Главная страница | Современные любовные романы | Перекресток, которого ты не заметила

Перекресток, которого ты не заметила
Надя Лазарева
Продолжение романа «Перекресток, которого не было» о героинях, которых свела судьба одним весенним вечером. В жизни теперь уже трех подруг – Вари, Али и Полины – случится еще больше перемен. Варя оставит престижную должность редактора светских новостей городского портала и обретет любимое дело, хирург Полина станет матерью и будет разбираться со своим прошлым, чтобы строить счастливое будущее, архитектор Аля достроит дом для себя и своего жениха. Три такие разные женщины столкнутся с новыми вызовами и и выборами, которые, впрочем, приведут исключительно к счастью.

Надя Лазарева
Перекресток, которого ты не заметила

Судьба – это не дело случая, а результат выбора; судьбу не ожидают, ее создают.
Уильям Дженнингс Брайан


ЛЕТО
Первый день лета – особенный день. Мы ещё верим легкомысленным обещаниям весны и убеждены, что всё непременно будет хорошо. Что до холодной зимы далеко, а солнце бережно хранит каждого из нас от любых бед. Мы готовы к новому, желаем всего сразу, не испытываем сомнений и решительно настроены делать глупости и ни о чём не жалеть. Это потом, когда капли осеннего дождя застучат по оконному стеклу, мы будем с горечью размышлять о быстротечности времени, сокрушаться о всех несовершённых поступках и непринятых решениях, а сегодня – в первый день лета, – надежда бурлит в нас, как пузырьки в бокале игристого, и мы храбро шагаем в интригующую неизвестность.
***
Едва проснувшись, солнечный луч заскользил по стене высотного дома. Пощекотал разноцветные макушки цветов на клумбе, чуть задержался на пушистом боку внушительного полосатого кота, развалившегося на скамейке. А затем распался на миллион солнечных зайчиков, отразившись в распахнувшейся стеклянной двери в парадную, откуда вышли две женщины – пожилая и молодая. Их внешняя непохожесть друг на друга компенсировалась той необъяснимой схожестью в мимике, осанке и походке, которая моментально позволяет сделать вывод – перед вами родственницы. Впрочем, сейчас походка молодой, смахивающая на утиную, прежде всего, давала понять, что перед вами глубоко беременная женщина. И не только походка подтверждала это. Пожилая степенно продолжила движение, а молодая внезапно остановилась, одернула просторную полосатую футболку на животе, живот был большим.
– Да твою же ж мать! Бабусь, мне, похоже, снова в туалет нужно! И сколько, спрашивается, только можно? – Полина нервно поправила темные очки и развела руками.
– Полина! Ты – будущая мама, что за выражения? Разве я хоть раз позволяла себе подобное, когда ты была маленькой? Я тебя так не воспитывала! – грохнула объемную сумку на скамейку рядом с котом Мария Семёновна.
Кот тревожно повёл ушами, но глаз не открыл. Коту снилась нахальная птичка, которую он не мог поймать уже несколько дней. Прямо сейчас во сне он был так близок к цели!
– Да какое тут воспитание, если нам в дорогу, а мне каждые десять минут нужен туалет!
– Я сразу тебе говорила, что это не самая хорошая идея. У тебя роды со дня на день, тебе буквально нужно сидеть с сумкой у порога, и чуть что в роддом ехать, а ты в деревню собралась. В глушь!
– Ой, да не драматизируй! Не такая уж и глушь, до города-то всего ничего. И рожать мне через неделю. Марьяша сказала, что это в лучшем случае. А первый день лета сам себя не отметит!
Полина топталась на пороге подъезда, пытаясь решить: возвращаться или рискнуть и поехать так. Может перехочется?
От припаркованного напротив подъезда автомобиля женщинам навстречу уже спешил водитель, Сергей. Его глаза были надежно защищены от редкого петербургского солнца темными очками, но у Полины они были огромными, вполлица, а у Сергея небольшими и узкими. Сам себе он казался похожим на Кевина Костнера в фильме «Телохранитель», или вот агента Смита из «Матрицы» – даже плечи будто бы стали шире. Автомобиль представительского класса, солидный костюм, темные очки – шик! На секундочку он позволил себе забыть, что прямо сейчас ему предстояло ехать в деревню, да еще и с беременной пассажиркой. Но быстро опомнился:
– Здравствуйте! Мария Семеновна! Полина! А что вы стоите? Сумку давайте сюда! Что это у вас там, тяжесть какая! Позвонили бы, я поднялся! – Сергей схватил со скамейки сумку, потащил ее в машину, распахнул дверь Марии Семеновне и с недоумением оглянулся на Полину.
– Здравствуйте, Сергей! – степенно проследовала в машину Мария Семеновна.
– Риск – дело благородное! – пробормотала Полина и решила не возвращаться, а то дороги не будет. Варя, по крайней мере, точно бы так и сказала. – Сережа, здравствуй! Ехать будем быстро, но аккуратно!
– Полин, да я ж разве по другому езжу? В лучшем виде доставлю! – оскорбился почти Кевин Костнер и агент Смит.
Через минуту машина рванула с места, будто и ей не терпелось начать лето. Рыжий кот возмущенно поводил ушами – никакого уважения к спящим, – и подставил солнцу другой бочок, наслаждаясь воцарившейся тишиной. Никто больше не мешал ему охотиться на неуловимую птицу, теперь-то он точно её поймает!
***
Из города они выезжали не долго: попетляли дворами и съехали на КАД. А затем покатили знакомым маршрутом по живописной, недавно отремонтированной дороге в две полосы, по краям которой стояли деревья в молодой зелени, будто полупрозрачной, акварельной. Путь до деревни занимал чуть больше полутора часов, правда, на двух заправках остановиться все же пришлось. Полина, переваливаясь и ругаясь шепотом, бегала в туалет, Сергей деликатно молчал, а Мария Семёновна выражала неодобрение шумными вздохами. Но чем дальше они отделялись от города, тем веселее становилось в салоне автомобиля.
– Сережа, да выключи ты уже свой кондиционер! Давайте откроем окна! – попросила Полина.
– А тебя не продует? – тут же засомневалась Мария Семеновна.
– Меня не продует! Ты посмотри только, какая погода роскошная! Лето же!
Погода, действительно, уже несколько дней стояла сухая, теплая и солнечная, словно взялась опровергнуть все стереотипы о Петербурге разом. Воздух пах свежестью и сиренью, в которой утопали дома остающихся позади деревушек. Весенние посевные работы завершились в мае, но изредка на полях еще встречались разноцветные трактора.
С удивлением Полина отметила, что ферма, на которой в прошлом году держали с десяток коровок, разрослась, и теперь за загоном их жило не менее сотни! Часть рогатых задумчиво жевала, часть лениво лежала, и все были одинаковые: черно-белые и довольно упитанные. В одной из деревень их встретили гогочущие гуси – не два, три. Рядом с другой обнаружилось стадо овец, если так можно было назвать с пяток животных, похожих на облачка. А неподалеку от берега небольшого озера паслась пара грациозных лошадей.
Когда родители Вари, в гости к которой они сейчас направлялись, только получили в наследство кусок земли с перекошенным домиком, считалось, что деревня расположена крайне далеко от города. Никакого транспортного сообщения с тогда еще Ленинградом не было и в помине. Правда, до райцентра ходил маленький тарахтящий автобус, почта работала исправно, и фельдшерский пункт. А позднее открыли в деревне небольшой магазин с продуктами и товарами первой необходимости. Жители побогаче расплачивались за покупки сразу, а тот, кто еле дотягивал от получки до получки, зачастую брал в долг – и это, пожалуй, единственное, что не изменилось с тех пор.
Северная столица активно разрасталась, строился КАД и близость к нему внезапно превратила глухую и далёкую деревню практически в пригород. Чем и поспешили воспользоваться те, у кого с давних времён здесь была земля. Вчерашние дачники сегодня строились с размахом – меняли покосившиеся летние домики на основательные красивые коттеджи, со всеми положенными коммуникациями. Да и землю раскупали охотно: то тут, то здесь появлялась незнакомая жителям деревни машина, из неё выходили люди и, оглядываясь по сторонам, прикладывали ко лбу руку, уклонялись от солнечных лучей, обсуждали, где ставить дом, а где баню, чем выложить дорожки и какие ещё строения и растения понадобятся на участке.
Варя с первых тёплых дней жаловалась на «великую стройку», которая охватила деревню, будто пятилетку здесь решили, как в Советском Союзе, закончить за два года. Её отвлекал от работы шум: то сваи забивали, то колодец бурили, то строительные степлеры цокали, то стучали, то пилили.
Людей в деревне значительно прибавилось, и это тоже для Вари было непривычно. Счастливые владельцы уже построенных домов косили первую траву – звуки электрокос и газонокосилок по очереди слышны были со всех сторон. Они слушали музыку, прогуливались по окрестностям вечерами, в выходные к ним приезжали гости. Дети теперь не гоняли на велосипедах по дорогам как раньше, не думая о том, что из-за угла может выскочить автомобиль – движение в деревне тоже заметно уплотнилось, и не только на главной улице. Да и на пляже, хотя ещё даже не прогрелась вода, не то что яблоку, вишне стало негде упасть среди желающих получить загар.
Сперва Сергей чуть притормозил у внушительного зернохранилища – недавно построенное оно ярко блестело на солнце. Полина в деревне была вроде бы не так давно, но увидеть новое строение не успела и теперь с интересом рассматривала. После указателя с названием населенного пункта ещё сбавил скорость, как и все, кто въезжал в деревню – по весне здесь поставили камеру, и соблюдающих ПДД сразу прибавилось. Они проехали мимо магазина, почты, поворота на школу и детский садик, свернули с главной улицы, оставив позади вереницу домов более новых, некоторые только строились, и продолжили движение к самому краю деревни. Асфальт на их улице был похуже – встречались и ямки, которые Сергей уверенно объезжал, – домишки постарее, а заборы пониже. Зато здесь было тихо-тихо, и зелени столько, что у некоторых домов только крыша была видна! И почти у каждого дома разбит палисадник, где цвели простые и всем известные садовые цветы, яркие, как на поздравительных открытках.
– Вот и приехали, – зашуршала в сумке Мария Семеновна в поисках ключей. – Писку сейчас будет от твой Вари!
– А чего это она моя Варя? Она очень даже общественная! Я только в туалет сейчас сбегаю, а потом хоть писк, хоть визг, всё одно!
Машина остановилась посередине между двумя домами, огороженными от дороги единым невысоким забором из деревянного штакетника, выкрашенного в зеленый цвет. В одном дворе залился лаем пёс – Задохлик, а из дверей – каждый из-за своей, – показались Панкрат и Варя.
– Ну, здравствуй, лето! – подытожила Полина и под Варины восторженные причитания вышла из машины, прикидывая, в чей туалет ближе бежать.
***
Варю разбудил солнечный луч. Настойчиво он лез прямо в глаза, как слишком длинная челка. Если с бесконечным грохотом строек в округе и жужжанием газонокосилок она уже смирилась, и спать ей они почти не мешали, то яркое солнце все еще воспринимала как чудо: больно уж суровая весна выдалась, ни теплом, ни солнцем не радовала. Снег в апреле ещё шёл, виданное ли дело! А потом распогодилось, и вот уже неделю точно приходилось сад поливать каждый день, дождей-то не было! Совсем!
Варя проснулась и сразу же вспомнила, что сегодня – самый лучший день! Первый день лета! С этого дня и до самой осени она будет работать из дома. Самую чуточку жаль, что теперь не нужно ездить в город, в редакцию, ведь ей подарили такую классную машину, но зато сколько всего чудесного впереди! И прямо сегодня это чудесное и начнется: приедет Полина, Мария Семёновна уже за ней поехала, придут Алька с Александром и Панкрат. Все соберутся на террасе у Вари и будут разговаривать и есть! Ой, а что же они будут есть, если Варя до сих пор валяется в постели?
Она вскочила и вприпрыжку отправилась в ванную, где наспех почистила зубы и тщательно намазала щеки и нос солнцезащитным кремом. Крем в ярком оранжевом тюбике подарила ей Аля, и строго сказала:
– Варя, фотостарение – самое страшное, что может случиться с женской кожей. Это тебе кажется, что до морщин далеко, а потом будет поздно. И никто на тебе не женится. Так что привыкай к бьюти-рутине, береги лицо смолоду.
Полина, присутствующая при разговоре, сначала закатила глаза, а потом расхохоталась. Как это часто бывало, понять, шутит Аля или говорит серьезно, было не разобрать. Поэтому Варя, на всякий случай, кремом стала пользоваться регулярно и даже подписчикам своим об этом рассказала в прямом эфире. Подписчики одобрили и благодарили за совет. Только на цену жаловались, стоил крем прилично, но и такое часто с Алей бывало – всё у нее стоило столько, что Варе и не снилось.
Когда как бы все они – Панкрат с Марией Семеновной, Полина, Аля и Александр, – подарили ей машину, она не знала, что делать. С одной стороны, впервые после ДТП, участницами которого они с Алей стали прошлой весной, она садилась за руль, а ладошки не потели. И сердце не билось так, что того и гляди разорвется, и дыхание не перехватывало. Она прочитала в журнале по психологии, что это паническая атака, такое случается после стрессовых ситуаций. Так вот никаких атак в новой машине не было, её она водить могла, и даже с удовольствием. Зато панические атаки накатывали, когда Варя думала, что сказали бы на это папа с мамой? Да, они все не друзья даже, а родные друг другу люди, но машина – не крем. И она точно знала, что платили именно Аля и Александр. Удобно ли принимать такой подарок? И не только в цене дело! Ведь это Варя на прежней машине сбила Алю, а та, выходит, ей новую машину дарит! Как так?
Варя пошла за советом к соседу Панкрату, что заменил ей родных. Специально подгадала, чтобы Марии Семеновны не было дома. Хотела поговорить без свидетелей – как раньше, когда Панкрат жил один. Марию Семеновну Варя уважала, и даже любила, но чуточку побаивалась: уж очень она была женщина властная. Зато и Панкрат при ней пить перестал: поначалу они считали дни, потом сбились со счёту, а он всё ходил трезвым, будто отрезало.
Панкрат поставил на стол вазочку с печеньем и конфетами. Налил им кипятка из большого чайника, который так громко свистел, когда закипал, что Варя точно знала: соседи садятся пить чай. И сложил на коленях натруженные руки, все в мелких царапинках и занозах от дерева, с которым он теперь возился чуть ли не круглосуточно.
– Ну рассказывай, чего натворила опять?
– Ничего я не творила! – возмутилась Варя. – Я про машину хотела поговорить.
– Сломалась что ли? – испугался Панкрат и вазочку со сладостями подвинул к Варе поближе, на всякий случай.
– Да нет! Чего с ней будет, она же новая! Я не о том. Неудобно мне как-то ездить на ней, Панкрат! – глаза у Вари налились слезами и она на всякий случай развернула карамельку, для спокойствия. – Неудобно.
– Неудобно, Варька, штаны через голову надевать! И людей обижать таким вот поведением нехорошо: они как лучше хотели, а она коню дареному в зубы лезет! От Али что ли своей научилась? Та вечно дно второе ищет, и эта туда же. Езди, да радуйся! Жизнь она, Варька, длинная, придет и твое время добром ответить. Просто мы пока не знаем, что это за добро будет, но ты поймешь.
Так и прекратил Панкрат все Варины терзания, и дальше они просто пили чай. Когда Мария Семеновна вернулась домой в тот вечер, конфет в вазочке не было.
Умывшись, Варя влетела в просторную кухню, где уже сидел со скорбным видом у большой и совершенно пустой миски Задохлик. Сейчас-то Задохликом он не выглядел, и вообще был «звездой» вариного блога, но буквально в прошлом году чуть не умер у неё на руках. Спасла щенка тогда Полина, не то навыки хирурга помогли, не то врожденный материнский инстинкт. Да только, как теперь кто-нибудь обязательно шутил на общих встречах, первым ребенком Полины было вот это чудище лохматое, терпеливо сейчас умирающее с голоду.
– Что, Задохлик? Готов встречать гостей? – Варя насыпала в миску корма и проверила, есть ли у пса вода. – А я вот не готова! Пора исправляться!
Первым делом Варя поставила тесто. Эх и классным же оно получится! Ведь для хорошего теста что нужно? Хорошее настроение, а оно у Вари было просто прекрасным! Сейчас она испечет свои коронные пироги с мясом и капустой, а на десерт – новый, с щавелем и корицей. Очень уж хотелось Варе всех не просто накормить, а еще удивить и порадовать. А что может быть лучше пирога в таком случае? Правильно, только трио пирогов! Варя выпустила Задохлика на улицу, распахнула окна и принялась за начинку.
***
Александр всё никак не мог вспомнить, где у них лежит кофе. Эти поиски, как и разговор, который он вел прямо в эту минуту по телефону, вызывали у него досаду. Солнечный луч, будто дразнясь, бликовал на тяжелых жестяных коробках с деревянными крышками, на каждую из которых Аля наклеила аккуратную наклейку и подписала, вот только из-за солнца надписей было не разглядеть. Он нашел чай, сахар и почему-то манку, кто в их доме ест манку? Точно не он, точно не Аля – это же углеводы! И где же все таки кофейные зёрна? Александр гордился тем, что научил Алю любить кофе, разбираться в нем, и теперь утро они обязательно начинали с обсуждения планов на день за чашкой ароматного напитка.
– Нет, мне кажется, что это вы меня не понимаете. Если Панкрат Михайлович сказал, что нас качество дерева не устраивает, значит, оно нас не устраивает. Забирайте обратно и привозите такое, чтобы соответствовало нашим требованиям. Или разбираться будем в правовом поле. – Александр с ожесточенным удовлетворением нажал отбой, и под следующей же крышкой обнаружился кофе, он засыпал его в кофемашину.
Эх, сейчас зашумит, Альку разбудит. С другой стороны, пора уже и просыпаться. День намечался приятным: первый общий летний сбор, варины пироги. Он потому-то и «съел лягушку» с утра пораньше, пообщавшись с подрядчиками. Панкрат с Алей давно жаловались, что дерево с лесопилки везут плохое, а на претензии не реагируют. И хотя формально за стройку как раз Алька с Панкратом и отвечали, одна как архитектор и дизайнер, другой как прораб, Александру не хотелось быть просто «кошельком» – это же их общий дом строится! Аля нервничала уже, из всех графиков они выбились, а она так мечтала в новом доме встретить Новый год. Вон уже и лето пришло, по плану чуть ли не к отделке приступать пора, а стройке конца и края не видать. Ну ничего, кажется, он там всех достаточно взбодрил!
Аля появилась на кухне, уже одетая и энергичная, но слегка недовольная и взлохмаченная:
– Привет! И зачем только они придумали встречаться в будний день? Я понимаю, что толком никто не работает, но у меня столько дел по плану…
– Так, спокойно! Доброе утро, вот твой кофе, – сунул кружку в руки Альке Александр. – Дела все завтра, а сегодня – пироги.
Алька с нескрываемым удовольствием, облегчением даже, отхлебнула из чашки и застонала при слове «пироги».
– Пироги, – с нажимом повторил Александр, – и любовь! Ты помнишь, что мы всех там любим и всё это любим?
– Да забудешь такое, пожалуй! – развеселилась Аля, как и всегда после первого глотка кофе.
– А теперь я хочу награду! Потому что пока ты спала, я сварил кофе и… взбодрил лесопилку! Они дали клятву, что дерево заменят, а Панкрата будут слушать, как родную маму! – Александр забрал у Альки из рук чашку и взял ее за руку.
– Куда ты меня тащишь? – засмеялась она и попыталась вырваться.
– Как куда? В постель!
– Но я же только что оттуда!
– Но ты там только зря тратила время, а я покажу тебе, как его потратить с пользой!
Через секунду солнечный луч в одиночестве остался на кухне, наполненной ароматом кофе.
***
К обеду на террасе вариного дома стало тесно, шумно и бестолково, как всегда бывает, когда в одном месте собирается много людей, искренне радующихся друг другу. Они обнимались, бесконечно двигали скамью и стулья, желая сидеть рядом, одновременно рассказывали друг другу последние новости и при этом отвечали на вопросы.
Варя накрывала на стол, то и дело убегала на кухню – то за салфетками, то за ножом – обиженно причитая:
– Прекратите рассказывать! Вы же всё сейчас расскажете, а я ничего не услышу!
Бульон, прозрачный, но наваристый и ароматный, разлили из большой супницы с чуть треснувшей крышкой по одинаковым чашкам в цветочек. Варя сегодня даже достала сервиз, хотя обычно они пили из разномастных кружек, а сервиз стоял в пыльной коробке. Пироги, пышные и румяные, тесто тонкое, а начинки много-много, разрезали на большие куски. Каждому полагалось минимум по два – один с фаршем из индейки и вареного яйца, а один с капустой и зеленью.
– Ну, – подняла Полина чашку. – За лето, за встречу, за Варю и пироги!
– Ура! – поддержала Алька, а все остальные только одобрительно покачали головами, потому что неприлично говорить с набитым ртом.
Ели не особенно долго, потом хозяйка быстро сменила супницу на чайник, а в центр стола поставила блюдо с ещё одним пирогом, не разрезанным.
– Варь, пощади!
– Ну в смысле? Это ж сладкий, к чаю! Как же без чая-то? – удивлялась Варя. – Вот кто угадает, с чем пирог?
– С яблоками?
– Точно, корицей пахнет!
– Неужели с земляникой? Да нет, рано же!
– Варь, да давай режь уже!
Варя торжественно занесла над пирогом нож, будто жрец на жертвоприношении, и объявила:
– Хорошо! Разрешаю попробовать и угадать!
– Это что, шпинат? – предположила Аля, увидев начинку.
– Сама ты шпинат! – оскорбилась Варя. – Ну вас всех! Щавель это! Щавель с корицей! Ну классно же?
– Ничего себе, – похвалил Панкрат. – Вот это ты выдумщица, Варька!
Остальные снова только одобрительно покачали головами, наслаждаясь неожиданным вкусом пирога, горячим чаем и отличной компанией, а затем на террасе воцарилась сытая тишина.
– Да, Варвара, – прервал молчание Александр. – Накормила, так накормила.
– Не говори, – поддержала его Аля. – Неделю есть теперь не стану!
– Эдак мы никогда дом вам не достроим, – заметил Панкрат. – Есть надо. Кто хорошо ест, тот хорошо работает!
– Как там, кстати, Варь, на работе дела? – спросила Аля. – Тебя вроде повысить обещали?
– Повысили, ага.
– А чего без энтузиазма? – поинтересовался Александр.
– Да потому что повысить-то повысили, а зарплату поднимать не спешат! И вообще, я тут подумала… Я хотела бы заниматься чем-то абсолютно другим! Мне совершенно не интересно разносить сплетни про этих самых звёзд! Редактор раздела светских новостей! Да кому это вообще нужно? Понимаете, я хотела бы приносить пользу! Реальную, ощутимую, чтобы ее можно было по-щу-пать! Вон, Полина людей лечит, Аля – дома им строит. А я? Я рассказываю, кто с кем спит и какую тачку купил? Вот и не знаю, может это профессиональное выгорание? Или правда податься в военкоры, или про бизнес там писать. Или в местную газету устроиться, освещать надои и посевную. Но, если совсем честно… – почти шепотом закончила Варя пламенную тираду. – Кажется мне вообще стало неинтересно писать, и дело не в этих несчастных звездах…
– Варя, ну тогда тебе надо заниматься чем-то, что действительно нравится, – осторожно заметила Мария Семеновна. – Вот что тебе нравится? Подумай об этом. Ты ещё очень молода, времени в запасе много, успеешь попробовать миллион занятий, прежде чем найдёшь дело всей своей жизни.
– Даже не знаю, – печально протянула Варя, – пожалуй, больше всего на свете я люблю поесть. Хотя больше люблю приготовить поесть и всех кормить, вот как вас сейчас, например.
Все засмеялись, а Полина сказала:
– Слушайте, так это же идея! Варь, на самом деле, ты прекрасно готовишь, особенно печешь! Может быть тебе какой-то создать канал на YouTube? А что? Ты же блоггер, рассказываешь людям всякое, и рецептами делишься, а тут и показывать сможешь. Или, ещё лучше, вот бы ты открыла здесь пекарню! Ну такую небольшую лавочку, с кофе, с пирогами и с булочками, как ты любишь. С этим твоим всем уютом! Деревня всё строится, да расширяется, народу становится больше. Это должно пользоваться спросом, мне кажется. Только стартовый капитал где взять?
– Бинго, Полина! Ты – гений! Пироги-антидепрессанты, вот что точно всем нужно! И в любое время! – воодушевленно воскликнула Варя и тут же расстроено добавила. – Но я же ничего не смыслю ни в чем, кроме этих самых пирогов. А это бухгалтерия и все такое. И денег у меня и впрямь нет…
– Да деньги не проблема, – задумчиво протянула Аля, глядя на Александра. – Только ты что же, совсем уйдешь со своей работы, получается?
– А почему нет? Мне, если ужаться, хватит и тех денег, что я от сдачи квартиры в аренду получаю. Нам с Задохликом много не надо! А любимому делу или целиком отдаваться, или какое ж оно любимое?
– Но это же, девочки, понадобится технолог. Я не в пищевой промышленности трудилась, но общее представление о производстве имею, – забеспокоилась Мария Семеновна,
– И прилавки нужны деревянные, и столы, и табуреты. Чтобы экологично, сейчас такое модно, – важно добавил Панкрат.
– Ты, Варь, вот что. Прикинь меню, поезди по округе, посмотри, может где-то есть уже пекарни. Что там продают, по какой цене? А потом поговорим, – подвел итог Александр.
– Нет, правда что ли? Ого, как же это будет интересно! – Варя все же не сдержалась и запрыгала.
– Да не то слово, – добавила Алька и все снова засмеялись.
А потом сошлись во мнении, что можно еще повторить чайку. И зачем вообще унесли пирог с капустой? Уже столько времени прошло, пора еще по кусочку!
***
Утром же следующего дня Варька начала свою разведывательную операцию и отправилась для начала в местный магазин. Пирогов там не продавали, но хлеб, булки и иногда пирожки томились на витрине, слегка накрытые пакетом, чтобы на них не садились жирные ленивые мухи. Кроме выпечки в магазине продавали всё подряд – от мороженой курицы, до крысиного яда. Запахи образовывали немыслимую и невыносимую какофонию, находиться в которой долго не хотелось, да и не представлялось возможным. Так, купить побыстрее, что нужно, и бежать подальше на свежий воздух от давящих стен, выкрашенных серо-зеленой, местами облупившейся, краской. Побороть этот запах получалось только у компании местных алкоголиков, которые под вечер неуверенной походкой, поддерживая друг друга, заходили в магазин, вставали у прилавка и начинали считать деньги, прикидывая, на что хватает. Случись кому-то зайти в тот же самый момент, он рисковал получить алкогольное опьянение при первом же вздохе.
Продавщица Нинка, не то от запаха, царящего в магазине и зимой и летом, не то по каким-то личным причинам, обслуживала покупателей с таким выражением лица, что становилось ясно: здесь тебе не рады, а у Нинки есть дела поважнее, и время на тебя тратить ей совсем не интересно. Однако ж для некоторых Нинка делала исключение: в основном, для любителей посплетничать. А вот Варю, Полину и особенно Альку Нина не любила, и даже не особо свою неприязнь скрывала. Они редко что-то покупали в магазине, везли из города, или привозил Сергей. И были уверены, что Нинка считала их брезгливыми зазнайками.
В действительности, Нина и правда не любила работу продавца. Нина любила рисовать. А ещё больше любила она своего мужа – Николая. Она начала его любить на школьной линейке 1 сентября, куда её привели в первый раз, в первый класс. У Николая, тоже первоклассника, был напуганный вид, лохматый затылок, и букет таких же лохматых астр в руке. Как можно было не влюбиться?
На первом уроке их посадили за одну парту, там они и провели все школьные годы чудесные. Нина и Николай вместе шли в школу и возвращались из нее – Николай исправно таскал обе сумки. Они делили обеды и беды, хулиганили и получали нагоняй, катались на великах и купались на речке, которую Нина любила рисовать больше всего на свете.
Николаю нравилось наблюдать за тем, как она рисует, непременно высунув кончик языка. А Нине нравилось наблюдать за Николаем – его она тоже часто рисовала.
Затем они повзрослели, тоже как-то синхронно, хотя обычно девочки обгоняют мальчиков, но не в этот раз. И также синхронно поняли, что детская дружба превратилась в нечто большее. Поскольку тайн друг от друга у них не было, они тут же друг другу признались в чувствах и было им абсолютно плевать на глупые завывания друзей «Тили-тили-тесто, жених и невеста!».
Они представляли свою будущую жизнь смутно, она казалась им чем-то вроде картины с названием «Нина сидит на берегу реки с мольбертом, Николай рядом, положил голову на колени Нине, все счастливы».
Они поженились в первую же осень после школы, потому что весной, ещё даже экзамены не начались, Нина забеременела. И родила им Машку. Картина жизни стала называться «Нина с Машкой на руках, Николай рядом, все счастливы». Они переехали к родителям Николая, выстроили на другом конце участка небольшой дом и стали жить. А рисовать было теперь некогда.
И Нина была очень счастлива, и жизнью своей довольна, но в те минуты, когда в магазине с жуткого цвета стенами не было покупателей, она думала о том, как не хватает ей рисования. А иногда, и ей было очень стыдно, она думала об этом и когда покупатели в магазине были.
Она однажды предложила хозяину расписать стены, но тут посмотрел на неё как на умалишенную и велел лучше подбить бухгалтерию, чтобы те, кто покупал в долг, вернуть его не забыли. Постепенно Нина стала думать о рисовании постоянно, фантазировать нравилось ей больше, чем разговаривать с покупателями, и хозяин часто ругал ее за отсутствие «клиентоориентированности» – умное слово он вычитал в интернете. Так и вышло, что Нина одновременно злилась и от того, что не любила свою работу, и от того, что на самом деле она не была грубой – просто так сложилось.
Сегодня Нина была скорее грустной и только рассеянно посмотрела на Варю, без обычного «Что-то хотели?».
– Привет, Нин! – аккуратно поздоровалась Варя, пытаясь понять, как бы выведать у Нины, сколько они хлеба продают.
– Привет! – даже для Нины тон был чересчур равнодушным.
– У тебя что-то случилось? – решилась Варя.
А Нина внезапно тихонько заплакала:
– Магазин закрывают, две недели еще работаем и всё, до свидания!
– Как так? А где же продукты покупать теперь?
– Так ты что, не знаешь? Там с торца дома, где почта, открывают сетевой супермаркет, «Бантик». А нас закрывают, потому что кто теперь к нам ходить станет? У них там и ассортимент шире, и светло, и красиво. А, – махнула она рукой, – ты же ничего здесь не покупала почти, и на почту поди не ходишь. Вот и не знаешь.
– Ну да, – смутилась Варя, – я в городе покупаю, по дороге, в гипермаркете. Ну ты погоди, а что ж ты в этот новый супермаркет не устроишься? У тебя же и опыт, и в деревне ты всех знаешь! Кому, если не тебе?
– Так дочка же у меня, Машенька. Муж работает в городе, родители его ходят уже плохо, да и видят не лучше, а мои в город перебрались. Тут я закрыла на час, Машку из школы забрала, всех накормила и обратно. А там всё строго: только по графику и никто домой сбегать не даст.
– И что же делать? – расстроилась Варя.
– Да ничего! Придется Машке взрослеть раньше времени. Муж, конечно, неплохо зарабатывает, но я дома сидеть тоже не могу, деньги лишними не бывают, сама понимаешь. Наверное.
– А чего ж я не понимаю, я всё понимаю! Меня вот тоже сейчас на работе повысили, а зарплату не прибавляют! Работай, говорят, три месяца, это испытательный срок. А чего меня испытывать, если я у них как универ закончила, так и работаю?
– А ты что, работаешь? – удивилась Нина.
– А как же?
– Так мы думали, что ты эта… блогерша. Нет разве?
– Ой, да есть у меня блог, но это же так, для души! Мне за это не платят! Ладно, Нин, побегу я. А ты не грусти, все решится как-то!
Оставив Нину, которая тут же, разумеется, снова начала грустить и думать о рисовании, Варя помчалась к дому Али с Александром. Если быть точнее, на стройку.
Будущий дом стоял на другом конце деревни, ближе к речке, среди таких же свежепостроенных. Эту улицу, хоть и была она официально без названия, деревенские так и называли – Новая. Из зелени здесь росли преимущественно туи, высаженные модными ландшафтными дизайнерами перед воротами. Ни плодовых деревьев, ни цветов на современных участках и рядом иметь не полагалось – хорошо уже, если не всё в плитку закатывали. Заборы на этой улице ставили глухие, высоченные, с соседями не дружили, и уж, разумеется, ни дети не играли за пределами двора, ни даже кота или собаку здесь было не встретить.
На стройке у Али с Панкратом стоял шум и гам. После звонка Александра лесопилка и впрямь исправилась, и дерево им привезли в срок и просто отличное! Дом был почти достроен, осталось под крышу завести, чем и занимались прямо сейчас строители.
Алю Варя нашла в гостевом домике, его на участке построили первым, ещё несколько лет назад. Александр планировал там поселить строителей, а затем развелся, квартиру в городе оставил бывшей жене, а сам стал жить в деревне. Аля переехала к нему с началом стройки, так её было легче контролировать. По крайней мере, такой была официальная причина, но все были уверены, что на самом деле, им просто хотелось больше времени проводить вместе.
Аля задумчиво смотрела в ноутбук, работала, но Варе обрадовалась и повела её пить кофе.
– Аль, у меня такая новость!
– Ты что, беременна? – поперхнулась Аля.
– С ума сошла? Было б от кого! Ну в смысле, не то чтобы я прям сразу, но никого же нет. Тьфу! Не путай меня! Я сегодня была в магазине, разговаривала с Ниной, она мне рассказала, что магазин закрывают! Через две недели!
– И?
– И я подумала, вот бы узнать, что там на месте этого магазина планируют делать? Место-то проходное, на главной улице, люди туда привыкли ходить и мимо все ездят. Вот бы там и открыть пекарню!
– А что, в правильном направлении мыслишь! Но ты не забудь, что нужно хотя бы примерно понимать, сколько тебе потребуется средств на оборудование, что ты там собираешься продавать, и сколько могла бы выручать в месяц. Но и про возможность аренды узнай обязательно. И не затягивай, ведь если по плану от твоего предприятия хоть какая-то выгода будет, то нужно тогда договариваться и начинать подготовительные работы.
Варя допила кофе и помчалась домой. Рассказала Полине про разговор с Ниной и идею открыть пекарню вместо закрывающегося магазина:
– Место козырное! – одобрила Полина. – Прикидывай там всё быстрее. Буду первым покупателем!
До самого вечера она писала, складывала и умножала, мечтала. А затем совершенно вымотанная, но абсолютно счастливая, легла спать, и ей снились пироги и цифры.
***
В следующие пару дней Варя объехала ближайшие деревни и составила список потенциальных конкурентов – их почти и не было. Она изучила предложения по оборудованию для пекарни и посчитала минимальный бюджет на него. Мария Семёновна нашла среди своих многочисленных знакомых технолога с опытом работы на хлебозаводе:
– Деточка, – сказала Варе технолог с красивым именем Роза Авраамовна. – Даже не начинай переживать, Роза Авраамовна сделает тебе все документы в лучшем виде.
Наконец, Варя еще раз наведалась к Нине, которая меланхолично бродила вдоль полок, хаотично оклеенных объявлениями «Ликвидация товара! Скидка 50%!». У Нины она узнала телефон хозяина, созвонилась с ним и оговорила сумму, за которую он был готов сдавать ей помещение магазина – в деревне его уже начали называть «старый магазин», хотя новый еще даже не открылся. Сумму она вписала в специальную тетрадочку, тетрадочку положила в рюкзак, где уже лежал пакет со свежим творожным печеньем, и отправилась к Але и Александру на деловое чаепитие.
Они сели на кухне, слишком пустой на Варин взгляд, Аля разлила по чашкам кипяток и поставила на стол несколько коробок с чаем в пакетиках. Варя торжественно достала из рюкзака печенье и оглянулась в поисках вазочки:
– Я вот тут испекла нам, как Александр любит, с творогом.
– Ага, – рассмеялась Аля. – «Нам», значит, как «Александр любит».
– И правильно! – Александр подвинул к себе поближе печенье прямо в пакете, без всяких вазочек. – Начинай свой питч, мы слушаем! Конспект тут у неё, смотри, Аль.
Варя подвинула ему тетрадку и рассказала обо всём, что узнала за три дня: конкурентов нет, зато есть подходящее место, и технолог нашелся, и печь они будут не только пироги, но еще и хлеб, и мелкую выпечку. А к выпечке будет чай и кофе, с собой или прямо в пекарне, места хватит на три столика, Панкрат обещал сделать.
Варя выглядела необычно серьезно и даже не тараторила, а говорила размеренно, подтверждая слова цифрами, записанными в тетради. Говорила долго. Александр перестал шутить и начал считать, Аля прикидывала, в какой цвет перекрасить фасад, в каком стиле оформлять интерьер.
– Варь, а получается, что дельную идею нам Полина подкинула. Смотри, если еще ты сократишь расходы на персонал и будешь сама печь и продавать, то окупится твоя пекарня за два года примерно. Это не мало, но и не много, – заключил Александр и съел последнее печенье.
– То есть вы в деле? – с замиранием сердца уточнила Варя.
– Если будешь дань нам пирогами платить, то давай пробовать!
– Это не дань, Александр, это оброк! – засмеялась Аля.
– Да я… Да я…
– Ой нет, только не реви! Не реви, кому говорю? Аль, ну скажи ты ей!
***
На следующий день Варя поехала в город, писать заявление об увольнении. Но сначала она утащила подругу Юльку – по совместительству дизайнера, – в буфет:
– Юль, дело есть, на пару эклеров. Можешь нарисовать логотип? Я заплачу! Только мне надо самый красивый!
– Тебе логотип? – удивилась Юля.
– Для моей пекарни, – с гордостью ответила Варя и чуть не запищала от радости, до того ей нравилось, как это звучит.
– Ничего не понимаю. Ты пекарню открываешь?
– Ага. Прикинь? Короче, надоели мне все эти селебрити, хочу людям реальную пользу приносить. Буду печь пироги и всё такое. Уже и место присмотрела.
– И где?
– В деревне у себя! Ты вот ни разу ко мне так и не приехала, а у нас там хорошо. Мне там хорошо. А будет ещё лучше, когда я пекарню открою!
– Прямо в тренде, смотрю, всё деревенское. Чего я только в офис хожу каждый день…
– А вот не знаю! Приезжай ко мне, я тебе помещение покажу, деревню покажу, пирогами накормлю!
– Так как, говоришь, будет называться твоя пекарня?
– Ой, – Варя смутилась. – А вот этого я еще не придумала.
– Ну ты даешь! А как же я тебе логотип должна нарисовать? – развеселилась Юля. – Давай так: я к тебе приеду с ночёвкой в какую-нибудь субботу, не в эту только. Ты как раз пока ремонтом занимайся и всяким таким, название придумывай, а приеду – покажешь мне всё, я и сделаю.
– Супер! Каких тебе пирогов испечь?
– Таких, от которых попа не растёт!
Директор, Константин Алексеевич, удивился, увидев заявление об увольнении, потом расстроился и попробовал Варю уговорить, но она не уговорилась. Он даже с подозрением уточнил, не к конкурентам ли она переметнулась? И тогда она ему честно обо всём рассказала.
– Да, Варь, неожиданно. Но, знаешь, я тебе даже завидую! Так и надо! Пока нет детей, семьи, надо пробовать. Ты молодец. Открывай давай свою пекарню, а мы про тебя напишем статью, обещаю!
Они договорились, что Варя точно отработает ещё две недели, и в любой момент может вернуться, если вдруг что-то не сложится с бизнесом.
До этого момента Варя пекарню бизнесом не считала. Для неё это была мечта, которая вдруг начала исполняться. А вот теперь, когда на заявлении появилась подпись директора, менеджер по персоналу назначила время, в которое нужно приехать за трудовой книжкой, дверь редакции захлопнулась, а Варя пошла к машине с пакетом вещей со своего рабочего стола, ей стало страшно. Ведь получается, что она совершенно осознанно сейчас сделала шаг в неизвестность. Не будет больше, пусть и небольшой, но стабильной зарплаты два раза в месяц. И коллектива, пусть и не все в нём ей нравились, тоже не будет. Отныне она человек свободный и… растерянный. Вот что это, например, звонит? Это её телефон, а она даже не поняла!
– Алло!
– Варь, а ты скоро вернешься? – деловым голосом поинтересовалась Аля, обычно она так разговаривала по работе.
– А что случилось?
– Ничего не случилось, просто у нас с Панкратом сегодня как раз свободный вечер и мы хотим обсудить интерьер пекарни. Я уже всё придумала, думаю, что тебе понравится! Я сама часа через три тоже поеду, встречу проведу и поеду. Варь, ты там что, опять рыдаешь? Это из-за работы, да? Варя!
Но Варя не рыдала. Она просто глубоко вздохнула и решила, что не время для глупостей, типа страха. Вон какие люди в неё верят! Разве может она их подвести?
– Аль, всё хорошо. Я уже закончила и еду домой. Доеду, позвоню тебе.
***
Всё случилось не совсем так как писали в учебниках и книгах по подготовке к родам. Да совсем это было не похоже на дурацкие учебники и книги! Сначала Полину пронзила боль, один единственный приступ, а сразу за ним из нее прямо на пол полилось.
– Нормально так неделя начинается, – протянула она, прикидывая кому звонить в первую очередь.
Сперва она позвонила Альке. Надо же было уточнить, можно ли попросить Сергея, чтобы он приехал и отвез Полину в роддом.
Алька проводила совещание и даже не поняла сначала, о чем вообще говорит Полина:
– Полин, можно, конечно. Давай попозже это обсудим, я тут занята пока, но совсем скоро поеду домой. В смысле попозже не сможем? В смысле ты вот прямо сейчас рожаешь? А зачем ты мне тогда звонишь?
– А кому мне звонить, это же твой водитель! – заорала в трубку Полина.
– Так. Не отвлекайся. Рожай, я всё решу, – храбро пообещала Алька.
И позвонила Марии Семеновне, потому что на самом деле растерялась и забыла, что звонить надо Сергею.
– Мария Семеновна, здравствуйте! А вы же в деревне? А то я в город уехала, у меня тут совещание по новому заказчику. Тут такое дело, мне Полина сейчас позвонила, она же у Вари?
– У Вари, да.
– Ну так вот она говорит, что рожает.
– То есть как рожает? – тоже растерялась Мария Семеновна. – А почему вы с ней так решили?
– Я не уточняла, но она уверена, что рожает и спрашивала, можно ли… Ой, Мария Семеновна, погодите. Я Сергея отправлю в деревню, её ж в роддом везти пора, получается?
– Получается, – почему-то всхлипнула Мария Семеновна.
И с этого момента Алька ситуацию стала воспринимать как рабочий проект и действовала четко. Она нашла у себя ключи от Полининой квартиры, которые еще пару месяцев назад взяла на всякий случай, позвонила Сергею и дала ему инструкции: уточнить у Полины, где вещи для роддома, заехать в офис за ключами, заехать на квартиру, сумку взять и ехать в деревню скорее. Но потом перезвонила, потому что сообразила, что за сумкой могут съездить и они с Александром, а Сергею надо скорее Полину привезти в город.
Затем она нашла телефон Марьяши, с той уже связалась сама Полина, но Алька проконтролировала, что Марьяша всё поняла и уже собирается, жалуясь «Вот нельзя рожать по утрам? Ближе к обеду, например?»
Варе Полина звонить не стала, та наверняка уже знала, а вот Александру набрала:
– Полина рожает!
– Как это рожает?
– Вы все так удивляетесь, вроде забыли, что она беременная!
– Мы не забыли, – запротестовал Александр. – Но она же позже должна была родить. С чего вы взяли, что она рожает?
– Так, Александр. Просто поверь мне на слово. Ночевать, получается, в городе будем, а сейчас ты приезжай за мной, поедем к Полине за вещами. Сергея я уже за ней отправила, он их с Марией Семёновной привезет в роддом. И мы туда же как раз подъедем, с сумкой этой. И Марьяша, я ей…
– Аля, стоп. Выдыхай. Я всё понял, выезжаю, а ты там успокойся пока. Идёт?
– Да я вообще спокойна! – запротестовала Алька.
И тут же поняла, что кроме как паникой её последние действия объяснить невозможно. А ещё казалось, что она четко мыслит! На самом деле ей так страшно, как было только в детстве, в детском доме.
– Саш, ты приезжай давай, а?
– Да еду уже, командир ты мой!
***
Сергея после звонка Али накрыло дежавю и никак не отпускало. Двух лет не прошло ещё с момента, как он вёз в роддом жену, и вот снова у него в машине рожающая женщина:
– Полина, говори со мной! – пытался он рассмотреть Полину в зеркале заднего вида.
– Сережа, мать твою! Я же не умираю, мы не в боевике, я просто рожаю! Смотри на дорогу!
– Полина, не ругайся, ты без пяти минут мать! – напомнила Мария Семёновна.
– Я надеюсь, что у нас больше, чем пять минут!
– Ты только не роди в машине, прошу. Дыши там, ты же ходила на курсы. Давай подышим? – Сергей принялся шумно дышать носом.
– Сережа! Я прошу тебя! Просто! Довези меня! До Марьяши!
И Сергей довез. Он долетел до парковки роддома за рекордное время, передал Полину в руки медперсонала, а Марию Семёновну – в руки Альки и Александра.
А потом присел на один из кожаных диванчиков в холле и подумал, что пора намекнуть жене про братика или сестричку для дочки. Дети – это же реально счастье!
***
Лежа на кушетке Полина передумала рожать. Потом опомнилась, начала мыслить здраво и решила, что, если выживет, просто никогда в жизни не станет заниматься сексом. Ни с кем и никогда, даже с чёртовым Томасом Шелби!
В операционную бодрым шагом зашла Марьяша в аккуратном халате, будто не вечер на дворе, а раннее утро. Она встала у плеча Полины и взяла её за руку:
– Так, Полечка, сейчас мы с тобой быстренько все сделаем. Ты же умница, и профессионал, должна понимать: на дворе ночь, меня дома муж ждёт и детки. Так что давай ускоримся, дорогая.
– Знаешь что, Марьяш! Я тебе сейчас так ускорюсь! С собой взяла бы своего Петю, если он один дома посидеть не может, пока меня тут на две части разрывает!
– Пока еще, Поль, никого не разорвало в моей практике. В том смысле, что напополам точно нет. Так-то, конечно, случаи бывали разные…
– Да заткнись ты! Я хирург!
– Хирург, хирург. Умница моя, а теперь еще разочек тужимся и будешь ты у нас хирург и мать. Давай, моя хорошая, моя реактивная, порадуй Марьяшу!
***
И Полина порадовала. Она вдруг вспомнила, как однажды смотрела видео о зарождении жизни на планете. Видео было эффектное: там сначала показывали черноту, пронзаемую всполохами света, а потом в центре возникла яркая точка, она становилась больше и больше, пока не взорвалась и этот взрыв был похож на зрачок глаза. Закадровый голос торжественно произнес, что именно так всё и началось.
Где-то в середине Полины сейчас тоже возникла пульсирующая точка боли, она была невыносимой, но парадоксальным образом продолжала усиливаться. Затем мир вокруг взорвался, разлетелся на куски, немедленно собрался заново, став будто бы более ярким и выпуклым, и тут же Полина услышала чей-то недовольный писк и довольный голос Марьяши:
– Да какие мы молодцы! Мамулечка, у нас сын! Ты ж моя умница! Пойду Пете позвоню, обрадую!
Полине на грудь положили что-то очень горячее и тяжелое, она опустила взгляд и замерла: на нее смотрели вроде как её же, Полинины, глаза, только подернутые мутной плёнкой. Смотрели испытывающе, будто прямо сейчас, в эту минуту, новорожденный сын решал, достойна ли Полина быть частью их персонального новорожденного мира, не подведёт ли его?
Полине приходилось принимать роды, не часто, но бывало. И никогда не испытывала она какого-то благоговения: родили и чудно, роженица и ребенок в норме – прекрасно. Про гормоны, командующие женщиной после родов, она тоже читала и была готова. Но вот чего она не могла предположить, что с самого первого взгляда она почувствует не любовь, о которой так часто упоминают. Она вообще не почувствовала, она просто теперь знала. Это знание опустилось на нее как пуховое одеяло: нет больше просто Полины, она всегда теперь не один человек, а чуть больше. Она только что родила, и пуповину уже перерезали, и с точки зрения физиологии, она и сын стали автономны. Вот только впервые в жизни хирург Полина Сергеевна поняла, что физиология – это далеко не всё. И тогда она сделала то, что показалось ей правильным: она подмигнула сыну. А он зевнул и закрыл глаза, точно убедился, что мать ему досталась подходящая, и расслабился.
***
Последней в роддом примчалась Варя, потому что про неё все забыли, за что сейчас им стало стыдно. Но она не обиделась, а потом пришла Марьяша с радостной новостью, и стало вообще не до обид. Тем более, что их громогласную толпу вежливо, но строго попросили покинуть медицинское учреждение.
Аля с Александром решили остаться в городе, а Варя повезла было Марию Семеновну в деревню. Но не успели они еще выехать из города, как позвонила Аля и сказала, что они передумали и тоже поедут в деревню, только в магазин заскочат. Мария Семеновна резонно заметила, что в такое время они уже не купят алкоголь, а чем же тогда отмечать? И они с Варей поехали домой к Полине, забирать всё, что дарили ей пациенты.
Они все так устали, что почти молча выпили по бокалу шампанского и начали по очереди зевать. Панкрат повёл домой Марию Семёновну, а Варя постелила Альке с Александром в комнате, где ещё недавно Аля спала одна.
– Аль, вот как так? Ведь с нами же случилось сначала плохое, но, получается, что и это плохое привело к лучшему.
– Знаешь, мне Полина сказала однажды, что мы всё придумываем. Нет плохого, и нет хорошего, есть просто жизнь.
– Ну нет, – замотала головой Варя. – Нет! Думайте, как хотите, а я буду думать, что это с нами авансом всё плохое случилось тогда, а теперь впереди только хорошее!
***
Летние дни полетели с немыслимой скоростью. И с немыслимой же скоростью работала Варя. Работала и всему училась одновременно: занималась оформлением документов, искала поставщиков, обсуждала с Алей и Панкратом интерьер и ремонт, а с Розой Авраамовной технологические карты и оборудование.
Сразу после увольнения она рассказала в блоге, чем собирается теперь заниматься. Нашлись среди подписчиков те, кто отписался, ведь одно дело читать редактора светской хроники, а другое – «деревенского пекаря». Варя расстроилась, но потом случилось неожиданное: число подписчиков стало расти. Чем больше она показывала, а она показывала почти всё, тем больше приходило новых людей. И они не просто молчаливо наблюдали за процессом запуска пекарни, а поддерживали, советовали, вдохновляли.
Но ни они, ни сама Варя, никто из тех, с кем она советовалась, не могли сделать главного – придумать название. Это сводило Варю с ума! Она проводила опросы, рылась в интернете, применяла даже техники креативного мышления. Ничего! Ничего из того, что пришло в голову ей или предлагали окружающие, не подходило. Названия были скучными, какими-то недостаточно душевными. Они не рождали в душе желания забыть обо всём и насладиться кусочком пирога, не вызывали мыслей об уюте и тепле. Варя была в отчаянии, тем более, что уже завтра приезжала Юлька, пора было рисовать логотип и вывеску, а без названия сделать это не представлялось возможным.
***
Полину с сыном из роддома сперва отвезли домой, но буквально неделю спустя стало ясно, что так жить невозможно. Каждый день к ним приезжали гости, Мария Семёновна разрывалась между внучкой и Панкратом, сама Полина ничего не успевала, если некому было помочь, но раздражалась, когда в её маленькой квартире толпились люди.
В один из визитов – Алька снова скупила половину детского отдела и привезла подарки, которые некуда было складывать, – Александр сказал:
– Слушайте, давайте будем откровенны, нам всем место в деревне. И тебе Полина! Там у тебя будут помощники, хоть дежурства назначай. Места там больше и воздух свежий.
– О, да! Воздух – это у нас такой последний и решающий аргумент для сомневающихся! – саркастично прокомментировала Полина, утрамбовывая использованный памперс в мусорную корзину.
Но прислушалась. Уже на следующий день они переехали к Варе. Полина побоялась, что капризы малыша будут мешать спать по ночам старшему поколению. Варю же невозможно было разбудить из пушки, поэтому вот уже пару месяцев они жили в комнате, которую когда-то занимала Алька, и каждый занимался своим делом: Полина сыном, Варя – пекарней. По выходным все по прежнему непременно собирались у Вари, обсуждали последние новости, строили планы, но немного скомкано, как будто на бегу.
Начались и прошли белые ночи, миновала краткая июльская жара, на дворе стоял август. Стало холоднее, по утрам выпадала роса, но цветы в палисадниках были ещё яркими-яркими: ноготки, флоксы, бархатцы. Со дня на день Варя планировала собрать яблоки.
Строительство дома Али и Александра завершилось, оставалась внутренняя отделка, но они вошли в график – к новому году всё должно было быть готово. Завершался и ремонт пекарни, на следующей неделе должны привезти оборудование, а ещё через неделю Варя планировала торжественно открыться. А сын Полины подрастал: все чаще переворачивался на живот, поднимал голову и ослепительно улыбался каждому, кто попадал в поле зрения.
***
Полину Варя нашла на террасе. Та дремала в кресле-качалке, рядом с которым дремал Задохлик.
– Полин, а как ты придумала, как малыша назовёшь?
– А что там придумывать? Во-первых, считай в честь нашего спасителя, во-вторых, я на него только взглянула и поняла: да он же Серёга!
– Хм, мне такой вариант не подходит. Не могу же я сначала открыть пекарню, а потом понять, как она называется.
– Может быть, ты слишком задумываешься? Мне кажется, что нужно что-то простое и очевидное. Я даже думаю, что ты уже знаешь, как её назвать. Просто пока не произнесла вслух.
– Да не знаю я ничего! Ладно, пойду посмотрю, как ремонт продвигается. Ты звони, если что-то нужно!
– Всё, что мне нужно, это немного поспать, – снова прикрыла глаза Полина.
***
По замыслу Али интерьер пекарни был лишен дизайнерских наворотов, чтобы не отпугивать посетителей вычурными деталями. Главное, чтобы она обязательно была светлой и яркой, ведь солнце жителей Ленобласти не баловало. А ещё уютной, чтобы туда хотелось постоянно возвращаться.
Ей не хотелось использовать избитый термин «хюгге», но ориентироваться на интерьер скандинавских заведений общепита казалось разумным – север, он только в Африке не совсем север. А на побережье Балтийского моря людям, что в России, что в Дании, требовалось одно и то же – немного простого счастья. Например, кусок сытного пирога и приятный интерьер.
Варя же поначалу представляла себе что-то изящное, со стеклянными витринами и черно-белой плиткой на полу.
– Буланжери, Аль! Как в Париже! С маленькими темными столиками, изогнутыми стульями…
– Варь, ты с ума сошла? Мы открываем булочную в российской деревне, кто тут в твою «буланжери» ходить-то станет? Работяги в резиновых сапогах? Зачем бездумно копировать Запад, тем более, совсем уж неподходящую концепцию. У нас же своего интересного полно! Заметь, я тебя калачи да баранки печь не призываю. Но учитывать особенности климата и менталитета мы должны? Должны!
– Ну пледы-то хоть можно? – испугалась Варя.
– Нельзя! Копировать скандинавов мы тоже не станем. Вот, смотри! – Аля повернула к ней ноутбук.
Окна в помещении нельзя было назвать панорамными, но они были довольно большими. Аля придумала сделать вдоль них что-то типа барной стойки, спиной в зал. И получилось, что так они увеличили количество посадочных мест: у окон и за тремя столиками в пекарне теперь помещалось восемнадцать посетителей. Над «барной стойкой» висели светильники в виде керосиновых ламп, в темное время дня их будет видно даже с дороги. На один только свет покупатели слетятся как мотыльки!
Стеклянная витрина-холодильник на макете была одна, с правой стороны от кассы – для пирогов. А слева был изображен вместительный стеллаж для хлеба, булочек и печенья. Стены в пекарне планировалось выкрасить в оттенок ванили, пол выложить светло-коричневой плиткой, а мебель оставить в натуральном цвете, только защитным покрытием пройтись по дереву.
Вход в производственную часть и кладовую предполагалось отделить занавесками из ситца в мелкий цветочек, из него же сшить салфетки-подложки. На стулья положить для удобства яркие однотонные подушки, но отделанные кружевной тесьмой – той же, что занавески и салфетки.
Вся посуда, а ещё расписные тарелки на одной из стен, глиняные – на светлом фоне изображения петухов и цветов.
Пекарня не похожа была на заморскую буланжери, не напоминала хюгге, но даже на картинках она была светлой, уютной и милой – как сама Варя. И эта самая Варя зачарованно смотрела на макеты в Алькином ноутбуке, только и приговаривая, как она рада и счастлива, что Аля так всё здорово придумала.
Проект реализовали без малейших отступлений, будто всё нарисованное просто стало реальностью. Остались мелочи: где-то прибить плинтус, кусочек стены под тарелки покрыть вторым слоем краски. С понедельника бригада уже принималась за ремонт у Али.
Варя ходила по отремонтированному помещению, воздух еще слегка пах краской, а вот прежнего жуткого магазинного запаха больше не чувствовалось. Она поглаживала то стены, то стол, поправила плетеные корзинки на стеллаже. Представляла, как будет проводить пробный запуск, какими получатся пироги в крутой профессиональной печи. Ещё раз мысленно поблагодарила Александра за то, что большую часть оформления документов взял на себя, позволив Варе и Розе Авраамовне больше творить, чем заморачиваться с бумажками. Но всё равно никак не могла придумать названия, хотя сейчас и ей уже казалось, что оно крутится на языке, и вот-вот всем станет ясно, как же называется её пекарня.
***
Юлька, как и обещала, приехала к Варе в гости в субботу утром. Она вышла из автобуса, он покатил дальше, оставив после себя облачко сизого выхлопа, а Юлька осталась на остановке – ждать подругу и сонно разглядывать окрестности. Так вышло, что она впервые в жизни очутилась в деревне, не в Вариной, а вообще. Многие поколения юлькиной семьи жили в городе: получали высшее образование, ходили на хорошую работу. Они были не просто интеллигентами, а интеллигентами из культурной столицы и гордились этим, временами даже по-снобски.
До определенного момента Юлька была достойным продолжателем рода, это было нетрудно, ведь конкурентов не было – ни братьев, ни сестёр. Она отлично училась в общеобразовательной и в художественной школе. Сносно играла на фортепиано, неплохо говорила по-английски. Легко поступила в Академию Штиглица, правда, выбрала графический дизайн, а не живопись, что уже насторожило родителей. А затем, по их мнению, она со свистом покатилась по наклонной, потому что познакомилась с Игорем.
Во-первых, Игорь приехал в Санкт-Петербург из провинции: они никак не могли запомнить, не то из Самары, не то из Саратова. Да и значения это не имело. Там, в Саратове или Самаре, у Игоря остались родители, которые оплачивали сыну обучение и проживание, ведь на бюджет он поступить не смог. Родители держали несколько палаток на вещевом рынке, образования не имели и готовы были на всё, чтобы образование получил сын. Сам сын был готов только развлекаться. А потом он встретил Юльку и стал паразитировать ещё и на ней, как опять же считали родители Юли.
Игорь и Юлька съехались. Ей хотелось вырваться на свободу, освободиться от родительского тягостного внимания. Ему нравилось, что в квартире стало чисто, в холодильнике появилась еда, а в шкафу – чистые носки. Поначалу им казалось, что они любят друг друга. Позже любовь закончилась, и по ночам Юлька думала: если закончилась, то была ли вообще?
Любовь закончилась, а совместный быт – нет. Удивительно, но как только то, что казалось чувствами, прошло, оказалось, что им удобно жить вместе. Разумеется, акта о капитуляции они не подписывали, просто оба знали, что ни один из них не любит другого, но продолжали изображать пару. Такой симбиоз длился уже несколько лет, даже Юлины родители смирились, кажется. А вот Варя временами искренне возмущалась:
– Да что за фигня? Юль! У нас Панкрат с Марией Семёновной живут интереснее, чем вы! Вы прямо как… пара валенок, которые до зимы убрали на антресоли!
Юлька смеялась, но не комментировала. Не было у нее ни мнения, ни решения. Да и разве не все так живут? Вот именно.
Варя за лето приучила себя вставать раньше обычного, поэтому к приезду подружки уже успела испечь булочек с корицей и киш с овощами и рыбой – максимально диетический!
– Привет городским!
– И вам привет, селяне! – обрадовалась Юля и поцеловала Варю в щеку. – А где у вас тут кофе можно добыть, я никак проснуться не могу.
– Пока у меня дома, а вот через недельку, – расправила Варя плечи, – в моей пекарне!
– И она называется?..
– Я не придумала…
– Классное название, ничего не скажешь. И как же тогда?
– Не знаю, Юль. Понятия не имею, что делать! Может мы с тобой сегодня посидим, подумаем?
– Никаких соглашений до кофе! Веди уже меня, или я засну прямо здесь!
По дороге Юля изучала хаотично разбросанные дома, глубоко вдыхала воздух, пахнущий свежескошенной травой и яблоками. Восторженно завопила, увидав на одном из участков нескольких куриц и важного, пусть немного общипанного, петуха.
Ей понравился Варин дом. Особенно после того, как она, немного смущаясь, уточнила, где туалет, и с облегчением узнала, что он в конце коридора, а не на улице.
– Балда ты, Юлька! Сейчас тысяча способов туалет в доме организовать, было бы желание! – оскорбилась Варя.
Юле понравился Задохлик, печка, терраса, сад! Ей казалось, что в неё будто вливают энергию, и сейчас она не выдержит и взлетит. А затем на кухню вышла Полина, на руках у нее спал Серёжка. И Юле немедленно понравилась и она, и малыш. Ей нравилось всё! И кофе с булочками, и даже пирог с брокколи, хотя вот этого она терпеть не могла.
После завтрака она попросила разрешения подержать ребенка и не выпускала его так долго, что Полина весело уточнила:
– Варь, а эта вот девушка сына у меня не утащит? Гляди, как он ей приглянулся. Сдаётся мне, девушка, вам бы такого на постоянной основе завести, личного!
Целый день они были заняты. Ходили на речку купаться, хотя вода уже остыла и зацвела, и позагорать, благо небо было чистым, без единого облачка. Затем Варя устроила экскурсию по пекарне, Юлька была очарована интерьером и велела передать Але, что восхищена её талантом.
Они неспешно побрели домой, где Варя на быструю руку из остатков теста соорудила еще один пирог, а остатки булочек подогрела. Сама есть не стала, держала на руках маленького Серёжу и получала удовольствие от того, как ели Полина с Юлей. Когда они закончили, она передала малыша Полине, а сама пошла за чайником.
– Ну, – устраивая сына поудобнее, сказала Полина – как говорит наш Александр, всё, что нам нужно – это пироги и любовь.
– Что ты сказала? – переспросила Варя, обернувшись от двери.
– Бинго! Варь, вот же оно!
– Нет, Полин, ну а раньше ты никак не могла этого сказать?
И они кинулись к Полине, чтобы обнять её, но это было невозможно, поэтому они неловко потоптались, погладили её по голове, и утешились тем, что сами радостно обнялись и шепотом ликовали:
– Это же название! «Пироги и любовь»! Ура, у меня есть название!
– А я даже знаю, как это нарисовать! Я завтра и сделаю!
– Так, ну мы пошли тогда спать, а то нам уже скоро просыпаться и орать всю ночь, – улыбнулась довольная собой Полина и оставила подруг на террасе.
Варя разлила чай по кружкам, Юля откусила от булочки, выразительно застонала от удовольствия и заявила:
– Ну что, Варь, теперь ты просто обязана найти любовь! А то как же это, пироги есть, а любви нет – налицо обман потребителя!
– Как это нет? Я всех люблю! Тебя тоже! И крепче, чем твой Игорёк!
– Да это, Варь, вообще не сложно, – Юлькин голос звучал глухо, потому что она засунула в рот еще одну булочку. – Он-то меня совсем не любит.
– Зачем ты с ним живешь тогда? Ну зачем?
– Во-первых, я не хочу жить с родителями. Во-вторых, он меня не напрягает. Я от него ничего не жду, поэтому, когда он вдруг что-то для меня делает, мне вдвойне приятно. Секс, какой никакой. И две зарплаты при едином быте, наконец. Нормально, Варь.
– Нет, а любовь?
– А ты вот встреть свою, я посмотрю, если она есть, то тоже буду искать. Или сама мне найди любовь!
– Хитренькая какая, а! Ловлю на слове! Ещё булочек?
***
Утром Варя проводила подругу в город, а уже вечером, как и обещала, Юлька прислала логотип. И не только! Она набросала макет меню и визиток.
Логотип получился простым и стильным: надпись изящным, будто рукописным, шрифтом розового цвета и пирог в форме сердца. Варя осталась в восторге, показала Полине, сбегала к Панкрату с Марией Семёновной, затем к Альке с Александром. Логотип понравился всем, а ещё больше они были рады за Варю, хотя и немного переживали: открытие на носу, каким оно будет, как Варя его переживет?
После некоторых раздумий, фасад было решено выкрасить в такой же ванильно-сливочный цвет, что и стены внутри. Вывеску изготовили за три дня и в четверг уже смонтировали. Получилось идеально! Варя отправила фото Юльке и напомнила, что ждет её в субботу на открытии. Затем поделилась фото с подписчиками, поблагодарила их за то, что они были рядом всё это время и поделилась переживаниями: вдруг совсем никто не придет?
В пятницу с утра Мария Семёновна с Сергеем привезли в деревню Розу Авраамовну. Варя постоянно была с ней на связи, но встретилась впервые:
– Деточка, всё прекрасно, лучше и быть не могло. И хватит тратить время, принимаемся за дело.
Весь день они работали. Варя смешивала и месила, делала начинку, собирала и отправляла в морозилку пироги, вырезала и пекла печенье, взвешивала кусочки теста, которым предстояло уже завтра стать булочками. Роза Авраамовна делала записи, убирала некоторые ингредиенты:
– Себестоимость, деточка! – строго поднимала она вверх указательный палец, на пальце переливался всеми цветами радуги бриллиант.
Наконец, обе они признали, что и к завтрашнему открытию, и к дальнейшей работе всё готово. Розу Авраамовну повезли домой. Она заранее принесла искренние извинения, потому что никак не смогла бы приехать завтра – нянчила внука. Но пожелала Варе удачи и пообещала навестить её при первой возможности.
Варя поставила будильник на четыре утра и, вопреки шепоту навязчивых мыслей о завтрашнем дне и плачу Серёжи, немедленно уснула.
***
Она проснулась и удивилась тому, что на улице ещё темно. Солнце взошло через час, когда Варя, уже умытая и нарядная, открывала дверь черного входа в пекарню. А ещё через три часа она распахнула двери основного входа, поставила рядом с ними связку шаров, нервно вытерла влажные ладошки о фартук и принялась ждать.
Первыми гостями стали Панкрат и Мария Семёновна. Они заказали по кусочку пирога и пузатый чайник чая и, хотя Варя делала страшные глаза и отмахивалась, расплатились по цене из меню. Сев за столик в углу, они принялись неспешно беседовать.
Спустя полчаса приехали Алька и Александр. Взяли кофе и булочек, а затем сцена повторилась: Варя отнекивалась, но Александр всё оплатил.
А потом прошел час, и ещё час, и ещё один, а в пекарню никто не заходил.
– Ну и что вы сидите? – расстроено поинтересовалась Варя. – У вас что, дел нет?
– Никаких, – безмятежно ответил за всех Александр.
– Варь, да не переживай ты, сегодня же суббота, люди обычно в выходные заняты. Уборкой, например, или огородом.
– Да? Это если они в выходные заняты, то в будни точно никто сюда не придёт!
Варя была в отчаянии, она готова была положить голову на прилавок и начать рыдать и никто на свете бы её не успокоил. Но в этот момент на улице раздался шум, подъехала машина, хлопнули двери и кто-то произнёс:
– Нет, Юль, что ни говори, а у тебя талант!
Варе показалось, что она ослышалась, но в пекарню действительно зашли её бывший руководитель Константин Алексеевич и Юля, светящаяся от радости:
– Варь, привет! Ну как вывеска эффектно смотрится, а?
– Да, Варь, я не сомневался, что у тебя всё получится, но в такие сроки, такое место. Молодец! Не вернешься теперь, да? – приуныл к концу хвалебной тирады Константин Алексеевич.
– Здравствуйте, Константин Алексеевич! Привет, Юль! Да может и вернусь, кто ж знает…
– Так, Варь, ты нам быстро налей кофе и дай всё самое вкусное, что есть, пока та толпа не пришла.
– Какая толпа? – уточнила Варя, направляясь к кофемашине.
– Ну как какая? Та, что мы пропускали по дороге. Там автобус из города приехал, и, кажется, все из этого автобуса идут сюда, – занял ближайший к Варе стол Константин Алексеевич.
В подтверждение его слов в двери пекарни, действительно, начали заходить люди, много. Они озирались по сторонам, делали фото, снимали видео, а потом одна девушка обратилась к Варе с нескрываемым восхищением:
– Здравствуйте, а можно мне кофе, пирог с щавелем и селфи с вами?
– А вы кто? – вернулся к Варе голос.
– Как кто? – кажется, удивилась вся толпа разом. – Мы – твои подписчики!
***
С полудня и до самого закрытия в пекарню тёк поток посетителей. Кто-то оставался сидеть в зале, кто-то брал выпечку с собой, желал Варе успехов и уезжал. В районе четырех часов дня за кассу встала Алька, со столов убирала Юля, а Варя отправилась на кухню, потому что всё готовое почти раскупили и нужно было печь ещё.
В семь часов вечера последние гости разошлись. Новоиспеченная хозяйка пекарни восторженно завопила и стала принимать поздравления. Константин Юрьевич давно уехал, Юлю посадить на автобус взялись Алька с Александром, Панкрат и Мария Семёновна хотели пойти домой вместе с Варей, но она отправила их одних. Обнялась со всеми на прощание и принялась за подготовку к завтрашнему дню.
Часть продукции убрала на ночь в холодильник, часть накрыла бумагой, тщательно всё-всё проверила, закрыла пекарню и поставила на сигнализацию. Счастливая, и будто бы ни капельки не уставшая, она побежала домой, где её ждала Полина, укачивая Серёгу:
– Ну как ты?
Варя рассказала, как открытие, грозившее обернуться полным фиаско, вдруг превратилось в сказку. Как подтянулись после обеда и местные жители, чему она особенно рада.
– Даже как-то грустно сейчас, так долго готовились, раз и прошел этот день, – Варя пожала плечами.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70595677?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.