Главная страница | Современная русская литература | Король, который видел сны

Король, который видел сны
Иванна Малицкая
Маги пришли в миг людей спасаясь от вечного холода собственного погибшего мира, надеясь на новую жизнь. Но среди них нашлись и те, что решили воспользоваться правом сильного и покорить себе обретенный дом. Они потерпели поражение, на многие столетия поселив между двумя народами жестокую вражду. Но, предвидя большую войну, король Ивэйн решил изменить устоявшийся порядок, выбрав себе в жены Аду Ориа – Внучку своего прежнего наставника, в которой слилась кровь магов и людей. Им предстоит столкнуться характерами и убеждениями друг с другом и со всеми, кто посягнет на свободу Нардина – их общей и любимой страны.

Иванна Малицкая
Король, который видел сны

1
Я была совсем еще девчонкой, когда глава моего Ордена явилась в дом моих родителей чтобы объявить общую волю и желание.
Ее речь началась, неудивительно, со слов о большой чести и ответственности, судьбе Ордена, судьбе нашего народа и, лишь затем, о моей собственной судьбе.
Моя кровь свершит историю, сказала она, тоном настолько торжественным, что замер даже мамин кот на каминной полке.
Все взгляды были обращены на эту женщину.
Я не могла дышать, пытаясь угадать, что именно за честь выпала на мои плечи.

Торжественный голос ударил по моему воображению, как волны по скалам.

? Ты станешь женой короля.

Я не поверила.

Про себя прошептала заклинание отмены всех чар – вдруг глава ордена лишь обличье, за которым скрывается враг?

Женщина только слабо мне улыбнулась, ощутив магию.

? Поверь, если бы я была недругом, наверняка позаботилась бы, чтобы твое заклинание не сработало.

Что отвечать я не знала.

Стать женой короля!

Каждый в стране знал, что король не терпит магов. Весь монарший двор не терпит магов. Мы вечно за шаг до того, чтобы оказаться вне закона, а уж с теми, кто этот шаг все же делает, король совсем не церемонится.

Немыслимо, чтобы он взял в жены кого-то из нашего народа! Пустил так близко к себе и к делам государства.

? А король наш? Тот же, что был вчера?

Отец ухмыльнулся, одарив меня совершенно особенным взглядом. Будто был уверен, что девушка, которой только что сообщили о скором браке, должна задавать совсем другие вопросы.

? Милостью Божей в Нардине царствует Его Величество король Ивэйн.
Я медленно кивнула, осмысливая услышанное.
? Оставить вас наедине? – спросила мама.
? Если позволите.
? Хорошо.
Отец кивнул, протягивая маме локоть. Слуга потянул дверь, но голос нашей гостьи, немного насмешливый, их остановил.
? Твой кот, Мариса.
Мама легко улыбнулась, кивнув Сету, который, выглядя оскорбленным, манерно спрыгнул с каминной полки и покинул комнату.
Дверь закрылась, и я осталась вдвоем с главой ордена.
До сегодняшнего дня я видела её лишь несколько раз, но ни разу не разговаривала. И уж точно никогда не думала, что мне придётся это делать.
Госпожа Никайя Адлард больше полувека внушала неоспоримое уважение не только Чародейскому Ордену, но и всему народу магов. И я готова была честно признать, что мой трепет, по большей части, не что иное, как весьма прозаичное малодушие.
? Присядем?
Женщина изящно повела рукой, будто это я была в ее доме, а не наоборот.
? Хорошо.
Мы сели друг напротив друга, и я поймала на себе изучающий взгляд.
? Как радушная хозяйка, ты должна была бы предложить мне что-то выпить.
? Я же знаю, что вы откажетесь.
? Но учтивости это не отменяет. Королева должна знать такие вещи.
? Я не королева.
? Но ты ею будешь.
? Говорите об этом, как о решенном деле.
? Так оно и есть. Завтра тебя представят королю, и я не вижу причин, по которым он тебя не примет.
По коже прошел холодок от бесстрастности этих слов. «Не примет». Будто я жертвенный агнец из древнего языческого обычая…
? Не глупо спрашивать почему я?
? Я слышала вопросы и глупее. А здоровое любопытство еще никому не навредило. Выбрали тебя потому, что ты одна из немногих, в ком весьма удачно сочетались возраст, происхождение и образование. И ты достаточно красива.
? Ясно. И что мне просто нужно… выйти замуж?
Госпожа Адлард довольно улыбнулась, явно уловив сомнение в моих словах.
? Надеюсь, ты помнишь, что быть членом Ордена – долг пожизненный.
? Помню.
? Король желает заключить брак с представительницей нашего народа, чтобы положить конец многолетней вражде. Но эта вражда приучила нас быть очень осторожными.
? И я должна буду… шпионить за ним? Докладывать Ордену?
? Всего лишь исполнять свои клятвы.
? Если я откажусь это делать?
Женщина наклонила голову, будто пытаясь понять, что имеено побудило меня задать вопрос. Страх, или гордость?
? Законы Ордена исключений не имеют.
Я кивнула, подумав, что гораздо проще было бы сказать короткое и ясное «умрешь».
? Если король все же не захочет на мне женится?
? Мы найдем тебе замену.
Не то, чтобы я ждала иного.
? Но не будем думать о плохом. Как я и сказала, я уверена, что ты подойдешь.
? Вы даже не спросили моего согласия. Или это приказ Ордена?
? Я не люблю слово приказ. Предпочитаю уважительную просьбу.
В ее голосе появился строгий нажим, который был все же более применителен к приказу, а не к уважительной просьбе.
? Хорошо.
? Когда все решится, мы будем видеться чаще. Но сейчас я тебя оставлю и пойду поговорю с твоим отцом.
Я молча кивнула.
? Всего хорошего, леди Ориа.
? И вам, госпожа Адлард.
Мама вошла сразу же, как только открылась дверь. Уважительно кивнув Никайе, она подошла ко мне, держа на руках все еще недовольного Сета.
? Как ты?
? Немного обескуражена.
Кот прыгнул мне на колени, и, недолго думая, улегся, громко мурлыкая. Спокойствие разлилось по всему телу, и я наконец поняла, насколько сильно поддалась переживаниям.
? Спасибо, Сет, – он довольно прикрыл глаза.
? Никайя сказала, когда тебя представят королю?
? Завтра.
? Завтра? Выходит – дело решенное.
? Я могу ему не понравится.
Мама улыбнулась, со смесью снисхождения и гордости.
? Это вряд-ли. Но меня волнует не это. Расскажи мне все, о чем вы говорили.
? Да ни о чем по сути. Она напомнила мне о клятвах Ордена, и намекнула, что, став королевой, мне придется шпионить за королем.
? Шпионить? За Ивэйном? Как будто он тебе это позволит.
? Никайа сказала, что они выбрали меня, потому что во мне удачно сочетались возраст, происхождение и образование. Думаю, она надеется, что я стану читать его мысли.
? Вполне вероятно.
? Даже если бы я могла сделать это так, чтобы он не заметил, я бы не стала. Это бесчестно.
? Вряд ли честь волнует Орден сейчас. Они наверняка напуганы.
? Напуганы?
? Зачем королю женится на ком-то из волшебного народа?
? Установить мир.
? Ни его предков, ни его самого это никогда не волновало. Наверняка здесь есть какие-то скрытые мотивы. Да и потом, для мира есть дипломаты.
? Но все знают, что браки надежнее бумаги.
? Услышь твой дед эти слова, он бы сиял от гордости.
Я рассмеялась, и мама тоже.
? Он бы обрадовался этому браку, я думаю.
? А ты? Ведь, в конечном итоге, меня волнует, только что ты думаешь об этом браке. Только честно, Ада, ведь я твоя мать.
Все случилось слишком быстро.
С полчаса назад я все еще сидела в отцовской библиотеке, предвкушая еще один скучный день.
А теперь мама смотрит на меня, ожидая честного ответа на вопрос, о котором я сама еще не успела подумать.
Меня сватают за короля. Что я должна об этом думать?
Я помню его суровым мужчиной на похоронах деда. Это был единственный раз, когда мне довелось его видеть.
Но слышать приходилось часто.
Один из моих преподавателей называл его противоречивым правителем. Преподаватель был человеком. Маги звали короля Ивэйна жестоким тираном.
Его законы запрещали моему народу создавать школы, строить свои города и жить большими группами, владеть оружием, накапливать капитал, селится в черте больших городов и получать образование в школах и академиях.
И все же его законы были гораздо мягче законов его отца и деда.
Он позволил Ордену выйти из тени, хоть и ограничил в правах, позволив лишь раз в году созывать общее собрание, после которого давал Никайе Адлард аудиенцию.
Старшие маги считали это благом. Первым маленьким шагом к давней мечте о мирном сосуществовании.
Молодые были не согласны. Их король не щадил. Бунты тонули в крови, а за ними следовали сыски и назидательные наказания.
К своему народу он был строг не меньше. О нем говорили, что если не останется никого, способного сплести веревку для виселицы, он станет это делать сам.
И он станет моим мужем…
? Я не знаю. Мне ли жаловаться на судьбу? Не будь я Ориа, меня бы выдали замуж уже давно, лишь бы люди не назвали невестой дьявола и камнями не забросали.
? Но ты Ориа. А значит ты вправе решать за себя сама.
? Отец…
Он не выглядел злым, или расстроенным. Больше чем я или мама он выглядел спокойным. Положил руку на плечо маме, несильно сжав, и мягко мне улыбнулся.
? Моему тщеславию по нраву мысль, что моя дочь станет королевой. Но хочешь ли этого ты?
? Я его не знаю.
Наверное, в этом был главный мой страх. В том, что не смотря на все слухи и факты о жестоком короле, я совершенно ничего о нем не знала.
? Никто не знает. Но твой дед любил его. А значит, плохим человеком он быть не может.
? Мой дед любил его мальчиком, а не королем.
Мама усмехнулась, и в ее взгляде появилось знакомое лукавство.
? Однажды ты поймешь, что мальчик и король, это по сути одно и то же.
? Но вокруг него столько страха…
Отец улыбнулся, и присел передо мной, крепко сжав руки.
? Слабые всегда боятся благородства.
Я улыбнулась тоже.
? Бедный дедушка, мы вспоминаем его слова сегодня уж слишком часто.
? Он бы гордился, если бы его внучка стала королевой. Но еще больше он гордился бы, если бы она смогла отказаться, если действительно этого не хочет.
Я смотрела в глаза отца и прекрасно отдавала себе отчет, что если бы он решил защитить меня от Ордена, ему бы это не стоило ничего. Его имя позволило бы мне отвергнуть любые принесенные магам клятвы.
Но в то же время именно оно не позволило бы мне этого сделать.
Я смотрела в глаза отца.
? Так что, поедем завтра к королю?
? Да.

2
Как описать столицу Нардина?
Назвать ее восхитительной? Великолепной? Захватывающей дыхание?
Всего этого было бы мало, чтобы описать чувства которые вызывал этот город.
Ашт сиял золотом и белым камнем, поднимал свои тонкие шпили к самым облакам и окунал с головой в свой гул, едва переступишь порог.
Приезжая сюда, я всегда радовалась, что живу за городом.
Столица обманывала своей величиной, заставляя поверить, что среди улочек и неутихающей толпы можно затеряться бесследно.
Но здесь, как нигде в мире, ты оказывался на виду.
Я непроизвольно натянула капюшон плаща пониже, чтобы скрыть лицо и особенно островатые уши, выдающие во мне чародейку.
Когда проедем нижние районы, это может и не доставит проблем, но здесь, среди рабочих и приезжих крестьян, лучше быть осторожнее.
Отец мой жест увидел, но не сказал ничего. Он привык к этому с мамой, но всегда надеялся, что его дочери прятаться не придется.
Он происходио из той группы дворян, что считали магов равными себе по воле и разуму существами, а не греховными созданиями.
Таких, как его род, было не много, но они, как и мой дедушка, считали, что бунтами к согласию не прийти. Что время и мирное просвещение на равне с личным примером – лучший способ.
Поэтому дедушка с бабушкой совсем не возражали, когда их единственный сын выбрал себе в жены чародейку. Они любили их обоих. Они вообще всех вокруг любили.
? Устала?
Я так глубоко задумалась, что совсем пропустила момент, когда мы въехали в верхний город.
? Совсем немного.
Папа улыбнулся, переходя с рыси на медленный шаг. Мы подъезжали ко дворцу, венчающему все великолепие столицы.
? Герцог Ориа. Король ждет меня.
Отец блеснул печаткой на большом пальце, и стражники поклонились и открыли ворота, даже не взглянув в мою сторону.
У входа во дворец нас уже встретили придворные.
? Рад видеть вас герцог, и вас… миледи. Король ожидает.
? Благодарю.
? Следуйте за мной.
Человек в ливрее повел нас за собой, и я тихо шепнула отцу:
? Нам не дадут времени привести себя в порядок?
? Мы приехали не из далека, а король очень ценит свое время.
? Но хотя бы пыль с лица смыть…
? Ты с ней выглядишь довольно воинственной. Тебе идет.
? О, спасибо большое, отец, – отвеила я не без иронии.
Мы шли по коридорам замка, а я думала только о том, что это мой будущий дом. Что я буду жить среди этих витражей, высоких лестниц и путаных коридоров.
Мы все поднимались и поднимались, и ноги, уставшие от езды верхом уже ощутимо ныли, когда наконец человек в ливрее остановился перед высокой резной дверью.
Короткий стук. Не менее короткое «войдите».
? Герцог Ориа, Ваше Величество.
Слуга низко поклонился и я впервые за много лет увидела своего короля.
Он остался почти таким же, как и был, когда я видела его в последний раз. Немного постарел.
Дверь стукнула, закрывшись за слугой.
? Рад видеть тебя, Лука.
? Ваше Величество.
Отец поклонился, прежде чем подойти, и я, как и полагается, присела в реверансе. Но на меня король даже не смотрел.
Он поднял что-то со стола перед собой и протянул папе.
? Это для усыпальницы твоего отца. Скорблю по нему до этого дня.
? Благодарю, это большая честь.
Что-то золотое сверкнуло между пальцев папы, прежде чем скрылось под его камзолом.
? Честно сказать, я догадывался, что Никайя выберет твою дочь. Рад, что догадка подтвердилась.
Я опешила от его прямолинейности. Как король, он конечно мог не считаться с придворными условностями. Но… мог бы хоть сделать вид, что это все не сухая договоренность.
Отец заметил мое замешательство и лишь улыбнулся, видимо, не ожидая ничего другого.
? Полагаю, ты даешь свое согласие, как отец?
? Да, Ваше Величество. Но окончательное решение за Адой.
Я подняла голову, и в этот же момент король посмотрел на меня. За целую вечность я не поняла бы, что он в этот момент чувствовал.
? Позволишь мне остаться с ней наедине?
? Как прикажете.
И, снова поклонившись, отец вышел.
Я смотрела на того самого жестокого и беспощадного короля и думала о том, что он слишком человечный. Мне бы хотелось, наверное, чтобы он был некрасив.
Чтобы на лице были страшные шрамы, а тело было изувечено каким-то уродством. Тогда он гораздо больше соответствовал тому, что о нем говорят.
Но передо мной стоял всего лишь человек. И смотрел на меня точно так же изучающе. Оставалось только думать, обманулся ли он в ожиданиях тоже.
Не знаю, ждал ли он, что я попытаюсь первой начать разговор, но в конце-концов, сам нарушил тишину, первым спросив:
? Ты боишься меня?
? Нет.
Усмехнулся.
? Я знаю, что вы, чародеи, кроме прочего выбираете себе одно умение, которое совершенствуете всю жизнь. Какое твое?
Я опустила взгляд, думая о том, что ответ ему наверняка придется не по душе.
? Я читаю мысли.
Король нахмурился. Затем криво улыбнулся.
? И о чем же я думаю сейчас?
? Вероятно, о том, что это делает меня безупречным шпионом возле вас.
? Неплохо.
? Нетрудно догадаться.
? Догадаться?
Я улыбнулась.
? Чтобы действительно прочесть ваши мысли мне нужно хоть немного прикоснуться к вам. К коже. Или крови.
Его лицо перекосило. То ли от отвращения, то ли просто от неприязни.
? Мало толку от такого… таланта.
? С годами это будет не нужно. Но эта наука одна из самых сложных, и нужно очень много времени чтобы достичь совершенства.
? Почему выбрала ее?
? Дедушка посоветовал.
Мысли о дедушке всегда придавали мне смелости. Я помню, как он все время повторял, как сильно гордится мной, будто знал, что когда его не станет, эти слова станут мне дороже любого наследства.
? Ты верно не знаешь, но он спас мне жизнь.
? Правда?
? Да. Более того, он был достаточно благородным, чтобы об этом не узнал никто кроме него.
? Он был лучшим из всех, кого я знала.
? Из уважения к нему, я скажу тебе правду, надеясь, что она, как и мой долг перед твоим дедом, останется между нами.
? Конечно.
Он обошел свой стол, оперевшись на него и скрестив руки на груди. Долго смотрел на меня, будто пытался понять, стоит ли все же доверять мне.
? Близится большая война. Я не знаю сколько у меня времени, может год, может пять лет, может десять. Но война будет. И я хочу сделать все чтобы её выиграть. А для этого мне нужно спокойствие в моей стране.
? Поэтому женитесь на чародейке?
? Это должно вас успокоить, ведь так?
? Могли бы просто изменить законы, из-за которых маги бунтуют.
Он ухмыльнулся, насмешливо прищурившись.
? О, у тебя будет достаточно времени чтобы изменить свое мнение.
? О моем народе? Или о Ваших законах?
? Предоставлю выбор тебе.
Я нахмурилась, только развеселив его. Вся смелость от этого вдруг собралась в одно, и я, не думая, выпалила:
? Я слышала, что выбора вы не даете никому.
? Что еще ты слышала обо мне?
В его глазах появился опасный блеск, разом лишивший меня малейшего желания дерзить.
? Много… чего.
? Ну, говори.
? Не стану.
? Испугалась?
? Нет, но не стоит подобное говорить будущему мужу.
? Мужу полагается говорить правду.
Я не нашла что ответить. Он медленно кивнул, уставившись в широкое окно, за которым было только солнце и небо.
Повернувшись, король взял со стола что-то маленькое. Покрутил в пальцах и показал мне кольцо.
? Хочешь знать историю этого кольца?
? Да.
? Оно было одним из даров, что твой народ преподнес моему предку, когда пришел в наш мир. Мой род использовал его как один из символов власти. До того как вы нас предали.
Он играл кольцом, перебирая его между пальцев на вытянутой руке.
? Люди тоже совершали ошибки.
? Я не скрываю своих предубеждений. Но ради своей страны я готов переступить через них. Мой вопрос – на что готова ты? Потому что легко тебе не будет. Точно не здесь, не в моем дворце.
? Я ведь Ориа. Natus in igne, obduratus in veritate.
Мне самой эти слова показались слишком торжественными. Но король улыбнулся.
? Закаленные истиной… Скажите мне правду, леди Ориа. Если бы выбор был только в твоей воле, ты бы стала моей женой?
Правду? Я понятия не имела, чего мне будет стоить правда. Но, глядя в глаза короля, точно знала, что ложь обойдется дороже. Ведь мы оба наверняка знали ответ.
? Нет.
? Спасибо за честность.
? Но я…
Я замялась не зная толком, что и зачем хочу сказать.
? Да?
? Я никогда не предам вас. Ни в чем. Я вам клянусь.
Древнее кольцо замерло в пальцах короля. Он опустил руку, и тяжело вздохнул, прежде чем начать говорить.
? А если чтобы не предать меня нужно будет предать Орден? Как ты поступишь?
? По чести.
Король усмехнулся, и подошел ближе, меньше чем на вытянутую руку. До этого момента я думала, что от него должно разить холодом и страхом. Но он был лишь человек.
? Узнаю ли я, что ты лезешь в мою голову, когда дотронусь до тебя?
? Да.
? Как?
? Голова будет болеть.
? Сильно?
? Зависит от того, насколько сильно вы будете сопротивляться.
Он кивнул, и протянул руку, ожидая, что я вложу свою ладонь в его.
Моя рука была холодной от волнения, и я отчего-то была уверенна, что он подумал, что у чудовищ, которыми для него был мой народ, руки и должны быть холодными. Но проверять догадку не стала.
? Я тоже дам тебе клятву, Ада Ориа. Не о любви, но о верности. И, по воле Господа, нам не придется наши клятвы нарушить.
Я подняла взгляд на короля. А он смотрел на мою руку, надевая кольцо.

3
Свадебные хлопоты всегда должны приносить удовольствие.
Но я волновалась. Я сидела в родительском доме, бесконечно обсуждая с мамой и строгой придворной дамой, не выказывающей ко мне никакой симпатии, бесконечное множество деталей.
Уютное родное гнездышко, сразу же как мы с отцом вернулись из столицы, превратилось в центр всемирного переполоха.
Разговоров только и было, что госпожа станет королевой.
А я слишком быстро стала уставать от общества даже тех, кого искренне любила, и предпочитала тихо прятаться в библиотеке, бесконечно рассматривая свое кольцо и думая, правильно ли поступила.
? Когда ты была маленькой, ненавидела играть в прятки.
Я улыбнулась, оторвавшись от книги.
? Я ненавидела быть той, кто ищет. Прятаться мне очень даже нравилось.
? Ты была слишком маленькой и шустрой, чтобы найти тебя было легкой задачей. Но теперь тебе будет посложнее.
? Хочешь испытать меня, Люций?
? Точно не в игре в прятки.
Старый учитель протянул мне руку.
? Не думаю, что сейчас во мне достаточно концентрации.
? Плохо. Твое умение не должно зависеть от внешних обстоятельств.
? Знаю. Но… Ты думаешь, я правильно поступила?
? У тебя есть верный способ узнать мое мнение. – Люций повернул руку ладонью вверх, повторив свой приглашающий жест.
Я не удержалась от недовольного вздоха, но обхватила руку учителя.
В этот раз, в отличии от остальных наших уроков, он позволил мне беспрепятственно увидеть свои мысли. Мелькающие картинки, больше похожие на цветные лоскуты.
Один был невероятный… Переливался светом, звучал как смех и радость. Там были объятия и счастье всех народов.
Другой…
Я испуганно одернула руку, тут же отвернувшись к окну. Пыталась сдержать слезы, собравшиеся в уголках глаз.
? Ты видела мою мечту и мой страх.
? Второе… Это ведь было воспоминание?
? И да, и нет. Это – ловушка сознания. Оно играет и с тобой и со мной, смешивая воспоминания и страхи, создавая несуществующее. Одна из вещей, которым ты должна научится – отделять правду от вымысла в таких видениях.
Люций сел рядом, крепко сжав мою руку. Он был старым мастером, одним из лучших, поэтому я никогда не смогла бы сказать, читает он мои мысли или нет.
Но ему я доверяла всецело, и готова была пустить в самые глубокие уголки моей головы, зная, что он не станет смеяться над моими мечтами или взращивать мои страхи.
И в этот раз тоже, может он и ходил по тонким ниткам моих мыслей, но все так же позволил положить голову себе на плечо.
? Главное никогда не сомневайся в себе. Тебе еще многому нужно научится, многое пережить и понять, но я знаю твое сердце и твой разум. И сейчас верю в них больше, чем когда-либо.
? Не надо, Люций. Не возлагай на меня надежд.
Старик улыбнулся, потрепав меня по волосам.
? Если бы только это было в моих силах.
? Одна из причин моих сомнений – эти надежды. Я была в Ордене, и все смотрели на меня как на спасительницу. Будто я герой одного из пророчеств, которые так любят люди. Но я не думаю, что король позволит мне решить хоть что-то, или влиять на его решения. Он женится на мне лишь для вида, я уверенна.
? Даже, если так! Мое дорогое дитя, ведь каким разным может быть вид! Не будь его соправителем, не выбивай у мужа свободу магам, но лишь стой рядом с высоко поднятой головой. Будь благородной, и на каждый презрительный взгляд отвечай с достоинством. Будь доброй, преданной и мудрой. Неужели думаешь, нужно что-то большее?
? Никайя ясно дала понять мне, что ждет… определенных действий.
Люций сменил добрую улыбку на лукавую, хитро подмигнул, хоть и не без грусти в глазах.
? Никайя Адлард сильная женщина. Глава Ордена. Но ты станешь королевой Нардина.
Я смотрела на учителя, ожидая еще мудрых слов. Еще наставлений. Еще советов. Еще многого, что хоть на пару шагов оттащило бы меня от необходимости принятия собственных решений.
Но его лицо стало строгим. Таким, каким я увидела его впервые, пятнадцать лет назад, когда дедушка привел Люция в наш дом.
? А теперь отбросим дружбу, леди Ориа. Время учебы.
И, совершенно без предупреждения, как делал всегда, полез в мои мысли.
Первым уроком, который Люций преподал мне, что если войти в разум человека достаточно неожиданно, можно узнать о самых больших его тайнах.
Он учил меня не только магии, но и умению говорить с людьми. Отвлекать их, путать и лишать бдительности. То же самое частенько делал со мной, пытаясь приучить всегда быть начеку.
Сегодня я забыла этот урок.
И густо покраснела, когда он оставил мои мысли, улыбаясь с неловкостью старика, на время забывшего, что значит юность.
? Вот значит, что тебя беспокоит больше всего?
? Неправда!
Мы оба знали, что то, что он увидел – самая правдивая правда. Но учитель был благородный человек.
? Тогда сегодня, в виде редкой поблажки, позволю тебе только тренироваться на мне.
Я кивнула в знак благодарности.
Но спустя два невыносимо долгих часа, горько жалела об этой «поблажке», жадно глотая мамино зелье, медленно избавляющее от головной боли.
? Как твое путешествие, Люций?
Мамин голос казался страшным громом, и я морщилась, пока Сет терся об мои ноги, сохраняя сочувственное молчание.
? Увидел горы. И врата.
? Ох, сколько бы я отдала чтобы посмотреть…
Учитель подмигнул маме, проделывая человеческий фокус, доставая у нее из-за уха маленький камушек.
? Леди Марисе, со склонов Холодных гор.
Он учтиво поклонился, следуя человеческой традиции, и мама присела в реверансе.
? Благодарю вас, сэр.
Я не сдержала улыбки.
Это был мой мир. Совершенно и полностью мой, созданный родителями для маленькой девочки с острыми ушками.
Дом Ориа был утопией, мечтой… Но лишь небольшим островом в огромном океане людей, таким же маленьким как тот,что крутила в руках моя мама, не ощущая силы Врат.
Я знала, она станет беречь его, как бережет каждую из маленьких частиц ее волшебного наследия. Медный гребень ее матери, купленный за гроши для несостоявшейся свадьбы. Цепочку от часов ее отца… Вырванную страницу из человеческой книги о магах.
Все это наполняло жестяную шкатулку, которая благодаря маминому волшебсту не покрывалась ни ржавчиной, ни пылью многие года. Все это было маминым сокровищем, которое, я знала, она ценила дороже, чем все золото Ориа.
? Когда я смогу прийти для следующего урока?
Я инстинктивно поморщилась, хоть уже ощущала только отголоски боли в висках.
? Ты же знаешь Люций, ты всегда можешь приходить когда и сколько считаешь нужным.
? Да, но Ада теперь не просто моя ученица. Должен же я соблюдать положенную учтивость.
Мама рассмеялась, а я скорчила учителю рожицу из-за ее спины, за что тут же получила легкий мысленный пинок, заставивший меня недовольно фыркнуть.
? Именем дома Ориа, я освобождаю тебя ото всех учтивостей касательно моей дочери. – Мамин тон был излишне торжественен, это уж точно. – По крайней мере до того дня, когда она выйдет из моей власти.
? Благодарю, миледи.
Люций откланялся, и они ушли, смеясь о чём-то своем, взрослом.
? Вот так, Сет, – я подхватила кота на руки, не обращая внимания на его недовольные глаза, – растешь, взрослеешь, собираешься замуж за короля, а они все равно говорят о тебе в третьем лице, когда стоят совсем рядом.
Я смачно чмокнула Сета в затылок, зарывшись носом в шерсть, и он издал привычное обреченное ворчание, которое я привыкла слышать в своей адрес лет с двух.
? Даже к тебе побольше уважения.
Кот согласно мурлыкнул, и, смирившись со своей тяжкой долей, стал устраиваться у меня на руках.
Но как только его тяжелая и мохнатая голова умостилась на лапах, мама вернулась, уперев руки в боки, от представшего перед ней зрелища.
? Ну и ну, Сет, и что я вижу? – она присела, чтобы смотреть коту прямо в глаза. – Сдается мне, я говорила тебе только помочь зелью побыстрее снять боль, а не укладываться спать у Ады на руках, да?
Кот сделал вид что не услышал, выдав себя только слегка дёрнувшимися ушами.
? А ты? Давай ка, поднимайся. Не позволю свадебным хлопотам тебя разбаловать.
? Ну, мам…
? Идем. Не знаю, позволят ли тебе в замке готовить зелья, поэтому нужно запастись хотя бы необходимым.
? Разве нельзя это сделать позже? Я два часа к ряду пыталась прочитать в мыслях Люция всего лишь то, что он бы с радостью отведал утиного жаркого!
Я видела, что мама с трудом сдержала смешок, но все же осталась непреклонной.
? Никаких поблажек, госпожа королевская невеста.
Понимая, что участь неминуема, я сбросила Сета и поплелась за родительницей в подвал.
? Итак, теперь, совмещая приятное с полезным, можем без свидетелей обсудить твой предстоящий праздник.
Я не поняла, что из этого приятное, а что полезное, но предпочла именно эту мысль не озвучивать.
? Ты просто не имеешь права лишать меня удовольствия похлопотать над всем этим, так что будь любезна потерпеть хотя бы несколько дней.
? Я же и так терплю.
? Знаю, и ужасно люблю тебя за это.
? Мам?
? Слушаю.
? Раз уж ты сама спросила, мне обязательно поднимать волосы в прическу? Ведь диадема будет красивой и на распущенных…
Я тяжело выдохнула, ведь знала, мама тут же поймет насколько долго я носила в себе этот вопрос.
Я была лишена ярких глаз чародеев, кажущихся слишком наполненными светом рядом с блеклыми цветами людей, но вот уши…
Мама всегда, абсолютно всегда, поднимала волосы, обнажая свои, даже подчеркивая их сверкающими бриллиантами и сделанными на заказ золотыми дугами, идущими вдоль всего уха, и делающими кончик еще острее.
Но я любила распускать волосы. Так, проходя мимо одного из зеркал в доме, я могла украдкой взглянуть на себя и потешиться мыслью, что никто бы может и не догадался, что я не совсем человек.
Преимущество девичества, с которым я знала, мне придется проститься. Поэтому мне хотелось в последний раз на моей свадьбе представить себя обычной.
Мама молчала. Я повернулась к ней, стыдливо опустив глаза, перебирая в руках связку сушеной полыни. Терла листья между пальцев, даже зная, что потом никакое мыло не вымоет горечь до самого вечера.
? Ты стыдишься?
? Нет, просто… Столько людей. И все станут смотреть…
? Если спрячешь уши, меньше смотреть не станут.
? Но может они смогут увидеть во мне такого же человека?
? Никогда. Хотя бы потому, что ты не человек. Но разве это плохо? Ада, ведь то, что чародейка станет королевой, это такое чудо! Мы и помыслить…
Она резко замолчала, пальцами коснувшись губ.
? Впрочем, я всегда тешила себя мыслью, что я гораздо лучше всех этих человеческих аристократок хотя бы потому, что всегда даю своему чаду выбор. Я от этого не отступлюсь. Но только ты подумай, если станешь прятаться, зачем вообще это все?
Я молчала. И мама тоже. Мы просто стояли в тишине, пока под закопченным котлом сверкало волшебное пламя.
? Прости.
Она вышла, не дав мне даже ответить.
Я почувствовала себя ужасно виноватой. И еще сердитой. И еще вспомнила этот короткий миг смущения, когда Люций увидел мои глупые мысли.
Все складывалось в ноющее чувство вины. Посмотреть со стороны, я казалась себе глупой девчонкой, которая вместо того, чтобы думать о пользе, которую может принести своему народу, думает о всяких глупостях…
Я твердо пообещала себе немедленно поговорить с мамой, отказаться от распущенных волос и начать ходить с гордо поднятой головой, как сказал мой учитель…
И стала варить зелье тихого сна. В конце-концов, мама ведь для этого привела меня… Да и бодрящее зелье мне точно бы пригодилось. И еще зелье от жара, и от опьянения…
Я вышла уже глубокой ночью, подивившись только, что меня никто не искал. Но удивление было не долгим.
У самой моей двери, на полу, совсем не как полагает герцогу, сидел папа, определенно в шаге от того, чтобы уснуть.
Увидел меня сразу же.
? Мама очень злится?
? Не злится вообще. Немного расстроена.
? Я виновата.
? Она сказала мне то же самое.
Он улыбнулся, отряхиваясь, и повел меня за собой по коридору, до самой моей комнаты .
? Тебе давно пора было спать.
? Знаю. Но ты ведь здесь не для серьезного разговора? Еще один я не переживу.
? Ну уж нет, в этом я никогда не был силен. Особенно, когда ты выросла.
? Сегодня я поняла, что совсем не выросла. И Люций, и мама, вот они смотрят на все это действительно как взрослые. А я…
Папа не дал мне договорить, прижимая к своей груди.
? А ты тоже хочешь быть взрослой, как же мне не знать. Не поверишь, мне когда-то было столько же, сколько тебе.
Смеясь, он поцеловал меня, и я почувствовала затылком, как он скривился от всей пыли оставшейся на волосах.
Я засмеялась.
? Иди уже спать.
? Пап?
? Да?
? Я люблю тебя.
? И я тебя.

4
Человеческая вера в единого Бога заключалась в том, что некто сидел на небе, над звёздами, и следил за их жизнью.
В одной из старых книг, которые дедушка купил еще для моей мамы, когда она вышла за его сына, были отрывки воспоминаний прошедших через врата магов, наших предков, что первыми встретились с людьми.
Они писали, что эта вера, хоть и казалась забавной причудой, вызывала у них восхищение. Священные книги учили покаянию, смирению, любви…
Как все созданное людьми, эти книги были обречены быть прочитанными сотни раз, пересказанными и переписанными сотни раз. Как и все, созданное людьми, эти книги обречены были утратить свой первоначальный смысл.
Легко увидеть это, будучи посторонними.
Для людей все было не так очевидно, хоть отведенный нам век сильно и не отличался.
И в более поздних воспоминаниях, восхищение сменилось злой иронией о том, как покаяние заменили поклонами, смирение – преклоненными коленями, а любовь…
Праздником любви стал день, когда мужчина приходил в дом своей нареченной, чтобы забрать ее от отца и взять под свою защиту.
Просиживая в библиотеке в ожидании этого дня, я то и дело вычитывала об обрядах и традициях, что годами накапливались, сливаясь в длинную и утомительную церемонию.
Что же, теперь я хотя бы была уверенна, что нигде не допущу ошибки.
Как и полагается, я рано встала, и, одевшись, отправилась на беседу с Орандо, духовником моего отца. Он был человек добрый и приветливый, хотя и не упускал возможности напомнить, что и мне, и маме не мешало бы проявлять больше смирения. Считал, хоть маги и отлучены от церкви, и считаются неугодными Богу созданиями, мы все равно можем приходить к нему за советами или исповедью. Ведь первая его цель, как духовника – дарить успокоение души.
? Здравствуй, Ада.
Орандо встретил меня на пороге своей маленькой кельи, примыкающей к нашей домашней часовне. В комнате царил кромешный мрак, за исключением свечи, что духовник держал в руках.
? Здравствуйте, святой отец.
? Иди за мной.
Глаза привыкли к темноте быстро и я легко разобрала в тусклом пламени свечи два стула друг напротив друга.
Свеча осталась между нами, на низком подсвечнике, позволявшем осветить не более чем наши лица.
? Итак, сегодня очень важный день для вас, миледи. Вы к нему готовы?
? Да, святой отец.
? Как духовник дома, где вы воспитывались, я обязан спросить вас, хоть и не имею в этом никаких сомнений, входите ли вы в этот день в чистоте и невинности, с которой пришли в этот мир?
? Да, святой отец.
? Не терзают ли вас сомнения или неприязнь к человеку, который придет сегодня чтобы взять вас в жены?
? Нет, святой отец.
? По своей воле вы соглашаетесь на брак?
? Да, святой отец.
Он помолчал, улыбаясь. Мы никогда не были близки, и если мне требовался кто-то чтобы, как говорил Орандо, найти успокоение души, я шла к Люцию или к родителям. И все же духовник избавил меня этим утром от вопросов, которые, мы оба знали, в моем случае совершенно бессмысленны.
? Тогда, вручаю тебе святую книгу, а с ней мое благословение, и да подарит Бог тебе и твоему мужу долгие годы счастливой жизни.
Приняв маленькую книжку с молитвами, я, как и полагается дочери герцога, чинно поклонилась и покинула темную келью.
? Как все прошло? – спросил у двери отец, поправляя мою вуаль. Мама лишь улыбалась, глядя на уложенные в высокую прическу волосы (которые, нужно признать, дались мне невероятно тяжело).
Я немного стушевалась, увидев, что они оба здесь, ведь прийти должен был только папа, но все же совершенно невозмутимо, и даже радостно, ответила:
? Прекрасно. Что-то случилось?
? Ничего особого, но пойдем пока в дом.
? А разве я не должна?..
? Чуть позже.
Не споря, я пошла за мамой, лишь больше удивившись тому, что отец пошел в келью.
В дом, который на подходах казался невероятно шумным, мы вошли не через парадный вход, а через коридор для слуг, сразу попав в широкую гостиную.
И я замерла.
? Доброе утро, леди Ориа.
Король стоял передо мной, во всем своем величии.
? Ваше Величество, – спохватилась я, счастливо заметив, что моей оплошности не увидят его придворные. – Я думала, мы не должны видеться до того как войдем в часовню.
? Не думал, что твой народ верит в суеверия.
? Я иногда путаю суеверия с церковными традициями.
Я смутилась, увидев, что мое замечание пришлось королю не по душе, но он промолчал.
? Что же, как вы могли заметить, ваш отец отправился к духовнику. Дело в том, что Его Святейшество отказался приехать и освятить наш союз.
Он говорил об этом, как о самой обыденной вещи, хотя, зная его приверженность церкви, я могла только догадываться насколько глубоким было это оскорбление.
? Но не стоит волноваться. Уверен, ваш духовник с радостью исполнит эту миссию.
И словно по заказу, тут же объявился отец.
? Орандо согласен.
? Благодарю, Лука. Тогда успокойте благородных господ, и дайте знать, когда мы можем идти.
? Как прикажете, Ваше Величество.
? Но разве… ведь традиция… – я чувствовала себя ужасно глупо, но куда больше разочарованно. Я ведь все выучила, и что же в итоге?
Родители меня едва ли услышали, они, взявшись за руки уже шли в часовню, чтобы заверить немногочисленных гостей, что в все в полном порядке.
? Полагаю, несколько традиций я вправе нарушить.
Я оглянулась, понимая, что снова оказалась наедине с королем. Это казалось странным, ведь за все время приготовлений мы так ни разу и не увиделись. Едва ли я ждала другого.
? Мне жаль, что из-за меня, Его Святейшество отказался…
? Забудь. Я поговорю с ним об этом позже.
? Это много значило для вас.
? Но этот день принадлежит тебе не меньше, чем мне. И я хочу чтобы он принес тебе радость.
Я глупо улыбнулась, сжимая букет из мирта. Где-то в темечке упорно не давала покоя мысль, что за человек стоит передо мной. Но неужели это так ужасно забыть о ней только лишь сегодня?
Ведь сейчас он не жестокий король.
? Ваше Величество, миледи, вас ждут.
Слуга откланялся быстро, как и положено в благородных домах, и у меня немного сбилось дыхание.
Король протянул мне руку, и я поняла, что у меня, как на зло, снова похолодели ладони.
Но в этот раз все хотя бы можно было списать на холод приближающейся осени. На пасмурный день, обещающий вот-вот разразиться дождем, и на ветер, обещающий скорый конец лета.
Дорожка от дома до часовни была почти безлюдной, если не считать нескольких слуг в парадных ливреях, что остались на случай если вдруг объявится кто из опоздавших гостей.
Король крепко держал мою руку, хотя шел не особо быстро. Я, надеясь, что он не заметит, пошевелила большим пальцем, чтобы удобнее уместить свою ладонь в его, но он, конечно же, почувствовал.
? Ты сегодня очень красива.
? Спасибо, Ваше Величество.
Он улыбнулся, повернувшись ко мне.
? Знаешь, пожалуй можешь уже называть меня по имени. Пожалуйста. Думаю, нам обоим будет проще.
? Хорошо.
? И еще, прошу, не бойся меня.
? Я не боюсь. Правда, не боюсь. Но я вас не знаю.
? А что ты хотела бы знать?
Я опешила. Что вообще можно ответить на этот вопрос? Разве такое вообще спрашивают? Что я хотела бы знать? Спроси я о чем угодно, хоть обо всех очевидных вещах, разве помогло бы это его узнать?
И все же, король ждал ответа.
А слуги уже открыли дверь часовни и все внутри встали, чтобы приветствовать нас. И я, пользуясь последними мгновениями, когда меня никто бы не услышал, бросила первое же, что пришло в голову.
? Всё.
И заиграла музыка. Невероятная, заглушающая шепот гостей, который я видела. Видела, как они склоняются к ушам друг друга, не отрывая взгляда от меня.
Я же смотрела на свой маленький букет из мирта. Всю дорогу пока шла к алтарю, я не осмеливалась поднять глаз.
Но когда путь был окончен, когда опустилась тишина, и Орандо глубоко вздохнул, готовясь начать свою речь, я услышала гулкий голос прямо в голове.
? Королева должна держать спину прямо.
Я едва не вздрогнула, и с трудом удержалась, чтобы не обернуться к Люцию.
? Выпрямись, подними голову, и смотри на него, как на равного себе.
В голове лишь немного кольнуло, когда учитель покинул мои мысли.
Я решила, что непременно должна заставить его научить меня делать так же. А затем выпрямилась, подняла голову, и посмотрела на короля, как на равного себе.
В его глазах мелькнуло одобрение. Всего на миг, уступив сосредоточенности. Но этот миг подарил мне немного смелости. Достаточно, чтобы прямо смотреть в глаза тем, кто смотрел на меня, когда я выходила из часовни, держа за руку своего мужа.
Жестокого, как говорят. Как говорят, беспощадного и безжалостного…
Короля.
Он сидел возле меня в большом зале, где каждый год родители устраивали пир по случаю моих именин, а теперь праздновали мою свадьбу. Но едва ли его взгляд был обращен на меня. Нет, он то и дело обводил зал глазами, останавливаясь на отдельных гостях, будто пытался что-то прочесть на их лицах.
? Ивэйн?
Мне понадобилось все мужество, чтобы впервые назвать короля по имени, хоть он сам об этом и просил.
? Да?
? Я хочу кое-что подарить тебе. В честь нашей свадьбы.
Я кивнула, и слуга подал мне небольшой сверток. Передав его королю, я впервые увидела его замешательство.
? Могу я открыть?
? Конечно.
? Спрашиваю, на случай, если там что-то, что не стоит видеть другим.
? В таком случае, я бы отдала его… не сейчас.
Его губы тронула улыбка, и тонкая обертка подалась.
? Это всего лишь книга, но ее читал мой дедушка, а он вечно все исписывал своими пометками и мыслями. И я подумала… тебе понравится.
? Пытаешься втереться в доверие?
? Скорее… заслужить.
? Зачем?
Он был серьезен. Тот же человек, что утром держал меня за руку и говорил, как я красива, сейчас совершенно серьезно спрашивал, зачем…
? Чтобы доверять тоже.
? Если не станешь доверять мне, останешься совсем одна в столице.
? Ты же говорил – будет тяжело.
? Да, рядом со мной будет тяжело. Одной – невыносимо.
Я отвернулась, надеясь, что именно сейчас на нас никто не смотрит.
? Послушай, весь свой запас вежливости я исчерпал еще утром. И мне приятен твой подарок, но только если ты не пытаешься им купить мое расположение. Потому что я это ненавижу.
? Купить? – до чего же мне стало злостно. – Неужели так сложно поверить, что это искренне?
? Я говорил тебе, я не скрываю своих предубеждений.
? И даже не пытаешься с ними бороться.
? Я сомнительно отношусь ко всем, кто пытается изменить мои взгляды. Ведь чаще всего, они преследуют личные цели. Как ты, к примеру.
? Я не…
? Речь не об Ордене.
? Что?
? Ведь тебе было бы гораздо проще, если бы я не был таким, как ты слышала. Но все дело в том, что, как ты сама заметила утром, ты меня не знаешь. Так почему бы не начать с этого?
? Я не знаю, что спрашивать.
? Можешь хотя бы оценить, что, зная о твоей способности, я не надел перчаток.
Он поднял руку в подтверждение своих слов.
? Спасибо.
? Так работает доверие.
? А в чем разница?
? Я ничего не прошу взамен.
Что ответить я не знала.
Все так же играла музыка, все так же мерцали свечи, все так же на нас поглядывали гости.
Меня пристыдили. Ведь в конечном итоге, Ивэйн оказался прав. Своим подарком я пыталась сохранить образ человека, которого мог любить дедушка. Для себя, ни для кого более.
? Почему ты так пристально рассматриваешь всех?
Он довольно улыбнулся и наклонился ближе. Прошептал.
? Твой первый королевский урок. Felicitas hostium indicat.
? Счастье указывает на врага?
? Сегодня день моей свадьбы. Её все долго ждали. И я пригласил лишь близкий круг людей, которым каждый день вверяю дела моего государства. Я могу видеть их всех. Кто пляшет и пьет не в меру, радуясь за своего короля, а кто лишь лживо улыбается, и не притрагивается к кубку.
? И что потом?
? Лишь стану с ними осторожнее.
Он сдвинул плечами, мол, дело привычное, и впервые я почувствовала жалость. Ведь откуда девочке, выросшей в идеальном мире, созданном любящей семьей знать, каково это – вечно оглядываться в поисках предателей.
? Вот видишь, ты уже меня жалеешь.
В ответ на мое замешательство, в его глазах мелькнула гордость.
? Да, ты читаешь мысли, но у меня есть кое-что, чему тебе придется учится еще долгие годы. Я знаю людей.
? Людей понять не так уж трудно.
? Вот как.
? Ну… большинство из вас.
? «Из вас». Ты и сама наполовину человек. Почему не признаешь эту сторону?
? Я признаю. Но люди не признают ее во мне. Ведь ты же не человека во мне видишь. Мага.
Я видела по нему, упрек был верным. И задел его.
? Что же, это справедливо.
Почти одновременно мы потянулись к кубкам, но прежде чем я успела поднести твой к губам, король легко коснулся его своим.
? За то, чтобы видеть друг друга.
Он залпом опустошил чашу, не дав мне и минуты чтобы прийти в себя.
? А теперь потанцуй со мной, иначе Никайя Адлард решит, что ты плохо справляешься.
Ивэйн протянул руку и я приняла ее не думая. И все же не упустила возможности…
? Тебя заботит ее мнение?
? Пока что.
? И что бы это значило?
Гости замерли, а музыканты тут же сменили простую веселую музыку на самую торжественную, какую знали.
Король стал напротив меня, готовый вести.
? Думай, Ада. Ведь если решила, что участь твоя – быть красивым украшением двора, то ты выбрала не того короля.
В его объятиях не было ни капли привычной свободы.
? Я не выбирала.
Ивэйн усмехнулся, будто готов был с этим спорить. Но не сказал ничего. Мы просто танцевали…

5
Моя коронация гремела куда громче свадьбы. Больше недели длились торжества и раздавались подарки.
Что гораздо важнее, по такому случаю король обьявил амнистию полсотне заключенных магов, прежде обвиненных в измене.
Для моего народа это было неслыханно. Ведь со времен Великого мятежа ни одна королевская амнистия магов не касалась. Никогда.
Никайя предоставила это Ордену как мою первую значимую заслугу. Мы обе знали, что я здесь совершенно не причем. Она назвала это свадебным подарком. Но, по одному из прощальных советов матери, я не позволила себе обмануться этим добродушием.
Никайя улыбалась, но улыбка её говорила о том, что планка теперь установлена, и, что бы я не делала, я не имею права ее опустить.
Пробыв королевой лишь каких-то несколько недель, я уже была связана ожиданиями Ордена. И не смотря на всю мою преданность, исполнять их мне все так же не хотелось.
Ведь, да, днем я была королевой… Но ночью я становилась женой.
«Поклянись, что никогда не станешь использовать свой дар в нашей спальне»
Последняя из моих свадебных клятв.
Искушение было велико.
Ведь во сне незаметно проникнуть в мысли человека не составит никакого труда. Если сделать все достаточно умело, а это мне бы возможно удалось, он даже никогда не узнает…
Ивэйн словно знал о моих метаниях. Словно испытывал, каждую ночь пытаясь угадать – сдержу ли я клятву.
Впрочем, я была бы рада, если бы это было самым большим моим испытанием
? Ваше Величество.
Дамы из придворного благотворительного общества приседали передо мной в реверансах, но, склоняя головы, поднимали глаза, будто показывая, что дело вовсе не в уважении, а лишь в необходимости. Что они бы никогда не склонились передо мной, если бы не страх перед моим мужем.
? Добрый день, – я заставила себя улыбнуться. – Сегодня хотела бы…
Одна из дам отвернулась, зевая, картинно прикрыв рот рукой.
? Поговорить с вами о том…
Еще одна барышня шепнула что-то на ухо подруге, и без излишнего усердия попыталась подавить смешок.
Я медленно вдохнула. Окинула присутствующих взглядом.
Все они старше меня. Все выросли здесь, в столице, и с малых лет были при дворе.
Знатные жены и дочери благородных мужей, с родословной длиннее, чем шлейфы их модных нарядов.
Среди них мой единственный щит – моя корона.
? Его Величество поручил мне опеку над вашим обществом, – может мой голос прозвучал немного громче, чем того требовал дворцовый этикет, но уж точно приковал ко мне всеобщее внимание. – И я была бы крайне признательна, если бы вы, для начала, посвятили меня в свою деятельность.
Тишина стала почти осязаемой, и я как никогда почувствовала необходимость в скором приезде Люция. Воистину, теперь я готова была заниматься хоть сутки напролет, лишь бы иметь перед этими напыщенными курицами любое возмжное преимущество.
? Я леди Леурден, Ваше Величество, – обратилась ко мне наконец-то, сидящая ближе всех женщина. – Я занимала ваше место прежде, если можно так сказать.
Снова послышались эти отвратительные смешки, но я предпочла не заметить.
? Обычно мы занимаемся организацией небольших праздников для бедняков столицы. Чтобы подбодрить их, и показать, что корона не забывает ни о ком. Вот к примеру, через месяц мы устроим праздник осени.
? Праздник?
На мгновение, я подумала, что они надо мной насмехаются. «Придворное благотворительное общество». После своей изоляции я была уверенна, что благотворительность в столице, это то же что благотворительность в доме Ориа. Помощь. Не праздники.
? Конечно! Ведь должно же в жизни этих несчастных быть место веселью!
Приторный энтузиазм этой дамы начинал меня раздражать. Я открыла было рот, но она перебила.
? Только вам необходимо знать, Ваше Величество, что обычно мы занимаемся этим вместе с церковью. Поэтому если возможны какие-то разногласия…
Ее укол был даже слишком очевидным. Разногласия церкви и магов длились многие годы, порождая новые и новые бунты.
? Отчего должны быть какие-то разногласия?
? Конечно, это лишь…
? Я с глубоким уважением отношусь к нашей церкви, поэтому буду рада услышать, что именно вы готовите для праздника.
Леди Леурден выдавила совершенно неискреннюю улыбку, которую гораздо правильнее было бы назвать оскалом. И спустя несколько часов я могла с гордостью похвастать знанием того, что пурпурный шелк в этом сезоне гораздо предпочтительнее зеленой парчи, линию корсета в новых нарядах следует поднимать на пол ладони выше талии, а от пряжек на туфельках лучше вовсе отказаться.
Разочарование было меньшим из того, что я ощущала, наблюдая за удаляющимися придворными дамами.
Ведь так не бывает. Неужели все это – жены и дочери людей, удерживающих во власти огромную страну?
Безжалостные командиры войск, мастера разведки, о которых слагали легенды, одна страшнее другой… Вот кого они выбрали себе в спутники жизни?
Слушая шелест пышных юбок, я думала, что бы эти дамы сказали или подумали о моей матери. И что важнее, что сказала бы о них она. О нет, она бы не молчала, делая учтивый и прилежный вид. Она бы ответила и на дерзость, и на неприкрытые издевки…
Я бы хотела быть как моя мама. Но я не она. Ведь я из тех, кто, внутри сгорая от негодования, будет вечно молчать, душить свой собственный гнев и глотать слезы злости. Только лишь для того, чтобы, захлопнув двери собственных покоев, стоять и приводить в порядок частое дыхание. Смотреть, как пальцы упираются в корсет. Высоко закидывать голову, не позволяя слезам вырваться из плена глаз. Смотреть в широкое зеркало, в ожидании, пока со щек сойдет гневный румянец.
? Слабачка.
Отражение смотрело на меня моим же презрительным взглядом.
Эта девушка, в платье кролевских цветов, с короной на собранных волосах, обнажающих совсем немного заостренные уши, наверное, впервые осознавала, что именно возложили на ее плечи.
Не только необходимость стать тем образом, что позволит народу магов снова быть равным людям. Не только обязанность вопреки собственному достоинству и чести соблюдать вывернутые наизнанку клятвы.
Для этого еще будет время. Месяцы и годы.
Но сейчас на плечах этой девушки презрительные взгляды слуг, придворных и вельмож. Шепот. Смешки. Притворная учтивость. Лесть, от которой несет презрением.
Двадцать восемь чертовых дней. Всего двадцать восемь чертовых дней понадобилось чтобы я стояла напротив зеркала едва не плача из-за того, как смотрела на меня какая-то леди Леурден.
? Ты…
Я указывала пальцем в свое отражение, ощущая то же, что ощущает акробат прежде чем впервые ступить на трос, натянутый в десятке метров над землей.
Этот миг, когда нужно преодолеть всё, но в первую очередь – страх.
Я вышла из покоев, надеясь, что гнева и страха во мне хватит, чтобы не опустить головы всю дорогу до малого зала, в котором сейчас должен был находится король.
И, бестолку спорить, если бы не эти взгляды стражи у двери, я бы никогда в жизни не решилась войти к нему без стука.
? Не помешаю?
У Ивэйна брови взметнулись вверх, и, уверенна, он сразу же почувствовал, все что горело во мне. Что же, ведь даже магам не грешно не уметь скрывать свои чувства.
? Ближайшие несколько часов свободны. Но я хотел потратить их на новый закон.
? Я много времени не отниму.
? Что так тебя разозлило?
? Эти дамочки.
Король усмехнулся.
? Не пристало так говорить о придворных.
? Разве я не королева?
? Если нет никого, кто выше тебя, это не значит что к тем, кто ниже, уважение проявлять не нужно.
? Оставь свои уроки, для них еще найдется время.
? Когда злишься, ты становишься смелее.
В чём-то он был прав, но не давал мне закончить мысль, словно снова испытывая, на сколько хватит этой смелости. И это тоже злило.
? Я пришла сказать, что если ты хочешь чтобы я, как полагается королеве, занималась благотворительностью, позволь мне это делать самостоятельно.
? Хорошо.
Я опешила. Ивэйн молча поднял со стола какую-то сплошь исписанную бумагу, сразу же лишив меня своего внимания. Обретя какое-то отдаленное сходство с выброшенной на берег рыбой, в тишине двигающей ртом, я пыталась переформировать уже уложенные в голове доводы в слова благодарности.
? Завтра подпишу приказ о формировании особых ведомств Её Величества Королевы, если будут особые пожелания об их функциях, можешь изложить сейчас, или на протяжении дня. – Он оторвался от бумаг, внимательно в меня в вглядевшись. – Ведь я не обманусь, если предположу, что твои родители уделили в твоем образовании место для изучения законодательства?
? Конечно.
? Тогда пока можешь присесть и обдумать свои пожелания.
Договаривая, он уже снова был в своей исписанной бумаге. Не зная что делать еще, я послушно села за стол совета.
? Погоди, ты что, специально меня к ним отправил? – наконец спохватилась я, спустя добрых десять минут.
Ивэйн даже не думал отпираться.
? Да. И, позволь, как мужу, сделать тебе комплимент, ведь я полагал, что ты будешь терпеть гораздо дольше, – он ухмыльнулся, лишь немного подняв глаза от уже чистого листа, на котором выводил что-то невероятно ровным почерком.
? Позволь узнать, к чему это было?
Я встала, предельно подготовившись к прямому и честному ответу. Теперь я понимала тот насмешливый взгляд отца, в день моей встречи с королем. Если дипломатия и была присуща этому человеку, то применял он ее, видимо, только при крайней необходимости.
И этот самый момент в список крайних необходимостей определенно не входил.
? Воспитываю в тебе характер.
? Что?!
? Я сделаю это быстрее и куда менее болезненно, чем само время.
Определенно, когда злилась, я становилась смелее.
? Я не…
? Я ничего плохого про твой характер не сказал.
? О, только упрекнул в его отсутствии.
? И этого тоже не говорил.
? Но…
? Характер воспитывают всю жизнь. Сначала родители, потом учителя, потом окружающие и мы сами. Лука прекрасный человек, он окружил тебя любовью и заботой, привил честь и высокую мораль, дал великолепное образование, но к жизни совершенно этим не подготовил. Твое происхождение бьет по тебе, бьет больно, и, как не старайся, ты не избавишься от этого еще очень долго. Поэтому научить тебя не молча сносить пренебрежение, а говорить о том, что нужно и хочется, мне нравится гораздо сильнее, чем слышать по ночам, как ты плачешь.
Я замерла. Он не должен был слышать. Я не издала ни единого звука, ничем себя не выдала. Лишь несколько раз проявила слабость, позволив себе немного жалости и слез. Самых тихих слез на свете.
? Но…
Он словно прочитал все по моему лицу. Хотя теперь, спустя время, я была уверенна, именно это король и делал, справляясь куда лучше чем я с чтением мыслей.
? У тебя тряслись плечи.
? Это вовсе не значит, что меня нужно чему-то учить!
? Нет, значит. Я несу за тебя ответственность.
? Тогда не проще ли начать относится к моему народу как к равным, и приучить к этому свой чертов двор?
? Ты принадлежишь к двум народам, и к обоим я отношусь одинаково.
? Разве? Ты преследуешь и казнишь магов, запрещаешь нам все на свете, даже учить своих детей нашим умениям!
? Я наказываю мятежников, и преследую нарушивших мои законы. Законы Нардина. И если бы маги не были столь зацыклены лишь на себе, они бы, возможно, увидели, что их судят так же, как и людей.
? На одного убитого человека – десяток убитых магов, это, по твоему, равенство?
? На одного бунтующего человека – десяток бунтующих магов, вот тебе и причина. Но как это понять девчонке, всю жизнь просидевшей под крылом благородного отца?
В глазах Ивэйна была злость. Неподдельная. Но голос оставался ровным и спокойным, оттого внушал еще больше страха.
? Я слышала достаточно от тех, кто искал в моем доме приюта, спасаясь от твоей тайной стражи.
? Если слушаешь лишь одну сторону, правды не найдешь.
? Тогда поверю тебе на слово, скажи, они солгали?
? Нет, – даже глаз от меня не отвел. И ничто не сменило в этих глазах злость. Ни раскаяние, ни жалость. – Ты знала это когда давала каждое новое согласие – Никайе, Луке, мне. Зная это ты решила стать моей женой и королевой. Не знаю, надеялась ли ты что-то изменить сама, или твой Орден внушил, что тебе это удастся, но поверь мне, ни один свой закон я не перепишу.
Мне очень хотелось чтобы рядом была госпожа Адлард. Чтобы она, а не я, слушала эти слова.
В горле давило, собиралась горечь. Король смотрел на меня, не отводя взгляда, и мне, как никогда раньше хотелось узнать, о чем он думает.
Я смотрела на его руки. Длинные пальцы, на безымянном – шишка, там, где на него опиралось перо. И вены проступили, даже через неаккуратный шрам и ожог, в котором можно было разобрать расплывшиеся очертания колечек кольчуги.
Сколько времени у меня будет, если схватить руку и быстро, воспользовавшись неожиданностью поступка, проникнуть в его голову?
Проверить мне не удалось. За дверью послышались голоса, громкие и возбужденные, и прежде, чем я успела окончательно отказаться от своей затеи, наше одиночество было нарушено.
Увидев незваного гостя, позволившего себе без стука и разрешения войти к королю, Ивэйн тут же переменился.
? Киаран!
? Ваше Величество!
В обращении не было ни капли полагающегося официоза. Но Ивэйн этого даже не заметил. Он уже был рядом с другом, по-братски его обнимая.
? Ждал тебя только через неделю!
? Знаю, но мое посольство и так слишком затянулось. Решил вернуться домой поскорее.
? Решил, или…
? Не сейчас, мой друг. Лучше представь меня своей жене, прежде чем она упрекнула тебя в неучтивости.
Улыбка не дрогнула на лице короля, когда он ко мне обернулся. Улыбка не дрогнула на лице его друга.
Я же выглядела совершенно нелепо пытаясь казаться вежливой и приветливой. Вовсе не из-за ссоры и сказанных раньше слов. Все это вылетело из головы, как только я увидела Киарана.
Ведь он не был человеком.

6
Впервые со дня своей свадьбы я всю ночь провела совершенно одна.
Ни на минуту не смогла уснуть из-за мыслей, раз за разом накатывающих ровными волнами.
Я пыталась обмануть себя, что думаю об этой ссоре, в которой теперь казалась себе просто орущим бестолку ребенком, но, увы, сколько бы не пыталась, пришлось признать – все мои мысли были о Киаране.
Всего несколько минут он пробыл передо мной, сказав лишь несколько дежурных фраз. Приветствие, комплимент, несколько слов королю и прощание. Все время он смотрел прямо на меня, и какими бы человеческими не были его собственные глаза, я отчетливо видела в них – мы оба знаем кто он.
Ведь хоть сто лет скрывайся под личиной человека, от тебя за милю будет разить магией.
И в этой самой магии была причина, по которой я всю ночь не смыкала глаз, рождая в голове все новые и новые вопросы. Главным, конечно, был только один. Знает ли король?
И, если да…
С чем мне было бы легче ужиться?
С его лицемерием, которое позволило бы так жестоко обходится с магами, и при этом называть Киарана лучшим другом? Или все же с собственным желанием разрушить его невежество и показать, что я вовсе не хуже него?
Первое бы лишило меня уважения к королю. Второе лишило бы его лучшего друга.
Но почему я вообще так хотела сделать этот выбор? Может потому, что впервые за время нашего знакомства, я знала что-то чего не знал Ивэйн. Совсем крохотное преимущество, которое мне так хотелось иметь. Ведь я же маг. У меня есть мои знания, мой дар. А он всегда оказывается сильнее.
Я думала об этом и когда моя милая Ферд затягивала мне корсет, пересказывая услышанные дворцовые сплетни. Услышанные случайно, или ненарочно, ведь с ней, служанкой ведьмы, говорить никто не желал.
Впрочем, сегодня я её едва слышала.
Погруженная в эти странные, непрекращающиеся мысли, я отмерла лишь когда дверь в спальню отворилась, пуская моего мужа.
? Доброе утро, – его лицо, как и он весь, не выдавало ни капли усталости.
Впрочем… Откуда мне знать, что он делал этой ночью?
? Доброе утро.
? Ферд, оставишь нас на пару минут?
? Да, Ваше Величество.
Короткий реверанс, и, не поднимая взгляда, служанка вышла.
? Мог бы её и не отсылать, даже если бы она очень захотела сплетничать, с ней здесь никто не стал бы говорить.
? И королева никак не может это исправить? Даже для одной девочки?
Это определенно был упрек, на который у меня не было ответа.
? Не хочу снова с тобой ссориться. Это ни к чему не приведет. Буду ждать тебя сегодня, после двух часов. Обсудим твое ведомство и я подпишу указ. Идет?
Я коротко кивнула, стараясь не встретиться с ним глазами, но, в тайне надеясь, что он сам будет искать моего взгляда. Через зеркало следила за тем, как быстро и ловко Ивэйн переодевается, не делая ни одного лишнего движения. Как и каждый день до этого, складывает грязную одежду в ровную стопку на кровати, и, не простившись, выходит.
И все.
Ни короткого взгляда, ни хоть пары слов, которыми муж и жена должны бы обменятся поутру.
Ферд проскользнула в комнату не дав двери закрыться. И я была благодарна ей за то вежливое молчание, что она сохраняла пока не закончила с моим платьем.
Прощаясь с ней, я поймала себя на мысли, что упрек Ивэйна был, наверное, вполне заслуженным. Ведь я в самом деле не сделала ничего чтобы хоть попытаться облегчить жизнь девочке, которая, как и я, покинула дом, к которому так привыкла. Кроме которого ничего в своей жизни и не видела.
Нужно будет непременно что-то придумать. Но только после визита к Люцию.
Он теперь был особым королевским гостем, что самому королю не нравилось совершенно. К чести его, он ни разу об этом не сказал вслух. И даже проявил известную долю учтивости при знакомстве с моим дорогим учителем.
На этом все любезности заканчивались, поэтому на урок мне предстояло идти через весь огромный дворцовый сад, к маленькому домику, возведенному когда-то для королевы, что приходилась Ивэйну прабабушкой.
Единственным достоинством этого домика как для Ивэйна, так и для его прадеда было, прежде всего то, что он находился в значительном отдалении от дворца, но все же был его частью, что не вызывало проблем с охраной и обеспечением.
Мне же больше всего нравилось, что в это время года никто из придворных не рисковал запачкать туфли на садовых тропах.
Ну… почти никто.
? Спасибо, что не выдала меня.
Голос прозвучал над самым ухом, и, если бы у меня до этого мгновения оставались сомнения об истинной природе его владельца, этот беззвучный шаг их бы определенно разрушил.
И все же я вздрогнула.
? Не пугайся, моя королева. Из всех здешних обитателей, я представляю для тебя меньше всего угрозы.
? Не потому ли, что я единственная здесь, кто может выдать королю твою тайну?
? Но не выдашь ведь.
? С чего ты взял?
Киаран ухмыльнулся, как последний плут, и обогнал меня, повернувшись лицом и преградив путь.
? Он тебе этого никогда не простит.
? Мне? Обманываешь ведь его ты.
? Ивэйн никогда не спрашивал человек ли я.
Я скрестила на груди руки, нахмурившись.
? Как тебя вообще угораздило оказаться здесь? Под самым носом короля, когда первый же попавшийся может тебя выдать!
? Лучше всего прятаться на видном месте. И, к тому же, до твоего появления во дворце не было ни единого мага, способного почувствовать меня.
? Но… зачем?
? Он мой друг. И его отец был моим другом. И дед. И даже прадед.
? И никто не замечал, что ты не стареешь?
? Я старею, моя королева, как и каждый смертный.
? Вот только твои годы ложатся на душу, но не лицо.
Киаран снова расплылся в этой своей хитрой улыбке, которая могла сулить все, что угодно.
? И сколько бы ты моей душе лет отмерила?
? Не стану и пытаться.
? И даже не интересно?
? Ты же сам скажешь.
? С чего ты это взяла?
Я как могла попробовала скопировать эту улыбку, но разве можно было соревноваться…
? Вы, драконы, ужасные хвастуны.
? Знаешь много драконов?
? Считая тебя, одного. Даже не знаю, радоваться или жалеть.
? Определенно жалеть, Ваше Величество.
Его вид был столь официальным и торжественным, что я невольно рассмеялась. Киаран от моего смеха словно выдохнул. Я только сейчас заметила, что вопреки всей внешней браваде, он все же совсем по-челоечески нервно заламывал пальцы.
Впрочем, как и я сама. Но теперь мы оба поняли, что врагами, к счастью, не станем, и Киаран встал рядом, предлагая свою руку:
? Позволишь проводить?
Вместо ответа, я крепко ухватилась за его предплечье, и задала вопрос, который, по правде, хотела задать с первой секунды.
? Киаран – не настоящее имя, да?
? Конечно.
? А какое настоящее?
Он рассмеялся.
? Даже не надейся, чародейка, так просто я его не выдам.
? Тогда загадай мне свою загадку. Так ведь вы делаете?
? Какой смысл? Тебе её не отгадать.
? Откуда тебе знать?
Его глаза – совершенно человеческие, за исключением редких бликов, которые заметил бы лишь тот, кто знает, куда смотреть. Эти глаза долго вглядывались меня, пока мы шли по неровной тропе.
? Знаешь ли ты, для чего мы загадываем эти загадки?
Я сдвинула плечами.
? Чтобы помучить?
? Загадки у нас не сложные. Но ответов на них – тысячи. И правильный найти сможет лишь тот, кто думает так же, как тот, кто загадку выдумал. Для этого она и нужна.
? И все же…
? Тебе власть надо мной не нужна, моя королева. Я связан дружбой с твоим мужем, а значит и с тобой.
? Если тебя это волнует, я чем угодно поклянусь тебе, что если угадаю, не стану этим пользоваться. Мне лишь интересно, смогу ли я.
Он снова усмехнулся. Но все же остановился, оглядевшись по сторонам.
? Ну, как знаешь. Вот тебе моя загадка.

Свой первый слог делю с безмолвным стражем
Свидетелем и горя и веселья
Что одному вверяет терпкий яд
Другому дарит сладкое забвенье

Второй мой слог не всем дано иметь
Хоть он желанен, но на плату падок
Его удел – гордыня и тщеславный блеск
Зароешь в землю – в пекло путь твой краток

Последний слог как дорогой клинок
В котором сталь блестит на сотню миль
Такой же острый, и не промахнется
Невежество вмиг превращая в пыль

Все время, что я думала, Киаран не сводил с меня глаз. Я чувствовала его взгляд, и как с каждой уходящей минутой, самодовольная ухмылка становилась все шире.
? Не знаю, у меня выходит лишь бессмыслица…
? Значит моя загадка все же хороша.
Я смотрела на деревья, как ветер трепал пожелтевшие листья, легко их срывая с веток. Странно, но, со всех сил пытаясь разгадать эту странную, нелепую загадку, я наконец-то перестала чувствовать себя одним из этих листьев…
? Пусть первое любовь, а второе власть… но клинок, сражающий невежество… Книги? Не складывается это ни в какое имя!
Киаран смеялся, укладывая мою руку на свою, призывая продолжить путь.
? Из трех ты не угадала ни разу.
? Но я уже все забыла! Повтори-ка еще раз!
? Ну уж нет, попытка всего одна.
Я хотела возмутится, но вдруг, даже для себя неожиданно, спросила:
? А Ивэйн бы отгадал?
? Ну, этого мы никогда не узнаем.
? Но ты его лучший друг, знаешь его много лет. Он бы угадал верно хоть одно?
Киаран задумался, даже всерьез. Я видела как сурово сдвинулись его брови, и как пальцами он потирал подбородок, забыв следить за дорогой, полностью положившись на мою руку.
? Нет, не угадал бы ничего.
Грусть, проскользнувшая на его лице, заставила мою кожу покрыться мурашками. Изгиб губ, глаза, каждая морщинка… Как будто встали на свои привычные места. Из всех его лиц, что я увидела за это короткое время, именно это оказалось самым настоящим.
Но это было лишь короткое мгновение. И он снова стал драконом в людском обличии, со своей ухмылкой и играющими бровями.
? Но вот второе у вас совпало бы точно.
Я готова была возмутиться, но за деревьями мелькнул белый камень летнего дома, и Киаран остановился, отпустив мою руку.
? Дальше не пойду. Надеюсь простишь меня за это, моя королева. Но пусть моя тайна будет только между нами.
? Люций ни за что тебя не выдаст.
? Поверю тебе на слово.
Спорить было бы бесполезно. Драконы ведь ужасные упрямцы. Я кивнула и отвернулась, но он тут же меня окликнул:
? Ада!
? Что?
? Если выдашь мою тайну, я твою тоже выдам.
? Какую еще тайну?
Киаран подмигнул и постучал ладонью по своей груди, как раз над тем местом, где находилось сердце.
Я не поняла ничего, но он был необычайно доволен одному ему понятной шуткой.
? Поймешь когда-то, – кинул он наконец, уходя. А я смотрела вслед, пока он не скрылся за изгибом тропы.
Несколько минут назад, я ломала голову над загадкой, а теперь вот не могла выбросить из головы эту странную «тайну».
Благо, Люций, во имя продолжения наших занятий, честно поклялся Ивэйну не лезть в мою голову, иначе мое обещание Киарану попросту не имело бы смысла.
? Ваше Величество.
Учитель поклонился очень низко и очень театрально, отбросив назад руку, как делали задолго до моего рождения. Люцию нравилось дразнить меня. В этом он, по собственному чистосердечному признанию, находил неописуемое удовольствие.
Как бы там ни было, меня это тоже забавляло, хоть и не спасало от неуемной головной боли, сопровождавшей каждый новый урок.
? Сегодня очень хорошо. Уже через несколько месяцев сможем начать учится без прикосновения. И, пожалуй, на следующем занятии, научу тебя нескольким фокусам. Пригодятся.
Голос доносился будто из под воды. Я улыбалась и кивала, думая только о маленьком сундучке в моей комнате, в которые мама сложила запас необходимых зелий.
? Спасибо, Люций.
? Голова сильно болит?
? Бывало и хуже. Я привыкаю.
Я через силу улыбнулась, задаваясь извечным вопросом, почему я никогда не могу сказать ему, что боль почти невыносимая? Может потому, что он и сам это прошел?
? Тогда попрошу тебя сегодня не пить зелий. Я знаю, как это трудно, осоденно в первый раз, но попробуй перенести боль самостоятельно.
Замешательство определенно отразилось у меня на лице.
? Видишь ли, утоляя боль, ты лишь быстрее закрываешь разум. Поначалу это необходимо, но чтобы совершенствоваться, нужно привыкать оставлять голову открытой.
? Как долго нужно терпеть?
? О, боль уйдет со временем сама, вот увидишь. К ночи все уже будет в порядке.
? Хорошо, я попробую.
Пробовать вовсе не хотелось.
Чувство было такое, будто затылок стал наковальней, по которой одновременно бьют сотней молотов. Но пусть, только бы это приблизило меня ко дню, когда касаться людей чтобы прочесть мысли будет не нужно.
? Ты выглядишь нездорово.
Ветер из сада все еще шумел у меня в ушах, и я едва разбирала перед собой лицо короля.
? Это лишь последствия моих уроков. Не бери в голову.
? Это… причиняет тебе боль?
? В какой-то мере.
? В какой-то мере? Боже, ты ведь сидишь прямо передо мной.
? Со мной все в порядке, я давно привыкла, а у тебя наверняка много дел, так что давай не будем тратить время на пустяки.
? Тебе нужен отдых?
Я едва удержалась чтобы не закатить глаза. Конечно нужен! Но он был бы последним, кто узнал бы об этом.
? Я в полном порядке, прошу, продолжай.
После невыносимо долгого и крайне многозначительного взгляда, Ивэйн все же продолжил читать свой документ. В нем было все то, что я ожидала услышать. Что мне делать можно, чего нельзя. О чем советоваться и где поступать по собственному усмотрению. И конечно, особый пункт, запрещающий как либо нарушать или обходить законы, касающиеся магов.
С последним я готова была спорить хоть до смерти. В конце концов, кто-то из некромантов мог бы призвать потом мою душу, которая без единого сомнения сказала бы Никайе Адлард, что сделала все возможное.
Но если страх делал меня смелее, то боль определенно внушала покорность. И я, со всем согласившись, поставила на пергаменте свою подпись, слишком поздно увидев, что по привычке вывела натренированное учителем каллиграфии «Ориа». Но Ивэйн не возражал.
Уже поставив свою печать, и отложив в сторону готовый указ, он снова посмотрел на меня.
? Больно всегда, когда читаешь мысли?
? Пока что да. Со временем боль слабеет, и ты просто привыкаешь. По крайней мере, так мне говорит Люций.
? Ты знала, что так будет?
? Конечно знала.
? Были сомнения?
? Солгу, если скажу, что их нету сейчас.
? Почему не бросишь?
Я усмехнулась, хотя это и стоило усилий. В этот раз я наперед знала, что слова прозвучат пафосно, но не могла отказать себе в удовольствии.
? Natus in igne.
Король рассмеялся, но тут же утих, видя, что я скривилась.
? Тебе нужен отдых.
? Все в порядке.
? Не вынуждай меня отдавать тебе приказы.
? Не доставлю такого удовольствия.
Новая улыбка далась полегче, но все же коридоры, ведущие к спальне вдруг стали невероятно длинными.
Ферд, помогающую мне раздеться, я уже почти не слышала, пытаясь сосредоточится на том, как бы не думать о боли.
Даже лежа в кровати, пытаясь найти спасение во сне, я не могла оторвать взгляда от сундука в котором лежали спасительные зелья.
? Ферд!
? Да, госпожа?
? Возьми ключ от сундука. Достань оттуда длинную шкатулку и возьми из нее пузырек, на котором написано «от боли». Только один.
Служанка покорно исполнила все указания и замерла, ожидая новых.
? А теперь забери ключ, и не давай мне, как бы сильно я не просила. А зелье используй, только если начну терять сознание.
? Но, моя госпожа…
? Иди, пока у меня еще осталось хоть немного силы воли. И скажи другим слугам, что если кто войдет и разбудит меня, я их прокляну.
Я увидела страх в глазах девочки, которая была всего на несколько лет младше меня.
? Не бойся, я этого не умею. Но знать об этом будешь только ты.
Выдохнув, Ферд еще раз поправила шторы, чтобы не пустить ни капли солнечного света, и подоткнула под меня тяжелое одеяло.
? Легкого вам сна, госпожа.
Дверь скрипнула, я недовольно застонала, и, наконец провалилась в сон без единого сновидения.
Люций оказался прав.
Проснувшись среди ночи я обнаружила, что голова болит лишь совсем немного. Еще я поняла, что время уже очень позднее, в комнате лишь тускло горит свеча, и разбудил меня Ивэйн, под которым прогнулась перина.
Увидев, что я проснулась, он нахмурился, и не терпящим возражения тоном все же приказал:
? Спи.
Не возражая, я уснула. И впервые в своей жизни увидела сон.

7
Я летела. Через облака, окрашенные закатным солнцем в самые невозможные цвета. И самый великий художник не придумал бы для них названия…
Руки превратились в крылья, сильные, рассекающие воздух. И вокруг была тишина, ничем не нарушенная. И облака. И ничего больше. И внутри был покой…
Я летела. Ныряла в белую пену, чувствуя как влага остается на сильных крыльях.
Всю мою магию было не сравнить с этим невероятным чувством.
Хотелось кричать и смеяться, лететь еще и еще, целую вечность…
Я проснулась, часто дыша, не до конца еще различая грань между сном и явью.
Первым, что я смогла увидеть, были глаза Ивэйна, улыбающиеся мне.
? Отпустишь меня?
Он почти смеялся, и, придя в себя, я поняла, что моя рука у него на груди, и пальцы крепко держат.
Я тут же одернула руку, натянув одеяло до самого подбородка, пытаясь привести в порядок мысли. Перед глазами еще были облака. И полет.
Король не переставал смотреть на меня, и на мгновение мне показалось, что его рука дернулась, совсем немного…
Но в следующий миг он встал, и, как обычно утром, пошел к оставленному с ночи кувшину с водой чтобы умыться.
Обычно мне нравилось наблюдать как он одевается по утрам. Это дарило спокойствие, было одной из тех вещей, что вселяли в него человечность.
Но теперь я могла думать лишь о том, что поскорее хочу увидеть Люция и все ему рассказать. Я раз за разом проходила в уме всю тропу от замка до белого домика в саду, будто это могло приблизить меня ко встрече.
И как люди могут просыпаться каждый день, после всего, что видели во сне, и просто делать свои дела? Просто жить, не придавая значения увиденному, сразу же забывая это волшебное чувство совершенно иной жизни?
Я пыталась вернуться в этот сон, снова почувствовать крылья вместо рук и влагу облаков…
? Ада?!
Я спохватилась обернувшись к Ивэйну, который уже успел привести себя в порядок, и стоял у двери, глядя на меня немного недовольно.
? Ты меня не слушаешь.
? Прости, я… задумалась.
? Я сказал, что тебе нужно будет отдать распоряжения управляющему о предстоящих именинах моего брата. Это одна из обязанностей королевы.
? Да, хорошо.
Он прищурился, ведь наверняка ожидал услышать в моем голосе хоть каплю недовольства или страдальческого предвкушения. Но, увы, я сама еще не до конца поняла сущность его слов.
? Вечером буду ждать у себе в кабинете.
? Ага.
За окном вышло солнце, совсем холодное, но чрезмерно яркое, ведь на всем небосводе не было ни одного облака. Это вселяло мне странную грусть.
Король тяжело вздохнул.
? Доброго дня.
Дверь как-то даже слишком громко хлопнула. Я вздрогнула и села на кровати. Еще раз прокрутила услышанное в голове.
Проклятье.
Ферд нерешительно постучала в дверь, прося разрешения войти. Она была необычайно тихой, помогая мне собраться, и лишь молча кивнула в ответ на просьбу встретить меня, по возвращению от Люция.
К собственному стыду, я почти не обратила на это внимания.
? Я видела сон!
Люций смотрел на меня широко раскрытыми глазами, как и должно смотреть на того, кто врывается в твой дом без стука.
? Не знаю как, но я видела сон, и все было именно так, как описывают люди! Все было реальным, а я была птицей, и летала, и… Люций, это было совсем как наша магия, только в тысячу раз прекраснее!
Учитель рассмеялся, усаживая меня напротив себя.
? Спокойнее, дитя, ты слишком взволнована.
? Конечно! Ведь мы не видим сны, никогда, а я… Ты понимаешь?
? Конечно понимаю, и мне жаль разбить твой восторг, но это был не твой сон.
? Что?
? Маги никогда не видят снов. Исключений не бывает.
? Но что тогда я видела?
? Вероятно, сон своего мужа, с которым спала в одной постели.
Я вдруг вспомнила утро. Свое пробуждение. И руку на груди Ивэйна.
? Но ведь я и раньше засыпала с ним…
? Но прежде ты не оставляла голову открытой после наших занятий. А в этот раз твой разум сам сделал все за тебя.
? Значит это был его сон.
Перед глазами снова было небо. И облака. И, как оказалось, вовсе не мои крылья. Я чувствовала теперь только злость. Хотя нет, не злость. Зависть.
Это был сон Ивэйна.
Его прекрасный сон. Его небо, его облака и его крылья.
Но за что ему такие сны? Ему, что без единого сомнения обрекает людей на смерть, отбирает земли у соседей и презирает мой народ.
? Моя милая Ада, – Люций прижал меня к себе, поглаживая по спине. – Отчего ты так сильно расстроилась?
? Это так несправедливо…
? Не нам с тобой судить об этом. Люди бы сказали, что такова воля Бога, и на то у него есть причины.
? Люди! Разве они заслужили этот дар?
? А мы заслужили наш?
? Да!
Учитель снова рассмеялся, как взрослые всегда смеются над забавными детскими глупостями.
? Один мой друг однажды позволил мне увидеть его сон. Это было очень странно. Я, следуя за ним, оказывался то в стеклянном лабиринте, то в пустыне… А мой друг все это время говорил сплошную несуразицу. Проснувшись, он долго смеялся, вспоминая мои попытки отвечать трезво на его сонный бред.
Я усмехнулась.
? Например?
? Например, когда мы были посреди этого лабиринта, он схватил меня за плечи, и совершенно серьезно заявил, что дорогу найти может только зеленый пес с бараньими рогами.
? Что?!
Я не удержалась, попытавшись представить это зрелище.
? Это правда. Больше я в его сны не совался, как бы не манил он своими рассказами о невероятных приключениях.
? Какой ужас!
? Вот, а ты во сне летала. Разве это не прекрасно?
? Но почему ему снился такой сон?
? Полагаю, лучше тебе поговорить об этом с королем.
? Исключено. Я поклялась ему, что… ну, в общем… не стану пользоваться своим даром… понимаешь… в спальне.
Люций понимающе улыбнулся, и, о счастье, не стал смеяться над тем, как густо я покраснела.
? Но это ведь вышло не специально.
? Я скорее умру, чем признаюсь ему, даже если это и было случайно. Навряд чтобы это положительно сказалось на его предубеждениях.
? Как скажешь, решение все равно остается за тобой. Но, Ада, будь очень осторожна. Какими бы прекрасными не были сны – это лишь проделки разума.
? Не думаешь ли ты, что я теперь стану делать это специально?
? Я лишь предупредил. И закончим на этом наш разговор. Время тебе заниматься.
Благо, пожалев меня после вчерашнего мужества, Люций отвел сегодняшний день на теорию. Но, словно желая прочно вбить голову свои слова, выложил передо мной тяжелую книгу о том, как можно повредить свой разум, слишком погружаясь в чужие мысли и сны.
Покидая его, я не чувствовала ни привычной головной боли, ни привычного радостного возбуждения.
Я шла по длинным путанным коридорам, оглядываясь на слуг, немногочисленных придворных и стражников, и думала, что снилось этой ночью им? Едва ли это трогало меня раньше.
Избавится от этих глупых мыслей удалось только когда я увидела Ферд, встречающую меня чтобы провести к управляющему.
Она привычно поклонилась, не поднимая головы, но я с ужасом заметила, что глаза у нее красные.
? Что случилось?
? Ничего, миледи. Все в порядке.
? Ферд, я же вижу, что ты плакала. Расскажи мне, я же хочу помочь. И я могу помочь.
? Нет, вам не стоит. – Она выглядела очень озабоченной этими последними словами. – В самом деле, я справлюсь, но вам не стоит из-за меня вмешиваться.
? Скажи мне, что случилось, а я решу сама стоит или нет.
Девушка смотрела на меня во все глаза, не решаясь говорить. К тому же, мы обе знали, что такое упрямство вовсе не в моем характере. Но чего не знала Ферд, так это того, что ее заплаканные глаза воскресили в моей памяти такие обидные слова Ивэйна.
И королева ничего не может сделать?
Не знаю, разумно ли это, но я собиралась сделать хоть что-то.
? Я жду.
? Вы говорили, миледи, что в день Вошествия на небесный престол позволите мне навестить родных.
? Конечно позволю.
? Я купила подарки брату и матери, и сложила сегодня их в своей комнате. В спешке не заперла дверь, и… другие девушки, все испортили.
? Ясно.
Я взяла служанку за руку, потащив туда, где, как я уже знала, находятся комнаты слуг.
? Веди меня к ним.
? Не нужно, миледи.
Я собрала все высокомерие на которое была способна.
? Ваше Величество, Ферд. И я приказываю тебе.
Девушка побледнела, и послушно присела, прежде чем повести меня дальше по невероятно узкому коридору, в котором я непременно застряла бы, приди мне в голову носить те пышные платья, что, по мнению королевского портного, вот-вот должны стать писком моды.
Когда мы наконец вышли к одной из непримечательных деревянных дверей, я, не терзаясь сомнениями, коротко постучала.
Открывшая дверь девица была старше меня лишь на несколько лет, но выглядела гораздо внушительнее. Ее пышный бюст едва держался в целомудренных переделах платья, как, впрочем, и остальные объёмные изгибы.
Она о чём-то говорила с другой служанкой, развалившейся на стуле со щеткой и туфлей в руках, и предмет разговора невероятно их веселил.
Но вот копна соломенных волос открывшей дверь служанки метнулась назад, а лицо повернулось ко мне. И тут же залилось краской.
Словно ужаленная, девушка отскочила от двери, низко кланяясь, а ее подруга вскочила, разом выронив и щетку, и туфлю, и лежавшую на коленях банку с черной краской.
Не дожидаясь приглашения я вошла, и поманила за собой Ферд.
? Они обе?
? Да, Ваше Величество.
Все еще смотрящие в пол девушки смертельно побледнели.
? Как вас зовут?
? Мод, Ваше Величество.
? Пола, Ваше Величество.
Я никогда в жизни не видела как мать отчитывает служанок и теперь немного несвоевременно поняла, что даже не знаю, делала ли она это когда-то вообще. Как бы там ни было, привыкнув искать пример в действиях родительницы, сейчас я была вынуждена справляться исключительно своими силами.
Чтобы хоть как-то настроится на нужный лад, я предпочла вспомнить свою учительницу чтения. Отожествлять себя с ней было не слишком приятно, но вот ее нрав…
? Я отчетливо помню, как Его Величество убеждал меня, что его двор – место высокой культуры, а не сборище дикарей, не имеющих представления о правах собственности. Неужели теперь мне придется поставить под сомнение слова короля?
Вопрос остался без ответа, ведь считать ответом короткую и потерпевшую неудачу попытку переглянуться, никак нельзя.
? Не могу даже представить, чтобы то, о чем рассказала мне моя дорогая Ферд могло случиться по злому умыслу. – Я увидела на табурете возле себя кучку спутанных лент и вдруг вспомнила один из фокусов, которым меня научила мама. – Ведь злые мысли, они как… – легко подхватив ленту, я обернула ее вокруг запястья и езаметно шепнула заклинание, – змеи. Никогда не знаешь, когда обернуться против тебя. – Тонкая белая змейка шипела, извиваясь у меня в руке, и я видела с каким ужасом смотрят на меня Мод и Пола. – Вы согласны?
Едва способные на что-то еще, девушки часто закивали. Удивительно. Это оказалось не так и сложно. Даже… забавно. И до ужаса приятно.
? Ну тогда полагаю, что к вечеру, она найдет… что у тебя пропало?
? Солдатики и платок, Ваше Величество
? Найдет солдатиков и платок в своей комнате в целости и сохранности. И может даже обретет нескольких друзей здесь, да?
? Конечно, Ваше Величество.
Улыбнувшись, я положила совершенно обычную ленту на место.
? Как славно. Полагаю, Его Величество все же оказался прав. А сейчас вам наверняка нужно поторопиться. Ведь еще необходим сделать ваши ежедневные дела.
Низко кланяясь, служанки поспешили к выходу и бросились прочь. Я едва не рассмеялась, но увидела, что и моя Ферд ужасно побледнела.
? Прости, я напугала тебя?
? Я очень боюсь змей, Ваше Величество.
Мягко улыбнувшись, я взяла ее за руку.
? Это была не настоящая змея, лишь иллюзия. Обман зрения, как бывает с зеркалами. Она бы никому не смогла причинить вреда. И можешь снова звать меня миледи.
? Спасибо вам. Но правда, не стоило.
? Знаешь, мне даже понравилось. Но, прежде чем я стала злой чародейкой, лучше проводи меня к управляющему.
Девушка послушно кивнула, и повела меня снова по узким коридорам.
Мои страхи оказались напрасными, и управляющий, хоть и не выказывал ко мне особого радушия и держался холодно, но предоставил готовый план торжества, на который мне нужно было лишь согласиться.
Покончив со всеми делами, как и каждый день прежде, я отправилась в библиотеку.
Там мне больше всего нравилось размышлять о том, что в родительском доме дел для меня находилось гораздо больше.
Теперь же, обретя статус замужней женщины, я во всем, что не касалось магии, должна была самостоятельно продолжать свое образование. Сохранив переписку лишь с преподавателями философии и истории, я находила, что без строгости наставников, учеба была обречена потерять для меня всякий интерес.
Гораздо больше трактатов по грамматике и праву меня в королевской библиотеке привлекали тяжелые книги с гравюрами или совсем недавно привезенные сборники со стихами. Эти маленькие книжки открывались со скрипом и оставляли на пальцах следы новенькой краски. И было в них свое особенное волшебство, за которым можно потерять часы, а то и дни.
И все же, когда пробило семь (вечер в понимании Ивэйна, как я уже успела запомнить), мне пришлось оставить библиотеку.
Всю дорогу до кабинета короля я старалась выбросить из головы его сон, но высокие окна башни за которыми было то самое небо, мне вовсе не помогали.
? Его Величество просил Вас подождать. У него посетитель.
Я остановилась возле стражника, не подавая виду, что внутри обрадывалась отсрочке встречи.
За дверью слышались голоса. Приглушенные, не разобрать даже чьи, но все же сердитые. Кто бы там ни был, он определенно не боялся выводить Ивэйна из себя.
Я покорно ждала, рассматривая узор на двери, и на ручке, и на доспехах дворцовой стражи.
Когда спор наконец стих и дверь открылась, я испытала что-то вроде разочарования в самой себе. Мне стоило догадаться.
? Моя королева, неужели из-за меня вам пришлось ждать?
? Ничего, Киаран.
Он улыбался и выглядел так, будто они с королем не кричали только что друг на друга, меряясь упрямством.
? Отгадала загадку?
Глаза были лукавые, и я опешила, ведь скажи он это даже шепотом, Ивэйн бы услышал.
? Какую загадку?
? Мы с твоей женой недавно встретились в саду, и поспорили об одном весьма любопытном предмете. И в ходе спора я задал ей загадку.
? Что за предмет?
? О, пусть это будет нашей тайной. Но мне будет любопытно, какой ответ дашь ты. Итак, это нечто дано не всем, оно желанно, но требует платы, несет с собой гордыню и тщеславие, но если, фигурально выражаясь, зарыть это в землю – возьмешь на себя большой грех.
Король задумался лишь на мгновение.
? Власть?
Киаран рассмеялся, и пожмигнул мне с видом победителя.
? Почти, мой друг, почти.
? Киаран…
? Поговорим завтра. Не заставляй жену ждать.
Мужчина удалился так быстро, что мне оставалось только удивляться, как это Ивэйн за годы дружбы не заметил подвоха.
? Входи.
? Спасибо.
? Расскажешь, когда у тебя и Киарана успели появиться общие тайны?
? А ты расскажешь почему вы ссорились?
Ивэйн ухмыльнулся, занимая свое место за столом. Сомнений нет, кто бы не обставлял эту комнату, он определенно позаботился, чтобы сидящий в центре выглядел величественно и устрашающе.
Прежде мне доводилось бывать лишь в зале совета, обычно туда звал меня король если хотел поговорить или о чём-то попросить. Но теперь я была здесь. И мне казалось, это что-то вроде показательной демонстрации.
? Мы не ссорились, лишь… увлеченно спорили.
? Как скажешь.
Он задержал на мне взгляд, и, даже не читая мыслей, я готова была предположить, что он думает, повторять ли свой вопрос о моей и Киарана тайне.
Не повторил.
? Слышал, ты сегодня общалась с некоторыми служанками.
? Слышал?
? Донесли.
? Кто?
? Цепочка была длинной, но в следующий раз, обязательно напомни своим жертвам о молчании. И, по возможности, обойдись без магии.
? То был только фокус.
? Мне сказали о змее.
? Всего лишь лента.
? У страха тоже должны быть границы.
? Тебе ли не знать.
О да, я была еще пьяна от своего успеха, и совсем забыла, что теперь передо мной вовсе не напуганные служанки.
? Я не имела ввиду…
? Я прекрасно знаю, что ты имела ввиду. Это одна из причин по которой я просил тебя прийти. Подойди.
Я сидела напротив, через весь широкий стол, и чувствовала себя прекрасно. Но тон короля возражений не терпел.
Остановившись у него за спиной, я увидела перед собой большую карту нашего континента.
Столица, прекрастный Ашт, был отмечен почти ювелирным рисунком крепости. Через него шли синие линии двух рек, уходящие к горам на востоке и морю на западе. Россыпь городов, растянутые названия равнин и хребтов, озер и рек…
Красивая и наверняка дорогая карта была вся исчерчена линиями, пометками и записями.
? Хочу чтобы ты кое-что передала Никайе Адлард. Смотри, здесь, на севере, мне уже трижды доносили о странном поселении, то и дело пропадающем с местности. Говорят, там живут маги. Скажешь Никайе, что у Ордена в данный момент два выхода. Первый – расселить их самостоятельно, чтобы не нарушать закон. Или же, пусть выделят двадцать человек, которые своей жизнью поручатся, что за 20 лет они останутся в устоявшихся и четко обозначаемых границах, не будут принимать новых поселенцев, и никто из них не будет уличен или заподозрен в заговорах против короны. На принятие и выполнение решения я отведу неделю. Если выберут второе – еще месяц чтобы все могли воссоединиться с семьями.
? Если выберут второе, и нарушат условия?
? Поручившиеся будут казнены. Поселение разогнано. А закон станет жёстче.
? А если все будет в порядке, что через двадцать лет?
? Этот вопрос ты задашь уже не мне.
? Я спрашиваю сейчас у тебя.
? Получат ограниченное право на самоуправление.
? Это серьезный шаг.
? Я уверен, что они не выдержат. Десять лет – может быть. Но не двадцать.
? Так почему не дашь десять?
? Поколение не сменится.
Я вопросительно сдвинула брови, решительно не понимая связи между сменой поколений и разрешением на свободную жизнь.
? За двадцать лет в там успеет вырасти поколение, которое будет ценить свой дом, землю, дающую пропитание, и людей, живущих рядом, больше чем мнимые идеи свободы. Если им удастся продержаться этот срок, там появятся те, кто поймут, что их восстания только разрушают. И тогда, возможно, не нужно будет смотреть на эту точку на карте как на возможную опасность.
? Для этого хватило бы и пяти лет. Получив спокойную жизнь, разве захочет кто-то от нее отречься?
? Как ни пытайся, но мир, в котором ты рожден, останется с тобой до смерти. Рожденный в ненависти, проживёт в ней всю жизнь, сколько не дай ему благ.
? Ты не можешь знать.
? Ошибаешься, я в этом уверен.
Спорить я не стала. Если что я и знала теперь точно о человеке, что был моим мужем – он никогда не уступит.
? Я напишу Никайе.
? Пригласи во дворец. Обсудите лично.
? Зачем?
? В этом твоя власть. Она едет к тебе а не наоборот.
? Мне эта власть не нужна.
? Но нужна мне.
? Зачем?
Отвечать Ивэйн не спешил. Я задавала этот вопрос чаще других. И никогда не получала ответа. У меня было только пространное «пока что» в ответ на значимость мнения госпожи Адлард.
Но теперь передо мной лежала карта, именно то, что, наверняка, Никайя хотела бы увидеть. То, чего она добивалась.
Чего стоило сосредоточить внимание и позже с помощью Люция восстановить все до мельчайшей детали для нее?
Мне бы это не стоило ничего кроме моей чести. И я отвернулась.
Хотелось, чтобы на этом, в который раз оставшемся без ответа, вопросе наш разговор закончился.
Но Ивэйн молча взял мою руку и положил на карту, прямо там, где проходило великое ущелье.
? Это сделали маги.
? Я знаю.
? И исправить ничего нельзя.
Это был не вопрос, ведь каждый в Нардине знал, что южное ущелье столь же вечно, как и весь этот мир.
Пожалуй за него мой народ и ненавидели. А история никогда не была на нашей стороне.
Мятежники, решившие по праву сильного забрать корону и править новым миром. Мы начали войну, не люди, и смыть этот позор не удалось и четыреста лет спустя.
? Мы возвели мосты.
Жалкая попытка откупится за разрушение, унесшее оба войска и навсегда сделавшее магов и людей врагами.
Как и все завоеватели мы потеряли несоизмеримо больше. Своих сородичей. Право и возможность быть сильнее. Но что важнее – знания. Ведь пока жалкие остатки нашего войска пытались спасти и своих и людей, эти самые люди жгли наши книги и свитки, принесенные из родного мира.
Спустя столько лет я так и не решила для себя было ли это справедливо.
И не стала спрашивать короля.
? Вот ваши мосты, – он повел мою руку вдоль ущелья. – Рамэ, Фэро, Гиса и Лега. Они соединяют разделенные твоим народом части страны. Кроме как через мосты попасть на юг Нардина нельзя, а там ведь море и торговые порты, и весь Южный флот. За четыре века Южный Нардин стал почти отдельной страной, которая вот-вот огласит, что не желает быть с нами единой.
? Но почему?
? Ты удивишься, но очень многие предпочитают не делится тем, что имеют, если есть такая возможность. Большинство продовольствия у нас с Юга. Южные порты не замерзают зимой в отличии от западных. Не будь у них обязательств перед короной и остальной страной, во всем мире не было бы земли богаче.
? Но ведь… мы одна страна, один народ… – Я не могла оторвать руку от карты, и слова застряли в горле. Но собственные мысли ведь не обманешь. – Черт бы их взял, ведь вы же вместе сражались с магами, ущелье стало нашей общей могилой. Ивэйн, они не смогут…
? Уже смогли. Я говорил тебе в нашу первую встречу, что не знаю сколько у меня времени. Это правда.
Он смотрел мне в глаза, говоря это. Как в первый раз так и сейчас. И никакого моего дара не нужно было чтобы понять, что это не ложь.
? Я не могу напасть первым, против меня взбунтуется весь Нардин. Все, что я могу сейчас – посылать шпионов, строить планы, и ждать пока мою страну примутся рвать на части.
? Поэтому тебе нужны маги? Мы ведь можем помочь.
? Нет. – Его голос был тверд. И только теперь он отпустил мою руку. – Все что мне нужно, чтобы вы не восстали против меня.
? Но ведь…
? Нет, Ада. Ни один маг не станет сражаться в этой войне.
? Но почему?
? Я долгов не делаю.
Разговор был окончен. Сколько бы доводов ни было у меня, разговор был окончен.
И все же я не могла заставить себя отступить хоть на шаг. Я вдруг отчетливо увидела на лице короля усталость.
И вспомнила его сон.
Какой глупой казалась теперь моя злость.
? Не жалей меня.
? Это удел слабых, да?
? Верно.
? Так говорил мой дед. Говорил, упадешь – получишь мешок жалости, но цена ей ломаный грош.
? Ценно лишь то, что добудешь в борьбе.
Ивэйн повернулся карте, и я не была уверенна, что в следующий миг он говорил со мной.
? Я выиграю эту войну.
Он сказал это тихо, но уверенности в этих словах было столько, что даже его Бог не посмел бы в этом усомнится.
Не знаю, что мной двигало. Наверное жалость, которую он приказал мне не испытывать…
Я наклонилась к его голове, легко поцеловав в макушку.
Так всегда делала мама, когда я подолгу сидела за заданиями моих учителей.
Выпрямившись, я не представляла чего мне ждать.
? Ступай отдыхать. Не жди меня.
Даже не взглянул в мою сторону. И я ушла.
Честно пыталась уснуть, но не получалось совсем.
Прошло почти пол ночи, когда Ивэйн наконец пришел и лег рядом. Всего несколько минут, и его дыхание выровнялось.
Я крепко зажмуривала глаза, пытаясь не думать о том, что хочется сделать. Заставляла себя вспоминать книги Люция и собственную клятву.
Я никогда не была сильна в борьбе с собой. И протянула руку.
Вокруг было поле. Бескрайнее, колышущееся, как зеленое море, уходящее за самый горизонт.
Я стояла среди этого поля, чувствуя как щекочет кожу ковыль, и путается в волосах ветер.
Кто-то обнял меня сзади. Я чувствовала сильные руки, и тепло, и колючую щетину, и низкий смех…
Я поняла еще до того, как услышала голос…
? Моя Ада…

8
Я ходила по морю. Прямо по воде, оставляя за собой круги вместо следов. Там в глубине, под моими ногами, плавали рыбы и тонуло солнце, но я стояла на поверхности, как на твердой земле, и пыталась хоть где-то увидеть берег.
А берега не было.
Зато был король.
И это была моя великая тайна.
Я честно держала данное Люцию слово, и проводила себе четкую грань между сном и реальностью. Это было не слишком сложно.
Ведь для Ивэйна не изменилось ничего. Он все так же рано уходил, поздно возвращался, иногда просил к нему зайти, чаще всего чтобы попросить о чём-то или снова использовать меня как связного с Никайей.
Это казалось мне странным. Он словно специально пытался придать мне больше веса в глазах главы Ордена, и больше всего раздражало то, что я не понимала для чего.
Несколько раз я пыталась начать разговор о треклятых законах. Король был непреклонен, каждую мою попытку превращая в новый «урок». Иногда мне начинало казаться, что я говорю не с мужем, а со строгим учителем.
Так проходили недели.
Днем мы почти не общались, а ночью, когда у меня получалось дождаться его, делили его сны.
И в того человека из сна я с каждым разом влюблялась все больше.
Он смеялся со мной, крепко обнимал, зарываясь в волосы, легко целовал шею и плечи…
Ивэйн никогда не был груб со мной, но в этих снах он был до боли нежен, и все время шептал мое имя.
Лишь раз я набралась смелости чтобы спросить его.
? Что тебе снилось?
? Что?
? Мне показалось… ты говорил во сне.
Я все еще краснела, но может все дело было в том, что это была ложь. Ведь даже если бы он говорил во сне, я бы этого не услышала.
? Может быть. Но я не помню своих снов.
Он сдвинул плечами, и, как сотню раз до этого, стал методично одеваться.
Облегчение с разочарованием разом обрушились на меня, устроив в душе настоящую битву, предоставляя мне возможность самой выбрать, какое из двух чувств больше мне по душе.
Я не хотела испытывать ни одно.
Я поклялась себе, что этой ночью в последний раз позволю себе эту слабость и отрекусь от нее до конца своих дней.
Но ночью Ивэйн не пришел.
Ночью разразился бунт.
Я слышала крики с площади перед дворцом, видела всплески огня, собравшуюся толпу и вышедших к ней королевских гвардейцев.
Дальше я не смотрела.
Села на кровать, обхватив себя руками. Не зная, что мне следует делать, встала, накинув верхнее платье.
Вовремя, ведь стоило снова сесть, в дверь постучали.
? Кто?
? Стража, Ваше Величество. Нам приказано проводить Вас к королю.
? Хорошо, сейчас.
Кое как я собрала волосы и накинула еще и плащ, чтобы не предстать в неподобающем виде. Открыла дверь.
Четверо стражников поклонились мне, и окружив со всех сторон, повели вниз по лестницам.
Невольно у меня закралось сомнение.
Ведь Ивэйн должен быть со своими гвардейцами, на площади. Другого ему бы его честь не позволила.
Я вспомнила последний урок с Люцием, на котором мне почти удалось прочесть его мысли без касания. Стражники не были магами, так что самое время попробовать…
Прикрыв глаза, я сделала все, как говорил учитель.
Стражник, что шел по левую руку болезненно скривился, и все, что я успела услышать:
«Только бы не встретить…»
? Добрый вечер, господа.
Киаран появился из-за угла, преградив моему конвою путь.
? Ваше Величество.
Он легко мне поклонился.
Я не успела ответить. И испугаться не успела.
Киаран выхватил меч, и неуловимыми для взгляда движениями убил всех четверых.
Я замерла, уставившись на то, как спокойно он вытер лезвие о рукав и спрятал клинок в ножны.
Впервые я увидела смерть и кровь так близко. Руки начинали дрожать, и по коже бежал холод, равно как и по всему телу.
? Ей богу, моя королева, тебе следовало бы знать, что когда в городе не спокойно, не стоит так просто доверять людям.
? Что?
Киаран без усилий перевернул одно из окровавленных тел, и приподнял безжизненную уже руку стражника.
? Рубашка под манжетой белая, а дворцовая стража носит только черные.
Я не нашла что ответить.
? Испугалась?
? Как ты узнал где я?
? Услышал. Ты как никто должна знать, что уж слух у меня – несравненный.
? Но разве ты не должен быть с Ивэйном?
? Отвечу на все твои вопросы, но не здесь. Идем, найдем место безопаснее.
? Безопаснее? Разве они дойдут до замка?
Киаран уже тащил меня прочь, теперь – вверх по лестницам, к королевской башне.
? Нет, но, сама видишь, и без этого можно найти приключений.
? Почему я должна верить тебе?
Не оборачиваясь, не замедляя шаг, он ответил, и в голосе чувствовалась эта невыносимая улыбка:
? Вопрос правильный, но бесполезный, ведь ты уже веришь мне, и уже идешь со мной. Но если бы тебе нужны были доказательства, то вот.
Мы подошли к кабинету Ивэйна, и Киаран жестом иллюзиониста достал из нагрудного кармана позолоченный ключ.
Открыв дверь, он жестом пригласил меня войти, и, когда вошел сам, повернул ключ в замке.
? Теперь можешь задавать мне сколько угодно вопросов.
? Почему ты не с королем?
? Я был с ним, но как только мы поняли, кто поднял бунт, и с какой целью, он сразу же отправил меня к тебе.
Меня пронзило пониманием.
? Все из-за меня, да?
? Нет. Все из-за Демартена. Он заплатил своим солдатам, паре голосистых простолюдинов и подбил парочку таких же идиотов как он сам. Бунты – дело не трудное, уж поверь.
? Что они хотят?
? Денег и власти. Кричат, конечно, что хотят защитить церковь, и не позволить править страной чародейке.
Я села, обхватив себя руками.
Еще перед свадьбой отец говорил со мной об этом. Говорил, что мне возможно придется это пережить. И говорил, что моей вины в этом нет.
Но там, на площади были люди. Королевская гвардия, солдаты, и самые обычные люди. Сколько из них погибнет?
Я всхлипнула.
? Не вини себя, Ада. Виноват кто угодно, но не ты.
Он встал, и усадил меня, присев рядом. Взял мои руки в свои.
? Не будь ты королевой, они бы все равно нашли повод. Поверь мне, и моим прожитым годам. Все повторяется, стоит людям только немного призабыть свою историю. Сотня лет – и они возвращаются к тому, с чего начали. Сами рушат свои государства, как только забудут сколько крови ради них пролили. Их летописи – одна ложь. И у вас, магов, так же. Поэтому оба ваших рода так не любят мой. Мы знаем о вас правду.
Разве можно было с этим спорить? Четыреста лет прошло с нашего великого восстания, но правды о нем не осталось ни в устах, ни на бумаге. Что-то исчезло, что-то стало мифом, далеким от истины, что-то попросту превратилось в ложь.
Маги лгали людям, а люди магам.
Правду знали лишь те, кто видел все своими глазами. Драконы.
? Киаран?
? Да?
? Как долго ты живешь?
Он рассмеялся, словно не было только что этой пропитанной горечью речи.
? Будь я дамой, этот вопрос был бы крайне бестактным.
? Это значит ты не ответишь?
Киаран задумался, рассматривая картину напротив. Что он пытался в ней найти?
? Я был мальчиком, когда первый король людей надел свою корону.
Я отстранилась, широко раскрыв глаза. Поверить в это было слишком сложно.
? Погоди… первый король людей… Король Нардина?
? Нет, Ада. Нардин не был первым королевством людей.
История моей страны уходила в прошлое на тысячу лет, прежде чем след безвестно терялся, окутанный временем.
? Но, это значит тебе не меньше тысячи лет…
? Две с половиной примерно. Точно не помню, со счета я сбился лет триста назад.
? Значит ты все видел… Своими глазами! Видел даже прибытие моего народа, ведь это было лет семьсот назад. Так почему же ты молчишь?
Меня охватило невероятное возбуждение. Все вместе, и восхищение, и недоумение, и даже немного злость.
? Ведь ты знаешь правду! Ты бы мог все изменить, рассказав!
Киаран снова мне улыбался, снова брал за руки, пытаясь успокоить.
? Когда усомнишься в себе снова – вспомни этот миг, и эту веру в людей, что в тебе взбунтовалась от моих слов. Вот что делает тебя хорошей королевой.
? Киаран, ведь я серьезно! Разве тебе самому ни разу не хотелось рассказать правду?
? Хотелось ли мне? Не просто хотелось но я делал это, много раз. Вот только с годами я понял, что правда никому не нравится. И, поверь, иногда правду лучше не знать.
? Меня с детства учили что ценнее правды ничего нет. Я верю в это, всем сердцем верю.
? Тебе не понравится правда.
? Я знаю, мы поступили ужасно…
? Не вы одни. Это было очень страшное время. Правда его воскресит, и я буду последним, кто приложит к этому руку. Прежде всего потому, что этим разрушу все то, что с таким трудом создает мой друг.
Во мне не осталось желания спорить. Я думала о том, каково это, жить так долго. Видеть столько всего. И все еще улыбаться так, как это делает Киаран.
Я утерла слезы. Обняла его, пытаясь сказать, что принимаю его слова и полностью доверяю ему. Но он, конечно же, все это знал и так.
За окном загорелся рассвет. Шум бунта стих.
Киаран мягко высвободился из объятий ровно за мгновение до того, как за дверью послышался шум. Но, даже вставив ключ в скважину, он не спешил открывать. Замер, положив руку на меч.
? Открывай, Киаран.
Голос не спутать ни ему, ни мне.
Дверь открылась, и вошел король. Он был покрыт пылью и кровью, в руках держал еще обнаженный меч. А следом шли его солдаты, волоча человека, которого я едва узнала.
Один из королевских приближенных. Грязный, весь в крови, но судя по всему, в собственной, в отличии от Ивэйна.
? Ада, подойди.
Я сделала несколько шагов к нему, а он кивнул своим солдатам, и те заставили своего пленного встать на колени.
? Смотри на нее, Демартен. Смотри, и проси прощения.
Кровь застыла в жилах. Человек поднял глаза, ища моего взгляда, и я заставила себя на него смотреть. Заставила вытравить из себя жалость. Он хотел моей смерти. И он бы не дрогнул, чтобы взять то, что хотел.
Он молчал.
Ивэйн лезвием меча повернул его голову к себе.
? Я клянусь тебе, ты будешь умирать долго и мучительно, но я не позволю тебе умереть прежде чем ты попросишь у королевы прощения. В благодарность за долгие годы службы, я позволю сделать это здесь и сейчас, а не на площади перед толпой. Говори.
Голос короля не дрожал, как дрожит человеческий голос в минуты ярости. Его голос не сбивался, и был пугающе спокойным. Он говорил не со мной, но мне было страшно.
? Простите меня.
? Полностью.
? Простите меня, моя королева.
Я коротко кивнула, собрав все силы чтобы не отвернуться.
? Увести.
Солдаты кивнули, и дверь за ними скоро закрылась.
Киаран вышел из-за моей спины, подошел к королю. Они тут же пожали друг другу руки, и по-братски обнялись, говоря о чём-то совсем тихо. Я услышала лишь короткое:
? Спасибо.
Я видела как в этом разговоре меняется лицо короля.
Я смотрела на него и понимала, что мне страшно. Но пугал меня не он сам, а осознание, что он мог не вернуться.
? Теперь я выгляжу так, как ты меня представляла.
Краем глаза я увидела, как Киаран закатил глаза, закрывая за собой дверь, и ответила только:
? Неправда.
Мы остались вдвоем, и король остановился напротив меня, не дальше чем на вытянутую руку. Он молчал, а я не знала, что говорить. Говорить о том, что он только что сделал мне не хотелось больше всего. Поэтому я молча смотрела как он тяжело дышит, то и дело сжимая рукоять меча.
? Моя стража никогда не попросит тебя покинуть покои, если в городе не спокойно. Это одно из самых безопасных мест в замке.
? Хорошо.
? Испугалась?
Я отрицательно качнула головой, но почувствовала, что на глазах выступили слезы.
Истинное осознание произошедшего начало обрушиваться на меня. Я стала думать о судьбе людей на площади, об убитых стражниках, что приходили за мной, о случайных, невинных пострадавших… О крови на руках короля.
Утирая слезы, я не могла смотреть больше ни на что. Только на его руки, которые этой ночью держали меч из-за меня.
? Ивэйн, можно мне… пожалуйста, можно мне тебя обнять? Недолго, просто, мне нужно…
? Иди, – он раскрыл руки и я шагнула в его обьятия.
Совсем как во снах, которые он не помнил. И как в те ночи, когда мы были мужем и женой.
? Я хотел бы сказать тебе, что больше этого не повторится, только это наверняка будет ложью. Но я поклялся Богу хранить и защищать тебя, и я буду это делать.
? Я знаю. Ты только, пожалуйста, больше так не делай как с этим человеком.
? Он заслужил вещи гораздо страшнее.
? А я?
Ивэйн отстранился, вглядываясь в мое лицо.
? Я к этому не готова. Я знаю, как королеве, мне нужно будет стоять рядом с тобой во время казни. И я буду там стоять, но это – совсем другое.
? Ты слышала сама, я мог заставить его сделать это прилюдно.
? Но зачем? Ведь он лишится жизни, разве этого не достаточно?
? Думаешь смерть – самое суровое из наказаний? Смерть лишает страданий. Казненный не знает ни холода темницы, ни…
Ивэйн замолчал, но не нужно было иметь много ума, чтобы понять, что он мог назвать дальше.
? Этот человек поставил себя выше короны лишь потому, что ты принадлежишь к магам. Он прикрылся Богом, и предал свои клятвы. А я указал ему его место. Если жалеешь его, пойди посмотри на свои слезы, и вспомни все, что пережила этой ночью, по его вине. Подумай обо всех жизнях, которые успела взять с его совести на свою, и скажи мне, заслужил ли он стоять перед тобой на коленях?
Это не был риторический вопрос, король ждал моего ответа. Что я могла ему сказать?
? Я не знаю.
Я была готова у разочарованию в его взгляде, но не увидела его там. Ивэйн улыбнулся.
? Тогда верь мне, когда я говорю, что он это заслужил.
Король крепко сжал мою руку.
За окном всеми красками горел рассвет. Однажды ему такой снился. То был сон, в котором он меня не замечал. Я была далеко, а он сидел у обрыва с каким-то незнакомым мне человеком и говорил с ним. А я слышала каждое слово, которое звучало со всех сторон, так громко и отчетливо, что я помнила их и сейчас.
Я знаю, ты все время смотришь на меня. Видишь мои руки, и видишь кровь на них. Я клянусь, я за нее перед тобой отвечу. Ни от одного греха не отрекусь. И любое наказание приму. Только ты верь в меня, верь, что я это все делаю ради мира, за который ты умер…
Я не знала, кто этот человек. Может его отец, может (это невероятно тешило мое самолюбие) мой дед…
Спрашивать было бессмысленно.
Но я не могла перестать думать об этих словах.
Особенно стоя рядом с королем, когда на площади крупными хлопьями валил первый снег, и глашатай объявлял приговор.
Корона, которую я до этого надевала едва ли не каждый день, теперь невыносимо давила и казалась несоразмерно тяжелой.
Я знала, рано или поздно мне придется через это пройти. Пока шли дознания, у меня была целая неделя чтобы подготовится к неизбежному.
Там, за моей спиной, среди прочих стоял отец, который приехал в столицу как только узнал о бунте. Я плакала, сидя в его объятиях, но больше оттого, что куда больше хотела видеть маму. Если бы сейчас за спиной стояла она, мне, наверное, было бы гораздо проще.
Я вздрогнула, когда палачи взмахнули топорами.
Я много раз думала о том, что увижу, но вживую наблюдать оказалось гораздо тяжелее. Может еще и потому, что там, внизу, среди казненных стоял человек, который за месяцы моего пребывания в замке, не сказал мне ни слова.
Верховный священник, тот самый, что отказался венчать меня с королем, стоял среди окровавленных тел, глядя только на меня, и весь вид его говорил, что он предпочёл бы видеть на плахе меня одну.
? Идем.
Голос Ивэйна долетел словно сквозь воду.
Двери дворца вскоре закрылись за нами, и я смогла хоть немного расслабить плечи.
? Лука, если ты еще не спешишь с отъездом, проводи сейчас Аду к покоям, и зайди ко мне через несколько часов. Хочу поговорить. – Отец кивнул, и король повернулся ко мне, сказав только: – Отдохни.
И поспешил уйти. Я смотрела ему вслед, понимая, что идет он не в башню совета, и не к себе в кабинет.
? Отец, я хочу… побыть одна. Позволишь мне уйти сейчас?
Он улыбнулся, поцеловав меня в лоб.
? Разве тебе нужно мое разрешение?
? Это привычка.
? Мне она нравится.
Усмехнувшись, я ушла. Запоздало подумала, что даже не постаралась сделать вид, что не иду следом за королем. Но разве у меня нет на это права?
Я старалась держаться поодаль, чтобы он не заметил, чувствуя себя крайне глупо. Сильнее всего это чувство оказалось, когда я поняла, что он шел в часовню.
Замерев на пороге, я не решалась войти под стеклянный купол.
История одной из нянек о том, что мой народ испытывает муки, ступая на освященную землю, преследовала меня с самого детства, сколько бы раз мне не приходилось посещать церковь.
Но теперь я стояла на пороге, а впереди, у алтаря на коленях стоял король, склонив голову перед своим Богом, высеченным из мрамора.
В маленькой часовне его неразборчивый шепот, заполнял все пространство, и я не могла пошевелиться, словно любое движение меня обнаружит, и нарушит сокровенный для него момент.
Поэтому я стояла, наблюдая как с дыханием двигаются сильные плечи, как голова опускается к сложённым рукам…
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем он поднялся и обернулся. Лицо его смягчилось, и он даже улыбнулся.
? У тебя плохо получается следить за людьми. Я заметил тебя почти сразу.
? Ты видел меня?
? Конечно видел.
? Почему не сказал?
? Хотел прежде побыть с Ним.
Я не сдержала усмешки. Я точно знала, как часто Ивэйн бывает здесь, и безуспешно пыталась понять, что человек вроде него может находить для себя в этом каменном изваянии под стеклянным куполом.
? Тебя это смешит?
? Нет, но… зачем ты сюда приходишь?
? Чтобы поговорить с моим Богом. Это помогает мне найти немного покоя.
Покой… пожалуй, последнее, что я могла испытывать в подобном месте.
? Наверное, мое время чтобы понять это еще не пришло.
Он усмехнулся.
? Это, наверное, единственное, с чем я не могу тебе помочь.
Дело было в его Боге, или он внушал себе это, как внушали все люди, но Ивэйн действительно выглядел умиротворенным.
Я стояла, глядя на мраморное изваяние за его спиной.
Я знала, что Ивэйн после нашей свадьбы долго говорил с Верховным отцом, уговаривая его остаться в сане. Знала, что он глубоко уважал и очень ценил этого человека. Знала, что, в каком-то смысле, он был к нему очень привязан.
Я все это знала, и понимала, что если решусь на вопрос, который меня сюда привел, то лишу Ивэйна этого его умиротворения.
И он больше не будет мне вот так улыбаться, и может мы даже снова поссоримся…
Все во мне вопило, что спросить нужно, потому что это важно, и мои подозрения не могут быть пусты, и король должен знать это…
? Так зачем ты шла за мной?
? Хотела спросить тебя.
? О чем?
Я посмотрела королю в глаза.
? Можно ли мне устроить приют в доме Демартена?

9
Храм моей трусости.
Иначе свою новую деятельность я назвать не могла.
Впрочем, все мной ужасно гордились. Родители, Люций, даже Никайя, ведь Ивэйн позволил мне набирать в приют и детей-магов, при условии, что обучатся они будут лишь базовым необходимым знаниям, как и остальные дети.
Я водночасье стала для всех доброй королевой, и, пытаясь саму себя убедить в том, что это действительно порыв души, каждый день полностью отдавалась этому новому занятию.
Каждый день мне по несколько раз приходилось ощущать себя немного глупо. Как оказалось, я не знала очень многого.
Прежде всего, как общаться с людьми и располагать их к себе. Это оказалось самой сложной наукой.
Со всем остальным было, конечно, попроще.
Проще всего оказалось найти детей, которые нуждались в крыше над головой и воспитании. Я бы никогда не подумала, что в мире одинокий ребенок может встречаться настолько часто.
Когда стали прибывать первые ученики…
Я просто чувствовала себя так, будто все это время жила где-то глубоко под водой, и вдруг волна выбросила меня далеко на берег, без возможности вернуться.
Приветствуя их всех, маленьких, плохо одетых, хватающих друг-друга за руки, я впервые почувствовала всю бесполезность моей магии. Мне не нужно было читать мысли этих детей, чтобы понять, о чем они думают.
В каждых маленьких глазах, обычных серых и магических желтых, читалось одно и то же. Страх, и сомнение… Но прежде всего, железная, несгибаемая уверенность, что они справятся со всем, что готовит им этот новый дом.
Они держались за руки, все такие маленькие и беззащитные…
И глядя как они осторожно осматриваются в своих новых комнатах, я поняла, что не вижу того, к чему так привыкла. Я не вижу как люди оглядываются на магов и наоборот. Им все-равно.
Сколько пройдет лет прежде чем станет не всё равно?
Я смотрела как маленькая человеческая девочка, лет двух, не больше, водит пальчиком по ушам мальчика-мага, сидя у него на руках. И смеётся.
А в руках у меня были исписанные моим некрасивым почерком листы.
Просиживая в библиотеке, вычитывая в книгах, учебниках и пособиях правила подобных заведений, я слово за словом составляла устав.
Но теперь, стоя здесь, среди здания, во многих комнатах которого еще трудились рабочие, но уже жили дети, я отчетливо понимала, что в руках у меня всего лишь исписанная некрасивым почерком бумага, которая ничего не решает.
Решаю только я. Выбор только за мной – дождаться торжественного открытия и все бросить, или все время возвращаться в место, что я сама для себя нарекла храмом моей трусости.
Я вспомнила загадку Киарана. И свой ответ.
Власть.
Здесь моя власть. Эти дети – моя власть.
Ивэйн говорил о новом поколении, которое будет ценить землю. Что же, вот – в моих руках поколение, которое может не узнать о вражде магов и людей.
И я стала этим одержима.
С новой силой стала искать учителей, бесцеремонно залезая каждому в голову, только бы узнать, искренни ли они в своих заверениях о вере в равенство.
В их мыслях ничего нового не было. Я все слышала много раз. И каждая неудача меня только больше раззадоривала. А каждый успех дарил новую надежду.
Как и положено в запале юности, я забыла обо всем, увлекшись новым делом.
Уходя рано утром, я возвращалась поздним вечером, и валилась с ног от усталости, ощущая себя совершенно счастливой. Едва голова касалась подушки, я тут же проваливалась в сон, забывая обо всем на свете. О снах.
Мама все чаще попрекала меня долгим молчанием в письмах, хотя я знала, сама она работает в поместье не меньше. Секрет того, как находить в себе силы на письма после тяжелых дней мне еще предстояло узнать.
Ведь даже занимаясь своим приютом, я по-прежнему оставалась ученицей Люция. И королевой.
Как бы приятно не было убегать со двора туда, где выбранные мной люди не косили глаза вслед, многих обязанностей это не отменяло.
Я все так же должна была присутствовать на официальных аудиенциях в большом тронном зале, выслушивая просьбы, жалобы и благодарности лордов, навещать придворное женское общество (хоть и чисто символично), а с недавних пор еще и готовится к поездке на Юг.
Официально, Ивэйн собирался представить меня тамошнему двору, и пробыть несколько недель, инспектируя большие города.
Неофициально… Что же, я полагала, что понимания того, что неозвученая цель поездки существует, мне достаточно.
Никайя Адлард так не считала.
? Король вполне мог подождать наступления весны, чтобы отправится в эту поездку. Несомненно у него есть скрытые мотивы.
? Какие бы они ни были, магам они не угрожают, я вас уверяю.
? Эта уверенность чем-то подкреплена?
? Моих слов вам не достаточно?
Женщина сузила глаза.
? Было бы достаточно, если бы я знала, что они – не пустая догадка, основанная лишь на твоих предположениях.
? Я знаю достаточно, чтобы быть уверенной. Если вы надеетесь получить от меня сведения о делах государства, вы как и раньше получите неудовлетворительный ответ.
? Весной ты предстанешь перед советом Ордена. Поверь, среди нас есть и те, кто не будет столь же снисходителен, как я.
? Госпожа Адлард, нам обеим известно, что снисходительность не входит в список ваших сильных сторон. Так же мы обе знаем, что вы хотели бы знать больше, и что я все равно ничего вам не скажу. Если бы нашему народу угрожала опасность, поверьте, я сделала бы все чтобы это предотвратить. Если бы король желал навредить магам, вы бы об этом знали.
? Предлагаешь мне полагаться лишь на твое чутье?
? Да. В конце концов, ведь вы сами меня выбрали.
Она была недовольна, и я даже чувствовала определенную долю вины, ведь эта моя принципиальность била и по ней. Каждый раз Никайе приходилось возвращаться к совету Ордена без каких-либо конкретных сведений.
? Хорошо бы ты помнила, что эта услуга еще и обязывает.
Я бы не решилась назвать это услугой, но спорить не стала, лишь поднялась, как делала сама госпожа Адлард, когда желала дать понять, что разговор окончен.
? Прошу прощения, но мне пора навестить короля.
? Конечно.
Мы раскланялись, и, уходя я выдохнула, хотя и не могла не без самодовольства заметить, что впервые наша с Никайей встреча закончилась ближе к условной ничьей.
В этом я собой гордилась.
И окрыленная этим чувством вошла к королю в зал совета.
Он был не один.
По коже прошелся холод.
? Ваше Святейшество.
Я подошла, и он выставил вперед руку с перстнем. Я смотрела на отчеканенный на золоте знак человеческого Бога и понимала, чего он от меня ждет.
Орандо никогда этого не просил. Я однажды даже спросила почему. А он сказал, что вера, как и всякое поклонение, должна идти от сердца и собственной воли.
Верховный отец, судя по всему, это мнение не разделял.
Я присела, целуя перстень. Его рука была в моей руке, и я не удержалась. Духовник едва дернулся, но…
Ничего не вышло.
Я злилась и боялась одновременно, и этого было слишком много чтобы очистить свои мысли для чужих.
Выпрямившись, я отступила и выдавила улыбку, но холодные глаза смотрели на меня с мерзким прищуром.
Кроме взгляда, конечно, ничего не последовало.
? Полагаю, на сегодня наш разговор окончен, Ваше Величество?
? Да, отче.
? Тогда буду ждать вас в соборе, на моей службе. И в любое другое время, если вам понадобится мой совет или наставление.
? Конечно. Благодарю.
Не удостоив меня прощанием, духовник вышел.
Я смотрела ему вслед, а, повернувшись, наткнулась на суровый взгляд Ивэйна.
? Зачем ты это сделала?
Он был не слишком сердит, и все же делать вид, что не понимаю о чем речь, я бы не стала и при иных обстоятельствах.
Глупо было надеятся, что он не заметит.
? Мне он не нравится.
? Он – глава церкви.
? Как будто это значит, что он не может быть плохим человеком.
? Ада!
Я вздрогнула лишь немного. Окрик был не злым, скорее суровым. Каким одергивают слишком зарвавшихся детей.
? Прости.
? Постарайся понять, для него жизнь – служение Господу. Он считал своим долгом уберечь меня от греховного брака, и этот долг исполнить не смог. Какого же ты ждешь от него отношения?
? Дело не в этом.
? А в чем же тогда?
В том, что мне не нравится его взгляд. В том, что так не смотрят люди, преданные Богу. По крайней мере, мне так кажется.
И я знаю, звучит это до ужаса глупо. Поэтому вслух ничего не говорю, только мотаю головой, мол, всё равно.
? Пожалуйста, пообещай больше этого не делать.
Он говорил точно таким же тоном, как и каждый раз, когда брал с меня новое обещание.
? Не могу.
Ивэйн посмотрел мне в глаза, и, вопреки ожиданиям, я не увидела там гнева.
? Почему?
? Я обещала не читать твои мысли, и я это слово держу. – Почти. – Но, прости, рядом с этим человеком я не чувствую себя в безопасности, а для меня один из немногих способов защитить себя – использовать мое умение.
? Защищать тебя – моя работа. Я думал, что справляюсь с ней хорошо.
? Да, но ведь ты не всегда будешь рядом. И к тому же…Ведь рядом с тобой есть и те, кому ты сам не доверяешь. Если бы ты позволил…
? Это не обсуждается.
? Но почему?
Откинувшись на спинку стула, король сложил руки на груди. Я уже выучила этот жест, знала что за ним последует.
? Во первых, мысли – самое ненадежное, что есть у человека. Я могу думать о миллионе вещей, как ты сможешь отличить истинное намерение от обычных дурных помыслов, что равно или поздно настигают каждого?
? Но если доверие шатко и без того…
? Тогда второе. Если бы я тебе позволил, если бы допустил на совет, и позволил прочесть мысли каждого из моих людей, как бы ты смогла доказать, что твои слова – правда, а не попытка избавиться от кого-то в своих целях?
? Ты бы мне не поверил?
? Если кто-то замышляет что-то у меня за спиной, просто отослать человека, списав все на мою немилость не выйдет. Мне бы пришлось виновного судить. Перед судьей, разве это не будет лишь твоим словом, против слова другого?
Я не нашла что ответить. Об этом я действительно не думала. Мне хотелось быть в глазах Ивэйна полезной. Я гордилась своим умением – самым сложным из оставшихся искусств магов. Дедушка все время повторял, что однажды оно мне очень пригодится. И что же?
? Ну и в третьих, Ада, неужели ты думаешь, что мои советники и генералы настолько глупы, чтобы не заметить, что в твоем присутствии, их всех сражает головная боль? Поверь, они бы непременно узнали. И тогда мы, и ты, и я, лишились бы довольно серьезного тактического преимущества.
На мгновение мне показалось, что я ослышалась.
? Преимущества?
? Ты действительно думала, что имея рядом мага, читающего мысли, и, хотелось бы верить, всецело мне преданного, я бы этим не воспользовался?
? Я… не знаю.
Король улыбнулся, подняв бровь.
? Знаешь. И хочешь использовать свою силу. Только еще не время.
Я нахмурилась, решив умолчать, что пользуюсь этой силой и так. Меня волновало совсем другое.
? Значит ли это, что ты составил себе план, в котором отвел для меня место?
? Весьма проницательно.
? В таком случае, почему не посвятишь меня в него?
Ивэйн улыбнулся, возвращаясь к своим нескончаемым государственным бумагам.
? Еще не время.
? Дело во мне, или…
? В тебе.
? Объяснишь?
? Ты действительно хочешь услышать мое объяснение?
Хочу?
? Нет.
Он кивнул. Даже не посмотрел на меня. Даже не попытался смягчить. А лучше бы вообще соврать.
Но неужели я еще способна ждать от него подобного?
Все чертовы сны. Мне действительно нужно прекратить. Нужно навсегда разделить того человека из сна, и… короля.
? Я еще хотела спросить тебя.
? Слушаю.
? Хочу перед отъездом на Юг несколько дней погостить у родителей.
? Хорошо. Мне нужно увидеть твоего отца, поедем вместе.
? Хорошо.
Сказать больше было нечего, и все же я не спешила уходить, наблюдая как Ивэйн уже взял перо, чтобы вернуться к делам.
Но прежде чем острый кончик коснулся чернил, он снова его отложил. Поднявшись, стал напротив меня, и посмотрел прямо в глаза.
На какой-то момент мне почудилось, что это тот Ивэйн из украденных мною снов.
? Я хочу спросить у тебя что-то, и надеюсь услышать честный ответ.
Внутренности свернулись в тугой узел, но он, конечно, об этом знать не мог. Я согласно кивнула.
? Правда ли, что вы, маги, можете сами решать, будет ли у вас ребенок?
Я предельно точно поняла суть вопроса, и была более чем благодарна Ивэйну за его деликатность.
Но все же, никакая деликатность не помогла бы.
Я отвернулась, чтобы только он не увидел, что я до ужаса краснею и пытаюсь сдерживать слезы.
? Неправда.
Голос дрогнул совсем немного, я сдержала рвущийся наружу вздох. Конечно, я знала обо всем, что среди людей говорили о магах. За четыреста лет мы отдалились настолько, что вся наша жизнь обросла бесчисленными мифами и домыслами.
И хотя Ивэйн и говорил, что не скрывает своих предубеждений, я надеялась, что этого вопроса она никогда не коснется.
Я искренне надеялась, что могла назвать себя хорошей женой. Если отбросить противоречия… государственные, с ним это было совсем не сложно. Ему никогда не было на меня все-равно. Жесткость в словах и поступках была честностью, принципиальностью… чем угодно, но не безразличием.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70617142?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.