Ловушка силы

Ловушка силы
Василиса Ветрова
Магическая реальность (1Cbooks) #1
Ещё вчера я жил спокойной жизнью: непыльная работа в офисе, вечерние посиделки в баре с друзьями, объятия любимой девушки по ночам. Но в один день всё изменилось. Вернее в одну ночь. Думал ли я, что сны могут быть смертельно опасны? Кто эти люди, что нападают на меня во сне? Мир открывает мне новую реальность и предлагает поиграть в смертельную игру, приз в которой – моя жизнь, а поле боя – осознанные сновидения.

Василиса Ветрова
Ловушка Силы

Глава 1. Странная парочка
Я шёл по мокрому серому тротуару, стараясь не наступать в лужи. Странно, в начале мая обычно прохладно, но это утро выдалось на удивление тёплым. Будто кто-то отрегулировал температуру, настроив оптимальный режим. В наушниках играла песня «Пилота», я кивал головой в такт ритму. Наконец-то можно вот так просто идти, слушать музыку. Просто замечательное утро! И тут кто-то шлёпнул меня по плечу и сбил наушники.
– Эй, человек!
Совсем обалдели, что ли?! Я чудом успел подхватить наушники, уберегая их от падения на асфальт, и обернулся.
За спиной стояли двое – худые высокие парни с белыми, словно седыми, волосами и абсолютно одинаковыми лицами. Близнецы, что ли? Вообще похожи на каких-то фриков, упакованных в кожаные куртки и узкие чёрные джинсы. Но самым странным было другое – их глаза светились: у одного фиолетовым, а у другого оранжевым.
Я несколько раз моргнул и помотал головой, прежде чем попытался придумать объяснение увиденному. Линзы с таким эффектом? Или это новая гиковская примочка? Катька моя многое бы отдала, чтобы заманить этих парней моделями в свою студию.
Две пары светящихся глаз смотрели внимательно.
– Чего вам? – спросил я, мысленно окрестив близнецов Фиолетовым и Оранжевым.
– Мы заблудились. Хотели спросить дорогу, – тонкие бледные губы Фиолетового растянулись в фальшивой улыбке. Фрик явно издевался. – Но теперь поняли, что уже на месте. Поехали с нами, прокатимся.
Оранжевый махнул узкой ладонью в сторону черного Лексуса, припаркованного на обочине. Машина хищно блеснула фарами, будто живая.
– Нет, спасибо, – я отступил на шаг. – Лучше пешочком прогуляюсь.
– Ты не понял, это не приглашение! – нагло заявил Фиолетовый и протянул ко мне руку.
Вот он, опасный момент. Пора действовать!
Я развернулся и побежал. Будь это какой-нибудь кассовый боевик, врезал бы Фиолетовому дрищу апперкотом и второго вырубил ударом в голову. С ноги. А потом угнал бы их здоровенный чёрный «Лексус» и поехал кататься по Москве, сбивая урны. Но это была обычная жизнь, и я бежал. Потому что от психов и золотой молодежи – а эти ребята, скорее всего, были и тем и другим – лучше держаться подальше.
В психушку бы их! Или в милицию… то есть в полицию!
Мощный удар в спину сбил меня с ног. Асфальт встретил мягко и совсем не больно. Показалось, или он чуть спружинил? Я перекатился на бок и поднял взгляд очень вовремя: Фиолетовый держал в руке длинный кожаный хлыст с белой резной рукоятью. Лихо щёлкнув им в воздухе, он замахнулся.
И тут завыли сирены. Близнец отвлёкся, промедлил, и я успел увернуться: кожаная вёревка просвистела у левого уха. А из невесть откуда взявшегося броневика повалили омоновцы – прямо к фрикам. Следом подъехала скорая с мигалкой и яркими красными крестами на белых боках.
Ни фига себе! Да неужели?!
– Неплохая попытка! – крикнул Фиолетовый и встал спиной к брату, занимая круговую оборону.
Дальше начался настоящий кошмар.
Фрики вытянули руки перед собой, пальцы на них стали удлиняться, превращаясь в длинные стальные когти. Пара стремительных движений – и несколько омоновцев упало на асфальт. Вода в лужах покраснела. Отряд отступил, а фрики продолжали изменяться: их волосы вспыхнули – даже нет, просто стали пламенем, фиолетовым и оранжевым, как и глаза. Потом один из них открыл рот, выдыхая сноп цветного огня. Через мгновение к нему присоединился собрат. Пламя слилось, окружив их оранжево-фиолетовым кольцом, крутнулось воронкой, сметая всё на своём пути. Хищные языки огня дотянулись до скорой, автобуса омоновцев и вдруг опали, оставляя после себя лишь пепел. Всё действо заняло несколько секунд. Фрики повернулись ко мне. Глаза их полыхали смертоносным огнём. Один протянул руку…
И вот тогда я заорал. Громко, во весь голос, мне даже показалось – оглушительно. Чудовища кинулись ко мне. Стальной коготь успел чиркнуть по предплечью, распарывая ткань, взрезая кожу и… проснулся.
– Твою ж мать!
Белый потолок, пафосные обои с вензелями – Катька выбирала. Из-под тяжёлых штор пробивалась узкая полоса света. Значит, уже утро.
Я сел на постели. Спальня, она же гостиная, в моей однушке на окраине Москвы. А это просто сон. Вот и Катька рядом сопит.
Тут зазвонил будильник на смартфоне. Я зло ткнул его, отключая. Не мог на пять минут раньше сработать, андроид недоделанный?! Такого страху натерпелся.
Катька заворочалась, потянулась и приоткрыла глаза.
– Спи-спи, – я погладил её мягкие каштановые волосы. Катькин рабочий день начинался на час позже моего, и она часто оставалась нежиться в постели.
Но в этот раз девушка явно не хотела досыпать. Её маленькая ручка с нежно-розовыми ноготками выскользнула из-под одеяла, легла мне на бедро. Тонкие пальчики заскользили дальше, к низу живота.
– Хочешь, чтобы я опоздал на работу? – прошептал я, наклоняясь к девушке.
– Просто быстрее соберешься, – ответила она, почти касаясь моих губ своими. Её пальцы продолжали игру прикосновений.
Я улыбнулся и завалился обратно на постель, прижимая Катьку к себе. Странный сон тут же вылетел из головы…
Собираться пришлось быстро. Заскочив на пять минут в душ, я обнаружил на предплечье длинную царапину. Вот Катька! Ногти наточила, что ли? Да, с таким маникюром нужно быть поосторожнее.
Из ванной я прошлёпал на кухню, чтобы схватить из холодильника чего-нибудь перекусить на ходу. На дверце красовался мой новый портрет Катькиной работы. Честно, ни за что не узнал бы в этом хлыще себя, если бы не был в курсе, что Катька постоянно рисует меня как модель для своих стильных шмоток. С холодильника смотрел тощий субъект в чёрном костюме и с голыми щиколотками. Когда уже эти дурацкие подвороты выйдут из моды? Чёрные волосы торчали во все стороны, будто пацанчика шандарахнуло током. Ярко-синие глаза, казалось, смотрели на меня с насмешкой. Где только такие ядрёные краски нашла? Н-да, когда твоя девушка – дизайнер мужской одежды, есть некоторые нюансы в отношениях.
– Нравится? – Катька подошла сзади, обняла за плечи.
– Довольно… экстравагантно, – осторожно ответил я. – Смотрю, ты не устаёшь обыгрывать сочетание цвета моих глаз и волос.
– Это очень большая редкость: чёрные волосы и голубые глаза. А я люблю всё необычное, – отозвалась девушка.
Я обернулся. Она уже успела нацепить свои зеленые линзы. Слишком яркие, чтобы не догадаться, что это не натуральный цвет. Бзик у Катьки на глаза эти. Почему-то вспомнились двое фриков из утреннего сна. Давно не видел таких ярких снов. Сам не знаю зачем, спросил:
– А у вас на работе тоже все с цветными линзами ходят? Например, есть парни с фиолетовыми и оранжевыми глазами?
– Ах! – отмахнулась Катька. – Рассмешил. Ревнуешь, что ли? Ты же заходил к нам как-то. Одни геи у нас, Дрю. Сплошные геи-модели. Не волнуйся.
«Дрю». Говорить, что мне не нравится, бесполезно.
Я вздохнул. «Дрю» и культ моих глаз. С остальным у нас всё в порядке.
Катька включила телек. По экрану на тонких ножках шла вереница слонов Сальвадора Дали – бессмертный Somewhere I Belong от Linkin Park. Всегда любил эту песню, а клип ведь про сны. Неожиданно картинка сменилась: на экране появился японец, вещающий что-то по-английски на фоне токийских высоток.
Я оглянулся: позади стояла Катька с пультом в руках. Она протянула мне бутерброд в бумажном пакете.
– У тебя пять минут до выхода.
Вот так всегда, не любит она моё музло.
– Если хочешь выучить английский, то, может, на курсы пойдешь? Просмотр канала вряд ли сильно поможет, – заметил я.
– Со мной ещё Винсент на работе разговаривает, – отмахнулась Катька и добавила. – Не волнуйся, он гей.
Я надел куртку, наушники, сунул бутерброд в рюкзак и выскочил из квартиры. До метро пришлось пробежаться, а вагон, конечно, оказался набит битком. Толпа занесла меня внутрь, уминая народ ещё плотнее, какой-то дядька пнул локтем живот, и там голодно заурчало. Ничего, вот доеду до работы и слопаю бутерброд с кофе, благо, у нас можно есть за компом.
За что люблю свою работу, так это за ненапряжную, почти домашнюю обстановку. Четыре человека в небольшом кабинете – это не опенспейс какой-нибудь топовой корпорации. Там сисадминам несладко приходится: работы вал, дурацкий дресс-код, повсюду камеры понатыканы, каждый твой чих записывают.
А у нас один босс – Данилыч, и тот сидит в другом кабинете. Хочешь – ешь на рабочем месте, хочешь – матерись. Никто и слова не скажет. Музыку можно через колонки слушать. Дресс-кода, опять же, нет, хочешь – бороду отпускай да ходи в застиранном свитере.
На работу я прибыл вовремя. За опоздание на пять минут меня никто не убьёт. И я даже не оказался последним: место нашего тру-сисадмина Бориса пустовало.
Белобрысый Тёма, салага, совсем недавно влившийся в наш дружный коллектив, что-то сосредоточенно изучал на мониторе. Опять пришёл в белой выглаженной рубашке. Еще немного, и Данилыч начнёт нам его в пример ставить. Надо как-то намекнуть новичку, что нефиг баловать начальство.
Я перевёл взгляд на Макса. Вот как нормальные люди одеваются: толстовка и кеды. Макс попивал кофе и лениво скроллил мышкой новостную ленту «ВКонтакте». Пользуясь отсутствием Бориса, он, видимо, поставил на колонку популярные хиты: сейчас играл Natural. Наверное, единственная песня, которую я перевариваю у полупопсового Imagine Dragons. Ну что ж, как говорится, кто первый встал, того и тапки. Салагу к установке «рабоче-атмосферного» музла мы пока не допускали.
– Привет, ребята! – я кинул рюкзак на стул и, выслушав ответные возгласы, направился к обеденному уголку. Там меня ждала банка кофе, кружка с логотипом «Касперского» и пузатый электрический чайник с кипятком. Но расслабленно перекусить Катькиным бутербродом не удалось. В офис ввалился Борис. Как всегда, в застиранном свитере с пятнами от чего-то на животе, в бороде уже застряли крошки. Вот настоящий олдскульный сисадмин, у кого Салаге стоит поучиться!
– Столько оленей на дорогах, кирдык вообще! – возмущённо пробасил Борис. – Еле вырулил, ещё чуть байк не разбил из-за этой дуры силиконовой!
– Как-то странно приоритеты расставляешь, – заметил Макс. – Главное ведь, что сам цел.
– Может, всё-таки на общественном? Вон для замкадышей МЦД открыли же, быстро, говорят, удобно. По МКАДУ на мотике стремновато как-то, – подключился я.
– Эм-це-дэ! – передразнил меня Борис. – Вот сам и катайся на нём как селёдка в бочке!
Такие возмущения Бориса поутру были обычным делом, да и наши ответы тоже. Бородач выпускал пар, мы с Максом придумывали подколы. Салага, правда, сначала не понимал нашего утреннего ритуала и пытался защищать Бориса, но сейчас вроде привык. Вон улыбается даже.
– Я в метро так же катаюсь, главное, руки перед собой держать, чтобы кишки не выдавили, и норм, – ответил я, отхлёбывая кофе.
– Да конечно, машины-то у тебя нет, вот и маешься! – беззлобно махнул рукой Борис и решил сменить тему. – Пойдёмте курнём, что ли?
– Бросил, – напомнил я, и сразу стало тоскливо. Чёрт же меня дёрнул на этот спор с Катькой! И ведь не могу проверить, жрёт она свои тортики или нет. А меня каждый вечер обнюхивает, даже с ребятами просто так не постоишь.
– Ну-ну, – пробурчал Борис, и они с Максом пошли в курилку.
Воспользовавшись моментом, я подсоединился к колонке и поставил «Пикник». Это, наверное, моя самая любимая группа после Disturbed. Макс с Бородой не понимают, как можно слушать и русское, и зарубежное одновременно. А вот так. Русские наши – стихоплёты, они вкладывают душу в текст, а забугорные банды выражают суть через музыку. А тексты у них зачастую откровенное дерьмо. Да и на английском уже за душу не берёт.
– Бросил – это хорошо, – робко начал Тёма. – Я вот тоже не курю.
– Угу.
– Андрей, – не отставал Салага. – Тут у меня есть некоторые вопросы по поводу работы наших серверов…
– Давай, спрашивай, – вздохнул я.
Тёма открыл было рот, но тут мой телефон заиграл Queen. Отец, значит. Надо же, день рождения у меня не скоро, Новый год и 23 февраля тоже. С чего бы ему звонить? Случилось чего?
Я шикнул на новичка и принял вызов.
– Андрей, здравствуй, – в голосе отца чувствовалось напряжение. – Ты где?
– На работе, где ж ещё. А что?
– Мама умерла, – ответил отец, и в трубке воцарилась тишина.
Вообще-то моя мать умерла, когда мне было десять. А потом отец женился на какой-то вульгарной сучке и всю дорогу пытался заставить меня называть её мамой. Так и не понял, что никакая она мне не мать. Да эта стерва даже не старалась быть ей. В восемнадцать уговорила отца выпнуть меня в отдельную квартиру. Нет, я конечно был рад. Но не так. Когда понимаешь, что от тебя хотят избавиться… бесит одно её упоминание! Мама, блин. Умерла?
– Сынок?
– Да, я тут. – Что он от меня-то хочет? Умерла же. Надо соболезнования какие-то сказать. – Мне очень жаль. Ты как?
– Ты не мог бы приехать? – Мне показалось, или в его голосе действительно появились просительные интонации?
– Сейчас? – я посмотрел на часы. Десять утра. Но если сказать про «маму», Данилыч, конечно, отпустит.
– Да.
– Хорошо. Я попробую отпроситься и перезвоню.
– Что-то случилось? – Тёма запустил пальцы в белёсую чёлку и не сводил с меня тёмных глаз-пуговок.
– Ага, «мама» умерла! Извини, про серваки придётся тебе у Бориса спросить. Сорян, – ляпнул я и сообразил, что тон получился до неприличного беспечный. Осталось только рукой махнуть. Вон у Салаги глаза на лоб полезли уже. – Пойду у Данилыча отпрошусь.
Я вышел, бросив тоскливый взгляд на недоеденный бутерброд. Когда вернусь, кофе точно остынет.

Глава 2. Обстоятельства смерти
Конечно, Данилыч меня отпустил. С целым букетом ахов, охов и соболезнований. Хороший мужик, даже, наверное, слишком мягкий для начальника.
Бутерброд я дожевал уже на улице, но от него только аппетит разыгрался. Захотелось чего-то посущественнее. Перед метро пришлось заскочить в «Макдональдс»: там как раз были по акции бигмак и большая картошка фри с колой.
Час пик в метро уже прошёл, и я даже смог усесться в конце вагона, чтобы перекусить. Мысли сами собой стали крутиться вокруг причины моего визита к отцу – мачехи. Лидуня, так он её называл. Не при мне конечно. Но однажды я услышал и в мыслях тоже стал называть её именно так. В насмешку. Эта по-детски нелепая форма её имени хорошо контрастировала со строгим «Лидия», как стал обращаться к ней отец при мне, когда понял, что я никогда не скажу ей «мама». Отец считает, будто она похожа на мать. Светлые волосы, синие, как летнее небо, глаза. Но это неправда. У матери глаза были тёплые, добрые, а у этой змеюки – холодные. Они блестели, только когда речь заходила об отцовских деньгах.
От «Семёновской» до «Университета» ехать было прилично, и, сам того не желая, я перебрал и разворошил в памяти много неприятных моментов. А на выходе из метро уже признался себе, что ни капли не жалею это крашенную стерву. Умерла – и отлично.
Отец занимал четырёхкомнатные апартаменты в элитном жилом комплексе рядом с метро. Когда мы жили с матерью, то и мечтать о таком не могли. Это, видимо, мачеха постаралась, попинала отца в сторону развития бизнеса. Ей деньги ой как важны были.
Умерла, значит. Сколько ей было? Младше отца лет на десять, но всё равно уже больше сорока.
Я подошёл к калитке и нажал на кнопку вызова.
– Сын, к Шевцову, пятьсот третья квартира.
– Проходите, – отозвался мужской бас в динамике, и я отворил калитку. Отец уже охрану предупредил, значит.
Конечно, можно было бы набрать отцу, и он сам бы вышел, но мне не хотелось. Блин, я даже не позвонил ему, чтобы сказать, что выезжаю. Неужели он вот так сидит там и ждёт? Непохоже на него, всегда занятого, загруженного донельзя.
Хотя таким он был не всегда. Отец изменился, после того как с этой сволочью, Лидуней, связался. «Деньги, нужны деньги». Она видела в нём только ломовую лошадь, а сама ни дня не работала.
Умерла, значит.
Я прислушался к себе: нет. Вот точно ни капельки не жалко! Отец, конечно, заметит. А я прикидываться не буду. Мачеха – она и есть мачеха.
Внутри многоэтажки оказался просторный холл с лифтами и пультом охраны. Стол, видеокамеры – всё как положено. За пультом – охранник, немолодой, но подтянутый мужчина.
– В пятьсот третью, Шевцов, сын, – на всякий случай повторил я.
– Ах, проходите-проходите, – закивал он. – Соболезную, какая утрата.
Ух ты, как они здесь выдрючены! И тон верный взял, будто правда мачеху ему жалко.
– Спасибо.
Я вошёл в лифт и нажал на кнопку двадцать второго этажа.
От чего же она умерла? Лидуня?
Отец открыл не сразу, после двух звонков.
Он сильно осунулся, седина забрала волосы почти полностью. Морщин прибавилось, под глазами пролегли тени. Когда мы в последний раз виделись? Почти два года назад, на его день рождения. В прошлом году Лидуня настояла, чтобы они поехали на эти даты во Францию. Устала она, видите ли, от Москвы, стерва. Ну ничего, теперь вот отдохнёт.
Отец протянул руку:
– Здравствуй, Андрей.
Горячие пальцы сжали мою ладонь немного сильнее, чем стоило для обычного приветствия. Волнуется? Переживает.
Из-за Лидуни, конечно.
– Здравствуй. Соболезную по поводу случившегося, – выдавил я. – Как она умерла?
Рука отца вздрогнула, и он отпустил мою ладонь. В серых глазах что-то мелькнуло. Страх?
– Проходи, поговорим.
Присев на белый кухонный диван я уставился на стол. Ножки с резьбой, массивный, дубовый, дорогой, наверное. Отец подвинул стул и сел напротив.
– Вчера ночью она умерла. Во сне. Тело уже забрали, – медленно сказал он.
Я немного помолчал, соображая, что сказать, и наконец выдавил:
– Ясно. Говорят, смерть во сне – самая лёгкая. Даже не понимаешь, что умер.
Честно говоря, сам не хотел бы так умереть. Лучше посмотреть костлявой в лицо и осознать: вот он я! Умер! Чем нежданно-негаданно во сне. Это как удар со спины. Умирать от такого совсем противно.
– Хочешь чаю? – прервал отец затянувшееся молчание.
– Угу, – я кивнул, соглашаясь.
Он ткнул кнопку электрического чайника и принялся искать заварник, грохоча посудой в шкафу. Помочь бы ему в этом деле, да ничего не знаю на этой кухне. Пафосно тут как-то, неуютно, зато мачехе наверняка было в самый раз. Я представил как Лидуня принимала здесь подруг, хвасталась навороченной обстановкой: кухня из массива, на стене картина маслом, вряд ли простого художника, а значит, дорогущая, фарфор, вон, какой-то вычурный за стеклом расставлен. Пол расписной плиткой выложен. Стулья эти мягкие с вышивкой, кажется, называется, «венский стиль». Спасибо Катьке, просвещает меня.
– Нашёл тут чай какой-то, зеленый вроде бы. Будешь? А хотя куда деваться, другого-то нет.
Отец залил кипяток в пузатый керамический заварник, похожий на японский. Лаконичный дизайн – черные штрихи ветки бамбука на белом фоне. Рядом с «японцем» он поставил на стол две голубые фарфоровые чашки с золотистыми вензелями на боках. На их фоне чайник казался грубым и неотёсанным, чем еще больше мне понравился. Вряд ли мачеха им пользовалась, чего не скажешь о чашечках.
– Я в этом не сильно разбираюсь, – признался отец. – Обычно чай или кофе Лидия мне делала. Молодая она совсем ушла. Рано. Ох, не думал, что её переживу.
– Смерть такая штука, никто не знает, когда случится, – сказал я.
– Это верно, – отец кивнул и провёл пятернёй по седому ёжику волос. – Но всё же грустно, когда молодые уходят. Один ты у меня теперь остался.
Ага. А пока Лидуня была жива, ты обо мне не особо-то и вспоминал. Я едва сдержался, чтобы не сказать это вслух. Отцу и так досталось.
– Похороны уже назначены?
– На третий день планируется, на среду, – отец взял заварник и стал разливать чай.
Только тут я заметил, как у него дрожат руки. Носик чайника бряцал о край чашки с тихим «звяк-звяк-звяк», выводя нервную мелодию.
– А причина смерти, предположительно, какая?
На этот раз звякнуло громче, и чай выплеснулся на стол. Отец, не замечая бледной лужицы, поставил заварник на стол и посмотрел на меня. Долго так, внимательно. Такого взгляда я у него никогда не видел, разве что когда мама умерла. В нём читалась боль, смешанная с отчаянием, бессилием и страхом.
Какой это всё-таки для него удар. А я ещё на больное давлю. Зачем спросил? Ну какая мне разница, от чего именно она умерла. Какая вообще теперь разница?
– Ты мне веришь? – спросил отец. – Доверяешь мне, как самому близкому человеку?
Вот это вопрос!
– Да, конечно.
Отец сел и потер виски, явно сомневаясь, рассказывать или нет. Наконец решился.
– Тогда слушай. Поехали мы на выходные в загородный дом, посидели вечером, вина выпили, в общем, нормально всё было. И спать легли, а утром Лидия уже не проснулась. Я не осматривал тело. Просто позвонил в «скорую», вызвал бригаду из частной клиники знакомого. Думал, вдруг, ну, это кома какая-то, что если она еще жива? Такое вот у меня состояние было. А они осмотрели: на теле гематомы. Даже на лице след от удара есть. Вскрытие уже потом сделали – повреждение внутренних органов. Кровотечение. Я не понимаю, откуда. Вечером спать ложились, всё с ней нормально было. Я бы заметил.
Ничего себе!
Отец не сводил с меня взгляда. В его глазах зажглись огоньки безумия.
А с ним точно всё в порядке? Что несёт-то? Может, бредит уже? Или хочет таким образом рассказать мне, что это он мачеху убил?
Я почти не виделся с ним эти годы. Он вообще теперь, может, стал другим человеком. Даже по коротким встречам я замечал, что отец начал вести себя жёстче. Деньги эти, погоня за наживой. Они меняют человека.
– Не смотри на меня так, Андрей, – прошептал он. – Я знаю, ты думаешь, что это я её убил. И они так подумали. В клинике! Мне им заплатить пришлось! Чтобы они указали как причину смерти сердечный приступ. Но я этого не делал! Не убивал! Слышишь, не делал! Зачем бы я тогда тебе всё это сейчас рассказывал?!
Он потянулся через стол и схватил меня за руки, сжал их сильными горячими пальцами.
– Не знаю, как так получилось! Но я в своём уме. Никогда даже мысли не допускал ударить Лидию!
– Хорошо, пап, я тебе верю. Спокойнее. Ты не виноват, – я попытался освободиться от цепкой отцовской хватки. Надо как-то его успокоить. Он просто не в себе. Да и я, если честно, тоже. Деньги, значит, всё решают. Заключение врачей тоже. В принципе, я в этом не сомневался, сейчас можно купить практически всё. Но когда таким становится твой отец…
– Я почему тебе это рассказываю, – он отпустил мои руки, отстранился и откинулся на спинку стула. – Всё тайное рано или поздно становится явным. Может пойти слух. Лучше ты от меня узнаешь, чем от кого-то из этих… родных со стороны матери. Они же с самого начала Лидию терпеть не могли. Или от конкурентов. Жизнь сильно изменилась за эти годы. У меня есть недоброжелатели. Сам понимаешь: бизнес. Так вот, запомни: я этого не делал.
Ага, а как же тогда так получилось? Хорошо хоть, успокоился.
– Да, пап. Я понял. Я на твоей стороне. Что бы ни случилось.
– Не веришь, значит? – отец сощурился. – Никто не верит.
Он опустил голову и закрыл лицо руками.
– Ну, она могла упасть в ванной. Потом вернуться и прилечь, – пробормотал я. – Звучит не очень правдоподобно, но иначе не знаю, как такое могло быть.
– И я не знаю! Не знаю! – Отец вскочил, схватил чашку и швырнул о стену. Тонкий фарфор жалобно звякнул и разлетелся осколками.
Отец сел. Буря утихла внезапно, как и началась.
– Знаешь, давай завтра встретимся, спокойно поговорим. Поможешь мне с организацией похорон? – попросил он.
– Да, конечно, пап, – я кивнул. – Данилыч меня отпустит. Он тоже очень сочувствует. Сам мать схоронил в прошлом году.
Перед словом «мать» я сделал паузу. Получается, я всё-таки согласился с тем, что Лидия мне была вроде как матерью. Хотя какая теперь разница, с чем соглашаться? Уже ничего не изменить.
Отец облегченно вздохнул. Его можно понять – он хотел выговориться. Хотел моей поддержки и получил её.
– Хорошо, тогда до завтра, – сказал он и пожал мне руку.

Я шёл осторожно ступая по обледенелому тротуару. Сегодня погода не радовала. Низкое небо затянули тучи, и оттого стало сумрачно, но ещё тяжелее было у меня на душе. Во что превратился отец за эти годы? Лидуня получила своё, но хотел бы я, чтобы это случилось такой ценой?
Мои размышления прервал визг тормозов. Чёрный «Лексус» с разворота заскочил прямо на тротуар, перекрыв дорогу. Ну ни хрена себе мажоры развлекаются!
Не успел я сделать шага назад, как двери машины открылись, и из неё выскочили два парня в черных кожанках и джинсах, оба с белесыми, будто седыми, волосами. Я развернулся, чтобы бежать, но было поздно.
У одного из них в руках мелькнул хлыст. Он взмахнул им, и тугая верёвка обвила мои ноги.
Чёрт!
Я не удержал равновесие и упал. Парни склонились надо мной, заламывая руки за спину. Глаза у них странно светились фиолетовым и оранжевым. Где-то я такое уже видел…
– Тащи его в машину!
– Ребята, – начал я, – вы меня с кем-то путаете. У меня нет денег и богатых родственников. Зачем я вам?
– Заткнись уже! – последовал жесткий тычок в спину. – Одни проблемы от тебя, барахло непутёвое. Вторые сутки приходится здесь ошиваться!
– Заякори его, чтобы не проснулся!
– Сейчас сделаю, в транспорт закинем!
Блин, что они собираются сделать? Чтобы я не проснулся? Не проснулся, мать их?! Убить хотят, что ли?!
Я начал сопротивляться что было сил. Задёргал ногами, пытаясь избавиться от пут. Что-то было не так. Странное ощущение, будто ноги не мои. Неужели так онемели?
– Быстрее, он уходит! Чёрт, шустрый!
Уйдешь от вас, как же! Вон как спеленали!
Я последний раз дёрнул ногой и… проснулся!

Все виделось как в тумане. В ушах всё ещё звучали голоса тех двоих. Невыносимо тяжёлая, голова не отрывалась от подушки. Сознание будто накрывало пеленой и утаскивало обратно в сон. Казалось, ноги по-прежнему стягивает веревка. Нет-нет! Обратно в кошмар не хочу! Я, отчаянно стараясь удержаться в бодрствовании, пополз к краю дивана. Простые движения давались с адским трудом. Наконец я перегнулся через край и бахнулся на пол. Благо диван высокий, а ламинат твёрдый и прохладный. Падение немного отрезвило. Я встал, пошатываясь, прислонился к стене. Так, уже легче.
Катька даже не пошевелилась. Как убитая спит. Ну да, мы вчера нормально с ней потусили.
Остатки сонного марева ещё дурманили сознание. Надо в ванную. Холодная вода – вот, что поможет!
Я вышел из спальни. А почему, собственно, не уснуть обратно? Ну, плохой сон. И что с того? Раньше кошмары не снились, что ли? Блин, а ведь сон странный! На меня вчера те же ребята напали! Хотя, говорят, бывают сны с продолжением. Значит, выпал такой. В ванной я повернул кран на холодную воду. Умылся, стряхнув остатки сна, и посмотрел в зеркало. Глаза красные, заспанные, на голове «укладка», как со вчерашнего Катькиного портрета. А на руках багровыми полосами расплывались следы…
Блин! Это ещё что такое?! Откуда?
Я стал перебирать в памяти события прошлого вечера: от отца поехал к Катьке. Там у них был какой-то модный корпоратив. Она заставила меня надеть местный костюм. Вон он, кстати, на полу лежит, вместе с Катькиным платьем и стрингами. Мы выпили. Потом танцевали, поздравляли кого-то, ещё выпили. Вроде бы никаких сцен со связыванием не было. Связывали меня уже во сне.
Да ладно?! Что за бред!
Взглянул на ноги: вокруг щиколоток тоже вились багровые полосы. От хлыста.
В висках застучало, а по коже забегали мурашки.
Нет, не может быть! Бред какой-то. Кошмар! Может, сон всё ещё продолжается?
Ущипнул себя: больно!
И сердце ухало всё быстрее. На самом деле я уже знал, что не сплю. И что начинается какая-то жесть. Я во что-то крупно влип.
Нет! Ну как такое может быть?!
Может, что-то произошло на вечеринке?
Я прошёл на кухню и снова перебрал воспоминания предыдущего вечера. Ладно бы я выпил лишнего, но нет. Ничего такого. Просто тусили допоздна. Память была кристально чистой, и в цепочке событий дыр не нашлось.
Вода из нового фильтра обратного осмоса (Катька уговорила поставить) отдавала горечью. Я вздохнул: на часах пять утра. Спать бы ещё и спать. Но багровые следы на запястьях напомнили: нет, не спать!
Какая-то нехорошая мысль начала крутиться и зреть в голове. Что-то связанное со следами после сна. Мачеха! Лидуня умерла во сне, а на теле были следы от ударов! Да не. Ну бред же!
А что, отец вполне искренне вчера говорил. Ага, и вполне искренне кружку о стену разнёс. А до этого Лидуню приложил так же. Или все-таки нет?
А как тогда это объяснить?
Я снова посмотрел на руки и ноги. Стигматы какие-то. Точно! Стигматы, впечатления от сна. Есть же научное объяснение: мозг просто слишком хорошо поверил в происходящее.
Но я уже сделал второй шаг, связав следы на своём теле со смертью мачехи. И эту идею не так-то просто было выбить из головы.

Глава 3. Магия сновидений
Когда современный человек не знает, что делать, он идёт за подсказками в великий и могучий интернет. Наверное, это была первая здравая мысль, пришедшая мне в голову этим утром.
Для начала я отыскал банку с кофе. Катька теперь пьёт зеленый чай и меня пытается подсадить. Говорит, к тридцати пора начинать следить за своим здоровьем. Вон куда банку засунула: на самую верхнюю полку! Спрятала между гречей и овсянкой. Я щедро сыпанул две ложки растворимой байды в кружку и залил кипятком, принёс из комнаты ноут и установил на стол. На диванчик с ним ложиться не стал, а то так и уснуть недолго. И неизвестно, что ещё мне придётся претерпеть во сне. Фиолетово-оранжевая парочка, наверное, теперь только того и ждёт. За окном посветлело, и произошедшее уже не казалось таким трагичным. Сам накрутил себе непонятно чего. Вообще, почему между мной и мачехой должна быть связь?
Я сел было гуглить, но взгляд постоянно падал на запястья с багровыми отметинами. И снова появлялись мысли о мачехе, Оранжевом и Фиолетовом. Пожалуй, если Катька увидит эти следы, станет задавать вопросы. Буду выглядеть хуже, чем отец вчера, придумывая объяснения. А она заподозрит измену. В непонятных ситуациях женщины всегда начинают подозревать, что ты их не любишь или разлюбил, а, значит, встречаешься с кем-то ещё. Эту истину за пять лет совместного быта с Катькой пришлось усвоить.
Я достал из шкафа джинсы и старую олимпийку, раскатал рукава и натянул до основания больших пальцев. Ну вот, вроде ничего не видно. Сразу стало спокойнее. Интересно всё-таки мозг устроен: не видишь чего-то, значит, его вроде как и нет.
Повозившись немного с запросом, чтобы Яндекс не выдавал сонники и фото отлёжанных частей тела, я вышел на эзотерические сайты. Там творилась какая-то дичь – аж мозг закипел, но иногда попадались интересные объяснения. Прочитав около десятка таких, я кое-что осознал.
Существуют так называемые астральные атаки, происходят преимущественно под утро. Н-да, сходится. Люди подвергаются нападению всяких странных сущностей или других спящих, сновидцев, и получают различные раны. Возможен также смертельный исход. Да что вы все, сговорились, что ли? Сначала отец, теперь вы? Поехавшие! И как мне с этим разобраться? Может быть, стоит спросить у админов форума?
Помощь мага, консультация! Ага, щас, разбежались!
Гуглим дальше: «астральные атаки», «сновидения».
Да, конечно, консультация бы не помешала. Только не к шарлатанам же идти, которые сразу хотят увидеть фото твоей банковской карточки.
Я перелопатил ещё несколько сайтов и форумов. Самые толковые оказались у Хакеров Сновидений, но в последнее время активность там была не очень, рассчитывать на быстрый ответ не приходилось. В итоге я нашёл их же группу «ВКонтакте», за просматриванием которой меня и застала Катька.
Девушка подкралась и чмокнула меня в щёку. Я подскочил от неожиданности и едва не заорал.
– Дрю, что-то ты нервный сегодня. – Она погладила меня по спине. – Не спится? Переживаешь по поводу смерти мамы?
Опять эту стерву матерью называют. Бесит!
– Не мама она мне, а мачеха! Мне вообще на неё плевать!
Девушка с удивлением отпрянула:
– Что? Тебе всё равно? Вчера ты не так говорил. – Она отвернулась и подошла к окну. – Иногда я тебя не понимаю. То ли ты на самом деле такой чёрствый, то ли прикидываешься? Ты ведь был расстроен вчера. Или мне показалось?
– Я переживал из-за отца. А моя мать умерла двадцать лет назад. Её я любил. А эту… женщину – нет.
– Прости, – Катька подошла ко мне, но обнимать не стала. Посмотрела внимательно, разглядывая моё лицо, словно пытаясь найти ответ на свой незаданный вопрос. – А если я умру, тебе тоже будет всё равно?
Ну, вот только таких разговоров мне сейчас и не хватало! Что в голове вообще у этих баб?
– Конечно, нет. Я ведь тебя люблю.
Кажется, я нашёл правильный ответ. Чтобы обнять Катьку, пришлось встать. Мягкая, сонная. Эх, как же хочется спать!
– Ладно, я на работу собираться! – сказала она и ловко выскользнула из моих объятий.
Через час беготни из комнаты в комнату, примерки нарядов и советов со мной, она выскочила из квартиры. Чмокнуть на прощание не забыла.
Вновь воцарилась тишина, с которой я не знал, что делать. Нужно было созвониться с отцом, спросить, какая помощь нужна для организации похорон. Но как только я об этом подумал, сразу пошла цепочка мыслей: следы на запястьях и щиколотках – следы на теле мачехи – смерть мачехи – моя смерть.
Астральные атаки и сновидения, значит.
Тут в голове словно что-то щелкнуло. Я сунулся во «ВКонтакте» и принялся шерстить список друзей.
Мы познакомились с этим парнем прошлым летом на фестивале «Инсомния». Он, вечно укуренный и весёлый, ходил от лагеря к лагерю, кормился «в гостях» гречкой и тушёнкой, а взамен рассказывал забавные байки, в том числе и про необычные сны. Рассказывал долго и много. И, мне показалось, правдоподобно. По крайне мере, многие из описанных им состояний я испытывал хотя бы однажды. Наша беседа закончилась добавлением в друзья в ВК, но пообщаться после фестиваля было как-то недосуг. Да я вообще об этом парне не вспоминал. Как его звали-то? Колян, кажется.
Я отфильтровал тридцать Николаев. Вот зачем мне столько друзей? Общаюсь ведь от силы с десятью.
У половины Николаев аватарки были левые. Ладно, как этот хоть выглядел? Худой как смерть, смуглый, и черты лица такие, азиатские немного. Рассказывал, что дед киргиз у него был, кажется.
Вот! Слава Богу, страница не закрыта. И отмечен на фото с фестиваля «Инсомния». Точно он!
Я принялся набивать личное сообщение. Вываливать на него всю инфу сразу или кусками? Пожалуй, лучше частично, а то не поверит еще. На словах-то все порассуждать горазды. У костра да в тёмную ночь все эзотерики. Надо встретиться и тогда уже всё вывалить целиком, следы на руках-ногах показать. Интересно, что он скажет по этому поводу.
Через двадцать минут, долгих двадцать минут, за которые я выпил ещё чашку кофе, съел два бутерброда и раз десять подошёл к окну полюбоваться видом на серые многоэтажки, Колян ответил и даже согласился встретиться через два часа.
О большем и мечтать было нельзя! Ведь он мог не ответить вообще. Или мог оказаться где-нибудь в Индии, или куда там любят ездить эзотерики. Честно, того, что он не выйдет на связь, я опасался больше всего.
Но всё складывалось хорошо: встреча на Китай-городе, от Бибирево полчаса ехать. Дойти, собраться. Не так уж много придётся ждать. Я быстро сварганил себе завтрак из яичницы, которая прекрасно улеглась в желудке вместе с бутербродами. Потом позвонил отцу, сказал, что до обеда буду на работе, и вышел из квартиры, занятый мыслями о предстоящей встрече.
Местом встречи Колян выбрал весьма атмосферный эзотерический магазин «Белые Облака». Весь его первый этаж был уставлен полками с какими-то амулетами, маятниками, прибабахами, а также вешалками с цветастой индийской одеждой. Справа от входа оказалась комнатушка со здоровым питанием. Катьке бы понравилось. В другом конце зала я обнаружил музыкальные инструменты и уголок с чаями. На втором этаже продавали книги. Просто тьму книг! Целую полку занимали томики с символикой Хакеров Сновидений, которую я видел на форуме. Я полистал некоторые, но брать не стал. Пусть лучше Колян посоветует, если надо.
Небольшое кафе располагалось на третьем этаже: несколько диванчиков со столиками между ними. В углу отыскалось свободное место, и я занял его. Потом подошёл к стойке и заказал чай на двоих с какими-то веганскими конфетами ручной работы по восемьдесят рублей за штуку. Да уж, это веганство – целая индустрия. Внизу ещё магазин, наверное, такой же дорогой.
До двенадцати оставалось десять минут, а Коляна всё не было. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я стал разглядывать народ вокруг. Странные типы попались мне уже нижних этажах: одетый во всё чёрное мужчина с увесистым серебряным кулоном на груди и сгорбленный старик с посохом, обмотанным какими-то амулетами.
В кафе народ тоже оказался забавным. За соседним столиком собрался девичник, на котором бурно обсуждали йогу и правильные диеты. Дальше какой-то сорокалетний гуру, развалившись на диване, с важным видом объяснял что-то компании молодёжи. За столиком напротив сидела престарелая женщина, весьма экстравагантно одетая в длинное цветастое платье. Она, видимо, находилась в трансе. Полуприкрыв глаза, женщина водила перед собой руками и что-то шептала. А на диване в противоположном углу полулёжа спал какой-то парень. Я поставил его на первое место по адекватности, пока не проснётся, и сунул в рот непонятную вегетарианскую конфету: какие-то молотые финики, кокос и фиг знает что. Жутко сладкие.
– Привет. Андрей?
Передо мной возник парень в затасканном темно-зеленом плаще и коричневой фетровой шляпе. Колян. Встретил бы случайно, принял бы за очередного поехавшего. Он не спешил садиться и щурил на меня раскосые глаза, будто изучая.
– Привет. – Я подвинулся и указал на чай. – Присаживайся, угощайся.
Два раза повторять не пришлось. Колян сел и, закинув в рот сразу две конфеты, налил себе чай. Я пожалел, что у них тут нет ничего посущественнее.
– Ну что там у тебя, Андрюха? – он взял свой обычный тон, прямо как у костерка на фестивале. – Давай рассказывай.
Недолго думая, я вывалил на него всё и сразу. И про Оранжевого с Фиолетовым, и про свои стигматы, и про мачеху. В довершение всего засучил рукава:
– Вот, на руках следы. Ноги показать?
– Ну, это по желанию. – Колян улыбнулся и прищурил глаза, отправляя в рот очередную веганскую сладость. – А у тебя раньше ОСы были?
– Какие осы? – не понял я.
– Полосатые такие, летают, вроде пчёл, – засмеялся Колян, но тут же пояснил: – ОС – осознанное сновидение сокращённо.
– А-а-а. В детстве было часто и в студенчестве, особенно когда первую пару проспишь. Помню, летал там, замки всякие строил. Сейчас иногда бывает, а так обычно просто сны яркие снятся, где я по-всякому приключаюсь. Но то, что сейчас началось, – это слишком! Ни в какие ворота не лезет.
– Понятно, – Колян задумчиво посмотрел на последнюю конфету, одиноко лежавшую на тарелке, затем на меня и сунул лакомство в рот. – Надо же. Ну, кто бы мог подумать…
– Не веришь, значит? – у меня прямо сердце упало. Ну а чего, собственно, можно было ожидать? Бред же. – Я понимаю, это всё кажется бредом. Если бы это случилось не со мной, я бы и сам не поверил. Но это правда и… я не знаю, что делать. Никогда таким не увлекался.
Колян покачал головой.
– Не в этом дело. Просто… меня всегда удивляло… некоторые гоняются за Силой, тратят всё своё время на практики, а им твои приключения и не снились. И вообще ничего не снится. А Сила зачем-то выбирает и затаскивает на путь совершенно далёкого от таких вещей человека. Кто бы мог подумать…
Он помолчал немного, отхлебнул чаю и покосился на пустую тарелку из-под конфет.
– Но ты не горюй. Испытания не даются сложнее, чем ты можешь выдержать. Всё, что с тобой происходит – это ловушка Силы, и ты в неё попался. Зато, если пройдёшь их, станешь крутым магом-сновидящим!
– Да не хочу я становиться магом! Хочу обратно спокойную жизнь, как раньше. Без всякого такого, – взмолился я. – Не искал я никакую силу, как сделать, чтобы она от меня отстала?
Колян рассмеялся, потянулся, как кот, хрустнув костями, и произнёс:
– Ладно, забей на Силу, это я образно. – Оценивающий взгляд раскосых глаз. – Допустим, всё так, как ты говоришь. Тогда так просто от тебя не отвяжутся. Не для того вся эта каша заваривалась. Теперь тебе придется научиться осознаваться. Тем более, если смерть твоей мачехи действительно со всем этим связана, может оказаться, что ты втянут во что-то очень серьезное. Я расскажу тебе некоторые техники, – он покосился на меня, – нет, лучше пришлю в ВК, а то всё забудешь и перепутаешь. У тебя и так глаза в кучу уже.
– Это потому что спал мало. Так ты мне веришь или нет?
– Это не имеет значения. Техники дам рабочие. Попробуешь – расскажешь. От этого и начнём плясать.
Он поднялся, чтобы уйти.
– Погоди! – я вцепился в худую руку мёртвой хваткой. – Хотя бы несколько советов сейчас! Я же с ума сойду, пока дождусь сообщений.
Он усмехнулся и сел обратно.
– А теперь ты мне не веришь. Думаешь, сейчас я выйду, добавлю тебя в чёрный список, и мы больше не увидимся?
Я почувствовал, как начинают гореть щёки.
– Вовсе нет. Просто мне нужны хоть какие-то ответы прямо сейчас. Что это за сны?
Колян улыбнулся:
– Сон – это всегда отдельная реальность. У всех. Просто мы обычно играем внутри своего пузыря восприятия. Твой маленький тесный и безопасный мирок – отдельный уголок в общем пространстве сновидения. Так называемое внутреннее сновидение. А вот когда мы выходим за пределы этого пузыря восприятия – там целый мир, загадочный, непредсказуемый и опасный. Это внешнее сновидение. Но ещё бывает, что существа из того мира заходят к нам в гости. Как у тебя сейчас.
Глаза Коляна сузились. Он смотрел перед собой, будто прямо сейчас видел каких-то странных существ.
– Понятно, – я кивнул. – А что мне теперь делать?
– Хм. Тебе нужно научиться во сне двум вещам: осознаваться и сражаться.
– С ними драться? Да у них когти, огонь изо рта! И вообще! – я возмутился слишком громко, и на нас оглянулись йогские девчонки, собравшиеся за соседним столиком.
– Послушай меня, – мягко ответил Колян. – Хоть ты и полный нуб, но это твоё пространство. Ты в нём заведомо сильнее. Научись использовать это.
Он посмотрел на меня и снова сощурился.
Я снова кивнул.
– Хорошо. Первая задача тебе – осознаться сегодня ночью, если они придут. Ребята необычно выглядят, и это облегчает дело. Ты должен сделать себе установку – если ты видишь двух чуваков с разноцветными глазами – это сон. Ясно? Это твой якорь.
– Угу.
– Так, второе. Ты гамаешь?
– Ну, в «Линейку»…
– За мага? – Колян сощурился.
– В «Скайрим» за мага.
– Хорошо. Погамай сегодня на ночь хорошенько. Навыпускай столько фаерболов из рук, чтобы они аж перед глазами стояли. Во сне попробуй сделать то же самое. Просто сделай как в игре, выпусти в них фаерболы. Должно получиться, на рефлексе.
– Угу, попробую.
– И третье. Не подпускай их близко. Если что, закидывай фаерболами и сразу просыпайся. Ты уже умеешь.
– Умею? Да как? Я же ничего не знаю! – возмутился я.
– Как сегодня: дёргай ногой, пока физическое тело не отзовётся. Тогда проснёшься. Ну, в общем, пока всё.
– Погоди, а кто это такие, эти ребята?
– А я почём знаю. – Колян пожал плечами. – Вот и спроси у них. Может, ответят.
– Ну, как же… – протянул я. – А что посоветуешь почитать, чтобы быть в теме?
– Хм. Кастанеду. Карлоса. Вон там, внизу, вся серия есть. Перевод от «Софии» очень хорош. Но не грузи слишком голову, а то про первые три задачи забудешь. Вообще, пока лучше на них и сосредоточься. – Колян встал. – Ладно. Бывай.
Я махнул ему на прощание рукой, и эзотерик ушёл, оставив меня наедине с пустой тарелкой из-под конфет.
На втором этаже обнаружилось много книжек Кастанеды. Это же и за месяц не перечитать! Я на всякий случай сфоткал выходные данные первой книги «Учение дона Хуана», чтобы потом скачать. Кто в наше время таскает с собой бумажные?
На часах было уже два, и я поспешил на выход. По дороге снова пришлось зайти в «Макдональдс». Я хрустел в метро картошкой фри и думал о фриках. И повторял про себя, как заклинание: «Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами – это сон. Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами – это сон».

Отец долго не открывал, хотя при созвоне сказал, что будет дома. Я полез было в карман за мобильным, но тут замок звякнул.
– Здравствуй, Андрей. Я с утра созванивался, договорился обо всем. После обеда прилёг вот, задремал: ночью спал скверно.
Я чуть было не спросил, не снились ли ему ребята со светящимися глазами, но вовремя сдержался. Не оценит. Да и хватит с него.
Мы снова прошли на кухню.
– Как тебе помочь в организации похорон? – спросил я, плюхнувшись на диван.
– Похорон – никак. Я всё агентству поручил. Завтра утром в девять у морга встречаемся. Вот адрес, – он подвинул ко мне визитку частной клиники. – Оттуда машинами поедем на Черкизовское кладбище.
Посёлок Черкизово, ближнее Подмосковье, там, где бабушка Вера и дед Степан жили. Значит, отец собрался похоронить эту стерву на нашем семейном кладбище? И сам, наверное, туда собирается? А мамина могила так и останется одинокой в Москве. Хотя почему одинокой? Рядом с бабушкой. Я подавил возмущение, спрятал визитку в задний карман джинсов и вопросительно посмотрел на отца.
– А ты мне был нужен вот зачем: поедем сейчас к нотариусу, завещание напишу. На тебя всё оформим – ты теперь единственный наследник. А я уже стар, кто знает, что может случиться.
Ага, а до этого всё, значит, на Лидуню было оформлено! Я стиснул зубы и выдохнул через нос, чтобы не сказать ничего этакого. Но отец понял мою гримасу по-своему.
– Это кажется, что я ещё ничего, протяну какое-то время. А на самом деле я уже далеко не молод. Надо подумать о том, кому передать бизнес. Я так решил. И не вздумай спорить!
– Как скажешь.
Отец кивнул и, заложив руки за спину, прошёлся от стола к окну и обратно. Хочет что-то ещё сказать, но сомневается. Старая привычка. Я ждал.
– И ещё. Я должен тебе рассказать. Вчера хотел, но ты и так смотрел на меня, как на сумасшедшего. – Отец сел напротив и уставился на меня выцветшими серыми глазами. – Сейчас будет ещё хуже, но рассказать я должен.
Я молча кивнул. Лучше ничего не говорить. Не перебивать. Вспомнились Оранжевый и Фиолетовый. Ничего, пап, час назад я тоже нёс такой забористый бред Коляну. Так что давай, вываливай.
– Твоя мать… – начал отец. – Тебе говорили, что она упала с крутой лестницы на даче. Но это не так.
Внутри всё сжалось. Кажется, я уже знал, что он скажет. Нет, только не это! Пусть я буду не прав! Пожалуйста!
– Да, она была на даче, с твоей бабушкой. Прилегла днём поспать и уже не проснулась. На теле обнаружили гематомы. Причина смерти – внутренние кровотечения от сильного удара.
Сказанное прозвучало как приговор. Дальше я почти не слушал. Сердце стучало где-то в висках, живот скрутило. В голове выстроилась цепочка: мать – мачеха – я.
– Бабушка рассказала, как есть: мама просто не проснулась, умерла во сне. А при вскрытии обнаружили внутреннее кровотечение, разрывы органов. Но я не поверил тогда, решил, что старуха свихнулась от горя. Только сейчас, после смерти Лидии, понял, что это была правда. Ты на меня сейчас не думай. В тот день мы с тобой в тир к деду Степану ездили стрелять. Весь день там провели. Ты помнишь ведь?
Я помнил: когда мы вернулись на дачу, мама почему-то не вышла меня встречать.
Умерла во сне. Потом мачеха. Я следующий?
– Вот теперь можешь считать меня сумасшедшим, – заключил отец. – Я сам не знаю, что думать. Это, наверное, моё проклятие. Мои женщины умирают во сне.
Может, не только женщины. Я выдохнул и закрыл лицо руками. Хотелось проснуться, и чтобы это всё оказалось сном. Лучше вообще туда проснуться, в прошлое. Мы с отцом возвращаемся из тира, но в этот раз мама выходит нам навстречу. Улыбающаяся, с золотистыми волосами до плеч. Больше я ничего не помню. А, ещё глаза. Синие. У меня её глаза.
– Андрей, ты как?
Голос отца выдернул меня из воспоминаний.
– Можно воды? – попросил я.
– Да, конечно, – отец вскочил и через минуту поставил передо мной чашку с водой. Голубую с золотым из тонкого фарфора. Такую же он разбил вчера о стену.
Я отхлебнул. Чай оказался приторным, с каким-то земляным привкусом.
– Считаешь меня сумасшедшим? – спросил отец.
– Нет, – я выдержал его внимательный взгляд. – Я тебе верю.
Тронутые сединой брови чуть дёрнулись, собираясь взлететь вверх, но тут же замерли и сошлись на переносице.
– А ты как себя чувствуешь? Может, сны странные есть?
Просчитывает ситуацию он мгновенно. В какой-то момент я чуть было не вывалил на него всё, как на Коляна. Но такого удара отец бы не выдержал. Пусть считает, что «проклятие» касается только его женщин.
– Нормально. Не выспался только. Сны как сны, я их не запоминаю. А что, маме и… Лидии что-то снилось? Перед тем, как…
Отец вздохнул:
– Маришка на кошмары жаловалась. А Лидия – не припомню.
– А тебе? Ты говорил, что плохо спал сегодня?
– Нет, я и снов-то не помню, как и ты. – Отец покачал головой. – За меня точно волноваться не стоит. Это проклятие такое, что умирают женщины рядом со мной, не я.
– Может, священника вызвать, раз проклятие? – брякнул я. – Вдруг поможет.
– Да не поможет, – махнул рукой отец. – Мать твоя постоянно в церковь ходила, набожная была. Да ты не помнишь. И что? Вот что!
Он замолчал, взял мою чашку и одним махом допил содержимое. А потом фарфор полетел в стену.
Я вздрогнул, словив дежавю.
– Они парой были, чашки эти. Лидия в Чехии купила. Если одна разбита – вторая уже не нужна. Пойдём, у нотариуса ко времени назначено.
Он встал и вышел в коридор.
Стараясь не наступить на осколки, я последовал за ним.
– Пап, только люди – это не чашки, – осторожно заметил я, когда мы уже спускались в лифте.
– Я знаю, – он посмотрел на меня, но взгляд его уходил будто куда-то дальше, сквозь стены. – Не переживай.
Поездка к нотариусу отняла много времени. Я и подумать не мог, что батя так развернулся. Да, Лидуня получила бы неплохое наследство – одной только недвижимости на сто лимонов, фирма. А что со всем этим буду делать я?

Глава 4. Лучшие друзья
Вернувшись домой, я несколько часов гамал в «Скайрим», пока не пришла с работы Катька. Она чмокнула меня в щёку и отправилась на кухню. Меня успели убить ешё несколько раз, пока в комнату не потянулся запах чего-то вкусного, кажется, тушёной курицы.
Уплетая ужин, я «пересказал» свой день, наврав с три короба про организацию похорон и убитого горем отца. Не про встречу же с Коляном Катьке рассказывать и тем более не про смерти во снах.
За окном уже стемнело. Потихоньку подкрадывался страх перед очередным кошмарным сном. Воркование Катьки не спасало.
– Представляешь, вся партия ткани пришла на полтона темнее. Вся! А сроки уже поджимают. Когда шить? Ты меня слушаешь?
– Установите новый стиль. Пусть у вас темнее будет, – я попытался улыбнуться.
– Скажешь тоже! – фыркнула Катька. – На показе заплюют.
Булькнул телефон. Я посмотрел: Колян прислал сообщение в ВК. Техники удержания осознанности: «Смотреть на руки. Трогать предметы и себя. Не радоваться тому, что осознался».
Не радоваться! Ага, я прямо скоро умру от радости!
Может, рассказать ему, что теперь я точно уверен: смерть моей мачехи связана со снами? И матери, как выяснилось, тоже? Нет. Тогда, пожалуй, точно в ЧС добавит. Никто не любит назойливых, выносящих мозг психов.
– Ты меня слушаешь? – Катька нависла над плечом, и я быстро погасил дисплей.
– Э-э-э, прости.
– Посуду мыть тебе! Я готовила! – девушка обиженно поджала губы и вышла из кухни.
Посудой меня не испугать. Взглянул на часы: десять. Убить ещё два часа и лечь спать. Ещё двух часов «Скайрима» достаточно, чтобы научиться пускать фаеболы из рук во сне? Я принялся мыть посуду и тихо бормотать себе под нос: «Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами – это сон. Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами – это сон».
Когда я вернулся в комнату, Катька в тонком шёлковом халатике сидела перед ноутом. Маленький ночник давал совсем мало света, и вокруг царил полумрак.
– Что, Дрю, поиграем в компьютер или во что-то другое?
– Смотря что ты предлагаешь, – ответил я.
Катька подошла и, улыбнувшись, сбросила халатик на пол.
Вот это поворот!
Я уставился на круглые груди с темными сосками, плоский живот с колечком пирсинга в пупке. Пожалуй, «Скайрима» на сегодня хватит.
– Смотри на меня, – прошептала Катька. – Смотри. Хочу видеть твои синие, безумно синие глаза! Прекрасный цвет. Обожаю.
Она завороженно уставилась на меня, не моргая, словно в трансе. Ярко-зеленые линзы, казалось, чуть светились в полумраке комнаты. Я невольно вспомнил Оранжевого с Фиолетовым. Как же бесят меня эти её загоны с глазами. Вот ведь ненормальная!
Я шагнул к Катьке, чтобы прижать к себе, встряхнуть, сделать что угодно, чтобы она перестала пялиться. Но девушка, дразня, отступила и рассмеялась.
– Давай же, Дрю! Будь охотником! Поймай свою добычу!
Что на неё нашло? Раньше вроде не было склонности к ролевым играм. Ещё глаза эти сверкают.
Сделав обманный бросок вправо, я быстро перехватил метнувшуюся влево девушку. Она взвизгнула, но вырваться не попыталась, а наоборот прижалась ко мне.
– Что, попалась?! – издав воинственный клич, я повалил «добычу» на диван.

– Армия! К бою! – заорал я, зажигая в руке огненный шар. Позади выстроилась армия боевых магов, готовых камня на камне не оставить от проклятого замка. Мы готовились к штурму. Поддерживая настрой, заиграло что-то трешовое из Disturbed. Гитарные рифы призывали в атаку. Сделать бы потише, а то мои маги не услышат команд. Я поискал телефон, но карман оказался пуст, и наушников на мне не было. Внутри кольнуло тревожное чувство. Откуда же идёт музыка?
Мелодия однако стала тише и ушла на фон. Внутри замка лязгнуло. Тяжёлые створки ворот в крепостной стене медленно разошлись. Оттуда вышли два мага в черных мантиях. Их седые волосы развевались на ветру, а глаза горели фиолетовым и оранжевым пламенем.
– Смотри-ка, а он растёт, – заявил Фиолетовый. – Собрал армию спрайтов. Вот только не думаю, что это у него осознанно.
– Антураж сменил, – отозвался Оранжевый, разглядывая свою черную мантию.
Где-то я их уже видел. Такие яркие глаза, фиолетовые и оранжевые. «Если видишь Фиолетового и Оранжевого – это сон. Если видишь Фиолетового и Оранжевого – это сон» – понеслось в голове. Да что за бред? Какой сон? Вот она – моя армия боевых магов, а я – сисадмин в фирме «Стальдвери»… Что? Я посмотрел на руки с багровыми рубцами на запястьях.
Стигматы. Мачеха. Смерть во сне! Блин! Это они! А я во сне! Картинка сразу стала чётче, мир как будто расширился и обрёл глубину.
– Ой, смотри, он, кажется, осознался! – нагло улыбнулся Фиолетовый.
– Не подходите! – я скастовал фаейрбол. – Армия магов, к бою!
– У нас нет времени на это, – ответил Фиолетовый и сделал шаг вперёд. Его собрат за ним не последовал: вместо этого он воспламенился и выпустил в мою сторону поток оранжевого огня.
Я отправил в Фиолетового фаербол и сотворил щит, чтобы укрыться от наступающего пламени. Щит вышел хлипкий и полупрозрачный, но он и не понадобился.
Огонь обошёл нас с Фиолетовым по кругу, замыкаясь в кольцо. Близнец поднял руку и рассеял мой фаербол.
Они разделились! Пока Оранжевый разбирается с моей армией магов, его брат займётся мной.
– Поговорим? – он вопросительно поднял бровь.
Я отступил на шаг. Хотя было бы куда отступать – за спиной бушевало оранжевое пламя. Зря я оборачивался, Фиолетовый в мгновение ока оказался рядом и цепко схватил меня за плечи.
Колян же говорил, просыпаться надо сразу. Отвлекать фаерболом и валить. Не давать приближаться! А теперь что делать?!
– Погоди, не кричи, – улыбнулся близнец. – Давай я отвечу на твой предполагаемый вопрос. Кто мы?
Надо дёрнуть ногой, точно! Но что он говорит?
– Мы – твои лучшие друзья, и у нас мало времени. Если не спрячешься, она заберёт тебя вместе с физическим телом. Станешь кормом для неоргаников! – Он хищно оскалился, показав острые зубы.
Я вздрогнул.
– Что? Кто она?
– Ведьма. Знаешь ты её. Та, что убила твою мать и забрала отца. Она умерла недавно. Когда тело сожгут, она обретёт свободу и явится за тобой. Привязка уже создана, ритуал проведён!
Убила мать? Что? Мачеха, что ли, ведьма? Я заметил, как мир вокруг блекнет. Стало выкидывать в реал.
Фиолетовый тряхнул меня за плечи:
– Нельзя просыпаться! Сегодня последняя ночь. Мы должны спрятать тебя в своём пузыре восприятия. Там она не найдёт. Но нужно спешить. У нас было три дня, но из-за твоих вывертов наш договор до сих пор не выполнен!
Я посмотрел на руки, на Фиолетового, и вцепился в него вместо ответа. Состояние стабилизировалось.
Но что я делаю? Колян же сказал валить!
– Почему я должен вам верить? Вы вообще кто?
Оранжевое пламя спало, с моими магами было покончено, и к нам подошёл второй фрик. Фиолетовый задрал мне рубашку на животе:
– Смотри, вот метка от ритуала. Привязка, по которой она найдёт тебя в сновиденном мире.
Я уставился на крестообразный шрам чуть выше пупка. Да он у меня с детства. Не помню откуда. Здесь интереснее выглядит – красным мерцает. Странно, почему я одет в джинсы и рубашку, будто на работу собрался? Сплю ведь вообще без одежды. Интересно…
– Что ты с ним возишься? Он того гляди осознанность потеряет! – раздался прямо над ухом голос Оранжевого.
– И то верно. Подавай транспорт!
Я поднял взгляд, ожидая увидеть чёрный «Лексус», но вместо него рядом с нами приземлился огромный дракон. Красные глаза хищно поблёскивали на узкой морде, покрытой стальной чешуёй. Дракон громко чихнул. Из круглых ноздрей вышло по облачку дыма. Зверюга уперлась кожистым крылом в землю, выставив его словно трап, и замерла в ожидании.
– Ну что, покатаемся? – спросил Фиолетовый.
– А где машина? «Лексус»? – я мучительно старался вспомнить, что должен делать, чтобы проснуться, но вид дракона сбивал с толку.
– Да нет никакой машины и дракона. Это ты так воспринимаешь транспортный кокон в контексте своего мира. Мы ведь тоже похожи на людей… – Фиолетовый прервался и внимательно посмотрел на меня. Глаза его вспыхнули. – Катался когда-нибудь на драконах? Не стоит упускать такой шанс!
Я покосился на Зверюгу. Оранжевый уже взошёл по крылу, как по трапу, и стоял на чешуйчатой спине.
– А, поехали! – я махнул рукой, отгоняя тревожное чувство. – Всё норм будет!
– Отлично! – Фиолетовый взял меня за руку, подмигнул Оранжевому и потащил к дракону.
Крыло, мягкое и упругое, пружинило при каждом шаге. На широкой спине не нашлось никаких сёдел, так что я последовал примеру моих спутников и плюхнулся прямо на жёсткую чешую.
– Взлетаем! – крикнул Фиолетовый.
Дракон встал, хлопнул кожистыми крыльями и с места пошёл вверх. Крен был таким резким, что я покатился прямо на Оранжевого, и тот схватил меня в охапку. Фиолетовый непонятно как держался на спине тварюги и озорно улыбался двумя рядами острых зубов.
«Фиолетовый и Оранжевый – это сон» – пронеслось в голове. Ну, даже если и сон, так прикольный же! Пусть снится!
Перегнувшись через руки Оранжевого, которые держали меня, как ремни безопасности, я взглянул вниз. Замок оказался совсем небольшим. Луг, на котором он стоял, резко обрывался, и дальше начинался современный мегаполис, за ним пристроилась деревня, за которой шла железная дорога, а сразу за ней начиналась пустыня. Выглядело всё так, будто кто-то скроил местность из разных лоскутов.
– Вообще, мы где летим? Всё какое-то странное.
Оранжевый хмыкнул, но промолчал.
– Это карта сновиденного мира человеческого диапазона восприятия, – ответил Фиолетовый и встал, всматриваясь вдаль. – Дальше веселее будет. Уже скоро.
– А что будет дальше? – я попытался освободиться от хватки Оранжевого. – Пусти, тоже хочу вот так стоять!
Фиолетовый кивнул, и руки разжались.
– Ладно, иди. Не навернись, смотри, по дороге.
Я встал, шатаясь, и постарался выпрямиться в полный рост. Фиолетовый подал мне руку и помог удержать равновесие. Я подошёл ближе. Вот это отличное место для полёта! Чувствовалась скорость! Порывы ветра хлестали по лицу, под нами проносились, словно лоскутные одеяла, замысловатые постройки. На горизонте белели горы. Я высвободился из хватки Фиолетового и, раскинув руки, встал, встречая ветер. С фона снова прорезался и заиграл громче Disturbed. Вот это драйв! Я вгляделся в темно-синее нутро зависшего над нами облака. Сейчас как шандарахнет! С молниями и дождём!
– Что творишь?! – заорал мне Фиолетовый. – Ты же…
Его голос утонул в мощном рёве. Он протянул руку, но не успел: небеса разверзлись, и потоком хлынула ледяная вода. Меня смыло с дракона и швырнуло на что-то мягкое.

Я судорожно вдохнул и понял, что проснулся. Надо мной стояла Катька с тазиком для полива орхидей. Уже пустым. А вода стекала по моему лицу. Прекрасно! Такой сон испортила!
– Катька, ты чего?! – возмутился было я. Но заметил, что она чем-то напугана, и не стал продолжать гневную тираду. – Что случилось?
– Ты за компом уснул, я хотела разбудить, чтобы лёг нормально.
Чёрт! И вправду лежу одетый на кухонном диване. Так «охота» на Катьку мне приснилась, что ли? Так и уснул за ноутом?
– А ты не просыпался, – продолжала девушка. – Никак! Я и трясла тебя, и по щекам била… немножко. Потом вот водой полила.
– Да уж, окатила на славу, – отозвался я, чувствуя под собой лужу. – А времени-то сколько?
– Четыре часа уже. Ты как себя чувствуешь?
– Как только что политая орхидея, мокро, – ответил я и встал, собираясь стянуть рубашку.
– Шуточки твои, – надула губы Катька. – Знаешь, как я перепугалась?
– Ну просто спал крепко. – Я вспомнил про стигматы и рубашку снимать не стал. – А вообще, чего такого, если бы переночевал на кухне? Зачем было меня будить?
– Нет, ну я теперь уже и виновата! – Совсем разобиделась Катька. – Скрючившись, проспал бы всю ночь, а потом, как в прошлый раз, нерв защемило. У тебя работа сидячая, а ты и дома за компом сидишь!
А где коронная фраза, что мне скоро тридцатник?
– Может, мне на йогу ещё с тобой ходить? Давай прямо завтра и начнём!
Во взгляде Катьки мелькнула робкая надежда, но девушка быстро распознала сарказм.
– Иди ты! Куда хочешь! – воскликнула она.
– Ладно, не обижайся. Я же со сна и водой разбуженный. И не такое могу сказать!
Помирившись, мы улеглись спать как положено, на большом диване в комнате. Но сон не шёл. Катька уже засопела, а я всё перебирал в памяти события недавнего сна. Полёт на драконе с Оранжевым и Фиолетовым! В этот раз они были вполне дружелюбны. Только вот летели мы куда-то очень далеко. Что-то они ещё говорили про мачеху?
За окном начало светать, и я наконец задремал. Перед глазами понеслись картинки, которые складывались в причудливый узор. А потом я оказался на берегу моря. Холодного, северного. Волны набегали на каменный берег, а затем скатывались обратно.
Надо же, какой сон. Это, наверное, потому что Катька меня облила. Теперь вода снится.
Вдруг волны забурлили, и сначала показался перископ с красным глазом, а потом чёрная длинная спина подводной лодки. В ней открылся люк, и на поверхность выскочили уже знакомые мне Оранжевый и Фиолетовый.
– Вот он!
– Давай скорее сюда!
Они почти синхронно прыгнули ко мне, но мир вокруг стал бледнеть и растворяться. Я открыл глаза, и не мог понять, почему выкинуло из сна. Только какой-то противный звук всё визжал в сознании. Через несколько секунд я сообразил, что это будильник.
Чёрт! Похороны же сегодня! Такая рань. Господи, как же спать хочется!
Проблемы возникли почти сразу, едва после душа я начал натягивать джинсы.
– Ты что, в этом собрался идти? – в дверном проёме неожиданно появилась Катька.
– Ну да, а что? – я застрял одной ногой в штанине и уставился на девушку.
– И толстовку старую, небось, надеть собрался?
– А что такого? – возмутился я. Похоже, она серьезно настроена. – Это же похороны, а не свадьба! Что мне, чёрный смокинг одевать?
Катька сменила позу: из расслабленной, прислонившейся к косяку сонной няши превратилась в строгую учительницу, скрестившую руки на груди. Переход был совершен за долю секунды. Как только женщинам удаются такие фокусы? Может, они специально где-то этому учатся?
– Допустим, на ма… мачеху тебе плевать. Ты мне уже говорил. Но отца-то позорить за что?
– Чем я его опозорю-то, господи? Разве что опоздаю, пререкаясь тут с тобой. – Я бросил джинсы и развёл руками. – Тем более, классического костюма у меня всё равно нет. Даже пиджака – и того нету. С выпускного только. Но не уверен, что влезу в него. По-моему, я его вообще выкинул.
Катька фыркнула и исчезла из поля зрения. Кажется, я решил вопрос в свою пользу. Только ведь теперь, и вправду, сомнительно. Отец-то здорово поднял свой статус за эти годы, судя по тому, что я узнал у нотариуса, стал настоящим воротилой. В голове не укладывается. Вдруг, в самом деле, припрутся сегодня хлыщи в классике, а отец будет краснеть.
До чего ведь жизнь дошла – не похороны, а показуха! Я посмотрел на джинсы – и, конечно, взгляд остановился на запястьях. Багровые следы вроде бы стали светлее. Чудо, что Катька до сих пор не заметила. Надо срочно что-то нацепить.
– Вот, держи! – девушка снова появилась в дверях уже с вешалкой и протянула мне тот самый модный костюм, в котором я был в понедельник на вечеринке. – Завтра вернём. Я придержала.
– А так можно было? Ну давай тогда. – Я потянулся за вешалкой.
– А спасибо? – Катька отступила на шаг назад. Но тут же кокетливое выражение стёрлось с её лица, а я запоздало спрятал руку за спину. Этот дурацкий жест спалил меня окончательно.
– Господи, что у тебя с рукой? Покажи! – Катька подскочила ко мне и схватила запястье.
Скрываться я уже не видел смысла и дал ей как следует разглядеть свои отметины.
– И на второй! – ахнула девушка. – Тебя что, связывали?! Кто, когда?
Это она ещё ноги не видела. Теперь придётся в носках спать или ложиться в темноте и сразу одеваться утром.
– Так что это, Дрю? Отвечай! – она надула губы.
– С ребятами на работе прикалывались, ляпнул я первое, что пришло в голову. – Спорили, смогу ли я настроить подключение со связанными руками за десять минут.
– Что? Чем вы там маетесь? С ума сойти!
Я попытался сделать невинное и извиняющееся лицо. Кажется, получилось.
– И как? Смог? – уточнила Катька.
– В пять минут уложился! – теперь надо гордо вскинуть голову.
– Одевайся, а то опоздаем, герой! – девушка ткнула в меня вешалкой с костюмом. – И ванную освободи.
Как и все вещи из Катькиного дома моды, костюмчик оказался с прибабахом. Тогда, на вечеринке, я не особо обратил на это внимание. Какие-то вырезы в рукавах. Брюки определенно были коротки и едва доходили до щиколоток. Я наклонился и как следует потянул за штанину.
– Что ты делаешь? – Катька вышла из ванной и смотрела как надзиратель. Чует она, что ли, нужный момент?
– Брюки коротки, – пробурчал я.
– Нормальной длины они. Так модно. Не видел, в чём люди ходят?
– Видел, что три года подряд какие-то идиоты и в холод, и в снег с голыми лодыжками разгуливают. Но я это не одену. Бесит!
Катька закатила глаза:
– За один день от холода не умрешь. Ты хоть знаешь, сколько люди готовы заплатить за этот костюм?
Да плевать мне на всяких идиотов, бесплатно не взял бы. Вслух такое говорить я, конечно, не стал.
– Ладно, носки одену и сойдёт.
– Надену! Сколько раз говорила! А смотреться будет кошмарно с твоими носками! – отозвалась девушка и стала рыться в шкафу, выбирая платье. Внутри меня заворочалось недоброе предчувствие. – Только на похоронах не вздумай наушники надевать!
– Кать, а что тебе так рано на работу сегодня? Ты одеваешься…
Девушка обернулась и удивлённо вскинула брови.
– Я с тобой иду. Ты что, думал, брошу тебя в такой тяжёлый момент?
– Нет, ну я не думал, что… ты ничего не говорила.
– Такие вещи даже не обсуждаются. Конечно, я тебя поддержу. Или, – девушка и сощурилась, и пристально на меня посмотрела, – ты считаешь, что я не должна идти?
Я замотал головой.
– Нет, конечно, это здорово, что ты решила меня поддержать!
Катька вытащила из шкафа черное платье:
– Ну вот, нашлось.

Глава 5. Похороны во сне и наяву
К моргу мы всё равно опоздали. Тело уже перенесли в машину – длинную и чёрную с надписью «Ритуальные услуги». Отец нетерпеливым жестом указал на свой мерс, на секунду задержав взгляд на Катьке. Ну да, я же их так и не познакомил. Да вряд ли его вообще волновала моя жизнь, пока Лидуня была жива.
«Разлучила с отцом», – вспомнил я слова Фиолетового. И что-то ещё он говорил. Я мотнул головой, отгоняя неприятные мысли, сейчас они не к месту, взял Катьку под руку и направился к машине.
Мы расположились на заднем сидении. Вчера отец водил сам, но сегодня занял переднее место справа, а за рулём был незнакомый пухлый дядька. Наверное, шофёр с работы.
Отец повернулся ко мне, ещё раз посмотрел на Катьку и вместо упрёка за опоздание произнёс:
– Здравствуй, Андрей, и…
– Катя, моя девушка, я о ней рассказывал, – непринужденно соврал я. А что? Рассказал бы, если б хоть кто-то спросил.
Отец кивнул, подтверждая моё враньё:
– Евгений Геннадьевич, очень приятно. Жаль, что нам довелось познакомиться при таких печальных обстоятельствах.
Катька состроила скорбную мину:
– Примите мои соболезнования. Андрей много мне говорил о Лидии. Она для него была как мать. Сожалею, что нам так и не удалось познакомиться.
При этом у Катьки было такое искреннее выражение лица, что я так и не смог понять, играет она или взаправду переживает о мачехе. Отец, кажется, тоже. Он посмотрел на меня, кивнул и повернулся к шофёру.
– Поехали, Боря.
– Да, Евгений Геннадьевич, – ответил тот густым басом, отчего я решил, что у него должен быть внушительных размеров живот. Правда, с заднего сиденья было видно только лысину на круглой голове и мясистые пальцы, сжимавшие руль.
Машина мягко тронулась, и Катька прошептала на ухо:
– Видишь, я же говорила. Стиль – строгая классика.
Через несколько секунд я сообразил, что и отец, и шофёр одеты в черные отутюженные пиджаки. Если помру, попрошу, чтобы меня сожгли на хрен без всяких церемоний. А то Катька устроит там показ мод.
Я удивился нелепости своих мыслей. Интересно, почему я решил, что Катька меня переживёт и вообще будет рядом, когда придёт пора?
Ах да, Фиолетовый и Оранжевый. Но мы с ними вроде бы помирились. На драконе катались даже. А как же тогда умерли Лидуня и моя мать? Я потер виски, стараясь вспомнить, и Катька сочувственно взяла меня за руку, решив, что я нервничаю.
Большая чёрная машина впереди закрывала обзор и напоминала о цели нашей поездки.
Мозаика у меня в голове не складывалась. Мать, Лидуня, Фиолетовый и Оранжевый, следы на запястьях. Раньше всё было просто. Они убили мать, мачеху и теперь хотят убить меня. Но после сегодняшнего…
Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на Катькины поглаживания. В голове закрутились картинки сна.
«Та, что убила твою мать и забрала отца. Она умерла недавно. Когда тело сожгут, она обретёт свободу и явится за тобой».
Я вздрогнул и открыл глаза. Блин!
Нет, что-то не то. Мы же хоронить будем, а не сжигать. Бред какой-то. Лидуня – ведьма?!
– Дрю, всё хорошо? – прошептала мне в ухо Катька.
– Угу, задремал немного.
– Держись. Неприлично спать по дороге на похороны. Хочешь, я буду тебя в бок тыкать?
– Угу, – промычал я, чтобы отстала. А в голове летели мысли: получается, Фиолетовый и Оранжевый не враги, мачеха – враг, они хотят помочь? Ага, нашёл, кому верить. Я вспомнил два предыдущих сна, где они вели себя не слишком дружелюбно, и понял, что совсем запутался.
Первым порывом было написать Коляну. Но я боялся спугнуть единственного человека, который способен не то что поверить, а хотя бы не послать с такими историями куда подальше. Если начать путаться в показаниях, то он перестанет воспринимать мои слова всерьёз. Значит, нужно просто дождаться ночи. Тем более что кремировать Лидуню никто не собирался. А чтобы она пришла во сне, тело надо сжечь. Так говорили Фиолетовый и Оранжевый? Может, всё вообще сегодня и закончится? Пусть медленно гниёт на кладбище и оставит уже всех в покое.
Я вздохнул и отвернулся к окну. Только бы закончилось.
Машина затормозила, и тонкие Катькины пальцы ткнули меня под рёбра.
– Приехали, Дрю.
И вправду, за окном возвышалась церковь, Покровская, кажется. Забор новый вокруг неё поставили, кругом газоны, тротуары плиточкой выложены. Давно я здесь не был, больше пяти лет точно. С тех пор как дед умер.
Мы припарковались. Отец не стал дожидаться меня и поспешил к катафалку.
Я вылез из машины и поморщился от ветра, бившего в уши, но наушники были надёжно спрятаны в Катькиной сумочке. Надевать их на похоронах и вправду было как-то неуместно.
Из «Ритуальных услуг» вылезли четверо парней в чёрных костюмах и отворили створки-двери катафалка. Ребята казались какими-то одинаковыми: примерно одного роста, с коротко постриженными чёрными волосами. Отбирают их, что ли, там специально? Зато работают слаженно, вон как быстро вытащили гроб. Лакированный деревянный бок блеснул на солнце. Дорого, наверное, стоит. Только вот какая разница покойнику? Лидуня роскошь любила, вот и гроб ей такой же крутой забабахали.
Тело я увидеть не смог. Крышки не было, но высокие стенки закрывали обзор. Гроб быстро очутился на плечах ребят, и они двинулись к резным воротам кладбища. Следом ещё двое понесли крышку.
Хорошо работают сотрудники ритуала. Наверное, каждый день вот так таскают. Я прикинул, за сколько бы я согласился на такую работу. Гробовоз, или гробонос…
Катька ткнула меня в бок:
– Пойдём поближе к отцу, что встал. Нам положено первыми после гроба идти.
Вот же на мою шею проклятие. Я взял девушку под руку и поспешил за отцом. За нами двинулись остальные.
Стараясь со скорбным выражением лица смотреть под ноги, я думал о мачехе. Не то чтобы желал ей смерти. Просто ведь ни капельки не жалко.
Когда парни поставили гроб на землю у разрытой могилы, я наконец увидел Лидуню. Как живая! Она лежала на бирюзовой ткани в нежно-розовом длинном платье и выглядела совсем молодой. Юной. На щеках играл румянец, полные розовые губы выделялись на бледной коже. Светлые волосы обрамляли лицо. Казалось, она сейчас встанет и улыбнётся. Даже сейчас будто чуть улыбается. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Это всё грим от тех же ритуальных услуг. Обманка.
Взглянул на отца. Никогда не видел у него такого скорбного выражения. Брови изогнулись черными треугольниками над широко раскрытыми влажными глазами. Губы сжались в тонкую линию.
Я отвернулся: многие тоже смотрели с жалостью. В том числе и группа мужчин в строгих костюмах, которые наверняка были коллегами отца и едва знали покойную. Даже Катька пустила слезу. Наверное, это общее чувство накрыло всех: такая молодая, так рано ушла. Все замерли, устремив взгляды на гроб с покойной, повисла тишина. Я вздрогнул, когда отец заговорил:
– Мы прожили вместе девятнадцать лет. Слишком мало…
Катька сжимала мою руку, а я продолжил разглядывать собравшихся.
Немного, человек двадцать. Хотя откуда мне знать, много ли это. С маминых похорон я мало что запомнил, а больше на таких мероприятиях, слава богу, бывать не доводилось. Ветер нещадно дул в уши, и они уже начинали ныть. Чтобы отвлечься, я стал рассматривать собравшихся.
Вот дядя Саша, брат отца, с женой, надо бы подойти поздороваться после. Он-то меня теперь заприметил. Сестра отца, Марина. Снова одна. Не везёт ей с мужиками.
Больше знакомых не оказалось. Из толпы выделялись две женщины: брюнетка и рыжая. Я задумался, почему они так бросились в глаза. Наверное, выражением лиц: все либо пытались как-то сделать скорбные мины, либо и в самом деле горевали, но эти выглядели чуть ли не довольными и то и дело переговаривались между собой. Их лица – это в первую очередь. Одежда! Пусть и не яркая, но не чёрная. Рыжая куталась в тёмно-зелёный кардиган, перебирая складки пальцами с ярким маникюром, а брюнетка была одета в бордовое пальто с большой брошью. Тонкой бледной рукой, унизанной браслетами, она время от времени убирала от лица волнистую прядь. Н-да. Ещё и укладка, макияж, как будто с подиума сошли. Может, какие-то светские подруги Лидуни? Когда отец закончил речь, они кивнули друг другу и почти одновременно отступили назад, скрывшись за спинами остальных приглашенных.
– Вот странные, ушли, не дождавшись пока гроб землёй засыпят, – шепнула мне Катька, которая, оказывается, тоже наблюдала за необычными дамами.
Слава богу, мне говорить речь не пришлось. Отец подошёл к гробу и поцеловал покойницу в лоб. Дальше выстроилась очередь желающих попрощаться. Кто-то просто касался деревянного края, кто-то целовал руки. Катька потащила и меня тоже, шипя, что после отца я должен был быть первым. Я подошёл к гробу и наклонился. Повеяло холодом, и этот лоск, наведенный сотрудниками ритуала, сразу обнаружил свою фальшь. Из-под толстого слоя грима просвечивали синяки под глазами. Руки были на тон бледнее лица и замерли в восковой неподвижности. Смерть не спрячешь под гримом, каким бы дорогим он ни был. Я отсчитал два вдоха-выдоха и отошёл от гроба, так и не дотронувшись до рук покойницы, не смог.
Странно, насколько пугающе неестественным и отталкивающим кажется тело, в котором больше нет жизни. Никакая сила в мире не заставит эту грудь подниматься в такт дыханию, губы двигаться, глаза открыться. Всё. Дальше только разложение. Тлен. Почему это вообще происходит? Почему это ждёт каждого из нас? Разве это не ужасно? И ничего нельзя сделать. Ничего!
Я почувствовал, как на плечо легла рука отца, и только тогда понял, что плачу. Неловко смахнул слёзы тыльной стороной ладони. Катька тут же сунула мне платок. Кажется, я наконец-то влился в общее похоронное настроение.
Гроб закрыли крышкой и спустили в чёрный прямоугольник земли. Отец бросил первый ком, я проделал то же самое, почти скопировав его жест. Дальше мы стояли и смотрели, как парни в чёрном работают лопатами, накидывая землю, укладывают венки. В голове было пусто. В душе тоже.
После кладбища Катька всё же уехала на работу, хотя теперь я бы предпочёл, чтобы она осталась. Но в пафосном ресторане «Алая роза» мне пришлось сидеть одному. Отвечать дяде Саше и тёте Марине, кивать, когда отец произносит очередную речь о Лидуне, ловить на себе сочувственные взгляды его коллег. Одно радовало: я мог постоянно заказывать горячий чай, чтобы прогреть уши. Через несколько часов мои мучения наконец-то закончились, приглашённые разошлись. Дядя Саша крепко обнялся с отцом, потрепал меня по голове со словами: «Пацан совсем большой стал». А через минуту я сидел на заднем сидении мерса отца по дороге к его квартире.
Он позвал, а я согласился. Не оставлять же его одного после такого дня. Я, конечно, совершенно не знал, что делать, но, наверное, всё само пойдёт. Поговорим, посидим. Может, ещё одну чашку разобьёт.
Конечно, мы сразу пришли на кухню, и отец заварил чай. Я сидел, молча уставившись на скатерть: на белом фоне пестрели золотистые вензеля. Катька бы одобрила дизайн. Я водил пальцем по выпуклому рисунку и думал, как бы не разболтать отцу о Фиолетовом и Оранжевом. Выпивка всегда развязывала мне язык, а на поминках пришлось приложиться, и не раз. Отец, кстати, хмельным не выглядел. Кремень.
Он поставил передо мной знакомый уже японский чайник, а затем две чёрные керамические чашки без ручек. Их глубокий землистый цвет напомнил мне о чёрном прямоугольнике, куда сегодня опускали гроб. Я не смог сдержаться и ляпнул:
– Как думаешь, есть там что? За чертой?
Отец вздрогнул, его рука замерла на полпути к чайнику. Через секунду он медленно продолжил движение:
– Ты же знаешь, я атеист. Хотя после этих событий поверишь во что угодно. Проклятие моё… – Он вздохнул. Светло-зеленая ароматная струйка устремилась из носика чайника в чашку. – А Лидия верила, да. Она вообще увлекалась чем-то странным. Йога, медитации, всё палки эти вонючие в квартире жгла. Подруги её странные. Видел их на похоронах?
Я кивнул.
– Ушли, не попрощались даже. – Отец нахмурился и поставил чайник. Вышло немного неловко, и фарфор жалобно звякнул. – Подруги. В Индию с ними ездила. А я тут волновался, пока она там была неизвестно где. Говорил ей, лучше бы детей завели, или нашла бы себе дело какое. Вместо всей этой ерунды: саморазвитие, медитации. Сегодня это модно стало. Эх, да что теперь! Всё равно вон как вышло.
Он махнул рукой, задумчиво посмотрел в черную бездну чашки и взглянул на меня, как мне показалось, с надеждой.
– Может, и есть что там. Не может ведь быть так: раз и всё.
Я снова кивнул:
– Не может.
Отец выдохнул, поморщился и одним махом, как стопку водки, осушил чашку.
– Катя твоя – хорошая девушка. Знаешь что? У меня тут есть одна вещь. Сейчас.
Он вышел, долго шебуршал чем-то в соседней комнате и вернулся с небольшой бархатной коробочкой чёрного цвета. Протянул мне.
– Лидии купил. День рождения у неё скоро… теперь уже не пригодится. Кате подари.
В коробочке на белой подкладке лежал браслет. С виду серебряный. Плетёные завитушки хитро соединялись друг с другом, образуя ажурный узор.
– Ей понравится. Но не знаю, как воспримет…
– Так ты и не говори, что от меня, сам подари, – отец покачал головой. – Всему тебя учить надо! Эх.
Кивнув, я спрятал коробочку в карман. Спорить с отцом бесполезно. Особенно, когда он взял такой тон.
– Спасибо.

Дома про браслет я забыл напрочь. Стрелки часов уже приближались к полуночи, и дико хотелось спать. Катька валялась на разложенном диване с ноутом, оставив для освещения только ночник. Это было мне на руку. Следы на щиколотках она заметить не должна.
Я забрался под одеяло, и, чмокнув девушку в упругую щёчку, спросил для приличия про дела на работе. В свою очередь Катька начала сыпать вопросами о том, как прошли похороны. Я старался отвечать, чувствуя, как слипаются веки и тяжелеет голова. В какой-то момент что-то во мне перестало сопротивляться, и, прервавшись на полуслове, я со страшной скоростью полетел вниз. В глазах потемнело. Где-то на границе сознания мелькнула мысль, что это прямой вход в сновидение. Кажется, на форумах писали, что хорошо входить вот так. Вспомнить, почему помешало приземление на что-то мягкое.
Через несколько секунд перед глазами проявилась картинка: сплетение ветвей облетающего осеннего дерева на фоне серого неба. Я поворочался и сел, чтобы оглядеться. Кладбище. Но не то, где сегодня хоронили Лидуню. Какое-то а-ля европейское, старинное. Среди голых корявых деревьев тут и там возвышались остроконечные макушки склепов. Один был совсем рядом. Готический стиль. Серые с чёрным налётом плиты испещрены замысловатыми знаками. Под крышей склепа расположились уродливые горгульи, вероятно, охраняющие могилу от непрошенных гостей. Одна из них повернула голову в мою сторону, оживая прямо на глазах. Камень под её лапами посыпался вниз мелкой крошкой.
Я подскочил, чтобы дать дёру, но это оказалось не так-то просто. Ноги вязли словно в киселе. Почему же так тяжело идти? Чтобы доковылять до ограды, пришлось приложить титанические усилия. Всё время казалось, что горгулья вот-вот вопьётся в спину. Я вышел через кованую калитку и только тогда оглянулся. Горгулья замерла и снова казалась каменной. Наверное, охраняет только территорию склепа, или вообще показалось: где это видано, чтобы горгульи оживали и нападали на людей? Я пожал плечами и осмотрелся. Передо мной тянулась широкая, устланная осенними листьями тропа. Она петляла между коваными оградами. Повсюду, насколько хватало глаз, маячили остроконечные крыши склепов и ветви деревьев на фоне белесого неба. Непонятно, в какую сторону идти, чтобы отсюда выбраться. Повернув наугад, я заковылял направо.
Они появились из ниоткуда совсем рядом. Двое с длинными белыми волосами, одетые в чёрные кожаные плащи. Готы? Или того хуже – сатанисты. Только их здесь повстречать и не хватало. Кто знает, чего от таких ждать. Я отступил назад, но один из них быстро подскочил ко мне и схватил за руку. Достаточно было взглянуть в его фиолетовые глаза, чтобы всё вспомнить.
– Осознался? – спросил он.
Я кивнул, припоминая прошлые наши встречи, и не мог решить, бежать или оставаться на месте.
– Времени мало, – продолжил Фиолетовый. – Она близко. Теперь помочь мы тебе не сможем, только предупредим – это самое большее, что теперь можно сделать. Ведьма не должна знать, что мы были здесь.
Оранжевый подошёл и пощёлкал пальцами у меня перед носом:
– Держи концентрацию и запоминай. У ведьмы будет сорок дней, чтобы зацепить тебя энергетическими крюками. А потом она перетащит твоё тело и сознание в пространство сновидений.
– А так можно? – перебил я.
– Сложно, но можно, – кивнул Фиолетовый.
– Прикольно!
– Ни фига это не прикольно! – передразнил меня Оранжевый и залепил пощёчину.
В ушах зазвенело, и мир внезапно стал чётким. Почти как реал, только едва уловимое ощущение какой-то невесомости, комфорта тела давало понять, что я в сновидении.
Оранжевый кивнул и продолжил:
– Она вытащит тебя, чтобы убить. Сновиденный мир – только переходная точка. Дальше она откроет портал в мир неорганов. Физическое тело, энергетическое, сознание – всё пойдёт им на корм.
– Кому?
– Неорганам – сущностям неорганического мира. Ты – пропуск для её вечного существования и их мире. Непрерывность сознания, памяти, личности – вот что она получит взамен, – раздражённо объяснил Оранжевый.
Я попытался обобщить услышанное.
– То есть вы говорите, что моя мачеха собирается жить вечно в каком-то ином мире, и для этого она скормит меня тамошним тварям?!
Звучало дико.
– Именно, – кивнул Оранжевый.
– Может, вы её того? Ну, не могли бы вы мне помочь?
Оранжевый фыркнул, а Фиолетовый покачал головой:
– За ней – неорганы. Мы не можем и не станем биться со своими. Наш с тобой уговор этого не предусматривал. Но кое-что мы для тебя сделали. Неорганы не будут ей помогать в борьбе с тобой. Воюйте один на один.
– Призрачный шанс, – хмыкнул Оранжевый и повёл носом. – Она близко.
Внутри у меня всё тревожно сжалось, и я вцепился в плечо Фиолетового:
– А о каком уговоре вы сейчас? Наш уговор?
– Ты не помнишь, – ответил он, отстраняясь. – Но помним мы.
– Расскажем, если выживешь, – пообещал Оранжевый и взмахнул рукой, с лязгом выпуская когти. – А это – чтобы наш разговор не показался тебе пустым сном!
Я не успел отскочить. Стальные лезвия мелькнули возле лица и полоснули по плечу.
Позади парочки вспыхнул синий шар, по его поверхности зазмеились серебристые трещины. Близнецы шагнули внутрь.
– Не позволяй ей задеть тебя! – крикнул на прощание Фиолетовый.
Шар сжался в светящуюся точку и исчез.
Казалось, вокруг стало темнее, будто медленно наступал вечер. Небо заволакивало тучами. Зловещие силуэты склепов чернели на фоне голых деревьев. Внутри заворочалось нехорошее предчувствие, к которому стал примешиваться страх.
– Ах вот ты где, Андрюша! – раздался за спиной звонкий голос, я поспешил обернуться.
Лидуня. Мачеха. Ведьма. Мёртвая.
Она стояла в какой-то паре метров от меня и кокетливо улыбалась. Мачеха была всё в том же розовом платье, что и на похоронах. Из собранных в пучок белых волос выбивались пряди, завитками спадая на юное лицо.
Но ей же за сорок, и вообще мертвая! Я вспомнил похороны: толстый слой грима на лице и проступающие свозь него тёмные круги под глазами. Передо мной обманка. Наваждение.
Мачеха недовольно поморщилась под моим взглядом, и её лицо пошло трещинами, гладкая кожа начала осыпаться, как штукатурка, обнажая новую: синеватую и дряблую. Тонкие губы стали бледными и бескровными.
– Такой ты меня хочешь видеть? Да?! – завизжала она.
Я собрался с духом и ответил:
– Этот облик тебе куда больше к лицу, ведьма! – И выпустил фаербол, как учил Колян.
Лидуня явно не была готова к такому повороту. Огонь ударил ей прямо в лицо, опалил розовое платье, растрепал волосы. Вторую мою атаку она остановила, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами.
– Решил поиграть, мелкий засранец! Думаешь, сильнее меня? Да я тебя одним чихом перешибу! – заорала мачеха.
Что-что, а орать она была мастер. Когда отец не видел.
Я отступил на шаг. Кажется, пора валить. Что там Колян говорил? Ногой дёрнуть?
– Андрюша, ты куда? А как же с мамой поговорить? – спросила ведьма певучим голосом, вмиг вернув обратно личину прекрасной блондинки у в розовом.
– Не мать ты мне! – прошипел я, сосредоточенно пытаясь почувствовать левую ногу. Кажется, начало получаться. Всё вокруг стало бледнеть и затягиваться туманом.
– А хочешь, я расскажу, как умерла твоя мать? – слова резанули по нервам, и мир мгновенно обрёл четкость.
– Ах ты, мерзкая гадюка! – здоровенный фаербол возник прямо передо мной, стоило только о нём подумать, даже не пришлось ничего руками изображать. Хорошо, теперь лети вперёд, ведьме в рожу!
Она выставила руки, рассеивая огонь, но не рассчитала сил. Часть пламени успела достать ведьму, волосы вспыхнули. Впрочем, они тут же отросли вновь и сложились в безупречную укладку. Стерва!
– Ух ты! Какая ярость! – ведьма хлопнула в ладоши. – Давай ещё!
Я сделал шаг вперёд.
– И как ты убила мою мать? Отвечай, гадина!
– Андрюша, какие нехорошие слова ты говоришь. Хорошо, что отец не слышит, – осклабилась ведьма.
– Отвечай! – заорал я, и мой голос разнёсся по кладбищу гулким эхом.
Ведьма перестала улыбаться и широко распахнула глаза, будто удивилась:
– Важно не как она умерла, Андрюша, а из-за чего. Или из-за кого. А умерла она из-за тебя! Представляешь, ты винишь меня, а она умерла из-за тебя?
Я в два шага подошёл к ведьме вплотную, не боясь уже ни её силы, ни того, что она мёртвая и собирается меня куда-то там утащить. Ненависть делала этот мир чётче, а меня бесстрашнее.
– Что ты сказала, стерва? Придушу на хрен!
Я протянул руки, чтобы исполнить свою угрозу, но ведьма перехватила их. Хватка у неё была железная, запястья словно стальные кандалы сжали. По телу растеклась слабость. Я попытался вырваться.
– О, понимаешь, они почему-то выбрали тебя, – промурлыкала она, улыбаясь. – Им нужен ты и никто другой. Из-за этого ты нужен мне. Из-за этого мне пришлось убить твою мать. Чтобы подобраться к тебе. Так что ты – причина всех бед. Подумай об отце. Если я заберу тебя, он же умрёт от горя. Кстати, как он там?
Перед глазами возникло лицо отца с беспомощно раскрытыми глазами и подрагивающим ртом. Я мотнул головой, отгоняя наваждение.
Она схватила меня за плечи и заглянула в глаза:
– Мне правда очень жаль. Я просто хочу жить вечно. А вы все умрёте, всё равно.
– Это ты умерла, а мы живы!
– Это пока, – прошептала мачеха. – Умрёшь ты, умрёт и отец. Только представь себе: сначала его покидает первая супруга, потом любовь всей жизни тоже умирает, а за ней уходит единственный сын.
– Любовь всей жизни? Много ты о себе возомнила, сучка!
Ведьма резко крутанулась, продолжая удерживать меня за руки. Я с трудом удержал равновесие и заметил, что картинка сменилась. Мы всё ещё были на кладбище, но на другом, том, где хоронили сегодня Лидуню. Только в гробу лежал я. В том самом костюме, который одолжила мне сегодня Катька. Вот и она рядом стоит, в обтягивающем черном платье и шляпе со страусиными перьями.
– Какое горе! Он не переживёт этого! Точно не переживёт! – Ведьма отпустила меня и толкнула к гробу. От толпы отделился высокий силуэт, в котором я узнал отца. Он шёл навстречу медленно, прихрамывая. Лицо его перекосило от горя. Сама фигура как-то сжалась, скособочилась, и я понял – не дойдёт. Подбежал к отцу и едва успел подхватить. Он был невесомым, как пушинка. Я склонился к его лицу, чтобы сказать: «Я жив, я здесь, со мной всё в порядке. Мы одолеем ведьму вместе. Я не позволю ей убить меня», – и вдруг обнаружил, что стою над гробом. А в нём на белых подушках лежит отец.
– Нет, не может быть! Ты не умер. Вставай! – закричал я и вцепился в плечи отца. – Ты не можешь умереть!
Гроб качнулся, как лодка на волнах и, оттолкнувшись от моих рук, стал уплывать под землю, в черноту. Я кинулся было за ним, но сзади меня схватила чья-то рука. Я обернулся и получил удар в грудь.
Мачеха сжимала рукоятку чего-то металлического, и это что-то торчало из моей груди. Боли я почти не чувствовал.
– Проснись! Это сон! – крикнула она высоким голосом.
Меня передёрнуло от этого крика, по телу прошла дрожь. Одновременно испытывая желание придушить ведьму и облегчение, что смерть отца оказалась лишь сном, я проснулся.

Глава 6. Королева сальвии
– Что это вообще, блин, было? – я облокотился о перила балкона и выпустил струйку дыма. Курить бросил, блин. – Почему со мной стало происходить такое дерьмо? Ведь жил же спокойно, никого не трогал.
Четыре часа ночи, а сна ни в одном глазу. Да, попробуй усни после такого. Ладно, работа, срачи бытовые с Катькой, с отцом. Но сны. Сны всегда были моими. Мир, где я побеждаю в любой схватке, где я хозяин, царь и бог. Неприкосновенная территория личного пространства. И это у меня теперь отобрали!
А может, я просто схожу с ума? Подсознание придумывает всё новые и новые сюжеты. Вот были похороны – и Лидуня приснилась. А это всё – я коснулся свежих отметин на плече, оставленных когтями Оранжевого – научно объяснимые вещи, стигматы. Психосоматика. Бывают у особо впечатлительных людей.
Или я умер, и всё вокруг такая же иллюзия, как и сны. Вспомнилась недавно прочитанная статья про состояния перед смертью. Прежде чем навсегда отключиться, мозг видит предсмертные галлюцинации, и они, такие же яркие, как и реал, для человека кажутся очень длинными. Ещё одна жизнь перед смертью, во сне.
Тогда должна быть какая-то несостыковка во времени. Когда я мог умереть? Где-то перед первым сном про тех фриков. Только в моей жизни всё было настолько спокойно и гладко, что и моментов таких не припомнишь.
– Да ладно, несчастный случай мог произойти в любое время. Сбила машина, остановилось сердце во сне, упал с балкона, например, – сказал я и посмотрел вниз. Там у подъезда стояли припаркованные машины, маленькие, словно игрушечные. Если упасть туда, сначала придётся пару секунд лететь, а потом – раз, и всё. Точно не выжить. Главное, за эти пару секунд не успеть пожалеть о сделанном, ведь будет уже слишком поздно. Пожалею ли я? Или там, за перилами, всё наконец закончится?
Что-то внутри меня откликнулось на эту мысль, позвало сделать шаг вперёд. Решительный, окончательный. Возможно, так удастся найти ответы на все вопросы или проснуться?
Этот прыжок прекратит всю эту историю, и я просто проснусь у себя в постели. Или выйду из комы.
– Просто прыгнуть – и всё закончится. Это уж точно.
Я сжал холодные перила, решаясь, стараясь не слушать слабый голос инстинкта самосохранения.
– Вы, молодой человек, чего удумали? – от резкого голоса я чуть не подпрыгнул. – Нездоровые какие-то разговоры сами с собой ведёте.
Ну конечно, этот чокнутый сосед сверху. Поповкин! Любитель стучать по батареям, стоит сделать музыку чуть громче. Специально подслушивает, что ли? Ведь не курит же.
Непотушенная сигарета яркой искрой улетела в темноту. Я вернулся на кухню, нарочно громко хлопнув балконной дверью. Значит, этот хмырь подслушивал? Я представил его довольную рожу над моим размазанным по асфальту телом и слова: «А я слышал, как он на балконе сам с собой разговаривал. Наркоман».
Да не дождешься!
Только вернувшись на тёплую кухню, я понял, что замёрз. На дворе, конечно, май месяц, но холодный, скотина! Надо выпить чего-то горяченького, прогреть уши. Я ткнул чайник, нашел банку с кофе и открыл холодильник. Ага, вот и Катькин лимон. С тех пор как она увлеклась здоровой диетой, лимоны у нас есть всегда. И это хорошо. Отрезав толстый кусок кислятины, я сунул его в рот. Ух! Этот особенно ядреный. Зато запах сигарет хорошо отбивает. Я частенько использовал этот приём в школе, чтобы отец не учуял, пока не понял, что ему всё равно.
Чайник заворчал, закипая, и я кинул в чашку пару ложек кофе. Залил кипятком, морщась от лимона и пытаясь разобраться, что это на меня нашло. Ведь чуть не прыгнул с балкона.
Похоже, пришла пора сдаваться Коляну. Я открыл ноут. Непонятно, на что можно надеяться в полпятого утра, но ВК отмечал, что Николай Северов был онлайн двадцать минут назад.
Я хлопнул по столу. Мог бы и успеть, если бы не пошёл ныть сам себе за жизнь на балконе. А теперь Колян, похоже, лёг спать, и до полудня мне придётся маяться. Я не стал пересказывать ему случившееся, а просто набрал сообщение с просьбой срочно встретиться. Пока допивал кофе, обновлял страницу в надежде, что Колян ещё не лег спать и что-нибудь ответит. Ну а чего, собственно, я от него жду? Ну, ответит он сейчас, допустим. Но нельзя же всё сразу на него вываливать. Если так разобраться, может, оно и к лучшему, что он не онлайн. Как раз отойду пока, и при личной встрече спокойно поговорим. А то ведь сейчас не сдержусь, и понесёт. Я, скрепив сердце, вышел из ВК.
Заварив ещё чашку кофе и разбавив его молоком, я полез было покопаться в интернете, приготовившись отсеивать кучу левой инфы и откровенного бреда, и вспомнил о рекомендации Коляна. Кастанеда.
Включив прокси, я загрузил с торрента все десять книжек вместе с какими-то магическими пассами. Открыл через читалку на телефоне первую, «Учение Дона Хуана», и приготовился получить подробные ответы на свои вопросы.
Хрен там!
Где-то к шести утра я недоумевал, почему все так хвалят этого Кастанеду. Откровенная наркомания же, пусть и в контексте быта индейцев. Ну, пара страниц меня заинтересовала, про врагов человека знания. Я даже немного задумался, а вдруг Фиолетовый и Оранжевый действительно хотят сделать из меня мага и специально заварили всю эту кашу, затянули на путь Силы и столкнули с первым врагом – страхом. Ловушка Силы? Так Колян это назвал? Эти мысли немного отвлекли от размышлений о Лидуне и скорой смерти. Но потом снова началось подробное описание поедания Карлосом всяких наркоманских растений, и я заскучал. Дико захотелось есть – наверное, мозг затребовал пищи от диких потуг переварить написанное Кастанедой.
Я нашёл в хлебнице батон, порезал его. Набодяжил в миске из яиц и молока кляр. Катька раньше вкусно гренки делала, теперь мучное для неё – враг номер один, прямая дорога к ожирению. Я ухмыльнулся и кинул на сковороду куски батона, пропитанные кляром. Они радостно зашкворчали на разогретом масле, а через некоторое время распространился вкусный запах.
Казалось бы, мелочь какая, гренки, а вот, сразу жить захотелось. Хрен тебе, Лидуня, мы ещё повоюем!
Кинув на тарелку поджаристые кусочки, я уселся грызть гренки и Кастанеду заодно. Запивая всё это дело растворимой дрянью, похожей на кофе. Надо бы купить нормального, раз пошла такая тема.
К восьми на кухню заявилась Катька. Я как раз дошёл до места, где Карлос поехал на митоту, тусовку, где индейцы всей толпой обдалбываются. Описание заинтриговало, и голос Катьки я услышал не сразу:
– Опять не спишь? А что это такое ты ел?
Девушка повела носом и уставилась на тарелку из-под гренок. Пустую. Увлекшись чтением, я слопал всё подчистую.
– Гренки – мучную смерть от ожирения, – признался я.
Катька заглянула под крышку сковородки:
– Один всё умял?!
Вот удивительные существа женщины! Сама же кляла мучное.
Некоторое время я наблюдал, как Катька давится овсянкой, соображая, что сказать, чтобы она перестала дуться.
– Дрю, а тебе сегодня на работу не надо? – спросила девушка, прожевав очередную порцию каши.
Ё-моё, а ведь и вправду!
Я пролетел по комнате, как торнадо, собравшись за пять минут, чмокнул на прощание недовольную Катьку и выскочил из квартиры.
На работу прибыл со стандартным пятиминутным опозданием, поздоровался со всеми и ткнул комп. Пусть пока включается.
Ребята обсуждали новую бесконтактную зарядку для Айфона, которую Макс собирался купить. Вернее, Борис с Максом спорили, а Тёма тактично молчал, поворачивая белобрысую макушку от одного к другому.
Правильно, если не разобрался, что к чему, лучше молчать. Такие споры у нас бывали частенько, в основном из-за обилия свободного времени, и никто не относился к ним с особой серьезностью.
– Тебе дай волю, и здесь яблоки свои установишь, – ворчал Борис Борода.
Я покосился на рабочий моноблок Макса, на который тот наклеил стикер: надкусанное яблоко. Типа мак. Ага.
– Борь, отстань от человека, всё равно купит, – бросил я, заваривая чай. Пока меня не было, кофе закончился, и конечно, никто не удосужился купить.
– Да у него и старая неплохо работает, – проворчал Борода. – Вот ты считаешь, стоит на это бабки тратить?
– Ну, это ерунда. Вон за билеты в Сингапур мы с Ленкой отвалили нормально. – Макс мечтательно закатил глаза. – Через месяц вылет – фотки вам пришлю.
– Путешествие – это другое, – не согласился Борода. – А ерунда всякая, это для шопоголиков!
Затей они этот спор пару дней назад, я бы согласился с Борисом, но теперь махнул рукой:
– Если очень хочется, надо брать. Живём один раз.
– Спасибо, друг, за поддержку! – Макс картинно прижал руку к груди.
– Обращайся.
Я уселся за комп и первым делом полез в ВК, обходя мною же установленные блокировки. Колян сообщение так и не прочитал. Напрашивался вывод, что чел нигде не работает либо фрилансит. Не удивительно, что он так любит покушать за чужой счет. Видно, совсем с деньгами худо. Я решил в этот раз пригласить его в «Макдональдс», чтобы расположить к себе. Да и пара бигмаков обойдется дешевле, чем та здоровая еда из «Белых Облаков».
Покопавшись с настройкой трафика, я дотянул до обеда и, откровенно зевая, пошёл с ребятами на бизнес-ланч в ТЦ неподалёку.
Макс с новеньким сцепились языками по поводу багов в защите нашего сайта. Вот неймётся Салаге.
– Ну и иди с этим предложением к Данилычу! – послышалось ворчание Макса.
Борис в спор влезать не стал, а побрёл рядом со мной. Некоторое время мы молча шли позади спорящей парочки.
– Слышь, Андрюха, выглядишь ты, как будто только что из запоя вышел, – заметил Борода и внимательно посмотрел на меня из-под густых бровей.
Я открыл рот, не зная, что ответить. Само проявление заботы от грубоватого здоровяка было неожиданным. Хотя я всегда подозревал, что за этой густой бородой скрывается широкая душа. И да, в принципе, он прав. Такие круги под глазами сложно не заметить.
– Ты не обижайся, я всё понимаю, похороны, это дело такое. Но ты бы поспал, что ли, в кабинете, пока нас нет. Перерыв минут сорок. А мы еды для тебя возьмём на вынос.
– Не-не-не! Только не спать! – выкрикнул я против своей воли и осёкся. – Не могу спать, – добавил я тише, поглядев на озадаченное лицо Бороды, и решил сказать часть правды. – Кошмары снятся. Понимаешь?
Здоровяк перестал хмуриться и кивнул.
– Нервы это, Андрюха. Когда моя Дианка умерла, тоже всё время снилась. Будто с собой звала. Думал руки на себя наложить. Сейчас вроде бы улеглось, справился. Хотя иногда гоним на байках с пацанами, и кажется, что она прямо передо мной едет. Только бы догнать.
Он вздохнул и положил мне тяжёлую руку на плечо.
– А у тебя – мать.
Я тоже вздохнул, кивнул и, конечно, не стал поправлять, что это была не мать, а стерва-мачеха. Чтоб ей ещё раз сдохнуть. А вот Бороде, видно, тяжко пришлось. И молчал, не то что я – раскис сразу. Когда его девушка разбилась, мы пару раз посочувствовали, по плечу похлопали, а потом и забыли. Конечно, ему наше сочувствие на фиг не нужно, но тут есть чему поучиться, а я, и вправду, квашня, как отец говорил.
– Тебе, наверное, покажется, что я что-то странное сейчас скажу, но вдруг тебе тоже поможет. – Борода немного помолчал, будто подбирая нужные слова.
– Рассказывай. Если что, всё между нами останется, – я посмотрел на бородача и почувствовал, что он сейчас скажет что-то очень важное, нужное мне.
– Есть такая штука – во сне осознаться. Ну, понять, что это сон. Тогда и с кошмарами справиться можно. Поймешь, что сон, и можешь изменить сюжет, локацию. То есть место, где ты находишься. Попасть в другое без всяких кошмаров. Или создать защитников. – Борис замялся, отвёл взгляд и стряхнул пару утренних крошек со свитера.
Что ни говори, иногда то, что мы ищем, оказывается совсем близко. Однако я не мог радостно вывалить на него всё, как на Коляна.
– Я немного слышал про эту тему, сам задумывался, – подбодрил я Бориса. – А как мне осознаться?
– Ну, есть техники, – бородач покосился на меня и покачал головой. – На них силы нужны. И время. Так что я дам тебе девайс. Маску такую, сам её поначалу юзал. Сейчас уже и без неё могу.
– Ух ты! А как он работает?
– Отслеживает фазы сна по движениям глаз и, когда наступает быстрый сон, даёт небольшую вспышку. Она не будит, но ты осознаёшься. Не в ста процентах случаев работает, но хоть что-то.
– Это да, – согласился я. – А как защитников сделать?
– Ну, прям создать – это очень сложно. Лучше использовать готовых спрайтов, – Борис поймал мой недоумённый взгляд и пояснил: – Все персонажи вокруг называются спрайты – твоих рук дело. Кошмарик, ясное дело, тоже твоё, но им управлять ты не можешь. А вот некоторыми элементами сна – пожалуйста. Друга можно попросить вступить за тебя в бой с какой-нибудь тварью, как в игре.
Я припомнил, как напустил на Оранжевого и Фиолетового армию магов. Вон оно что! Колян мне такого не говорил, да я его и так засыпал вопросами.
– Спасибо, ты мне очень помог, Борь.
– Пока ещё нет. Завтра маску принесу. Только ты нашим не говори про всё это.
– Конечно, – я кивнул, и мы пошли быстрее, чтобы догнать ребят, ожидавших у входа в торговый центр.
После бизнес-ланча стало полегче. Не знаю, как у других, а меня после еды не в сон клонит, а движ какой-то начинается. Ну и нельзя недооценивать литровую колу. Эх, хорошо, Катька не видит, чем я тут закидываюсь. На обратном пути я даже нашёл в себе силы зайти в недавно открывшуюся точку «Сяоми» потестить наушники. Уговорив ребят, чтобы меня не ждали, я завис над витриной. Собственно, выбор оказался невелик: все давно перешли на «затычки». Накладные – громоздкие, носить на себе неудобно, а дома на компе можно и колонки включить.
– Вам что-то показать? – На меня вопросительно смотрел парень в чёрной футболке с оранжевым логотипом «Сяоми».
Не люблю этих консультантов, выныривают непонятно откуда, сбивают с толку, не давая спокойно выбрать. Я вообще собрался уходить: уже на вид наушники мне не нравились.
– Ну давайте, обе пары примерить.
Парень быстро вынул из витрины и положил передо мной большие чёрные наушники и миниатюрные серые с медного цвета амбушюрами. Он стал перечислять технические характеристики, на которые мне было плевать, а я напялил черные. Так и есть: тяжёлые и большие. У вторых, наоборот, слишком маленькие амбушюры закрывали ухо не полностью. Не обращая внимания на консультанта, я пропустил опасный момент.
Дикая какофония ударила в ухо.
– Твою мать! – я сбросил наушники на витрину.
– Что, слишком громко? – искренне удивился консультант. – Я ниже среднего уровня поставил.
– Я вас, что, просил музыку включать?
Уши слегка пульсировали болью. Ничего, скоро пройдёт.
– Ну а как же тогда оценить качество звука?
Я молча надел старые наушники и вышел. Инициативный маркетолог, блин.

Настроение улучшилось, когда Колян вышел онлайн и спросил, что случилось. Я крепился с минуту, стараясь придерживаться первоначального плана: рассказать всё лично. Но потом начал строчить прямо с того места, где мы катались с фриками на драконе. Я молотил по клаве так яростно, что Макс пошутил, не нашёл ли я подругу по переписке, и спросил, как к этому отнесётся Катька.
Я пропустил его подколку мимо ушей и, чтобы не мучится ожиданием мессаджа от Коляна, подошёл к Тёме объяснить про серваки (к Борису он так подойти и не решился). Через полчаса пришел заветный ответ: адрес. Колян не стал ничего объяснять в сообщениях, а приглашал к себе в гости. Я не удержался и радостно подскочил на стуле.
– Кажется, Андрюхе свидание назначили, – заметил Макс.
– Женщина моей мечты, – ответил я. Согласиться – единственный способ избежать дальнейших подколов.
После конца рабочего дня я сунулся было в «Макдональдс», но там успела собраться внушительная очередь. Можно подумать, все эти люди ломятся с работы прямиком за фастфудом. Пришлось зайти в «Осетинские пироги». Два с мясом, один с сыром – надо найти подход к Коляну.
С этими пирогами пришлось давиться в метро аж до «Марьино». В студенчестве мне довелось подрабатывать курьером, спасибо отцу за суровое воспитание, и поездка словно вернула меня в прошлое. Люди толкались и тихо материли пироги, одновременно принюхиваясь. Наверное, прикидывали, есть ли у них дома такие вкусняшки.
Вывалившись наконец из метро, я достал телефон и настроил навигатор. Благо тащить пироги оставалось недолго. Пахли они так вкусно, что даже возникла мысль заточить немного по дороге. Я отогнал её и засмеялся другой идее. Раньше люди шли на поклон к жрецам, колдунам и несли им всякую жрачку. Вот, сейчас двадцать первый век, а я поступаю так же.
Стоит только прижать человека чем-то необъяснимым, и куда девается хвалёный рационализм? Как там? Все мы атеисты до первой турбулентности? Хорошо сказано.

Колян жил в старой облезлой панельке. Убитый подъезд встретил меня неприличными надписями и вонью кошачьей, а может, и не только, мочи. Я остановился на лестничной клетке между квартирами 56 и 58. На третьей двери, обитой драным дермантином советских времён, номер отсутствовал. Вот, значит, ты какая, 57-я. Звонок, к счастью, работал.
За дверью послышались шаги, и вскоре она распахнулась, явив лохматого Коляна в домашних трениках.
– Заходи, – он протянул руку и кинул одобрительный взгляд на коробки с пирогами.
Я прошёл в квартиру и оторопел: коридор был завален хламом. На старых стульях стояли какие-то коробки с посудой, проводами, тряпками, вешалками. В углу из-за кучи пузатых, набитых чем-то пакетов, торчали облупленные носы старых, явно советских, лыж. Колян взял у меня куртку и по-хозяйски кинул поверх всего этого добра. Я разулся и пожалел, что надел чистые носки. Пол был не просто немытым, а ещё и заляпанным чем-то белым.
– Это Жора! – пояснил Колян, отследив мой взгляд, и подал тапки.
Я влез в слегка засаленные сланцы и переспросил:
– Кто?
– Да Жора. Замаялся за ним подтирать. Сейчас покажу. Но только тихо, он спит.
Колян поманил меня за собой. Мы прошли мимо закрытой двери первой комнаты и через проходную кухню попали во вторую.
Плотные шторы были задернуты, отчего вокруг царил полумрак. На диване я разглядел какого-то типа. Большой и бородатый, он дико храпел. Это вот кто на пол гадит, что ли? Я уставился на Коляна.
Тот прыснул со смеху, сощурив раскосые глаза, и шепотом сообщил:
– Да нет, это Вадим. Он из Питера, на вписке у меня. А Жора – вон!
Я проследил за взмахом тонкой руки и заметил на шкафу сооружение вроде огромного гнезда, обмотанного нитками и веточками, в котором, приглядевшись, можно было признать остов от китайского фонарика. А в самом «гнезде» сидела сова. Приличных размеров, наверное, с небольшую кошку, она была коричневой в крапинку. Большего в темноте не разберешь. Шкаф и подступы к нему были обильно обделаны пометом и остатками шерсти.
– Мышами кормишь?
– Ага, – прошептал Колян. – Пойдём на кухню. Пусть дрыхнут.
Освободив стол от немытой посуды, он кинул на него пироги и поставил на плиту чайник.
– Кто такие неорганы? – улучив момент, я выпалил давно назревший вопрос. – Эти глазастые так называли себя и тех, кому хочет отдать меня Лидуня.
– Неорганическая жизнь из неорганического мира, – будничным тоном ответил Колян. – Мы с тобой находимся в мире материальном, органическом, и заключены в кожаные мешки, которые называем телами. И иногда отправляемся погулять в сновидения только сознанием, пока тело спит. А эти ребята – чистое сознание и живут в энергетических мирах, которые нам только снятся.
– То есть другая форма жизни, – заключил я. – Нематериальная. А что же они неорганы с неорганами не могут договориться, если уж хотят мне помочь?
– Ну ты даёшь! – искренне удивился Колян. – Тут люди с людьми не могут договориться, а там неорганов целые миры всяких разных. И отличаются они друг от друга покруче, чем человек от дельфина, если брать пример разумных видов на земле. Ты когда-нибудь пытался договориться с дельфином?
Вопрос поставил меня в тупик и Колян, решив, что тема исчерпана с серьёзным видом осведомился:
– Ты когда последний раз ел-пил?
– Да на работе, – ответил я, всё ещё пытаясь представить диалог с дельфином.
– А точнее? Сколько часов назад?
– Ну-у, – я задумался. – Ел – пять часов прошло. Чашку чая выпил часа два назад.
– Нормально, – заключил Колян и сунул кусок пирога в рот. Хорошо, что я попросил порезать, как бы он искал нож в этаком беспорядке?
– Не-не-не, тебе нельзя. – Колян вытащил коробку буквально у меня из-под рук. – И чай тебе тоже не налью.
Я подавил волну возмущения и спросил, стараясь держать нейтральный тон:
– Это почему?
– Я тут подумал над всем, что ты написал. Ты ведь не помнишь, чтобы мачеха с тобой что-то делала? В детстве?
– Не помню.
– Вот и будем вспоминать, – Колян смачно откусил второй кусок пирога. – А то неясно вообще, что они все к тебе примотались.
Я не стал его пытать, всё равно сейчас расскажет, и спросил про другое:
– Слушай, а в чём прикол Кастанеды? Все его хвалят постоянно. Я вот начал читать: муть такая. Техник ноль, только подробные описания, как он дурью всякой закидывался, кактусы ел.
Колян прожевал и встал, чтобы налить себе чаю.
– Ты до Мескалито дошёл? Как он его учил?
– Ну, учил – сильно сказано, какие-то глюки там были.
Колян снова сел напротив меня и хитро прищурился:
– Это хорошо. Потому что сегодня тебе предстоит подобный опыт. Пойдем к Королеве сальвии!
Я чуть не поперхнулся слюной, при виде пирогов она у меня текла постоянно.
– Хочешь, чтобы я закинулся чем-то?! Я вообще-то не наркоман! То есть не употребляю. Против этого. Можно найти какой-то другой способ?
Последнюю фразу я постарался произнести просительным тоном. Лицо Коляна вытянулось, и я забеспокоился, что после такого заявления он меня выпрет.
– А в чем, собственно, проблема? Ты вроде умирать собирался?
– Ну-у-у, – тут у меня сложилась картинка: срач в квартире, отсутствие у Коляна работы, и этот странный блеск в глазах. Только наркоман может поверить в тот бред, что я рассказал. – Может, есть другие способы?
– Есть. Глубокая медитация, например. Ты вообще умеешь медитировать?
– Нет, – я покачал головой.
– Ну тогда не выпендривайся, пока я не передумал тратить на тебя сальвию. Читаешь-читаешь Кастанеду, а сам так ничего и не понял. Это не наркомания, а практики. Если правильно использовать.
Настроение сразу упало. Вспомнился бывший одногруппник из универа, Паша, кажется его звали. Забавный такой чел, всегда щурился сильно, когда улыбался. И травкой любил баловаться. Как-то пошли к нему общагу и все вместе «дунули». Подумаешь, многие по-молодости пробовали. Но Паша пошёл дальше, на «химию» подсел, потом на тяжёлые, и не угощал больше «косячком», а предлагал купить. На пары забил, так и отчислили его. Через несколько лет слух прошёл, что из окна он выпрыгнул под кайфом.
Колян выжидающе смотрел на меня. Если сейчас откажусь, наверное, надо будет уйти и больше не беспокоить его. А что тогда делать? Сам же сегодня чуть с балкона не прыгнул без всяких наркотиков. Ладно, но только один раз! Если не поможет – сам пошлю его на хрен с такими методами.
Я покивал.
Чёрт, это ж надо было до такого докатиться! Принимать наркотики в грязной квартире. Я же тогда, в студенчестве, дал себе обещание больше не пробовать. Вот не зря говорят: никогда не зарекайся.
Наверное, вид у меня был совсем скисший, потому что Колян снова нахмурился и спросил:
– А что значит «индульгировать» прочитал?
– Не припомню, наверное, не дошёл еще.
– Ох, ты, горюшко моё необразованное! Значит, так, индульгировать – потакать себе в слабостях, искать им оправдание. Нытьё, нерешительность и жалость к себе тоже сюда относятся. Если дела хотя бы в половину обстоят так, как ты написал, тебе придётся прекратить индульгировать и выложиться по максимуму, чтобы уцелеть. И осознаваться надо, осознаваться! Дневник сновидений ведёшь?
– Нет, – я помотал головой.
– Заведи, – припечатал Колян. – Тетрадку или блокнот, и записывай обязательно.
– Прям всё записывать? Даже ерунду? – удивился я.
– Всё, что снилось, – кивнул Колян. – Можно не прям суперподробно. Это сосредоточит твоё внимание на снах, будешь лучше их помнить.
– Окей.
– Пойдём! Отличный пирог, кстати, давненько таких не едал!
Колян сунул в рот последний кусочек и похлопал себя по животу.
Мы пошли в ту, первую, комнату за закрытой дверью. Обстановка внутри резко отличалась от хламовника в коридоре: стол, стул, кровать и небольшой шкаф. Никаких лишних вещей и беспорядка. Даже пол был заметно чище, по крайней мере, без Жориного безобразия.
– Присаживайся, – Колян кивнул на кровать и полез в шкаф.
Я плюхнулся на мягкое и тут же понял, как дико хочу спать. На часах было уже восемь, а мои бдения с четырёх утра организму откровенно не нравились.
Колян что-то выкладывал на стол, шуршал пакетами. Когда я зевнул в третий раз, он резко обернулся и сунул мне в руки поющую чашу. У Катьки похожая. Они там на йоге прям с них тащатся. Эта была тяжелее и с другим рисунком.
– На! Знаешь, что это?
– Ага! – я поставил увесистую чашу на раскрытую ладонь и повёл по краю деревянным пестиком. Комнату заполнил тягучий звенящий звук.
– Отлично, попробуй на звуке сосредоточиться, – кивнул Колян и отвернулся к столу.
Катькина чаша была полегче, поменьше и оттого визгливая до звона в ушах. Честно, иногда я подумывал выкинуть её в окно. А звук Коляновой мне сразу понравился. Низкий, приятный, он увлекал за собой мысли, оставляя пустоту в голове.
Кажется, я всё же умудрился задремать, потому что неожиданно передо мной возник Колян с пластиковой бутылкой, наполненной дымом.
– Давай!
– Это что, трава? – удивился я.
– Трава, да не та. Сальвия же. Шалфей предсказателей, – прищурился Колян. – Спроси у неё про мачеху. Давай уже! Ты после чаши хорошо расслабился. Не теряй состояние.
Я взял бутылку, затянулся и стал ждать, когда накроет. Разглядывал Коляна, обстановку комнаты. Жаль, ковра у него нет. Говорят, под этим делом хорошо ковры разглядывать, затащит сразу.
Хотя, наверное, эффект мне нужен не тот. У меня же вопрос: мачеха. Чего она ко мне привязалась?
Пока ничего не менялось, сознание оставалось чётким, цвета вокруг – прежними. Разве что тени в углах стали резче и глубже. Вот из такой тени она и вышла.
Смуглая женщина с узким азиатским лицом и длинными тёмными волосами. Глаза её мерцали тёмно-зелёным. Она была почти обнажённой, лёгкая полупрозрачная накидка, украшенная перьями, совсем не скрывала большую грудь с маленькими тёмными сосками и пышные округлые бёдра. Женщина посмотрела на меня, и её губы изогнулись в полуулыбке. Она протянула руку и поманила пальцем.
Я встал, сделал шаг ей навстречу.
И мир дрогнул. Картинка взметнулась цветными полосами и сменилась.
Обстановка казалась смутно знакомой: яркий цветастый ковёр на полу, залитый светом из большого окна, обитые деревом стены, кресло-качалка в углу.
Это же наша старая дача! Отец продал её по указанию Лидуни и купил большой загородный дом. А жаль. Мне здесь так нравилось.
Смуглая женщина стояла в углу и улыбалась. Она кивнула мне, щёлкнула пальцами. Тут же посреди комнаты появилась мачеха. Я дёрнулся было, но Лидуня, словно не замечая меня, смотрела перед собой. Она с кем-то разговаривала. Второй щелчок пальцев, и перед мачехой появился ребёнок, мальчик лет десяти. Лидуня склонилась над ним и что-то зашептала, одной рукой гладя мальчика по тёмным волосам, а в другой сжимая резную рукоятку то ли шила, то ли чего-то ещё, длинного и заострённого на конце.
Мальчик стоял неподвижно, словно в трансе, и неотрывно следил за рукояткой.
Лидуня бормотала всё громче и громче, читая нараспев какие-то слова. Заклинания, наверное. Она же ведьма.
Закончив причитания на визгливо-высокой ноте, Лидуня ткнула мальчика шилом в живот. Меня пронзила дикая боль в том же месте, на два пальца ниже пупка. Я заорал и согнулся пополам. Ведьма не обратила на мои крики никакого внимания, а вот картинка начала рушиться.
Последнее, что я успел услышать, было:
– Всё забудешь и крепко уснёшь.
Так говорила Лидуня темноволосому мальчику с синими глазами. И тем мальчиком был я.
Из тумана перед глазами проглядывали очертания комнаты Коляна. Я лежал на полу, скрючившись и схватившись за живот.
– Ну, как оно? Ты вернулся? – кто-то коснулся моего плеча.
– Угм, – пробормотал я, собирая в памяти кусочки видения. Понятно теперь, откуда у меня этот шрам. Вспомнить эти события сам я бы, наверное, не смог.
Когда отпустило, мы прошли на кухню. Колян заставил меня выпить почти что литр воды и рассказать видение. И только после этого дал разрешение съесть пирога.
– Значит, так, получается, – подвёл итог Колян. – Мачеха сделала энергетическую привязку в детстве, и теперь легко находит тебя во сне. Кстати, это не шило было, а магический жезл.
– Да хоть магический хрен! – Я прожевал кусок пирога и потянулся за следующим. Аппетит проснулся просто волчий. – Что теперь делать?
– Твоё главное оружие – осознанность. В общем, как всегда у воина. Сегодня ночью постарайся вынуть крюк, который она вчера воткнула. А как во сне выглядит место привязки на животе?
– Шрам, как и в жизни, – я пожал плечами. – Только светится.
– Плохо. С этим, скорее всего, ничего не поделаешь. Слишком старая тема. Ну ладно, начнём с малого. И хватит уже жрать: назад полезет.
Оставшаяся половина пирога уплыла у меня из-под рук к Коляну. Жадюга.
– А что это за женщина была? Которая отвела меня в воспоминания?
Колян мечтательно улыбнулся:
– А это, Андрюха, тебе несказанно повезло. Не каждому она показывается. Эх, мне бы хоть раз увидеть Королеву сальвии! Чем-то ты ей приглянулся. Да ты пусть и нуб во всём этом, но типчик необычный. Взять хотя бы твоих фиолетово-оранжевых друзей – интересная тема.
– Вот с удовольствием бы эту интересную тему на свою прежнюю жизнь поменял, – вздохнул я.
Лицо Коляна скривилось:
– Не говори так. Сила не любит, когда от неё отказываются!
В тот же момент, словно соглашаясь со сказанным, пискнул телефон.
– Видишь, мир подтверждает мои слова, – заметил Колян.
Я хотел было улыбнуться, но лицо эзотерика было серьезным. Пришлось спрятать улыбку за экраном смартфона. Пропущенный от Катьки. Правильно, уже десять. Вернулась с йоги своей и меня потеряла. Быстро набрал ей сообщение, что надо было заехать поддержать убитого горем отца.
Ну вот, сегодня я лжец и наркоман. Что дальше?
– Иди домой. Попробуй осознаться. Теперь твой якорь – мачеха. Увидел её, значит, спишь.
Я кивнул, убирая телефон в карман.
– Завтра вечером у нас сходка будет всяких практиков. Приходи, обсудим твой вопрос. Честно, я с таким первый раз сталкиваюсь. – Колян бросил на меня быстрый взгляд. – Обычно все или сознательно гонят или сами верят в свои фантазии.
Уже в дверях он спохватился:
– Совсем забыл сказать. Ты Кастанеду не бросай. Первая книга, она многих сбивает с толку. Просто она совсем не такая, как следующие.
Колян прервался, изучая меня прищуром карих глаз.
– Видел когда-нибудь буддийские храмы?
– Не припомню, – я немного оторопел от резкой смены темы.
– Ну, и это тоже погугли вместе с индульгированием. Так вот, у входа в буддийский храм по традиции стоят две статуи львов. Они охраняют знание. Первая книга Кастанеды – это вроде тех львов, защита от дурака. Многие на ней ломаются, думают, «что за наркоманский бред», и бросают. Но кто-то продирается и идёт дальше. Такие вот пироги.
– Может, мне бросить её и начать тогда со второй? Или сразу с девятой? Там же про сновидения!
– Нет, не стоит. Тогда вся серия не откроется.
– В смысле «не откроется»?
– В смысле, что толку не будет. Чтение Кастанеды шаг за шагом приводит тебя к магическому видению мира, меняет сознание. Ты учишься чувствовать магию вокруг, в простых вещах видеть проявление воли Духа, понимать, что этот мир куда шире и интереснее, чем ты привык думать. Но это понимание приходит постепенно. Как вырастить дерево? Сначала ты должен посадить семечко, потом поливать росток, и через годы получишь плоды. А если сожрёшь яблоко из магазина, то своего сада у тебя не появится! Так и отдельно вырванный и прочитанный кусок из Кастанеды не будет иметь особого смысла. Ну, ты, конечно, получишь информацию, но она ничего в тебе не изменит. – Колян внимательно посмотрел на меня и улыбнулся тонкими губами. – В общем не запаривайся. Читай понемногу, уважь львов, войди в храм через центральный вход, и они поделятся своей мудростью. Потом поймёшь. Давай.
Он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Глава 7. Эзотерическая тусовка
К позднему вечеру в метро стало просторно, даже сесть удалось. Рядом со мной устроилась влюблённая парочка подростков, о чём-то отчаянно спорившая. Не люблю подслушивать, но делали они это так экспрессивно и громко, что я поневоле обратил внимание.
– Говорю тебе, он не справится! – доказывала девушка, округлив подведённые глаза. – Опыта ноль! Силы – тоже!
– Да всё норм будет, успокойся, – гнул своё парень. – Мы, мужчины, закаляемся и растём в бою. Иначе нам лень.
– Вот, в том-то всё и дело! Если бы этот ленивый валенок раньше зашевелился, а теперь поздно уже закаляться!
– Да ладно, у него же неплохо получается для нуба, – парень нервно провёл пятернёй по рыжей шевелюре.
Девушка хлопнула в сердцах по спинке сиденья:
– Именно, нуба! Он даже толком осознаваться не научился! А противник у него какого уровня?!
«Осознаваться»? Я навострил уши, и следующая реплика девушки заставила меня вздрогнуть:
– Ты хоть видишь, на чью помощь он рассчитывает? Шпана, тусовка по увлечениям! Эзотерики доморощенные. Сами ничего не умеют!
Я повернулся и встретился с девушкой взглядом.
– Ты не справишься! Ведьма слопает тебя с потрохами! – выкрикнула она мне в лицо.
В замешательстве я не смог ничего ответить, только рот раскрыл. Так они это все время обо мне говорили? Вот так дела.
– Извиняюсь за мою подругу. Она слишком категорична. – Парень состроил виноватую улыбку и снова пригладил волосы. – Лично я в вас верю.
– Ну и зря! – раздался за спиной тонкий голос.
Я обернулся. Катька! Она-то здесь откуда?
– Он и на работе, и дома в игрушки гамает да сериальчики смотрит один за одним. На диване с пивком валяется, – продолжила Катька. – Сидит в своём уютном болоте. Домашний воин!
– Точно, лучше бы «мак» купил, хоть напоследок нормальный комп поюзал бы. Эх, не видать тебе моих фоток из Сингапура, неудачник! – позади Катьки встал Макс в белом костюме адидас и с красным надкусанным яблоком в руке.
Да что же это происходит? Колян разболтал им про ведьму, что ли?
Оказывается, пока я наблюдал за парочкой, поезд остановился и открылись двери. В вагон входили всё новые и новые люди.
Вот пролез в двери толстым пузом вперёд мой сосед сверху Поповкин, за ним вошли Галина, продавщица цветов на углу, и дядя Саша с женой Ирой под ручку, Данилыч, Борис Борода. Даже Тёма Салага – и тот припёрся. Люди всё продолжали набиваться в вагон. Казалось, здесь были все, кого я знал, и каждый отпускал комментарии по поводу моей ситуации.
– Да куда ему, наркоману. Он же с балкона прыгнуть хотел, я видел! Не потянет, кишка тонка! Слабоват паренёк! Не справится! Ему бы годик покачаться, тогда уж… хотя нет, и тогда бы не осилил!
– Не победить тебе, Андрей, – передо мной появился отец. – Ты всегда был квашнёй. Вместо семейного бизнеса пошёл штаны сисадмином просиживать, на дядю работать. Эх! Не успела мне Лидуня пацана родить, наследника!
– Ах вот, значит, как?! Наследника тебе надо было, вместо меня?! – Я аж подскочил с сидения.
– А ты как думал, Андрюша? Будь у Жени от меня сыночек, разве тебе хоть что-нибудь досталось бы? – Лидуня вышла из-за спины отца и взяла его под руку.
– Ах ты, ведьма! – закричал я, и в мозгу вспыхнула догадка. – Мёртвая ведьма! Это сон, чтоб тебя!
– Правильно, Андрюша, молодец! – улыбнулась Лидуня и резко выкинула вперёд правую руку.
От острой боли в солнечном сплетении я согнулся пополам и упал на пол. Не поднимаясь, пополз от ведьмы под ногами толпы в вагоне.
Позади ворковала Лидуня:
– Решил спрятаться среди спрайтов, глупый?
Спрайтов? Тут же вспомнился совет Бориса про защитников. Да у меня их тут целая армия, получается! Только послушаются ли эти? Вон какие борзые, на меня бычат.
– Так. Тут главное вера, или намерение, – пробормотал я, отталкивая нависшее надо мной пузо Поповкина и поднимаясь. – Квашня, говорите?
Cобравшись с духом, я заорал:
– Армия спрайтов, в атаку!
И толпа ломанулась. Белые тонкие руки Лидуни взметнулись в попытке остановить спрайтов, но людская волна захлестнула и смяла ведьму. Жаль, что здесь урон не такой, как в реале. На сколько их хватит?
Я кинулся к дверям, продираясь прочь из вагона. На ходу бросил взгляд на живот: оттуда торчало металлическое кольцо. Вытащить эту дрянь! Уцепился за крюк и потянул. Мир стал меркнуть на фоне боли. Только бы не выкинуло! Свободной рукой я упёрся в дверной проём, стараясь сосредоточиться на ощущении прикосновения к металлу.
Крюк вышел! Длинный, зараза, как шампур. Я отбросил его подальше, как ядовитую змею, и выскочил на платформу. Как раз вовремя: вагон озарился вспышками. Видно, Лидуня пустила в ход фаерболы. Бедные мои спрайты, теперь им точно конец. Надо бежать!
Я бегло осмотрелся: вокруг сейчас был не мраморный вестибюль, а настоящая пещера – мрачная, сырая и тёмная. Откуда-то просачивался тусклый свет, но конец тоннеля терялся в темноте вместе со ржавыми рельсами. Вот, значит, какое ты, метро. Я взглянул на руки, чтобы напомнить себе об осознанности. Пальцы слабо отсвечивали зеленоватым и как-то странно выгибались. Впрочем, под моим пристальным взглядом они быстро прекратили это безобразие, и я захлюпал по буроватой жиже вдоль вагонов, стремясь убраться подальше от Лидуни.
Темнота вокруг набирала плотность. А ещё тоннель пульсировал, будто живой. Впереди послышались звуки камнепада и чьи-то приглушённые шаги. Я поспешил вперёд, насколько позволяли непослушные ноги. Если это ещё спрайты, можно их заюзать против ведьмы, чтоб ей второй раз сдохнуть!
Приблизившись, я разглядел силуэт. Ребёнок.
– Стой, погоди! – но мальчишка быстро дал от меня дёру. Короткая стрижка, быстрые резкие движения – силуэт казался смутно знакомым. Догнать бы!
Я попробовал взлететь, чтобы прибавить ходу, но ничего не вышло. Ну и местечко, крипота! Стало совсем темно, хоть глаз выколи, и я тут же упёрся вытянутыми руками в преграду. Этого ещё не хватало!
Но если здесь тупик, то куда делся мальчишка?
Сконцентрировавшись я сотворил небольшой фаербол, чтобы осветить пространство. Хилый маленький шарик едва теплился на ладони. Но его хватило, чтобы заметить люк в своде тоннеля, закрытый обыкновенными деревянными досками, сколоченными как попало и без ручки. Я запрыгал, руками подталкивая люк вверх.
Под ударами деревянная крышка вылетела, открыв прямоугольник яркого света.
Я оттолкнулся от земли и выскочил из тоннеля. Свет на секунду ослепил, а потом собралась картинка.
Цветастый ковёр, кресло-качалка, обитые деревом стены – старая дача из сегодняшнего видения под сальвией. Дача из моего детства. Я вспомнил про ведьму и оглянулся в поисках люка в полу, чтобы закрыть его. Но узорчатый ковер лежал на полу ровно.
Ну и ладно. Значит, заросла дырка в полу. Это же сон.
Я задрал майку и изучил место над пупком: тонкий крестообразный шрам светился. Непонятно, что тут можно сделать. Колян, кажется, говорил попробовать достать первый крюк. Из груди едва торчала металлическая рукоятка. Ушёл вглубь, зараза. Я попытался зацепиться за металл и расшатать крюк. Грудь тут же пронзила дикая боль. Мир поплыл и стал блекнуть. Наверное, меня выкинуло бы в реал, но удержаться помог голос:
– Ты меня удивил, Андрюша, как же тебе удалось вспомнить наш ритуал на даче? – прозвучало прямо над ухом. – Признаться, я тебя недооценила. Трюк с толпой спрайтов – это было изобретательно!
В паре метров от меня стояла Лидуня, поправляя и без того идеально уложенные локоны и сжимая в руке крюк-шампур. Тот самый, что я выкинул в метро.
Блин! Блин! Блин! Что же делать? Она же меня по стенкам размажет в открытом бою.
– Да вот благодаря тебе заинтересовался осознанными снами. – Я медленно отступил на шаг назад.
– Долго удерживаешься, – Лидуня улыбнулась и сделала шаг вперёд. – Для новичка.
Точно! Удерживаюсь. А надо валить. Идиот! От неё только в реал валить, а не в догонялки играть!
Я запустил пальцы себе в грудь, протыкая кожу и мышцы, чтобы ухватить крюк покрепче. Это оказалось совсем не больно. А потом дёрнул, что есть сил. И вот тогда вспышка боли ослепила и разом стёрла комнату, Лидуню и сновидение.

С криком я сел на постели. Кожа на груди саднила. Хорошо хоть то, что я залез себе вовнутрь, не возымело последствий. Вообще-то так и должно быть, сон же. Но вот эти крюки… что-то с ними особенное.
Я припомнил, что вытащить крюк на этот раз не удалось. Только дёрнуть. Глубоко вошёл, зараза. Понятно теперь, почему ведьма меня каждый раз из локации выбивает в реал. Чтобы крюк успел в тело врасти.
Катька недовольно заворочалась. Я встал и пошёл в ванную. На часах было шесть утра, но в теле ощущалась бодрость. После вчерашних ночных бдений столько часов сна за счастье. Да и удача со вторым крюком не могла не радовать.
Значит, есть на ведьму управа! Не такая уж она и крутая.
Где-то в подсознании заворочалась мысль, что Лидуня просто не ожидала от меня такой прыти и впредь будет действовать агрессивнее. Но я отмахнулся от этих соображений и полез под душ. Пусть хотя бы сегодня будет хорошее настроение.
Зайдя в ВК, я увидел, что меня пригласили в беседу. Колян. Она называлась «Сжечь ведьму!». Пятеро участников уже вовсю флудили по поводу моей ситуации и подсчитывали шансы на выживание. А сон-то, оказывается, был в руку.
В личке Колян попросил всю новую инфу по ведьме кидать в чат: там люди, которые будут мне помогать. Меня слегка покоробил такой его подход к делу.
Я прошёлся по профилям участников: фейковые аватарки, на стене куча репостов по магии и ни одного настоящего фото, либо и вовсе закрытые аккаунты. Как там сказала девчонка из сна? Эзотерическая шпана? Ну, похоже на то, хотя совет Коляна насчёт крюка оказался дельным.
Махнув рукой, я вывалил в чат ночные приключения и отправился заваривать кофе. Колян говорил вести дневник сновидений, вот и буду его в чат скидывать. Хотя он, кажется, прям настаивал на рукописной тетрадке. Так её Катька сразу найдет. А тут и рассказал, и записал, двух зайцев одним махом уложил.
Устроившись на кухонном диване, я отхлебнул кофе и открыл на телефоне писанину Кастанеды. Чтение шло тяжело, с этими его растениями силы он порядком поднадоел, и одним глазом я постоянно заглядывал в ВК. Когда Катька положила руки мне на плечи, я вздрогнул и понял, что чуть было не уснул.
– Опять не спишь, Дрю? – проворковала она.
Я посмотрел на часы: только семь. Ещё есть полчаса до сборов.
– У меня стресс, наверное, – я притянул девушку к себе. – Знаешь какое-нибудь средство от стресса?
– Только одно, но очень-очень приятное, – Катька наклонилась ко мне. Её карие глаза с золотистым отливом смотрели внимательно, гипнотизировали. И зачем только носит эти свои дурацкие зелёные линзы? Она была так близко, что я чувствовал кожей её мягкое тёплое дыхание. Словно дразня, девушка отстранилась:
– Хотя не уверена. Может, оно тебе не подойдёт. Последнее время ты очень уставший.
Она демонстративно отвернулась, вздёрнув нос.
– Посмотрим, кто здесь устанет быстрее!
Я обхватил её сзади и повалил на диван, как недавно во сне. Катька взвизгнула от неожиданности, но была совсем не против такого поворота.

На работу я успел, как всегда, с пятиминутным опозданием, поздоровался с ребятами, врубил комп и отправился в чайный уголок за порцией кофе. Кто-то принёс новую банку. Наверное, Салага, вон как от счастья светится. Подлизывается к коллективу.
Тёма как раз оторвал белобрысую макушку от клавы и по-детски улыбнулся.
Я, напевая, понёс кофе к рабочему столу.
– Чё довольный такой? Вчера сходил удачно? – подшутил Макс, на секунду оторвавшись от айфона.
– Нет, просто выспался, – ответил я.
– Недосягаемая мечта, когда живёшь в мегаполисе, – улыбнулся Макс. – Я вообще только в выходные высыпаюсь!
Борис чуть улыбнулся в спутанную бороду и кивнул мне:
– Как мало порой надо человеку для счастья. А некоторые за дорогими зарядками к айфонам гоняются.
– Уже заказал! – отозвался Макс.
Я проверил настройки соединения, поковырял наш сайт и с чистой совестью залез в ВК.
Среди общего флуда народ кидал техники и видосы. Некто Денис предлагал мне научиться прямому входу, чтобы сразу быть осознанным. Тем более что в одну ночь у меня это получилось само собой. Были же вибрации по телу и падение в темноту. Ну да, прямой вход удобно. Я ткнул в предложенное видео с «Ютуба». Подкачанный мужик со смешной фамилией Радуга обещал научить выходу в осознанный сон за три дня. Правда, он называл это состояние «фаза», но, по сути, какая разница, если работает. Пока гуглил на эту тему, я привык, что иногда эзотерики не сходятся в терминах.
В чатике объявили сбор примерно к шести. Учитывая короткий рабочий день, я успевал почти вовремя. К пяти успел изучить все присланные ссылки на форумы, вступил в пару групп ВК на тему ОС и в итоге получил в голове знатную кашу. Не зря Колян предупреждал не читать всё подряд и сразу.
– Пьятница, – пробасил Борода, – Всем боевая готовность!
Я посмотрел на часы: ровно пять стукнуло. Ё-моё, мы ж сегодня в бар идём! Мелькнула мысль опоздать на эзотерическую тусовку, но я вспомнил про Лидуню и отмёл такую идею. Конечно, гораздо приятнее посидеть в баре с друзьями, чем торчать в компании поехавших кукухой ребят. Будет ли от этого толк? Судя по чату, они зафлудят меня в реале ещё больше. Но, скрепя сердце, я взял тон потвёрже и объявил:
– Ребята, сегодня не могу. К отцу надо заехать. После похорон тяжело ему, сами понимаете.
– Ну ё-моё, – расстроился Макс. – В кои-то веки Серёга будет и Димон. Сто лет же не виделись.
– Совсем краёв не чуешь? – шикнул на него Борода. – У человека только похороны прошли. Езжай, Андрюха, отец – это святое.
Он передал мне чёрный непрозрачный пакет с коробкой: – Это о чём договаривались. Инструкция внутри, разберёшься.
Я кивнул и принял пакет. На прощание пожал руку Борису, мучаясь от стыда и заклиная себя позвонить отцу, как только выйду с работы.
Перед тусовкой у Коляна я предусмотрительно заскочил за пирогами. Взял на сей раз два с мясом, один с сыром. Весили они прилично, ещё пакет этот с маской в руках мешался, поэтому, едва переступив порог Коляновой хаты, я радостно кинул всё добро на пол и полез за тапками: в этот раз захватил свои, чтобы за носки не переживать.
Колян неопределённо хмыкнул, увидев тапки, сощурил раскосые глаза и потащил меня на кухню.
– Осетинские пироги – это отлично. Положим их на алтарь. Как раз три штуки, в лучших традициях, – он усмехнулся, отследив моё выражение лица. – Это я шучу так. У осетинов положено ведуну подносить именно три. Вы же все с дарами ко мне приходите. А что в коробке?
– Маска, чтобы осознаваться.
– А-а-а, девайсы. Не советую тебе идти по пути с костылями. Но это моё мнение.
Мы вошли в кухню, и я поздоровался с худой светловолосой девушкой, которая сидела на подоконнике. Она курила тонкую сигарету, выпуская дым в окно. Её полосатые гетры плохо сочетались со строгим офисным платьем, но в то же время придавали внешнему виду какую-то сумасшедшинку. Эзотерики же.
– Лея, – девушка потушила окурок в пепельнице и закрыла окно.
– Андрей, – я протянул ей руку и помог слезть с подоконника. Чёрт, как же курить захотелось сразу!
– Вадим, – пробасило за спиной.
Я обернулся и встретился взглядом со здоровым типом в полосатом черно-синем свитере и потертых джинсах. На суровом лице с трёхдневной щетиной не было и тени доброжелательности, а глубоко посаженные глаза внимательно меня рассматривали. Я припомнил, что этот амбал и есть вчерашний Вадим, который спал в комнате.
– Ну вот и познакомились! – заключил Колян, все это время с интересом наблюдавший за нами. Он сидел за столом и барабанил по заляпанной скатерти худыми пальцами. – Рома, выходи, мы проверили – он не кусается!
В соседней комнате что-то зашебуршало, потом послышались едва различимые шаги. Наконец из дверного проёма высунулась лохматая голова, и на меня уставились глаза-пуговки. Впрочем, через секунду парень опустил их в пол и пробормотал:
– Рома.
– Андрей, очень приятно, – руку я подавать не стал, рассудив, что не стоит нарушать его личное пространство.
Рома тенью проскользнул мимо и уселся рядом с Коляном на колченогий стул.
– Ещё Денис с Олей подойдут, но мы можем начать без них, – Колян вынул из пакета пирог и выбрал себе самый большой кусок. – И есть, и обсуждать.
Вадим тоже отхватил пирога и уселся на икеевскую табуретку, отчего та жалобно скрипнула.
– Что я могу сказать? Я же сталкер, ОСы у меня так себе. Вот если бы ведьма живая была… Но ты правильно делаешь, что спрайтов собираешь против неё. Отличный ход.
– Спасибо, – я кивнул. – А сталкеры что умеют?
– Людей из себя выводить! – засмеялся Колян.
– Ну, только если надо, – согласился Вадим. – А ты что, Карлоса не читал?
– Начал, – ответил я. – Пока что он только траву всякую жрёт и кактусы.
– Ясно, чайник, – ухмыльнулся Вадим. – Ладно, смотри. Дримеры действуют в сновидении. А сталкеры в реале…
– Что, прям настоящая магия?! – не удержался я. – Фаербол, телекинез?
Тут уже все покатились со смеху.
– Я ж говорю – людей он бесит, – через силу выдавил из себя Колян.
– Так и есть, – подтвердил Вадим, отсмеявшись. – Сталкинг – это взаимодействие с людьми, развитие гибкости, умения быть кем угодно. Чем-то похоже на актерское мастерство. Но в первую очередь – это выслеживание себя, своих реакций и поступков, причин, от которых возникают обиды, раздражения.
– Чтобы тебя нельзя было обидеть? – кажется, я начинал понимать.
– Чтобы мной вообще нельзя было манипулировать, цеплять за крючки, которых полно у обычных людей.
– А ты, изучив все это, можешь сам манипулировать другими? – сообразил я. – Похоже на НЛП.
– Сам ты НЛП, – фыркнул Вадим. – Это ж не для того делается.
– А для чего?
– Чтобы быть неуязвимым и чтобы охотиться на Силу.
– На чего охотиться?
– Читай пока про кактусы, потом дойдёшь до сталкинга – поговорим. Сейчас-то что, – отмахнулся здоровяк. – Сейчас надо обсуждать, как твою ведьму завалить.
– Шансов мало, – заявила с подоконника Лея. – Если она опытный сновидящий, у неё куча времени, чтобы всё сделать. Сколько нужно привязок?
– Не знаю, Оранжевый с Фиолетовым не сказали, – я пожал плечами.
– Тогда каждая ночь может оказаться последней, – заметила девушка.
– Да, сомневаюсь, что ты продержишься сорок дней, – припечатал Вадим.
Я не нашёлся, что ответить, и сунул в рот кусок пирога. Какую-то хреновую группу поддержки Колян нашёл.
– Так, стоп, ребята! Давайте не будем Андрюху пугать, а попробуем помочь. Он у нас молодец и сегодня вынул крюк, – вмешался Колян. – Если будет осознаваться каждый раз, то у него появляется шанс выжить.
– Да? И как ему каждый раз осознаваться? – пробасил Вадим. – Ты до этого случая ОСил?
– Иногда бывало, особенно в школе и в студенчестве. Летал во сне, всякую ерунду творил. Потом как-то на нет сошло. Но вот меня Колян научил, если вижу что-то необычное, например мёртвую ведьму, понимаю, что сон.
– Да, меня прямо удивило, что ты каждый день после этого случая осознавался, – Лея пнула Коляна полосатой ногой, чтобы передал ей пирога. – Наверное, стресс сыграл роль.
– Ага, – подтвердил Вадим. – Жить захочешь – осознаешься. Может, мне тоже что-то такое найти на свою шею? ОСы так и попрут.
– Так и быть, предложу тебя ведьме сегодня ночью, – пошутил я.
Колян гоготнул, а Вадим картинно нахмурил брови и выпятил нижнюю губу.
– Проблема в том, – заметила Лея, – что часто техники перестают работать. Надо менять способы осознания. Не надейся только на якоря. У тебя сегодня получился прямой вход. Попробуй его потренировать.
Я обрадовался, что наконец-то пошли советы и, кивнув, похвастался:
– У меня ещё маска специальная есть! Кстати, Колян, почему ты говоришь, что это плохой вариант?
– Да не работает она ни хрена потому что! – проворчал Вадим, а ребята засмеялись, даже Рома чуть улыбнулся.
– Может, просто кто-то настолько хороший сталкер, что аж плохой сновидящий? – подколол Вадима Колян. – Зачем под руку человеку говоришь? Может, у него ещё как сработает. А против я, – обратился он уже ко мне, – потому что это костыли, а лучше качать свои собственные мышцы, то есть намерение. Но ты попробуй, тут любые средства хороши.
– Ещё, если будешь слишком надеяться на маску, а она не сработает, не осознаешься вовсе, – добавила Лея. – И попадёшь в лапы к ведьме!
– Так, будете развивать пораженческую тему – больше пирога не получите, – шутливо заметил Колян и уже серьезно добавил: – Ещё у кого какие предложения насчёт ведьмы будут? Вадим?
– Как сталкер могу заметить, что каждый раз ведьма пытается вывести тебя на негативные эмоции. Видимо, это нужно ей, чтобы воткнуть крюк. И тут мы, какая неожиданность, снова приходим к необходимости осознаваться каждый раз!
Я припомнил свои сны и решил, что здоровяк, может, и прав. Вот ведь стерва!
В дверь позвонили, и Колян сорвался с места.
– Сколько она уже крюков воткнула, получается? – поинтересовалась Лея. – Один?
– Пока да, если не считать того, что в детстве захреначила. Тот совсем старый, не вынешь. Даже свежий, тот, что с прошлой ночи, тянешь – от боли выкидывает.
– Да уж… – протянул Вадим, – задачка с множеством неизвестных. Знать бы ещё, сколько ей нужно воткнуть этих крюков, чтобы тебя вытянуть.
– Я думаю, семь, – раздался за спиной мягкий женский голос. Я обернулся. В дверях стояла невысокая темноволосая девушка в широких штанах с затейливым орнаментом и в такой же расписной майке. Рядом с ней возвышался парень в чёрных брюках и в рубашке в мелкую клетку. Он поправил указательным пальцем очки в строгой оправе и уставился на меня.
– Оля и Денис, – представил Колян, маячивший за их спинами. – Садитесь, куда найдёте, берите по куску пирога.
Оля уселась на единственную свободную табуретку, а Денис привалился к стене. Решив, что все разместились, Колян продолжил разговор.
– Так почему семь, Оль?
– Понятно же, – девушка удивлённо распахнула глаза. – Семь чакр, энергетических центров человека.
– Йогу только дай волю, он везде чакры увидит! – усмехнулся Денис, смахивая с рубашки невидимую пылинку. – Может, там вообще система другая, нельзя же так уверенно говорить.
– Например, всё это – бред больного воображения Андрея, а на теле у него стигматы? – спросила Оля, и в её кофейных глазах мелькнули злые огоньки.
– Например, – кивнул Денис.
– В любом случае, – примирительно сказал Колян, – мы пришли к выводу, что Андрею надо осознаваться каждый раз. И давайте примем то, что ведьма действительно пытается утащить его в другой мир, за нулевую гипотезу. Так у вас в науке говорят?
– Говорят. – Денис пожал плечами. – Ну ладно, техники обсудить – это здраво. Есть якоря, это он уже юзает. Прямой вход в фазу – Радугу, которого я скинул в чат, смотрел?
– Угу, – кивнул я.
– Ещё проверяй реальность, каждый раз, когда кто-то пытается вывести тебя из себя. Посмотрел на руки и спросил себя, сон это или нет, – посоветовал Вадим. – Раз уж у ведьмы такая тактика. Да и в жизни это не помешает. Только в плюс. Верно ведь?
Я ещё раз покивал, чувствуя как голове снова начинает закипать эзотерическая каша. Сталкеры, чакры-шмакры, только вот будет ли от всего этого толк?
– За что я люблю сталкеров, так это за практичность, – поддакнул Вадиму Денис.
– Мне кажется, в этой ситуации было бы практичнее помочь Андрею разобраться с ведьмой, – заметила Лея.
– Как это мы это сделаем? – удивился Денис. – Она ведь умерла?
Его вопрос повис в воздухе. Вадим смотрел на Лею, Лея на Коляна, а Колян на Рому.
– Хорошо, давайте попробуем попасть к нему в сон, – пробормотал Рома.
– Ура! – крикнула Лея, вытянув руки, и чуть не свалилась с подоконника.
Колян дал пять Вадиму, Оле и, немного помедлив, Денису.
– Попробуешь с нами, Наука? – спросил он, сощурив раскосые глаза. И получив утвердительный кивок, объявил: – Надо проверить, хватит ли на всех места.
Я припомнил, что по инфе с форумов считалось возможным попасть в ОС к другому человеку. Народ называл это совместное осознанное сновидение – СОС. Но оно было высшим пилотажем. Часто такие попытки заканчивались похожими описаниями локации сна или припоминаниями, что кто-то кого-то видел. Я и не предполагал, что мои новые знакомые на такое способны.
– А что, мы вместе должны спать? – я решил начать с насущного вопроса.
– Да, это повышает вероятность СОС, – отозвался Колян. – Пойдем разгребать шкаф в поисках пенок. А Лея пока чаёк заварит.
Вадим и Рома направились вместе с Коляном в соседнюю комнату.
– А что, вы реально умеете ходить в чужие сны? – спросил я, зацепившись взглядом за Лею.
– Иногда, – улыбнулась девушка и пошла рыться в кухонном шкафчике. Наверное, в поисках чая.
– Рома умеет, – ответила за неё Оля. – Он осознается, войдёт к тебе в сон и вытянет нас. А мы покажем ведьме, кто тут главный.
– А если она сильнее окажется? – я смотрел на воодушевленную Олю, и самому хотелось поверить, что всё окажется так просто.
– Да нас много! Справимся! – махнула пухлой ручкой девушка. – Ну, если не получится, в реал убежим! Проснёмся.
– Ты, кстати, какие техники пробуждения знаешь? – вклинился Денис.
– Ну, те, что писал, ногой дёрнуть. Ещё, оказывается, можно за крюк потянуть, ну тот, что ведьма во мне оставила. Больно, и сразу выкидывает.
– Правильно. А знаешь, почему так хорошо работает? – по азартному блеску в глазах, я понял, что сейчас будут объяснения. Ребята не просто так же его учёным называли?
– Почему?
– Ты обращаешься к телу. Это физиологические реакции. Дёрнуть конечностью, душить себя, да хоть два пальца в рот сунуть – проверь, так же работает! Любая реакция. Со временем организм начнёт привыкать к какому-то одному способу. Мозг хитрый, адаптируется быстро. Тогда просто выбираешь другую реакцию. И всё. Снова работает!
– Понял. Спасибо! А ты медик, что ли? – последний вопрос я ляпнул не в тему, но любопытство взяло вверх.
– Ага, только в науку пошёл, вот диссер делаю, – ничуть не смутился Денис. – У меня исследования по осознанным снам.
– О, здорово! А что, есть такие исследования? – удивился я.
– Исследования ведутся и у нас, и за рубежом, – важно заметил Денис и достал смартфон. – Вон, смотри, как у нас в МГУ лабораторию оборудовали, в новом корпусе.
Он перелистывал фото одно за другим, с гордостью продолжая рассказывать:
– Сон – вообще перспективная тема. Про Российское общество исследования сновидений слышал? Корабельникова? Вейн? Ты загугли, много чего толкового по этой теме можно найти не только у эзотериков.
– Пошла научная тема, – подошёл к нам Вадим. – Значит, ты на ночь с нами, еретиками, остаёшься?
– Почему бы и не попробовать?
– Так СОС же антинаучно! По твоей логике, у нас всё равно не получится, – здоровяк подозрительно прищурился.
– Отсутствие результата – тоже результат, – сощурился в ответ Денис.
– Так, ребята, а ну попёрли пенки и матрас ко мне в комнату! – скомандовал Колян.
Я позвонил Катьке и сказал, что останусь у отца. Выслушав вежливое согласие, прикрывающее лёгкое недовольство, положил трубку. Нужно было собраться с духом и позвонить отцу.
Он взял трубку почти сразу и стал расспрашивать как у меня дела. Про Катьку и работу. Прежде он никогда не проявлял такого интереса, и у меня в голове потекли злорадные мысли, что вот, наконец-то я ему нужен, ага. Мачехи-то нету. Лидуни. Договорившись встретиться в воскресенье, мы попрощались. Я вернулся к ребятам, и мы доели пироги, ещё поболтав о ведьме. Меня удивило, что при научном подходе Дениса его не только терпят здесь, но и относятся вполне дружелюбно. Разве что Вадим иногда подкалывает. Потом я сообразил почему: парень говорил складно, быстро соображал и оказался просто кладезью техник.
На вечер он составил нам целую программу, чтобы повысить эффективность СОС. Сначала Оля провела для всех небольшое занятие по йоге, и я наконец-то узнал, что Катька по вечерам делает на своих тренировках. Гнуться и тянуться во все стороны мне понравилось. Оказалось, что я гибкий и могу хоть сейчас идти заниматься йогой, чего нельзя было сказать о Денисе. Вадим оказался не многим лучше, но не строил при этом страдальческое выражение лица. Казалось, небольшие пределы гибкости его не смущали, и он даже улыбался. Денис же скорее мужественно терпел всё занятие. Потом мы каким-то особым образом дышали животом, от чего всем стало жарко, и пришлось открывать окно.
И на десерт все уселись медитировать. Ребята закрыли глаза и сосредоточились на дыхании. А мне как новичку Колян сунул под нос какой-то камень, чтобы я смотрел на него. Созерцал, как он выразился, и старался ни о чём не думать. Это было отличной идеей, потому что стоило закрыть глаза, как начинало клонить в сон.
Камень был чёрным в серую крапинку. Сначала я со скуки разглядывал эти крапинки, честно стараясь сосредоточиться на них и расслабиться, но мысли, конечно, и не думали униматься. Особенно беспокоил предстоящий СОС: вдруг у ребят не получится попасть ко мне в сон? Или ведьма окажется сильнее.
Я перевёл взгляд на эзотериков и стал разглядывать их. Мысли потекли в другом направлении.
Здорово, что у них подобралась вот такая своя тусовка. Друзья с общими интересами. Когда-то в студенчестве мы тоже вот так собирались с одногруппниками из универа, кодили, обсуждали новые проги. Конечно, мы считали друг друга лучшими друзьям, думали, что впереди нас ждут великие свершения, открытия. Надеялись как минимум совершить прорыв в IT. А где теперь все эти ребята? Одни разъехались по разным городам, другие семью завели, детей, некогда им теперь. Кто-то активно зарабатывает деньги в престижных корпорациях. Сменили круг общения. Все пропали с горизонта. Большой мегаполис, много дел. Сейчас дружат с теми, с кем удобно, кто входит в круг интересов. С коллегами, например. Вот и остались у меня Макс да Борис Борода. Серёга с Димоном уволились, так с тех пор их и не видел, сто лет уже прошло.
А эти эзотерики… Такое ощущение, что их связывает нечто большее, чем просто общие интересы. Какая-то особая близость. Напоминает школьные годы. Вот точно! Такие тогда были друзья: с клятвами верности до гроба и страшными секретами. Мы тогда все мечтали, верили во всякое, не как эти эзотерики – в магию, а в понятия даже менее реальные в этом мире: верность, преданность, честность. А потом игры потихоньку закончились, и серые будни затопили и разрушили наши детские мирки. Может, эзотерики сохранили в душе какое-то другое мировоззрение и вместе с ним свои мечты? Наверняка они видят эту реальность совсем по-другому, представляют, как прокачаются и станут крутыми магами сновидений. А ведь самая лучшая и крепкая дружба – это, наверное, та, когда людей объединяют общие мечты.
Сработавший таймер заставил меня подскочить на месте. Я едва успел отвести взгляд от Коляна, который открыл глаза и попросил всех выходить из медитации. Ну надо же, кажется в своих размышлениях мне удалось отключиться от реальности и, главное, перестать переживать по поводу ведьмы.
Во время наших занятий Жора несколько раз угукал и сделал пару рейдов по коридору. Оля заявила, что птица чувствует предстоящее и пойдет с нами в СОС. Я хотел было заржать, но, посмотрев на Коляна, вовремя сдержался. Денис успел перехватить мой взгляд и хитро улыбнулся.
Да пофиг, во что они верят, лишь бы с ведьмой помогли разобраться.
Потом мы все повалились спать в Коляновой комнате. Девчонок он пустил на кровать, а нам достались тонкие туристические пенки и одеяла на полу. Я лёг на спину, стараясь следить за дыханием, чтобы поймать момент перехода. Но чёрная пелена накрыла меня и заполнила сознание, утянув в глубокий тяжёлый сон.

Глава 8. Совместное сновидение
Я маялся за партой и офигевал от этого дурацкого закона. Это ж надо было придумать – заставить всех доучивать математику. В школе!
Рядом со мной сидели ещё три десятка недовольных лбов и бурчали. Один паренёк вскочил на стул, привлекая внимание.
– Требую положить конец тирании математички! Хватит это терпеть! Мы должны восстать против школьного гнёта.
Класс поддержал его нестройными криками, кто-то даже кинул учебник в угол. Учебник недовольно пискнул, расправил страницы-крылья и с жалобным криком вылетел в окно.
– Отпустите их! Пусть летят в тёплые края! – завопил со стула доморощенный революционер.
Я радостно подкинул учебник, и тут вошла она. Математичка. В строгом костюме кислотно-розового цвета, облегающем внушительный бюст, зеркальных очках-каплях и в военной фуражке. Стройные ноги, едва прикрытые мини-юбкой, казались невероятно длинными из-за высоких каблуков. Но стояла она в такой обувке уверенно и твёрдо, как прапорщик на плацу.
Учебник хрипло каркнул и уселся к математичке на плечо.
– Шевцо-о-о-ов! – заорала училка, тыкая в меня указкой. – Это вообще что-о-о?!
Парень со стула сразу куда-то делся, класс притих. Все повернули головы ко мне.
– А я чё? Я вообще…
Вот ведь мутят воду некоторые, а потом отдувайся.
– Ты – самый негодный ученик! Неспособен к самодисциплине, пойдёшь дворником работать! Уборщиком!
– Да я уже сисадмином работаю же, – попробовал возразить я. – Бауманку закончил.
– А с работы тебя выгонят! Все знают, что ты там ничего не делаешь. Халявщик!
– Квашня! – каркнул учебник с плеча училки.
Она выставила указку перед собой и начала медленно приближаться. Класс как вымер. Вот уроды, только что революцию хотели устроить, и на тебе!
Все смотрели на меня. А я – на указку. От одного вида направленного в лицо металлического острия тело сводило судорогой.
– Класс, в атаку! – неожиданно для себя закричал я и прыгнул в окно.
Краем глаза успел заметить, как ученики синхронно встали и набросились на училку.
Стекло разбилось легко, разлетелось в стороны, как картонка. За окном пышной зеленью бушевали тропические джунгли. Я упал на мягкую подстилку из трав, которая спружинила, как батут. На толстой лиане сидела, обхватив её крючковатыми лапами, сова. Она пару раз ухнула и склонила голову набок, уставившись на меня круглыми оранжевыми глазами. Впереди, оплетённые лианами, маячили какие-то развалины. Между ними темнел проход: узкий лаз, свободный от растительности. Туда я и кинулся.
Слева и справа тянулась древняя каменная кладка. А сверху нависал плотный зелёный потолок из лиан.
– А ну выходи, паразит! – раздался голос сзади. – Всё равно отца в школу вызову. Расскажу о твоих успехах! Если выйдешь сейчас, то, так и быть, он не узнает об этой выходке.
Училка. Ага, щас!
Я только прибавил шагу. Зелени становилось всё меньше, а стены поднимались всё выше. Под ногами чувствовался уклон. Кажется, коридор уходил под землю и превращался в тоннель. Но деваться было некуда, и я продолжил спуск.
На стенах появились факелы, закреплённые в металлических ободах. Мягкую травяную подстилку под ногами заменил камень. Я дошёл до места, где тоннель разветвлялся натрое. Похоже, он стал превращаться в лабиринт. Выбрав правый из ходов, я поспешил туда. За спиной цокали каблуки училки. Злючка приближалась.
Немного погодя этот тоннель разделился на девять, все уходили вглубь. Я остановился в замешательстве, не зная, куда пойти. Зловещие чёрные провалы привлекали не больше, чем возвращение к училке.
– Ах, вот ты где! – взвизгнул женский голос за спиной.
– Я больше не буду, – поднял я руки, сдаваясь. – Вы же не скажете отцу? Ведь получается, будто я сам вышел. Вот, уже не убегаю.
Вместо ответа училка крепко схватила меня за руку:
– Пошли быстрее. В лабиринт полезть его угораздило!
Вышли мы совсем не в джунглях и не рядом со школой, а на каком-то пустыре.
– Так что там насчёт нашего уговора? – спросил я, переминаясь с ноги на ногу.
– Всё в силе, ничего не скажу! – рассмеялась училка и достала указку, которая превратилась в крюк.
Чёрт! Это же Лидуня! Это сон!
Я и глазом не успел моргнуть, как металлическое острие вонзилось мне в живот.
Ведьма улыбнулась от уха до уха, слишком широко для человека. Её губы продолжали разъезжаться в стороны, обнажая кривые острые зубы. Глаза, обведенные черными кругами, запали и вспыхнули красным. Она открыла пасть и оглушительно рявкнула:
– А-ар-ар-ар-р-р!
От ужаса я заорал в ответ и проснулся.
Незнакомый обшарпанный потолок поначалу поставил меня в тупик. Только пару секунд спустя, обнаружив вокруг сопящие тела, я всё вспомнил. Эзотерики, блин.
В горле пересохло, я перешагнул через лежащих и пошёл на кухню, глотнуть воды. Ухитриться бы в такой темени найти стакан, да ещё чтобы тот оказался чистым! Деревья за окном едва пропускали отблески уличных фонарей.
Где включается свет, я не нашёл. Включил смартфон и пришёл в негодование. Четыре часа, блин! Четыре долбаных часа, а ведьма уже ткнула в меня крюк – что, теперь уже не поспать, что ли?! Хотя я не знаю, может ли она воткнуть за ночь ещё один. Может, пойти и хотя бы выспаться на сегодня с чистой совестью проигравшего?
– Ну, на фиг, пойду спать! – твёрдо сказал я вслух.
– Не спи. Она ещё воткнёт, – отозвался голос из темноты. От неожиданности я чуть не выронил телефон.
В дверях появился высокий сутулый силуэт, Рома.
– Достаточно одного твоего пробуждения, чтобы привязка закрепилась. Я видел, как она это делает, но пробиться к тебе не удалось. Словно кольцо из силы. Не могу. Извини.
Рома зябко передёрнул плечами и направился в коридор.
– Стой, – прошептал я, догоняя. – Ты куда?
– Домой, пора мне, – ответил Рома. – Я такси вызвал. Дверь закроешь за мной, там щеколда. И ещё, чтобы воткнуть крюк, ей надо, чтобы ты был осознан. Я видел это. Точно.
Он вышел в ночь, а я не стал его отговаривать. Кажется, этот странный парень и так сделал для меня слишком многое. Ночевать здесь даже мне, пока не приперло, было бы совсем не в радость. А этот, кажется, социофоб.
Сзади что-то зашелестело, и я едва не вскрикнул. Жора! Сова уселась на шкаф в прихожей, судя по белым потёкам на дверях, – излюбленное место. Теперь я смог разглядеть птицу получше. Большой же он! Перья красивые, прямо расписные. И черные брови над оранжевыми глазами, или, как это у них называется, уши?
– Угу-гу, – проворчал Жора и склонил голову набок, мигнув оранжевыми глазами.
– Помню я тебя, засранец, в джунглях. Хоть бы ведьму клюнул разок.
– Угуг, – согласился Жора, продолжая лупить глазищи.
Я пошёл на кухню, размышляя о том, часто ли такие совы, как Жора, встречаются. Я сам придумал его во сне, или это и вправду был он? Видел ли я до этого, что глаза у совы оранжевые, или нет? Неужели СОС всё-таки возможен?
Помучившись немного этими мыслями, я рассмеялся. Ко мне в сон приходит мёртвая ведьма, какие-то фрики со светящимися глазами, просыпаюсь со стигматами на теле и всё ещё сомневаюсь в возможности совместного сновидения, хотя творятся вещи и покруче. Ну не бред ли?
Первым в девять утра проснулся Денис. К тому времени я истребил уже всё съестное, что нашёл на кухне, начиная с остатков вчерашних пирогов и заканчивая последней печенькой со стола. Первую книгу Кастанеды я прикончил, и дальше пошло легче.
– Смотри, будет Кастанеда головного мозга, – пошутил Денис, прислонившись к косяку.
– Пофиг, теперь интересно хотя бы, – я махнул рукой. – А то так и помру, не зная трудов мастера. Ничего у нас не получилось.
Денис покачал головой и уселся напротив. Он вздохнул, собираясь что-то сказать, но я перебил его.
– Я уже решил для себя, что всё это существует: сновиденное пространство, ведьма и нападения. Вопрос закрыт. Всё происходит на самом деле, – я посмотрел на его озадаченное лицо. – Если тебе и теперь есть что сказать – говори.
Денис пожал плечами и поправил очки, на дне его темных глаз спряталась то ли жалость, то ли разочарование.
– Желаю тебе удачи в борьбе. Понятия не имею, как ты с этим справишься. Но надеюсь, что справишься. У каждого из нас свои враги, но победить их мы должны сами. – Он пожал мне руку. – Закроешь за мной дверь?
– Вы что, так и будете по одному уходить? – осведомился я.
– А кто ещё? А, Рома, наверное. Ему домой пора. А я на работу. Для науки нет выходных! Да мне и не в тягость, а в радость. – Денис направился в коридор, а я потопал следом за ним. – Вот в школу до боли обидно было ходить по субботам, когда все взрослые отдыхали. Кстати, представь себе, приснилось, что снова учиться надо. Математику пересдавать. И я, как идиот, сижу за партой в школе. Кошмар!
Я кивнул и промолчал. Денис тоже сделал свой выбор, и, как он правильно заметил, победить своих врагов мы должны сами. Вмешиваться в чужую битву у меня желания не было. Со своей бы справиться.
Дверь захлопнулась, и я остался один в захламленном коридоре. Хотелось тоже уйти куда подальше. Хотя бы за кофе, который у Коляна я так и не нашёл. А спать хотелось дико.
В комнате как раз заворочались, и я услышал приглушённые голоса.
Минут через двадцать Колян уже варил кофе. Да не какую-то растворимую дрянь, а настоящий, только что смолотый в визжащем старом агрегате, отдалённо напоминавшем кофемолку.
– Вряд ли продержусь так сорок дней. Она меня, конечно, осознала, и тут же выбила из сна для закрепления крюка. Не было времени, чтобы вынуть! – пожаловался я, разглядывая красное круглое пятно посередине живота: будто отлежал или натёр чем, но с четырёх утра так и не прошло. Как и первый круг на груди. Стигматы.
– В мире нет силы, которая могла бы гарантировать, что проживёшь следующие десять минут. – Вадим устроился на табуретке и взирал оттуда с суровым видом. – Ты можешь умереть от рук мачехи, а может, тебя зарежет какой-то наркоман в подъезде. Никто не знает, когда оно всё закончится.
– И что же посоветуешь? – Сначала я хотел ответить что-то колкое, но, передумал.
– Сосредоточиться на борьбе за свою жизнь, вместо того чтобы переживать по поводу того, что может случиться, – серьёзно ответил здоровяк.
Оля и Вадим от кофе и еды отказались. Попили воды и ушли на утреннюю йогу в какой-то центр. Я вспомнил, как он вчера корячился на полу. Нет, всё-таки с такой комплекцией гнуться во все стороны и скручиваться в узел не получится, как ни старайся. И вообще, девчачье это занятие – йога.
Лея устроилась на подоконнике, раскурила первую за утро сигарету и стала меня успокаивать:
– Ну, не получилось, но это не повод отчаиваться. Правда, если Ромка сказал, что в сон к тебе попасть нельзя, то, значит, так и есть. Он в этом соображает. Самое главное, что ей надо осознать тебя, перед тем как воткнуть крюк. Есть шанс выдернуть его и сразу свалить.
– Бывает. Расслабился, воин, – присоединился к Лее Колян, приглядывая за кофе в старинной медной турке. – На нас понадеялся. Вот и уснул крепко. В следующий раз осознаешься сам.
– Есть ещё вариант с защитой, – задумчиво изрекла Лея. – Под крыло к эгрегору.
– Кому-кому?
– Эгрегору. Не знаешь, что ли? – девушка округлила зелёные глаза. – Коль, он не в курсе?
– Я же говорил, новичок. Объясняй ему теперь, что это такое, – хитро улыбнулся Колян, разливая ароматный кофе по чашкам. – А идея годная.
– Эгрегор – это структура, – задумчиво начала Лея, намотав на палец золотистую прядь волос. – Как в физическом плане, так и в энергетическом. Всё, что привлекает людей какой-то идеей, можно назвать эгрегором. На тонком плане формируется полуразумная структура вроде сознания, которая обладает энергетическим потенциалом и волей. Так, Коль?
– Вроде того. Только спроси Андрюху, он что-нибудь понял?
– Не особо, – признался я.
Колян смешливо прищурился и отхлебнул кофе, а Лея слезла с подоконника, настроившись серьёзно.
– Давай на примерах тогда, – девушка уселась напротив, сосредоточенно разглядывая моё лицо. – Самые яркие примеры – это религии: буддизм, индуизм, христианство и так далее. Они собирают последователей здесь и имеют энергетическую силу. И объём этой силы зависит от числа последователей: чем их больше, тем сильнее эгрегор. Поэтому они могут давать своим служителям некоторые способности. Исцеление, пророческий дар, например.
– То есть все религии – это просто вот эти эгрегоры? – уточнил я. – Сила которых в вере людей?
– Не совсем, – не выдержал Колян. – Просто Лея привела сложный пример. Конечно, религия не только из эгрегора состоит. Есть ещё божества. Но эгрегор, да, присутствует. Везде, где есть идея, есть и эгрегор. Потому что скопление внимания людей – это источник энергии. И он не остаётся без хозяина. Пример попроще – «Эппл».
– Яблоки-айфоны? – удивился я.
– Разумеется, эгрегор, довольно мощный, но, правда, не магический. На самом деле коммерческие эгрегоры самые безопасные в этом отношении, они не стремятся захавать твой мозг или душу, только деньги, а если ты им верен, то продукция долго служит. И даже плюшки для сознания иногда есть. «Эппл», например, даёт своим фанатам фишку – тягу к новому, к прогрессу, путешествиям. Взгляд в будущее, если так можно выразиться.
Я вспомнил живчика Макса, который постоянно следил за новыми достижениями техники и любил путешествовать. В Сингапур вроде собирался. Но ведь есть и другие.
– Как насчёт силиконовых блондинок? – засомневался я.
Колян улыбнулся.
– Конечно, даёт не кому попало, а тем, кого зацепила сама идея, суть. Кто близок по духу. Можно всю жизнь ходить на йогу, чтобы поддерживать фигуру в тонусе, как на обычную физкультуру. Но только тем, кто согласен с идеологией эгрегора, он даёт развитие.
– Йога тоже эгрегор?
– Ещё какой, с божествами и хранителями знаний, – отозвалась Лея. – Подвязан отчасти на индуизм, отчасти на буддизм, но от того только мощнее. И он плюсовой!
– Какой-какой? – в голове у меня уже всё стало путаться, но я всё ещё старался не упустить нить.
– Плюсовой, – повторил Колян. – Эгрегоры плюсовые, когда ты получаешь больше, чем вкладываешь. Нейтральные, когда твой рост меняется скорее качественно, чем количественно. С какой отдачей пашешь, с такой и развиваешься. И минусовые, которые обирают тебя до нитки, иногда даже в материальном плане. Секты всякие, например.
– Ясно. То есть мне нужно попробовать вписаться в какой-нибудь эгрегор? – подытожил я. – Плюсовой желательно.
– Точно. Плюсовой и магический. Есть что на примете? – спросила Лея.
– Ты должен не просто отметиться там, а влиться в поток, разделить принципы и убеждения эгрегора, – заметил Колян. – Почувствовать идею. Чтобы эгрегор тебя защитил, у него должны быть причины. Лучше бы, чтобы ты был в нём давно. Как у тебя с религией, христианство?
– Нет, я атеист. И не крестили меня, отец был против, – я вздохнул. – Похоже, ни в чём магическом не задействован. Звала меня Катька на йогу. Надо было соглашаться.
– Это кто, Катька? – прищурилась Лея.
– Да девушка моя, – выдавил я и почему-то почувствовал себя неловко.
– Давно она занимается? – поинтересовался Колян.
– Да лет пять, наверное. Дома одна трава – вегетарианка на этой почве.
– Отлично! – Колян одним махом допил кофе и хлопнул чашкой по столу. – Сходи с ней на занятия. Через близкого человека подключиться в разы быстрее. А мы тебе в чат защитные мантры скинем. Будешь читать наяву и во сне.
– Хорошо, – я получил задание, и от этого стало легче. Когда не знаешь, куда идти и что делать, это гнетёт, обессиливает, а если есть хоть какой-то, пусть самый убогий план, почему-то сразу становится легче.
– У неё сегодня вечером занятия. Сейчас напрошусь.
– Погоди, – Лея соскочила с окна и устремилась в коридор. Вернулась она через несколько минут с колодой карт. Они были шире, чем игральные, и сама колода толще.
– Тяни, одну, – приказала девушка. – Левой рукой.
Я вытащил из середины колоды карту, и Лея бросила её на стол. В центре карты красовалась полуголая девушка с палками в руках, из углов на неё смотрели какие-то крокозябры.
– Это что, страстная любовь впереди? – пошутил я.
Лея недовольно сверкнула глазами:
– Это – Мир.
– И что теперь? – я постарался сохранить серьезное выражение лица.
– Слушай мир. Это поможет тебе. Мир тебя поддерживает.
– А как это?
– Ну ты как неродной, – вмешался Колян. – Карлоса плохо читаешь. Знаки, у него же описано. С другой стороны, это ещё и огромное энергетическое поле – наш мир, в котором мы живём, вселенная, которая направляет наше развитие. Она говорит с нами, только никто не слушает. Смотри и слушай.
Чувствуя, что эзотерическая каша у меня в голове начала закипать и полезла из черепушки, я попрощался с ребятами и заспешил домой. Уже на выходе меня поймал Колян и всучил пакет с маской.
– Чуть не забыл свой трофей! Держи! Вдруг поможет. Что сегодня-то не надел?
– На вас понадеялся, – проворчал я.
Колян махнул рукой.
– Эх, воин, в мире магии надеяться нужно только на себя. А остальное брать в расчёт. Целее будешь. Да и в реале тоже.
– Угу, – кивнул я и закрыл за собой видавшую виды дверь. Рассуждать у нас каждый горазд, а приспичило бы, как меня, посмотрел бы на того же Коляна или Дениса. Интересно, этот учёный сразу бы поверил в СОС или побежал бы к психиатру? С такими злорадными мыслями я вышел из провонявшего старьём и кошками подъезда. На гараже напротив кто-то нарисовал анимешное граффити: парень с черными волосами, развевающимися на ветру, сжимал в руках катану. По лезвию меча бежали синие всполохи, такие же ярко-синие, как и глаза этого аниме-героя. Внизу граффитист оставил подпись. Я подошёл ближе, чтобы разобрать сплетение угловатых линий, и прочитал: «Сражайся до конца». Слова походили на послание. Как там Лея говорила? Слушать мир? Проскользнула мысль, что это ребята могли нарисовать за ночь, но я её тут же отмёл: краска местами потрескалась, блестящий меч воина был заляпан грязью.
Значит, совпадение? Что ж, ладно. Я глубоко вдохнул. Надо взять себя в руки, успеть к Катьке и напроситься на йогу. Я зашагал по тропинке между гаражей, а маска в коробке побрякивала в такт.

Глава 9. Йогский эгрегор
Катькина йога начиналась в три. К моему приходу девушка как раз собирала сумку. Прямо с порога я заявил:
– Хочу ходить с тобой на йогу. Мне кажется, нам нужно больше времени проводить вместе!
– Ты не заболел, нет? – Катька изменилась в лице и потрогала мой лоб. – Или это после визита к отцу такое настроение?
– Отец просил передать, что ты прекрасная девушка, – вспомнил я наш разговор. Ещё я вспомнил про коробочку с браслетом, который забыл подарить Катьке. В кармане куртки так и лежит. Надо бы выбрать момент.
– Понятно, – в Катькином взгляде всё ещё скрывалась толика недоверия. – Ну хорошо. Я позвоню инструктору, спрошу насчёт тебя. Возьми спортивные штаны и футболку на первое время.
Я чмокнул Катьку в щёку и пошёл рыться в шкафу.

Йога-центр пропах ароматическими палочками, которые тут жгли, видимо, постоянно. В мужской раздевалке я столкнулся с парнем в лосинах и обтягивающей майке. Смотрелось настолько толерантно, что я даже не поздоровался в ответ, разглядывая этот прикид. И тут же пообещал себе, что ни за что такое не надену. Даже если впишусь в этот эгрегор по полной.
Занятия у нас вела стройная блондинка с убранными в пучок волосами. Я попытался припомнить, как правильно называть девушку-йога.
– Йожка, йогша… как там? – шепотом спросил я, раскатывая коврик.
– Йогиня, – Катька спрятала улыбку в ладонь и уже серьезно добавила: – Хватит паясничать.
Я состроил серьезную мину и принялся рассматривать народ вокруг. Радовало, что среди десяти практикующих я был не единственным мужчиной. Парень с другого конца зала поймал мой взгляд и грустно улыбнулся. Одет он был в расписные шаровары вроде тех, что я вчера видел на Оле. Нужно выяснить, где такие можно купить.
Наш тренер, то есть йогиня, попросила всех сесть и закрыть глаза для медитации перед занятием. Она взяла в руки поющую чашу, и по залу полился мелодичный звон. Меня тут же начало клонить в сон, и пришлось подглядывать. Иначе так и уснул бы сидя.
Всё занятие йогиня гнула нас в разные стороны, и у меня даже неплохо получалось. В отличие от того парня, который явно мучился здесь ради солидарности с подругой, я несколько раз заслужил похвалы нашей златовласой наставницы.
– А теперь ложитесь на спину, расслабляйтесь и закрывайте глаза, – объявила йогиня. Меня аж озноб пробил:
– Катька, мы что, спать будем?
– Типа того. Но спать нельзя. Надо расслабиться. Это самая важная часть, – ответила Катька громким шепотом.
– Я же усну!
– Ну, ничего страшного. Всегда на занятии кто-то да уснёт.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70547335?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ловушка силы Василиса Ветрова
Ловушка силы

Василиса Ветрова

Тип: электронная книга

Жанр: Героическая фантастика

Язык: на русском языке

Издательство: 1С-Паблишинг

Дата публикации: 15.04.2024

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: Ловушка силы, электронная книга автора Василиса Ветрова на русском языке, в жанре героическая фантастика

  • Добавить отзыв