Королева держит вертикаль
Королева держит вертикаль
Анна Корнова
В жизни Владиславы всё складывалось на редкость удачно: идеальная семья, прекрасный дом, замечательная работа, но всё рушится и надо найти силы, чтобы не сломаться, чтобы удержать вертикаль. Но, может быть, мы теряем для того, чтобы найти, а меняясь, становимся самими собой? Если одна дверь закрылась, значит, откроется другая. В жизни всё всегда идёт к лучшему. Это закон природы.
Анна Корнова
Королева держит вертикаль
Глава 1
Влада смотрела на экран айфона и не знала, что ей теперь делать. В ватсапе её муж писал какому-то Ване, что целует «каждый миллиметр любимого тела», а в ответ получал заверения в не менее горячих любовных желаниях. То, что под именем «Ваня» в телефоне мужа записан номер, принадлежащий женщине, было очевидно: Ваня «скучала, вспоминала, обнимала» и ещё великое множество своих эмоции описывала глаголами женского рода. Зачем мужу понадобилось записывать любовницу мужским именем, Влада не понимала. От неё не было смысла скрывать свои похождения: она никогда не устраивала обыски частной территории мужа – обнюхивать, подслушивать, залезать в телефон… Зачем? Влада знала, что она любима, Олег её ценит, обожает, боготворит. И вдруг она читает: «единственная моя, дорогая девочка, солнышко моё» – и это адресовано не ей!
Влада собиралась позвонить дочери, узнать, когда та собирается вернуться домой от бабушки, но оказалось, что телефон разрядился. Влада взяла мобильник мужа, набрала номер, и в этот момент на экране высветилось пришедшее от некого Вани сообщение «Любимый, хочу…». Что хотел Ваня было непонятно, да и обращение «любимый» заинтриговало. У них с мужем не было секретов друг от друга. Влада нажала на сообщение, и перед ней открылась откровенная переписка, полная страсти и интимных признаний.
– Олег, это что за Ваня? – Влада протянула мужу телефон.
Она ждала, что всё сейчас разъяснится: окажется, что у мужа работает сумасшедшая сотрудница, которая пишет этот бред, а муж почему-то вынужден ей отвечать, или что это вообще не его переписка, а случайно каким-то фантастическим образом попавшая в его телефон чужая информация, или ещё что-то такое же безумное, но объясняющее происхождение прочитанного Владой.
– Ты что, по телефонам шаришь? – Олег удивленно вскинул брови. – Вот не подумал бы никогда.
– Что это за сообщения?
– Да глупость. Забудь, – муж приобнял Владу за плечи.
– Что значит, забудь! Ты кому-то в любви клянешься, а я должна забыть!
– Ну, если нравиться всякую ерунду в памяти держать, то не забывай, – Олег равнодушно посмотрел на телефон в руках Влады.
– И давно ты меня обманываешь? – у Влады задрожал голос.
– Давай успокаивайся, и я всё тебе объясню. Поверь, это не то, что ты думаешь.
Сакраментальная фраза из анекдотов «это не то, что ты думаешь» вывела Владу из ступора.
– Я не то думаю? Не то думаю! Так ты объясни, что я должна думать, – закричала она, – или ещё придумать ничего не успел!
– Успокойся, истеричка, – Олег, хлопнув дверью, вышел из гостиной.
Владе в тот момент казалось, что она ясно осознает происходящее, и ей надо принять правильное решение, как поступить. Наверное, самое разумное – поверить Олегу, что это действительно забавное недоразумение или что он там ещё придумает, и жить как жили. Влада именно так рассуждала, а сама при этом начала судорожно одеваться и, машинально на ходу застегивая пуговицы, выбежала из дома. Потом, сколько раз ни возвращалась мыслями к этим минутам, не могла ничего вспомнить, кроме проливного дождя за окнами и желания ни секунды не оставаться в доме, куда её мужу пишет какая-то Ваня, мечтающая «прижаться к его сильному плечу».
Влада шла вдоль безлюдного шоссе. Куда и зачем идёт, она не думала, просто шла подальше от места, где открылось предательство. Они с мужем десять лет назад переехали за город в родительский дом Олега. Но это только называлось «родительский дом» – продав городскую квартиру и прикупив участок соседей, они на месте деревянного деревенского домика построили особняк с бассейном и зимним садом. Все эти годы они строили дом-мечту, растили дочь, путешествовали… Они пятнадцать лет были дружной семьей, и все знакомые считали их идеальной парой.
Хлестал сильный дождь, начало темнеть – в августе темнеет быстро. Рядом затормозила машина, передняя дверца распахнулась.
– Девушка, не мокните, садитесь – подвезу.
Влада никогда не села бы в автомобиль к незнакомцу, но в тот вечер ей было всё равно, кто и куда её повезёт.
– Вы далёко направляетесь? – водитель вопросительно посмотрел на Владу: очень красивая, несмотря на мокрые волосы и заплаканные глаза.
– Что Вы под дождем гуляете, подрасти хотите? – пошутил он.
Владе не хотелось ничего говорить, но почему-то неожиданно для себя она выпалила:
– Мне муж изменяет, – и громко разрыдалась.
Водитель явно растерялся: хотел беседу начать с попутчицей, а получилось, что довёл до слёз.
– Ну, что Вы плачете, девушка, – забормотал он. – Извините, Вас как зовут?
– Влада.
– Очень приятно, Вадим, – представился водитель.
Дождь не прекращался, и дворники машины самоотверженно пытались очистить от капель лобовое стекло.
– Поверьте, Влада, у Вас всё наладится, – старался успокоить попутчицу Вадим. – Если одна дверь закрылась, значит, откроется другая. В жизни всё всегда идёт к лучшему. Это закон природы.
Влада равнодушно слушала эти банальные уговоры, но рыдания понемногу стали стихать. Около первой же станции метро она попросила остановиться. Зайдя в вестибюль, замерла у турникетов: и куда теперь? Возвращаться домой нереально: на последний загородный автобус она не успеет. Можно поехать к маме, там сейчас Ариша, дочь, но как она вломится к ним в одиннадцатом часу, вымокшая, зареванная? Значит, поедет к Лике, своей самой близкой подруге. С Ликой они были неразлучны с первого класса: задушевные, закадычные – это про них. Именно Лике надо срочно рассказать про переписку Олега, чтобы поняла, поддержала. Из каких только передряг они друг друга ни вытаскивали, и сегодня Лика выслушает, как только она одна умеет, и, конечно, поможет разобраться со всем, что не укладывается в голове.
Влада полезла в сумку за мобильником: нужно позвонить подруге, предупредить, чтобы подождала, не ложилась бы спать. Но мобильник остался дома, на подзарядке, ведь именно из-за этого пришлось воспользоваться телефоном мужа. Опять завертелось в памяти, как набирала Аришкин номер, как высветилось на экране «Любимый, хочу…». Стало душно, захотелось подняться из метро на улицу, под дождь.
Больше часа добиралась Влада до подруги, и первое, что увидела, был мерседес Олега, стоящий напротив Ликиного подъезда. Влада подошла к машине, и на душе потеплело. Ну, разумеется, по-другому и быть не могло – Олег помчался за ней к Лике. Он знал, что она приедет именно сюда. А где ей и быть, если не у лучшей подруги! За пятнадцать лет Влада и Олег мысли друг друга читали на расстоянии, проросли друг в друга, как два дерева, корнями и ветвями переплелись… Так Влада думала всегда, и сейчас, стоя перед автомобилем мужа решила: будет считать, что ничего не произошло. Зато через минуту она уткнется в родное плечо и сразу успокоится, а этот морок она никогда не станет вспоминать.
Лифт не работал, и пришлось подниматься на восьмой этаж пешком. У Ликиной двери Влада остановилась, чтобы отдышаться, поправить мокрые от дождя волосы и достойно войти в квартиру, где её ждет Олег. Из-за двери раздавались голоса: металлическая дверь была закрыта, но стояли, прижавшись именно к ней, а внутренняя деревянная дверь оставалась, видимо, распахнутой.
– Конечно, сидит у матери на Войковской, слушает причитания, иначе бы мне сейчас все телефоны оборвала, – прозвучал Ликин голос.
Влада поняла, что речь идёт о ней, но пренебрежительная интонация подруги озадачила. А дальше Влада услышала и вовсе невероятное:
– Может, домой поедешь, а то вернется, тебя не обнаружит, опять моральный обыск устроит, – Ликин голос звучал приглушенно, но достаточно ясно.
– Да пусть, что хочет, то и устраивает, – это красивый баритон Олега.
Потом голоса стали едва слышны, что-то говорилось, но не разобрать, что именно. И это шептание прервало звонкое:
– Олежа, перестань. Не здесь. Пошли в спальню.
Так вот он какой – Ваня из телефонной книжки Олега. Как она сразу не поняла, что Ваня – это Анжелика Ванина, её любимая подруга. Не для глупой мужской маскировки записал Олег любовницу под мужским именем. Ваня – так одноклассники называли Ванину. Выйдя замуж, Лика поменяла фамилию, но детское прозвище осталось. Сколько раз Влада сама говорила мужу, что заедет к Ване, что Ваня просила, что Ваня поедет с ними… Но как соединить загадочную Ваню с подругой, которую Влада считала родным человеком, которую любила и в чьей искренности никогда не сомневалась? Это было невозможно даже после всего услышанного. Влада застыла у двери не в силах пошевелиться. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», – говорил чеховский герой. «Не может быть никогда», – шептала теперь Влада. Она села на грязную лестничную ступеньку и тупо повторяла: «Этого не может быть…» Что всегда казалось незыблемым, рассыпалось с легкостью карточного домика.
Владу всегда и все любили. Она была отрадой родных, в школе – гордостью класса, в университете – любимицей курса, на работе её уважали коллеги и ценило начальство. Да иначе и быть не могло: жизнерадостная, эрудированная, готовая всегда прийти на помощь, умеющая спокойно разобраться в самой сложной ситуации и ещё очень красивая – зеленые с весёлой искоркой глаза, густые тёмно-каштановые волосы, нежная кожа, гордая осанка – поклонники окружали Владу чуть ли не с первого класса, но она смотрела на мужское восхищение привычно-спокойно, вышла замуж на четвертом курсе, полюбив хорошего парня с параллельного потока, и ни разу до этого дождливого вечера не пожалела о своем выборе.
Но сейчас Владу было трудно узнать, на лестнице под Ликиной дверью сидела не уверенно-спокойная красавица, а беззвучно шевелящая губами испуганная тётка. Влада не понимала, сколько времени она так сидит. Без телефона вызвать такси и уехать было сложно, даже просто узнать, который час не представлялось возможным. Но надо как-то попасть домой, переодеться – завтра же пятница, рабочий день, важное совещание, на котором ей предстоит выступать. А почему, собственно, она не знает, как ей отсюда уехать? Её машина в ремонте, но внизу стоит мерседес её мужа, на его автомобиле она и поедет. Влада собрала силы и поднялась.
Стараясь выглядеть спокойно, она нажала на звонок и долго держала палец на кнопке – пусть быстрее открывают. Лика, сонно мигая, открыла дверь и замерла.
– Я понимаю: это не то, что я подумала, – как могла спокойнее произнесла Влада.
– Влада? Что случилось? – Лика испуганно попятилась.
Ни слова не говоря, Влада обошла подругу и направилась к вешалке, где висела ветровка Олега. Лика молча следила за происходящим, и в этот момент в дверном проеме появился голый по пояс Олег.
– Нам надо спокойно поговорить, – произнес невозмутимо, но вид у него был смущенный.
Влада не ответила, достала из кармана ветровки мужа ключи от машины и, ни на кого не глядя, пошла к дверям. Остановилась перед зеркалом, поправила волосы и через плечо бросила:
– День предательств вам удался.
Влада изо всех сил старалась держаться достойно, но, выйдя из Ликиной квартиры, почувствовала себя настолько обессиленной, что, сев в машину, долго не заводила двигатель, а просто сидела, бессмысленно уставясь на молодую луну за лобовым стеклом.
Если бы Влада повернула голову и посмотрела вверх, на Ликины окна, то увидела бы в окне силуэт Олега. Он, как и Влада, смотрел на молодую луну и молча курил, хотя, казалось, давно бросил эту пагубную привычку. Лика сидела напротив, не сводя глаз с Олега, и, нарушая гнетущую тишину, проронила с горькой усмешкой:
– Молодец Владка, красиво ушла!
– Она всё делает красиво, – печально заметил Олег.
Глава 2
Домой Влада вернулась почти под утро, а через три часа ей уже надо было собираться на работу. Очень хотелось лечь спать, а проснувшись, узнать, что всё, произошедшее с ней, было просто сном, гадким, грязным сном. Но уснуть ей не удалось, не хватало воздуха. Влада просто лежала и физически ощущала пустоту внутри и вокруг. Рядом с ней не было Олега, а она так привыкла слышать ночью его ровное дыхание, и теперь ночная тишина угнетала. Надо бы попить что-нибудь успокоительное, но подобных лекарств в их доме не водилось за ненадобностью.
Ровно в семь заиграла бравурная музыка будильника. Влада с большим трудом поднялась и попыталась привести себя в порядок, но никакие косметические ухищрения не могли скрыть покрасневшие глаза и темные круги под ними. По дороге Влада пыталась думать о предстоящем выступлении, но мысли, подобно стрелке компаса, настойчиво возвращались к Лике и Олегу, ещё совсем недавно таким родным и любимым, а теперь враждебно-чужим.
На работе сразу заметили её состояние, и это немудрено: всегда позитивная, подтянутая, излучающая энергию, в то утро Влада напоминала зомби с отрешенным взглядом. Виктор Петрович, руководитель проекта, бережно взял Владу под локоть:
– Владислава, Вы не заболели?
Влада уже раз пять за утро слышала этот вопрос.
– Спасибо, Виктор Петрович, все нормально. Просто плохо спала.
– Поезжайте-ка домой.
– А как же презентация? Сегодня мое выступление.
– Ничего страшного – из главного офиса сегодня никого не будет, так что как-нибудь справимся. А Вы хорошенько выспитесь и в понедельник с удвоенной силой примитесь за работу.
Влада подошла к своему рабочему столу, выключила компьютер и в задумчивости остановилась: сосредоточиться на работе не получалось, ловить удивленно-сочувствующие взгляды коллег было неприятно, значит, надо уходить из офиса, тем более начальство отправило её домой, но именно туда ей меньше всего хотелось – страшно было вновь оказаться наедине с собой и опять ощутить пустоту вокруг и, что страшнее всего, внутри себя. Из замешательства Владу вывела трель мобильника.
– Влад, привет! Ты придумала, что Вероничке будем дарить?
Конечно, Влада не только не придумала, что дарить Веронике, но напрочь забыла, что у её одногруппницы завтра день рождения и они с Полиной, университетской подругой, собирались накануне поехать выбирать подарок. Выяснилось: и Полина не знает, что дарить, но у неё есть кое-какие задумки.
– Ты в котором часу трудиться закончишь? – звенел тонкий, почти детский голосок Полины.
– Я уже освободилась. Сможешь через полчаса на Киевскую подъехать? Я тебя у «Европейского» встречу.
Полина могла и через полчаса, и через час – её время не было регламентировано должностными инструкциями и строгими обязанностями. Миниатюрная и изящная, словно фарфоровая статуэтка, акварельная блондинка Полина много лет пребывала в статусе домохозяйки, причем, не уставшей от беспрерывной уборки, готовки и постоянной экономии, а жены владельца не очень крупной, но достаточно успешной компании и живущей в одном подъезде с матерью, готовой в любую минуту спуститься на два этажа, чтобы помочь дочери и встретить внуков из школы.
– Ты сегодня какая-то не такая. Случилось что-то? – Полина первая за этот день не стала спрашивать о самочувствии, а заподозрила какую-то иную причину.
– Всё нормально. Пошли подарок искать, – отмахнулась Влада.
Подруги бродили по торговому центру, и на душе у Влады стало совсем муторно. Не надо было ей идти в «Европейский», где они часто бывали с Олегом: вон за теми дверями они покупали чемоданы для поездки в Грецию, а вон там выбирали ей пальто – она примеряла обновку, а Олег, улыбаясь, цитировал: «Во всех ты, душенька, нарядах хороша». От этих воспоминаний на глазах наворачивались слёзы, но надо было стараться сдерживаться, чтобы Полина не заметила и не начала расспросы.
Но расспросы всё же начались. После долгих скитаний по бутикам были куплены нереально красивые бусы в сверхизысканной коробочке (непонятно, что больше привлекло: украшение или упаковка), и подруги зашли попить кофейку на Дорогомиловской. Влада тянула время, чтобы не остаться наедине с собой, а Полине просто хотелось пообщаться.
– Влад, не темни. Я же вижу: что-то случилось? – Полина тревожно смотрела на подругу.
– Ничего особенного, просто муж изменил мне. А лучшая подруга предала меня. Причем, сделали они это вместе и за моей спиной.
– Это ты про Лику? – округлились глаза Полины.
– Про Лику и Олега
– Не может быть! Если такие дубы рушатся, то кому верить!
– Не знаю, Полин, похоже – никому, – выдохнула Влада. – Я второй день дышать не могу, да что дышать – жить не могу, да и не хочется.
– Владка, это пройдет. Ты только глупостей не наделай, – изрекла Полина. – Выпрями спину – держи вертикаль!
– Держи вертикаль… Смешно сказано.
– Так это же твои слова. Ты что, забыла, как я линейную алгебру завалила и рыдала в туалете, а ты подошла и сказала: «Выпрями спину – держи вертикаль». Потом три дня векторные пространства мне растолковывала.
– Абсолютно не помню, чтобы я так говорила.
– А вот я помню и всегда себе говорю: «Держи вертикаль». И ты себе скажи, – Полина улыбнулась. – Ты ведь королева. Хоть помнишь, что тебя королевой весь курс называл?
– Так я до замужества была Королёва, вот и называли.
– Не поэтому. Мы первого сентября на собрание пришли, никто ещё никого не знает, а ты опоздала. Зашла в аудиторию в белом костюме, волосы каскадом по плечам, осанка как у балерины. Сашка Попов так и ахнул: «Королева!» А потом оказалось, что ты ещё и Королёва.
– Когда это было, – грустно улыбнулась Влада.
Странно, но ей сейчас казалось далёкими не только студенческие годы – далёким было всё, что произошло до вчерашнего дня. Ясно помнилась только картинка – прихожая, полуодетый Олег и Лика в коротком халатике на голом теле. Который раз стали наворачиваться слёзы, а завтра предстоит ехать к Веронике, праздновать, стараться изображать радость, смотреть на счастливых людей и понимать, что у неё этого никогда больше не будет.
– Полин, завтра к Вероничке поезжай без меня.
– А может, тебе лучше поехать. Знаешь, как говорится, на миру и смерть красна.
– А знаешь, как говорится в старинных романах? Сердце разбито, душа растоптана, – Влада попыталась пошутить, но вышло грустно.
– Ты в себе не держи, рассказывай, легче будет. И антидепрессанты обязательно попей, – затараторила Полина. – Ты сегодня за руль не будешь садиться? Тогда вот, прими прямо сейчас.
К изумлению Влады, подруга извлекла из сумочки пластиковый пузырёк с нарядной этикеткой.
– Поль, нафига они тебе? – как ни была Влада погружена в свои переживания, но присутствие стимуляторов в жизни подруги не могло не удивить. Ведь тихая домохозяйка Полина всегда считалась среди подруг абсолютно беспроблемной.
– Это так, на всякий случай, – потупилась Полина, но разговор прервала весёлая мелодия айфона.
– Мамуль, сможешь после работы меня домой забрать? – зазвенел радостью высокий голосок Аришки.
– Что за срочность? С бабушкой поругалась? – Влада знала необузданный характер своей пятнадцатилетний дочери.
– Не, просто Ксюха позвонила, завтра у ней ДР, хотели в Москве отмечать, а потом что-то переиграли, будем дома у неё тусить. А в понедельник я к бабушке вернусь. Так ты сегодня за мной заедешь? Я папе звонила, он сказал, что машина у тебя.
«Папе звонила», – от этих слов кровь прилила к щекам, захотелось спросить, какой у него был голос, что он ещё сказал… Но вместо этого Влада попросила дочь позвать бабушку к телефону. Ариша гостила у бабушки, чтобы выполнить обязательную культурную программу: Елена Алексеевна, мать Влады, запланировала непременные для каникул походы на выставки, в музеи и даже в планетарий, куда водила Аришу ежегодно с пяти лет; были куплены билеты в вернувшийся с гастролей Малый театр и ещё в какую-то открывшую сезон новую театральную студию. Ариша любила бабушку, любила просыпаться в её квартире, чувствуя запах свежемолотого кофе, любила вечерние разговоры уже в кровати перед сном, но подолгу гостить не могла – здесь было хорошо, но наполненная событиями жизнь текла в Александровке, поэтому всё лето Аришка курсировала между двумя домами, то требуя срочно отвезти к друзьям, то вернуть к бабушке в Москву.
– Полин, я поеду. Пока до матери доберусь, пока домой с Аришкой вернемся, уже стемнеет, – Влада стала собираться. – Поздравь от меня Вероничку, скажи, что я приболела.
– Я тебе сегодня позвоню, и ты мне звони хоть ночью, хоть когда, – Полина с тревогой смотрела на подругу, третий раз нервно проверяющей, положила ли она телефон в сумку. – Может, мне с тобой поехать?
– Спасибо, не волнуйся, я в порядке. Вечером позвоню.
Влада вышла из кафе, а Полина потянулась за салфеткой и увидела забытый на столе пузырек с успокоительными капсулами. Чтобы Владислава что-нибудь когда-нибудь забыла! Только сейчас Полина до конца поняла, в каком состоянии подруга. Бросив на ходу официантке: «Девушка, я сейчас вернусь», Полина, схватив лекарство, выбежала на улицу, но Влады уже не было видно. Полина вернулась в кафе, попросила принести ещё зелёного чая и привычным движением открутила крышечку антидепрессантов.
Владе надо было пройти пятьсот метров до метро, но она зачем-то села в бывший троллейбус, а ныне электробус, и он повез её в сторону Кутузовского. Она не услышала звонка, а почувствовала, как сумке завибрировал телефон, но даже не слыша мелодии, поняла: звонит Олег.
– Тебе Аришка дозвонилась? – как током, ударил Владу красивый баритон.
«Выпрями спину – держи вертикаль!» – приказала себе Влада и нажала панель внизу экрана: «Извините, я занята, перезвоните позже».
Глава 3
Влада и Полина сидели в кафе на Дорогомиловской, рассматривая сумку, купленную Вероничке в подарок на предстоящий день рождения. Сидели за тем самым столиком у окна, где ровно год назад заплаканная Влада признавалась, что не хочет жить. Прошёл год, и сейчас она была опять элегантной, уверенной красавицей, но глаза не лучились радостью, как прежде, и беззаботная улыбка исчезла с лица.
– Полин, я с этими судами вляпалась по самое не балуйся, – Влада горько усмехнулась. – И что самое занятное: когда кто-то при разводе начинал с женой делить имущество, Олег так искренне возмущался, говорил, что мужчина должен в любой ситуации оставаться мужчиной и не сутяжничать, а благородно уйти. А когда самого коснулось, даже и половинить не стал, а обобрал и выгнал, как собаку из церкви.
Разговор шёл о том, что после развода Влада осталась в прямом смысле на улице, да ещё по шею в долгах.
Расставание проходит под наркозом обиды, но, когда первые слёзы высыхают и обида начинает утихать, приходит невыносимая боль. Влада видела сны, в которых они с Олегом были счастливы, родной силуэт чудился ей повсюду, она одна в пустом доме ясно слышала голос мужа, обращенный к ней… В таком безумии Влада пребывала первый месяц расставания, а потом приехала Лика и сообщила, что они в её, то есть Ликиной, квартире больше жить не собираются, а переезжают в Александровку, и ещё передала: Олег просил узнать, сколько времени Владе потребуется на переезд. Аришка, конечно, останется с отцом, у неё здесь школа, друзья, а Владе надо собирать вещи. Влада слушала мелодичный голос бывшей задушевной подруги и не могла её понять: слова, каждое по отдельности, были ясны, но вместе в понятное предложение не складывались.
– Что Вы там с Олегом придумали? Куда я уйду из моего дома? – попыталась внести ясность Влада.
– Это не твой дом, а дом Марии Николаевны, – резонно возразила Лика.
Мария Николаевна, мать Олега, овдовев, серьезно озаботилась своим здоровьем и почти все время посвящала его сохранению, благодаря заботе и финансовой поддержке семьи сына. В том роковом для Влады августе, вернувшись из Пятигорска, где пила минеральную воду, свекровь почти сразу уехала в белорусский санаторий поправлять опорно-двигательный аппарат. Но если Мария Николаевна и была бы дома, её присутствие ничего не изменило. Она не стала бы вмешиваться в дела сына, почитая его умнейшим и в её советах не нуждающимся, лишь добавилось бы в доме слёз и причитаний.
Только услышав замечание Лики, Влада впервые подумала, что всё это время они строились на участке, принадлежащем Марии Николаевне. И земля была оформлена на неё, и новый дом. Переписывать на себя, тратить время на бюрократические заморочки – даже мысли такой не было. Олег – единственный сын, всё равно рано или поздно всё ему отойдёт.
Пятнадцать лет назад родители Влады разменяли свою трехкомнатную квартиру на две вполне приличные однушки, чтобы молодые могли самостоятельно строить свою жизнь. Собственная квартира поначалу казалась невероятной роскошью, но с рождением Аришки выяснилось, что квартира тесновата, а через пять лет оказалась просто тесной и неудобной. Потому, когда умер отец Олега, Влада сама предложила, чтобы поддержать убитую горем свекровь, переехать к ней, в ближнее Подмосковье. Сначала думали, что переехали в Александровку ненадолго, но жизнь в тишине на берегу водоема так им понравилась, что было принято решение – продать московскую квартиру, а на вырученные деньги построить современный дом, тем более что в том красивом месте по ставшему модным направлению, как грибы после дождя, стали расти кирпичные коттеджи, превращая милую деревушку в элитный посёлок. И они тоже выстроили дом, даже не дом, а особняк, с витыми чугунными перилами, с панорамными окнами, с небольшим бассейном и сауной. Все гости восхищенно ахали, когда впервые переступали порог. И Влада была счастлива, ведь благодаря её стараниями дом превратился в настоящее произведение дизайнерского искусства. Всё: от люстры до плинтусов – было подобрано Владой с любовью, и это не только её силы и время, но и материальная составляющая. Создать такую обстановку было нелегко, и далеко не всегда дешево. Всё заработанное (а до кризиса Влада зарабатывала немалые суммы) до копейки она вкладывала в их дом. У компании Олега тоже начал увеличиваться доход, но муж расширял дело, и деньги были нужны на развитие бизнеса. Влада не дом строила, а вила семейное гнездо, где можно было укрыться от житейских бурь, где тепло и уютно было её близким. Теперь же дом оказался принадлежащим свекрови, а Влада юридически не имела к нему никакого отношения. А когда она при разводе предъявила права на часть фирмы Олега, то оказалось, что всё чудесным образом переоформлено на третьих лиц, а у Олега только долги перед банком, и часть этих долгов была присуждена Владе.
– Вот заседание опять перенесли. Адвокат обещал доказать, что денежные средства не были направлены на общие нужды, но пока я отвечаю по половине долгов супруга. А в суде, сама понимаешь, каждая бумажка денег стоит. Вот на юриспруденцию да на съемную квартиру и работаю.
– Может, тебе деньги нужны? – участливо спросила Полина.
– Спасибо, но я прокручусь. Пока, слава Богу, зарабатываю, и ещё ауди свою хочу продать. Нафига мне премиум-автомобиль содержать? Куплю какой-нибудь фордик подержанный, а могу и вовсе без машины, мне теперь не из Александровки на работу добираться, на метро спокойно за полчаса доезжаю.
– Ну, а Аришке Олег хоть помогает?
– Сначала психанул, что она с ним не осталась, но сейчас успокоился –деньги на репетиторов обещал давать, хотя от него я уже ничего хорошего не жду, только пакость очередную.
– Мне почему-то кажется, что это Лика ему поёт, – заметила Полина.
– При чём тут Лика, – Влада пожала плечами. – Олег что – дитё малое, неразумное? Аферу с бизнесом Лика ему предложила? Она со школы таблицу умножения выучить не могла.
Лика, действительно не отличалась способностью к точным наукам, но это не помешало ей окончить иняз и стать прекрасным гидом-переводчиком. Влада всегда считала свою школьную подругу успешной в карьере, да и в личных делах тоже. Лику окружали богатые поклонники, а муж, с которым Лика рассталась семь лет назад, назвав занудным козлом, был готов прибежать по первому щелчку бывшей супруги.
– Ты понимаешь, мне казалось, что я такая умная, разбираюсь в людях, а оказалось, что пятнадцать лет прожила бок о бок с человеком, которого по-настоящему и не знала, – Влада печально улыбнулась.
– Ты удивишься, но я тебе даже завидую, – Полина зачарованно слушала Владу.
– С ума сошла! Чему завидуешь? Квартире съемной? Судам?
– Нет, ты не подумай, я тебе очень сочувствую, но ты по-настоящему живешь, у тебя всегда события, а мне, – Полина опустила голову, – мне тридцать семь, а я постоянно слушаю маму: как мне одеваться, куда мне ходить, как детей воспитывать, с чем пироги печь…
– Так не слушай.
– Не получается. Я пытаюсь ей сказать, что уже взрослая и сама могу решать, так она обижается, плачет, говорит, что детей мне вырастила и теперь стала не нужна. Мне стыдно становится, обнимаю её, и вместе плачем.
– А Денис твой что про ваши хоровые плачи говорит?
– Денис ничего не говорит, Владочка, если бы ты знала, как мы живем! – губы Полины задрожали.
Влада удивлённо подняла брови – это было что-то совершенно неожиданное. Полина в кругу подруг считалась вполне довольной жизнью, безмятежной домохозяйкой, все проблемы которой укладывались в рамки «что вкусненького приготовить на ужин».
– Я без снотворного второй год заснуть не могу, – продолжала Полина, – Денис со мной вообще не разговаривает. Ему что я есть, что меня нет – фиолетово. Я пытаюсь с ним поговорить, про детей рассказать, он даже не слушает. «Помолчи, пожалуйста, устал» – это всё наше общение.
– Ну, чего ты, – Влада попыталась успокоить подругу, – он действительно работает как слон, устает…
– Я ничего не знаю, ни как он работает, ни как отдыхает…
– Вы хоть спите?
– Случается, – печально констатировала Полина, – но, возможно, у него кто-то ещё есть – не знаю. Я ничего о собственном муже не знаю. Всё время жду, что он придет и скажет: «Я от тебя ухожу».
– Ты себя до психушки не доводи. Уйдёт – не уйдёт… Живи спокойно. Деньги он даёт? Отчёта за каждый рубль не просит?
– Не просит. Он же видит: дети в порядке, ужин–завтрак всегда по щелчку. Вчера шторы новые на кухню повесила. «Смотри, – говорю, – какие весёленькие», а он так раздраженно: «Очередная ненужная вещь». Это Денис не про шторы сказал, это я его раздражаю, – Полина говорила тихо, словно не подруге рассказывала, а себе.
– Знаешь что, – решительно произнесла Влада, – выпрями спину – держи вертикаль.
– Это ты умеешь вертикаль держать, – вздохнула Полина, – а у меня только наклонная получается.
– У меня тоже не всегда выходит, но я стараюсь, хотя со стороны и незаметно.
– Ещё как заметно! Тобой все любуются. Вон, и сейчас, как на тебя мужик уставился.
Влада подняла глаза: действительно, молодой, спортивного вида мужчина, сидящий за соседним столиком, пристально её разглядывал.
– Ну, у тебя и боковое зрение! – пошутила Влада. – Зря твой Денис за тобой не смотрит.
В это время мужчина, перехватив быстрый взгляд Влады, встал и подошёл к столику девушек.
– Здравствуйте, Влада, – широко улыбаясь, произнёс незнакомец.
– Здравствуйте, – неуверенно ответила наша героиня.
– Вы меня не помните? Я Вадим. Мы с Вами в прошлом году, в августе вместе ехали.
Влада приветливо закивала, хотя куда она ездила с ним, хоть убей, не помнила. Может, он из головного офиса, там много таких – крепких, накаченных, а может, на конференции пересекались, хотя он говорил, что вместе куда-то ездили…
– Я Вас часто вспоминал. Помните, я сказал, что всё наладится, ведь в жизни всё всегда идёт к лучшему. И я вижу, что был прав. У Вас всё хорошо.
– Да, спасибо! Я Вас тоже часто вспоминала, – вежливо улыбнулась Влада.
Повисла пауза, Вадим смутился и вернулся за свой столик.
– Кто это был? – округлив глаза, прошептала Полина.
– Лучше спроси: что это было? – так же округлив глаза, шёпотом ответила Влада.
И они начали хохотать, попытались прекратить, но едва встречались глазами, смеялись снова. Вадим наблюдал их веселье, и ему стало неуютно: показалось, что девушки смеются над ним. Он попросил принести счёт, быстро расплатился и ушёл. А Влада с Полиной продолжали смеяться, уже не пытаясь остановиться, – это была разрядка, так необходимая обеим.
– Я поняла, откуда он меня знает! – воскликнула Влада.
– Ну, наконец, вспомнила!
– Не вспомнила я его, а поняла, откуда он в моей жизни взялся. Он меня из Александровки подвозил, когда я ту переписку в телефоне нашла.
И смех мгновенно смолк.
– Вот, ты его даже не узнала, а он тебя весь год вспоминал, даже имя запомнил, – заметила Полина.
– У меня имя – нестандарт. Его все помнят, – отмахнулась Влада.
Уже темнело, когда Влада подошла к подъезду своего нового жилища. В голове крутились тревожные мысли о предстоящем суде, о смене офисного руководства, об Аришкиных новых друзьях… И вдруг вспомнился странный Вадим, запомнивший её имя. Как он там сказал? В жизни всё всегда идёт к лучшему. А может, он и прав. Во всяком случае, очень хочется, чтобы именно так и было.
Глава 4
Первое, что увидела Влада, переступив порог, это валяющиеся на полу клубки шерсти, из которой она собиралась вязать шаль, а разувшись, неожиданно наступила босой ногой в блюдечко с молоком, стоявшее посреди полутёмной прихожей.
– Арина, это что такое?
Из комнаты выглянула радостная дочь, прижимающая к груди рыжего котёнка.
– Смотри, какая милота! Это Месси. Мне его Никита подарил, – девочка сияла от счастья.
– Вот бери эту милоту и возвращай Никите, – Влада хмуро рассматривала разлитое по паркету молоко.
– Почему? Это мой котёнок, и я его не отдам, – Аришка поцеловала кошачью макушку.
– Потому что это съемная квартира, и хозяйка предупреждала, чтобы никаких животных.
– Так она не узнает, он же маленький.
– Размер не помешает ему поцарапать мебель, порвать обои, а запах кошачьей мочи практически не выветривается.
Котёнок был ценен не только сам по себе, но и как подтверждение любви Никиты: Аришка обмолвилась, что мечтает о рыжем котёнке, и, пожалуйста, уже на следующий день ей дарят этот пушистый комочек.
– Мамуль, он рыжий, а это к счастью. В интернете написано: рыжие коты счастье хозяевам приносят.
– Когда нас с ним из квартиры выгонят, тут-то счастье и наступит, – отмахнулась Влада.
Видя материнскую непреклонность, Аришка прибегла к запрещенному приему:
– Тогда я к отцу поеду жить. Он разрешит Месси оставить.
Влада поморщилась – как ловко дочь пользуется непростыми отношениями родителей. Понятно, что к отцу она надолго не поедет: у неё не сложились новые отношения с Ликой. В той, прежней, счастливой жизни Ариша обожала Лику, свою крестную, но теперь всю вину за расставание родителей девочка возложила на неё. С подростковым максимализмом Аришка при отце хамила Лике, Олег вмешивался, одергивал дочь, и тут начиналось… Поэтому Влада понимала, что Аришка никуда не собирается ехать, а просто пытается ею манипулировать, но это и было неприятно.
– Если ты в Александровку решила переезжать, то мне надо документы из школы забирать. Ты же в старую школу вернешься? – спокойно поинтересовалась Влада.
Аришка скисла:
– Мамочка, ну, куда я его дену? У бабушки Лены – аллергия, у Никиты его собака сожрёт, и потом, это подарок – возвращать некрасиво.
– К отцу хотела ехать, вот и съезди, заодно им и котёнка оставишь. Бабушка Маша звонила, жаловалась, что скучает.
– А ещё плакала и говорила, что скоро помрёт, – перебила Ариша. – Мам, она мне начнет мозг выклёвывать, чтобы я с тобой поговорила, и ты бы вернулась, как будто Лика у них не живёт. Я спросила, о чём отец думал, когда Лику в дом привёл, но тут такие рыдания начались, давление поднялось…
– Короче, завтра у тебя целый день, чтобы решить, куда этого зверя девать.
Похоже, Аришка уже решила, но её решение не совпадало с родительским. Весь следующий вечер Влада слушала о том, какой Месси прикольный и классный, и даже призналась себе, что умильная мордочка котёнка вызывает у неё тёплые чувства, но искать новую квартиру из-за кота в планы не вписывалось.
– Я завтра к Вероничке поеду, вот чтобы к моему возвращению котёнка на съёмной квартире не было, – «съёмную квартиру» Влада произнесла особенно выразительно.
Назавтра наступила суббота, и Влада с Полиной поехали в Салтыковку на День рождения Веронички. Вероника заявила, что у неё дел по гланды, поэтому широко отмечать своё тридцатисемилетие не будет, но лучшие подруги должны прибыть. В университете они всегда держались вместе – тихая белокурая Полина (нареченная одногруппниками Барби), уверенная красавица Влада (королева Королёва) и Вероника, весёлая толстушка, смешливая и громогласная (называемая мужской частью курса исключительно Захаровой, а женской – почему-то Вероничкой). Замужем Вероника не была, но несколько бурных романов её подруги сочувственно наблюдали. Другие увлечения Вероники были так же ярки и так же скоротечны, как истории её любви: одно время она была фанатичной буддисткой и даже ездила в Индию, увлекалась мистикой, гадала на картах Таро и составляла гороскопы, после недолгой связи с художником-керамистом пристрастилась к гончарному мастерству и дарила всем кособокие вазы собственного изготовления, рассказывая о медитативных свойствах глины. Но подлинной пламенной страстью Вероники были цвергшнауцеры. Она разводила этих забавных собачек, зарабатывая на жизнь груммингом, ездила по всевозможным собачьим выставкам и пользовалась высоким авторитетом в кругу собаководов. После смерти бабушки Вероничка стала наследницей дачи в Салтыковке, куда и переехала пять лет назад со своими питомцами. Дом был древний и требовал постоянного ремонта, но само проживание в старинном дачном посёлке, овеянном славной историей и где каждая сотка земли стала стоить баснословные деньги, придавало статусность Веронике и её питомнику цвергов.
Влада с Полиной решили добираться на электричке: во-первых, это была возможность доехать за тридцать минут с Курского вокзала, а не стоять в субботних многочасовых пробках, во-вторых, планировалось спиртное, после которого за руль не сядешь, но, главное, ещё хотелось ощутить то бесшабашное настроение, которое всегда охватывало их, когда из универа ехали потусить на дачу к Веронике. В загородных электричках подруги давно не бывали, и их удивлял вид новых вагонов и разносимые «коробейниками» товары, они познакомились с какими-то молодыми ребятами, называвшими их девчонками и приглашавшими в гости к какому-то Максу – словом, окунулись в «безмятежную юность». Настроение было великолепным, смеясь и вспоминая попутчиков, подруги подошли к забору Вероники.
– Едрит-Мадрид, это нашу Вероничку такие люди поздравляют? – изумилась Влада, разглядывая блестящий майбах, стоящий перед калиткой.
– Надо было, наверное, одеться поприличнее, – поправила воротник клетчатой рубашки Полина. – Но она ничего не говорила. Может, это за щенком приехали.
Подруги вошли в заросший некошеной травой двор, и навстречу им выбежали маленькие, громко лающие собачки, а за ними плыла, раскинув руки для объятий, Вероника – длинная пёстрая юбка, множество разноцветных браслетов, бус, цепочек, грива кудрявых рыжих волос.
– Вероничка, красота ты наша, с Днём рождения! – подруги кинулись поздравлять новорождённую.
– А что за машина у забора? – тихо спросила Полина.
– Этот Кирилл заехал, от родителей кое-чего завез. Да он уже уезжает, – бросила на ходу хозяйка.
Кирилл, сводный брат Веронички, был подругам незнаком, известно о нем было только, что он на десять лет старше, и когда они были студентками, он уже работал где-то в центральной Азии. Потом Кирилл стал успешно строить политическую карьеру и добился того, что уже несколько лет имел мандат депутата Государственной Думы. Но с сестрой Кирилл не общался, осуждая её образ жизни и глубоко презирая медитации, разговоры о тонком плане и лохматых цвергов. Вероника отвечала тем же: при редких встречах на семейных праздниках в доме родителей называла коррупционером и заводила разговоры о продажности во власти и деградации элит. Поэтому в тот день Кирилл заехал к сестре не поздравить с её Днем рождения, а привезти, по просьбе матери, вещи, мешавшие в городской квартире, но выбросить которые не поднималась рука. Дом в Салтыковке был и без того захламлен (что нисколько не смущало погружённую в музыку сфер Вероничку), и привезённые несколько коробок и ящик затерялись среди прочей рухляди.
– Всё поставил под лестницу, а там сама разбирайся: что и куда, – на пороге дома предстал высокий красивый мужчина – «представительный», как говорили прежде. Хотя одет он был в футболку и джинсы, но то, как сидели на нём эти вещи, без логотипа определяло их высокую стоимость.
– Котлы швейцарские, больше миллиона, – шепнула Полина, скосив глаза на часы Вероничкиного брата.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/anna-kornova-32902867/koroleva-derzhit-vertikal-70259287/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Анна Корнова
В жизни Владиславы всё складывалось на редкость удачно: идеальная семья, прекрасный дом, замечательная работа, но всё рушится и надо найти силы, чтобы не сломаться, чтобы удержать вертикаль. Но, может быть, мы теряем для того, чтобы найти, а меняясь, становимся самими собой? Если одна дверь закрылась, значит, откроется другая. В жизни всё всегда идёт к лучшему. Это закон природы.
Анна Корнова
Королева держит вертикаль
Глава 1
Влада смотрела на экран айфона и не знала, что ей теперь делать. В ватсапе её муж писал какому-то Ване, что целует «каждый миллиметр любимого тела», а в ответ получал заверения в не менее горячих любовных желаниях. То, что под именем «Ваня» в телефоне мужа записан номер, принадлежащий женщине, было очевидно: Ваня «скучала, вспоминала, обнимала» и ещё великое множество своих эмоции описывала глаголами женского рода. Зачем мужу понадобилось записывать любовницу мужским именем, Влада не понимала. От неё не было смысла скрывать свои похождения: она никогда не устраивала обыски частной территории мужа – обнюхивать, подслушивать, залезать в телефон… Зачем? Влада знала, что она любима, Олег её ценит, обожает, боготворит. И вдруг она читает: «единственная моя, дорогая девочка, солнышко моё» – и это адресовано не ей!
Влада собиралась позвонить дочери, узнать, когда та собирается вернуться домой от бабушки, но оказалось, что телефон разрядился. Влада взяла мобильник мужа, набрала номер, и в этот момент на экране высветилось пришедшее от некого Вани сообщение «Любимый, хочу…». Что хотел Ваня было непонятно, да и обращение «любимый» заинтриговало. У них с мужем не было секретов друг от друга. Влада нажала на сообщение, и перед ней открылась откровенная переписка, полная страсти и интимных признаний.
– Олег, это что за Ваня? – Влада протянула мужу телефон.
Она ждала, что всё сейчас разъяснится: окажется, что у мужа работает сумасшедшая сотрудница, которая пишет этот бред, а муж почему-то вынужден ей отвечать, или что это вообще не его переписка, а случайно каким-то фантастическим образом попавшая в его телефон чужая информация, или ещё что-то такое же безумное, но объясняющее происхождение прочитанного Владой.
– Ты что, по телефонам шаришь? – Олег удивленно вскинул брови. – Вот не подумал бы никогда.
– Что это за сообщения?
– Да глупость. Забудь, – муж приобнял Владу за плечи.
– Что значит, забудь! Ты кому-то в любви клянешься, а я должна забыть!
– Ну, если нравиться всякую ерунду в памяти держать, то не забывай, – Олег равнодушно посмотрел на телефон в руках Влады.
– И давно ты меня обманываешь? – у Влады задрожал голос.
– Давай успокаивайся, и я всё тебе объясню. Поверь, это не то, что ты думаешь.
Сакраментальная фраза из анекдотов «это не то, что ты думаешь» вывела Владу из ступора.
– Я не то думаю? Не то думаю! Так ты объясни, что я должна думать, – закричала она, – или ещё придумать ничего не успел!
– Успокойся, истеричка, – Олег, хлопнув дверью, вышел из гостиной.
Владе в тот момент казалось, что она ясно осознает происходящее, и ей надо принять правильное решение, как поступить. Наверное, самое разумное – поверить Олегу, что это действительно забавное недоразумение или что он там ещё придумает, и жить как жили. Влада именно так рассуждала, а сама при этом начала судорожно одеваться и, машинально на ходу застегивая пуговицы, выбежала из дома. Потом, сколько раз ни возвращалась мыслями к этим минутам, не могла ничего вспомнить, кроме проливного дождя за окнами и желания ни секунды не оставаться в доме, куда её мужу пишет какая-то Ваня, мечтающая «прижаться к его сильному плечу».
Влада шла вдоль безлюдного шоссе. Куда и зачем идёт, она не думала, просто шла подальше от места, где открылось предательство. Они с мужем десять лет назад переехали за город в родительский дом Олега. Но это только называлось «родительский дом» – продав городскую квартиру и прикупив участок соседей, они на месте деревянного деревенского домика построили особняк с бассейном и зимним садом. Все эти годы они строили дом-мечту, растили дочь, путешествовали… Они пятнадцать лет были дружной семьей, и все знакомые считали их идеальной парой.
Хлестал сильный дождь, начало темнеть – в августе темнеет быстро. Рядом затормозила машина, передняя дверца распахнулась.
– Девушка, не мокните, садитесь – подвезу.
Влада никогда не села бы в автомобиль к незнакомцу, но в тот вечер ей было всё равно, кто и куда её повезёт.
– Вы далёко направляетесь? – водитель вопросительно посмотрел на Владу: очень красивая, несмотря на мокрые волосы и заплаканные глаза.
– Что Вы под дождем гуляете, подрасти хотите? – пошутил он.
Владе не хотелось ничего говорить, но почему-то неожиданно для себя она выпалила:
– Мне муж изменяет, – и громко разрыдалась.
Водитель явно растерялся: хотел беседу начать с попутчицей, а получилось, что довёл до слёз.
– Ну, что Вы плачете, девушка, – забормотал он. – Извините, Вас как зовут?
– Влада.
– Очень приятно, Вадим, – представился водитель.
Дождь не прекращался, и дворники машины самоотверженно пытались очистить от капель лобовое стекло.
– Поверьте, Влада, у Вас всё наладится, – старался успокоить попутчицу Вадим. – Если одна дверь закрылась, значит, откроется другая. В жизни всё всегда идёт к лучшему. Это закон природы.
Влада равнодушно слушала эти банальные уговоры, но рыдания понемногу стали стихать. Около первой же станции метро она попросила остановиться. Зайдя в вестибюль, замерла у турникетов: и куда теперь? Возвращаться домой нереально: на последний загородный автобус она не успеет. Можно поехать к маме, там сейчас Ариша, дочь, но как она вломится к ним в одиннадцатом часу, вымокшая, зареванная? Значит, поедет к Лике, своей самой близкой подруге. С Ликой они были неразлучны с первого класса: задушевные, закадычные – это про них. Именно Лике надо срочно рассказать про переписку Олега, чтобы поняла, поддержала. Из каких только передряг они друг друга ни вытаскивали, и сегодня Лика выслушает, как только она одна умеет, и, конечно, поможет разобраться со всем, что не укладывается в голове.
Влада полезла в сумку за мобильником: нужно позвонить подруге, предупредить, чтобы подождала, не ложилась бы спать. Но мобильник остался дома, на подзарядке, ведь именно из-за этого пришлось воспользоваться телефоном мужа. Опять завертелось в памяти, как набирала Аришкин номер, как высветилось на экране «Любимый, хочу…». Стало душно, захотелось подняться из метро на улицу, под дождь.
Больше часа добиралась Влада до подруги, и первое, что увидела, был мерседес Олега, стоящий напротив Ликиного подъезда. Влада подошла к машине, и на душе потеплело. Ну, разумеется, по-другому и быть не могло – Олег помчался за ней к Лике. Он знал, что она приедет именно сюда. А где ей и быть, если не у лучшей подруги! За пятнадцать лет Влада и Олег мысли друг друга читали на расстоянии, проросли друг в друга, как два дерева, корнями и ветвями переплелись… Так Влада думала всегда, и сейчас, стоя перед автомобилем мужа решила: будет считать, что ничего не произошло. Зато через минуту она уткнется в родное плечо и сразу успокоится, а этот морок она никогда не станет вспоминать.
Лифт не работал, и пришлось подниматься на восьмой этаж пешком. У Ликиной двери Влада остановилась, чтобы отдышаться, поправить мокрые от дождя волосы и достойно войти в квартиру, где её ждет Олег. Из-за двери раздавались голоса: металлическая дверь была закрыта, но стояли, прижавшись именно к ней, а внутренняя деревянная дверь оставалась, видимо, распахнутой.
– Конечно, сидит у матери на Войковской, слушает причитания, иначе бы мне сейчас все телефоны оборвала, – прозвучал Ликин голос.
Влада поняла, что речь идёт о ней, но пренебрежительная интонация подруги озадачила. А дальше Влада услышала и вовсе невероятное:
– Может, домой поедешь, а то вернется, тебя не обнаружит, опять моральный обыск устроит, – Ликин голос звучал приглушенно, но достаточно ясно.
– Да пусть, что хочет, то и устраивает, – это красивый баритон Олега.
Потом голоса стали едва слышны, что-то говорилось, но не разобрать, что именно. И это шептание прервало звонкое:
– Олежа, перестань. Не здесь. Пошли в спальню.
Так вот он какой – Ваня из телефонной книжки Олега. Как она сразу не поняла, что Ваня – это Анжелика Ванина, её любимая подруга. Не для глупой мужской маскировки записал Олег любовницу под мужским именем. Ваня – так одноклассники называли Ванину. Выйдя замуж, Лика поменяла фамилию, но детское прозвище осталось. Сколько раз Влада сама говорила мужу, что заедет к Ване, что Ваня просила, что Ваня поедет с ними… Но как соединить загадочную Ваню с подругой, которую Влада считала родным человеком, которую любила и в чьей искренности никогда не сомневалась? Это было невозможно даже после всего услышанного. Влада застыла у двери не в силах пошевелиться. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», – говорил чеховский герой. «Не может быть никогда», – шептала теперь Влада. Она села на грязную лестничную ступеньку и тупо повторяла: «Этого не может быть…» Что всегда казалось незыблемым, рассыпалось с легкостью карточного домика.
Владу всегда и все любили. Она была отрадой родных, в школе – гордостью класса, в университете – любимицей курса, на работе её уважали коллеги и ценило начальство. Да иначе и быть не могло: жизнерадостная, эрудированная, готовая всегда прийти на помощь, умеющая спокойно разобраться в самой сложной ситуации и ещё очень красивая – зеленые с весёлой искоркой глаза, густые тёмно-каштановые волосы, нежная кожа, гордая осанка – поклонники окружали Владу чуть ли не с первого класса, но она смотрела на мужское восхищение привычно-спокойно, вышла замуж на четвертом курсе, полюбив хорошего парня с параллельного потока, и ни разу до этого дождливого вечера не пожалела о своем выборе.
Но сейчас Владу было трудно узнать, на лестнице под Ликиной дверью сидела не уверенно-спокойная красавица, а беззвучно шевелящая губами испуганная тётка. Влада не понимала, сколько времени она так сидит. Без телефона вызвать такси и уехать было сложно, даже просто узнать, который час не представлялось возможным. Но надо как-то попасть домой, переодеться – завтра же пятница, рабочий день, важное совещание, на котором ей предстоит выступать. А почему, собственно, она не знает, как ей отсюда уехать? Её машина в ремонте, но внизу стоит мерседес её мужа, на его автомобиле она и поедет. Влада собрала силы и поднялась.
Стараясь выглядеть спокойно, она нажала на звонок и долго держала палец на кнопке – пусть быстрее открывают. Лика, сонно мигая, открыла дверь и замерла.
– Я понимаю: это не то, что я подумала, – как могла спокойнее произнесла Влада.
– Влада? Что случилось? – Лика испуганно попятилась.
Ни слова не говоря, Влада обошла подругу и направилась к вешалке, где висела ветровка Олега. Лика молча следила за происходящим, и в этот момент в дверном проеме появился голый по пояс Олег.
– Нам надо спокойно поговорить, – произнес невозмутимо, но вид у него был смущенный.
Влада не ответила, достала из кармана ветровки мужа ключи от машины и, ни на кого не глядя, пошла к дверям. Остановилась перед зеркалом, поправила волосы и через плечо бросила:
– День предательств вам удался.
Влада изо всех сил старалась держаться достойно, но, выйдя из Ликиной квартиры, почувствовала себя настолько обессиленной, что, сев в машину, долго не заводила двигатель, а просто сидела, бессмысленно уставясь на молодую луну за лобовым стеклом.
Если бы Влада повернула голову и посмотрела вверх, на Ликины окна, то увидела бы в окне силуэт Олега. Он, как и Влада, смотрел на молодую луну и молча курил, хотя, казалось, давно бросил эту пагубную привычку. Лика сидела напротив, не сводя глаз с Олега, и, нарушая гнетущую тишину, проронила с горькой усмешкой:
– Молодец Владка, красиво ушла!
– Она всё делает красиво, – печально заметил Олег.
Глава 2
Домой Влада вернулась почти под утро, а через три часа ей уже надо было собираться на работу. Очень хотелось лечь спать, а проснувшись, узнать, что всё, произошедшее с ней, было просто сном, гадким, грязным сном. Но уснуть ей не удалось, не хватало воздуха. Влада просто лежала и физически ощущала пустоту внутри и вокруг. Рядом с ней не было Олега, а она так привыкла слышать ночью его ровное дыхание, и теперь ночная тишина угнетала. Надо бы попить что-нибудь успокоительное, но подобных лекарств в их доме не водилось за ненадобностью.
Ровно в семь заиграла бравурная музыка будильника. Влада с большим трудом поднялась и попыталась привести себя в порядок, но никакие косметические ухищрения не могли скрыть покрасневшие глаза и темные круги под ними. По дороге Влада пыталась думать о предстоящем выступлении, но мысли, подобно стрелке компаса, настойчиво возвращались к Лике и Олегу, ещё совсем недавно таким родным и любимым, а теперь враждебно-чужим.
На работе сразу заметили её состояние, и это немудрено: всегда позитивная, подтянутая, излучающая энергию, в то утро Влада напоминала зомби с отрешенным взглядом. Виктор Петрович, руководитель проекта, бережно взял Владу под локоть:
– Владислава, Вы не заболели?
Влада уже раз пять за утро слышала этот вопрос.
– Спасибо, Виктор Петрович, все нормально. Просто плохо спала.
– Поезжайте-ка домой.
– А как же презентация? Сегодня мое выступление.
– Ничего страшного – из главного офиса сегодня никого не будет, так что как-нибудь справимся. А Вы хорошенько выспитесь и в понедельник с удвоенной силой примитесь за работу.
Влада подошла к своему рабочему столу, выключила компьютер и в задумчивости остановилась: сосредоточиться на работе не получалось, ловить удивленно-сочувствующие взгляды коллег было неприятно, значит, надо уходить из офиса, тем более начальство отправило её домой, но именно туда ей меньше всего хотелось – страшно было вновь оказаться наедине с собой и опять ощутить пустоту вокруг и, что страшнее всего, внутри себя. Из замешательства Владу вывела трель мобильника.
– Влад, привет! Ты придумала, что Вероничке будем дарить?
Конечно, Влада не только не придумала, что дарить Веронике, но напрочь забыла, что у её одногруппницы завтра день рождения и они с Полиной, университетской подругой, собирались накануне поехать выбирать подарок. Выяснилось: и Полина не знает, что дарить, но у неё есть кое-какие задумки.
– Ты в котором часу трудиться закончишь? – звенел тонкий, почти детский голосок Полины.
– Я уже освободилась. Сможешь через полчаса на Киевскую подъехать? Я тебя у «Европейского» встречу.
Полина могла и через полчаса, и через час – её время не было регламентировано должностными инструкциями и строгими обязанностями. Миниатюрная и изящная, словно фарфоровая статуэтка, акварельная блондинка Полина много лет пребывала в статусе домохозяйки, причем, не уставшей от беспрерывной уборки, готовки и постоянной экономии, а жены владельца не очень крупной, но достаточно успешной компании и живущей в одном подъезде с матерью, готовой в любую минуту спуститься на два этажа, чтобы помочь дочери и встретить внуков из школы.
– Ты сегодня какая-то не такая. Случилось что-то? – Полина первая за этот день не стала спрашивать о самочувствии, а заподозрила какую-то иную причину.
– Всё нормально. Пошли подарок искать, – отмахнулась Влада.
Подруги бродили по торговому центру, и на душе у Влады стало совсем муторно. Не надо было ей идти в «Европейский», где они часто бывали с Олегом: вон за теми дверями они покупали чемоданы для поездки в Грецию, а вон там выбирали ей пальто – она примеряла обновку, а Олег, улыбаясь, цитировал: «Во всех ты, душенька, нарядах хороша». От этих воспоминаний на глазах наворачивались слёзы, но надо было стараться сдерживаться, чтобы Полина не заметила и не начала расспросы.
Но расспросы всё же начались. После долгих скитаний по бутикам были куплены нереально красивые бусы в сверхизысканной коробочке (непонятно, что больше привлекло: украшение или упаковка), и подруги зашли попить кофейку на Дорогомиловской. Влада тянула время, чтобы не остаться наедине с собой, а Полине просто хотелось пообщаться.
– Влад, не темни. Я же вижу: что-то случилось? – Полина тревожно смотрела на подругу.
– Ничего особенного, просто муж изменил мне. А лучшая подруга предала меня. Причем, сделали они это вместе и за моей спиной.
– Это ты про Лику? – округлились глаза Полины.
– Про Лику и Олега
– Не может быть! Если такие дубы рушатся, то кому верить!
– Не знаю, Полин, похоже – никому, – выдохнула Влада. – Я второй день дышать не могу, да что дышать – жить не могу, да и не хочется.
– Владка, это пройдет. Ты только глупостей не наделай, – изрекла Полина. – Выпрями спину – держи вертикаль!
– Держи вертикаль… Смешно сказано.
– Так это же твои слова. Ты что, забыла, как я линейную алгебру завалила и рыдала в туалете, а ты подошла и сказала: «Выпрями спину – держи вертикаль». Потом три дня векторные пространства мне растолковывала.
– Абсолютно не помню, чтобы я так говорила.
– А вот я помню и всегда себе говорю: «Держи вертикаль». И ты себе скажи, – Полина улыбнулась. – Ты ведь королева. Хоть помнишь, что тебя королевой весь курс называл?
– Так я до замужества была Королёва, вот и называли.
– Не поэтому. Мы первого сентября на собрание пришли, никто ещё никого не знает, а ты опоздала. Зашла в аудиторию в белом костюме, волосы каскадом по плечам, осанка как у балерины. Сашка Попов так и ахнул: «Королева!» А потом оказалось, что ты ещё и Королёва.
– Когда это было, – грустно улыбнулась Влада.
Странно, но ей сейчас казалось далёкими не только студенческие годы – далёким было всё, что произошло до вчерашнего дня. Ясно помнилась только картинка – прихожая, полуодетый Олег и Лика в коротком халатике на голом теле. Который раз стали наворачиваться слёзы, а завтра предстоит ехать к Веронике, праздновать, стараться изображать радость, смотреть на счастливых людей и понимать, что у неё этого никогда больше не будет.
– Полин, завтра к Вероничке поезжай без меня.
– А может, тебе лучше поехать. Знаешь, как говорится, на миру и смерть красна.
– А знаешь, как говорится в старинных романах? Сердце разбито, душа растоптана, – Влада попыталась пошутить, но вышло грустно.
– Ты в себе не держи, рассказывай, легче будет. И антидепрессанты обязательно попей, – затараторила Полина. – Ты сегодня за руль не будешь садиться? Тогда вот, прими прямо сейчас.
К изумлению Влады, подруга извлекла из сумочки пластиковый пузырёк с нарядной этикеткой.
– Поль, нафига они тебе? – как ни была Влада погружена в свои переживания, но присутствие стимуляторов в жизни подруги не могло не удивить. Ведь тихая домохозяйка Полина всегда считалась среди подруг абсолютно беспроблемной.
– Это так, на всякий случай, – потупилась Полина, но разговор прервала весёлая мелодия айфона.
– Мамуль, сможешь после работы меня домой забрать? – зазвенел радостью высокий голосок Аришки.
– Что за срочность? С бабушкой поругалась? – Влада знала необузданный характер своей пятнадцатилетний дочери.
– Не, просто Ксюха позвонила, завтра у ней ДР, хотели в Москве отмечать, а потом что-то переиграли, будем дома у неё тусить. А в понедельник я к бабушке вернусь. Так ты сегодня за мной заедешь? Я папе звонила, он сказал, что машина у тебя.
«Папе звонила», – от этих слов кровь прилила к щекам, захотелось спросить, какой у него был голос, что он ещё сказал… Но вместо этого Влада попросила дочь позвать бабушку к телефону. Ариша гостила у бабушки, чтобы выполнить обязательную культурную программу: Елена Алексеевна, мать Влады, запланировала непременные для каникул походы на выставки, в музеи и даже в планетарий, куда водила Аришу ежегодно с пяти лет; были куплены билеты в вернувшийся с гастролей Малый театр и ещё в какую-то открывшую сезон новую театральную студию. Ариша любила бабушку, любила просыпаться в её квартире, чувствуя запах свежемолотого кофе, любила вечерние разговоры уже в кровати перед сном, но подолгу гостить не могла – здесь было хорошо, но наполненная событиями жизнь текла в Александровке, поэтому всё лето Аришка курсировала между двумя домами, то требуя срочно отвезти к друзьям, то вернуть к бабушке в Москву.
– Полин, я поеду. Пока до матери доберусь, пока домой с Аришкой вернемся, уже стемнеет, – Влада стала собираться. – Поздравь от меня Вероничку, скажи, что я приболела.
– Я тебе сегодня позвоню, и ты мне звони хоть ночью, хоть когда, – Полина с тревогой смотрела на подругу, третий раз нервно проверяющей, положила ли она телефон в сумку. – Может, мне с тобой поехать?
– Спасибо, не волнуйся, я в порядке. Вечером позвоню.
Влада вышла из кафе, а Полина потянулась за салфеткой и увидела забытый на столе пузырек с успокоительными капсулами. Чтобы Владислава что-нибудь когда-нибудь забыла! Только сейчас Полина до конца поняла, в каком состоянии подруга. Бросив на ходу официантке: «Девушка, я сейчас вернусь», Полина, схватив лекарство, выбежала на улицу, но Влады уже не было видно. Полина вернулась в кафе, попросила принести ещё зелёного чая и привычным движением открутила крышечку антидепрессантов.
Владе надо было пройти пятьсот метров до метро, но она зачем-то села в бывший троллейбус, а ныне электробус, и он повез её в сторону Кутузовского. Она не услышала звонка, а почувствовала, как сумке завибрировал телефон, но даже не слыша мелодии, поняла: звонит Олег.
– Тебе Аришка дозвонилась? – как током, ударил Владу красивый баритон.
«Выпрями спину – держи вертикаль!» – приказала себе Влада и нажала панель внизу экрана: «Извините, я занята, перезвоните позже».
Глава 3
Влада и Полина сидели в кафе на Дорогомиловской, рассматривая сумку, купленную Вероничке в подарок на предстоящий день рождения. Сидели за тем самым столиком у окна, где ровно год назад заплаканная Влада признавалась, что не хочет жить. Прошёл год, и сейчас она была опять элегантной, уверенной красавицей, но глаза не лучились радостью, как прежде, и беззаботная улыбка исчезла с лица.
– Полин, я с этими судами вляпалась по самое не балуйся, – Влада горько усмехнулась. – И что самое занятное: когда кто-то при разводе начинал с женой делить имущество, Олег так искренне возмущался, говорил, что мужчина должен в любой ситуации оставаться мужчиной и не сутяжничать, а благородно уйти. А когда самого коснулось, даже и половинить не стал, а обобрал и выгнал, как собаку из церкви.
Разговор шёл о том, что после развода Влада осталась в прямом смысле на улице, да ещё по шею в долгах.
Расставание проходит под наркозом обиды, но, когда первые слёзы высыхают и обида начинает утихать, приходит невыносимая боль. Влада видела сны, в которых они с Олегом были счастливы, родной силуэт чудился ей повсюду, она одна в пустом доме ясно слышала голос мужа, обращенный к ней… В таком безумии Влада пребывала первый месяц расставания, а потом приехала Лика и сообщила, что они в её, то есть Ликиной, квартире больше жить не собираются, а переезжают в Александровку, и ещё передала: Олег просил узнать, сколько времени Владе потребуется на переезд. Аришка, конечно, останется с отцом, у неё здесь школа, друзья, а Владе надо собирать вещи. Влада слушала мелодичный голос бывшей задушевной подруги и не могла её понять: слова, каждое по отдельности, были ясны, но вместе в понятное предложение не складывались.
– Что Вы там с Олегом придумали? Куда я уйду из моего дома? – попыталась внести ясность Влада.
– Это не твой дом, а дом Марии Николаевны, – резонно возразила Лика.
Мария Николаевна, мать Олега, овдовев, серьезно озаботилась своим здоровьем и почти все время посвящала его сохранению, благодаря заботе и финансовой поддержке семьи сына. В том роковом для Влады августе, вернувшись из Пятигорска, где пила минеральную воду, свекровь почти сразу уехала в белорусский санаторий поправлять опорно-двигательный аппарат. Но если Мария Николаевна и была бы дома, её присутствие ничего не изменило. Она не стала бы вмешиваться в дела сына, почитая его умнейшим и в её советах не нуждающимся, лишь добавилось бы в доме слёз и причитаний.
Только услышав замечание Лики, Влада впервые подумала, что всё это время они строились на участке, принадлежащем Марии Николаевне. И земля была оформлена на неё, и новый дом. Переписывать на себя, тратить время на бюрократические заморочки – даже мысли такой не было. Олег – единственный сын, всё равно рано или поздно всё ему отойдёт.
Пятнадцать лет назад родители Влады разменяли свою трехкомнатную квартиру на две вполне приличные однушки, чтобы молодые могли самостоятельно строить свою жизнь. Собственная квартира поначалу казалась невероятной роскошью, но с рождением Аришки выяснилось, что квартира тесновата, а через пять лет оказалась просто тесной и неудобной. Потому, когда умер отец Олега, Влада сама предложила, чтобы поддержать убитую горем свекровь, переехать к ней, в ближнее Подмосковье. Сначала думали, что переехали в Александровку ненадолго, но жизнь в тишине на берегу водоема так им понравилась, что было принято решение – продать московскую квартиру, а на вырученные деньги построить современный дом, тем более что в том красивом месте по ставшему модным направлению, как грибы после дождя, стали расти кирпичные коттеджи, превращая милую деревушку в элитный посёлок. И они тоже выстроили дом, даже не дом, а особняк, с витыми чугунными перилами, с панорамными окнами, с небольшим бассейном и сауной. Все гости восхищенно ахали, когда впервые переступали порог. И Влада была счастлива, ведь благодаря её стараниями дом превратился в настоящее произведение дизайнерского искусства. Всё: от люстры до плинтусов – было подобрано Владой с любовью, и это не только её силы и время, но и материальная составляющая. Создать такую обстановку было нелегко, и далеко не всегда дешево. Всё заработанное (а до кризиса Влада зарабатывала немалые суммы) до копейки она вкладывала в их дом. У компании Олега тоже начал увеличиваться доход, но муж расширял дело, и деньги были нужны на развитие бизнеса. Влада не дом строила, а вила семейное гнездо, где можно было укрыться от житейских бурь, где тепло и уютно было её близким. Теперь же дом оказался принадлежащим свекрови, а Влада юридически не имела к нему никакого отношения. А когда она при разводе предъявила права на часть фирмы Олега, то оказалось, что всё чудесным образом переоформлено на третьих лиц, а у Олега только долги перед банком, и часть этих долгов была присуждена Владе.
– Вот заседание опять перенесли. Адвокат обещал доказать, что денежные средства не были направлены на общие нужды, но пока я отвечаю по половине долгов супруга. А в суде, сама понимаешь, каждая бумажка денег стоит. Вот на юриспруденцию да на съемную квартиру и работаю.
– Может, тебе деньги нужны? – участливо спросила Полина.
– Спасибо, но я прокручусь. Пока, слава Богу, зарабатываю, и ещё ауди свою хочу продать. Нафига мне премиум-автомобиль содержать? Куплю какой-нибудь фордик подержанный, а могу и вовсе без машины, мне теперь не из Александровки на работу добираться, на метро спокойно за полчаса доезжаю.
– Ну, а Аришке Олег хоть помогает?
– Сначала психанул, что она с ним не осталась, но сейчас успокоился –деньги на репетиторов обещал давать, хотя от него я уже ничего хорошего не жду, только пакость очередную.
– Мне почему-то кажется, что это Лика ему поёт, – заметила Полина.
– При чём тут Лика, – Влада пожала плечами. – Олег что – дитё малое, неразумное? Аферу с бизнесом Лика ему предложила? Она со школы таблицу умножения выучить не могла.
Лика, действительно не отличалась способностью к точным наукам, но это не помешало ей окончить иняз и стать прекрасным гидом-переводчиком. Влада всегда считала свою школьную подругу успешной в карьере, да и в личных делах тоже. Лику окружали богатые поклонники, а муж, с которым Лика рассталась семь лет назад, назвав занудным козлом, был готов прибежать по первому щелчку бывшей супруги.
– Ты понимаешь, мне казалось, что я такая умная, разбираюсь в людях, а оказалось, что пятнадцать лет прожила бок о бок с человеком, которого по-настоящему и не знала, – Влада печально улыбнулась.
– Ты удивишься, но я тебе даже завидую, – Полина зачарованно слушала Владу.
– С ума сошла! Чему завидуешь? Квартире съемной? Судам?
– Нет, ты не подумай, я тебе очень сочувствую, но ты по-настоящему живешь, у тебя всегда события, а мне, – Полина опустила голову, – мне тридцать семь, а я постоянно слушаю маму: как мне одеваться, куда мне ходить, как детей воспитывать, с чем пироги печь…
– Так не слушай.
– Не получается. Я пытаюсь ей сказать, что уже взрослая и сама могу решать, так она обижается, плачет, говорит, что детей мне вырастила и теперь стала не нужна. Мне стыдно становится, обнимаю её, и вместе плачем.
– А Денис твой что про ваши хоровые плачи говорит?
– Денис ничего не говорит, Владочка, если бы ты знала, как мы живем! – губы Полины задрожали.
Влада удивлённо подняла брови – это было что-то совершенно неожиданное. Полина в кругу подруг считалась вполне довольной жизнью, безмятежной домохозяйкой, все проблемы которой укладывались в рамки «что вкусненького приготовить на ужин».
– Я без снотворного второй год заснуть не могу, – продолжала Полина, – Денис со мной вообще не разговаривает. Ему что я есть, что меня нет – фиолетово. Я пытаюсь с ним поговорить, про детей рассказать, он даже не слушает. «Помолчи, пожалуйста, устал» – это всё наше общение.
– Ну, чего ты, – Влада попыталась успокоить подругу, – он действительно работает как слон, устает…
– Я ничего не знаю, ни как он работает, ни как отдыхает…
– Вы хоть спите?
– Случается, – печально констатировала Полина, – но, возможно, у него кто-то ещё есть – не знаю. Я ничего о собственном муже не знаю. Всё время жду, что он придет и скажет: «Я от тебя ухожу».
– Ты себя до психушки не доводи. Уйдёт – не уйдёт… Живи спокойно. Деньги он даёт? Отчёта за каждый рубль не просит?
– Не просит. Он же видит: дети в порядке, ужин–завтрак всегда по щелчку. Вчера шторы новые на кухню повесила. «Смотри, – говорю, – какие весёленькие», а он так раздраженно: «Очередная ненужная вещь». Это Денис не про шторы сказал, это я его раздражаю, – Полина говорила тихо, словно не подруге рассказывала, а себе.
– Знаешь что, – решительно произнесла Влада, – выпрями спину – держи вертикаль.
– Это ты умеешь вертикаль держать, – вздохнула Полина, – а у меня только наклонная получается.
– У меня тоже не всегда выходит, но я стараюсь, хотя со стороны и незаметно.
– Ещё как заметно! Тобой все любуются. Вон, и сейчас, как на тебя мужик уставился.
Влада подняла глаза: действительно, молодой, спортивного вида мужчина, сидящий за соседним столиком, пристально её разглядывал.
– Ну, у тебя и боковое зрение! – пошутила Влада. – Зря твой Денис за тобой не смотрит.
В это время мужчина, перехватив быстрый взгляд Влады, встал и подошёл к столику девушек.
– Здравствуйте, Влада, – широко улыбаясь, произнёс незнакомец.
– Здравствуйте, – неуверенно ответила наша героиня.
– Вы меня не помните? Я Вадим. Мы с Вами в прошлом году, в августе вместе ехали.
Влада приветливо закивала, хотя куда она ездила с ним, хоть убей, не помнила. Может, он из головного офиса, там много таких – крепких, накаченных, а может, на конференции пересекались, хотя он говорил, что вместе куда-то ездили…
– Я Вас часто вспоминал. Помните, я сказал, что всё наладится, ведь в жизни всё всегда идёт к лучшему. И я вижу, что был прав. У Вас всё хорошо.
– Да, спасибо! Я Вас тоже часто вспоминала, – вежливо улыбнулась Влада.
Повисла пауза, Вадим смутился и вернулся за свой столик.
– Кто это был? – округлив глаза, прошептала Полина.
– Лучше спроси: что это было? – так же округлив глаза, шёпотом ответила Влада.
И они начали хохотать, попытались прекратить, но едва встречались глазами, смеялись снова. Вадим наблюдал их веселье, и ему стало неуютно: показалось, что девушки смеются над ним. Он попросил принести счёт, быстро расплатился и ушёл. А Влада с Полиной продолжали смеяться, уже не пытаясь остановиться, – это была разрядка, так необходимая обеим.
– Я поняла, откуда он меня знает! – воскликнула Влада.
– Ну, наконец, вспомнила!
– Не вспомнила я его, а поняла, откуда он в моей жизни взялся. Он меня из Александровки подвозил, когда я ту переписку в телефоне нашла.
И смех мгновенно смолк.
– Вот, ты его даже не узнала, а он тебя весь год вспоминал, даже имя запомнил, – заметила Полина.
– У меня имя – нестандарт. Его все помнят, – отмахнулась Влада.
Уже темнело, когда Влада подошла к подъезду своего нового жилища. В голове крутились тревожные мысли о предстоящем суде, о смене офисного руководства, об Аришкиных новых друзьях… И вдруг вспомнился странный Вадим, запомнивший её имя. Как он там сказал? В жизни всё всегда идёт к лучшему. А может, он и прав. Во всяком случае, очень хочется, чтобы именно так и было.
Глава 4
Первое, что увидела Влада, переступив порог, это валяющиеся на полу клубки шерсти, из которой она собиралась вязать шаль, а разувшись, неожиданно наступила босой ногой в блюдечко с молоком, стоявшее посреди полутёмной прихожей.
– Арина, это что такое?
Из комнаты выглянула радостная дочь, прижимающая к груди рыжего котёнка.
– Смотри, какая милота! Это Месси. Мне его Никита подарил, – девочка сияла от счастья.
– Вот бери эту милоту и возвращай Никите, – Влада хмуро рассматривала разлитое по паркету молоко.
– Почему? Это мой котёнок, и я его не отдам, – Аришка поцеловала кошачью макушку.
– Потому что это съемная квартира, и хозяйка предупреждала, чтобы никаких животных.
– Так она не узнает, он же маленький.
– Размер не помешает ему поцарапать мебель, порвать обои, а запах кошачьей мочи практически не выветривается.
Котёнок был ценен не только сам по себе, но и как подтверждение любви Никиты: Аришка обмолвилась, что мечтает о рыжем котёнке, и, пожалуйста, уже на следующий день ей дарят этот пушистый комочек.
– Мамуль, он рыжий, а это к счастью. В интернете написано: рыжие коты счастье хозяевам приносят.
– Когда нас с ним из квартиры выгонят, тут-то счастье и наступит, – отмахнулась Влада.
Видя материнскую непреклонность, Аришка прибегла к запрещенному приему:
– Тогда я к отцу поеду жить. Он разрешит Месси оставить.
Влада поморщилась – как ловко дочь пользуется непростыми отношениями родителей. Понятно, что к отцу она надолго не поедет: у неё не сложились новые отношения с Ликой. В той, прежней, счастливой жизни Ариша обожала Лику, свою крестную, но теперь всю вину за расставание родителей девочка возложила на неё. С подростковым максимализмом Аришка при отце хамила Лике, Олег вмешивался, одергивал дочь, и тут начиналось… Поэтому Влада понимала, что Аришка никуда не собирается ехать, а просто пытается ею манипулировать, но это и было неприятно.
– Если ты в Александровку решила переезжать, то мне надо документы из школы забирать. Ты же в старую школу вернешься? – спокойно поинтересовалась Влада.
Аришка скисла:
– Мамочка, ну, куда я его дену? У бабушки Лены – аллергия, у Никиты его собака сожрёт, и потом, это подарок – возвращать некрасиво.
– К отцу хотела ехать, вот и съезди, заодно им и котёнка оставишь. Бабушка Маша звонила, жаловалась, что скучает.
– А ещё плакала и говорила, что скоро помрёт, – перебила Ариша. – Мам, она мне начнет мозг выклёвывать, чтобы я с тобой поговорила, и ты бы вернулась, как будто Лика у них не живёт. Я спросила, о чём отец думал, когда Лику в дом привёл, но тут такие рыдания начались, давление поднялось…
– Короче, завтра у тебя целый день, чтобы решить, куда этого зверя девать.
Похоже, Аришка уже решила, но её решение не совпадало с родительским. Весь следующий вечер Влада слушала о том, какой Месси прикольный и классный, и даже призналась себе, что умильная мордочка котёнка вызывает у неё тёплые чувства, но искать новую квартиру из-за кота в планы не вписывалось.
– Я завтра к Вероничке поеду, вот чтобы к моему возвращению котёнка на съёмной квартире не было, – «съёмную квартиру» Влада произнесла особенно выразительно.
Назавтра наступила суббота, и Влада с Полиной поехали в Салтыковку на День рождения Веронички. Вероника заявила, что у неё дел по гланды, поэтому широко отмечать своё тридцатисемилетие не будет, но лучшие подруги должны прибыть. В университете они всегда держались вместе – тихая белокурая Полина (нареченная одногруппниками Барби), уверенная красавица Влада (королева Королёва) и Вероника, весёлая толстушка, смешливая и громогласная (называемая мужской частью курса исключительно Захаровой, а женской – почему-то Вероничкой). Замужем Вероника не была, но несколько бурных романов её подруги сочувственно наблюдали. Другие увлечения Вероники были так же ярки и так же скоротечны, как истории её любви: одно время она была фанатичной буддисткой и даже ездила в Индию, увлекалась мистикой, гадала на картах Таро и составляла гороскопы, после недолгой связи с художником-керамистом пристрастилась к гончарному мастерству и дарила всем кособокие вазы собственного изготовления, рассказывая о медитативных свойствах глины. Но подлинной пламенной страстью Вероники были цвергшнауцеры. Она разводила этих забавных собачек, зарабатывая на жизнь груммингом, ездила по всевозможным собачьим выставкам и пользовалась высоким авторитетом в кругу собаководов. После смерти бабушки Вероничка стала наследницей дачи в Салтыковке, куда и переехала пять лет назад со своими питомцами. Дом был древний и требовал постоянного ремонта, но само проживание в старинном дачном посёлке, овеянном славной историей и где каждая сотка земли стала стоить баснословные деньги, придавало статусность Веронике и её питомнику цвергов.
Влада с Полиной решили добираться на электричке: во-первых, это была возможность доехать за тридцать минут с Курского вокзала, а не стоять в субботних многочасовых пробках, во-вторых, планировалось спиртное, после которого за руль не сядешь, но, главное, ещё хотелось ощутить то бесшабашное настроение, которое всегда охватывало их, когда из универа ехали потусить на дачу к Веронике. В загородных электричках подруги давно не бывали, и их удивлял вид новых вагонов и разносимые «коробейниками» товары, они познакомились с какими-то молодыми ребятами, называвшими их девчонками и приглашавшими в гости к какому-то Максу – словом, окунулись в «безмятежную юность». Настроение было великолепным, смеясь и вспоминая попутчиков, подруги подошли к забору Вероники.
– Едрит-Мадрид, это нашу Вероничку такие люди поздравляют? – изумилась Влада, разглядывая блестящий майбах, стоящий перед калиткой.
– Надо было, наверное, одеться поприличнее, – поправила воротник клетчатой рубашки Полина. – Но она ничего не говорила. Может, это за щенком приехали.
Подруги вошли в заросший некошеной травой двор, и навстречу им выбежали маленькие, громко лающие собачки, а за ними плыла, раскинув руки для объятий, Вероника – длинная пёстрая юбка, множество разноцветных браслетов, бус, цепочек, грива кудрявых рыжих волос.
– Вероничка, красота ты наша, с Днём рождения! – подруги кинулись поздравлять новорождённую.
– А что за машина у забора? – тихо спросила Полина.
– Этот Кирилл заехал, от родителей кое-чего завез. Да он уже уезжает, – бросила на ходу хозяйка.
Кирилл, сводный брат Веронички, был подругам незнаком, известно о нем было только, что он на десять лет старше, и когда они были студентками, он уже работал где-то в центральной Азии. Потом Кирилл стал успешно строить политическую карьеру и добился того, что уже несколько лет имел мандат депутата Государственной Думы. Но с сестрой Кирилл не общался, осуждая её образ жизни и глубоко презирая медитации, разговоры о тонком плане и лохматых цвергов. Вероника отвечала тем же: при редких встречах на семейных праздниках в доме родителей называла коррупционером и заводила разговоры о продажности во власти и деградации элит. Поэтому в тот день Кирилл заехал к сестре не поздравить с её Днем рождения, а привезти, по просьбе матери, вещи, мешавшие в городской квартире, но выбросить которые не поднималась рука. Дом в Салтыковке был и без того захламлен (что нисколько не смущало погружённую в музыку сфер Вероничку), и привезённые несколько коробок и ящик затерялись среди прочей рухляди.
– Всё поставил под лестницу, а там сама разбирайся: что и куда, – на пороге дома предстал высокий красивый мужчина – «представительный», как говорили прежде. Хотя одет он был в футболку и джинсы, но то, как сидели на нём эти вещи, без логотипа определяло их высокую стоимость.
– Котлы швейцарские, больше миллиона, – шепнула Полина, скосив глаза на часы Вероничкиного брата.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/anna-kornova-32902867/koroleva-derzhit-vertikal-70259287/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Анна Корнова
Тип: электронная книга
Жанр: Современные любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 11.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В жизни Владиславы всё складывалось на редкость удачно: идеальная семья, прекрасный дом, замечательная работа, но всё рушится и надо найти силы, чтобы не сломаться, чтобы удержать вертикаль. Но, может быть, мы теряем для того, чтобы найти, а меняясь, становимся самими собой? Если одна дверь закрылась, значит, откроется другая. В жизни всё всегда идёт к лучшему. Это закон природы.