Главная страница | Короткие любовные романы | Большое сердце маленького воина

Большое сердце маленького воина
Татьяна Парнищева


Казалось, у нее есть все, чтобы быть счастливой. Но нагрянули страшные перемены, коснувшиеся не только Королевства Белых Лилий, но и самой Гертруды. Чтобы преодолеть тяготы и невзгоды, справиться с трудностями, ей потребуется немало сил и отваги. В момент, когда все рушится, приходит время обратиться внутрь себя. Но она обязательно справится, ведь в груди ее бьется сердце маленького воина. И наградой за это ей будет – большая любовь.





Татьяна Парнищева

Большое сердце маленького воина





Глава 1. Сны Гертруды


… Море было тихим, ласковым. Прозрачные зелёные волны едва слышно плескались о корму лодки с сидевшими в ней Эльзой и маленькой Гертрудой. От мерного покачивания Гертруду клонило в сон. Глаза девочки закрывались сами собой. На душе было хорошо, спокойно. Присутствие рядом родного человека вызывало чувство безмятежного счастья и умиротворения, какое бывает лишь в детстве.

Она не заметила, как задремала. Ей даже успело привидеться что-то хорошее, как в один миг сладкая дремота была бесцеремонно прервана жёстким ударом воды о борт лодки.

Испуганными глазами она растерянно посмотрела на мать. Эльза, как могла, пыталась сохранять спокойствие. Но от дочери не укрылось, что та напугана не меньше её.

– Мам, все в порядке?

Не дожидаясь ответа, она уже знала, что ни о каком порядке не могло быть и речи.

Ещё недавно беззаботное ясное небо затянулось низкими серыми тучами. Оно почернело. И эту зловещую черноту то и дело пронзали ослепительные огненные молнии, сопровождаемые оглушительными раскатами грома.

Гертруда также интуитивно знала, что случится в следующий момент. И это знание отдавалось в сердце жгучей смертельной болью. Сейчас произойдёт страшное, непоправимое. То, что навсегда изменит её жизнь; надолго выбьет твёрдую почву у неё из-под ног.

Самым страшным и ужасным было то, что ничего изменить она не в силах. Как бы сильно ей этого не хотелось. Беды не избежать. Всё давно предопределено и решено кем-то свыше. Кем-то сильным, могущим и безжалостным к ним…

– Держись! Всё будет хорошо…

Последние слова Эльзы были подхвачены бешеными порывами ветра. Они мгновенно смешались с холодными каплями хлынувшего проливного дождя, растворились в воздухе, крепко пропитанном морской солёной водой.

… Огромным усилием воли она заставила себя проснуться, чтобы избавиться от ночного кошмара. Открыла глаза, часто дыша и смахивая ледяную испарину со лба. Перед глазами всё ещё стояло бушующее море, образ матери, который с годами постепенно начал стираться. Но в снах Гертруды будто снова оживал, таким чётким и реалистичным он в них был. И родной до боли голос ещё какое-то время продолжал стоять у неё в ушах.

– Держусь, мамочка…

Она ненавидела эти сны. В них всегда чувствовала себя беспомощной и потерянной. В них казалось, что всё ещё можно исправить, изменить. И осознание жестокой реальности при пробуждении рвало душу на части.

Гертруда встала, плеснула из кувшина в стакан немного воды, выпила одним жадным глотком и подошла к окну.

Светает. Скоро утро. Нужно приводить себя в порядок. Сегодня она наденет шёлковое зелёное платье, которое так нравится на ней новому королю Белых Лилий. Вместе с платьем она натянет на лицо приветливую и жизнерадостную маску счастливой молодой женщины. И весь день от завтрака до самого сна будет изображать заботливую любовницу своего ненавистного правителя.

Чего стоит ей это, лучше не знать никому. Но она сильная, она справится. Когда-нибудь этот кошмар закончится. Наступит день, когда над их королевством развеются чёрные тучи и яркие солнечные лучи победоносно засияют над головами измученных и угнетённых жителей Белых Лилий.

Отчасти в этом будет и её заслуга. Не зря же она прилагает столько усилий в борьбе с ненавистным узурпатором! Нужно лишь набраться ещё немного терпения, и правда восторжествует.

Гертруда открыла дверцы огромного шкафа тёмного дерева и потянулась за роскошным нарядом. Сегодня ей особенно нужно быть на высоте. Артур не должен устоять перед её красотой. Пусть расслабится и отвлечётся её прелестями. Глядишь, за завтраком или обедом разговорится с дедом или генералом Мором. Как это было вчера за ужином.

Мужчины изрядно выпили и развязали языки. Гертруда старательно склонилась над пяльцами за нелюбимым занятием – вышивкой, тихо мурлыча себе под нос какую-то незатейливую песенку. При этом ухо держала востро, незаметно прислушиваясь к говорившим.

– За жирных овечек короля Осви! – выкрикнул заметно опьяневший от виски Эдгар, дед Артура.

– Он ещё не знает, что выращивает их для нашего королевства, – зашёлся дурным смехом Артур.

Со дня на день ожидается прибытие судна из другого государства с новой партией оружия. Артур с дедом готовят королевский флот к нападению на соседей, королевство Хитрых Лисиц. Эту важную информацию нужно срочно передать крёстному, епископу Иосифу. Тот сам разберётся, что делать с ней дальше. Как нарочно, который день он не приезжает во дворец. Каждый его визит Гертруда ждёт с огромным нетерпением. Когда она видит рядом с собой епископа, у неё будто сил прибавляется. Она ощущает себя не так одиноко среди лживых, продажных придворных. Хотя какое право она имеет их осуждать?

Захватив власть, Артур никому не дал сделать добровольного выбора. Непокорных казнили или сажали в острог. Трудно быть бунтарём, когда твоя жизнь висит на волоске.

А те, кто выбрал жизнь и призрачную свободу, наивно полагают, что и сама Гертруда на стороне врага. Поначалу её задевали презрительные косые взгляды и злой шепоток за спиной. Потом перестала обращать внимания на осуждение толпы. Ей есть о чём подумать, кроме глупых сплетен. На кону много жизней. В том числе, любимого супруга, дочери, епископа. Её собственная, наконец.

Когда Артур провозгласил себя новым правителем, ей не удалось покинуть стены дворца. И она решила воспользоваться ситуацией, заставить её работать на себя.

Проявляя осторожность и недоверие, Артур мало кого допускал близко к себе.

Барон Эдгар, его дед; генерал Мор и она, Гертруда, были к нему ближе всех.

Правда, ей он не доверял до конца. Но им приходилось много времени проводить в обществе друг друга.

Причина ясная, как летний день.

Страсть.

Буйная, неудержимая. Вот что двигало великим королём Артуром.

Он нуждался в Гертруде, как в воде или воздухе. Не мог прожить ни дня без её взгляда или поцелуя.

Коварной змеёй любовь к ней давным-давно заползла в его израненное сердце. Свернулась в нём в тугой клубок и не желает выползать обратно.

Смешно сказать, но главным поводом, по которому он так стремился завоевать власть, была она, Гертруда. Стать правителем Белых Лилий – единственный доступный способ покорить желанную женщину, подчинить себе.

Кажется, его ум мало занимает, какие чувства испытывает к нему сама Гертруда на самом деле. Но это ей лишь на руку. Пусть пока наслаждается своей победой над ней, паря в розовых облаках собственных иллюзий.

Никому из мятежников не удалось бы подобраться к королю ближе, чем его любовнице. И она стала ею, вопреки собственным желаниям и ненависти к новому правителю Белых Лилий.

Она сильная, она справится. И всё будет хорошо. Это лишь вопрос времени. Главное, не забывать изображать из себя влюблённую, покорную дурочку; которая наконец-то «оценила» все достоинства славного короля и его пылкую любовь к ней.

Отец Иосиф, тайно возглавивший отряд мятежников, повторял ей не раз: нужно как можно быстрее остановить войну с Хитрыми Лисицами. Прекратить бесполезное кровопролитие и страдания народа.

Пожилой епископ даже проделал неблизкий путь, чтобы встретиться с правителем Хитрых Лисиц, королём Осви.

Осви поразил его своей мудростью и спокойствием. Он легко пошёл на переговоры с Иосифом, радушно приняв его в своём замке.

– Я и мой народ не желаем войны. Вместо того, чтобы заниматься делами, мои подданные вынуждены участвовать в сражениях, отстаивая наши границы. Выход один – свергнуть Артура или заставить его отречься от престола.

– Ваша светлость, это пока сложно сделать. Артур целиком находится под опекой своего деда, барона Эдгара. А тот хитёр, коварен и жесток. Он много лет командовал королевской армией, командиры и солдаты привыкли беспрекословно подчиняться ему. У меня к вам предложение. Мы поможем вам выиграть эту войну, чтобы обе стороны понесли при этом минимальные потери. А вы, в свою очередь, гарантируете нам оставить Белые Лилии независимым от вас государством.

– И как вы собираетесь нам помочь?

– Мы будем сообщать вам о планах Артура, и вы будете всегда наготове отразить любую атаку с его стороны.

– Артур настолько доверяет вам, что держит вас в курсе своих планов?

– Нет, со мной он об этом никогда не говорит. Но есть человек, достаточно близко приближённый к нему. Она сама предложила нам свою помощь…

– Она? – брови Осви удивлённо поползли вверх.

– Вы серьёзно решились доверить дела государственной важности какой-то женщине?

– Вы просто её не знаете, – Иосиф не удержался от улыбки, вспомнив о крестнице.

– Она храбрая и сильная. Настоящий маленький воин, готовый пойти на всё, чтобы освободить свою страну от тирании захватчиков.

– А имя у этого воина есть? – усмехнулся Осви в ответ, прищурив синие озорные глаза.

– Гертруда. Её зовут Гертруда.




Глава 2. Странник


… Он не помнил начала своего пути.

Зато прекрасно представлял себе его конец.

Высокий сухой старик с забелёнными житейской мудростью волосами неспешно и легко двигался на юг. Его морщинистое лицо было нещадно выжжено солнцем и огрубело от ветра. Лохматые седые брови грозно нависли над ввалившимися глазницами.

Шагал он уверено и легко. И было в его лице то, что сразу же делало его привлекательным и молодым: глаза. Их не удалось выцвести ни времени, ни солнцу, ни ветрам. Ярко-голубые, умные; они спокойно и открыто смотрели вперёд. Истоптанные сотнями дорог, но всё ещё крепкие ноги, твёрдо вели его к заданной цели.

День за днём он пересекал очередной отрезок пути, чтобы выполнить свою миссию перед простолюдинами и богачами.

Ему был дан величайший дар, он мог предвидеть будущее наперёд; предсказывать его. И поведать тому, кто доверится и прислушается.

На каждого из нас на небесах свои планы. Судьбы каждого живущего на земле расписаны в небесной книге ещё задолго до нашего рождения. Никому из простых смертных их не изменить. Но зачастую простое предупреждение может сыграть важную роль в жизни человека.

Он шёл, делая изредка небольшие привалы. Перекусывал ломтём хлеба, который подавали ему встретившиеся на пути крестьяне или горожане. И, не позволяя себе долгой поблажки, поднимался и двигался дальше.

Предстоящий путь был огромен, и ему было жаль терять время понапрасну. Сколько нужно ещё успеть поведать людям…

На днях во сне ему явилось одно видение.

Трое юных подростков встретились с ним в незнакомой заброшенной крепости.

Двое пареньков, совсем разных, непохожих друг на друга. Но во сне он чётко видел, как дружны они между собой, просто не разлей вода.

И девчонка с чуть раскосыми зелёными глазами, тоненькая и изящная, как виноградная лоза.

Мальчишки смотрели на него с опаской, боясь подойти к нему поближе. А девчонка оказалась смелой, взрослой и рассудительной не по годам. Она дала напиться страннику воды, храбро вступив с ним в беседу.

Потом картинки сменились. Он увидел каждого из этой троицы повзрослевшим и изменившимся. К сожалению, не каждый в лучшую сторону…

Тот, что несуразный, с низким лбом и маленькими колючими глазками, предстал перед ним заметно постарше. Его взгляд приобрёл ещё больше холода и жестокости, а руки были по локоть перепачканы кровью. На его голове красовалась корона, но сидела она на нём нелепо, даже комично. Сдвинутая набок, она совсем не подходила для его головы. Это могло говорить об одном: надета она на него не по праву. Парень не заслужил её.

Затем странник увидел рядом с ним другого мальчишку, приятеля первого. Возмужавшего, спокойного; одетого в строгую монашескую рясу. У того были голубые глаза, излучавшие умиротворение, больше схожее с безразличием ко всему вокруг.

А между ними стояла девушка с необыкновенными зелёными глазами. Стройная грациозная фигурка выглядела на фоне тех двух беззащитной и хрупкой. Вместе с тем от девушки исходила притягательная необычайная сила, присущая лишь очень стойким и отважным людям.

Не один из парней не мог отвести от неё взгляда; они смотрели на девушку, как на божество. При этом оба тянули к ней руки. Тот, у которого на руках успела запечься чья-то кровь. И другой, с мягкими безвольными ладонями; слабыми, как у ребёнка.

Девушка протянула в ответ свою маленькую ладошку, слегка пожав сперва мягкую и безвольную. Потом, чуть нахмурившись, коснулась окровавленной руки другого.

Потом она вдруг сняла корону с головы несуразного паренька. Тот стоял, не в силах пошевелиться и даже не делая попытки вернуть её назад. Задумчиво покрутила её в своих руках, и, словно примеряя, надела на себя. Та села так ладно, как будто всегда украшала её головку с каскадом смоляных чёрных волос.

Как дымка, рассеялись образы обоих молодых мужчин. Осталась только девушка с необычными колдовскими глазами. Она постояла ещё немного, по-прежнему задумчивая и чем-то опечаленная. Вскоре и её образ стал расплываться, рассеиваться, как предрассветный туман.

Старец очнулся, посидел немного, окончательно приходя в себя. Теперь он ясно знал, куда ему двигаться дальше. В их королевстве не так уж много заброшенных крепостей. А образы всех троих, привидевшихся во сне, прочно засели в его памяти. Он не сомневался, что при встрече узнает каждого из них без труда.

Он привык всегда находиться в пути, мало есть и спать. Привык к одиночеству; дождям и ветрам, застававшим его в дороге.

У каждого в жизни своё предназначение. У него своё. И он непременно его выполнит. Надо лишь не останавливаться и идти вперёд.




Глава 3. Побег Бруно и Марты


В воздухе пахло гарью. Казалось, этот запах уже никогда не исчезнет. Он настырно впитывался во всё, что попадалось ему на пути: в кожу людей, их одежду, дома. Дома тех редких счастливчиков, у которых они ещё остались. Большинство жилищ в королевстве Белых Лилий было безжалостно сожжено великим королём Артуром.

Он захватил власть год назад. И не видел иного способа закрепить её, как запугивать и изживать народ собственной страны. Особенно доставалось беззащитным беднякам. У тех отнимали землю. Она понадобилась новому правителю под многочисленные стада овец, которые тот надумал разводить. Совсем скоро после дождей на обугленной земле прорастёт молоденькая зелёная трава, отличное лакомство для овечек.

Налоги в казну за пользование землёй, лесом, росли с каждым днём. Простолюдинам нельзя было иметь лук и стрелы. Охота на куниц или кроликов считалась государственной изменой.

О свободе слова пришлось забыть раз и навсегда. Но больше всего люди были недовольны войной, развязанной с королевством Хитрых Лисиц. Бессмысленные жертвы и кровопролитие пришлись им не по душе.

Свободолюбивые жители королевства восприняли короля Артура в штыки. И немедленно поплатились за свой бунт.

Неугодных приговаривали к смертной казни или пожизненному заточению в острог.

Неподалеку от острова, на котором было само королевство, раскинулось несколько небольших островков. Прежний правитель, король Генрих, любил устраивать на одном из них – острове Святого Августина, пышные праздники для своих подданных раз в год, на день Святого Августина. За несколько дней до предстоящего торжества остров украшали, развешивая повсюду разноцветные бумажные фонарики. Завозили на паромах снаряды для фейерверков. Чуть позже на этих же паромах доставляли гостей. Со всех уголков королевства вызывали чародеев, любимых народом исполнителей песен, искусных танцовщиц. Гуляние длилось день, а то и два. Ставились шатры, где уставшие гости могли отдохнуть. Прямо под раскидистыми дубами накрывали столы. Мясо, фрукты, вино – всего было в избытке. Каждый, кто пожелает, мог присутствовать на этом празднике. Генрих слыл демократичным и мудрым правителем, уважающим своих подчинённых. Его народ жил спокойно и счастливо. Пока к власти не пришёл новый повелитель.

Король Артур увидел для этого острова новое предназначение. Он приказал вырубить все деревья на острове и построить на нём сразу несколько острогов. Для работ собирали бродяг и бывших заключённых. Но работников не хватало. Тогда стали пригонять простых жителей городов и деревень. Те отбирались согласно указу местных баронов, составлявших списки рабочих. Бароны следили, чтобы необходимые люди прибыли точно в срок к месту строительства казематов.

Ходили слухи, что работников содержат в жутких условиях. Бедняги не доедают, спят по три-четыре часа в день прямо на холодной земле, таскают неподъёмные камни для застройки новых тюрем. Многие быстро не выдерживают беспощадной нагрузки, гибнут. Их даже не хоронят, выбрасывают тела прямо в море. На их место везут других. Попасть на остров Святого Августина означало одно – сгинуть без следа. Никто ещё не вернулся оттуда живым. Кого-то объявляли пропавшими без вести. Но их близкие знали: никогда им не обнять сына, мужа или брата. Не услышать их голоса или смеха… не предать земле.

… – Не пущу… – рыдала Марта, когда пришли за её последним сыном, Бруно.

Его оба старших брата погибли в самом начале войны с королевством Хитрых Лисиц.

Тогда мало, кто вернулся из мужчин в их деревню.

Почти в каждом доме остались безутешные вдовы и сироты. Брошенные старики, лишившиеся последней надежды на добытчика в семье.

Конвоир, призванный сопровождать Бруно в числе прочих до места, легко оттолкнул тощую, измождённую голодом и тяжким трудом, женщину. Марта отлетела в угол избушки, опрокидывая при этом скамейку, стоявшую вдоль стены. Бруно в приступе неконтролируемой ярости схватился за нож, который точил до прихода незваных гостей. Обычный кухонный нож, который затупился от времени. С острым ножом матери будет легче готовить обед.

… У них давно не осталось никакого хозяйства. Всё забрали воины нового повелителя.

И лишь очаг, по-хозяйски занимавший добрую середину комнаты, напоминал о прежней довоенной жизни, в которой на его огне вечно что-то булькало и шкворчало. Сейчас на нём готовили редко, больше разводили для тепла в холодные вечера. Но и хворост в лесу приходилось воровать под риском смертной казни. Все богатства леса; будь то дрова или дичь, стали собственностью местных феодалов.

– Убери свои грязные руки от моей матери! – закричал он, в два прыжка оказавшись перед противником, облачённым в железные доспехи.

Доспехи были отличительной чертой всех конвоиров и солдат, присягнувших новому королю.

Изготовление доспехов стоило немалых денег. В связи с этим, по всему королевству был введён дополнительный налог. У мирных жителей отбирали последнее, вынуждая продавать лошадь или корову, чтобы его заплатить. За неуплату грозило заключение под стражу.

– Сынок, не надо, – плакала Марта, пытаясь подняться на ноги.

– Тебе с ним не справиться, его тело покрыто железом. Беги! Не думай обо мне…

Бруно стоял, не двигаясь, направив нож на врага.

– Заклинаю святым Лукой, беги! Спасись хотя бы ты, сынок, вспомни, что стало с братьями… не дай мне потерь теперь и тебя, умоляю, беги!

– Эй, приятель, – послышался голос одного из двух других конвоиров, оставшихся за дверью.

– Чего так долго возишься? Тебе помочь? Парень не хочет отдавать долг нашему королю и отправляться на остров?

Бешено стучало сердце. Бруно казалось, он слышит этот стук.

– Ма, я тебя не брошу, – сказал он, первым прыгая на конвоира.

В прыжке Бруно задел стол, глиняная посуда с грохотом полетела наземь, превратившись в черепные осколки.

Тот до последнего не был готов к подобному безрассудству. От неожиданности и под тяжестью своей кольчуги повалился на пол.

– Чего молчишь? Идём на помощь…

За порогом послышался грубый смех, чьи-то шаги; дверь жалобно заскрипела от удара тяжёлых кулаков.

Бруно схватил мать за руку и рванул к окну.

Со всей силы дёрнул на себя прогнившую от старости раму. Подуло холодом, в тесной комнатушке с низким потолком сильнее запахло гарью.

– Прыгай. Я следом, – приказал сын, толкая мать к открытому окну.

– Я не могу, со мной ты далеко не уйдёшь, беги один! – взмолилась та.

Он схватил её за костлявые плечи и буквально вышвырнул в оконный проём. Через мгновение оказался рядом с ней. Помог встать и бросился бежать прочь от родного дома, увлекая за собой почти невменяемую от страха мать.

– Господи, куда мы? За что нам всё это… – всхлипывала та, едва поспевая за младшим сыном.

Впереди виднелся лес.

– Стой, гад! Не уйдёшь! – позади них раздавался топот ног и грязные ругательства.

– Ещё немного, спрячемся в лесу… – проговорил Бруно на бегу, устремляясь всё дальше от дома.

Мать задыхалась, но старалась не отставать.

– Сынок, у тебя плечо всё в крови, ты поранился! Нужно перевязать…

– Потом, не отставай, – Бруно крепко держал её за руку и тащил вперёд.

Они долго петляли по лесу, лишь потом, когда стихли звуки погони, упали на влажную, поросшую изумрудным мхом, землю.

– Что же теперь будет…– прошептала Марта.

Бруно промолчал. Он сам не знал ответа на этот вопрос. Главным сейчас было одно: они сумели оторваться от погони.




Глава 4. Гертруда и Аделина


– Стой спокойно, Аделина, не вертись, – Гертруда сердилась, пытаясь причесать дочь.

Занятие было не из простых. Непослушные рыжие локоны никак не хотели причёсываться и собираться в тугой пучок.

– Будешь вертеться, мне придётся тебя постричь. Тогда будешь походить на нашего Фрэнка.

Кстати, надо замолвить словечко за сына Фрэнка, как бы его не сослали на остров Смерти строить очередные казематы. Фрэнк очень просил её вступиться за сына.

Представив наполовину облысевшего пожилого садовника, Аделина звонко рассмеялась.

Ну всё. На ближайшие пять минут о причёске лучше забыть. Дочь долго не сможет успокоиться. Будет хохотать, пока опять на неё не прикрикнешь.

– Аделина!

– Мам, я буду, как дядюшка Фрэнк… почти лысая, – хохотала дочь, успевая при этом ловко увёртываться от золочёной тяжёлой расчёски.

Но Гертруда умела справляться с непоседливой девчонкой. Быстро намотала на руку медные кудряшки, скрутила их в узел и закрепила свои труды шёлковой лентой.

– Теперь хоть на девочку похожа, – вздохнула, с приятным удовольствием оглядывая плоды своих трудов.

Характер у Адель своенравный и свободолюбивый. А ещё она предпочитает общению с чинными воспитанницами королевского двора игры с сыновьями кухарки и прачки. К своим десяти годам они с приятелями успели изучить каждую щель и лазейку во дворце и его округе. Все попытки матери привить дочери правила дворцового этикета и быть кроткой, послушной, оказались тщетными. Играя с чумазыми мальчишками в прятки, лазая вместе с ними по деревьям королевского сада, Адель умудрялась испортить любое, самое красивое, платье. Обувь на ней буквально горела.

– Что у тебя с волосами? Только утром тебя причесала, а к обеду ты на ведьму похожа, – вздыхала мать, наблюдая, как раскрасневшаяся после беготни в догонялки дочь старается прикрыть ладошкой дыру на подоле новенького шёлкового платья.

Гертруда хотела сделать ей замечание, потом глянула на поникшую мордашку проказницы, и передумала. В сердце всколыхнулась волна нежности и любви. Такая мощная, что под ней можно задохнуться. Какая же хорошенькая и шустрая её дочь!

… – Мам, мне обязательно быть на этом приёме? – заискивающе начала Адель, отсмеявшись.

– Милая, я бы сама не пошла, будь моя воля. Но ты же знаешь дядю Артура. Он не выносит…

– Когда ему не повинуются, – легко скороговоркой закончила за неё дочь.

– И как ты его терпишь?

А это был вопрос, на который маленьким девочкам лучше не знать ответа.

На минуту вспомнив мерзкие объятия величайшего из королей, Гертруда внутренне передёрнулась. Вот уж поистине испытание. Самое сложное, притворяться, что он ей нравится. Скрывать, как тошнит от одного его вида.

Когда приходили подобные мысли, было от них одно средство. Помнить, ради чего она всё это делает. Как любил повторять епископ Иосиф: мысленно мы с тобой. Если бы он только знал, какие мерзости приходится ей терпеть…

– Госпожа, – к ней в спальню заглянула Тереза.

– Господин уже встал, требует вас к себе, – служанка прогнулась в почтительном реверансе.

Но по выражению её лица было видно, какое глубокое презрение испытывает она к своей хозяйке.

Придётся пережить и это. Постепенно за этот год Гертруда ко многому привыкла.

К тому, что рядом нет по-настоящему близкого, родного человека, перед кем можно было бы излить душу. Что друзья, которые ещё вчера клялись ей в вечной любви и преданности, стали вдруг враждебно настроены против неё и Адель. Ладно, она сама. Но дочь… в чём та провинилась? Разве она хочет крови, развязывает глупые войны, не ведя счёт бесконечным потерям? Сжигает дома бедняков, обирает их налогами и сажает в остроги?

В минуты нахлынувшего отчаяния Гертруда повторяла про себя: за нами благое дело. Те, кто настроен враждебно против нас, не ведают, что творят. С нами Святой Лука. Он нам поможет. Нужно помнить о цели. Победа будет за нами.

Становится легче, но ненадолго. До очередного косого взгляда в сторону её или Аделины. До тихого и злого перешёптывания за спиной о том, какую подлость она совершила, сойдясь с предателем и негодяем.

Словно у неё был выбор. Хотя, говорят, выбор есть всегда…

– Ты заставляешь меня слишком долго ждать, душа моя, – гнусаво протянул величайший из королей, томно откинувшись на спинку кресла, обитого красным бархатом.

– Признайся, гадкая девчонка, совсем не скучала по своему господину? – Артур прищурил свои маленькие глазки цвета пасмурного осеннего неба.

Верный признак, что он ею недоволен. А этого допускать никак нельзя.

– Конечно, скучала, – Гертруда склонила тёмную головку в знак приветствия, опуская взгляд, чтобы король не заметил в нём на секунду промелькнувшего отвращения.

Подошла поближе, сделав над собой очередное усилие, осторожно коснулась губами гладкой щеки.

Мастер-брадобрей успел с самого утра поработать над жидкой растительностью повелителя, слабо пробивающейся над узкой верхней губой и на вечно бледных дряблых щеках.

От его кожи пахло пеной для бритья и свежестью. Но Гертруде стоило больших усилий это прикосновение.

Неподвижные, как у змеи, холодные серые глаза оказались совсем рядом с лицом Гертруды. Артур смотрел так, словно читал все мысли, вихрем проносившиеся в её хорошенькой головке.

– Врёшь, но всё равно приятно, – промурлыкал себе под нос, закрывая веки и прижимаясь ледяными губами к её губам.

Стараясь не выдать нервную дрожь, всегда появлявшуюся в теле после таких поцелуев, Гертруда опустилась к нему на колени, положила руку на плечо.

– Как отдыхал мой господин? – спросила, нежно проводя узкой ладошкой по ненавистной сутулой спине.

– Неплохо, – ответил тот, не разлепляя век.

– Было бы гораздо лучше, если ты пришла ночью ко мне…

– Я хотела, – она поцеловала его в шею, прямо в кадык, который столько раз мечтала перерезать кинжалом.

Она не жаждала вида крови, фонтаном брызнувшей бы из тонкой шеи врага. Наверняка чёрной по цвету. Она просто представляла себе народ, освободившийся от своего мучителя. Народ, который сможет вздохнуть, наконец, спокойно. Жить, трудиться на мирной земле, растить хлеб, разводить скот и ничего не бояться.

– Но поздно вечером во дворе было так шумно…

– Это я готовил своих солдат к наступающей атаке, – хвастливо ответил Артур.

– Мои воины должны быть как следует подготовлены. А кто может подготовить их лучше, чем я?

– Ты прав, как всегда, мой король. Так вот. У меня разболелась голова, пришлось выпить успокоительный отвар. Потом не заметила, как заснула. Ты же знаешь, как крепко я сплю после него.

– Так не пей, – раздражительно проворчал Артур, резко открывая глаза и нетерпеливым движением руки смахивая её с колен.

– Мне нужно, чтобы ты всегда была рядом, если понадобишься. Кажется, я слишком тебя разбаловал, много стала себе позволять.

– Как скажешь, – Гертруда склонила голову в знак раскаяния.

– Вели подать мне завтрак и позвать дежурного охранника. Хочу знать, спокойно ли прошла сегодняшняя ночь.

«Жалкий дурак, а как боится за свою жизнь», подумала она с ненавистью, поспешив немедленно исполнить его указания.

Прошлый вечер прошёл непросто.

После ужина мужчины переместились в кабинет короля, где долго о чём-то говорили, разрабатывая очередную военную стратегию.

Когда все разошлись, Гертруда тоже туда заглянула. Она нашла на столе разложенные карты с помеченными чернилами местами для нападения на Хитрых Лисиц. Там же лежал листок со списками закупленного оружия и отрядами воинов, отправляемых на штурм чужого государства.

Она срисовала карты и переписывала списки, когда за дверью послышались чьи-то шаги.

Секунда, и Гертруда оказалась в укрытии бархатных штор, замирая от страха и пытаясь не чихнуть от пыли, покрывшей портьеры.

Вот и надейся на исполнительность прислуги! Интересно, эти шторы стирают когда-нибудь?

В кабинет заглянул Артур.

Совещание с Мором и Эдгаром прошло, но что-то не давало королю покоя. Сквозь плотную ткань портьер ей не было видно, что он делает. Но она точно знала, что это он. Уже научилась распознавать его по шагам.

Страшно представить, что будет, если он её здесь обнаружит.

И как же трудно не чихнуть, находясь среди такой пыли…

Но вот Артур, пошелестев бумагами, кажется, стал уходить.

Его шаги всё удалялись, и Гертруда смогла вздохнуть свободно, не удержавшись, звонко чихнула, едва за королём закрылась дверь.

… Гертруда неспроста назвала Артура дураком.

Во всём королевстве не было человека, не знавшего о недалёком уме правителя. Недалёком, но, вместе с тем, хитрым и изворотливым. А это страшная смесь.

Отец отказался от него ещё при рождении. Едва увидел сморщенный красный комочек, слабо попискивающий в пелёнках, брезгливо спросил у жены:

– Это и есть мой наследник? То чудо, которым ты обещала меня осчастливить?

– Он только что родился, – слабым голосом оправдывалась измученная родами супруга.

– Вот увидишь, немного подрастет, станет гораздо симпатичнее.

Но словам матери не суждено было сбыться. Чем старше становился их ребёнок, тем понятнее было для окружающих: помимо отталкивающей внешности, у мальчика имелся ещё один недостаток. Он был слабоумен. Поэтому поздно начал говорить и ходить. Настолько поздно, что отец, отчаявшись, отрёкся от него. Изгнал из дома жену и «ублюдка». У него, уважаемого всеми виконта, не могло быть такого сына. Супруга, раз нагуляла, пусть сама расплачивается за свои грехи. Он даже не побоялся гнева тестя, барона Эдгара, тесно водившего дружбу с самим королём Генрихом. Честь и доброе имя оказались для него в тот момент дороже жизни.

Матери Артура ничего не оставалось, как вернуться в родной дом. Её отец, барон Эдгар, был в ярости. Он не пожелал брать позор бедняги на себя.

… Рано потеряв супругу, Эдгар сам вырастил дочь. По своей жёсткой натуре ему было несвойственно проявлять чувств к близким ему людям. Едва девушка достигла возраста невесты, как барон тут же поспешил с ней распрощаться, выдав замуж за бедного, но очень гордого виконта. С того дня их общение прекратилось. Он не нанёс дочери с зятем ни одного визита. Без его приглашения те не навещали родственника в ответ.

… – Возвращайся к мужу вымаливать прощение, – приказал дочери Эдгар.

Та знала, спорить с отцом бесполезно. Молча повернулась, прижимая сына к груди, стала перешагивать порог отцовского дома, запнулась и упала на землю. При этом ударилась головой и на какое-то время лишилась сознания. Пришлось затаскивать её обратно в дом.

Дед Артура с трудом разжал пальцы дочери, судорожно стиснувшие её ребёнка. Взял на руки странно притихшего мальчишку. Маленькие глазки уставились на него не мигая. Странный малыш. И совсем не напугался, когда мать упала вместе с ним.

– Ты кто? – спросил ребёнок и вдруг засмеялся.

– Кто… кто… – еле выговаривал он сквозь идиотский смех.

– Вот дела… – только и смог сказать дед.

– Мальчишка, кажется, не очень-то здоров.

Так он познакомился со своим внуком, будущим королём Артуром. Правда, дедом почувствовал себя не сразу. На это Эдгару понадобилось время.




Глава 5. Артур и Эдвин, начало новой дружбы


Несмотря на странности в характере Артура и его отталкивающую внешность, барон крепко привязался к мальчишке.

Внук подрастал, и дед старался научить его всем навыкам, которыми должен был обладать, по его мнению, подрастающий мужчина. Правильно держаться в седле, стрелять из лука, владеть мушкетом, знать грамоту.

Наблюдая, как тот старательно морщит низкий лоб, целясь в мишень или обучаясь чтению, дед невольно приходил в умиление. Его любовь оказалась взаимной.

Глубоко посаженные, маленькие глазки смотрели на него, как на бога.

– Я попал! Прямо в яблочко! Смотри, дед! – радовался мальчуган, метко выпуская стрелу.

Барон довольно кивал. Он вырастит из него настоящего мужчину. Такого, каким был сам.

… Ещё с молодости, задолго до того, как стать капитаном королевской гвардии, Эдгар начал изучать военное дело. Жаль, больше в теории, чем на практике. Король Генрих, правивший в те времена, не любил воевать. Считал, война отнимает много сил у народа, приносит никчёмные потери. Чтобы королевство процветало, достаточно просто заботиться о его жителях. У каждого в нём живущего должен быть кров над головой. Клочок земли, если речь шла о крестьянине. Работа, которая может прокормить горожанина и его семью. Земли у них достаточно. Зачем лишнее кровопролитие для захвата новых чужих территорий?

С повелителем Эдгар никогда не спорил. Но частенько себе представлял, как умело и твёрдо правил бы сам, окажись на месте Генриха. Его давно раздражали напыщенные соседи из королевства Хитрых Лисиц. Вот уж кто жил в роскоши и богатстве! Король Осви, который там правил, стремительно богател, разводя несметные стада овец. Шерсть и сукно имели большой спрос на мировом рынке. Предприимчивый Осви торговал ими в соседствующих государствах. В их числе было королевство Белых Лилий.

– Овцеводство приносит огромную прибыль. Это золотая жила. Посмотри, как процветают Хитрые Лисицы, – как-то заикнулся Эдгар Генриху.

Они ужинали на террасе, любимом месте правителя. Прямо над ними за стеклянным куполом крыши проплывали розовые облака, тронутые красным закатом. От этого сами облака казались чем-то нереальным, вымышленным.

– Чтобы разводить такие стада, какими владеет Осви, необходимо много свободной земли. У нас столько нет. Наше королевство гораздо меньше соседнего, – задумчиво ответил Генри, любуясь невероятным закатом.

– На днях я делал объезд своих земель, – вкрадчиво начал Эдгар.

– Знаешь, что я увидел? Многие из крестьян не используют щедро дарованную тобой землю по назначению. Мне с болью в сердце приходилось наблюдать участки, заросшие вереском. Народ стал ленив. Он не ценит тех благ, которые ты ему даёшь. Уверен, на других землях царит тот же беспорядок.

– Ты хочешь, чтобы я отобрал землю у крестьян? – спросил Генрих, отрываясь от созерцания заката и глядя прямо в глаза Эдгару.

Король всегда славился своей прямолинейностью. Кто-то из поданных его за это уважал, кто-то ненавидел. Но он был таким, каким был.

«Мягкотелый увалень, ты никогда на это не пойдёшь», подумал капитан про себя.

Но вслух сказал другое:

– Ваша светлость, конечно, не нужно лишать земли всех подряд. Оставить тем, кто действительно выращивает на ней хлеб и овощи. Остальных было бы неплохо проучить.

– Если мы станем претендовать на землю крестьян, люди поднимутся. Начнутся мятежи. Да и как мы сможем забрать участки выборочно? Для пастбищ нужна огромная территория. А мы получим жалкие клочки то там, то сям.

– Можно переселить тех, кто пользуется своими участками. Собрать их всех в одном месте.

– Ты хоть представляешь, во что обойдётся переезд бедолагам с насиженных мест? – Генрих повысил голос лишь слегка.

Но собеседнику стало понятно: тот ни за что не решится на новые реформы. Про идею захвата королевства Хитрых Лисиц благоразумнее будет промолчать.

Если бы у него была власть нынешнего правителя… Через год или два их государство было бы не узнать. Оно стало бы ещё больше, сильнее, богаче.

Солнце почти село, окрасив напоследок облака в багряный цвет. Словно кто-то невидимый на небесах пролил кровь, и она залила собой полнеба.

Миром от Генриха ничего не добиться. Нужно действовать по-другому. Главное, не спешить, чтобы правитель ничего не заподозрил.

Эдгар старался не пропускать ни одного повода наведаться к королю. Чем ближе он к нему будет, тем больше будет в курсе всего, что происходит во дворце.

… А во дворце ничего особенного не происходило. Разве что приезд племянника Генриха, который внезапно потерял отца и теперь прибыл во дворец под опеку правителя.

Мать двенадцатилетний Эдвин потерял ещё при рождении, бедняжка скончалась во время тяжёлых родов. Отец погиб две недели назад на охоте, один на один пытаясь победить разъярённого раненого вепря.

Эдвин глубоко переживал гибель отца. Не выходил из своей комнаты, отказывался есть, ни с кем не разговаривал.

– Моему внуку тоже двенадцать. Они ровесники с твоим племянником. Может, стоит привести Артура во дворец? Вдруг он сможет разговорить Эдвина, – предложил капитан Генриху с сочувственным лицом.

– Давай попробуем. Мальчишки в таком возрасте быстро находят общий язык. К тому же, твой тоже растёт без отца, – согласился Генрих, тревожась за своего подопечного.

Решено было устроить торжественный приём по случаю приезда Эдвина. Артур с дедом оказались в числе первых приглашённых. За столом, уставленным всевозможными яствами, мальчиков посадили рядом.

– Почему ты ничего не ешь? – спросил Артур, хватая с тарелки очередной кусок жареного мяса и запихивая его в рот.

Как не старался Эдгар приучить внука к хорошим манерам, тот сразу обо всём забывал, когда дело касалось еды. Ел он много и неряшливо, роняя куски на одежду и стол. Глотал их, не прожёвывая, и тут же тянулся за следующим. Точно боялся, что от него могут убрать тарелку, и он не успеет насытить свой желудок.

Эдвин покосился на перепачканное соусом лицо Артура и неожиданно улыбнулся.

– О тебе такого не скажешь, – сказал он.

– Да, поесть я люблю, – ответил тот, громко рыгая и запуская пальцы прямо в нежнейший паштет из фазаньей печени.

– И приборы для этого тебе не особо нужны, – ещё шире заулыбался Эдвин.

Сосед вызывал невольное отвращение низким лбом с глубоко спрятанными под ним глазами. Излишне крупным носом над тонкими, перемазанными пищей, губами. Да ещё торчащие подобно лопухам уши, которые не в силах были прикрыть жидкие блеклые волосы…

Но было в нём что-то такое, что притягивало взор Эдвина подобно магниту. Он испытывал одновременно сразу несколько чувств: жалости, брезгливости, любопытства. Никогда раньше не сталкивался с кем-то, похожим на Артура. Точно встретил экзотического неприрученного зверька.

– Давай сбежим отсюда, – предложил новый странный знакомый, вытирая рукавом праздничной белоснежной рубахи испачканный рот.

– Только возьмём с собой тех булочек. Я их ещё не пробовал.

Эдвин покинул стол следом за Артуром, даже не спросил, куда тот собирается направиться.

Место для бегства оказалось идеальным. Это был королевский сад, разбитый у искусственного водоёма. В пруду плавали утки и пара чёрных лебедей.

– Скучаешь по отцу? – тактичность была не главной чертой в характере Артура, вопрос прозвучал просто и грубовато.

Дед успел посвятить его в печальную историю племянника короля.

Эдвин хотел ответить также грубо, что это не его ума дело. Скучает или нет. Потом посмотрел на жующего булку Артура. Маленькие глазки, походившие на глазки диковинного зверька, смотрели, не отрываясь. В них застыло немое любопытство и ещё что-то. Эдвин не мог сразу понять, что именно.

– Скучаю, – наконец признался он после паузы.

– А он мне совсем не снится. Я каждый вечер молю Святого Луку увидеть его хоть во сне…

– Я по своему нет, – перебил его Артур с набитой за щеками булкой.

– Мой папашка меня бросил, когда я был совсем маленький. Выгнал нас с матерью из дома. С тех пор живу с дедом. Ты его видел, это славный капитан Эдгар. Мать умерла, мы с дедом теперь одни живём, не считая прислуги. Ничего, не жалуюсь. Только дед лупит меня иногда. Воспитывает.

– Твой дед поднимает на тебя руку? – искренне изумился Эдвин.

– А что здесь такого? – Артур дожевал, сплюнул на землю.

– Он хочет, чтобы из меня получился человек. Когда вырасту, стану великим воином. Как мой дед. Надеюсь, к тому времени на нас нападёт кто-нибудь из соседей, или твой дядя сам захочет завоевать новые земли, – хвастливо поделился он.

Совсем рядом послышался тихий всплеск воды.

– Кажется, мы не одни, – перешёл на шёпот Артур и прижал палец к узким губам.

– Тсс, нас кто-то подслушивает, – добавил он, не отрывая глаз от кустов, закрывавших собой берег водоёма, и нашаривая свободной рукой камень поблизости.

– Сейчас проучим мерзавца, будет знать, как следить за нами, – с этими словами резко выпрямился и, прицелившись, бросил увесистый камень точно в то место, где шевелились кусты.

Оттуда послышался слабый вскрик, мальчишки бросились наперегонки смотреть на невидимого врага.

Но вместо вражеских лазутчиков или любопытной прислуги они обнаружили хорошенькую девочку с длинными тёмными волосами. Она тёрла ушибленное плечо, по которому попал самодельный снаряд Артура, и с опаской косилась на приближающихся непрошенных гостей.

От изумления приятели встали, как вкопанные. Почувствовав их растерянность, незнакомка осмелела и дерзко спросила чуть хрипловатым голосом:

– Я вижу, вы с пелёнок обучены светским манерам и знаете, как себя вести при встрече с дамами.

Первым пришёл в себя Артур.

– Это ты, что ли, дама? – скривил рот в презрительной усмешке.

Эдвин молчал, наповал сражённый красотой юной леди.

Девочка легко и грациозно поднялась с камня, на котором сидела. Откинула назад сверкающие на солнце смоляные пряди, прищурила раскосые зелёные глаза.

– Смею предположить, что из нас троих точно кто-то дама. Или я ошибаюсь? Хотите поспорить?

– Больно надо с тобой спорить, – хмыкнул Артур.

Но и он был не в силах отвести взгляда от красотки.

– Лучше говори, зачем за нами следила? И не вздумай отпираться. В гневе я страшен.

Незнакомка откинула голову назад и рассмеялась. Её смех был таким звонким и заразительным, что Эдвин с Артуром не удержались. Оба стояли напротив и улыбались, подобно двум дуракам.

– Кто ты такой, бесстрашный воин с женским полом, чтобы я давала тебе отчёт?

Она окончательно пришла в себя после удара. Правда, зашибленное плечо всё также болело. Ну ничего. Вернётся домой, и Тереза смажет его своей волшебной мазью. Она сама делает эту мазь, никому не выдаёт секрета её изготовления и уверяет, что та способна излечить абсолютно от всех недугов.

Тонкой интуицией, присущей женщинам с рождения, девочка вдруг осознала своё невидимое превосходство и власть над этими двумя нескладными подростками. Один был ещё ничего, голубоглазый, с копной огненно-рыжих кудрей. Но второй, что постоянно задирается, просто ужасен. Артур готовился ответить что-нибудь жёсткое и резкое, чтобы проучить нахалку. Но изумрудные глаза смотрели спокойно и насмешливо. Изящно очерченный рот чуть приоткрылся в ожидании того, что он скажет.

Он очень хотел поставить её на место, объяснить по-мужски кратко и грубо, – он не воюет с женщинами. Даже если они такие противные, как эта. Но девчонка не была противной. Напротив, таких, как она, Артур никогда ещё не встречал. Язык словно к нёбу прирос. Так бы вечно стоял и пялился на тёмные локоны, небрежно струящиеся по стройной спине. На тонкие кисти рук с почти прозрачными хрупкими пальчиками.

– Так уж и быть, – смилостивилась незнакомка, вдоволь насладившись позорным поражением незваных гостей.

– Скажу вам, что тут делаю. Вижу, сами вы ни за что не догадаетесь. Думаете, остальным делать больше нечего, как вести наблюдение за двумя невоспитанными мальчишками? Я хожу сюда каждый день кормить уток и лебедей. Утаскиваю с кухни хлеб и кормлю. Они ко мне уже привыкли. Подплывают совсем близко, не боятся. Вот смотрите, – движением фокусницы она вытащила из кармана кусок булки и бросила его в воду.

От брошенного хлеба по воде разошлись круги, по которым уже спешили прожорливые утки.

– Таскаешь хлеб с кухни? – разом проникся Артур уважением к девчонке.

– Да, но это, чур, секрет. Кстати, я знаю, кто вы. Ты, – кивнула она головой в сторону Артура, – приходишь во дворец со своим дедом капитаном Эдгаром. А ты, – кивок в сторону Эдвина, поселился здесь недавно. Ты племянник нашего короля. Угадала? – девочка оглядела приятелей с видом победительницы.

– Может, скажешь нам, кто ты? Как тебя зовут? – подал голос, молчавший до этого, Эдвин.

– Я Гертруда. Моя мать много лет служила при его светлости. Теперь я воспитанница короля Генриха.

– А где твоя мать? – кажется, Артур мог сегодня вполне претендовать на звание победителя по умению задавать «тактичные» вопросы.

– Мамы больше нет, – ответила Гертруда, по её чудесному лицу пробежала лёгкая тень печали.

Она быстро отвернулась, чтобы скрыть эту печаль от Эдвина с Артуром, и полезла в карман за очередным куском хлеба.

– Кажется, весь скормила, – заметила разочарованно, пошарив в кармане и ничего в нём не обнаружив.

– Возьми, – Артур протянул ей булку, до которой не успел ещё добраться.

– Эдвин всё равно не ест.

Гертруда улыбнулась одними уголками губ. Эдвин, любуясь ею, подумал, что отдал бы всё, лишь бы вечно смотреть на эту улыбку.

– Ладно, нам пора, – сказал Артур, – сейчас должны десерт подавать. Как насчёт хорошего куска бисквитного торта? – он потянул за рукав Эдвина.

Тот продолжал оставаться на месте, пялясь на красотку.

– Почему ты не ужинаешь со всеми? – спросил Эдвин у Гертруды.

– Не люблю, когда много народа. В зале душно и шумно. Дядя Генрих об этом знает и всегда позволяет мне улизнуть с приёма.

Она снова присела на камень, который облюбовала до появления новых знакомых. Тонкие пальчики не спеша стали крошить булку, кидая в воду небольшие кусочки. Мальчишки отправились во дворец. Но, отойдя на несколько шагов, оба не выдержали и обернулись, чтобы ещё раз посмотреть на стройную фигурку, на изящную тёмную головку, обращённую к водоёму.

Этот день стал началом зарождения странной дружбы между этими троими, так не похожими друг на друга, подростками. Но тогда никто из них об этом даже не подозревал. Как и не мог предугадать её печального конца…




Глава 6. Бруно


Второй день они петляли по лесу. От голода давно сводило желудки.

– Нужно выйти к реке. Наловлю рыбу, можно будет сварить уху. Да и пить хочется ужасно, – сказал сын едва державшейся на ногах Марте.

– Я жалею, что подбила тебя на этот побег. Со мной путь тебе покажется вечностью. И куда мы идём? Где найдём приют… – бормотала мать, с трудом передвигая уставшие ноги.

Бруно промолчал, но в душе был с нею полностью согласен. Вдвоём им далеко не уйти. Но и назад дороги больше нет. Если вернутся, его точно схватят и доставят к месту строительства острогов. Или приговорят к смертной казни за неповиновение его светлости. Матери тоже не избежать наказания. Удары плетьми на площади – самое мягкое из них, какое можно представить. Нужно где-то её укрыть. Только где? Кругом лес, ни одной живой души вокруг.

Если получится спрятать Марту, он наконец-то осуществит давно задуманное. То, о чём мечтал, но никак не мог решиться, боясь оставить мать совсем одну. О чём именно, та, к счастью, даже не догадывалась. Иначе непременно попыталась бы его остановить.

Солнце клонилось к закату. Надвигалась ночь. При воспоминании о прошлой парень зябко поёжился. Спать на сырой холодной земле, даже набросав на неё ветки валежника, занятие не из приятных. Ещё одна подобная ночь, и затяжного удушающего кашля на долгие месяцы вперёд не избежать. При условии, что им всё-таки удастся спастись…

Поднялся студёный ветер.

– Повязка промокла от крови, надо её сменить. Постой, оторву лоскут от платья, перевяжу… – начала Марта, но Бруно резко вскинул вверх руку, призывая её замолчать.

Сквозь порывы ветра до его слуха доносились какие-то звуки, отдалённо напоминавшие собой перезвон колоколов.

Откуда посреди леса могли родиться подобные звуки?

И тут, словно молния, его мозг пронзила догадка: монастырь! По слухам, что ходили среди местных жителей, в этих краях где-то был мужской монастырь. По тому, как встало над лесом солнце, можно смело предположить – надвигается время вечерней службы.

– Пошли, – потянул он мать за собой, забыв о недавней затее найти реку и наловить рыбы.

– Сын, что ты придумал… – бубнила Марта под нос, еле перебирая за ним ногами.

– Где-то поблизости есть монастырь. Он может стать нашим спасением. Его жителям плевать, как мы относимся к власти. Монахи всегда помогут простым смертным. Нужно дойти до места, пока совсем не стемнело. Мы попросим ночлега и еды.

– Но поблизости может быть только один монастырь. Мужской. О женском я не слыхала. И я туда ни за какие коврижки не пойду!

Марта неожиданно упёрлась, пытаясь высвободить руку из крепкой сыновьей ладони.

– Мама! У нас нет выбора. К тому же, идёт война. Люди помогают друг другу, чем могут. Монахи тоже люди. Должны помочь.

– Господи, был бы жив твой отец и старшие братья, они бы этого не допустили, – мать опять принялась плакать.

– Чтобы я, истинная католичка, пошла искать ночлег в место, полное незнакомых мужчин…

– Монахов, ма, ты забываешь, мы идём к монахам. А это большая разница.




Глава 7. Старец. Пророческие сны


Он не помнил, где и когда начался его путь. Давно свыкнулся с мыслью, что вся его жизнь – лишь бесконечная дорога, петляющая между вересковых полей и лесов. Мимо городов, вымощенных булыжными мостовыми, с тянущимися вдоль них зловонными канавами; и уютных деревушек, с пасущимися неподалёку стадами овец. И не беда, что ноги стоптаны в кровь, и тело просит отдыха, а желудок горячей похлёбки и ломоть свежего хлеба.

Что есть тело? Лишь тлен. Временная оболочка вечной души в поисках новых познаний и открытий. Его ноги нестерпимо ныли, и старец присел под тенью старого дуба. Стоял полдень, воздух буквально был пронизан жарой. Путник вытянул натруженные долгой ходьбой, местами кровоточащие, ступни. Устало закрыл набрякшие от старости морщинистые веки.

Сам не заметил, как задремал.

Ему снова виделся один и тот же сон. Красивая молодая женщина с горделивой осанкой. Её изящная головка увенчана массивной золотой короной. Слишком тяжёлой ношей для головы обычной женщины. Но не для неё. Рядом с женщиной всегда двое спутников. Голубоглазый мужчина с копной рыжих непослушных вихров, и другой. Странной и отталкивающей наружности, с острыми, как булавки, мелко посаженными, серыми глазками. Оба они без ума от прекрасной женщины. И оба доставляют жгучую боль её сердцу. Каждый по-своему. Она страдает, стараясь не подавать вида. Теряется в догадках, где допустила ошибку, чем прогневила небеса. Воспринимает эту боль, как наказание, карму. И не понимает, что оба мужчины посланы ей, чтобы закалить. Сделать сильнее, мудрее. Ведь только через трудные жизненные испытания и душевную боль человек способен обрести себя. Осознать своё истинное предназначение во вселенной.

Спустя время осознание придёт и к ней. Но на это потребуется не один день. Понадобится время, чтобы она закалилась, стала другой. Как шелуха, с её дивного образа слетит всё ненужное и бесполезное. Лишь тогда она станет той, кем должна стать. Сильной женщиной. Истинной королевой. А пока…

Все её битвы и сражения только впереди.

Но для того, чтобы стать королевой, ей необходимо не растерять силу духа. Запастись терпением. Суметь сохранить в душе милосердие и доброту. Настанет день, когда счастье и покой жителей Белых Лилий будет зависеть от её поступков и храбрости.

И ему нужно непременно сказать ей об этом.

С мужчинами, которые с ней неразлучны в этих видениях, всё гораздо сложнее. В них нет и половины отваги, ума и душевной красоты, что даны зеленоглазой красавице.

Кровь на руках и сдвинутая набок корона на голове сероглазого и неуклюжего, бывшая на нём до того, пока её не сняла женщина; может означать одно: через несколько лет он насильно захватит трон и станет жестоким правителем-тираном их королевства. Начнутся войны, полетят невинные головы с плеч непокорных и неугодных ему.

Приход к власти не приведёт мужчину к хорошему. Его тёмная душа окончательно почернеет, после смерти ей будет уготован вечный ад. Конец его будет плохим.

Об этом старец должен предупредить пока ещё юного паренька. Иногда страх перед вратами ада останавливает глупцов. Но, к несчастью, случается это редко…

А вот голубоглазому с рыжими вихрами сказать ему будет нечего. Парень от рождения слабовольный. Жизненные трудности едва ли смогут укрепить его дух. Скорее всего, он лишь поглубже забьётся в раковину собственных страхов и сомнений. Возможно, уйдёт в монахи и навсегда отречётся от мирской суеты, найдя успокоение в молитвах. Стены монастыря надёжно скроют и защитят его от грубого внешнего мира. Ничто и никто не будет больше волновать его слабое трусливое сердце. Когда отрекаешься от близких и родных, ты перестаёшь тревожиться за них. Ничто и никто не сделает тебе больше больно.

Безусловно, то, что во сне странника девушка отвечает на рукопожатие обоих, говорит о том, что судьбы между этими тремя со временем переплетутся, завяжутся в узелки. И оставят болезненный след в сердце будущей королевы. Оттого так печальны её глаза в этих сновидениях. Но корона словно влитая сидит на хорошенькой головке, а плечи горделиво расправлены и безупречна прямая осанка. Поистине, она прирождённая королева и по заслугам займёт трон, когда настанет её час.

… Очнувшись от мимолётного видения, странник потряс седой головой, разгоняя остатки сна. Потянулся, с трудом поднялся, опираясь на свой посох, сопровождавший его всегда и повсюду. Он достаточно отдохнул. Пора отправиться дальше. До заката нужно успеть попасть в город. Иначе придётся ночевать посреди поля.

… Он не помнил начала своего пути. Зато точно мог предсказать его конец.

Когда-нибудь, вконец уставший и измождённой долгой дорогой, он дойдёт до берега моря. Будет стоять раннее утро. Вода в это время всегда холодна и спокойна. Как неспешно бегущие мысли в его голове. Он опустится на серую гальку у одного из прибрежных замшелых камней. Закроет уставшие глаза и забудется волшебным сном. На этот раз, уже навечно.

Ему не будет страшно. Напротив, легко и спокойно. Ведь за свой долгий путь он успел передать людям все свои предсказания.

И теперь его путь будет завершён.




Глава 8. Гертруда, Артур и Эдвин


– Ты была в заброшенной крепости? – небрежно спросил Артур, протягивая Гертруде несколько свежеиспечённых булок.

– Так много? – приятно удивилась она.

– Где ты столько взял?

– Мы с дедом были приглашены на завтрак к королю. От еды стол ломился, как всегда. Я стащил, сколько смог. И улизнул. Сказал, что хочу прогуляться к пруду, поискать Эдвина.

– Это было нелепо, выдавать место, куда мы направляемся, – заметил Эдвин, невольно заглядевшийся гордым профилем девчонки.

– К тому же, дядя видел, как я заглянул на террасу. Зачем надо было говорить, что собрался меня искать, если я рядом?

– Какая разница, – пожал сутулыми плечами Артур.

– Меня всё равно никто не слушал. Твой дядя с моим дедом были заняты своими разговорами. Так ты была в крепости? – повторил он свой вопрос Гертруде.

– Нет, не доводилось. А что в ней интересного?

– Говорят, там живут настоящие привидения. Было бы здорово увидеть хоть одно, – глазки Артура воодушевлённо расширились на секунду.

Наверно, парнишка представил встречу с привидением.

– Даже если это правда, они не могут появляться раньше полуночи, – задумчиво протянула девочка.

– Значит, сбежим после двенадцати, – обрадовался неугомонный Артур.

– Но это невозможно! Как мы это сделаем? – начал спорить с ним Эдвин.

– В это время все двери во дворец закрыты. Они охраняются стражей.

– Чудак, а окна на что? – засмеялся Артур.

– Если через окно, что в твоей спальне, вылезти в сад, можно улизнуть через заднюю калитку. Там охраны почти никогда не бывает.

– Откуда ты знаешь? – удивился Эдвин прозорливости приятеля.

– Мы с дедом несколько раз оставались ночевать во дворце. А я не люблю рано ложиться спать. Вот и выходил погулять.

– Но если нас поймают? Дядя будет очень недоволен, – сомневался Эдвин в разумности затеи.

– Привидений не существует, – сказала Гертруда.

При этом от друзей не ускользнули мечтательные нотки, зазвучавшие в её голосе.

– Хотя проверить бы не мешало, – добавил племянник короля, косясь на каскад смоляных кудрей, небрежно спадавших по узким плечам к тонкому девичьему стану.

Очутиться с ней рядом, да ещё ночью… что может быть прекраснее?

– Ни одна воспитанная леди не позволит себе ночной прогулки с молодыми людьми, – девушка строго посмотрела на приятелей.

– Никто ничего не узнает, – беспечно заверил Артур.

При этом не удержался, вывернул руку назад и остервенело принялся чесать под левой лопаткой.

Гертруда в знак недовольства отсутствием его воспитания покачала головой, но промолчала.

– Мы никому не проболтаемся, и выберемся из дворца очень тихо. Стража нас не заметит. А прислуга в это время будет спать, – Эдвин уже забыл о своих сомнениях.

Мысль о том, что он снова её увидит, не давала ему покоя.

Озорные искорки промелькнули в по-кошачьи раскосых глазах.

Гертруда откинула назад прядь непослушных волос. Она часто повторяла этот жест, когда немного волновалась.

– Нужно запастись свечами, – наконец ответила она.

Артур оставил в покое свою лопатку и переглянулся с Эдвином. На губах приятелей появились счастливые и глупые улыбки.

«Прямо как дети», снисходительно усмехнулась про себя юная леди.

– Не беспокойся, мы захватим с собой столько свечей, что все привидения сами разбегутся, когда мы придём в крепость! – заверил Артур.




Глава 9. Заброшенная крепость


Ровно в полночь в окно комнаты Гертруды осторожно постучали. Она ждала этот стук, тем не менее, вздрогнула от неожиданности.

Резко откинула одеяло и вскочила. Незадолго до этого пришлось вставать ещё раз, чтобы переодеться в одежду, соответствующую ночной прогулке. Тёмное свободное платье, которое не будет стеснять движений. Сначала нужно вылезти из окна. Потом пробраться в крепость.

Что за безрассудство она совершает? Страшно представить, что будет, если об их авантюре прознает дядя Генрих.

Пока думала, руки уже открывали оконную раму. Внизу поджидали друзья.

– Прыгай, только осторожно, – прошептал Эдвин, протягивая вперёд руки.

Артур недовольно поморщился. Как он сам не догадался предложить свою помощь?

Тонкая девичья фигурка, скрытая под бесформенной одеждой, легко соскользнула в руки Эдвина. Он на секунду замер, нежно держа её за талию. Гертруда пошевелилась, освобождаясь от его объятий.

– Можно идти, – так же тихо сказала она.

Серыми тенями они двинулись в сторону заветной калитки. Никого. Очутившись за стенами дворца, все немного расслабились и ускорили шаг. До крепости минут двадцать ходу. Совсем немного, и они выяснят мучивший их вопрос о привидениях. Почему-то в тёмное время суток в них действительно начинаешь верить.

Кругом ни души. Ночную тишину лишь изредка пронзает крик какой-то птицы.

Вскоре впереди показались очертания полуразрушенной крепости. На фоне почти чёрного неба выглядели они зловеще. Хотя, чего бояться, когда они вместе?

– Выход завален, пойдём в обход, – деловито заметил Артур.

Но и с другой стороны крепости забраться в неё было непросто.

Гертруда посмотрела на виднеющийся сверху узкий проём. Втиснуться через него можно лишь с большим трудом. Но сначала придётся как-то до него добраться.

– Я полезу первым, и помогу забраться Гертруде. А ты подсадишь её снизу, – Артур взял инициативу в свои руки.

Девушка хотела возразить. Она попробует сама по выступающим камням добраться до проёма. Но приятели неожиданно проявили твёрдость.

– Ещё не хватало, чтобы ты свалилась и ненароком сломала себе что-нибудь. Объясняйся потом с дядей, – проворчал с наигранной грубостью Эдвин.

Пришлось подчиниться.

Их попытки были оправданы. Неразлучная троица оказалась внутри развалин. Артур достал заранее припасённые свечи и зажёг одну из них при помощи кремня, кресала и трута. Этот процесс занял какое-то время, но вот от первых искр потихоньку появился слабый огонёк.

Старые камни, из которых была когда-то сложена крепость, местами поросли мхом. Ничего особенного и интересного друзья не заметили. Если здесь и обитали привидения, наверно, все они вымерли от скуки. Или перебрались в другое, более приветливое место.

Гертруда почувствовала лёгкое разочарование.

Неожиданно до слуха непрошенных гостей долетел какой-то звук, похожий на стон. Неожиданно настолько, что Артур выронил свечу. Та потухла, ударившись о землю.

– Что это было? Вы слышали? – спросила Гертруда.

– Может, привидение! – осторожно предположил Эдвин.

Он и сам порядком напугался, но присутствие Гертруды не давало ему этого показать.

– Кто здесь? – подал голос Артур.

Хотел, чтобы слова прозвучали грозно, но вышло растерянно и жалко.

В ответ тишина.

– Показалось, – сказал Эдвин.

В этот момент звук, похожий на стон, повторился.

– Дай мне свечу, – Гертруда первой пришедшая в себя, обратилась к Артуру.

Тому снова пришлось повозиться, поджигая её.

Эдвину очень хотелось уйти со странного места. Неужели ему одному так страшно? Кажется, Артур тоже выглядел напуганным. А вот девчонка если и боялась, виду не показывала. Быстро взяла себя в руки, зажгла свечу, протянутую Артуром, и осторожно пошла вперёд. Туда, откуда раздавался непонятный звук.

– Подожди, – Эдвин догнал её и крепко взял за руку.

– Ты действительно хочешь проверить, что там?

– Конечно! Вы же сами слышали, там кто-то есть.

Дрожащее пламя свечи то разгоралось, то почти затухало. Маленькие ножки упрямо шли по развалинам, двигаясь вдоль поросшей мхом старинной укладки стен.

За одним из камней прямо на земле сидел человек в рваных лохмотьях, из-под которых торчали худые, сбитые в кровь, ноги. Это был старец, совершенно седой. С длинной белой бородой и ореолом таких же белых взлохмаченных волос вокруг измождённого сухого лица. Казалось, он спит или умер. Таким безжизненным было его лицо.

– Не подходи к нему, – прошептал Эдвин, сильнее сжимая ладонь девушки.

Но та не была бы Гертрудой, если бы не любила всё делать по-своему.

Она осторожно присела перед незнакомцем, приблизила свечу к нему совсем близко.

Старец вдруг открыл глаза и снова застонал.

– Что с вами приключилось? Как вы тут оказались? – заговорила она с незнакомцем.

Тот пошевелил пересохшими губами.

– Кто-нибудь догадался прихватить с собой воды? – Гертруда обернулась к приятелям.

– Держи, – Артур с готовностью протянул фляжку с водой.

Девушка взяла её, аккуратно поднесла к лицу старца. Тот потянулся к фляжке, сделал жадный глоток, закашлялся.

– Что вы здесь делаете? И как сюда попали? – не отставала она.

Самим подросткам было непросто попасть в эти развалины. И то, что этот старец как-то сюда проник, поистине было настоящим чудом.

– Я долго шёл. Остановился отдохнуть, провести тут одну ночь, но захворал. Кажется, одной ночью дело не обошлось…

Наверняка этот мужчина – странник. О странниках троица имела весьма отдалённое представление. Просто слышали, есть такие люди, которые не могут долго сидеть на месте. Путешествуют из города в город. Живут тем, что добрые люди подадут.

– Вам нужно выбираться отсюда. Мы вам поможем, – решительно сказала Гертруда.

– Немного приду в себя и пойду дальше. Ты добрая девушка, и смелая, – новый знакомый пристально смотрел в глаза Гертруды.

Где-то он уже её видел.

Потом внимательно оглядел топтавшихся за её спиной ребят.

– Иногда на меня снисходит озарение, я вижу будущее. Вот и сейчас…

Он помолчал, будто собираясь с силами. Ну конечно! Это та самая девушка из его сновидений! После продолжил.

– Вы дружны между собой. У каждого из вас много горя и печали за плечами. Но вы всё пережили… пока молодой, с невзгодами справиться полегче. Только самые большие испытания для вас ещё впереди. Судьба – дама капризная. Такое иногда вытворяет…

Приятели заворожённо молчали, слушая незнакомца. Было не всё понятно, о чём он говорил. Но в его словах было что-то притягательное, таинственное.

– Всех вас ждёт непростая история. Кого-то из вас жизнь сломает, заставит отказаться от самого дорогого. А кого-то так закалит, что любые тяготы и поражения станут нипочём.

– Одному из вас точно суждено стать великим. Через несколько лет один из вас станет самым главным человеком в королевстве. Займёт трон…

Мужчина замолчал, устало прикрыл глаза.

– Наверно, бредит, – сказал Эдвин.

На их землях есть только один король. Великий Генрих. О каком новом правителе может идти речь?

– Нужно вернуться во дворец. Взять еды и тёплое одеяло. Принесём всё это бедолаге. А ещё надо незаметно стащить чудесную мазь, что делает Тереза. Его ноги в ранах, я смажу их ею, и раны быстро затянутся, – Гертруда никак не отреагировала на слова старца.

Главный человек в королевстве… займёт трон… наверно, мужчина наговорил всё это от жара. Не стоит серьёзно принимать его слова.

Встала и пошла к выходу. Артур с Эдвином поспешили следом за ней.

– Постойте, – окликнул он их негромко.

Троица дружно обернулась и уставилась на старца.

– Я исходил немало дорог и немало повидал на своём пути. Всё, что я говорю, приходит ко мне свыше. Каждое слово… вы молоды, и жизнь готовит вам много соблазнов. Прошу, выслушайте и запомните, что скажу.

Он на секунду замер, чтобы передохнуть, затем продолжил.

– Лишать жизни другого человека, лгать и предавать друзей – самые страшные грехи из всех людских проступков. Кровь невинного никогда не смоется с твоих рук. Проклятья и стоны обиженных тобою будут преследовать тебя до самой гробовой доски. И, когда ты умрёшь, в целом свете не сыщется человека, что прольёт по тебе хоть слезинку. Прежде чем решишься на обман и убийство, подумай – что получишь взамен? Ни богатство, ни власть, ничто другое не стоят ничего против чистой души и человечности.

Говоря это, странник выбрал взглядом лишь одного из всей троицы. Артура. И под этим пристальным взглядом тому вдруг стало не по себе. Он как-то съёжился, ещё больше ссутулился и опустил плечи.

– А ты очень сильная девочка, – старик перевёл умные глаза на слегка озадаченную его речью Гертруду.

– Тебя ждёт нелёгкий путь. Когда-нибудь от тебя будут зависеть жизни многих людей. И тебе придётся сделать сложный выбор, поступиться собой, своей свободой, чувствами. Но ты сделаешь всё правильно. Главное, держись… никогда не сдавайся и оставайся верной себе.

«Держись…» слова, которые сказала ей Эльза перед своей гибелью. Гертруда никогда их не забудет. Они будут вечно жить в её сердце. Немного странно слышать их от постороннего человека, который совсем не знает ни её саму, ни её матери, ни их печальной истории из далёкого прошлого…

Эдвин в выжидании своей очереди смотрел на старика, говорившего такие непонятные, но жутко завораживающие вещи. Старик же замолчал, устало откинувшись к каменной холодной стене. Отчего-то это показалось парню незаслуженной обидой. Он что, совсем не удостоится хотя бы самого жалкого предсказания этого странного старика? Но старик не проронил больше ни слова.

– Берегите силы, вам они понадобятся, – видя, что её слова так и остались без ответа, Гертруда повернулась и снова направилась к выходу.

За нею поторопились её друзья. До рассвета надо успеть вернуться.

Пока добывали всё необходимое для старца, пока возвращались обратно в крепость, почти рассвело. Второй раз влезать в развалины оказалось проще. Двигаясь уже знакомой дорогой, друзья прямиком направились к камню, за которым скрывался странник.

Какого же было их удивление, когда они никого там не обнаружили! Никаких следов его недавнего присутствия. Словно никого и не было. Но не могло же сразу всем троим показаться?

Друзья растерянно переглянулись и пошли прочь. Пора возвращаться во дворец. Скоро наступит утро.




Глава 10. Король умер. Да здравствует король


Гертруда всей душой понимала дочь. Ей самой был ненавистен этот приём, устраиваемый королем в честь очередной победы над войском Хитрых Лисиц. Пойти на него, означало, снова надеть на себя маску лжи и лицемерия. Играть роль бездушной стервы, быстро забывшей о существовании Эдвина, законного супруга и отца её ребёнка. Забывшей о предательстве Эдгара и его внука. О том, что их руки по локоть запачканы невинно пролитой кровью добрейшего из всех королей Генриха…

Капитан Эдгар приложил немало усилий и времени, вынашивая свой коварный план. И он, к несчастью, удался.

С того самого дня, когда внук рассказал ему о встрече со странником, мужчина не находил себе покоя.

Кто-то из трёх друзей должен возглавить трон, если верить предсказанию старца.

И, конечно, им станет Артур.

Эдвин слишком мягкий и бесхребетный, чтобы править целым королевством.

Гертруда девчонка, её не стоит принимать во внимание.

Рассказывая о предсказании, Артур покривил душой, не упоминая про посещение крепости. Для строгого деда была выдумана история о том, что путника он с друзьями повстречал у ворот дворца. Тот просил хлеба и воды. В награду поведал своё предсказание.

Нельзя сказать, что Эдгару слишком просто далось решение освободиться от Генриха. Но как одержать победу без кровопролития? В каждой игре всегда есть победители и побеждённые. В конце концов, Генрих сам во всём виноват. Он никогда не прислушивался к советам опытного капитана. Решил довольствоваться тем, что имеет. Сам не захотел славы, богатства и процветания для своей страны. Чужих земель ему не надо. Собственными тоже распоряжаться толком не умеет. Боится обидеть ленивых крестьян, забрать у них земли под разведение прибыльного дела. Добровольно от власти Генрих не откажется. Значит, придётся его устранить. И, пока все приходят в себя, успеть захватить трон, провозгласив королём Артура.

А ещё… убить короля было делом чести. Когда-то он пообещал себе, что отомстит Генриху за Хьюго. Плевать, сколько воды утекло с того дня, когда он дал это обещание. Месть лучше подавать в холодном виде.

… Генрих обожал корабли. Постройку очередного новенького судна воспринимал, как праздник. Лично присутствовал при первом запуске. Этим и воспользовался коварный капитан. Он сделал так, чтобы в тот злополучный день на борту нового судна оказалось как можно меньше народа. Капитан корабля, парочка матросов, и он с королём и внуком.

Генриха Эдгар взял на себя. Расправится с ничего не подозревавшем о заговоре правителем оказалось на удивление просто. Пока Генрих любовался удаляющимся горизонтом с уходившего всё дальше от берегов судна, капитан занял позицию за спиной жертвы. Один удар острым кинжалом в тело врага, и тот уже повержен.

– Это тебе за Хьюго! – сказал Эдгар, нанося удар.

Была лишь одна досадная неприятность. Он смертельной раны Генрих скончался не сразу. Упав на палубу, он несколько минут оставался в сознании. У него были такие удивлённые и обиженные глаза… Эдгар после этого несколько ночей в холодном поту просыпался. Глушил виски, шёл умываться ледяной водой. Успокаивал себя тем, что другого выбора у него не было.

Матросов и капитана корабля Эдгар поручил ставшему совсем взрослым и возмужавшим внуку. И тот сумел оправдать его самые смелые ожидания. Лихо расправился с ненужными свидетелями. Здесь сыграла свою роль внезапность. Все трое не ожидали подвоха, были застигнуты врасплох. За что тут же поплатились.

От тел погибших избавились, выбросив их в пучину морских вод.

Вернувшись во дворец ближе к закату, Эдгар расскажет всем занимательную историю о якобы совершённом на них нападении с корабля, принадлежащего флотилии Хитрых Лисиц. Чем сразу убьёт двух зайцев. Отведёт подозрения от себя и Артура. Найдёт повод для развязывания войны с соседним по морю государством.

Там, на берегу, со стонами и ругательствами сквозь крепко сжатые зубы, он предварительно нанесёт себе рану в правое предплечье. В правое, потому что от рождения он левша, и левой рукой сделать это ему гораздо удобнее. Перед этим, скрепя сердце, врежет в челюсть Артура. С такой силой, что у того аж искры из глаз полетят. Чтобы на лице непременно остался след от «вражеского» удара. Перед королевским двором они должны предстать избитыми и ранеными. Чудом уцелевшими после схватки с вероломно напавшими на них воинами королевства Хитрых Лисиц.

Эдгар всегда служил Генриху и всему королевству верой и правдой, что у придворных не возникнет и тени сомнения в его лживых словах.

– Генрих умер у меня на руках. Я сумел отбить его от врагов, мы пустились в бегство. Но Его Величеству были нанесены слишком тяжёлые раны. К глубокой скорби, он скончался. Перед смертью его последними словами стали слова о том, чтобы мой внук занял его место.

Ответом на его наглую ложь послужило гробовое молчание придворных. Никто из присутствующих не поверил, чтобы Генрих мог выбрать своим приемником внука капитана. В последнее время парень был в числе самых приближённых лиц к Его Величеству. Как и его дед, он увлёкся военным делом. Делал неплохие успехи в соревнованиях, устраиваемых при дворе. И неважно, о чём шла речь: мушкет, лук – любое оружие словно оживало в его руках, неизменно попадая в любую цель. Видя его усердие, Генрих отдал в распоряжение Артура отряд королевской гвардии, отвечающей за безопасность и жизнь правителя Белых Лилий. Но возглавить правление целым государством… навряд ли Генрих мог принять подобное решение. Если только его рассудок успел помутиться перед смертью.

– Но где же тогда тело короля? – вдруг подал голос старший советник Артура.

– Враги возобновили погоню. Мы с Артуром успели прыгнуть за борт. Нам повезло, берег оказался недалеко. К нашим скромным персонам преследователи потеряли всякий интерес. Убедились, что король Генрих мёртв, и отправились восвояси.

Епископ Иосиф, присутствующий среди прочих придворных, пристально посмотрел на небрежно перевязанную сомнительной чистоты тряпицей руку Эдгара. Странно, что нападавший решил нанести удар по руке, а не в грудь или живот пострадавшего. Хотя, возможно, враг промахнулся…

Гертруда, стоявшая с ним рядом, перехватила этот взгляд и задумалась. Что-то здесь не так. Только что?

Артур, не всегда умевший скрывать свои эмоции, также вызывал у неё подозрение. Юноша не выглядел напуганным или удручённым. Он был возбуждён, и его рука непроизвольно тянулась за спину к зудевшему месту под лопаткой.

– Какая потеря для нашего королевства… – с прискорбием вздохнул старший советник.

Остальные в знак молчаливого согласия дружно склонили головы, присоединяясь к этой скорби.

– Жаль, что не можем предать тело нашего повелителя земле, – единственное, что проговорил епископ.

Вскоре все стали расходиться. Проходя мимо Эдгара, Гертруда машинально отметила, что кинжал капитана пристроен у правого бедра. Выходит, он левша. Она снова покосилась на раненую руку капитана, на взволнованное и довольное лицо Артура. Нет, не может быть…

Однако в голове её прочно засела навязчивая мысль. Дело нечисто. Королевство Белых Лилий не давало повода для вражды соседнему с ним государству. И выражение физиономии Артура ей совсем не нравится. Что-то здесь не так…

… Она не заметила, как погрузилась в печальные воспоминания, из которых её вырвал голос Терезы.

– Госпожа, все собрались. Ждут только вас. Его Величество недоволен вашим отсутствием на приёме.

Гертруда тряхнула головой, последний раз провела расчёской по блестящим чёрным прядям волос. Надо идти. Ни к чему вызывать у Артура лишнее раздражение и злость в свой адрес.

Среди присутствующих на приёме невозможно было разглядеть ни одного по-настоящему счастливого лица. Придворные поднимали очередной кубок, следовавший за тостом короля Артура. Но делали это с большой неохотой. Никто из них не хотел войны. Артур произносил напыщенные хвалебные оды себе и своим отважным воинам, победившим в недавней схватке с неприятелем. Однако он ни словом не обмолвился о том, какие невосполнимые потери понесли их войска. Сколько юношей и мужчин погибло в этом бою…

– За процветание королевства Белых Лилий! – Артур встал, высоко поднимая наполненный до краёв кубок.

При этом его уродливое лицо раскраснелось, маленькие глазки горели хищным огнём.

Гертруда огляделась, но так и не нашла за столом Аделину. Строптивая девчонка! Всё-таки улизнула. Вечером матери придётся выслушивать злобное ворчание повелителя, придумывать оправдания поведению дочери.

Епископ, сидевший от Гертруды по правую руку, поднялся и вышел из-за стола, уставленного дорогими яствами.

… Наконец-то он смог выбраться из монастыря и повидаться с Гертрудой. Причиной его долгого отсутствия послужила банальная простуда, которая заставила его почти неделю провести в постели. Благодаря стараниям Марты, беглой крестьянки, нашедшей временный приют в стенах монастыря, он довольно быстро пошёл на поправку.

Эта немолодая, много пережившая, женщина сразу стала хорошей помощницей в монастыре. Мужчины, добровольно выбравшие провести остаток своих лет без женского тепла и заботы, давно научились готовить себе пищу, стирать и убирать своё жилище.

Но Марта, не привыкшая сидеть без дела, смело приняла на себя большую часть домашней работы. За несколько дней она отдраила до блеска кастрюли и сковородки. Вымела пыль и паутину с таких углов, до которых не добрались мужские руки. Затем принялась за починку и штопку ряс, штанов и рубах.

Как раз сегодня утром Иосиф застал её за этим занятием. Она уже успела заштопать чью-то рубаху и штаны. На очереди была ряса епископа, на которой ей предстояло починить потайной карман. Марта занялась штопкой с вечера, трудилась почти всю ночь. Мысли о погибших сыновьях и блуждающем сейчас неизвестно где Бруно лишили её сна. Она нарочно отложила одежду епископа на последнюю очередь, собираясь поколдовать над ней с особым усердием. Незаметно сон взял своё.

Иосиф с жалостью посмотрел на спящую, тихо заглянув в комнату, отведённую Марте. Осторожно, стараясь не разбудить, вытянул рясу из-под натруженных морщинистых рук. Пусть спит, а то совсем не отдыхает. Он очень спешил, и не стал проверять карманы, решив, что с ними уже всё в полном порядке.

Ему необходимо было успеть во дворец к обеду, чтобы незаметно увидеться с Гертрудой и получить от неё новости о замыслах гнусного Артура. И ему это удалось.

… Выждав некоторое время, Гертруда последовала за ним. Пир был в самом разгаре. Её уход остался незамеченным для других. И лишь один человек нехорошо прищурился, глядя в прямо расправленную спину молодой женщины.

«Что ты задумала, моя любимая змея?», думал Артур, чувствуя, как нестерпимо зачесалось под лопаткой. В какие игры решила с ним поиграть? Что ж, так даже интереснее. Посмотрим, кто кого. Его самого трудно чем-либо уязвить. У него всё есть, о чём только можно мечтать. Власть, желанная женщина… Женщина, которую сложно чем-либо задеть. Хрупкая, как воза тонкого китайского фарфора. И… с характером храброго воина. Стойко переносящая любые невзгоды судьбы.

Придя к власти, он вынудил её принадлежать ему. Он не оставил ей выбора, Гертруде пришлось покориться. Ему никогда не забыть их первую ночь. В эту ночь он, наконец, смог осуществить все свои тайные и не слишком чистые фантазии к объекту давней страсти. Вкус власти над Гертрудой оказался гораздо слаще вкуса власти над целым королевством. Овладевая снова и снова её покорным нежным телом, Артур долго не мог насытиться. Уже ближе к утру, любуясь лицом любимой, он вдруг ощутил, что всё не так, как было в его грёзах. К сладкому вкусу победы, одержимой над неподвижно лежащей с ним рядом возлюбленной, примешалось горьковатое послевкусие. Гертруда то ли спала, то ли просто крепко сомкнула свои дивные глаза. Она рядом, это не сон. Стоит протянуть руку, и под ней окажется её шёлковая кожа, сладко пахнущая мятой и малиной. От неё всегда так пахло. И все эти долгие годы, что они были не вместе, этот запах не давал ему покоя, сводил с ума.

И всё же он не чувствовал полной победы над ней. С её гибким телом он может делать всё, что захочет. Навряд ли это приводит её в восторг. Но она лишь покорно молчит, исполняя его прихоти. Интересно, что в этот момент происходит в её хорошенькой головке? Или в душе? Каких демонов пробуждает в ней Артур, заставляя Гертруду подчиняться ему раз за разом?

Ничего, когда-нибудь он овладеет не только её телом, но и разумом, душой. Она поймёт, что он единственный мужчина в её жизни. Никого другого у неё больше не будет.

Пока же она держится, не покоряется ему полностью. Хитрит, при этом стискивает зубы, делая вид, что ей приятно делить с ним постельное ложе.

И всё же у неё есть одно слабое место. Аделина. Для Гертруды дочь – всё. С её стороны будет опрометчивой ошибкой затеять что-либо за его спиной. Если всё же посмеет, захочет его перехитрить, Артур ни перед чем не остановиться.

Как любит говаривать дед, на войне все средства хороши.




Глава 11. Мятежники


– Гертруда, это становится опасным. Артур или кто-то из придворных могут что-то заподозрить, – Иосиф выглядел обеспокоенным.

Она нашла его у пруда, который служил им с недавних пор местом для тайных встреч.

– Не волнуйтесь, Ваше Преосвященство, никто не заметил, когда я уходила. Всем было не до меня.

Она опустилась рядом с Иосифом прямо на траву, поджав под себя ноги. В руках она рассеянно теребила прихваченную со стола булку. По гладкой поверхности пруда к ней тут же заскользили несколько уток.

– Как там Эдвин? Вы передали ему мой привет?

– Конечно, милая. Ничего, держится. Помогает братьям монахам по хозяйству. Правда, у него это плохо получается. Не приучен к домашней работе. Давай лучше по делу, нам нельзя здесь задерживаться надолго.

– Вот, – Гертруда незаметным движением вытащила из-под кружев рукава зелёного атласного платья примятый клочок бумаги.

Иосиф взял из по-детски тоненьких пальчиков сложенный в несколько раз листок и засовывая его в карман рясы; машинально отметив про себя, что ей очень идёт это платье. Просто идеально сочетается с цветом большущих глазищ. Какая же она нежная, тоненькая, как тростинка, с виду такая ранимая… От этих мыслей кошки заскреблись у него на душе.

Он знал её ещё ребёнком, потом девочкой – подростком. Теперь Гертруда взрослая женщина. Но для него по-прежнему осталась той маленькой девочкой, что бегала каждый день кормить уток и лебедей, живших в этом пруду. По долгу службы Иосифу часто приходилось бывать во дворце. Много раз он наблюдал картину, как Гертруда проворно, словно уличный воришка, таскает хлеб с королевской кухни. При этом наивно считает, что делает это втайне от других. Но старший повар и кухонная прислуга прекрасно знают о её невинной слабости и закрывают глаза.

Как же так вышло, что ему пришлось втянуть её в опасную игру, которая велась против нового короля – захватчика?

Но у него не было другого выбора. К тому же, она первая предложила свою помощь.

… В тот день, когда капитан Эдгар со своими единомышленниками ворвался во дворец и провозгласил внука новым правителем Белых Лилий, Эдвин находился на охоте за много миль от королевского замка.

Гертруда помогала садовнику обрезать розовые кусты и не сразу заметила тень человека, упавшую в двух шагах от себя. Она, скорее, почувствовала чужое присутствие и резко повернула голову в сторону незваного гостя. Фрэнк оставил её наедине с розами, отлучившись за парой леек для цветов. Сперва решила, что вернулся садовник. И с удивлением обнаружила стоящего перед ней Артура. Тот был странно взволнован, бледен. Хищно раздувая ноздри, он как-то по-особенному смотрел на Гертруду.

– Привет, не слышала, как пришёл… – начала она с улыбкой.

– Оставь цветы и следуй за мной, – грубо перебил её Артур.

– Да что с тобой? Что-то случилось? – забеспокоилась она.

Никогда прежде он не позволял себе разговаривать с ней подобным образом.

– Ты задаёшь слишком много вопросов. Вставай и пошли.

Гертруда поднялась с колен, отряхивая просторное серое платье, специально выбранное из гардероба для работ в саду.

– Если ты решил так пошутить, то уверяю, мне не смешно, – холодно произнесла она, стирая лучезарную улыбку с прекрасного лица.

– Мне нет никого дела, что смешно тебе, что нет, – ответил тот, кого ещё вчера искренне считала своим другом.

– С этого дня я новый правитель королевства, и советую тебе как можно скорее это понять и принять.

Гертруда на секунду замерла. Что с ним? Его рассудок решил окончательно покинуть голову Артура? Что за бред он несёт сейчас?

– Советую тебе поторопиться. Мой дед уже собрал всех придворных, не хватает лишь нас.

Было в его голосе что-то такое, что она вдруг поверила: Артур не шутит. Но как он посмел?! Посягнул на трон, который не принадлежит ему по праву! Если кто и должен продолжить правление королевства, это Эдвин. Он родной племянник Генриха, его кровь и плоть.

На сегодняшний день опустевшее место короля временно заняли первые лица государства, идущие после Генриха. Среди них были епископ и старший советник.

Эдвин так расстроился из-за гибели дяди, что остался далеко в стороне от государственных дел. Он замкнулся в себе и все последние дни ни свет, ни заря отправлялся на охоту в сопровождении нескольких преданных слуг и собак.

В голове Гертруды с бешеной скоростью закрутился рой мыслей. Эдгар с Артуром вероломством захватили трон. Но как такое возможно? Она столько лет знает Артура, все его хорошие стороны и плохие. Он может туго соображать, чревоугодничать. Несмотря на старания деда, так и не освоил хороших манер. Но чтобы он оказался подлым предателем… этого просто не может быть. И тут перед глазами возникла недавняя картина: Эдгар с перевязанной окровавленной тряпкой рукой, странно возбуждённое лицо Артура. Выходит, интуиция её тогда не обманула. Дело нечисто. Капитан так или иначе причастен к гибели Генриха. И Артур…

– Как ты мог? – тихо сказала Гертруда, с трудом взяв себя в руки.

И не удержалась от вопроса.

– Король Генрих ваших с дедом рук дело?

Лицо Артура исказила злобная гримаса.

– Попридержи свой острый язычок за зубами. И укроти свой дерзкий нрав. Теперь я повелитель Белых Лилий. Твоё дело лишь молчать и повиноваться мне.

Произнося эти слова, он всё же отвёл в сторону глаза. Не выдержал гневных искр, которыми засверкал взгляд любимой и желанной женщины.

– Вечером вернётся Эдвин. Всё встанет на свои места. Мы твои друзья, если ты не забыл. Ты не можешь так поступать, это плохо…

– Замолчи! Я приказываю тебе замолчать! – от бессильной ярости перед ней Артур незаметно сорвался на крик.

Больше всего на свете ему захотелось сейчас почесть ненавистное пятно под лопаткой, зуд был нестерпимым. Но он не стал этого делать, Гертруде не нравилось, когда он пренебрегал хорошими манерами.

– Приказываешь?.. – медленно проговорила она своим хрипловатым голосом.

– Что ж. Полагаю, до тебя не достучаться. Пойдём во дворец, хочу убедиться, что ты не врёшь и в самом деле решил провозгласить себя королём.

Она ещё раз отряхнула подол платья, расправила плечи и первой направилась к стенам дворца.

Артур шёл следом и мрачно размышлял: укротить эту дикую кошку будет не так просто, как казалось поначалу.

В стенах дворца тем временем начался переполох. Но Эдгар был к этому готов. Отряд из преданных ему воинов вооружён до зубов на случай, если подданные задумают протестовать против новой власти.

– Вы действуете вне закона королевства! – первым пришёл в себя старший советник.

Он попытался образумить коварных зачинщиков переворота и немедленно за это поплатился. Эдгар подошёл к возмущённому происходящим беспределом советнику вплотную. На лице капитана застыла зловещая ухмылка.

– Тебе что-то не нравится, приятель? – процедил он сквозь зубы, доставая кинжал из ножен.

Присутствующие при этой сцене и глазом не успели моргнуть, как Эдгар одним точным ударом прямо в сердце сразил непокорного наповал.

– Ты никогда мне не нравился, – усмехнулся капитан, нагнувшись к безжизненному телу советника, разом обмякшего у ног своего убийцы, и вытирая кинжал о его одежду.

Остальные мгновенно притихли. В воздухе повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь приглушёнными всхлипами и охами придворных дам.

– Думаю, так всем будет понятнее, кто здесь власть, и как нужно себя при ней правильно вести, – обратился он к застывшим придворным.

– Дед, ты обещал праздничный ужин в мою честь, – подал голос Артур, исподтишка наблюдая за Гертрудой.

Надо отдать ей должное, держалась она хладнокровно. Не вскрикнула и не убежала, когда Эдгар расправился со старшим советником. Другие придворные дамы заохали, зажимая рты ладошками, потянулись в карманы платьев за флакончиками с нюхательной солью. Парочка из них даже умудрилась хлопнуться в обморок.

Гертруда будто оцепенела и стояла, не опустив плеч и не двигаясь.

Артур вдруг подумал, что никогда на протяжении всей их дружбы он не видел у неё подобного флакончика.

– Пока можете все расходиться. Его Величество будет отдыхать. И пригласите сюда главного повара, нужно распорядиться по поводу ужина в честь моего Артура.

Воспользовавшись всеобщим замешательством и начавшейся суетой, Гертруда отыскала взглядом епископа и молча кивнула в сторону выхода. Иосиф понял её без слов. Очутившись подальше от зала, где толпились придворные, она схватила его за руку и горячо зашептала.

– Нужно предупредить Эдвина! Ему нельзя возвращаться во дворец! Артур обезумел. Боюсь, как бы не расправились с ним, как с советником.

– Не переживай, дитя, я позабочусь об этом. В какой стороне он обычно охотится? Я пошлю своих людей, чтобы перехватили его и предупредили об опасности. Тебе тоже нужно бежать. Мне совсем не нравится, как смотрит на тебя Артур. Он явно что-то замышляет по поводу тебя.

– Я что-нибудь придумаю. Сперва найду Аделину, своенравная девчонка вечно где-то прячется. Её невозможно усадить на месте. Может, ночью, когда все уснут, мы попробуем с ней сбежать. Только куда?

– Мне кажется, я знаю подходящее местечко, куда не сунут свои носы ни Эдгар, ни его внук. Эдвина тоже проводят к нему мои люди. В полночь я пришлю одного из монахов. Ждите его у задней садовой калитки. И ещё, постарайся сегодня не попадаться на глаза Артуру.

– Да, Ваше Преосвященство. Не переживайте за меня. В обиду я себя не дам.

… Как же ошибалась она тогда, недооценивая врага. Врага, которого вчера считала безобидным другом. Глуповатым, смешным и нелепым.

… – Мне удалось срисовать план нападения на юго-восточные границы Хитрых Лисиц. Нельзя допустить, чтобы Артур смог осуществить его.

– Если мы свяжемся с Осви и передадим ему эту бумагу, он успеет подготовиться и дать отпор нашим войскам. Но тогда мы потеряем много мужчин нашего королевства. С, другой стороны; бездействовать, означает способствовать этому бесконечному и бессмысленному кровопролитию.

– Что же делать? – Гертруда бросила остатки булки ненасытным птицам и в ожидании ответа повернулась к епископу.

– Я подумаю над этим, дитя. Нужно знать, каким временем мы располагаем. Когда именно Артур готовит нападение на Хитрых Лисиц.

– Я слышала, как он разговаривал с Эдгаром. Капитан считает, что наши войска ещё недостаточно готовы к бою. К тому же, ожидается корабль с партией нового оружия. Пока тот не прибудет, не будет и наступления.

– Береги себя, Гертруда. Артур может быть очень опасен. Слабоумный человек и власть, которой он наделён, – гремучая смесь.

– Обещаю, что буду осторожной. Пора возвращаться во дворец. Передавайте Эдвину, чтобы не грустил. Надеюсь, скоро наша семья воссоединится, и мы снова будем все вместе.

Гертруда легко поднялась и грациозной походкой двинулась в сторону дворца.

«Бедная девочка, да хранит её господь; как же похожа она на мать», подумал Иосиф, глядя вслед уходившей.

Ещё несколько минут, и он тоже вернётся в зал, где идёт пирушка.

Но он был не единственным, кто наблюдал за молодой женщиной.

Когда епископ покинул берег пруда, густо поросший старыми ивами, из-за ствола одной из них показалась коренастая фигура человека. Садовник Фрэнк стянул с рано облысевшего затылка выгоревшую на солнце соломенную шляпу и задумчиво почесал свою заплешину. Кажется, новый правитель оказался прав, приказав ему следить за Гертрудой. Она не так проста, как может показаться на первый взгляд. И это уединение с Его Преосвященством… интересно, о чём они беседовали? После ужина Фрэнк непременно доложит королю об этом тайном свидании. А тот уж пусть сам разбирается, в чём тут дело.

Садовник развернулся, чтобы покинуть свой наблюдательный пункт, но какая-то неведомая сила вдруг нестерпимо потянула его к месту, где недавно были епископ с Гертрудой. Как оказалось, он спустился к берегу пруда не напрасно. Приблизившись к воде, он заметил клочок бумаги, свёрнутый в несколько раз, почти незаметный. И всё же садовник его разглядел. Читать он не умел, лишь внимательно посмотрел на непонятные ему слова и цифры. Но в душе он смекнул, что это послание, так неудачно переданное смутьянкой епископу, как-то связано с Артуром и неутихающей войной. Ещё на бумаге была нарисована часть карты, но что именно за место, понятно ему не было. Садовник предположил, – в его руках серьёзное доказательство против этой парочки. Получается, в руках Фрэнка сейчас их судьба. Артур будет доволен его работой, уж он-то прочитает, что в этой таинственной записке. И тогда этим двум наверняка не поздоровится.

… Порой Фрэнка тошнило самого от себя. Гертруду он знал много лет. На его памяти не было ни одного случая, чтобы та его чем-то обидела или хотя бы раз повысила на него голос. Более того, зачастую она помогала ему в саду. С её лёгкой руки в королевских оранжереях и на клумбах приживались самые капризные саженцы цветов. Её не пугали острые шипы роз, ей нравилось принимать участие в их обрезке. Для него – гнусно и подло следить за ней. И он никогда бы не пошёл на это, если бы не сын. Вызвав садовника к себе, Артур сразу выставил свои условия. Либо Фрэнк докладывает ему обо всём, что покажется подозрительным в поступках Гертруды, либо единственный сын садовника отправляется на строительство острогов на остров Святого Августина.

Конечно, Гертруда очень милая и хорошая. Но когда речь идёт о собственном сыне… его мать навряд ли переживёт разлуку с любимым чадом. Да и Фрэнку он гораздо ближе и важнее, чем сама Гертруда.

И всё же с запиской торопиться не стоит. Достаточно просто рассказать о встрече Иосифа и любовницы короля. А послание сохранить при себе, как важную улику. Он ещё подумает, что с ним делать.




Глава 12. Предательство


– Ты не мог ошибиться? – Артур нахмурил низкий лоб, исподлобья разглядывая садовника.

– Она действительно что-то передавала епископу?

– Порази меня гром, если лгу! – горячо заверил его Фрэнк.

– Наверно, это была записка, – заискивающе предположил он, быстро глянул в глаза Артуру и тут же отвёл взор в сторону.

В глазах короля застыло нечто пугающее, безумное, от чего у Фрэнка мурашки забегали по спине.

– Говорили они недолго…

– Я сам знаю, сколько отсутствовали эти двое, – глухим страшным голосом перебил его король.

Садовник предпочёл благоразумно заткнуться. Он нетерпеливо топтался у дверей в королевские покои, мечтая, как можно скорее, оказаться подальше отсюда.

Артур некоторое время грозно молчал, размышляя о чём-то своём.

– Это не сойдёт тебе с рук, дрянь, – наконец произнёс вслух, с трудом сдерживая раздирающую его ярость.

Кажется, он совсем забыл про Фрэнка. Тот решился тихо кашлянуть, желая напомнить о своём присутствии.

– Можешь идти, – словно очнувшись, пробормотал Артур.

– И не спускай с неё глаз. Работников на строительство темниц по-прежнему не хватает. Помни про это.

После ухода садовника король откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Им владели противоречивые чувства.

С одной стороны, ему ужасно хотелось вызвать Гертруду к себе и устроить ей допрос. Любопытно было бы наблюдать, как будет она выкручиваться и отпираться, когда он припрёт её к стенке своими вопросами.

С другой, ему было хорошо известно, какой умной и хитрой может быть эта лиса. Наверняка наплетёт небылиц, и глазом не моргнёт. Ещё и Артуру даст себя дураком почувствовать.

Нет, с ней нужно действовать иначе.

Это уже не первая выходка мерзавки. От верных приближённых Артур знал: Гертруда что-то вынюхивает, подслушивает любые разговоры при дворе, касающиеся военных планов. Иногда её видят в обществе епископа. Что общего может быть у этих двоих?

Епископ тоже давно вызывает подозрение. Он много лет прослужил Генриху. И как-то уж слишком спокойно принял провозглашение новой власти. При дворе давно ползут слухи об отряде мятежников, сплотившихся, чтобы свергнуть новую власть и остановить войну с Хитрыми Лисицами. Проверить достоверность сплетен у Артура пока нет никакой возможности. Там на ухо шепнули, тут донесли. И никаких конкретных фактов, чтобы докопаться до истины.

Но в том, что шайка мятежников действительно существует, Артур не сомневался ни минуты. Как и в том, что епископ и Гертруда имеют к ней самое прямое отношение. Нужно срочно что-то менять в Белых Лилиях. Недопустимо, чтобы священнослужители имели столько власти и влияния над простым людом. Власть в королевстве должна принадлежать одному человеку. И это он, Артур.

Ничего, с епископом он разберётся попозже. Гораздо важнее сейчас проучить коварную гадюку, пригретую на своей груди. Наивно считает, что сумела обвести его вокруг пальца? Собирает за его спиной информацию, касающуюся планов по поводу развязанной войны, и передаёт её мятежникам? При этом ведёт себя, как ни в чём не бывало. Приходит к нему по ночам, дарит сладкие предательские поцелуи. Позволяет ласкать своё нежное, безупречное тело…

Артур вспомнил юношеские грёзы, когда Гертруда ему ещё не принадлежала. Как приходила к нему во снах, опускалась на край его постели, тихо склонялась над ним, щекоча ему лицо длинными прядями смоляных волос.

А потом вышла замуж за другого. Посмеялась над его чувствами. Доставила такую боль, что он едва не умер. Уродливые шрамы на его запястьях – доказательство и напоминание об этой боли.

– Не на этот раз, моя дорогая змея, не на этот раз. Больше я не позволю тебе выставить себя идиотом. Не захотела по-хорошему, что ж…Ты сама сделала свой выбор…

Артур не заметил, как произнёс последние слова вслух. Он резко встал, едва не опрокинув кресла. Сегодня утром за завтраком дед упоминал о прибытии послов из королевства Хитрых Лисиц во дворец. Осви не оставляет попыток остановить войну. Ему, как и мягкотелому Генриху в дни его правления, претит всяческое кровопролитие и раздор. У Эдгара и Артура давно назрел план, как обмануть противника. Сделать вид, что полностью согласны на его условия, пойти на перемирие, и тем самым выиграть время. Напасть, когда враг расслабится и не будет ожидать атаки со стороны воинов Белых Лилий. Однако и Осви непрост. Наверняка захочет гарантий со стороны враждующей стороны. И такая гарантия есть. Ею станет Аделина.

Пусть Гертруда хоть раз почувствует те страдания, что причинила ему когда-то.

Как говорит дед, – накажи соперника тем же мечом, которым он ранее нанёс тебе сокрушающий удар. И тогда боль, которую почувствует твой враг, станет не просто болью, а справедливо заслуженной, возмездной.

Артуру очень хотелось быть не только властным и смелым правителям, но и справедливым.




Глава 13. Заложница


На свете существовало не так уж много вещей, которые не любила Адель.

Например, рисовый пудинг, щедро политый придворным поваром густым молочным соусом. При одном виде подобного десерта к желудку девочки подкатывала тошнота.

Или, когда мама отправляла её спать пораньше. Сон – это так скучно!

Скучнее него могли быть лишь званые обеды и ужины, где должны были присутствовать все придворные и гости дворца. Да занятия с леди Джоан, пожилой суховатой женщиной, на которую была возложена обязанность обучать Адель.

И почему нельзя проводить время, как захочется? Трудно усидеть за правописанием, когда под окном раздаются звонкие голоса: Тома, сына кухарки, и Джека, сына прачки. Приятели уже час изнывают под окнами комнаты, где занимается Адель под присмотром строгой учительницы.

Как бы улизнуть с ненавистных уроков? Может, притвориться, что у неё внезапно разболелся живот? Обвести вокруг пальца Джоан – дело непростое. Но Адель так вошла в роль, что и сама начинает верить, – с её животом действительно что-то не в порядке.

Скрепя сердце и поджав сухие губы, пожилая леди позволяет ученице отлучиться из классной комнаты. Лишь бы не столкнуться с матерью, думала Адель, поспешно проходя мрачные и тёмные коридоры дворца. Конечно, поступает она плохо. Мама расстроится, прознав о её выходке. Но как усидеть в душном классе с серыми холодными стенами, когда на улице такое яркое солнышко?

Дядя Артур, как привыкла называть его Аделина, возник перед ней неожиданно, словно чёрт из табакерки.

Он лично отправился за ней в классную комнату, оставив на время послов наедине с Эдгаром.

– Адель, а я за тобой, – на лице его возникло некое подобие улыбки, но девочка ни на минуту не поверила в её искренность.

– Что случилось, дядя Артур? – осторожно спросила она.

Наверное, сейчас он будет её ругать за бегство из классной комнаты.

Но ничего подобного не произошло. У мужчины даже не возникло вопроса, почему Адель шатается по коридорам, вместо того, чтобы получать знания. Думал он совсем о другом. Как без лишних хлопот и истерик отвести её и передать в руки послов враждующей стороны.

– Адель, я подумал и решил: вам с мамой будет гораздо безопаснее пожить пока на одном из наших островов. Война разгорается с каждым днём. Я подвергаю ваши жизни риску, оставив вас при дворце. Возьми с собой все необходимые вещи. Тебя будут сопровождать мои самые надёжные люди.

– А мама? Где она?

– Она уже на корабле, ждёт тебя. Пойдём в твою комнату, соберёшься. И поторапливайся.

Адель недоверчиво покосилась в его сторону. Ей не нравилось всё происходящее. Но что она могла поделать? Остаётся лишь надеется, что мать действительно дожидается её на борту корабля. Странно, что она отправилась на него без дочери. Это так не похоже на её любящую и заботливую мамочку.

Словно прочитав её мысли, Артур добавил.

– Гертруда не хотела уходить без тебя, но я настоял. У нас почти нет времени. С минуты на минуту враг готовит нападение на дворец.

Адель послушно пошла собираться в дорогу. Артур не удержался от вздоха облегчения. Врать – не его конёк. А это была уже вторая ложь за день.

Первый раз он обманул послов, сказав, что в знак перемирия с Хитрыми Лисицами оставляет у них в заложницах свою приёмную дочь. Точнее, не это было неправдой. А то, что Адель – самое дорогое и ценное, что есть у Артура. Доверить враждующей стороне любимое чадо – это ли не доказательство честности и искренности его намерений перед Осви?

Не схитрил, лишь когда просил девчонку поторопиться. Её мать сейчас занята розами в саду. Фрэнку было приказано строго-настрого присматривать за ней. На случай, если Гертруда захочет вернуться в королевские покои, удержать её под любым предлогом.

…

– Фрэнк, становиться жарко. На сегодня, думаю, достаточно. Мы и так славно потрудились, – Гертруда смахнула тыльной стороной ладошки испарину со лба, выпрямилась и потёрла затёкшую от неудобного положения поясницу.

– Госпожа, моя жена испекла замечательный яблочный пирог. Она очень просила вас заглянуть в наше скромное жилище на чашку чая с мятой.

Гертруда засомневалась. Ей очень хотелось пить. Также не хотелось обижать мужчину и его супругу своим отказом от приглашения на чай. Но на душе было неспокойно. И откуда взялось это тревожное чувство? С её близкими людьми всё в порядке. Аделина на занятиях. Эдвин надёжно укрыт в монастыре где-то в чаще леса.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/tatyana-parnischeva/bolshoe-serdce-malenkogo-voina-70226230/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.