Главная страница | Юмористическая проза | Не идеальна Я

Не идеальна Я
Людмила Геннадьевна Иванова
Лариса – умная, красивая, идеальная девушка, которую прозвали "Мэри Поппинс", но просто магнит для различных нелепых ситуаций с того времени, как ее бросил Марк. Но вот после очередной критичной ситуации, она начинает понимать, что хотела чего-то другого в жизни. Начиная разбираться в себе, она ненароком помогает и подруге, а сама стоит перед выбором. Идеальная жизнь без любви или любовь, которой может и не быть.

Людмила Иванова
Не идеальна Я

Пролог
Всем не идеальным посвящается…
Она стояла у края обрыва, ощущая пропасть внизу, которая простиралась темной мглой и неизвестностью и, от этого душа пряталась в пятки, а сердце замирало от страха. Кромешная тьма, прятала причудливые тени, а в памяти всколыхнулись образы страшных чудовищ, маньяков и привидений, благодаря которым зарождались комочки липкого и противного страха.
Вдалеке маленькими огоньками мерцал город. Далекое и недосягаемое счастье испытывала она, глядя на эти огоньки, а в памяти возникали образы Марка, их совместной жизни. Её тело отреагировало мучительной болью, при этих воспоминаниях, а сердце замерло, словно замерзло навсегда, оставляя лишь тяжесть, горечь и сожаление о несбывшихся мечтах.
Лариса стояла и смотрела, словно прощалась со своими воспоминаниями, желая оставить их здесь навсегда. Звездное небо простиралось над головой, а на востоке появились первые признаки начинающего рассвета, а она ждала. Ждала, когда тоска и боль, которые возникали при каждом воспоминании, достигнут своего пика, чтобы потом их оставить здесь навсегда, вырвав из своего сердца.
И вот, набравшись смелости, Лариса решила, что уже хватит страдать. Она собрала свои силы, всю боль, которую испытывала, в кучу и, набрав в легкие побольше воздуха, собралась, что есть силы крикнуть.
Но к ее удивлению, когда она открыла рот, то звука не последовало, он утонул в груди (в глубине её легких), которую стальным обручем сковали чьи-то руки. Она не сразу поняла, что происходит и, лишь почувствовав, что не может пошевельнуться из-за слишком крепких объятий, она поняла, что ее кто-то обхватил сзади. В голове пронеслась шальная мысль:
«Маньяк!»

Часть 1. Люди или идеалы?

«Что для вас важнее, идеалы или люди?»
Инструктор по феноменологии
(из интервью Берта Хеллингера)
Песня
Тихо ночь легла на город,
Во мраке, тихо плещется вода у берегов.
И песок такой холодный,
и душа твоя тревожна,
Словно стрелы пронзили её.
Я сижу, одна тоскую без тебя
Ты ушел далеко, навсегда.
И песок такой холодный,
И душа твоя тревожна,
Словно стрелы пронзили её.
Я сижу, смотрю в звездное небо:
«Как ты там живешь без меня?»
Вот и сердце зачерствело,
Перестало биться.
Где бы, сил набраться ему до зари?
Июль 2005

Глава 1. Начало
История Ларисы, Лилькиной сестры началась после того, как Лилька выскочила замуж. Походила на курсы и выскочила. Именно так все говорили вокруг.[1 - Подробнее об истории Лилии см. Иванова Л.Г. Танцующая с ветром. Ветер перемен. – Москва, Самиздат. – 2015.] Мало того, что Лилька уехала сначала заграницу, так потом еще и с будущим мужем приехала.
Все родственники были огорошены её заявлением! Что она, наша милая и покладистая Лилька (ну и что, что ей 28 лет тогда было, ей было ВСЕГО 28 лет), которая всегда трудилась врачом и безропотно всем помогала, забывая о себе, вдруг решила, что в отпуск уедет (если что: мы даже не помнили, когда она в отпуск ходила за время своей работы врачом). И куда? Заграницу! В Японию!
И в какой-то момент, Ларисе (впрочем, как и всем родственникам) стало страшно, что у неё всё наладится и Лиля выйдет замуж, и начнет жить своей жизнью, и все. Конец всему! Ее маленькая сестра войдет во взрослую жизнь, то есть семейную жизнь (ведь взрослая у нее уже есть) и всё. Больше Лильку мы не увидим. Погрязнет в пеленках, распашонках, муже…и…дальше лучше не продолжать, а то в сердце свербеть начинает.
Лариса тогда, сначала была ошарашена, а потом поняла, что немного завидует. Потом поняла, что не немного, а много, очень много. Сначала и сама не знала, а потом ее осенило! Ей тоже захотелось такой авантюры, потому что с Марком было все не так. Все было предсказуемо, рассчитано-подсчитано на десять-восемьдесят лет вперед.
«Даже свадьбу запланировали лет через «…дцать», наверное, когда я совсем старенькой стану, – недовольно поморщилась она, вспоминая их разговор на этот счет, – а вот Лилькин Олег сразу про свадьбу заговорил, а Лилька еще артачилась, будто королевна какая!»
В душе всё же были сомнения на счет Лильки, что так бывает, и Лариса всё время ждала какого-то подвоха, уж больно всё идеально как-то получалось. Но боялась она зря! Все получилось, как в сказке: и свадьба, и гости и, даже дочурка, которая родилась вскоре после свадьбы, была какой-то сказочной. Лариса поняла, что какие-то странные и незнакомые чувства овладевают ею. То, чего она боялась и от чего всегда хотела убежать, вдруг стало невыносимо желанным и манящим маяком.
И, наверное, этот Лилькин бунт, подтолкнул Ларису идти дальше и заняться своей жизнью, но…было маленькое НО. Она поняла, что всё также боится, только теперь уже за себя.
«Недаром ведь в сказках, если одна сестра получила награду, то вторая если желала такую же, то её или смолой кипящей обливали, или фигню какую-нибудь подсовывали», – душили сомнения Ларису. Получалось как в поговорке: «И хочется, и колется, да мамка не пускает» И решила Лариса определить свои страхи, взяла листок и ручку, написала заголовок:
«Чего я боюсь?», и про себя тут же ответила: «Да много всего!» – а потом начала записывать в колонку:
– боялась, что ничего не получится (этого она боялась больше всего);
– что станет посмешищем и объектом для жалости родственников;
– потеряет статус «умной и благоразумной» (на самом деле (как выяснилось потом), она выглядела совсем не так, как она представляла…, но это она поняла гораздо позже);
– и вообще, боялась, что весь выстроенный идеальный мир вдруг рухнет и все пойдет не по плану (ведь пока все вроде получалось, так как Лариса запланировала свою жизнь на сто лет вперед);
Поэтому, расписав все по пунктикам, она решила, что еще не совсем готова для перемен, даже таких манящих, как Лилькино счастье. И решила пока повременить с изменениями и бунтами. Тем более практичный Марк ее устраивал во всем: во-первых, он не требовал детей (а похоже наоборот, чурался их), во-вторых, с ним головы не потеряешь и, все будет по плану, в – третьих… Дальше Ларисин мозг почему-то отказывался писать и вспоминать плюсы их совместной жизни.
Зато вспомнила, как прочитала где-то, что браки заключаются в течение 15 минут, бессознательное считывает и всё. Мужчина понимает, что лучше не найдет и женится. Но потом, вспомнив долгие ухаживания Марка, планы на 100 лет, решила, что всякую ерунду прочитала. И, отмахнувшись от этой информации, стала накидывать ещё варианты. И поняла, что плюсов-то не очень много, но она совсем не готова, что-то менять:
во-первых, страшно,
а во-вторых, возраст уже не тот.
«Ладно! Хватит уже время зря тратить, пойду лучше ужин готовить» – подумала про себя и отправилась на кухню, готовить для Марка.
* * *
Вообще Лариса не очень любила всякие форс-мажоры и рухнувшие планы, поэтому старалась тщательно все спланировать, и всех, кто попадался на её пути, она просто сметала своей напористостью. Все должно быть чисто, правильно и безупречно. И если было нужно поставить кого-либо на место, то всегда звали Ларису. У неё это получалось прекрасно. И всё равно, какая это была ситуация: на работе, среди родственников – неважно. Острый язык, быстрые и умные мысли, циничный взгляд… ее никто не мог переспорить, да и никто и не решался.
Как-то она приехала в гости к маме, на день рождения, и там собрались родственники. Лариса не очень любила такие сборища, ей казалось, что на такие сборища приезжают не ради удовольствия общения, а чтобы как-то самоутвердиться что ли.
И Лилька тоже не очень хотела ехать, особенно узнав, что будет тетушка, старшая сестра мамы, зная её неприятный характер и злобный, и завистливый взгляд. Глядя на неё, Лилька всегда удивлялась, почему у такой славной мамы, такая злобная и жадная сестра. Но не пригласить её было подобно тому, что не пригласить злую колдунью на королевский бал. Поэтому Лариса и Лилия, решив поддержать маму в этой не простой ситуации, поехали, внутренне готовясь к поддёвкам и издёвкам.
Когда они наконец-то добрались до места, Лариса выдохнула. Лилькина дочка, видимо была не в восторге от этого решения, что прокричала всю дорогу в такси. И, как назло, была длиннющая пробка, поэтому Дарья очень активно показывала своё возмущение. Но преодолев все трудности пути, они заходили в высокий многоэтажный дом, в котором жили их родители.
В квартире ничего не изменилось с их последнего приезда, мама радостно встретила их, тут же подхватив Дарью на руки, кивнула дочерям, как бы говоря, что уже все собрались и ждут только вас.
Они, глубоко вдохнув полную грудь, ринулись в атаку, то есть зашли в зал, где собрались все гости. И как оказалось не зря, во главе стола заседала тетушка, которая что-то громко рассказывала и, увидев Ларису, тут же переменилась в лице:
– Ларочка, здравствуй! Как я рада тебя видеть! – щебетала она, не давая никому и рта раскрыть.
– Здравствуйте…
– Как поживаешь? Когда замуж выйдешь? Детей родишь? – бесцеремонно перебила ее тетушка, ехидно спрашивая, зная, что они с Марком живут уже несколько лет.
Лариса немного смутилась, не найдя быстрого ответа от неожиданности бестактного вопроса, а та продолжала как ни в чем не бывало:
– Совсем в девках заходилась, в наше время тебя бы старой девой называли… Даже не старой, а старинной, – Лариса сначала даже задохнулась от такого бестактного замечания, чувствуя как эти слова задевают за живое.
– Ну, сейчас, Слава Богу, другие времена…, – перебила с раздражением Лариса, сгорая от негодования, – и вообще я замуж не хочу, и никогда не хотела, зарок себе дала, глядя на всех. Что мне носы чужие подтирать да говнешки убирать? Посуду мыть, стирать, готовить? На фиг, надо! Это в ваше время было манной небесной, а в наше надо жить в удовольствие и наслаждаться каждым мгновением.
«Правда работа, учеба и ипотека не очень этому способствуют, времени даже помыться нормально не хватает…» – добавила про себя Лариса, вспомнив, что в её жизни-то удовольствий не так уж и много, но вслух произнесла:
– Да и мои ровесницы, все бегают в замужество, а выбегают оттуда с детьми, – она выдержала паузу, внимательно посмотрев на тетушку, которая делала точно также, а потом пристраивала своих детей к Ларисиной маме, чтобы та занималась ими и решила дальше не продолжать.
Да и тетушкин пыл уже начал спадать, после Ларисиной тирады. И Лариса, в свою очередь, отразив атаку тетушки, удовлетворенно хмыкнула.
«Идеально. Мэри Поппинс!», – вспомнила она слова однокурсника, который восхищался, когда она кого-нибудь ставила на место. Это стало её прозвищем в университете. Еще было прозвище – Само Совершенство, только она не понимала – это от восхищения или всё-таки они издевались? Но об этом история умалчивала, потому что в глаза ей бы всё равно никто правде не сказал, а что там говорили за глаза, её мало интересовало.
А между тем тетушка уже выбрала новую жертву и поэтому перевела тему на Лильку – младшую сестру Ларисы, которая после родов значительно поправилась. И Лариса теперь внимательно следила за речью тетушки, чтобы Лильке не досталось, зная очень ранимый характер своей младшей сестры. Поэтому она сидела наготове, держа ухо в остро, чтобы если что, отразить тетушкину атаку. И пока получалось совсем не плохо.
В общем, боялись Ларису практически все, и никто не хотел связываться. И её это устраивало, до последнего времени. А Марка, видимо, нет.
* * *
Всегда готовая ко всяким неожиданностям, стальная выдержка, всегда в курсе событий, всегда причесана, аккуратна – Лариса была идеальна во всем. Даже в одиночестве. Только Марк был еще идеальней, как ей казалось. Мужчина-мечта: красив, опрятен, прекрасно ухаживал…
И Лариса ударилась в воспоминания, забывая обо всем.
– Нарисуйте, пожалуйста…, – она очнулась от своих невеселых дум, когда услышала эти слова. Потому что до этого вспоминала о Марке! О том, как он, хлопнув дверью, ушел. Навсегда. НАВСЕГДА!!! Это так ошеломило Ларису, что она до сих пор была в состоянии потрясения.
«Я просто потрясена. Я просто потрясающая!» – вертелось в голове.
Слез не было, но была такая боль, в самом сердце, что очень хотелось выть и крушить. Такой злости, безысходности, тоски и разочарования, она не испытывала никогда. Ну, или может быть давно. Всё, что было в ее жизни, рушилось. Мечты, планы, желания и вообще, сама жизнь рушилась и летела в пропасть. И казалось, что нет этому ни конца, ни края. Впереди маячило беспросветное будущее дряхлым одиночеством и никому ненужностью.
«Даже сейчас, боль во всем теле…» – пронеслись мысли, отдаваясь эхом во всем теле. Неприятное и тоскливое чувство тяжести разливалось в груди при воспоминаниях о нём, причем накатывали иногда так, что хотелось выть и плакать.
– Лариса, Вы с нами? – прервала поток воспоминаний преподаватель Камилла Александровна, которая проводила занятие.
– Да-да, – отвлекаясь от дум, она поспешно возвращалась в реальность. – Что нужно сделать со злым колдуном?
Среди группы послышался мягкий и беззлобный смех.
– Лариса, нужно было представить, что Вы рассердили злого колдуна, во что бы он Вас тогда превратил, заколдовал? Это нужно нарисовать. Сделайте, пожалуйста, зарисовку.
Лариса посмотрела на девушку, не веря своим ушам, а про себя подумала: «Вроде взрослая уже, вроде бы в своем уме, серьезные тренинги ведет, и чего она думает? Своими сказками все реальные ситуации разрулить? Может волшебной палочкой махнуть и Марк бросит свою расчудесную жену (на которой женился спустя месяц, как ушел от меня) и вернется ко мне?»
А вслух спросила:
– Может, волшебную палочку нарисую?
Камилла Александровна улыбнулась, как-то по-детски, немного застенчиво, что делало еще красивей и моложе:
– У нас будет занятие с волшебной палочкой, но чуть позже, – мягко ответила она.
«Молодая и красивая, сразу видно университет недавно закончила, поди диссертацию пишет, вот и тренируется нас, – думала Лариса, – интересно, что она про нас думает?», – вспоминая, что и сама частенько оценивает людей. Эта привычка осталась еще со времен работы юристом, когда окончив юридический университет, она работала в различных судебных инстанциях. Практики ей было не занимать и видела она людей самых разных: от божьих одуванчиков, до демонов во плоти.
Там и с Марком познакомилась. И ушла оттуда, потому что обсуждать работу дома ей не хотелось, спорить тоже, поэтому, когда ее пригласили преподавать в университет заочникам, она с радостью согласилась. Но она так боялась, что Марку это не понравится, поэтому много стала делать втайне от него, втихушку, если можно так сказать: все-таки перешла в университет преподавателем, поступила в аспирантуру на факультет психологии (Лилькин опыт не давал покоя, хотелось проверить на себе). Теперь заканчивала её, оставалось защитить диссертацию. И она близилась неумолимо, но то, что Марк её бросил и ушел, подорвало ее доверие ко всем и всему.
И эти последние события выбили Ларису из колеи, и научный руководитель отправила её на занятия в терапевтическую группу. И теперь, она сидела на очередном занятии, сама не ожидая от себя, занималась делами, которыми, всегда считала, занимаются только те, кому нечем заняться. Причем не бесплатно. Лариса очень долго сопротивлялась, но потом поняла, что всё, она запуталась, застряла. Ей нужна помощь и сама она не справляется.
А теперь, Лариса внимательным взглядом изучала преподавательницу, и внезапно спросила:
– А Вам, сколько лет? – и тут же опустила взгляд, смутившись, ведь неприличный вопрос задала, по правилам хорошего тона.
Она улыбнулась:
– Сорок один.
– О! – пронесся удивленный возглас по группе.
– А Вам не дашь столько! – воскликнула одна участница. – А дети есть?
Камилла Александровна утвердительно кивнула головой.
– Трое.
Ларисины стереотипы рушились прямо на глазах, ей очень захотелось спросить, не ведьма ли она, как вдруг услышала:
– Вся система занятий направлена работу с глубинными структурами, с архетипами, один из них Ведьма, та, которая много ведает, то есть обладает знаниями, которыми владеют не все. Сегодня мы работаем с этим архетипом.
Она показала на экран, на котором был слайд с диаграммой, по которой водила лазерной указкой Камилла Александровна.
Лариса так удивилась, что не заметила, как внутреннее сопротивление испарилось, и она начала делать зарисовку Колдуна, и про себя, ошеломленно подумала:
«Оказывается, я тоже могу ошибаться», – удивилась она себе.

Глава 2. Продолжение пролога.
После занятий она поехала домой, на душе тоска и одиночество. Даже то, что ее расколдовали на занятии, ей не помогло, а наоборот, словно выпустило джина из бутылки.
На неё нахлынули воспоминания, которые она долго прятала глубоко в душе и старалась не вспоминать. Вспомнился их последний разговор, вернее скандал, после которого Марк собрал вещи и, хлопнув дверью, ушел.
В тот день, после сложного рабочего дня и долгих мучительных раздумий Лариса наконец-то поняла, как будет выглядеть ее проект, и вообще, как оформится ее исследовательская деятельность, над которой она работала последние три года. Оставалось, только добежать до дома и посмотреть бумаги, за которые она каждый день обещала себе взяться, но сил не было. Эти бумаги, написанные от руки, лежали аккуратной стопочкой на столе, ожидая, когда Лариса соизволит к ним прикоснуться и занести в компьютер все мысли, и полученные данные: обработанные, проанализированные.
Она спешила из университета домой на всех парах.
– Марк, ты не видел мои бумаги? – даже не сняв верхнюю одежду, Лариса пробежала в небольшой кабинетик, где были ее бумаги, ее работа, ее творение. Увидев пустой стол, она стала искать свои бумаги по магистерской диссертации и никак не могла найти.
– Какие? Те, которые валялись, целую неделю на столе? – послышалось из ванной комнаты.
Она облегченно вздохнула.
«Ну, раз Марк их видел, значит, прибрал их, – она удовлетворенно улыбнулась, – как раз сегодня внесу все данные и допишу последнюю главу диссертации, заодно и над проектом поработаю…»
– Я вчера их собрал и положил в пакет, который стоял в коридоре, мне был нужен стол, чтобы поменять люстру, стремянка осталась у твоей мамы, – опять донеслось из ванной комнаты.
Лариса встала, как вкопанная, потому что внезапно пронеслась мысль-воспоминание:
«Дорогая, захвати мусор в коридоре, выкинешь по пути…» – бросил Марк напоследок, когда Лариса собиралась выйти из дома. А она очень торопилась, так как боялась опоздать на работу, поэтому, даже не посмотрев, что там внутри, схватила пакет и по пути на остановку выкинула. Своими руками выкинула.
Она почувствовала, как кровь сначала отхлынула от лица и, сердце упало до пяток, полежало там немного, а потом начала подниматься огромная волна…Волна всего того, что копилось годами.
Лариса медленно повернулась к нему, чувствуя, как приближается шторм. Тогда была последняя капля, и после шторма Марк ушел от нее. От неё! Идеальной и правильной!
Когда первые эмоции схлынули, Лариса думала, что он перебесится и, вернется, ведь она старалась быть идеальной во всем все эти годы: чистота, красота, готовый ужин, она старалась угодить ему во всем, даже во внешнем виде учитывала только его вкусы. И ипотеку платила она, потому что он копил на свадьбу (ну и что, что жили уже несколько лет вместе, Марк говорил, что хочет особенной свадьбы, потому что я заслуживаю только такую!).
Частенько приходилось бросать все свои дела, работу, диссертацию, когда он приходил уставший с работы. Ей вспомнилось раздражение Марка по поводу ее разбросанных бумаг на столе и неготового ужина. Он очень не любил беспорядок и, если что-то не вовремя. Тогда был очень-очень недоволен, что Лариса почувствовала, что где-то внутри все сжимается и появляется нехороший холодок внутри и она, все бросив, стремительно побежала готовить еду. И, с тех пор, занималась своими делами только тогда, когда он уходил спать.
А все обиды на него и его замечания, недовольства – она проглатывала, чтобы была гармония в отношениях. «Идеальная пара» – говорили о них все их друзья и знакомые. И никаких скандалов, конфликтов – семейная идиллия.
Но все оказалось не так. Он ушел. И как оказалось совсем не в Никуда, а к веселой, мягкой и легкой девушке, которая училась, никогда не работала и совсем не умела готовить. И что поразило Ларису, что эта девушка совсем не такая, как Марк ей описывал свой идеал! И она полная противоположность Ларисе.
Сначала она думала, что его та дама подловила, когда он был разбит и неутешен, когда он горевал и умирал от тоски по идеальным отношениям с Ларисой. Она смотрела на фотографию Марка с девушкой.
«Она же совсем не в его вкусе! Он же мне сам говорил, что этот типаж ему никогда не нравился! Полная бесвкусица! Он же мне так все время говорил!» – не верила Лариса, своим глазам.
Она вспомнила, как купила подобные, что на фото у девушки, шаровары и топ. Этот комплект ей так понравился, что она купила, не задумываясь, а потом очень крупно пожалела. Марк смеялся над ней, и над ее браслетами, сказал, что ему не нравятся такого сорта девушки и всякие побрякушки на них. Лариса проглотила это и убрала эти одеяния вглубь шкафа, чтобы больше не видеть их.
А сейчас! Она смотрела на смеющегося Марка и девушки рядом с ним, в подобном костюме и немыслимым количеством браслетов не только на руках, но и на НОГАХ! А потом…
А потом, фото с их свадьбы прислал общий друг (если его можно так назвать), восхищаясь красотой невесты. Ларисины представления об идеальных отношениях начали рассыпаться в пух и прах. Заодно и о себе.
Плакать Лариса себе не разрешала давно, и даже сейчас, вспоминая все эти события, она никак не могла заплакать, хотя очень хотелось. Слезы стояли комком в горле и в груди, отдаваясь тупой болью, от которой было невозможно дышать. Тогда-то она и обратилась к Татьяне Васильевне. После индивидуальных сессий, что-то произошло, Лариса сама не поняла. Но она смогла взять себя в руки и успешно защититься.
Но после защиты, она поняла, что силы оставили её и проект над которым она работала два года, тоже застопорился. Не было сил работать, а бросить она не могла, потому что нужно платить за квартиру, ипотеку. В общем, не жизнь, а один сплошной кредит, маячивший беспросветным одиночеством. И тогда Татьяна Васильевна отправила её в терапевтическую группу, для восстановления баланса сил и ресурсов, которую вела старший преподаватель кафедры.

* * *
И теперь, выпустив джина из бутылки, Лариса зашла в свою квартиру, которую они покупали с Марком в ипотеку (кредит оформляла Лариса, и платила в основном она, по крайней мере, так ей говорил Марк, потому что он копил на свадьбу, как оказалось он, правда, копил на свадьбу, только не с ней). Она почувствовала щемящую тоску и пустоту.
«Как? Как он мог?» – слезы полились рекой, а в сердце гулким эхом отзывалась нестерпимая боль. Лариса готова была лечь и умереть, но борьба за свое существование не давала этого сделать.
И не прошеная горечь начала выкатываться воем и слезами. Плакать она не позволяла себе очень давно. А сейчас, Мисс Идеальность рыдала во весь голос громко и долго, пока не услышала звонок в дверь.
От неожиданности, слезы быстро высохли, встав комком в горле. Она метнулась к двери, мимоходом взглянув на себя в зеркало, висевшее в прихожей на стене.
«Неужели Марк вернулся…, – ярким светом в груди колыхалась надежда, неся Ларису на своих крыльях, – помог все-таки колдун, ой, т.е. архетип Ведьма, видимо, правда чудеса существуют…»
Она уже видела, как он стоит перед ней на коленях, с цветами, и умоляет её о прощении, говоря, что она самая лучшая, а эта женитьба была ошибкой всей его жизни…
– С Вами все в порядке? – поинтересовался седовласый старичок в очках, которого она часто видела на лавочке во дворе.
Он стоял в дверях и внимательно рассматривал Ларису, пытаясь заглянуть ей через плечо.
– Д-да, конечно, – неуверенно ответила растерявшаяся Лариса, разводя руками в разные стороны, словно пыталась развеять это видение.
За спиной этого дедушки она увидела еще шесть человек – старушки со двора, которых она каждое утро видела на лавочке, когда спешила на работу или учебу.
Старушки стремились высунуться из-за его спины и рассмотреть Ларису и убедиться воочию, что с ней все в порядке, что её никто не убивает и не режет (как это частенько бывает в кино и в новостях).
– Мы тут на всякий случай полицию вызвали…, – уже смущаясь, начал говорить старичок.
– Разойдитесь! Что здесь происходит? – раздался властный голос полицейского за спиной и, толпа старушек разошлась перед ним, как море перед Моисеем.
– Вы целы? – поинтересовался он у Ларисы.
«Видимо решил, что на меня напали этот старичок со старушками», – подумала она про себя, а вслух ответила:
– Более чем. Спасибо, что приехали! – поблагодарила она, и вдруг поняла, что смертельно устала. – Можно я закрою дверь?
– Давайте я, сейчас отменю вызов скорой, запишу Ваши данные и объяснения, и пойду в отделение докладывать, – на последних словах он обернулся и внимательно посмотрел на старичка и старушек, которые спешили поскорее ретироваться, пока их данные не потребовались для отделения полиции. И через несколько минут всю старую гвардию, как ветром сдуло.
Зато Ларисе пришлось долго беседовать с полицейским, пока он не убедился, что она остается жить на этом белом свете. Выяснив это каким-то чудесным образом для себя, он записал ее данные и поехал в свое отделение.
А Ларисино тоскливое настроение переменилось в радостную тоску, если можно так назвать, или тоскливую радость. Неважно. Главное, выть расхотелось, да и небезопасно.
* * *
Решив, что надо заканчивать с этими болевыми воспоминаниями о Марке, Лариса решила сходить по совету одной «дамы-мадамы» «проораться», как выразилась та, и прокричать свое горе. Прямо так и сказала, делясь по секрету своими лайфхаками.
И вот, встав рано утром, пока еще темно за окном, она пошла в парк, находящийся неподалеку, решив прокричать всю свою боль, злость и негодование в безлюдном месте. Увидев обрыв, с которого открывался потрясающий вид на город, она решила, что местечко подходит ей, как нельзя лучше.
«Вот тут точно не будет слышно!» – заключила она про себя.
Она стояла у обрыва, вокруг темнота кромешная, а вдалеке маленькими огоньками мерцал город. И вот, собрав все свои силы и боль в кучу, набрав в легкие побольше воздуха, она собралась что есть силы крикнуть, как вдруг ее сзади обхватили чьи-то крепкие руки.
«Маньяк!» – пронеслось в голове.
А в мыслях возник образ тренера по каратэ, который обучал Ларису с пяти лет, приемам самообороны. И она, сама не ожидая и не понимая, что происходит, через несколько секунд смотрела на, лежащего на земле, крупного мужчину, который задыхался от боли.
Лариса не мешкая и, не теряя ни секунды, помчалась семимильными шагами прочь от этого места, словно была в сапогах-скороходах из сказки про маленького Мука.
Она помнила по фильмам, что нужно сразу убегать, а не рассматривать маньяка, и не ждать пока он тебя схватит (в фильмах главные героини именно так и делают).
– Дура! – послышался сзади крик, – я думал, что ты прыгнуть хочешь!
А Лариса, не останавливаясь ни на минуту, прокричала на ходу:
– Ну, извините…
«Ите, ите…» – издевательски вторило эхо.
И так она бежала до дома, не останавливаясь.
Ей до сих пор стыдно вспоминать, но по паркам Лариса больше ранним утром не ходила. И этот метод, она решила, никому рекомендовать не будет.

Глава 3. Сестра
После пережитого утреннего стресса Лариса решила, что забежит к Лильке. Она скучала по своей благоразумной сестре, которая верила в сказочные небылицы и всем людям, стараясь всех помирить. Но в последнее время, выйдя замуж и родив дочь, Лилька очень изменилась. Очень. И эти перемены совсем не радовали Ларису. И, к тому же, она не очень стремилась к общению с пупсами, поэтому выбирала время, когда Лиля укладывала дочурку спать или когда та, уже спала. В этот раз ей не очень повезло – Дарья хныкала и никак не хотела засыпать, поэтому Лилия была уставшей и немного раздраженной.
Лариса оглядела комнату, вокруг были разбросанные вещи, игрушки, которые она непроизвольно начала складывать в корзину, стараясь не запачкаться. Потому что у Дарьи начался возраст познания, поэтому она лезла во все щели и хватала всё, что ей было интересно.
«Опять моя племяшка постаралась», – подумала про себя Лариса, предчувствуя Лилькины причитания.
После рождения долгожданной дочки Лилька очень изменилась, стала сердитой, раздраженной, нервной и какой-то неухоженной.
«Вот я буду делать все по-другому! – решила про себя Лариса. – У меня будет идеальная чистота и ребенок во всем белом», – она мечтательно устремила взгляд в потолок, не видя настоящего, грезя о будущем, представляя ребеночка во всем белом, хохочущего и всегда довольного. Вообще-то Дарья сначала такой и была, пока лежала поперек кроватки, а со временем стало все меняться.
– Подержи, пожалуйста! – прервала полет ее мыслей младшая сестра, вручив ей пакет со всякими штучками-дрючками для детей.
Лариса, взяв пакет, почувствовала легкое раздражение:
– А где Олег?
– Где-где? На работе! – удивленно раскинула руки, чуть не уронив рядом стоящий стул.
Она прошла на кухню, там был приготовлен тайский супчик. Лилька скучала по странам Востока и стремилась хоть как-то заглушить свою тоску, готовя эти супчики, которые никто-то толком и не ел. Они с Олегом много где побывали, пока жили там.[2 - См. Иванова Л.Г. Ветер перемен. Танцующая с ветром. – М.: Самиздат, 2015] Лилия так хотела вернуться домой, но вот парадокс, когда они переехали и Олег перевел свой бизнес в Россию, почему-то Лилия стала скучать по тем странам, еще больше, чем по Родине.
Все сочувственно молчали, и Олег, и Лариса, и все окружающие Лилию люди, понимая, в чем дело. Только Лиля не понимала, что происходит и никто не торопился ей объяснить. Даже Лариса, потому что она не понимала ее грусти и недовольства. Она думала, что Лиля должна цвести и пахнуть, ведь у неё всё есть! Но почему-то сказка начала превращаться в какую-то быль или быт?
* * *
Лариса вспомнила, как стремилась скорее закончить университет, чтобы начать работать. Ей так хотелось много зарабатывать, а еще расти и развиваться по карьерной лестнице. Так и было, до Марка, а потом все Ларисины желания крутились только вокруг него. И Лилька тоже стремилась работать, она ведь закончила медицинский, с отличием, и прекрасно работала, постепенно становясь незаменимым работником.
Но сейчас, когда её муж Олег перевел свой бизнес в Россию, ему приходилось много работать. А Лиля, как жена, как мама, как врач, была неумолимо строга, ведь ее жизнь тоже поменялась. Теперь она не принадлежала себе, а всё время крутилась вокруг дочурки, перестала ухаживать за собой, превращаясь в какую-то взрослую тетку и, очень скучала по своей работе.
Ларисе очень хотелось помочь своей сестре, она вообще привыкла ей во всем помогать с малых лет, но Лилька всегда была своенравной и независимой тихоней, которая всё делала втихаря. Нет, она не пакостила, не совершала ничего противоправного, а делала то, что ей нравится, но втихушку. И сейчас глядя на неё, на Олега ей очень-очень хотелось ей чем-нибудь помочь, но пока она сама не знала как. Она только понимала, что Олегу очень нравилась та Лилька, веселая, умная, рассудительная, а теперь они наблюдали хнычущую, не очень опрятную женщину.
«Да, теперь я поняла, почему вдруг решила никогда не выходить замуж», – вдруг вспомнилось ей, как она, слушая жалобы тетушек и различных маминых подруг, решила, что у неё всё будет по-другому.
Потом, она посмотрела на современную кухню, которую Лиля с такой любовью оборудовала всем необходимым: посуду, которая уже дня два стояла в посудомоечной машине; постиранное белье в стиральной машине, которое тухло; мультиварку, стоящую без дела; белый кафель на полу, который желал, чтобы его протерли, и вдруг, перед глазами встала ее давняя подруга Вероничка, которую Лариса посетила несколько лет назад.
От этих воспоминаний ей сделалось нехорошо, перед глазами стояла молодая и статная Вероничка…и она таскала уголь.
* * *
«Тяжелый, черт!», – ругнулась Вероника, закидывая большой черный булыжник в ведро. – «Надо еще воды натаскать, а то стемнеет», – переживала Вероничка, стараясь все успеть до темноты.
– Вера! На дворе 21 век, попроси мужа поставить насосную станцию, чтобы воду не таскать из колонки, – сочувствовала ей соседка, видя какие тяжести она поднимает.
«Попроси мужа», – усмехнулась она про себя, а вслух ответила, – А то я не просила! Мне ясно дали понять, что все делается не для меня.
– А для кого? – удивилась она.
Вероника пожала плечами:
– Не знаю, для себя, наверное…, – устало ответила она.
Во дворе хлопнула калитка.
«Кто-то пришел. Он, наверное», – обреченно подумала она, ощущая неустроенность, обиду и разочарование. «Все как-то шатко валко, – с грустью появлялись невеселые мысли, – к этому я, что ли стремилась?», – вспоминая его ухаживания, красивые слова, а потом свадьбу, и его истерики, ссоры, провокации, беременность…
Говорят, что после свадьбы девушки меняются, превращаясь в мегер, пилящих бедненьких мужей, Вероника наблюдала в своей жизни все наоборот. Роман издевался морально, стараясь подавить, чаще обзывал, особенно после родов, когда она поправилась и очень нуждалась в ласке и помощи, он уходил к друзьям и, приходя, бросал ей такие не ласковые слова, совершенно не думая, что они никуда не улетают, словно камни складываются за пазуху, чтобы вылететь оттуда в нужный момент.
Она натаскала уголь в дом, чтобы затопить печь, приготовить еду и накормить сына. Думать о жизни было некогда, так как многое требовало её внимания и отвлекало от невеселых мыслей. Вероника вообще старалась не думать обо всем этом, в памяти возникали образы прошлого, рассказы отцовой бабушки, навеянные грустью о жизни, надломленные войной и голодом. Вероника была вообще очень рада тому, что у нее было, если вспоминать бабушкины рассказы, то она как сыр в масле каталась по сравнению с ней. Ей-то вообще очень досталось от жизни, поэтому Вероника терпела, многое терпела, вот только почему-то жизнь казалась бесцельной и нисколечко не манящей.
– Смотришь со спины, такие плечи широкие у тебя, как у мужика! – услышала она за спиной и противный смешок. Обида наполнила ее душу, в глазах стояли злые слезы.
– Ну, конечно, воду ведь таскать кроме меня некому, чтобы плечи тренировать! – ответила она, чувствуя, как назревает огромный скандал.
– А ты и не заслужила, радуйся, что я вообще сюда прихожу. Вот матушке помогать надо, а ты так…все под каблук меня посадить хочешь, тиран.
– Я? Тиран?
– Да. И ребенка как попало воспитываешь, вырастит не мужик, а баба.
Вероника промолчала, не желая поддаваться на провокацию, не хотелось ввязываться в скандал при свидетелях. С подругой Ларисой они не виделись почти год.
– Короче, я завтра уезжаю с матушкой…
– А огород? – Вероничка почувствовала, что у нее внутри все закипает.
– Сама сделаешь, ты же дома сидишь, не работаешь, а мне матушка говорит, что я отдыхать должен, поедем завтра с ней отдыхать…
– Ты же обещал, что на этих выходных уберем картошку, на следующей неделе ведь снег обещают и так дождались холодов, у тебя то друзья, то работа, то дела…
– Задолбала со своей картошкой, – процедил он сквозь зубы, – сама убирай, дурной бабец! Никогда не понимаешь, когда тебе говорят!
– Все ясно, – тяжело и обреченно вздохнула Вероника, – посадить помогал брат, полола и окучивала я сама с Димкой, видимо убирать ее придется тоже самой…
Роман выскочил из дома, хлопнув дверью. А Лариса пораженно уставилась на Вероничку, совсем не узнавая подругу.
Они копали в огороде картошку, они старались, как могли, нужно было успеть убрать ее до холодов. Здесь в степи вроде тепло, только ветер напоминал, что на улице осень и зима совсем рядом подкрадывается. Вероника иногда с тревогой и горечью вглядывалась вдаль, словно надеялась увидеть там мужа. По огороду бегал маленький сынишка, который совсем недавно научился ходить.
– Вер, да не придет он, – устало бросила Лариса. – Давай я попробую воды принести, а? – робко предложила она, зная характер подруги, которая привыкла все тащить на себе, ни на кого не надеясь.
– Сможешь? – криво ухмыльнулась Вероника и с горечью в голосе добавила, – может, подождем? Поди, придет… – с надеждой в голосе проговорила она.
Лариса покачала головой.
– Я пошла, – и, отложив копалку, отряхнув свои руки, вымаранные в земле, пошла в сторону дома.
Её представления о замужестве, почему-то совсем отличались от того, что она видела здесь. И не только здесь. Среди своих сестер, теток, подруг, она как-то наблюдала одно и то же. Поэтому, посмотрев на семейную жизнь подруги, сестер и других женщин, поняла, что замуж не собирается совсем. И так, в самом начале зарождающихся отношений, она дала зарок – никогда не выходить замуж.
С такими мыслями она схватила ведро, плеснув туда несколько ковшей воды, пошла, закачивать колонку.
«Странно, наступил Миллениум, а у них здесь колонка в огороде, в которую нужно заливать воду и быстро-быстро закачивать, пока она не ушла, чтобы помочь другой, новой и свежей подняться из-под земли, а еще огород, хозяйство и туалет на улице…», – невесело селились мысли у Ларисы в голове. После нескольких попыток вода в ведре вся кончилась, а она, вся мокрая от пота несмотря на прохладный вечер, и злая от отсутствия результата, пинала колонку, словно та специально «глотала» воду и никак не хотела давать новой свежей водицы. Так и не закачав воды, истратив принесенную, Лариса отправилась туда, где от нее точно толку будет больше – в огород, копать картошку. И до самого вечера, Лариса, Вероника и ее маленький сын Димка орудовали копалками, ведрами, а потом холодные, голодные, все в мелкой пыли пришли в дом. А там… жуткий холод и совсем нет воды и, лишь, уныло на них глядел со стола электрический чайник.
«А у него красивый дом со всеми удобствами», – почему-то в этот момент Ларисе вспомнился тот молодой человек, который самозабвенно ухаживал за той тоненькой и милой Вероничкой, которую они любили всем курсом, но она выбрала Романа. Она задумалась и перед глазами предстал образ замужней женщины, как рисовали его современные молодые девушки – бигуди, старый рванный халат, кастрюльки, сопливые носы и вечно замученная женщина, Лариса обернулась на Вероничку. – «Рванного халата и бигудей не хватает…».

Глава 4. Разные ситуации
– Лилька, ну чего ты все страдаешь?! – примирительно начала Лариса. – Ты же такая счастливая! С дочкой поиграй! Чего все время на Олега ругаешься, как бабка старая!
– Я-а?! – взвизгнула Лиля, – ты что?! Совсем! – она помотала пальцем у виска, – вот выходи сама замуж и детей роди, и играй себе на здоровье, а я посмотрю, какая ты красавица будешь, счастливая-пресчастливая!!!
Лилия возмущенная вышла из комнаты, бормоча себе под нос всякие ругательства.
– И вообще! – послышался из комнаты враждебный голос, – ты даже замуж не смогла выйти, тебя бросили, а тут ходишь и советы раздаешь, а еще сестра старшая называется, вместо помощи советы раздает! Что? Кандидатскую защитила, так всё? Можешь командовать и советы раздавать?! – Лилия театрально вскинула руки вверх, саркастически ухмыляясь. – Лучше бы помогла, а то подойти боишься к своей племяннице… Ходишь, идеальную из себя строишь, а ты совсем НЕ ИДЕАЛЬНАЯ! Ты как фантик ненастоящей конфетки, который разверни, а он пустой. Потому что твой мир не живой. Даже твои проекты не взяли, потому что в них жизни нет, не настоящие они. Ты хочешь дать то, чего у тебя нет, а так не бывает! ПОНЯЛА?! Не бывает! Мир под тебя не подстроится! НИКОГДА! И твои кумиры, которые считают себя просветленными, на самом деле обычные инфантильные лентяи, которые мечтают грести бабло лопатой ничего не делая!
Лариса почувствовала, как у нее внутри все ухнуло вниз от боли, неожиданности и возмущения.
«А я её еще защищать собиралась!» – сердито подумала она, вспыхивая гневом, чего раньше за ней не замечалось. Но после скандала с Марком и разбитой жизни, Лариса начала меняться.
«К кризису среднего возраста подхожу что ли? Все к 45 подходят, а вот я видимо ранняя, в 31 уже…» – на этом ее мысли прервались, потому что Лиля продолжала ругаться.
И Лариса решила, что все, хватит! И, повернулась, чтобы наговорить всякого, то, что она думает обо всем этом. Как вдруг она увидела открытку, которую держала в руках племяшка и протягивала её Ларисе. Она вспомнила, что эту открытку ей подарила Лилька, когда они летом гуляли по берегу реки.
Она взяла открытку в руки, поблагодарив Дарью, и стала рассматривать её, не обращая внимания на Лилькины ругательства. Там была изображена яркая девчонка, которая стояла вверх ногами, а подпись внутри гласила: «Как хорошо, что на свете есть люди, которые смотрят на этот мир также как и ты!» И что-то теплое стало разливаться в душе Ларисы, и она передумала ругаться и ссориться.
«Ладно, – решила она про себя, – пойду заниматься собой! А ведь Лилька права, я даже прокричаться в безлюдном месте не могу нормально, не то, что замуж…»
Она чмокнула Дарью в щечку и направилась к входной двери и, когда выходила, то сказала на прощание:
– Всего хорошего, Лиля!
А потом добавила:
– Не сердись на меня!
– Я тебя всегда люблю! – прошептала она, подавив комок в горле, и вышла за дверь.
* * *
Попадать во всякие разные ситуации – это было Ларисино кредо. Вернее она не хотела, но всегда их притягивала. И Лилька, обидевшись на Ларису, специально надавила на больные места.
«Только близкие и знают эти больные места» – невеселые мысли посетили Ларису.
«Лилька, конечно, права, меня действительно бросил Марк, меня – мисс Идеальность!» – грустно она думала, вспоминая, как к ней прицепилось это прозвище.
«И с собеседованием права», – вдруг вспомнилось ей, как все было, и красной краской зарделись щеки. Это собеседование было последней каплей на её состояние, после которого она согласилась с Татьяной Васильевной и пошла в группу психотерапевта Камиллы Александровны, преподававшей в университете дисциплину «Семейную психологию и психотерапию».
Она вспомнила, как защитив успешно диссертацию, посвятила себя проекту, создавая квесты, научной направленности, а после защиты она занялась ими вплотную, лишь бы не думать о Марке. Работа над ними началась давно, много лет назад, а вот закончить его удалось совсем недавно.
Когда Лариса поняла (после сессий с Татьяной Васильевной), что Марк ее бросил и уже никогда не вернется, она с головой окунулась в работу, а затем и завершила то, на что у нее никогда не хватало времени.
Затем она нашла самую знаменитую контору организации квестов, увидев, что у них проходит конкурс, записалась на собеседование и отправила туда свой проект.
Направляясь на собеседование в назначенное время, она взяла свой проект, собрав все бумаги в аккуратно сложенную стопку, она еще раз порепетировала перед зеркалом свою речь-выступление и, окинув себя критическим взглядом, направилась к выходу. Волнение было в каждой клеточке, казалось, что ее тело стало деревянным и неповоротливым, а лицо застыло в непробиваемой маске.
«Лара, дыши, все получится. Ты все подготовила идеально! Все с тобой в порядке» – успокаивала она себя, а в голове крутился голос Насти Полевой: «Не бойся, ты смелый, это голоса…»
Когда она зашла в огромный бизнес-центр, то поняла, что голос Насти Полевой уже не в голове, а она сама напевает голосом Насти Полевой, песню «Голоса», а волнение зашкаливало за самые высокие показатели.
Маленькая, в бордовой юбке и черной водолазке, волосы собраны в пучок, подмышкой проект. Так выглядела внешне Лариса, а внутри бушевал океан чувств.
Зайдя она немного растерялась. Но потом, собрав всю свою волю в кулак, она пошла, искать нужный этаж.
* * *
– Войдите!
– Здравствуйте, я – Лариса…, – неуверенно начала она.
– Не продолжайте, проходите, пожалуйста, – прервал ее мужской голос.
«Ну и ладно», – мелькнуло внутренне недовольство, но она промолчала и пошла вглубь офиса, присев на предложенное место – у края огромного стола.
– Валера, я пойду, а ты побеседуй, – сказал один из мужчин.
Лариса вздохнула с облегчением. Защищать проект перед кучей народа было бы трудновато. Она вспомнила, как защищала свою диссертацию, ее передернуло от воспоминаний, и она не заметила, как вслух произнесла:
– Слава Богу!
Услышав ее вздох облегчения и эти слова, мужчина, который собирался уходить, вдруг передумал:
– Пожалуй, я послушаю, – и с этими словами он вернулся обратно, взял близстоящий стул, сел на него и с повышенным вниманием посмотрел на нее.
«Ой-ё, ой-ё…», – пела теперь уже группа Чайф в голове, а Лариса заерзала на стуле. Ей почему-то очень захотелось убежать отсюда или раствориться в воздухе. Она вдруг сделалась еще меньше и вжалась в стул. И в этот момент второй мужчина вежливо отчеканил:
– Мы получили Ваш проект, рассмотрели его и считаем, что для нашей фирмы он не подходит, данное направление будет слишком бесперспективным и непонятным для наших клиентов.
Лариса вскинула брови, волнение как рукой сняло, на лице появилась кривая блуждающая улыбка. Еще бы! Она столько готовилась, а он даже не посмотрел! Лариса была уверена, что он даже не смотрел.
«Не посмотрел! 100% даже не посмотрел!», – роились мысли в голове, отключая слух. Лариса видела, как шевелятся его губы, повторяя дежурные слова, а ей вдруг вспомнился диалог из произведения братьев Стругацких «Сказка о тройке»:
«Я открыл было рот, но тут представил себе, в какие дебри нам придется забираться, как трудно будет объяснить, что такое метафоры, иносказания, гиперболы и просто ругань, и зачем все это нужно, и какую роль здесь играют воспитание, привычки, степень развитости языка, эмоции, вкус к слову, начитанность и общий культурный уровень, чувство юмора, такт, и что такое юмор, и что такое такт, и представив себе все это, я ужаснулся и горячо сказал: – Вы совершенно правы, Федя»[3 - Аркадий и Борис Стругацкие. Сказка о тройке.Библиотека сайта «Вселенная Братьев Стругацких» – strugatskie.com]
Лариса посмотрела на другого мужчину и ее вдруг охватила такая сильная злость. Она схватила свой проект и, повернувшись к мужчине, который сидел за столом, совершенно не обращая на того, который говорил, внезапно спросила:
– Дайте ножницы, пожалуйста!
– Что? – переспросил рассуждающий мужчина.
– Я не Вам! – отрезала Лариса. – Продолжайте, пожалуйста, – а сама взяла из рук другого мужчины ножницы и стала разрезать листочки, на которых был ее проект.
Наступила пауза и тишина, а Лариса, воспользовавшись ей, произнесла:
– Вы совершенно правы, Федя!
Изумление на лицах мужчин.
– Я не – Федя!
– Конечно, нет, я просто взяла цитату из «Сказки о тройке» братьев Стругацких, но такие произведения, наверное, не в Вашем вкусе, – затем она встала и пошла к выходу.
Увидев мусорное ведро у двери, она выбросила проект в него и тихо пробормотала:
– Зануды, – и стремительно вылетела из двери, не слыша, как ей вслед летят слова:
– Подождите…
Спускалась, как ужаленная, ничего не слыша и не видя, кроме маячившего выхода.
«Девушкам из высшего общества, трудно избежать одино-о-очества..», – звучал откуда-то голос Валерия Меладзе.
– Подождите, – услышала она, проходя мимо охранника.
Она остановилась.
– Мне приказано Вас задержать…
– К-как? За что?
– Пройдемте, может что-то украли?
Лариса поняла, что еще немного, и она взорвется:
«Десять, девять, восемь, семь…» – считала она про себя.
– Я звоню в полицию, – смотря в глаза опешившему охраннику, она набрала номер.
Полиция приехала на удивление очень быстро.
– Меня обвиняют в воровстве, – начала рассказывать Лариса, – и не выпускает на улицу этот человек…
– По просьбе руководителя фирмы, – он сказал название фирмы и добавил, – вдруг она у них украла что-то…
– Ничего я не крала!!! Обыщите меня!!! – взвизгнула она, как поросенок.
– Нет, украли, – послышался голос за спиной.
Лариса обернулась и обомлела. За ее спиной стоял тот самый мужчина из офиса, который слушал ее перепалку с менеджером проектов.
– Вы точно можете утверждать, что эта дама у Вас что-то украла? – спросил представитель полиции.
«Зря вызвала» – мелькнула мысль у Ларисы.
– Да!
Лариса почувствовала, как земля уходит под ногами, а вокруг уже стали собираться зеваки.
– Она украла мое сердце.
Повисла пауза. И только молодой полицейский заполнял протокол.
– Простите, как Ваше имя, фамилия, отчество? Для протокола, – пояснил он.
– Никитин Михаил Дмитриевич.
– Так, Лариса Владимировна украла у Вас сердце, а куда положила?
Лариса смотрела во все глаза то на одного, то на другого, не веря, что это происходит наяву.
– Ну и цирк! – она покачала головой и пошла к выходу.
– Девушка! Постойте, мы еще не закончили…
– Спросите у него, – она ткнула пальцем в мужчину, – бессердечного! Сердце у него украли! – она покрутила пальцем у виска и вышла на улицу. Теперь ее никто задерживать не стал.
Когда Лариса решилась рассказать об этом собеседовании своей сестре, Лилька хохотала во весь голос, слушая возмущенный Ларисин рассказ. Сгорая от стыда, она пыталась оправдаться под гнетом нахлынувших воспоминаний, но потом, поняв, что ничего не получается, махнула рукой на это гиблое дело. И пошла страдать в одиночестве.

Глава 5. Новая знакомая
Она шла по улице, анализируя свою жизнь:
«Ну, к чему я пришла к своему тридцати одному году?» – невесело подумала она, и в это время, она услышала за спиной:
– Осторожно! – крикнул, выскочивший, откуда ни возьмись, подъезжающий велосипедист. Лариса быстро отскочила и внезапно вспомнила про свой велосипед, оставшийся ей от Марка.
Провожая взглядом стремительно уезжавшего велосипедиста, она, наблюдая за ним, решила тоже сегодня покататься в парке. Воспоминания отошли на второй план, осталась только решимость действия. Она уже представляла, как мчится со скоростью ветра по парку, и легкий летний воздух будет наполнять ее легкие. С такими мыслями Лариса стремительно направилась в сторону дома, желая скорее оказаться в нем и увидеть велосипед.
Она вернулась домой и, заглянув на балкон, окинула взглядом большой и громоздкий велосипед, на котором Марк прокатился, может раза два за все время, а потом, купив автомобиль, вообще, забыл о его существовании и, уходя, даже не вспомнил про него.
«Выкатить его надо сначала, потом закатить обратно, – невесело подумала Лариса, чувствуя, что не очень-то и хочется с ним таскаться.
Она долго взвешивала все «за» и «против», и, поразмышляв, решила:
«Ладно, пойду просто прогуляюсь!», – и, закрыв балконную дверь, развернулась к выходу.
* * *
Гуляя по улице, Лариса много думала о жизни, о себе, как дальше жить, она смотрела на парочки влюбленных, которые раньше ее вводили в состояние неловкости, даже зависти или раздражения. Но сегодня умирать от зависти к другим передумала и, вообще в последнее время, что-то начало меняться. Она еще не поняла что, но что-то происходило, те зароки, которые она давала себе еще в юности, глядя на своих родителей, тетушек, двоюродных сестер переставали действовать.
Тут в какой-то момент ее осенило, что она ведь и сама не поняла, как начала бояться замужества. «И хочется и колется, да мамка не пускает», – мысленно усмехнулась она. Когда же она начала бояться замужества, отношений?
«А ведь это было еще до Марка», – вдруг поняла она. «Что же случилось со мной? Как же так?», – задавала она себе вопросы, гуляя по скверу.
– Девочка, моя! – послышался старческий голос. – Да-да, тебе говорю! – тыкала она пальцем в Ларису. – Подай мне, пожалуйста, мою палку, она упала за скамейку, и нога не дает мне нагнуться за ней.
– Сейчас! – и Лариса метнулась ей на помощь.
Кряхтя, старушка ей поведала, как спешила в столицу к детям, чтоб проведать их, и неудачно упала и сломала ногу. Теперь приходится сновать туда-сюда.
– А много их у Вас? – поинтересовалась Лариса, поддерживая старушку под локоть.
– Трое да взрослые уже, она задумалась на секунду, словно что-то вспоминая, затем повернувшись к Ларисе, выпалила:
– Ой, знаешь какая у меня жизнь богатая и интересная. Троих детей родила, двух мужей похоронила, и в заложницах была, и в секретном отделе работала, а свою маленькую девочку вообще в сорок с лишним родила от большой-большой любви, от своего любовника, он женатый был, и начальник высокопоставленный, понимаешь? А я так хотела девочку, чтоб как он была, и глаза как у него, и ресницы золотые-золотые, так просила, он согласился, сильно меня любил, дочку нашу всегда поддерживал, ни одна живая душа о нас не знала и не знает, в этом плане ему повезло, что я в секретном отделе работала… Конечно, и жениться хотел на мне, но я уже не хотела никаких мужей, устала их хоронить, ему так и сказала. Смеялся он надо мной, а что? А я ему правду всегда в глаза говорила, хватит, уже не двадцать лет, да и не просила ничего, просто хотела девчушку. У меня ее фотография есть, хочешь на мою Катьку посмотреть, она дитя настоящей любви, двадцать восемь будет в этом году, – с этими словами она вытащила огромный клатч, видавший виды, с потертостями по углам. Затем с самым серьезным видом, достала пачку фотографий и стала показывать Ларисе. Девчушка и правда красивая оказалась. Очень.
– Действительно дитя любви, – задумчиво произнесла Лариса.
А старушка тем временем, перебирая фотографии и тут же комментируя, вдруг остановилась на симпатичном мальчугане и как-то грустно замолчала, а потом, вздохнув, промолвила:
– Сынок мой, ювелир, несладкая судьба у него была, сейчас открыл компанию, делает прекрасные украшения, хочешь, покажу? – и, не дожидаясь Ларисиного согласия, полезла в свой клатч.
Долго в нем что-то искала и, наконец, достала оттуда крохотную мышку, у нее глазки рубиновые, а сама в бриллиантах. Лариса, увидев такую красоту, аж замерла от восторга.
Старушка и такая красота, совсем не вязались с ее представлениями, а та между тем, как ни в чем не бывало, продолжила:
– Всех троих люблю, а его жалко, не доглядела за ним, в сложный возраст, как раз первый муж болел сильно, была на работе да за мужем ухаживала, вот и попал он в историю с нехорошей компанией, когда обратила внимание, поздно уже было, упустила время, так ведь, все от нас идет, от родителей, с детьми расслабляться нельзя, школа так…, в помощь, а самое главное мы делаем, родители. Я их всех воспитывала, хвалили их всегда, приглашали на собраниях выступать в школу, да куда уж мне. Я просто любила их и никому не скидывала, как сейчас модно туда-сюда своего выкинуть, все делать за него, я их научить всему старалась, чтобы все умели, как муж заболел, стала переживать, как же они без меня жить-то будут, если вдруг я заболею? Вот и стала потихоньку их учить. Ни о чем не жалею, если бы предложили что-нибудь поменять в жизни – все бы так оставила, даже комнату в коммуналке. Не надо мне квартир, я очень люблю эту комнатку свою, столько всего здесь пережила… А вот подруги мои Галька и Жаннка, живут в своих квартирах отдельных, за семьдесят уже стукнуло, замуж никогда не ходили, детей нет, злющие-презлющие, меня вечно ругают, а потом говорят, что счастливая я. Как раз к ним иду, они тут неподалеку, на стадионе сидят, проводишь меня? – попросила она.
Лариса почувствовала, что от слов «про подружек», ее как током прошибает. А когда услышала предложение прогуляться к ним, то, улыбнувшись про себя, почувствовала, как просыпается интерес к этой старушке.
– Конечно, – согласилась она, а потом спросила, – а чего они замуж-то не вышли?
Старушка пожала плечами:
– Да боялись все чего-то, – просто ответила она. – у Галки мать все пугала, что в подоле принесет и никому ненужная будет, а Жаннка у родителей все принцессой ходила, они ей ничего делать не разрешали, ни по дому, ни на улице играть, считали, что вундеркинд растет, типа мол, пусть учится и все, а потом умерли быстро, а та ничего не умела, да так и не научилась.
– А она?
– А она, – усмехнулась старушка, – а она институт еле-еле кончила, с парнем познакомилась, он все ей помогал, за нее все задания делал и по дому, да умер потом, её одну оставил, так сказать. Вот и осталась Жаннка никому не нужная и ничего не умеющая, да и работать она никогда не любила. В доме, который от родителей достался, такая грязь всегда была. Там и теперь столько грязи и хлама. Родители-то родить родили, а как за собой ухаживать не научили. Так та, и готовить не научилась, теперь ходит в церковь, там еду бесплатную нищим и бездомным раздают, вот она там и питается. А семьдесят два года прожила!
Лариса ничего не ответила на это замечание, у нее тоже многие в окружении не очень стремились, научить детей.
– А Вам-то, сколько лет? – спросила Лариса.
– Семьдесят исполнилось в апреле. Я младше их, и за мной вечно приключения бегали, так они на меня только руками махали, ожидая, когда я угомонюсь, о, здрасьте! – внезапно прервала свою речь старушка, поклонилась она, смешно разводя руками в реверансе.
Перед ними сидели две старушки с орлиными взглядами.
– Опять кого-то привела, карга! – бросила одна из них. – Не можешь ты Галка без приключений! – укоризненно заметила она.
– Это Галька, – шепнула Ларисе новая знакомая. – Я – Галка, а она Галька, я летаю, а она берегу валяется, ходят по ней все кому не лень, – и отвернувшись от Ларисы, Галка повернулась к своим подружкам:
– Ну что, клуши, сидим? Как дела?
И начался разговор, полный поддевок и издевок, только Ларисина знакомая отшучивалась от едких нападок подружек.
* * *
И Лариса вспомнила, как на одной из лекций по возрастной психологии преподаватель рассказывая о периодах жизни, говорила, что в старости, при благоприятном прохождении этого этапа, в положительном полюсе происходит передача опыта и знаний молодому поколению, а в отрицательном – критика, недовольство и вечное брюзжание. Лариса сейчас наблюдала этого вдоволь. Она смотрела на свою новую знакомую и поняла, что та вызывает в ней только восхищение, столько в ней энергии и добра, совсем не такая как их подруги, которые только брюзжали и брюзжали, ругая всех и молодежь, и правительство, и подругу.
«Вот тебе наглядный пример, положительный полюс и отрицательный для сравнения», – заключила она про себя.
– Пойдем отсюда, – вдруг скомандовала новая знакомая, – пусть сидят и брюзжат, – махнула она на них рукой, и повернувшись к ним, бросила – Смотрите, не развалитесь! – и величаво развернувшись, направилась в сторону парка прихрамывая на правую ногу. Лариса последовала за ней, кивнув на прощание старушкам.
– Ну что за люди? – задавала вопросы Галка возмущенно, – сидят и дребезжат, дребезжат!!!
А Лариса шла рядом и молчала, обдумывая свои моменты жизни, свои страхи, накладывая их на будущее, и вдруг ее осенило:
«Это же мое будущее! Мне показали мое будущее! – в мозгу лихорадочно свербела мысль, – Нет! Я так не хочу!», она даже помотала головой, прогоняя назойливые мысли. – «Я так не хочу! Я хочу жить полной жизнью! И замуж хочу! И детей хочу от большой-большой любви! И вообще жить хочу по-настоящему!», – решительно идя за Галкой, думала она, а та, словно в подтверждение мыслей Ларисы, произнесла:
– Так и жизнь пролетела, а они и жить-то не жили, так и растратили жизнь в Никуда.
Ларису как током ударило. И она твердо решила, что с сегодняшнего дня меняется, начинает жить по-настоящему. И внутреннее желание бросить занятия, сэкономить, как рукой сняло.
«Хватит дребезжать!», – решила она.

Глава 6. Занятия продолжаются
– В состоянии Девочки мы берем, мы рождаемся, и нас балуют, нам дают просто так, потому что мы есть. Но со временем, по мере взросления, девочек начинают приучать вести хозяйство, развивая различные умения, готовить, убирать, распределять, воспитывать, уважать старших, мужа… В общем, все уметь, а затем, доставлять удовольствие мужчине, ублажать его.
С этими словами она обратила внимание на диаграмму, на которой были изображены женские и мужские состояния.
– Красной линией отмечены границы женских состояний, а синей мужской, – продолжала она, показывая на рисунке, – и интересно то, что мужские состояния начинают проявляться при переходе женщины из одного состояния в другое.
– Так, начинается личная семейная жизнь, заботы и хлопоты взрослой жизни и состояние беззаботной Девочки (в котором мы наполняемся) – забывается. Остаются состояния, в которых женщина только отдает: любовь, заботу, время и так далее, и, соответственно, со временем накапливается усталость, раздражение, болезни…, – из уст преподавателя лился поток открытий для многих участниц, задевая за живое.
– На меня похоже, – пробормотала одна участница.
– Ага, и на меня, – подтвердила еще одна. – А еще на работе пашешь…
– Но, время шло, – продолжала ведущая, – и в борьбе за равноправие, женщины нашли своего рода отдушину – карьеру. Словно месть, за годы и века насилия, воспитания детей, пользования ею. И получается такая штука – вроде и баланс восстановился, и женщина стала, равноправной, свободной и независимой, и… все чаще не замужней, стали распространяться гражданские браки, люди стали много обесценивать, то, что действительно ценно для человека, особенно для женщины… семью и супружество.
Лариса посмотрела куда-то вдаль, в которой маячили знакомые образы и зазвучали слова из прошлого, Марка слова:
«Зачем жениться? Ты и так мне жена! Мы же уже три года вместе! Меня все устраивает!» – и она тогда сказала, что ее тоже вроде все устраивает.
Почему-то со временем, у Ларисы в мыслях всё чаще всплывали образы невесты, жены… и становилось как-то неуютно… Всё понимая умом, принимая все доводы Марка, перед глазами стояла свадебная церемония и кольцо. Но эти желания жестко подавлялись умом и сознанием, не осознаваясь, а так, иногда проскальзывая.
И как бывший юрист она прекрасно понимала, что свадьба и регистрация – это не просто штамп и формальности. Это ответственность и другой статус. Она смотрела, как менялась Лилия после свадьбы, как светился Олег. «Ты моя жена», – подслушивала она их и, словно защита какая-то исходила от этого статуса.
И втайне от всех она все-таки завидовала, но не позволяла признаться себе в этом, поэтому всегда искала какие-то минусы, сознание фиксировало только отрицательные моменты, о которых она очень любила говорить и отмечать их при каждом удобном случае, иногда сама не замечая этого. Словно задался какой-то отрицательный вектор, который, в скором времени, стал незаметно править мыслями и, так появилось обесценивание многих приятных моментов жизни – ключевых и значимых.
– У обесценивания есть другая сторона – это зависть, – услышала Лариса, словно в подтверждение своих мыслей, которые она прятала от всех, и даже от себя, боясь признаться себе. Но теперь, Марк её бросил, и она поняла, что нет смысла прятаться за этой броней.
– Ну, почему сразу зависть? Может, мне правда всё это не интересно и не нравится, – возмутилась одна из участниц.
– Может, – согласилась Камилла Александровна, – только у меня встречный вопрос, что же тогда Вы делаете на этих занятиях? С какой целью Вы сюда пришли?
– Ну, может, я хочу разобраться в себе…, – начала рассказывать она и остановилась, беспомощно призывая свою фантазию.
– Может, – опять согласилась она, – а потом, посмотрев на всех участниц, сказала, – знаете, есть законы вселенские, которым подчиняемся мы все, без исключения, так как мы системы неравновесные и не можем дать того, чего у нас нет. А есть, придуманные людьми, которые не для всех, которые можно обойти при острой необходимости. Так вот, можно жить исходя из иррациональных установок, получая каждый раз индульгенцию, а можно их выявить, и увидеть где искажения и куда я смотрю сквозь кривое зеркало?
Спор прекратился, сопротивление испарилось и занятие продолжилось, но уже в другом ключе.
* * *
– Замужество и женитьба – это ответственность. И прежде всего за другого человека. Не зря ведь из древности к нам свадебные обряды идут, это организация огромного перехода в другое состояние – инициация. Так, происходит, инициирование супружеских ролей девушек и юношей, которые еще вчера были беззаботны, а сегодня на них накладывается ответственность. И не только за себя теперь приходится отвечать, но и за другого человека. А впоследствии и всех последующих членов семьи, которые приходят к нам в гости, ведь все мы гости на этой земле, материальное воплощение души.
Но эти слова, мало кто обратил внимание, так как все были заняты обсуждением того, что свадьба необходима, как инициация.
– О! А если мы просто зарегистрировали брак, без всяких свадеб? Инициации не произошло? – поинтересовалась одна из участниц.
Камилла Александровна ответила:
– Свадебные обряды – это не только переход в другое состояние, но ещё и знакомство с родственниками, и между собой родственники знакомятся, чтобы знать друг друга. Это еще и адаптация к другим, новым людям. А также предотвращение браков между близкими родственниками.
– Поясните, пожалуйста, – попросила одна из участниц.
– Дело в том, что многие знакомятся на свадьбах и потом, в течение жизни мало пересекаются друг с другом, а дети приходят в этот мир и не знают своих родственных связей, но на интуитивном уровне, если встречаются случайно, не зная друг друга, выбирают именно родственников.
– А как же короли и дворянская знать?
– А где они сейчас? Знаете, генетику, и генные нарушения никто не отменял. Нам нужно знать свою родословную, свой Род.
– О! – удивилась та дама, а Камилла Александровна продолжила:
– Возвращаясь к свадьбам, как инициациям, поясняю, что это ещё и статус соответствующий, который наделяет определенными правами и обязанностями, а также и защита, и принадлежность к Роду, – Камилла Александровна опять обратила внимание на диаграмму.
А Лариса, глянув на презентуемый рисунок, увидела надпись «Род» и вспомнила мультфильм «Князь Владимир», в котором светлый старичок, рассказывает юному мальчику, про то, что «всех нас создал Род, а живем мы все при Роде!», отсюда и слово «природа».
– К Роду? Славянский отец-создатель что ли? – спросила Лариса.
Вокруг послышались беззлобные смешки.
Камилла Александровна и бровью не повела, а только ответила:
– Действительно, есть в славянстве Род – самый главный. Вообще в древнем славянстве много всего интересного: и женские состояния, и мужские, в работах Татьяны Василец эта темы освещается более подробно, кому интересно, можете почитать, изучить…
А Лариса решила, что точно займется этим на досуге.
* * *
– Вот и получается, что вроде бы быт организован, – продолжала Камилла Александровна. – Вроде мужчину ублажаем, питаем, ухаживаем, вроде все гладко, но не хочет жениться или бегает туда-сюда, или проявляет заботу о других, замечали? С чем это связано, как вы думаете? – она внимательно окинула взглядом аудиторию.
Многие просто попрятали глаза или смотрели в пол, а Ларисе вообще хотелось встать и уйти, слишком больное место оказалось, и мысли сердитые посещали её: «Почему-почему?! По кочану! Слабаки потому что, им бы дурочку какую-нибудь слабенькую, которую задавить можно с пол оборота или которая в рот будет заглядывать, когда он сказки рассказывать будет!»
И с этими мыслями нахлынули воспоминания, как Марк бегал и ухаживал за ее давней подругой, которая заехала к ним в гости ненадолго. Она была такой легкой, веселой и беззаботной, словно бабочка! Приехала и порхала, порхала у них в доме. А потом, когда она уехала, Марк частенько спрашивал про нее, а Лариса не знала, куда от ревности деться, но скандалов не устраивала, боялась разрушить отношения, поэтому просто спрятала свои чувства.
А Камилла Александровна, так и не дождалась ответа от участниц.
– Лариса, – внезапно обратилась она к ней, отвлекая от невеселых мыслей, – Вы говорили, что специализировались в области семейных отношений, может, поделитесь своими мыслями? Почему так происходит?
Лариса, растерявшись от неожиданного предложения, наобум предположила:
– Может от страха?
– Что от страха? – недоуменно потянулись участницы к ней.
И она начала жестикулировать, объясняя свои предположения:
– Просто чаще мужчины боятся таких женщин, спокойных, независимых, – горько усмехнулась она, – им бы таких…, – она не могла слово подобрать и смотрела по сторонам, словно где-то сидел суфлер и сейчас даст ей подсказку, и наконец, выдохнула:
– Таких, о которых заботиться можно, – и неуверенно подняла взгляд на Камиллу, чувствуя, что непрошенные слезы подступили, как враг на границе. Она стала бороться с ними, пробовала поднять глаза вверх и ждать, когда они закатятся обратно.
Но тут Камилла Александровна продолжила свою речь, а у Ларисы только промелькнуло: «Нет, не успеют закатиться обратно».
– Со временем мы забываем, что в нас живет та самая маленькая девочка, которая когда-то мечтала, скорее вырасти, нежная, ранимая, искренняя, непосредственная и живая, любящая всем сердцем и открытая миру в своей любви, которая могла беззаботно смеяться, болтать ногами, бегать, плакать ни о чем не думая, та о которой хочется заботиться, обнять, поцеловать, дарить подарки, просто так. В этом состоянии женщина верит и доверяет своему мужчине, – с этими словами Камилла, подняв указательный палец кверху, нежно и мягко, произнесла. – Эту недостающую составляющую хорошо показал Александр Житинский в своей зарисовке «Счастье»[4 - Александр Житинский. СчастьеЯ опустил монетку в прорезь и снял трубку с рычага. Вместо ожидаемого гудка из трубки полилась тихая серебряная музыка,а потом женский голос произнес:– Все хорошо, любимый. Все хорошо…– Что хорошо? – спросил я грустно.– Все хорошо. Я люблю тебя, и теперь ты об этом знаешь. Я буду любить тебя всегда, каким бы ты ни был. Помни, пожалуйста, об этом. Ты непременно будешь счастлив, потому что я тебя люблю. Я не прошу ответа. Ты можешь любить, кого захочешь, или не любить никого. Помни только, что на Земле есть женщина, для которой ты единственный, любимый. И ты всегда можешь ей позвонить… А теперь повесь трубку. Все будет хорошо.Я повесил трубку, так и не вспомнив, кому собирался звонить. В кабину вошел другой человек и через минуту вышел оттуда с растерянным детским лицом. У всех телефонных будок стояли очереди мужчин. Мужчины стояли терпеливо и прятали глаза друг от друга. Никто не смотрел на проходящих мимо женщин, никто даже не курил, готовясь к этому короткому разговору, записанному где-то на магнитофонную ленту для всех, кому нужна любовь.], желаете, чтобы я прочла?
Все согласно закивали головами, а Лариса вспомнила, как она совсем маленькая девочка, сидела на крылечке и горько плакала от обиды. Её совершенно несправедливо наказали, и все ходили мимо нее, не обращая внимания, а ей так хотелось, чтобы кто-нибудь подошел, погладил ласково по голове и прижал к себе крепко-крепко, но этого не было. Ей тогда очень хотелось, чтобы ее просто обняли, а ее ругали и ругали, а еще смеялись, когда она плакала. И в один прекрасный день она решила больше не плакать. Никогда.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ludmila-gennadevna-ivanova/ne-idealna-ya-70300288/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Подробнее об истории Лилии см. Иванова Л.Г. Танцующая с ветром. Ветер перемен. – Москва, Самиздат. – 2015.

2
См. Иванова Л.Г. Ветер перемен. Танцующая с ветром. – М.: Самиздат, 2015

3
Аркадий и Борис Стругацкие. Сказка о тройке.
Библиотека сайта «Вселенная Братьев Стругацких» – strugatskie.com

4
Александр Житинский. Счастье
Я опустил монетку в прорезь и снял трубку с рычага. Вместо ожидаемого гудка из трубки полилась тихая серебряная музыка,
а потом женский голос произнес:
– Все хорошо, любимый. Все хорошо…
– Что хорошо? – спросил я грустно.
– Все хорошо. Я люблю тебя, и теперь ты об этом знаешь. Я буду любить тебя всегда, каким бы ты ни был. Помни, пожалуйста, об этом. Ты непременно будешь счастлив, потому что я тебя люблю. Я не прошу ответа. Ты можешь любить, кого захочешь, или не любить никого. Помни только, что на Земле есть женщина, для которой ты единственный, любимый. И ты всегда можешь ей позвонить… А теперь повесь трубку. Все будет хорошо.
Я повесил трубку, так и не вспомнив, кому собирался звонить. В кабину вошел другой человек и через минуту вышел оттуда с растерянным детским лицом. У всех телефонных будок стояли очереди мужчин. Мужчины стояли терпеливо и прятали глаза друг от друга. Никто не смотрел на проходящих мимо женщин, никто даже не курил, готовясь к этому короткому разговору, записанному где-то на магнитофонную ленту для всех, кому нужна любовь.