Главная страница | Русское фэнтези | Новелла Х7

Новелла Х7
Ichigo Afterlife
Повествование о приключениях Юного Господина, обладающего способностями управлять временем. Одиночество и поиски ответов приводят его в дом странного ученого, утверждающего, что он создал лекарство, способное исцелить любого. Именно так начинается полная неожиданностей повседневная жизнь главного героя новеллы, где легенды и сказки встречаются с ночными кошмарами.

Новелла Х7

Ichigo Afterlife

Дизайнер обложки Susan Wilkinson

© Ichigo Afterlife, 2024
© Susan Wilkinson, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-5006-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новелла X6 Красный мак
Эрнест Тадеуш долго не мог оправиться от болезни. Жар, постоянный кашель, сочащаяся кровь из его былых ран на спине, все это придавало ощущение затхлости дому. Я не мог спать, постоянно слыша его хрипы и звуки блевания в конце коридора; еду готовил только я, так как этот урод не мог даже позаботиться о себе. Все мое время было посвящено ожиданию, и эта медленная пытка, когда я ни в коем случае не мог придержать ни секунды, вынуждала меня мириться с настоящим.
Я должен был получить свое лекарство.
В качестве альтернативы Тадеуш разрешил мне использовать ампулы, которые являются частью состава моего эликсира сна. Он сказал, чтобы я не злоупотреблял ими, так как это в какой-то мере психоделическое средство, которое способно разрушить мозг, но я и не собирался просыпать целые сутки, оставляя этот дом без контроля.
Я не брал из шкатулки больше одной ампулы по истечению 24 часов. Вколов препарат, мог поспать пару часов, и мне этого хватало. Однако с изменениями, затронувшими самые неожиданные части и стороны моего существования, этих часов показалось довольно мало.
Вот еще что странно.
Тадеуш ни слова не сказал мне о подвале и о своем питомце.
В один из дней, это был третий день, когда Тадеуш слег со своей чумой, я понял, что не мог продолжать находиться в таком бардаке, где у меня начала развиваться брезгливость в царящей грязи и слоях пыли, а также паранойя проснуться с забитой трахеей огромной крысой. Я решил делать уборку в его доме, пока этот больной на всю голову урод не сможет самостоятельно отмыть свой же дом. Отчасти же делал это со скуки. Мне бывает скучно, это не такая уж и необычная вещь.
Один день я убирал первый этаж, на кухне, в гостиной, в гардеробной, а также маленьком помещении прачечной, в котором стоял еще и большой, нелепый и ржавый водонагреватель. Посмотрев, я понял, что та вещь работала из рук вон плохо.
Также заметил, что электричество работало с перебоями, и решил вечером спуститься в подвал и посмотреть, что мог сделать. В подвальной комнате, в темном углу, одиноко стояла коробка. Я подошел посмотреть, поднял ткань, покрывающую квадратную коробку, снял ее и увидел, что это самая типичная клетка, в которой держат птиц. На холодном земляном полу, на маленьком кусочке шерстяной ткани в одном белье спал ребенок.
Несколько минут, держа в руках фонарик, я стоял и не знал, что делать. Без каких-либо мыслей хотел подняться наверх, но все так же оставался на месте. Когда в моей голове начали возникать хоть какие-то мысли, решил остаться и сначала все проверить. Осмотрев ребенка, девочку, не просыпающуюся под ярким светом фонарика, наклонился, сев на колени, и протянул руку через решетку к ее ручке. Не без причины мне стало не по себе, и моя протянутая рука, казалось, была в самой большой опасности в моей жизни. Я словно положил руку в пасть монстра, который в любой миг мог оторвать ее мне по самую ключицу. Сделав вдох, взялся за холодное запястье, нащупывая пульс.
Девочка проснулась от моего прикосновения и вздрогнула. Открыв большие в страхе глаза, она отдалилась от меня и села, не сводя взгляда.
– Кто ты? – спросил я, изучая ее внимательней.
Только проснувшись, девочка выглядела немного растерянной и неуклюжей. Волосы слегка вились от влажного холодного воздуха. Пустые, напоминающие кошачьи, глаза смотрели и как будто не видели меня вовсе. На бледных щеках, наверняка давно не видавших солнца, нечто вроде лиловых синяков. Алые, именно алые, и покусанные губы приоткрыты, как будто она тоже была больна, и от губ вниз по подбородку тянулся след.
Я засмеялся в рукав.
Девочка склонила голову набок и обхватила колени, закрывая от меня свое тело. Хотя, впрочем, это не имело значения, так как до последнего времени она спала.
– Ты умеешь говорить?
Девочка облизала сухие потрескавшиеся губы и ответила самым детским голосом, который я только слышал, и именно поэтому решил, что лет ей не больше двенадцати.
– Немного.
– Ага, понял. – Однозначно, найти собеседника было для нее проблемой. – Извини, что потревожил. Ты спала.
Девочка внимательно слушала меня и сосредоточенно смотрела, будто я говорил какую-то важную информацию, имеющую для нее немалую ценность. Для меня же ее слова несли аналогичное значение. Во-первых, это ребенок, которого Тадеуш скорее всего украл или выкупил. Во-вторых, Тадеуш даже не заботится о своем питомце и содержит просто в нечеловеческих условиях. Даже от такого, как Тадеуш, если честно, не ожидал увидеть подобное.
Я вернулся всем вниманием только к сидящему напротив себя ребенку.
– Я задам тебе четыре вопроса. А ты постарайся на них ответить кратко, понятно и как можно точнее. Как давно ты здесь находишься?
– Какое сегодня число? – девочка нахмурилась, между ее бровей возникла стрелка.
Меня мурашки пробивали от такого непривычно детского голоса.
– Сегодня двадцать седьмое апреля.
– Ммм, а какой сейчас год?
Ясно все. Большего я и не ожидал.
– Ты всегда находишься здесь?
– Мастер приводит меня сюда очень редко, – девочка покачала головой. – На втором этаже он сделал мне комнату.
– Ты знаешь что-нибудь о нем?
– А где Мастер? – впервые испуг заметно проявился на ее лице.
Я не хотел, чтобы она впадала в панику:
– Все в порядке, он наверху. Он заболел, и поэтому не мог спускаться к тебе. Он скоро поправится.
Она вытерла слезу со щеки и слабо улыбнулась мне.
Меня что-то тронуло внутри из-за этой улыбки. Она огорчилась, обеспокоилась за судьбу Тадеуша, в том числе за свою собственную, и испытала радость, узнав, что этот урод жив. Как? Увидев первого человека кроме него за несколько лет?
– И последний вопрос, – я выдержал паузу, завлекая ее вниманием. – Что это на твоем лице? Детское молоко?
Я рассмеялся с ее смущения и растерянности. Она попыталась стереть след с уголка своих губ тыльной стороной руки, но почти ничего не стерлось. И подумал о том, чтобы отвести ее наверх в ванную, покормить и уложить в нормальную постель, в конце концов. Я не мог ничем помочь Тадеушу, зная, что это дитя сидело здесь в полном одиночестве.
– Прости, – искренне просил я.
Она кивнула, поверив мне. Ей больше ничего не оставалось.
Я ушел минут на десять за ключом, а вернувшись, застал ее на том же месте, с тем же обнадеженным взглядом, направленным на меня. Отпер замок и со скрипом открыл дверь. Девочка на коленях придвинулась к открытой клетке, я поймал ее и взял на руки. Она оказалась тяжелее, чем я думал, но решил, что это обманутое впечатление было заявлено истинным назначением клетки. Но она и правда выглядела хрупкой как птичка.
Поднялся с ней на второй этаж. В ванне уже была набрана горячая вода, от которой поднимался пар.
Девочка попросила меня не смотреть, на что я не обратил внимания, и она, с этим легко смирившись, сняла с себя всю одежду. Я держал ее за руки, пока она не скрылась в воде.
С десять секунд, хмурясь, я смотрел в сторону запотевшего окна, как тишину нарушил плеск воды. Она лежала в ванне, вытянувшись во весь рост, что сразу вызвало во мне чувство зависти.
– Ладно, я оставлю тебя. Двадцати минут тебе хватит?
Девочка покачала головой.
– Что? Полчаса?
Она села и посмотрела мне в глаза, положив руки на край ванны:
– Мастер никогда не разрешает мыть себя самой…
В моем воображении сразу возник образ того, как я пытаюсь ее накормить. Помотал головой, прогоняя все странные мысли.
– Что он говорит об этом?
Девочка сразу покраснела и посмотрела вниз. Подавленным голосом она нерешительно произнесла:
– Мастер велит делать то, что нельзя. Он называет это плохим поступком, а себя плохим человеком.
У меня сразу возникло желание обнять ее. Просто импульсивное желание утешить. Я опустился на колени и, смотря ей в глаза, просидел так некоторое время.
– Хорошо, я помогу тебе. Можно я вымою твои волосы? Они красивого цвета. Знаешь, они напоминают мне цвет одного сорта меда.
Девочка улыбнулась, краснея. В один момент от более широкой улыбки на ее щеках проступили ямочки.
Вытирая ее голову полотенцем, я спросил, сколько ей лет. Она задумалась.
– Хмм… прошлый день рождения был зимой. Мастер подарил мне расческу и зеркало на ручке. Свечей на пироге было пятнадцать.
Я поперхнулся кровью, брызнувшей из моего носа.
На втором этаже всего одна дверь была заперта на ключ. Я открыл ее, и девочка зашла в комнату, словно не покидала ее ни на минуту. Подошла к кровати и села на нее, свесив ноги.
Я спросил, не хочет ли она переодеться. Девочка пожала обнаженными плечами, завернутая в одно лишь полотенце.
– Обычно Мастер решает во что я буду одета.
Вздохнув, направился к шкафу. В нем на вешалках висело множество нарядов, что глаза разбегались. Наверное, здесь несколько больше одежды, чем имеет любая другая девочка ее возраста. Снял с вешалки платье с алой юбкой.
– Как красный мак, – произнес я, завязывая за ее спиной пояс.
Девочка все это время, как только я помог ей залезть внутрь платья, стояла как манекен, не двигаясь. Когда наши глаза встретились, она улыбнулась.
– Большое спасибо, заместитель Мастера, – она наклонила голову вперед, поклонившись.
Я подумал, что ослышался.
– Выбрось эту дурь из головы, – слабо встряхнув, поставил ее на место. Девочка перестала выглядеть так, словно потеряла равновесие. – Эй, а как твое имя?
– Ева, – она улыбнулась, обрадовавшись тому, что могла дать ответ на вопрос.
И протянула мне руку для рукопожатия. Я принял ее жест.
– Ты слишком много знаешь о привычках людей. Ты здесь живешь не так давно?
– Мои родители оставили меня одну. Мастер забрал меня к себе, и с тех пор очень заботится.
Да уж, забота так и хлещет. Я осмотрел ремни для бандажа на внутренней стороне дверцы шкафа. Подошел к нему и закрыл обе дверцы.
– Ладно, не буду тебе доставлять неудобства.
Она нерешительно, но заметно с плохо сдерживаемым чувством сказала:
– Нет, Вы ни в коем случае не можете приносить Еве неудобств… Это было бы неправильно сознавать со стороны Евы.
– Понятно. Мне нужно закончить еще с парой дел…
– Я не буду доставлять больше Вам проблем, – она кивнула, отходя к кровати. – Простите, что отняла Ваше время.
Ева смиренно смотрела на меня, наклонив голову вперед, и ждала моего решения. У меня возникло предчувствие, что она ожидала услышать что-то плохое, то, что расстроило бы ее. Но вряд ли она бы показала эти чувства.
– Ты можешь поспать.
– Большое спасибо, – она по-прежнему не поднимала головы.
Еще с минуту простоял, глядя на нее, девочка же больше не двигалась, и покинул комнату.
В коридоре горел свет, из ванной выходил теплый воздух и пар. Из комнаты Тадеуша доносился стук от печатной машинки. Вздохнув, я ушел в ванную, поднял окно, чтобы проветрить, и осмотрел лужицы воды на полу.
У меня больше не было никакого желания заканчивать уборку. По крайней мере сейчас. Я бы с большим удовольствием лег спать и забыл то, что здесь увидел. Мне стало неловко, и виной тому было поведение Тадеуша. Я не мог понять, о чем думал, когда решил уступить любопытству и посмотреть, что находится за простыней.
Спустившись в подвал, осмотрел клетку. Решетка не старая, металл в идеальном состоянии. Возникло такое чувство, будто он купил эту клетку специально для нее. Я поднял с пола кусочек ткани. И где он только смог достать эту девочку?
Когда я оказался в гостиной, часы пробили ровно шесть часов. Но у меня не было такого чувства, будто день близился к своему концу. Наоборот: скорее было ощущение, что он только начинался.
Нужно было зайти к Тадеушу и поговорить с ним. Но, если честно, мне хотелось это отсрочить на как можно более поздний срок. Мне не хотелось выслушивать его объяснения, меня они даже не волновали. Но выбор был не слишком велик.
С тяжелым чувством поднялся наверх и зашел в комнату Тадеуша. Он лежал на широкой кровати на нескольких подушках и пил из чашки травяной чай.
– Я слышал, как ты ходил по дому. Чем занимался?
– У тебя не дом, а клоповник, – нахмурившись, я подошел к окну, чтобы раздернуть тяжелые, набитые пылью, шторы. – Когда в последний раз ты делал уборку?
– Раньше домом занималась моя жена, – произнес Тадеуш, отпивая чай. – После ее смерти я так и не смог заниматься этим вместо нее.
– Ты повесил эти обязанности на ту девочку?
– Познакомился наконец? – он хрипло засмеялся. – Как она тебе?
– Пока что меня интересует ее поведение, – я безразлично пожал плечами, опускаясь в кресло напротив кровати. – Как долго она просидела там?
– Пять дней. Ты ведь забрал ее?
– Ты вообще собирался мне сказать о ней?
– Я надеялся, что ты заметишь ее раньше, – он улыбнулся, продолжая отпивать из чашки медлительными глотками. – Ну как она?
– Я услышал от нее много нового и интересного о тебе, Тадеуш. Девочка даже ванну принять сама боится. Ты бил ее?
– Нет, ни в коем случае. Я добился ее подчинения добротой и хорошими вещами по отношению к ней.
– Но на улицу ты ее не пускаешь. Я видел сыпь на ее груди и спине. Она же больна, не получая солнечного света.
– Она достаточно здорова для моих нужд. Тебе это вряд ли знакомо.
– Ну еще бы.
Тадеуш искоса взглянул на меня, оставив чашку.
– Как такой, как ты, может осуждать меня? Я делаю для нее все, что не сделал бы ни один человек во внешнем мире. Я не причиняю ей боли, не отвергаю, забочусь о ней и одариваю подарками. Она ведет себя исключительно благодарно и счастлива быть здесь. Это все, о чем она мечтает.
– С чего ты это можешь знать? – я усмехнулся.
Тадеуш улыбнулся, наливая молоко в чай. Добавил сахар и сделал глоток:
– Я это точно могу знать.
Я ушел от Тадеуша в замешательстве. Мне было трудно думать и сосредоточиться на своем, поэтому направился к Еве в комнату. Приоткрыв дверь, увидел, что она лежала под одеялом, а сверху постели ее платье. Она тихо и размеренно дышала во сне. Прикрыл дверь, чтобы не разбудить ее.
На первом этаже было не до конца прибрано, но я этим больше не хотел заниматься. Перейдя в кухню, стал искать еду и думать, что мог сделать. Выбор пал на завтрак, хоть и время уже было четверть седьмого. Приготовив оладьи и заварив чай, посмотрел на часы и увидел, что стрелки подошли к половине восьмого.
Поднявшись наверх, постучал к Еве в комнату и зашел. Она спала, но мне удалось легко ее разбудить.
– Просыпайся, и пойдем есть.
Удивление нарисовалось на ее сонном лице.
– Что? Вы правда хотите накормить меня? – она взяла себя в руки и смиренно произнесла слова благодарности: – Да, большое спасибо.
Она скинула одеяло и стала одеваться. Я решил помочь ей, за что был награжден слабой скромной улыбкой:
– Большое спасибо.
Да, это я уже слышал.
Мы спустились вниз. Она села, должно быть, за свое привычное место с края стола. Я принес ей тарелку и, увидев ее, глаза девочки стали еще больше и удивленнее.
– Это все мне? Мастер никогда не готовил Еве такую еду… Это большая тарелка, Ева сможет наесться и поправить свои силы.
Меня в который раз поразило ее выражение о себе в третьем лице (не всегда, но к месту), а также ее непременное высказывание мнения о своих мыслях. Вряд ли нормальный человек стал бы так говорить, и это заслуга дрессировки Тадеушем.
Ева взяла приборы и стала осторожно и аккуратно есть, очень медленно и даже нервно. Я знал, что хорошим это не кончится. Очередной маленький кусочек еды, который она неловко поднесла к своему рту, оказался тем, что она не смогла проглотить. Она подавилась и стала кашлять, мгновенно покраснев и опустив взгляд. Увидев, как ей стало стыдно за свою «неаккуратность», принес ей стакан воды.
Хрипло поблагодарив меня, Ева взялась обеими руками за стакан и стала понемногу пить. Когда ей стало лучше, она посмотрела на меня и разочарованно произнесла:
– Новый Хозяин не хочет есть в присутствии Евы, потому что своим внешним видом она испортила ему аппетит? Прошу прощения…
– Нет, дело не в этом. Просто я не голоден.
– Новый Хозяин будет ужинать позже?
– Не думаю, что… И хватит меня так странно называть.
– Прошу прощения, – Ева виновато посмотрела между предметами. – Могу я узнать у Хо… у Вас, как мне следует обращаться к Вам?
Я не хотел ей называть своего имени. И пусть мне было неловко слышать, как она называла меня своим новым хозяином, мне должно было это стать безразличным.
– Называй как хочешь.
Ева не стала проявлять любопытство, хоть я и увидел в ее глазах искорки интереса. На самом деле, ее глаза поразили меня. Они огромные, и в них легко читались все ее эмоции, у нее никогда не получалось их скрыть, о чем бы она ни думала. Ее глаза самое выразительное, что было на ее лице, а ресницы такие огромные, словно ненастоящие. Но мне почему-то не доставляло удовольствия считать, что так оно и есть.
Ева закончила с едой, как и с нахваливанием каждого кусочка. Мне вновь стало как-то не по себе. Не скажу, что я часто готовил для кого-то еду и, даже готовя для себя, считал ее вполне обычной, съедобной на вкус, и не был готов к тому, что кто-то вдруг станет хвалить меня за это.
– Большое спасибо, еда была очень сытной и вкусной. Теперь у меня много сил, и я смогу помочь чем-либо Мастеру или Новому Хозяину.
– Чем ты обычно занимаешься здесь?
Она улыбнулась, как и в тот раз, когда смогла дать ответ на мой вопрос, назвав свое имя.
– Ева может делать уборку, стирать, гладить, готовить несложные блюда, заниматься садом, приносить или делать иные поручения.
Закончив с выговоренной на автоматизме жизнерадостной речью, она покраснела, и ее взгляд устремился потеряться среди предметов, но, как я уже заметил, ее глаза слишком большие, и все эмоции, как и мысли, непременно оказывались раскрыты ею самой же. Ее взгляд встретился с моим:
– Если Новый Хозяин будет иметь к Еве какую-либо просьбу, Ева должна в любом случае выполнить ее. Любая услуга должна быть оказана Евой по мере ее возможностей. Если Новому Хозяину потребуется причинить какие-либо действия Еве, она не имеет права отказать.
– Я понимаю. А что еще ты можешь?
Мне показалось, или она немного обрадовалась тому, что разговор отошел от той темы, заставляющей ее нервничать.
– Новый Хозяин может рассчитывать на разговор с Евой, она всегда поддержит и попытается оказать помощь, какая только возможна с ее стороны.
– Ну ясно. Ты всегда отзывчива.
– Я рада, что Новый Хозяин заметил это, – она засияла улыбкой.
Да уж, попробуй не заметить.
Мне стало интересно, настоящие ли эмоции она испытывает, или Тадеуш запрограммировал ее врать в любом случае? Чувствует ли она что-то вообще?
Когда я посмотрел на нее, наши глаза встретились. Она опустила голову, покраснев. Не дожидаясь, когда я что-то скажу, она сразу же заговорила:
– Ева немного переживает из-за последних изменений в ее жизни. Раньше Мастера не беспокоили сильные болезни. Когда он заболевал, Ева всегда была рядом, чтобы поддержать его выздоровление.
– Да, я понимаю.
– Новый Хозяин правда понимает меня? – она улыбнулась мне.
Кажется, сама-то она мало что понимала в человеческих чувствах и эмоциях. Я и не скрывал своего отношения ни к ней, ни к этой ситуации. Она захотела убедиться в своих предположениях, что немного смутило.
– Если хочешь, можешь увидеть его. Но ты вряд ли чем-то сможешь помочь.
Она удивленно открыла рот, глаза снова заблестели, словно что-то так сильно обрадовало ее.
– Ева может увидеть Мастера? Большое спасибо, я постараюсь приложить все усилия на то, чтобы не побеспокоить Мастера и не доставить проблем Новому Хозяину.
– Ну, тогда идем.
– Подождите, – она встала из-за стола, нерешительно обратившись ко мне. – Разрешите сначала прибрать после еды. Так Ева должна выразить свое почтение Новому Господину и благодарность за его хорошее отношение к ней.
– Да, как хочешь.
Услышав разрешение, она приступила к уборке. Закончив, посмотрела на меня с мягкой улыбкой.
Мы поднялись наверх. Я постучал и открыл дверь. Тадеуш отложил книгу, увидев нас. Ева остановилась в нескольких шагах от кровати, смиренно держась за свои руки и смотря вниз.
Мне захотелось посмотреть, как Ева ведет себя в обществе Тадеуша. Ее поведение бы раскрыло ее истинное отношение к нему. Я был немного разочарован.
– Как Вы себя чувствуете, Мастер? – тихо произнесла Ева, не поднимая глаз. Ее веки дрожали.
– Мне уже лучше, но я вынужден на некоторое время оставить тебя на моего коллегу. Это ведь не вызовет никаких проблем?
Наверное, в прошлом случалось что-то подобное.
Ева стала бледной и медленно покачала головой. Это тоже своего рода подсказка об ее мыслях. Так Тадеуш всегда знает, что у нее на уме.
– Ни в коем случае, Мастер.
– Хорошо. Буду признателен, если ты принесешь мне что-нибудь поесть. – Тадеуш перевел тяжелый взгляд на меня: – А ты мог бы остаться до возвращения Евы здесь? Мне есть что тебе сказать.
Ева ушла, не подняв головы и не произнеся ни слова. Что-то ее очень беспокоило, я видел, как она напряглась из-за произошедшего в этой комнате.
– Есть несколько вещей, правил, которых я вынужден придерживаться в отношении Евы, – начал Тадеуш. – Ей ни в коем случае нельзя покидать этот дом. Так ей будет лучше, поверь мне. Она и сама не хочет никуда отсюда выходить. Если тебе в голову вдруг придет мысль, что ты понимаешь и знаешь ее лучше меня, то имей в виду, что ты будешь жестоко ошибаться.
– Ева сказала, что в ее обязанности входит заниматься садом, – мой взгляд изучал захламленную антиквариатом комнату.
– В оранжерее за кухней посажены цветы и иные растения. Иногда я разрешаю ей повозиться с ними. Следующее: не обманывай себя надеждами помочь ей. Это бессмысленно. Я знаю, что сейчас ты об этом даже не помышляешь, но, возможно, через некоторое время ты решишь, что ей нужна помощь. Это далеко не так.
Дверь открылась, и вошла Ева, неся в руках поднос. Тадеуш продолжал говорить, несмотря на присутствие девочки, пока та оставляла еду:
– Поэтому не обманывай себя и не жалей ее. Ей и самой нравится принимать участие в чем-либо. Ева будет скорее рада, если ты нагрузишь ее несложной работой. Можешь оставить заботу о доме на ней.
Ева отошла к двери и стала ждать, снова смиренно глядя вниз.
– Считай, что на нее у тебя есть те же права, что и у меня. Своего рода благодарность за твою материальную помощь в моих исследованиях.
Вот уж чего я точно не просил.
– Ладно, поправляйся.
Мы с Евой вышли за дверь. Она странно улыбалась, смотря на меня.
– Что еще? – довольно резко спросил я.
– Простите, Господин… – Она смутилась, сразу приняв виноватый вид. – Ева просто хотела сказать, чтобы Вы отнеслись к словам Мастера серьезно, и что она полностью поддерживает его решение поделиться Евой со своим коллегой.
– Да уж. Но ты мне без надобности.
– Конечно, Ева будет стараться быть хоть немного полезной… – Она покраснела еще сильнее и с трудом произнесла эти слова.
– Ладно уж, – я устало вздохнул.
– Большое спасибо, что взяли с собой к Мастеру, – она снова заулыбалась, мягко смотря на меня. – Ева очень рада принять участие в любой возможности оказаться полезной.
Она поклонилась мне.
Но только ли это? Я заметил нечто вроде мимолетной грусти в ее последних словах. Может быть, ей еще и скучно? Она просидела пять суток совершенно одна, и сейчас пыталась сделать все возможное, чтобы побывать везде, снаружи запертой клетки. И за что Тадеуш только посадил ее туда?
– Что-то не так? – я вспомнил ее обеспокоенный вид пару минут назад.
– Только в том, что Новый Хозяин выбрал неподходящее платье для помощи по дому, – Ева покраснела, сильнее приняв озабоченный вид. – Если Новый Хозяин хочет, чтобы Ева делала домашнюю работу, нужно выбрать другой наряд…
– Хочешь сказать… у тебя для каждого случая есть специальный вид одежды? – в удивлении я поднял бровь.
Она довольно закивала, радуясь моему пониманию. Складывалось впечатление, будто она прилагала какие-то усилия только для того, чтобы ее поняли.
– Господин угадал. Мастер позаботился о том, чтобы Ева всегда выглядела… – Она не договорила, а затем отчаянно и растерянно посмотрела на меня. Что-то напугало ее, и она в панике размышляла о том, что ей делать.
Я протянул руку и взял ее ладонь. Ева покраснела и отвлеклась.
– Что не так?
– Я… Ева не может вспомнить слово, – призналась она, подавленно смотря на меня снизу вверх.
– И только из-за этого нужно впадать в ступор, словно у тебя мозг отключился?
– Ева приносит свои извинения. Мастер много времени тратит на обучение Евы, и со стороны Евы крайне неблагодарно подводить Мастера в таких ситуациях.
– Послушать тебя, так твой Мастер просто идол. Если он тебе так дорог, ты должна больше стараться. И слово, которое ты забыла, это «соответствующе»?
– Да, Вы поняли Еву, – она кивнула, взглянув мне в глаза. Ее глаза блестели от благодарности. – Вы совершенно правы. Большое спасибо за помощь.
– Да не за что. Расскажешь мне подробнее про свои наряды?
Ева кивнула и направилась к своей комнате.
? ? ?
Она открыла шкаф и отошла, чтобы мне было видно. Я сидел на ее кровати, поменявшись с ней местами.
Ева сняла вешалку с черным платьем и развернула ко мне. Платье оказалось черным со спины, а с лицевой стороны с белым воротником, иллюзией блузки с кружевом, а внизу юбка сшита на манер белоснежного фартука. По ее виду сразу можно было сказать, что она гордилась этим платьем.
– Вау, – без эмоций произнес я. – Горничная. Как оригинально.
– Господину не понравилось платье? – Ева смотрела на меня с застывшей улыбкой на лице.
– Как оно может мне понравиться или нет? – я нахмурился.
– То есть… – Она стала выглядеть загнанной в угол. – Ева приносит свои извинения, что она неправильно поняла слова Нового Хозяина… Прошу меня простить.
– Нет, подожди.
Ева обернулась ко мне с расстроенными покрасневшими глазами. Должно быть, для нее весь этот день тяжелая нагрузка и огромный стресс. Она ясно дала понять, что здесь с ней подолгу ничего не происходило. Однако она очень ранима, я же думал, что Тадеуш и правда с нее пылинки сдувает.
Я мысленно закатил глаза. Неудачный оборот слов. Это точно не про Тадеуша.
– Я имел в виду, что не могу сказать, нравится мне твоя одежда или нет.
– Простите, Господин, но эти вещи принадлежат и Вам в том числе…
А ведь я могу и привыкнуть к таким частым проявлениям вежливости.
– Что ты имеешь в виду?
– У Евы совершенно ничего нет. Все вещи подарил ей Мастер, значит, Вы тоже обладаете правом распоряжаться ими по своему усмотрению.
– Но я не это имел в виду. Я говорю, что эту одежду можешь носить только ты. Я разбираюсь в платьях не больше, чем ты в костюмах.
– Вы совершенно правы, – Ева покраснела и несколько раз кивнула. – П-позвольте показать Вам?
Я подумал некоторое время.
– Если ты не устала, ты не могла бы закончить с уборкой, что я сегодня начал?
– С радостью продолжу то, что Вы начали, – Ева улыбнулась.
Я едва не закатил глаза, но сразу забыл, о чем думал, потому что она начала раздеваться.
– Подожди, ты что делаешь?
– Простите, Новый Хозяин, – ее руки застыли, держа юбку. – Ева снова что-то не так поняла?
Она виновато смотрела на меня. И как я ей должен сказать, что это я все время ей мешаю и ставлю в тупик своим вмешательством в ее привычную программу?
Да какого черта я вообще относился к ее рабству нормально? Черт возьми, почему я только в этот момент понял, что здесь что-то не так. Где был раньше мой мозг со всем осознанием происходящего?
– Зачем ты раздеваешься? То есть, не нужно делать этого при мне.
– Но Мастер говорил, чтобы Ева не стеснялась своего Хозяина… – Она стала выглядеть растерянно.
Ох, я понял. Вот почему она не побоялась раздеваться тогда в ванной. Это ужасно, это просто отвратительно, Тадеуш.
Я ничего не сказал и отвернулся в сторону, пока Ева переодевалась. Надев платье, она подошла ко мне, взяла за руку и отвела к комоду, на котором лежали различные украшения. Мой взгляд упал на белую кружевную диадему. Тщательно расчесав волосы, Ева повернулась ко мне, выразительно смотря прямо в глаза. Я одел ей на волосы украшение, и она улыбнулась, взглянув в зеркало.
– Новому Хозяину нравится?
Я осмотрел ее с ног до головы. В красивом маленьком платье, в белых гольфах, ажурных черных туфлях и милом украшении в волосах она и правда выглядела по-другому. Спокойнее, я бы даже сказал.
– Твой любимый наряд, – предположил я.
– Да, – она кивнула с довольным видом. – Ева хотела, чтобы Новый Хозяин увидел ее в любимом образе.
– Мне он тоже нравится на тебе.
Она благодарно долго смотрела на меня, словно стараясь запечатлеть в памяти этот момент.
Я отвел ее на первый этаж, сказав, с чем ей предстоит разобраться.
– Сегодня закончишь с первым этажом, а завтра уберешь второй, идет?
Видимо, она не привыкла к тому, что ее мнение кто-то спрашивает. Она просто кивнула, и казалась задумчивой. И снова, сразу посвятила меня в свои мысли:
– Если Господину понадобится еще какая-либо помощь, я буду рада оказать ее.
– Да, я дам тебе знать.
Она улыбнулась и приступила к уборке. Я немного устал и хотел отдохнуть. Но время до ночи пролетело слишком быстро. Ева подошла ко мне и сказала, что закончила. Я с трудом сел, пролежав несколько часов на диване в гостиной.
– Господин устал?
– А ты не хочешь пойти спать? – я посмотрел в ее сторону. – Времени уже много.
– Как скажет Хозяин.
– Спасибо. Ты много сделала, можешь пойти отдохнуть.
Она нерешительно мялась возле лестницы. Через некоторое время встал и посмотрел на нее.
– Добрых снов, Господин, – она поклонилась мне и стала подниматься наверх.
Вздохнув, осмотрелся, убедившись в том, что первый этаж полностью прибран. И тоже пошел спать, перед сном сделав укол ампулы.
Меня клонило в сон, и я сразу лег в постель. Когда открыл глаза, время было еще слишком раннее, чтобы вставать. Но все равно я не смог бы больше уснуть. Спустился в подвал и стал чинить проводку. Потом занялся бойлером, и в шесть утра только закончил. Зашел на кухню сварить кофе и встретил там Еву. Она готовила завтрак.
– Доброе утро, Хозяин. Вы не поужинали вчера, может быть, Вы проголодались?
Все же приятно чувствовать, когда о тебе беспокоятся.
– Доброе утро. Да, я бы не отказался от завтрака.
Ева улыбнулась, неуклюже держа обеими руками сковороду.
Сев за стол, я стал сверлить пустым взглядом кофеварку. Через пятнадцать минут Ева поставила передо мной тарелку с омлетом, для себя же она взяла блюдце, больше напоминающее предмет быта кукол.
– Как Господину спалось?
– Я не настроен разговаривать сейчас с кем-либо, – кинул на нее угрюмый взгляд, отчего Ева сразу поежилась.
– Приношу свои извинения, – тихо произнесла она и в молчании принялась завтракать.
Я смотрел на минутную стрелку, пока ел свой завтрак. Должно быть, много времени прошло с тех пор, как я ел не в одиночестве, а с кем-либо. Осторожно посмотрел на Еву, сидящую сбоку от меня. Она держала обеими руками чайную чашку и, закрыв ею лицо, медленно выпивала чай.
– Ладно, извини, что был груб, – отложив вилку, сложил руки на столе. – Это не твоя вина, и ты здесь вообще ни при чем.
Ева опустила чашку, смотря на меня огромными круглыми глазами. Прежде, чем она начала бы произносить свои извинения, я сказал:
– Если честно, Тадеуш преувеличил, назвав меня своим коллегой. Я скорее гость в его доме и, пока он болен, я не могу получить то, что мне нужно. И ты тоже обречена на скучное ожидание. Так что мы с тобой скорее на равных.
– В-вы все равно очень важный человек для Мастера, – Ева покраснела, опустив взгляд, – и я должна делать то, что Вы говорите. – Она немного задумалась: – Я до сих пор не поблагодарила Вас за то, что вчера Вы нашли меня.
– Понимаешь, а ведь я мог и оставить тебя там, – я пожал плечами.
И даже почувствовал тот холодок, что пробежал по ее телу. Она замерла на месте. Но я не хотел ее пугать, совсем нет.
– Ты ведь сидела там заслуженно? – как бы невзначай взглянул на нее, ее взгляд был устремлен куда-то в сторону.
– Да. Ева расстроила Мастера. Она не поверила его словам. Он разозлился и сказал, что Ева недостаточно ценит то, что делает для нее Мастер. А потом он заболел… Ева боялась, что Мастер забудет о ней.
Ну все, с нее хватит. На ее глазах уже выступили слезы. Я протянул руку и взялся за ее пальцы. Они оказались холодными и тонкими. Ева сразу посмотрела на меня:
– Ваша рука…
Я непонимающе наклонил голову набок.
– Она… горячая.
Вздохнув, отпустил ее руку. Так всегда, хочешь поддержать, а тебе в ответ придумывают невообразимую причину, почему это неприемлемо.
Я встал из-за стола. Ева замешкалась, но тоже поднялась, оказавшись гораздо ниже, чем когда сидела за столом. На ней было то же платье, что и вчера.
– Чем ты обычно занимаешься здесь? Не считая уборки.
Ч передал ей тарелки, Ева взяла их и стала счищать остатки еды. Ее внешний вид утром был немного иной. Она словно стала легче, на лице от хорошего сна проступил мягкий теплый оттенок, глаза казались светлее, взгляд не таким угрюмым и запуганным.
– Выполняю различные поручения Мастера.
– А одежду он без тебя выбирает?
Ева задумалась на секунду, потом продолжила смывать пену с тарелки под краном:
– Мастер показывает, что он для меня купил, и спрашивает мое мнение. Ева же старается найти в этом то, что понравилось Мастеру.
– То есть, тебе не всегда нравится то, что он делает для тебя?
Ева молчала. Подняв взгляд от пола, увидел, что ее левая рука слегка дрожала. Никогда не видел, чтобы у человека так дрожал локоть. Осмотрев ее со спины, сфокусировал взгляд на поясе, завязанном вокруг ее тонкой талии.
– Никто не может быть идеальным, – когда она ставила тарелку на полотенце, немного повернула голову, и я увидел слабую улыбку. – Ева живет у Мастера совсем мало, но она уже многого добилась благодаря ему. И Еве предстоит много трудиться, чтобы начать верить во все, что говорит ей Мастер.
– Что же такое он сказал, что ты ему не поверила?
Ева занервничала, и едва не уронила чашку в раковину. Взяв ее крепче, она собиралась с мыслями, чтобы чем-то ответить мне.
– Впрочем, меня это не касается.
– Касается, – она наклонила голову вперед. – Простите, Хозяин. Ева должна смотреть Вам в глаза, когда разговаривает.
Я подождал, когда она закончит мыть посуду и обернется. Ева снова стала выглядеть подавленно.
– Почему это относится и ко мне?
– Потому что Новый Хозяин тоже может попросить Еву сделать что-то для него, – она нерешительно перевела сбившееся дыхание. Когда она подняла лицо, оно уже покраснело, как и глаза. – Если Вы захотите провести время с Евой…
Я прервал ее. Не мог слышать это от ребенка.
– Не попрошу.
Она не поверила моим словам. Да уж, она проведет еще не одну недельку в своей клетке.
– Ева не должна сомневаться в том, что она выглядит привлекательно, – через силу произнесла она, краснея до кончиков ушей. Мне снова захотелось обнять ее за плечи, похлопать по спине и взъерошить прическу. Такой она была: мне хотелось ее утешить.
Ничего не ответив, я решил подождать, когда она немного успокоится.
– А чем бы мы могли заняться еще, пока Тадеуш болен?
– Вы можете заниматься чем захотите, – она слегка улыбнулась. – Ева обещает поддерживать Вас и помогать, насколько хватит ее возможностей.
– Хм, а что ты умеешь? – задумавшись, перевел на нее взгляд.
– Помогать Мастеру с работой, готовить чай…
То есть: ничего.
– Ну ладно уж, – я вздохнул, но своего разочарования старался не выдавать. – Найдем чем заняться. Вместе.

Лунные маргаритки
Я хватался за любую возможность занять себя и ее, давая несложные поручения. Ева прибралась на втором этаже, а освободившись, сказала, что будет рада помочь лично мне.
Я попросил принести мне книгу по ботанике из кабинета Тадеуша и принялся изучать различные растения и их свойства, предложив Еве посидеть вместе со мной. Каждый раз, когда я смотрел на нее, сидящую слева от меня, то видел ее взгляд, перебегающий со строчки на строчку. У меня уже складывалось определенное мнение о ней, и она стала для меня как дальняя родственница, с которой я вынужден проводить каникулы. С ней не сложно было поладить, но и особой симпатии она не вызывала. Все, что она говорила и делала, не имело и пятнышка грязи плохих мыслей. Она не осуждала ни Тадеуша, ни меня. И оттого, что я знал, что в этом заключалось влияние Тадеуша, мне не хотелось ей верить до конца.
Ева показала на картинки с цветами.
– Разве маки бывают не только красными? – она удивленно посмотрела на меня.
– Хм, нет. Как видишь, – я опустил взгляд в книгу.
– Это здорово, – она радостно улыбнулась.
Мне захотелось сбить с нее эту фальшивую радость, и я перелистнул несколько разделов энциклопедии, остановившись на главе пресмыкающихся. Улыбка на мгновение спала с лица Евы, но она попыталась все же вымученно улыбнуться:
– Новый Хозяин любит змей?
Я углубился в чтение, игнорируя ее.
Очевидно, почувствовав мое пренебрежение, она извинилась и следующий час просидела, не произнеся ни слова. Для меня этот час прошел незаметно.
Был полдень, когда Ева поднялась и сказала, что приготовит обед. Ни она, ни я не заходили в тот день к Тадеушу.
Уже после заката мы случайно встретились в коридоре первого этажа. Она опустила глаза, избегая смотреть на меня, но остановилась.
Я долго молчал, смотря на нее.
– Не хочешь немного поговорить?
Она обрадовалась моему предложению, и я привел ее в свою комнату. Ева села на край моей кровати, я встал возле окна, задернутого шторами. Мы несколько неловко молчали, потом она нашла что сказать:
– Вам нравится здесь жить?
– Ну, лучше, чем в некоторых местах, – я наклонил голову набок.
– Правда? – она искренне обрадовалась.
– Не так скучно и одиноко, как в отеле.
– Ева рада это слышать.
– Ага. А тебе нравится здесь?
– Мастер и Новый Хозяин очень добры к Еве, и она счастлива находиться здесь.
– Можно узнать о твоей прежней жизни?
– Да, конечно, – она стала выглядеть менее задорно. – Прежние родители плохо относились к Еве, и, если бы не Мастер, с Евой бы произошло что-то ужасное.
Слишком уж туманно она объясняла. Но я не стал упрекать ее в этом, понимая, что эти слова в ее уста вложил сам Тадеуш, а она на самом деле, скорее всего, мало что понимала и помнила.
– Что тебе больше всего нравится здесь? – я сложил руки перед собой.
– Что Мастеру очень дорога Ева, – она покраснела, прижимая руки к горящему лицу, – и что он делает ее жизнь счастливее. Дарит много вещей, заботится и делает все, чтобы Ева чувствовала себя лучше, чем раньше.
Все да не все. Но не стал упоминать ее поведение и неуверенность в себе. В конце концов, если бы она была влюблена в Тадеуша, то ее влюбленность и чувства заставили бы смотреть на многие вещи сквозь пальцы. Она все замечала, но глушила в себе все эмоции, которые Тадеуш внушал ей как «плохие».
– Ты думала о будущем?
Ева задумалась, а потом просто пожала плечами:
– Мастер говорит, что нет ничего дальше завтрашнего дня и ближе следующего десятка лет.
– Тадеуш тот еще философ, – заметил я.
– Новый Хозяин не должен говорить так о Мастере, – немного обиженным голосом сказала Ева.
– Если серьезно: чем ты хотела бы заниматься?
– Ева никогда не задумывалась об этом, – она виновато пожала плечами. – Наверное, она еще слишком мала и многого не знает, чтобы разобраться в том, кто же она.
Да, но уж точно не рабыня этого урода.
Поставив ногу на подоконник, я стал расшнуровывать обувь. Моя нога приковала взгляд Евы, а по ее лицу расползлась краска.
– Знаешь, одного фут-фетишиста для комнаты вполне достаточно. Иди к себе, ладно?
– Что? Простите, Ева не поняла, что этим хотел сказать Господин…
– Выбрось из головы, – сняв кеды, я достал сигарету из пачки. И сказал с сигаретой во рту: – Все в порядке. Иди ложись спать.
Я стоял возле двери, пока она медленно вставала с кровати и шла ко мне. Остановившись, Ева неуверенно кивнула и осторожно прошла мимо, стараясь не задеть меня.
– Доброй ночи, Хозяин.
До полуночи я читал французский справочник, найденный в кабинете Тадеуша, ночь уже наступила, но спать пока не хотелось.
В дверь тихо постучали, и я не сразу понял, кто бы это мог быть.
Открыв дверь, увидел в тусклом свете ночника в конце комнаты Еву в платье для сна. Она так сжимала ткань, что аккуратные ногти на ее руках впивались в ладони.
– Господин не возражает, если Ева побудет немного здесь?
Я не стал ничего спрашивать, уступил ей кровать и сел на пол у окна, дочитывая справочник. Ева неуверенно села, поблагодарив меня, на мою расправленную постель и тихо произнесла:
– Почти каждую ночь Ева видит один и тот же сон про свою семью. Ей каждый раз бывает страшно, и Мастер обычно дает Еве снотворное, либо же…
Ее взгляд рассеялся между предметами, и я без лишних подсказок понял, о чем она.
Вздохнул, закрыв книгу, и поднялся. Я еще не успел принять ампулу на ее удачу.
Сев рядом с Евой, попросил рассказать об ее кошмаре. Но она выглядела слишком подавленно и расстроенно, чтобы рассказывать.
Тогда я посмотрел сквозь шторы в окно. Небо было непроглядно черным, и мне так хотелось подышать свежим воздухом, деревьями, ночью. Но почему-то я не мог позволить себе подобное.
– Новый Хозяин не возражает, что я помешала его сну? – Ева посмотрела на меня большими виноватыми глазами.
– Ты мне не мешаешь.
– Да, хорошо, – она понимающе кивнула.
Она некоторое время сидела прямо, потом стала зевать, и я сказал ей лечь.
Ева не стала возражать, как будто от боли хмурясь в оцепившей ее сонливости. Казалось, она лишний раз даже не могла пошевелиться. Легла на мою подушку и, закрыв глаза, произнесла, что от нее вкусно пахнет.
Наклонившись к ней, уткнулся половиной лица в ее пушистые волосы, лежащие на подушке, и тихо спросил, чем именно. Она сказала, что маргаритками.
Я улыбнулся.
? ? ?
Утром, пока я пил кофе на кухне, Ева в простом зеленом платье сидела на полу оранжереи и пересаживала цветы. Потом она пришла узнать, нужна ли мне помощь, и как себя чувствует ее Мастер.
– У него снова лихорадка. Лучше не заходи к нему, чтобы не заболеть.
– Мастер сказал бы точно так же, – она понимающе кивнула. – Господин, Вы голодны? Ева может что-то приготовить для Вас?
– Хм, не могла бы ты испечь мне торт? – посмотрел на нее, подставив под голову руки.
Она улыбнулась от радости.
Пока Ева готовила, я часто проходил мимо кухни, замечая ее со спины. В том вчерашнем платье она нравилась мне больше.
Когда это понял, мне стало немного неловко. В этом платье она выглядела как маленький зеленый листик, а в черном наряде горничной словно та девочка, которую я обнаружил спящей на земле в подвале. В том платье сквозь ткань видны ее худые плечи, верх платья нисколько не прибавляет ее маленькой груди, а из-за юбки узкая талия и широкие бедра только более подчеркнуты.
И поймал себя на мысли, что она казалась мне чуть более симпатичной только из-за того, что я все это время смотрел единственно на нее, не видя других девушек, больше подходящих под мой вкус. И все ее черты казались красивыми только из-за того, что я привык на нее смотреть.
Ева с плохо скрываемой гордостью сообщила мне, что все готово.
Разрезав шоколадный торт, я с лезвия попробовал крошки от бисквита.
– Мастер очень любит, когда Ева может что-то приготовить для него…
– Жаль, но сейчас его рабыня и торт принадлежат только мне.
– Новый Хозяин может пораниться, – она смутилась от моих слов. – Пожалуйста, будьте осторожней с ножом.
– Им и нарочно не поранишься, – осмотрев тупое лезвие, отложил на стол. Попробовав торт, кивнул: – Да, это восхитительно. То, что мне было нужно.
Ева от радости захлопала и несколько раз подпрыгнула на месте.
Я не мог есть в одиночестве, когда она, два часа проведя на кухне и готовя для меня, стояла в ожидании и старалась смотреть в мою сторону не слишком очевидно.
– Можешь тоже поесть, если хочешь, – мало придавая значения своим словам, сказал я.
– Господин просит Еву поесть вместе с ним? – она подошла ближе к столу и непонимающе посмотрела на меня.
Кусок торта встал у меня в горле. С раздражением прочистил горло и повторил:
– Если ты этого хочешь.
Ева замерла на месте.
Пришлось оставить попытки есть бисквит в ожидании, что придется снова что-то объяснять, и я стал собирать шоколадный крем вилкой.
– Кто вообще подает к торту вилку? – решил сменить обстановку, но Ева как нарочно всегда видела в моих словах некую скрытую насмешку и неодобрение.
– Простите, Господин, Ева даже не подумала об этом…
Опустив голову, она, словно привидение, направилась к шкафу, где хранится посуда. Я поймал ее за руку и сказал сесть за стол.
– Успокойся: я просто так это сказал. Это было несерьезно. Перестань так относиться ко всем словам.
Я не ожидал, что она заплачет.
Стало совсем неловко, и я задумался над тем, как поднять ей настроение. Ева сидела рядом со мной, прижав руки к лицу, и тихо лила слезы. Смотрел, как падали капли на стол, слушал ее всхлипы.
– Простите… пожалуйста, простите. Господин не обидел меня, Ева просто… – Она всхлипнула, прижав сжатую ладонь к груди. Она вся покраснела от слез.
Может быть, это запоздалая реакция на все происходившее ранее, а мои слова послужили неким катализатором. Ева принимала тщетные попытки успокоиться, пока я складывал из салфетки журавля. Закончив, вручил поделку ей. Ева засияла улыбкой сквозь слезы:
– Как красиво. Большое спасибо, Господин.
– Не за что. Вытри слезы и попробуй, какой замечательный торт ты приготовила. Ты умница.
Она смутилась моих слов, и это помогло ей начать успокаиваться.
? ? ?
День прошел очень быстро. Стоя в оранжерее у окна с видом на лес, думал о последних трех днях и том, как они не похожи на предыдущие долго тянувшиеся дни.
Ева пожелала мне спокойной ночи и ушла в свою комнату. Я почувствовал себя неважно из-за недостатка сна, кроме того, вернулась моя головная боль. В два часа ночи вышел из своей комнаты и направился в ванную. Через приоткрытую дверь в коридоре увидел Еву, смотрящую куда-то по ту сторону окна.
Тихо прикрыв за собой дверь, прошел в комнату Евы. Та вздрогнула, когда моя тень закрыла ее, и медленно обернулась:
– Простите, Господин, я думала Вы спали…
– Что ты там увидела?
– Ева изо всех сил старается забыть прежнюю жизнь, – она расстроенно опустила глаза, – но некоторые моменты прочно въелись в память… Я ложилась спать, когда через открытое окно почувствовала с дороги этот запах.
Отодвинув шторы, выглянул в окно, смотря сосредоточенно вниз. Постепенно до меня дошел запах пыли и едва уловимой гари. Ева в ожидании притаилась рядом, сжимая свою руку.
Судя по непроницаемому слою облаков в небе и запаху дыма, где-то что-то горело. Может быть, лес. А может, и целые дома.
– И что он тебе напомнил? – спросил я, поправляя шторы.
– Дом, – Ева виновато посмотрела на меня.
Опустив руку на ее макушку, я сделал то, что так давно хотел – растрепал ее непослушные волосы.
– В этом нет ничего страшного. Все когда-то забудется.
Она заплакала. Снова.
Я понимал, что просто худший кандидат на роль присматривающего за этой птичкой. Ей нужен Тадеуш, а не я. Мне тоже нужен Тадеуш, чтобы я поскорее покинул это место. Но рано или поздно лекарство закончится, и мне придется вернуться в этот дом вновь.
Не убирая руки с ее головы, начал гладить ее волосы. Ева успокоилась и подавленно посмотрела на меня. Я увидел, как по ее телу пробежала дрожь, а руки покрылись мурашками. Она заметила это и мгновенно смутилась:
– Простите, Хозяин… опять.
– Ничего. Мне с тобой интересно, – рассмеялся я как можно более дружелюбно.
Она странно посмотрела на меня, затем опустила глаза.
– Почему Господин не спит так поздно?
– У меня инсомния.
Она сделала вид, что поняла.
– Бессонница, – помотал головой. – Неважно.
– Вам нужно помочь со сном?
– И чем ты мне поможешь?
Ева задумалась.
– Почитать вам про природу? Мастер говорит, что вдохновение природой самое лучшее лекарство для умиротворения и хорошего сна.
Я не ответил, смотря в сторону.
– Ева, тебе не скучно здесь?
– Еве не бывает скучно, – она улыбнулась мне. Эмоция была как будто искусственной. – Но, когда Новый Хозяин уедет, Еве будет его очень не хватать, – продолжила она, улыбнувшись печальнее.
Прежде, чем я нашел что сказать, она зевнула и подняла руки над собой, потянувшись.
– Простите, Господин, Ева очень хочет спать.
– Да, иди ложись.
– Доброй ночи, Господин.
Ева забралась под одеяло и посмотрела на меня. Выключив лампу, я покинул комнату.
? ? ?
Я смог заснуть на пару часов. Остальное время сидел у окна и смотрел, как небо после трех часов начинало постепенно светлеть. Чуть позже, через некоторое время, меня начало подташнивать от сильной режущей боли внутри. Я не мог поднять голову от подоконника, и смотрел, не отрываясь, на голубое небо.
Ева тихо постучала в мою дверь в семь утра. Пришлось подняться и пойти к ней, очевидно, чтобы помочь с чем-то. Но оказалось, что она просто рано встает по утрам. Увидев меня, Ева сразу неловко замялась.
– Э-эм… Доброе утро, Хозяин. Простите, если разбудила…
– Доброе утро. Все в порядке. Я не спал.
Ева понимающе кивнула:
– Я попробовала приготовить вафли, не хотите поесть?
Какая разница, умру я от отказа внутренних органов или отравившись едой?
Пришлось молча последовать за ней на кухню. Настроение Евы было, мягко говоря, прекрасным. Осмелюсь предположить, что это вследствие последних событий. Ее освобождение, отсутствие внимания Тадеуша, а также просто предоставление и распоряжение ее жизнью ею самой.
Поставив для меня тарелку, Ева спросила, заварить ли мне чай. Я не хотел ничего говорить и просить сделать мне кофе. Мне было слишком трудно держать себя в руках.
Взяв вилку, попробовал вафли. На вкус как земля.
Ева сама не ела и смотрела в окна, через которые лился солнечный свет сквозь листву и деревья, окружающие дом. Когда она посмотрела на меня, то улыбка ее потускнела:
– Хозяину не понравилось?
И что я ей должен был сказать? Что из-за препаратов я стал терять ощущение вкуса? Что толку делиться с ней этим?
– Немного горячие. Подожди, пока не пробуй.
– Большое спасибо за беспокойство, Господин, – она благодарно улыбнулась и посмотрела на меня застеленными глазами.
Чтобы не огорчать ее, я поел немного еще.
Ева улыбалась, пока ела. По стрелке, возникшей между ее бровей, допустил, что не так уж и вкусно у нее получилось: в глазах застыло немного встревоженное выражение. Попробовав чай, ощутил в нем присутствие каких-то трав.
Когда я спросил, знает ли Ева, что в этом чае, она кивнула:
– Мастер готовил Еве такой чай, когда она чувствовала себя очень напугано, это помогало ей крепче спать.
– Кто тебя просил давать этот чай мне? – я не смог удержаться от резкого вопроса.
– Новый Хозяин злится? – она внимательно посмотрела на меня и сожалеюще произнесла: – Ева не хотела навредить Господину, ей хотелось оказать услугу…
Я бросил чашку, и она разбилась об пол. Ева так вздрогнула, что потеряла дар речи. Большими испуганными глазами она смотрела на меня, задержав дыхание. С негодованием я смотрел на нее до тех пор, пока ей не пришлось вдохнуть, и в этот момент из ее глаз полились слезы.
– Ты ведешь себя так, словно что-то знаешь обо мне. Не смей больше считать, что можешь мне чем-то помочь.
Ева кивнула, смотря мне в глаза, потом опустилась на пол и стала собирать осколки.
– Простите, Господин.
Несколько минут она молчала, прибирая на полу. Я сидел за столом, уже лишившись последних сил. Чувствовал, что упаду в обморок и просплю минимум несколько суток.
– Ева может объяснить Новому Хозяину причину своего поступка?
– Делай что хочешь, – вяло произнес я, держа голову руками.
– Мастер всегда был только рад, когда Ева проявляла желание помочь чем-то ему. Все ее действия имеют согласие на их исполнение от Мастера.
– А мне вот совершенно не нравится, когда ты пытаешься усыпить меня.
– Вам нехорошо? – Ева испуганно застыла, не сводя от меня огромных побелевших глаз. Она с ужасом смотрела на меня, нервно дыша. – П-простите… я могу… я могу Вам помочь?
Когда я начал вставать, комната вокруг меня закружилась. Решил остаться на месте. На своих плечах почувствовал тяжесть и тепло. Ева укрывала меня пледом. Положив руки под голову на стол, я закрыл глаза.
– Отдохните, Новый Хозяин. Я обещаю присмотреть за Вами.
Вот последнее, что я запомнил.
? ? ?
Я проснулся уже днем. По кухне витали пылинки в оранжевом свете. Ева сидела за столом рядом со мной и читала книгу. Увидев, что я проснулся, отложила чтение, и с мягкой дружелюбной улыбкой посмотрела на меня.
– Как чувствует себя Господин?
Я еще не слишком привык слышать нечто подобное. Промолчав, попробовал немного пошевелиться. Но все тело будто налилось тяжелой усталостью.
Ева склонила голову, изучая меня невнимательным взглядом.
– Я выспался, – попробовал найти в этом что-то хорошее.
Ева улыбнулась чуть шире:
– Я очень рада, что чай вылечил вашу… болезнь.
Ева подошла ко мне и обняла… нет, просто забрала плед. Но выглядело это именно так. Мне было непривычно тепло, и голова почти не болела.
– Ева почти все время просидела рядом с Новым Хозяином, опасаясь, чтобы Вы не упали на пол во сне, – немного смущенно сказала она. – Но Вы очень тихо спали. Вам правда лучше?
– Да. Спасибо, что была со мной.
Как это проницательно, учитывая мои страхи быть уязвимым во сне. Ева бы в жизни об этом не догадалась, но повезло, что она такая отзывчивая и, сама не понимая того, что делала, помогла мне.
– Ева была рада помочь Новому Хозяину, – она наклонила голову вперед, поклонившись.
Мне нужно было немного пройтись. При таком образе жизни мое тело разлагалось гораздо быстрее. Мне нужен был свежий воздух и хоть какая-то активность. Немного подумав, посмотрел на Еву, не сводящую с меня взгляда.
– Я бы выслушал твои предложения.
– Что имеет в виду Господин?
– Чем мы могли бы заняться, – я вздохнул. – Ты можешь придумать что-то?
– Хм-м… – Ева задумалась, прижав ладонь к губам. – Если Господин любит настольные игры…
Я не смог скрыть восторга, словно во сне обменялся с ней местами, став инфантильным подростком. Но обвинил в этом свое крайне вымотанное состояние. Меня ничего не интересовало и не вызывало желание увидеть или попробовать. Мои органы чувств работали от силы в половину и, при всех моих навыках механики, себя починить я не мог.
– Что же ты раньше молчала?
Она увидела, как я смотрел на нее, не скрывая радости, и покраснела:
– Эмм… Мастер редко развлекал Еву играми, и Ева боялась предложить, чтобы не злить Нового Хозяина…
Да, я сам был виноват в том, что срывался и постоянно упрекал ее. Но, может, так она станет больше ценить своего Мастера.
Что за бред.
– Ничего. Извини меня.
– Новый Господин не должен извиняться за ошибки Евы… – покраснев, словно кто-то побил ее по щекам, она стала выглядеть сильно смущенной.
Я, наверное, никогда не смогу понять, почему она так странно реагирует на любую вещь, даже самую непредсказуемую.
– Ладно, покажи мне игры.
Мы сидели в гостиной и играли в одну из настольных игр, которые принадлежали раньше жене Тадеуша. Некоторые были настоящими шедеврами культуры 80-х и 90-х, и я рад был поиграть в них снова.
Нам было весело. Ева часто смеялась, увлеченная игрой, и казалась совсем обычным ребенком. С ней я тоже забыл про время, так сильно меня затянули игры. В восемь часов мы поняли, что уже поздно. Но мне показалось, что мы провели недостаточно времени вместе. Кроме того, я выспался, а после всплеска эндорфинов в крови у меня было еще слишком много сил и энергии. Не хотел отпускать ее спать, и за разговором оставил с собой.
Мы убрали игры на место, на верхнюю полку шкафа в коридоре за лестницей. Ева вдруг стала выглядеть очень обеспокоенной.
– Господин, я должна вам признаться, что… без Вашего разрешения заходила к Мастеру, когда Вы уснули. Я помню, что Вы не давали разрешения заходить к Мастеру, но мне показалось… мне было очень беспокойно за Ваше здоровье. Я… – Она подняла голову и укоризненно посмотрела на меня своим детским лицом и серьезно поставленными глазами. – Новый Хозяин должен был сообщить Еве, что он болен. Почему Вы не сказали этого? Ева могла навредить, не зная ничего о том, что происходит с Вами.
– Успокойся. Тебя это не касается. И это ни на что не влияет.
– Господин хочет сказать, что его состояние не так серьезно?
Да все серьезней некуда.
Я положил руку на маленькое плечо Евы. Она смотрела на меня с высоты своего невысокого роста самым доверчивым взглядом. Очень легко похлопал ее по плечу.
– Тебе нечего бояться. Лучше думай о здоровье своего Мастера.
– Гмм… – Она потупила взгляд, неловко взявшись за свою руку. – Но Новый Хозяин тоже очень важен для Евы. И если с ним что-то случится, Ева будет очень волноваться.
Меня удивляло, как легко она говорила о своих чувствах. Это неправильно. Тадеуш совсем с ума сошел так извращаться над ней? Все-таки нечто личное должно оставаться только при человеке. И эти высказывания охвативших ее эмоций – звучали слишком уж откровенно. Мне, например, от подобного становилось неловко.
Я не знал, что сказать. Ева покраснела так, словно по ее щекам несколько раз прошлись лезвием, таким режущим оттенком горело ее лицо.
Недолго думая, схватил ее за руку и повел за собой на второй этаж. Мы пришли в ее комнату. Ева смотрела на меня большими ничего не понимающими глазами, стоя у стены.
– Новый Хозяин… Что он хочет этим сказать?..
– Я подумал, что лучше поговорить здесь, чем в том коридоре. Не хочешь сесть?
– На кровать? – лишенным эмоций голосом спросила Ева.
Боже упаси.
Мой взгляд упал на атласный табурет возле столика с зеркалом и комодом, на котором лежали ее украшения. Ева стояла как раз возле него.
– Можешь сесть здесь.
– Спасибо… – Она слабо улыбнулась, опускаясь и придерживая пышную розовую юбку платья, когда садилась. – Большое спасибо, Хозяин.
Я решил сказать, улучив подходящий момент:
– Гм, Ева, я понимаю, что твои отношения с Мастером довольно близкие, но я не собираюсь делать то же, что и он.
– Да, Мастер нечасто так проводит время с Евой за играми и занимательными разговорами, как Новый Хозяин, – она понимающе улыбнулась.
Приятно слышать, однако, что со мной не так уж и скучно.
– Ну ладно уж… Я хотел сказать, что не стану делать вещи, причиняющие тебе боль, как он.
Я не знал, достаточно ли понятно выразился. Ева сохраняла тот же внимательно слушающий вид. Да уж, она просто отличный собеседник.
– Ева, я имею в виду секс.
– Х-хозяин… – Ева мгновенно переменилась в лице. Она стала выглядеть довольно неловко и спряталась за руками.
– Я бы не стал никогда даже упоминать подобное, это нетактично, но не могу постоянно наблюдать то, как ты смиренно собираешься предложить мне себя.
– Простите, Господин, – Ева покраснела, прижав ладонь к лицу.
– Я не собираюсь лезть в ваши отношения с Тадеушем, меня это не касается. Также я не собираюсь связываться с ребенком.
Ева понимающе кивнула, низко опустив и пряча за тенью волос свое лицо. Я заметил, что ее волосы больше не выглядели блестящими и волнистыми, а прямо касались плеч, но не придал этому значения.
– Хозяин не должен был говорить о подобном с Евой, она должна была сама понять, что ее поведение неприемлемо… Простите…
Она плакала, я слышал это по ее голосу. Конечно, ей неловко. Должно быть, очень стыдно испытывать такие эмоции в ее возрасте. Мне было искренне жаль, и я не хотел, чтобы она думала и считала удовлетворение Тадеушем своих потребностей на ней уместными. По Еве видно, что она относится к каждому слову и действию как к поручению. Она словно забыла, что существует ее собственная личность со стремлениями и волей.
– Давай просто забудем об этом, ладно?
– Хорошо, Хозяин, – Ева вытерла лицо, посмотрев на меня, и слабо улыбнулась.
Я улыбнулся ей в ответ.
– Могу я попросить Вас об услуге, Хозяин?
Услуге? Я понадеялся, что не пробовать ее еду или играть с ней в кукольный домик.
– С тех пор, как Новый Хозяин забрал Еву с подвала, больше никто не помогал ей принять ванну, – она подняла на меня дрожащий взгляд за длинными ресницами.
– Почему ты молчала все эти дни? – я нахмурился от негодования.
Она лишь пожала плечами. После недолгой паузы нашла что ответить:
– Ева не хотела лишний раз тревожить Господина.
– Это глупо, – я старался говорить мягче, не отчитывая ее, но глубоко внутри в голос смеялся с этого. Все эти дни не принимать ванну и ходить при этом как ни в чем не бывало. – Неужели тебе нравится ходить целыми днями такой, – я недолго искал подходящее слово, – грязной?
– Нет, Новый Хозяин неправильно понял… – Кончики ее ушей покраснели.
Ева неловко поднялась и, не спеша подойдя, протянула ко мне руку. Она смотрела в сторону, краснея с каждой секундой все больше. Перевел взгляд на руку у своей головы. Взялся за предплечье и придвинул ближе к своему лицу.
– От тебя пахнет молоком, – я произнес это против воли удивленным тоном. Ева, красная вплоть до шеи, подтвердила мои слова, кивнув.
– М-мастер постоянно проводит эксперименты с телом Евы, делая его более практичным. Ева совсем не испачкается, если не сможет принять ванну неделю… Просто… просто внешний вид Евы всегда должен быть аккуратным и ухоженным…
Несколько секунд не отпускал ее руку, держась за ладонь. Из-за непереносимости лактозы меня выворачивает наизнанку от вкуса, вида, а также запаха молока. Но от Евы пахло немного иначе. Кажется, моя шутка в нашу первую встречу оказалась вовсе не шуткой, и я оказался проницательней, чем сама случайность. От Евы пахло детским молоком. Как от совсем маленького ребенка.
Видя, что я все осознавал, понимая все больше, Ева стала выглядеть подавленной и посмотрела на меня очень ранимым взглядом, словно мучаясь от съедающей боли.
– Идем, я помогу тебе принять ванну, – медленно отпустил ее руку.
Она улыбнулась как можно радостней.
Пока Ева снимала с себя свой наряд: платье, колготки, украшения с волос и прочее; я смог немного осмотреться. Попробовал открыть один из шкафов под раковиной, но он оказался заперт на ключ. Ева увидела это и произнесла:
– Здесь Мастер хранит свои лезвия.
Выходит, ее не пускали в ванную одну по нескольким причинам. Я бы тоже опасался, что она может причинить себе вред. Скорее, просто знал, что однажды она все же сделает что-то с собой.
Я старался найти о чем поговорить, но все снова стало каким-то странным. Изменилось немногое, но мы оба чувствовали себя неловко. Хоть Ева и повторяла, что все хорошо, я видел, как она нервничала.
Только помог ей вымыть волосы, все это время Ева сидела ко мне спиной, скрестив руки на груди.
– Хозяин не будет возражать, если Ева будет просить Вас каждый день помочь ей с ванной?
Помыть кому-то голову не так уж и сложно. Я согласился, сказав, что пока она может на меня рассчитывать. Ева поблагодарила меня.
Приняв горячую ванну, она неуклюже завернулась в полотенце и с порозовевшим лицом снова постаралась улыбнуться счастливей:
– Мне нужно одеться.
Я сказал, что буду рад, если мы еще немного поговорим.
Ева выглядела сонной, но согласилась. И я не знал, из-за собственного желания или нет.
Через минут десять постучал в ее дверь. Ева открыла и предстала в другой пижаме голубого цвета с маленьким желтым рисунком.
Мы сидели на ее кровати. Иногда я так далеко уводил ее внимание разговором, что она начинала говорить мне то, что сразу подумала, самые искренние слова, словно я поил ее алкоголем, а не счастьем. Она и правда выглядела очень радостной. Улыбка не сходила с ее лица.
По ней было заметно, что она была бы рада провести еще немного времени со мной, но сам начал уставать и захотел побыть в тишине.
– На сегодня достаточно. Я пойду спать. Спокойной ночи, Ева.
– Доброй ночи, Господин, – она улыбнулась.

Медовые одуванчики
Прошло чуть больше двух недель моего пребывания в доме Тадеуша. Каждый день походил на предыдущий, но это создавало чувство комфорта, нежели монотонности. Я словно обрел свой дом, где по утрам меня ждал завтрак, компания маленькой девочки, сухие рутинные разговоры с Тадеушем, обсуждение с ним футуристических планов на его лекарство. Но, по сути, целые дни я не делал абсолютно ничего. Ночи стали короче, от силы три-четыре раза я просил Еву приготовить для меня тот чай, и спал по восемь часов, просыпаясь уже засветло. Удивительно было выпадать из реальности так надолго, и я даже ощутил некую тонкую тоску по ночным наблюдениям за полумесяцем и далекими звездами.
В один день я проснулся уже в четыре утра. Пройдясь по первому этажу от гостиной до кухни, понял, что во мне не было желания заниматься тем, что делал здесь последние дни. Захотелось проветриться, ощутить что-то новое. Я провел в стенах этого дома слишком много времени и не хотел, чтобы во мне возникло чувство необходимости в постоянстве. Что-то незнакомое ждало меня снаружи, нужно лишь выйти и протянуть руку.
Даже не позавтракав, а только переодевшись в рубашку и тонкий пиджак, расчесав спутанные до олицетворения с соломой волосы, я ушел из дома. Шел вдоль дороги пару километров, пока леса не уступил пространство полям, плавно лежащим на весь горизонт. Утренний ветер был прохладно свеж, холодна роса на траве, звонки крики и трель птиц. Солнце редко испускало свое лучистое сияние, заставляя траву блестеть радужными цветами. Я будто оказался на другой планете, где кроме меня и природы еще ничего не существовало.
Постепенно насыщенно-зеленая и светлая трава стала редеть, вместо всюду поросших полей зелени возникали небольшие участки, где росли полевые цветы. Многие из них уже распустились, их цвета были нежными и пастельными: розоватый, лиловый, бирюзовый и лимонный. Я шел медленно, охватываемый ветром, и рассматривал всю красоту вокруг себя. Бесконечное небо светлого голубого цвета куполом создало этот небольшой мир вокруг меня.
Ближе к наступлению настоящего утра, не столь раннего, пение птиц стало тише, а на горизонте показались маленькие белые и красные шапочки крыш ферм на засеянных полях. Я обходил их вокруг, иногда выходя на тропы из сухой желтоватой травы, там же часто встречал кусты и зелень повыше. В полдень лежал на пригретой ясным солнцем поляне, на мягкой невысокой траве, смотря в уходящую в бесконечность даль, представляя, что однажды окажусь выше поверхности, и, глядя из космоса на маленький шар, буду вспоминать то, как велико и в то же время на расстоянии вытянутой руки мне казалось все на этой планете.
Я прошел с десяток километров, пора возвращаться домой. Я смог запомнить, как добрался сюда, использовав за ориентиры солнце, холмы, цвета травы и цветов. Возвращался назад, обходя уже знакомые места, следуя вокруг них, и нередко находил что-то новое. Когда решил отдохнуть, выбрал место около кустов с малиной. Набрав целую ладонь созревшей малины, мои руки стали источать ото всех растений, к которым я только прикасался, запах пыльцы.
Обратная дорога заняла чуть меньше времени, и поэтому смог сделать еще одну остановку на поляне маленьких белых цветков. Они были не выше травы и совсем крохотные. Они пахли медом. Этот запах окутал меня, что пришлось заметить и уделить этому месту немного времени. Наклонившись к ним, сорвал несколько цветков с листьями, чтобы рассмотреть ближе. Я узнал эти цветы, увидев ранее в книге по ботанике. Они обладают свойствами успокоительного, на их основе делают снотворное. Я набрал немного еще.
? ? ?
Вернувшись домой, застал в доме такую же пустоту, как и перед моим уходом ранним утром. Пройдя на кухню, заметил, что Ева готовила завтрак, посуда до сих пор находилась на сушилке. Но на первом этаже Евы не было.
Поднявшись на второй этаж, направляясь к своей комнате, услышал странный звук. Я остановился, прислушиваясь. Тишина давила на слух несколько секунд, затем звук повторился, и я смог его расслышать, так как был рядом как раз с дверью комнаты Тадеуша, откуда доносился этот шум. Мне стало противно, и я заперся в ванной, включив воду, чтобы заглушить происходящее за стенами.
? ? ?
Вечером, после заката, я лежал на диване в гостиной и читал. Ева спускалась по лестнице, но, увидев меня или услышав, как я перевернул страницу, остановилась в конце ступеней. Через некоторое время она подошла ближе.
– Добрый вечер, Хозяин.
Я не ответил, не поднимая взгляда от книги. Ева стояла в нерешительности, и я чувствовал, как ей становилось все тяжелее. Она выглядела очень осторожно, но в то же время подавленно и виновато.
– Хозяин?
Продолжал игнорировать ее, делая вид, что даже не замечал.
Ева все поняла и тихо прошла на кухню, стараясь не шуметь, и приступила к приготовлению ужина.
Тадеуш спустился вниз через час. Я понимал, что все равно придется увидеться с ним лицом к лицу, и старался относиться к нему так же прохладно, подавляя раздражение, что было иррациональным.
– Я счел твое отсутствие более продолжительным, – он посмотрел в сторону занятой Евы на кухне и подошел ко мне. – Вынужден извиниться за недоразумение.
Я что-то промычал в ответ.
Тадеуш поправил очки и сел на подлокотник, сложив руки на коленях. Он ведь мне в отцы годится. А выглядит еще лет на десять старше своего возраста, совсем не умеет за собой следить. И дело даже не в болезни, он и в здравии всегда выглядел неопрятно, вызывая отторжение. Более омерзительных натур внутри и снаружи я не встречал.
– Не понимаю, зачем ты выставляешь меня виноватым в том, что считается уже устоявшимся и принятым. Ты знал об этом, с первых дней, как и о том, что имеешь аналогичное право.
– Ты сделал это, стоило мне только перешагнуть порог твоего дома, – я не смог выдержать и продолжать скрывать испытываемое негодование. – Почему бы тебе не быть таким стыдливым и делать с ней это, не прикрываясь мнимой скромностью? Мне совершенно наплевать. Но я не могу смириться с тем, что ты все это время ждал моего ухода. Можешь не обращать на меня внимания и насиловать ее хоть каждую ночь.
Ева услышала лишь мой раздраженный тон, и все равно ее плечи поникли. Я перевел взгляд на Тадеуша, который выглядел слишком невинно.
– Ты не до конца понимаешь…
– Я понимал все с самого начала. Что ты лицемер, Тадеуш. Грязный, испорченный лицемер.
Он не стал спорить. Только вздохнул и ушел к Еве. Они немного поговорили, затем сели ужинать. Я поднялся и направился к лестнице.
– Ты не присоединишься к нам? – донесся голос Тадеуша.
– Обойдусь.
? ? ?
Наступило следующее утро. Я не сомкнул глаз, лежал в постели и смотрел в окно. Ева постучала в мою дверь, до этого момента за дверью не раздавалось ни звука.
С минуту не реагировал. Потом все же встал. Ева стояла, опустив голову, словно даже не ждала, что я открою. Когда открыл дверь, она подняла глаза на меня и удивленно улыбнулась:
– Доброе утро, Господин.
– И тебе доброго утра.
Ева стала выглядеть немного спокойнее после того, как я с ней заговорил.
– Господин больше не сердится на Еву? – осторожно спросила она, собираясь сжаться как напуганный еж в ожидании негативного ответа.
– Мне не за что на тебя злиться, – отрицательно помотал головой.
Ева стала выглядеть озадаченно. Она не могла сформулировать мысли и вопрос, поэтому я пояснил, чтобы она даже не пыталась:
– Вчера я очень устал, не хотел портить тебе настроение.
– Господин уходил по делам? – спросила она, распахнув в надежде глаза.
– Да, в каком-то смысле.
– Надеюсь, Вы хорошо провели время, – Ева улыбнулась, склонив голову. Через секунду она спохватилась: – Хозяин, Вы не хотите позавтракать вместе со мной? Кажется, мне нужно вернуться на кухню, чтобы завтрак не сгорел… – Она виновато покраснела и посмотрела на меня.
– Конечно, иди. Я спущусь через пять минут.
– Большое спасибо, Хозяин! – Ева уже бежала к лестнице.
Не мог не улыбнуться, прислонившись к дверному косяку, глядя ей вслед.
Я направился в ванную, чтобы привести себя в порядок. Набрав в ладони холодную воду, умыл лицо и посмотрел на себя в зеркало. Из-за бессонницы я снова стал выглядеть нездорово, особенно это было видно по моим красным глазам. Переоделся и спустился вниз.
Ева невольно улыбнулась, когда случайно посмотрела на меня. Поставив тарелки, она села на высокий табурет, подогнув юбки голубого платья с атласными и кружевными лентами. Ее волосы были завиты и собраны сзади, открывая шею, но некоторые кудри выбивались, что выглядело мило и скорее очаровательно.
Алые губы Евы шире растянулись в улыбке, когда она поймала мой взгляд.
– Господин, Вам налить кофе?
Мы начали завтракать, я впервые ел что-то карамельное с орехами. Ева узнавала столько новых рецептов десертов и завтраков, что я просто поражался, каждый раз видя то, что она приготовила. Мне стало даже интересно, что она приготовит в следующий раз.
– Какие красивые цветы, – она смотрела на маленький букет белых цветочков, оставленный мною вчера в стакане.
– Чем они пахнут? – спросил я, не поднимая глаз.
Ева приблизилась к ним и опустила лицо, прикрыв глаза. Через несколько секунд она открыла их и произнесла:
– Молоком с медом.
Подавил улыбку, вместо тостов до крови укусив губу. И едва не подавился кровью, что мгновенно распространилась по всему моему рту.
– Интересно, откуда эти цветы здесь? – Ева все продолжала смотреть на них.
– Их принес я.
– Правда? – она подняла удивленный взгляд. – Господин, они прекрасны. Благодаря Вам на кухне так приятно пахнет. И мне захотелось медового молока.
Ее глаза заблестели от частичек счастья в них.
Мы закончили завтракать. Когда Ева ставила последнюю чистую тарелку, к нам спустился Тадеуш. Уже некоторое время он шел на поправку и занимался моим лекарством. Я ждал того дня, когда наконец смогу покинуть этот дом и обо всем забыть.
– Доброе утро, Мастер, – Ева обернулась к нему и поклонилась. Мне стало плохо, и я посчитал невежливым, если меня стошнит перед Евой едой, которую приготовила она.
Тадеуш продолжал смотреть на меня.
– Мастер, я приготовила завтрак. Не хотите ли позавтракать со мной?
Я подумал, действительно ли она станет есть во второй раз. Но она сделала это. По ее лицу видел, что она через силу отправляла в рот каждый кусочек еды. Должно быть, моя ошибка была в том, что она мучала себя. Ведь если бы не моя вчерашняя реакция, все могло быть по-прежнему. Интересно, было бы все так, если бы я не вернулся в тот момент, когда Тадеуш насиловал ее.
Тадеуш почти ничего говорил, и тем более не обращал внимания на Еву. На ее лице застыло фальшивое выражение удовольствия.
– Я смотрю, вы двое снова друзья, – произнес он. – Все-таки вам лучше оставаться друзьями, так намного легче нам всем ужиться под одной крышей.
Ева улыбнулась:
– Ева уже привыкла жить вместе с Мастером и Господином, вот бы… – Она покраснела и из-под дрожащих ресниц закончила: – Вот бы все оставалось так как можно дольше.
– Но это невозможно, Ева, – Тадеуш прагматично хмыкнул. – Жизнь – это постоянное движение. И это делает ее прекрасно трагичной, разрывая узы. Хм, какая вкусная еда. Ты сегодня превзошла себя.
– Спасибо за похвалу, Мастер, – ее щеки расцветали алыми цветками, вместе с этим постепенно на ее лице возникала улыбка.
С ума сойти. Я не мог продолжать смотреть на этих двоих и отвернулся к окну, подставив под голову руку.
– Сегодня большой день, нужно сделать много дел. Ева, сегодня ты делаешь уборку и готовишь обед. Нам нужно заняться работой.
– Как скажете, Мастер, – она кивнула.
– Идем, – Тадеуш обратился ко мне. – С твоей помощью я закончу раньше.
? ? ?
Мы стояли в лаборатории за столом, ожидая, когда реагенты достигнут необходимой температуры. Подпирая голову руками, я склонился к столу. Тадеуш постоянно попрекал меня, говоря, чтобы я не путал его записи и не опускал голову на его ящики с пробирками и другим лабораторным хламом. Я часто зевал.
– Да что с тобой такое? Неужели ты позволял себе подобное безалаберное поведение и в учебных заведениях?
– Мне скучно.
– Ты сам видишь, что процесс очень растянут, – Тадеуш бессильно выдохнул, – ускорив его, мы потеряем важнейшие свойства, без которых эликсир утратит свою ценность.
Я вздохнул, и Тадеуш замолчал.
– Что-то не так?
– Нет, все… все отлично.
– Не терпится покинуть нас? Послушай, я понимаю тебя. Ведь на самом деле у нас больше общего, чем кажется на первый взгляд. Поучившись у меня, ты сам в будущем сможешь изготовлять эликсир, когда меня не станет.
– Да, именно так и будет, – не отрываясь, я смотрел на цвет вещества, находящегося в перегонном аппарате.
– И я стараюсь, чтобы ты был доволен пребыванием здесь. Ева не доставляет тебе неудобств?
Как раз с ней проблем не было. Вот если бы ты оставил нас одних, старый мудак.
Когда настало время обеда, Ева принесла нам чай и сэндвичи. Подождав, когда Тадеуш попробует и скажет, что еда ему понравилась, она посмотрела в ожидании на меня.
– Я не голоден.
– Простите, Хозяин, – она виновато подняла уголки губ.
Ева взяла поднос и направилась к двери. Я поймал ее за руку выше локтя. Она остановилась, посмотрев на меня.
– Господин желает…
– Перестань просить прощения за вещи, которые совсем не требуют этого.
Ева не сводила от меня испуганного взгляда, пока Тадеуш не произнес ледяным тоном:
– Немедленно отпусти Еву. И не смей больше так грубо обращаться с ней.
На секунду я сдавил руку Евы со всей силы и только потом отпустил. На ее коже остался красный след от моих пальцев. Лицо Евы стало бледным, в глазах заблестели слезы.
– Ева, пожалуйста, можешь идти.
Она благодарно кивнула на слова Тадеуша и вышла за дверь.
Тадеуш схватил меня за лабораторный халат, смотря с гневом. Его рот криво свело от ярости:
– Если ты еще хоть раз посмеешь так относиться к ней, тогда я… я…
Я наклонил голову, смотря с иронией на него.
– Тогда что? – я оттолкнул руки его от себя. – Если я уйду, ты останешься никем, лишившись моих денег. Кому ты еще нужен, Тадеуш? – произнес я с насмешкой.
Тадеуш не поднимал глаз с того момента, как я оттолкнул его. Он смотрел куда-то на пол, где скрестились наши тени, и его глаза расширялись от ужаса:
– Ты настоящий монстр. Как я раньше не понял?… Не хотел видеть, верно…
– Работай, пока у тебя есть время, – я рассмеялся, снимая халат. – Будь умнее и приготовь мне то, что поможет убить меня.
? ? ?
В девять вечера я спустился бегом с лестницы, забежал на кухню и застал Еву, занятую за уборкой после ужина. После инцидента в лаборатории я не видел ее, и сейчас она смотрела на меня лишенными какого-либо блеска глазами.
– Господин? – тихо произнесла Ева. – Вы хотите поужинать?
– Я хочу прогуляться вместе с тобой.
– Х-хозяин, Вы странный… – Она подняла глаза, непонимающе и удивленно смотря. – Простите, если это прозвучало невежливо. Я просто не могу понять Вас.
– Не имеет значения. Ты должна пойти со мной.
Ева не знала, что для Тадеуша я стою на ступень выше их обоих. Ева считает меня с ним на равных, что заставляет меня чувствовать себя менее важным, это чувство лишает той доли ответственности, что лежит на мне, и позволяет немного расслабиться.
– Мастер не будет возражать…? – Ева долго стояла перед закрытой дверью и держалась нерешительно.
– Не будет.
Надев сверху рубашки пиджак, наклонился, чтобы завязать шнурки. Ева вновь вздохнула и протянула дрожащую руку к двери.
– Ева очень долгое время не была снаружи. Там… опасно. Но Ева иногда любила природу. Куда Хозяин хочет пойти?
– Ева, я хочу, чтобы ты просто пошла вместе со мной, – закончив собираться, я поднялся. – Можешь ни о чем не думать и обо всем забыть.
– Хорошо, – она нерешительно кивнула, смиренно опустив глаза. – Как того желает Господин.
Я открыл дверь, наблюдая за Евой. Ее глаза сначала встретились с живым небом, еще голубоватым, но скоро, с минуты на минуту, наступит время заката. Она набрала полную грудь воздуха, вдыхая запах и наслаждаясь каждым глотком. Я взял ее за руку, дотрагиваясь до пальцев в легкой перчатке. Теперь Ева шла со мной за руку от дома и краснела.
Мы спустились с холма, прошли пару минут по лесу и вышли к маленькой реке, за которой стояло несколько деревьев. Река наполнилась цветом розового неба над нами.
Я видел, как Ева смотрела на все, и дал ей время обвыкнуться со старыми ощущениями. Улыбка засияла на ее лице:
– Хозяин хотел показать Еве это место? Здесь… очень красиво.
Пока я рассматривал Еву, наши глаза встретились. Она опустила взгляд, ее лицо не переставало быть алым.
– Мм, Хозяин, можете не отпускать мою руку? Я хочу еще немного побыть здесь.
Да хоть вечность, Ева.
Ева молчала около пяти минут, тяжело дыша. От потрясения, от чувств, которые она испытывала, наблюдая за прекрасной природой и глядя на это место, Ева выглядела задумчиво. Но я видел, как она рада. Словно собиралась оттолкнуться носками туфель от земли и взлететь под небом, целиком вылившимся в замечательный розовый. Ева смотрела на все. На деревья, на далекий горизонт, на воду в реке, на траву у наших ног.
Колени Евы стали подкашиваться, и она опустилась в траву. Я сел рядом с ней. Она проводила меня взглядом.
– Хозяин не знает, но раньше Ева очень боялась окружающего мира. Все, что находилось за дверью дома, могло и часто причиняло Еве боль, и это очень расстраивало ее. Еве не хотелось жить. Встречая людей, она часто не могла насладиться красотой этого мира. Приходилось постоянно быть дома и прятаться.
Ева посмотрела на наши руки, как моя рука держала ее тонкие пальцы, обтянутые полупрозрачной голубой тканью.
– С Вами, Господин, Ева чувствует то, что всегда мечтала. Без Вас даже это красивое место не сделало бы Еву такой счастливой.
Мы просидели минуты в тишине. Только едва слышно тихие кроткие волны ложились на маленький берег.
Но хоть она и была по-настоящему счастлива, я видел это и нисколько не сомневался, читал на ее лице еще и то, что она жалела о сказанном. Ей всегда было нелегко открываться людям. А то, что я позволил ей узнать о себе, делало ее попытки открыть душу более тяжелыми. Она думала, что ничего не значит для меня, и это сильно ранило ее чувства, ведь она надеялась быть мне другом. Единственной в этом небольшом мире, кто мне небезразличен. И все же у нее это не получалось, потому что меня переубедить не способен никто, даже такой нежный и хороший человек, как Ева.
Она стала подниматься, я помог ей, держа за руку.
– Что? Уже поздно. Пора возвращаться. Большое спасибо, Господин, что отвели Еву в это место. Это лучший день в моей жизни.
? ? ?
Тадеуш был расстроен. Мне кажется, он даже плакал, пока нас не было. Он был беспомощно зол на меня, обижен на Еву и роптал на несправедливость. Когда Ева заснула, Тадеуш влетел как обожженный в мою комнату и стал ходить по кругу.
– За что мне это? Это ты во всем виноват. Я совершенно не был готов к тому, что моему неприкосновенному счастью помешает именно твоя рука. Я бы тотчас выгнал тебя за дверь, я бы отомстил тебе за то, что ты разрушаешь самое большое счастье в моей жизни. Только ради удовольствия и веселья! Невероятно!
Я лежал на кровати, флегматично наблюдая за ним.
– Ты жестокий человек. Такие, как ты, разрушают мир. Ты не можешь обладать своим собственным счастьем и отнимаешь чужое.
Я поборол вздох и не стал говорить о том, что вряд ли существует иной порядок вещей. Кому еще, как не мне, знать о реальности?
– Не тебе учить Еву. Ты меня понял? Мне лучше знать, что полезно для нее.
– Тогда зачем надо было селить меня в свой дом?
Шея Тадеуша покраснела от напряжения. Он выглядел неряшливо, рубашка наполовину высовывалась из-за пояса, очки запылились, волосы находились в чудовищном беспорядке, так как он постоянно хватался за них, когда не мог совладать с эмоциями.
– Я хотел всего-навсего оказать тебе уважение. Я считал тебя порядочным молодым человеком. А ты притворялся, скрывая свою гнилую разрушительную сторону.
– Говоришь как мой безвестно отсутствующий отец, – я выгнул бровь. – Забавно.
– Я только хотел… – Тадеуш обессилено застонал и едва не упал на колени. – Но ты… Я просил тебя больше всего на свете: не дать ей выходить в реальный мир. Зачем ты это сделал? Почему ты так сильно ненавидишь меня?
– Тадеуш, мне нет до тебя дела, – меня захлестнуло отвращение, и я не сдержался. – Я просто отвел ее прогуляться на полчаса. Она была только рада. Нет и речи о том, что она будет расстроена. Считай это неким извинением за мое поведение днем. В моих планах нет ничего подобного, в чем ты не устаешь меня обвинять. – Я вздохнул: – Я устал. Мне нужно поспать.
– Ева самое дорогое, что у меня есть. Я тебе никогда не прощу, если ты посмеешь испортить ее отношение ко мне.
Отвернувшись к стене, я закрыл глаза. Когда я заснул, во сне перед моими глазами постоянно стояло то место, где мы смотрели на закат. И там была Ева, держащаяся за мою руку.
? ? ?
Утром я спустился немного позднее. Тадеуш, после вчерашнего, снова слег в постель, а Ева, не приступавшая к приготовлению пищи, была в оранжерее и стирала платье, в котором вечером сидела в траве. Я остановился в дверях.
– Доброе утро.
Ева оглянулась. Ее глаза сразу стали мягче смотреть, когда она посмотрела на меня.
– Доброе утро, Хозяин. Ева вчера испачкала платье, но ей не удается отстирать зеленый цвет от травы…
Я опустился рядом с ней. Руки Евы были мокрыми и в пене, перед ней в воде лежало платье. Должно быть, оно стало тяжелым, и вручную ей его никогда не отстирать.
– Тебе нужна помощь.
– Обычно со стиркой мне помогал Мастер… – Ева скромно улыбнулась. – Я скоро освобожусь и приготовлю Вам завтрак.
Поднявшись и немного подумав, я опустил на ее голову руку. Ева застыла в смущении.
– Ммм… Господин? – она подняла на меня взгляд, смотря открыто и в ожидании разъяснений.
– Ничего не нужно. Я зашел только поздороваться с тобой и пожелать хорошего дня.
– Большое спасибо за внимание, Господин, – ее лицо запылало. – Желаю Вам тоже удачного дня!
Оставив Еву, вышел в гостиную.
Через некоторое время, прошло около двадцати минут, Ева оставила платье и зашла ко мне. Она что-то собиралась сказать, но пока только делала попытки совладать с собой.
– Ева что-то хотела? – невольно поддразнил ее, обернувшись.
– Я хотела узнать, как дела у Мастера… – Ева слабо улыбнулась. – Хозяин, Вы очень расстроили его. Я прошу прощения за свои слова, но мне кажется, что Мастеру Вы очень дороги.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы не могли бы… или позвольте мне поговорить с Мастером.
– Делай что хочешь, – покачал головой. – Я не стану принуждать тебя к чему-либо.
Ева около минуты стояла и смотрела на меня. Выйдя из задумчивости, произнесла:
– Тогда Новый Хозяин не станет возражать, если Ева пойдет к Мастеру?
– Могу ли я?
Ева понимающе кивнула, опустив взгляд на свои руки. Она поднялась наверх, я проводил ее спину в черном наряде горничной.
Через пару минут я тоже поднялся. Дверь Ева закрыла не до конца, и я смог услышать, о чем они говорят, остановившись у своей комнаты.
– Мастер, Вы заботились обо мне все это время, почему Вы не разрешаете мне помочь Вам?
– Ева, милая, твое здоровье куда важнее моего, – Тадеуш ответил ей сухим голосом. – Когда я закончу иммунный реагент, тогда ты сможешь помогать мне еще и в лаборатории.
– О, Мастер… Вы так добры к Еве. И верили в нее, когда… никто никогда не верил.
– Ничего, девочка. Сейчас мы вместе. Мы будем оба счастливы, пока мы вместе.
Я услышал шорох, кажется, Ева подошла ближе. И звук поцелуя.
– М-мастер..?
– Тш-ш, Ева.
Я нахмурился, прислушиваясь.
– Мастер, чем я могу помочь Вам?
– Боюсь ничем, – отвечал Тадеуш. – Но постарайся больше отдыхать. Ты сегодня очень прекрасна. Я закажу тебе к лету еще новых платьев и принадлежностей.
– Если так хочет Мастер. Большое спасибо. Я буду рада носить то, что приносит Вам радость.
– Иди, Ева. Не хватало еще, чтобы твое хрупкое здоровье пошатнулось из-за меня.
– Хорошо, Мастер.
? ? ?
Пока Ева готовила обед для Тадеуша, я читал и пил кофе с печеньем, которое испекла она.
В который раз я поднял на нее взгляд, откусив от мягкого печенья.
– Господину скучно? – поинтересовалась Ева добродушным тоном.
– Угу, – когда она посмотрела на меня, я невольно начал хмуриться больше.
– Тогда я закончу готовить обед и с радостью проведу время с Вами.
– Нет, знаешь, – отряхнув руки от крошек, встал из-за стола. – Вообще-то я хотел немного пройтись. Ты сможешь побыть одна?
– Да, конечно. Мастер нередко оставлял Еву следить за домом, когда уезжал в город.
Несомненно, следила она за домом из-за решетки своей клетки.
– Замечательно, – нашел что ответить я.
– Надеюсь, Вы хорошо проведете время.
– Ага.
Переобувшись в прихожей в уличные туфли, я вышел в сад вокруг дома. Дальше скамейки под тенью деревьев я не ушел. Просидев около пятнадцати минут, вынул из кармана пачку сигарет.
Несколько раз в окне мелькнула фигура Евы. Через тонкие занавески в гостиной видел, как она перепрыгивала, очевидно, участки голого пола, не покрытые ковром. Докурил сигарету и достал еще одну. Погода была немного ветреная, но довольно ясная. Было прохладно.
Растущую зелень в пустом пространстве вокруг дома Тадеуша можно назвать садом лишь условно. Здесь беспорядочно росли некогда высаженные культуры, некоторое количество редких красивых цветов, но в остальном здесь беспрепятственно разрослись трава и сорняки. Это место выглядело очень уединенно дивно. Особенно часть упавшего дерева, которую обрезали, и она лежала посреди заднего двора дома.
С собой у меня была записная книга с карандашом. Мне захотелось сделать наброски, которые были бы не просто отображением природы, а солнечного света и тепла, светящегося в прозрачном воздухе.
Наметив несколько линий, приступил к рисунку. Я долгое время не брался за карандаш, но мои перерывы в рисовании длились и в несколько месяцев, и все равно мой навык рисования не становился хуже. Мне нравилось рисовать только тогда, когда хоть немного представлял, что хотел бы увидеть. Если мог почувствовать, что мой рисунок может что-то передать, а не быть плоским изображением моего желания, я был вполне доволен.
Солнце медленно передвигалось по голубоватому небу, пронося лучи через большие зеленые листья. Близость к лесу несла некую прохладу и более громкие звуки. Не знаю, в городе тишина слышится иначе. Отложив неоконченный рисунок, который со временем обретал все большее количество деталей, сонно растянулся на поваленном дереве. Запах мха с теневой стороны затмевал все остальные. Сквозь листья на меня падали косые лучи. Тепло и солнце парализовали все тело. Мне нужно было немного поспать.
? ? ?
Я проснулся уже в сумерках. Книга упала в траву, раскрывшись, и на одной из страниц я увидел кровь. Садясь, невольно прижал руку к груди и ощутил под пальцами тепло и что-то мокрое. На моей рубашке крупные пятна крови, но я не чувствовал, что был ранен.
Посмотрев наверх, увидел на фоне лилово-синего неба застрявшую птицу на высокой ветке. Она воткнулась своим телом насквозь. Кровь капала с ее дрожащего светлого тела прямо на меня.
Поднявшись, прошелся немного назад, смотря только вверх. Первым делом поднялся повыше, встав на ветку, вытащил птицу и оставил ее в траве. Запнувшись за камень позади себя, споткнулся и упал назад, ударившись обо что-то тяжелое.
? ? ?
Когда я смог прийти в себя, лежал уже в операционной Тадеуша. Заметив на своей шее и голове бинты, я впал в панику, и мои движения стали резкими и нервными. Поэтому, когда захотел встать, не мог никак заставить себя сдвинуться с места, постоянно предпринимая попытки успокоиться.
Свет был приглушен, мягко сияя бледно-голубым свечением вдоль белых стен. Вокруг операционного стола ничего не было, даже ремни свободно свисали с обеих сторон. Меня понемногу начало отпускать то наваждение, в котором я проснулся. Страх проснуться в подобном месте однажды поселился в моей голове, и с тех пор, каждый раз засыпая, я опасался оказаться в месте вроде этого сильнее всего.
Мне стало холодно. На мне еще были бинты, но я не понимал, в чем их польза. Чувствовал себя слишком потерянно и туманно, чтобы что-то соображать. Медленно сел и опустил ноги на пол. Раздался капающий звук со стороны раковины, и я невольно вздохнул. Это напугало меня. Я до сих пор не знал, чего ожидать, пока не разберусь в том, что со мной произошло.
Подойдя к двери, заглянул в зеркало на стене. Мое отражение было очень усталым, а свисающие бинты с моего тела просто ужасны. Начал снимать их с себя и заметил, что они не скрывали под собой никаких ран. Сняв последний бинт со лба, почувствовал тупую ноющую боль в затылке. Похоже, это моя единственная травма, которую я к тому же помнил.
На мне не было моей рубашки, я помнил, как она покрылась бордовыми пятнами крови той птицы. В голове слишком быстро пронеслась мысль, имеющая сходство с последней, но я не успел ее обдумать, тем более помешал шум за дверью. Не найдя никакой одежды в операционной, открыл тяжелую дверь и направился через темный узкий коридор к лестнице.
Со второго этажа лился уютный желтоватый свет. Поднимаясь наверх, я прислушивался к стуку и шуму, которые раздавались где-то в глубине дома.
Гостиная была пуста, но меня не покидало ощущение напряженности, как будто что-то скоро должно было произойти. Медленно обошел все углы дома, словно ожидая появления кого-то. Услышав, как кто-то вбежал на лестницу за моей спиной наверх, обернулся и направился на второй этаж.
В конце коридора захлопнулась дверь. Немного осмотрелся, пока шел, не замечая ничего необычного. Потянул за ручку, но ее сразу закрыли с той стороны. Я посмотрел на дверь, по другую сторону которой кто-то держал ее, не впуская меня.
– Ева, все хорошо?
Постучал в комнату Тадеуша, но дверь оказалась заперта на ключ. Отдернул штору в ванной и увидел полную ванну воды. Рядом лежало мокрое полотенце. Похоже, кто-то недавно купался. На полу до коридора тянулся детский след ног. Проследовал за ним до комнаты Евы.
Только занес руку, чтобы постучать, но дверь открылась сама и моя рука замерла в воздухе. Из темноты на меня снизу вверх смотрели темные глаза. Лицо Евы было бледнее обычного, кожа вокруг глаз казалась светлее, что отражало ее усталость. Никогда еще усталость не выглядела так красиво и мило. Кожа стала сияющей, черты лица более… нет. Алый цвет губ сменился глубоким розовым.
Ева неуверенно прижимала к себе руки. На ней белая пижама до колен с кружевом. Волосы немного вились после ванны. Осмотрев меня, она произнесла:
– Господин, Вы… не сердитесь на Еву?
– Так ты от меня пряталась?
– Ну, эм… – Она покраснела, что в темноте на ее белой коже стало выглядеть только ярче. – Ева не знала, как Вы отреагируете на то, что она решила помочь Вам без Вашего разрешения. Я хорошо помню то чувство, когда Вы разозлились в прошлый раз, но… после выяснилось, что Вы даже оказались благодарны. Я хочу сказать… Мне было страшно оставлять Вас совсем одного там, снаружи.
– Ясно. Ева, где сейчас Тадеуш?
– Мастер срочно уехал вечером. Он сказал, что Вы присмотрите за мной. Но я нашла Вас без сознания возле дома. Вы… не просыпались.
Ева с трудом сдерживала слезы, сжимая в руках пижаму. Не трудно представить, как сильно она оказалась напугана.
– С Вами все хорошо? – она с надеждой взглянула на меня.
Я опустил руку на ее голову и мягко погладил. Ева подавленно смотрела на меня с покрасневшим от слез лицом.
– Более чем. Но что ты сделала со мной?
– Мне было не по себе… – Она смутилась и стала смотреть вниз. – Пожалуйста, не смейтесь. Но мне действительно казалось, что в темноте кто-то был.
– Зачем ты обмотала меня бинтами?
– Вы не просыпались несколько часов, и я… решила поучиться на вас, как оказывать первую помощь. Простите, что я не спросила Вашего согласия.
Ева виновато опустила голову. Я убрал руку с ее волос.
– Да уж. Довольно странно осознавать, что с тобой что-то делали без твоего внимания. Ева, как такое пришло тебе в голову?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Мне хотелось сделать что-то полезное, и быть при этом недалеко от Вас.
Да. Но как ей удалось одной, такой слабой, дотащить меня до дома, затем спустить по лестнице и еще поднять на высокий стол операционной?
С этого момента я решил относиться к Еве с осторожностью. Может быть, она нарочно скрывала что-то. В доме действительно мог быть кто-то еще, ведь я не сразу определил, что она жила здесь целых трое суток.
Ева неожиданно, едва сдерживаясь, запальчиво начала говорить:
– Господин, сейчас так поздно, но я и не хотела ложиться до этого времени. Понимаете, сегодня будет особое астрономическое явление, я видела это в календаре, и мне бы очень хотелось понаблюдать за ним. Оно начнется в половине первого ночи. Пожалуйста, Вы не могли бы понаблюдать вместе со мной?
– Что опять? Затмение?
– Гм, затмение и «великое противостояние Марса», – Ева сильнее смутилась, когда произносила это.
Ах, вот оно что.
– Ладно. Я посмотрю вместе с тобой.
– Большое спасибо, Господин, – она поклонилась мне. – Подобные явления всегда интересовали Еву, и она любит смотреть на небо…
– У нас есть еще пятнадцать минут, – я посмотрел на часы. – Мы можем подняться на крышу.
Я вылез через окно, ведущее на улицу перед домом. Встав на более устойчивый участок крыши, протянул руку в окно. Через несколько секунд заглянул в комнату, но Евы не было видно. Осмотревшись, увидел, что она сидела на полу рядом со своей кроватью и что-то доставала.
– Что ты там делаешь? Иди быстрее сюда.
– Хозяин… Вы уверены, что это безопасно? – она даже не обернулась ко мне, однако искать стала только проворнее.
Наконец она вытащила маленькую книжку, взяла одеяльце с кровати, а во рту держала коробку соломки. Проводил ее взглядом, пока она подходила ко мне. Взяв за свободную руку, вытащил ее из окна. Ева задрожала, едва пол исчез из-под ее ног, а ветер вихрем взметнул одеяло под ее рукой.
– Думаю, что опасаться нечего. Здесь не так уж и высоко. Да и я хорошо умею забираться на крыши.
Ева теплом обмякла в моих руках после этих слов. Помог ей забраться на выступ, а дальше сесть на кровлю. Ева подождала, пока я не подтянусь и не заберусь на крышу до ее уровня, и протянула мне мою одежду. Посмотрел на чистую рубашку и надел ее.
Ева скромно улыбнулась, с особой осторожностью садясь удобнее. Опустила ноги, сев на край одеяльца, и укрылась остальной частью.
– Спасибо.
– Рада оказаться Вам полезной, – Ева взглянула на меня с улыбкой.
Кивнул и посмотрел на небо. Звезды на ясном черном небе сияли очень ярко. Полная луна платиновым диском замерла в центре неба, а вокруг нее ослепляющий ореол яркого света. Я стал считать звезды, глаза привыкали все больше, и я находил далекие планеты, мерцающие своим особенным цветом.
– Здесь Марс, – указал Еве на самую яркую звезду на некотором расстоянии под Луной. Ева подняла голову, застыв в немом интересе, и внимательно слушала меня, пока я рассказывал ей о том, как редко выпадает возможность увидеть, как Земля, Марс и Луна встают на одну линию. После захотел побыть немного в тишине.
Сначала Ева тоже сидела тихо, потом послышался шорох под детским одеялом. Она взяла в рот край соломки и начала нетерпеливо хрустеть, заглушая шелест ветра и звезд, комкая благостную тишину как бумажный шарик.
– Ты не могла сделать это в другое время? – косо посмотрел на нее.
– Простите, Хозяин. Я мешаю Вам?
Прежде чем я ответил, Ева вновь начала хрустеть. В воздухе пахло не пылью и лесом, а шоколадом и орехом.
– Просто… Извините, но я очень голодна. Мне было не по себе идти одной на кухню и готовить только для себя.
Мне пришлось встать на ее место и остро прочувствовать всю растерянность и страх. Через силу ответил, что все в порядке.
– Вы так добры ко мне. Спасибо, Господин.
– Мне этого не хватало, – признал я, согнув ногу и положив голову сверху
– Не хватало чего, Хозяин? – Ева удивленно посмотрела на меня с длинной соломкой во рту.
– Вот именно этого. Словно я проспал несколько недель, пока лежал без сознания, и мне сейчас непривычно слышать твое обращение ко мне.
– Снова привыкать?
– Да, ты угадала.
Ева съела всего несколько палочек и отряхнула руки. Неожиданно покачнулась, но осталась сидеть на месте, а затем обернулась ко мне с лицом, выражающим только сильный испуг:
– Едва не потеряла равновесие.
– Осторожнее, – подогнул под ней одеяло, чтобы она не соскользнула с черепицы.
Несколько раз от неудобства она ерзала, что угрожало ей падением с крыши. Я каждый раз смеялся с этого.
– На самом деле… – Произнесла Ева. – Мне бы хотелось как можно дольше смотреть на небо, ведь подобное явление происходит нечасто.
– Последнее было несколько тысяч лет назад.
– Да, и… если это будет длиться несколько часов, и мне будет гораздо неудобнее, чем сейчас, я все равно хочу сидеть здесь, наблюдая за этим чудесным небом. Оно… невообразимо прекрасно.
В ее широко распахнутых глазах большие черные зрачки сами мерцали, как космическое пространство далеко над нами.
Луна постепенно меняла цвет. Мы прождали сорок минут, и к этому времени Ева от усталости едва сидела прямо. Я не раз видел, как на ее лице проскальзывала мимолетная тень от боли, но она упорно смотрела вверх, пока неожиданно из ее глаз не брызнули слезы.
– Как… больно!
Ева прижала руки к своей голове и перестала держать равновесие. Ей словно стало все равно, упадет ли она с высоты третьего этажа. Мне тоже было бы любопытно посмотреть на это, но не хотелось использовать способности после столь долгого воздержания от их влияния.
– Тебе неудобно здесь? Хочешь, можем посмотреть из окна твоей комнаты?
Ева помотала головой, напряженно и тяжело дыша. Если бы я плохо знал эту девочку с ее легким характером, то едва бы понял, что она сдерживала внутри себя, по меньшей мере, атомный взрыв.
Она промычала отрицательный ответ, не открывая рта.
– Ева, мне все равно на твое обещание. Какая разница, откуда ты посмотришь на небо. Ты не должна так издеваться над собой только из-за данного слова.
– Как? – произнесла Ева с трудом. Она посмотрела на меня совсем затравленным взглядом.
Протянув к ней руки, заставил ее лечь, прижав к себе. Ева не расслаблялась и напоминала статую, дышащую во весь объем легких.
– Если я и правда хотела этого всем сердцем, когда давала обещание, то почему должна нарушать слово?
– Изменять свое мнение под давлением обстоятельств, причиняющих тебе вред – это вполне нормальная реакция. Намного хуже, если ты позволяешь обстоятельствам управлять тобой. Ты же человек, Ева. И людям свойственно менять мнение ради чего-то более лучшего.
Ева посмотрела на меня как на предателя, и мне стало неловко от этих больших блестящих глаз, презрительно сосредоточенных на мне.
– Вы говорите, чтобы я так просто забыла то хорошее, на что надеялась, когда хотела этого.
Можно подумать, я был в чем-то виноват перед ней.
– Иначе мне незачем жить… – Ева высвободила одну руку и прижала к своей голове.
…
Наверняка, Тадеуш говорил именно об этом, когда заставлял учить его идиому. Я не хотел ничего подобного, но именно к этому все и шло.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ichigo-afterlife/novella-h7-70429093/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.