Главная страница | Русское фэнтези | Черный Волк, Белый Ворон

Черный Волк, Белый Ворон
Ксения Стинг
Города и деревни настиг неизвестный Мор. Гибнут люди, мрет скот, пропадает урожай. Государству грозит голод и смерть. Необразованный люд да и знатоки из столицы говорят об одном. Колдовство и черная магия. Та, что многие века живет в черном лесу на границе, но до этого лишь вредящая крестьянам с ближайших поселений. Влад – охотник, один из двенадцати членов ордена Белого Ворона, тех, кто поклялся защищать мир от тьмы и хранить свет. Веда – девушка из деревни, до которой пока не добрался Мор. Судьба сводит их вместе, чтобы они спасли мир от Мора. Но какие тайны хранит девушка, знающая все о лесных травах? И всю ли правду рассказывают членам ордена о лесных тварях?

Ксения Стинг
Черный Волк, Белый Ворон

Глава 1.
Мор пришел в Замковье, в великое государства не знающее бед. Он губит люд, он губит плод, он губит даже зверя, вставшего на его пути. И все знают, идет этот Мор из Чернолесья, оттуда, куда даже не всякий мужик пойдет за добычей. Тайны Чернолесья темны и непостижимы, а бесовские твари жадны до горячей людской крови.
Но если не остановить Мор, он погубит не только Замковье, но и весь мир.
Из записей летописца Велекамья
***
Ведеславе стоит поторопиться: скоро взойдет солнце, и до следующей полной луны придется ждать еще месяц, чтобы собрать лунник – а столько у нее в запасе нет. Соседского мужика подрал зверь; если она не сделает мазь, раны загноятся, а что хуже – ей не заплатят.
Лес сегодня приветлив: даже не воет никто из темных нор, да и озерные русалки не дразнились. Притихли что ли, или же острый нож, висящий у травницы на поясе, хорошо на них влияет.
Ей давно уже не страшно бродить в ночи и сумерках между деревьями в поисках растений и плодов. Она занимается этим столько, сколько себя помнит, только раньше бродила по другому лесу – более темному, густому. Этот же лес казался ей совсем юным, безопасным.
Веда аккуратно срезала стебли, складывая их в корзину, прикидывая, достаточно ли этого или стоит побродить еще и сделать больше мази на продажу.
Хватит, лето только началось, если понадобится, успеет собрать еще до начала осенних холодов и листопада.
Направилась обратно в свою деревню, к которой привязалась за прошедшие два года. Вернулась она в дом, когда пришла весть о смерти отца. Тосковала девушка недолго – Веда не видела его больше десяти лет.
Заметив гниль на стволе дерева, она нахмурилась, жуя губами. Это не тот Мор, о котором все говорят. Пока что он поразил только граничащие с лесом деревни. Дерево просто заболело, такое случалось довольно часто, но девушка ненароком задумалась, что будет с этим местом, когда до него дойдет Мор.
Ходят слухи, что все деревни и малые города близ Чернолесья пустеют, а люди бегут подальше, оставляя смерть позади. Но Веда не видела ни одного пришедшего к ним за помощью, и это настораживало.
Проезжающие мимо купцы и торговцы поговаривали, что в столице поднят шум, и вскоре Мором займутся Белые Вороны. Вот только когда? Он уже несколько месяцев терзает простой народ, а знать только думу думает и планы строит. Вороны клялись защищать всех от темных сил, а сейчас что? Оказались безоружны перед чем-то поистине могущественным?
Ведеслава качнула головой, приветствуя проходящего мимо кузнеца, и зашла в калитку своего двора. У нее хороший дом, бревна крепкие, окна большие и светлые, на первом этаже две комнаты и пристройка-купальня, а чердак и погреб она использует для хранения запасов.
Умывшись, она направилась в мастерскую, чтобы сделать мазь. Кузьма и так ждал две ночи, третью может и не пережить. Натренированные руки все делали сами, а Веда лишь насвистывала услышанную от птиц мелодию, думая о приближающемся Море.
Ей не впервой уезжать, но вот бежать вновь она уж очень не хотела, особенно от зла. Веда закончила через несколько часов, сложила все в миску и понесла к Кузьме. Его дом не пропустить, даже если захочешь, на заборе и веревках сушились шкуры. Не ошибешься, хозяин – охотник, и несколько дней назад он поплатился за это.

К Веде выскочила Зорья, невеста Кузьмы. Про приветствие она позабыла, только выхватила миску из рук, вкладывая в них мешочек с монетами, и умчалась внутрь. Веда знала, что не нравится Зорье, но еще вчера та на коленях просила, чтобы она спасла ее ненаглядного.
– И тебе не хворать, Зорья. Да обойдет Мор твой дом стороной, – прокричала Ведеслава и направилась к лавкам.
Купцы приехали вчера, и завтра утром их уже не будет. Стоит посмотреть, что они привезли, ткани, посуду? И муки надо бы купить, хлеб закончился два дня назад.
Ее деревня была большой, в несколько сотен домов, и зажиточной, бедности здесь практически не было, и торговцы с радостью заезжали сюда. Но сейчас они торопились ближе к столице, думая, что там безопаснее, что Мор их там не найдет. Глупцы. Веда скривилась, даже отсюда чувствуя чужой страх.
– Хмуро выглядишь, Ведеслава. Заболела или работала? – поинтересовался знакомый купец.
– В поисках лунника бродила всю ночь, да только под утро нашла его, – улыбнулась в ответ девушка, рассматривая выставленные на продажу товары.
Андрей продавал ткани и одежду. Красивую одежду, иногда вышитую серебряными нитями. У нее хватило бы денег и на такую, ведь за ее настойками приезжали из соседних деревень и даже городов. Вот только носить такую некуда.
Она пощупала ткани, растекающиеся ручьем в ее руках, и решила взять одну. Сошьет себе юбку на жаркое время, а остатки оставит на рубаху. Пока она решала, хватит ли ей одного куска или лучше взять два, на небольшое пространство, именуемое здесь Торговой площадью, въехал белый конь с дорогой уздой и седлом.
Но его ноги и живот вплоть до начала стремян были испачканы грязью, будто он вместе со всадником угодил в болото.
Всадник выглядел еще хуже. Вся одежда с правой стороны была подрана чьими-то когтями, и Веде показалось, она видела кровь. Но ее было довольно мало, значит, раны неглубокие, и если это обычный волк, то и не смертельные. Зато у купца сегодня хороший день, рубаху и штаны у него точно купят.
– Здесь есть лекарь? – незнакомец навалился на одну из соседних лавок, кривясь от боли. По столичному светлая кожа сейчас была бледной и отдавала нездоровой синевой, растрепанные светлые волосы липли к лбу и щекам. Мужчина, которого расспрашивал всадник, пожал плечами; он здесь впервые и о Веде ни сном, ни духом. – Хоть кто-то! Знахарь, травник? – но купец вновь лишь покачал головой, не зная, чем помочь.
Ведеслава отвернулась; холеный незнакомец ей не понравился, хотя она видела, как от боли кривится его лицо. Если он сможет дойти до ее дома, она поможет.
Она расплатилась за ткани, собираясь уйти. Всадник продолжал ковылять от лавки к лавке с мольбой в глазах, прося о помощи. Веда практически ушла с площади, когда вопрос незнакомца повторился вновь, но уже громче, и Андрей, немного глуховатый из-за возраста, его услышал.
Так вот она! – он помахал рукой, привлекая к себе внимание. – Ведеслава, погоди, тебя ищут.
Веда зло выругалась себе под нос, жалея, что не ходит быстрее, и развернулась, а незнакомец уже быстро, как мог, ковылял к ней. Одной рукой он держался за бок, а второй вцепился в уздечку коня, словно боялся, что его украдут.
– Помоги мне, я заплачу, – он тяжело моргал, словно с каждой секундой сил в его теле становилось всё меньше.
Веда вскинула бровь, оглядывая прибывшего в их деревню гостя, которых здесь, не считая купцов и её покупателей, бывало не так и много. Крупный, не просто высокий. Широкие плечи, сильные руки. Она бы сказала, что он походит телом на кузнеца, лесоруба или строителя, если бы не дорогая одежда и конь.
– Пожалуйста, – сказала девушка, хмуро глядя в чужие карие глаза. В ответ вновь лишь медленно моргнули, кривя губы то ли от боли, то ли от злости.
– Что? – наконец выдавил он из себя, делая глубокий вздох.
– Когда просят о чём-то, добавляют «пожалуйста». Обычно люди после этого охотнее помогают, – спокойно ответила Веда, совершенно не беспокоясь из-за нависающего над ней незнакомца.
Его не животное ранило, теперь она отчётливо чувствовала запах гниющей плоти и яда. Такая маленькая царапина, а столько проблем. Упырь или мертвец, не иначе, у них под когтями столько хвори, что и думать страшно. И если помедлить, то раненный умрёт в муках и бреду.
– Пожалуйста, – прохрипел парень, оставляя свою гордость где-то позади, – помоги мне, прошу.
– Хорошо, идём, – практически сразу кивнула Веда, разворачиваясь.
Она шагала нарочито быстро, слыша, как вздыхает и иногда поскуливает незнакомец, залезть на коня ему не хватило сил. Пришлось передвигаться пешком несколько сотен метров, пока они не дошли до самого последнего дома. Конь всхрапнул, когда скрипнула калитка. В стойле ржанием отозвалась её кобыла, чувствуя чужака.
– Оставь его здесь и иди в дом, сядь на скамью и ничего не трогай, ясно? Я напою его и приду, – Веда, не спрашивая, выдернула поводья из слабой руки и повела коня к корыту с водой. За её спиной послышались хрипы, и она остановилась в ожидании возмущений.
– Спасибо, – с трудом произнес парень, медленно шагая к двери.
Ведеслава с интересом уставилась на закрывшуюся дверь. Она любит животных куда больше, чем людей, и человека, который поставит свою жизнь ниже жизни коня, встречает впервые.
Девушка освободила жеребца от седла и уздечки, налила воды в корыто. Убедившись, что он мирно щиплет свежую траву во дворе, а её Весна не бьет копытом о дверь стойла, мирно выглядывая наружу, пошла помогать гостю.
Он сидел, как и велено, на скамье у входа, пачкая стену позади себя кровью.
– Упырь или мертвец? – спросила Веда, омывая руки в тазу.
– Мертвец, – ей ответили очень тихо, значит, стоило бы поторопиться, если она не хочет копать могилу за домом.
– Хорошо, меньше проблем и шрама не будет, – сказала она скорее себе, чем тому, кто даже имени своего не назвал.
Девушка жестом попросила его лечь и разрезала рубашку ножницами. Ткань прилипла к ране, и ей пришлось неторопливыми движениями отрывать ее, чтобы лучше осмотреть. Ни коготь, ни зуб там не застрял, зашивать тоже не придется; хватит компресса с ее настойкой и повязки.
– Я Веда, – кивнула она, начиная промывать рану. Разговоры обычно помогали ее пациентам не рвать глотку от криков.
– Влад, – сквозь сжатые губы сказал парень, цепляясь рукой за край скамьи.
– Где встретил мертвеца, Влад? – продолжила она, пуская в ход еще одну настойку, которая вытянет весь трупный яд.

– На кладбище… Двадцать верст отсюда… – он неразборчиво ответил на вопрос, но Веде было важно, чтобы парень просто не терял сознание.
– Опасное это кладбище, разное о нем говорят. Но живых мертвецов там больше, чем мертвых, – хмыкнула девушка, видя в ответ кривую улыбку.
– Кто бы сказал мне об этом раньше, – просипел Влад.
Она больше не говорила, яд черными комьями вышел, рана чиста, как и кровь, жизни ничего не грозит. Наложила компресс, а сверху плотную повязку, держаться будет на славу, даже если целый день провести верхом.
– Все готово, – Ведеслава подняла взгляд к чужому лицу и увидела, что Влад заснул. Нагло заснул на скамье у стола, на котором она собиралась позавтракать. И девушке представилась возможность разглядеть его получше.
Столичные черты лица, она не могла ошибиться. Он точно из Велекамья, живет за его могучими белыми стенами. Но тогда вопрос: что он делает здесь? Спустилась взглядом ниже к краю светлых локонов волос, которые касались плеч, и заметила часть рисунка на левой части груди. Любопытство было сильнее приличия, и она отодвинула оставшийся в целости край рубашки. Веда отшатнулась сразу же, как поняла, что за рисунок носит Влад на своем теле. Ворон. Белый ворон. Это значит, что парень не просто богатый мальчишка. Он один из двенадцати охотников. Тот, кто по поручению короля убивает нечисть, охраняя покой простых людей. Но Веда знала другое, знала, что они обычные убийцы и только лишь иногда выполняли свою роль спасителей. По крайней мере Вороны, которых она видела в те годы, когда жила без отца.
– Проклятье… – девушка больно ударилась спиной о стол и вылетела из дома. Утренний воздух обжег ее горящую кожу. В голове неприятно пульсировали кровавые воспоминания и слышались вороньи крики. Ведеслава просидела так несколько часов, пока живот не начал протестующе урчать, требуя еды, а мысли не отступили. Конь Влада спокойно пасся во дворе, не обращая внимания на тяжело дышащую все время девушку. Она поднялась на трясущиеся ноги, подходя ближе к жеребцу. Белый, в отличие от ее вороной кобылы, красивый, пусть и грязный.
– Многие твои братья служат Воронам, да? – Веда дотронулась холодной рукой до бархатистого, мягкого носа. Конь тихо заржал, будто ответил согласием на вопрос, девушка усмехнулась. Взяла в руки ведро и тряпку, решив, что грязь жеребца не красит. А Влад вряд ли станет его мыть, да и она не позволит делать это здесь.
***
Влад очнулся к ночи, когда жители деревни заперлись в домах, а солнце давно скрылось за горизонтом. Он, тихо постанывая от затекшей спины, сел, сразу натыкаясь взглядом на сидящую напротив Веду. Она сегодня была неожиданно терпеливой, хотя и не сдерживала свои гневные вздохи, шумно переставляла посуду и готовила еду. А сейчас она читала книгу, страницы которой освещались пламенем лишь одной свечи.
– Сколько я проспал? – его голос звучал намного бодрее, чем утром, и это очень сильно раздражало Ведеславу.
– Столько, сколько хотела бы поспать я, – прошипела она, захлопывая книгу. – Твой конь чист и напоен, рана обработана, повязку сможешь поменять сам. Все твои вещи, что были в седле, на улице. Уходи, это мой дом, а не корчма с пустующими комнатами.
– Выгонишь меня ночью на улицу, Веда? – Влад спрашивал это с каким-то укором, словно хотел пристыдить. Но ему не повезло, девушку это ничуть не тронуло.
– Вороны боятся темноты? Не думаю. Здесь таким, как ты, не рады. Уходи, – повторила Ведеслава, скрещивая на груди руки.
Влад прищурился; он проделал немалый путь, и в любом месте, где бы не останавливался на ночлег, на него смотрели с восхищением. В его движениях видели одного из братьев-охотников, в его мече, в его рисунке. И везде его принимали с большой честью, кормили и поили, клали в самую мягкую и чистую постель.
Только здесь девушка, узнавшая в нем Ворона, гонит его прочь.
– Ты не любишь нас, но все равно спасла мне жизнь. Зачем? От яда я бы умер через несколько часов, недолгий срок, чтобы не марать руки о такого, как я, – ответил он вопросом на вопрос.
– Я увидела метку позже. И ты обещал заплатить. Мне же надо на что-то жить, – фыркнула Веда.
Влад поднялся на ноги; она встала следом, повторяя каждый его шаг, предугадывая движения. Он больше и сильнее, захочет забрать все ее запасы, ей вряд ли удастся справиться. Но она быстрее, а он все еще ослаблен ядом.
– Я знаю этот взгляд. Ты готова броситься первой, даже если опасности нет, – улыбнулся Влад. – Мне не нужны твои вещи, Вороны не бедствуют. Настойки и травы, возможно. Но мне проще их купить, чем получить нож в шею, – он указал на висящее на поясе оружие. – А еще проще взять тебя с собой.
– Что? – теперь уже Ведеслава ничего не понимала. Ворон хочет взять ее с собой? Зачем ему это? Ради забавы и развлечения?
Влад отступил на шаг назад и приподнял руки, показывая, что не опасен. От этого движения ткань рубашки покачнулась, оголяя на миг грудь с белым вороном. К горлу девушки вновь подступила тошнота.
– Позволь мне представиться, Ведеслава, – он манерно поклонился, отчего светлая челка упала на лоб. – Меня зовут Владислав Гордеев. Я сын Михаила Гордеева, я один из Воронов. И моя цель – отыскать причину Мора и, если хватит сил, уничтожить ее.
Михаил Гордеев – правая рука короля Замковья, второй самый богатый и влиятельный человек в государстве, а она сейчас разговаривает с его сыном и очень неуважительно разговаривает. Стоило бы извиниться, но уже поздно, да и Веда никогда не отреклась бы от своих слов даже из-за страха смерти.
– И что же? Одному путь показался скучным? Я тебе зачем? – поинтересовалась Веда. Хотя, она должна признаться себе честно, ей самой хотелось понять, откуда исходит Мор. Кого винить в горе жителей Замковья.
– Мой путь лежит в Чернолесье. Там полно тварей пострашнее мертвецов, а мне не унести с собой все настойки и мази, как бы я не хотел. И… – он не договорил.
– И тебя нужна я, чтобы пополнять запасы. В столице нет травников? – девушка устала, ей хотелось спать сильнее, чем спорить, но она все равно продолжала это делать.
– У каждого Ворона есть свой травник или травница, они сопровождают нас в путешествиях, лечат. Только самые опытные Вороны ходят в одиночку, но для этого нужно позволение Короля Дмитрия, – спокойно объяснял Влад, будто разговаривал с ребенком. – Все травники столицы уже заняты, а я…
– Ты молодой Ворон, и это твое первое задание? – самостоятельно догадалась Веда.
– Да, первый за пять лет. Мой наставник погиб, и меня выбрали на его место. Своего травника я должен найти сам. И выбор упал на тебя. Слухи быстро распространяются, Ведеслава. Ты здесь недавно, а твои настойки знают во всей округе, даже до столицы они дошли, – Владислав на удивление не давил, просто говорил о своем желании, ожидая ответа.
Сердце девушки забилось быстрее; сейчас она может узнать то, о чем так яро пыталась забыть. Но судьба сама отыскала её.
– Как звали твоего наставника? – её голос дрожал, и Влад это точно заметил, но не дал понять.
– Зачем тебе его имя?
– Скажи, и я дам тебе свой ответ.
– Вереск, чего бы тебе это ни дало, – сказал Гордеев.
Веда забыла, как дышать. Значит, он ещё жив. Влад сказал, что травники всегда ходят рядом с Воронами. И если они остановят Мор, даже не так, если они хотя бы отыщут его причину, она вернётся не в этот дом. Она поедет в столицу вместе с ним. И отыщет там того, о ком поклялась забыть.
– Я согласна, – выдохнула травница, чувствуя, как болезненно сжались её лёгкие от нехватки воздуха.
– И всё? Ты согласилась так просто? Не потребуешь ничего взамен? – не скрывая своего удивления, спросил Влад.
– Ты ответил на мой вопрос, я приняла твоё предложение. Всё честно, – Веда зевнула, прикрывая рот рукой. – А ещё я очень хочу спать, Охотник. Тебе тоже стоит, даже если сознание отдохнуло, телу нужно больше времени на восстановление. В купальне есть ещё одна кровать, будет твоей на эту ночь; там же можешь и умыться, вода тёплая. В горшке жаркое, если хочешь есть.
И с этими словами девушка удалилась, оставляя Владислава бороться с удовлетворением и шоком в одиночку.

Глава 2.
Их двенадцать. Всегда. Ни больше, ни меньше. Двенадцать избранных Белобогом мужчин. Каждый из них принёс клятву и посвятил своё тело чистому огню. Когда один из Воронов умирает, в центре белоснежного храма разжигается пламя, готовое поставить метку на новое тело.
Белые Вороны праведны и чисты, как и Бог, породивший их. Они противостоят тьме, убивают чудовищ, выходящих из нор, чтобы жрать добрых людей. Они – надежда Замковья.
Их мечи отмечены рунами, что дают им силу призвать чудовищ к земле одним взмахом. И пока загорается белый огонь, пока существуют Вороны, будут существовать и люди.
Из книги «Повесть о Белых Воронах.
***
Веда поднялась рано и разбудила Влада. Ему нужна новая одежда, рубашка, которую порвал мертвец и порезали ножницы, было невозможно заштопать, даже если бы девушка очень хотела это сделать. А Андрей уезжал утром.
Влад поспешил к купцу за новой одеждой и дорожными мешками, которые наказала купить ему Ведеслава. Девушка осталась собирать вещи. Складывала травы в баночки, переливала настойки в более мелкие склянки, чтобы удобнее было использовать в дороге.
Одежды у нее было немного. Пара льняных штанов, которые она сшила сама, несколько сменных рубашек на случай, если одна из них порвется или испачкается, и легкий плащ, если вдруг пойдет дождь.
Дни сейчас теплые, и ночи тоже. Между поселениями порой несколько сотен верст, а путь до Чернолесья неблизкий. Иногда придется ночевать в лесу или на поле. Подумав об этом, Веда достала утепленную рубашку.
Через несколько минут вернулся Влад. Упаковав мешки и подготовив лошадей, парень и девушка двинулись в путь.
Веда молчала и по дороге в знакомый ей лес, и пока они петляли между стволами деревьев. Она сжимала в ладонях большой толстый ключ, на который заперла дом и калитку. Никто не станет грабить дом травницы, только если заблудший воришка по незнанию. Но все же девушка хорошенько припрятала все оставшиеся запасы, которые не поместились в сумки.
– Кто тебя научил? – Влад задумчиво потрогал свой бок, который вчера пылал огнем, а сегодня практически не болел. – Даже после снадобий столичных травников я лишь через несколько дней садился в седло.
– Бабушка, но она умерла давно. У нее выходило намного лучше, используй я ее настойку, и повязку накладывать не пришлось бы, – с какой-то грустью ответила Веда, царапая ногтями кожу ладони.
Владислав задумался, ослабляя поводья своего коня. Они уже вышли из леса, никто не набросится неожиданно со спины или из-за толстого ствола дерева. Можно было расслабиться.
Ему несказанно повезло, что Ведеслава согласилась, не требуя ничего взамен, а он нашел травницу практически у самой столицы. Без нее он бы погиб быстрее, чем проехал бы хотя бы половину пути. Влад это прекрасно понимал.
Он всегда жил в тени своего старшего брата, наследника великого состояния, огромных земель, на которых трудятся и живут люди. Его отправили в школу при Вороньем доме в тринадцать лет. Нет, не отправили, отец настоял, чтобы младший сын не мозолил ему глаза своей никчемностью, своей слабостью, своей добротой.
И спустя долгие семь лет, в день, когда наставник Вереск не вернулся со своего задания, белое пламя зажглось, выбрав его. А теперь он отправлен на край страны, бороться с тем, что даже опытные Вороны боятся.
Ему не хватает умений. Читать книги и отрабатывать удары мечом на деревянном чучеле – это одно. Выступить же против твари тьмы – совершенно иное. Когда на него и коня набросились несколько мертвецов, его чуть не вывернуло от их вида, хотя видел он их не в первый раз. Слезающая с мяса кожа, выпуклые глаза без век, которые сожрали черви. А самое страшное – их дыхание. Хриплое, зловещее, воняющее смрадом и гнилью. Он убил двоих, а третьему удалось его зацепить, и если бы не верный скакун, выбравшийся даже из болотной трясины, второй сын Гордеева был бы уже мертв.
– Перестань, – прервала мысли Влада девушка, уже минут пятнадцать наблюдая, как ухоженные ногти чешут воронью метку. – И лучше застегни ворот, мы едем вглубь Замковья, там не все почитают Воронов.
Или ты просто не хочешь её видеть? – хмыкнул парень, но пуговицы застегнул.
– Может, и так. Но я не прирежу тебя во сне, а вот пьянь, позарившаяся на твой меч и припрятанный где-то мешочек с золотом, сделает это с удовольствием, – не меняя тона голоса, ответила Ведеслава, пуская Весну в галоп.
Она ругала себя за согласие, за нарушенное обещание не искать неприятностей, не искать смерти. Но судьба с такой силой ударила её по лицу, приведя в её дом Ворона, что она просто не могла её проигнорировать.
Девушка неслась вперёд, даже не оборачиваясь. Она слышала, как позади стучат копыта белоснежного коня Влада. Парень не отставал, но и не нагонял, держался позади, хотя ему и было что ответить на её колкие, порой злобные фразы.
Они не разговаривали до самого вечера. Молчаливо спешились с лошадей, давая им передохнуть от тяжести всадников. Не пересекаясь взглядами, отобедали в чистом поле наспех сваренными овощами. И только когда холодный ночной ветер стал хлестать их по лицам, а лошади начали опасливо озираться, реагируя на малейший шорох, было принято готовить стоянку.
Небольшой лес мирно пустил их в свои объятия, хотя Владислав и предпочёл бы остаться на открытом пространстве. Но Веда даже не спросила, скрываясь между деревьями.
– Мне казалось, коротать время в пути вдвоем веселее, но ты меня переубедила, – усмехнулся Влад, сваливая на землю собранный для костра хворост.
Веда сидела в стороне на бревне, разглаживая своё спальное место. Тонкое одеяло и мешок с одеждой вместо подушки. С её мягкой периной это не сравнится, но и летняя лесная трава была довольно мягкой.
– Я травница, а не шут. Развлекать тебя я не намерена, – буркнула она, с силой хлопая по другому мешку, рискуя разбить лежащие там банки и склянки.
– Ты удивительно хмурая для своих лет, Ведеслава, – хмыкнул парень, высекая из огнива несколько искр. Сухой мох, кора и ветки охотно приняли дар, и огонь медленно, но верно начал разгораться, даря тепло. – Тебе не мешало бы улыбаться чаще.
Девушка презрительно фыркнула, закатывая зелёные глаза. Столичный парень говорит ей, девице из деревни, что ей стоит быть веселее. Просто прекрасно, замечательно.
– Прошу меня простить, Владислав, что мои манеры и чувство юмора отличаются от принятых в столице. Ведь вместо правил этикета в детстве я учила правила выживания. Не до кокетства мне было, – она встала, отвешивая кривой поклон, и собралась пройтись по лесу. Но её в спину догнала фраза, заставившая остановиться.
– Не одной тебе было тяжело, Веда. Нравы столицы бывают куда более жестокими, чем нравы крестьян и рабочих, – парень закатал рукава рубахи, то ли специально, то ли поддавшись жару разгоревшегося костра, и травница заметила два параллельных друг другу шрама на обоих руках, тянущихся вдоль кости. – Я просто стараюсь быть вежливым. Плевать, что ты обо мне думаешь, хоть ненавидь, как и остальных Воронов. Но нас ждет долгая дорога, можно попытаться сделать вид, что наши разговоры не такие отвратительные.
Ведеслава передумала уходить и вернулась обратно на свое место, кутая ноги в одеяло. На нее смотрели два темных глаза, лишь изредка светлеющих из-за бликов огня.
– Хочешь меряться, у кого прошлое тяжелее? – она спрятала лицо в поджатых коленях, но Влад все же смог заметить край мелькнувшей улыбки.
– Хочу просто обсуждать погоду и, что мы будем есть в следующий раз, – он тоже улыбнулся, – это ведь несложно, правда?
– Правда, – немного подумав, кивнула Веда, – а есть будем крупу и вяленое мясо.
Это была маленькая победа, которую Влад записал на свой счет, направляясь за водой. Но, вопреки его ожиданиям, они провели все время в молчании. Парень ловил на себе задумчивые взгляды ярких глаз. Несколько раз травница приоткрывала рот, словно хотела что-то спросить, но потом отворачивалась, продолжая ковырять деревянной ложкой их сегодняшний ужин. А после и вовсе укуталась в свое одеяло, придвигаясь ближе к костру, и уснула.
Владислав еще долго глядел на огонь, слушая ухание совы и всхрапывание уставших лошадей. Думал о своем, пока не поймал себя на мысли, что разглядывает свою спутницу. Серьезную даже во сне. А потом и сам лег, прижимая к груди меч.
***
Кто-то закричал, громко, пронзительно, испугано. Даже не так. Это был крик, полный боли и отчаяния. Словно с кого-то заживо сдирали кожу ржавым ножом. Владислав подскочил в одно мгновение, обнажая блеснувший в свете луны меч. Руны на нем запылали, готовясь защитить одного из Воронов и победить тварь.
Нападения не последовало, но крики продолжались. Его конь взволнованно крутил головой, навострив уши, Весна никак не реагировала. А Веда…
Она спокойно продолжала спать, подложив обе руки под щеку, словно ночь так и продолжала быть такой же тихой, как и несколькими часами ранее.
– Проснись, Веда! – Влад подкрался к ней и тряхнул пару раз за плечо. Если им придется сражаться или бежать, лучше бы травнице быть бодрой.
Девушка открыла глаза, оглядывая нависающего над ней парня с мечом в руке. Его пальцы больно впивались ей в плечо, а дыхание было подозрительно сбитым.
– До рассвета далеко, можно поспать еще, – аккуратно сказала Ведеслава, косясь на руны Белобога. На продолжающиеся крики она не обратила ни малейшего внимания.
– Ты ненормальная? – зашипел Влад. – Уходим, выйдем из леса, пока нас не разорвали.
Но вместо вида собирающейся в спешке девушки он получил в ответ звонкий смех. Травница дернула его вниз, усаживая на траву, но хохотать не перестала, перебивая вопли.
– Это леший, – успокоившись, сказала Веда, глядя на напряженного, готового к битве парня. – Они не любят чужаков в своем лесу. А ты для него чужой, так еще и Ворон. Вот он и решил прогнать нас, чтобы глаза не мозолили да зверей не пугали.
Таким растерянным Влад себя никогда не чувствовал. Он много знал о леших, о том, что они хранят леса, помогают раненным животным, иногда забавы ради путают людей, ходящих по грибы и ягоды. Но чтобы они так кричали…
– Идиот, – выдохнул парень, откладывая в сторону меч, чтобы еще больше не нервировать здешних жителей. – Представляю, как выглядел со стороны.
– Не все лешие такие неприветливые, как этот. Неудивительно, что ты не знал, – смиловалась Веда. – Мне бабушка рассказывала, как три огромных мужика бежали из леса, только пятки сверкали. Тоже услышали вой лешего, подумали, что сама Морана пришла за ними.
– Я, может, тоже побежал бы. Только вот ты спала, не мог же я тебя бросить, пришлось будить, – поправил волосы Влад, принимая более расслабленную позу. – Твоя бабушка была интересной, да?
– Да, она жила в чаще леса. Но никто не смел тревожить ее дом и покой, ни люди, ни нечисть. Знали, что травы ее не только лечат, но и убивают, – качнула головой Ведеслава.
– Ты точно бабушкина внучка. На всякий случай не буду больше есть твою еду, – усмехнулся Владислав.
Они еще немного посидели, разглядывая тлеющие угольки в кострище. Леший замолк, возвращая лесу тишину, и позволил охотнику и травнице вернуться ко сну.
***
Веда предложила пойти пешком, и Влад не стал спорить. На их пути будет деревня, если не торопиться, как раз после полудня будут там, и можно будет переночевать в теплой постели, а не на холодной земле.
По голубому небу плыли редкие облака. Погода благоволила, если так будет дальше, то Веда начнет считать это небольшое путешествие хорошей идеей. Влад не навязывал своих разговоров, усвоив ночью, если она захочет, начнет говорить сама.
Время тянулось медленно, минуты никак не хотели перерастать в часы. До деревни осталось не больше пяти верст. Влад шел по сборнику карт, сделанных в столице, Веда узнавала знакомые холмы и даже одиноко стоящие деревья. За некоторыми травами и ягодами ей приходилось ходить далеко.
Они остановились у бьющего из земли ручья, наполняя кожаные мешки с пробками и позволяя лошадям напиться. Летнее солнце начинало жарить, хотелось спрятаться в тень, но как на зло до следующего леса далеко.
Веда убрала мешок, замечая, что Влад еще не закончил утолять свою жажду. Бросив на него говорящий о многом взгляд, она в одно мгновение забралась в седло, толкая Весну пятками, и бросила.
– Давай, быстрее, Охотник!
И пока парень собирал оставленные травницей сумки, пока аккуратно прикреплял их к седлу, пока забирался на коня, она успела ускакать далеко вперед. Но какой бы быстрой не была Весна, конь Влада был быстрее.
Хлопнув Призрака по плечу, он помчался вдогонку. По округе громким шумом разносился топот подкованных копыт. Весна громко, протестующе ржала, недовольная тем, что ее догоняют.
Веда неосознанно стала улыбаться, поглядывая через плечо на мчащегося за ней Ворона. И пока ветер хлестал ее по щекам и путал волосы, а под ней храпела быстроногая Весна, девушка задумалась о том, что творится вокруг нее. Она уже пять лет как живет одна, лишь изредка беседуя со своими пациентами и клиентами. Но это даже товариществом не назвать, а о дружбе и о чем-то большем и говорить не стоит.
А сейчас неожиданно в ее жизни появляется один из тех, кого она предпочла бы избегать всю свою жизнь. Грозный член ордена Белого Ворона, владеющий заговоренным мечом, убивающим нечисть.
Прошло уже больше суток с тех пор, как он позвал ее с собой. И Веда, встречающая большое количество народа за свою недолгую жизнь, могла сказать только одно. Влад совершенно не похож на тех Воронов, с которыми ей по несчастью удалось встретиться в прошлом.
Он силен, пускай и неопытен. Но эта сила не затмевает его взгляд, не затмевает доброту, которую отчетливо видит девушка в темных глазах. Влад сказал ей ночью, что сбежал бы подальше от воплей в лесу, но не сделал этого, не захотел ее бросать.
И Веда подумала, что именно такими и должны быть все Вороны, ставящими жизнь обычных людей выше своей собственной.
– Догоняй, Ведеслава, – девушка только и увидела, как мимо нее промчался белый конь со всадником, оставляя ее позади.
Охотник и травница так и мчались по полям и дорогам, то обгоняя, то уступая друг другу, пока не добрались до первой деревни на их пути.
***
Белозерье, как и Лесовье, где жила два года Ведеслава, было зажиточным местом. Даже имелся свой постоялый двор, в котором отдыхали купцы и странники, ищущие приключений.
Девушка была здесь много раз, в то время, когда цвели белые и желтые водные лилии. Собирала их для лекарств, останавливаясь на несколько дней. От того и некоторых жителей знала. Вот только было это хорошо или плохо в ее нынешней ситуации, она сказать не могла.
Их лошади неторопливо ступали по глинистой дороге, провожаемые взглядами местных жителей. Большинство из них смотрели без единой эмоции, принимая как данность проезжавших мимо их домов путников.
Другие были более настороженными и неприветливыми. Особенно сильно разглядывали Владислава, который по идеально ровной осанке и стрижке волос не походил на простого работягу.
Они подъехали к трех-этажному, большому зданию с деревянными буквами над входом. Корчма.
– Ведеслава! Давно тебя не видно было здесь. Я и соскучиться успел, – не успели путники спешиться, разминая ноги и поясницы, как к ним выскочил темноволосый, широко улыбающийся парень.
– Привет, Яр, – отстраненный кивок Веды ясно говорил о том, что радости знакомого она не разделяла.
Но, как оказалось, его это совершенно не обидело, словно ему было не привыкать. Он без стеснения налетел на девушку, сжимая ее в крепких объятиях, и отпустил только, когда пересекся взглядом с Владом.
– Наконец-то обзавелась дружком, Веда? Надоело ходить без ласки? – ядовито поинтересовался Яр.
– У нас с Владом общее дело и общая цель, – скептически фыркнула девушка. – А ласки, о которых ты говоришь, интересуют только тебя.
Яр громко хохотнул, взмахом руки приглашая двух гостей зайти в корчму и немного расслабиться. Лошадей забрал не самый трезвый конюх, но парень уверил, что тот свое дело знает.
Внутри было малолюдно. Всё же время указывало на то, что все жители этого места работали, и придут только к вечеру, если вообще придут. Яр пошел к самому дальнему столу, знаком призывая принести выпить и закусить.
– Общее дело, говоришь? Ты тоже знаток трав и всякой нечисти? – обратился к Владу Яр, изредка бросая взгляд на висящий на его поясе меч.
Охотник почувствовал на себе незримый взгляд Ведеславы, который призывал его молчать о знаке белого ворона на груди. Хотя девушка и делала вид, что разглядывала потрескавшуюся картину на стене.
– Вроде того. Я помогаю ей, а она мне, – кивнул Влад, чувствуя, что его ответ был самым верным и безобидным из всех возможных.
– Ясно, – протянул Яр, первым хватая одну из принесенных кружек. Веда воздержалась. Владислав с подозрением поднес к рту, немного отпив. Горечь ударила по языку и горлу. Владу потребовалось немало усилий, чтобы вновь вдохнуть и не закашляться. И когда ему это удалось, а кружка с хмельным напитком вновь оказалась на столе, он заметил, как улыбается девушка, от которой не скрылось его недавнее состояние. Яр же жадно выхлебал половину своей кружки, закусывая всё это чесночным хлебом.
– У меня есть просьба, не бесплатная, само собой. Если бы ты не явилась сама, завтра бы кого-нибудь отправил за тобой или сам приехал. Ты помнишь Триозерье недалеко отсюда? А рядом там болото ещё было?
Веда нахмурилась, прекрасно понимая, что просьба вряд ли будет связана с простым поиском лекарственных трав. В этом месте есть свой лекарь и по совместительству травник – старичок без всякого мастерства, просто знает несколько рецептов, но зачастую его знаний хватает, чтобы снять жар да простые раны залечить.
Девушка знала, о каких озёрах и болотах говорил Яр. Из-за них эту деревню и прозвали Белозерье. Вода в них чистая, прозрачная, много цветов и трав на берегу растёт, на кувшинках греются лягушки, пока их не вспугнет какая-нибудь птица.
Болота менее приветливы, но и туда Веда ходила за некоторыми растениями: корешками камыша, калганом, жабником. И ни разу никто не пытался утопить её или завести куда. Здешний люд научился жить рядом с нечистью, проводил обряды, приносил дары.
– Ну, помню, – наконец отозвалась травница. – Просьба-то какая?
– А змея тамошнего помнишь? Ты же встречала его там, я помню, ты рассказывала, – громко прошептал Яр, перегибаясь через стол.
– Ну, случилось однажды, года полтора назад было, – кивнула Веда, а Влад замер.
Он слышал о болотных змеях. Неоднозначные вещи о них говорят и пишут. Даже среди Воронов никто толком сказать не может: друг он или враг. Чудовище с длинным скользким телом, широкой головой и огромной пастью. Зубы длинные и острые, особенно передние два, с которых капает яд.
Змей хранит болота и озёра, следит, чтобы вода не застаивалась, не цвела. Оберегает рыб и животных, приходящих на водопой. Людей не трогает, чаще всего не трогает.
Бывали случаи, когда змей травил путников, насылал видения, заставляя их мучиться. Или сам менял свой облик, мороча голову.
И Веда когда-то встречала одного из них…
– Он стал жрать людей. Утаскивать в трясину. Дед Свят говорит, видел, как кто-то водяного утащил, только пузырьки вверх и пошли, а после вода в зеленый окрасилась. Кровь у водяных зеленая, – напряженно вещал Яр, закончив свою кружку и приступив к той, которую принесли девушке.
– Святу давно всякое чудится, ты сам говорил. На кой Змею своих же пожирать? Другой кто-то у вас завелся. Отправьте письмо в столицу, Вороны разберутся, – ответила Веда.
– Мы отправляли, два месяца нет ответа. Плевали Вороны на нас, а мы гибнем. Посмотри, Ведеслава, может, захворал наш Змей, а ты поможешь ему, – взмолился Яр, хватая ее за запястье широкой, горячей ладонью.
А Влад задумался, отчего ему не сказали, что надо помочь, раз его путь все равно лежит через Белозерье. Не может же быть, что Вороны закрыли глаза на чужие страдания.
– Я травница, а не ведьма, – шикнула Веда.
– Мы поможем, – не обращая внимания на гневно дышащую девушку, сказал Влад. – Ночевать здесь все равно собирались, время есть. И денег не возьмем, – добавил он, вызывая у Веды еще больше вопросов и возмущений.
– Вот это по-нашему! – гоготнул Яр, хлопая Влада по плечу. – Идемте, идемте. Комнаты вам покажу, самые лучшие, постель мягкая, сны хорошие будут сниться. А вечером, как вернетесь, кабанчика зажарим.
И парень вскочил из-за стола, заставляя своих гостей броситься вдогонку. Яр отвел их на второй этаж, объясняя, что внизу сыростью отдает, наверху сухо, приятно и не холодно. Влад ответил благодарностью, Веда молчанием.
Их комнаты находились рядом, и Яр, показав все и всучив два ключа, удалился, чтобы не мешать им собираться на болота.
Владислав не успел закрыть дверь, как ее с силой толкнули, сразу же заходя внутрь. Охотник подумал, что у Яра появились к нему какие-то вопросы, но ошибся. В комнату влетела Веда, моментально прижимая его к стене.
– Ты что, ума лишился? Зачем согласился? – рычала девушка, надавливая своими небольшими ладонями ему на грудь.
– Люди гибнут, мы можем помочь, – спокойно ответил Влад, даже не предпринимая попыток вернуть себе личное пространство.
– Против Змея надо не меньше двух Воронов, ты это знаешь. А у нас что, один молодой охотник и одна травница с бутылками? – продолжала девушка, словно пропуская мимо ушей фразу охотника о гибели простых людей.
– Послушай меня, – он схватил ее за плечи, немного сжимая. – Я не тащу тебя с собой, пойду один, ты подождешь меня здесь, – Ведеслава недовольно прыснула, и пальцы на ее плечах сжались сильнее. – Послушай, – напомнил парень, – твой друг сказал, что от Воронов нет ответа. Я не могу объяснить, почему. Я просто не знаю. Но я здесь, и я могу попытаться сделать хоть что-то. Попытаться спасти их. Я не хотел становиться Вороном, меня отдали насильно. Но сейчас, когда Белобог даровал мне силу, я буду использовать ее. – Он внимательно посмотрел в зеленые, расширенные глаза, проверяя, дошли ли до девушки его слова. – Иди, я буду собираться.
Влад отпустил Веду, отходя в сторону, и стал копаться в своих мешках. Доставал ножи, кожаный жилет с незнакомыми ей рунами. Дальше она не стала смотреть, выходя из комнаты, громко хлопнув дверью.
***
– Что же, Ведеслава отказалась? – поинтересовался Яр. Он опирался о деревянный столб в конюшне и наблюдал за тем, как Влад проверяет седло своего коня.
– Я сам сказал ей остаться. Нечего ей там делать, пусть дома сидит, – уж очень правдоподобно бросил охотник, внутри жалея, что рядом не будет того, кто оттащит его в сторону и залечит раны.
– Тоже верно. Негоже девкам по болотам бегать, да Ведеславе этого не объяснишь, – кивнул Яр, потряхивая очередной наполненной кружкой.
Влад не ответил, продолжая седлать Призрака и думать о своём. Изредка морщил нос от застоявшегося запаха навоза в конюшне. Конюх определённо не заботился о чистоте животных. В столице было по-другому. Там коней Воронов любят больше, чем самих Воронов. Лучший овес, чистая вода с травами для крепких ног, большие окна и личные лекари.
Здесь же всё было наоборот: корыто с мутной водой, в котором даже несколько дохлых мух плавало, влажное от дождей сено. Деревня не бедствовала, только на это место никто не тратил ни гроша.
Владислав вывел своего коня на улицу, вдыхая свежий воздух без каких-либо неприятных запахов. Следом за ним вышел и Яр.
– Карта-то есть у тебя? Я направление-то покажу, но там несколько развилок, можно заплутать, – пробасил парень.
Охотник кивнул, протягивая ему свою книжечку. Яр, не скрывая удивления, полистал её, находя карту их местности, стал объяснять, где свернуть, где можно передохнуть, а где лучше не сбавлять скорость.
– Спасибо, – кивнул Влад, собираясь залезть на коня и отправиться к болотам. Но всё же решил спросить. – Давно ты знаешь Веду?
Яр громко икнул и даже призадумался на некоторое время. А может, просто не хотел отвечать на вопрос.
– Дак, года два. Как она в эти места перебралась. Хмурая, вечно ходила, нелюдимая. Когда она сюда в первый раз приехала, я чуть нож от нее не схлопотал, всего-то приобнять хотел. Сейчас уже получше, а может, я привык. Но трогать я её больше никогда не буду и тебе не советую, жизнь дороже, – пустился в воспоминания парень, немного улыбаясь кривой улыбкой.
Влад понятливо кивнул, когда он закончил, взобрался на Призрака и покатил в указанную Яром сторону.
***
Ворон ехал неторопливой рысью, оглядываясь по сторонам. Потом и вовсе перешел на быстрый шаг, решая, что лучше будет торопиться на обратном пути, и не стоит загонять коня сейчас.
Ему нравились эти места. Свежий запах травы, яркое солнце, теплый ветер. Всё вокруг приятно радовало глаз. Не считая кладбища недалеко от деревни. Владу показалось, что кто-то завыл там. Но раз Яр не жаловался, то и мертвяков можно не опасаться.
Он отъехал уже довольно далеко, думая о том, чем занимается Веда. Может, готовит настойки или делает мази им в дорогу, чтобы не тратить время. Может, спустилась к Яру, решая поговорить со знакомым без лишних ушей.
Девушка права, болота с змеями, тем более, странными змеями, очень опасны. И Влад, в какой-то мере, был даже рад, что она осталась. Да, так определенно лучше.
Но через пять минут он услышал позади нарастающий топот копыт и чьи-то крики, которые разобрать не получалось. Это Ведеслава. Парень увидел её серьезное лицо, которое быстро приближалось к нему.
Она неслась на невероятной скорости, чтобы нагнать его, и Влад не понимал, зачем она это сделала.
– Что ты…? – охотник не успел договорить, его резко перебили.
– Ты сам сказал, Вороны ходят без травников только по позволению Короля. У тебя его нет, а я твоя травница. Не будем нарушать старинные законы, – сказала Веда, равняя Весну с Призраком. – Если ты против, я вернусь обратно.
– Но там опасно, – с улыбкой напомнил Влад.
– Плевать, пора выходить из тени, – твердо ответила девушка, и Ворон согласно кивнул.
***
Ведеслава оглядывалась по сторонам, удивленно разглядывая пейзажи вокруг. Яр не соврал, здесь творится что-то неладное. Трава вокруг озер почернела, будто кто-то сжег ее яростным огнем. Вода отдавала хорошо ощутимым запахом гнили и тухлой рыбы. Ни цветов, ни других растений, ни даже водорослей, только смерть.
Змей должен оберегать свой дом, но сейчас он серьезно болен и делает только хуже.
– Оставим лошадей здесь, – сказала девушка, останавливая Весну у границы мертвой и живой травы.
Ворон согласно кивнул, спрыгнув первым. Его меч с характерным звуком высвободился из ножен. Призрак остался спокоен, Весна взволновано дернула головой, и Веде пришлось успокаивающе хлопать ее по шее.
Травница и охотник осторожным шагом пошли вперед. Девушка крутила в руках свой удлиненный кинжал, которым обычно срезала травы или снимала слой коры с деревьев. Но сейчас он может побывать в настоящей битве.
– Давай осмотримся, – неожиданно сказала травница, когда они дошли до первого из трех озер.
– Ты хочешь разделиться? – уточнил Влад.
– Да, так будет быстрее, – кивнула Ведеслава, – просто не стоит подходить к воде, а сам Змей будет на болотах. Там его дом.
Девушка решила не дожидаться согласия и развернулась, собираясь уйти к правому озеру, но ее удержали за запястье.
– Недолго, – Влад вложил в ее ладонь карманные часы, подаренные кем-то из столицы. – Двадцать минут, – девушка кивнула, – если тебя здесь не будет. Я пойду искать, договорились?
– Хорошо, – и она ушла, чувствуя холод часов, отданных Владом. Парень пошел в противоположном направлении. Сердце Ведеславы ускорялось с каждым пройденным шагом, с каждым шорохом в засохших, безжизненных кустах. Ей не было страшно, это была дрожь от воспоминаний, от которых она постаралась отказаться, постаралась начать новую жизнь. Но сейчас сама судьба возвращала ее в те годы, вынуждая действовать. Веда предупредила Влада, сказала держаться подальше от воды, а теперь быстро шла к краю, всматриваясь в гладь.
– Ява, – позвала тихо девушка. – Ява, это я, Ведеслава. Ты жива?
В середине огромного озера взметнулся широкий рыбий хвост, и его носитель стремительно поплыл к берегу. Веда терпеливо, без нотки страха, ожидала, когда та, кого она звала, придет на зов.
Из воды показалась бледная девушка, чьи длинные темные волосы прикрывали грудь и спускались до талии. Хвост превратился в худые ноги, на которых в некоторых местах проступала чешуя.
– Привет, Веда, – она улыбнулась, но улыбка вышла печальной, задумчивой. Темные струйки грязной воды стекали по ее телу, в прядях волос путался ил и комья грязи. – Я думала, ты больше не придешь.
Холодные ладони потянулись к травнице, и она протянула свои в ответ, чувствуя дрожь Явы теплой кожей.
– Прости меня, я не должна была оставлять тебя одну, – Веда сжала чужие пальцы. – Но сейчас я пришла помочь. Расскажи мне, что произошло?
– Кто пришел с тобой, Веда? Я чувствую чужой запах. Он пахнет, как убийца, как охотник. Ты привела охотника, Веда? – дрожащим от страха голосом спросила Ява, пятясь обратно в воду.
– Я привела друга. Он хочет спасти вас, спасти вашего Змея. Влад не опасен, слышишь меня? – травница говорила тихо и спокойно, не желая пугать русалку еще больше. Она и так боялась, боялась темноты, боялась умереть второй раз, но на этот раз навсегда. – Расскажи мне все, что знаешь, Ява, прошу тебя.
– Змей хранит эти воды очень давно. Он добр и щедр, был таким. Когда я оказалась здесь, он принял меня. А потом я почувствовала тьму, почувствовала запах ярости, запах гнева, запах ненависти. И Змей изменился, стал пожирать нас, пожирать людей, которые приносили нам дары, – хрипло рассказывала Ява, вновь сжимая свои пальцы вокруг ладоней Веды.
Поднялся пронизывающий ветер, травница поежилась, но русалка и не заметила налетевшего неожиданно холода, продолжая рассказывать о том, как было хорошо и как стало плохо. Она закончила, и по бледным щекам потекли прозрачные слезы.
– Мы все исправим, Ява. Я обещаю, мы все исправим, – проговорила Веда, прижимая к себе ледяную, мертвую девушку.
– Спасибо, что пришла ко мне, Веда. Я очень по тебе скучала. Приходи ко мне еще, не забывай про меня. Я про тебя не забываю, – сказала Ява. – Будь осторожна, Веда. Охотники опасны, они коварны, не верь охотникам, ты знаешь, на что они способны.
Русалка отпрянула, ступая в воду. Ноги стали склеиваться, покрываться чешуей, и превратились в хвост. И Ява, поднимая столп грязных брызг, скрылась в пучине озера.
Ведеслава быстро пошла к месту встречи с Владом, стараясь не оборачиваться. Она помнила, как впервые встретила Яву, как бабушка привела ее к этому озеру, рассказывая о совсем молодой девушке, которую бросили умирать здесь. И как эта девушка превратилась в русалку. Тогда Веде было девять лет.
– Ты в порядке? – Влад оглядел девушку, замечая на ее одежде мокрые, грязные следы.
– Да, да… Поскользнулась, – не раздумывая ответила травница. – Ты нашел что-то?
Охотник покачал головой. Он видел, как к поверхности озерной воды шли пузырьки, как шла по ней рябь, слышал даже русалочий смех, больше похожий на тихий, просящий плач.
Они пошли в сторону болота. Веда раздумывала над словами Явы о запахе, который она услышала перед приходом беды к ее озерам. Она не хотела гадать и заставлять Влада переживать, но именно так пахнет сила тех, кто поклоняется Чернобогу. Темных колдунов, которых и осталось то очень мало. А те, кто выжил после истребления, остались загнаны в темные пещеры. Девушка надеялась, что русалка просто ошиблась, неправильно выразила свои мысли. Но чем ближе они подходили к болоту, тем отчетливее она ощущала запах зла.

Он сочился из-под земли, болото выдыхало этот смрад в виде едкого, желто-серого дыма. Влад достал из сумки кусок ткани, одним резким, ловким движением разорвал его на две части. Одну оставил себе, другую протянул девушке.

Они повязали платки так, чтобы рот и нос были закрыты. Дышать стало легче. Веда вдохнула теперь уже сладкий запах, отходивший от ткани. Именно так пахнет Влад, догадалась она, чем-то кисло-ягодным, возможно, красной смородиной.

– Влааад! – из пелены висящего над землей густого тумана послышался тонкий женский голос. Парень замер, прислушался. – Влааад, помоги мне!
Голос зазвучал громче и настойчивее. Ноги парня самостоятельно сделали несколько шагов вперед, желая отыскать зовущего. Но он с усилием воли остановился, смыкая до боли пальцы вокруг рукояти меча.
Веда не вмешивалась, наблюдала, хотя понимала, что этот голос ничто иное, как влияние болотного змея.
– Влад! – все же дернула она его за рукав рубахи, выводя из пелены наваждения. – Это нереально, помнишь?
– Да, да, помню. Но я так давно не слышал ее голос. Так давно… – он звучал с надрывом и болью.
Веда хотела сказать что-то, выдавить из себя сочувствие, но из тумана к ним ступила старуха. Худая, высокая, с белыми волосами. Она была полна сил, но морщины выдавали ее.
– Бабушка… – Ведеслава сказала это так тихо, что парень ее даже не услышал, а по щекам потекли непрошенные слезы.
– Как ты повзрослела, Веда. Похорошела, стала настоящей красавицей, – улыбнулась старуха, и вопреки ожиданиям, все зубы у нее были на месте.
Влад замер, заталкивая девушку себе за спину. А старуха все приближалась и все говорила.
– Ты давно не приходила на мою могилу, Веда, – она покачала головой. – Давно не была в нашем доме. Ты забыла, кто ты есть, Веда? Забыла, чему я тебя учила?
Ведеслава уже не просто плакала, она рыдала, обхватывая себя руками. Да, она и правда забыла, правда не приходила. Ей было страшно и больно тогда, страшно и больно сейчас.
Она не понимала, где реальность, а где насланный морок. Все смешалось воедино. Влад не успел ее остановить, Веда кинулась вперед, выкрикивая слова прощения. И Змей среагировал.
Вокруг худого тела обвился склизкий хвост и утащил Ведеславу в сердце болота. Охотник громко выдохнул ее имя, вспоминая разъяренные зеленые глаза, говорящие о глупости его затеи спасать всем жизнь. А теперь ее забрали туда, откуда очень тяжело вернуться, где всех пожирает обезумевший Змей. Но он постарается сделать все, чтобы вернуть свою травницу.
Владислав бежал вперед, прижимая локоть ко рту и носу, повязка уже не спасала, дышать внутри тумана становилось все сложнее. Но он не сбавлял скорости. Вокруг эхом кричал все тот же голос из прошлого, но он не обращал внимания. Он скучал, но давно смог справиться со своей потерей. Ведеславе же справиться не удалось…
Руны на мече горели белым огнем, освещая путь. И Влад добежал до самого центра, в котором, свернувшись кольцами, лежал змей, держащий девушку в тисках хвоста. Она бредила. Губы безвольно двигались, выплевывая плохо различимые слова, зеленые глаза закатились, кожа стала невыносимо бледной.
Змей пожирал ее силы, а когда девушка умрет, пожрет и ее тело, смакуя горячую, молодую кровь.
– Охотник! – прошипел Змей, высовывая раздвоенный язык. – Великий белый ворон. А на деле мальчишка. Твой меч – ничто против моей чешуи. Ты пришел умереть?
Влад невольно отшатнулся. Тварь говорила с ним. Никто не писал, что болотные змеи знают человеческую речь.
– Я старый змей, вороненок. И научился говорить, как вы, – он ослабил хватку вокруг Веды, и она выскользнула, падая на землю. А змей пополз к Владиславу, показывая острые, словно сотня ножей, зубы.
Пальцы уверенно обхватили рукоять. Неважно, что говорил хозяин этих болот; их уже побеждали, и он сможет победить.
Змей бросился вперед с такой скоростью, что практически растворился в воздухе. Влад успел отскочить в сторону, спасая себя от ядовитой пасти, но от хвоста увернуться не успел. Косой удар пришелся по правому боку, ребра неприятно заныли и затрещали, но остались целы. Сила ворона все еще поддерживала тело.
Влад напал в ответ, искусно орудуя мечом, он отбивался от острого языка, не позволяя змеиной голове приближаться. Не терял из виду хлесткий хвост, то и дело старающийся сбить его с ног. Парень понимал, если он упадет, то с его падением оборвется и его жизнь.
В те редкие моменты, когда рунический меч достигал толстой чешуи, рука охотника с болью вибрировала, налетая на непреодолимую стену. Успех можно достичь, лишь попав по одному месту дважды, а то и трижды. Одному Ворону невозможно это сделать. Змей быстро восстанавливается, и поврежденная секундами ранее чешуйка становится прочнее.
Владислав медленно выдыхался, делая резкие рывки в сторону, чтобы уйти из-под атаки и придумать план. Он так и оборонялся, пока не упал рядом с Ведеславой.
– Веда! – парень тряхнул ее за плечо, оглядывая лицо и тело. Ран не было, кровь не шла, она была в порядке, в отличие от него. – Очнись!
Девушка замычала, хмуря брови. В метре от них приземлился хвост, поднимая столп пыли и острые осколки камней. Влад, не задумываясь, накрыл бессознательную травницу собой, получая несколько глубоких царапин на щеке.
– Очнись, Веда! – заорал он, понимая, что победа утекает из его рук, и стоит бежать.
Змей готовился к последнему удару, собираясь закончить эти жалкие попытки вороненка одолеть его.
– Знак у головы, – прошептала Ведеслава. – Разрушь его, разрушь знак. – Девушка вновь потеряла сознание, даруя охотнику шанс.
Он пригляделся: на одной из чешуек действительно был какой-то символ. Парень не заметил бы его, если бы не Веда. Изогнутый, угловатый, похожий на те, что он видел в тех немногих книгах черной магии, которые хранятся в библиотеке воронов. Кто-то околдовал змея.

Влад сорвался с места, собираясь с последними силами. Ему предстояло не только подойти ближе к зубастой твари, но и подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы разрубить символ мечом. И он рискнул, пригибаясь и уворачиваясь. Вот в нескольких сантиметрах от его лица проскользнул язык, с каплями мутного белого яда, сверкнул коричневый глаз, в котором Владу удалось разглядеть собственное отражение. Он увидел символ четко и ясно и взмахнул мечом, обрушивая его на одну единственную заговоренную чешую.
Змей взвыл страшным воплем, заваливаясь на бок. Из пасти потекла черная, бесформенная жижа. Она не растекалась, собираясь в небольшую лужицу, словно боялась внешнего мира. Влад опустил край своего меча ровно в ее центр, чувствуя облегчение от вида шипящего и исчезающего нечто.
Болото перестало извергать едкий дым, туман стал рассеиваться, мертвая трава зазеленела, а грязная вода вновь стала прозрачной, как капля росы. В это место возвращались свет и жизнь.
– Спасибо… – прошипел змей, скрываясь в трясине. Больше он никого не убьет.
Влад подбежал к Веде. Все его тело болело и молило о помощи, но он, не желая задерживаться, взял травницу на руки и понес к лошадям. Там он дождется ее пробуждения, и они вместе вернутся в деревню, объявляя, что беда ушла.
Парень нес ее аккуратно, даже пытался не испачкать ее рубаху в собственной крови, но затея провалилась. Даже если бы его не ранили, его кожаный жилет был весь в гнили.
Он заметил, как из крайнего озера, в сторону которого ходила Веда, выглянула темноволосая девушка, русалка. Она проводила их задумчивым взглядом и скрылась в голубой воде. И Влад пошел дальше, то и дело издавая тяжелые хрипы.
***
Стало темнеть, а Ведеслава все не просыпалась. От воды тянуло холодом и сыростью, большие озера не успевали прогреваться за день, а паривший над ними проклятый туман мешал еще сильнее. Влад разжег костер, наблюдая за танцем оранжевых и желтых языков.
Все порезы и раны покрылись неприятной коркой, но лазить в сумке у Веды он не стал. Да и не был уверен, что выберет правильную мазь. В доме Воронов их учили драться и убивать, нападать и защищаться, но не врачевать. Заставляли заучивать все до мельчайших деталей об опасных тварях Чернолесья. И сегодня Влад понял, что в книгах Воронов не все написано полностью, многого там не хватает.
Веда очнулась с полу криком, полу хрипом, начиная кашлять. Влад, дернувшийся от неожиданности, аккуратно подсел ближе и протянул ей воды. Она приняла, но отчего-то в глаза ему не смотрела, упрямо пялясь на пучки травы. Сделала несколько глубоких глотков, облизывая губы.
– Почему ты не взял мазь? – девушка скользнула быстрым взглядом по порезам на щеке, догадываясь, что под одеждой подобного может быть еще больше.
– Ждал тебя. Ты же моя травница, – усмехнулся он в ответ, отчего щеку неприятно стянуло от боли.
Веда, помедлив, кивнула, словно думала о чем-то своем, и потянулась к лежащей рядом сумке. Быстро достала все необходимое. Смочила бинты в настойке, аккуратно, чтобы не причинить боль, смывала с ран грязь и запекшуюся кровь. Затем открыла небольшую баночку, доставая немного мази пальцами. Она пахала приятно, какой-то летней свежестью, и Влад прикрыл глаза, чувствуя кожей чужие прикосновения.
– Что еще болит? – Веда очень метко ткнула в бок парня, попадая прямо в ушибленные ребра.
Парень зашипел от боли, которая в одно мгновение охватила всю верхнюю часть тела и даже отозвалась в голове.
– Просто ушиб, пустяк, – постарался отмахнуться он, но выражение его лица говорило совершенно о другом.
– Нам ехать в седле еще много часов, и твой ушиб сделает только хуже. Раздевайся, я осмотрю тебя, – зеленые глаза требовательно уставились в его лицо. – Ну! – Влад кивнул, стягивая с себя сначала жилет, а затем рубаху. Каждое его действие сопровождалось тяжелыми выдохами сквозь сцепленные зубы. – Посмеешь скрыть от меня еще что-то, и я отравлю тебя. Будешь без сознания неделю лежать, а до Чернолесья я уж как-нибудь сама доберусь. Понятно? – недовольно проворчала она, разглядывая огромный синяк на ребрах, и правда удивительно, что они остались целы.
Парень издал понятливое «угу», когда ему в руки всучили настойку. Он отхлебнул, срываясь на кашель, но потом заметил строгий взгляд Веды и допил до дна. Ее пальцы неторопливо размазывали мазь по коже тонким слоем, она остановилась, о чем-то раздумывая, и зачерпнула больше мази, равномерно ее распределяя. Достала еще бинт, жестом прося Влада встать, и стала накладывать повязку, чтобы мазь не вытерлась об одежду, и лечение проходило быстрее.
Перед ее глазами маячил знак белого ворона, пока она заматывала торс парня. Оглядев свою работу, обошла по кругу, убеждаясь, что больше ничего серьезного нет, а мелкие царапины заживут сами. Для молодого охотника, который сражался с болотным змеем, Влад выглядел очень даже бодро.
***
Они молчали всю дорогу до Белозерья, слушая звуки вечерней природы. Пели птицы, шуршали листья редких деревьев, выли звери. Стареющая луна нехотя освещала им путь, изредка скрываясь за небольшими облаками.
Их встретил Яр, размахивающий кружкой с выпивкой. Вся деревня гуляла, празднуя победу над бедой. Яр слишком сильно уверил всех, что Влад и Веда справятся, поэтому отмечать начали заранее.
Он громко благодарил, зазывая поужинать со всеми, но парень с девушкой были слишком уставшими. Поэтому, забросив в рот несколько кусков мяса и запив квасом, они поплелись в комнаты, чтобы завтра с утра быть в седле.
– Кто это был, Веда? – Владислав не смог удержать вопрос, вспоминая худую старуху, глядящую на девушку.
Травница замерла у двери, так и не дотронувшись до ручки, ее пальцы мазнули по воздуху. Она развернулась, заглядывая в темные глаза.
– Моя бабушка, – Ведеслава поджала губы, словно не была создана для откровений. – Она умерла слишком быстро, я не успела попрощаться. А потом я сбежала из ее дома, не в силах жить там, где ее не стало.
– Мне правда жаль, Веда, – парень постарался сказать это искренне, и получил в ответ короткую улыбку.
– Раз ты спросил, спрошу и я, – ее голос в одно мгновение стал привычно сухим. – Кто звал тебя?
– Мама, – быстро, но тихо ответил Владислав. – Ее забрала хворь. Не от всех болезней есть лекарства, каким бы искусным не был травник, – Веда согласно кивнула. – И все, что у меня от нее осталось – мой конь. Остальное уничтожил отец, не желая видеть ни единой вещи, которая напоминала бы о его мертвой жене.
Девушка смотрела на его изменившееся лицо, потускневший взгляд. Вспомнила его слова, говорящие о том, что у всех по-своему тяжелая жизнь. И сейчас Влад приоткрыл дверцу в свое прошлое, рассказывая о матери. Отчего-то сдавило грудь и стало тяжело дышать. Ей стоило что-то сказать, выразить сочувствие, но подобное у нее всегда получалось с трудом.
– Спокойной ночи, Влад, – выдавила травница, в одно мгновение скрываясь в темноте своей комнаты.
– Спокойной ночи, Веда.

Глава 3.
Морана… Богиня страшной смерти, холодной зимы, та, что следит за людьми, отправляющимися в иной мир, направляет их, подсказывает. Та, что ведает, где находится проход в тот мир, мертвый мир, в котором царят другие законы: темные законы, мрачные законы.
Ее почитают, ее боятся, уважают, ей приносят дары, в ее честь возводят храмы.
К людям Морана является в виде троицы: девушки, женщины и старухи. Это знаменует течение жизни, уход сил и молодости, приход слабости и старости. Всегда светлые, холодные глаза, черные волосы у девушки, серые у женщины и белые у старухи.
Из записей неизвестного о богине Зимы и Смерти.
***
Мальчишка не плакал. Ему запретили, грозясь наказать, запереть или вовсе изгнать. Но темные глаза все равно безвольно намокали, нижняя губа и подбородок дрожали. Тяжело и горько.
Рядом стоит отец, глушащий свою скорбь и ярость. Голубые глаза неестественно сухие, безжизненные, лишенные всякой эмоции. Лицо не лучше. Скорее наоборот, подчеркивало то, что скрывалось внутри.
Михаил Гордеев вчера лишился практически всего, что удерживало его в этом мире. Жену. Она боролась. К ней приезжали лучшие лекари со всех уголков Замковья. Но ни одно снадобье не помогло, ни одна настойка не сняла жар, ни один отвар не вернул ей рассудок. Неизвестная хворь сожгла ее за несколько месяцев. И Михаил ушел бы к Моране вслед за ней, не останься у него еще одной причины жить.
Сын.
Нет, не тот, что стоит по левую руку от него. Маленький, худой, временами болезненный, такой же, как и его мать. Другой. Старший сын, наследник. Быстрый, сильный, с цепким умом. Способный уже сейчас, в семнадцать лет, перенять на себя все дела отца. Такой же высокий и статный, с такими же ясными, порой пугающими глазами и копной темных волос.
Николай Гордеев стоял по правую руку от отца, с презрением глядя на содрогающегося в тихой истерике младшего брата. Их мать лежит на деревянной поверхности, обставленной бревнами. Но Николай не чувствует скорби. Он не был с ней близок, в отличие от Владислава. Он сын отца, не матери.
К погребальному костру какой-то мужчина подносит зажженный факел. Его губы двигаются, нашептывая молитву и прося Морану принять душу ушедшей в свой мир. Огонь охотно перекидывается на сухие бревна, кору и пучки сена. Переходит на ткань светлого платья, надетого на безжизненное, когда-то красивое тело.
Воздух заполняется серым дымом и запахом горелой древесины. Но это ничто по сравнению со смрадом горящего мяса.
Это ломает Владислава окончательно. Он падает на колени, пальцы яростно рвут зеленую траву. Изо рта вырывается крик отчаяния и боли.
Отец смотрит яростно, недовольно, разочаровано. Так же смотрит и Николай, продолжая даже сейчас держать лицо.
– Заткнись, Владислав! Ты позоришь меня, ты позоришь свою мать! – Жесткая хватка Михаила безжалостно смыкается на плече мальчика. Пальцы с силой давят на нежную кожу, оставляя синяки. – Иди вон отсюда!
И Влад уходит. Нет. Он убегает. Спотыкается и падает, расцарапывая руки, пачкая одежду. Чувствует, как ему в след смотрят два взгляда полных презрения. Он бежит так долго, что легкие неприятно сжимаются, во рту появляется металлический вкус, перед глазами плывет и темнеет. Но останавливается он лишь тогда, когда в нос ударяет запах конюшни.
Не глядя находит стойло своего коня, последнего подарка матери. Со скрипом отворяет дверь и вваливается внутрь. Призрак обеспокоенно, пугливо машет головой. Его ноздри расширены, а уши повернуты к незваному гостю.
Мальчишке все равно, что конь его плохо знает, что может ударить копытом, ломая кости. Он бросается на его белоснежную шею, обхватывая ее руками. Пальцы непослушно зарываются в жесткую, ухоженную гриву. И Влад рыдает, громко, неистово. Как никогда не смог бы в присутствии отца или брата.
***
Владислав разглядывал утренние пейзажи, покрытые пеленой тумана. Веда не стала размениваться на долгий, спокойный сон, обрушивая на его дверь силы своих маленьких, но очень неистовых кулачков.
Яр только и успел, что выскочить из корчмы в одной рубахе да помахать им напоследок, когда они уже ехали в сторону границы Белозерья.
Задерживаться там не было никакого смысла. Они и без того сделали больше, чем хотели, спасая Триозерье от околдованного разума Змея.
Но ни Влад, ни Веда не заводили разговор об этом, словно не знали, к чему он может привести. Печать черномага на чешуйчатой шее. Отсутствие ответа от Белых Воронов. Все это звучало нелепо, абсурдно. И Влад бы никогда не поверил, расскажи ему об этом кто-то, если бы не видел все своими глазами.
Травница вздохнула, вспоминая услышанные от бабушки рассказы о чернокнижниках. Она всегда настоятельно советовала бежать, если девушке однажды посчастливится встретить их. Она говорила, что Черномаги и Вороны – две стороны одной монеты, одни олицетворяют свет и добро, другие – тьму и зло. Только если Воронов избирал Белобог, то к Чернобогу люди обращались самостоятельно, моля одарить их своей силой.
Мысли черномагов темные, гнилые, а деяния злые и жестокие. Сотни, а то и две сотни лет назад была битва. Черномагов всегда было больше, их число не ограничено. Воронов же всего двенадцать. Поговаривают, пали бы Вороны под натиском тех, кто поклоняется Чернобогу, но произошло чудо. Сам Белобог умножил силы своих избранников, помогая одолеть врагов.
Так пишут в летописях, так говорят в доме Воронов, такие сказки рассказывают детям. Веда знала другую историю. Не Белобог тогда помог Охотникам, не он спас их от неминуемой гибели, а те, кто обладал еще большей силой.
– О чем задумалась, Ведеслава? – Влад оторвал свой взгляд от горизонта. Там уже виднелись поля, на которых работали крестьяне. Чем дальше от столицы, тем больше земель обрабатываются и используются для земледелия.
– Любопытный день вчера был. О нем и думаю, – через какое-то время ответила девушка. – Тебе знаком тот символ, что был на шее Змея?
Влад покачал головой. Он старался вспомнить, прокручивая все знания в своей голове, которые хоть немного касались черномагов и их бога. Но ничего так и не нашел. А нужной книги он с собой не прихватил.
– В Вороньем доме учат, что их больше нет. Всех уничтожили наши братья. Неокрепшие воронята с восторгом слушают о подвигах Воронов. Неужели и это – всего лишь очередная ложь? – с тяжелой ухмылкой задал вопрос охотник, с силой сжимая поводья Призрака.
– Оправдывать Воронов я не стану. Но смерть старых черномагов не означает, что сейчас не могут появиться новые, – сказала Веда, не глядя на Владислава.
– Верно, – тихо произнес парень, сразу же озвучивая то, о чем думала травница. – Но он подобрался слишком близко к столице…
***
Через несколько часов охотник и травница выехали на один из главных трактов Замковья. Стало намного удобнее. Лошади перестали спотыкаться о бугры и оступаться из-за нередких ям. А по обе стороны от тракта тянулись поля, на которых работали крестьяне.
Пшеница все еще зеленая, но уже довольно высокая. Колоски только начинают формироваться, неспешно покачиваясь на теплом ветру. Если смотреть издалека, кажется, будто это и не поле вовсе, а мохнатый зеленый ковер, по которому иногда проходит рябь небольших волн.
До жатвы еще далеко, нужно дать зерну налиться солнцем и окрепнуть. А пока крестьяне заботливо рыхлят почву, напитывая ее кислородом, избавляются от сорняков специальными ножами, чтобы те не отбирали у пшеницы питательную влагу.
Ведеслава протяжно вздохнула, чувствуя, как набирающее силу солнце напекает ей голову, лицо и плечи. А до полудня еще далеко.
Поблизости нет ни леса, ни хотя бы одного худого дерева, под которым можно укрыться. Где-то слева скрывается маленькая, бедная деревушка, название которой травница не запомнила, но это крюк. Лучше они отдохнут позднее.
Влад выглядит лучше. Волосы его светлые, как пшеница, и не так привлекают солнечные лучи, как темные косы Веды. Хотя щеки его неторопливо покрываются румянцем, а на лбу выступают капельки пота.
Ворон щурится, прикладывая ладонь к глазам, смотрит прямиком на яркий блин Солнца, словно просит его прекратить. Но Солнце не отвечает, и он отворачивается, оглядывает не прекращающих свою работу крестьян, а после поворачивается к молчащей девушке.
– А знаешь ли ты о Полуденницах, Веда? – растягивая губы в улыбке, спрашивает Влад, желая немного отвлечься от начинающейся жары.
– Про них все знают. Только в полдень они и являются, а до него далеко, – даже не поворачивая головы отвечает травница.
– А ты приглядись, – Владислав подъезжает ближе, практически цепляя ногу девушки своим носком, и наклоняется, продолжая шепотом, – полям конца и края не видно. Крестьяне поработают и уйдут. А мы останемся, одни среди полей, которые так любят полуденницы. Того и гляди, голову нам напекут, разозлятся, что мы их не боимся.
Веда вскидывает одну бровь, одаривая своего спутника тяжелым взглядом. Не понимает, чего он добивается своими словами.
– Напугать меня решил, Охотник? – прищуривается она, разглядывая лукавые огоньки в темных глазах.
– А что, получилось, Травница? – таким же тоном отвечает Влад.
Девушка лишь встряхивает головой, как бы показывая, что она воя лешего не испугалась, а о такой мелочи, как Полуденница, и говорить не стоит. Веда легко толкает Весну пяткой, и лошадь, всхрапнув от неожиданности, немного ускоряется, увозя свою хозяйку подальше от странного парня.
– Скуку я решил развеять, мы же договаривались говорить о пустяках, – охотник догнал девушку, вновь пристраивая Призрака рядом с Весной. – Знаю я одно сказание о полуденницах. Сказку. Мама рассказывала. Решил, что тебе будет интересно. Ты любишь сказки?
– Мне некому было их рассказывать, – сухо ответила Ведеслава.
Влад даже воздухом подавился, услышав ответ девушки. Она несколько раз с настоящей улыбкой говорила о бабушке, говорила с чувствами маленькой девочки, которая скучает по тем временам, когда старушка была жива. Неужели она не рассказала Веде ни одной сказки. А мать, а отец? Именно об этом и спрашивает у девушки Ворон, и теперь она чувствует в горле застрявший ком.
– Мать умерла через месяц после моего рождения. Отец не тратил время на сказки для меня. У него были дела поважнее этого, – девушка странно хмурится, несколько раз быстро моргает, и вновь возвращает свой взор к горизонту.
– А бабушка? – уточняет Влад, почему-то сразу понимая, что ответ будет похожим.
– Она увела меня, когда уже было поздно рассказывать сказки.
– Увела? И сколько тебе было? – парень чувствовал, что стоило бы остановиться, перестать расспрашивать о чужом прошлом, но отчего-то не мог замолкнуть.
Веда молчит. Проходится глазами по Владу, изучающе, серьезно. В какой-то момент ему даже становится не по себе, и кажется, что он сделал серьезную ошибку. Но девушка выдыхает, все же решая ответить.
– Шесть лет, мне было шесть лет, когда я стала жить с бабушкой, – говорит она, первый вопрос Охотника остался без ее внимания.
В шесть лет Влад с упоением слушал рассказы мамы обо всем, что только она знала. Просил перед сном рассказать сказку о говорящих котах, сильных принцах, красавицах и добрых молодцах. А Веда говорит, ей было не до сказок.
– Давай я расскажу тебе сказку? Будет твоей первой, – пытается продолжить разговор охотник, и Веда, неожиданно даже для себя, через несколько десятков секунд кивает.
Ей и правда хотелось послушать. Еще в детстве от соседских детишек она слышала восхищенные крики. Они выбегали на улицу, пересказывая слова матерей. Веда слышала о девочке, что повстречала в лесу зимнего волшебника, о мальчишке, которому встретился волк, который умел разговаривать и летать по воздуху. Слышала лишь обрывки и всегда хотела послушать целую историю, но никто ей не рассказывал, а потом она и просить перестала.
Уголки губ Влада поднялись вверх, когда он начал свой рассказ.
«В небольшой деревне Ройского княжества, что раньше было на юге Замковья, жила девушка Марьица. Красива она была. Глаза, что не отличишь от ярких лучей рассветного Солнца, и волосы, цветом своим готовые посоперничать с цветом золотых облаков во время заката. А длинными какими они были и густыми. Заплетала Марьица всегда их в две косы, и тянулись эти косы до пояса ее светлого платья.
Были у Марьицы два старших брата и один младший, и все они работали на поле вместе с отцом. Тяжела была работа, а то лето выдалось особенно жарким. Приходилось трудиться без отдыха, поливать землю, не давая погибнуть растениям.
Но Марьица не позволяла братьям и отцу задерживаться. Знала, какими губительными бывают солнечные лучи в летний день. И за час до полудня приходила к полю и звенела в свой колокольчик, оглашая время обеда. И не доставали солнечные лучи братьев и отца ее, Марьица оберегала их от жаркого удара.
Но однажды не все явились на звон колокольчика. Самый младший брат заплутал между высокими рядами ржи. И бросилась Марьица его спасать, наказывая отцу и братьям идти в дом, да воды напиться, чтобы тело остудить. Ходила она ходила, звонила в свой колокольчик. И только через час отыскала брата, без сознания он был. Смочила его лоб и щеки водой из мешка, что весел на поясе, и понесла к дому. Спасла Марьица брата, но, дойдя до дома, упала замертво. Свалил ее жар, а воду, что брала для себя, отдала всю брату.
Горевали отец с братьями, но работать не переставали, готовили запасы к зиме. И стали они вновь слышать звон колокольчика перед полуднем. Это Марьица звала их домой. А после и других стала звать, оберегать от губительного солнца. И дал народ новое имя Марьице, прозвал он ее – Полуденницей.»
– Мне… понравилось. Красивая сказка. Вот только правды в ней нет. Полуденницы – духи жаркого дня, наказывающие людей за то, что работают те, когда в тени сидеть надо и водой остужаться, – хмыкает Веда, все еще размышляя об услышанной сказке.
– Сказки и не должны быть правдивыми, Ведеслава. Хотя некоторые из них таковыми и являются. Сказки рассказывают детям, чтобы те знали, что хорошо, а что плохо. Как надо делать, а как не надо, – улыбается Влад, и девушка кивает. – Я рад, что тебе понравилось. Если захочешь еще, только попроси, и я расскажу. Много их знаю.
– Хорошо, – тихо отвечает травница, думая, сколько еще сказок она упустила, пока жила рядом с отцом, а после ушла с бабушкой.
Они все едут, а поля по бокам все не кончаются, люди все работают. Старики и дети, женщины и мужчины. Головы их прикрыты платками, но в большинстве своем это изношенные, старые тряпки.
Лица крестьян уставшие, вымученные. В глазах читается тоска и принятие; они давно смирились. Такими были их деды и отцы, такими же будут их дети и внуки. Те, кто трудится и работает, чтобы ели и отдыхали другие.
Влад скользит задумчивым взглядом по крестьянам. Они не смотрят на него, не смотрят на едущую рядом Веду. Таких путников здесь проезжает достаточно. Иногда бывают целые колонны с дорогими, обшитыми золотом и бархатом каретами. Крестьяне не замечают и их.
Мальчик, совсем еще ребенок, трудится рядом с матерью и отцом. Руки его в грязи, как и лицо с ногами. Он еще младше, чем был Влад, когда его отдали в Вороний дом на обучение.
– Никогда не покидал Велекамье, Охотник? – спрашивает Ведеслава, но ответ ей и так известен заранее.
– Покидал, – все же удивляет ее Владислав, – но никогда не выглядывал из-за плотных штор, что висят на окнах кареты. Сейчас мне будто позволили увидеть все, как наяву.
Влад продолжает смотреть на крестьян, вспоминая, как ломятся столы от еды и выпивки в доме его отца. Кто на что горазд, тот столько и получает. Михаил Гордеев умен, а самое главное, безжалостен. Не просто так и у него много земли, и перечить ему боятся. Но все же молодому Ворону хочется сделать жизнь всех проще, лучше. Так же, как и хотела его мать.
Ведеслава видит хмурое лицо своего попутчика, но спрашивать не намерена. Тайны прошлого порой лучше держать при себе, и она это понимает. Ее не удивляет бедность, боли и страдания.
Она видела и хуже. Бабушка часто брала ее с собой, когда отправлялась на поиски трав для своих настоек. До двенадцати лет – постоянно, не желая оставлять девочку одну в пустом доме. И Веда видела много, хотя и пожелала бы забыть практически все.
***
День клонился к вечеру. Полуденница не тронула путников, позволяя им идти вперед даже в самое жаркое время. Тракт уходил влево, огибая темный лес, вставший на пути травницы и охотника. Купцы не любят ходить и ездить через леса. Зверья много, да и ограбить могут, выпрыгнув из тени. Уж лучше они лишних сорок верст проедут, нежели товар потеряют.
Ведеслава была другого мнения. Лошади устали, они с Владом тоже, проведя в седле практически весь день. Лес перед ними, пускай и темный, и густой, продираться придется иногда, но все же пахнет приветливо хвоей и зеленью.
Среди шелеста листвы и веток девушка различает пение соловья и пеночки. Где-то в глубине стучит по стволам деревьев дятел в поисках еды.
Они заходят внутрь, и Веда громко приветствует здешних, незнакомых ей духов и лешего, Влад без подсказки делает то же самое.
Деревья в лесу и правда растут плотно, но есть еле заметная тропа, по которой можно идти без трудностей, даже лошадям легко.
Пройдя где-то четверть, путники находят подходящую поляну и решают на ней остановиться. Подготовка к ночлегу проходит в тишине. Пока греется вода в котле, Веда достает из мешка хлеб, разрезает напополам. Одну половинку убирает обратно, вторую оставляет.
Поднимается на ноги и идет в лес, скрываясь между деревьями, а когда возвращается, хлеба в руках уже нет. Задобрила здешних жителей не только словом, но и гостинцем, догадывается Влад. Так и правда спать будет спокойнее, никто не потревожит их сон.
За ужином Охотник иногда пускается в рассказы о Велекамье. Описывает красоту столицы, шум улиц, изобилие товаров в лавках. Уверяет Веду, что, когда они справятся с Мором и вернутся обратно в дом Воронов, ей там понравится.
Травница лишь слегка улыбается, уже сейчас зная, что это не так. Но Влад добр к ней, и сейчас ей не хочется его обижать.
Спать ложатся по разные стороны от костра. Веда с иронией напоминает, если леший будет кричать, то будить ее не обязательно, и закрывает глаза.
***
Влад спал неспокойно. Стоило ему только закрыть глаза, как кошмары набросились на его расслабленное, уставшее сознание.
Он видел сон, странные образы, из которых с трудом получалось сложить что-то целое.
Кружащие в небе черные и белые вороны. Звон стали, крики людей. Когда и Влад хотел закричать, поддаваясь окружающему его ужасу, картинка сменилась.
Теперь охотник стоял в темном лесу. Он чувствовал, что был день, но ветви деревьев настолько сильно сплетались друг с другом, что солнечные лучи не могли пробиться сквозь них. От этого стоял сумрак, и голые, черные стволы выглядели еще более пугающе.
Влад пошел вперед, влекомый странным интересом, развивающимся внутри него. Ступал аккуратно, стараясь не издавать и малейшего шороха, чтобы не потревожить духов и зверей.
Он ускорился, замечая странный, серовато-красный свет впереди. Сорвался на бег, когда услышал страшный крик и копошение. В руке сам собой возник меч.
– Выбирай, – Влад услышал хрипящий голос, рука потянулась вперед, собираясь отогнуть широкую ветвь, позволяя увидеть все.
Сон оборвался, Охотник проснулся.
***
Рядом громко хрустнула сухая ветка, Владислав с хрипом сел, чувствуя бьющееся с невероятной скоростью сердце. Даже дышать было тяжело, воздух неприятно застыл в легких.
Хруст ветки повторился вновь, но уже ближе, словно наступивший на нее стоял в нескольких шагах от проснувшегося парня.
Влад медленно повернул голову, цепляясь взглядом за отражающие лунный свет звериные клыки. Волк смотрел на парня молча, изучающе.
Зверь действительно выглядел как волк. Черная, лохматая шерсть, на вид жесткая, но проверять Охотник не хотел.
Вытянутая морда, острые, подвижные уши, сейчас направленные точно на замеченного чужака.
Кожаный влажный нос временами шевелился. И только глаза выдавали в звере другое создание. Яркие, словно человеческие, выхватывающие малейшее движение.
Но и размером он был больше обычного волка. На полусогнутых лапах он достал бы Владу до середины живота, не сиди парень на земле, а если выпрямится, то и до груди.
Ворон неаккуратно потянулся к мечу, волк издал предупреждающий рык. И парень окончательно убедился в своих предположениях.
Волкодлак. Один из духов леса, самый опасный и жестокий. Перед кем-то он предстает в образе человека, перед кем-то в образе огромного зверя.
Все считают волкодалков проклятием леса и природы, приравнивают его к злу и смерти.
Влад ни раз слышал, как подобные создания разрывали его братьев, нападая из тени и сумрака.
Охотник дернулся в сторону, пальцы мазнули по искусно выделанной рукояти заговоренного меча. Зверь кинулся вперед, и в голове Влада мелькнула мысль, что он не успеет сгруппироваться так быстро, чтобы дать отпор. Острые клыки найдут его шею быстрее.
Но огромный волк и не хотел нападать, он перепрыгнул через парня, замер на мгновение, бросая на него взгляд ярких глаз, и скрылся в лесу.
Влад так и смотрел туда, где мгновением ранее стоял зверь, и наконец сумел выдохнуть. Он еле смог разомкнуть пальцы и отпустить меч, так сильно он схватился за него, собираясь защищаться.
– Расскажу утром Веде, она никогда не поверит, – Гордеев нервно улыбнулся, переводя взгляд с лесной темноты на спальное место девушки.
Её там не было.
Страх вновь напомнил о себе. Ведеславы нет у костра, значит, она где-то в лесу. Там, где бродит опасный Волкодлак, способный разорвать её в один момент.
У неё есть кинжал. Эта мысль слегка остудила панику охотника, но он тут же чертыхнулся, замечая короткую рукоять, торчащую из сумки.
В руке был меч, а ноги сами собой несли его в лесную глушь. Зовущие крики эхом разносились по округе, на ветке недовольно заухала потревоженная сова.
А Влад все бежал и звал, метался из стороны в сторону, рискуя заблудиться и не найти путь обратно к дотлевающему костру.
Его крики неожиданно утонули в шуме воды. Впереди показался просвет, и Влад метнулся туда. Растрепанный, взволнованный, с веточками торчащими в волосах. Но наполненный какой-то непобедимой уверенностью.
Он выбежал на поляну с невысоким, но громким водопадом и озером. Вода бурлила и клубилась, поднимая небольшой туман.
Ведеслава, будто и не заметив выскочившего на поляну парня, стояла по пояс в воде, водила руками по водной глади, пуская небольшие волны. Косы больше не сдерживали ее длинные волосы, девушка перекинула их вперед, оставляя спину неприкрытой. И Влад увидел шрам, тянущийся от правой лопатки до левого бока, заходя на живот. Он так и стоял, не зная, что делать. Молча уйти или позвать травницу, говоря ей вернуться к костру. Ведеслава сделала несколько шагов в глубь озера, скрываясь под водой по самые плечи, и развернулась. Мокрые пряди, словно полчище черных змей, окружали ее тело. Влад неосознанно сравнил девушку с русалкой, только кожа ее была не такой бледной.
– У тебя проблемы со сном, Охотник, – только и сказала Веда. – Я сделаю тебе отвар. Владислав слышал насмешку в ее голосе, вот только глаза оставались по-прежнему серьезными.
– Меня разбудил волк, – ответил Ворон, заводя меч за спину. Он знал, девушке его оружие не нравится. Веда усмехнулась, и Влад понял, сейчас она спросит, боятся ли охотники волков, и решил ее опередить. – Необычный, волкодлак. Меня он не тронул, убежал, но тебя не был на поляне. Вот я и пошел искать.
– Не знала, что здесь есть волкодлаки, – травница пожала плечами, разглядывая растрепанного парня. – Он не тронул тебя, хорошо. Отвернись.
Влад незамедлительно выполнил просьбу, прокручиваясь на пятках. За его спиной послышался шелест воды от девичьих движений, потом шорох густой травы от ее узких шагов. Веда обтерлась тканью и промокнула слегка запутавшиеся волосы, надела штаны и рубашку.
– Идем. Не хочешь отвар, я заварю его себе, – сказала она, равняясь с парнем, а потом сделала шаг вперед.
Ее светлый образ первым утонул в темноте, и Влад пошел следом, боясь, что лесной дух решит вернуться.
***
Веда разожгла костер, бросая в котелок несколько трав. Запах мелисы заполнил поляну. Девушка помешивала воду, пока та не закипела, а затем добавила щепотку измельченной сонной травы. Подождала несколько минут и сняла котелок с костра, разливая отвар по кружкам.
Налила и Владу, сидящему рядом. Меч он убрал в ножны, замечая, как тут же расслабились девичьи плечи, больше не чувствуя опасности. И охотнику хотелось узнать, что же таится в прошлом девушки, почему она так не любит членов Ордена Белого Ворона.
Она всучила ему кружку с такой силой, что отвар выплеснулся наружу, обжигая мужские руки. Влад поморщился, но ругаться не стал, только проводил отходящую девушку взглядом. Веда вернулась на свое место, поджимая под себя ноги, подумала над своим напитком, а потом отхлебнула. Вкус был не очень, она это знала, но каждый раз с отвращением делала глотки, не в силах к такому привыкнуть.
– Пей, Охотник, – сказала Ведеслава, замечая, как он замер над кружкой, раздумывая над чем-то. – Ночь скоро закончится, сном забыться не успеешь, как вставать надо будет. Пей.
Влад послушно отпил, по горлу ударило терпкостью, всему виной сон-трава. В одно мгновение тело стало расслабляться, а мысли путаться. Захотелось закрыть глаза и опустить голову на мешок с одеждой.
– А от кошмаров он избавляет? – не ожидая ответа, спросил Влад, через силу допивая отвар до конца. Веки будто железом налились, но он держался.
– Да, но не от всех. Для некоторых нужно особое средство, – практически сразу ответила Ведеслава, отставляя в сторону пустую кружку. – Мучаешься от кошмаров?
Ворон кивнул, раздумывая, стоит ли рассказывать или нет. Веда не выглядела как девушка, которой было бы интересно слушать о его снах. Но сейчас она неожиданно внимательно смотрела на его сонное лицо.
– Сегодня у меня был странный сон. Я проснулся от него и только потом увидел волкодлака… – он пересказал все, что видел, упомянув как дерущихся ворон, так и темный лес, а также свет, который его привлекал.
Ведеслава слушала, не перебивая. Ее губы были поджаты, а брови сведены. Дыхание сбилось, когда Влад детально описал двух схватившихся птиц. Мурашки побежали по ее спине.
Белый Ворон – символ Белобога. Но вот черный. Разные люди говорят по-разному. Разные боги хотят, чтобы их символом была черная, мрачная, но невероятно мудрая птица.
– Вороны против Черномагов, значит, снова будет битва. Снова прольется кровь. Символ Чернобога – Черный Ворон, – прервал ее размышления Владислав.
– Это всего лишь сон, Охотник, – ответила девушка, укладываясь на свою подушку. – Макошь плетет наши судьбы, а не Велес. Его сны всего лишь игра, в которую многие верят и охотно играют. Лишь слуги Велеса получают от него дар видеть сны, которые сбываются потом. Но ты не его слуга. Много думаешь о черномагах, вот и снится тебе такое.
– Может, ты и права, – выдохнул Влад, наконец закрывая глаза. – Спасибо за отвар, Ведеслава. Спокойной ночи.
Девушка не ответила. В ее мыслях черная птица вела бой с белой. Она истекала кровью, но не сдавалась, долго и упорно. Однако потом черные перья разметались по ясному небу, а мертвое тело полетело вниз.
Черные вороны не только связаны с Чернобогом, но также ассоциируются с богиней Мораной.
Глава 4.
Белобог. Воплощение света, добра и справедливости. Бог солнечных лучей, чистоты и честности. Он поддерживает порядок в мире, защищает людей и наказывает тех, кто совершает злодеяния. Для этого Белобог избирает Белых Воронов. Их руками он хранит людей от зла, от Чернобога, от нечисти. Люди приносят Белобогу дары, восхваляют его, воспевают в песнях. В честь Белобога устраивают празднества, поют песни, украшают дома белым цветом и символами солнца.
Неизвестный о Боге света и добра
***
– Усерднее, девочка! Так во век корень не растолчешь, а нам сок его нужен, – ворчит старуха, заглядывая Ведеславе через плечо. Она старается. Пальцы с силой смыкаются вокруг песта, в который раз надавливая на твердый корень. Пест с шорохом скользит внутри ступы, и Веда давит сильнее. Корень наконец-то трескается, отдавая свой сок. – Слава Моране! Двенадцать лет отроду, а силушек не так и много. А могла бы ведь в поле работать! – никак не унимается бабка, но девочка знает, это напускное. Бабушка хочет, чтобы ее не обижали, да снадобья всякие она могла готовить сама.
– У кого кости ломит, бабушка? Для кого мазь делаем? – интересуется Ведеслава, добавляя к соку корня мяту и бессмертник. К ним много людей заходит, и со многими девочка знакома. Ей всегда приветливо улыбаются. Женщины иногда приносят гостинцы, шьют платья. Мужчины деревянные игрушки дарят. Веда никогда в них не играла, не до этого было, но они украшают ее небольшую комнату на втором этаже.
– У меня и ломит! – усмехается старуха, подавая девочке бутылек с маслом. – Не поторопишься, так ходить вовсе перестану. Будешь знать, как одной за травами отправляться!
Ведеслава громко и заразительно смеется, глядя на серьезное лицо своей бабушки. Радамира, именно так ее зовут, с презрением смотрит на любого, кто попросту жалуется на свою жизнь и здоровье. Сама же она вспоминает о преклонных годах лишь когда видит в этом выгоду.
За окном их большого дома в лесу раннее утро. Веда и Рада всегда встают за час до рассвета. Бабушка говорит, что травы лучше собирать ночью, когда они напитываются лунным светом, или ранним утром, пока лучи солнца не слишком губительны. Вот девочка и привыкла гулять по темному лесу и всякого зверя не боится. Таскает из дома хлеб для леших да морковь, если оленя повстречает. А она уже встречала, и не раз.
– Ох, не успею я подготовить тебя, Веда, – качает головой Радамира, когда внучка ловко снимает бурлящую, загустевшую мазь с огня, не переставая помешивать, чтобы не подгорела. – Знаешь ты много и умеешь немало, но недостаточно. Чует мое сердце – недостаточно.
Ведеслава отрывается от приготовлений, глядя в голубые глаза бабушки, не утратившие с годами свой цвет и яркость. Все вокруг них заставлено банками и склянками, деревянными коробками с вырезанными на крышке изогнутыми символами, будто плоский жук с дюжиной кривых лапок. В воздухе всегда пахнет необычно: травами, корнями и цветами, чью пыльцу Радамира бережно стряхивает в наперстки на будущее.
Раньше Веда только и делала, что чихала. Терла до красна нос тыльной стороной ладони, шмыгала через раз. Была вынуждена смотреть на все через слезящуюся пелену перед глазами.
Но со временем Веда привыкла не только к ворчливой, хмурой старухе рядом, но и к запаху. Он перестал ей казаться таким едким, больше не щекотал нос и не царапал глаза. Сейчас Веда вдыхала его полной грудью, могла быстро сказать, чем пахнет, нет ли ядовитых примесей, свежая ли была трава.
Дом Радамиры стоял посреди густого леса, но каждый знал, что путь к нему неопасен. Большой, в три этажа, с резными ставнями, выкрашенными белым, черным и красным. Веда всегда удивлялась, зачем старушке, живущей в лесу одной, а относительно с недавних пор с внучкой такие хоромы. Рада только лицо кривила, да пальцем грозила в ответ на детское любопытство.
– Свет люблю и простор. Так бы толкались с тобой на одном этаже, да банки рукавами сбивали, – иногда отвечала она.
Ведеслава согласно кивала. Жаловаться ей было не на что. Комната ее светлая и чистая, кровать мягкая, подушка большая и удобная, а одеяло теплое. Она помнила, как засыпала почти на голом полу в отцовском доме, укрываясь дырявой простыней. Первое время девочка скучала по отцу, но сейчас эта тоска настолько притупилась, а воспоминания о нем растворились между новыми знаниями и событиями, что Веда уже и позабыла, как выглядело его лицо. Возможно, сейчас она даже не узнала бы его, как и он ее.
– К чему подготовить, бабушка? – любопытно, но с небольшой опаской спрашивает девочка. Она не страшится перемен, их в ее жизни было достаточно, но все же терять то, что у нее сейчас имеется, очень не хочется.
– К жизни, Ведеслава, к жизни. Она очень жестока, девочка, и я не хочу, чтобы трудности сломили тебя. Никогда не опускай голову и не отводи глаза. Прямых, непокорных взглядов боятся не меньше острого клинка, – странно тянет Радамира, внимательно осматривая внучку, чьи пальцы нервно сжимают миску с мазью. – Ну, полно тебе, Веда. Рано лоб морщить начинаешь, красоту свою портишь. Идем на воздух, подарок там для тебя.
Зеленые глаза в мгновение расширились, стали ярче, озорнее. Девочка опустила миску на стол с такой силой, что содержимое жалобно затрепетало. Бабушка не успела и слова вымолвить, как Веда уже распахнула дверь, вылетая наружу.
Холодный утренний воздух ударил в лицо, щипая щеки, легкие в предвкушении сжались.
Перед домом, вокруг которого не было даже самого маленького заборчика, в прозрачных лучах солнца стояла черная кобыла. Молодая, непокорная, в точности как Ведеслава.
– Довольно тебе спину моего коня обсиживать. Большая уже, свой нужен, – усмехается Радамира, глядя на восторженную девочку.
Она бросается к лошади, гладит руками морду, бархатный, мягкий нос, путается пальцами в черной, гладкой гриве, хлопает ладонью по боку.
– Где ты ее нашла? – на выдохе спрашивает Веда. – Она невероятная! Спасибо!
Девочка с трудом отрывается от кобылы и побегает к бабушке. Обхватывает ее руками, сжимая и благодаря. Ответные объятия Рады более скупые, она еле дотрагивается до спины девушки, но все же делает это с эмоциями.
– Где нашла, там уже и нет. Остальное неважно. Хранить тебя будет Весна, оберегать, как оберегает меня Серогрив. Всегда верь ей, она знает дорогу лучше всякого, – вновь улыбается старуха своей скупой улыбкой и хлопает в ладоши.
Послышалось ржание, Весна вскинула голову, готовясь встретить незнакомца. Из-за дома выбежал огромный белый конь с серой гривой, грациозно перебирал ногами, отстукивая копытами по слегка влажной земле.
С утробным ржанием подбежал к Весне, приветствуя ее в своем доме. Веда с замиранием смотрела, боясь что Серогрив может не принять ее кобылу, но уже через несколько минут они мирно щипали свежую траву вдвоём.
– Работать пора, Веда. Мазь нашу в деревне ближней ждут, привезти им обещала, – говорит Рада, видя задорный блеск в зеленых глазах. – Седлай Весну, и поехали. Коль быстро справимся, еще и на Купальницу останемся. Слыхала, Ярмарка там будет, многие туда приедут. Глядишь, и жениха себе найдешь, – смеется старуха, знает она, что подобные разговоры не нравятся ее внучке, да и рано еще до замужества.
Ведеслава лишь фыркнула, отпихивая Серогрива от Весны, и повела кобылу к небольшому зданию рядом с домом, которое используют как конюшню. Только Серогрив там только отдыхает или от непогоды прячется, а ходит всегда свободно, не теряется. Через полчаса они уже скачут по лесной тропинке.
Веда, не сдерживая радости, несется впереди, подбадриваемая довольным ржанием Весны. Своевольная кобыла легко перепрыгивает через стволы поваленных деревьев, не пугается хлестких веток и шорохов леса. Позади неторопливо скачет Радамира верхом на Серогриве.
Старуха худая, жилистая и высокая, практически бесцветные волосы собраны в незамысловатую прическу, чтобы не мешались. Рада не выглядит сильной или быстрой, но Веда знает, что бабушка способна многих удивить. Видела, как она бежала по лесу, чтобы успеть до первых лучей солнца, как голыми руками ломала толстые ветки, мешающие пройти.
Девочка широко улыбнулась, радуясь своей жизни. Готовится плясать на Купальнице, плести венки себе и для тех, кто попросит, может даже в реке искупается, если бабушка позволит. А она точно позволит, не в силах противиться своей внучке.
***
Влад легко всхрапнул, стараясь спрятаться от солнечных лучей. Еще и щеку что-то щекочет, муха какая, не иначе. Он наугад отмахивается, чешет кожу, оставляя белые полосы, и вновь хочет заснуть. Но ненавистная, проклятая муха возвращается. Но теперь она ползает не только по щекам, но и лбу. Садится на нос, переползает на подбородок, линию челюсти, скулу, опять нос.
Влад уже не просто машет рукой, он трет лицо, закрывая его ладонями. И опять чувствует муху, но уже мочкой уха, никак не улетит, гадина такая, не дает ему выспаться. Но тут муха совершает ошибку, садится ему на руку, касается подушечек пальцев, линий на распахнутой ладони.
И Влад делает свой ход, резко сжимая кулак, и понимает, не муха это вовсе, а пушистая травинка. Распахивает темные глаза, жмурится от солнца, поворачивает голову и видит сидящую рядом Веду. Девушка холодно улыбается и держит в руках вторую часть травинки, которой донимала Влада.
– А отвар то хорошо подействовал. Дозваться тебя не могла. Кричала, а тебе хоть бы хны. За плечи трясти не стала, вдруг ударишь от неожиданности. Хотя бы это помогло, – она задумчиво покрутила стебелек между пальцами.
– Не ударил бы, лучше тряси в следующий раз, чем щекоткой изводи, – проворчал разбуженный парень, потирая глаза.
– В следующий раз я меньше сон-травы добавлю, а то глядишь, вообще не проснешься, неудобно будет. Я все же лечить люблю больше, чем травить, – чуть шире улыбается Веда, но холод в ее глазах остался прежним. Влад только хмыкает, раздумывая, сколько именно неудобства вызовет у девушки его преждевременная кончина. Отчего-то он уверен, что тосковать она будет ровно столько, сколько копать могилу, а если и этим заниматься не станет, то и о тоске говорить не стоит. – Спал то хорошо? Кошмаров не было? – спрашивает она, прерывая его мысли.
– Да, хорошо. И впервые за столько лет так крепко и спокойно, – отзывается Владислав, и Веда кивает.
– Я буду делать его каждый вечер, – спокойным тоном говорит она, но почему-то эта фраза застревает у Влада где-то между ребрами. Он не просил, думал, Ведеслава откажет, понял по ее характеру, девушка прислуживать и подчиняться не любит. Но сейчас травница предложила сама, даже не предложила, просто объявила об этом охотнику. И парню показалось это очень необычным.
Веда встала, чтобы размяться и проверить лошадей, по пути к ним махнула в сторону котелка, из которого валил пар и пахло довольно вкусно, насколько позволяют скудные запасы. По пути будет деревушка, небольшая, но и не бедная. Ведеслава знала, ярмарки там часто проводятся, с ближайших сел и деревень люд приезжает, товары свои привозит, да чужие покупает. Правда, сама она туда ни разу не ездила, далеко это, да и надобности никогда не было.
На ярмарках весело, но уж очень людно. Народ часто мелочный попадается, настойку дорого не продать, все будут цену меньше спросить. А если купить чего захочется, то понравившаяся вещица втридорога будет стоить, и торгаш ни монетки не уступит.
Но еще вчера они с Владом договорились, что заночуют там, в деревушке, побалуют уставшее тело мягкой периной, да лошадям отдохнуть в конюшне дадут. Отчего-то девушка думала, что столичный Охотник будет более требовательным к удобству, которого они сейчас лишены. Но он ни разу и слова не сказал, не издал тяжелого вздоха и не скривил лица. Любопытно. Влад мирно трясся в седле в нескольких шагах от нее. То и дело прогибался в спине, растягивая уставшие мышцы, или тряс головой, отгоняя мошек.
От таких частых, повторяющихся движений длинная челка падала на лоб, и Ворону приходилось убирать ее назад, пропуская между пальцами светлые пряди.
Что казалось девушке еще более любопытным, так это молчание Владислава. Была бы его воля, он болтал бы без умолку. Уж не знала Веда, кого из его родителей благодарить за столь дивную черту характера парня, но разговаривать он любит. Вот только травница не ценила пустую болтовню, предпочитая погружаться в собственные раздумья. И Влад тоже молчал, не донимая ее беседами. Если уж ему находилось, что сказать, он дожидался реакции Веды, и если она пропускала его слова, то замолкал, а если отвечала хотя бы легким движением брови, то он продолжал вести рассказ. Девушке казалось, Владиславу тяжело переносить тишину, и он всячески старался от нее избавиться.
Травница оторвала взгляд от Белого Ворона, переводя его на свои руки. Сухие и немного шершавые. Какие бы мази она не использовала и не прикладывала, кожа не становилась мягче. Слишком долго и часто девушка работала с травами, вот и получила. Или, возможно, дело в другом, но об этом Ведеславе думать не очень хотелось.
Они так и ехали в полной тишине, разрушаемой только топотом копыт и редкими перебранками крестьян в полях. Несколько раз их останавливали одинокие купцы или другие путники, спрашивали дорогу. Улыбающийся Владислав с радостью доставал свой сборник карту, указывая нужное направление. В основном благодарность была словесной, пусть и искренней, но последний торговец достал из мешка в повозке несколько груш, перекидывая их Владу.
– Держи, – Охотник подъехал ближе и, не дожидаясь реакции Веды, взял ее за запястье и вложил в ладонь желтый плод.
Девушка не успела ничего сказать, как Владислав отпустил ее руку и отъехал в сторону, откусывая собственный презент. Ведеслава понюхала грушу и сделала первый укус, сладость разлилась по языку. Захотелось даже простонать от того, какой вкусной была эта обычная груша. Хотя поспевают они обычно позже, должно быть, мужик приносил дары всем богам, чтобы его плоды были лучше и слаще всех.
Когда на поля начали опускаться сумерки, а солнце медленно поползло к горизонту, Влад свернул с тракта. Ему подсказала карта, да недалекие огни говорили о деревне поблизости. Ведеслава тихо следовала за ним, отставая всего на несколько лошадиных шагов. Через полчаса звуки из деревни стали отчетливее, а свет в окнах – ярче. Жители шумели и кричали, кто-то смеялся, кто-то рассказывал детишкам страшные сказки о духах леса. Парни и девушки, держась за руки, бежали в сторону небольшого леска неподалеку.
Девичьи тела прикрывали только длинные, примерно до колена, белые рубахи, парни были одеты по-разному. Кто в штанах и рубахе, кто-то во втором и не нуждался.
Влад притормозил Призрака на холме, с интересом разглядывая происходящее в деревне.
– Купальница, – прошипела Веда, но в этом шипении была хорошо различимая грусть.
– Что? – не понял Охотник, его взгляд так и продолжал тонуть в бликах костра, который пробивался сквозь темноту леса.
– Праздник сегодня. Славят в деревне Купалу. Девушки волосы распускают, глаза сурьмой подводят, а щеки румянами, венки плетут и парням дарят. Кто больше венков соберёт, тот в году нынешнем любовь свою найдет. Ночью купаться все пойдут, души и тела очищать от порчи и сглазов. Поговаривают, если кто-то тонет в эту ночь, значит, черная душа его была, и черти утащили его, – цедила Веда, словно из книги читала. – В Велекамье не празднуют Купальницу?
– В Велекамье празднуют только то, что выгодно Королю и его приближенным. Дни рождения, свадьбы, славят Белобога и Воронов, славят Короля. Другие праздники есть, но только на границе города или за его стенами, – Влад толкнул пятками коня и стал спускаться вниз по холму. Веда наблюдала за его покачивающейся спиной, хорошо запомнив его взгляд. Горящий, словно у маленького ребенка, который впервые увидел петушка на палочке и просит у матушки купить его. Внутри Влада все еще жив этот ребёнок. Насчет своего Ведеслава уверена не была.
***
Им повезло, в деревне была Корчма, пусть и не такая большая, как в Белозерье, но места свободные остались, даже несмотря на праздник и ярмарку по его случаю. Лошадей отдали молодому конюху, которого Веда наградила настолько тяжелым взглядом, что он аж икнул от страха, обещая, что сено будет добротным, а вода чистой. На первом этаже корчмы было всего с десяток трехногих столиков, но из-за маленького размера помещения их казалось вдвое больше. Мужики кричали и пили, пили и кричали. В дальнем углу завязалась драка, но зачинщиков быстро растащил хозяин, грозясь вышвырнуть их на улицу и оставить без выпивки и закуски. Мир быстро был заключен и отпразднован грохотом, с которым деревянные кружки бились друг о друге.
– Макар! – рявкнул отряхивающий свои огромные руки хозяин корчмы. – Макар, чтоб тебя! Гости ждут, покажи им комнаты! Вам одну? – осматривает он Ведеславу и Влада, пытаясь разглядеть в них что-то похожее на любовь.
– Две, – отвечает девушка, и мужик понятливо кивает, отчего-то бросая на Влада сочувствующий, полный сожаления взгляд.
Наконец-то названный Макаром мальчишка лет семи сбегает со второго этажа. Волосы растрепаны, под глазом то ли грязь, то ли еще не прошедший синяк. Зато улыбка широченная, правда нескольких зубов не достает, но это временно.
– Скорее-скорее! А то на костер поглядеть не успеете, – Макар хватает Веду за руку и тащит наверх. Его ладошка теплая и немного влажная, но вцепился он крепко, и девушка покорно следует за ним, чувствуя спиной улыбку Влада.
Комнатушки хорошие, пусть и маленькие, все убрано начисто, только в углу паук уже наплел свою паутину и успел поймать несколько мошек и комаров. Но оно и к лучшему, не будут мешаться ночью.
– Спасибо, – хмыкает Веда, стоя в коридоре рядом с Владом, и сует мальчишке медную монету.
Макар с округлившимися глазами принимает небольшой дар, уже высчитывая, сколько сладостей сможет купить. И вдруг останавливает взгляд на лице травницы.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70507870?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.