Главная страница | Научная фантастика | 2024. Белая Скала

2024. Белая Скала
Александр Чугункин


Повесть является продолжением предыдущих двух книг из серии «2024». Олег Ахатинов уцелел при взрыве Цитадели, но приключения ещё не закончились. Мировое Правительство отправило сигнал тревоги своим покровителям на другую планету и готовит открытие портала для высадки подкрепления. Земле грозит новое вторжение, после которого у выживших уже не останется шансов. Человек в белой простыне использует Олега в своих целях, а правительственные силы собирают войска для атаки на главную базу повстанцев.





2024. Белая Скала



Александр Чугункин



Редактор Игорь Богатинов

Художник Константин Флерьянович



© Александр Чугункин, 2024



ISBN 978-5-0062-4766-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Пролог


Да, с транспортом ему определённо не везло. Но, увы, когда ему выдавали диплом инженера, ему забыли сказать самое главное – что ошибки существуют для того, чтобы учиться на них.

Сначала, девять лет назад – вахтовый автобус, который привёз его в лабораторию, прямо к неудачному эксперименту, повлёкшему тысячи смертей и лишившему его девяти лет жизни. Потом – железнодорожный путь, который привёл его в концлагерь для оставшейся обречённой части населения Земли и повлёк кровавое Восстание против душителей свободы. И вот, наконец – тепловоз, который повёз их из города в неизвестную даль. Где они теперь, и что с ними – никто не знает.

А сколько ещё за это время было промежуточных поездок, не заканчивающихся ничем хорошим… Не нужно быть сильно умным, чтобы понять, что от транспорта надо держаться подальше. Передвигаться только пешком. Медленно, зато наиболее безопасно, да и для здоровья полезнее.

Но – куда там! Есть люди, которых жизнь совершенно ничему не учит. И сколько бы жизнь ни обливала их ушатом помоев, они всё равно упорно твердят, что это – божья роса.




Глава 1


Олег открыл глаза. Он пришёл в себя куда быстрее и легче, чем раньше. В прошлый раз, придавленный бетонным крошевом, Олег был словно дохлая рыба. Теперь же он открыл глаза легко – как человек, который просто задремал на пять минут.

«Где мы? Что случилось? Так, вроде ничем не зажат, можно двигаться», – инженер приподнялся на локтях, пытаясь осмотреться. Он понял, что лежит на кушетке плацкартного вагона, будто свисающего откуда-то, а за окном виднеется тепловоз, на котором они унеслись прочь из агонизирующего Города 14. И хотя вагон находился почти под прямым углом к земле, Олег еле удерживался в нём, пытаясь вспомнить то, что было.

«Так, начнём издалека».

Размышляя, Олег облокотился на столик и осмотрел свой побитый жизнью, но целый костюм.

«Всё помню: мы победили, Дорожный погиб, но Цитадель вышла из строя и должна была взорваться, уничтожив город. Мы с Русланом вернулись внутрь и затормозили этот процесс, дав всем время, чтобы уехать из города. Точно! Мировое Правительство ещё хотело передать сигнал бедствия своим соратникам, используя энергию взрыва Цитадели! Так, отлично, всё хорошо помню. Но потом – сплошной провал… Помню, как вместе с Сергеем всех эвакуировали. Потом мы с Русланом уже выезжали из города и смотрели, как данные Мирового Правительства отправляются! А потом нас накрыло взрывной волной… Руслан… Где Руслан?».

Олег резко вскочил и, поскользнувшись, поехал вниз по наклонённому вагону. На полном ходу врезавшись в дверь, он вышиб её и ввалился в следующий вагон.

Этот вагон стоял уже почти горизонтально. Но – тоже пустой. Оружия, без которого инженер уже чувствовал себя почти голым, тоже нигде не было. Вагон был покорёжен так, будто упал с большой высоты. Стёкла выбиты. А может, их тут и не было. Пели птицы, по вагону гулял тёплый ветер.

– Руслан! Эй! Руслан!

Думать о том, что он погиб при аварии, Олегу не хотелось. Да и не мог он представить, что с Русланом что-то случилось.

– Руслан! Я здесь! Ты слышишь меня? Руслан!

Несмотря на беспорядок внутри вагона, снаружи всё выглядело вполне себе красиво. Через окна поступал рассеянный свет, виднелась свежая зелень, трава. Но эхо – какое же оно тут сильное.

«Вот ты и умер. Наверное, это – рай. Хотя с чего я решил, что после всего произошедшего я заслуживаю попасть в рай? Живот болит».

Инженер поморщился от внезапного приступа накатившей пульсирующей боли в верху живота, который накатил внезапно, пульсирующей волной. Резкая волна слабости, от которой он чуть не упал. Олег догадывался, что это – признаки болезни, начавшиеся ещё в Городе 14. А теперь ещё, похоже, добавились новые – язвы на руках, лице и шее. Но он будто отказывался признавать свой диагноз, даже для себя.

– Олег?

Олег вздрогнул, едва не скинув часы с руки. И, радостно улыбаясь, начал суетливо пробираться через покорёженный вагон.

– Руслан! Я здесь!

Торопливые шаги – и Руслан, целый и невредимый, вышел из-за высокого камня и зашагал в сторону вагона.

– О, Олег, ты жив!

– Руслан, ты цел? С тобой всё нормально?

– Да всё вроде нормально, – беспечно пожал плечами Руслан, – ты где был? Я тебя обыскался! Часа два искал, совсем исчез!

– Да я… – Олег неопределённо пожал плечами, – ты-то как? Мы вообще где, далеко успели уехать?

– Да уж прилично, тут даже и следов взрыва-то почти нет. Так, поплавилось что-то немного, и всё.

– Так, погоди, я выберусь сначала…

Пролезть через окно не получилось – Олег в своём бронекостюме был слишком неповоротлив. Дверь в конце вагона имелась, но вот дверная ручка отсутствовала. Судя по всему, замок был заперт уже давно, трёхгранным железнодорожным ключом.

– Подожди секунду, я сейчас помогу, – опомнился Руслан и отбежал куда-то в сторону.

Он забежал за небольшую скалу и вернулся оттуда с грави-пушкой в руках.

– Надеюсь, она не сломалась, – виновато усмехнулся Руслан, – отходи, я жму.

Инженер едва успел отскочить – дверь вагона издала мерзкий скрежет и, помедлив секунду, вылетела наружу. Руслан отбросил дверь первой кнопкой, дверь улетела вперёд, а его самого чуть не сбило с ног.

– Ого, – удивлённо произнёс Руслан, – я и забыл, какая у неё отдача. Может, возьмёшь её? У тебя лучше получается обращаться с ней.

Олег выскочил из вагона, торопливо взял увесистый прибор и тут же повесил его на пояс костюма.

– Знаешь, когда взрывная волна догнала тепловоз, его понесло вперёд слишком уж быстро. Я сразу побежал в кабину и применил экстренное торможение, но это не помогло. Тепловоз сошёл с рельсов и чуть не перевернулся, когда мы проезжали мост, – сказал Руслан и показал глазами наверх.

Олег обернулся, задрал голову и даже присвистнул от удивления. А удивляться было чему: прямо над ними, метрах в двадцати над землёй, навис металлический железнодорожный мост с остатками поезда на нём. Их тепловоз стоял почти поперёк путей, позади него в мосту зияла огромная дыра. Вагоны, сцепленные друг с другом, стояли, покосившись, позади неё. В дыру провалились целых три вагона, которые до сих пор угрожающе свисали с моста. Ещё два вагона, видимо, оторвавшись, упали вниз, съехав по небольшой скале. Вместе с чудом уцелевшим Олегом. Хотя он уже догадывался об истинном смысле подобных «чудес».

– Однако, – хмыкнул Олег и вновь повернулся к Руслану, – поездочка… Ну, ладно я в костюме, а ты-то как пережил такое падение? Это же просто непостижимо…

– Да нет, Олег, только ты был снаружи локомотива, а я-то всё время был в кабине. Ты ударился головой, и я оттащил тебя, на всякий случай, а сам вернулся в кабину.

«Это на какой такой „всякий случай“ он намекает?», – подумал инженер, разминая шею и осматриваясь.

В середине 2010-ых, когда произошла судьбоносная для всего человечества катастрофа в инновационном центре «Мамоново», Олег в последний раз видел красоты природы. Он прекрасно помнил солнце, песок, жару, лес, свежий ветер, реку. Разве что насладиться всем этим в последний раз не получилось: трудно оценить очарование лесостепи, когда в тебя стреляют отборные спецназовцы, а ты – лишь уставший измотанный инженер, никогда раньше не знавший, что такое жестокость. За исключением разве что нападок хулиганов в школе.

Потом его новый покровитель – человек в белой простыне с коричневыми длинными волосами и колючим венком на голове – добровольно-принудительно забрал его. Забрал в ничто, в пустоту. И когда Олег был выпущен, ему казалось, что прошло не более пары минут. В мире же прошли долгие девять лет, и всё изменилось. С приходом господствующего Мирового Правительства Земля переживала медленное увядание. И хотя стоял уже прохладный август, но даже здесь, в Восточной Европе, должно было быть ещё тепло, как летом. Тепло-то было, но вот в остальном…

Всё, что увидел Олег, угнетало до предела. Тусклая, почти сухая трава, полуживые деревья, чудом существующие в смоге, висящем над улицами. Город накрывала непроглядная равномерная пелена, пасмурно-серая, и лишь изредка проглядывало солнце – так, на пару минут раз в день. За городом Олег почти не побывал, лишь недолго проезжал на электрическом багги по морскому побережью, которое тоже выглядело немногим лучше города. Море обмелело, серые волны почти не накатывали – отсутствовали течения и сильные ветра. Его друг Рамзес говорил тогда, что Мировое Правительство делает с Землёй – стремительное извлечение ископаемых ресурсов, осушение морей, использование инопланетных тварей в качестве оружия и прочие гадости.

Отчаявшись, Олег уже думал, что вся планета давно угасла и превратилась в пустошь. Но сейчас он буквально не мог поверить своим глазам. Природа, чудесная, цветущая и играющая всеми красками, простиралась вокруг него.

– Нам очень повезло, – наконец, сказал Олег, – такое падение пережить…

Руслан присел на большой камень, коих тут было предостаточно – местность вокруг была гористая.

– Повезло, да, – ответил он, – лёгкими ушибами отделались. Но всё равно страшновато было. И ты тоже пропал.

Олег сел на другой камень и, наконец-то, расслабился.

– Да ладно уж. Ты же знаешь, что меня не так-то просто уничтожить.

– Да, говорить не мешки ворочать, – усмехнулся Руслан, – а я вот тебя везде искал, во всех вагонах, под вагонами, по всем путям на мосту, потом целая история была, как я спускался вниз. Потом уже здесь искал. А день уходит, солнце к закату идёт. Но я оставался, не хотел идти без тебя.

– Спасибо тебе, конечно, что остался, – задумчиво произнёс Олег, – хотя, наверное, всё-таки не стоило. Совсем один тут, мало ли, а вдруг эти края патрулируются Мировым Правительством. Интересно, а что с первым поездом? С Сергеем и остальными. Они-то хоть удачно уехали?

– Наверное. Я не знаю, связи с ним ведь нет. Но надеюсь, что с ним всё нормально. С ним всегда будет всё нормально. Для него все эти передряги всё равно что поездка на шашлыки в выходной.

– Это точно, – засмеялся Олег, – Сергей везде проскочит. Наверное, он уже в Белой Скале. Ничего, узнаем…

Он осёкся, резко повернувшись влево и наморщив лоб. Ощущение, пронзившее его живот, было не из приятных. Вернувшаяся слабость чуть не свалила его.

– Что такое?

– Нет, нет, всё отлично, – лицо Олега разгладилось, – просто живот побаливает. Так, о чём это мы… Ах, да. Наверное, нам надо идти дальше, солнце уже заходить начинает.

– Ага, – кивнул Руслан и поднялся на ноги, – полчаса назад я слышал голоса вортигонтов. Нам предстоит долгий путь. Помощь была бы очень кстати.

– Ты осторожнее, – проворчал Олег, когда одна из веток какого-то хвойного кустарника, пробивающегося между камней, хлестнула его по руке и чуть не сбила часы, – слушай, вот это природа тут! Скалы, холмы, зелень, вон даже цветочки растут. А я думал, за пределами городов всё уже давно вымерло.

– Да ну, нет, – засмеялся Руслан, выводя Олега на сыпучий гравий и поднимаясь по склону холма, – пустошей много, но они обычно в местах каких-нибудь месторождений, где Мировое Правительство добывает ресурсы. Ну, или в местах, где оно выжгло всё, в мёртвых зонах… Но, в основном, ещё природа держится. Красиво тут, да? Я так давно не выбирался за электроизгородь, тут так здорово!

Они, наконец, взошли на холм, и Олег даже забыл, что хотел ответить. На миг он потерял дар речи от открывшейся ему с холма панорамы.

Это была панорама города – внизу, в ложбине между холмами. Точнее, то, что от него осталось. Не нужно было долго думать, чтобы понять – город лежал в руинах. Всё дымилось и тлело. Кое-где ещё мелькали огоньки пожаров. Но не было ни крыш, ни целых стен. Город 14 был стёрт с лица Земли. И, как мрачный надгробный памятник, посреди руин косо и уродливо возвышались покорёженные останки Цитадели. Главная база Владислава Дорожного и Мирового Правительства на Земле уже не пронзала небо, словно гигантский шпиль. Жалкие уродливые поплывшие развалины, всё же огромные на фоне разрушенного города.

Но поражало другое. Из руин Цитадели в небо поднимались закручивающиеся винтом три луча бело-голубого света. Что это было – плазма или что-то иное – не было понятно, но, как показалось инженеру, это была, скорее всего, тёмная материя. На месте разрушенного реактора.

– Цитадель, – вполголоса воскликнул Руслан, поднимая голову вслед за потоками энергии. Тёмная материя, закручиваясь, уходила в небо, исчезая в серых тучах, где ослепительно голубые лучи тонули в озарённой свечением воронке из облаков, – что за хрень происходит?

И, словно ему в ответ, небеса сверкнули бирюзовым светом в том месте, куда уходил поток энергии. Над Цитаделью грянул оглушительный гром, и на них дохнуло тёплым порывом ветра. Свечение в облаках над лучом нарастало.

– Портальный шторм!

Они, не раздумывая, одновременно повалились на землю, упав возле небольшой каменной гряды.

От потока во все стороны резко пошла волна – бледно-голубая рябь, пронзающая пространство от земли до неба. Когда призрачный пузырь из света достиг Олега, тот лишь на миг прикрыл глаза. Волна прошла, не причинив вреда, разве что уши заложило оглушительным свистом. Едва не выругавшись снова, Олег услышал сквозь звон в ушах адский гул и скрежет.

– Смотри-ка, мост, – крикнул Руслан, показывая пальцем на только что оставленный ими полуразрушенный мост, которого уже достиг этот световой пузырь.

Что-то лязгнуло, и мост медленно обвалился, вместе с опорами, тепловозом и вагонами – прямо на то место, где они с Русланом повстречались десять минут назад.

– Странно, – Олег отряхнулся от пыли, – что это вообще такое было? Это же не может быть реактор, реактора ведь самого уже нет. Судя по всему, утечка остатков тёмной материи… Не знаю даже, что сказать. Я не работал с тёмной материей, это вообще не моя стезя…

– Как будто в первые дни войны, – Руслан смотрел на руины Города 14 и медленно изгибающуюся спираль бирюзового света, – хоть бы они больше не повторялись.

Олег не удержался и присвистнул от удивления. Неужели Руслан помнит это? Да, тогда это ничего хорошего не принесло. Только разнесло тварей с других планет по всей Земле, где они оказались, словно дети, запертые в кондитерском магазине.

– Да уж, – кивнул Руслан, – и вправду очень похоже! Рябь эта, свечение… Да, наверное, цвет тогда был другой. Я плохо помню, я же ещё ребёнком был.

– Главное, что этот шторм тёмной материи нам не принесёт инопланетных сюрпризов, как тогда. Надо будет спросить Наталью Николаевну, чем такие выбросы нам грозят.

– Да, она в этом лучше всех на свете разбирается, – кивнул Руслан, – она треть жизни потратила на постижение технологий Мирового Правительства.

Они помолчали.

– Ну, что же, – Олег оптимистично снял с пояса грави-пушку, – думаю, надо что-то делать. Не сидеть же тут просто так, верно?

– Предлагаю двигаться в Белую Скалу, – с готовностью откликнулся Руслан, – там брат, там все наши. А пока можем встретиться с вортигонтами, если они ещё не ушли.

– Полностью поддерживаю, – усмехнулся Олег, – единственно верное решение! Мы молоды и наивны, так что в путь! Навстречу приключениям и трёхруким зелёным уродцам!

– Ты смотри при них так не скажи, – заржал Руслан, – обидятся, перестанут слагать о тебе свои стихи, легенды и песни.

– Не скажу, конечно, – махнул рукой инженер, – просто до сих пор к ним привыкнуть не могу. Совсем недавно они в «Мамоново» убивали людей наравне со всеми затянутыми инопланетными тварями, а тут раз, и лучшие друзья человечества.

– Понимаю тебя, – серьёзно закивал Руслан, – а мне вот трудно представить то, что ты чувствуешь. Я уже девять лет с ними общаюсь. Помню, был один, по имени Урия, самый забавный из них. Он ещё с братом и Кречетовой много времени проводил, хотел, чтобы его научили физике, математике и другим нашим наукам.

– Серьёзно? Ну, надо же, – улыбнулся Олег, прохаживаясь, – детство у тебя было, конечно, мама не горюй… И что же, где эта твоя Урина теперь?

– Да ладно тебе! – Руслан со смехом махнул рукой, – он хороший! Он как раз тоже в Белой Скале. Придём туда, я вас познакомлю. Он, наверное, уже настоящим учёным стал, прямо как ты!

– Ну, до меня ему далековато, скажу я тебе, – среагировал Олег, – ничего, будет мне дипломную работу защищать, тогда и посмотрим, что за товарищ.

Руслан смеялся так, словно не было рядом руин города. Словно не было войны, опасности, страха…

– Ты такой смешной! Я вижу, твоя депрессия совсем прошла, да?

– Депрессия?

«Хм, – смущённо подумал Олег, – а ведь и правда… Загрузил я его своими мыслями… Депрессия, да, наверное. Но ведь и вправду прошла же. Да, да… Верно. Просто устал, наверное. Сорвался. Нервы всё-таки не стальные… Последняя встреча с Дорожным просто до крайности довела».

– Ты извини меня, если что-то не так, – виновато отвёл взгляд Олег, – просто нервы, устал. Вот и вредничал. Но ты прав. Всё прошло.

– Как ты там говорил, – весело прищурился Руслан, – мы молоды и наивны?

– И охренительно сильны!

– Тогда пошли скорее. Всё будет замечательно.

– Конечно!

Тропа уводила их со склона, прочь от города. Пели птицы, пахло травой, цветами, слышался стрёкот кузнечиков. Олегу подумалось, что, наверное, только сейчас впервые после «Мамоново» он почувствовал себя настоящим, по-настоящему расслабился. После аварии в тестовой камере и первой встречи с человеком в простыне всё его мировоззрение перевернулось. Картина миропорядка, убеждения, чувства. Затем был шок: попав в Город 14, он действовал словно по инерции, и сейчас он это понимал.

Здесь в первые дни ответственность давила на него. Все ждали от него чуда. Все хотели, чтобы вёл их к мечте (ну, или к смерти) именно он – сам Олег Ахатинов: он же – борец с оккупантами, он же – Нарушитель №1, он же – герой революций. Фразочки вроде «Ну, Вы же – Олег», «Вы же – в костюме» давили похлеще угрозы атаки солдат. Он делал то, что хотел, казалось ему, но подсознательно он делал то, чего от него ждали. Он и искупал вину за аварию в «Мамоново», и зарабатывал собственное доверие. Он не чувствовал себя легко, как тогда – девять лет назад, когда он тоже проходил через тяжёлые события, но ещё без груза за спиной, наивный и решительный. Он чувствовал на себе огромную ношу, хоть и пытался вести себя как ни в чём не бывало. А после правды, которую ему открыл Дорожный в Цитадели, психологический груз раздавил его окончательно.

Он сражался с собой недолго – всего один день. И теперь он снова чувствовал себя собой. Свободно, легко: не тридцатипятилетним мужиком, прошедшим через горнила жизни, а на свой биологический возраст. Вчерашний студент, ему ведь только-только двадцать пять исполнилось. Инженер, аспирант, его называли гением очень многие светила науки, нобелевские лауреаты. И нет, конечно, никуда не делось то, что он пережил за последние две-три недели. Никуда не делась и страшная правда, и ещё более пугающие новые повороты, и его личная вина за множество трагических событий и смертей. Пусть косвенная, пусть даже меньше, чем простая халатность, но всё же – вина. Она не исчезла. Просто Олег, наконец, смог всё это переварить.

«Наверное, научиться нормально жить со всеми ошибками и тяжким грузом прошлого – это и есть взросление. А ведь некоторые люди и вовсе никогда не взрослеют. Они только и делают, что возводят в культ свои давние психотравмы, чтобы оправдать всю ту лютую дичь, которую они творят уже во взрослой (только лишь по дате в паспорте) жизни», – усмехнулся про себя Олег.

Так странно. Он никогда не рассматривал себя с этой точки зрения. Не считал себя подростком, юнцом. Молодёжью. Не считал себя взрослым. Просто никогда не задумывался об этом.

«Наверное, надо подождать, пока не стукнет двадцать пять, чтобы считать себя взрослым», – шутливо решил он и увидел, как Руслан на ходу достаёт из кармана куртки свой компактный пистолет. Ну, что же, хотя бы у одного из них есть настоящее оружие.

– Смотри, что это? – Руслан указал на квадратный проём в ближайшей скале.

– Похоже на шахту, – прищурился Олег и поправил часы на руке, – только очень старую, судя по крепям.

– Не удивлюсь, если тут побывали повстанцы. Пойдём?

– Я пойду первым. Только не спорь, пожалуйста, – мягко сказал Олег.

– Ладно, так и быть, – согласился Руслан.

О шахтах в окрестностях города Олег знал и раньше. Он уже побывал недавно в шахтёрском городке под названием Рэвенхольм, только там он встретил лишь одного выжившего. Мировое Правительство такие укромные для беженцев места обрабатывало самым эффективным оружием – капсулами с хедкрабами. А уж эти создания знали, как брать своё.

Здесь тоже были зомби. Олег и Руслан по достоинству оценили, с каким размахом повстанцы прошлись по шахте. Среди обычного для старых тоннелей беспорядка – погнутых рельсов, вагонеток для руды или угля – раньше явно ютились повстанцы. Повсюду были консервные банки, бумажки и прочий мусор, скамьи, покорёженные железные шкафчики, как в раздевалках. До сих пор горели тусклые аварийные светильники в решётчатых плафонах. А потом Мировое Правительство добралось и сюда. Хедкрабы уничтожили здесь жизнь в привычном понимании этого слова. Всю эту историю красноречиво рассказывал погром, который Олег и Руслан нашли здесь. Тела уже теперь окончательно мёртвых зомби, продырявленные пулями хедкрабы, гильзы, кровь, жуткий терпкий запах. Руслан двигался крайне осторожно, его передёргивало от вида покойников. Олегу тоже было не по себе.

– Они тут явно проходили, ты прав, – Олег постарался вложить в голос максимум бодрости.

– Да уж, просто нет слов, – пробормотал Руслан, – давай поскорее уйдём отсюда.

– Кто же знает, сколько ещё до конца шахты… Эй, смотри-ка!

Олег осветил лучом фонарика дохлого муравьиного льва. Гигантское насекомое было ещё свежим, хотя предсмертный спазм, как это часто бывает у им подобных, уже намертво сковал покрытое хитином тело.

– Ого, муравьиные львы, – удивился Руслан, – они-то тут откуда?

– Да уж, только их нам не хватало, – проворчал инженер, – я уже и забыл про них. Много их на Земле уже? Я имею в виду ареал и популяцию.

– Просыпается научный интерес? Вообще много, да. По всей планете почти, они очень быстро размножаются. Ну, кроме Северного и Южного полюсов, но это неточно…

– Да, и тут ведь шахта, так что логично, – вздохнул Олег и приободрился, – ничего, это как раз самые слабенькие из наших врагов.

Путь продолжился.

– Как думаешь, – начал Олег, чтобы хоть как-то разбавить жуть окружавшего их мрака, – что нам вообще светит в этой войне?

– Ты хочешь знать, победим ли мы?

– Не совсем. Я тут много думаю, и мне вот всё интересно: на что конкретно мы рассчитываем? У Рамзеса есть какой-нибудь план?

– У брата всегда что-то приготовлено про запас, – улыбнулся Руслан, – какой-нибудь хитрый и гениальный ход. Я знаю не больше тебя, Олег, увы. Слишком круто и резко всё изменилось: Восстание, взрыв Цитадели, уничтожение города. Я даже мало что знаю про организацию повстанцев за пределами города. Но я уверен, что брат и наши друзья уже давно всё продумали. А что тебя тревожит?

– Да не то чтобы тревожит, – торопливо осёкся Олег, уже жалея, что завёл этот разговор, – просто интересно. Если во время захвата Земли Мировым Правительством люди не смогли победить. А ведь тогда у людей военная мощь была, даже ядерная. А сейчас…

– Зомби!

Перерожденец выскочил на свет вообще непонятно откуда, взвыв от долгого голода и ран. Он был расстрелян почти в упор, разве что Олегу опять не повезло, и его снова забрызгало кровью и нечистотами.

Олег пока решил не поднимать спорные темы – вроде времён захвата Земли. Они вышли под открытое небо, уже встретившись с ещё двумя живыми трупами. Можно было бы сказать, что эти стычки расшевелили их, вернули в тонус и встряхнули после крушения и вынужденного отдыха, если бы не вечный ужас, жалость и отвращение, которые внушали зомби. Руслан же чувствовал себя после подобных встреч куда лучше, он давно привык к таким зрелищам, с самого детства. Немного труднее пришлось со вторым, так как им оказался зомбайн – мёртвый солдат Мирового Правительства, зомбированный хедкрабом. Олегу вспомнилось, как легко и с пугающими насмешками Руслан воспринял это странное и доселе невиданное никем явление.

– Пробыли там не так долго, но всё же радуюсь, как ребёнок, что мы снова на улице, – улыбнулся Олег, окончательно решив, что хватит уже негатива, – а это что такое у нас?

Он указал на небольшую постройку, обитую некогда жёлтым профлистом, к которой они вышли.

– Судя по количеству проводов и антеннам на крыше, это узел связи, – голос Руслана расцветал с каждым словом, – отлично, нам везёт! Сейчас попробуем связаться с нашими!

– Красота, – кивнул инженер, щурясь, – а это вот что за надпись у входа? Сделано давненько, под трафарет. Даже логотип какой-то есть. Я отсюда плохо вижу.

– Там написано «Шахта Победы», – пожал плечами Руслан, – и внизу мелким шрифтом «имени 50-летия».

– Ну, и название, – покачал головой Олег, – Рамзес ведь говорил, что мы в Восточной Европе?

– Вообще-то мы всё ещё по-прежнему на территории бывшей России. Брат говорил, что Город 14 до прихода Мирового Правительства назывался Калининград, – последнее слово Руслан произнёс с явным усилием.

– Вот, значит, как, – с интересом огляделся Олег, – сюрприз, однако! Никогда бы не подумал, что когда-нибудь окажусь тут.

– Да, Наталья Николаевна мне показывала карты старого мира, я видел, – похвастался Руслан, – эх… Тебе хорошо, ты словно вчера оттуда. А я вот даже и не помню Россию…

Внутри узла связи всё выглядело исправным. Руслан сразу же завозился с аппаратурой.

– Ты, главное, осторожнее, – с сомнением протянул Олег, наблюдая, как Руслан что-то делает на панели с переключателями, – в условиях войны радиосообщения часто перехватываются врагом.

– Обижаете, – не поворачиваясь, бодро ответил Руслан, – больше года обучения у Сергея! Всё будет нормально. Да и наши никогда не выходят на связь по незащищённым каналам.

– Ну, раз у Сергея, – улыбнулся он и начал в нетерпении прохаживаться вокруг.

Олег осмотрел интерьер: всё было довольно старым, сделанным из ржавого хлама, листов железа, и большой плоский телевизор под самым потолком, явно принадлежащий другой эпохе, тут смотрелся слишком уж футуристично и странно. Он ещё раз выглянул в окошки: вроде бы всё спокойно, лишь горы, покрытые густым хвойным лесом, холмы, деревья. Красота. Если бы только не приступы слабости, растекающейся по всему телу. И это странное жгучее ощущение в верху живота…

– Брат с Натальей Николаевной находятся сейчас на старой ракетной базе к западу отсюда, – говорил Руслан, не отрываясь от приборов, – они хотят запустить… Ага, получилось!

Послышался низкий равномерный гул оборудования, большой телевизор под потолком засветился, на его экране начали идти помехи. Руслан развернул к себе микрофон.

– Белая Скала! Белая Скала, это Руслан Авинов. Белая Скала, ответьте, – его голос стал совсем серьёзным.

Помехи на экране телевизора приобрели очертания, и Олег с облегчением увидел лицо его учителя и наставника – Натальи Кречетовой.

«Хорошо, хоть у них всё в порядке», – пронеслось в голове Олега.

– Белая Скала, слышите меня?

– Руслан? – Кречетова, похоже, была явно удивлена, – это ты?

– Да. И Олег тоже тут. Нам удалось выбраться из Города 14.

Олег с улыбкой высунулся вперёд и приветливо махнул рукой.

Рамзесу Олег был рад не меньше – он скучал по своему другу. Тот, оттеснив Наталью, приблизил своё лицо вплотную к камере, и на миг стало видно лишь его глаза.

– Руслан, – с усталым облегчением воскликнул Рамзес, – наконец-то!

Олег стоял молча, не рискнув махать рукой.

– Мне даже не верится, – растерянно улыбнулся учёный, но голос его звучал более чем устало.

– Не волнуйся, с нами всё хорошо. Вот только с Цитаделью что-то странное происходит, – закончил Руслан, заметив на заднем плане мониторы, где взгляду Рамзеса и его друзей как раз открывался отличный вид на руины города и вихревой поток антиматерии, бьющий в небо.

– О, да, мы тоже за ней наблюдаем, – встряла Кречетова, появившаяся на экране левее, и указала рукой на эти мониторы, – кто-то контролирует процесс распада ядра и собирает энергию в пучок самофокусирующихся когерентных лучей.

– Это Мировое Правительство, – ответил Рамзес, – это их аварийный алгоритм.

– Они что же, пытаются…

– Они пытаются открыть новый коридор, – слова Рамзеса прозвучали как приговор.

– Именно так, – вставила Кречетова, наблюдая, как лицо Олега стремительно мрачнеет, – мы наблюдаем перед собой зарождение сверхпортала. И если он наберёт полную силу, то…

– То повторятся события девятилетней давности, – серьёзно сказал Рамзес, – только на этот раз мы не продержимся и девяти минут.

Олег ощутил желание убиться головой об стену: «Только не это. Тогда нам – конец. Только теперь уже окончательно».

Руслан растерянно оглянулся на него, мгновенно побледнев:

– Так вот почему они отправляли так много данных. Чтобы…

– Данных? – Кречетова перебила его, и взгляд пожилой учёной устремился на Руслана, – из Цитадели?

– Мы были в зале управления, – сказал Руслан, – они скармливали гигантские массивы зашифрованных данных прямо в тело программы самоуничтожения ядра реактора.

Олег заходил взад-вперёд по зданию, стараясь дышать поглубже и успокоиться.

– Попович, ты слышал? – Наталья отвернулась куда-то в сторону, – даю голову на отсечение, это был код портала Мирового Правительства.

Олег замер, как вкопанный. Ему послышалось?

– Слышал, слышал, не глухой!

Этот до боли знакомый голос! Олег даже разинул рот от удивления и подбежал обратно к телевизору. Он не мог поверить своим глазам и ушам. За спиной Рамзеса появился тот, о ком Олег уже давно совсем забыл… Но разве такую личность забудешь?

Избегая смотреть в камеру и сосредоточенно хмуря теперь уже совсем седые брови, рядом с Рамзесом стоял профессор Попович – тот, с кем Олег работал наряду с Кречетовой и Рамзесом в «Мамоново». И тот, кто умудрялся своей склочностью и сварливостью доводить абсолютно всех сотрудников – от нобелевских лауреатов до уборщиц.

– Я скопировал себе весь пакет их данных, – осторожно уточнил Руслан, уже предугадывая реакцию Олега, – с тех пор за нами так упорно гонятся.

– Ну, ещё бы, – голос Поповича совсем не изменился за девять лет, – понимаешь, Кречетова, реактор Цитадели это и есть краеугольный камень всех их планов.

– Прекрасно понимаю, разве я говорила, что…

Олег уже улыбался, на миг забыв обо всём: «Попович, значит. Живой. Я уже и думать о нём перестал. Постарел он, конечно. Ну, так и все тоже постарели, это нормально. Почему его скрывали от меня? Не могли сразу сказать, что он тоже жив? Ну, всё, теперь держитесь все, будет землетрясение! И всё так же с Кречетовой ссорятся, надо же, хоть что-то не меняется! Как он оказался тут? Они все всегда были с ним бок о бок с тех пор? Эх, сочувствую… С ним же невозможно работать! Ну, сюрприз! Радостно, конечно».

Олег, повинуясь непонятному импульсу, ненатурально кашлянул. Глаза Поповича упёрлись в молодого инженера.

– Добрый день, Олег, – нехотя проговорил Попович, – точнее, самый отвратительный день из всех… С возвращением. Я очень рад, что… То есть… В общем, неважно!

– Я тоже очень рад, Павел Романович, – немного неровно проговорил Олег, натянуто улыбаясь и ощущая мальчишеское желание издать неприличный звук или состроить рожу.

– А ведь в программе уничтожения ядра должен был быть код сеанса связи с внешним миром, – Попович не заметил, как в раздумьях подошёл к мониторам ближе, глядя на Руслана, – так вот, юноша. К вам в руки попал код связи с главной инопланетной базой Мирового Правительства в поясе Койпера.

– Замечательно, – послышалось бормотание Рамзеса на заднем плане.

Руслан, пожав плечами, вопросительно посмотрел на Олега.

– Так, – продолжал Павел, – и если я не ошибаюсь, а для ошибок у меня нет причин, это тот самый код, который так долго пыталась заполучить доктор Галина Гоцман.

«Да уж, ей сейчас явно не до этого, – подумал Олег, – однако, поистине поражает масштаб её шпионской деятельности! Она и к Дорожному внедрилась, и фактически украла у Мирового Правительства технологию телепортации, и теперь на Северном или Южном полюсе там что-то воротит с секретными проектами какими-то… А теперь и это… Не говоря уже про то, что она ещё и влюбила в себя Рамзеса… Она, конечно, женщина не промах! Вот Рамзесу свезло».

– Ладно, довольно глупой болтовни, – прервал себя Попович, и его глаза слишком сильно приблизились к камере, – сколько по времени вы будете добираться сюда?

Олега, кстати, этот вопрос тоже интересовал.

– Ну, мы попали в аварию, – смущённо насупился Руслан, – но думаю, что…

– Нельзя терять ни минуты, – отрезал Попович и от раздражения даже начал ходить взад-вперёд перед экраном.

«Интересно, а Рамзес разрешает ему хамить всем, или, как минимум, на Руслана хотя бы срываться не позволяет?», – почему-то подумал Олег, благоразумно решивший пока сохранять молчание.

– Нам нужно ускорить подготовку к запуску, – вещал Попович, – не задерживайтесь там, ясно? Особенно это Олега касается! Как только вы доставите нам данные, мы запрограммируем спутник и отправим его на орбиту!

– Какой спутник? – Олег поднял брови.

Тем временем, Рамзес оттеснил от экрана распалившегося Поповича.

– Торопитесь, ребята, – мягко, но серьёзно сказал он, оглядываясь, – только, пожалуйста, будьте очень осторожны.

Внезапный треск прервал его, и лицо учёного исказили помехи.

– Рамзес… – Руслан приблизился к экрану.

– Я вас жду. Скорее бы вас увидеть…

Олег машинально схватился за грави-пушку, когда изображение полностью потонуло в помехах, и из динамиков раздался мягкий, монотонный женский голос:

– Обнаружена способность организмов к размножению. Начинается зачистка сектора. Установлено отдалённое соответствие. Приказ: уничтожить. Удостовериться в прекращении жизнедеятельности. Ограничить доступ к подуровням.

Узел связи немного задребезжал листами железной обшивки от сильного ветра, многочисленные провода аппаратуры закачались.

– Это ещё что?! – Олег оттащил Руслана в глубь комнаты, подальше от телевизора, окон и входа, а сам быстро выглянул в окно, – над нами только что их вертолёт пролетел!

– Видимо, их радиопереговоры случайно заглушили нашу радиосвязь…

– Главное, чтобы они на том конце не услышали нас, как мы услышали их, – быстро проговорил Олег, осторожно глядя в окно, – улетел вроде бы…

– Напугал он меня, жуть просто, – Олегу даже показалось, что Руслан в запале прошептал короткое, но жёсткое ругательство, – думал, что-то не у нас, а у брата там случилось…

– Ясно, – Олег, наконец, отлип от окна, – он уже улетел. Значит, нас не заметил. Но думаю, они всё ещё ищут нас, судя по этой ерунде, которую мы только что слышали.

– Как сказал Попович: ну, ещё бы они не искали нас, – улыбнулся Руслан, – нам ещё придётся от них побегать.

Они вышли на улицу. Олег поглядывал по сторонам, но пока всё было тихо. Выбрали направление – через тоннель ещё одной шахты, так как по крутым скалам пробираться было бы слишком трудно.

– А кстати, – шутливо сощурился Олег, – почему мне никто не сказал про Поповича?

– В смысле?

– Ну, что он жив! И что он с нами!

– А… – Руслан, задумавшись на миг, залился смехом, – ты что же, не знал?

– Да кто же мне скажет, дурачку деревенскому, а? – Олег упёр руки в бока.

– Это… Это самое смешное, что я когда-либо… – Руслан, отдышавшись, подавил смех, – я думал, ты знаешь. Думал, тебе брат сказал. Ну, или Сергей хотя бы. Ну, или кто-нибудь.

– Видимо, сочли, что с меня и так хватит шокирующего и адского, – обиженно скрестил руки на груди инженер, – нет, никто мне не сказал… Я вообще в шоке, вот это неожиданность… Попович… Подумать только. И как они только с Кречетовой друг друга не поубивали за столько лет?

– Вот именно поэтому всё это время Попович жил и работал в Белой Скале, а Наталья Николаевна, как и Сергей, Рамзес, Галина и я, сначала в Городе 49, потом в Городе 14. В общем, держались поближе к Дорожному.

– Умно, – кивнул Олег, возвращая лицу обычный вид, – и что же там у Поповича? Над чем он работает? Он о каком-то спутнике говорил, о запуске?

Выход из тоннеля был заколочен досками, но Олег не растерялся и, увидев неподалёку вагонетку, гружённую рельсами, пустил её вниз, на самые доски.

– Ого, – удивился Руслан, когда грохот стих и облако пыли улеглось, – отлично сработало. На тебя всегда можно положиться.

– Так на чём мы остановились?

– Да, я слышал что-то об этом раньше, но, в основном, только обрывки разговоров, – кивнул Руслан, направляясь к выходу, – у профессора Поповича в Белой Скале есть ракета…

Его прервало появление пары ядовитых хедкрабов в тоннеле шахты. Олег, мгновенно сориентировавшись, притянул грави-пушкой какую-то железку и метнул её в одно из существ. Кусок арматуры пробил хедкраба навылет, со вторым быстро разобрался Руслан, всё так же ловко обращаясь со своим оружием.

– Он собирается запустить спутник, чтобы подключиться к старой системе спутниковой связи «Мамоново». Но пока Мировое Правительство не лишилось силы, это было неосуществимо.

Они продолжили путь уже на улице.

– Ты сказал «Мамоново»? – Олег нахмурился, – это любопытно! Но разве старая сеть спутников ещё существует? Даже если допустить, что они до сих пор, по счастливой случайности, остаются на орбите, в чём я уже сильно сомневаюсь, разве Мировое Правительство не должно было вывести из строя все спутники, захватив Землю?

– Понятия не имею, – улыбнулся Руслан, – а должно было?

– Ну, это логично, по крайней мере, – развёл руками Олег, – да и потом, для чего это всё Поповичу? Сомневаюсь я что-то. Тогда, насколько я помню, наша сеть спутников, помимо прочих функций, выполняла одну важную задачу: установка координат для телепортации. Но раз Наталья Николаевна недавно телепортировала нас, значит, сейчас это возможно и без всякой сети спутников, так?

– Ох, Олег, – покачал головой Руслан, – откуда же мне знать? Я же совсем не разбираюсь в этих вещах. Это для вас с братом вся эта телепортация как дважды два, а я даже и не пытался понять, как это всё работает, слишком сложно.

– Говоришь совсем как Сергей, – засмеялся Олег, – ладно, не буду тебя мучить. Придём, спрошу у самого Поп… Нет, пожалуй, лучше спрошу у Рамзеса.

Идя по старому железнодорожному пути, Олег на пару минут, задумавшись, забыл обо всём на свете: «Значит, сеть спутников „Мамоново“ либо всё ещё существует, либо они хотят создать её подобие. Неплохо, но зачем? Версия про установку координат пока не выдерживает критики. Ну, это – ладно, а вот новая идея Поповича уже кажется более осмысленной. Судя по тому, что он говорил, он решил, воспользовавшись кодом открытия портала Мирового Правительства, который есть на флешке у Руслана, запрограммировать спутник на то, чтобы он этот портал и погасил! А идея-то и вправду неплохая! Если это вообще возможно… Ай, да Попович! Кто бы мог подумать…».

Олег и Руслан прошли вперёд, оказавшись у стен старой заброшенной фабрики. Скорее всего, это был цех, обслуживавший шахты, или какое-то мелкое производство по обработке угля, руды или ещё чего-то, что тут добывалось. Самое большое здание увенчивалось всё тем же логотипом и надписью «Шахта Победы».

Главное здание соответствовало всем законам типичной заброшенной фабрики. Обшитое ржавыми, некогда жёлтыми, профлистами, с выбитыми окнами и мелкой растительностью на чуть покатой крыше, оно навевало тоску по старым временам, когда тут ещё вовсю трудились рабочие.

Подсобных построек и сарайчиков было хоть отбавляй. Всё казалось почти нетронутым войной, а просто покинутым, очень-очень давно. И, что ещё хуже, природа вокруг была по-настоящему прекрасна, и стояла идеальная тишина. Сочетание этих двух вещей очень давило на нервы.

Тишина была даже слишком давящей. От неё звенело в ушах. Подбираясь к входу на территорию фабрики, Олег и Руслан синхронно вздрогнули, когда совсем рядом откуда-то из кустов с внезапным резким карканьем вылетела ворона и улетела вдаль, за скалы.

– Как-то тут слишком тихо, – вполголоса процедил Олег, притягивая к себе, на всякий случай, грави-пушкой большой ржавый болт.

– Да уж, даже мурашки по коже, – тихо согласился Руслан, – надо быть поосторожнее, мало ли что…

Они прошли между зданиями рабочего городка, оказавшись на небольшой открытой площадке. Они были как на ладони. Олег поёжился. Слишком уж уязвимо он себя чувствовал. Слишком открытое место. И тишина – просто зловещая.

Где-то слева сверху послышался высокий верещащий звук, похожий одновременно на кваканье лягушек и на крик хищной птицы.

– Что это?

Действуя уже на рефлексах, Олег резко повернулся и, увидев на крыше самой высокой из построек мелькнувшую немаленькую фигуру, выстрелил болтом. Снаряд резко лязгнул об железный настил кровли и отлетел куда-то в кусты. Всё было тихо.

– Ты это видел?

– Нет, что там такое? Я слышал звук, какой-то странный…

– Там кто-то есть… Хотя, может, показалось… Держись рядом. Я тоже слышал это. Значит, мы тут не одни.

Прижавшись спинами друг к другу, они замерли, оглядывая крыши и скалы вокруг. Ни души. Тишина.

Выждав ещё пару минут, они двинулись вперёд. И почти тут же, за поворотом, наткнулись на трёх мёртвых муравьиных львов. Заметив ворота – а значит, и выход – они направились туда, решив не задерживаться здесь ни минуты.

– Заперто… – Руслан подёргал решётку, – надо, наверное, перебираться через скалы вон там.

Их заставил вздрогнуть новый, едва уловимый звук. Олег бы даже и не смог сказать, на что он был похож.

– Тихо, – шепнул Руслан, – тут кто-то есть.

– Да нет, через скалы и лес лучше не надо. Нас там уже точно кто-то высматривает. И явно не люди.

Олег только сейчас обратил внимание на домик возле самых ворот. Внутри, в его окошке, угадывались остатки былой обстановки: горы мусора, поломанные стулья, чудом уцелевший железный столик и самое главное – коробочка с красной и двумя чёрными кнопками. Ворота, похоже, поднимались, как шлагбаум, и управлялись из этого домика когда-то бдительным охранником.

– Может, здесь управление этими воротами?

– Может, лучше не надо? Что-то у меня плохое предчувствие, – сказал Руслан.

– Я быстро. Не переживай. Лучше нам открыть ворота, чем идти через лес.

Руслан без особого энтузиазма потупил взгляд. Он и сам понимал, что так быстрее и безопаснее. Однако войти не получилось – дверь была не просто заперта, а наспех заварена. Кто-то, видимо, не так давно держал тут оборону.

– Попробуй с крыши.

Олег, действуя быстрее разума, поднялся по вагону-дозатору, стоявшему на путях рядом с таким же старым маневровым тепловозом «ТГМ-4», и по деревянным настилам из досок тут же оказался на крыше домика. Конечно же, там был пролом в крыше, через который можно было попасть внутрь.

– Осторожнее там, – крикнул ему Руслан.

– Ничего страшного, Руслан! Ты только оставайся тут, чтобы я тебя видел. Прямо перед окошком. А я мигом!

Пролезть было не так-то просто – инженер едва протиснулся, царапая и без того уже побитый жизнью костюм. Он невольно подумал, что надо будет похлопотать о подзарядке. И, спрыгнув вниз, пошёл вперёд, помахав Руслану рукой.

– Олег, как там? Видно что-нибудь?

– Да! Сейчас посмотрим, не проржавело ли тут всё окончательно, – пробормотал Олег и нажал чёрную кнопку.

Первые полметра ворота поднимались с трудом и адским скрежетом, но затем всё пошло, как по маслу. Ворота рывками поднялись наверх.

– Получилось, Олег! Вылезай оттуда скорее, и пойдём!

– Как скажешь, командир, – весело ответил инженер и, чертыхнувшись, полез в люк в полу домика.

Внезапный грохот чуть не заставил его поседеть. Что-то оглушительно лязгнуло по крыше, и Олег, подняв голову, едва успел заметить промелькнувшую большую тень.

– Олег, у меня такое чувство, будто поблизости кто-то есть!

Послышались странные грозные звуки. Олег уже пролезал по узкому тоннелю в фундаменте здания, видя впереди свет.

– Держись! Я уже иду, – ответил Олег, пробираясь к выходу из тоннеля.

Олег, чуть не заорав от ужаса, увидел, как откуда-то сверху, за спиной Руслана, спрыгнуло существо. Большое – метра два с половиной, на трёх высоких ногах, оно переливалось на солнце чёрным глянцевым корпусом.

Едва спрыгнув, существо издало крик, похожий на победный клич команчей, и ударом ноги сбило Руслана с ног. Он вскрикнул от неожиданности и упал на четвереньки, выронив пистолет. С тихим, неразборчивым шёпотом Руслан попытался отползти в сторону.

Олег тщетно рвался вперёд: ему было трудно пролезть наружу – лаз был слишком узок. Руки нащупали грави-пушку, но пальцы не слушались его. Он никогда не боялся так даже за себя.

Через мгновение две выдвижные конечности существа, словно жала огромного паука, с омерзительным хрустом пронзили спину Руслана. Ещё через мгновение они вышли наружу из его живота, разбрызгивая кровь.

Олег уже не слышал даже стонов Руслана, лишь – стук собственного сердца. Он хочет рвануться вперёд, защитить… Но не может.

Существо резко выдернуло конечности из тела, подбросив свою жертву над землёй. Руслан упал и какое-то время ещё пытался ползти с неразборчивым стоном, но существо сильно ударило его ногой.

– Руслан, – но из горла выходило лишь шипение, – ты, тварь, не трогай его…

Существо склонилось над уже почти не двигающимся телом, словно наблюдая, как кровь пропитывает песок. Тронуло его ногой, грубо, как кусок мяса. И, словно сомневаясь, уходить ли, отступило на два шага назад. Наконец, резко срываясь с места, оно унеслось прочь.

* * *

Триггер идёт – почему-то совсем легко, удерживая тяжеленный табельный автомат Мирового Правительства, как пушинку. Олег шагает рядом, они пробираются через какие-то завалы. Вокруг – ничего, лишь руины и камни. Где-то громыхают взрывы, далеко-далеко свистят пули. Триггеру – легко и совсем не больно. Вот только какое-то смутное чувство тревоги давит в груди.

– Скоро привал, – говорит Олег, слегка поворачивая голову, – сможем отдохнуть. Держишься?

– Держусь, – Триггер старается говорить как можно бодрее.

– Ну, вот и правильно… Только знаешь что? – Олег замедляет шаг и поворачивается к нему, – что-то нечисто с тобой, приятель.

Глаза его недобро сужаются.

– Сдаётся мне, ты, дружок, предатель, а?

У Триггера холодеет в груди. Он тянет руку ко лбу, чтобы вытереть проступивший пот. В руке – уже не автомат. В руке – перепачканный кровью плакат с лицом Дорожного.

– Эй, революционер, – из-за завалов выходит Ашкельдин с дружелюбной улыбкой и ведёт за собой всех: Джефа, Шульца, Боба, Линду.

– Ну, выбирай, предатель, как тебя убивать будем, – легко, в своей обычной манере, говорит Сергей.

– Нет, не надо, я умоляю, – бормочет Триггер, и на его груди расплывается кровавое пятно, – я не виноват, я просто пообещал родителям, что…

– Я очень люблю тебя, – качает головой Линда, глядя ему прямо в глаза, – лживая мразь!

И она стреляет в него в упор.

* * *

Сквозь пелену бреда и видений Триггер пришёл в сознание.

– Тихо! Лежи спокойно!

– Как больно, – простонал Триггер, пытаясь раскрыть слипшиеся веки, – болит…

– Ну, ещё бы, – над ним склонился потасканного вида мужчина в белом халате с нашивкой Сопротивления, – такое ранение, да ещё и так близко от сердца прошло! Не каждый вытянет, скажу я тебе. Тебе невероятно повезло, дружище.

Разъезжающимся взглядом Триггер оглядел свою грудь, которую терзала тягучая, давящая боль. Он был перевязан, на бинтах проступала кровь. На руках виднелись бесчисленные следы недавних уколов. Каждый стук сердца отдавал болью. Он – в старом гараже.

«Я жив… Вашу мать… Жив… Я обещал родителям… И я сдержал слово. Я сдержал слово, уроды! Жрите, сволочи! Ещё поживу, поживу, всем назло… Я ещё вас всех…». Мысли путались, голова кружилась так, что он откинулся на спинку старого автомобильного кресла, в котором лежал.

– Ты дыши ровнее, – посоветовал повстанец, – тебе сейчас нельзя много двигаться. Тебе, по-хорошему, отлежаться бы ещё недельку. Ну, а если серьёзно, то…

Не слушая, Триггер со стоном поднялся и соскочил на пол. На полу валялись тряпки, и он схватил первую попавшуюся промасленную фуфайку, накинув её на плечи. Его сердце билось всё сильнее. Он задыхался.

– Э, э! Ты куда собрался?! Ты не слышал меня что ли, – подскочил медик.

– Мне нужно на воздух, – пробормотал Триггер, – дышать…

И он, шатаясь, бросился к выходу, опрокинув по пути какую-то тележку с инструментами.

– Тебе ещё оправиться надо! Я что, зря тебя лечил? – Лэнс досадливо махнул рукой, сплёвывая на пол, – а, ну его… Пусть делает что хочет. Говорили мне, что он немного с приветом, да…

Триггер выбежал на улицу и замер, щурясь от солнечного света, который бил в глаза так ярко, что боль пронзала мозг. В его сознание разом ворвались десятки чувств. В нос ударили запахи машинного масла, пороха, вонь гнилых тряпок, благоухание цветов и травы. Его оглушали шум ветра, гомон бесконечных голосов – чей-то смех, весёлая брань, лязг, рёв каких-то моторов, пение, звон бутылок, карканье вороны. Ступни больно колол острый щебень. Мелькали лица, много лиц, знакомые и не очень.

– Эй, а ты что за чудо?

– Откуда вылез, друг?

– Триггер! Очнулся, да? Поздравляю, парень!

– Эй, рад, что ты снова в строю!

– Чего встал на пути, блаженный что ли?

– Опа, Триггер выздоровел! Ну, Лэнс и кудесник, блин!

Его ноги подкосились, и он, со стоном зажимая уши, упал на колени.

– Тише, тише, мой хороший, – голос Линды был так близко.

– Линда…

– Всё хорошо, я здесь, успокойся, милый, – шептала она, обнимая его плечи. Линда говорила едва слышно, словно стеснялась своих чувств при всех.

– Ты здесь… Прости меня, – простонал Триггер, и у него потемнело в глазах от боли в груди.

– Ты такой дурак…

«Значит, она уже всё знает? Тогда – всё…».

– Дурачок ты мой, – улыбнулась Линда, – ну, зачем пошёл один? Почему не пошёл с нами? Тебя же могли убить. Почти убили… Я так волновалась за тебя, у меня чуть сердце не разорвалось, когда я увидела тебя всего в крови!

«Она не знает! Так… Так, отлично… Хорошо. Значит, ещё не всё, Триггер. Ещё не всё…».

– Прости меня, – вымученно улыбнулся он, – я за тебя тоже очень волновался. Но мне нужно было… Я увидел, как комбины незаметно обходят вокзал… Я хотел разведать.

– Я же говорю, дурак, – покачала головой девушка, – какое же всё-таки счастье, что ты успел убежать, успел на поезд.

– Я оставил тебе записку тогда… Положил её тебе в вещмешок.

– Я храню её. Я сохраню её навсегда.

– Что со мной было? Я совсем не помню…

– Тебя ранили, и ты побежал за поездом, который шёл из города. Тебя заметил Ашкельдин и помог тебе забраться. Тебя перевязали, но когда донесли сюда, уже было ясно, что ты ум… Даже боюсь говорить это слово…

– Всё в порядке, Линда, я жив, всё ведь хорошо!

– Я выпросила, чтобы тебя полечили в регенерационной капсуле Мирового Правительства, тут таких целых две штуки осталось с тех пор, как здесь базировались их солдаты. Тебя было очень трудно подключить к ней, они же не для людей, а для синтетов… Лэнс прогнал тебя по трём сеансам. Он говорил, что остался ещё один, и ты окончательно выздоровеешь.

– Да, он явно что-то не доделал, – сквозь боль усмехнулся Триггер, – спасибо тебе. Без тебя я бы погиб.

– Обещай, что больше никогда-никогда не оставишь меня, – в глазах Линды дрожали слёзы.

Он погладил её по щеке:

– Я обещаю тебе.

Слеза всё-таки сорвалась с её щеки. Но Линда смущённо провела по лицу грязной ладонью и улыбнулась:

– А теперь пойдём обратно к Лэнсу. Нам нужно долечить тебя.

И она, подхватив его под руку, с усилием повела в старый ржавый гараж.

* * *

У Олега не было мыслей. Он словно превратился в зверя, мыслящего лишь эмоциями и сиюминутными желаниями. Он чувствовал только невыносимую боль – в голове, в груди, во всём теле. Он рвался в своём капкане, рвался вперёд – к нему, глядя только на то, как его кровь течёт всё ближе и ближе. Он что-то кричал, это были даже не слова. Он уже не различал ничего перед собой.

Над телом Руслана стояло гигантское насекомое. Муравьиный лев, издавая стрёкот, словно обнюхивал тело. Нацелился, будто готовясь прыгнуть.

– Отойди от него, – прохрипел Олег, слабо дёрнувшись вперёд, – не трогай его!

Муравьиный лев не шелохнулся, ещё больше концентрируясь для прыжка. И тут же зелёная вспышка разорвала насекомое на куски. Олег слабо прищурился, его губы что-то шептали. Он отчётливо услышал до боли знакомые звуки. Хриплые, похожие на горловое пение, но странным образом складывающиеся в речь – речь нечеловеческую. Речь вортигонта.

Когда зелёные молнии опять пронзили воздух, послышалось мерзкое хлюпанье. Рядом с Русланом появился горбатый вортигонт, разминающий кисти в боевой стойке. Его тело заметно напряглось, по спине пробежали зелёные электрические разряды. Выпадом тощих трёхпалых рук вортигонт послал ветвистые молнии в сторону ещё одного подошедшего муравьиного льва.

– Джум! Джалла! Гулалаба!

Расслабившись и сгорбившись ещё сильнее, вортигонт склонился над телом Руслана:

– Воу!

Вортигонт сокрушённо покачал головой и поджал к себе третью руку. Его правую кисть охватило зелёное свечение, и он несколько раз провёл ею над Русланом.

– Руслан Авинов, – его хриплая речь плавно превратилась в осмысленную человеческую, – что же за беда приключилась?

– Друг… Помоги, – прохрипел Олег, машинально шаркая пальцами по песку.

Вортигонт поднял голову. Его большой, горящий рубиновым светом глаз упёрся в Олега.

– А, Ахатинов, – проговорил вортигонт, – ты цел, и это доставляет мне радость. Но вот Руслан Авинов попал в беду.

– Помоги…

Вортигонт замер, словно собираясь с силами. Сделав шаг к домику, пришелец выпустил из рук зелёные молнии и просто разнёс на куски провисшую бетонную плиту, не дававшую Олегу пролезть. Олег вдруг понял, что чувствуют звери, когда их освобождают из капкана. И почему они тут же бегут, бегут прочь, что есть сил. Почувствовав свободу, он, не выпуская из рук грави-пушку, судорожно пополз наружу по пропитанному кровью песку. Наконец, Олег склонился над Русланом. Вортигонт присел рядом, и его обе руки снова охватило зелёное свечение. Он ещё несколько раз провёл ими над ранами.

– Состояние Руслана Авинова очень тяжёлое…

– Он что, жив? – Олег с трудом и хрипом открывал пересохший рот.

– Да, – прохрипел вортигонт, – но его сущность угасает с каждой минутой.

Олег выпустил из рук грави-пушку.

– Он жив?! Его же… Насквозь… Ты должен что-то сделать… Пожалуйста…

– Моих сил не хватит исцелить его, – покачал головой вортигонт, – я позову на помощь соплеменников.

Вортигонт повернулся в сторону и издал громкий дребезжащий крик, многократно отразившийся эхом, от которого у Олега аж защекотало в ушах и носу. Через несколько секунд похожий звук послышался откуда-то издалека.

– Мои соплеменники ждут нас в нашем подземном укрытии, – сказал вортигонт через секунду, – надо отнести его туда.

Олег потянулся к Руслану, но трёхпалая рука остановила его.

– Мы будем поддерживать в нём жизнь, если Ахатинов согласится прокладывать нам путь.

Поборов себя, Олег кивнул и отступил на шаг. Вортигонт руками, охваченными зелёным свечением, подхватил тело Руслана.

– Тогда идём. Только умоляю, скорее. Друг…

Вортигонт, осторожно придерживая Руслана, решительно двинулся вперёд – через те самые ворота, ради которых Олег загнал сам себя в ловушку. Олег не отставал. Он до боли в суставах сжимал в руках своё оружие. Бледный, с выступающими каплями холодного пота, он смотрел только на бледнеющее лицо Руслана.

– Долго нам идти?

– Нет.

Вортигонт шёл чуть впереди, и они явно пошли в обход, куда-то за здание цеха.

– Поторопимся, Ахатинов, – прохрипел вортигонт, – в глубине шахты нас ждёт помощь.

От волнения инженер начал забегать вперёд, особенно, когда они дошли до входа в очередную шахту. Здесь всё было куда чище и цивилизованнее. Почти сразу же им попался старый, но на вид исправный механический лифт. Перед входом в него на полу лежало то, что Олег никак не мог пропустить.

«Монтировка… Совсем как та, моя… И чего у меня тяга ко всякому мусору? Привык я к ней что ли… Возьму. Каждый раз, когда теряю монтировку, начинается полоса невезения. Может быть, хоть теперь начнёт везти?».

И он повесил монтировку-гвоздодёр на пояс.

– Может, Ахатинов придумает, как вернуть лифт в рабочее состояние, – сказал вортигонт.

– Сейчас! – Олег оглянулся на спешащего за ним вортигонта и шагнул в лифт.

С диким скрежетом пол на миг ушёл из-под ног. Инженер со сдавленной руганью упал на пол кабины лифта, которая стремительно пошла вниз, словно сорвавшись с тросов. Он ещё не успел понять, что произошло, как кабина резко остановилась, достигнув дна.

Судя по всему, ему очень повезло – лифт упал, но глубина его шахты была небольшой, метров семь. Ушибы и боль – слишком малая плата за такую беспечность. Чихая от поднявшейся пыли, Олег поднялся на ноги, мысленно ругая себя за безрассудность. Которая теперь может стоить Руслану жизни.

– Эй! – Олег неуверенно крикнул, задрав голову вверх, – эй, друг, ты там?

– Пусть Ахатинов не волнуется, – тихо отозвалось сверху, – беды не случилось.

– Лифт сломан, я не могу послать его за вами! Жди меня там! Я сейчас попробую выбраться наверх…

– Время наш главный враг. Мы отнесём Руслана Авинова к соплеменникам другим путём. Пусть Ахатинов прибавит прыти.

– А как же я… Блин!

«Проклятые вортигонты… Хорошо, что он появился… Вортигонты… Только бы успеть! Если они помогут ему, я их всю жизнь на руках носить буду…».

Путь через затхлые тоннели шахты был ещё более угнетающим, чем за час до этого, когда они ещё шли вдвоём с Русланом. Олега бесило абсолютно всё. Бесил смрад, живущий тут, наверное, десятилетиями. Бесили тускло светящие герметичные светильники (наверное, их поддерживали в рабочем состоянии вортигонты), холодные капли конденсата, падающие прямо на голову с потолка, следы былой бурной деятельности. Причём, судя по тому, что по пути через тоннели и коридоры видел инженер, сначала здесь располагалась импровизированная база Мирового Правительства – Олег заметил терминал связи. Впоследствии это место перешло в руки повстанцев, и далее повсюду были разбросаны обёртки от сухпайков, пустые жестяные банки из-под апельсиновой газировки с наклеенными стикерами «Проект партии „Всем миром“», мусор, грязные тряпки, бутылки, почерневшие бинты.

Кто здесь проходил – то ли вортигонты, то ли отряд повстанцев, то ли прежние жильцы – было неясно, но мёртвые муравьиные львы и смердящие гнилью останки зомби красноречиво попадались то тут, то там. Попадались и живые перерожденцы, если только этих несчастных вообще можно назвать живыми. Но Олег уже расправлялся с ними без всяких эмоций. Его мысли были далеко, в его голове словно были часы, отсчитывающие обратное время: «Скорее! Скорее! Скорее!». Он не вслушивался в стоны живых мертвецов, не смотрел на их гнилую плоть, он метал в них всё, что попадалось под руку, уже даже не глядя. В конце концов, он начал просто убегать от них, воспринимая их лишь как трату времени. Зомби со стонами тянулись следом, медленно, на подворачивающихся подгнивших ногах, и, конечно, не могли догнать его.

«Быстрее! Только бы успеть… Руслан… Ты не можешь умереть, нет… Без тебя ничего не будет…».

Язвы по всему телу под костюмом болели всё сильнее, из них начала сочиться кровь. Не сбавляя темп, Олег нажал пару кнопок на дисплее на рукаве костюма, и система нанесла на тело порцию обезболивающего.

«Только бы не подсесть на это средство… Это же – наркотик, не забывай…».

Верх живота болел, его словно жгло паяльной лампой. Но ему уже было всё равно, сколько он протянет. Главное – прожить достаточно, чтобы помочь спасти Руслана и передать его Рамзесу. А там уже и умирать не страшно. Что же поделать, сам виноват. Нечего было лезть куда попало… Особенно в ядерные реакторы.

Лишь одно на миг отвлекло его, сбило с толку. Когда он второй раз наткнулся на бывшую базу солдат с терминалом, в углу среди хлама, оставшегося от Мирового Правительства, он заметил три упаковки по десять батареек. Кречетова ещё давно, проявив чудеса дальновидности, приделала к костюму отсек для батареек, и подзарядка костюма от найденных батареек не раз спасала ему жизнь. На ходу Олег принялся заряжать костюм. Быстро управившись, он зашагал дальше.




Глава 2


– Шекли! Смотри, львы!

Олег спрыгнул через пролом в пещере и оказался во вполне освещённом тоннеле с рельсами на земле. Он поморщился в лучах прожектора. Плотная стена света заслоняла собой всё – так, что едва было видно говорящего.

– Ну, ты и дурак, – подошёл второй человек, – это же Олег Ахатинов! Ворт говорил, что он скоро появится. Ну, тот самый Ахатинов. Помнишь, вортигонты когда-то давно пели: «…Ахатинов отважится взять…».

– Помню, конечно. Склерозом же не болею пока что.

Прожектор остался позади, и Олег увидел двух повстанцев средних лет, сжимающих автоматы. Их рукава украшали нашивки: у обознавшегося это был красный крест, а у подошедшего Шекли – неизменная «Лямбда».

– Олег, Руслан Авинов там, – торопливо сказал Шекли, указывая рукой в центр помещения, – ворт пытается поддерживать в нём жизнь.

Олег, без церемоний протолкнувшись между ними, поспешил к центру зала, где сияло зелёное свечение.

Это был крупный, почти круглый зал со сводчатыми потолками. Судя по всему, раньше он связывал между собой несколько шахт – их ответвления виднелись чуть ли не со всех сторон. Вверху сиротливо виднелся кусок уже ночного неба – большая дыра в потолке, видимо, служила для притока свежего воздуха и, может быть, для дополнительного света.

Вортигонт на секунду поднял взгляд.

– А, Ахатинов, – с усилием проговорил вортигонт, подбирая слова, – вот это хорошо. Дух Руслана Авинова еле держится в теле.

Олег, сжав губы, посмотрел на тело Руслана: тот лежал перед вортигонтом на железном столике, уже частично окрашенном кровью. Сердце сжалось, словно в тисках, Олег не видел ничего, кроме его лица.

«Как же это я так… Не усмотрел… Как мне жаль… Я, как всегда, невредим, а он…».

– Мои соплеменники уже на подходе, – сказал вортигонт, выводя его из раздумий, – следи, чтобы нас никто не отвлекал.

– Долго ещё?

– Нет.

Стараясь унять бешено колотящееся сердце и натянутые нервы, Олег стал прохаживаться неподалёку, рассматривая входы в соседние шахты в стенах зала. Посмотреть было на что. У каждого из тоннелей виднелись светофоры с четырьмя лампами. Напротив входов Олег заметил ещё и правительственные пулемётные турели. То, что их можно перепрограммировать, для Олега уже не было новостью – Руслан уже так делал в «Стара Проспект»… Но тем, кто ставил эти турели, было явно скучно – турели были раскрашены. На одних были намалёваны жёлто-чёрные полосы, на других – скалящиеся акульи морды. Это невольно напомнило Олегу фотографии американских и немецких самолётов времён Второй Мировой, которые оформляли подобным образом для устрашения врага.

«Интересно, как вортигонт его „удерживает“? Что конкретно он делает? Знать бы… Может, что-то вроде искусственной комы? Но его раны, они же несовместимы с жизнью, пусть даже в коме. Не знаю… Не люблю не понимать… Ну, не колдуны же они, в конце концов? Должно быть какое-то научное объяснение…».

– Слушай, – Олег решил сменить тему, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, – такое интересное название, «Шахта имени 50-летия Победы».

И он указал на логотип, который они с Русланом видели уже много раз, оказываясь в этой промзоне.

– И не говорите, – усмехнулся Шекли, – а уж как Дорожный любил использовать тему победы во Второй Мировой войне, чтобы отвлекать людей от всей серости жизни при Мировом Правительстве. Он поначалу устраивал парады и даже сам шёл в начале колонны с портретом своего отца, который якобы умер на этой войне.

– Как это? Он же родился в 1954 году, через девять лет после окончания войны.

– А вот о том и речь, – ответил Шекли, – глядишь, ещё лет через десять, если бы не было Восстания, он бы вообще начал говорить, что он сам лично закончил Вторую Мировую войну, чтобы потом привести народ к светлому будущему под властью Мирового Правительства.

Олег только качал головой.

– Поначалу он ещё старался казаться нормальным правителем и даже пробовал как-то улучшить жизнь оставшихся людей. А под конец у него совсем фляга засвистела от собственной вседозволенности… Он уничтожил всех, кто мог представлять хоть какую-то опасность его единоличной власти на Земле. Дошло уже до абсурда. Шесть лет назад он запретил продажу бензина и прочих нефтепродуктов людям. Якобы под предлогом разумного использования невозобновляемых ресурсов. На самом деле, он просто боялся, что кто-нибудь сделает из бензина зажигательную смесь и подожжёт его.

– Тем не менее, это не спасло его от заслуженной смерти, – усмехнулся Олег, вспоминая Дорожного, падающего в самое сердце реактора.

– Эй, Олег, у Вас кровь, – сказал подошедший медик.

Проследив за взглядом повстанца, Олег почесал лоб и поднёс к лицу пальцы: на ткани его перчаток осталось немного крови и кусочки шелушащейся кожи.

«Язвы – уже везде. Вторая стадия, по всей видимости. Теперь, ещё день-два – и стану неходячим».

– Ерунда! Поцарапался, наверное, – отмахнулся Олег.

– Нет, погодите, – напрягся медик, – ну-ка, ну-ка…

Он подался вперёд, чтобы получше рассмотреть лицо инженера.

– Э, а у Вас и на шее, и на руках…

– Так, всё! Всё нормально, – отстранился Олег, – аллергия какая-то, ничего страшного, сейчас не обо мне нужно думать…

– Да нет, не похоже на аллергию, – покачал головой медик, – надо будет заняться Вами, обязательно.

– Ну, потом как-нибудь, – нехотя ответил Олег, оглядываясь в поисках темы, на которую можно было бы побыстрее переключиться, – у вас что за система тут такая?

И он указал на светофоры возле тоннелей.

– Давайте по-быстрому расскажу, – кивнул Шекли, – наши техники тут всё продумали, это наша гордость, между прочим. Наша станция стратегически важна для Белой Скалы, поэтому тут всё серьёзно. Видите эти тоннели?

Шекли подвёл Олега к одной из шахт. Здесь тоже был светофор, подключённый к проводам, уходящим в глубь тоннеля. И турели.

– Все шахты пронумерованы. Вот эта пятая. Провода уходят вглубь. Вортигонты помогли: они пробрались туда, в самые норы этих жуков, и установили там ёмкостные датчики присутствия, которые мы им дали. Датчики срабатывают, если в тоннеле кто-то появляется.

– Ну, понятно.

– Датчики подключены к светофорам. Чем больше огней на светофоре загорается, тем больше львов в тоннеле. Если светофоры светятся как новогодняя ёлка, то надо готовить пулемёты. А пока один или два сигнала, то, в принципе, можно сдержать жуков своими силами. Но надо быть начеку, в случае чего.

– Эй, Олег, – сказал медик, – ты ведь не привёл за собой хвост?

– Григгс, блин! Что ты пристал к Олегу, соображать надо иногда, – одёрнул его Шекли, – не обращайте на него внимания. Мы все на взводе из-за муравьиных львов.

– Ворт сказал, что мы достаточно далеко от их гнёзд, чтобы они нас услышали, – снова начал медик, – главное, не причинять вреда их личинкам.

– Да, но мне не хотелось бы проверять эту гипотезу на практике, – пробурчал Шекли, – у нас осталось два последних пулемёта, и те держатся на честном слове и синей изоленте. С ними, конечно, спокойнее, но всё-таки… У Вас есть оружие?

Олег только сейчас вспомнил, что у него – только грави-пушка и монтировка.

«Вортигонту нельзя мешать. Выбора нет, сдержать муравьиных львов теперь – самое важное».

И он перецепил грави-пушку на пояс за спину.

– Ничего серьёзного. Можете дать что-нибудь?

– Григгс, покажи, где у нас боеприпасы.

Медик подвёл Олега к тяжёлым железным ящикам – судя по всему, раньше принадлежавшим армии Мирового Правительства, и откинул ногой крышку. Олег азартно улыбнулся: внутри был настоящий арсенал.

– Прямо шведский стол, – довольно заключил Олег, разбирая оружие.

– Уж Вы-то в этом толк знаете…

Олег с ироничной улыбкой, устремлённой внутрь себя, уже вешал гранаты на пояс костюма и заряжал тяжёлый дробовик.

«А ведь ещё недавно я не знал, как с этим обращаться вообще. А теперь даже уже звуки выстрелов не оглушают почти… Да уж, жизнь… Мне бы халат да уютный кабинет, а не это вот всё… О, да тут и автоматы есть!».

Забыв мечты о лаборатории, инженер с энтузиазмом подхватил автомат, какими раньше вооружались бойцы «Госкавалерии». Запасные магазины привычно отправились по карманам костюма. Дробовик – за спину, на крепления, предназначенные изначально для баллонов с воздухом и дополнительных аккумуляторов.

– Начинается, – крикнул Шекли, когда у одного из тоннелей загорелся светофор и зазвенел звонок, – первый тоннель, один сигнал!

* * *

Жизнь отряда после пополнения стала интереснее. Эта станция Сопротивления расположилась в долине между гор, поросших лесом, на старой железнодорожной грузовой станции. Когда Шульц привёл сюда своих людей, все были рады долгожданной передышке – наконец-то, не нужно бежать, сражаться, выживать, не надо уносить ноги от предстоящего взрыва Цитадели. А главное – ушло изматывающее всех чувство страха.

Многие из прибывших на станцию людей покинули город впервые за много лет и буквально не могли поверить в это. Они чувствовали себя так, будто попали в райский сад. Волшебная природа вокруг делала чудеса. Тёплый ветер, пение птиц и ещё по-летнему греющее солнце излечивали лучше любых лекарств. Здесь можно было, наконец-то, выспаться, отдохнуть. Никто никуда не гнал, никто не навязывал опасные бои. Командиры сначала решили разобраться, что, собственно, теперь за ситуация. Несколько дней назад отсюда выбили последних солдат Мирового Правительства, и здесь уже был свой командир. Но прибывший сюда вместе с группой беженцев Сергей Ашкельдин быстро расставил все точки над «ё». После объединения сил здешнего отряда с беженцами был сформирован новый, усиленный отряд, и командиром решено было сделать Шульца. Предыдущий командир Джованни не очень-то возражал. Он согласился с Сергеем в том, что опыта у Шульца – больше и что Белой Скале Шульц нужен не как рядовой. Джованни именно тем и заработал свой авторитет, что не цеплялся за власть и даже не возмущался, когда его сместили и назначили помощником нового командира. Последний же, как и Линда, был искренне рад новости о том, что Триггер пошёл на поправку. Большинству же было всё равно – они были заняты: всем нужно было перезнакомиться, притереться, понять, кто с кем будет воевать в паре.

Лишь Дмитрий, как всегда, держался отдельно. Некоторые из «хозяев» станции пытались подойти, познакомиться с ним, но он был немногословен и погружён в себя. Те, кто помнил захват Земли Мировым Правительством, понимали, что такое бывает – после пережитых ужасов человек может стать на своей волне, и пока он сам не отойдёт, лучше к нему не приставать. У молодняка же оживлённое внимание вызвал тот, с кем Дмитрий прибыл сюда – живой солдат Мирового Правительства. Ещё бы: такое не каждый день увидишь. Обозлённые и униженные девятью годами рабства, люди откровенно срывали на нём весь гнев, ненависть и комплексы во время теперешних боёв, и лишь немногие из повстанцев проявляли хоть каплю гуманности и милосердия по отношению к врагу. Ничего удивительного: враг и сам изначально не имел понятия о гуманности, в прямом смысле этого слова. Бывший друг детства Дмитрия, Станислав Хромов, а ныне – сержант TDM252U2, здесь сразу стал всеобщим «любимцем». Дмитрию удалось, конечно, избежать расправы за то, что он сохранил комбину жизнь, хотя угрозы уже гуляли по толпе зевак. Но вот уберечь Стаса от суда Линча было совсем непросто. Дмитрию приходилось быть всё время рядом и волочить его на привязи, иначе толпа обозлённых сопротивленцев просто разорвала бы живого врага на части. Самого Дмитрия не трогали лишь из боязливого уважения – Вебер, который видел парня в бою, разнёс слухи о том, что Дмитрий якобы вместе с самим Олегом Ахатиновым бежал из «Стара Проспект». В чём, конечно, была доля правды. Командование в лице Шульца и Джованни с сомнением, но всё же приняло версию Дмитрия о том, что этот пленный сержант – якобы ценный язык, и до поры разрешило держать его в старом ржавом хозблоке. Дмитрий почти не отходил от Стаса и сидел в контейнере с ним, погружённый в собственные мысли. Расположившись возле этого хозблока на поваленных пеньках и брёвнах, несколько повстанцев отдыхали после ночного патруля и живо обсуждали странную парочку. До Дмитрия отчётливо долетало каждое слово:

– Ну, обрадовали меня, конечно, ничего не скажешь, – ворчал потасканного вида мужик в грязной жилетке железнодорожного работника, – возвращаюсь с патруля, а мне говорят: на тебе! Тут у нас в лагере теперь живёт правительственный солдат.

– А чувака этого видели? Дмитрий его зовут, – подал голос другой, доставая из кармана банку газированной воды и открывая её. Носится с этим синтетом, как с писаной торбой, не даёт ему даже в морду прописать разок.

– Да уж, я бы двинул. Но только не разок. И не кулаком, а вон тем куском рельса. Эти твари меня каждый день девять лет унижали, убивают сейчас меня каждый день, а я такого, как они, терпеть возле себя должен?!

– Я вам вот что скажу, – повстанец с банкой закончил пить и передал её товарищу, – мы тут уже больше двух недель как на войне. А если посудить, то и ещё побольше. И войну эту не мы начали. Я считаю, всё должно быть в жизни по справедливости. Око за око, зуб за зуб. Меня госкавалеристы как-то раз вдесятером избили, сломали мне позвоночник и скуловую кость. И я что теперь, не имею права избить до кровавых соплей одного из них? В меня стреляют, чтобы убить, и я, блин, не имею права выстрелить в ответ и убить?!

– Ты прав, Рон, – сплюнул «железнодорожник» после первого глотка, – всё должно быть по справедливости. Эти твари мою жену, мою Мэнди… Ты знаешь, что они с ней сделали тогда? И пусть даже этот комбин и нужен новому командиру как язык, но после того, как эта гнида расскажет командирам всё, что знает, она должна сдохнуть. Твою мать… Самым нечеловеческим способом. Как собака, да хуже, чем собака!

– Но не сразу же!

– Ты что, Уилл, тоже в любители комбинов записался?

– В смысле, пусть этот сучонок помучается хорошенько перед смертью. Пусть каждый на нём оторвётся по полной. Лэнса попросим, чтобы он не давал ему загнуться, пока мы с ним будем забавляться. А потом уж и прикончим.

– Слушай, а у Лэнса же капсулы их есть! Ну, в этих капсулах солдаты от любых ран излечиваться могут. Это же охрененная идея, блин! Позабавиться с этим комбином, а потом, когда он уже подыхать начнёт, полечить его, и по новой! И так до бесконечности можно. На всех точно хватит.

– В натуре, точно…

Дмитрий, усмехнувшись находчивости товарищей, повернулся к связанному по рукам и ногам Стасу. Комбин был связан толстой прочной проволокой.

– Слыхал, дружище? – Дмитрий несильно пнул комбина в бок, – ты внимательнее их послушай, тебе полезно. Может, хоть теперь поймёшь, что вы во главе со своим «великим геостратегом» натворили.

– Пошёл ты, – хрипло отозвался Стас из-под противогаза.

Дмитрий на минуту погрузился в свои прежние раздумья. Он резко встал, поднял с пола ржавый амбарный замок и вышел из хозблока, заставив рассевшихся на пеньках повстанцев многозначительно замолчать. Защёлкнув замок на дверях, Дмитрий направился через весь лагерь в старый гараж, где теперь с комфортом размещался здешний медик.

– Привет, Лэнс, – кивнул он, входя в импровизированный медпункт.

– Ну, привет, – Лэнс уже успел познакомиться с Дмитрием пару часов назад, – ты что это вдруг решил зайти? Болит чего?

– Да нет, здоров, – ответил Дмитрий и огляделся.

В гараже, помимо всего, что полагается полевому медпункту, высилась оставленная Мировым Правительством техника – две регенерационные капсулы солдат. Одна стояла открытой, демонстрируя внутри себя дерматиновую кушетку и многочисленные шланги и провода.

– Там у тебя этот, Триггер, да? – Дмитрий показал взглядом на закрытую капсулу.

– Ага, – кивнул Лэнс, откладывая в сторону ободранную, невесть откуда взятую книжку, – через последнюю стадию его прогоняю как раз.

– Ясно, – весомо кивнул Дмитрий, – и как, получается?

– А то как же, – усмехнулся медик, – я же ещё до Восстания с такими штуками работал. Ну, не с такими, но с похожими, для обычных людей, в таких госкавалеристы лечились. Будет ваш Триггер как огурчик. Уже через час, это я тебе точно говорю.

Дмитрий, помолчав, прошёлся по гаражу.

– Так ты, стало быть, в их технологиях шаришь, – проговорил он и демонстративно опёрся спиной об капсулу с Триггером.

– Ну, есть немного, а что?

– Тогда скажи-ка ты мне одну вещь. Солдата Мирового Правительства в человека обратно превратить можно?

– Чего? – Лэнс иронично приподнял бровь, мгновенно заинтересовавшись, – это ты про своего пленника что ли? Ну, ты и кадр…

– Да погоди ты, я же серьёзно тебя спрашиваю! Лэнс, так можно или нет? Я имею в виду теоретически.

Медик, задумавшись, достал из-под стола коробку с консервами и вытащил две банки. Жестом подозвал Дмитрия, отодвинув ногой свободный стул.

– Угощайся, – и Лэнс, открыв банку с тушёнкой, принялся задумчиво жевать, – ну, смотри. Теоретически можно и уши на задницу пересадить. Ну, допустим, мозговые импланты… Ты вообще понимаешь, кто такой синтет?

– Вот ты и просвети меня, давай, я весь внимание, – уклончиво ответил Дмитрий и, откинувшись на стуле, зажевал консервированную индейку с капустой.

– Солдат Мирового Правительства, – задумчиво постукивая пальцами, начал Лэнс, – в данном случае это сверхчеловеческая единица. Солдат это модифицированная особь. Кое-что подковыряли на генном уровне, этого уж точно не исправить. Например, лошадиная выносливость, сила. Часть внутренностей вынули, а глубоко в мозгу засунули импланты…

– Это и так понятно, – Дмитрий подался вперёд на стуле, – ты мне можешь сказать что-нибудь, чего я не знаю?

Медик, зачерпнув ещё одну ложку, усмехнулся. Помолчал, прожевал. И вновь заговорил, только голос его стал чуть жёстче.

– У всех отсутствуют печень, почки, почти весь кишечник. А значит, жизнь без периодического посещения капсулы, такой как эти, невозможна. Через неё осуществляется чистка организма от продуктов распада, необходимое питание, обновление, регенерация. Само по себе, как у нас с тобой, ничего не заживает. В туалет, как мы, ходить невозможно. Кожа всегда должна быть защищена от света, иначе возникнут смертельно опасные ожоги.

– Так… – Дмитрий задумчиво смотрел на крышку стола, ковыряя ногтем щель между досками, – уже интереснее… Но больше интересует личность, душа…

– Какая там душа, смеёшься что ли, – хохотнул Лэнс и, откинувшись на стуле, достал пакетик кофе и высыпал в кружку, – а вообще это всё зависит от того, какого поколения синтет.

– Впервые слышу…

– Вот в чём и вся соль, мой самонадеянный друг, – удовлетворённо крякнул Лэнс, – это ключевой момент. Есть синтеты первого поколения, а есть второго. Синтетам первого поколения повезло больше, их делали в качестве первых экспериментов, сразу после прихода Мирового Правительства к власти на Земле. Такие затронуты по минимуму. Всё, что я сказал про кишки и жизнь с капсулой, всё это их не касается. Силу, ловкость и выносливость им нарастили, конечно, но там не в хирургических операциях дело. Им и импланты не вживляли в мозг, им просто все нужные установки поведения и правительственные директивы в башку забили, по сути, при помощи гипноза, и всё. Но личность осталась нетронутой, просто изменили приоритеты, цели. Зато осталось всё: мысли, самоопределение, эмоции, чувства.

– Охренеть, – поражённо проговорил Дмитрий, – вот про такие тонкости я ещё не слышал. Так… Что же там со вторым поколением? Нахрена вообще их делали разными сериями?

– О, тут, брат, Мировое Правительство ошибочки-то свои учло. После Первого Восстания, если помнишь такое.

– Как не помнить, я тогда как раз в деревеньке одной оружие нашим делал.

– Понимаешь, значит, – уважительно качнул головой Лэнс, – в общем, после подавления Первого Восстания решили затянуть гайки. И синтетам стали модифицировать организм, удалять органы и вживлять в мозги импланты, полностью контролирующие их поведение в допустимых рамках и блокирующие часть оставшихся чувств, эмоций. Всё то, что мы называем человечностью. В итоге мы имеем таких вот сволочей, как твой дружок.

– А ты откуда знаешь, что он второго поколения? Может, ещё первого.

– Уж я-то знаю, у меня глаз-то намётан, – довольно заулыбался медик и отставил пустую кружку, – там, если знаешь кое-какие признаки, отличить сразу можно.

– Так… – Дмитрий всё ещё не мог переварить обрушившийся на него шквал информации, – а что тогда с остальными? Ну, этими… Элитными, ассасинами, крематорами и прочими.

– Это уж, приятель, тёмный лес, хрен знает, что там у них. Я же в Нексусе только с такими капсулами работал, как вон те, и всё.

– Там, кстати, Триггер ваш не пережарится? – Дмитрий покосился на капсулу.

– Всё нормально, – усмехнулся Лэнс, – ему ещё там полчаса примерно сидеть, там процессы ещё в самом разгаре.

Дмитрий помолчал, прикинув все «за» и «против».

– Ну, описал ты мне всё красиво, ничего не скажешь, – наконец, начал он, – так что насчёт моего вопроса? Можно синтета этого… Ну, второго поколения, откатить обратно до человека? Чтобы личность вернуть.

– А оно тебе надо? Что тебе с этого? Смысл заморачиваться? Не пойму.

– Тот, которого я привёл, он же ценный язык, он столько всего рассказать сможет, когда будет способен, – неубедительно парировал Дмитрий, – да, к тому же, если нам удастся, представь, какие перспективы! Во-первых, свой, ручной комбин, которого хоть куда заслать, Мировое Правительство его везде за своего сочтёт…

– Вот оно ему надо будет, как же, – огрызнулся Лэнс, – так он и пошёл! Ему бы с ума не сойти после обращения на светлую сторону силы…

Но Дмитрий уже уловил что-то такое в голосе медика. Что-то, что его только подстегнуло:

– Пойдёт, как миленький, я умею уговаривать, – широко улыбнулся Дмитрий, – и, кстати, представь, какая слава тебя ждёт, если получится. В веках останешься. На одну ступень со своими гиппократами и авиценнами влезешь.

Лэнс забарабанил пальцами по столу, нахмурился и усмехнулся одновременно.

– А через месяц такой славы каждый второй полупьяный фельдшер такую операцию сможет забабахать, да?

– Ну, если у тебя есть фирменный секрет, так ты его держи при себе и не треплись кому попало, – не растерялся Дмитрий и, помолчав, добавил тихо, – и ещё… Он моим лучшим другом был. Давно. Понимаешь, доктор?

Лэнс совсем помрачнел и медленно поднялся со стула. По-стариковски ворча и кряхтя, он прохаживался по гаражу, обдумывая услышанное.

– Так я и знал, – заворчал он вслух, – «Санта-Барбара» какая-то. Одна прибегает, вся в слезах: «Помогите! Умоляю! Исцелите моего Ромео с помощью капсулы!», которая электричества жрёт как тысяча электрочайников, другой поностальгировать решил, как он с комбином в детстве в мяч играл… Мне что, по-вашему, заняться больше нечем?!

Но Дмитрий уже увидел азартный блеск в глазах медика.

– Не, ну, чисто теоретически, – с хитрой улыбкой подмигнул он Лэнсу.

– Теоретически ему, – проворчал медик и, остановившись у стола, грузно опёрся на него руками, – теоретически… Ну, если чисто теоретически, то можно.

– Так я его приведу сейчас, – подскочил Дмитрий.

– Да погоди ты! Подготовиться надо. Через часок давай. Теоретически… Только никому не треплись там об этом, слышишь? Если загнётся в процессе, я тут ни при чём, я вообще сплю в это время. Если дело выгорит, с тебя и Шульца вашего коньяк пятизвёздочный! Иди давай, мне подумать надо…

* * *

Бой, точнее – отстрел гигантских насекомых, шёл уже минут двадцать. Муравьиные львы лезли из всех пяти шахт одновременно. Олег уже устал считать сигналы, устал считать жуков. Их переломанные пулями хитиновые трупы загромождали входы в тоннели всё больше. То слева, то справа слышались крики напарников, тонущие в грохоте пулемётных очередей турелей:

– Первая шахта, два сигнала! Четвёртая шахта, три сигнала!

Олег с остервенением стрелял, двигаясь как можно резче, кидался от одной шахты к другой, чтобы вовремя сдерживать натиск гигантских насекомых, если не справлялись турели. Он стрелял, пожалуй, даже больше, чем требовалось, несколько раз тоннели сотряслись от взрывов – он кидал в темноту гранаты. Ему просто нужно было забыться. Действие, бой, рывки, враг, стрельба, смерть, риск. Всё, чтобы время тянулось не так мучительно медленно. Всё, чтобы быть полезным. Оправдать хоть как-то себя.

– Не обижайся, Олег, – крикнул Григгс, – но до тебя здесь было спокойнее!

Очередное насекомое со стрёкотом уже подскочило к инженеру вплотную, но выстрел из дробовика отбросил угловатое тело обратно в шахту.

«А ведь он в чём-то прав. Ну, ладно, про „Мамоново“ не будем, много уже времени прошло, но взять даже Цитадель… Если так посудить, то попытка освободить близких мне людей и отомстить Владиславу Дорожному стоила жизни целому городу. Целый город оказался стёрт с лица Земли! Наверное, я должен сожалеть, что это я, по сути, убил всех, кто не успел уехать из города до взрыва? Да так и с ума сойти от угрызений совести… Да будь оно всё проклято! Отца Валерьяна жалко – наверное, его тоже сильно зацепило взрывом. Рэвенхольм же находится совсем рядом с Городом 14. Он же и не пытался уйти из своего города, и, скорее всего, его уже нет в живых».

– Эй, Григгс, ты бы помог лучше, – крикнул Шекли, выводя Олега из раздумий, – меня сейчас чуть не сожрали!

– Прости, не заметил!

– Не заметил?! Жука высотой в метр?!

– Третья шахта, четыре сигнала!

– Откуда их столько?!

Олег, схватив одну из турелей, кинулся к третьей шахте и установил пулемёт чуть сбоку, а сам занял позицию у светофора.

Жуки лезли из норы в потолке тоннеля, здесь это было хорошо видно, тем более что светодиодные прожекторы, направленные в тоннели, светили очень хорошо. Но, когда Олег уже приготовился и сжал оружие покрепче, из норы выскочили совсем не муравьиные львы. С дрогнувшим, как во время турбулентности, сердцем, Олег наблюдал, как один за другим на пол спрыгивают вортигонты.

– Они здесь, – прошептал он, и уже громче крикнул, – они здесь!

Вортигонтов было трое. Они были похожи друг на друга, но одновременно отличались неуловимыми деталями. Эти существа никогда не носили одежду и не прикрывались ничем. Их объединял рубиново-красный цвет глаз, сгорбленность, нездоровая худоба. Разнились только оттенки кожи: у одного из них она была зеленовато-серой, у другого – чуть зеленее, у третьего же – зелёно-коричневая.

– Ахатинов, – произнёс один из них, – нам жаль, что мы пришли так поздно. Многие львы убиты, но многие ещё остаются. Надо помочь Руслану Авинову.

– Нет времени, – ответил ему другой, – львы приближаются.

– Мы их усмирим, – спокойно ответил первый.

Существа, не тратя времени зря, тут же подключились к битве. В воздухе сильно запахло озоном. Зелёные молнии пронзали полумрак и изжаривали всё прибывающих насекомых. Число лезущих из нор муравьиных львов пошло на спад.

Как ни странно, но муравьиные львы словно испугались появления бывших обитателей другой планеты. Ещё в Городе 14 Олегу рассказали, что вортигонты столетиями занимаются разведением этих жутких тварей. И, видимо, знают к ним подход. Так или иначе, бой постепенно угас. Муравьиные львы перестали прибывать, и вортигонты сразу же, словно чувствуя, что очередные насекомые уже не появятся, поспешили к центру зала, где всё так же склонялся над телом Руслана их сородич.

Олег запоздало кинулся за ними, и всё остальное для него перестало существовать. Он напряжённо следил за тем, как существа обступили плотным кольцом стол с Русланом. Олегу едва удалось протиснуться между ними.

Теперь над телом Руслана, чудом не сталкиваясь, гуляли четыре пары трёхпалых рук. От зелёного свечения было светло как днём. Олег поморщился, слушая переговоры вортигонтов – их язык был совершенно непостижим.

– Всё как мы думали, – речь одного из существ превратилась в человеческую, когда он вспомнил о стоящем рядом Олеге.

– Нужно действовать срочно, Руслан Авинов уже отходит во Всё-в-Одном.

– Эй, – осторожно проговорил Олег, – что вы имеете в виду? Что за «Всё-в-Одном»?

– Сплетение нитей ушедших ворт-сущностей, – проговорил один из вортигонтов.

– Ясно, – скептически сжал губы инженер, – друзья, я прошу вас, я умоляю, помогите ему. Прошу.

– Раны слишком тяжёлые, – ответил другой, – нужно глубокое погружение в ворт-сущность, непременно…

– Непременно, – подхватили другие, – без сомнений…

Олег, уже понявший, что ворт-сущностью эти существа называют то, что у людей попросту именуется душой, покачал головой. Но что же они медлят?

– Ну, что же вы, – не выдержал он.

– Нам нужен… Личиночный экстракт, – перебил его один из вновь пришедших вортигонтов.

– Да, – кивнул тот, который поддерживал жизнь в Руслане до прихода сородичей.

– Экстракт, – отозвался ещё один вортигонт, глубокомысленно кивая.

– Э… Что за экстракт?

– Личиночный экстракт, – посмотрел на него вортигонт, – муравьиные львы вы их называете… Личинки.

– Да будет так, – подал голос вортигонт, который и принёс Руслана сюда, – я отправлюсь в глубины гнезда. В священный нектарий. Но мне не проделать этот путь в одиночку.

Вортигонт повернул кожистую голову к Олегу и широко раскрыл рубиновый глаз.

– Можем ли мы просить Ахатинова помочь? Отправиться с нами. Наши собратья не могут. Они будут поддерживать жизнь в Руслане Авинове.

– Я готов, – быстро кивнул Олег, ощутив зуд язв на шее, – идём, скорее. Показывай дорогу.

– Лучшего товарища не найти, – почтительно пригнуло голову одно из существ.

– Мы благодарны, – слегка кивнул вортигонт и опустил руки, в которых погасло свечение, – идём.

И существо, не мешкая, зашагало прочь – в одну из шахт.

Повстанцы проводили инженера молчанием и ободряющими жестами. Григгс хотел было что-то сказать, но Шекли успел одёрнуть его.

В тоннеле царил полумрак. Причём, единственный свет исходил из поросли каких-то светящихся грибков – похоже, плесени. Трупы муравьиных львов встречались и здесь. Но было видно, что тоннель раньше часто использовался. Им даже встретились железные ворота, преградившие путь, и дизельный генератор на двух колёсах, приводивший в действие их механизм. Генератор молчал, и вортигонт, ни на секунду не задумавшись, обхватил его руками. По его спине пробежали зелёные разряды и через кисти ушли в корпус генератора. Тот, фыркнув, затарахтел заработавшим мотором, и ворота послушно открылись.

– Очень изобретательно, – проговорил Олег.

– Плох тот генератор, который не может заводиться при помощи вортигонта, – ответил пришелец.

Проход отличался от обычных шахт. Это была нора, рыли её явно не люди: овальная, огромная, метра три в высоту и два в ширину, её стены были бугристыми, но очень гладкими. Пол, стены, потолок – вся нора изнутри влажно поблёскивала. Она была обмазана тонким слоем высохшей слизи. Впереди, за её поворотом, что-то отбрасывало мягкий жёлтый свет.

– Отлично, – кивнул Олег, не показывая, как он поражён.

В принципе, Олег знал, что муравьиные львы живут под землёй, но раньше он думал, что они обитают только в песке, ведь там они устраивали довольно ловкие ловушки, за что и получили своё земное название. Но Олег и не догадывался, что эти гигантские насекомые настолько заполонили земную природу и роют такие огромные тоннели. Было жутковато представить, на что будет похож «муравейник».

Он пролез внутрь пещеры вслед за вортигонтом и на ходу осторожно потрогал рукой, закованной в перчатку костюма, стенку норы. Блестящее покрытие стены было полностью сухим. Несмотря на влажный отблеск, в субстанцию были вплетены довольно толстые волокна, похожие на шёлк или паутину.

За углом обнаружилось то, что озаряло пещеру жёлто-зелёным светом – прямо на полу, перепутавшись в хаосе нитей, сидели две толстые гусеницы. Олег не сдержал ругательство, которое он выучил ещё на кафедре СамГТУ.

Гусеницы были просто огромны – почти метр длиной, и настолько толстые, что вообще было неясно, как они могли передвигаться. Олег присел рядом с ними, с интересом разглядывая их мягкое кожистое тело, испускавшее рассеянный зелёно-жёлтый свет. Личинки имели коричневые массивные хитиновые головы с небольшими, как у кошки, зубами. В самом начале зелёного туловища, возле головы, скребли по полу тонкие членистые лапки.

– Это просто поразительно, – тихо восхитился инженер, не решаясь, однако, тронуть огромных гусениц, – а я думал, самые гигантские живут на Мадагаскаре. Но эти… Очень похожи на молодых особей майского жука.

Он поднял взгляд на стоящего рядом вортигонта.

– Время, – проговорило существо, – Ахатинов поистине стремится к любым знаниям.

– Идём, – кивнул Олег, поднимаясь.

Пещера, идеально овальная в сечении, позволяла идти не пригибаясь. Правда, из-за неровного пола продвигаться было немного неудобно.

– Это и есть их личинки?

– Да, – кивнул вортигонт, – Ахатинов поступил мудро, не тронув личинок. Муравьиные львы не должны почувствовать наше приближение.

– Логично, – отозвался Олег, поудобнее перехватывая дробовик, – но почему же мы не добыли из них экстракт? Ты же говорил…

– Экстракт не в личинках, – вортигонт неопределённо повёл средней рукой и сгорбился ещё сильнее прежнего, словно напрягаясь, – он дальше. Он потом.

– Ясно.

Чем дальше они продвигались, тем более жуткое ощущение накрывало Олега. Пещеры казались бесконечными. Вортигонт вёл уверенно, сворачивая на развилках без колебаний. Олег оценил поистине грандиозный масштаб нор муравьиных львов – он уже встретил на своём пути больше десятка ответвлений и тоннелей. Временами им попадались странные коконы, сплетённые из блестящей паутины. Шарообразные и тяжёлые, они висели на стенах и на потолке, по одному или по два. Олег подавлял свой пытливый научный ум и благоразумно не касался коконов, которые плавно колебались, словно грудь глубоко дышащего человека. Из их оболочки, мерцая, проступал голубоватый свет.

Путь освещали гусеницы, которые попадались здесь довольно часто, мирно сидя на стенах.

– Это ещё что такое? – Олег нахмурился, сбавляя шаг.

Около одной из светящихся личинок в ворохе паутины на стене болтались окровавленные останки: позвоночник, изломанная грудная клетка, человеческий череп. На полу рядом лежали кости рук и ног.

– Печальное зрелище, – сказал вортигонт, – неосторожные люди.

– Вот так, значит, – ещё больше сдвинул брови Олег, отбрасывая все праздные мысли об изучении этих огромных насекомых, – весёлые дела тут творятся…

– Не будем повторять ошибок несчастных и глупых. Ахатинов мудр, ловок и силён, он не повторит их ошибок.

Стычка с хозяевами подземелий произошла совсем скоро, как только они вышли в большой грот с мутным озерцом глубоко внизу, в проёме почвы.

– Внимание, Ахатинов!

Вортигонт тут же принял боевую стойку, чуть расставив ноги и разведя полусогнутые руки. По его телу пробежали зелёные молнии. Олег, ударившись головой об гигантский сталактит, свисающий с далёкого потолка, выстрелил в приближающиеся к ним фигуры.

Пещеры осветились зелёными вспышками электрических разрядов, и одно из насекомых обрызгало зелёной жижей стены, взорвавшись изнутри от попадания молний вортигонта.

Насекомые наступали. Вдвоём с ними справиться было не так трудно, тем более что муравьиные львы не могли атаковать на расстоянии. Трудновато было лишь в те моменты, когда жукам приходило в голову передвигаться гигантскими прыжками, планируя на своих коротких крыльях. Олег заметил среди них незнакомый ему до этого подвид – эти насекомые тоже около метра ростом, но гораздо более округлые, чем их обычные сородичи. Их блестящее гладкое тело с небольшими крылышками было бледно-зелёного цвета.

Когда с насекомыми было покончено, Олег спросил:

– Теперь надо быть начеку? Теперь они знают, что мы здесь?

– Только те, кто поблизости, – ответил вортигонт, опуская руки, – Ахатинову лишь не стоит трогать личинок. Если их ранить, они издают сильный запах. Сигнал.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70401652?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.