Главная страница | Историческое фэнтези | Лоранс

Лоранс
Лия Джи


Семейному счастью аристократов старинного рода Де Бург помешало внезапно полученное загадочное письмо. Супругам пришлось оставить четверых сыновей на попечении родни. Самуэль, Джератт, Бриенн и Аррон узнали что отца и матери уже нет в живых. А в этом деле замешан сам король их страны, Визерии, Лоранс. Тогда братья решили вступить на опасный путь – выяснить правду о смерти родителей и отомстить за них виновным.Погрязнув в интригах при дворе, они и не подозревали каким еще испытаниям их подвергнет судьба.





Лия Джи

Лоранс





ЧАСТЬ 1. Глава 1




Дисклеймер

Данная книга не является исторически достоверной о быте, людях, устоях и культуре Европы XVIII века. Страна, события и персонажи вымышленные. Автор лишь вдохновлялся данной эпохой, прибегая к использованию знакомых образов и предметов того времени. И просит не сопоставлять их с реально существовавшими в тот исторический период, уличая в недостоверности.



***

Посвящается моему отцу. Человеку, который всегда мною гордился и научил верить в лучшее. Одна из его фраз особенно хорошо отражает лейтмотив произведения: “Месть отнимает покой”.

Берегите своих родителей. Никогда не знаешь какой звонок и какие слова станут последними.

***



Кучерявые облака, словно шерстка барашков, плавно плыли по голубому небу. Самуэль, засучив рукав рубашки, протянул руку вверх, в надежде, что он сможет до них дотронуться. Он встал на носочки, и высоко подпрыгнул. Даже туфли слетели со ступней. Но все равно ничего не вышло.

– Эх, все еще не дорос, – опечалился он, обратно обуваясь. – В следующий раз надо с дерева попробовать.

– Самуэль! Уже пора! – прозвучал в глубине сада отдаленный женский голос.

– Иду, матушка! – прокричал он в ответ.

Самуэль вприпрыжку и с задором обежал пару яблонь. Остановился у одной из них, чтобы сорвать любимый красный плод. Вытер фрукт о белую рубашку и с наслаждением откусил большой кусок. Приятная кислинка и небольшая сладость во рту заставили его блаженно улыбнуться. Больше всего ему нравилось находиться на природе, около дома, чем томиться в его стенах. Но и не только из– за этого. В имении за тобой всегда наблюдал управляющий. А здесь было раздолье.

– Вот ты и попался!

Талию Самуэля резко и крепко обхватили со спины маленькие ручки. Обернувшись, он увидел своего младшего брата. Лицо его было довольным, словно у охотника, поймавшего здоровенного зайца.

– Бриенн…это…ты! – возмущенно сказал Самуэль, пытаясь быстро прожевать кусок яблока. Из– за чего между словами пришлось сделать небольшие паузы.

Братец заливисто рассмеялся. Бриенн подхватил Самуэля за рукав и потянул за собой:

– Давай, кто быстрее добежит, тот и возьмет первый кусок торта?

– Ладно, договорились, – улыбнулся Самуэль и неспешно побежал в сторону беседки. – Ну, вперед!

И Бриенн, будто ужаленный осой, рванул что есть сил. Самуэль старался бежать наравне с младшим братом. Небольшая аллея из яблонь осталась позади. Тропинка уводила в ежевичные кустарники. Бриенн ловко прошмыгнул между парочкой из них. Послышался глухой удар оземь. Старший брат обогнул кусты и увидел растянувшегося на земле Бриенна. Самуэль без промедления кинулся к нему.

– А– ха! Всему веришь! – усмехнулся тот. Братец резко подорвался, толкнул старшего в кусты и побежал.

Колючие ветки оставили неприятные царапинки на лице Самуэля. А земля несколько пятен на гольфах. Цокнув, он встал и отряхнулся:

– Вот же лис! – произнес он и пошел пешим шагом вслед за Бриенном. Понимал, что его не догонит. Ведь лужайка с чайной беседкой уже виднелась в конце тропы среди вишневых деревьев. Оставалось совсем немного.

За круглым деревянным столом, устеленным шелковой белой скатертью, сидела мать Самуэля, Мелания Де Бург. Розовощекая полная женщина с кучерявыми черными волосами, ниспадавшими на плечи завитками. Подле нее, у подола пышного голубого платья, устроился на подушках самый младший из братьев – Аррон. В его руках был деревянный кубик, который он вертел пальцами. Видимо, это и был подарок на день рождения. За спинкой стула матери возник Бриенн. Он завороженно уставился на действия Аррона, будто околдованный.

От дома по каменной дорожке рядом с экономкой Элайзой гордо шел Джератт, второй по старшинству из братьев, после Самуэля. И помогал ей нести двухъярусный торт. А заодно косился на ее пышную грудь. Экономка была взрослой девушкой и позволяла себе постоянно одергивать его за это, хватая то за нос, то за ухо. Родители же это поощряли. Они уважали Элайзу и считали, что такое воспитание не будет лишним. За ними кротко шли еще несколько человек из прислуги: лакеи и пажи, которые несли чайный сервис и столовые приборы. А в конце вереницы, наблюдая за слугами, уверенно шагал управляющий, старик Барнабус. Он то и дело делал слугам замечания. Доставалось даже Самуэлю с братьями: в доме нельзя было громко топать и бегать. А уж если играть в дуэлянтов, махая шпагами, бедный Барнабус всегда хватался за сердце, приговаривая «милорды, аккуратнее», «осторожнее с вазами», «не трогайте статую девы Озера, она бесценна».

– Мы тебя заждались! Где же ты ходил? – Мелания обратила внимание на подошедшего Самуэля. Она сердито взглянула на старшего сына, затем обернулась назад и покосилась на Бриенна. Ее взгляд прошелся и по их ногам. – Вижу, снова играли в саду? – она покачала головой. – Очередные хлопоты для Элайзы.

– Не тревожьтесь, матушка, я ей помогу, – беззаботно откликнулся Джератт, отпуская торт. Он небрежно поцеловал Меланию в щеку.

Экономка, едва не выронив сладкое угощенье, удачно подхватила край и почти акробатически положила торт на стол. Элайза цокнула и шумно выдохнула. Маменька засмеялась, прикрыв рот рукой, и добавила:

– Не вздумай, Джератт!

– Кажется, я пропустил весьма занятную сцену, раз она вас так рассмешила, Мелания, – к столу по алее из низких кустарников шел высокий обрюзгший мужчина с седым париком на голове. На нем были черный кафтан нараспашку, коричневые камзол и кюлоты. Никто иной как отец Самуэля и его братьев, Валентайн Де Бург. Оказавшись рядом с женой, он чинно поцеловал ее руку и сел за стол напротив.

– Что вы, мой дорогой, всего лишь небольшие проделки вашего сына.

– Здравствуйте, папенька! – загалдел Самэуль с братьями в один голос.

Глава семейства едва заметно улыбнулся:

– Все за стол, – он жестом пригласил сыновей. Самуэль и его братья мигом повиновались. Все знали, что глава семьи Де Бург страшно не любил повторять дважды.

Слуги поспешили накрыть стол, а управляющий и экономка контролировали их работу. Один из пажей расставил пять свечей на торте и зажег их. Затем поднес угощенье к Аррону. Младший брат Самуэля положил деревянный кубик на стол. Сильно зажмурился, а затем с шумом задул свечи.

– Молодец, сын, теперь ты стал на год старше. Правда, и мы с вашей матушкой тоже, – с сожалением окончил фразу отец семейства.

– Не печальтесь, Валентайн, в вас ведь еще столько сил и мудрости. Уверена, что хватит и на внуков, – ответила Мелания с нежностью в голосе.

– Надеюсь на ваши слова, надеюсь.

Между тем лакеи разрезали торт и разнесли каждому из членов семьи по кусочку. Самуэль заметил, как Бриенн был огорчен, что первый кусок достался не ему, а имениннику. «Вот так– то, братец! Будешь знать, как обманывать», – подумал Самуэль и принялся пробовать свою часть угощения. Запеченное пышное тесто между слоями было обильно пропитано вкусным кремом, а сверху посыпано ежевикой, малиной и клубникой. Тарелка быстро опустела. Такой торт на кухне в имении Де Бург готовили на каждый день рождения, не важно чье оно было: отца, матери или любого из сыновей. Менялась лишь начинка из фруктов и ягод.

– Превосходный торт, Элайза. Передай на кухню нашу похвалу, – Мелания с наслаждением доедала клубнику от своего куска.

– Передам, миледи, – отчеканила экономка, сдержанно улыбнувшись и кивнув.

– Вы все можете быть свободны, – громко проговорил Валентайн, оглядев всю прислугу.

Лакеи и пажи вместе с экономкой и управляющим, поклонившись, засеменили по каменной дороге обратно в имение.

Пока все допивали чай, Бриенн встал из– за стола и подошел к торту. Он отрезал себе еще кусок, на этот раз побольше, чем слуги. Мелания и Валентайн на это тихонько засмеялись. Самуэль с остальными братьями в недоумении переглядывались. Но затем отец семейства строго добавил:

– Сын, ты забываешься. Ты же помнишь, что торт достанется не только нам, но и всей прислуге?

– Но ведь кухарки могут испечь еще, – возразил Бриенн, застыв с ножом над тарелкой.

– Отчасти ты прав. Однако они над ним трудились, а ты нет. Нужно учиться делиться, чтобы всем поровну досталось. Тем более с теми, у кого доля тяжелее, чем твоя.

– Папенька, вы же сами говорите, что раз они работают и им за это платят, то они должны выполнять все свои дела, – средний брат положил нож у тарелки и скрестил руки на груди. Бриенн сузил глаза.

Валентайн покачал головой и отпил чай из кружки:

– Бриенн, это совершенно иное. Я говорю о доброте, а не о порядочности, – он поставил чашку на блюдце и внимательно посмотрел на каждого из сыновей. – В этом мире важно быть добрым и честным. Хотя мир совсем на такой. Главное, какие мы в нем, и какой будет с нас спрос. Если мы будем честными и поступать по добру, то даже совершив что– то плохое, с нас нет никакого спроса. А если сделаем что– то со злым умыслом и нечестно, то становимся уже другими людьми. Здесь можно подумать про нас всякое.

Бриенн смутился от таких слов. Молча сел обратно на свой стул и принялся пить чай. Самуэль заметил, что он сам и остальные члены семьи глубоко задумались над словами Валентайна. Меж деревьями пробежал легкий ветерок, затронув их ветви.

– Вы правы, папенька, – подал голос Аррон, вновь рассматривая деревянный кубик, – вот бы и мне таким стать!

– У тебя все получится, – подбодрила его Мелания. – Думаю как и у вас всех, – она оглядела братьев, задержав взгляд на самом младшем – Сын, ты еще не разгадал секрет этой шкатулки?

– Так это шкатулка?! – удивленно воскликнул Бриенн. – Никогда бы не подумал.

– И в ней лежит ценный предмет, который уже есть у каждого из твоих братьев. Пора и тебе его обрести.

Самуэль сразу понял, что речь идет о броши с фамильным гербом в виде оленя. Аррон поглядел на Бриенна, и тот указал ему пальцем на небольшое украшение у себя на рубашке. Младший брат радостно воскликнул, завопив:

– Спасибо маменька и папенька!

Он стал еще проворнее вертеть кубик в руках. А потом решил сжать и продавливать его со всех сторон. Послышался щелчок, словно кто– то открыл дверь ключом. И на стол из шкатулки выпал маленький круглый предмет. Самуэль чуть вытянул шею. Ему все равно было любопытно, хоть и знал, что это. Аррон тут же отставил кубик и принялся рассматривать брошь, попутно восхищаясь. Валентайн и Мелания вовсю улыбались, глядя на младшего из братьев Де Бург. Самуэль, Джератт и Бриенн переглянулись друг с другом и захихикали.

Краем глаза Самуэль увидел, что к отцу подошел управляющий Барнабус и протянул ему дрожащей рукой письмо. Валентайн развернул бумагу и невольно откинулся на спинку стула. А улыбка быстро сошла с его лица.

Аррон нацепил брошь на рубашку и похвастался Мелании и братьям.

– Дорогая, – хрипло проговорил глава семейства, – подойдите ко мне.

Мелания встала из– за стола. Зашуршав юбками платья, она обошла его вокруг и наклонилась к мужу. Он медленно вручил ей письмо. Мелания хмуро взглянула на супруга и перевела взгляд на бумагу. Самуэль уже не обращал внимания на братьев, а был поглощен желанием узнать, что такого в этом письме.

– Милостивый Господь! – охнула Мелания, опершись рукой на спинку стула Валентайна, будто ища опоры.

– Папенька, что случилось? – забеспокоился Самуэль.

Джератт, Бриенн и Аррон притихли и тоже посмотрели на своих родителей.

– Барнабус, вели слугам срочно собраться в моем кабинете, – приказал Валентайн. Управляющий тут же быстрым шагом отправился в имение.

– Милый мой, что же нам делать? – тяжело дыша, спросила Мелания.

Валентайн взял письмо из ее рук, затем неуверенно встал из– за стола и громко огласил:

– Сыновья, супруга, мы должны срочно уехать.




ЧАСТЬ 1. Глава 2






В имении Де Бург стояла суматоха. После того, как глава семейства созвал всех слуг в кабинет и дал распоряжения, прислуга начала собирать вещи хозяев. Самуэль и его братья были встревожены. Ведь родители так и не объяснили им причину внезапных сборов и отъезда. Тогда они начали пытать экономку Элайзу и управляющего Барнабуса. Но те лишь говорили, что родители должны им сами все объяснить. А потом заперлись вместе с Валентайном и Меланией в кабинете отца семейства. Братья пытались ворваться туда, но попытки взломать дверь или влезть в окно были тщетными: ставни оказались закрыты, а ключ от этой комнаты Валентайн всегда держал при себе. Но и подслушать не получилось – за стеной звучали слабые звуки голосов и невозможно было разобрать, о чем именно говорят. Братьев такой расклад не устраивал. Тогда Самуэль предложил отыскать то самое письмо. Так правда и откроется.

– Не получится, – заверил всех Джератт, когда они собрались в комнате Аррона и Бриена, – я видел, как его сжег Барнабус. В тот момент как раз пытался его разговорить.

– Значит, пойдем к кабинету папеньки и будем ждать там? – неуверенно произнес Аррон.

– Да. Ничего другого не остается, – ответил Самуэль.

Братья Де Бург сидели у двери, поджидая, когда она откроется и можно будет прямо спросить у родителей – что же тут происходит. Джератт и Аррон сели на полу, прислонившись к стенке. Самуэль устроился на подоконнике у окна рядом с дверью. А Бриенн предпочел просто ходить из угла в угол в коридоре, нервируя остальных братьев. Первым не выдержал Джератт и застонал:

– Брат, может перестанешь?

Заскрежетал ключ в дверном замке. Пулей вылетевшие оттуда экономка и управляющий чуть не сшибли с ног Бриенна. Презабавно смотрелся Барнабус, разменявший шестой десяток. Он проскакал как козленок за Элайзой и схватился за поясницу.

– Знаю, что вы здесь, сыновья. Заходите, – прозвучал из кабинета грозный голос Валентайна.

– Идем, папенька, – ответил за всех Самуэль.

Мелания в слезах сидела на кушетке, утирая нос платком. Валентайн же стоял рядом с ней в своей привычной позе – руки скрещены за спиной, голова кверху. Он смотрел на фамильный герб, который висел на стене над письменным деревянным столом. Из-за закрытых ставней, в комнате царил полумрак. Свечи на канделябрах и жирандолях придавали помещению таинственности. Олень на гербе при таком свете выглядел зловеще, словно предостерегал об опасности. Самуэль и братья сначала не решались подойти ближе к родителям, сохраняя дистанцию. Но когда Мелания уткнулась в платок, застонав, Бриенн и Джератт все же ринулись к ней, чтобы успокоить.

– Папенька, маменька, что же случилось? Разве мы не должны об этом узнать? – серьезным тоном сказал Самуэль, приблизившись к Валентайну. Подошел и Аррон, встав рядом с братом.

– Глава семейства Де Бург развернулся лицом к старшему и младшему сыну и с надрывом произнес:

– Боюсь, что как раз не должны. Так мы будем с вашей матушкой спокойны за вашу судьбу.

– Но почему? – вскипел Самуэль. – Неужели это так опасно?

– Да, – в том же тоне ответил Валентайн, – и поэтому вы все поедете к Вейнам.

На этих словах Мелания всхлипнула. Самуэля охватили одновременно и холод, и жар. А сердце на мгновение замерло.

– Мы? А как же вы с маменькой? – обратился Джератт к Валентайну.

– Нам с Меланией предстоит иной путь.

– Куда? – всполошился Самуэль.

– Как долго нам нужно быть у кузины матушки? – заволновался Бриенн.

Отец семейства подошел и присел к супруге на кушетку. Он бережно взял ее за руку, прислонился к ладони щекой. Валентайн сильно зажмурил глаза. Словно сам сейчас заплачет вместе с женой.

– Сыновья, вы побудете у тетушки, пока мы не закончим с делами, – заговорила Мелания осипшим голосом, – Прошу, Самуэль и Аррон, подойдите к нам.

Старший и младший из братьев повиновались. Внезапно супруги Де Бург схватили всех детей разом в охапку. Это были такие крепкие объятия, что Самуэль с трудом мог дышать. Если от матушки он часто получал ласку, то от отца такой жест был редкостью. Но и сейчас Валентайн не сильно щедро одарил их теплом, быстро отстранившись. Мелания же принялась каждого еще и целовать в лоб. Последним оставался Самуэль. Она так же поделилась с ним своей любовью, а затем наклонилась к уху и прошептала:

– Береги своих братьев.

От таких слов Самуэль вздрогнул и почувствовал, как к горлу подбирается комок. Он вдруг осознал, что раз его отец заговорил об опасности, то матушка этой просьбой только подтвердила слова Валентайна. Самуэль представил, как ему придется в буквальном смысле биться за своих братьев, дабы защитить. И он не был уверен, что готов к этому. Ведь ему только недавно исполнилось всего шестнадцать лет. А владение шпагой у него еще скверное.

– Господин, карета уже ждет, – оповестил Барнабус, бесшумно вошедший в кабинет.

– Вам пора, – обратился Валентайн к сыновьям.

– Когда же мы увидимся вновь? – едва сдерживая слезы спросил Аррон.

– Будем молиться и стараться, чтобы это случилось как можно скорее, – неуверенно произнесла Мелания. Валентайн часто закивал и добавил:

– Кузина Дора и ее супруг Ронфель позаботятся о вас. Ступайте вместе с Барнабусом, – он указал рукой на дверь.

– Идите, дети. Удачной вам дороги, – Мелания натужно улыбнулась и взмахнула платком.

Самуэль с братьями посмотрели друг на друга и нерешительно пошли за управляющим. У самого выхода из кабинета старший из братьев Де Бург напоследок обернулся. Валентайн и Мелания держались за руки и что-то тихо обсуждали. В столь грустный момент родители показались ему такими умиротворенными и счастливыми.

– Брат, не отставай, – окликнул Самуэля Джератт. И старший поспешил за ним.

На улице начало вечереть. Ветер усилился и окутал прохладой. На небе кучковались серые облака. Большая карета с кучером и четверкой лошадей стояла у степеней. А из экипажа выглядывала Элайза, с опаской озирающаяся по сторонам.

– Вы поедете с нами? – удивленно спросил Джератт экономку, спускаясь по ступеням.

– Да, милорды. И Барнабус тоже. Мы сопроводим вас к кузине госпожи Де Бург, – ответила Элайза, пока смотрела, как Самуэль и остальные братья садятся в карету. Управляющий зашел последним и закрыл дверцу.

– Трогай, – крикнул Барнабус кучеру.

Лошади заржали и потянули экипаж. Послышался звук цокающих копыт. Самуэль сидел рядом с дверью. Он наклонился к окну и проводил печальным взглядом имение: каменный двухэтажный особняк и любимый сад. Еще утром он беззаботно гулял по территории, не подозревая, какой неприятный сюрприз на день рождения Аррона поджидал их всех после обеда. Самуэль взглянул на братьев. Рядом сидящий Бриенн барабанил пальцами по коленям и шаркал туфлями об пол. Джератт теребил длинные волосы и тоже смотрел в окно в дверце кареты. А Аррон, утроившийся напротив, с экономкой и управляющим, вертел в руках брошку с фамильным гербом, шмыгая носом. У Самуэля закралось едкое ощущение, что домой они уже с братьями не вернутся. Но он списал это на дурацкий страх. Ведь все произошло так быстро и резко, что никто ничего не успел понять. И может вся эта неразбериха закончится хорошо. Ему хотелось верить только в это. Но страх пересиливал.

– Барнабус, а вы тоже с нами у тетушки погостите? – спросил с надеждой Аррон. – И Элайза?

– Увы, милорд. Мы не можем. Нам велели лишь доставить вас до Вейнов, а дальше…, – на этих словах старик запнулся и прокашлялся.

– …дальше отправимся по своим делам, – закончила за Барнабуса Элайза.

– Вас уволили, так ведь? Как и остальных слуг? – спросил Самуэль, откинувшись обратно на сиденье.

Экономка и управляющий быстро переглянулись друг с другом.

– Верно, – грустно подтвердила Элайза, понурив голову.

– Может нам поговорить с тетушкой, чтобы вы с нами остались? – предложил Бриенн.

– Милорд, премного благодарны вам за это, но мы с Барнабусом не можем остаться с вами.

– Почему? – спросил Джератт, насупившись.

– Опасность, – догадался Самуэль.

Барнабус и Элайза молча закивали. В окнах кареты стали мелькать деревья. Это означало, что экипаж уже ехал по лесу. Кузину Мелании Дору Вейн и ее мужа Ронфеля Самуэль видел лишь несколько раз в жизни, но запомнил очень хорошо. Они всегда были приветливы и тепло относились к нему и остальным его братьям. Обычно они приезжали в имение Де Бург примерно раз в три года и всегда зимой, чтобы скрасить суровые холода у родственников. Сами Вейны жили недалеко от столицы Визерии, – Солоньи. У них в гостях он еще не бывал, как и другие братья.

– Как долго нам ехать? – поинтересовался Самуэль.

– Думаю, не меньше дня, – ответил Барнабус. – И остановимся сегодня переночевать у добрых друзей Элайзы. Верно, мисс?

– Да. Эти люди нам помогут, – подтвердила экономка.

Монотонный стук копыт задал ритм этой поездки. Иногда карету покачивало из стороны в сторону, когда они проезжали по холмам. А лошади периодически резко меняли скорость. Поэтому братьев, экономку и управляющего болтало внутри кареты, словно яблоки в бочках. Лес в окошке сменялся то зелеными полями с высокой травой, то разнообразными цветами и кустарниками. В сумерках некоторые из них покрылись туманом. Так далеко от дома Самуэль с семьей еще никогда не бывал. Иногда он и Джератт ездили в соседний с имением город Роульс за товарами вместе с Меланией и Валентайном. Остальных братьев родители не брали из-за возраста. Говорили, что слишком малы. Бриенн из-за этого злился на старших братьев, которых всегда воспринимали всерьез. Но сейчас Самуэль заметил, что Бриенн храбрится и не показывает страха и смятения, в отличие от него самого. А именно ему матушка поручила приглядывать за братьями. И сейчас Самуэль четко понял, что явно не готов.




ЧАСТЬ 1. Глава 3




Ночью Самуэль долго не мог сомкнуть глаз. Его отвлекали незнакомые звуки и запахи: на улице постоянные мужские и женские крики и смех, а в доме – ароматы каких-то дурманящих трав. А факт того, что сегодня он спал не в своей постели, в имении, особенно сильно беспокоил. Ведь еще не было дня, чтобы Самуэлю и его семье доводилось ночевать не у себя дома. Да и кровать, мягко говоря, была не пуховой периной. Немного успокаивали сопящие рядом братья, а на соседних кроватях – Барнабус и Элайза. И, когда Самуэль все же заставил себя лечь и постараться заснуть, он смотрел на луну в окне, чтобы успокоиться. Ему думалось, что и родители сейчас тоже ее видят, и может даже думают о нем и остальных своих детях. Эти мысли утихомирили быстрый ритм сердца. И тогда у него наконец получилось погрузиться в небытие.

Утром они наскоро позавтракали у друзей Элайзы, пожилой пары, что их приютили. Но старики их так просто не отпустили – дали в дорогу пирогов и молока. Экономка с благодарностью приняла этот дар, а Барнабус вытащил из кармана небольшую пачку бумажек и всучил в руки старику. Пожилая пара была явно взволнована от такой неожиданности. Старик, немного поколебавшись, убрал бумажки за пазуху. «Правильно папенька говорил, что неважно какого человек положения или статуса – арлинги нравятся всем», – вспомнил старший сын Де Бург слова своего отца. Так получилось и сейчас. Эти старики отнюдь не бедняки, но, видимо, лишняя ценная бумага никогда не помешает.

Кучер уже сменил лошадей. Самуэль, братья, экономка и управляющий вновь сели в карету и отправились в путь. Небольшой городок, в котором они остановились на ночевку, при свете заиграл другими красками. Он показался Самуэлю уже не таким мрачным и пугающим, как когда они ночью прибыли к дому пожилой пары. Мощеные широкие дороги, двух и трехэтажные каменные желтые здания с красными черепицами – этот облик был приятен глазу. Но ходить по нему Самуэлю почему-то совершенно не хотелось. И он был рад, что сейчас ехал в карете. Его беспокоили толпы людей, которые текли по улочкам города, иногда мешая проезду экипажа. Среди них Самуэль увидел очень много крестьян. Их блеклая и потрепанная одежда сразу бросилась в глаза. Он поймал на себе пристальный взгляд молодой девушки. Как только она заметила, что Самуэль на нее посмотрел – скривила лицо и плюнула в сторону кареты. Метко попав прямо на рукав рубашки старшего из сыновей Де Бург.

– Вот, странная! – возмутился Самуэль, вытирая руку о сиденье.

– Что такое, милорд? – спросила Элайза, встрепенувшись.

– Какая-то крестьянка плюнула в меня.

– Вот же ведьма! – зло сказал Бриенн.

Управляющий фыркнул и сказал:

– А что от них еще ожидать, милорд?

– О чем вы, Барнабус? – поинтересовался Джератт.

– Эти люди не воспитаны. Они не знают хороших манер, не то, что мы с вами.

– Неужели они не могут им обучиться? – подал голос Аррон.

– К сожалению, нет, милорд. Подобным манерам обучают только в высшем обществе.

– Думаю, вы отчасти правы, Барнабус. Но не стоит забывать, что крестьяне всегда недолюбливали знать. И, похоже, та девица решила это продемонстрировать, – добавила экономка.

– Соглашусь с вами, мисс.

– Не хотелось бы мне попасть под гнев крестьян, – испуганно произнес Аррон и поежился.

– Не переживайте, господин, вам это не грозит, – заверила его Элайза.

Ситуация, слова экономки и управляющего заставили Самуэля задуматься. Он понял, что точно так же, как и Аррон, не желал познать всю ту нелюбовь, о которой говорила Элайза. Представив, как много-много таких девиц-крестьянок одновременно плюют на него, его тут же передернуло. И он еще раз, уже тщательнее, потерся рукавом о плотную ткань сиденья кареты.

– Может их надо проучить? – предложил Бриенн, скрестив руки на груди.

– Но зачем же опускаться до их уровня, милорд? – недоумевал управляющий.

– А если они и дальше будут так поступать?

– Конечно, будут. Это их природа. Но если вы думаете, что хорошее наказание приведет их в чувства… Поверьте, господин, так они вас еще больше возненавидят.

– Выходит, по-вашему, это бесполезно, – заметил Джератт, – А что, если их как раз так и надо воспитать?

Тут вступила Элайза:

– Милорд, розги не применяются без крайней необходимости. Ведь это же дикость.

– А то, что та ведьма специально испачкала рубашку моего брата – это не дикость? – вскипел Бриенн.

Но на этот вопрос уже никто не ответил. И в карете повисла неприятная тишина. Каждый остался при своем мнении. И Самуэль для себя сделал вывод, что все же характер человека определяют не манеры, а то, с какими трудностями он столкнулся по жизни. Он вспомнил, что в поездках с родителями ему встречались очень уважаемые, но весьма склизкие люди, которые не были такими почтительными, как обязывает их статус.

Экипаж проехался по мосту через реку и выехал из этого неприветливого города. Оставшиеся полдня пути до дома Вейнов прошли в скучной и малообщительной обстановке. Все заняты были собственными мыслями. Один долгий разговор случился во время перекуса теми самими пирогами и молоком, которые вручили друзья экономки. Каждому понравился разный вкус этих сдобных лакомств: кому-то с яблоком, грибами, а кому-то с творогом. Но Джератт упомянул, что все же самые вкусные пироги готовили на кухне в имении Де Бург. И тут уже все согласились.

Когда солнце клонилось к закату, экипаж наконец достиг заветного города Солоньи. Самуэль почувствовал, что воздух стал свежее и холоднее. Лошади замедлили темп, их топот размеренно отчеканивал по камню. Старший сын Де Бург выглянул из окна кареты. Остальные братья последовали его примеру. Архитектура города отличалась от тех, что Самуэль видел ранее. Многие постройки имели округлую форму с конусообразными крышами. Эти здания чаще всего были одноэтажными и широкими. Они напоминали форму луковицы. Другие дома – ромбовидные, со сплошными каменными стенами и странной «ломаной» крышей – походили на кучи камней, разбросанных в хаотичном порядке.

– Какая у них одежда смешная, – хихикнул Аррон.

– Точно, – согласился Бриенн и улыбнулся.

– Это вы о ком? – не понял Самуэль.

– Да вон те, смотри, что в дурацких шляпах и сюртуках, – Бриенн указал на нескольких дам и мужчин, что топтались на ступенях большого здания с колоннами.

Их наряды показались и Самуэлю нелепыми. Слишком вычурными и пестрыми. Будто они надели все самое яркое, а сверху еще нашили золото и серебро. И это уже были отнюдь не крестьяне. Он уверен, что подобные наряды люди меньшего достатка не могли себе позволить. «Похоже, здесь более зажиточный город», – решил Самуэль. Хотя по дороге и попадались, конечно, бедняки. Но людей в яркой, и, несомненно, дорогой одежде существенно было больше. Прямо как целый сад роз, в котором иногда попадались ромашки.

Карета въехала на аллею из высоких пышных деревьев. Закатное солнце дорожкой света «упало» на ее каменную тропу, выстлав желтый лучистый ковер. Он подводил к массивным гранитным плитам-ступеням. Они плавно переходили в стены дома. Двухэтажный особняк с плоской крышей и несколькими башенками показался Самуэлю теплым и уютным местом. Кучер остановил лошадей у ступеней и коротко озвучил: «прибыли, милорды».

Из входной двери вышел высокий мужчина в ярко-желтом сюртуке и больших круглых очках. На его лице промелькнуло удивление. Он поприветствовал всех:

– Добро пожаловать, милорды. Полагаю, вы племянники госпожи Доры. Мы получили письмо с известием о вашем прибытии, но не ожидали, что вы так скоро нас посетите. Меня зовут Ланард. Я дворецкий сего имения, – он завел руки за спину.

– Здравствуйте, – мягко сказал Самуэль и представился, а потом назвал поименно остальных братьев. Они тоже поздоровались с дворецким. Ланард учтиво поклонился всем.

– Прошу за мной. О ваших людях и вещах позаботятся, не переживайте.

К Элайзе и Барнабусу тем временем подошли лакеи. Экономка и управляющий указали им на багаж. А Самуэль с братьями пошли в особняк вслед за дворецким.

В просторном помещении за входной дверью в глаза Самуэлю сразу бросились две полукруглые лестницы, уходящие на второй этаж. С белыми витиеватыми перилами и серыми мраморными ступенями. Его сердце екнуло. Ведь в родном поместье в прихожей расположение лестниц и их внешний вид были абсолютно такими же. Он не сдержался и улыбнулся. И мельком взглянул на братьев. Только Джератт уставился на лестницы с задумчивым выражением. Бриенн и Аррон же изучали мебель и растения с открытыми ртами. Большое многообразие цветов особенно порадовало Самуэля. Они напоминали ему о любимом саде. Ланард повел всех мимо лестниц по правому коридору от входа. Длинное помещение заканчивалось двустворчатой дверью со стёклами. Он открыл ее перед братьями, а сам отошел в сторону, чтобы пропустить их вперед.

Они зашли в комнату-гостиную. Самуэль решил, что это именно она. Ведь в родном доме у них находилась похожая на эту. Здесь был растопленный камин, несколько кресел и диванов, а так же пианино и карточный столик. Где как раз зимой они постоянно обитали вместе с тетушкой Дорой и ее мужем Ронфелем.

– Господа, хозяева должны вот-вот прибыть, может вы что-то желаете, пока ожидаете их?

– Пожалуй, мы бы не отказались от чая, Ланард, – ответил за всех Самуэль.

Другие братья согласились с ним.

– Сию минуту распоряжусь, – поклонился Ланард и закрыл дверь с другой стороны.

Бриенн шлепнулся прямиком на самый длинный диван со словами:

– Наконец-то мы доехали. Столько времени в карете – то еще испытание. Уж лучше пешком идти.

– Согласен с тобой, – ответил Самуэль и сел рядом, вытянув ноги.

Джератт ходил по комнате и рассматривал картины, висящие на стене. Аррон сел за пианино и начал играть. Мелодия наполнила комнату звуками, приятными на слух. Вскоре слуги принесли чай. Тогда же в коридоре послышался бурный гомон и знакомый Самуэлю и его братьям смех. Так смеялась только тетушка Дора. Заливисто и громко.

И войдя в комнату, тетушка сразу кинулась бесцеремонно обнимать Самуэля и других братьев, приговаривая:

– Как же вы все изменились! Такие красавцы. Как на подбор! Все дамы будут вашими, – и вновь засмеялась.

Муж Доры, Ронфель, тоже не остался в стороне и сдержанно приобнял племянников по очереди, кинув фразу:

– Действительно изменения на лицо. Похоже, вы растете на дрожжах, – он улыбнулся.

Самуэль всегда поражался, как в такой хрупкой тетушке Доре может быть столько энергии. Она сама разлила всем чай и подала сладости. Потом оббегала полкомнаты, рассказывая в красках, как они с Ронфелем посетили представление в театре. Ее муж был на редкость спокойным человеком, но при этом никогда не отказывал себе в праве отпустить какую-либо шутку и уместно добавить ее во время разговора.

– Ваш дядя сегодня такое сказал! Думала лопну от смеха и сгорю со стыда одновременно.

– Ты преувеличиваешь, Дора, – смущенно произнес Ронфель, слегка улыбаясь.

– Нисколько! После спектакля мы увидели моих знакомых и немного разговорились. И вот Вейторсы рассказали, что у них пропал кот – такой рыжий и крупный. Они уже отчаялись и даже объявили о награде, но до сих пор его не нашли. И тут ваш дядя снимает шляпу, где у него вместо парика свои рыжие волосы, и говорит: «А я вам за кота не сойду?»

Рассказанная шутка привела в восторг Дору, и ее смех снова заполнил всю комнату. Ронфель шире улыбнулся и немного похихикал. Самуэль и Джератт тоже посмеялись, а вот Бриенн и Аррон, из-за возраста, не прониклись историей и потому просто уставились непонимающими взглядами на всех. Когда тетушка Вейн успокоилась, она спросила:

– Ох, я вас заболтала и совсем забыла узнать! А что же моя сестра, ваша матушка, и Валентайн? Почему они не приехали с вами?

Братья переглянулись друг с другом. Джератт удивленно произнес:

– Разве в том письме, о котором нам сказал Ланард, этого не было? Что вам пришло накануне.

Ронфель и Дора одновременно помотали головами:

– Там было сказано, что вы приедете погостить, – растерянно сказала Дора, – Но мы подумали, что все вместе.

– Что-то случилось? – догадался Ронфель Вейн.

Самуэль переглянулся с братьями. Все прятали глаза и мялись. Тогда он, как самый старший, взял слово:

– Честно говоря, мы и сами не знаем. Но расскажем, как все произошло.




ЧАСТЬ 1. Глава 4




Прошло уже три недели пребывания Самуэля Де Бург и его братьев в имении сестры их матушки. Каждый день все ждали каких-либо писем или словесных известий о Мелании и Валентайне. Но ничего не было. И в голове Самуэля засели тревожные мысли о родителях. Где они? Что с ними? Когда увидятся? Неизвестность его выматывала. Он заметил, что это отразилось и на братьях. Бриенн стал более спокойным и менее беззаботным. Возможно, от того, что он каждый день практиковался в фехтовании. Джератт много времени проводил с книгами. Аррон постоянно оттачивал свое мастерство в игре на пианино. Сам же Самуэль нашел свою отдушину в прогулках по аллее и рыбалке у небольшого пруда рядом с имением Вейн. Как ни странно, но этот дом действительно был приятным. Ланард оказался не таким надоедливым, как Барнабус. Хотя частых наставлений последнего сейчас не хватало. Погостив в имении всего день, управляющий и экономка уехали уже окончательно. В целях безопасности, как их и просили Валентайн и Мелания.

Близилась осень. Сентябрь подходил к концу. В один из дождливых вечеров, когда супруги Вейн, Самуэль и его братья отдыхали в гостиной после ужина, в комнату резво вошел Ланард. Он с улыбкой сообщил:

– Неизвестный отправитель, господин. Кажется, именно этого письма вы ждали, – и бережно протянул его Ронфелю.

Самуэль и братья сразу всполошились. Дора Вейн с придыханием произнесла:

– Ох. Дорогой, читайте скорее! И вслух.

Ронфель отпил чай из кружки и озвучил:

– «Мы не будем называться, ведь вы и так знаете от кого это письмо. За нами следят. Мы вынуждены бежать и скрываться. Передайте детям, что мы их безумно любим и тоскуем по ним. Если с нами что-то случится, то просим выполнить несколько условий…» – на этих словах он запнулся.

– Даже подумать страшно! – испуганно сказала Дора. – Но…мы должны знать, – она теребила тесьму на платье.

И Вейн продолжил:

– «В случае нашей кончины, вам придет еще одно письмо с необходимыми бумагами. В нем вы найдете завещание. Просим исполнить его надлежащим образом. Так же, дорогая моя сестра и ваш супруг, умоляем взять детей под вашу опеку и дать им свое фамильное имя, ибо так они будут в безопасности. И последнее – сожгите это письмо, чтобы не оставлять следов. С безграничной любовью и уважением».

У Самуэля громко стучало сердце, внутри все переворачивалось, ладони стали влажными. Он сидел неподвижно в кресле, словно сросся с ним. Тело сковал страх, и только глаза еще не окаменели. Он оглядел братьев и тетушку с дядей: без слов понимал, что у них были похожие эмоции и чувства. Бриенн застыл с чашкой чая, смотря невидящим взглядом в окно, и наблюдая как капли дождя медленно ползут вниз по стеклу. У Джератта книга упала с колен, но пожирая глазами письмо в руках Ронфеля, он этого даже не заметил. По щекам Аррона потекли слезы. Дора Вейн охала и приговаривала «во что же они впутались», «какой ужас». А ее супруг гладил жену по руке, при этом сильнее сжимая письмо.

Вывести из ступора помог дворецкий, оставшийся при чтении. Он взял скомканную бумагу из руки хозяина и кинул в камин.

– Спасибо, Ланард, – очнулся Ронфель.

– Господи, теперь мы будем ждать новую порцию ужасных известий! – воскликнула тетушка и подошла к окну.

– Погодите, дорогая, может все образуется, – успокаивал ее дядя, – думаю это необходимая предосторожность. Не впадайте в уныние раньше времени. Что касается вас, мои дорогие племянники, – обратился Ронфель к Самуэлю и его братьям, – то мы бы и без просьбы ваших родителей приняли в нашу семью, – его лицо тронула едва заметная улыбка.

– Благодарим вас, дядя, – выдавил Самуэль, даже не обрадовавшись. Он понимал, что Ронфель прав. Есть еще надежда на благополучный исход. Но интуиция подсказывала – это уже конец. Самуэль и сам не понимал, почему верил в ужасную судьбу своих родителей.

Бриенн резко и шумно поставил чашку с чаем на стол у окна и нарочито громко потопал из гостиной. Послышались шаги по лестнице и стук двери на втором этаже. «Похоже, он пошел в спальню», – подумал Самуэль.

– Понимаю его, – сказала Дора, – меня тоже обуревает злость! Особенно из-за того, что мы ничего не знаем, кроме того, что моя…сестра…, – тетушка начала плакать, -…что они в большой опасности, а мы не можем им помочь! – она оперлась о стену и зарыдала, прикрыв ладонями лицо.

Ронфель подошел к ней и заключил в объятия. К ним присоединился и Аррон. Они еще долго стояли у окна, пока дождь барабанил по стеклу, отстукивая грустную мелодию. Джератт же и Самуэль остались сидеть на своих местах, лишь периодически переглядываясь. Дворецкий тихо удалился, оставив хозяев, Самуэля и братьев наедине с их переживаниями.

Наступил октябрь. Погода изредка радовала солнечными сухими днями. Листва на деревьях окрасилась в желто-красные оттенки. Осень вовсю господствовала в Солоньи. Самуэль прогуливался после рыбалки в саду имения Вейн. Он специально не шел по аллеям и тропинкам, а свернул с дороги, чтобы пошуршать опавшими листьями. Их шелест успокаивал, а свежий прохладный воздух бодрил и слегка румянил щеки и нос.

Безусловно, в размышлениях, он раз за разом возвращался к родителям. Но старался больше думать о том, что близилось его совершеннолетие, он скоро станет совсем взрослым. Но ему этого и хотелось, и не хотелось одновременно. Беззаботность куда лучше любых хлопот. А теперь осознав, что, возможно, он станет не просто старшим братом, но и единственным взрослым в семье Де Бург, он уже не так спешил переходить за возрастной порог. Да, дядя и тетушка примут в свою семью, но они никогда не станут ему и братьям кровными отцом и матерью.

Когда он дошел до особняка, то увидел тех, кого точно не ожидал больше здесь застать – Барнабуса и Элайзу. Они как раз проходили во входную дверь в сопровождении лакея. Самуэль поспешил за ними и как раз застал у лестницы на второй этаж. Он окрикнул их:

– Барнубус, Элайза! Как? Что вы здесь делаете? То есть…, – замялся Самуэль, –…рад вас видеть! Но я думал, что мы больше не встретимся…из-за опасности.

– О, милорд! Мы тут не при чем, нас можно сказать вынудили. И, похоже, что это дело рук ваших родителей, – оправдывался старик.

– Мы получили письма с поручениями явиться сюда, а Барнабус еще и большой конверт с документами. Их должен зачитать господин Ронфель, – дополнила бывшая экономка и показала этот самый конверт.

До Самуэля не сразу дошло то, о чем они сказали. Но подумав и сопоставив со словами в письме от Мелании и Валентайна, он наконец догадался.

– Как раз Вас и искали, господин Самуэль. Все собираются в кабинете хозяина, – неожиданно из-за его спины выскочил Ланард, а затем ушел в сторону кухни.

– С-с-пасибо, сейчас поднимусь, – заикаясь ответил он.

Элайза и Барнабус уже поднялись на второй этаж и зашагали по коридору. На свинцовых ногах Самуэль еле-еле подошел к лестнице. Рьяно вцепился в перила и начал постепенно подниматься наверх. Каждый подъем на ступеньку выше давался нелегко. В горле перехватило дыхание. Будто он только что бегал. В конце подъема он постоял и отдышался. От лестницы свернул вправо и уже более уверенно прошагал в кабинет.

Первый, на кого он обратил внимание – Ронфель. Настолько грустным и мрачным был его вид. А сам он сгорбился над столом, изучая бумаги из конверта. Тусклый свет из-за окна позади хозяина смог добраться лишь до Ронфеля. Остальная часть круглой комнаты утопала в полумраке. Но в нем виднелись очертания ярких платьев Элайзы и Доры. Самуэль присоединился к Аррону, сидящему на одном из диванов в кабинете.

– Что ж, раз все теперь здесь, я оглашаю…завещание, – заговорил осипшим голосом Ронфель и оглядел всех.

В кабинете повисла асболютная и неуютная тишина. Самуэль непроизвольно напряг все мышцы. Дядя громко зачитал:

– “Я – Валентайн Де Бург, гражданин Визерии, потомственный дворянин и владелец фамильного имения, завещаю: в случае моей смерти передать все принадлежащее мне имущество в равных долях Самуэлю Вейн, Джератту Вейн, Бриенну Вейн и Аррону Вейн соответственно”, – дядя запнулся.

– Милостивый Господь, Ронфель, они и это продумали…с фамилией, – надрывающимся голосом произнесла Дора.

Элайза и Барнабус непонимающе взглянули на супругов Вейн.

– Мы позже объясним, – вскинул руку Ронфель, – тут еще не все. “За добросовестную службу из личных средств с моего счета в банке направить мисс Элайзе Синрейн двести тысяч арлингов, а также мистеру Барнабусу Фольклэр двести тысяч арлингов. Владение моим личным счетом в банке оставить за Ронфелем Вейном”.

Барнабус вскрикнул:

– О, Господи! Это же баснословные суммы. Я…даже не могу их поблагодарить их за это, – старик заохал. Его успокаивала Элайза, так же сильно удивленная подобной щедрости со стороны бывшего хозяина. Одной рукой она поглаживала по спине Барнабуса, а второй, дрожащей, – постоянно тормошила веер.

– Это все, дядя? – рассерженно спросил Бриенн, поджав губы. Самуэль заметил, что в его глазах заблестели подступающие слезы.

– Даже никакого прощального письма? – дополнил его вопрос Джератт. Он был не менее расстроен, чем Самуэль или Аррон.

Ронфель посмотрел еще раз все бумаги на столе и в самом конверте. И помотал головой:

– Только документы на право владения имуществом, счетом и на выдачу арлингов для мисс Элайзы и мистера Барнабуса.

– Ясно, – зло кинул Бриенн и демонстративно вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

За ним вслед вскочил Джератт с криком:

– Подожди, брат!

Самуэль встретился взглядом с Арроном. В его глазах читалась растерянность и непонимание. Он будто мысленно задал страшему брату вопрос: неужели все кончено? Скрежет негодования и боли царапал душу. Ранили в самое сердце. В груди что-то сдавило. Волна отчаяния и ужаса целиком захватила разум. Вот что испытал Самуэль, посмотрев на младшего брата. Губы Аррона задрожали, будто он вот-вот заплачет. Но скорбь и без него уже наполнила эту комнату.

Следующие два дня никто из жителей дома друг с другом не обменивался больше, чем парой фраз. Все отвечали сухо и односложно. На третий день, ближе к вечеру, Самуэль решил сходить на рыбалку. Сегодня стояла солнечная и безветренная погода. Прекрасная возможность не только половить рыбу, но и посидеть на природе вне стен дома. Ланард приготовил ему покрывало, удочку и червяков. А также предложил помощь лакея, но Самуэль настоял на том, что он пойдет один и вернется к ужину.

Умиротворяющая атмосфера помогла ненадолго забыться. В высокой траве у берега громко квакали лягушки. Рядом с его местом ловли плавали утки, иногда ныряя под воду за добычей. Самуэлю удалось поймать пару средних рыбешек, а больше с поклевом не везло. Но для него был важен не результат, а сам процесс. Единение с природой расслабляло.

– Милорд! Мне сказали, что могу застать вас здесь, – неожиданно улышал Самуэль из-за деревьев неподалеку. Голос принадлежал Барнабусу.

Бывший управляющий вышел на тропу и, хватаясь за спину, засеменил к берегу.

– Что-то случилось? – обернулся к нему Самуэль, отложив удочку.

– Я…да, господин…мне нужно с вами поговорить, – старик явно был чем-то обеспокоен.

– Конечно, Барнабус, я слушаю.

– Разрешите присесть подле Вас?

– Да, – Самуэль пододвинулся.

Старик медленно присел и выдохнул:

– Спасибо, милорд. Меня подводит спина. А тут еще такие события. Снова прихватило. Сидеть мне проще, чем стоять, – он прокашлялся, – Да, я…хотел сообщить вам нечто очень важное и…опасное перед отъездом. Теперь мы точно больше не увидимся, – старик тер поясницу и смотрел на воду.

Самуэль сдвинул брови:

– В каком смысле? Произошло нечто ужасное? Хотя, самое страшное уже случилось…, – он сглотнул.

– Это связано с вашими родителями, – вкрадчиво произнес Барнабус.

У Самуэля екнуло сердце.

– У Вашего отца был компаньон, они вместе владели компанией по производству табака. Помните его? – спросил старик.

– Да, я однажды даже видел его, когда мы ездили в Роульс. Неприятный человек.

– Так вот он теперь владеет этой компанией целиком. Не знаю, как так получилось, но, увы, эта часть наследства для вас и ваших братьев утеряна, – грустно произнес он.

– Что ж, – хмыкнул Самуэль и вскинул одну бровь, – может оно и к лучшему.

– Пожалуй, вы правы. С учетом того, что именно из-за деятельности вашего отца пострадал он сам и ваша матушка.

– Что вы хотите этим сказать?

– Меня давно терзает одна информация, – старик поерзал на покрывале. – Она касается обстоятельства гибели ваших родителей, – и искоса посмотрел на теперь единственного старшего из рода Де Бург.

Самуэль почувствовал неприятного ощущение в груди: холод, напряжение и страх. От этого он скрестил руки на груди, обняв себя за плечи.

– Знаю только то, что в этом деле замешан наш король, – последнее слово Барнабус сказал почти шепотом, будто боялся прогневать владыку Визерии.

– Что? Вы уверены в этом? – засомневался Самуэль. – Ведь это серьезные обвинения.

– Да, милорд. Источник надежный и достоверный, но я не могу раскрыть его. Ведь я поклялся вашим родителям, что позабочусь о безопасности их детей. Но я решил, что совсем оставить в неведении не могу.

– Спасибо, Барнабус. За честность. И за то…да вообще за все! – Самуэль резко заглянул в серые глаза старика. Он будто увидел бывшего управляющего в ином свете. Не того, кто его с братьями постоянно одергивал и бубнил над ухом о хорошем поведении. А того, кто поддержал в трудную минуту и сдержал слово.

– Б-благодарю. Услышать это от вас словно испить восхитительно вкусного чая с медом, – Барнабус улыбнулся, обнажив серовато-желтые зубы. – Мне было приятно у вас работать. Столько воспоминаний. Большую часть жизни я провел, трудясь в имении Де Бург. Вы стали для меня семьей, милорд.

– Уверяю, это взаимно, – расплылся в улыбке Самуэль. Впервые в жизни он действительно был рад остаться наедине именно с Барнабусом и никем другим.

– Прощайте, – старик медленно встал и еще на пару мгновений задержал взгляд на воде. Затем глубоко вздохнул и ушел.

Поздний вечер окутал старинное имение мягкими сумерками. Самуэль, возвращаясь с прогулки, ощущал небывалое облегчение. Разговор с Барнабусом, бывшим управляющим, словно снял с его плеч тяжелый камень.

За ужином царила гнетущая тишина. Угрюмые лица родных, потухшие взгляды – все говорило о том, что они до сих пор не оправились от недавних потрясений. Самуэль, глядя на них, понимал, что должен поделиться с братьями тем, что узнал. Но сомнения терзали его. Примут ли они эту новость? Не усугубит ли она и без того тяжелое состояние их душ?

Однако, мысль о том, чтобы оставить их в неведении, казалась ему еще более мучительной. И вот, перед тем как погрузиться в сон, он принял решение собрать братьев их с Джераттом комнате и рассказать им все, что знает. Его сердце трепетало в груди. Он не представлял, какой будет их реакция. Но надеялся, что правда поможет им найти в себе силы двигаться дальше.

С этим доводом, он постучал в двери комнат братьев, приглашая их на откровенный разговор. В тишине ночного дома раздались неторопливые шаги. Самуэль понимал, что беседа станет поворотным моментом в их жизни.

– Слушай, к чему это все? Говори, – с неприязнью кинул Бриенн, плюхнувшись на одну из кроватей. Брови его сдвинулись в хмурую линию, а губы сжались в тонкую полоску.

– Не начинай, – осадил его Джератт, стоящий у прикроватного столика этой же постели. Его голос был полон усталости и раздражения. Он явно не был готов к очередной ссоре.

Лишь Аррон жался у окна, словно маленький испуганный зверек. Он молча наблюдал за Самуэлем, который ходил по комнате, от одной стенки к другой, словно ища выхода из лабиринта своих мыслей.

– Я говорил с Барнабусом перед его отъездом, и он мне сказал про маменьку и папеньку кое-что важное. – Голос Самуэля дрожал. Он понимал, что эта новость не будет воспринята братьями с радостью.

– Ну так не томи, чего мямлишь, – язвительно прошипел Бриенн. Он явно не собирался ждать долго. Джератт подошел к нему и тыкнул в бок.

– Ай! Ты чего? – Бриенн отпрянул, с удивлением и раздражением глядя на брата.

– Хватит уже вести себя как идиот. Думаешь тебе одному сейчас плохо, чертов эгоист? – выпалил Джератт. Его голос был полон негодования. – Рассказывай, Самуэль, что ты узнал.

– Эм…да…Старик сказал, что компания нашего папеньки теперь принадлежит его компаньону. Мы ничего с нее не получим. – Голос Самуэля звучал хрипловато, будто он только что пробежал длинную дистанцию.

– Вот как! – удивился Джератт. Его брови поползли вверх. – Ну, этого стоило ожидать. Никогда он мне не нравился.

– Тут я с тобой согласен, – закивал Самуэль и продолжил, – Но это еще не все. Барнабус так же упомянул нечто опасное. Что родители погибли из-за нашего… короля.

– Что?! – громко восклинули Бриенн и Аррон одновременно.

– Точнее, их гибель как-то связана с Лорансом, – поправил себя Самуэль.

– И ты ему поверил? – Джератт изогнул бровь.

– С чего бы ему врать мне? – огрызнулся Самуэль, защищая свою веру в слова бывшего управляющего.

– Да мало ли что этому старику показалось, – отмахнулся Бриенн, пытаясь казаться равнодушным.

– Все-таки он нам не чужой и действительно помог. К тому же он уверял в надежности источника информации. Правда, Барнабус его не раскрыл мне в целях безопасности, – пояснил Самуэль. Он остановился и присел на другую кровать, словно обессилев.

– Вот, видишь, – не унимался Бриенн.

Джератт прервал их перепалку:

– Погодите. Помню, как-то слышал в разговоре папеньки и Барнабуса, что у старика есть связи во дворце. Так что, наверное, управляющий был честен.

– И что же мы будем делать? – вступил в разговор Аррон. Глаза его загорелись неподдельным любопытством.

Джератт удивленно посмотрел на него:

– С чем?

– Ну как, с королем! Надо спросить его, ведь он знает, что случилось с родителями, – с присущей ему наивностью ответил самый младший брат.

– Голову он тебе отрубит за такие вопросы. Ты же слышал истории про нашего короля, – пессимистично подметил Бриенн. – Хотя…братец верно говорит. Правду хотелось бы знать.

Самуэль и Джератт кивнули в знак согласия.

– Согласен. Но как? – задумался Самуэль. Действительно, правда необходима. Однако как ее выяснить не подвергая себя опасности?

– Как-то пробраться во дворец, – предложил Бриенн, его глаза блеснули азартом. – Или найти того, кто там работает.

– Может, у Барнабуса и узнаем? – подал идею Аррон.

– Старик итак рискует, не будем его впутывать, – твердо сказал Самуэль.

– Ладно. Но нам ни то ни другое недоступно, – заключил Джератт, опустив голову.

– Это пока. Просто мы еще не взрослые, – уверенно произнес Самуэль. – Вопрос времени. Значит, нам нужен план.

– План? Какой план? – спросил Аррон. Его глаза широко раскрылись от страха и возбуждения.

– Мы должны собрать как можно больше информации. Может быть, есть какие-то старые документы, дневники родителей? Нужно проверить все, что может пролить свет на их смерть.

– И еще, как я и говорил, – добавил Бриенн, – нужно найти того, кто мог бы нам помочь. Кого-то, кто знает дворец изнутри и сможет нас провести. Или каким-то иным способом попадем туда.

– А что, если король узнает о наших поисках? – встревожился Джератт.

– Тогда нам всем грозит опасность, – мрачно ответил Самуэль. – Но мы не можем просто сидеть сложа руки.

Самый старший из братьев поднялся и подошел к окну. Ночь уже наступила, и в темноте мерцали звезды.

– И…И сделаем это вместе, – сказал он, глядя на своих братьев. – Мы должны защитить друг друга и нашу семью.

Братья обменялись кивками. Самуэль уловил в их глазах огонь решимости. Его мир, как и мир Джератта, Бриенна и Аррона перевернулся с ног на голову. От обычных юношеских и детских проблем их теперь отделяла пропасть, на дне которой таились интриги, опасность и, возможно, месть.




ЧАСТЬ 2. Глава 1. Джератт


Листая желтые потрепанные страницы книги и чувствуя их терпкий запах, Джератт погружался в знакомый сюжет любимой истории: о стойкой женщине, отчаянно борющейся за себя и своих детей. Злой рок в виде охотников за головами преследовал их. А все по вине погибшего главы семейства, натворившего немало дел в стране. Из-за него пострадала королевская семья, поэтому монарх решил, что нужно искоренить всю родню негодяя. Джератт видел в этом сюжете схожесть судьбы семьи главной героини со своей собственной. А отважная женщина так была похожа на его мать, Меланию. И она, как он думал, пожертвовала своей собственной жизнью, ради спасения его, Самуэля, Бриенна и Аррона. Так же, как и их отец, Валентайн.

Второй по старшинству из братьев Вейн вальяжно разложился в мягком зеленом кресле на террасе. Легкий летний ветер трепал длинные черные локоны, мешая чтению, и, в конце концов, Джератт убрал их за уши. Из-за чего он не сразу заметил стоящего рядом дворецкого Ланарда.

– Милорд, хозяин просит вас подойти в кабинет.

От звука голоса дворецкого Джератт слегка дернулся. «Скорее всего, снова попросит помочь проверить бухгалтерию», – решил он.

– Да, сейчас подойду, – буркнул Джератт и выпрямился в кресле.

Дворецкий повернулся на каблуках и ушел по тропинке через сад в сторону конюшни. «По Ланарду можно сверять время. Если отправился к лошадям, значит, сейчас полдень», – отметил про себя Джератт.

Второй по старшинству из братьев Вейн хоть и знал текст чуть ли не наизусть, все же предпочел сначала дочитать главу, и лишь затем отправиться в кабинет дяди Ронфеля.

По пути к лестнице слуга передал ему письмо. От сероватой и шершавой бумаги запахло шалфеем и розмарином.

– Беатрисс, снова ты, – понял Джератт, уловив знакомый аромат духов.

Он колебался – открывать ли ему письмо. Ведь он итак знал его содержимое. Но все же решился. Поднимаясь по лестнице, Джератт бегло прочел послание. Однако, дойдя до последних строк, он замер на одной из ступеней.

«…и мой милый друг, мне необходимо с тобой объясниться. Встретимся сегодня в девять часов вечера у фонтана с красными птицами. Твоя Б.», – говорилось в записке.

– Нет, Беатрисс. Зачем же все портить, – пробурчал вслух второй по старшинству из братьев Вейн, понимая, что ему вновь придется выслушивать признания в любви, а потом смотреть на слезы, когда он скажет, что у них не одна судьба.

Джератт небрежно сложил письмо, а затем преодолел еще несколько ступеней и наконец вошел в кабинет дяди.

Ронфель сидел за письменным столом, заваленный различными бумагами. Дядя водил опушенной частью пера по кустистой седой брови. Другая его рука теребила пуговицу на сюртуке. Взгляд Ронфеля блуждал по картине, что висела над диваном. Ее нарисовала жена Самуэля, Марго, и подарила на дядин юбилей несколько лет назад: непритязательный деревенский пейзаж, но благодаря ярким цветам и закату, изображенному здесь, можно было прочувствовать спокойствие и безмятежность, что царили на картине. Ронфель часто обращался к этому пейзажу, когда его что-то беспокоило.

– Вижу, вы в замешательстве, – сказал Джератт и указал рукой на бумаги.

– А? Да…ты прав, – очнулся дядя и стал собирать все документы в стопку, – Я решил проверить цифры за последние полгода и понял, что у нас уменьшились продажи.

– Все настолько плохо? – второй по старшинству из братьев Вейн кинул свое письмо на диван и принялся помогать Ронфелю с бумагами.

– Скажу так: если это продолжится следующие полгода, то нам нечем будет платить нашим продавцам в рыбных лавках. И, возможно, некоторым поставщикам. Поэтому нужна помощь, чтобы понять причину. У тебя пытливый ум и, может, ты сможешь разгадать эту загадку.

– Дядя, вы же знаете, что Визерия много месяцев находится в военном положении и большинство офицеров ушли на фронт. Многие из них там погибли. Главных кормильцев не стало, вот потому и наших основных клиентов поубавилось, – Джератт закончил складывать последние документы и развел руками.

– Все так. Зришь в корень, мой дорогой племянник. Но что предлагаешь? – Ронфель откинулся на спинку стула, слегка прищурив глаза.

Джератт некоторое время помолчал, обдумывая варианты, а затем сказал:

– Наверняка, вы уже думали, что нужно снизить цены.

Ронфель кивнул.

– А что наши конкуренты, Сейворсы? Как у них дела идут? – решил уточнить Джератт.

– С Каннилом я давно не общался лично, но, по слухам, все вполне процветает.

– Значит, нужно отказаться от нескольких видов рыбы и снизить цену на те, что больше всего берут. Так же поговорить с поставщиками насчет цен и количества товара.

– Мне радостно от того, что мы с тобой схожи в мыслях, – улыбнулся дядя.

Второй по старшинству из братьев Вейн нахмурился:

– Прости, – Ронфель приложил руку к груди, – я решил в очередной раз тебя проверить. С годами мы с тетушкой не молодеем, а ты, Аррон, Бриенн и Самуэль уже давно стали нам как сыновья. Мне греет сердце, что моя компания попадет в надежные руки. И я считаю, что ты вполне сможешь ее возглавить, – дядя, закончив и встав со стула, подошел и положил руку на плечо своего племянника: – Ну, пойдем отобедаем, – он подмигнул и побрел в сторону двери.

– Я…я весьма польщен, дядя, – растерянно произнес Джератт и пошел вслед за Ронфелем.

Второй по старшинству из братьев Вейн, конечно, понимал, что рано или поздно рыбная компания дяди перейдет по наследству ему с братьями, ведь кроме них у Ронфеля и Доры больше не было близких родственников. Но Джератт никак не ожидал, что дядя захочет сделать именно его главой этой компании. Он всегда думал, что это будет Самуэль, как самый старший брат.

– Письмо заберешь? – спросил дядя, при этом открыв дверь и улыбаясь.

– Нет. Там ничего важного, вы же понимаете, – Джератт скривил губы.

– Ох, мой дорогой племянник, – помотал головой Ронфель, – ты умело играешь с женскими сердцами. Но смотри как бы твое не стало каменным из-за этого.

Обед прошел весьма обыденно, за исключением отсутствия на нем тетушки Доры. Она решила навестить старую подругу, которую считала своей еще одной сестрой. После потери Мелании, Дора начала общаться с некой леди Эшбери. Теперь же их крепкой дружбе пошел уже второй десяток. Джератт понимал, что каждый переживает горе по-своему. И тетушка нашла утешение в подруге, заменившей ей Меланию.

После обеда вернулся Аррон и сразу же сел за пианино в гостиной. Младший брат выглядел встревоженным – постоянно исправлял что-то в своих нотах и много раз исполнял разрозненные куски из произведений. Ни дядя, ни Джератт даже не пытались его беспокоить. Они знали, что это бесполезно: когда Аррон садился за музыкальный инструмент, то окружающий мир переставал для того существовать. Тем более, что завтра младшему брату предстоит выступить на дне рождении сестры самого короля Визерии.

Во второй половине дня Джератт и Ронфель долго решали какие все же виды рыб в лавках убрать и какие условия предложить поставщикам. Затем они вместе с дядей составили письма, а после второй по старшинству из братьев Вейн передал их слугам для отправки в порт.

Закончив с делами, Джератт как следует отужинал в кругу семьи: с дядей и тетей, и к ним даже присоединился Аррон, оторвавшись от своего пианино. За столом было много обсуждений завтрашнего музыкального вечера младшего брата. Особенно Дора интересовалась подробностями: на каком инструменте предстоит играть Аррону, в какой части дворца состоится праздник и, конечно, какие произведения младший брат выбрал для исполнения. Последние несколько лет Ронфель и Дора не посещали светские мероприятия, предпочитая шумной обстановке тихую «гавань» в виде собственного особняка. Поэтому тетушке хотелось знать, что она пропустит.

– Благодарю за ужин, мне пора, – расправившись с десертом, Джератт привстал со стула и положил салфетку рядом с пустой тарелкой, – Брат, увидимся завтра во дворце, – обратился он к Аррону.

– О, дорогой! Ты сегодня не ночуешь дома? – поинтересовалась Дора.

– Пока еще не решил, – слегка улыбнулся Джератт.

Аррон хмыкнул и принялся за грушевую тарталетку.

– Снова романтические приключения, – вздохнула Дора, – Ох, как бы мне хотелось, чтобы вы обрели свое счастье, как Самуэль с Марго или как мы с Ронфелем, – тетя переглянулась с дядей. Тот лишь часто покивал, сдержанно улыбаясь. – Может, сегодняшняя встреча станет судьбоносной?

– Вряд ли, – ответил Джератт, все еще стоя у стула, – Хотя, для этой девушки точно станет.

И только он открыл рот, чтобы вновь попрощаться с ними, как Дора его опередила:

– Ох, Джератт, Джератт… Неужто очередная дама снова тебя не достойна? – с укоризной и неким сожалением спросила она.

Джератт прикрыл глаза, затем выдохнул и спокойно ответил:

– Дорогая тетушка, думаю вы уже давно поняли, что меня интересует в женщинах. И до сих пор равную себе я еще не встретил. Большинство из них оказываются простушками или глупыми дамами, хотя по происхождению дворянки.

Дора покачала головой:

– Ты гонишься за идеалом, дорогой, которого не существует.

– Значит, останусь холостяком, – парировал Джератт.

– Но как же любовь?

– Я больше за практичные отношения.

– А! Вон оно что. Ты просто еще ни в кого не влюблялся, – решила тетя и отпила чай из кружки.

– Да как же ни в кого. Было, было, – встрял в разговор Аррон, уставившись на брата исподлобья.

Джератт моментально понял про кого идет речь.

– Да у меня тогда начался пубертатный период. Какая любовь? – объяснял он, чувствуя как подступает злость, – А Элайза, наша экономка, она просто была красивой женщиной в теле… Хотя, чего я разъясняю? Вы же все при своем останетесь, – и махнул рукой.

– Ладно, не донимайте его, – вмешался Ронфель, – Иди, племянник, – он кивнул в сторону коридора.

Тот поблагодарил дядю и направился из столовой к входной двери, попутно попрощавшись с родней.

Снаружи закат уже клонился к завершению. Небо затянулось косматыми облаками, но кое-где еще проглядывали последние солнечные лучи уходящего дня. Джератт сверился с карманными часами – было без четверти девять. «Придется взять повозку. Заставлять даму ждать не хорошо», – понял он и попросил одного из слуг распорядиться на этот счет.

Дорога проходила по знакомым улицам и напоминала змею, что ползла сначала в одну сторон, затем в другую. Извивалась и огибала свои телом препятствия в виде домов. Джератт хоть и не хотел в очередной раз прокручивать в голове слова тетушки, но, пока ехал по монотонной дороге, то мысли невольно роились в голове, и он не заметил как обдумывает всякое. «Любовь быстро пройдет. И что после нее останется? Чувства нужны для начала, чтобы разобраться. Но крепкие и надежные отношения, как с другом – вот к чему нужно стремиться! Неужели Дора не понимает, что с Ронфелем на этом их брак и держится до сих пор? И любовь давно закончилась… Или вообще не начиналась…», – размышлял он.

Недостатка в поклонницах у Джератта никогда не было, потому считал, что церемониться с Беатрисс не стоит. И продолжить искать подходящую партию. Поэтому сейчас ему хотелось побыстрее расправиться с этой встречей и отправиться спать.

Прибыв в восточную часть города Солоньи к назначенному месту, Джератт приказал извозчику подождать его у соседнего дома. Рядом с тем самым фонтаном с красными птицами на круглой каменной скамейке сидела пышная девушка с кучерявыми рыжими волосами. Желтый свет от фонарей удачно осветил ее лицо. И веснушки на ее щеках и носу стали еще заметнее, добавляя им изяществ.

Второй по старшинству из братьев Вейн подошел вплотную к ней:

– Здравствуй, Беатрисс, – и натужно улыбнулся, – Ты хотела о чем-то поговорить? Что-то случилось? – Джератт изобразил невинный взгляд.

Она сразу же встала и, хихикая, крепко обняла его:

– Я так рада, что ты пришел! И хорошо, что сразу к делу, – отпрянув, произнесла Беатрисс. – К сожалению, наши встречи теперь будут очень редкими и только дружескими. А может и вообще больше не произойдут. Я вскоре выхожу замуж и знаю, что мой будущий супруг не одобрит нашу связь, – в ее серых глазах заискрился огонек.

Джератт невольно вскинул брови от удивления и не сразу нашелся с ответом. Он не понимал, отчего она так легко про это говорит. Ведь совсем недавно утверждала, что постоянно скучает по его губам и ласковым рукам. Поэтому лишь пробубнил:

– Что ж, я… Я тебя поздравляю, – он приложил ладонь к ее лицу и томным голосом произнес: – Ты уверена, что больше не захочешь наших ночей и любовных утех?

– Да, – улыбнулась она, а затем отвела взгляд и засмущалась, добавив: – Мой будущий муж прекрасно с этим справляется. И он во многом опытнее тебя.

Джератт резко отдернул руку, будто внезапно обжег ее. Затем нервно поправил волосы, убрав их за уши. На скулах заходили желваки. Ему хотелось посмотреть на этого «мужа» и, возможно, немного приукрасить его лицо. Джератт невольно сжал руки в кулаки. Совладев с собой, он выдохнул и сказал:

– Значит, будем друзьями, – подытожил второй по старшинству из братьев Вейн и грустно ухмыльнулся, избегая ее взгляда.

Беатрисс снова захихикала:

– Вот и славно, мой друг, – она начала пританцовывать, – А теперь я ухожу. Меня ждет будущий супруг.[U1]

Беатрисс слегка коснулась губами его щеки. Затем, словно ребенок, вприпрыжку, буквально ускакала от фонтана, утопая в сумерках. Рыжее пятно померкло и скрылось с глаз Джератта. И лишь на щеке остался едва уловимый аромат шалфея и розмарина.

Второй по старшинству из братьев Вейн ходил от одного края скамейки до другого, размышляя: «Думал, что все получится по-другому. Поэтому так отвратительно на душе», – уверял себя Джератт. Но сам понимал, что дело здесь совершенно в ином – задето его самолюбие. А такое он не прощал.

– Опытнее меня… Ха! Напыщенный индюк! Наверняка у него просто больше денег, вот и все, – рассуждал вслух Джератт, размахивая руками, – Ну, Беатрисс, ты и лицемерная… Да и пусть оба катятся ко всем чертям!

Растерянный и опустошенный он наконец перестал суетливо ходить у скамьи и присел на нее. Дыхание пришло в порядок, но внутри еще бурлили и терзали эмоции.

«С одной стороны Беатрисс, безусловно, красива и приятна в общении, но с другой – я бы все равно не стал связывать жизнь с той, у кого столь скудный взгляд на мир: замужество, деньги да дети. Неужели все женщины грезят об одном?.. Хотя, вот Марго же не такая. Самуэлю определенно повезло с женой – красива не только внешне, но и внутренне. Чего стоят ее размышления о жизни, живописи и книгах. А ведь она простая крестьянка и не мнит о себе как большинство дворянок. Да и поженились они из-за чувств друг к другу, а не из-за какой-то выгоды…»

После этого мысленного монолога у себя в голове Джератту захотелось отправиться к жене брата и племянникам. Он вернулся обратно к своему извозчику и назвал пункт назначения. Повозка снова тронулась в путь.

В доме Самуэля ему не впервой ночевать. Джератт любил почувствовать себя частью семьи, где он в какой-то степени заменял детям отца, а Марго… Нет! Эту границу никогда не перейдет. Предать брата для него означало предать разом всю свою семью. Поэтому воспринимал жену старшего брата как сестру. Но как только он ловил себя на пагубных мыслях в отношении нее, то сразу же представлял перед собой грязную блудницу из самых скверных районов города. От вида таких девушек Джератта воротило. Ведь он мгновенно задумывался о последствиях – о куче болезней, которые может подхватить и не дай Боже еще заразить кого-нибудь.

«Надо и правда уже остановиться с этими женщинами», – решил второй по старшинству из братьев Вейн, помотав головой.

Тем временем повозка свернула на знакомую улицу.

Почему-то есть ощущение, что это важно. И девушка, и супруг имеют какое-то значение для истории. Иначе пока не совсем понятен смысл эпизода, его назначение.

Если задача показать начало внутренних изменений Джератта, можно расширить эпизод, добавить размышлений, ощущений. Например, сначала он возмутился, что ему предпочли другого, а после задумался, что и сам устал от необременительных отношений. Сделать акцент именно на этом. Показать, как он, допустим, мечется туда-сюда, сжимает кулаки, злится, а потом уже опустошённый опускается на скамейку.








ЧАСТЬ 2. Глава 2. Самуэль


Самуэль уверенно шагал по коридору к кухне, отчеканивая туфлями ритм. На лбу выступил пот. Локон русых волос прилип к лицу, прикрыв один глаз. Ладонью он быстро убрал волосы за ухо, а рукавом сюртука промокнул лоб. Он спешил в свой кабинет, что находился рядом с кухней. Сегодня ожидалось большое количество гостей. Кухарки, повара, служанки и лакеи пронеслись мимо Самуэля с разными предметами: корзинами с едой, столовыми приборами, подсвечниками, готовыми блюдами. Некоторых он останавливал и спрашивал откуда взяли, кто поручил это принести, и какой повар приготовил блюдо.

В кухне царила целая россыпь ароматов – от жареной курицы до сладкой ванили. Несмотря на то, что здесь всегда было много пара и жара от готовки, – помещение оставалось прохладным. А все из-за того, что никогда не закрывались окна и двери.

– Господин Вейн, поставки валедрийского вина задерживаются, – боязливо сообщил лакей.

– В чем причина? – Самуэль сурово взглянул на него.

– Корабль попал в шторм, и большая часть товаров испорчена.

– Срочно пошлите кого-нибудь за бочками в трактир Долирена. У хозяина должны быть про запас.

– Да, милорд.

К Самуэлю подошли еще несколько человек с подобными проблемами. Он так же быстро их спровадил, приняв необходимые решения, и погрузился в бумаги. Почти ежедневно ему приходилось читать большое количество отчетов о поставках, лично осматривать склад с продуктами и проверять слуг. Ведь качество еды всегда обязано быть безупречным, и она не должна никогда заканчиваться. А иначе не сносить ему головы.

В полдень все было готово. Самуэль лично доложил об этом камердинеру. А сам направился в большую столовую, где ожидался праздничный обед. В его обязанности так же входило следить за едой и напитками на торжествах. Вскоре зазвучала музыка. Мелодия из скрипки, виолончели и контрабаса сопровождала важных гостей. Они спешили занять свои места за огромным длинным столом. Придворные входили парами или небольшими группами: кто-то весьма кротко, а кто-то предпочитал выказать свою важность и потому гордо вышагивал с громогласными восклицаниями по поводу интерьера комнаты. Самуэль в такие моменты не мог с ними не согласиться. Ведь столовая пестрила удивительными узорами на стенах и потолке – завитками из гипсовой лепнины, на кончиках покрытых позолотой и посеребрением. Огромные портреты и пейзажи дополняли украшения на стенах. Венчала красоту этого помещения массивная многоярусная люстра с хрустальными подвесками и медными канделябрами. Богатство и роскошь представала перед гостями этой комнаты, не давая усомниться в том, где же именно они находятся, и кто является ее хозяином. На одну из пар, вошедших в зал, Самуэль обратил особое внимание. Рыжая пышная девушка с яркими веснушками на лице показалась ему очень знакомой. «Точно, я видел ее с Джераттом», – вспомнил он. Мужчина же, что ее сопровождал, был заметно старше своей пассии, но во внешней привлекательности не проигрывал: густые каштановые волосы, собранные в хвост, аккуратные и острые черты лица, вздернутый нос и яркие серые глаза, как и у его спутницы.

«Вроде брат раньше не увлекался занятыми девушками. Хотя, может, Джератт уже успел с ней расстаться? У него они обычно долго не засиживаются», – мысленно решил для себя Самуэль.

Придворные уже встали рядом со своими стульями в ожидании главных лиц сегодняшнего торжества. Мимо Самуэля прошел камердинер в центр комнаты и громко объявил:

– Их святейшие Величества, король и королева Визерии!

Все взоры сразу же обратились к парадной двери, из которой выходили двое – король Визерии, Лоранс, и его супруга, Элейна. Правителя Визерии сразу же выдавали его золотистые пышные локоны и ярко-голубые глаза. Он предпочитал их подчеркивать теми же цветами в нарядах. Поговаривали, что его туфли частично сделаны из золота. Элейна не уступала Лорансу в приметной внешности. Ее огненно-рыжие вьющиеся волосы и темные, почти черные глаза, отлично сочетались с ее платьями, расшитыми узорами из нитей жемчуга. Королевская чета прошла к двум специально выделенным местам за столом. Лоранс щелкнул пальцами, указав на лакея с графином. Юноша тут же подошел к королю и наполнил монаршие бокалы вином. Правитель Визерии огласил:

– Господа, мы пьем сегодня за здоровье моей дорогой сестры. Долгих лет и процветания! За Лиару!

– За Лиару! – вторили придворные.

Король и королева сели за стол. Гости без промедления сделали тоже самое. Самуэль долго наблюдал за тем, как приглашенные нещадно поглощали блюда одно за другим, а лакеи не успевают отходить от стола, постоянно наполняя тарелки или подливая в бокалы. Лишь бы не видеть как за ним наблюдает знакомая пара глаз. Он боялся отвлечься и ответить на этот взгляд, поэтому стал смотреть на музыкантов. Увлеченные создаваемой мелодией из звуков, они не замечали ничего вокруг. Один из скрипачей даже прикрыл глаза. Он напомнил ему младшего брата, Аррона. Тот так же, сев за пианино, полностью отдавался воле пальцев, ловко бегающих по клавишам. И много раз, играя вслепую, брат словно сливался с инструментом, и выдавал изумительную гармонию звуков.

– Слышал, Ваш брат вечером выступит для сестры короля, – прервал раздумья Самуэля камердинер.

– Да, Виллам, это так. Волнуюсь за него больше, чем он за себя.

– Вы же знаете, он справится. О его игре многие придворные прекрасно отзываются, – улыбнулся камердинер, поправив усы.

– Все же это Лиара. А оплошать перед сестрой Лоранса – значит оплошать перед самим королем, – Самуэль глубоко вздохнул.

– Да. Ее Высочество бывает дерзкой, такой уж у них с братом характер, – мягко и понимающе сказал Виллам, – Но талант Аррона не подведет, я уверен.

– Виллам, а кто вон та рыжая девушка в зеленом платье и тот мужчина в черном сюртуке, сидящие с краю? Кажется, я их раньше не видел, – Самуэль кивнул вправо.

Он знал, что камердинер был сведущим обо всем, что творилось во дворце. А Самуэлю было любопытно узнать про судьбу пассии Джератта.

Виллам кинул взгляд в конец стола:

– А! Это герцог Гентомир Винорс со своей невестой. Оба только недавно при дворе. Сам герцог буквально несколько месяцев назад приехал из Антарии. Говорят, он близкий друг принца Галлета, что скоро посетит Визерию.

– Похоже, на нас снова обрушится куча забот.

– Как и всегда, – усмехнулся камердинер.

Когда обед был окончен, Лоранс так же напомнил всем о музыкальном вечере, куда все обязаны прийти. Королевская чета удалилась и, постепенно, придворные тоже начали расходиться. Самуэль следил за лакеями и пажами, которые убирали со стола, пока к нему приближалась знакомая фигура, на чей взгляд он так боялся ответить.

– Должна поблагодарить Вас за столь прекрасный обед в мою честь, – он видел боковым зрением, что Лиара осматривала его плотоядным взглядом.

– Благодарю Ваше Высочество. Однако я не повар, это все заслуга кухни, – он все еще не хотел смотреть ей прямо в глаза. В груди и животе что-то приятно защекотало.

Лиара скользнула ладонью по его влажной от пота руке, сказав:

– Ваше скромность мне всегда нравилась. Но Вы так боитесь своих чувств. Даже рука и та напряжена. И, все же, по тому поцелую могу с уверенностью сказать, что они взаимны.

Самуэль вдруг почувствовал как стало легче дышать и сильнее забилось сердце. Наконец он посмотрел на сестру короля. Лиара победоносно улыбалась. В ярко-голубых, таких же, как и у Лоранса глазах, отражалась страсть. Она наклонилась к нему, прильнув грудью к его руке. В декольте упал золотистый локон. Самуэль невольно проследил за ним взглядом.

– Вы ошибаетесь, – сквозь зубы выпалил он, – Я люблю свою жену. То была случайность, которая впредь не повторится.

Сестра короля отпрянула и рассмеялась:

– Снова об этом. Нет ничего пагубного в страсти. Просто Вам надо это признать. Но я подожду, – Лиара развернулась и начала идти в сторону выхода, а потом остановилась и добавила: – Кстати, насчет Вашей жены. Слышала к ней часто по вечерам захаживает Ваш брат, Джератт, кажется. [U1] Могу ее понять, ведь Вы так редко бываете дома, что она, видимо, заскучала, – Лиара ядовито улыбнулась и зашагала прочь из комнаты.

Самуэль с облегчением выдохнул. И постарался успокоить бурлящую кровь, что успела взбудоражить его сознание и вспомнить тот поцелуй. За что он теперь себя терзал. Он старался не придавать порочного значения словам сестры короля насчет Джератта и своей жены, Марго. Ведь он прекрасно знал, что правда была такой – его брат, по просьбе самого Самуэля, действительно каждый день проведывает Марго и племянников. Однако Лиара понимала на что давить. И малую толику сомнения ей все же удалось поселить в мыслях Самуэля. Как бы он от этого не старался убежать.

Во второй половине дня он сидел в своем кабинете и подсчитывал провизию. Но в мыслях были жена и дети, а так же сегодняшний вечер. Насчет редких посещений собственного дома сестра короля была права. Иногда раз в месяц ему удавалось вырваться на пару дней к семье. Марго приняла то, что Самуэль теперь работает здесь, во дворце. Не столько ради денег и хорошего положения, сколько ради того, чтобы выяснить что же все-таки случилось с его родителями много лет назад. И за год работы здесь Самуэлю не удалось никуда продвинуться, каждый раз сталкиваясь с каким-то препятствием или тайной. Тогда он и братья решили, что одному ему не справиться с этой оравой придворных интриг. Значит, в игру должны вступить и остальные. Сегодня вечером для Аррона может представиться хороший шанс проявить себя и заработать авторитет самого Лоранса.

– Господин, Ваш брат скоро будет выступать. Вы просили напомнить, – в кабинет ворвался один из пажей.

– Спасибо, Кеврон.

Самуэль аккуратно собрал все бумаги и положил их в ящик стола. Снял свой рабочий сюртюк и сменил на заранее подготовленный праздничный, что висел на ширме. Растрепавшиеся волосы он собрал в маленький аккуратный хвост, перевязав черной лентой. А шейный платок наскоро поправлял уже по дороге в террасу-гостиную.

Как вариант, можно связать главы. Например, с помощью той девушки, которая отвергла Джератта – она может мелькнуть среди гостей.

Или сделать акцент на контрасте – начать новую главу с противоположной ситуации, то есть как раз с этой, где Лиара добивается внимания, а Самуэль ей отказывает. А потом уже рассказать о том, как готовился званый вечер.

Или в предыдущую главу добавить как раз эпизод, где Джератт навещает или собирается навестить жену брата. Допустим, он хочет рассказать ей о своих чувствах после отказа и думает, что действительно хотел бы таких же отношений, как у Самуэля с Марго.




ЧАСТЬ 2. Глава 3. Аррон


На мраморную широкую сцену придворные слуги вывезли черное фортепиано, на корпусах которого красовались различные картины. Издалека Аррон четко не видел, что это были за изображения, но инструмент все равно смотрелся очень живописно в этой террасе-гостиной. Насколько он знал, в теплое время года именно здесь устраивали вечерние музыкальные вечера с танцами. По периметру огромной комнаты расставлены диваны и кресла для тех, кто решил передохнуть. А также фуршетные столики с фруктами и закусками из рыбы и дичи. Длинные высокие двери, выходящие в сад, были настежь открыты. На паркет постепенно вышли люди. В этой толпе Аррон заприметил Самуэля, который помахал ему рукой и двинулся в его сторону. Младший из братьев Вейн хотел идти ему навстречу, но его вдруг облепили несколько молодых дам и юношей. Они сделали комплимент его внешнему виду. Аррон принарядился к сегодняшнему выступлению: черный камзол, расшитый серыми узорами, и кюлоты в цвет рубашки – темно-красные. Обычно предпочитал носить что-то неброское, сероватых оттенков. Самый младший из братьев Вейн приветливо общался с гостями, но держался весьма сдержанно. Он никогда не любил излишнего внимания к себе. Особенно неловко чувствовал себя с девушками. Даже сейчас Аррон смущенно смотрел на юных барышень, которые игриво обмахивали себя веерами, глупо улыбались и хихикали.

Самуэль пробрался через толпу к младшему из братьев Вейн и поприветствовал всех. Придворные так же выказали ему любезность и поздоровались.

– Рад представить вам моего старшего брата Самуэля Вейн, – сказал Аррон, улыбнувшись.

– Вы тоже музыкант? – спросила одна из девушек с красным веером в руках.

– Нет, миледи, – помотал головой Самуэль, – Я заведую во дворце хозяйством. В частности, отвечаю за вкусную еду на столе.

– Весьма почетная миссия. От сытости и качества пищи так многое зависит, – язвительно подметил юноша с тростью, сделав акцент на слове «так».

– Особенно работа камергера стула короля. Естественные продукты производства нашего монарха в надежных руках, – продолжал за ним другой, в пышном черном парике.

Все в этом маленьком кругу посмеялись над шуткой, кроме Аррона и Самуэля.

– Извините нас, мне необходимо подготовиться и переговорить с братом наедине, – закончил этот неприятный разговор младший из братьев Вейн. И увел старшего к проходу в сад.

– Вот же мелкие поганцы, – рассержено сказал Самуэль.

– Не обращай внимания, – махнул рукой Аррон. – Это избалованные дети богачей. Считают, что им все дозволено.

– Им бы уши надрать или заставить поработать хоть пару дней в их жизни. Может тогда заговорят иначе. Ладно, черт с ними. Ты как, готов?

– Да. Выступать проще, чем общаться со всеми этими людьми, – кивнул на толпу Аррон.

– Не поспоришь. Удачи. Надеюсь, Лиаре и Лорансу все понравится.

– Не переживай, не подведу, – заверил тот и направился в сторону сцены.

В толпе началась суета. Аррон понял – королевские персоны уже здесь. Правитель Визерии, его супруга и сестра прошли сквозь гостей и встали в самых первых рядах перед сценой с фортепиано. Все трое выделялись благодаря ярким разноцветным нарядам: в одежде сочетались желтые, красные и белые тона. Лиара обернулась назад, вытянула шею и обвела взглядом придворных. Она уставилась на кого-то в толпе, а затем поднесла ко рту зеленое яблоко и надкусила его. Ухмыльнувшись, сестра короля повернулась лицом к сцене, а затем уставилась на Аррона. Он засмущался и быстро подошел к фортепиано. Затем поклонился монархам и сел за инструмент. Людской гомон быстро стих. Все взгляды были прикованы к Аррону.

Младший из братьев Вейн вдохнул и выдохнул, чтобы унять волнение. Он слегка размял пальцы и положил кисти на гладкую поверхность клавиш. Аррон, как и всегда, представил, словно он был здесь один и его музыку услышат лишь стены, пол и потолок, которые эхом отзовутся на его мелодии. И, наконец, приступил к игре. Черные и белые клавиши с удивительной быстротой сменялись друг за другом. Руки Аррона ловко скользили по инструменту. Ритм мелодии постепенно замедлялся. Он задержал руки на акцентном гармоничном аккорде и закрыл глаза. Взмах кистей – и снова его пальцы как ураган пронеслись по всей клавиатуре. Терраса наполнилась минорными звучаниями, пробирая до мурашек даже его самого. Еще несколько отрывистых громких аккордов – и музыкальная пьеса была окончена.

На несколько секунд повисла тишина, которую нарушили громкие хлопки и крики «браво» от Лоранса. Придворные подхватили за ним. Аррон мельком взглянул на монархов, а затем быстро нашел в толпе Самуэля. И рядом с ним увидел Джератта. Оба присоединились ко всеобщему восхищению – искренне улыбались и хлопали.

В груди Аррона было ликование – он смог добиться расположения самого короля Визерии! О таком любой музыкант только и желал. И младший из братьев Вейн не был исключением. Довольная улыбка невольно появилась на его лице.

– Прекрасная игра! Моя сестра, как я вижу, тоже в восторге, – похвалил монарх Аррона, посмотрев на Лиару. Она кивнула брату, а затем проскользила по младшему из братьев Вейн взглядом сверху вниз и обратно.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – поклонился Аррон.

– Сыграйте для нас еще, – приказал Лоранс и развернулся к придворным, – Господа, объявляю танцы. Начнем с ластретты, – монарх махнул рукой и направился вместе с супругой к ближайшему дивану.

Аррон не был готов к подобному. Однако опыт выступлений в театрах и на некоторых вечерах в особо богатых дворянских семьях спас его. Подобные танцы часто были их частью, поэтому, к счастью, он наизусть знал не только ластретту, но и карвенту, а так же мельвайс. Аррон предположил, что раз король попросил сыграть один из них, то сегодняшний вечер точно не обойдется без второго и третьего. Ведь это были самые популярные виды танцев в Визерии.

В центре помещения выстроилась линия из юношей и девушек напротив друг друга. Более старшее поколение отошло к стенам или вовсе село на удобные места. Аррон заметил, что Самуэль вместе с Джераттом тоже предпочли остаться в стороне, хоть они и не были стариками. Самому старшему брату недавно исполнилось тридцать, а второму по старшинству не было и этого. Но их умения в танцах оставляли желать лучшего, да и не особо они любили это занятие. Поэтому, если позволял случай, – старшие братья всегда открещивались от такого развлечения. Аррон искал глазами Бриенна, но нигде не видел среднего брата. Он надеялся, что тот все-таки появиться и поддержит, ведь сегодня для самого младшего из братьев Вейн был особо важный вечер. «Похоже, не получилось уйти со службы», – оправдывал он его. Самый младший из братьев Вейн вдруг вернулся взглядом к старшим братьям и увидел, что они поздоровались с какой-то парочкой – рыжей дамой и высоким шатеном. А после Самуэль положил руку на плечо Джератта и что-то ему сказал. Но тот тут же скинул ее и резко ринулся к какой-то темноволосой худощавой девице. Они быстро переговорили и вышли на паркет, чтобы присоединиться к танцам.

Аррон вновь сел за фортепиано и заиграл ритмичную мелодию. Пары двинулись навстречу друг к другу и соприкоснулись руками. Затем молодые люди закружились по залу, меняясь партнерами. Аррон заметил, что Лиара тоже не участвовала в танцах и пожирала кого-то взглядом в толпе. При этом нарочито медленно надкусывала каждую виноградину, что была у нее в ладони. А затем стала облизывать губами пальцы. Он судорожно сглотнул и поспешил отвести взгляд на клавиши, дабы не сбиться. Хотя опыт позволял ему играть вслепую, но он не стал рисковать.

Как только все три танца были окончены, Лоранс вновь поблагодарил Аррона и приказал всем ступать в сад, где в финальной части праздника запустят фейерверки.

Солнце уже зашло за лесом, отбрасывая яркие розовые пятна на еще голубом небе. В воздухе стоял приятный цветочно-еловый запах. Аррон стремительно шел к ближайшей свободной скамье рядом с маленьким фонтаном, но его окликнул женский голос:

– Музыкант!

Самый младший из братьев Вейн обернулся и увидел кому он принадлежал – сестре короля, Лиаре.

Она стояла одна у извилистой зеленой аллеи с конусообразными подстриженными деревьями, что начиналась прямо у выхода из террасы в сад. Лиара поманила его рукой. Аррон подчинился и быстро подошел. И почувствовал терпкий запах лаванды. Очевидно, от ее духов.

– Ваше Высочество, – поклонился он, – примите и от меня лично поздравления с Вашим днем рождения.

– Ты уже это сделал своей игрой. Мне она действительно понравилась. А меня не так-то просто удивить.

– Благодарю Вас.

Аррон заметил, что ее голубые глаза вновь изучали его, оценивали. Этот взгляд был настолько пронизывающим, что самый младший из братьев Вейн почувствовал себя товаром на рынке. Но скрыл свое пренебрежение, оставаясь с нейтральным выражением на лице. Лиара сделала круг вокруг него, а затем произнесла:

– Будешь мне преподавать частные уроки. Через пару дней придешь вечером после восьми ко входу для прислуги, тебя проводят. А теперь ступай, – сестра Лоранса небрежно махнула рукой и, не глядя на Аррона, ушла по аллее.

Младший из братьев Вейн проводил ее взглядом, пока она не скрылась за ближайшим крупным деревом. «Надеюсь, что мне хотя бы заплатят за эти уроки», – пробурчал про себя Аррон.

– Вот ты где, брат! – воскликнул Джератт, появившись из-за фонтана. Рядом с ним возник и Самуэль. Оба брата спешным шагом приближались к Аррону. Он двинулся им навстречу.

– Мы тебя везде искали, – произнес самый старший из братьев Вейн, когда все трое поравнялись. Он заметно нервничал. Да и Джератт был явно на взводе.

– Решил немного побыть в одиночестве, – слегка приврал Аррон. – Что-то случилось?

– Во-первых, поздравить с выступлением. Это было потрясающе! – восторженно произнес Самуэль, чуть потрепав его за плечо.

– Спасибо. Я благодарен вам, что вы пришли. Но чувствую, что есть «во-вторых», верно? – догадался самый младший из братьев Вейн.

– Бриенн, – коротко озвучил Джератт, состроив гримасу недовольства.

– Так вот почему он не пришел. Что на этот раз?

– Карты.

– Неужели так много проиграл?

– Дело не в проигрыше. Он ввязался в драку, – пояснил Самуэль.

– Но важно даже не это. А то, кого он побил – гвардейского солдата, – добавил Джератт, – и не простого. Сестра этого солдата – новая фаворитка короля и фрейлина Лиары.

– Что ты хочешь этим сказать? – решил уточнить Аррон.

– А то, что этому солдату благодаря своей сестре пригрето место командира. Теперь же, из-за этого случая, как думаешь получит ли он его?

Аррон понял к чему клонил Джератт. Что всех их ждал большой скандал. Средний брат слишком часто попадал в передряги и всегда из-за своей вспыльчивости и гордости. Выпутываться надо быстро. Нельзя чтобы на их семье осталось клеймо. Иначе главный план насчет родителей пойдет насмарку.

– Где сейчас Бриенн? В тюрьме надо полагать? – предположил Аррон.

– Да, – ответил Джератт, – и ему грозит заключение на год или больше. Если мы не сделаем как просит этот солдат, Кловер Гиббс.

– И что же он хочет?

– Чтобы наш брат отступил, – сказал Джератт, поправив волосы.

– Не понял. Отступил от чего? – Аррон скрестил руки на груди.

– От должности. Ты же знаешь, что Бриенн метил в командиры. Оказывается, как и этот Гиббс.

– Аппетиты у него знатные, – признал младший брат и усмехнулся. – Вы с Бриенном говорили?

– Еще нет. И посчитали, что лучше это сделаю я. Меня он послушает, – ответил Самуэль.

– Да, это верный вариант, – признал Аррон. – Но что если братец будет непреклонен? Есть запасной план?

– Могу попробовать поговорить с сестрой Кловера, – предложил Джератт, – в своей манере.

Аррон хмыкнул и заулыбался:

– Тебе только повод дай еще одной девице голову заморочить.

– Сейчас это для дела, а не для развлечения.

Все трое братьев тут же посмеялись. А затем Самуэль спросил:

– Думаешь ей мало короля, Джератт?

– Лоранс уже не так молод. Уверен, что фаворитка не откажется и от более свежей крови.

– Да, перед таким экземпляром трудно устоять, – саркастично подметил старший брат. Затем он почему-то заметно погрустнел.

– Кстати, ко мне подошла сестра Лоранса. Она хочет чтобы я давал ей частные музыкальные уроки, – растеряно произнес Аррон. – Это же хорошо, да?

– Думаю, да, – Джератт покивал головой.

– Согласен, – подтвердил и Самуэль. – Так мы укрепим свои позиции во дворце и сможем постепенно узнать о родителях. Но будь осторожен. Она все-таки королевской крови. К тому же ты неопытен с девушками. Стоит тебе сделать неверное движение, и ты можешь оказаться за решеткой или того хуже, – предупредил старший брат, пристально посмотрев на самого младшего.

– Тут Самуэль прав. С этими бабами надо аккуратнее, – согласился Джератт. – Но ничего, я тебя поднатаскаю.

Он хлопнул Аррона по плечу, и тот сказал:

– Не волнуйтесь. Я справлюсь. Давайте лучше поскорее освободим Бриенна.

– Да. Завтра же поговорю с ним. Будем надеяться, что он меня послушает, – ответил Самуэль.

Послышались громкие выстрелы, словно раскатистый гром. Вибрации от звука отдали в грудину, что было не самым приятным ощущением для Аррона. Но все исправило последующее представление. В небе, словно звезды, загорелись яркие огни. Они были разных цветов и размеров, переплетались между собой и образовывали причудливые композиции. Красные, зеленые, синие и золотые огни взлетали высоко над королевским лесом, оставляя за собой светящиеся следы. Словно маленькие солнца они вспыхивали и медленно угасали, символизируя о восходе и закате и о том как быстротечен каждый день.

Аррон взглянул на Самуэля и Джератта. Оба молча стояли и наслаждались зрелищем, как и сам младший из братьев Вейн. Фейерверки еще продолжались несколько минут и, когда все закончилось, у Аррона внутри екнуло. Он задумался – действительно ли все это правильно насчет Лиары. Возможно, ему стоит быть внимательнее с ней. Младший из братьев Вейн считал, что сестра короля имела привлекательную внешность, с ее густыми белокурыми локонами, пышной грудью и точеными чертами лица. И она может отвлекать его от занятий, как это чуть не случилось сегодня. Но он надеялся, что, как и уверял братьев, сможет с этим справиться.




ЧАСТЬ 2. Глава 4. Бриенн


– При всем уважении, милорд, но у вас нет особого распоряжения или дозволения, чтобы поговорить с заключенным, – настаивал на своем высокий полноватый мужчина с грозным взглядом исподлобья.

В холодные серые стены тюремного здания не просто попасть без “особого” разрешения. Начальник этого злачного места, Эвероуз Гроу, человек принципиальный, и он никогда не нравился Самуэлю. И напоминал ему скользкого типа, что был партнером отца в табачной компании Де Бург.

Самуэль, устав спорить с Эвероузом, решил “выложить” последний аргумент:

– Мистер Гроу, скажите, у вас ведь есть семья?

– Да, господин Вейн. Но что с того? – он пристально посмотрел на своего оппонента, а затем прищурился.

– Тогда поставьте себя на мое место и представьте, что вместо моего брата там был бы ваш или…сестра, жена, дети…да кто угодно кто вам дорог! – Самуэль повысил тон.

Эвероуз тяжело вздохнул. Он сел за стол и тихо сказал:

– Взываете к моему состраданию, милорд, – Гроу помолчал и добавил: – Ладно. Но это не из-за моей жалости. А потому что вы на хорошем счету во дворце, в отличие от вашего брата. Пойдемте.

С этим Самуэль не мог не согласиться. Вспыльчивость и гордыня Бриенна привносили такое разнообразие в скучную жизнь семьи Вейн. И, вместо того чтобы заниматься поисками информации о гибели родителей, сейчас приходится в очередной раз вытаскивать брата из беды. “Ощущение, что сама судьба отводит нас от ответов. Может мы и не должны знать? Или это, наоборот, тернистый путь с весомой наградой?” – размышлял Самуэль, пока Эвероуз вел его к нужной камере. А крики заключенных, вонь от испражнений и затхлый воздух сопровождали их на всем пути.

– Вот, милорд, пришли. Вернусь за вами через четверть часа, – бросил начальник тюрьмы и поспешил обратно.

В одиночной камере за толстыми железными прутьями находился человек смутно походивший на брата Самуэля. Его внешний вид напоминал бродягу, а не дворянина: растрепанные русые волосы, испачканный сюртук и рубашка, и на лице ссадины и синяки. Но Бриенн гордо стоял, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене. Будто бы он сидел не за решеткой, а ожидал аудиенции у короля. Не обращая внимания на то, как он выглядел.

Младший брат, увидев старшего у камеры, тут же сник и виновато опустил взгляд.

– Долго это еще будет продолжаться? – с пренебрежением спросил Самуэль, подойдя к решетке. – Ты уже не мальчишка, чтобы поступать подобным образом.

– Снова изображаешь папашу? – вторил его тону Бриенн.

Язвительные слова уже не задевали старшего брата, ведь он понимал, что они не более чем защита.

– Ты знаешь, что хочет этот Гиббс?

– Знаю. Но я просто так не намерен ему уступать. То, что его сестра трахается с королем, не значит, что у него больше прав. И, как ты понимаешь, Гиббс намеренно вывел меня из себя и затеял драку, – Бриенн саркастически улыбнулся.

Самуэль хмыкнул:

– Да. Звучит логично. А зачем ты вообще решил с ним связаться, если знал чем это закончиться?

– Ну…хотел кое-что выяснить, – замялся Бриенн.

Самуэль молча взглянул на брата с вопросительным выражением лица, ожидая продолжения.

– Это стоило того, поверь. Но я не могу сейчас рассказать, ведь надо сначала убедиться.

– В чем, брат? – настаивал Самуэль. – Ты осознаешь, чем это нам грозит? Мы ведь не сможем достичь нашей главной цели, – заметно тише добавил он в конце.

– Именно про родителей я и пытался выудить информацию, – почти шепотом сказал младший брат.

– Так ты тоже ждал этой драки? – догадался старший. – Неужели поговорить не проще? Да и чего такого может знать этот Гиббс…

Бриенн цыкнул, усмехнувшись.

– Заставил меня все-таки. Хорошо, скажу, – брат подошел вплотную к решетке и вполголоса произнес: – Отец Гиббса и его сестренки похоже хорошо знал наших родителей.

Глаза Самуэля округлились. А где-то внутри затеплилась надежда. Он приоткрыл рот, дабы что-то сказать, но так ничего и не ответил. Вместо него это сделал Бриенн:

– Вот и я тоже был удивлен. Поэтому пойду на сделку с Гиббсом на своих условиях. Место командира и снятие с меня обвинений взамен на встречу с его отцом.

– Подожди, подожди, – взметнул руками Самуэль, – А откуда ты выяснил это? Тебе кто сказал? Неужели сам Гиббс? – засыпал вопросами он.

– Нет. Бастиан, – развел руками Бриенн. Будто сказав нечто само-собой разумеющееся.

– По-оня-ятно, – протяжно сказал старший брат.

– Он мой хороший друг. Ему можно верить.

– Конечно-конечно. Только что-то часто он подбивает тебя на всякие авантюры, из которых, между прочим, семья вытаскивает, а не он.

– Если бы он был дворянином, то мог бы. А так его даже слушать не будут, – словно оправдывался Бриенн.

Самуэль фыркнул, но ничего не стал больше говорить по этому поводу. Как выразился брат, в “папашу” играть его утомляло. Он понимал, что Бастиан тут только как зачинщик. Но исполнителем все равно остается Бриенн. Да и всегда таким был. Виновником всяких глупостей.

Послышались глухие шаги вдалеке. Заключенные снова всполошились и подняли гул. Похоже, возвращался начальник тюрьмы.

– Пожалуйста, брат, поверь мне. Сейчас у нас есть шанс выяснить правду. Неужели ты этого не хочешь? – Бриенн схватился руками за прутья и умоляюще взглянул на Самуэля.

В тусклом свете маленьких фонарей на стенах карие глаза Бриенна особенно сильно походили на кошачьи: большие и милые. Он часто пользовался этим приемом, когда хотел добиться своего. Самуэль, безусловно, понимал, что он делает, но в этот раз аргумент брата был очень весомым.

– Хорошо. И что в итоге? Поговоришь с Гиббсом?

– Да, только не я, а ты. Он сказал, что со мной лично общаться больше не намерен. Поясни, что готов на сделку в обмен на сам понимаешь что, – осторожно сказал Бриенн, когда из-за угла появился Эвероуз Гроу.

Начальник тюрьмы молча взглянул на Самуэля, дав понять, что время на разговоры закончилось. Тогда старший брат коротко ответил младшему, что все сделает.




ЧАСТЬ 2. Глава 5. Самуэль


Во дворце изловить Кловера Гиббса оказалось сложной задачей. Ведь он был военным, и куда проще отправиться в поместье его семьи и напрямую поговорить с ним. А, как назло, через несколько дней намечался важный прием у короля, и потому вырваться в город сейчас не представлялось возможным. Самуэль итак еле-еле смог улизнуть в тюрьму для разговора с Бриенном, оставив дела доверенному лицу буквально на час. Конечно, можно попросить Аррона или Джератта. Но Самуэль предпочел сделать все сам. К такому решению часто и прибегал, уверяя себя в том, что так лучше всего.

В сложившихся обстоятельствах ему оставался только один выход – поговорить с сестрой Кловера. Ведь она тоже жила во дворце. И он прекрасно понимал где она могла находиться. Поскольку еще стоял день, то, конечно, сестра Гиббса была подле Лиары. А ее Высочество предпочитало в это время прогуливаться в саду вместе со своей свитой. Именно в «зеленый рай» Самуэль и направился при первой возможности.

На улице его встретила мягкая теплая погода. Солнце приятно окутывало лучами. Легкий прохладный ветер аккуратно касался кожи лица, словно шелк. Словом – идеальная. Самуэль обогнул фонтан и прошел по аллее с кустами роз. Но там никого не встретил. Тогда он вернулся ко дворцу и выбрал другую дорогу, ведущую к огромному пруду у королевского леса. И тут ему повезло – он увидел Лиару и пару фрейлин, шедших в сторону дворца и державших друг друга под руки.

Сестра короля быстро заметила Самуэля и кокетливо опустила взгляд, когда они поравнялись. У него внутри снова что-то екнуло. Кажется, эта девушка не давала покоя его чувствам.

– О, господин Вейн, рада видеть. И какое же у вас ко мне дело? – обольстительным голосом проговорила Лиара.

– Ваше Высочество, я не к вам…а к вашей фрейлине, мисс Гиббс, – осторожно произнес он с запинкой.

Вся игривость сестры короля улетучилась в миг. Золотистые волосы потускнели, со щек сошел румянец, а губы сжались.

– Пожалуйста, – зло и холодно кинула Лиара, взметнув пышной юбкой платья. Она взяла в охапку вторую фрейлину и поспешила дальше по дороге.

Гиббс мялась на месте и бегло осматривала Самуэля. Видимо пыталась понять, что ему от нее нужно. Маленькая хрупкая девушка явно его боялась. Самуэль обратил внимание, что Гиббс не было и двадцати лет, совсем юна. И уже знала под кого ложиться и кому прислуживать, чтобы достичь определенного положения в высшем обществе. Но почему-то его она испугалась. Весьма странно.

– Мисс, я опережу вашу опасения и скажу что здесь из-за своего брата Бриенна. Он подрался с вашим…, – начал Самуэль.

– Ах, вот как, – перебила его Гиббс, выдохнув.

– Так вот мисс Гиббс…

– Морена, – твердо вставила она.

– Да, Морена… Видите ли мне нужно поговорить с Кловером. Но я решил, что мне лучше попытать счастья с вами. Ведь ваше положение более весомое, – льстиво заговорил Самуэль.

На ее лице едва заметно вздернулись уголки губ, а потом она нахмурила брови и сделала серьезное выражение лица.

– И чем же я могу помочь? – спросила Морена.

– Подтвердить сделку, – он завел руки за спину.

– Вы об этом. Что ж, да, я могу. Так ваш брат получается согласен?

– Да, но с некоторыми условиями.

– Этого следовало ожидать, – грустно проговорила Гиббс. – Что же он хочет?

– Чтобы Кловер снял все обвинения, а еще он желает поговорить с вашим отцом.

Она покивала головой и сказала:

– Первое мне понятно, но второе для меня загадка. Скажите, зачем ему мой отец?

– Видите ли, Морена, ваш папенька может знать одного очень важного для меня и моего брата человека. И нам с Бриенном хотелось бы узнать так ли это, и что полезного может рассказать.

Пару мгновений Гиббс колебалась, но потом твердо сказала:

– Хорошо, господин Вейн. Я передам брату и отцу ваши слова. О встрече договорюсь и скажу позже. Сейчас идете во дворец, верно?

– Да, мисс. Благодарю за помощь, – слегка поклонился Самуэль.

– Тогда составьте мне компанию. Хочу узнать вас получше. Очевидно, что вы нравитесь мисс Лиаре. Мне любопытно, почему.

Самуэль молча кивнул и повел Морену обратно по мощеной дороге.

Интерес этой девушки к его персоне настораживал. Ведь она могла по своей глупости рассказать что-нибудь сестре короля об этом разговоре или даже самому Лорансу. Хотя Самуэль понимал, что последнее вряд ли случится, все же это заставило его осторожно отвечать на любые вопросы Морены.

Их беседа оказалась не такой страшной, как он думал. Гиббс лишь расспрашивала кем он работает во дворце, о его собственной семье и о семье Вейн. Когда они попрощались, Морена сказала, что теперь ей стало ясно почему Лиара так симпатизирует Самуэлю. Он же, наоборот, не понимал ничего. Особенно почему Гиббс сделала такой вывод. Похоже, женская логика и душа – те еще тайны, которые никто из мужчин никогда не раскроет. Но зато он надеялся раскрыть кое-какую другую. Насчет его родителей. И, кажется, победа уже близка.

Старший брат Вейн был одержим идеей немедленно рассказать обо всем Джератту и Аррону. Но останавливал свой порыв. Ведь считал так же, как и Бриенн – необходимо убедиться, что отец Кловера и Морены действительно что-то знает. Утихомирить свое желание ему помогла работа.

Из соседнего государства Антарии прибыл принц Галлет с дружеским визитом. Поэтому забот Самуэлю хватало. Танцы, вечера поэзии и музыки во дворце длились несколько дней подряд. Лоранс пытался впечатлить Галлета не только развлечениями, но и изысканными фирменными блюдами Визерии: ягненок под черничным соусом, поросенок с яблоками и грушами, и фазан с хрустящей карамельной корочкой. Так же королевская кухня славилась своими особыми тыквенными пирогами и пирожными. Потому работа на ней кипела и бурлила особенно яро в эти дни.

Во дворце поползли слухи, что принц приехал не просто так, а с намерением жениться на сестре Лоранса. Старший Вейн, как и все, понимал, что этот брак будет чисто политическим, дабы укрепить торговый союз двух стран. Но, кроме этого, Самуэль надеялся, что Лиара увлечется новым ухажером и, наконец, потеряет интерес к его персоне. Так страсти бы утихли, и он избавился от съедающего изнутри и морочащего голову чувства похоти. Благо сам старший Вейн через четыре дня отправится домой к жене и детям. Он мечтал остаться наедине с Марго и исполнить все свои потаенные желания вместе с любимой. И, действительно, он практически не пересекался с Лиарой. Случалось лишь пару раз за последнюю неделю. И то сестра короля вела себя холодно, будто неприступная ледяная крепость, как тогда в парке.

Он понимал, что сестра короля его провоцировала. В последнее время он редко виделся с женой, поэтому не ощущал женского тела и не предавался бурной страсти так часто, как это было до службы во дворце. А его мужское естество требовало этого. Самуэль безумно хотел овладеть Марго. Скучал по ее запаху и ласкам. И однажды поддался животным инстинктам, но смог вовремя остановиться. Их поцелуй с Лиарой произошел случайно в королевском саду. Пару недель назад король устраивал бал-маскарад в честь дня города, столицы Визерии, Циантрии. Они танцевали, а затем вышли на улицу и разговорились. Но по-прежнему оставались в масках. Самуэль не знал, кто эта незнакомка и думал, что все это останется лишь здесь. А потом и вовсе забудется, как нечто мимолетное. Поэтому не предал значения тому, что случилось дальше. И представил, что целует свою Марго. Будто губы и язык незнакомки принадлежали его любимой. В порыве страсти их маски съехали с лица, и тогда он увидел кто был перед ним. Самуэль тут же извинился и ретировался, оставив Лиару в недоумении. И сестра короля вбила себе в голову, что все это лишь игра. Но разве можно так играть чувствами? Ведь можно однажды и проиграть, поддавшись искушению.

Из этих рассуждений вырвал внезапный стук в дверь его спальной комнаты. Самуэль уже готовился отходить ко сну, лежа в кровати.

– Кто там? – громко спросил он.

– Это я, Аррон. Открой, – прозвучал глухой голос брата.

Старший Вейн, рассерженный, нехотя вылез из-под одеяла. На голое тело натянул кюлоты и босиком прошел по холодному паркету к двери. Он впустил брата и тут же осознал, что сейчас придется соврать. Чего он совершенно не любил делать.

– Что же ты ничего не рассказал? Бриенна сегодня отпустили, – растерянный Аррон влетел в комнату и уселся в кресло рядом с окном.

– Вот как? Я этого не знал, – Самуэль подошел к комоду и зажег фонарь.

– И ты туда же. Так я и поверил. Но ведь вы поговорили же? Значит, Бриенн уступил свое место этому…как его…

– Гиббсу? Да. Все так. Вот, видимо, сделка состоялась, – ступни старшего Вейн начали замерзать, и он сел на кровать, – Но что его уже выпустили, мне, как и тебе, было неизвестно.

Младший брат нервно подергивал ногой, а его взгляд метался от фонаря к Самуэлю и обратно.

– Знаешь, такое чувство, что вы двое чего-то недоговариваете. И Джератт со мной согласен. Бриенн тоже какой-то странный. Ничего не сказал. Я его в городе встретил. Думал мне померещилось.

– Аррон, все же в порядке. Брат свободен. Какие секреты? Это дело закрыто. Лучше будем думать про другое, – Самуэль старался перевести разговор на какую угодно тему, только бы не проговориться. Он внимательно оглядел брата и заметил несколько темных пятнышек у него на шее, – Что это у тебя здесь? – он показал на шею.

– Где? А, это! – младший Вейн провел ладонью по указанному месту и сильно смутился, подняв воротник сюртука.

– Появилась дама сердца? – усмехнулся старший брат.

– Ну…да.

– Расскажешь про нее? Или пока ничего серьезного?

– Это серьезно! – уверенным тоном воскликнул он и хлопнул себя по коленке. – И нечего тут говорить!

Самуэль вскинул руки:

– Спокойно, брат. Я не собираюсь на тебя давить. Подумал, вдруг нужен какой-то совет.

– Я справлюсь, – отрезал Аррон. Затем он встал и направился к выходу, напоследок спросив: – Когда будешь в городе?

На следующей неделе проведу там несколько дней.

– Хорошо, увидимся, – мягко сказал он и аккуратно закрыл за собой дверь.

Самуэль выдохнул. Погасил фонарь, снова разделся и улегся под одеяло. Но вот заснуть удалось не так быстро как он надеялся. Его съедал стыд за эту глупую ложь. Хоть Аррон и Джератт подозревали его и Бриенна в утаивании от них каких-то секретов, сам Самуэль тоже бы стал так делать, будь все наоборот. Так что он не винил в этом братьев. Только себя самого.

Еще с детства, а особенно после того как они стали Вейн (вместо Де Бург) и жили с тетей и дядей, братья делились почти каждой мелочью и редко когда о чем-то умалчивали. Смерть родителей их особенно сплотила. Но чем старше становились братья, тем больше Самуэль замечал, что они начинали отдаляться друг от друга. Реже встречаться и собираться по пустякам. Каждого поглотила своя собственная жизнь. И, похоже, что их держали теперь только две вещи – выяснение правды о родителях и проделки Бриенна. «Поэтому-то Аррон и злился» – сделал вывод Самуэль, – «Тоже понял, что мы стали не так близки как раньше».

Отпустив эти мысли, он погрузился в тревожный сон. Самуэлю снился огромный яблоневый сад, по которому он долго бродил в одиночестве. На деревьях висело много спелых плодов. Они призывали попробовать их все. И он решился – сорвал один. Но, как только он коснулся яблока, – оно тут же почернело, а затем превратилось в пепел и осыпалось на землю. На этом Самуэль проснулся и решил, что это может быть знак. Вот только какой и о чем – он не представлял.

Этим же утром уходящего из своей спальни Самуэля подловила Морена Гиббс и сообщила сразу по делу:

– Господин Вейн, мой отец будет ждать вас завтра на ужин в восемь часов.

– Спасибо, мисс Гиббс. Я хотел бы прийти с братом.

– С Бриенном? – она скривила лицо, будто съев что-то отвратительное на вкус. – Да…все-таки он тоже к этому причастен. Хорошо.

Они обменялись любезностями и разошлись. В своем кабинете старший Вейн сразу же написал письмо Бриенну и поручил своему верному слуге Кеврону передать его лично в руки.

Переполненный эмоциями ожидания важной встречи, Самуэль сегодня работал не слишком усердно. И полдня провел в раздумьях. В мыслях он обитал уже в завтрашнем дне. Он понимал, что не стоит слишком многого ждать от разговора с главой семейства Гиббс. Но надеялся на крупицы хоть какой-то информации о родителях.

Ответ от Бриенна пришел под конец рабочего дня. Брат коротко написал, что непременно прибудет на встречу. Прогуливаясь после позднего ужина по дворцу, Самуэль зашел в игровую комнату и присоединился к преферансу с несколькими дворянами. Но сегодня ему не везло и старший Вейн сдался через три партии. Он продолжил свой променад, любуясь картинами с пейзажами и натюрмортами известных художников, а также портретами предков королевской семьи. И сам не понял как близко подошел к монаршим покоям: на стенах и дверях появилось заметно больше лепнины и позолоты. Но было нечто странное – оказалось, что Самуэль бродил здесь в совершенном одиночестве и даже отсутствовала стража. Только слышались какие-то странные звуки в соседнем коридоре.

И он прошел туда и прислушался. В пустом, казалось бы, пространстве что-то происходило в самих стенах. Мужской и женский голоса издавали томные вскрикивания и восклицания. Они смешивалась с ритмичными стуками. Самуэль остановился и замер. Понял, что пора ретироваться чтобы не мешать и не слушать то, что его не касается. Он развернулся и стал идти обратно. И прямо перед ним в стене открылся проход, из которого буквально вывалились две полуобнаженные фигуры на пол. Мужчина быстро встал на ноги и помог подняться женщине. Они захохотали. При этом страстно трогая друг друга и целуясь, пока оба не заметили Самуэля. А он понял, кто перед ним. По рыжим волосам и нитке жемчуга, свисающей с шеи на голую грудь, он узнал королеву Визерии, Элейну. Черноволосым мужчиной в задранной рубашке и со спущенными кюлотами был тот самый принц Галлет. Самуэль почувствовал, как выступил пот на лбу и сильно забилось сердце. От дикого смущения он опустил взгляд.

– Ты должен молчать! – сквозь зубы процедила королева. – Если хоть кто-то об этом узнает – окажешься на плахе. Надеюсь, тебе повторять не нужно?

– Нет, ваше Величество. Я все понял. М-меня здесь не было, – испуганно произнес старший Вейн. Он резко обошел их, стараясь смотреть только себе под ноги.

– Пошел вон отсюда! – приказал принц.

Самуэль ускорил шаг настолько быстро, насколько это было возможно. Он сбился со счета какой коридор успел преодолеть за считанные мгновения, как столкнулся нос к носу с тем, кого он точно никогда бы не хотел застать врасплох.

– Ты что, ослеп?! – произнес грозный голос. – Не видишь, кто перед тобой! Куда спешишь?

Старший Вейн медленно поднял взгляд и увидел голубые глаза, изучающие его.

– Ты еще и немой? Как зовут? – его терпение было на исходе.

– Ваше Величество, простите, я шел к себе в комнату. Я – Самуэль Вейн. Заведую кухней и продовольствием.

В этот момент ему захотелось испариться с этого места. Монарх тряхнул длинными золотистыми волосами и поправил халат. В нос ударил сладко-приторный запах духов.

– Понятно. А откуда шел? Из покоев моей сестры? – тут Лоранс начал смеяться, а потом сильно закашлял.

– Я…эмм…, – замялся он. И понял, почему монарх сделал такой вывод. Спальня Лиары была в соседнем коридоре.

Уняв приступ, Лоранс продолжил, даже не выслушав слова Самуэля:

– Я видел тебя тогда на маскараде с ней в саду. Все понимаю. Сложно отказать когда просит сама Лиара. Да и перед ее красотой трудно устоять, – правитель Визерии обнял его рукой за плечи и добавил: – Но имей ввиду, если будет ребенок я его не признаю. Хоть ты и дворянин. Моей сестре тоже следует об этом знать. Я лично ей скажу.

Самуэль осознавал, что если начнет оправдываться и отрицать свою связь с Лиарой, то Лоранс ему не поверит и может даже убьет. А если расскажет правду, что видел Элайзу с Галлетом, то король и королева его лично четвертуют. В любом случае ему грозит смерть, поэтому старшему Вейн ничего не оставалось как просто молча слушать монарха, не усугубляя и без того ужасную ситуацию.

– Но, смотри, – Лоранс стиснул лицо Самуэля в своей крупной руке. Один из перстней на пальцах правителя Визерии больно впился в щеку, – Узнаю, что ты ее обидел – будешь наказан. Теперь свободен, – и похлопал ладонью по его лицу.

Монарх ушел, оставив Самуэля в абсолютном опустошении. «Какой дьявол отправил меня в королевские коридоры поздним вечером?» – ругался на себя старший Вейн.

Его идиотская привычка витать в облаках завела в ловушку. И теперь он втянут в такие интриги, из которых, похоже, не выбраться никогда. Главное, чтобы об этом не узнали братья и тем более жена. Последнего он   боялся больше всего. Ведь это будет конец его брака. Старший Вейн понимал, что Марго этого не простит.

Сегодня ночью он постоянно ворочался в постели. И представлял изощренные способы, которыми Лиара расправится с ним. Ведь Лоранс расскажет ей об этой встрече и упомянет про их якобы связь и ребенка. Самуэль думал, что, вот, наконец, отвяжется от сестры короля. А теперь перед глазами стоял ее образ. И снова почувствовал ее дыхание, запах и ощутил ее губы на своих. Завтрашний ужин уже не волновал его так, как то, во что его втянул сегодняшний вечер. Как никогда Самуэль понял фразу дяди, которую тот часто говорил: «Случаются такие обстоятельства, способные поменять жизнь человека за несколько минут даже без его участия».

– «Вот о чем меня предупреждал сон с яблоком», – осенило вдруг Самуэля. – «Вкусив однажды запретный плод, поддавшись искушению, почувствуешь лишь пепел во рту».




ЧАСТЬ 2. Глава 6. Бриенн


Совершенно разбитый от недосыпа старший Вейн с трудом сидел в своем кабинете, разбирая бумаги. Стены тесной комнаты давили со всех сторон. А маленькое окошко позади письменного стола еще больше «душило». Он чувствовал себя как птица в клетке – толком не полетаешь и не расправишь крылья. Но работа снова помогла ему отвлечься от дурных мыслей вчерашнего дня.

Помимо основных дел, он разобрался с двумя непростыми ситуациями. В одной из них ему пришлось уволить повара, когда застал того за кражей мяса со склада. Самуэль не стал звать стражу и сажать вора за решетку. Руки марать совсем не хотелось. И лишний шум поднимать тоже. Поэтому он просто не заплатил ему денег за последний месяц работы и выгнал с позором с королевской кухни. Другой случай носил более деликатный характер. Одна из служанок беременная: начала рожать прямо во время работы. Девушка до последнего скрывала свое положение. Внешних изменений никто не заметил из-за ее крупного и плотного телосложения. Старший Вейн распорядился и послал своего слугу Кеврона за врачом и даже оплатил услуги. Роды прошли быстро и без проблем благодаря опытному доктору и крепкому организму служанки. Она слезно просила сохранить ей место на кухне. Самуэль пошел на уступки с одним условием: ребенок не будет мешать выполнять свои обязанности. Девушка согласилась на это и поблагодарила за помощь и великодушие.

Настала пора отправиться в имение Гиббс. Самуэль радовался тому, что до небольшого отдыха от дворцовой жизни остался всего день. И молился Богу, чтобы тот не послал ему встречу с Лиарой в качестве наказания.

В спальне он переоделся в серую рубашку и накинул нараспашку темно-синий камзол. Почистил туфли, сменил чулки и кюлоты. Причесал и собрал волосы в хвост. Он кинул взгляд на парик, но так и не решился надеть. Потому тот снова остался пылиться в шкафу. Хоть такое украшение и добавляло статности его персоне, все же считал, что эти седые волосы слишком старят.

Напоследок приоткрыл окно в комнате и впустил вечерний июньский воздух. Он взбодрил и придал Самуэлю сил.

Дорога от дворца до города всегда приносила ему удовольствие. Особенно когда старший Вейн отправлялся пешком, как сейчас. От королевских ворот шла широкая аллея из елей и сосен, переходящая в небольшой разномастный лес у окраины столицы Визерии, Уилбриджа. По пути встретилось несколько прогуливающихся туда-сюда офицеров, которые следили за порядком. Хвойный запах настолько полюбился Самуэлю, что он даже около своего дома посадил несколько пихт. Хоть и обошлось это недешево. Не каждый дворянин мог себе позволить подобную роскошь. В этих краях хвойные деревья были редкостью и их приходилось привозить из другого региона. А транспортировка любого товара всегда прибавляла большую сумму к стоимости. И, если кто-то пытался выкорчевать деревья с королевской аллеи или леса, то это каралось тюрьмой или огромной суммой арлингов в качестве повинности. Король считал, что это отучит воровать. И оказался прав. Конечно, смельчаков хватало. Но на их примере многие научились и совсем перестали это делать. А вот на участках в Уилбридже было иначе. Здесь стража не так усердно следила за подобными случаями, поэтому несколько раз за год в городе всплывали скандалы из-за подобного воровства.

Когда Самуэль дошел до окраины города – начало темнеть и воздух стал еще прохладнее. Он застегнул сюртук на все пуговицы. Минуя несколько улочек из трехэтажных особняков, старший Вейн свернул к знакомому трактиру Долирена.

Заведение пользовалось спросом у богатых людей. Ведь только здесь можно было найти дорогое валедрийское вино, которое обязательно присутствовало на королевском столе. Его одобрил сам Лоранс. Конечно, каждый хотел прикоснуться к тому, что пьет монарх, поэтому спрос на него никогда не утихал. Здесь же Самуэль договорился встретиться с Бриенном, чтобы вместе поехать в имение Гиббс.

Круглое каменное здание с конусообразной крышей уже наполнилось людьми. Еще с улицы старший Вейн слышал их гомон. Внутри царил настоящий хаос: похоже, тут собралась целая армия. Каждый второй был одет в офицерский мундир: синий сюртук с нашивками на спине в виде герба страны, желтые кюлоты и черные сапоги до середины щиколотки длиной. Самуэль слышал как люди в форме выкрикивали фразы «мы победили», «помойным псам Радокии позор» и «Визерия – сильнее всех!». Такие волнения в толпе спокойно могли перерасти в драку из-за любого пустяка. И поэтому старший Вейн не хотел надолго здесь задерживаться. Он бегло искал глазами младшего брата. И наконец нашел. Тот сидел в дальнем углу с двумя юнцами и что-то выпивал вместе с ними. Самуэль сразу же подошел туда, поздоровался и напомнил Бриенну, что им пора идти.

– Да-да, сейчас пойдем. Разреши наконец представить моего лучшего друга Бастиана и еще…Кловера Гиббса, – брат махнул кружкой сначала в сторону одного, а затем другого.

Друг Бриенна сразу не понравился старшему Вейн. В первую очередь, из-за блондинистых длинных волос, которые очень сильно напоминали Лоранса. А по белой застиранной рубашке с красным потертым жилетом поверх нее Самуэль сделал вывод, что Бастиан явно не богат. И вряд ли мог себе позволить даже кружку вина. Это вторая причина, почему он не пришелся по душе Самуэлю. “За чьи арлинги он выпивает? Уж не в долг ли у Бриенна берет?” – закралась мысль в его голове.

И, конечно, Кловера Гиббса за одним столом с братом он никак не надеялся застать, с учетом произошедших событий. Однако Гиббс своим видом вызывал у Самуэля больше симпатии. Хоть и одет тот, как и Бриенн, в военную форму. Но было что-то аристократическое в манерах Кловера – держать голову и кружку как-то по-особенному. Опрятный внешний вид портили уже зажившие разбитая губа и рассеченная бровь.

– Похоже, твой брат немного озадачен тем, что видит нас вместе, – произнес Гиббс и отпил из кружки.

– Вы правы, – подтвердил Самуэль. – Предполагаю, что вы идете с нами домой?

– Нет. Я остаюсь здесь со своими офицерами. Ведь теперь я их командир, – Кловер кивнул на толпу в трактире, – А мы празднуем маленькую победу в войне с Радокией. Вот, решил порадовать своих ребят валедрийским вином. Всех угощаю. Кстати, Бриенн теперь у меня в подчинении. И мы уже не таим зло друг к другу из-за того недоразумения, – Гиббс гордо оскалился и положил ладонь на плечо брата Самуэля.

Бриенн натужно улыбнулся. А на его скулах заходили желваки. Бастиан же скромно сидел и молчал, избегая взгляда старшего Вейн и Кловера. Похоже, почувствовал, что сейчас лучше в разговор не лезть.

– Я не интересуюсь новостями с фронта, – сказал Самуэль, – Но все же поздравляю наших солдат с успехом и вас…с назначением, – сухо добавил он затем.

Политика всегда интересовала его в меньшей степени. Ведь в жизни и без того хватало забот. И уж тем более факт того, что Гиббс теперь будет отдавать приказы Бриенну, совсем не радовал.

– Благодарю. И понимаю вас. Жизнь во дворце слишком сильно поглощает. Моя сестра иногда жалуется, что не может толком вырваться оттуда. А она так скучает по семье, – Кловер состроил грустную физиономию и приложил свободную руку к сердцу.

Самуэлю так и хотелось сказать, что находящийся между ног Морены король наверняка скрашивает ее тоску, но вместо этого решил закончить разговор:

– Рад был познакомиться. Думаю, нам уже действительно пора. Ваш отец ждет.

Ему сразу вспомнилась фраза тетушки Доры Вейн: “Не суди по внешнему виду. Дождись пока человек откроет рот”. И Самуэль совершил ошибку, позабыв об этом. Ведь Гиббс оказался самодовольным индюком. А выглядел как порядочный человек.

Кловер развел руками, при этом так же отметив, что встреча была ему приятна.

Самуэль с братом и его другом покинули трактир. Бастиан дошел с ними до ближайшей развилки и перед уходом сказал:

– Надеюсь, что отец Гиббса не такой болван, как его сын.

– Теперь я понимаю, почему брат оставил пару отметин на его лице, – произнес старший Вейн с улыбкой глядя на Бриенна.

– И сделал бы это снова, – посмеялся он, но потом, поникшим голосом, добавил: – Правда, в этот раз одной тюрьмой и должностью дело бы не обошлось.

– Тогда будь умнее и не ведись на его провокации, – посоветовал Бастиан.

– Это будет сложно. Что ж, до встречи, – Бриенн пожал руку другу.

Бастиан растерянно взглянул на Самуэля. Тот понял, что друг брата не решается протянуть ему ладонь для рукопожатия. Старший Вейн сделал это первый. И Бастиан уже уверенно пожал в ответ. Здесь же Самуэль поймал себя на мысли, что с другом брата, как и с Кловером, тоже мог ошибиться. И решил дать ему шанс.

В городе стало светлеть из-за зажженых фонарей. Значит, фонарщики вышли на улицы. Обычно это делали совсем юные молодые люди, практически дети. Ведь нужна быстрота и проворность, а сама задача проста. Поэтому нанимали мальчишек, которым очень нужны арлинги. Пока Бриенн и Самуэль шли в тишине к дому Гиббс – несколько таких юнцов бегали от одного фонаря к другому с небольшой лесенкой в руках и сумкой наперевес. Кто-то носил с собой огниво и лучину, кто-то предпочитал маленькую масляную лампу.

Огни в стеклянных коробочках на железных прутьях появлялись по ходу движения братьев. Словно указывающий праведную дорогу свет, они сопровождали к заветному дому.

Белая трехэтажная усадьба с квадратными колоннами находилась в конце центральной улицы. Братья Вейн подошли к изразцовым ступеням у входа. Двойная деревянная дверь была открыта. И не спроста. Ведь прямо за ней стояли пара лакеев и Джератт вместе с Арроном. Оба – в праздничных ярких сюртуках и с распущенными волосами. Четверо братьев встретились взглядами.

Самуэль опешил и медленно перевел взгляд на Бриенна. Ведь только он мог сказать этим двоим об этой встрече.

– Решил, что лучше мы вместе сразу все проясним, чтобы избежать недомолвок, – будничным тоном сказал Бриенн.

Джератт и Аррон с укором смотрели на старшего Вейн. Он понимал какие мысли у тех в голове. Их озвучил пару дней назад самый младший Вейн в комнате Самуэля во дворце. А Бриенн захотел подняться в глазах братьев. Правда, не самого старшего.

– И что же ты молчал? – неловко спросил вполголоса Самуэль среднего Вейн.

– Правда, не очень приятно? – ехидно подметил Джератт, услышавший вопрос.

– Я понял, – цыкнул старший Вейн, – Ладно, идемте. Нас ведь ждут.

Два лакея подождали пока братья закончат препираться и наконец повели их за собой следом. Уже с самого начала дом, на первый взгляд типичное аристократическое жилье, оказался наполнен странными вещами. В узком помещении от входной двери, ведущем к большой лестнице на второй этаж, вдоль стен стояло множество различных мраморных статуй и чучел животных. Олени, лоси, дикие кошки и медведи – их головы смотрели на Самуэля и остальных Вейн со всей суровостью и предвзятостью. А застывшие в позах статуи в виде обнаженных людей будто смеялись и осуждали, взирая надменными каменными взглядами на гостей.

– Неудивительно, что Кловер такой. Что за ужас, – с опаской проговорил Бриенн.

– Тут я с тобой согласен, – подтвердил старший Вейн.

– Хотите сказать, жуткий и неприятный? – поинтересовался Аррон.

– Всего понемногу, – отозвался средний брат.

Они прошли под лестницу и зашли в двустворчатые двери со стеклянными кадратными окошками. За овальным накрытым столом ждали двое человек – Морена и, видимо, глава семейства Гиббс. Худосочный, с орлиным носом и крупными зелеными глазами. Его дети унаследовали эти отличительные черты. Морщинистое лицо выдавало преклонный возраст, но седина лишь слегка коснулась волос старика.

Самуэль не обрадовался, что фаворитка короля будет присутствовать при столь важном разговоре. Ведь такая прыткая девушка может разболтать обо всем, что здесь услышит. Значит, им надо быть осторожнее. Старший Вейн уповал на то, что братья того же мнения. Ведь посовещаться с ними он уже не мог.

– Добро пожаловать, господа! – поприветствовал их старик, встав со стула. – Рад встрече. Мортин Гиббс.

Морена послушно повторила за своим отцом. Тот подошел к гостям и горячо пожал всем по очереди руки и даже приобнял. Что сильно поразило братьев. Они словесно поприветствовали Морену, однако Джератт позволил себе взять ее руку и поцеловать ладонь, а затем сделал комплимент глазам в виде стихов. Отчего дочь Гиббса густо покраснела. Как ни странно, но Мортин даже улыбнулся, глядя на эту сцену, явно одобряя произошедшее.

Самуэль не удивился поведению брата и реакции девушки так же, как поведению ее отца. Ведь он видел эти “представления” неодкоратно. Женщины сразу таяли как лед на костре. И становились легкой добычей Джератта. Но старший Вейн подумал, что в этот раз это может быть даже полезно. Однако, что было на уме Мортина Гиббса, до конца не понятно. Возможно, как отец, он искал подходящего супруга для своей дочери.

Если Джератт сделает все правильно, то Морена будет меньше следить за разговором и больше за братом. Когда хозяин пригласил всех за стол, второй по старшинству Вейн намеренно сел рядом с дочерью Гиббса. Джератт повернулся к старшему брату и подмигнул. Теперь Самуэль понял, что он хочет взять сестру Кловера в оборот. Значит, брат выбрал верную стратегию. И Самуэлю стало спокойнее.

Четверо Вейн и семейство Гиббс приступили к ужину. Оценить состояние любого дома можно не только по внутреннему убранству, но и по тому, что едят его хозяева. На столе хватало и мяса, и гарнира, и фруктов. Подано без лишних изысков, но на вкус это не повлияло. Умело сделанная хрустящая чесночная корочка у индейки и бархатное картофельное пюре сразу получили похвалу от Самуэля. Не обошлось и без сухого эльвейского вина. Не такое дорогое и крепкое, как валедрийское, но с сюрпризом: приятной кислинкой.

Бриенн, Аррон, Джератт и сам старший Вейн охотно отвечали на вопросы Мортина. Он пытался выведать, кто чем занимается, кто женат, а кто нет. Тут подключилась и Морена. Дочь Гиббса делала акцент на Джератте, интересуясь его личной жизнью.

– Мортин, скажите, а что у вас за коллекция в коридоре? – решил полюбопытствовать Самуэль, попутно сменив тему.

– О! Это наша фамильная гордость, знаете-с, – засмеялся Гиббс, – Мой прапрадед еще начал ее собирать. Одна из скульптур привезена с раскопок из самого Бриуберга! – гордо сказал он, воздев указательный палец вверх.

– Похвально, – оценил сказанное им Аррон, – Я одну из таких видел в королевском дворце.

– Вижу, интересуетесь не только музыкальным искусством. Думаю, что мог бы рассказать вам и вашим братьям подробнее о каждой вещи в том коридоре. Уверяю вас, это будут чудесные истории, – блаженно оскалился Мортин и с прищуром посмотрел на Самуэля.

Стариший Вейн сообразил, что это лишь предлог, чтобы поговорить с братьями наедине.

– Нет, папенька, гостям вряд ли хочется об этом слушать, – встряла в разговор Морена, – Куда приятнее в этот час нам прогуляться по саду, верно? – она взглянула на Джератта, явно ища поддержки и намекая на совместный променад.

Второй по старшинству Вейн слегка улыбнулся ей и немного растерялся с ответом. Тут подхватил Бриенн, явно догадываясь, что происходит:

– Я бы с удовольствием послушал ваши рассказы, господин Мортин.

– Да, это было бы познавательно, – согласился Аррон.

Глава семейства Гиббс сказал, разведя руками:

– Дорогая, видишь, гости просят. А ты можешь пойти прогуляться по саду. И, думаю, что господин Джератт не против сопроводить тебя. Тогда я буду спокоен.

– Конечно, господин Гиббс. Можете не переживать, – Джератт встал со стула и протянул руку Морене.

Дочь Гиббса засияла от радости и молча подала свою в ответ. Парочка быстро вышла из столовой. Остальные молча друг с другом переглянулись. Тишину нарушил Мортин, заговорив грустным голосом:

– Знаю, вы хотели со мной поговорить. Теперь мы наедине. Пришлось спровадить дочь, а то еще скажет кому не надо об этом разговоре.

– Да, мы хотели бы узнать об одном человеке, мистер Мортин…, – начал Самуэль.

– О Валентайне Де Бург? – задал сокрушительный вопрос Гиббс, с сожалением посмотрев на трех братьев.

У старшего Вейн пересохло в горле и заклокотало в груди. Он не мог произнести ни слова.

– Откуда вы… Неужели действительно знали…, – подбирал слова Бриенн.

А Аррон перестал двигаться, окаменев как те статуи из жуткой коллекции.

– Конечно, ведь он ваш отец. И не представляете как я рад, что с его детьми все в порядке.