Главная страница | Социальная фантастика | Пространство и время

Пространство и время
Вольдемар Зайцман
Можно ли создать на всей нашей планете единое мировое государство, лишённое любых внутренних противоречий, конфликтов и антагонизмов? Можно ли построить Рай на Земле? И не будет ли это совершенное во всех отношениях общество всего лишь старательным самообманом, красивым миражом, где новым поколениям придётся всё начинать сначала?Шесть молодых людей – три юноши и три девушки – отправляются в космос на практику в составе экипажа межпланетного учебного корабля. Они выросли в идеальном мире единого человечества и уверены, что так будет всегда, и впереди у них интересная, беззаботная и счастливая жизнь.Они ещё не знают, как они ошибаются…

Вольдемар Зайцман
Пространство и время

Моему поколению, выросшему на книгах великих писателей в великой стране, посвящается

Часть первая. Межпланетная стажировка

Глава первая. Дорога к Пространству
Широкий стол был полностью заставлен всевозможными блюдами и завален разнообразными объедками. Есть уже больше ничего не хотелось, поэтому Лита тяжело отвалилась на спинку дивана и с выражением невыносимой скуки на лице стала смотреть в окно. Там уже который час тянулись однообразные прямоугольники полей, покрытые буйной зеленью пищевых культур, и лишь изредка монотонный пейзаж нарушали решётчатые башни поливочных установок или горбатый силуэт какой-нибудь уборочной машины. Солнце поднялось достаточно высоко, и широкие, слегка заходящие на крышу атермальные стёкла заметно потемнели, не пропуская его знойные лучи в кондиционированную прохладу вагона. Если закрыть глаза, то движение состава совсем не ощущалось – маглев стремительно нёсся по желобу, с едва слышимым свистом рассекая воздух.
– Может, ещё что-нибудь заказать… – лениво произнесла Нэя.
Она полулежала на диване напротив и всё никак не могла налюбоваться на свой маникюр, сделанный перед самым отъездом. Ногти, согласно последнему писку моды, меняли свой цвет в зависимости от желания и настроения обладательницы, и сейчас они были умиротворяюще-зелёными с легким оттенком морской волны.
– Да ну… Ты что, ещё не наелась? Я уже больше не могу.
– Так ведь хочется же попробовать что-нибудь… ещё не пробованное.
– А на острове ты что, ещё не всё перепробовала?
– Ах, не напоминай! Остров Счастья! И всего-то одну неделю. Везёт же пенсионерам!
– Да. Как же всё-таки несправедливо устроена жизнь… Вот бы было наоборот! Сначала человек, пока молодой, развлекается, наслаждается всеми радостями жизни, а потом пусть работает. Всё равно ведь в старости всё уже надоест, ничего радовать не будет… Да, Милли? Милли, ты что – уснула?
Милли нехотя открыла глаза и вышла из Сети. В последнее время ей полюбилось обходиться без гаджета – когда звук и изображение идут из чипа прямо по нервам, минуя органы чувств.
– Нам и так ещё долги отрабатывать и отрабатывать, – ворчливо произнесла она. – Сначала за детский пансионат, потом за интернат, потом за академию…
– У тебя голова ещё не болит? – поинтересовалась Лита. – У меня, бывает, так прямо раскалывается от нейроинтерфейса.
– Долго ещё? – Милли бросила взгляд в окно. – Когда эти поля, наконец, закончатся… Я же говорила – надо было взять флаер. Там как раз были трёхместные.
Лита раздражённо дёрнула косичками.
– Отправили нас в какую-то глушь, в грузовой порт. Словно, в наказание.
Нэя усмехнулась.
– Конечно, в наказание. Ты, Лита, радуйся, что легко отделалась! Зачем ты толкнула этого… как его…
– За дело! Да уж не сильно и толкнула. Подумаешь…
– Ага, а он упал. Колено даже ушиб. Ты хоть думай в следующий раз.
– Ты сама-то, красавица, о чём думала, когда три-дэ тату на заднице делала?
– Так ведь красиво же! Это сейчас самый тренд.
– Хорошо, что удалить заставили. Дура! Вспышка на Солнце будет – лучевой ожог могла получить.
Нэя надулась и ничего не ответила. Настроение у неё стало портиться, и продвинутые ногти заметно потемнели.
– А меня-то за что? – жалобно вздохнула Милли.
– Как это за что? Ты же у нас всё время самая последняя.
– Ну и что, что я медленно соображаю. Зато всегда правильно! А ты, Лита, вечно торопишься куда-то.
Лита скептически усмехнулась и небрежно провела рукой по сенсору вызова. Вагон, выполненный в ретро-стиле, вместо автоматической доставки был укомплектован настоящими официантами – ведь людям так нравится, когда им кто-нибудь прислуживает…
Робот-официант явился спустя минуту. Он был достаточно человекообразен, хотя и изготовлен в соответствии с неким оригинальным дизайном. Его большая круглая голова с хорошо изображённой причёской была украшена крупным носом-анализатором и намертво приклеенной улыбкой – очевидно, разработчики сэкономили на мимических мышцах. Рук у него было целых четыре, что для официанта не роскошь, а насущная необходимость, а вот нога имелась всего одна, сужающаяся книзу и плавно переходящая в моноколесо. Чёрный округлый корпус с белым воротничком был украшен изящным галстуком-бабочкой, а справа висел аккуратный бейджик с надписью «Громозека».
– Слушаю вас внимательно, – молвил приятным баритончиком герой детских комиксов, преданно двинув глазами-объективами и покачнувшись на колесе в галантном поклоне.
Лита царственно взмахнула рукой – мол, уберите со стола – но робот, видимо, на жесты был не настроен, поэтому никак не отреагировал. Клиентке пришлось перейти на голосовой интерфейс.
– Можно всё убрать.
Официант ещё раз вежливо двинул моноколесом, подтверждая полученное указание, открыл на животе дверцу, где у него, очевидно, находился утилизатор, и стал проворно складывать туда посуду своими многочисленными руками. Глаза у Литы вдруг нехорошо сузились, и, собрав со стола вилки-пинцеты, она ловко прицепила их за края большого блюда, наполненного огрызками недоеденных фруктов. Робот, добравшись до посудины, невозмутимо высыпал остатки еды внутрь себя и вознамерился отправить блюдо следом, безуспешно попытался вставить его в проём вдоль, поперёк и перпендикулярно, подёргал руками и завис.
– Да. Адаптация не на высоте, – констатировала Лита, оживившись, и скука наконец-то исчезла с её лица. – Неудачная прошивка.
– А что теперь будет? – поинтересовалась Милли.
– Прибежит какой-нибудь местный менеджер с претензиями и будет портить нам настроение, – сердито заметила Нэя.
– Нет, я думаю, что этот пластиковый дурак так и будет стоять до самой станции, – предположила Лита.
Не случилось, однако, ни того ни другого. Прошло минуты три, и несчастный официант ожил, скосил вниз свои объективы и переложил негабаритную посуду из верхних рук в нижние. Было понятно, что к нему удалённо подключился какой-то системщик, так как верхняя пара рук плавными, совершенно человеческими движениями отцепила вилки, поместила внутрь живота, затем переправила туда же и блюдо. Робот слегка дёрнулся, переключившись в автономный режим, и быстро закончил уборку. Потом из того места, где объёмистый живот-утилизатор переходил в единственную ногу, он вытянул длинный шланг гидропылесоса (ох уж этот креативный дизайн!) и тщательно обработал стол.
– Желаете что-нибудь на десерт? – бархатно пророкотал он, убрав пылесос и сложив попарно руки на дверце утилизатора.
– Десерт? – Лита поколебалась пару секунд. – Ладно. Мне ликёр. Ананасовый.
Официант поменял ручки в каждой паре местами, что, видимо, означало некоторую степень искреннего сожаления.
– Согласно принятого Советом Мира глобального закона, – последовал длинный ряд букв и чисел, – алкогольные напитки недоступны клиентам, не достигшим возраста совершеннолетия и гражданской дееспособности.
– Смотри-ка! Грамотный… Ну тогда неси мне банан с земляничным вкусом. Только, смотри, не клубничный!
– А мне… – Нэя на секунду задумалась. – А мне пирожное. По-марсиански. И чтобы крема было побольше!
– А мне – гравицапу с пробамбушками!
– Заказ принят. Время исполнения – десять минут.
Робот отвесил лёгкий поклон на моноколесе и, важно повернувшись, покатил за десертом. По пути он учтиво уступил дорогу какому-то старикашке, старомодно и смешно одетому. Нелепая курточка с мешком-капюшоном за плечами была украшена надписями на старых языках, тёмно-синие штаны из грубой ткани (кажется, такие раньше назывались «джинсы») заканчивались чуть ниже колен, а безволосая шарообразная голова была увенчана маленькой кепочкой с длинным-предлинным козырьком. Лысым он был, конечно же, не потому, что у него была алопеция (вырастить новые волосы нужных длины и цвета ещё легче, чем новые зубы), а вследствие глупой моды столетней давности. Морщины на лице старичка были хорошо разглажены, но всё же было заметно, что лет ему вполне достаточно для безмятежного и беззаботного времяпровождения. В уши были вставлены клипсы-наушники, из которых еле слышно доносилась какая-то дикая древняя музыка – то ли крейзи-рок, то ли вообще рэп, и старикан комично подёргивался и трясся на ходу, словно страдал в тяжёлой форме давно побеждённой болезнью Паркинсона.
Увидев сидящих за столом молодых девушек, пожилой пассажир радостно осклабился, захихикал и сменил курс. Было видно, что он изрядно нагрузился в алкоголь-баре и испытывал потребность в общении.
– Покорнейше прошу меня извинить, – учтиво и вкрадчиво заговорил он, подвалив к дивану с лежащей на нём Нэей, которая нехотя приняла вертикальное положение. – Вы не подскажете, какая сейчас будет остановка?
– Алкантра, – буркнула Лита и отвернулась к окну.
Крейзи-музыка в клипсах старичка смолкла – он, видимо, настроился на длительную беседу.
– Алкантра? Это что-то знакомое… Это, кажется, космопорт такой?
– Угу…
– Извините ещё раз. Вы не разрешите присесть?
– Попробуйте… – Нэя сдвинулась поближе к окну, всем своим видом показывая – шёл бы ты отсюда, подальше и побыстрее…
Престарелый меломан потоптался на месте, вздохнул и попробовал. Он, конечно же, прекрасно знал, какая следующая станция, и что там находится, просто искал повод для разговора и теперь прицепился к внешнему виду попутчиц.
– А какая у вас одежда красивая! И одинаковая… Это что – форма такая? Как будто военная, как раньше. Армии-то уже нет давно…
– Мы учимся в Космической Академии, – объяснила Милли. – На практику едем.
– Да ну? На практику? И в космос полетите?
Лита сморщилась, как от кислого. Так говорили, наверное, лет пятьдесят назад – «полететь в космос».
– Да, стажировка в Пространстве. На грузовом рейсе.
– На орбиту или на межпланетном?
– На межпланетном.
Милли одна беседовала с навязчивым старикашкой – две другие стажёрки демонстративно его игнорировали.
– У нас преддипломная практика. На два года.
Старичок восхищённо покачал головой и поцокал языком.
– Надо же… Такие молоденькие – и уже космонавты!
– Почему это – молоденькие? – не выдержала Лита. – Мне, между прочим, уже двадцать два года!
– Да ну! Земных? – притворно удивился собеседник.
– Ну не марсианских же!
– И мне двадцать два!
– А мне так вообще двадцать три…
– Конечно, конечно, вы уже совсем взрослые, – легко согласился старый болтун. – Как всё обычно и просто – преддипломная практика! А вот во времена моей молодости…
– Сто лет назад, – буркнула Нэя, возвращаясь к созерцанию ногтей.
– Что? А-а, да-да, хи-хи-хи, что-то около того… Так вот, тогда это было событие – полёт в космос! Незаурядное…
Ископаемый собеседник, мало того, что говорил на интерлингве с заметным акцентом, как и многие его ровесники, так ещё и постоянно вставлял в свою речь устаревшие слова и выражения.
– А сколько сейчас времени, не подскажете? – вдруг встрепенулся он.
– Полдень! – резко ответила Лита, намеренно не называя точное время – может, отвяжется наконец…
– Полдень… Да-а… Двадцать второй век… Как же хорошо стало жить в нашем свободном мире! Делай, что хочешь, езди, куда вздумается, не то что было в старину – границы, таможни, визы… Эпоха Глобального Сплочения! Да-а… – Старикашка вдруг погрустнел и ссутулился. – А вот раньше-то, раньше, в Эру Разобщённого Мира, как люди мечтали, как надеялись, что наступит когда-нибудь такое счастливое время! Я в юности и подумать не мог, что доживу до этого. Сколько слёз было пролито, сколько крови…
– Поздравляем! – бросила Лита, закипая. – Теперь у вас есть всё, что только пожелаете!
– Да, да, конечно, конечно… – старичок спохватился и поспешно поднялся с дивана. – Всё-всё, не буду больше мешать. Желаю вам удачной практики и хорошего времяпровождения!
Он выбрался в проход, включил в клипсах музыку и побрёл дальше своей дорогой, пританцовывая на ходу.
– Ну зачем ты так? – с укором сказала Милли. – Нехорошо. Он же, наверное, очень заслуженный человек.
– Да просто терпеть не могу таких разговоров! «Вот в наше время, вот в наше время»… Как будто мы виноваты, что родились только сейчас и не хлебнули всех этих бедствий! Можно подумать – мы им что-то должны.
– На Огненную Землю едет, – заметила Нэя с лёгким оттенком зависти. – Там сейчас новый курорт открылся с парком развлечений. «Магелланов пролив» называется.
– Ну и пусть катится. Подумаешь! Катается тут с курорта на курорт, а нам ещё работать и работать. Долги отдавать…
– Ничего, придёт и наше время, – Нэя снова повалилась на диван и принялась рассматривать ногти на другой руке. – Я, например, когда доживу до абсолютного кредита, куплю себе остров где-нибудь на Канарах. Или на Карибах.
– А я – яхту класса «призрак», или какие там ещё появятся. Не пилить же куда-нибудь на Марс на лайнере!
– А я… – задумалась Милли. – А я…
Она так ничего и не придумала и опять провалилась в Сеть. Лихо подкативший к столику официант выставил на него заказанный десерт. Лита взяла банан, придирчиво понюхала (действительно, земляничный!) и со вздохом отложила в сторону. Нэя стала задумчиво слизывать крем с марсианского пирожного. Милли открыла глаза и, взяв гравицапу, осторожно надкусила её за пробамбушку.
Снаружи вместо бесконечных прямоугольников полей потянулись наконец первые сооружения грузового космопорта Алкантра. Маглев стал сбрасывать скорость, и пассажиров едва ощутимо потянуло к передней стенке вагона. Все три стажёрки припали к окну.
– Подъезжаем! Вон, смотрите, уже мачты погодной станции.
– А вон челнок на орбиту пошёл! Сейчас ускорители сбросит.
– А там что такое? Ха, смотрите-ка! Какое древнее чудо! Прямо ракета…
– Это, наверное, музейный экспонат. Или памятник.
– Да ну… Он же в стартовом устройстве стоит.
– Вот вместе со стартовым гнездом и памятник!

Глава вторая. Сбор экипажа
Главный зал грузового космопорта Алкантра был наполнен шумом и суетой. Везде стояли и бродили толпы людей – пилоты, пассажиры многочисленных орбитальных челноков, провожающие и встречающие. Вперемешку с людьми всюду сновали роботы разнообразных форм-факторов и назначения. Кругом вспыхивали и гасли надписи, светились громадные дисплеи, звучали объявления, перекрывая нестройный гул толпы, лезла в глаза и уши навязчивая реклама.
Три стажёрки из Космической Академии, впервые попав в столь шумное и многолюдное место, несколько подрастерялись и прижались к стеночке у входа.
– Ну, теперь куда? – сердито дёргала Нэя за рукав Литу.
– Да сейчас, сейчас… – Лита ожесточённо возила пальцами по планшету. – Должны же мы быть где-нибудь… Ладно, попробуем через перечень рейсов.
– Может, справочную запросить? – предложила Милли.
– Ну вот ещё! Я сама разберусь. Не маленькая.
Она, конечно же, ещё долго бы разбиралась, но их заметила служба регистрации, отсканировала, идентифицировала, и прямо перед ними, над головами спешащих по своим делам людей, раскрылся воздушный экран.
– Добрый день, уважаемые стажёры! – приветливо произнёс робот-информатор. Согласно имеющегося у него алгоритма, общаясь с юными девушками, он принял вид атлетически сложенного симпатичного молодого человека (разумеется, виртуального, так как робот был просто областью в памяти местного сервера). – Ваша регистрация подтверждена. Грузовой корабль «Полюс» ждёт вас на сто семнадцатой площадке. Рекомендую воспользоваться малым аэротакси.
Он учтиво улыбнулся молодым посетительницам космопорта, и дисплей растаял в воздухе.
– Ну вот всё и выяснилось, – удовлетворённо заявила Лита, убирая планшет в сумку.
– Какая ещё сто семнадцатая площадка? – нахмурилась Нэя. – Этот «Полюс» что – грузовой челнок? Мы же не на орбиту таскаться собираемся! У нас рейс в систему Юпитера…
– А не та ли это старинная большая ракета? – вдруг предположила Милли.
– А чего гадать? Сейчас узнаем. Ну-ка, где здесь стоянка флаеров?
Изящный трёхместный флаер-аэротакси за несколько минут преодолел пару десятков километров до нужной стартовой площадки, вежливо пожелал пассажирам на прощание счастливого пути и с мелодичным стрекотанием отбыл обратно. Три будущие космолётчицы задумчиво воззрились на готовый к старту корабль. Белая стометровая сигара, устремлённая в небо, была подвешена между четырьмя серебристыми стартовыми ускорителями, доходившими почти до её середины и упиравшимися в чёрные конусы плазменных двигателей.
– Точно он, – с тяжким вздохом вымолвила наконец Лита. – Ну и повезло же нам!
– Вот тебе и музейный экспонат! А я думала – их давно уже списали.
Нэя промолчала. Она хмуро разглядывала двух субъектов сопоставимого возраста и противоположного пола, переминавшихся в тенёчке рядом с правым ускорителем. Один из них, высокий и довольно упитанный, несомненно, был фанатом движения готических бруталистов, когда-то достаточно популярного, но теперь уже вышедшего из мейнстрима. Одет он был по причине жаркого климата космопорта в чёрную безрукавку, такие же чёрные бриджи-киви и громадные высокие ботинки с бутафорской шнуровкой и, очевидно, встроенными кондиционерами. Его голые руки и лицо были богато украшены татуировками, обычными, впрочем, без наворотов, с которыми в космос пускают. Угрюмое лицо, покрытое замысловатыми линиями, представляло собой нечто среднее между мордой рокфеллера (или ротвейлера – как же называется эта собачья порода?) и физиономией давно вымершей африканской гориллы.
Его напарник, напротив, вполне соответствовал современным молодёжным тенденциям и даже, наверное, слегка опережал их. Волосы на его голове имели оттенки всех цветов радуги и, более того, были аккуратно собраны в многочисленные хвостики – отдельно красные, отдельно жёлтые, зелёные и так далее. Ярко-оранжевое пончо с затейливым рисунком и ядовито-голубые лосины, обтягивающие тощие ножки, притягивали взгляд даже в густой тени, отбрасываемой ускорителем. Креативный наряд дополняли розовые кроссовки-попрыгунчики на толстенной подошве и многочисленный пирсинг – разнообразные лабреты усеивали бледное интеллигентное личико, а в ушах покачивались громадные кольца, свисающие почти до плеч. Уши, кстати, тоже были выращены согласно последнему слову биопластики, на манер эльфийских – сильно заострённые кверху и слегка оттопыренные.
Парочка, видимо, находилась здесь достаточно давно и теперь от скуки принялась заниматься тем, чем обычно и занимаются в такой ситуации особи гомо сапиенс мужского пола – обсуждать достоинства и недостатки находящихся в поле видимости особей пола женского.
– Нет, рыжая не в моём вкусе, – вполголоса томно разглагольствовал красавчик, подправляя пилочкой наманикюренные ногти (тоже разноцветные, в тон хвостикам на голове) и бросая быстрые взгляды на предметы обсуждения, – длинная слишком и вообще какая то… не такая. Хотя фигура неплоха…
– Ну да, конечно, – вторил ему татуированный, уткнувшись в планшет и быстро перебирая по нему пальцами.
– А у беленькой, пожалуй, грудь полновата, как ты считаешь?
– Ага, полновата, – бубнил бруталист, отрываясь на миг от планшета.
– А вот чёрненькая ничего…
– Угу, ничего…
Нэя демонстративно выставила свою руку, ногти на которой в этот момент как раз меняли цвет, эффектно переливаясь на солнечном свету, и стильный молодой человек, помрачнев от зависти, убрал пилочку в карман пончо.
– А что теперь? – спросила Милли. – Нас ведь должны встретить, так?
Словно в ответ на её вопрос, в нижней части корабля, покрытой чёрной теплозащитной плиткой, открылся входной люк. Из проёма выглянула женщина средних лет, смуглая и кучерявая, как молодой барашек.
– Ой, какие детки миленькие! – всплеснула она руками.
Красавчик в пончо приосанился, а брутальный гот засопел и зашлёпал своими чоботами, переступая с ноги на ногу. Стажёрки-космолётчицы возмущённо переглянулись.
– Мы вам не детки! – строго сказала Лита. – Мы, между прочим, пилоты! А вы тут кто – капитан?
– Нет, что вы, я всего лишь третий пилот на этом грузовичке. Эдди, Эдди, иди сюда скорее, – стала она звать кого-то позади себя.
– Странные у них тут порядки, – проворчала Милли.
Из люка выбрался немолодой мужчина с короткой стрижкой и открытым располагающим лицом.
– Ну вот и наши стажёры! – довольно заметил он, окинув взглядом стоящую на площадке молодёжь.
– Вы капитан? – осведомилась Нэя.
– Второй пилот Санчес, к вашим услугам. Вы, судя по форме, тоже будущие пилоты. А что, в академии теперь только девочки – мальчиков не нашлось?
– Почему же? И мальчики у нас учатся, – возразила Милли.
– А мы вам чем не нравимся? – возмутилась Лита.
– Это что за гендерная дискриминация?! – разозлилась Нэя.
– Да нравитесь вы нам, очень даже нравитесь. Правда, Салли? – пилот Санчес обернулся к своей напарнице.
Курчавая Салли радостно закивала, по-прежнему широко улыбаясь. Она, кажется, была очень рада провести долгие месяцы в компании этих очаровательных детишек.
Оба пилота неторопливо спустились по трапу на площадку обслуживания.
– А почему вас только пятеро? Где шестой?
– Чего?
– Какой ещё шестой?
– Откуда мы знаем?
– Ну вас же шестеро должно быть… А-а, вон он, наверное, летит.
К стартовой площадке приближался ещё один флаер. Все присутствующие, прикрыв глаза от яркого солнечного света руками, молча стали наблюдать за его посадкой. Из аэротакси вылез невысокий розовощёкий молодой человек с пухленьким детским личиком. Он был в строгом официальном костюмчике, белоснежной рубашке и даже галстуке, словно какой-нибудь депутат Мирового Совета. Членистоногий грузовой робот проворно выгрузил на площадку сумки и чемоданы и забрался обратно. Флаер взмыл в воздух, а прилетевший человечек невозмутимо проследовал мимо стоящих между ускорителями людей к трапу.
– Это грузовой корабль «Полюс»? – звонким голосом поинтересовался он. Вопрос был, конечно, чисто риторический, так как и название корабля, и регистрационный номер были крупно нанесены на гладкую белую поверхность.
Второй пилот демонстративно оглянулся на надписи, словно проверяя, на месте ли они.
– Ну да, «Полюс», как видите… А вы кто такой будете?
– Меня зовут Тим Том, и я член экипажа, – гордо молвил прибывший. – Проводите меня в мою каюту!
– В каюту? – немолодой космолётчик несколько удивился. – Будет вам каюта. Не так быстро, впрочем.
– В самом деле, – не выдержала Лита, – долго нам ещё тут стоять на этой жаре? Может, мы всё-таки войдём?
– Сожалею, но без разрешения капитана никто на борт корабля подняться не может, – второй пилот Санчес сокрушённо развёл руками. – Салли, наш капитан уже проснулся?
– Так точно, – весело ответила та. – И даже изволил выпить утренний кофе.
– Ну так пригласи же его скорее сюда. Скажи, что экипаж прибыл в полном составе и ждёт распоряжений. Да, и захвати, пожалуйста, документы.
Смуглая Салли ещё раз улыбнулась стажёрам (особенно разноцветному красавчику) и, ловко взлетев по трапу, полезла обратно в люк.
Наступило недолгое молчание.
– А когда мы полетим? – прогундел в тишине готический бруталист, и все присутствующие невольно обернулись к нему, потому что почти никто не слышал ещё его голоса. Тот смутился и прикрылся своим планшетом.
Второй пилот собрался было ответить, но тут знойный воздух наполнился рёвом и грохотом – с одной из соседних площадок рванул в небо орбитальный челнок. Разговаривать стало практически невозможно, поэтому несколько минут все молча наблюдали за поднимающейся вверх яркой звёздочкой с пышным хвостом, которая постепенно уходила к восточному горизонту.
– Старт через трое суток, – нарушил молчание пилот, дождавшись относительной тишины, – если всё пойдёт по плану.
– У-у, тогда мы поехали в отель, – недовольно протянул прибывший в костюмчике.
– В отель? Ха! Ничего подобного! Здесь жить будете.
– Зде-есь?
– Ну да. Надо же вам привыкать к кораблю, который на ближайшие два года станет вашим домом. Ну и, конечно, предполётную подготовку никто не отменял. Раньше, в старое доброе время, космонавты по нескольку месяцев готовились к полёту в Пространство.
– Ну вот ещё! – фыркнула Лита. – Несколько месяцев… Сейчас каждый день тысячи людей с Земли улетают. Если с каждым столько возиться…
– И вообще, мы люди обученные и тренированные! – добавила Нэя.
– Так ведь вы же не простые пассажиры, – возразил пилот Санчес. – Стажёры-космолётчики! Да и корабль у нас не новый – сами видите.
– А вы давно на нём служите? – полюбопытствовала Милли.
– Я-то? Да уж давненько. Помнится, когда сюда перевёлся…
Он, видимо, хотел рассказать какую-то историю, но из люка выпорхнула третий пилот Салли с потёртым планшетом в руках, а следом показался наконец и капитан корабля. Он постоял на верхней ступеньке трапа, жмурясь от яркого солнца, и неторопливо стал спускаться вниз, припадая на обе ноги. Было заметно, что под комбинезоном у него надет экзоскелет.
– Прямо капитан Ахав, – пробормотала Нэя. – Как в том комиксе… Интересно, а нога у него деревянная?
Командир корабля спустился на площадку и остановился перед нестройной шеренгой прибывшей молодёжи. Он был очень стар и, по-видимому, даже и не пытался как-нибудь поправить свою внешность. Короткие, слегка вьющиеся волосы были совершенно белые от седины, а лицо бороздили многочисленные морщины и даже, похоже, шрамы. Капитан мрачно оглядел практикантов из-под мохнатых бровей (никто не смог его взгляда выдержать, и все непроизвольно отводили глаза) и заговорил глухим хрипловатым голосом:
– Меня зовут Ван Джи Лин, и я капитан грузового корабля «Полюс»… Учебного корабля «Полюс», – поправился он. – Нам с вами предстоит совершить практический рейс в систему Юпитера и обратно… Эй, ты! – и он мотнул подбородком в сторону практикантов мужского пола.
– Я? – пробасил татуированный верзила.
– Нет, ты – гибрид летучей мыши и попугая.
– А без обзывательств можно? – надул губы модный красавчик.
– Можно. Но трудно. Чтобы завтра же никакого железа у тебя на голове не было! Понял?
– Зачем это?
– Зачем? Затем, чтобы уши при старте не оторвались! В других местах, под одеждой, лабреты есть?
– Ну как вам сказать…
– Скажи, как есть.
Девицы-космостажёрки обидно захихикали. Модник заметно напрягся.
– Как же я их сниму? – заныл он.
– Как, как… В сервисной зоне космопорта есть пирс-салон. Тебе такси вызвать?
– Да ладно, я сам…
Капитан отвернулся от поникшего пирсомана и взял у третьего пилота планшет.
– Та-ак… Три пилота, врач, повар… Повар-то нам зачем? С кухонным принтером мы и сами неплохо справляемся. Кто, кстати, из вас кок?
Практикантки из академии весело заржали.
– Вон они стоят, – ехидно бросила Нэя. – Целых три.
– Напрасно смеётесь, – заметил второй пилот. – В старое доброе время так называли повара на морских судах.
– Ну вот, опять обзываетесь, – разноцветный красавчик совсем расстроился. – Ну я повар, и что?
– Алекс Лобстер, так?
– Ну так…
– Ясно. А врач кто?
– Я… – застенчиво отозвался брутальный гот.
– Ты?! Зачем же ты, доктор, себе физиономию раскрасил? Пациентов пугать? Чтобы было потом кого лечить от заикания?
Теперь на площадке засмеялись все присутствующие. Особенно радовался красавчик – в этот раз смеялись уже не над ним.
– А чего… – стал оправдываться покрытый росписями доктор. – Это же круто… В нашем сообществе все такие…
Капитан махнул рукой и вернулся к планшету.
– У нас стажируются три пилота из академии. Аэлита Стар!
– Я Аэлита.
– Гианэя Стар.
– Ну я.
– Миэль Стар. Миэль Стар!
– Я, я Миэль!
– Вот это имена… А почему фамилии одинаковые? Вы что – сёстры?
– Какие ещё, к Плутону, сёстры? Мы из одного инкубатора!
– А-а… – насмешливо протянул пилот Эдди. – Люди будущего. Добро пожаловать, так сказать, в наше прошлое!
Третий пилот Салли снова заулыбалась, а стажёры-мальчики с интересом покосились на стажёров-девочек.
– В общем, так… – начал капитан, но тут, видимо, вспомнил про шестого практиканта. – А ты у нас кто? – повернулся он к коротышке в костюмчике.
– Тим Том!
– Та-ак… Тим Том… Специалист по полезной нагрузке… Это что ещё такое? По какой такой полезной нагрузке?
Тим Том не ответил и лишь ещё выше задрал свой маленький нос.
– В старое доброе время, – вставил Эдди, – так называли всех прочих членов экипажа, не имевших определённых обязанностей.
– Я, между прочим, – надменно пояснил специалист по нагрузке, – направлен сюда проходить подвиги Геркулеса!
Врач и повар отвесили челюсти в изумлении, а практикантки из академии возмущённо замахали руками.
– Ничего себе!
– Мы, значит, на подвигах будем всякой чёрной работой заниматься, а он, видите ли, в круиз полетит по Солнечной системе!
– А ну-ка рассказывай, как тебе такое счастье привалило!
Юноша в костюмчике, не ожидавший от окружающих такой реакции, переменился в лице и даже отступил назад, поближе к своим чемоданам.
– Я в своё время, – заметил Санчес, – на подвигах Геркулеса чистил канализацию в Селенограде. Вот это была работа! Дали мне десяток роботов, ну старых таких, на гусеницах. Ох и намучился же я с ними! То застрянет, то гусеница слетит, то прошивку надо менять…
– Ладно, Геркулес, – вздохнул капитан. – С тобой разберёмся отдельно. В общем, так. Начинаем подготовку к старту. Всем новым членам экипажа сегодня же заказать полный комплект одежды, включая бельё. Салли скинет вам список…
– А что, на корабле нельзя распечатать? – хмуро спросила Лита.
– Нельзя! – отрезал капитан. – Принтера для трусов у меня нет. Тебя, Геркулес, это, кстати, тоже касается. Вряд ли в твоём багаже есть то, что нужно. И чтобы всё было многоразовое!
Все практиканты разом опешили.
– Как… как многоразовое? – изумилась Милли. – И что, его потом ещё стирать придётся? Этим… как его… порошком?
– Как в старое доброе время, – грустно съехидничал повар Алекс.
– На корабле есть хорошая стиральная машина с сушильной камерой, – поспешила успокоить детишек улыбчивая Салли. – Ультразвуковая. Так что никакой вредной химии.
– А еда у вас что, тоже многоразовая? – агрессивно поинтересовалась Нэя и удостоилась похвалы красавчика Алекса – тот показал ей большой палец. Мол, молодец, подруга, жжёшь!
– Для самых остроумных – безусловно. Кому ещё что неясно? Сейчас второй пилот покажет вам корабль и ваши места. Всё.
Капитан Джи Лин сунул кудрявой помощнице планшет и двинулся к трапу, но лёгкое стрекотание флаера заставило его обернуться.
– Кого это ещё несёт? – проворчал он. – Опять, что ли, какая-нибудь комиссия?
– Комиссия взяла бы целый аэробус, – заметила Салли.
Из приземлившегося аэротакси спрыгнул на настил площадки высокий поджарый блондинистый мужчина в костюме и галстуке, как и кандидат в Геркулесы. Он одёрнул костюм, поправил галстук и уверенным шагом направился к трапу, но наткнулся на капитана, который стоял у него на пути и уступать дорогу не собирался.
– Это корабль «Полюс»? Я правильно понимаю? – нервно спросил прилетевший.
Пилоты за спиной капитана переглянулись – ну вот, ещё один читать не умеет.
– Допустим, – не сразу ответил командир корабля, разглядывая долговязого визитёра. – А вы, собственно, кто?
– Я член вашего экипажа. Менеджер!
– Великие Странники! Какой ещё, к Эриде, менеджер? Бывает менеджер по планированию, по надёжности… по понятиям, наконец. А вы менеджер по чему? По какой проблеме?
– Я менеджер вашего полёта. И попрошу не разговаривать со мной в таком тоне! На меня возложено общее руководство…
– Чего-чего? Это что-то новенькое!
– Вы что, не знаете? По новым правилам, принятым Управлением по Ювенальному Надзору, на любом учебном корабле обязан присутствовать менеджер.
– На моём корабле никаких менеджеров нет, и не будет!
– А вы посмотрите в судовую роль, – не сдавался незваный гость. – Там всё отражено, по всей форме.
Капитан нехотя забрал у третьего пилота планшет и стал искать нужный документ.
– Надо же… Действительно, появился. А ну-ка пойдём ко мне! Сейчас всё выясним.
Он стал медленно, с усилием подниматься по трапу. Менеджер и третий пилот Салли пристроились за ним.
– Эй! – подал голос Геркулес в галстуке. – А как же мои вещи? Мне робот нужен. Грузчик.
– Роботов на нашем корабле нет, – ответил Санчес. – Ты же у нас специалист по полезной нагрузке. Тебе и решать эту проблему.
– Да вы что? Да я же… Мне же никак…
– Ладно, – сжалился над ним второй пилот. – Господа практиканты! Помогите своему коллеге!
– Мы что, роботы – грузы таскать? – огрызнулась Лита.
– Давайте-давайте! Взяли быстренько вещи и все за мной. Сейчас будет экскурсия по кораблю.
Стажёры нехотя разобрали багаж специалиста и потащились вверх по трапу. Первым поднялся брутальный врач. Перед люком он попытался галантно посторониться, но Лита раздражённо впихнула его внутрь вместе с чемоданами и полезла следом.
– Какой же, всё-таки, грубый мужчина наш капитан, – недовольно заметил красавчик-повар, обращаясь к Нэе.
Та задумчиво щёлкнула его пальцем по кольцу в ухе.
– Я рада, что наши точки зрения совпадают.
И они один за другим тоже скрылись в люке. Милли пропустила вперёд себя недоросля в костюме, перехватила поудобнее его громадную сумку и тяжело вздохнула:
– Великие Странники! Куда мы попали…

Глава третья. Экскурсия по кораблю
– Сейчас мы находимся в нижнем отсеке, – пилот Эдди обвёл рукой вокруг себя. – На первом этаже, так сказать. Та маленькая комната, сразу за люком, называется шлюзовой камерой, а здесь – бокс подготовки к внекорабельной деятельности.
Стены помещения были сплошь покрыты разнообразными приборами, вентилями и разъёмами, свисали шланги и провода, из ниш устрашающе выпирали громоздкие космические скафандры.
– А почему тут так тесно? – полюбопытствовал длинноухий повар. – Снаружи-то он вон какой широкий! Метров десять, наверное…
– Двенадцать с половиной. Для выхода наружу здесь места более чем достаточно. К тому же это помещение может использоваться как дополнительный шлюз на случай отказа камеры. Так что лишний объём тут ни к чему.
– За стенками, – тут же добавила Нэя, снова щёлкнув повара Алекса по колечку (уж очень понравилось ей это занятие), – находятся двигатели мягкой посадки и посадочные опоры.
– Совершенно верно, юная леди, – наклонил голову Эдди. – Вижу, что вы хорошо изучали матчасть в академии.
– Ну да, нам читали устройство древних кораблей, – подтвердила Лита. – Факультативно. Так что мы тут всё знаем. Вы лучше этим домашним мальчикам расскажите.
– Подумаешь! – пренебрежительно бросил специалист по нагрузке. – Я, к вашему сведению, уже опытный космонавт. На Луну летал!
– Да ну? Когда же ты успел? Дети до шестнадцати лет в Пространство не допускаются.
– Мне уже не шестнадцать! Я ещё постарше вас буду! Я с родителями летал, в круиз, на лайнере.
Нэя презрительно фыркнула.
– Тоже мне, космонавт! Турист-недомерок. Да на лайнере даже невесомости нет.
– Почему это – нет? – удивился доктор, которого, как выяснилось, звали Макс, а фамилию его ни произнести, ни запомнить было невозможно.
– Потому, что он ещё на выведении начинает раскручиваться, – охотно пояснила Милли. – И отсеки поворачиваются.
– Ага, – подтвердил Тим Том, – сначала коридор вбок загибается, а потом, когда выйти из каюты разрешат – кверху.
– Ладно, – прервал их второй пилот, – идём дальше. Наверх поднимаются вот по этой лесенке, – и он кивнул на крутой трап, рядом с которым свисал откинутый внушительный люк с мощными запорами.
Стажёры, таща пожитки специалиста и ругаясь вполголоса, выбрались вслед за ним на следующий этаж.
– Нумерация отсеков идёт снизу вверх, – продолжил свою лекцию пилот Эдди. – Внизу был первый, здесь же, соответственно, второй. Кстати, все отсеки разделяются герметичными переборками, и во время динамических операций все люки должны быть задраены… Да оставьте вы эти чемоданы! Сложите их вот тут, у стены, потом владелец их пристроит, куда положено.
Практиканты радостно побросали поклажу в указанное место.
– А это жилое помещение? – осведомился татуированный Макс, шагнув в первую попавшуюся дверь и сразу же наткнувшись на унитаз.
– Жилое, – подтвердил Эдди. – Раньше здесь был нижний грузовой трюм, а теперь вот… – и он стал поочерёдно открывать двери, окружающие небольшой пятачок с трапом. – Туалет, душевая кабинка… Туалет, чтобы вы знали, есть в каждом отсеке. Писать в невесомости все умеют? А то могу показать. А девочек Салли научит…
– Мы сами, кого хочешь, научим, – сурово оборвала его Милли. – Нашли, чему учить…
– А душ ионный? – спросил Тим Том, заглянув в кабинку.
– Нет, обычный.
– А джакузи что, нет?
– Нет, конечно.
– Джакузи ему! – обозлилась Лита. – Может, тебе, прыщик, ещё и биде нужно?
Специалист по полезной нагрузке несколько смутился.
– А чего такого… Я же просто так спросил.
– Идём дальше, – продолжил экскурсию второй пилот, предупреждая намечающийся конфликт. – Тут у нас место для занятий спортом. Для поддержания формы. Обязательное условие для учебного корабля, вот и пришлось оборудовать. Тренажёры есть, как видите, беговая дорожка и всё прочее. Это же одновременно и медотсек. Вон там, кстати, твоё рабочее место, доктор. За шторкой.
Новоиспечённый корабельный врач подошёл и важно осмотрел своё место.
– А здесь, – пилот распахнул последнюю дверь, – кубрик для команды, то есть для вас. Располагайтесь!
Команда ввалилась внутрь и замерла в молчании, осматривая кубрик.
В стенах помещения, справа и слева от не слишком широкого прохода, темнели длинные глубокие ниши – очевидно, спальные места. Их было, естественно, шесть – по три с каждой стороны, одна над другой, от пола до потолка. Дальше, между нишами и противоположной стеной, были видны дверцы, тоже шесть – видимо, шкафчики для личных вещей членов экипажа. И всё. Ни мебели, ни прочих удобств цивилизации в кубрике не оказалось.
Девицы из Космической Академии, конечно, ожидали чего-нибудь подобного и с интересом покосились на парней-практикантов, изучая их реакцию на увиденное.
– Это что… Нам тут жить придётся? – нарушил гробовое молчание Алекс.
– Ага. А что? Не нравится? Вот, кстати, и каюты, господин специалист – вы же просили вас проводить. Выбирайте любую!
– Мы что, в одной комнате с девочками спать будем?
– Не вижу проблемы. Мальчики налево, девочки направо, или наоборот – как понравится. Личные места, обратите внимание, оборудованы шторками, – экскурсовод подошел к правому ряду и с лёгким шорохом опустил шторку вниз, полностью закрыв спальную ячейку. – Внутри у вас есть светильник, дисплей на потолке, персональная вентиляция. Занимайтесь, чем хотите – полная приватность!
– Прикольно… – уныло протянул повар.
– А по-моему, ничего, жить можно, – прогудел врач.
– Да вы что?! – психанул специалист. – Да как тут жить? Я не могу тут жить! Дайте мне каюту! Отдельную каюту!
– И чтобы с джакузи и биде… – подпела ему Нэя.
– Молодой человек! – с напускной строгостью стал порицать паникёра гид. – Вы прибыли сюда проходить подвиги Геркулеса, давали торжественную клятву стойко переносить все тяготы и лишения…
– Да знаю я, знаю! – застонал будущий Геркулес.
Пилот Эдди рывком поднял шторку обратно.
– Можете положить на свои места вещи, и будем продолжать знакомство с кораблём.
Красавчик Алекс мгновенно сориентировался и занял самую удобную ячейку в левом ряду – среднюю. Тим Том, вздохнув, забросил на верхнюю полку свой пиджачок. Верзила Макс, согнувшись вопросительным знаком, положил в нижнюю нишу планшет.
На правой стороне среднее место безапелляционно заняла Лита. Нэя выбрала верхнюю ячейку, Милли, как всегда тормознув, кинула свою сумочку внизу.
Следуя за вторым пилотом, практиканты вышли из кубрика в глубоком молчании и поднялись по трапу ещё на один этаж.
– Третий отсек. Тут вот тоже туалет, а это камбуз или, если говорить понятным языком, кухня. Где ты, повар? Иди сюда. Вот твоя территория на ближайшие два года. Ты, кстати, где учишься?
– Кулинарный колледж в Джобстауне, – нехотя молвил будущий кулинар. – Последний год остался…
– Шикарная тема для диплома у тебя будет. «Проблемы питания в условиях космического полёта»!
Красавчик Алекс уныло покачал своими разноцветными хвостиками.
– Оборудование у вас совсем старое. Неудобное.
– Какое есть. Ну ладно, пошли дальше, успеешь ещё тут насидеться.
Все вышли в тесный коридор к трапу. Дверей в отсеке было только три.
– А тут что? – кивнул на последнюю дверь Тим Том.
– А это самое красивое помещение – кают-компания! – и пилот Эдди плавным движением отворил её.
В кают-компании был солидный круглый стол, удобные мягкие кресла вокруг него, гигантский экран в форме иллюминатора напротив входа, активные обои на стенах. Сейчас на них был изображён цветущий сад, слегка покачивались на виртуальном ветру розы, лилии и другие красивые цветы. Несмотря на несколько обшарпанный интерьер (на креслах кое-где потёрлась обшивка, а розы и лилии местами были покрыты чёрными квадратиками), тут было очень уютно, и поневоле думалось, что отсюда никак не захочется уходить в новенький, но скучный кубрик со спальными ячейками.
– Здесь мы завтракаем, обедаем, ужинаем, проводим свободное время, отдыхаем, словом, живём, – Санчес присел в ближайшее кресло. – Ну что, стажёры, нравится вам наш корабль?
– Прикольно… – только и смог произнести ушастый повар.
– Я не понимаю, – горячо заговорила Милли. – Учебный корабль должен быть самым новым, самым современным… Ну чему мы тут научимся, на этом старье? Какой в этом смысл?
– Смысл? – Эдди задумался. – Вы знаете, раньше, в старое доброе время…
– Да хватит вам вспоминать про старое доброе время! – взорвалась Лита. – Раньше время было злое! Войны были, революции всякие, пандемии, эпидемии… Это сейчас доброе время! Наше время!
Пилот грустно усмехнулся.
– Вы правы, конечно. Я вот что хотел сказать. Раньше, когда корабли были ещё только морскими и плавали по земным океанам, будущие моряки проходили практику на старинных парусных судах, движимых силой ветра. Хотя в то время уже существовали корабли с тепловыми двигателями, с атомными реакторами…
– Ну и какой в этом был смысл?
– Так ведь тех ребят, так же, как и вас, учили не новейшей технике! Сегодня она новейшая, а завтра – списана в утиль. Практика была нужна, чтобы люди научились верить в себя, бороться с трудностями, принимать решения, зачастую очень непростые. Дружбе они учились, взаимопомощи, человечности. А что по сравнению с этим атомный реактор…
– Это всё было раньше, – упрямо возразила Лита. – Сейчас другое время.
– Вы думаете? Может быть, может быть… Ну ладно, пойдём дальше. Уже немного осталось.
Санчес, вздохнув, поднялся с кресла и первым вышел в коридор.
На четвёртом этаже (или, правильнее сказать, в четвёртом отсеке) дверей оказалось довольно много – целых шесть.
– Здесь тоже жилой отсек. Туалет, душ, каюты экипажа. Вот моя, вот здесь живёт Салли, а это – жилище самого капитана.
Из-за двери капитанской каюты доносились приглушённые голоса – там, видимо, решалась проблема внезапно появившегося менеджера. Пилот открыл последнюю дверь.
– А это у нас самое главное место на корабле – рубка управления, она же центральный пост.
Стажёры зашли за своим экскурсоводом в рубку и столпились в тесном пространстве между дверью и тремя большими противоперегрузочными креслами. Рубка управления, святая святых корабля, была именно такой, какой её изображают в исторических фильмах про космических первопроходцев – экраны во всю переднюю стену, замысловатые приборы, усеянные органами управления пульты перед креслами. Будущие пилоты взирали на всё это с заметным пренебрежением, а остальные стажёры – с выражением почтительного благоговения на лицах.
– Да. Так я и думала, – уныло произнесла Лита. – Кнопки, переключатели, тумблеры… Каменный век!
– Зато надёжно. А то какой-нибудь сенсорный экран сдохнет – что делать будете?
– Так ведь есть же ментальное управление! Или, в крайнем случае, голосовое…
– У нас тоже есть голосовой помощник в главном сервере, – Эдди повернулся к экранам. – Эжен! Состояние силовой установки в краткой форме!
В рубке послышался еле уловимый посторонний звук (видимо, включились динамики), и искусственный женский голос отчётливо и размеренно произнёс:
– Состояние силовой установки. Генераторы один, два, три, четыре остановлены. Реакторы один, два заглушены. Теплоизлучатели закрыты. Заряд основных аккумуляторов семьдесят девять и два. Заряд резервных аккумуляторов девяносто семь и четыре. Аварий и предупреждений нет.
– Конец общения, – ответил пилот, и едва слышное шелестение динамиков смолкло.
– Круто! – пробасил Макс.
– Да ты на настоящих кораблях не бывал! Вот там круто! – возразила ему Нэя. – А тут что? Примитив…
– А почему его зовут Эжен? – спросила Милли. – И почему у него женский голос?
– Так капитан настроил – это его право. Ну вот и всё. Экскурсия окончена.
– Как – всё? – изумился Алекс. – Да там, – он ткнул пальцем в потолок, – ещё этажей двадцать, наверное!
– Ну пойдём, покажу, что там, – усмехнулся Эдди.
Все вышли из рубки вслед за ним и молча стали смотреть, как он открывает люк в потолке. За ним оказался второй люк, но уже открывающийся в другую сторону. Пилот открыл и его, и практиканты увидели длинную шахту со скоб-трапом на стенке, уходящую в темноту.
– У-у… Да там даже никакого лифта нет… – разочарованно протянул Тим Том.
– А зачем вам в полёте лифт? А сейчас там и делать нечего. – Санчес закрыл люки и спустился с трапа. – Всё, что выше этой переборки, на Землю уже не вернётся.
– Это… как это? – удивился доктор.
– Да так! – раздражённо бросила Лита. – Сначала поработает в качестве буксира, а потом, когда истощатся активные зоны, сбросят на Юпитер и всё.
– Ну да, – подтвердил Эдди. – Сейчас, конечно, на Юпитер не сбрасывают, а разбирают на какой-нибудь базе в Пространстве. Короче, утилизируют.
– Погодите-ка! – нахмурилась Милли. – Да у него же реакторы на тяжёлом топливе. Я дозу не хочу хапнуть!
– Реакторы теперь стоят современные, на лёгком синтезе, так что зря беспокоитесь. Чтобы вы знали, вокруг шахты, сразу за люком, находятся верхние грузовые трюмы. А дальше…
– Дальше баки с топливом, ну то есть с рабочим телом, – затараторила Нэя, – потом шлюпочная камера со стыковочными узлами, потом снова баки…
– Потом отсек генераторов, реакторы и передний стыковочный узел, – перебила её Лита. – Знаем, знаем!
– Всё правильно. Молодцы! – похвалил практиканток Эдди. Он хотел ещё что-то добавить и уже открыл рот, но тут отворилась дверь капитанской каюты, и все, кто там был, вышли в коридор. У трапа стало совсем тесно. Капитан был явно обескуражен, а менеджер сиял, как новенькое сопло ракетного двигателя. Видимо, его полномочия были всё-таки подтверждены неким вышестоящим лицом.
– А куда я вас помещу? – раздражённо спросил капитан, продолжая какой-то начатый спор. – У меня нет свободной каюты.
– Как это нет? Как это нет? А тут, например, кто живёт? – менеджер распахнул ближайшую дверь без таблички и тут же налетел ногами на унитаз.
– Можете жить там, – лениво заметила Нэя. – Или в душе. Жалко, джакузи нет…
– Ну, я не знаю, ну придумайте что-нибудь! – повысил голос менеджер. – Не знаю как, но вы должны предоставить мне отдельную каюту, как официальному лицу! Можете отдать свою.
Капитан медленно повернулся и вперил в него тяжёлый взгляд из-под косматых бровей. Казалось, что он сейчас бросится на менеджера с кулаками.
– Вы, наверное, заметили, – поспешил разрядить ситуацию пилот Эдди, – что в каюте командира корабля находятся дублирующий пульт управления системами и запасной узел связи. Туда не то что заселиться – туда войти никто не может без разрешения капитана.
– Пусть живёт у нас в кубрике, – тут же предложила Лита. – А повара выгоним на камбуз. Или доктора в его закуток…
Менеджер посмотрел на неё с явным негодованием, а капитан даже не отреагировал на столь нелепое предложение.
– А что, – предложил вдруг Санчес, – занимайте мою, а мы потеснимся. Салли! – окликнул он. – Ты ведь пустишь к себе бездомного пилота? Тряхнём стариной, как в старое доброе время!
– Запросто! – весело отозвалась та. – Перебирайся! Я на камбуз, а то скоро ужин, – сообщила она капитану. – Красавчик! А ну давай за мной! Дела будешь принимать.
– Это непедагогично, – вполголоса проворчал менеджер на ухо капитану. – Я вынужден сообщить вам…
– Да летите вы к Эриде! – не выдержал капитан Джи Лин. – Педагог…
Он тяжело повернулся и заковылял к себе в каюту.

Глава четвёртая. Вводный инструктаж
С первым самостоятельным завтраком начинающий повар Алекс управился довольно успешно – спрограммировал блинчики с творогом, желе из манго и сдобные круассаны к утреннему кофе. Места в кают-компании ему не нашлось – кресел было только девять (десятое обещали установить к вечеру), и он грустно поглощал свою порцию на камбузе за передвижным столиком. Его лицо и ушные раковины были покрыты красными пятнышками, которые не смог скрыть даже тональный крем, и повар время от времени трогал их рукой – очевидно, чесалось.
– Сейчас будет вводный инструктаж, – бросил капитан, тяжело поднимаясь из-за стола. – Всем новеньким, – он посмотрел на менеджера, дожёвывающего круассан, – через полчаса собраться здесь.
Капитан вышел. Менеджер залпом допил кофе и бросился следом.
– Эдди! – окликнула Салли второго пилота. – Пойдём, разберём твои вещи. А то ты вчера всё свалил в кучу.
Пилоты тоже покинули кают-компанию.
– А они что, в одной постели будут спать? – вполголоса спросила Милли у Литы. – Это же негигиенично!
Та небрежно пожала плечами, задумчиво созерцая изображённый на стенах лес.
– А-а… У них тут всё, не как у нормальных людей.
Повар прикатил из камбуза столик на колёсиках и начал брезгливо складывать на него грязную посуду.
– Помогли бы, что ли, – заныл он. – А то я тут, как робот паршивый…
– Давай-давай, трудись! – прикрикнула на него Лита.
– Это тебе не траекторию до Марса рассчитать, тут думать надо, – засмеялась Нэя.
– Ну что вам – трудно, что ли…
Доктор Макс поднялся со своего места и стал старательно помогать. Они с Алексом уже были одеты, как положено – в одинаковые белые комбинезоны, только у Макса на груди красовалась змея с чашей, а у Алекса – вилка с ложкой. Пилоты щеголяли тёмно-лиловой новенькой формой, а нагрузочный специалист был зелёный, как только что сорванный с ветки огурец.
– А почему наш капитан так тяжело передвигается? – вполголоса поинтересовался он у стажёрок, опасаясь, видимо, что и его привлекут к уборке посуды. – Он что, космит?
– Это что за расовые предрассудки? – притворно возмутилась Нэя.
– Не думаю, – рассудительно заметила Милли. – Похоже, он просто размагниченный…
– Это как? – вытаращил глаза Тим Том.
– Как, как… Это на нашем сленге термин такой, – снисходительно стала объяснять Лита. – Если человек долго находился в Пространстве, при пониженной гравитации или вообще в невесомости, то ему потом очень трудно снова привыкнуть к земной силе тяжести. Вот и говорят про него – размагнитился…
– Так что ты, мелкий, про физотсек не забывай, – засмеялась Нэя. – Понял? А то потом тоже будешь экзоскелет заказывать.
Со стола наконец убрали, и на камбузе зашуршала посудомоечная машина, перемывая многоразовую посуду. Повар и доктор вернулись в кают-компанию, потом явился менеджер, а затем подошёл и второй пилот. Стол здесь, как оказалось, складывался, а кресла сдвигались к стенам, поэтому в помещении вскоре стало довольно просторно. Начался вводный инструктаж.
– Внимание! – пилот Эдди вышел на середину, держа в руке оранжевый свёрток. – Сейчас вы изучите первичные средства спасения.
– Ну мне-то, наверное, не обязательно, – менеджер полёта, такой же зелёный, как и специалист по нагрузке, повернулся к двери.
– Куда же вы, дорогой? Если за этот инструктаж не распишитесь – останетесь на Земле. Без вариантов.
– Точно! – подтвердил Тим Том. – Нам перед круизом тоже всё это рассказывали.
– Вот видите! Так что слушайте внимательно. Это «а-ка один» – аварийный комплект первый, он же последний.
– Последний? Это… а почему последний? – пробубнил доктор.
– Да потому, что это ваша последняя надежда на случай разгерметизации. Комплект представляет собой лёгкий костюм из прочного материала, с дыхательной системой, надеваемый поверх обычной одежды. Чтобы всё было понятно, сейчас мы его на кого-нибудь натянем. Ну? Есть добровольцы?
– Я его уже надевал в своё время, – поведал Тим Том.
– А уж мы-то сколько раз его надевали! – бросила Нэя.
Алекс и Макс переглянулись и промолчали.
– Эх вы! – укорил их менеджер. – Мужчины! Смотрите и учитесь. Я готов! – повернулся он к Санчесу.
– Оч-чень хорошо! Кстати, как вас зовут? А то вы нам так и не представились. Только и слышно – «я менеджер, я менеджер».
– Ли Ниразо, к вашим услугам. Давайте, давайте, начинайте!
– Конечно, конечно. Итак. В случае, если вы услышали сигнал вакуумной тревоги, почувствовали сильное движение воздуха или резкое снижение давления, короче, если есть опасность разгерметизации, ваша задача – надеть и активировать аварийный комплект. Делается это вот так.
Он резким движением оборвал ленточку с пломбой и одним движением раскатал свёрток на полу. Аварийный комплект превратился в длинный оранжевый мешок.
– Теперь берёте его за голову, вот здесь, – инструктор всунул край мешка в руку добровольца, – и запихиваете ноги внутрь, вот сюда. В невесомости это будет сделать несколько сложнее, но вы справитесь, если жить захотите.
Менеджер уже стоял в мешке, держа его край в руке.
– Далее. Верхнюю часть костюма, которая с прозрачным окошком, натягиваем сзади себе на голову. Р-раз! А теперь убираем руки внутрь. Два!
– Руки надо вдеть в эти мешочки? Я правильно понимаю? – спросил Ниразо.
– Погодите, погодите. Следующий этап – магнитная застёжка. Раскатываете рукой во-он тот рулончик, который рядом с вашими… в общем, пониже пояса. Хоп! Три! И наконец, последнее действие. Дёргаете за шнурок, который в конце застёжки.
Раздался лёгкий хлопок, шипение, и Ли Ниразо превратился в надувную оранжевую куклу с короткими пухлыми ручками, торчащими в разные стороны. Сквозь прозрачное окошко из гибкого пластика было видно его улыбающееся лицо. Будущие пилоты показательно захлопали в ладоши, и остальные стажёры тоже к ним присоединились.
– Ну вот, вы и спасены. На все эти телодвижения вам отводится пятнадцать секунд.
– Я на тренировке укладывалась в двенадцать, – небрежно сказала Лита. – В невесомости, на стратосферном флаере.
– Что вы говорите… Снимаю шляпу! – второй пилот повернулся к запечатанному в комплект менеджеру. – Теперь можете просунуть руки в мешочки, как вы выразились, и совершить некоторые нехитрые действия. Кнопку какую-нибудь нажать, например. Ну как, вам удобно? Нигде не жмёт?
– Замечательно! – приглушённо отозвался из-за окошка менеджер.
– А почему у него нет ног? – поинтересовался Алекс.
– А зачем ему ноги? В невесомости поплывёт, как рыбка. Или будет ждать прибытия аварийной партии в настоящих скафандрах. Руки, кстати, можно втянуть внутрь – места достаточно – чтобы оказать себе какую-нибудь помощь. Нос почесать, к примеру. Или надеть памперс. Никто не носит памперс в кармане? Хорошая привычка, между прочим…
– А как его это…снять? – спросил Макс.
– Дойдём и до этого. Итак. Аварийный комплект рассчитан на нахождение в нём человека до четырёх часов. Помимо воздуха, которым он наддувается при активации, в нём есть пакетик с пероксидом лития. Пакетик нужно вскрыть – потянуть за колечко с леской, которое там, внутри, под смотровым окном. Этот комплект учебный, пероксида тут нет, а колечко присутствует. Нашли? – обратился инструктор к добровольцу.
Тот согласно закивал за прозрачным окошком и, судя по колебаниям оранжевой плёнки, стал пытаться оторвать магнитную застёжку. Довольная улыбка быстро сползла с его лица и сменилась выражением панического ужаса.
– Выпустите меня! – сдавленно крикнул он из-под оболочки.
– После активации комплекта следует вести себя спокойно, – продолжал инструктаж Эдди, не обращая никакого внимания на доносящиеся из надувной куклы крики. – Не паниковать, не делать лишних движений. Во-первых, для экономии кислорода…
Менеджер лихорадочно просунул руки в трёхпалые мешочки по бокам и попытался открыть оболочку снаружи.
– …а во-вторых, для облегчения температурного режима.
– То есть? – не понял Алекс.
– Тело человека выделяет заметное количество тепла, и в вакууме оно уходит крайне неохотно. Поэтому, чтобы не перегреться раньше времени, нужно как можно меньше двигаться.
Ли Ниразо нервно дёрнулся с места, но тут же споткнулся в своём мешке и грохнулся на пол.
– Откройте его! Откройте! – заорал он, катаясь по полу. – У меня клаустрофобия! Мне нечем дышать…
– Воздуха внутри, даже при отсутствии пероксида лития, хватает примерно на двадцать минут, – спокойно продолжал свою лекцию второй пилот. – Но даже если вы почувствовали признаки удушья, не вздумайте открывать комплект без разрешения. Лучше потерять на время сознание, чем…
– Выпустите меня! – хрипел внутри защитного костюма незадачливый доброволец.
Практиканты с интересом следили за развитием событий. Второй пилот наконец сжалился.
– Когда опасность миновала, и вам разрешили снять комплект, не надо пытаться расстегнуть магнитную застёжку. Это ещё никому не удавалось. Для того чтобы скатать её обратно в рулончик, существует специальное приспособление.
Из трепыхающегося на полу надутого мешка раздавались совсем уже нечленораздельные звуки. Санчес встал на одно колено.
– Чтобы открыть комплект и выйти наружу, надо просунуть руку в рукав…
Он попытался нашарить руку Ниразо под плёнкой, но тот уже, видимо, ничего не соображал и ничем не попытался помочь инструктору.
– …просунуть руку в рукав, взяться вот за это кольцо у плеча и потянуть его вниз до самых… в общем, можно до пояса.
Эдди взялся за кольцо и резко рванул его вниз. Металлическая струна с лёгким треском распорола оранжевую плёнку, и бедный менеджер выпал наружу в почти бессознательном состоянии.
– И последнее. Этот комплект, как я сказал, учебный, мы его потом скотчем заклеим, а настоящий используется только один раз, после чего восстановлению не подлежит и утилизируется. Аварийные комплекты находятся в каждом отсеке, в необходимом количестве, на видных местах. У вас, в ваших спальных ячейках, они тоже есть, в изголовье. Все комплекты опломбированы и проверяются с определённой периодичностью. Вопросы?
Вопросов не оказалось. Лиловые практиканты снисходительно посмеивались, а белые с интересом рассматривали распоротый оранжевый мешок. Менеджер уже вполне пришёл в себя и поднялся на ноги.
– Ну вот, – сказал он и глубоко вздохнул. – Теперь, я думаю, каждый из вас знает, как пользоваться аварийным комплектом. Ничего страшного.
Он приложил палец к протянутому пилотом планшету, подтверждая получение инструктажа, и, слегка пошатываясь, двинулся к выходу из кают-компании. Разноцветные практиканты бурно зааплодировали ему вслед.

Глава пятая. Достойное руководство
– Долго ещё? – раздался с верхней полки унылый голос специалиста по полезной нагрузке.
– Не ной! Уже десятиминутную объявили.
– Я в туалет хочу!
– Ты что, памперс не надел? А ещё опытный космонавт!
– Надел…
– Ну так дуй смело!
– Ага, а вдруг он переполнится раньше времени?
– Тебе же сказали – перед стартом много не пить. А ты сосёшь, как топливный насос!
– О-ох… Великие Странники!
Практиканты уже четвёртый час лежали на гидроматах в своих спальных нишах, пристёгнутые широкими ремнями. Старт корабля в Пространство, как известно – мероприятие довольно серьёзное. Пока завершится бесконечная проверка всех систем, пока закачают топливо в ускорители, пока снова всё протестируют… Все три пилота находились в рубке, в своих креслах. Менеджер Ниразо сунулся было к ним, но его с негодованием выставили вон и пристегнули к койке в персональной каюте. Вся эта суета транслировалась по внутренней связи и немало повеселила молодых стажёров. Они, конечно же, тоже здорово волновались перед предстоящим стартом, но будущие пилоты старались своего волнения не показывать, а остальные скрывали мандраж заметно хуже. Красавчик-повар лежал неподвижно, бледный как смерть, и только изредка почёсывал свои пятнышки, брутальный медик шумно вздыхал и ворочался под ремнями, а юный Геркулес окончательно достал всех своим нытьём, и девицы-практикантки ругали его в три голоса.
– Доктор! – донёсся по интеркому оклик капитана. – Ты про свои обязанности помнишь?
– Ага, – пробасил корабельный врач. На его дисплей были выведены показания медицинских параметров всех молодых членов экипажа.
– Отклонения сверх допустимых есть у кого-нибудь?
– Не-е… Вроде…
– Вроде или нет?
– Нет.
– У кого самый частый пульс?
– Сейчас… У меня…
Нэя прыснула со смеху.
– Готовность три минуты, – разнёсся по кораблю доклад голосового помощника Эжен. – Есть предварительный запуск силовых установок.
Корабль наполнился мелкой, еле ощутимой дрожью и стал вздрагивать всем корпусом, когда разгоняющиеся генераторы проходили через резонансные частоты.
– Практиканты! – рявкнул капитан. – Поднять шторки на спальниках! Чтобы я вас всех видел.
Стажёры поспешили исполнить суровое приказание.
– Ну вот, сейчас и тронемся, – вздохнула Лита.
– Совсем немного осталось… – поддержала её Милли.
Доктор засопел, а повар интенсивно зачесался. Нагрузочный специалист наконец-то притих и лежал без движения.
– Готовность одна минута. Идёт отключение внешних коммуникаций.
На дисплеях стажёров, подключенных к внешним камерам, отвалилась в сторону кабель-мачта, и поочерёдно отскакивали от ускорителей заправочные штанги, окутываясь белыми облачками.
– Внимание! – раздался хриплый голос капитана. – Начинаю обратный отсчёт. Десять, девять, восемь, семь…
И вдруг что-то громко щёлкнуло, противно завыла сирена, и кубрик окрасился красным мигающим светом.
– Отмена старта. Готовность снята. Отказ ускорителя три, – бесстрастным голосом докладывал (или докладывала) Эжен.
– Мама… – раздался снизу бас доктора Макса.
– Что?! Авария?! Авария, да?! Надо комплект надевать, да?! – Тим Том подскочил в своей нише, насколько позволяли ремни, и уже тащил из-под подушки оранжевый свёрток.
– Лежи смирно, дурак! – заорала на него Лита. – Сейчас как дёрнет – сломаешь себе чего-нибудь…
– Памперс не переполнился? – небрежно осведомилась Нэя.
Запаниковавший Геркулес откинулся обратно и замер, закрыв глаза.
– Внимание, стажёры! – подключился капитан. На заднем фоне слышались жалобные причитания менеджера и успокаивающий голос третьего пилота. – Всем лежать спокойно, ремни не отстёгивать до особого распоряжения. Начинаем слив топлива.
Аварийная сирена оборвалась, интерком замолчал, и какое-то время в кубрике стояла мёртвая тишина.
– А мы что, можем взорваться? – подал голос Алекс.
– Не бойся, красавчик, – ответила ему сверху Нэя. – Нас спасут.
– Кто спасёт?
– Кто, кто… Великие Странники!
– Система аварийного спасения, – стала объяснять Милли. – Видел те большие красные штуки под кораблём?
– Ну. И что?
– Если что, они нас от ускорителей оторвут и поднимут вверх и в сторону. А потом корабль разделится на части, и обитаемый отсек совершит посадку.
– А это… остальные части? – спросил Макс.
– Реакторы тоже приземлятся – у них своя посадочная система есть. А всё остальное грохнется где-нибудь в поле.
– Нас потому и запускают с крайней площадки, – вставила Нэя, – чтобы никому на голову не свалиться в случае чего.
– А этот мелкий суслик полез комплект надевать! – раздражённо добавила Лита. – Лежите все смирно. В любой момент может сработать, если с топливом что-нибудь не так…
Через некоторое время совершенно буднично открылась входная дверь, и в кубрик заглянул второй пилот.
– Всё, практиканты! – весело заявил он. – Снимайте ремни, отбой. Пора ужинать, слышишь, повар?
Все шумно завозились в своих ячейках, отстёгиваясь. Алекс, печально вздохнув, поплёлся на камбуз.
Ужин прошёл в глубоком молчании, аппетита не было ни у кого, кроме пилотов. На стенах кают-компании мрачные волны бесшумно разбивались о невидимый берег, нагоняя дополнительную тоску. Практиканты лениво ковырялись вилками в тарелках, поглядывая на круглый экран, где транспортёр-установщик, похожий из-за многочисленных колёс на гигантскую сороконожку, отстыковывал дефектный ускоритель и взваливал его себе на спину.
– А где капитан? – осведомилась Лита. Кресло командира корабля пустовало во время всего ужина.
– В печали, – коротко ответила Салли, допивая чай.
– В смысле?
Салли грустно посмотрела на неё, вздохнула и, ничего не ответив, понесла капитану наверх его порцию.
– С такими отказами мы и стартовое окно к Юпитеру пропустим, – проворчала Милли. – И что тогда будет с практикой?
Пилот Эдди махнул рукой.
– Да не волнуйтесь вы! Если что-нибудь серьёзное – привезут другой. Без вариантов. Но посещение Луны придётся, конечно, сократить.
– Мы по дороге на Юпитер заедем на Луну? Я правильно понимаю? – встрепенулся менеджер.
Все присутствующие невольно засмеялись от столь дилетантски сформулированного вопроса.
– А вы что, господин менеджер, ещё не удосужились ознакомиться с планом полёта? Как же вы будете осуществлять общее руководство?
Ли Ниразо слегка покраснел.
– Это не в моей компетенции! Я не обязан вдаваться в технические тонкости!
– А в чём состоит ваша компетенция? Что вы умеете делать? С диспетчером общается капитан, документы оформляет Салли, со стажёрами, в основном, занимаюсь я. А вы? Что можете вы?
– Да я… Да я… Да я лучше вас знаю, когда, где и чем мне заниматься!
– Да вы вообще ничего не знаете!
Второй пилот впервые за всё последнее время утратил своё добродушие и разговаривал с менеджером жёстким холодным тоном – видимо, накопившееся в нём недовольство неожиданным пассажиром выплеснулось наружу. Его оппонент тоже не на шутку разозлился, так как ещё не забыл переживаний, испытанных во время инструктажа. Оба вскочили со своих мест и, если бы их не разделял стол, наверное, вступили бы в схватку. Стажёры молча наблюдали за перебранкой двух взрослых людей.
И тут в кают-компании зазвенел бесстрастный голос Эжен:
– Срочный видео вызов центральной диспетчерской станции Земли…
– Великие Странники! – ахнула Милли, округлив глаза.
– …Согласно протокола настройки, ввиду отсутствия членов экипажа в центральном посту соединяю канал связи с каютой капитана. Точка соединения недоступна. Соединяю канал связи с кают-компанией.
И на круглом экране-иллюминаторе вместо длинной серебристой рыбины ускорителя появились два человека, находящиеся в благородном интерьере: видный, холёный мужчина в умопомрачительном костюме и женщина – томная блондинка, хорошо выдержанная в солярии.
– Мама! Папа! – вырвалось у нагрузочного специалиста, сидящего как раз напротив экрана.
Пилоты-практикантки, находившиеся к дисплею спиной, разом вскочили и прижались к стенке сбоку от него, вне поля зрения камеры. Стажёры в белом, то есть Макс и Алекс, успевшие во время доклада Эжен слинять на камбуз, благоразумно предпочли оттуда не высовываться. Поэтому перед взорами почтенных родителей предстал их драгоценный ребёнок, одиноко ужинающий за большим круглым столом в компании двух взрослых мужчин, стоящих навытяжку справа и слева от него.
– Тимочка! – нежно заголосила мама. – Тимусенька! У тебя всё в порядке?
– Нам сообщили, что произошла авария, – со строгой душевной теплотой заговорил папа. – И больше никакой информации…
– Мама… Папа… Всё хорошо… Всё нормально… – испуганно попытался успокоить родителей Тим Том.
– Тимёночек! Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Ты хорошо питаешься?
– Нас должны были уведомить в первую очередь! – В голосе папы появились стальные нотки. – Кто из вас капитан этого корабля?
– Я… Гхм… Второй пилот Санчес. Капитан занят… неотложными делами…
– Мама… Папа… Не надо… Я вам объясню… Потом… – сбивчиво пытался вклиниться в словесный поток растерявшийся сын. Уши его горели, руки нервно прыгали по столу, на лице застыла умоляющая плаксивая гримаса.
– Тимуленька!
И тут в разговор вступил Ли Ниразо.
– Позвольте представиться. Я менеджер полёта, – плечи его расправились, глаза заблестели, и по степени импозантности он, пожалуй, сравнялся с папой специалиста. – Я ответственно заявляю, что ваш сын находится в полном здравии и благополучии. Отказ техники никакой угрозы для его жизни и здоровья не представлял, последствия устраняются. Уверяю вас в совершенной и полной безопасности прибывшего проходить подвиги Геркулеса стажёра Тома!
Его речь произвела сильное впечатление на взволнованных родителей. Мама нервно прижала стиснутые руки к груди, папа смягчился лицом. Стажёрки-пилоты стояли у стены с вытаращенными глазами и, похоже, прилагали неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться в голос. Милли прикрыла распахнутый рот ладонями, Лита прикусила нижнюю губу, Нэя вообще, закрыв лицо руками, сползла вниз по стеночке, плечи её беззвучно тряслись. Тим Том сидел красный, как переносной огнетушитель.
– Мама… Папа…
– Тимусенька! Мальчик наш! Герой ты наш! Геркулес…
– Что бы ни случилось в полёте, я знаю – любые трудности тебе по плечу!
– Не беспокойтесь! Я буду лично контролировать обстановку на корабле!
– Ах! Благодарю вас! Я чувствую к вам особое доверие. Вы такой же зелёный, как наш сыночек…
– Я вижу, что руководство кораблём находится в руках достойных людей!
– Мама! Папа!
– Бай-бай, Тимочка, не скучай, лапочка, не скучай!
– Удачного старта в Пространство, сын!
И на экране снова появился неисправный ускоритель, уезжающий на диагностику. Второй пилот опустился в своё кресло и беззвучно захохотал, закрыв лицо ладонью. Практикантки наконец-то громко заржали. Тим Том швырнул на стол зазвеневшую вилку и бросился вон из кают-компании.
– Вот видите! – важно сказал менеджер. – Я всё-таки незаменимый человек на этом корабле!
Санчес, продолжая смеяться, прикрылся второй рукой. Ли Ниразо невозмутимо вышел и полез по трапу в свою каюту, как было видно через открытую дверь.
Насмеявшись до изнеможения, девицы спустились в кубрик. Тим Том плакал, уткнувшись в подушку, а Макс бормотал что-то успокоительное и, благо позволял высокий рост, бережно гладил его по плечу татуированной лапой.
– У вас тут что – нежная мужская дружба? – невинно поинтересовалась Нэя.
– Теперь понятно, как ты попал сюда геркулесить, – желчно сказала Лита. – Твой папочка кто – член Мирового Совета?
– Представляю, каких денег это стоит – связаться через центральную, – сурово бросила Милли.
– Да вы… да вы… – зарыдал несчастный Геркулес, – да вы мне просто завидуете! Вы не только грубые… не только злые… вы… вы… вы инкубаторские!
Стажёрки застыли на пару секунд, переглянулись и, ни слова не говоря, полезли в свои ячейки.
Вернулся Алекс, закончив дела на камбузе.
– Я со своими предками сразу связался, – сообщил он. – Чтоб зря не дёргались.
– И я родакам запостил, – прогудел Макс. – И всему сообществу тоже…
– Ага… – проскулил Тим Том. – В корабле гаджет не ловит…
– Так вышел бы на площадку…
В полном молчании все стали укладываться спать.
– Тимочка, – со всей возможной для неё душевностью промолвила Нэя, устраиваясь поудобнее, – лапочка моя, не переживай. Хочешь, я буду тебе вместо мамы? Так ты только скажи. Грудью кормить, конечно, не обещаю, а в остальном…
Тим Том не ответил, только отвернулся к стене и, всхлипнув, перевернул зарёванную подушку.

Глава шестая. Синдром космической адаптации
Ускоритель привезли уже под утро, и все практиканты проснулись незадолго до подъёма от толчков и глухого металлического лязганья – установщик пристыковывал его к кораблю. Снова засыпать не имело никакого смысла, и молодые члены экипажа начали потихоньку выползать из своих ячеек. Алекс, которому предстояло опять топать на камбуз, окончательно загрустил – до него только сейчас стало доходить, что теперь надо будет заниматься этим изо дня в день, без выходных, почти два года. Чесаться он уже перестал, и пятнышки на его лице стали гораздо менее заметны.
– Завтрака, наверное, сегодня не будет, – с тайной надеждой предположил он. – Эту башню уже поставили, сейчас к койкам пристегнёмся и вперёд!
– Иди-иди, лентяй! – скомандовала ему Лита. – Если и полетим сегодня, то, как и вчера, вечером.
– Почему это?
– Потому что Земля вращается! В интернате учился?
– А что, нормально не объяснить?
– Космопорт два раза в сутки проходит через плоскость эклиптики, – терпеливо стала разъяснять из-за шторки Милли. – Утром и вечером. Но во второй раз, вот как раз сейчас, у нас фазовый угол с танкером не совпадает.
– Ничего не понял…
– Ну, значит, не судьба. Иди-иди, люди есть хотят.
После завтрака, как и накануне, настало время подготовки к предстоящей невесомости. Весь экипаж тщательно проверял – всё ли прикреплено, привязано и упаковано, не будет ли что-нибудь летать по кораблю после выведения. Потом был лёгкий перекус вместо обеда, и наконец стажёры снова пристегнулись к своим спальным местам. На этот раз волнение несколько притупилось, и в кубрике началась непринуждённая болтовня. Специалист по полезной нагрузке после пережитого накануне стресса лежал молча, в беседы почти не вступал и вообще вёл себя, как и подобает настоящему опытному космонавту – не ныл, не скулил и в туалет не просился.
– А почему вчера капитан сам время называл перед запуском? – спросил Алекс. – Все доклады робот делал, а тут – он сам…
– Традиция такая раньше была, – ответила Милли. – Последние десять секунд капитан должен отсчитать лично, чтобы все знали, кто тут главный. Это нам препод по астродинамике рассказывал. Смешной такой старичок. Он когда-то пилотом на астероиды ходил.
– Не традиция, а примета, – поправила Нэя. – Если капитан чётко отсчитает и не собьётся, то полёт закончится удачно. А если нет – жди проблем…
– Глупости всё это, – оборвала её Лита. – Предрассудки. Это, как чёрная кошка, которая дорогу перебежала. Я, когда стану капитаном, отсчёт вести не буду. На новых кораблях давно уже никто ничего не отсчитывает.
– Ага. Я на лайнере не слышал… – подал голос Тим Том.
– Центральный! Докладывает врач, – Макс, очевидно, вспомнил о своих обязанностях. – Показатели … это… в норме. Превышений нет.
– Доклад принят! – весело отозвалась из рубки Салли.
– Готовность десять минут, – раздался голос Эжен.
Разговоры постепенно прекратились. По мере приближения момента старта волнение практикантов стало нарастать, потому что полной уверенности в успехе уже ни у кого не было. Полетим – не полетим… полетим – не полетим…
– Центральный! Показатели пульса пошли вверх, – доложил доктор. – У всех… кроме меня…
– Принято, – ответила Салли.
В этот раз только она одна связывалась с кубриком. Капитана пока ещё ни разу не было слышно – словно его и не было в рубке. Да и вообще его сегодня никто из стажёров не видел.
– Готовность три минуты. Есть предварительный запуск силовых установок.
«Полюс», как и вчера, мелко завибрировал. Затём снова прошла минутная готовность, отошли заправочные штанги на экранах.
– Начинаю обратный отсчёт, – раздался вдруг голос командира корабля, сегодня, почему-то, особенно низкий и хриплый. – Десять, девять, восемь, семь…
Стажёры непроизвольно напряглись в своих койках. Вот сейчас, сейчас… Нет, пронесло.
– Шесть, гхм, пять-четыре, три…
Где-то неподалёку зародился и заполнил весь кубрик ровный могучий гул.
– Два, один…
Гул становился всё громче и громче, переходя в рёв и сопровождаясь свистом – исполинские турбонасосы ускорителей тоннами гнали компоненты топлива в камеры сгорания.
– Ноль!
И практиканты спинами, прижатыми к гидроматам, ощутили мягкий, но какой-то давящий толчок – корабль оторвался от стартового стола.
– Ура-а-а! – заорала Лита, будучи не в силах сдержать эмоции. Нэя на верхней полке оглушительно завизжала. А Милли радостно закричала внизу:
– Поехали!
Стажёры стали переключать свои дисплеи с камеры на камеру, торопясь налюбоваться окружающими видами. Ускорители исторгали из себя струи яркого пламени, а стартовая площадка, газоотводные лотки, подъездные пути, заправочные мачты – всё это плавно удалялось, уменьшаясь в размерах. Тёмная тень «Полюса» побежала по земле в противоположную от солнечного света сторону.
– Круто! – пробасил с нижней полки Макс.
– Ну да, прикольно, – добавил Алекс.
– Время полёта одна минута. Высота шесть восемьсот, скорость двести девяносто, тангаж семьдесят девять, – доложила Эжен.
Белую сигару «Полюса» на экранах затянуло молочной дымкой, словно корабль попал в облако, хотя небо впереди него только что было совершенно ясное и безоблачное.
– Это что, дым? – испуганно завопил Тим Том, стараясь перекричать гул двигателей.
– Это эффект Прандтля-Глоерта, лапочка! – закричала Нэя. – Правда, красиво? Сейчас мы обгоним звук!
И в подтверждение её слов по кубрику прокатился громовой раскат – разгоняющийся корабль преодолел звуковой барьер.
Разговаривать было трудно – грохот двигателей давил на уши, спальные ячейки мелко дрожали, и казалось, что сам воздух в кубрике вибрирует, превратившись в тягучую плотную жидкость. Корабль всё быстрее и быстрее набирал скорость и высоту, тяжёлая лапа перегрузки всё сильнее прижимала практикантов к гидроматам, и всё труднее и труднее становилось поднимать руку, чтобы переключить дисплей на другую камеру.
– Две минуты полёта, – бесстрастно комментировала Эжен. – Высота сорок восемь семьсот, скорость тысяча сто, тангаж пятьдесят один.
«Полюс» постепенно опускал нос к востоку, начиная набирать орбитальную скорость. Горизонт вокруг стремительно расширялся, небо темнело на глазах, на западе сияло заходящее солнце, а впереди уже показалась безбрежная гладь Атлантического океана.
– Десять секунд до отделения стартовых ускорителей.
– Ребята! Сейчас будет трясти, не пугайтесь! – крикнула по интеркому Салли.
Рёв двигателей оборвался, раздался гулкий удар, и корабль вздрогнул всем корпусом. Гидроматы, сдавленные до этого перегрузкой, распрямились, прижав практикантов к ремням. Ускорители лепестками разошлись в разные стороны, и было видно, как они разворачиваются, готовясь к посадке. И тут же внизу снова загрохотало, корабль затрясло, и блестящие палочки ускорителей исчезли вдали.
– Ай! Это что такое? – испуганно вскрикнул повар.
– Терпи, студент, космонавтом будешь!
Модули неиспользованной системы аварийного спасения, которые в нештатной ситуации должны были включиться все разом, теперь срабатывали попарно и отделялись, добавляя кораблю дополнительные метры в секунду. Стажёров то прижимало в сторону пола, то отбрасывало вверх, к потолку. Словно кто-то большой и сильный мощными пинками выталкивал «Полюс» в Пространство.
И вдруг все эти толчки и грохот прекратились. Стажёры, оглушённые внезапно наступившей тишиной, безмолвно пялились на дисплеи, где белая поверхность корабля раскрывалась громадными створками – это теплоизлучатели реакторов начинали сбрасывать избыточное тепло в космос.
– Высота сто один пятьдесят. Скорость три сто. Пройдена линия Кармана.
Практикантки из Космической Академии снова радостно завопили, и остальные обитатели кубрика тоже их поддержали. Даже Макс заревел внизу, словно овцебык во время осеннего гона.
– Мы что, уже в космосе?
– Да, в Пространстве.
– А почему невесомости нет?
– Идём на плазменных двигателях. В Пространство мало попасть, нужно ещё обратно на Землю не свалиться.
–Ух ты!
– Ничего себе аттракцион!
– Да-а… Это тебе не лайнер!
Пережитое при старте напряжение выплеснулось наружу лихорадочным возбуждением. Все шестеро гомонили разом, перебивая друг друга, и торопились насмотреться на чёрную пустоту космоса, заходящее за заметно скруглившийся горизонт солнце и искрящийся под его косыми лучами океан.
– Смотрите! Как будто золотая фольга внизу…
– Терминатор! Скоро в тень войдем…
– Вау! Круто…
– Луна, вон Луна видна! Какая яркая!
– А зелёный луч увидим? Нам как-то рассказывали…
– А впереди, за океаном, что будет? Австралия?
– Африка, дурак! Ты что, географию не учил?
– Да забыл я уже вашу географию…
– Разгон закончен, – доклад Эжен, лишённый каких-либо эмоций, зазвучал, казалось, особенно торжественно. – Корабль выведен на промежуточную орбиту.
– Практиканты! – тут же подключился капитан. Голос у него был теперь, как прежде – лишь с лёгкой хрипотцой. – Через полвитка приступаем к стыковке с танкером. Можете снять ремни и поплавать. У вас полчаса.
Действительно, в кубрике теперь была невесомость. Отстёгнутые ремни так и остались висеть в воздухе. Стажёры радостно вынырнули из своих ячеек в проход и стали весело кувыркаться в воздухе, гоняясь друг за другом, как малые дети.
И вдруг специалист по нагрузке задёргался, согнулся пополам и схватился за свой рот обеими руками. Раздались пугающие рвотные звуки, и по кубрику полетели жёлто-коричневые шарики. Все остальные с визгом забились обратно в свои ячейки.
– Ты что, про гигиен-пакет забыл, чучело? – закричала на него Лита. – Центральный! У Геркулеса синдром космической адаптации! В острой форме!
– Так… Апельсиновый сок… – старательно перечисляла Нэя, выглядывая из-под полуопущенной шторки. – Туппи-чипсы… Шоколад. Или пирожные какие-то…
– Я такого не готовил… – удивлённо заметил повар.
– Доктор! – снова заорала Лита. – А ты куда спрятался? Вылезай! Вылезай сейчас же! Это твоя работа!
– Чего… А я чего… – испуганно промычал корабельный врач из-за закрытой шторки.
Тим Том висел посреди кубрика, по-прежнему зажимал обеими ладонями испачканный рот и периодически содрогался от рвотного рефлекса, хотя в желудке у него было уже совсем пусто.
Распахнулась дверь, и в помещение птицей влетела Салли с полотенцем в руке.
– Тихо-тихо-тихо… – стала она успокаивать попавшего в беду космонавта. – Давай потихонечку, потихонечку на своё место. Сейчас пройдёт, сейчас…
Она стала буксировать специалиста по нагрузке к его ячейке, попутно вытирая ему лицо полотенцем.
– Не волнуйся, не переживай… Головой не мотай, не делай резких движений…
Тим Том ещё подёргивался, но уже не так сильно, и постепенно успокоился, будучи надёжно пристёгнутым к своему месту.
Салли стала собирать полотенцем летающие по кубрику шарики.
– А вы чего попрятались? – накинулась она на остальных. – Не стыдно вам, а? Бессовестные… С каждым такое может случиться. Особенно в первый раз.
Практиканты стали осторожно выглядывать из-за шторок.
– Да у него-то как раз не первый, – недовольно заметила Милли. – Он же у нас самый опытный!
Салли собрала наконец космический мусор, включила усиленную вентиляцию и, горестно вздохнув, покинула кубрик.
– Ты зачем нажрался перед стартом? – сурово спросила Лита.
Специалист лежал (или висел) неподвижно и страдальчески молчал.
– А сладости эти где взял? Отвечай!
– В чемодане…
– А я-то думала – что это там шуршит? – возмутилась Нэя. – А это он хомячит за шторкой!
– У нас в интернате, – назидательно сказал Алекс, – если кого-нибудь ловили, что он втихаря жрёт под одеялом, то…
Он сделал паузу и начал пристёгиваться в ячейке.
– То что? – буркнул Макс. Несмотря на татуировки, было заметно, что он сильно покраснел – ему, наверное, стало невыносимо стыдно.
– …то ночью, когда воспитатели уйдут, ставили его посреди спальни, давали большую булку и заставляли съесть. Не запивая.
Алекс со стуком захлопнул шторку.
– Ну вот, – грустно сказала Милли и разочарованно вздохнула. – Какой момент был! А он… Всё испортил.
И она тоже закрылась в своей нише.

Глава седьмая. Что должен уметь капитан
Перелёт до Луны прошёл как-то совсем буднично и незаметно. Это раньше, в старое доброе время, как любит говорить пилот Санчес, корабли тащились до неё трое суток по траектории свободного возврата, а сейчас стажёры даже не успели как следует насладиться (или намучиться) невесомостью. После стыковки с танкером, дозаправки и блиц-ужина их погнали спать, а когда они, удивляясь вновь появившейся тяжести, выбрались к завтраку, «Полюс» уже стоял на космодроме Браун-сити в Океане Бурь, и к входному люку была надёжно пристыкована суставчатая переходная галерея.
Менеджер полёта, подтвердив свою репутацию незаменимого на корабле человека, сумел каким-то загадочным образом пробить молодёжи доступ на популярнейшее шоу «Гармония звёздных сфер», и практиканты торопливо стали наряжаться – не идти же туда в лётных комбинезонах. Макс и Алекс мудрить не стали и облачились в ту же одежду, в которой прибыли на «Полюс». В чемоданах Геркулеса оказался целый гардероб, и он долго подбирал себе одеяние, пока, наконец, не остановился на серебристых, с искоркой, брюках и золотой тунике с поясом. А стажёркам-пилотам пришлось спешно заказывать себе наряды в ближайшем принт-ателье.
– Ну зачем ты эту прикидку взяла? – возмущалась Нэя. – Она же к цвету глаз не подходит. И каблоботики такие уже не носят…
– Ну вот ещё! Это же настоящий пенополихрусталь!
– Тоже мне, Золушка!
– Сама-то, красавица, вырядилась! Словно на экзамен по навигации.
– Понимала бы чего…
– Пойдём, пойдём скорее, – торопила коллег-практиканток Милли.
– Да не суетись! Это шоу круглые сутки крутится.
В первом отсеке стажёров уже ожидали Эдди и Салли, одетые весьма скромно, и все вместе пошли по переходу в приёмный терминал. Шагалось необычайно легко, и от этого становилось весело и радостно на душе – сила тяжести на Луне, как известно, в шесть раз меньше земной.
– А вы пойдёте на шоу? – спросил Алекс пилотов.
– Нет, что вы, – засмеялся Санчес. – Мы уже вышли из этого возраста.
– Мы по городу побродим, – сказала Салли. – Давненько здесь не были, правда, Эдди?
– А капитан что, в город не пойдёт? Он опять в печали? – осведомилась Лита.
– Ага.
– А менеджер где?
– Сразу побежал куда-то.
– Наверное, в салон удовольствий.
– По гиноидам соскучился!
Все посмеялись и расстались у выхода из галереи.
Город Браун-сити, разноцветный и многоэтажный, встретил землян с навязчивым радушием крупного туристического центра. Всевозможные рекламные дисплеи, лазерные надписи и три-дэ экраны настойчиво предлагали прохожим и приезжим посетить то или иное заведение, обещая все мыслимые и немыслимые радости жизни. Практиканты спустились по светящемуся спиральному эскалатору на несколько уровней и весело расселись в вызванном по нейроинтерфейсу такси. Геркулес наконец-то оттаял душой, и к нему снова вернулась его привычная самоуверенность. Да и остальные стажёры старались не вспоминать происшествие на околоземной орбите по вполне понятным причинам.
– А транспорт-то тут на колёсиках, – констатировала Лита.
– Как в старое доброе время, – подхватила Нэя.
– Конечно! Где же здесь флаерам летать? – рассудительно заметила Милли.
– В Море Ясности новый город построили, – небрежным тоном знающего человека вставил Тим Том. – Не этажами, а целая полость. Вот там – флаеры, как на Земле! Было бы у нас побольше времени – скатались бы туда на хайпелупе.
– А ты там что, с родителями был?
– Ага. Там аквапарк есть продвинутый. С пневмоприбоем.
– У-у… Круто… Везёт же человеку!
– А ещё где был?
– К Прямой Стене летали на катере. Здоровенная! В Лунном Музее был, здесь, на первом уровне.
– Это там, где старые корабли стоят?
– Ага…
– Приехали, кажется, – Алекс стал оглядываться вокруг. – Точно, приехали.
Под самым перекрытием уровня крутилась, переливаясь всеми возможными цветами, объёмная светящаяся вывеска «Гармония звёздных сфер».
Практиканты, озираясь, вошли в громадное фойе. Красные лазерные полоски качнулись вверх-вниз, сканируя и проверяя доступ (какая древняя технология!), и бесшумный подъёмник тут же перенёс посетителей к предназначенному для них месту. За восьмигранным столом уже находились два зрителя, типичные местные космиты-селениты, судя по тщедушному телосложению. Один из них сидел в бледно-лимонном пончо (у Алекса было куда круче!), другой отсвечивал фиолетовым. Парочка увлечённо следила за разворачивающимся вокруг действием, тесно прижавшись друг к другу, как закадычные друзья, если не сказать больше.
Шоу было в самом разгаре. Кругом постоянно менялись виртуальные декорации, мерцали и вспыхивали световые эффекты, звучали инструментальные композиции и вокальные партии. Новые посетители заняли свои места, наслаждаясь феерическим зрелищем.
Номер скоро закончился, и наступила пауза, чтобы зрители могли перевести дух, сделать при необходимости заказ и приготовиться к следующему выступлению. Дружки за столом пригубили из своих бокалов и бегло осмотрели новых соседей – Алекса с одобрением, Макса с откровенным испугом, девиц-пилотов и специалиста весьма скептически.
– Привет, аборигены! – Лита взяла инициативу общения в свои руки. – Где тут включается автодоставка?
– Доставка не работает, – настороженно отозвался лимонный.
– Официанта надо позвать, – добавил фиолетовый, оскалив зубы в улыбке, и оказалось, что у него выращены стильные вампирские клыки. – Вон тем сенсором.
Лита махнула рукой по сенсору.
– А вы что, с Земли? – поинтересовался лимонный, опасливо косясь на татуированного Макса.
– Ага.
– И он тоже? – кивнул фиолетовый на тощего Алекса.
Тот уже открыл рот для ответа, но Нэя решила приколоться.
– Он с астероидов. С Весты. Вчера только прилетел.
Тим Том прыснул в кулак, Макс хрюкнул, Алекс закрыл рот. Рядом с ним бесшумно развернулся из-под пола портал, и у стола появился официант – молодая хрупкая девушка в шортах и топике, тоже, судя по всему, потомственная космитка.
– У вас тут что, гиноидов перепрошивают под официантов? – Алекс присмотрелся получше. – У-у, да ты вроде живая! Настоящая…
И он пощупал её за голую ляжку. Официантка невозмутимо отпихнула его руку – она, видимо, уже привыкла к подобным проверкам на человечность.
– Что будете заказывать? – с подчёркнутой вежливостью осведомилась она.
– Слушай, девушка, как ты сюда попала? – изумилась Лита. – Официантом работать… Для этого же роботы есть.
– Я на подвигах Геркулеса, – уныло ответила та. – Роботов не хватает…
– Бедная! И сколько же тебе осталось?
– Три месяца…
– Возмутительно! Ну и порядки на Луне!
– Так ведь всех роботов на Землю увозят, – с хорошо скрытой злобой пояснил фиолетовый. – И чипы запасные тоже.
– У нас, на Весте, живых официантов нет, – заявил Алекс. – Только роботы.
Тим Том снова прыснул, Макс сотворил особенно зверскую рожу, а Нэя довольно улыбнулась, откинувшись в кресле.
– Ох, – вздохнула Лита. – Даже и неудобно как-то приказывать живому человеку… Ладно. Знаешь, милая, принеси мне, – она понизила голос, – ликёр ананасовый!
Официантка глянула в наручный планшет.
– Да вы что?! – ужаснулась она. – Вам же нельзя! Мне подвиги не засчитают, если я…
– Ладно-ладно, не волнуйся, пошутила я. Сок берёзовый, с листиком и почками.
Девушка-официантка стала тыкать пальчиком в планшет, принимая заказы. Макс попросил скинуть ему меню и, порывшись в своём гаджете, выбрал «Кровь Франкенштейна» – напиток, вполне подходящий для брутального гота. Остальные заказали какой-либо сок (разумеется, не апельсиновый).
– Добрый вечер! – громогласно разнеслось по всему огромному залу. – А может быть, добрый день, а может быть, доброе утро, кому как нравится, потому что сейчас над нами чёрная лунная ночь. Встречайте! Это я – ваш лучший друг, ваш кумир, ваш Селемун!!!
Зал взорвался бурными овациями.
– Ух ты! Смотрите! Сам Селемун! – восторженно заголосили девицы-практикантки. Алекс даже вскочил, размахивая от восторга руками, а Тим Том захлопал в ладоши, снисходительно улыбаясь.
– А кто это? – прогундел Макс и стушевался, наткнувшись на гневные взгляды аборигенов.
– Мы приветствуем в этом зале, – продолжал Селемун, – наших добрых друзей, прибывших к нам с Земли – стажёров-космолётчиков с учебного корабля «Полюс»!
И столик, за которым сидел молодой экипаж «Полюса», залили лучи яркого света, а их лица появились на многочисленных гигантских дисплеях. Овации вспыхнули с новой силой.
– А менеджер-то наш подсуетился, – вполголоса сказала Нэя на ухо Милли.
– Вы видите! Вы видите! – надрывался шоумен Селемун. – Пятеро землян и трое жителей космоса сидят вместе за одним столом! Вот оно, зримое воплощение гуманизма нашего времени, Глобального Сплочения, вечной и нерушимой дружбы!
Зал забесновался ещё больше.
– Для них, для наших молодых друзей, звучит новая композиция «Круговорот миров»!
И фантасмагорическое представление началось. Все шесть практикантов (в том числе и несведущий в современной культуре Макс) были просто заворожены развернувшимся действием и затаили дыхание, стараясь не пропустить ни одной ноты, ни одного слова, ни одной яркой картины.
Снова наступила пауза, и совершающая подвиги Геркулеса официантка принесла заказанное. Фиолетовый космит наклонился к сидящей рядом Лите.
– Я слышал, что вы желали испробовать другой напиток, – выставил он клыки. – Могу подсказать. Здесь есть увлекательный аттракцион – космический симулятор для пилотов. Тем, кто пройдёт все уровни, полагается приз – то, что вы хотели…
Лита тут же захлопала рукой по сенсору.
– Девушка, девушка! Нам три симулятора для пилотов!
Закрытые три-дэ очки и сенсорные перчатки тут же принесли.
– Ну что, сразимся? Или слабо?
– Да запросто! Давай!
– Сейчас я покажу вам, как надо летать!
Вокруг началась новая композиция, но уже не такая увлекательная, как предыдущая, а несколько заунывная – «Люди и небожители», как объявил Селемун. Стажёрки, надев экипировку, стали проходить уровни.
– Ура-а! Я первая! – Лита сорвала очки.
– И я прошла!
– И я тоже! В академии у нас было труднее!
Наступила очередная пауза, и сам Селемун, в золотом плащике и знаменитых розовых лосинах, вынырнул из портала в лучах света.
– Мы поздравляем отважных покорителей Пространства! Они доказали своё умение! Они подтвердили высочайшую квалификацию! Они заслужили наш главный приз!
И он поставил на середину стола поднос с тремя высокими вычурными бокалами. Внутри каждого переливался всеми цветами и истекал пузырьками газа искрящийся напиток, а по краю дымчатого стекла огненной лентой бежали яркие красные буквы «Эксклюзивный коктейль Волосы Вероники».
– А теперь третья композиция в честь наших драгоценных гостей! «Вечное, как жизнь»!
И снова зазвучали торжественные аккорды, вспыхнули декорации, и засверкали световые эффекты.
– Ну, за нас и за нашу практику! – Лита взяла свой бокал и одним махом осушила его, постаравшись не поморщиться.
Нэя задумчиво попробовала на язычок Волосы Вероники.
– Фу! Гадость какая! На, можешь мою порцию выпить, – подвинула она свой бокал Лите.
Милли осторожно понюхала свой приз.
– Нет, это я пить не буду… Кто-нибудь хочет попробовать?
Бокал пошёл по кругу, и все стали нюхать незнакомый напиток. Тим Том скорчил кислую мину, Макс оглушительно чихнул.
– Будьте здоровы! – приторно заулыбался лимонный.
– Сам не сдохни! – буркнул брутальный гот.
Аборигены переглянулись с крайним возмущением. Они, конечно же, и представления не имели, что это вежливая форма ответа в среде готических бруталистов.
– Когда я буду капитаном, – мечтательно сказала Лита, – я полечу на Альфу Центавра…
– Да ладно! Ты лучше подумай – может тебе больше не стоит…
– Ну вот ещё! Я много выпить могу. Не маленькая.
Она хорошо пригубила из второго бокала. Лимонный зритель тем временем наклонился к Алексу, благо сидел с ним рядом.
– Послушай, брат, – вполголоса задышал он. – Ты зря с ними тусуешься. Пойдём с нами! А то с землянами дружить – сам знаешь…
– Конечно. Но… – Алекс тоже слегка пригнулся к собеседнику, глядя через стол на Нэю. – Потом. У меня здесь особо важное задание.
– Какое?
– Тс-с! Это великая страшная тайна!
Нэя незаметно для космитов показала Алексу большой палец – молодец, красавчик, жжёшь! Лимонный отвалился к своему приятелю с выражением глубокого уважения на лице. Эстафета с третьим бокалом наконец дошла до фиолетового, тот придвинул его поближе к Лите и взял свой.
– За Глобальное Сплочение! – вкрадчиво произнёс он с клыкастой усмешкой.
– Лита, Лита, слушай, хватит! – Милли выглянула из-за плеча Нэи. – Пойдём отсюда! У тебя уже всё лицо красное. И глаза нехорошо блестят…
– Ну вот ещё! Я в печали…
– Запей, запей скорее соком! Почкой закуси!
Остальные стажёры растерянно наблюдали за происходящим. Аборигены опять прижались друг к другу, и лимонный, глядя на Литу, стал с противной ухмылкой шептать что-то на ухо фиолетовому. Тот согласно закивал, выставив наружу свои клыки.
– Глобальное Сплочение… – медленно произнесла выпившая космолётчица, поставив на стол опустошённый третий бокал. – Вечная дружба… Какая ещё, к Плутону, вечная дружба? – Она остановила тяжёлый взгляд на шепчущихся космитах. – Перебрались с Земли в Пространство, размагнитились, а теперь что – высшей расой стали? Да?! – она резко перегнулась через стол и схватила лимонного за воротник. – Отвечай!
Практиканты вскочили со своих мест и бросились разнимать. Клыкастый спрыгнул с кресла и попытался было удрать, но Лита поймала его сзади за фиолетовый лапсердак.
– Спортом надо заниматься! – вопила она. – Физкультурой! Тогда будет вам Глобальное Сплочение! Вечное и нерушимое…
У столика началась возня, зазвенели падающие на пол бокалы. Лимонный и фиолетовый слабо трепыхались в железных руках землянки с выражением безграничного ужаса на лицах. Аборигенов наконец-то вырвали, и они благоразумно поспешили испариться. Композиция прервалась, в зале зажёгся ровный неяркий свет, из развернувшегося портала уже выходили трое роботов-полицейских.
– Робокопов развели! – бушевала Лита. – Всех вас надо перепрошить под официантов…
Передний робот без лишних разговоров ткнул её в живот парализатором, и космолётчица, закрыв глаза, рухнула на стол, сметая с него оставшиеся бокалы.
– Эдди! Салли! Ниразо! – стала звать взрослых членов экипажа Милли, поспешно задействовав нейроинтерфейс. – У нас проблема! В «Гармонии звёздных сфер»!
– Мы сейчас уйдём! Мы сейчас уйдём! – умоляюще закричал Тим Том робокопам, а Макс и Алекс стали торопливо стаскивать Литу со стола. Роботы-полицейские невозмутимо отодвинули их в сторону и ловко запаковали нарушительницу в прозрачную плёнку. Подъёмник тут же перенёс всю компанию к выходу.
– Отпустите нас! Ну пожалуйста! Мы штраф заплатим. Любой… – упрашивала Нэя стражей порядка, отчётливо сознавая бессмысленность своих попыток – роботы, как известно, на уговоры не поддаются и взяток не берут. Двое из них легко несли на руках бесчувственную Литу, а третий шёл впереди, расчищая перед ними путь. У дверей заведения уже собралась толпа местных жителей. Слышались возмущённые возгласы:
– Опять эти земляне…
– Понаедут, нагадят и обратно к себе улетят…
– Конечно, им всё с рук сходит…
– Давно пора вводить сепарацию…
Из подъехавшего такси выскочил менеджер Ниразо, словно был где-то неподалёку, и молча сунул под нос первому роботу свой планшет. Робокоп отсканировал предъявленное и круто изменил направление.
– Подсуетился… – задумчиво пробормотала Нэя.
– Куда они её понесли? – спросил Алекс менеджера.
– На «Полюс», конечно. Вы что, подрались здесь? Я правильно понимаю?
– Ну как вам сказать…
На следующее утро Лита к завтраку не вышла.
– А что, у вашей коллеги пропал аппетит? – капитан кивнул на пустое кресло. Он, разумеется, уже был в курсе подробностей вчерашнего инцидента.
– Болеет она… – нехотя ответила Милли.
– Болеет? – капитан вскинул бровь. – Доктор! Что с ней?
– Токсикоз…
– Чего-чего?
– Ну то есть, этот… похмелёз…
Капитан в сопровождении третьего пилота спустился в кубрик. Лита сидела в своей ячейке, перекинув ноги через бортик, и мерно раскачивалась, обхватив голову руками.
– Салли, – спросил капитан, не оборачиваясь, – ты когда-нибудь видела меня утром с похмелья в одних трусах?
– Нет, что вы, – улыбнулась Салли. – В халате видела, в пижаме… Но, чтобы в трусах – никогда!
– Я сейчас… оденусь… – слабым голосом произнесла Лита, пытаясь нашарить сзади себя одеяло. – Ох, звёздная пыль, погано-то как, а…
– Ты же вроде бы капитаном стать собираешься? – поинтересовался Джи Лин.
– Ага…
– А что должен уметь капитан?
– У-у…
– Капитан должен уметь рассчитать траекторию, так? – начал Джи Лин загибать пальцы. – Управлять кораблём, руководить своим экипажем. Но самое главное: капитан должен уметь – что?
– Что…
– Капитан должен уметь пить! Поняла?
– Да чтобы я… Да чтоб ещё хоть раз…
– Ну вот, вижу, что ты приобрела бесценный жизненный опыт. А сейчас натяни что-нибудь на свои волнительные прелести и топай на камбуз. Кофе покрепче сделай. Способствует…
Капитан Джи Лин повернулся и вышел из кубрика. Ходил он теперь легко, на ноги не припадал и экзоскелетом не пользовался, потому что на Луне, как известно, сила тяжести в шесть раз меньше земной.

Глава восьмая. Равенство и братство
Верхние трюмы, ранее почти пустые, были заполнены попутным грузом до Юпитера, и «Полюс», успешно стартовав из Браун-сити, выбрался на орбиту вокруг Луны. Потом снова состоялась стыковка с танкером для дозаправки, и затем корабль, разогнавшись, перешёл на межпланетную траекторию. До этого момента ещё была возможность вернуться на Землю при острой необходимости. В самом крайнем случае можно было подать сигнал бедствия, и дежурный спасатель на окололунной орбите пришёл бы на помощь. А теперь всё, Рубикон пройден – до самой системы Юпитера попавшим в беду людям не сможет помочь никто.
После окончания разгона «Полюс» перешёл в режим искусственной гравитации. Данный громкий термин означал не что иное, как остановку трёх генераторов из четырёх и последовавшее за этим кувыркание корабля в Пространстве, в полном соответствии с законом сохранения момента импульса. Практикантам, тем не менее, пришлось активно заниматься в физотсеке спортом, чтобы случайно не размагнититься – даже в самых нижних помещениях сила тяжести не намного превышала марсианскую. Конечно, если оставить работать два генератора, то центробежное тяготение в корабле приблизится к земной силе тяжести. Но тогда капитан Джи Лин будет вынужден снова надеть экзоскелет.
Практика началась. Девиц из Космической Академии распределили по вахтам в пару кому-нибудь из членов постоянного экипажа, причём смены у них сдвигались, и пилоты-наставники постоянно менялись. Повар продолжал свою стажировку, начатую ещё на Земле, а врач в физотсеке аккуратно заносил медицинские параметры занимающихся спортом практикантов в многочисленные таблицы и строил разнообразные графики. Не всё понятно с практикой было лишь у нагрузочного специалиста, ибо гермоконтейнеры с полезной нагрузкой мирно покоилась в трюмах и ухода не требовали. Поэтому основным занятием Геркулеса было дежурство по кораблю.
Дежурили по кораблю все: и стажёры, и пилоты, и даже менеджер – кроме, разумеется, капитана. В обязанности дежурного входили уборка всех общественных мест «Полюса», проверка наличия и исправности аварийных комплектов, огнетушителей и прочего важного инвентаря и помощь повару в кают-компании – всё это, естественно, в свободное от основных обязанностей время. Труднее всех приходилось, пожалуй, Алексу, так как дела на камбузе отнимали у него достаточно много времени. Поэтому, когда дежурным по кораблю был он, накрывать на стол и убирать грязную посуду ему помогал кто-нибудь из штатных пилотов.
Лита закончила очередную тренировку в физотсеке, приняла душ и завалилась на койку немного подремать перед вахтой. Поскольку спортом сейчас больше никто не занимался, корабельный врач тоже вернулся в кубрик и копошился на своём месте.
– Внимание, экипаж! – раздался в интеркоме сердитый голос капитана. – Почему в третьем туалете бардак? Кто дежурный? Быстро навести порядок! Даю полчаса!
– А кто у нас сегодня дежурный? – небрежно осведомилась Нэя. Она лежала в своей ячейке и придирчиво рассматривала ногти – один из них сломался и утратил функциональность.
– Ну я, – нехотя признался из соседней ниши Тим Том. – Я утром уже прибирался…
– Ну так быстро спрыгнул с полки, лапочка, и бегом!
– Да фу! Унитаз чистить… Что я – робот, что ли?
– Значит, гадить ты туда ходишь, а убираться не желаешь?
– Геркулес, – произнесла снизу Лита подозрительно спокойным голосом. – Не буди во мне зверя. Я хоть и не хищник, но могу оцарапать…
– Сами чистите! Издевательство какое! Не буду!
– Будешь!
– Не буду!
– Будешь!!!
– Не буду!!!
Лита выскочила из ячейки разъярённой кошкой и сдёрнула упрямого специалиста с его полки. Тот стал яростно отбиваться. Схватка переместилась из кубрика в коридор и закончилась очень быстро в пользу тренированной космолётчицы. Нэя и Макс, выглянув из-за двери, безмолвно смотрели (Нэя злорадно, а Макс с испугом), как Геркулес дёргается на четвереньках на полу в туалете, а Лита, завернув ему руку болевым приёмом и ухватив за волосы, тыкает побеждённого противника носом в унитаз, приговаривая при этом:
– Каждый… член… экипажа… должен… по очереди… убирать… туалет… Понял? …У нас… на корабле… роботов… нет…
Тим Том сумел наконец вырваться (или был отпущен) и выбежал в коридор.
– Я на тебя в суд подам! – закричал он, плача. – В суд! По правам человека!
– Ах ты, щенок! Да ты у меня до орбиты Марса не долетишь!
Зарёванный Геркулес всхлипнул и шустро полез по трапу наверх – побежал жаловаться.
Стажёры вернулись в кубрик и залезли в свои ячейки. Лита отвернулась лицом к стене, но заснуть ей, конечно, не удалось. Минут через десять в спальное помещение заявилась целая делегация – капитан, менеджер и третий пилот. Специалист по нагрузке тёрся сзади, выглядывая из-за двери и шмыгая носом.
– У нас произошло возмутительное событие! – взволнованно заговорил Ниразо. – Только что в туалете жестоко избили стажёра Тома! Это вопиющее нарушение законности и порядка! Кто это сделал? Аэлита Стар? Я правильно понимаю?
– Ох… Ах… Избили… – недовольно отозвалась Лита. – Да у него даже ни одного синяка нет! Подумаешь, мордой в унитаз натыкали…
– Почему мы все убираемся в туалете, а он, видите ли, не будет? – запальчиво добавила Нэя. – Потому что его папочка – член Совета Мира или чего-то там ещё?
Макс молчал на нижней полке из мужской солидарности.
– Всё равно это недопустимо! Я буду вынужден принять меры!
– Нельзя же так, ребята! – укоризненно вставила Салли. – Вам ведь ещё столько месяцев вместе жить в одном кубрике! Любую проблему можно решить спокойно, без рукоприкладства…
– В общем, так, – резюмировал капитан. Он сурово хмурил брови, больше чем обычно, но почему-то казалось, что он сейчас не выдержит и расхохочется. – Как командир корабля за проявленную грубость и недружелюбное поведение, с учётом произошедшего в Браун-сити инцидента, объявляю стажёру Аэлите Стар общественное порицание. С занесением.
– Вы удовлетворены? – обернулся менеджер к пострадавшему.
Тот угрюмо кивнул, вытирая сопли. Капитан тоже повернулся к нему.
– А туалет всё-таки придётся убирать, стажёр Том. Иначе вам тоже будет… и тоже с занесением.
Тим Том горестно вздохнул и печально поплёлся за гидропылесосом.
Делегация покинула кубрик.
– А ты, доктор, почему нас не поддержал? – свесилась Лита вниз. – Тебе-то что, не обидно?
– А чего… А я чего…
– Ты, Лита, думай всё-таки немножко! – сердито сказала Нэя. – У тебя уже второе порицание. Так и до предупреждения докатиться можно.
– Ну и что?
– Что, что… Сама знаешь, что! Поставят тебе хронический терроризм! Будешь потом в оранжевом костюмчике законы хором разучивать!
– Да ну… Мы нашему Глобальному Сплочению слишком дорого обошлись. Кто же потом мои долги отдавать будет? Это домашние детки пусть боятся. С мамы и папы всегда сдерут…
Лита снова отвернулась к стенке, но сон, конечно же, не пришёл. В расстроенных чувствах и с недовольным лицом она поднялась в рубку на вахту. Сменённая Милли пошла отдыхать.
– Эдди, – задумчиво спросила нахмуренная космолётчица (стажёры уже запросто общались с пилотами), – мы ведь в справедливом мире живём?
– Разумеется. Даже, можно сказать, в идеальном. Свобода, равенство, братство. Проверь-ка текущие параметры траектории для тренировки.
Лита включила картплоттер перед своим креслом.
– А мне иногда кажется, что нет. Ни равенства нет, ни братства…
Она, несомненно, имела в виду только что произошедший инцидент, но второй пилот, еще не извещённый о последних событиях, понял её по-своему.
– Ты о ваших приключениях в Браун-сити? Знаешь, мы с Салли, когда там гуляли, иногда тоже чувствовали к себе негативное отношение со стороны местных.
– А вы почему? Ну я-то понятно…
– Почему? Хм… Раньше, когда я только попал в Пространство, такого ещё нигде не было. Даже слова такого не было – «космит». Все были землянами, только одни жили на Земле, а другие уже от неё отвыкли.
– Да знаю я, знаю! Отвыкли от земной силы тяжести и возомнили себя богами, живущими на небесах. Комплекс неполноценности плавно превратился в манию величия. Мы ещё в академии про это наслышались. Это что, повод – ненавидеть других людей просто потому, что ты размагнитился? А как же наше Глобальное Сплочение?
– Понимаешь, если ты размагнитился, у тебя ещё остаётся какой-то шанс… так сказать, намагнититься. А вот если ты родился при пониженной тяжести, то всё. Другие будут купаться в море, гулять в парке, дышать свежим воздухом под голубым небом, а ты этого изначально лишён. Без вариантов.
– Так ведь им же теперь в качестве компенсации пожизненно пособия платят – целевые, ежемесячные… И чудес всяких столько сейчас для них понастроили! Аквапарки разные, грин-зоны, биосферы…
– Всё равно это всего лишь жалкое подобие Земли. Вот и завидно некоторым.
– Ну вот ещё! Не завидовать надо, а спортом заниматься! Ведь есть же космиты, которые адаптировались на Земле. Показывали по Сети в новостях.
– Ну да. Один, может, из тысячи, и то какой ценой! Автоколяска, экзоскелет… Разве это жизнь? Ты сама-то долго проживёшь при шестикратной перегрузке?
– Подумаешь! Я двенадцать «же» спокойно выдерживаю.
– Так ведь кратковременно! А если постоянно так жить? – Санчес помолчал. – Конечно, не все космиты так плохо относятся к землянам, далеко не все… Ну, что там с нашей траекторией?
– Сейчас, – отозвалась Лита. Настроение у неё испортилось окончательно, на душе было сумрачно и неловко. Она ведь и сама вела себя в Браун-сити не лучшим образом. Эх, если бы не тот злосчастный коктейль…

Глава девятая. Выбор профессии
На экране картплоттера тускло светились кривые линии, плавно переходящие в эллипсы и гиперболы, мерцала сетка координат, ровными столбиками зеленели числа, отображающие те или иные физически величины.
– Ну давай, посмотрим… – Салли стала проверять параметры траектории, которую рассчитала Нэя. – Так… так… Ну что же, неплохо, совсем неплохо для первого раза. Только с гравитационным маневром у Луны было бы, конечно, красивее. Экономия топлива и времени.
– Звёздная пыль… Точно! Забыла…
– Не переживай. У меня, помнится, ещё не такие недочёты были. А вас неплохо учат в академии!
– Так ведь нас же с самого рождения готовили на космонавтов. И интернат был со специальным уклоном.
Третий пилот внимательно посмотрела на практикантку.
– А если бы вы захотели выбрать другую профессию?
– Ну-у… Можно было бы, наверное. А зачем? У нас же есть все данные, чтобы стать пилотами. Абсолютное здоровье, способности, биочипы…
Салли откинулась на спинку кресла и стала задумчиво смотреть на экраны. Бледная долька Луны, поначалу огромная, уже сравнялась в размерах с освещённой половинкой Земли. Скоро они станут совсем маленькими и растворятся в лучах Солнца…
– Скажи, Нэя, у вас что, действительно никогда не было родителей? – осторожно спросила она вполголоса.
– Конечно. А зачем они нам нужны?
– Странно. Вы как будто сироты…
– Ну да, нам рассказывали, что раньше дети иногда оставались одни – потерялись, например, или родители погибли. Их все жалели. А нас жалеть не надо! Нас специально вырастили в биореакторе. Это же целая программа, принятая Мировым Советом – освобождение человечества от непотизма.
– От чего?
– Ну, короче говоря, от родственных связей. А то ведь всякий, кто занял высокую должность, или просто очень богатый, так и норовит своего детёныша на тёпленькое местечко пристроить, хотя он этого, может быть, и не заслуживает! – Нэя оторвалась от картплоттера, заговорила возбуждённо, размахивая руками, и ногти у неё потемнели. – Вон, Тимочку, лапочку нашего, мама с папой засунули сюда на подвиги Геркулеса, а он даже унитаз чистить не хочет!
– Так ведь каждый человек заботится о своём ребёнке, старается, чтобы ему жилось как можно лучше…
– Так надо, чтобы всё было по-честному! А то одни канализацию чистят или официантами работают, а другие по Солнечной системе катаются. А за какие заслуги? Подвиги для всех должны быть одинаковые!
– А если у тебя ребёнок будет…
– Что? Ещё чего! Зачем мне ребёнок? Лет через двадцать ни у кого детей не будет. Всех станут выращивать в инкубаторах, как нас, а опытные педагоги потом сделают из них профессионалов и вообще правильных граждан. Вот тогда-то и наступит настоящее Глобальное Сплочение, вечное и нерушимое!
Салли задумчиво и грустно кивала головой, не отрывая взгляда от бело-голубой капельки Земли на правом экране. Нэя замолчала, перевела дух и принялась заполнять на своём картплоттере бортжурнал – вахта её заканчивалась.
– И все будут счастливы, да? – тихо спросила курчавая наставница.
– Естественно, – ответила Нэя, не отрываясь от дисплея. – Больше ведь не будет детишек избалованных, которые за чужой счёт живут.
Открылась дверь и в рубку вошла Милли – начиналась её смена.
– Ну и лентяй наш повар! – сердито промолвила она, усаживаясь в третье кресло. – Еле его растолкала. Скоро же завтрак!
– Иди, Нэя, – сказала наставница своей ученице, – отдыхай. После ночной вахты всегда тяжело. А мне ещё два часа дежурить.
Освежившись в душе и переодевшись, Нэя поднялась в кают-компанию на завтрак и с удивлением обнаружила, что все свободные члены экипажа уже там, а стол ещё не накрыт.
– Что-то наш повар сегодня тормозит, – заметила она.
– Я тогда ещё посплю, – прогудел Макс и, зевнув, стал спускаться в кубрик.
Джи Лин и Санчес в ожидании завтрака сели играть в трёхмерные шашки. Оставшиеся в кают-компании практиканты промаялись пару минут и двинулись на камбуз.
Завтрак, оказывается, предполагался не скоро. Повар, чуть не плача, нервно тыкал пальцами в кнопки принтера, а менеджер, который сегодня был дежурным по кораблю, бегал вокруг и размахивал руками.
– Ну вот, – жалобно ныл Алекс, – опять этот код ошибки. Ну что я ещё могу сделать? Совсем он сломался…
– Так, – Ниразо заметил пришедших зрителей. – Ничего страшного. Будем готовить завтрак вручную.
– Как – вручную? – обомлел расстроенный красавчик.
– Как в старое доброе время! – жёстко сказала Нэя. – Ты же у нас профессиональный повар. Не умеешь, что ли?
– Ну проходили мы, конечно. На первом курсе. Факультативно…
– Ну так давай, покажи свои навыки! Мы есть хотим!
– Какие ещё навыки? Моя специализация, между прочим, кисели и компоты. Да и вообще сейчас никто вручную этого не делает…
– Спокойно! – менеджер расправил плечи и засверкал взглядом. – Без паники! Руководить буду я. Вы нам тоже будете помогать! – скомандовал он практиканткам (специалист по нагрузке уже благоразумно смылся с камбуза).
– Ну вот ещё! Мы сегодня не дежурные.
– И вообще, готовить завтрак – не женское дело!
Ли Ниразо гневно посопел, но настаивать не стал.
– Что у нас сегодня по плану? – обратился он к Алексу. – Что он должен был приготовить?
– Кашу… Пудинг с яблоками…
– Так, – менеджер, суетливо покопавшись, открыл приёмный отсек принтера. – Вот крупа, я займусь кашей, а ты чисти яблоки.
– Как это – чистить?
– Ножом. Вот нож.
Девицы-стажёры с интересом стали наблюдать за ручным приготовлением пищи.
– Мне в молодости, – комментировал Ниразо, наполняя водой гермокастрюлю, – приходилось заниматься подобными вещами. В нашем интернате часто ломался кухонный принтер, и нас…
– А-а-а-а…
Нож звонко ударился о пол, а профессиональный повар застыл, в ужасе глядя на свой палец, по которому бежала тонкая струйка крови. Практикантки скептически переглянулись.
– Что? – обернулся дежурный по кораблю. – Травма? Внимание! Чрезвычайное происшествие! Надо оказать помощь! Вы же обучены этому, да, обучены? – бросился он к будущим пилотам.
– Допустим, – холодно сказала Лита.
– Ну так спасайте его, спасайте!
– Ещё чего! – надменно заявила Нэя. – Это не наш бизнес. У нас для этого целый доктор есть. Кстати, где он? Совсем, что ли, отключил батарею?
Она спустилась в кубрик за доктором. Макс спал, засунув ладони под щёку, улыбался во сне и шлёпал губами.
– Эй ты, врач! – толкнула его практикантка. – Подъём! Там для тебя работа есть.
– А-а… Чего… Я спать хочу…
Нэя без лишних церемоний сбросила его с койки, и доктор сразу же проснулся, оказавшись на полу. Его толстые ляжки тоже были богато покрыты татуировками, как и всё остальное. На правой, например, пышные полуголые девицы протягивали игривые ручонки вверх, под трусы.
– Ну зачем же так… – забубнил он. – Что я, не понимаю…
Макс торопливо натянул на себя детское пижамное кигуруми-Чебурашку, и Нэя отконвоировала его на камбуз. Раненый повар уже неподвижно лежал на передвижном столике, свесив ноги и пострадавшую руку, и, судя по всему, тихо готовился к смерти.
Увидев такую страшную картину, доктор забился в угол.
– Лечи! – набросился на него менеджер.
– А чего… а я чего…
– Лечи, говорю! Он же сейчас совсем кровью истечёт! Смотри – уже два раза капнуло.
– Я крови боюсь… – хныкал будущий врач. – Надо его в медотсек… томографию…
– Ты что, ходячий вернисаж, прикалываешься?! – грозно заорала на него Нэя.
Неизвестно, что произошло бы на камбузе дальше, и остался бы повар в живых, но тут, к счастью, зашли капитан и второй пилот – партия, видимо, закончилась вничью. Санчес сразу же оценил ситуацию, открыл прикреплённый к переборке шкафчик с красным крестом, и через пару минут Алекс был спасён.
– Что с завтраком? – недовольно поинтересовался Джи Лин.
– Неисправность оборудования, – ответил менеджер, помогая повару слезть с передвижного столика. – Принято решение готовить вручную.
– Кем принято?
– Мной принято.
– Да вы тут до ужина будете возиться! Кулинары… До починки принтера переходим на питание по режиму невесомости. Сублиматами. Генератор кипятка, надеюсь, работает?
– Ага, – уныло ответил Алекс, пряча глаза.
– А ты, доктор, потом ко мне зайдёшь! Разговор есть.
Минут через десять утренний приём пищи благополучно начался, потому что было совсем нетрудно закачать кипяток в пакетики и стаканчики. Переодевшийся в белый докторский комбинезон Макс долго тянул время после завтрака, но потом всё-таки поскрёбся в дверь капитанской каюты. Джи Лин его впустил и указал жестом на диван, в который, похоже, по утрам трансформировалось спальное место командира «Полюса».
– Ты зачем в медицинский пошёл? – сурово спросил капитан, усаживаясь за стол, который был одновременно и пультом.
– А чего… это… а я чего…
– Ну-ну, поподробнее. Мечта детства?
– Не-е… На менеджера меня не взяли… собеседование не прошёл. На айтишника я и сам не хотел – там думать надо…
– А врачу, значит, думать не надо?
– Так ведь диагност подключил – он всё скажет. Или томограф…
– А ещё были варианты?
– Ну-у… На дизайнера конкурс большой. И входное тестирование сложное…
– А на доктора что, простое?
– Ага… Там всегда недобор. Поэтому просто. Всего три ответа на каждый вопрос: да, нет, не знаю… Я почти всегда угадывал! Ещё можно было на воспитателя пойти – там тоже конкурса нет…
– Ну да, с детьми, как и с больными, никто возиться не хочет, – капитан тяжело вздохнул и помолчал. – Слушай, доктор, ответь мне на один вопрос. Ты сам-то себя доктором считаешь?
– А чего… А я чего…
– Ты же должен человеку помочь, когда ему плохо! Тошнит его, к примеру, или поранился… У тебя, кстати, какая специализация? Хирург? Фтизиатр? Уролог? Надеюсь, не гинеколог?
– Этот… терапевт-гомеопат.
Капитан замолчал, прикрыл лицо рукой и сидел так довольно долго. Доктор-недоучка смущённо сопел, ёрзал на диване и был сейчас очень похож на обиженного щенка чау-чау, у которого отобрали его любимую косточку.
– Врач, который не умеет лечить… – промолвил наконец Джи Лин. – Повар, который не умеет готовить… Ну с поваром отдельный разговор будет. – Он тяжело поднялся из-за стола, словно в корабль снова вернулась земная сила тяжести, и Макс тут же вскочил с дивана. – Не знаю, что тебе сказать, какие слова найти. Выбирай. Или ты всё-таки будешь врачом, настоящим врачом – или не поставлю тебе никакой практики. И вообще оформлю дисквалификацию. Так и будешь… в сообществе. Понял? Всё. Иди отсюда.

Глава десятая. Дань Оберона
Вахты для кандидатов в пилоты временно прекратились, и во время ужина стажёры впервые за последнее время собрались все вместе в кают-компании.
– В общем, так, – капитан Джи Лин поднялся из-за стола. – С завтрашнего дня будущие пилоты начинают осваивать осмотр и обслуживание силовой установки. Насчет остальных… Доктор, синдром космической адаптации изучил?
– Ага…
– Лично мне зачёт сдашь! Потом будем дальше двигаться. У тебя, повар, как дела?
– Бутерброды освоил. С маслом.
– Уже прогресс! Ладно. Все свободны. Подготовка ко сну и отбой. Всё.
Капитан покинул кают-компанию. Следом вышел менеджер, зевая и прикрывая рот ладонью.
– Пилоты, по системе жизнеобеспечения есть вопросы? – окликнул Санчес практиканток, поднимающихся из кресел.
– У меня расход кислорода для дыхания был завышен, – отозвалась Милли. – На последней вахте.
– На крайней вахте!
– Ну да, на крайней. Как будто нас не десять человек, а одиннадцать.
– Ну так это ерунда. Дань Оберона.
– Чего?
– Датчик расхода не откалиброван, – нетерпеливо сказала Лита. – Не сообразить, что ли?
– А что такое дань Оберона? – заинтересовался Тим Том.
– А вы не знаете?
– Не-е…
– Впервые слышим.
– Расскажи, Эдди!
Пилот не спеша уселся за стол, и все шестеро практикантов тоже вернулись в свои кресла.
– Это такая старая история, – начал Эдди. – Даже, скорее, легенда. Когда-то давным-давно, в старое доброе… – он выделил голосом слово «доброе», предупреждая подначки со стороны молодого поколения, – …время, на корабле под названием «Оберон» случилась во время рейса серьёзная авария. Что уж там произошло – метеорит, космический мусор, разгон реактора – не суть. Экипаж этого «Оберона» состоял из трёх пилотов, как и у нас раньше. Так вот, до прохождения перигея…
– Прохождения чего? – переспросил Тим Том. Практикантки-космолётчицы зафыркали на него.
– Ближайшей к Земле точки траектории, неуч! – сердито бросила Милли.
– До прохождения перицентра околоземной траектории, – продолжил Санчес после паузы, – оставалось ещё несколько месяцев, и, сами понимаете, помочь им до этого момента никто не мог. Стали они подсчитывать оставшиеся ресурсы и обнаружили, что кислорода для дыхания на это время не хватит. Ну и что прикажете им делать дальше?
Стажёры стали наперебой предлагать различные варианты:
– Запасы воды использовать! Электролизом!
– Пероксид забрать из аварийных комплектов!
– Хлореллу выращивать! Водоросли. Или ещё что-нибудь…
– Спать побольше!
– Вижу, вижу, что вы не пропадёте в такой ситуации! – рассмеялся второй пилот. – Только все эти способы не годились – ни пероксида у них не было, ни хлореллы, ни воды лишней. В этом-то и состоит смысл всей истории: кислорода могло хватить только одному из трёх. Даже двое не смогли бы дожить до Земли.
– И как же… это… как же им быть? – удивился Макс.
– Выход был только один – бросить жребий. Двое должны были умереть. Без вариантов.
Практиканты стали бурно обсуждать столь непростую ситуацию.
– Вот это да!
– Да как же это так?
– А что, обязательно надо жребий кидать, да?
– Должен был остаться самый опытный.
– Нет, капитан!
– Нет, самый молодой!
– Нет, самый умный, дура!
– Нет, самый нужный для полёта! Сама дура!
– Спокойно, спокойно, – прервал дискуссию Эдди. – Как я сказал, они решили бросить жребий. Двое из них отправили третьего в соседний отсек, чтобы он принёс из игрового комплекта три шашки – две чёрные и одну белую. Они собирались взять шлем от скафандра, положить туда шашки, потрясти, перемешать и потом по очереди доставать – кому какая попадётся. И вот этот третий вышел, закрыл за собой люк и…
Он сделал паузу
– И?
– И вакуумировал отсек с теми двумя!
Практиканты несколько секунд сидели молча с открытыми ртами.
– Вот гад! – злобно произнёс Алекс.
– Великие Странники!
– Ничего себе!
– Да это… да это же…
– Да как же так можно?
Второй пилот с улыбкой наблюдал за возбуждёнными стажёрами, довольный произведённым эффектом.
– А чем всё закончилось? – в конце концов поинтересовалась Милли.
– А чем всё могло закончиться? Корабль достиг Земли, его перехватил близ перигея спасатель, и выживший пилот вернулся домой.
– И его не наказали?
– Нет, он сымитировал, как будто те двое погибли во время аварии. Его даже наградили как героя.
– А кто он был? Капитан? Второй пилот? Третий?
– Да какая разница? История об этом умалчивает.
– И что же было дальше?
– Этот пилот не смог больше жить. По одной версии он умер в первую же ночь на Земле, по другой – сам наложил на себя руки.
В кают-компании наступило молчание.
– Ну и легенда… – пробасил Макс.
– А причём тут дань Оберона? – удивилась Лита.
– Да, какая связь с какой-то там данью? – подхватила Нэя.
– И с датчиком расхода кислорода… – задумчиво произнесла Милли.
Санчес откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, дождался тишины.
– История на этом не заканчивается. Корабль «Оберон» был восстановлен на ремонтной базе и опять стал ходить в рейсы с новыми экипажами. Но только за ним закрепилась дурная слава. Говорили, что на нём поселился призрак…
– Призрак?
– Да, призрак того пилота, убившего своих товарищей, чтобы выжить. С тех пор по ночам, ну то есть после отбоя, его тень изредка появляется где-нибудь в открытом люке или в конце коридора. И постоянно на корабле завышается расход кислорода, как будто в экипаже на одного человека больше, чем на самом деле. Словно «Оберон» после смерти убийцы забрал его к себе на борт и заставил вечно скитаться в Пространстве. С тех пор, если где-нибудь начинает барахлить датчик расхода кислорода, то так и говорят: «дань «Оберона».
Второй пилот поднялся из кресла.
– Ну вот и всё, господа практиканты. Отбой! Завтра у нас трудный день.
Возбуждённые страшным рассказом стажёры долго не могли уснуть.
– Это что, на самом деле было?
– Жуть! Как представишь…
– Да ну… Легенда. Призраков не бывает.
– А если бы у нас такое случилось?
– У нас трёхмерные шашки есть. В кают-компании…
– А как же об убийстве стало известно?
– Он, наверное, перед смертью проговорился…
– Интересно, этот «Оберон» до сих пор в рейсы ходит?
– Может, это наш «Полюс»? Переименовали… А что? Ему вон сколько лет!
– Великие Странники! Не пугай!
– А кислородный датчик всё-таки надо откалибровать.
– Ладно, хватит, – зевнул Алекс. – Давайте отключаться. Мне, между прочим, раньше всех вставать – бутерброды делать. Макс! Ма-акс!
– Чего…
– Ты еду на завтра принёс?
Врач в этот день был дежурным по кораблю, и в его обязанности входила доставка продуктов из верхних трюмов на следующие сутки.
– Принёс? А?
– Не-е… Забыл…
– Ну так сходи! Что я завтра готовить буду?
Макс недовольно засопел в своей ячейке, натягивая на себя любимого Чебурашку. Выбравшись в проход, он вдруг стал нерешительно топтаться возле двери.
– А может, это… вместе…
– Ты что, Вернисаж, напугался? – небрежно осведомилась Нэя с верхней полки. Новое прозвище, данное корабельному врачу, ей очень понравилось. – Тебе ли бояться? Да от твоей рожи все призраки будут шарахаться!
– Давай-давай, топай! – скомандовала Лита, зевая.
Доктор Вернисаж ещё немного повздыхал и выполз за дверь. Голоса в кубрике стихли. Стажёры постепенно стали засыпать, всё ещё переживая в душе рассказанную вторым пилотом историю.
Макс очень скоро вернулся и шумно плюхнулся в свою ячейку, даже не закрыв за собой дверь.
– Ты что так быстро? – свесился к нему ещё не успевший заснуть повар. – Принёс или нет?
– Не-е… Не-е… – заблеял басом корабельный врач. – Там этот… Призрак…
– Чего? – Алекс подскочил в своей ячейке. – Что ты сказал? Какой ещё призрак? А?
– Вы чего орёте? – недовольно спросила спросонья Лита. Слово «призрак» наконец дошло до её сознания, и она, сев на постели, резко подняла свою шторку. – Доктор! Что случилось?
– Я… Я… Я туда поднялся…
– Куда – туда?
– Ну… в шахту… из четвёртого отсека…
– Ну?
– Ну вот… открыл люк… во второй трюм. А там… А там…
– Ну?! Что?! Да не тяни ты робота за кабель!
Макс, сидя на нижней полке, мелко дрожал, и его зубы иногда громко щёлкали подобно неисправному электропневмоклапану. Все остальные практиканты тоже проснулись и заспанно таращились на него из своих ячеек. В слабом свете дежурного освещения чётко выделялись узоры на лице корабельного врача – он был необычайно бледен и походил на пожилого напуганного мопса.
– Я люк открыл, – Макс всё-таки справился с дрожью и заговорил более-менее приемлемо, – а там тень ходит! Серая! Между контейнерами…
– Доктор, ты что, лекарств нанюхался? – лениво поинтересовалась сверху Нэя. – Какая ещё тень?
– Может, это капитан был? – предположила Милли.
– Капитан в рубке должен быть, – дёрнула косичками Лита. – Сейчас его вахта.
– Ну да, – подтвердил Вернисаж. – Я ему доложился по интеркому, когда люк открывал в шахту. Он ответил.
– Тогда, может, Эдди. Или Салли.
– Не-е… они у себя были. В каюте.
– А ты-то откуда знаешь?
– Так ведь слышно было… Они там это… ну… разговаривали, в общем.
– А менеджер?
– А менеджер мне навстречу попался. Он из туалета шёл. Тоже в свою каюту забрался…
Продуктивные версии кончились, и в кубрике наступило тягостное молчание.
– А тебе не померещилось? – робко поинтересовался Тим Том.
– Не-е-е… – опять заблеял врач.
– Надо посмотреть, что там за тень! – решительно заявила Лита. Глаза её загорелись, ноздри стали раздуваться, как у тигрицы во время охоты. Она ловко выпрыгнула из ячейки, уже одетая в лиловый пилотский комбинезон.
– Я с тобой! – выглянула со своего места Нэя. Милли тоже зашуршала за шторкой, одеваясь.
– Может, капитану надо сообщить? – плаксиво произнёс Геркулес. – И остальным…
– Ну вот ещё! Засмеют. Сами разберёмся. Не маленькие!
Практикантки выбрались из ячеек в проход.
– Алекс, ты идёшь? – Нэя впервые назвала его по имени – до этого он был только «красавчик» и «повар».
– Ага.
– Давай, веди, Чебурашка, показывай! – толкнула предводительница напуганного доктора. Тот, засопев, поднялся, и команда исследователей двинулась на выход из кубрика.
– Эй! А как же я? – заныл сзади Тим Том. – Я тут один не останусь! Я с вами.
– Ну пошли… Только не ной и не скули, а то я женщина нервная!
– Памперс надел, лапочка?

Глава одиннадцатая. Человек, которого нет
В четвёртом отсеке стояла мёртвая тишина, в каютах никто не храпел и не разговаривал. Милли сразу же потянулась к люку, ведущему в шахту, но Лита её остановила и повелительно кивнула Алексу. Тот всё понял без слов. Состояние всех гермолюков отображалось на мнемосхеме в рубке.
– Центральный! Это повар. Мне надо в трюм за продуктами. Дежурный принёс не то, что нужно.
– Принято! – хрипло отозвался капитан. – Чего так поздно? Надо же, какой ответственный…
Лита подождала немного продолжения и, не дождавшись, открыла люки в шахту. Практиканты вылезли наверх и выстроились вокруг проёма вдоль круглой стенки. Милли, выбравшаяся последней, закрыла за собой верхнюю крышку, чтобы кто-нибудь случайно не свалился вниз, и все одновременно задрали головы. Слабо освещённое жерло шахты уходило далеко вверх и заканчивалось раздвижными дверями шлюпочной камеры.
– Где ты его видел? – спросила Лита почему-то шёпотом.
Макс молча показал на большую цифру «два» за её спиной. Стажёрка-командир аккуратно открыла запоры и, помедлив, резко распахнула люк.
– Ну?!
– Пока никого, – тихо произнесла Лита. – Сейчас мы тут как следует всё осмотрим, а ты, Геркулес, стой здесь. Вдруг он из соседнего трюма выскочит.
– Да вы что?! Я в этой трубе один не останусь!
– Милли, побудь с нашим лапочкой, чтобы он не описался.
Все практиканты, кроме двух оставленных караульных, влезли во второй трюм, причём доктора-Чебурашку пришлось хорошенько подталкивать. Гермоконтейнеры сумрачно громоздились в помещении, надёжно прикреплённые к полу широкими ремнями, и отбрасывали густые тени в свете верхнего прожектора. Все проходы между ними, зияющие мрачной темнотой, были тщательно осмотрены.
– Доктор, ты тут точно кого-то видел?
– Ну да… Вот здесь он вроде ходил…
– А свет верхний включал?
– Не-е… Не успел.
– Пойдём в другой трюм, – предложил Алекс. – Может, он туда перебрался.
– Никого тут нет! – раздражённо бросила Нэя. – Наш Вернисаж, наверное, за ужином компотом объелся. Вот ему и мерещится…
– Проверим все трюмы, – решительно сказала Лита. – Раз уж пришли.
Она выключила свет, и в полумраке, освещаемые лишь тусклыми дежурными светильниками, практиканты вернулись в шахту. Следующим был исследован трюм, находящийся за люком с цифрой «три». Потом настала очередь четвёртого.
– Да нет тут никого! – горячилась Нэя. – Да и как кто-то посторонний на корабль попадёт? Доступ в шлюз только по личному коду.
– А туда он не мог забраться? – Алекс кивнул вверх.
– А что ему делать в шлюпочной камере? Тем более что там и привод дверей сейчас не включен…
– Да нет же тут никого! Говорю я вам!
Предводительница отряда уже открыла люк под номером один. Стажёры проникли в трюм, и даже караулившие шахту Милли и Тим Том залезли следом – теперь уже из-за соседних люков никто не мог выскочить.
– Я же говорю – никого тут нет… – опять начала свою песню Нэя.
Лита вдруг метнулась в ближайший проход между контейнерами, как пума бросается на добычу. Раздались испуганные крики, возня, и через несколько секунд космолётчица, пятясь, выволокла за ногу на открытое место какого-то человека. Тот жалобно подвывал, отчаянно сучил руками и ногами и, вырвавшись, попытался уползти обратно, но Милли молча заступила перед ним дорогу.
– Вот! Вот! – испуганно загундел доктор, показывая трясущимся пальцем на задержанного.
– Ты как сюда попал?! – закричала на неизвестного Лита и злобно пихнула его ногой.
Практиканты окружили пойманного субъекта, недоумённо его разглядывая. Загадочный призрак был очень худ, почти как Алекс, достаточно молод, принадлежал, по-видимому, к мужскому полу и был облачён в замызганную рваную одежонку непонятного цвета и неопределённого фасона.
– Великие Странники! – только и промолвила Нэя.
– Он, наверное, на Луне в корабль забрался, – резонно предположила Милли. – В Браун-сити.
– Ты зачем к нам залез? – строго поинтересовался Тим Том. Все его фобии разом исчезли при виде трясущегося от страха незнакомца.
– Ты кто, чудо? – удивлённо спросил его Алекс.
Незваный гость на вопросы не отвечал, только испуганно переводил взгляд с одного противника на другого и, похоже, никак не мог решить, кого ему следует сильнее бояться – сердитую рыжую девицу в лётном комбинезоне или громилу-Чебурашку со свирепой татуированной мордой.
– Типичный космит, – констатировала Нэя, прищурившись. – Смотрите, какой он тощий. Наверное, шпион. Как в том комиксе…
– Это… А что теперь? – тихо пробубнил Макс.
Лита спохватилась.
– Центральный! Центральный! На корабле обнаружен посторонний! В первом грузовом трюме! – закричала она по интеркому. И в ответ по всему кораблю загудела аварийная сирена – не сигнал вакуумной тревоги (три коротких – два длинных), а размеренный пунктир общего сбора.
– Сейчас ты у нас всё расскажешь! – сообщил неизвестному Геркулес, стремясь суровым голосом компенсировать своё недостаточно храброе поведение.
Сирена вскоре смолкла, и спустя какое-то время в люк один за другим протиснулись капитан, второй пилот и менеджер – Салли, видимо, осталась в рубке. Практиканты поспешно расступились перед ними.
– Почему вы все здесь? – недовольно поинтересовался Джи Лин. – Коллективный поход за продуктами?
Он подошёл к сидящему на полу человеку и наклонился, внимательно его разглядывая.
– Заяц?
– Тебя как зовут?! – грозно закричала на задержанного Лита и тряхнула его за воротник – Как твоя фамилия? Отвечай!
Тот наконец открыл рот.
– Зай… Зай… Зайцингенсон, – робко пробормотал он.
В трюме наступило молчание. Второй пилот стоял, скрестив руки на груди, кусал верхнюю губу и задумчиво покачивал головой. Менеджер впал в лёгкий паралич, выкатив глаза и раскрыв рот. Капитан медленно распрямился и протянул Санчесу портативный идентификатор, который, оказывается, держал в руке.
– Сейчас мы о тебе всё узнаем, – промолвил Эдди, копаясь с настройками прибора. – Ну-ка, ну-ка, давай сюда пальчик…
Пришелец явно тормозил с испугу, и Санчес сам приложил его руку к тест-полю.
– Та-ак… Не определился. Странно.
– У него руки грязные! – сердито заметила Нэя. – Папиллярные линии не читаются.
– Попробуй по радужке, – посоветовал Джи Лин.
– Та-ак… посмотри-ка, милый, сюда, вот в эту дырочку…
Практиканты, столпившись за спиной второго пилота и затаив дыхание, внимательно наблюдали за процедурой идентификации.
– Ну что?
– Ничего. Странно, очень даже странно.
– Может, базу надо обновить? – предположила Милли.
– Что значит: «обновить»? Да он уже лет двадцать, как должен быть во всех базах. Без вариантов. Вы посмотрите на него!
– Давай по дэ-эн-ка профилю, – велел капитан.
– Давай по дэ-эн-ка профилю, – эхом отозвался второй пилот. Он ещё немного повозился с настройками, и идентификатор, похожий на большой чёрный пистолет из исторических фильмов, упёрся незваному гостю в лоб.
– Ну?
– Вот тебе и «ну»! Великие Странники! Его, похоже, вообще нет.
– Как это – нет? Вот он – есть!
В трюме опять стало тихо.
– А что нам с ним теперь делать? – нарушил молчание Тим Том.
– В шлюз его! И за борт! – весело предложил Алекс. – А что? Нет человека – нет проблемы. Да ладно, ладно, не смотрите на меня так, пошутил я…
Менеджер Ниразо внезапно очнулся от столбняка.
– Его надо обратно на Луну! Сдать властям! Капитан, поворачивайте корабль! Срочно поворачивайте корабль!
– Он что, дурак? – негромко спросила Нэя у Литы. Та лишь дёрнула косичками и небрежно пожала плечами.
– У нас же скорость – несколько десятков километров в секунду! – принялась Милли просвещать менеджера. – В гелиоцентрической системе отсчёта. Никакого топлива не хватит – повернуть…
– Тогда надо пересадить на встречный корабль! Или высадить на Марсе… – менеджер умолк, очевидно, сообразив, что говорит несусветные глупости.
– Что ты тут делаешь? – строго спросил Джи Лин.
– Продуты воруешь? Да?! – опять набросилась Лита на неизвестного.
– Нет-нет, что вы… у меня есть… – торопливо забормотал тот. – Вот…
Он вытащил из-за пазухи своей хламиды прозрачный пакет, наполненный пищевыми пилюлями из аварийного запаса (белые – углеводы, жёлтые – жиры, зелёные – белки, красные – витамины и микроэлементы). Пилюли в пакете находились и в блистерах по двадцать штук, и нарезанные на суточные порции по четыре, и по отдельности – россыпью.
– Я к вам только за водой спускался… Мне вода нужна…
– А гадил ты где? Здесь?!
– Да вы что… Нет… Вот… – и пришелец продемонстрировал маленький дешёвый утилизатор.
– У тебя документы есть? – спросил Санчес. – Гаджет какой-нибудь…
– Вот… Только это…
– Это что? Платёжная карточка? Их же давно уже отменили!
– На Луне ещё действительны, – заметил капитан. – До следующего года. Давай-ка её в карт-ридер!
Второй пилот вставил предъявленную карточку в считыватель.
– Та-ак… Зайцингенсон… Вольдемар… инженер по ай-ти системам… девяносто два года… Ха-ха, дорогой, а ты неплохо сохранился!
– Это не моя…
– Ну ясно, что не твоя. А чья?
– Дедушки…
– Дедушки? Дедушка – это кто? Папа папы?
– Нет, папа мамы. Он уже умер.
– Умер? А карточка почему не заблокирована?
– Так я это… Базу хакнул. Галочку поставил, что он живой…
– Так ты вообще преступник! – опять напустилась Лита на дрожащего незнакомца. – Не только нарушитель, не только вор, но ещё и хакер!
Тот снова заёрзал по полу, испуганно озираясь. Практиканты молчали, разглядывая пойманного преступника.
– В общем, так, – подвёл итог Джи Лин. – Этого… как его… мелкого жулика отмыть и накормить. Придётся принять его в экипаж. Чтобы он был под контролем, закрепим его за…
Он обвёл практикантов насупленным взглядом. Повар отпадал, татуированный Чебурашка тоже. Мелкий Геркулес для этой миссии явно не годился. Нэя предусмотрительно спряталась за спину Литы, выражение лица которой не обещало пришельцу ничего хорошего.
– Закрепим его за Миэль Стар. Миэль Стар!
– Я. Слушаю.
– Будешь контролировать нашего гостя. Потом я тебя отдельно проинструктирую. Поняла?
Милли кивнула, тяжело вздохнув.
– Всё. Спускаемся вниз.
И капитан первым протиснулся обратно в люк.

Глава двенадцатая. Тридцать четвёртый уровень
Весь суточный распорядок, прежде неукоснительно соблюдавшийся, полетел, что называется, к Эриде, чрезвычайное происшествие выбило всех из колеи, и в эту ночь фактически никто не спал. Незваного гостя с труднопроизносимой фамилией доставили во второй отсек, отмыли в душе и переодели, причём одежду ему подобрали с большим трудом. Многочисленные наряды Геркулеса оказались ему малы по росту, лосины Алекса давили в определённом месте, а прикид Макса в этом качестве не рассматривался. Поэтому сейчас он сидел на камбузе в академической форме Милли, которая смешно топорщилась у него на груди, не будучи функционально наполнена, и нелегальный пассажир время от времени приминал её рукой, смущённо оглядываясь по сторонам. Повар выдал голодному гостю залитый кипятком термопакет (правда, из вредности подсунул ему овсянку с помидорами, которую нормальные люди терпеть не могут), и тот торопливо и жадно ел – только уши шевелились.
Милли, сидя напротив, хмуро смотрела на него.
– Ты чего так жрёшь? – не выдержала она. – Не спеши, не отнимут.
– Так ведь я уже давно нормальной пищи не видел, – пробормотал гость. – Всё пилюли да пилюли…
Он уже совсем успокоился и окончательно поверил в то, что его здесь не обидят, в шлюз не отправят и за борт не выкинут. Внешне он оказался вполне симпатичным молодым человеком, несмотря на лохматую, давно не стриженую голову. Впечатление портил только его левый глаз, который время от времени косил в сторону, что было довольно странно – такой мелкий дефект должны были устранить ему ещё в раннем детстве.
На камбузе кроме них были только Алекс, старательно изготавливающий вручную бутерброды с маслом, и Эдди, оставшийся, вероятно, на всякий случай. Всех остальных капитан, не слушая возражений, отправил до завтрака досыпать. Второй пилот, чтобы не терять времени зря, вскрыл неисправный принтер и копался в его внутренностях, поглядывая на экран тестера-микроскопа.
– Ты как сумел к нам забраться? – поинтересовался он между делом у новенького.
– Во время погрузки зашёл, – нехотя ответил тот.
– Как это так? Просто взял и зашёл?
– Ну да. Трудно, что ли, у грузового робота пси-код скопировать?
– Ну ты, действительно, хакер!
– Ты бы подумал получше своей башкой! – сердито стала выговаривать Милли своему подопечному. – Спрятался в грузовом трюме! А если бы мы разгружаться стали через наружные лацпорты? Там же вакуум был бы!
– Я бы тогда в другой трюм перешёл. На крайний случай там аварийный комплект есть, – проворчал хакер.
– Ты, кстати, как за водой спускался? – полюбопытствовал Санчес. – Мы что-то не замечали на схеме, чтобы люки открывались-закрывались.
– У люка конечник легко блокируется. Магнитом.
– Ну и жулик же ты! – возмутилась Милли.
– В трюме ведь радиационной защиты нет, – заметил со вздохом второй пилот. – Зачем тебе понадобилось так рисковать? Звёздная пыль, не пойму: тут вроде целое всё…
– Мне на Каллисто надо.
– Ух ты! На Каллисто! А кто тебе сказал, что мы летим именно на Каллисто?
– Так ведь вы же в систему Юпитера летите! У вас в декларации всё отражено. А там бы я добрался… Вы, кстати, источник питания проверьте для вкусовых сенсоров. Скорее всего, шим полетел.
Эдди и Милли переглянулись.
– А ты что, разбираешься?
– Угу. А ещё нету? – новенький положил на передвижной столик пустой термопакет.
– Подождешь… – недовольно буркнул Алекс, изготавливая очередной бутерброд. – Скоро завтрак.
За завтраком все члены экипажа ели молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Всех, конечно, так и подмывало наброситься на нового человека с расспросами, но прежде капитана делать это было, разумеется, невежливо. Незваного гостя усадили в кресло второго пилота, который заступил на вахту, и Салли в течение всей трапезы широко улыбалась новому детишке как родному. Джи Лин дождался, когда с последним бутербродом было покончено, и перешёл к делу.
– В общем, так… У нас, как все вы знаете, теперь есть ещё один член экипажа, и думаю, что нам надо познакомиться с ним поближе. Как тебя зовут?
– Зайцингенсон.
– Ну это, понятно, фамилия. А имя-то твоё как?
– Не знаю…
В кают-компании раздались удивлённые восклицания.
– Тихо-тихо, – капитан похлопал по столу ладонью. – Давай по порядку. Ты где живёшь? То есть жил. С кем?
– В Браун-сити.
– Ну-ну, поподробнее…
– На тридцать четвёртом уровне. С дедушкой. В его номере.
– Ты же сказал, что твой дедушка умер, – заметила Милли.
– Ну да…
– А родители у тебя есть?
– Мамаша есть.
– И что же, твоя мама тебе даже имя не дала при рождении? – удивился Геркулес.
Новый член экипажа не ответил, только опустил голову и шмыгнул носом.
– Послушай, Зай… Зай… как тебя там… – возбуждённо заговорила Нэя. – Короче, Зая. Ты нам чего-то не договариваешь!
– Ты не бойся, – ласково сказала Салли. – Мы ведь тебе ничего плохого не сделаем. Так как твоё имя? Как тебя родственники называли?
– Да никак не называли! – со слезой в голосе крикнул безымянный гость. – Дедушка называл: «внучек», а мамаша… – он сделал паузу и нахохлился, как попугай на жёрдочке, – …«нагрузкой». Или «спиногрызом»…
За столом наступило неловкое молчание. Спиногрыз-нагрузка вытер глаза, вздохнул и быстро заговорил:
– Я же потому нигде и не числюсь, что меня вовремя не зарегистрировали. Мамаша меня родила неизвестно когда и где. Говорят, она меня вообще выкинула…
По кают-компании прокатились изумлённые возгласы.
– Бедненький! – всплеснула руками Салли. – Твоя мать что – сумасшедшая? Ей ведь такое счастье выпало – ребёнок! А она…
Несчастный рассказчик всхлипнул и продолжил:
– А какие-то люди, которые её знали, подобрали меня и потом отнесли к дедушке с бабушкой… ну то есть к её родителям. Сам-то я этого не помню, конечно. Вот они меня и вырастили.
– Не говори ерунды! – строго заметил менеджер. – Как это так – взяла и родила? Так не бывает.
– Так ведь это же ещё до закона о стерилизации было…
– А твой папа? – спросил Алекс. – Почему он тебя не забрал?
– Да нет у меня никакого папы!
– То есть как это – нет?
– Да вот так! Впрочем, где-то он есть, конечно… Он, наверное, и не знает, что я родился.
– Этого не может быть! – снова запальчиво заявил Ниразо. – Мы живём в совершенном, правильно устроенном мире. У всех детей всегда известны оба родителя!
– А почему тебя… это… оформить не смогли… как положено? – поинтересовался Макс
– Так ведь как же! – опять вскрикнул новенький. – Нужны были документы разные медицинские: где, чего, как… А ведь этого ничего нет! Дедушка потом везде ходил, пытался оформить, да только куда там… Там же везде роботы сидят – борьба с коррупцией, с непотизмом! Были бы живые люди, может, и удалось бы договориться…
– Возмутительно! – воскликнула Лита. – Ну и порядки на Луне!
– Что значит: «договориться»? Что значит: «договориться»? – ещё больше повысил голос менеджер и даже вскочил с кресла. – Любые действия должны совершаться в строгом соответствии с законом! Принятым Мировым Советом!
– Ага… Только Мировой Совет далеко сидит, – проворчал незарегистрированный селенит. – На Земле. Он многого, что у нас происходит, и не знает. Или знать не хочет…
– Так ты всё это время и прожил у дедушки с бабушкой? – спросил Алекс. – А интернат как же? Ты в интернате что, не учился?
– Нет, конечно. Меня дедушка всему научил.
– А твой дедушка был кто – выдающийся педагог? – насмешливо спросил Тим Том. – Я, например, тоже на домашнем обучении находился, без всякого интерната. Потому что у моих родителей есть лицензия на детское воспитание.
– Нашёл, чем гордиться. Да твои родители себе любую лицензию оформят! – махнула на него рукой Лита. – А тут… Как же ты жил вообще? Ведь человеку надо есть что-нибудь, одеваться…
– Так ведь дедушка работал. Айтишником. Он и продукты покупал, и одежду.
– Ты говорил, что у тебя ещё бабушка была.
– Бабушка умерла, давно ещё. Я её и не помню почти. Она селенологом была, по всей Луне ездила в командировки, ну и это… неисправность скафандра.
– А мама?
– А мамаша заявлялась иногда… пьяная… когда одна, когда с дружками какими-то. Еду забирала, вещи. Ей же социальной нормы не хватало…
– Ничего себе! Да как же твой дедушка ей позволял?
– Дедушка её жалел. Она ведь у них здесь, в Пространстве родилась, на Луне, а сами они с Земли. Они её поздно родили, радовались очень. Дедушка говорил, что она хорошая, добрая, просто у неё пониженная социальная ответственность.
Все опять замолчали, осмысливая услышанное.
– Ну а потом что случилось? – нарушил молчание капитан. – Дедушка твой умер?
– Ну да… – у нелегального жителя Луны вдруг потекли слёзы, он вытер их ладонью и продолжил. – Он ведь уже в возрасте был… В последнее время болел, не вставал, а я по его карточке продукты брал – он мне сказал код. А потом… потом…
Он разрыдался, и все принялись его утешать.
– Я пришёл с работы, – рассказчик справился с волнением, – а его уже увезли… на утилизацию. А мамаша хотела у меня карточку отобрать, деньги…
– Деньги? Что же это за деньги такие, которые можно отобрать?
– Ну, пилюли эти… пищевые. Они у нас вместо денег.
– Где это – у вас?
– На тридцать четвёртом уровне. Вы что, думаете, я один такой? И Штырь тоже, и Джон Тумблер, и Тусилка… Мы все работали у Байбена – он-то нормальный, зарегистрированный. Он нам всякое барахло электронное приносил, мы чинили, а он за это пилюлями расплачивался.
– Да-а… Прикольно…
– Ничего себе!
– И ты решил улететь на Каллисто?
– Ну да. А что мне было делать? Мамаша и её дружки всё равно бы меня нашли. А там, на Каллисто, свобода, регистрации не нужно…
– Кто же это тебе сказал? У нас сейчас не дикие времена, а Эпоха Глобального Сплочения! Везде правила для жизни одинаковые. По утверждённым на Земле стандартам.
– Байбен сказал. Надо, говорит, добраться до Каллисто, а оттуда на Массаракш…
– Куда? – и все сидящие за столом переглянулись, услышав незнакомое слово.
– Да знаешь ли ты… – нахмурил брови капитан, но, видимо, спохватился. – Ладно. Пора заниматься делами. В общем, так, дорогой Зай… цин… ген… сон. Будем считать тебя седьмым практикантом.
– Это не предусмотрено никакими инструкциями! – тут же яростно возразил менеджер. – Надо сообщить об этой ситуации на Землю, дождаться ответственного решения…
– Сообщим, сообщим, конечно. Твоим наставником на корабле, как я сказал, будет Миэль Стар. Куда она – туда же и ты, кроме туалета и душа, естественно. И спальной ячейки… Великие Странники! Куда же мы тебя поселим?
– В шлюз! – попытался сострить Алекс.
– Тогда уж в первый отсек, – поправила его Лита. – Там хоть туалет есть, напротив шлюза.
– Пусть живёт в трюме, – предложила Нэя. – Ой, нет, а вдруг будет вспышка на Солнце…
– А в кают-компании ему угол отгородить нельзя? – заозирался Тим Том.
– Не говори чепухи! – одёрнула его Милли.
И все замолчали, не зная, что ещё предложить.
– Это… Томограф… – пробасил Макс.
– Точно! Лоток томографа! – радостно поддержала медика Салли. – Он же широкий, длинный, может как операционный стол использоваться. И даже как гидромат при перегрузках…
– Ну, значит, так и решим, – подытожил капитан. – Будешь спать в томографе. Если он вдруг понадобится – постель твою уберём. Всё.
Все нехотя стали подниматься с кресел и расходиться из кают-компании. Отношение к пришельцу после его столь душераздирающих откровений заметно изменилось.
– Я это… томограф сейчас приготовлю, – и Макс похлопал нелегального пассажира по плечу татуированной лапищей, от чего тот испуганно отшатнулся.
– Не переживай, миленький, не расстраивайся, – приобняла нового практиканта Салли. – Хорошо? Ребята у нас добрые, дружные, тебе с ними понравится…
– Ух! Попадись мне твоя мамаша! – и Лита сделала руками характерный жест откручивания чьей-то головы. Нэя к ней присоединилась, старательно покивав.
– И откуда только такие, с позволения сказать, родители берутся? – заметила она.
– У меня один чемодан освободился, так что тебе отдам под вещи, – великодушно сообщил новенькому Тим Том. А Алекс молча положил перед ним ещё один термопакет с овсянкой. Тот смущённо потупился, но удержаться не смог и принялся наворачивать со скрытой жадностью.
– Слушай, – обратилась Милли к новичку, – А как тебя звали там, на Луне, эти… коллеги твои… Штыри всякие?
– Как, как… – отозвался тот, шамкая набитым ртом. – Так же, как и она, – и он кивнул на спину удаляющейся Нэи. – Зая…

Глава тринадцатая. Книги и подвиги
Активные обои в кают-компании изображали во время обеда достаточно пассивный рисунок – многочисленные полки со старинными бумажными книгами, громоздившиеся рядами от пола до потолка. Виртуальные тома отличались большим разнообразием – тут были и совсем древние фолианты в кожаных переплётах с металлическими застёжками, и стройные одноцветные ряды собраний сочинений каких-то классиков, и дешёвые издания конца бумажной эпохи в тонких ярких обложках. Картинка, впрочем, была не совсем статична – иногда по угрюмым книжным рядам пробегал широкий луч света, словно облако в несуществующем окне на короткое время пропускало сквозь себя лучи солнца.
– Как же всё-таки люди примитивно жили раньше, – заметила Милли. – Только представлю себе, что всё это настоящее… Такой большой объём материала, такой громадный вес, а информации – мизер! Сколько, к примеру, в одной такой штуке гигов хранится?
– Ну… примерно около мегабайта, – просветил несведущую практикантку Санчес.
– И всего-то? – изумилась Лита. – Значит, на всех этих полках где-то один гигабайт? Каменный век!
– У моего дедушки тоже была одна такая книга, – поведал селенит Зая, стремительно поглощая свою порцию и кося левым глазом на обои. – Он её очень берёг. Они с бабушкой её ещё с Земли привезли, на память.
– А она… это… про что была? – поинтересовался Макс.
– Да не знаю я!
– Как это не знаешь? – удивилась Нэя. – Ты что, домашний мальчик, так её и не прочитал?
– Так ведь она на старом языке была написана! Её теперь никто не прочитает, только если учёные какие-нибудь. Историки. Ну или очень старые люди, которые ещё до войны жили, как мой дедушка…
– А где она теперь? Разве ты её не сохранил? Она же, наверное, сейчас больших денег стоит, потому что антиквариат.
– Хотел… – Зая шмыгнул носом. – Только её сразу же мамаша утащила – понесла продавать. А в скупке у неё книгу отобрали. Так ей и надо!
Он снова уткнулся в тарелку, подбирая последние крошки.
– А почему… это… отобрали?
– Почему, почему… Пожароопасная вещь! Её только в спецфутляре можно носить.
– Да, бумажные книги хорошо горят, – подтвердил второй пилот. – Помню, давно ещё, когда я учился в интернате, у нас в подвале ремонт делали. Открыли какую-то запертую комнату, а там – бумажные книги. Видимо, их раньше туда свалили, когда библиотеку оцифровывали. Утилизатор у нас тогда был неисправен, поэтому директор интерната приказал их быстренько сжечь на бетонной площадке – побоялся штрафа за хранение горючих материалов. Только его всё равно потом наказали – лишили годовых бонусов.
– За что это?
– Как за что? За нарушение экологии. Дыма было много, когда книги горели.
– Разве можно жечь книги? – буркнул капитан Джи Лин. – Раньше этим занимались… весьма нехорошие, скажем так, люди.
– Конечно, лучше в утилизатор, – уверенно заявил Тим Том. – Всё равно вся информация в Сети есть. А бумагу хранить опасно.
– Не программируйте больше эти обои, – попросил Алекс. – Лучше что-нибудь весёленькое, позитивное. А то тут чувствуешь себя, как в каком-то склепе. Мы же всё-таки современные, цивилизованные люди!
И до конца обеда больше никто не проронил ни слова.
В шахте вместо тусклых дежурных светильников было включено полноценное освещение, и первым по трапу стал неторопливо подниматься капитан. Милли легонько подтолкнула своего подопечного, и тот с видимым усилием полез следом, тяжело подтягиваясь и еле переставляя ноги. Ему, привыкшему к слабой лунной гравитации, даже ходить внизу по отсекам было весьма утомительно. Хорошо, что капитан Джи Лин тоже плохо переносил земную тяжесть, а то на корабле был бы включен ещё один генератор.
– Может, останешься, Седьмой? – спросил Джи Лин, оглянувшись вниз и оценив потуги новичка. – Это занятие, как я вижу, не для тебя.
– Нет-нет, что вы, – забормотал тот. – Я посмотреть хочу. Мне интересно.
Капитан нахмурил брови, покачал головой и продолжил подъём по трапу. Он с самого начала за неимением имени стал называть новенького этим числительным и упорно игнорировал в отличие от практикантов его лунную кличку.
Милли выдержала положенную дистанцию в две ступеньки и стала подниматься следом.
– Это только поначалу тебе тяжело, – приободрила она нового члена экипажа. – Центробежная сила будет уменьшаться с каждым метром.
– Да-да, я знаю…
Лита и Нэя стояли на кольцевом полике возле люка и ждали своей очереди. Сегодня по плану намечалось очередное занятие по изучению силовой установки, которое проводил сам капитан, и новенький, оказавшийся весьма любознательным человеком, тоже напросился с пилотами в противоположный конец корабля. До этого он с интересом осмотрел скафандры в первом отсеке, побывал на экскурсии в рубке и даже с нескрываемым восторгом посидел в настоящем противоперегрузочном кресле пилота.
– Какой же ты слабенький, Зая! – не удержавшись, заметила Милли. – Ты там у себя спортом хоть каким-нибудь занимался? У вас на Луне, например, в селенобол любят играть. Или аквапарк…
– Так как мне заниматься? – печально вздохнул Зая. – Меня же никуда не пускали.
– Ах да, я всё время забываю…
Экскурсант беспомощно задёргался – его карабин упёрся в очередную стойку бокового поручня, и Милли пришла к нему на помощь. Когда корабль находится в режиме искусственной гравитации, подниматься в шахте по правилам следует только в страховочных беседках. Даже при пониженной силе тяжести мало радости навернуться с тридцатиметровой высоты.
– Ничего, новичок, мы тебя натренируем, – пообещала снизу Лита. – У нас в физотсеке есть много чего интересного.
– Особенно наш доктор! – подхватила Нэя. – Часами можно на его морду любоваться. А если с него ещё штаны снять – у-у… А ты, Зая, любишь накожную живопись?
Внештатный член экипажа не ответил – он к этому моменту запыхался и тяжело дышал, хотя центробежная сила была здесь заметно меньше, чем внизу. Милли уже поднималась почти рядом с ним, благо трап был достаточно широк, и изредка подпихивала подопечного под пятую точку, не забывая вовремя перестёгивать его карабин через стойки. Капитан к тому времени добрался почти до самых дверей шлюпочной камеры, а две другие космолётчицы тащились сзади, всем своим видом выказывая недовольство медленным подъёмом, хотя и помалкивали из вежливости.
Начинающий космонавт Зая наконец-то вскарабкался до раздвижных дверей. Здесь уже сила тяжести почти не ощущалась, и поэтому он, отдышавшись, снова обрёл способность разговаривать.
– Ух ты! Как красиво! – восторженно произнёс он.
В круглой стене шахтного колодца тут находились две ниши с большими иллюминаторами, одна напротив другой, откуда, при необходимости, можно было наблюдать за процессом стыковки. Любопытный экскурсант припал к одной из них, придерживаясь за поручень. Выпуклый бок шлюпки нависал за иллюминатором сверху, напротив него торчала створка теплоизлучателя, а между ними медленно вращалась чёрная космическая пустота, усеянная тысячами звёзд. Милли тоже замерла, любуясь открывшейся картиной – на экранах в рубке звёздное небо всегда было неподвижным и не таким ярким.
– В общем, так, – недовольно проворчал капитан. – Сейчас пятнадцать минут отдых в камере. А то тебе, Седьмой, потом ещё по второй шахте спускаться.
Двери шлюпочной камеры разошлись с лёгким шипением, все пятеро забрались внутрь и оказались фактически в невесомости – можно было висеть, ни за что не держась и лишь постепенно приближаясь к какой-нибудь стенке.
– Ты как себя чувствуешь, новичок? – проявила участие Лита, что, в общем-то, было для неё нетипично. – Не тошнит? А то за обедом лопал – только за ушами пищало. У нас тут как-то был случай…
– Да ничего ему в невесомости не будет! – заверила Нэя. – Я слышала, что космиты вообще синдрому не подвержены. Даже после самой плотной трапезы.
– Нет-нет, всё нормально, – поспешно ответил Зая. Он внимательно осмотрел шлюпочную камеру и находящееся в ней оборудование. – Я понял, почему так сделано! – радостно воскликнул он. – Чтобы можно было стыковаться с кораблём, не останавливая генератор!
– Разумеется! – подтвердила Милли. – Закрутился по крену и стыкуйся. Только сначала надо центр вращения корабля совместить со стыковочными узлами.
– Как это?
– Очень просто. Автоматика топливо перекачает из верхних баков в нижние или наоборот.
– А скафандры тут зачем? Они же внизу хранятся.
– Которые внизу – это чтобы попасть через шлюз на поверхность, если переходную галерею не прицепили. А отсюда обычно выходят в Пространство на орбите или на траектории. Видишь? И оборудование здесь на стенах такое же, как там. Только шлюзовой камеры тут нет. Вместо неё шлюпка…
– Эта круглая штука – шлюпка, да? А как же вы с Земли взлетали? Она ведь вон как торчит – створка-то не закроется…
Новый член экипажа так и сыпал вопросами, не переставая. Ему всё было безумно интересно.
– Так ведь стартовали, конечно же, без шлюпок. Их к нам уже на лунной орбите пристыковали.
– А на такой шлюпке можно на Землю сесть?
– Да ну, ты что! Она же без теплозащиты. Только на безатмосферные луны, до Ганимеда включительно.
– А на Марс можно?
– Можно, но без заправки обратно на орбиту не выйдешь.
– Тебе, Милли, надо было учиться не на пилота, а на воспитателя, – назидательно сказала Лита, диагонально смещаясь по камере. – Уж очень ты любишь что-нибудь кому-нибудь растолковывать.
– В тебе пропал выдающийся педагог! – подтвердила Нэя. – Тренируйся, тренируйся. Ребёночек только слишком большой.
– А вам-то какое дело? Завидно, что ли? – огрызнулась Милли, обычно не отличавшаяся чрезмерной обидчивостью. – Человек же интересуется…
– Да ладно шуметь, чего когти выпустила?
– Смотри, смотри – покраснела…
– Слушай, Седьмой, – вступил в разговор Джи Лин, до этого момента хранивший молчание. – Ты, я вижу, не только электроникой интересуешься, а и ещё много чем. Устройством космической техники, например. Книги-то не пробовал читать по этому вопросу?
– Ага. Я дома много разных книг прочитал. У дедушки не один терабайт был накачен. И по технике, и по истории, и художественные…
– Вот уж чего никогда не понимала, так это зачем нужна художественная литература! – фыркнула Лита. – Другое дело – научный труд какой-нибудь или техописание. А когда надо поразвлечься, так вместо текста можно фильм посмотреть.
– Или комиксы какие, – поддержала её Нэя. – Чтобы были с картинками и со звуком. А если один текст читать – фи…
Капитан хмуро прокашлялся.
– И что, даже в интернате у вас такого предмета не было – литература? – недовольно спросил он.
– Да была, конечно. Заставляли…
– Я книжки раньше читала, – торопливо вставила Милли. – Не обязательные, из программы, а для себя. Про девочку, например, которую вместе с собачкой унесло ветром далеко за горы. Потом про мальчика, который жил с животными…
– Как это – жил с животными?
– Да это не то, о чём вы подумали. Он маленьким в лес попал, и его волки воспитывали. Как же его звали…
– А-а… Наверное, Маугли?
– Точно-точно – Маугли!
– Да-а… Уже прогресс! А ты, Седьмой, читал про Маугли?
– Ага. Я много сказок прочитал. А ещё в детстве любил про античных героев. Про Одиссея, например, или про Геркулеса… А почему вы того зелёного, который мелкий, Геркулесом зовёте? Он что, очень сильный, да?
– Ага. И вдобавок очень трусливый, – со смехом сказала Лита.
– Он у нас лапочка! – со скрытой издёвкой подхватила Нэя.
– Он здесь отбывает подвиги Геркулеса, – пояснила Милли. – Потом, когда вернётся на Землю, его признают совершеннолетним и дееспособным. Мы тоже после академии будем свои два года где-нибудь отрабатывать. А иначе не увидишь ни кредитов, ни общественной должности, ни пенсии в старости.
– И кто только это выдумал? – вздохнула Лита. – А ты, новичок, слышал про эти пресловутые подвиги? Ну да, тебе-то они не грозят…
– Каждый молодой человек перед вступлением во взрослую жизнь должен познать трудности и лишения, – стала патетически вещать Нэя, подражая каким-то официальным речам, – закалить свою волю и свой характер, почувствовать меру социальной ответственности…
Она невесело усмехнулась и замолчала. Начитанный стажёр почесал свою лохматую голову.
– Мой дедушка, – задумчиво произнёс он, – рассказывал, что раньше, ещё до Глобального Сплочения, на Земле было много стран, и все они делились на два типа – развитые и недоразвитые. В развитых люди жили хорошо, богато и занимались науками, искусством и другим умственным трудом. А в недоразвитых жизнь была бедная, и их жители ездили к развитым, чтобы делать за небольшую плату всякую тяжёлую и грязную работу. Потом же, когда наступило Глобальное Сплочение, недоразвитые страны исчезли, и такую работу делать стало некому. Вот тогда и придумали эти подвиги Геркулеса. А то кто же будет дома строить или, допустим, роботов чинить?
– Твой дедушка был мудрый человек, – нахмурил брови Джи Лин. – Ладно. Ты, надеюсь, отдохнул немного? Идём к генераторам.
Вторые раздвижные двери, находящиеся напротив первых, разошлись в стороны с тем же лёгким шипением, и за ними открылась точно такая же шахта со скоб-трапом на стенке. В её конце виднелся маленький кружочек люка, ведущего в генераторный отсек. Капитан пристегнул свой карабин к поручню и начал спускаться.

Глава четырнадцатая. Немного о смысле жизни
Спорт и физкультура – неотъемлемые спутники любого профессионального космонавта. Хорошо живётся пассажирам межпланетного лайнера – на нём в обитаемой зоне всегда поддерживается земная сила тяжести (или марсианская, или лунная – смотря, на каком радиусе куплены места). Лишь для развлечения можно подняться на лифте к центру корабля и поплавать в невесомости, любуясь звёздами через обзорную сферу. А на учебном грузовике «Полюс» центробежное тяготение было понижено по желанию размагниченного капитана, поэтому физотсек пустовал достаточно редко. Вот и сейчас в нём усиленно занимались члены экипажа.
– Ненавижу эту гакк-машину, – хныкал повар, отстёгивая себя от сиденья. – Всё время после неё ноги болят!
– Так ты это… плохо размялся, – объяснял ему доктор. – Я же тебе говорил… сначала на беговую дорожку надо…
– Дорожка, дорожка… Вон, Геркулес без всякой дорожки уже все упражнения закончил и смылся!
– Так он это… на велоэргометре… Ты мышцы ног каждый раз тренируй – они первые атрофируются. А то ты всё на бабочку, или на хаммер…
– Что ты понимаешь! У мужчины в первую очередь грудные мышцы должны быть красивые. Или пресс кубиками. А ноги… Хорошо тебе говорить – у тебя вон какие ляжки могучие!
– Так я и нагрузку больше ставлю… пропорционально. Ну ладно, иди, я твои результаты… это… уже оформил.
Повар быстренько натянул свой белый комбинезон и поспешил на выход, столкнувшись в дверях с Нэей – она тоже пришла заниматься.
– Ну что, красавчик, подкачал дельту?
– Ага…
– Потом мне покажешь – оценю объективно.
Алекс, не зная, что ответить, показал ей большой палец и исчез. В дверь тут же протиснулись Лита и Милли – они волокли под руки совершенно замученного нового практиканта.
– Что с ним? – испугался врач.
– Да ничего страшного. Лазил с нами по шахте до реакторного отсека, и вот… Кто же знал, что он такой слабенький!
– Я полежу, ладно? – жалобно попросил Зая.
– Полежи, полежи. Забирайся в свою нору.
Селенит с трудом вскарабкался на лоток томографа и скрылся под натянутым над ним покрывалом. Корабельный врач занял своё рабочее место за шторкой, а космолётчицы стали раздеваться до обтягивающей тело спортивной формы. В этот момент в физотсек явился Ли Ниразо.
– А вы почему тут? – недовольно спросила Лита. – У вас же другое время по графику.
– Я сегодня дежурю, – объяснил менеджер, оценивающе оглядев фигуры раздетых практиканток. – Только сейчас выкроил время.
– Ну-ну… Тогда пожалуйста, вперёд нас.
Дежурный по кораблю не заставил себя долго упрашивать, скинул зелёный комбинезон, поиграл грудными мышцами (что привлекло внимание космолётчиц), надел браслет для фиксации параметров и запрыгнул на велоэргометр. Доктор удивлённо выглянул из-за шторки.
– Да-да, сейчас я на разминке, – недовольно подтвердил Ниразо. – Поехали!
И он, положив ладони на ручки, налёг на педали.
– Господин менеджер, – подчёркнуто вежливо поинтересовалась Нэя, складывая свой комбинезон, – а какова ваша функция на нашем учебном корабле? Мы что-то никак не поймём.
– Вы же не космолётчик, – добавила Лита. – И не профессиональный педагог, насколько я вижу.
Ли Ниразо с пренебрежением потряс головой, продолжая размеренно крутить педали велоэргометра.
– Без меня ваша стажировка вообще бы не состоялась. По новым правилам, принятым Управлением по Ювенальному Надзору, на любом учебном корабле во время практики обязан присутствовать менеджер полёта.
– Ну это мы уже слышали. А всё-таки? Вот сейчас, перед тренировкой вы чем занимались?
– Сейчас? Отправлял отчёт для руководства.
– Да вы их каждый день отправляете не по разу! – фыркнула Нэя. – С этим бы любой робот справился, имеющий доступ к корабельному серверу.
– Что ты такое говоришь, девочка! – вспылил менеджер, возмущённый сравнением с роботом, и даже перестал терзать велоэргометр. – Не делай вид, что ты глупее, чем на самом деле!
– Так ведь умная девочка знает, с кем быть глупой, – Нэя тоже начала злиться, судя по цвету её ногтей. – Это, понимаете ли, невежливо – быть умнее своего собеседника.
Ниразо запыхтел, пытаясь сформулировать адекватный ответ, но Милли постаралась потушить конфликт в зародыше.
– Вы, наверное, занимаетесь обеспечением психологической совместимости нашего экипажа. Я правильно понимаю?
Лита фыркнула, а Нэя прыснула со смеху, когда прозвучала любимая фраза менеджера, но тот неожиданно смягчился, перевёл дух и снова принялся крутить педали.
– Разумеется, это одна из задач, стоящих передо мной. Раньше, в старое доброе, как говорит наш легкомысленный второй пилот, время подбору экипажа уделяли самое пристальное внимание. И всё равно в дальних рейсах порой случались проблемы в отношениях между членами экипажа и даже откровенные конфликты…
– У вас это… дыхание от разговора сбивается, – заметил из-за шторки доктор. – И пульс повышен… для этой нагрузки…
– Ерунда, – отмахнулся Ниразо. – Так вот… Штатный экипаж этого «Полюса», например, не выдерживает никакой критики в плане межличностного общения.
– Это почему же?
– А вы разве так не считаете? Капитан всё свободное время проводит в своей каюте и даже, по-моему, иногда злоупотребляет спиртными напитками, а пилоты тоже недостаточно коммуникабельны и слишком заняты друг другом.
– Но ведь они же много лет летают вместе! И без всякого менеджера, между прочим! Вы, кстати, кем занимаетесь – ими или нами?
– В первую очередь, конечно, вами. У вас вообще большие проблемы с поведением. Оно нуждается в серьёзной коррекции.
– Что-то мы не замечаем, чтобы вы как-то корректировали наше поведение! Вот в интернате нас постоянно воспитывали, каждый день. И в академии тоже…
– А вы и не должны замечать. Это делается совершенно незаметно. Но результаты налицо. Вот, например, стажёр Аэлита Стар заметно уменьшила свою агрессию по отношению к стажёру Тому.
– Неужели? Хотите, я сейчас пойду и дам ему в морду?
Менеджер дёрнулся и снова прекратил тренировку.
– Это будет очень глупо с твоей стороны! Ты что, сознательно нарушаешь правила поведения? Я правильно понимаю?
– Да ладно, ладно, пошутила я. Да… Чувство юмора у вас не на высоте…
– Чувство юмора, к вашему сведению, должно быть только у тех людей, которые профессионально этим занимаются. Шоумены разные, аниматоры, юмористы… А серьёзному человеку, живущему со смыслом и целью, оно только вредит.
– То есть в вашей жизни есть глубокий смысл и великая цель. Понятно. А мы, что же, по-вашему, бессмысленно живём?
Менеджер полёта высокомерно усмехнулся.
– Вы пока ещё живёте неосознанно. Без всякой глобальной цели.
Будущие космолётчицы возмущённо переглянулись и хотели, видимо, возразить, но Нэя насмешливо спросила:
– И какова же ваша глобальная цель?
Собеседник покачал головой и продолжил свою разминку.
– Вы ведь знаете, – произнёс он спустя некоторое время. – Каждый разумный человек должен построить свою карьеру, занять как можно более высокое положение в обществе, чтобы принести ему наибольшую пользу. За это общество наградит его всемерным почётом и уважением, ну и, конечно же, достойными материальными благами.
– Какая глубокая мысль! Прямо как на семинаре в академии… Значит, этот полёт – очередной этап в вашей головокружительной карьере?
– Разумеется!
– А кем вы будете потом? – спросила Милли. – Старшим менеджером?
– Нет, наверное, главным менеджером! – предположила Лита.
– Нет, генеральным! – засмеялась Нэя.
– Прекратите! – Ниразо попытался железным тоном компенсировать отсутствующее чувство юмора. – Вы ещё слишком молоды и ничего не понимаете в жизни.
– У вас это… разминка окончена, – известил его врач.
Размявшийся менеджер перебрался на степпер, и, поскольку он теперь находился спиной к присутствующим, содержательная беседа о смысле жизни прекратилась. Практикантки начали кардиотренировку, а Милли, которой разминочного снаряда не досталось, заглянула под покрывало в томограф.
– Ты там не умер? Чего притих?
– Я думаю, – отозвался лежащий с закрытыми глазами Зая. – Изобретаю.
– Скажите пожалуйста! И что же, если не секрет?
– Да так… Вот если бы в реакторе система охлаждения была двухконтурная, с конденсацией…
– Да ты, оказывается, вообще физик широкого профиля! Книжек разных начитался?
– Ага…
– Да-а… Какая жалость, что ты абсолютно нелегальный человек! Тебе же в университете учиться надо! Если бы ты ещё настоящее образование получил…
Селенит лишь грустно вздохнул, глаза так и не открыл, и заботливая опекунша занялась физкультурой, оставив в покое самоучку-изобретателя. Нэя первой отбегала свою норму на дорожке, помучила гакк-машину и помчалась в душ. За ней вышел менеджер, следом закончила качать пресс Лита, потом и Милли потянулась к выходу. Доктор за шторкой закончил составлять свои графики и тоже ушёл в кубрик.
Слабенький практикант отлежался на своём спальном месте и выполз в коридор. Милли стояла с полотенцем возле душа и ждала своей очереди. Другой душ, находящийся в четвёртом отсеке, видимо, тоже был занят.
– Тебе надо серьёзно заняться спортом, – строго сказала наставница своему подопечному. – Только по специальной программе. Мы Макса попросим, он разработает. А то какой из тебя космонавт!
– Конечно, – уныло вздохнул тот. – Придётся. Я всё время чувствую себя здесь каким-то… неполноценным…
Дверь душа наконец открылась, и оттуда, таща пакет с требующей стирки одеждой, выбралась Нэя, завёрнутая в полотенце от и до.
– Ты чего на меня уставился? – недовольно спросила она нового стажёра. – Что, у меня ноги чересчур длинные?
– Нет, полотенце слишком короткое, – со смехом сказал Алекс, как раз проходивший мимо. – Особенно вот здесь…
И он провёл рукой по тому её месту, за которое тестировал официантку в Браун-сити. Нэя в ответ приласкала его согнутым локтем в солнечное сплетение.
– Я тебе что – гиноид?! – нахмурилась она. – Побереги силы для салона удовольствий!
– Фе… ми… нист… ка… – прохрипел Алекс, согнувшись и схватившись за живот.
– Ещё и обзывается нецензурно! Самец озабоченный!
Нэя гордо удалилась в кубрик, придерживая рукой мокрые чёрные волосы.
– Зря стараешься, – сказала повару Милли. – Нам ещё либидо не включили.
– Даже так? – удивился Алекс, справившись с временной потерей дыхания. – Ну да, вы же люди будущего. Чипированные! А когда же вам его включат?
– По достижении совершеннолетия, после подвигов, – и Милли скрылась в душе.
– Вот так, брат! – обратился повар к новому стажёру. – Совсем мы с тобой отстали от жизни…
– А они что, ничего про это не знают? – осторожно спросил Зая.
– Да всё они знают, в интернате же преподают. Там даже роботы-тренажёры специальные есть – андроиды, к примеру, или гиноиды… У меня, между прочим, всегда одни пятёрки были по основам интима! А ты что – необученный? Ты же в интернате не учился.
– Да не-е… У нас тоже это есть.
– Где это – у вас?
– На тридцать четвёртом уровне.
– А-а… Ха-ха… Пойдём, скоро обед будет. Если не наешься – я для тебя овсянку припас.

Глава пятнадцатая. Подарки обратно не забирают
Чемодан, подаренный Геркулесом, пришёлся новенькому очень кстати – у него, оказывается, был припрятан в трюме целый мешок, набитый разными электронными компонентами. Вот и сейчас он, сидя в своём томографе, мастерил какую-то замысловатую наноэлектронную штуковину, на что корабельный врач Макс косился с суеверным ужасом. Милли, конечно же, находилась рядом, как ей и было поручено капитаном.
– Это что же такое будет? – поинтересовалась она.
– Дискретный индикатор электромагнитных полей, – ответил лохматый изобретатель, выключая самодельную паяльную станцию. – С антенной решёткой и дешифратором. И ещё с функцией передачи.
– И что это за прибор такой?
– Можно в Сеть зайти, не авторизируясь. Ну, точнее, под чужим ником. У меня такой был раньше, только попроще. На тридцать четвёртом уровне. Пришлось обменять на утилизатор.
– Да ты настоящий хакер! Только зачем тебе он тут? У нас же на корабле Сети нет. Лишь по дальней связи с Землёй или с Луной можно соединиться, да и то с солидной задержкой. И объём данных ограничен. Вон, доктор уже весь свой недельный трафик израсходовал.
– Ну не знаю, вдруг пригодится. Как же без Сети…
Инженер-самоучка подсоединил к своей самоделке источник питания, и на устройстве замерцали светодиоды и тач-экраны.
– Ой, нет, смотри-ка, он что-то ловит! – обрадовался он.
– Так ведь это же интерком, внутрикорабельная связь. У нас для его работы даже все люки на корабле сделаны из радиопрозрачного композита. Ничего себе устройство… А ты неплохо разбираешься в наноэлектронике! Тебя твой дедушка научил, да?
– Ага… Меня же в детстве не пускали в гейм-зону. И игрушек в нашем номере не было. Сначала дедушка что-нибудь для меня делал, – рассказчик шмыгнул носом, – а потом детали приносил, инструкцию в планшет скидывал, я и сам начал. Гаджет какой-нибудь простенький или робота…
– Ловко же ты принтер на камбузе починил! Наш повар не нарадуется.
– Он теперь так вкусно стал готовить!
– Ладно, посиди пока тут с доктором пару минут. Мне надо отлучиться.
Милли покинула физотсек, и тут же в него заявился Тим Том с крайне недовольным выражением на лице – сегодня он в очередной раз был дежурным. За его спиной вяло покачивался на ремешке гидропылесос. В первую очередь был небрежно осмотрен переносной огнетушитель у входа, и затем дежурный по кораблю потянулся к аварийным комплектам, хранящимся на специальной полке рядом с томографом.
Неловко задетые наноэлектронные детали посыпались на пол.
– Осторожнее, Геркулес! – недовольно вскрикнул изобретатель-селенит.
– Какой я тебе Геркулес?! – взорвался специалист по нагрузке. Негодование по поводу обидного прозвища, давно уже бушевавшее в его душе, наконец-то вырвалось наружу. – У меня, между прочим, имя есть! Не то что у тебя! Дистрофик лохматый!
– Ты чего обзываешься? Был бы сейчас на нашем уровне – тебе б там показали дистрофика! Коротышка зелёная!
– Ах ты… Да ты… Да ты… А ну, отдавай обратно мой чемодан!
– Да подавись ты своим чемоданом! – и Зая, всхлипывая, стал торопливо выкладывать из него содержимое.
– Ты чего… – удивлённо пробасил доктор, выглянув из-за своей шторки. – Нельзя же это… подарок обратно…
– И ты тоже с ним заодно? Предатель! А ещё другом себя называл!
– А чего… а я чего…
В дверях появилась Милли и, увидев разъярённого специалиста-дежурного рядом со своим подопечным, который, всхлипывая, освобождал чемодан, тут же бросилась на защиту последнего.
– Как тебе не стыдно, Геркулес! – закричала она, схватив обидчика за шиворот. – Ты же знаешь, что у него в жизни и так были одни неприятности! И он совсем слабенький, потому что на Луне родился. А ты…
– И ты тоже обзываешься?! Вы все против меня! Все! Все! Завидуете мне, что я… что у меня… – и Тим Том, вырвавшись, бурно разрыдался и упал на неподвижную в данный момент беговую дорожку.
– Вы чего опять не поделили? – в физотсек заглянул второй пилот, привлечённый, видимо, шумом и криками. – Эй, дежурный! Господин специалист! Можно вас на минуточку?
Он осторожно поднял с дорожки за плечи рыдающее тело специалиста по нагрузке. Тот задёргался и попытался убежать, но Санчес крепко взял его за руку.
– Давай-ка пойдём со мной, у меня сейчас вахта начинается.
– Зачем это?
– Прибраться надо немного в рубке. Дежурный ты или нет?
Заступающий на вахту второй пилот вывел плачущего Геркулеса за руку из физотсека под недовольными взглядами находящихся там практикантов. Безутешные рыдания и всхлипывания достаточно быстро прекратились, и стажёр Том без промедления был доставлен в центральный пост.
– Великие Странники! – всплеснула руками Салли, вскакивая со своего места. – Они что, миленький, опять тебя обижали?
Тим Том ничего ей не ответил и лишь шмыгнул носом, утирая сопли.
– Садись сюда, – и Эдди легонько подтолкнул Геркулеса к центральному креслу.
– А это… уборка…
– В другой раз. Будем считать, что неуклюжий пилот Санчес пролил кофе, а ты его уже убрал. Присаживайся, не стесняйся.
В центральном посту стажёр Том был лишь однажды – во время той памятной экскурсии за несколько дней до старта. Тогда дисплеи на передней стене имели унылый серый цвет, и индикация на пультах была погашена, а сейчас здесь всё бурлило своей активной космической жизнью. Слёзы обиженного практиканта быстро высохли, и он с живым интересом стал осматриваться вокруг. Пилоты переглянулись, довольно улыбаясь, словно родители, сумевшие отвлечь своего закапризничавшего ребёнка новой игрушкой.
– Иди, Салли, отдыхай, – вполголоса сказал второй пилот третьему. – Замечания есть?
– Обстановка на траектории без изменений, аварий и предупреждений нет, – ответила та. – А может, я пока останусь…
– Иди-иди. Мы тут сами разберёмся. По-мужски.
Третий пилот понимающе кивнула и, одарив специалиста по нагрузке ещё одним участливым взглядом, вышла. Эдди незаметно отключил управление с центрального пульта, оставив лишь индикацию, и расположился в соседнем кресле.
– Нравится быть пилотом? – спросил он спустя некоторое время.
– Ну да, здорово, – согласился специалист по нагрузке. – Словно в историческом фильме. Только на новых кораблях всё совсем по-другому. Нас во время круиза водили на экскурсию в рубку лайнера.
– Ну да, сейчас повсюду внедрено ментальное управление. Даже голосовые связки напрягать не надо. Надеваешь на голову биоадаптер – это такое устройство вроде шлема – и корабль повинуется твоим желаниям. А все расчёты выполняет автонавигатор. Даже картплоттера нет.
– Да-а… Как сказал бы наш доктор Макс, круто! А что, пилотам теперь совсем не надо ничему учиться?
– Да ты что! – засмеялся Санчес. – Пилот обязательно должен уметь управлять своим кораблём вручную. А вдруг что-нибудь выйдет из строя?
– И наши… ну, которые из академии, это умеют?
– Ага, их тоже этому обучали. Факультативно.
В рубке управления наступило недолгое молчание.
– Технический прогресс, разумеется, нельзя остановить, – задумчиво произнёс второй пилот, – но он имеет и обратную сторону. Человек быстро привыкает к всевозможным удобствам и потом уже не может без них обходиться. Совсем.
– Ну и что? Разве эти удобства могут исчезнуть?
– Как знать… Никто ведь не застрахован от попадания в какую-нибудь экстремальную ситуацию, где всё придётся делать своими руками и головой.
– Да ну… Сейчас ничего не может случиться, никакой катастрофы. Мировой Совет этого не допустит.
– Хорошо, если так, – Эдди не стал ввязываться в дискуссию. – Чего вы там сцепились-то? – небрежно перевёл он разговор на другую тему.
– Ага, меня этот… космит лохматый Геркулесом обозвал!
– Ну и что? У тебя разве в интернате прозвища не было?
– Да не учился я в интернате! У моих родителей лицензия…
– Да-да, верно, я и забыл совсем. Боюсь, ты много потерял в жизни, обучаясь дома.
– Ага, как же! Нужен мне этот интернат… А у тебя, Эдди, тогда что, тоже было прозвище?
– Конечно! Там ведь у каждого есть какая-нибудь кличка, или, как у нас говорили, «позывной».
– А зачем?
– Ну, например, чтобы воспитатели не догадались, о ком идёт речь.
– Да-а… Как сказал бы наш повар Алекс, прикольно! И как же тебя называли?
– Циркуль. У меня ноги были длинные.
– Пф-ф! И тебя это не задевало?
– Да ну, ерунда какая… А у нашей Салли, знаешь, какое было прозвище? Курочка!
– Ха-ха!
– Вот видишь, а ты обижаешься на «Геркулеса». Ко всему надо относиться с юмором. И над собой уметь посмеяться, и над другими можно подшутить. Только деликатно, без унижений. Понял?
– Да понял я, Эдди, понял! Буду копить в себе чувство юмора.
– Удачи! Ладно, ступай отсюда, дежурь дальше. А то скажут, что ты слишком долго пролитый кофе убирал.
Выйдя из рубки, Тим Том спустился вниз и, помедлив немного, решительно вошёл в физотсек. Милли старательно делала упражнения на степпере, Макс, очевидно, находился за шторкой, а Зая неподвижно лежал на лотке томографа, закрывшись с головой одеялом. Пустой чемодан сиротливо стоял в углу.
– Эй… ты не спишь? – Геркулес легонько потряс селенита за плечо, и размеренный шорох тренажёра тут же прекратился – Милли стала настороженно прислушиваться. Лежащий житель Луны недовольно брыкнул ногами.
– Ты это… – запинаясь, продолжил специалист по нагрузке, – не сердись на меня, ладно? Прости… я не хотел… И насчёт чемодана это… не переживай. Он твой, я ведь тебе насовсем его подарил.
Зая неуклюже выбрался из-под одеяла и сел, свесив ноги с лотка.
– Ты меня тоже извини, – промолвил он, глядя в сторону, – за то, что я тебя обозвал. Я ведь твоего имени до сих пор не знаю. Точнее, не запомнил…
– Тим! Меня Тим зовут! А Геркулесом меня девки-пилоты дразнят из вредности…
Милли демонстративно прокашлялась.
– Ладно, Тим, не переживай, проехали. Только ты больше никогда жителя космоса дистрофиком не называй. Это ведь очень обидное слово… у нас… на тридцать четвёртом уровне.
– Конечно, не буду!
И степпер ритмично зашуршал дальше.

Глава шестнадцатая. Выход в Пространство
Корабельный врач старательно сопел за своей шторкой, составляя свои многочисленные графики, Милли сидела неподвижно, закрыв глаза (наверное, слушала музыку или смотрела видео через чип), а её лохматый подопечный возился с паяльной станцией, что-то доделывая в своём самодельном гаджете.
– Внимание! – раздался в отсеке голос электронного помощника Эжен. – Через тридцать минут начинается очередная тренировка по выходу в открытое Пространство. Всем участникам прибыть в шлюпочную камеру.
– Ну вот, нам уже пора. Эй, Макс! – окликнула Милли доктора. – Пошли. Ты-то с нами поднимешься? – спросила она селенита. – А то посиди в рубке, вместе с вахтенным.
– Нет-нет, я тоже посмотрю, только уберу тут всё, – торопливо отозвался новый практикант, слезая с лотка томографа и открывая чемодан. Капитана, который сейчас был на вахте, он откровенно побаивался. – Я теперь по шахте хорошо лазаю.
На этот раз он и в самом деле значительно успешнее добрался до камеры, сопровождаемый менеджером, который, оказывается, на Земле увлекался техническим альпинизмом и поэтому хорошо управлялся с карабинами. Милли уже была в одном белье и с помощью Литы и Нэи натягивала на себя трико с водяным охлаждением, которое всегда надевают под рабочий скафандр. Тут же крутился и Макс. Толку от него, конечно, не было никакого, но, как известно, доктор при подготовке к внекорабельной деятельности всегда обязан присутствовать.
– Благодарим вас, господин менеджер, – с приторной вежливостью произнесла Лита. – Можете быть свободны.
– Что значит: «свободен»? Что значит: «свободен»? Я обязан присутствовать на всех ваших занятиях как официальное лицо!
– А зачем? – тут же возразила Нэя. – Вы же нас всё равно ничему не научите. Да и сами ничего не умеете. Если только посмотреть хотите, как мы раздеваемся-одеваемся…
– Не говори ерунды, глупая девочка! Я должен составлять отчёты для руководства, – Ли Ниразо отплыл в сторону, раскрыл принесённый с собой большой планшет и демонстративно стал заполнять на нём какие-то формы.
– Какое же у тебя всё кругленькое, Милли! – восхитился новенький. – И здесь, и вот здесь…
– Хорошо, что не квадратное! – сердито оборвала его Нэя. – Хватит пялиться, подержи лучше вот тут. Кругленькое, ещё бы… Она же в памперсе!
– Зачем это? – удивился новый помощник.
– Зачем, зачем… Затем же, зачем ты таскал с собой свой убогий утилизатор! Выход в Пространство до восьми часов может длиться.
– А-а…
Милли надела водоохлаждаемый костюм, застегнулась и стала похожа на большую синюю пупырчатую игуану. Её подопечный, отплыв в сторону, почтительно наблюдал, как она забирается в корпус скафандра, вытянув вперёд руки. Затем настал черёд штанов с ботинками, которые Нэя презрительно обозвала «колготками». Штаны оказались велики по длине, и Лита, стащив их с синих ног Милли, принялась подтягивать внутри регулировочные лямки.
– Между прочим, космонавт должен уметь надевать скафандр самостоятельно, – небрежно заметил второй пилот. Он уже был полностью экипирован, только шлем пока не надел, и висел у переборки, подключенный к бортовой сети, чтобы не тратить понапрасну ранцевые ресурсы.
– Да умеем мы самостоятельно, умеем! – Нэя вздохнула. – До чего же неудобная штука! То ли дело современный туристический биосьют! Нам как-то показывали в академии.
– Слышал, что есть такие, но не пробовал. И что, удобно?
– Ага. Вот это вещь! Никаких костюмчиков с трубочками! Надеваешь прямо на голое тело и вперёд. Красота!
– Как же он охлаждается без воды?
– Ну-у… эффект Пельтье и ещё разные хитрости… – пробормотала Лита, возясь со штанами. – В него ведь жидкий кислород заправляют для дыхания. Там и ранец малюсенький – не то что этот ящик. И подгонять ничего не надо – биосьюты подбираются точно по фигуре. Двенадцать размеров по полноте и шестнадцать по росту. Да ещё мужские и женские…
– Это… А почему мужские и женские? – полюбопытствовал Макс, до этого момента хранивший полное молчание.
– Ты что, доктор, не знаешь, чем мальчик от девочки отличается? – засмеялась Нэя. – Хочешь, покажу?
– Не-е, зачем же… – стушевался корабельный врач. – Не надо… Мы проходили… на третьем курсе…
– А Милли что, целых восемь часов там будет? – настороженно спросил внештатный стажёр.
– Да ну, что ты! Пару кругов сделают вокруг корабля и назад. Я вчера даже нагуляться как следует не успела. Мы ведь тут совсем как космические туристы. Те тоже первый час глазами хлопают, а потом начинают проситься в цивилизацию. Душ им подавай, джакузи, биде… У нас преподаватель по корабельным системам когда-то в турбюро на Луне работал.
– А раньше вам приходилось… ну это… наружу выходить в скафандре?
– Только в академии, в бассейне для гидроневесомости. – ответила Милли, залезая в подогнанные штаны. – Я тогда ужасно боялась. Там перед этим был неприятный случай – у одного курсанта учебный скафандр протёк. Он чуть не захлебнулся – еле успели вытащить.
– Ну, в Пространстве-то не утонешь, – заметил Санчес. – Ты все разъёмы проверила?
– Ага.
– А воздух стравила из гидросистемы?
– Ой, нет, забыла, – и Милли снова выплыла из нижней части скафандра для устранения неисправности.
– Внимание, камера! – раздался голос капитана. – Почему так долго возитесь?
– Сейчас, – второй пилот дождался, пока стажёрка справится с недочётом. – Центральный! Начинаем общую проверку.
– Принято.
Выходящие наружу космонавты надели шлемы и перчатки, перешли на ранцевое питание и выполнили все положенные процедуры по проверке исправности скафандров. Лита открыла боковой люк, ведущий в шлюпку, которая должна была исполнить роль шлюза, и второй пилот, пропустив вперёд себя ученицу, закрыл его за собой.
– Центральный! – прозвучал в шлюпочной камере голос Санчеса. – Давление в шлюзе сброшено на пять процентов. Герметичность подтверждена.
– Принято, – отозвался капитан. – Разрешаю разгерметизацию шлюза и выход в Пространство. Группе поддержки приступить к визуальному контролю.
С шипением раздвинулись двери камеры, и практикантки-пилоты перебрались к иллюминаторам нижней шахты. Новый член экипажа последовал за ними, волоча за собой свой самодельный гаджет – видимо, собирался снимать выход в отрытый космос на видео. Менеджер демонстративно выплыл в противоположные двери, в сторону генераторного отсека. Доктор подёргался, пометался и подался за ним.
В шахте оставили только слабое дежурное освещение, и медленно кружащиеся звёзды засияли во всей красе. Солнца не было видно ни в правом иллюминаторе, ни в левом – условный маховик, в котором находился «Полюс», вращался строго ребром к светилу для равномерного нагрева конструкций корабля.
– Центральный! Предварительная откачка завершена. Приступаем к стравливанию остатков атмосферы.
– Принято, – хрипло ответил капитан. – Стажёр, как самочувствие?
– Нормально! – весело отозвалась Милли.
– Давление в шлюзе ноль, – доложил второй пилот. – Начинаем выход.
– Принято.
Зрители в нижней шахте припали к иллюминатору. На выпуклом боку шлюпки, которая то освещалась Солнцем, то уходила в чёрную тень, открылся круглый проём, из которого показались ноги второго пилота. Как и положено по правилам, космонавт, назначенный старшим во время выхода в Пространство, имел на скафандре отличительные красные полоски.
– Здорово! Вот это картинка! – не удержался от восторга Зая, снимая происходящее на камеру своего самодельного гаджета, отчего двум будущим пилотам пришлось потесниться у иллюминатора. Будь на месте нового стажёра повар или тем более Геркулес – церемониться они, конечно бы, не стали, но наезжать на бедного селенита, и так ушибленного жизнью, разумеется, было недопустимо. Лита вообще деликатно отодвинулась в сторону, слегка придерживаясь за поручень.
– К чему нам эти тренировки? – задумчиво произнесла она. – Сейчас ведь уже крайне редко работают снаружи в скафандрах.
– А как же корабли в Пространстве строят, или станции? – удивился любопытный новенький.
– Как, как… Роботы строят! – недовольно ответила Нэя тоном, которым обычно говорят абсолютно очевидные вещи. – Или аватары.
– Кто?
– Это тебе Милли объяснит, когда вернётся.
– Это дистанционно управляемые роботы, – послышался голос Милли (оказывается, зрители в шахте беседовали, не отключив интерком). – Человекообразные. Оператор надевает экипировку для виртуала…
– Стажёр, не отвлекайся! – перебил её Санчес. – Как себя чувствуешь? Голова не кружится?
– Нет-нет. Как же красиво здесь!
Милли перебралась вслед за своим наставником на поверхность шлюпочной камеры и пристегнула карабин к круговому поручню. Второй пилот уже тоже был пристёгнут, помимо этого оба космонавта были соединены страховочным фалом, как альпинисты в связке. Вместе им предстояло обойти вокруг корабля, учитывая при этом, что центр вращения находится у них под ногами. Центробежная сила, впрочем, была совсем мала и почти не ощущалась.
– Доктор! – рявкнул капитан. – Почему не докладываешь?
– Это… Я… Параметры в норме! – спохватился Макс, забывший про свои обязанности – следить за физическим состоянием вышедших в Пространство людей.
– В какой ещё, к Эриде, норме?
– Ну это… в допустимых пределах, – и по интеркому раздалось старательное сопение.
Санчес со своими красными полосками уже исчез за краем иллюминатора. Милли помахала зрителям рукой, насколько это было возможно в наддутом скафандре, и тоже скрылась из виду. Зая перенастроил что-то в своём устройстве (он, оказывается, уже успел подключиться к внешним камерам), и теперь все трое могли видеть вышедших в открытый космос коллег на экране.
– Стажёр, как дела? – послышался голос второго пилота.
– Нормально. Только немного жарко.
– Не переживай, сейчас будет легче. Система реагирует с запаздыванием. Регуляторы надо подстроить.
– Да, я слышу, как насос разгоняется. Ой… Ой!
– Что? Что случилось?
– Мокро… Мокро в скафандре…
– Стажёр! – вклинился Джи Лин. – Немедленно отключи охлаждение! Слышишь? Немедленно! Эдди! Давай её назад!
На экране было видно, как Милли судорожно хлопает грубой скафандровой перчаткой по нарукавному пульту. Никто не понял, удалось ей отключить охлаждение или нет, но зато все увидели, как она стала отплывать от корабля под действием центробежной силы, перестав от растерянности держаться за поручень второй рукой. Санчес тут же потянул её обратно за страховочный фал.
– Вода… Вода в шлеме… – и Милли отчаянно замахала руками.
– Эдди! Эдди! – раздался голос Салли, которая, видимо, сменила капитана в рубке. – Быстрее её в шлюз! Милли! Без паники! Милли! Милли! Ответь, Милли!
Милли не отвечала. Санчес снова показался в иллюминаторе – одной рукой он держал за ранец дёргающую конечностями фигуру в скафандре, а другой то быстро перехватывался по поручню, то перестёгивал свой карабин, цепляясь при этом за стойку ногами. Всё это отнимало у него достаточно много времени и сил. По интеркому доносилось его тяжёлое дыхание и какое-то бульканье, которое, впрочем, скоро прервалось – система связи в скафандре Милли вышла из строя. Второй пилот всё-таки добрался до люка шлюпки, втолкнул туда невезучую практикантку, следом полез сам, и все три зрителя, не сговариваясь, ринулись в шлюпочную камеру.
– Это… это… это… – испуганно загундел доктор, влезающий в противоположные двери с рабочим планшетом в руках. – Это самое… пульс у неё…
– Закрываю люк… – тяжело дыша, доложил Санчес. – Приготовьтесь… наполнить… экстренно…
Практикантки-пилоты уже находились у люка, ведущего в шлюпку.
– Закрыл… Всё!
Нэя тут же рванула аварийный перепускной клапан, и раздался резкий свист – воздух пошёл из камеры в шлюпку с максимально допустимой для этого скоростью. И тут же вокруг зашипело, повеяло холодом, и помещение заволокло лёгким туманом – система жизнеобеспечения стала компенсировать падение давления, расходуя запасы жидкого воздуха. Лита, не дожидаясь разрешающего зелёного сигнала, лихорадочно открыла замки, напряглась и, как только давление в шлюпке приблизилось к внутрикорабельному, оторвала переходный люк.
Первой в камеру вплыла Милли, уже без шлема, окружённая облаком маленьких водяных шариков. Рот её был приоткрыт, глаза закрыты, а лицо отсвечивало белизной с лёгким оттенком синевы. Следом за ней показался второй пилот, на лету стаскивающий гермошлем.
– Скафандр! Скафандр снимайте с неё! Быстро! – закричал он.
Стажёрки-космолётчицы уже торопливо расстёгивали поясничный разъём и тянули половинки скафандра Милли в разные стороны. Новенький практикант тыкался рядом, пытаясь чем-нибудь помочь, но только мешал, попадаясь под руки, а побледневший врач, похожий на испуганного мраморного дога, медленно отплывал к переборке, нервно теребя в руках свой докторский планшет. Санчес, тяжело дыша, поспешно выбирался из скафандра, что без посторонней помощи сделать было довольно непросто.
– Она захлебнулась! – крикнула Нэя. – Вернисаж! Сюда, скорее! Надо воду убрать из лёгких!
– Сзади, сзади её обхвати! – командовала Лита. – На грудь надави, вот сюда… Да не так, панда татуированная! Ты же ей сейчас все рёбра сломаешь!
Второй пилот всё же избавился от своих доспехов и подлетел к барахтающейся куче стажёров, такой же, как и Милли, синий и пупырчатый. Он грубо отпихнул в сторону лохматого изобретателя и уже сложил ладони вместе, одну на другую, собираясь делать непрямой массаж сердца
– Держите нас с доктором! Крепче! Не давайте разлететься…
И вдруг Милли резко дернулась, оттолкнула от себя коллег и широко распахнула глаза. Затем ударила себя обеими руками в грудь, чуть повыше солнечного сплетения, кашлянула, и из её рта вырвались брызги воды, полетевшие мелкими шариками в разные стороны. Все присутствующие оторопело замерли, поражённые её странным, безжизненным взглядом, словно у робота со слетевшей прошивкой. Милли несколько раз глубоко вздохнула, глядя куда-то помимо окружающих, и, так же внезапно закрыв глаза, стала расслабленно отплывать к стенке. Спасатели, будучи в лёгком шоке, молча наблюдали за ней.
– Это… Пульс, пульс появился! И дыхание… – Макс, оказывается, успел посмотреть в свой докторский гаджет.
Из нижней шахты в раскрывшиеся двери быстро влез капитан. На нём даже не было страховочной беседки.
– Ну? Что? Как она? – тревожно осведомился он.
– Да уже всё нормально, ожила, – первой очнулась Лита. – Но как-то странно…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/voldemar-zaycman/prostranstvo-i-vremya-70107295/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.