Главная страница | Городское фэнтези | История одного похищения

История одного похищения
Татьяна Гончарова
В каждом человеке есть артефакт, который делает его, человека, уникальным. Главное, вовремя этот артефакт откопать. Или украсть. Восемнадцать лет я считала себя неудачницей, доверяла только любимой бабушке и пряталась от людей в книжных мирах. Вот любовь к книгам меня и подвела – в букинистической лавке я «спасла» странное яйцо от алчных покупателей… И понеслось: исчезающие шкатулки, семейные тайны, призраки, магия и, конечно же, он.

Татьяна Гончарова
История одного похищения

Глава 0. Семён
Вы знали, что свеженапечатанная книга пахнет спящим драконом? Тёплое, еле слышное дыхание, склеенные ресницы-листы и загадочный характер. Ведь пока ты не разбудишь дракона, не узнаешь – сожрёт он тебя или позволит набить карманы золотом. Хоть это-то вы знаете? Что драконы охраняют золото?
Про книги, положа лапу на сердце, я сам узнал совсем недавно, когда Алиса притащила домой авторские экземпляры её, только что напечатанного романа. Она кричала, как чайка, танцевала, как бегемот, а я нюхал эти тёплые кирпичики и урчал. От удовольствия и для пользы. Когда драконы урчат, богатство множится, знали? А я очень хотел, чтобы книга хорошо продавалась. Так хорошо, чтобы напечатали ещё. И ещё.
Я упоминал, что книга про меня? Нет? Странно, это же самое важное. В ней, конечно, есть и про принца и бедную девушку, про любовь, про страшные чары, но это всё ерунда и сказки. Главная и самая правдивая часть там про меня – дракона Саймона. Хотя про ведьм тоже не всё выдумки – одну из них Алиса имела неосторожность иметь в близких родственниках. Да и с бабушкой по маминой линии не всё чисто… Тьфу ты, отвлёкся, так вот – самые интересные главы про драконов, остальное можете перелистывать смело.
Особенно про то, как я спас принцессу и зажарил принца. Ну вот, проговорился. Хорошо хоть без всех подробностей вы всё равно ничего не поймёте – так что читайте роман и наслаждайтесь. Поверьте, есть чем. Я, конечно, хотел, чтобы повествование шло от первого лица – моего, но и так тоже хорошо: есть главы от лица главной героини, а бо?льшая часть – голос с небес. То есть, от автора. Который всё про всех знает. Кто куда пошёл и что подумал. Очень удобно и находчиво. Нет, именно находчиво: смыслы находятся сразу и не надо бегать по книге в поисках вчерашнего носка.
Крылья чешутся рассказать пару-тройку эпизодов, но воздержусь. Скажу только, что это последняя глава, которую запихнули первой. То есть, вы уже знаете, что роман Алиса написала и его напечатали. Если это всё, что вас интересует, то смело закрывайте книгу и идите. А остальных, более дотошных читателей я приглашаю совершить путешествие с начала истории, в которой вы узнаете, откуда взялся в городе Неяженск магический дракон, что существуют настоящие ведьмы, и не всё всегда так, как кажется. А ещё поймёте, что всё будет, как будет – ведь ни разу так не было, чтобы никак не было. Или как-то так…

Глава 1
В Неяженске всё шло своим чередом. Люди рождались, сдавали экзамены, создавали семьи и рожали новых людей, чтобы всё шло своим чередом. И так было почти всегда. Ключевое слово – почти. Ведь если бы не существовало исключений, то и рассказывать было бы нечего.
Итак, в Неяженске, в отдельно взятой среднестатистической квартире, одна, в общем-то, неплохая, но очень затурканная бытом и работой, мама выносила мозг своей симпатичной, но, по мнению матери, совершенно бестолковой дочери, которая умудрилась не набрать положенных баллов для поступления в институт.
– Алиса, – устало и уже без особых эмоций, которые подрастерялись за предыдущие сорок минут беспрерывного монолога, вопрошала мать к дочери, – Алиса, поняла ли ты хоть что-то из того, что я только что тебе сказала? Алиса?
– Мам, – встрепенулась та самая Алиса, которая, в свою очередь, успела задремать под канонаду нелицеприятных эпитетов, смешанных со страшными пророчествами и душещипательными жалобами матери, – ну… Это… Да. Всё поняла, осознала и впредь обещаю…
– Что? Что ты обещаешь? Хорошо учиться и не позорить мать своими выкрутасами в школьных сочинениях? Поздно – школа закончилась, – мать торжествующе, словно поймала Алису на вранье, припечатала её констатацией непреложного факта и усилила этот факт тыканьем в дочь указательного пальца.
– Подумаешь, – Алиса отодвинула от себя палец, как будто это было дуло пистолета. – Ни я первая не поступила. И вообще, где экономика, а где я? Я – писатель! У меня с седьмого класса заказы на статьи, посты, рекламные объявления. А теперь, когда школа не мешает…
– А… так значит, школа тебе мешала, – от возмущения лицо матери пошло красными пятнами, – школа тебе, значит, мешала. Мешала, значит, школа. Очаровательно. А я не мешала? Работаю с утра до ночи. А ночью подрабатываю. Танцую как белка в колесе.
– Кручусь…
– Что?
– Правильно говорить: кручусь как белка в колесе. Ну, или мечусь. Танцует уж на сковородке… Или корова? – Алиса привычно полезла спрашивать тёзку в Яндексе, но вовремя остановилась, углядев, как мама скручивает в жгут полотенце. – Мама, успокойся. Я пошутила. Просто хотела разрядить обстановку.
– Мама, хм, мама… С сегодняшнего дня я для тебя Зинаида Петровна – раз. Два – будешь отдавать мне по десять тысяч в месяц со своей гениальной писанины на коммунальные расходы и питание. Три – бабкину квартиру выставляй на продажу и половину мне. Ясно? – три пальца и зло прищуренные глаза матери приблизились к лицу Алисы.
Про бабушкину квартиру – это был удар под дых. Свою бабулечку Алиса любила нежно и никак не могла свыкнуться с мыслью, что та умерла. Нет больше Нась-Вась, как звала бабушку маленькая, а потом и подросшая Алиса. И от этого "нет", хотелось плакать и спрятаться под одеяло. И, конечно, разговора о продаже квартиры быть не могло – бабушкино тридевятое царство отдать в чужие руки?
Убедившись, что умудрилась вогнать в ступор всегда строптивую дочь, Зинаида Петровна победно улыбнулась, отбросила полотенце, как знамя поверженного врага, и торжественно покинула поле боя. Жаль, что дверью хлопнуть не получилось – таковой на их малометражной кухне отродясь не было. Алиса скорчилась на табуретке и заплакала. Она в последнее время часто плакала. После смерти Нась-Васи поговорить по душам стало не с кем, не было даже кошки – мать терпеть не могла никаких животных. Алиса находила отдушину в слезах и буквах. Она либо читала, либо писала. Целыми днями. Поэтому и к экзаменам подготовилась плохо. Да и не хотела хорошо. Нужное количество баллов означало поступление на ненавистный экономический факультет. Цифры, б-р-р…
Квартира бабушки стала яблоком раздора между и так не очень-то ладившими матерью и дочерью. Зинаида Петровна считала, что Анастасия Васильевна должна была оставить квартиру ей, как наследнице первой очереди – дочери, а не внучке. И то, что последние лет десять она почти не общалась со своей старенькой матерью, не являлось аргументом. Плюс, точнее, жирный минус, общеизвестный факт: Алиса – бестолочь. А за огромную квартиру в старинном доме надо платить приличную квартплату, делать там ремонт и вообще… Что конкретно вообще, не уточнялось, но выразительно показывалось глазами: мол, старушка под старость совсем мозгами слабой стала.
Но против нотариально заверенного завещания не попрёшь. А Нась-Вась не поленилась и сделала всё по уму. На всякий такой случай в образе своей завистливой дочурки, которая всегда считала мать малахольной выдумщицей, плохо влияющей на неокрепший ум внучки. Теперь у Алисы была своя огроменная жилплощадь, небольшой и непостоянный доход и амбициозные планы. Девушка мнила себя в недалёком будущем известной писательницей, под дверью которой стоит очередь из дерущихся продюсеров и сценаристов. Эдакой Джоан Роулинг Неяженска.
Осталось только переехать. Ну и роман написать. В Алисином случае первое выглядело намного сложнее второго. Мать грозилась инфарктом, полицией и божьей карой. Во все три угрозы верилось плохо: здоровье у Зинаиды Петровны было, тьфу-тьфу, полиция вообще ни при чём, а в бога в их семье как-то верить не принято. Но Алиса с детства привыкла мать бояться, а защитницы в виде бабули уже не было. Однако этот последний демарш матери с тремя пальцами и требованием продажи наследства, наполнил Алису отчаянной храбростью. Она почувствовала себя настолько глубоко загнанной в угол, что страшнее было оставаться в нём, чем попытаться выбраться.
Твёрдое решение переехать сегодня же оторвало Алису от табуретки, высушило слёзы и придало бешеную скорость. Она металась по квартире Зинаиды Петровны, сбрасывая свои вещи в огромный мусорный мешок. Через пять минут он уже был полный и совершенно не подъёмный.
– Стоп, – сказала сама себе Алиса, – остановись. Дыши. Думай. Никто тебе не запретит забрать вещи потом. Наверное. Неважно. Возьми самое необходимое. А что у тебя самое-самое? Ничего. Паспорт и документы на квартиру. Даже зубная щётка твоя у бабушки есть. То есть, в бабушкиной квартире. Нет, глупая голова, зубная щётка в твоей квартире. В твоей.
Алиса не стала присаживаться перед выходом. На дорожку сидят тогда, когда хотят вернуться. Не в её случае, не в её…

Глава 2. Алиса
Читатель рождается читателем, чтобы читать. Писатель – писать. А не вот это вот всё: ранние подъёмы, походы на работу. Когда запищал будильник, мой организм проснулся вместе с надеждой: сейчас отключу писк и посплю ещё часок-другой. Ага…
Вместе с «ага» вернулись воспоминания. Прогулка по тропам Неяженска, которые не принято указывать в путеводителях. Заброшки, таращащиеся с подозрением на заблудшую пешеходку. Странным образом живой магазинчик в подвале потрёпанного двухэтажного особняка, торгующий старыми книгами и хламом…
Вот любовь к книгам меня и подвела. С тихим, но радостным поскуливанием, скатилась по ступенькам к входу магазина. Старичок, похожий скорее на нечто из ассортимента своей лавки, чем на продавца, разрешил мне взять любой предмет за покупку двух книг.
Фолианты, как высокопарно нарёк еле держащиеся в обложках истрёпанные листы их хозяин, стоили неприлично дорого. Но мне очень, очень хотелось купить хоть что-нибудь! Выбрала французский перевод сказки «Крошка Цахес» и миниатюрное издание «Принц и нищий». На большее денег у меня не хватило.
Оставалось выбрать что-нибудь… Этим что-нибудь стало яйцо. Но старикан упёрся и заявил, что яйцо единственное, его нельзя выносить из магазина. Плёл что-то о заклятии драконов, охране и нёс прочую околесицу. Явно любитель фэнтези. Я хотела яйцо. Из принципа. Чтобы выйти с ним на улицу и шарахнуть об асфальт. Чтобы этот чокнутый дед увидел, как сомнётся папье-маше, и мою гордую спину. Уговоры ни к чему не привели и я, в страшном разочаровании, ткнула пальцем в первую попавшуюся статуэтку, и собралась покинуть чокнутого старика, когда в лавочку ввалились двое.
Смысла описывать их наружность нет – мужчины как мужчины. На первый взгляд. Опрятно, но безлико одетые, гладко выбритые, но глаза… Как сканеры. Вжик – и осмотрели весь зал, вжик – и стоят возле яйца, буравя его взглядом. Я передумала уходить и прикинулась ветошью, которая рассматривает абажур рядом с яйцом. Покупатели, а то, что это именно покупатели, сомнений не было, бесцеремонно яйцо хватали, крутили, нюхали. Продавец им пел ту же песню, что и мне: нельзя, заклятие… Но мужчины внимания на старика не обращали, а бодро обсуждали возможность перепродажи артефакта.
Как только я услышала это слово – артефакт, то сразу почему-то решила, что дед не чокнутый. Магического, конечно, ничего здесь нет, но в яйце, скорее всего, кто-то есть. Живой. Объяснить свою логическую цепочку я не могу. Это как озарение. Со мной такое бывает. Я как будто вижу. И всё. Только говорить об этом никому не могу, мама с детства внушила мне, что это дурная кровь отца во мне бродит. При чём здесь отец? Я его даже толком не помню…
Ну вот, отвлеклась. Это тоже мне свойственно – уходить в дебри и петлять в них. Тем временем мужчины пришли к выводу, что если яйцо вскрыть золотой краской… Они так и сказали: вскрыть. Живодёры какие-то… Короче, вскрыть и продать за большие и настоящие деньги где-то там. Где именно я не поняла, да и не хотела понимать – в голове загорелась красная лампочка: спасать. Тем более что и продавец уже не так рьяно отбрыкивался от продажи, услышав про много нулей.
Что делать? Обычно в любой непонятной ситуации, я ложусь спать. И вуаля – во сне приходит решение. Согласна, метод не очень. В школе, например, никак не помог. Кто же даст тебе на экзамене поспать? Вот и сейчас, времени на сон не было, и я решила сыграть на самой распространённой общественной боязни – закатилась в приступе булькающего кашля. Я захлёбывалась и задыхалась, хрюкала, хваталась за горло и протягивала в мольбе руки к посетителям, которые в панике отступили за старинный сервант. Кашель вышел настолько правдоподобным, что старик кинулся куда-то вглубь дома, видимо, за водой. А я засунула яйцо в рюкзак, ещё парочку раз хрюкнула и покинула место преступления.
Скажете, что воровать плохо и меня должна мучить совесть? Совесть? Нет, эта функция в моём организме отсутствует, когда нужно совершить подвиг. Я бодро зашагала в сторону своего нового дома. Кстати, я уже говорила, что имею счастье обладать трёхкомнатной квартирой, доставшейся мне в наследство от любимой бабушки? Нет? Странно, сейчас только об этом и говорю. Сама себе. Больше некому. Друзей нет, от мамы со скандалом съехала… Ладно, потом подробнее расскажу, а пока я шагала и предвкушала, как поставлю яйцо в большую хрустальную вазу и… Не знаю, что «и».
«Эх, утро вечера мудренее!» – решила я, стараясь не думать, что это самое утро будет противно ранним, потому как необходимость на что-то жить вынуждает писателя-читателя устраиваться на работу. Яйцо пристроила на столе, себя на диване и в три секунды уснула.
И вот утро… Точнее – и вот орёт будильник. Ну и что, что пи-пи-пи. Ничем не лучше ежеутреннего крика моей матери: вставай, пора работать, приличные дети, а ты в дворники, стакан воды, под забором… А у меня работа такая, что не надо вставать ни свет ни заря. Пишу в своём ритме, но в жёсткие сроки. И получаю за это, между прочим, больше тружеников метлы на свежем воздухе. Меньше, конечно, чем мать в своей бухгалтерии, но… Кто на что учился. Или не учился.
Открыла ноутбук, пошарила глазами по объявлениям: тухловато. Взяла парочку заявок на промопосты, прототип лендинга и рерайт статьи на какую-то мутную тему. Негусто. Проверила почту. О, хоть тут что-то про деньги – пришло время роялти. Сколько там накапало за мои рассказы? Два косаря? Смеётесь вы, что ли? Как я буду в эти несчастные две тысячи запихивать квартплату за сто почти квадратов, питание хотя бы одноразовое и вообще…
– Гори огнём это писательство – в дворники пойду, – заорала я на всю комнату. И стукнула по столу, на вроде точки. Но ничего такого всерьёз не имела, а оно, как полыхнёт. Прямо из-под руки. Скатерть старинная, льняная. Синим пламенем. А я остолбенела, как дура, и смотрю на пламя, скатерть, на вазу хрустальную посреди огня и яйцо в ней. Стою и думаю: бабуля меня убьёт, бабуля меня убьёт, бабуля… Очнулась, побежала на кухню за водой – и кто только придумал такие длинные коридоры? Возвращаюсь, падаю на стул и пью воду.
«Какая же вкусная вода у бабушки из крана течёт», – думаю я и не смотрю на птичку. «Нигде такой вкусной воды не пила», – продолжаю думать и пить маленькими глоточками, и всё ещё на птичку стараюсь не смотреть. Но даже сквозь преломления в стакане вижу: сидит лысая, страшная и пар из ноздрей пускает. Я, конечно, в школе не по всем предметам хорошо училась, но что-то не припомню, чтобы у птиц такие большие ноздри были. И пар. Или это дым? Вода между тем закончилась и прятаться за стакан смысла больше не было.
– Привет, – это я так просто ляпнула, не в тишине же сидеть. – А кто костёр погасил? Или потушил? Всегда путаю. Я Алиса, а ты?
– Саймон, – от неожиданности стакан я, конечно же, уронила. Мама всегда говорит, что такую растяпу ещё поискать. Но кто бы ни уронил?
– Ой, – глубокомысленно изрекла, потому что догадалась, – ты же попугай. А лысый из-за огня? Сгорели пёрышки?
– Нет, – птица сделала обиженные глаза. Вот бы никогда не подумала, что у пернатых такая богатая мимика. – Не попугай я. Дракон. Дракон Саймон. Я сейчас обсохну и буду пушистым.
– Чтобы мне всю жизнь на кефире сидеть, – видимо, я ещё не проснулась, и мне снится сон. Сейчас я себя ущипну и проснусь. – Ай!
– Странная вы, Алиса, девушка. Одеты странно, волосы лохматые… И зачем вы себя ущипнули? – дракон так участливо посмотрел на меня, что захотелось поднять стакан и запустить в этого лысого Семёна. – Хотя… Возможно. Маловероятно, но, судя по всему…
– Ты, Сёма, сейчас с кем разговариваешь? – ещё не расставшись с мыслью, что это сон, решила вести себя слегка нагловато. В обычной жизни я себе такого не позволяю, сказываются годы материнского террора, вследствие которого предпочитаю ипостась серой, мягкой и беззубой мыши. Ой, опять отвлеклась. – С кем, говорю, ты такими многоточиями общаешься, Семён?
– Семён? О, интересная вариация имени. Се-мён. Сай-мон. Мне нравится. А мы с вами уже на ты? Тогда расскажи, куда это меня занесло вылупиться? Всегда с этим сложности. Видишь ли, Алиса, драконы рождаются с памятью всех предков, но сразу в настоящем разобраться не могут. Нам нужен проводник. Как мне кажется, могу, конечно, ошибаться, мой проводник – это ты. И это прекрасно! Женщины лучше мужчин справляются с выращиванием драконов. Нас ждут великие дела. А кто в этом замке живёт ещё? А скоро ли подадут обед? Где моя спальня? А…
В священном ужасе и восторге смотрела я на это чудо природы или чего-то там, не знаю чего. Так быстро и в разных направлениях в моём окружении говорить умела только я. Дракон всё открывал и закрывал пасть, а я смотрела на него и думала: блин, и рассказать-то никому нельзя.

Глава 3
Весь день Алиса и Семён рассказывали друг другу истории из своей жизни. Точнее, только из Алисиной – у Сёмы своей ещё не нажилось. Зато у дракона была память предков. Они были так увлечены рассказами и только к вечеру обнаружили, что голодные, а в доме шаром покати. Нет, конечно, в шкафчиках стояли какие-то крупы, но разве это еда? Алиса решила закатить пир горой в честь нового друга. Тем более, единственного.
Минут через сорок курьер доставил праздничный ужин: пиццу, картофель-фри, пепси-колу и острые куриные крылышки. Алиса накрыла стол, разделив на две зоны – сервировку и посадочную площадку для дракона. Широким жестом: прошу к нашему шалашу – довольная Алиса возвестила начало трапезы. Семён долго нюхал то одно блюдо, то другое…
– Блин, ты, наверное, такое не ешь, да? – Алиса не просто выглядела расстроенной, она была раздавлена своим легкомыслием и непрактичностью: истратила последние деньги и не погуглила пищевые привычки драконов. – Только вот принцев, гномов или сочных альпийских ягнят у нас в городе всё равно нет.
– Не расстраивайся, Алиса, я быстро привыкну к твоей пище, а пока налей мне воды и, если умеешь, свари кашки пожиже, – дракон застенчиво улыбнулся.
– Вот ещё! Конечно, умею. Каши так каши. Жидкой так жидкой. Без сахара и масла – потому что нет, а крупы и воды – завались, – Алиса деланно бодрым шагом пошла на кухню.
Она совершенно не представляла, как варить каши для новорождённого дракона. Как вообще их варят? В её картине мира, сколько она себя помнила, были только бутерброды, пицца и праздничное блюдо – макароны с полуфабрикатной котлеткой. Школьная столовка не считалась, туда ходили только за компотом и пирожками. Бабуля кормила Алису в основном сказками и блинчиками. Тоже, кстати, магазинными – Нась-Вась терпеть не могла всю эту бытовуху, и сама питалась дома только чаем с шоколадными пряниками. А если старушке требовалась основательная подзарядка, то шла в уютное кафе неподалёку.
Алиса выбрала из бабулиных запасов пачку, на которой была самая простая инструкция – насыпать, заварить, три минуты подождать. Идеально. Ещё через пять минут дракон, придерживая лапой небольшой тазик, вылизывал последние крошки и урчал от удовольствия. Вода ему тоже понравилась. Видимо, геркулесовые хлопья и вправду полезные, так как после ужина из Семёна полезли идеи, как поправить их финансовое положение – Алиса, пока изучала рецепты на кашах, в двух словах обрисовала простую и печальную картину своего материального тупика.
– Пока я ещё слишком молод и не владею необходимыми магическими навыками, можно просто напада?ть на соседей и отбирать у них избыточные ресурсы, – Семён кончиком крыла рисовал римскую цифру один на холсте из пыли на старинном секретере, удобно устроившись пузиком на резной шкатулке.
– Не вариант. Излишков у наших соседей точно нет, да и уголовное наказание за разбойное нападение – сомнительное удовольствие.
– Ладно, – в пыли начала проскрёбываться двойка, – можно без грабежа обойтись. Давай устраивать представления на ярмарках. Ярмарки-то у вас хоть есть?
– Есть. Носки, трусы и прочий непрочный, но и недорогой ширпотреб для наших малообеспеченных соседей там продают. Не вариант – тебя отберут в тот же день. На опыты.
– Не знаю, кто такие опыты, но кажется, что мне это вряд ли понравится. Можем тогда удачно выдать тебя замуж или продавать что-нибудь ненужное, – на пыльной глади Сёма начертил тройку и четвёрку.
– Что бы продать что-нибудь ненужное, нужно купить что-нибудь ненужное, а у нас… Точно, – Алиса так резко вскочила, что испуганный дракон мгновенно переместился с секретера в подушки на кресле-качалке. – Точно. Ты – гений. У нас же целая квартира старинных вещей. Можно дать объявление. А что-то предложить на реализацию по антикварным лавкам.
Алиса выудила дракона из подушечной норы и поцеловала в кончик носа. Дракон ласково дыхнул на девушку тонкой струйкой тёплого пара. Они тут же начали ревизию квартиры на предмет первого лота их будущей безбедной жизни. Так как ни у кого из них опыта торговли не было, решили остановиться на чём-то небольшом. Книги было жалко, чайная пара тончайшего фарфора – память о бабушке…
– Вот, нашёл, – дракон сидел на туалетном столике Нась-Васи и аккуратно дышал на маленькое, богато инкрустированное зеркальце.
Алиса сфотографировала на телефон в нескольких ракурсах их первый лот и выложила объявление на Авито. Она не стала мудрствовать, а написала просто: почти волшебное старинное зеркальце, доставшееся по наследству от королевы эльфов. Они ещё смеялись над этой детской шуткой, когда раздался звонок телефона.
– Да, давала, да, ещё не купили, – Алиса скорчила удивлённо-забавную рожицу. – Сегодня? А не поздновато? А-а, уезжаете… Ну, ладно, приходите сейчас. Пишите адрес: Липовая 3, корпус 7, квартира 1. Да, да, все так шутят – тройка, семёрка, туз. Да, до встречи.
– Про шутку не понял, но не кажется ли тебе, что для визита мужчины в апартаменты юной особы время непозволительно неурочное? – дракон склонил голову направо и вопросительно поднял левое ухо.
– Семён, говоришь, как моя бабушка. Ты совершенно случайно не её реинкарнация? – засмеялась Алиса. – Надо придумать, куда тебя скрыть так, чтобы и скрытно, и на виду. А?
Минут тридцать они то пытались запихнуть Сёму в вазу, то прикрыть кружевной салфеткой. Была даже идея не прятаться, а просто застыть чучелом. На «чучело» дракон слегка обиделся и даже отвернулся. И увидел идеальное место – коричневый пузатый буфет с дверками из стекла цвета тёмного рубина. Идеально!
– Идеально, – выслушав идею, повторила его одобрение Алиса. – Ты будешь видеть всю комнату, а твой силуэт сквозь тёмное стекло можно будет вполне принять за супницу.
На супницу дракон обидеться не успел – раздалось кваканье дверного звонка. Алиса мгновенно впихнула Семёна в буфет, автоматически закрыв дверцу на изящный ключик, торчавший в маленьком замочке, и пошла в прихожую. Через мгновение дракон уже наблюдал, как в гостиную, жадно и цепко оглядываясь, входит мужчина какого-то никакого вида.
– Вот, собственно, зеркальце, – Алиса протянула позднему визитёру изящную вещицу.
– Отлично, отлично, – покупатель толком даже не взглянул на то, за чем пришёл. – А что ещё у вас есть? Я так понимаю, наследство не ограничивается этой безделушкой?
– Ну, – нерешительно протянула Алиса: ей что-то разонравилась идея таких поздних торгов, – ну, я ещё не разбирала… Просто вот… деньги… понимаете?
– Понимаю, понимаю, очень даже понимаю, – как-то странно, словно задыхаясь, ответил мужчина и начал оттягивать воротничок рубашки. – Душно у вас что-то, воды с ложечкой сахара не дадите? Только растворите сахар полностью, хорошо? И воду попрохладнее, пожалуйста.
Алиса указала посетителю на стул и вышла в кухню. Растворить сахар в холодной воде оказалось не так просто и быстро, а когда девушка вернулась, то обнаружила, точнее – не обнаружила ни покупателя, ни зеркальца, ни бабулиных украшений в распахнутой шкатулке. Семён громыхал в буфете.
– Ты зачем меня закрыла? – исходил праведным паром возмущения, освобождённый из заточения дракон. – Я бы ему показал. Я бы его испепелил, как пасхального зайца, как…
– Кролика.
– Что? – Семён перестал пыхтеть и приземлился на стол.
– Пасхального кролика. Интересно, много кроликов испепелил твой род, раз у тебя родилось такое сравнение? И зачем они их пепелили? Что от бедных кроликов оставалось тогда: зубы и ногти?
– Алиса, очнись. Какие кролики? Тебя обокрали. Что ты делаешь?
– Звоню в полицию. У нас так принято, когда тебя грабят. Или, правильнее, у тебя грабят? Или так вообще не говорят? Надо уточнить… Алло? Я зачем звоню? Ах да! У меня украли зеркальце. Ну, почему только? Ещё старинные украшения. Сколько? Не знаю, шкатулка большая. Пару килограммов, наверное. Ага, записывайте: тройка, семёрка, туз. Ой, извините: Липовая 3, корпус 7, квартира 1. Ждём. То есть, жду.
Время до приезда полиции Алиса потратила на уговоры Семёна – он ни в какую не желал прятаться. Никакие доводы об отсутствии драконов в современной природе, в общем, и в Неяженске, в частности, Сёму не убеждали. Пока Алиса не догадалась заплакать. Дракон, как оказалось, совершенно не выносит женских слёз. Это такое семейное проклятие со времён принцесс. Он выпустил пару колечек пара в знак несогласия и встал на полку за рубиновой дверцей.
– На ключ не закрывай, – попросил дракон, – мало ли что.
– Да что может случиться? Это же полиция. Они как… как рыцари. И должны нас охранять, – попыталась отшутиться Алиса.
– Вот-вот, рыцари. От рыцарей чаще всего неприятности и происходят. Вот однажды… – что произошло однажды, Семён рассказать не успел, в дверь позвонили.
Алиса приложила палец к губам, призывая дракона к тишине, и пошла встречать полицию. Она распахнула дверь и замерла: на пороге стоял принц из девичьих снов. Высокий, аристократически бледный брюнет с потрясающе зелёными глазами. Его красные, чуть излишне тонковатые губы что-то говорили, но Алису словно пыльным мешком накрыло – она стояла столбом, широко открыв глаза и рот. И любовалась принцем.
– Полицию вызывали? – принц в тёмно-синей форменной рубашке тряс перед лицом Алисы удостоверением и, видимо, уже терял терпение. – Вызывали полицию? Оперуполномоченный Антон Сергеевич Сергеев.
– Антон… Сергеевич, – Алиса усилием воли возвратила себя на порог квартиры, – очень приятно. Алиса. Генриховна. Да. В том смысле, что вызывали. Ой, что это я вас перед дверью держу. Заходите, пожалуйста.
Когда Семён увидел, как Алиса, краснея и не поднимая глаз, ввела в гостиную полицейского и начала путанно и многословно скакать в рассказе о происшествии с пятого на десятое, то подумал: ага, а вот и рыцарь – жди беды.

Глава 4. Алиса
То самое чувство, когда все мечты детства в одной коробочке на блюдечке с голубой каёмочкой. Он стоял передо мной, как… Как… Господи, почему в голову в такие моменты лезут только кони? Нет, он был совсем не похож на копытное, хотя ноги вытер с таким грохотом, словно подкован на все четыре из двух. И форма на нём сидела идеально, как седло на арабском скакуне. Да, блин, откуда взялся весь этот ипподром? Алиса, очнись и веди гостя в гостиную. И чай предложи. А ещё руку и сердце.
Я выдавила из себя радушную хозяйку с милой, надеюсь, что с милой, улыбкой. Хотела слегка присесть в реверансе, но вовремя передумала. Какой гость? Какой чай? Меня ограбили, а это вовсе не принц, а совсем даже наоборот. Что наоборот, я додумать не успела, потому как оперуполномоченный Сергеев Антон Сергеевич начал в нетерпении рыть копытом. Ну вот опять…
– Проходите, пожалуйста, на место преступления, – голосом придушенного котёнка промямлила я. Ну почему, когда рядом он, мне надо так глупо мяукать? Я сержусь на себя и от этого становлюсь собраннее и, местами, солиднее и басовитее. – Готова дать показания.
– Девушка, какие показания? Где вы видите допрос? Давайте просто побеседуем и выясним, есть ли вообще состав преступления или вам всё померещилось, – принц, то есть Антон Сергеевич вёл себя как-то не по-рыцарски. Как он может подозревать меня… Подозревать… Короче, ничего мне не привиделось. Что я ему и продемонстрировала.
– Вот, – торжествующе предъявила ему под его прекрасный нос разорённую шкатулку. – Вот, смотрите, своими зелёными глазами.
– И что я должен увидеть, наблюдательная вы моя, – ухмыльнулся оперуполномоченный и посмотрел на меня с интересом.
– Нет ничего, – для убедительности я демонстративно пошарила в шкатулке и показала пустую руку.
– А был ли мальчик? – не менее прекрасные чёрные брови встали на высоком, бледном лбу домиком.
– Какой мальчик? А… Горького я как-то не очень. При чём тут мальчик вообще? Здесь лежали драгоценности. Бабушкины. Много.
– А кто может это подтвердить?
– Я, – настроение упало ниже точки замерзания. Кстати, точку я эту так и не запомнила и вообще по физике у меня была тройка. Или точка из химии? Впрочем, без разницы – по химии у меня тоже тройка. Зато по литературе и русскому языку – круглые пятёрки, но это в данной ситуации тоже роли не играет. На чём я остановилась? Ах да – настроение упало. Подтвердить наличие пропавших вещей могу только я и вор. Жидкие хлопки, занавес закрывается, пьеса провалилась.
– Никто не может, – я резко захлопнула крышку шкатулки. – Спасибо за визит, я вас больше не задерживаю.
– Это я вас, девушка, не задерживаю. За ложный вызов. Вот моя визитка, – Антон Сергеевич положил беленький прямоугольничек на стол, – звоните, если что.
Оперуполномоченный Сергеев бодро прогарцевал к двери и вышел. Из квартиры и боюсь, что и из моей жизни. В печали присела я на обувницу и тут же свалилась с неё, испуганная телефонным звонком. Ну, что ещё в ночи грядущей меня должно ошарашить?
– Слушаю, – рявкнула я, даже не посмотрев на номер наглого абонента.
– Алиска? – голос был вроде знаком. – Алиска?
– Крыска вам Алиска, а я Алиса Генриховна. И слушаю вас ровно минуту, потому что через 60 секунд превращусь в тыкву, – громко и чётко проговорила я в трубку и зачем-то показала язык.
– Ну ты, коза, даёшь! Не зря мать твоя всем рассказывает, что ты чокнутая, – хохотнул до боли знакомый женский, противный и до сих пор мною неопознанный голосок. – Не узнала? Богатой буду, в отличие от тебя. Дело есть. Мамаша твоя всем жалуется, что ты в наследство хоромы получила, а с ней не делишься. Пусти пожить. Ты же теперь невеста с жилплощадью, не жмись – поделись.
– Уважаемая. Наверное. И, видимо, знакомая, представьтесь уже наконец, чтобы мы могли продолжить эту совершенно бесполезную беседу, – еле сдерживаясь проговорила я.
– Марта я, ты чё? Мы с тобой мамнадцать лет на одной площадке росли.
– Марта? Марта? – я захлебнулась от возмущения: мне среди ночи звонит мой детский кошмар и просит приютить?
– Заело тебя, что ли, Алиса Греховна?
– Генриховна, – на автомате поправила и тут же куснула себя за язык: зачем? – Слушай меня внимательно, Марта. Ты меня терроризировала с младых ногтей, шагу без подножки ступить не давала, а теперь просишься ко мне пожить? Иди ты, Марточка, к котам на помойку. Спокойной ночи.
Я скинула звонок, не став слушать проклятия, посыпавшиеся на меня из рога нецензурного изобилия словарного запаса соседки. Помогла выбраться Семёну из наблюдательного шкафчика и протрубила «утро вечера мудренее», оборвав все попытки Сёмы обсудить принца и бабу-Ягу. Дракон расположился в той самой вазе, которая послужила ему родильной палатой – свернулся клубочком, как котёнок, и через секунду захрапел, выпуская из ноздрей пар колечками. Позавидовав такой скорости отключения, я ещё порядком покрутилась в кровати, представляя различные варианты развитий наших отношений с Антоном. Заснула на моменте выбора института для нашего сына.
– Пора, красавица, проснись: открой, сомкнуты негой взоры, – такой побудки у меня ещё не было. Истерические крики матери, пищание будильника, предусмотрительно поставленного в другой конец комнаты, но декламирующего пушкинские строфы дракона – такого нет, не было.
– Семён, признавайся, ты – собака? – я открыла один глаз.
– Нет, – растерялся дракон и выронил из правой лапы томик стихов.
– Значит, выгуливать тебя не надо. Зачем ты меня тогда разбудил ни свет ни заря? – закрыла я глаз и натянула на голову одеяло.
– К-какой заря? – Сёма спикировал мне на спину мешком картошки и попытался заглянуть под моё укрытие. – Солнце в зените. Извольте, барышня, выбраться из берлоги и заняться поиском пропитания. Хотя бы для меня – драконам необходимо правильное питание.
– А людям, думаешь, правильное питание не нужно? – обречённо вздохнула я и героическим усилием воли вынула одну руку из-под одеяла. – Дай мне пять минут и телефон. Он на столе.
Дракон хоть и не собака, но просьбу мою выполнил не хуже лабрадора, носившего в зубах рюкзак моей бывшей одноклассницы. Но и не лучше: весь чехол Сёма знатно обслюнявил. Скользкий телефон оказался весомым доводом для приведения меня в вертикальное положение: я потащилась на кухню за салфетками. Заодно поставила чайник на плиту и провела тщательный анализ запасов. Долго дракон протянет на одних кашах? Он что-то говорил о быстрой приспособляемости к условиям… Ага, с моими доходами ему придётся привыкать к трёхразовому питанию: понедельник, среда, пятница.
– Сём, а в твоей памяти предков случайно нет каких-нибудь простых рецептов типа «по щучьему велению»? – спросила я, печально помешивая геркулес в кипятке.
– Не очень понимаю про что ты, но чувствую, что это какой-то фольклорный юмор, да? Некоторые магические способности я, конечно, получил по наследству, но ещё не знаю какие. И вряд ли они относятся к кулинарии. Могу предложить… – Семёна перебил звонок телефона.
– Алло. Да, давала. Нет, дома не показываю, давайте встретимся в кафе на Садовой. Да, «Чайка». Хорошо, в семь мы, то есть я буду там, – я закончила разговор и продолжила помешивать кашу, не обращая на приплясывающего от любопытства дракона. Эх, не получится из меня актриса: не умею держать паузу. – Сёма, у нас сегодня будут деньги. Звонил покупатель, встреча…
– В семь, в «Чайке», – закончил за меня Семён. – Не боишься, что это опять будет вор? И что ты ему понесёшь? А как туда пойду я?
– Шкатулку, он хочет шкатулку. Я специально такое людное место выбрала. Ты не пойдёшь и не делай такое лицо. Кстати, у драконов лицо или морда? Судя по палитре эмоций – лицо. Вот и не куксь его. Блин, каша пригорела…
Оставшийся день мы с Семёном производили ревизию моего наследства. Вещей, которые можно было бы выставить на продажу, набралось вагон и маленькая тележка. Решили отнести их в бабушкину спальню – всё равно я пока была не готова пользоваться этой комнатой полноценно. Дракон смешно цокал языком на каждый откладываемый раритет и рассказывал какую-нибудь историю с похожим предметом.
– Семён, ты так интересно рассказываешь, что хочется за тобой записывать. Может, пойдёшь ко мне в соавторы? – спросила я почти серьёзно после его очередной байки. – Представляешь, как удивится мир, когда узнает, что писатель – настоящий дракон?
– Тебя, Алиса, не поймёшь, – развёл крыльями Сёма, – то ты в шкаф меня запираешь, то хочешь мировой знаменитостью сделать.
– Сильно-то губы не раскатывай, до знаменитостей нам с тобой ещё ой-ё-ёй. И вообще, мне уже пора собираться на встречу. Два часа всего осталось.
– Всего? И ты собираешься сто восемьдесят минут собираться? Вроде говорила, что кафе неподалёку?
– Чего бы ты понимал в женских сборах, – вздохнула я и поплелась мыть голову.
Причёска и макияж много времени не заняли. Волосы у меня обычно в двух вариантах прибывают: распущенные лохматые и распущенные прилизанные. Первые чаще. Я не специально, правда. От всяких там заколочек и резиночек жутко болит голова. Но мама говорит, что это во мне папа беснуется: вечно у него всё в бардаке. Ну не знаю… Точнее, не помню, он нас в раннем детстве бросил. Моём, конечно. Думаю, что сбежал он от вечно нудящей жены, а не от меня, хотя мама говорит, что ребёнком я была несносным. И выросла не лучше… И лохматая. В общем, волосы я тщательно расчесала, а губы намазала гигиеничкой, другой помадой пользоваться мама не разрешала. Вопрос с нарядами тоже не стоял – из одежды у меня было только то, что на мне. Оставшиеся полтора часа я репетировала встречу: как сяду, что скажу, как буду торговаться.
– Понимаешь, Семён, – призналась дракону, – я абсолютно не умею стройно вести беседу. Меня вечно уносит в какие-то тридевятые дали. Мой учитель литературы всегда шутил на этот счёт: «у вас, милочка, перманентные приступы завихрений ассоциаций». Начинаю за здравие, а заканчиваю бузиной, понимаешь?
– Скорее, догадываюсь, – Сёма явно ничего не понимал, но уточнять либо стеснялся, либо боялся, что ещё больше запутается от моих объяснений. – Если тебе надо порепетировать, то я согласен быть твоим визави.
– Ого, какой у тебя богатый лексикон, так уже почти никто не говорит. Ладно, пойду пораньше. Посижу в кафе, попью чаю… Слишком много «по» – не находишь? Хм. А ты остаёшься за страшного – всех впускать и никого живым не выпускать. Шучу.
Я завернула шкатулку в бабушкину шаль и затолкала этот свёрток в рюкзак. Телефон в правый карман, ключ в левый. Ещё разок пробежаться по волосам или не надо? Всё равно на улице моя причёска превратится в сноп – причешусь в кафе. Послав к чёрту семёновское ни пуха, я для конспирации выключила везде свет, вышла и тщательно заперла дверь. Постояла, повздыхала – после печального опыта с домушником было страшновато встречаться с покупателем даже в людном месте.
Солнце палило беспощадно, и я пожалела, что не взяла кепку. Но кто бы мог подумать о таком в седьмом часу вечера? Благо идти, и правда, было совсем немного. Да и на Садовой растут огромные старые липы, в тени которых можно спрятать весь город. А уж в «Чайке» будет и свеже-кондиционированный воздух, и холодный лимонад. И покупатель… М-да, не герой я, не герой. Посмотрела на руки – трясутся. Мне не прохладительные напитки нужны, а валерьянка. Надеюсь, хоть места свободные у окошка будут.
«Ча?йку» я люблю с детства. Я говорила, что Нась-Вась моя не очень соответствовала классическим бабушкам? Пирожки она предпочитала покупать, а не печь. А из всех видов пирожков лучшие, по её мнению, были круассаны с черникой. Или блинчики с варёной сгущёнкой. Ой, аж слюна потекла. Короче, бывали мы в этом заведении с бабулей часто. И садились всегда у окошка. Нась-Вась учила меня наблюдать. Это была моя самая любимая игра в детстве: насмотреть мешочек впечатлений, а вечером, когда мама наорётся, закрыться в комнате и писать, потихоньку вынимая насмотренное.
Дверь в кафе привычно секунду посопротивлялась, а потом втянула меня в прохладное помещение. Посетителей почти не было. Странно, обычно в это время зал полный. Плюхнулась за любимый столик и посадила рюкзак на соседний стул. Надо было взять какую-нибудь книжку – до встречи ещё минут тридцать. Ладно, поиграю в старую игру: я уставилась на улицу и собралась насматривать материал, как говорила бабушка.
– Алиса? – меня окликнули так неожиданно, что сначала я даже не поняла, что обращаются ко мне. – Вы же Алиса? Я по объявлению, насчёт шкатулки.
– Вы рановато, – брякнула зачем-то я и притянула к себе рюкзак. – Присаживайтесь. Здравствуйте. Да, Алиса. Вот.
– Алиса, вы боитесь меня, что ли? – покупатель не выглядел опасным, скорее смущённым. – Не стоит. Я не представляю для вас угрозы. Впрочем, я ни для кого не представляю… Принесли?
Я достала из рюкзака свёрток, долго копалась, разворачивая его, и едва не уронила шкатулку. Мужчина бережно провёл по крышке тонкими длинными пальцами. Какими-то слишком тонкими. Он и сам весь был какой-то узкий и почти прозрачный. Бояться следовало не его, а за него: как он такую тяжесть понесёт?
– Кстати, я не представился, – покупатель протянул мне свою руку, больше похожую на сухую веточку. – Василий Петрович Свиридов, директор музея сказок и мифов.
– Да ладно! – опять не слишком воспитанно удивилась я. – А такой есть в нашем городе? Не знала. А где он находится? А я пишу что-то типа сказок. Даже уже опубликовала несколько. А скоро напишу большой роман. Фэнтези. У меня знаете сколько идей. Ой, извините. Нравится вам шкатулка?
– Очень. Сразу видно, что не новодел. И история у неё, наверное, есть, – Василий Петрович посмотрел на меня вопросительно. – Приходите ко мне в музей. Расскажите про шкатулку, посмотрите экспонаты. Вот моя визитка. А деньги я сейчас вам электронно переведу, хорошо?
Я согласилась и на электронно, и на визитку. Через минуту блямкнуло оповещение от банка, и Свиридов откланялся. Вот прям – откланялся: встал и склонил голову, приложив руку к груди. Потом аккуратно, словно стеклянную, взял со стола шкатулку и ушёл. Я купила два круассана навынос – отпразднуем с Сёмой удачную сделку вкусненьким, и тоже покинула кафе.
Я уже упоминала про липы на Садовой? Они не просто большие – их кроны смыкаются ароматной аркой над пешеходной дорожкой. Идти, никуда не торопясь, под этими исполинами – одно удовольствие. Шагать и мысленно прописывать аутлайн нового рассказа…
– Куда колготки несёшь, красотка? – грубо вернул меня на землю мужской голос. – Зачем такая юная прынцесса и одна?
– Молодые люди, – оглядела я группу пареньков, пытающихся взять меня в кольцо. – Не отягощайте свои личные дела избыточными све?дениями о нелицеприятных поступках. Хотя нелицеприятность тут ни при чём, мы ошибочно употребляем это прилагательное в негативном ключе, а между прочим, в словаре…
– Ты идиотка? – парень справа больно стукнул меня в плечо. – Давай телефон, кошелёк и вали к своим словарям.
– Не могу, – развела я руками. – Телефон мне нужен для работы, а кошелька нет.
– Точно, идиотка. Телефон гони, говорю, – драчун схватился за лямку моего рюкзака и дёрнул так, что я полетела лицом вниз, подминая под себя свежие круассаны.
– А ну, разойдись, шпана, – спокойно, но грозно прозвучало надо мной и парней сдуло, как ветром. – Давайте руку, Алиса Генриховна.
– А? – продолжая валяться на пакете с десертом, я посмотрела вверх. – Антон…Сергеевич. Добрый вечер. Всё в порядке. Я сама.
– Сама… Угу, – покивал оперуполномоченный и не очень ласково схватил меня за плечи и рывком поставил на ноги. – Целая? Ну, пойдём, провожу.
– Мы теперь на ты? – деланно удивилась я, а сама уже повисла на предложенной руке и заранее жалела, что дом близко, и пригласить Антона в гости нельзя – там неспрятанный дракон обитается.

Глава 5
Несмотря на то что принца в дом не пригласили, вечер можно было смело назвать романтическим. Алиса шла так медленно, подволакивая обе ноги сразу, что к дому парочка доковыляла уже в потёмках. У подъезда они постояли в неловком молчании, которое нарушила трель домашнего телефона, доносящаяся из окна квартиры на первом этаже.
– У тебя есть домашний телефон? – удивился Антон.
– Не знаю… Видимо, есть, – Алиса удивлена была не меньше оперуполномоченного. – Я побежала?
– Видимо, да. Хорошего вечера и не ходи тёмными аллеями в одиночестве. Собаку себе заведи, что ли.
– Дракона заведу. Огнедышащего, – подмигнула Алиса и скрылась в подъезде.
Телефон выдавал уже не трель, а хрип. Алиса даже не стала разуваться, так и пробежала в кроссовках в гостиную, откуда доносился звук. На столе, зачем-то натянув кастрюльку из-под каши, голосил Семён, изображая телефонный звонок.
– Тук-тук, кто в домике орёт? – тихонько постучала по кастрюльке Алиса. – Геркулес из твоего птинячьего пушка как будем вычёсывать?
– Нечем тут измазываться. Я уже почти до дыр всё вылизал. Голодаю, а ты с кавалерами под окнами обжимаешься, – трагически пропищал почти охрипший дракон и демонстративно потащился на другой край стола, еле волоча лапки. – И вообще, я скоро сброшу пух и стану взрослым и серебряно-чешуйчатым, а ты так и будешь…
– Что? – не выдержала драконьей паузы Алиса. – То есть, наверное, кто? Или как? А может, кем? Сёма, не вешай нос. Сейчас будем пить чай при свечах и с круассанами. Хоть и мятые они, но вкусные. И не нужны нам с тобой никакие принцы.
Драконы они в принципе злопамятные, но Семён являл собой приятное исключение: долго дуться он считал нецелесообразным действием, а ввиду круассанов ещё и опрометчивым. Они быстренько достали из пузатого буфета тончайший бабушкин фарфор, поставили в бронзовый подсвечник толстые красные свечи и устроили себе вкусный вечер. Без электричества, освещаемая лишь тремя жёлтыми огонёчками, гостиная стала походить на сказочную комнату в башне, где коротают дни и ночи принцесса и дракон. Вы же знали, что драконы в башнях были тоже узниками, как и принцессы? Даже больше них – девчонок хоть время от времени освобождал какой-нибудь бездельник, а бедное животное умирало от одиночества и тоски.
– Жаль, что ты так мало купила этих прекрасных булок, – Сёма тщательно, на третий уже круг, облизывал когти на правой лапе и оба блюдца. – В следующий раз, пожалуй, я пойду с тобой.
– Ага, скажем, что ты гибрид кота с цыплёнком, – медленно проговорила Алиса, практически уже засыпая. – Давай завтра посуду помоем, ага? Я чего-то совсем это…
Алиса двинулась в сторону дивана, зевая и стягивая рубашку через голову – пуговицы расстегнуть она была уже не в состоянии. Дракон целомудренно отвёл глаза в сторону и рассматривал пламя свечи, пока не услышал бормотание, приглашающее его на подушку. Как самый настоящий кот, Семён потянулся, выгибая спину и топорща малюсенькие ещё крылышки, а потом в один затяжной прыжок спикировал рядом с головой засыпающей Алисы и зарылся в её волосы.
Утро началось с трели телефона. Семён попробовал зарыться поглубже в подушку, но там уже пряталась голова Алисы. Какое-то время они боролись за мягкое укрытие, но звонок звенел снова и снова, и Алиса сдалась.
– Оставьте сообщение после сигнала, – пыталась сымитировать автоответчик сонная Алиса, не открывая глаз и не видя, кто же её побеспокоил так рано.
– Любимая моя племянница, какая же ты шутница, – проворковал совершенно незнакомый голос в трубке.
– Племянница?
– Я не удивлена, что ты удивлена. Удивительно, что я вообще тебя нашла, – продолжала квохтать какая-то женщина, а Алиса подумала: «такое себе с утра обрести родственницу, страдающую тавтологией». А неизвестная тётя тем временем сыпала какими-то древними воспоминаниями о совместном хоть и недолгом, но замечательном времяпрепровождении. – Я всегда говорила Генриху, чтобы он…
– Кому? – встрепенулась Алиса так резко, что Семён чуть не свалился с подушки. – Генриху? Я же Генриховна. Говорите, вы моя тётя? То есть – сестра моего папы? Честно?
– Клянусь, – торжественно произнесла тётя. – Я твоя единственная тётя Фрида Арнольдовна. Если ты забыла меня, то виновата в этом твоя бабушка. Она считала меня ведьмой и не разрешала твоему бедному отцу привозить тебя ко мне. Такая была злая, жестокая женщина.
– Неправда. Нась-Вась была самая добрая. А вас я не помню. Да и папу, сбежавшего в неизвестном направлении, тоже уже не слишком. И вообще, зачем вы звоните?
– Видишь ли, милая племянница, – елей так и тёк из трубки, и Алиса отставила её подальше от уха, – мне совершенно необходимо переехать в город побольше. Мой талант засыхает в этой дыре.
– А я здесь при чём? – Алиса уже не пыталась быть вежливой.
– Котик, ты же моя родная…
– Племянница. Ага. И что?
– Теперь у тебя такая большая квартира. И злая, ой, прости… И Анастасия Васильевна уже не будет против, если я поживу у тебя. Некоторое время. Пока не встану на ноги. Я буду платить тебе за комнату…
Алисе не нравилась идея вселения в бабулину квартиру Фриды Арнольдовны, но… Если ненадолго. И если та будет платить… Додумать свою меркантильную мысль Алиса не успела – с книжной полки, по какой-то немыслимой траектории, чуть-чуть не задев её, на кровать шлёпнулась книга. Следом прилетела вторая. Дверцы буфета захлопали, а фарфоровая посуда запела пронзительно звонко. Семён от страха окончательно залез под подушку и даже не подглядывал.
– Знаете, Фрида Арнольдовна, я, наверное, откажу вам, – почему-то вырвалось у Алисы, и в квартире наступила тишина. – Нет, не наверное. Я вам совершенно точно откажу. Прощайте.
Алиса нажала кнопку отбоя, засунула руку под подушку и вытащила дрожащего, вспотевшего Семёна. Пушок дракона слипся и стала видно, проклёвывается чешуя. Серебристая, как и обещал Сёма.
– Похоже, что кто-то начал линять. Ещё, похоже, что кто-то трусишка, – Алиса тихонько постучала пальцем по лбу смущённого дракона. – А ведь это всего-навсего неизвестная тётя из какого-то Мухосранска, прости за мой французский.
– Нет такого слова в языке галлов. Или, если угодно – кельтов. И вовсе я не испугался какую-то старушку, тем более что она не обладает навыком телепортации, несмотря на то что ведьма. Но вот квартира твоя… – Семён сделал свои большие глаза ещё больше, явно на что-то намекая.
– Ведьма? – пропустила намёк Алиса. – Серьёзно? Ты хочешь сказать, что по голосу распознал это? И вообще, какие ведьмы в XXI веке?
– Ну, наверное, такие же, как и драконы.
– Туше, – сдалась перед неоспоримым фактом Алиса. – Драконы и ведьмы существуют, хорошо. Но как ты определил, что Фрида Арнольдовна такая?
– Фр-р, – облачко пара обозначило глупость вопроса, – так любому коню понятно…
– Что? Что понятно коню? Особенно любому.
– Ну из трубки твоей холодом так и тянуло. Могильным. Не почувствовала что ли? – дракон съёжился, прижался к Алисе и стал ещё больше похож на котёнка. Они одновременно посмотрели на телефон, который лежал куском обыкновенного чёрного пластика рядом с ними.
– Я думала, что мне просто спросонок прохладно… А-а-а, – закричала Алиса и, подхватив дракона, спрыгнула с дивана: телефон гудел и полз к краю. – А-а-а… А, блин, я же звук убрала и на вибрацию поставила. Слушаю?
Дракон посмотрел на довольное лицо Алисы, вздохнул и закатил глаза: принц звонит. Подслушивать Семён не хотел, поэтому полетел на кухню и поставил чайник – газовую плиту он уже освоил. Пока вода закипала, Сёма попробовал наколдовать завтрак из имеющихся продуктов: перемолол геркулес и пожарил на сковородке лепёшки. На антресолях обнаружились стратегические запасы джема и одна банка зелёного горошка. Банкет! Лишь бы Алиса побыстрее закончила щебетать.
– Семён, Семён, у меня отличные новости: Антон поможет нам, то есть, конечно, мне, про тебя он не знает, а если узнает, то не поверит. Да и кто поверит? Меня в дурку сдадут, а тебя на опыты. Так, если тебя на опыты – значит, поверят? Нет, надо держать тебя в тайне. Пока не поженимся. С ним, конечно, а не с тобой. О чём я хотела тебе сказать? – Алиса застыла возле накрытого стола. – Хотя с такими твоими талантами, можно и за тебя. Где ты джем взял?
– Драконы не женятся на принцессах. Наверное. На антресолях. Что за новости-то?
– А, новости, – уже с набитым ртом ответила Алиса, жмурясь от удовольствия. – Антон поможет мне продавать безделушки. Это он так сказал: безделушки. А я не стала спорить. Вот.
– А в чём его выгода? – дракон удручённо смотрел на скорость исчезания лепёшек.
– Ты о чём? – удивилась Алиса. – Почему ты думаешь, что ему что-то от меня надо.
– Мировая практика, – вздохнул Семён, – и исторический опыт показывают, что рыцари в основной своей массе народ меркантильный и к наследству принцесс неравнодушный.
– Ты просто ревнуешь, – воскликнула Алиса и выскочила из-за стола. – Спасибо за завтрак. Антон не корысти ради, а… А… Может, я ему нравлюсь. И потом, на минуточку, он не рыцарь, а полицейский. Вот.
– Ага, – ещё раз вздохнул дракон. – Посуду помоешь?

Глава 6. Алиса
Глава 6. Алиса

Вчерашний день начался со звонков, продолжился генеральной разборкой вещей в шкафу, а закончился чудесной прогулкой. Сначала я помыла посуду после завтрака, а потом решила, что жить в гостиной, конечно, удобно, но пора осваивать и остальную территорию. Набралась смелости и вошла в комнату Нась-Вась. Как же здесь всё напоминает о ней. Вот стакан с её зубками. Ой, оказывается, челюсть всё ещё лежит на высохшем дне… Несу эту жуткую икебану на кухню и, мысленно прося прощение у бабули, выкидываю в ведро. Бр-р-р…
Снимаю постельное бельё, бежевую льняную салфетку с прикроватной тумбы и тяжёлую нитяную шаль с кресла-качалки. Тащу всё это в ванную и обнаруживаю отсутствие стиральной машинки. Засада… Неужели Нась-Вась стирала руками? На неё вообще не похоже. Открываю шкафчик под раковиной в поисках стирального порошка и обнаруживаю приклеенную на дверцу бумажку с кучей телефонов. Ага, вот и весь секрет: в пункте 1 указан телефон прачечной. Звоню, договариваюсь и изучаю остальные телефоны. Сантехник, электрик, плотник, мойщик окон, клининговая компания, доставка еды – бабушка хоть что-то сама делала? Некоторые записи под раковиной были не просто странными, а, как это сказать, причудливыми. Настройщик грома, например. Или изгонятель сущностей. Или уборщик разгрома.
– Ничего странного, – Семён не выглядит удивлённым, тыкает по-хозяйски когтем правой лапы в список. – Твоя Нась-Вась была знакома с миром магии. Ты же сама наблюдала за летающими книгами. Это квартире просто не понравилась вероятность вероятной квартирантки. А если ей чего больше не понравится? Тут-то и нужен специалист по наведению порядка после приступа полтергейста.
– Ну у тебя и фантазия, – смеюсь я и закрываю дверцы. – Пойдём обратно, нас самое сложное ждёт.
Сложное в лице огромного гардероба, в котором можно было спрятать парочку слонов, пугало меня неимоверно. В нём жили бабулины вещи. Что с ними делать? Она одевалась так своеобразно, что предлагать их кому-нибудь смысла не имело. А выкидывать не поднималась рука. Сёма предложил сжечь. Устроить, так сказать, ритуальный костёр. А что, мысль. Сортировка заняла несколько часов. Уже и из прачечной приехали за бельём. И Семён опять лепёшки жарил. А вещей меньше не становилось. В итоге я сдалась и запихала уже разобранные вещи огромной кучей назад, к неразобранным. Как-нибудь потом я этот завал разгребу, честное слово.
Телефон блямкнул оповещением. О, из банка, интересно. Смотрю и понимаю, что ничего-то интересного нет. Опять копейки. Раньше они меня, конечно, порадовали бы, но теперь я обременённая хозяйством женщина: замок и дракон требуют содержания. А с такими гонорарами… Замок придётся продать, а Сёму сдать в зоопарк. Что делать? Пристрою я ещё несколько бабушкиных вещичек, а потом? Мебель ещё…
– Алис, я же дракон, помнишь? Драконы могут притягивать золото. Это, конечно, немного незаконно. Но мы будем только на необходимые расходы, а?
– Даже не думай. Воровать я не буду. Даже магически. С голоду мы не помрём – Антон обещал помочь с антикварами. А я сегодня же сяду писать роман. Про тебя. Ты же ходячий материал насмотренности. Будешь рассказывать мне истории? Напишем бестселлер про приключения дракона, который путешествовал во времени. От кайнозоя до наших дней.
– Почему бы не начать с архейской эры?
– Потому что, глупыш, – а щёлкнула Семёна по носу, – тогда ещё не было принцесс.
– А рыцарей?
– И рыцарей не было. И драконов. Что твоя память предков говорит?
– Я так далеко не заглядывал, – запыхтел Сёма.
– Не дуйся, сваришься. У меня есть классное предложение – ты спрячешься в мой рюкзак, и мы погуляем. Купим чего-нибудь вкусненького и пожуём в кустах возле речки.
– Почему в кустах?
– Чтобы тебя, мой пока пушистый соперник Поттера, не спалили раньше времени.
– Кто же меня спалит? И кто такой Поттер?
– Ныряй и сиди тихо.
Сёма на удивление послушно залез в рюкзак. Только попросил оставить щёлочку для обзора. Я закинула ношу на спину и вприпрыжку помчалась на набережную – хотелось поскорее вырваться на свежий воздух. В качестве провианта на пикник купила брусничный морс «Любимый», морковное печенье и готовые сэндвичи. В идеале, бутерброды следовало бы разогреть, но в такую жару сойдёт и так. Самым сложным оказалось найти уединённое место. Все злачные кусты были плотно заселены влюблёнными парочками. Глядя на них, я подумала, что хорошо бы сюда прийти с Антоном… Эх, с драконом тоже неплохо, но не так романтично.
Я всё-таки нашла укромный уголок – там оказалось не занято, видимо, потому, что попасть к берегу в том месте можно только прорвавшись через заросли шиповника. Выпустила из рюкзака Семёна, достала плед и объявила сезон пикников открытым. Дракон смешно уселся прямо на хвост и вытянул ноги, поигрывая когтями. Ему явно нравилось на улице. Я уже почти сжевала сэндвич, а он всё осматривался и ловил языком комаров.
– Между прочим, ты охотишься за практически вампирами, – сказала я и покатилась со смеху от округлившегося взгляда Сёмы, который начал лихорадочно отплёвываться. – Ладно, пошутила я. Они, конечно, пьют человеческую кровь, но в гробах не спят. И не заразные. Почти. Бывают такие специальные малярийные комары – вот он них можно подцепить болячку. Но не в России. У нас ещё в прошлом веке они перестали переносить малярию. Не знаю почему. Можно погуглить. Хотя лучше бы они перестали переносить людей. Закуси вот, а то лицо у тебя…
Семён быстро съел бутерброд и свою долю печенья, выпил морс и перекатился поближе ко мне, растянувшись на спинке. С тёплым драконом под боком меня разморило, и я тоже легла и закрыла глаза. Как же хорошо… Не мешает даже писк комаров, которых Сёма теперь не ловил языком, а сбивал тоненькими огненными струйками. Не хватало только Антона. Надо придумать, как правильно рассказать ему о драконе.
– О принце своём мечтаешь? – влез в мои фантазии Семён. – Ты же его совсем не знаешь. Вдруг он на тёмной стороне.
– Ага, Дарт Вейдер третьего РУВД, – рассмеялась я, чтобы скрыть смущение. Неужели мои мысли так легко считываются? Или мне дракон-телепат достался? – Нет, Семён, ты явно относишься к принцу, тьфу ты, к оперуполномоченному Антону Сергеевичу Сергееву несправедливо. И не рассказывай мне про исторические тенденции. Каждый человек считается хорошим, пока не доказал обратного. Что плохого сделал Антон? Спас меня от хулиганов? Проводил домой и не полез целоваться? Хотя, наверное, зря не полез… А? Где он тебе на хвост насолил? Не делай вид, что уснул.
– Ладно, я придираюсь. Возможно, чуточку ревную. У тебя глаза такие сразу становятся…
– Какие?
– Глупые и красивые, как у лошади, – отвечает Сёма, а я катаюсь по пледу от смеха и упала бы, наверное, если бы и так не лежала. – А сейчас ты точно ржёшь, как конь.
– Семён, обещаю, что в моём сердце для тебя будет всегда особое место. И никакой принц этого не изменит, – я схватила дракона и обняла со всей возможной силой, но так, чтобы не раздавить этот огнедышащий пушистый комок. – А ты обещай мне никогда не вырастать в огромного дракона. Во-первых, мне будет трудно тебя прокормить, во-вторых, мой замок не так уж и велик, а в-третьих… Мне так нравится тебя тискать.
– Ну, – Семён явно смутился от такого откровения, – ну… Я не из породы великих драконов и сильно больши?м не вырасту. Сначала полиняю и сменю пух на чешую, но останусь довольно приятным на ощупь, и ты… Ну, это… Сможешь меня по-прежнему тискать. А в рост пойду только с третьего года, если не будет стрессовых ситуаций.
– В каком смысле стрессовых?
– Не знаю, так записано в моей памяти. Пояснительной записки нет.
– Ладно, погуглим. А теперь, давай собираться – темнеет уже.
Семён ловко запрыгнул в рюкзак, а я пристроила вокруг дракона плед. Собрала в пакет обёрточную бумагу и пакеты от морса. Огляделась, чтобы убедиться, что никакого мусора мы за собой не оставили, накинула рюкзак на плечо и постаралась продраться сквозь колючие кусты с минимальными потерями для внешнего вида. Домой мы дошли без приключений: нас никто не преследовал, не бил и не пытался ограбить. На что я слегка надеялась, чтобы появилась причина позвонить Антону. Почему я такая трусиха и не могу набрать его номер просто так?
Дома я решила, что сразу падаю спать. Даже зубы чистить не буду. Бабушка уже не увидит, а Семён… Впрочем, он тоже не увидит, так как дрыхнет без задних ног. Секунду уходит на колебание между диваном в гостиной и огромной кроватью в спальне. Побеждает диван, но я даю себе честное слово, что завтра начну обживать квартиру, и переберусь в спальню. Хотя бы гостевую, для начала. С надеждой на спокойную ночь без звонков выключаю свет, обнимаю дракона и засыпаю, едва коснувшись подушки.


Глава 7
«Я проклята телефонными компаниями», – подумала Алиса, засовывая орущий телефон под подушку. Номер не определился, но выглядел смутно знакомым. Разговаривать ни с кем не хотелось, однако звонивший проявил незаурядную настойчивость и набирал номер снова и снова. Дракон заткнул уши крыльями и забрался поглубже в одеяло.
– Слушаю невнимательно, – честно призналась Алиса.
– Я иду в милицию писать на вас, юная аферистка, заявление, – тихий голос тоже был смутно знаком.
– Милицию давно отменили, а я не аферистка. Кто это? – Алиса откинула одеяло и попыталась нащупать под диваном тапки.
– Василий Петрович Свиридов, директор музея сказок и мифов, – вежливо ответила трубка. – Я купил у вас чудесную шкатулку, а вы… Вы… Ах…
– Василий Петрович, вы плачете? – от удивления поиски тапочек прекратились. – Успокойтесь и объясните всё по порядку.
– Объясняю: я купил шкатулку, а вы её украли, – Свиридов перестал всхлипывать и даже попытался добавить в голос ноток уверенности. – На камере наблюдения явно видно женское привидение в странной одежде, уносящее добычу в том самом платке, в котором вы мне шкатулку принесли.
– Ага, и вы решили, что бесплотная сущность – это я? Надеюсь, что это непотребное действо происходило ночью?
– Конечно, ночью. Днём приведения либо спят, либо обретают плоть, – снисходительно объяснил Василий Петрович.
– Ага, стало понятнее. Говорите, в полицию собрались? Настоятельно советую обратиться к оперуполномоченному А.С. Сергееву. Всего хорошего, – Алиса нажала отбой и откопала Семёна. – Нет, ну ты слышал эту чушь несусветную? Я в образе привидения украла шкатулку. Ты куда уставился?
– Э… – крыло дракона раскрылось в сторону буфета, на котором стояла… шкатулка.
Несколько минут они безмолвно наблюдали за шкатулкой. Она стояла монументально и бесповоротно. Списать на то, что эта деревянная коробка им привиделась, вариантов не было. Первый не выдержал Семён, он спикировал на резную крышку и постучал в неё, как в дверь, когтем.
– Кто там? Кто там? – дурашливым голосом проговорила Алиса, напугав дракона, который от неожиданности заскользил, засеменил лапами по шкатулке и точно бы свалился, если бы не вспомнил о крыльях.
– Не смешно, – обиделся Сёма. – Там и правда, кто-то мог быть.
– Зачем там кому-то прятаться?
– Ну ведь кто-то же её сюда принёс? – фыркнул маленьким колечком пара Семён.
– Ага, именно так и принёс: залез внутрь и тащил на себе, – Алиса махнула рукой, как бы отгоняя такое глупое предположение, подошла к шкатулке и открыла крышку. – Пусто. Если не считать бумажки с инвентарным номером. Семён, скажи честно, ты лунатизмом не страдаешь?
– А зачем?
– Ну да, ну да… Тебе такого не надо… Просто я пытаюсь откинуть всё невозможное, чтобы остался единственный возможный вариант. Он же правильный. Так говорил какой-то известный сыщик. Не помню какой. Но подход мне этот нравится. То есть нравился до сдачи экзаменов. Там он почему-то не сработал…
– Алиса, не отвлекайся, – взмолился Семён. – К нам с минуту на минуту рыцари явятся тебя арестовывать. Давай спрячем шкатулку? На берег её унесём и зароем. Они придут, посмотрят и уйдут. И всё. Мы не виноваты.
– Ага, а ты уверен, что пока мы обратно идти будем, шкатулка опять дома не материализуется? Лучше я Антону позвоню и расскажу, как есть.
– А как есть? Как? – дракону явно не нравился этот вариант со звонком, но не отнимать же трубку у Алисы, которая уже быстро набирала номер оперуполномоченного.
– Антон Сергеевич? Это Алиса. Да, с Липовой 3. Да, помню, мы на ты, но я подумала, что звоню на работу… Короче, Антон, к тебе сегодня придёт Василий Петрович Свиридов, директор музея сказок и мифов, которому я продала шкатулку. Её украло приведение в платке, похожем на бабулин. Свиридов думает, что это я. Но это не я, честное слово. Я спала, как убитая. И вообще не умею прикидываться приведением. Но самое главное, Антон, самое главное, – Алиса замялась, понимая, как сейчас это прозвучит. – Короче, шкатулка у меня. Что? Нести к тебе? Хорошо. Я запомнила: кабинет без номера в самом конце коридора. Скоро буду.
Семён весь разговор выражал всеми доступными способами крайнюю степень недовольства: закатывал глаза, пускал кольца пара, несколько раз обречённо падал на попу и возводил крылья к потолку. Теперь же он с испугом наблюдал, как Алиса мечется в сборах. Она умудрилась одной рукой чистить зубы, а второй натягивать брюки. При этом она ещё и разговаривала. Правда, непонятно с кем.
– Так, надо сходить за шмотками к матери. Уму не растяжимо, что уже в третий раз он видит меня в одном и том же. Надо расчесаться. Семён, чай сам попей. Где расчёска? На обратном пути, если меня не посадят, куплю что-нибудь вкусненького. Где платок-то блудный? Если не вернусь к вечеру, ночью лети по адресу: Глухая 5, квартира 5. Почему-то не могу в рюкзак запихнуть… Хм… Хорошо же входило, замечательно выходило. Там живёт мой учитель литературы Марк Давидович, ему можно доверять. Только не вламывайся с разгона – напугаешь, а он человек пожилой. Впрочем, у меня по закону вроде есть один телефонный звонок? Вот ему-то я и позвоню, предупрежу насчёт тебя.
На это фразе слова и метания словно иссякли, Алиса неловко села на краешек стула и протянула руки дракону. Семён юркнул в её объятия и задышал громко и прерывисто.
– Ты плачешь, что ли? – Алиса попыталась заглянуть дракону в мордочку, но тот ловко запутался в Алисиных волосах, испортив и без того очень условную причёску. – Из-за меня ещё никто и никогда не плакал. Перестань, а то я тоже разревусь. Всё будет хорошо, Антон мне поможет, вот увидишь.
Алиса встала, положила тут же свернувшегося клубочком дракона на подушку, и вышла. Семён вздрогнул от хлопка закрывшейся двери и сжался ещё больше: он решил не шевелиться, пока не вернётся Алиса. Или никогда.
Дорога до отделения не заняла много времени, и Алиса не успела толком продумать, что расскажет Антону, а о чём умолчит. Здание полиции походило скорее на заброшенный сарай из пересохшей штукатурки и косых деревянных окон, а не на официальное помещение, где карают преступников и это немного расслабило девушку.
Внутри всё выглядело ещё запущенней: стены с облупившейся когда-то ядовито-зелёной краской, неровный пол со вздувшимся линолеумом не угадываемой масти и привинченные к полу кресла с частично отсутствующими спинками. Алиса даже забыла, зачем пришла, жалея, что у неё не хватит духа поснимать эту красоту на телефон, а придётся надеяться на память – декорации, на её взгляд, были прекрасными.
– Можно? – робко поскреблась в последнюю, какую-то чересчур узкую дверь без опознавательных надписей.
– Заходи, заходи, – радушно отозвался голос Антона, и Алиса вошла в маленький кабинет, наполненный узкими вещами: узкий стол, на котором в тесноте соседствовали тонкий ноутбук и глиняная голова мужчины с острой бородкой, узкий открытый шкаф, набитый худыми папками, продолговатый сейф на стене и окно, больше похожее на бойницу. – Смотрю, тебе нравятся мои апартаменты? Так восторженно их ещё никто не разглядывал. Присаживайся.
– Тут всё такое… компактное, – сказала Алиса, усаживаясь на высокий, крутящийся стул, больше подходящий для бара. – Только кружка вот огромная. Чай любишь?
– Люблю, – усмехнулся Антон и сделал неширокий, закругляющийся жест. – Нормальная мебель в эту каморку не влезет. Даже любимый барный стул из дома сюда притащил. Показывай.
– Вот, – предъявила беглянку Алиса и опять, как могла, коротко передала суть проблемы.
– Хорошо, я тебе верю, но вот потерпевшего убедить будет непросто. Я бы сказал – невозможно. Поэтому предлагаю поступить следующим образом: шкатулку запираю в сейф, заявление Свиридова принимаю, прихожу к тебе с обыском и за отсутствием доказательств, дело прекращаю.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/tatyana-goncharova-32211842/istoriya-odnogo-pohischeniya-70517038/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.