Нулевой уровень. Книга первая
Нулевой уровень. Книга первая
Владимир В. Кривоногов
Кибервселенная #3
Клетиан – обычный техник из закрытого города. Он живет своей скучной жизнью до тех пор, пока в их мир не вторгается могущественное существо, поглощающее материю и энергию. Правительство отправляет экспедицию, чтобы выяснить, насколько оно опасно. К группе ученых присоединяется и Клетиан. У него образовалась связь с существом из другого мира, и теперь только он может его остановить.
Владимир В. Кривоногов
Нулевой уровень. Книга первая
Книга первая
Черное небо
Высокое голубое небо с проседью облаков на мгновение сделалось черным – ни единой звездочки или просвета, сплошной черный бархат. Каждый, кто находился на улице в этот момент, вздрогнул, будто потемнело у них в голове. Испуг испарился сразу, оставив дымиться обожженное пятно где-то глубоко внутри. Но и оно со временем сошло на нет.
Клетиан Шин тоже внутренне содрогнулся, хотя и не понял из-за чего. С его рабочего места не было видно неба. Все, что отвлекало от наблюдения за экраном компьютера, считалось ненужным и отсекалось. Длинное прямоугольное помещение, разделенное пополам массивными квадратными колоннами, было тесно заставлено столами, окруженными высокими перегородками. За каждым столом сидел оператор, отслеживая меняющиеся на экране компьютера показатели. Клетиан следил за работой посевной, поливочной и уборочной техники, что трудилась без устали на полях поселенцев. И в тот миг, когда небеса покрылись черным бархатом, он ощутил слабый отголосок, словно некто могучий затронул струну, на которой держалось само мироздание, и она болезненно завибрировала. Клетиан поднял голову, огляделся – кажется, никто больше не почувствовал этой перемены. За перегородкой напротив всё так же размеренно пыхтел толстяк Магорыч. Клетиан снова посмотрел на экран – показатели техники и ее программного обеспечения в норме.
– Показалось, – прошептал он, и тут же увидел над перегородкой потный лоб и изрядные залысины Магорыча.
– Ты мне что-то сказал?
Магорыча тяготила его работа. Он уже сорок лет сидел за этим столом и только и искал повода, чтобы поговорить. К тому же, процентов на девяносто он состоял из любопытства, а остальные десять процентов занимала нелюбовь к тому, что он делает. Клетиан понимал, что его друга скоро спишут в утиль.
– Нет, ничего, – Шин бросил на него короткий взгляд, – показалось просто.
– Что показалось?
Так легко от него не отделаешься, поэтому Клетиан встал, надавил на макушку Магорыча и затолкал его обратно в его же отсек, где царил беспорядок. И как раз вовремя – его монитор замигал красным. Магорыч запричитал, выругался и принялся проворно бегать по кнопкам толстыми пальцами.
По коридорчику между рядами столов переваливаясь, будто откормленный сверх меры престарелый гусь, торопился начальник корпуса – не менее толстый и потный, чем Магорыч. Залиман впился маленькими круглыми глазками в лицо Клетиана, словно хотел на расстоянии передать некую мысль, но не мог. Из отсеков, мимо которых он пробегал, высовывались головы и провожали своего шефа взглядами. Одни недоуменно, другие с улыбкой, третьи безразлично – короткий взгляд, и они снова возвращались к работе. Получилась своего рода человеческая волна. Клетиану даже показалось, что эти головы всплыли над поверхностью моря, как буйки, а затем погрузились назад. Он улыбнулся.
Добежав, Залиман, отдуваясь и с сипением после каждого слова, заговорил:
– Шин… завтра… после… работы, – начальник сделал глубокий вдох, выдохнул и заговорил быстрее, – зайди ко мне. Подождешь в приемной, пока не вызову. Может и не вызову… – задумался он, вытирая со лба пот мятым платочком, – хорошо бы, если не придется. Просто будь там на всякий случай.
– Хорошо.
– А что случилось? – вынырнул из-за перегородки красный лоб Магорыча. Ему было лень подниматься со стула полностью, поэтому толстяк каждый раз привставал, держась руками за столешницу.
– Не твое дело, – обозлился Залиман. Но Клетиану тихо и доверительно ответил, – Большое начальство приезжает. Очень большое! – он зачем-то указал пальцем в потолок и зашлепал губами. – Просили список составить. Интересуют работники с идеальными или близкими к идеальным, показателями.
Залиман довольно похлопал Клетиана по плечу. Он гордился тем, что взрастил безупречно работающий винтик сложной системы.
– Хорошо, – повторил Клетиан. – Я приду.
Когда начальник переваливаясь выкатился из помещения, над перегородкой снова появился Магорыч.
– Повысят тебя, друг Как пить дать, повысят! – круглое лицо его расплылось в улыбке, глаза сияли.
– Или заберут, – раздался голос из-за перегородки справа.
– Куда заберут? – Магорыч покраснел еще сильнее, запыхтел и постарался разглядеть говорившего, вытягивая коротенькую шею.
Его звали Павис. Он устроился на эту должность раньше Клетиана, но позднее Магорыча. Был нелюдим, неразговорчив и бледен. Всегда здоровался, когда приходил, и прощался перед уходом. Иногда Клетиану казалось, что Павис здесь лишь для того, чтобы не пустовало место.
– Туда же, куда и других до него.
Теперь уже и Клетиан поднялся над перегородкой. Павис не отрывался от монитора и говорил сухо, будто жевал солому.
Почувствовав на себе взгляды коллег, он решил пояснить.
– Я уже пятый десяток в нашем управлении служу, – Магорыч округлил глаза, но промолчал. – Видел, как троих лучших работников вызывало большое начальство. После этого они не возвращались.
Он отвернулся к монитору и потерял всякий интерес к соседям.
– Пятый десяток, – хмыкнул Магорыч. – Я тоже не первый день лямку тяну! Ах ты чёрт! – что-то запищало, замигало и он кинулся к компьютеру и застучал по клавиатуре. – Чертов Павис, заболтал меня…
Клетиан сел на место, ощущая смутное беспокойство, а Магорыч продолжил ворчать. Минуту спустя он подскочил над перегородкой и бросил:
– Повысят тебя, друг! Даже если переведут, начальником станешь!
Затем он исчез и не появлялся добрых полчаса.
Клетиан не знал, что на это ответить. Он просто опустил взгляд к монитору и задумался, не видя меняющихся в пределах нормы показателей.
Шин не хотел уходить отсюда, ему здесь нравилось, он знал свою работу на зубок и гордился тем, что за восемь лет службы в его смену не было ни одной аварии. Ему нравился Магорыч, его шутки на грани дозволенного, разговоры в столовой, когда к ним присоединялись ребята из отдела статистики. Он любил свой стол, где каждый карандаш, каждый листок бумаги и коробочка со скрепками лежали на своем месте. Ему всего хватало, он был всем доволен. Зачем что-то менять?
С другой стороны – Клетиан взглянул на всё еще улыбающегося соседа – он не хотел просидеть здесь до пенсии, не хотел превратиться в толстого и неуклюжего клерка, неспособного прожить дня без аварии или сбоя. Клетиан боялся, что начнет совершать ошибки, они будут копиться, словно жир на боках Магорыча, Залимана или десятка других старожил их офиса. Шин любил свою работу только до тех пор, пока она приносила радость. Так может, стоит согласиться, если предложат повышение?
От необходимости принимать решение его отвлекла кривая графика эффективности капельного полива в теплицах. Она поползла вниз, к желтой зоне, и почти коснулась ее. Если бы Клетиан не скорректировал объем подаваемой воды, сверившись с текущей температурой и влажностью снаружи, а также с прогнозом на завтра, овощи могли погибнуть. Секунду спустя график выровнялся, кривая осталась в зеленой зоне, поползла вверх и остановилась рядом с зоной максимальной эффективности.
Магорыч исчез. Он пыхтел и тихо ругался, пытаясь исправить очередную ошибку. Клетиан был уверен, что друг в этот момент опасливо озирается, как-бы кто не увидел. Но проверять не стал – если Магорыч снова заговорит о повышении, придется что-то отвечать, а он пока не решил, он хочет еще несколько часов побыть в своей привычной шкуре.
Однако в душе у него было неспокойно. Что-то тревожило его, что-то, связанное с недавним помутнением и внутренней дрожью. Клетиан вдруг осознал, что это нечто может испортить все его планы на будущее.
***
Пока Клетиан сомневался, стоит ли ему соглашаться на повышение, которое еще не предложили, на окраине города на территории поселенцев случилось нечто странное.
Слушая музыку в своей неприбранной комнате, завешанной постерами звезд, Рокси Тофид услышала голос. Она перестала грызть неровный ноготь безымянного пальца, сдвинула массивные, мягкие наушники сначала на виски, а затем стянула их на шею, прислушалась. Голос доносился снаружи, и Рокси поднялась с не заправленной кровати, открыла окно и насторожилась. За оградой, окружающей их трёхэтажку, шумел лес – деревья раскачивались от ветра, листва шелестела, а временами начинала шипеть, словно волны, накатывающие на песчаный берег.
Рокси посмотрела вниз – ровные грядки с клубникой, помидорами, кабачками и зеленью, между ними утоптанные черные дорожки со змеящимися зелеными шлангами для полива. За спиной в соседней комнате бубнит телевизор – это мама смотрит новости.
Рокси уже хотела закрыть окно, но тут снова услышала этот голос. Мужской, глубокий, не терпящий возражений. Она не могла разобрать ни слова, но почувствовала, как всё в ней готово подчиниться обладателю голоса. Он звал ее, гудел внутри головы, в груди, постепенно разливался по всему телу, завладевал каждой частицей, каждым органом. Из наушников гремели гитары, задавали ритм ударные и завывая хрипел женский вокал, но Рокси ничего этого не слышала. Не слышала она и шума листвы, и телевизора за стеной, и даже собственных мыслей. Всё её существо звучало в унисон вибрациям этого голоса.
Рокси развернулась, не видя ничего перед собой, вышла из комнаты, прошла мимо мамы – отец ещё не вернулся с работы – и направилась к выходу.
– Ты надолго? – мама отвлеклась от экрана, рассеянно посмотрев на дочку.
– Нет. Прогуляюсь немного.
Женщина ещё что-то сказала, но Рокси не ответила. Она взяла ветровку и закрыла за собой дверь.
Улица встретила её прохладным ветерком и слепящими лучами заходящего солнца. Рокси сощурилась, оббежала дом и устремилась к ограде, выходить за которую с наступлением ночи строго воспрещалось. Небо над лесом окрасилось в холодные тона и покрылось румянцем, но где-то далеко – Рокси видела это так ясно, что невозможно было поверить – разрасталась тьма, будто дым от костра, в котором жгут пластмассу. И чем громче звучал голос, тем чётче становилось это дымчатое облако.
Рокси хлопнула калиткой, забежала в тень деревьев и устремилась к нему. Спустя час и двадцать минут она встретилась с обладателем голоса и перестала существовать навсегда.
***
Когда прозвенел звонок, сообщающий об окончании дневной смены и начале ночной, сотрудники отдела, где работал Клетиан, засуетились, принялись выключать компьютеры, надевать куртки и пиджаки, кто-то натягивал кепки и шляпы. Люди поднимались со своих мест, переговаривались, улыбались или угрюмо приводили в порядок рабочие столы. Клетиан уже забыл о недавнем визите шефа, он предвкушал возвращение домой, ужин, вечер у телевизора и приятный, глубокий сон.
Он попрощался с коллегами, не спеша спустился на первый этаж, отметился на проходной, проведя пластиковой карточкой по считывающему механизму, и вышел через крутящуюся дверь. Потоки служащих девятого корпуса растекались тонкими струйками в разные стороны. Кто-то останавливался покурить, щурясь от заходящего солнца, кто-то торопился на автобус, а кто-то, как Клетиан, ждал друзей, чтобы вместе отправиться домой.
Магорыч, как всегда, задержался. Клетиан готов был поклясться, что несмотря на все его старания, стол соседа по офису так и остался в беспорядке. Магорыч натягивал на ходу свой пиджак с заплатками на локтях, поправлял взъерошенные ветром волосы и хмурился.
Жили они в разных домах, но до остановки всегда ходили вдвоем.
– Ну и ветер сегодня, – проворчал Магорыч, запахивая пиджак на выпирающем животе и поднимая воротник.
Клетиан кивнул, посмотрел на небо и на секунду замер.
– Ты чего?
Внутренности Клетиана будто смерзлись и тут же оттаяли с неприятным хрустом, и теперь с них капал холодный конденсат, заполняя тесное пространство между органами. Ему почудилось, что небо снова почернело, сделалось мертвым и обожженным, как лес после пожара. Но это было всего лишь видение, порождение его испуганного разума. В нем еще тлел отпечаток ужаса, что Клетиан ощутил днем, хоть и не помнил, что стало его причиной.
– Эй, Кле, ты в порядке?
– Да, задумался что-то, – выдавил из себя Шин, и догнал Магорыча.
В троллейбусе он не проронил ни слова. Магорыч тоже мало говорил, хотя поначалу и пытался развить тему общественного транспорта (он был уверен, что троллейбусов слишком мало, а людей слишком много). Затем он вышел, и Клетиан остался стоять, зажатый десятком усталых работяг, у двери.
Клетиан жил на окраине. За высокой бетонной стеной начинался другой мир, который он никогда не увидит – мир поселенцев. Ее ровная бежевая поверхность походила на крем в последних лучах светила. В тон ей окрасился и двухэтажный дом, где жил Клетиан. Он поднялся на второй этаж, повернул направо и пошел к одинокой двери в конце длинного коридора с дощатым скрипучим полом. За дверью его ждала Капса – большая, пушистая и пятнистая кошка, больше похожая на миниатюрную панду. Она принялась мяукать и тереться о его ноги, выпрашивая угощение. Клетиан рассеянно почесал ее за ухом, умылся, покормил Капсу, а потом и себя, и включил телевизор.
Как раз начинались местные новости. Наевшись, Капса запрыгнула к нему на колени и принялась наводить чистоту.
Клетиан любил свою кошку, наверное, больше кого-бы то ни было в этой жизни. Настоящих друзей, кроме Магорыча, конечно, у него не было. Родители умерли рано, оставив ему эту старенькую, но все же уютную квартиру. В доме жили в основном старики-затворники, пожилые семейные пары, с которыми Клетиан здоровался, возвращаясь с работы (они усаживались у подъезда рядками и о чем-то тихо беседовали), и такие же одиночки, как он.
Если бы Клетиан увлекался хоть чем-то, то, может быть, у него появились бы друзья, но единственным его увлечением была Капса и три телевизионных канала (два местных и один центральный – его транслировали на все города).
Новости закончились прогнозом погоды, от которого Клетиану снова стало не по себе. Отголоски пережитого ужаса всплывали на поверхность, когда привлекательная и крепко сбитая ведущая рассказывала о безоблачном завтрашнем дне. Страх исчез лишь при звуках викторины, которую всегда показывали по вторникам. Эти же звуки донеслись и из-за стены – старик по соседству был глуховат.
Когда стемнело, Клетиан выключил телевизор, осторожно переложил свернувшуюся клубком Капсу с колен на диван, и пошел спать. Он любил свою спокойную и размеренную жизнь. В ней было все, чего он когда-либо желал. И главное – Клетиан точно знал, что будет завтра. Это в своей жизни он ценил больше всего, даже, наверное, больше Капсы.
Представляя, что завтрашний день начнется в точности, как сегодняшний, Клетиан тихо уснул с улыбкой на лице. И ничто в этом мире не способно было потревожить его сон.
Таинственная сущность
Ведущая прогноза погоды не обманула – утро выдалось ясным и безветренным. Прохладный воздух сочился на кухню через приоткрытое окно, на плите шкварчала яичница, а в гостиной тихо бубнил телевизор.
Когда рассвело и небо из темно-синего превратилось в прозрачно-голубое, Клетиан надел куртку, попрощался с Капсой, проводившей его до двери, и вышел. Из соседних подъездов сонно здороваясь появлялись другие работяги и клерки.
Технический район, где Клетиан Шин прожил всю свою жизнь, был окружен стеной, над которой выглядывали пирамидальные кроны тополей. В тесное кольцо его зажали территории поселенцев. Они расходились на десятки километров и пополнялись новыми участками, когда поселенцы осваивали древний лес или распахивали очередное поле, когда они отправляли машины, созданные в техническом районе, на разведку или посылали молодые семьи строить дома на изученных территориях. Клетиан никогда не думал, насколько важной была его работа для того мира, который они – поселенцы и техники – строили.
Но именно сегодня он об этом подумал.
Он представил, что случилось бы с Внешним кольцом, если бы Ядро города – технический район – перестало существовать. Через сколько поколений поселенцы выродились бы? Сколько лет они смогли бы поддерживать комфортную жизнь, к которой так привыкли? Ведь именно техники делали комбайны и трактора, которые вспахивали поля и собирали урожай, писали программы для управления водонапорными и электростанциями, создавали телевизоры, электрочайники, компьютерные мыши и сами компьютеры. Они неустанно трудились на общее благо, отправляя все самое лучшее за стену.
Так значит, Ядро важнее всего остального? Тогда почему нас так мало? Почему нам так редко дают разрешения на зачатие детей? Ведь мы находимся в центре каждого города, а значит, мы – главные. И все-таки…
Клетиан задумался, что случилось бы с ним и его соседями, если бы поселенцы перестали существовать. Мир стал бы тусклым и неприветливым без музыки, которую они пишут и фильмов, которые они снимают. Он стал бы безвкусным без сладостей, что выпекают в их кондитерских, без овощей и фруктов, которые они заботливо выращивают, без морской утвари, что ловят автоматизированные рыбацкие лодки.
Мир превратился бы в твой самый плохой день, в котором больше нет надежды.
Поселенцы всегда заставляли его улыбаться и верить только в хорошее. Было в них что-то такое, что пробуждало в нем лучшие чувства. И не важно, что за всю свою жизнь Клетиан не встречал ни одного поселенца. Главное, что они были где-то там, за стеной. И иногда, если открыть среди ночи окно и прислушаться, можно услышать их невнятную речь, смех и мелодии, стекающие туманом по округлой вершине стены.
Временами Клетиан восхищался, как в их мире всё правильно устроено. Всё было на своих местах, «для каждого ключа находилась подходящая замочная скважина», как говорил его дедушка.
Троллейбус тряхнуло на стыке моста через узкую речушку, разделяющую технический район на жилую и производственную части (вторая была значительно больше). Клетиан отвлекся от размышлений, уставился в окно поверх голов других сонных техников (сборщиков, операторов, инженеров, наблюдателей и контролеров). Невысокие бежевые и бледно-бирюзовые жилые дома закончились и начались слепые корпусы фабрик и заводов – абсолютно гладкие зеленоватые стены без окон и с множеством входов и выходов разного калибра. Они были высокими, и если забраться на крышу, возможно, получится хоть глазком увидеть, что творится на той стороне, у поселенцев.
От остановок к производственным корпусам шагали неторопливые бесцветные фигуры. Клетиан вдруг подумал, что в отличие от поселенцев, техники носят одежду приглушенных тонов и стараются не выделяться.
– Ничто не должно отвлекать от работы, – говаривал его дедушка, когда Клетиан был совсем малышом. – Если наладчик станков будет думать, какую рубашку себе купить, красную или желтую, долго ли он проработает на заводе? Вот именно – выпрут его в первый же день!
Клетиан хорошо помнил наставления дедушки. Он был строгим, внимательным и до глубокой старости сохранял ясный ум. Когда родители умерли, он какое-то время был с Клетианом, а затем переехал.
Троллейбус снова тряхнуло, на этот раз из-за поспешного старта от остановки. Двери лязгнули, электромоторы загудели, пассажиров в едином порыве качнуло назад, когда троллейбус набирал скорость. Клетиан услышал копошение у двери, и заметил вспотевшие залысины Магорыча – он пробирался к задней стенке. Увидев друга, он заулыбался и дал знак, что не может подойти к нему ближе.
Троллейбус пришел вовремя. На проходной девятого корпуса пропуск привычно пискнул, когда Клетиан провел им по считывающему устройству. И день этот прошел без единой зазубрины, даже Магорыч вел себя пристойно – всего пять раз отвлек его до обеда, и три раза после (на полный желудок ему было лень подниматься со стула).
Когда же прозвенел звонок, и все начали собираться домой, Клетиан застыл, глядя на темный экран компьютера, в котором отражалось его худое испуганное лицо. Большие глаза запали, бодро торчащая чёлка обмякла и рассыпалась по лбу, большие уши и маленький рот сползли едва ли не до выступающего вперед подбородка.
Клетиан сглотнул со щелчком – на длинной тонкой шее заходил кадык.
Магорыч всё-ещё копошился за перегородкой, пытаясь привести рабочий стол в порядок. Он пыхтел и тихо ругался, когда укатывалась ручка или скомканный листок летел мимо корзины для бумаг.
Клетиан собрался с силами, встал, взял куртку под мышку и ссутулившись пошёл по длинному узкому проходу между отсеками.
В коридоре он повернул не налево, как обычно, а направо. Дошел до лифта, нажал кнопку седьмого этажа, вошел внутрь, а когда дверь распахнулась вновь, увидел вход в приёмную Залимана. От него веяло бездной холода.
Клетиан поёжился, пересилил себя и постучал.
– Шин, это ты? – прозвучал приглушённый голос Залимана из интеркома.
– Да, – Клетиан нажал кнопку для ответа.
– Подожди минутку, – голос шефа звучал высоко и звонко, будто он пытался сдержать рвавшийся помимо воли крик. – Я тебя приглашу.
– Хорошо.
В тесной приёмной у стены стояли в ряд жёсткие стулья с деревянными спинками. Клетиан сел на дальний от двери Залимана стул, попытался устроиться поудобнее, но дерево врезалось между лопаток.
Прошла минута, за ней вторая, а Залиман так и не пригласил его войти. Это настораживало. Шеф любил точность, и за это его уважали операторы и остальной персонал девятого корпуса.
Иногда из-за двери доносились непонятные звуки, будто низкий гул, переходящий в вибрации и медленно растворяющийся в пространстве.
Клетиан неотрывно следил за красной лампочкой интеркома, чувствуя, как его ладони вспотели и замёрзли. Он вытер их о брюки, поправил воротник бледно-синей рубашки и снова попытался откинуться назад, но ощутимый тычок между лопаток заставил его сесть прямо.
Вчера, после разговора с начальником, он думал, что весь сегодняшний день будет гадать, зачем его вызвали. Однако сейчас в его голове было пусто. Там с надрывом звенела, переходя на всё более высокие ноты, одинокая струна, больше похожая на паутинку. Клетиан с ужасом осознал, что только она не даёт ему сорваться и в ужасе убежать отсюда.
Огонёк интеркома стал зеленым – Клетиан вздрогнул.
– Входите, Шин, – жалко проговорил Залиман.
Интерком хрипнул и затих. На Клетиана уставился красный немигающий глаз.
Не чувствуя ног, он вошёл в кабинет шефа, и только теперь понял, чего он так отчаянно боялся. Залиман привычно сидел за своим широким и аккуратно прибранным столом, но поза его и лицо свидетельствовали крайнюю степень напряженности. Напротив него, в одном из кресел для гостей, расположилась таинственная фигура в безразмерном плаще с глубоким капюшоном. Казалось, ткань беспрерывно перемещается, меняет структуру и цвет – с тёмно-серого до черного и обратно. От незнакомца исходило давящее ощущение силы, невероятной мощи, способной сокрушить бетонные стены девятого корпуса, стоит ему только пожелать. Его шумное дыхание было дыханием смерти, от которого мороз пробирал до костей. Клетиан взглянул в бездонную мглу капюшона, и вздрогнул, испугавшись сгинуть в ней навсегда. Кисти незнакомца покоились на подлокотниках, скрытые длинными рукавами. Они лежали небрежно, но одного их движения хватило бы, чтобы стереть Клетиана с лица земли.
– Садитесь-садитесь, не стойте там, – засуетился Залиман, привстав и вытащив мокрый платок, чтобы вытереть пот со лба и шеи. – У нас к вам разговор.
– Я что-то сделал? – жалобно выдавил из себя Клетиан.
Ему хотелось расплакаться при виде этого существа. Он так и не двинулся с места, просто боялся оказаться рядом с ним.
– Нет-нет, Шин, успокойтесь. Присядьте, сейчас всё объясню.
Клетиан чувствовал, как существо под капюшоном следит за ним, изучает, как крохотную букашку, наколотую на кончик булавки. Он пересилил себя, сделал шаг, потом еще один, а спустя секунду оказался в кресле. На незнакомца он старался не смотреть. Его дыхание и неотрывный взгляд притягивали, словно магнит, засасывали внутрь.
– Послушайте, этот господин прибыл по заданию правительства, – затараторил Залиман. – Ему нужны операторы с безупречной историей. В нашем корпусе только у тебя за всё время работы не было ни одного сбоя. И этот… господин, хотел бы предложить…
– Диоклетиан Шин, – с шипением выдохнуло существо. Голос его словно состоял из нескольких слоев, сплавленных между собой, будто это были самые тяжёлые металлы во вселенной. Залиман испуганно покосился на странный приборчик, лежащий на столе, будто ожидал услышать продолжение из него, но его не последовало.
Клетиан вздрогнул и кивнул, услышав свое полное имя. Однако головы он не повернул. Он уцепился взглядом за доску с заметками, висящую за спиной шефа, и держался за неё, как утопающий за спасательный круг. Он даже разглядел на ней рабочий график операторов на следующую неделю и график отпусков.
Клетиан ждал, но существо больше не произнесло ни слова. Оно даже дышать стало тише. Внезапно Клетиан осознал, что этой сущности с огромным трудом даётся находиться здесь. Незнакомец будто усилием воли удерживал себя воедино – стоит лишь ослабить хватку, и он рассыплется на миллиард кусочков. От этой мысли ему сделалось легче. Он почувствовал закаменевшие пальцы – они вцепились в обивку подлокотников – и рубашку, прилипшую к мокрой от пота спине.
– Так вот, – осторожно продолжил Залиман, – этот господин хотел бы предложить вам внештатную работу. Временно, конечно! По завершении вы вернётесь к привычным обязанностям. Работа эта за пределами технического района…
Внутри у Клетиана вспыхнула искра и от неё по телу разлилось исцеляющее тепло – он увидит поселенцев!
В пустой голове вдруг стало тесно от мыслей. Этот человек (существо!) из Центра, а значит, правительство открывает новый город, будет осваивать новые территории, возможно, даже на другом материке (что маловероятно, ведь и этот материк ещё недостаточно изучен) и им нужны техники, потому что сначала создают технический район, а уже после вокруг него селятся поселенцы.
Клетиана бросило в жар, а потом сразу в холод. Он ещё больше вспотел, почему-то вспомнил Капсу и свою уютную квартирку. Магорыч теперь казался безнадежно далеким и чужим.
Со всем отчаянием, на которое был способен, Клетиан осознал, что у него нет выбора. Он должен согласиться, иначе это будет первый сбой в его безупречной работе – он не подчинится начальству.
Незнакомец видел внутреннюю борьбу Клетиана, и когда тот сдался, из-под капюшона вырвался вздох облегчения.
Залиман на секунду отвлёкся на высокого гостя, а затем продолжил:
– Если ты согласен, внизу ждёт машина. Тебя введут в курс дела уже на месте, – он смущенно помолчал. – Дело особой важности.
Залиман украдкой взглянул на незнакомца, будто хотел понять, всё ли правильно он сказал. Незнакомец был доволен, если это существо вообще могло испытывать человеческие эмоции.
– А как же Капса? – на миг в Клетиане вспыхнула надежда. – Я не могу её оставить.
– О ней позаботятся, – уверил его Залиман. Кажется, он тоже, наконец, понял, что Клетиан согласится, и позволил себе слегка расслабиться. – Я лично распоряжусь, а когда вернёшься, сможешь забрать её назад.
Клетиан смотрел в свои ладони, пытаясь угадать судьбу по изогнутым глубоким линиям.
– Это ненадолго, – участливо проговорил Залиман.
Клетиан кивнул. И, будто его кивок был тайным сигналом для незнакомца, он поднялся и скрылся за дверью, бесшумно скользя по полу, точно был сделан из дыма.
Общий сбор
Пыльный серый универсал сделался объектом всеобщего внимания. У проходной девятого корпуса собралось столпотворение. Закончив смену, операторы, наблюдатели и контролёры покинули здание и встали, как вкопанные, ведь перед ними была настоящая машина, и не какая-нибудь современная «капля», а старомодный универсал, на каких поселенцы отправлялись в дорогу со своими семьями. У машины (на приличном расстоянии от неё, будто боялись спугнуть мираж) выстроились в основном молодые сотрудники. Те, кто постарше, уже спешили домой, пока не ушёл последний троллейбус. Отовсюду слышался возбуждённый шёпот и смешки, глаза их горели, а лица сияли. Все они буквально приклеились взглядами к универсалу.
Был среди них и Магорыч. Заметив Клетиана, он замахал ему, подзывая к себе, но Шин только невесело улыбнулся и двинулся к авто.
Опершись спиной о дверцу, курил высокий, мускулистый мужчина. На его суровом лице отпечатались следы бессонной ночи и долгих лет непростой работы, густые брови сошлись у переносицы, а серые стальные глаза неодобрительно проходились по толпе зевак. Когда он заметил неуверенно шагающего к нему оператора, лицо разгладилось и сделалось слегка печальным, как недавняя улыбка Клетиана. А вот лицо Магорыча вытянулось, обмякло и превратилось в комичную гримасу. Он не верил в то, что видел своими глазами – его друг подходит к машине поселенцев, жмёт руку мужчине и садится на заднее сидение.
Авто загудело и медленно покатилось по узкой подъездной дорожке, провожаемое десятками глаз, самые изумлённые из них принадлежали, конечно же, Магорычу.
– Ты – Клетиан Шин? – голос мужчины оказался добрым и располагающим.
Клетиан кивнул, уставившись в спинку пассажирского сидения. Мужчина покосился на него, заметил кивок и снова уставился на дорогу.
– Меня зовут Ондер. Друзья зовут меня Дюк, – он снова покосился и ухмыльнулся. – В ближайшие пару недель будешь подчиняться непосредственно мне. Не унывай! Вернём мы тебя назад, слово даю!
Клетиан посмотрел на него, снова безрадостно улыбнулся и решил ответить любезностью на любезность.
– Хорошая у вас машина.
– Самая лучшая для того, что нам предстоит сделать!
Ондер приоткрыл окно, покрутив ручку, и закурил.
– Ездил когда-нибудь на такой?
Клетиан мотнул головой.
– Вот увидишь, когда выедем за город, ей цены не будет! – он выдохнул облако дыма, которое тут же рассеялось за окном (машина уже набрала скорость).
– Мы сейчас туда поедем?
Клетиан испуганно покосился на запад, где небо сделалось багровым, а солнце тянуло свои лучи ввысь, раскинув их, словно пальцы, над приземистыми зданиями технического района.
– Нет, – Ондер щурился от сигаретного дыма, – сейчас мы на базу поедем, ну то есть, на квартиру, где у нас общий сбор будет. Когда приедут остальные – стартуем.
Клетиан покивал с окончательно сник.
Он перестал замечать стремительно темнеющее небо, дома, приобретающие необычные оттенки и кажущиеся съедобными, прохожих, которые сворачивали головы, провожая взглядами машину поселенцев. Он пришёл в себя, только когда Ондер замедлил ход у огромных ворот.
– Мы… мы едем к поселенцам? Из района? За стену?
Ондер улыбался, выставив свои неровные, чуть желтоватые от табака зубы.
– Не бывал там?
– Никогда, – выдохнул Клетиан. Ему стало трудно дышать от накатившего возбуждения. Подумать только, он – Клетиан Шин, оператор посевной, поливочной и уборочной техники, через пару минут окажется за стеной, где не бывал ещё ни один техник, насколько он знал!
Ворота отъехали в сторону, показался тёмный бокс, куда как раз помещалась одна легковая машина. Ондер въехал, и когда ворота встали на место, погрузив бокс в непроглядную мглу, включился слабый свет и появились двое. Ондер снова открыл окно – звук мотора, отражённый от стен, сделался громче.
Один из таможенников подошёл к водительской двери, наклонился, чуть сдвинул форменную синюю кепку, чтобы было лучше видно внутреннее пространство машины. Руки он держал за спиной, во взгляде сквозило любопытство.
– Заглушите двигатель, – в боксе стало заметно тише. – Ваши документы, пожалуйста, – обратился он к Ондеру, не сводя взгляда с Клетиана.
Ондер достал какие-то бланки, потом вытащил ещё один и протянул таможеннику со словами:
– Это на него.
Его коллега стоял поодаль, но тоже не сводил удивлённых глаз с пассажира на заднем сидении. Он старался казаться бесстрастным, но изумление пробивалось через маску напускного профессионализма.
Бумаги на Ондера и машину таможенник проглядел быстро, а вот бланк с данными Клетиана изучал тщательно, словно хотел запомнить каждое слово. Он то и дело посматривал на самого Клетиана. Закончив, он впихнул бланки в крохотное светящееся окошко в стене, оно загудело, затрещало и защёлкало, а потом выдало широкий чёрный браслет с непонятными пульсирующими символами. Когда он подал браслет Ондеру, символы потухли.
– Господин Шин, наденьте браслет на правую руку и не снимайте, пока находитесь за пределами своего района.
По тону его голоса Клетиан понял, что если он попытается, его ждут большие неприятности. Поэтому он кивнул, принял от Ондера браслет и надел со щелчком. Убедившись, что замок надёжно заперт, таможенник выпрямился, пожелал приятного пути и отступил. Они с коллегой как-то странно переглянулись, указывая на Клетиана, но он не придал этому значения. Его полностью захватило небывалое ощущение чего-то волшебного, невозможного, что случается раз в столетие и, конечно, не с такими как он.
Передняя стенка бокса растаяла в воздухе и авто выехало в сгущающиеся сумерки города поселенцев.
***
В первое мгновение показалось, что всё вокруг окутано лёгкой дымкой, мешающей разглядеть окружающее пространство и приглушающей звуки, но затем дымка рассеялась, и взгляду Клетиана предстал мир поселенцев.
Если в техническом районе зелени было очень мало, а деревья отсутствовали совсем, то здесь они были на каждом углу: между дорогой и тротуарами, в небольших сквериках, на балконах и крышах домов, в клумбах и вазонах у магазинов. И какие это были деревья! Высокие и могучие с густой шелестящей кроной, изящно изогнутые, низенькие и пушистые, обсыпанные ягодами и цветами, аккуратно постриженные и хулигански взлохмаченные.
Сами дома вторили этому хаосу форм и размеров. Здания были круглыми, квадратными, прямоугольными и даже пирамидальными. И здесь не было разделения по количеству этажей, как у техников – рядом с невысокими кубическими павильонами вырастали цилиндрические многоэтажки.
На дорогах было полно машин, не таких старых, конечно, как та, на которой везли Клетиана, но и не каплевидных скучных автоматов, как у техников. В стеклянных витринах улыбались манекены, блестели коробки со сладостями, дышали свежестью овощи и фрукты, источали теплые ароматы булочки и батоны. Всё это пестрело, шумело и падало градом образов в измученное сознание Клетиана. Он хотел зажмуриться, когда у него закружилась голова, но не смог, настолько всё здесь было необычно и ярко. И вдруг стало темно.
На секунду Клетиан испугался, что ослеп – мозг настолько перегрузился информацией, что перестал поставлять зрительные образы. Однако в следующий момент он услышал обеспокоенный голос Ондера и всё понял.
– Притормози, дружище. Хватит с тебя на сегодня, а то поймаешь перегрузку и потом всё, не отремонтировать тебя уже будет.
Клетиан благодарно улыбнулся, моргнул пару раз и заметил в полумраке салона, что Ондер надел специальные очки – через них он видел улицу, как и прежде.
Через полчаса авто мягко остановилось, мотор замолчал, а стёкла снова стали прозрачными.
– Всё, приехали, – Ондер вышел, хлопнув дверью, взял что-то из багажника и поманил Клетиана.
Машина стояла у невысокого жилого здания. Фонари освещали стоянку с десятками автомобилей, полупустые тротуары, где прогуливались несколько человек, и детскую площадку вдалеке. Небо стало индиговым, таинственным.
Клетиан скорее почувствовал, чем увидел, что они на окраине города. В душе его поселилось гнетущее беспокойство, словно что-то тёмное покоилось там, в непроходимых лесах.
Он вышел, огляделся и увидел ещё несколько подобных домов. В окнах горел свет, на подоконниках стояли горшки с цветами, кто-то разговаривал, играла музыка и доносились другие непривычные звуки, каких не услышишь в техническом районе. Там по вечерам всегда тихо и спокойно.
– Идем, – Ондер держал дверь подъезда, ожидая, когда Клетиан войдет. И он вошёл, ощущая, как его браслет становится прохладным и лёгким.
***
Заснул Клетиан без улыбки, но и тревоги больше не было. Он забыл о встрече с неизвестным существом и не хотел думать о предстоящей встрече с новой неизвестностью. Клетиан просто улёгся в постель, не расправляя её, свернулся калачиком и тихо уснул.
Ночью он дважды просыпался от чьих-то приглушённых голосов. В квартиру, куда его поселил Ондер, приходили люди. Ондер встречал их, они обменивались несколькими фразами, и затихали.
Наступило прохладное утро. Воздух каплями оседал на оконном стекле. Солнце ещё не добралось до них, и они по одной стекали на раму и подоконник. От постоянной сырости в этом месте дерево почернело и покрылось плесенью.
Клетиан откинул покрывало, которым незаметно для самого себя укрылся после очередного пробуждения, сел и ощутил непонятную пустоту внутри. Ещё вчера его тело само начинало день – умывалось, брилось, завтракало и собиралось на работу, а сегодня оно словно погрузилось в вязкую массу, сковывающую привычные движения. Он больше не мог быть собой без утренних ритуалов, без работы, забитого до отказа троллейбуса, любопытных залысин Магорыча и уютного мурчания Капсы. Клетиан превратился в ничто, в инструмент, ждущий своей очереди, когда он станет нужным кому-то, кто сильнее и мудрее его.
Дверь отворилась, вошёл бодрый и полностью одетый Ондер.
– Проснулся? Пошли, познакомлю тебя с остальными.
Он вышел, и Клетиан послушно поплелся за ним.
За овальным столом в общей комнате сидели двое совершенно непохожих друг на друга мужчин и две абсолютно разные женщины.
– Дастин, – Ондер указал на аккуратно одетого мужчину лет сорока или чуть меньше. У него было светлое, умное лицо, чёрные волосы и глаза, тонкий нос и губы. Он смотрел на Клетиана с каким-то профессиональным интересом, словно тот был не человеком, а объектом его исследований. – Он наш программист. Лучший в Центре, – Ондер задумался и добавил, – да и, пожалуй, на остальном континенте тоже.
Клетиан кивнул, но Дастин продолжал смотреть на него, как сам Клетиан смотрел на экран своего компьютера в офисе.
– Ариз и Ида, – сонный мужчина со шрамом на левой щеке и коротко стриженная женщина с татуировками микросхем на висках. Оба они выглядели устрашающе, смотрели оценивающе, исподлобья. Ариз был крепок, широк в плечах и едва ли выше самого Клетиана, его лицо было тёмным, скуластым и некрасивым. А вот Ида когда-то могла вскружить голову паре-троке любителей сильных во всех смыслах женщин. Но потом случилось нечто, сделавшее черты её лица жёсткими, а взгляд холодным. – Мы с ними уже работали на севере. Хорошие ребята, будут нас охранять.
– А есть от чего?
Ида удивленно подняла бровь, разделенную надвое аккуратно выбритой полоской.
– Об этом позже, – Ондера не обрадовала ремарка Клетиана. А тот вдруг понял, что его здесь не жалуют. Однако, когда Ондер назвал следующее имя, Клетиан забыл о своей догадке.
Ника смотрела на него с живым любопытством. Она была старше его лет на пять, а может и больше, но казалась ровесницей. Её лицо было открытым, светлым и добрым. Синие глаза лучились ясным умом, и где-то там явно хранилась чуткая и познавшая настоящую радость душа. Она не была красивой, скорее наоборот, но Клетиан не мог отвести от неё взгляда. Было в этих ассиметричных губах, бледной коже, выступающем носе и чуть раскосых глазах нечто магнетическое. А может, всё дело в том, как она на него смотрела – ему нужен был этот взгляд, способный защитить и утешить.
– Ника – наше всё, в этой экспедиции. Доктор естественных наук, изучает наш непонятный, по крайней мере для меня, мир, – Ондер усмехнулся и указал Клетиану на один из двух свободных стульев. На второй он сел сам.
Клетиан поспешно (возможно, даже слишком) кивнул Нике, в ответ на её приветственный жест, шагнул к стулу, запнулся за ножку, но всё же справился с ним и сел. У него было странное ощущение, что пустота внутри начала заполняться, но вот чем – он не представлял.
– Сейчас к делу, – начал Ондер, положив руки на стол и сцепив пальцы. Клетиан хотел вмешаться, сказать, что его не представили, но быстро сообразил, что о нём, наверное, и так все знают из ночных разговоров. – Дастин и Ника уже в курсе, зачем мы тут собрались. Ариз, Ида, у вас задача привычная – не дать нам умереть или повредиться и защитить наши приборы.
Бывшие солдаты, а ныне – наёмники, кивнули.
– Так, теперь ты, Шин. У тебя лучшие показатели среди техников в этом городе. Говорят, ты за версту чуешь ошибку, если она где-то есть.
Ондер посмотрел на Клетиана, словно ждал подтверждения, но тот лишь отвел взгляд.
– Нам потребуется это твоё умение. Открой глаза шире, всё подмечай, обо всём спрашивай, смотри во все стороны. Если почувствуешь, что что-то идёт не так, сразу говори. Понял?
– Да, – неуверенно ответил Клетиан.
– Нам нужна твоя чуйка!
– Что?
– Интуиция, – заговорил Дастин. У него был приятный, но сухой и излишне механический голос. – Техники наделены невероятно сильной интуицией, благодаря чему и строят все эти механизмы, которые работают десятилетиями без поломок.
– Не все, конечно, – вмешался Ондер, – но ты, брат, точно наделён, – он похлопал Клетиана по плечу (рука у него была тяжёлая). – Вы, ребята, – он посмотрел на наёмников, – следите за ним. Только даст знак, сразу действуйте.
То ли от тяжести Ондеровой руки, то ли от внезапно свалившейся на него ответственности, Клетиану стало трудно дышать. Он обвел взглядом собравшихся за простым деревянным столом людей, остановился на Нике и ему стало чуточку легче.
– Так, теперь о цели нашей экспедиции, – лицо Ондера потемнело. – Позавчера случился прорыв. Сработали все системы, так что прорыв нешуточный, – Дастин впервые утратил хладнокровие, его щеки сделались серыми, а глаза расширились. – Он рядом с этим городом…
– Не в Центре? – выдохнула Ида.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vladimir-v-krivonogov/nulevoy-uroven-kniga-pervaya-69485260/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Владимир В. Кривоногов
Кибервселенная #3
Клетиан – обычный техник из закрытого города. Он живет своей скучной жизнью до тех пор, пока в их мир не вторгается могущественное существо, поглощающее материю и энергию. Правительство отправляет экспедицию, чтобы выяснить, насколько оно опасно. К группе ученых присоединяется и Клетиан. У него образовалась связь с существом из другого мира, и теперь только он может его остановить.
Владимир В. Кривоногов
Нулевой уровень. Книга первая
Книга первая
Черное небо
Высокое голубое небо с проседью облаков на мгновение сделалось черным – ни единой звездочки или просвета, сплошной черный бархат. Каждый, кто находился на улице в этот момент, вздрогнул, будто потемнело у них в голове. Испуг испарился сразу, оставив дымиться обожженное пятно где-то глубоко внутри. Но и оно со временем сошло на нет.
Клетиан Шин тоже внутренне содрогнулся, хотя и не понял из-за чего. С его рабочего места не было видно неба. Все, что отвлекало от наблюдения за экраном компьютера, считалось ненужным и отсекалось. Длинное прямоугольное помещение, разделенное пополам массивными квадратными колоннами, было тесно заставлено столами, окруженными высокими перегородками. За каждым столом сидел оператор, отслеживая меняющиеся на экране компьютера показатели. Клетиан следил за работой посевной, поливочной и уборочной техники, что трудилась без устали на полях поселенцев. И в тот миг, когда небеса покрылись черным бархатом, он ощутил слабый отголосок, словно некто могучий затронул струну, на которой держалось само мироздание, и она болезненно завибрировала. Клетиан поднял голову, огляделся – кажется, никто больше не почувствовал этой перемены. За перегородкой напротив всё так же размеренно пыхтел толстяк Магорыч. Клетиан снова посмотрел на экран – показатели техники и ее программного обеспечения в норме.
– Показалось, – прошептал он, и тут же увидел над перегородкой потный лоб и изрядные залысины Магорыча.
– Ты мне что-то сказал?
Магорыча тяготила его работа. Он уже сорок лет сидел за этим столом и только и искал повода, чтобы поговорить. К тому же, процентов на девяносто он состоял из любопытства, а остальные десять процентов занимала нелюбовь к тому, что он делает. Клетиан понимал, что его друга скоро спишут в утиль.
– Нет, ничего, – Шин бросил на него короткий взгляд, – показалось просто.
– Что показалось?
Так легко от него не отделаешься, поэтому Клетиан встал, надавил на макушку Магорыча и затолкал его обратно в его же отсек, где царил беспорядок. И как раз вовремя – его монитор замигал красным. Магорыч запричитал, выругался и принялся проворно бегать по кнопкам толстыми пальцами.
По коридорчику между рядами столов переваливаясь, будто откормленный сверх меры престарелый гусь, торопился начальник корпуса – не менее толстый и потный, чем Магорыч. Залиман впился маленькими круглыми глазками в лицо Клетиана, словно хотел на расстоянии передать некую мысль, но не мог. Из отсеков, мимо которых он пробегал, высовывались головы и провожали своего шефа взглядами. Одни недоуменно, другие с улыбкой, третьи безразлично – короткий взгляд, и они снова возвращались к работе. Получилась своего рода человеческая волна. Клетиану даже показалось, что эти головы всплыли над поверхностью моря, как буйки, а затем погрузились назад. Он улыбнулся.
Добежав, Залиман, отдуваясь и с сипением после каждого слова, заговорил:
– Шин… завтра… после… работы, – начальник сделал глубокий вдох, выдохнул и заговорил быстрее, – зайди ко мне. Подождешь в приемной, пока не вызову. Может и не вызову… – задумался он, вытирая со лба пот мятым платочком, – хорошо бы, если не придется. Просто будь там на всякий случай.
– Хорошо.
– А что случилось? – вынырнул из-за перегородки красный лоб Магорыча. Ему было лень подниматься со стула полностью, поэтому толстяк каждый раз привставал, держась руками за столешницу.
– Не твое дело, – обозлился Залиман. Но Клетиану тихо и доверительно ответил, – Большое начальство приезжает. Очень большое! – он зачем-то указал пальцем в потолок и зашлепал губами. – Просили список составить. Интересуют работники с идеальными или близкими к идеальным, показателями.
Залиман довольно похлопал Клетиана по плечу. Он гордился тем, что взрастил безупречно работающий винтик сложной системы.
– Хорошо, – повторил Клетиан. – Я приду.
Когда начальник переваливаясь выкатился из помещения, над перегородкой снова появился Магорыч.
– Повысят тебя, друг Как пить дать, повысят! – круглое лицо его расплылось в улыбке, глаза сияли.
– Или заберут, – раздался голос из-за перегородки справа.
– Куда заберут? – Магорыч покраснел еще сильнее, запыхтел и постарался разглядеть говорившего, вытягивая коротенькую шею.
Его звали Павис. Он устроился на эту должность раньше Клетиана, но позднее Магорыча. Был нелюдим, неразговорчив и бледен. Всегда здоровался, когда приходил, и прощался перед уходом. Иногда Клетиану казалось, что Павис здесь лишь для того, чтобы не пустовало место.
– Туда же, куда и других до него.
Теперь уже и Клетиан поднялся над перегородкой. Павис не отрывался от монитора и говорил сухо, будто жевал солому.
Почувствовав на себе взгляды коллег, он решил пояснить.
– Я уже пятый десяток в нашем управлении служу, – Магорыч округлил глаза, но промолчал. – Видел, как троих лучших работников вызывало большое начальство. После этого они не возвращались.
Он отвернулся к монитору и потерял всякий интерес к соседям.
– Пятый десяток, – хмыкнул Магорыч. – Я тоже не первый день лямку тяну! Ах ты чёрт! – что-то запищало, замигало и он кинулся к компьютеру и застучал по клавиатуре. – Чертов Павис, заболтал меня…
Клетиан сел на место, ощущая смутное беспокойство, а Магорыч продолжил ворчать. Минуту спустя он подскочил над перегородкой и бросил:
– Повысят тебя, друг! Даже если переведут, начальником станешь!
Затем он исчез и не появлялся добрых полчаса.
Клетиан не знал, что на это ответить. Он просто опустил взгляд к монитору и задумался, не видя меняющихся в пределах нормы показателей.
Шин не хотел уходить отсюда, ему здесь нравилось, он знал свою работу на зубок и гордился тем, что за восемь лет службы в его смену не было ни одной аварии. Ему нравился Магорыч, его шутки на грани дозволенного, разговоры в столовой, когда к ним присоединялись ребята из отдела статистики. Он любил свой стол, где каждый карандаш, каждый листок бумаги и коробочка со скрепками лежали на своем месте. Ему всего хватало, он был всем доволен. Зачем что-то менять?
С другой стороны – Клетиан взглянул на всё еще улыбающегося соседа – он не хотел просидеть здесь до пенсии, не хотел превратиться в толстого и неуклюжего клерка, неспособного прожить дня без аварии или сбоя. Клетиан боялся, что начнет совершать ошибки, они будут копиться, словно жир на боках Магорыча, Залимана или десятка других старожил их офиса. Шин любил свою работу только до тех пор, пока она приносила радость. Так может, стоит согласиться, если предложат повышение?
От необходимости принимать решение его отвлекла кривая графика эффективности капельного полива в теплицах. Она поползла вниз, к желтой зоне, и почти коснулась ее. Если бы Клетиан не скорректировал объем подаваемой воды, сверившись с текущей температурой и влажностью снаружи, а также с прогнозом на завтра, овощи могли погибнуть. Секунду спустя график выровнялся, кривая осталась в зеленой зоне, поползла вверх и остановилась рядом с зоной максимальной эффективности.
Магорыч исчез. Он пыхтел и тихо ругался, пытаясь исправить очередную ошибку. Клетиан был уверен, что друг в этот момент опасливо озирается, как-бы кто не увидел. Но проверять не стал – если Магорыч снова заговорит о повышении, придется что-то отвечать, а он пока не решил, он хочет еще несколько часов побыть в своей привычной шкуре.
Однако в душе у него было неспокойно. Что-то тревожило его, что-то, связанное с недавним помутнением и внутренней дрожью. Клетиан вдруг осознал, что это нечто может испортить все его планы на будущее.
***
Пока Клетиан сомневался, стоит ли ему соглашаться на повышение, которое еще не предложили, на окраине города на территории поселенцев случилось нечто странное.
Слушая музыку в своей неприбранной комнате, завешанной постерами звезд, Рокси Тофид услышала голос. Она перестала грызть неровный ноготь безымянного пальца, сдвинула массивные, мягкие наушники сначала на виски, а затем стянула их на шею, прислушалась. Голос доносился снаружи, и Рокси поднялась с не заправленной кровати, открыла окно и насторожилась. За оградой, окружающей их трёхэтажку, шумел лес – деревья раскачивались от ветра, листва шелестела, а временами начинала шипеть, словно волны, накатывающие на песчаный берег.
Рокси посмотрела вниз – ровные грядки с клубникой, помидорами, кабачками и зеленью, между ними утоптанные черные дорожки со змеящимися зелеными шлангами для полива. За спиной в соседней комнате бубнит телевизор – это мама смотрит новости.
Рокси уже хотела закрыть окно, но тут снова услышала этот голос. Мужской, глубокий, не терпящий возражений. Она не могла разобрать ни слова, но почувствовала, как всё в ней готово подчиниться обладателю голоса. Он звал ее, гудел внутри головы, в груди, постепенно разливался по всему телу, завладевал каждой частицей, каждым органом. Из наушников гремели гитары, задавали ритм ударные и завывая хрипел женский вокал, но Рокси ничего этого не слышала. Не слышала она и шума листвы, и телевизора за стеной, и даже собственных мыслей. Всё её существо звучало в унисон вибрациям этого голоса.
Рокси развернулась, не видя ничего перед собой, вышла из комнаты, прошла мимо мамы – отец ещё не вернулся с работы – и направилась к выходу.
– Ты надолго? – мама отвлеклась от экрана, рассеянно посмотрев на дочку.
– Нет. Прогуляюсь немного.
Женщина ещё что-то сказала, но Рокси не ответила. Она взяла ветровку и закрыла за собой дверь.
Улица встретила её прохладным ветерком и слепящими лучами заходящего солнца. Рокси сощурилась, оббежала дом и устремилась к ограде, выходить за которую с наступлением ночи строго воспрещалось. Небо над лесом окрасилось в холодные тона и покрылось румянцем, но где-то далеко – Рокси видела это так ясно, что невозможно было поверить – разрасталась тьма, будто дым от костра, в котором жгут пластмассу. И чем громче звучал голос, тем чётче становилось это дымчатое облако.
Рокси хлопнула калиткой, забежала в тень деревьев и устремилась к нему. Спустя час и двадцать минут она встретилась с обладателем голоса и перестала существовать навсегда.
***
Когда прозвенел звонок, сообщающий об окончании дневной смены и начале ночной, сотрудники отдела, где работал Клетиан, засуетились, принялись выключать компьютеры, надевать куртки и пиджаки, кто-то натягивал кепки и шляпы. Люди поднимались со своих мест, переговаривались, улыбались или угрюмо приводили в порядок рабочие столы. Клетиан уже забыл о недавнем визите шефа, он предвкушал возвращение домой, ужин, вечер у телевизора и приятный, глубокий сон.
Он попрощался с коллегами, не спеша спустился на первый этаж, отметился на проходной, проведя пластиковой карточкой по считывающему механизму, и вышел через крутящуюся дверь. Потоки служащих девятого корпуса растекались тонкими струйками в разные стороны. Кто-то останавливался покурить, щурясь от заходящего солнца, кто-то торопился на автобус, а кто-то, как Клетиан, ждал друзей, чтобы вместе отправиться домой.
Магорыч, как всегда, задержался. Клетиан готов был поклясться, что несмотря на все его старания, стол соседа по офису так и остался в беспорядке. Магорыч натягивал на ходу свой пиджак с заплатками на локтях, поправлял взъерошенные ветром волосы и хмурился.
Жили они в разных домах, но до остановки всегда ходили вдвоем.
– Ну и ветер сегодня, – проворчал Магорыч, запахивая пиджак на выпирающем животе и поднимая воротник.
Клетиан кивнул, посмотрел на небо и на секунду замер.
– Ты чего?
Внутренности Клетиана будто смерзлись и тут же оттаяли с неприятным хрустом, и теперь с них капал холодный конденсат, заполняя тесное пространство между органами. Ему почудилось, что небо снова почернело, сделалось мертвым и обожженным, как лес после пожара. Но это было всего лишь видение, порождение его испуганного разума. В нем еще тлел отпечаток ужаса, что Клетиан ощутил днем, хоть и не помнил, что стало его причиной.
– Эй, Кле, ты в порядке?
– Да, задумался что-то, – выдавил из себя Шин, и догнал Магорыча.
В троллейбусе он не проронил ни слова. Магорыч тоже мало говорил, хотя поначалу и пытался развить тему общественного транспорта (он был уверен, что троллейбусов слишком мало, а людей слишком много). Затем он вышел, и Клетиан остался стоять, зажатый десятком усталых работяг, у двери.
Клетиан жил на окраине. За высокой бетонной стеной начинался другой мир, который он никогда не увидит – мир поселенцев. Ее ровная бежевая поверхность походила на крем в последних лучах светила. В тон ей окрасился и двухэтажный дом, где жил Клетиан. Он поднялся на второй этаж, повернул направо и пошел к одинокой двери в конце длинного коридора с дощатым скрипучим полом. За дверью его ждала Капса – большая, пушистая и пятнистая кошка, больше похожая на миниатюрную панду. Она принялась мяукать и тереться о его ноги, выпрашивая угощение. Клетиан рассеянно почесал ее за ухом, умылся, покормил Капсу, а потом и себя, и включил телевизор.
Как раз начинались местные новости. Наевшись, Капса запрыгнула к нему на колени и принялась наводить чистоту.
Клетиан любил свою кошку, наверное, больше кого-бы то ни было в этой жизни. Настоящих друзей, кроме Магорыча, конечно, у него не было. Родители умерли рано, оставив ему эту старенькую, но все же уютную квартиру. В доме жили в основном старики-затворники, пожилые семейные пары, с которыми Клетиан здоровался, возвращаясь с работы (они усаживались у подъезда рядками и о чем-то тихо беседовали), и такие же одиночки, как он.
Если бы Клетиан увлекался хоть чем-то, то, может быть, у него появились бы друзья, но единственным его увлечением была Капса и три телевизионных канала (два местных и один центральный – его транслировали на все города).
Новости закончились прогнозом погоды, от которого Клетиану снова стало не по себе. Отголоски пережитого ужаса всплывали на поверхность, когда привлекательная и крепко сбитая ведущая рассказывала о безоблачном завтрашнем дне. Страх исчез лишь при звуках викторины, которую всегда показывали по вторникам. Эти же звуки донеслись и из-за стены – старик по соседству был глуховат.
Когда стемнело, Клетиан выключил телевизор, осторожно переложил свернувшуюся клубком Капсу с колен на диван, и пошел спать. Он любил свою спокойную и размеренную жизнь. В ней было все, чего он когда-либо желал. И главное – Клетиан точно знал, что будет завтра. Это в своей жизни он ценил больше всего, даже, наверное, больше Капсы.
Представляя, что завтрашний день начнется в точности, как сегодняшний, Клетиан тихо уснул с улыбкой на лице. И ничто в этом мире не способно было потревожить его сон.
Таинственная сущность
Ведущая прогноза погоды не обманула – утро выдалось ясным и безветренным. Прохладный воздух сочился на кухню через приоткрытое окно, на плите шкварчала яичница, а в гостиной тихо бубнил телевизор.
Когда рассвело и небо из темно-синего превратилось в прозрачно-голубое, Клетиан надел куртку, попрощался с Капсой, проводившей его до двери, и вышел. Из соседних подъездов сонно здороваясь появлялись другие работяги и клерки.
Технический район, где Клетиан Шин прожил всю свою жизнь, был окружен стеной, над которой выглядывали пирамидальные кроны тополей. В тесное кольцо его зажали территории поселенцев. Они расходились на десятки километров и пополнялись новыми участками, когда поселенцы осваивали древний лес или распахивали очередное поле, когда они отправляли машины, созданные в техническом районе, на разведку или посылали молодые семьи строить дома на изученных территориях. Клетиан никогда не думал, насколько важной была его работа для того мира, который они – поселенцы и техники – строили.
Но именно сегодня он об этом подумал.
Он представил, что случилось бы с Внешним кольцом, если бы Ядро города – технический район – перестало существовать. Через сколько поколений поселенцы выродились бы? Сколько лет они смогли бы поддерживать комфортную жизнь, к которой так привыкли? Ведь именно техники делали комбайны и трактора, которые вспахивали поля и собирали урожай, писали программы для управления водонапорными и электростанциями, создавали телевизоры, электрочайники, компьютерные мыши и сами компьютеры. Они неустанно трудились на общее благо, отправляя все самое лучшее за стену.
Так значит, Ядро важнее всего остального? Тогда почему нас так мало? Почему нам так редко дают разрешения на зачатие детей? Ведь мы находимся в центре каждого города, а значит, мы – главные. И все-таки…
Клетиан задумался, что случилось бы с ним и его соседями, если бы поселенцы перестали существовать. Мир стал бы тусклым и неприветливым без музыки, которую они пишут и фильмов, которые они снимают. Он стал бы безвкусным без сладостей, что выпекают в их кондитерских, без овощей и фруктов, которые они заботливо выращивают, без морской утвари, что ловят автоматизированные рыбацкие лодки.
Мир превратился бы в твой самый плохой день, в котором больше нет надежды.
Поселенцы всегда заставляли его улыбаться и верить только в хорошее. Было в них что-то такое, что пробуждало в нем лучшие чувства. И не важно, что за всю свою жизнь Клетиан не встречал ни одного поселенца. Главное, что они были где-то там, за стеной. И иногда, если открыть среди ночи окно и прислушаться, можно услышать их невнятную речь, смех и мелодии, стекающие туманом по округлой вершине стены.
Временами Клетиан восхищался, как в их мире всё правильно устроено. Всё было на своих местах, «для каждого ключа находилась подходящая замочная скважина», как говорил его дедушка.
Троллейбус тряхнуло на стыке моста через узкую речушку, разделяющую технический район на жилую и производственную части (вторая была значительно больше). Клетиан отвлекся от размышлений, уставился в окно поверх голов других сонных техников (сборщиков, операторов, инженеров, наблюдателей и контролеров). Невысокие бежевые и бледно-бирюзовые жилые дома закончились и начались слепые корпусы фабрик и заводов – абсолютно гладкие зеленоватые стены без окон и с множеством входов и выходов разного калибра. Они были высокими, и если забраться на крышу, возможно, получится хоть глазком увидеть, что творится на той стороне, у поселенцев.
От остановок к производственным корпусам шагали неторопливые бесцветные фигуры. Клетиан вдруг подумал, что в отличие от поселенцев, техники носят одежду приглушенных тонов и стараются не выделяться.
– Ничто не должно отвлекать от работы, – говаривал его дедушка, когда Клетиан был совсем малышом. – Если наладчик станков будет думать, какую рубашку себе купить, красную или желтую, долго ли он проработает на заводе? Вот именно – выпрут его в первый же день!
Клетиан хорошо помнил наставления дедушки. Он был строгим, внимательным и до глубокой старости сохранял ясный ум. Когда родители умерли, он какое-то время был с Клетианом, а затем переехал.
Троллейбус снова тряхнуло, на этот раз из-за поспешного старта от остановки. Двери лязгнули, электромоторы загудели, пассажиров в едином порыве качнуло назад, когда троллейбус набирал скорость. Клетиан услышал копошение у двери, и заметил вспотевшие залысины Магорыча – он пробирался к задней стенке. Увидев друга, он заулыбался и дал знак, что не может подойти к нему ближе.
Троллейбус пришел вовремя. На проходной девятого корпуса пропуск привычно пискнул, когда Клетиан провел им по считывающему устройству. И день этот прошел без единой зазубрины, даже Магорыч вел себя пристойно – всего пять раз отвлек его до обеда, и три раза после (на полный желудок ему было лень подниматься со стула).
Когда же прозвенел звонок, и все начали собираться домой, Клетиан застыл, глядя на темный экран компьютера, в котором отражалось его худое испуганное лицо. Большие глаза запали, бодро торчащая чёлка обмякла и рассыпалась по лбу, большие уши и маленький рот сползли едва ли не до выступающего вперед подбородка.
Клетиан сглотнул со щелчком – на длинной тонкой шее заходил кадык.
Магорыч всё-ещё копошился за перегородкой, пытаясь привести рабочий стол в порядок. Он пыхтел и тихо ругался, когда укатывалась ручка или скомканный листок летел мимо корзины для бумаг.
Клетиан собрался с силами, встал, взял куртку под мышку и ссутулившись пошёл по длинному узкому проходу между отсеками.
В коридоре он повернул не налево, как обычно, а направо. Дошел до лифта, нажал кнопку седьмого этажа, вошел внутрь, а когда дверь распахнулась вновь, увидел вход в приёмную Залимана. От него веяло бездной холода.
Клетиан поёжился, пересилил себя и постучал.
– Шин, это ты? – прозвучал приглушённый голос Залимана из интеркома.
– Да, – Клетиан нажал кнопку для ответа.
– Подожди минутку, – голос шефа звучал высоко и звонко, будто он пытался сдержать рвавшийся помимо воли крик. – Я тебя приглашу.
– Хорошо.
В тесной приёмной у стены стояли в ряд жёсткие стулья с деревянными спинками. Клетиан сел на дальний от двери Залимана стул, попытался устроиться поудобнее, но дерево врезалось между лопаток.
Прошла минута, за ней вторая, а Залиман так и не пригласил его войти. Это настораживало. Шеф любил точность, и за это его уважали операторы и остальной персонал девятого корпуса.
Иногда из-за двери доносились непонятные звуки, будто низкий гул, переходящий в вибрации и медленно растворяющийся в пространстве.
Клетиан неотрывно следил за красной лампочкой интеркома, чувствуя, как его ладони вспотели и замёрзли. Он вытер их о брюки, поправил воротник бледно-синей рубашки и снова попытался откинуться назад, но ощутимый тычок между лопаток заставил его сесть прямо.
Вчера, после разговора с начальником, он думал, что весь сегодняшний день будет гадать, зачем его вызвали. Однако сейчас в его голове было пусто. Там с надрывом звенела, переходя на всё более высокие ноты, одинокая струна, больше похожая на паутинку. Клетиан с ужасом осознал, что только она не даёт ему сорваться и в ужасе убежать отсюда.
Огонёк интеркома стал зеленым – Клетиан вздрогнул.
– Входите, Шин, – жалко проговорил Залиман.
Интерком хрипнул и затих. На Клетиана уставился красный немигающий глаз.
Не чувствуя ног, он вошёл в кабинет шефа, и только теперь понял, чего он так отчаянно боялся. Залиман привычно сидел за своим широким и аккуратно прибранным столом, но поза его и лицо свидетельствовали крайнюю степень напряженности. Напротив него, в одном из кресел для гостей, расположилась таинственная фигура в безразмерном плаще с глубоким капюшоном. Казалось, ткань беспрерывно перемещается, меняет структуру и цвет – с тёмно-серого до черного и обратно. От незнакомца исходило давящее ощущение силы, невероятной мощи, способной сокрушить бетонные стены девятого корпуса, стоит ему только пожелать. Его шумное дыхание было дыханием смерти, от которого мороз пробирал до костей. Клетиан взглянул в бездонную мглу капюшона, и вздрогнул, испугавшись сгинуть в ней навсегда. Кисти незнакомца покоились на подлокотниках, скрытые длинными рукавами. Они лежали небрежно, но одного их движения хватило бы, чтобы стереть Клетиана с лица земли.
– Садитесь-садитесь, не стойте там, – засуетился Залиман, привстав и вытащив мокрый платок, чтобы вытереть пот со лба и шеи. – У нас к вам разговор.
– Я что-то сделал? – жалобно выдавил из себя Клетиан.
Ему хотелось расплакаться при виде этого существа. Он так и не двинулся с места, просто боялся оказаться рядом с ним.
– Нет-нет, Шин, успокойтесь. Присядьте, сейчас всё объясню.
Клетиан чувствовал, как существо под капюшоном следит за ним, изучает, как крохотную букашку, наколотую на кончик булавки. Он пересилил себя, сделал шаг, потом еще один, а спустя секунду оказался в кресле. На незнакомца он старался не смотреть. Его дыхание и неотрывный взгляд притягивали, словно магнит, засасывали внутрь.
– Послушайте, этот господин прибыл по заданию правительства, – затараторил Залиман. – Ему нужны операторы с безупречной историей. В нашем корпусе только у тебя за всё время работы не было ни одного сбоя. И этот… господин, хотел бы предложить…
– Диоклетиан Шин, – с шипением выдохнуло существо. Голос его словно состоял из нескольких слоев, сплавленных между собой, будто это были самые тяжёлые металлы во вселенной. Залиман испуганно покосился на странный приборчик, лежащий на столе, будто ожидал услышать продолжение из него, но его не последовало.
Клетиан вздрогнул и кивнул, услышав свое полное имя. Однако головы он не повернул. Он уцепился взглядом за доску с заметками, висящую за спиной шефа, и держался за неё, как утопающий за спасательный круг. Он даже разглядел на ней рабочий график операторов на следующую неделю и график отпусков.
Клетиан ждал, но существо больше не произнесло ни слова. Оно даже дышать стало тише. Внезапно Клетиан осознал, что этой сущности с огромным трудом даётся находиться здесь. Незнакомец будто усилием воли удерживал себя воедино – стоит лишь ослабить хватку, и он рассыплется на миллиард кусочков. От этой мысли ему сделалось легче. Он почувствовал закаменевшие пальцы – они вцепились в обивку подлокотников – и рубашку, прилипшую к мокрой от пота спине.
– Так вот, – осторожно продолжил Залиман, – этот господин хотел бы предложить вам внештатную работу. Временно, конечно! По завершении вы вернётесь к привычным обязанностям. Работа эта за пределами технического района…
Внутри у Клетиана вспыхнула искра и от неё по телу разлилось исцеляющее тепло – он увидит поселенцев!
В пустой голове вдруг стало тесно от мыслей. Этот человек (существо!) из Центра, а значит, правительство открывает новый город, будет осваивать новые территории, возможно, даже на другом материке (что маловероятно, ведь и этот материк ещё недостаточно изучен) и им нужны техники, потому что сначала создают технический район, а уже после вокруг него селятся поселенцы.
Клетиана бросило в жар, а потом сразу в холод. Он ещё больше вспотел, почему-то вспомнил Капсу и свою уютную квартирку. Магорыч теперь казался безнадежно далеким и чужим.
Со всем отчаянием, на которое был способен, Клетиан осознал, что у него нет выбора. Он должен согласиться, иначе это будет первый сбой в его безупречной работе – он не подчинится начальству.
Незнакомец видел внутреннюю борьбу Клетиана, и когда тот сдался, из-под капюшона вырвался вздох облегчения.
Залиман на секунду отвлёкся на высокого гостя, а затем продолжил:
– Если ты согласен, внизу ждёт машина. Тебя введут в курс дела уже на месте, – он смущенно помолчал. – Дело особой важности.
Залиман украдкой взглянул на незнакомца, будто хотел понять, всё ли правильно он сказал. Незнакомец был доволен, если это существо вообще могло испытывать человеческие эмоции.
– А как же Капса? – на миг в Клетиане вспыхнула надежда. – Я не могу её оставить.
– О ней позаботятся, – уверил его Залиман. Кажется, он тоже, наконец, понял, что Клетиан согласится, и позволил себе слегка расслабиться. – Я лично распоряжусь, а когда вернёшься, сможешь забрать её назад.
Клетиан смотрел в свои ладони, пытаясь угадать судьбу по изогнутым глубоким линиям.
– Это ненадолго, – участливо проговорил Залиман.
Клетиан кивнул. И, будто его кивок был тайным сигналом для незнакомца, он поднялся и скрылся за дверью, бесшумно скользя по полу, точно был сделан из дыма.
Общий сбор
Пыльный серый универсал сделался объектом всеобщего внимания. У проходной девятого корпуса собралось столпотворение. Закончив смену, операторы, наблюдатели и контролёры покинули здание и встали, как вкопанные, ведь перед ними была настоящая машина, и не какая-нибудь современная «капля», а старомодный универсал, на каких поселенцы отправлялись в дорогу со своими семьями. У машины (на приличном расстоянии от неё, будто боялись спугнуть мираж) выстроились в основном молодые сотрудники. Те, кто постарше, уже спешили домой, пока не ушёл последний троллейбус. Отовсюду слышался возбуждённый шёпот и смешки, глаза их горели, а лица сияли. Все они буквально приклеились взглядами к универсалу.
Был среди них и Магорыч. Заметив Клетиана, он замахал ему, подзывая к себе, но Шин только невесело улыбнулся и двинулся к авто.
Опершись спиной о дверцу, курил высокий, мускулистый мужчина. На его суровом лице отпечатались следы бессонной ночи и долгих лет непростой работы, густые брови сошлись у переносицы, а серые стальные глаза неодобрительно проходились по толпе зевак. Когда он заметил неуверенно шагающего к нему оператора, лицо разгладилось и сделалось слегка печальным, как недавняя улыбка Клетиана. А вот лицо Магорыча вытянулось, обмякло и превратилось в комичную гримасу. Он не верил в то, что видел своими глазами – его друг подходит к машине поселенцев, жмёт руку мужчине и садится на заднее сидение.
Авто загудело и медленно покатилось по узкой подъездной дорожке, провожаемое десятками глаз, самые изумлённые из них принадлежали, конечно же, Магорычу.
– Ты – Клетиан Шин? – голос мужчины оказался добрым и располагающим.
Клетиан кивнул, уставившись в спинку пассажирского сидения. Мужчина покосился на него, заметил кивок и снова уставился на дорогу.
– Меня зовут Ондер. Друзья зовут меня Дюк, – он снова покосился и ухмыльнулся. – В ближайшие пару недель будешь подчиняться непосредственно мне. Не унывай! Вернём мы тебя назад, слово даю!
Клетиан посмотрел на него, снова безрадостно улыбнулся и решил ответить любезностью на любезность.
– Хорошая у вас машина.
– Самая лучшая для того, что нам предстоит сделать!
Ондер приоткрыл окно, покрутив ручку, и закурил.
– Ездил когда-нибудь на такой?
Клетиан мотнул головой.
– Вот увидишь, когда выедем за город, ей цены не будет! – он выдохнул облако дыма, которое тут же рассеялось за окном (машина уже набрала скорость).
– Мы сейчас туда поедем?
Клетиан испуганно покосился на запад, где небо сделалось багровым, а солнце тянуло свои лучи ввысь, раскинув их, словно пальцы, над приземистыми зданиями технического района.
– Нет, – Ондер щурился от сигаретного дыма, – сейчас мы на базу поедем, ну то есть, на квартиру, где у нас общий сбор будет. Когда приедут остальные – стартуем.
Клетиан покивал с окончательно сник.
Он перестал замечать стремительно темнеющее небо, дома, приобретающие необычные оттенки и кажущиеся съедобными, прохожих, которые сворачивали головы, провожая взглядами машину поселенцев. Он пришёл в себя, только когда Ондер замедлил ход у огромных ворот.
– Мы… мы едем к поселенцам? Из района? За стену?
Ондер улыбался, выставив свои неровные, чуть желтоватые от табака зубы.
– Не бывал там?
– Никогда, – выдохнул Клетиан. Ему стало трудно дышать от накатившего возбуждения. Подумать только, он – Клетиан Шин, оператор посевной, поливочной и уборочной техники, через пару минут окажется за стеной, где не бывал ещё ни один техник, насколько он знал!
Ворота отъехали в сторону, показался тёмный бокс, куда как раз помещалась одна легковая машина. Ондер въехал, и когда ворота встали на место, погрузив бокс в непроглядную мглу, включился слабый свет и появились двое. Ондер снова открыл окно – звук мотора, отражённый от стен, сделался громче.
Один из таможенников подошёл к водительской двери, наклонился, чуть сдвинул форменную синюю кепку, чтобы было лучше видно внутреннее пространство машины. Руки он держал за спиной, во взгляде сквозило любопытство.
– Заглушите двигатель, – в боксе стало заметно тише. – Ваши документы, пожалуйста, – обратился он к Ондеру, не сводя взгляда с Клетиана.
Ондер достал какие-то бланки, потом вытащил ещё один и протянул таможеннику со словами:
– Это на него.
Его коллега стоял поодаль, но тоже не сводил удивлённых глаз с пассажира на заднем сидении. Он старался казаться бесстрастным, но изумление пробивалось через маску напускного профессионализма.
Бумаги на Ондера и машину таможенник проглядел быстро, а вот бланк с данными Клетиана изучал тщательно, словно хотел запомнить каждое слово. Он то и дело посматривал на самого Клетиана. Закончив, он впихнул бланки в крохотное светящееся окошко в стене, оно загудело, затрещало и защёлкало, а потом выдало широкий чёрный браслет с непонятными пульсирующими символами. Когда он подал браслет Ондеру, символы потухли.
– Господин Шин, наденьте браслет на правую руку и не снимайте, пока находитесь за пределами своего района.
По тону его голоса Клетиан понял, что если он попытается, его ждут большие неприятности. Поэтому он кивнул, принял от Ондера браслет и надел со щелчком. Убедившись, что замок надёжно заперт, таможенник выпрямился, пожелал приятного пути и отступил. Они с коллегой как-то странно переглянулись, указывая на Клетиана, но он не придал этому значения. Его полностью захватило небывалое ощущение чего-то волшебного, невозможного, что случается раз в столетие и, конечно, не с такими как он.
Передняя стенка бокса растаяла в воздухе и авто выехало в сгущающиеся сумерки города поселенцев.
***
В первое мгновение показалось, что всё вокруг окутано лёгкой дымкой, мешающей разглядеть окружающее пространство и приглушающей звуки, но затем дымка рассеялась, и взгляду Клетиана предстал мир поселенцев.
Если в техническом районе зелени было очень мало, а деревья отсутствовали совсем, то здесь они были на каждом углу: между дорогой и тротуарами, в небольших сквериках, на балконах и крышах домов, в клумбах и вазонах у магазинов. И какие это были деревья! Высокие и могучие с густой шелестящей кроной, изящно изогнутые, низенькие и пушистые, обсыпанные ягодами и цветами, аккуратно постриженные и хулигански взлохмаченные.
Сами дома вторили этому хаосу форм и размеров. Здания были круглыми, квадратными, прямоугольными и даже пирамидальными. И здесь не было разделения по количеству этажей, как у техников – рядом с невысокими кубическими павильонами вырастали цилиндрические многоэтажки.
На дорогах было полно машин, не таких старых, конечно, как та, на которой везли Клетиана, но и не каплевидных скучных автоматов, как у техников. В стеклянных витринах улыбались манекены, блестели коробки со сладостями, дышали свежестью овощи и фрукты, источали теплые ароматы булочки и батоны. Всё это пестрело, шумело и падало градом образов в измученное сознание Клетиана. Он хотел зажмуриться, когда у него закружилась голова, но не смог, настолько всё здесь было необычно и ярко. И вдруг стало темно.
На секунду Клетиан испугался, что ослеп – мозг настолько перегрузился информацией, что перестал поставлять зрительные образы. Однако в следующий момент он услышал обеспокоенный голос Ондера и всё понял.
– Притормози, дружище. Хватит с тебя на сегодня, а то поймаешь перегрузку и потом всё, не отремонтировать тебя уже будет.
Клетиан благодарно улыбнулся, моргнул пару раз и заметил в полумраке салона, что Ондер надел специальные очки – через них он видел улицу, как и прежде.
Через полчаса авто мягко остановилось, мотор замолчал, а стёкла снова стали прозрачными.
– Всё, приехали, – Ондер вышел, хлопнув дверью, взял что-то из багажника и поманил Клетиана.
Машина стояла у невысокого жилого здания. Фонари освещали стоянку с десятками автомобилей, полупустые тротуары, где прогуливались несколько человек, и детскую площадку вдалеке. Небо стало индиговым, таинственным.
Клетиан скорее почувствовал, чем увидел, что они на окраине города. В душе его поселилось гнетущее беспокойство, словно что-то тёмное покоилось там, в непроходимых лесах.
Он вышел, огляделся и увидел ещё несколько подобных домов. В окнах горел свет, на подоконниках стояли горшки с цветами, кто-то разговаривал, играла музыка и доносились другие непривычные звуки, каких не услышишь в техническом районе. Там по вечерам всегда тихо и спокойно.
– Идем, – Ондер держал дверь подъезда, ожидая, когда Клетиан войдет. И он вошёл, ощущая, как его браслет становится прохладным и лёгким.
***
Заснул Клетиан без улыбки, но и тревоги больше не было. Он забыл о встрече с неизвестным существом и не хотел думать о предстоящей встрече с новой неизвестностью. Клетиан просто улёгся в постель, не расправляя её, свернулся калачиком и тихо уснул.
Ночью он дважды просыпался от чьих-то приглушённых голосов. В квартиру, куда его поселил Ондер, приходили люди. Ондер встречал их, они обменивались несколькими фразами, и затихали.
Наступило прохладное утро. Воздух каплями оседал на оконном стекле. Солнце ещё не добралось до них, и они по одной стекали на раму и подоконник. От постоянной сырости в этом месте дерево почернело и покрылось плесенью.
Клетиан откинул покрывало, которым незаметно для самого себя укрылся после очередного пробуждения, сел и ощутил непонятную пустоту внутри. Ещё вчера его тело само начинало день – умывалось, брилось, завтракало и собиралось на работу, а сегодня оно словно погрузилось в вязкую массу, сковывающую привычные движения. Он больше не мог быть собой без утренних ритуалов, без работы, забитого до отказа троллейбуса, любопытных залысин Магорыча и уютного мурчания Капсы. Клетиан превратился в ничто, в инструмент, ждущий своей очереди, когда он станет нужным кому-то, кто сильнее и мудрее его.
Дверь отворилась, вошёл бодрый и полностью одетый Ондер.
– Проснулся? Пошли, познакомлю тебя с остальными.
Он вышел, и Клетиан послушно поплелся за ним.
За овальным столом в общей комнате сидели двое совершенно непохожих друг на друга мужчин и две абсолютно разные женщины.
– Дастин, – Ондер указал на аккуратно одетого мужчину лет сорока или чуть меньше. У него было светлое, умное лицо, чёрные волосы и глаза, тонкий нос и губы. Он смотрел на Клетиана с каким-то профессиональным интересом, словно тот был не человеком, а объектом его исследований. – Он наш программист. Лучший в Центре, – Ондер задумался и добавил, – да и, пожалуй, на остальном континенте тоже.
Клетиан кивнул, но Дастин продолжал смотреть на него, как сам Клетиан смотрел на экран своего компьютера в офисе.
– Ариз и Ида, – сонный мужчина со шрамом на левой щеке и коротко стриженная женщина с татуировками микросхем на висках. Оба они выглядели устрашающе, смотрели оценивающе, исподлобья. Ариз был крепок, широк в плечах и едва ли выше самого Клетиана, его лицо было тёмным, скуластым и некрасивым. А вот Ида когда-то могла вскружить голову паре-троке любителей сильных во всех смыслах женщин. Но потом случилось нечто, сделавшее черты её лица жёсткими, а взгляд холодным. – Мы с ними уже работали на севере. Хорошие ребята, будут нас охранять.
– А есть от чего?
Ида удивленно подняла бровь, разделенную надвое аккуратно выбритой полоской.
– Об этом позже, – Ондера не обрадовала ремарка Клетиана. А тот вдруг понял, что его здесь не жалуют. Однако, когда Ондер назвал следующее имя, Клетиан забыл о своей догадке.
Ника смотрела на него с живым любопытством. Она была старше его лет на пять, а может и больше, но казалась ровесницей. Её лицо было открытым, светлым и добрым. Синие глаза лучились ясным умом, и где-то там явно хранилась чуткая и познавшая настоящую радость душа. Она не была красивой, скорее наоборот, но Клетиан не мог отвести от неё взгляда. Было в этих ассиметричных губах, бледной коже, выступающем носе и чуть раскосых глазах нечто магнетическое. А может, всё дело в том, как она на него смотрела – ему нужен был этот взгляд, способный защитить и утешить.
– Ника – наше всё, в этой экспедиции. Доктор естественных наук, изучает наш непонятный, по крайней мере для меня, мир, – Ондер усмехнулся и указал Клетиану на один из двух свободных стульев. На второй он сел сам.
Клетиан поспешно (возможно, даже слишком) кивнул Нике, в ответ на её приветственный жест, шагнул к стулу, запнулся за ножку, но всё же справился с ним и сел. У него было странное ощущение, что пустота внутри начала заполняться, но вот чем – он не представлял.
– Сейчас к делу, – начал Ондер, положив руки на стол и сцепив пальцы. Клетиан хотел вмешаться, сказать, что его не представили, но быстро сообразил, что о нём, наверное, и так все знают из ночных разговоров. – Дастин и Ника уже в курсе, зачем мы тут собрались. Ариз, Ида, у вас задача привычная – не дать нам умереть или повредиться и защитить наши приборы.
Бывшие солдаты, а ныне – наёмники, кивнули.
– Так, теперь ты, Шин. У тебя лучшие показатели среди техников в этом городе. Говорят, ты за версту чуешь ошибку, если она где-то есть.
Ондер посмотрел на Клетиана, словно ждал подтверждения, но тот лишь отвел взгляд.
– Нам потребуется это твоё умение. Открой глаза шире, всё подмечай, обо всём спрашивай, смотри во все стороны. Если почувствуешь, что что-то идёт не так, сразу говори. Понял?
– Да, – неуверенно ответил Клетиан.
– Нам нужна твоя чуйка!
– Что?
– Интуиция, – заговорил Дастин. У него был приятный, но сухой и излишне механический голос. – Техники наделены невероятно сильной интуицией, благодаря чему и строят все эти механизмы, которые работают десятилетиями без поломок.
– Не все, конечно, – вмешался Ондер, – но ты, брат, точно наделён, – он похлопал Клетиана по плечу (рука у него была тяжёлая). – Вы, ребята, – он посмотрел на наёмников, – следите за ним. Только даст знак, сразу действуйте.
То ли от тяжести Ондеровой руки, то ли от внезапно свалившейся на него ответственности, Клетиану стало трудно дышать. Он обвел взглядом собравшихся за простым деревянным столом людей, остановился на Нике и ему стало чуточку легче.
– Так, теперь о цели нашей экспедиции, – лицо Ондера потемнело. – Позавчера случился прорыв. Сработали все системы, так что прорыв нешуточный, – Дастин впервые утратил хладнокровие, его щеки сделались серыми, а глаза расширились. – Он рядом с этим городом…
– Не в Центре? – выдохнула Ида.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vladimir-v-krivonogov/nulevoy-uroven-kniga-pervaya-69485260/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Владимир В. Кривоногов
Тип: электронная книга
Жанр: Социальная фантастика
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 30.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Клетиан – обычный техник из закрытого города. Он живет своей скучной жизнью до тех пор, пока в их мир не вторгается могущественное существо, поглощающее материю и энергию. Правительство отправляет экспедицию, чтобы выяснить, насколько оно опасно. К группе ученых присоединяется и Клетиан. У него образовалась связь с существом из другого мира, и теперь только он может его остановить.