Главная страница | Стихи и поэзия | «Поэты XXI века». Выпуск 2.0

«Поэты XXI века». Выпуск 2.0
Сборник
Сборник вобрал в себя любовную, пейзажную лирику, поэтические размышления о современных реалиях, СВО, о жизни и смерти, о встречах и расставаниях, философские размышления и ироничные зарисовки поэтов XXI века, а также стихи, навеянные Москвой и родными городами авторов.
Кроме того, в сборник вошли стихотворения поэтов Серебряного века – Сергея Есенина, Федора Сологуба, Демьяна Бедного, Зинаиды Гиппиус, Ивана Бунина, Осипа Мандельштама, Валерия Брюсова, Александра Блока и Константина Бальмонта.
Здесь собраны самые разнообразные работы, способные перенести читателя в мир эмоций и внутренних переживаний.
Стихотворный сборник приглашает нас в путешествие по глубинам человеческой души и помогает почувствовать себя частью этого уникального опыта.

Сборник «Поэты XXI века» выпуск 2.0


Главный редактор Юлия Гриценко


© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023

Поэты Серебряного века

Сергей Есенин
(1895–1925)


Появился на свет Сергей Александрович Есенин 21 сентября 1895 года в Рязанской губернии (село Константиново). Мать Есенина была крестьянкой, отец уезжал на заработки в столицу, работал в типографии. Кроме сына, в семье Есениных были еще две сестры.
Начало учебы русского поэта прошло в земском училище. Окончив его, поэт поступает в церковно-приходскую школу, а в 1913 году покидает родную губернию и уезжает в Москву с целью поступить в университет Шанявского. Там поэт живет на Большом Строченовском переулке, служит помощником корректора (подчитчиком) в Сытинской типографии на Пятницкой.
В 1916 году издается первый сборник стихов поэта, названный «Радуница», который приносит известность поэту. С 1914 года его произведения печатают в детских изданиях. Позже, в двадцатых годах, Есенин увлекается еще одним поэтическим направлением – имажинизмом, став одним из создателей этого «ордена». 1920 год был «богат» на «вирши» автора. Выходят поэмы: «Страна негодяев», «Черный человек», «Русь уходящая», «Русь советская» и другие. Поэт занимается и изданием своих произведений и их продажей, сам арендует лавку на Большой Никитской.
Личная жизнь поэта была не менее увлекательной, чем творчество. С первой гражданской женой он прожил мало, так как очень увлекся Айседорой Дункан. Но внезапно вспыхнувшая страсть также резко угасла, поэт вернулся в Москву, а позже уезжает в путешествие по Закавказью. Издается сборник его стихов «Персидские мотивы», стихотворения «Письмо к женщине», «Письмо матери» и «Русь уходящая». Вскоре Есенин женится на Зинаиде Райх, подарившей ему двоих детей.
Последний брак – с внучкой Льва Толстого Софьей Толстой – был несчастливым. У поэта начались проблемы с властями, на него заводят уголовное дело. Обеспокоенная супруга определяет его в клинику для психических больных. 21.12.1925 года поэт покидает больницу, забрав сбережения, выезжает в Ленинград, где через неделю его находят мертвым в гостинице «Англетер». По одной из версий он повесился, по другой – убийство было организовано сотрудниками ОГПУ.

«Годы молодые с забубенной славой…»
Годы молодые с забубенной славой,
Отравил я сам вас горькою отравой.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
Были синие глаза, да теперь поблекли.
Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.
В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
Руки вытяну – и вот слушаю на ощупь:
Едем… кони… сани… снег… проезжаем рощу.
«Эй, ямщик, неси вовсю! Чай, рожден не слабым!
Душу вытрясти не жаль по таким ухабам».
А ямщик в ответ одно: «По такой метели
Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели».
«Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!»
Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.
Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.
Вдруг толчок… и из саней прямо на сугроб я.
Встал и вижу: что за черт – вместо бойкой тройки…
Забинтованный лежу на больничной койке.
И заместо лошадей по дороге тряской
Бью я жесткую кровать мокрою повязкой.
На лице часов в усы закрутились стрелки.
Наклонились надо мной сонные сиделки.
Наклонились и храпят: «Эх ты: златоглавый,
Отравил ты сам себя горькою отравой.
Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли, —
Синие твои глаза в кабаках промокли».
1924

«Быть поэтом – это значит то же…»
Быть поэтом – это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души.
Быть поэтом – значит петь раздольно,
Чтобы было для тебя известней.
Соловей поет – ему не больно,
У него одна и та же песня.
Канарейка с голоса чужого —
Жалкая, смешная побрякушка.
Миру нужно песенное слово
Петь по-свойски, даже как лягушка.
Магомет перехитрил в Коране,
Запрещая крепкие напитки.
Потому поэт не перестанет
Пить вино, когда идет на пытки.
И когда поэт идет к любимой,
А любимая с другим лежит на ложе,
Влагою живительной хранимый,
Он ей в сердце не запустит ножик.
Но, горя ревнивою отвагой,
Будет вслух насвистывать до дома:
«Ну и что ж, помру себе бродягой, —
На земле и это нам знакомо».
Август 1925

К покойнику
Уж крышку туго закрывают,
Чтоб ты не мог навеки встать,
Землей холодной зарывают,
Где лишь бесчувственные спят.
Ты будешь нем на зов наш зычный,
Когда сюда к тебе придем.
И вместе с тем рукой привычной
Тебе венков мы накладем.
Венки те красотою будут,
Могила будет в них сиять.
Друзья тебя не позабудут
И будут часто вспоминать.
Покойся с миром, друг наш милый,
И ожидай ты нас к себе.
Мы перетерпим горе с силой,
Быть может, скоро и придем к тебе.
1911

Папиросники
Улицы печальные,
Сугробы да мороз.
Сорванцы отчаянные
С лотками папирос.
Грязных улиц странники
В забаве злой игры,
Все они – карманники,
Веселые воры.
Тех площадь – на Никитской,
А этих – на Тверской.
Стоят с тоскливым свистом
Они там день-деньской.
Снуют по всем притонам
И, улучив досуг,
Читают Пинкертона
За кружкой пива вслух.
Пускай от пива горько,
Они без пива – вдрызг.
Все бредят Нью-Йорком,
Всех тянет в Сан-Франциск.
Потом опять печально
Выходят на мороз
Сорванцы отчаянные
С лотками папирос.
1923

«Тихий вечер. Вечер сине-хмурый…»
Тихий вечер. Вечер сине-хмурый.
Я смотрю широкими глазами.
В Персии такие ж точно куры,
Как у нас в соломенной Рязани.
Тот же месяц, только чуть пошире,
Чуть желтее и с другого края.
Мы с тобою любим в этом мире
Одинаково со всеми, дорогая.
Ночи теплые, – не в воле я, не в силах,
Не могу не прославлять, не петь их.
Так же девушки здесь обнимают милых
До вторых до петухов, до третьих.
Ах, любовь! Она ведь всем знакома,
Это чувство знают даже кошки,
Только я с отчизной и без дома
От нее сбираю скромно крошки.
Счастья нет. Но горевать не буду —
Есть везде родные сердцу куры,
Для меня рассеяны повсюду
Молодые чувственные дуры.
С ними я все радости приемлю
И для них лишь говорю стихами:
Оттого, знать, люди любят землю,
Что она пропахла петухами.
1925

Свое
Цветы на подоконнике,
Цветы, цветы.
Играют на гармонике,
Ведь слышишь ты?
Играют на гармонике,
Ну что же в том?
Мне нравятся две родинки
На лбу крутом.
Ведь ты такая нежная,
А я так груб.
Целую так небрежно
Калину губ.
Куда ты рвешься, шалая?
Побудь, побудь…
Постой, душа усталая,
Забудь, забудь.
Она такая дурочка,
Как те и та…
Вот потому Снегурочка
Всегда мечта.

Федор Сологуб
(1863–1927)


Федор Сологуб – русский писатель, поэт, публицист, переводчик и педагог. Он был одним из ярчайших представителей Серебряного века и апологетом русского символизма. Сологуб, биография и творчество которого до сих пор являются предметом изучения и поиска новых символов, – многогранный творец поэзии и прозы.
Настоящее имя поэта – Федор Кузьмич Тетерников. Журнал «Северный вестник» стал стартовой площадкой для поэта. В 90-е годы XIX века поэзия Сологуба публиковалась именно в этом издании. В редакции журнала и были придуманы первые варианты псевдонимов, среди которых был предложен вариант «Соллогуб». Эту фамилию носил знатный род, ярким представителем которого был Владимир Соллогуб – писатель, прозаик. Чтобы иметь различия, Федор решает убрать одну букву. В 1893 году в журнале выходит стихотворение «Творчество», подписанное псевдонимом Федор Сологуб.
Творчество Н. А. Некрасова было ему близко по духу, образы бедняка и его тяжелой судьбы трансформировались и нашли свое место и отражение в будущей поэзии преемника. Также значительное влияние на формирование мировоззрения и таланта писателя имело творчество С. Надсона. Осенью 1892 года Федор Сологуб переезжает в Санкт-Петербург. Здесь он находит место учителя в городском Рождественском училище. Оживая здесь, писатель смягчал и многие сцены своих гениальных, но тяжелых романов «Мелкий бес» и «Тяжелые сны».
В 1908 году Сологуб Федор Кузьмич (биография писателя недостаточно полно описывает этот жизненный этап) оставляет карьеру учителя и женится на Анастасии Чеботаревской – писательнице и переводчице. В 1913 году с женою он отправляется в поездку по городам России, посетив их в количестве почти четырех десятков. В 1918 году поэту выпадает честь быть председателем Союза деятелей художественной литературы. 5 декабря 1927 года писатель уходит из жизни в возрасте шестидесяти четырех лет, оставив после себя огромное наследие ярчайшей поэзии и прозы символизма.

«Кто понял жизнь, тот понял Бога…»
Кто понял жизнь, тот понял Бога,
Его законы разгадал,
И двери райского чертога
Сквозь дольный сумрак увидал.
Его желанья облетели,
Цветы промчавшейся весны.
К недостижимой вечной цели
Его мечты устремлены.
1899–1906

«Кто же кровь живую льет?..»
Кто же кровь живую льет?
Кто же кровь из тела точит?
Кто в крови лохмотья мочит?
Кто же кровь живую льет?
Кто же кровь из тела пьет
И, упившийся, хохочет?
Кто же кровь живую льет?
Кто же кровь из тела точит?
11 октября 1913 года.
Тула – Серпухов. Вагон

Костер
Забыт костер в лесной поляне:
Трещат иссохшие сучки,
По ним в сереющем тумане
Перебегают огоньки,
Скользят, дрожат, траву лобзают,
В нее ползут и здесь, и там,
И скоро пламя сообщают
Еще могучим деревам…
И я, томясь в немой кручине,
Изнемогая в тишине,
В моей безвыходной пустыне
Горю на медленном огне.
О, если б яростным желаньям
Была действительность дана,
Каким бы тягостным страданьям
Земля была обречена!
8 июля 1894

Клевета
Лиловая змея с зелеными глазами,
Я все еще к твоим извивам не привык.
Мне страшен твой, с лукавыми речами,
Раздвоенный язык.
Когда бы в грудь мою отравленное жало
Вонзила злобно ты, не возроптал бы я.
Но ты всегда не жалом угрожала,
Коварная змея.
Медлительный твой яд на землю проливая
И отравляя им невинные цветы,
Шипела, лживая и неживая,
О гнусных тайнах ты.
Поднявши от земли твоим холодным ядом
Среди немых стволов зелено-мглистый пар,
Ты в кровь мою лила жестоким взглядом
Озноб и гнойный жар.
И лес, где ты ползла, был чудищами полон,
Дорога, где я шел, свивалася во мгле.
Ручей, мне воду пить, клубился, солон,
И мох желтел в золе.
1921

«Как мне с Коленом быть, скажи, скажи мне, мама…»
Как мне с Коленом быть, скажи, скажи мне, мама.
О прелестях любви он шепчет мне упрямо.
Колен всегда такой забавный,
Так много песен знает он.
У нас в селе он самый славный,
И знаешь, он в меня влюблен,
И про любовь свою он шепчет мне упрямо.
Что мне сказать ему, ах, посоветуй, мама!
Меня встречая у опушки,
Он поднимает свой рожок,
И кукованию кукушки
Он вторит, милый пастушок.
Он про любовь свою все шепчет мне упрямо…
Но что же делать с ним, скажи, скажи мне, мама.
Он говорит: «Люби Колена.
Душа влюбленная ясна,
А время тает, словно пена,
И быстро пролетит весна».
Все про любовь свою он шепчет мне упрямо.
Что мне сказать ему, ах, посоветуй, мама!
Он говорит: «Любви утехам
Пришла пора. Спеши любить,
И бойся беззаботным смехом
Мне сердце томное разбить».
Люблю ли я его, меня он спросит прямо.
Тогда что делать с ним, скажи, скажи мне, мама…
24 апреля 1921

«Как ярко возникает день…»
Как ярко возникает день
В полях оснеженных, бегущих мимо!
Какая зыбкая мелькает тень
От беглых белых клочьев дыма!
Томившая в ночном бреду,
Забыта тягость утомлений,
И память вновь приводит череду
Давно не мной придуманных сравнений.
И сколько б на земле ни жить,
Но радостно над каждым утром
Все тем же неизбежным перламутром
И тою и бирюзою ворожить.
Людей встречать таких же надо снова,
Каких когда-то знал Сократ,
А к вечеру от счастия земного
Упасть в тоске у тех же врат,
И так же заломивши руки,
И грудью жадною вдыхая пыль,
Опять перековать в ночные муки
Земную сладостную быль.
3 февраля 1917

Демьян Бедный
(1883–1945)


Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов; 1 (13) апреля 1883 -25 мая 1945) – поэт, писатель, публицист, революционный общественный деятель. Член РСДРП(б) с 1912 года, в 1938 году исключен из партии, восстановлен посмертно в 1956 году.
Родился в Херсонской области в семье чернорабочего. Четыре года обучался в сельской школе, затем обучался на военного фельдшера, поступил в Петербургский университет.
В 1911 году опубликовал стихотворение «О Демьяне Бедном», стал известен под этим именем, вел частную переписку с Лениным. Его первое собрание сочинений было опубликовано в 1913 году.
Во время Первой мировой войны служил фельдшером, был награжден. Писал песни, басни, сатирические фельетоны, стихи. Написал поэму «Про землю, про волю, про рабочую долю», которая была опубликована в 1917 году. Собрал одну из крупнейших частных библиотек в СССР – свыше 30 тысяч томов. С 1922 года избирался депутатом Моссовета. В 1929 году Демьян Бедный работал уполномоченным по проведению коллективизации в Избердеевском районе Тамбовской губернии.
В стихах 1930-х гг. Демьян цитирует Сталина, использует слова Сталина в качестве эпиграфов. Приветствовал снос храма Христа Спасителя: «Под ломами рабочих превращается в сор. Безобразнейший храм, нестерпимый позор» (1931, «Эпоха»). В стихотворениях «Пощады нет!» (1936) и «Правда. Героическая поэма» (1937) заклеймил Троцкого и троцкистов. В 1933 году был награжден орденом Ленина, его постоянно избирают во всевозможные президиумы и правления.
В 1937 году поэму Демьяна «Борись иль умирай» Сталин расценил как «литературный хлам», как басню, содержащую «глупую и прозрачную» критику советского строя. В июле 1938 года Демьян Бедный был исключен из ВКП(б) и из Союза писателей с формулировкой «моральное разложение». Его перестали печатать.
В 1941 году публиковался под псевдонимом Д. Боевой, затем под первоначальным псевдонимом. В антифашистских стихах и баснях Бедный утверждал, что верит в свойнарод, и восхвалял Сталина. Но расположение Сталина вернуть не смог.
Скончался 25 мая 1945 года в санатории от паралича сердца. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Диво-дивное
Сказка
Ну, вот:
Жил-был мужик Федот —
«Пустой Живот».
Недаром прозвищем таким он прозывался.
Как черный вол, весь век
Трудился человек,
А все, как голым был, так голым оставался —
Ни на себе, ни на жене!
Нет к счастью, хоть ты что, для мужика подходу.
Нужда крепчала год от году
И наконец совсем Федотушку к стене
Прижала так – хоть с моста в воду.
Ну, хоть живым ложися в гроб!
«Весна-то… Ведрышко!.. И этаку погоду
Да прогулять?! – стонал несчастный хлебороб,
Руками стиснув жаркий лоб. —
Святитель Миколай! Мать пресвятая дева,
Избави от лихой беды!»
У мужика зерна не то что для посева,
Но горсти не было давно уж для еды.
Затосковал Федот. Здоровье стало хуже.
Но, явно тая с каждым днем,
Мужик, стянув живот ремнем
Потуже,
Решил говеть. Пока говел —
Не ел,
И отговевши,
Сидел не евши.
«Охти, беда! Охти, беда! —
Кряхтел Федот. – Как быть? И жить-то неохота!»
А через день-другой и след простыл Федота:
Ушел неведомо куда!
Федотиха, в слезах от горя и стыда,
Сама себя кляла и всячески ругала,
Что, дескать, мужа проморгала.
А муж,
Сумев уйти тайком от бабы,
Не разбирая вешних луж,
Чрез ямы, рытвины, ухабы,
По пахоти, по целине
Шагал к неведомой стране, —
Ну, если не к стране, то, скажем, так куда-то,
Где люди, мол, живут и сыто и богато,
Где все, чего ни спросишь, есть,
Где мужику дадут… поесть!
Худой да легкий с голодовки,
Федот шагал без остановки,
Порой почти бежал бегом,
А как опомнился уж к ночи,
Стал протирать в испуге очи:
Дождь, ветер, а кругом… дремучий лес кругом.
Искать – туда, сюда… Ни признаку дороги.
От устали Федот едва волочит ноги;
Уж мысль была присесть на первый же пенек, —
Ан только в поисках пенька он кинул взглядом,
Ни дать ни взять – избушка рядом.
В окне маячит огонек.
Кой-как нащупав дверь, обитую рогожей,
Федот вошел в избу.
«Здорово, землячок! —
Федота встретил так хозяин-старичок. —
Присядь. Устал, поди, пригожий?
Чай, издалека держишь путь?»
«Из Голодаевки».
«Деревня мне знакома.
Рад гостю. Раздевайсь».
«Мне малость бы соснуть».
«Располагайся, брат, как дома.
А только что я спать не евши не ложусь.
Ты как на этот счет?»
«Я… что ж? Не откажусь!..»
«Добро. Мой руки-то. Водица у окошка».
«Ну, – думает Федот, – хороший хлебосол:
Зовет за стол,
А на столе, гляди, хотя бы хлеба крошка!»
«Умылся? – между тем хлопочет старичок. —
Теперь садись да знай: молчок!»
А сам залопотал: «А ну-тка, Диво, Диво!
Входи в избушку живо,
Секися да рубися,
В горшок само ложися,
Упарься,
Прижарься,
Взрумянься на огне
И подавайся мне!»
В избу, гагакнувши за дверью,
Вбежало Диво – гусь по перью.
Вздул огонечек гусь в золе,
Сам кипятком себя ошпарил,
В огне как следует поджарил
И очутился на столе.
«Ешь! – говорит старик Федоту. —
Люблю попотчевать гостей.
Ешь, наедайся, брат, в охоту, —
Но только, чур, не трожь костей!»
Упрашивать себя мужик наш не заставил:
Съел гуся начисто, лишь косточки оставил.
Встал, отдувался:
«Ф-фу! Ввек так не едал!»
А дед опять залопотал:
«Ну, кости, кости, собирайтесь
И убирайтесь!»
Глядь, уж и нет костей: как был, и жив и цел,
Гусь со стола слетел.
«Эх! – крякнул тут Федот, увидя штуку эту. —
Цены такому гусю нету!»
– «Не покупал, – сказал старик, – не продаю:
Хорошим людям так даю.
Коль Диво нравится, бери себе на счастье!»
– «Да батюшка ж ты мой! Да благодетель мой!»
На радостях, забыв про ночь и про ненастье,
Федот с подарком под полой,
Что было ног, помчал домой.
Примчал.
«Ну что, жена? Здорова?»
И молвить ей не давши слова,
За стол скорее усадил,
Мясцом гусиным угостил
И Диво жить заставил снова.
Вся охмелевши от мясного,
«Ахти!» – раскрыла баба рот,
Глядит, глазам своим не веря.
Смеется радостно Федот:
«Не голодать уж нам теперя!»
Поживши на мясном денька примерно два,
И телом и душой Федот совсем воспрянул.
Вот в лес на третий день ушел он по дрова,
А следом поп во двор к Федотихе нагрянул:
«Слыхали!.. Как же!.. Да!.. Пошла везде молва
Про ваше Диво.
Из-за него-де нерадиво
Блюсти ты стала с мужем пост.
Как?! Я… отец ваш… я… молюсь о вас, пекуся,
А вы – скоромиться?!» Тут, увидавши гуся,
Поп цап его за хвост!
Ан руки-то к хвосту и приросли у бати.
«Постой, отец! Постой!
Ведь гусь-то не простой!»
Помещик, глядь, бежит соседний, сам не свой:
«Вцепился в гуся ты некстати:
Хоть у деревни справься всей, —
Гусь этот – из моих гусей!»
«Сей гусь?!»
«Вот – сей!!»
«Врешь! По какому это праву?»
Дав сгоряча тут волю нраву,
Помещик наш отца Варнаву
За бороденку – хвать!
Ан рук уже не оторвать.
«Иван Перфильич! Вы – забавник!»
Где ни возьмися, сам исправник:
«Тут дело ясное вполне:
Принадлежит сей гусь казне!»
«Гусями вы еще не брали!..»
«В казну!»
«В казну! кому б вы врали
Другому, только бы не мне!»
Исправник взвыл:
«Нахал! Вы – грубы!
Я – дворянин, прошу понять!» —
И кулаком нахала в зубы.
Ан кулака уж не отнять.
Кричал помещик, поп, исправник – все охрипли,
На крик охотников других несло, несло…
И все один к другому липли.
Гагакал дивный гусь, а жадных душ число
Росло, росло, росло…
Огромный хвост людей за Дивом
Тянулся по горам, пескам, лесам и нивам.
Весна испортилась, ударил вновь мороз,
А страшный хвост у дивной птицы
Все рос да рос.
И, бают, вот уж он почти что у столицы.
Событья, стало быть, какие у дверей!
Подумать – обольешься потом.
Чем все б ни кончилось, но только бы скорей!
Федот! Ну, где Федот?.. Все дело за Федотом!
Конец был сказки очень прост.
Самою жизнью нам досказан он правдиво:
Федот, вернувшися и вызволяя Диво,
Как зверь, набросился на мироедский хвост.
Хоть жадной сволочи порядочно влетело,
Но как окончится все дело,
Покамест трудно угадать.
Вся свора злобная еще весьма ретива.
Держись, Федотушка! Без Дива
Тебе равно ведь пропадать!
Федотушка, держись! Не заражайся страхом
Ни пред хлыстом, ни пред крестом!
Знай: все, чем жизнь твоя красна, пойдет все прахом,
Коль не расправишься ты начисто с хвостом.

Зинаида Гиппиус
(1869–1945)


Поэтесса появилась на свет 20 ноября (по старому стилю) 1869 года. Родной город Зинаиды Гиппиус – Белев (ныне это Тульская область).
Революция 1905 года и расстрел рабочих 9 января оказали сильное влияние на творчество поэтессы. В ее стихах появились политические мотивы. Она и ее муж яростно отрицали самодержавие, считая, что оно пришло от Антихриста. В 1906 году супруги были вынуждены уехать в Париж, где пробыли почти 2 года. При этом они продолжали творить и сотрудничать с русскими изданиями.
В 1908-м Мережковские вернулись на родину. Помимо прозы и стихов, Зинаида Гиппиус писала критические статьи под псевдонимом Антон Крайний. Ее критика была остра и саркастична, подчас субъективна и капризна. Но в ее профессионализме не было никаких сомнений.
Персонажи Гиппиус – абстракции. Два романа Гиппиус «Чертова кукла» (1911) и «Роман-царевич» (1914) – мистические изыскания в политической психологии, – слабые отростки от могучего ствола Бесов Достоевского. Пьеса «Зеленое кольцо» (1914) – типичный пример стиля Гиппиус.
В 1917 году налаженная жизнь супругов вновь рухнула. Мережковские не приняли Октябрьскую революцию. Зинаида Николаевна писала: «…на развалинах рухнувшей культуры бушует озверение…».
В 1920 году Гиппиус с мужем нелегально пересекла русско-польскую границу. Но после недолгого пребывания в Польше супруги навсегда иммигрировали в Париж. Здесь они продолжали писать стихи и прозу и даже основали философское общество «Зеленая лампа», которое просуществовало до 1940 года.
Легенда Серебряного века ушла из жизни 9 сентября 1945 года, когда ей было 76 лет. Ее похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа вместе с ее мужем.
Виталий Яковлевич Вульф, российский искусствовед, театровед, литературовед, киновед, переводчик и телеведущий, включил имя Зинаиды Гиппиус в список величайших женщин XX века, которые «определили лицо своей эпохи».

В гостиной
Серая комната. Речи не спешные,
Даже не страшные, даже не грешные.
Не умиленные, не оскорбленные,
Мертвые люди, собой утомленные…
Я им подражаю. Никого не люблю.
Ничего не знаю. Я тихо сплю.

Не будем как солнце
Ропшину
О нет. Не в падающий час закатный,
Когда, бледнея, стынут цветы дня,
Я жду прозрений силы благодатной…
Восток – в сияньи крови и огня:
Горело, рдело алое кадило,
Предвестный ветер веял на меня,
И я глядел, как медленно всходило,
Багряной винностью окроплено,
Жестокое и жалкое светило.
Во славе, в пышности своей, оно,
Державное Величество природы,
Средь голубых пустынь – всегда одно;
Влекутся соблазненные народы
И каждому завидуют лучу.
Безумные! Во власти – нет свободы,
Я солнечной пустыни не хочу, —
В ней рабье одиночество таится, —
А ты – свою посмей зажечь свечу,
Посмей роптать, но в ропоте молиться,
Огонь земной свечи хранить, нести,
И, покоряя, – вольно покориться.
Умей быть верным верному пути,
Умей склоняться у святых подножий,
Свободно жизнь свободную пройти
И слушать… И услышать голос Божий.

Вечер
Июльская гроза, шумя, прошла.
И тучи уплывают полосою.
Лазурь неясная опять светла…
Мы лесом едем, влажною тропою.
Спускается на землю бледный мрак.
Сквозь дым небесный виден месяц юный,
И конь все больше замедляет шаг,
И вожжи тонкие, дрожат, как струны.
Порою, туч затихнувшую тьму
Вдруг молния безгромная разрежет.
Легко и вольно сердцу моему,
И ветер, пролетая, листья нежит.
Колеса не стучат, по колеям.
Отяжелев, поникли долу ветки…
А с тихих нив и с поля, к небесам,
Туманный пар плывет, живой и редкий…
Как никогда, я чувствую – я твой,
О милая и строгая природа!
Живу в тебе, потом умру с тобой…
В душе моей покорность – и свобода.
1897

«Давно печали я не знаю…»
Давно печали я не знаю,
И слез давно уже не лью.
Я никому не помогаю,
Да никого и не люблю.
Любить людей – сам будешь в горе.
Всех не утешишь все равно.
Мир – не бездонное ли море?
О мире я забыл давно.
Я на печаль смотрю с улыбкой,
От жалоб я храню себя.
Я прожил жизнь мою в ошибках,
Но человека не любя.
Зато печали я не знаю,
Я слез моих давно не лью.
Я никому не помогаю,
И никого я не люблю.

Осень
Длиннее, чернее
Холодные ночи,
А дни все короче,
И небо светлее.
Терновник далекий
И реже и суше,
И ветер в осоке,
Где берег высокий,
Протяжней и глуше.
Вода остывает,
Замолкла плотина,
И тяжкая тина
Ко дну оседает.
Бестрепетно Осень
Пустыми очами
Глядит меж стволами
Задумчивых сосен,
Прямых, тонколистых
Берез золотистых, —
И нити, как Парка,
Седой паутины
Свивает и тянет
По гроздьям рябины,
И ласково манит
В глубь сонного парка…
Там сумрак, там сладость,
Все Осени внемлет,
И тихая радость
Мне душу объемлет.
Приветствую смерть я
С бездумной отрадой,
И муки бессмертья
Не надо, не надо!
Скользят, улетают —
Бесплотные – тают
Последние тени
Последних волнений,
Живых утомлений —
Пред отдыхом вечным…
Пускай без видений,
Покорный покою,
Усну под землею
Я сном бесконечным…
1895

«Долго в полдень вчера я сидел у пруда…»
Долго в полдень вчера я сидел у пруда.
Я смотрел, как дремала лениво,
Как лениво спала голубая вода
Над склоненной, печальною ивой.
А кругом далеко – тишина, тишина,
Лишь звенят над осокой стрекозы;
Неподвижная глубь и тиха, и ясна,
И душисты весенние розы.
Но за пыльной оливой, за кущами роз,
Там, где ветер шумит на просторе,
Меж ветвями капризных, стыдливых мимоз
Море видно, безбрежное море!..
Всё полудня лучами залито, дрожит,
И дрожит, и смеется, сверкая,
И бросает волна на прибрежный гранит
Серебристую пену, играя.
Что-то манит туда, в неизвестную даль,
Манит шум синих волн бесконечный…
Океану неведома наша печаль,
Он – счастливый, спокойный и вечный.
Но… блеснувшая в сумерках робко звезда,
Темных вязов густая аллея
И глубокие, тихие воды пруда
Утомленному сердцу милее…

Серенада
Из лунного тумана
Рождаются мечты.
Пускай, моя Светлана,
Меня не любишь ты.
Пусть будет робкий лепет
Неуловимо тих,
Пусть тайным будет трепет
Незвучных струн моих.
Награды не желая,
Душа моя горит.
Мой голос, дорогая,
К тебе не долетит.
Я счастье ненавижу,
Я радость не терплю.
О, пусть тебя не вижу,
Тем глубже я люблю.
Да будет то, что будет,
Светла печаль моя.
С тобой нас Бог рассудит —
И к Богу ближе я.
Ищу мою отраду
В себе – люблю тебя.
И эту серенаду
Слагаю для себя.
1897

Иван Бунин
(1870–1953)


Иван Алексеевич Бунин – знаменитый писатель и поэт, первый русский обладатель Нобелевской премии по литературе, академик Санкт-Петербургской Академии наук. Провел много лет жизни в эмиграции, став одним из главных писателей русского зарубежья. Родился Иван Бунин в небогатой дворянской семье 10 (22) октября 1870 года.
Впервые стихи Бунина были опубликованы в 1888 году. В следующем году Бунин переехал в Орел, работал корректором в местной газете. Поэзия Бунина, собранная в сборник под названием «Стихотворения», стала первой опубликованной книгой. Вскоре творчество Бунина получает известность. Следующие стихотворения Бунина были опубликованы в сборниках «Под открытым небом» (1898), «Листопад» (1901).
Знакомство с величайшими писателями (Горьким, Толстым, Чеховым и др.) оставляет значительный отпечаток в жизни и творчестве Бунина. Выходят рассказы Бунина «Антоновские яблоки», «Сосны».
Проза Бунина была опубликована в «Полном собрании сочинений» (1915).
Писатель в 1909 году становится почетным академиком Академии наук в Санкт-Петербурге. Бунин довольно резко отнесся к идеям революции и навсегда покидает Россию.
Биография Ивана Алексеевича Бунина почти вся состоит из переездов, путешествий (Европа, Азия, Африка).
В эмиграции Бунин активно продолжает заниматься литературной деятельностью, пишет лучшие свои произведения: «Митина любовь» (1924), «Солнечный удар» (1925), а также главный в жизни писателя роман – «Жизнь Арсеньева» (1927–1929, 1933), который приносит Бунину Нобелевскую премию в 1933 году. В 1944 году Иван Алексеевич пишет рассказ «Чистый понедельник».
Перед смертью писатель часто болел, но при этом не переставал работать и творить. В последние несколько месяцев жизни Бунин был занят работой над литературным портретом А. П. Чехова, но работа так и осталась незаконченной
Умер Иван Алексеевич Бунин 8 ноября 1953 года. Его похоронили на кладбище Сент-Женевьев де Буа в Париже.

«Высокие нездешние цветы…»
Высокие нездешние цветы
В густой траве росли на тех могилах,
И небеса в бесчисленных светилах
На них смотрели с высоты.
И дивная Венера, как луна,
Нам бледно озаряла руки, лица —
И моря гробовая плащаница
Была черна, недвижна и черна.

«И вновь морская гладь бледна…»
И вновь морская гладь бледна
Под звездным благостным сияньем,
И полночь теплая полна
Очарованием, молчаньем —
Как, Господи, благодарить
Тебя за все, что в мире этом
Ты дал мне видеть и любить
В морскую ночь, под звездным светом.
Засыпая, в ночь с 24 на 25.07.1922

Бретань
Ночь ледяная и немая,
Пески и скалы берегов.
Тяжелый парус поднимая,
Рыбак идет на дальний лов.
Зачем ему дан ловчий жребий?
Зачем в глухую зыбь зимой
Простер и ты свойневод в небе,
Рыбак нещадный и немой?
Свет серебристый, тихий, вечный,
Кресты погибших. И в туман
Уходит плащаницей вечной
Под звездной сетью океан.
1906

Безнадежность
На севере есть розовые мхи,
Есть серебристо-шелковые дюны…
Но темных сосен звонкие верхи
Поют, поют над морем, точно струны.
Послушай их. Стань, прислонись к сосне:
Сквозь грозный шум ты слышишь ли их нежность?
Но и она – в певучем полусне.
На севере отрадна безнадежность.
1907

Полевые цветы
В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей…
Есть на полях моей родины скромные
Сестры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.
1887

Осип Мандельштам
(1891–1938)


Осип Эмильевич Мандельштам родился 3 (15) января 1891 года в Варшаве в еврейской семье. Отец будущего поэта был мастером перчаточного дела, купцом. В 1897 году будущий Осип Эмильевич вместе с семьей переехал в Петербург.
В 1910 году стихотворения Осипа Эмильевича были впервые опубликованы в петербургском журнале «Аполлон». Раннее творчество Мандельштама тяготеет к символистской традиции.
Познакомившись с Николаем Гумилевым и Анной Ахматовой, Мандельштам становится постоянным участником заседаний «Цеха поэтов».
В 1913 году увидел свет дебютный сборник стихов поэта – «Камень», который затем дописывался и переиздавался в 1916 и 1921 годах. В это время Мандельштам принимает активное участие в литературной жизни Петербурга, знакомится с Б. Лившицем, Мариной Цветаевой.
В 1914 году в краткой биографии Мандельштама произошло важное событие – писатель был избран членом Всероссийского литературного общества. В 1918 году поэт сотрудничал в газетах «Страна», «Вечерняя звезда», «Знамя труда», работал в «Наркомпросе».
В 1919 году во время путешествия в Киев Мандельштам посещает поэтическое кафе «ХЛАМ», где знакомится со своей будущей женой, художницей Надеждой Хазиной. Во время
Гражданской войны писатель скитался с Хазиной по России, Украине, Грузии. У Осипа Эмильевича был шанс сбежать с белогвардейцами в Турцию, однако он предпочел остаться в России. В 1922 году Мандельштам и Хазина женятся.
В 1933 году Мандельштам написал антисталинскую эпиграмму, за которую был отправлен в ссылку. С 1934 по 1937 год писатель находится в ссылке в Воронеже, жил в нищете, но не прекращал литературной деятельности. После разрешения на выезд был снова арестован, на этот раз сослан на Дальний Восток.
27 декабря 1938 года Осип Эмильевич Мандельштам скончался от тифа в пересыльном лагере на Второй речке (сейчас окрестности Владивостока). Место захоронения поэта неизвестно.

«В безветрии моих садов…»
В безветрии моих садов
Искусственная никнет роза;
Над ней не тяготит угроза
Неизрекаемых часов.
В юдоли дольней бытия
Она участвует невольно;
Над нею небо безглагольно
И ясно, – и вокруг нея
Немногое, на чем печать
Моих пугливых вдохновений
И трепетных прикосновений,
Привыкших только отмечать.
Октябрь (?) 1909

«В непринужденности творящего обмена…»
В непринужденности творящего обмена
Суровость Тютчева – с ребячеством Верлэна —
Скажите – кто бы мог искусно сочетать,
Соединению придав свою печать?
А русскому стиху так свойственно величье,
Где вешний поцелуй и щебетанье птичье!
1908

«На темном небе, как узор…»
На темном небе, как узор,
Деревья траурные вышиты.
Зачем же выше и все выше ты
Возводишь изумленный взор?
– Вверху – такая темнота, —
Ты скажешь, – время опрокинула
И, словно ночь, на день нахлынула
Холмов холодная черта.
Высоких, неживых дерев
Темнеющее рвется кружево:
О, месяц, только ты не суживай
Серпа, внезапно почернев!
<Не позднее 17 декабря> 1909

«Истончается тонкий тлен…»
Истончается тонкий тлен —
Фиолетовый гобелен,
К нам – на воды и на леса —
Опускаются небеса.
Нерешительная рука
Эти вывела облака.
И печальный встречает взор
Отуманенный их узор.
Недоволен стою и тих,
Я, создатель миров моих, —
Где искусственны небеса
И хрустальная спит роса.
<Не позднее 13 августа> 1909

Век
Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки?
Кровь-строительница хлещет
Горлом из земных вещей,
Захребетник лишь трепещет
На пороге новых дней.
Тварь, покуда жизнь хватает,
Донести хребет должна,
И невидимым играет
Позвоночником волна.
Словно нежный хрящ ребенка
Век младенческой земли —
Снова в жертву, как ягненка,
Темя жизни принесли.
Чтобы вырвать век из плена,
Чтобы новый мир начать,
Узловатых дней колена
Нужно флейтою связать.
Это век волну колышет
Человеческой тоской,
И в траве гадюка дышит
Мерой века золотой.
И еще набухнут почки,
Брызнет зелени побег,
Но разбит твой позвоночник,
Мой прекрасный жалкий век!
И с бессмысленной улыбкой
Вспять глядишь, жесток и слаб,
Словно зверь, когда-то гибкий,
На следы своих же лап.
Кровь-строительница хлещет
Горлом из земных вещей,
И горячей рыбой плещет
В берег теплый хрящ морей.
И с высокой сетки птичьей,
От лазурных влажных глыб
Льется, льется безразличье
На смертельный твой ушиб.
1922

«Здесь отвратительные жабы…»
Здесь отвратительные жабы
В густую падают траву.
Когда б не смерть, то никогда бы
Мне не узнать, что я живу.
Вам до меня какое дело,
Земная жизнь и красота?
А та напомнить мне сумела,
Кто я и кто моя мечта.
1909

Валерий Брюсов
(1873–1924)


Валерий Яковлевич Брюсов родился 1 декабря (13 декабря по новому стилю) 1873 года в Москве. Родители рано занялись его образованием, и уже к восьми годам мальчик начинает писать стихи. С раннего детства родители разрешали читать Валерию все, кроме религиозной литературы, воспитывая его в духе атеизма. Это послужило поводом для отчисления Брюсова из частной гимназии Креймана в 1889 году, за пропаганду атеизма. В том же, 1889 году, в журнале «Русский спорт» выходит его первая статья.
Влияние Верлена нашло отголоски во многих стихах Брюсова. В 1893 году пишет драму «Декаденты (Конец столетия)» про жизнь Верлена. В том же году поступает в Московский университет на историко-филологический факультет, который благополучно оканчивает в 1899. Во время учебы, в 1897 году, женится на Иоанне Матвеевне Рунт (1876–1965), с которой проживет до конца своих дней. Первая известность приходит после публикации сборников стихов «Русские символисты» в 1899.
По окончании университета начал работать в журнале «Русский архив». В 1899 стал одним из инициаторов создания издательства «Скорпион». Начало двадцатого века – пик творчества поэта. В это время выходят сборники стихов «Граду и миру», «Венок», драма «Земля», «Огненный ангел». Свой сборник «Венок» Брюсов считал вершиной своего творчества. В 1904 году начинает издавать журнал «Весы».
В 1910 году наступает духовный кризис, и многие его произведения подвергаются критике. В этот же период печатается в журнале «Русская мысль» и «Искусство в Южной России» с критическими статьями.
В революцию Валерий Яковлевич Брюсов работал в Комитете по регистрации печати, потом в Московском библиотечном отделе, стал членом Моссовета, был председателем Всероссийского союза поэтов. В 1920 году вступает в ВКП(б). В 1921 Брюсов организовывает Высший литературно-художественный институт, в котором до своей смерти будет ректором и профессором. В том же году стал профессором МГУ.
Умер Валерий Яковлевич Брюсов 9 октября 1924 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Жернова
Брошен веялкой на холод,
Жерновами тяжко смолот,
Мертвый колос возрожден.
Но остался прах зыбучий.
Он летит бескрылой тучей,
Заслоняя небосклон.
И стучат, стучат, не станут,
Словно стихнув, лишь обманут,
Не устанут жернова;
Неизменно мелют, мелют
И струю слоями стелют,
И она опять жива.
А вдали, под светом неба,
Отделяют прах от хлеба,
Вышли веять на гумно.
Пусть познает обновленье,
В смерти вкусит возрожденье
Только полное зерно!
1898

Зов автомобиля
Призыв протяжный и двухнотный
Автомобильного гудка…
И снова манит безотчетно
К далеким странствиям – тоска.
То лесом, то в полях открытых
Лететь, бросая версты вспять;
У станций старых, позабытых,
Раскинув лагерь, отдыхать!
Когда в дороге лопнет шина,
Стоять в таинственном лесу,
Где сосны, да кусты, да глина,
А солнце серебрит росу.
А в холод в поле незнакомом,
От ветра кроясь за стеклом,
Смотреть, как вихрь над буреломом
Бросает новый бурелом.
Иль ночью, в дерзостном разбеге,
Прорезывая мглу полей,
Без мысли об ином ночлеге,
Дремать под трепет фонарей!
Скользя, как метеор, деревней,
Миг жизни видеть невзначай,
И встречным прогудеть напевней,
Чем голос девушки: «Прощай!»
И, смелые виражи в поле
Срезая, вновь взлетать на склон,
И вновь гудеть, и жить на воле
Кентавром сказочных времен!
Сентябрь 1917

Духи земли
Со всеми мы братья,
Всем открыли объятья,
Зверям, и тучам,
И теням летучим.
Всех любим, всем верим,
Смеемся потерям
И взором незрячим
Лишь над вымыслом плачем.
Смолк птичий голос,
Не шелохнется колос,
Запахло осокой,
Солнце высоко,
Мы дремлем в покое,
Купаемся в зное.
Ветерок встрепенется,
Лес шелохнется,
Все звуки мы слышим,
Цветами дышим,
С нами дружны грозы,
Небесные слезы.
Поем мы с морем,
Ласкаемся к зорям,
В холоде снега
Для нас есть нега, —
И только людям
Друзьями не будем,
И только в город
Не глянем и взором!
1898

Друзья
Вышел Леший, сел на пень,
Чует запах деревень,
Палку новую кремнем обтесывает,
Порой бороду почесывает,
Сидит, морщится,
Уши у него топорщатся,
Видит: узенькой тропой
Идет в гости Домовой.
«Здравствуй, дед! давно не бывал!
А я стар стал, жить устал;
Нет бывалого простора!
Вырубили половину бора.
Куда ни пойдешь, везде мужик.
Инда я гулять отвык!»
Домовой присел меж кочек,
Будто съежился в комочек.
Говорит: «Да, старина,
Пришли худы времена!
Мужики в меня не верят,
То есть как бы вовсе херят.
Не дают мне молока,
Замыкают в два замка
На конюшне лошадей.
Впору помирать, – ей-ей!»
Леший бороду почесывает,
Палку сумрачно обтесывает,
Кремень щелк да щелк.
Домовой примолк.
Пень обтянут повиликой,
Пахнет свежей земляникой,
Сосны дюже велики.
Слышен сиплый крик с реки.
Вопрошает Домовой:
«То не дед ли Водяной?»
1912

Еще так нежны…
Слова любви еще так нежны,
Так жарки сгибы алчных рук,
Ночь, древний царь многоодеждный,
Бросая тьму на отсвет смежный,
Лицо к лицу гнет в счастьи бледном,
Пока в тиши поет победным
Пеаном – сердца к сердцу стук.
Но гаснет мрака дымный морок,
Пред сказкой страсти вскрыв провал.
Взор не напрасно горько зорок,
Сквозь хаос всех цветов, сквозь сорок
Узорных радуг, смотрит в глуби,
Где в круге красок, в жгучем клубе
Рок зыблет гладь своих зеркал.
Там лик твой чуждый – чарой явлен,
Глядит, обвит змеей огня,
Твой рот усмешкой гордой сдавлен…
Вход к тайнам замкнут, праздник справлен!
День новый, вождь необоримый,
На путь измен, тропой незримой,
Тебя влечет – прочь от меня.
21 апреля 1921

Александр Блок
(1880–1921)


Александр Александрович Блок – один из самых известных российских поэтов. Сегодня его произведения включены в обязательную школьную программу.
Александр родился 16 ноября 1880 года. Его родители были уроженцами Санкт-Петербурга и являлись исключительно творческими людьми. Отец преподавал в университете, был профессором, а мать писала рассказы, стихи и прочее.
Свои первые литературные труды будущий поэт сочинял еще до поступления в гимназию – ребенок писал и стихи, и прозу. В подростковом возрасте он выпустил собственный литературный журнал под названием «Вестник». Стремление Александра к творчеству поощрялось всей его семьей. В создании журнала принимали участие мама, троюродный брат и два кузена. Свою лепту в этот проект вносили и Бекетовы – бабушка с дедушкой. Дед рисовал иллюстрации к журналу, а бабушка сочиняла рассказы.
Семья выпустила тридцать семь номеров журнала.
С 9-летнего возраста мальчик обучался во Введенской гимназии. После окончания гимназии Блок поступил в университет, выбрав для себя профессию юриста.
Александр Александрович жил в эпоху ярких изменений в Российской Империи. Его коснулись обе знаменитые революции. Блок не был аполитичен и во многих вопросах напрямую участвовал. В возрасте около 30 лет поэт добился больших успехов и даже был назначен секретарем Чрезвычайной следственной комиссии.
Февральская революция 1917 года разочаровала Александра Блока. Он ждал Октябрьский переворот и всем сердцем верил в его успех. Для него это было что-то вроде «политического пожара». Сам Блок отмечал, что чувствовал «устрашающую силу стихии» от людей, которые поддерживали Октябрьскую революцию. Свои надежды, а также большие опасения автор перенес в стихотворение «Двенадцать». Оно стало одним из символов того времени.
Блок писал его уже после событий 1917 года. Однако прошло только два месяца, поэтому все эмоции и ощущения были переданы максимально точно. Поэма была написана всего за пару дней.
Великий поэт Серебряного века скончался в 1921 году. Ему был всего 41 год.

«Был вечер поздний и багровый…»
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый —
Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
19 апреля – 28 сентября 1902

«Бежим, бежим, дитя свободы…»
Бежим, бежим, дитя свободы,
К родной стране!
Я верен голосу природы,
Будь верен мне!
Здесь недоступны неба своды
Сквозь дым и прах!
Бежим, бежим, дитя природы,
Простор – в полях!
Бегут… Уж стогны миновали,
Кругом – поля.
По всей необозримой дали
Дрожит земля.
Бегут навстречу солнца, мая,
Свободных дней…
И приняла земля родная
Своих детей…
И приняла, и обласкала,
И обняла,
И в вешних далях им качала
Колокола…
И, поманив их невозможным,
Вновь предала
Дням быстротечным, дням тревожным,
Злым дням – без срока, без числа…
7 мая 1900

Артистке
Позволь и мне сгорать душою,
Мгновенье жизнь торжествовать
И одинокою мечтою
В твоем бессмертьи ликовать.
Ты несравненна, ты – богиня,
Твои веселье и печаль —
Моя заветная святыня,
Моя пророческая даль.
Позволь же мне сгорать душою
И пламенеть огнем мечты,
Чтоб вечно мыслить пред собою
Твои небесные черты.
15 октября (?) 1900

Аветик Исаакян
«Был на Аразе у меня баштан»
Был на Аразе у меня баштан —
Араз – Аракс, река. Баштан – сад.
Посадил бы иву, розы я, да мак,
Под тенистой ивой сплел бы я шалаш,
В шалаше бы вечно пламенел очаг!
Чтоб сидела рядом милая Шушан,
Шушан, Шушик – женское имя Сусанна.
Чтобы нам друг друга у огня ласкать!
Кабы на Аразе завести баштан,
Для Шушик лилейной отдыха не знать.
1915

«Блаженный, забытый в пустыне…»
Блаженный, забытый в пустыне,
Ищу небывалых распятий.
Молюсь небывалой богине —
Владыке исчезнувших ратей.
Ищу тишины и безлюдий,
Питаюсь одною отравой.
Истерзанный, с язвой кровавой,
Когда-нибудь выйду к вам, люди!
Октябрь 1902

Константин Бальмонт
(1867–1942)


Константин Дмитриевич Бальмонт родился 3 (15) июня 1867 года в имении Гумнищи вблизи города Шуи.
Свои первые стихи поэт написал, будучи десятилетним мальчиком, но мать раскритиковала его начинания, и Бальмонт больше не предпринимал попытки что-либо писать последующие шесть лет. Впервые стихи поэта были напечатаны в 1885 году в журнале «Живописное обозрение» в Петербурге.
В конце 1880-х годов Бальмонт занимался переводческой деятельностью.
В 1890 году из-за бедственного финансового положения и неудачного первого брака Бальмонт пытался покончить жизнь самоубийством – выбросился из окна, но остался жив. Получив серьезные травмы, он год пролежал в постели. Дебютный сборник стихов (1890) поэта не вызвал интереса у общественности, и поэт уничтожил весь тираж.
В 1894 году он переводит «Историю скандинавской литературы» Горна, в 1895–1897 – «Историю итальянской литературы» Гаспари.
Женившись во второй раз в 1896 году, Бальмонт уезжает в Европу. Несколько лет он путешествует. В 1897 году в Англии читает лекции о русской поэзии.
Четвертый по счету сборник поэзии Бальмонта «Будем как солнце» вышел в 1903 году.
Бальмонт принимал активное участие в революции 1905–1907 года, в основном произнося речи перед студентами и строя баррикады. Боясь быть арестованным, поэт уезжает в Париж в 1906 году.
В 1920 году из-за плохого самочувствия третьей жены и дочери, уехал с ними во Францию. Больше в Россию он не возвращался. В Париже Бальмонт публикует еще 6 сборников своих стихов, а в 1923 году – автобиографические книги: «Под новым серпом», «Воздушный путь».
23 декабря 1942 года в Нуази-ле-Гран, недалеко от Парижа, в приюте «Русский дом» Бальмонт умер от воспаления легких.

Безглагольность
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора, —
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далеко-далеко.
Во всем утомленье – глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, —
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
1900

Август
Сонет
Как ясен август, нежный и спокойный,
Сознавший мимолетность красоты.
Позолотив древесные листы,
Он чувства заключил в порядок стройный.
В нем кажется ошибкой полдень знойный, —
С ним больше сродны грустные мечты,
Прохлада, прелесть тихой простоты
И отдыха от жизни беспокойной.
В последний раз, пред острием серпа,
Красуются колосья наливные,
Взамен цветов везде плоды земные.
Отраден вид тяжелого снопа,
А в небе журавлей летит толпа
И криком шлет «прости» в места родные.
1894

Анита
Я был желанен ей. Она меня влекла,
Испанка стройная с горящими глазами.
Далеким заревом жила ночная мгла,
Любовь невнятными шептала голосами.
Созвучьем слов своих она меня зажгла,
Испанка смуглая с глубокими глазами.
Альков раздвинулся воздушно-кружевной.
Она не стала мне шептать: «Пусти… Не надо…»
Не деве Севера, не нимфе ледяной
Твердил я вкрадчиво: «Anita! Adorada![1 - Анита! Обожаемая! (исп.)]»
Тигрица жадная дрожала предо мной, —
И кроме глаз ее мне ничего не надо.
1903

Бусинки
Моросит. Как бы росинки
Возникают на руках, —
Эти чудо-бисеринки,
Этот нежный, влажный прах.
Эти бусинки свиданья
Чуть блеснут, и вот их нет.
Лишь на крае одеянья —
На минутку – светлый след.
1905

Венчание
Над невестой молодою
Я держал венец.
Любовался, как мечтою,
Этой нежной красотою,
Этой легкою фатою,
Этим светлым «Наконец!»
Наконец она сумела
Вызвать лучший сон.
Все смеялось в ней и пело,
А с церковного придела,
С высоты на нас глядела
Красота немых окон.
Мы вошли в лучах привета
Гаснущей зари.
В миг желанного обета,
Нас ласкали волны света,
Как безгласный звук завета: —
«Я горю, и ты гори!»
И в руке у новобрачной
Теплилась свеча.
Но за ней, мечтою мрачной,
Неуместной, неудачной,
Над фатой ее прозрачной,
Я склонялся, у плеча.
Вкруг святого аналоя
Трижды путь пройден.
Нет, не будет вам покоя,
Будут дни дождей и зноя,
Я пою, за вами стоя: —
«Дух кружиться присужден!»
Да, я знаю сладость, алость,
Нежность влажных губ.
Но еще верней усталость,
Ожиданье, запоздалость,
Вместо страсти – только жалость,
Вместо ласки – с трупом труп.
Вот, свершен обряд венчальный,
И закат погас.
Точно хаос изначальный,
В церкви сон и мрак печальный,
Ты вошла с зарей прощальной,
Ты выходишь в темный час.
1899

Вечер
Удвоены влагой сквозною,
Живя неземной белизною,
Купавы на небо глядят.
И дремлют прибрежные травы,
И внемлют их вздохам купавы,
Но с ними вздохнуть не хотят.
На озере, тихом и сонном,
Наскучив путем раскаленным,
Качается огненный лик, —
То Солнце, зардевшись закатом,
На озере, негой объятом,
Лелеет лучистый двойник.
И тучка, – воздушная нега, —
Воздушней нагорного снега,
На воды глядит с вышины;
Охвачена жизнью двойною,
Сквозя неземной белизною,
Чуть дышит в улыбке волны.
Оксфорд. Весна, 1897

Поэты XXI века

Алексей Пресняков




Номинант на соискание национальной литературной премии «Поэт года» за 2023 год.
Номинант на соискание национальной литературной премии «Поэт года – 2023» в номинации «Лирика».
Номинант на соискание национальной литературной премии «Поэт года – 2023» в номинации «Дебют».
Номинант на соискание национальной литературной премии «Поэт года – 2023» в номинации «Детская литература».
Номинант на литературную премию «Георгиевская лента» Российского союза писателей, приуроченную к 80-летию Великой Победы.
Номинант на литературную премию Российского Императорского Дома под личным покровительством Великой Княгини Марии Владимировны «Наследие» за 2022 год.
Номинант на литературную премию Российского Императорского Дома под личным покровительством Великой Княгини Марии Владимировны «Наследие» за 2023 год.
Номинант на соискание литературной премии Российского союза писателей «Святая Русь» за 2023 год.
Номинант Третьего Всероссийского творческого конкурса «Дороги фронтовые – узелки на память» – 2023.
Номинант 8 Международного литературного конкурса фестиваля «Русский Гофман».
Дипломант Межрегионального литературного фестиваля-конкурса им. Евгения Гусева «Яблочный Спас».
Лауреат Международного литературного конкурса «Волшебники приходят к детям», 2023 год.
Номинант на соискание литературной премии Всероссийского ежегодного литературного конкурса «Герои Великой Победы» – 2023.
Ныне участник СВО.

Гордячка
Лишь на юге солнце светит,
А у нас прохлада, тьма.
Ну не хочет в дом стучаться
Ленинградская весна!
Лужи, только вот оттаяв,
Русский вновь сковал мороз,
И в груди осколок ноет,
От давления бьет кровь в нос.
Где же ты, весна родная?
Где же солнце, где тепло?
Иль меня, весна, не любишь?
Али сделал плохо что?
Ну и ладно, и не надо!
Ты мне вовсе не нужна!
Ах, какая ты гордячка,
Ленинградская весна!
Мне милей в свинцовых красках
Тучи в небе над Невой,
Сырость и природы спячка,
Смог, как в Лондоне порой.
На тебя я не в обиде,
Мне и так здесь хорошо,
Непогода меня греет:
Я в пенатах, мне тепло!
Ты как дерзкая морячка,
Как казацкая жена!
Ах, какая ты гордячка,
Ленинградская весна!!!

Галина Дейнега



Математик, океанолог, журналист, кандидат технических наук. Путь в литературу начала в 1992 году на страницах городских газет. Член Интернационального Союза писателей, Российского союза писателей, Регионального союза писателей Республики Крым, Севастопольского литературного объединения им. А. Озерова, магистр фонда «Великий странник молодым» на Международном литературном портале «Проза. ру».
Печаталась в 55 альманахах (Волгоград, Москва, Одесса, Рязань, Севастополь, Симферополь; 2008–2023). Автор одиннадцати книг (2010–2023).
Финалист, дипломант, призер Международных (Москва, 2008, 2019; Одесса, 2011; Евпатория, 2018; Алушта, 2020, Симферополь, 2021; Калининград, 2022; Керчь, 2022), Всероссийского (Москва, 2016) и городских конкурсов (Севастополь, 2012, 2017–2021). Лауреат общегородского форума «Общественное признание» (Севастополь, 2012).
Награждена Почетным знаком призера от Министерства обороны РФ (Москва, 2016), медалями: «Георгиевская лента 250 лет» (2020), «Сергей Есенин 125 лет» (2022), «Святая Русь» (2022) от Российского союза писателей.

Женщина в красном
Нет некрасивых женщин, есть женщины,
не знающие, что они красивые.
    Актриса Вивьен Ли
«Кто в красном, тот Прима», – писал Лев Толстой.
Слепой лишь сей цвет не заметит.
Полсотни оттенков. Мужчина любой
С вопросом: «Кто в красном?» взгляд встретит.
Цвет красный – победный, он солнышка луч.
Манит, как пленительный образ.
Сомнения в цвете? Раздумьем не мучь.
Устрой себе праздник, рискни раз,
Твой – красный! Он греет мужские сердца.
Все женщины в красном прекрасны.
Цвет делает краше дома, города.
Бывает порой эпатажный.
А если кого раздражает сей цвет,
То выспаться надо, влюбиться.
И цвет красный будет им знатно воспет.
Поверьте, такое случится!
Однако не каждая выберет тон,
Осмелится выйти контрастной.
Но есть в каждой женщине алый бутон,
В душе она женщина в красном.

Цвети – Александра Василева




Василева Цвети-Александра – шестнадцатилетняя писательница из Болгарии. Учится в России и строит планы в нашей стране. Еще в начальных классах увлекалась написанием коротеньких стихов и могла на ходу придумать сказки, байки и даже использовать эту способность в любых непредвиденных школьных ситуациях (но это секрет). На данный момент произведения поэтессы представляют собой: собрание стихов, написанных во время болезненной первой любви, серия из двух книг «Ангелина в стране Магов», а также поучительные детские сказки в рифму. Искренне увлекается творчеством, и написание любого произведения доставляет автору лишь искреннее желание взять в руки напечатанный вариант ее стараний. Сейчас продолжается работа над книгой для молодежи – с увлекательным сюжетом и непростым случаем, требующим разгадки.

«Люблю безумно…»
Люблю безумно,
Люблю безмерно,
Но любовь холодеет люто
И мерцает вдалеке неверно.
Знаю, не я прекрасна для тебя,
Но любовь моя всегда
Будет лишь твоя…
Я выбрала свою судьбу,
И, пока я не умру,
Не покину этот мир болезней,
Не лягу под землей сырой,
Не засвечусь на небе уж прелестней,
Я буду помнить голос твой.
Душа и сердце будут лишь тебе принадлежать,
И не надо их так отвергать.
Не люби, не цени и не желай,
И о другом ты сердце мечтай…
Но помни и никогда не забывай,
Что и мое полуживое сердце, хоть и неуклюже,
Не даст тебе оказаться грязным в луже
И никогда не разлюбит тебя,
Как бы ни уговаривала его я…

«Я знаю, что та, которую полюбишь, буду уже не я…»
Я знаю, что та, которую полюбишь, буду уже не я,
Но просто помни, что я бы никогда
Не оставила бы одного тебя.
И мне хоть и больно, страшно и ужасно одиноко,
И слышу я звонок, как от последнего урока.
И он знает, знаю я,
Что не любишь ты меня
Так же сильно, как я тебя.
Прискорбно как бы ни звучало,
Но боли рассвет лишь начало,
И я как бы душою ни просила,
Но лишь тебя я полюбила.
И не говори, что мне надо дальше жить,
Что мне надо такого, как тебя,
второго у судьбы просить,
Потому что нету больше таких, как ты,
А и сердцу не хотелось надевать очередные швы.
Не могу я больше так страдать,
Не хочу я больше боль свою скрывать.
Знаю, что не любишь
И по мне ты судишь,
Что я смешная, веселая да и вся задорная такая,
Но поверь, внутри вьюга лишь сплошная
И злющая такая —
Но не на всех, а на меня,
За то, что так мучаю себя.
И да, я бы могла крикнуть и на город весь
И даже в темный лес,
Что выбрала я для себя,
И боюсь, что не полюблю я больше никогда
Так же сильно, как люблю тебя.

«Не любят же таких, как я…»
Не любят же таких, как я,
Лишь могут сжечь таких дотла.
Но я люблю,
Люблю тебя,
Даже несмотря на то, что никогда
Не получу любви взамен я.
Но я буду улыбаться,
Буду, буду, не переживай,
Мне уже нечего бояться,
Я и так больна уж вкрай.

«Знаешь, болела я тобой…»
Знаешь, болела я тобой,
Но искать лекарство отправил ты меня одну.
И ради этого пожертвовала я опять собой,
Оплатив лечение двойной ценой,
Ведь не принял ты меня душой.

«Нет, ты не обязан меня любить…»
Нет, ты не обязан меня любить,
Не обязан терпеть или ценить,
Просто, прошу, скажи, что не взаимно,
Но более невинно.
Мне уже нечем душу промерзлую лечить
И сердце заново иголкой острою шить.
Я знаю, ты не обязан ничего такого,
Но, прошу, ради одобрения людского
Пожалей меня один разок
И позволь моей душе одно лишь: горевать,
Плакать и страдать.
Я помню, говорила, что меня жалеют все,
Но неправдой было это уж совсем.
Я просто хотела убедить себя саму,
Что человек не настолько я уж и плохой,
И пыталась обмануть себя,
Но получилось и тебя.
Мне жаль, горюю от души,
Но что сказано, то менять никто и не спешит.
Я хотела стать хоть чуточку прекрасней для тебя,
Чтобы ты смог разглядеть человека хорошего,
Спрятанного у меня,
Но знаю, вины твоей нет нигде,
Проблема тут уже во мне,
И никто мне не поможет в такой беде.
Поверь, мне ужасно жаль,
Ведь в этой истории была лишь одна мораль:
Идеальных нет среди нас,
Мы их красим любовью, струящеюся от нас.
Даже если я не идеальна,
Глуповата и банальна
И ты не сможешь полюбить меня,
Мое сердце всегда будет у тебя…

Наталья Стрельцова



Родилась в Ревде. В шестилетием возрасте с семьей покинула Россию, уехав на ПМЖ в Казахстан (сильно болел младший брат, врачи рекомендовали сухой и теплый климат).
В Казахстане окончила среднюю школу, Карагандинское культпросветучилище.
Уже позже, вернувшись в Россию, окончила Челябинскую академию культуры и искусств.
Библиотекарь по профессии и, похоже, по призванию.
Писать начала с четырнадцати лет.
Первое стихотворение посвятила родному Уралу.
Публиковалась в журналах «Линии», «Современник»; профессиональных журналах «Библиотека», «Библиотечное дело», «Библиополе»; местных газетах «Городские вести», «Ревдинский рабочий», «Информационная неделя» (г. Ревда). Сказка «Мороз Иванович» вышла в 2023 году в «Сборнике сказок славянских народов».

Мой оранжевый мак
Мак цветет всего несколько дней.
В его коробочке – тысячи семян, которые разносит-сеет ветер.
Цветок мака всегда развернут к небу и солнцу.
Лепесточки тонки?,
Словно крылья у бабочки,
И дрожат на ветру…
Мой оранжевый мак,
Дни твои – коротки?,
И недолго порадуют
Тебя солнце и небо…
Увядания знак —
Отцветешь! И сухою
Дыроватой коробочкой
С семенами-потомками
Станет ветер бренчать…
Он продлит твою жизнь!
Пусть не сразу, не тотчас же:
Через год маков – поле! —
Будет ветер встречать.

Поманило июлем счастье…
…Поманило июлем счастье,
Краткий миг —
Распустился бутон надежды
И – поник…
Снова в августе – те же будни.
Маета…
Мы счастливыми будем? Будем…
Никогда…

Тамара Антонова



Родилась в Душанбе – столице Таджикской ССР (ныне Республика Таджикистан). Окончила факультет русского языка и литературы Таджикского государственного университета имени В. И. Ленина (ныне Таджикский национальный университет) и факультет практической психологии Ярославского педагогического университета имени К. Д. Ушинского. Несколько лет занималась журналистикой. Живет в городе Тутаеве Ярославской области, увлекается музыкой и рисованием.
Литературным творчеством занимается с юности. Пишет стихи и прозу. В поэзии склоняется к философской, городской, пейзажной и любовной лирике, в прозе работает в самых разных жанрах: фантастика и фэнтези, сказки, реалистическая повесть, мемуары, зарисовки, статьи. Часто пишет о буднях простых русских людей. Публиковалась в газетах «Берега» и «Тутаевский моторостроитель», журналах «СовременникЪ» и «Российский колокол», сборнике «Кубок Брэдбери», альманахах Российского союза писателей и других изданиях. В 2019 году вошла в число авторов «Антологии русской прозы».
Номинант Первой Общенациональной литературной премии имени А. С. Пушкина. Финалист конкурса «Георгиевская лента» за 2020–2021 год, номинант литературной премии «Наследие» и национальной литературной премии «Писатель года». Награждена звездой «Наследие», медалями «Георгиевская лента 250 лет», «Антон Чехов 160 лет» и «Иван Бунин 150 лет». Член Российского союза писателей.

Летний вечер
Летний вечер прилег
На траву под окном.
И ночной мотылек
Бьет о лампу крылом.
Я открою окошко,
Охладит ветер грудь.
Пусть подарит мне лето
Бархат ночи чуть-чуть.
Не бегите, минуты,
Постою у окна.
В спину врезались будто
Два огромных крыла.
Полечу над простором,
Поднимусь в вышину.
И споют тихо хором
Звезды песню свою.

Сентябрь идет
Сентябрь идет, шурша листвою,
И небо плачет понемногу.
Вот осень собралась в дорогу,
Нарядный зонтик взяв с собою.
Пусть дни проходят чередою,
За летом пусть приходит осень.
А мы и не грустим с тобою:
Весну и лето в сердце носим.

Наталья Ленская



Ленская Наталья Юрьевна – профессиональный журналист. В 1972 году окончила факультет журналистики Ташкентского государственного университета. Проходила практику и писала диплом в «Комсомольской правде». Более четверти века проработала в газетах разного уровня в Туркменистане (город Чарджоу – ныне Туркменабат, Красноводск – Туркменбаши). Лауреат премии Союза журналистов. В 1999 году репатриировалась в Израиль. Продолжала заниматься журналистикой. Сотрудничала с московскими изданиями «Русский журнал» Глеба Павловского, «Иные берега». Стала писать стихи. В личном архиве более 550 стихотворений разных жанров. Среди них притчи занимают особое место.

Притчи

О жизни
Всем друзьям и близким посвящается!
Старик прожил свой долгий век
и брел вдоль кромки моря.
Он увидал всю жизнь свою:
на радость или горе,
две пары ног на том песке
всегда шагали рядом.
– Скажи мне, Боже, кто со мной?
И в чем твоя награда?
– То Я был, – Бог сказал ему, —
во все судьбы мгновенья…
– Но почему, – спросил старик,
теряя вдруг терпенье, —
когда я счастлив был,
и Ты шел тут,
не отставая,
ну а когда грозил мне ад,
я здесь один шагаю?..
– Меня не понял ты, старик, —
сказал Господь, внимая, —
когда был радостен твой миг,
я шел тут рядом, с края.
а коли в горе и беде
испытывал ты муки,
не покидал, не отходил,
а брал тебя на руки!..
Хайфа

У брода
Два монаха с котомками наперевес
Шли вдоль речки до самого брода.
Зеленел изумрудно божественный лес,
И была просто царской погода.
Там у брода красавица лет двадцати
Все на берег другой не могла перейти…
Тот монах, что постарше, ее перенес,
Поклонившись, оставил у речки.
Зашумел удивленно сияющий лес,
Словно кто-то зажег в листьях свечки.
А под вечер при входе в молитвенный зал
Тот монах, что сильней и моложе:
– Ты сегодня ведь женщину трогал?.. – сказал, —
Нам нельзя! Ох, прости тебя Боже!
……………
Так ответил старик на короткий вопрос,
Улыбнулся смиренно, а глянул в упор:
– Я до берега юную женщину нес,
Ты же в мыслях несешь до сих пор!
Хайфа, 31.05.2009

Остров
Величественный и прекрасный,
Он плыл меж прочих островов,
И было абсолютно ясно:
На нем – ни страха, ни оков!
На острове царило лето,
Ни вёсен не было, ни зим,
В лучах колдующего света
Тот остров был неотразим!
Здесь поселились, как искусство,
Любовь, Надежда, Щедрость, Грусть,
Гимн опьяняющим тем чувствам
Запоминался наизусть…
Пришла беда, когда не ждали:
Окончен бал, измерен путь…
Что ж, вдохновенного начала
Не возродить и не вернуть?
Стал распадаться чудный остров
И погружаться в глубину.
Все понимали, как все просто:
Немного – и пойдем ко дну.
Богатство первым в путь собралось —
Все златом заполняло трюм
И о других не волновалось.
День был печален и угрюм…
Любовь Богатство попросила:
– Возьми меня с собою в даль,
Так быстро угасают силы…
– Здесь места нет, мне очень жаль!..
Все рушилось, Любовь металась,
Ушли Добро, Надежда, Страсть,
Она на берегу осталась
И погибать уж собралась.
Да только голос задушевный
Сказал: – Что ж, горе – не беда!
Возник старик седой, смиренный,
Позвал Любовь: – Иди сюда!
Ее он спас и возродилась —
Любовь над миром вознеслась,
А все же так и не смирилась:
Исчез спаситель, растворясь…
Любовь пришла в чертоги Знанья:
– Скажи мне, кто был тот старик?
Хозяин сделал ей признанье:
– То Времени волшебный лик!
Спасителя ты не узнала,
Но сколько б ни минуло лет,
Лишь Время приведет к причалу
И даст на все прямой ответ!..
Хайфа, 25.02.2010, 20:10

Шрамы
Жил человек, несдержанный, гневливый,
Не ведал, что есть мудрость и покой,
Но попросил: – Дай, Боже, больше силы,
Чтоб одержать победу над собой!
Устал я от шатаний и раздора,
Мне жизни хочется уже совсем иной,
Избавлюсь ли когда-то от позора —
Ведь все считают: человек – я злой!
– Не злой ты, только очень неразумный, —
Его услышав, так сказал отец. —
С собой справляться бесконечно трудно,
Сам положи «безумию» конец…
Иди к забору прямо, безоглядно
Да прихвати мешочек для гвоздей.
Вбивай по одному…
– Я обещаю, ладно!
– Когда кого-нибудь обидишь из людей.
Ну а потом, когда ты подобреешь
И гнев свой усмиришь наверняка,
Те гвозди, я уверен, ты сумеешь
Вернуть в мешок, лишь расшатав слегка…
Летело время, и однажды сын признался:
В заборе – ни единого гвоздя,
Он, изменившись, очень постарался,
Чтоб в жизни рядом шли одни друзья!
– Смотри внимательней, – отец сказал ему, —
Как много дыр осталось на заборе —
Они, как шрамы, видно по всему,
Что в душах тех, с кем ты бывал в раздоре!..
Хайфа, 11.10.2010, 13:10

Сердце на двоих
Когда-то в глубокой древности,
Как поведает этот стих,
Бог создал мужчину и женщину
С сердцем одним на двоих!
Каждый из них старался
Любви не захлопнуть дверь,
Но к ним Эгоизм пробрался —
Очень опасный зверь…
Так пошли раздоры и распри,
Череда коварств и измен,
И сердце разбилось на части
В самый ненастный день!
С тех пор, покоя не зная,
Ищут того, кто похож,
Однако порой принимая
За Любовь обычную Ложь…
Как вернуться к седым истокам?
Вновь влюбляться, любимым быть
И успеть до известного срока
Части сердца соединить?..
9.11.2010, 8:20

Друг, Любовь и Богатство
Моим друзьям!
На окраине старинного города,
Там, где уныло и сумрачно,
Жил Старик наш смолоду —
Рядом с маленькой булочной.
В его небольшом домишке
Под половицей хлипкой
Таились веселые мышки,
Сверчок со своею скрипкой…
Годы прошли незаметно —
Близких, родных не стало,
Кот был породы редкой.
Но этого слишком мало…
В промозглый вечер однажды,
Когда все погасли свечи,
В дверь постучали дважды,
И Дед приподнялся с печи.
– Кто там? – спросил несмело.
– Любовь твоя, помнишь такую?
– Господи, что за дело —
О Любви в ночь безумно сырую?
«Бум-бум-бум» – задрожало окошко.
– Кто еще? Эко вот святотатство!
– Погостить тут решило немножко,
Это я – твое в жизни Богатство!
– Что, Богатство? Совсем уж напрасно:
Мы картошке и салу рады,
Я когда-то желал тебя страстно,
А теперь – ничего не надо…
Ночь была удивительно длинной,
На заре дробный стук раздался.
Друг окликнул его старинный —
Тот, что долго по свету скитался.
Засмеялся Старик довольно:
– Где, Дружище, тебя носило?
Ты пропал – мне так было больно,
Только ты сможешь дать мне силы!
Распахнул тут хозяин двери,
Потому что ценил он братство,
Вот тогда-то, ему поверив,
В дом вошли Друг, Любовь и Богатство!
Хайфа, 29.12.2010, 12:15

Два горшка
Лишь солнца луч
скользнет через окошко —
два дедовских горшка
проснутся, словно кошки.
Потягиваясь, подавив зевоту,
уже в который раз
возьмутся за работу…
На коромысло их навесив
до упора,
хозяйка к роднику отправится
под гору.
(Холодная вода вкусна
невероятно.)
Наполнив два горшка, она
идет обратно.
А дома, ей-же-ей, ну не хватает
слов:
один полупустой, другой – весь
до краев!
Сказал однажды ей
полупустой горшок:
– Я – стар, на свалку уж давно
готов,
смотри, какая трещина
меня пересекает:
вода-то сквозь нее и утекает…
– Нет, ты не прав, – хозяйка
отвечала, —
сначала я сама не замечала:
а ты в дороге посмотри
по сторонам:
с твоей – цветов не море – океан…
Вот край другой унылый и пустой,
со стороны того, кто влагу
нес домой.
……………………………
Так человек, который
служит людям,
забытым никогда не будет.
Он слаб, но доброта – всегда
его дорога,
другой же крепок и богат,
но проку от него не слишком много.
9.04.2011
Хайфа, 26.04.2011

Ложки

1
Покинул я земной приют —
И Бог меня узрел.
Спросил Он: – А кого бы тут
Ты повидать хотел?
– Конечно, Отче, грешников,
О них подумал я,
Они всегда успешные —
Веселая семья…
2
В огромном зале так рядком
Сидели люди за столом —
Унылые и бледные,
И слабые притом,
В руках у них по ложке —
Все с длинным черенком…
И стали эти ручки
Источником беды:
Никто из сотрапезников
Не мог достать еды.
Вернее, каждый, зачерпнув
Из блюда на столе,
Не доносил еды до рта —
И жил в кромешной мгле.
3
Сказал мне Бог:
– Ты наблюдал, конечно,
Сущий ад, ну а теперь —
Иной порог, совсем
Другой расклад.
В огромном зале так рядком
Сидели люди за столом —
Веселые, задорные
И сильные притом,
В руках у них по ложке —
Все с длинным черенком.
Но ни одна из ложек
Не стала им помехой:
Достав еду, кормили
Друг друга с бодрым смехом…
4
– Ты видел ад,
Ты видел рай,
Ну а теперь, сын мой,
смекай:
Что на Земле,
Где нет добра,
Где публика
Эгоистична, зла,
Бывает прямо ад.
А там, где есть
Добро и смех,
Взаимовыручка
для всех —
Цветет прекрасный
сад!

Два волка
Теплым летним вечером,
Когда багровел закат,
Индеец поведал о вечном —
И внук был безмерно рад!
– Запомни, мой мальчик,
от века
Столько столетий подряд
Два волка живут в человеке —
В схватке, что искры летят…
Один воплощает жадность,
Зависть, корысть и ложь,
Другой – совершенно иное,
Совсем на него не похож:
Он – доброта, надежность,
Правдивость, воля и свет…
По жизни тебе придется
На всё отыскать ответ.
Какой из них побеждает —
Я знаю наверняка:
Тот, кого вскармливать
будет,
Не дрогнув, твоя рука…
Летели за годом годы,
Не стало того старика,
Но внук убедился в невзгоды:
Наука его высока!
Придумывать что-то – без
толку,
Беседуя с внуком своим,
Припомнил он притчу о
волках
И кто из них непобедим!..
23.03.2012

Мама
Маше и Паше посвящается!
Перед рожденьем
он спросил у Бога:
– Мне страшно выходить
в жестокий мир…
Скажите, кто поможет
мне в дороге?
На белом свете
кто есть – мой кумир?
……….
– Не бойся! – улыбаясь,
Бог ответил, —
Во многом путь
зависит от тебя!
Но рядом будет ангел,
он поможет и защитит,
лелея и любя!
Вас станет жизнь
испытывать упрямо:
не только в этот час,
но там и тут…
Не важно, как все
ангела зовут,
ты будешь звать его,
конечно: «Мама!»

О счастье
Бог изваял его из глины,
Дал силу, ум и жизни – век,
Назвал так кратко и красиво:
«Земной Обычный Человек».
Спросил он, сделав коррективы —
Улыбку, слух, движенье век:
– Вот есть еще кусочек глины,
Чего ты хочешь, Человек?
– Слепи мне, Боже, просто счастье,
Такое, чтобы без конца,
Смогу рассчитывать в ненастье
На милость моего Творца.
И пусть оно прогонит муку,
Когда уж будет свет не мил —
Тут на протянутую руку
Бог молча глину положил…
25.08.2007

Артем Касаткин



Касаткин Артем Игоревич родился 7 мая 1991 года в Смоленске. Там же и вырос. Мать Касаткина Инна Владимировна, отец Соломичев Игорь Василиевич.
С четырех лет Артем жил с матерью в неполной семье за чертой крайней бедности. Ребенком очень часто болел, отчего школьное образование получал на домашнем обучении. С детства чувствовал себя не таким, как все, друзей не имел, но много читал, оттого по сей день ощущает себя одиноким: «Даже стоя на остановке общественного транспорта в окружении людей, я чувствую себя одиноким». Был дважды женат, на нынешний момент холост. Первая супруга Поправкина Анастасия Александровна категорически выступала против увлечения мужа творчеством и литературой, вторая супруга Волкова (Касаткина) Анна Викторовна, напротив, поддержала талант автора, и с 2022 года он активно погрузился в писательскую деятельность.

Сущность
Кривые зеркала нас окружают,
В них видим мы не ложь,
А то, что наша сущность представляет:
Уродство твари, что кидает в дрожь,
Эгоизм, присущий в каждом, раскрывает.
Порой бывает с отражением кривым похож,
Кто сердцем чист и добродетель не пятнает.
В миру, где зло, ни с кем не схож,
За что чудовищем клеймят и презирают.
Распутство сладких зол дарует ложь,
Ее, как дар богов, глупцы вкушают,
Жертву дьяволу неся под нож.

«Не делай зла, прощай обиды…»
Не делай зла, прощай обиды,
Ведь жизнь нещадно холодна.
Мы все живем в опасном мире,
Где жизнь порой минуте не равна.
Сегодня ты любовь обидел,
А завтра не наступит никогда…
Вернуть назад уже не в силе,
«Прости» застынет болью навсегда.

Ольга Майба



Писатель Русского литературного центра, член РТСРК, имеет грамоты и награды: стала лауреатом премии Александра Твардовского за книгу «Я помню солдата-поэта» в 2022 году. Написала 32 книги.

Жемчужный браслет
Костер у моря… Разлетались искры…
Качает ветер сети рыбаков.
Они сидели рядом и затихли,
Один привстал в толпе учеников:
– Вон там учитель!
– Позовем поближе!
– Присядьте, Равви, к нашему костру!
Они присели, стало тише…
– Ну, как вы, дети? Будем есть уху?
– Мм… А мы сегодня ничего и не поймали!
– Улова нет!
– Голодными уйдем!
Усталые глаза печальней стали:
– Сейчас погреемся… Домой что принесем?
Бежали тени по суровым лицам…
– Пора…
Поднялись рыбаки, но вдруг они насторожились,
Услышав рядом легкие шаги.
И девушка, закрывшись покрывалом,
Шепнула тихо:
– Где он? Здесь? Давно учителя искала…
Спросите, можно мне присесть?
Обычай ей не позволял явиться,
Приблизиться к мужчинам, говорить,
Но что-то так влекло ее незримо,
Что, стыд забыв, она могла здесь быть.
И вдруг она упала на колени,
И градом хлынули потоки слез,
И вымолвить одно она сумела:
– Учитель, я (и ветер звук унес)…
И слезы, будто бусинки браслета,
Рассыпались и раскатились по камням…
– Я не могла… за это…
Такая жизнь… меня…
Упало покрывало, волос сбился
И лег на камни золотом колец…
А он молчал, и взгляд его томился…
Он понял все… Ответил наконец:
– Иди. Чиста ты! Будь благословенна!
О прошлом больше ты не вспоминай!
Живи спокойно, будь всегда смиренной,
И благодать ты с неба принимай!
Как птица, девушка тогда вдруг встрепенулась,
Взгляд подняла, очищенный слезой:
– Учитель, можно послужу я?
– Усталость снимет дар… Такой простой!
И, алавастровый сосуд разбив о камень,
Всю жидкость – миро вылив на ладонь,
Она так нежно стала Ему ноги мазать,
Его усталым стопам дав покой!
То миро было – все ее наследство,
Приданое, что собрала давно!
Ему все отдала. Глаза поднять не смела…
Она хотела только одного:
Его увидеть, получить прощенье!
И вот оно получено, дано!
И слезы счастья льются без смущенья,
И на душе становится легко!
Теперь-то знала: стыд уйдет и боль,
И смело можно в эту жизнь войти…
Касался мягкий локон золотой
Учителя любимого ноги…
Вставал над морем розовый рассвет.
Тащили рыбаки большой улов:
Учитель просто место показал.
Ушел он вдаль без всяких слов…

Виктор Бобылев




Бобылев Виктор Иванович родился 19 апреля 1942 года в с. Покровка Оренбургской области.
Окончил Саратовский авиационный техникум (1962 г.) и вечернее отделение МИФИ (1968 г.).
Работал в Российском федеральном ядерном центре – Всероссийском научно-исследовательском институте технической физики (РФЯЦ – ВНИИТФ) с 1962 по 2003 год.
Ветеран труда. Ветеран атомной промышленности.
Публиковался в городских, областных и российских сборниках.
Автор сборников: «Посох. Сборник стихов» (Снежинск, 2003); «Одиночество. Сборник стихов» (Челябинск, 2010); «Набат. Публицистика» (Челябинский Дом печати, 2014).

Любовь, любовь…
(цикл сонетов)
Как много пошлости сегодня о любви
Плетут на всех ресурсах интернета!
Как будто нет им Божьего Завета
И суть вещей утеряна в пыли.
Вот эта суть, как жемчуг на ладони.
Примите и проникнитесь любовью!

Сонет любви
Войди в мой стих, в безумные мечты!
Наполни их своим очарованьем!
Моей мольбе хоть каплей состраданья
Ужели так и не ответишь ты?!
Душа сгорает в трепетном огне.
Любви моей неутолима жажда.
Она жива надеждой, что однажды
Восторгом страсти ты ответишь мне.
Сердца забьются в унисон, замрут с испугом
И захлебнутся счастьем – дивный сон!..
О, только б нам с тобой не сбиться с круга!
Не разминуться б в сумраке времен!
В пыли дорог не проглядеть друг друга,
Не зная лиц, не ведая имен!

Сонет исканий
Не зная лиц, не ведая имен,
Отмеченные волей провиденья,
Терзаемся в надеждах и сомненьях,
Вверяясь предрассудкам всех времен.
Все мчимся вдаль, в туманный вещий сон,
И ждем желанной встречи, как прозренья.
Но бытия лихие завихренья
Взор застят пылью, вызывая стон.
Преодолеть ли нам их жесткий норов?
Услышать ли друг друга сквозь пургу?
Прозреть ли нам от встречи наших взоров?
Какому беспощадному врагу
Спать не дают страданья двух дозоров,
Стоящих на отвесном берегу?!

Сонет сомнений
Стоящих на отвесном берегу
Храни, Господь, от рокового шага!
В душе у них решимость и отвага,
И веры нет ни другу, ни врагу.
Им друг без друга мир уныл и пресен,
И незачем дышать, и нечем жить.
Такою жизнью можно ль дорожить,
Когда не мил ты и не интересен?!
Их двое в мире. Как земля и небо,
Они неразделимы меж собой.
Но как им разглядеть сквозь быль и небыль,
Где станут их пути одной судьбой?!
Где, воспаряя до седьмого неба,
Сердца узнают счастье и покой?!

Сонет страстей
Сердца узнают счастье и покой,
Когда, сгорая в пламенном экстазе,
Любовь и смерть сложив в единой фразе,
Забудут, что не вечны под луной.
Им этот мир – корявая оправа
Для их огнем бушующих страстей.
Бесстыдна ль страсть лобзаний и затей?
Кому судить и по какому праву?!
И даже сам Господь им не судья.
На суд его им не даны повестки.
За горизонт уходит колея
Двух жизней – судеб двух, сплетенных вместе.
Неисчерпаемы причуды бытия.
А страсть любви уходит в поднебесье.

Сонет тревог
А страсть любви уходит в поднебесье,
Земные прорывая рубежи.
Не праздна и не беспредельна жизнь.
В ней каждый шаг опасен и чудесен.
И счастье может рухнуть каждый миг.
Так обрывается струна в надрывном звуке.
Храни любовь и в страсти, и в разлуке!
Блажен, кто эту истину постиг.
Но подменить влюбленностью любовь
Бывает проще, чем слукавить в слове.
Как, волочась за призрачной любовью,
Не пропустить двух судеб дружный зов?!
Да, нам, смеясь, подбрасывает жизнь
Взамен любви пустые миражи.

Сонет раздумий
Взамен любви пустые миражи
Порой с восторгом пьем влюбленным сердцем.
Но можно ли нащупать к счастью дверцу,
Не отличая истину от лжи?!
Влюблённость – молния – слепит и оглушает.
Любовь – сияние – прозрение души.
Неброский свет ее не в силах заглушить
Соблазны всех времен, что вечно искушают.
Но здраво мыслишь ты, пока здоров твой разум,
Пока не жгут его влюбленности мечты.
Сквозь вихри чувств не видишь пустоты.
Их пагубность осознаёшь не сразу.
В стремлениях развеять миражи
Уходит молодость, уходит жизнь.

Сонет страданий
Уходит молодость, уходит жизнь
За каплей капля в муках и сомненьях.
Опять за кромкой призрачных видений
Встают на горизонте миражи.
За каждой встречей вспышка и ожог.
Сквозь душу чередою пепелища.
В них прах надежд – для размышлений пища,
Очередного опыта итог.
И всё с нуля! Терзания души,
Смятение ума и поиск смысла!
Весы судьбы немые коромысла
Качают укоризненно в тиши.
Стучат поврозь влюбленные сердца.
И не видать страданиям конца.

Сонет надежд
И не видать страданиям конца.
Но сердце верит путеводной искре —
Надежде, что сияющею мыслью
Не сходит с утомленного лица.
Любовь, любовь! – Манящая лампада
В туманной мгле событий и времен!
К тебе спешу, штормами изнурен.
Не угасай! Ты мне в пути отрада.
Я твой причал надеюсь отыскать
В кромешной тьме, наперекор стихиям.
Сбивают с курса демоны лихие.
Но можно ли от счастья отступать?!
Пока надежда не погрязла в суете,
Есть в жизни смысл, и есть приют мечте.

Сонет мечтаний
Есть в жизни смысл, и есть приют мечте,
В просторы улетающей свободно.
Мечты любви чисты и плодородны,
Когда душа им светит в темноте.
Да, ночь бессонная мечтаньями полна.
Мечтаю о тебе, тобой дыша и мучась.
И без сомненья верю: наша участь
Благою милостью предрешена,
Чтоб счастьем жизнь наполнилась в любви,
Чтоб душу осенить теплом и светом,
Чтоб две души согласьем и советом
Соединили помыслы свои.
В лучах мечты, парящей в облаках,
Прозрения рождаются в сердцах.

Сонет прозрений
Прозрения рождаются в сердцах,
Когда на них нисходит Божья Милость.
Она и нас с тобою осенила,
И двух сердец блаженству нет конца!
В чужой душе потемки да обман.
Но это ведь когда душа чужая.
В родной душе все тайники читаем,
Как свой, вдвоем написанный роман.
И больше нет блуждания во мгле.
Есть лишь одно счастливое прозренье,
Что нам без страха и без сожаленья
Одним путем шагать сквозь толщу дней.
Когда прозреньями освещена душа,
Нет страха в ней и места нет сомненьям.

Сонет блаженства
Нет страха в ней и места нет сомненьям
В душе, познавшей истину любви.
Две жизни, два начала, две судьбы
В единстве обретают обновленье.
Пронизанные этой новизной,
Счастливые восходим в поднебесье!
То не душа поет, то жизнь звенящей песней
Сроднилась с благодатью неземной!
Во всем едины, плотью и душой!
Единство плоти и единство духа —
Наш оберег в скитаньях и разлуках,
Маяк, всегда манящий нас домой!
Соединив две сущности в блаженстве,
Жизнь обретает облик совершенства.

Сонет гармонии
Жизнь обретает облик совершенства,
Когда законы мирозданья понимаем
И заповеди Божьи принимаем
Как истину, несущую блаженство.
Любя все сущее, как не любить в себе
Две неотъемлемых, две равных половинки?!
Гармония не терпит и щербинки,
Как примирить ее с ущербностью в судьбе?!
Вода и камень, небо и земля
И не похожи, и неразделимы.
И мы, как небо и земля, едины.
Нам этой истиною души исцелять.
Жизнь благодатную хранят от бедствий
Вселенские законы соответствий.

Сонет простейших истин
Вселенские законы соответствий
Всё ставят в жизни по своим местам.
И спорить с ними не пристало нам.
А коль дерзнешь, не оберешься бедствий.
Всему есть дополнение свое.
Не прирастает злак к чертополоху.
И смех несовместим с печальным вздохом.
И голубь не роднится с вороньем.
Гармония преображает жизнь
И служит ей надежным оберегом.
И буйной зеленью, и белым снегом
В урочный час как счастьем дорожи!
Единство наших судеб, дух и плоть
Своею милостью не обдели, Господь!

Сонет-мольба
Своею милостью не обдели, Господь,
Две страждущих души в пучине быта!
Пусть чаша жизни, чтоб не быть испитой,
Любовью полнится, как соком плод!
Даруй всем любящим ответную любовь!
Избавь от зависти, от ревности и злобы!
Чтоб в душах свет любви сиял и чтобы
Гармония рождалась вновь и вновь.
Пусть радостью не оскудеют дни!
Любовь двоих спаси и сохрани!
К тебе, любимая, в конце пути с тобою
Я обращусь с последнею мольбою:
«Не исчезай во мраке пустоты!
Войди в мой стих, в безумные мечты!»

Анатолий Анатольев


Родился 22 октября 1943 года в Уссурийске.
Доктор технических наук, профессор, главный научный сотрудник Новосибирского государственного аграрного университета, заслуженный работник Высшей школы РФ, член Союза журналистов РФ, член Интернационального Союза писателей.
Написал и издал более двадцати пяти сборников стихов и поэм, семь сборников рассказов, повести и роман.

Бурятское раздолье
Поэма
Сибирский край разнообразен:
Поля и реки, тундра, лес…
Дороги, что порою в грязи,
И горы – будто до небес!
Озера есть – их гладь бескрайна;
Одни с соленою водой,
В других вода как будто тайна —
Волнует странной пеленой…
И есть средь этой вечной шири
Бурятский самый древний край!
Лежит в Восточной он Сибири —
Большой, прекрасный, словно рай,
Он много лет тут существует,
С природой связанный навек,
И, хоть ветра частенько дуют,
Живет привольно человек!
Так вот, когда-то вкруг Байкала

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69921556?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Анита! Обожаемая! (исп.)