Тени сгущаются
Тени сгущаются
Я.В.А.
Грани #3
Третья книга саги "Грани".Тени становятся глубже.Бескомпромиссные люди шагают к своим целям, и поступь эту нельзя ни замедлить, ни смягчить. А любовь делает их только еще более безжалостными.Самый прекрасный демон преисподней восстал из пепла и безызвестности, и взор его падает на нечто хрупкое и прекрасное. Нечто, что было давно потеряно. Или взор демона замутнен?
Я.В.А.
Тени сгущаются
Глава 32. Еще один день
Каршала очень переживала за дочь. Конечно, Изабелла держалась. Ей не пятнадцать лет, и даже не двадцать. У нее взрослый сын, и ему нужна поддержка. Как врачу Филлипу было тяжело признать это поражение. Отец очень мудро наставлял его: от старости нет лекарства, но Филип совершенно не считал отца старым. Он был силен, его ум был ясен, казалось, старости Диего Соколий Глаз просто не по зубам.
Белла тосковала по мужу. Они прожили невероятно счастливые почти что тридцать лет. Душа в душу каждый день. Ее Диего был отцом, наставником, капитаном, главой компании и кем угодно другим, но для нее он всегда и неизменно оставался мужем, по-настоящему и нежно любимым. Сколько раз они спорили? Значительно больше, чем наверняка думают все вокруг, но за это она и уважала его: он умел спорить, не позволял гордыне или надменности ослеплять себя, он умел признавать неправоту или вовсе вину. Его мягкость и доброта навсегда растопили ее сердце. И как же было странно слышать, как Лили обращалась к нему «отец»! Белла с первого же дня увидела красивого мужчину с приятными манерами, за которыми чувствовался ум и сила. Это обращение очень ее забавляло, а потом вовсе смущало. Отец. Несмотря на разницу в возрасте она не чувствовала себя юной рядом с ним. Первый брак горько ее разочаровал, а скандальная личная жизнь сестры с тираном-пиратом вовсе ужасала, но вот встретив Диего, она увидела, поняла, что хочет жить полноценно. Ей хотелось детей, хотелось быть любимой и любить. И с каждым днем рядом с ним, она только укреплялась в своих желаниях. И пусть известие об их отношениях сначала приняли в штыки, Диего не дрогнул под напором критики в свой адрес и с достоинством начал отстаивать их право быть вместе. А главное, он делал это с любовью к своей семье. Его мудрость и любовь ко всем так отличала его от всех мужчин. Он не стеснялся и не скрывал своих чувств, он не боялся подставить другую щеку и всегда протягивал руку помощи, такой благородный и открытый. Белла восхищалась мужем все тридцать лет и чувствовала такое же восхищение с его стороны. Он подарил ей сына и помог его воспитать. Ее Диего был лучшим отцом в мире, еще бы, он воспитал целую свору мальчишек, которые выросли сильными и хорошими мужчинами, которые уважали и любили отца. Ее Филлип стал уже таким же умным, сильным мужчиной. Но Диего решил, что больше не позволит, чтобы его сын или кто-то из внуков пошел по кривой дорожке. Филлип стал врачом. Настоящий талант, унаследованный от отца.
И Белла скучала каждый день и каждую ночь. Было грустно засыпать в одиночестве и просыпаться в пустой постели. Она хотела было сначала обмануть себя и представить, что Диего ушел в море. Но ведь он и ушел в море… и снова слезы душили ее. Он так просил ее не горевать долго. И очень благодарил за все то счастье, что она принесла в его жизнь. Счастье будто умерло вместе с ним. И Белла себя одергивала: у нее есть семья, у нее есть сын. Диего просил не забывать об этом. А еще сказал, что надеется, что она сумеет снова найти свое счастье и любовь. Это казалось ей абсурдом. Не было и не будет больше на свете такого мужчины. Такого теплого и настоящего, такого сильного, что не боится показать свою слабость.
Каршала очень жалела дочь. Диего не соврал, пообещав когда-то, что сделает Изабелль счастливой. Так и было: ни дня, ни часа огорчения этот пират не принес ей. Та разница в возрасте, что так смущала всех, сыграла на пользу этому союзу. Диего был уже научен горьким опытом, он познал сожаления и потери, оттого так ценил то, что имеет. Поэтому так берег жену и сына, поэтому обладал такой мягкостью. Должно быть, в молодости он был суров и даже зол, но с опытом пришла сердечность. Кто знает, может с возрастом и Черный Роджер стал бы мудрее, хотя он и без того заметно смягчился. Потеряв Лилит, он многое понял. То был суровый урок. Поэтому сердце миссис Агаполис радовалось, когда она смотрела на Лидию и Тео. Мальчик был лучшей версией отца: заботливый и любящий. Видит бог, ему тяжело приходится порой, но он справляется со сложным характером избалованной Лили. Однако и он не был идеальным – слишком неуверенный в себе. Этим пороком не обладал ни отец, ни дед. И от этой неуверенности мог быть несправедливым к Лили. С его-то образом жизни, с его работой вдали от дома это могло испортить жизнь не только самому Тео, но и его жене. Какой бы несносной ни бывала Лидия, но ревностью она мужа не наказывала. Почему же он допускал сомнения в свою душу? Лили ждала его долгих четыре года, вовсе не взглянув ни на одного воздыхателя. Единственный, кто вызывал тревогу у самой Каршалы, был отпрыск Пуэри, но сами молодые люди проявляли друг к другу лишь братско-сестринские чувства, подружившись. Судьба была очень изобретательна, таким образом снова сплетя эти семьи: Агаполис, Д’Феррас и Пуэри. Может так было и лучше, что Лидия дружила с Генри, а Тео стала женой. Но и детей им жизнь не давала, что очень беспокоило бабушку. Лилит с Роджером так и не смогли завести семью, поэтому бездетность Лидии казалась злым знамением. Неужели и детям не суждено быть вместе?
Николь тоже беспокоила бабушку: слишком тесным казались даже непринужденные разговоры с Марини. И сколько бы людей их ни окружало, взгляды их были особенными. Каршала уже слишком много всего повидала в жизни, чтобы не замечать таких очевидных вещей. Марини заберет девочку себе, и Джеку придется принять это. Ненавистная кровь Пуэри потечет по жилам его внуков. Пуэри отнял у него сестру, а теперь отнимет и дочь.
И что за человек этот Марини? Все тот же Ромео Пуэри глядит этими странными глазами, сурово и холодно. Однако сын значительно улыбчивее и будто проще.
Столько воды утекло, а люди все те же. Печальные тени окружают таких ярких людей. Они давно ведь уже выросли, это она, Каршала, нагло задержалась среди них, но ей было так интересно, так радостно видеть внуков. В них было столько от Лилит, от Беллы. Даже дети Роджера и Пуэри вызывали в ней любовь и участие. Должно быть время сделало мягче и ее.
***
Неожиданным известием стало заявление Виктора о скорой помолвке. Дом перевернулся вверх дном. Никто не подозревал о том, насколько серьезно Вик влюбился в соседскую девочку Шарлотту. Родители обоих не стали возражать. Вскоре в ХТУ состоялось еще одно венчание, а потом на всю улицу гуляла свадьба.
Энни и Филл стояли в тени липы. Оба были мрачные. Все время, что шла подготовка к свадьбе, точнее даже с самого дня, когда Вик объявил, что хочет жениться, их атаковали расспросами, а то и вовсе упреками. Филлип и вовсе был одним из старших детей. Мама готова была женить его на первой же девушке у ворот, будь ее воля. Изабелль требовала внуков. Дядюшки и даже братья попрекали его, единственного родного сына Сокольего Глаза, обзавестись семьей. Такой славный род не должен обрываться на смурном враче. Последней каплей стал упрек от Лидии час назад. И Филл молча покинул веселый стол. Едва он ушел, подвыпившие гости обратили внимание на близняшку жениха. Тесть Вика уже не стесняясь начал сватать своего младшего сына.
– Энни, давай поженимся? – Девушка едва не упала от удивления. Потом кривая улыбка тронула ее губы, но брат не выглядел веселым. Скорее отчаявшимся.
–Филлип, о нашей семье и так болтают бог знает что, а ты предлагаешь сыграть еще одну свадьбу между родственниками? – Спустя какое-то время пробормотала девушка. Ей долго не отвечали.
– Я тоже думал об этом, но Тео с Лили ведь наплевали на все слухи, почему мы не сможем? – Зленые глаза мягко глядели на него снизу-вверх, но она не улыбалась. Как и он. – Брось, Энни, мы не родственники, греха в этом не будет, а нашей семье и без того никогда не избавиться от клейма пиратства, не с нашими родственниками. – Теперь девушка тихо улыбнулась, но поспешила отвернуться, глядя теперь на калитку из сада.
– Филлип, ты совсем не умеешь ухаживать за девушками, в этом вся проблема? – После долгого молчания, которое уже начало ее тяготить, начала девушка тихо. Ей не ответили. Может он ее вовсе не расслышал? Вновь повернулась к нему, но Фил молча глядел на нее, не отрываясь. Покачал головой: нет. – Никто не зовет девушку замуж от безысходности, братец.
– Не стоит называть меня «братец», если хочешь избежать грязных сплетен, Анна. – Ее звонкий смех нарушил тишину теплой ночи. Он тоже заулыбался.
– Филлип, ты просто пьян и расстроен. – Снова попыталась отмахнуться, когда смех немного отпустил.
– Если дело в том, что для тебя я действительно лишь брат, то я пойму. Мы росли вместе, я даже помогал Галине купать тебя.
– Фил, ты сам лез в воду и плескался наравне со мной. – Снова глупый смех был неудержим.
– Энни, ты так и не ответила мне ни «да», ни «нет». – Сердце девушки сжалось от волнения. И что ей было ответить? Она и сама не знала.
– Энни, если чувства соседей волнуют тебя больше собственных, то я спрошу еще через год. – Он выпрямился и собрался уже уходить, но девушка так и молчала.
***
Со дня свадьбы Вика Анна потеряла всякий покой. Филлип выглядел как обычно. На рассвете, а иногда и раньше он уходил в Порт в свой кабинет, где был до глубокой ночи. Будто всю его жизнь занимала лишь работа. Энни рекомендовали в качестве гувернантки одной богатой семье, но девушке пришлось бы переехать в чужой дом. Ее работа шла и без того туго, а если ее постоянно будут отвлекать дети, она вовсе не сможет сосредоточиться. Первое, что она написала в своей жизни, стал рассказал о смелых моряках. Он очень понравился семье. Потом были короткие повести о смысле жизни и поисках себя. Потом роман-приключение снова о моряках. И вот не так давно она проснулась посреди ночи от кошмара: по сырому болоту за ней гнались мертвецы. Анна ощущала себя добычей. Спать вовсе не хотелось, точнее она боялась, что если снова уснет, вернется в этот сон и ее все-таки съедят страшные твари. Девушка сидела в кухне и уже задремала. Ее осторожно потрепали по плечу. Девушка попыталась разлепить веки. На нее мягко глядела пронзительная синь.
– Филлип, – прошептала она со счастливой улыбкой. Парень тепло улыбнулся в ответ. – Мне приснился жуткий сон. – Он придвинул к ней соседний стул, они сидели теперь плечом к плечу. – За мной гнались мертвецы, я так испугалась, не представляешь. Какое-то жуткое болото, холодное и сырое, кругом серость. Мутная вода. И шел такой холодный дождь. – Растрепанная шевелюра и бледное лицо, Филлип внимательно оглядывал ее. Тихий уставший голос, приходится вслушиваться в каждое слово. – Фил, мертвецы могут бегать? Так быстро, на четвереньках, как звери. – улыбка растянула губы, он покачал головой.
– Люди остывают и коченеют после смерти, а когда тела начинают разлагаться, уже едва ли смогут бежать. Но за все эти годы не видел ни одного бегающего покойника. – Девушка внимательно слушала, кивая, стараясь запомнить его слова.
–Глупая выдумка, – прошептала она тихо. Он осторожно погладил ее по голове:
– Эта голова полна фантазий. – Девушка сонно улыбалась. От близости с ним ее, кажется, разморило еще больше. – Люблю твою выдумку. – Его голос совсем стих, она ощущала лишь интонации.
– Какое-то проклятье… – Прошептала тихо, будто сквозь сон. Филлип внимательно рассматривал ее лицо. Кивнул, будто подтверждая. – Над всеми людьми из деревни… – Парень застыл на миг, а потом склонился к ее губам и едва приложился. Она дрогнула в то же мгновение, всполошилась, будто собралась вскочить и бежать. Прежде чем осознал, обнял ее и прижал к себе, чтобы точно не вырвалась и не сбежала. Но, оказавшись в его объятиях, девушка сама потянулась к его губам. Она целовала его, а парень все не мог понять проснулась ли она вообще? Ее руки смело гладили его плечи, блуждали по шее, забираясь даже под ворот рубашки. Его бросило в жар от этих ласк. Ее губы жадно льнули к его, а глаза все еще были закрыты. Невероятное удовольствие обволокло его всего, хотелось раствориться во всем этом. Его руки так же алчуще исследовали ее тело.
«Неужели она спит?» – эта мысль неприятно жалила душу. И он отпрял от нее. Меньше всего на свете хотелось пользоваться ее беззащитностью.
– Давай я отведу тебя в комнату? – Парень спешно поднялся со стула и помог Энни встать, взял ее под локоть и отвел из кухни. Проводил до ее спальни, но дикое наваждение схлынуло и попрощались они совершенно спокойно. Он пожелал ей спокойной ночи, хоть за окном давно рассвело. Сегодня он опоздает на работу, наверное впервые в жизни.
Весь день воспоминания о поцелуе мешали сосредоточиться. Он то и дело облизывал губы или глядел на свои руки. Сцена на рассвете все больше казалась наваждением или сном. Энни так страстно целовала его? Всегда такая спокойная, погруженная в свои мысли – обнимала его, прижимая к себе? Работать было невозможно. Хотелось только снова поцеловать ее, чтобы доказать себе, что все это не выдумка. Благо, сегодня пациентов было очень мало. После обеда он вовсе закрыл кабинет и отправился к пристани. В таком состоянии он скорее навредит, чем поможет. А помнит ли хоть что-нибудь Анна?
***
Анна сидела в постели, обхватив голову руками. Что из всего было сном, а что случилось на самом деле? В кухню пришел Филлип и она рассказала ему о кошмаре… Сердце провалилось в пустоту, успокоить мысли не получалось. Он ее поцеловал? Гладил ее по голове, обнял… и поцеловал! Он говорил с ней о мертвецах. И это его предложение в день свадьбы Вика и Шарлотты! Теперь все кажется ей странным сном! Но самым скверным было совсем другое. Она не отказала ему тогда. И этим утром она помнит, как жадно целовала его и обнимала, прижимая к себе. Ее тело, ее сердце будто жили своей жизнью, за которой Анна не поспевала! Ей нужно уехать отсюда. Боже упаси снова встретиться с ним! Кажется, она не справится, не сумеет сдержаться. И что же ей делать? Как вести себя с ним? И как отвечать на все эти вопросы? Как не целовать его? И как целовать? Сначала ей показалось, что он предложил пожениться из отчаяния, но после… Так может он решил ее соблазнить? Совсем сошел с ума? Невозможно быть таким подлецом!
Голова закипала. И она села писать. Лучше о мертвецах, чем о любви.
Всю жизнь она избегала романтики. Вся эта нежность, переживания и драмы казались ей чем-то глупым. Наверное поэтому о любви так много писали. Впервые в жизни хотелось почитать роман. Может на станицах она найдет ответы на свои вопросы? Спустилась в библиотеку. Собрание любовной прозы было до горечи скудным. Романы не пользовались здесь популярностью. Конечно же все было забито медицинскими учебниками или теорией оружия. Меньше чем о любви книг было о религии. Многое говорит о ее семье.
Семья. Что же это? Что скажет отец? И что бы сказал дедушка? Ей его не хватало. Он мог помочь с чем угодно, она ему доверяла. Идти за советом к Лидии совсем не хотелось, хотя наверное она бы поняла ее как никто. Но эта сумасшедшая никогда ничего не боялась. А Вик? Едва ли бы он проникся ее переживаниями, скорее учинил бы скандал. Но он едва ли примет хоть кого-то, кого она назовет своим суженным. У Николь самой полная неразбериха в голове и на сердце.
Выходит, обратиться ей можно только к Лили. И внезапно ее озарило: Генри! Конечно же, только он может дать дельный совет. Что бы ни происходило у него с Никки, но ей он сумеет подсказать что-нибудь. Сегодня он должен быть в конторе у Лидии.
Кое-как прибрав волосы в пучок, спрятала небрежную прическу под шляпой. В любимом платье и удобных ботинках, девушка едва не выбежала из дома и поспешила к Марини.
Найти его труда не составило. Они вышли на улицу и побрели по проспекту. Девушка удрученно молчала, пытаясь собраться с духом, чтобы начать свой рассказ. Генри ее не торопил.
– Энни, тебя что-то беспокоит? – ее бледный вид и нервозность движений беспокоили. Едва она показалась в проеме и пригласила его на прогулку, он понял, что ее что-то сильно беспокоит.
Странно, откуда в нем столько участия к этой девочке. Но за последние месяцы они сдружились. Забавная она. С ней можно часами обсуждать всякую ерунду и не только. У него никогда не было ни братьев, ни сестер, но вот он умудрился разыскать Лидию. И если с ней все было более-менее понятно, то вот Энни в список даже дальних родственников не входила, но он ощущал себя старшим братом. И если Лидия в его опеке и советах не нуждалась, то Анна с радостью это принимала. Вот и сейчас пришла за советом. Нужно ей помочь.
– Генри, мне кажется… – Тяжелый вздох и молчание. Попытка один, подумал про себя Марини, но вслух ничего не сказал, никак не выказывая недовольства или нетерпения. А Энни все брела рядом, будто вовсе утонув в своих мыслях. А тонуть было в чем: он сразу понял, что мыслей в этой голове много. Поэтому и поддерживал ее желание сочинять, тем более, получалось хорошо.
– Генри, я люблю… – Внутри похолодело. Прервать ее сейчас? Или дать договорить? А что ей сказать? Неужели именно сегодня она решила во что бы то ни стало признаться в чувствах? Но он был уверен, что их отношения исключительно дружеские… – Генри, мне очень страшно. – Его ладони легли ей на плечи. Черные глаза смотрели с заботой, а лицо выглядело печальным.
– Энни, ты уверенна в том, что хочешь мне сейчас сказать? Ты ведь знаешь, что мне можно доверять и я пойму все. – Девушка растерянно закивала, бледнея на глазах, едва не плача.
– Я не уверенна даже… – и всхлипнула. Он ее обнял. Прохожие оборачивались, но получали такой злобный взгляд от Генриха, что вспоминали, что вообще-то спешат.
– Он позвал меня замуж. – прошептала она куда-то в плечо, посреди гомона проспекта было практически ничего не разобрать.
– Замуж? – где-то сбоку запричитали две кумушки и даже злобные взгляды им были нипочем. Марини по-прежнему держа девушку за плечи повел ее в ближайшую таверну.
Съежившись за столом она выглядела совсем потерянной. Генриху стало ее жаль.
– Энни, о чем ты говорила на улице? Я тебя едва слышал из-за шума.
– Генри, Филлип позвал меня замуж. – Едва ли не пискнула от страха. Лицо ее собеседника вытянулось: брови поползли наверх, а рот приоткрылся. Выглядел он смешно.
– У вас в семье принято жениться только на своих? – Обеспокоенно выдал мужчина наихудший вопрос. И тут же понял как оплошал. – Прости, Энни… – Было безвозвратно поздно. – Ты согласилась?
– Вот из-за таких вопросов даже от друзей… – И засопела обидевшись. Его губы дрогнули в улыбке, но он поспешил взять себя в руки.
– Ты выглядела такой несчастной, когда пришла. Ты боишься ему отказать? – Теперь удивилась девушка. Кажется, сегодня он ее вовсе не понимает.
– Марини, да как же?.. – Она была в отчаянии, и то, что он ее сейчас совсем не понимает, делу не помогает.
– Ну и наплюй на то, что скажут соседи и друзья! – А вот это заявление ободрило.
– Ты думаешь? – Марини убежденно кивнул.
– Но только, если ты правда хочешь за него замуж! – Спешно добавил мужчина, снова всполошившись. – Энни, ради бога, скажи мне, только честно, ты хочешь за него замуж? – Ей всегда нравилась его искренность. И очень льстило, что именно с ней он был таким. Обычно всегда высокомерный или дерзкий, или каким он любит притворяться перед людьми, но с ней, он был прост. Это настолько подкупало ее сначала, что она думала, что влюбилась, но после свадьбы Вика все изменилось. Свадьба Вика все перевернула вверх дном: брат с молодой женой переехали в отдельный дом, и виделись они теперь нечасто, что в первые дни вовсе казалось безумием: они родились вместе, каждый день проводили вместе, а сейчас он приезжал по выходным на пару часов. Потом Фил сделал свое странное предложение, о котором она не могла ни с кем говорить. Да ей едва ли не в первые в жизни нужен был совет, а спросить и не у кого. Лидия не в счет. Родной брат не вариант. Родители? Едва ли. А тот единственный, к кому она все-таки решила обратиться, несет какую-то чушь.
Молча закивала, густо краснея. Генри смерил ее пристальным взглядом, и даже привыкшая к нему Анна, поежилась. Вскоре попрощались, и девушка побрела к дому. Самое толковое, что посоветовал ей Марини – поговорить с самим Филом, только спокойно и обстоятельно. Собраться с мыслями и спокойно обсудить ситуацию, его предложение, понять почему он на это решился и не передумал ли еще. Про поцелуй девушка умолчала.
Генри будто и не поверил, что она может испытывать что-то к Филу. А что она испытывает? Может ее выбила из колеи сама эта ситуация? За ней никогда не ухаживали, тем более, не звали замуж. А она впечатлительная. И тут ее взрослый, красивый и такой серьезный кузен делает ей предложение. Шутка ли! На ее месте у любой простушки бы все помутилось от счастья. Но любая другая девушка это не одна из его кузин, в числе которых уже есть особа, вышедшая замуж за парня, с которым вместе росла под одной крышей. Правильно все спросил Генри: со стороны так и будет казаться, что в этой чокнутой семье женятся исключительно на своих. Но ведь есть Вик! По его словам он счастлив и выглядит влюбленным. Филлип влюбленным не выглядит, но делает какие-то глупости. Он вечно занят на работе последние несколько лет, часто пропадает там днями напролет, иногда задерживается до глубокой ночи, а уходит всегда очень рано. И работает почти без выходных. Лидия постоянно ворчит на него за это, мол вредно так много работать. Подумать только, Лидия! Она сама едва ли появляется дома, когда Тео в море. Правда, когда он возвращается, оба отдыхают до следующего похода.
Филлип и Тео занимаются делом по душе. Лидия и Николь вовсе делают революционные вещи. Вик стал учителем и рад этому. Одна она занимается бог знает чем. Сидит дома да изводит бумагу. Такие женщины со временем превращаются в сварливых домохозяек и мужья у них забитые. Не сдержала улыбку, представив Фила забитым несчастным стариком. Совсем на него непохоже. Этот человек всегда собран и немного холоден. У него цепкий взгляд, но очень добрая улыбка. Правда он редко улыбается. Снова едва не рассмеялась. Чудной получается портрет. И совсем не похож на того чудака, с которым она целовалась утром сквозь сон. Или того безумца, который делает предложение на чужой свадьбе девушке, за которой даже не ухаживал ни дня. А ведь когда-то он был веселым беззаботным мальчишкой, и они все вместе носились в саду под споры Тео и Лидии. И в один день их всех собрал Диего и начал объяснять и показывать как устроена кожа и почему важно промывать и обрабатывать даже небольшие ранки. Энн вспомнила, что накануне Виктор разодрал колено, но никто не обратил на это внимание (как и сам братец) и они так и носились до вечера, возясь в саду. Тогда все не казалось ей настолько очевидным. Должно быть в тот день Филлип и влюбился во врачевание. Подходит ли она ему? А что если он просто отчаялся найти себе невесту? Вполне в духе холодного педанта. Эта мысль раздражала. И чтобы с ней расквитаться, нужно поговорить с Филом. Если он отчаялся, он так и скажет. А если нет, то когда это случилось? Когда она стала для него что-то значить? И во всем этом хаосе мыслей Анна барахталась до самого вечера.
Филлип пришел домой ближе к девяти часам. Все уже поели и разошлись заниматься вечерними делами. Его встретила Изабелль, они скромно устроились на кухне и обсуждали прошедший день. Изредка из кухни доносился заливистый смех женщины. Немного реже – Фила. Анна металась в столовой, несколько раз подходила к дверям кухни, но так и не решалась войти. А Фил с матерью так и сидели на кухне беззаботно болтая. Время близилось к одиннадцати. Обессилев девушка устроилась на кушетке в гостиной и клевала носом.
– Милая, проводить тебя к себе? – Ласково спросила тетушка, нежно опустив ладонь ей на плечо. Энни затравленно оглянулась. Встретилась глазами с пронзительной синевой. Он мягко улыбнулся ей.
– Мама, я провожу Энн. – Ненавязчиво настоял парень, садясь рядом с девушкой. Изабелла застыла на миг, пристально вглядываясь в лицо сына, который и бровью не повел. Коротко кивнула молодым людям, пожелала всем спокойной ночи и направилась к себе.
Теплые руки сгребли Энни в объятия. Девушка была не в состоянии сопротивляться, да и совсем этого не хотела. Она потерлась щекой о твердое плечо и вздохнула будто бы с облегчением.
– Я думал о тебе весь день. – Тихо сказал он. Баритон приятной дрожью коснулся ее кожи. С каждым мгновением в его руках девушка все больше млела. Все эти сомнения и страхи за день так ее извели, что она валилась с ног от усталости и именно таких крепких теплых объятий ей сейчас недоставало больше всего. – Ты решила что-нибудь? – Девушка только молча положила голову ему на плечо и вздохнула. Ее хрупкая ладонь легла на плечо, тонкие пальцы слегка сжали ткань рубашки.
– Фил, скажи мне честно, что ты чувствуешь? – Парень тоже не спешил с ответом. Ее тепло согревало, и ему хотелось растянуть это мгновение упоительной нежности. Нарушать такую уютную тишину все больше казалось преступлением.
Он нежно отклонил ее лицо от себя, взяв ее за подбородок, приподнял и мягко поцеловал. От такого ответа все в ней затрепетало, она зажмурилась от удовольствия. Теперь и ее ладони легли на его лицо, она тихо застонала. Поцелуй становился все крепче и жарче. Всегда такой невозмутимый Филлип сейчас проявлял настойчивость и даже жадность, все теснее прижимая девушку к себе. Однако его страсть Анну совершенно не пугала: ее руки снова шарили по его телу, поглаживая сильные плечи.
– Такого ответа тебе недостаточно? – Прошептал он, оторвавшись от ее губ. Девушка тянулась к нему, не желая прерывать поцелуй. Филлип тоже больше не мог сопротивляться этому желанию. Так вот, что испытывал Тео? Вот оно, это наваждение, которое не дает покоя. Брат признался ему когда-то, что потерял всякий покой из-за Лидии.
Анна трепетала в его руках, но и этого казалось мало. Его язык ласкал ее губы, проникая все глубже. Руки крепко сжимали ее талию и гладили спину и живот. Наконец он едва не усадил ее себе на колени, Анна склонилась к его лицу и это безумие продолжилось.
– Ты выйдешь за меня? – Ее томный взгляд из-под полуопущенных ресниц, раскрасневшееся лицо и припухшие губы сводили с ума, он был готов прямо сейчас овладеть ей, но не смел. – Анна, – Позвал юноша, вместо ответа она снова склонилась к его губам и поцеловала, но Филлип быстро прервал поцелуй, еще мгновение и выдержка ему изменит.
– Да. – Прошептала едва слышно, но он прекрасно все понял и широко улыбнулся. – Теперь я могу тебя поцеловать? – Лукавый взгляд голубых глаз сверкал от счастья, а на щеках у нее заиграли ямочки. Филлип с нежностью разглядывал свою возлюбленную и никак не мог оторваться от этой красоты. Она подарила ему еще один упоительный поцелуй.
– Энни, – хрипло позвал парень, она уже сидела у него на коленях, и он готов был прямо сейчас отнести к себе в спальню и овладеть ей.
– Филлип, если все решено… – Начала уговаривать она, поддавшись соблазну.
– Энни, твой отец меня убьет, равно как и брат. – Девушка улыбнулась. Опустилась на кушетку и попыталась поправить безнадежно испорченную прическу, поэтому распустила светлую гриву. Парень снова откровенно любовался ей. Он запустил ладонь в светлые пушистые пряди и вновь начал ее целовать, прижимая к себе ее тонкую шею.
– Фил, идем со мной… – Прошептала она ему на ухо и быстро поднялась с кушетки. Он как завороженный шел следом. Они быстро поднялись по лестнице и совершенно не чувствуя пола под ногами оказались у двери в ее спальню. Филлип застыл у раскрытой двери, потянул ее за руку обратно в коридор и прижал спиной к стене. Обе ее руки он так же прижал к стене и снова начал жадно ее целовать, лаская языком, постепенно его горячие губы начали ласкать шею и грудь девушки. Анна едва сдерживала стоны удовольствия, а ноги подкашивались, если бы он не держал ее, она бы вовсе упала. Чтобы не стонать девушка кусала губы, а потом он вновь принялся ласкать их языком и покусывать. Снова шея и грудь. Анна льнула к нему всем телом, обхватила его бедрами и пыталась освободить руки, которые он все так же крепко прижимал к стене над ее плечами.
– Филлип… – стонала она едва слышно, тяжело дыша и кусая губы, – Филлип, пожалуйста… – он сводил ее с ума своими ласками, казалось еще немного и она закричит от удовольствия. Ее глаза были крепко зажмурены, а нижнюю губу она прокусила до крови.
Он ощутил вкус крови и это его отрезвило. Анна так и стояла зажмурившись и льня к нему, но он отпустил ее руки, которые тут же обвили его шею и потянули к ней еще теснее. Он снова готов был провалиться в омут, из которого его выдернул металлический привкус во рту. Черт возьми они же стоят посреди общего коридора! Филлип нежно поднял ее лицо за подбородок и с острым желанием рассматривал ее томное лицо, раскрытые искусанные губы, приподнятые брови, прикрытые глаза. Ее платье было измято, а рукава спущены с плеч, он ясно видел, как много засосов оставил после себя. В глазах потемнело от яростного желания овладеть ей прямо сейчас, он был распален до предела, казалось еще миг и это проклятое платье будет разорвано в клочья.
Филлип не пошевелился. Он боялся сорваться. Ему и без того нужно буде договориться с Логреном и Виктором. Вик никогда не одобрит этот брак. Но выбора у них не будет. Он заберет Анну, она станет его женой кто бы и что бы ни говорил. Он и сам не знал когда это случилось, но в день свадьбы Виктора он понял вдруг, что ему неприятно сватовство какого-то соседского мальчишки к Анне. Что это за мальчишка такой и почему он смеет просить расположения Анны? Филлип понял, что не допустит этой свадьбы и что ему нужно просить руки Анны. Единственное, что вызывало сомнения, так это чувства самой Энни. Поэтому он спросил у нее. И если в ту ночь он видел сомнения в ней, то сегодня… Сегодня он едва не овладел ей. И ее искренность вопросов не вызывала.
Все ответы были получены. Они поженятся в ближайшее время и будут вместе. Никто ему не помешает. За свое нужно бороться. Но с кем ему бороться? Это его семья, это его названный брат Виктор.
Глава 33. Смелость
Что ж, если даже этот чудак Филлип осмелился и признался Анне, то ему и подавно пора признаться Николь в своих чувствах.
Он и так пытался вытравить эти тени из своего сердца, да вот толку? Генри и сам прежде верил, что если сердце у него есть, то оно черное и черствое, каким должно быть сердце сына Пуэри. Но что-то в груди тревожно билось и то и дело замирало от радости при встрече с очаровательной Никки. Очаровательная – как это жалко звучит, как скудно! Если бы такое простое слово могло ее описать или объяснить…о нет, Николь для него стала чем-то непостижимым, чем больше он ее узнавал, тем меньше понимал, что в ней такого. Слишком много всего! Она вся невероятная: капризная, избалованная, взбалмошная, жесткая и требовательная. А ведь поначалу он решил, что она занятная куколка с чудными рисунками. Куда уж там! Ее сорочки лишь верхушка всего того, что называется Николь. И он вязнет в своих чувствах, а любопытство загоняет его все глубже. И эти нежные губы отвлекают от того, что она говорит, а ведь это важно и интересно! Иногда их долгие беседы вовсе кажутся пыткой, хоть он счастлив поговорить с ней. Но он жадный делец, как оказалось, и в любви своей он жаден. Ему хочется забрать ее себе, обладать ею, разобраться, понять все, что есть в ее мыслях. Хочется, чтобы она была его, и желание это с каждым днем становится все невыносимее. Ему надоела эта игра в партнера, друга, гостя или кого ему приходится изображать, чтобы иметь право находиться с ней рядом. Был бы он таким же чудаком, как Филлип! Позвать ее замуж или вовсе выкрасть из дома. Не боится он этих пиратов. Он и черта не побоится, лишь бы наконец быть с ней. А что на это скажет Лидия? Если сестра поддержит его решение жениться на Николь, то и семья не будет так категорична. Пуэри… Пуэри крепко насолил всем этим людям. Как понял уже Генри, особенно не любит Пуэри отец Николь. Вот это фокус! Их родители наломали столько дров… Родители Лидии и Тео, его отец. Лидия рассказала как-то, что ее бабушка была категорически против брака с Тео. Вот так за грехи родителей едва не поплатились дети. И ему придется несладко, если дело дойдет до сватовства. Зачем Пуэри вообще сунулся в эту семью. Лилит была ужасным вариантом, просто катастрофа, что и подтвердилось позже. И чем он сейчас лучше отца? Что толку сокрушаться глупости его поступка, если сам собираешься сделать то же самое. И все же не настолько глупое: Николь носит дворянскую фамилию, правда ненавистную в Гильдии и среди старой аристократии, но все же дворянскую. Она не пиратесса, хоть ее отца в этом обвиняли, как и деда, как и всю семью. Черт подери, он сошел с ума. Да он решил породниться с Черным Роджером.
Все эти глупые мысли без конца крутились в голове. Хотелось остановить этот поток, но он все не мог отвлечься, о чем бы ни начинал думать, а все сводилось к Николь, а с нее уже к ее семье и знаменитым родственникам.
Хорошо, он сын Пуэри. Незаконнорожденный и непризнанный. И какого дьявола тогда получается, что едва ли не все в доме его возлюбленной зовут его Пуэри сколько бы раз он ни просил, но всегда Пуэри. Особенно ее дяди с дедушкой. Все же славный он был. Стало грустно. Его доля значительно печальнее: от родства со знаменитым Пуэри он не получил в своей жизни ни одной привилегии или поблажки, одни лишь неприятности, но то, что семья Николь против него стало последней каплей. Возможно им было бы проще принять его, не будь он так похож на отца, но и тут неудача. Он видел портрет отца, когда ему поручили спуститься в хранилище Гильдии, среди бесконечных сундуков и ящиков с сокровищами в дальнем углу. Сходство определенно имелось, а если верить этим людям, то похожи они были невероятно. Все та же бабушка Лидии его практически ненавидит (кого вообще любит эта женщина?). Улыбнулся. Истинная леди старой аристократии: строгая и статная, у нее будто лед в жилах, а не кровь. И как от такой холодной леди родилась дикая разбойница? И как у Лидии получается быть еще более дикой, чем была ее мать? По крайней мере более невыносимого человека Генри пока не встречал. Хотя и Тео не подарок. Да они тут все чокнутые по правде говоря. И он наверное тоже.
Кривая усмешка скользнула по его губам. Родственник Черного Роджера. Генри едва не засмеялся. Николь покосилась на своего гостя, но сдержалась от колкости. Все же занятный он: то сидит мрачнее тучи, то усмехается, смотрит своими странными глазами будто в душу заглядывает и разочаровывается при этом.
Он поймал ее задумчивый взгляд, но девушка поспешно отвернулась в сторону двери, притворившись будто ждет кого-то. Игры! И он позволяет ей собой вертеть будто он юнец. А самое обидное, ведь она прекрасно знает, что между ними происходит, поэтому так себя и ведет.
– Избалованная папенькина дочка… – Николь всполошилась, вновь оглядела Марини, но так и не смогла понять, что он пробурчал себе под нос. Повторять он не стал, отвернулся в сторону двери. Хмурится. Вздохнул.
– Марини, тебя что-то расстроило? – Непроницаемая чернота внимательно уставилась на нее, Никки кожей ощущала этот тяжелый взгляд, лишь в глубине странных глаз светился тихий огонек. Провел ладонями по волосам и снова взялся за чашку. Сегодня он был невероятно молчалив и даже будто бы менее подвижен, чем обычно, что сбивало с толку. Совершенно на него непохоже: обычно он сбивает с толку своей бесконечной болтовней и фонтанирующей энергией.
– Николь, ты права, я очень расстроен. Даже так, я разочарован и немного зол. – Тихо признался он, снова взъерошив свои и без того дикие волосы. Девушка подалась вперед к нему навстречу, ее внимательный взгляд завораживал. Не выдержал и взял ее за руку, а теперь глаза удивленные, но позы не сменила и руку не одернула.
– Черный Роджер жив! – Ворвалась в кухню Лидия с криком. Оба всполошились и расцепили руки. Молча уставились на рыжую, а та махнула рукой и выбежала прочь. Марини не стал ничего расспрашивать, увидев суматоху вокруг, откланялся и уехал.
Глава. 34 Тень
Джек примчался еще до обеда домой и с порога завопил, что получил письмо от Лео. И семья сошла с ума. Бесконечные расспросы и зачитывания письма вслух или про себя по очереди всеми, кто был.
Письмо, потрясшее всех, было коротким, его быстро выучили наизусть. В нем некто извещал Джека, что в сентябре навестит их в Порту. Уже заканчивался ноябрь… Вопросов было так много, а ответов так мало, что все начинали паниковать. Он не написал, где находится, поэтому они не знали даже где его искать. Отчаяние все больше завладевало ими. Надежда, ослепившая их поначалу, становилась слезами на глазах.
В гостиной собрался семейный совет. Письмо теперь уже не читали, его запомнили, теперь разглядывали, пытаясь понять насколько оно старое, из какой бумаги, чем написано и какой рукой. Джек помчался на чердак за дневником брата, чтобы сравнить. Через десять минут вернулся с пыльным судовым журналом со «Смерти». Почерк был такой же. Его руки дрожали, когда он приложил лист бумаги к старому журналу. Сомнений не было, это Лео ему написал.
В дверь постучали. Все разом повернулись на звук и застыли на месте не дыша. Первым пришел в себя Тео, точнее очнулся от этого оцепенения и помчался отворять.
На пороге стоял высокий силуэт, солнце светило ему в спину и лица было не разглядеть из гостиной. Силуэт замер, как и Тео. Оба молчали и не шевелились. Джек кинулся к двери, задев Тео плечом.
Дядюшка плакал, прижимая к себе брата. Он. Все бросились к ним, но мужчины так и стояли, обнявшись.
– Лео, где ты был? – Тоже плача спросила Изабелла, остальные молчали, вытирая слезы.
– Я не хотел возвращаться. – Джек отпрянул от него и сурово посмотрел. Совсем выпустил его из объятий и отошел, побледнев. Теперь Лео обнимал Логрен.
Совершенно бестолково стояли в стороне дети. Неожиданно Лидия ощутила на себе его взгляд. Такие же глаза как у Тео, и лицо такое же, но старше. Губы тоньше и бледнее, а в уголках глаз морщинки. Она была уверенна, что видит каким Тео станет к пятидесяти годам. Красивый, хоть и у рта залегли морщины.
Глубокий нежный взгляд, проникающий в самую душу. Пронзительная синь, что всегда так завораживает ее, смотрит любя.
Он выпустил из объятий Тару и медленно подошел, не отводя от нее глаз. Лидия застыла на месте и почему-то ощутила, как начинают пылать щеки.
– Это Лидия? – Охрипшим голосом спросил он в никуда, девушка медленно кивнула без слов. – Как похожа… – Выдохнул он, остановившись в шаге от нее. Робко погладил ее самыми кончиками пальцев, боясь дотронуться по-настоящему. Судорожный вздох. – Будто и не терял тебя. – Еще тише сказал он, должно быть это услышала только Лидия. Она сама с ужасом и восхищением глядела на него. Он быстро отвернулся и зашагал обратно к Джеку. Ему представили остальных детей и Тео. Парень побледнел, как и его отец. Дикая картина, будто смотрелся в зеркало.
Весь оставшийся день до глубокой ночи они говорили. Говорили за обедом, и после, снова вернувшись в гостиную, и так еще много часов.
Он снова выжил. Полумертвого его выловило торговое судно, на борту которого был врач, он-то и выходил Лео. Все эти годы он был уверен, что не иначе как его спасла Лилит. Судно шло в Гаванну, где Лео и остался жить. Он больше не ходил в море и занимался рыбалкой, некоторое время работал на верфи. Ни жены, ни детей у него больше не было, и он вообще надеялся, что скоро умрет от болезни или старости, но смерть к нему не спешила и не спешит. А недавно до Гаванны долетели слухи о том, что умер Диего Соколий Глаз, и он не мог не навестить семью.
– Ты чертов идиот, Лео. – Мрачно выпалил злой Джек, сгорбившись в кресле. – Отец так убивался из-за тебя, а ты даже не написал ему, что выжил.
– Джек, я не хотел радовать вас понапрасну…
– Столько лет прошло, но ты жив-здоров. – огрызнулся брат.
Потихоньку все начали разбредаться, раньше всех ушла Каршала, за ней Изабелла. Детей выгнали едва не силой. Одна Лидия ушла без возражений, едва им намекнули, что родители хотят поговорить без них. Лео долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь, хоть он весь день и избегал смотреть на девочку. С сыном они почти не говорили. Джек и братья трещали без умолку. Он наверстает завтра.
Глава 35. Возлюбленная
Лидия проснулась, едва первый луч солнца пробился сквозь занавеску. Тео еще спал. Она поняла, что не уснет больше. Заснула с трудом, а проснулась уже готовая мчаться куда-то. Он приехал сюда.
Спустилась в кухню. Дом еще спал, даже прислуга досыпала последние минуты.
Черный Роджер сидел за столом с кружкой в руках и неспеша отхлебывал горячий чай. Лидия робко постучала. Он оглянулся через плечо и тихо поприветствовал ее. Девушка улыбнулась своему смущению. Присела за стол сбоку от мужчины. Он предложил ей чай. Кивнула, пискнув тихое «да». Сегодня она решила не трусить и больше не смущаться. Конечно ему дико видеть ее, как ей его.
– Лидия, – Позвал Роджер, она робко посмотрела ему в глаза. – Я видел тебя еще в колыбельке и сразу понял, что ты очень похожа на свою мать. Боялся только, что твои красивые глазки почернеют. – Она улыбнулась, понимая, чего он так опасался: у Марини странные глаза.
– Если вы не хотите говорить о ней… – то сжимая, то вертя горячую кружку, начала она запинаясь.
– Я не смогу не говорить о ней, глядя на тебя, Лидия. Можешь обращаться ко мне на «ты», если не возражаешь. – Снова кивнула. – Я понимаю, почему ты смущаешься, но не могу отвести от тебя глаз, Лили, прости. Хотел бы, но ты так похожа, что сердце замирает.
– Мне тоже странно смотреть на тебя, Лео. Вы с Тео, как две капли воды. Голова кругом. – Он кивнул, также уставился на свою кружку и покрутил ею в руках.
– Если бы я о нем знал… – Насколько проще было разглядывать его, когда он не смотрел в глаза. Его лицо, руки, фигура, темные волосы почти без седины.
– Мы женаты. – Выпалила она быстро, Лео только кивнул с грустной улыбкой на губах.
– Надеюсь, вы будете счастливы.
– Вы тоже были счастливы.
– Едва ли, Лидия, нас можно было назвать счастливыми. Я причинил ей слишком много боли и зла, хоть и клялся всегда в любви, но она выплакала наверное целое море, пока была со мной.
– Зачем ты с ней так?
– Я всегда был сумасшедшим, и как бы она ни пыталась мне помочь, я всегда слетал с катушек. Добавь к этому все мои пороки и безволие. Я не заслуживал ее, ни одной минуты, что она была со мной, но она всегда хотела со мной быть. И я всегда тянулся к ней.
– Мы с Тео женились с огромным скандалом… – Снова грустно улыбнулся и покивал:
– Джек рассказал мне об этом. Подумать только, ошибок наделал я, а едва не поплатился мой сын.
– Лео, ты должен знать, что у меня есть сводный брат. Его зовут Генрих Марини, и он незаконный сын моего отца. – Роджер усмехнулся.
– Не говори со мной об этом человеке, прошло столько лет, а я ненавижу его как в первый день.
– Что бы ты о нем ни думал, Ромео Пуэри мой отец и я не собираюсь от него отрекаться, чтобы кому-то угодить. – Роджер расхохотался на весь дом.
– Девочка, что бы ты сейчас ни говорила, но ты дочь Лилит. И Джек не солгал, клянясь мне, что характер у тебя такой же отвратительный, как у матери.
– и бабушки. – Мужчина снова рассмеялся.
– Каршала наверное готова меня убить, а я все никак не сдохну. – Ужас всколыхнулся в сердце от него слов.
– Лео, прошу, не говори так. Диего всегда говорил нам, что за большими потерями приходит большое счастье.
– Это верно только для сильных людей, милая. – Отмахнулся он от истины, которую так чтила вся семья. Она внимательно глядела на него, как завороженная.
– Вы с Тео похожи: он тоже склонен к хандре. – Мужчина криво усмехнулся. Пронзительная синева вперилась в нее тяжелым взглядом.
– Джек с отцом славно тебя воспитали. Твоя мать тоже всегда отчитывала меня за пессимизм.
– Какой она была?
– Такой же как ты, Лидия: красивая и сильная, очаровательная, пока не начинала язвить. Я не знал никого сильнее и умнее ее, такая упрямая, что у меня руки опускались с ней спорить. Добрая, всегда поддерживала меня и защищала, но строгая, всю жизнь меня отчитывала и воспитывала, да как ни старалась, а я все такой же дурак, что и тридцать лет назад. – Рыжая улыбалась. Ее рука робко потянулась к его, он сжал ее пальцы в ладони. – Хотел бы я, чтобы ты была моей дочерью, Лидия, но бог не дал нам детей.
– Зато у тебя прекрасный сын от второй жены. – Лео кивнул. – Человека лучше нет на свете. Он тоже капитан, перевозит грузы на своем фрегате. И как бы я ни просила его поберечься, все называют его отчаянным смельчаком.
– Мужчине это нужно, милая. – Она сердито покачала головой: нет, а Лео улыбнулся. – Очень легко однажды проснуться под каблуком такой вот очаровательной леди, поэтому он отправляется к черту на рога, чтобы доказать себе, что еще волен поступать так, как хочется.
– Это несусветная глупость, Черный Роджер. – отчеканила рыжая, теперь головой мотал мужчина.
– Поверь мне, я знаю о чем говорю. Все глупости в своей жизни я совершил, чтобы что-то себе доказать.
– Да ты сам признался, что это глупость! – Воскликнула она удивленно.
– Но иначе нам не выжить, Лидия. Поверь старику, я ведь очень много раз спрашивал себя, зачем поступал так несправедливо, а иногда и вовсе жестоко с ней. – Вздох. Ее рука так и лежала в его ладони.
– Ты должен простить себя, Лео, я знаю, она никогда тебя ни в чем не винила.
– Откуда?
– Я читала ее дневник, там много писем к тебе. А еще есть письмо мне, и в нем она просит меня быть с тобой мягче. Она очень сожалела, что предала тебя. Ты был для нее целым миром.
– Поэтому мне так горько, Лидия, что я ее не уберег.
– Она предчувствовала это. Она писала мне, что надеется, что ты меня сбережешь, если не сгубишь себя.
– Я должен тебя беречь, Лидия.
– А я тебя, Лео. И может ты поможешь мне избежать тех ошибок, что допустила мама.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ya-v-a/teni-sguschautsya-69230521/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Я.В.А.
Грани #3
Третья книга саги "Грани".Тени становятся глубже.Бескомпромиссные люди шагают к своим целям, и поступь эту нельзя ни замедлить, ни смягчить. А любовь делает их только еще более безжалостными.Самый прекрасный демон преисподней восстал из пепла и безызвестности, и взор его падает на нечто хрупкое и прекрасное. Нечто, что было давно потеряно. Или взор демона замутнен?
Я.В.А.
Тени сгущаются
Глава 32. Еще один день
Каршала очень переживала за дочь. Конечно, Изабелла держалась. Ей не пятнадцать лет, и даже не двадцать. У нее взрослый сын, и ему нужна поддержка. Как врачу Филлипу было тяжело признать это поражение. Отец очень мудро наставлял его: от старости нет лекарства, но Филип совершенно не считал отца старым. Он был силен, его ум был ясен, казалось, старости Диего Соколий Глаз просто не по зубам.
Белла тосковала по мужу. Они прожили невероятно счастливые почти что тридцать лет. Душа в душу каждый день. Ее Диего был отцом, наставником, капитаном, главой компании и кем угодно другим, но для нее он всегда и неизменно оставался мужем, по-настоящему и нежно любимым. Сколько раз они спорили? Значительно больше, чем наверняка думают все вокруг, но за это она и уважала его: он умел спорить, не позволял гордыне или надменности ослеплять себя, он умел признавать неправоту или вовсе вину. Его мягкость и доброта навсегда растопили ее сердце. И как же было странно слышать, как Лили обращалась к нему «отец»! Белла с первого же дня увидела красивого мужчину с приятными манерами, за которыми чувствовался ум и сила. Это обращение очень ее забавляло, а потом вовсе смущало. Отец. Несмотря на разницу в возрасте она не чувствовала себя юной рядом с ним. Первый брак горько ее разочаровал, а скандальная личная жизнь сестры с тираном-пиратом вовсе ужасала, но вот встретив Диего, она увидела, поняла, что хочет жить полноценно. Ей хотелось детей, хотелось быть любимой и любить. И с каждым днем рядом с ним, она только укреплялась в своих желаниях. И пусть известие об их отношениях сначала приняли в штыки, Диего не дрогнул под напором критики в свой адрес и с достоинством начал отстаивать их право быть вместе. А главное, он делал это с любовью к своей семье. Его мудрость и любовь ко всем так отличала его от всех мужчин. Он не стеснялся и не скрывал своих чувств, он не боялся подставить другую щеку и всегда протягивал руку помощи, такой благородный и открытый. Белла восхищалась мужем все тридцать лет и чувствовала такое же восхищение с его стороны. Он подарил ей сына и помог его воспитать. Ее Диего был лучшим отцом в мире, еще бы, он воспитал целую свору мальчишек, которые выросли сильными и хорошими мужчинами, которые уважали и любили отца. Ее Филлип стал уже таким же умным, сильным мужчиной. Но Диего решил, что больше не позволит, чтобы его сын или кто-то из внуков пошел по кривой дорожке. Филлип стал врачом. Настоящий талант, унаследованный от отца.
И Белла скучала каждый день и каждую ночь. Было грустно засыпать в одиночестве и просыпаться в пустой постели. Она хотела было сначала обмануть себя и представить, что Диего ушел в море. Но ведь он и ушел в море… и снова слезы душили ее. Он так просил ее не горевать долго. И очень благодарил за все то счастье, что она принесла в его жизнь. Счастье будто умерло вместе с ним. И Белла себя одергивала: у нее есть семья, у нее есть сын. Диего просил не забывать об этом. А еще сказал, что надеется, что она сумеет снова найти свое счастье и любовь. Это казалось ей абсурдом. Не было и не будет больше на свете такого мужчины. Такого теплого и настоящего, такого сильного, что не боится показать свою слабость.
Каршала очень жалела дочь. Диего не соврал, пообещав когда-то, что сделает Изабелль счастливой. Так и было: ни дня, ни часа огорчения этот пират не принес ей. Та разница в возрасте, что так смущала всех, сыграла на пользу этому союзу. Диего был уже научен горьким опытом, он познал сожаления и потери, оттого так ценил то, что имеет. Поэтому так берег жену и сына, поэтому обладал такой мягкостью. Должно быть, в молодости он был суров и даже зол, но с опытом пришла сердечность. Кто знает, может с возрастом и Черный Роджер стал бы мудрее, хотя он и без того заметно смягчился. Потеряв Лилит, он многое понял. То был суровый урок. Поэтому сердце миссис Агаполис радовалось, когда она смотрела на Лидию и Тео. Мальчик был лучшей версией отца: заботливый и любящий. Видит бог, ему тяжело приходится порой, но он справляется со сложным характером избалованной Лили. Однако и он не был идеальным – слишком неуверенный в себе. Этим пороком не обладал ни отец, ни дед. И от этой неуверенности мог быть несправедливым к Лили. С его-то образом жизни, с его работой вдали от дома это могло испортить жизнь не только самому Тео, но и его жене. Какой бы несносной ни бывала Лидия, но ревностью она мужа не наказывала. Почему же он допускал сомнения в свою душу? Лили ждала его долгих четыре года, вовсе не взглянув ни на одного воздыхателя. Единственный, кто вызывал тревогу у самой Каршалы, был отпрыск Пуэри, но сами молодые люди проявляли друг к другу лишь братско-сестринские чувства, подружившись. Судьба была очень изобретательна, таким образом снова сплетя эти семьи: Агаполис, Д’Феррас и Пуэри. Может так было и лучше, что Лидия дружила с Генри, а Тео стала женой. Но и детей им жизнь не давала, что очень беспокоило бабушку. Лилит с Роджером так и не смогли завести семью, поэтому бездетность Лидии казалась злым знамением. Неужели и детям не суждено быть вместе?
Николь тоже беспокоила бабушку: слишком тесным казались даже непринужденные разговоры с Марини. И сколько бы людей их ни окружало, взгляды их были особенными. Каршала уже слишком много всего повидала в жизни, чтобы не замечать таких очевидных вещей. Марини заберет девочку себе, и Джеку придется принять это. Ненавистная кровь Пуэри потечет по жилам его внуков. Пуэри отнял у него сестру, а теперь отнимет и дочь.
И что за человек этот Марини? Все тот же Ромео Пуэри глядит этими странными глазами, сурово и холодно. Однако сын значительно улыбчивее и будто проще.
Столько воды утекло, а люди все те же. Печальные тени окружают таких ярких людей. Они давно ведь уже выросли, это она, Каршала, нагло задержалась среди них, но ей было так интересно, так радостно видеть внуков. В них было столько от Лилит, от Беллы. Даже дети Роджера и Пуэри вызывали в ней любовь и участие. Должно быть время сделало мягче и ее.
***
Неожиданным известием стало заявление Виктора о скорой помолвке. Дом перевернулся вверх дном. Никто не подозревал о том, насколько серьезно Вик влюбился в соседскую девочку Шарлотту. Родители обоих не стали возражать. Вскоре в ХТУ состоялось еще одно венчание, а потом на всю улицу гуляла свадьба.
Энни и Филл стояли в тени липы. Оба были мрачные. Все время, что шла подготовка к свадьбе, точнее даже с самого дня, когда Вик объявил, что хочет жениться, их атаковали расспросами, а то и вовсе упреками. Филлип и вовсе был одним из старших детей. Мама готова была женить его на первой же девушке у ворот, будь ее воля. Изабелль требовала внуков. Дядюшки и даже братья попрекали его, единственного родного сына Сокольего Глаза, обзавестись семьей. Такой славный род не должен обрываться на смурном враче. Последней каплей стал упрек от Лидии час назад. И Филл молча покинул веселый стол. Едва он ушел, подвыпившие гости обратили внимание на близняшку жениха. Тесть Вика уже не стесняясь начал сватать своего младшего сына.
– Энни, давай поженимся? – Девушка едва не упала от удивления. Потом кривая улыбка тронула ее губы, но брат не выглядел веселым. Скорее отчаявшимся.
–Филлип, о нашей семье и так болтают бог знает что, а ты предлагаешь сыграть еще одну свадьбу между родственниками? – Спустя какое-то время пробормотала девушка. Ей долго не отвечали.
– Я тоже думал об этом, но Тео с Лили ведь наплевали на все слухи, почему мы не сможем? – Зленые глаза мягко глядели на него снизу-вверх, но она не улыбалась. Как и он. – Брось, Энни, мы не родственники, греха в этом не будет, а нашей семье и без того никогда не избавиться от клейма пиратства, не с нашими родственниками. – Теперь девушка тихо улыбнулась, но поспешила отвернуться, глядя теперь на калитку из сада.
– Филлип, ты совсем не умеешь ухаживать за девушками, в этом вся проблема? – После долгого молчания, которое уже начало ее тяготить, начала девушка тихо. Ей не ответили. Может он ее вовсе не расслышал? Вновь повернулась к нему, но Фил молча глядел на нее, не отрываясь. Покачал головой: нет. – Никто не зовет девушку замуж от безысходности, братец.
– Не стоит называть меня «братец», если хочешь избежать грязных сплетен, Анна. – Ее звонкий смех нарушил тишину теплой ночи. Он тоже заулыбался.
– Филлип, ты просто пьян и расстроен. – Снова попыталась отмахнуться, когда смех немного отпустил.
– Если дело в том, что для тебя я действительно лишь брат, то я пойму. Мы росли вместе, я даже помогал Галине купать тебя.
– Фил, ты сам лез в воду и плескался наравне со мной. – Снова глупый смех был неудержим.
– Энни, ты так и не ответила мне ни «да», ни «нет». – Сердце девушки сжалось от волнения. И что ей было ответить? Она и сама не знала.
– Энни, если чувства соседей волнуют тебя больше собственных, то я спрошу еще через год. – Он выпрямился и собрался уже уходить, но девушка так и молчала.
***
Со дня свадьбы Вика Анна потеряла всякий покой. Филлип выглядел как обычно. На рассвете, а иногда и раньше он уходил в Порт в свой кабинет, где был до глубокой ночи. Будто всю его жизнь занимала лишь работа. Энни рекомендовали в качестве гувернантки одной богатой семье, но девушке пришлось бы переехать в чужой дом. Ее работа шла и без того туго, а если ее постоянно будут отвлекать дети, она вовсе не сможет сосредоточиться. Первое, что она написала в своей жизни, стал рассказал о смелых моряках. Он очень понравился семье. Потом были короткие повести о смысле жизни и поисках себя. Потом роман-приключение снова о моряках. И вот не так давно она проснулась посреди ночи от кошмара: по сырому болоту за ней гнались мертвецы. Анна ощущала себя добычей. Спать вовсе не хотелось, точнее она боялась, что если снова уснет, вернется в этот сон и ее все-таки съедят страшные твари. Девушка сидела в кухне и уже задремала. Ее осторожно потрепали по плечу. Девушка попыталась разлепить веки. На нее мягко глядела пронзительная синь.
– Филлип, – прошептала она со счастливой улыбкой. Парень тепло улыбнулся в ответ. – Мне приснился жуткий сон. – Он придвинул к ней соседний стул, они сидели теперь плечом к плечу. – За мной гнались мертвецы, я так испугалась, не представляешь. Какое-то жуткое болото, холодное и сырое, кругом серость. Мутная вода. И шел такой холодный дождь. – Растрепанная шевелюра и бледное лицо, Филлип внимательно оглядывал ее. Тихий уставший голос, приходится вслушиваться в каждое слово. – Фил, мертвецы могут бегать? Так быстро, на четвереньках, как звери. – улыбка растянула губы, он покачал головой.
– Люди остывают и коченеют после смерти, а когда тела начинают разлагаться, уже едва ли смогут бежать. Но за все эти годы не видел ни одного бегающего покойника. – Девушка внимательно слушала, кивая, стараясь запомнить его слова.
–Глупая выдумка, – прошептала она тихо. Он осторожно погладил ее по голове:
– Эта голова полна фантазий. – Девушка сонно улыбалась. От близости с ним ее, кажется, разморило еще больше. – Люблю твою выдумку. – Его голос совсем стих, она ощущала лишь интонации.
– Какое-то проклятье… – Прошептала тихо, будто сквозь сон. Филлип внимательно рассматривал ее лицо. Кивнул, будто подтверждая. – Над всеми людьми из деревни… – Парень застыл на миг, а потом склонился к ее губам и едва приложился. Она дрогнула в то же мгновение, всполошилась, будто собралась вскочить и бежать. Прежде чем осознал, обнял ее и прижал к себе, чтобы точно не вырвалась и не сбежала. Но, оказавшись в его объятиях, девушка сама потянулась к его губам. Она целовала его, а парень все не мог понять проснулась ли она вообще? Ее руки смело гладили его плечи, блуждали по шее, забираясь даже под ворот рубашки. Его бросило в жар от этих ласк. Ее губы жадно льнули к его, а глаза все еще были закрыты. Невероятное удовольствие обволокло его всего, хотелось раствориться во всем этом. Его руки так же алчуще исследовали ее тело.
«Неужели она спит?» – эта мысль неприятно жалила душу. И он отпрял от нее. Меньше всего на свете хотелось пользоваться ее беззащитностью.
– Давай я отведу тебя в комнату? – Парень спешно поднялся со стула и помог Энни встать, взял ее под локоть и отвел из кухни. Проводил до ее спальни, но дикое наваждение схлынуло и попрощались они совершенно спокойно. Он пожелал ей спокойной ночи, хоть за окном давно рассвело. Сегодня он опоздает на работу, наверное впервые в жизни.
Весь день воспоминания о поцелуе мешали сосредоточиться. Он то и дело облизывал губы или глядел на свои руки. Сцена на рассвете все больше казалась наваждением или сном. Энни так страстно целовала его? Всегда такая спокойная, погруженная в свои мысли – обнимала его, прижимая к себе? Работать было невозможно. Хотелось только снова поцеловать ее, чтобы доказать себе, что все это не выдумка. Благо, сегодня пациентов было очень мало. После обеда он вовсе закрыл кабинет и отправился к пристани. В таком состоянии он скорее навредит, чем поможет. А помнит ли хоть что-нибудь Анна?
***
Анна сидела в постели, обхватив голову руками. Что из всего было сном, а что случилось на самом деле? В кухню пришел Филлип и она рассказала ему о кошмаре… Сердце провалилось в пустоту, успокоить мысли не получалось. Он ее поцеловал? Гладил ее по голове, обнял… и поцеловал! Он говорил с ней о мертвецах. И это его предложение в день свадьбы Вика и Шарлотты! Теперь все кажется ей странным сном! Но самым скверным было совсем другое. Она не отказала ему тогда. И этим утром она помнит, как жадно целовала его и обнимала, прижимая к себе. Ее тело, ее сердце будто жили своей жизнью, за которой Анна не поспевала! Ей нужно уехать отсюда. Боже упаси снова встретиться с ним! Кажется, она не справится, не сумеет сдержаться. И что же ей делать? Как вести себя с ним? И как отвечать на все эти вопросы? Как не целовать его? И как целовать? Сначала ей показалось, что он предложил пожениться из отчаяния, но после… Так может он решил ее соблазнить? Совсем сошел с ума? Невозможно быть таким подлецом!
Голова закипала. И она села писать. Лучше о мертвецах, чем о любви.
Всю жизнь она избегала романтики. Вся эта нежность, переживания и драмы казались ей чем-то глупым. Наверное поэтому о любви так много писали. Впервые в жизни хотелось почитать роман. Может на станицах она найдет ответы на свои вопросы? Спустилась в библиотеку. Собрание любовной прозы было до горечи скудным. Романы не пользовались здесь популярностью. Конечно же все было забито медицинскими учебниками или теорией оружия. Меньше чем о любви книг было о религии. Многое говорит о ее семье.
Семья. Что же это? Что скажет отец? И что бы сказал дедушка? Ей его не хватало. Он мог помочь с чем угодно, она ему доверяла. Идти за советом к Лидии совсем не хотелось, хотя наверное она бы поняла ее как никто. Но эта сумасшедшая никогда ничего не боялась. А Вик? Едва ли бы он проникся ее переживаниями, скорее учинил бы скандал. Но он едва ли примет хоть кого-то, кого она назовет своим суженным. У Николь самой полная неразбериха в голове и на сердце.
Выходит, обратиться ей можно только к Лили. И внезапно ее озарило: Генри! Конечно же, только он может дать дельный совет. Что бы ни происходило у него с Никки, но ей он сумеет подсказать что-нибудь. Сегодня он должен быть в конторе у Лидии.
Кое-как прибрав волосы в пучок, спрятала небрежную прическу под шляпой. В любимом платье и удобных ботинках, девушка едва не выбежала из дома и поспешила к Марини.
Найти его труда не составило. Они вышли на улицу и побрели по проспекту. Девушка удрученно молчала, пытаясь собраться с духом, чтобы начать свой рассказ. Генри ее не торопил.
– Энни, тебя что-то беспокоит? – ее бледный вид и нервозность движений беспокоили. Едва она показалась в проеме и пригласила его на прогулку, он понял, что ее что-то сильно беспокоит.
Странно, откуда в нем столько участия к этой девочке. Но за последние месяцы они сдружились. Забавная она. С ней можно часами обсуждать всякую ерунду и не только. У него никогда не было ни братьев, ни сестер, но вот он умудрился разыскать Лидию. И если с ней все было более-менее понятно, то вот Энни в список даже дальних родственников не входила, но он ощущал себя старшим братом. И если Лидия в его опеке и советах не нуждалась, то Анна с радостью это принимала. Вот и сейчас пришла за советом. Нужно ей помочь.
– Генри, мне кажется… – Тяжелый вздох и молчание. Попытка один, подумал про себя Марини, но вслух ничего не сказал, никак не выказывая недовольства или нетерпения. А Энни все брела рядом, будто вовсе утонув в своих мыслях. А тонуть было в чем: он сразу понял, что мыслей в этой голове много. Поэтому и поддерживал ее желание сочинять, тем более, получалось хорошо.
– Генри, я люблю… – Внутри похолодело. Прервать ее сейчас? Или дать договорить? А что ей сказать? Неужели именно сегодня она решила во что бы то ни стало признаться в чувствах? Но он был уверен, что их отношения исключительно дружеские… – Генри, мне очень страшно. – Его ладони легли ей на плечи. Черные глаза смотрели с заботой, а лицо выглядело печальным.
– Энни, ты уверенна в том, что хочешь мне сейчас сказать? Ты ведь знаешь, что мне можно доверять и я пойму все. – Девушка растерянно закивала, бледнея на глазах, едва не плача.
– Я не уверенна даже… – и всхлипнула. Он ее обнял. Прохожие оборачивались, но получали такой злобный взгляд от Генриха, что вспоминали, что вообще-то спешат.
– Он позвал меня замуж. – прошептала она куда-то в плечо, посреди гомона проспекта было практически ничего не разобрать.
– Замуж? – где-то сбоку запричитали две кумушки и даже злобные взгляды им были нипочем. Марини по-прежнему держа девушку за плечи повел ее в ближайшую таверну.
Съежившись за столом она выглядела совсем потерянной. Генриху стало ее жаль.
– Энни, о чем ты говорила на улице? Я тебя едва слышал из-за шума.
– Генри, Филлип позвал меня замуж. – Едва ли не пискнула от страха. Лицо ее собеседника вытянулось: брови поползли наверх, а рот приоткрылся. Выглядел он смешно.
– У вас в семье принято жениться только на своих? – Обеспокоенно выдал мужчина наихудший вопрос. И тут же понял как оплошал. – Прости, Энни… – Было безвозвратно поздно. – Ты согласилась?
– Вот из-за таких вопросов даже от друзей… – И засопела обидевшись. Его губы дрогнули в улыбке, но он поспешил взять себя в руки.
– Ты выглядела такой несчастной, когда пришла. Ты боишься ему отказать? – Теперь удивилась девушка. Кажется, сегодня он ее вовсе не понимает.
– Марини, да как же?.. – Она была в отчаянии, и то, что он ее сейчас совсем не понимает, делу не помогает.
– Ну и наплюй на то, что скажут соседи и друзья! – А вот это заявление ободрило.
– Ты думаешь? – Марини убежденно кивнул.
– Но только, если ты правда хочешь за него замуж! – Спешно добавил мужчина, снова всполошившись. – Энни, ради бога, скажи мне, только честно, ты хочешь за него замуж? – Ей всегда нравилась его искренность. И очень льстило, что именно с ней он был таким. Обычно всегда высокомерный или дерзкий, или каким он любит притворяться перед людьми, но с ней, он был прост. Это настолько подкупало ее сначала, что она думала, что влюбилась, но после свадьбы Вика все изменилось. Свадьба Вика все перевернула вверх дном: брат с молодой женой переехали в отдельный дом, и виделись они теперь нечасто, что в первые дни вовсе казалось безумием: они родились вместе, каждый день проводили вместе, а сейчас он приезжал по выходным на пару часов. Потом Фил сделал свое странное предложение, о котором она не могла ни с кем говорить. Да ей едва ли не в первые в жизни нужен был совет, а спросить и не у кого. Лидия не в счет. Родной брат не вариант. Родители? Едва ли. А тот единственный, к кому она все-таки решила обратиться, несет какую-то чушь.
Молча закивала, густо краснея. Генри смерил ее пристальным взглядом, и даже привыкшая к нему Анна, поежилась. Вскоре попрощались, и девушка побрела к дому. Самое толковое, что посоветовал ей Марини – поговорить с самим Филом, только спокойно и обстоятельно. Собраться с мыслями и спокойно обсудить ситуацию, его предложение, понять почему он на это решился и не передумал ли еще. Про поцелуй девушка умолчала.
Генри будто и не поверил, что она может испытывать что-то к Филу. А что она испытывает? Может ее выбила из колеи сама эта ситуация? За ней никогда не ухаживали, тем более, не звали замуж. А она впечатлительная. И тут ее взрослый, красивый и такой серьезный кузен делает ей предложение. Шутка ли! На ее месте у любой простушки бы все помутилось от счастья. Но любая другая девушка это не одна из его кузин, в числе которых уже есть особа, вышедшая замуж за парня, с которым вместе росла под одной крышей. Правильно все спросил Генри: со стороны так и будет казаться, что в этой чокнутой семье женятся исключительно на своих. Но ведь есть Вик! По его словам он счастлив и выглядит влюбленным. Филлип влюбленным не выглядит, но делает какие-то глупости. Он вечно занят на работе последние несколько лет, часто пропадает там днями напролет, иногда задерживается до глубокой ночи, а уходит всегда очень рано. И работает почти без выходных. Лидия постоянно ворчит на него за это, мол вредно так много работать. Подумать только, Лидия! Она сама едва ли появляется дома, когда Тео в море. Правда, когда он возвращается, оба отдыхают до следующего похода.
Филлип и Тео занимаются делом по душе. Лидия и Николь вовсе делают революционные вещи. Вик стал учителем и рад этому. Одна она занимается бог знает чем. Сидит дома да изводит бумагу. Такие женщины со временем превращаются в сварливых домохозяек и мужья у них забитые. Не сдержала улыбку, представив Фила забитым несчастным стариком. Совсем на него непохоже. Этот человек всегда собран и немного холоден. У него цепкий взгляд, но очень добрая улыбка. Правда он редко улыбается. Снова едва не рассмеялась. Чудной получается портрет. И совсем не похож на того чудака, с которым она целовалась утром сквозь сон. Или того безумца, который делает предложение на чужой свадьбе девушке, за которой даже не ухаживал ни дня. А ведь когда-то он был веселым беззаботным мальчишкой, и они все вместе носились в саду под споры Тео и Лидии. И в один день их всех собрал Диего и начал объяснять и показывать как устроена кожа и почему важно промывать и обрабатывать даже небольшие ранки. Энн вспомнила, что накануне Виктор разодрал колено, но никто не обратил на это внимание (как и сам братец) и они так и носились до вечера, возясь в саду. Тогда все не казалось ей настолько очевидным. Должно быть в тот день Филлип и влюбился во врачевание. Подходит ли она ему? А что если он просто отчаялся найти себе невесту? Вполне в духе холодного педанта. Эта мысль раздражала. И чтобы с ней расквитаться, нужно поговорить с Филом. Если он отчаялся, он так и скажет. А если нет, то когда это случилось? Когда она стала для него что-то значить? И во всем этом хаосе мыслей Анна барахталась до самого вечера.
Филлип пришел домой ближе к девяти часам. Все уже поели и разошлись заниматься вечерними делами. Его встретила Изабелль, они скромно устроились на кухне и обсуждали прошедший день. Изредка из кухни доносился заливистый смех женщины. Немного реже – Фила. Анна металась в столовой, несколько раз подходила к дверям кухни, но так и не решалась войти. А Фил с матерью так и сидели на кухне беззаботно болтая. Время близилось к одиннадцати. Обессилев девушка устроилась на кушетке в гостиной и клевала носом.
– Милая, проводить тебя к себе? – Ласково спросила тетушка, нежно опустив ладонь ей на плечо. Энни затравленно оглянулась. Встретилась глазами с пронзительной синевой. Он мягко улыбнулся ей.
– Мама, я провожу Энн. – Ненавязчиво настоял парень, садясь рядом с девушкой. Изабелла застыла на миг, пристально вглядываясь в лицо сына, который и бровью не повел. Коротко кивнула молодым людям, пожелала всем спокойной ночи и направилась к себе.
Теплые руки сгребли Энни в объятия. Девушка была не в состоянии сопротивляться, да и совсем этого не хотела. Она потерлась щекой о твердое плечо и вздохнула будто бы с облегчением.
– Я думал о тебе весь день. – Тихо сказал он. Баритон приятной дрожью коснулся ее кожи. С каждым мгновением в его руках девушка все больше млела. Все эти сомнения и страхи за день так ее извели, что она валилась с ног от усталости и именно таких крепких теплых объятий ей сейчас недоставало больше всего. – Ты решила что-нибудь? – Девушка только молча положила голову ему на плечо и вздохнула. Ее хрупкая ладонь легла на плечо, тонкие пальцы слегка сжали ткань рубашки.
– Фил, скажи мне честно, что ты чувствуешь? – Парень тоже не спешил с ответом. Ее тепло согревало, и ему хотелось растянуть это мгновение упоительной нежности. Нарушать такую уютную тишину все больше казалось преступлением.
Он нежно отклонил ее лицо от себя, взяв ее за подбородок, приподнял и мягко поцеловал. От такого ответа все в ней затрепетало, она зажмурилась от удовольствия. Теперь и ее ладони легли на его лицо, она тихо застонала. Поцелуй становился все крепче и жарче. Всегда такой невозмутимый Филлип сейчас проявлял настойчивость и даже жадность, все теснее прижимая девушку к себе. Однако его страсть Анну совершенно не пугала: ее руки снова шарили по его телу, поглаживая сильные плечи.
– Такого ответа тебе недостаточно? – Прошептал он, оторвавшись от ее губ. Девушка тянулась к нему, не желая прерывать поцелуй. Филлип тоже больше не мог сопротивляться этому желанию. Так вот, что испытывал Тео? Вот оно, это наваждение, которое не дает покоя. Брат признался ему когда-то, что потерял всякий покой из-за Лидии.
Анна трепетала в его руках, но и этого казалось мало. Его язык ласкал ее губы, проникая все глубже. Руки крепко сжимали ее талию и гладили спину и живот. Наконец он едва не усадил ее себе на колени, Анна склонилась к его лицу и это безумие продолжилось.
– Ты выйдешь за меня? – Ее томный взгляд из-под полуопущенных ресниц, раскрасневшееся лицо и припухшие губы сводили с ума, он был готов прямо сейчас овладеть ей, но не смел. – Анна, – Позвал юноша, вместо ответа она снова склонилась к его губам и поцеловала, но Филлип быстро прервал поцелуй, еще мгновение и выдержка ему изменит.
– Да. – Прошептала едва слышно, но он прекрасно все понял и широко улыбнулся. – Теперь я могу тебя поцеловать? – Лукавый взгляд голубых глаз сверкал от счастья, а на щеках у нее заиграли ямочки. Филлип с нежностью разглядывал свою возлюбленную и никак не мог оторваться от этой красоты. Она подарила ему еще один упоительный поцелуй.
– Энни, – хрипло позвал парень, она уже сидела у него на коленях, и он готов был прямо сейчас отнести к себе в спальню и овладеть ей.
– Филлип, если все решено… – Начала уговаривать она, поддавшись соблазну.
– Энни, твой отец меня убьет, равно как и брат. – Девушка улыбнулась. Опустилась на кушетку и попыталась поправить безнадежно испорченную прическу, поэтому распустила светлую гриву. Парень снова откровенно любовался ей. Он запустил ладонь в светлые пушистые пряди и вновь начал ее целовать, прижимая к себе ее тонкую шею.
– Фил, идем со мной… – Прошептала она ему на ухо и быстро поднялась с кушетки. Он как завороженный шел следом. Они быстро поднялись по лестнице и совершенно не чувствуя пола под ногами оказались у двери в ее спальню. Филлип застыл у раскрытой двери, потянул ее за руку обратно в коридор и прижал спиной к стене. Обе ее руки он так же прижал к стене и снова начал жадно ее целовать, лаская языком, постепенно его горячие губы начали ласкать шею и грудь девушки. Анна едва сдерживала стоны удовольствия, а ноги подкашивались, если бы он не держал ее, она бы вовсе упала. Чтобы не стонать девушка кусала губы, а потом он вновь принялся ласкать их языком и покусывать. Снова шея и грудь. Анна льнула к нему всем телом, обхватила его бедрами и пыталась освободить руки, которые он все так же крепко прижимал к стене над ее плечами.
– Филлип… – стонала она едва слышно, тяжело дыша и кусая губы, – Филлип, пожалуйста… – он сводил ее с ума своими ласками, казалось еще немного и она закричит от удовольствия. Ее глаза были крепко зажмурены, а нижнюю губу она прокусила до крови.
Он ощутил вкус крови и это его отрезвило. Анна так и стояла зажмурившись и льня к нему, но он отпустил ее руки, которые тут же обвили его шею и потянули к ней еще теснее. Он снова готов был провалиться в омут, из которого его выдернул металлический привкус во рту. Черт возьми они же стоят посреди общего коридора! Филлип нежно поднял ее лицо за подбородок и с острым желанием рассматривал ее томное лицо, раскрытые искусанные губы, приподнятые брови, прикрытые глаза. Ее платье было измято, а рукава спущены с плеч, он ясно видел, как много засосов оставил после себя. В глазах потемнело от яростного желания овладеть ей прямо сейчас, он был распален до предела, казалось еще миг и это проклятое платье будет разорвано в клочья.
Филлип не пошевелился. Он боялся сорваться. Ему и без того нужно буде договориться с Логреном и Виктором. Вик никогда не одобрит этот брак. Но выбора у них не будет. Он заберет Анну, она станет его женой кто бы и что бы ни говорил. Он и сам не знал когда это случилось, но в день свадьбы Виктора он понял вдруг, что ему неприятно сватовство какого-то соседского мальчишки к Анне. Что это за мальчишка такой и почему он смеет просить расположения Анны? Филлип понял, что не допустит этой свадьбы и что ему нужно просить руки Анны. Единственное, что вызывало сомнения, так это чувства самой Энни. Поэтому он спросил у нее. И если в ту ночь он видел сомнения в ней, то сегодня… Сегодня он едва не овладел ей. И ее искренность вопросов не вызывала.
Все ответы были получены. Они поженятся в ближайшее время и будут вместе. Никто ему не помешает. За свое нужно бороться. Но с кем ему бороться? Это его семья, это его названный брат Виктор.
Глава 33. Смелость
Что ж, если даже этот чудак Филлип осмелился и признался Анне, то ему и подавно пора признаться Николь в своих чувствах.
Он и так пытался вытравить эти тени из своего сердца, да вот толку? Генри и сам прежде верил, что если сердце у него есть, то оно черное и черствое, каким должно быть сердце сына Пуэри. Но что-то в груди тревожно билось и то и дело замирало от радости при встрече с очаровательной Никки. Очаровательная – как это жалко звучит, как скудно! Если бы такое простое слово могло ее описать или объяснить…о нет, Николь для него стала чем-то непостижимым, чем больше он ее узнавал, тем меньше понимал, что в ней такого. Слишком много всего! Она вся невероятная: капризная, избалованная, взбалмошная, жесткая и требовательная. А ведь поначалу он решил, что она занятная куколка с чудными рисунками. Куда уж там! Ее сорочки лишь верхушка всего того, что называется Николь. И он вязнет в своих чувствах, а любопытство загоняет его все глубже. И эти нежные губы отвлекают от того, что она говорит, а ведь это важно и интересно! Иногда их долгие беседы вовсе кажутся пыткой, хоть он счастлив поговорить с ней. Но он жадный делец, как оказалось, и в любви своей он жаден. Ему хочется забрать ее себе, обладать ею, разобраться, понять все, что есть в ее мыслях. Хочется, чтобы она была его, и желание это с каждым днем становится все невыносимее. Ему надоела эта игра в партнера, друга, гостя или кого ему приходится изображать, чтобы иметь право находиться с ней рядом. Был бы он таким же чудаком, как Филлип! Позвать ее замуж или вовсе выкрасть из дома. Не боится он этих пиратов. Он и черта не побоится, лишь бы наконец быть с ней. А что на это скажет Лидия? Если сестра поддержит его решение жениться на Николь, то и семья не будет так категорична. Пуэри… Пуэри крепко насолил всем этим людям. Как понял уже Генри, особенно не любит Пуэри отец Николь. Вот это фокус! Их родители наломали столько дров… Родители Лидии и Тео, его отец. Лидия рассказала как-то, что ее бабушка была категорически против брака с Тео. Вот так за грехи родителей едва не поплатились дети. И ему придется несладко, если дело дойдет до сватовства. Зачем Пуэри вообще сунулся в эту семью. Лилит была ужасным вариантом, просто катастрофа, что и подтвердилось позже. И чем он сейчас лучше отца? Что толку сокрушаться глупости его поступка, если сам собираешься сделать то же самое. И все же не настолько глупое: Николь носит дворянскую фамилию, правда ненавистную в Гильдии и среди старой аристократии, но все же дворянскую. Она не пиратесса, хоть ее отца в этом обвиняли, как и деда, как и всю семью. Черт подери, он сошел с ума. Да он решил породниться с Черным Роджером.
Все эти глупые мысли без конца крутились в голове. Хотелось остановить этот поток, но он все не мог отвлечься, о чем бы ни начинал думать, а все сводилось к Николь, а с нее уже к ее семье и знаменитым родственникам.
Хорошо, он сын Пуэри. Незаконнорожденный и непризнанный. И какого дьявола тогда получается, что едва ли не все в доме его возлюбленной зовут его Пуэри сколько бы раз он ни просил, но всегда Пуэри. Особенно ее дяди с дедушкой. Все же славный он был. Стало грустно. Его доля значительно печальнее: от родства со знаменитым Пуэри он не получил в своей жизни ни одной привилегии или поблажки, одни лишь неприятности, но то, что семья Николь против него стало последней каплей. Возможно им было бы проще принять его, не будь он так похож на отца, но и тут неудача. Он видел портрет отца, когда ему поручили спуститься в хранилище Гильдии, среди бесконечных сундуков и ящиков с сокровищами в дальнем углу. Сходство определенно имелось, а если верить этим людям, то похожи они были невероятно. Все та же бабушка Лидии его практически ненавидит (кого вообще любит эта женщина?). Улыбнулся. Истинная леди старой аристократии: строгая и статная, у нее будто лед в жилах, а не кровь. И как от такой холодной леди родилась дикая разбойница? И как у Лидии получается быть еще более дикой, чем была ее мать? По крайней мере более невыносимого человека Генри пока не встречал. Хотя и Тео не подарок. Да они тут все чокнутые по правде говоря. И он наверное тоже.
Кривая усмешка скользнула по его губам. Родственник Черного Роджера. Генри едва не засмеялся. Николь покосилась на своего гостя, но сдержалась от колкости. Все же занятный он: то сидит мрачнее тучи, то усмехается, смотрит своими странными глазами будто в душу заглядывает и разочаровывается при этом.
Он поймал ее задумчивый взгляд, но девушка поспешно отвернулась в сторону двери, притворившись будто ждет кого-то. Игры! И он позволяет ей собой вертеть будто он юнец. А самое обидное, ведь она прекрасно знает, что между ними происходит, поэтому так себя и ведет.
– Избалованная папенькина дочка… – Николь всполошилась, вновь оглядела Марини, но так и не смогла понять, что он пробурчал себе под нос. Повторять он не стал, отвернулся в сторону двери. Хмурится. Вздохнул.
– Марини, тебя что-то расстроило? – Непроницаемая чернота внимательно уставилась на нее, Никки кожей ощущала этот тяжелый взгляд, лишь в глубине странных глаз светился тихий огонек. Провел ладонями по волосам и снова взялся за чашку. Сегодня он был невероятно молчалив и даже будто бы менее подвижен, чем обычно, что сбивало с толку. Совершенно на него непохоже: обычно он сбивает с толку своей бесконечной болтовней и фонтанирующей энергией.
– Николь, ты права, я очень расстроен. Даже так, я разочарован и немного зол. – Тихо признался он, снова взъерошив свои и без того дикие волосы. Девушка подалась вперед к нему навстречу, ее внимательный взгляд завораживал. Не выдержал и взял ее за руку, а теперь глаза удивленные, но позы не сменила и руку не одернула.
– Черный Роджер жив! – Ворвалась в кухню Лидия с криком. Оба всполошились и расцепили руки. Молча уставились на рыжую, а та махнула рукой и выбежала прочь. Марини не стал ничего расспрашивать, увидев суматоху вокруг, откланялся и уехал.
Глава. 34 Тень
Джек примчался еще до обеда домой и с порога завопил, что получил письмо от Лео. И семья сошла с ума. Бесконечные расспросы и зачитывания письма вслух или про себя по очереди всеми, кто был.
Письмо, потрясшее всех, было коротким, его быстро выучили наизусть. В нем некто извещал Джека, что в сентябре навестит их в Порту. Уже заканчивался ноябрь… Вопросов было так много, а ответов так мало, что все начинали паниковать. Он не написал, где находится, поэтому они не знали даже где его искать. Отчаяние все больше завладевало ими. Надежда, ослепившая их поначалу, становилась слезами на глазах.
В гостиной собрался семейный совет. Письмо теперь уже не читали, его запомнили, теперь разглядывали, пытаясь понять насколько оно старое, из какой бумаги, чем написано и какой рукой. Джек помчался на чердак за дневником брата, чтобы сравнить. Через десять минут вернулся с пыльным судовым журналом со «Смерти». Почерк был такой же. Его руки дрожали, когда он приложил лист бумаги к старому журналу. Сомнений не было, это Лео ему написал.
В дверь постучали. Все разом повернулись на звук и застыли на месте не дыша. Первым пришел в себя Тео, точнее очнулся от этого оцепенения и помчался отворять.
На пороге стоял высокий силуэт, солнце светило ему в спину и лица было не разглядеть из гостиной. Силуэт замер, как и Тео. Оба молчали и не шевелились. Джек кинулся к двери, задев Тео плечом.
Дядюшка плакал, прижимая к себе брата. Он. Все бросились к ним, но мужчины так и стояли, обнявшись.
– Лео, где ты был? – Тоже плача спросила Изабелла, остальные молчали, вытирая слезы.
– Я не хотел возвращаться. – Джек отпрянул от него и сурово посмотрел. Совсем выпустил его из объятий и отошел, побледнев. Теперь Лео обнимал Логрен.
Совершенно бестолково стояли в стороне дети. Неожиданно Лидия ощутила на себе его взгляд. Такие же глаза как у Тео, и лицо такое же, но старше. Губы тоньше и бледнее, а в уголках глаз морщинки. Она была уверенна, что видит каким Тео станет к пятидесяти годам. Красивый, хоть и у рта залегли морщины.
Глубокий нежный взгляд, проникающий в самую душу. Пронзительная синь, что всегда так завораживает ее, смотрит любя.
Он выпустил из объятий Тару и медленно подошел, не отводя от нее глаз. Лидия застыла на месте и почему-то ощутила, как начинают пылать щеки.
– Это Лидия? – Охрипшим голосом спросил он в никуда, девушка медленно кивнула без слов. – Как похожа… – Выдохнул он, остановившись в шаге от нее. Робко погладил ее самыми кончиками пальцев, боясь дотронуться по-настоящему. Судорожный вздох. – Будто и не терял тебя. – Еще тише сказал он, должно быть это услышала только Лидия. Она сама с ужасом и восхищением глядела на него. Он быстро отвернулся и зашагал обратно к Джеку. Ему представили остальных детей и Тео. Парень побледнел, как и его отец. Дикая картина, будто смотрелся в зеркало.
Весь оставшийся день до глубокой ночи они говорили. Говорили за обедом, и после, снова вернувшись в гостиную, и так еще много часов.
Он снова выжил. Полумертвого его выловило торговое судно, на борту которого был врач, он-то и выходил Лео. Все эти годы он был уверен, что не иначе как его спасла Лилит. Судно шло в Гаванну, где Лео и остался жить. Он больше не ходил в море и занимался рыбалкой, некоторое время работал на верфи. Ни жены, ни детей у него больше не было, и он вообще надеялся, что скоро умрет от болезни или старости, но смерть к нему не спешила и не спешит. А недавно до Гаванны долетели слухи о том, что умер Диего Соколий Глаз, и он не мог не навестить семью.
– Ты чертов идиот, Лео. – Мрачно выпалил злой Джек, сгорбившись в кресле. – Отец так убивался из-за тебя, а ты даже не написал ему, что выжил.
– Джек, я не хотел радовать вас понапрасну…
– Столько лет прошло, но ты жив-здоров. – огрызнулся брат.
Потихоньку все начали разбредаться, раньше всех ушла Каршала, за ней Изабелла. Детей выгнали едва не силой. Одна Лидия ушла без возражений, едва им намекнули, что родители хотят поговорить без них. Лео долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь, хоть он весь день и избегал смотреть на девочку. С сыном они почти не говорили. Джек и братья трещали без умолку. Он наверстает завтра.
Глава 35. Возлюбленная
Лидия проснулась, едва первый луч солнца пробился сквозь занавеску. Тео еще спал. Она поняла, что не уснет больше. Заснула с трудом, а проснулась уже готовая мчаться куда-то. Он приехал сюда.
Спустилась в кухню. Дом еще спал, даже прислуга досыпала последние минуты.
Черный Роджер сидел за столом с кружкой в руках и неспеша отхлебывал горячий чай. Лидия робко постучала. Он оглянулся через плечо и тихо поприветствовал ее. Девушка улыбнулась своему смущению. Присела за стол сбоку от мужчины. Он предложил ей чай. Кивнула, пискнув тихое «да». Сегодня она решила не трусить и больше не смущаться. Конечно ему дико видеть ее, как ей его.
– Лидия, – Позвал Роджер, она робко посмотрела ему в глаза. – Я видел тебя еще в колыбельке и сразу понял, что ты очень похожа на свою мать. Боялся только, что твои красивые глазки почернеют. – Она улыбнулась, понимая, чего он так опасался: у Марини странные глаза.
– Если вы не хотите говорить о ней… – то сжимая, то вертя горячую кружку, начала она запинаясь.
– Я не смогу не говорить о ней, глядя на тебя, Лидия. Можешь обращаться ко мне на «ты», если не возражаешь. – Снова кивнула. – Я понимаю, почему ты смущаешься, но не могу отвести от тебя глаз, Лили, прости. Хотел бы, но ты так похожа, что сердце замирает.
– Мне тоже странно смотреть на тебя, Лео. Вы с Тео, как две капли воды. Голова кругом. – Он кивнул, также уставился на свою кружку и покрутил ею в руках.
– Если бы я о нем знал… – Насколько проще было разглядывать его, когда он не смотрел в глаза. Его лицо, руки, фигура, темные волосы почти без седины.
– Мы женаты. – Выпалила она быстро, Лео только кивнул с грустной улыбкой на губах.
– Надеюсь, вы будете счастливы.
– Вы тоже были счастливы.
– Едва ли, Лидия, нас можно было назвать счастливыми. Я причинил ей слишком много боли и зла, хоть и клялся всегда в любви, но она выплакала наверное целое море, пока была со мной.
– Зачем ты с ней так?
– Я всегда был сумасшедшим, и как бы она ни пыталась мне помочь, я всегда слетал с катушек. Добавь к этому все мои пороки и безволие. Я не заслуживал ее, ни одной минуты, что она была со мной, но она всегда хотела со мной быть. И я всегда тянулся к ней.
– Мы с Тео женились с огромным скандалом… – Снова грустно улыбнулся и покивал:
– Джек рассказал мне об этом. Подумать только, ошибок наделал я, а едва не поплатился мой сын.
– Лео, ты должен знать, что у меня есть сводный брат. Его зовут Генрих Марини, и он незаконный сын моего отца. – Роджер усмехнулся.
– Не говори со мной об этом человеке, прошло столько лет, а я ненавижу его как в первый день.
– Что бы ты о нем ни думал, Ромео Пуэри мой отец и я не собираюсь от него отрекаться, чтобы кому-то угодить. – Роджер расхохотался на весь дом.
– Девочка, что бы ты сейчас ни говорила, но ты дочь Лилит. И Джек не солгал, клянясь мне, что характер у тебя такой же отвратительный, как у матери.
– и бабушки. – Мужчина снова рассмеялся.
– Каршала наверное готова меня убить, а я все никак не сдохну. – Ужас всколыхнулся в сердце от него слов.
– Лео, прошу, не говори так. Диего всегда говорил нам, что за большими потерями приходит большое счастье.
– Это верно только для сильных людей, милая. – Отмахнулся он от истины, которую так чтила вся семья. Она внимательно глядела на него, как завороженная.
– Вы с Тео похожи: он тоже склонен к хандре. – Мужчина криво усмехнулся. Пронзительная синева вперилась в нее тяжелым взглядом.
– Джек с отцом славно тебя воспитали. Твоя мать тоже всегда отчитывала меня за пессимизм.
– Какой она была?
– Такой же как ты, Лидия: красивая и сильная, очаровательная, пока не начинала язвить. Я не знал никого сильнее и умнее ее, такая упрямая, что у меня руки опускались с ней спорить. Добрая, всегда поддерживала меня и защищала, но строгая, всю жизнь меня отчитывала и воспитывала, да как ни старалась, а я все такой же дурак, что и тридцать лет назад. – Рыжая улыбалась. Ее рука робко потянулась к его, он сжал ее пальцы в ладони. – Хотел бы я, чтобы ты была моей дочерью, Лидия, но бог не дал нам детей.
– Зато у тебя прекрасный сын от второй жены. – Лео кивнул. – Человека лучше нет на свете. Он тоже капитан, перевозит грузы на своем фрегате. И как бы я ни просила его поберечься, все называют его отчаянным смельчаком.
– Мужчине это нужно, милая. – Она сердито покачала головой: нет, а Лео улыбнулся. – Очень легко однажды проснуться под каблуком такой вот очаровательной леди, поэтому он отправляется к черту на рога, чтобы доказать себе, что еще волен поступать так, как хочется.
– Это несусветная глупость, Черный Роджер. – отчеканила рыжая, теперь головой мотал мужчина.
– Поверь мне, я знаю о чем говорю. Все глупости в своей жизни я совершил, чтобы что-то себе доказать.
– Да ты сам признался, что это глупость! – Воскликнула она удивленно.
– Но иначе нам не выжить, Лидия. Поверь старику, я ведь очень много раз спрашивал себя, зачем поступал так несправедливо, а иногда и вовсе жестоко с ней. – Вздох. Ее рука так и лежала в его ладони.
– Ты должен простить себя, Лео, я знаю, она никогда тебя ни в чем не винила.
– Откуда?
– Я читала ее дневник, там много писем к тебе. А еще есть письмо мне, и в нем она просит меня быть с тобой мягче. Она очень сожалела, что предала тебя. Ты был для нее целым миром.
– Поэтому мне так горько, Лидия, что я ее не уберег.
– Она предчувствовала это. Она писала мне, что надеется, что ты меня сбережешь, если не сгубишь себя.
– Я должен тебя беречь, Лидия.
– А я тебя, Лео. И может ты поможешь мне избежать тех ошибок, что допустила мама.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ya-v-a/teni-sguschautsya-69230521/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Я.В.А.
Тип: электронная книга
Жанр: Эротические романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 24.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Третья книга саги "Грани".Тени становятся глубже.Бескомпромиссные люди шагают к своим целям, и поступь эту нельзя ни замедлить, ни смягчить. А любовь делает их только еще более безжалостными.Самый прекрасный демон преисподней восстал из пепла и безызвестности, и взор его падает на нечто хрупкое и прекрасное. Нечто, что было давно потеряно. Или взор демона замутнен?