Главная страница | Легкая проза | Граф Дырокола

Граф Дырокола
Ольга Васильевна Ярмакова
Однажды два юных туриста спустились в подземелье старого замка. Его хозяином был некогда печально известный Влад Цепеш по прозвищу Дракула. По случайности а, может, по воле судьбы ребята наткнулись на базальтовый саркофаг, совершенно не ведая, что или кто в нем.И никому в целом мире неизвестно: у Дракулы был младший брат, который почти шесть столетий спал в замке, дожидаясь пробуждения.

Ольга Ярмакова
Граф Дырокола

Черному коту.
Благодаря тебе появилась сама идея, а из неё – история.
И пусть тебя с нами нет, а в истории о тебе ни строчки – ты в каждой мысли.
Спасибо тебе, Малыш!

Старая сказка

Граф Дырокола восстает из забвения

В Карпатских горах далекой Трансильвании стоял старый замок. В нём давным-давно никто не жил, а раз некому было поддерживать жизнь под его мрачными сводами, замок разрушался и дожил до наших дней в весьма удручающем виде.
В былые времена каменные стены залов украшались дорогими гобеленами и головами сраженных зверей, в большом зале устраивались знатные пиры с танцами и выступлениями актеров. Но репутация последнего хозяина распространила дурную славу на жилище и даже на целую страну, являясь истинной виновницей запустения. Да, да, мы говорим про него, про знаменитого князя Дракулу, из-за которого суеверные смертные близко не подходили к печально известной обители проклятого правителя.
Но мало кто знает, да, скорее всего, никто, что у князя был младший брат, сводный по отцу, да к тому же и незаконнорожденный. Точнее сказать – бастард. Старшего весь мир знал под именем Влад, а вот младшего звали Горан (даже имя значило «горный»), не Дракулешти и, тем более, не Цепеш, разумеется, но его фамилия не уцелела так же, как и сам… Стоп!
А кто сказал, что Горан сгинул? Не верьте, то враки и байки.
Знайте же, глубоко под замком, точнее, его руинами спал долгим-долгим-очень-долгим сном тот, кому формально отошёл графский титул да и сам замок. Да, как ни печально, Горан тоже был вампиром, но обращённым в самую юную и хрупкую пору своей смертной жизни, когда ему едва минуло шестнадцать лет. Но в отличие от своего старшего брата, Горан ни разу никого не укусил, потому что не восстал из мёртвых, как ему было положено, а остался лежать в черном базальтовом саркофаге.
В ту роковую (для Горана) ночь в замке случился грандиозный пожар. Что тогда творилось! Огонь пожирал одни покои за другими, зал за залом, пламя простиралось к небу, а далеко внизу простые селяне лицезрели зрелище, от которого крестились нещадно и не одну неделю. В народе, словно мухи, порождались всяческие слухи: мол, это кара Господня за грехи княжеские, или, что поджог учинили враги господаря. Ходил даже самый невероятный – Дракула сам устроил пожар, не пожалев замка, дабы под огненным прикрытием сбежать от всё тех же вражин, которые хитростью проникли внутрь.
Правда заключалась в том, что в суете князь позабыл про недавно почившего родственника и как результат, тот пролежал в каменной ловушке несколько столетий. Ведь при разрушении на саркофаг упал здоровенный обломок камня, и остался там.
Но даже, если бы Горан каким-то чудом очнулся ото сна, то вряд ли смог выбраться из каменной ловушки: вампиры не настолько сильны, чтобы ворочать горами, и у них есть предел. Но зато есть отличная поговорка: время и камень точит. Это как раз про Горана-бастарда.
На его счастье в наше время предрассудки ушли в тень, а наука встала во главе стола. И к замку устремились туристы, эти неунывающие любители фотографироваться на фоне унылых руин. Кое-кто из этих пилигримов, особенно движимых любопытством, рано или поздно должен был заглянуть внутрь, а очутившись там, отыскать узкий с осыпавшимися ступенями спуск вниз. Парочка таких сорви-голов с карманными фонариками по старой каменной лестнице добралась до подвала, которым пользовались в старину. Самой значимой их находкой мог стать княжий погреб с чудом сохранившимися бочками, не трудно догадаться какими. Но к моменту обнаружения дубовые ёмкости, увы, не наличествовали вожделенной жидкостью, а потому искатели приключений двинулись дальше. Воздух здесь совсем стоял спертый, с примесью пыли и земли. А в лучах фонариков частички пыли в изобилии парили по всему пространству да такой плотности, что по возвращении, одежда юных авантюристов наверняка должна была пропитаться ими.
И вот в следующем отделении они натолкнулись на серый от налёта той же пресловутой пыли артефакт и…
А кусок камня сверху-то исчез. Но смельчаки, конечно, об этом даже не догадывались, зато, недолго думая (наверное, это общая черта молодёжи нашего времени) принялись спихивать базальтовую крышку, додумавшись, что под ней может храниться нечто ценное. Вот глупые.
Но на их счастье усилий достало лишь на то, чтобы открыть малюсенький зазор. Однако один из юнцов при всём умудрился-таки оцарапаться. Не то чтобы шибко сильно, но всё же несколько капель кровушки упало на крышку саркофага и как будто того было мало, стекла прямехонько в злополучный зазор. А далее сработал некий механизм физики, химии и магии. Одним словом, кровь добралась до пребывавшего долгим сном младшего Дракулы и, проникнув в него, пробудила сердце, а за ним и всего хозяина.
– Ладно, Миха, пошли назад. Тебе нужно руку перевязать, а то мало ли какие организмы тут нас с тобой ждали не одну сотню лет, – куражась, но по-доброму, предложил молодой человек, на вид лет шестнадцати.
Его ровесник, с кровоточащей ладонью, снисходительно ухмыльнулся, но согласился.
– Жаль, что нет с собой ломика, так бы мы в два счета вскрыли этот тайник, – досадливо добавил Миха.
– Да я не уверен, что лом бы нам сильно помог, – возразил на то не всегда вдумчивый Гоша. – То, что мы вдвоем сдвинули на пару сантиметров – фигня. Тут техника нужна.
– Ага, техника. В средневековье никакой техники не знали, всё на своих плечиках таскали да ручками делали, – ехидно заметил Миха; кровь не думала останавливаться, медленно проступая алыми капельками.
– Значит, много людей. Пошли, там Ладка с ума, верно, сходит. Не выйдем через пять минут, она ещё в полицию обратится.
– Только этого не хватало.
Как бы не хотелось Михе и Гоше остаться и доделать начатое, но угроза в виде живой, но отчаянной девчонки наверху, казалась более реальной, нежели вскрытый базальтовый короб.
И когда они повернули обратно, подсвечивая фонариками себе путь и переступая через камни, отколовшиеся с потолка много столетий назад, за их спинами раздался оглушительный грохот, от которого у недавних смельчаков вся отвага тут же вышла и едва не покинула тело естественным путём. Оба боялись посмотреть в ту сторону, но отчего-то знали наверняка: упала плита, которую они вдвоем не смогли стащить, она, грохнувшись оземь, подняла шквал пыли.
И всё же они обернулись, ведь любопытство привело их в княжеские подвалы, направив лучи фонариков во тьму. И испугались ещё сильнее: рядом с отверстым саркофагом стоял человек, и глаза его горели золотом. По другую сторону лежала расколотая плита.
С криками и воплями понеслись горемычные искатели сокровищ прочь, но голос, вкрадчивый и мелодичный, а также очень юный, заставил их умолкнуть и застыть на метах.
– Стойте! Кто вы такие? И почему бежите прочь? Разве не брат я господину вашему?
Дивное произношение, но впрочем, без акцента, хотя гости не приходились местной земле родными, а приехали туристами из другой страны, изумило и озадачило. Тот, кто выбрался из базальтовой многовековой ловушки, с лёгкостью сбросив тяжеловесную плиту, в мгновение предстал перед юношами. Незнакомец и сам оказался юнцом, у которого тонкими темными росчерками проглядывали усики. Но глаза его сковывали всю храбрость. В искусственном свете направленных на него фонариков глаза блестели, как у кошки или совы.
Прежде чем он снова заговорил, Михаил заметил, что одежда на юноше истлела и свисала серым рубищем, а затем он уловил взгляд золотистых глаз на своей кровоточащей ладони, и ему совсем уж стало жутко. Ещё бы, не каждый день оказываешься в средневековом подземелье, и уж тем паче не каждый день сталкиваешься лицом к лицу с человеком в странной одежде и со странными глазами, который представляется так:
– Вы должно быть недавно в замке. Так знайте, что стоит перед вами не простолюдин, но сын покойного князя и брат ныне здравствующего господаря, Горан, граф Валахии, сын Маргареты, придворной дамы, из рода Надашди.
Раздался грохот, что-то упало и покатилось. Это фонарик выпал из руки Гоши и закатился за каменное крошево, прекратив посылать сигнал.

Граф Дырокола меняет время и место

– Кто вы? Немедля отвечайте! Перед вами не простолюдин, но сын покойного князя и брат ныне здравствующего господаря, Горан, граф Валахии, сын Маргареты, придворной дамы, из рода Надашди.
Вопрос повис в полной тишине. Гоша со страху уронил свой фонарик, который тут же сгинул, куда-то закатившись, по всей видимости, приказав долго жить. Теперь оставался только один светоч в дрожащей руке Михаила, но он отчего-то страшился направлять луч прямо в лицо незнакомцу.
Даже в полутьме выделялась бледность лица того, кто назвался графом Валахии, но беспокойство и почти что животный ужас вызывали глаза Горана – золотистые искры, неестественно резавшие мрак холодным блеском.
– Постойте! Да вы, верно, воры! – озвучил вдруг первую пришедшую в голову догадку ныне законный владелец замка. – А ну, отвечайте, по какому праву здесь находитесь? Ведь это, – окинув беглым взглядом, добавил он, – винные погреба моего брата.
Что-то надавило на обоих пареньков, их головы стиснули невидимые пальцы, а рты разверзлись и заговорили против их же воли.
– Мы не воры! Не воры мы! Мы туристы. Забрались, чтобы отыскать сокровище Дракулы.
– За сокровищем, значит, спустились? И кто же вы тогда, как не воры? – возликовал голос юного графа, сам же он оставался бесстрастным.
– Да нет же! – затараторил Гоша. – Мы только посмотреть хотели. Всё равно тут ничего нет и уже давно. А если бы что-то нашли, то отдали б в местный музей. Нам всё равно из страны ничего вывезти нельзя. Мы так, из любопытства.
– Что ещё за музей? – внимание бледноликого судьи зацепилось за незнакомое слово.
– Да местный музей, там история вашей земли… сокровища… артефакты…
Гоша попятился, потому что незнакомец вдруг заскользил в его сторону. Да-да, не пошёл, а плавно заскользил, будто под ногами у него была какая-то платформа на колесиках, которую тащили. Естественно, ничего подобного не было.
– Не знаю никакого муз… муз… Дьявол! Вы мне заговариваете зубы, воры! – угрожающе зашипел Горан Валашский.
Он даже вытянул вперед обе руки, такие же бледные, с сильно отросшими ногтями, что усилило устрашающий эффект. Вот кисти его рук уже у самого горла незадачливого туриста.
– Стой! Нет!
Михаилу удалось стряхнуть с себя гипноз, который обездвижил и заставил их говорить правду. Хоть ему и было до чертиков страшно, но всё же жизнь друга стояла выше всего, и юноша выставил перед белыми, как молоко, пальцами свою руку, на которой ещё проступала кровь.
Произошло нечто совершенно неожиданное: собравшийся покарать «вора» Гошу граф, вдруг отдёрнул обе руки, и зашипел так громко, словно его ошпарили кипятком. При этом он широко оскалил рот, в котором даже при дрожащем, как при нервном тике, свете хорошо различались клыки. Два белых, удлиненных сверху.
Если сомнения ещё и оставались у парочки искателей приключений, то испарились они моментально.
– Вампир! Он вампир, Миха! – тонким и каким-то уж девчоночьим голосом завизжал Гоша.
А вампир округлившимися глазами уставился на Михаила, во взгляде читалось искреннее удивление и даже смущение.
Горан сделал шаг вперед, только теперь всё его внимание сосредоточилось на человеке, у которого кровоточила ладонь. Глаза то опускались на оцарапанную руку, то поднимались к лицу. И происходило это так быстро, что пугало ещё сильнее.
– Дай мне её, – попросил вампир, протягивая правую руку ладонью вверх. – Я должен понять.
– Не слушай его, Миха, бежим! – словно через завесу, верещал комариным писком Гошин голос.
Повинуясь вампиру, Михаил вложил руку в протянутую длань.
Горан склонился над нею, принюхался, как зверь, а затем… лизнул. И закрыв глаза, как будто смаковал на языке алую капельку.
– Ну всё, нам кранты! – охнул поблизости приятель, но Михаил стоял в гипнотическом параличе и даже, если сознавал, что ему кранты, всё равно ничего сделать не мог.
Горан выпустил руку юноши. Но вопреки опасениям Гоши, вампир не кинулся пить человеческую кровь, вместо этого граф Валахии медленно и с поистине королевским достоинством опустился на одно колено и почтительно склонил голову перед замершим юнцом.
– Прости, что сразу не признал тебя, мой спаситель!
– Что?! – в один голос выдали Гоша и Миша.
Наверное, впервые с момента своего появления Горан догадался дать разъяснение.
– Ты… твоя кровь пробудила меня от сна. Без тебя я бы спал до тех пор, пока земля не прекратила бы своё существование.
Юноши переглянулись, явно не догоняя суть произнесённого.
– Странно, – вдруг произнёс коленопреклоненный, поднимаясь и хмурясь. – Мой брат должен был меня разбудить. Именно он.
Мучнисто-белое лицо вдруг погрустнело.
– Должно быть, что-то случилось с ним, раз он не явился лично…
В этот момент граф Валахии, брат князя и, чёрт знает, чей ещё родственник ничем не отличался от любого шестнадцатилетнего паренька, и Михаилу вдруг стало жалко Горана, а страх перед гипнозом и вампирскими клыками отступил. К тому же оцепенение само собой ушло.
– А как долго ты спал? – Миша решил отвлечь погрустневшего вампира, а заодно узнать больше о нём.
– Если на дворе день, то, значит, со вчерашней ночи, – ответил недавний узник подвала.
– Но это невозможно! – возразил Гоша, по обычаю взяв инициативу в свои руки. – Тебя бы уже давно обнаружили, а прошло столько век… ай!
Миша резко ткнул товарища локтем в бок. Может, он и не был таким шустряком, как Гоша, расторопным и языкастым, но по части психологии соображал глубже и острее. Нельзя так с бухты-барахты вываливать на того, кто пролежал под землей несколько сотен лет, всю правду. Нужна подготовка. У простого смертного от полученной информации вскипел бы котелок, а что тогда говорить о вампире? Какова может случиться реакция у бессмертного? То-то же.
Но Горан, как оказалось, тоже не лыком был шит, по интонации и оборванной фразе уловил смысл. Оставалось узнать главное и страшное:
– Сколько прошло ночей?
– Ну, знаешь…
– Сколько?! – выкрикнул граф, и голос озвучил гнев.
– Много.
– Сколько?
– Ну, знаешь, чувак, нам не сосчитать. Тут калькулятор понадобится, – нервозно проблеял Гоша.
– Что это значит? Не понимаю…
Всё-таки придется с места в карьер, подумал Михаил.
– Это не так просто сказать, хотя на самом деле просто. Блин, я запутался. Но ты… тебя…
– Ты здесь уже шесть веков продрых! – выпалил, не дотерпев, словоохотливый торопыга.
Естественно, Горан не поверил, он замотал головой и даже принялся отмахиваться от сказанного, словно перед ним роилось полчище мух. Но Миша видел, какую боль испытывал юный валашский дворянин. Он представил на миг, что сам заснул, а проснувшись, обнаружил себя среди чужаков и узнал – все, кого он знал и любил, давным-давно умерли. На душе заскребли кошки, и хоть Миша ни в чем виноват не был, почему-то считал, что ответственность лежит и на нем. В конце концов, это его кровь пробудила вампира, который спал себе и не догадывался о смене времён за базальтовой перегородкой.
– Это неправда, ложь! Не могло так быть, да и не должно! Влад бы за мною пришел, непременно пришел, – бормотал отшатывающийся от приятелей Горан. А потом задал вопрос. – А где Влад? Где владыка Валахии?
Ребята снова переглянулись, на этот раз Гоша решил дать право голоса товарищу. Миша вздохнул: парнишку ждал новый удар.
– Такое дело. Твой брат, Влад Цепеш, он погиб. Кто-то поджег замок и князь того… пропал.
Горан, казалось, побелел больше прежнего, если такое вообще возможно. Он едва стоял на ногах, покачиваясь. У Гоши возникли подозрения, что качало златоглазого графа с голоду, а потому предпочел начать отступление к выходу.
– Неужто сгинул? Влад? Да как они смели? Господаря своего? – ужас звучал в голосе юноши.
Миша испытывал неловкость, не зная, как ободрить несчастного.
– Всякое бывает. Ты… это… может, с нами пойдешь?
Гоша вытаращил глаза на друга, выражение его лица однозначно говорило: ты с ума сошел, звать за собой вампира?
Но Миша игнорировал сигналы чересчур откровенной мимики Гошиного лица.
– Пошли с нами, Горан, – повторил он.
– Но куда мне идти? Замок пуст, брат… Мне некуда идти, – совсем упавшим голосом выговорил юный вампир.
– Пошли, а там придумаем. К тому же, что тебе здесь делать? Спать? Тоска.
Гоша дернул приятеля за рукав, но тот отстранился. Не было в Горане того зла, о котором писали книги, показывали фильмы по телеку. А если то была сила гипноза, что ж, разве в его воле противостоять?
Горан тоже уловил нечто такое от незнакомцев, что чуточку приподняло тяжесть навалившейся новости. Голос Михаила стал для него чем-то сродни одинокому, но обнадеживающему лучу фонарика, который новый знакомец держал в руке. Луч, который выведет из тьмы. Одно Горан о себе точно знал наверняка: в темноте он не желает долее пребывать. Один уж точно.
– Хорошо, идем, – помедлив, но всё-таки решившись, дал согласие он.
На лице Гоши возникло новое выражение, которое успел заметить только Миша, приблизительно оно значило: блин!
Поднимались тем же путем, каким спустились. Проходя мимо пустых дубовых бочек, Горан удивился, что емкости пусты, но, вспомнив о пожаре, смолчал. Не говорил он и весь остальной отрезок пути.
Но дальше их ждало новое открытие, неприятное.
Оказалось, что солнце ещё не опустилось за горизонт, а Горан, беспечно шедший за спутниками, вышел из замковой тени на открытый двор, где моментально получил солнечный ожог. Никогда Миша и Гоша не видели, чтобы человек так быстро бегал и тем более, дымился.
– Солнце! Ему же нельзя показываться на солнце! – по лбу с досады хлопнул себя Миша.
Гоша многозначительно посмотрел на друга и произнес:
– Слушай, а может, к лучшему, если мы уйдем? Он вампир, мы – люди, нам нечего с ним брататься. Ночью он окончательно проснется и решит нами перекусить. Пойдем, пусть себе живет в замке своем. Самое ему тут место.
Но Михаил не согласился, не так его воспитывали.
– Мы дождемся захода солнца и отведем Горана в гостиницу, а там придумаем, как дальше быть.
– Ты с ума сошел! Вампира в гостиницу. А о сестре подумал? – возмутился друг. – Кстати, вот и Ладка.
К спорившим парням приближалась девичья фигурка, тоненькая, ладненькая, под стать своему имени.
– Ну что, насмотрелись? Я вас битый час жду. Уже за вами решилась идти.
Мягкий голосок с менторской интонацией, вызвал ироничные улыбки у друзей. Ладка есть Ладка. Младшая сестра Миши (но только по минутам), двойняшка, умела и могла командовать наравне с заправской училкой.
– Ой, а это кто там?
Она вдруг вытянула изящную ручку, направляя указательный пальчик прямёхонько на густую тень замковой стены.
В полумраке стоял человек и смотрел на девушку. Его глаза золотились.

Граф Дырокола прощается с прошлым

Ладка сделала несколько шагов по направлению к замку, но рука брата притормозила её.
– Погоди, Лад, не спеши.
– Но кто это там? И почему не идет?
Каждым человеком в зависимости от ситуации овладевает стремление узнать или увидеть нечто новое, и в том нет ничего необычного, но Младу Солнцеву выделял не просто интерес, а подчинение жизни интересу. И неважно где и когда она находилась, всё её существо постоянно пребывало в состоянии боевой готовности, пусть только что-то новенькое осмелится замаячить на её горизонте и тогда – она устремлялась в бой. Как и теперь. Кто этот незнакомец, почему у него так странно блестели в полумраке глаза, и отчего брат не подпускал её к нему? Рой вопросов донимал, возбудив любопытство, которое требовало немедленного удовлетворения.
А вот Михаил Солнцев, напротив, предпочитал вдумываться и просчитывать ходы наперед, прежде чем рваться в бой. Ладка его частенько за это третировала, но не злобно, конечно, всё-таки брат любимый да и единственный.
– Кто это? – Темно-карие глаза сестры едва ли не почернели от снедаемого любопытства.
– Это… знаешь… он там, внизу… мы его нашли…
Слова никак не желали складываться в логичную суть. И снова Гоша, не умея долго ждать, взял инициативу:
– Это вампир. Самый настоящий. Не ходи к нему, Ладка.
– Да брось, Гошка! Какой ещё вампир?
Темные глаза девицы строго посмотрели в синие, Гошкины, затем менее строже – в светло-карие очи брата, а после и на блестящие искорки в тени замка.
– Это прикол такой, да? Ну же, прикол, – допытывалась Ладка у приятелей. Не могла же она и впрямь повестись на это объяснение.
Но ни один мускул на юных лицах не дрогнул, дабы выдать нарождавшийся смех. Да и взгляды, мимолетные, но сосредоточенные, пусть и не остудили Ладкиного любопытства, но принудили стоять на месте.
– Это правда. Я хотел тебе рассказать потом, там, в номере. Но Горан… ему тут не место, – произнёс Миша.
– Нет, Миха, ему тут самое место, – шепотом затараторил Гоша. Отчего-то ему вдруг вообразилось, будто вампир его слышит, пускай их и разделяло больше десятка метров. – Говорю же, пусть остается. Ты ему ничего не должен. Вон, даже руку поранил из-за него.
Последнее, к тому же неуместное, по мнению Миши, высказывание привлекло внимание сестры к оцарапанной ладони. Она тут же потянулась и поднесла к лицу руку брата, чтобы лучше разглядеть, выражение лица у девушки сразу обрело знакомый покровительственный тон.
– Где это ты умудрился? Нельзя тебя одного оставить. Нужно срочно обработать, пока не загноилось.
– Да нормально всё, – в раздражении вырвался Михаил, одновременно посылая Гоше до того красноречивый взгляд «благодарности», что товарищ тут же стушевался. – Уже засохло.
– Как зовут его? – спросила сестрица, вновь обратив взгляд на густую тень у стены.
– Горан.
– Эй, Горан! Идите к нам! – прокричала Млада. – Он понимает по-нашему? А то я не знаю местного языка.
– Понимает даже лучше, чем ты можешь себе представить, – неохотно отозвался Гоша, всё ещё испытывая чувство неловкости перед другом. – Вот только он не может к нам выйти, потому что солнышко ещё не село. Едва не обуглился. Так от него дым повалил!
– Не переносит солнечного света? – переспросила Ладка и тут же сделала очевидный вывод. – Так у него же болезнь редкая. Не помню названия. Полная непереносимость солнца. Встречается у людей, редко, но есть. И вы, поэтому его за вампира посчитали? Вот глупыши! Человек болен, а они от него шарахаются. Эй, Горан! Мы подождем вас и отведем в нашу гостиницу!
Человек в тени не отвечал.
– Блин! Да не зови ты его, Ладка! – Гоша дернул рукав Ладкиной куртки. – Не зови лихо. Миха, да очнись ты, скажи сестре! Валить нам надо, пока не поздно.
А Миша Солнцев впал в какое-то забытье. Нет, не в гипноз или прострацию. Именно в забытье. Он видел и слышал всё, как во сне. В голове его звучал голос человека с золотистыми глазами. И голос тот не угрожал и не требовал, а рассказывал о себе. Это даже не разговор был, а образы с комментариями. Но вот его затрясло, и до слуха раскатом эха донесся отрывок знакомого голоса. Говорил Гошка.
– … пока не поздно!
Но солнце целиком ушло за зубчатый горный горизонт, свет напоследок вспыхнул розой с охрой и серая пелена пала на всю округу. Что и говорить, тени, что густели до сей поры, взбухнув, растеклись, щедро делясь тайниками ночи.
Теперь ничто не мешало нынешнему владельцу замка свободно идти в любом направлении. Однако ж, Горан медлил.
Разумеется, он не боялся. Но замок – это всё, что оставалось у него от прошлого, от семьи, от брата. Уйди он теперь и ничего не останется. Тоска овладела его существом и чем-то ещё, чего он распознать пока не мог, но чья тяжесть давила на сердце.
Он слышал все три голоса. Превосходный слух вампира доносил в целостности даже шёпот: любопытство юной девы, сомнения и ответственность за всех и вся юноши, чья кровь пробудила Горана из векового забвения, страх третьего юнца. Горану и хотелось идти к этой странной троице и не желалось в один и тот же миг. Всё чуждо отныне ему. Мир, люди, время. По иронии судьбы он превратился в чужака. Ему не нужно было делать обход по замку – острый взгляд сразу пронзал каменные стены насквозь, – чтобы признать ещё одну горечь: дом превратился в руины. Жить в развалине – так себе перспектива.
– Горан, – позвал его голос.
Не девичий. На этот раз его окрикнул Михаил.
Вампир нерешительно шагнул вперед. Острое зрение не всегда хорошо; пусть кругом царили быстро сгущавшиеся сумерки, а человеческому взору доступно было немногое, но Горан превосходно видел. И разглядел достаточно хорошо свой внешний вид, придя в крайнее смущение. Ещё бы, перед ним всего в нескольких шагах находилась пусть и слишком юная, но дама. А на графе вместо красивого и приличествующего случаю платья болтались серые лохмотья – остатки былой роскоши. Не мог Горан предстать в таком виде, не смел.
– Почему он не идет? – обратилась к брату Ладка.
– Понятия не имею, – угрюмо ответил тот, добавив иронично, с целью разрядить, подобно сгущавшейся тьме, атмосферу. – Наверное, тебя испугался. Вон ты какая, настырная.
– Неправда, я не такая.
– Такая, такая.
Горан слушал эту нелепую перепалку, различая все оттенки речи. Шутливый тон юноши и с готовностью поддающееся дразнилке упрямство девушки многое ему сказали, а заодно напомнили о том, что хотелось бы забыть. Или нет? Как наяву встала картина: мальчик и девочка дразнятся, спорят, но никогда до оскорблений. Так бывает меж братом и сестрой.
– Он идет, – прошипел меж двойняшками Гоша. – Дождались, блин.
Горан шёл на их голоса-магниты, позабыв на миг про внешний вид. Но в пяти шагах от троицы он запнулся и очнулся от мыслей. Стыд настиг его с новой силой.
– Добрый вечер, Горан, – поприветствовала его барышня.
Он старался не смотреть на её лицо, выделявшееся, как и у спутников, приглушенной белизной в нарастающей темени.
– Доброго вечера вам, сударыня, – учтиво ответил юноша, не поднимая головы, и даже поклонился, но лица к ней не обратил. – Прошу меня простить за неуместный наряд, приличествующий разве что слуге, но не господину.
Но Млада и не думала смущаться или выказывать недовольство, тем паче высмеивать внешний вид молодого человека. Она вдруг заметила остальной молодежи:
– Ребят, он же совсем легко одет. Дайте ему кто-нибудь куртку что ли.
Стоит заметить, что на дворе стоял «тот самый» май, но в горах (любых горах) из-за ветра и давления и ещё многих факторов всегда прохладно, а куртка – верный спутник туриста. На двойняшках и Гоше куртки имелись, а Горан, как видно выше, мало того, что оказался без маломальской накидки, так вообще выглядел вовсе одетым не по сезону. Смилостивился Михаил, понятно почему.
– Мне не холодно, – запротестовал было Горан.
– Одень, чтобы не выделяться слишком сильно, – тихо, так, чтобы Ладка не разобрала, процедил Миша.
– И мне можно с вами? – как-то уж робко для вампира произнес Горан.
– Если дашь слово чести, что ни мне, ни моей сестре, да и никому бы то ни было, не причинишь зла, – поставил условие Миша.
– Я бы ни за что в жизни не помыслил…
– Ты вампир, у тебя свои законы и понятия, – вдруг подключился Гоша.
– Ребят, это же смешно. Ну, какие вампиры? – решила одёрнуть заигравшихся мальчишек Ладка. Но её будто не слышал никто. Все смотрели на юного графа.
– Как могу я причинить вред тому, кто меня пробудил? Если бы не ты, лежать бы мне там и дальше. Отныне мой долг: оберегать и защищать тебя и всех, кто стоит под твоим знаменем.
Горан произнес это искренне, приложив правую ладонь к груди. Его прямая и гордая фигура только подтверждала правдивость заверения.
– Поклянись и мы пойдем, – снова потребовал Михаил.
– Перед ночью и перед днем клятву священную даю тебе, кровник. Да не будет мне покоя и прощения, если причиню оскорбление тебе и семье твоей. Да не примет меня ад, если не сберегу жизнь твою и жизни близких твоих.
– Хорошо, просто «клянусь» было достаточно. Но и так сойдет.
– Ребят, пошли уже. Скоро даже дороги видно не будет, – поторопила Ладка, решив в гостинице всё хорошенько разузнать. Пока что всё происходившее казалось ей какой-то уж странной игрой.
Все двинулись прочь от замка, но одна фигура застыла на месте. Горан не сводил глаз с каменных стен. Всё детство и юность он провёл здесь и не так просто взять и уйти за чужаками невесть куда. Такая странная дилемма одолевала его, что хотелось завыть: в доме, обратившемся в руины, пусть и грандиозные, жить даже вампиру стало бы невыносимо, но и без него не слаще, ведь эти жалкие остатки былого могущества – всё его наследство, его причастность к этому миру, его память.
– Почему он тормозит? – вскипел Гоша.
– Он прощается, разве не понимаешь? – упрекнул друга Миша. – Дай ему минуту.
– Сейчас окончательно стемнеет, и тогда мы не сможем выбраться из этого проклятого места.
– Какой же ты смельчак, Гошка. Днем первым рванул в замок, в то самое проклятое место, – подколола явно трусившего приятеля Ладка.
– Днем – это днем, а теперь ночь. И обычно зло входит в силу ночью, а днем оно спит.
– Ага, а вы с братом взяли и разбудили его, – съехидничала девушка.
Они не заметили, как четвертая фигура к ним присоединилась.
– Всё. Я готов следовать за вами куда угодно, – доложил Горан нерадостным голосом.
И тогда до его слуха донесся голос Михаила, громко возвестившего:
– Мы поедем в деревню. Кстати, ты в курсе, что такое велосипед?

Граф Дырокола заново постигает колесо

Они лежали на каменистой земле немного в отдалении от щербатых стен замка. Три порядком обшарпанных велосипеда. Ребята взяли велики на прокат в деревенской гостинице, название которой почему-то упрямо не откладывалось в памяти.
Горан первым заприметил три странных и плоских на его взгляд конструкции. Его великолепное зрение различило бы и песчинку в непроглядной тьме, если бы, разумеется, в том была необходимость. Ничего подобного ему видеть не доводилось, а потому он опасливо уставившись на непонятные предметы, предпочёл близко к ним не приближаться. Кто ж знает, на что способны эти монстры вблизи. Для юного вампира велосипеды виделись именно таковыми: во времена его человеческого бытия железо в основном ассоциировалось с войной и смертью. А то, что он узрел на земле, и выглядело железным и пахло им. К железному примешивался ещё один запах, неприятный, если даже невозможный, острый и… неживой. Странность исходила от колёс, которые должны были пахнуть деревом, но уж никак иначе. Вонь та ещё! Хотя, вспоминая брата и его рыцарскую братию, ещё вопрос – где смердело сильнее.
Да, обоняние у Горана также не пострадало за сотни веков.
– Что это?
– Это велик, – простодушно отозвался Миша Солнцев, поднимая за кривоватый руль своё транспортное средство.
Если бы был день, то на металлическом каркасе можно было разглядеть остатки синего глянца с облупившимся логотипом. И из всех трех прокатных мустангов только у этого позади сидения имелось багажное крепление.
– Ах, да. Ты ж не знаешь. Велики придумали не так давно, – догадался Гоша Таран, выкатывая свой, оранжевый, на щебневую тропинку. – Ладка, давай ты поясняй. Ты самая умная из нас.
– А что сразу я? – засмущалась неожиданно единственная девушка в компании.
Со свежей белой краской на раме и, пожалуй, миниатюрный из всех, её велосипед, словно изящный скакун, ожидал седока на дорожке.
– Говорю ж, ты самая начитанная. Много знаешь. Объясни товарищу про велосипеды, а то он сейчас в обморок кинется или же, чего доброго, полезет сражаться с ним.
Миша снисходительно усмехнулся: Гошка знал, как задеть самолюбие Млады Солнцевой. С пользой для дела. И Ладка клюнула на лесть. Она и умничала лишь только для того, чтобы показать, сколько ж всего вычитала, высмотрела и услышала.
– Ладно, – кивнула она и обратилась в сторону Горана. – Велосипед – это такое транспортное средство, которое приводится в движение механически.
Её слова ничего не дали. Тогда она решила доходно показывать, на примере, используя в качестве того самого примера свой экземпляр.
– Это руль. А это сидение, не него садятся и ставят ноги на вот эти педали, а после крутят их.
Горан, как завороженный, смотрел на это громоздкое в его понимании создание и не мог уразуметь, как оно может ехать само и везти притом на себе человека. Ведь все знают, что у повозки колеса расположены иначе, не в одну линию, а параллельно. А то, как её тогда сможет тащить осел или лошадь?
– Оставь, Ладка. Ему нужно прочувствовать, а так он не понимает, – потерял терпение Михаил Солнцев. Ещё несколько минут, и они совсем перестанут различать единственный спуск в деревню. – Горан, иди сюда. Вот велосипед. Дотронься, он не кусается.
Но их новый знакомец как-то уж странно уперся взглядом в белую модель, а затем сбылись мрачные прогнозы Гоши, точнее один из них.
Граф Валашский рванул к велосипеду и в прямом смысле накинулся на него. Ладка, взвизгнув от неожиданности, отскочила в сторону и предпочла ретироваться за спину брата. А Горан… до слуха ребят доносился странный клацающий звук, да и характерные движения головы выглядели достаточно красноречиво.
– Он кусает велик! Он его кусает! – то ли в восхищении, то ли со страху Гошин голос взвился до фальцета.
– Зачем? Почему он это делает? – в ухо Миши заголосила сестра.
А тому вдруг представилось: будь сейчас под рукой у вампира меч или копье, от велосипеда только б стружки полетели.
– Горан! Горан! Остановись! Прекрати! – воззвал он к осатаневшему горцу.
Не сразу, но его голос достиг разгоряченного разума, юноша прекратил терзать велик также моментально, как и напал на него до того. Он отбросил сатанинское создание и обернулся к жавшимся друг к дружке ребятам.
– Я не могу его одолеть, – с горечью произнес Горан. Его глаза сверкнули золотыми искрами.
– Но зачем тебе это? – осторожно обратился к нему Михаил.
– Это дьявольская проделка. У него всё навыворот, даже колеса стоят не так, как положено. Да и рога козлиные.
– Да уж, если он так встретил велосипед, что будет, когда увидит машину? – скептически прогнозировал будущее Георгий Таран.
– Неужели вы не видите, что это всё от дьявола? – искренне изумился средневековый граф.
– А сам-то ты, что, дитя света? – не удержался от сарказма Гошка, но его тут же осадил тычком в бок Мишин локоть.
Тут нужно деликатно, осторожно, без нажима.
– Послушай, друг, – начал Миша, – велосипед – дело не рук дьявола. Наоборот, это одно из лучших изобретений человечества. Тебе Ладка даже подтвердит. Правда, Лад? Да, стоять он не может, но зато не хуже лошади довезет, куда хочешь. Я покажу тебе, как он едет. Только держи себя в руках, друг. Хорошо?
Ответа не последовало, но вампир послушно стоял на месте. Тогда Михаил Солнцев оседлал свой велосипед и покатил. Он проехал несколько метров, а затем сделал плавный поворот и вернулся к тому же месту.
– Это магия! Колдовство! – прошептал Горан, не сводя золотистого взора всю краткосрочную поездку кровника.
– Это умение держать равновесие и кинетика, – дал такое пояснение Миша, – и вовсе никакая не магия. Вот то, что ты несколько веков без пищи пролежал в подземелье и не умер – это магия.
Но валашского графа не так просто было убедить, а потому ему просто сделали предложение:
– Если захочешь, могу тебя научить управлять им.
Вампир издал вздох, в котором можно было заподозрить ликование.
– А это сложнее, чем седлать коня?
– Ну… я никогда не ездил верхом… но полагаю, что нет ничего невозможного.
– Ты никогда не седлал жеребца? Но как же это? Любой дворянин с детства должен уметь управляться с лошадью. Даже простолюдину знаком конский круп. И дамы…
– У нас другое время, Горан, – перебил недоумение собеседника Миша, заодно избегая неприятного сравнения со слабой половиной человечества. – Люди редко пользуются лошадьми, зато у них, то есть у нас в распоряжении техника. Если поедешь с нами в деревню, то тебе представится случай познакомиться с нею лично.
– А эта, ваша техника, она подобна этому дьявольс… созданию?
– И да, и нет. Только давай, скорее решайся, сейчас совсем станет темно и нам придется не ехать, а идти пешком, волоча наш бесполезный транспорт.
– А разве он не может вас сам вывезти?
– Это не волшебство, Горан. Велосипед работает только от наших ног. А так он бесполезен.
Зубчатый рельеф гор на горизонте уже замазало темнотой до такой степени, что человеческий глаз с трудом его различал. Что и говорить о дорожке, которая отличалась от остального пейзажа парой тонов.
– Но как я поеду, если у каждого только одно седло, да такое крохотное, что он сам с трудом усидит? – сомневался вампир.
– Не беда. У братца есть багажник. На него и садись. Видишь за сидением решетка?
Немного успокоившись, сестра указала в сторону багажного крепления на велосипеде брата.
Миша не слезал с велика, он опирался о землю левой ногой, используя ту, как подставку. Гоша тоже залез на своего оранжевого скакуна, а Ладка подобрала искусанный белый.
С исключительной осторожностью Горан взобрался на багажник, а чтобы не упасть, вцепился руками в водителя. Мишу это действо напрягло, но памятуя, что за спиной сидит такой же, как и он, юнец, который впервые поедет на неизвестном для себя устройстве, он взял себя в руки. Гоша, глядя в сторону друга, внутренне радовался, что не ему достался пассажир.
– Ой, да он наделал дыр в моём велике! Изрядно его покусал. Как дырокол! – изумилась Млада Солнцева, ощупывая руль, раму и кожаное сидение белого коня.
– Граф Дырокол! Нет, Дырокола! – весело засмеялся Гошка Таран и первым стартовал по смутно значившейся дорожке от замка.
За ним следовала Ладка, а замыкал позади Миша, чуть виляя и давая на ходу инструкции очумевшему седоку.
– Поднимай ноги! Выше! Да, так верно. Крепче держись. Не виляй, а то меня заносит!
А Горан? А он пришел в полнейший восторг. Ни один жеребец из княжеской конюшни и ни одна кобыла не сравнились бы с дивным железным рогачом, коим заправски управлял Михаил Солнцев. И юноша дал себе слово: непременно выучиться великой науке – седлать велосипед.
– Эй, Дырокола! Как тебе? Граф Дырокола!
Весёлый голос Гошки долетал спереди, но всё внимание графа Валашского было обращено внутрь себя, к своим ощущениям.
С того знаменательного спуска к нему прикрепилось это прозвище, которым, впрочем, Горан в дальнейшем только гордился.

Граф Дырокола рассказывает историю

Когда ребята спустились в деревню, ночь полноправно окутала горную долину. Многие чудеса представали перед юным графом, почти на каждом шагу он дивился и с трудом верил, что человек без подсказки дьявола (хотя, как знать) сумел изготовить своими руками невероятные творения. С Гораном происходила одна метаморфоза за другой, то он вдруг серьезнел, да так, что казался старше ребят, хотя они ему годились в ровесники, то впадал в неописуемый мальчишеский восторг, вызывая недоумение и растерянность у молодежи.
Куда большее изумление и откровенную подозрительность вызвал восставший из веков граф у хозяина гостиницы, пару номеров которой занимали юные туристы. Седовласый, но бодрого и моложавого вида владелец сурово окинул взглядом «босяка» в рубище и ни за что не пустил бы подобного постояльца дальше стойки ресепшена, если бы не Гоша, вовремя сообразивший поднять плату за постой. Гостиница давно проигрывала конкурентам по качеству фасада и явно напрашивавшемуся ремонту внутри – последний раз её реставрировали в эпоху другого государства, но не при Дракуле, разумеется, – а потому причиняла больше убыток. Вот хозяин и закрыл глаза на странного доходягу, кроме денег взяв с юнцов слово, что те приведут в божеский вид голодранца.
Горан едва сдержался. Так и желалось ему вцепиться в горло наглецу, а главное, холопу, который, по праву рождения должен кланяться до земли и благодарить Создателя, а главное, его, Горана, за оказанную милость – ступить в его лачугу (да, не высокого мнения о гостинице был граф, но не нам его упрекать). Но его вовремя удержали от опрометчивости бдительные взгляды спутников. Только проблем с полицией не доставало трем иностранцам.
– Горан будет спать в нашем номере, – твердо постановил Миша Солнцев. – У нас ещё есть место, где можно поставить раскладушку. Хозяин обещал выделить.
– Ага, и ходить в номере по стенам или по воздуху, – иронизировал Гоша.
Номера в гостиничке не располагали обилием пространства, скорее напоминая клетушки. Но куда ж деваться, в здании всего пять номеров и все заняты. Гоша и Миша выразительно посмотрели на Ладку, а та аж вспыхнула. Девушка, как королева, владела номером единолично.
– Конечно, Мишка мог бы у меня лечь, – милостиво предложила она, – всё-таки брат родной.
– Нет! – поспешно опередил двойняшек Гоша. – Я с ним один на один не останусь. Он, вон, что с великом сделал. Кстати, придется завтра ущерб оплачивать. Снова незапланированные траты.
– Негоже благородной даме делить покои свои с мужчиной, разве только муж он ей, – вставил и своё словечко Горан.
– Ну, спасибо, – не то поблагодарила, не то упрекнула девица. – А пора решать. Я ужас, как голодна. Мы запоздали с ужином, мальчики.
Что ж, приняв первое решение за единственно разумное, ребята заторопились в ресторанчик, который удачно примыкал к гостинице. Кормили там незатейливо, но вкусно и большими порциями, что благоприятно сказывалось на гостиничном бизнесе. Но перед тем как отправиться на ужин, следовало подобающе одеть нового знакомца.
Граф с благодарностью принял одежду Михаила, но когда дошло до одевания (Ладка тактично оставила парней), подивился непрактичности и нелепости современной одежды. Особенно его обескуражила молния на джинсах и флисовой куртке.
– Что это за бесовское устройство? Есть же крючки, петли, есть пуговицы. А это что? Дьявольщина. Как железные зубы сцепляются сами, без команды? Колдовство, да и только!
– Это изобретение портного мастера, – наскоро завязывая на ногах средневекового юнца шнурки кроссовок, дал пояснение Михаил. – Никакого колдовства. Весь мир носит одежду на молнии.
– Но молнии – посланники грозы и Божьего гнева. Как они могут служить людям? Они же огненные, а тут железные зубья.
– Это название такое. Тут долго объяснять. Ты же не хочешь, чтобы мы пропустили ужин и остались голодными? – встрял нетерпеливый Гоша.
– Нет, нет, – поспешно согласился Горан. – Госпожа Млада не должна терпеть неудобств по моей вине. Поспешим.
Он неуклюже заковылял по коридору. У Миши возникли опасения, что обувка маловата княжескому родственнику, но тот ни слова не проронил, ничем не выдав неудобства. Гошка Таран же приметил совершенно иное.
– Ну, хоть так, – ухмыльнулся он другу. – Ладка-то у нас в фаворе. Заметил, как на неё Гор пялится?
– Да ну, фигня. Это просто воспитанность, – возразил брат «госпожи».
– А ты присмотрись за ужином. Точно тебе говорю, втюрился в нашу Ладку.
Горан по счастью это пропустил мимо ушей, его тело осваивалось с ощущениями нового: одежда непривычно плотно прилегала да и пахла непривычно. Стирального порошка и туалетного мыла в те далекие времена ещё не знали в Валахии. А обувь, тесная донельзя… к ней еще предстояло приспособиться.
Младка уже ждала их, заняв один из шести столиков. Её наряд, пусть и мужиковатый на взгляд Горана, шёл ей с необычайной естественностью. Волосы свои она собрала в хвостик, и он пшеничной кисточкой прыгал по сторонам, когда девушка кивала и вертелась.
Михаил последовал совету друга и вскоре согласился с более наблюдательным Гошей: юный граф Валахии не сводил глаз с его сестры.
Горан сам не мог понять себя: девушку, довольно милую и симпатичную, он заметил ещё у стен замка, но лучше рассмотрел уже при электрическом свете гостиницы. Природа волшебного света и тёмно-карих глаз миниатюрной девицы поглотили его целиком. И то и другое оказалось непостижимо для новоявленного вампира.
Ребята заказали говяжий гуляш, тарелку «погачи» – небольших пирожков (размером с укус) с картофельной начинкой, особо голодные добавили в список заказа мясной рулет, фаршированный вкрутую варенным яйцом. На десерт ожидался кофе и «кремеш» – местный десерт из двух частей слоеного теста, скрепленных вместе большим количеством крема.
– Только вот для Горана тут ничего нет, – озабоченно, произнес Михаил. – Разве только попросить мясо с кровью приготовить.
– А чего так? – вдруг улыбнулся вампир. – Я, как и любой другой человек, ем всё, что дадут. В отличие от Влада, я не привередлив и благодарен за стол, тем более, когда приглашен.
– Но ты же вамп… вампир, – осёкся и перешёл на шёпот Гоша, принесли закуску, и тарелка с мини-пирожками тут же почему-то оказалась в его руках. – Тебе же положено кровь пить. Да и не сможешь ты людскую пищу есть. Ты же мёртвый.
Что-то из того, что он наболтал, произвело не тот эффект, на который он, очевидно рассчитывал. Погача, размером с донышко стакана застряла против всех законов природы в Гошином горле и едва его самого не перевела в разряд мёртвых – таким суровым взглядом обдал его Горан. А Миша проникся верой, что отключи в зальчике ресторана свет, и тьму прорежет блеск золотистых глаз.
– Я не мёртв. С чего ты клевещешь на меня? – знакомые барские нотки заиграли хлыстом в голосе юного графа.
– Да я и не думал, просто… просто…
Бедняга Гошка едва не обмочил свои джинсы под этим жестким взором. Но тут включилась Млада Солнцева, отложив папку меню, в которой искала что-то новенькое на пробу.
– Гор, наш Гоша не собирался тебя оскорблять. Но если ты и, правда, вампир, то он прав: вампиры не едят пирожки и не пьют кофе. И они все сплошь мертвецы.
Сказала она это шутливым тоном, не веря в тот бред, который упрямо талдычили брат с товарищем. Мальчишкам непременно на каждом шагу необходимо выдумывать нелепости, ведь без этого им жить скучно.
Грубить даме, пусть она в штанах и с прической простолюдинки, Горан не намеревался, но так просто признавать себя неживым точно не собирался.
– Сейчас я вам всем докажу, что я живой, пусть и обращён братом во тьму.
Ловким, молниеносным движением юноша завладел тарелкой с маленькими пирожками. Гоша ахнуть не успел, как тарелка опустела, а рот вампира энергично дожевывал закуску. Так же совпало, что сразу принесли гуляш и рулет. Стоит ли расписывать, как всё заказанное исчезло за пару минут? За соседним столиком кое-кому, наблюдавшему за сим действом, даже подурнело. Но главное открытие состояло в том, что Горан выглядел довольным и даже слегка порозовевшим и вопреки ожиданиям не собирался расставаться с поглощенной едой.
– Вы многого не знаете! – гордо заявил он.
– Да уж, мы точно не знали, что ты эгоист. Оставил нас без ужина, – сделала свой вывод Ладка, как обычно поджав обиженно губки.
– Прошу простить меня, сударыня. Так я торопился доказать вам и вашим спутникам что вы заблуждаетесь на мой счет, впрочем, голод тоже тому виной, что поступил… совсем как мой брат.
У Горана вид совсем выдался сконфуженным, даже Гоша его пожалел: а что, с кем не бывает с голодухи. А граф-то, вон, сколько лет пролежал в подземелье, не мудрено, что забылся, увидев еду. Но всё-таки вопрос с вампирской подноготной оставался открытым.
Молодежь часто вспыльчива, но и отходчива столь же скоро. Дуться на голодного и явно уязвлённого парня никто долго не собирался, а потому заказали ещё рулета и погачи, на этот раз с капустной начинкой. Ко второму заходу и кофе поспел. И тут выяснилось, что их новый знакомец впервые видит такое питьё.
– Это аспидное зелье я пить не стану. Не пристало сыну князя марать тело своё дьявольским питиём.
Долго ему разъясняли за поеданием рулета с пирожками об известном напитке, даже историю открытия кофейных зерен рассказали, но что доказывать тому, кто даже чая в жизни не пил.
– У нас при дворе отца моего и брата в чести и было что вода, вино, да молоко, – признался Горан, с опаской поглядывая на чашечки с темной жидкостью. Казалось, и запах ему неприятен.
– О, брат! Да ты какао ещё не пробовал! – воскликнул отчего-то воодушевившийся Гоша.
За последний час он заметно свыкся с перспективой тесного общества с вампиром и даже стал проникаться к новичку определенной долей симпатии.
Но новое слово не вдохновило Горана, знавшего в прежней короткой жизни три вида напитков.
– Горан, ты обещал нам рассказать свою историю, – напомнил Миша, решив вывести собеседника в более удобное русло разговора.
– Да, конечно, я расскажу, но как только промочу горло. Позовите слугу, я хочу вина.
Ребята растерялись. Как объяснить графу и к тому ж деликатно, что с момента его упокоения отношение к алкогольным напиткам во всем мире разительно изменилось. Разумеется, любители выпить встречались во множестве и не только среди взрослых: подростки, уподобляясь старшим, старались не отставать. Но как сказать тому, кто с детства знал вкус вина, что ему его не дадут по той причине, что он ещё слишком юн? По крайней мере, внешне.
– Горан, мы не можем этого сделать, – Ладка взяла нравоучительный тон.
– Почему? Слуга вас не послушается? Вроде покладистый с виду и расторопный.
Недоумение на бледном лице вампира придало ему совсем юный вид, даже тонкие линии усиков утратили солидность.
– Да нет, тут другое. Никому из нас не подадут вина, – мягко перехватил Михаил сестринский порыв всё и вся поучать. – Просто мы – несовершеннолетние. А по закону нам не имеют права продавать алкоголь, то есть вино.
Лицо графа застыло, серые глаза смотрели сквозь друзей, тонкие бескровные губы сжались в упрямую линию – Горан напряженно обдумывал только что сказанное. Ожидалось всё что угодно, вплоть до взрыва негодования. Но он вдруг… разразился громким хохотом.
– Закон… ха-ха… аха-ха… нельзя до совершен… ха-ха-ха… хо-хо-хо!
И так минуты на три.
И таким он казался… человечным, симпатичным даже, что невольно, сама не замечая за собой, Ладка залюбовалась соседом по столу. Его непривычно длинной шевелюрой, прямым и гордым носом, ртом с белыми и ровными зубами. Но больше всего хотелось смотреть в серые, как ненастное небо глаза, слишком живые для нежити.
Когда юнец нахохотался, ему снова пришлось вталдычивать про запрет на алкоголь для незрелых членов общества. В итоге Горан дал согласие на воду. Отхлебнув сразу полстакана, он довольно хмыкнул, что-то внутренне решив и, наконец, начал свою историю:
– Родился я второго дня месяца сентября в год тысячи четыреста сорок седьмой от Рождества Христова. Такова видно воля Всевышнего, раз отцом моим стал сам князь Валахии, Влад II Дракула рода Дракулешти ветви валашской династии Басарабов. Матерью же моею была ни кто иная, как Маргарета из знатного рода Надашди, дама чистых кровей, но волею всё того же Господа призванная к княжьему двору в услужение княгини Василики. Как часто бывало и не обошло Валашский двор, а прижил князь от служанки, пусть и дворянки, сына-бастарда. Этот бастард и есть я. Матушку ещё на сносях выдали замуж за барона Яноша Гараи, дабы прикрыть грех. Но шила в мешке не утаишь. Да и отчим не пожелал давать чужому отпрыску свою благородную фамилию, не желая марать её в чужом блуде. Так я и стал Гораном Надашди, сопляком, над которым каждый смерд зубоскалил, покуда мой брат Влад не вступился.
– Постой, значит, ты младший брат Цепеша? То есть Дракулы? – перебил повествование нетерпеливый Гоша. Он страсть как любил встревать в рассказы, дополнять комментариями и перебивать расспросами.
– Да. Влад – мой единокровный брат.
– А какая у вас разница в возрасте… была? – вдруг присоединилась Ладка. Вера в розыгрыш мальчишек про вампира заметно пошатнулась. Что-то в словах и взглядах нового знакомца поколебало девичью уверенность, что сказки – лишь небылица.
Ей Горан ответил с охотой, да и как не ответить, когда на тебя смотрят с интересом глаза, в которых горят угольки.
– Когда я родился, Владу шел девятнадцатый год. Вот только отцу нашему не довелось видеть сыновей своих вместе во здравии: третьего дня месяца декабря того же года он почил в бозе.
– Да уж, хорошая у вас разница, нечего сказать, – уплетая «кремеш», прокомментировал Гоша, и непроизвольно причмокнул перепачканными в креме губами. – Девятнадцать лет. Можно ли вообще сдружиться с взрослым дядькой? Ни общих интересов, ничего нет.
– Да нет, кое-что было, – возразил повествователь. Он допил воду и попросил добавки. – Влад обожал шибко потехи всякие, так я ему учинял всякого рода представления.
– Что? Ты выступал перед родным братом? Вроде шута?! – возмутилась Ладка.
– Нет же. Приглашал актеров странствующих, они и выступали.
– Ну ладно тогда, – примирительно согласилась девушка.
– У меня было другое, достойное занятие. Я ведаю… то есть ведал за княжим столом вином.
Тут Михаил напряг все знания, которыми успел обзавестись к шестнадцати годам и вспомнил название должности, о которой говорил Горан.
– Виночерпий?
– Верно, именно он и есть, – подтвердил Горан. – Лично прислуживал князю Валашскому и его гостям.
– Постой, князем же был твой брат? – снова не сдержалась пылкая натура Млады Солнцевой. – Да как можно? Разве позволительно, что один брат другому прислуживает?
– Это почетно, – вдруг жестко отрезал юный граф.
Чья-то нога, предположительно Мишина, легонько пнула девичью лодыжку. Взгляд брата-двойняшки красноречиво велел не лезть, куда не просят. Ладка подчинилась, хотя в душе продолжала осуждать средневековые обычаи среди царственных родственников.
– Твой брат прослыл чересчур жестоким и… э-э… кровожадным, – на свой манер решил разрядить атмосферу Гоша. Миша закатил глаза.
– Ну да, Влада и прозвали Цепешем потому, что он приказывал виновных на кол сажать. Так что с того, не только у нас сажали на кол, – будничным тоном отозвался младший брат Дракулы, нисколько не смутившись или оскорбившись.
– А Дракулой его, почему звали? – не отставал Гоша, словно решив испытать судьбу.
– Это прозвище брат получил от нашего отца. Да будет известно вам, ещё, не будучи князем, наш отец – тоже Влад, был посвящен королем Венгрии Сигизмундом I Люксембургом в рыцари ордена Дракона, коим основателем и был король. И потому звался Дракулой.
– Как интересно, мы считали, что Дракула всего один, – заинтересованно произнесла Ладка. Её хвостик-кисточка качнулся маятником за узкими плечиками. – А ты, Гор? Ты тоже Дракула?
– Вовсе нет.
– Разумеется, он же Дырокола! – ляпнул и хохотнул так некстати Гоша.
– Только законный наследник может носить почетное звание Дракона, – уточнил исключительно Ладке высокородный бастард.
Кофе уже допили, пирожные доели и попросили расчет. Наступила пора возвращаться в гостиничные номера.
Кое-что не сходилось и это что-то терзало Михаила Солнцева. И когда все четверо оказались на улице, он нащупал то самое и не замедлил озвучить:
– Погоди, Горан. Всем известно, что твой брат был не только жестоким правителем, но и вампиром. Ведь так?
– Да, – не отрицал ответчик.
– И тебя он сделал подобным себе?
– Да, Влад уподобил меня себе и обещал пробудить в ту же ночь, но …
– А раз так, ты вампир, то как, объясни, ради всего сущего, как ты можешь принимать людскую пищу? Разве не положено тебе пить кровь? И только её?
Гоша при таких словах напрягся, вспомнив недавнюю встречу в пыльном подвале и отметины клыков на раме Ладкиного велосипеда. Он даже чуть отстранился. А вот Мишина сестра напротив, подалась вперед.
– Так неправда то! – воскликнул Горан и улыбнулся, да так приветливо, что ни за что в то мгновение не признать в нем вампира. – Наговоры всё. Вампиры спокойно себе могут пить и есть людскую пищу, обходясь без кровушки. Разве только в месяц разок выпьют кубок, да и всё. Так, для поддержания здоровья общего. Вампиры и отличаются что силой да долголетием.
– И боязнью солнца, – напомнил Гоша.
– Да, пожалуй, что и так.
– Выходит, ты нас кусать не станешь? – спросил Миша.
– Я же слово дал.
– А если очень захочется? Прям, невмоготу станет.
– Уйду от вас, но не дозволю злу сотвориться.
Ответ, достойный графа. Все немного успокоились и пошли в гостиничку. И расходясь уже по комнатам, Ладка возьми да и вернись к опасной теме:
– А какую кровь пьют вампиры?
Явно недоумевая, Горан свёл брови.
– Ну, коровью там, козью… или человека? – не отставала настырница.
Образовалось молчание, парни каждый по-своему сверлил взглядом Ладку, та смотрела лишь на одного из них.
– Любую, – последовал зловещий ответ.
Горан разорвал смотрины и ушел первым за дверь. Разговор на том закончился. Надо ли упоминать, что спалось той ночью всем, мягко говоря, тревожно.

Граф Дырокола принимает судьбу

Новый день преподносил Горану сразу две новости: вечером заканчивался срок туристической поездки и ребят ожидал полет домой.
Ко всему прочему выяснилось, что граф Дырокола совершенно не умел летать. Нет, оторваться от земли он вполне мог, что прекрасно запомнили Миша и Гоша в замковом подвале, но отрыв этот выходил ничтожным и уж под слово «полёт» не годился совершенно. Ну, кто летает на высоте десяти сантиметров? Да и не летает, а плывет и исключительно в стоячем положении. Со стороны и вовсе выглядело такое действо, как передвижение на платформе – будто кто тянул впереди за трос.
Зачем же вдруг понадобилось, чтобы валашский граф летал, как птица? А вот зачем.
Началось всё с завтрака в том же ресторане при гостинице.
– Сегодня летим домой, – браво объявил за столиком Гошка Таран, с наслаждением поедая свою порцию глазуньи, которую по привычке терзал одной вилкой.
И вроде бы всё шло как обычно, у молодежи за неделю гостевания в чужой стране даже оформились свои привычки и в некотором роде традиции, но тянуло домой. Ужасно тянуло. Не в школу, но к школьным товарищам, не к нудным бытовым обязанностям, но к родному семейству – пусть родня и успеет надоесть в первый же час приезда, но и без них тоска. Одним словом, странная тяга напала на трех юнцов и не желала оставлять.
– А как же Горан?
Женщины острее чувствуют, вот и Ладка озвучила вопрос, который, по правде говоря, волновал и юношей.
– А что с ним? – вопросом на вопрос ответил Миша.
Горана будто и не было, хотя он сидел тут же и с аппетитом, присущим подрастающему юному поколению, уминал яичницу с ветчиной и сыром, не забывая про «погучи» – маленькие (с укус) пирожки с тыквенными семечками.
Миша Солнцев старательно смотрел в свою тарелку, он слишком хорошо знал сестру, а Ладка, как и любая обаятельная представительница своего пола, умела манипулировать мужскими чувствами, особенно, когда в поле зрения её глаз угождал нечаянный взгляд.
– Мы не можем его вот так оставить.
Понятно, она уже себе что-то придумала и желала навязать остальным. И первым, разумеется, обязан послушаться её брат.
– Что значит так? – продолжил игру с вопросами Михаил.
За ночь Ладка переварила знакомство с местным «княжичем» и…. поверила. Во всё поверила.
– А то: у него здесь никого нет. Вы сами сказали, да и Горан подтвердил вчера, – горячо затараторила Млада Солнцева, торопясь излить свои доводы. – Нельзя его одного оставлять. Нехорошо это, не по-людски.
За столом раздался кашель – Гоша подавился пирожком.
Миша всё-таки оторвался от созерцания содержимого своей тарелки и перевел взгляд на лицо двойняшки. Даже Горана заинтриговало то, во что вытекал разговор, он отложил вилку и с интересом смотрел на собеседницу.
– И какие варианты? Он не собака, чтобы его брать с собой. Да и собаку так просто не вывезти из одной страны в другую, – произнес Миша. Голос его чуть дрожал от напряжения, которое он старательно подавлял.
– Я знаю, что не просто, – согласилась тут же девица, но её личико обернулось к тому, из-за кого начинался весь сыр-бор, хвостик светлых волос проказливо качнулся. – Гор, а ты умеешь летать? Я читала, что вампиры умеют обращаться в летучих мышей и даже в туман.
Если бы у юнца-вампира в тот момент во рту оказался пирожок, он бы повторился за Гошей. Но к счастью рот его опустел до того, как его огорошили такой информацией.
Вампиры летают? Обращаются мышами и туманом? Кому и в каком горячечном бреду подобное возомнилось? Множество небылиц слыхал юноша в свою бытность, но такие байки – впервые.
– Да не умеет он летать. Ведь, правда, не умеешь? – попытался скрасить и заодно уточнить наверняка брат несносной девчонки.
Никогда не знаешь, чем можно вывести из себя вампира, тем более, средневекового.
Горан уверенно кивнул, а Гоша еле слышно прошептал себе под нос что-то, приблизительно напоминавшее – «как хорошо».
– Очень плохо! – последовал ответ из Ладкиных уст. – Это многое могло бы решить.
– Что же, например? Горан, аки сокол, полетел бы за нашим самолетом? – съязвил Миша и тут же пожалел о выбранном тоне. Темно-карие глаза сестрицы его обдали укором.
– Это был бы выход. Один из вариантов, – запальчиво выговорила Ладка, редко пасовавшая перед проблемой. – Значит, полетит с нами на самолете.
– Что?! Чего?!
Три голоса объединились в один. Даже Горан не устоял, ещё бы, ему предписывалось лететь да ещё на каком-то там самал… самат… Ах, ты чёрт, слово даже не выговоришь!
– Как? Как ты себе представляешь это? – воскликнул чересчур обескураженный Миша.
– Очень даже представляю, – едко брякнула девица и с королевским достоинством принялась пить кофе.
На этот раз графа Валашского передернуло по иной причине: Горан до сих пор смотрел на темный напиток с отвращением и ужасом, не сомневаясь, что тот – проделка дьявола.
– А гипноз? Забыли? Вы же сами мне говорили, что Гор умеет гипнотизировать, – напомнила очевидную истину Ладка. Вид у нее при этом был такой торжественный и самоуверенный.
Гоша покрутил пальцем у виска.
– Да это могло быть и не гипнозом вовсе, а от… от страха, – высказал сомнение Михаил.
Завтрак подходил к концу, а разговор к финалу не желал укладываться.
– Гор, – обратилась Ладка к молчавшему всё это время вампиру, – ты же владеешь гипнозом?
По красноречивому взгляду серых глаз выходило одно: юноша совершенно не понимал, о чем шла речь, а главное, что за зараза эта гип… гипоза (ну и словечки у этих ребят) и почему он, Горан, должен ею владеть.
– Ты же видишь, он ни слова не понял, – посетовал Михаил Солнцев.
– Надо проще, – догадался первым, впрочем, как и всегда, Гошка Таран, и обратился к предполагаемому гипнотизеру. – Эй, Гор, слушай, ты же нас в подвале вчера допрашивал при помощи особой силы? У тебя есть такая способность – обездвиживать и управлять людьми?
– Колдовать? – осторожно уточнил Горан Валашский.
– Ну, типа того, – закивал Гоша.
– Я не колдую и никогда не промышлял. Это темное ремесло! – вознегодовал от подобного предположения княжий отпрыск. – Как вы посмели обо мне так думать? Как могли?
– Да нет, приятель, ничего такого мы и не думали, – зачастил Гошка, беспокойно ёрзая под гневным взглядом соседа. – Хотя, если бы даже и мог, то это неплохо вовсе. В наш век это даже модно и непредосудительно. Почётно, так сказать.
Если б можно было задохнуться, Горан так и сделал бы – от обуявшего его возмущения. Но кто кашу заварил, тот и должен её хлебать. Ладка ласково и заботливо перехватила бледную ладонь паренька, между прочим, не холодную вовсе, и это возымело поистине колдовской эффект. Буйный нрав, который Горан и его старший брат переняли от общего отца, стих так же внезапно, как вспыхнул. Перед ребятами снова сидел кроткий и, пожалуй, робкий подросток.
– Гор, если ты умеешь заставлять людей делать то, чего они не хотят – это чистой воды гипноз. Это не колдовство, а редкий дар. Он может сильно выручить тебя.
– Но от чего? От чего он должен меня выручить?
Юноша, как оболваненный, смотрел только на Ладку и не мог глаз отвести. Гоша ехидно ткнул локтем в бок друга, тот лишь фыркнул.
– Не от чего, – ласково баюкал девичий голосок. – Он поможет тебе попасть на борт самолета и полететь с нами домой.
– Домой… – повторил за Ладкой паренек.
Но разве не был он теперь дома на родной земле? Замок – руины, брат давно прахом лежит в земле, да и не только он. Матушка, любимая сестра, даже верный пёс – всех отобрало у него неумолимое время. А как же земля? Да, формально он хозяин замка и земли, на которой тот стоит, но что с того? Земля без людей – лишь кусок суши. Так говаривала матушка, так его наставляла, учила любить людей, а не кичиться наделом земли и богатствами. Получалось, что ничего у Горана нет и цепляться не за что.
– Что с ним? – спросил Гоша, видя, как поник вампир.
Его ткнул в бок локоть товарища: ну что ж поделать, коли друг, пускай и расторопнее прочих, но местами тугодум. Не видит, что страдает человек, пускай и вампир. Миша в своей юной жизни ещё плохо разбирался в людях, но в Горане видел, а главное, чувствовал человека порядочнее многих обычных. Не вампиров.
– Если хочешь, можешь с нами лететь, Гор, – поддавшись порыву, он вдруг предложил.
Миша смотрел на Горана, но если бы взглянул на Ладку, то увидел одобрение и гордость сестры за него.
– Но я не умею летать? Я же не птица, – возразил Горан, но по природе он был умен и сообразителен, а потому припомнил диковинное трудное слово. – Самат?
Ребята переглянулись и разом рассмеялись.
– Всё верно, граф Дырокола, на самолете!
Граф Валахии, однако, не разделял всеобщего веселья, он недоумевал, что же за диковинная птица эта – самолет и как она сможет унести сразу четверых.
Довольные, ну почти все, ребята вышли из ресторанчика. Перед отлетом ещё планировалась поездка на велосипедах, но без участия вампира. Горан и так сильно рисковал, когда покидал гостиницу ради завтрака. Чтобы не получить моментальный ожог «барбекю», на него нахлобучили чересчур много одежды, а на голову накинули капюшон. Конечно, человек в таком одеянии привлекал внимание, да и на улице его вряд ли уберегло бы обилие всего, во что его впихнули, поэтому вампира предпочли оставить в номере, включив телевизор и строго наказав не шуметь и ничего не ломать, особенно телевизор.
А потом Миша, Гоша и Ладка взяли велосипеды у владельца гостиницы и погнали через деревню, так сказать, скататься напоследок. И кто-то из местных, когда Ладка сбросила скорость на особо узком повороте, приметил на раме белого велосипеда странные дырочки. Парные, как от укуса или дырокола.

Граф Дырокола покоряет небеса

Когда проводишь время в заботах или интересных делах, не замечаешь, как день сменяется вечером. Так и случилось с юными туристами в карпатской деревеньке.
Завечерело как-то уж слишком скоро; близился вылет домой и в нескольких десятках километров их дожидался белый, как чайка, самолет, чтобы через горы, леса и реки домчать в родную сторонку.
Вещи собрали заранее, предусмотрительно, с подачи Миши Солнцева. В организационных вопросах сестра-двойняшка частенько проигрывала, хоть и любила построить из себя всезнайку. А Гоша? А Гоша, как все, лишь бы не дёргали лишний раз.
Единственный, у кого не имелось за душой даже носового платка, не знал, каково это иметь багаж.
– Это даже лучше, что ты налегке, Гор, – ободрял зачем-то местного дворянина Гошка Таран, покуда втискивал в дорожную сумку кое-как свёрнутую одежду. – Не нужно упаковывать, тащить на себе это барахло, а затем переживать за него же, когда сдашь в багаж.
– Так оставь его, раз оно тебя так обременяет, – подал дельный совет, наблюдавший с интересом за сборами вампир.
– Э-э, так оно мне ещё пригодится. Там, дома, – рассеяно пробубнил парнишка, запихивая между футболками нечто-то, подозрительно напоминающее кружок копчёной колбасы и пахнущее, как колбаса.
Происходило это священнодействие сразу после завтрака. Михаил, в отличие от товарища, аккуратно складывал футболки, кофты и ряд принадлежностей, без которых уважающий себя мужчина непременно испытал бы легкий (или весомый) дискомфорт на отдыхе.
Упоминание о доме вновь вызвало грусть в душе Горана, он, как и положено высокородному отпрыску княжеского дома, ничем не выдавал своего душевного волнения, но Михаил, его кровник, уловил, как заблестели серые глаза юного графа и как упрямо сжались губы под тонкими росчерками темных усов. Горан так и не дал прямого согласия на полет с ними, но и не отказывался. Миша мог лишь догадываться, какая буря творилась в мыслях только накануне пробудившегося от многовекового сна вампира.
«Лучше бы мы и вовсе не спускались в подвалы замка, не тревожили его, – терзался и сам кровник. – Пусть бы себе спал и впредь, зато пребывал в неведении. Но с другой стороны, это жестоко. Он бы был там совершенно один, и о нем никому бы не было известно во всем мире».
Сборы закончились, ребята, снова взяв велосипеды напрокат, умчали кататься по деревне и близлежащим окрестностям, оставив сверхчувствительного к солнцу Горана в гостинице.
По дошедшим легендам известно, что вампиры – создания исключительно ночные, то есть днем им положен сон, дабы ночью бодрствовать. Очевидно, эта особенность распространилась и на брата Дракулы, потому что, прождав часок-другой, его сморило в продолжительный и крепкий сон. Разбужен он был ближе к вечеру, когда громкие и бодрые голоса его новых спутников наполнили комнатку номера.
– У нас ещё час, а после спускаемся вниз. За нами должен приехать автобус, он повезет нас в аэропорт, – Миша объявил вслух информацию, которую и так все прекрасно знали, но, по его мнению, нуждались в неоднократном напоминании.
Горан снова окинул взглядом собранный ребятами багаж, и ему вдруг захотелось поделиться воспоминанием:
– А у меня тоже был сундук, даже не один, с одеждами. Кафтанами и платьями.
– Ну, разумеется, ты же всё-таки не абы кто, а сын князя и брат князя, – философски изрек Гоша. Миша заподозрил друга в насмешке. – Погоди, платья? Разве парень носит платья? Это ж девчачья тема.
– В средневековье все носили платья, к твоему сведению, Гошечка, – раздался позади голосок с хорошо знакомой учительской интонацией. – У мужчин были свои платья, а у женщин – свои. Между прочим, Иван Грозный тоже носил платья.
Младе Солнцевой надоело сидеть одной в своем номере, и она решила скоротать оставшийся до отъезда час с мальчишками.
– А я думал, что одежда на Иване Грозном как-то иначе называлась, – упирался-таки несносный Гошка. – Носил же он штаны? Носил. А там и рубаху длинную.
– И платье. Вся одежда в те времена была длинная и просторная, и называлась платьем. И ничего постыдного в том не было. Верхнее платье надевалось на нижнее, в несколько слоев и количество этих слоев зависело от социального статуса хозяина, его состоятельности, профессиональной принадлежности и местных традиций, – продолжала сыпать знаниями Мишина сестра. – Кстати, даже в начале двадцатого века мальчиков до пяти лет одевали в платьица и не стригли волос. Слыхал про Хемингуэя?
– Что-то знакомое, но не помню.
– Писатель такой был в прошлом веке. Я, правда, его не читала, но собираюсь когда-нибудь прочесть. Так вот, его с рождения одевали в платье, как девочку, и не стригли волос до шести лет. Таковы были традиции.
– Хорошо, что сейчас такого нет. Правда, Миха?
Горан совершенно не понимал, почему Гоша стыдится платьев, ведь это такая удобная и добротная одежда. У самого Горана было несколько расшитых вручную нарядов, которые стоили немало. Вот сколько, он не знал точно, но что немало, это факт.
Скоро ответственный Михаил возвестил, что «пора» и все засуетились, Ладка выскочила за своей сумкой в соседний номер. А внизу выяснилось, что автобус прибыл раньше и ожидал их не менее пяти минут. Вот тут и возникла первая загвоздка в лице Горана.
Ещё накануне юный горец повстречал на пути несколько автомобилей, которые сперва принял за чудищ и едва не повторил свой «подвиг» с Ладкиным велосипедом. Практически вся ночь ушла на разъяснения, к счастью для ребят средневековый дворянин оказался на редкость толковым парнем: он и в своё время слыл умником, чем гордилась матушка, и чего смущался старший брат, явно уступая в образовании и фантазии Горану.
Но автобус ошеломил наследника Дракулы и габаритами, и запахом бензина, в ужас повергал факт, что внутри томились люди. В брюхе металлического монстра находились не меньше двух десятков людей, а то и больше. Горан уперся ногами и ни за что не собирался добровольно идти в пасть монстра. Даже Ладкины чары не возымели действа. Пришлось Михаилу прибегнуть к хитрости психологии.
– Гор, слушай, если ты останешься, это твоё решение. Но мы уезжаем, у нас самолет через два часа. Или ты передумал и решил остаться здесь один?
– Я не передумал. Хочу следовать за вами, други мои, но сердце моё сжимает страх перед чудищем, против которого у меня нет ни меча, ни копья! – едва не воя, в отчаянии воскликнул княжич.
– Но если я пойду навстречу этому зверю, неужели твоя честь позволит тебе стоять в стороне?
Эта уловка возымела эффект: Горан тут же преобразился, с лица его сошла гримаса испуга, он твёрдым шагом последовал за друзьями.
– Какой же он храбрый, – восхитилась Ладка, следуя позади брата. – И верный друг.
– И легковерный, – сделал свой вывод Гоша, шедший подле сестры друга. – А ты молоток, Миха, как его завернул. Он и повелся.
– Пришлось, – мрачно признался Миша Солнцев.
Горан прямо и гордо, впереди их группки прошествовал к единственной открытой двери автобуса, напротив водителя. Там уже нервозно дожидался гид, которому вменялось подбирать туристов и везти в аэропорт.
– Ну, наконец-то, молодые люди, – выдавливая дежурную и фальшивую улыбку, выговорил гид, мужчина неопределенного среднего возраста, полноватый и с лысеющей макушкой. – Могли бы раньше приготовиться, сами знаете, всякое случается, автобус может прийти раньше или позже. А нам ещё в три места нужно заехать.
– Мы и так вышли раньше, – возразил по природе своего упрямства Гоша. Уж очень ему не по душе приходилось, когда взрослые начинали корчить из себя невесть что.
– Недостаточно раньше, – не удовлетворился ответом дядька. – Так, сверимся со списком: Георгий Таран, Михаил Солнцев, Млада Солнцева. Все на месте?
Ребята вяло кивнули.
– А это кто? Что за четвертый? В этой гостинице у меня только трое значатся, – наморщил лоб гид.
– А это наш друг, он едет с нами, – объявила Ладка.
Это было сказано просто и обыденно, но у сопровождающего автобус мужичка отчего-то вытянулось лицо.
– Что? Какой друг? Какой ещё друг? Это вам что, такси? Никаких друзей! Всё строго по списку! Три, значит, три. Или вы думаете, что автобус резиновый? Я же говорил, что нам ещё в три места за людьми нужно заехать. Тут все места наперечёт.
Ребята занервничали, но не торопились идти внутрь машины. Тогда гид едва не прикрикнул на них:
– Давайте шустрее! Самолет из-за вас троих задерживать не станут!
Горан совершенно не понимал из-за чего такая суматоха. Страх перед монстром отступил, когда он заметил на лицах друзей растерянность и даже отчаяние.
– Что не так? – только и произнес Горан.
– Он не хочет брать тебя с нами, – услышал в ответ он голос Млады Солнцевой.
– Но почему? Вы не предложили ему серебра? Все возницы соглашаются везти, когда видят блеск серебра, – невозмутимо, со знанием дела изрек граф.
– Что ещё за фантазии? Какое серебро? Вы о чём? – возмутился гид пуще прежнего, аж макушка заалела. – Вы мне деньги предлагаете? Поздновато. Этот вопрос нужно было решать заранее, а теперь поздно. Нет места.
Вероятно тон, которым позволил себе говорить сопроводитель задел особо чувствительные струны пусть и бастардной, но всё ж высокородной души. Нежное юношеское лицо вмиг очерствело, на нем проступили высокомерие и гнев, а глаза опасно сверкнули золотом.
– В таком случае, повелеваю тебе остаться тут и уступить место мне, твоему господину!
Наверняка со стороны эта сценка показалась бы курьезной, но не в следующий момент: упитанный зрелый дядька вдруг побледнел, задрожал и пал на колени перед незрелым мальчишкой, пускай у того на лице уже и имелись усики.
– Да, господин, повинуюсь твоей воле.
Вот и всё, что издал гид, а затем покорно сел на землю, да так и остался сидеть, а молодежь во главе с величавой фигурой вампира проследовала внутрь автобуса. Что там могло произойти, никто из случайных свидетелей впоследствии не мог сказать, но дверь закрылась, а водитель беспрекословно помчал автобус по знакомому маршруту, возможно чуть более обычного повысив скорость.
По прибытии, когда ребята вместе с остальными пассажирами покинули автобус, Горан выглядел спокойным и даже повеселевшим, уловив момент, он прошептал на ухо Мише:
– Я не боюсь чудовища. Боялся, что оно переварит нас, пока будет бежать себе по дороге, но не успело. Наверное, оно было сыто.
– Конечно, сыто, – утвердительно сказал Миша. – Его накормили бензином.
Хоть Горан и не понял значения последнего слова, остался доволен осознанием своей сообразительности и, конечно же, храбрости. Как знать, как повёл бы себя на его месте братец Влад.
Здание аэропорта сильно поразило гипнотизера-вампира. Так много стекла и так мало камня. Ну как можно так строить замок? А если осада? Да его же моментально захватят, перебьют стекла, и даже стенобитные устройства не понадобятся. И когда Ладка попыталась в своем любимом стиле поучительства объяснить, что давным-давно никому нет нужды нападать и завоевывать аэропорт, Горан признался, что будь у него такая возможность, непременно воспользовался – слишком большой соблазн.
– А в этом замке много людей и совсем мало мебели, – заметил княжий виночерпий и несостоявшийся завоеватель.
– Так это всё – пассажиры, которые ждут свои рейсы, чтобы улететь или уже прилетели сюда, – сказала Ладка, посматривая в сторону стоек дроп-офф, где скоро следовало сдавать багаж. После их ожидало прохождение контроля безопасности.
– Да, мы втроем улетим, а вот Гор-то как? Ему что весь персонал кошмарить, чтобы его пропустили на борт? – напомнил о щекотливом положении безбилетника Гоша Таран.
– Да, я согласен с Гошкой, тут мы не подумали, – признал промах и Миша.
Однако Ладка не думала хмуриться, как брат, и чесать затылок – как Гошка, она хитро улыбнулась.
– С нами же самый настоящий гипнотизер, чего вы носы повесили! Гор, ты же сможешь повелеть, когда нужно будет, чтобы тебя пропустили с нами в самолет?
– Я сделаю всё, что в моих силах, сударыня, – последовал достойный ответ.
– Да, с билетом спокойнее было бы. Но так, даже интереснее, – ухмыльнулся Гоша.
Миша неодобрительно помотал головой. Но на что он рассчитывал, собственно говоря, когда в глубинах старинного замка позвал за собою бессмертного родственника трансильванского господаря? Горан даже маломальского понятия не имел о документах, билетах и прочей ерунде. В новом мире он проснулся лишенным материальных благ, как бы сказали в былые времена: гол, как сокол.
Настало время «Х», багаж по контейнерной ленте отправился в своё путешествие до самолета, а ребята пошли на контроль. Тут нервы у молодежи начали сдавать – одно дело, когда представляешь авантюру на словах, другое – проживаешь в реальности.
Очередь пассажиров перед стойкой паспортного контроля неумолимо сокращалась, и вот уже Гоша Таран предъявил свои документы, за ним Ладка, а затем и Миша Солнцев. Горану же нечего было предоставлять, но он послушно подошел к пластиковой перегородке с вырезанным квадратным окошком, за которым сидел мужчина в форме.
– Ваши документы, – озвучил просьбу сотрудник контроля, не видя, чтобы молодой человек даже делал попытку положить перед ним паспорт.
Прежде чем Горан произнёс «Что?», явно недоумевая, к нему подскочила Ладка и тихо зашептала так, чтобы слышал только безбилетник, благо у того слух обладал особой чувствительностью.
– Прикажи тебя пропустить, а после забыть о тебе!
Авантюра, да какая! Знали бы родители, что их умница-разумница Ладушка способна на такое!
Вампир, молча, кивнул и, приблизившись вплотную к перегородке, уставился прямо в глаза растерявшемуся вдруг мужчине.
– Повелеваю тебе: пропустить меня, не чинить препятствий, а после забыть, будто и не было меня здесь!
Бедолага с противоположной стороны застыл, побледнел и … объявил вялым, заторможенным голосом:
– Всё в порядке, проходите.
На другое утро он проснулся раньше обычного от странного сна, смысл которого вспомнить никак не мог, но одна деталь не давала ему покоя – золотые глаза, преследовавшие его на протяжении всей ночи.
– Пошли, Гор, первый уровень ты прошел. Впереди второй, – похлопал по плечу гипнотизера Гошка. – Честно не был уверен на все сто, что получится. Но ты реально крут, парень.
А вот Миша не казался довольным: только что был оболванен сотрудник аэропорта, и хотя делалось это с единой целью – помочь Горану, легче не становилось. Не обману учили сына родители.
Фокус с гипнозом благополучно позволил княжескому отпрыску одолеть и все последующие «уровни», но когда Горан обозрел самолет, к которому катил его автобус (с этим зверем юнец уже примирился), его обдало волной ужаса.
– Да это же дракон! Самый что ни на есть дракон!
И понять его очень даже было: на фоне тёмно-синего неба, подсвеченное огнями внутри и снаружи, воздушное судно в вечернюю пору выглядело внушительно, помпезно и мощно.
Страх завладел телом вампира, в особенности ногами, которые желали нестись прочь и как можно дальше, но долг высокородного дворянина из рода, где на гербе главенствовал дракон, велел ему встретить чудовище лицом к лицу, как полагается сыну и брату Дракулы.
– Это всего лишь машина, друг, она не дракон вовсе, – пытался успокоить взбунтовавшегося графа Михаил.
– Он же пожирает людей! Вон, как послушные овцы идут они ему в пасть! – едва ли не кричал Горан, указывая рукой на трап, по которому поднимались пассажиры, проходя в открытую дверь самолета.
– Да никто никого не ест! Идем, это такой же автобус, только с крыльями. Ну же, Гор, будь послушным. Пожалуйста! – Млада умоляющим голоском воззвала к благоразумию знакомца. А затем мягким движением перехватила бледную ладонь вампира и ласково сжала своими маленькими ладошками.
Девичья магия до сих пор таит в себе массу секретов, по сути, частично владея гипнозом. Даже Горан будучи вампиром не устоял против этих чар, поддавшись этой магии. Он, как (овца) и другие пассажиры, не выпуская миниатюрной руки, которая в его ладони целиком спряталась, смиренно взошёл по чудной лестнице, а затем – внутрь салона. Рядом с Ладкой оказалось место, куда и усадили взволнованного графа, удачно – у круглого оконца, где он мог с любопытством рассматривать всё, что происходило снаружи. Дракон не торопился переваривать добычу, очевидно, уже изрядно подкрепившись. Но одна пытка сменила другую.
Перед полетом всех попросили пристегнуть ремни. Это вызвало новую волну дискомфорта у свободолюбивого горца. Он вдруг ощутил себя узником перед какой-то предстоящей пыткой.
Но вот откуда-то, не иначе как из стены, раздался невнятный, скомканный говор – командир корабля приветствовал людей на борту и обещал приятный полет. Но Горану чудилось, что то драконий глас и лучше не становилось.
А затем всё, что он видел снаружи, вдруг задвигалось, поплыло в одну сторону, да и кресло, в котором он сидел, задрожало.
– Всё, мы идем на взлёт, – объявила с улыбкой Ладка.
Горан схватился за её маленькие пальчики, как за спасительную соломинку. Пот проступил за воротником кофты. Никогда не ощущал он такой скорости, даже автобус проигрывал этому демону-дракону.
Затем произошло нечто невообразимое, непостижимое в своем ощущении. Всё качнулось, а земля со стеклянным замком аэропорта и людьми стала стремительно уменьшаться.
– Мы летим! – прокричала Ладка, потому что в салоне вдруг загудело, а уши заложило.
Горан ощутил, как внутри ухнуло, скакнуло, а затем разлилась неописуемая нега. Радость, какой ему ещё не доводилось испытывать. За оконцем образовавшийся вдруг густой туман скрывал от его взора ночные огни взлетной полосы, но тщетно: вампирское зрение пробивало многое сквозь пелену.
– Тебе нравится? – послышался голосок соседки, чья ладонь до сих пор находилась во власти Горановой руки.
– О, да! – последовало в ответ.
Им предстояло лететь два с половиной часа, и ни единой минуты Горан не собирался упускать, прилипнув к иллюминатору самолета.

Граф Дырокола ступает на новую землю

Через час полета в ночном небе по салону самолета разнеслась приятная новость: скоро подадут ужин. Ну, не совсем ужин, скорее нечто среднее между полдником и ланчем.
– Сэндвич с курицей или индейкой на выбор и чашка чая или кофе, – уточнила особенность этого самого «ужина» Ладка. – Ах, да, ещё полагается напиток, тоже на выбор – сок или вода.
Горан, нехотя, оторвался от созерцания за круглым оконцем представавших его взору картин и, обернувшись к соседке, заметил лишь:
– У нас таким ужином могли потчевать лишь недоброго соседа да пленника из неродовитого семейства. Притом обязательно подавалось вино. А врага, пожалуй, даже сытнее угощали.
Ладка впервые не нашлась, что ответить, да и нужно ли было, ведь она полностью соглашалась с ним: такой трапезой лишь угомонить червячка, но уж никак не наесться. Да, кому-то и сэндвича более чем достаточно, но если взять юный и прожорливый организм?
Миша и Гоша сидели в другом ряду через проход. Известие о еде подействовала на обоих по-разному: Ладкин брат ободрился, а вот его товарищ побледнел. Дело в том, что Гошку Тарана сильно мутило – воздушная качка вышибала из него весь настрой к наслаждению полетом, – поэтому даже упоминание о скромном перекусе усугубило его состояние. Теперь он вполне мог сойти за сородича вампира, так побелела кожа его лица.
Стюарды принялись за раздачу напитков. Горан не желая рисковать, согласился на стакан воды, но когда увидал, как в Ладкин стаканчик наливается красная жидкость, заинтересовался природой напитка.
– Это томатный сок. Его делают из помидоров, – с удовольствием отозвалась девушка, светлый хвостик волос на макушке покачивался, как маятник.
– Что?! Из ядовитых помидоро? Как можно? Не пейте, сударыня, если не желаете принять в страшных муках смерть! – воскликнул Горан, переменившись в лице.
И наверняка выбил бы из рук своей спутницы стакан, дабы предотвратить трагедию, но, к счастью, ему это не удалось. Ладка поставила стаканчик на откидной столик впередистоящего спиной кресла и, краснея, как томатный сок, под осуждающими взглядами других пассажиров, зашептала в ответ своему «спасителю»:
– И вовсе помидоры не ядовитые. Это миф, неправда. Они очень даже вкусные. Ты бы попробовал, тогда бы понял.
Но как можно одолеть знание, которое прививалось с рождения? В Валахии в пору правления Влада Цепеша всякий просвещенный муж знал, что томат ядовит листьями своими и плодами, разве что годился для лекарственных целей, подобно иным смертоносным растениям.
Пока он размышлял, девица, много просвещеннее его, улучила момент и отпила содержимое своего стакана. Он поздно спохватился, но с удивлением заметил на её лице довольство, отходить в мир иной она явно не намеревалась. Но он знал, что яды бывают скорые и медленные, как знать, что ожидало безрассудную деву? И всё же разум подсказывал: не могла такая рассудительная и не по годам разумная девица пойти на страшную дерзость – самолично лишить себя жизни. Да и ради чего? Утолить жажду? Так ведь и вода есть для того.
И обуяло юным валашским графом любопытство, захотелось испить, так сказать, запретное питиё. Млада Солнцева это приметила и милостиво предложила соседу угоститься соком.
Он перенял стаканчик, который сам по себе удивлял хрупкостью, и вдохнул запах красноватой жидкости. Аромат ему понравился, хотя он никогда прежде воочию не видел самого растения: его единокровный брат Влад отчего-то не дозволял новшествам водворяться в замке, а уж заморским причудам, среди которых значился пресловутый помидоро, тем паче не имелось там места.
Горан отважился на глоток, маленький, в несколько капель. Какой необычный вкус! Он почти походил на кровь и густотой и солоноватостью. Юноша не заметил, как выпил всё до дна.
– Вкусно, да? – улыбнулась отчего-то довольная Ладка.
– Да. Хочу ещё! – потребовал сосед по старой привычке барским тоном.
– К сожалению, дают только один стаканчик сока, – призналась девушка. – Вот прилетим домой, купим тебе литр такого сока. Или три.
– Я хочу сейчас, а не потом, – угрюмо зазвучал голос графа. В серых глазах заискрилось золото.
– Но дают только один… стаканчик… – Ладка испуганно заерзала в кресле.
– Эй! Слуга! – окрикнул отошедшего с тележкой стюарда Горан. – Подойди сюда.
Молодой человек, десятью годами старше звавшего его пассажира, обернулся и обратил рассеянный взгляд – в тот момент он наливал в очередной пластиковый стаканчик воду. Его глаза оказались во власти золотистого взгляда и, не прерывая действа, подобно сомнамбуле, стюард подошел к юной парочке.
– Я желаю ещё этого чудесного пития! – громогласно объявил Горан. Даже Миша с Гошей услышали и, подобно Ладке, завертелись на своих местах.
– Да, конечно, – тупо уставившись на малолетнего пассажира, промямлила жертва гипноза.
Молодой человек в недоумении посмотрел на стаканчик с водой, потом вернулся к тележке и, проигнорировав пассажирку, которая ожидала ту самую воду, наполнил томатным соком другой стакан.
– Ваш сок, господин, – проговорил он сонным голосом, протягивая юнцу с тонкими усиками затребованный напиток.
– Ты свободен, – раздалось в ответ.
– Мог бы и спасибо сказать, – упрекнула Ладка. Чего-чего, а грубость и невоспитанность она не уважала.
– Зачем? Это его обязанность, – пожал плечами младший брат Дракулы. И торопливо поглотил томатный сок.
На этом Горан не остановился, когда настал черед сэндвичей, на квадрате его откидного столика образовалась горка из бутербродов с курицей и индейкой. И чем сильнее полыхали золотом глаза соседа, тем сильнее мрачнело Младино личико. Она дала себе слово, сделать всё возможное, только бы Горан не пристрастился к злоупотреблению гипнозом, признаки чего она наблюдала. Конечно же, дома, а пока придется потерпеть до того, как её сосед-безбилетник благополучно не покинет самолет.
Миша Солнцев прекрасно всё видел, но ничем не мог помочь сестре, да и в его ли власти это было? Тот факт, что с недавних пор он приходился кровником вампиру, не наделял его особой властью над своевольным юнцом, а быть постоянным надзирателем новому другу претило Михаилу сильнее всего.
«Вот попадет в совершенно другую обстановку, познакомится с хорошими людьми и сам переменится», – уверял себя Ладкин брат.
А Гоша вовсе не думал о чем-то таком, его здоровье немного улучшилось, и он не преминул использовать этот шанс, дабы подкрепить свои силы поданным сэндвичем. На вампира ему было не то чтобы совершенно всё равно, просто самочувствие диктовало отрешенность от действительности и углубление в свои интересы.
Но жизнь сама преподносит уроки и порой курьезные.
То ли Горан переусердствовал с количеством бутербродов и сока, то ли приключилась болтанка в воздухе, а напал на него недуг, который до того нещадно мучил Гошу Тарана. Одним словом, парня одолела тошнота.
– На вот, возьми пакет, – Ладка протянула пластиковый пакетик, которым всегда оснащают кресло пассажира на экстренный случай. – Поднеси его ко рту, вот так. Да. И теперь… ну ты понял.
Вскоре понадобился ещё пакет. Когда и он использовался, соседка «разболевшегося» пассажира растерянно посмотрела по сторонам. Её темно-карие глаза нашли брата, но тот беспомощно повел плечами: их лимит пакетиков вышел из-за Гошиного расстройства.
Ситуацию выправил тот самый стюард с соком, он вовремя заметил обеспокоенные лица ребят и быстро сообразил, что к чему. Теперь на столике перед Гораном лежала стопка целлофановых пакетиков, вместо сэндвичей, которые он после этой истории долго видеть не мог.
В динамиках раздался голос командира, он бодро и быстро протарабанил о скором снижении и посадке в аэропорту, а пока просил всех пассажиров пристегнуть ремни безопасности.
– Опять? – угрюмо пробурчал обессиленный воздушной болезнью граф.
– Не опять, а снова, – поддержала его Ладка, собственноручно защелкнув замок его ремня.
Это самое снижение Горан прочувствовал изнутри лучше всех в салоне. Его сердце ухнуло к желудку, а желудок сотрясло так, что в руках парнишки тут же образовался пакет. Затем все пассажиры ощутили, как стальная птица соприкоснулась своими ногами с землей, и далее последовало непродолжительное качение по полосе и выруливание к аэровокзалу.
На этот раз необходимость спускаться по лестничному трапу отпала, вместо него к выходу из самолета подвели телескопический трап, который напугал юного иностранца не меньше, чем прежде сам самолет.
– Мы же идем прямо в кишку, – в ужасе завыл Горан и пожелал вернуться назад. – Вот теперь дракон нас переварит. Он так долго откладывал, но теперь непременно свершит сие.
– Ну, по сути, парень прав, – с усмешкой заметил проходивший мимо мужчина, летевший бизнес-классом. – Так этот рукав и называют обычно люди – кишкой.
Паспортный контроль одолели вполне прилично (разумеется под воздействием волшебного взгляда) и даже быстро, вот только двойняшки испытали некоторое смятение во время применения очередной порции гипноза – в определенной степени ответственность лежала на их плечах. Но оба успокаивали свою совесть тем, что отныне их новый друг начнет постигать новую реальность, а вместе с ней и перевоспитываться.
Горан же пока ничего такого не предвидел, его занимала величина помещения терминала. Уж насколько высок был свод стеклянного замка на его родной земле, но с этим дворцом, ни в какое сравнение не шел.
У круговой конвейерной ленты возник новый комический эпизод: Ладка проворонила свою сумку и Горан, как верный рыцарь, вскочив прямиком на движущееся полотно и тут же потеряв равновесие, упал и ползком да перекатами – что со стороны смотрелось чересчур смехотворно – добрался-таки до поклажи, прежде чем та нырнула в отверстие стены.
Наконец ребята через стеклянные двери вышли на улицу.
Так странно, вокруг стояла ночь, но обилие осветительных приборов на здании терминала и вокруг него умаляли темень до вечернего полумрака. И пусть всё вокруг казалось таким же, как и в предыдущем аэропорту, Горан вдруг остро ощутил тоску. Здесь ветер пах иначе, земля дышала по-другому, ночь звала его не так, как в родных горах. Здесь он впервые осознал себя чужаком и… испугался этого знания.
– Мы с тобой, Гор. Вперед, домой! – весело озвучил за всех Миша Солнцев.
Он легонько похлопал по плечу юношу с длинными темными волосами, точно кровь, которая их объединила, поведала на интуитивном уровне о страхе вампира.
Горан пробежался взглядом по лицам новых друзей, спокойных и довольных возвращением, уверенных и честных. И страх ушёл. Его место заняла вера, что однажды на этой новой земле ветер запахнет, как в Валахии, земля уподобится трансильванским горам, а ночь признает его, как старого знакомца.


Новая легенда

Граф Дырокола знакомится с новой семьей

По дороге из аэропорта Горан казался отрешенным. Ни жизнерадостная трескотня Гоши, ни учительские вставки Млады не касались его слуха, даже встревоженные взгляды Миши, бросаемые на него украдкой и прямо, обтекали и уходили куда-то во вселенную. Если бы юный вампир мог сформулировать вакуум, который разрастался внутри него, то единственным верным словом оказалось «лишний».
Да, Горан, чей род проистекал из династии Басарабов, а отец и брат в далеком средневековье господствовали в Валахии, да и сам он при рождении носил графский титул, – на чужбине лишний. Чужак.
Конечно, обладая силой гипноза, вампир мог бы подчинить себе весь мир, но этого ли желала его душа? Да, вот в чем заключалась закавыка: вопреки мифам и сказкам об упырях, где чудовищам отказывалось в праве владения собственными душами, ими они-то как раз и обладали, а, значит, испытывали весь спектр эмоций, как и люди. Даже сильнее.
Жалеть себя – падать в своих же глазах. Да и не ведали его предки, воинствующие рыцари, жалости равно как к врагу, так и к себе.
Новый мир в лице новоявленного города – а по впечатлению княжеского отпрыска – городища, так он казался непомерно великим – подавлял, ужасал и… восхищал, чего уж таить. В короткой человеческой жизни Горан знал только один большой град, который мог бы тягаться с тем, чьи величественные и бесконечные улицы представали за окном такси. В Будапеште ему довелось побывать три раза, с матушкой и младшей сестрицей. Если бы была на то его воля, он бы оттуда не уезжал, а остался там насовсем, но не таков был старший брат, чтобы позволить младшему, пускай и бастарду, проявить подобную вольность. Влад Цепеш не любил близость королевского двора, почитая за лучшее, держаться в стороне, и его воля ложилась тяжелой печатью на всю родню, независимо от её желаний.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/olga-vasilevna-yarmakova/graf-dyrokola-70565812/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.