Вольные стрелки 2
Вольные стрелки 2
Николай Марчук
Я, Григорий Петрович Чехов, военнослужащий 10 ОДШБ, летом 2023 года, в ходе выполнения боевого задания в зоне СВО героически погиб. В себя пришел в 1981 году в Африке, мое сознание оказалось в теле моего отца, который был военным советником. я знаю, что СССР распадется в 1991 году, знаю, что в 2022 году начнется СВО. я много чего знаю. У меня есть возможность все изменить.
Николай Марчук
Вольные стрелки 2
Глава 1
Кофе в зернах хрустел под подошвами ботинок будто бы мелкий гравий. Идти было легко и относительно приятно. Не обжаренные зерна кофе и какао-бобы повсюду, ими усеяна вся земля под ногами. В порту города Бома была перевалочная база, сюда свозили товар со всего северного побережья великой реки Конго, перегружали на сухогрузы, которые спускаясь по реке выходили в Атлантический океан. Когда заирская артиллерия накрыла порт Бома, то мощными взрывами разметало содержимое складов по округе.
Я тогда был в городе и видел всё своими глазами – с неба сыпался дождь из кофейных зерен и какао-бобов. Собирай с земли, обжаривай, моли и вари. Кофе хорошего качества. Я знаю, сам его пробовал.
До «нуля» еще три километра. В прежние времена, а точнее в будущее времена «на сале» – три километра до ЛБС означало, что ползти надо на брюхе опасливо косясь то на небо, то под ноги. В небе могут висеть вражеские «птички», а под ногами россыпь «лепестков», ПМНок и прочей смертельной минной заразы. Но сейчас на дворе лето 1983 года, я не в зоне СВО на Украине, а в экваториальной Африке. Как здесь оказался? Легко и просто. Там погиб, тут воскрес. Выражаясь языком писателей-фантастов – «попал» в тело своего отца, который когда-то отдавал свой интернациональный долг в качестве военного советника в Африке в начале 80-ых годов.
В составе группы «мулов» иду по развалинам города Бома к «нулю», где отряды ЧВК «Вольные стрелки» держат оборону против: FAZавцев – регулярной армии Заира и приданым им в качестве то ли усиления, то ли заградотрядов – иностранных наемников из французских колоний – гумьеров и зуавов. Это конечно не те гумьеры и зуавы, чья «слава» гремела на весь белый свет в прошлом столетии, во время Крымской войны 1853 года, скорее их бледная копия. Но нам от этого не легче, потому что нынешние наемники из бывших французских колоний те еще выродки и твари.
Четвертый месяц продолжается «Бомская мясорубка» – наш кабиндский Сталинград, где вместо Волги река Конго, а городские бои идут не в Сталинграде, а городке Бома. Противник захватил плацдарм на нашем берегу реки Конго и упорно пытается его расширить, захватив город целиком. А потом двинуться вглубь нашей территории, чтобы перерезать сухопутную границу с республикой Конго, через которую в СРК идет поток добровольцев, оружия и продовольствия. Мы так же упорно держим свои позиции, вцепившись в землю зубами и не отдаем ни пяди родной земли.
Как сказал наш лидер президент Свободной Республики Кабинда – Паспарту Советик: «Где единожды был поднят флаг Кабинды, там он спускаться не должен!». Паспарту молодец, повторил цитату слово в слово, как я ему написал на бумажке, а то знаете любит он от себя добавить пару словечек, что потом хоть стой, хоть падай.
Так, тут, наверное, надо немного отмотать назад и рассказать, как мы докатились до открытой войны в Заиром и что такое Бомская мясорубка? Я перескажу вкратце как развивались события после захватал власти в Кабинде, в подробности лесть не буду, времени нет. Скоро «ноль», а там уже так вольготно, почти в полный рост не походишь, враз вражеский снайпер снимет.
Итак…
После того, как Паспарту назвал себя новым правителем Кабинды, провели референдум, на котором большинство жителей бывшего анклава Анголы проголосовали за независимость от Анголы и провозглашении независимой страны – Свободной Республики Кабинда в границах анклава Кабинда. На этом же референдуме было решено, что сроком на один год будет назначен переходной период, во время которого будут сформированы политические партии, которые весной 1984 года поборются за власть в стране, а пока временным правителем СРК будет Паспарту Советик в должности президента.
Захватив власть в Кабинде мы сразу же начали формировать свою армию для защиты суверенитета. Костяк будущей армии составили бойцы ЧВК «Вольные стрелки». Помимо того, что «Вольные стрелки» взяли на себя обязанности по обучению новобранцев, они так же стали и командирами от низшего до высшего звена управления армией. Министром обороны СРК стал Векеса, начштаба – Чак, а главой сухопутных войск – Бык. Паспарту, как президент Кабинды – Верховный главнокомандующий. Командирами отделений, взводов, рот и батальонов были сотрудники ЧВК «Вольные стрелки». Я как глава ЧВК вообще не получил ни одной официальной должности. Не хотел отягощать себя всякой бюрократической лабудой. Зачем мне это? В «Вольных стрелках», а значит и в вооружённых силах Кабинды, да и в СРК в целом и так все знают, кто на самом здесь деле является самым Главным.
Сейчас численность «Вольных стрелков» насчитывает: в боевых частях – полторы тысячи бойцов, в вспомогательных – три с половиной тысячи сотрудников. По нашим с Паспарту планам эти пять тысяч должны были стать «скелетом» для армии Кабинды, которая на первоначальном этапе будет насчитывать пятьдесят тысяч «штыков». Вроде, как и много для малюсенького государства площадью в семь тысяч квадратных километров, но по факту катастрофически мало.
Два месяца после захвата власти прошли более-менее спокойно. Соседние государства и мировая общественность внимательно следила за действиями Паспарту, оценивая в какую сторону «вильнет» новоявленный лидер: в сторону Советов или в сторону Запада.
Паспарту, согласно нашему плану, пробовал усидеть на «двух стульях» одновременно и «тихесенько пробежать между капелек дождя».
Западным компаниям было обещано полное содействие в работе лишь бы они исправно выплачивали положенную часть дохода с добычи нефти в казну Кабинды. Причем размер этих выплат был несколько больше, чем ранее. А все, потому что из двух генеральных подрядчиков, которые разрабатывали нефть вблизи кабиндского берега: «Шеврон», «Тексако» и «Тоталь-Фина-Эльфф», принадлежащих американским и французским бизнесменам, был оставлен только один – американский концерн «Шеврон-Тексако». Французам дали пинка под зад, национализировав их предприятия, высадив десант на их нефтяную платформу, которую потом передали под управление американским специалистам.
Сделали это по многим соображениям:
Во-первых, чтобы увеличить собственную прибыль, деньги сейчас нужны были как никогда, того запаса, что удалось аккумулировать за год разбойных нападений на золотодобывающие предприятия южного Заира хватило бы максимум на полгода активных вливания в кабиндскую экономику. При тех проектах, что я запланировал деньги утекали как вода сквозь пальцы.
Расчет был прост: забираем у французов их нефтедобывающую вышку и передаем её американцам, те в свою очередь получают больше прибыли, частью из которой делятся с нами.
Раньше 100% прибыли от добычи нефти делилось следующим образом: 40% уходило в Луанду, а французы и американцы получали по 30% каждый, при этом в Кабинду столица Анголы возвращала не больше 2-3% от прибыли с добытой на территории анклава нефти. А теперь Кабинда получала 60% от добычи, а американцы оставляли себе 40%. Причем из наших шестидесяти процентов часть также доставались американцам в качестве платежа за разработку новых месторождений и строительстве еще нескольких нефтяных платформ, которые должны были начать добычу нефти через несколько лет. Так же с американцами был заключен долгосрочный контракт на поставку транспорта и строительной техники. Платили мы всё теми же процентами с прибыли от добычи нефти.
В итоге, если посчитать на круг, то в казну Кабинды попадало около двадцати пяти процентов от добычи нефти. И это было весьма значительная сумма, на которую можно было весьма вольготно жить в том режиме, в котором жила Кабинда до этого: когда верхушка общества – жирует, а бедняки – последний рыбий хвост без соли доедают. Но у нас всё по-другому, но об этом потом как-нибудь расскажу.
Мировое сообщество при молчаливом согласии США и СССР, яростном возмущении Франции и неоднозначной реакции соседних стран признало СРК – как независимое государство. Именно реверанс в сторону американских нефтедобытчиков, кое-какие компрометирующие документы, которые были в нашем распоряжении и позволили надавить на чиновников из Лиссабона и Луанды, и в кратчайший срок провернуть подобный фокус – на политической карте мира появилось еще одно, карликовое государство – Свободная Республика Кабинда очередная «банановая республика».
Во-вторых, пинка под зад мы французам не просто так дали, а с конкретной целью. Чтобы настроить их против себя. Зачем? Потому что Кабинде в самое ближайшее время предстояло расширить свои территориальные владения за счет провинции Заира – Нижнее Конго, с которой она граничит по суше.
Нижнее Конго – это самая западная провинция Заира, именно эта провинция выходит к побережью океана. Эдакий небольшой отросток – аппендицит, который категорически важен для Киншасы. Я планировал захватить власть в той части провинции, которая лежит на северном берегу Конго, отрезав Заир от побережья атлантического океана, оставив им выход к большой воде только по реке. Если все удастся, то площадь Кабинды увеличится почти в три раза и станет около двадцати тысяч квадратных километров. А это уже больше площади Кувейта и Черногории. СРК станет по площади как Словения в двадцать первом веке. А с учетом того, что у нас есть свое океанское побережье и огромные залежи разведанной нефти, то Свободная Республика Кабинда рискует стать богаче Кувейта и Черногории вместе взятых, потому что у нас в будущем будет доход не только с нефти, но и с туризма.
А чтобы легитимизировать в глазах мировой общественности захват соседних территорий нам нужно чтобы соседи на нас напали первыми, а мы потом, так сказать, в рамках народно-освободительной войны часть соседней провинции Заира отчекрыжили себе, ну чтобы обезопасить свои границы, проведя их по реке Конго. Тогда у нас останется сухопутная граница только с Республикой Конго, с которой у нас отличные добрососедские отношения, потому что там сейчас при власти просоветский режим и уже как год располагается большая тренировочная и логистическая база ЧВК «Вольные стрелки», которая исправно платит в государственную казну Республики Конго и в карманы больших людей при власти заранее оговоренную денежку.
В общем французов активно пинали, чтобы они разъярились и напали на нас. Я прослужил в Французском иностранном легионе чуть меньше года и успел за это время хорошенько изучить эту военную организация. Я прекрасно понимаю: как, где и какими силами они на нас нападут.
Все произошло так, как я и ожидал. Французский десант на вертолетах высадился в небольшом городке Ландана, который расположен в сорока километрах от столицы СРК. Ландана имеет стратегическое значение так как через ней проходят дороги, идущие вдоль побережья, и дорога, идущая на северо-восток вглубь СРК. Так же тут есть небольшой аэродром, который после того, как на нем были проведены работы по увеличению ВПП, стал способен принять самолеты среднего тоннажа военно-транспортной авиации. Именно для этого и была в срочном порядке увеличена «взлетка» местного аэродрома, чтобы французы решились на высадку десанта именно таким способом. В противном случае им бы пришлось высаживаться морским способом. А я хотел, чтобы они начали захват Кабинды, как они это делали в Катанге когда воевали против «тигров» из МПЛА.
Ранним утром 12 июня шесть вертолетов зашли со стороны океана, они быстро высадили десант, который захватил контроль над небольшим аэродромом в городке Ландана. Охрана, состоящая из десятка гвардейцев СРК, охранявшая «взлетку», при виде заходящих на посадку вертолетов тут же «позорно» скрылась в лесу. Со стороны океана подступы к городу перекрыл военный корабль Габона с чьей территории и поднялись в воздух шесть французских вертолетов.
Спустя пару часов на ВПП аэродрома Ландана начали приземляться один за другим транспортные самолеты Французского иностранного легиона. Самолеты взлетели с базы Легиона в столице Габона, благо расстояние между Кабиндой и аэродромом в Либревиле, всего семьсот километров.
Три транспортных самолета высадили десант в количестве двухсот парашютистов 2-го парашютного полка Легиона, и тут же один за другим взмыли в небо, чтобы спустя шесть часов вернутся, обратно неся внутри себя еще сотню легионеров плюс снаряжение и боекомплект.
Париж посчитал что одного батальона легионеров вполне хватит, чтобы поставить на колени Кабинду.
Захват французскими вояками Ландана происходил быстро и без единого выстрела. Защитники города при виде французских парашютистов тут же убегали куда глаза глядят, не желая вступать в бой. Основная часть легионеров сконцентрировалась в районе аэродрома в ожидание прилета транспортников, часть французов разбрелась по небольшому городку, беря его под свой контроль. На перекрестках улиц появлялись блокпосты. Действовали легионеры нагло и дерзко, будто бы это они хозяева города. Местные жители старались сидеть по домам, не высовывая своего носа наружу.
Командир первой волны десанта поспешил доложить своему командованию, что Ландана полностью находится под его контролем и как только будет переброшено достаточно сил и техники они тут же начнут марш на столицу самопровозглашенной мятежной республики, чтобы вернуть контроль над нефтяными месторождениями французам.
Где-то там на Корсике в главной базе Французского иностранного легиона генералы азартно потирали свои потные ладошки в предвкушении новой быстрой победы французского военного гения над тупыми черномазыми макаками. Но не тут-то было. Во-первых, черномазые макаки не такие уж и тупые, а во-вторых, на стороне «черномазых макак» находились советские военные специалисты и загорелые, бравые вояки с острова Свободы.
В 14.00 по местному времени президент СРК выступил перед общественностью по радио, где призвал народ сплотиться перед агрессией со стороны Франции в отношении Свободной Кабинды. Всем иностранным гражданам, находящимся на территории города Кабинда приказывалось в целях безопасности оставаться в своих домах. Объявлялась всеобщая мобилизация, а войскам необходимо было занять оборонительные позиции вокруг столицы республики. В стране объявлялось военное положение.
В своей публичной речи Паспарту Советик обратился к не только к своим подданным, но и к мировой общественности, которую призвал приструнить Пятую республику, которая вероломно напала на Кабинду. Также президент Кабинды выдвинул ультиматум: если Франция срочно не уберётся из Ландана, то это будет считаться войной и СРК в соответствии с международным правом будет защищать свой суверенитет всеми доступными ей способами. На раздумье Парижу давалось два часа.
Прошло положенных два часа ультиматума, потом еще два часа, потом еще тридцать минут. Париж, ясное дело, даже не шелохнулся и своих солдат из Ландана не вывел, наоборот прислал очередное пополнение.
В 18.20 12 июня 1983 года третий транспортный самолет 2-го парашютного полка приземлился на взлетно-посадочной полосе аэродрома Ландана. Все три самолета находились на восточной оконечности взлетной полосы, их должны были разгрузить, после чего самолеты разворачивались и один за другим взлетали в небо, отправляясь за очередной партией груза и живой силы.
Честно говоря, французы как-то не очень спешили с доставкой груза и новых солдат. По моим расчетам они должны были появиться в небе над Ланданом еще час назад.
В общем, военные транспортники пусть и с опозданием сели на аэродром, планировали быстро разгрузиться, а потом подняться в небо, но этому не суждено было сбыться. Неожиданно для всех присутствующих на ВПП легионеров прогремела серия взрывов, которые превратили взлетную полосу в решето. Теперь самолеты данного типа никак не могли подняться в воздух, им не хватало дистанции для разбега. По «странному» стечению обстоятельств взрывы прогремели именно на недавно выложенной части «взлетки». Как будто кто-то специально заранее заложил фугасы под расширенной частью взлетной полосы.
А если бы французские легионеры заглянули в глубь леса, который окружал аэродром, то они бы с удивлением заметили, что пульт для дистанционного подрыва зарядов находился руках одного из охранников аэродрома, который «позорно» сбежал при виде вертолетов несущих первую волну десантников.
Инициировал подрыв зарядов, спрятанных под ВПП еще неделю назад Удо, он и отдал сигнал о начале операции по блокированию аэродрома и всех находящихся на его территории легионеров.
Серия взрывов на аэродроме послужила сигналом для боевых групп «Вольных стрелков», которые тайно находились в подвалах и запертых домах Ландана.
Из ангара в небольшом порту Ландана, где рыбаки хранили свои снасти выкатился С-60 – советский зенитно-артиллерийский комплекс, использующий зенитную пушку АЗП-57 калибра 57 мм. Зенитная пушка на колесном ходу, была разработанная еще в середине 1940-х годов. АЗП-57 комплекса С-60 была первой советской полевой зенитной пушкой, наведение которой выполнялось дистанционно. Она установлена на четырёхколесной повозке, позволяющей буксировку при помощи армейского грузовика или гусеничного артиллерийского тягача. Для перевода пушки из походного в боевое положение расчёту требуется 3-5 минут, обратно – 6-7 минут.
Расчет зенитного орудия состоял из шести человек, трое из которых были гражданами СССР, остальные кабиндцы. За несколько минут слаженный расчет 57мм орудия выпустил по военному кораблю Габона шесть кассет, в каждой было по четыре УБР-281 – противотанковых бронебойных снаряда.
Снаряды рассчитанные на танковые броню с легкостью пробивали стальной корпус военного корабля. Сперва досталось корме, в которой располагалось машинное отделение, потом носовой части судна, а точнее её единственной пушке. Последней кассетой был прошит корпус корвета, все снаряды легли ниже ватерлинии.
Корвет ВМС Габона получил повреждения, которые тут же привели к его медленному погружению в воды Ланданского залива. Команда военного корабля сиганула за борт, где их спустя какое-то время подобрали рыбацкие лодки, выдвинувшиеся на спасение моряков.
В это же время по Ландану шла операция по поимке французских легионеров, места сосредоточения которых были выявлены заранее и как только на аэродроме прогремели взрывы, то их тут же взяли за филей. Кому-то повезло, и он успел сдаться в плен, а кому-то не свезло, так как выяснилось, что что несколько французских вояк вместо того, чтобы патрулировать город, изнасиловали, а потом застрелили трех молодых местных девушек. Вместе с девушками, которые были сестрами, погибли и их родители. Отец расстрелянного семейства был весьма уважаемым в городе человеком, он долгие годы работал сапожником на местном рынке и его знал весь Ландан.
Остальных французских легионеров, которые находились в городе в плен уже не брали – расстреливали на месте, не замечая поднятых вверх рук и брошенного на землю оружия.
Группировка французов, запертая в аэропорту, была зажата пулеметным огнем с разных сторон взлетной полосы. Длинные очереди стегали бетон «взлетки» сгоняя ополоумевших от взрывов легионеров к одиноко стоящему пустому ангару. «Лягушатники» пытались огрызаться из автоматов и винтовок. Но куда там? Периодически по метавшимся по взлётному полю легионерам били из крупнокалиберных ДШКМ, а особо рьяных выцеливали снайперы, которые были рассредоточены на возвышенностях окружавших небольшой аэродром с двух сторон. Так же снайпера следили, чтобы вертолеты в количестве четырех штук, которые стояли на противоположном от транспортных самолетов конце ВПП не поднялись в воздух. Каждого кто пытался к ним приблизится тут же разили наповал. Кстати, один из снайперов – моя Бьянка!
В общем, спустя час с небольшим легионерам предложили сдаться, они немного подумали и выкинули белый флаг. Когда взлетная полоса была очищена от трупов, а пленные легионеры связаны и заперты в ангарах порта, рабочие преступили к немедленному ремонту ВПП. На следующий день самолеты и вертолеты были перегнаны на аэродром Кабинды, где в последствии должны были стать частью ВВС СРК.
В 19.40 со стороны океана к Ландану подлетела пара боевых вертолетов "Aеrospatiale Gazelle" у которых на подвесах располагались пулеметы и управляемые ракеты. Зенитную установку С-60 к тому времени отбуксировали на северную оконечность города, где не было жилых построек, зато было много «зеленки», в которой и спрятали зенитный комплекс.
Как только французские боевые вертолеты попали в зону поражения 57мм зенитки её расчет тут же открыл огонь. Завязался скоротечный воздушный бой, длившийся всего две минуты. С-60 выпустила за это время шестнадцать снарядов, один вертолет получил сразу два попадания в кабину, которая конечно же не была рассчитана такие «плюхи» и «Gazelle» буквально разорвало в воздухе на части. Второй вертолет успел выпустить ракеты, заложил вираж и попытался уйти прочь от берега ланданского залива, но дальность стрельбы 57мм зенитного орудия не позволила ему это сделать, боевая французская стрекоза получила смачную «затрещину» в хвост – взрывом оторвало задний винт. Хвостовой винт вертолета компенсирует реакцию корпуса машины от вращательного движения ходового винта. Как только французский вертолет лишился своего хвостового винта, то машину тут же закрутило в обратную сторону от направления вращения маршевого винта. Короче, «Gazelle» разболтало в воздухе и со всего размаху швырнуло в темные воды Атлантики, где он спустя пару минут и затонул. Экипаж рыбацкой лодки, выдвинувшейся на спасение пилотов, никого не обнаружила на месте падения вертолета.
Удар ракет, выпущенных с подвески вертолета, пришелся по жилым домам в прибрежной зоне, поскольку к тому времени все гражданские были эвакуированы из городской черты, то вследствие удара никто не пострадал. Правда и возникший пожар тушить было некому, из-за чего начисто выгорело два десятка домов, пара магазинов и кафе.
12 июня 1983 года в 20.30 по местному времени президент Свободной Республики Кабинда Паспарту Советик обратился по радио к жителям Кабинды, его речь транслировали при помощи громкоговорителей, установленных в людных местах:
– Дорогие соотечественники, братья и сестры, матери и отцы! Сегодня утром в город Ландан вторглись французские войска, город был захвачен врагом. В 14.00 я выдвинул ультиматум французскому правительству, чтобы они немедленно убирались с нашей земли. Дал им на это два часа. Поскольку в 16.00 французы не покинули нашу землю, я вновь обратился к ним, повторив свои требования. Вновь дал им на раздумье два часа. Париж опять проигнорировал мои требования. Как вы понимаете, я сделал все, чтобы избежать напрасного кровопролитья. Спустя полчаса, а именно в 18.30 я отдал приказ о начале проведения боевой операции против подразделений Французского иностранного легиона, которые захватили наш город Ландан. Вооруженные силы Кабинды с доблестью и отвагой выполнили мой приказ и за несколько часов полностью освободили Ландан от противника. В ходе скоротечных боев был потоплен вражеский военный корабль, сбито два вертолета, уничтожено около сотни солдат противника, столько же ранено и больше двух сотен захвачено в плен. К сожаленью, у нас есть погибшие среди жителей Ландана, подлые французы застрелили пять мирных граждан, но виновные в трагедии тут же понесли заслуженное наказание и были расстреляны на месте преступления. Так же из-за удара вражескими ракетами по мирным домам возник пожар и много построек в Ландане сгорела, но мы все отстроим заново, будет даже лучше, чем раньше. Среди наших военных пострадавших нет. Поздравляю вас с безоговорочной победой! Слава вооруженным силам Свободной Кабинды!
После этой победной речи, уже без громкоговорителей, Паспарту направил письма в посольства Португалии, Испании, Республики Конго, Кубы и СССР, которые располагались в Кабинде, где попросил дипломатических сотрудников выступить в качестве посредников в переговорах с Парижем.
Вместо переговоров, на следующий день 13 июня Париж направил к побережью Кабинды боевые истребители «Мираж». Пара «миражей», которые подходили к побережью Кабиндского залива были обстреляны с борта небольших рыболовецких сейнеров, которые болтались в зоне территориальных вод Кабинды. Стреляли по «миражам» из ПЗРК «Стрела 2М» советского производства, операторы переносных зенитно-ракетных комплексов были советскими военными специалистами. Всего было произведено шесть пусков. Оба «миража» сбиты, пилоты не смогли катапультироваться и погибли вместе с самолетами.
Поскольку воздушный бой происходил в непосредственной близости от добывающих нефть платформ, то в переговорный процесс вмешались американцы, которые намекнули Парижу, что воевать вблизи имущества концерна «Шеврон-Тексако» нехорошо.
16 июня 1983 года командование Французского иностранного легиона признало, что парашютисты 2-го полка «по ошибке» захватили город Ландан, а Париж никаких претензий к СРК не имеет и просит вернуть своих граждан на родину.
23 июня 1983 года между Кабиндой и Парижем на территории посольства Франции в Республике Конго был заключен секретный договор, по которому Париж отказывается от всяких претензий к СРК, а Кабинда в свою очередь отпускает всех военнопленных и отдает тела погибших легионеров. Так же Париж выплатил контрибуцию в размере пятидесяти миллионов франков. Но об этом секретном договоре знал ограниченный круг лиц, для всего мира выглядело так, что Кабинда проявила акт милосердия.
25 июня 1983 года пленные французы и тела мертвых легионеров были переданы военным Габона, которые прибыли на двух крейсерах в порт Кабинды.
Почему так легко получилось одолеть французов? Ну, во-первых, потому что мы знали где и когда они ударят. Откуда мы это знали? Последний три месяца Ботсван провел в Габоне, где, пользуясь своими старыми связями в Легионе активно шпионит в пользу СРК. Поэтому обо всех действиях Легиона нам было известно заранее. А, во-вторых, уровень подготовки «Вольных стрелков» в рядах которых находились не только африканцы, но и советские спецназовцы, а также бойцы из кубинского спецназа «Чёрные осы» был на голову выше подготовки французских легионеров.
Кстати, о «Чёрных осах», моя Бьянка, оказывается тоже проходила подготовку в их центре и к своему основному званию – сотрудник кубинской внешней разведки G2 в звании старшего лейтенанта, имеет воинское звание старшего сержанта «Чёрных ос». А это о многом говорит для понимающих людей.
«Черные Осы» специализируются на ведении боевых операций в условиях джунглей. Считается, что в такой местности им нет равных на всей планете. А по уровню подготовки бойцов вряд ли найдется другая методика, которая окажется сложнее. Это признают практически все военные эксперты. Но Куба – страна гордая, поэтому не нуждается в рейтингах и чужих оценках. Один из элементов тренировки кубинского спецназа – это «Тропа Че Гевары». Революционер, в честь которого она названа, готовил там бойцов перед выходом в Боливию. Маршрут тропы проходит по семи холмам высотой порядка 300 метров и уклоном 30-45 градусов. Общая протяженность около 8 километров. На тропе установлены учебные мины-ловушки, различные по трудности препятствия, растяжки и другие неожиданности. Каждый боец несет подсумок с учебными минами, а также болванку весом восемь килограмм, которая крепится веревкой и вешается на шею. Проходить маршрут необходимо босиком и в шортах.
Еще одна особенность подготовки кубинского спецназа – это прохождение больших расстояний в согнутом положении. У обычного человека при таком упражнении мышцы забиваются в первые же минуты, а «Черные Осы» так ходят часами. Причем синхронно. След в след. Сложности добавляет и плавность движений, так как резкие действия будут замечены противником. Каждый из бойцов способен «раствориться» в окружающей среде.
А я дурак такой думал, что гибкость и плавность движений моей возлюбленной связан с тем, что она любит танцы. О «Чёрных осах» я узнал только спустя полгода нашего тесного с Бьянкой общения, когда предложил ей выйти за меня замуж…
Неожиданно раздался свист подлетающих мин, кто-то в колонне крикнул: «В укрытие!». Свист подлетающего снаряда вырвал меня из плена воспоминаний, бойцы, идущие с грузом на плечах, сыпанули в разные стороны, я тут же плюхнулся на землю, перекатом ушел прочь с открытого места, а потом и вовсе заполз под какую-то вывороченную недавним взрывом корягу. В мозгу успела промелькнуть мысль, что, судя по обилие воронок в округе – это место у противника пристреляно.
Хреново!
Султаны разрывов взметались то тут, то там, какие-то гремели совсем близко, какие-то чуть в стороне. Противник методично обрабатывал квадрат, в котором двигалась наша группа.
Глава 2
Обстрел закончился так же стремительно, как и начался. Враг высадил по заранее определённому квадрату положенное количество мин и успокоился. Судя по звуку, заирские артиллеристы отработали из 120-ых минометов. Дистанция как раз позволяла им работать с южного берега Конго. Сыпанули пару десятков «пряников» и угомонились. Заирцы таким образом пытаются сорвать переброску личного состава и подноса БК к нашим позициям у реки. Знают, что караваны «мулов» передвигаются в основном ранним утром. Специфика местности. Ночью в здешних местах ходить нельзя, так как наружу выползает хищная фауна, которая так и норовит полакомится вкусными хомо сапиенсами. В полдень передвигаться трудно из-за жарящего солнца. Вечером идти поздно, потому что не успеешь обернуться назад. Вот и остаётся ранее утро: «мулы» с утра пораньше притащили груз на «ноль», переждали дневное пекло, а как солнце поутихло, так потащились назад, неся на своих плечах раненых и ведя за собой вереницы, связанных пленных.
Встал отряхнулся, подобрал с земли отброшенный во время обстрела тюк. Я хоть и самый главный в СРК, но тащу груз к «нулю» наравне с «мулами», ну, не то, чтобы наравне, все-таки у меня груз, хоть и объемный, но не очень тяжелый, так как внутри упаковки: бинты, «медицина», таблетки для обеззараживания воды и ядохимикаты, которыми на «передке» травят насекомых, коих там развелось видимо-невидимо. И дело не только в том, что я самый главный начальник и мне дали, что полегче, просто такой груз простому негру не доверишь, потому что он душа наивная и вороватая, тут же пару пакетиков с ядовитым порошком или таблетки для обеззараживания воды умыкнет, а потом продаст кому-то или сам сожрет думая, что это лекарство.
Огляделся, провел перекличку. Все живы-здоровы, раненых нет. Груз не пострадал. Большая часть вражеских мин легла в стороне, а те, что разорвались поблизости, никого, слава Богу, не зацепили своим осколками.
Передвинул автомат на грудь, чтобы не мешал при ходьбе, поправил подсумки. Из оружия у меня привычный набор для перемещения по тылам и налегке: АКМС, шесть магазинов на 30 патронов, два бубна от РПК на 75 патронов каждый, малышка «беретта» в потайной кобуре, как пистолет «последнего шанса», два запасных магазина к ней, две дымовые гранаты, нож и мачете. Еще из носимого на себе груза: большая аптечка, две фляги с чистой водой, смотанные в рулон брезентовые носилки, бинокль. В небольшом рюкзаке за спиной: пара консерв, сменное белье, блокнот, планшет с картами и небольшая фляга неразбавленного медицинского спирта. Вроде всего по чуть-чуть, а двадцать килограмм набралось.
Так это я еще «налегке» иду, если бы в бой, то патронов было бы больше, «медицины» было бы больше, воды было бы больше, прибавилось бы еще ручных гранат, на голову «каску», обтянутую тканью и сеткой, обязательно запасную обувь в рюкзак за спину, туда же сухпай. И по хрену что ты по эту строну реки Конго самый главный военный начальник, сам о себе не позаботишься, никто за тебя твой скарб не потащит.
После переклички и сбора разбросанных в спешке ящиков и баулов вновь продолжили движение. Надо отдать должное «мулы» хоть и являются простыми носильщиками груза или как я их называю в шутку – «потаскунами», но во время обстрела ни один не выронил из рук личное оружие – пистолет-пулеметы Судаева, которыми были вооружены. Пусть они в большинстве своем больше люди гражданские, чем военные, но месячные тренировочные курсы кое-чему научили.
ППСы, «зип», боекомплект, а также другое вооружение времен ВОВ Кабинде подарил Советский Союз. Я предлагал оплатить «подарок», но представители советского «военторга» наотрез отказались, мотивируя тем, что ППС по документам утилизированы. В ответ на эту поставку, СРК отправила в СССР сухогруз забитый кофе и какао-бобами, тоже безвозмездно. Баш на баш, так сказать.
ППС весьма хорош для своего возраста и качества исполнения. Пистолет-пулемет прост в использовании и изготовлении. Я даже хотел наладить производство ППС в Кабинде, но СССР передало нам их около ста тысяч штук, а при таких объемах, отпала нужда в собственном производстве. ППС планировалось использовать как штатное оружие полиции и воинских подразделений второй и третьей линии. На «передке» рулит калаш, которому нет равных по выносливости и живучести.
Позади меня идет Миша, который шепотом проклинает всех заировцев в общем и их президента Мобуту в частности. Проклятия сыплются на трех языках поочередно. Мишель интеллектуал и интеллигент. По местным меркам он глубокий старик, ему уже за пятьдесят, но поскольку большую часть жизни он прожил в качестве слуги в богатом дома, хорошо питался и получал своевременное медицинское обслуживание, то для африканца очень хорошо сохранился – все зубы на месте и нет хронических болячек. А то, что голова седая, как лунь, так пережил Мишаня за свою жизнь много разного и плохого.
Мишель – тот самый доверенный слуга Адольфа Ван де Гельца – подонка и садиста, который украсил стену своего дома ковром из тысячи отрубленных рук. Вот уже как год Миша является моим личным водителем и денщиком, вне зависимости от того, где я нахожусь. Пока я не слышу, Миша всем называется моим личным слугой, он знает, что я не люблю это определение, но для него служить мне – это большой почет. Я его считаю своим денщиком, помощником, секретарем и во многих бытовых вопросах «правой рукой». Мишель хороший водитель, опытный механик, способный управлять не только автомобилем, катером или вездеходом, но и легкомоторным самолетом. Недавно выучился управлять БТРом.
Мишель не заменим при общении с африканцами, которые встречаются на моем пути впервые, он каким-то сверхъестественным чутьем сразу, буквально с первого взгляда понимает, как надо себя вести с этим человеком. Перед кем-то Миша подобострастно гнет спину и заискивающе лебезит, на кого-то может прикрикнуть и отвесить тумака.
Миша тащит на себе рюкзак, в котором много чего полезного и нужного, на груди фотоаппарат в футляре из толстой, воловьей кожи, на боку висит трофейный «Узи». Пистолет-пулемет был снят мной с трупа заирского командира «леопардов» в первые дни обороны Бома и подарен Мише в качестве наградного оружия за доблесть и отвагу, проявленную в боях. Мишель очень гордится этим подарком, но на все расспросы встречных-поперечных о том, как он его получил ничего не рассказывает, мол, не доросли еще, нет у вас допуска к таким секретным сведениям.
А еще Миша обладает просто феноменальной памятью, ему бы в талант-шоу на ТВ участвовать, а не по развалинам шляться. Седовласый негр запоминает всё и всех с первого раза. Вот сейчас Мишаню ждут на «передке» бойцы больше, чем меня или кого-то из «мулов» с их драгоценным грузом. Мишель вроде почтальона, только письма от родных из тыла к бойцам на передовую он несет не в своем рюкзаке, а в своей голове. Простые африканцы, а тем более бабы и ребятня редко умеют читать и писать. Как им передать весточку папке или сынку на передовую? Писать-то они не умеют, да и боец на «передке» тоже зачастую безграмотен. Перед выходом на «передок» Миша по возможности обходит родню бойцов и выслушивает их «голосовые» письма, которые запоминает с первого раза. Придет сейчас Мишаня на передовую, соберет солдат и начнет пересказывать сообщения из тыла, причем не просто перескажет слово в слово, а еще опишет: как выглядел «отправитель», в чем был одет, с каким выражением лица были зачитаны ему эти «письма». Расскажет точно и в подробностях, ничего не упустит, закроет боец глаза и тут же перед ним предстанет картина близких ему людей, будто бы дома побывал. Часто эти «письма» из тыла вызывают слезы на глазах не только молодых бойцов, но и опытных, прожжённых ветеранов. Потом раскроет Миша свой рюкзак и раздаст всем присутствующим по небольшой печеньки, которые специально для этого печет его «старуха». Выслушает Миша ответные «письма», запомнит хорошенько, обязательно сфотографирует кого-то из бойцов. Фотографирует Миша только самых лучших и отважных, бойцы на передке зная это обязательно стараются, не филонят, тянут службу исправно. Все хотят, чтобы у их домашних появилось фото с фронта. Вернётся Миша обратно, перескажет ответные «письма». Бабы понятно дело в плач, порой ревут как белуги, но это слезы радости. Потом раскроет свой рюкзак и раздаст всем маленькие марлевые свертки с кофейными зернами внутри. Кофе на передовой навалом, собирай не хочу. Бойцы собирают кофейные зерна, старательно их очищают, заматывают в чистые бинты и отсылают родным. Такая традиция! Миша вернётся домой, распечатает фотографии и бесплатно раздаст родным бойцов. Для домашних в тылу – это настоящий праздник. Простой африканец может прожить всю жизнь и у него не будет ни единой своей фотографии. А тут погляди, стоит их батька в форме, с автоматом на груди. Красавец!
Вот за это Мишу очень любят в войсках, многие, кстати, считают, что у него авторитете больше, чем у президента Паспарту. Возможно, они и правы…
За Мишей след в след идет радист, он же старший лейтенант КГБ СССР Игорь Калинин. Парень молодой, всего три месяца, как из Союза. Знает английский и французский. Еще он при мне вроде «соглядатая», который исправно «стучит» на меня в Москву. Я об этом знаю и Калинин знает, что я знаю, но мы исправно делам вид, что ничего такого нет.
Я втянул носом воздух. Эта война пахнет кофе и шоколадом. Но это только здесь, пока мы еще не подошли к «нулю» вплотную. Там война пахнет так же, как она пахнет везде. Запах безысходности, холодного пота, собственного тела, после того как ты выжил, а от тебя ничего не зависело и ничего не мог сделать сам. Кисло-приторный запах тротила от взорвавшихся снарядов, кислый запах кордита, щекочущий ноздри, запах полыхающих соляры и резины, запах плавящегося от нестерпимого жара металла. Это приторный, сладкий запах горящего жира, человеческого жира. Вонючее зловоние разлагающейся рыбы и речных водорослей. Запах тины, амбре, идущее от дохлых крокодилов и змей, коих надо постоянно уничтожать, а то иначе станешь их завтраком или ужином. Это запах месяцами не мытых тел, вонь дерьма и мочи. Запах разлагающихся на солнцепёке трупов с тёмно-зелёной гнилостной венозной сетью и выклеванными птицами глазами, валяющихся у раздолбанного прямым попаданием грузовика, к которым нельзя подойти, потому что место пристреляно. Запах дыма дрянных сигарет без фильтра, замешанный на перегаре от самодельного пойла, которым поминали ребят, не вернувшихся со вчерашней захлебнувшейся атаки.
А еще у этой войны есть свой вкус, под названием «кофе по-бомски». Первые недели боев, самые ожесточенные и кровопролитные, немногочисленным защитникам города – 1 и 2 штурмовому отряду «Вольных стрелков» жрать то особо нечего было, все съестное, найденное в порту, отправляли в тыл вместе беженцами, которых буквально пинками приходилось выгонять из объятых огнем домов. А жрать хотелось. Голодный солдат – плохой солдат, плохой солдат – мертвый солдат! Собирали кофе и какао-бобы, валявшиеся под ногами, мололи их, жарили, щедро заправляли все это кусками рыжего тростникового сахара, который тоже можно было найти на земле, варили в консервных банках на собранной дождевой воде и пили, а точнее ели, потому что варево получалось густым.
Кофе по-бомски – самодельный энергетик, который позволял выжить и продолжить оборону города. Редкостная мерзость на вкус. Вроде по отдельности все ингредиенты настоящая находка для гурманов, а как соединишь вместе, так получается гадость, которую желудок принимает через раз. В чем дело, не пойму? Может из-за того, что собранная с листов ржавого железа дождевая вода имеет красноватый окрас и отдает ржавчиной? Или дело в зернах кофе, которые после жарки явственно отдают кислятиной тротила? А может все дело в какао-бобах, которые как губка впитали в себя вонь и копоть горящей две недели соляры в портовых цистернах? Или все дело в тростниковом сахаре, который никак нельзя очистить от налипшего на него мусора и ссора? В общем, не знаю, почему кофе по-бомски было так отвратно на вкус, но факт есть факт, пить его было невозможно. Одно хорошо – выпьешь кружечку: сердечко колотится, как оглашенное, энергия прет, пот льётся из всех щелей, в голове бьет набат, а страха нет совсем, только сумасшедшее чувство злобы на врага, АКМ выплевывает пулю за пулей, периодически раздражаясь длинными очередями, когда заирских «леопардов» становится слишком много в твоем секторе. Хлебнешь такого «кофейку» и как одурманенный готов идти в полный рост на вражеский пулемёта.
А еще кроме кофе по-бомски, я еще до отвала наелся крокодилятины. Крокодилов в местных водах в последнее время стало много, казалось, что хищные твари сплылись сюда со всей Конго. К берегу подойти нельзя, вода буквально кишит от плавающих у берега агрессивных пресмыкающихся. Все дело в трупах, которые сбрасывают в реку чертовы заирцы. Причем сами же себе создают проблемы, потому что они к берегу ближе и крокодилы доставляют им хлопот больше, чем нам. Но по ночам разнокалиберные хищные рептилии начинают расползаться по городу в поисках свежей, еще живой добычи. Вот тут мы их и били, баконги хорошие охотники. Мелких крокодилов рубили мачете, крупных рептилий стреляли из автоматов.
Когда его ешь крокодиловое мясо, то если не брать вкус, то прям мясо очень нежной свинины по консистенции. А если разделать хвост, так вообще будут нежнейшие стейки. Это самая жирная часть у крокодила и самая вкусная. На вкус очень похоже на курицу, но с привкусом рыбы. Необычно, но реально вкусно.
Маринуем его как обычное мясо и жарим на гриле. Как-то готовили плов и пасту из крокодила. Тоже ничего получилось. А вот суп не советую готовить, очень странный на вкус получился. Еще у крокодила есть сходство с бараниной. Мясо надо есть пока оно горячее. Холодная крокодилятина похожа на вкус испорченной рыбы.
В общем крокодила есть можно, надо только понимать, что скорее всего, совсем недавно, возможно еще пару часов назад, этот самый крокодил, чье волокнистое мясо вы сейчас едите пожирал человеческий труп. Короче, если вас не смущает, употреблять в пищу животных, которые питаются человечиной, то смело ешьте крокодилов, пойманных в городских кварталах города Бома, что находится в эстуарии реки Конго, в 75 км от впадения Конго в Атлантический океан на северном берегу реки.
Я же не рассказал, как так получилось, что СРК сцепилась с Заиром. Внезапный обстрел из вражеских минометов прервал меня. На чем я закончил? На том, что французам наваляли люлей и вытребовали с них контрибуцию.
Ага, ну значит с этого места и продолжу…
Иностранные дипломаты, которых привлекли в качестве посредников на тайных переговорах между Кабиндой и Парижем в один голос убеждали Паспарту отказаться от контрибуций. Дескать вам и так много досталось: три транспортных самолета, четыре вертолета, амуниция, стрелковое оружие и боекомплект, рассчитанный на батальон. Разве мало? Не надо злить французов, они и так получили смачную оплеуху.
Но Паспарту, согласно четким моим указивкам, настоял на своем и Париж выплатил пятьдесят миллионов франков, которые тут же ушли в СССР в счет погашения долга за поставленную ранее военную технику, вооружение и зарплату военспецов.
Париж вполне ожидаемо затаил обиду и уже в середине июля 1983 года провел тайные переговоры с правителем Заира на которых было решено, что армия Мобуту нападет на СРК и захватит бывший анклав Анголы.
Долго упрашивать Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва а Банга (именно так звучит полное имя президента Заира) не пришлось, он давно пускал слюни на нефтеносную Кабинду, которая к тому же еще и имела такую протяженную береговую линию.
Обе стороны получали исключительную выгоду от захвата Заиром малюсенькой Кабинды. Париж возвращал себе добычу нефти и мстил за обиду, Киншаса получала более широкий выход к Атлантике, расширяла свои объемы добываемой нефти, а также смачно плевала в лицо своему вечному врагу и военному противнику Луанде. Франция для проведения этой операции выделила технику, оружие, боеприпасы и амуницию, а также отправила в Заир десять тысяч военных из своих бывших колоний на севере Африки: зуавов и гумьеров, которые, конечно же, по документам никакого отношения к Франции не имели. Киншаса в свою очередь выделяла для проведения молниеносной, захватнической военной операции двадцать тысяч солдат и офицеров. Из-за того, что Париж и Киншаса очень спешили начать вторжение, то подготовились они слабо, видимо расчет был на то, что задавят числом.
29 июля артиллерия Заира обстреляла пост погранслужбы Кабинды, располагавшихся в десяти километрах от заирского города Моанда, который был единственным населённым пунктом Заира на побережье Атлантического океана. В этом городе был аэропорт, на который вот уже вторую неделю перебрасывали самолетами военную технику и солдат, так же в городе располагался порт, где сгружали танки и прочую тяжелую боевую технику.
В первых числах августа обстрелы стали ежедневными. Кабинда эвакуировала всех гражданских с пограничных территорий, но тут надо понимать, что между заирским городом Моанда и столицей СРК Кабиндой по прямой всего сорок километров, соответственно заирские ракеты класса «земля-земля» вполне могут достать до любой точки нашей маленькой республики.
15 августа несколько батальонов Заира перешли границу и вторглись на территорию СРК в глубь до километра, они напоролись на сплошные минные заграждения, были обстреляны из замаскированных снайперских стрелковых позиций, потеряли около десятка солдат и оставив в два раза большее число раненых на минных полях отошли назад. Эта разведка боем дала понять армии Заира, что просто так Кабинду не взять, надо сперва преодолеть сплошные поля минных заграждений.
Раненых заирских солдат, которых бросили умирать среди мин, мы вытащили, оказали медицинскую помощь и привлекли в качестве свидетелей обвинения заирской агрессии против Кабинды. Пленные под объективы камер журналистов рассказали, что Киншаса вместе с наемниками из бывших французских колоний готовят нападение на СРК. Техники и личного состава в городе Моанда скопилось видимо-невидимо.
Чтобы не дать времени заирцам на подготовку и снятие минных заграждений президент СРК Паспарту Советик выступил с обращением к президенту Заира.
– Господин президент, – начал свое обращение Паспарту вполне вежливо и спокойно, – я знаю, что вас науськивает Париж на войну против Свободной Кабинды. Спешу вас предостеречь от этого. Недавно мы разгромили батальон Французского иностранного легиона, не потеряв при этом ни одного своего бойца. Мы уничтожили боевой корабль, два вертолета, два сверхзвуковых истребителя и больше сотни легионеров. Сделали все это за пару часов. Тысячу раз подумайте перед тем, как нападать на Кабинду!
Ответ не заставил себя долго ждать и президент Заира Мобуту Сесе Секу в свойственной ему манере ответил:
– Сосунок, который называет себя президентом, заткнись и не смей даже вякать в мою сторону! Я был полковником, когда тебя еще на свете не было! То, что ты смог поймать в ловушку сотню «петухов» ничего не значит, попробуй поймать леопарда, который несётся на тебя! Я сдеру с тебя кожу живьем, молокосос!
В общем так и пообщались. На эту хамскую речь Паспарту ответил иносказательно, рассказав одну поучительную историю:
– У народов Севера есть один оригинальный способ охоты на белого медведя, который является одним из самых опасных хищников в мире. Китовый ус скатывается вместе с жиром в ком и подбрасывается зверю, который тут же проглатывает его. В желудке животного жир растапливается, и ус, расправляясь, протыкает огромного медведя изнутри. Да, леопард очень опасный и быстрый хищник, но у него очень маленькая глотка и если «леопард» вцепится в Кабинду, то он подавится и сдохнет, как дранная подзаборная кошка. Если Заир будет угрожать границе Свободной Кабинды, то я отдам приказ нашей армии, чтобы она сдвинула границу СРК до реки Конго. Надеюсь, вы услышали меня господин президент в шапке из леопарда.
Тут надо уточнить, что петух – это символ Франции, а не оскорбление в нетрадиционной сексуальной ориентации, леопард – это символ президента Заира, а у Мобуту Сесе Секо есть настоящий пунктик по поводу расцветки «под леопарда». Он сам носит одежду в таких цветах и силы спецназа Заира носят форму в цветах «леопарда».
В ночь с 30 на 31 августа 1983 года на радиостанцию заирского города Моанда было совершенно нападение. Неизвестные вырезали охрану станции и выпустили в радиоэфир сообщение, в котором призывали заирцев к вооруженной борьбе против Мобуту. Прибывшие на место происшествия полицейские и военные застрелили нападавших, у которых при себе нашлись документы сотрудников безопасности СРК, государственные флаги Кабинды, а также письменный приказ за подписью лично президентом СРК Паспарту Советиком, в котором тот приказывал совершить это разбойное нападение на гражданский объект в заирском городе.
Всем было понятно, что это все дешевая инсценировка в духе «операции Консерва» 1939 года, проведенная немецкими нацистами, чтобы оправдать вторжение в Польшу.
В полдень 31 августа 1983 года президент Заира Мобуту Сесе Секу выступил по телевидению и радио, в котором выдвинул ультиматум к руководству СРК с требованием о немедленной выдачи Паспарту Советика, иначе он объявит войну против Свободной Кабинды.
1 сентября 1983 года, в канун 44 годовщины начала Второй мировой войны войска Заира начали свое наступление с двух сторон: вдоль побережья Атлантического океана от заирского города Моанда и с севера от городка Чела.
Расчет военных стратегов в Киншасе был прост, как кирпич: от Моанда до столицы СРК Кабинды всего сорок километров, от городка Чела, к которому ведет железнодорожная ветка от портового Бома, до север-восточной границы СРК примерно так же. Военная группировка, идущая от Челы переходит границу и тут же захватывает на нашей территории населенный пункт Динже, через который проходи дорога на Ландан. Всё! Получается, что Кабинда будет зажата между молотом и наковальней: с юга идет один военный фронт, с севера второй.
По самым пессимистическим прогнозам, СРК должна была пасть за считанные дни, потому что на тот момент вооруженные силы СРК насчитывали втрое меньшую численность чем группировка, собранная Заиром для вторжения. Причем большая часть армии СРК состояла из недавно набранные и не обстрелянные новичков.
Самые опытные боевые части Кабинды это: чуть больше трех тысяч «Вольных стрелков», две сотни кубинских военных советников, из которых «Чёрных ос» было всего семьдесят два бойца и пятьсот советских военных советников, из которых к войскам специального назначения имели отношения едва ли треть.
То есть против тридцатитысячной группировки кадровых военных Заира, СРК могла выставить четыре тысячи опытных бойцов и шесть тысяч не обстрелянных новичков.
Тоже самое соотношение было и в применяемой воюющими сторонами военной технике.
У Заира были: китайские танки Тип-59, французские колесные бронеавтомобили «Панар» снабженные 90мм пушкой, американские танки «Шерман», богатый ассортимент бронеавтомобилей, БТР и БМП, минометы, различные артиллерийские системы и ВВС.
У Свободной Кабинды были лишь легкобронированные БТР-70, БРДМы и сотня недавно прибывших из США пикапов «Форд» и «Шеврале». Из артиллерии: минометы 50мм,82мм и 120мм, три десятка пушек времен ВОВ, где самый большой калибр был 100мм орудия БС-3, коих было всего 2 шт. Зато было много мотоциклов, мопедов и разномастного легкового транспорта. Захваченную у Легиона авиацию перегнали на аэродром дружественной нам республики Конго. А, чуть не забыл, нам же из Кубы был дружественный подгон в виде двенадцати Т-34-85. Танки базировались на аэродроме Кабинды, где в спешном порядке готовили экипажи для них.
Из соотношения сил всем здравомыслящим людям сразу становится понятным, что армия СРК долго продержаться не могла. Заирцы и французские наёмники должны были задавить числом в первые же дни войны. Но не тут-то было…
Глава 3
Заирцы начали свое наступление с артподготовки, которая длилась около часа. Дорога между заирским Моандом и кабиндской столицей идет вдоль побережья, с запада бесконечные пляжи и воды Атлантического океана, с востока заболоченные участки эстуарии реки Конго, представляющие собой затопленную речную долину, где река разливается вширь на многие и многие километры, болота, мангровые заросли и обилие смертоносной фауны.
Дорога насыпная, на некоторых участках коса, по которой она проложена сужается до нескольких километрах. Широкого фронта наступления у Заира здесь никак не могло получиться.
Я бы на месте генералов из Киншасы сперва проделал бы проходы в минных заграждениях с помощью саперов, чтобы они своими ручками каждую мины выцарапали из земли, потом вперед пошли бы небольшие штурмовые группы, а уже потом двигал основные войска. Заирские военачальники решили, что проще и быстрее дубасить час артой, а потом вперед пустить танки.
Ох, что-то мне это напоминало из своего опыта Чеченской войны, СВО, украинского «контрнаступа».
Сидя в хорошо защищенном блиндаже, я смотрел в мощную оптику полевой стереотрубы и размышлял, что ничего в этом мире не меняется. Если противник большой и толстый, то он почему-то думает, что априори воевать умеет лучше, чем небольшой и вертких дрыщ.
Заирские танки, которые поползли вперед, сразу же как стена огня и свинца сдвинулась вглубь нашей территории, закономерно остановились. И дело не в минах, которые к тому времени большей частью были нейтрализованный близкими разрывами крупнокалиберных снарядов. Дело в глубине и количестве воронок, которые эти снаряды оставили после себя. Через такую полосу препятствий никак нельзя было проехать на танке, тут только пешком и то с горем пополам.
Заирская артиллерия так сильно перепахала дорогу на несколько километров вперед, что ни о каком применение танков речи быть не могло.
– Да-ааа, – глубокомысленно протянул, стоящий рядом со мной майор Носов, – вот же растяпы. Надо передать артиллеристам, чтобы били осколочно-фугасными, а бронебойные пока отложили в сторонку, не скоро получится ими работать.
– Согласен, – кивнул я. – Может вообще до применения ствольной артиллерии сегодня дело не дойдет.
– Дай-то бог, – хмыкнул Кирилл.
Наш КП располагался в семи километрах от передовой на невысоком холме. Если взглянуть на карту высот, то видно, что чем дальше на северо-восток от реки Конго, тем выше уровень местности. Вдоль океана еще как-то более-менее ровно, а вот восточнее начинаются холмы и предгорья. На севере Кабинды и вовсе есть обширный горный массив, где высота пиков достигает километра.
Следом за танками должны были двигаться грузовые машины и БМП с пехотой, но дорогу на столько сильно распахали взрывами, что даже сравнительно легкие машины не могли ехать, идти вперед можно только пешком.
Заирская пехота немного потопталась вокруг своих застрявших «Шерманов» и французских БМП, а потом подгоняемая криками командиров неспешно двинула вперед.
– Командант может раньше ударим? – азартным голосом произнес стоявший сзади Бык. – С левого фланга можем накрыть застрявшие танки и БМП. 120мм минометная мина при прямом попадании в танк, гарантированно его развалит на части.
– Нет, – отрезал я. – Ждем. Работаем согласно заранее оговоренному плану. Успеем еще по танкам отработать. Сперва причешем пехоту из 82-ых минометов. Пусть думаю, что это наш основной калибр. Не стоит выбрасывать все карты на стол сразу.
В Кабинде, в бывшем здании департамента безопасности нефтедобывающей французской корпорации, а точнее в просторном подвале этого двухэтажного здания начала работу Ставка Главного Командования. Возглавлял Ставку лично президент Паспарту Советик. Ставка координировала действия двух фронтов: Южного и Северного, которые были сформированы для отражения вражеской агрессии.
Формально Ставка начала свою работу 1 сентября 1983 года в 9.00 утра, то есть спустя два часа после перехода границы СРК со стороны Заира её армией, но на самом деле бурная работа кипела в подвале двухэтажного особняка с середины августа.
Номинально командует южным фронтом – Буру Депай по прозвищу Бык, среди моих «апостолов» – двенадцати бывших легионеров, которые дезертировали вместе со мной из Легиона несколько лет назад и присягали на верность, Бык считается «пятым». Депай – здоровенный детина, могучая сажень в плечах, ростом выше метр девяносто, который с легкостью мог согнуть взрослого быка, ухватив того за рога и пригнув его к земле. Собственно, за увиденный собственными глазами когда-то подобный фокус он и получил это прозвище. Уже потом Депай взял себе имя – Буру, что в переводе с киконго означает – Бык.
У Буру Депая есть несколько минусов: он слегка туповат, излишне простоват и наивен, но зато у него есть один огромный плюс – если ему дали приказ и тщательно объяснили, как его выполнить, то Буру расшибётся в лепешку, а скорее всего, расшибет в лепешку всех окружающих, но приказ выполнит. Про верность я молчу, потому что все двенадцать «апостолов» верны мне и нашему делу до мозга костей, любой из них, не сомневаясь примет смерть, но не предаст меня.
– Бык! – подозвал я к себе Депая. – Двигай к НП второго батальона и бери его под личное командование. Помни, что ты командующий всем южным фронтом. Задача не дать противнику продвинуться дальше участка обороны №3. Работайте в пределах участка №2. Пятидесятые и восемьдесят вторые минометы используй, как хочешь, сто двадцатые только по согласованию со мной. Зенитки на грузовиках тоже под твоим началом. Надо продержаться до вечера. Понял приказ?
– Так точно, командант! – тут же козырнул мне Бык, но спустя пару секунд задал вопрос: – Контратаковать можно?
– Да, но только в полосе второго участка обороны, в первый участок уже не лезьте. И учти, что помимо сдерживания противника, твоя первостепенная задача – это сберечь личный состав, не надо стоять на смерть. Можете двигаться назад, но только в пределах второго участка и частично третьего. Если возникнет опасность прорыва в пределах третьего участка, то немедленно сообщать мне. Понял?
– Ага, – тут же кивнул здоровяк.
Бык нервно пританцовывал на месте, явно желая, как можно быстрее сорваться с КП и рвануть на передовую. Ему дали простое, понятное задание и для Буру проще сейчас уйти в бой, чем торчать в просторном блиндаже, изображая из себе большого начальника.
– И еще, – осадил я перед выходом Быка, – чтобы с КП второго батальона ни ногой, а то знаю я тебя, тут же полезешь на самый передок и лично поведешь штурмовиков в бой.
– А как же контратаковать? – тут же поскучнел взглядом Буру.
– Пусть подчиненные: контратакуют, ставят мины, стреляют по противнику и так далее, а ты командир и должен находиться на командном пункте и управлять боем. Забыл, чему тебя учили? Учти, я буду постоянно запрашивать обстановку в зоне ответственности второго батальона по всей ширине фронта! – погрозил я кулаком. – Попробуй только не ответь.
– Рано ему еще в генералы, – высказал очевидную мысль Носов, как только Буру скрылся из КП.
– Знаю, – согласился я, – но уж больно внешние данные у него подходящие для генеральской формы. Простые кабиндцы из всех моих «апостолов», Быка больше всех в качестве военачальника привечают.
– А Векеса? – удивился Кирилл. – Как по мне, то он из твоих нукеров самый умный и толковый.
– Это, да, но Векеса по местным меркам староват и излишне мягок. Думаю, как заирцев отобьем перевести его на должность министра образования, вот там он будет, как рыба в воде.
– А Быка что ли в министра обороны?
– Нет, он пока побудет начальником сухопутных войск. А министром обороны хотел сделать тебя.
– Меня?! – опешил Кирилл. – Совсем «ку-ку»?
– Забыл, что я – майор ВС СССР? Как я могу быть министром обороны иностранного государства?
– Ты в принципе, согласен или нет?
– В принципе, я согласен, – спустя несколько минут раздумий заявил Носов, – но Москва это не одобрит.
– С Москвой я договорюсь, – легкомысленно отмахнулся я, – КНДР в своё время тоже организовал простой советский капитан. Чем ты хуже?
На передовой закипел бой, вражеская пехота, пусть и неспешно двигалась вперед, а заирская артиллерия, поддерживая продвижение пехотинцев переносила огонь своих орудий всё ближе и ближе к нашей линии обороны.
Мы с Носовым прильнули к окулярам стереотруб наблюдая за действиями противника. Действовали заирцы без выдумки: просто шли вперед широким фронтов, нанося сперва удар из пушек и минометов, а потом уже подходила пехота.
Там, где пехотинцы напарывались на неразорвавшиеся мины, тут же образовывались прорехи в рядах атакующих, и вражеские солдаты как-то сами собой скомпоновались в районе трассы, что шла воль моря. Оно и понятно, само по себе дорожное полотно минировали открытым способом, то есть мины ставили поверх асфальта не углубляя их. А вот обочины, придорожны кусты, линию пляжа и болотистую местность заминировали уже как положено. В итоге, к концу первого участка обороны вражеская пехота подходила плотным строем двигаясь по дороге и её близким обочинам.
Начиная от границы каждый пятикилометровый участок вглубь нашей республики имел свой номер. Первые пять километров – участок обороны номер раз, вторые пять километров – участок обороны номер два, третьи пять километров – участок обороны номер три. Первые десять километров от границы – были тем расстоянием, которые по замыслу Ставки, можно было отдать противнику и вести в этой полосе боевые действия.
Планировалось «вытянуть» армию Заира в длинную десятикилометровую «кишку» и рубить её по частям нанося удары с флангов. Воевать лоб в лоб с превосходящими силами противника никто не планировал. Зачем, если есть пространство для маневра?
Армия СРК хоть и была немногочисленна и не имела тяжелого вооружения, но зато она была высокомобильна. «Под ружье» был поставлен практически весь автотранспорт, что был в республике, причем автомобили не просто отправляли на фронт для нужд армии, нет, очень много осталось в городе Кабинда и его окрестностях. В Кабинде одновременно появилось много: самодельных карет «Скорой помощи», спасательных и пожарных машин. К примеру, из пикапа в кузов которого установлена емкость с водой и ручной помпой получается замечательная пожарная машина способная бороться со сравнительно небольшим возгоранием, то же самое касалось и карет «Скорой помощи» – в кузов пикапа ставят настил из досок, и он способен быстро доставить несколько раненых в ближайших госпиталь.
К 1 сентября 1983 года в СРК было развернуто несколько десятков полевых госпиталей, в которых готовы были принять раненых врачи из СССР. Младший обслуживающий медицинский персонал в таких госпиталях состоял сплошь из кабиндцев, для которых были организованы двухмесячные курсы.
Тоже самое касалось и пожарной службы Кабинды. Если до лета 1983 года в столице городе Кабинда с населением почти в сто тысяч человек было всего три пожарных машины, то к 1 сентября этого года пожарных машины стало 24 штуки.
В общем, к войне подготовились как только могли. Никто не хотел напрасных жертв из-за того, что не смогли вовремя потушить пожар или довести раненых до хирургического стола.
Тем временем заирские вояки подошли к границам второго участка обороны. По ним тут же ударили 82мм минометы. Стационарные позиции артиллеристов были оборудованы лишь на третьем и четвёртом участке обороны. Значит если по наступающим заирским пехотинцам открыли огонь, то минометы были спешно перекинуты вперед. Дальность стрельбы 82мм миномета – 3-3,5 километра. С начала третьего участка обороны никак не достать до наступающих рядов заирцев. Получается, что Бык отдал приказ о выдвижение навстречу противнику. Вполне ожидаемо.
Минометные мины сперва легли одиночными, пристрелочными взрывами, а спустя несколько минут дорога и её обочины расцвели пышным букетом белесых разрывов. Мины летели одна за другой и целыми сериями. Опытный, слаженный минометный расчет способен за минуту «повесить» в воздухе 20-30 мин.
Огневой накат длился всего три-четыре минуты, задействовано было не менее пяти 82мм «самоваров». Две сотни мин выпущенные с нашей стороны за это время накрыли квадрат площадью в пару гектар, знатно перепахав землю, тонкий слой дорожного асфальта и несколько рот заирской пехоты, бойцы которой не смогли найти себе надежного укрытия.
Мне было не видно откуда работали наши минометы, но я и так мог представить, как все это происходило. К нужной точке подскочили 3-4 пикапа, из их кузовов вытащили минометы, сноровисто их собрали, разложили мины с вкрученными запалами и навешанными на хвостовики тряпичными картузами с порохом. Дали пристрелочный залп, поправились если нужно, а потом заработал «конвейер»: заряжающий опускает мину в трубу, выстрел, не глядя в его отведенную назад руку, подносящий кладет следующую мину, выстрел…и так до тех пор, пока не высадят весь положенный к стрельбе боекомплект. Стрельба окончена. Минометы спешно разбирают, закидывают обратно в пикапы, машины срываются с места и покидают опасный участок. На всё про всё уходит не больше десяти минут. Если задержаться, то под ответным вражеским огнем можно и «пригорюниться».
– Хорошо отработали! – довольно цокнул языком Носов.
– Согласен, – кивнул я.
Результат огневого налета хорошо виден в мощную оптику американской стереотрубы: два десятка мертвых тел, примерно столько же тяжелых «трехсотых», остальные заирские пехотинцы, числом не менее сотни с разной скоростью передвижения улепетывают в свой тыл, те, что остались целы бегут побыстрее, те, что легкоранены медленно семенят и ковыляют, есть парочка ползущих, которые оставляют за собой кровавый след.
Ответный огонь заирская артиллерия открыла только спустя двадцать минут, после окончания работы наших минометов. Это просто катастрофически долго, наши минометчики успели бы за это время метнуться назад, пополнить БК, еще раз отстреляться и на расслабоне укатить в свою располагу.
– Едрить-колотить! – не сдержался Носов. – Они, что совсем ебан.лись?!
Глядя на высокие султаны взрывов, которые подняли землю и песок в небо ровно в том же квадрате куда до этого били наши минометы, я недоуменно притих. Заирская артиллерия сейчас гасила снарядами своих же, смешивая с землей раненых, трупы убитых и несколько десятков вернувшихся назад солдат, которые попытались вынести с поля боя своих окровавленных товарищей.
Вместо того, чтобы попытаться нащупать позиции наших минометов, пусть даже тех, откуда они уже укатили, заирские артиллеристы влепили прямиком по своим пехотинцам.
В итоге: вместо двух десятков вражеских «двести» и такого же числа раненых, после ответного артиллерийского удара образовалось не меньше полсотни убитых заирцев.
Около часа никаких активных действия заирская армия не предпринимала. Солдаты противника спешно засыпали крупные воронки песком, который в ведрах, мешках и даже своих касках таскали с береговой линии. В нашу сторону периодически летели одиночные снаряды, которые ложились в пределах второго участка обороны.
Мы сознательно отвели войска на десять километров от границы, чтобы создать «серую зону» и разорвать дистанцию с врагом. Концепция нашей обороны была следующая: высокая мобильность, удары небольшими группами издалека и никакого ближнего контакта. Заирцев больше, чем нас в шесть раз, а значит если столкнемся с ними напрямую, то увязнем и нас сомнут и задавят числом.
В полдень, противник решился на новое наступление, к этому времени их разведгруппы поняли, что прибрежная зона, а именно линия прибоя свободна от мин, а это значит, что заирские солдаты вполне могли двигаться вперед на танках, бронемашинах и грузовиках по мокрому морскому песку.
В 14.10 в нашу сторону выдвинулась колонна вражеской бронетехники. Первыми шли два американских старичка танка «Шерман М4», сразу за ними шли колесные французские бронемашины «Панар» с танковыми башнями, потом грузовики с пехотой и колесные бронемашины. Со стороны наступающая колонна выглядела внушительно и воинственно. Личного состава было не меньше двух рот.
Танк «Шерман М4» хоть и выглядит неказисто и глупо, он больше похож на детскую игрушку младенца, а не на боевую машину. Весь какой-то излишне высокий, овальный и скругленный. Будто бы специально, чтобы не дай бог малое дитя не поранится о острые углы. Все-таки американцы не умеют делать красивые танки. Нет у них устрашающей «угловатости» немецких «панцирей», нет стремительной, хищной легкости русских «тридцатьчетверок».
«Шерманы» своим внешним видом никак не вызывали страха и уважения. А между тем 75мм нарезная пушка американского танка позволяла посылать снаряды на дистанцию до четырнадцати километров, а у наших «тридцатьчетверок» максимальная дальность стрельбы было в пределах пяти километров.
Думаю, именно из-за дальности стрельбы «Шерманы» шли первыми в колонне, в случае обнаружения противника они могли открыть стрельбу с безопасной дистанции.
Вражеская колонна прошла первый участок нашей обороны, потом зашла во второй и когда прошла примерно половину второго пятикилометрового отрезка ей навстречу выкатился небольшой «унимог» в кузове которого была установлена ЗУ-23-2.
Грузовичок сдал задом из-за специально насыпанного бархана, коих в третьем секторе обороны было сделано много и густо. Высота насыпей от двух метров и выше, длинна от пяти-шести до сотни метров, во всю ширину пляжа. В общем вместо того, чтобы рыть окопы, мы решили соорудить длинные насыпи, за которыми можно было скрытно перемещать личный состав и не габаритную технику.
23мм советский снаряд БЗТ против танковой брони вообще не работает. Бронебойно-зажигательно-трассирующий снаряд цельнокорпусной с полусферической головной частью и стальным баллистическим наконечником, массой 190 грамм, в донной части содержат вещество для трассирования и в головной – зажигательный состав. Стрелять им по «Шерманам» было глупо, но в Африке давно налажено производство собственных снарядов к ЗУшкам. Нам удалось достать 23-мм патроны с бронебойным подкалиберным снарядом (БПС), сердечник твердосплавный, делал такие боеприпасы концерн Denel из ЮАР.
Скорострельность советской зенитной установки сумасшедшая – два ствола «выплевывают» в минуту – 2000 выстрелов, в каждом патронном коробе по пятьдесят снарядов, то есть содержимое обоих коробов ЗУшка способна выпустить всего за три секунды.
Танкисты в головном «Шермане» даже не успели понять, что произошло, по броне их машины снаружи «заколотили» огромной кувалдой, тяжелая машина затряслась под ударами, прямого пробития лобовой брони не было, но оказались перебиты обе гусеницы и повреждены прицельные устройства. Идущему следом за своим собратом второму «Шерману» тоже досталось, пусть немного и по касательной, но правая «гусля» слетела на раз, а также разлетелся крупными осколками передний коток-звездочка. Оба танка были обездвижены. Тот, что шел вторым, из-за слетевшей «гусянки» вильнул влево и успел закатиться в соленые воды океана на несколько метров.
Экипажи обоих американских танков остались живы и невредимы, небольшие болванки 23мм снарядов никак не могли пробить лобовую броню, но такая задача видимо перед ними и не ставилось, главное было остановить колонну.
Сразу после опустошения обоих коробов, «унимог» в чьем кузове размещалась спаренная зенитная установка вновь закатился за песчаную насыпь, исчезая из поля зрения врага. Расчет ЗУшки пополнил БК, но вновь выкатываться на огневую позицию не стал, не было такого приказа.
Вместо зенитки по вражеской колонне отработали из 82 мм минометов. Теперь работало не меньше десяти «самоваров» одновременно. Мины сыпались на заирских военных долгих десять минут. Корректировщики, распластавшись на вершинах песчаных насыпей, спрятавшись под выкрашенными в цвет местности накидками хладнокровно корректировали стрельбу.
Мины накрывали колонну на всем её протяжении, небольшие султаны взрывов взметали в небо морской песок и фонтаны соленой воды. Взрывы гремели по обеим сторонам колонны, застрявшей вдоль линии прибоя. Самые опытные водители разворачивали свои машины и уводили их в тыл, но таких было мало. При первых близких разрывах, личный состав тут же сыпанул в разные стороны, убегая кто куда, при этом водители грузовиков и мехводы бронетранспортеров бежали впереди остальных. Возникла давка, сумятица и толкотня. Пару мин легли очень удачно, попав точно в машины. Полыхнул огонь, детонировал БК в подбитых броневиках, добавляя еще больше паники.
Противник был явно обескуражен и потрясён, заирцы не смогли выйти из зоны обстрела на своей технике, а укрыться от несущих смерть осколков на пустынном пляже второго сектора обороны было негде, там никто насыпи из песка не делал, наоборот его старательно разровняли несколько дней назад. Потери противника были просто колоссальны. Со стороны казалось, что никому не удалось уйти живым. Хоть если приглядеться, то спасшихся бегством хватало.
Во время минометного обстрела навстречу разгромленной колонне выдвинулся пикап с расчетом СПГ-9. Как только дистанция стала приемлемой для точной стрельбы из «сапога», расчет остановил пикап, быстро вытащил из кузова треногу и «безоткатку», собрал установку и отстрелялся по неподвижно застывшим американским танкам, поразив оба гранатой ПГ-9.
Граната ПГ-9 имеет калиберную боевую часть с головодонным пьезоэлектрическим взрывателем, реактивный двигатель с шестилопастным стабилизатором и двумя трассёрами. Стартовый заряд состоит из металлического зарядного устройства (перфорированная трубка с диафрагмой), навески нитроглицеринового пороха в перкалевом картузе, воспламенительного заряда с электровоспламенителем и узла форсирования.
«Шерманы» полыхнули как спички. Все дело тут в расположении боекомплекта: снаряды внутри «Шермана» располагались в боевом отделении, что логично, но вот само место для них выбрали не самое удачное – в бортовых «спонсонах» – «надгусеничных полках». Там они слишком легко поражались пробившими достаточно тонкую бортовую броню гранатами из «сапога», которые мало того, что сами по себе горячи, так еще и несут в себе кумулятивную струю. Следствием их встречи с пороховыми зарядами стал пожар боекомплекта, который выглядит как неистовые, ослепляющие струи пламени, бьющие из недр танка.
Хоть «Шерманы» горели красиво и эпично, но добивать их особой нужды не было, наоборот, можно было оставить в качестве приманки и попробовать достать эвакуационную команду, которая должна будет оттащить сравнительно целые машины в тыл на ремонт.
Неожиданно один из колесных французских танков который стоял чуть поодаль от «Шерманов» ожил, его башня слегка повернулась, прогремел выстрел и расчет «сапога» вместе с пикапом взлетел на воздух. «Панар» выстрелил еще раз, хладнокровно добивая раненых, если они, конечно, были.
У нас появились первые потери – четыре бойца…царство небесное, вам мужики!
Корректировщики минометов поняли, что опытный экипаж французской легкобронированной машины решил пересидеть обстрел под броней. Следующая серия мин была выпущена из нескольких 82мм «самоваров» прицельно по колесному танку, несколько мин угодили точно по легкобронированному корпусу «Панара». Взрыв, тут же вражеская бронемашина окутана огнем и дымом, сильный пожар, детонация БК, экипаж не успел выбраться наружу из объятой пламенем стальной коробки.
Больше активных боевых действий на южном фронте в первый день войны не было. Заирские командиры попробовали взять нас нахрапом, получили по зубам и поняли, что война для них вряд ли будет легкой.
Завтра будет тяжелый день. Надо связаться со Ставкой и запросить обстановку на Северном фронте, узнать, как у них прошел первый день войны.
Глава 4
1 сентября в 20.00 по местному времени, президент Свободной Кабинды выступил перед согражданами, где заявил, что поскольку Заир напал первым, а до этого в течение месяца регулярно обстреливал территорию СРК со стороны своей провинции Нижнее Конго, то он отдает приказ армии Кабинды: «Провести границу между СРК и Заиром по реке Конго, то есть взять под полный контроль всю правобережную часть заирской провинции Нижнее Конго».
Вот так просто и незамысловато: силами малюсенькой армии отжать у соседа территорию в три раза, превышающую по площади Кабинду. То, что армия Заира превышает по своей численности всё население СРК, включая стариков и младенцев, президента СРК не волновало. Паспарту зачитал ровно ту речь, которую я ему написал.
В конце своего обращения президент Советик доложил общественности Кабинды о ходе боевых действий за первый день войны: сколько потеряли мы солдат, сколько погибло у противника. Так же Паспарту отчитался и переговорах, которые он провел с дипломатами разных стран за этот день. С его слов получалось, что кроме СССР и Кубы нам никто не поможет. Страны Запада, которые активно выкачивают нефть из недр Кабинды заняли выжидательную позицию, одергивать Заир и осуждать его действия они не будут, до тех пор, пока не будет проведено расследование по делу о нападении на радиовышку в Моанда.
Вполне ожидаемо и закономерно, мы ничего другого от западных политиков и не ожидали. С самого начала рассчитывали исключительно на свои силы, а также помощь СССР и Кубы.
На северном фронте не было линии оборонительных участков, там были джунгли, отсутствие нормальных дорог и открытой местности. Противник заходил на территорию СРК с двух направлений по грунтовкам, которые были едва заметны в густой тропической растительности.
Отвечал за оборону этого направления майор кубинского спецназа Седро Рохес, который получил повышение после удачно проведенной операции против Французского легиона. Под его началом находились не только группы «Черных ос», но и батальон «Егерей» ЧВК «Вольных стрелков» под командованием Удо, который в ЧВК был главным диверсантом и спецом по работе за линией фронта, а также все советские военспецы. Общее число защитников Кабинды на этом направлении едва дотягивало до пятисот «штыков», которые были растянуты по фронту в сто километров. Противник выставил против нас около пяти тысяч своих бойцов, среди которых был заирский «леопардовый» спецназ, марокканские гумьеры и алжирские зуавы. Казалось бы, десятикратное превосходство в живой силе должно было нивелировать любой опыт и выучку кубинского, советского и спецназа «стрелков», но война в джунглях имеет свою специфику.
Война в джунглях характеризуется отсутствием крупных боев и множеством небольших стычек, где малые группы из засад легко вступают в бой с превосходящими силами. Преимущество защитников Кабинды заключается в том, что мы действуем в знакомой для нас местности.
Обычные контрмеры против таких частей с использованием крупных сил сталкиваются с проблемами того, что джунгли разбивают типичные боевые порядки клином, колонной, в линию, колонной по одному; уменьшают точность огня и замедляют скорость движения. Соответственно, движущиеся в джунглях подразделения становятся более уязвимы для засад, являющихся типичной формой нападения, используемой в условиях тропиков.
В тропических джунглях очень сильно снижается эффективность оружия. Огонь из стрелкового оружия, брошенные гранаты, выпущенные противотанковые ракеты и минометные заряды отражаются на небольших расстояниях ветками и стволами деревьев, ползучими растениями и даже толстыми листьями. Для пулеметов редко бывает открытое пространство, достаточное для ведения настильного или прицельного огня. Ограниченная видимость снижает возможности обзора для контроля за точностью огня. Часто наблюдатель на передовом НП не имеет возможности видеть место попадания снарядов и вынужден давать корректировку, основываясь только на звуке разрыва. Более того, верхний полог влажного тропического леса часто находится на высоте до 65 м от земли, и снаряды могут взрываться при ударе о верхние ветки деревьев еще до попадания в цель.
В этих местах долгое время обитали местные повстанца из «Фронта Независимости Кабинды». После прихода к власти Паспарту Советика многие повстанцы и партизаны сложили оружие, перешли нас сторону новой власти и записались в армию СРК. Их опыт и знание местности использовались для обороны севера страны на полную катушку.
Эффективное движение подразделения через джунгли начинается с тщательного планирования и подготовки. Каждый солдат должен тщательно подготовить личное оружие, обмундирование и снаряжение. Высокая влажность в джунглях разъедает тканевые и резиновые части оборудования, кожу и ткань обмундирования, если их не чистить должным образом или не менять каждый день.
Самым важным элементом любой операции в джунглях является правильное использование оружия. Бой в джунглях требует очень интенсивного огня, так как это является первейшим средством защиты против засад и организации атаки. Американские солдаты во Вьетнаме отвечали на атаки Вьетконга, обрушивая на вражеские позиции массированный огонь из стрелкового оружия и вызывая любые имеющиеся в наличии средства стрельбы с закрытых позиций, включая удары с воздуха, атаки вертолетов с бреющего полета и артиллерийские обстрелы. Подобным же образом британские войска в Малайе в 1950-е годы сражались с партизанами МРЛА, блокируя их в отдельных районах и обстреливая артиллерийско-минометным огнем до полного подавления. При использовании стрелкового оружия солдаты должны вести по вражеским позициям очень плотный и устойчивый огонь, пробивающий растительность и ограничивающий передвижения противника.
Главную роль играют пулеметы, так как их пули большого калибра не так отражаются листвой, как пули, выпущенные из пистолет-пулеметов. При отсутствии визуального контакта с противником огонь стрелкового оружия может быть использован для проверки мест возможного расположения врага так называемой разведкой огнем. Операции в джунглях всегда связаны с большим расходом боеприпасов, поэтому командиры должны решать проблемы создания резерва боеприпасов в тылу. При проведении крупномасштабных операций в джунглях всегда используется огневая поддержка стрельбой с закрытых позиций. Большинство дозорных групп в джунглях действует поблизости от своих артиллерийских или минометных позиций, и усиленный обстрел с них может нанести противнику значительный урон, а также отрезать ему пути к отступлению. Минометчики могут действовать на передовой вместе с пехотинцами, однако тяжелые минометы сложно транспортировать в джунглях. Минометчики должны убедиться в том, что окружающая листва не мешает полету мин
Остается фактом то, что большинство построений теряет свое единство при переходе по джунглям. Поэтому военные доктрины подчеркивают и утверждают необходимость обучения командиров самостоятельным и агрессивным ответны действиям в любой ситуации. Во время наступательных операций, атакующее подразделение должно сосредоточиться напротив вражеской позиции и открыть плотный огонь из стрелкового оружия. Затем он подкрепляется вызовом всех имеющихся средств косвенной огневой поддержки. Как только вражеская позиция или территория накрыта интенсивным огнем, подразделение сокращает дистанцию, используя сочетание огня и маневра, а также перемещение тех групп, которым легче двигаться и которые имеют приемлемые секторы обстрела. В джунглях наступающее подразделение не должно уходить далеко от прикрывающего подразделения, для того чтобы не потеряться в растительности и не лишиться таким образом необходимого прикрывающего огня. Если возможно, некоторые группы подразделения должны пытаться зайти в тыл противнику для того, чтобы перерезать пути отхода и организовать контрзасады. Полный разгром врага – первоочередная задача в ходе операции в джунглях, так как уцелевшие могут позднее снова вернуться в бой. Преследование врага оправданно до тех пор, пока подразделение не уходит за пределы косвенной огневой поддержки и, если руководители операции имеют разведывательную информацию о территории, куда выдвигаются их части.
Все эти наставления были прописаны в западных инструкциях по ведению боевых действий в джунглях, составители учебников опирались на опыт войны во Вьетнаме, Камбодже и Корее.
Именно по этим учебникам натаскивали заирских «леопардов» – дивизию спецназа "Каманьола", которая щеголяла в защитной форме «зеленый леопард» и имела на штатном вооружение израильские ПП «Узи».
Кубинские «Чёрные осы», советский армейский спецназ и егеря «Вольных стрелков» под командованием Удо, конечно же знали о всех этих наставлениях. Противник тоже знал, что мы знаем, а мы знали, что противник знает, что мы знаем о том, что он знает…короче, так можно до бесконечности говорить о том, кто о чём знает.
1 сентября 1983 года в семь утра первые отряды «леопардов» и зуавов перешли границу СРК на севере. О том в каким местах противник начнет свое вторжение было понятно с конца августа, потому что шило в мешке не утаишь, тем более в такой малонаселенной и непроходимой местности, как приграничье на севере. Грузовики подвезли заирских военных и их союзников вплотную к кромке леса, первые группы оккупантов углубились в зеленную чащу тропического леса.
Заирцы смогли продвинуться буквально на несколько сотен метров когда их передовые группы напоролись на управляемые мины, развешанные среди пышных крон деревьев, подступивших вплотную к узкой дороге. Грянула серий взрывов, ливень стальной шрапнели выкосил два отделения «леопардов» подчистую. На придорожные кусты и заросли тут же обрушилась стена ответного огня, заирцы активно поливали «зеленку» из всех стволов, но ответных выстрелов не было.
«Леопарды» оттащили своих раненных в тыл и сконцентрировались на кромке леса, чтобы собраться с силами для новой атаки. В этот момент прямо среди их порядков прогремел мощный взрыв, одновременно погибло больше сотни бойцов заирского спецназа, еще большее количество было ранено. Как только земля, поднятая вверх мощным взрывом, осела, по заирцам отработали из минометов. Опыт французов, попавших в точно такую же ловушку на аэродроме в Ландане, армия Заира не учла, за что и расплатились жизнями её солдаты и офицеры. На месте взрыва осталась громадная воронка, которая свидетельствовала, что здесь было заранее заложено не меньше двух сотен килограмм тротила.
Вторая армейская группа заирцев, которая заходила на территорию СРК так же с севера, столкнулась с теми же самыми проблемами, что и первая. Они попадали в засады, их обстреливали из минометов, их взрывали заранее заложенными мощными фугасами, в джунглях их подстерегала смерть из-за каждого дерева или куста.
За первые три дня войны, на севере, армия Заира не смогла углубиться дальше пары километров от границы. Небольшие стычки продолжались не только днем, но и по ночам. Егеря, «Осы» и советский спецназ активно контратаковали, изматывая противника тактикой «мелких порезов».
С 1 по 3 сентября, на северном направлении враг понес ощутимые потери: было убито около пятисот заирских солдат, ранено в два раза больше, нам в плен сдалось сто два бойца.
Заирских солдат в плен мы активно брали, если было необходимо им оказывали медицинскую помощь и содержали их в вполне приличных условиях. На бывших военных Заира у меня были дальнейшие планы, они мне еще пригодятся.
С нашей стороны на Северном фронте за эти три дня погибших не было, были только раненные и заболевшие. Все-таки тропические джунгли в Африке – это даже без войны, то еще испытание, которое не всякий спецназовец выдержит.
Основные боевые действия развернулись, конечно же на юге. Тут у заирцев было много тяжелой боевой техники, не было такой густой «зеленки», как на севере и было, хоть небольшое, но пространство для маневра.
Вечером 1 сентября заирская армия сконцентрировала все свои имеющиеся в наличии силы в зоне нашего первого оборонительного участка. Видимо для генералов из Киншасы было важно, чтобы заирские военные провели ночь именно на кабиндской земле, то есть с нашей стороны границы. Действовали заирцы вполне грамотно, хоть и «шаблонно». Вперед были выдвинуты караулы, которые контролировали и охраняли подступы к военному лагерю.
Мы в свою очередь тоже выдвинули вперед небольшие группы разведчиков, которые должны были предотвратить проникновение к нам диверсантов.
Расстояние между противостоящими друг другу передовыми боевыми группами были около километра. Я запретил предпринимать хоть какие-то действия против заирцев на эту ночь, разрешалось только обороняться и защищать себя. Надо было усыпить бдительность врага, чтобы он не дай бог не отвел технику в тыл. Заирский военный лагерь и так находился на переделе дальности работы наших 120мм минометов.
На нашем левом фланге, среди заболоченной местности и мангровых зарослей эстуария Конго был оборудована хорошо замаскированная позиция 120мм минометов.
120мм минометы у нас были не советского, а французского производства. Дело в том, что советский полковой миномет ПМ-43, которые в Африку поставлял СССР способен посылать мину всего на пять километров. Миномет 2БМ11, который пришел на смену ПМ-43 был принят на вооружение в советской армии всего два года назад и пока в Африку конечно же не завозился. А вот французские минометы MO-120-RT-61, которые мы захватили на аэродроме Ландана в качестве трофеев были с нарезными стволами, что увеличивало дальность и кучность стрельбы по сравнению с гладкоствольными аналогами.
Дальность стрельбы обычными осколочно-фугасными боеприпасами – до 8100 метров, активно-реактивными – до 13 000 метров. Активно-реактивных мин в транспортниках Легиона мы не нашли, зато к десяти MO-120-RT-61 прилагалось в качестве боекомплекта две тысячи мин. Пятьсот мин высадили во время тренировок и учений, оставшиеся полторы тысячи планировалось выпустить по военному лагерю Заира в 6.00 утра 2 сентября.
Нарезные боеприпасы к миномету имеют свои достоинства. По сути, мина к MO-120-RT-61 представляет собой остроконечный артиллерийский снаряд с головным взрывателем и уже готовыми выступами на ведущем пояске. Стабилизация мины вращением делает ненужным перьевой стабилизатор, который является непременным атрибутом мин для гладкоствольных минометов.
Перьевой стабилизатор заменен отъемным зарядным устройством с огнепердаточными отверстиями и капсюлем-воспламенителем. На эту трубку надеваются пороховые заряды в кольцевых картузах, всего до 7 единиц. Выстрел миномета собирается непосредственно на позиции.
Использование таких мин с большим удлинением корпуса со стенками одинаковой толщины по всей длине позволило получить не только более равномерное поле осколков, но и увеличение количества взрывчатого вещества. Как следствие – рост фугасного воздействия и скорости разлета осколков. Взрыв каждой мины создавал зону сплошного поражения радиусом в двадцать метров.
При этом у нарезных минометов есть и минусы: усложнение работы расчета и рост массы миномета. При дульнозарядной схеме заряжающему необходимо не просто поднять боеприпас, но и совместить выступы пояска мины с нарезами ствола. Это требует определенной сноровки и лучшей подготовки, а также снижает практическую скорострельность.
Второй негативный момент – сложности со стрельбой при максимальных углах возвышения. «Перестабилизированный» снаряд может не успеть развернуться в воздухе и будет падать донной частью вниз, но нам это не грозит, так стрельба будет вестись на максимальную дальность.
Позиция минометов располагалась среди болот на островке суши, который разведали несколько месяцев назад и успели хорошенько подготовить. Сюда заранее свезли минометы, боеприпасы к ним, оборудовали позиции и подготовили маскировку, так же среди мангровых зарослей была проложена «дорога» к острову, по которой в случае опасности можно будет быстро эвакуировать личный состав. Даже о ядовитой флоре и фауне побеспокоились, заранее обработав подступу к позиции минометчиков ядохимикатами.
Так же, чуть в стороне, примерно в километре восточнее была подготовленная «обманка» – фальшивая позиция минометной батареи, которую хорошо было видно с воздуха. Сделано это было специально, чтобы ввести врага в заблуждение. Фальш-минометы были выполнены из кусков железных труб нужного диаметра, к которым были приварены «ноги» и поддоны, по соседству с ними были разложены ящики, мешки с песком, сделаны шалаши и навесы. Тут же дежурила пара солдат, которая по необходимости должна была поставить дымы и создать видимость «живого» лагеря.
За два года активных боевых действия в Африке я очень часто ловил себя на противоречащих друг другу мыслях: в какие-то моменты чертовски не хватает квадрокоптеров-разведчиков с помощью которых легко корректировать стрельбу минометов, выявлять и разведывать позиции врага, и одновременно с этим, в тех ситуациях, когда я и мои люди сами действовали из засады, я радовался, что в начале 80-ых развитие БПЛА не достигли такого уровня как в двадцатые годы следующего века.
Будь у заирских военных «птички» они бы еще в первый день прошли все наши участки обороны насквозь, потому что могли корректировать стрельбу своей артиллерии дистанционно и хрен бы мы их поймали в ловушку из засад с помощью минометов.
В общем, если подытожить, то хорошо, когда у тебя есть компактные БПЛА, а у противника их нет. Как только СРК вернётся к мирной жизни, надо будет первым делом озаботиться о разработке компактных собственных дронов-разведчиков. В том же Израиле уже есть наработки и первые серийные образцы БПЛА. Они, конечно, не такие компактные как в будущем, но лиха беда начало. Если сильно захотеть, то можно и сейчас создать что-то похожее.
В 6.00 2 сентября по позициям армии Заира, которые расположились в пяти километрах севернее границы между СРК и провинцией Нижнее Конго был нанесен массированный удар из 120мм минометов. В общей сложности было выпущено около полторы тысячи мин. Обстрел продолжался в течение получаса, зона сплошного поражения – шесть гектар, на этом клочке земли было сосредоточено около пяти десятков единиц военной техники и не менее одной тысячи солдат личного состава противника. Вследствие возникшего пожара, детонации боекомплекта заирской боевой техники и склада артиллерии, зона вторичного поражения расширилась более чем в два раза.
Все точки в зоне первого и второго участка обороны были заранее пристрелены и рассчитаны. Мы готовились к этому минометному налету несколько дней еще в августе.
Противник предпринял меры контрбатарейной стрельбы только спустя час, за это время орудия и личный состав скрытой миномётной батареи были эвакуированы с позиций, а сам остров замаскирован. В случае нужды минометчики могли всегда вернуться назад и в течение двадцати минут развернуть свои позиции в боевую готовность.
Последствия налета были просто катастрофические для наступающей с юга группировки Заира. В одночасье они потеряли большое количество техники и личного состава. Если бы заирские военачальники обеспокоились обустройством убежищ и укрытий на случай внезапного обстрела, то жертв было бы намного меньше. Но никто не приказал солдатам рыть укрытия. Зачем, если с утра заирцы планировали наступать? А вот в армии СРК, сперва солдаты сооружают себе укрытие, а потом уже едят и ложатся спать.
В целях скрытности связь между подразделениями армии Кабинды осуществлялась при помощи полевых, проводных «ТАпков» и радиостанций. Чтобы противник не мог прослушать наши переговоры на радиочастотах у нас были особые радисты, которые общались между собой на только им понятно языке. Специально для этого из СССР были «выписаны» военнослужащие армянской национальности, которые в радиоэфире лопотали друг с другом на родном языке. До этого в радиоэфире экваториальной Африки армянская речь не звучала. Почему выбор пал именно на армян? Все очень просто, нам нужны были представители одной национальности, язык которой не был известен и распространён в здешних местах, русский язык и тем более испанский, на котором разговаривали кубинцы, противник понимал. Был проведен конкурс, на котором было простое условие: надо было найти военнослужащих-радистов относительно малочисленной национальности, не только знающих родной язык, но и какой-нибудь из иностранных (французский или английский). Из представителей разных народностей Союза достаточное число радистов смогли набрать только из числа армян.
Заирские артиллеристы в ходе контрбатарейной стрельбы до полудня обстреливали заболоченную местность на своем правом фланге. Их снаряды ложились в ближнем к ним секторе стрельбы, ни разу не достигнув островка, с которого по ним работала батарея 120мм минометов.
Весь день на Южном фронте не было активных боевых действий. Заирцы приходили в себя после оглушительного минометного обстрела: стаскивали убитых в воронки, где тут же засыпали землей, раненых увозили в лазареты, сожжённую технику расталкивали в разные стороны, чтобы освободить проход для будущего наступления.
Противник много стрелял в нашу сторону, но по большей части бестолково, так как бил по площадям и посылал снаряды «в белый свет, как в копеечку».
Возможно, сейчас был вполне подходящий момент для нашего контрнаступления, но я приказа о ней не отдавал. В Моанда было еще очень много заирцев, они бы с легкостью отбили наш удар, мы бы понесли потери. А потом скорее всего сами перешли бы в наступление и могли бы дойти до Кабинды. В общем, как бы не хотелось сейчас рвануть на штурм, но рациональнее придерживаться выбранной ранее тактике: рубить врага по частям, перемалывая его на дальних подступах и беречь свой личный состав.
В 14.00 в небе над городом Моанда появились два истребителя «Мираж» заирских ВВС. Самолеты сделали несколько кругов над заболоченной местностью правого фланга, видимо их вызвали, чтобы найти батарею, которая принесла столько бед заирцам сегодня утром. Самолеты нарезали круги в течение десяти двадцати минут, а потом поднялись выше и неожиданно повернули на север, а спустя несколько минут выпустили ракеты класса «воздух-поверхность» по столице СРК.
Вражеские самолеты нанесли удар с высоты, которая была недоступна для наших средств ПВО: переносных ПЗРК и С-60. Максимальный потолок работы средств ПВО Кабинды – пять километров. В Киншасе знали об этом, поэтому «Миражи» работали выше этой отметки. В столице СРК прогремели четыре взрыва, вражеские ракеты ударили по центру города, в разгар рабочего дня на улицах было много народу. Скорее всего пилоты истребителей пытались поразить административные здания. Из-за взрывов возникли пожары, было разрушено несколько домов, пострадал центральный рынок и здание городской мэрии.
При ударе погибло сорок семь человек, в том числе четверо детей, раненых было сто двадцать, в том числе тринадцать детей. В городе началась паника, но её быстро пресекли. Раненых увезли в больницы, пожары потушили.
Среди погибших были не только кабиндцы, но и граждане Португалии и Испании, которые работали в Кабинде на нефтяных вышках и на протяжение многих лет жили в столице СРК со своими семьями.
Президент СРК отдал приказ о эвакуации женщин и детей из Кабинды в Ландан, на аэродроме которого был развернут палаточный городок. Паспарту связался с дипломатами Португалии, США и Республики Конго, задав им один вопрос: «Что это было? Вы же давали гарантии, что Заир не будет наносить удары по городской черте?». В ответ, те лишь развели руками, мол, сами в шоке! Дескать Мобуту Сесу Секо совсем слетел с катушек из-за вашего утреннего удара по его войскам.
Ещё в середине лета, когда обстановка между Заиром и СРК была накалена до предела, а обе стороны понимали, что война неминуема и близка, Паспарту озадачил консула СССР, что СРК необходима своя система ПВО, которая могла бы сбивать самолеты противника на их максимальных высотах, то есть 10-15 километров. Под эти параметры подходили «Кубы» и «Буки», но «Бук» был только принят на вооружение и нам бы его конечно же никто не дал, а вот модернизированные комплексы «Куб» вполне можно было бы купить у СССР. Даже старые С-75М «Волхв» и С-125 «Нева» тоже справились с поставленной задачей.
Москва ответила, что не против поставить системы ПВО, но тогда о нашей тактике «усидеть на двух стульях» придётся забыть, ибо для Запада появление в армии Кабинды советских систем дальнобойного ПВО означало окончательный переход под протекторат Союза.
А Кабинде пока это было не выгодно, СРК надо было как можно дольше оставаться в поле нейтралитете, чтобы получать из Запада те технологии, которых не было в СССР. В общем ПВО СРК к началу войны с Заиром не располагало системами позволяющими работать по целям, летающим выше 5 километров.
К тому же Москва не хотела окончательно портить отношение с Заиром и Анголой. Передача Кабинде систем ПВО и другой тяжелой технике говорила бы обеим африканским странам, что с этого дня СРК самостоятельная держава, которая может открыто соперничать с соседями.
В середине лета Паспарту также встречался с западными дипломатами, которым призрачно намекнул, что хочет закупить у них системы ПВО, но нелегально, чтобы не расстроить своих советских союзников. Запад ответил примерно в том же стиле, что и советские дипломаты, мол мы бы не против, но тогда вам надо окончательно переходить под нашу «крышу». Эти же дипломаты предложили выход из сложившийся патовой ситуации – вместо того, чтобы тратить деньги на закупку дорогостоящих систем дальнобойных ПВО, лучше потратить эти деньги на взятку нужным людям в Киншасе, которые выступят гарантом неприменения боевой авиации против гражданских объектов.
Сумма «гарантий» – 5 млн. долларов. Руководство СРК согласилось на такой вариант, выделили положенную сумму…а в итоге 2 сентября 1983 года по жилым кварталам Кабинды был нанесен авиаудар. Погибли мирные граждане. Вывод: «Никогда не верь в гарантии Запада, даже если ты их оплатил в долларах».
Вечером 2 сентября из Москвы пришло сообщение, в котором Кабинду оповестили, что в течение недели в водах кабиндского залива бросят якорь несколько боевых советских кораблей на чьи бортах есть системы ПВО способные накрыть своим «зонтиком» столицу СРК. Таким образом Москва брала под защиту граждан СССР и дружественных ей стран, которые находились в Кабинде…ну и заодно простых кабиндцев.
Такой вариант должен был устроить всех. Вот только как продержаться целую неделю?
В 22.00 по местному времени 2 сентября по городу Кабинда вновь был нанесен ракетно-бомбовый удар заирской авиацией. Жертв ночного удара было немного меньше, потому что часть граждан была уже эвакуирована из города, но все равно они были. Двадцати три погибших и тридцать восемь раненых, среди них двое детей.
Эвакуация гражданского населения из города продолжалась всю ночь, часть граждан Кабинды согласилась принять на своей территории Республика Конго, благо граница с ней была всего в тридцати километрах севернее Ландана. Беженцев перевозили через границу, где тут же организовывали палаточный лагерь снабжая кабиндцев всем необходимым.
Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы переломить ситуацию и заставить авиацию Заира перестать бить по гражданским объектам. Если каждый день будет гибнуть сотни мирных граждан и столько же будет раненных, то за неделю, пока прибудут военные корабли СССР, развёрнутые до этого госпитали, просто не справятся с потоком раненых.
Решение этой проблемы имелось, но привести его в жизнь планировалось не раньше, чем через пару дней активных действия Заира, но поскольку Киншаса применила боевую авиацию по мирным гражданам, то придётся уже сейчас переходить в наступление. Рискованно, конечно, группировка заирской армии в Моанда еще очень сильна и идти на штурм этого города еще очень рано, но что поделать, если всё складывается таким образом, что по-другому никак.
Глава 5
В ночь со 2 на 3 сентября танки Т-34-85 были переброшены с аэродрома Кабинды к третьей линии обороны Южного фронта. В течение всей ночи в «серой зоне» наши разведчики «делали шум»: ревели мотоциклетными моторами без глушителя, взрывали гранаты и взрывпакеты, стреляли из 50, 82мм минометов и РПГ в сторону врага. В общем не давали заирцам спать, приучая их к беспокоящему ночному шуму.
Сперва противник агрессивно реагировал на нашу «свистопляску»: стрелял в ответ из минометов и ствольной артиллерии, выпуская снаряды в ночную тьму, ориентируясь по звуку. С каждым часом ответный вражеский огонь становился все реже и реже, заирцы поняли, что мы никаких наступательных действий не предпринимаем, а просто злим их, не давая отдохнуть.
По донесениям нашей разведки, которая скрытно подобралась к заирцам вплотную, стало понятно, что противник убрал свои войска с территории СРК и развернул основные силы в деревне Виста и городке Моанда. В полосе нашего первого оборонительного участка остались лишь небольшие группы дозорных.
За два часа до рассвета вдоль береговой линии в сторону границы выдвинулась колонна состоящая из танков Т-34-85 в количестве 8 штук, пикапов, унимогов и грузовиков, общим числом не меньше сотни. В кузовах пикапов располагались штурмовики «Вольных стрелков» из наиболее «отмороженного» Первого батальона, те на чьих черных шевронах помимо красного АК и звезды была нарисована еще и цифра 1. Это был мой «именной» батальон, обычно в бой этих «отморозков» вел лично я, но сейчас вместо меня был мой начштаба югослав Милош Бабич, который прибился к «Вольным стрелкам» в самом начале становления отряда.
Милош был сербом, в Африке оказался случайно, он сбежал с корабля, на котором служил матросом и «загулял», после чего его посадили в местную каталажку, из которой он тоже сбежал, а потом серб прибился к нам.
На крышах пикапов были установлены крупнокалиберные ДШКМ, обычные пулеметы ПКМ и АГСы. Пикапы – эдакие боевые тачанки, которые должны прикрывать танки от гранатомётчиков заирской пехоты.
В унимогах и грузовиках везли минометы, зенитные орудия и личный состав. Задача, стоявшая перед Милошом: прорвать оборону противника, смести его дозоры и закрепиться на границе в деревеньке Лема по чьей земле проходила граница между Заиром и Кабиндой. Своих гражданских из Лемы мы вывезли еще в начале августа, когда начались первые обстрелы нашей территории.
Дозорные отряды заирцев в «серой зоне» банально прозевали подход нашей штурмовой колонны, потому что последние часы привыкли к шуму с нашей стороны. Танки выскочили на отремонтированную заирцами дорогу и прибавив ходу рванули в сторону границы. Заирские военные, находившиеся в «серой зоне» и в пределах нашего первого участка обороны были уничтожены огнем с пикапов или взяты в плен.
Выйдя на прямой участок дороги танки Т-34-85 развернулись широким фронтом и включив установленные на башнях мощные фонари открыли огонь. Сразу за танками двигались пикапы, где тоже были зажжены прожектора, лупившие сильными лучами, ослепляя заирцев. Над кабинами пикапов и башнями танков разносился многоголосый рев ручных сирен, которые использовали специально для создания этой какофонии звуков.
Все согласно проверенному веками канону. В ветхозаветной «Книге Судей» рассказывается о Гедеоне, полководце, который решил пойти на военную хитрость при сражении евреев с мидийцами. Правила ведения войны в те времена предполагали, что на сотню солдат приходился один человек с светильником и один трубач. Гедеон отобрал триста солдат, которым раздали светильники и кувшины, с помощью которых они скрывали сияние светильников, помимо этого у каждого воина была труба. В сумерках малые силы Гедеона окружили лагерь своего врага, и по сигналу солдаты сняли кувшины со светильников и затрубили. В лагере мидийцев началась паника, которая предопределила их поражение, ведь мидийцы, потеряв мужество, бежали и были разгромлены.
Хлопали АГСы, закидывающие десятки ВОГов на позиции заирцев, стучали очередями крупнокалиберные пулеметы, гремели танковые пушки, ревели «машинки» ручных сирен, оглушая своим ревом и без того ошеломленного противника.
Помимо ветхозаветного Гедеона подобной тактикой ошеломления противника пользовались и командиры РККА в годы Великой Отечественной войны. Утром 3 ноября 1943 года, чуть севернее Киева, с Лютежского плацдарма ударили основные силы 1-го Украинского фронта. В атаку пошла 38-я армия Москаленко при поддержке 5-го танкового корпуса, прорвала первую линию обороны фрицев, но под вечер была остановлена. Более того, гитлеровцы перешли в мощную контратаку и наступление на Киев оказалось под угрозой срыва. Сталин негодовал. Тогда Ватутин сделал ставку на танковую армию Рыбалко. Она должна была прорвать оборону врага без поддержки пехоты.
Командарм Рыбалко приготовил для противника сюрприз, а именно –психическую атаку. Поздним вечером 4 ноября 1943 года, в темноте, построившись клином с включенными фарами и под дикий вой сирен, в атаку устремились танки 6-го танкового корпуса. На километр позади также с зажженными фарами и под рев сирен двигался 7-й танкового корпуса. Фашисты были ошеломлены, вой сирен ввергал их в панику. Они дрогнули и побежали. В свою очередь танковые корпуса их преследовали и смели все линии обороны.
Так что ничего нового я не придумал, лишь использовал опыт мудрых и ветхозаветных предков (не уверен, но вроде у меня в роду тоже есть кто-то из евреев).
Лему взяли с ходу, наши танки проскочили её насквозь. Штурмовики, рассыпавшись с пикапов, тут же начали зачищать деревеньку, а «тридцатьчетверки» застыли на южной оконечности поселения, строго на линии государственной границы.
– Бык на связи, – доложил мне связист, переведя с армянского услышанное в радиоэфире донесение. – Милош вышел на границу, готовы идти дальше. Что делать?
– Что делать? – проворчал я себе под нос. – Как думаешь стоит идти на Моанда? – спросил я у Носова, который, как и я находился на КП Южного фронта.
– Не знаю, – пожал плечами Кирилл, – я бы рискнул.
– Передай Быку, чтобы Милош двигался вперед и закрепился в городской черте Моанда, – приказал я радисту. – Второй и третий батальон пусть выдвигаются вперед и поддержат Милоша. Быку перенести свой КП в Лему, там же развернуть артиллерию. Если позволит обстановка артиллерию передвинуть ближе к противнику, для поддержки наших бойцов в городе. Мирное население Моанда вывозить в Кабинду используя наши грузовики и трофейный транспорт. В деревню Виста высадить десант с моря.
Через час танки Т-34 подошли к северным окраинам Моанда. Перед Моанда с нашей стороны был важный стратегический перекресток, одна дорога шла в город, а вторая уходила на восток и по ней можно было добраться до портового города Бома, где была налажена переправа через полноводную Конго. Никто этот перекресток не охранял. Со стороны заирцев – это сущее раззвиздяйство. На этом перекрестке был выставлен усиленный минометами блокпост, а дорога на Бома заминировали, так как по ней заирцы могли перебросить подкрепление к Моанда.
Завязались городские бои, многие заирские солдаты в панике бросая оружие бежали в сторону городского аэродрома, откуда их можно было эвакуировать только самолетами. Но дело в том, что из-за огромной толпы заирских вояк на взлетном поле ни один самолет не мог подняться в воздух.
Удивительно, но на взлетном поле сейчас было заирцев в десять раз больше, чем атакующих Моанда кабиндцев – против десяти тысяч солдат армии Заира работало всего три батальона «Вольных стрелков», и то они не были задействованы целиком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nikolay-marchuk/volnye-strelki-2-70631326/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Николай Марчук
Я, Григорий Петрович Чехов, военнослужащий 10 ОДШБ, летом 2023 года, в ходе выполнения боевого задания в зоне СВО героически погиб. В себя пришел в 1981 году в Африке, мое сознание оказалось в теле моего отца, который был военным советником. я знаю, что СССР распадется в 1991 году, знаю, что в 2022 году начнется СВО. я много чего знаю. У меня есть возможность все изменить.
Николай Марчук
Вольные стрелки 2
Глава 1
Кофе в зернах хрустел под подошвами ботинок будто бы мелкий гравий. Идти было легко и относительно приятно. Не обжаренные зерна кофе и какао-бобы повсюду, ими усеяна вся земля под ногами. В порту города Бома была перевалочная база, сюда свозили товар со всего северного побережья великой реки Конго, перегружали на сухогрузы, которые спускаясь по реке выходили в Атлантический океан. Когда заирская артиллерия накрыла порт Бома, то мощными взрывами разметало содержимое складов по округе.
Я тогда был в городе и видел всё своими глазами – с неба сыпался дождь из кофейных зерен и какао-бобов. Собирай с земли, обжаривай, моли и вари. Кофе хорошего качества. Я знаю, сам его пробовал.
До «нуля» еще три километра. В прежние времена, а точнее в будущее времена «на сале» – три километра до ЛБС означало, что ползти надо на брюхе опасливо косясь то на небо, то под ноги. В небе могут висеть вражеские «птички», а под ногами россыпь «лепестков», ПМНок и прочей смертельной минной заразы. Но сейчас на дворе лето 1983 года, я не в зоне СВО на Украине, а в экваториальной Африке. Как здесь оказался? Легко и просто. Там погиб, тут воскрес. Выражаясь языком писателей-фантастов – «попал» в тело своего отца, который когда-то отдавал свой интернациональный долг в качестве военного советника в Африке в начале 80-ых годов.
В составе группы «мулов» иду по развалинам города Бома к «нулю», где отряды ЧВК «Вольные стрелки» держат оборону против: FAZавцев – регулярной армии Заира и приданым им в качестве то ли усиления, то ли заградотрядов – иностранных наемников из французских колоний – гумьеров и зуавов. Это конечно не те гумьеры и зуавы, чья «слава» гремела на весь белый свет в прошлом столетии, во время Крымской войны 1853 года, скорее их бледная копия. Но нам от этого не легче, потому что нынешние наемники из бывших французских колоний те еще выродки и твари.
Четвертый месяц продолжается «Бомская мясорубка» – наш кабиндский Сталинград, где вместо Волги река Конго, а городские бои идут не в Сталинграде, а городке Бома. Противник захватил плацдарм на нашем берегу реки Конго и упорно пытается его расширить, захватив город целиком. А потом двинуться вглубь нашей территории, чтобы перерезать сухопутную границу с республикой Конго, через которую в СРК идет поток добровольцев, оружия и продовольствия. Мы так же упорно держим свои позиции, вцепившись в землю зубами и не отдаем ни пяди родной земли.
Как сказал наш лидер президент Свободной Республики Кабинда – Паспарту Советик: «Где единожды был поднят флаг Кабинды, там он спускаться не должен!». Паспарту молодец, повторил цитату слово в слово, как я ему написал на бумажке, а то знаете любит он от себя добавить пару словечек, что потом хоть стой, хоть падай.
Так, тут, наверное, надо немного отмотать назад и рассказать, как мы докатились до открытой войны в Заиром и что такое Бомская мясорубка? Я перескажу вкратце как развивались события после захватал власти в Кабинде, в подробности лесть не буду, времени нет. Скоро «ноль», а там уже так вольготно, почти в полный рост не походишь, враз вражеский снайпер снимет.
Итак…
После того, как Паспарту назвал себя новым правителем Кабинды, провели референдум, на котором большинство жителей бывшего анклава Анголы проголосовали за независимость от Анголы и провозглашении независимой страны – Свободной Республики Кабинда в границах анклава Кабинда. На этом же референдуме было решено, что сроком на один год будет назначен переходной период, во время которого будут сформированы политические партии, которые весной 1984 года поборются за власть в стране, а пока временным правителем СРК будет Паспарту Советик в должности президента.
Захватив власть в Кабинде мы сразу же начали формировать свою армию для защиты суверенитета. Костяк будущей армии составили бойцы ЧВК «Вольные стрелки». Помимо того, что «Вольные стрелки» взяли на себя обязанности по обучению новобранцев, они так же стали и командирами от низшего до высшего звена управления армией. Министром обороны СРК стал Векеса, начштаба – Чак, а главой сухопутных войск – Бык. Паспарту, как президент Кабинды – Верховный главнокомандующий. Командирами отделений, взводов, рот и батальонов были сотрудники ЧВК «Вольные стрелки». Я как глава ЧВК вообще не получил ни одной официальной должности. Не хотел отягощать себя всякой бюрократической лабудой. Зачем мне это? В «Вольных стрелках», а значит и в вооружённых силах Кабинды, да и в СРК в целом и так все знают, кто на самом здесь деле является самым Главным.
Сейчас численность «Вольных стрелков» насчитывает: в боевых частях – полторы тысячи бойцов, в вспомогательных – три с половиной тысячи сотрудников. По нашим с Паспарту планам эти пять тысяч должны были стать «скелетом» для армии Кабинды, которая на первоначальном этапе будет насчитывать пятьдесят тысяч «штыков». Вроде, как и много для малюсенького государства площадью в семь тысяч квадратных километров, но по факту катастрофически мало.
Два месяца после захвата власти прошли более-менее спокойно. Соседние государства и мировая общественность внимательно следила за действиями Паспарту, оценивая в какую сторону «вильнет» новоявленный лидер: в сторону Советов или в сторону Запада.
Паспарту, согласно нашему плану, пробовал усидеть на «двух стульях» одновременно и «тихесенько пробежать между капелек дождя».
Западным компаниям было обещано полное содействие в работе лишь бы они исправно выплачивали положенную часть дохода с добычи нефти в казну Кабинды. Причем размер этих выплат был несколько больше, чем ранее. А все, потому что из двух генеральных подрядчиков, которые разрабатывали нефть вблизи кабиндского берега: «Шеврон», «Тексако» и «Тоталь-Фина-Эльфф», принадлежащих американским и французским бизнесменам, был оставлен только один – американский концерн «Шеврон-Тексако». Французам дали пинка под зад, национализировав их предприятия, высадив десант на их нефтяную платформу, которую потом передали под управление американским специалистам.
Сделали это по многим соображениям:
Во-первых, чтобы увеличить собственную прибыль, деньги сейчас нужны были как никогда, того запаса, что удалось аккумулировать за год разбойных нападений на золотодобывающие предприятия южного Заира хватило бы максимум на полгода активных вливания в кабиндскую экономику. При тех проектах, что я запланировал деньги утекали как вода сквозь пальцы.
Расчет был прост: забираем у французов их нефтедобывающую вышку и передаем её американцам, те в свою очередь получают больше прибыли, частью из которой делятся с нами.
Раньше 100% прибыли от добычи нефти делилось следующим образом: 40% уходило в Луанду, а французы и американцы получали по 30% каждый, при этом в Кабинду столица Анголы возвращала не больше 2-3% от прибыли с добытой на территории анклава нефти. А теперь Кабинда получала 60% от добычи, а американцы оставляли себе 40%. Причем из наших шестидесяти процентов часть также доставались американцам в качестве платежа за разработку новых месторождений и строительстве еще нескольких нефтяных платформ, которые должны были начать добычу нефти через несколько лет. Так же с американцами был заключен долгосрочный контракт на поставку транспорта и строительной техники. Платили мы всё теми же процентами с прибыли от добычи нефти.
В итоге, если посчитать на круг, то в казну Кабинды попадало около двадцати пяти процентов от добычи нефти. И это было весьма значительная сумма, на которую можно было весьма вольготно жить в том режиме, в котором жила Кабинда до этого: когда верхушка общества – жирует, а бедняки – последний рыбий хвост без соли доедают. Но у нас всё по-другому, но об этом потом как-нибудь расскажу.
Мировое сообщество при молчаливом согласии США и СССР, яростном возмущении Франции и неоднозначной реакции соседних стран признало СРК – как независимое государство. Именно реверанс в сторону американских нефтедобытчиков, кое-какие компрометирующие документы, которые были в нашем распоряжении и позволили надавить на чиновников из Лиссабона и Луанды, и в кратчайший срок провернуть подобный фокус – на политической карте мира появилось еще одно, карликовое государство – Свободная Республика Кабинда очередная «банановая республика».
Во-вторых, пинка под зад мы французам не просто так дали, а с конкретной целью. Чтобы настроить их против себя. Зачем? Потому что Кабинде в самое ближайшее время предстояло расширить свои территориальные владения за счет провинции Заира – Нижнее Конго, с которой она граничит по суше.
Нижнее Конго – это самая западная провинция Заира, именно эта провинция выходит к побережью океана. Эдакий небольшой отросток – аппендицит, который категорически важен для Киншасы. Я планировал захватить власть в той части провинции, которая лежит на северном берегу Конго, отрезав Заир от побережья атлантического океана, оставив им выход к большой воде только по реке. Если все удастся, то площадь Кабинды увеличится почти в три раза и станет около двадцати тысяч квадратных километров. А это уже больше площади Кувейта и Черногории. СРК станет по площади как Словения в двадцать первом веке. А с учетом того, что у нас есть свое океанское побережье и огромные залежи разведанной нефти, то Свободная Республика Кабинда рискует стать богаче Кувейта и Черногории вместе взятых, потому что у нас в будущем будет доход не только с нефти, но и с туризма.
А чтобы легитимизировать в глазах мировой общественности захват соседних территорий нам нужно чтобы соседи на нас напали первыми, а мы потом, так сказать, в рамках народно-освободительной войны часть соседней провинции Заира отчекрыжили себе, ну чтобы обезопасить свои границы, проведя их по реке Конго. Тогда у нас останется сухопутная граница только с Республикой Конго, с которой у нас отличные добрососедские отношения, потому что там сейчас при власти просоветский режим и уже как год располагается большая тренировочная и логистическая база ЧВК «Вольные стрелки», которая исправно платит в государственную казну Республики Конго и в карманы больших людей при власти заранее оговоренную денежку.
В общем французов активно пинали, чтобы они разъярились и напали на нас. Я прослужил в Французском иностранном легионе чуть меньше года и успел за это время хорошенько изучить эту военную организация. Я прекрасно понимаю: как, где и какими силами они на нас нападут.
Все произошло так, как я и ожидал. Французский десант на вертолетах высадился в небольшом городке Ландана, который расположен в сорока километрах от столицы СРК. Ландана имеет стратегическое значение так как через ней проходят дороги, идущие вдоль побережья, и дорога, идущая на северо-восток вглубь СРК. Так же тут есть небольшой аэродром, который после того, как на нем были проведены работы по увеличению ВПП, стал способен принять самолеты среднего тоннажа военно-транспортной авиации. Именно для этого и была в срочном порядке увеличена «взлетка» местного аэродрома, чтобы французы решились на высадку десанта именно таким способом. В противном случае им бы пришлось высаживаться морским способом. А я хотел, чтобы они начали захват Кабинды, как они это делали в Катанге когда воевали против «тигров» из МПЛА.
Ранним утром 12 июня шесть вертолетов зашли со стороны океана, они быстро высадили десант, который захватил контроль над небольшим аэродромом в городке Ландана. Охрана, состоящая из десятка гвардейцев СРК, охранявшая «взлетку», при виде заходящих на посадку вертолетов тут же «позорно» скрылась в лесу. Со стороны океана подступы к городу перекрыл военный корабль Габона с чьей территории и поднялись в воздух шесть французских вертолетов.
Спустя пару часов на ВПП аэродрома Ландана начали приземляться один за другим транспортные самолеты Французского иностранного легиона. Самолеты взлетели с базы Легиона в столице Габона, благо расстояние между Кабиндой и аэродромом в Либревиле, всего семьсот километров.
Три транспортных самолета высадили десант в количестве двухсот парашютистов 2-го парашютного полка Легиона, и тут же один за другим взмыли в небо, чтобы спустя шесть часов вернутся, обратно неся внутри себя еще сотню легионеров плюс снаряжение и боекомплект.
Париж посчитал что одного батальона легионеров вполне хватит, чтобы поставить на колени Кабинду.
Захват французскими вояками Ландана происходил быстро и без единого выстрела. Защитники города при виде французских парашютистов тут же убегали куда глаза глядят, не желая вступать в бой. Основная часть легионеров сконцентрировалась в районе аэродрома в ожидание прилета транспортников, часть французов разбрелась по небольшому городку, беря его под свой контроль. На перекрестках улиц появлялись блокпосты. Действовали легионеры нагло и дерзко, будто бы это они хозяева города. Местные жители старались сидеть по домам, не высовывая своего носа наружу.
Командир первой волны десанта поспешил доложить своему командованию, что Ландана полностью находится под его контролем и как только будет переброшено достаточно сил и техники они тут же начнут марш на столицу самопровозглашенной мятежной республики, чтобы вернуть контроль над нефтяными месторождениями французам.
Где-то там на Корсике в главной базе Французского иностранного легиона генералы азартно потирали свои потные ладошки в предвкушении новой быстрой победы французского военного гения над тупыми черномазыми макаками. Но не тут-то было. Во-первых, черномазые макаки не такие уж и тупые, а во-вторых, на стороне «черномазых макак» находились советские военные специалисты и загорелые, бравые вояки с острова Свободы.
В 14.00 по местному времени президент СРК выступил перед общественностью по радио, где призвал народ сплотиться перед агрессией со стороны Франции в отношении Свободной Кабинды. Всем иностранным гражданам, находящимся на территории города Кабинда приказывалось в целях безопасности оставаться в своих домах. Объявлялась всеобщая мобилизация, а войскам необходимо было занять оборонительные позиции вокруг столицы республики. В стране объявлялось военное положение.
В своей публичной речи Паспарту Советик обратился к не только к своим подданным, но и к мировой общественности, которую призвал приструнить Пятую республику, которая вероломно напала на Кабинду. Также президент Кабинды выдвинул ультиматум: если Франция срочно не уберётся из Ландана, то это будет считаться войной и СРК в соответствии с международным правом будет защищать свой суверенитет всеми доступными ей способами. На раздумье Парижу давалось два часа.
Прошло положенных два часа ультиматума, потом еще два часа, потом еще тридцать минут. Париж, ясное дело, даже не шелохнулся и своих солдат из Ландана не вывел, наоборот прислал очередное пополнение.
В 18.20 12 июня 1983 года третий транспортный самолет 2-го парашютного полка приземлился на взлетно-посадочной полосе аэродрома Ландана. Все три самолета находились на восточной оконечности взлетной полосы, их должны были разгрузить, после чего самолеты разворачивались и один за другим взлетали в небо, отправляясь за очередной партией груза и живой силы.
Честно говоря, французы как-то не очень спешили с доставкой груза и новых солдат. По моим расчетам они должны были появиться в небе над Ланданом еще час назад.
В общем, военные транспортники пусть и с опозданием сели на аэродром, планировали быстро разгрузиться, а потом подняться в небо, но этому не суждено было сбыться. Неожиданно для всех присутствующих на ВПП легионеров прогремела серия взрывов, которые превратили взлетную полосу в решето. Теперь самолеты данного типа никак не могли подняться в воздух, им не хватало дистанции для разбега. По «странному» стечению обстоятельств взрывы прогремели именно на недавно выложенной части «взлетки». Как будто кто-то специально заранее заложил фугасы под расширенной частью взлетной полосы.
А если бы французские легионеры заглянули в глубь леса, который окружал аэродром, то они бы с удивлением заметили, что пульт для дистанционного подрыва зарядов находился руках одного из охранников аэродрома, который «позорно» сбежал при виде вертолетов несущих первую волну десантников.
Инициировал подрыв зарядов, спрятанных под ВПП еще неделю назад Удо, он и отдал сигнал о начале операции по блокированию аэродрома и всех находящихся на его территории легионеров.
Серия взрывов на аэродроме послужила сигналом для боевых групп «Вольных стрелков», которые тайно находились в подвалах и запертых домах Ландана.
Из ангара в небольшом порту Ландана, где рыбаки хранили свои снасти выкатился С-60 – советский зенитно-артиллерийский комплекс, использующий зенитную пушку АЗП-57 калибра 57 мм. Зенитная пушка на колесном ходу, была разработанная еще в середине 1940-х годов. АЗП-57 комплекса С-60 была первой советской полевой зенитной пушкой, наведение которой выполнялось дистанционно. Она установлена на четырёхколесной повозке, позволяющей буксировку при помощи армейского грузовика или гусеничного артиллерийского тягача. Для перевода пушки из походного в боевое положение расчёту требуется 3-5 минут, обратно – 6-7 минут.
Расчет зенитного орудия состоял из шести человек, трое из которых были гражданами СССР, остальные кабиндцы. За несколько минут слаженный расчет 57мм орудия выпустил по военному кораблю Габона шесть кассет, в каждой было по четыре УБР-281 – противотанковых бронебойных снаряда.
Снаряды рассчитанные на танковые броню с легкостью пробивали стальной корпус военного корабля. Сперва досталось корме, в которой располагалось машинное отделение, потом носовой части судна, а точнее её единственной пушке. Последней кассетой был прошит корпус корвета, все снаряды легли ниже ватерлинии.
Корвет ВМС Габона получил повреждения, которые тут же привели к его медленному погружению в воды Ланданского залива. Команда военного корабля сиганула за борт, где их спустя какое-то время подобрали рыбацкие лодки, выдвинувшиеся на спасение моряков.
В это же время по Ландану шла операция по поимке французских легионеров, места сосредоточения которых были выявлены заранее и как только на аэродроме прогремели взрывы, то их тут же взяли за филей. Кому-то повезло, и он успел сдаться в плен, а кому-то не свезло, так как выяснилось, что что несколько французских вояк вместо того, чтобы патрулировать город, изнасиловали, а потом застрелили трех молодых местных девушек. Вместе с девушками, которые были сестрами, погибли и их родители. Отец расстрелянного семейства был весьма уважаемым в городе человеком, он долгие годы работал сапожником на местном рынке и его знал весь Ландан.
Остальных французских легионеров, которые находились в городе в плен уже не брали – расстреливали на месте, не замечая поднятых вверх рук и брошенного на землю оружия.
Группировка французов, запертая в аэропорту, была зажата пулеметным огнем с разных сторон взлетной полосы. Длинные очереди стегали бетон «взлетки» сгоняя ополоумевших от взрывов легионеров к одиноко стоящему пустому ангару. «Лягушатники» пытались огрызаться из автоматов и винтовок. Но куда там? Периодически по метавшимся по взлётному полю легионерам били из крупнокалиберных ДШКМ, а особо рьяных выцеливали снайперы, которые были рассредоточены на возвышенностях окружавших небольшой аэродром с двух сторон. Так же снайпера следили, чтобы вертолеты в количестве четырех штук, которые стояли на противоположном от транспортных самолетов конце ВПП не поднялись в воздух. Каждого кто пытался к ним приблизится тут же разили наповал. Кстати, один из снайперов – моя Бьянка!
В общем, спустя час с небольшим легионерам предложили сдаться, они немного подумали и выкинули белый флаг. Когда взлетная полоса была очищена от трупов, а пленные легионеры связаны и заперты в ангарах порта, рабочие преступили к немедленному ремонту ВПП. На следующий день самолеты и вертолеты были перегнаны на аэродром Кабинды, где в последствии должны были стать частью ВВС СРК.
В 19.40 со стороны океана к Ландану подлетела пара боевых вертолетов "Aеrospatiale Gazelle" у которых на подвесах располагались пулеметы и управляемые ракеты. Зенитную установку С-60 к тому времени отбуксировали на северную оконечность города, где не было жилых построек, зато было много «зеленки», в которой и спрятали зенитный комплекс.
Как только французские боевые вертолеты попали в зону поражения 57мм зенитки её расчет тут же открыл огонь. Завязался скоротечный воздушный бой, длившийся всего две минуты. С-60 выпустила за это время шестнадцать снарядов, один вертолет получил сразу два попадания в кабину, которая конечно же не была рассчитана такие «плюхи» и «Gazelle» буквально разорвало в воздухе на части. Второй вертолет успел выпустить ракеты, заложил вираж и попытался уйти прочь от берега ланданского залива, но дальность стрельбы 57мм зенитного орудия не позволила ему это сделать, боевая французская стрекоза получила смачную «затрещину» в хвост – взрывом оторвало задний винт. Хвостовой винт вертолета компенсирует реакцию корпуса машины от вращательного движения ходового винта. Как только французский вертолет лишился своего хвостового винта, то машину тут же закрутило в обратную сторону от направления вращения маршевого винта. Короче, «Gazelle» разболтало в воздухе и со всего размаху швырнуло в темные воды Атлантики, где он спустя пару минут и затонул. Экипаж рыбацкой лодки, выдвинувшейся на спасение пилотов, никого не обнаружила на месте падения вертолета.
Удар ракет, выпущенных с подвески вертолета, пришелся по жилым домам в прибрежной зоне, поскольку к тому времени все гражданские были эвакуированы из городской черты, то вследствие удара никто не пострадал. Правда и возникший пожар тушить было некому, из-за чего начисто выгорело два десятка домов, пара магазинов и кафе.
12 июня 1983 года в 20.30 по местному времени президент Свободной Республики Кабинда Паспарту Советик обратился по радио к жителям Кабинды, его речь транслировали при помощи громкоговорителей, установленных в людных местах:
– Дорогие соотечественники, братья и сестры, матери и отцы! Сегодня утром в город Ландан вторглись французские войска, город был захвачен врагом. В 14.00 я выдвинул ультиматум французскому правительству, чтобы они немедленно убирались с нашей земли. Дал им на это два часа. Поскольку в 16.00 французы не покинули нашу землю, я вновь обратился к ним, повторив свои требования. Вновь дал им на раздумье два часа. Париж опять проигнорировал мои требования. Как вы понимаете, я сделал все, чтобы избежать напрасного кровопролитья. Спустя полчаса, а именно в 18.30 я отдал приказ о начале проведения боевой операции против подразделений Французского иностранного легиона, которые захватили наш город Ландан. Вооруженные силы Кабинды с доблестью и отвагой выполнили мой приказ и за несколько часов полностью освободили Ландан от противника. В ходе скоротечных боев был потоплен вражеский военный корабль, сбито два вертолета, уничтожено около сотни солдат противника, столько же ранено и больше двух сотен захвачено в плен. К сожаленью, у нас есть погибшие среди жителей Ландана, подлые французы застрелили пять мирных граждан, но виновные в трагедии тут же понесли заслуженное наказание и были расстреляны на месте преступления. Так же из-за удара вражескими ракетами по мирным домам возник пожар и много построек в Ландане сгорела, но мы все отстроим заново, будет даже лучше, чем раньше. Среди наших военных пострадавших нет. Поздравляю вас с безоговорочной победой! Слава вооруженным силам Свободной Кабинды!
После этой победной речи, уже без громкоговорителей, Паспарту направил письма в посольства Португалии, Испании, Республики Конго, Кубы и СССР, которые располагались в Кабинде, где попросил дипломатических сотрудников выступить в качестве посредников в переговорах с Парижем.
Вместо переговоров, на следующий день 13 июня Париж направил к побережью Кабинды боевые истребители «Мираж». Пара «миражей», которые подходили к побережью Кабиндского залива были обстреляны с борта небольших рыболовецких сейнеров, которые болтались в зоне территориальных вод Кабинды. Стреляли по «миражам» из ПЗРК «Стрела 2М» советского производства, операторы переносных зенитно-ракетных комплексов были советскими военными специалистами. Всего было произведено шесть пусков. Оба «миража» сбиты, пилоты не смогли катапультироваться и погибли вместе с самолетами.
Поскольку воздушный бой происходил в непосредственной близости от добывающих нефть платформ, то в переговорный процесс вмешались американцы, которые намекнули Парижу, что воевать вблизи имущества концерна «Шеврон-Тексако» нехорошо.
16 июня 1983 года командование Французского иностранного легиона признало, что парашютисты 2-го полка «по ошибке» захватили город Ландан, а Париж никаких претензий к СРК не имеет и просит вернуть своих граждан на родину.
23 июня 1983 года между Кабиндой и Парижем на территории посольства Франции в Республике Конго был заключен секретный договор, по которому Париж отказывается от всяких претензий к СРК, а Кабинда в свою очередь отпускает всех военнопленных и отдает тела погибших легионеров. Так же Париж выплатил контрибуцию в размере пятидесяти миллионов франков. Но об этом секретном договоре знал ограниченный круг лиц, для всего мира выглядело так, что Кабинда проявила акт милосердия.
25 июня 1983 года пленные французы и тела мертвых легионеров были переданы военным Габона, которые прибыли на двух крейсерах в порт Кабинды.
Почему так легко получилось одолеть французов? Ну, во-первых, потому что мы знали где и когда они ударят. Откуда мы это знали? Последний три месяца Ботсван провел в Габоне, где, пользуясь своими старыми связями в Легионе активно шпионит в пользу СРК. Поэтому обо всех действиях Легиона нам было известно заранее. А, во-вторых, уровень подготовки «Вольных стрелков» в рядах которых находились не только африканцы, но и советские спецназовцы, а также бойцы из кубинского спецназа «Чёрные осы» был на голову выше подготовки французских легионеров.
Кстати, о «Чёрных осах», моя Бьянка, оказывается тоже проходила подготовку в их центре и к своему основному званию – сотрудник кубинской внешней разведки G2 в звании старшего лейтенанта, имеет воинское звание старшего сержанта «Чёрных ос». А это о многом говорит для понимающих людей.
«Черные Осы» специализируются на ведении боевых операций в условиях джунглей. Считается, что в такой местности им нет равных на всей планете. А по уровню подготовки бойцов вряд ли найдется другая методика, которая окажется сложнее. Это признают практически все военные эксперты. Но Куба – страна гордая, поэтому не нуждается в рейтингах и чужих оценках. Один из элементов тренировки кубинского спецназа – это «Тропа Че Гевары». Революционер, в честь которого она названа, готовил там бойцов перед выходом в Боливию. Маршрут тропы проходит по семи холмам высотой порядка 300 метров и уклоном 30-45 градусов. Общая протяженность около 8 километров. На тропе установлены учебные мины-ловушки, различные по трудности препятствия, растяжки и другие неожиданности. Каждый боец несет подсумок с учебными минами, а также болванку весом восемь килограмм, которая крепится веревкой и вешается на шею. Проходить маршрут необходимо босиком и в шортах.
Еще одна особенность подготовки кубинского спецназа – это прохождение больших расстояний в согнутом положении. У обычного человека при таком упражнении мышцы забиваются в первые же минуты, а «Черные Осы» так ходят часами. Причем синхронно. След в след. Сложности добавляет и плавность движений, так как резкие действия будут замечены противником. Каждый из бойцов способен «раствориться» в окружающей среде.
А я дурак такой думал, что гибкость и плавность движений моей возлюбленной связан с тем, что она любит танцы. О «Чёрных осах» я узнал только спустя полгода нашего тесного с Бьянкой общения, когда предложил ей выйти за меня замуж…
Неожиданно раздался свист подлетающих мин, кто-то в колонне крикнул: «В укрытие!». Свист подлетающего снаряда вырвал меня из плена воспоминаний, бойцы, идущие с грузом на плечах, сыпанули в разные стороны, я тут же плюхнулся на землю, перекатом ушел прочь с открытого места, а потом и вовсе заполз под какую-то вывороченную недавним взрывом корягу. В мозгу успела промелькнуть мысль, что, судя по обилие воронок в округе – это место у противника пристреляно.
Хреново!
Султаны разрывов взметались то тут, то там, какие-то гремели совсем близко, какие-то чуть в стороне. Противник методично обрабатывал квадрат, в котором двигалась наша группа.
Глава 2
Обстрел закончился так же стремительно, как и начался. Враг высадил по заранее определённому квадрату положенное количество мин и успокоился. Судя по звуку, заирские артиллеристы отработали из 120-ых минометов. Дистанция как раз позволяла им работать с южного берега Конго. Сыпанули пару десятков «пряников» и угомонились. Заирцы таким образом пытаются сорвать переброску личного состава и подноса БК к нашим позициям у реки. Знают, что караваны «мулов» передвигаются в основном ранним утром. Специфика местности. Ночью в здешних местах ходить нельзя, так как наружу выползает хищная фауна, которая так и норовит полакомится вкусными хомо сапиенсами. В полдень передвигаться трудно из-за жарящего солнца. Вечером идти поздно, потому что не успеешь обернуться назад. Вот и остаётся ранее утро: «мулы» с утра пораньше притащили груз на «ноль», переждали дневное пекло, а как солнце поутихло, так потащились назад, неся на своих плечах раненых и ведя за собой вереницы, связанных пленных.
Встал отряхнулся, подобрал с земли отброшенный во время обстрела тюк. Я хоть и самый главный в СРК, но тащу груз к «нулю» наравне с «мулами», ну, не то, чтобы наравне, все-таки у меня груз, хоть и объемный, но не очень тяжелый, так как внутри упаковки: бинты, «медицина», таблетки для обеззараживания воды и ядохимикаты, которыми на «передке» травят насекомых, коих там развелось видимо-невидимо. И дело не только в том, что я самый главный начальник и мне дали, что полегче, просто такой груз простому негру не доверишь, потому что он душа наивная и вороватая, тут же пару пакетиков с ядовитым порошком или таблетки для обеззараживания воды умыкнет, а потом продаст кому-то или сам сожрет думая, что это лекарство.
Огляделся, провел перекличку. Все живы-здоровы, раненых нет. Груз не пострадал. Большая часть вражеских мин легла в стороне, а те, что разорвались поблизости, никого, слава Богу, не зацепили своим осколками.
Передвинул автомат на грудь, чтобы не мешал при ходьбе, поправил подсумки. Из оружия у меня привычный набор для перемещения по тылам и налегке: АКМС, шесть магазинов на 30 патронов, два бубна от РПК на 75 патронов каждый, малышка «беретта» в потайной кобуре, как пистолет «последнего шанса», два запасных магазина к ней, две дымовые гранаты, нож и мачете. Еще из носимого на себе груза: большая аптечка, две фляги с чистой водой, смотанные в рулон брезентовые носилки, бинокль. В небольшом рюкзаке за спиной: пара консерв, сменное белье, блокнот, планшет с картами и небольшая фляга неразбавленного медицинского спирта. Вроде всего по чуть-чуть, а двадцать килограмм набралось.
Так это я еще «налегке» иду, если бы в бой, то патронов было бы больше, «медицины» было бы больше, воды было бы больше, прибавилось бы еще ручных гранат, на голову «каску», обтянутую тканью и сеткой, обязательно запасную обувь в рюкзак за спину, туда же сухпай. И по хрену что ты по эту строну реки Конго самый главный военный начальник, сам о себе не позаботишься, никто за тебя твой скарб не потащит.
После переклички и сбора разбросанных в спешке ящиков и баулов вновь продолжили движение. Надо отдать должное «мулы» хоть и являются простыми носильщиками груза или как я их называю в шутку – «потаскунами», но во время обстрела ни один не выронил из рук личное оружие – пистолет-пулеметы Судаева, которыми были вооружены. Пусть они в большинстве своем больше люди гражданские, чем военные, но месячные тренировочные курсы кое-чему научили.
ППСы, «зип», боекомплект, а также другое вооружение времен ВОВ Кабинде подарил Советский Союз. Я предлагал оплатить «подарок», но представители советского «военторга» наотрез отказались, мотивируя тем, что ППС по документам утилизированы. В ответ на эту поставку, СРК отправила в СССР сухогруз забитый кофе и какао-бобами, тоже безвозмездно. Баш на баш, так сказать.
ППС весьма хорош для своего возраста и качества исполнения. Пистолет-пулемет прост в использовании и изготовлении. Я даже хотел наладить производство ППС в Кабинде, но СССР передало нам их около ста тысяч штук, а при таких объемах, отпала нужда в собственном производстве. ППС планировалось использовать как штатное оружие полиции и воинских подразделений второй и третьей линии. На «передке» рулит калаш, которому нет равных по выносливости и живучести.
Позади меня идет Миша, который шепотом проклинает всех заировцев в общем и их президента Мобуту в частности. Проклятия сыплются на трех языках поочередно. Мишель интеллектуал и интеллигент. По местным меркам он глубокий старик, ему уже за пятьдесят, но поскольку большую часть жизни он прожил в качестве слуги в богатом дома, хорошо питался и получал своевременное медицинское обслуживание, то для африканца очень хорошо сохранился – все зубы на месте и нет хронических болячек. А то, что голова седая, как лунь, так пережил Мишаня за свою жизнь много разного и плохого.
Мишель – тот самый доверенный слуга Адольфа Ван де Гельца – подонка и садиста, который украсил стену своего дома ковром из тысячи отрубленных рук. Вот уже как год Миша является моим личным водителем и денщиком, вне зависимости от того, где я нахожусь. Пока я не слышу, Миша всем называется моим личным слугой, он знает, что я не люблю это определение, но для него служить мне – это большой почет. Я его считаю своим денщиком, помощником, секретарем и во многих бытовых вопросах «правой рукой». Мишель хороший водитель, опытный механик, способный управлять не только автомобилем, катером или вездеходом, но и легкомоторным самолетом. Недавно выучился управлять БТРом.
Мишель не заменим при общении с африканцами, которые встречаются на моем пути впервые, он каким-то сверхъестественным чутьем сразу, буквально с первого взгляда понимает, как надо себя вести с этим человеком. Перед кем-то Миша подобострастно гнет спину и заискивающе лебезит, на кого-то может прикрикнуть и отвесить тумака.
Миша тащит на себе рюкзак, в котором много чего полезного и нужного, на груди фотоаппарат в футляре из толстой, воловьей кожи, на боку висит трофейный «Узи». Пистолет-пулемет был снят мной с трупа заирского командира «леопардов» в первые дни обороны Бома и подарен Мише в качестве наградного оружия за доблесть и отвагу, проявленную в боях. Мишель очень гордится этим подарком, но на все расспросы встречных-поперечных о том, как он его получил ничего не рассказывает, мол, не доросли еще, нет у вас допуска к таким секретным сведениям.
А еще Миша обладает просто феноменальной памятью, ему бы в талант-шоу на ТВ участвовать, а не по развалинам шляться. Седовласый негр запоминает всё и всех с первого раза. Вот сейчас Мишаню ждут на «передке» бойцы больше, чем меня или кого-то из «мулов» с их драгоценным грузом. Мишель вроде почтальона, только письма от родных из тыла к бойцам на передовую он несет не в своем рюкзаке, а в своей голове. Простые африканцы, а тем более бабы и ребятня редко умеют читать и писать. Как им передать весточку папке или сынку на передовую? Писать-то они не умеют, да и боец на «передке» тоже зачастую безграмотен. Перед выходом на «передок» Миша по возможности обходит родню бойцов и выслушивает их «голосовые» письма, которые запоминает с первого раза. Придет сейчас Мишаня на передовую, соберет солдат и начнет пересказывать сообщения из тыла, причем не просто перескажет слово в слово, а еще опишет: как выглядел «отправитель», в чем был одет, с каким выражением лица были зачитаны ему эти «письма». Расскажет точно и в подробностях, ничего не упустит, закроет боец глаза и тут же перед ним предстанет картина близких ему людей, будто бы дома побывал. Часто эти «письма» из тыла вызывают слезы на глазах не только молодых бойцов, но и опытных, прожжённых ветеранов. Потом раскроет Миша свой рюкзак и раздаст всем присутствующим по небольшой печеньки, которые специально для этого печет его «старуха». Выслушает Миша ответные «письма», запомнит хорошенько, обязательно сфотографирует кого-то из бойцов. Фотографирует Миша только самых лучших и отважных, бойцы на передке зная это обязательно стараются, не филонят, тянут службу исправно. Все хотят, чтобы у их домашних появилось фото с фронта. Вернётся Миша обратно, перескажет ответные «письма». Бабы понятно дело в плач, порой ревут как белуги, но это слезы радости. Потом раскроет свой рюкзак и раздаст всем маленькие марлевые свертки с кофейными зернами внутри. Кофе на передовой навалом, собирай не хочу. Бойцы собирают кофейные зерна, старательно их очищают, заматывают в чистые бинты и отсылают родным. Такая традиция! Миша вернётся домой, распечатает фотографии и бесплатно раздаст родным бойцов. Для домашних в тылу – это настоящий праздник. Простой африканец может прожить всю жизнь и у него не будет ни единой своей фотографии. А тут погляди, стоит их батька в форме, с автоматом на груди. Красавец!
Вот за это Мишу очень любят в войсках, многие, кстати, считают, что у него авторитете больше, чем у президента Паспарту. Возможно, они и правы…
За Мишей след в след идет радист, он же старший лейтенант КГБ СССР Игорь Калинин. Парень молодой, всего три месяца, как из Союза. Знает английский и французский. Еще он при мне вроде «соглядатая», который исправно «стучит» на меня в Москву. Я об этом знаю и Калинин знает, что я знаю, но мы исправно делам вид, что ничего такого нет.
Я втянул носом воздух. Эта война пахнет кофе и шоколадом. Но это только здесь, пока мы еще не подошли к «нулю» вплотную. Там война пахнет так же, как она пахнет везде. Запах безысходности, холодного пота, собственного тела, после того как ты выжил, а от тебя ничего не зависело и ничего не мог сделать сам. Кисло-приторный запах тротила от взорвавшихся снарядов, кислый запах кордита, щекочущий ноздри, запах полыхающих соляры и резины, запах плавящегося от нестерпимого жара металла. Это приторный, сладкий запах горящего жира, человеческого жира. Вонючее зловоние разлагающейся рыбы и речных водорослей. Запах тины, амбре, идущее от дохлых крокодилов и змей, коих надо постоянно уничтожать, а то иначе станешь их завтраком или ужином. Это запах месяцами не мытых тел, вонь дерьма и мочи. Запах разлагающихся на солнцепёке трупов с тёмно-зелёной гнилостной венозной сетью и выклеванными птицами глазами, валяющихся у раздолбанного прямым попаданием грузовика, к которым нельзя подойти, потому что место пристреляно. Запах дыма дрянных сигарет без фильтра, замешанный на перегаре от самодельного пойла, которым поминали ребят, не вернувшихся со вчерашней захлебнувшейся атаки.
А еще у этой войны есть свой вкус, под названием «кофе по-бомски». Первые недели боев, самые ожесточенные и кровопролитные, немногочисленным защитникам города – 1 и 2 штурмовому отряду «Вольных стрелков» жрать то особо нечего было, все съестное, найденное в порту, отправляли в тыл вместе беженцами, которых буквально пинками приходилось выгонять из объятых огнем домов. А жрать хотелось. Голодный солдат – плохой солдат, плохой солдат – мертвый солдат! Собирали кофе и какао-бобы, валявшиеся под ногами, мололи их, жарили, щедро заправляли все это кусками рыжего тростникового сахара, который тоже можно было найти на земле, варили в консервных банках на собранной дождевой воде и пили, а точнее ели, потому что варево получалось густым.
Кофе по-бомски – самодельный энергетик, который позволял выжить и продолжить оборону города. Редкостная мерзость на вкус. Вроде по отдельности все ингредиенты настоящая находка для гурманов, а как соединишь вместе, так получается гадость, которую желудок принимает через раз. В чем дело, не пойму? Может из-за того, что собранная с листов ржавого железа дождевая вода имеет красноватый окрас и отдает ржавчиной? Или дело в зернах кофе, которые после жарки явственно отдают кислятиной тротила? А может все дело в какао-бобах, которые как губка впитали в себя вонь и копоть горящей две недели соляры в портовых цистернах? Или все дело в тростниковом сахаре, который никак нельзя очистить от налипшего на него мусора и ссора? В общем, не знаю, почему кофе по-бомски было так отвратно на вкус, но факт есть факт, пить его было невозможно. Одно хорошо – выпьешь кружечку: сердечко колотится, как оглашенное, энергия прет, пот льётся из всех щелей, в голове бьет набат, а страха нет совсем, только сумасшедшее чувство злобы на врага, АКМ выплевывает пулю за пулей, периодически раздражаясь длинными очередями, когда заирских «леопардов» становится слишком много в твоем секторе. Хлебнешь такого «кофейку» и как одурманенный готов идти в полный рост на вражеский пулемёта.
А еще кроме кофе по-бомски, я еще до отвала наелся крокодилятины. Крокодилов в местных водах в последнее время стало много, казалось, что хищные твари сплылись сюда со всей Конго. К берегу подойти нельзя, вода буквально кишит от плавающих у берега агрессивных пресмыкающихся. Все дело в трупах, которые сбрасывают в реку чертовы заирцы. Причем сами же себе создают проблемы, потому что они к берегу ближе и крокодилы доставляют им хлопот больше, чем нам. Но по ночам разнокалиберные хищные рептилии начинают расползаться по городу в поисках свежей, еще живой добычи. Вот тут мы их и били, баконги хорошие охотники. Мелких крокодилов рубили мачете, крупных рептилий стреляли из автоматов.
Когда его ешь крокодиловое мясо, то если не брать вкус, то прям мясо очень нежной свинины по консистенции. А если разделать хвост, так вообще будут нежнейшие стейки. Это самая жирная часть у крокодила и самая вкусная. На вкус очень похоже на курицу, но с привкусом рыбы. Необычно, но реально вкусно.
Маринуем его как обычное мясо и жарим на гриле. Как-то готовили плов и пасту из крокодила. Тоже ничего получилось. А вот суп не советую готовить, очень странный на вкус получился. Еще у крокодила есть сходство с бараниной. Мясо надо есть пока оно горячее. Холодная крокодилятина похожа на вкус испорченной рыбы.
В общем крокодила есть можно, надо только понимать, что скорее всего, совсем недавно, возможно еще пару часов назад, этот самый крокодил, чье волокнистое мясо вы сейчас едите пожирал человеческий труп. Короче, если вас не смущает, употреблять в пищу животных, которые питаются человечиной, то смело ешьте крокодилов, пойманных в городских кварталах города Бома, что находится в эстуарии реки Конго, в 75 км от впадения Конго в Атлантический океан на северном берегу реки.
Я же не рассказал, как так получилось, что СРК сцепилась с Заиром. Внезапный обстрел из вражеских минометов прервал меня. На чем я закончил? На том, что французам наваляли люлей и вытребовали с них контрибуцию.
Ага, ну значит с этого места и продолжу…
Иностранные дипломаты, которых привлекли в качестве посредников на тайных переговорах между Кабиндой и Парижем в один голос убеждали Паспарту отказаться от контрибуций. Дескать вам и так много досталось: три транспортных самолета, четыре вертолета, амуниция, стрелковое оружие и боекомплект, рассчитанный на батальон. Разве мало? Не надо злить французов, они и так получили смачную оплеуху.
Но Паспарту, согласно четким моим указивкам, настоял на своем и Париж выплатил пятьдесят миллионов франков, которые тут же ушли в СССР в счет погашения долга за поставленную ранее военную технику, вооружение и зарплату военспецов.
Париж вполне ожидаемо затаил обиду и уже в середине июля 1983 года провел тайные переговоры с правителем Заира на которых было решено, что армия Мобуту нападет на СРК и захватит бывший анклав Анголы.
Долго упрашивать Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва а Банга (именно так звучит полное имя президента Заира) не пришлось, он давно пускал слюни на нефтеносную Кабинду, которая к тому же еще и имела такую протяженную береговую линию.
Обе стороны получали исключительную выгоду от захвата Заиром малюсенькой Кабинды. Париж возвращал себе добычу нефти и мстил за обиду, Киншаса получала более широкий выход к Атлантике, расширяла свои объемы добываемой нефти, а также смачно плевала в лицо своему вечному врагу и военному противнику Луанде. Франция для проведения этой операции выделила технику, оружие, боеприпасы и амуницию, а также отправила в Заир десять тысяч военных из своих бывших колоний на севере Африки: зуавов и гумьеров, которые, конечно же, по документам никакого отношения к Франции не имели. Киншаса в свою очередь выделяла для проведения молниеносной, захватнической военной операции двадцать тысяч солдат и офицеров. Из-за того, что Париж и Киншаса очень спешили начать вторжение, то подготовились они слабо, видимо расчет был на то, что задавят числом.
29 июля артиллерия Заира обстреляла пост погранслужбы Кабинды, располагавшихся в десяти километрах от заирского города Моанда, который был единственным населённым пунктом Заира на побережье Атлантического океана. В этом городе был аэропорт, на который вот уже вторую неделю перебрасывали самолетами военную технику и солдат, так же в городе располагался порт, где сгружали танки и прочую тяжелую боевую технику.
В первых числах августа обстрелы стали ежедневными. Кабинда эвакуировала всех гражданских с пограничных территорий, но тут надо понимать, что между заирским городом Моанда и столицей СРК Кабиндой по прямой всего сорок километров, соответственно заирские ракеты класса «земля-земля» вполне могут достать до любой точки нашей маленькой республики.
15 августа несколько батальонов Заира перешли границу и вторглись на территорию СРК в глубь до километра, они напоролись на сплошные минные заграждения, были обстреляны из замаскированных снайперских стрелковых позиций, потеряли около десятка солдат и оставив в два раза большее число раненых на минных полях отошли назад. Эта разведка боем дала понять армии Заира, что просто так Кабинду не взять, надо сперва преодолеть сплошные поля минных заграждений.
Раненых заирских солдат, которых бросили умирать среди мин, мы вытащили, оказали медицинскую помощь и привлекли в качестве свидетелей обвинения заирской агрессии против Кабинды. Пленные под объективы камер журналистов рассказали, что Киншаса вместе с наемниками из бывших французских колоний готовят нападение на СРК. Техники и личного состава в городе Моанда скопилось видимо-невидимо.
Чтобы не дать времени заирцам на подготовку и снятие минных заграждений президент СРК Паспарту Советик выступил с обращением к президенту Заира.
– Господин президент, – начал свое обращение Паспарту вполне вежливо и спокойно, – я знаю, что вас науськивает Париж на войну против Свободной Кабинды. Спешу вас предостеречь от этого. Недавно мы разгромили батальон Французского иностранного легиона, не потеряв при этом ни одного своего бойца. Мы уничтожили боевой корабль, два вертолета, два сверхзвуковых истребителя и больше сотни легионеров. Сделали все это за пару часов. Тысячу раз подумайте перед тем, как нападать на Кабинду!
Ответ не заставил себя долго ждать и президент Заира Мобуту Сесе Секу в свойственной ему манере ответил:
– Сосунок, который называет себя президентом, заткнись и не смей даже вякать в мою сторону! Я был полковником, когда тебя еще на свете не было! То, что ты смог поймать в ловушку сотню «петухов» ничего не значит, попробуй поймать леопарда, который несётся на тебя! Я сдеру с тебя кожу живьем, молокосос!
В общем так и пообщались. На эту хамскую речь Паспарту ответил иносказательно, рассказав одну поучительную историю:
– У народов Севера есть один оригинальный способ охоты на белого медведя, который является одним из самых опасных хищников в мире. Китовый ус скатывается вместе с жиром в ком и подбрасывается зверю, который тут же проглатывает его. В желудке животного жир растапливается, и ус, расправляясь, протыкает огромного медведя изнутри. Да, леопард очень опасный и быстрый хищник, но у него очень маленькая глотка и если «леопард» вцепится в Кабинду, то он подавится и сдохнет, как дранная подзаборная кошка. Если Заир будет угрожать границе Свободной Кабинды, то я отдам приказ нашей армии, чтобы она сдвинула границу СРК до реки Конго. Надеюсь, вы услышали меня господин президент в шапке из леопарда.
Тут надо уточнить, что петух – это символ Франции, а не оскорбление в нетрадиционной сексуальной ориентации, леопард – это символ президента Заира, а у Мобуту Сесе Секо есть настоящий пунктик по поводу расцветки «под леопарда». Он сам носит одежду в таких цветах и силы спецназа Заира носят форму в цветах «леопарда».
В ночь с 30 на 31 августа 1983 года на радиостанцию заирского города Моанда было совершенно нападение. Неизвестные вырезали охрану станции и выпустили в радиоэфир сообщение, в котором призывали заирцев к вооруженной борьбе против Мобуту. Прибывшие на место происшествия полицейские и военные застрелили нападавших, у которых при себе нашлись документы сотрудников безопасности СРК, государственные флаги Кабинды, а также письменный приказ за подписью лично президентом СРК Паспарту Советиком, в котором тот приказывал совершить это разбойное нападение на гражданский объект в заирском городе.
Всем было понятно, что это все дешевая инсценировка в духе «операции Консерва» 1939 года, проведенная немецкими нацистами, чтобы оправдать вторжение в Польшу.
В полдень 31 августа 1983 года президент Заира Мобуту Сесе Секу выступил по телевидению и радио, в котором выдвинул ультиматум к руководству СРК с требованием о немедленной выдачи Паспарту Советика, иначе он объявит войну против Свободной Кабинды.
1 сентября 1983 года, в канун 44 годовщины начала Второй мировой войны войска Заира начали свое наступление с двух сторон: вдоль побережья Атлантического океана от заирского города Моанда и с севера от городка Чела.
Расчет военных стратегов в Киншасе был прост, как кирпич: от Моанда до столицы СРК Кабинды всего сорок километров, от городка Чела, к которому ведет железнодорожная ветка от портового Бома, до север-восточной границы СРК примерно так же. Военная группировка, идущая от Челы переходит границу и тут же захватывает на нашей территории населенный пункт Динже, через который проходи дорога на Ландан. Всё! Получается, что Кабинда будет зажата между молотом и наковальней: с юга идет один военный фронт, с севера второй.
По самым пессимистическим прогнозам, СРК должна была пасть за считанные дни, потому что на тот момент вооруженные силы СРК насчитывали втрое меньшую численность чем группировка, собранная Заиром для вторжения. Причем большая часть армии СРК состояла из недавно набранные и не обстрелянные новичков.
Самые опытные боевые части Кабинды это: чуть больше трех тысяч «Вольных стрелков», две сотни кубинских военных советников, из которых «Чёрных ос» было всего семьдесят два бойца и пятьсот советских военных советников, из которых к войскам специального назначения имели отношения едва ли треть.
То есть против тридцатитысячной группировки кадровых военных Заира, СРК могла выставить четыре тысячи опытных бойцов и шесть тысяч не обстрелянных новичков.
Тоже самое соотношение было и в применяемой воюющими сторонами военной технике.
У Заира были: китайские танки Тип-59, французские колесные бронеавтомобили «Панар» снабженные 90мм пушкой, американские танки «Шерман», богатый ассортимент бронеавтомобилей, БТР и БМП, минометы, различные артиллерийские системы и ВВС.
У Свободной Кабинды были лишь легкобронированные БТР-70, БРДМы и сотня недавно прибывших из США пикапов «Форд» и «Шеврале». Из артиллерии: минометы 50мм,82мм и 120мм, три десятка пушек времен ВОВ, где самый большой калибр был 100мм орудия БС-3, коих было всего 2 шт. Зато было много мотоциклов, мопедов и разномастного легкового транспорта. Захваченную у Легиона авиацию перегнали на аэродром дружественной нам республики Конго. А, чуть не забыл, нам же из Кубы был дружественный подгон в виде двенадцати Т-34-85. Танки базировались на аэродроме Кабинды, где в спешном порядке готовили экипажи для них.
Из соотношения сил всем здравомыслящим людям сразу становится понятным, что армия СРК долго продержаться не могла. Заирцы и французские наёмники должны были задавить числом в первые же дни войны. Но не тут-то было…
Глава 3
Заирцы начали свое наступление с артподготовки, которая длилась около часа. Дорога между заирским Моандом и кабиндской столицей идет вдоль побережья, с запада бесконечные пляжи и воды Атлантического океана, с востока заболоченные участки эстуарии реки Конго, представляющие собой затопленную речную долину, где река разливается вширь на многие и многие километры, болота, мангровые заросли и обилие смертоносной фауны.
Дорога насыпная, на некоторых участках коса, по которой она проложена сужается до нескольких километрах. Широкого фронта наступления у Заира здесь никак не могло получиться.
Я бы на месте генералов из Киншасы сперва проделал бы проходы в минных заграждениях с помощью саперов, чтобы они своими ручками каждую мины выцарапали из земли, потом вперед пошли бы небольшие штурмовые группы, а уже потом двигал основные войска. Заирские военачальники решили, что проще и быстрее дубасить час артой, а потом вперед пустить танки.
Ох, что-то мне это напоминало из своего опыта Чеченской войны, СВО, украинского «контрнаступа».
Сидя в хорошо защищенном блиндаже, я смотрел в мощную оптику полевой стереотрубы и размышлял, что ничего в этом мире не меняется. Если противник большой и толстый, то он почему-то думает, что априори воевать умеет лучше, чем небольшой и вертких дрыщ.
Заирские танки, которые поползли вперед, сразу же как стена огня и свинца сдвинулась вглубь нашей территории, закономерно остановились. И дело не в минах, которые к тому времени большей частью были нейтрализованный близкими разрывами крупнокалиберных снарядов. Дело в глубине и количестве воронок, которые эти снаряды оставили после себя. Через такую полосу препятствий никак нельзя было проехать на танке, тут только пешком и то с горем пополам.
Заирская артиллерия так сильно перепахала дорогу на несколько километров вперед, что ни о каком применение танков речи быть не могло.
– Да-ааа, – глубокомысленно протянул, стоящий рядом со мной майор Носов, – вот же растяпы. Надо передать артиллеристам, чтобы били осколочно-фугасными, а бронебойные пока отложили в сторонку, не скоро получится ими работать.
– Согласен, – кивнул я. – Может вообще до применения ствольной артиллерии сегодня дело не дойдет.
– Дай-то бог, – хмыкнул Кирилл.
Наш КП располагался в семи километрах от передовой на невысоком холме. Если взглянуть на карту высот, то видно, что чем дальше на северо-восток от реки Конго, тем выше уровень местности. Вдоль океана еще как-то более-менее ровно, а вот восточнее начинаются холмы и предгорья. На севере Кабинды и вовсе есть обширный горный массив, где высота пиков достигает километра.
Следом за танками должны были двигаться грузовые машины и БМП с пехотой, но дорогу на столько сильно распахали взрывами, что даже сравнительно легкие машины не могли ехать, идти вперед можно только пешком.
Заирская пехота немного потопталась вокруг своих застрявших «Шерманов» и французских БМП, а потом подгоняемая криками командиров неспешно двинула вперед.
– Командант может раньше ударим? – азартным голосом произнес стоявший сзади Бык. – С левого фланга можем накрыть застрявшие танки и БМП. 120мм минометная мина при прямом попадании в танк, гарантированно его развалит на части.
– Нет, – отрезал я. – Ждем. Работаем согласно заранее оговоренному плану. Успеем еще по танкам отработать. Сперва причешем пехоту из 82-ых минометов. Пусть думаю, что это наш основной калибр. Не стоит выбрасывать все карты на стол сразу.
В Кабинде, в бывшем здании департамента безопасности нефтедобывающей французской корпорации, а точнее в просторном подвале этого двухэтажного здания начала работу Ставка Главного Командования. Возглавлял Ставку лично президент Паспарту Советик. Ставка координировала действия двух фронтов: Южного и Северного, которые были сформированы для отражения вражеской агрессии.
Формально Ставка начала свою работу 1 сентября 1983 года в 9.00 утра, то есть спустя два часа после перехода границы СРК со стороны Заира её армией, но на самом деле бурная работа кипела в подвале двухэтажного особняка с середины августа.
Номинально командует южным фронтом – Буру Депай по прозвищу Бык, среди моих «апостолов» – двенадцати бывших легионеров, которые дезертировали вместе со мной из Легиона несколько лет назад и присягали на верность, Бык считается «пятым». Депай – здоровенный детина, могучая сажень в плечах, ростом выше метр девяносто, который с легкостью мог согнуть взрослого быка, ухватив того за рога и пригнув его к земле. Собственно, за увиденный собственными глазами когда-то подобный фокус он и получил это прозвище. Уже потом Депай взял себе имя – Буру, что в переводе с киконго означает – Бык.
У Буру Депая есть несколько минусов: он слегка туповат, излишне простоват и наивен, но зато у него есть один огромный плюс – если ему дали приказ и тщательно объяснили, как его выполнить, то Буру расшибётся в лепешку, а скорее всего, расшибет в лепешку всех окружающих, но приказ выполнит. Про верность я молчу, потому что все двенадцать «апостолов» верны мне и нашему делу до мозга костей, любой из них, не сомневаясь примет смерть, но не предаст меня.
– Бык! – подозвал я к себе Депая. – Двигай к НП второго батальона и бери его под личное командование. Помни, что ты командующий всем южным фронтом. Задача не дать противнику продвинуться дальше участка обороны №3. Работайте в пределах участка №2. Пятидесятые и восемьдесят вторые минометы используй, как хочешь, сто двадцатые только по согласованию со мной. Зенитки на грузовиках тоже под твоим началом. Надо продержаться до вечера. Понял приказ?
– Так точно, командант! – тут же козырнул мне Бык, но спустя пару секунд задал вопрос: – Контратаковать можно?
– Да, но только в полосе второго участка обороны, в первый участок уже не лезьте. И учти, что помимо сдерживания противника, твоя первостепенная задача – это сберечь личный состав, не надо стоять на смерть. Можете двигаться назад, но только в пределах второго участка и частично третьего. Если возникнет опасность прорыва в пределах третьего участка, то немедленно сообщать мне. Понял?
– Ага, – тут же кивнул здоровяк.
Бык нервно пританцовывал на месте, явно желая, как можно быстрее сорваться с КП и рвануть на передовую. Ему дали простое, понятное задание и для Буру проще сейчас уйти в бой, чем торчать в просторном блиндаже, изображая из себе большого начальника.
– И еще, – осадил я перед выходом Быка, – чтобы с КП второго батальона ни ногой, а то знаю я тебя, тут же полезешь на самый передок и лично поведешь штурмовиков в бой.
– А как же контратаковать? – тут же поскучнел взглядом Буру.
– Пусть подчиненные: контратакуют, ставят мины, стреляют по противнику и так далее, а ты командир и должен находиться на командном пункте и управлять боем. Забыл, чему тебя учили? Учти, я буду постоянно запрашивать обстановку в зоне ответственности второго батальона по всей ширине фронта! – погрозил я кулаком. – Попробуй только не ответь.
– Рано ему еще в генералы, – высказал очевидную мысль Носов, как только Буру скрылся из КП.
– Знаю, – согласился я, – но уж больно внешние данные у него подходящие для генеральской формы. Простые кабиндцы из всех моих «апостолов», Быка больше всех в качестве военачальника привечают.
– А Векеса? – удивился Кирилл. – Как по мне, то он из твоих нукеров самый умный и толковый.
– Это, да, но Векеса по местным меркам староват и излишне мягок. Думаю, как заирцев отобьем перевести его на должность министра образования, вот там он будет, как рыба в воде.
– А Быка что ли в министра обороны?
– Нет, он пока побудет начальником сухопутных войск. А министром обороны хотел сделать тебя.
– Меня?! – опешил Кирилл. – Совсем «ку-ку»?
– Забыл, что я – майор ВС СССР? Как я могу быть министром обороны иностранного государства?
– Ты в принципе, согласен или нет?
– В принципе, я согласен, – спустя несколько минут раздумий заявил Носов, – но Москва это не одобрит.
– С Москвой я договорюсь, – легкомысленно отмахнулся я, – КНДР в своё время тоже организовал простой советский капитан. Чем ты хуже?
На передовой закипел бой, вражеская пехота, пусть и неспешно двигалась вперед, а заирская артиллерия, поддерживая продвижение пехотинцев переносила огонь своих орудий всё ближе и ближе к нашей линии обороны.
Мы с Носовым прильнули к окулярам стереотруб наблюдая за действиями противника. Действовали заирцы без выдумки: просто шли вперед широким фронтов, нанося сперва удар из пушек и минометов, а потом уже подходила пехота.
Там, где пехотинцы напарывались на неразорвавшиеся мины, тут же образовывались прорехи в рядах атакующих, и вражеские солдаты как-то сами собой скомпоновались в районе трассы, что шла воль моря. Оно и понятно, само по себе дорожное полотно минировали открытым способом, то есть мины ставили поверх асфальта не углубляя их. А вот обочины, придорожны кусты, линию пляжа и болотистую местность заминировали уже как положено. В итоге, к концу первого участка обороны вражеская пехота подходила плотным строем двигаясь по дороге и её близким обочинам.
Начиная от границы каждый пятикилометровый участок вглубь нашей республики имел свой номер. Первые пять километров – участок обороны номер раз, вторые пять километров – участок обороны номер два, третьи пять километров – участок обороны номер три. Первые десять километров от границы – были тем расстоянием, которые по замыслу Ставки, можно было отдать противнику и вести в этой полосе боевые действия.
Планировалось «вытянуть» армию Заира в длинную десятикилометровую «кишку» и рубить её по частям нанося удары с флангов. Воевать лоб в лоб с превосходящими силами противника никто не планировал. Зачем, если есть пространство для маневра?
Армия СРК хоть и была немногочисленна и не имела тяжелого вооружения, но зато она была высокомобильна. «Под ружье» был поставлен практически весь автотранспорт, что был в республике, причем автомобили не просто отправляли на фронт для нужд армии, нет, очень много осталось в городе Кабинда и его окрестностях. В Кабинде одновременно появилось много: самодельных карет «Скорой помощи», спасательных и пожарных машин. К примеру, из пикапа в кузов которого установлена емкость с водой и ручной помпой получается замечательная пожарная машина способная бороться со сравнительно небольшим возгоранием, то же самое касалось и карет «Скорой помощи» – в кузов пикапа ставят настил из досок, и он способен быстро доставить несколько раненых в ближайших госпиталь.
К 1 сентября 1983 года в СРК было развернуто несколько десятков полевых госпиталей, в которых готовы были принять раненых врачи из СССР. Младший обслуживающий медицинский персонал в таких госпиталях состоял сплошь из кабиндцев, для которых были организованы двухмесячные курсы.
Тоже самое касалось и пожарной службы Кабинды. Если до лета 1983 года в столице городе Кабинда с населением почти в сто тысяч человек было всего три пожарных машины, то к 1 сентября этого года пожарных машины стало 24 штуки.
В общем, к войне подготовились как только могли. Никто не хотел напрасных жертв из-за того, что не смогли вовремя потушить пожар или довести раненых до хирургического стола.
Тем временем заирские вояки подошли к границам второго участка обороны. По ним тут же ударили 82мм минометы. Стационарные позиции артиллеристов были оборудованы лишь на третьем и четвёртом участке обороны. Значит если по наступающим заирским пехотинцам открыли огонь, то минометы были спешно перекинуты вперед. Дальность стрельбы 82мм миномета – 3-3,5 километра. С начала третьего участка обороны никак не достать до наступающих рядов заирцев. Получается, что Бык отдал приказ о выдвижение навстречу противнику. Вполне ожидаемо.
Минометные мины сперва легли одиночными, пристрелочными взрывами, а спустя несколько минут дорога и её обочины расцвели пышным букетом белесых разрывов. Мины летели одна за другой и целыми сериями. Опытный, слаженный минометный расчет способен за минуту «повесить» в воздухе 20-30 мин.
Огневой накат длился всего три-четыре минуты, задействовано было не менее пяти 82мм «самоваров». Две сотни мин выпущенные с нашей стороны за это время накрыли квадрат площадью в пару гектар, знатно перепахав землю, тонкий слой дорожного асфальта и несколько рот заирской пехоты, бойцы которой не смогли найти себе надежного укрытия.
Мне было не видно откуда работали наши минометы, но я и так мог представить, как все это происходило. К нужной точке подскочили 3-4 пикапа, из их кузовов вытащили минометы, сноровисто их собрали, разложили мины с вкрученными запалами и навешанными на хвостовики тряпичными картузами с порохом. Дали пристрелочный залп, поправились если нужно, а потом заработал «конвейер»: заряжающий опускает мину в трубу, выстрел, не глядя в его отведенную назад руку, подносящий кладет следующую мину, выстрел…и так до тех пор, пока не высадят весь положенный к стрельбе боекомплект. Стрельба окончена. Минометы спешно разбирают, закидывают обратно в пикапы, машины срываются с места и покидают опасный участок. На всё про всё уходит не больше десяти минут. Если задержаться, то под ответным вражеским огнем можно и «пригорюниться».
– Хорошо отработали! – довольно цокнул языком Носов.
– Согласен, – кивнул я.
Результат огневого налета хорошо виден в мощную оптику американской стереотрубы: два десятка мертвых тел, примерно столько же тяжелых «трехсотых», остальные заирские пехотинцы, числом не менее сотни с разной скоростью передвижения улепетывают в свой тыл, те, что остались целы бегут побыстрее, те, что легкоранены медленно семенят и ковыляют, есть парочка ползущих, которые оставляют за собой кровавый след.
Ответный огонь заирская артиллерия открыла только спустя двадцать минут, после окончания работы наших минометов. Это просто катастрофически долго, наши минометчики успели бы за это время метнуться назад, пополнить БК, еще раз отстреляться и на расслабоне укатить в свою располагу.
– Едрить-колотить! – не сдержался Носов. – Они, что совсем ебан.лись?!
Глядя на высокие султаны взрывов, которые подняли землю и песок в небо ровно в том же квадрате куда до этого били наши минометы, я недоуменно притих. Заирская артиллерия сейчас гасила снарядами своих же, смешивая с землей раненых, трупы убитых и несколько десятков вернувшихся назад солдат, которые попытались вынести с поля боя своих окровавленных товарищей.
Вместо того, чтобы попытаться нащупать позиции наших минометов, пусть даже тех, откуда они уже укатили, заирские артиллеристы влепили прямиком по своим пехотинцам.
В итоге: вместо двух десятков вражеских «двести» и такого же числа раненых, после ответного артиллерийского удара образовалось не меньше полсотни убитых заирцев.
Около часа никаких активных действия заирская армия не предпринимала. Солдаты противника спешно засыпали крупные воронки песком, который в ведрах, мешках и даже своих касках таскали с береговой линии. В нашу сторону периодически летели одиночные снаряды, которые ложились в пределах второго участка обороны.
Мы сознательно отвели войска на десять километров от границы, чтобы создать «серую зону» и разорвать дистанцию с врагом. Концепция нашей обороны была следующая: высокая мобильность, удары небольшими группами издалека и никакого ближнего контакта. Заирцев больше, чем нас в шесть раз, а значит если столкнемся с ними напрямую, то увязнем и нас сомнут и задавят числом.
В полдень, противник решился на новое наступление, к этому времени их разведгруппы поняли, что прибрежная зона, а именно линия прибоя свободна от мин, а это значит, что заирские солдаты вполне могли двигаться вперед на танках, бронемашинах и грузовиках по мокрому морскому песку.
В 14.10 в нашу сторону выдвинулась колонна вражеской бронетехники. Первыми шли два американских старичка танка «Шерман М4», сразу за ними шли колесные французские бронемашины «Панар» с танковыми башнями, потом грузовики с пехотой и колесные бронемашины. Со стороны наступающая колонна выглядела внушительно и воинственно. Личного состава было не меньше двух рот.
Танк «Шерман М4» хоть и выглядит неказисто и глупо, он больше похож на детскую игрушку младенца, а не на боевую машину. Весь какой-то излишне высокий, овальный и скругленный. Будто бы специально, чтобы не дай бог малое дитя не поранится о острые углы. Все-таки американцы не умеют делать красивые танки. Нет у них устрашающей «угловатости» немецких «панцирей», нет стремительной, хищной легкости русских «тридцатьчетверок».
«Шерманы» своим внешним видом никак не вызывали страха и уважения. А между тем 75мм нарезная пушка американского танка позволяла посылать снаряды на дистанцию до четырнадцати километров, а у наших «тридцатьчетверок» максимальная дальность стрельбы было в пределах пяти километров.
Думаю, именно из-за дальности стрельбы «Шерманы» шли первыми в колонне, в случае обнаружения противника они могли открыть стрельбу с безопасной дистанции.
Вражеская колонна прошла первый участок нашей обороны, потом зашла во второй и когда прошла примерно половину второго пятикилометрового отрезка ей навстречу выкатился небольшой «унимог» в кузове которого была установлена ЗУ-23-2.
Грузовичок сдал задом из-за специально насыпанного бархана, коих в третьем секторе обороны было сделано много и густо. Высота насыпей от двух метров и выше, длинна от пяти-шести до сотни метров, во всю ширину пляжа. В общем вместо того, чтобы рыть окопы, мы решили соорудить длинные насыпи, за которыми можно было скрытно перемещать личный состав и не габаритную технику.
23мм советский снаряд БЗТ против танковой брони вообще не работает. Бронебойно-зажигательно-трассирующий снаряд цельнокорпусной с полусферической головной частью и стальным баллистическим наконечником, массой 190 грамм, в донной части содержат вещество для трассирования и в головной – зажигательный состав. Стрелять им по «Шерманам» было глупо, но в Африке давно налажено производство собственных снарядов к ЗУшкам. Нам удалось достать 23-мм патроны с бронебойным подкалиберным снарядом (БПС), сердечник твердосплавный, делал такие боеприпасы концерн Denel из ЮАР.
Скорострельность советской зенитной установки сумасшедшая – два ствола «выплевывают» в минуту – 2000 выстрелов, в каждом патронном коробе по пятьдесят снарядов, то есть содержимое обоих коробов ЗУшка способна выпустить всего за три секунды.
Танкисты в головном «Шермане» даже не успели понять, что произошло, по броне их машины снаружи «заколотили» огромной кувалдой, тяжелая машина затряслась под ударами, прямого пробития лобовой брони не было, но оказались перебиты обе гусеницы и повреждены прицельные устройства. Идущему следом за своим собратом второму «Шерману» тоже досталось, пусть немного и по касательной, но правая «гусля» слетела на раз, а также разлетелся крупными осколками передний коток-звездочка. Оба танка были обездвижены. Тот, что шел вторым, из-за слетевшей «гусянки» вильнул влево и успел закатиться в соленые воды океана на несколько метров.
Экипажи обоих американских танков остались живы и невредимы, небольшие болванки 23мм снарядов никак не могли пробить лобовую броню, но такая задача видимо перед ними и не ставилось, главное было остановить колонну.
Сразу после опустошения обоих коробов, «унимог» в чьем кузове размещалась спаренная зенитная установка вновь закатился за песчаную насыпь, исчезая из поля зрения врага. Расчет ЗУшки пополнил БК, но вновь выкатываться на огневую позицию не стал, не было такого приказа.
Вместо зенитки по вражеской колонне отработали из 82 мм минометов. Теперь работало не меньше десяти «самоваров» одновременно. Мины сыпались на заирских военных долгих десять минут. Корректировщики, распластавшись на вершинах песчаных насыпей, спрятавшись под выкрашенными в цвет местности накидками хладнокровно корректировали стрельбу.
Мины накрывали колонну на всем её протяжении, небольшие султаны взрывов взметали в небо морской песок и фонтаны соленой воды. Взрывы гремели по обеим сторонам колонны, застрявшей вдоль линии прибоя. Самые опытные водители разворачивали свои машины и уводили их в тыл, но таких было мало. При первых близких разрывах, личный состав тут же сыпанул в разные стороны, убегая кто куда, при этом водители грузовиков и мехводы бронетранспортеров бежали впереди остальных. Возникла давка, сумятица и толкотня. Пару мин легли очень удачно, попав точно в машины. Полыхнул огонь, детонировал БК в подбитых броневиках, добавляя еще больше паники.
Противник был явно обескуражен и потрясён, заирцы не смогли выйти из зоны обстрела на своей технике, а укрыться от несущих смерть осколков на пустынном пляже второго сектора обороны было негде, там никто насыпи из песка не делал, наоборот его старательно разровняли несколько дней назад. Потери противника были просто колоссальны. Со стороны казалось, что никому не удалось уйти живым. Хоть если приглядеться, то спасшихся бегством хватало.
Во время минометного обстрела навстречу разгромленной колонне выдвинулся пикап с расчетом СПГ-9. Как только дистанция стала приемлемой для точной стрельбы из «сапога», расчет остановил пикап, быстро вытащил из кузова треногу и «безоткатку», собрал установку и отстрелялся по неподвижно застывшим американским танкам, поразив оба гранатой ПГ-9.
Граната ПГ-9 имеет калиберную боевую часть с головодонным пьезоэлектрическим взрывателем, реактивный двигатель с шестилопастным стабилизатором и двумя трассёрами. Стартовый заряд состоит из металлического зарядного устройства (перфорированная трубка с диафрагмой), навески нитроглицеринового пороха в перкалевом картузе, воспламенительного заряда с электровоспламенителем и узла форсирования.
«Шерманы» полыхнули как спички. Все дело тут в расположении боекомплекта: снаряды внутри «Шермана» располагались в боевом отделении, что логично, но вот само место для них выбрали не самое удачное – в бортовых «спонсонах» – «надгусеничных полках». Там они слишком легко поражались пробившими достаточно тонкую бортовую броню гранатами из «сапога», которые мало того, что сами по себе горячи, так еще и несут в себе кумулятивную струю. Следствием их встречи с пороховыми зарядами стал пожар боекомплекта, который выглядит как неистовые, ослепляющие струи пламени, бьющие из недр танка.
Хоть «Шерманы» горели красиво и эпично, но добивать их особой нужды не было, наоборот, можно было оставить в качестве приманки и попробовать достать эвакуационную команду, которая должна будет оттащить сравнительно целые машины в тыл на ремонт.
Неожиданно один из колесных французских танков который стоял чуть поодаль от «Шерманов» ожил, его башня слегка повернулась, прогремел выстрел и расчет «сапога» вместе с пикапом взлетел на воздух. «Панар» выстрелил еще раз, хладнокровно добивая раненых, если они, конечно, были.
У нас появились первые потери – четыре бойца…царство небесное, вам мужики!
Корректировщики минометов поняли, что опытный экипаж французской легкобронированной машины решил пересидеть обстрел под броней. Следующая серия мин была выпущена из нескольких 82мм «самоваров» прицельно по колесному танку, несколько мин угодили точно по легкобронированному корпусу «Панара». Взрыв, тут же вражеская бронемашина окутана огнем и дымом, сильный пожар, детонация БК, экипаж не успел выбраться наружу из объятой пламенем стальной коробки.
Больше активных боевых действий на южном фронте в первый день войны не было. Заирские командиры попробовали взять нас нахрапом, получили по зубам и поняли, что война для них вряд ли будет легкой.
Завтра будет тяжелый день. Надо связаться со Ставкой и запросить обстановку на Северном фронте, узнать, как у них прошел первый день войны.
Глава 4
1 сентября в 20.00 по местному времени, президент Свободной Кабинды выступил перед согражданами, где заявил, что поскольку Заир напал первым, а до этого в течение месяца регулярно обстреливал территорию СРК со стороны своей провинции Нижнее Конго, то он отдает приказ армии Кабинды: «Провести границу между СРК и Заиром по реке Конго, то есть взять под полный контроль всю правобережную часть заирской провинции Нижнее Конго».
Вот так просто и незамысловато: силами малюсенькой армии отжать у соседа территорию в три раза, превышающую по площади Кабинду. То, что армия Заира превышает по своей численности всё население СРК, включая стариков и младенцев, президента СРК не волновало. Паспарту зачитал ровно ту речь, которую я ему написал.
В конце своего обращения президент Советик доложил общественности Кабинды о ходе боевых действий за первый день войны: сколько потеряли мы солдат, сколько погибло у противника. Так же Паспарту отчитался и переговорах, которые он провел с дипломатами разных стран за этот день. С его слов получалось, что кроме СССР и Кубы нам никто не поможет. Страны Запада, которые активно выкачивают нефть из недр Кабинды заняли выжидательную позицию, одергивать Заир и осуждать его действия они не будут, до тех пор, пока не будет проведено расследование по делу о нападении на радиовышку в Моанда.
Вполне ожидаемо и закономерно, мы ничего другого от западных политиков и не ожидали. С самого начала рассчитывали исключительно на свои силы, а также помощь СССР и Кубы.
На северном фронте не было линии оборонительных участков, там были джунгли, отсутствие нормальных дорог и открытой местности. Противник заходил на территорию СРК с двух направлений по грунтовкам, которые были едва заметны в густой тропической растительности.
Отвечал за оборону этого направления майор кубинского спецназа Седро Рохес, который получил повышение после удачно проведенной операции против Французского легиона. Под его началом находились не только группы «Черных ос», но и батальон «Егерей» ЧВК «Вольных стрелков» под командованием Удо, который в ЧВК был главным диверсантом и спецом по работе за линией фронта, а также все советские военспецы. Общее число защитников Кабинды на этом направлении едва дотягивало до пятисот «штыков», которые были растянуты по фронту в сто километров. Противник выставил против нас около пяти тысяч своих бойцов, среди которых был заирский «леопардовый» спецназ, марокканские гумьеры и алжирские зуавы. Казалось бы, десятикратное превосходство в живой силе должно было нивелировать любой опыт и выучку кубинского, советского и спецназа «стрелков», но война в джунглях имеет свою специфику.
Война в джунглях характеризуется отсутствием крупных боев и множеством небольших стычек, где малые группы из засад легко вступают в бой с превосходящими силами. Преимущество защитников Кабинды заключается в том, что мы действуем в знакомой для нас местности.
Обычные контрмеры против таких частей с использованием крупных сил сталкиваются с проблемами того, что джунгли разбивают типичные боевые порядки клином, колонной, в линию, колонной по одному; уменьшают точность огня и замедляют скорость движения. Соответственно, движущиеся в джунглях подразделения становятся более уязвимы для засад, являющихся типичной формой нападения, используемой в условиях тропиков.
В тропических джунглях очень сильно снижается эффективность оружия. Огонь из стрелкового оружия, брошенные гранаты, выпущенные противотанковые ракеты и минометные заряды отражаются на небольших расстояниях ветками и стволами деревьев, ползучими растениями и даже толстыми листьями. Для пулеметов редко бывает открытое пространство, достаточное для ведения настильного или прицельного огня. Ограниченная видимость снижает возможности обзора для контроля за точностью огня. Часто наблюдатель на передовом НП не имеет возможности видеть место попадания снарядов и вынужден давать корректировку, основываясь только на звуке разрыва. Более того, верхний полог влажного тропического леса часто находится на высоте до 65 м от земли, и снаряды могут взрываться при ударе о верхние ветки деревьев еще до попадания в цель.
В этих местах долгое время обитали местные повстанца из «Фронта Независимости Кабинды». После прихода к власти Паспарту Советика многие повстанцы и партизаны сложили оружие, перешли нас сторону новой власти и записались в армию СРК. Их опыт и знание местности использовались для обороны севера страны на полную катушку.
Эффективное движение подразделения через джунгли начинается с тщательного планирования и подготовки. Каждый солдат должен тщательно подготовить личное оружие, обмундирование и снаряжение. Высокая влажность в джунглях разъедает тканевые и резиновые части оборудования, кожу и ткань обмундирования, если их не чистить должным образом или не менять каждый день.
Самым важным элементом любой операции в джунглях является правильное использование оружия. Бой в джунглях требует очень интенсивного огня, так как это является первейшим средством защиты против засад и организации атаки. Американские солдаты во Вьетнаме отвечали на атаки Вьетконга, обрушивая на вражеские позиции массированный огонь из стрелкового оружия и вызывая любые имеющиеся в наличии средства стрельбы с закрытых позиций, включая удары с воздуха, атаки вертолетов с бреющего полета и артиллерийские обстрелы. Подобным же образом британские войска в Малайе в 1950-е годы сражались с партизанами МРЛА, блокируя их в отдельных районах и обстреливая артиллерийско-минометным огнем до полного подавления. При использовании стрелкового оружия солдаты должны вести по вражеским позициям очень плотный и устойчивый огонь, пробивающий растительность и ограничивающий передвижения противника.
Главную роль играют пулеметы, так как их пули большого калибра не так отражаются листвой, как пули, выпущенные из пистолет-пулеметов. При отсутствии визуального контакта с противником огонь стрелкового оружия может быть использован для проверки мест возможного расположения врага так называемой разведкой огнем. Операции в джунглях всегда связаны с большим расходом боеприпасов, поэтому командиры должны решать проблемы создания резерва боеприпасов в тылу. При проведении крупномасштабных операций в джунглях всегда используется огневая поддержка стрельбой с закрытых позиций. Большинство дозорных групп в джунглях действует поблизости от своих артиллерийских или минометных позиций, и усиленный обстрел с них может нанести противнику значительный урон, а также отрезать ему пути к отступлению. Минометчики могут действовать на передовой вместе с пехотинцами, однако тяжелые минометы сложно транспортировать в джунглях. Минометчики должны убедиться в том, что окружающая листва не мешает полету мин
Остается фактом то, что большинство построений теряет свое единство при переходе по джунглям. Поэтому военные доктрины подчеркивают и утверждают необходимость обучения командиров самостоятельным и агрессивным ответны действиям в любой ситуации. Во время наступательных операций, атакующее подразделение должно сосредоточиться напротив вражеской позиции и открыть плотный огонь из стрелкового оружия. Затем он подкрепляется вызовом всех имеющихся средств косвенной огневой поддержки. Как только вражеская позиция или территория накрыта интенсивным огнем, подразделение сокращает дистанцию, используя сочетание огня и маневра, а также перемещение тех групп, которым легче двигаться и которые имеют приемлемые секторы обстрела. В джунглях наступающее подразделение не должно уходить далеко от прикрывающего подразделения, для того чтобы не потеряться в растительности и не лишиться таким образом необходимого прикрывающего огня. Если возможно, некоторые группы подразделения должны пытаться зайти в тыл противнику для того, чтобы перерезать пути отхода и организовать контрзасады. Полный разгром врага – первоочередная задача в ходе операции в джунглях, так как уцелевшие могут позднее снова вернуться в бой. Преследование врага оправданно до тех пор, пока подразделение не уходит за пределы косвенной огневой поддержки и, если руководители операции имеют разведывательную информацию о территории, куда выдвигаются их части.
Все эти наставления были прописаны в западных инструкциях по ведению боевых действий в джунглях, составители учебников опирались на опыт войны во Вьетнаме, Камбодже и Корее.
Именно по этим учебникам натаскивали заирских «леопардов» – дивизию спецназа "Каманьола", которая щеголяла в защитной форме «зеленый леопард» и имела на штатном вооружение израильские ПП «Узи».
Кубинские «Чёрные осы», советский армейский спецназ и егеря «Вольных стрелков» под командованием Удо, конечно же знали о всех этих наставлениях. Противник тоже знал, что мы знаем, а мы знали, что противник знает, что мы знаем о том, что он знает…короче, так можно до бесконечности говорить о том, кто о чём знает.
1 сентября 1983 года в семь утра первые отряды «леопардов» и зуавов перешли границу СРК на севере. О том в каким местах противник начнет свое вторжение было понятно с конца августа, потому что шило в мешке не утаишь, тем более в такой малонаселенной и непроходимой местности, как приграничье на севере. Грузовики подвезли заирских военных и их союзников вплотную к кромке леса, первые группы оккупантов углубились в зеленную чащу тропического леса.
Заирцы смогли продвинуться буквально на несколько сотен метров когда их передовые группы напоролись на управляемые мины, развешанные среди пышных крон деревьев, подступивших вплотную к узкой дороге. Грянула серий взрывов, ливень стальной шрапнели выкосил два отделения «леопардов» подчистую. На придорожные кусты и заросли тут же обрушилась стена ответного огня, заирцы активно поливали «зеленку» из всех стволов, но ответных выстрелов не было.
«Леопарды» оттащили своих раненных в тыл и сконцентрировались на кромке леса, чтобы собраться с силами для новой атаки. В этот момент прямо среди их порядков прогремел мощный взрыв, одновременно погибло больше сотни бойцов заирского спецназа, еще большее количество было ранено. Как только земля, поднятая вверх мощным взрывом, осела, по заирцам отработали из минометов. Опыт французов, попавших в точно такую же ловушку на аэродроме в Ландане, армия Заира не учла, за что и расплатились жизнями её солдаты и офицеры. На месте взрыва осталась громадная воронка, которая свидетельствовала, что здесь было заранее заложено не меньше двух сотен килограмм тротила.
Вторая армейская группа заирцев, которая заходила на территорию СРК так же с севера, столкнулась с теми же самыми проблемами, что и первая. Они попадали в засады, их обстреливали из минометов, их взрывали заранее заложенными мощными фугасами, в джунглях их подстерегала смерть из-за каждого дерева или куста.
За первые три дня войны, на севере, армия Заира не смогла углубиться дальше пары километров от границы. Небольшие стычки продолжались не только днем, но и по ночам. Егеря, «Осы» и советский спецназ активно контратаковали, изматывая противника тактикой «мелких порезов».
С 1 по 3 сентября, на северном направлении враг понес ощутимые потери: было убито около пятисот заирских солдат, ранено в два раза больше, нам в плен сдалось сто два бойца.
Заирских солдат в плен мы активно брали, если было необходимо им оказывали медицинскую помощь и содержали их в вполне приличных условиях. На бывших военных Заира у меня были дальнейшие планы, они мне еще пригодятся.
С нашей стороны на Северном фронте за эти три дня погибших не было, были только раненные и заболевшие. Все-таки тропические джунгли в Африке – это даже без войны, то еще испытание, которое не всякий спецназовец выдержит.
Основные боевые действия развернулись, конечно же на юге. Тут у заирцев было много тяжелой боевой техники, не было такой густой «зеленки», как на севере и было, хоть небольшое, но пространство для маневра.
Вечером 1 сентября заирская армия сконцентрировала все свои имеющиеся в наличии силы в зоне нашего первого оборонительного участка. Видимо для генералов из Киншасы было важно, чтобы заирские военные провели ночь именно на кабиндской земле, то есть с нашей стороны границы. Действовали заирцы вполне грамотно, хоть и «шаблонно». Вперед были выдвинуты караулы, которые контролировали и охраняли подступы к военному лагерю.
Мы в свою очередь тоже выдвинули вперед небольшие группы разведчиков, которые должны были предотвратить проникновение к нам диверсантов.
Расстояние между противостоящими друг другу передовыми боевыми группами были около километра. Я запретил предпринимать хоть какие-то действия против заирцев на эту ночь, разрешалось только обороняться и защищать себя. Надо было усыпить бдительность врага, чтобы он не дай бог не отвел технику в тыл. Заирский военный лагерь и так находился на переделе дальности работы наших 120мм минометов.
На нашем левом фланге, среди заболоченной местности и мангровых зарослей эстуария Конго был оборудована хорошо замаскированная позиция 120мм минометов.
120мм минометы у нас были не советского, а французского производства. Дело в том, что советский полковой миномет ПМ-43, которые в Африку поставлял СССР способен посылать мину всего на пять километров. Миномет 2БМ11, который пришел на смену ПМ-43 был принят на вооружение в советской армии всего два года назад и пока в Африку конечно же не завозился. А вот французские минометы MO-120-RT-61, которые мы захватили на аэродроме Ландана в качестве трофеев были с нарезными стволами, что увеличивало дальность и кучность стрельбы по сравнению с гладкоствольными аналогами.
Дальность стрельбы обычными осколочно-фугасными боеприпасами – до 8100 метров, активно-реактивными – до 13 000 метров. Активно-реактивных мин в транспортниках Легиона мы не нашли, зато к десяти MO-120-RT-61 прилагалось в качестве боекомплекта две тысячи мин. Пятьсот мин высадили во время тренировок и учений, оставшиеся полторы тысячи планировалось выпустить по военному лагерю Заира в 6.00 утра 2 сентября.
Нарезные боеприпасы к миномету имеют свои достоинства. По сути, мина к MO-120-RT-61 представляет собой остроконечный артиллерийский снаряд с головным взрывателем и уже готовыми выступами на ведущем пояске. Стабилизация мины вращением делает ненужным перьевой стабилизатор, который является непременным атрибутом мин для гладкоствольных минометов.
Перьевой стабилизатор заменен отъемным зарядным устройством с огнепердаточными отверстиями и капсюлем-воспламенителем. На эту трубку надеваются пороховые заряды в кольцевых картузах, всего до 7 единиц. Выстрел миномета собирается непосредственно на позиции.
Использование таких мин с большим удлинением корпуса со стенками одинаковой толщины по всей длине позволило получить не только более равномерное поле осколков, но и увеличение количества взрывчатого вещества. Как следствие – рост фугасного воздействия и скорости разлета осколков. Взрыв каждой мины создавал зону сплошного поражения радиусом в двадцать метров.
При этом у нарезных минометов есть и минусы: усложнение работы расчета и рост массы миномета. При дульнозарядной схеме заряжающему необходимо не просто поднять боеприпас, но и совместить выступы пояска мины с нарезами ствола. Это требует определенной сноровки и лучшей подготовки, а также снижает практическую скорострельность.
Второй негативный момент – сложности со стрельбой при максимальных углах возвышения. «Перестабилизированный» снаряд может не успеть развернуться в воздухе и будет падать донной частью вниз, но нам это не грозит, так стрельба будет вестись на максимальную дальность.
Позиция минометов располагалась среди болот на островке суши, который разведали несколько месяцев назад и успели хорошенько подготовить. Сюда заранее свезли минометы, боеприпасы к ним, оборудовали позиции и подготовили маскировку, так же среди мангровых зарослей была проложена «дорога» к острову, по которой в случае опасности можно будет быстро эвакуировать личный состав. Даже о ядовитой флоре и фауне побеспокоились, заранее обработав подступу к позиции минометчиков ядохимикатами.
Так же, чуть в стороне, примерно в километре восточнее была подготовленная «обманка» – фальшивая позиция минометной батареи, которую хорошо было видно с воздуха. Сделано это было специально, чтобы ввести врага в заблуждение. Фальш-минометы были выполнены из кусков железных труб нужного диаметра, к которым были приварены «ноги» и поддоны, по соседству с ними были разложены ящики, мешки с песком, сделаны шалаши и навесы. Тут же дежурила пара солдат, которая по необходимости должна была поставить дымы и создать видимость «живого» лагеря.
За два года активных боевых действия в Африке я очень часто ловил себя на противоречащих друг другу мыслях: в какие-то моменты чертовски не хватает квадрокоптеров-разведчиков с помощью которых легко корректировать стрельбу минометов, выявлять и разведывать позиции врага, и одновременно с этим, в тех ситуациях, когда я и мои люди сами действовали из засады, я радовался, что в начале 80-ых развитие БПЛА не достигли такого уровня как в двадцатые годы следующего века.
Будь у заирских военных «птички» они бы еще в первый день прошли все наши участки обороны насквозь, потому что могли корректировать стрельбу своей артиллерии дистанционно и хрен бы мы их поймали в ловушку из засад с помощью минометов.
В общем, если подытожить, то хорошо, когда у тебя есть компактные БПЛА, а у противника их нет. Как только СРК вернётся к мирной жизни, надо будет первым делом озаботиться о разработке компактных собственных дронов-разведчиков. В том же Израиле уже есть наработки и первые серийные образцы БПЛА. Они, конечно, не такие компактные как в будущем, но лиха беда начало. Если сильно захотеть, то можно и сейчас создать что-то похожее.
В 6.00 2 сентября по позициям армии Заира, которые расположились в пяти километрах севернее границы между СРК и провинцией Нижнее Конго был нанесен массированный удар из 120мм минометов. В общей сложности было выпущено около полторы тысячи мин. Обстрел продолжался в течение получаса, зона сплошного поражения – шесть гектар, на этом клочке земли было сосредоточено около пяти десятков единиц военной техники и не менее одной тысячи солдат личного состава противника. Вследствие возникшего пожара, детонации боекомплекта заирской боевой техники и склада артиллерии, зона вторичного поражения расширилась более чем в два раза.
Все точки в зоне первого и второго участка обороны были заранее пристрелены и рассчитаны. Мы готовились к этому минометному налету несколько дней еще в августе.
Противник предпринял меры контрбатарейной стрельбы только спустя час, за это время орудия и личный состав скрытой миномётной батареи были эвакуированы с позиций, а сам остров замаскирован. В случае нужды минометчики могли всегда вернуться назад и в течение двадцати минут развернуть свои позиции в боевую готовность.
Последствия налета были просто катастрофические для наступающей с юга группировки Заира. В одночасье они потеряли большое количество техники и личного состава. Если бы заирские военачальники обеспокоились обустройством убежищ и укрытий на случай внезапного обстрела, то жертв было бы намного меньше. Но никто не приказал солдатам рыть укрытия. Зачем, если с утра заирцы планировали наступать? А вот в армии СРК, сперва солдаты сооружают себе укрытие, а потом уже едят и ложатся спать.
В целях скрытности связь между подразделениями армии Кабинды осуществлялась при помощи полевых, проводных «ТАпков» и радиостанций. Чтобы противник не мог прослушать наши переговоры на радиочастотах у нас были особые радисты, которые общались между собой на только им понятно языке. Специально для этого из СССР были «выписаны» военнослужащие армянской национальности, которые в радиоэфире лопотали друг с другом на родном языке. До этого в радиоэфире экваториальной Африки армянская речь не звучала. Почему выбор пал именно на армян? Все очень просто, нам нужны были представители одной национальности, язык которой не был известен и распространён в здешних местах, русский язык и тем более испанский, на котором разговаривали кубинцы, противник понимал. Был проведен конкурс, на котором было простое условие: надо было найти военнослужащих-радистов относительно малочисленной национальности, не только знающих родной язык, но и какой-нибудь из иностранных (французский или английский). Из представителей разных народностей Союза достаточное число радистов смогли набрать только из числа армян.
Заирские артиллеристы в ходе контрбатарейной стрельбы до полудня обстреливали заболоченную местность на своем правом фланге. Их снаряды ложились в ближнем к ним секторе стрельбы, ни разу не достигнув островка, с которого по ним работала батарея 120мм минометов.
Весь день на Южном фронте не было активных боевых действий. Заирцы приходили в себя после оглушительного минометного обстрела: стаскивали убитых в воронки, где тут же засыпали землей, раненых увозили в лазареты, сожжённую технику расталкивали в разные стороны, чтобы освободить проход для будущего наступления.
Противник много стрелял в нашу сторону, но по большей части бестолково, так как бил по площадям и посылал снаряды «в белый свет, как в копеечку».
Возможно, сейчас был вполне подходящий момент для нашего контрнаступления, но я приказа о ней не отдавал. В Моанда было еще очень много заирцев, они бы с легкостью отбили наш удар, мы бы понесли потери. А потом скорее всего сами перешли бы в наступление и могли бы дойти до Кабинды. В общем, как бы не хотелось сейчас рвануть на штурм, но рациональнее придерживаться выбранной ранее тактике: рубить врага по частям, перемалывая его на дальних подступах и беречь свой личный состав.
В 14.00 в небе над городом Моанда появились два истребителя «Мираж» заирских ВВС. Самолеты сделали несколько кругов над заболоченной местностью правого фланга, видимо их вызвали, чтобы найти батарею, которая принесла столько бед заирцам сегодня утром. Самолеты нарезали круги в течение десяти двадцати минут, а потом поднялись выше и неожиданно повернули на север, а спустя несколько минут выпустили ракеты класса «воздух-поверхность» по столице СРК.
Вражеские самолеты нанесли удар с высоты, которая была недоступна для наших средств ПВО: переносных ПЗРК и С-60. Максимальный потолок работы средств ПВО Кабинды – пять километров. В Киншасе знали об этом, поэтому «Миражи» работали выше этой отметки. В столице СРК прогремели четыре взрыва, вражеские ракеты ударили по центру города, в разгар рабочего дня на улицах было много народу. Скорее всего пилоты истребителей пытались поразить административные здания. Из-за взрывов возникли пожары, было разрушено несколько домов, пострадал центральный рынок и здание городской мэрии.
При ударе погибло сорок семь человек, в том числе четверо детей, раненых было сто двадцать, в том числе тринадцать детей. В городе началась паника, но её быстро пресекли. Раненых увезли в больницы, пожары потушили.
Среди погибших были не только кабиндцы, но и граждане Португалии и Испании, которые работали в Кабинде на нефтяных вышках и на протяжение многих лет жили в столице СРК со своими семьями.
Президент СРК отдал приказ о эвакуации женщин и детей из Кабинды в Ландан, на аэродроме которого был развернут палаточный городок. Паспарту связался с дипломатами Португалии, США и Республики Конго, задав им один вопрос: «Что это было? Вы же давали гарантии, что Заир не будет наносить удары по городской черте?». В ответ, те лишь развели руками, мол, сами в шоке! Дескать Мобуту Сесу Секо совсем слетел с катушек из-за вашего утреннего удара по его войскам.
Ещё в середине лета, когда обстановка между Заиром и СРК была накалена до предела, а обе стороны понимали, что война неминуема и близка, Паспарту озадачил консула СССР, что СРК необходима своя система ПВО, которая могла бы сбивать самолеты противника на их максимальных высотах, то есть 10-15 километров. Под эти параметры подходили «Кубы» и «Буки», но «Бук» был только принят на вооружение и нам бы его конечно же никто не дал, а вот модернизированные комплексы «Куб» вполне можно было бы купить у СССР. Даже старые С-75М «Волхв» и С-125 «Нева» тоже справились с поставленной задачей.
Москва ответила, что не против поставить системы ПВО, но тогда о нашей тактике «усидеть на двух стульях» придётся забыть, ибо для Запада появление в армии Кабинды советских систем дальнобойного ПВО означало окончательный переход под протекторат Союза.
А Кабинде пока это было не выгодно, СРК надо было как можно дольше оставаться в поле нейтралитете, чтобы получать из Запада те технологии, которых не было в СССР. В общем ПВО СРК к началу войны с Заиром не располагало системами позволяющими работать по целям, летающим выше 5 километров.
К тому же Москва не хотела окончательно портить отношение с Заиром и Анголой. Передача Кабинде систем ПВО и другой тяжелой технике говорила бы обеим африканским странам, что с этого дня СРК самостоятельная держава, которая может открыто соперничать с соседями.
В середине лета Паспарту также встречался с западными дипломатами, которым призрачно намекнул, что хочет закупить у них системы ПВО, но нелегально, чтобы не расстроить своих советских союзников. Запад ответил примерно в том же стиле, что и советские дипломаты, мол мы бы не против, но тогда вам надо окончательно переходить под нашу «крышу». Эти же дипломаты предложили выход из сложившийся патовой ситуации – вместо того, чтобы тратить деньги на закупку дорогостоящих систем дальнобойных ПВО, лучше потратить эти деньги на взятку нужным людям в Киншасе, которые выступят гарантом неприменения боевой авиации против гражданских объектов.
Сумма «гарантий» – 5 млн. долларов. Руководство СРК согласилось на такой вариант, выделили положенную сумму…а в итоге 2 сентября 1983 года по жилым кварталам Кабинды был нанесен авиаудар. Погибли мирные граждане. Вывод: «Никогда не верь в гарантии Запада, даже если ты их оплатил в долларах».
Вечером 2 сентября из Москвы пришло сообщение, в котором Кабинду оповестили, что в течение недели в водах кабиндского залива бросят якорь несколько боевых советских кораблей на чьи бортах есть системы ПВО способные накрыть своим «зонтиком» столицу СРК. Таким образом Москва брала под защиту граждан СССР и дружественных ей стран, которые находились в Кабинде…ну и заодно простых кабиндцев.
Такой вариант должен был устроить всех. Вот только как продержаться целую неделю?
В 22.00 по местному времени 2 сентября по городу Кабинда вновь был нанесен ракетно-бомбовый удар заирской авиацией. Жертв ночного удара было немного меньше, потому что часть граждан была уже эвакуирована из города, но все равно они были. Двадцати три погибших и тридцать восемь раненых, среди них двое детей.
Эвакуация гражданского населения из города продолжалась всю ночь, часть граждан Кабинды согласилась принять на своей территории Республика Конго, благо граница с ней была всего в тридцати километрах севернее Ландана. Беженцев перевозили через границу, где тут же организовывали палаточный лагерь снабжая кабиндцев всем необходимым.
Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы переломить ситуацию и заставить авиацию Заира перестать бить по гражданским объектам. Если каждый день будет гибнуть сотни мирных граждан и столько же будет раненных, то за неделю, пока прибудут военные корабли СССР, развёрнутые до этого госпитали, просто не справятся с потоком раненых.
Решение этой проблемы имелось, но привести его в жизнь планировалось не раньше, чем через пару дней активных действия Заира, но поскольку Киншаса применила боевую авиацию по мирным гражданам, то придётся уже сейчас переходить в наступление. Рискованно, конечно, группировка заирской армии в Моанда еще очень сильна и идти на штурм этого города еще очень рано, но что поделать, если всё складывается таким образом, что по-другому никак.
Глава 5
В ночь со 2 на 3 сентября танки Т-34-85 были переброшены с аэродрома Кабинды к третьей линии обороны Южного фронта. В течение всей ночи в «серой зоне» наши разведчики «делали шум»: ревели мотоциклетными моторами без глушителя, взрывали гранаты и взрывпакеты, стреляли из 50, 82мм минометов и РПГ в сторону врага. В общем не давали заирцам спать, приучая их к беспокоящему ночному шуму.
Сперва противник агрессивно реагировал на нашу «свистопляску»: стрелял в ответ из минометов и ствольной артиллерии, выпуская снаряды в ночную тьму, ориентируясь по звуку. С каждым часом ответный вражеский огонь становился все реже и реже, заирцы поняли, что мы никаких наступательных действий не предпринимаем, а просто злим их, не давая отдохнуть.
По донесениям нашей разведки, которая скрытно подобралась к заирцам вплотную, стало понятно, что противник убрал свои войска с территории СРК и развернул основные силы в деревне Виста и городке Моанда. В полосе нашего первого оборонительного участка остались лишь небольшие группы дозорных.
За два часа до рассвета вдоль береговой линии в сторону границы выдвинулась колонна состоящая из танков Т-34-85 в количестве 8 штук, пикапов, унимогов и грузовиков, общим числом не меньше сотни. В кузовах пикапов располагались штурмовики «Вольных стрелков» из наиболее «отмороженного» Первого батальона, те на чьих черных шевронах помимо красного АК и звезды была нарисована еще и цифра 1. Это был мой «именной» батальон, обычно в бой этих «отморозков» вел лично я, но сейчас вместо меня был мой начштаба югослав Милош Бабич, который прибился к «Вольным стрелкам» в самом начале становления отряда.
Милош был сербом, в Африке оказался случайно, он сбежал с корабля, на котором служил матросом и «загулял», после чего его посадили в местную каталажку, из которой он тоже сбежал, а потом серб прибился к нам.
На крышах пикапов были установлены крупнокалиберные ДШКМ, обычные пулеметы ПКМ и АГСы. Пикапы – эдакие боевые тачанки, которые должны прикрывать танки от гранатомётчиков заирской пехоты.
В унимогах и грузовиках везли минометы, зенитные орудия и личный состав. Задача, стоявшая перед Милошом: прорвать оборону противника, смести его дозоры и закрепиться на границе в деревеньке Лема по чьей земле проходила граница между Заиром и Кабиндой. Своих гражданских из Лемы мы вывезли еще в начале августа, когда начались первые обстрелы нашей территории.
Дозорные отряды заирцев в «серой зоне» банально прозевали подход нашей штурмовой колонны, потому что последние часы привыкли к шуму с нашей стороны. Танки выскочили на отремонтированную заирцами дорогу и прибавив ходу рванули в сторону границы. Заирские военные, находившиеся в «серой зоне» и в пределах нашего первого участка обороны были уничтожены огнем с пикапов или взяты в плен.
Выйдя на прямой участок дороги танки Т-34-85 развернулись широким фронтом и включив установленные на башнях мощные фонари открыли огонь. Сразу за танками двигались пикапы, где тоже были зажжены прожектора, лупившие сильными лучами, ослепляя заирцев. Над кабинами пикапов и башнями танков разносился многоголосый рев ручных сирен, которые использовали специально для создания этой какофонии звуков.
Все согласно проверенному веками канону. В ветхозаветной «Книге Судей» рассказывается о Гедеоне, полководце, который решил пойти на военную хитрость при сражении евреев с мидийцами. Правила ведения войны в те времена предполагали, что на сотню солдат приходился один человек с светильником и один трубач. Гедеон отобрал триста солдат, которым раздали светильники и кувшины, с помощью которых они скрывали сияние светильников, помимо этого у каждого воина была труба. В сумерках малые силы Гедеона окружили лагерь своего врага, и по сигналу солдаты сняли кувшины со светильников и затрубили. В лагере мидийцев началась паника, которая предопределила их поражение, ведь мидийцы, потеряв мужество, бежали и были разгромлены.
Хлопали АГСы, закидывающие десятки ВОГов на позиции заирцев, стучали очередями крупнокалиберные пулеметы, гремели танковые пушки, ревели «машинки» ручных сирен, оглушая своим ревом и без того ошеломленного противника.
Помимо ветхозаветного Гедеона подобной тактикой ошеломления противника пользовались и командиры РККА в годы Великой Отечественной войны. Утром 3 ноября 1943 года, чуть севернее Киева, с Лютежского плацдарма ударили основные силы 1-го Украинского фронта. В атаку пошла 38-я армия Москаленко при поддержке 5-го танкового корпуса, прорвала первую линию обороны фрицев, но под вечер была остановлена. Более того, гитлеровцы перешли в мощную контратаку и наступление на Киев оказалось под угрозой срыва. Сталин негодовал. Тогда Ватутин сделал ставку на танковую армию Рыбалко. Она должна была прорвать оборону врага без поддержки пехоты.
Командарм Рыбалко приготовил для противника сюрприз, а именно –психическую атаку. Поздним вечером 4 ноября 1943 года, в темноте, построившись клином с включенными фарами и под дикий вой сирен, в атаку устремились танки 6-го танкового корпуса. На километр позади также с зажженными фарами и под рев сирен двигался 7-й танкового корпуса. Фашисты были ошеломлены, вой сирен ввергал их в панику. Они дрогнули и побежали. В свою очередь танковые корпуса их преследовали и смели все линии обороны.
Так что ничего нового я не придумал, лишь использовал опыт мудрых и ветхозаветных предков (не уверен, но вроде у меня в роду тоже есть кто-то из евреев).
Лему взяли с ходу, наши танки проскочили её насквозь. Штурмовики, рассыпавшись с пикапов, тут же начали зачищать деревеньку, а «тридцатьчетверки» застыли на южной оконечности поселения, строго на линии государственной границы.
– Бык на связи, – доложил мне связист, переведя с армянского услышанное в радиоэфире донесение. – Милош вышел на границу, готовы идти дальше. Что делать?
– Что делать? – проворчал я себе под нос. – Как думаешь стоит идти на Моанда? – спросил я у Носова, который, как и я находился на КП Южного фронта.
– Не знаю, – пожал плечами Кирилл, – я бы рискнул.
– Передай Быку, чтобы Милош двигался вперед и закрепился в городской черте Моанда, – приказал я радисту. – Второй и третий батальон пусть выдвигаются вперед и поддержат Милоша. Быку перенести свой КП в Лему, там же развернуть артиллерию. Если позволит обстановка артиллерию передвинуть ближе к противнику, для поддержки наших бойцов в городе. Мирное население Моанда вывозить в Кабинду используя наши грузовики и трофейный транспорт. В деревню Виста высадить десант с моря.
Через час танки Т-34 подошли к северным окраинам Моанда. Перед Моанда с нашей стороны был важный стратегический перекресток, одна дорога шла в город, а вторая уходила на восток и по ней можно было добраться до портового города Бома, где была налажена переправа через полноводную Конго. Никто этот перекресток не охранял. Со стороны заирцев – это сущее раззвиздяйство. На этом перекрестке был выставлен усиленный минометами блокпост, а дорога на Бома заминировали, так как по ней заирцы могли перебросить подкрепление к Моанда.
Завязались городские бои, многие заирские солдаты в панике бросая оружие бежали в сторону городского аэродрома, откуда их можно было эвакуировать только самолетами. Но дело в том, что из-за огромной толпы заирских вояк на взлетном поле ни один самолет не мог подняться в воздух.
Удивительно, но на взлетном поле сейчас было заирцев в десять раз больше, чем атакующих Моанда кабиндцев – против десяти тысяч солдат армии Заира работало всего три батальона «Вольных стрелков», и то они не были задействованы целиком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nikolay-marchuk/volnye-strelki-2-70631326/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Николай Марчук
Тип: электронная книга
Жанр: Попаданцы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 13.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Я, Григорий Петрович Чехов, военнослужащий 10 ОДШБ, летом 2023 года, в ходе выполнения боевого задания в зоне СВО героически погиб. В себя пришел в 1981 году в Африке, мое сознание оказалось в теле моего отца, который был военным советником. я знаю, что СССР распадется в 1991 году, знаю, что в 2022 году начнется СВО. я много чего знаю. У меня есть возможность все изменить.