Главная страница | Космическая фантастика | Мо

Мо
Марина Гостневская
Мо #1
Планеты используются только для добычи ресурсов, а люди уже давно проживают на космических станциях. Смотритель крупнейшей галактики и его правая рука Алекс создали свое общество идеальных людей. Но кто-то затеял против них нечестную игру. Кто именно и какие цели преследует – в этом еще предстоит разобраться.

Марина Гостневская
Мо

Глава 1. Алекс
Небольшой космический катер замедлил скорость, и перед глазами пилотов появилась черная обожженная планета Толиман. На ее израненном теле, как огромные нарывы, пульсировали тысячи огненных вулканов. Они постоянно извергались, выбрасывая фонтаны раскаленной лавы на десятки метров в высоту, лететь слишком низко было опасно. На черной неровной поверхности растекались широкие огненные реки, от них расходились оранжевые ручейки поменьше, как мелкие лопнувшие капилляры на теле большого израненного животного. А затем лава застывала, толстой обугленной коркой покрывая живую, дышащую огнем планету.
В недрах Толимана, в его темных и жарких пещерах добывали руду и под воздействием высоких температур сразу же получали уникальный и невероятно прочный сплав. Там же, в отдельном отсеке огромного подземного завода, отливали детали для турбин космических станций и почти всех летательных аппаратов. Технология была уникальная, другой такой еще не придумали.
Нет, металлургические заводы коптили по всей Вселенной, в каждой галактике были свои предприятия по отливу деталей, но прочность металла уже не та, после их установки требовались частые ремонты и замены. Большинству Смотрителей галактик и даже Королевской семье все же приходилось закупать необходимые детали именно здесь, на Толимане.
Место было малопригодным для жизни, желающих трудиться в нечеловеческих условиях находилось немного, да и сама планета, как большой израненный организм, никого особенно не щадила.
Завод располагался глубоко под землей, где общая температура была гораздо ниже, чем на поверхности, но огненные реки текли и там. Из-за высоких температур все рабочие находились в специальных огнеупорных костюмах, на лице – обязательная маска с очками из абсолютно черного термоустойчивого стекла, на руках – толстые защитные перчатки. Снять тяжелый костюм можно было только в небольших жилых отсеках с принудительным охлаждением и вентиляцией.
Работа была очень напряженная, трудились в несколько смен, чтобы ни на минуту не останавливать производство, такой темп выдерживали немногие. Правда, и оплата была соответствующая, пару лет продержишься – и обеспечишь семью на долгие годы. Конечно, если не закончишь свою жизнь в котле с раскаленным металлом и не умрешь от ожогов при очередной аварии, но тут уж как кому повезет.
Пилот мастерски облетел огненные выбросы и запарковал катер в одной из специально оборудованных подземных пещер.
Облачившись в защитный костюм и надев шлем с глухим черным стеклом, Алекс направился в глубину широких коридоров, температура, несмотря на защитную одежду, приближалась к критической.
Желающих по доброй воле посетить эту жаркую планету не находилось. Алекс бы и сам с удовольствием пролетел мимо, но в последнее время на Толимане явно происходили странные вещи, требовалось срочно разобраться на месте.
Буквально несколько дней назад на заводе произошел взрыв в одном из крупнейших отсеков, люди не пострадали, но производство остановилось. А каждый час простоя такого предприятия сильно нервировал Смотрителя Галактики и даже самого Короля. Местный начальник тогда сделал все возможное, подключил скрытые резервы и в рекордные сроки восстановил пострадавший горячий цех. Штамповка ценных деталей продолжилась, и денежные потоки от их продажи снова потекли в широкие карманы Смотрителя и Его Величества. Но какой ценой это было сделано, начальник Толимана умалчивал, наверняка угробил не одну сотню взмыленных работяг.
И вот сейчас, когда Алекс возвращался домой на Станцию из очередной длительной командировки, от начальника планеты, толстяка Росби, поступил запрос, а скорее даже истерическое сообщение о заговоре и планомерном уничтожении цеха по выплавке металла. Алекс не мог проигнорировать сигнал о помощи, требовалось разобраться на месте и при необходимости направить военизированный отряд для подавления назревающего бунта. Планета была слишком важна для их галактики, именно она приносила львиную долю всех доходов, такой ценный источник нельзя было терять.
Но он не успел.
Уже подлетая к черному обугленному шару, Алекс получил сообщение, что произошел несчастный случай и начальник планеты погиб. Росби явно убрали прямо перед его приездом, чтобы не наболтал лишнего.
Алекс распорядился ничего не трогать до его прибытия и теперь шел к месту предполагаемого несчастного случая. Его ребята-боевики шли впереди и след в след за своим командиром для прикрытия, в таких местах в любой момент можно было ожидать нападения.
Оказавшись на металлической площадке у самого потолка огромной пещеры, Алекс остановился.
Зрелище было впечатляющее. Из каменной стены, как большой огненный водопад, бил сильный поток лавы и растекался по специально сделанным желобам по всей пещере. Внизу, как кроты, копошились люди, управляя большими сложными механизмами и вовремя перераспределяя огненные потоки. С потолка свисали металлические ковши, сделанные все из того же прочного сплава, они разливали раскаленный металл в готовые формы деталей, которые дополнительно нагревались до нужной температуры, а потом опускались в поток охлажденной воды из подземной реки. К потолку пещеры поднимался пар, летели искры и раскаленные капли, вода бурлила, механизмы грохотали – все напоминало единый живой огненный механизм, казалось, что мощное металлическое чудовище забилось под землю и скребло там своими железными лапами по каменным сводам.
Температура зашкаливала, и, несмотря на защитный костюм, Алексу казалось, что сейчас треснет термоустойчивое черное стекло, защищающее лицо. Он не понимал, как рабочие вообще выдерживают в этом огненном мешке, руководство явно экономило на охлаждающих системах.
Но погибший Росби был не дурак, в этом огненном вареве он бывал нечасто, если вообще сюда заходил.
Петляя по длинным каменным коридорам, Алекс прошел в другой цех, гораздо меньше по размерам и не такой жаркий, с вентиляцией там было все в порядке. В самом центре в специальном желобе текла такая же лавовая река и находились различные механизмы и болванки, но гораздо меньших размеров. Работа тут выполнялась аккуратная, ювелирная. В сплав добавляли золото, реже – платину и получали невероятной красоты ювелирные украшения, детали для часов и прочие безделушки, которые так страстно любили все Смотрители Станций, включая Королевскую семью. Именно здесь при участии опытных ювелиров на свет появлялись уникальные кольца, браслеты, броши и много другого роскошного и штучного барахла.
В этом сияющем драгоценными металлами цехе Росби проводил все свободное время, Алекс подозревал, что жадный начальник приехал на эту гиблую планету только ради ювелирки, чах над ней, как Кощей в подземелье. Ну, и приторговывал на черном рынке, набивал карманы золотишком. Здесь же и умер, навсегда остался среди обожаемых колец и диадем.
Рассматривая место гибели, Алекс сразу понял, что несчастный случай был довольно грубо сделанной инсценировкой.
В центре помещения протекала такая же лавовая река, Росби упал прямо в нее, словно решил окунуть лицо в огненный поток. Из раскаленной лоханки торчали только его ноги в обожженном огнеупорном костюме, капли лавы стекли на пол и там застыли, превратившись в черные камни. Его руки тоже были в лаве по локоть и обгорели полностью, видимо, Росби сопротивлялся, и нападающие хотели скрыть травмы.
По показаниям очевидцев, начальник один пришел в помещение, скорее всего, потерял сознание, упал в раскаленную реку и долго в ней пролежал, пока полностью не прогорели костюм и защитный шлем. Специальная одежда могла выдержать воздействие лавы, но недолго, только единичные всплески. Пролежать целый час мордой в раскаленной луже в нем было нельзя. Тело обнаружили сотрудники-ювелиры спустя час после гибели.
Вся история выглядела складно и логично, но внимание Алекса привлек осколок черного стекла совсем в другой части помещения, там, где были старательно разложены уже готовые изделия. Напали именно в этом углу, скорее всего, выбили стекло гермошлема, потом подтащили к лоханке с лавой и засунули головой в это варево.
Подняв осколок стекла, Алекс приказал вызвать на допрос охрану погибшего начальника, его заместителей и ювелиров. В грязном деле явно прослеживался сговор, а ювелиры стали очевидцами расправы, раз все стройной колонной ушли на обед и старательно жрали целый час. Может, даже убийство началось прямо у них на глазах. Но сильно трясти рукодельных мастеров нельзя. Где еще найдешь специалистов, которые будут сидеть в огненном пекле и еще умудряться клепать всякие безделушки – убытков от простоя будет больше. Да и на Росби Алексу было плевать, он летел сюда не ради него. Начальники в этом адском логове менялись с завидной регулярностью, большинство прогорали на жадности. Сбывали металл и ювелирку на черном рынке, водили дружбу со всякими темными личностями, не делились с заместителями… А потом их находили утопленными в такой вот лавовой реке или вообще не находили.
Алекса больше интересовал взрыв на предприятии.
Если это было банальное головотяпство, то проблема устранима, вложат средства в модернизацию, накажут виновных. Хуже, если это планомерный заговор или диверсия, вот тут придется внедрять своих людей и искать следы тех, кто им так умело гадит. Тем более врагов и завистников у Смотрителя их галактики было слишком много, таких монополистов не любят.
Уже взлетая и глядя в иллюминатор на черную дымящуюся планету, Алекс подумал, что все равно придется направить сюда своего человека, важные объекты без присмотра оставлять нельзя. Но кто поедет в это пекло? Все его люди были не жадные до денег, как и он сам, а на этом гиблом пепелище могли сидеть только от полной безнадеги или за очень большие бабки.
Легкий серебристый катер развернулся и направился к Станции, до нее оставалось всего пара дней пути.
Каждый раз, подлетая к огромной махине после очередной грязной командировки с массовыми казнями, грабежом и выгодными сделками, Алекс испытывал почти детский восторг. Реально, такой громадины не было больше ни в одной галактике: миллионы светящихся огней, все механизмы работают четко и слаженно, из восьми мощных реакторов вырывается огонь… Станция двигается плавно, размеренно, как большая черная спираль, разрезает вакуум и направляется к только одной ей понятной цели.
По запросу отключили часть мощного силового поля, и военный катер-разведчик проскочил в боковой приемник воздушных судов. Алекс, не заходя к себе, быстро прошел по длинному коридору в отсек к Смотрителю.
Смотритель космической Станции был единственным человеком, который в полной мере владел информацией о ней самой, планетах вверенной галактики, ресурсах и количестве проживающих там людей. Таких Станций во Вселенной было много, каждая в своей галактике, каждая под чутким руководством своих предводителей, но все они как один подчинялись Правительству и Его Величеству Королю. Так что даже такая махина с миллионным населением была просто винтиком одной большой и довольно слаженной системы.
Смотритель радостно встал навстречу Алексу, и они обнялись.
Звали Смотрителя очень странно – Антон, ходили слухи, что он уроженец Земли. Хотя сам он это никогда не подтверждал и не опровергал, казалось, у него вообще не было места рождения, человек Вселенной. Ни к чему особо не привязан, делец, авантюрист, он почти всегда был в хорошем настроении и всегда полупьян. Алкоголь – его верный спутник – не давал скучать, а слава о его изысканных фуршетах, плавно переходящих в оргии, летела далеко за пределы их галактики.
Но несмотря на внешнюю расслабленность, добродушие и пофигизм, Антон мог мгновенно протрезветь и принять нужное решение, просчитать ситуацию на много ходов вперед, блестяще договориться с теми, с кем вчера насмерть воевал, и обмануть тех, кого обмануть невозможно. Сотни гениальных идей постоянно рождались в его помятой и полупьяной голове, но именно эти идеи привели к успеху, сейчас их галактика была самая большая и самая богатая во всей Вселенной и уступала только владениям самого Короля.
Смотритель мог извлечь выгоду из любой заварухи и безнадежной ситуации, и выгоду не только в деньгах. Оружие, энергетика, ресурсы, лекарственные препараты, новые технологии, информация – все прилипало к длинным загребущим рукам Антона, перерабатывалось и пускалось в дело для извлечения еще большей прибыли. Такого расцвета Станция еще не переживала ни при одном Смотрителе.
В Правительстве закрывали глаза на методы работы Антона и на его помятую физиономию после очередного загула, караваны судов с грузом и сумасшедшие прибыли, которые он регулярно направлял в королевские закрома, компенсировали все.
А для Алекса Антон был лучшим другом. Слишком много вместе пережили, слишком многое продолжало связывать.
Любому талантливому раздолбаю нужен помощник с четким аналитическим умом, человек-практик, нужен тот, кто поедет за миллион световых километров, проведет разведку, грамотно выпотрошит планету и зачистит все следы. Кто будет понимать, что берет, зачем и какую цену за это платит. Кто не сольет информацию конкурентам, сможет найти общий язык с последними отбросами вроде космических пиратов или садистов-людоедов.
Таким человеком был Алекс.
Он давно уже перестал вспоминать, где был и какую грязную работу делал. Спокойно засыпал по ночам после подавления очередных восстаний и казней, в которых иногда приходилось лично принимать участие для поддержания авторитета и боевой дисциплины. Смело, но с умом лез в бой с разными уродами, ведь на каждой новой планете ждала неизвестность, и, как правило, неизвестность неприятная.
Сейчас его не было четыре месяца, но новости он привез хорошие. Происшествие на огненной планете вулканов не в счет, с этим они позже разберутся. Основная цель его командировки была совсем другая.
Кажется, ученые нашли очередной алмаз в их огромной галактике, перспективы открывались просто космические. Новая планета была небольшая на самой окраине, климат ужасный, но там намечался огромный потенциал для добычи энергетических ресурсов, о котором даже Королю не стоит говорить – мигом приберет к рукам такое богатство. А делиться не хотелось.
После грамотно произведенной разведки и исследования планеты под руководством Алекса ребята-инженеры уже разворачивали пробные солнечные батареи для наполнения энергетических контейнеров и отправки их на Станцию. Все же энергия в их мире была самым ценным ресурсом. Кто самый быстрый и может летать на далекие расстояния, тот хозяин положения.
Антон был в восторге, тем более идея прибрать малопригодную для жизни планету, на которой средняя дневная температура плюс шестьдесят градусов по Цельсию, целиком и полностью принадлежала Алексу. А Антона чужие идеи всегда радовали больше, чем свои собственные. Он не пил целую неделю, пока Алекс гнал домой на скоростном космическом катере, его ум, предельно ясный и собранный, выдал еще множество интересных проектов, которые требовалось обсудить с практической точки зрения. Точки зрения Алекса.

Глава 2. Ана
Шесть тридцать утра.
Раздался тихий звук будильника, и в капсуле загорелся приглушенный свет, имитирующий рассвет. В этом месте все было сделано для комфортного пробуждения и такой же комфортной продуктивной работы. Методы давления и дрессировки тоже были довольно продуктивны. Если человек вовремя не вставал, то звук усиливался, и находиться в постели становилось просто невыносимо, заспавшийся объект мигом вылетал из капсулы и бежал на работу вместе со всеми.
Надо отдать должное, что резкие звуки использовались не часто, в основном из скрытых динамиков звучали приятные голоса, отдающие команды, когда надо спать, есть или работать, играла бодрая музыка по утрам и успокаивающая – вечером: все было направлено на то, чтобы у постоянных жителей Станции как можно позже поехала крыша. А она все равно ехала, ведь любая замкнутая колония-поселение напоминает тюрьму. И все эти сладкие голоса, отдающие команды, все внимательные наблюдения врачей, психологов, пропагандистов и людей из службы безопасности – все это давило на психику с удвоенной силой.
Мысли о дрессированной собаке промелькнули у Аны за несколько минут, пока она принимала душ, надевала серый комбинезон-униформу и бежала в компании таких же бодрых девушек в столовую. Нет, с таким настроем тут жить нельзя, рано или поздно заметят, и чем все закончится, непонятно. Недовольные системой граждане обычно пропадали, и об их дальнейшей судьбе никто не знал.
За последние полгода Станция стала ее домом… Точнее, должна была стать, но пока что-то не получалось прижиться и искренне полюбить бравурные гимны и полезную серую кашу по утрам. Хотя сейчас Станция была самым безопасным местом во всей Вселенной, на планетах шла такая бойня, что мало кто выживал. А если выживали, то смыслом жизни становилась еда и желание уцелеть, во всяком случае, в той галактике, где родилась Ана.
«Дралась бы сейчас за крысиную ножку, а не сидела в столовой с полным подносом тщательно сбалансированной еды. Ну, пусть немного тюремные порядки, коллектив зомбированный, но зато чисто, безопасно и можно работать», – такое самовнушение по утрам очень приводило ее в чувство и пока позволяло обмануть вежливого психолога. Надолго ли?
Станция постоянно перемещалась в недрах Вселенной в одной из галактик и была просто огромной. Она напоминала город-миллионник, постоянно меняла дислокацию, что делало ее почти неуязвимой, и при необходимости могла существовать автономно лет десять. Вдобавок окружена мощным силовым полем, напичкана оружием и глушителями любых поисковых систем. На ней были собраны важнейшие разработки в области энергетики, химии, генетики и других областей науки.
Чем точно занимались обитатели космического монстра, в полном объеме никто не знал – каждый имел доступ только в свой отсек и выполнял четко поставленные задачи в пределах своих полномочий.
Разговоры о работе даже в рамках одного направления не приветствовались, гриф секретности стоял практически на всех сферах жизни. Но даже один отсек, где работала Ана, был огромным, на несколько тысяч человек.
Через всю Станцию тянулись длинные серые коридоры, бесконечные переходы, лестницы, скоростные лифты соединяли огромный металлический и полностью автономный город.
На каждом этаже имелись жилые помещения с капсулами, отдельно мужскими и женскими, душевые, большие светлые столовые с хромированной мебелью и такой же посудой, спортивные залы, бассейны, комнаты отдыха, кинотеатры, было даже несколько оранжерей с голосами птиц, льющимися из динамиков, если вдруг кто-то из обитателей заскучает по живой природе.
Правда, все немного казенное, безликое, везде прослеживался грамотно продуманный минимализм для достижения нужного результата. В кинотеатрах показывали только патриотические идейные фильмы, спорт и досуг обитателей проходил под чутким присмотром надзирателей, а деревья, если приглядеться, были накачаны формалином и только издалека производили впечатление живых. Но все равно такой комфорт в мире, где десятилетиями шли затяжные войны, половина населения вымерла от голода, ран и тяжелых болезней, а другая продолжала резать друг другу глотки за кусок еды, был неслыханной роскошью и далеко не для всех.
На Станцию отбирали лучших представителей человеческого рода, ученые, врачи, технологи, инженеры, военные собирались со всей галактики и свозились в эту замкнутую, но в целом пригодную для жизни колонию-поселение. Сюда же свозились все интересные и опытные природные образцы, новые разработки и достижения науки, все тщательным образом анализировалось и после ряда экспериментов направлялось в дело. Запасы энергетики, современного оружия и другие прогрессивные достижения привлекались для завоевания и разграбления новых планет. Станция была своего рода галактическим пылесосом нужных ресурсов.
Люди были тоже незаменимым ресурсом, и сотни психологов трудились над тем, чтобы из этих ресурсов максимально долго и в полном объеме извлекать наибольшую пользу. Отсюда это пристальное внимание к здоровью, психическому состоянию и душевному равновесию каждого обитателя. Жесткий режим, правильное питание и идейная пропаганда – все шло по четкому сценарию и почти без сбоев.
Именно этот четкий сценарий больше всего раздражал Ану.
– Снижен вес, добавьте в рацион больше калорий.
– Время вашего сна за последнюю неделю ниже нормы на пять часов, принимайте снотворное.
– Большие физические нагрузки запрещены, измените тренировочный процесс.
Все предельно вежливо, внимательно, с приторной заботой, но делает из нормального человека понятливую дрессированную дворнягу, которая ест по часам, спит в строго отведенном месте и моется по графику.
В Академии научных разработок, где Ана училась несколько лет, порядки тоже были приближены к казарменным.
Постоянные занятия, большие физические нагрузки, четкий распорядок дня и жесткая субординация. Но тогда еще была Земля, был жив отец, хоть и пропадал в своей лаборатории, была возможность все изменить. И казарменное положение воспринималось как временные издержки, неприятная, но необходимая ступень для дальнейшей нормальной жизни, все рано или поздно закончится, и она вернется в родительский дом под крылышко к любимому папе. На Земле тогда уже тоже было непросто, но все же остались редкие оазисы жизни вроде того места, где жил отец.
Когда Ана училась на четвертом курсе, по всем каналам показывали, как Земля была разнесена в клочья одним небольшим космическим крейсером с малоизвестной планеты из нейтральной галактики. Планету потом тоже разнесли, крейсер подбили, пленных расстреляли на месте. Но это все было потом и уже не имело для Аны никакого значения, как и причины, кому именно помешала Земля.
С одной стороны, учеба на небольшой образовательной Станции – спутнике большого монстра, где она сейчас жила, спасла ей жизнь. С другой стороны, нужна ли была ей такая жизнь, которая в результате получилась, – вопрос для Аны оставался пока открытым.
Несмотря на пережитый стресс после потери отца и полное внутреннее окаменение, результаты итоговых тестов Академии оказались слишком высокими, и ее забрали на Станцию в компанию таких же молодых специалистов. Там их передали под крыло одного старого профессора, который взялся выращивать из вчерашних студентов будущие полезные винтики большой системы.
Будильник, душ, серый комбинезон, столовка, лаборатория – жизнь не баловала впечатлениями.
Правда, в лаборатории работа была очень интересной, отвлекала от серых коридоров и такой же серой овсянки по утрам. Но все равно очень не хватало голубого неба, солнца, не хватало закатов, майского дождя и даже нелюбимого снега тоже теперь не хватало.
На Станции повсюду были сделаны огромные иллюминаторы, а за ними зияла черная бездна, усыпанная звездами. Она манила, притягивала, как черная бесконечная дыра, у иллюминаторов постоянно кто-то останавливался, подолгу смотрел вдаль пустым взглядом. Бесконечность была по-своему красивой, глубокой, но слишком холодной, неживой.
Зная излишнюю продуманность деталей на Станции, Ана поняла, что такие иллюминаторы были сделаны неспроста. Они убирали замкнутость пространства, расширяли помещения, а еще давали возможность подумать над сложной задачей, не отвлекаясь на детали, и лишний раз напоминали, что ты всего лишь мелкая песчинка в огромном холодном мире и вся твоя семья, твой дом здесь, на Станции.
Даже в лабораторном отсеке, где стояли компьютеры для расчетов и моделирования ситуаций, были сделаны небольшие иллюминаторы. И, надо признать, бесконечность за стеклом иногда очень помогала, подсказывала нужное решение.
В один из таких дней в лабораторию зашел посетитель.
По напряженной позе старого профессора Баннера, по резкой собранности коллег постарше Ана поняла, что человек зашел к ним очень непростой.
По возрасту лет тридцать, может, больше, довольно высокий, в черной униформе без опознавательных знаков и регалий, но осанка, походка и все движения выдавали в нем человека из боевого подразделения. Из тех, что мотаются по отдаленным планетам, а потом гонят корабли с трофеями к Станции. Слишком хорошо владеет телом, словно не человек, а боевая машина, ни одного лишнего движения, но при этом обманчивая мягкость, расслабленность. Лицо довольно красивое, правильные черты, темные короткие волосы. Только взгляд неприятный, слишком быстрый, оценивающий, как рентген.
С профессором он общался дружелюбно, принес для обсуждения списки трофеев, которые в ближайшее время передадут в лабораторию. Старенький профессор Баннер весь светился, новые образцы открывали им всем новые возможности.
Лаборатория, где работала Ана, занималась исследованиями в области химии, но с упором на энергетику, они проводили опыты для максимального высвобождения энергии из различных материалов.
Станция находилась в постоянном движении, требовались все новые источники энергии. Вообще во всех лабораториях подход был комплексный, с химиками совместно работали инженеры, математики, физики, техники. Они моделировали различные ситуации, проводили сложные расчеты. Опыты проводились в отдельном помещении, иногда в специальном костюме, все они требовали внимания и тщательной записи всех показателей. Но по большей части работа все равно была у мониторов компьютеров. Общими усилиями результат был, и в целом неплохой, лет десять назад за это бы даже наградили, но не сейчас. Не прорыв.
Новые трофеи и неизведанные материалы могли сдвинуть с места их забуксовавшую команду.

Глава 3. Алекс
Почти все лаборатории тоже были под его контролем.
Боевики – хорошие ребята, его проверенная и тщательно отобранная команда выручала всегда.
Но он должен был знать, что и где брать, и хотя бы в общих чертах понимать, как это работает. Или как может сработать в дальнейшем. Многие часы Алекс проводил с профессорами и учеными, некоторые из них смогли доступно объяснить непрофессионалу свои, нередко безумные, идеи. С годами он начал больше разбираться, искал не просто ресурсы, а материалы с определенными параметрами, «под заказ».
В этот раз они привезли многое, требовалось все обсудить с профессором, подписать бумаги для передачи материалов. Несмотря на полную цифровизацию, некоторые добытые трофеи передавались только под личную подпись.
Беглым взглядом Алекс окинул лабораторию, отметил, что прибавились новенькие – интерны, как он их называл. Три парня, две девушки. Вообще команда была в основном мужская, физика и химия женщинам давались плохо. Вот в медицинском корпусе женщины встречались чаще, хотя и там науку в основном двигали мужчины.
В небольшой лаборатории у иллюминатора сидела новенькая, он особо не рассматривал, привык, что беглого взгляда достаточно для того, чтобы сделать выводы. Да и времени при его работе на долгий осмотр нет, начнешь рассматривать детали – останешься без конечностей или с очередной дырой в теле. Зашитых дыр у него было много, Алекс уже перестал их считать. Но пока проносило, Антон говорил, что он родился в рубашке. Алекс и сам со временем стал в это верить, слишком часто баловала его судьба. Некоторые после первой же вылазки попадали в отсек инвалидов без рук или ног.
Тема инвалидов была предметом постоянных споров с Антоном. Вчерашние соратники Алекса или его подчиненные оказывались за бортом жизни, как космический мусор, сильно покалеченные вообще быстро умирали под чутким наблюдением врачей, Станция не могла тянуть на себе всех безногих и безглазых. Те, кто поживее, обслуживали Станцию, те, кто поумнее, шли в программисты, немногие могли переквалифицироваться в пилотов, если позволяли протезы и соображала голова. Но большинство покалеченных военных все равно шло в утиль. Станция забирала любые ресурсы, из которых возможно было извлечь энергию, мощные сопла извергали огонь днем и ночью.
Обычное население было не в курсе проблемы, отсек с инвалидами располагался отдельно. Антон считал, что простым обывателям незачем знать, какой ценой даются трофеи и победы, да и рекрутов новых не наберешь с такой безногой историей.
Смотритель вообще был тонкий психолог, умело разводил и в нужный момент объединял людские потоки, нутром чуял, когда населению нужен праздник, а когда надо затянуть гайки, что можно озвучить, а о чем лучше промолчать. И народ его боготворил, люди пели гимны, плакали от радости и рукоплескали до покраснения ладоней.
А вот в части судьбы инвалидов Антон пока был несгибаем: только полная изоляция от общества для сохранения душевного покоя остальных подопечных.
В общем, Алексу беглого взгляда хватило.
Девочки не ученые, толку от них будет мало, максимум лаборантки, а вот к ребятам надо присмотреться. Та, что у окна, выделялась, несмотря на безликий серый комбинезон. Среднего роста, тонкие руки, узкая спина, русые волосы собраны в хвост. Порода другая, надо запросить характеристику, может, генетика неплохая, и надо ее отправить в селекционный отсек. Такой как раз недавно создали для выведения отдельной человеческой породы, покрасивее и поумнее остальной массы. Антон дал распоряжение, чтобы всех наиболее удачных особей мужского и женского пола отбирать для селекции, он любил такие эксперименты. Хотя, глядя на лаборантку, Алекс понял, что та не выживет среди отобранного материала, цинизма у нее не хватит для таких дел. Многие не выдерживали, вечная беременность, постоянные роды, некоторые женщины начинали рефлексировать по поводу отобранных детей, заканчивалось все истериками и суицидами…
Он поморщился.
Нет уж, пусть Антон сам разбирается со своей идеей создания идеального человека, у Алекса другие задачи. Ничего страшного, будет еще одна бестолковая лаборантка.
Вечером у себя в кабинете Алекс просматривал личные дела новых сотрудников. Он никогда не ленился делать это сам и ни разу не пожалел.
Первыми смотрел новых боевиков, кадры были неплохие. Пятерых отмел сразу, интуиция его никогда не подводила. Не смогут они таскаться без воды и еды неделями, а потом стрелять в мирных жителей и спать при этом спокойно, слишком морды у них холеные. А истерички ему в таких вылазках не нужны, пусть идут в полицаи. Он сам всегда спал спокойно и крепко, штука под названием «совесть» его никогда не беспокоила, независимо от того, в кого приходилось стрелять накануне. А совесть потерялась еще при первой высадке на Уран, когда они выжигали целые деревни всяких уродов.
Медиков он выбирал по характеристикам Градусника – так за глаза они с Антоном звали профессора, курировавшего медицину, за высокий рост и худое телосложение. У Градусника был глаз-алмаз, старый проходимец всегда выбирал полезных людей, ненужных сразу отсеивал.
В последней электронной папке была краткая информация о новеньких в отделе энергетики. Первой шла лаборантка у иллюминатора.
Зовут Ана, уроженка Земли, двадцать два года, выпускница Академии научных разработок, химический факультет. Отец известный химик, даже Алекс знал о нем много. Гений погиб при налете на Землю банды с планеты Рана, их всех потом убрали. Кстати, поторопились, в таких делах надо сначала узнать причины уничтожения объекта, заказчика, а потом устраивать публичные казни.
Химик был умный, но несговорчивый, уперся с этой Землей. Ведь сколько раз ему предлагали работу на Станции, а он ни в какую, так и не согласился. С такими учеными Антон все же еще церемонился, против воли к себе не притаскивал. Тем более папаша-химик все свои новые разработки честно отдавал, денег взамен не требовал, сам сидел на своей долбаной планете, вечерами копался в огороде. Досиделся, идиот! Хотя дочь отослал подальше от Земли, видимо, предполагал, что идет охота, не полный дурак.
Ладно, девочка ничего, может быть полезна, если мозги пошли в папу.
Алекс захлопнул ноутбук и закрыл глаза.
Усталость навалилась резко, как будто у него выключили энергогенератор. Пить не хотелось, хотя редкий экземпляр коньяка – подарок Антона стоял на столе. Он и сам был не против побухать с Антоном пару дней, и все эти фуршеты с продолжениями тоже любил.
Но не сейчас.

Глава 4. Ана
Если бы Ана была старше или если бы она жила работой, как отец, то, возможно, интересные задачи заполнили бы всю ее жизнь на сто процентов. Но сейчас процентов двадцать мыслей оставались невостребованными, а там пустота. Нет ничего, как космос за стеклом, пустая бездна, жизни нет.
Девчонки из соседних капсул бегали в кино или клубы по интересам. Рисование, рукоделие, лепка, танцы – все под строгим присмотром профессионалов.
Танцевать Ана не любила, все эти рукоделия тоже не вдохновляли. Одно время стала рисовать, но после вызова на беседу с психологом по поводу ее зависимости от ее прежнего места обитания это желание полностью пропало. Если один и тот же сад с пионами так настораживает специально обученных людей, то не будет им ни сада, ни пионов. Космические мотивы, черные дыры и портреты Смотрителя она рисовать точно не станет.
После того как она еле отбилась от психологов из-за картины, встал вопрос, чем же заниматься вечерами, не привлекая внимания. Пойти заказать себе у дизайнеров очередной серый комбинезон? Полное безразличие к этой теме тоже могло насторожить, все девчонки радовались новому серому уроду.
Как же их тут всех дрессируют, в чистом виде тюрьма.
Ана посмотрела на себя в зеркало в общей душевой: умная такая собачка с голубыми глазками. И ошейник новый, модный… «Все, хватит! Так нельзя. Живи с тем, что есть, и радуйся», – она в очередной раз одернула себя.
Кстати, ошейники у них тоже были. Не на шее, конечно, чтобы избежать угнетенного состояния у носителя, а модные неснимаемые часы на руке, черный глянцевый экран, черный ремешок. Измеряют пульс, давление, частоту сердечных ударов. Наверняка сигнализируют о местоположении носителя, записывают все разговоры. Хорошо хоть, мысли не читают, а то ее давно бы увезли в профилакторий, никто даже не заметит пропажу. А стройные ряды одинаково одетых и идейно накачанных людей сомкнутся и пойдут дальше строить светлое будущее уже без нее.
В результате самым любимым занятием для Аны стал бег. И еще километровые заплывы в бассейне по вечерам.
Спортивных залов и бассейнов в их отсеке предусмотрели несколько, а на ее этаже бассейн построили просто шикарный. С приглушенным светом, чтобы снять усталость после напряженного рабочего дня, и большими кадками с растениями. Растения, правда, были искусственные, все насквозь пропитаны формалином и только внешне производили впечатление живых, но лучше уж так, чем вообще ничего.
Этот спортзал посещался редко, то ли соседи попались неспортивные, больше пели и танцевали, то ли предпочитали ходить в другие залы, где играла бодрая музыка, а в большом отсеке плескалась веселая зомбированная толпа. Сам бассейн был небольшой – метров двадцать в длину, в помещении с темным полукруглым потолком и тусклым светом, спрятанным в нишах. Одной стороной он упирался в огромный плоский иллюминатор, и если руками опереться о тонкий бортик из темного металла, то появлялось ощущение, что паришь в невесомости, за стеклом открывалось бесконечное черное небо с миллионами звезд. Естественно, по углам спортивного зала за всеми плавающими внимательно следили камеры наблюдения, все ради безопасности.
Камеры на Станции были везде. Правда, сообщалось, что в спальных капсулах, душевых и санузлах камер нет, ставить их там запрещено из уважения к частной жизни обитателей, но верилось в это с трудом. Зоркий глаз надзирателей ни на минуту не мог оставить подопечных без пристального и заботливого внимания.
Именно в бассейне Ана проводила почти все вечера, плавать она любила с детства, отец даже шутил, что она родилась русалкой, в воде ей было гораздо комфортнее, чем на берегу.
Несколько раз всей семьей они даже выезжали к океану…
Воспоминания из прошлого были обрывочные, как рваная кинопленка старого цветного фильма. Голубое небо, огромные синие волны с белыми гребнями, мягкий песок. У маленькой Аны в руках ярко-лимонный мяч. Следующий кадр: мама улыбается, в углах глаз мелкие морщинки, она протягивает к ней руки… Ана была поздним и любимым ребенком, у талантливых ученых наконец родилась спокойная рассудительная девочка. Кинопленка оборвалась…
Перед глазами были только пустой бассейн и черная звездная бездна за стеклом. Браслет на руке в очередной раз выдал информацию о чрезмерных нагрузках и вреде длительного нахождения в воде, пора вылезать. Скоро отбой, опаздывать в спальную капсулу не разрешалось.

Глава 5. Алекс
Камеры стояли везде, весь этот треп про частную жизнь – разговоры в пользу бедных. Правда, доступ к полному наблюдению был далеко не у всех. У Алекса такой доступ был. Был, само собой, у Антона, у главы безопасников, медики тоже могли приглядывать за вверенным контингентом, но в соответствии с полномочиями и получив специальное разрешение. В жилых отсеках у самого Алекса и всех членов Совета камеры, конечно, не ставились, прослушка тоже была исключена. Максимум просматривались коридоры в целях безопасности. И браслеты они тоже не носили – хозяева ошейники не носят.
Праздного любопытства к личной жизни других у Алекса не было. Своя собственная жизнь была слишком насыщенна, забита под завязку разными задачами, которые требовали концентрации внимания и просчета разных комбинаций.
Они неделями могли обсуждать с Антоном новые идеи, разрабатывали всякие многоходовочки – честные, а чаще не очень. Для решения текущих вопросов вроде наведения порядка, бесперебойного снабжения, сопровождения уже налаженных торговых сделок – для этого у Антона были другие заместители или помощники.
Но с Алексом они обсуждали основную стратегию, так сказать, политику партии. На время решения всех этих интересных задач оба максимально концентрировались, не пили, ели немного, не замечая вкуса, отвлекать их в это время по текущим вопросам было строго запрещено.
Когда комбинация была полностью разыграна, оба позволяли себе уйти в полный отрыв. Бухали не один день с большой компанией приближенных, женщин особо не запоминали, могли спьяну играть в баскетбол, швырять пустые бутылки в экран кинотеатра или вылезти на тросах повисеть за бортом Станции. Как говорил Антон, «поблевать в открытом космосе». Романтик хренов! Благо охрана вовремя разгоняла свидетелей, чтобы не ронять авторитет Смотрителя в глазах простых обывателей. Среди жителей Станции он был идеалом: всегда собранный, умный, справедливый, в отлично сидящей военной форме. Отец нации, пример для подражания молодежи, тайная мечта молодых женщин.
Алекса тоже уважали, женщины на него заглядывались. Многие готовы были провести только ночь и потом всю жизнь вспоминать. Правда, вспоминать тихо, не делясь подробностями – с такими женщинами всегда грамотно работала служба безопасности, немного шантажа, запугивания – и все детали оставались за дверями элитных отсеков.
Алексу было интересно наблюдать, как вытягивались их красивые мордашки, когда герой их грез оказывался не героем, а совсем наоборот – чувство власти и страх в их глазах давали ему больше кайфа.
Были на Станции и специально обученные красотки для разных развлечений. Жили такие отдельно, благо начальников, любящих досуг, на огромной Станции было немало. Вроде элитных гейш для высших чинов, красотки первого разряда. Алекс, кстати, их не очень любил, весь этот профессионализм лез впереди красивых глаз и длинных ног, становилось неинтересно. Как манекены, все одинаковые, штамповка, да и с психологической обработкой космическим гейшам явно перегнули.
А вот приблизить кого-то посимпатичнее из обывательниц Станции было ему гораздо занимательнее. Новая игрушка, чаще одноразовая, поиграл и убрал в дальний ящик до лучших времен. Правда, лучшие времена для забытых игрушек никогда не наступали.
Новенькая из лаборатории привлекла его внимание. Не настолько, чтобы забыть про свои основные задачи, но вызвала некоторое любопытство. Скорее всего, игрушка будет не простая, головоломка. Тем интереснее.
Многие дела он разрабатывал, глядя в плоский тонкий планшет, иногда выводил проект на идеально белую стену.
Несколько раз смотрел по камерам, чем занимается новая игрушка, это отвлекало от текущих задач, когда проблема не решалась и надо было ненадолго отключить мозги.
Жизнь ее особо интересной не назовешь. Строем в столовую, потом лаборатория, вечерами бег и часовые заплывы в бассейне. Но, видимо, что-то в голове у нее там крутилось, раз такие километры наматывала, что-то гнало ее вперед. Он сам часто бегал, когда казалось, что впереди тупик и задача не решается.
Через пару недель Алекс знал про лаборантку все. Ну, почти все.
Видел первые тесты, где она сидела, как камень, но результаты выдала отличные. За это ее сразу взяли на Станцию, все эти гении-психологи быстро поняли, что сильный стресс от потери отца и дома на умственных способностях девчонки не сказался, а это очень даже хорошо. Истеричные бабы при их задачах тоже не нужны. Алекс видел снимки ее дома на Земле: довольно скромный, но вокруг рос большой цветущий сад. Знал в общих чертах биографию, вкусы, привычки. Хотя последних почти не было, и постоянно возникало ощущение, что это маскировка. Лаборантка не так проста и примитивна, как хочет казаться, а интуиция его никогда не подводила.
В пользу того, что игрушка не простая, говорили и восторги ее наставника, старого профессора Баннера.
Алекс по камерам видел его довольную физиономию, когда тот утыкался с девчонкой в очередные расчеты.
В принципе, чем заинтересовала его новая игрушка, Алекс не понимал, по правде говоря, и понять особо не старался. Расслабляли его прямые трансляции вечерних заплывов и ее мирный сон в капсуле. Как они вообще спят в этих гробах?
Алекс любил большие пространства, жить в норе не для него, хотя по долгу службы приходилось спать в самых разных местах. Но то было временное пристанище, а здесь его дом, просторный пятый сектор был целиком отдан в его распоряжение.
Алекса окружало большое светлое пространство, грамотно продуманный минимализм, когда он смотрится невероятно стильно и дорого. Вещей мало, но все – единичный экземпляр, все красивые и на своем месте. Это Антон тащился от ретроштучек, захламил все свободное пространство старыми артефактами. Причем собирал без какой-либо системы, видел что-то редкое и ценное – забирал себе, загребущие руки не могли остановиться.
Алекс, наоборот, любил простые, современные и практичные вещи. Среди почти пустых комнат выделялся только кабинет, там было огромное количество старых книг на разных языках. Какие-то он читал в подлиннике, какие-то через специальный переводчик, скользящую по страницам плоскую машинку. Многие книги были настолько старые, что страницы рассыпались в пыль. Все они были оцифрованы и компактно помещались в небольшом плоском планшете, но Алекс любил работать с подлинниками, получать информацию из первоисточников.
Привычка никому не доверять и постоянно быть настороже срабатывала даже при чтении книг.
Антон терпеть не мог его пятый сектор, называл его операционной, ворчал, что даже пить не может в таких стерильных условиях. Однажды он заказал Алексу доставку формалинового куста, чтобы хоть как-то разбавить белое пустое пространство. Куст прижился, стоял в углу, создавал атмосферу праздника, Алекс назвал его тоже Антоном.
Но все основные гулянки проходили в секторе «А», личном секторе Смотрителя, обставленном с изысканной роскошью. Там были и бассейны с фонтанами, и спальни с гостиными в разных стилях, и выставочные залы раритетных вещей, и длинные картинные галереи, но особая гордость Антона – своя личная оранжерея.
В отличие от оранжерей для общего пользования, где были только растения, у Антона росло множество живых цветов самых различных форм и размеров. Даже Алекса, равнодушного к цветам, оранжерея немного поражала. Восторгаться он не умел, в основном говорил каждый раз примерно одно и то же:
– Ничего себе эта хрень у тебя разрослась!
Антон и такой восторг ценил. Он вообще мало кого пускал в оранжерею, при всей своей щедрости рвать цветы никогда и никому не разрешал.
Конкуренцию его цветущему оазису мог составить только невзрачный домик на бывшей планете Земля с пышным садом.

Глава 6. Ана
Ана нашла еще одно любимое место на Станции.
Большая оранжерея с буйно цветущими растениями, папоротниками гигантских размеров и даже небольшими деревьями с толстыми мясистыми листьями. В оранжерее пахло влажной землей и, что самое приятное, все растения были живые, а не мертвые формалиновые монстры. Правда, голоса птиц шли из динамиков, но зато были небольшие пруды и даже маленький водопад. Оттого, что весь воздух в оранжерее был теплый и влажный, каждый камень покрывал зеленый мох.
Для жителей Станции в рамках обязательного досуга после работы была предусмотрена возможность обрабатывать растения, пропалывать их от сорняков, подкармливать и удобрять. Желающих копаться в саду не находилось, людей родом с планеты Земля на Станции было мало, обилие зелени и пруды ни у кого не вызывали какой-либо ностальгии или приятных воспоминаний.
Ана стала приходить сюда через день, быстро подружилась с молчаливым стариком-садовником. Тот тоже был землянин и отчаянно пытался сохранить хотя бы маленький кусок потерянной планеты в пустом космическом пространстве.
Стариков на Станции было мало, оставляли только самых нужных, заслуженных профессоров, врачей или ученых – этим было уважение и почет. Остальных с помпой провожали на пенсию, направляли в особый отсек для встречи достойной старости, где они подозрительно быстро умирали.
Старик-садовник чудом дожил до восьмидесяти, и то только потому, что не было желающих копаться в земле и выращивать этот красивый сад. Жители Станции могли иногда прийти, посидеть на скамеечке, подержаться за руки, потрогать живые листья, но не более.
Ана приходила помочь, садовник давал ей задания, и каждый из них молча копался в своем углу.
Иногда Ана была там совсем одна и чувствовала себя прекрасно, словно ненадолго попадала домой. Она наконец стала понимать отца, который после смерти мамы с головой ушел в свой сад, разговаривал с цветами, поливал их, подкармливал, как маленьких детей.
В один из таких дней, ползая на четвереньках среди листьев, она не заметила человека, сидящего на лавочке под небольшой финиковой пальмой. То ли он там уже давно сидел, то ли подошел очень тихо, но его неожиданное появление заставило ее вздрогнуть.
Человек из лаборатории без опознавательных знаков.
Хотя Ана уже знала, кто он, – правая рука Смотрителя, легендарный Алекс, бесстрашный герой, кумир молодежи и мечта соседок из спальных капсул. Все эти характеристики прозвучали в ее голове с сарказмом. Этот человек ей не нравился от слова «совсем».
На общих сборищах он не выставлялся, был всегда в тени Смотрителя, в основном молчал. Знаки отличия и регалии не носил, про его подвиги рассказывали ребята в лаборатории, а те вроде узнавали от военных. Внешне был доброжелателен, вежлив с персоналом, всегда внимательно слушал их профессора в лаборатории, часто делал себе пометки об их исследованиях. Старый профессор Баннер его ценил, еще бы, он столько сделал для всех экспериментов. Рискуя жизнью, Алекс притаскивал все новые образцы, зачастую ученые вообще не могли понять, что это такое и как было добыто.
Но и профессор, и все, кто его окружал, всегда были немного напряжены, когда молчаливый покровитель приходил в лабораторию. Алекса выдавали глаза. Слишком быстрый и внимательный взгляд острым лезвием полосовал собеседника. Резал от головы вдоль туловища, а потом внимательно рассматривал, что же там у тебя внутри. Во всяком случае, у Аны было именно такое ощущение, она всегда старалась избегать встреч с ним. На общих сборищах она пару раз ловила на себе этот неприятный взгляд, но особого внимания к своей персоне не замечала. Алекс на всех так смотрел, идеальная машина для сканирования, просто препарировал всех вместе и каждого по отдельности.
Сейчас он смотрел не так внимательно и напряженно, поза расслаблена, опять это внешнее обманчивое спокойствие. Он заговорил первым, спросил, чем она занимается, нравится ли ей на Станции. Даже подвинулся немного, кивком предлагая сесть.
Ей ничего не оставалось делать, как сесть рядом, нельзя же просто так уйти от правой руки Смотрителя. Пришлось поддерживать ни к чему не обязывающий разговор, хотя внутренний голос просто орал, что надо уносить ноги. Все эти разговоры с небожителями из особых секторов ни к чему хорошему не приведут. Она искренне не понимала, почему девчонки из соседних капсул так отчаянно желают обратить на себя его внимание. Такой сожрет и не подавится.
Оказывается, он запомнил ее тогда в лаборатории, радовало, что не только ее одну. Всех помнил по именам, знал, кто и чем занимается, был очень хорошо осведомлен обо всех экспериментах и разработках. Может, он всех так прощупывает? Все же развитие энергетики сейчас в приоритете. По финансированию их направление обошло в этом году даже военных.
Алекс спросил про родителей, Ана ответила, что отец погиб. Про отца он знал, Ана сразу поняла. Про смерть мамы и затяжную эпидемию чумы явно слышал в первый раз. Расспрашивал про Землю, но без особого интереса, просто собирал информацию, как компьютер.
Ана сама не поняла, зачем сказала про нехватку солнечного света здесь, на Станции, реакция Алекса была странной – он долго над этим смеялся. Потом, правда, объяснил, что последние несколько месяцев жил на планете, где средняя температура плюс шестьдесят и солнце жарит по шестнадцать часов в день, даже показал ожоги на руке. А потом пообещал, что, если найдет планету, похожую на Землю, поговорит с профессором Баннером об отправке ее туда.
Во время разговора страх ушел, природное обаяние Алекса сыграло свою роль, притупило бдительность. Но потом, вспоминая эту встречу, Ана не могла отделаться от чувства, что все было спланировано, общение не случайно, непринужденный разговор тщательно продуман, а многое из того, что спрашивал, он уже и так хорошо знал. Просто уточнял информацию, правда, пока непонятно, для какой цели.
В тот раз сбежать от дальнейшего допроса ей помогла поливалка – она включилась ровно в восемь вечера и окатила самоуверенного красавчика с ног до головы. Ане тоже досталось, но она и так была вся мокрая и грязная после работы на грядках. А вот его красивую униформу порядком намочило, хотя он этого даже не заметил. Не торопясь встал, кивнул на прощание и пошел вдоль аллеи, совсем как обычный человек.
Ана потом аккуратно расспрашивала коллег, были ли у них личные беседы или неформальные встречи с руководством, но все отвечали отрицательно. Возможно, скрывали, она бы тоже про свой допрос никому не рассказала.
После этой неприятной встречи, вечерами лежа в своей капсуле, она все же мечтала о большой зеленой планете, где растут живые деревья, цветы и есть океан. Вдруг он найдет такую.
Правда, спустя время произошел случай, который окончательно разбил мечты о новой Земле, как пустую стеклянную колбу.
В тот день они работали небольшим составом – человек пять. Профессор с другими коллегами находился у инженеров на площадке.
В кабинет вошли трое, Алекс и два его боевика – оба такие же высокие, коротко стриженные машины в черной униформе, одинаковые, как клоны. Они схватили под руки Шона, тихого парня азиатской внешности, и потащили на выход. В коридоре Шон начал сопротивляться, даже ударил одного из сопровождающих, но его быстро повалили на пол и стали методично избивать.
Алекс стоял рядом, широко расставив ноги и заложив руки в карманы, и равнодушно наблюдал, как двое его бойцов превращают в месиво человека из лаборатории. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел сделать или сказать, сотрудники стояли молча, словно парализованные.
Когда Шон перестал подавать признаки жизни и уже мало напоминал человека, Алекс коротко приказал:
– Хватит.
Машины мигом остановились, подхватили изуродованное тело и уволокли по коридору.
Через пять минут появилась специальная бригада уборщиков – они быстро замыли кровь, все продезинфицировали, и коридор снова засиял чистотой. По их слаженным движениям и набору средств дезинфекции Ана поняла, что такие случаи на Станции не редкость.
Уже позже она узнала, что Шон часто оставался вечерами в лаборатории и потихоньку синтезировал сильнодействующий галлюциногенный препарат, а затем сбывал его среди заскучавших обитателей Станции. Действовал, конечно, не один, накрыли целую банду, их всех потом публично казнили.
Но сцена жестокой расправы в коридоре, когда кровь летела во все стороны, бедный Шон истошно орал, просил его не бить, и при этом абсолютно равнодушное лицо Алекса надолго остались в ее памяти.
Ана поняла, что для этого киборга в облике человека издевательства в норме вещей, при необходимости он бы всех их перебил и глазом не моргнул. И избиение Шона было показательное, чтобы другим неповадно было. Как же, у него под носом на вверенном участке – и такой скандал, сам лично пришел разобраться.


Глава 7. Алекс
Постоянные драки, карцер и жесткие физические наказания от наставников или таких же воспитанников научили его ничего не бояться, спокойно получать и раздавать удары. Помогала хорошая память, наблюдательность, четкий аналитический ум.
Уже на втором курсе Военной академии их кинули в самое пекло на Уран.
Боевиков не хватало, решили заткнуть дыры плохо обученным молодняком, отвлечь внимание от основных сил. Все они были фактически смертники.
Алекс выжил среди немногих, хотя в тот момент был полностью без башки. Лез в самое пекло, страха не было совсем, скорее азарт, интерес – он наконец понял, чем хотел бы заниматься в жизни. Из-за этой своей безбашенности, видимо, и выжил. Никто вообще не ожидал, что они выйдут к своим. Как раз в той бойне на Уране они познакомились с Антоном.
Антон был из знатных.
Единственный сын, поздний ребенок у обеспеченных родителей. Лучшие репетиторы, лучшее образование, дорогие дома, забитые антиквариатом, отдых на побережье планеты Антарес в компании членов Королевской семьи. Он бегло разговаривал на пяти языках, мог даже сбацать что-то классическое на рояле, потом, правда, так же легко переходил на пошлые военные песенки, с ходу придумывая к ним смешную рифму. Все эти тонны знаний, которые заливались в умную, но ленивую и избалованную голову потом пригодились. Он до сих пор иногда выдавал такое, что даже Алекс удивлялся глубине его знаний и умению применить их в нужный момент.
Но тогда Антон заскучал, учеба была неинтересной, деньги избаловали, себя он в этом мире не видел, прожигал жизнь в элитных клубах и барах.
После отчисления из очередного престижного вуза его отец, большая шишка из Правительства, психанул и отправил сынулю в Военную академию.
Мерзкая жратва и постоянные нагрузки оказали на Антона тонизирующее действие. Он как-то весь собрался, стал показывать хорошие результаты, метко стрелял, хорошо бегал, бесстрашно лез в любые разборки и, конечно, записался добровольцем на Уран. Как папа-министр проморгал этот момент, остается загадкой, но узнал он об этом только тогда, когда поступила сводка, что живых из новобранцев на Уране никого не осталось.
Только потом, через неделю, они с Алексом и еще парой таких же отчаянных ребят без оружия, еды и воды вышли к своим. Обошлось даже без тяжелых ранений. Тогда Антон получил свою первую медаль, а его отец – свой первый инсульт. Этой маленькой скромной медалькой Антон гордился больше, чем всеми пафосными орденами, полученными впоследствии. Алекса тоже наградили, заметили.
Прошло не так много времени, каких-то лет десять, как они встали во главе своей личной империи под названием Станция, которая контролировала одну из крупнейших галактик. Конечно, Антону подсобил папа-министр, но все последующие успехи были их собственные. И сейчас имя Антона было гораздо более известное, чем имя его отца.
Разговором с Аной Алекс остался доволен. Ничего девочка, умная, гораздо умнее, чем прикидывается. Слишком насторожена, но в глаза не заглядывала, с обожанием не смотрела, что уже хорошо. Надоели эти дуры, влюбленные в образ героя. Повелась только на обещание найти планету, похожую на Землю. Что ж, у всех есть слабые места, главное – быстро найти и умело надавить. Второй такой Земли, кстати, нет, он все излазил в своей галактике и нелегально – в чужих, даже слухов никаких, но ей об этом знать не обязательно. Алекс даже впервые задумался, что пора завести себе что-то постоянное вроде этой девчонки. Пусть ждет его из командировок, скучает, вся такая чистенькая, домашняя, только его игрушка.
В это время пришел доклад с огненной планеты Толиман. Его люди грамотно провели расследование, просмотрели все камеры наблюдения и допросили свидетелей.
Причина взрыва в литейном цехе оказалась банальной: какой-то рабочий перегрелся от экстремально высоких температур и в порыве ненависти к своей тяжелой жизни и очередной недоплате обещанного вознаграждения раскурочил основной механизм цеха – воткнул стальную арматуру прямо в работающие шестеренки. А дальше пошла цепная реакция, допотопная машина начала сама ломаться и взрываться.
Этого же человека заметили в коридоре около ювелирного цеха в день гибели Росби, сразу после того как команда ювелиров ушла на обед.
Работягу вычислили, родом тот был с какой-то отдаленной нищей планеты, приехал на Толиман в погоне за большими деньгами, да, видимо, не смог долго находиться в огненном вареве, от перегрева поехала крыша. Когда испуганный колхозник понял, что его вычислили, то сиганул вниз с железной площадки прямо в котел с кипящим металлом, его тело даже не стали доставать, огненная планета сожрала очередного неудачника.
Алекс дал распоряжение выделить средства на модернизацию оборудования и установку мощной охлаждающей системы, а то эти перегревшиеся работяги завалят им всю работу. Он взял это дело под личный контроль, чтобы очередной Росби раньше времени не разворовал все выделенные деньги, останавливать такое важное производство из-за банальной жадности начальника было нельзя.
Алекс сразу же побеседовал с новым хозяином огненного завода и четко дал понять, что пристрелит его лично, если хоть одна монета из выделенных средств на модернизацию упадет тому в карман. Новый начальник затрясся, покраснел и клятвенно стал обещать, что никогда и ни при каких обстоятельствах не посягнет на деньги Смотрителя. Он прекрасно знал, что Алекс такие вещи не прощает и расправа последует незамедлительно, хорошо, если быстро. Ходили слухи, что некоторые показательные казни затягивались, пока последняя монета не возвращалась обратно в закрома империи.
Потом Алекса вызвал к себе озадаченный Антон.
Снова произошел взрыв, теперь на другой отдаленной планете, где собирались двигатели для небольших космических катеров. Жертв было немного, но серьезно пострадали корпуса завода. А еще намечались важные переговоры, которые требовалось провести в другой галактике на нейтральной территории.
Впереди предстояла очередная длительная командировка и не самые радостные встречи.
Спустя два месяца возвращение на Станцию было приятным.
Вымотал их этот жирный боров, все торговался, юлил. Мерзкий тип! В былые времена они с Антоном с радостью бы его грохнули прямо в шикарном зале переговоров, а сейчас приходилось договариваться. Но сделку заключили, товар должны были отгрузить в ближайший месяц.
По прилете оба сразу же попали на общее собрание, Антон блестяще его провел, народ ликовал, аплодисменты не смолкали еще долгое время.
Алекс заметил в толпе знакомое лицо и насторожился.
Что-то было не то, что-то в ней неуловимо изменилось, и он не мог понять что. Во всех движениях Аны, в походке, в наклоне головы… Она как-то слишком похорошела и даже улыбалась. В волшебную силу витамина D он не верил, хотя сам велел ей назначить, раз девчонка так скучает по солнцу. Чертовы камеры не передавали этих изменений, но они были. Хотя ритм ее жизни за это время не менялся – работа, бег, сон, грядки, ничего интересного, – он периодически просматривал камеры.
Пора было рассмотреть ситуацию поближе, ее распорядок дня он помнил наизусть.

Глава 8. Ана
Ана облокотилась о борт бассейна у иллюминатора.
За стеклом проплывала черная бездна, а вода давала приятное чувство невесомости. Миллионы звезд затягивали взгляд, вводили в странное гипнотическое состояние.
Небольшое волнение воды выдало, что кто-то без единого всплеска нырнул в бассейн, и рядом опять появился этот человек-киборг, как всегда неожиданно и совсем беззвучно. Что за дурацкая манера каждый раз так пугать!
Глаза холодные, жесткие, смотрят напряженно.
Ана опустилась в воду по самую шею, неприятно было с ним находиться, еще и не полностью одетой.
Алекс смотрел, прищурившись, казалось, его взгляд-рентген видел ее сквозь голубую воду и тонкую ткань купальника.
– Ты очень изменилась за последнее время. Огород идет на пользу? – губы растянула кривая улыбка.
Заметил, сволочь! Сразу же заметил. Психологи не видели, а этот с одного взгляда.
– Витамин D. Врачи неожиданно назначили процедуры, – тоже с улыбкой ответила Ана.
Камень в его огород. Ну как – камень? Маленький камешек – легко отскочил от бронированного панциря.
Он больше не стал ничего говорить, легко притянул ее к себе, его тело в воде показалось железобетонным, машина, а не человек. У Аны промелькнула мысль, что если пальнуть в него из ружья в упор, то пуля просто отрикошетит в сторону.
– Ты очень красивая, – он смотрел ей прямо в глаза и больше не улыбался.
А вот это прямой выпад, отвлекающие разговоры закончились. И все эти расспросы были не из-за работы, а имели под собой простой личный интерес.
В бассейн ввались компания приближенных к власть имущим, небольшие начальнички, смотрящие, пара врачей. Ане показалось, что все они были немного пьяны.
На секунду Алекс ослабил хватку, и она рванула к лестнице.
Компания его хорошо знала, все громко, пьяно заорали, он им криво улыбнулся, изобразил радость. Вообще странно, что они притащились именно сюда, обычно бассейн был пустым, а для начальства их уровня были устроены свои элитные купальни, куда доступ простым смертным был запрещен. Скорее всего, гуляли где-то рядом, решили продолжить в бассейне.
Ана быстро замоталась в полотенце, вежливо попрощалась и понеслась одеваться.
Только лежа у себя в капсуле, она поняла, что проблема нарисовалась гораздо серьезнее, чем все остальные. И что с этим делать, она не знала. Не к кому было идти, да и смысл? Будь это кто-то другой, она первым делом побежала бы к своему наставнику – профессору Баннеру. Он ее любил и вполне мог отбить от навязчивого ухажера, с профессором очень считались. Ну тут его покровитель, его любимый Алекс, спонсор и куратор в одном лице. Выбор между возможностью работать с новыми материалами, делать величайшие открытия и честью вчерашней студентки был очевиден не в пользу последней. Тем более не убивать же тот ее собрался – так, развлечься…
По телу прошел озноб. Мысли о том, что ей придется проводить ночи с этим не совсем человеком, развлекать его, прикидываться счастливой и довольной, вызывали просто панический страх. Тем более его не проведешь – сразу почует фальшь и как отреагирует, тоже непонятно. Она хорошо помнила его холодный взгляд, когда в коридоре били ногами Шона.
И еще что-то подсказывало, что все развлечения у него будут жестокие.

Шесть тридцать утра.
Будильник, душ, столовка, лаборатория. Часы на руке высветили недосып и тревожное состояние, пока в форме предупреждения. Странно, что вчера в бассейне они не диагностировали полную остановку сердца, наверное, рядом с этим киборгом вся электроника отказывает.
Работала она рассеянно, постоянно ошибалась в параметрах, лепила опечатки одну за другой. Ее напарник Макс молча исправлял все косяки, и в итоге работу они сдали вовремя – профессор был доволен. Любовь любовью, а все нормативы надо сдавать в срок, за это их здесь держат, кормят, поят и не вышвыривают в космос. Ну, это она сгустила краски, на Станции было полно другой работы: повара, швеи, техники, мусорщики. Вот пойдет она в мусорщики, и тогда красавец Алекс побрезгует брать в очередные наложницы девку с помойки.
После работы всех строем погнали репетировать гимн к предстоящему празднику.
Глядя на истошно орущих людей вокруг, Ана думала, что это какое-то массовое помешательство. Вроде взрослые люди, а живут все как марионетки, дернут за ниточку – марионетка поет, дернут за другую – пляшет, вон даже старый профессор надрывается, а ведь умнейший человек. И все они просто обожают своего Смотрителя. Макс только рядом не орал, хоть один нормальный человек в этом безумном колхозе.
Смотритель любил праздники.
Кроме того, понимал, что если у людей будет одна работа, народ затоскует в замкнутом пространстве, начнет дурить, а отсюда и до восстания недалеко.
Антон организовывал гулянки для подданных с размахом, для этого на Станции были созданы огромные залы для приемов, спортивные залы, концертные и даже парадные залы с трибунами для торжественных награждений. Понятное дело, что для разных групп его подопечных развлечения устраивали разные, мусорщикам просто давали отдохнуть и наливали разбавленное пиво, никаких тебе балов. Инвалидам тоже вряд ли был нужен бальный зал, все равно танцевать они не смогут.
Граждан из разных слоев общества во время развлечений никогда не смешивали, исключение составляли только полицаи и служба безопасности, эти шныряли повсюду. Люди безопасника Бульдога свое дело знали хорошо, именно на праздниках их уши-локаторы крутились во все стороны, и служба быстро вычисляла неблагонадежных.
Когда человек выпил, расслабился, сменил униформу на красивый костюм, то сразу же поплыл, наболтал лишнего. За обычный треп, конечно, не сажали, просто усиливали наблюдение и психическую обработку. А вот явных противников режима быстро вычисляли и отправляли в ядерный отсек. Работали такие недовольные почти без защиты, за несколько месяцев усиленного облучения человек получал смертельную дозу радиации и одновременно успевал принести изрядную пользу обществу.
Публично казнили только за самые тяжелые преступления: наркотики, убийства или покушение на руководство.
В этот раз праздник был не слишком грандиозный – обычный фуршет по случаю прихода весны.
Чем весна отличалась от зимы или лета здесь, на Станции, Ана не понимала, за бортом была одинаковая черная ночь, но традиции следовало соблюдать. Явка была обязательна, только если не лежишь при смерти, форма одежды парадная. Выступает сам Смотритель. Это означало, что там будет шайка приближенных с его разлюбимым Алексом. Даже Смотритель считал этого кибермонстра своим лучшим другом.
Платье выехало только одно.
Обычно дизайнеры давали хотя бы пару на выбор, но сейчас, видимо, пожадились. Оно правда было очень красивое, длинное, летящее, нежно-голубого цвета. Слишком оголяло плечи, но сидело идеально. К наряду комплектом шли серьги с прозрачными голубыми камнями, похожими на аквамарин – подделка, но красивая. Расщедрились что-то дизайнеры. Понятно, что весь инвентарь следует сдать назад после праздника, но случай хотя бы временно поносить такую красоту, а не унылый серый комбинезон, выпадал не часто.
Ана нравилась себе в зеркале и радостно крутилась в хранилище одежды с другими такими же нарядными девушками.
Если бы она знала, что это платье дизайнерам направил Алекс и стоит оно намного дороже, чем остальные наряды ее соседок, то вряд ли бы так скакала от радости. И серьги с камнями были настоящие, не подделка, он терпеть не мог фальшивку.
Алекс увидел платье во время трансляции показа одного известного дизайнера, когда после сделки с торгашом сидел с Антоном в закрытом дорогом ресторане на планете Адара. Откуда у бывшего беспризорника из трущоб был такой изысканный вкус и тяга к красивым вещам – непонятно, но выбирать он умел. Платье заметил сразу, понял, что сшито прямо на нее, а новую игрушку пора приодеть – она должна радовать глаз своего хозяина. Алекс отдал распоряжение секретарю заказать платье для объекта под номером 773487 и доставить на Станцию. Секретарь без вопросов выполнил все в срок, он никогда ничему не удивлялся, за его хозяином водилось много всяких странностей. Правда, женское платье тот заказывал в первый раз.
Высокий купол круглого зала освещал белый матовый свет. У стен стояли высокие столики, на которых лежали дохлые розовые формалиновые цветы – символ унылой космической весны. Выступление Антона прошло на ура, толпа ликовала, потом все немного напились, играла музыка, в центре зала танцевала большая группа разряженных людей.
Ана стояла с коллегами из своей лаборатории и парой девчонок – соседок по спальным капсулам, работниц медицинского отсека. Шампанское немного ударило в голову, все смеялись, она старалась незаметно спрятаться за высоким Максом от пристального взгляда со стороны стола Смотрителя. Было верхом наивности думать, что человек-рентген вот так не заметит ее в толпе разряженных красоток.
Он заметил и оценил. Похвалил себя за хороший вкус, платье на тонкой фигуре сидело идеально.
Через пару часов толпа начала редеть, да и Макс куда-то запропастился… Ана поняла, что пора возвращаться домой. Ну вот, эту коробку с подстилкой, в которой нельзя даже нормально сидеть, она уже называет домом. Скоро станет песни горланить, как ее старик профессор. С этими мыслями она возвращалась в спальный отсек по длинному серому коридору и за поворотом наткнулась на Алекса.
В черной униформе он стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди, во всей позе – обманчивая расслабленность, ленивая небрежность. Какой же он здоровый, черная фигура занимала почти весь проем.
Буквально через секунду он уже был рядом, довольно грубо придавил ее к стене и так же грубо начал целовать. Она даже отреагировать не успела, не сразу поняла, что происходит. Все жалкие попытки увернуться или оттолкнуть не увенчались успехом, с тем же результатом можно было долбить бетонную стену. В голове пронеслась мысль, что это ее первый поцелуй, а он даже не человек, а холодная бездушная машина.
Алекс перестал ее целовать, сверху вниз смотрели его прищуренные глаза, непонятно, что он вообще чувствует. Злость, раздражение, разочарование? Потом наклонился и тихо сказал:
– Даю тебе шанс пойти на это добровольно. Насильно будет хуже. Для тебя. Подумай, время есть.
Потом молча развернулся и ушел, а она стояла как парализованная, пока по коридору эхом раздавались его четкие шаги.

Глава 9. Макс
Макс заметил Ану сразу, в первый рабочий день.
Он жил на Станции уже несколько месяцев и был в теме основных проектов. Профессор поручил им общее задание, хотя она была химик, а он инженер. Старик любил создавать нестандартные пары, иногда выходил неожиданный результат, не ошибся и в этот раз. Работа у интернов пошла слишком хорошо, они действовали слаженно, как единый научный организм. Такие результаты бывали редко, профессор даже не стал больше экспериментировать и пробовать ребят в парах с другими коллегами.
Макс был родом с Земли, но почти ничего не помнил – его увезли совсем маленьким в специальный приемник на одну из планет-спутников.
Мальчик рано проявил способности к математике и физике, в десять лет уже моделировал такие программы, над которыми взрослым ученым приходилось поломать голову.
Сейчас ему было двадцать два, за плечами окончание экстерном Научной академии, два года армии, он даже побывал в нескольких горячих точках и получил легкое осколочное ранение. При его высоком росте и хорошей физической форме он умудрялся быть не слишком заметным. Но как-то так получилось, что в лаборатории он стал незаменимым. Его любил профессор, любили коллеги за хороший, уживчивый характер, доброту, безотказность, даже свои нестандартные идеи он выдавал легко, и всем казалось, что это команда так замечательно сработала, а не он один двигает в нужном направлении всю буксующую на месте контору.
В Ану он влюбился почти сразу. Но в отсутствие какого-то опыта в личных отношениях не мог понять, есть ли у него шанс. И если честно, толком не знал, что делать дальше. Когда всю жизнь провел в обществе одних мужиков – приют, академия, армия, – слабо представляешь, как свои чувства проявить, взаимна ли симпатия…
Последние полгода они просто дружили, помогали друг другу в работе. Иногда вместе обедали, пару раз всей командой ходили в кино, наедине оставались редко и, как правило, в лаборатории.
Когда сегодня он увидел Ану в этом голубом платье, то еще больше убедился, что такая красавица вряд ли обратит на него внимание. Но все же хотел рискнуть и предложить проводить ее вечером до женского отсека, правда, пока собирался с духом, Аны в зале уже не оказалось.
А когда шел по коридору, краем глаза увидел ее страстные объятия, да не с кем-нибудь, а с самим Алексом, правой рукой и лучшим другом Смотрителя. Про Алекса он слышал еще на войне и очень его уважал, как уважали все, кто прошел боевые действия.
Макс не знал, куда себя деть, долго бродил по коридорам, пока не принял решение завтра же написать запрос о переводе в другую лабораторию, его давно туда звали. Работать с ней он больше не сможет… С этими мыслями он наткнулся на пустую комнату отдыха, верхнее освещение в ней было выключено, но от огромных круглых иллюминаторов на темный пол падал яркий белый свет, Станция вторую неделю дрейфовала около Луны. Странно, Земли уже нет, а Луна – вон, пожалуйста, светит себе.
В лунном свете он не сразу заметил Ану.
Она сидела у иллюминатора, колени поджаты, красивое платье смято и обмотано вокруг ног, из пучка вылезли непослушные пряди. Что-то в ее унылой позе подсказало, что страстные чувства в коридоре были не взаимны.
Макс молча сел рядом. Такой расстроенной он ее еще не видел.
– Он тебя обидел? – Макс почувствовал, что боится услышать ответ.
– Пока нет.
– Я думал, он тебе нравится. Прямо ходячий идеал.
– Идеал… – эхом повторила Ана. – А еще маньяк и садист.
– Почему? – удивился Макс.
– Ты просто не видел, как по его приказу избивали Шона. Они его убивали, а он спокойно стоял и смотрел.
Макс вспомнил своего командира, мирового мужика, умного, бесстрашного. И его стеклянные глаза, когда тот старательно и долго добивал тех, кто уже не представлял никакой опасности или оказался просто случайным свидетелем. Да, такое может быть. Скорее всего, так и есть.
Варианты дальнейшей судьбы Аны быстро нарисовались в голове. Либо Алекс ее забьет в приступе злости, либо поиграет и выбросит за ненадобностью через пару недель. Морально сломает точно, такие всех ломают. Перспектив сбежать никаких. Куда бежать, когда болтаешься в открытом космосе, на руке чип, кругом камеры, а один из главарей всей веселой корпорации надумал с ней поразвлечься. Пробраться на торговый крейсер и сбежать на какую-нибудь планету – план из области фантастики, система безопасности работает без сбоев, их заметят еще на подходе.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/marina-gostnevskaya/mo-69173329/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.