, и хлеба горбушку —
Всё пополам…»
Интуиция чувством тревоги об опасности грядущей пробовала остановить его, но логика отогнала сомнения.
– Идут жёсткие девяностые годы переходного периода двадцатого века. События сегодня однозначно всем показывают, что подлецов, обманщиков, присвоивших чужое, расстреливают без суда и следствия сами обманутые или их друзья.
Меня все знают как принципиального мужчину. Такого быть не может, чтобы Пашечка – друг – обманул меня. Исключено. Об этом думать даже не стоит, – уверенно заявил Александр в ответ на замечание своей любовницы, что он, отдав все права, здорово рискует.
Теперь он уже в дороге и, будто захлопнув дверь в банкетный зал, где проходило шумное застолье, оставил за спиной всю гонку мыслей, чувств, тела. Начал спокойно искать причины неудовлетворённости собой.
Партнёры-торговцы утверждали, что главное – это деньги, звали на совместные мероприятия, а Саньку почему-то было чуждо, неуютно с ними.
«Не чувствую себя я своим среди них, будучи с ними. Ощущаю, что здесь только одна грань личности моей соприкасается и живёт. Уровень телесный, физическая плоскость. Мало есть, пить, лобызаться в постели, спать… Надо чего-то ещё…
Чего? Любви? Мариам? Сына? Со мною ведь он, малыш, и я за него отвечаю… Добиться законного наказания демофилиных, которые упрятали меня, невиновного, в тюрьму? Добиться возмездия?
Для этого надо воевать со всей системой, которая вроде бы поменялась, стала другой уже…
Поменялась ли по сути? Люди те же.
Не знаю, не зна-а-аю, но это не мои люди, не моё место в обществе… А может, и общество не то, что надо?..
Я среди торгашей сейчас. Окружён рабами денег, и сам выбрал погоню за деньгами. Кто же я?
В другом месте, в другое время встречаюсь с интеллигентом и, видя его трудности, сразу предлагаю помощь – деньги. Тут же чувствую, что мы не на равных с ним тоже. Разные «весовые категории». Он не может позволить себе поехать со мной на Крит или другое место, где поговорим-почувствуем общность интересов…»
Санёк разрывался между внешне богатыми торгашами, которые бедны в чувствах и красоте, и между имеющими богатство внутреннее, чувствующими красоту. Вторые не имели средств, чтобы позволить себе съесть, выпить то, что желают, прийти туда, куда ходит он.
Александр не сошёлся ни с теми ни с другими.
Постоянно желая услышать эхо, отзвук на его желание слиться в единении ценностей, интересов, соприкосновении всех граней личности его, метался в потоке людей в поиске некой теплоты, но оставался один, в холоде одиночества.
Внутренне оставался один, а внешне – ежесекундно, ежеминутно – то один, то другой, третий навстречу шли.
– Здравствуйте…
– День добрый…
– Привет…
При встречах слащавые улыбки, подобострастная услужливость. Вокруг постоянная толчея, автоматически произносимые фразы. Лесть. Торжествующий рык при увеличении прибыли. Постоянное ощущение наигранности.
На общем фоне порядочностью своей выделялся Павел, которого вначале он принял на работу как охранника с хорошим вознаграждением. Затем, после ряда опасных ситуаций,
Глядя всегда только вперёд, Александр не слышал предупредительного вещания подсознания:
«Внимание обрати: друг-то твой при опасности не рядом стоит или впереди, а чуть позади тебя…»
Надо было разобраться с окружением и определиться в сегодняшнем дне, настоящем ради завтра.
Александр понимал, что, имея миллион долларов и общаясь с такими, как Юлий Краминьш, который уже в советское время торговал цветами и умел «делать» деньги, легко можно приумножить состояние.
Здесь опять было расхождение. Санёк считал, что приобретённого достаточно, а Юлий – наоборот.
Бросить эту гонку? Разорвать все связи, что устроил за последнее время?
Нельзя вот так просто-напросто взять и уйти в сторону. Появились не только права, но и обязанности, взаимоотношения. В то же время ведь главное – не увеличение капитала, а увеличение счастья, по которому так истосковался и тоскует. Счастье. Что это такое?
Желая осознания всего этого, он с тайной радостью, направив все дела здесь и оставив письменные инструкции всем руководителям производств, уехал.
Избавился от дёргающей его суеты на целых шесть месяцев.
Убыл не столько за новыми знаниями, сколько за поиском ответа на вопрос: «Что же меня постоянно мучает, как будто совесть шепчет, что не так я живу? А надо как? Все так делают. Что же мне надо ещё?»
Приехал на курсы в Подмосковье, и новые знания буквально заполонили-захватили его, будто мощный, огромный водоворот, втянул, отодвинул от всего остального.
По вечерам он как бы мимоходом, для успокоения угрызений совести уходил в себя. Блоки информации новой переплетались с мыслями – вопросами его к самому себе. Вроде начинал приближаться к незнакомому, зовущему к диалогу, Мудрецу, но ответа на чувства-ощущения не находил. Не успевал даже осознанно сформулировать вопросы. После занятий, поздним вечером засыпал, а утром – вновь на лекции.
Иногда Саньку удавалось вырваться из обязательной череды практикума, семинаров, и тогда он выезжал в Москву.
Встречался со знакомыми, и те показывали, рассказывали об изменениях.

Раздел 2
Новое = забытое старое

В России так же, как и в других республиках бывшей империи «Советский Союз», одна эпоха сменяла другую, устанавливалась новая жизнь, проводилась ПРИВАТИЗАЦИЯ.
Так же, как раньше, в прошлом, и всюду, где назревали такие изменения, громко-ритмично-назидательно и во всеуслышание гремели лозунги о строительстве нового общества и даровании всем справедливости, равенства. Это объявлялось главным!
Лозунги, как волны на поверхности воды, рисовали всем кипучую активность, но на деле прятали под собой течение, которое уверенно тянуло всех в своём направлении, противоположном ряби, шуму на поверхности.
Так же, как раньше, в прошлом, и всюду невидимо для народа проводился передел собственности, что, на самом деле, было главным в реальности. Результат уводил от справедливости, а систему, по сути, оставлял прежней.
Толпо-элитарное общество оставалось в прежнем соотношении и с прежними целями. Одна сотая людей – получающие выгоду, одна десятая – их исполнители – элита и остальные – толпа. Цель – тотальное рабство.
К такому выводу вели факты, результаты.

Глава 1. Исполнение перераспределения
Советский Союз распался.
Ресурсы, заводы уже не принадлежали государству, а перешли в частную собственность группы лиходеев.
Идеологом российской приватизации был Анатолий Чубайс, который ездил на сходки мирового закулисья, куда его приглашали члены Билдербегского клуба.
ИЗ ФРАНЦИИ В РОССИЮ И ДРУГИМ НАРОДАМ
Во многом приватизация в России и других республиках повторила историю ПРИВАТИЗАЦИИ ЗЕМЕЛЬ ВО ФРАНЦИИ ВО ВРЕМЕНА ВЕЛИКОЙ
ФРАНЦУЗСКОЙ
РЕВОЛЮЦИИ.
Происходило подобное двести лет назад, в 1789–1799 годы. Начало и результаты в прошлом и сегодня, по сути, одинаковы. Используются те же методы
НАСИЛИЕ, ОБМАН.
Франция к 1788 году была загнана в такую долговую зависимость, что не могла свести концы с концами. Кредиторам выплачивались громадные проценты: более трёхсот миллионов ливров, что равнялось всем остальным расходам государства. Основными кредиторами были частные лица: лиходеи, представители буржуазии. Они организовывают Переворот, который назвали Великой революцией.
Земли были конфискованы. На основе их и бывших имений иммигрантов и земель, принадлежащих короне, были выпущены
АССИГНАНТЫ…
* * *
После развала Союза в странах выпустили сертификаты, ваучеры, которые, как и тогда во Франции, сейчас резко упали в цене.
«По всей России, – отмечает Александр, – так же, как у нас, пропагандировали справедливое распределение госимущества и ценностей.
Организовали это в моей стране через сертификаты, а здесь – через ВАУЧЕРЫ».
Раздали их населению по номинальной стоимости десять тысяч рублей, равной двум автомобилям «Волга».
Это в денежном выражении было очень много, ведь большинство, работая всю жизнь, не могло накопить денег на покупку авто. На словах – справедливо.
Далее – исполнение
Процесс распределения госсобственности был быстрым, с подводными камнями и закулисными играми.
* * *
Тогда, во Франции, земли были распроданы на аукционах, на которых зажиточные крестьяне и буржуа имели преимущество перед бедными крестьянами.
Аристократия и высшее духовенство лишилось привилегий и богатства. Сделан передел.
Вся собственность перешла к буржуазии.
Народ как был, так и остался в рабстве, только сейчас он стал работать на рабовладельца с другим именем.
* * *
«Опять так же, как у нас, в Латвии!» – с удивлением констатирует Санёк.
Устраивается в России инфляция, и возникает нехватка платёжных средств. Развёртывается целенаправленная пропаганда о никчёмности ваучеров. Закрываются заводы.
Люди теряют работу, но необходимость покупки хлеба остаётся. Ваучеры по цене двух бутылок водки или нескольких буханок хлеба начинают скупать у населения банки и держатели свободных денег.
После этого на сцену выходят те, кто имел доступ к закрытой информации о приватизации объектов. Участники схем с единомышленниками в правительстве скупали предприятия, ресурсы за огромную номинальную стоимость, а фактически – за бесценок.
В итоге 90 % населения за ваучер, имеющий номинальную стоимость в две авто «Волга», купили по несколько буханок хлеба или по две бутылки водки.
10 % приближённых к власти приобрели за ваучер собственность стоимостью в двести «Волг» во сто крат ниже рыночной стоимости и, применяя договорённости, направили эту собственность в своих схемах на продажу уже по рыночной цене.
* * *
Во Франции двести лет назад внушили рабам, что они победили в Великой революции и им теперь позволено громко кричать о свободе, равенстве, братстве. Разрешается петь Марсельезу, что действует на улучшение жизни как горох об стену.
Произошло глубокое расслоение общества.
Буржуазия неслыханно обогатилась. Собака таких новых хозяев имела отдельных слуг, повара, постель, отдельные комнаты.
Народ обнищал. Голодные матери кончали с собой, предварительно утопив или зарезав детей.
* * *
«По сути, всё, как и у нас: народ обманули. Грандиозный обман! – с горечью резюмирует Александр. – Странно то, что история повторяется: подобные схемы уже были опробованы более двухсот лет назад.
Лиходеи передают эти знания СВОИМ и сегодня, сейчас действуют их преемники. Тогда, в прошлом, применили ассигнанты, а сейчас – ваучеры…»
ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ В БЫВШИХ СОВЕТСКИХ
Так же и сейчас!
После 1995 года совершается передел недвижимости, ресурсов, предприятий, власти, что в ставших независимыми бывших советских республиках привело к глубокому расслоению общества.
Власть и владение собственностью от группы оборотней-коммунистов была отнята и присвоена – насилием, обманом – группой лиходеев-олигархов, которые неслыханно обогатились.
Олигарх покупает себе второй самолёт, но уже за миллиард долларов. Боинг-767 на 360 мест, который он разделяет на комнаты, кабинет, устанавливает туда ванную, телевизоры с плазменными экранами и летает из одного ЦЕХА в другой.
Остальное население было отброшено в нищету.
Каждый пятый оказался в пятнадцатом веке и занимался натуральным хозяйством, бартером, чтобы выжить. Народ не только оказался за чертой бедности, но и не имеет возможности выбраться из материальной зависимости. Гон за зарплатой, дающей возможность только не умереть с голода, оставляет всех рабами.
Чубайс наставляет своих: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут».
Процесс закабаления был, наличествует и продолжается.
Нас никто не спрашивает.
Конвейер времени вёз и везёт всех нас, как цыплят на птицеферме, к результату, намеченному лиходеями.
За несколько лет до приезда Александра на учёбу в Москву «Комиссия Государственной Думы» в 1997 году сделала чёткий вывод:
«Приватизация в России явилась масштабной диверсией…
Перераспределение собственности и ценностей произошло путём явно мошеннических или формально легитимных манипуляций. Навязанные законы были шулерской игрой…
Дополнительно «глупое» правительство берёт кредиты у частных банков, давая в залог за бесценок все крупнейшие предприятия, которые через год переходят в собственность кредиторов.
Прихватили самую «дойную корову» – нефтянку – Фрейдиман, Худярковский, Обрамювич, Алукиперов…»
Это – прихватизация, результат, к которому несло известное лиходеям в их игре, невидимое для народа течение реки, русло которой определили они. Волны этой реки на поверхности её плещутся, бушуют, шумят лозунгами о справедливости и приватизации!
* * *
«Суть во всех странах одна и та же. В моей, в России и других. Грандиозный и хладнокровный обман, – оценивает Санёк происходящее. – Всюду и методы, и результаты одинаковы». Мысли его сами собой оформились в вывод:
«Если в разных местах, в разное время методы и результаты одинаковы, значит, всё это кто-то сознательно планирует и организовывает! Кто?
Если в истории, в прошлом такие приёмы уже использовались, то, чтобы не наступить на те же грабли, надо знать о них. Стёрты эти события с памяти лет специально?
А Французская революция, которую называют Великой? Она – не революция, а переворот, организованный лиходеями, загнавшими государство в долги? Так? Да!»
До своего нового подхода – делать выводы о главном только на основе фактов и самому – Александр знал только о том, что Американская и Французская революции в Эпоху Просвещения стимулировали интеллектуальное и общественное развитие, в особенности развитие представлений о гражданских правах и политическом равенстве.
Теперь же он видит, что факты истории говорят о другом.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70670065?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.