Главная страница | Любовное фэнтези | Лесные стражи. Книга первая

Лесные стражи. Книга первая
Анна Казинникова


Wahnsland #3
Первому клинку Вансланда и известному повесе Натаниэлю Райту не позавидуешь. Еще в детстве родители магически обручили его с Эйлит Гевиттер, не оставив шанса самому выбрать жену. Но вскоре девушка погибла, а созданная связь отчего-то так и не оборвалась. В назначенный день свадьбы Натаниэль готовится последовать за нареченной. Однако неожиданная встреча с Лесными Стражами – наемниками, охотящимися на нежить – грозит сорвать его планы. А между тем, по столице прокатилась волна странных смертей. Словно сама Благая прошла, прибирая всех, кто не успел укрыться. В Вансланд вернулись вампиры. Значит, Натаниэлю и его друзьям следует быть настороже…





Анна Казинникова

Лесные стражи. Книга первая



Лесные стражи. Книга первая




ПРОЛОГ


– Они убили всех, – отчаянный крик Натаниэля скрежетом ржавого дверного засова проник под кожу, заставляя волоски на руках мелко дрожать, будто кто-то дергал за них изнутри. – Всех, Эд… никто не спасся… посмотри…

Эдвард стоял не шелохнувшись. Умение осознавать себя во сне пришло после того, как весной Монстр захватил его тело и зачем-то спас Амелину. Да и его самого тоже. Вот только в новом повторяющемся кошмаре было нечто, что пугало сильнее, чем сны об уже произошедшем. Предчувствие надвигающейся угрозы. Будто стоишь под лавиной и осознаешь, что бежать бессмысленно. А комья снега и грязи наваливаются на тебя, сминая и погребая под собой.

Эдвард знал этот сон наизусть. Стоит только обернуться, и перед ним возникнет изувеченный, истекающий кровью Натаниэль. Он будет рассказывать, что на замок напали демоны, они терзают все живое, обращая дорогих людей в кровавое месиво и не зная пощады.

Сон. Пока только сон. Но все время Натаниэль. Может, это отголоски тягостного ожидания, во что обернется его связь с мертвой невестой?

– Это просто сон, Натаниэль, – привычно ответил Эдвард. – Все хорошо.

Атмосфера моментально поменялась. Теперь Эдвард стоял на высоком утесе недалеко от замка. Теплый бриз освежал, сдувая непослушную длинную челку, которая отросла настолько, что неприятно лезла в глаза. Пожалуй, пора идти на поклон к цирюльнику, а то скоро Эдвард без всякого колдовства обратится… ну, не в Монстра, но во внушающее ужас диковинное чудище. Принц улыбнулся и поднял голову повыше, подставляя живительной прохладе щеки и нос, полной грудью вдыхая йодистый, чуть солоноватый аромат свободы.

Когда-то, когда наследник Вансланда был совсем еще мальчишкой, он любил сбегать из замка сюда и наблюдать за караваном кораблей, плотной змейкой покидающих порт. Эдвард мечтал спрятаться на одном из них и стать настоящим морским волком. Или даже пиратом. Никаких тебе церемоний, никакого этикета, только легкие брызги, высокие волны и убегающий за горизонт корабль. Наверно, с такой же легкостью Эдвард убежал бы и от заключенной в его теле невероятной магической мощи. Только разве можно сбежать от себя?

– Нельзя.

Принц вздрогнул и обернулся. За его спиной стояла девушка и, чуть склонив голову набок, улыбалась. Легко. Лишь уголками губ. Словно выжидая, узнает или нет.

В ее чертах действительно было что-то знакомое, вызывающее едва уловимое ощущение, будто они уже встречались. Рост чуть выше среднего: долговязому Эдварду она доставала до подбородка. Глаза теплого медово-имбирного цвета – небольшие морщинки у самых уголков выдавали натуру веселую. Полные очерченные губы. В целом рот был великоват для идеала красоты, но ни это, ни выступающие верхние зубы не портили впечатления.

Больше внимания привлекали длинные – действительно длинные – светлые волосы, собранные на затылке в объемный хвост, доходящий до пояса. И уши. Аккуратные ушки, переливающиеся на солнце россыпью маленьких сережек из самоцветов и заостренные на самых кончиках.

Эдвард поспешно отвел взгляд. Разглядывать части тел других рас, отличающиеся от человеческих, считалось дурным тоном. Но взгляд, как назло, уткнулся в еще менее подходящее для разглядывания, кхм… место. Да что ж такое! На мгновение Эдвард почувствовал себя озабоченным школяром, впервые увидевшим женщину. Но женщина была необыкновенной, и это его немного оправдывало. Легкая волна возбуждения, прокатившись по телу, грозила выдать плотский интерес с потрохами. Однако незнакомку его растерянность и попытки спрятать взгляд лишь веселили. И вообще складывалось впечатление, что весь ее наряд: кожаный доспех, штаны, сапоги на тонкой подошве был пошит исключительно, чтобы показать прелести хозяйки.

– Кто ты? – наконец произнес Эдвард, уставившись себе под ноги.

– А как ты думаешь? – спросила девушка полушепотом и подошла вплотную.

Ее прохладная ладонь заскользила по щеке Эдварда к подбородку, заставляя принца поднять голову. Взгляд хищницы. Так смотрят сытые кошки, поймавшие мышонка и не знающие, как с ним поступить: отпустить или до смерти замучить бесконечной игрой?

– Монстр? – спросил он, уже не отводя глаз.

Девушка запрокинула голову и расхохоталась. Весело и заразительно. Так, что смех не раздражал, а вызывал желание присоединиться к чистосердечному безудержному веселью. Невероятно подвижная «живая» мимика вызывала доверие, но инстинкты… Инстинкты Эдварда шептали, что нужно отойти от прелестницы подальше. А лучше не отойти, а бежать прочь, не оглядываясь.

А еще, за образом эльфийки будто скрывался кто-то другой. Но впечатление это было едва осязаемо. Как взмах крыльев бабочки, которая случайно коснулась щеки, оставляя на ней полоску бархатистой пыльцы.

– Знаешь, когда-то меня дразнили «чудищем». Но чтобы монстром…

Она замолчала, кокетливо наматывая прядь длинного хвоста на палец. А после, взяв принца за правую руку, ловко сдернула перстень-розу и надела себя.

– Это – мое. Мальчикам ни к чему девчачьи украшения. Тем более таким большим и сильным, – эльфийка обошла Эдварда по кругу, проводя ладонью по плечам и торсу.

От этих прикосновений по спине побежали мурашки. Эдвард дернулся и, опомнившись, попытался схватить похитительницу семейной реликвии. Ничто, кроме этого древнего артефакта не могло сдержать магических всплесков, которые принц контролировал с большим трудом. Девушка легко выскользнула из его неловкого хвата, подобно бризу, что он чувствовал на лице совсем недавно.

– Нет, малыш, – она покачала головой, грозя «окольцованным» пальчиком. – Этот перстенек долгое время был моей тюрьмой. Ты призвал меня, и обратно я не собираюсь. Пока не поквитаюсь со всеми, кто причинил зло моей… – ее голос смягчился, – нашей семье, Эдвард.

– Призвал? Но как?

– Как большинство выпускают из заточения джиннов – не отдавая себе отчета, – усмехнулась девушка. – Вспомни, о чем ты подумал, когда увидел, как меч пронзает грудь Амелины? «Если бы на моем месте оказался кто-то, кто сумел воспользоваться мощью!» Ты так сильно желал спасти родных, что неосознанно использовал силу. Мою силу, заключенную в этом перстне. Ирония в том, что ты носил его, чтобы сдержать собственную магию, а в итоге впитал и мою. Наши силы переплелись, и даже Всемилостивому не ведомо, что теперь с этим делать. Ну, все еще не узнал?

– Графиня Шонeнборн, – прошептал принц, не веря в то, что произносит. – Розалия…

Да, на парадном портрете его прабабка выглядела иначе. Платье из шелков и кружев, массивное колье, ледяной змеей оплетающее лебединую шею, яркие изумруды в ушах, высокая прическа и благородная бледность. Художник нарисовал ее кожу почти прозрачной и совсем нереальной, в угоду моде того времени. Ничто в этой живой и яркой эльфийке не напоминало фарфоровую куклу из фамильной галереи.

Но в замке был и другой портрет Розалии, спрятанный от посторонних глаз в башне, ставшей прибежищем лорда Блендверка и его опасных магических экспериментов. Портрет был написан еще до того, как графиня Шонeнборн, уколовшись о подаренную женихом розу, погрузилась в трехсотлетний сон. На этом втором портрете Розалия изображена совсем юной девушкой с медовыми волосами и озорными карими глазами. Смеющаяся, загорелая – она изнутри светилась безмятежным и безграничным счастьем. И это настроение наверняка передалось художнику – с такой любовью был наложен каждый штрих.

– Она умерла, мой мальчик, – покачала головой эльфийка, – давно умерла. А ты очень похож… – ее губы тронула чуть грустная улыбка.

– На Магистра? – осторожно уточнил Эдвард.

– Магистр… – Розалия презрительно фыркнула. – Самозванец – вот он кто! Я говорю о твоем прадеде Франце. Моем супруге. Он был хорошим человеком, всем стремился помочь. Всех спасти…

– Но внешне… – горько усмехнулся Эдвард.

– Эдуард тоже был хорошим человеком, – она выделила последнее слово. – Нет ничего дурного в том, чтобы наследовать его благородные черты.

– А Монстр…

– Монстром становится каждый, кто потеряет свой внутренний свет, мой мальчик, – тоном строгой учительницы заявила Розалия.

Эдвард хмыкнул. В последнее время на подобные речи был щедр Зак. Решив соответствовать супруге, брат принялся усиленно изучать философию и стал просто кладезем бесполезных цитат, подходящих практически к любой жизненной ситуации.

– Скажешь, что и Проклятия нет? – Эдвард снисходительно посмотрел на Розалию.

Относиться к девушке как к прабабке он не мог. Молодая и привлекательная внешне, она вызывала в нем странные чувства. Может, он действительно похож на прадеда и готов так же потерять голову от этой озорной эльфийки? О, да если бы ему кто-то сказал, что такая девушка погружена в сон, разрушить который можно лишь поцелуем, он бы на край света отправился.

– Я же говорю – копия прадеда, – прошептала девушка, когда Эдвард, сам того не замечая, потянулся к ее губам. – Но это плохая идея.

Осознав, что происходит, Эдвард не отпрянул. Напротив, он наклонился ближе, пока не почувствовал на щеках ее горячее дыхание. Ощущение морока не покидало, но противиться Эдвард не мог, словно летящий на свет пламени мотылек.

– Почему плохая? – хрипло прошептал он.

– Я перешагнула вечность, мой мальчик, – Розалия осторожно обняла его и уткнулась в шею, отчего Эдвард вздрогнул, наслаждаясь непривычным хмельным теплом, разливающимся по телу и дурманящим голову. – У тебя иная судьба. Судьба великого правителя. И я позабочусь, чтобы никакой Монстр не помешал тебе на пути!

Эдвард прижал Розалию к себе, его руки крепко оплели гибкий стан, не позволяя отдалиться. Но она и не стремилась.

– Я слишком долго была частью тебя, мой мальчик, – она нежно потеребила его челку. – Тебе сложно расстаться со мной. А может, и не со мной, – загадочно добавила она. – Но знай, если не найдем способ освободить меня окончательно, Проклятие действительно исполнится, и мы оба погибнем. А моя сила – ужасная, разрушительная сила, – достанется твоему Монстру!

– Я уже не понимаю, кто я, – Эдварду ни за что не хотелось отпускать Розалию.

Впервые он столкнулся с необходимостью присутствия человека – женщины – в его жизни. Она словно приворожила. Поймала на крючок и не хотела отпускать. Магия? Или проснувшиеся мужские инстинкты, до этого сдерживаемые кольцом?

– Маг, малыш. Ты – обычный человеческий маг жизни. И Амелину исцелил именно ты, я только направляла. Эльфийская же сила, которая доставляет столько неудобств – это я. Смерть не всегда конец, – от близости Розалии сердце начало пропускать удары и биться где-то в желудке. – Особенно, если ты принадлежишь к династии эльфийских правителей. После человеческой смерти я… – она запнулась, – должна была продолжить существование в иной форме. Но меня убили повторно. Почти. Мне удалось спрятаться в этом маленьком колечке и затаиться, выжидая удобного случая. Когда перстень попал к тебе, моя душа проснулась.

– Почему? – удивился Эдвард.

– Потому что ты – маг жизни и мой родич. Посторонний человек не сумел бы. Но кровь не водица.

Да, Эдвард понимал, о чем она говорит. Это не обычное вожделение – Розалия правда словно его частичка, которая вдруг обрела форму, и теперь ее страшно потерять.

– Я знаю, что ты чувствуешь. У меня похожие ощущения, – Розалия замерла в объятиях Эдварда и, подняв голову, улыбнулась. – Они обманчивы. Мы как сросшиеся близнецы, которым надо разъединиться. Будет сложно. Я тоже не хочу оставлять тебя. Привыкла. Но это может быть опасно. Твое тело не предназначено для моей силы. Не в таком виде. А она возрождается и растет. Часть сил мне удалось припрятать в ином месте, но даже с остатком ты не справишься. Ты своей-то магией управлять не умеешь, а тут еще чужая. Я не хочу, чтобы ты пострадал, Эдвард.

– Не понимаю, – он растерянно покачал головой.

– Поймешь, – улыбнулась она, привстав на цыпочки. – Я помогу тебе. Научу пользоваться магией. А ты найдешь способ освободить меня окончательно. Но это будет нашей маленькой тайной. Никому нельзя верить! Хорошо, Эдвард?

– Да, Розалия, – он наклонился, не в силах больше сдерживаться, и почувствовал обжигающий жар ее губ.

– Зови меня Благая…

Эдвард резко сел в постели. На этот раз в комнате он был в полном одиночестве – значит, не кричал. Да и не было причин для воплей. Он осторожно провел кончиками пальцев по губам, пытаясь разобраться, был ли сон реальным разговором с Розалией Шоненборн, или больное воображение играет с ним. Но все было так реалистично, начиная от дуновения бриза и заканчивая легким прикосновением губ.

Розалия, Роза. Нет, Рози – это неугомонная сестренка Амелины.

Лия.

Бред какой-то! Сейчас бы в ледяной ручей окунуться! Эдвард бросил взгляд на перстень, который лежал на прикроватном столике. Точно, он снял его перед сном. Может, дело в этом?

«Зови меня Благая…»

Час от часу не легче. Мало того, что собственная прабабка, так еще и богиня Смерти. Он точно проклятый! А еще сумасшедший. Разве можно верить смерти, когда сам столько раз ее обманывал? Может, на этот раз она решила взять его хитростью? Заставить добровольно пойти следом, поманив симпатичным лицом?

Лие хотелось верить, но вот стоило ли? Эдвард был не уверен.

Хотя, в былые времена маги жизни Благой и поклонялись. Правда, она считалась «женской» богиней, пока культ не пришел в упадок. Как там Лия сказала? Убили второй раз? Надо выяснить, что произошло на самом деле. А еще надо забрать у Джерарда портрет. Тот, настоящий.

Эдвард откинулся на подушки и мечтательно уставился в потолок. Кажется, отныне кошмары ему не грозят. Разгадывать тайны интереснее, чем лицезреть горы трупов.




Глава 1. Время пришло


Мороз крепчал. В этом году зима обещала быть непривычно суровой для мягкого климата Вансланда. Снег лег в последние дни осени и таять пока не собирался. «Видать, осерчал на нас Всемилостивый, – перешептывались крестьяне, укрывая лапником грядки с чесноком и земляникой. – Вот померзнут озимые, а там и до голода недалеко. Не иначе, Проклятье принцево в силу вступает. Будет нам полная погибель».

Хенк Бауер ежился, плотнее кутаясь в шерстяной плащ на меховой подкладке. Он уже почти дошел до обшарпанного дома на окраине столицы, в котором снимал комнату, когда услышал шум. Отборная брань доносилась из второсортной таверны, вырываясь наружу сквозь широкие дверные щели вместе с клубами пара, насыщенного запахами алкоголя и подгоревшей еды. «Лисья нора» – гласила кривая вывеска – «ужин и ночлег». Хенк невесело хмыкнул. Похоже, тихий вечер с книгой, на который он так рассчитывал после утомительного дежурства, отменяется.

Возможно, будь Хенк простым обывателем, то прибавил бы шагу. Место неспокойное, что ни день – пьяные драки с поножовщиной. Но как младший офицер Королевской гвардии он не мог пройти мимо. Внеочередная работенка. В конце концов, защищать покой горожан – это часть службы. Независимо от того, находишься ты на боевом посту или же, падая от усталости, спешишь домой.

За полгода, проведенные в столице, Хенк успел познакомиться с нравами местных забияк, и часто для предотвращения драки хватало обычной демонстрации офицерского значка. Дураки, желавшие за здорово живешь оказаться в городских казематах, находились редко. Тем более, что напасть на офицера – это не булку у пекаря стащить. За такое можно и на каторгу загреметь лет на пять, а то и больше, если с применением оружия.

Уверенным шагом Хенк подошел к покосившимся дверям и прислушался.

– Чего ты сказал, сукин сын? Какая еще дама?! Где ты тут даму увидал? – грозно вопрошал хриплый голос. – Эта потаскуха за пятак ляжки раздвинет и не поморщится. Как мамаша твоя! Хотя, пятака с нее даже много будет. Три медяшки в базарный день! Нет, парни, вы слыхали – дама!

Дружный хохот подвыпившей компании не предвещал ничего хорошего. Хенк потянулся к дверной ручке: надо заканчивать этот бардак как можно скорее, пока выпивохи не вошли в раж. А то потом урезонить их будет в разы сложнее.

В этот момент двери таверны распахнулись, и наружу, почти сбив Хенка с ног, выскочила растрепанная девица. Судя по виду – одна из тех, кто обслуживает посетителей, предлагая еду, питье, а иногда и то, о чем кричал забияка. Хенк не осуждал. Он хорошо представлял, сколько стоит жизнь в столице, и знал, что честным трудом на нее заработать непросто. Особенно девушке. Особенно такой хорошенькой. Девица испуганно хлопала глазами, но, заметив значок, просветлела.

– Господин офицер, – запричитала она, хватая Хенка за руку. – Они совсем ополоумели! Последние мозги пропили, на дворян кидаться! А нам, нам не нужны проблемы с Короной. Помогите, господин офицер!

Хенк кивнул и поспешил внутрь. Девушка юркнула следом.

В это время конфликт уже достиг апогея. Дворянин, о котором говорила девица, едва стоял на ногах, безумным взглядом обводя окружавших его мужчин. Высокий, плечистый, на вид не старше тридцати, с военной выправкой. Казалось, он без посторонней помощи раскидал бы нападавших, не будь вусмерть пьяным. Но Хенка привлекло не это. В чертах мужчины было что-то знакомое, словно они уже когда-то встречались. Когда-то очень давно. Потом взгляд Хенка упал на стол, за которым сидел дворянин. Первой на глаза попалась фибула, покоившаяся поверх аккуратно сложенного плаща. Фибула, на которой красовалась гравировка, изображающая два перекрещенных меча с зависшим над ними фаерболом.

Этер. Мать их, ЭТЕР! Боевой маг! А противника попроще эти ребята найти не пробовали? Теперь неясно, кого нужно спасать. Эти идиоты в своем состоянии, конечно, не понимают, но задирать пьяного мага – это еще глупее, чем тушить пожар маслом. Так полыхнет, что мало не покажется! Ясно, отчего девица так испугалась. Видать, она посмышленее этих недоносков будет.

– Милорд Натаниэль сильно расстроился, – быстро зашептала девушка, вводя Хенка в курс дела и попутно обжигая таким многообещающим взглядом, что даже в стужу можно было запреть.

Вот ведь плутовка! Смутившись, Хенк поспешно уставился под ноги. Если она и задирам такие авансы раздавала, то ссора неудивительна. – Он мне, значит, стихи читать начал, про… это… бредность бытия и скорость смерти. А вон тот хмырь, – она указала на здоровяка, уже отбившего горлышко бутылки и готового нанести удар, – обозвал потаскухой и попытался затащить наверх. А я – девушка честная!

Натаниэль? Натаниэль Райт? Да неужели! Меньше всего Хенк ожидал встретить своего кумира в таком месте. И, что самое главное, в таком виде. Перед глазами пронеслись картинки из далекого детства. Он, совсем еще мальчишка, в пылу детской обиды замахивается стеком на дочку сюзерена, рвущуюся доказать, что она тоже сможет стать воином. Но руку перехватывает другая рука. Уже по-мужски крепкая. Семнадцатилетний Натаниэль Райт, нареченный их юной госпожи, казался по-настоящему взрослым. Тогда он преподал Хенку несколько самых важных уроков за всю его недолгую жизнь. Любая сила – это прежде всего ответственность. Никогда не обижай слабых, ведь всегда найдется кто-то сильнее тебя. До последнего вздоха защищай тех, кому присягнул, ведь честь можно потерять лишь однажды. В то лето они много времени провели вместе. Были тренировки. Были бесконечные разговоры о воинском долге. А потом случился мятеж, изменивший судьбы всех жителей Королевства.

Краем уха Хенк слышал, что Натаниэль теперь в свите принца и, как и мечтал, стал первым клинком Вансланда. Однако сплетники больше говорили о его непомерной любвеобильности и задиристости, чем о воинских заслугах. Сплетням Хенк не верил, считая их пустыми наветами. У таких людей недоброжелателей всегда в достатке.

– Понятно, – кивнул Хенк девушке, делая шаг вперед. – Господа, – громко обратился он к драчунам. – Немедленно прекратите. Иначе я буду вынужден сопроводить вас в участок.

– В участок? – Натаниэль усмехнулся. – Вы уверены, что сможете отвести меня в участок? – он хрипло засмеялся, создавая на ладони энергетический шар.

– Долг велит мне как минимум попытаться, – спокойно ответил Хенк. – Здесь много жилых домов. Могут пострадать ни в чем не повинные люди. Сила – это прежде всего ответственность, милорд.

Натаниэль смутился. Его взгляд прояснился, появилось понимание. Резко выдохнув, он опустил руку и, взяв со стола плащ, направился к выходу.

– Убедил, – хмыкнул Натаниэль и, покачиваясь, прошел мимо Хенка. – Пойдем, офицер, посидим где-нибудь в более гостеприимном месте. Ты мне нравишься.

Но такое завершение было бы слишком большим подарком Всемилостивого. Решив, что противник отступает, один из забияк схватил со стола початую бутылку вина и запустил Натаниэлю в голову. Идиот!

В последнее мгновение Хенк успел дернуть за руку служанку и повалить ее на пол, прикрыв своим телом. Прокатившаяся по таверне волна чистой силы снесла все на своем пути…



***



– Хенк? Какого демона ты тут делаешь? – один из замковых стражников, хвала богам, оказавшийся давним приятелем, недоверчиво уставился на Хенка, тащившего на себе тело, не подающее каких-либо признаков жизни.

Хенк устало вздохнул. Осторожно опустив ношу на небольшой островок земли среди сугробов рядом с воротами, он задумался. Действительно, какого демона? Мог бы уже часа два как мирно спать в собственной постели. Это хорошо еще, что завтра выходной. А то доказывай потом командиру, что ты не просто пьянствовал всю ночь, а помогал лечить душевные раны лорда Райта. Не последнего, между прочим, человека в Королевстве.

Скандал в таверне удалось замять относительно быстро. Драчуны, до которых после магической атаки наконец-то дошло, с кем они связались, вмиг приутихли. А прибежавшему на шум патрулю Лили – так звали ясноглазую прелестницу – такой лапши на уши навешала, что впору ей в сказительницы податься, а не столы в унылой забегаловке протирать. Точно озолотилась бы. Мол, свидание у нее с лордом было. И никого-то они не трогали, сидели, о любви говорили. А тут шпана местная давай такого человека оскорблять! А ее, честную девицу, вообще в потаскухи записали. Конечно же, благородный лорд не смог такого стерпеть и защитил даму. И им еще повезло, что магией оглушил. Взялся бы за меч – пришлось бы похоронную команду звать, а не патруль.

Хозяину таверны лорд Райт тоже был более симпатичен, чем отпугивающие посетителей задиры. Он горячо вступился за Натаниэля, заверив стражников, что вон те лежащие рядком граждане и есть злодеи. А лорд Райт – герой и надежда Отечества. И странно, если господа не знают обо всех подвигах Его Сиятельства.

Судя по сдержанным улыбкам, и лорда Райта, и его, с позволения сказать, противников стражники знали не понаслышке. Не задавая лишних вопросов, патруль скрутил зачинщиков драки, выразив остальным сочувствие по поводу испорченного вечера.

– А вы… – неуверенно спросил старший офицер уже в дверях, обращаясь к Хенку.

– А это мой старинный товарищ, – неожиданно произнес немного протрезвевший Натаниэль. – Мы как раз собирались переместиться в более уютное местечко. И выпить наконец.

Сделав вид, что удовлетворены ответом, патрульные удалились, а лорд Райт, распрощавшись с Лили и отсыпав хозяину горсть золотых за причиненный ущерб, обратился к Хенку.

– Ну… Хенк, кажется? Составишь мне компанию? Вижу, ты вырос славным малым. Нам есть что вспомнить…

Они долго шли по темным узким улицам Эрдбурга, петляя между бесконечными сливающимися друг с другом фахверковыми домами. В этой части города всегда царил полумрак. Если кварталы в районе замка большую часть ночи сияли множеством осветительных шаров, то тратить магическую силу на комфорт обитателей районов победнее никому в голову не приходило. Потемкам способствовала и местная архитектура. Хозяева платили налог только за землю под строением, поэтому стоящие на жалком клочке земли дома разрастались кверху, становясь похожими на раскидистые многовековые дубы.

Вопреки ожиданием, на этот раз Натаниэль действительно привел его в тихое уютное место, без риска нарваться на неприятности. Относительно респектабельная публика, состоящая из лавочников, ремесленников и прочего трудового люда, доедала свой поздний ужин. Порядка никто не нарушал. За этим зорко следили два здоровых амбала у дверей, с которыми Натаниэль поздоровался за руку.

На этот раз их обслуживал проворный мальчишка. Без лишних разговоров парень поставил на стол кувшин с вином, два глиняных стакана и тарелку, на которой лежали порезанная краюха хлеба и сыр.

– Ну, рассказывай, – промямлил Натаниэль, делая большой глоток. – Ты, значит, теперь тоже на королевской службе?

Хенк отщипнул маленький кусочек сыра и, закинув его в рот, нехотя рассказал, что уже второй год служит в гвардейском корпусе. Попал он туда благодаря заслугам отца, погибшего в самом начале Междоусобицы, защищая границы Королевства. У Хенка, к сожалению, магического дара не обнаружилось, и путь в Этеры был заказан. Но его и обычная военная служба вполне устраивала. Платили неплохо, хватало, чтобы содержать маму и младшую сестру, которые перебрались из имения Гевиттеров поближе к столице и обитали теперь в одной из окрестных деревень.

Вспоминать о покойном герцоге и его семье было большой ошибкой, но Хенк понял это слишком поздно. Взгляд Натаниэля вдруг стал стеклянным, словно весь выпитый накануне алкоголь в один момент ударил мужчине в голову. Он уставился прямо перед собой, шепча лишенные всякого смысла фразы.

– Эйлит, милая Эйлит, скоро мы встретимся, я уже слышу твой зов… Ты ведь помнишь Эйлит, Хенк?

А после собеседник просто рухнул на стол, не подавая каких-либо признаков жизни.

Тащить Натаниэля в казармы Этеров Хенк не рискнул. Не хватало еще, чтобы подчиненные видели командира в подобном состоянии! Вот и решил сдуру попробовать удачу в замке. Но сейчас, ловя вопросительные взгляды стражников, сомневался в собственной сообразительности.

И выпил-то вроде немного.

– Здорово, Хью, – кивнул Хенк приятелю. – Тут лорд Райт немного силы не рассчитал…

Хвала богам, долго объяснять не пришлось. Хью понимающе кивнул и обратился к напарнику:

– Сбегай за лордом Блендверком, Петер, он, наверное, еще не спит. И осторожнее, не нарвись на капитана Кемпфера. А то достанется милорду Натаниэлю завтра, ой, достанется…



***

Джерард Блендверк закончил чтение и уже собирался ложиться, когда услышал нерешительный стук в дверь. Нежданный посетитель в столь поздний час вызывал недоумение. По его прикидкам, все, кто мог решиться посреди ночи вломиться в покои некроманта, уже давно спали. Разве что Амелина пришла одолжить одну из книг, что он на днях выменял у проезжего торговца на горсть амулетов собственного изготовления.

Торговец уверял, будто нашел книжки на развалинах дома старой ведьмы, сожженной благочестивыми селянами еще в начале Междоусобицы. Но от прямых вопросов о том, в какой именно земле Королевства сжигание людей без суда и следствия считается признаком благочестия, уклонился. Настаивать Джерард не стал. Тем более книги действительно показались ему интересными. Наградив торговца многозначительным взглядом, от которого рядовой житель Вансланда начал бы заикаться, Джерард согласился на сделку.

К сожалению, диалект, на котором книги были написаны, Джерард знал не очень хорошо. Поэтому, напустив побольше тумана про «давно утерянные знания» и «единичные экземпляры», он предложил Амелине, молодой супруге младшего принца и редкому специалисту по языкам, вместе поработать над расшифровкой.

Новоиспеченная принцесса, замученная ведением замкового хозяйства, которое свалил на нее предприимчивый деверь, восприняла предложение как способ хоть немного вырваться из рутины. Она заверила, что постарается как можно скорее взглянуть на редкие труды. Даже если придется делать это посреди ночи при свете факела. Так что это точно Амелина. Возможно даже, в компании с супругом. Что ж, друзьям Джерард всегда рад.

Стук повторился, на этот раз более настойчиво.

– Минутку…

Джерард поспешно накинул уже снятую рубашку и, зевая, побрел к двери. По дороге он мельком глянул в зеркальную поверхность шкафа, в котором хранились ингредиенты для зелий, и скептически хмыкнул. Н-да… видок, мягко говоря, непрезентабельный. Непозволительно отросшие светлые волосы торчали в разные стороны, под покрасневшими глазами с лопнувшими сосудами красовались мешки. Да и цветом лица при тусклом сиянии осветительного шара он больше походил на беспокойника, чем на человека. Хотя Амелина, конечно, наблюдала его и в более плачевном виде. С распоротой грудью в Фельдорфе он смотрелся куда как живописнее. Главное, чтобы лечить не начала.

В дверь уже откровенно барабанили.

– Да иду я, Лина, иду.

Джерард резко дернул за ручку и так и застыл с раскрытым ртом. Ни Амелины, ни Зака за дверью не оказалось. Переминаясь с ноги на ногу, там стоял молодой парнишка в форме охраны замка. Он взирал на Джерарда с плохо скрываемым страхом и мямлил что-то неразборчивое.

Новенький. Джерард скривился. Замковая обслуга, нанятая Амелиной полгода назад, уже перестала его бояться. Поняли, что Джерард, может, и «окаянный чернокнижник», но все-таки свой, из простого народа. Да и парень, вроде, уважительный, без надобности не хамит, а где и поможет за «просто так». От души. А некоторые особо наглые девицы-горничные так и вовсе норовили на шее повиснуть. Потому как еще и симпатичный. Это утомляло, но, чего греха таить, было приятно.

А вот с новенькими, наслушавшимися городских баек, дела обстояли иначе. Несмотря на все усилия капитана королевских Этеров Кевина Кемпфера, замять детали бойни в Фельдорфе не удалось. Слухи расползлись по столице с невероятной быстротой, обрастая по дороге такими подробностями, что вызывали у очевидцев событий искреннее недоумение. Некоторые особо недалекие горожане говорили, что это он, Джерард, ради своих черных ритуалов перебил целую деревню, ни старого, ни малого не пожалел. А после обратил всех усопших в беспокойников, чтобы служили ему верой и правдой. Да что-то в заклинаниях своих демонических напутал. Поэтому и обернулись беспокойники супротив своего создателя. И чуть принца с принцессой не сожрали. Так, за компанию.

Когда Джерард услышал эту байку впервые, его едва не хватил удар. Да чтоб у этих сказителей языки поотсыхали! Такие бредни выдумывать! Тем более, что там действительно погибло очень много людей, включая его друзей. И сам он едва Всемилостивому душу не отдал. Только болтунов не заткнешь, а попытаешься – еще большим злодеем выставят. А у него и прежде репутация была не самая безупречная. Поэтому он выбрал стратегию лишний раз промолчать, наградив сплетника таким взглядом, чтобы сердце в пятки ушло. Это Джерард умел.

– Ну, чего тебе? – Джерард недовольно уставился на парня, скрестив руки на груди. – Помер кто-то? Поднять надо?

Н-да, не самая удачная шутка. Бедняга и так языком едва ворочает. Хотя, чего он собственно ждал от злого сонного некроманта? Чашечку мятного отвара, чтобы нервы успокоить?

– Ваше… – стражник бросил на Джерарда жалостливый взгляд.

Замешательство было понятно – Джерард сам не знал, как к нему следует обращаться. Дворянство принц Эдвард ему вроде как пожаловал, но вот уроков этикета к той грамотке, которую он уже не помнил куда сунул, не прилагалось.

– Лорд Блендверк, – пожал Джерард плечами. – Так кто там помер?

– Лорд Райт… там у ворот…

– Твою ж мать!

Дослушивать Джерард не стал, опрометью кинувшись вниз.



***



Дорога до замковых ворот заняла у Джерарда минут пять. Он бежал, спотыкаясь и на чем свет костеря нерадивых слуг за глупые суеверные страхи. Может, ужас перед «злобным некромантом» они и сумели преодолеть, но вот баек про призрака, обитающего в этой части замка, по-прежнему панически боялись. Хотя, скорее всего, этим просто оправдывали свою лень. Дармоеды.

Оказавшись у ворот, Джерард кинулся к лежащему на земле Натаниэлю, на бегу достав из-за пазухи амулет универсального действия. Картинки умирающей у него на руках Амелины еще не стерлись из памяти. И вряд ли сотрутся. Джерард боялся сознаться, но события прошлой весны сделали его непозволительно сентиментальным. Он подготовился к худшему, но никаких признаков предсмертной агонии не обнаружил – друг был просто мертвецки пьян.

Натаниэль никогда не мог похвастаться праведным образом жизни. Точнее, даже не так. В походах и на заданиях он никогда не позволял себе лишнего. Но стоило вернуться в город и окунуться в водоворот столичной жизни, Райт становился абсолютно другим. Кабаки, пьянки, драки, вереницы доступных женщин – он словно пытался сбежать от себя, прячась за образом гуляки и драчуна. Чувство долга – единственное, что хоть как-то держало в узде.

После возвращения из Фельдорфа стало еще хуже. Если раньше Натаниэль винил себя только в гибели отца и невесты, то теперь в список прегрешений добавились имена погибших в той переделке товарищей. Да и назначенная дата свадьбы с умершей много лет назад девушкой приближалась неумолимо. Натаниэль словно готовился ко встрече с покойницей, с которой был связан магическим обрядом… Собирался уйти вслед за ней. Пьянки эту глупую уверенность только укрепляли.

Почувствовав себя круглым идиотом, Джерард поднял взгляд на незнакомого парня в форме королевской гвардии.

– Это ты его спаиваешь? – со злобой спросил он, кивая на Натаниэля.

– Нет, – произнес гвардеец не слишком уверенно. – Я просто проходил мимо… – он запнулся, выразительно посмотрев на прислушивающегося охранника.

– Понятно. Помоги отнести лорда Райта в покои.

К своей чести, спорить гвардеец не стал. Он молча подошел к Натаниэлю и приподнял его с припорошенной редким снегом травы. Джерард подхватил друга с другой стороны, и они молча отправились в замок.

– Рассказывай, – тихо приказал Джерард, когда подслушивать их разговор стало некому.

– Нечего особо рассказывать, – ответил гвардеец. – Я шел мимо таверны, услышал шум…

– А шумел лорд Райт… – вздохнул Джерард.

– Не Натаниэль первый начал, – прямой взгляд гвардейца не допускал какой-то двусмысленности. – Нападавших было пятеро…

Джерард вопросительно приподнял бровь. Столь откровенное заступничество и панибратское обращение по имени удивили.

– Вы давно знакомы?

– Да, – с готовностью кивнул парень. – Мой отец служил в Этерах. В отряде лорда Гевиттера. Мы жили в его имении. Натаниэль ведь был женихом Эйлит.

– Да, – вздохнул Джерард, перехватывая друга поудобнее. – И теперь всячески готовится последовать за ней. Как тебя зовут-то?

– Хенк, милорд, – гвардеец погрустнел. – Значит, и правда померла, раз вы так говорите.

– А ты сомневаешься? Ты был в имении в ту ночь? – удивленно спросил Джерард.

– Был, – кивнул Хенк. – Я лично помог Эйлит сбежать из замка и спрятаться в деревне. Мама моя ей волосы остригла да мальчишкой обрядила. Эйлит жила у нас несколько дней. А потом ушла. Сказала, что должна какие-то книги спрятать, и пропала. Мне мама настрого запретила в замок соваться. Видно, схватили потом, ироды.

Джерард задумался. Он познакомился с Натаниэлем через два года после тех событий и про погибшую невесту только слышал. Несколько раз Джерард предлагал Натаниэлю поговорить с духом Эйлит, но всегда наталкивался на односложный отказ. Что ж, и такое бывает. Далеко не все готовы отпустить прошлое. Только вот рассказы Натаниэля никак не бились с тем, что сейчас поведал Хенк. По той версии, что озвучила Райту безутешная родня девочки, тело Эйлит они обнаружили в лаборатории рядом с матерью, и было это на следующий день после событий. А по словам Хенка, в это время Эйлит пряталась в деревне. Надо переговорить с Амелиной и попробовать найти что-нибудь по тому обручальному обряду. Все может оказаться куда как проще, чем придумал себе Натаниэль.

– Может, и не померла, – задумчиво проговорил Джерард вслух. – Нам сюда, Хенк, пошли.



***



Зак в очередной раз выглянул из спальни и, коротко посмотрев на жену, тяжело вздохнул. Амелина все так же сидела в кресле у камина, обложившись фолиантами, и увлеченно водила пером, делая пометки в своем потрепанном блокноте.

– Лина, – вполголоса позвал Зак прежде, чем войти. Как и большинство людей в окружении Зака, Амелина не слышала его тихой поступи, а пугать любимую не хотелось. – Лина, пойдем спать?

– Что? – Амелина резко подняла голову и посмотрела на мужа.

Круглые очки с массивными толстыми стеклами моментально съехали на кончик носа, придав выражению лица трогательность и какую-то одному Заку понятную беззащитность.

– Пойдем спать, ты устала. Нельзя так себя утруждать.

Амелина скептически приподняла бровь и, не сводя с Зака пристального взгляда, произнесла:

– Я может и не утруждала бы, найдись в таком большущем замке хоть один, пусть даже самый плохонький помощник!

Зак тут же уставился себе под ноги. Его щеки залила краска, что, в совокупности с огненно-рыжими волосами, делало принца похожим на огромную, сгорающую от стыда морковку.

– Прости, мне не следовало вот так сбегать с приема… – он виновато посмотрел на жену. – Просто я едва сдерживался, чтобы не обернуться и не сожрать глориенского посла.

– Ты как маленький, – усмехнулась Амелина. – Вечно тянешь в рот всякую гадость.

– Лина, он нагло врал в глаза Эдварду. Поддерживали они нас, как же! Рады они… трон, мать их, предков… Сотрудничество. Они только и смотрели, как бы урвать кусок. Да и сейчас смотрят. Шакалы. Если бы не их попытки оттяпать у Вансланда Химмельвальд и еще пару земель, чтобы обеспечить себе выход к морю, Эдвард навел бы порядок в разы быстрее. А так… – Зак растер виски, пытаясь успокоиться. – Столько Этеров положили на границе. Я действительно был готов его сожрать. Но, думаю, Эдварду это не понравилось бы.

– Зато это понравилось бы мне, – хмыкнула Амелина, потянувшись к небольшому столику, заваленному книгами, бумагой и письменными принадлежностями.

Легко смахнув бумаги на пол, она выудила из-под завала небольшой бархатный футляр размером с книгу, благородного бордового цвета.

– Вот, полюбуйся, чем соблазняют твою жену, пока ты разминаешь крылья.

– И про полет доложили? – Зак усмехнулся, с интересом принимая вещицу.

– А как же! – позволила себе улыбку Амелина.

Улыбалась она довольно редко и в основном в кругу близких людей. Но тем ценнее были для Зака такие моменты. Он осторожно раскрыл футляр и с удивлением уставился на массивное золотое колье, украшенное россыпью кроваво-красных камней.

– Ого! Взятка? – Зак вынул колье из футляра и поднес поближе к осветительному шару.

Амелина вдруг напряглась. Тень коснулась ее лица лишь на одно мгновение, но Заку и этого было достаточно, чтобы заподозрить неладное.

– «Залог дружбы и надежда на плодотворное сотрудничество», – с напускным равнодушием произнесла девушка. – Так было написано в приложенной записке.

Зак насторожился. Пытаться подкупить принцессу дурацкими побрякушками, которые ей даром не нужны? Ладно бы редкой книгой побаловали, а так… Всем давно известно, что Амелина Фламм, в девичестве Гисбах, строга и бескорыстна и больше походит на настоятельницу монастыря, чем на блистательную светскую барышню. Она не носит украшений, а такой безвкусный ошейник и подавно не наденет. Будь он хоть из эльфийского золота.

– Этот посол не только наглец, он еще и дурак, – констатировал Зак, подкинув ожерелье в ладони.

Амелина никак не отреагировала. Она неподвижно смотрела в одну точку, думая о чем-то своем. Зак замер. Еще раз внимательно изучив чехол, он понял наконец, что так взволновало жену. Внутри футляра, на подложке, практически незаметный обычному человеческому глазу, был выдавлен до боли, до скрежета зубов знакомый символ: обрамленный пятиугольником цветок лилии.

– Тварь! – прорычал Зак, швыряя футляр в камин. – Я его уничтожу!

В ярости он запустил в топку несколько фаерболов и едва не поджег лежащий слишком близко ковер. Хотя, к демонам ковер! Если кого и надо сжечь, так это… Дракон внутри ощерился, воспринимая происходящее как прямое покушение на свою семью.

– Не надо! – Амелина вскочила и бросилась мужу на шею, крепко обнимая и зарываясь пальцами в его длинных распущенных волосах. – Зак, не надо…

– Ты понимаешь, что это значит? А я-то думал, куда пропал Магистр? А все проще некуда. Лина, мы сейчас же расскажем все Эдварду и Совету. А этого… завтра же украсим ворота его головой! Мразь!

– Расскажем, но не сейчас, – устало согласилась девушка. – Сейчас пусть отдыхают. Все же ночь на дворе. А утром соберем Совет и подумаем, как это можно использо…

Договорить Амелина не успела, ее прервал шум у входа в покои: кажется, охрана с кем-то препиралась. Впрочем, препирательство это продлилось совсем недолго – через пару секунд дверь распахнулась, и на пороге возник всклоченный Джерард:

– Да ступайте вы, – крикнул он в сторону влетевших следом часовых. – Мы тут сами разберемся. У нас экстренное заседание Совета! Экстренное! Отечество в опасности, ну?!

Побледневшие часовые умоляюще смотрели на Зака и, дождавшись его снисходительного кивка, поспешно удалились.

– Джед, ты в курсе, который час? – Зак приподнял бровь, все еще прижимая Амелину к себе. – Спать пора!

– Ну так иди и спи, – хмыкнул Джерард, рассматривая стопку книг, лежащих на столе. – Я к Лине пришел. Тут такое дело… в общем, невеста Нейта, она, похоже – живая. У тебя что-то было по этим древним обрядам?

***



– Какая интересная история, – задумчиво протянула Амелина, выслушав сбивчивый рассказ Джерарда. – Получается, мои догадки скорее всего верны.

Отчаявшись лечь в постель пораньше, Зак позвал заспанных слуг и попросил подать глювайн и закуски. С этой стороны неурочный визит Джерарда пришелся весьма кстати. Из-за бегства с официального приема младший принц остался без ужина, а просто так просить Амелину составить ему компанию за трапезой было неловко. Зак все еще чувствовал свою вину. Тут же получалось, что они вроде как гостя принимают не слишком жданного и даже немного надоедливого: именно так, скорее всего, и решили слуги, созерцая на лице принца мировую скорбь. Поэтому поспешили выполнить приказ как можно скорее. Правда, ни Джерард, ни Амелина к еде не притронулись, в то время как Зак уплетал за обе щеки.

– Что за догадки? – нетерпеливо спросил Джерард, наливая себе немного глювайна и громко, со смаком отхлебывая.

Зак понимающе хмыкнул. Глювайн в замке варили отменный! В меру терпкий, не слишком сладкий, но всегда насыщенный ароматом специй с легкими нотками цитрусовых и миндаля. Если со штатом придворных дам Амелине можно было попенять на промашки, то слуг она подобрала превосходно. В первую очередь это касалось повара и управляющего, всегда четко выполнявших свои обязанности и снискавших огромное уважение обитателей. Впервые с момента убийства короля и начала Междоусобицы в замке появилось хоть что-то похожее на порядок и уют.

– Натаниэль рассказал мне свою историю еще на заимке, – пояснила Амелина, стащив с подноса несколько орешков, покрытых карамелью. – Я тогда удивилась, почему он сделал выводы о сложной магической связи, когда проще предположить, что его невеста до сих пор жива? Я так понимаю, мертвой он Эйлит не видел?

Она вопросительно посмотрела на Зака и не сдержала улыбки: со стороны оголодавший дракон, запихивающий себе в рот все без разбору, выглядел довольно комично. В ответ на ее вопрос Зак замотал головой, стараясь как можно скорее проглотить еду.

– Не видел. Нейт прибыл в имение Гевиттеров уже после похорон. Тут такая суматоха была, мы узнали-то только, когда тело лорда Райта слуги привезли.

– Понятно. Почему он не пошел к некроманту, когда все улеглось? Знает же, что с магией не шутят! Если у него возникли мысли о нерушимой связи с умершей, то первым делом надо было обратиться к специалисту.

– Лина, милая, мы десять лет слонялись по лесам, – принялся объяснять Зак. – Прятались, выслеживали, воевали. Ну где, скажи на милость, нам было искать некроманта?

Взгляд Амелины также наполнился скепсисом.

– Действительно, – усмехнулась девушка. – Где же было искать некроманта, если большую часть времени он слонялся по лесам вместе с вами…

Зак растерянно посмотрел на Джерарда, но тот лишь покачал головой.

– Это не так просто, Лина. Я предлагал, но говорить о таких вещах с другом не всегда уместно.

– Так с кем, если не с другом? – непонимающе спросила Амелина, разведя руками.

– Ну, как тебе объяснить? – Джерард задумался. – Для воина практически невозможно раскрыть свои слабости перед товарищем, который рассчитывает на него в бою. Мы можем пожаловаться, посмеяться, помолчать о своей боли, но раскрыть ее… Проще с незнакомыми. Но тут, опять же, не любому доверишься.

– Пока Натаниэль смог довериться только бутылке, – грустно заметил Зак. – Жениться бы…

– Зак! – Амелина смерила мужа грозным взглядом. – Ему сначала со старыми проблемами разобраться, а то сгоряча женится – не обрадуемся. Так-то Клэр Шнивайт всегда готова стать герцогиней! Хоть завтра.

Зак и Джерард испуганно переглянулись. Только такой радости им не хватало! На вдовой графине негде было ставить пробы: Клэр, хоть и считалась официальной фавориткой лорда Райта, верностью любовнику похвастать не могла. Особенно злые языки поговаривали, что видели ее и в людской в компании сразу двух конюхов, но в такие слухи верить не хотелось. И даже если не принимать во внимание любвеобильность графини Шнивайт, она являлась последней в списке кандидаток в жены Натаниэля, по крайней мере по мнению его друзей.

– Лина! – почти обиделся Зак.

– Что «Лина»? – вздохнула девушка. – Мне просто иногда кажется, что для тебя это формальность. Что о его счастье ты совсем не думаешь. Это не честно.

Зак потупил взгляд. Ему действительно казалось, что женитьба решит все проблемы товарища. Будучи драконом, принц периодически забывал, что у людей все происходит несколько иначе. Это он, едва увидев Амелину мельком, понял, что нашел свою судьбу. Тут же…

– Двадцатый день рождения Эйлит через три дня, – тихо произнес Зак. – Эдвард боится за Натаниэля, поэтому запретил ему покидать город на время зимних балов. Но он каждый год возит цветы на могилу невесты. И он абсолютно точно сорвется туда, наплевав на запрет.

– Его нельзя отпускать одного, – покачала головой Амелина. – Только не в таком состоянии!

Друзья задумались. Натаниэль в принципе всегда очень болезненно реагировал на запреты, а в этом случае мог обидеться смертельно. Нужно было как-то ненавязчиво сопроводить и проконтролировать. В то же время Эдвард был достаточно авторитарен в подобных вопросах. Потеряв слишком много близких людей, наследный принц предпочтет иметь обиженного, оскорбленного до глубины души, но живого друга.

– Я поеду с ним! – уверенно ответил Джерард, залпом допивая глювайн. – А пока дай мне все, что у тебя есть по этим древним чарам. Попытаюсь разобраться, что к чему.




Глава 2. Тучи сгущаются


– Эй, красотка, плесни-ка еще глювайна, а то мороз до костей пробирает, – то тут, то там раздавались голоса вошедших с улицы посетителей, не позволяя девушкам с кувшинами теплого пряного вина даже минутной паузы.

– И рому добавить не забудь, милая, – шутливо вторили им изрядно захмелевшие завсегдатаи, вальяжно потягивающие далеко не первый стакан. – Глювайн без цушуца*, что брачная ночь без невесты.

– Да уж лучше холостяком оставаться и глювайн попивать, чем на утро ведьму в постели обнаружить. Не зря ж говорят, что любая невеста-богиня брачным утром в жену-ведьму обращается.

Стены трактира сотряслись от зычного гогота. Девушки-разносчицы обиженно уставились в пол, а дородная баба, разменявшая пятый десяток и явно давно вышедшая из категории невест-богинь, с грохотом опустила поднос на голову шутнику.

– Да после встречи с никчемным мужиком и богиня демоницей обернется, – гордо заявила она. – А умеючи и с ведьмой сладить можно. А опосля и она в долгу не останется. И согреет, и приласкает.

– Да такая, как ты, приласкает, – шутник потер ушибленную голову, но больше зубоскалить не стал.

Берт зашел в этот трактир по привычке. Всякий раз, привозя в предместье Эрдбурга свой товар, он заглядывал сюда пропустить кружечку-другую пива или глювайна, посидеть в тепле – или прохладе, в зависимости от сезона – «подышать» прежней жизнью. Оборотнем Берт стал давно, больше тридцати лет минуло, и никогда особо не жалел. Но с появлением Руби, а потом и дочки он словно помолодел на этот срок. Его тянуло к людям. Охотник даже задумался над переездом в столицу.

Зак от лица венценосного брата сделал оборотням предложение, отказаться от которого было сложно. Слишком уж соблазнительное. Молодым волкам предлагали службу в королевской гвардии, в специально созданном для них отряде, практически на тех же условиях, что у Этеров. Жилье, довольствие для членов семей, хорошее жалование, образование детям за счет Короны, пенсия в случае гибели кормильца. Даже дворянство можно было получить при желании. Многие соблазнились. Особенно после того, как по осени отыграли больше десятка свадеб.

Заимка перестала существовать. Оборотни, несмотря на раздражающий запах мертвечины, который, впрочем, подвыветрился и стал терпимым, переселились в Фельдорф. Служители «Истинной веры» за считанные месяцы возвели на месте пепелища храм Всемилостивого. Берт сначала удивлялся, как это так быстро дело спорится, но, заприметив у строителей отличительные знаки магов, все понял. Не поскупился Эдвард на восстановление деревни. Использование силы в тех областях, где и простые люди неплохо справлялись, стоило дорого.

Поселение вышло добротным. Деревней уже не назвать – настоящий небольшой город. Рядом с каменным храмом нашлось место и для постоялого двора на десяток спален с огромной конюшней, и для базарной площади, и для полусотни домов. Название нарочно менять не стали. Для успокоения купцов Фельдорф окружили каменной стеной и приставили охрану из гвардейцев и Этеров, которые несли службу по месяцу, а после менялись. Впрочем, менялись не все. Берт ухмыльнулся. Алекса из деревни с боем выставили на третий месяц, так как его матушка завалила принца требованиями предоставить сына пред ее ясны очи. Желательно живым и здоровым. Но что-то подсказывало, что это ненадолго.

Берт с женой и Линой – дочь назвали сокращенной формой имени спасительницы – переселились в устоявший в битве с беспокойниками дом родителей Руби. Кузня тоже без дела не стояла, снабжая Этеров необходимым оружием, а семью Граубайнов стабильным доходом. Собственно, и в сторону столицы Берт поехал в основном из-за оружия. Вся торговля пушниной и дарами леса теперь проходила в Фельдорфе. Купцы поначалу осторожничали, но привлекательные цены и монастырь «Истинной веры» как гарантия защиты от нечисти быстро развеяли опасения. Торговля пошла лучше, чем в предыдущие годы. Мечи Корона скупала оптом напрямую. Часто за ними приезжал лично Зак в сопровождении кого-то из друзей.

Но в прошлом месяце принц вдруг привез заказ не только на мечи, но и на наконечники стрел и метательные ножи, которых на вооружении Этеров отродясь не было. На осторожные расспросы Зак намекнул, что Берту стоит связаться со старыми партнерами. Мол, между Лесными стражами и Короной наметился договор, и неплохо бы было скрепить его пробной поставкой так необходимого союзникам оружия. За счет казны. Берт пожал плечами – надо, значит надо. Он поездил по

деревням, послал пару почтовых голубей и как раз сегодня встретился с посланником Стражей. Уговорились о месте передачи товара вдали от столицы. Наемники боялись привлечь лишнее внимание и в целом вели себя нервно. Но не до такой степени, чтобы отказаться от сделки. Сейчас Берт планировал вернуться в Фельдорф за пробной партией, а после двинуться на север, в провинцию Шлахтфельд, надеясь по дороге разузнать об еще одном интересном деле. Поговаривали, что в окрестностях столицы стала промышлять разбойничья шайка. И будто это не просто разбойники, а самые что ни на есть оборотни. Пока больших бед они не натворили, но Берту происходящее не нравилось. Жизнь обитателей Фельдорфа только наладилась, не хотелось, чтобы чужие грехи навешали на них. Да и кто знает, может, с этими пришлыми договориться получится? На большую дорогу обычно от отчаяния выходят, когда иного способа прокормиться нет. А у оборотней есть товар, в котором Корона более чем заинтересована. Только бы разыскать этих разбойников.

– Чего еще изволите? – разносчица в очередной раз подошла к столу Берта, уныло глядя на полупустой стакан глювайна в его руках. Да, нехорошо. Занимать место и цедить один напиток весь вечер считалось верхом неприличия, а привлекать к себе внимание Берту не хотелось.

– Неси ужин, – коротко ответил охотник. – И глювайна подлей, – он запустил ладонь в болтающийся у пояса кошель и равнодушно кинул девушке серебряную монету. Многовато за ужин, но других у Берта не водилось. Оборотни часто расплачивались серебром. Откуда взялось поверье, что этот металл для них смертелен, волки не знали, но активно использовали людское невежество, чтобы отвести от себя подозрения. А вот вампиры серебро действительно недолюбливали. Со временем у кровопийц развивалась на него аллергия, так что на этот случай тоже своего рода страховка.

Девушка просияла и, наградив Берта многообещающей улыбкой, скрылась в кухне, широко распахнув дверь. Берт устало улыбнулся в ответ. Волки хоть и не были такими однолюбами, как драконы, постоянному партнеру не изменяли. Да и не встречал он никого, кто бы пах приятнее, чем Руби.

Впрочем, улыбка быстро сползла с его лица. Легкое дуновение сквозняка принесло из кухни не только запах аппетитных свиных рулек, запеченных в очаге с чесноком и травами. Волосы за ушами встали дыбом. Берт едва удержался от обращения – у очага смердело кровопийцами. С большим трудом он заставил себя уткнуться в стакан.

От Стражей Берт знал, что последние месяцы вампиров в окрестностях стало больше – они словно объявили всеобщий сбор, группами подбирались к столице и почти незаметно рассеивались по округе, планомерно истребляя наемников.

Подавив инстинкты, Берт встал со своего места и прошел в центр зала, поближе к огромному очагу, над которым в массивном чугунном котелке грелся глювайн. Подозрений это не вызвало: мало ли, озяб человек, сидючи в холодном углу, да и подошел к огоньку погреться. В такую погоду немудрено.

Опустившись на колени и протянув ладони к огню, Берт прислушался. Бранящийся в кухне повар его не интересовал, как и всхлипывающий мальчишка-виночерпий, разбивший по неосторожности бутыль дешевого вина. Кровопийцы были дальше, на конюшне, двери которой упирались в ведущий из трактира вход для слуг, по правую руку от Берта. Как удачно! Тут его никто не увидит и не услышит – хвала богам, хоть вампиры и обладали острым зрением, звериного нюха у них не было и распознать оборотня им было практически так же сложно, как и простым людям – он же, напротив, расслышит все.

Берт прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. Со стороны смотрелось, будто замерзший человек нежится у огня, на деле же охотник прислушивался. Разговаривали вампиры особо не таясь, но вполголоса, и, чтобы заглушить прочий шум, пришлось напрячься.

– Время ужина, Филипп, – саркастично заметил женский, чуть писклявый голосок. – Запахи тут весьма аппетитные.

– Не сегодня, Магда, – равнодушно ответил мужчина. – Слишком людное место. Карл велел пока не привлекать внимания. Наша цель – Стражи. Тут их нет. Так что посидим в уголке, поглядим на местную публику, а после двинемся на север. Время людей придет позже. Сначала наемники.

– А они будто не люди, – капризно хмыкнула Магда. – Такие же вкусные. Так же покорны, если получится поймать. И в постели ничего. Тот белобрысый, Грег, кажется, был хорош. Маг к тому же. До сих пор жалею, что пришлось прикончить. Но кто я, чтобы ослушаться Магистра?

– Стражи не совсем люди, – возразил Филипп. – И поймать их не так-то просто. Да и не стоит. Стражей надо сразу убивать.

Вдаваться в детали он не собирался. А жаль, Берту было интересно! Он и сам чуял в Стражах что-то необычное, отличное от людей, но понять, что с ними не так, не мог.

– И долго нам ждать?

– Вернемся из Шлахтфельда и затаимся в округе до Зимних балов. Я уже и задаток за жилье внес, – усмехнулся Филипп. – Должны же мы преподнести принцу и наш подарок ко дню рождения. Его попытка перетянуть шавок на свою сторону достойна хорошей порки. А то эти глупые псы решили, что Корона о них заботится, – в голосе вампира скользило презрение. – Вот и посмотрим, согласен ли его Высочество платить столь высокую цену за расположение оборотней. Их место в своре Магистра, надо напомнить, что бывает с теми, кто задумал идти против него.

– Ну хотя бы конюха я могу поиметь? – кокетливо осведомилась Магда. – Или разносчицу? Они на утро и не вспомнят. Обещаю сильно не вгрызаться. Так, для флера.

– А меня тебе, значит, уже недостаточно?

– Брось, ты же сам любишь играть с людьми. Давай вместе, а? Тот паренек, что увел наших лошадей, кажется, не против развлечься с благородной дамой, – вампирша хихикнула. – Я заманю его на сеновал, а потом и ты подходи. Тебе же нравятся такие крепкие, плечистые…

– Развлекайся, – вздохнул Филипп. Было слышно, что он недоволен, но спорить не стал. – Но чтобы без следов. В этой игре слишком большие ставки.

Берт неспешно отошел от камина. Отчаянно хотелось выбежать во двор и, обернувшись, изваляться в свежем снегу, смыв с тебя эту вампирскую пакость. Извращенцы! Будто помоями окатили. Волки после обращения тоже вели себя по-разному, но все же большинство старалось жить по-людски. Если сами люди не открывали охоту да в угол не загоняли. Несколько раз глубоко вздохнув, Берт вернулся за свой стол, где на глиняной тарелке уже шкворчала аппетитная рулька с хрустящей чесночной корочкой в окружении мятой картошки. Картошка была до золотых боков обжарена с розмарином и щедро полита топленым шмальцем со шкварками*. Серебрушку девица отработала. Глотка наполнилась слюной, а в животе предательски заурчало. К сожалению, времени на трапезу кровопийцы Берту не оставили. Шлахтфельд – чутье подсказывало, что неспроста их пути лежат в одном направлении. Уж не засада ли? Стражей нужно предупредить, чтобы были осторожнее. А по дороге заглянуть в столицу и переговорить с кем-то вхожим во дворец. Зак оставил несколько имен, кого в таком случае тревожить. Ох, неспроста вампиры Стражей по лесам отлавливают – что-то намечается.

Берт залпом допил остывший глювайн, отщипнул у рульки кусочек хрустящей корочки и, отправив его в рот, быстро зашагал к выходу. Дожидаться вампиров он побоялся. В их присутствии сдерживать инстинкты было слишком сложно, а обнаруживать себя в планы охотника не входило.



***



Утро началось для Натаниэля мучительно. Налитые свинцом виски болезненно пульсировали – создавалось ощущение, что голова вот-вот треснет, как перезрелая тыква. Горло саднило. Похоже, он вчера не только нажрался, как последняя свинья, но и простыть умудрился. Если спину продуло – пиши пропало, он все же не оборотень зимой на снегу спать. Вот потеха будет, если лорд Райт однажды как последний пьянчужка в сугробе околеет. Благородные предки повыскакивают из своих могил и тумаков навешают. Вояка хренов.

Всякий раз, просыпаясь с перепоя, Натаниэль мысленно ругал себя за неумение вовремя остановиться. Вот и сейчас он с тоской думал, что вчерашний вечер можно было провести за более полезным занятием. Чтением, например. Невольно представив себе вереницу рун, которые тут же превратились в маленьких человечков и начали отплясывать ритуальный танец восточных варваров, Натаниэль застонал и перекатился на другой бок. Лучше не становилось. Да уже и не станет, это он прекрасно знал по опыту. События вчерашнего вечера тоже вспоминались отрывочно. Кажется, он поругался с Клэр и ушел искать развлечений в городе. Точнее, по привычке заглянул к милашке Лили, которая всегда была рада компании. Хотя, какие там развлечения? Ему просто хотелось выговориться. Дожил. Может, сугроб и не такая скверная альтернатива?

Несколько раз глубоко вздохнув, Натаниэль открыл глаза и тут же их закрыл. Досчитав до пяти, он повторил попытку. Однако, начертанная на стене размашистая и неровная пентаграмма никуда не пропала. Нет, допиться до того, чтобы среди ночи размалевать стены запрещенными символами и вызывать демонов, он не мог. Или мог? Пора завязывать.

– Живой?

Что ж, вопрос Джерарда многое объяснял, кроме одного: каким образом друг затащил его среди ночи по крутой башенной лестнице к себе в берлогу. А самое главное, зачем он это сделал? Покои Натаниэля значительно ближе.

– Не уверен, – прохрипел Райт в ответ. – Вода есть?

Он медленно сел и осмотрелся. Обстановка, мягко говоря, вдохновляющая: заставленный пробирками и склянками стол, книги, которые не только занимали два внушительных стеллажа, но и лежали стопками по углам комнаты; предметы, подозрительно напоминающие конфискат, который должен был находиться в закрытом хранилище Академии магии.

В комнатах Джерарда Натаниэль был лишь однажды, когда друг в очередной раз едва не убился самым геройским образом и без посторонней помощи не мог добраться до своих покоев. Тут мало что изменилось. Неудивительно, что у Джерарда даже постоянной любовницы нет. Любая нормальная дама, попав в это логово, задастся резонным вопросом: в качестве кого ее пригласили, гостьи или приманки для демонов?

– Вода в кадушке у входа, – с сочувствием произнес Джерард. – Тебе помочь?

Натаниэль покачал головой. Медленно встав, он побрел в сторону двери. Мутило так, что впору не пытаться очнуться, а самому улечься в центр такой же пентаграммы и попросить добить. Зачем же он вчера так нажрался? И с кем? Если бы там были женщины, он бы точно очнулся не в комнате Джерарда, а в более приятной компании и менее печальном виде. С любовницами он до беспамятства не напивался. Достигнув цели, Натаниэль, не долго думая, опустил голову в кадушку целиком.

– Придурок! – послышался крик Джерарда, и друг резко вытащил его из воды. – Удар схлопотать хочешь? Нельзя так! Вода же ледяная!

Сосуды и правда скрутила судорога, даже показалось, что пульсирующая у правого виска жилка лопнула. Натаниэль плюхнулся на пол, свернулся калачиком и снова закрыл глаза.

– Никогда не видел тебя в таком состоянии, – раздраженно вздохнул Джерард, демонстративно перешагивая через Натаниэля и направляясь к столу, где рядком стояли всевозможные склянки с одной Благой известным содержимым.

– Зак видел. Много раз, – хрипло ответил Натаниэль, надеясь, что перезвон и шипение означают: друг сжалился и милосердно решил его отравить. – У него же слух и все такое… Драконье…

– Поэтому он и мечтает тебя женить, – хмыкнул Джерард. – Хотя по мне, ни одна женщина такой скотины в спальне терпеть не будет. Даже Клэр Шнивайт.

– Вот Клэр и не стала, – вздохнул Натаниэль, переворачиваясь на спину. – Хотя к ней я пришел еще во вменяемом состоянии.

События вчерашнего дня стали проясняться. Натаниэль действительно не планировал уходить в загул. Он проверил посты – вчера в городе дежурила его команда – а когда ребята сменились, они позвали командира сыграть пару кругов в карты да выпить по кружке глювайна с ромом. Чисто согреться. Мороз крепчал, и после пяти часов патрулирования столицы это было скорее необходимостью, нежели прихотью. Все чинно и благопристойно. Вечером у Натаниэля была назначена встреча с Клэр, на которую он опоздал минут на двадцать. Однако женщина решила, что момент удачно подходит для очередного набивания цены – относительно намерений любовницы Натаниэль иллюзий не питал – и устроила безобразнейшую сцену с криками на весь этаж, швырянием ваз и «разрывом» всяческих отношений. Натаниэль плюнул и ушел. Хотелось не то чтобы напиться – просто стереть из памяти эту грязь. А вот что было дальше…

– Да? Что ж, может, тебя утешит, что она передумала и поджидала тебя в твоих покоях? Собственно поэтому я и притащил тебя к себе. Дура устроила бы скандал среди ночи, – нехотя признался Джерард. – Да эта драная кошка ноги тебе целовать должна, – скривился он, подходя к Натаниэлю и протягивая кружку с содержимым странного цвета и мерзкого запаха. – Если бы не ты, она бы не во дворце жила на всем готовом, а в дальнем имении пасынка. Приживалкой. Ни тебе балов, ни любовников. Вот. Пей маленькими глотками. Не самая вкусная штука и воняет как кошачья моча, но похмельный синдром снимает на раз-два.

Натаниэль приподнялся и взял питье. На счет запаха и вкуса Джерард не обманул. Натаниэль, конечно, никогда не пробовал кошачьей мочи, но, скорее всего, вкусовые достоинства определены верно.

– Не надо так про Клэр, – покачал головой Натаниэль, мужественно делая первый глоток. – Я знаю, вы ее не любите, но говорить так о женщине… Недостойно.

– Да она тебе изменяет на каждом шагу, – зло ответил Джерард. – Она и к Эдварду пыталась в постель пролезть. Дрянь.

– Как будто я ей верен, – Натаниэль пожал плечами, снова прикладываясь к кружке. Кажется, действительно полегчало. – У нас с Клэр взаимовыгодные отношения. Основанные на…

– Ее любви к статусным мужикам и побрякушкам и твоей распущенности, – закатил глаза Джерард. – Ладно. Демоны с ней. Я вчера с провожатым твоим побеседовал. Узнал несколько интересных деталей про…

– Провожатый? – Натаниэль резко вскинул голову, так, что движение снова отдалось затихнувшей было болью в висках.

– Хенк Бауер.

– ХЕНК БАУЕР?!

Так значит, это не приснилось. Он действительно встретил Хенка. Парнишка, кажется, вырос вполне достойным человеком. Если бы не он, кто знает, чего бы еще мог натворить в городе пьяный в стельку маг. Надо, кстати, зайти в «Лисью нору» и извиниться. Не хватало еще, чтобы из-за него у Лили возникли проблемы. А еще хуже, если проблемы возникнут у Тедерика и Тайного надзора, для которого Лили была ценным источником информации. Девушка так ловко стреляла глазами, что языки у захмелевших завсегдатаев развязывались сами собой. Много раз она приносила крайне полезные сведения, только вот вчера не рассчитала состояние «кавалера». И Хенка надо разыскать. Может, он захочет составить компанию Натаниэлю и посетить могилу Эйлит? Удачно они встретились, очень удачно.

В голове просветлело. Интересно, почему Джерард раньше не давал ему такое чудесное зелье? Натаниэль резво вскочил на ноги и отправился прочь.

– Нейт! – резко окликнул его Джерард.

– Спасибо за помощь, Джед.

– Да постой, я же поговорить хотел…

– После! Мне нужно разыскать Хенка.

Спускаясь по лестнице, Натаниэль услышал за спиной шелест плаща Джерарда и поток ругательств, сопровождающий попытку закрыть дверь. Похоже, одного его сегодня не оставят.



***



– Приветствую!

От неожиданного оклика Розмари Гисбах вздрогнула и выпустила из рук книжку, которую как раз собиралась пристроить на верхнюю полку. Лестница покачнулась, и девушка, потеряв равновесие, полетела вниз. К счастью, нежданный визитер обладал достаточным проворством и подхватил Розмари на руки, не позволив упасть. Не хватало еще, чтобы из-за такой ерунды королевская библиотека лишилась нового архивариуса.

– А, Генри! – девушка приветливо улыбнулась и чмокнула спасителя в щеку. – Ты спас меня. Снова.

Генри Бронкхорст закатил глаза. Снова. Девицы неуклюжее и рассеяннее Розмари, он еще не встречал. Иногда казалось, что, погруженная в свои фантазии, она запросто может оступиться на ровном месте и свернуть себе шею. А этого отчаянно не хотелось. Поэтому, по возможности, он всегда старался быть где-то поблизости.

– Рози! – он поспешно поставил девушку на пол и по-воровски осмотрелся, приложив ладонь к поцелованной щеке. – Вдруг кто-то увидит!

– Ну, – Розмари лукаво сощурилась. – Если увидит, то придется тебе на мне жениться! – она весело рассмеялась, присаживаясь на краешек стола. – Ты же не позволишь моей репутации так безнадежно пострадать?

– Не позволю, – тяжело вздохнул Генри. – Только рано тебе еще замуж, кнопка, – он взъерошил коротко остриженные волосы девушки и мстительно дернул за длинную тонкую косичку, что Рози заплетала на эльфийский манер.

На это замечание Розмари лишь фыркнула. Уж кому бы говорить ей про возраст, но не Генри точно. Когда они впервые столкнулись на Весенних балах больше полугода назад, и пьяный граф Бронкхорст полез к девушке с поцелуями, возраст его не смущал. Конечно, теперь многое изменилось. Она больше не дочка захолустного барона, а ни много ни мало архивариус королевской библиотеки. Да и Генри изменился в лучшую сторону: бросил пить, увлекся садоводством, а месяц назад подал прошение о зачислении в свиту принца Эдварда, которое наследник Вансланда на днях подписал. В королевской библиотеке Генри тоже стал частым гостем, и Розмари действительно нравилось общество неглупого молодого человека, для которого Амелина была ее сестрой, а не наоборот.

– Да я и не стремлюсь, – честно ответила Розмари. – Для начала надо выучиться. А то отец и так немного расстроен браком Амелины.

– Еще бы! – Генри озорно улыбнулся. – Он-то мечтал увидеть Амелину магистром, а тут такое несчастье.

– Действительно, несчастье! – согласно закивала Розмари, спрыгивая со стола и расправляя складки на бордовой тунике, которую носила вместе с брюками. – Негодница «всего лишь» стала третьим лицом в Королевстве. А самое ужасное, что не благодаря выдающемуся уму, а из-за симпатичной мордашки, приглянувшейся принцу.

Барон Гисбах и правда долго сокрушался, что путь в магистры «Истинной веры» для старшей дочери теперь закрыт. И добро б только это. Розмари тоже умудрилась разбить отцовское сердце. Ее, в отличие от сестры, родители всегда видели счастливой невестой и покладистой женой. Доброй хранительницей домашнего очага и заветов Всемилостивого. Но заговор, в центре которого Гисбахи оказались полгода назад, и близость гибели заставили девушку пересмотреть планы на жизнь. Супруг Амелины настоял, чтобы Розмари отправилась в столицу вместе с молодоженами, и через месяц приехавших погостить родителей встречал уже другой человек.

Первым делом Розмари коротко остригла волосы. Вместо длинных шелковистых прядей, мягкими волнами спадающих до талии, голову «украшала» рваная стрижка «под рыцаря» с тощей косичкой у левого виска, спускающейся до плеча. Родным Рози объяснила это желанием поддержать сестру. Но если Амелина благоразумно скрывала короткие волосы под жемчужной сеткой, дожидаясь, пока они отрастут, Розмари носила прическу с гордо поднятой головой, время от времени подрезая кончики прядей. На осторожные расспросы Генри, с которым у них завязалась дружба, девушка призналась, что это ее способ распугать корыстных кавалеров, желающих продвинуться при дворе за счет смазливой глупышки.

Стоит признать, ей это удалось. Никчемные люди действительно стали шарахаться от странной девицы, которую считали не то чокнутой, не то блаженной. Розмари это вполне устраивало. А вот Амелина всякий раз при виде сестры, которая мало того, что остригла волосы, так еще и одеваться стала странно, хваталась за голову. От открытого чтения нотаций ее удерживал Зак. Младший принц души в свояченице не чаял, и благодаря его заступничеству Розмари чувствовала себя вольной творить всякие безумства.

Вторым ударом для отца стало заявление о желании бросить учебу при монастыре. Розмари, как и некогда Амелина, проходила курс обучения, положенный всем адептам «Истинной веры». Никаких выдающихся способностей, кроме разве что тяги к чтению и сочинительству, за девушкой не обнаружили, поэтому о профессии, как в случае сестры, речи не шло. Курс исключал медицину и был сосредоточен на языках и обычаях народов, населяющих Вансланд. Больше всего Розмари интересовали эльфы, гномы и дриады. Их обряды, верования и сказания. Особо полезными эти знания не считались, пользуясь спросом разве что у менестрелей да сказителей. Но барон не препятствовал. Голова, наполненная учением, всяко лучше пустой. Сейчас же Розмари решила забросить эту учебу. Как новому королевскому архивариусу ей были необходимы иные умения. И Эдвард попросил архивариуса столичной Академии магии взять Розмари в ученицы.

Адептка «Истинной веры» в стенах Академии магии – за нехваткой иных поводов для сплетен и пересудов сошел и этот. Открыто никто не смел осуждать, тем более, что сама госпожа Беата дала девушке свое благословение. Но в узких кругах провинции Вольфсланда соседи решили, что Гисбах после предательства лучшего друга окончательно лишился рассудка, раз позволяет дочерям такое своевольство – женитьбу принца на Амелине многие так же жестко осудили – естественно, не решаясь произносить вслух такую крамолу.

– Но Амелина действительно симпатичная, – пожал плечами Генри. – Даже красивая. Неудивительно, что Его Высочество влюбился. Мне она тоже всегда нравилась. Признаться, – он немного замялся, – на том балу я собирался просить ее руки.

– Шутишь? – глаза Розмари удивленно округлились.

– Ничуть! – покачал головой Генри. – Мать давно планировала украсить наш род Амелиной. Ты же знаешь, как ее ценит госпожа Беата. Ну, вот. Но Амелина же строгая, к ней подойти боязно. Мать давила, а я после смерти отца и так не в себе был. Вот и выпил лишнего. Дальше ты знаешь. До сих пор стыдно. И перед лордом Райтом, и перед тобой, и перед отцом твоим.

– А вот Зак не побоялся подойти! – сверкнула глазами Розмари.

Ситуация была комичнее не придумаешь: выходит, ее весенние страхи вполне могли стать реальностью. Да, Генри, конечно, не такой ужасный, как она думала прежде, но Зак подходит Амелине в разы лучше!

– Когда понимаешь, что встретил свою судьбу, страх пропадает, – тихо ответил Генри, внимательно разглядывая мысы своих сапог.

– Согласна, – в тон ему вздохнула Розмари. – А ты чего зашел? Меня навестить?

Тема показалась девушке неловкой, и она поспешила ее сменить. Не хватало еще слушать откровения о том, как Генри когда-то был влюблен в Амелину.

– Тебя навестить, – согласно кивнул Генри, – и по делу.

Коротко оглянувшись, Генри достал из-за пазухи небольшой и, судя по цвету листов, очень древний переплет.

– Мне нужно кое-что перевести. Тут можно что-то найти вот по этой теме? – Генри смущенно кивнул в сторону библиотечных стеллажей, выжидающе посмотрев на подругу.

Несколько раз перечитав текст, Розмари изумленно уставилась на Генри, словно увидела его впервые. Мужчина сильно рисковал, решившись показать ей эту книгу. Возможно, иным жителям Королевства за подобное, особенно в свете последних событий, ничего кроме общественного порицания не грозило, но когда один адепт «Истинной веры» толкует с другим о восстановлении разрушенных алтарей богини смерти, последствия могли быть самыми печальными.

– Тут – нет. Но я знаю, кто может помочь… – наконец ответила она, не отводя взгляда.

Пожалуй, это был единственный человек в Королевстве, который мог помочь в этом деле. Только бы не отказал. Хотя, он же всегда предлагал обращаться к нему за помощью. Верно?

– Попросишь? – с надеждой спросил Генри.

– Попрошу, – понизила голос Розмари, тревожно оглядываясь по сторонам – Но ты мне все расскажешь! От начала до конца. Начни с того, откуда у тебя эта книга.

Со вздохом Генри кивнул. Собственно, он и шел поделиться историей очень интересного знакомства. Тем более, что помощь Розмари теперь требовалась не только с поиском книг.



***



– Эдвард, ты в порядке?

Мягкий голос Тедерика вернул принца в зал заседания Совета, где как раз проходило обсуждение вчерашнего приема глориеновского посольства. Эдвард устало посмотрел на друзей:

– Не совсем, – обтекаемо произнес он, разглядывая перстень-оберег на безымянном пальце и впервые думая, что на женской руке украшение смотрелось бы куда уместнее.

Тедерик, Кевин, Зак и Амелина понимающе закивали, явно связывая его состояние с наглым поведением посла и его сопровождения. Расстроиться было чему. Если до встречи с послом Эдвард еще питал какие-то иллюзии, то прием показал, что горбатого могила исправит.

Завершив Междоусобицу, Вансланд был обязан показать соседям, что отныне власть полностью сосредоточена в руках наследника, и больше он ее не упустит. И назойливым соседям, то и дело устраивающим провокации на границах, стоит сто раз подумать, прежде чем продолжать в том же духе.

К первому послевоенному визиту иностранного посольства готовились тщательно. Пригласили делегации стран, граничащих с Вансландом: на востоке это было гномье царство Эдельштайн, а на западе – княжество Глориен, населенное людьми, и Священный лес – вотчина дриад. С севера Вансланд огибали Непроходимые горы. Если за ними кто-то и жил, то налаживать дипломатические отношения с соседями не спешил. Но и хлопот не доставлял. А южные границы Королевства упирались в Тихое море.

В былые времена при королевском дворе постоянно находились посольства княжества Глориен и царства Эдельштайн. Иногда крупные торжества посещала верховная жрица Священного леса. Но с началом Междоусобицы, а вернее, с началом охоты на некромантов и ведьм, дриады забыли дорогу в Эрдбург, поддерживая отношения только с непосредственными соседями из провинции Химмельвальд. Гномы так и не простили Вансланду разрушение приграничных поселений рыцарями «Праведного пути» за якобы укрывательство черных колдунов. А молодой и предприимчивый князь Глориена, занявший престол почившего родителя, решил воспользоваться проблемами соседей и пробить, наконец, для своей страны выход к морю. Контакты прекратились на долгие годы. Если не считать постоянных стычек на границе, в которых погибло множество Этеров и гвардейцев Вансланда.

– По крайней мере, мы попробовали, – вздохнул Тедерик, когда пауза затянулась.

– Толку-то? – недовольно пробурчал Кевин. – Пустили в замок соглядатаев.

– Не пустили, а заманили, – поправил товарища Тедерик, подперев щеку кулаком. – И не соглядатаев, а… – он запнулся. – В общем, мои девочки присмотрят за гостями.

– Может «мальчики»? – Кевин удивленно приподнял бровь, имея в виду ребят из Тайного надзора, в котором если и были женщины, то ничтожно мало.

– Да не, – махнул рукой Тедерик, расплываясь в улыбке. – Насколько мне известно, у посла и сопровождения стандартные предпочтения. Я отправил их в рощу Пламенного. Это надежнее.

Кевин закатил глаза: шуточки Тедерика удручали однообразием. Он перевел взгляд на Эдварда, с намерением высказать все, что думает по этому поводу, но, заметив блеск холодной ярости в глазах Зака и то, как Амелина вцепилась в руку мужа, обратился к ним.

– Что-то еще случилось?

– Эта тварь… – начал Зак, но, перехватив недовольный взгляд Амелины, замолчал.

– Случилось, – кивнула она. – Вчера вечером мне доставили подарок от посла.

Амелина достала из скрывающегося в складках платья кармана футляр, в котором обычно носила свои очки. Но на этот раз вместо очков там покоилось золотое колье с массивными рубинами. Оставалось только гадать, как принцесса запихнула украшение в столь неподходящую по размеру упаковку. Несколько мгновений друзья с непониманием, а Зак – с плохо скрываемым гневом, рассматривали украшение. Наконец Тедерик решился взять его в руки и, немного повертев, заключил:

– Магии тут я не чувствую. Даже скрытой. Обычная дорогая безвкусица. Интересно, к чему послу так оскорблять Лину?

– Боюсь, Тед, дело не в украшении, – Амелина тяжело вздохнула. – К колье прилагалась записка, в которой посол посмел надеяться на мою поддержку. А еще… – она отвела взгляд.

– На подложке футляра был начертан знак Магистра, – отчеканил Зак. – Тот самый: заключенная в пятиугольник лилия.

– Демонское отродье, – Эдвард со всей дури ударил кулаком по столу.

Он почувствовал, как сила подступает к кончикам пальцев, как мышцы рук наливаются магией, готовой хаотичным потоком хлынуть наружу. Слишком давно он не тренировался, откладывая нелюбимое занятие на потом. Дооткладывался!

«Тихо, милый, тихо».

Лия!

Эдвард замер, прислушиваясь к знакомому голосу, который шел словно изнутри. Злость моментально отступила.

«Ты ведь не хочешь причинить друзьям вред?»

Понимая, насколько глупо будет выглядеть ответ, произнеси он его вслух, Эдвард потряс головой.

«Я сама займусь твоими тренировками, – пообещала Розалия. – Тедерик всегда был неважным учителем. Сегодня вечером. Жди»

Эдвард кивнул. Место злости заняло радостное предвкушение новой встречи. Он будто снова ощутил легкое прикосновение ее губ, сладкое малиновое дыхание, невесомые объятия. В груди сладко заныло.

– Эд? – озабоченно произнес Зак, наблюдая наиглупейшую улыбку брата. – Ты… как?

– Пытаюсь думать о чем-то приятном, чтобы не разнести столицу, – ответил он. Почти не соврал.

– О казни посланника? – предположил удовлетворенный ответом Зак.

Эдвард с надеждой посмотрел на Тедерика, но тот лишь нахмурился.

– Мы не можем казнить посланника. Это верная дорога к войне, к которой мы не готовы.

– Но, – Зак вскочил со своего места, – дело даже не в Амелине! – несмотря на утверждение, всем было очевидно: дело именно в ней. – Он же… они Магистра укрывают! И наверняка замышляют что-то.

– А где футляр? – оживился Кевин. – Наказание за участие в заговоре против королевской семьи никто не отменял. Даже для посланников. Особенно для них. Доказать связь с Магистром, который объявлен вне закона, труда не составит.

Полный возмущения взгляд Зака вдруг потух. Младший принц понуро сел на место и, уронив голову на сложенные перед собой руки, вздохнул.

– Я его сжег…

– Гениально, – скривился Кевин. – А записка?

– А записка была в футляре, – Амелина с сочувствием посмотрела на мужа. – Я думаю, это бы нам все равно ничего не дало. Если они ведут себя так нагло – предусмотрели и такой вариант.

– Посол может быть и просто дураком, – задумался Эдвард. – Но дураком, приближенным к Магистру, раз знает кому и о чем намекать.

Друзья замолчали. Лишний раз напоминать Амелине о жутких часах, проведенных наедине с психически нездоровым маньяком, никто не хотел. Тем более не собирались бередить рану Зака, который, в отличие от жены, перешагнувшей эту трагедию, никак не мог себя простить.

– Эх, Нейта бы к ним отправить, – вздохнул Кевин. – Дуэли с послами не запрещены, а он чудесно ищет поводы.

– Он их не ищет, – хмыкнул Эдвард, – он их создает. И да, делает это виртуозно. Только на него до конца месяца рассчитывать не стоит, – принц выразительно посмотрел на пустой стул.

– Натаниэль удрал в Шлахтфельд, – пожала плечами Амелина.

– Я знаю, – вздохнул Эдвард. – Надеюсь, Джерард поехал с ним, а не просто проспал заседание?

– Да. По крайней мере, вчера собирался, – подтвердил оживившийся Зак. – А зачем ты запрещал Натаниэлю покидать замок, раз не собирался удерживать?

– Чтобы он как следует разозлился. Это хоть немного поможет ему не терять головы и не идти на заклание судьбе, подобно безвольному барану.

– Да, – Тедерик мечтательно вздохнул, – я бы с удовольствием поменялся заданиями с Джерардом. И мне было бы приятнее, и посланник бы стал адептом «Истинной веры». Да не судьба. Накаркал ты, Кевин. Раз такое дело, и нити тянутся к Магистру, придется действительно подключать к решению проблемы «мальчиков». Или попрошу красотку Лили. Раз Натаниэль уехал, времени у нее побольше.

Кевин недовольно сморщился. То, как лихо Тедерик использовал жриц Пламенного в работе Тайного надзора, раздражало. В конце концов они не воины и не смогут защититься в случае необходимости. Но Тед всегда утверждал, что о его девочках переживать не стоит. Пламенный их не оставит, и Кевин прекрасно понимал, что спорить – себе дороже. А в свете новой информации у него появилась куча собственных неотложных дел.




Глава 3. Мертвая невеста


Свежевыпавший снежок смачно хрустел под ногами, наводя на мысли о сочных наливных яблоках из садов Химмельвальда. Сейчас, когда утренний мороз щипал щеки, пытаясь пробраться под опушку шерстяного плаща, подбитого мехом бурой лисицы, Натаниэль думал о медовом аромате скошенных лугов, прохладе липовой рощи и яблоках. Будь они неладны! Желудок недовольно заурчал, напоминая, что завтрак был проигнорирован, а ужин заменен дружеской попойкой, где самой серьезной закуской служили чесночные ржаные гренки.

Конечно, можно было бы попросить у кухарки завтрак, наверное, даже нужно. Но ослиное упрямство вкупе с чувством стыда за вчерашнее не позволили этого сделать. Слуги наверняка уже пересказывают очередную байку, как лорд Райт вусмерть напился да чуть под забором не околел. В глаза, конечно, никто не скажет, разве что Клэр. Но Натаниэль такие вещи чувствовал. Да и сам прекрасно знал, что выглядел свиньей. И ладно бы осуждение – во взглядах окружающих в такие минуты чаще всего скользила жалость. А это уже ни в какие ворота не лезло. Ну ничего, когда вернется, глядишь, все и позабудется. Если, конечно, вернется. До двадцатого дня рождения Эйлит оставалось всего два дня, которые, возможно, станут для Натаниэля последними.

Но все же нехорошо так исчезать, оставив друзей без последнего слова. Может и правда не увидятся больше – ему-то без разницы, а они наверняка будут переживать. Надо, чтобы кто-то потом рассказал. Да и матери хоть записку передать. Подняв воротник повыше, Натаниэль искоса глянул на пробирающегося через толпу Джерарда и усмехнулся. Друг плелся следом, то и дело поскальзываясь на припорошенной снегом наледи и обогащая речь случайных прохожих отборной бранью западных провинций. Вот упрямец!

Натаниэль шагал так быстро, как только мог, надеясь, что Джерард сдастся и вернет свой непоседливый зад в библиотеку. Или где там он деньки коротает? Судя по одышке, явно не на ристалище. Но, когда Всемилостивый раздавал упрямство, Джерард стоял в очереди сразу за Натаниэлем, поэтому не оставлял попыток догнать друга. Возможно даже лелеял мечту надавать ему по шее. Столь трогательная забота забавляла и злила одновременно. В конце концов, ситуация не столь трагична, чтобы задыхаясь нестись за ним через полгорода. Он Этер, а не девица на выданье. Самочувствие уже в полном порядке, зелье подействовало отлично, голова почти не болит. Уж чего-чего, а с лошади не свалится. Впрочем, с лошади он даже будучи в стельку пьяным ни разу не падал. В отличие от самого Джеда, который, хоть и не пил, а ездить верхом так и не научился.

– Да постой ты, – нагнать Натаниэля у Джерарда получилось только у гвардейских казарм.

– Ну, что? – снисходительно поинтересовался Натаниэль, наблюдая, как запыхавшийся и раскрасневшийся Джерард тяжело дышит, растирает колени и кривится от боли в боку, в то время как у него самого даже дыхание не сбилось. Малохольный.

Злиться сразу расхотелось: Джерард ни в чем перед ним не виноват. Он не поднимал шума на весь замок, не наябедничал Кевину, не читал нотаций, напоил зельем, которое, может, и не сняло похмелье до конца, но позволило чувствовать себя сносно.

– Если ты решил разыскать Хенка, то в казармах его нет, – выдавил из себя Джерард, жадно глотая морозный воздух. – У него выходной сегодня. Вот… – он достал из кармана смятый листок, на котором грифелем был нацарапан адрес.

– Ну и что ты молчал? – строго спросил Натаниэль, деловито засунув бумажку в прикрепленный к портупее кошель. – Пошли, я знаю короткую дорогу! – он ободряюще хлопнул Джерарда по плечу и проворно юркнул в толпу, заставив некроманта в очередной раз продемонстрировать свой богатый лексикон.

Хенка они застали уже в дверях. Молодой человек растерянно оглядывался, кутаясь в потертый, видавший виды плащ, и будто еще не решил, зачем вышел из дома.

– Хенк? – крикнул Натаниэль, приближаясь. – Есть минутка?

От неожиданности Бауер вздрогнул. Он закрутил головой, не сразу сообразив, кто его зовет.

– Ну здравствуй, Хенк. Подрос, возмужал! Даже усы отпустил, – Натаниэль похлопал парня по плечам и приветливо улыбнулся.

– Лорд Райт, – смутился Хенк, чуть отпрянув.

Он ждал, что, став свидетелем позора старого приятеля, попадет в опалу. Разница в их положении всегда была значительна, и панибратство, возможное между детьми, в случае взрослых приближенных к правителю вельмож становилось опасным.

Услышав собственный титул и неловкость в голосе, Натаниэль скривился. Уж в чем-чем, а в зазнайстве его сложно было упрекнуть.

– Натаниэль, – поправил он, посмотрев Хенку в глаза.

– Натаниэль, – медленно повторил Хенк, кивнув.

– Джерард, – чуть толкнув Натаниэля в сторону, Джерард протянул Хенку руку. – Пока ты о мой титул язык ломать не начал. Минутка есть? Может, дойдем до трактира? А то зябко.

Джерард потер ладони, в подтверждение своих слов выпуская изо рта клубы пара. Глядя на него, Хенк поежился.

– Я… я загород собирался, – щеки парня залились краской. Знатные господа в трактир зовут, а он отказывается. Неловко. Не по статусу.

– Далеко? – напряженно уточнил Натаниэль, хмурясь. Он уже решил, что поедет в имение Гевиттеров вместе со старым приятелем, и нарушению планов не обрадовался.

– Не очень. В Гисдорф, деревеньку, что на границе Эрдбурга со Шлахтфельдом…

– Мать с сестренкой навестить? – догадался Натаниэль. – А почему так спешно? Вчера ты не говорил, что уезжаешь, – он приобнял Хенка за плечи и медленно повёл в сторону центральной площади.

Джерард намеренно отстал на несколько шагов. Слух у него был прекрасный, важного не упустит. А вот мешать Натаниэлю не стоит. Особенно когда он так панибратски, вкрадчиво интересуется делами семьи, с которой не знался много лет. Видно, что-то почувствовал. Опять же, может, и об Эйлит речь зайдет. Джерарду он так и не дал рассказать, что до деревни малышка в ту ночь добралась живой.

– Я и не собирался, да только… – Хенк снова завертел головой, привлекая лишнее внимание.

– Не дергайся, – тихо приказал Натаниэль, продолжая улыбаться. – Джед, амулет от нечисти молчит?

– Чтоб в столице ни одного упыря или беспокойника не было? – хмыкнул Джерард. – Ты шутишь? Пульсирует слабенько.

– Барьер поставить можешь? – спросил Натаниэль, удовлетворенный ответом.

– Уже, – заметив изумление на лице Хенка, Джерард усмехнулся. Десять лет из одного котелка суп хлебать – еще не так понимать друг друга станешь.

– Говори, – велел Натаниэль, уводя друзей в проулок между домами, куда лучи солнца не пробирались даже днем.

– Сегодня, едва рассвело, сослуживец мой с дежурства вернулся. Он снимает комнату напротив, – спешно затараторил Хенк, переводя взгляд с Натаниэля на Джерарда. – Он сам из той деревни. Говорят, вампиры зачастили. Прежде Стражи им спуску-то не давали, а с осени совсем житья не стало. А ночью патруль в столице кровопийцу поймал. Ее честь по чести неделю назад в семейном склепе погребли, родня утверждала – чахотка. А сегодня явилась упырицей к безутешному жениху. Парень-то – адепт «Истинной веры», не спасовал, но расстроился. Мало того, что любимой лишился, так и считай, сам второй раз прикончил. А главное, девица эта – дочка барона, которому Гисдорф принадлежит. Вот я и…

– Понятно. Я помню эту деревню. Она недалеко от имения лорда Гевиттера, – Натаниэль пристально посмотрел на Джерарда. – Ты все еще хочешь прогуляться?

– Мечтаю, – вздохнул Джерард, понимая, что теперь, независимо от желания, ехать все равно придется.



***



Бальная зала встретила Эдварда полумраком и холодом, пробирающим до костей. Из окон струился мягкий лунный свет. Преломляясь сквозь ледяные узоры на витражах, он придавал очертаниям комнаты пугающую таинственность. Эдвард несмело шагнул внутрь. Инстинкты не кричали, они оглушающе вопили: беги! Но природное упрямство вместе с болезненным любопытством, которое не удалось искоренить ни поркам отца, ни ловчим «Праведного пути», словно подталкивали в спину. Шаг. Другой. Третий. Массивная дверь за спиной подобно капкану, поставленному опытным охотником, с грохотом захлопнулась. На секунду Эдвард ощутил себя глупым мышонком, угодившим в ловушку, но быстро отбросил эту недостойную Монстра мысль. Сейчас он на своей территории. Глубоко вздохнув и убедившись, что на руке нет пресловутого перстня, Эдвард решил осмотреться.

Глаза быстро привыкли к темноте, и уже скоро он мог легко разглядеть очертания резного трона с выломанным левым подлокотником, массивные литые канделябры с потухшими свечами, разбросанные по всей зале, будто это сор, перевернутые столы, залитый кровью рисунок на начищенном до блеска паркете.

– Какого демона?! – выдохнул Эдвард, судорожно нащупывая меч, однако портупею* парадный костюм не предусматривал. – Кто здесь?!

Зала ответила многозначительным молчанием, но это никак не успокаивало. Напротив, паника нарастала, заставляя сердце стучать в районе желудка, вызывая при этом болезненные спазмы. Магия подступила к кончикам пальцев, готовая сорваться в любого, кто подойдет достаточно близко. Эдвард будто проваливался в объятия страха. Липкого и удушающего, как трясина в болотах Беришека*.

За спиной раздался грохот. Резко обернувшись, Эдвард увидел, как массивный щит с гербом Эрдрайхов, прежде висевший над троном, покатился по полу, волоча за собой кровавый след, и, ударившись об его ноги, упал плашмя, несколько раз громко звякнув. Многократно отразившись от стен, звук пробрал до костей.

Не выдержав напряжения, Эдвард поднял с пола канделябр и, поудобнее перехватив его обеими руками, резко обернулся.

– Выходи, Монстр! Я знаю, что ты здесь!

– Здесь! – раскатисто прогремело со всех сторон.

Свечи на потолочной люстре вспыхнули, зажглись непонятно откуда взявшиеся осветительные шары, повисшие над головой подобно перезрелым плодам, захлопали оконные ставни, выстукивая узнаваемый ритм погребальных барабанов. Взгляд Эдварда устремился в центр зала, где искореженной горой друг на друге лежали тела обитателей замка. Слуги и судомойки, экономка и повар, неповоротливый старичок дворецкий, безупречно вышколенный секретарь, Генри Бронкхорст и прочие придворные. Обескровленные и лишенные конечностей. Его семья тоже была здесь: Зак, Амелина, малышка Рози, прижимающая к груди блокнот, Натаниэль с отрубленной рукой, – рука лежала рядом и все еще сжимала меч, – Джерард и Кевин.

– Монстр – здесь, – с противоположного конца залы к нему направлялся Тедерик. Он выглядел совсем чужим, от прежнего ироничного барда не осталось и следа: остриженные волосы, украшенные косичками на манер древних воинов, длинный двуручный меч, сталь во взгляде и голосе.

– Тед, я… – Эдвард попытался пояснить, но почувствовал, как слова застряли у него в горле, словно кто-то применил заклинание немоты. В детстве леди Аделина проделывала с ним подобное, когда из баловства он пытался наколдовать что-то опасное.

– Ты – Монстр, – бесстрастно заявил Тедерик. – Монстр должен умереть!

Меч просвистел в воздухе, остановившись в нескольких сантиметрах от головы принца.

– Какие яркие у тебя сны, Эдвард, – тонкие девичьи руки оплели его талию, заставив вздрогнуть.

Он отшвырнул канделябр и, резко обернувшись, прижал Розалию к себе. Сны. Естественно, сны! Просто кошмары.

– Лия, – выдохнул Эдвард, вновь обретая голос. – Ты пришла!

– Конечно, я пришла, – Розалия отстранилась и с прищуром посмотрела на принца. – Но не скажу, что такая обстановка мне нравится, – она посмотрела в сторону замершего с перекошенным от злости лицом Тедерика и хихикнула. – Таким я видела его лишь однажды, когда стащила его меч – подарок отца – и улизнула в одиночку в лес. Сражаться с монстрами.

– Ему было так жаль меча? – удивился Эдвард.

– Вовсе нет, – Розалия улыбнулась. В ее карих глазах вспыхнули золотистые игривые огоньки. Вспыхнули и тут же потухли, уступая место тоске. Так бывает у стариков, вспоминающих свою бурную молодость. – Он боялся за меня. Наверное, до сих пор считает, что не уберег. Не будем об этом. Пошли.

Она легко выскользнула из объятий Эдварда и потянула его в сторону. Декорации сна сменились так же быстро, как появилась сама эльфийка. Одно мгновение – и леденящий душу ужас, окутывающий бальную залу, разбился о легкий, убаюкивающий шелест сочной листвы вечнозеленых деревьев. Они стояли на лесной опушке, теплый летний ветер развевал волосы Эдварда, напоминая, что до цирюльника он так и не дошел, а показываться в таком виде перед дамой – неловко. Даже если она богиня смерти.

– Тут намного уютнее, не находишь? – Розалия опустилась на траву и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая Эдварда присесть. – Для начала расскажи мне, откуда берутся твои кошмары. Ты понимаешь, насколько это опасно? Ты и во время бодрствования едва контролируешь силы, что будет, если тебе привидится магическая битва? Тем более, что перстень ты снял.

Она окинула Эдварда взглядом суровой наставницы, ожидавшей правильного ответа от нерадивого школяра.

– Сны… от Монстра, наверное, – пожал плечами Эдвард и послушно присел рядом.

– О каком Монстре речь, Эдвард? – Розалия с усмешкой изогнула бровь. – Никакой ужасной сущности в твоем теле не живет. Ну, за исключением Благой. То есть меня. Да и я больше обитаю в перстне. А так ты обычный человеческий маг. Да, сильный, но обычный.

– Обычный, – Эдвард вздохнул. Это слово вязло на губах и казалось неправильным, неподходящим для него. – Я стал убийцей в три года – это обычно?

– Ты о няньке? – Розалия закатила глаза. – Эту дрянь я забрала без твоей помощи. Тогда еще не все мои алтари были разрушены, а жрицы убиты. Мне хватило сил выйти из перстня и спасти тебя. Ты не помнишь?

Она приложила правую ладонь к виску Эдварда, воскрешая в памяти лицо черноволосой женщины, кинувшейся с ножом на малолетнего карапуза. Эдвард словно давний сон вспомнил. Он был ужасно напуган и сквозь слезы звал на помощь отца, но его никто не слышал. С глумливой улыбкой убийца приблизилась и даже успела замахнуться.

«Жалкое отродье! – шипела она. – Монстр!»

Да, именно ее голосом говорили стены коридора в кошмарах, мучавших его всю жизнь.

Однако между ней и Эдвардом в золотистом сиянии возникла фигура в белых одеждах. Прекрасная эльфийская дева. Она грозно посмотрела на женщину, произнесла фразу на незнакомом языке и сделала пас рукой. Схватившись за грудь, несостоявшаяся убийца замертво рухнула к ногам жертвы. А спасительница исчезла, одарив мальчика теплой улыбкой.

– Почему я забыл? – Эдвард перехватил ладонь Розалии и поднес к губам.

– Дети редко помнят пережитые ужасы, – пожала плечами девушка.

– Но ты же не ужас. Ты… – он запнулся, краснея и с трудом подбирая слова, чтобы выразить переполняющие его эмоции, с которыми был не в силах совладать. Наваждение какое-то.

Эдвард прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Образ эльфийской девы из воспоминаний не вызывал вожделения, скорее родственную приязнь, а сейчас в Розалии было что-то, что заставляло его терять голову. А разуму принц привык доверять больше, чем телу.

– Франц называл меня Чудищем…

Улыбнувшись, Розалия откинулась на траву. Эдвард украдкой посмотрел на нее. Лучи солнца, пробираясь сквозь сочную зелень многовековых дубов, путались в длинных ресницах и заставляли девушку щуриться. Заметив влагу на ее щеках, Эдвард смущенно отвернулся, словно стал свидетелем чего-то слишком личного. Не предназначенного для чужих глаз.

– Все в порядке, – ладонь Розалии накрыла его руку и легонько сжала. Сама же она все так же неподвижно лежала на траве, не открывая глаз. – Дело прошлое. И я надеюсь на скорую встречу. Если ты мне поможешь.

– Но… – в груди неприятно кольнуло. Нет, это сложно было назвать типичной ревностью – ревновать богиню глупо, особенно, если она твоя собственная прабабка, но… – Я думал, ваш союз – скорее политический.

В той версии легенды о спящей красавице, которую рассказывал Тедерик, говорилось, что прекрасная графиня Роза Шонeнборн была настолько хороша, что покорила сердце сурового короля. Король в то время как раз искал себе невесту и, едва лишь увидел Розу, сразу сделал ей предложение. Однако многочисленные завистницы не хотели видеть королевой никому не известную выскочку из провинции. Они отправились к некроманту, и тот наслал на несчастную королевскую невесту ужасное проклятие. Уколовшись о подаренную женихом розу, девушка погрузилась в беспробудный сон. Разрушить чары смог лишь поцелуй любви. Да и то лишь спустя сотни лет. Спасителем оказался Франц, один из потомков короля, наследник престола. Тедерик никогда не рассказывал подробностей, ограничиваясь простым: «Жили они долго и счастливо и умерли в один день», но Эдварду всегда казалось, что проспавшая столетия девушка, обещанная в жены одному человеку, не может так просто забыть любимого и выйти замуж за другого. Ведь для нее время по сути остановилось.

– Я приехала в Вансланд, чтобы спасти брата, – начала свой рассказ Розалия. – С Эдуардом мы всегда были близки. Я не могла смириться с тем, что потеряю его навсегда. Что его душа в плену, и даже смерть не освободит от этой кабалы.

– Спасти от чего? – заинтересовался Эдвард. Эту часть истории Тедерик не рассказывал никогда, если не считать полунамеков и малопонятных витиеватых фраз о предательстве близкого человека.

– От Монстра, – усмехнулась Розалия. – У каждого есть темная сторона. Иногда она берет верх, и очень сложно остаться собой без посторонней помощи. Эдуард был наделен огромной силой, сравниться с которой могли лишь его мудрость и любовь к людям, но… – она вздохнула, не в силах подобрать правильных слов. – В общем, ему потребовалась помощь. Я улизнула из дома тайком. На тот момент мне было несколько сотен лет, я пару раз посещала Химмельвальд и искренне полагала, что ничего дурного с Благой в землях людей случиться не может, – она посмотрела на Эдварда и широко улыбнулась, призывая и его посмеяться над собственной наивностью. – Король Чарльз был скучным и правильным. Где-то он даже напоминал мне отца и никаких романтических мыслей не вызывал. Но я ему приглянулась. Особенно форма ушей. Он мечтал влить в свой род свежую эльфийскую кровь и сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.

– Какое? – удивленно спросил Эдвард. Откровения Розалии полностью перевернули его представление об истории собственной семьи.

– Обещал помощь в поисках Эдуарда и проведении необходимого обряда, для которого нужна кровь прямого потомка. Ну а мне, – Розалия запнулась, – мне… всем нам было предначертано вернуть свою магию Вансланду. Я сочла это прекрасной возможностью одной стрелой сразить парочку белок.

– Он знал, кто ты?

– А как ты думаешь? – Розалия весело расхохоталась. – Вряд ли бы кто в здравом уме, зная все обстоятельства, решился бы жениться на Благой.

– А Франц?

– А Франц был такой же ненормальный, как ты. Чарльз знал, что я – эльфийская принцесса. Этого хватило. Я разыскала брата и нашла способ избавиться от Монстра навсегда. Мы готовились к свадьбе и обряду, но Монстр меня опередил. Чарльзу донесли об истинной сущности невесты, и он испугался. А может решил стать героем, избавив мир от Смерти. Он осознанно принес мне отравленную розу. Полагаю, в легенды это не вошло. Итог ты знаешь.

Эдвард кивнул. Значит, все было наоборот, чувство долга двигало Розалией в первый раз, а потом она влюбилась в своего спасителя. Почему же Тед не рассказывал, как есть? Не хотел разрушить представления о мудром и справедливом короле Чарльзе, герое Вансланда, который оказался ничтожеством, предавшим собственную невесту и нарушившим договор?

– Франц был молод и горяч. Очнувшись, я думала, что просто убью его – настолько была зла на Монстра, Чарльза и Тедерика, который задурил несчастному парню голову и позволил меня поцеловать. Я уже открыла рот, чтобы произнести заклятие забвения, но тут Франц плюхнулся на одно колено и с глупейшей улыбкой произнес: «О, прекрасное Чудище, будь моей женой».

Эдвард улыбнулся. Он очень живо представил себе эту сцену, будто сам был на месте Франца. Вот девушка, прекрасная в своем гневе. Она грозно хмурит брови и что-то бормочет на непонятном языке. Вот Тедерик, заморочивший принцу голову сказками, легендами и своим едва ощутимым колдовством. А вот сам Франц, который все понимает, даже то, что стал инструментом в играх богов, понимает, что за дева перед ним, но ничего с собой поделать не может, потому что истинной любовью не в силах управлять даже Пламенный. Будь он трижды неладен.

– Вижу, понимаешь, – Розалия бросила на Эдварда лукавый взгляд. – Франц знал все, и ему действительно удалось завоевать мое сердце. Но, избавившись от меня, Монстр покинул Вансланд и все это время не появлялся в стране. Тедерик предложил вернуться домой и подождать, пока появятся новости. Но я решила остаться с Францем. Мы поженились. Я носила нашего первенца, когда однажды на охоте лошадь понесла… – Розалия замолчала, погрустнев. – Любимый умирал на моих руках, и я ничего не могла сделать.

– Но почему?! Ты же… – Эдвард запнулся.

– Богиня смерти? – Розалия скривилась. – Семья эльфийских правителей всегда обладала особенной магической силой и способностью влиять на жителей Вансланда больше, чем прочие маги, эльфийские или человеческие. Но боги… эльфы поклоняются иному божеству. Кое-что я действительно могу, но, когда речь идет обо мне самой, цена довольно высока. Мне пришлось заплатить собственной жизнью.

– Ты стала обычным человеком?

– Нет, конечно, – Розалия бросила на него растеряный взгляд. Она не знала, как объяснить произошедшее человеку, лишенному даже основ магических знаний. – Я пожертвовала не силой, а годами. Отдала почти все. Хотя, силой отчасти тоже – я не смогла передать ее детям, вернуть в Вансланд, как было начертано. Но когда на руках умирает любимый, не до сомнений. Я не хотела жить без Франца и наших детей, которые в итоге даже обычными магами не были. Ритуалы и подношения жриц поддерживали мое существование. Это было отличное время. Народ Вансланда жил в мире и благоденствии, маги жизни были в особом почете. Меня почитали верховной жрицей Благой…

– Знакомая история, – хмыкнул Эдвард. – Кажется, я понял, какую сказку Тедерик так и не удосужился рассказать. А я думал, мы друзья и он мне доверяет.

– Не злись на него, – покачала головой Розалия. – Это я мертвая и могу болтать, что вздумается. Тедерик связан клятвой отцу. Не рассказывай про меня. Это знание может дорого ему обойтись. Его я тоже люблю и желаю только добра.

– Не скажу! – согласно кивнул Эдвард.

Необходимость что-то скрывать от Тедерика неприятно колола. Тайны от друзей казались чем-то недостойным и мерзким, с привкусом предательства на языке. Но если так надо для дела, что ж. Розалии Эдвард доверял.

– Мятежа никто не ждал. Он грянул словно гром среди ясного неба. Франц в то время отбыл на несколько дней в Химмельвальд. Какие-то неприятности на границе. Сейчас я думаю, что все изначально было подстроено. Мятежники ворвались в замок столь внезапно, что я только и успела обнять детей и затолкать их в потайной ход. Обезумевшая толпа кричала о прогнившей династии, поклоняющейся Смерти. Предсказывала возвращение истинного законного правителя. Стало ясно, что Монстр вернулся. Я пыталась как-то успокоить толпу, но взмах меча прервал мои неумелые речи. Все ораторские способности в нашей семье, к сожалению, достались Тедерику, – Розалия мелодично засмеялась.

Эдвард юмора не оценил. Слишком живо он представлял, как чувствовали себя спрятавшиеся в потайном ходу малыши. Он вздохнул, уставившись перед собой и заново переживая давящую темноту, затхлый запах, всхлипы Зака за спиной.

– А потом? – тихо спросил он.

– А потом Франц вернулся и навел порядок. Он знал, что я не исчезла совсем. Знал, как меня найти, и каждый вечер приходил к усыпальнице, которая после погребения стала главным алтарем. Так Роза Эрдрайх умерла, а я окончательно стала Благой. Я все так же любила Франца и ждала момента, когда мы снова сможем быть вместе. Он же решил отомстить Монстру и закончить обряд. Тем более, что это чудовище угрожало всему нашему роду.

Она говорила буднично и немного раздраженно, как уставший после трудового дня родитель, вынужденный в сотый раз пересказывать надоевшую сказку. Ну или же Розалия права, и ораторство действительно не ее стезя.

– Угрожало роду? Но как?

– Монстру нужно новое вместилище. Оболочка износилась, он поддерживает ее жертвоприношениями, но его проблему это не решает. К тому же Справедливый не в полной его власти. Я верю, что он еще борется. Новым вместилищем должен стать прямой потомок. В идеале – маг жизни. Поняв, что покончить с Монстром у него не выйдет, Франц создал Ковен, чтобы оберегать династию от Монстра.

– Я этого не знал.

– Монстр сделал все, чтобы извести магов, которые хоть как-то могли противостоять его планам. Но начал он с уничтожения алтарей и жриц Благой. Это произошло одновременно по всей стране в канун дня Странствующих душ.

Эдвард удивленно вскинул бровь: о таком празднике он даже не слышал. В Вансланде традиционно отмечали четыре главных праздника: день Благоденствия, день Горящих Сердец, день Ратной славы и день рождения Короля. По одному празднику на каждый сезон. Поймав его взгляд, Розалия вздохнула:

– Это был день рождения Чарли, самое начало зимы. Ты знал, что благодаря этому самодуру все последующие правители Вансланда отмечали день рождения в один день? Со всех сторон во дворец слетелись весники, сообщавшие о жестоких убийствах жриц и разоренных алтарях Благой. Это был конец. Меня разрывало от боли, злости, обиды. Мои силы таяли подобно леднику под лучами палящего солнца. Я растворялась. Мы ведь не бессмертны и рано или поздно должны, как и все, уйти в Эльфийские кущи к Первозданному. Я задержалась, потому что не выполнила предначертанное, не передала силу, а с истреблением жриц мне грозила окончательная гибель. Навсегда. А моя сила… сдается, Монстр придумал, как завладеть и ей. Противопоставить нам было нечего. Мой Франц, – голос Розалии впервые задрожал, – он совершил обряд. Обменял свою жизнь на мое спасение. Вернул долг. Это позволило мне не исчезнуть, а уснуть, спрятавшись в этом самом перстне. Пока однажды меня не разбудил плач испуганного мальчика. Твой плач, Эдвард.

Она подсела ближе и погладила Эдварда по щеке. От этой простой ласки на душе стало тепло и спокойно. Эдвард перехватил пальцы Розалии, переплетая со своими. Простое прикосновение, а ощущение, словно достиг пика блаженства и паришь в небесах не желая возвращаться. Богиня, погибшая много веков назад? Не важно! Ни с одной живой женщиной он не испытывал такой душевной близости. Да и не испытает, пожалуй.

– Лия, – Эдвард потянулся к ее губам, но Розалия отстранилась, заставив смутиться.

Эдвард понимал, что его поведение, мягко говоря, странно, а чувства сомнительны, но противиться очарованию собеседницы, а тем более видеть в ней умершую прабабку не получалось. Его тянуло к Розалии, будто приворотного зелья напился. Только рядом с ней он ощущал покой, умиротворение и неведомую доселе целостность.

– Оказалось, Монстр изловил не всех моих жриц. Сил осталось совсем немного, но их хватило, чтобы защитить тебя и время от времени выбираться на волю. А когда ты надел перстень, наша магия слилась.

– И что же теперь делать? – неловко спросил Эдвард, готовый сквозь землю провалиться.

– Прежде всего тебе следует овладеть своей частью магии. Магия жизни ближе всего к эльфийской, я помогу… – уверенно заявила Розалия, поднимаясь на ноги и протягивая принцу руку.

– Тедерик уже пробовал, – усмехнулся Эдвард, бросая на Розалию игривый взгляд, но тут же поспешно отворачиваясь.

– Тедерик отличный оратор, но учитель из него посредственный, – парировала она. – Ты тот, кого ждал Монстр, Эдвард. Ждал все это время. Хочешь стать его пищей?

Она опасно сузила глаза.

– Нет! – Эдвард усиленно помотал головой.

– Тогда приступим к занятиям! И еще, – взгляд Розалии снова стал по-кошачьи хищным, – я, кажется, знаю, что – вернее, кто – влечет тебя на самом деле. Дело не только в силе.

– Кто же? – Эдвард бросил на нее умоляющий взгляд.

– Не я, малыш, – усмехнулась девушка. – Но всему свое время. Вначале дело!



***



– Ты как, живой? – Натаниэль проворно выпрыгнул из седла и подбежал к укутанному с ног до головы Джерарду, обильно припорошенному снегом.

Метель – не лучший спутник в путешествиях, но, рассудив, что перемены погоды зимой можно и не дождаться, а гонцов от Эдварда, требующего их возвращения в замок, – вполне, Натаниэль решил не медлить. Тем более, что разговоры о вампирах очень ему не понравились. Особенно в свете весенних приключений.

– Живой, – Джерард едва шевелил губами.

Его покрытые инеем ресницы слабо подрагивали, как попавший в капкан тетерев, и казалось, вот-вот собирались закрыться навсегда. Монотонное покачивание в седле в течение пяти часов, скудный завтрак, который стыдно назвать приемом пищи – так, перекус, – и холод, поначалу болезненный, но теперь начавший согревать, вызывали одно-единственное желание: поскорее забыться сном.

– Эй, ты это брось!

Без предисловий Натаниэль дернул друга за ворот и тот, потеряв равновесие, с размаху сверзился в сугроб. Ледяные комья, пробравшись за шиворот, вмиг взбодрили некроманта. Разъяренный, он вскочил на ноги, готовясь наподдать за такую заботу, но Натаниэль уже даже не смотрел в его сторону. Набрав полные ладони снега, он принялся растирать лицо и шею. А после, взявшись за меч, подобно прилежному ученику стал отрабатывать выпады и удары.

– Давай, Джед, – он кивнул на ножны, болтающиеся в седле гнедой кобылы, но Джерард лишь фыркнул. – Спать нельзя, разомнись. Надо прийти в себя. Хенк, ты в порядке?

Привычный к долгим перегонам гвардеец никаких признаков усталости не показывал. Он выпрыгнул из седла вслед за Натаниэлем и добровольно повторил его действия: сначала обтер лицо снегом, а после, опустившись на ровную площадку, принялся отжиматься. Под конец разогрелся так, что у висков выступили капельки пота.

– Только не переусердствуй, – строго заметил Натаниэль, закончив свою разминку с мечом.

– Да я привычный, – заверил Хенк. – Как снег навалил, каждую увольнительную к матери езжу. Тяжко им без мужика в доме. Тут снег почистишь, там дров нарубишь да со скотиной подсобишь. Говорю ей, найди себе кого, молодая еще. Ни в какую! Говорит, как совсем все опостылет, в Рощу к Пламенному пойду. Жрицей. И смеется. А сестренка, та еще мала замуж идти.

– Я свою маму тоже никак не сосватаю, – понимающе вздохнул Натаниэль. За мать он переживал сильнее всего и искренне надеялся, что после его гибели она утешится, повстречав достойного человека.

– Многие семьи в Междоусобицу осиротели, только сейчас еще хуже стало, – поежился Хенк, подбирая плащ и отряхивая его от снега.

– Почему? – удивился Джерард. Жизнь в замке была намного привлекательней скитаний по лесам. Родись он благородным, так бы и сидел, ни во что не ввязываясь.

– На войне ты знаешь врага, а тут… – Хенк покосился в сторону леса. – Непонятно, с какой стороны погибели ждать, если уж Стражей, что зайцев, отлавливают.

– Вампиры?

– Они, окаянные, – Хенк вздохнул.

– А что ты знаешь про Стражей? – Джерард пристально посмотрел на парня. – Знакомые среди них имеются?

Хенк неопределенно пожал плечами.

– В Шлахтфельде Стражи появились перед мятежом. Тогда рыцари «Праведного пути» особенно жестко стали давить ведьм, некромантов, знахарок. Не гнушались запугивать и простых магов. Тогда и прошел слух, что от преследователей можно укрыться в лесу. Охотой на нечисть они тогда не занимались – сами хоронились. А вот когда в отсутствие некромантов развелось всякого по лесам да деревням, Стражи и смекнули, что на этом можно подзаработать. Отец, когда на границу уезжал, хотел, чтобы и мы в лесу укрылись. Боялся – семья мага все же; но мать не захотела. А там и я в гвардию подался. Торгуют они с деревенскими. Да сейчас сами расспросите, что да как.

Все время разговора Хенк продолжал разминаться и даже не запыхался. Джерард недовольно отвел взгляд. Прекрасной форме спутников можно было только позавидовать, на их фоне лучше даже не пытаться изображать физическую активность. Вместо этого он взял амулет и, сделав несколько шагов в сторону видневшейся на холме деревеньки, прислушался.

Нечисть он почувствовал сразу. Вампиры. Определять каждый вид нечисти, да еще на расстоянии, Джерард не умел, но вот призраков, беспокойников и вампиров – одним словом тех, кто некогда являлся человеком – различал легко. Тварей было две. Мужская и женская особь – язык не поворачивался называть их мужчиной и женщиной. Они кружили неподалеку, будто поджидая добычу. Их компанию вампиры или еще не заметили, или не заинтересовались, хотя на магов у кровопийц особое чутье.

– Нейт, вампиры неподалеку, – тихо произнес Джерард, убирая амулеты. – Пара миль отсюда. У кромки леса с другой стороны деревни.

Натаниэль кивнул. Его амулеты пока молчали, ну да они штатные, а Джерард свои сам делает. Чувствительность у них повышенная. Иногда это не на пользу, но не в их случае.

– В той стороне домик лесника, – Хенк подошел к Джерарду и указал в направлении, на которое среагировал амулет. – Последние годы там со Стражами торговали. Они приходили в деревню прикупить припасов. Ну, или решали дела с другими посредниками. Деревенские не вникали.

– Думаешь, Берт сюда бегал? – спросил Джерард у Натаниэля.

– Вряд ли, – покачал головой тот. – До Фельдорфа далековато. Тащить оружие сюда – привлекать лишнее внимание. А вот с гномами встречаться – милое дело. Джед, у тебя есть что-нибудь для Хенка?

Джерард задумался. Амулетов было полно, но вот смогут ли они хоть немного помочь Хенку, случись чего? Парень не маг, а творения Джерарда, как правило, были рассчитаны на колдунов.

– Не надо, – неожиданно отказался Хенк. – Я в храм хожу. У нас как слухи про нечисть поползли, многие в «Истинную веру» зачастили. А я еще раньше. Как маму с сестрой сюда перевез. Местные-то про вампиров от Стражей наслушавшись, все адептами стали. Ну и я…

– Отлично! – кивнул Натаниэль. – Тогда вперед. И держитесь поближе друг к другу. Я щит повешу.

Натаниэля волоком тянуло вперед. Словно поколдовал кто-то. Как и Хенк, он прекрасно знал это место: до его собственных владений было рукой подать. Деревня располагалась на стыке трех провинций и была оживленным местечком навроде Фельдорфа. С базарной площадью, двумя ежегодными ярмарками и небольшим храмом. Они с Эйлит даже как-то бывали на осенней ярмарке.

Перед глазами замаячили картинки, яркие и сочные, словно детские сны, в реальность которых не поверил бы даже самый заправский мечтатель.



– Нейт, тебе нравится? – статная шатенка с длинными разметавшимися по плечам волосами крутится в лавке торговца, примеряя зеленое сатиновое платье, расшитое золотом и самоцветами.

Торговец уверяет, что выменял его в Химмельвальде у правительницы дриад. Врет, конечно. Ну да ладно, девушка так радуется обновке, что рушить ее сказку мелочными замечаниями не хочется. Цену ловкач, конечно, заломит соответствующую, но разве герцогу пристало быть скупым? Особенно со своей женщиной.

Шатенка стоит спиной, и Натаниэль готов поклясться, что ни на одну из его знакомых барышень эта девушка не похожа. Разве что голос колышет зеркало памяти, словно камушек, кинутый в безмятежную озерную гладь.

– Мне идет? Нет, ну правда? – она крутится, пытаясь рассмотреть себя получше, и выглядит при этом ужасно комично и… мило. Сердце наполняется легкостью, как после посещения храма, где были отпущены все прегрешения. Вольные и невольные.

– Тебе идет, – шепчет Натаниэль. Все его мысли сосредоточены на завязках платья. Достаточно ли быстро можно их распутать, слишком уж замысловатое плетение – красиво, но неудобно. Что ж, придется в кои-то веки научиться чему-то новому.

– Берите, барышня! Не прогадаете, – вторит торговец. – У мужа-то вон как глаз загорелся. Платье такое единственное, и будто дриады на вас шили.

Девушка заливается смехом, отсчитывает несколько золотых монет и оборачивается, обжигая Натаниэля изумрудным взглядом…



– Нейт, смотри, – поравнявшись с его лошадью, Джерард окликом вывел Натаниэля из транса. – Впереди…

На небольшой вытоптанной полянке у домика лесника развернулась самая настоящая битва. Здоровый амбал, ростом если и уступавший Натаниэлю, то самую малость, сдавливал стальной хваткой худенького мальчишку-подростка, явно намереваясь свернуть шею. Но парень вовсе не собирался так легко прощаться с жизнью. Он угрем вертелся, пытаясь выскользнуть, к сожалению, тщетно. Натаниэль вздохнул. Первое правило Этера: не подставляй спину. Из такого захвата, если ловец умелый, выбраться практически невозможно. А уж если еще и по весу проигрываешь – пиши пропало. Жить парнишке максимум пару минут. Как только выдохнется и перестанет вырываться, амбал отправит его на поклон ко Всемилостивому.

– Похоже, Стражи, – обеспокоенно заметил Хенк. – Они такие суконные куртки носят. Чего это они?

Одежда на обоих была характерной и подошла бы охотникам. Разве что охотники, к примеру, тот же Берт, предпочитали меха и кожу, а эти господа носили легкое, совсем не греющее по теперешней зиме сукно. Оно, конечно, в таких костюмах и передвигаться полегче, и в толпе затеряться, и в лесу средь ветвей. Но опять же – зима на дворе. Большая часть деревьев сбросила листву, а те, которые оставили – снегом присыпаны. Поэтому никакого смысла мерзнуть нет. Впрочем, возможно, там другие резоны.

– Да уж не вампиры, – подтвердил Джерард. – Но твари где-то поблизости. Держитесь рядом. Возможно, эта парочка – приманка.

В какой-то момент Натаниэлю показалось, что он слышит, как у несчастного парнишки трещат ребра. Он пришпорил коня и, не помня себя, прямо с лошади спрыгнул на здоровяка. От неожиданности тот выпустил из рук свою жертву и медленно развернулся, обжигая Натаниэля взглядом, полным ненависти. Не дав противнику опомниться, Натаниэль что есть мочи ударил его кулаком в живот, сбивая с ног. Но спасенный юнец радоваться не собирался. Когда Натаниэль обнажил меч и занес его над головой поверженного врага, мальчишка повис у него на руке, злобно шипя.

– Не смей! Слышишь? Он… это не он. Это чары… тут «соски» кругом… Только вас мне не хватало!

Натаниэль растерянно опустил меч. Чары значит. Прикрыв глаза, он сосредоточился на укреплении щитов, «впуская» под защиту мальчишку и его заколдованного приятеля, безвольно валяющегося под ногами. Щит заколебался. Ого, паренек-то маг жизни. Причем не некромант, а именно маг жизни, манипулирующий с живой материей. Таким был Эрик. И небольшие способности к магии воды имеются, но их будто не развивали.

– Маг-воздушник! – восхищенно выдохнул парень. – Хвала богам! Спасибо!

– Что тут? – подъехавший Джерард неловко спешился и подбежал к Натаниэлю.

– Вампирские чары. Ты их чувствуешь?

– Девчонка ушла. Осторожная дрянь. А кровосос еще тут. Выжидает, – отрапортовал Джерард. – О, коллега!

Он посмотрел на парня и усмехнулся. Тот затряс головой, не соглашаясь с таким заявлением. От неловких движений капюшон соскользнул с головы, и Джерард во все глаза уставился на растрепанную зеленоглазую девицу, взирающую на него с таким восторгом, будто перед ней сказочный принц, предлагающей ей руку и сердце, а не «мерзкий некромант», как называли его простолюдины.

– Ух, ты! Некромант! Настоящий! – девица захлопала в ладоши и счастливо засмеялась. – А какой молоденький! Я не знала, что сейчас готовят некромантов, – она кивнула на его значок. – Спасибо!

Она порывисто обняла Джерарда, поцеловав в щеку. Впрочем, благодарность, судя по всему, все еще относилась к богам, которые позволили ей спастись и… увидеть живого молоденького некроманта.

Джерард улыбнулся. Девица была забавной. И красивой. Длинные каштановые волосы с вкраплением огненных прядей – наверное летом, под палящими лучами, она становилась совсем рыжей. Об этом говорила и россыпь веснушек на носу и щеках. Аккуратный, чуть вздернутый нос, полные губы и огромные зеленые глаза в обрамлении длинных темных ресниц. Почему-то девушка казалась знакомой. Но если бы они встречались, Джерард бы не позабыл. Слишком яркая и привлекательная. Да еще и магия «родная». Она хоть и не некромант, но всех магов жизни Джерард ощущал по-особенному. Как родичей.

– Госпожа, – ошеломленно выдохнул подъехавший Хенк. – Госпожа…

Парень спрыгнул на землю и на ватных ногах двинулся вперед. Опьяненная встречей с некромантом девушка обернулась и охнула, приложив обе ладони к открытому рту.

– Хенк, – выдохнула она, моментально позабыв про Джерарда. – Хенк Бауер, демоны тебя побери! Я… я и не думала уже повстречаться. Междоусобица… вампиры окаянные… столько людей прибрали.

Девушка всхлипнула, тыльной стороной покрасневшей от холода ладони размазывая по щекам непрошенные слезы. Она крадучись пошла навстречу Хенку, будто не веря, что парень настоящий. Хенк замер, позволяя Стражнице коснуться его щеки, а после нежно обнять.

– Хенк, как же я рада! – она очень трогательно положила голову на заснеженный мундир гвардейца.

Джерард хотел было отпустить пару шуточек относительно падких на мундиры девиц, которым сразу и некроманты не нужны – гвардейцев подавай, но, проследив за ошарашенным взглядом Хенка в сторону Натаниэля, осекся. В этот момент друг напоминал каменное изваяние. Бледный, он не мигая смотрел на парочку. Даже дышать перестал. Поняв, что что-то не так, обернулась и девушка. С прищуром она наконец рассмотрела своего истинного спасителя и взвизгнула. Слезы вмиг просохли. Оставив ошарашенного Хенка в покое, девица бросилась на шею Натаниэля.

– Нейт, – блаженно произнесла она, бессовестно припадая к его губам и не находя никакого сопротивления.

Напротив, Натаниэль крепко сжал нахалку в своих объятиях, самозабвенно целуя в ответ. Казалось, этот сумасшедший поцелуй длился вечность. Они прерывались, смотрели друг на друга, смеялись и снова начинали целоваться как не видевшиеся вечность любовники, при этом не произнося ни единого слова. Присмотревшись к колебанию сил, Джерард опешил: их стихии вели себя точно так же, гармонично переплетаясь и прорастая в друг друге. Такого он еще не наблюдал. В смысле, Натаниэлю, конечно, не раз удавалось сводить девиц с ума, но чтоб вот так сразу… Того гляди, прелюбодействовать начнут прямо тут, на снегу, наплевав на зрителей и опасность. Даже завидно как-то.

– Госпожа Эйлит, – наконец выговорил Хенк. – Живая. Хвала Всемилостивому!




Глава 4. Именем Благой


Огромный волк с окровавленной пастью выглядел устрашающе. Хоть Лис и не страдала чувствительностью юной благородной барышни, она с трудом заставила себя глянуть в сторону растерзанного тела с отъеденной головой.

– Хорошая собачка, – проговорила Лис, медленно поднимаясь на ноги и проверяя затылок: не кровит ли?

Удар сзади по голове оказался полной неожиданностью. Обычно вампиры действуют иначе. Если уж Страж «открылся», кровососы используют чары. Так попался Грег. Амулет, конечно, защищает, да только если ты не маг, то не почувствуешь, когда силы в нем начинают ослабевать. Лис магом не была. Впрочем, с некоторых пор чары пиявок перестали на нее действовать. Девушка судорожно нащупала под одеждой кусочек янтаря. Не соскользнул ли драгоценный подарок в этой возне? Стаскивая с Лис соску, Берт особо не церемонился. Повозил их по снегу знатно! Благослови Пламенный, кулон на месте. Все же хорошо, что голова у нее крепкая, и помощь подоспела вовремя.

– А ты сплоховала, Стражница.

От басистого низкого голоса Лис вздрогнула. Она обернулась в ту сторону, где еще минуту назад стоял огромный волк, и с удивлением уставилась на обнаженного коренастого мужчину с длинными, чуть рыжеватыми волосами и окладистой бородой, перепачканной в крови. Надо же. Обернулся. Хотя волкам стыд не свойственен – раз надо поговорить, то почему бы нет?

– Вкусно? – скривив лицо, спросила Лис, наблюдая, как оборотень пытается стереть кровь с бороды. Ничего умнее в голову не пришло.

– Угощайся, – усмехнулся Берт, кивнув на растерзанную вампиршу.

Лис, морщась, кинула взгляд на то, что когда-то было благородной леди. Когда-то очень давно.

Такая же «леди» однажды пришла в сторожку лесничего и пообедала их родителями. Лис тогда было пять, а Грегу семь, и живы они остались только благодаря поручению матери набрать ягод для пирога. Грег первым вошел в дом и тут же выскочил наружу, потащив ничего не понимающую сестренку в лес. Заметив укусы на остывающих телах, он понял, что произошло, и испугался обращения родителей в кровопийц. А через несколько дней оголодавших детей подобрали Стражи. Наемники накормили малышей, как могли утешили и объяснили, что произошло и как теперь жить. Им предлагали попробовать отыскать родню, но Грег загорелся местью, а Лис ни в коем случае не желала расставаться с братом.

– Прости, – пробасил Берт за спиной. – Мы не можем заглушать инстинкт охоты, когда видим пиявок.

– Извиняешься, что спас меня? – невесело усмехнулась Лис.

– Это она, – после непродолжительной паузы ответил Берт. – Она убила Грега. Знаю, ты сама хотела отомстить. Прости.

Лис вздохнула. Верно. Она жаждала отомстить за брата, но обвинять спасителя в украденной возможности как-то глупо.

– Было бы хуже, если бы она убила и меня, – пожала плечами Лис. – В Вансланде достаточно пиявок, чтобы удовлетворить мою жажду справедливости. К сожалению.

– Пожалуй, – согласился Берт, переминаясь с ноги на ногу. Видно мерзнуть начал. – Так почему ты пришла одна, Лис?

– Мы разделились, – пожала плечами девушка, стараясь не смущать мужчину разглядыванием его тела. Оборотни такого не любили. А Берт еще и женатый – может и голову ей отхватить за посягательство. Принципы Лис уважала. – Почувствовали пиявок на хвосте, ну и решили их развести. Не понимаю, куда Элли с Беном запропали. А ты почему перенес встречу, охотник?

В письме, что Стражи получили с голубиной почтой, просто сообщалось, что место передачи оружия переносится. Без подробностей – на случай перехвата. Голуби – это не весники, любой прочесть может. Но весников Стражи не принимали, опасаясь охотников на магов. Да и многие поселения – веси – в Междоусобицу отказались от магической связи, чтобы не навлекать на себя гнев «Праведного пути».

– Разговор услышал интересный, – Берт вздохнул и поежился. Он, конечно, оборотень, но стоять голым на снегу и беседовать с девчонкой было неловко. Вот где Заку позавидуешь: тот умел общаться независимо от ипостаси. – Пиявки стягивались аккурат в то место, где мы условились оружие передать. Не хотелось потерять эту партию. А вам сейчас лучше не разделяться. Сезон охоты на Стражей открыт.

– Верно, Берт, верно, – суетливо согласилась Лис. – Так что, оружие при тебе?

– Тут недалеко. Миль пять.

Лис нахмурилась. Золотые они тоже разделили, поэтому рассчитаться с Бертом не получится. Заметив на лице собеседницы напряженность, Берт усмехнулся.

– Денег не надо.

– Стражи не принимают подачки, – прошипела Лис, надув губы.

– Эта партия – подарок. С доставкой тоже подсоблю, – Берт довольно оскалился.

Сердитость девчонки забавляла. Стражи всегда были гордецами и даже перед поставщиками задирали нос. По крайней мере перед Бертом. Особого значения это не имело – платили наемники тоже не торгуясь. Но шанс увидеть растерянность Стражницы Берт все же оценил.

– С чего такая щедрость? – Лис сощурилась. Подарки она не любила. Особенно от людей – или волков – с которыми ее связывали деловые отношения.

– Это не щедрость, – Берт пожал плечами. – Это предложение сотрудничества. Слышал, Стражи нынче вымирающий вид.

– Как оборотни-добряки? Или это принц Эдвард подкупить пытается? Кому вы там прислуживаете? – небрежно бросила Лис, надеясь задеть волка. Быть в зависимом положении девушка не привыкла.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/anna-kazinnikova/lesnye-strazhi-kniga-pervaya-69563068/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.